… Мягко давишь на белые клавиши, сосредоточенно глядя на сухие кисти. Замираешь… И срываешься, отчаянно перебирая пальцами. Беспокойная, будоражащая музыка вливается в мое тело. Ты серьезен. Черные волосы покорно устроились за ухом, чтобы не мешать хозяину. Я никогда не знал, что в тебе столько страсти. Столько скрытой боли. Столько отчаянья. Мелодия ускоряется. Как только твои пальцы успевают? У меня подгибаются колени. Черт, ты прекрасен в своем безумии. В моем, теперь в моем безумии…
Я помню. Тогда ты не заметил моего присутствия. Еще бы. Вряд ли ты мог вообще заметить что-либо. Помню достаточно сочно, чтобы снова и снова сходить с ума: мягкий свет, падающий на тебя, и черное фортепиано. Ссутуленная спина, обтянутая черной тканью, слегка влажная кожа. Почти незаметно шевелящиеся губы. Что ты говорил тогда, пел? Чье имя шептал?
Больше я не видел тебя в той комнате. Она все время закрыта. А ты прячешься от меня в бесконечных коридорах этого холодного поместья. Это изводит меня. Лучше бы я сбежал. Но так надо. Так сказал Дамблдор.
Нервно постукиваю пальцами по столу. Тело затекло, но мне не хочется двигаться. Ты не выходишь из моей головы. Быть может, я свихнулся? Это бы многое объяснило.
Ты жжешь мое нутро. Сначала твое холодное равнодушие, а потом грязные намеки.
Или только я способен видеть намеки там, где их никогда не было? Мерлин, какой же я идиот.
Ты и здесь все время работаешь, возишься со своими зельями. И не подпускаешь меня близко.
Но почему?! Почему… Я готов на все, что угодно. Я истерзан желанием.
Сухой стук. Неужели это ты? Я чувствую…
— Да, — слышу свой хриплый голос.
— Поттер, — и правда, это ты. — Я уверен, что у Вас была веская причина не прийти сегодня. Хотя я просил. Мне бы пригодилась Ваша помощь.
Неподступный. Никаких эмоций. И снова вся одежда черная. От кого ты закрываешься?
— Я… — Мерлин, ну не собираюсь же я оправдываться? — Я неважно себя чувствую.
Поднимаешь брови. Слегка. Только и всего.
Сейчас ты снова уйдешь. И все. Как и всегда.
Я судорожно соображаю, как тебя задержать. Поднимаюсь с кресла, о-ой, ноги как не свои. Тяжело стоять. Конечно, весь день провести в одном положении. Я осторожно продвигаюсь к тебе, а в ушах звучит та музыка из-под твоих пальцев.
Ты делаешь пару шагов навстречу и мягко придерживаешь меня за локоть. Так близко… Это ощущение бьет в голову, и та незамедлительно идет в пляс, заставляя меня испытывать немилое головокружение.
— Ваша актерская игра сдает вас с потрохами.
Я вспыхнул. Да как ты можешь?!
— Тише, Поттер. Я не собираюсь выслушивать Ваши пылкие оправдания, — жарко, боже, как жарко шепчешь ты мне на ухо.
Ты все знаешь. Знаешь и изводишь меня. Тебе нравится эта игра?
А что мне терять? Я уже не твой ученик. Хуже вряд ли будет.
Решительно подаюсь вперед, впиваясь в твою беззащитную шею. Будь, что будет.
Напряженный вздох, и ты запускаешь руку в мои волосы… Только затем, чтобы резко сжать их и прошептать, касаясь уха губами:
— Поттер, ты нарываешься.
Кажется, от внезапной боли на глазах выступили слезы. Музыка замирает…
— Ты божественно играешь, — хватаю твою руку и целую пальцы. Ты понимаешь, о чем я.
— Вы следили за мной?
— Я схожу с ума. Я хочу тебя.
— Дать Вам зелье?
Черт бы тебя побрал. Опять эти твои грязные игры.
… и обрушивается с новой силой.
— Играй меня, — хрипло шепчу.
Я болен. Мне ничто не страшно теперь, когда ты так близко. Я твой жалкий наивный раб.
Ухмыляюсь своим доведенным до черты мыслям и тут же ощущаю болезненный укус. М-м-м, боль еще никогда не казалась мне такой сладкой.
Тесное и жаркое объятие. Так близко.
Ты делаешь мои страдания еще ощутимее, терзая зубами мою нижнюю губу. Я знаю, ты хочешь, чтобы я почувствовал твою боль. Кто тебя так обидел?
Резко отстраняешься. Тебе не нравятся мои мысли? Тогда просто перестань лезть в них! Я давно привык, что ты безошибочно их угадываешь.
И опять твои темные глаза. А в них безумная пустота. Пустота, которая снова отбирает тебя. В которой вязнут все мои и без того прозрачные надежды. Ты отстраняешься и уходишь, хлопнув дверью.
Не могу понять, тебе это нравится? Давать шанс и тут же забирать его назад, нажимая на старые раны?
Опять я один посреди пустой комнаты. Я готов умереть, если мне это поможет сблизиться с тобой. Но ты холоден, закрыт. Я в отчаяньи? Не сегодня. Я слишком устал от этих эмоций. Лучше бы боль, смешанная с извращенным наслаждением. Но не эта затягивающая бездна.
И я знаю, мне не избавиться от своего наваждения. Твое имя высечено в моем сердце. Вырезано на моей коже. Белеет в уже подживших шрамах.
Я не замечаю времени. Вот ты снова передо мной. Резко дергаешь за плечо и прижимаешь к стене. Мы оба знаем правила этой игры. И все равно оба продолжаем потешаться над моей нездоровой манией.
В который раз замираю от взгляда твоих черных глаз. Глаз, в которых до сих пор бесщадно плещется безумная пустота. В ней я вижу тебя, играющего свою откровенную мелодию. И этот образ помогает мне сосуществовать с тем жутким холодом в душе. Потому что тогда я увидел, что ты тоже можешь чувствовать. Что пустота еще не поглотила твое сердце.
Vova
