Битва с Судьбой: вызов

Там, где нет начала и конца, жизни и смерти, добра и зла, черного и белого, есть только время, что разделяет границы прошлого, настоящего и будущего. Всё подчиняется его законам, оно — сама вечность. Люди для него подобны песчинкам в бескрайнем космосе. Их мечты, желания, мысли и чувства — всё подчиняется той, которая по праву считает себя хозяйкой. Имя её — Судьба. И лишь единицам она дает возможность выбора.

Начало лета в этом году выдалось на удивление дождливым. Солнце уже неделю не выглядывало из-за плотных серых облаков, то и дело накрапывал мелкий дождик, иногда перерастающий в такой ливень, что на расстоянии пары метров ничего не было видно.

Я сидела на подоконнике в своей комнате и отрешенно наблюдала за каплями дождя, бегущими по стеклу словно в такт моим слезам, катящимся по щекам. Конечно, было крайне нелепо предаваться грусти, когда всё наконец-то начинало налаживаться, но так быстро оправиться от произошедших событий я не могла.

Безумная гонка за крестражами, поместье Малфоев, Гринготтс, битва за Хогвартс — симфония отчаянья и боли, вспышки заклятий… Память услужливо подбрасывала образы прошлого именно тогда, когда вспоминать о них хотелось меньше всего. Память стирала границы сна и реальности, путала факты и вымысел. Почти каждую ночь сон утягивал меня к себе, превращаясь в очередной кошмар, и я просыпалась от собственного крика. Первое время, когда я жила в Норе, меня будила Джинни, мгновенно просыпающаяся от моих тихих стонов. А потом я не выдержала и уехала сюда, в маленький домик, когда-то принадлежавший моей бабушке. Не было сил видеть ни сочувствующие взгляды подруги, ни понимающие — Гарри. Мне хотелось уединения, хотелось сбежать куда-то, где я смогла бы разложить все мысли по полочкам и прийти в себя, подумать, проанализировать. Жаль, что книги не могли помочь мне в этом. Хотя как-то я прочитала одно высказывание, которое надолго сохранилось в моей памяти. Тогда я ещё не понимала его истинного значения. Оно говорило о том, что фениксы не умирают — они ждут, когда появится тот, кто разожжет огонь и возродит их из пепла. Помню, я лишь удивилась подобной глупости, поскольку точно знала, что фениксы способны возрождаться из пепла. А теперь, после стольких лет, всё наконец-то встало на свои места и обрело смысл: мне не меньше, чем этим прекрасным птицам, нужен был кто-то, способный вернуть меня к жизни.

* * *

Я не заметила, как задремала, убаюканная шумом дождя и невеселыми мыслями. Разбудили меня лучик солнца, впервые за долгое время робко выглянувший из-за облаков, и стук в окно, который я в первое мгновение оставила без внимания. Сова, больше похожая на взъерошенного воробья, царапала лапой стекло и настойчиво стучала клювом по оконной раме. Впустив гостью, которая тут же принялась кружить под самым потолком и верещать, я призвала заклинанием лежащую на кровати коробку печенья. Сова спланировала на письменный стол и, позволив отвязать письмо, жадно набросилась на предложенное угощение. Я мысленно улыбнулась: что ж, Рон, даже если тебя это не интересует, знай, я считаю, что посылать Сычика было очень негуманно.

«Привет, Гермиона!

От тебя нет новостей уже неделю. Я понимаю, что сейчас совсем не летная погода и письмо, возможно, затерялось, а ты очень занята, но ведь ты могла бы прислать Патронуса. Мы себе места не находим, Гарри со дня на день поднимет на уши весь Аврорат. Пожалуйста, напиши хотя бы пару строк, а лучше приезжай обратно. Мы тебя ждем.

Рон.»

Рон был как всегда лаконичен. К своему стыду, я ни разу не вспомнила о Патронусе. С другой стороны, может быть, это и к лучшему: я понятия не имела, что сказать. О мучающих по ночам кошмарах? Боюсь, в таком случае Гарри не только весь Аврорат на уши поднимет, но и целителей из Святого Мунго вызовет. Тяжело вздохнув, я положила письмо в ящик стола и махнула рукой сове, которая явно ждала от меня ответа. Сычик пару раз пискнул и вылетел в окно навстречу выглянувшему солнцу.

Проводив его долгим взглядом, я спустилась в гостиную. Впервые за долгое время у меня появилось желание прогуляться, так что, накинув черный плащ и на всякий случай захватив зонтик, я вышла на улицу. Моя соседка миссис Уайт, пожилая женщина с извечной полуулыбкой на губах, приветливо помахала мне рукой. Я лишь степенно кивнула в ответ и поспешила перейти на другую сторону улицы. Нет, женщину я не боялась, она меня не раздражала, мы даже как-то вместе пили чай в беседке, что стояла возле её дома. Я честно не понимала людей, способных вот так улыбаться без видимых на то причин. Я однажды не выдержала, набралась смелости и сказала ей об этом. Она в ответ лишь рассмеялась и сказала, что каждый день радуется возможности вновь и вновь встречать рассвет. Странная женщина.

Присев на скамейку в парке, я стала разглядывать людей. В нескольких метрах от меня две девчонки лет пяти прыгали по лужам, поднимая в воздух фонтан брызг, куда-то спешил мужчина в деловом костюме и с кейсом подмышкой, чуть в стороне шла компания подружек, которые весело смеялись и, видимо, обсуждали последние сплетни. Обычный городок, обыкновенная маггловская жизнь, ничего примечательного...

— Можно?

От голоса, прозвучавшего где-то над ухом, я вздрогнула и резко обернулась, сжав в кармане волшебную палочку: «постоянная бдительность», перенятая у Хмури, начинала принимать форму паранойи. За моей спиной стоял высокий черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Уголки его губ были немного приподняты. То, что я в первый миг приняла за темную мантию, оказалось обычным плащом. Рука чуть ослабила хватку.

— Конечно, — буркнула я, про себя подумав, что скамеек в парке и так хватало.

Он кивнул, уселся рядом со мной, закинув ногу на ногу и сложив пальцы в замок, и посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом, от которого мурашки побежали по спине.

— Я могу вам чем-то помочь? — задала я самый идиотский вопрос, который только можно было задать.

Человек, расположившийся рядом со мной, приподнял брови и ухмыльнулся.

— Мне? Нет, мне не нужно помогать, я сам справлюсь со своими проблемами. А вот хотите ли вы помочь себе... мисс Грейнджер?

Сердце застучало как сумасшедшее, палочка выпорхнула из кармана, а заклятие готово было вот-вот сорваться с моих губ.

— Не стоит. — Мой собеседник покачал головой. — Уберите это, пока никто не заметил.

Я медленно положила палочку обратно в карман, настороженно буравя его взглядом, но пальцы не разжала, готовая в любой момент отразить возможную атаку.

— Итак, я здесь для того, чтобы поговорить с вами о судьбе, мисс Грейнджер.

— О судьбе? — недоверчиво хмыкнула я. — Мне показалось, вы говорили что-то о помощи.

— О, непременно, — улыбнулся мужчина. — Но сначала о судьбе. Вы верите в нее, мисс?

Ответом послужила усмешка.

— Что ж, не вы первая, не вы последняя, — протянул он, задумчиво разглядывая свои переплетенные пальцы. — Но она существует... Судьба-хозяйка.

— Или злодейка, — фыркнула я себе под нос, но он услышал.

— В жизни всё возможно. Кому как повезет, — кивнул он. — А знаете ли вы способы борьбы с такой судьбой?

Я даже пару раз моргнула, но видение не исчезло. Этот человек, без сомнения, либо свихнувшийся философ, либо псих, хотя это, в принципе, одно и то же.

— Что вы от меня хотите? — ответила я вопросом на вопрос.

— Я хочу помочь.

— У меня нет никаких проблем. И помогать мне не нужно, — с нажимом на последние слова произнесла я.

— Нет? — издевательски протянул он. — У вас дрожат пальцы, блестят глаза, вы очень бледны, хотя щеки болезненно пылают. Очень похоже на простуду, но я бы сказал, что это от недосыпания. Вам снятся кошмары?

— Вы врач? — фыркнула я и поднялась, собираясь уйти.

— Сидеть.

Тихий, но властный голос, больно резанув по ушам, заставил опуститься обратно на скамейку и затаить дыхание.

— Кто вы? И что вам нужно?

— Зовите меня... ну, скажем... мистер Блэк, — улыбнулся он. — И мне ничего от вас не нужно, только помочь.

— Так помогайте. — Нервы у меня окончательно сдали, мысли перепутались, и последнюю фразу я прошипела, стиснув зубы.

«Мистер Блэк», однако, ничуть не оскорбился и полез в карман. Я лишь сильнее сжала палочку. В руке у него оказалась золотая цепочка. Я невольно открыла рот.

— Так вот, если вы не знаете, я поясню: бороться с судьбой можно только с помощью времени.

— От... откуда это у вас? Они же все уничтожены! — воскликнула я.

Мужчина приложил палец к губам, призывая к тишине.

— Во-первых, это не то, о чем вы подумали. Нет, это не Маховик, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Артефакт по свойствам несколько похож, но это не он. У него много имен, но лично я зову его «Обращатель».

— Несколько странное название, вы не находите? — фыркнула я.

— Название лишь отражает его свойства. Артефакт заставляет время повернуться вспять.

На несколько минут воцарилась полная тишина. Я не могла вымолвить ни слова, а в голове стройными рядами маршировали солдатики, каждый из которых нес над головой табличку с надписью «Бред».

— Это невозможно! — возразила я громким шепотом. — Ни один артефакт в мире не способен обратить время вспять!

— То, что вы не знаете о таком артефакте, не означает, что его не существует, — заметил мистер Блэк.

— Это полная чушь!

— Вы мне это говорите уже восьмой день подряд. — Глаза мужчины лукаво блеснули.

Я от шока не смогла вымолвить ни слова. Мистер Блэк какое-то время понаблюдал за моей реакцией, а потом уточнил:

— Я встречаюсь с вами в этом парке уже в восьмой раз. Естественно, это существенно лишь для меня и только для меня существует на самом деле.

— И чем заканчивалась каждая наша встреча? — полюбопытствовала я.

— Вы убегали, не дослушав меня до конца. Но я готов пытаться вновь и вновь, поверьте.

— Верю.

Вновь наступила тишина. Я прокручивала в голове весь наш разговор и не могла понять, врет он или нет, и чего от меня добивается.

— Что вам нужно?

— Деловой подход, уважаю, — благосклонно произнес Блэк. — Мне нужно, чтобы вы воспользовались этой безделушкой.

— Я? Зачем? — я даже немного приподнялась, но быстро вспомнила, что от подобной политики поведения лучше отказаться.

— Полтора месяца назад закончилась война с Темным лордом. Вы можете вернуться и всё изменить, — спокойно продолжил он.

— И зачем мне это нужно? Снова весь этот кошмар? Опять убийства, пытки, боль! Я смертельно устала от всего этого!

— Тише, — прошипел мистер Блэк. — Неужели вам не хотелось бы все исправить? Столько погибших. Бессмысленно погибших.

— Они сражались за мир! Они заплатили за это своими жизнями, но мир восстановили!

— Гриффиндорка! — презрительно фыркнул мой собеседник. — Спасать мир, рисковать своими жизнями, гибнуть — все это очень по-гриффиндорски. Но у каждого события есть обратная сторона медали. И вы кое о чем забываете, мисс: они погибли, восстановив мир, в котором жить будете вы. Именно вы, а не они.

Это было жестоко. Очень жестоко. Возможно, потому, что это оказалось абсолютной правдой. Сириус, Ремус, Тонкс, Снейп, Дамблдор, Фред, Криви и ещё полсотни погибших. Пусть это была война, но...

— Почему я? — спросила я поникшим голосом.

— Вы умеете задавать правильные вопросы. А ответ следующий: шанс дается только тем, у кого есть реальная возможность его реализовать. Вы можете всё изменить, но помните — за всё приходится платить. И несладко будет тому, кто бросит вызов самой судьбе.

Я на миг задумалась. Какая-то мысль настойчиво крутилась в голове, но у меня не получалось её сформулировать. Я перевела на него взгляд.

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше?

— Нет, абсолютно точно — нет, — рассмеялся Блэк. — Видите ли, меня давно и успешно считают погибшим. Но мне это только на руку.

— Мне кажется, я вас знаю.

— Вы знаете мое имя, — подтвердил он. — Но это все мелочи. Так что, вы согласны?

Я нервно улыбнулась, продолжая взвешивать все «за» и «против». Ввязываться в подобную авантюру было не только опасно, но и, возможно, бессмысленно. Кроме безумного желания сделать хоть что-нибудь у меня ничего не было. Но достаточно ли этого?

— Что-то мне подсказывает, — продолжил Блэк, — что вы сейчас живете с чувством некоего опустошения: все враги повержены, наступили мир и спокойствие, но чего-то катастрофически не хватает.

Я лишь скривила губы в усмешке: спокойствием в моей жизни и не пахло. С другой стороны, мне, привыкшей к приключениям, определенно не хватало адреналина в крови. Я мгновенно представила себе реакцию парней на подобное признание: Рон скажет, что я свихнулась, а Гарри — что понимает. Он всегда меня понимает.

— Вы предлагаете относиться к подобному путешествию как к очередному приключению? Это может изменить жизни многих людей.

— Безусловно, ответственность огромна, и нужно быть очень сильным и стойким человеком, но согласитесь, мисс Грейнджер, вы в это войне не так уж много потеряли. Вероятно, даже меньше остальных.

Как же, меньше! А бессонные ночи и родители на другом конце света — это, конечно же, не в счет.

— Это очень тонкий лед, мисс Грейнджер. Здесь нужны холодный ум и горячее сердце. А ещё светлая душа.

— Вы опускаетесь до вульгарной лести? — презрительно спросила я.

— У вас идеальная позиция: магглорожденная, лучшая ученица на своем курсе, а главное — подруга Гарри Поттера, — не обращая внимания на мою фразу, сказал Блэк. — Вы будете в центре событий и в нужный момент сумеете направить их в правильное русло. Так вы согласны?

Я глубоко вздохнула, подавив желание послать в этого человека самый мощный Ступефай, на который только способна.

— Вы ведь сделаете ещё одну попытку, если я откажусь?

— Несомненно, — подтвердил он. — А если вы снова откажетесь, то ещё и ещё.

— В итоге вы заставите меня согласиться? — приподняла я брови.

— Разумеется. Мне это нетрудно, — самоуверенно заявил мистер Блэк.

— Хорошо, — выдохнула я. — Только один вопрос: почему мы обсуждаем это здесь, в парке?

— Чем меньше ушей, тем меньше шансов, что нас подслушают, — заговорщицким тоном прошептал он и подмигнул.

И я не смогла не улыбнуться. Чем-то необъяснимым он напомнил мне близнецов Уизли. И мысль, как разряд тока: Фред...

— Я согласна.

— Что ж, — мистер Блэк протянул мне цепочку с маленькими часиками, — думаю, чем быстрее вы это сделаете, тем лучше. Принцип прост: вы можете перемещаться только в то время, в котором вы существовали, то есть, например, в тысяча восемьсот сорок пятый вам попасть не удастся. Для того чтобы воспользоваться артефактом, вам нужно надеть его, сжать в ладони часики и назвать точную дату, а именно: число, месяц, год. После того как вы переместитесь, пути назад уже не будет. И вы не сможете воспользоваться Обращателем вторично до тех пор, пока снова не наступит двенадцатое июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Также за перемещение вам придется заплатить своей кровью: это свяжет вас с артефактом.

— Кровью? Как это? — удивилась я.

— Нужно сжать часики. Одна капля крови — и вы переместитесь. Надевайте.

Я послушно взяла цепочку, повесила её на шею и сжала часики. Палец укололо что-то острое: артефакт, забрав кровавую дань, на миг осветился алым.

— Удачи, — улыбнулся мне мистер Блэк. — Мы там ещё обязательно встретимся.

— Первое августа тысяча девятьсот девяносто пятого.

Прошлое или будущее?

Мир вокруг меня заиграл тысячами красок. Картины прошлого разворачивались перед глазами, поражая своей реалистичностью, а потом медленно угасали, унося с собой очередной кусочек жизни. От этого бесконечного водоворота кружилась голова, воздуха в легких катастрофически не хватало, и в какой-то момент мне показалось, что я вовсе не дышу. Но в следующую секунду всё закончилось.

Я так и замерла, не преодолев последнюю ступеньку лестницы, заканчивающуюся площадкой, на которую выходила дверь одной из комнат дома №12 на площади Гриммо.

* * *

Удивительная вещь — время. Оно летит со скоростью пули, когда мы больше всего на свете хотим, чтобы оно остановилось, и замирает, когда нам так необходимо двигаться вперед.

* * *

— Гермиона?

Голос Джинни показался мне далеким и нереальным, словно отзвук почти забытого сна. В какой-то миг мне отчаянно захотелось, чтобы всё это действительно оказалось сном. Но то была лишь маленькая вспышка слабости: я сделала свой выбор и не имела права отступать.

— Гермиона, с тобой все хорошо? — послышался взволнованный голос Рона, доносящийся откуда-то из-за спины.

— Да. Просто голова немного закружилась.

— Может быть, ты пойдешь приляжешь? — предложила Джинни, с беспокойством всматриваясь в мое лицо, видимо, надеясь увидеть признаки болезни.

— Пожалуй, так и сделаю, — ответила я ей, помассировав виски и приложив тыльную сторону ладони ко лбу, а затем отправилась этажом выше, где, насколько я помнила, находилась наша с Джинни комната. Впрочем, я даже не солгала: после подобного перемещения у меня началась ужасная мигрень, а в голове настойчиво и со строгой периодичностью перезванивали колокольчики.

Блестяще, Гермиона, просто блестяще. Поступок, как бы сказал Снейп, достойный истинной гриффиндорки: опасный и безрассудный. Видимо, зря шляпа предлагала мне Ревенкло. Да и семь лет дружбы с Гарри Поттером не могли на мне не отразиться: бросаться в омут с головой в его стиле. Прав был этот мистер Блэк: виной всему острая нехватка адреналина в крови. Что ж, теперь его в избытке.

Я толкнула дверь и вошла. Крик застрял у меня в горле. У окна, повернувшись ко мне спиной, стоял никто иной как мистер Блэк и задумчиво рассматривал прохожих, совершенно не обращающих внимания на спрятанный чарами дом.

— Что... Что вы здесь делаете? — выдохнула я.

Мистер Блэк обернулся, окинул меня внимательным взглядом, видимо, о чем-то размышляя, а затем улыбнулся обворожительной улыбкой.

— Я очень рад, что вы все-таки согласились, мисс Грейнджер.

— Что вы здесь делаете? — повторила я свой вопрос. — И как вы сюда попали? Этот дом под чарами Фиделиуса. Никто не может войти в него без разрешения Хранителя Тайны.

В ответ мистер Блэк протянул мне колдографию в рамке. На ней игроки слизеринской сборной по квиддичу улыбались и махали руками. Внимание привлек юноша, сидящий в середине первого ряда. Я перевела шокированный взгляд на мистера Блэка, а он в ответ лишь грустно усмехнулся.

— Мне не нужно разрешение, чтобы войти в собственный дом.

Ощущение нереальности происходящего не покидало меня ни на секунду. Регулус Блэк — живой и здоровый — стоял напротив, оперевшись о подоконник, и, видимо, ожидал от меня какой-нибудь реакции, а я не могла вымолвить ни слова. Память как обычно выполняла свою работу на «Превосходно»: слишком уж тронул за душу рассказ Кикимера о его погибшем хозяине, догадавшемся о главной силе и в то же время слабости Тома Реддла и решившем начать борьбу с Темным лордом в одиночку.

— Невозможно... — совсем тихо прошептала я, медленно оседая на стоящую рядом кровать. — Кикимер сказал... Зелье... Инферналы... Невозможно...

Мистер Блэк лишь беззвучно рассмеялся и протянул руку.

— Можете пожать — она вполне настоящая.

Какой бы реакции он ни добивался, она последовала незамедлительно. Я лишь мрачно на него взглянула, а затем вскочила и начала нарезать круги по комнате, стараясь унять нервное напряжение и бормоча себе под нос:

— Зелье работает исправно — сам профессор Дамблдор проверил его действие на себе. То есть проверит. Или...

Я остановилась. Все валилось как снежный ком, и уже невозможно было разобрать, где прошлое, а где будущее. Мысли путались от одного лишь воспоминания о том, что ещё должно произойти и что непременно произойдет. В голове звенело, и было практически невозможно рассуждать здраво.

— Я запуталась.

— Поначалу всегда так. Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, к завтрашнему утру это пройдет.

— Вы не могли бы называть меня Гермионой? — попросила я, круто развернувшись.

— Только с просьбой об ответной услуге: обращаться ко мне как к Регулусу.

— Слизеринец, — буркнула я себе под нос, тяжело вздохнув. — Хорошо, я согласна. Так, как вам удалось выбраться из той пещеры?

Мой вопрос явно не доставил мист... Регулусу удовольствия: он нахмурился и перевел взгляд на письменный стол, заваленный пергаментом — моей домашней работой, если мне не изменяла память.

— Обращатель. В тот миг, когда один из инферналов схватил меня за руку, я сжал часики и прошептал дату. И вернулся на день раньше. Потом предпринял вторую попытку, и в этот раз Кикимера со мной не было: был раненый волк, найденный мной в лесу. Как оказалось, зелью всё равно, кто его выпьет. Потом вернулся домой. Изменить память домовому эльфу — нет ничего проще, нужно лишь правильно сформулировать приказ. И теперь у Кикимера до конца жизни будут те воспоминания, которые я ему внушил, и даже если он меня встретит — не узнает. Приказ есть приказ.

— Но почему вы никому не сказали, что живы?

Регулус смерил меня явно недоумевающим взглядом, а затем ответил тоном, в котором угадывалась горечь.

— А кому это было нужно? Отцу? Матери? Или, может быть, Сириусу? Первые двое видели во мне лишь достойного наследника, второй — пресмыкающегося перед Темным лордом фанатика идей чистокровности. Впрочем, сначала я им и был. Пока не понял, что на самом деле означает служба Темному лорду — пытки, боль, убийства, вечный страх, осознание его силы и своей полной никчемности. И тогда я решил бороться — отдать все, но найти его слабое место. И нашел.

Он отвернулся к окну и спустя минуту продолжил более тихим голосом.

— Порой мне казалось, что в этом доме я не нужен никому, кроме Кикимера. Но оставлять домовику знание о том, что я жив, было небезопасно. Я же говорил вам там, в парке, что все считают меня давно погибшим и мне это только на руку. Я не солгал вам ни слова из того, о чем рассказывал. Если честно, я бы мог войти в игру не инкогнито, как делаю сейчас, а открыто, но это повлекло бы за собой ряд вопросов и массу проблем. Пока обо мне никто не знает — это моё преимущество. Проще играть, когда тебя никто не видит.

— Для вас все это лишь игра? — спросила я таким же тихим голосом.

Я честно пыталась его понять. Понять, что заставило человека переменить свои взгляды, фактически отречься от семьи и начать свою «игру», в которой он на черно-белой шахматной доске красный король.

— Жизнь — это и есть игра, где каждый исполняет свою роль.

— И какую роль вы отводите мне?

Регулус повернулся ко мне и протянул карту.

— Будешь покером, — ухмыльнулся он, — потому что мы начинаем свою игру.

Я пораженно посмотрела сначала на него, потом на карту. Этот человек вел себя, мягко говоря, довольно странно. Он предоставлял мне право выбора, хотя, возможно, этим лишь сбрасывал с себя ответственность.

— Играть чужими жизнями... Это не мое. Я так не могу и не умею, — прошептала я, забирая карту.

— Я научу, — заверил Регулус. — Эта карта — портал. Срабатывает на слова... — он вскинул палочку, выдержал паузу, а потом еле слышно прошептал: — Авада Кедавра.

Сверкнула зеленая вспышка, что-то дернуло меня в районе пупка, и секундой позже я приземлилась на колени прямо рядом с Регулусом. На мой полный ужаса взгляд он лишь пожал плечами.

— Всегда носи её с собой. Очень удобно — если некто захочет тебя убить, ты мгновенно окажешься рядом со мной.

— А если кто-то произнесет эти слова как название смертельного проклятия, а не с целью меня прикончить? — спросила я, поднимаясь с колен и отряхивая брюки.

— Это тоже предусмотрено. Не беспокойся — магия есть магия. И если кто-то просто назовет проклятие без намерения убить, портал не сработает.

До меня медленно доходил смысл происходящего.

— То есть вы произносили эти слова с желанием меня убить? — взвизгнула я.

— Тссс! — произнес Регулус, прикладывая палец к губам. — Это всего лишь эксперимент.

— Ну, конечно! Эксперимент! — негодовала я, продолжая слегка дрожать. — А если бы портал не сработал?

Он в ответ лишь хитро улыбнулся.

— Ну и шуточки у вас! Я же от страха чуть не умерла!

— Забавно, — произнес он, продолжая улыбаться. — Вы чуть не умерли от страха, потому что я пытался вас убить.

Понимая всю нелепость сказанного мною, я слегка улыбнулась. Напряжение последнего часа начинало медленно спадать, и я наконец-то смогла вздохнуть чуть свободнее.

— А теперь к делу. Какой у вас Патронус?

Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Тем не менее, ответила:

— Выдра.

Регулус вздохнул и с сожалением посмотрел на меня.

— Плохо. Если бы это была хотя бы ласка или куница, да пусть даже лисица — было бы намного проще.

— Зачем вам это?

— Хотел научить вас анимагии. Это очень полезное умение, позволяет оставаться незамеченным, — пояснил он. — Но, вероятно, придется отложить это дело в долгий ящик. Возможно, последующие события повлияют на вас, и, дай Мерлин, ваш Патронус изменится, а соответственно, и анимагическая форма тоже. Надеюсь, это будет кто-нибудь из пернатых.

— Долго учиться этому искусству? — полюбопытствовала я. Возможность превращаться в какое-либо животное меня всегда привлекала, да и трансфигурация была одним из моих самых любимых предметов.

— Если есть предрасположенность, а обучение проходит под руководством опытного анимага — год-полтора. В остальных случаях срок увеличивается. Постигать самостоятельно даже не пытайтесь, иначе то, что от вас потом останется, можно будет запихнуть в коробку из-под шоколадных лягушек.

Я невольно поморщилась, представив себе подобную ситуацию. Но эффект был достигнут — желание самостоятельно научиться анимагическому превращению заметно поубавилось.

— А почему вы так уверены, что моя анимагическая форма совпадает с формой Патронуса? — спросила я своим привычным тоном, который Рон называл «Тон-Хочу-Все-Знать».

— А почему она должна отличаться? — ответил вопросом на вопрос Регулус. — Насколько я успел заметить и понять, ваше внутреннее «я» соответствует вашему душевному состоянию.

Вот теперь я окончательно запуталась. Разве это не одно и то же? Эту мысль я и озвучила.

— Нет, ваше «я», ваша личность, ваш внутренний стержень — это одно, а состояние, в котором вы пребываете в тот или иной промежуток времени — другое. Первое определяет форму Патронуса, второе — анимагическую форму.

— Я об этом никогда не слышала... — удивилась я, вспоминая всё, о чем нам рассказывала на третьем курсе профессор МакГонагалл.

— Не мудрено, — пробормотал Регулус, разглядывая свитки пергамента на столе. — Неверно: щитовые чары от проклятий пятого и шестого уровней можно пробить Веселящими чарами.

Я пораженно на него уставилась: что за бред?

Увидев мой недоверчивый взгляд, он пояснил:

— Вы только представьте — перекидываетесь вы с противником проклятиями пятого и шестого уровней, ставите от них щиты, при этом затрачивая колоссальное количество сил. А потом вы легко взмахиваете палочкой и насылаете на противника Веселящие чары. Он, естественно, начинает смеяться, палочка в его руках трясется... Тут даже Экспеллиармус не понадобится — он сам её уронит.

Я, представив себе такую картину, захихикала.

— Мы отвлеклись. Смена возможной анимагической формы редко происходит больше трех раз за жизнь. У большинства же она так и остается одной-единственной. У меня, например, она изменилась в восемнадцать лет: был ужом, стал вороном.

— Странно... — проговорила я. — Так вы умеете превращаться в ворона?

— Именно. Научился несколько лет назад: до этого необходимость отсутствовала.

— Интересно, если я изменюсь, то кем стану?.. — задумалась я, пытаясь просчитать все возможные варианты.

— Вы можете и не измениться, — спустил меня с небес на землю Регулус. — Я же говорил — это происходит редко. Но, будем надеяться, что с вами произойдет.

— А что для этого нужно?

— Человек теряет себя, теряется в этом мире. Он становится для него чужим. Смена идеалов: у меня так было, — пояснил он и отвернулся.

Я вновь задумалась. Терять привычный мир, в котором все знакомо, все на своих местах, очень не хотелось. Я помню, как Гарри сомневался в профессоре Дамблдоре и как ему было от этого тяжело. С другой стороны — что в моем мире может измениться? Все четко и ясно, и вряд ли произойдет что-то такое, что полностью изменит мое мировоззрение.

— И последнее: вы должны научиться окклюменции, иначе после первой же встречи с Дамблдором или Снейпом все полетит к дементорам. Это трудно, знаю, — отмахнулся он от меня, заметив, что я хочу что-то сказать. — На первое время вам необходимо научиться ставить такой блок, через который даже опытный легилимент не проник бы незаметно для вас. Здесь, в библиотеке Блэков, есть книги по окклюменции — спросите у Сириуса разрешение туда попасть, думаю, он вам не откажет, зная ваше рвение к знаниям. Только будьте осторожны: там есть книги, к которым нельзя прикасаться... м-м-м... магглорожденным — они вас если не убьют, то точно лишат рассудка на долгое время.

Я лишь хмыкнула: у меня давно сложилось своё, особое мнение и о семье Блэков, и об их идеалах и стремлениях в частности. Удивляться не приходилось.

— А если у меня не получится?

— Не думаю, — проговорил Регулус и покачал головой. — Окклюменцию может освоить даже десятилетний ребенок. Уровень, конечно, будет ниже, но в целом, кое-какой блок появится.

— А я смогу освоить окклюменцию самостоятельно? Насколько мне известно, нужен тот, кто будет совершать атаки на сознание.

— Совершенно верно, — подтвердил он, кивнув. — Такой человек нужен. Но для начала вы должны научиться основе — очищать разум перед сном, пытаться ставить блок. Никто не говорит, что у вас все получится с первого раза, но ведь можно попытаться.

— Да, только вот и Дамблдор, и Снейп в штаб-квартире постоянно. Мне их избегать?

— Нет, конечно, — неопределенно пожал плечами Регулус. — Только не смотрите им в глаза и старайтесь в их присутствии не думать о том, что им знать не полагается. Например, можете размышлять о сдаче СОВ. Этому никто не удивится.

Я от неожиданности даже подскочила. О, Мерлин! Опять СОВ! Опять экзамены! Не то чтобы я их боялась, но переживала — это точно.

— Не волнуйтесь, — подбодрил меня Блэк, видя мое состояние. — Вы же все это уже проходили, не правда ли? А теперь вперед, в библиотеку. У вас сегодня ещё много дел, — подмигнул он мне и просто растаял в воздухе.

Портал — догадалась я и тяжело вздохнула. Нужно было найти Сириуса.

* * *

Сириус нашелся на кухне. Пока миссис Уизли готовила ужин, он развлекал её своими шутками. Судя по нахмуренному виду миссис Уизли, не очень смешными.

Я замерла в дверях, не решаясь войти. Сириус был все таким же — высокий, красивый, с обаятельной улыбкой и озорно сияющими голубыми глазами. А главное — он был живым. Казалось, протяни руку — и коснешься, убедишься, что это не сон, а явь, самая что ни на есть реальная.

— Гермиона, проходи, ужин уже скоро, — заворковала миссис Уизли, прерывая мои размышления и подталкивая меня к столу.

— Я не голодна, спасибо, — выдавила я, стараясь смотреть куда угодно, только не на Сириуса.

Помнится, я так в последний раз боялась, когда в начале первого курса решила подойти к Снейпу и спросить результаты контрольной работы. До сих пор мурашки бегают от одной только мысли об этом. Чем я тогда думала — неизвестно.

— Джинни сказала, что у тебя разболелась голова и ты ушла наверх.

— Да, но сейчас всё в порядке. Мне нужно закончить домашнюю работу, но...

— Рон, я уверена, за домашнюю работу даже не брался, — перебила меня миссис Уизли. — И что мне с ним делать?

— Чего ты так об этом беспокоишься, Молли? — обратился к ней Сириус. — В его возрасте естественно желание поиграть в квиддич, полюбоваться красивыми девушками, ну и...

— Хватит, Сириус! Не продолжай, — осадила она его. — Ты что-то хотела, Гермиона?

— Да! — мгновенно откликнулась я. — Мистер Блэк...

— Сириус.

— Сириус, — поправилась я. — Мне не хватает некоторых книг, я не взяла их с собой из дома, не думала, что они понадобятся. Насколько мне известно, здесь есть библиотека.

— Твоя тяга к знаниям просто поразительна, Гермиона! — воскликнул Блэк. — Я бы с радостью согласился, но библиотека этого дома таит в себе много опасностей для магглорожденных волшебниц. Ты же знаешь, какими фанатиками чистоты крови были мои родители, слышала завывания портрета моей матушки. Думаю, что в библиотеку тебе лучше не входить.

— Но я же не буду там ни к чему прикасаться. По крайней мере, к тому, что покажется мне подозрительным. Я всего лишь посмотрю, есть ли там интересующие меня книги, и все, — принялась упрашивать я.

— Ну, хорошо, — обреченно кивнул Сириус, видимо, подумав, что в противном случае я от него не отстану. — Только ни к чему не прикасайся, пока не удостоверишься в безопасности этой вещи.

— Конечно! — с легкостью согласилась я.

— Тогда идем.

* * *

Библиотека оказалась темной и мрачной — под стать всему остальному в доме. В воздухе витал запах опасности. Может быть, его источали книги по Темным искусствам?

— Я буду тут, у двери. Меня от этого места мутит, если честно, — признался Сириус. — И я не советовал бы тебе туда ходить.

— Мне очень нужно, правда.

Сириус в ответ лишь кивнул и присел в ближайшее к выходу кресло. Я же отправилась вглубь, к дальним стеллажам, даже не представляя, как найти интересующие меня книги. И почему Регулус ничего об этом не сказал?

Проходив между полками в течение часа, я так ничего и не добилась. Тяжело вздохнув, начала обход по второму кругу. И тут, словно маленький колокольчик, в голове что-то звякнуло. А ведь легилименцию относят к Темным искусствам! А я столько раз проходила мимо и даже не заглянула в эту секцию. Быстренько юркнув к дальним стеллажам — не дай Мерлин, Сириус увидит, куда я направилась! — я принялась вчитываться в названия. Лучше бы я это не делала. Всё про пытки, убийства, какие-то ритуалы наверняка с жертвоприношением — кровь стыла в жилах, а ведь я эти книги даже не открывала. Наконец заметила что-то, меня заинтересовавшее: «Основы легилименции» и «Способы зашиты от проникновения в сознание». Это то, что мне нужно. Глубоко вздохнув и досчитав до пяти, я осторожно сняла фолиант с полки. Вроде бы сыпать на меня проклятия она не собиралась. Так-то лучше. Надеюсь, эти занятия будут результативными.

Ещё раз вздохнув, я направилась к выходу, где меня ждал Сириус. Как ни странно, он даже не посмотрел, какую книгу я взяла, лишь молча открыл дверь и пропустил меня вперед. Видимо, ожидание его немного утомило. Поблагодарив, я отправилась наверх к себе в комнату. Освоение первичных навыков защиты от проникновения в сознание требовало много времени.

Утро следующего дня началось с того, что кто-то начал меня тормошить, пытаясь разбудить. Что-то недовольно проворчав, я перевернулась на другой бок, надеясь вздремнуть еще хотя бы полчасика. Полночи я провела за книгами, так что уснула только к четырем часам утра.

— Гермиона, вставай.

Джинни. Только она имела дурацкую привычку будить меня, даже если я об этом не просила. Вставать совершенно не хотелось, так что я натянула на голову одеяло, однако в следующую секунду его с меня стянули. Яркий свет ударил в глаза, и я невольно прищурилась.

— Джинни...

— Сейчас уже одиннадцать часов, пора вставать. Мама просила передать, что завтрак уже на столе, а также чтобы ты не читала книги до утра и ложилась спать пораньше, — оттараторила подруга на одном дыхании и вылетела из комнаты.

Заманчивая идея, миссис Уизли. Жаль, что неосуществимая. Я быстренько оделась и принялась приводить себя в порядок.

Вчерашним вечером я не так уж далеко продвинулась в своем обучении. Прочитала всю книгу: она была довольно интересной. Как оказалось, то, что профессор Снейп преподавал Гарри, — это четвертый уровень освоения навыков окклюменции. Естественно, что у того абсолютно ничего не получалось, ведь нужно было начинать с первого уровня, а не перепрыгивать через несколько ступенек. Ещё я поняла, что окклюменция — это стопроцентный практикум. В различных фолиантах содержалась лишь теоретическая база, включающая в себя описание поэтапности обучения и парочку советов. Для каждого мага процесс построения защиты уникален, соответственно, и сама защита индивидуальна. Мне предстояло разработать собственный способ. Именно этим я и предполагала заняться в ближайшее время.

Спустившись на первый этаж, я направилась на кухню. Кроме миссис Уизли, хлопочущей у плиты, Сириуса и Рона, уплетающего свой завтрак, здесь больше никого не было. Я с трудом подавила облегченный вздох.

— Гермиона, милая, хочешь оладушек?

— Да, спасибо, — поблагодарила я, улыбнувшись.

Возможно, никогда в жизни в этом никому не признаюсь, но в глубине души я восхищалась этой женщиной. Мне нравились чувства тепла и уюта, окружающие её. Она была олицетворением дома, такой, какой я точно никогда не стану.

— Гермиона, — окликнул меня Рон, подцепляя вилкой очередной оладушек. — Ты какая-то странная последние два дня.

Миссис Уизли озабоченно на меня посмотрела, а Сириус удивленно приподнял брови. И когда только Рон стал таким наблюдательным?

— О, всё в порядке, Рональд, — ответила я, нарочно назвав его полным именем: он этого терпеть не мог. — Просто нашла одну очень интересную тему в учебнике по Древним Рунам. Там сказано, что в шестьсот четырнадцатом году до нашей эры Марк...

— Ой, только не начинай! — отмахнулся от меня Рон, перебив меня на полуслове. — Кому нужны эти Древние Руны?

— Мне нужны, — отрезала я, надув губы, и отвернулась.

Конечно, я понимала, что веду себя как последняя дрянь, обманывая близких мне людей. Играть на чужих чувствах и просчитывать ходы наперед оказалось не так уж сложно. Только вот при этом в груди что-то сжималось и щемило, мешая дышать, а внутренний голос повторял, как молитву: «Так нельзя. Так нельзя...». Я ступила на дорогу лжи, причем сделала это сознательно. Возможно, потом, через пару лет, я пожалею об этом, но сейчас делать шаг назад было уже поздно. Я вдруг совершенно ясно осознала, как мне предстояло жить — играть, лгать, увиливать. Я мысленно усмехнулась: конечно же, все ради высшего блага. В итоге всем будет плевать, ради каких целей это затеяно. Оставалось лишь надеяться, что найдутся те, кто сможет меня понять и принять такой, какая я есть: со всеми плюсами и минусами, порой обманывающую и недоговаривающую. Полотно будущего расстилалось передо мной, абсолютно чистое, не тронутое красками. Художником предстояло быть тоже мне. Что ж, я напишу свою картину маслом. И очень хотелось, чтобы темных тонов и оттенков на ней было гораздо меньше, чем светлых.

* * *

После завтрака я поднялась наверх с намерением немного позаниматься. Благо, Джинни с Роном и близнецами были в гостиной: выпытывали у Сириуса все подробности жизни Мародеров в надежде набраться опыта. Занавесив окно, чтобы ни один солнечный луч не проникал в комнату, я расстелила на полу одеяло, подложила подушки и уселась в позу лотоса.

В книге говорилось, что первый этап — медитация. Нужно было сосредоточиться на своих ощущениях и отгородиться от всего постороннего, а затем очистить своё сознание. Как сделать последнее, я, если честно, не имела понятия. Мысли носились одна за другой, и порой ухватиться хоть за одну из них не представлялось возможным. Но для начала нужно было сконцентрироваться.

Вслушиваясь в биение своего сердца, я пыталась медленно отстраниться от реальности. Шум за окном и взрывы смеха, доносившиеся из гостиной, казались очень далекими, словно преодолевали толстый слой ваты, прежде чем достигнуть сознания. Образы, проносившиеся перед внутренним взором, становились нечеткими, будто опутанными дымкой. Сама магия обволакивала и тело, и душу, и разум, растворяясь в них. Я медленно и глубоко вздохнула и постаралась ни о чем не думать.

В следующее мгновение я оказалась в совершенно незнакомом месте. Заложив руки за голову, я лежала на траве и разглядывала облака, медленно плывущие в где-то высоко в небе. Вот, это слоник, а это ящерица. Вон там кошка вылизывала шерстку. Нет, это уже не кошка, а орел, расправивший крылья и уже готовый взлететь в небеса. В полуметре от меня порхали разноцветные бабочки, исполняющие какой-то только им известный замысловатый танец. Майский жук с интересом исследовал большой розовый цветок, зарывшись в его сердцевину так, что были видны лишь неустанно работающие крылья, которые издавали громкое жужжание. В душе царили непривычные покой и умиротворенность.

Я поднялась с земли и осмотрелась: вокруг только ярко-зеленое поле и море цветов, голубое, раскинувшееся от края до края небо, с плывущими куда-то вдаль, за горизонт, облаками.

За второй этап — этап создания устойчивого мыслеобраза — я вполне заслужила «Превосходно». Следующая задача — удержание этого образа вне медитации на как можно более длительный срок.

Я зажмурилась, подставляя лицо ветру и ласковым солнечным лучам, блаженно улыбнулась, а затем открыла глаза. Мрачный, неуютный дом Блэков никак не вязался у меня с тем, что я только что видела. Хотелось вернуться назад, побегать среди цветов, половить бабочек или сделать ещё какую-нибудь глупость, но в то же время я понимала, что это всего лишь иллюзия моего сознания. Жаль. Я была бы не против оказаться в подобном месте.

Вспыхнуло алое пламя, и, покружившись в воздухе, на стол упала немного обгоревшая записка. На ней было всего два слова: «Сейчас буду».

Почерк не был знакомым, и я засомневалась, мне ли эта записка предназначалась или попала сюда по ошибке. Впрочем, все стало понятным буквально через минуту, когда рядом со мной материализовался Регулус Блэк собственной персоной.

— Вы ходите сюда как к себе домой, — сказала я ему вместо приветствия.

— В каком-то смысле это и есть мой дом, — пожал он плечами.

— Это комната девушек, — поправила я его. Ему хватила такта немного покраснеть.

— Я же предупредил о своем прибытии.

— Конечно, — махнула я рукой и жестом пригласила его присесть, сама же опустилась на кровать Джинни. — Вы хотели мне что-то сообщить?

— Хотел узнать, как у вас дела.

Внимательный взгляд карих глаз неотрывно следил за каждым моим движением, так что стало немного не по себе. Я абсолютно не имела понятия, чего от него ожидать, не знала этого человека настолько, чтобы понять его истинные намерения и цели. Он оставался все таким же загадочным, каким я его впервые встретила в парке недалеко от собственного дома. Его окутывала тайна, которую мне очень хотелось узнать.

— Хорошо, если не считать того, что мой друг Рон уже нашел во мне какие-то лишь им замеченные «странности». Ещё я освоила мыслеобраз. Это было не так уж трудно, как мне показалось вначале. Только вот удержать его дольше минуты у меня не получается.

— Покажите.

Приказ, все ясно. Я постаралась расслабиться и сосредоточиться, однако получалось не очень хорошо.

— Я вижу ваш мыслеобраз, но только как часть воспоминания, — задумчиво проговорил Регулус, продолжая внимательно меня разглядывать.

Что необычного он пытался увидеть, я так и не поняла. Возможно, что-то просчитывал.

— Нет, это не то, — покачал он головой. — Спокойствие, умиротворение — возможно, вам этого хочется, но как основу блока данные образы использовать не получится. Легилименция — это вторжение, причем в большинстве случаев без вашего на то разрешения. Луга, поля и бабочки мгновенно рассыпятся в прах, если легилимент чуть усилит воздействие.

Я немного обиделась на его слова. Получается, что я напрасно старалась сделать хоть что-нибудь самостоятельно.

— И что же мне делать?

— Выбрать другой образ. Что-нибудь более опасное для того, кто решится проникнуть в ваше сознание: стену огня, например. Бабочками легилимента не удивишь.

Он явно смеялся надо мной. Это злило, и в какой-то момент мне показалось, что стену огня я способно сотворить не только в своем сознании, но и в действительности.

— Мы можем провести пробную тренировку прямо сейчас, раз уж я здесь.

— Нет, спасибо, — слишком поспешно произнесла я.

Регулус окинул меня задумчивым взглядом.

— Вы меня боитесь, — заключил он, широко улыбнувшись.

Я вздрогнула и перевела на него удивленный взгляд. Он лишь тихо рассмеялся и покачал головой. Что ж, врать сейчас не имело смысла.

— Люди всегда опасаются того, о чем ничего не знают, — ввернула я.

Ну ведь не могла же гриффиндорка признаться вслух о своем страхе! Ни за что на свете. Регулус вздохнул и отвернулся.

— Мне нечего вам рассказать. Всё, что вам необходимо знать, я уже поведал.

— А мне постоянно кажется, что вы недоговариваете очень многое. О том, где вы были последние пятнадцать лет, например.

Регулус обернулся и не мигая посмотрел мне в глаза. Легилименция. Что он пытался там увидеть?

— Для происходящего это не имеет никакого значения. Скажу лишь, что многие годы своей жизни я проживал вновь и вновь, пытаясь найти идеальный вариант развития событий. И не находил. Потому что это невозможно. Сколько бы раз я не проживал день, он обязательно заканчивался всё с тем же счетом один-ноль и не в мою пользу. Выиграть у времени нельзя. Можно лишь, отдав ему что-то свое, получить взамен желаемое.

— То есть у меня ничего не получится? — с сомнением спросила я.

— Отчего же. Получится, если вы решитесь заплатить ту цену, которую от вас потребуют. Только и всего.

Мерлин мой, во что я вообще ввязалась? И кто придумал эти дурацкие правила?

— Всё не так страшно, как кажется на первый взгляд, — улыбнулся Регулус. — Возможно, единственное, что с вас потребуют, — соблюдение законов Времени. Одно событие неминуемо цепляется за другое. Получается сложнейший узор нашей жизни. И вам предстоит все это распутать и сложить новый узор.

Я не удержалась и хмыкнула.

— Звучит красиво, но кажется сложно осуществимым.

— Не получится сейчас, попробуете во второй раз.

Содержательный разговор. Мне что, всю жизнь потратить на исправление чьих-то ошибок? И одного раза будет достаточно.

— Хорошо, вернемся к первоначальной теме, — вздохнул Блэк. — Побольше тренируйтесь, через три-четыре дня станет гораздо легче вызывать мыслеобраз. Через несколько недель сможете удерживать его минут на десять. А через пару месяцев, если повезет, можно будет попробовать создать блок.

— Так долго, — бросила я на него скептический взгляд. — От Гарри требовали блок уже на первом занятии.

— Насколько я понял, вашего друга и не обирались по-настоящему обучать окклюменции, — заметил Регулус. — Никто не стал бы делать этого всерьез: невыгодно.

Я часто заморгала.

— Не поняла. Причем здесь...

— Все просто, Гермиона, — перебил он меня. — Снейпу нужно прикрытие от нападок Темного Лорда, Дамблдору нужно уберечь Поттера от преждевременной схватки всё с тем же Лордом и в то же время рассказать о пророчестве. Если все идет по плану, все счастливы.

— Тогда зачем пророчество охраняли люди из Ордена?

— Чтобы до него не добрались слуги Темного Лорда, — терпеливо пояснил Регулус.

Мозаика начинала складываться. Ну да, члены Ордена охраняли пророчество от Пожирателей — это один уровень. А защита Гарри от Волдеморта — совсем другой. Всё было крайне логично, только вот мне начинало казаться, что горячее сердце Гарри Поттера и готовность моего друга спасать всех и вся довольно сильно подкорректировали планы Дамблдора. Вряд ли директор собирался бежать из школы и оставлять её на попечение Амбридж.

— Хорошо, но мне-то что делать? — отчаянно воззрилась я на Регулуса.

— Наблюдать, — ответил он, — учиться и ни во что не вмешиваться. До поры до времени.

— Зачем учиться? И кто будет меня учить? — удивилась я.

— У вас есть другие кандидатуры? — обвел он красноречивым взглядом комнату. — В ближайший год я буду поблизости от школы — вам на растерзание. Научу всему, что знаю сам. Вам в первую очередь необходимо познать себя: свой потенциал, уровень магии и способы и методы её использования. Но я могу помочь только с теорией.

— Что за теория? — оживилась я, предвкушая новые знания.

— О природе магии, а также о статусе крови и его влиянии на магический потенциал — сведения из Отдела Тайн.

— Украдены? — осторожно поинтересовалась я.

— Нет, взял напрокат. — Наткнувшись на мой недоуменный взгляд, пояснил: — Эти знания не разглашают широкому кругу общественности. Я давным-давно обжегся идеями чистокровности, и мне очень хотелось понять, что в них такого... особенного, ведь поколения магов сражаются за них до потери пульса. Как выяснилось, абсолютно ничего. Но об этом потом.

— Значит, украли, — вздохнула я. — Ясно.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом мантии или скрипом половиц.

— А расскажите что-нибудь сейчас. О магии, — попросила я.

Регулус окинул меня привычным изучающим взглядом, а потом заговорил:

— Нет, это неинтересно. Пока, по крайней мере. Давайте отложим этот разговор на некоторое время.

Я вздохнула и подумала, о чем же ещё можно спросить. Не хотелось, чтобы он уходил. Возможно, я и правда боялась его, ну или опасалась. Но были мгновения, когда рядом с ним становилось спокойно и надежно, ведь он единственный знал, что мне предстоит, знал обо всем и помогал.

— А давайте, я расскажу вам одну старую легенду, уже давно забытую, — предложил он.

Я фыркнула, но кивнула и устроилась поудобнее. Желание послушать его голос пересилило все мои инстинкты, разом напомнившие о том, что в легендах нет фактов, только лишь вымысел, и что это пустая трата времени.

— В этой легенде говорится о защитнике Хогвартса, жившем во времена Основателей.

Однажды злой колдун напал на школу с целью захватить её и находящихся в ней студентов, что являли собой будущее магического сообщества. Многочисленная армия того колдуна, состоявшая из великанов, дементоров, инферналов, сильных темных магов и даже нескольких гоблинов, брала Хогвартс штурмом, но защитники замка, подгоняемые Годриком Гриффиндором, отчаянно сражались. Перевес силы был на стороне темного колдуна, уже предвкушающего свою победу. И тогда Основатели встали кругом, спиной к спине, и призвали своих защитников: Годрик — феникса, Салазар — василиска, Ровена — пегаса, а Хельга — белоснежного единорога. Над ними появился купол, созданный магией четырех стихий. И тогда Основатели в один голос прошептали: «Draco dormiens nunquam titillandus». Во вспышке света, пронесшейся над полем битвы, появился дракон, черный, как сама ночь. И не знал он жалости, яростно нападая на врагов и сметая всё на своем пути.

Только благодаря магии замка, стихий и силе четырех волшебников появился страж Хогвартса, и обитал он там до той поры, пока не погиб первый из защитников Основателей. Это был пегас. Потом исчез единорог. Никто не знал, умер он или сам ушел из школы. Потом погиб василиск — обитатель Тайной комнаты. А вот последний из защитников, говорят, до сих пор в замке — феникс Фоукс.

В голове у меня все вертелся вопрос о том, к чему была рассказана эта легенда, но задать я его не успела, так как сон уже уносил меня далеко-далеко.

Второе пробуждение за день оказалось ещё менее приятным, чем первое: кто-то настойчиво тарабанил в дверь. Я приподнялась и потянулась. Все тело ломило от пребывания в неудобной позе, а голова раскалывалась не то от долгого сна, не то от обилия информации. Я огляделась по сторонам: в комнате никого не было. Значит, Регулус уже ушел и, судя по солнцу, клонившемуся к горизонту, уже довольно давно. Тем временем барабанная дробь в дверь продолжалась. Я тяжело вздохнула, не сомневаясь, чьих это рук дело, и открыла. В комнату тут же влетели два рыжих вихря.

— Гермиона, мы стучим уже полчаса! — воскликнула Джинни, забираясь на свою постель и усаживаясь в позе лотоса. — Ты зачем дверь закрыла?

На мой недоуменный взгляд она пояснила:

— Мы думали, что дверь закрыта заклинанием. Собирались идти просить помощи у Фреда с Джорджем.

Я лишь отрицательно покачала головой.

— Я её не запирала. Нам же пока запрещено использовать магию вне Хогвартса, помнишь?

— Может, дверь заклинило? — предположил Рон. — В этом доме вообще находиться опасно.

— Не преувеличивай, — отмахнулась от него Джинни. — Вполне можно жить. Конечно, если немного здесь убраться.

В ответ Рон лишь скептически хмыкнул. В кои то веки я была с ним согласна: мантия, норовившая задушить любого, кто к ней прикоснется, и шкатулка, навевающая сон, явно не отвечали общепринятым нормам безопасности, как и многое другое, находящееся в этом доме.

Пока ребята спорили, я была освобождена от необходимости участвовать в разговоре. Мне было о чем поразмышлять: и об окклюменции, и о своем новом учителе, а так же о его необычных методах преподавания. Легенда об Основателях оставила в душе свой след и породила ряд вопросов, на которые вновь не было ответа. Являлся ли этот рассказ попыткой разрядить обстановку и избавиться от некой официозности наших встреч или нес какую-либо мораль, я не знала. История с заклинившей дверью так же не внесла ясность в окружающую действительность. Получалось, что Регулус каждый раз запирал дверь и, скорее всего, накладывал заглушающие заклинания, а я об этом даже не подозревала. Взгляд невольно упал на стол, заваленный моей домашней работой. Среди кипы пергамента лежал маленький обгоревший огрызок. И я абсолютно точно знала, что на нем написано.

Вероятно, я резко переменилась в лице, так как Джинни окинула меня подозрительным взглядом, затем посмотрела по сторонам и поинтересовалась:

— Что-то случилось?

И что, скажите на милость, мне ей ответить? Снова придется лгать, изворачиваться, так как нельзя допустить, что бы она увидела записку. Сложить два и два совсем не сложно: закрытая дверь и пара слов «Сейчас буду». Все это могло привести к нежелательным последствиям.

— Ничего, — откликнулась я, отчаянно краснея. — Вспомнила, что перепутала ингредиенты для зелья в своем сочинении.

Видимо, такая отговорка была достаточно убедительной, так как ни Рон, ни Джинни не сказали мне больше ни слова. Подойдя к столу, я схватила записку и незаметно сунула её в карман. Все было бы смешно, если б не было так грустно. Я начала плести паутину лжи, при этом отчетливо понимая, что в итоге попаду в нее сама. Следить за каждым словом, движением, взглядом — это не для меня. Я не умела носить маски и понимала, что все мои старания пойдут прахом, стоит кому-нибудь более наблюдательному, чем Рон или Джинни, обратить внимание на изменения в моем поведении. Но и просидеть остаток каникул в комнате также не представлялось возможным.

— Кстати, скоро ужин, — подал голос Рон.

Я не могла не улыбнуться: аппетиту Рональда Уизли мог бы позавидовать весь факультет Гриффиндор вместе взятый.

— Тогда пойдемте вниз, — пожала плечами Джинни и, соскочив с кровати, направилась к двери. Мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней.

* * *

На кухне, к моему ужасу, собралась половина Ордена Феникса. Здесь были и Дамблдор, и Хмури, и Тонкс с Люпином, которых я теперь воспринимала только как пару, и стоящий в сторонке и мрачно наблюдающий за происходящим Снейп, и ещё много людей, которых я видела не более двух-трех раз. Собрание, судя по всему, уже закончилось, так как многие расходились. Миссис Уизли по обыкновению накрывала на стол, что-то втолковывая посмеивающемуся Сириусу.

— Я же говорил — мы как раз вовремя, — улыбнулся Рон.

— Наш братишка не может думать ни о чем, кроме еды, — послышался за спиной голос одного из близнецов.

— Если только эта еда — не ваши изобретения, — парировал Рон.

Оборачиваться не было ни сил, ни желания. Моим главным кошмаром последнего месяца был Фред, с навечно застывшей улыбкой на губах, плавно превращающийся то в Снейпа, распростершегося на полу Визжащей хижины, то в Гарри, лежащего у ног Волдеморта. И что бы я не делала, кошмар возвращался вновь и вновь и, казалось, с каждым разом становился все ярче и реалистичнее. Теперь я точно знала, какой у меня боггарт.

— Альбус, может, останетесь на ужин? — донесся до меня голос миссис Уизли.

Дамблдор поколебался, а потом кивнул.

— Спасибо, Молли, не откажусь.

Пока все рассаживались, профессор Дамблдор тщетно пытался уговорить профессора Снейпа присоединиться к трапезе. После пяти минут борьбы директор сдался, махнул рукой и занялся свиными отбивными. Снейпа, казалось, подобное обращение нисколько не оскорбило, и он с гордым видом удалился.

Мне, на счастье, удалось разместиться с краю, подальше от всех взрослых. Кусок в горло не лез, и было от чего: половине из сидящих за столом людей предстояло в ближайшие три года умереть, а мне, по идее, — помешать этому случиться. И хотя я уже научилась не вздрагивать каждый раз от звуков лающего смеха Сириуса, привыкнуть к тому, что меня теперь окружало, было очень тяжело. И Ремус, улыбающийся теплой, чуть робкой улыбкой, и Тонкс, постоянно меняющая цвет волос, и Хмури с его «постоянной бдительностью», и близнецы с их забастовочными завтраками — счастливые, неведающие, что их ждет впереди. Слезы наворачивались на глаза при мыслях о будущем, а сердце сжималось не то от жалости, не то бессилия. Был дан всего один-единственный шанс все изменить, начать сначала, и нужно было им воспользоваться.

Задумавшись, я чуть не пропустила тот момент, когда в кухню влетела сова и уронила на стол перед профессором Дамблдором письмо. Он быстро прочел его и помрачнел, что не укрылось от глаз сидящих за столом.

— Что случилось? — спросил Ремус, обеспокоенный поведением директора.

Вместо ответа Дамблдор прочитал письмо вслух:

Уважаемый профессор Дамблдор!

Министерство магии.

Реакция на данное известие последовала незамедлительно: миссис Уизли уронила поднос с бутербродами, Ремус опрокинул стакан с соком, волосы Тонкс в мгновение ока стали ярко-алыми, а Сириус вонзил вилку в картофель с такой яростью, словно тот был виноват во всех бедах.

— Они не посмеют! — возразил Сириус.

— Они же не директора Хогвартса! Как они могут исключить Гарри? — поддержали его близнецы.

— Боюсь, это не самое худшее, — возразил профессор Дамблдор, взмахом руки останавливая поток возмущений. — Я в Министерство. Сириус, я могу воспользоваться камином?

— Конечно, — кивнул тот, выуживая из кармана кусок пергамента и оглядываясь в поисках пера.

— Вот, — протянул ему перо Хмури.

Пока Сириус строчил записку, Тонкс сбегала за совой.

— Ты думаешь, они правда исключат Гарри? — спросил сидящий по правую руку от меня Рон.

— Нет, — покачала я головой. — Профессор Дамблдор все уладит, не беспокойся.

— Зачем ему понадобилось вызывать Патронус? — в свою очередь спросила Джинни.

— А зачем, по-твоему, вызывают Патронусов? Для защиты! — воскликнул Рон.

— Значит... на Гарри напали дементоры? — ужаснулась подруга. — О, Мерлин!

Я про себя усмехнулась. Эта мерзкая подлая министерская жаба только и думала о том, как угодить министру. И поддерживала его во всем и всегда. Её даже не уволили после того, как выяснилось, что это она отправила дементоров в Литтл-Уингинг. Но теперь у меня в руках была ещё одна сила — информация, и я собиралась использовать её по назначению.

— Надеюсь, он не натворит ещё больших глупостей, — устало вздохнул Ремус, откидываясь на спинку стула.

— Нам остается только ждать, — пожал плечами Сириус.

* * *

Ждать пришлось не так уж долго. Спустя примерно час появился профессор Дамблдор в весьма недобром расположении духа.

— Министерство отреагировало на удивление оперативно. Когда я прибыл, двое сотрудников из Сектора борьбы с неправомерным использованием магии собирались отправиться к Гарри с целью сломать его волшебную палочку.

— Как — сломать? — выдохнул удивленный Рон.

— Точно так же, как когда-то сломали палочку Хагрида. К счастью, мне удалось убедить министра не делать этого. Но на двенадцатое августа назначено дисциплинарное слушание, на котором будет решено, исключат Гарри или нет, и сломают ли его палочку.

— И что же теперь делать? — потерянно произнесла миссис Уизли.

— Думаю, нужно забрать его с Тисовой, — ответил Дамблдор. — Но чуть позже, когда я все улажу в Министерстве. А сейчас нам всем лучше отправиться отдыхать. День был нелегким.

— Джинни, Рон, Гермиона, идите спать, уже и правда поздно, — скомандовала миссис Уизли.

— Но, мам...

— Спать, Рональд! Завтра утром все обсудим.

Рон недовольно ворчал и жаловался на судьбу все время, пока мы поднимались вверх по лестнице. Пожелав нам спокойной ночи, он отправился к себе в комнату и напоследок сердито хлопнул дверью. Я его понимала — он волновался за друга. И, хотя я знала, что все будет хорошо, не могла не переживать. Гарри обладал удивительной способностью вляпываться в неприятности, из которых его потом либо вытаскивали, либо он выбирался сам, благодаря своему потрясающему везению. Оставалось лишь надеяться, что на этот раз ничего не изменится.

Добравшись до постели, Джинни, не раздеваясь, плюхнулась на неё и потянулась, а потом спросила:

— Гермиона, что это там?

— Где? — не поняла я.

— На твоей кровати.

Обернувшись, я увидела то, что так заинтересовало подругу — тоненький серебряный браслет с несколькими сапфирами. Недоумевая, откуда он мог взяться, я осторожно подошла ближе.

— А там записки нет? — поинтересовалась Джинни, а я в ответ лишь покачала головой.

Я уже была научена горьким опытом общения с могущественными темными артефактами и изобретениями близнецов Уизли, поэтому не спешила брать браслет в руки. В комнату могли зайти только члены Ордена, так что, если это не проделки близнецов, то украшение, скорее всего, вполне безопасно. Стоило мне до него дотронуться, как оно вмиг оказалось у меня на запястье. Ничего необычного, кроме холода металла в том месте, где браслет соприкасался с кожей, я не почувствовала.

— Интересно... — протянула Джинни и приподнялась, чтобы лучше видеть. — Кто мог тебе такое подарить?

Я уже, кажется, начинала догадываться, кто мог без препятствий проникнуть в комнату и оставить мне браслет. Только вот зачем ему это было нужно? Ответ пришел сам-собой буквально через несколько секунд. По браслету поползла, извиваясь, словно змея, горящая серебром надпись «Сегодня в полночь в гостиной». Оригинальный способ передачи сообщений — хмыкнула я. Судя по выражению лица Джинни, она никакой надписи не заметила, и поэтому теперь удивленно на меня смотрела.

— Красивый, — улыбнулась я. — Оставлю, пожалуй.

— Вот бы мне кто-нибудь такой подарил... — мечтательно вздохнула подруга, переворачиваясь на другой бок.

— Подарит, — прошептала я, имея в виду лишь одно конкретного человека. — Обязательно подарит.

* * *

Время до полуночи я провела, ворочаясь в постели с боку на бок. Когда до назначенного времени оставалось десять минут, я встала, оделась и спустилась вниз, стараясь идти так, чтобы ступеньки не скрипели.

В гостиной царил полумрак, лишь кусочек луны освещал комнату, так что двигаться приходилось на ощупь. Было немного страшно, и я успела не раз пожалеть о том, что не взяла с собой волшебную палочку. Пусть магию применять нельзя, зато знакомое тепло дерева всегда успокаивало и придавало уверенности.

В дальнем углу что-то шевельнулось, тени, отбрасываемые предметами, немного исказились, а потом все вернулось на свои места. Я невольно задержала дыхание, пытаясь унять стук бешено бьющегося сердца. Никогда больше не соглашусь на подобную авантюру!

— Не бойтесь, — послышался позади знакомый голос.

Я резко обернулась и задела рукой стоящую на столе чернильницу, которая, впрочем, тут же была поймана.

— Ловец, — усмехнулась я.

— Я уже не играл десяток лет. Без тренировок навыки все равно теряются, — судя по всему, мой собеседник пожал плечами. — Не приглашаю присесть, так как не уверен, что докси не добрались и до кресел. Лучше пройдемте к окну.

Регулус устроился у окна, подперев стену плечом, а я залезла на подоконник. Благодаря свету луны, здесь было чуть лучше видно, и я смогла рассмотреть усталое выражение лица Регулуса и глубокие тени у него под глазами.

— Спасибо за браслет.

— Не за что, — кивнул он. — Это хороший способ связи. Жаль только, что односторонний.

— Как это? — удивилась я.

— Я могу передать вам сообщение, вы мне — нет, — пояснил он.

Мы немного помолчали, пока я обдумывала информацию. Жаль, конечно, что не получится обмениваться сообщениями, но лучше так, чем совсем ничего.

— Он, наверное, дорогой, — заметила я, кивая на браслет на своей руке.

— Можете не беспокоиться по этому поводу, — отмахнулся Регулус, а потом ухмыльнулся: — И нет — он не украден.

Я в ответ лишь натянуто улыбнулась.

— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовался он.

— Да. Гарри чуть не исключили из школы, но профессор Дамблдор все уладил. Двенадцатого августа состоится дисциплинарное слушание. Надеюсь, все обойдется, как и в прошлый раз.

— Если вы ничего не измените, так и будет.

Вновь воцарилась тишина. В это время я пыталась выудить из того вороха вопросов, что роились у меня в голове, один наиболее значимый.

— Регулус?

— Да?

Я впервые назвала его по имени, и, кажется, он не был против подобного обращения.

— Я хотела спросить... — замялась я, — о крестражах.

Судя по тому, как Регулус напрягся, вопрос ему не понравился. Я мысленно отвесила себе подзатыльник.

— Спрашивай.

— Вы нашли только один или вам также известно о нахождении других?

— Один, — вздохнул он. — И, насколько мне известно, крестраж сейчас находится в этой комнате.

Я вздрогнула, только сейчас вспомнив, что медальон Салазара Слизерина на самом деле находится в гостиной. В шкафу, если быть точнее.

— Проблема в том, — продолжил Регулус, — что для того, чтобы его уничтожить, медальон нужно открыть. А открыть его может только змееуст, которых у нас два — сам Темный лорд и Гарри Поттер. Надо заметить, что защита этого крестража самая сильная. Темный лорд, когда его создавал, явно не думал о том, что когда-нибудь появиться ещё один змееуст.

— А если адским пламенем? — предложила я.

— Нет, — усмехнулся Регулус. — Ничего не получится. Медальон нужно открыть.

— А сделать это может только Гарри, так как Волдеморт нам помогать явно не станет, — продолжила я его мысль. — Значит, с уничтожением этого крестража придется повременить.

— Именно. Есть еще вопросы?

— Да, — нехотя кивнула я, слезла с подоконника и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалила: — Ваша метка.

Реакция была вполне предсказуемой. Регулус сжал кулаки и глубоко вздохнул, видимо, пытаясь успокоиться. Я невольно отшатнулась, стукнувшись спиной о стену. Он закатал рукав рубашки, оголяя предплечье. На нем красовалась чуть потускневшая Темная метка.

— Мне удалось разорвать связь. Лорд её не чувствует, но избавиться от самой метки невозможно, — отчеканил он стальным голосом. — Только после его смерти.

— Извините, — пролепетала я, желая прибить себя на месте. Ну кто меня просил задавать именно такие вопросы? Неуемное любопытство!

— Ничего. Не вы ее поставили. И не вы согласились на нее.

Несмотря на напряженность ситуации, я смогла проанализировать наш разговор. Темы, связанные с Волдемортом, в будущем лучше по возможности обходить стороной. Также я заметила, что Регулус начинал изъясняться короткими рваными фразами, когда сильно злился и пытался успокоиться. Следовало взять это на заметку.

— Теперь, пожалуй, обсудим причину моего визита.

— Да, конечно, — кивнула я, отворачиваясь к окну.

— Дело в том, что это мой последний визит в этом месяце.

Я резко обернулась, с непониманием взглянув на него.

— Почему?

— Так нужно, — отрезал Регулус. — Скоро приедет Гарри Поттер, и вам, я думаю, будет не до этого. Да и сами встречи становятся все более опасными — нас вполне могут увидеть.

— А когда?..

— В начале сентября. Я сообщу, — кивнул он на браслет.

— Хорошо.

— Тогда до свидания.

— До свидания, — эхом повторила я.

Регулус ещё несколько секунд не двигался, будто хотел сказать или сделать что-то, а потом покачал головой и растворился в воздухе.

Я лишь сложила руки на груди и покрепче сжала браслет.

Следующие несколько дней превратились в одно сплошное ожидание. Я не могла ничем толком заняться, вновь переживая за Гарри, хотя прекрасно понимала, что все обойдется. Хуже всего было то, что я даже поговорить об этом ни с кем не могла и только и могла, что поддакивать разговорам Джинни и Рона, которые раз по пять на день обсуждали нападение дементоров на Гарри.

От Регулуса никаких вестей не было, так что мне лишь оставалось уповать на собственные силы и мозги, в надежде на то, что нечаянно задетая мною ваза не приведет к колоссальным изменениям в будущем.

Вечером, на четвертый день после происшествия, члены Ордена долго обговаривали план вызволения Гарри с Тисовой улицы, обдумывая различные варианты. Сириус тоже хотел присоединиться к спасительной миссии, но Дамблдор запретил ему отправиться вместе с остальными, а тот, естественно, взбунтовался.

— Я его крестный отец, Альбус! И я вполне могу отправиться за своим крестником в своем анимагическом облике — меня никто не узнает!

— Это опасно, Сириус, — терпеливо отвечал ему Дамблдор уже в который раз. — Если ты вновь угодишь в Азкабан, Гарри вряд ли будет этому рад.

— В этом нет ничего опасного. Кто обратит внимание на бродячего пса?

— Это не обсуждается, — в конце концов, не выдержал директор. — Ты остаешься здесь.

Сириус зло взглянул на него, а потом вылетел из кухни — был лишь слышен топот ног по лестнице. В коридоре вновь завыла Вальбурга Блэк. Дамблдор тяжело вздохнул и кивнул Ремусу Люпину, который был ответственен за предстоящую операцию, показывая, что пора отправляться. Члены Ордена Феникса цепочкой потянулись к выходу, вполголоса обсуждая предстоящее мероприятие.

— Думаешь, ничего страшного не случится? — спросила Джинни, с тревогой наблюдающая за волшебниками.

— Не знаю, — пожала я плечами, теребя запястье. — Вряд ли Тот-Кого-Нельзя-Называть решит напасть на них. К тому же, не думаю, что ему известно о том, что сегодня Гарри появится на площади Гриммо.

Подруга смерила меня странным взглядом, чему-то слегка улыбнулась и кивнула.

— Может быть. Надеюсь, с ними все будет в порядке. Пойдем наверх, — махнула мне рукой Джинни. — Они не скоро вернуться.

Мы поднялись наверх в комнату. Каждый раз, когда я в неё входила, у меня появлялись странные чувства: казалось, стоит перешагнуть порог — и я снова увижу Регулуса, разместившегося на подоконнике. Но ничего подобного не происходило. И не произойдет — до самого сентября. Прошлого всего несколько дней, а я уже скучала по нашим разговорам. Я нашла себе идеальную жертву — человека, который ответит на все-все мои вопросы независимо от того, насколько они глупые или неуместные. Поэтому я с нетерпением ждала начала сентября и нашего с ним первого «урока». Задумавшись, я чуть не споткнулась. Джинни внимательно на меня посмотрела, от чего мои щеки невольно порозовели. Кажется, она стала замечать мое странное поведение, только, видимо, трактовала по-своему.

— Земля вызывает Гермиону! Признавайся, ты влюбилась? — рассмеялась подруга, запрыгивая на кровать и блаженно потягиваясь.

Моего хмурого взгляда в качестве ответа ей явно было недостаточно. В кого я могла влюбиться? Я ведь уже была влюблена — в Рона. Только вот за последнюю неделю произошло столько событий, перевернувших все с ног на голову, что я и думать об этом забыла. К тому же, я понимала, что до седьмого курса мне ничего не светит: от Рона первого шага не дождешься, а подходить первой я пока не собиралась.

— Мечтательный взгляд, вся в себе, в своих мыслях... — захихикала Джинни. — Диагноз — любовь.

— Джинни, прекрати, пожалуйста, — осадила я её. — Мне сейчас явно не до этого.

— О чем же ты тогда мечтаешь? — удивилась она. — Постоянно теребишь свой браслет. Кстати, кто тебе его подарил?

Я на миг задумалась. Сказать правду я, разумеется, не могла, но и лгать и выдумывать очередные небылицы тоже не хотелось.

— Не знаю. Тайный поклонник, — невольно улыбнулась я.

— Ага! — воскликнула Джинни. — Значит, поклонник все-таки есть.

— Нет, — замотала я головой. — Скорее всего, кто-то просто ошибся.

— И поэтому ты без зазрения совести оставила браслет себе, а не попыталась отыскать того, кому он предназначался? — хитро ухмыльнулась подруга.

Я прикусила губу. Черт! Иногда её способность начинать логически мыслить в самое неподходящее время меня просто убивала. И что я ей могла сказать? Ситуация определенно выходила из-под моего контроля.

— Давай позже это обсудим, — вздохнула я.

— Я все равно докопаюсь до истины, — уперлась Джинни. — Может, тебе это прислал Виктор Крам?

Ох... А я и забыла, что в тот момент я все еще переписывалась с Виктором.

— Или ещё какой-нибудь болгарин, влюбившийся в тебя с первого взгляда... — произнесла она, разглядывая солнечных зайчиков, прыгающих по полу. — Вариантов не так уж много, если честно, так что вычислить тайного поклонника не составит труда.

Я мысленно застонала. Если Джиневра Уизли обнаруживала под своим носом какую-нибудь тайну, связанную с амурными делами, ей непременно нужно было её разгадать. Из неё вышла бы неплохая журналистка. Почему она об этом никогда не задумывалась?

— Ну, Гермиона, просто ответь, и твои муки закончатся, — пообещала Джинни, коварно усмехаясь.

Я в ответ лишь возвела взгляд к потолку. Нужно было бежать отсюда и как можно скорее, иначе этот Шерлок Холмс в юбке от меня не отвяжется.

— Пожалуй, пойду посмотрю, как там Рон, — сказала я, направляясь к выходу. — Не проспи приезд Гарри, — и скрылась за дверью.

Что ж, раз хотела посмотреть, «как там Рон», нужно идти. На кухне его, к моему удивлению, не оказалось, в гостиной тоже, а вот из его комнаты доносился веселый смех: видимо, близнецы опять развлекались. Оставалось лишь надеяться, что они в данный момент не испытывали свои изобретения на Роне.

От нечего делать я поплелась наверх, на чердак. Сюда редко кто заглядывал — только Сириус иногда, чтобы покормить обитающего здесь Клювокрыла.

Я легонько толкнула дверь.

Как я и предполагала, на чердаке оказался Сириус, сидевший в дальнем углу рядом с гиппогрифом и подбрасывавший ему дохлых крыс. Или мышей. Весь пол был покрыт множеством перьев и костей, но Сириус, похоже, не обращал на это внимание. Он продолжал задумчиво смотреть на противоположную сторону, абсолютно не реагируя на скрип двери, которая закрылась за моей спиной.

Я понимала, что это был шанс поговорить и многое выяснить, но, с другой стороны, как объяснить мою осведомленность? Сириуса можно было вытащить из его теперешнего положения прямо сейчас, но не подставит ли его это под ещё больший удар? Он станет свободным, будет активно участвовать в операциях Ордена, и вполне может получиться так, что Гарри потеряет своего крестного намного раньше. Видимо, в данный момент можно было лишь попытаться поговорить с ним и успокоить, сделать так, чтобы он не ввязывался в авантюры. Но я не чувствовала себя именно тем человеком, который смог бы повлиять на него.

— Сириус?

Блэк вздрогнул и перевел на меня взгляд.

— Гермиона? Что ты тут делаешь?

— Да так… Решила проведать Клювокрыла, — кивнула я в сторону гиппогрифа.

— А-а-а, — понимающе улыбнулся Сириус. — Присоединяйся.

Я огляделась и вздохнула: присесть было негде. Махнув рукой, опустилась прямо на пол и прислонилась спиной к стене.

Я не знала, как начать разговор, не имела понятия, что лучше сказать, а о чем умолчать. А ещё было страшно. Страшно от того, какие последствия могли повлечь за собой мои слова. Каждый день я сталкивалась с новыми преградами и не имела ни малейшего понятия, как их преодолевать. Без поддержки Регулуса я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Осознание того, что он был где-то рядом и в любой момент мог прийти на помощь, вселяло уверенность в своих силах. Я знала, что могла на него положиться. Теперь же не имела ни малейшего понятия, где он, что с ним, чем занимается. Больше всего на свете я боялась остаться во всей этой истории одна.

— Гарри ещё не прибыл?

Я лишь покачала головой.

— Нет, ещё слишком рано. Они будут чуть позже.

Сириус кивнул и вновь отвернулся. Конечно, он был обижен на Дамблдора, но, как мне казалось, также понимал, что выходить из дома действительно опасно. Само понятие опасности его вряд ли заботило, но то, что Гарри мог остаться без крестного, видимо, все же останавливало его от безрассудны поступков.

— Думаю, Гарри будет рад, если вы встретите его, — проговорила я. — У него наверняка накопилось очень много вопросов. Мне кажется, он теперь на нас всех злится за то, что мы ему ничего не рассказывали. И я его понимаю: сидеть в неведении — это ужасно. Боюсь представить, чего он там себе напридумывал.

Сириус удивленно на меня посмотрел, но все же сказал:

— Дамблдор запретил что-либо упоминать в письмах, а другого способа нет.

— Есть Патронусы, — заметила я.

— Да, но... Не думаю, что это хорошая идея — отправлять Патронуса в дом магглов.

Замкнутый круг. Гарри обижался на нас с Роном и на Сириуса за то, что мы ему ничего не рассказывали, Сириус — на Дамблдора за то, что тот запретил рассказывать. А Дамблдор... Директор плел свою паутину, грамотно и умело. И нельзя не признать, что в в будущем это очень помогло.

— Вы не могли бы рассказать мне о своем брате? — тихо спросила я, сама не зная, зачем это делаю.

Было видно, что Сириус очень сильно удивился.

— Откуда ты знаешь, что у меня был брат? — спросил он, недоумевая посмотрев на меня.

Черт! Не могу же я сказать, что где-то через месяц Сириус расскажет о нем Гарри, а Гарри расскажет мне, а я — это вовсе не нынешняя я, а будущая я. Бред какой-то!

— Я увидела его на вашем семейном древе, — нашлась я, мысленно хваля себя за сообразительность

Блэк взлохматил волосы и тяжело вздохнул.

— Он был на год младше меня, учился в Слизерине. Любимчик родителей, — фыркнул Сириус. — После школы стал Пожирателем. Я тогда переехал к Джеймсу и брата больше не видел. Говорят, через несколько месяцев после принятия метки Волдеморт его убил.

Сухо и только факты. И очень мало определенности. Как? Почему? Зачем? Не было ответа. Видимо, мне придется выведать его у другого источника.

— Пойдемте вниз, — вздохнула я. — Скорее всего, Гарри скоро появится. Уже много времени прошло с тех пор, как профессор Люпин отправился за ним.

— Конечно, пойдем.

* * *

На кухне миссис Уизли хлопотала над ужином. Огромный нож шинковал капусту на разделочной доске, в раковине чистился картофель, а с полки то и дело слетала какая-нибудь тарелка и приземлялась на стол. В дальнем углу в конце стола мистер Уизли и Билл что-то тихо обсуждали над листами пергамента. Заметив, что я вошла, миссис Уизли недобро покосилась в сторону Билла и откашлялась.

— Ммм... — промычала я, не зная, что сказать. — Я лучше пойду наверх.

Прошмыгнув мимо Сириуса, я отправилась в свою комнату. И я, и Рон, и Джинни, и близнецы уже привыкли к тому, что взрослые так реагировали, когда мы появлялись «в самый неподходящий момент». Даже с помощью Удлинителей ушей не так-то много удалось выяснить. А сколько шума было, когда их обнаружила миссис Уизли! Фреду с Джорджем тогда крепко досталось.

Я как раз проходила мимо гостиной, когда запястье левой руки резко сковало холодом. Не понимая, в чем дело, опустила взгляд на браслет. Серебряными сияющими буквами тянулась надпись: «Думаю, вы сейчас волнуетесь вдвое сильнее, чем раньше». Стоило мне её прочитать, как появились следующие: «Не нужно, пока все под контролем. Общайтесь с друзьями и ни о чем не думайте. Отдохните». Рука потеплела, но браслет остался холодным — видимо, на него было наложено какое-то заклятие, не позволяющее металлу перенимать тепло. «Как и обещал, встретимся в сентябре. Не сомневайтесь, время пробежит незаметно. В первую учебную неделю будьте готовы к нашему уроку». Буквы пропали, сияние браслета померкло и спустя секунду вовсе исчезло.

Маленькая весточка, но на душе сразу стало легче. Было приятно осознавать, что Регулус обо мне не забыл и, судя по всему, беспокоился. Поддержка — пожалуй, единственное, что мне сейчас было необходимо.

В комнате Рона были еще Джинни и близнецы. Они с довольно угрюмым видом раскладывали Удлинители ушей по коробкам.

— Мы пытались узнать, о чем там шепчутся папа с Биллом, но ничего не получилось: у мамы нюх на эти Удлинители, — сообщила Джинни. — Пришлось спасаться бегством.

Я понимала, что следующее, что я скажу, никого не обрадует, более того — вряд ли кто-нибудь поймет, но все же решилась.

— И зачем вам это? — хмыкнула я. — Нам все равно не удастся узнать что-то действительно стоящее. Пустая трата времени. Они никогда не поделятся с нами информацией: считают, что мы ещё слишком маленькие для этого.

— Гермиона, ты чего? — округлил глаза Рон. — А вдруг мы узнаем что-нибудь интересное?

— Сомневаюсь. Миссис Уизли проследит, чтобы этого не случилось. К тому же, думаю, когда они обсуждают что-то действительно важное, то накладывают на двери всевозможные заклинания.

— Они принимают нас за детей!

— Не доверяют! — возмутились Фред с Джорджем.

— Оберегают, — отчеканила я по слогам. — Впрочем, даже если вы что-то узнаете, что будете с этим делать? Пойдет устраивать облавы на Пожирателей смерти?

— Гермиона, да что с тобой? — воскликнула Джинни. — Ты такая странная...

Я лишь отмахнулась и вышла из комнаты. Взывать к рассудку было бесполезно. Конечно, когда-то и я точно так же хваталась за любое невзначай брошенное слово, думала, что знать о делах Ордена полезно. Теперь все изменилось. Знание для меня было не только силой, но и орудием пыток. Хотелось все забыть, выкинуть из головы обрывки фраз, стереть из памяти картины прошлого, что возвращались по ночам, становясь кошмарами, хотелось никогда не помнить взгляд пустых, ничего не выражающих глаз и запах крови. Для меня слишком мало времени прошло с момента последней битвы. То, чего в этом мире ещё не было, в моем уже стало частью прошлого. И я понятия не имела, как теперь сопоставлять две параллели, как искать те точки соприкосновения, у которых стоило свернуть в сторону и пойти новой дорогой. Мне очень нужно было с кем-нибудь поговорить, поделиться, но такого человека не было. Единственное, что оставалось, — ждать.

Поднявшись в свою комнату, я устроилась у окна, что выходило на площадь. Отсюда было хорошо видно, кто заходит в дом, а кто из него выходит. До прибытия Гарри оставались считанные минуты и, если честно, я довольно сильно волновалась, потому что понимала: один неверный шаг в будущем — и жизнь этого человека оборвется. Слишком много было случайностей, слишком много условностей. Призрачная победа держалась на хлипком везении и удаче, которая могла в любой момент отвернуться. Судьба Гарри — единственная, которую нельзя было менять. Пророчество — не то сила, не то проклятие — его нельзя было касаться. И хрупкий мир держался только лишь на слове — главной силе в предстоящей борьбе.

Тем временем на площади рядом с домом материализовались несколько закутанных в мантии фигур. Не узнать среди них юношу с взъерошенными черными волосами было невозможно.