Верность Блэков

В темном зале Визенгамота было душно от скопившихся там людей. Вряд ли кто-то отказался бы от такого зрелища: суд над чистокровным волшебником, который не смирился с женитьбой возлюбленного и при первой же возможности предал. Особую пикантность истории придавало то, что жертвой предательства оказался Джеймс Поттер — отец Мальчика-Спасшего-Англию, а брошенным возлюбленным и предателем стал Сириус Блэк — наследник довольно влиятельного семейства. Темный Лорд уже давно пытался свести счеты с не раз бросавшими ему вызов Поттерами, а узнав, где они скрываются, не стал мешкать и в ночь на Хэллоуин убил супругов. Он хотел избавиться и от их сына, но Гарри выжил, отправив самого Лорда в небытие. Волшебники радовались победе над Темным Лордом, прекращению войны, прославляли Мальчика-Который-Выжил и собирались жестоко покарать предателя.

— Сириус Орион Блэк, суд признает вас виновным и приговаривает к пожизненному заключению в Азкабане. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — голос Дамблдора, усиленный магией, был слышен каждому волшебнику в зале. — Уведите подсудимого.

Довольный приговором зал взорвался аплодисментами, доблестные авроры скрутили бывшего сослуживца, а тот, отыскав в море лиц знакомое, успел прокричать:

— Ремус, позаботься о Гарри! Умоляю! Ради Джеймса! Позаботься о Гарри!

Притихшие было волшебники с жадностью наблюдали, как демонстративно отвернулся от бывшего друга Ремус Люпин, как побледнел преступник. Лучший друг не только поверил в его предательство, но и отказал в отчаянной просьбе. В зале послышались злорадные смешки: поделом Блэку — заслужил.

В общей кутерьме волшебники не заметили, как сидевший недалеко от Люпина молодой человек поднялся и кивнул, словно принимая просьбу Блэка. Он выглядел очень юным: можно было предположить, что он только-только закончил Хогвартс, но что-то выдавало в нем выходца из чистокровной семьи. Кто-то узнал в парне Регулуса Блэка. Узнал его и Сириус.

Когда преступник истерично захохотал, окружающие решили, что он окончательно рехнулся с горя. Сириус вряд ли стал бы их разубеждать и объяснять, что воспринял ситуацию как насмешку судьбы. Было забавно получить помощь от влюбленного в него братца, которого он не воспринимал всерьез и зачастую игнорировал. Даже если бы Регулус пострадал и лежал при смерти, Сириус не пришел бы к нему. Гриффиндорец окончательно порвал все отношения с семьей: от Блэков ему ничего не было нужно, даже любви брата. Сколько насмешек и издевательств вытерпел Регулус от Сириуса и его друзей, но от своих чувств не отказался. Только гордость удерживала его от того, чтобы не заплакать, он с болью во взгляде продолжал смотреть на гриффиндорца, принимая от него все. И теперь второй сын Блэков готов позаботиться о сыне бывшего любовника Сириуса, потому что он об этом попросил. Разве не смешно? Особенно зная, как ревновал Регулус, как ненавидел Джеймса.

Сириус не мог удержать разрывающий его хохот. Так его и увели. Младший брат до последнего смотрел вслед брату, яростно сжимая кулаки, и решил, что сделает все, чтобы выполнить просьбу.

* * *

Ноябрь выдался в этом году довольно холодным и промозглым: висевшая в воздухе изморось заставляла поскорее укрыться в тепле дома, где, расположившись всей семьей у разожженного камина, можно было вести тихую беседу или смотреть телевизор, попивая чай. Оставалось только пожалеть тех несчастных, которые вынуждены были остаться на улице в такую погоду.

Но Регулус Блэк не нуждался в жалости, тем более от магглов. Блэк уже пару часов, спрятавшись в тени деревьев, наблюдал за странной кошкой у одного из домов на Тисовой улице. Очень подозрительной кошкой. Как только один за другим погасли все фонари, погружая улицу во тьму, а рядом с подозрительным животным появился странный старик в фиолетовой мантии, кошка обернулась высокой женщиной. Регулус облегченно вздохнул. Значит, он не ошибся, и две недели слежки за членами Ордена Феникса не прошли даром. Он пытался связаться с Люпином, в надежде, что тот все же выполнит просьбу друга и возьмет Гарри к себе, но в ответ получил совет не лезть не в свое дело и заверения, что мальчику нашли хороших опекунов. Одинокому оборотню, по его словам, было сложно даже о себе позаботиться, зачем ему такая обуза, как ребенок?

От воспоминаний Регулуса отвлек рокот мотора: на газон перед домом опустился человек на громадном мотоцикле. Блэк без труда узнал школьного лесничего Хагрида. В руках мужчина держал большую корзину для пикника, которую, едва поприветствовав стоящих перед домом волшебников, он поспешил вручить Минерве МакГонагалл. Та немного скривилась, но ношу приняла. Жаль только завязавшегося между ними спора молодой волшебник так и не смог услышать: видимо, опасаясь того, что своим могучим басом Хагрид перебудит всю округу, Дамблдор наложил заглушающие чары. Спор окончился довольно быстро, члены Ордена Феникса оставили корзину на пороге дома под номером четыре и аппарировали.

Регулус, удивленно наблюдавший всю эту сцену, на негнущихся ногах поплелся к корзине. Слизеринское чутье подсказывало, что там Гарри, но мужчина предпочел бы ошибиться. Ведь не могли же лидеры светлой стороны бросить холодной ночью на пороге дома своего спасителя? Они же не могли серьезно рассчитывать на то, что замерзший ребенок своим плачем обратит на себя внимание? А если хозяев нет дома? Да и какое отношение будет к малышу, которого передали под опеку таким образом? Он же не подкидыш, в конце концов!

Блэк без препятствий достиг крыльца: вопреки ожиданиям, на доме не было даже простеньких защитных чар. В корзине, завернутый в легкое одеяльце, посапывал младенец. Регулус сжал кулаки, чтобы сдержать гнев. А если вместо него ребенка нашел бы кто-нибудь из ярых сторонников Лорда? Нет, он решительно оказывался принимать такое отношение к маленькому мальчику, потерявшему свою семью и спасшему весь магический мир. Сириус, наверное, подозревал о такой возможности. Иначе, зачем даже после приговора пытался найти для крестника защиту?

— Пойдем, Гарри, — Регулус подхватил корзину, — здесь тебе не место. Я позабочусь о тебе.

Если сначала ради брата Блэк собирался только проследить, чтобы мальчику хорошо жилось на новом месте, то теперь он твердо решил забрать его с собой. Регулус лучше позаботится о наследнике чистокровного рода. Мужчина крепче прижал корзину к себе и перенесся в дом, который служил ему убежищем последние два года.

* * *

Темно. В Азкабане всегда темно. Дикий ужас леденит кровь, наполняет душу страхом и заставляет дрожать. Он идет по темным извилистым коридорам, судорожно сжимая в руках волшебную палочку. Решетка за решеткой, скрытые полумраком силуэты и лица. Неожиданно за подол мантии хватается грязная рука, и знакомый голос хрипит:

Он отчаянно вырывается, рыдания рвутся из груди, а со всех сторон, впитывая сильные эмоции, обступают дементоры. Он кричит и просыпается...

* * *

— Доброе утро, крестный! — Гарри с улыбкой встретил вошедшего в столовую Регулуса, но тут же нахмурился, заметив его измученный вид. — Плохой сон?

— Ничего, Гарри, я в порядке, — слабо улыбнулся Блэк, занимая место за столом рядом с мальчиком и кивая кланяющемуся Кричеру. — Ты уже собрал вещи?

— Да, осталось упаковать только несколько учебников и метлу.

Завтракали они молча: мужчина все еще не отошел от жуткого сна, а Гарри был всецело поглощен предстоящей встречей с друзьями. Выпив кофе, Блэк вновь заговорил:

— Как же быстро каждый год кончается лето, — он потрепал Гарри по волосам, стараясь не показать, что ему грустно расставаться с воспитанником. — Экспресс отходит через три часа: мы все успеем. Кричер, утреннюю газету уже принесли?

Старый домовик внезапно задрожал и выронил поднос с грязной посудой. Гарри и Регулус удивленно уставились на него, а домовик начал биться лбом прямо об осколки чашек и причитать нечто невразумительное:

— Хозяин, нет! Кричер не должен... этот осквернитель... Нет!

Только когда Регулус схватил его на руки и с силой прижал к себе, плачущий эльф немного успокоился. Его хозяин попытался выяснить, что же произошло:

— Кричер, я всего лишь спросил о газете! Где она?

— Кричер выбросил ее, — снова зашелся рыданиями тот, пытаясь вывернуться из рук хозяина, — плохой домовик, плохой!

Гарри, обеспокоенно слушающий причитания, вдруг шагнул к мусорной корзине и констатировал:

— Она тут, крестный.

Парень выудил смятую и разорванную "Daily magic", и Регулус попытался привести страницы в порядок заклинанием. Кричер подозрительно притих и только зажмурил глаза, когда гостиную дома огласил изумленный вскрик Блэка:

— Нет! Этого не может быть!

Ничего не понимающий Гарри уставился на первую полосу газеты и прочел заголовок над темной колдографией с изображением изможденного человека в арестантской одежде: "Опаснейший преступник на свободе! Сириус Блэк сбежал из Азкабана!"

* * *

Дом в Шотландии достался Регулусу по наследству от двоюродного дяди Альфарда Блэка. Еще при жизни старик передумал дарить свое поместье дальним родственникам — семейству Уизли, завещав все имущество племяннику. Юный Блэк сблизился с дядюшкой во время своего обучения в школе и, в отличие от Сириуса, навещал престарелого чудака каждую неделю, даже проводил у него каникулы несколько раз. Альфард всегда учил его быть терпеливым и прилежно заниматься, никогда не ругал. Даже выбор стороны Темного Лорда в неизбежной Войне не заставил дядю отвернуться от племянника.

У Альфарда Регулусу было комфортнее, чем дома, где приходилось выслушивать постоянные нотации Вальбурги, которая, отрекшись от не оправдавшего ее надежды старшего сына, принялась с усердием донимать младшего. Окончив школу, он, жалея о принятии Метки, попытался сбежать от самого себя. Исчезнуть от пристального внимания маменьки и Вольдеморта, остаться наедине с собственными страхами и ошибками. Регулус уехал в Шотландию, помогал старику по хозяйству и с матерью общался лишь изредка.

В Лондон парень вернулся только после ареста старшего брата. Вальбурга слегла, узнав, что опозоривший семью Сириус находится под следствием, и умерла, не дождавшись вынесения приговора. Стены оплота древнего семейства на площади Гриммо стали давить на Регулуса со страшной силой. Дом был постоянным напоминанием о матери и детских годах, том времени, когда в их семье не было еще раздоров и ненависти. Пока шел процесс над Сириусом, Регулус еще кое-как терпел унылую серость будней в доме, но когда брата перевели в Азкабан, а потом на руках у младшего Блэка оказался Гарри, он, не колеблясь, отправился в Шотландию.

Дядюшка одобрил решение Регулуса и, призвав на помощь свои связи в Министерстве, спешно помог ему оформить опекунство над... Гарри Блэком, дальним родственником по линии каких-то внучатых племянников троюродной бабушки. Гарри Поттер таинственным образом исчез с лица Земли первого декабря тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

Гарри никогда не доставлял проблем, а Регулус, души не чаявший в воспитаннике, баловал его, не обращая внимания на неодобрительное ворчание Альфарда, стремясь компенсировать мальчику отсутствие родителей. Дядюшка, кстати, тоже искренне привязавшийся к ребенку, посоветовал не скрывать правды. Гарри знал, что Джеймс и Лили Поттеры — его погибшие родители, а Регулус Блэк — только крестный, взявший на себя ответственность и заботу о нем. Вот только о Сириусе — настоящем своем крестном отце — никогда не слышал ни единого слова, хотя генеалогическое древо Блэков знал назубок и не раз пытался выяснить, что означает прожженное пятно на старинном гобелене рядом с изображением Регулуса. Но его опекун не желал беседовать на эту тему, а старик Альфард только хмурил седые брови и мрачнел.

Сейчас уйти от ответа Регулус просто не смог. И когда ясные глаза Гарри испытующе уставились на него, тяжело вздохнул, понимая, что придется дать разъяснения.

— Сириус Блэк?! Крестный, ты никогда не говорил, что в Англии есть еще один из ветви Блэков!

— Гарри, сядь, пожалуйста, — попросил мужчина. — Нам надо с тобой поговорить.

Регулус проследил, как парнишка, плюхнувшись на стул, выжидающе уставился на него.

— Видит Мерлин, как же я старался оттянуть этот разговор, — удрученно начал мужчина. — Мне хотелось, чтобы ты подрос…

— Я уже не маленький! — воскликнул Гарри.

— Не перебивай меня, пожалуйста, мне и так тяжело, — Регулус на мгновение зажмурился, — все так запутано!

Блэк запустил руки в волосы, нарушая тщательно уложенную прическу и взлохмачивая их. Гарри удивленно уставился на крестного, и тот, словно преодолев какой-то барьер, заговорил:

— Сириус Блэк — мой старший брат. А еще он был лучшим другом твоего отца, очень близким другом. Кстати, это он предложил назвать тебя Гарри, — крестный тяжело вздохнул, борясь с собой и испытывая боль от своих слов. — По официальной версии Аврората, в ночь, когда убили твоих родителей, Сириус перешел на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть. Темный Лорд не стал тянуть и напал. Ты смог его победить, Гарри, но остался сиротой. Подоспевшие авроры обнаружили только развалины дома. Тебя на время приютили члены Ордена Феникса. Сириуса схватили в ту же ночь, когда он убил единственного свидетеля своего предательства — Питера Петтигрю. Через пять дней его осудили на пожизненное заключение в Азкабане.

Регулус сделал глоток уже остывшего кофе, даря себе небольшую передышку. На языке осталась горечь, и непонятно, были ли виною тому слова или напиток. Гарри хмуро смотрел на крестного и не спешил что-либо говорить. За столько лет он уже хорошо изучил Регулуса и был уверен — это еще не конец истории.

— Только все это ложь! Они осудили невиновного! Не мог Сириус предать тебя и твоего отца. Слишком сильно он любил Джеймса, — с болью в голосе проговорил Регулус. — Мы, Блэки, ради любимых пойдем на все. Это у нас в крови. А он… — голос мужчины сорвался. — А он ушел из семьи ради твоего отца. Наша мать была в бешенстве и выжгла его имя с родового древа. Сириус лучше бы умер, чем предал твоего отца! Я это знаю, потому что, к моему стыду, я был тогда одним из Пожирателей Смерти. А он даже на суде думал в первую очередь о тебе. Последние его слова были: «Позаботься о Гарри». Но, нет! Он просил не меня, разве можно доверить ребенка бывшему Пожирателю? — Регулус горько улыбнулся, — Он просил своего друга — Люпина, но тот не собирался исполнять просьбу Сириуса. Тебя отдали бы каким-то магглам — дальним родственникам твоей мамы. Но я верил брату и до сих пор верю! Я решил проследить за членами Ордена и удостовериться, что твои новые опекуны о тебе действительно хорошо позаботятся. Ведь так хотел мой брат! Но тебя оставили у них на пороге, как какого-то нищего подкидыша! Тебя — лорда Поттера, спасителя магического мира!! Тогда я забрал тебя. Ты дорог мне, Гарри. Но Сириус — твой настоящий крестный, я лишь заменяю его, пока он не вернется…

— Ты врал?! — Гарри вскочил, прерывая рассказ мужчины. — Ты врал мне все это время! Как… — он, видимо, собирался что-то еще сказать, но оборвал себя. — Я пойду, соберу свои вещи. Пусть Кричер проводит меня к Хогвартс-экспрессу. Не смею больше беспокоить тебя!

Гарри выбежал из комнаты, а Регулус, чертыхнувшись, сломанной куклой упал на стул. Как же больно терять любимых! Снова…

По-летнему теплый ветерок играл длинными волосами Сириуса. Мужчина с наслаждением вдохнул запах луговых цветов, которые, несмотря на ночные заморозки, еще встречались среди желтеющей травы. Даже не обращаясь в пса, он сохранял острое обоняние, способное различить даже легкие нотки запахов. Но приятнее всего был запах человека, стоящего рядом. Любимый... Сириус повернулся и посмотрел на него.

Карие глаза, искрящиеся озорством, спрятались за стеклами очков, ветер трепал и без того лохматую шевелюру. Теплая ладонь парня прижалась к щеке Блэка, а желанные губы выдохнули его имя: «Си-и-ри». Тело отозвалось на прикосновение сладкой дрожью, он наклонился, спеша вовлечь приоткрытые губы в поцелуй, подчинить, завладеть. Но темная тень закрыла солнце, потянуло пронизывающим холодом, и парень в объятьях Сириуса начал таять.

— Дже-е-ей-ми-и-и! — срывая голос, завыл Блэк, смотря на свои руки, еще минуту назад сжимавшие любовника. — Дже-е-е-ей!!!

Жуткая темная фигура, застывшая напротив его камеры, подалась вперед, подплывая ближе. Иней, верный спутник дементоров, мгновенно покрыл решетку и стену кристаллами льда. Душевная боль, терзающая Сириуса, казалось, скрутила все внутренности жгутом, и, не выдержав пытки, мужчина закричал, скорчившись на каменном полу камеры. Мучитель придвинулся еще ближе, но через мгновение отпрянул от решетки и заскользил дальше. Обернувшийся псом Сириус проводил его настороженным взглядом. Оказывается, дементоры не воспринимали чувства животных. Да и о чем может мечтать собака? О куске мяса и коврике у постели Хозяина? Дементоры не собирались размениваться на подобную мелочь, когда рядом были заключенные волшебники, в душах которых бурлили нешуточные страсти. Большой черный пес свернулся на подстилке из соломы и погрузился в воспоминания.

Сколько раз счастливые эпизоды из общего с Джеймсом прошлого позволяли Блэку удержаться на краю и не скользнуть во мрак спасительного сумасшествия. И, в то же время, Сириус не имел права уйти за грань к Джею, пока не удостоверится, что у Гарри все хорошо, и он пристроен. Стоило мужчине вспомнить о крестнике, как перед глазами всплывал образ зеленоглазого карапуза, точной копии Джеймса, а внутри разливалось щемящее тепло, согревая измученную душу. Это позволяло продержаться в тюремных стенах еще один день. Азкабан убивал своих пленников медленно, по капле вытягивая жизненные силы из тел, в то время как дементоры поглощали их сущность.

Безмолвные стражи скользили по коридорам, порой останавливаясь напротив какой-нибудь решетки, и тогда Азкабан оглашали душераздирающие крики заключенных. Темная тень снова задержалась возле камеры Сириуса, загораживая и так неяркий свет факела, но, не найдя для себя ничего привлекательного, удалилась.

Способность к анимагии Сириуса пришлась как нельзя кстати. Можно было подарить себе временную передышку и спокойно вспоминать. Но не только это помогало выжить Блэку в Азкабане. Месть — еще одна причина его существования, и её Сириус лелеял не меньше счастливых моментов. Он доберется и воздаст тем, кто предал его и Джеймса. Досаднее всего, что ударили в спину «свои», гриффиндорцы, но Блэк помнил о каждом.

Начать стоило с Питера — этой продажной крысы, которую все считали одним из близких друзей. Это ничтожество стало причиной смерти Джеймса, и Сириус убил бы Петтигрю с особым удовольствием. Жаль, что крысе удалось ускользнуть в прошлый раз.

Не стоило забывать и о Дамблдоре, который вел какую-то свою игру. И как только Сириус стал ему не нужен, любимый и почитаемый учитель превратился в палача, удалившего лишнюю фигуру с поля. В те долгие пять дней перед судом директор пытался заставить Блэка отказаться от опеки над Гарри и передать ее чете Уизли. Сириус лишь смеялся в перекошенное злобой лицо Дамблдора. Разве можно добровольно отдать самого дорогого человека — живое напоминание о любимом? Уизли жадно смотрели на Блэка, ожидая его решения, а тот нутром чувствовал, что Гарри им нужен лишь для доступа к наследству Поттеров. Сколько ненависти было в их взглядах, когда Блэк не поддался ни на уговоры, ни на угрозы. А еще он помнил холодный взгляд Минервы — своего бывшего декана: женщины, которая заменила ему мать. Она единственная знала, что Питер — анимаг, но предпочла промолчать, так и не подтвердив слова Сириуса.

А ведь расследование, по сути, и не проводилось. Ему даже не дали Веритасерум: школьная медсестра нашла в его карте запись, что у Блэка непереносимость к одному из компонентов этого зелья. Но будь это так, Сириус бы знал, ведь при поступлении в Аврорат его чуть ли наизнанку не вывернули, проверяя пригодность к службе. И наверняка такую бы информацию не утаили. Чутье аврора подсказывало: что-то тут нечисто, но, сидя за решеткой, разобраться во всем не было возможности, и оставалось только ждать. Для подвижного и импульсивного человека это оказалось серьезным испытанием. Дни складывались в недели, время тянулось, словно остывающая карамель, грозя окончательно остановиться застывшей массой.

Всякому ожиданию когда-нибудь приходит конец, и главное — не упустить момент. Нелепый случай, невнимательность одного из надзирателей, незапертая дверь в камеру, безразличное отношение стражей-дементоров к животным — все это позволило Блэку покинуть мрачные стены Азкабана и вырваться на свободу. Первым делом следовало найти Гарри и убедиться, что с крестником все в порядке. После можно будет полностью отдаться мести: это блюдо, как известно, стоило подавать холодным.

* * *

Лондон неторопливо укрывали сумерки. Сентябрьское солнце медленно прощалось с городом до утра, скрываясь за горизонтом, но последние лучи его еще золотили стекла окон в зданиях на площади Гриммо. По тротуару спешили редкие прохожие, наверняка стремясь поскорее вернуться домой. Черный пес ловко прошмыгнул между разговорившимися посреди дороги джентльменами и побежал мимо невысоких домов. Около здания под номером четырнадцать он остановился и поднял морду, словно сверяясь с табличкой. Никто из людей не обращал внимания на тощего бродягу.

Регулус аппарировал к самым ступенькам родового гнезда. Быстро шепнул отменяющее заклинание и открыл входную дверь, собираясь войти внутрь, пока прохожие не начали глазеть на дом номер двенадцать. Скрывающие чары накладывал еще его дед: род Блэков всегда очень тщательно хранил тайны семьи.

Внезапно его внимание привлек большой черный пес, сидящий прямо напротив дома. Регулус. Он явно не только прекрасно видел дом и самого Блэка, но и заинтересованно его рассматривал.

С темного неба сорвались первые капли начинающегося дождя. Регулус и пес одновременно встряхнули головами. Блэк усмехнулся, вдруг вспомнив, как он и старший брат в далеком детстве вот так же отряхивались после мытья головы в ванной комнате, соревнуясь, от кого больше будет брызг. Момент из прошлого болезненной молнией пронзил его, и он неожиданно для себя сказал:

— Входи.

Собака навострила уши, когда Регулус махнул рукой в сторону открытой двери.

— Входи, глупый, промокнешь ведь.

Пес встал с земли и сделал несколько осторожных и неуверенных шагов к ступенькам дома.

Блэк, понимая, что уже очень сильно привлекает внимание любопытных прохожих, нетерпеливо подгонял пса тихими словами, убеждая, что внутри его никто не обидит. Когда, наконец, лохматый гость скрылся за дверью, Регулус произнес отвлекающее заклинание и вошел в дом.

Родовое гнездо Блэков встретило мужчину уже привычной давящей атмосферой. Закрывшаяся входная дверь, казалась, одновременно отрезала все звуки, отчего дом в который раз напомнил мужчине склеп. Затхлый воздух давно не проветриваемого помещения, пробирающий до костей холод и темнота лишь дополняли картину запущенности. Регулус поспешил зажечь свет и осмотреться: толстый слой пыли на полу, свисающая с люстры паутина, зачехленная мебель — здание опустело и пришло в негодность. В конце коридора обнаружился пес, с любопытством осматривающий все вокруг, но не спешащий пройти вглубь дома.

— Извини за беспорядок, — насмешливо проговорил Блэк, — но здесь никто не живет вот уже двенадцать лет. Даже домовых эльфов не осталось. Да и зачем здесь они, если я появляюсь лишь изредка — забрать что-нибудь из вещей.

Регулус прошел мимо пса в сторону лестницы, чтобы подняться на второй этаж, где располагались хозяйские спальни.

— Если хочешь, можешь осмотреть здесь все, а я пока заберу одну вещицу, — пес внимательно посмотрел на Блэка. — Я потом тебя отведу домой. В мой настоящий дом. Ты сможешь поесть и, если захочешь, остаться насовсем. Все равно я теперь до весны буду один. Гарри мне, наверно, даже не напишет.

Услышав знакомое имя, пес, как привязанный, поспешил за Регулусом и уже не отставал от него ни на шаг. Так они и дошли до нужной комнаты. Блэк не спешил сходу войти в нее и забрать необходимую вещь. Сперва, словно исполняя давний ритуал, он провел ладонью по деревянной поверхности и, надавив на ручку, шагнул в комнату. Здесь было чище, чем в остальных помещениях, словно чья-то заботливая рука время от времени наводила порядок. Внутренняя обстановка позволяла предположить, что эта комната принадлежала подростку.

— Это комната моего брата, — тихо проговорил Блэк, — здесь ничего не изменилось с того момента, как он ушел из дома.

Голос мужчины дрогнул, но он продолжил делиться своими проблемами с молчаливым собеседником. Почему-то именно в бывшей комнате Сириуса одиночество всегда давило на него со страшной силой.

— Мать тогда запечатала его комнату, чтобы «гриффиндорская зараза не расползлась по дому», — словно копируя чью-то манеру говорить, протянул он. — Я только после ее смерти смог взломать ослабевшие чары. Теперь использую как убежище, если надо подумать. Но сегодня мне нужно кольцо Блэков, которое Сириус тогда швырнул матери, отказавшись от семьи.

Мужчина подошел к столу, на котором лежали несколько безделушек и массивный перстень с гербом Блэков. Черный пес внимательно и настороженно следил за каждым его движением. Все тело животного напряглось, будто перед прыжком, но Регулус этого не заметил.

— Я хочу отдать его Гарри, — зачем-то пояснил он. — Оно должно защитить его.

Услышав его слова, пес выбежал из комнаты, оставляя волшебника наедине с его думами.

* * *

Сириус выскользнул в коридор и остановился. Регулус так изменился… Хотя, он столько лет не видел младшего, что мог вообще забыть, как тот выглядит. Вместо девятнадцатилетнего озлобленного мальчишки на пороге родного дома он повстречал красивого мужчину, принявшего его за обыкновенного пса. И что это было на улице? Слизеринская нежность? Пригласить дворнягу в тепло, пожалеть? Может, и правда, обедом накормит?

На площадь Гриммо Сириус отправился, рискуя всем. Авроры точно должны были устроить засаду, прекрасно зная, что идти беглому узнику больше некуда. Анимагическая форма помогла и на этот раз. Только вот, увидев младшего брата, Блэк растерялся, не в силах выбрать, то ли, приняв свой облик, броситься Регулусу на шею, то ли бежать без оглядки.

Но оказалось, что возвращение домой было практически судьбоносным. Могло ли стать всего лишь совпадением частое упоминание братом имени Гарри? А вдруг Регулус женился и назвал так своего отпрыска? Но надежда уже сменялась в сердце радостной уверенностью, что он отыщет сына Джеймса.

Сириус вихрем пронесся по темному коридору дома, в котором не был восемнадцать лет. Никто не живет здесь, да и Регулус бывает только изредка. Мать умерла... Минута осознания этого не была особенно горькой для Сириуса: они никогда не любили и не понимали друг друга по-настоящему. Вот Регулус был избалованным любимчиком Вальбурги!

Регулус… Единственный родной человек в этом мире. Когда-то Сириус ненавидел брата, считал его трусом, подлецом и предателем. Не мог простить ему принятие метки Вольдеморта. Но Азкабан и долгие годы одиночества будто примирили Сириуса с этим фактом.

Он толкнул лапой дверь в центральную комнату и медленно переступил порог. Пахнущее плесенью заброшенное помещение вовсе не напоминало некогда сияющую чистотой и богатством убранства гостиную дома Блэков. Оставляя на пыльном полу четкие следы, он прошел к тяжелой бархатной портьере у окна и уселся возле нее. Тихо и тоскливо здесь. Захотелось нарушить тяжелую тишину протяжным, рвущимся из самого сердца воем, но Сириус не посмел. Он тихо улегся на полу, положив морду на лапы, и прикрыл глаза. А ведь когда-то тут было полно гостей, играла музыка, и слышался звонкий детский смех. Особенно на Рождество.

* * *

Дверь в спальню тихо скрипнула, заставив Сириуса приоткрыть один глаз и поглубже зарыться в теплое одеяло. В доме было так тихо, что он отчетливо услышал шлепки босых ног по паркету — Регулус опять прибежал к нему, забыв надеть тапочки. Хотя братишке в этом году исполнилось шесть, но восьмилетний Сириус все равно считал его несознательным малышом.

— Си-и-ри, — тихо позвал его младший брат, топчась на прикроватном коврике. — Ты спишь?

Старший не отвечал вначале, думая, что мелкий уйдет, но потом все же высунул нос из-под одеяла:

— Чего тебе?

— Пойдем скорее смотреть подарки, а! Ведь уже можно! — восторженно затараторил мальчишка, подпрыгивая от нетерпения. — Как думаешь, кто больше всего получит подарков? А того медведя мне подарят? Я весь год себя хорошо вел! Даже брокколи ел! А ты же знаешь, как я ее не люблю.

На самом деле Сириусу очень хотелось помчаться вниз, в гостиную к огромной елке, чтобы вместе с братом насладиться прекрасным зрелищем в виде горы подарков в праздничных обертках. Игрушки, новые квиддичные принадлежности, сладости и книжки — каждый год все это счастливые братья находили под елкой, хотя каждый раз сердце радостно колотилось в груди в предвкушении праздника. Но сейчас Сириус отчего-то решил, что глупо красться в гостиную, таща за собой мелкого. Он слишком взрослый, чтобы, подобно Регулусу, скакать по холодному полу в жутком нетерпении.

Глядя на младшего брата, наследник Блэков насмешливо произнес:

— Как маленький. Только об игрушках и думаешь! — и отвернулся к стене, прекрасно зная, что сейчас улыбка сползает с лица братца, а яркие, сияющие глаза наполняются слезами.

— Я не маленьки-ий, — подозрительно шмыгая носом, проговорил мальчик. — Мама говорит, что я уже совсем большой, ра-а-аз е-е-ем брро-окко-оли.

Понимая, что перегнул палку, и сейчас всхлипывания привлекут внимание матери, а он, старший, останется виноватым, Сириус торопливо зашептал:

— Ну-ну, прекрати, — но младший только еще сильнее захныкал.

Тогда Сириус отогнул край одеяла и похлопал по постели рядом с собой. — Забирайся ко мне. Сейчас согреешься, и пойдем к елке. Найдем твоего медведя.

Лицо брата озарилось счастливой улыбкой, хотя в глазах еще блестели непролитые слезы.

— Правда? — с надеждой переспросил он.

Сириус кивнул, и Регулус поспешил забраться под одеяло и прижаться к старшему брату в поисках тепла. Мальчишка даже не заметил, как сильно замерз. Но сейчас, прижав свои окоченевшие ступни к ногам брата, он наслаждался теплом.

— У меня под кроватью живет чудище, — доверительно зашептал он Сириусу. — Оно все время сжирает мои тапочки, поэтому я не могу их найти. Но Кричер мне каждый раз приносит новые, точно такие же, как и были, поэтому мама ни о чем не догадывается. Ты ей тоже не говори, а то вдруг она его прогонит, как того пса, который подошел к нам в Косом переулке. У него были такие грустные глаза.

Регулус горестно вздохнул. Такого наивного и доверчиво льнувшего к нему брата Сириусу не хотелось обижать или расстраивать. Он покрепче обнял младшего и уткнулся носом в его черные пушистые волосы.

— Ты ведь любишь собак? — спросил он у Регулуса. — Давай попросим отца подарить нам на Рождество какую-нибудь? Тогда она будет охранять твои тапочки. А сейчас спи. У меня тут чудищ не водится, а если хоть одно явится, я тебя в обиду не дам.

Но в следующем году на одном из приемов, устраиваемых матерью, Сириус столкнулся с темноволосым мальчишкой, своим ровесником. Тот сразу утянул Блэка за портьеру и предложил разыграть кого-то из дальних родственников Сириуса. Позже, прячась под лестницей от разгневанного волшебника, мальчишки выяснили, что они, оказывается, кузены. Так в жизнь Сириуса ворвался Джеймс Поттер, ставший лучший другом и самым близким человеком. Тихоня Регулус не вписывался в их шалости, да и дразнить младшего брата на пару с Джейми оказалось очень весело. Братья постепенно отдалились друг от друга. Про обещание попросить собаку никто из них так и не вспомнил…

* * *

Сириус вскочил на лапы и помчался к дверям, поскальзываясь на паркете. Бежать от своих воспоминаний о Джеймсе и брате! У самого порога он замер, глядя на дверную ручку слезящимися глазами. Вот сейчас превратиться в человека и выйти к Регулусу... "Брат, это я, Сириус! Ты у меня один на свете остался. Ты же не оставишь меня, как Джеймс?"

Он вылетел пулей в коридор и направился к входной двери. Зря он пришел. Вдруг в ушах отчетливо раздался отчаянный окрик Регулуса: "Сбегаешь, Сириус?" Прошлое вновь терзало его...

* * *

— Сбегаешь, Сириус? — в голосе брата смешались отчаяние и злость. — Ты бросаешь свою семью, долг перед родом ради человека, которому ты даже не нужен?! Неужели ты не понимаешь, что тебя используют?!

Сириус, уже собиравшийся толкнуть чемоданом с вещами входную дверь родового гнезда Блэков, удивленно остановился. Откуда у четырнадцатилетнего подростка такая горечь в голосе? Но подавать вида, что брат тронул неведомые струны его души, он не собирался.

— Да что ты о себе возомнил? — холодно спросил Сириус у младшего брата. — Знаток жизни нашелся! Сиди под крылом у свихнувшейся мамаши и умножай фамильную гордость Блэков! Уволь меня от своих нравоучений!

-Все еще думаешь, что я маленький! Что я ничего не вижу! Да лучше сидеть, как ты выразился, под крылом у матери, чем позволить какой-то грязнокровке вытирать об себя ноги! — сорвался на крик второй сын Бэков. — Не смотри так, будто не понимаешь, о чем я! Я видел твоего любимого Поттера с этой грязнокровкой Эванс! Они так увлеченно обжимались и целовались, что даже меня не заметили. Или, — Регулус удивленно посмотрел на брата, — вы с Джеймсом на пару ее трахаете?

Кровь ударила в голову доведенному до предела Сириусу. Он швырнул чемодан в угол и припер брата к стене, ухватывая за грудки.

— Лжец! — прорычал он, едва сдерживаясь, чтобы не двинуть Регулусу в челюсть. — Ненавижу!

Он отпустил бледного как мел брата, но продолжал сверлить его лицо яростным взглядом. Где-то глубоко внутри рассудок сигнализировал, что Регулус не врет, что Джеймс на самом деле мог так поступить, но Сириус заткнул внутренний голос обычным цинизмом.

— А может ты сам просто хочешь, чтобы мы тебя на пару трахали? — с издевкой спросил он, мечтая унизить младшего еще сильнее. — Хочешь подставить нам зад, Рег? У вас в Слизерине это в пределах нормы, ведь так?

Регулус весь сжался под напором старшего, покраснел, но быстро пришел в себя и с силой оттолкнул брата от себя.

— Ты там в своем Гриффятнике совсем с ума сошел?! — закричал он. — Мама права! Да катись ты на все четыре стороны! Когда твой обожаемый Поттер наиграется и бросит тебя, ты увидишь, что я был прав!! Тогда ты приползешь ко мне на пузе и будешь целовать ноги, умоляя принять обратно. Но я добрый. Я тебя прощу — будешь моим питомцем. Всегда хотел иметь собаку.

Регулус уже не кричал, он шипел, уподобившись символу своего факультета.

— Пойди подрочи на эту картинку, Рег, — грубо бросил ему Сириус, подбирая вещи и открывая дверь. — Целовать твои ноги кто-либо будет только в твоих эротических снах.

Прежде чем хлопнуть дверью, оставляя за собой детство, юность и ставшую ненужной семью, он, неожиданно успокоившись, посмотрел брату в лицо и четко произнес:

— Ты будешь последним, к кому я приду за помощью...

* * *

Сириус очнулся от того, что кто-то ласково гладил его по голове.

— Прости, хороший мой, — голос у незнакомца был приятный, с чарующими бархатными нотками. — Где мое гостеприимство? Так замечтался, что гость упал в обморок от голода. Ну, ничего. Я позабочусь о тебе. Хороший песик.

Сириус вздрогнул и резко поднял морду, столкнувшись с внимательным взглядом Регулуса. Видимо, Сириус вырубился, потому что не помнил, как брат оказался рядом. Они все еще находились в старом доме, на том же месте, где расстались много лет назад под Рождество. Только сейчас брат сидел на пыльном полу, не опасаясь испачкать мантию, и, устроив голову Сириуса на коленях, ждал, когда тот придет в себя.

— О, вижу тебе лучше. Ну и напугал ты меня, дружище, — мужчина улыбнулся и тут же позвал. — Кричер!

Раздался хлопок, и перед ними возник домовой эльф.

— Кричер слушает, Хозяин Регулус, — согнувшись в поклоне, произнес он.

— Кричер, сейчас ты перенесешь этого пса к нам домой, хорошенько накормишь, а потом приведешь в надлежащий вид, — распорядился мужчина.

— Слушаюсь, Хозяин Регулус, — подобострастно проговорил домовик, — Кричер все сделает.

Блэк кивнул и склонился к морде пса:

— Я ненадолго. Только передам родовой перстень Гарри и сразу домой. Подождешь меня? — ладонь брата снова прошлась по его голове, зарываясь в густую шерсть. — Всегда хотел собаку.

Сириус ошарашено застыл, и воспользовавшийся его замешательством эльф переместил их. Блэк оказался в просторной светлой комнате с камином, используемой, вероятно, как гостиная. Над каминной полкой висел большой портрет. Мужчина на нем покровительственно положил руку на плечо мальчика, а тот счастливо улыбался. Первый был, безусловно, Регулус, а второй… Сердце Сириуса невольно сжалось и тут же пустилось вскачь. С портрета ему улыбался Джеймс Поттер.

«Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И какой идиот придумал это?!» — Гарри раздраженно пнул дорожный сундук, крышка которого сразу захлопнулась, блеснув в дневном свете родовым гербом Блэков. Парень уставился на знакомый до последней черточки геральдический узор. Как же он гордился, когда год назад получил фамильный артефакт в подарок. Этот сундук предавался от одного наследника рода другому, и не одно уже поколение Блэков пользовалось его скрытыми возможностями. А теперь что? Привычный мир вдруг грозил обрушиться, словно карточный домик.

Память услужливо подкинула последние слова опекуна: «Я только замена, пока брат не вернется…». Гарри даже вздрогнул. Рано потеряв родителей, он очень трепетно относился к той семье, что имел. Он и смерть дядюшки Альфарда перенес очень тяжело, а о том, что он может потерять Регулуса, даже думать не хотелось.

Гарри прошелся в раздражении по комнате, собирая последние мелочи и сваливая в услужливо открывшийся сундук. Подумаешь, Сириус Блэк — его настоящий крестный! Только парень был в корне с этим не согласен. У него только один крестный — Регулус! И называть кого-то другого «крестным» Гарри не собирался. Но эмоции продолжали бурлить в гриффиндорце:

— Да кому нужна такая правда?! Рег что, отдаст меня теперь своему обожаемому старшему брату? Этому типу, о котором я только сегодня узнал? А что будет делать тогда сам Регулус? Неужели Снейп смог его переубедить?

Гарри почти забыл о подслушанном в прошлом году разговоре крестного и его давнего друга Северуса.

* * *

Большинство близких знакомых Блэка жили в собственных домах, поэтому городские здания Гарри привык видеть только в Лондоне, куда они с крестным выбирались редко. В большинстве случаев это были вылазки на Косую аллею. Но иногда Регулус брал воспитанника с собой на деловые встречи, а пару раз даже навещал вместе с ним странную улицу на окраине города. Паучий Тупик запомнился Гарри очень хорошо, также как и хозяин небольшой квартиры под крышей старого трехэтажного дома.

В безупречно чистой гостиной всегда стоял еле уловимый аромат корицы, и юный Блэк лишь потом узнал, что так пахнет Бодрящее зелье. Последний раз они навещали Паучий тупик год назад, перед самым отъездом мальчика в Хогвартс, и Гарри тогда даже не мог представить, что угрюмый мужчина, с которым так сердечно здоровается Регулус, окажется знаменитым мастером зелий Северусом Снейпом.

Крестный не терял надежды, что Гарри окажется в Слизерине, а личное знакомство с деканом поставило бы воспитанника на ступеньку выше остальных первокурсников. Мальчишка с удовольствие слушал воспоминания мужчин о родном факультете, но больше его в эти визиты интересовала библиотека профессора, где встречались довольно редкие экземпляры книг по зельям и ЗОТС. Вот и в ту встречу с головой погрузившись в исследовательские заметки по оборотням, Гарри не сразу заметил, что разговор из делового перетек в личный.

— Готов спорить, Блэк, что уже вечером первого сентября ты будешь по нему скучать, — негромко проговорил Северус, салютуя бокалом с огденским.

— Ты меня хорошо изучил за это время, друг мой. Я даже спорить не буду, — тихо рассмеялся Регулус.

Они старались не шуметь, чтобы не привлекать внимания Гарри, но добились лишь обратного эффекта. Мальчишка прямо таки навострил уши.

— Самое время заняться своей личной жизнью, Регулус. Сколько лет ты потратил на этого мальчишку...

— Северус, ты, кажется, забываешься. Гарри — Блэк и мой наследник. Я не собираюсь, что-либо менять.

— Не в моих принципах лезть в душу, — мальчишка краем глаза увидел, как Снейп равнодушно пожимает плечами, а затем ставит пустой бокал на журнальный столик. — Не скрою, я был удивлен, когда ты взял ребенка на воспитание, хотя, возможно, — мужчина усмехнулся, — тебе не на кого было излить слишком сильные чувства.

— Не начинай снова. Мы говорили об этом сотню раз, — Гарри удивленно отметил, как всегда сдержанный крестный гневно шипит на собеседника, того и гляди перейдет на парселтанг.

— Тогда я в сто первый раз спрошу, — в хрипловатом голосе зазвучали насмешливые нотки, — ты все еще ждешь его? Регулус, оттуда не возвращаются...

— Да, жду! Доволен?! — крестный вскочил со своего места, со стуком поставив стакан на стол. — Я надеюсь, больше ты не будешь поднимать эту тему, если хочешь остаться моим другом, Северус. Приятного дня.

Регулус учтиво склонил голову и, крикнув Гарри, что они уходят, направился к выходу. Пареньку ничего не оставалось, как положить интересную книгу на место и вежливо откланяться. Кто тот неизвестный Он, которого ждет крестный, так и осталось для Гарри тайной.

* * *

— Нет, нет, не может быть, чтобы он все же поддался на уговоры Снейпа, — парень удрученно покачал головой.

Зря он вспылил: теперь, немного успокоившись, Гарри пожалел о своих словах, но упрямство помешало пойти и извиниться. Поэтому на вокзал гриффиндорец отправился в компании эльфа, даже не зайдя к крестному попрощаться.

Теперь юный Блэк стоял в ожидании Хогвартс-экспресса в полном одиночестве, и завистливым взглядом провожал остальных учеников. Ещё бы. Кого-то пришли проводить родители, кого-то даже старшие братья или сестры. Они весело переговаривались, присоединялись к знакомым. Повсюду слышались взрывы смеха. Сам Гарри только помахал рукой одноклассникам, но не подошел, боясь, что они будут расспрашивать его, где крестный и пытаться утешить приятеля. Вот только их жалость Гарри не нужна! Как говорил крестный: « Жалость — удел черни, не пристало наследнику лорда опускаться до жалости со стороны». Так что лучше сейчас Блэку побыть одному, подумать.

А в прошлом году его провожал Регулус, и они прогуливались по перрону, здоровались со знакомыми. Мужчина рассказывал ему забавные истории из своей школьной жизни, заставляя воспитанника громко смеяться. Особенно нравились пареньку воспоминания крестного о проделках слизеринской квиддичной команды: те часто досаждали извечным соперникам — гриффиндорцам. Даже сейчас мальчик усмехнулся, припомнив, как слизеринцы обхитрили игроков грифов перед матчем "Гриффиндор — Хаффлпафф", и те продули барсукам.

Но улыбка быстро исчезла, и Гарри горестно вздохнул. Надо будет обязательно вечером написать Регулусу письмо и извиниться за свои слова.

Громкий взрыв хохота заставил юного Блэка развернуться, и, как оказалось, вовремя. По перрону неспешной походкой шествовала чета Вейнов. Конечно! Как Гарри мог забыть, что в этом году они отправляют свою единственную дочь первый раз в Хогвартс. Вот уж с кем встречаться сейчас у парня не было никакого желания, так это с ними. Мистер Вейн был деловым партнером крестного и закадычным другом по совместительству. Так что Регулус с воспитанником частенько гостили на выходных в поместье у гостеприимной семьи.

Сколько Гарри себя помнил, он всегда охотно общался с Ромильдой. О лучшем друге и мечтать не стоило. И Блэк был счастлив ровно до того момента, пока кто-то из взрослых не назвал их женихом и невестой. И понеслось! Редко кто из знакомых не спросил у крестного или мистера Вейна о дате помолвки и что подарить «молодым». Парень злился, грубил, но взрослые волшебники не унимались, их умиляла такая страстная реакция. Спас положение Регулус. Он заверил, что выбирать возлюбленного тот будет сам, а он поддержит любой выбор воспитанника. У Гарри словно камень с души свалился. Ведь до сих пор у него не было причин не верить обещаниям крестного.

И теперь, увидев Вейнов, Блэк торопливо направился в противоположную сторону, пока его не заметили. Нет уж! Объяснять, почему Регулус его не провожает или позволить, не дай Мерлин, себя жалеть, парень не хотел. Это было бы унизительно. Парнишка поспешил скрыться в толпе, образовавшейся у наконец-то подошедшего экспресса.

Гарри сел в поезд с самым отвратительным настроением. Ехать с кем-то из знакомых он не хотел по понятным причинам, поэтому еще долго искал более-менее свободное купе. Наконец он увидел в последнем вагоне через стеклянную дверь, как какой-то взрослый в одиночестве укладывает свои вещи на верхнюю полку. Это была удача! Видел его Гарри впервые, а, значит, тот не будет донимать Блэка расспросами. Можно будет все спокойно обдумать и даже сочинить текст будущего письма крестному. Мальчишка улыбнулся и вошел.

Судя по биркам на стоявших в купе чемоданах, это был новый профессор Хогвартса, наверняка, по Защите от Темных Искусств, ведь в прошлом году Локонс попал в Святого Мунго с психическим расстройством и больше не сможет преподавать. Говорили, что он столкнулся с самим Темным Лордом в Тайной комнате... Гарри поздоровался, сразу достал школьную мантию и уселся у окна, наблюдая за тем, как сменяют друг друга деревья и редкие низенькие домики.

Но насладиться поездкой Блэку не дали. Мужчина некоторое время довольно пристально его разглядывал и даже, кажется, принюхивался. Гарри это не нравилось, он чувствовал себя редким экземпляром особо опасного магического существа, попавшим в руки любознательных ученых. А потом новый профессор, Люпин, как подсказывали все те же бирки на его вещах, заговорил:

— Я видел в соседнем купе третий курс Гриффиндора, кажется, там были свободные места. Разве тебе не будет веселее со своими однокурсниками?

— Я на втором, — ответил парнишка, удивляясь умозаключениям профессора.

— О, так ты не перешел на третий, — рассмеялся мужчина. — А теперь тебе просто стыдно попасться им на глаза? Ну, что ты, малыш, в Гриффиндоре учатся настоящие друзья — они тебя не бросят. Не стоит отказываться от этого ради общения с таким стариком, как я.

— Ничего мне не стыдно, — Гарри гордо вскинул голову. — Я и правда учусь на втором курсе, просто у меня день рождения зимой.

Его начало злить непонятное внимание профессора к своей персоне. Что он такого сотворил, чтобы его с ходу унижать, фактически называя тупицей?! Может мужчина не любит гриффиндорцев, как и Снейп, о ненависти которого к красно-золотым знала вся школа? Не смотря на бурлившее в груди возмущение, Гарри вынужден был сдерживаться. Не стоило в первый же день обзаводиться врагом среди преподавателей. Да и потом, он же обещал Регулусу «не влипать в неприятности». Поэтому он пересилил себя и со всей возможной вежливостью продолжил:

— И вы вовсе не старик, немного старше моего крестного.

Профессор нахмурился, словно услышал что-то неприятное.

— Прости, я видимо ошибся. Ты немного похож на одного моего давнего друга. Я думал, что ты его сын.

Мужчина горестно вздохнул и, отвернувшись от Гарри, уставился на пейзаж за окном. Мальчишка, сидевший напротив, уже не интересовал его. А тот только облегчено вдохнул и не спешил нарушить возникшее молчание. Блэк как раз думал, может, стоит поискать другое купе, подальше от этого странного профессора. Гарри уже решился, когда поезд вдруг резко дернулся и остановился. Парнишка еле удержался и чуть не свалился на пол. Внезапно потянуло холодом, стекла в вагоне покрылись инеем, свет в коридоре мигнул и погас. За дверью послышался скребущий звук. Любопытство манило Блэка посмотреть хотя бы одним глазком, что происходит в коридоре, но он продолжал сидеть на месте, не в силах пошевелится. Крестный ведь его очень просил не влипать в сомнительные истории и проявлять осторожность, тем более сидевший напротив мужчина даже не шелохнулся. Звук повторился, и тут же вагон огласил крик ужаса. Кричала девочка. Гарри плюнул на благоразумие и кинулся на помощь, но стоило ему распахнуть дверь, как в проеме возникла парящая черная фигура, одетая в длинный балахон. От нее веяло таким животным ужасом, что немедленно хотелось забиться в угол.

Существо потянулось к гриффиндорцу.

— Я всего лишь замена… Замена, замена, замена…

Гарри снова вспомнил сегодняшнее утро, потерянный взгляд крестного и свои злые слова. А потом внезапно услышал детский плач и крики женщины:

— Не его! Умоляю, не Гарри! Только не Гарри!

Мальчика повело, а темное нечто подплыло еще ближе.

Последнее, что помнил Гарри перед тем, как тьма поглотила его — это выкрик заклинания и ослепительный луч, который отшвырнул существо обратно в коридор.

* * *

Блэк очнулся от того, что кто-то похлопал его по щеке.

— Ну, давай же очнись, — взволнованно попросил мужской голос, — Очнись, как там тебя?

— Это Гарри Блэк со второго курса, — нравоучительно ответил женский.

Паренька прекратили трясти, пытаясь привести в чувство.

— Блэк, — задумчиво протянул мужчина. — Вот как? А я-то думаю, кого же он мне напоминает.

— Вы знаете Блэков? — удивился девичий голосок.

— Ну что ты, — засмеялся ее собеседник. — Куда уж мне. Просто, когда я учился в Хогвартсе, один был моим сокурсником, а его младший брат учился в Слизерине. Ненормальная семейка.

Слова мужчины возмутили Гарри и переполнили его чашу терпения. Обижать свою семью он никому не позволит! Блэк с трудом распахнул глаза и только открыл рот, чтобы высказать все, что он думает об этом человеке, как его тут же буквально заткнули, сунув в рот кусок шоколада.

— Наконец-то! — воскликнул Люпин, а это был именно он, и торжественно вручил Гарри оставшуюся шоколадку. — Жуй быстрее!

Блэк подозрительно посмотрел на подтаявший батончик в своей руке. Обертка была смята и затерта, словно ее очень долго таскали в кармане, не решаясь выкинуть, а теперь вспомнили.

— Нечего смотреть! Ешь давай! — прикрикнул на него профессор.

— Действительно, Гарри, — парнишка только теперь заметил сидевшую рядом девушку, — после встречи с дементором шоколад — это лучшее лекарство. Так что не стесняйся.

Она мило улыбнулась ему. Судя по форме, девушка была из Гриффиндора. Блэк внимательнее присмотрелся к соседке. Гермиона Грейнджер с третьего курса, и как Гарри сразу ее не узнал? Ведь они не раз сталкивались в гостиной и в библиотеке. Было несколько непривычно видеть «лучшую ученицу Хогвартса» без стопки книг. Она, кажется, даже не общалась ни с кем, кроме фолиантов.

Девушка между тем внимательно смотрела на Блэка. Тот смутился, и, чтобы скрыть это, принялся за шоколад. Профессор, оказывается, уже мирно дремал, завернувшись в мантию, словно ничего не произошло. Стоило Гермионе проявить заботу к Гарри, как Люпин самоустранился.

— Спасибо тебе, — тихо прошептала Грейнджер.

— За что? — удивился парень.

— Профессор сказал, что ты на мой крик выскочил и отвлек дементора, — она порывисто схватила паренька за руку. — Я думала, мне конец.

— Да чего уж там, — покраснел Гарри.

— Кстати, а ты знал…

Гермиона оказалась интересным собеседником, паренек даже удивился, сколько интересных фактов о волшебном мире знает эта магглорожденная девушка. О некоторых даже он, проживший рядом с волшебством всю жизнь, слышал впервые. За приятной беседой время пролетело незаметно.

Когда потом, за ужином, директор представлял школе нового профессора, Гарри, уже составивший весьма неблагоприятное мнение о нем, автоматически слушал болтовню Колина Криви, обсуждавшего поступление его младшего брата в Гриффиндор. Блэк все еще чувствовал леденящий душу ужас и старался не смотреть на своего случайного попутчика.

* * *

Бордовые шторы плохо пропускали солнечные лучи, но каждое утро спальня второкурсников Гриффиндора озарялась нежными золотистыми отблесками, комната словно наполнялась волшебным светом, мягко крадущимся по щекам спящих мальчишек.

Гарри поморщился и приоткрыл глаза, когда один из пробившихся сквозь плотную ткань лучей пощекотал его висок и скользнул по векам. Утро в Хогвартсе. Он потер глаза и сел на постели, сбрасывая пленные объятия сна. В груди радостно екнуло от предвкушения насыщенного дня, Гарри заулыбался, оглядывая спальню и сонных одноклассников.

В этом году он, наконец-то, может попасть в команду по квиддичу. Очень жаль, что первокурсники не участвуют в отборе, ведь Гарри вполне был способен пройти испытания еще в год назад. Крестный сам в школе был ловцом, поэтому с игрой мальчишка познакомился рано. Не один выходной не проходил без очередного сражения с крестным за золотой мячик. Стоило подумать о Регулусе, как хорошее настроение исчезло без следа, и невольно вспомнился вчерашний день. Столкновение с дементором оставило о себе неизгладимое впечатление. Даже письмо крестному, отправленное вчера, вышло сухим и официальным. Собрав силы, Гарри встал с постели навстречу новому дню, стараясь не ощущать леденящий кровь ужас и не слышать в ушах отчаянный женский крик. Душ немного взбодрил его, и Блэк поспешил в Большой Зал. Не стоило опаздывать на завтрак в первый же учебный день.

Блюда, любовно приготовленные эльфами для учеников, всегда были почти такими же вкусными, как и стряпня Кричера, к которой привык Гарри. Поэтому он всегда с удовольствием поглощал завтрак и мчался на уроки. Он не хватал звезд с неба, до мисс Грейнджер ему было далеко, но учился Блэк легко. Любимым предметом стала Защита от Темных Искусств, книги по этому предмету, имеющиеся в огромном количестве в библиотеке Блэков, Гарри взахлеб прочитал, еще будучи ребенком. Но на первом курсе их преподаватель только и знал, что давать сочинения о себе любимом, не научив ребят ничему полезному. Поэтому и здесь Гарри брал уроки у Регулуса, виртуозно владеющего волшебной палочкой.

Пышный омлет выглядел очень аппетитно, Блэк быстро порезал его и принялся смаковать свой завтрак, запивая ароматным горячим какао. Справа от Гарри уныло ковырялся вилкой в тарелке Невилл Лонгботтом — легенда Гриффиндора. Гарри всегда немного завидовал этому мальчику с непростой судьбой и редким умением встревать в опасные переделки. Невилл учился на третьем курсе и был известен тем, что его родители, как, впрочем, и родители Гарри, погибли в борьбе с Вольдемортом. По школе ходили слухи, что только Лонгботтом может победить Темного Лорда, потому что он уже дважды сталкивался с его ипостасями.

— Только не говори, Блэк, что и тебе мой автограф нужен, — невесело пробубнил парень.

— Нет, — заулыбался Гарри, а потом понизил голос до сочувственного шепота. — Колин достал, да?

— Достал, — согласился он. — Как ты только с ним умудрился так долго общаться вчера? Весь ужин проговорил. А меня больше, чем на пятнадцать минут, не хватает.

— Хочешь, поделюсь секретом? — подмигнул ему Гарри.

Невилл всегда был для него желанным другом, но Золотой мальчик Гриффиндора, как звали его за глаза поклонники и враги, близко общался только с несколькими учениками. И Гарри чаще всего видел его с близнецами и Роном Уизли, братьями одноклассницы Блэка — Джинни.

— Я просто думаю о своем, — он покосился на сидящего неподалеку от них с колдокамерой в руках Колина. — И не переживай, теперь он будет больше занят воспитанием младшего братца, вон того, — Гарри махнул вилкой в сторону Дэнниса, — чем твоими подвигами.

Он постарался, чтобы слово "подвиги" не прозвучало насмешливо или обидно. Ведь то, что удавалось сделать Лонгботтому, не могли осуществить многие взрослые сильные маги.

Только Невилл собрался ответить, как вдруг громкие голоса раздались над их головами:

— Подвинься, Блэк!

Близнецы Уизли втиснулись на скамейку рядом с парнем, весьма бесцеремонно отодвигая Гарри в сторону, и затараторили наперебой:

— Невилл, мы привезли кучу талисманов из Египта!

— Да, они и правда действуют! Мы на Перси проверили!

Гарри быстро потерял суть их разговора, доедая свой завтрак. Следом за близнецами появился Рон с вечно недовольным лицом, и братья увлекли приятеля в пространную беседу о своей поездке.

Припозднившиеся школьники спешили закончить завтрак и отправиться на уроки. Гарри огляделся, высматривая знакомые лица. Вон Джинни, робко улыбнулась ему, а потом тайком бросила влюбленный взгляд на Невилла. С ней все ясно, о Золотом Мальчике она мечтает уже давно. Луна Лавгуд, блондинка из Рейвенкло, задумчиво смотрела на свою тарелку, а потом что-то шепнула в нее. Гарри усмехнулся. Девочка явно пыталась заставить омлет исчезнуть. А может, по своему обыкновению, разговаривала с ним о каких-нибудь мозгошмыгах. Луну часто называли странной, хотя никому не приходило в голову издеваться над ней. Почти никому.

Со стороны слизеринского стола раздался демонстративный смех. Пэнси Паркинсон некрасиво указала пальцем на Луну, а ее подпевалы громко заржали. Опять будут издевки! Блэк не любил, когда обижали слабых, вся его сущность противилась этому. Гарри сильно сжал вилку в руке, когда Паркинсон, так чтобы слышал весь Большой Зал, обратилась к Лавгуд:

— Он тебе отвечает, Полоумная? — слизеринцы угодливо засмеялись. — Ты еще с какао побеседуй, оно точно умней тебя!

Но, оказывается, не только Гарри считал такое поведение недопустимым. Был еще один ученик, опередивший Блэка в стремлении защитить более слабого от нападок.

— Как тебе не стыдно! — Гермиона Грейнджер вскочила со своего места за столом. — Немедленно перестань ее дразнить, Пэнси!

— О, голос с помойки Гриффиндора. Вот так и знала, что ты влезешь, грязнокровка, — зашипела Пэнси, тоже поднимаясь на ноги .

— Тише! — директор Дамблдор, приблизившийся к столу слизеринцев, властным жестом усадил Паркинсон обратно. — Минус десять баллов со Слизерина! Сколько можно, барышни?

Этот вопрос был адресован также и покрасневшей Гермионе.

— Бесконечное противостояние, — вдруг подала голос Луна. — Они ведь как Годрик и Салазар, профессор.

В зале засмеялись, но директор поднял руку, призывая к молчанию.

— Спасибо, мисс Лавгуд, — мягко сказал он, бросая на девочку доброжелательный взгляд, а потом нашел глазами Лонгботтома за столом гриффиндорцев. — Невилл, мальчик мой, зайди ко мне после завтрака, пожалуйста.

Стоило Дамблдору выйти из Большого Зала, как ученики торопливо отставили тарелки и поспешили отправиться на занятия. Задержавшиеся за столом дольше профессоров студенты легко могли получить взыскание или отработку. А те редко оставались больше чем на минуту после ухода директора. Первой ринулась к выходу Паркинсон, встававшего из-за стола Гарри она попросту смела, больно пихнув локтем и прикрикнув своей свите:

— Кребб, Гойл, за мной!

Зря Регулусу всегда хотелось, чтобы Гарри попал в Слизерин. Ничего хорошего на этом факультете не было, кроме того, что крестный когда-то сам его закончил. Родители Гарри, по рассказам наставника, учились в Гриффиндоре, и сейчас мальчик еще раз с облегчением подумал, как рад, что пошел по их стопам. Сколько же нелицеприятных личностей было среди слизеринцев! И если еще однокурсников Блэка можно было терпеть, то третьекурсница Паркинсон и ее подпевалы вызывали неприязнь и желание оказаться как можно дальше.

Мимо, толкнув Гарри плечом, прошел высокий, грузный старшекурсник — капитан квиддичной команды Слизерина Флинт. Этого громилу боялись очень многие, его крутой нрав был широко известен, поэтому все торопились убраться с его пути. Следом за Маркусом прошмыгнул еще один небезызвестный представитель змеиного факультета. Длинные светлые волосы, собранные в хвост, мягко хлестнули попавшегося на пути Гарри по лбу. Драко Малфой, ловец слизеринцев, устремился вслед за своим капитаном, что-то выспрашивая на ходу.

Семейство Малфоев Гарри видел на фамильном гобелене Блэков. Мать Драко Нарцисса была урожденная Блэк, и о ней всегда с уважением отзывался Регулус. Но видеть до Хогвартса эту семью мальчику не приходилось, лишь в прошлом году на вокзале у экспресса крестный сдержанно поздоровался с высокими красивыми мужчиной и женщиной, а потом негромко шепнул Гарри на ухо, что это и есть мистер и миссис Малфой. На их сына, щуплого светловолосого мальчишку, гордо вздернувшего нос, Гарри вначале не обратил внимания. И лишь вечером, когда уже в замке Распределяющая Шляпа без раздумий отправила его в Гриффиндор, бросил косой взгляд в сторону стола слизеринцев. Наверное, он мог бы общаться с Драко, ведь они почти родственники.

Малфой вдруг оглянулся, глядя будто сквозь Гарри, а у Блэка отчего-то сердце пропустило удар. Как-то глупо захотелось догнать слизеринцев и... Сказать что-то, встрять в разговор. Обратить на себя внимание. Гарри вздохнул и отправился по коридору в сторону нужной аудитории. Когда-нибудь, возможно…