Не то чтобы герои, но нашего времени и не нашего мира

Мальчик разбежался и улетел!

Я ненавидел эту четверку уродов! Они везде были вместе, везде совались со своей кровной родней, семейными узами и героями-предками. А так же, для полноты картины, они ненавидели меня. Ну, правильней будет сказать, что они все меня не любили, а вот одна из них (не будем показывать пальцем на эту придурковатую бестию по фамилии Уизли) ненавидела меня в стократ больше всех своих родственников. Откровенно говоря, причина-то у нее имелась, ведь я (потомственный Лорд Скорпиус Малфой) ненавидел её ещё больше. Она являлась моей любимой игрушкой в стенах Хогвартса. Не проходило и дня, чтобы я и Роза Уизли не срывали урок. Мы орали, как два психа, чего уж там, мы и были двумя психами.

И эта история берет начало в кабинете трансфигурации, во время одной из наших ссор.

* * *

— Мисс Уизли! Мистер Малфой! Мне надоело! — Орала МаКгонагалл (бедная женщина, ей уже давно пора на пенсию, нервишки ни к черту). — Сегодня! После уроков! У вас отработка в подземельях! И эта отработка будет длиться неделю! Минус 20 баллов с обоих факультетов!

Роза Уизли смерила меня уничтожающим взглядом, что-то прошипела и отсела в другой конец класса.

— Рад быть подальше от тебя, — прошипел я ей в след.

Отработка! С Уизли! Боги, неужели я заслужил эту «смерть»?! Это же совсем негуманно!

И вот, ровно в шесть часов вечера я, спрятавшись в нише, курю уже, кажется, пятую сигарету. Что я волнуюсь, как первокурсник на свидании? Аж блевать хочется. Отбрасываю в сторону окурок и выхожу из ниши. Стоит, руки на груди, в глазах презрение. «А она ничего…» — мелькает в голове. Тут же даю себе пощечину, губы Уизли кривятся в усмешке:

— Что, Малой, мазохизмом решил заняться?

Мерзкая дрянь! Нарывается! Что делать?! Держи себя в руках, Скорпиус, в руках!

— Что, Уизли, пошутила, да?

Блин, хреново звучит, ой как хреново.

— Сдаешь позиции, Малфой. Слабенький ответ. Или что, изжил весь свой слизеринский яд?

— Зато смотрю, ты им плюешься дальше, чем видишь.

— Да… оказывается, это так приятно, унижать разных ублюдков.

— Я знаю, Уизли, я знаю, — улыбаюсь, — на тебе ведь практикуюсь.

Ха-ха. Уизли, думала, что можешь перещеголять Малфоя?

— Слизеринский упырь, — бросает она мне и скрывается в кабинете. Ох, славная сегодня будет отработка, ох, славная. И я в предвкушении заползаю в кабинет. Хотя гора грязных котлов немного подпортила картину, но все-таки.

МаКгонагалл что-то говорит, Уизли с серьезным лицом её слушает, а я, с не менее серьезным лицом, ищу в карманах сигареты. МаКгонагалл окидывает кабинет взглядом и скрывается в дверях.

Вот оно счастье. Я тут же выуживаю из кармана сигаретку. Хе-хе, надо было видеть лицо Уизли в этот момент. Миленько.

— Малфой! Сбрендил, да? Что это? — Глаза Уизли где-то на лбу.

— Сигаретка, хочешь, тебе тоже дам? — ухмыляюсь, — шучу, стал бы я гриффиндорцам подать давать.

— Заткнись, а? Это нарушение школьных правил! — аккуратно беру сигарету двумя пальцами.— Ты понимаешь? — на конце палочки зажигается огонек.

— И вообще, ты собрался вонять ЭТИМ на все подземелья? — зажигаю сигарету.

— Я сдам тебя МаКгонагалл, пусть она, наконец, вышвырнет тебя из школы! — делаю затяжку.

— Уизли, — выдыхаю дым через нос, — прекрати пищать, ради Мерлина. Никому ты не расскажешь, понятно? Хватит на меня орать, от твоего визга уши болят. И вообще, что встала, тряпку в руки и помчалась.

— Ублюдок, — протягивает она, — я сделаю только свою часть работы, мне плевать на тебя и твое мнение.

Я улыбаюсь, а Уизли — милашка. Её попытки сопротивляться неоригинально смотрятся. Про слона и моську уже написали, кажется, в России.

— Уизли, но ты ведь добрая. Ты не сдашь меня, иначе меня исключат, а вина целиком и полностью будет на тебе, разве ты это перенесешь? Из-за тебя по-настоящему пострадал человек.

— Загвостка в том, что ты — не человек, ты — Малфой. — Отрезает она. Но Уизли — Мать Тереза, разве она сможет искалечить кому-нибудь жизнь?

Вот уже все подземелье провоняло. А я? Я все ещё курю, Уизли стоит в крайне примечательной позе и с упорством начищает котлы. Замечательно. Мне становится почти скучно, и я принимаюсь искать изъяны в мисс Розе. Но с этим возникают проблемы: у неё шикарная фигура, красивые каштановые волосы, бледная кожа, от неё всегда вкусно пахнет розами, брр… от Розы пахнет розами, но все эти её достоинства перечеркивают толстенные красные буквы, составляющие слово «П Р И Д У Р К О В А Т А Я». Вот и все. Надежда на нормальность утеряна, грусть поглощает сердце, а я, черт возьми, ликую. Нет, сами посудите. А разве нормальная бы начищала котлы с таким усердием, разве нормальная бы делала бы все домашние задания, разве нормальная ходила бы в компании полоумных братцев, разве бывают вообще нормальные Уизли?! Нет, нет и ещё раз нет!

Я махаю палочкой, пытаясь заставить запах табака исчезнуть, но не преуспеваю в этом деле. Но запах вдруг исчезает, а из угла слышится тихий смешок.

— Браво, мисс Роза, браво, — тихонько соплю я.

— Не ради тебя стараюсь, задрал этот запах. — Зло отвечает она, все-таки примерзкая девчонка, и кто её воспитывал? Никакого уважения к чистокровным, фу, чтоб ей пусто было, и жвачка в волосы липла. Так мама говорит о стерве какой-нибудь, которая задом перед отцом крутит, ну, то есть так она говорит при мне и Абрахасе, а вот отцу она доносит свои мысли менее благопристойно, но не об этом речь.

В кабинете повисает тишина, нарушаемая лишь пыхтеньем мисс Уизли. И продолжалось бы все это, если бы не МаКгонагалл, которая с мертвецки бледным лицом ворвалась в кабинет и, продолжая придерживаться образа трупа, произнесла:

— Мисс Уизли, прошу вас пройти со мной, мистер Малфой, можете отправляться к себе.

Произнеся это, Магонагалл схватила Уизли за рукав мантии и потащила прочь из кабинета. Ситуация целиком и полностью меня устроила, но я же Малфой, меня безумно интересовало, что же такое случилось, если МаКгонагалл раньше времени нас распустила, и почему она была так взволнована. Я тут же принялся искать исчезнувших дам. Они обнаружились в одном из коридоров. Я никак не мог побороть желание подсмотреть и подслушать. Выглянув из-за угла, я тут же попался на глаза Уизли, стоящей напротив МаКгонагалл. Глаза мисс Розы не выражали никаких эмоций, а вот профессорша явно нервничала, ее плечи немного тряслись, и дрожащим голосом она начала:

— Мисс Уизли… Роза… — Ого, это круто! Она назвала Уизли по имени! Дело серьезное. — Случилась ужасная вещь, мы все разбиты, мы так любили его… — О чем она говорит? В глазах Уизли был тот же вопрос. — Роза… Ваш отец… Он… Погиб.

Вот черт... Даже меня просто уничтожило это сообщение. Уизли покачнулась и… упала. МаКгонагалл закричала, я тут же подскочил к ним, профессорша окинула меня удивленным взглядом, кажется, она хотела что-то сказать, но я не слышал, подхватив на руки Уизли, я побежал в больничное крыло.

Отнеся Уизли в больничное крыло, мне вдруг безумно захотелось закурить. Найдя свободный подоконник, я устроился поближе к стеклу и погрузился в свои мысли, которые даже с большой натяжкой нельзя было назвать приятными. Но моим раздумьям суждено было прерваться. Рядом со мной на подоконник запрыгнула Полоумная Лавгуд. Кажется, все в замке знали её историю. Её мать, одна из Героев Великой Войны (ГВВ), погибла при родах. А родила она нечто абсолютно идентичное себе и внешне, и внутренне. Кто был отцом Полумны, никому неизвестно. Глядя на нее, встает вопрос, а был ли он вообще, потому как его присутствие на Лавгуд никак не отразилось. Общеизвестным фактом также являлось то, что её воспитывал не менее чокнутый дедушка, решивший в лице Полумны вернуть дочь, что ему, кстати, по утверждению моего отца, который при виде Лавгуд-младшей чуть не хлопнулся в обморок, удалось.

Лавгуд, взглянув на меня своими огромными серебристыми глазами, изрекла:

— Сигаретки не найдется? — Видимо рожа моя оставляла желать лучшего, потому что лицо Лавгуд вдруг стало озабоченным, и она поинтересовалась, — Скорпиус, тебе случайно, не плохо?

Черт! И имя мое знает! Дать ей, что ли сигарету, чокнутая она, без сомнения, но все-таки есть в ней что-то приятное, теплое как будто. Так стоп! Хватит фигню пороть! В ушах Лавгуд раскачиваются редиски, от неё пахнет какао, её пепельного цвета волосы покрывают все вокруг, и мне становится дурно от этого сочетания. Я вручаю ей сигарету, спрыгиваю с подоконника и бегу прочь от этой странной дамочки.

— Стой, Скорпиус! Стой! — И я останавливаюсь, повинуясь этому тихому детскому голосу, а потом разворачиваюсь и иду обратно. Лавгуд покачивается, свесив ноги с подоконника. А меня хватает только на:

— Чего тебе?

— Знаешь, ты же Малфой. Всегда один. Тебе разве не грустно? — Более детских вопросов я в жизни не слышал, но что-то не отпускало меня прочь от этой странной девчонки.

— Ты ведь тоже всегда одна…

— Да, но я такая… никому не нужны те, кто не вписываются в рамки, поставленные обществом, а я явно не вписываюсь не в одни. — Опа, а это уж чересчур осмысленная фраза.

— Полумна…

— Просто Луна.

— Хорошо. Луна, быть одним не так плохо, я всегда один, но если ты хочешь, то пойдем на выходных в Хогсмит, со мной.

— С удовольствием.

Никогда, черт возьми, никогда бы я не поверил, что позову Лавгуд в Хогсмит, но я позвал. И могу с уверенностью сказать, перекинувшись с ней всего парой фраз, я уже понял, что она намного ближе мне, чем все зализанные, наглые, чистокровные слизеринцы. И, наверное, у меня, наконец, появился друг. Нет, я знаю, что это бред сумасшедшего. Нельзя назвать другом человека, которого ты совсем не знаешь. Но Лавгуд вдруг стала совсем другой, произнеся несколько предложений, она как будто открылась мне, и я захотел открыться ей так же.

Слезая с подоконника, Лавгуд обернулась:

— Скорпиус, а что с Розой? — Глаза Полумны смотрели отрешенно. Мне кажется, только она способна так смотреть.

— Её отец погиб. — Я старался придать голосу максимальное безразличие. Получалось, надо сказать, не очень.

— Это ужасно. Надеюсь, ты поможешь ей это пережить. — Вот те на! Что это значит?! Мерлин!

— Что? Причем тут я? — плохо, определенно плохо скрываемые эмоции.

— Она нужна тебе, а ты ей. Все очень просто. Я наблюдала за вами на некоторых совместных уроках, помнишь, когда профессор Лонгботтом заболел. Вы зависимы друг от друга.

— Ты несешь бред, Лавгуд! — я кричал. Я не хотел в это верить. Но в глубине души я знал, что помешан на этой придурковатой Уизли. О, черт, кажись, жизнь обернулась ко мне задом.

Я быстро бежал по коридору к больничному крылу, стараясь не думать. Получалось плохо. Меня тревожили разнообразные мысли по поводу моего отношения к Уизли. Зачем я иду в больничное крыло? Зачем?! Но ответ мне получить не удавалось, и я продолжал нестись с огромной скоростью. Буквально влетев в больничное крыло, я пошарил глазами по койкам в поисках Уизли, но её нигде не было.

— Ее забрала мама. Ещё вчера. — Мадам Помфри с грустью смотрела на меня, а я, решивши прикинуться идиотом, ответил:

— Кого? Я не понимаю о чем вы. — Получилось, откровенно говоря, не очень.

— Я о мисс Уизли, мистер Малфой. Если мне не изменяет память, то именно вы принесли её сюда вчера вечером. — Вот, знаете, люблю эту нашу семейную особенность — не краснеть.

— Да, вы правы, мадам Помфри, ну что ж, мне пора. — И с каменным лицом я ретировался из больничного крыла.

Позорище — Малфой приходит проведать Уизли. Черт! Это выглядит жутко, зачем я к ней вообще пошел. Как же хочется покурить. Сегодня я полностью оправдывал выражение: «Решил собраться с мыслями, ни одна мысль на собрание не пришла».

Хотелось спрыгнуть с Астрономической башни. А почему бы и нет?! То есть, прыгать я, конечно, не собирался, а вот прогуляться, вполне. Надо бы проветрить свою дурью голову!

Еле-еле я дополз до башни и на последней ступеньке я уже люто ее ненавидел. Я буквально ввалился на открытую площадку, накрапывал снежок, (как-никак второе декабря) мои мысли уже размякли от предвкушения перекура, но! На парапете, свесив ноги над землей (нет, конечно, она не псих, с чего вы взяли?!) сидела никто иная, как Лавгуд, и что она делала? Ха-ха! Она пускала мыльные пузыри!!! Черт бы её побрал, зима, холод, она висит в 164 футах над землей, пускает пузыри и курит (хоть что-то человеческое).

— О, Скорпи, привет! Мило тут, правда? — С абсолютно умиротворенным лицом Лавгуд оглядела меня с головы до ног и отвернулась.

— Ты — псих, Лавгуд. — Констатировал факт я.

— Я знаю, — хохотнула она. — А Роза уехала, да?

Мерлин! Она издевается! Да какая разница!

— Кажется, да, — Малфоевская выдержка, смотрите и учитесь, черт возьми…

— Жаль, ну, конечно, ей нужно. На похороны. — Слово неприятно резануло слух, я так старался быть лояльным по отношению к смерти отца Уизли, но разве Лавгуд позволит. — Это так ужасно, — тихо сказала она.

— Да, я с тобой согласен. — Ни на что большее меня не хватало.

— Миссис Уизли такая милая женщина, как она это переживет.

— Она мисс Грейнджер, насколько я знаю. Интересно, почему она не взяла фамилию мужа? — Хотя, честно говоря, мне совсем неинтересно. Меня вообще не волнует вся эта семейка. Да и поттеровская тоже!

— Когда в Хогсмит? — ее слова были легче воздуха, научите меня так говорить.

— Ну, завтра же. — Недоуменно ответил я, все ж вроде в одно время ходят, но это же — Лавгуд.

— Завтра, — только тихо сказала она.

* * *

Гуляя по Хогсмиту, мы говорили обо всем. Я рассказывал ей об отце, она мне о деде. Я о брате, она о деде. Я о матери, а она о деде. У неё не было никого кроме деда. Но почему-то мне не было её жаль, она была счастлива, намного счастливей меня. А у меня ведь все было.

Лавгуд рассказывала мне о каких-то там кизляках, говорила о мозгошмыгах и несла еще много безумно милого бреда. Я смотрел на нее и думал о душах. Нет, я ещё не совсем свихнулся, просто я пытался сравнить мою и ее душу. Выходило как-то хреново. Моя душа явно была дерьмом, а вот ее… ее душа была чистой, светлой и бездонной. И мне вдруг пришел в голову один вопрос:

— Лавгуд, а можно спросить? Ты любишь кого-нибудь? Ну, в смысле, парня какого-нибудь. — Глаза Лавгуд глянули куда-то в сторону гриффиндорцев и, видимо не найдя искомого, так сказать, посмотрела на меня.

— Может быть, — улыбнулась она, — может быть.

— Я вычислю! — Конечно, вычислю, во-первых — я Малфой, во-вторых — ей можно задалбливать меня Уизли, а мне нельзя, поцелуйте меня в зад! Я узнаю!

— Ха-ха-ха! Попробуй, угадай, Скорпи! — закричала она и бросилась в сторону.

Не знаю, как это можно описать, но, черт возьми, этот день навсегда останется в моей памяти. Я бегал за Лавгуд, потом она за мной, мы кидались снежками, как дети. Потом я ударился головой (то есть ударился я ещё в детстве, но теперь снова), а она, разметав свои пепельные волосы по снегу, откапывала меня из окровавленного сугроба, и, залечивая мою рану, продолжала ржать, как безумная. Я материл все, на чем свет стоит, и пытался вырваться из рук Лавгуд, но она, несколько раз взмахнув палочкой, залечила рану и потащила меня пить горячий чай! Я кричал, что она не имеет права, и нахрен чай, дайте огневиски. А потом мы рухнули в сугроб и просидели там ещё с полчаса, потому что нас били смеховые конвульсии.

Вечером я тащил ржущую Лавгуд на своем горбе в больничное крыло (там нас напоили микстурой от гриппа, из-за нее из ушей повалил дым). Как можно догадаться, сей факт нас изничтожил, и, глядя друг на друга, мы повалились на пол в одном из хогвартских коридоров, и облили его слезами от смеха.

Лавгуд, Лавгуд. Откуда ты только взялась на мою голову?

* * *

Стоя на улице, я курил одну за другой сигареты. Шёл дождь, и его капли иногда попадали на сигарету и тушили её. Мне приходилось зажигать новую. Я невыносимо злился. Да ещё и эта Уизли никак не давала мне покоя. Постояв ещё минут 5 и поразмышляв о жизни моей нелёгкой, я развернулся и медленно двинулся к Хогвартсу, словно боясь чего-то или кого-то. И не напрасно. Повернув за угол, я успел только узнать Лавгуд, как вдруг она вылила на меня воду из какой-то непонятной формы бутылки.

-Лавгуд! Ты — идиотка! Что ты делаешь? — меня затрясло от холода, плюс, я был не в себе.

-Ну, ты! Опомнись! Я вспомнила про наш разговор о Розе! Да как ты можешь, ты ведь любишь её! Немедленно иди к ней и признайся!

— Луна, дорогая, ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?! Уизли дома! И! Я её НЕ ЛЮБЛЮ. — Меня колотило от злости. «Что она несет, это хуже бреда сумасшедшего, намного хуже».

Если честно, эта холодная, резко «выброшенная» на меня вода (если можно так сказать), пошла мне на пользу. Конечно, я не осознал, что люблю Розу и не побежал ей об этом говорить. Лавгуд просто дала мне понять, что не стоит так жестоко обходиться с Уизли. Ведь она хрупкая девчушка, которую легко задеть (Ахахах. Уизли — девчушка! Я — извращенец!). Так ладно. С этим разобрались.

С тех пор, мы с Лавгуд не расставались ни на день. Она стала для меня настоящим другом, каких у меня не было никогда. Я бы даже сказал именно другом, как парень, которому я с лёгкостью мог доверить всё, что угодно. Однако Лавгуд была девушкой, и сказать ей, что мне она заменяет друга-парня, было бы настолько глупо и жестоко, что я... ну вобщем, я не сказал бы этого. На то она и особенная, что девушка, и знает о настоящей мужской дружбе. Боги, что я несу?! Какая нахрен мужская дружба?!

Что делать, если не знаешь, что делать. Хм...очень хороший вопрос.

Что делать, если не знаешь, что делать. Хм... очень хороший вопрос.

Сидя на моём любимом подоконнике, с моей любимой Лавгуд, угадайте, что я делал? Ну, поедал лакричную палочку. Это была моя вторая страсть, после сигарет. Так вот, с лакричной палочкой в зубах я вел серьезные рассуждения. Совсем забыл сказать, что эти самые рассуждения я вёл вслух. Луне было не впервой, и она, наслаждаясь тыквенным пирожком, слушала мои изречения. О чём я только не говорил: о жизни, о любви, о дружбе, о смерти. Да блин, неинтересно уже это. Лавгуд теперь уже просто молчала и кайфовала (можно так сказать) от моего голоса. Она всегда говорила мне, что без моего голоса уже не сможет жить. Настолько он её привлекал, настолько был ей дорог, что она боялась перебить меня (настольно она двинулась). Так вот, она молчала и просто слушала, смотря в какую-то одну точку.

А мне (не хочу хвастаться, но это так) можно быть писателем. Сам не замечая за собой, я говорил такие странные и возвышенные фразы, что самому страшно становилось. Чувства меня переполняют.

Так всё хватит. Что-то я уже как баба. Дурацкие рассуждения ни к чему не приведут, так что надо жить сегодняшним днём, ни о чём не думая.

Погода была восхитительная в этот день. Снег, будто белый пушистый котёнок, развалился и растянулся по всей земле. Надо сказать, этот котёнок должен был быть неописуемо огромных размеров. Мм… обожаю пушистых зверушек. Боже мой, боже мой, бо-о-о-же мой. Я сбрендил. Почему я думаю, как изнеженная, избалованная дамочка, да ладно дамочка, я думаю, как настоящий сумасшедший! Хорошо ещё Волдемортом себя не возомнил. Надо срочно что-то делать!

— Скорпиус, как насчёт того, чтобы пойти поесть? — с умоляющими глазами пропищала Луна. Видимо, пирожка ей не хватило, да и я, если честно, не наелся своей лакричной палочкой. — Я уже просто изнемогаю от голода! Слышишь, слышишь?

Она обхватила рукой мою голову и поднесла её к своему желудку. Господи, даже её свитер с оленями, который напоминал мне Рождество, стареньких бабушек и дедушек в тёплом уютном доме возле камина, с ёлкой посреди зала, пах сладким какао. Этот запах я помнил с того раза, когда мы с Луной дрались в снегу, и тогда я зарылся лицом в её волосы и учуял его. Из желудка шли ужасно страшные звуки, будто какое-то чудовище рвется наружу. Теперь я понял, что этому чудовищу может помочь только горячая, только что приготовленная, куриная ножка. Мм…. прям у самого слюнки потекли.

Подняв глаза, но, не успев поднять голову с живота Луны, я увидел эту…ну, эту самую… вы поняли. Чёрт! Короче Уизли. Узнал я её по глазам. Не заметив их, я бы никогда не поверил, что это она. Чудовищно худые ноги, посиневшая шея, будто кто-то душил её все эти дни, ужасно отёкшее лицо и синяки под глазами. Такой убитой я не видел её никогда.

Моё ухо всё ещё было рядом с этим чудовищем в желудке Лавгуд. Вдруг Уизли, резко повернув свою голову в сторону подоконника, на котором сидели мы, обрела такой взгляд, будто она съела лимон! В общем, она была настолько удивлена, что это не передать словами. Я был в оцепенении несколько секунд, но потом вдруг резко отдёрнул голову от Луны. Она же, только сейчас заметив Уизли, спрыгнула с подоконника.

— Роза, постой!

— Здравствуй, Луна, ты что-то хотела? — убитым шёпотом промолвила Уизли.

— Как ты, Роза? — тихо спросила Луна.

— Всё хорошо. Спасибо, что беспокоишься.

— Не за что меня благодарить. Я только хотела, чтобы ты немного развеялась. Может, пойдём на выходные с нами в Хогсмит?

— Эм… ну я не знаю, я хотела позаниматься, повторить все… — Слабые аргументы, очень слабые.

— Нет. Роза, пожалуйста, пойдем с нами! Я не приму отказа! Всё! В воскресенье в три!

— Ладно, если ты так настаиваешь. — Тихо ответила Уизли. — Ну, пока.

— Пока, Розали, — улыбнулась Лавгуд. Нет, ну не дура?! Позвала с нами Уизли! Черти что!

Странно, Уизли вроде оживилась от этого предложения. Быть может, ей действительно не хватает поддержки и чьего-то плеча, в которое можно было бы поплакаться. Хотя нарыдалась, я думаю, она вдоволь. Теперь ей наоборот надо веселиться.

Во время их разговора, я курил на подоконнике и смотрел прямо в глаза Уизли. То, что было у нее в глазах, описанию не поддается.

Закончив разговор, Уизли развернулась и уже более быстрым шагом пошла куда-то. Я спрыгнул с подоконника, неудачно спикировал и ударился задницей о стену, которая была прямо под ним: «Черт!» — заорал я, какие-то первокурсники обернулись, ну да ладно. Мне было очень больно, и плевать на всех!!! Я потёр рукой больное место, но походу будет синяк. Вот дерьмо. Ни к добру, ни к добру. Вспомнив про чудовище в Лавгуд, я решил всё-таки избавить её от мучений. Я подбежал к Луне, схватил за руку, и мы бегом помчались в Большой Зал. Насладившись вкусной-превкусной едой, мы решили отправиться на уроки. Всё же пора, я думаю.

И снова урок трансфигурации. Меня очень увлекала практическая работа. Как-то раз (это был очень весёлый урок) у нас была практика. Не помню точно, что во что мы превращали, но, кажется, что-то интересное. Так вот. Конечно же, меня и Уизли определили в пару. О, великий закон Мерфи. Но я был даже рад, так как Уизли всё знает (в чем я, кстати, ей никогда не признаюсь). В общем, выполняя работу, мы с Уизли снова поругались, и я, в порыве злости, каким-то образом превратил листок в мышь. Самому смешно. Зная фобию Уизли, (она боялась мышей до обморока) я быстро схватил мышь и, не зная, куда б её деть, бросил несчастное создание в открытое окно. Ха-ха, этого не передать словами. Мисс Роза даже, по-моему, не успела её увидеть, как грохнулась на пол. Конечно же, вся вина пошла на меня, и меня на неделю отстранили от уроков. Этому я должен был, конечно, порадоваться, но не тут-то было. Профессор Макгонагалл отличается строгим нравом (ну, это мягко сказано). Она заставила меня всю эту неделю превращать листок бумаги в мышь, так как она сама не знала, как такое могла получиться. В общем, я должен был узнать, как это делается (получилось-то у меня это случайно) и доложить всё по пунктам Минерве. Это была просто непередаваемо трудная работа, так что я решил её не делать. В ту неделю я отлично отдохнул от этой долбаной трансфигурации. Пришёл я в весьма хорошем настрое, совсем забыв про домашнее задание. Конечно, Макгонагалл тоже забыла про него, но моя «любимая» и «обожаемая» подружка Розалия не забыла про свой обморок и решила напомнить Макгонагалл о своей фобии. Я был безумно зол на Уизли, но, слава Мерлину, Макгонагалл даже не обратила внимания на слова мисс Розы.

И вот снова этот урок. Но, хвала небесам, не практическая. Профессорша разглагольствовала о своей любимой науке, а я в это время незаметно наблюдал за Уизли. Хотелось мне съязвить, но что-то мешало. По-моему первый раз в жизни она не слушает, о чём говорит учитель. Что-то тут неладное. Уизли смотрела на свои руки и не видела их, лицо не выражало никаких эмоций, а под глазами залегли тени. Легко было догадаться, о чем она думает. Это мне не очень нравилось, и я решил отвернуться и заняться более интересным делом. Я сам решил подумать. Мысли в голову лезли разные, порой пугающие, а порой откровенно глупые. В конце концов, весь это анализ окружающего меня достал, и я, ругаясь про себя на чем свет стоит, размечтался покурить.

Я вышел из кабинета в странном ощущении. Я, как будто был расстроен. Вдруг появилась Лавгуд. Я был ей рад.

— Что-то мне как-то хреново… — пожаловался я.

— Ну конечно, мы идём с Розой развлекаться, а ты нет… — с усмешкой сказала Луна.

— Лавгуд, не говори так! Причём тут она вообще! Мне плевать.

— Ой, а что ж ты так тогда разбушевался? Спокойно, ты идёшь с нами…

— Черт! Не хочу!— хотел с яростью, а вышло с неизбежностью. Печаль.

— Идёшь с нами, повеселимся втроём. Вдвоём нам весело, а втроём тем более будет.

— С Уизли? Весело? Да она же ботанша первостепенная! Она не поймёт наших шуток.

— Посмотрим…— сказала Лавгуд и подмигнула мне.

Вот оно. Воскресенье. Всё. Конец. Почему мне так стыдно? Я всегда показывался Уизли на глаза хладнокровным и бездушным уродом. А тут мне придётся развлекаться, быть добрым и весёлым.

Мы встретились с Луной и пошли в Хогсмит. Луна взяла меня под руку и будто понесла меня, потащила за собой. Мне вдруг захотелось упасть на землю, на спину, начать дрыгать ногами и кричать как взбесившийся ребёнок, которому что-то не нравится. Луна как будто прочитала мои мысли.

— Может, хватит уже думать о побеге?

— Что? Ты о чём? — с глазами, полными растерянности, промолвил я.

Лавгуд промолчала и заулыбалась. Я остановился, повернулся к ней и обнял её.

— Люблю тебя, полоумная.

— Я тебя тоже. Кто из нас ещё полоумный! — добрым голосом ответила Луна. — Не дави мне на жалость, если я пойду, то только с тобой!

— Лавгуд, мне не нужно, чтобы ты сводила меня с Уизли. Я не хочу этого. А ты всеми путями пытаешься нас сблизить.

— Потом спасибо скажешь, и он ещё говорит, я чокнутая… — Куда-то в сторону сказала Луна.

— Ой, ладно!

— Ой, да разве ты обижаешься?

— Не в том дело, просто ты действительно меня не понимаешь!

Вдруг она резко бросила мою руку и быстро ушла вперёд.

— Луна стой! Ты опять меня не поняла.

— Что, черт возьми, непонятного? Всё тут ясно, ты — трус.

— Нет!

— Тогда пошли!

— Нет.

— Слушай, я же не заставляю тебя признаться Уизли в чём то, мы просто идём повеселиться, и всё тут. Будь проще, Скорпиус!

— Ладно, прости меня. Я не хотел тебя обижать. Пошли.

— Ха-ха, всё-таки из меня был бы отличный социальный работник!

— Ну, нет, я не позволю тебе давить на людей!

— Ты опять за своё?

— Всё-всё. Молчу.

Я усмехнулся, положил голову на плечо Лавгуд, и мы пошли дальше. Не успел я опомниться, как мы оказались в Хогсмите.

Шёл снег, большие хлопья падали нам на лица. Так приятно было осознавать, что есть кто-то, кто может тебя согреть в столь холодный день. В душе тепло. Лавгуд рядом. Я счастлив.

Не прошло и 30 секунд, как моё сердце ушло в пятки. Я увидел Уизли. Она была настолько привлекательна, что моя челюсть отвисла очень низко и, при этом морозе, она сразу же застыла в этом положении.

— О, Роза. Приготовься! — предупредила меня Луна.

— К чему готовиться-то? М? — гордо спросил я.

— Да ладно, мне можно не врать. Эй! Роза! Мы здесь!

«Вот чёрт», — подумал я. Она идёт сюда.

— Привет всезнайкам, — с иронией произнёс я, но, кажется, зря это сделал.

— И тебе не хворать. — Холодно ответила Уизли.

Лавгуд посмотрела на меня не одобряющим взглядом, так что я понял, что пока лучше молчать.

— Ну что, куда пойдём? — обратившись к Луне, мисс Роза бросила на меня безразличный взгляд.

— Да неважно, куда глаза глядят. Мы со Скорпи обычно не идём куда-то в определённое место. Нам весело в любых местах.

— Я — не вы, я не такая странная и не могу веселиться так, как это делаете вы, — грустно ответила Роза.

Мне стало немного жалко её. Конечно, сейчас ей было явно не до веселья. Но одно я мог точно сказать, Уизли надо развеяться.

— Ничего, Роза. Просто попробуй отвлечься, тебе станет легче, правда, — Луна взяла Уизли за руку.

— Ладно. Я постараюсь. Только давайте для начала зайдём в книжный. Мне нужно кое-что купить.

Мы с Луной переглянулись. Я тянул улыбку, чуть не расхохотался. Нда… действительно эту девочку нужно научить расслабляться. Хотя, до того, как я встретил Луну, я тоже искал успокоение в книгах.

— Ну, пошли, чего уж, — немного грустно проговорила Луна.

Мы зашли. И сразу же Лавгуд набросилась на книжку, которая почти была в моих руках. Мы чуть её не разорвали. На обложке была нарисована картина в стиле сюрреализма. Я любил этот стиль, он был таким чарующим и странным, что захватывал до глубины души. Мы решили открыть книгу и пролистать. Клянусь, такую странную и весёлую книгу я ещё не видел! Мы с Лавгуд ржали практически с каждой картинки, настолько всё было смешно. Мы бы могли свою книгу написать по этим художествам, такого мы там попридумывали! Продавцы магазина уже наровились выгнать нас, грозили нам пальцами и строго говорили: «Ещё один звук, и вы полетите отсюда!» От этого мы смеялись ещё больше.

В это время Уизли с серьёзным лицом искала нужную ей книгу. Мы стали наблюдать за ней. Я на секунду отвернулся, а повернувшись обратно, я уже не наблюдал рядом с собой мою спутницу. Лавгуд скрылась в этом огромном магазине. И мисс Розу я тоже упустил из вида. Я обернулся вокруг себя и вдруг прямо передо мной, точнее у моих ног, сидела на корточках Уизли, и бормотала что-то себе под нос.

— Эй! Ты чего тут расселась? — Удивленным голосом поинтересовался я.

— У меня упали книги, если ты не видишь, — не поднимая головы, буркнула Роза.

— А болтаешь сама с собой тоже по этой причине?

— Что? Я не болтала.

— Ну да. Значит, мне начали слышаться голоса. Вот чёрт, — с неописуемым желанием пнуть эту девчонку под зад, проговорил я.

— Да тебе давно пора уже в Больницу Святого Мунго.

— Да что ты?! — я не мог найти слов. О нет. Кажется, мой словарный запас иссяк. Что делать, что делать?! Мерлин, помоги!

— Мог бы, и помочь, Малфой, — она встала с книгами и, только собралась пойти прочь, как я схватил её за руку и подтащил к себе.

— Я не обязан тебе помогать, дура!

— Я и не говорю, что обязан, идиот!

— Что ж…всё ясно, — я отпустил её, но она подалась вперёд, ко мне. — Что?

— Нет. Ничего, — она заглянула мне в глаза.

Я посмотрел на её губы. Они как будто ждали чего-то. Я приблизился к ним и осторожно коснулся их своими губами. Потом всё дальше поглощаясь в поцелуй, я начинал осознавать, что делаю. Уизли впилась в мои губы с большим желанием, но вдруг, услышав шорох, она оттолкнула меня.

— Что ты делаешь???

— Что??? — я был целиком и полностью повержен этими словами. — Я? Но ты… — не успев договорить, я увидел, как Луна, делая вид, что ничего не видела, подходит к нам. Я замолчал.

— Ну что, Роза, ты выбрала книгу?

— Да, сейчас куплю, и пойдём.

— Мы со Скорпи подождём тебя на улице. Да, Скорпи? Пойдём.

Мы вышли. Луна потребовала объяснений.

— Нет, Луна, не сейчас. Она может внезапно выйти, а мой поток чувств не сможет резко остановиться. Потом всё расскажу.

Этот вечер был незабываемым. Мы, как ни в чем, ни бывало, веселились и вели себя, как откровенные психи. Но всё же, чего-то не хватало. Чего же? Чего? Я и Уизли. Мы не хотим любить, нам это не нужно. И все, что произошло... это неправильно. Уизли просто хочет подавить свою боль в других эмоциях. Но, простит меня Мерлин, я не готов к такому. Нет. НИ-КОГ-ДА!

Деньки перед Рождеством.

А Рождество-то близилось со скоростью Нимбуса 3000, но, конечно же, я ещё не соблаговолил купить подарки и сейчас несся к лавке Зонко в надежде найти там что-нибудь стоящее. Магазин был пуст, что не удивительно, ведь я, притворившись больным, не пошел на занятия, а потом сбежал через потайной ход.

За прилавком сидел долговязый, рыжий, с поседевшими висками и небритым лицом мужчина лет 50. Он курил трубку, пил кофе и читал «Пророк». Рядом с ним на прилавке сидела рыженькая девочка, на вид ей было годика 3-4. Она упорно пыталась нарядить серую кошку с грустными глазами в мизерный чепчик, который мог налезть максимум на ухо.

— Дедуска…

— Да, детка?

— Дедуска! Это сапочка не одевается на Томаса! — Зло произнесла девочка.

— О! — Глаза деда округлились, и он отбросил в сторону газету, отодвигая кошку подальше. — Милая, я же просил тебя не трогать Томаса, он старый кот, ему наверняка не понравилось бы ходить в чепчике.

Мне стало смешно, маленькая девочка, хмыкнув, спрыгнула сначала на стул, а со стула на пол.

— Мери, солнышко, не стоит на меня обижаться! — Прокричал дедушка ей в след. Он оглядел магазинчик и заметил меня. — А чего это ты тут делаешь? Почему не в школе? — С прищуром спросил старик.

— Здравствуйте, видите ли, тут такое дело… в общем, мне нужно купить подарки, до Рождества всего две недели. Я закрутился и совсем забыл, Мистер…

— Уизли.

— Уизли?!

— Уизли.

Нет, ну я думаю, не стоит пояснять, с чего это я так удивился, правда? Теперь я понял. Мужчина был очень похож на отца Розы Уизли.

— Меня зовут мистер Джордж Уизли, по кличе Безухий. — Хохотнул он. — А знаешь почему, малец? Вот по этому! — Он резко развернулся боком, и я увидел на месте уха зияющую дыру.

Конечно, я знал его. Кто не знает Безухого?! Самый известный в волшебном мире распространитель разнообразных магических приколов, герой ВВ. Этот человек являлся кумиром огромного количества молодежи. У него были десятки магазинов, и Зонко принадлежал к их числу.

— Я вижу, ты удивлен. Что ж, скажу тебе, мне иногда бывает очень скучно и тогда, я прихожу сюда. Обожаю Рождество, это огромное количество клиентов и развлечений. Кому ты хочешь купить подарок, сынок? Вряд ли ты пришел суда за подарком для девушки? — Безухий усмехнулся.

— Знаете, у меня нет девушки, поэтому я экономлю на подарке. Зато у меня есть очень хороший друг, которому я хочу подарить что-нибудь стоящее.

— Стоящее? А ты магазином-то не ошибся? У тебя нет девушки?! В моё время за такими как ты девушки стадами бегали, — усмехнулся он.

— Да, может быть. Вот только та, которая могла бы меня заинтересовать, нос от меня воротит. — Я сдвинул брови, вспоминая Уизли. Она старалась не обращать на меня внимания, не говорить со мной. Она демонстративно здоровалась только с Луной! Нет! Я не злился! Конечно, нет!

— Ты Малфой, да? — Спросил Безухий, я только кивнул. — Ты копия отца. Так, если ты Малфой, то она, наверняка гриффиндорка? А ты там случаем не на мою племянницу позарился, а, малец? — Глаза Джорджа Уизли сузились от улыбки.

И вот оно, самое лучшее качество Малфоев — не краснеть, снова меня спасло. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я был примерно такого же роста, что и Безухий, поэтому его глаза заглядывали прямо в мои. Мне казалось, будто что я не отвечу, он сразу поймет, правда ли это. Я быстро отвел взгляд и нагло соврал:

— Я не знаю вашу племянницу. Кто она? — И даже голос не дрогнул, черт, я отвратительный человек!

— Роза Уизли, ну да ладно, это не важно. Слушай, мне совсем нечего делать здесь, и тебе, кстати, тоже! Так что пойдем-ка отсюда, если ты, конечно, не против? Я помогу купить тебе подарок и для друга, и для девушки. Мне очень скучно, ты позволишь старику составить тебе компанию? — Он так добро улыбался, да и какой дурак откажется прогуляться с самим Безухим?! Нет уж!

— О! Да я с огромным удовольствием! Правда, мне тоже скучно.

— Вот и прекрасно! Мери? Мери, детка, ты пойдешь с дедушкой и … Как тебя зовут? — Шепнул он.

— Скорпиус.

— Ааа… Да, точно, забыл! … и со Скорпи гулять?! Мери?

— Я обиделась! — Раздался детский голос, маленькая рыжая девочка медленно вышла из коридора. Боже, она была очень милой, я был просто в восторге от нее, в полнейшем.

* * *

— Любовь моя, я думаю, не стоит так сильно тянуть Скорпи за волосы, ему это, наверняка, не нравится! Ты слышишь меня? Мери!

Я мысленно поблагодарил Безухого, казалось, эта маленькая рыжая бестия, сидящая у меня на плечах, уже не оставила ничего на моем темени. Но я все прощал, ведь она была такой милой.

К этому моменту, мы уже купили Луне толстенную магловскую книгу какого-то там Туве Янсона о, внимание, муми-тролях! Нет, блин… О муми-тролях! Но Луна обожала магловские книги, и её любим автором был именно Янсон. Я особо не вникал, за наше общение я привык к такому, что муми-троли казались чем-то вполне себе нормальным. А мисс Розе (спрашивается, ЗАЧЕМ?!) мы купили серый шелковый шарф. Не знаю почему. Просто зашел, увидел и понял, это её. Ещё я купил подарки маме, отцу, брату, бабушке, дедушке и много кому.

Я прошелся с Безухим и Мери до Зонко. Потом Уизли ещё долго, с крикам стягивал с меня свою очаровательную внучку, которая чуть не сделала меня лысым. Я поцеловал Мери в лобик, пообещал почаще приходить, не сбегать с уроков, да и вообще быть паинькой и ушел.

* * *

— Скорпиус Малфой! Где ты, черт подери, шлялся целый день?! Изволь-ка объяснить! — Луна выглядела по-настоящему разозленной.

— Луна, дорогая, я покупал подарки! Не кричи, ради Бога. Я так устал… И, представляешь, я с утра не курил. Мне прям дурно. — Я действительно с утра не держал сигарету в руках, поэтому курить хотелось безумно.

— Скорпи, ты последняя задница. Сначала закинем подарки, потом на ужин, и только потом, может быть, прогуляемся на Астрономическую башню, хорошо?

— Да, Луна. Что интересно сегодня было? Сегодня уроки были как никогда тихими? — Захохотал я.

— О, да, Скорпи! Учителя тихо писались от восторга и с упованием говорили, говорили, говорили… о том, что они бы с удовольствием выставили, внимание цитата, «…этого некультурного, эгоистичного, заносчивого, хамоватого ученика за дверь замка!», тебе сказать, как я давилась от смеха, глядя на их полные надежды лица? Единственной, кто отреагировал на твое отсутствие адекватно, была, конечно, Магонагалл.

— Подонки, — с притворной скорбью на лице сказал я. — Как они могут так со мной… Я им доверял…

— Скорпи, я… не знаю как помочь тебе, но я сделаю все, чтобы ты смог это пережить…

— Спасибо…

Когда наша маленькая, трагическая сценка была закончена, мы со смехом отправились в Большой Зал. Луна прыгнула рядом со мной и быстро начала кидать в тарелку все, до чего могла дотянуться. А я говорил, что после ВВ факультеты, так сказать, «побратались»? Студенты рассаживались за свои столы только на торжественные праздники, ходили друг к другу в гостиные и вообще всячески сближались. Но наш факультет, конечно, не был с этим согласен с этим «беспределом». Да что там, я и сам был против, пока в моей жизни не появилось нечто по имени Лавгуд. Хе-хе, вряд ли меня кто-то из слизеринцев это оценил, но мне было плевать. Я явно выбивался из рядов «стандартных» слизеринцев. Они ненавидели меня, но боялись. Ведь я, черт возьми, Малфой! А это дорогого стоит!

* * *

Мисс Роза сидела за последней партой, не знаю, какой черт дернул меня к ней подсесть, но это явно ненормально! Хе-хе, не удивительно, что она так удивилась, когда я плюхнулся на соседний стул.

— Малфой?! Ты что тут забыл? Больше мест, что ли нет? — Её брови медленно, но верно ползли вверх.

— Уизли, не делай только такую мину! Ты разве не счастлива, что Я — Скорпиус Малфой решил провести этот урок рядом с тобой? — Выдерживая максимально серьезную мину, я уставился на Уизли.

— Малфой! Катись отсюда, а? Пока я тебя не заавадила! Черт! Ты меня бесишь!

— Значит, нравлюсь! — Нет, я не буду пояснять абсурдность своей мысли.

— Я сказала бесишь… — как-то растерянно ответила она.

— Видишь ли, Розалия, дорогая, — меня самого передернуло от своих слов, а Уизли так вообще скривилась, — природа чувств человека очень похожа. Все идет от одного и радость, и гнев, и грусть, и раздражение… и, конечно же, любовь.

— Ты не прав! Любовь отлична от всех чувств! Она меняет людей и…

— Глупости! — Я перебил её, и вот оно — безумие завладело мной на некоторое время. — Ярость меняет человека намного больше, чем любовь. Грусть разрушает человека, она…

— Малфой! Задумайся на одну минуту! Все чувства производные от любви, ничто в этом мире не имеет такую силу как…

— Я не знаю, мисс Уизли, что в этом мире имеет силу, но вряд ли какая-то сила помешает сейчас мне снять с вас и мистера Малфоя по десять баллов за абсолютно наплевательское отношение к уроку! — Профессор Долгопупс орал на весь кабинет. Вообще-то его было тяжело довести, но мы с Уизли и не таких доводили. Наши с ней перепалки могли обсуждать неделями, а когда мы были помладше, то месяцами. — Я снимаю с вас обоих по пять баллов, ещё одно замечание и с вами будет разбираться директор! Черт вас подери… — последнее предложение было сказано тихо, но все-таки вызвало улыбку учеников.

— Зачем ты сел ко мне? Ты виноват. — Голос Розы Уизли был полон злобы.

— Откуда столько неприязни, мисс Роза, я сущий ангел, а вот ты…

— Я?! Что я?! Если бы ты не начал молоть чепуху, с нас бы не сняли огромное количество баллов! Счет пошел на сотни! А это все ты! Ты! ТЫ! ВИНОВАТ! МАЛФОЙ! — Она выделяла каждое слово, а я не мог сдержать улыбку, бьюсь об заклад, Уизли и не подозревает насколько мила!

— И все-таки я нравлюсь тебе… — мой тихий шепот долетает до ушей Уизли и…

— Чертов кретин!!! Нет! Нет! И ЕЩЁ РАЗ НЕТ!!! Ты бесишь меня! Почему ты вечно лезешь в мою жизнь?! Почему нельзя молча проходить мимо?! Почему нужно обязательно что-нибудь сказать?! Почему?!

— Потому, что ты бесишь меня не меньше! Твои кучерявые каштановые патлы! Болотистые зенки! Твоя идиотская родинка возле глаза! Твой прямой нос! Твои худые руки! Грустный вид! Надменное выражение лица! То как ты читаешь закусив губу! То как улыбаешься одной стороной рта! То как грызешь перо, когда задумываешься! То как аккуратно выводишь буковки, когда пишешь! Всё в тебе меня бесит! Я не могу спокойно пройти мимо тебя! Я тебя ненавижу!

Тадамс! И на моей щеке огромный красный отпечаток её рук и тихий шепот вкрадчиво отвечает: — «Я тебя тоже…»

А дальше буквально визг Долгопупса: — «ПОШЛИ ВОН! К МАГОНАГАЛЛ!!!»

И вот идем к директору. Черт, как меня все это задрало. Вытаскиваю сигарету, поджигаю, и это мерзкое, но спасительное ощущение разливается по легким. Эта Уизли! Боже, она же мерзкая, такая не настоящая, картонная! Вся вылепленная из своих кретинских правил и норм поведения! Надоело. Эх, мне б свободы. Пойти бы сейчас на Астрономическую башню с Лавгуд, покурить, половить снежинки ртом. А Уизли прет максимально далеко от меня и носом в мою сторону не ведет. Блять. Надоело.

— Уизли, я вот сейчас скажу, а ты просто примешь к сведению. Молча. Ок? — Хм, в моем голосе даже звучит какая-то наивная, идиотская надежда. Мисс Роза молча кивает. Вау! Что-то в лесу издохло! — Я тебя не ненавижу, у меня вырвалось. Извини. — Весь передергиваюсь, но должен, я никогда не вру… почти. Ха-ха.

— Я тебя тоже.

Вот опять! Опять включила режим правильной девочки, так нельзя! Нельзя, черт подери!

— Уизли, мать твою! Прекрати! К чему это! «Я тебя тоже». Посмотри на себя! Ты думаешь ты добрая и хорошая?! Ты ошибаешься! Ты хуже меня! Я вру окружающим, ты врешь себе! Ты ненастоящая! Зачем ты приколотила к себе этот образ! Все правильно! Все нравственно! Я блевать хочу от тебя! ТЫ отвратительная! Безчеловечная! А что в тебе человеческого?! Внешность?! Скажи мне! В тебе ничего нет от людей! Ты блятский робот, Уизли! Я не…

— Ради Бога заткнись! Что ты знаешь обо мне?! А?! Решил ты умный?! Все понимаешь в жизни?! Так вот знай! Ты нихрена не понимаешь! Мерлин! Ты маленький и глупый! Считаешь, что надо быть естественным! Так вот что я скажу! Мы сдохнем, если будем настоящими! А ты Малфой! Ты! Ты настоящий?! Знаешь?! Я отвратительная?! А ты?! Ты какой?!

Мы приблизились друг к другу, я схватил её за запястья, заставляя смотреть мне в глаза. Она кричала, я тоже. О, черт, я просто не знал что делать. По мне от ярости шла дрожь. Мысли в голове путались. И в какой-то момент нас обоих просто переклинило. Не знаю… Может это просто был способ заткнуть самих себя. И мы просто вдруг впились друг другу в губы. В этом не было страсти, любви, желания. Это была тупо попытка выплеснуть боль и злость, накопленную годами. Весело, черт возьми. Нет, ну конечно, мы ни разу не обалдели от осознания того, что стоим посреди коридора и нагло лезем в рот друг к другу. И вот я слышу скрип… Это моя крыша уехала в отпуск. Записку оставила: « Буду не скоро». Печально.

* * *

— Скорпи, ты выглядишь подавленным. — Эх, Луна, Луна… Смериваю её злым взглядом, засовываю сигарету в зубы и зло так:

— Неужели?

— Ой, хорош, Скорпи. Что случилось? Роза? — И так и вертится на языке: «Да как ты могла подумать?!» Материться хочется страшно, начинаю быстро втягивать воздух, пепел падает на пол. Лицо Луны меняется на глазах. — Все так серьезно?

— Хм… Ты даже не представляешь на сколько, Лавгуд.

— Глядя на твою кислую мину, я думаю о грустном. Рассказывай.

Мой рассказ подходит к завершению, я выуживаю новую сигаретку и готовлюсь слушать разглагольствования своей подруги. Миленько. Ничего не скажешь. Она начинает петь песни о чувствах, любви, неясности, боли и бла-бла, я уже готов послать её куда подальше, но она изрекает последнюю и правильную (что удивительно!) фразу:

— Скорпи, в любом случае, завтра по домам, отдохнешь, подумаешь, она тоже. — Вот выкиньте, выкиньте конец предложение. Мне плевать на то, что там она.

— Надеюсь, это поможет. А она… Вот только про неё давай больше не будем. Мне надоело. Эта Уизли… что-то её слишком много. Не хочу о ней говорить. Не хочу.

— Как хочешь, Скорпи, как хочешь! — Лавгуд смеется, отбирает у меня сигарету и докуривает. — Лорд Малфой, не считаете ли вы, что нам пора на последний Хогвартский ужин перед Рождеством. Я так волнуюсь…

— Как в прошлом году на С.О.В. по магловедению?! — И я захожусь смехом, вспоминая, как Лавгуд грохнулась в обморок на экзамене.

— Мерзкий предатель! — Кричит она, подпрыгивает и начинает колотить меня по темечку.

— Пощади! — Мои вопли разлетаются по Хогвартсу, а в следующую секунду Лавгуд запрыгивает мне на спину, и я, с ней на горбу, бегу в Большой Зал.

Первое, что я вижу, влетев туда, это Уизли, положившая голову на плечо своего обожаемого братца Альбуса Поттера. Её глаза расширяются при виде Луны на моей спине, а я сбрасываю свою любимую подругу и отворачиваюсь к своему столу. Лавгуд хохочет и кричит что-то вслед, а я хитро улыбаясь, плетусь к слизеринцам и падаю рядом с Троем Забини, на весь вечер отвернувшись от Гриффиндорского стола.

* * *

Было уже за полночь, когда мы с Лавгуд, с горой пирожков устроились на одной из лестниц (благо дело старосты). Луна облокотилась на меня спиной и ела уже второй пирожок. А передо мной встала дилемма — пирожок или сигарета? Занятый этими серьезными мыслями я уставился на другой конец коридора, а там… Бедняжка Джеймс, он так старался остаться незамеченным, но я бдю… бдею… бдую… В общем все вижу!

— Поттер! Стоять! Иди-ка сюда! — О да, мой голос был полон яда.

— Нда, Малфой, ликуешь уже? — Лицо Поттера выражало крайней степени неприязнь, прелестно.

— О, я в предвкушении. Может быть, ты скажешь что-нибудь в свое оправдание? А, Поттер?

— Нет, я воздержусь от комментариев. — Как же хочется начистить ему рыло. Нельзя. Он ничего не сделал.

— Жаль, минус 20 баллов с Гриффиндора!

— Скорпи, прекрати! Он брат Розы и…

— Минус 50 баллов с Гриффиндора! — Эти Уизли, Поттеры… Бр… Всех бы заавадил.

Реакция у Поттера хорошая. Доля секунды и он меня уже держит за отворот мантии. Зря. Очень зря.

Луна прижимала к лицу Поттера кусок своей рубашки, его лицо было все в крови. Черт, я, кажется, перестарался. Кровь лилась из носа, разбитых ссадин и брови, изо рта в котором отсутствовал один из нижних зубов. Нда, выглядел Поттер печально, а у меня была разбита губа, но так незначительно, что даже кровь не капала.

Луна была вся запачкана Поттерской кровякой. Я внимательно присматривался к ней. Она никогда так ни на кого не реагировала. Столько волнения, грусти, желания помочь. И вдруг… я вижу, как будто резко раскрылись глаза. Она в пяти сантиметрах над его полузакрытым лицом, а он так нежно держит запястье той её руки, которой она прижимает ткань. А вторая его рука!!! Лежит у Лавгуд на талии, будто в поиске опоры, но черт подери, за опору ТАК не держатся! С ошалелым лицом я наблюдаю за ними. Совсем охренели! Как же так?! Когда?! Но вот вспоминаю наш первый поход в Хогсмит вместе с Лавгуд. Вспоминаю, как спросил, кого она любит. И вспоминаю её глаза, пытающиеся найти кого-то среди гриффиндорцев. Вот так-то, Скорпи! Думай что хочешь, но все уже случилось.

Блять. И мне как-то тошно, как-то грустно. Тихонько встаю, прощаюсь с ними, извиняюсь перед Поттером, целую Лавгуд в лоб и ухожу спать. Не хочу это видеть, не хочу знать. Доползаю до своей кровати, падаю на подушку, закрываюсь пологом и прячусь от этого безумного мира… в котором моя Лавгуд любит Поттера, а он её. В котором я целую Розу Уизли, а она меня. Блятство! Что же это такое?!

Если смех продлевает жизнь, то я, мать вашу, никогда не умру!

— Вы трахались?!

— Что?! Скорпи, думай, что говоришь?!

— Я спрашиваю, вы трахались?! Да, или нет?!

— Нет! Надеюсь, тебе легче.

— О, да. Невообразимо.

Я и моя дорогая Полоумная Лавгуд (теперь я уж точно в этом не сомневался) стояли на станции в ожидании Хогвартс-экспресса.

Моя любимая Луна, наконец, нашла свою любовь в облике гриффиндорского мачо — Джеймса Поттера. Ну, можно представить насколько сильно меня тянуло блевать при виде влюбленных. Они теперь не расставались. Учителя были в шоке. Как?! Два самых неуправляемых ученика Гриффиндора и Когтеврана вдруг стали, не побоюсь этого слова, милыми!

Это наталкивало меня на самые грустные мысли. Да ещё и Уизли вечно крутилась под ногами. Мы с ней только закончили общий проект по ЗОТИ. Но самой интересной новостью являлось то, что к нам в школу поступят целых два новых профессора по Трансфигурации и ЗОТИ, а именно — Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер. Это был шок. Для всех. Двое из Золотого Трио известного на всю Британию будут преподавать в школе чародейства и волшебства Хогвартс! Замечательно, не правда ли?! Восторг, нахер!

Все это просто разбило меня. А теперь после длительного ожидания поезда, я ещё и вынужден был делить купе с влюбленными и Уизли.

После получаса мучений влюбленные удалились «прогуляться по поезду», а я и Уизли остались наедине.

Ах, два часа извращенного удовольствия, это по мне.

* * *

— Черт бы тебя побрал, слизеринский хорек! — Роуз Уизли с растрепанными волосами кричала на меня не своим голосом.

— Заткнись, Уизли! Не повышай на меня голос! В чем я не прав, а?! Может, скажешь, что тебе на меня наплевать? А целуешь ты меня так просто, от скуки!? — что происходит? А что такого, нахер?!

— Я. НИКОГДА. ТЕБЯ. НЕ. ЦЕЛОВАЛА. Понятно тебе, чертов кретин?! Катись отсюда!

— Я сказал, не смей меня оскорблять! И хватит, хватит! Кого ты обманываешь? Уизли, скажи мне честно, что ты ко мне чувствуешь? Хотя, я знаю, ты меня хочешь! — Ха-ха, да… стоило видеть в этот момент лицо мисс Уизли. Её глаза расширились, рот раскрылся, брови взлетели на середину лба, а нижняя губа затряслась.

— Знаешь, Малфой, твой отец отвратительный человек, причинивший людям столько боли, а ты… ты просто жалок!

Не знаю, что стало с моим лицом, но Уизли вдруг испуганно попятилась назад.

В моей голове волчком закружились воспоминания, мысли об отце. Я вдруг осознал, что если он узнает о том, что происходит в моей жизни, он никогда этого не поймет, он убьет меня, и правильно сделает. Мерлин, куда катится жизнь? Внезапно очень захотелось покурить, просто задохнуться сигаретным дымом. Черт, ощущение было такое, будто внутри пробили брешь.

Как Уизли смеет?! Что она знает обо мне?! Что она знает о нем?! Что вообще о нем знают?! Глупцы, как же они во всем не правы! Как же не правы!

« Я нашел своего отца в зале, мама уехала, оставив нас вдвоем. Драко сидел напротив камина с полупустой бутылкой Огненного виски, вокруг валялись подушки и уже пустые бутылки.

Заметив меня, отец прохрипел что-то, начал тянуть ко мне руки, но потерял равновесие и рухнул на ковер, разбрызгав виски. Он зашелся кашляющим смехом вперемешку с ругательствами. А я стоял в дверях не способный поверить в то, что это — Драко, всегда такой серьезный, правильный, идеальный, черт возьми. Тем временем отец взял себя в руки, если можно так сказать.

— Иди сюда, Скорпиус, — прохрипел он. Как только я подошел, он притянул меня к себе, и, дыша перегаром, продолжил. — Знаешь, сынок, люди говорят про меня страшные вещи, что я Пожиратель, убийца, насильник, и чего уж там, просто мудак, — тут он снова пьяно захохотал, а потом внимательно посмотрел мне в глаза. — Запомни, Скорпиус, это важно! За всю это гребанную войну, твой отец не прикончил ни одной грязнокровой суки, за всю свою ничтожную жизнь, я не убил никого больше флобер червя. Сынок, твой отец жалкий ублюдок, ни на что не способный. Представляешь? Вот это жизнь, нахер, я почти святой! Ладно, сын, я думаю, что тебе пора спать, а у меня ещё осталось пол бутылочки виски! Пшел вон! — с этими словами он толкнул меня подальше, развернулся к огню и затянул какую-то песенку.

А мне было восемь, и я уже начал тихонько ненавидеть своего отца».

* * *

— Скорпиус, дорогой, ты чего такой злой? Что-то произошло? — мама стояла, облокотившись на стенку, и внимательно на меня смотрела.

— Нет, мама, все замечательно, — ответил я, целуя её в холодную щеку.

— Куда ты уходишь? — вопрос, растерянность, грусть в глазах.

— Просто в сад, мама. — Улыбка трогает её губы.

— Сегодня приедет много гостей, они останутся у нас на Рождество. И… среди них будет твоя будущая жена, — не скрывая смех, произнесла Астория.

О, отлично! Нет, ну, вообще, просто блеск! Поцелуй их всех дементор! Какая, к черту, жена?! Какая-нибудь чистокровная сучка?! Дело дрянь.

— Я в сад.

* * *

Сигареты в пачке подходили к концу, а легче не становилось. Хотелось сделать хоть что-нибудь, хоть половить соплохвостов за хвосты, что угодно, лишь бы отвязаться от гадостного ощущения на душе.

— Привет, ты — Скорпиус, я права? Меня зовут Тейлор Ирегон. — Передо мной стояла невысокая худая брюнетка, абсолютно не похожая на чистокровную. Длинные прямые волосы были беспорядочно разбросаны по плечам, сильно накрашенные глаза, тонкие губы с сережкой и сережки пуговицы (по три на каждом ухе)! Черт, кто это?! Моя будущая жена?! Не так я её представлял! Хотя, она мне нравится. Чем черт не шутит?

— Привет, я Скорпиус Малфой, а по совместительству твой будущий муж. — Я отвесил ей поклон.

— Можно я не буду делать реверанс? Нет уж, я за тебя не пойду. И вообще, мало ли что за ересь несут мои родители, все херня, — о! Какая милашка, правда? — я не выйду замуж без любви.

— Расслабься, не собирался я жениться. — Я улыбнулся и протянул ей руку. — Ну, рад познакомиться.

— О, я тоже! А виски у вас в доме есть?

* * *

И вот её трусы уже на полу, а она, вцепившись мне в волосы, стонет на весь дом, извиваясь в моих руках. Определенно, она мне нравится. После третьей бутылки виски она начала раздеваться сама. Хм, у неё отличная фигура, надо сказать. Что ж такое творится, нахер?!

Тейлор потянулась к моим губам и поцеловала, а я придерживал её за талию одной рукой, повалился с ней на кровать. Ни разу в жизни, дементоры её подери, ни одна девушка не начинала вдруг ржать во время секса. Но она явна была не из обычных. Я прижал её к кровати, и смех сменился на стоны.

* * *

Тейлор сидела на моей кровати с книгой в руках и упорно пыталась найти в ней что-то.

— Теей, хватит рыться в этих пыльных книженциях. Что ты хочешь найти?

— Ну, например это! — ответила она. — Очень интересное зелье, в нем соединены действия Амортенции, зелья Храбрости и … виски.

Она громко засмеялась и вырвала страничку с зельем из книги.

— На, Скорпи, может, попробуешь на ком-нибудь. — Сказала Теей, бросая мне пергамент.

— Черт, если Драко узнает, он сдерет с тебя кожу для нового листа, — бесцветно ответил я, комкая лист и запихивая его в карман брюк.

— О, не будь столь критичен по отношению к нему, Скорп, Драко — душка. — Сладко ответила девушка.

— Ты похотливая мартовская кошка, Тейлор! — я так улыбался заваливая её на мягкую подушку.

* * *

Рождество кончилось, и Хогвартс снова принимал учеников в свои объятия. Брр… какой идиотский эпитет. Ну, да не важно. Безумно соскучившись по своей белобрысой подружке, я сразу после распаковывания вещей отправился к ней в гостиную. Райвенкеловцы по привычке указали мне на комнату Луны и вернулись к своим делам.

— ЛУНА ЛАВГУД, черти тебя раздели, я скучал, как недолеченный псих! Иди сюда и обними своего любимого потомственного аристократа! — орал я, кидаясь на шею Лавгуд.

— СКОРПИ! Мерлин, я тоже безумно соскучилась, Джеймс, конечно, очарователен, но последние два дня я просто лезла на стену без тебя, да и Роза все время вела себя как самая фригидная феминистка на земле, представляешь?!

Эта фраза заставила меня кататься по полу в припадке истерического смеха. Неужели, я пережил эти недели без Лавгуд?! Как?! Как?!

После получасовых обменов впечатлениями, обниманий и рассказов о «счастливом Рождестве», Луна призналась, что Поттер даже не намекал ни на какие половые отношения и вообще был паинькой, дома Поттеров и Уизли Лавгуд понравились безумно, и она мечтала снова туда вернуться.

После этого Луна начала упорно рыться в моих карманах, пытаясь найти там «что-нибудь вкусненькое», естественно, её поиски не увенчались успехом, и она бросила это гиблое дело.

На моем горбу Лавгуд под Рождественский гимн отправилась в Большой Зал, уверенно пиная меня ногой в такт песне.

— Луна, детка, я понимаю, что безумно сексапилен, и тебе так и хочется прикоснуться к моей упругой попке, но все же держи себя в руках.

В ответ на это Лавгуд только расхохоталась и стала пинать меня ещё яростнее.

Ради меня Луна сбежала от своего любимого Потти, уселась рядышком и стала с безумными глазами запихивать в меня всю еду, что была на столе, приговаривая: «Скорпи, что-то ты похудел!» Мерлин, что эта семейка с ней сделала?!

* * *

Так уж вышло, что наш приезд в Хогвартс пришелся на пятницу, и впереди у нас было ещё целых два дня выходных.

В субботу вечером я завалился на Астрономическую башню с пирожками и запасом сигарет. Рядом с Лавгуд стоял графинчик с тыквенным соком и два кубка. Она, как всегда, курила, свесив ножки с парапета.

— О, Скорпи, привет! — улыбнулась Луна, наливая сок.

— Лавгуд, ты когда-нибудь грохнешься отсюда, — тоном Магонагалл заявил я.

— Не нуди, дорогой, давай лучше выпьем за Хогвартс!

— Ага, выпивать тыквенный сок, это почти грустно, — ответил я, глотая содержимое кубка.

— А теперь о серьезном, Скорпиус. Я думаю, тебе стоит поговорить с Розой Уизли и …

— Луна! Ты знаешь, как я к этому всему отношусь! Хватит, не собираюсь я с ней говорить!

— Я так не думаю. — Сказала Лавгуд, внимательно наблюдая за тем, как я пью сок.

В моей голове шевельнулась страшная догадка.

— Что ты туда добавила, женщина?! — кажется, в моем голосе слышны истерические нотки.

— Ну, эээ… то зелье… ну, то… его рецепт… он лежал у тебя в кармане, и я… я решила, что…

— НЕТ! Что ты натво… — в голове что-то произошло и мозг отключился.

* * *

— … где жде-е-ет ме-е-еня мо-о-оя л-ю-ю-юбо-о-о-овь! — с видом полного придурка, удивительно, не правда ли?! я распевал песенку о любви. Слегка пошатываясь я отправлялся к Гриффиндорской гостиной. Хоть у меня и не было пароля, я был преисполнен решимости попасть туда. Как? Ну, я же, черт возьми, Малфой!

— О, дорогуша, девушка или прекрасный ангел изображен на этом портрете?! — закричал я обращаясь к картине загораживающей вход в башню Гиффиндора. — Глаза мои не могут выдержать пленительного света твоих глаз. — Пышка в розовом платье с восторгом уставилась на меня. — Ответь мне, Венера, сошедшая с небес, как можешь ты всего лишь быть портретом и охранником глупцов, влачащих жизнь в утехах глупых! — чуть запинаясь вскричал я. — Пусти меня, о, dea*, иду я просвещать!

Стоит ли говорить, что уже через секунду, я стоял посреди гриффиндорской гостиной с видом Цезаря! Правда из его волшебного списка я пока выполнил только «Пришел!», но остальное не заставит долго ждать, если ты Малфой.

Гриффиндоская гостиная в немом шоке уставилась на меня.

— Я у врага в руках и пойман в сети!** — закричал я на всю башню. — О, где моя королева, где та, из-за которой сердце стучит сбивчиво и взволновано!? — я больной? Нет, конечно, нет.

— Я буду твоей королевой…

— Я буду твоей королевой…

— Нет, я…

— О, нет, лишь Роза Уизли мне нужна!

— Она в спальне для девочек, — севшим голосом ответил мне кто-то, — но ты не сможешь туда попасть, я не пущу тебя к своей сестре!

— Но Джеймс, ведь «сердце бьется в упоенье, и для него воскресли вновь и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь». """

— Малфой, короче, я не знаю, сколько и что ты выпил, но катись-ка ты отсюда, пока не…

— Джеймс, прошу и плачу пред тобой, ты к Роуз Уизли путь открой… — хм, кажется, в этом зелье есть какой-то ещё компонент, о котором не упомянули.

Видимо Поттера все-таки забавила эта ситуация, поэтому ядовито улыбаясь, он ответил:

— Если хочешь, можешь вылезти из окна гостиной на карниз и по нему дойти до окна Розы, но я бы тебе не…

Кто его слушал? На всех порах я подлетел к окну и вылез на карниз. И да! Меня абсолютно не пугали снег и ветер.

Подбираясь к окну, мной снова стали завладевать чувства и, пытаясь распахнуть раму, я заорал:

— Там брезжит свет. О, Роза, ты как день!

Встань у окна, убей луну соседством (в этот момент я уже стоял на подоконнике);

Она и так уже от зависти больна,

Что ты её затмила белизною! """" — я ввалился в спальню для гриффиндорских девушек и упал на единственную присутствующую там Розу Уизли.

— Малфой! Черт возьми, как ты сюда попал?!

-Меня перенесла сюда любовь,

Её не останавливают стены! """"— нда, определенно в зелье имеется скрытый компонент.

— Малфой, я тебя заколдую, слезь с меня сейчас же!

— Твой взгляд опасней двадцати кинжалов """"!

— Ты совсем рехнулся, правда?! Слезай! И прекрати нести эту чушь!

— Мой друг, клянусь сияющей луной,

Посеребрившей кончики деревьев… """"

— Заткнись, не надо мне луной клясться!

— Так чем мне клясться?

— Прекрати, не надо клясться ни луной, ни чем-либо другим! Просто свали…

— Клянусь, мой друг, когда бы это сердце… """"

— Ну, заткнись же, Малфой!

— Но как, ведь я тебя люблю! — ответил я и поцеловал Розу Уизли!

Всему этому суждено было прерваться под злобный рык Поттера, который на метле(ведь мальчики не могут подняться в женские спальни) влетел в комнату. Он быстро стащил меня с Розы и начал бить метлой. После этого он схватил меня за мантию и поьащил прочь, не обращая внимания на мои крики:

— Святая ночь, святая ночь! А вдруг

Все это сон? Так непомерно счастье,

Так сказочно и чудно это все! """"

богиня (итальянский)

** Шекспир «Ромео и Джульетта»

""" А. С. Пушкин

"""" Так же Шекспир «Ромео и Джульетта»

звехдочки пришлось заменить на """", т.к. сайт принимает их за разделение главы.

Да, я парень из неблагоприятного района. Но только потому, что неблагоприятным районом все называли тот участок футбольного поля, где я играл.

Я только что прогнал из лазарета Лавгуд, явившуюся с повинной. Вот подуюсь ещё недельку и прощу, наверное... может быть... не исключено. Душу грел образ бледной Луны, которая заикаясь, просила простить её. Нет уж! Не так быстро! Я так пострадал! Так опозорился! Это стоило мне немалых нервов.

А вот как я попал в лазарет? Все просто. Джеймс Поттер пытался вразумить меня весьма магловскими методами, он просто избил меня-бедняжку до потери пульса, а после притащил в лазарет и отправился к Магонагалл с повинной.

Мадам Помфри долго и нудно причитала над моим искалеченным телом и оставила меня в больничном крыле до конца недели. Сказать откровенно, я был безумно рад. Ведь вся школа уже знала, что я, потомственный Лорд Малфой, отлично знаю Шекспира, но скажем так, это была совсем не новость. Главным было то, что я, все помнят — потомственный Лорд Малфой, люблю Уизли! Нет! Ну, театр абсурда! Как, ну, как, я могу любить УИЗЛИ?! Это… это… не по-малфоевски, дементор их подери!

Но была во всем этом безумно приятная новость, просто замечательная!

Джеймс Поттер получил наказание в виде (десяти лет лишения свободы) отработки у Филча в течение всех выходных нынешнего месяца, а так же, в виде бонуса, минус 60 очков с Гриффиндора! Хотя, я требовал исключения Поттера (а желательно поездку в Азкабан), просьбы пострадавшего учтены не были, к сожалению.

Через полчаса после ухода Лавгуд, ко мне заявилась непосредственно виновница торжества — Уизли. Ну, то, что это Уизли подсказала мне только моя наблюдательность. За ширмой виднелся женский силуэт с растрепанными волосами, благодаря небольшой толщине ткани, можно было рассмотреть отблески каштановых волос. Силуэт упорно теребил что-то в руках. А это была типично её привычка, теребить что-то, при волнении. Раздался соответствующий звук, и руки фигуры обессилено опустились с кусочками пергамента в пальцах.

— Уизли, ты долго там будешь стоять?! Ты загораживаешь мне свет! Это не полезно, знаешь ли.

— Хочешь, чтобы я ушла? — Да! Да! И еще раз, да!

— Если целью твоего визита было приветственное стояние за ширмой, то да, можешь идти.

Ткань ширмы отъехала в сторону, и этот Уизли заглянул внутрь. Она, заливаясь краской, попыталась прикрыть за собой ткань, неуклюже развернулась, уронила стул и ударилась бедром о железную кровать.

— Вот, ты мне только честно скажи, все гриффиндорцы такие «грациозные», или это твоя отличительная особенность? — скепсис так и замер на моем лице.

— Знаешь, что, — мисс Роза со злым выражением лица, потирала бедро и упорно пыталась сдуть прядь с лица, выглядела она при этом, честно признаться — премило! Так! О чем я?! Видимо последствия этого ужасного зелья. — Не пошел бы ты, Малфой?! Я пришла к тебе, как человек, узнать все ли у тебя хорошо, а ты опять начинаешь говорить всякие га...

— Дорогая Розалия! Пока по этой школе безнаказанно гуляют твои родственники, у меня все в принципе не может быть хорошо! Так в чем тогда вопрос? Твой брат избил меня, пользуясь моей минутной слабостью! Но, сожри его соплохвост, я выйду отсюда, и он получит свое! Понятно? А пока, у меня все плохо! Очень плохо! Ведь вся школа думает, что я без памяти влюблен в тебя! Ясно? Еще вопросы!

— Да, пожалуй, я задам парочку. Первый — неужели твою аристократическую задницу волнует, что...

— Совсем и не задницу волнует...

— Не перебивай меня, кретин! Так о чем я? Неужели, твою аристократическую ЗАДНИЦУ — волнует чье-то мнение? Второй — почему ты все-таки такой ублюдок, ведь можешь быть нормальным, Луна ведь видит в тебе что-то! И третий — нежели, я настолько непривлекательный человек, что меня нельзя полюбить?! А теперь откровение: мне абсолютно похерить, что ты ответишь! — все это Уизли проорала и, оттолкнув ширму в сторону, отправилась к выходу.

— Да ты нихера не последовательна, Уизли! — закричал я, ей в след, но она даже не обернулась, а я обессилено повалился на подушку.

Откуда только берутся такие люди?! Испоганила мне репутацию! Испортила день, неделю, месяц, жизнь... (мне, кажется, щиплет глаза)

А ещё через полчаса (это, видимо, заговор) ко мне пришел (кто бы вы думали?) сам Джеймс Поттер! О, да! Я прям даже не знал, что делать, с тем переполняющим меня счастьем, при виде этого, ну просто, солнышка Гриффиндора!

А дальше на лице Поттера отразился непомерный мыслительный процесс, и он изрек:

— Малфой, ну ты, это... на меня не злись. Я, как бы, сестру хотел защитить... А! И вот ещё! Меня Луна попросила передать, — непомерная гордость отразилась на его лице, — ты на нее не обижайся, она тебя... это... ну это... — казалось, Джеймсу очень противно, и в данный момент он собирался сказать нечто немыслимое, для его жизненного уклада, — любит она тебя, короче!

Если честно, у меня даже рот открылся. Он сказал это? А может, у меня галлюцинации?

— Любит?

— Любит.

— И ты не хочешь разбить мне морду?

— О, не соблазняй меня, Малфой! Я хочу этого больше всего на свете!

Я резко поднялся с кровати, по спине прокатилась волны боли, и я на секунду скривился, но это абсолютно не уменьшало моего желания надавать Поттеру по морде.

— Эй, ты успокойся! Я не буду с тобой драться! Малфой, ты совсем слабый и...

— Я слабый?! Может, проверим, кто из нас слабый? А? Поттер! Чего же ты пятишься назад?! — в тот момент, мне, кажется, совсем сорвало тормоза!

Да какого хрена?! Все делают, что хотят!

Этот ублюдок встречается с моей лучшей подругой! Моя лучшая подруга подмешивает мне зелье, чтобы я встречался с Уизли! Уизли все время что-то изображает из себя! А я?! А я не имею права?! Да нихера!

Но Поттер, видимо, слишком боялся вылететь из школы.

— Ступефай! Извини, Малфой, не сегодня! — он захлопнул за собой дверь, и меня отпустило.

Смысла бежать за Поттером, я не видел.

Меня била мелкая дрожь! Хотелось что-нибудь сделать. Сигарет в больничном крыле не было. Я со всей силы пнул железную кровать и тут же схватился за ногу, матерясь на весь лазарет.

Мне казалось, что ещё секунда, и я взорвусь, внезапно в двери влетела Уизли. Её волосы растрепались, лицо было испуганным, и она часто-часто дышала.

— Ааа, Роза, дорогая, снова пришла меня проведать?! — за одну секунду я оказался рядом с Уизли и схватил её за отвороты мантии.

— Малфой, ты что творишь?!

— Прости, тебе не нравится? А так?

Я впился в нее губами и обхватил её за талию. Она попыталась меня оттолкнуть, но я со всей силы дернул её к стене и прижал. Уизли попыталась оторваться от моих губ. Только меня это не волновало, я со всей силы рванул её за мантию и услышал треск ткани. Она попыталась меня ударить, я схватил её руки и прижал к стене.

Мир рушился у меня на глазах. Хотя нет. Мои глаза были закрыты. Я чувствовал у себя в руках, теплую кожу её запястий, я чувствовал её мокрый язык, я чувствовал её жесткие волосы, щекочущие мою скулу. Меня всегда такая близость приводила в легкий восторг. В таких поцелуях всегда было нечто интимное, нечто такое, чего невозможно достичь, дежурно целуя свою подругу на лавочке, что-то слишком личное.

Я резко отступил, а Уизли съехала по стене на пол, потеряв координацию.

Я попятился назад и уперся в одно из железных изголовий кровати. На лбу выступил холодный пот, Уизли била мелкая дрожь, ее разорванный воротник висел где-то за спиной, а по одному из рукавов пошла трещина. Смотрелось это отвратительно.

— Ро... Роза! Прости, пожалуйста... Роза, я... мне... прости... — я подошел к ней и опустился на колени. — Это не я, это чертово, укрепляющее зелье, у него побочный эффект агрессивность. Прости меня. Мне... Мне так стыдно! Роза? — я протянул руку и коснулся её ладони, но Уизли отдернула руку и, чуть тряхнув головой, подняла глаза, я не сдержался и все-таки взял её за руку, она чуть поморщилась.

— Я испугалась. Очень. — Роза смотрела на меня с недоверием. Ну, еще бы. Я сам себе сейчас не стал бы доверять. Она вздохнула и медленно поднялась с пола.

— Мне действительно стыдно.

— Ладно, я понимаю, наверное. Просто, давай забудем, будто ничего не было. И помирись с Луной, хотя я сама с ней не разговариваю, но, ладно, пора все это заканчивать. — Она вырвала свою руку и похлопала меня по плечу.

— Спасибо, — слабо проговорил я. У меня даже не было желания думать об ужасе.

Роза махнула рукой, я кивнул ей в ответ, и она вышла в коридор.

Но день отказывался так просто заканчиваться. Не прошло и десяти минут, как дверь лазарета распахнулась, и нечто рыжее влетело в лазарет. Мерлин! Может здесь кто-нибудь вести себя спокойно, а? Ведь только я болен!

К моей кровати подошла Лили Поттер. Её рыжие волосы разметались по плечам, мантия хлопала по ногам, на лицо скривилось от злости, в общем, вилок у нее был вполне себе воинственный.

— Скорпиус Малфой! Если ты сейчас же мне не объяснишь, что с Розой, я подойду к Джеймсу с Альбусом, и они оставят от тебя лишь мокрое место.

— Лили! — это была Роза Уизли, которая снова вернулась в лазарет.

— Нееееееет! Пожалуйста, Мерлин, услышь меня и прекрати издеваться! — я закрыл лицо руками.

— Помолчи, Малфой, — устало сказала Роза. — Лил, ты обещала не идти сюда! Врунья, — буркнула она и, скрестив руки на груди, уселась на свободную кровать.

— Ой, Роза, прекрати! Я встретила тебя в коридоре, сидящую на подоконнике в разорванной одежде, возле больничного крыла! Ты несла какую-то чепуху про Малфоя! И после этого я должна была сделать вид, что ничего не произошло? Радуйся, что я не рассказала Альбусу и Джеймсу! Пока не рассказала, — уточнила она, презрительно глядя на меня сверху вниз.

— Лили, он ничего мне не сделал. Ненавижу эту твою привычку — лезть во в чужие дела. И не вздумай говорить своим братьям! Хватит того, что Джеймс уже сделал!

— Кстати, насчет братьев, а почему младший Уизли остается безучастным, тем паче, что ты его родная сестра. Хотя, возможно, он понимает, что лесть опасно, ведь он на четвертом, да? Это доказывает наличие у него мозгов, а так же доказывает, Шляпа не ошиблась, отправив его в Райвенкло! — подытожил я.

Лицо Розы пошло красными пятнами.

— Ой, Скорпиус, прошу тебя, заткнись и не лезь в мою семью!

— К тому же, я на четвертом, но это абсолютно не умоляет мое желание, влезть в эту ситуацию! Слышишь меня, Роза? Абсолютно.

— Лили Поттер! Сейчас же прекрати! Иначе я расскажу твоей маме о Мартине Буте, с которым ты целова...

— Не ври! Я с ним не целовалась, — на лице Поттер выступило нескончаемое отвращение, — к тому же, как ты можешь мне угрожать, крутя роман со Скорпиусом Малфоем?! Да и твоя мама уж точно поближе будет, чем моя!

— Хогсмит — это недалеко! — фыркнула Роза.

— Кабинет Трансфигурации поближе будет! — парировала Лили Поттер.

— Хей! — тут было место и мне. — Мы не крутим никакого романа, все, что между нами было — это пара детских поцелуев! Больше ничего! — Уизли только удовлетворенно хмыкнула.

— «Пара детских поцелуев», — передразнила меня Поттер. — Это ого-го! Я вот вообще не целовалась! — Тут же на её лице отразился ужас, и она прихлопнула рот рукой.

На секунду все замолчали. Я был действительно поражен. При всей своей нелюбви к этому семейству, нельзя было не признать, что и Роза, и Лили были очень красивыми. Особенно Лили, хотя она была всего на четвертом курсе! Я не говорил, что мне очень нравятся рыжие?

Сбоку раздался звук напоминающий бульканье, но я не обернулся.

— Серьезно? — я недоверчиво смотрел на Поттер, но ответ был написан на её красном лице.

Лили только кивнула, а Роза вдруг зашлась истерическим смехом и свалилась с кровати. Лицо Лили из испуганного тут же превратилось в разозленное.

— Роза, дементор тебя подери! Прекрати, немедленно ржать! Слышишь меня?

Я оторопело уставился на сестер, пытаясь понять, в чем причина истерики.

— Так вот почему... пхахаха... а ведь он был такой краси... пхахаха... как я могла поверить... Меерлин! — Уизли трясло от смеха.

— Роза! Заткнись сейчас же! Слышишь?! Заткнись! — Поттер вся красная стояла прямо над утирающей слезы Уизли.

— Ладно, Лили, извини, но ты была такая испуганная своим признанием, и тут я вспомнила тот случай у бабушки, в общем, я слишком нервная последнее время, у меня была истерика. — С серьезным лицом закончила Уизли.

— Замечательно! — Поттер плюхнулась на мою кровать напротив сестры.

— Дорогие дамы, а не пошли бы вы обе вон из больничного крыла?

Никакой реакции.

— Вы меня слышали? Убирайтесь, на пару со своими семейными проблемами!

Они даже не повернулись, продолжая сверлить друг друга взглядами. Я чуть не задохнулся от возмущения. Мерлиновы подштанники! Да что же такое делаются! Приперлись ко мне, чтобы выяснять отношения! Что это вообще такое? Не лазарет, а проходной двор! Чтоб гигантский кальмар сожрал!

— Эй! Валите отсюда! Общайтесь в другом месте! И вообще, где носит Помфри?! Беспредел! Бардак! Убивают!

Поттер покосилась на меня и засмеялась.

— Малфой, а я и не думала, что ты такой забавный. — Кто забавный?! Я забавный?! Я?! Лорд Скорпиус Малфой?! Забавный?! Меня всего затрясло от негодавания.

— А я и не думал, что ты такая тупая, Поттер! Хотя, о чем, я именно так и думал! — Я наклонился очень низко к ней и проорал это ей прямо в лицо.

На секунду её лицо покинули все краски, она шокировано уставилась на меня, но вдруг лицо Поттер исказила гримаса ненависти и она залепила мне пощечину. Я заорал как последняя истеричка, вцепившись себе в щеку, и отшатнулся. Да что она о себе думает вообще?!

— Да ты никак совсем охренела, Поттер?! Что ты себе позволяешь, наглая, мерзкая, сопливая гриффиндорка?! Кто ты такая, чтобы прикасаться ко мне, и тем более бить меня?! — Поттер подскочила с кровати, и, задрав голову, она была маленького роста, смотрела на меня. — Что ты о себе возомнила?! — я схватил её за плечи и бросил на кровать, нависнув над ней, я кажется, брызгая слюной (бээ, какое все-таки мерзкое выражение), проорал пару оскорблений, как вдруг нечто тяжелое треснуло меня по затылку. Я потерял координацию, Поттер поплыла перед глазами, и я повалился прямо на нее.

Да уж, кажется, я забыл про ещё одного персонажа. Уизли, как я и думал, была очень подлой, она ударила меня в спину ( никто не смеет сказать мне, что я вру, так и есть!).

Кажется, я отвлекся, на чем мы остановились? Ах да, я повалился на Лили Поттер, которая тут же закричала не своим голосом (несомненно, от восторга). Естественно, ведь каждая бы зашлась в сладостном крике, если бы на нее, будто ангел с небес, сверзился сам Скорпиус Малфой! Разве нет?

Лили Поттер очень вкусно пахла детскими духами, нечто подобное было у моей шестилетней племянницы со стороны матери.

Я дергался, как в конвульсиях, ощущая под собой тело Поттер. Её рыжие волосы зарывались мне в нос, в рот, в глаза, а её тонкие детские руки царапали мои плечи, она пыталась вылезти из-под меня. Но я не мог ей помочь. Не мог, или не хотел. Казалось, она весит раза в два меньше, чем я. Поттер была мне максимум по шею, и к тому же, такая тонкая, что было ощущение, что её может сдуть ветром. Перед глазами до сих пор все плыло, координация все никак не могла вернуться в норму, и я в конце концов, повалился с кровати на пол.

Вокруг послышались крики, шум. Мерлин! Что они со мной сделали? Вдруг я навсегда останусь ущербным калекой?!

Но моим мыслям суждено было прерваться, сверху на меня полилась вода. Я тут же подскочил и ударился головой, судя по всему, об чьи-то коленки, которые тут же метнулись прочь. Я потряс головой и открыл глаза. Первым, что увидел были, те самые опасные коленки, в плотных черных колготках, которые видимо принадлежали Розе Уизли а перефокусировав взгляд, я обнаружил сидящую с ногами на моей кровати Лили Поттер.

Я медленно поднялся с пола и внимательно посмотрел на двух самых надоевших мне гриффиндорок. Секунду помедлил и разразился страшным криком, полным нецензурных выражений и переходов на личности. Уизли и Поттер хватило тридцати секунд, чтобы ретироваться из лазарета.

Я устало плюхнулся на кровать, прикрыв лицо руками. Устал. А завтра уже пора выписываться. Семь дней без сигарет, без Лавгуд, без простого спокойствия. А ведь в лазарете мне назначен отдых. Как сказала Помфри — это главное лекарство. Так почему тогда, Мерлин их всех подери, я никак не могу его получить?!

Покатавшись пару минут по простыни, я уснул. И проспал весь оставшийся день и всю ночь. Мне снился весьма странный сон. Для меня это был самый жуткий кошмар. Мне снилось, что я стою в середине круга из четырех человек, которые быстро кружатся вокруг меня и напевают рождественский гимн. Эти четверо: Уизли и трое Поттеров. Вскоре песенка заканчиваются, и Лили Поттер подскакивает ко мне и целует в обе щеки, за ней Роза, а потом и Джеймс... Я проснулся в холодном поту, после того, как Альбус Поттер чмокнул меня в левую щеку. Тут же я ринулся к раковине и принялся мыть щеки с мылом. За этим делом меня застала немного удивленная мадам Помфри, которая тут же сообщила мне, что я выписан, и если потороплюсь, то успею к завтраку.

За завтраком я клевал носом и почти ничего не съел. Трой Забини, да и все остальные слизеринцы косились на меня с опаской, но ничего не говорили. Немного поковыряв ложкой кашу, я встал из-за стола и поплелся к выходу. Ночной кошмар так и не дал мне прийти в себя, и теперь все было словно в дымке. Еще секунду я шел себе спокойно, как вдруг, врезавшись во что-то, я упал прямо на холодный каменный пол, меня придавило что-то сверху, и весь мир скрылся за сплошной темно рыжей пеленой.

Единственное, что я услышал, это ругательства, кто-то поднялся с меня, и мир вновь приобрел нормальный цвет. В носу все нещадно чесалось, и я чихнул, кажется, обрызгав кого-то.

— Сожри тебя соплахвост! — Зашипел знакомый голос. Лили Поттер медленно вытерло лицо. — Смотрю, тебя отпустили, ну что ж, с выздоровление! — Фыркнула она, как всегда, глядя на меня снизу вверх.

— Ага, вот уж спасибо. Ты, конечно же, совсем не испортила мне утро. — Сухо ответил я.

— Как и ты мне! Абсолютно не испортил. — Она опять фыркнула, как разозленная кошка. Да точно! — Поттер, ты похожа на кошку. — Я осознал, что сказал, не сразу. Меня как будто снова ударили по голове.

— А ты похож на хорька, Малфой. — Произнес голос за моей спиной. Треклятый Джеймс Поттер! — А ну-ка повтори, Поттер, и тогда я не откажу себе в удовольствии размазать твою мерзкую морду по Большому Залу!

— Какие-то проблемы ребята? — этот добродушный голос шел откуда-то сбоку. Я медленно повернулся и увидел перед собой хмурящегося мужчину, лет сорока с темными непослушными волосами, в круглых очках и с какими-то книгами в руках. — Джеймс, ты никак ввязался в перепалку? — бровь мужчины вопросительно изогнулась. (Хе-хе, соблазнительно изогнулась. Бровь-то! Совсем уж я рехнулся, видимо.)

— Папа... — простонал Джеймс Поттер.

Папа?! Так это Гарри Поттер! Мерлин всемогущий! Бьюсь об заклад, это он! Вон он шрам прячущийся за спутанными волосами. Мои глаза медленно расширились. И вроде нечего и удивляться, ведь я знал, что он будет у нас преподавать, но все равно я не мог с собой справиться. Слишком уж не верилось, что перед тобой самый известный волшебник со времен Четверки Основателей, сам Гарри Поттер.

— Здравствуй, — он протянул мне свободную руку, — я так думаю, ты Скорпиус Малфой. — Я тупо кивнул, протягивая руку. — А я профессор Поттер, твой новый учитель ЗОТИ. Профессор... — снова повторил он, как будто смакуя это слово. — Не знаю, кем я себя представлял, но уж никак не профессором, хотя... у меня имелся опыт. Пожалуй, прекрасный опыт...

— Папа, — послышался предупреждающий голос Лили Поттер.

— Ах да! О чем бишь я? Пора на уроки. Джеймс, можно тебя на минутку. Ну, до встречи, Скорпиус, у вас Защита третьим, кажется. — И Гарри Поттер двинулся прочь, а Джеймс Поттер понуро поплелся за ним.

Я все так же ошарашено смотрел ему в след.

Рядом кто-то тихонько усмехнулся. Лили Поттер!

— И чего ты на меня уставилась? Иди, давай на уроки! Буркнул я.

— Да-да, и тебе тоже пора. — Она пошла дальше между рядами из скамеек. Но через пару метров обернулась. — А я с ним четырнадцать лет живу, прикинь!

"В человеке есть темная и светлая сторона. Но проблема в том, какую сторону ты выберешь. Это определяет все".

А. Дамблдор

Я шел к кабинету ЗОТИ, сегодня у нас должен быть урок с равенкловцами. Я подошел к классу один из первых.

Заглянув в кабинет, я обнаружил, что он пуст, а окна распахнуты насквозь. Снег свободно валил в класс и температура стояла, что надо. И все же, я не смог удержаться и вошел. Кабинет был залит холодным светом. Я подошел к окну и попытался разглядеть что-нибудь, только снег валил с такой силой, что разглядеть ничего кроме огромных снежинок нельзя было. Однако, в глубине этого буйства, я вдруг заметил пятно, и с каждой секундой оно становилось все больше, ближе-ближе приближаясь к окну. Но я ведь тот ещё рехнувшийся паренек, я продолжал стоять и упрямо вглядываться, как вдруг на меня снизошло осознание того, что это сова, и эта самая сова со всей силы врезалась прямо в мою удивленную физиономию. Я повалился прямо на пол вместе с сипухой, которая оставила мне длинную и жуть, какую глубокую царапину от глаза до подбородка. Сова тут же взлетела, уселась на люстру и оттуда уставилась на меня.

— Чертова птица! Посмотри, что ты наделала! — я провел пальцами по щеке и скривился. — Кровь! Видишь, глупое животное, ты изуродовала меня.

Знаете, в такие моменты есть два варианта развития событий: первый — я начинаю громко материться и кидаюсь в сову авадками, а второй — я чувствую себя полнейшим лузером и, смирившись с судьбой, решаю отползти куда-нибудь в уголок. Я выбрал второй. Звучало как, я выбираю удел смертный.

Облокотившись на подоконник, я полез в сумку за платком, пальцы правой руки испачканы, кровь стекает по подбородку и капает на рубашку. Просто блеск, нахрен. Мерлин! Ну за что?! За что?! За что, дементор подери?!

— Ну что же это такое! Черт! Черт! Чееерт! — орал я, прижимая платок к щеке.

— Мистер Малфой? — о, ну замечательно, что сказать! Профессор Поттер выглянул из-за двери своей комнаты, присоединенной к кабинету. — Что с вами?! Мерлин, да у вас кровь! — Не может быть, нахрен! — Что произошло? — Он быстро спустился по ступенькам и побежал ко мне. — О! Хедвиг! — сипуха сорвалась с люстры и подлетела к Поттеру и, ласково так, ущипнула его за ушко.

— Так случайно вышло, — промямлил я, — в общем, ваша птица... ну... она случайно поранила меня. Сер. — Поттер удивленно посмотрел на меня.

— Хедвиг? Удивительно, она очень дружелюбная птица. — Да Вы что?! Знаете, чего-то я не заметил! Нет! Это, конечно, замечательно! Любовь, гринпис, мир во всем мире, бла-бла-бла... Но! Очнитесь, Профессор, у меня чуть ли не дыра в щеке! Хотя, естественно, это совершенно не важно. Нет, нет. Черт! Как это все несправедливо!

— Нет... — прокряхтел я. — Она не виновата. — Я защищаю сову. Я удивлен? Я не удивлен. — Я не заметил её, а она меня, там такая буря была, и мы... хе-хе... так сказать, столкнулись. — Мерлиновы кальсоны! Стою тут раненый, понимаешь ли, оправдываю какую-то чокнутую птицу, которая, между прочим, практически смертельно меня ранила.

О, конечно, я совсем не злился на сову! Ну... может быть, совсем немного. Она смотрела на меня так осмысленно, что я, чуть было, не решил, что совсем рехнулся, как вдруг сова сорвалась с плеча Поттера и села на мое плечо, а потом как-то уж совсем по-свойски слегка укусила меня за ухо. Ха! Если это исчадие ада решило, что я прощу её, то это огромнейшая ошибка! «Малфои не прощают» (Кодекс поведения семьи Малфой).

— Умница, Хедвиг! — Улыбнулся Поттер. — Знаете, мистер Малфой, у меня когда-то была очень похожая сова с таким же именем, и она отдала за меня свою жизнь. Это было так давно... — в этот момент в уголках его глаз собрались морщины, а плечи чуть дрогнули.

Сова отдала за него жизнь? Сова?! Ну, могу сказать одно: в этот замечательный момент на моем лице замерло тако-о-о-е скептическое выражение, что можно было лишь радоваться тому, что Поттер задумчиво уставился в окно абсолютно расфокусированным взглядом. Он ещё более странненький, чем я думал.

— Я думаю, тебе стоит пойти в больничное крыло. — Он внимательно посмотрел на меня, а я как будто уменьшился под пристальных взглядом этих зеленых глаз. Терпеть не могу таких людей, которые абсолютно поглощают окружающую атмосферу, буквально заменяя её собой. Думаю, особо не стоит вдумываться в смысл того, что я сейчас произнес. Мда... Определенно, не стоит.

— О, поверьте, профессор, я належался в больничном крыле. Может быть, вы сможете мне помочь? — Я странно себя чувствовал. Этот Поттер смотрел на меня очень-очень заинтересованным взглядом. Что же такое он во мне увидел? Я не мог этого понять. Но каким бы странным не был этот профессор Поттер, он мне, несомненно, нравился ( я признался, он выглядел совсем не плохим парнем). Было в нем что-то такое, из-за чего он вызывал у меня какое-то безграничное доверие и уважение.

— Прости, Скорпиус, — он произнес мое имя, и я, против своей собственной воли, содрогнулся. — Я, к сожалению, не силен в медицине, вот Герм... Профессор Грейнджер, она может, а я... я так и не научился.

Чертыхнувшись про себя, я уставился в пол, идти в лазарет не хотелось, но я был уверен в том, что если бы Поттер мог, он бы обязательно помог. Мерлин! Откуда у меня вообще такие мысли. Я глубоко вздохнул. Честное слово, ничего не понимаю. Кажется, мне срочно нужно покурить, или, может быть, мне просто нужна...

— Скорпи! Что с тобой?! — в дверях стояла Луна Лавгуд, и у меня внутри все так безгранично потеплело, что стало совсем не холодно, но я не смел даже лишний раз моргнуть.

— Несчастный случай на производстве. — Сухо ответил я. Она сразу сделалось такой расстроенной, что у меня внутри все свело.

— Ты позволишь мне помочь.

Напустив на себя безразличие, я посмотрел прямо на нее.

— Пожалуйста. — Ну так! Ну так! Кто ещё, кроме Малфоев способен принимать помощь, внушая всем, что оказывают просто непомерную услугу одним своим согласием.

Луна глубоко вдохнула и взмахнула палочкой, я почувствовал, как кровь исчезает. Она взмахнула палочкой ещё раз, рана затягивалась. Луна всегда была сильна в невербальных заклинаниях.

— Останется шрам. — Лавгуд потупила взгляд.

— Плевать... — Я пытался проткнуть пол носком ботинка. Как все прекрасно понимают, я в этом преуспел ровно так же, как сборная Англии по квиддичу в Чемпионате мира прошлого года.

— Спасибо.

Мы замерли в немом молчании.

— Скорпиус... Прости меня... — прошептала Луна.

Я поднял голову и посмотрел на нее пристальным взглядом, она посмотрела на меня. Это было просто невыносимо. Моя Луна стояла передо мной, такая... такая милая... А я выпендривался, как последняя задница. Я говорил что-то о том, что Малфои не прощают? Я нагло лгал.

— Лавгуд... — прошептал я, и улыбка расползлась на все лицо, мне было даже не больно.

Я схватил её за плечи и прижал к себе со всей силы. Луна обняла меня за талию, и мы начали медленно кружиться вокруг своей оси. Нашей оси, черт подери!

— Скорпи... — Лавгуд плакала! О, Мерлин! Мерлин! Нееееееет! Только не слезы! — Скорпи прости! Я так скучала по тебе!

— Это ты прости меня, Лавгуд! — Я продолжал кружиться с ней. — Я полный придурок, раз обиделся на тебя! Я так скучал! Так скучал! Лавгуд! Я просто чуть не сдох! Серьезно!

Луна засмеялась куда-то в область моей шеи, а потом чуть отодвинулась, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Именно! Ты последняя задница! Лорд — Скорпиус Малфой! — и мы захохотали, как бешенные.

— Эй, ребята, вам пора рассаживаться. — Поттер смотрел на нас с нарочито серьезныой миной, но уголки его губ предательски подрагивали. В конце концов, он не выдержал и улыбнулся так, что я смог рассмотреть все тридцать два его зуба.

— Профессор Поттер, извините, просто мы со Скорпи две недели были в ссоре, это было отвратительно.

Поттер понимающе улыбнулся и отправился к своему столу, по пути захлопывая окна. Класс медленно заполнялся студентами. Мы с Лавгуд уселись за первую парту и стали наблюдать за Поттером, который что-то писал на доске.

— Ну, здравствуйте, ребята, — Поттер повернулся к классу и неуверенно улыбнулся. — Никогда в жизни не думал, что буду стоять на этом месте, как мои собственные преподаватели. — В этот момент я окончательно пришел к выводу, что профессор, определенно, излишне сентиментален. Просто ненормально излишне сентиментален, я б сказал. — Так вот... ЗОТИ были единственным предметом, по которому у меня было «Превосходно». В то время когда я учился, в Хогвартсе сменилось ровно шесть преподавателей этого предмета. И! У каждого из них были свои методы. Впрочем, так же как и у меня. — Он потер ладони и обвел взглядом класс. — Я от начала и до конца практик, и, соответственно, практика — и есть мой метод.

Студенты уставились на Поттера с настоящим интересом. Даже Трой Забини, который, надо сказать, терпеть не мог ЗОТИ, отвлекся от своего любимого занятия на этом уроке, он проснулся! И это, черт возьми, было удивительно!

— К сожалению, ваши предыдущие преподаватели все как один были теоретиками. Так что, теперь нам есть над чем поработать. Вставайте со своих мест. Так все, все! Встаем! — Поттер активно жестикулируя, показывал каждому, куда отойти. Он взмахнул палочкой и все парты выстроились у стен. Затем он взмахнул палочкой еще раз, и лавки выстроились по кругу.

— Прекрасно! А теперь мы с вами научимся использовать заклинания. И первое, простейшее заклинание — «Экспелиармус»! Кто скажет, что оно делает? — Трой Забини поднял руку, класс удивленно уставился на него.

— Да, мистер...

— Забини, сер. Это заклинание выбивает из рук противника палочку. — Трой с важным видом обвел нас всех взглядов. Я стоял с открытым ртом, Луна, хохотнув, хлопнула меня по подбородку так, что я чуть не прикусил язык.

— Замечательно! Мистер Забини! 10 баллов Слизерину! — Поттер счастливо улыбнулся. — Итак. Вам стоит разбиться на пары. Начнем. Кто хочет первым?

— Мы! — заорала Луна и схватила меня за локоть.

— Лавгуд, ты чего такое творишь?! Я не хочу! — зашипел я. Просто блестяще, сейчас я возьму и снова опозорюсь! Прекрасно, нахрен!

— Нет, ты хочешь! — сказала Лавгуд и выволокла меня на середину класса.

— Прекрасно, мисс Лавгуд и мистер Малфой. Итак, повторяем за мной. Хотя, я думаю, стоит сначала показать... вот, например, на мистере Малфое. Экспелиармус! — палочка вылетела у меня из руки, и Поттер каким-то слишком уж профессиональным движением поймал её. — Хорошо! Все могли наблюдать пример. — Он бросил палочку мне обратно. — Так, вставайте друг напротив друга. И начнем!

Мы с Луной встали на исходные позиции и произнесли заклинание. Но наши палочки даже не дрогнули.

— Ничего, ничего, — запел Поттер, — ещё раз! Пробуем ещё раз! Теперь, мистер Малфой, пусть, только мисс Лавгуд произнесет заклинание. Давайте!

— Экспелиармус! — крикнула Луна, ничего не произошло.

— Давай, Луна, соберись! — Лавгуд снова выкрикнула заклинание, и палочка снова вылетела из моей руки. Профессор Поттер чуть не подпрыгнул от восторга.

— Это прекрасно, Луна! 10 баллов Равенкло! Итак, мисс Лавгуд, теперь дайте мистеру Малфою попробовать! — он всучил мне в руки мою палочку и подмигнул.

— Экспелиармус! — теперь уже выкрикнул я. Палочка Луны взметнулась в воздух, и я поймал её на лету.

— О! Это просто отлично! — счастливо улыбнулся Поттер. Я с удивлением взирал на палочку Луны. У меня вышло! Станцуй дементор ламбаду! Вышло! Довольная улыбка, против моей собственной воли, расползлась по лицу. Черт возьми, да! — Так, так! Ещё 10 баллов Слизерину! Спасибо, мисс Лавгуд и мистер Малфой! Можете вернуться на свои места. — Поттер хлопнул меня по плечу и отвернулся к классу.

— Мы молодцы, Скорпи! — взвизгнула Луна, кидаясь мне на шею. — Никогда не думала. Что дядя Гарри, такой отличный преподаватель.

— Дядя Гарри, — ухмыльнулся я. — Ему не идет.

Урок проходил спокойно. Практически у всех получалось использовать заклинание. Не вышло всего у трех человек, которым Поттер наказал усердно тренироваться, а так же сообщил, что задает нам прочитать главу из учебника, посвященную заклятию «Ступефай». После всего этого он подозвал нас с Луной к себе.

— Слушайте, мне не очень удобно вас просить, но у меня сейчас урок, а директор просила срочно предоставить ей кое-какие книги. Не могли бы вы отнести, если у вас, конечно, урока сейчас нет. — Он уставился на нас с надеждой, а Луна мгновенно скисла и потупила взгляд.

— Простите профессор, — пролепетала Лавгуд, — у меня сейчас зелья.

— Ничего, я могу отнести сам! — Черт! Мне что делать больше нечего! У меня свободный урок, а я попрусь к директору. Мерлин, кто потянул меня за язык.

— Это отлично. Скорпиус, вот книги. Пароль... гм... а я не знаю пароля... Ладно, надеюсь, кого-нибудь встретишь. — С этими ловами Поттер всучил мне книги и выпроводил нас с Луной за дверь.

Я кивнул на прощанье Лавгуд и отправился к кабинету директора.

Как только я подошел, горгулья двинулась, я удивленно на нее уставился, но как оказалось из кабинета выходили Макгонагалл и Лонгботтом. Они установились прямо передо мной. Лонгботтом выглядел очень взволнованным. На нем была теплая мантия, а в руках он сжимал портфельчик, который ходил ходуном, из-за того, что руки профессора очень сильно тряслись. Но откровенно признаться, мне было абсолютно все равно, чего с ним случилось, единственное, что меня волновало, это то, что Лонгботтом, видимо, собирался уходить, а значит — сегодня не будет Зелий. И это меня, безусловно, радовало.

— Эээээ... Здравствуйте, профессор Макгонагалл и профессор Лонгботтом. Меня профессор Поттер попросил занести вам книги. — Я обращался к директору.

— О, это замечательно, мистер Малфой, пароль «лимонные дольки». — Лимонные дольки?! Лимонные дольки, черт возьми?! Она серьезно?! И эта женщина пять лет учила меня трансфигурации! Неудивительно, что я её совсем не понимаю! Нельзя понять предмет, преподаваемый профессором, который ставит себе такие пароли! О, Мерлин свидетель. — Поставьте их на мой стол, я, к сожалению, спешу. Пойдемте, профессор Лонгботтом. — С этими словами профессора удалились.

Как полный болван я уставился на горгулью и, грубо выражаясь про себя, назвал пароль. К моему удивлению горгулья меня пропустила. Я мысленно проклял профессора Мак-у-меня-старческий-моразм.

Мне раньше никогда не доводилось здесь бывать и, чего уж там, я затормозил прямо на входе, ослепленный этим местом. Огромное количество книг, разных непонятных приспособлений, куча стеллажей, картины на стенах и, наконец, директорский стол из красного дерева с исполинским стулом, который лично мне больше напоминал трон. И ко всему этому пароль «лимонные дольки»!

Усмехнувшись, я подошел к столу и с трудом пристроил их, среди кучи всякой всячины, которая лежала здесь. Я уже было двинулся к выходу, как вдруг заметил на одной полочке старую потертую шляпу, которая каждый год распределяла учеников на факультеты. Шляпа меня определенно не замечала и тихонько что-то толи говорила, толи пела.

— ... и друг их — Салазар сказал... нет, не так. Тогда их друг промолвил... нет... тоже не то... — я прислушался к шляпе, она придумывала новую песню, мне нестерпимо захотелось улыбнуться, что я и сделал, а потом взял шляпу в руки. Она затихла, но ничего не сказала. И тогда, хм... кто-то сказал, что я чокнутый? Я надел её на голову.

— Малфой... — сказала шляпа. — И зачем же ты снова надел меня? Хочешь услышать мое мнение о себе.

— Хочу... — я затаив дыхание, ждал её ответа.

— Так вот, что я скажу, Малфой. Уж не знаю, на какой факультет я бы тебя отправила, но точно не на Слизерин. — Ухмыльнулась шляпа. — Ну, и я, вряд ли бы отправила вас в Хаффлпафф, может быть Равенкло, хотя, скорее всего, ваше место на Гриффиндоре. Вы могли бы стать там великим!

— Вы ошибаетесь. — Процедил я.

— Это ты так думаешь, мальчишка. Нельзя верить, что твое место на Слизерине только потому, что вся твоя семья училась на этом факультете, дорогуша.

Я разозлено сорвал шляпу с головы и бросил обратно на полку.

— Что же вы тогда отправили меня туда?! — заорал я.

— Ты так хотел. И, к тому же, слишком боялся туда не попасть. — Просто ответила шляпа.

— Почему же вы меня послушали?! Почему не отправили на другой факультет?! Вы же знали, что я буду там лишним!

— Во-первых, ты — Малфой, во-вторых, ты хотел на Слизерин, вот я и решила, что ошибаюсь. К тому же, один человек однажды смог убедить меня в том, что я бываю не права. Он сам знал, где ему место, он сам его выбрал. — Сказала шляпа.

Перед глазами у меня пылали огоньки, я уставился на шляпу.

— Кто? Кто это был?

— Гарри Поттер.

Я отшатнулся от шляпы и схватился за голову. Глупая тряпка, что же ты творишь? Кто вообще позволил тебе решать? Я отвернулся и двинулся к одному из кресел. Присев на подлокотник, я оглядел кабинет, с огромного портрета в золоченной раме на меня взирал седовласый волшебник с длиннющей бородой, очками половинками на кривом носу и с улыбкой на лице. Я знал его. Его все знали. На меня смотрел Альбус Дамблдор.

— И чего вы на меня уставились? — устало спросил я, глядя на портрет.

— Знаете, мистер Малфой, на своем веку я повидал многих людей, которые сделали неправильный выбор. Я повидал множество запутавшихся в себе личностей. Множество тех, кто зависел от обстоятельств и этим объяснял свой выбор, свои поступки. — Альбус Дамблдор серьезно посмотрел на меня. — Так вот, мистер, Малфой. Я скажу вам кое-что. В каждом человеке есть темная и светлая сторона. Но проблема в том, какую сторону ты выберешь. Это определяет все. Вы думаете, что выбрали темную сторону, хотя, это слишком торжественно звучит. Однако, Вы думаете именно так, подсознателно относите себя к не самым хорошим людям. Но это не так.

— У меня нет выбора, — сказал я, грустно усмехнувшись, и закрыл лицо руками.

— Выбор есть всегда, мистер Малфой. У Вас весьма интересная рана, как правило именно таким ранениям приписывают волшебные свойства.

— Меня ранила психованная сова, — я просто промычал ответ сквозь пальцы.

— Весьма забавно, мистер Малфой. Но тем не менее, ваша жизнь, наверняка, невозвратно меняется последнее время,не так ли?

Я отнял руки от лица и посмотрел на портрет, только там уже никого не было.

_________________________________________________________________________________

да-да, автор тащится по Химуре.

Не будь засранцем, отпишись :)