И смерти не покорно лишь одно

— Где я?

— Ты на перепутье.

— Что это?

— Это место между жизнью и смертью. Сюда попадают души тех, кто еще не уверен, готов он уйти из мира смертных или нет.

— Так я почти умер? Но как?

— Ты не помнишь?

— Нет… Помню только как выходил из ювелирной лавки Господина Донатиуса, а потом оказался здесь.

Гарри стоял посреди бесконечного белого пространства и разговаривал с невидимым собеседником. Это было так странно… Тело казалось невесомым, хотя, пожалуй, так оно и было, ведь душа не имеет веса. Не было ни тепло, ни холодно, ни темно и ни светло. В этом месте все было каким-то идеальным и при этом не было ничего.

— И все же, почему я здесь? Я ведь хочу жить!

— Нет, это только часть тебя хочет жить, а вторая кричит, что безумно устала и хочет покоя.

— Возможно… Я так долго сражался, но сейчас, когда я только обрел счастье, я не хочу уходить!

— Не надо убеждать меня. Мне все равно. Ты будешь здесь, пока сам не осознаешь, чего хочешь больше.

— А ты кто?

— Я — хранитель этого места.

— Зачем ты здесь?

— Чтобы объяснить правила. Я все выполнил и теперь удаляюсь.

— Постой!

Ответом ему была лишь тишина.

Гарри не знал сколько прошло времени — оно здесь не чувствовалось. Когда он подумал, что наверное неплохо было бы прилечь, хотя он совсем не чувствовал усталости, перед ним появился мягкий диван, точь-в-точь как в их квартирке.

Сердце сжалось и, казалось, на мгновение остановилось. Как он мог так поступить с ним? Он не может умереть! Не может оставить его ТАМ одного…

— Гарри, Гарри… Ты меня слышишь?

Гарри почувствовал, как легкие скрутило, когда ЕГО голос, разрезал оглушающую тишину этого странного места. Парень вскочил с дивана и стал оглядываться вокруг, но никого не было видно.

— Колдомедики говорят, что надежды почти нет, но я им не верю! — в голосе Драко слышались слезы. — Не сдавайся Гарри! Ты нужен мне… прошу тебя…

— Драко! — Гарри пытался крикнуть, но чувствовал, что не может. Слезы сами потекли по щекам, которых он не чувствовал, но разве запрещено душе страдать?

— Я отомстил им, Гарри… Министерские ищут тех, кто сделал это с тобой, но они уже никого не найдут… Знаешь, это был один из червяков Лорда, они все еще верны ему, несмотря на то, что того уже нет. В любом случае, они оба — уже история. Ты не переживай, я знаю, что ты бы этого не одобрил, но я не мог спустить им этого…

«Драко… любимый… зачем ты так себя мучаешь».

Гарри казалось, что, если он сейчас же не прижмет его к себе и не успокоит, то мир остановится, а небо обрушится на землю. Конечно же, ничего из этого не произошло. Лишь щемящая боль в груди выдавала всю тяжесть обрушившейся на него боли. Та боль была не физической, а намного более глубокой, той, что не стирается из памяти никогда.

Драко ушел, Гарри знал это, просто чувствовал. Все его нутро опять заполнила эта удушающая тишина.

* * *

— Привет, как ты? Колдомедики говорят, что изменений нет. Даже не знаю, радоваться этому, или же нет. Так странно видеть, что ты здесь, но в то же время осознавать, что ты где-то далеко. Не знаю, слышишь ли ты меня, но мне так нужно с тобой делиться — я так привык к этому… Сегодня видел Рона с Гермионой, они очень волнуются за тебя, но сюда никого не пускают. Я здесь только потому, что они согласились посчитать меня за члена семьи, но я ведь имею на это право? Мне отдали вещи, которые были на тебе. Я видел кольцо. Оно прекрасно! Ты же знаешь, как я люблю изумруды, люблю, уже только потому, что у них цвет твоих глаз… Гарри! Вернись ко мне…

* * *

— Хранитель!!! Верни меня домой! — голос Гарри срывался на хрип. Он уже ни один час, а может и несколько дней взывал к своему тюремщику.

«Мне нужно к нему… нужно к нему… Проклятое место! Я даже не могу здесь забыться сном или умереть от голода…»

* * *

— Гарри, я не знаю, что мне делать. Я больше так не могу. Знаешь, вчера я поехал на наше место — туда, где мы впервые поцеловались. Я все еще чувствую на губах тот первый робкий поцелуй, твои теплые руки, а потом ты так обнял меня, что я забыл о войне, об этом мерзком ублюдке Риддле, обо всем! Ты спас тогда меня. Спас от самого себя. Так вот, я стоял на обрыве и чуть не сделал шаг в бездну… Не злись! Я просто хотел быть с тобой, но вспомнил, как ты еще перед последней битвой запретил мне делать глупости… я пообещал тебе. Гарри, прости меня. Я не обещаю, что сдержу слово, если так продолжится. Я люблю тебя…

Это было первое признание в любви, первое от НЕГО. Гарри почему-то почувствовал боль, но не такую как раньше, а настоящую — физическую.

Стало холодно.

Глаза резал свет.

— Вот ты и выбрал… — послышался вдалеке голос Хранителя, а в следующую секунду Гарри раскрыл глаза и встретился взглядом с этим ледяным, но таким родным океаном его прекрасных серых глаз.