Собака в доме

— Билл, ты же сможешь на несколько месяцев приютить крёстного Гарри, Сириуса Блэка?

— Конечно, Альбус, если это нужно для общего дела.

— Спасибо, мой мальчик. Сириус появится завтра, открой для него камин. — Дамблдор направился к входной двери, оставив Билла в смешанных чувствах. Просьба директора не стала для него большой неожиданностью. Крёстный Гарри уже несколько лет метался с одного места на другое, скрываясь от всех сразу. Он уже жил в Норе, в Визжащей Хижине и даже у Гарри. Блэка искали все — временное правительство, чтобы отправить в Азкабан, ведь его вина так и не была снята. Многие до сих пор верили, что он виновен в смерти родителей Гарри. А доказательств обратного не было — Петтигрю умер в последней битве. От оставшихся в живых Упивающихся, которые хотели таким образом воздействовать на Поттера.

Но о том, что Блэк когда-нибудь окажется в его собственном доме, Билл не задумывался. Хорошо, что Флёр уехала к родне. Она не любила, когда много людей собиралось в ограниченном стенами жизненном пространстве. Иногда казалось, что Флёр, кроме себя и сестры, никого не любила. Всё остальное — вейлочары. Билл до сих пор так и не понял — его чувства были магией или чем-то большим. То, что Флёр опять ушла от него, говорило о первом варианте. А теперь в его доме появится Блэк. Это испытание для его мужественности, не так ли?

Ночью Билл не мог найти места в своём собственном доме, не замечал, как в окна стучится утро, как солнце забивается в дом. Он отвык жить с кем-то, кто не является Флёр. Для него слишком сложно появляться на людях — многие отворачиваются или же морщатся в притворном сочувствии. Билл чувствует это. Теперь в нём есть зверь. Нет, он не становится оборотнем и никогда не станет, но что-то тихое, пушистое и злое поселилось в душе вместе со шрамами на теле. Иногда он ловит себя на мыслях о том, что было бы неплохо провести языком по горлу Флёр. Попробовать её на вкус. Только не как раньше, а вонзить не слишком острые человеческие зубы в бьющуюся пульсом ярёмную вену, воспользовавшись силой зверя. Это пугает, действительно пугает.

Шум из гостиной отвлекает. На пороге стоит Блэк. Серьёзный, изменившийся Блэк. Билл помнит немого забитого, замученного, полуголодного, тощего мужчину с нечёсаными волосами и полубезумным взглядом. Теперь же волосы аккуратно собраны в хвост, на губах улыбка, одежда является вызовом всему миру, но в то же время сидит идеально. Этот человек является для Уизли небольшим потрясением+ Билл преуменьшает. Он надеялся на того, замученного крёстного Гарри — перемены ему больше не нравятся. А это ещё одна — в числе прочих. Билл не хочет знать, что ещё будет меняться. Он не готов к этим переменам. Ни он, ни зверь.

— Привет! — Сириус улыбается и протягивает руку. Зверь внутри неохотно забивается в дальний угол сознания, чувствуя что-то тревожное и пугающее — Сириуса окружает аура уверенности и силы.

— Добро пожаловать, — произносит Билл, чувствуя себя не в своей тарелке. Приветствие звучит фальшиво и режет слух, но гость, не обращая на это внимания, заключает Уизли в объятья. Сириус всегда нарушает личное пространство легко и непринужденно, не замечая не только границ, но и собственно пространства. Видимо, считает, что весь мир его. Билл видит, что Сириус сильно изменился. Война когда-то почти сломала Блэка — ведь его война началась не в пример раньше — бега, стычки, пытки не прошли даром для тела, но сейчас взгляд стал увереннее, осмысленнее, а тело потеряло худую угловатость, обрастая мышцами. Билла это угнетает. Ему неприятно осознавать свою поломанную на куски личность. Шрамы лишь доказывают неправильность его существования.

На самом деле — это особенности восприятия рыжика. Ничего необычного нет.

— Спасибо! — Сириус не спешит отстраняться, и Билл сам разрывает объятья. Идёт наверх, показывает комнату, где Блэк будет жить. Именно Блэк — дистанция, ни на миллиметр меньше. Всё в молчании. Оно могло бы давить на психику, если бы они были знакомы немного ближе. Билла передёргивает от этой мысли. Он боится думать о близости с Блэком. Уизли вообще не хочет находиться рядом, не потому что неприятно, совсем нет. Его пугает собственная реакция. Собственные мысли.

— Нравится? — Тишина лопается, как мыльный пузырь.

— Конечно, Билл. Спасибо, что приютил, — Сириус загадочно сверкает синими глазами и мягко улыбается, словно приручает дикого зверя. Может, это так и есть?..

Билл живёт с Блэком две недели. Это большой срок для его мизерного терпения. Билл уже не знает, куда прятаться от присутствия этого человека. Он окружает его, пропитывает насквозь, преследует, следит. Это невыносимо. Биллу начинает казаться, что он сходит с ума. Дом пропитан неудовлетворённостью. Она сквозняком врывается через щели в спальню, нежно скользит по ванне, уютно сворачивается на кухне. Чья она?

Билл надеется, что это эмоции Блэка. Но зверь глухо ворчит внутри, намекая на ошибку. Это целиком и полностью чувства Уизли.

Сириус глубоко удовлетворён. Он чувствует нерастраченную страсть хозяина дома, впитывает её как губка, дразнит и дрочит ночью в ванной. Сириус уверен, что Билл скоро сломается, совсем скоро. И это происходит.

— Чай будешь? — Билл спрашивает это, находясь на расстоянии метра. Ближе он подходить не рискует — боится сорваться. Правильно делает.

— Буду, — Сириус подходит ближе, он уже давно разгадал нехитрый план рыжика и не собирается соответствовать пунктам.

Даже если бы Уизли попытался предотвратить это, он бы не смог. Блэк подавляет его, даже тогда, когда нежно проводит языком по ключице, когда легко касается губами его губ, проходится по начинающемуся оттуда шраму. Сириус даёт Биллу свободу. Он вправе оттолкнуть и уйти, но Уизли не делает этого. Почему? Билл устал ждать, он устал надеяться на то, что хоть кто-то прикоснётся к нему без отвращения, примет его со всеми его шрамами внутренними и внешними. Он протягивает руки и касается Блэка, он всё ещё не готов переступить все границы. Может, потом?..

Сириус не согласен — хочется всего. Губы неистово ласкают лицо, пальцы зарываются в высокий хвост, находят резинку, и волосы огненным водопадом рассыпаются по плечам, щекоча зарывшийся в них нос. Сириус старается запомнить запах Билла как можно лучше. Это необходимо ему, необходимо им.

— Хочешь? — Ухо опаляет горячее дыхание.

— Хочу. — Почти всхлипывает Билл. Сириус чувствует, как парень рядом дрожит. Ему безумно хочется прижаться сильнее, но рыжик побаивается. Зверь молчит.

Тогда Сириус решает немного помучить Билла. Проводит пальцами по животу, касается губами бровей, острого кончика носа, несколько секунд тонет в глазах. Прослеживает языком шрамы и снова приникает к губам. Поцелуй, ещё один — бесконечный поток. Сириус пьёт дыхание рыжика, слушает его тихие стоны, улавливает частое резкое дыхание. И плавится от своей же нежности.

Билл не понимает, что происходит. Он теряет связь с реальностью, ощущая лёгкие скользящие прикосновения. Сириус повсюду. А потом Блэк вдруг оказывается внизу, расстегивает ширинку и освобождает жаждущий член. Билл стонет, уже не сдерживаясь. А темноволосый лишь улыбается и обводит языком головку. Уизли толкается в рот Сириуса, беспорядочно вскидывает бёдра, вцепляется в волнистые волосы и умоляет не останавливаться. Сири и не собирается, глубоко заглатывает член, постепенно привыкая к ритму Билла. Немного рваному, сумасшедшему, такому же, как и сам рыжик.

Когда Билл кончает, Сириус всё проглатывает и удовлетворённо облизывается. Сейчас он очень похож на свою анимагическую форму. Для полноты картины не хватает весело виляющего хвоста.

Билл приваливается к столешнице, обводит кухню не до конца осмысленным взглядом и останавливается на лице Блэка, у которого из уголка губ стекает капля спермы. Его спермы. Это выглядит непристойно, но довольно возбуждающе. Зверь внутри довольно урчит от счастья. Билл садится рядом с Блэком и протягивает руку к его паху.

— Можно?

Сириус качает головой и срывается в ванную.

— Не сегодня, — кричит он оттуда.

Билл пытается достучаться до разума и понять — что это было? Что, вашу мать, сейчас было?

Уизли вспоминает о Флёр. Они давно не были вместе, не были близки. У его жены вызывают омерзение шрамы, раскрасившие его лицо. Она боится дотрагиваться до рыжика. Билл уже почти не помнит, что такое разделённое удовольствие. Сири помог ему вспомнить.

Он винит себя, потом Блэка, потом снова себя. Билл думает, как всё исправить, а зверь внутри возмущается и требует добавки обжигающего удовольствия. Мир кружится перед глазами. Билл хочет забиться в тёмный угол и никогда не вылезать оттуда. По-детски, зато правдиво. Он надеется, что Сириус не выйдет из ванной. В тоже время он надеется на продолжение. Какое?

Билл никогда не был с мужчиной. Он не хочет быть снизу, но уверен, что будет. Он уже уверен. Рыжик закрывает глаза руками. Стыд опаляет горячей волной. Становится смешно. Стыдиться надо было раньше. А ещё лучше — сразу оттолкнуть. Не было бы таких противоречивых эмоций. Но в душе просыпается давно забытое чувство азарта. Где оно было столько лет? Не иначе брало долгосрочный отпуск. Билл улыбается и идёт в комнату к Сириусу. Он всё решил. Это же видно. Сири, больше не Блэк. Он теперь просто Сири. Билл не собирается бежать от разговоров, он не собирается бежать от страсти.

Темноволосый входит в комнату. Пах прикрыт полотенцем, обёрнутым вокруг нижней части тела. По голому торсу сбегают мокрые дорожки с длинных волос. Билл задыхается от восторга. Он впервые видит Сири практически голым. Захватывающее зрелище. Зверь считает также.

— Что? Билл? — Сириус в удивлении вскидывает голову. Он не понимает, что Уизли так скоро понадобилось в чужой спальне.

— Хочу. — Билл краток как никогда. Он с удовольствием смотрит в синие немного расширенные от удивления зрачки, впитывая это удивление. Не только Сириусу разрешено удивлять.

Блэк больше не спрашивает. Он подходит к Биллу и увлекает на кровать. Сири до конца не верит, что тёплое стройное тело рыжеволосого принадлежит ему. Даже после крепких объятий, даже после узкого, сжимающего отверстия, даже после разделённого на двоих оргазма.

Билл тоже не верит, незаметно щипает себя за руку. На ней остаётся красный, слегка пульсирующий след. Зверь недовольно ворчит, доказывая реальность происходящего.

Да, а происходящее всё больше удивляет. Потому что это — отношения. Своеобразные, до одури странные, дикие, но всё же отношения. И Билл надеется на то, что это не случайная прихоть человека, у которого давно не было секса.

Сириус тоже на это надеется, поэтому почти не выпускает Билла из объятий — доказывает, что достоин такого доверия. Он уже перебрался в спальню рыжика, почти постоянно держит Билла за руку, как на свиданиях с младшекурсницами, смеётся и целуется. Сири будто предчувствует, что скоро придётся расстаться и пытается поглотить рыжика, отпечатать его ауру на себе. Сохранить на память хоть что-то.

А Билл не задумывается — он просто счастлив. Недолго, ну и пусть. Билл же знает, что Сириус скоро уедет, он ещё ни разу не задерживался на одном месте больше месяца. Прошло уже три недели. Билл гонит от себя эти мысли, вздрагивая от резких звуков, ожидая, что это Дамблдор появился из камина и заберёт Сириуса. Рыжик уже считает анимага своим. Зверь полностью согласен, от тоже не хочет отдавать мага кому бы то ни было. Но Дамблдор всё равно приходит.

Сириус и Билл валяются на диване в гостиной и едят виноград. Вдруг из камина вылетает облачко пороха. Тело рыжика напрягается в объятьях Бродяги, готовясь к длинному тягучему прыжку.

— Тише, — шепчет Биллу на ухо Сири, задевая зубами серьгу. Блэк уже знает — сегодня придётся уйти. Он уже наизусть выучил запах Альбуса. Его тошнит от этого запаха. Так пахнет безысходность. Глухая, тёмная безысходность.

— Мои мальчики, как вы тут? — Дамблдор лучится улыбкой, которая, впрочем, не касается глаз. Бродяга не уверен, что когда-либо видел настоящую улыбку Альбуса. — Сириус, ты готов?

— Почти. — Бродяга притягивает Билла для обжигающе горячего поцелуя. Прикусывает нижнюю губу, заставляет Билла задыхаться в его объятьях. Дамблдор сердито покашливает, намекая, что не плохо бы попрощаться, но он не будет прощаться. Сириус вернётся, потому что он хочет сюда возвращаться.

Они уходят через камин. Оба — Альбус и Сириус.

Билл глядит на опустевшую комнату. Она стала мрачной и слишком одинокой, чтобы здесь хотелось посидеть ещё немного. Он встаёт и со вздохом плетётся на кухню — пить чай. Он будет греться о тёплую кружку. Ведь без Сири так холодно. А без Флёр тепло. Без Флёр возвращается чувство реальности и небольшого счастья.

Зверь внутри недовольно ворочается, становясь бесконечными острыми колючими углами. Билл не поддаётся его настроению. Он знает, что Сириус вернётся, обязательно вернётся. Ведь ему теперь есть к кому возвращаться.