Я несусь сломя голову по коридорам Св. Мунго. С тобой что-то случилось, я не могу поверить. Как ты умудрился вляпаться в заварушку? Хотя… Послевоенные годы всегда такие. Слизеринцев презирают, слизеринцев недолюбливают. Я слышал, что в одной из таких уличных битв погиб Блейз Забини. Твой лучший друг. Ты тогда не выходил из комнаты два дня, а я гадал, что с тобой, и сходил с ума от переживания. И вот теперь ты оказался жертвой. Мерлин, хочу чтобы с тобой все было в порядке… Я так не переживал за тебя никогда. Разве что на 6 курсе. Три года назад.
Ты поворачиваешься и высовываешь волшебную палочку. Я бессознательно вытаскиваю свою. Твое проклятие летит мимо меня в нескольких дюймах, разбив вдребезги лампу на ближайшей стене. Я отшатываюсь в сторону, думая: «Левикорпус!», — и взмахиваю палочкой, но ты отражаешь заклятие и поднимаешь свою, чтобы наложить другое…
— Нет! Нет! Перестаньте! — пронзительно кричит Плакса Миртл, и ее голос громким эхом отдается в выложенной кафелем комнате. — Хватит! Хватит!
Раздался грохот, и за спиной у меня взрывается мусорное ведро. Я пытаюсь применить заклинание связывания ног, но оно отражается от стены за твоим ухом и сокрушает бачок под Плаксой Миртл, которая громко визжит. Во все стороны льется вода, я поскальзываюсь, а ты выкрикиваешь с перекошенным лицом:
— Круци…
— СЕКТУМСЕМПРА! — с пола ору я, бешено взмахнув палочкой.
Струя крови хлыщет из твоего лица и груди, как будто тебя полоснули невидимым мечом. Шатаясь, ты отступаешь назад и с громким всплеском валишься на затопленный водой пол, волшебная палочка выпадает из ослабевшей правой руки.
— Нет… — выдыхаю я.
Скользя и пошатываясь, я поднимаюсь на ноги и кидаюсь к тебе. Твое лицо теперь отблескивает алым, а побелевшие руки цепляются за грудь, вымокшую от крови.
— Нет… я не…
Я не соображаю, что говорю, я падаю на колени рядом с тобой. А тебя неудержимо трясет в луже собственной крови.
Господи, это самое страшное воспоминание о нас. Когда ты вылечился, мы все же встретились. Я долго обнимал тебя и просил прощения, почти стоя на коленях. А ты лишь кивал, не в силах вымолвить ни слово. А затем Снейп убил Дамблдора вместо тебя. Я не помню, что чувствовал. Это не так важно. Но я был рад, что ты так и не стал убийцей, полноценным Пожирателем Смерти.
— Где он? — кидаюсь я к первой попавшейся медсестре, а она в ужасе смотрит на меня. Я, наверное, похож на фурию, с растрепанными волосами и тенями под впавшими от беспокойства глазами.
Медсестра кивает в сторону дальней двери, и я несусь туда, моля Мерлина, Бога, Аллаха, Будду, Дамблдора и Люцифера, чтобы с тобой все было в порядке, и ты остался жив.
— Драко! — я врываюсь в пустую палату с твоим именем на устах и оглядываюсь.
Ты отвлекаешься от лицезрения белоснежного потолка и переводишь взгляд на меня:
— Гарри? Какого…
Твой взгляд немного расфокусирован, видимо тебе сильно досталось. Я рассматриваю твою забинтованную черепушку и бинты на руках и торсе. А потом без сил падаю на колени рядом с кроватью, уткнувшись лбом в твой бок.
— Я так переживал…
— Я вижу.
— …я места себе найти не мог…
— Знаю.
— …думал, что ты умер…
— Эй!
— …и черте что еще в голову приходило.
— Как ты смеешь хоронить меня раньше времени, засранец?
Твой голос дрожит от гнева, и я удивленно поднимаю голову, чтобы посмотреть на тебя. Ты смеешься. В открытую, широко расплывшись в улыбке. Ты просто нагло смеешься надо мной!
— Драко! — теперь это что-то вроде укоризны. Ты заливаешься смехом, а я перевожу дух. Смейся. Делай что хочешь. Лишь бы с тобой все было в порядке. — С тобой точно все хорошо?
— Точно, Поттер. Ты оберегаешь меня, как какую-то драгоценную вазу.
— А что поделать, золотой мой? — я беру твою ладонь и бережно целую.
— Кто из нас еще золотой, мой мальчик.
Как же тебе нравится издеваться надо мной. Но мне все равно. Я безумно люблю тебя таким. Самовлюбленным, дерзким, наплевавшим на приличия и честь. Тебе ничего не стоит пройтись по головам, и я не устаю тобой восхищаться. Уверен, ты знаешь это, но не показываешь вида. Ты высвобождаешь свою кисть из моих рук и начинаешь перебирать мне волосы. Я кладу голову к тебе на живот и прикрываю глаза. Навевает воспоминания.
— О чем думаешь? — нарушает поток мыслей твой голос.
— О Выручай Комнате. Помнишь?
— Как мы разругались там вдрызг?
Я морщусь.
— До этого.
— А… Ясно.
Мы лежим на широкой кровати с тяжелым пологом, который ограждает нас от пространства комнаты. Тени от языков пламени, вырывающихся из каминной решетки, танцуют на нем замысловатый танец. Я лежу головой у тебя на животе, а ты перебираешь мне волосы. Мы часто приходим сюда, не смотря на Амбридж, которая караулит всех и каждого, лишь бы назначить взыскание. В моих мыслях отряд Дамблдора и ты. Все так узорно переплетается, что я теряю ощущение реальности: где моя любовь, а где обязанность. Я приподнимаюсь на руках и нависаю над тобой. В твоих серых глазах дымка. Похоть, ничего более. Но мне, конечно же, плевать. Я целую тебя. Терпеливо, но требовательно. Ты выгибаешься навстречу, охватывая меня в кольцо рук и заставляя почти лечь на тебя. Ощущение твоей кожи на моей сводит с ума. Я что-то стону в поцелуй, и ты усмехаешься.
— Поотер, — растягиваешь гласные. Твой голос ласкает мой слух не хуже твоих ладоней, скользящих по моей спине. — Ты такой похотливый.
— А кто меня таким сделал?
— Ты сам, Потти. Лишь ты сам…
Я улыбаюсь и снова целую. Только теперь рвано, страстно, оттягивая твою нижнюю губу и впиваясь в нее зубами. Ты стонешь, ведь тебе это нравится, я знаю.
— У нас тогда бы классный секс, — снова прерываешь воспоминания ты.
— Драко! Ты только о сексе и думаешь.
— И что? Он был действительно классный. Пока ты не завел свою шарманку про отряд Дамблдора.
— Я хотел, чтобы ты к нему присоединился.
— Ага. И чтобы Темный Лорд, узнав об этом, заавадил меня, — тебя передергивает, а я успокаивающе накрываю твою ладонь своей.
— Прости, я ведь тогда не знал.
— Не знал он!
— Да ты тоже хорош! — улыбаюсь я. — Наорал на меня, ударил под дых, а на следующий день уже приклонил колено перед Долорес.
— Ты меня достал, — улыбаешься в ответ ты, большим пальцем поглаживая мою скулу. — А потом наш Золотой Мальчик в отместку побежал целоваться со всякими Чу…
— И ты взвыл от ревности, — довольно мурлыкаю я, когда пальцы начинают гладить шею.
— Еще бы. Никто не смеет прикасаться к моему шрамоголовому герою.
Я выдыхаю, когда ты касаешься моих губ.
— Конечно, никто. Я ведь только твой.
Ты киваешь, смотря на меня как затравленный зверь.
— Что-то не так?
Качаешь головой и прикрываешь глаза, откидываясь на подушку.
— Голова болит?
— Нет. Знаешь, в этой драке погиб Гойл.
У меня перехватывает дыхание. И ты еще можешь шутить?!
— Драко… Дорогой…
— Тише. Не говори ничего. Просто послушай. Когда в него полетело Круцио, я оттолкнул его, но меня задело. И пока я валялся там, на серых камнях, ему в спину ударил зеленый луч. Я не смог его спасти, представляешь? Я думал, что эти идиоты способны лишь на Круциатус и Силенцио. Но нет. Они беспощадно истребляют нас, сначала измучивая до полусмерти, а потом кидают Аваду, словно чтобы убедится в нашей смерти. У меня никого не осталось, Гарри. Гойл… Он бы последним. Моей частичкой. Ты же знаешь. Да ты сам спас меня с ним тогда!
— Гарри, нужно выбираться! На выход! — кричит Рон, но сквозь чёрный дым невозможно понять, где находится дверь.
Вдруг я слышу тоненький, жалобный человеческий крик где-то в самом центре бушующего, гудящего всепоглащающего пламени.
— Это… слишком… опасно! — кричит Рон, но я взмываю в воздух. Мои очки немного защищают глаза от дыма, я ищю в огне признаки жизни, фигуру или лицо, ещё не выглядевшее, как кусок обгоревшего дерева…
А потом я вижу тебя. Ты обхватываешь руками всё ещё находящегося без сознания Гойла. Легкий укол ревности я заглушаю без труда. Нужно тебя спасти. Непременно. Вы сидите на горе обуглившихся парт. Я устремляюсь вниз. Ты замечаешь меня и поднимаешь руку, но даже когда я ухватываюсь за неё, сразу понимаю, что ничего не получится. Гойл слишком тяжёлый, и твоя потная рука тут же выскальзывает из ладони…
— Помнишь? Помнишь же…
В твоем голосе явно стоят слезы. Но глаза сухие. Ты не плачешь. Теперь ты никогда не плачешь.
— Я все помню, Драко. Но тебе не нужно это помнить. Забудь. Главное, что авроры успели тебя спасти. Я наведу справки, у меня много знакомых в Аврорате. Они организуют специальный отряд для защиты таких как ты.
— Бывших Упивающихся? — невесело усмехаешься ты. Я закусываю губу.
— Не говори глупости. Ты не был им. Просто расслабься. Я все устрою. Живи сегодняшним днем.
Моргаешь. Стоит расценивать как согласие, я прав? Любовно глажу тебя по щеке, пока сердце вытанцовывает самбу.
— Поспи, Драко. Я буду тут. Попрошу, чтобы тебя определили на домашнее лечение. Мне так будет легче, ты не против?
Ответом мне служит лишь тихое сопение. Я улыбаюсь, и касаюсь невесомым поцелуем твоих полуоткрытых губ. Укутываю тебя одеялом и тихо выхожу из палаты.
Ну, разве кто-то сможет заменить мне тебя? Да никогда, Драко!
Vova
