Переполох с Мерлином

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Драко-Малфой-Имел-Удовольствие-Портить-Ему-Жизнь, сидел в Запретном лесу, сжавшись в комочек. Сегодня ровно год прошел с того дня, когда Темный Лорд Волдеморт пал от его руки. Ровно год, как Гарри вернулся оттуда, откуда еще никто не возвращался. Год с тех самых пор, как он спас эту блондинистую сволочь — Малфоя. Причем и всю его семейку тоже! А этот неблагодарный слизеринец снова выносит ему мозг!

Как получилось, что даже в угаре быстро раскручивающихся, как сильно сжатая часовая пружина, событий, он никак не мог забыть дрожащие холодные руки Малфоя, когда они летели из горящей Выручай-Комнаты? Почему, разговаривая с Лордом, Гарри продолжал чувствовать, как перепуганный Малфой прижимался к нему сзади? Эти вопросы долгое время не давали Национальному Герою покоя.

Его вечная задумчивость и отсутствующий вид стали бесить Джинни, и она начала устраивать ему истерики. И тогда Гарри послал ее, сам удивляясь своему равнодушию. Просто однажды взял и ушел посреди бурного монолога Джинн о том, что у него точно кто-то есть. На пороге развернулся и бросил: «Ты права. У меня есть кое-кто. Прощай». И аппарировал в Блек-Холл. И там вздохнул свободно: исчез невыносимый груз, давивший на его плечи два летних месяца. Через неделю он сможет проверить свои ощущения, вернувшись в школу доучиваться. Так как никто с седьмого курса Хогвартса не сдал ТРИТОНов в связи с Битвой, да и весь год дети учились из рук вон плохо под руководством Кэрроу, то было решено вернуть всех на повторный курс. А это значит, Малфой еще целый год будет у Гарри под носом. И тогда можно будет проверить все эти теории, от которых кружилась голова и снились «мокрые» сны.

А еще там будет Дамблдор, который сможет проследить, не проклял ли его Малфой. Воскрешение Дамблдора стало вторым величайшим переполохом наряду с Битвой. Это произошло тогда, когда Гарри, отдав дань памяти всем погибшим ученикам, пришел в склеп директора. Он только хотел опуститься на скамеечку подле гроба, как вдруг услышал слабое царапание. «Мышь», — сначала решил Гарри, но вскоре понял, что звуки доносились из самой гробницы. Почувствовав, как у него зашевелились волосы на голове, Поттер решил сдвинуть тяжеленную крышку гроба и поймать эту мышь. Негоже величайшему волшебнику столетия оказаться погрызенным каким-то мелким вредителем.

С большим трудом Гарри смог отодвинуть крышку наполовину. Он только хотел передохнуть, как вдруг сам не стал постояльцем такого же симпатичного домика для не совсем живых Героев. Дамблдор резко открыл глаза и попытался сесть в гробу. Поттер заорал и схватился за сердце. Он был уверен, что к его седой прядке добавилось еще полшевелюры серебра.

— Д-д-директор… Вы живы?

— Как ни странно, мой мальчик, но да…

— Мерлин! Так не бывает! Вы же год лежали тут, в склепе!

— Видишь ли, Гарри, я очнулся сразу после того, как ты вложил мне в руки Бузинную Палочку, но я был так слаб, что не мог открыть даже глаз или подать сигнал, что я выжил.

— Тогда бы сердечный приступ получил не только я, но и половина учеников Хогвартса!

— Не перебивай меня, Гарри. Так вот, у меня было довольно много времени — почти неделя — чтобы понять, как так могло получиться, что я вдруг воскрес? И я пришел к выводу, что меня за собой вытащил ты, Гарри. Когда дело касается тебя, мальчик мой, все законы природы и магии летят в тартарары! Видимо, ты, возвращаясь обратно после нашей встречи на Кингс-Кросс, сумел зацепить еще и меня. А так как напряжение магии было сильнейшим, то тебе удалось протащить меня сквозь границу небытия.

— Но почему же вы можете двигаться? Насколько я помню уроки маггловской биологии, после того как в кровь перестает поступать кислород, тело начинает разлагаться. По идее, вы сейчас должны быть инфери, директор!

— У меня есть одна теория, но проверить ее я смогу только в своем кабинете. Ты поможешь мне, Гарри? Я все еще слаб…

— Вы, наверное, жутко голодны, сэр? Нужно сначала накормить вас и напоить. Только по чуть-чуть, чтобы вы не умерли окончательно от заворота кишок, — Гарри подал руку директору, помогая тому перелезть через высокий бортик гроба.

— Ты знаешь, Гарри, кто-то из вас был настолько мил, что положил мне в гроб пакет засахаренных лимонных долек и бутылку медовухи. Своеобразные такие милодары, — заметив недоуменный взгляд юноши, Дамблдор пояснил: — Милодары — это вещи или утварь, которую раньше клали в гроб умершему, чтобы он на том свете мог жить, не зная забот. В древние времена даже умерщвляли домашнего эльфа, чтобы он прислуживал своему господину. Чудовищный обычай, я считаю!

— Ага, вы только про него Гермионе не рассказывайте, иначе все домовики Хогвартса окажутся свободными в тот же день — просто на всякий случай! — они как раз вышли из склепа, и Дамблдор близоруко прищурился на неяркое вечернее солнце. Гарри практически нес его на себе: ноги директора еще отказывались служить своему хозяину.

— Знаешь, Гарри, после недельной диеты на дольках и приторной медовухи я, кажется, разлюбил сладости, — и Дамблдор рассмеялся так весело и беззаботно, что Гарри тоже улыбнулся. Он смотрел, как ветер треплет длинную седую бороду старика, и наконец-то осознал, что директор жив, а значит, все будет очень хорошо!

Они потихоньку шли к Хогвартсу, и Дамблдор по-детски радовался каждой травинке или дереву. Уже около школы он смог идти сам, но продолжал держать Гарри за плечо. Попадающиеся ученики, оставшиеся помогать с ремонтом школы, столбенели и, вытаращив глаза, беззвучно хватали ртом воздух. Директор со всеми здоровался по имени и расспрашивал, как дела. Словно это не он вот уже год лежал в белоснежной гробнице на опушке у Запретного леса. Ученики отмирали и, если не падали в обморок, то присоединялись к Гарри и Дамблдору, потрясенно молча.

Как это часто бывает, хорошие вести разносятся со скоростью, недоступной совам, и вскоре все население школы высыпало в Холл. Минерва МакГонагалл, заламывая руки и кусая губы, стояла посреди Холла и смотрела, как медленно директор заходит в школу. Когда Дамблдор взглянул на нее своими голубыми глазами, пытаясь что-то сказать, строгий профессор Трансфигурации разрыдалась, словно пятилетняя девочка, и бросилась в раскрытые объятия директора. Тот что-то тихо шептал и поглаживал женщину по спине. Она трясла головой и снова заливалась слезами. Ученики, скромно потупившись, разбрелись кто куда, кроме, разумеется, Гарри и еще Драко Малфоя.

Блондин зачарованно смотрел на директора, не в силах отвести от него взгляда. Гарри подошел к нему и толкнул плечом.

— Не пялься так. Он настоящий.

— А? Что? — переключился на него Малфой.

— Я говорю, давай отойдем. Это неприлично — так пялиться на воскресших.

— Много ты понимаешь, — привычно огрызнулся Малфой.

— Что, прокручиваешь в голове сцену на Астрономической Башне?

— А ты откуда знаешь? — вздрогнул Малфой, наконец-то отведя взгляд от директора, уговаривающего МакГонагалл перестать плакать.

— А я там был, — и Гарри под локоток отвел несопротивляющегося слизеринца в уголок поукромнее.

Тогда они впервые за все время знакомства разговаривали нормально. Драко не ёрничал, а Гарри не стеснялся так отчаянно, как раньше. А потом директор позвал обоих в свой кабинет. Там они расселись по удобным креслицам и внимательно уставились на Дамблдора. Тот посмотрел на Гарри и громко и звонко хлопнул в ладоши. Все ахнули, когда в комнате разлилось золотисто-красное сияние и появился Фоукс. Он, нежно курлыкая, сел на плечо директора и потерся о него головой. Дамблдор ласково погладил феникса и сказал:

— Вот именно дар Фоукса мне напоследок и не позволил моему телу умереть окончательно. Феникс не смог смириться с моей смертью и сделал все, что мог. Но не в его власти было вернуть мне душу. Это сделал уже ты, Гарри, — Фоукс оторвался от директора, взглянул на Поттера и что-то попел на своем птичьем языке. Конечно, никто из присутствующих, ну, кроме, может, директора, не понял слов Фоукса, но благодарную интонацию уловили все.

— Не за что, Фоукс! Считай, это я тебе долг вернул, который задолжал на втором курсе, — улыбнулся Гарри, глядя, как серьезно кивнул Фоукс, прежде чем снова прильнуть к директору.

— А теперь давайте поужинаем? А то диета на алкоголе и сладостях на пользу мне явно не пошла! — воскликнул Дамблдор и снова хлопнул в ладоши. Тут же появились два домовика, груженые подносами с едой.

Гарри пристально наблюдал за тем, чтобы директор не съел что-то крепче мясного бульона и пары кусочков хлеба — это было очень опасно: объедаться после столь длительной голодовки. Но Дамблдор даже не допил свой бульон. Зато они с Драко уминали все, что видели. Директор блаженно жмурился, глядя на них, и сыпал шутками. Минерва МакГонагалл не сводила с него глаз, и вскоре Драко пнул Поттера под столом, явно намекая на то, что им пора и честь знать. Гарри быстренько сжевал пирожное, и молодые люди откланялись.

Пока ребята шли до развилки, ведущей в башни Гриффиндора и в подземелья Слизерина, они молчали. Оба остановились у лестниц и посмотрели друг на друга.

— Ну, ладно, Гарри, мне пора, — первым начал Малфой. — Увидимся! До завтра!

— Пока, Драко, — ответил Поттер, глядя, как слизеринец спускается по ступенькам. Было жаль расставаться с ним так скоро, но его «До завтра!» словно обещало что-то такое, отчего у Гарри сбивалось дыхание. Он, счастливый, ворвался в башню и полночи просидел на подоконнике, глядя на звезды…

* * *

С тех пор прошел год, в который уместилось все: и злые слезы, и скандалы, и примирения. Они с Драко очень тяжело шли к осознанию того, что нужны друг другу. Малфой никак не мог довериться Гарри, открыться. Даже когда они начали встречаться открыто, вызывая усмешки у «правильных» парней, Драко не подпускал Гарри ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Секс мало что изменил: Малфой оставался неприступен. Он, даже занимаясь любовью с Гарри, все время ждал удара в спину или резкого слова.

Поначалу Гарри был счастлив, что его чувства хотя бы находят отклик в душе слизеринца, но со временем этого стало слишком мало. Ему хотелось Драко Малфоя в полное и безраздельное пользование. А еще хотелось запереть красавчика в Блек-Холле и не выпускать оттуда долго-долго, чтобы все успели забыть об их существовании. Стоило только Драко начать с ним встречаться, как очень многие захотели заполучить блондинчика к себе в постель. Гарри бесился, а Драко злился на то, что тот ему не доверяет, и закатывал скандалы. Впрочем, они всегда мирились. Не по одному разу за ночь.

Но сегодняшняя выходка слизеринца переполнила чашу терпения Гарри. Казалось бы, завелся на пустом месте: Малфой снова упомянул свою помолвку с Гринграсс. Но даже намек на какую-то там мифическую невесту взбесил Поттера неимоверно. Он наорал на любовника, сорвал с шеи ненавистную бабочку и, громко хлопнув дверью, выскочил из Хогвартса. Он несся не разбирая дороги, пока без сил не свалился в траву.

Захлебываясь злыми слезами обиды, Гарри призывал все кары небесные на голову Драко Малфоя. Он помянул Мерлина, наверное, раз пятьдесят, не замечая, как потянуло ледяным ветром и в траве заискрились голубые искорки. Вокруг Поттера стали происходить странные вещи: огоньки сами собой образовали пентаграмму, ветер трепал его волосы и рвал одежду, но деревья вокруг стояли не шелохнув и листиком. Казалось, в кругу пентаграммы бушевала крохотная буря, и прошло немало времени, прежде чем Гарри обратил на это внимание.

Юноша встал и хотел было выйти, но ткнулся лбом во что-то твердое и холодное. Только тогда он заметил ярко светящиеся лучи пентаграммы и рунические символы, пронизывающие землю. Гарри потрясенно замер и протянул:

— Мерлин мой! Да что же… — договорить ему не удалось: сверкнула молния, резко запахло озоном и в следующей вспышке перед ним предстали двое людей. Гарри едва сдержался, чтобы не заорать от ужаса. Второй раз за год он едва не получает инфаркт от страха!

— Где это мы, Мерлин? Снова твои штучки? — приятным баритоном спросил тот, что повыше, одетый в легкую броню и с мечом на поясе.

— Не знаю, Артур. Я сам ничего не понимаю! — ответил второй, пониже со смешными лопоухими ушами, которые не могли скрыть даже торчащие во все стороны темные волосы.

Тут они повернулись и увидели перед собой Гарри Поттера. Все трое одновременно закричали и упали на траву. Гарри успел заметить, как тот, кого назвали Мерлином, постарался прикрыть собой того, который Артур.

«Мерлин и Артур? Нет, этого не может быть!!!» — промелькнула паническая мысль.

— О, Мерлин, — только и смог пробормотать Гарри, во все глаза разглядывая этих двоих.

— Мерлин, вы что, знакомы? — спросил Артур.

— Я не припомню, — ответил Мерлин. — Откуда вы узнали мое имя, чужеземец?

— Почему это я чужеземец? — даже обиделся Гарри. — Я с вами на чистейшем английском говорю. И зовут меня Гарри Поттер.

— Одежда выдает ваше происхождение, сэр Гарри.

— Вы бы на себя посмотрели, — буркнул Поттер. — Ладно, пойдемте, надо вас Дамблдору показать.

— А кто сей достопочтимый сэр?

— Директор школы.

— Школы?

— Да, школы чародейства и волшебства Хогвартс, — сказал Гарри, не замечая, как вспыхнули глаза Мерлина и приоткрылся в ужасе рот Артура.

— Так ты колдун? — взревел Артур, выхватывая меч из ножен. Мерлин еле успел повиснуть на руке своего господина, чтобы тот не ударил Гарри.

— Ты что, припадочный? — юноша опасливо покосился на Артура, тяжело дышащего под весом Мерлина. — Ты его крепко держишь?

— Дайте моему господину осознать эту новость, — ответил Мерлин, держа Артура за запястья. Для удобства ему пришлось сесть сверху, а Гарри даже залюбовался парнями: столько неукротимой энергии излучал Артур, а вот Мерлин, Гарри это четко видел, оттягивал на себя ярость своего господина.

— Надо же, а я всегда считал, что Мерлин гораздо старше короля Артура, — не думая, брякнул он. Обе фигуры на земле замерли.

— Что значит — короля? Я еще не король. Мой отец в здравии, слава богам! И Мерлин всегда был моим наперсником в детских играх. О чем вы говорите?

— Ну как же! — продолжал настаивать Гарри. — В нашей Истории вы предстаете совсем другими. Артур — сын короля Утера, а Мерлин — его седовласый наставник. У меня даже картинка где-то была в учебнике. Придем в замок — покажу. И королем ты стал после того, как вытащил из камня меч Экскалибур, если я ничего не путаю.

— Что ты несешь? — снова взорвался Артур. — Вот мой меч. Но ты не должен знать его имени — оно свято. Даже Мерлин не знал его!

— Я никому не скажу, Артур, — быстро проговорил Мерлин.

— Да поздно уже, — ухмыльнулся Гарри, — у нас каждый маггл знает вашу историю.

— Маггл?

— Ну, это те, которые не маги, вот как ты, Артур. Ты маггл. А Мерлин — маг.

— Что? Да как ты смеешь клеветать на моего слугу? В моем королевстве за колдовство положена смертна казнь!

— А-а-а-а! Так вот почему ты стал кидаться на меня с мечом, — протянул Гарри. — Странно это все… В нашем изложении ты и Мерлин тесно связаны, и он не раз спасал тебя своим колдовством. Так, ну хватит на земле лежать — простудитесь. Пойдемте в замок. Только, Артур, держи свой меч в ножнах — не дай Мерлин, кхм, — кашлянул Гарри, взглянув на упомянутого мага, — не дай боже порежешься.

* * *

Малфой с беспокойством посматривал на выход из замка. Гарри не было уже несколько часов, и Драко начал волноваться. Мало ли что ударит в голову его сумасбродному любовнику? Ну почему Гарри не может оставить все как есть? Претендовать на большее в их положении глупо! Он, Драко — единственный продолжатель рода Малфой. Он обязан оставить наследника, и это даже не обсуждается! А Гарри — Национальный Герой, которому не пристало пачкать свое имя связью с бывшим Пожирателем Смерти.

При мысли об этом Драко поморщился и потер предплечье, где два года горела огнем Метка Лорда. Знак Мрака исчез, но привычка касаться руки при любом дискомфорте осталась. Глупость, совершенная им, еще долго будет аукаться.

Мимо прошли слизеринцы и что-то пошутили про принцессу в замке, ожидающую принца. Драко даже не отреагировал, накручивая себя все больше и больше. Поттер у него получит по голове за его беспокойство! Где это было видано, чтобы Малфой дожидался любовника, словно безмозглая влюбленная девчонка? Да уж скорее небеса упадут на землю, чем Малфой признается себе и другим в этом. Честь рода обязывала держать лицо при любых обстоятельствах!

Драко успел подумать о том, что когда от чести рода, запятнавшего себя так, как они, мало что остается, он старается быть на высоте там, где это в принципе не нужно, когда в толпе у подножия лестницы мелькнула лохматая темноволосая голова. От злости Драко даже показалось, что их там две. Ну точно — он с этим Поттером с ума сойдет. Быстро сбежав по ступенькам, Драко замедлился на последнем пролете и с уже подобающим ему достоинством спустился в Холл.

Навстречу ему поднимался Поттер, ведя за собой двух странно одетых людей. Драко пренебрежительно пробежался взглядом по суконной рубахе и просторному жилету брюнета и остановил свой взгляд на его спутнике. Вот тут Малфой едва не расхохотался: где это было видано, чтобы люди носили броню и меч? Сегодня что, карнавал намечается, а его не предупредили?

— Поттер, ты где шлялся? — холодно начал Драко.

— Не сейчас, Малфой, — отмахнулся от него Гарри, и Драко опешил: никогда после примирения Гарри не называл его по фамилии. Сам Малфой мог сколь угодно часто называть его «Поттер», но Гарри всегда звал его только по имени — даже тогда, когда злился.

— Что ты сказал?

— Ты что, плохо слышишь? — продолжал подниматься по лестнице Гарри. — Я сказал, что мне сейчас не до тебя. Давай поговорим позже?

Странные незнакомцы оценивающе посмотрели на Драко, и тот еле сдержался, чтобы не устроить скандал на людях. Что Поттер себе вообще позволяет? Как он смеет так разговаривать с ним при посторонних? Да как он вообще смеет так разговаривать? Поттер, всегда готовый потакать любым капризам и сумасбродствам Драко, медленно ускользал от него. Драко стало страшно. Что такое случилось? Кто эти люди, ради которых Гарри снова стал несносным гриффиндорцем, вечной занозой в заднице? Малфой даже перестал злиться, впервые почувствовав прохладцу и безразличие Поттера. Он, не говоря ни слова, побрел вслед за троицей к кабинету директора.

— Драко, я думаю, тебе не стоит слышать этот разговор, — остановился Гарри у дверей кабинета, — это очень секретная беседа.

— Почему же, Гарри? — за спиной Поттера бесшумно возник Дамблдор. — Я считаю, что Драко тоже должен знать.

— Но, директор, разговор предстоит очень серьезный!

— Я верю тебе, Гарри, но продолжаю настаивать на присутствии Драко. Ты ведь все равно потом все рассказал бы ему? Так зачем повторяться? — Драко впервые в жизни почувствовал, что директор с ним заодно.

Приятно было ощущать такую серьезную поддержку, и Драко, надменно вскинув голову, отстранил Поттера с порога и первым вошел в кабинет. Он уселся в угловое кресло, давая понять, что Поттеру придется ютиться в таком же одноместном кресле или на диванчике вместе с этими двумя. Раньше Гарри непременно бы нахмурился, а потом долго высказывал бы Малфою за его пренебрежительный жест, но сейчас Поттер даже не заметил этого, плюхнувшись в кресло поближе к директорскому столу, оказавшись спиной к Драко. Слизеринец даже задохнулся от такой наглости и поклялся себе, что обязательно сделает так, чтобы Гарри сильно пожалел об этом.

— Директор, сэр, я даже не знаю, как начать, — заговорил Гарри, не догадываясь о коварных и жестоких планах мщения Драко.

— Начните с начала, — скаламбурил Дамблдор, бросая в рот соленый орешек — лимонные дольки были забыты навсегда.

— С начала — это долго… В общем, вот это — Мерлин и Артур. Те самые Мерлин и Артур, — подчеркнул интонацией Гарри. Директор закашлялся, подавившись орешком.

— Что ты имеешь в виду, Гарри?

— Только то, что сказал. Я сидел в лесу, так получилось, что я пришел на то самое место, где год назад меня убил Темный Лорд, — Драко вздрогнул. Так вот куда так надолго пропал Гарри! — Я был очень расстроен и наговорил кучу глупостей. Помню только то, что я постоянно поминал Мерлина. Когда начало холодать и поднялся странный ветер, я хотел уйти, но не смог, ударившись лбом обо что-то твердое. Я упал и снова призвал Мерлина. И он пришел. Вместе с королем Артуром. Только они какие-то странные: Артур еще не король, а Мерлин так юн, что я засомневался, он ли это? Вот и решил привести их к вам, чтобы вы сами разобрались.

— Да-а-а-а… Я был абсолютно прав, когда говорил, что ты ломаешь любые устои магии, — помолчав, ответил директор. — А что вы так встрепенулись, молодой человек? — посмотрел он на Артура.

— А у них магия под запретом, и за нее положена смертная казнь, — хихикнул Гарри. — Он всегда так дергается, когда кто-то говорит о магии. Вот видите — опять!

— Это просто замечательно, друзья мои! Кто бы мог подумать?

— Благородный сэр, не соблаговолите ли вы, рассказать, что тут творится? — сказал Артур, грозно покосившись на Гарри, а тот снова заулыбался. — Я вижу, что вы украшены мудрыми сединами и сможете внятно объяснить, какого демона тут происходит?! — сорвался все-таки Артур. Мерлин тут же схватил его за рукав, принуждая снова сесть.

От Драко не укрылось, какими глазами смотрел древний маг на своего господина. «Ба! Да он влюблен в него! — сделал очевидный вывод Малфой. — Как интересно!»

— Ваше величество, вы позволите называть вас просто Артур? — поинтересовался Дамблдор, хитро блеснув глазами.

— Конечно, сэр, — согласился Его величество.

— Так вот, Артур, произошел странный временной парадокс, в котором мы все, несомненно, разберемся. Так случилось, что вы оказались не в том месте и не в то время. Я подозреваю, что виной этому наш юный друг, который так мило улыбается. Видите ли, дело в том, что ровно год назад на том месте, куда вы перенеслись во времени, случилось удивительное событие. Один темный маг убил мистера Поттера, но тот, проявив чудеса доблести, смог воскреснуть и убить самого темного мага. Там были замешаны очень серьезные силы, совладать с которыми невозможно. Мистер Поттер снова пришел на это самое место, находясь в крайне нестабильном эмоциональном состоянии, виной которому был, по-видимому, мистер Малфой. Это место и эти силы еще помнили Гарри как своего хозяина и восприняли его проклятия как призыв к действию. И предоставили своему господину то, что он так просил — Мерлина, — директор кивнул темноволосому магу, чьи ушки от такого внимания довольно мило зарделись. Драко бы тоже оценил сентиментальность момента, но он увидел, каким взглядом посмотрел на Мерлина Гарри, и разозлился.

— А так как рядом с ним находился Артур, — продолжил Дамблдор, — то и он тоже оказался здесь. Я смею предположить, что в момент переноса вы касались друг друга. Вот вас вместе и забросило сюда. А теперь надо решить, что с вами делать.

— Вы заколдуете нас? — наивно поинтересовался Артур.

— А вам этого хотелось бы? — улыбнулся Дамблдор.

— Нет, что вы! Ни за что! — отпрянул Артур, снова успокаиваемый Мерлином. Он благодарно прижался к плечу друга, чувствуя в нем опору и защиту. А Драко увидел, какой тоской вспыхнули глаза Мерлина. Совсем как у Гарри, когда тот грустил и думал, что Драко, этого не видит. От переизбытка чувств даже защемило сердце, но Малфой не был бы Малфоем, если бы не справился с этими эмоциями.

— Сегодня у нас большой праздник, — продолжил тем временем директор. — Если вы напуганы или устали, то мы проводим вас в ваши комнаты, где вы хорошенько отдохнете, — но если, — директор спрятал улыбку в усы, увидев, как встрепенулся Артур при намеке на трусость, — вам интересно, как живут волшебники спустя много-много сотен лет, то мы приглашаем вас на бал!

— Я согласен! — ответил Артур. — Мерлин?

— Куда ты — туда и я, — послушно сказал юноша.

— Вот и хорошо! Мистер Малфой и мистер Поттер покажут вам ваши комнаты, чтобы вы смогли принять ванну и переодеться в более современную одежду. Я сейчас дам указания домовикам, чтобы они подготовили вам покои.

— Я хочу, чтобы Мерлин жил со мной в одной комнате, — сказал Артур и пояснил: — он мой слуга и обязан быть при мне всегда.

— Как угодно, сэр Артур! Гарри, Драко, проводите наших друзей в восточное крыло, в голубые апартаменты.

Драко едва не присвистнул: голубые комнаты были самыми роскошными в замке. Обычно в них останавливались важные особы со своими супругами, когда приезжали с визитом в Хогвартс. Видимо, директор снова что-то задумал, и Драко было очень любопытно, что именно.

Драко раздраженно следил за тем, как Гарри болтает с Мерлином. Тот отвечал и за себя и за хмурого Артура. Похоже, эти двое нашли общий язык. Драко догнал троицу, идущую чуть впереди, и зашагал рядом с Артуром. Он не Малфой, если не заставит Поттера приползти на коленях к вечеру.

— Артур, что ты думаешь обо всем этом? — Драко неопределенно обвел рукой замковый коридор.

— Я еще не совсем понял, что это не сон, — Артур покосился на Драко. — А что за бал у вас намечается?

— В честь победы Гарри над темным волшебником, самым сильным в этом столетии.

— Значит, Гарри — самый сильный волшебник в мире?

— Нет, скорее я самый везучий, — вмешался Поттер.

— А почему волшебство у вас так распространено? В нашем мире за него полагается немедленная и мучительная смерть.

— Ну, мы тоже не показываем того, что можем магглам, — ответил Драко, беря под локоток Артура. — Ты скорее исключение. Ты, наверное, первый маггл за много десятков лет, посетивший замок Хогвартс. Но твое королевское происхождение оправдывает это.

— Мне следует считать себя польщенным?

— Это на твое усмотрение. А что бы ты предпочел надеть на бал? — перевел тему Драко.

— Не знаю, я не разбираюсь в этом.

— Позволь мне помочь тебе?

— Драко! А это ведь прекрасная идея! — воскликнул Гарри. — Мерлин, пойдем скорее, я одолжу тебе кое-что из своего гардероба, — и он буквально утащил юношу за собой в направлении гриффиндорских спален.

Драко и Артур одинаково мрачно переглянулись.

— Ну что ж, пойдем тогда ко мне, — сказал Драко. — У меня есть несколько абсолютно новых костюмов, которые должны тебе подойти. Мы с тобой одного роста, блондины. Правда ты пошире меня в плечах, но я думаю, заклинание подгонки все исправит. Все лучше, чем тащиться за час до начала праздника в Хогсмид.

* * *

Когда Драко и Артур вошли в торжественно украшенный зал, Малфой сразу принялся искать взглядом Гарри. Того с Мерлином все еще не было. Драко провел Артура к столу с напитками. Оказалось, что будущий король бриттов был весьма интересной личностью. Когда первый шок прошел, Артур расслабился и постоянно выспрашивал у Драко подробности современной жизни. И почти перестал дергаться при виде волшебства.

Наконец, Гарри и Мерлин появились, и Драко замер, чувствуя, как начинает похрустывать его бокал с вином. Дело в том, что Гарри отдал Мерлину свой праздничный костюм, который ему заказал Драко, а сам пришел в обычной мантии для школьных торжеств. Хотя и эта простая и строгая одежда шла ему, но сам факт такого пренебрежения подарком взбесил Драко.

— С тобой все нормально? — спросил Артур, заметив напряжение нового друга.

— Все хорошо, — процедил Драко, поставив бокал на стол и с усилием разжав пальцы. — Вон наши потерянные души пришли.

Артур обернулся и замер, приоткрыв рот: к нему навстречу шел Мерлин, облаченный в строгий черный смокинг. В петличку был вставлен скромный бутон красной розы. Волосы юноши были тщательно уложены. На ногах сверкали узкие кожаные туфли. Глаза Мерлина сияли. Таким красивым Артур его никогда не видел. Что-то странное шевельнулось в его душе, когда привычный и удобный слуга предстал в новом облике, сделавшем его загадочным и немного чужим. Но вот Мерлин широко улыбнулся Артуру, и на сердце потеплело.

— Привет! — сказал Гарри. — Ну, как вам наше преображение?

— Прекрасно! — искренне воскликнул Артур. Он вдруг понял, что выглядит даже более скромно по сравнению с Мерлином, несмотря на все старания Драко. И впервые в жизни Артур смутился.

— Ты тоже очень красив, Артур, — сказал Мерлин. — Извини, что оставил тебя и не помог облачиться.

— Ничего. Мы с Драко прекрасно справились вдвоем. Он удивительно предупредителен, — Артур с удовольствием заметил погрустневший взгляд Мерлина. И интуитивно понял, как нужно давить на своего слугу, чтобы тот не слишком возносился. — Драко, ты не против, если мы прогуляемся?

— Конечно, нет, — Малфой был счастлив уйти от Поттера, в которого так и хотелось запустить чашей для пунша. Подумать только! Он передарил его подарок! Конечно, Мерлин — легендарная личность и все такое, но что же, теперь из-за него забывать о нем, Драко?!

Мерлин проводил взглядом удаляющихся Драко и Артура. После того как его друг и повелитель ушел, стало очень грустно, и даже пышное торжество не радовало его больше.

— Он тоже всегда так делает, да? — услышал Мерлин печальный голос Гарри.

— О чем ты?

— Артур тоже играет твоими чувствами?

— Господи, Гарри! Какими чувствами? — но покрасневшие щеки и кончики ушей выдали Мерлина, и ему пришлось сознаться: — Что, так заметно?

— Конечно. Поверь моему опыту — это только цветочки. Сейчас Артур еще не в полной мере осознает свое влияние на тебя. Когда он догадается о твоих чувствах, то станет совсем невыносим. У меня огромная практика, можешь мне поверить. Драко постоянно играет мной. Постоянно причиняет мне боль своим равнодушием. Чего я только не делал, чтобы заслужить его любовь, но он только снисходительно принимает все знаки внимания, а сам остается холоден, как лед…

— У вас разрешены отношения между мужчинами?

— А у вас нет?

— У нас содомия строго наказывается. Даже друиды перестали использовать для ритуалов силы сексуальные обряды. Магия мельчает…

— Тогда то, что имеем мы, современные маги, совсем ничтожно. Мы без палочки даже колдовать не можем.

— Правда? А я могу. Правда, практики очень мало. Сам понимаешь почему. Наш мир очень строг.

— Что ты будешь делать? — спросил Гарри, и Мерлин понял, что спрашивал он отнюдь не о колдовстве.

— Я не знаю… Просто любоваться им издалека. Что еще мне позволено?

— У меня есть план.

— Слушаю тебя внимательно.

* * *

Драко и Артур сидели в саду, специально возведенном на дни торжеств. Малфой не замечал ни летающих феечек, ни гуляющих вдали единорогов, ни того, с каким интересом оглядывается вокруг Артур.

— И он постоянно так делает! Пытается привязать меня к себе! А мне нельзя! Я единственный наследник рода! Я не могу связывать свою жизнь с мужчиной! Но дело даже не в этом! Как Гарри не понимает, что связь со мной компрометирует его? Пока мы в школе, все списывают на бушующие гормоны и молодость. Но общество ждет от него много большего, чем домашнее счастье с бывшим Пожирателем! Я не могу так подставлять его!

— Подожди-подожди! — воскликнул Артур, в какой-то момент прислушавшийся к монологу Драко. — Ты хочешь сказать, что вы с Гарри — пара?

— А что такого? Тебя что-то не устраивает? — насупился Малфой.

— Ну, как сказать… В моем мире за содомию побивают камнями или сжигают заживо.

— Изверги! Как страшно, наверное, тебе с Мерлином!

— Что ты имеешь в виду? — покраснел Артур.

— Ты что, хочешь сказать, что не заметил взглядов Мерлина? Или то, что ты постоянно ищешь его присутствия или касаешься его, ничего не значит?

— А что это значит? Я его хозяин. Он мой слуга. К тому же мы друзья. Это нормально.

— Не смеши меня! Так со слугой не разговаривают!

— Ну, Мерлин очень много раз спасал мне жизнь. Я благодарен ему, но не больше!

— Хорошо, пусть будет так. Только смотри, чтобы не было поздно.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал. Однажды ему надоест ждать, и он уйдет. Я только на это и надеюсь с Гарри, — тихо добавил Драко.

И в маленьком садике, освещаемом только крохотными феями, повисло тягостное молчание.

* * *

— Гарри, а кто это с тобой? — Гермиона с интересом рассматривала Мерлина.

— Это М… Мелвин, — запнулся Гарри. — Он приехал по приглашению директора вместе со своим другом Артуром.

— Как интересно! А откуда вы приехали? — продолжала расспрашивать Гермиона, стараясь казаться радушной, но поневоле ставившая Гарри и Мерлина в неловкое положение. Врать лучшей подруге Поттеру не хотелось, и поэтому он избежал прямого ответа.

— Гермиона, извини, но нам нужно найти Артура. Его куда-то утащил Драко.

— А, ну иди, — как-то помрачнела девушка. — Конечно, Драко… кто ж еще? — и она отошла от них, найдя в себе силы улыбнуться незнакомцу.

— Мне кажется, или вы поссорились только что? — спросил Мерлин у виновато выглядяевшего Гарри.

— Я почти перестал уделять внимание своим друзьям, когда мы с Драко начали встречаться. Рон на меня до сих пор обижается. Гермиона пытается наладить отношения, но как-то так получается, что я сам ее все время отталкиваю… Разберемся, что с вами делать, и потом я обязательно придумаю, как вернуть нашу дружбу. Ой, что-то я разоткровенничался, извини.

— Да ничего. А почему ты не назвал ей моего настоящего имени?

— Оно привлекло бы ненужное внимание и ассоциации. Это редкое имя на сегодняшний момент.

— А Артур не такое и редкое?

— Да… отца Рона зовут Артур. А твое имя слишком таинственно и окутано такой мистикой и мраком, что немногие решаются подарить своему ребенку его.

— Но почему? Я что-то страшное совершил?

— Да как сказать. В нашей истории вы с Артуром описаны совсем иначе. Я уже говорил, что ты представляешься старцем, наподобие нашего Дамблдора. Так что можно ли доверять летописям?

— И все же? Я бы хотел знать.

— Ох, надеюсь, мне не достанется от директора за самоуправство. Вроде как тебе не положено знать этого, но вдруг и тут люди ошибаются?

— Ты меня пугаешь Гарри…

— Пойдем, я дам тебе прочитать одну книгу. Вот не думал я, что когда-нибудь уподоблюсь нашей Гермионе. Это она у нас всех книгами пичкает, — рассмеялся Гарри.

Когда Драко и Артур вернулись из сада, они не нашли ни Поттера, ни Мерлина.

«Надо же, стоило появиться новому страдальцу, как Поттер снова вспомнил о том, что он герой!» — саркастично подумал Драко, боясь признаваться самому себе, что он еще не готов потерять Гарри. Да и вообще был ли когда-нибудь готов?

— Нет! Этого не может быть! Я бы никогда не утопил корабль с младенцами! Даже ради Артура! Тем более ради него! — Мерлин с каким-то отчаянием оттолкнул от себя толстый фолиант, переплетенный в воловью кожу.

— Молодой человек, прошу вас, не надо шуметь! Здесь все-таки библиотека! — тут же подала голос мадам Пинс.

— Простите, мэм, он больше не будет. Просто книга очень уж хороша, — заступился за Мерлина Гарри. А мадам Пинс только покачала головой, будто сомневалась, что книга «О деяниях славных и ужасных величайшего волшебника Мерлина, средь людей называемого также Проклятым, дошедшие до наших дней в пересказе его последователей и врагов… и еще бла-бла-бла в этом духе на половину страницы» может быть настолько интересной.

— Гарри! Что делать? Я не мог такого совершить! Это неправда! — отчаянным шепотом вскричал Мерлин. Его глаза сверкали такой болью, что Гарри уже пожалел, что дал ему эту книгу. А ведь они еще не до конца ее прочитали…

— Раз ты говоришь — значит, не мог. Я верю тебе, успокойся, — Гарри положил свою ладонь на руку Мерлина, словно пытаясь передать ему немного уверенности и спокойствия.

— Так-так, — раздался над самым ухом холодный и равнодушный голос. И даже Поттер не догадался о том, что Драко едва сдерживается от ярости, чтобы не заорать во весь голос. И соблюдение правил посещения библиотеки было тут совсем ни при чем. — Чем это вы тут занимаетесь, когда директор вот уже битый час ищет вас по всей школе?

— Читаем, а что? — ответил Гарри, понимая, что Мерлин вряд ли сможет ответить — так сильно был потрясен молодой маг страницами своей собственной биографии.

— Давайте заканчивайте. Вас ждут. — И Малфой, гордо вскинув голову, ушел.

Гарри внимательно посмотрел на Мерлина, чью руку он все еще дружески пожимал и спросил:

— Ну что, пойдем?

Мерлин отстраненно кивнул, словно обдумывая какой-то план.

* * *

Драко шел по давно знакомым коридорам замка и кипел от ярости. Мало того, что Поттер бросил его на празднике, так еще и во всю заигрывает с этим историческим ископаемым! Даже руки не отнял, когда он их застукал! Так и продолжал сжимать ладонь Мерлина, словно утопающий соломинку. Да что он себе позволяет? Малфой злобно фыркнул и вдруг, неожиданно даже для себя, размахнулся и ударил кулаком в стену.

Из глаз посыпались искры. Руку пронзила сильная боль, зато в голове здорово прояснилось. Посмотрев на сбитую руку, Драко осторожно сжал и разжал кулак. Вроде бы ничего не сломано. И только потом понял, что вышел из себя настолько недостойно Малфоя, что хоть наказание на себя накладывай! Это все Поттер. Это из-за него мутится разум и встают на дыбы чувства.

Но, вероятно, оно и к лучшему? Теперь, когда Гарри наконец-то отвлекся, может, он найдет в себе силы и порвет их обреченные отношения? От этой мысли засосало под ложечкой и почему-то стало плохо видно окружающие предметы. Драко потер глаза и понял, что это слезы. Он облокотился на стену, а потом и вовсе сполз вниз, словно ноги его больше не держали. Обнял колени и уткнулся в них лицом.

— Пожалуйста, Гарри, не бросай меня, — еле слышно прошептал он.

Как же это ужасно — знать, что твоя любовь обречена с самого начала. И дело даже не в дурацком продолжении рода. Можно принять в род какого-нибудь сироту и назвать своим сыном. Дело было только в том, что они с Гарри не пара. Точнее он, Драко, Гарри не пара. Ну сколько можно длить уже эту агонию? Ведь все давно решено за них.

Драко начал раскачиваться, словно пытался убаюкать самого себя, успокоить. Как когда-то давно его баюкала мама, когда малышу снились кошмары. Ничего не помогало, и только пульсирующая боль в разбитых костяшках напоминала о том, что есть и другие проблемы, кроме боязни Драко быть брошенным. Если боялся, не стоило совсем заводить эти отношения! Решил, видите ли, взять каникулы перед вступлением во взрослую жизнь! Отдохнуть в объятиях любимого человека. И сам не понял, как оказался в ловушке своих и чужих чувств.

Теперь поздно что-либо исправлять. Остается только два выхода: или сдаться, опустить руки и отойти в сторону; или бороться за свое счастье! Малфои не сдаются! И уж тем более им наплевать на то, что скажут в обществе. Малфои сами задают тон любой беседе. Не стоит плясать под чужую дудку тому, кто дирижирует оркестром!

Драко решительно поднялся с пола. Он будет бороться за свою любовь и никому не отдаст доверчивого, наивного, доброго дурака Поттера! Даже самому Мерлину! Да хоть Сатане между рогов плюнет, но не отдаст!

Он зализал ранки на руке, даже не чувствуя привкуса крови. Планы, один изощренней другого, крутились в его голове. Лучший способ уберечь своего парня от посягательств — это сделать так, чтобы у соперника не было времени лезть в чужие отношения — хватило бы, чтобы заняться своими.

Хитрая улыбочка промелькнула на губах Драко, чуточку испачканных кровью. Так мог бы выглядеть вампир. Влюбленный вампир. Если бы они, конечно, существовали на самом деле.

* * *

Дамблдор с интересом осмотрел пакет, доставленный ему невыразимцем из Отдела Тайн. Было что-то мистическое в этих двух событиях: получении пакета и прибытии двух гостей из прошлого. А началось все до странного банально.

Альбус сидел в кабинете и предавался размышлениям о смысле бытия. После чудесного воскрешения ему все в этом мире казалось каким-то мелким и недостойным внимания. Может, именно поэтому магический мир вот уже почти год жил спокойно, не подозревая, что отсутствие проблем связано прежде всего с тем, что Альбусу Дамблдору было просто скучно на этом мелководье. Его душа просила размаха и событий глобального масштаба. А потихоньку восстанавливающийся после войны мир магов был ему совсем неинтересен. Чувствуя, что его дар подковерных интриг и закулисных игр покрывается пылью, Альбус засыпал от бездействия.

И вот сегодня из его камина шагнул глава отделения невыразимцев. Не успев даже удивиться, как стал доступен камин, не подключенный к общей сети, Дамблдор уже расписывался в бланке получения. Невыразимец хмуро кивнул и исчез в вихре зеленого пламени. А директор остался с конвертом на руках и недоумевающе приоткрытым ртом.

Из шока его вывел стук в дверь и появление Поттера, Малфоя и двух странных личностей, которых Гарри представил как Мерлина и Артура. Стараясь ничему не удивляться, Дамблдор смог даже выдвинуть вполне стройную теорию о возможном перемещении двоих парней из прошлого в настоящее. Его слова снова восприняли как истину в последней инстанции, даже не удивившись историческим несостыковкам. Внутри у Дамблдора все дрожало от предвкушения чего-то нового и яркого. Словно подвернулась идеальная в своей сложности интрига, и ему предстояло воплотить ее в жизнь.

Дамблдор погладил старинную навощенную кожу конверта. Этот пакет — тоже один из кусочков мозаики. Директор чувствовал исходящую мощь от послания. Это могло все изменить!

Альбус решительно сломал сургучную печать и погрузился в чтение. Когда он закончил, на его лице было выражение глубочайшего шока. Только спустя час он смог осознать все перспективы сделанного открытия. Дамблдор начал расхаживать по кабинету, что делал только в часы сильнейшего волнения и возбуждения.

Этот мужчина уже давно забыл все плотские радости. Это все ему с лихвой заменило искусство интриги, по сравнению с которым Медичи были просто дошколятами. Ему в очередной раз выпал шанс вмешаться в Историю Магии и сделать нечто по-настоящему Великое! Разумеется, на благо всех людей! А как же могло быть иначе? Все, что он когда-либо делал, всегда было на благо общества! Просто не все могли оценить его действия по достоинству.

Но для начала следовало разобраться с Артуром и Мерлином. Они могли помешать его планам…

* * *

— Ты абсолютно правильно поступил, Гарри, что не стал раскрывать перед Гермионой настоящее имя Мерлина. Я считаю, что будет лучше, если произошедшее пока что останется в полной тайне. Не нужно, чтобы на наших гостей показывали пальцем. Через неделю закончатся последние экзамены, и все разъедутся по домам. Вот тогда мы сможем действовать более открыто.

При упоминании выпускных экзаменов, Гарри застонал и закатил глаза.

— Что, Поттер, страшно? — съехидничал Драко, все еще не простивший любовника за сцену в библиотеке.

— Нет, не страшно. Просто я совсем о них забыл!

— Ну, может твой новый друг поможет тебе с уроками? — продолжал давить Драко.

— Я с удовольствием помогу Гарри. А что от меня требуется? — сказал Мерлин и вздрогнул, когда на него уставились мрачными взглядами Артур, Дамблдор и Драко. — А что? Я смогу. Я был хорошим магом.

— Тебе запрещено колдовать, — процедил сквозь зубы Артур.

— Это дома много веков тому назад мне было запрещено. А здесь я могу быть полезен, — заупрямился Мерлин. — И к тому же ты не очень-то возражал против использования мной магии, когда я спасал тебе жизнь.

— А я хранил твою тайну, тем самым отдавая долг, — не подумав сказал Артур. Его очень задевало, что Мерлин все больше времени проводит с этим другим магом Гарри, совсем забыв об обязанностях слуги и оруженосца.

— То есть ты хочешь сказать, что при первой же возможности выдал бы меня своему отцу? Что ты лично поднес бы факел к моему костру? — глаза Мерлина опасно сузились и начали мерцать желтоватым светом. Еще немного — и они начнут метать молнии буквально.

— Ну, ты многое преувеличиваешь, Мерлин. Для этого у меня есть другие слуги, — попытался все обратить в шутку Артур, но Мерлин не признавал больше шуток. Он встал и пересел поближе к Гарри, высокомерно скрестив руки на груди и не глядя больше на Артура. — Ты что, решил ослушаться меня? — грозно привстал со своего места Артур.

— Ты мне больше не господин. А я не слуга тебе. И никогда не был. Только мое… особое расположение к… твоей семье, — тщательно подбирал слова Мерлин, — позволяло тебе помыкать мной. Но довольно! Этого больше никогда не будет!

Мерлин встал и с достоинством направился к двери.

— Гарри, я жду тебя в той комнате, что ты мне показал. Простите, достопочтимый сударь, что вам пришлось стать свидетелем этой безобразной склоки, — поклонился молодой маг Дамблдору и, не глядя больше ни на кого, вышел из комнаты.

В кабинете повисло тягостное молчание. Драко мрачно смотрел на дверь, закрывшуюся за Мерлином, словно просчитывал, как и куда пошел волшебник. Гарри виновато посматривал на всех, словно это он был причиной ссоры двух друзей. Артур устало и потрясенно откинулся на спинку дивана, невидяще уставившись в стену напротив. И только Дамблдор весело поблескивал голубыми глазами, словно все шло именно так, как он это задумал.

— Но ты же скучаешь по нему. Разве не так? — спросил Гарри, когда они с Мерлином сделали небольшой перерыв в занятиях. Великий волшебник древности оказался очень требовательным и суровым учителем. От их практических занятий у Гарри подолгу оставались синяки и ссадины, когда он не успевал среагировать и выставить Щит против заклятий Мерлина.

— Скучаю, — задумчиво проговорил Мерлин, лежа на траве и глядя в синее небо с белыми пушистыми облаками. — Но я многое понял тут. Нельзя до бесконечности потакать его капризам. Моя слабость станет для нас обоих проклятием. Я испорчу его своим желанием угодить да так, что сам, добровольно пойду на самое страшное преступление — убийство детей. Этого нам не простят никогда. Я не могу допустить, чтобы из-за моей слабости Артур стал мерзавцем и преступником.

— Но ведь у вас было и много хорошего. Вспомни, мы же читали про рыцарей и Круглый Стол. Про походы во славу Британии.

— А сколько простых людей при этом было загублено, Гарри? Разве это стоило того? Сейчас, спустя столетия, многие факты забыты, многие приукрашены, но разве то, что осталось, не ужасно?

— Ужасно, — согласился Гарри. — Но ему тоже плохо без тебя. Он весь почернел. Не ест ничего.

Мерлин вздрогнул и прикрыл глаза, словно пытаясь уйти от мук совести, но все равно решительно тряхнул головой и перекатился на живот, оказавшись рядом с Гарри. Поттер успокаивающе погладил его по темным волосам, почти таким же растрепанным, как его собственные. Близость Мерлина была ему приятна даже помимо осознания того, что он общается с Величайшим магом всех времен. Но это было совсем другое, не так как с Драко. Если бы не столетья, разделяющие их, то Гарри считал бы Мерлина своим братом. Они были очень похожи. Оба побывали под прессом Судьбы. Только Мерлину еще предстоит пройти весь путь, а Гарри уже оставил позади самые страшные странички своей жизни, и от этого Поттер чувствовал себя старше, как смешно это ни звучало.

— Это уже становится традицией — находить вас воркующими как голубки, — раздался наигранно-веселый голос Драко.

— Ты преувеличиваешь, Драко, — спокойно сказал Гарри, продолжая успокаивать Мерлина.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — Малфой старался не обращать внимания на то, как ласково руки его парня гладят голову другого.

— А какой? Суббота вроде бы. В понедельник первый экзамен.

— Мы уже сто лет никуда не выбирались. Давай сходим в Хогсмид?

— Я не могу, — вздохнул Гарри, — мне еще учить и учить. Это ты можешь похвастаться отличными знаниями, а мне… — и он безнадежно махнул в сторону высокой стопки книжек.

— Не стоит так загонять себя, Гарри, — сказал вдруг Мерлин. — Сходите, отвлекитесь немного. И сам потом увидишь, насколько проще станет заниматься.

— Правда? — обрадовался Поттер. — А может, с нами пойдешь? — Драко едва не задохнулся от такой непосредственности — тащить на их свидание посторонних, но смолчал.

— Нет, я останусь тут, — глухо сказал Мерлин, продолжая лежать, уткнувшись в сгиб своего локтя. — Вы идите.

— Драко, подождешь меня? Я сейчас, только деньги захвачу.

— Поттер, у меня все есть, пошли.

— Нет, я быстро! — и умчался к замку.

— Как он себя чувствует?

— Кто? — Драко сначала не понял, о ком его спрашивает Мерлин.

— Артур.

— Как сказать… Он очень задумчив. Грустит. Ничего не ест. Может, поговоришь с ним? Хватит вам уже ссориться.

— Я не знаю, как к нему подойти. Я сам оттолкнул его.

— Эх вы! Сразу понятно, что никогда не ссорились — не знаете, как мириться. Мы вот с Гарри постоянно ругаемся, по сто раз расстаемся, схватываемся не на жизнь, а на смерть. А потом так же бурно миримся, — Драко зажмурился от воспоминаний. — Если не выплескивать свою агрессию, то рано или поздно можно наговорить любимому таких страшных вещей, что расставание станет неизбежным. А если ругаться так, иногда, по мелочи, то крупные ссоры становятся менее болезненными. Поверь моему опыту.

— Так значит, ты его и правда любишь.

— Кого? — Драко сделал вид, что не понял.

— Гарри, конечно, кого же еще?

— С чего ты взял?

— Эх, Драко. Мне бы твои проблемы, — устало сказал Мерлин, перевернувшись на спину. — Ты же сам не понимаешь, насколько счастлив. Только боишься своего счастья.

— А что мешает тебе с Артуром? — не стал сдерживать себя Драко.

— Ты же хорошо учишься, да, Драко? Вспомни нашу с Артуром историю. Вспомни о Мордреде. И ты поймешь, почему я отдалился от Артура. Моя любовь убивает в нем человека. И, пока не поздно, я не допущу этого. Пусть я буду несчастным, но не стану портить Артуру посмертие.

Драко замолчал. А потом вдруг начал рассказывать Мерлину все, что накопилось в его душе. Он говорил о страхе, о том, что это невозможно — любить человека, с которым непременно расстанешься. О том, что их отношения были обречены с самого начала, и он, Драко, малодушно позволил им начаться, не понимая, что год — это всего двенадцать месяцев и все хорошее имеет тенденцию заканчиваться слишком быстро. Он говорил, и становилось легче. Мерлин не смотрел ему в глаза, не вздыхал сочувственно, он просто слушал, продолжая глядеть в небо.

По мере того как Драко облегчал свою душу, он стал понимать, насколько смешны его страхи и сомнения. Что жить и любить нужно здесь и сейчас. И бороться за свою любовь всеми доступными средствами.

— Значит, боишься любить, да? — Драко резко обернулся и увидел стоящего над ним Поттера. Гарри был смертельно бледен и бессильно сжимал кулаки. В какой-то момент Драко показалось, что гриффиндорец ударит его, но Поттер просто развернулся и пошел к замку.

— Ну вот, твое желание сбылось, Драко. Ты только что расстался с Гарри. Но разве тебе стало от этого легче? — спросил Мерлин задумчиво.

Драко вскочил, чтобы догнать Поттера, но не смог: с разбегу ударился обо что-то плотное. Невидимая стена окружала Гарри.

— Ты не пройдешь через Сферу Мага, Драко, — сказал Мерлин. — Он отгородился ото всех, и даже я не пробьюсь к нему. Прости.

— Что? Что за Сфера? — чуть истерично вскрикнул Драко. Он едва сдерживался, чтобы не запаниковать. То, чего он так хотел, к чему стремился, случилось, но оказалось, что он совершенно не готов потерять Поттера. Легко было рассуждать об этом, упиваясь своим благородством, своей жертвенностью. А на самом деле, Поттер — это все, что есть хорошего в его жизни, и он только что отрекся от своего счастья. Драко так увлекся самобичеванием, что едва расслышал ответ Мерлина:

— Сфера — это заклинание, которое я придумал для защиты Артура в бою. Он мог наносить удары врагам, даже будучи окруженным ими со всех сторон, но его не мог никто коснуться. Я рассказал о заклинании Гарри и научил его. Прости.

— Ты не виноват. Я всё сделал так, как хотел сам, — побелевшими губами проговорил Драко. — Я пойду.

Мерлин с грустью смотрел вслед молодому человеку и думал о том, что и сотни лет спустя у людей одни и те же проблемы.

Драко шёл по коридору куда глаза глядят. В его голове всё смешалось, ни одна мысль не была законченной, он ни на чём не мог сосредоточиться. Когда до его слуха донёсся приглушенный разговор, он даже не понял что это, но когда раздалось имя Поттера, остановился, как вкопанный.

— Профессор, вы уверены? А как же Поттер? Ведь он ваш герой, а не я, — знакомый голос шёл из-за неприметной двери неподалёку от ниши, прикрытой гобеленом. Драко спрятался за гобелен, чтобы подслушать весь разговор.

— Не беспокойся, Невилл, я уверен в тебе. Гарри просто очень повезло, но и ты сражался достойно своего факультета. Я надеюсь, ты понимаешь, что не стоит распространяться о том, что я тебе поведал?

— Конечно, профессор Дамблдор! Ваш рассказ невероятен, и разумеется, я с радостью помогу вам!

— Вот и отлично, мой мальчик, вот и хорошо. А сейчас беги к друзьям, но помни: никому ни слова!

— Да, директор! — дверь распахнулась, и Невилл побежал к лестницам.

— Ну что ж, — раздался рядом голос Дамблдора. Драко затаил дыхание. — С одной проблемой разобрались. Теперь остались Артур и Мерлин. Что же с ними придумать? — и бормоча себе под нос, он не спеша отошёл.

Драко прислонился к стене и отдышался. Директор снова что-то затевает. Что-то против Гарри и Артура. С Мерлином ему вряд ли справиться, но кто знает? Надо предупредить друзей!

* * *

— Гарри, а как ты думаешь, какое заклинание должно быть в ответе на восьмой вопрос? — Джинни повисла на руке молодого человека, задавая бесчисленные вопросы, не особенно утруждая себя выслушиванием ответов. Она делала вид, что не замечает мрачных взглядов, которыми обменивались Гарри и Гермиона, сидевшая с другой стороны от Поттера.

— Джинни, ну откуда это знать Гарри? — раздражённо спросила Гермиона. — Он не обязан помнить все вопросы и ответы с прошлого года. Но если тебе действительно интересно, то это было заклятие Замедления.

— Я разговариваю с Гарри, — высокомерно ответила Джинни. — Когда я захочу услышать твоё мнение, Гермиона, я обращусь сразу к тебе. И вообще ты нам мешаешь, — и девушка демонстративно прильнула щекой к плечу Гарри.

— Знаешь, Джинни, когда ты пришла и вмешалась, мы с Гермионой разговаривали. Если ты не против, я хотел бы продолжить нашу с ней беседу, — тихо, но твёрдо сказал Гарри.

Джинни обиженно надула губки и отвернулась. Тут в Большой Зал вошел Невилл, и девушка решительно направилась к нему. Юноша смущенно зарделся и взял её за руку, уводя из Зала.

— Слава Мерлину, она ушла! — облегчённо вздохнула Гермиона, а Гарри насмешливо покосился на упомянутого волшебника, которого все знали, как Мелвина.

Мерлин невозмутимо продолжал есть кашу, не отвлекаясь от очередной исторической книги. Гермиона тоже посмотрела на него, но одобрительно. Ей было приятно, что появился ещё кто-то, разделяющий её страсть к знаниям. Она заглянула к нему через плечо, пытаясь увидеть, что именно читает новенький.

По привычке, Гарри взглянул на слизеринский стол и поймал грустный взгляд Малфоя. Чего ему стоило равнодушно перевести взор на Артура, знала только Гермиона и, наверное, Мерлин.

— Артур с тебя глаз не спускает, — тихо сказал он волшебнику.

— Пусть, — не отрываясь от книги, ответил тот.

Гарри еле слышно вздохнул и уткнулся взглядом в свою тарелку.

— А как ты? — спросил Мерлин.

— Так же.

— Долго ты собираешься его игнорировать?

— Я только сделал так, как он хотел. Не могу же я всю жизнь за ним бегать, — Гарри вяло ковырнул остывшую кашу. Зачерпнул полную ложку и перевернул ее. Каша с тихим шлепком упала обратно. — Но знаешь, что меня больше всего бесит? — Гарри со злостью рубанул по каше ложкой. — То, что он всё это обсуждал с кем угодно, но только не со мной!

— Он думал, что ранит тебя.

— Угу, — мрачно буркнул Поттер, — а сплетничая обо мне за моей спиной, он просто облагодетельствовал меня! — Гарри швырнул несчастную ложку в тарелку и отодвинул её подальше. Уронил голову на сложенные на столе руки и вздохнул. — Почему отношения — это так сложно? Когда была война — и то всё было понятно: там главное выжить и всё. А тут… — он снова вздохнул.

— Привет, дружище! — между ним и Гермионой рухнул солнечно-весёлый Рон. Гарри показалось, что вокруг всё стало даже светлее. Друг улыбался и внимательно смотрел на него. — Опять хандришь?

— Хандрит-хандрит, — сказала Гермиона, опережая Гарри. — Не ест вон ничего.

— Ну, что же ты так? Гарри, давай ложечку за Герми, ложечку за меня…

— Отстань, Рон, — засмеялся Гарри. — Мне не пять лет, чтобы меня с ложечки кормили, — он отпихнул ложку, которая настойчиво лезла к нему в рот, заклинаемая Роном. — Убери её, Рон! Она меня уже всего измазала кашей. Рон!

Но Рон делал вид, что не замечает воплей друга, целуя Гермиону. Мерлин что-то шепнул, и ложка брякнулась на стол, разбрызгивая вокруг кашу.

— Ай! — пискнула девушка, оторвавшись от своего парня. Им досталось кашей больше всех. Вокруг раздались смешки, гриффиндорцы были рады бесплатному представлению. И вдруг все замолчали, глядя куда-то за спину Поттеру. Гарри обернулся и увидел Драко.

— Работаешь клоуном, Поттер? — вместо приветствия спросил Драко.

— Ну, так ты же вернулся в свой серпентарий, больше некому, — не остался в долгу тот, чувствуя, как противно засосало под ложечкой. Они снова пикируются, словно не было всех этих месяцев близости.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Ещё не всё сказал, Малфой?

— Я настаиваю.

— Говори. У меня от друзей нет секретов.

— Это не для общего пользования.

— Угу, сказал бы я тебе, но промолчу, — буркнул Гарри, отворачиваясь.

— И долго ты будешь бегать от меня? — ядовито поинтересовался Драко.

— Как только ты перестанешь бегать за мной, Малфой.

— Ну, что ж. Я пытался. Раз тебя не интересует судьба твоих подопечных, я пойду, — Драко развернулся, но его остановил Гарри, схватив за руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Что, стало интересно?

— Что ты имеешь в виду? — повторил Гарри, начиная терять терпение. Он выпустил локоть Драко и неосознанно вытер вспотевшую ладонь о штанину. Драко заметил это, и его глаза сузились от злости.

— Ты знаешь, что и кого я имею в виду, Поттер, — Драко выразительно посмотрел на Мерлина, продолжающего читать даже в такой обстановке. — Если что, найдёшь меня в Хогсмиде через два часа. — И Драко ушел, не давая Гарри ни остановить себя, ни что-то сказать.

— О чем это он? — спросил молчавший до этого Рон.

— Если бы я знал… Мне пора собираться в Хогсмид.

— Хочешь, мы пойдём с тобой? — предложила Гермиона. — Если что, подождём тебя в соседнем кафе.

— Спасибо, но не надо, — улыбнулся подруге Гарри. — Тебе нужно готовиться к Рунам, забыла?

— Ой! И правда! — спохватилась девушка. — Я же совершенно ничего не помню! Рон! Ты поел?

— Да, дорогая! — отрапортовал смеющийся парень.

Гарри смотрел, смотрел на них и вдруг крепко обнял обоих.

— Спасибо вам, друзья, — услышали Рон и Гермиона, прижатые к груди Поттера. — Какое счастье, что я вас не потерял.

— Да, фигня, Гарри! Какие претензии, — ответил за двоих Рон и тоже стиснул друга, да так, что тот ойкнул от неожиданности. Когда они отстранились, у Гермионы блестели на глазах слёзы.

— Всё! Я пошла готовиться, — сказала она дрожащим голосом и, вскочив, убежала.

— Девчонки, — понимающе переглянулись Гарри и Рон.

Мерлин продолжал читать.

Гарри ушел на встречу с Драко. Рон поднялся в гостиную следом за Гермионой. А Мерлин решил, что успеет дочитать Историю Магии до вечера. Оставаться в замке не хотелось, и он, прихватив пару бутербродов и фляжку с водой, ушел за ручей к домику Хагрида. Лесничий очень тепло поприветствовал его и продолжил полоть грядки. Мерлин все никак не мог привыкнуть, что полукровка-великан такой гостеприимный и добрый. Обычно эта порода славилась неукротимым стремлением убивать. А Хагрид даже предложил ему свой сарайчик, где хранил сено для подстилок разнообразных магических зверюшек.

Мерлин вошел в сарай и забрался на высокую копну душистого сена. Зарылся лицом в колкие стебельки и вдохнул запах. Пахло родиной. То есть он, технически, и сейчас находился на родине, но все-таки время было совсем другим. Все вокруг изменилось до неузнаваемости. Маги обособили свой мир и свысока посматривали на магглов. Это было еще одним открытием для молодого мага. В его времени волшебники не умели жить без магглов, пусть даже те и преследовали их.

Сквозь щели в стенах пробивался солнечный свет, согревая и убаюкивая. Мерлин сам не заметил, как заснул. Ему снилось, что солнце гладит его волосы, смешно щекочет лицо невесомыми поцелуями. По телу разливалась тяжелая нега. Мерлин чувствовал, как наливаются силой и томлением все мускулы. Сон был так хорош, что юноша долгое время не хотел выныривать в реальность, желая продлить ощущения.

Постепенно до него все же дошло, что руки, ласкающие его бедра и торс, были настоящими, а невесомые поцелуи солнца утратили легкость и стали жаркими и влажными. Мерлин неверяще открыл глаза и тут же зажмурился, потому как то, что он увидел, не могло быть правдой.

Артур навис над ним и, дрожа, сжимал в своих объятиях. Целовал его шею и грудь в разрезе ворота рубашки. Но вот он коснулся тяжелых чресел Мерлина, и тот вскрикнул.

— Ч-что ты делаешь, Артур? — заикаясь, спросил юноша, чувствуя, как жарко вспыхнули его уши.

— Я так соскучился по тебе, Мерлин, — Артур тяжело дышал и смотрел таким взглядом, что у Мерлина перехватило дыхание. Даже в самых сладких и потаенных мечтах его господин никогда не смотрел на него так.

— Что-то странно ты выражаешь свои эмоции, Артур, — Мерлин изо всех сил старался не внимать ласкам Артура. — Раньше ты не позволял себе лишнего.

— Я увидел, что ты уходишь, — продолжал гладить его Артур, — и решил последовать за тобой. Это чертово время все перемешало в моей голове. Я уже не я, а кто-то другой. Мне было так одиноко… а ты так мило спал на сене, что я не удержался. Ты такой красивый, Мерлин. Почему все так сложно? — бессвязная речь не мешала Артуру целовать шею мага.

— Я понял. Ты пьян?

— Пьян. Тобой. И больше ничем. В этой детское богадельне не подают вино, — и тут Артур захватил в плен губы Мерлина, и у того все поплыло перед глазами.

Руки, по-хозяйски расстегивающие пряжку ремня и задирающие рубаху, уже не казались такими бесстыжими. Мерлин забыл все, что пытался затвердить в памяти, и все причины того, почему он оставил своего господина улетучились под грубым и решительным натиском Артура.

Дыхание сбивалось и прерывалось, искры пробегали по телу там, где его касались губы и руки Артура, воздуха не хватало, и только стоны могли выразить чувства обоих. Даже неловкое и неумелое вторжение Артура не было настолько болезненным, как осознание того, что господин отныне принадлежит ему целиком и полностью. Артур согласился принять ту часть своей души, что тянулась к Мерлину, и взамен получал много больше, чем простое обладание телом слуги. Сегодня, впервые за много лет, они были на равных.

Исчез благородный и справедливый хозяин. Канул в небытие исполнительный и послушный слуга. Два тела сплелись в один организм, испытывая новые и яркие ощущения на двоих. Уже не было ясно, чьи пальцы вплетаются в волосы. Чьи ноги обхватывают талию. Чьи стоны и рычание вырываются из глоток. Два тела, наконец, обрели одну на двоих душу и умирали, заново возрождаясь, словно птица Феникс.

Они лежали, все еще тяжело дыша, и переосмысливали то, что произошло. Сено, десять минут назад не причинявшее никаких проблем, теперь кололось и раздражало кожу. Но оба были готовы мириться и не с такими неудобствами, лишь бы не прервать магию момента, лишь бы не возвращаться в мир, который сейчас казался еще более чужим.

— Чертово сено, — не выдержал, наконец, Артур. — Совсем как в нашем времени. Хотя запах, конечно, упоительный.

— Я все понимаю, Артур, — начал Мерлин, чувствуя, как сердце проваливается в холодную пустоту, — то, что произошло… ты не виноват. Это все эмоции. Я все понимаю, — и он начал собирать разбросанные вещи, давя подступающие слезы. Уж лучше так, чем об этом скажет Артур. Лучше попытаться сохранить видимость хороших отношений, чем потерять его навсегда. Артур не смирится никогда…

Но додумать ему не дали. Артур просто обхватил его поперек туловища и бросил обратно в сено. Сам оседлал бедра Мерлина и пристально вгляделся в его лицо.

— Ты что, серьезно решил, что сможешь вот так просто от меня отмахнуться? Я никогда больше не позволю тебе сбежать от меня, Мерлин! И если мне придется запирать тебя в башне, то я пойду на это! — и он грубо, почти кусая, поцеловал его, словно устанавливая свои правила и вынуждая Мерлина подчиниться.

— Только если ты там будешь со мной, — ответил ему теперь уже любовник, когда они смогли отдышаться после поцелуя.

* * *

— Мистер Малфой ждет вас в верхнем номере, — ответила на вопрос Гарри пухлолицая мадам Розмерта. — Желаю вам хорошо провести время.

— Это не свидание, — буркнул Гарри, покраснев. Ну почему Малфою всегда так нравится ставить его в дурацкое положение?

— Ну, конечно же, мистер Поттер! А разве я сказала что-то обратное? — Розмерта невинно улыбнулась, а Поттер снова почувствовал себя идиотом.

Настроение было испорчено окончательно, и он, нарочито громко топая, ушел в верхние комнаты, которые любили снимать постояльцы и повзрослевшие студенты Хогвартса.

— Какого хрена, Малфой, ты снял этот номер? — взъярился Гарри, только завидев Драко, расположившегося с бокалом вина в кресле. — Теперь все думают, что мы тут трахаться будем.

— Ты погромче поори, и все решат, что мы уже убиваем друг друга. И, во-первых, здороваться надо.

— Виделись, — буркнул Гарри, плюхаясь в кресло напротив.

— Во-вторых, этот разговор должен остаться в абсолютной тайне, а внизу куча посторонних. Так что сделай что-нибудь из тех штучек, которым тебя обучил твой новый лучший друг, и тогда поговорим.

Казалось, Гарри даже не пошевелил губами, а по комнате пронесся вполне ощутимый вихрь магии. А Мерлин действительно многому его научил.

— Говори.

Мадам Розмерта разочарованно вздохнула, когда крики и споры в комнате утихли. Дамблдор будет очень недоволен ею. Как жаль, что она не может ничего сделать! Это мальчишка Малфой виноват во всем! Это из-за него она терпела убытки! Только благодаря покровительству директора ей удалось частично восстановить свою репутацию, а теперь Альбус точно будет недоволен! Хотя это его проблемы, вот сам пусть и следит за своими учениками, а у нее и так дел по горло! Вон сколько посетителей сегодня собралось.

И мадам Розмерта удалилась, негодуя на Дамблдора, Малфоя и Поттера с их секретами.

— Мерлин, мальчик мой... Ты ведь позволишгь так себя называть? Несмотря на вопиющую разницу в датах рождениях, я все же сейчас объективно старше тебя.

— Конечно, сэр, — Мерлин подобрался в кресле. Дамблдор вот уже полчаса ходил вокруг да около и никак не решался сказать главного. Юноша всеми фибрами души чуял неладное, но не мог объяснить, откуда идет холодное ощущение надвигающейся угрозы.

— Так вот, Мерлин, я думаю, пришла пора поговорить о вашем возвращении, твоем и Артура. Вам многое еще предстоит пережить, и если вы останетесь здесь, то история может пойти по-другому, и наш мир исчезнет.

— Я согласен, что всему свое время, — Мерлин говорил, а его сердце сжималось. Значит, скоро всему придет конец. И дружбе с Поттером, и отношениям с Артуром. Почему же нельзя все оставить так, как есть? Видимо, эти мысли все же нашли отклик на его лице, потому что Дамблдор спросил:

— Тебя что-то беспокоит, мальчик мой?

— Нет, что вы, сэр. Я просто задумался о том, насколько тяжело будет провернуть этот трюк с перемещением. В первый раз нас вытянул Гарри, но он был в очень сильном возбуждении и сам не понял, как у него это получилось. Мне страшно представить, какой силы потребуется магия, чтобы провести этот ритуал.

— Ты все правильно понял, Мерлин. Единственный ритуал, который даст такой выброс магии — это жертвоприношение.

— Какое же животное вы имеете в виду? Дракона? Гарпию?

— Боюсь, что эти виды уже порядком утратили свой магический потенциал. Сокращение поголовья магических животных привело к деградации их волшебных возможностей. В наше время настоящей природной магией владеют только люди.

— Что? — Мерлин ошарашенно уставился на директора. — Вы это серьезно? Вы хотите принести в жертву человека? Я не могу этого допустить! Никогда! Жизнь любого существа священа, а человечекая — сто крат! Вы можете представить себе тот отпечаток на душу, который наложит убийство, пусть и с жертвенными целями?

— Представь себе, могу. Ты не первый, кто говорит мне подобное. Я готов нести этот груз во благо всего человечества.

— Во благо человечества? Вы в своем уме, Дамблдор? Никакое благо, общее или конкретное, не стоит таких жертв!

— Ты так считаешь? А скажи мне, юноша, — глаза Дамблдора сузились, и взгляд стал холодным, — ты дочитал до того момента, когда Лорд Волдеморт пытался захватить власть?

— Нет, я не успел. Но в общих чертах я знаю об этом от Гарри.

— Вот именно. Гарри… Гарри — тот человек, которого напрямую коснулось безумие Тома. Но он смог выжить. И он убивал для счастья, для жизни других людей. Для своих друзей.

— И вы считаете, что он остался прежним? После такого? Я категорически против ритуального жертвоприношения. Это не выход! Я не позволю вам сделать это.

— Тогда у нас есть только один выход. Добровольная жертва.

— Кто пойдет на такое?

— Ты, Мерлин, ты...

* * *

— Драко, ты уверен? — Поттер сидел в кресле и во все глаза смотрел на Малфоя. Тот только что закончил рассказ и отпил вина из бокала. Его руки дрожали.

— Я рассказал тебе то, что услышал. Возможно, что-то не совсем верно, потому что мы не знаем всех элементов мозаики. Но то, что Дамблдор задумал какую-то пакость — это наверняка.

— Но зачем ему это? Мы же только что начали жить нормальной жизнью, не оглядываясь по сторонам, не дрожа от страха за близких.

— Ты что, взаправду такой наивный, Гарри? — Малфой медленно встал из своего кресла и подошел к Поттеру. Гарри смотрел на него снизу вверх, и от этого его глаза казались огромными. Очки, так раздражавшие Драко, сейчас напоминали ему о том времени, когда он имел право снять их и забросить куда подальше, расслабленно слушая ворчание Гарри. Теперь он отдал бы все, лишь бы снова коснуться щеки Поттера, поцеловать тонкую линию шрама на лбу и взъерошить непослушные волосы руками.

Драко качнулся было, чтобы обнять его, но вовремя остановился и отвел взгляд. Он подшел к окну и, глядя на снующих внизу прохожих, сказал:

— Я рассказал тебе все, что знал. Ты волен верить мне или нет. Но я бы не стал обманывать тебя. Я больше никогда... — тут он замолчал и мотнул головой, словно выпроваживая ненужные мысли.

— Что — ты больше никогда? — голос Поттера раздался прямо за его спиной, и Драко вздрогнул: он не слышал, как Гарри к нему подошел. Он замер, но поворачиваться не стал. Было что-то болезненно-щемящее в этой видимости близости. Драко чувствовал, как дыхание Поттера чуть шевелит волосы на затылке, отчего по телу бегут сотни мурашек, а колени начинают дрожать. Руки сами собой крепко, до хруста в суставах сжали подоконник. Драко боялся, что упадет, но нашел в себе силы ответить. Пусть между ними все кончено, но никто больше не помешает сказать ему те слова, которые он так долго игнорировал, считал ненужными, лишними.

— Я больше никогда не стану лгать тебе, Гарри, — сказал Драко.

— Ты скажешь мне всю правду? Всю, какой бы горькой она не оказалась?

— Да.

— Тогда почему... — голос Гарри сорвался, и он на мгновение задохнулся, — тогда почему ты никогда не говорил мне о том, что чувствуешь? Почему ты держал меня на расстоянии? Зачем дразнил, поощрял, если не любил?

— Я всегда любил тебя, Поттер, — быстро проговорил Драко, прерывая речь Гарри. — Я всегда слишком сильно любил тебя. С тобой все всегда было слишком. Слишком много ненависти, слишком много горечи, слишком много желания... Всего слишком много. Я боялся захлебнуться в своих же собственных эмоциях, боялся раствориться в тебе без остатка. Боялся, что ты разлюбишь, увидев меня другим. Ты же всегда старался завоевать меня, добиться. А когда мы еще были врагами, ты всегда, вольно или невольно, старался превзойти меня во всем. Я тоже не отставал. Наше вечное соперничество не закончилось и тогда, когда мы стали близки. Ты всеми силами старался завоевать меня, сначала мою дружбу, потом тело, теперь чувства. Ты словно хочешь самоутвердиться за мой счет. А мне оставалось только одно — держаться изо всех сил, не подпускать тебя ближе, не дать завладеть и моей душой тоже. Иначе ты бы просто насытился мной, моими чувствами и ушел завоевывать новые высоты. Я интересен тебе только тогда, когда недоступен. И я старался быть им как можно дольше. Я придумывал новые и новые предлоги, заставлял самого себя поверить в них. Но я не предусмотрел одного. Ты просто устал бороться. Ты опустил руки и отошел в сторону, оставив мне только меня. А я настолько врос в тебя, что уже не представляю себя без тебя. Это словно...

— Словно лишиться части тела. Словно у тебя вырвали сердце, оставив рану открытой. Словно ты спишь и никак не можешь проснуться, а кошмар все длится и длится, — Гарри говорил все тише и тише.

А Драко сжался, боясь поверить. Наверное, Гарри просто издевается над ним. Но повернуться и проверить, взглянуть в его глаза, он никак не мог. Пусть эта секундочка продлится еще чуть-чуть... Если закрыть глаза и представить, что этих дней одиночества не было... Если забыть холодные и отстраненные взгляды... Если...

Губы Гарри коснулись его затылка, как раз там, где волосы становились нежным пушком, открывая шею. Драко вздрогнул и открыл глаза, но руки Гарри, обнявшие его сзади, давали понять, что это все происходит на самом деле, что ему не мерещится.

Поттер прижался бедрами к заду Драко, притиснув к подоконнику. Его ладони заново изучали крепкое тело, по которому он так скучал. Драко опустил затылок на плечо Гарри и просто млел от прикосновений, от ощущения твердого члена у своих ягодиц. Потянувшись назад, он зарылся руками в волосы Поттера, прижимая его голову к себе, заставляя еще сильнее прижаться губами к шее.

Гарри не говоря ни слова, развернул его и впился требовательным поцелуем в губы. Драко не сразу понял, как оказался почти полностью раздетым. Поттер подсадил его на подоконник и развел колени любовника в стороны.

Быстрая и несколько грубая подготовка, наспех произнесенное заклинание смазки, и вот Гарри впервые овладел телом Малфоя. Драко обхватил его бедра ногами и тяжело дышал, стараясь не стонать от тянущей боли. Эта боль стоила того. Она выжигала все сомнения и страхи, объединяла их в одно целое существо, так долго жившее неполноценным. Драко цеплялся пальцами за плечи Гарри, и боялся, и хотел продолжения. Поттер чуть двинул бедрами, и боль стала ярче, сильнее. Еще несколько движений, и Малфой стал привыкать к неприятному и неудобному ощущению. Гарри остановился и внимательно посмотрел на него.

— Тебе больно?

— Продолжай. Не останавливайся. Так надо.

— Ты с ума сошел? Ты что, наказываешь себя?

— Просто продолжай, — Драко быстро облизал губы. — Гарри, поверь мне, так как я поверил тебе. Просто продолжай.

Но Поттер остановился и протянул руку к упавшему члену Малфоя. Он ласкал и гладил его, заставляя снова налиться кровью, и только тогда продолжил двигаться сам. Вскоре Драко уже не мог различить, что больше приносило ему удовольствия: ласки Гарри или его все ускоряющееся вторжение. Боль растворилась, уступая место чему-то другому, более полному, более опустошающему. Осталось только ощущение надвигающегося взрыва, после которого все станет иначе. Чувство усиливалось, разрастаясь и заполняя собой все тело, меняя странным образом еще и душу. И вот пик достигнут, и остается только разжать руки, чтобы лететь вниз, в искрящуюся пустоту...

Гарри бережно подхватил потерявшего сознание Драко и перенес его на кровать. Веки Малфоя чуть подрагивали, а Гарри с улыбкой смотрел на него, поглаживая и перебирая светлые волосы… любовника? Любимого!

Валяться в постели и бездельничать после любовных утех оказалось неожиданно приятно. Лежать, запутавшись в простынях и чувствовать, как тихонько затухает жар внизу живота, как он разливается по всему телу, успокаивая и усыпляя, было бесподобно!

Гарри заснул бы, если бы не голод. Они уже второй день не вылезали из номера в «Трех метлах», а Драко шутил, что любовь — любовью, а обед по расписанию. И одевшись, спустился вниз, заказать еду в номер. Когда Гарри увидел одевающегося Малфоя, с его растрепанными волосами и яркими губами, то невольно покраснел: всем в трактире станет понятно, чем таким утомительным занимались проголодавшиеся постояльцы.

— Что с тобой, Поттер? — удивился Драко, заправляя рубашку в брюки. — Тебя словно на месте преступления застали.

— Просто ты сейчас выйдешь, и все поймут, что и с кем ты делал. Тебя разве это не смущает? Ты же всегда был против того, чтобы нас видели вместе за пределами школы.

— Не выдумывай, — Драко подошел ближе и серьезно посмотрел на него. — После того как я чуть не потерял тебя из-за собственного снобизма, я ни за что не стану рисковать нашими отношениями. Я бы прокричал на весь Хогсмид, что люблю тебя, но ты мне этого не позволишь. Хотя, может, мне так и поступить?

— Нет! Вот еще! Это касается только нас двоих!

— Мы словно поменялись местами, Гарри, — улыбнулся Драко и, чмокнув его в нос, вышел.

Его не было всего минут пять, но Гарри уже скучал. Не видеть Малфоя в пределах досягаемости оказалось очень болезненно. Хватит, они уже наигрались в гордецов. Теперь все будет по-другому!

Гарри тихо рассмеялся и зарылся лицом в подушку, хранящую запах их ночных безумств. Как хорошо, что сегодня воскресенье, иначе Гермиона подняла бы по тревоге весь Хогвартс: еще бы — ее друг не явился на экзамен. Вспомнив о друзьях, Гарри успел подумать, что теперь ни за что не допустит того, чтобы они снова отдалились друг от друга. Чувство бесконечно счастливого будущего затопило его, и он снова рассмеялся.

* * *

— Поттер, радуйся, твой любимый пирог еще не расхватали, а мадам Розмерта сварила свежего пива, — Драко с подносом, заставленным тарелками и стаканами, вошел в номер.

Один взгляд в сторону Поттера и поднос с грохотом полетел на пол. Красивое солнечное печенье разлетелось по полу, куски черничного пирога развалились на неаккуратные комки, тыквенный сок и сливочное пиво потекли по полу, образовывая неаппетитную лужу, осколки стекла и фарфора разлетелись по всей комнате, но Драко не замечал ничего. Ничего, кроме сжавшегося в комочек, дрожащего и тихо стонущего Гарри.

— Что случилось? — Драко повернул заплаканное лицо Гарри к себе и с ужасом перебирал в памяти последние пятнадцать минут, которые он отсутствовал. Что могло произойти за такой короткий срок?

Поттер всхлипнул и открыл глаза. Белки оказались залитыми кровью из лопнувших каппиляров, взгляд ничего не выражал. Он словно ничего не понимал, не знал, где он находится, не осознавал происходящее, он был полностью погружен в свои, только ему доступные видения.

Драко встряхнул его и сильно ударил по лицу. Нельзя было допустить, чтобы Гарри остался в этом состоянии — он мог никогда не вернуться обратно, плавая между явью и сном.

Взгляд Поттера обрел ясность. Гарри взглянул на Драко и того передернуло: настолько страдающим был этот взор залитых кровью глаз.

— Что с тобой, Гарри? — мягко спросил Драко, стараясь не испугать его.

— Дамблдор, — только и смог простонать Гарри.

— Ну, все понятно, — вздохнул Драко и стал тихонько укачивать Гарри, которого начала бить нервная дрожь. Еще чуть-чуть — он успокоится, и можно будет все узнать.

* * *

Мерлин стоял в кругу широко очерченной пентаграммы. В центре ее находился жертвенный стол. На столе лежал старинный нож. Этим ножом он должен будет пронзить свое сердце, читая заклинание.

Дамблдор стоял вне круга и со страдающим выражением на лице следил за тем, как Мерлин медленно расстегивает воротник рубашки. Они все обсудили и подготовили. Мальчик согласился с тем, что должен восстановить равновесие времен и отправить Артура обратно. Дамблдор пообещал это ему.

Артуру даже не обязательно было присутствовать здесь — магия сама выкрадет его. Мерлин вздрогнул, представив, что стало бы с Артуром, увидь он этот ритуал. Теперь отступать было слишком поздно. И некуда. В голове вертелось только то, что теперь он, Мерлин, точно не станет губить невинных младенцев ради своего короля. Даже История, бывает, ошибается. Мерлин сглотнул и стянул с себя белую рубаху, оставшись в одних брюках.

Нежаркое солнечное утро Шотландии сразу покрыло его кожу миллионом колких мурашек, но Мерлин ничего не замечал. Ритуал жертвоприношения уже втягивал его в свой водоворот. Он уже не мог думать самостоятельно, в голове кружились обрывки древнего заклинания, которого он никогда не знал. Это была сила более древняя, чем само Время, гораздо старше любой Истории.

Он согласился принести себя в жертву и на краткий миг станет самым сильным волшебником в мире. Он смог бы раскрошить горы взмахом ресниц, вскипятить океан щелчком пальцев. Он мог бы вернуть из мира мертвых всех, кто ушел. Он станет почти богом. Но слова древней формулы не дадут ему думать ни о чем другом, кроме той цели, для которой он пошел на эту жертву.

Порыв ветра принес с собой мелкий лесной сор и несколько прошлогодних листьев, но, натолкнувшись на преграду на границе пентаграммы, ветер заскулил и стал закручиваться в воронку. Постепенно воронка становилась все стремительнее, неся в себе обломки хвороста и сорванные с близстоящих деревьев ветви. В центре пентаграммы стоял молодой человек, и ни один волосок на его голове не шевелился. Если бы не гул смерча, то можно было бы услышать слова заклинания, которое было старше всего сущего в этом мире. Но речь давно сгинувшего народа не проникала сквозь толщу бешено крутящегося вихря.

Дамблдор посмотрел на потемневшее небо и сказал про себя: «Пора. Теперь уже пора». К себе он крепко прижимал толстую папку из старой кожи.

Молнии разрезали небосвод, час назад бывший таким безмятежным, но грома не последовало. Ритуал подходил к концу. Небесный огонь метался между деревьями, образовывая ярко светящийся круг. Теперь ничто живое не сможет проникнуть сквозь завесу света.

Внезапно стало тихо, ветер, еще секунду назад ревевший штормовым гулом, полностью смолк. И в этой странной и неживой тишине стало слышно, как Мерлин проговаривал последние слова заклинания.

Он уже лежал на столе. В его руках сверкнул жертвенный нож, отражавший блики света. Небо над юношей клубилось черными тучами, готовясь послать свой последний разящий клинок.

Горловые выкрики последних слов, резкий взмах рукой, и лезвие полетело вниз.

Невилл Лонгботтом спустился с бокового крыльца Хогвартса и задумчиво побрел в сторону хижины Хагрида. Он никак не мог понять игры, затеянной Дамблдором. То, что директор снова решил поиграть чужими жизнями, не оставляло молодого человека в покое. Конечно, ему льстило внимание Дамблдора, которое тот стал уделять ему в последнее время, но молодого человека не устраивало то, что его могут использовать «втемную».

Долгое время Невилл жил в тени своих знаменитых однокурсников и был доволен тем, что ему изредка удавалось принимать участие в опасных, но жутко захватывающих приключениях Золотого Трио. Это сближало его с родителями, которые так долго рисковали своими жизнями. Невиллу казалось, что так он сможет хоть немного сравниться с храбростью отца и стойкостью мамы.

Но никакие приключения не могли вытравить из него природной скромности. Когда было нужно, Невилл мог действовал быстро и решительно, но большей частью он был погружен в размышления и мечты о несбыточном. Даже его подвиг при Последней Битве мало что изменил. Невиллу было достаточно, что этой славы хватило на то, чтобы Джинни Уизли снова стала замечать его.

Эта девушка странно радовала и смущала его. Невилл понимал, что Джинни никогда не забудет Гарри, но даже отсветы этой любви грели его. С ней было интересно и солнечно. Она была веселая и теплая. А когда разрешала себя целовать, то от нее пахло клубникой и медом. Невилл терял голову, находясь в ее обществе.

Он, улыбаясь, смотрел на приближающуюся к нему Джинни. Хмурое выражение веснушчатого личика заставило его волноваться.

— Невилл, ты не видел Гарри?

— Нет, — вздохнул он и почувствовал, как радость от встречи сменяется огорчением.

— Его нет второй день. Его и Малфоя. Я начинаю волноваться.

— Ну, если нет их обоих, то к чему тревожиться? По-моему, ясно, что они помирились, — Мимолетное выражение боли на ее лице заставило Невилла замолчать, но девушка тут же взяла себя в руки и заулыбалась.

— Вчера ты хотел мне что-то рассказать, но нам помешали.

Невилл вспомнил, на чем именно их прервали, и покраснел. Если бы не звук приближающихся шагов, то Забини застукал бы их целующимися. В этом, конечно, не было ничего криминального, но Невилл, как мог, заботливо ограждал девушку от ненужных сплетен.

Джинни тихонько рассмеялась, глядя на заливающий щеки парня румянец, и взяла его за руку. Ей очень нравилось, как остро реагировал Невилл на ее присутствие. Его близость отогревала ее после неудачного романа с Гарри. Она бы никогда себе в этом не призналась, но именно Невилл подарил ей самые счастливые минуты в Хогвартсе. Любовь к Гарри была похожа на любовь мазохиста к своему мучителю. Она приносила только боль и адреналин и ничего больше. А Невилл показал ей, какой именно может быть тихая нежность. И пока ей это нравилось.

— Так что ты хотел рассказать мне?

— Знаешь, мне кажется, что Дамблдор снова затевает какую-то игру, — сразу посуровел Невилл и стал рассказывать девушке о своих подозрениях.

Они сами не заметили, как за разговорами углубились в чащу леса.

* * *

Рон и Гермиона прогуливались в лесу. Гермиона ворчала и постоянно норовила повернуть обратно к своим учебникам, но Рон был непреклонен. Именно из-за этих выматывающих занятий он и вытащил упирающуюся Гермиону погулять. А когда она принималась ворчать слишком сильно, то он просто запечатывал ее рот поцелуем и не отпускал, пока у девушки лишние мысли не вылетали из головы. Надо признать, целоваться им приходилось довольно-таки часто.

Иногда находились темы интересней и даже увлекательнее разговоров об экзаменах и стопках невыученных материалов, например, о Гарри и его Малфое. То, что эти двое помирились, стало понятно еще вчера, когда они не вернулись из Хогсмида.

— Как ты думаешь, Рон, эта ссора чему-нибудь научила Малфоя?

— Я думаю, да. Вспомни, какими глазами он провожал Гарри, когда тот уходил под ручку с Мелвином. Он просто терял над собой контроль, и это с его-то выдержкой!

— Ох, хоть бы у них все получилось. Я так переживаю!

— Все-таки ты у меня странная.

— В каком это смысле?!

— Ты можешь часами рассуждать на всякие научные темы, ставя в тупик даже преподавателей, но когда дело касается Гарри, ты рассуждаешь как самая обычная девчонка.

— То есть проявлять заботу о друге, по-твоему, является отклонением от нормы?

— Ну что ты! Это я к тому, что ты бываешь такая разная, — пошел на попятную Рон.

Они сами не заметили, как за разговорами углубились в чащу леса.

* * *

Артур был в подземельях Слизерина и с нетерпением поджидал Мерлина. Со вчерашнего дня, после возвращения от Дамблдора, тот был сам не свой. На расспросы не реагировал, зато когда подошло время к ночи, он так страстно и нежно любил его, что при воспоминании об этом у Артура кружилась голова и приятно тянуло внизу живота. Он не знал, что его Мерлин бывает таким. Им еще только предстояло узнать все друг о друге.

Как все-таки странно, что они так долго жили бок о бок, делили кров и хлеб, защищали друг друга, как могли, от опасностей своего мира. Они дружили, но не знали друг друга по-настоящему. Но теперь все изменилось! Теперь они останутся тут, в мире, где так терпимы к колдовству и к странной, неправильной, но такой сладкой запретной любви.

Артур был абсолютно уверен в этом. Он был только лишь магглом, пусть и легендарным королем, но магглом. Ему не было дано заглянуть в коридоры будущего и узреть потаенные уголки своей судьбы. Он был счастлив, как бывает счастлив простой человек, на которого вдруг обрушилось столько хорошего. Артур радовался жизни, стараясь не сглазить внезапное счастье.

Странная сонливость вдруг напала на Артура. Он только и смог, что не упасть мимо кровати. Магический сон туго спеленал его, заставляя забыть обо всем, что только что было так важно.

* * *

Гарри, как мог, бежал туда, куда его звала знакомая, но непокорная магия. Что-то происходило в мире. Он всеми фибрами души чувствовал, как натянулись и были готовы порваться нити Судьбы, Времени и Бытия. Магические эманации невиданной силы почти сбивали с ног, но продолжали тянуть его туда, где сплелись в тугой узел Прошлое, Настоящее и Будущее. Он бежал, преодолевая сопротивление одновременно манящего потока, что влек его снова в центр бури. Его разрывало, мотало из стороны в сторону, но он упрямо бежал туда, где сейчас творилось что-то невообразимое.

За ним, стараясь не отставать, продирался Драко. Ему было проще и одновременно сложнее: проще вышагивать через проложенные Гарри прорехи, но и сложнее из-за бившей наотмашь инерционной силы разорванной магии. Драко слабел, но сжав зубы, упрямо бежал за Поттером. Хотя назвать это бегом было бы странно. Это было похоже на ревущий и бурный поток, разбивающийся о препятствия и закручивающийся в воронки. Этот поток сам нес их, но, вихрясь вокруг них, мешал движению и, случалось, хорошенько прикладывал о невидимые несуществующие камни. Такая магия была непривычна и пугала.

Они бежали так долго и так быстро, что совсем потеряли счет времени, а Драко перестал ориентироваться. Он верил Гарри и знал, что тот не потеряется, и они успеют. Они должны были успеть. Драко задыхался, легкие горели, мысли прыгали с одного на другое, путались, словно тоже превозмогали дикую усталость, как и его тело.

Впереди мелькнул яркий свет, и Драко налетел на остановившегося Гарри. Мерный гулкий шум стих, и Малфой сначала не обратил на это внимания: настолько шум крови заглушал остальные звуки, но минуло мгновение, и он услышал… пронзительную, неестественную тишину, которой никогда не было и не будет в лесу. И напевный, набирающий обороты речитатив незнакомого заклинания. Драко успел подумать, что вот сейчас, судя по ускоряющемуся темпу, заклинание оборвется и что-то случится, но тут он услышал дикий крик Гарри:

— Нет!

И молния, уже зародившаяся в черном, закрученном в воронку небе, была готова упасть прямо на человечка, лежащего на жертвенном столе, в последнем замахе опускающего яркий кинжал. Но она сверкнула и раздробилась, образовывая замкнутый треугольник, заключивший в себя и алтарь, и пентаграмму, и светящийся светом круг.

Драко удивился, осознав себя вершиной этого ирреального треугольника, но тут прогремел гром такой силы и мощности, что Малфой на время забыл, как дышать — настолько его оглушило. Он упал на землю и последней его мыслью была: «Мерлин, защити Гарри!»

«Дорогой Гарри,

Альбус Дамблдор, ныне Великий Мерлин».

В кабинете директора долго царило молчание. Молодые люди переглядывались друг с другом и силились осознать услышанное. Гарри прокашлялся: его голос после дикого крика в лесу, когда он остановил жертву Мерлина, и после долгого чтения письма немного сел. Драко молча встал и налил ему стакан воды. Поттер благодарно кивнул и выпил.

Драко все так же молча сел в свое кресло, сжал подлокотники и вдруг высказал общее мнение:

— Благодетель хренов! Да какого черта тут происходит?

Мерлин переглянулся с потрясенным Артуром, посмотрел на благоговейно рассматривающую его Гермиону и ревниво зыркающего Рона, перевел взгляд на хрюкнувшего в стакан с водой Гарри и покрасневшего взъяренного Драко и вдруг рассмеялся. Он смеялся настолько заразительно, что все, один за другим, поддались его веселости, и вскоре в кабинете стоял дикий шум. Молодые люди наконец-то смогли справиться с тем грузом, что возложил на них Дамблдор, и немного истеричный, но искренний смех помог им в этом.

Отсмеявшись, Гарри посмотрел на Мерлина и Артура и хрипло произнес:

— Добро пожаловать! С зачислением вас в Хогвартс!

— Интересно, а экзамены теперь отменят или нет? — спросила улыбающаяся Гермиона и едва успокоившихся молодых людей потряс новый взрыв хохота.