Арахнид

Арахнид… Арахни-и-ид…

Лес звал его лукавым шелестом желтовато-зеленой листвы. Лес заявлял на него свои права. Этот бесплотный шепот звучал отовсюду.

Споткнувшись об очередной толстенный корень, Гарри упал. Чувствуя, как кровь течет вдоль переносицы к носогубной складке, он выругался. Не хватало еще, чтобы Малфой отпускал тупые шуточки по поводу столь изящно украшенной физиономии.

«Паркинсон действительно идиотка. Держу пари — даже Буллстроуд уже поняла, что их царь и бог — педик…» — отстраненно подумал Гарри, прислонясь спиной к злополучному дереву и чувствуя омерзительный зуд чуть ли не в каждой клеточке кожи.

«Привыкнешь. Я и так долго терпел… Целых два месяца…»

«Пошел ты, Мордредов ублюдок!»

Внезапно обостренный после трансформации слух донес до него звук осторожных шагов.

«Проклятье!»

* * *

Драко Малфоя было крайне сложно чем-либо удивить. Но сегодня, похоже, это знаменательное событие все-таки произошло.

— Это что… Это — Поттер?! — осипшим голосом прошептал он, склонившись к Панси. Та нервно дернула плечом.

— Ну, шрам вроде на месте.

Компания слизеринских шестикурсников ждала возле поезда Кребба и Гойла, когда на фоне толпы вырисовался темный силуэт высокого, худощавого парня.

— А, вот и рыжие подоспели. Порядок, Драко, это Поттер, — Паркинсон выдавила из себя мрачную усмешку, после чего поежилась. — Жутко выглядит, честно говоря.

— Брось… По-моему, он стал о-очень даже ничего, — заинтересованно протянула Дафна. Остальные слизеринцы с опаской покосились на нее, явно подозревая в сумасшествии. Только Блейз не сводил недобро сощуренных глаз с Поттера, безучастно позволявшего мамаше Уизли тискать его в объятьях.

Два месяца назад, когда он видел так называемого Золотого Мальчика в последний раз, тот был выше Грейнджер едва ли больше, чем на дюйм, с вороньим гнездом вместо прически и, разумеется, в дурацких круглых очках, вечно сползающих на кончик носа. А сейчас…

— Идем, Блейз, — позвал Драко, легонько потянув его за рукав рубашки. Тот рассеянно кивнул, позволяя увести себя в сторону «Хогвартс-экспресса».

…А сейчас от похожего на взъерошенного воробья подростка мало что осталось. Вымахал на полфута, отросшие почти до плеч темные волосы были прямыми и безжизненно-гладкими, очки-колеса канули в Лету. Сложно было узнать в этом парне Гарри Поттера.

«Забавно… Для всего Хогвартса Мальчик-Который-Выжил — это лишь маггловские очки с круглыми стеклами, хроническое отсутствие расчески и шрам на лбу. Даже Драко в ступоре…» — заняв место у окна, Блейз с затаенным ехидством уставился на Малфоя, которого зажала между окном и собой вездесущая Паркинсон. Да, взросление и косметические чары сделали из нее если и не красавицу, то девушку более-менее приятной наружности, но более привлекательной для Драко она все равно не стала. Уж о его предпочтениях Блейз знал не понаслышке.

Драко не был такой уж невыносимой скотиной, какой хотел казаться. На самом деле в его характере было немало черт, достойных восхищения. Например, настойчивость. Он хотел Блейза Забини, убежденного натурала? Что ж, он его получил. Как? Блейз и сам не знал ответа на этот вопрос. Да и не важно это было теперь, когда все уже позади. Не было смысла задумываться о ценности нервов, положенных на алтарь своего первого и единственного серьезного увлечения…

— Как думаете, гриффы сильно расстроятся, узнав о назначении профессора Снейпа? — нарушила молчание Дафна, с задумчивым видом крутя на запястье гранатовый браслет.

— Не то слово. Как бы не разнесли Большой зал в приступе праведного гнева, — лениво откликнулся Драко.

— Кстати, а кто тогда будет преподавать зелья, если у Снейпа большая часть расписания будет забита ЗОТИ? — с напускным интересом поинтересовался Теодор Нотт, не переставая барабанить пальцами по сиденью.

«Нотт никогда не умел скрывать своих эмоций», — с легким пренебрежением подумал Блейз, отвлекшись от мыслей о Поттере. Впрочем, напряжение в этом купе не распространялось только на сидевших возле двери и Гойла, каменными изваяниями замерших друг напротив друга. Напряжение, причиной которого была очевидна — возвращение Темного Лорда.

— Разве я не говорил? Гораций Слагхорн. Он еще у наших родителей преподавал, — Драко закинул ногу на ногу. Во взгляде, которым он смотрел на Нотта, была насмешка, заметная лишь Блейзу.

— Слагхорн? — длинные костлявые пальцы замерли. — Звучит знакомо.

— Возможно, — Малфой едва заметно прищурил глаза, заставив Теодора передернуть плечами и уткнуться в «Ежедневный пророк». Как будто адекватный человек, тем более слизеринец, будет читать полуправдивую фаджевскую газетенку.

— Блейз, ты какие предметы берешь? — спросила Дафна, умудряясь задать вопрос совершенно непринужденно.

— Что?.. — взгляд черных, чуть раскосых глаз не сразу сфокусировался на девушке. — Предметы… ЗОТИ, зелья, руны, нумерологию, заклинания, трансфигурацию… Еще думал взять историю магии.

— А историю-то зачем? — опешила Панси. — Как будто от Биннса есть хоть какой-то толк.

— Отсыпаться после бурных ночей, — с бесстрастным видом заверил Забини.

— А как же Хагрид? — возмутился Драко. — Забини, ты разобьешь ему сердце!

Послышались смешки — все сразу вспомнили историю, произошедшую на четвертом курсе, когда Блейз каким-то проклятьем шарахнул взбесившегося соплохвоста. «Он так на тебя смотрел, Забини, так смотрел!..» — изгалялись однокурсники, имея в виду, разумеется, Хагрида — никто не знал наверняка, есть ли вообще у соплохвостов глаза.

— Как будто ты взял УЗМС, — парировал тот, привычным жестом убирая за ухо упавшую на лоб прядь черных волос.

— Что я, больной, что ли? — фыркнул Драко, деликатно отлепляя от себя Панси и погружаясь в чтение «Расширенного курса зельеварения», поминутно принимаясь ругать на все корки Либациуса Бораго.

— Ско-олько корня валерианы?! Вот откуда он высосал такие пропорции ингредиентов? Трелони нагадала?

— Малфой, достал уже со своими зельями! — стонала Паркинсон, закатывая глаза. Соглашаясь с ней, Блейз снова погрузился в размышления.

Итак, два месяца назад он нашел Поттера в Запретном лесу…

«Да кого там принесло?!»

— П-простите! — в купе просунулась взъерошенная голова какого-то мелкого второкурсника.

— Чего тебе? — высокомерно поинтересовался Драко, не отрываясь от чтения.

— Меня просили передать вот это… — второкурсник продемонстрировал слизеринцам пергаментный свиток, перевязанный лиловой ленточкой.

— Так давай, — он протянул руку ладонью вверх.

— Блейзу Забини… — тихо закончил мальчик.

Спровадив зашуганного мальчишку, Блейз развернул свиток.

«Мистер Забини,

Буду счастлив, если Вы навестите меня в купе «В» и согласитесь разделить со мной скромный ланч.

Искренне Ваш,

Профессор Г. Е. Ф. Слагхорн».

— Только этого мне не хватало, — поморщился Блейз, протягивая Драко письмо.

— Отец говорил, что он собирает вокруг себя людей со связями, — тонкие светлые брови взметнулись вверх; у Малфоя буквально был на лбу написан вопрос «Почему это меня не пригласили?!».

— Пойдешь?

Блейз кивнул.

— Так, любопытства ради. Интересно, кого еще он пригласил.

— Кто знает, Блейзи, — вздохнул Драко. — Может быть, ты сразил наповал еще одного преподавателя и тебя ждет тет-а-тет?

— Господа, вы немного переоцениваете мою неоспоримую привлекательность, — под всеобщие смешки Забини покрутил пальцем у виска и с гордым видом удалился.

Купе «В» отыскалось без особых проблем. Слагхорн оказался необъятных размеров лысым стариканом, который еще и разговаривал без умолку.

— О, мистер Забини! Рад, очень рад познакомиться с вами лично!

— Я тоже, сэр, — Блейз выдавил из себя нейтральную улыбку и поспешил занять место напротив здоровенного темноволосого парня. Кажется, это был Маклагген, с Гриффиндора.

«Разумеется… его дядя в Министерстве не последний человек…» — вспомнил Блейз и перевел взгляд на девушку в углу купе. «Уизлетта?!»

Действительно, это была самая мелкая из несметного множества Уизли. Она озиралась по сторонам с таким видом, словно не понимала, как здесь очутилась. Густая, отливающая медью копна волос, выразительные карие глаза, довольно правильные черты лица — пожалуй, она была самой симпатичной из Уизли.

— Знакомьтесь, Блейз: это Кормак Маклагген и Маркус Белби.

Белби — тощий, невротического вида парень с сине-бронзовым значком префекта на мантии — опасливо покосился на Забини, тогда как Маклагген был вполне дружелюбен. Уж его наверняка принадлежность к факультету волновала куда как меньше, чем полезные знакомства.

— А также мисс Джиневра Уизли.

Джиневра окинула Блейза заинтересованным взглядом. Он едва удержался от презрительного смешка — интерес такой девицы был удовольствием весьма сомнительного рода.

— Итак, Маркус!..

«Бедный Белби, мне его почти жаль…» — Блейз невидящим взглядом уставился на тарелку с пирожками. «Интересно, а Поттер будет?»

Поттер пришел. Разумеется, с опозданием. Заявился он не один, а в компании Невилла Лонгботтома, до того походившего на барана, что только не блеял.

— Гарри, мой мальчик!

Слагхорн вскочил с места, и его большой, обтянутый бархатом живот заполнил собой все свободное пространство. Блестящая лысина, серебристые усы и золотые пуговицы жилета сверкнули на солнце.

— Рад тебя видеть, очень рад! А это, должно быть, мистер Лонгботтом?

Лонгботтом испуганно кивнул. Слагхорн жестом указал на два свободных места у двери; гриффиндорцы сели лицом друг к другу.

— Вы со всеми знакомы? Блейз Забини, естественно, ваш однокурсник…

Блейз встретился взглядом с Поттером. Глаза у него были ярко-зеленые, чуть вытянутые к виску. Красивые глаза. Он еще в тот раз это заметил. Мимоходом, разумеется.

Судя по тому, как Поттер нахмурился и отвел взгляд, сейчас они подумали примерно об одном и том же.

— А это Кормак Маклагген… возможно, вы встречались?..

Маклагген приветственно поднял руку.

— Маркус Белби, — Белби натянуто улыбнулся. — Не знаю, вы, вероятно незнакомы?... Зато эта очаровательная юная леди сказала, что давно знает вас обоих! — закончил, наконец, Слагхорн.

Юная леди за его спиной скорчила недовольную физиономию.

— Чудненько, чудненько, — довольно замурлыкал Слагхорн, — превосходный шанс познакомиться с вами поближе. Вот, держите салфетки. Я тут собрал кое-что в дорогу; в поезде, по моим воспоминаниям, торгуют одними лакричными палочками, а такая пища не для стариковского желудка… Кусочек фазана, Белби?

Белби вздрогнул и взял с протянутой тарелки огромный кусок жареного фазана.

— Я сейчас рассказывал юному Маркусу, что имел удовольствие обучать его дядю Дамокла, — Слагхорн передал по кругу корзинку с булочками. — Выдающийся колдун, выдающийся; Орден Мерлина заслужен на все сто процентов… Вы с ним часто видитесь, Маркус?

Белби как раз откусил большой кусок; поторопившись с ответом, он подавился и весь побагровел. Блейз чуть заметно поморщился.

— Анапнео, — Слагхорн преспокойно направил на Белби волшебную палочку, и тот сразу перестал задыхаться.

— Не… нет, не очень, — просипел Маркус.

— Конечно, естественно, он же очень занят, — Слагхорн испытующе поглядел на Белби. — Разве ему удалось бы изобрести аконитовое зелье, если б он не трудился, как каторжный?

— Да… — пролепетал Маркус. Он не решался есть дальше, опасаясь новых вопросов. — Э-э… видите ли, они с моим отцом не слишком хорошо ладят, поэтому мы, в общем-то, толком не знакомы…

«Вот идиот-то… Разве о таком говорят посторонним людям? Тем более людям, явно заинтересованным в этой информации. И чему их только на Равенкло учат?..»

Слагхорн холодно улыбнулся и переключился на Маклаггена:

— Теперь о тебе, Кормак. Волей случая мне доподлинно известно, что ты часто видишься со своим дядей Тиберием. У него есть чудная фотография, где вы вместе охотитесь на хвостарников, кажется, в Норфолке.

— Да, это было здорово, очень, — ответил Маклагген. — С нами еще ездили Берти Хиггс и Руфус Скримджер, он, конечно, тогда еще не был министром…

— Ах, так ты знаком с Берти и Руфусом? — просиял Слагхорн и передал гостям поднос с пирожками, странным образом проигнорировав Белби. — А теперь скажи-ка мне…

Поттер откровенно скучал, подперев голову рукой и уставившись в одну точку. Блейз невольно засмотрелся на него: настолько непривычен был такой Гарри Поттер. Даже Уизли поглядывала на него с опаской.

Но Блейз Забини не был какой-то там девицей. Его это больше интриговало, нежели пугало.

* * *

Прежде чем возвращаться домой, выжившие после СОВ пятикурсники могли немного отдохнуть. По закону подлости, у слизеринцев этот отдых не задался — очередная эскапада Гарри Поттера завершилась разоблачением Темного Лорда и Азкабаном для родителей многих из них. Что касается Драко, так он вообще ходил словно в воду опущенный.

— Ненавижу Поттера, — гладкий серый камушек с негромким плеском взволновал поверхность озера. — Ненавижу Лорда, — близнец первого камушка отправился следом.

— Еще разрыдайся. Ведешь себя словно истеричная девчонка.

Взбешенный Драко обернулся к своему другу. Впрочем, желание оскорблять Блейза исчезло, стоило на него посмотреть.

Забини сидел на траве, прислонившись к дереву, и жег кончиком палочки «Пророк», меланхолично наблюдая за тем, как обугливается затравленное лицо Золотого мальчика.

— Гарри Поттер и Святая инквизиция. Как тебе мое творение? — протянул он. Уголки рта Драко чуть приподнялись.

— Героическая смерть, как и положено такому благородному кретину?

— Вроде того.

Усмехнувшись, Драко опустился рядом с Блейзом, задумчиво разглядывая резкий, точеный профиль своего бывшего. Сам он соответствовал буквально всем эталонам красоты, но находил внешность Блейза более затейливой, похожей на детально выполненный рисунок. Графично-резкие черты лица, кожа оттенка сепии, волосы цвета угля, глаза цвета жженой умбры…

— Что смотришь? — Блейз с ухмылочкой вскинул бровь. Драко протянул руку, убирая прямую черную прядь, упавшую тому на лоб.

— Сколько себя помню, она лезет тебе в глаза. Не пробовал отрастить волосы? Тебе бы пошло.

— Нет, спасибо. Хочу выглядеть мужчиной в должной тому степени, — Блейз задумчиво следил за чем-то взглядом.

— Что там? — Драко вгляделся в розоватое от закатного зарева небо, но кроме легкой сетки облаков ничего не заметил.

— Фестрал.

— Хм… Хотел бы я их увидеть.

— Так хочется увидеть смерть? — равнодушно поинтересовался Забини.

— Смотря чью, — мрачно отозвался Драко, снова поминая Поттера добрым словом.

— Ничего, еще насмотришься.

Малфой выпрямился, прожигая его взглядом. Тонкие черты лица исказила бессильная злость.

— У меня в любом случае нет выбора, Блейз.

— Выбор есть всегда, уж бытует такое мнение.

— Легко говорить, когда у тебя нет отца с меткой на руке, не правда ли?! — Драко подошел ближе к кромке воды, зябко кутаясь в мантию.

— Как будто ты сильно против, — красивые губы скривились в усмешке. — Мать рассказывала мне, что творилось в Англии пятнадцать лет назад. Да, по большей части гибли магглы и грязнокровки, но также было немало чистокровных… погибших за чужие идеи. Стоят ли идеи Лорда такого риска?

— Идеи Лорда? Ты хочешь сказать, что твоя семья не за власть чистокровных?

— Ты не так меня понял, — раздраженно ответил Блейз, махнув палочкой. Горсть речной гальки хаотично закружилась в воздухе.

— Так объясни! — повысил голос Драко.

— Ты все равно меня не слышишь, — он встал, оправляя мантию. — Малфой, ты никогда не слышишь никого, кроме своего отца — и это притом, что он ничем не оправдал свой авторитет. Я не вижу смысла говорить что-то, что априори будет тобой отвергнуто.

— Я… Блейз, подожди! Блейз!.. Забини, вернись сейчас же!

Но Блейз неторопливо шел в сторону Запретного леса, даже не оглянувшись.

Он прекрасно знал, что Малфой за ним не пойдет — слишком уж гордый. К тому же Драко недолюбливал Запретный лес после памятной отработки на первом курсе.

Солнце только-только начинало клониться к горизонту, но в лесу уже сгустились сумерки: густые кроны многовековых деревьев практически не пропускали солнечный свет. Редкие золотистые лучики медленно гасли, все ниже и ниже скользя по глубоким трещинам, которыми была изъедена серо-бурая кора, чем-то похожая на потрескавшийся гипсовый слепок.

Между деревьями мелькнуло что-то большое и темное. Блейз замер было, но тут же расслабился, опознав огромное существо, вяло шевелящее черными кожистыми крыльями. Фестрал безбоязненно приблизился к слизеринцу, позволяя себя погладить, после чего выжидательно воззрился на него своими жуткими, чуть светящимися в полумраке глазами.

— Извини, — Блейз развел пустыми руками. — Не планировал сегодня подрабатывать кормушкой для фестралов.

Некоторое время он продолжал наглаживать костлявую шею, ощущая под пальцами прохладную, шершавую кожу, покрывавшую сухие мускулы животного.

— Да уж, дурное предзнаменование, — фестрал фыркнул, ткнувшись мордой ему в ладонь, словно бы самая что ни на есть обычная лошадь. — Ты же не отгрызешь мне руку с голода, дурное предзнаменование?

«Подумать только: Блейз Забини предпочитает слизеринскому принцу фестралов. Вот Панси бы повеселилась…»

Фестрал вскинулся, словно услышав чей-то зов, и уверенно направился вглубь леса. Сжав на всякий случай рукоять волшебной палочки, Блейз направился следом.

«Ни фига себе!» — он выхватил палочку.

— Lumos, — не показалось — поляна была практически идеально круглой. Деревья грозно клонились к центру поляны таким образом, что между кронами оставался такой же круглый просвет.

«Не может быть… Ведьмин Круг на территории Хогвартса!» — посветив на стволы деревьев, Блейз увидел полустершиеся рунические письмена.

«Раздери меня мантикора!» — не веря своей удаче, он с трудом формулировал связные мысли. Ведьмин Круг предназначался для проведения темных ритуалов. Техника создания была давным-давно утрачена, как были стерты с лица земли и большинство Кругов. Остался разве что Стоунхендж, возле которого круглосуточно дежурили авроры — не было возможности уничтожить то, что магглы считали культурным памятником.

«…тебя сыном паука…» — прочел Блейз. При свете Люмоса удалось разобрать лишь это.

— Пауки какие-то…

Внезапно за его спиной послышался сдавленный, протяжный стон. Забини резко обернулся, про себя перебирая все проклятья вплоть до Непростительных.

Наткнувшись на воплощенную легенду креольской ритуалогии, он совсем забыл о фестрале. К оному присоединились еще двое сородичей, склонивших над чем-то свои костлявые головы. Блейз подошел ближе и застыл…

Фестралы были привлечены запахом крови, которой была покрыта кожа субтильного, лохматого подростка. Подростка, которого легко можно было опознать по кошмарным маггловским очкам.

— Поттер?

— Поттер, Поттер… — эхом откликнулся парень, пытаясь приподняться на локтях.

Порадовавшись, что местное стадо приручено Хагридом, Блейз без особого труда отогнал фестралов.

— Неужели наши тебя так отделали?

Поттер мутным взглядом смотрел на него, явно с трудом опознавая. Выглядел гриффиндорский ловец жутко: мешковатая футболка пропиталась кровью и была распорота в двух местах. Мысленно спросив себя, что он вообще здесь делает, Блейз помог ему сесть. Впрочем, почему бы и не помочь? У него лично к Поттеру не было никаких претензий… ну, кроме того, что он придурок.

Поттер с каким-то удивлением ощупал свою грудь. Потом поднял трясущуюся руку и вытер кровь с лица.

— Tergeo, — бросил Блейз, очищая его.

— С-спасибо… — голос у Поттера был ломким и хриплым, словно он долго и громко кричал.

— Не за что, Поттер. Я сегодня что-то очень добрый.

— Добрый слизеринец? Что-то не верится… — поднявшись на ноги, Поттер смущенно взглянул на «доброго слизеринца». — Забини, кажется?

— Как мило! Мальчик-Который-Попал припомнил-таки мое имя, — умилился Блейз, картинно раскланиваясь.

— Не знаю, — невпопад ляпнул он. Забини в недоумении выгнул бровь. — Ну, слизеринцы это или нет.

— А что так?

— Не помню… — неохотно признался Поттер, снова пробегаясь пальцами по двум симметричным прорехам на груди. — А что это за место?

— Ведьмин Круг, — в голосе Блейза невольно появились восхищенные нотки, но он тут же взял себя в руки. — О, не делай такое лицо. У Грейнджер спроси, если совсем невмоготу станет.

— Ага… — Поттер рассеянно кивнул, словно бы пытаясь что-то вспомнить. — Слушай, Забини…

— Чего тебе? — осветив самый ближний ствол, Блейз с интересом вгляделся в руны.

— Отбой уже был?

— Был.

— Что ж... Тогда я пойду?

— Ну, так и быть. Уж извини, компанию не составлю.

Пошатываясь, Поттер поплелся в чащу, по кривой огибая единственного оставшегося на поляне фестрала. Блейз только понадеялся, что он не окочурится по пути в замок.

«Впрочем, какая разница? Помрет, так хоть Драко заткнется…»

* * *

— Гарри, — Гермиона нерешительно коснулась его плеча. Тот медленно поднял на нее глаза, нашаривая в своем мимическом багаже улыбку.

— Ты как?

— Все нормально.

Она нервно переминалась с ноги на ногу возле его кровати. Потом села рядом с ним, решительно отбирая книгу.

— Ты сам не свой в последнее время. Я тебя не узнаю.

«Я сам себя не узнаю», — мрачно подумал Гарри, сцепляя руки на коленях и тряхнув челкой, отросшей уже ниже подбородка. Всегда считавшая своим долгом уподобить голову племянника дворовому кустарнику путем обстригания ее садовыми ножницами, тетушка Петунья по туманной для Гарри причине оставила эту привычку. Дурсли вообще косились на него с заметным опасением, словно от холода вздрагивая и поеживаясь, стоило только к ним обратиться.

Хотя в Англии этим летом действительно было зябко. Профессор Люпин сказал, что причина тому — стремительное размножение дементоров.

Гарри подумалось, что теперь предсмертные крики его родителей — не самое страшное, что могут вызвать в нем дементоры.

Звук, с которым хелицеры вспарывают кожу на его груди. А потом и плоть…

Белесый блеск огромных, слепых глаз.

Я… нарекаю тебя…

«Отторгаешь? Ты отторгаешь меня?» — прошелестел бестелесный голос в его голове.

«Я тебя не слышу!»

«Но ведь ты со мной говоришь…»

— Гарри! — в голосе Гермионы зазвучала паника.

— А… прости… Что-то я не очень хорошо себя чувствую.

— Это из-за Волдеморта? — полуутвердительно произнесла Грейнджер, закусывая губу. Гарри лишь пожал плечами. Он не находил в себе сил, чтобы соврать подруге, но еще сложнее было заставить себя сказать ей и Рону правду.

Гермиона сжала его руку.

— Послушай… я знаю, что ты не хочешь говорить об этом. Я даже не могу представить, что ты чувствуешь — мне не приходилось терять близких людей. Но, — она замялась, подбирая нужные слова, — не стоит отгораживаться ото всех. Наоборот, тебе нужно… придерживаться более активной жизненной позиции. Если ты будешь заниматься чем-то интересным, то справиться с депрессией станет значительно легче. К тому же, мы с Роном всегда готовы тебе помочь.

Гарри сжал ее руку в ответ и снова улыбнулся, на этот раз искренне.

— Спасибо, Герм. Я рад, что вы с Роном готовы терпеть общество такого мрачного типа, как я.

— Только не Герм! — тут же возмутилась Гермиона.

— Между прочим, Грохху ты разрешила называть себя «Герми», — он заметно повеселел, вспомнив незабвенного брата Хагрида.

— А ты что, уже ставишь себя на один уровень с Гроххом? Да-а, Гарри… вижу, ты совсем потерян для общества!

Гарри снова пожал плечами, забираясь с ногами на кровать и прислоняясь спиной к стене. Машинально помассировал переносицу двумя пальцами.

— Выглядишь не очень, — тут же сообщила Гермиона. — Ты нормально спишь?

— Я часто просыпаюсь.

— Хм… Это синдром затяжной депрессии, — с серьезным видом изрекла она, вставая. — Ладно, я пойду. А ты поспи немного до ужина.

Гарри тоскливо смотрел, как вся его прежняя жизнь улетучивается за закрывающуюся дверь.

«Дай мне свободы — и ты поймешь, что есть твоя жизнь…»

«Кто ты, черт возьми?!»

«Я — это ты…»

Гарри уткнулся лбом в подушку, до боли закусывая губу. Хотелось кричать. Нет, не кричать — орать до хрипоты.

Как тогда, в Запретном лесу.

Нарекаю тебя Арахнидом…

Гарри вздохнул, с отвращением разглядывая свои руки и не узнавая их. Слишком уж они стали похожи на руки Снейпа — бледные, с четко обозначенными узлами суставов на длинных пальцах. Разве что ногти прежние — обгрызенные.

Рон и Гермиона были в шоке, когда увидели его. Да, в этом возрасте людям свойственно меняться, но никак не за один месяц.

— Гарри, а Д.А. в этом году будет? — поинтересовалась Луна, извлекая из середины журнала очки психоделической расцветки.

— Без Амбридж как-то и смысла нет, — подумав, ответил Гарри.

— А мне нравились занятия Д.А.! Я от тебя столькому научился! — Невилл расстроено вздохнул.

— Мне тоже нравились, — безмятежно изрекла Луна. — Это даже было похоже на дружбу.

Луна часто говорила вещи, от которых всем становилось неловко. Вот и сейчас Гарри смутился и одновременно пожалел ее, но не смог придумать достойного ответа.

— Да и тогда, в министерстве… Мы остались в живых лишь благодаря тому, что ты учил нас. Но не мы стояли с ним лицом к лицу, а ты, — сказал Невилл. — Слышал бы ты, как говорит о тебе моя бабушка. «У одного Гарри Поттера больше храбрости, чем у целого министерства магии!» Она бы отдала все на свете, лишь бы ты был ее внуком…

Гарри неловко засмеялся и поскорее сменил тему, заговорив о результатах экзаменов. Невилл стал перечислять свои оценки и вслух размышлять о том, можно ли дальше учить трансфигурацию и сдавать П.А.У.К., если получил всего-навсего «удовлетворительно», но Гарри не слушал, смотря куда-то сквозь него.

Невилл пострадал от Волдеморта не меньше Гарри, однако и понятия не имел, что легко мог разделить его судьбу. Пророчество в равной степени относилось к ним обоим, но Волдеморт по каким-то неведомым причинам выбрал Гарри.

В противном случае шрам в виде молнии и груз пророчества достались бы Невиллу… или нет? Смогла бы мать Невилла поступить, как Лили, и отдать свою жизнь за сына? Конечно… но если бы ей не удалось встать между ним и Волдемортом? Вообще не было бы никакого Избранного? Пустое место напротив и сам Гарри, которого целовала бы на прощанье родная мать, а не миссис Уизли?

— Все нормально, Гарри? Ты какой-то странный, — сказал Невилл.

Гарри вздрогнул.

— Прости, я…

— Мозгошмыга словил? — посочувствовала Луна, пристально глядя на Гарри сквозь огромные цветные очки.

— Кого?

— Мозгошмыг… такое невидимое существо. Заскакивает в голову через уши и замутняет рассудок, — объяснила она. — По-моему, я только что видела одного… кружил здесь…

Она замахала руками в воздухе, словно бы отгоняя больших невидимых мотыльков. Гарри со смешанными чувствами наблюдал, как солнечные блики серебрят ее волосы, делая их похожими на паутину.

«Да-да… У девушки волосы как паутина акромантула…»

«Исчезни!»

«Снова упрямишься? Хм… Арагог выбрал чересчур строптивого адепта».

Гарри никогда бы не подумал, что ему придется говорить с бестелесным существом, поселившимся в его сознании. Однако он недавно понял, что выбор невелик.

«Ты — Арахнид?»

«Не совсем. Это ты — Арахнид. С другой стороны… я — это ты».

«И кто же я, ты, мы?»

«Будущий вождь акромантулов…»

Невилл нервно дернулся, когда Гарри, хохоча, сполз по спинке сиденья. Луна приспустила очки на кончик носа, с интересом разглядывая тяжело дышащего Поттера.

— Эй, Гарри…

— Ох… простите… я просто кое-что вспомнил… — поспешно соврал он.

«Это, типа, магический вариант «Человека-паука»? Черт, действительно смешно!»

«Не знаю, о чем ты говоришь, адепт. Ты — акромантул. Человек — временное твое вместилище…»

Двери купе распахнулись, пропуская злющего как черт Рона. Гермиона торопливо шла следом.

— Гребаный Малфой, — сквозь зубы выругался Рон, опускаясь рядом с Гарри. — Герм, ну почему ты не дала врезать ему разок?!

— Рональд, — она всегда называла Рона полным именем, когда он сокращал ее собственное. — Мы — старосты, поэтому обязаны подавать пример другим студентам.

— Ну, так я бы и подал пример!..

— Что опять случилось? — устало поинтересовался Гарри.

— Мы патрулировали вагоны, нас должны были сменить Малфой и Паркинсон. Они опоздали почти на полчаса, Рон не преминул высказаться по данному поводу. Ну, а дальше все по известному тебе сценарию…

— Чертовы слизеринцы! — продолжал бушевать Рон. — Факультет богатеньких ублюдков! А Хорек — самый…

— Гарри, Невилл, так что от вас хотел новый профессор? — не мудрствуя лукаво, перебила Гермиона. Рон осекся, отвлекшись на новую тему.

— Да… у него там что-то вроде клуба для «избранных», — Гарри изобразил пальцами кавычки.

— Небось половина из них были слизеринцами, — недовольно предположил Рон, шелестя обертками от шоколадных лягушек.

— Нет, только один, с нашего курса. Высокий такой, смуглый. Блейз Забини, кажется.

«От него приятно пахнет…»

«Чего?!»

— Забини? Это же тот парень, у которого мать семь раз овдовела!

— Ага, это он, — подала голос Луна. — После смерти шестого мужа папа даже посвятил ей статью: «Каролина Забини: Черная Вдова»! Мы тогда в кои-то веки побили «Ведьмин досуг» по рейтингу… Здорово, да?

— Очень, — хором протянули ребята. Даже настырная Гермиона давно поняла, что возражать Лавгуд в чем-либо бесполезно.

— Значит, ничего интересного?

Гарри покачал головой.

— Абсолютно. Он пытался выяснить, что произошло в министерстве, после чего мы полдня слушали байки про его бывших студентов.

Невилл согласно кивнул. Гермиона пожала плечами и принялась самозабвенно разглагольствовать об уровне сложности программы шестого курса. Впрочем, почувствовав на себе понимающий взгляд, Гарри понял, что она просто пытается отвлечь внимание Рона и остальных.

«Так ты говоришь, что я акромантул?»

«Ты — вождь акромантулов».

«В жизни не слышал ничего более нелепого. Я — человек!»

«Ты можешь превращаться в акромантула. Отныне это твой истинный облик».

«Тогда почему?..» — Гарри не стал повторять вопрос в третий раз.

«Ты не совершил преступление против своей человеческой природы. Не убил человека…»

Гарри сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

«И не собираюсь! Я не хочу становиться убийцей!»

«У тебя нет выбора, адепт. Разве ты не чувствуешь? Я сливаюсь с тобой в единое целое, сплетаю нити нашей паутины. С каждой секундой мы становимся все более и более неразделимы…»

— Эй, приятель, — Рон осторожно тронул его за рукав. — Пора переодеваться. Скоро приедем.

«Нет…»

Это уже не было похоже на историю из маггловских комиксов. Определенно.

* * *

Блейз рухнул на свое место и тяжело вздохнул.

— Это было ужасно! Я думаю, проще заткнуть бэнши, чем Слагхорна!

Драко с интересом уставился на него, явно ожидая подробного рассказа.

— Ну? И кто там был?

— Маклагген из Гриффиндора.

— Ах, ну да. Его дядя — большая шишка в министерстве.

— Еще Белби из Равенкло.

— Фу-у-у! Он же такой страшный, да еще и неуклюжий как тролль! — возмутилась Панси. Блейз с сомнением покосился на Паркинсон, не наделенную особой грацией, и продолжил.

— А также Поттер, Лонгботтом и Уизлетта.

— Лонгботтом?! — хором переспросили Драко, Дафна и Панси.

— Забини, ты себя хорошо чувствуешь? Он действительно пригласил Лонгботтома? — протестующе уточнил Малфой.

— Ну, раз он был там, то да. В принципе, его интерес можно понять — родители Лонгботтома были известными аврорами.

— Точно, — кивнул Драко. — Я и забыл. Далее Поттер — о, разумеется, куда же без нашего Избранного героя? Как же простому смертному на него не полюбоваться?.. — Блейз тихонько кашлянул, пресекая двухчасовую гневную тираду о Поттере на корню. — Ладно, это понятно… А рыжая что там потеряла?

— Слагхорна покорил Летучемышиный сглаз, наложенный Уизлеттой на Смита, — пояснил он с сарказмом. — Я слышал, когда уходил, как она говорила об этом Поттеру.

Драко страдальчески скривился и откинулся на спинку сиденья, задрав к потолку острый подбородок.

— Жаль, что у Слагхорна плохой вкус. Может быть, это старческий маразм? Печально… Отец говорил, что в свое время тот был хорошим колдуном. Кстати, он очень симпатизировал моему отцу…

— Я бы на твоем месте не рассчитывал на приглашение, — откровенно сказал Забини. — Он спрашивал меня об отце Теодора. Кажется, раньше они были большими друзьями, но когда Слагхорн узнал, что Нотт-старший схвачен в министерстве, то ужасно скис, и Теодора не позвал, так? Вряд ли Слагхорн хочет иметь дело с Упивающимися Смертью.

Драко откровенно разозлился, но все же выдавил из себя безрадостный смешок.

— Кого интересует, чего он хочет? Если вдуматься, кто он вообще такой? Жалкий учителишка, — он нарочито зевнул. — Может, в следующем году меня и в школе-то не будет! И на что мне тогда любовь какого-то жирного старикашки, песенка которого давно спета!

— Как это тебя не будет?! — возмущенно поинтересовалась Панси.

— Всякое бывает, — загадочно улыбнулся Малфой. — Вдруг меня ждут… более интересные дела.

«Переигрываешь, Дракоша!» — мысленно фыркнул Блейз. С каждым произнесенным словом его брови против воли ползли все выше. Кому, как не ему, было знать, что Драко врет?

— Ты имеешь в виду… Его? — Панси к числу данных людей не относилась. Драко пожал плечами.

— Мама хочет, чтобы я завершил образование, но мне кажется, что теперь это неважно. Когда Темный Лорд придет к власти, он что, будет требовать диплом об окончании Хогвартса? Нет, разумеется… он потребует доказательств верности и преданности…

— По-твоему, ты способен что-то для него сделать? — уничижительно бросил Блейз, чувствуя растущее раздражение от этой глупой, ребяческой бравады, звучавшей в голосе Малфоя. — В шестнадцать лет и без высшего образования?

— Я же сказал: может, ему все равно, какое у меня образование. Может, ему от меня нужно нечто такое, для чего образования вообще не требуется, — тихо проговорил Драко, со злостью смотря на него.

Кребб и Гойл сидели, разинув рты, точно две горгульи. Панси взирала на Драко с благоговейным трепетом.

— Поезд замедляется, — сказал он. — Блейз, ты еще даже не переоделся.

— Вы идите, — Блейз одарил Дафну выразительным взглядом. Гринграсс, будучи девушкой неглупой, поспешила увести Панси с собой, надежно отрезав ее от Драко.

— Итак, Дракоша, — он принялся неторопливо расстегивать пуговицы на рубашке. — Что за спектакль ты здесь устроил?

Малфой вызывающе закинул ногу на ногу, с этаким снисходительным интересом наблюдая за ним.

— Забини, ты слишком много на себя берешь.

— Будь так добр, перестань на меня пялиться и отвечай по существу.

Очередная ленивая усмешка и недобрый прищур светло-серых глаз.

— Нотт принял Метку, ты в курсе?

— Теперь в курсе… — озаренный неожиданной мыслью, Блейз отвлекся от завязывания галстука. Не церемонясь, он схватил Драко за запястье и закатал рукав. К его облегчению, кожа на руке Малфоя было девственно-белой, как и раньше.

— Не нервничай, Блейзи, — с совершенно невозмутимым видом Драко вырвал руку и взялся за концы галстука, намереваясь его завязать. По крайней мере, Блейз надеялся, что его не придушат куском серо-зеленой ткани. — Я был у Темного Лорда четыре недели назад. Он не стал меня инициировать — это было бы слишком предсказуемо… Ну, понимаешь, сын Люциуса Малфоя и все такое.

— Но и не давал никаких заданий.

— Нет, нет. Я просто проверял, знает ли Нотт что-то о планах Лорда. И мне так кажется, что нет. Ха, немудрено!

Блейз мрачно усмехнулся. Он бы тоже не стал давать Теодору сколько-нибудь важное поручение — Нотт был слишком бесхарактерным, чтобы рисковать собой во имя чего-либо.

Галдящая вереница студентов за дверью купе медленно сошла на нет. Малфой продолжал наблюдать за ним, словно чего-то ожидая; вот уже Блейз набросил на плечи мантию, но оба продолжали стоять, смотря друг на друга.

— Мне непонятно лишь одно, Драко. Зачем ты все это говоришь мне? Я еще в июне сказал, что под знамена Темного Лорда вставать не намерен.

— Значит, глухой нейтралитет?

— Можно и так сказать.

— Пойми, невозможен нейтралитет в этой ситуации, упертый ты идиот! — Драко подошел вплотную к нему. Нерешительно, словно борясь с собой, он протянул руку, убирая Блейзу за ухо так раздражающую его прядь.

— Забини, что же ты творишь? — по-женски изящные пальцы очертили острый выступ скулы, медленно спускаясь к подбородку. — Со своей жизнью… с моей жизнью?

— Свою жизнь ты гробишь сам. С размахом и почином, так сказать, — Блейз накрыл его ладонь своей, пытаясь побороть вновь проснувшееся желание целовать эти дрожащие пальцы.

— Мой отец в Азкабане… мать словно бы не замечает ничего вокруг… Я и так потерял все, разве могу потерять еще и тебя, Блейз?

Блейз отбросил от себя его руку, словно бы отказываясь принимать милостыню — да, по сути, так оно и было.

— Я — не твоя собственность, чтобы ты меня терял, Драко. Да и потом: у тебя же есть любовь всей твоей жизни! Кстати, какая по счёту?..

Слизеринцу не пристало демонстрировать такое постыдное проявление эмоций, как ревность. Да еще и испытывать угрызения совести, нанося удар ниже пояса.

— Сука ты, Забини. Я же тебе в душу не плюю.

— А что, раньше не плевал?

Сжав губы в тонкую линию и явно сдерживая рвущееся с языка проклятье, Малфой круто развернулся и вылетел в пустой коридор. Блейз с кривой усмешкой смотрел ему вслед.

«И снова провалилась твоя попытка уйти красиво, Драко. Экзальтированный ты наш…»

* * *

— Добрый вечер, друзья! — Дамблдор радостно, широко развел руками, словно бы хотел обнять весь зал.

— Что у него с рукой?! — ахнула Гермиона.

Не только она заметила, что правая рука Дамблдора почернела. По Большому залу побежал шепоток; Дамблдор все понял, но лишь улыбнулся и тряхнул малиново-золотым рукавом, скрывая увечье.

— Пустяки, не обращайте внимания, — беспечно произнес он. — А теперь… Новички — добро пожаловать; старички — с возвращением! Впереди у вас год, сулящий волшебные знания…

— Летом его рука была точно такой же, — шепнул ей Гарри. — Я думал, он ее вылечил…

— Она как мертвая, — с ужасом отозвалась Гермиона. — Бывают раны, которые нельзя вылечить — от старинных проклятий… а еще есть яды без противоядия…

— …мистер Филч, наш смотритель, просил меня дополнительно сообщить об абсолютном запрете на товары из магазина «Всевозможные Волшебные Вредилки»…

Гарри поймал на себе не первый за этот вечер взгляд Забини и мысленно чертыхнулся.

«Черт возьми! Да что же этим слизеринцам без меня спокойно не живется?» — впрочем, природа его интереса была понятна. Удручающе понятна.

— …желающие записаться в квиддичные команды могут подойти к деканам своих факультетов, то же относится к потенциальным комментаторам, их мы тоже набираем…

Малфой с явной неохотой что-то сказал Забини, тот покосился на него со столь же явным раздражением. Гарри ехидно подумал, что голубки, судя по всему, разругались.

— Кроме того, с радостью представляю вам нового преподавателя: профессор Гораций Слагхорн, — Слагхорн встал; в лысине отражались свечи, а большой живот, обтянутый жилетом, отбрасывал тень на стол, — мой бывший коллега, любезно согласился занять свой старый пост — должность преподавателя зельеварения.

— Зельеварения?.. Зельеварения?!.. — эхом разнеслось по залу.

— Зельеварения? — хором повторили Рон с Гермионой. Они изумленно повернулись к Гарри. — Ты же говорил…

— Между тем, преподавателем защиты от темных искусств, — Дамблдору пришлось повысить голос, чтобы заглушить шум, — станет профессор Снейп.

Снейп, сидящий справа от Дамблдора, при упоминании своего имени не встал, а только лениво поднял руку в ответ на аплодисменты, которыми разразился слизеринский стол.

— Но, Гарри… ты же сказал, что Слагхорн будет преподавать ЗОТИ! — сбивчиво уточнила Гермиона.

— Я так думал, — Гарри хмуро воззрился на похоронно-мрачного Снейпа. Еще несколько месяцев назад он бы не постеснялся пожелать Снейпу скорейшей и, желательно, трагической кончины, а сейчас лишь вяло подумалось, что Гриффиндор ждут веселые занятия ЗОТИ.

Дамблдор откашлялся. Разговаривали не только Гарри, Рон и Гермиона: известие о том, что заветное желание Снейпа наконец-то сбылось, произвело сенсацию, и Большой зал взволнованно жужжал. Но Дамблдор словно не замечал этого. Он больше ни слова не сказал о фантастических изменениях в жизни школы, дождался абсолютной тишины и продолжил:

— Теперь о другом. Думаю, вам всем хорошо известно, что лорд Волдеморт и его сторонники вновь подняли головы и быстро набирают силу.

Тишина в зале зазвенела, словно натянутая тетива. Гарри взглянул на Малфоя. Тот не удостоил директора вниманием, волшебной палочкой удерживая в воздухе свою вилку.

— Нет слов, способных передать, насколько опасна нынешняя ситуация и как важно, чтобы мы с вами, ученики и преподаватели, заботились о собственной безопасности. Летом волшебная защита замка была многократно усилена новыми, более мощными заклятиями, и все же нам надлежит строго следить за порядком, не допуская малейшей беспечности…

«Дамблдор, конечно, прав… но к чему такие пафосные речи?» — с сомнением подумал Гарри.

— …Я всецело полагаюсь на ваш разум и надеюсь, что вы будете предельно внимательны и осторожны, — скользнув по студентам внимательным взглядом, он улыбнулся. — А сейчас всех вас ждут теплые уютные постели, и ваша главная задача — как следует выспаться перед завтрашним днем. А потому давайте пожелаем друг другу спокойной ночи. Баю-бай!

«Дельное предложение…»

«Ну уж нет, адепт. Тебе давно пора обратиться».

«Снова ты?! Не даешь спокойно жить, так хоть поспать дай!» — Гарри побрел по направлению к выходу из Большого зала.

«Тогда я превращусь прямо здесь и сейчас…» — в бесполом и безэмоциональном голосе начали проступать интонации, жутко похожие на снейповские.

«Вот ведь…» — быть «Мальчиком-У-Которого-Восемь-Конечностей» Поттеру не улыбалось — не так давно весь Хогвартс поголовно мечтал увидеть его в окружении целителей клиники Святого Мунго.

«У тебя ничего не получится без моего добровольного согласия!» — наудачу выпалил он.

«Получится. Хотя, конечно, будет гораздо больнее…»

«Тебе или мне?»

«Обоим, адепт».

— Гарри, — сбоку к нему пристроилась Джинни.

— Что?

— Слушай, — Джинни понизила голос. — А чего это Забини на тебя весь ужин пялился?

«Видимо, понял, что со мной дело нечисто», — только подозрительного слизеринца за спиной ему не хватало!

— Не знаю… Ничего такого не заметил. Слушай, а тебе не показалось?

— Такое разве покажется? Он просто пожирал тебя глазами… Недаром про него и Малфоя слухи всякие ходили…

Сбоку послышалось насмешливое фырканье. Гарри повернул голову и увидел упомянутых одноклассников. Забини усмехался краем рта, Малфой же прибавил шагу, не забыв как следует пихнуть плечом ненавистного Поттера.

— Сладких снов, мой драгоценный Поттер! — съехидничал Забини, поравнявшись с ними.

С довольным видом он скрылся в толпе хаффлпаффцев. Пока Джинни пыталась прийти в себя от проявлений своеобразного слизеринского юмора, Гарри мысленно сосчитал до десяти, чтобы не прибить этого юмориста.

«К Мордреду этот долбаный факультет!» — пришел он к фундаментальному заключению.

* * *

— Забини, — послышался низкий голос за его спиной. Не дойдя несколько метров до своей комнаты, Блейз обернулся и увидел перед собой Свенсона Рагнара в окружении полудюжины других студентов.

Свенсон перевелся в Хогвартс из Норвегии четыре года назад, сейчас на факультете был признанным специалистом в области черной магии.

«Тебе нелегко придется в этом году. Остерегайся семикурсников», — небрежно брошенные Малфоем слова обрели материальное подтверждение. По-видимому, перед Блейзом сейчас стоял основной костяк недавно инициированных Упивающихся.

«С ума сойти… Неужели Дамблдор пропустил в школу такую толпу Упивающихся?»

— Я тебя слушаю, Рагнар, — он облокотился о стену и выжидательно уставился на Рагнара. Уж что-что, а роль хозяина положения он собирался держать до последнего, пусть она и не вполне соответствовала положению вещей.

— Разговор есть. Не мог бы ты пройти с нами? — натянутая вежливость плохо сочеталась с грубым голосом. Усмехнувшись, Блейз кивнул.

— Надеюсь, беседа с тобой не отнимет у меня много времени.

— Тогда следуй за нами.

Миновав четыре двери, Свенсон вошел в комнату, которую, судя по гравировке на посеребренной табличке, занимали Анна Картрайт и Ванесса Яксли, которая сейчас находилась по правую руку от Рагнара.

— Присаживайся, — улыбнувшись, Ванесса указала ему на одну из двух кроватей. Блейз ответил ей кривой улыбочкой, предусмотрительно сев поближе к выходу.

Хиггс и Селвин замерли возле двери, своими тщедушными фигурками представляя неудачную пародию на Кребба и Гойла. Их можно было классифицировать как «почетный караул» — с виду невзрачные ребята, но потенциально сильные волшебники. Рагнар сел напротив, по обе стороны от него расположились Ванесса и ее брат, Вендел, однокурсник Блейза. Насчет природы отношений этой троицы сомнений не возникало — достаточно было посмотреть на то, как Рагнар одной рукой перебирает блестящие каштановые волосы Вендела, другой приобняв Ванессу. «Мерлин, куда я попал?» — отныне Блейз зарекся спать с Яксли. С обоими. Впрочем, после этого разговора вряд ли можно было бы рассчитывать на нечто подобное.

— Блейз, — Свенсон произнес его имя с противной ухмылкой. — Я крайне удивился, когда тебя не оказалось там, где ты должен был быть.

Блейза покоробило от такой фамильярности со стороны практически незнакомого ему парня.

«Впрочем, чего еще можно ждать от неотёсанного викинга с двумя подстилками в арьергарде?» — презрительно подумал он.

— Напротив, Свенсон. Я был там, где мне полагалось быть. Думаю, тебя не касается, где именно.

— А я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду инициацию. Все мы приняли Метку своего господина.

— Кроме Драко, — уточнил Вендел. — В силу определенных обстоятельств…

— Знаю, — это прозвучало как «видел», судя по понимающим ухмылкам Яксли.

— Послушай, Забини, — Рагнар снова перешел на фамилию. — Ты не в той ситуации, чтобы игнорировать Темного Лорда. Да, твой братец благополучно смылся из Англии. Но ты здесь, равно как и госпожа Катарина.

— Постой-постой, — выверенным жестом Блейз вскинул ладонь. — Позволь уточнить, Рагнар… Ты пытаешься мне угрожать? Не слишком ли зазнался, получив какую-то там магическую татуировку? Не знаю, знаком ли ты с основами нашего политеса, но сомнительное происхождение не позволяет тебе говорить со мной в подобном тоне.

На впалых щеках Свенсона отчетливо выступили желваки — судя по всему, напоминание о собственной незаконнорожденности приводило его в ярость. Ванесса торопливо встала и, лукаво улыбаясь, подошла к Блейзу. Тусклый свет магического светильника расцвечивал золотом ее темные волосы, отражался в бездонных голубых глазах. Красивая, словно злая чародейка Картисса, которой когда-то пугали детей суеверные мамаши.

— Ну, Блейз, зачем же грубить? Неужели нельзя вести беседу культурно, как и полагается человеку твоего высокого положения? — и не понять: то ли подколола, то ли попыталась польстить.

— Конечно, Несси, давай поговорим, — вкрадчивым тоном ответил Блейз. — Не расскажешь, с каких пор в ряды Упивающихся принимают дешевых шлюх вроде тебя?

Не изменившись в лице, Ванесса размахнулась, чтобы влепить Забини пощечину, но он перехватил ее узкую ладошку буквально в дюйме от своего лица.

— Держи себя в руках, Несси. Благородной даме же не пристало распускать руки, словно бы какой-то маггловке.

— Только тогда, когда ты перестанешь паясничать, Забини, — процедила Яксли, выдергивая руку из его захвата.

— Что ж, как скажешь! — почтительно кивнув, Блейз встал. Одновременно с ним поднялся и Свенсон, сверлящий его яростным взглядом, словно бы уже примериваясь засветить Авадой между глаз.

— В политике Темного Лорда нет того, что является для меня приоритетным. Я отказываюсь принимать метку. И если ты, Рагнар, боишься, что я собью будущих Упивающихся Смертью с пути истинного, то напрасно. Мне абсолютно наплевать, кто и как будет распоряжаться своей жизнью. Так что советую выпустить меня из этой комнаты живым и здоровым — отсидка в Азкабане послужит не доказательством вашей преданности, но доказательством крайней степени идиотизма.

— Забини, ты подписываешь себе договор на смерть, — четко цедя слова, сообщил Рагнар.

«Смертный приговор что ли? Мерлин, ну и английский у этого тролля…»

— Последний же враг истребится — смерть, — с издевкой продекламировал Блейз лозунг Упивающихся. — На этой мажорной ноте считаю наш разговор оконченным.

— Ходи с оглядкой, Блейз, — с извечной своей томной улыбкой посоветовал Вендел. — Не знаю, правда, поможет ли?

Не удостоив его ответом, Блейз развернулся и вышел.

— Совсем Забини обалдел, — донесся до него скрипучий голос Хиггса.

Придя к себе в комнату, Забини решил перестраховаться и наложил на дверь оповещающие чары — на случай, если юным упиванцам захочется фееричных действий, включающих в себя его болезненную смерть. Бросив волшебную палочку на покрывало, он подошел к кровати Драко.

— Мог бы просто сказать, что Рагнар за меня возьмется.

Молчание.

— Драко, я прекрасно знаю, что ты не спишь. Плечи напряжены.

Острые плечи Малфоя послушно расслабились.

— Следуя твоей логике, теперь я сплю, — недовольным голосом произнес он и тут же спросил:

— А что, он уже взялся?

— У меня только что была с ним задушевная беседа. А заодно с Селвином, Хиггсом и Сестричками.

— С Сестричками? Молодцы Яксли — знают, под кого ложиться, — он сел и принялся раздраженно мять в руках подушку. — Так что он говорил?

Блейз кратко пересказал разговор со Свенсоном. Драко отбросил в сторону многострадальную подушку и покачал головой.

— Отец мне рассказывал про эту семейку. Рагнары — убежденные сторонники Темного Лорда. В средние века многие представители рода были убиты маггловскими инквизиторами, так что ненависть к магглам в их семье взращивалась веками.

— Хм… Вынужден признать, что Волдеморт мыслит не так узко, как кажется на первый взгляд. Почти каждый чистокровный волшебник умудряется по-своему истолковать его идеологию и найти в ней множество плюсов, — Блейз задумчиво провел указательным пальцем по подбородку. — Что же привлекает тебя, помимо отцовского примера?

— Малфои на стороне победителя, ты же знаешь, — просто ответил Малфой. — А что же тебя отталкивает?

— Я уже говорил… — заметив непонимание на лице собеседника, Блейз устало покачал головой и пошел к своей постели. — Не слышал, не помнишь? В этом весь ты, Малфой.

Раздевшись, он лег в постель и потянулся за палочкой.

— Тебе свет не нужен?

— Нет.

Погасив свет, Блейз повернулся на бок, задумчиво теребя край одеяла.

Спать перехотелось еще в комнате у Яксли, деваться от всяческих дурацких мыслей было совершенно некуда.

— Блейз, — негромко позвал его Драко пару минут спустя.

— Что?

— Тебе действительно было больно, когда мы расстались?

— Мерлин, Драко… Что за дурацкий вопрос? — больно? Пожалуй, это было слишком мягко сказано.

— Ты же сам сказал, что я плюнул тебе в душу.

— Не бери в голову.

— Прости меня…

— Если бы я не простил, то давно подлил бы яду в тыквенный сок, — засмеялся Блейз. — Спи уже, придурок…

«Надо же… Кое-что он все-таки слышит…»

Блейз Забини отнюдь не был любителем ранних пробуждений — а уж тем более пробуждений в половину пятого утра. Но ему все каникулы не давала покоя мысль о том, что в Запретном лесу находится самый что ни на есть настоящий Ведьмин Круг. Еще с вечера он решил, что несколько часов до завтрака проведет в лесу, переписывая руны, чтобы понять, для каких именно ритуалов этот Круг был создан.

По привычке кинув взгляд на мирно спящего Драко, Блейз затрясся в беззвучном смехе — жутким образом перекрутив вокруг себя одеяло, наследник Малфоев любовно обнимал подушку.

Стараясь не шуметь, Забини быстро оделся и, прихватив с собой перо и пергамент, спустился в гостиную.

Из подземелий до четвертого этажа Блейз добирался, затаив дыхание — Филч в это время бессовестно дрых, а вот Снейп часто ночами разгуливал по школе.

«Всё Поттера пытается выловить, неврастеник старый…» — в отличие от большинства студентов Слизерина, он Снейпа не переваривал по ряду причин личного характера.

Потайной коридор за зеркалом действительно был завален. Однако немногие знали, что настоящий ход скрыт в стене и открывается по тому же принципу, что и проход в Косой переулок — стоило только ткнуть волшебной палочкой в нужный камень. Слизеринцы пользовались им для нелегальных вылазок в Хогсмид, где «Кабанья голова» ожидала их с распростертыми объятьями.

По обыкновению решив посчитать ступеньки крутой лестницы, Блейз сбился со счета где-то на двести шестой. Эта лестница пересекала всю стену, отделяющую друг от друга две части северного крыла, и насчитывала примерно четыре сотни ступенек. Пройдя по ней в первый раз, тогдашние третьекурсники Малфой и Забини ковыляли до Хогсмида на дрожащих ногах.

«А эльфы, похоже, знают про этот ход», — подумал Блейз, задержавшись взглядом на одном из чадящих факелов.

Добравшись, наконец, до последней ступени, он отсчитал нужный камень в кладке стены и постучал по нему кончиком палочки. Стена на удивление бесшумно сдвинулась с места, открывая проход.

* * *

«Что мне делать?» — справедливо рассудив, что в Запретном лесу его никто не увидит, Гарри снял мантию-невидимку.

«Для первого превращения лучше использовать Ведьмин Круг. Там подходящее магическое поле, к тому же мы не потревожим стражей».

«Кого?»

«Люди зовут их кентаврами. И они будут только рады убить нового адепта до окончательного обращения…»

«Этого мне только не хватало!» — у Гарри в памяти все еще был свеж эпизод с визжащей Амбридж, которую утащило в чащу разъяренное стадо. — «Слушай, а почему они будут рады меня убить?»

«Обязанность стражей — защищать свой лес. Мы убиваем забредших на нашу территорию единорогов, которые находятся под их защитой, как и большинство животных…»

«И?»

«Если вождь не успеет оставить после себя наследника, то умрет весь прайд».

Гарри поежился. Какой бы сильной ни была сейчас ненависть к Арагогу, он начинал понимать его мотивы.

«Но почему именно я?»

«Вождем может стать сильный маг, который отринул свою человеческую природу и пришел к Ведьминому Кругу».

«Не понимаю…»

«Это есть в твоих воспоминаниях. В тот день ты сказал старику, что не хочешь быть человеком».

«Я тогда сам не понимал, что говорю», — ответил Гарри, понимая, что это не оправдание. — «А потом еще узнал о пророчестве и за каким-то Мордредом поперся в лес…»

Он резко затормозил. Пророчество… как же он раньше не вспомнил?

…но у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду…

Неужели это и есть та сила, которая неизвестна Волдеморту? Вполне логично… Тогда стоит воспринимать это не как проклятие, а как дар?

«Хорош дар!» — мрачно подумал Поттер, продолжив путь. «Примерно такой же, как и доставшийся от Волдеморта…»

…и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой…

«Он убьет меня, либо я убью его. Значит, я все-таки стану убийцей…»

«Это предрешено, адепт. В подлунном мире ничего не происходит просто так. Ты был избран для роли нашего вождя».

«Мне как обычно не оставили выбора!» — огрызнулся Гарри. — «Избран. Снова здравствуйте, называется… Все, я пришел. Что делать?»

«Огонь. Зажги огонь. Не имеет значения, где».

— Incendio, — неуверенно произнес Гарри, направив палочку куда-то в пространство. Возле каждого дерева вспыхнул искрящийся медью сноп пламени. — Ого… Круто, ничего не скажешь. А дальше что?

«Встань в просвет между кронами», — в этот раз голос прозвучал, словно бы шепот на ухо. Нервно оглянувшись через плечо, Гарри сделал так, как он велел.

«Готов?»

— Вас всех послушать, так я всегда готов.

«Тогда начни свой путь, Арахнид, сын Паука».

Это было похоже на ощущение, испытываемое при виде броска кобры. Всплеск адреналина, неприятная дрожь в груди. А потом, спустя мгновение после нарастающего гула в ушах, пришла боль.

Дикий зуд в каждой клеточке тела… Такое ощущение, что с него сдирают кожу, после чего методично, со скрупулезностью ювелира оголяют каждый нерв. Мышцы сводила судорога, кости трещали, кожа рвалась вместе с плотью, когда из грудной клетки начали пробиваться острые хрящи…

И снова то самое чувство… Как тогда, когда яд Арагога растекался по его крови жгучим проклятьем, словно вплетая серебрящуюся паутину в его плоть, кровь… а теперь и в самые глубины его души…

«Арахнид… Арахнид…» — этот эфемерный зов окутывал его душной пеленой, ввинчивался в уши режущими перепонки, квадратными звуками, отравляя сознание, совершая что-то непонятное, но ощутимо непоправимое.

Мир погрузился в темноту. Гарри не сразу понял, что ослеп. Давясь воздухом, словно угарным газом, он извивался на холодной земле, ощущая жуткие, сводящие с ума перемены в строении своего тела…

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Ни боли, ни тьмы. Лишь остро-металлический запах крови, сделавшийся вдруг таким сладким, невыносимо приятным. Преодолев дрожь, Гарри попробовал подняться. И только тогда понял, что вместо ног и рук у него восемь тонких, немилосердно трясущихся конечностей. Одновременно с чувством равновесия вернулось зрение. Еще летом зрение стало идеальным… сейчас же Гарри видел каждую неровность и выпуклость древесной коры, каждый полустершийся знак, вырезанный на ней, каждую редкую травинку из тех, что росли по краям Круга. А угол обзора вообще был поразительным — подумать только, все триста шестьдесят градусов! Для человеческого глаза это было нереально…

«Мерлин… У меня восемь глаз! И восемь ног!» — истерично подумал он, чуть не завалившись на бок. «Интересно, у них там не принято убивать старого вождя?! Я бы сейчас с удовольствием!»

Гарри думал, что как только он сделает шаг, то покатится кубарем и врежется в ближайшее дерево. Но нет, ноги исправно перемещались, словно бы он всю жизнь был пауком. Точнее, акромантулом.

«С ума сойти… я — акромантул. Он меня не обманул…»

* * *

Прошатавшись в потемках где-то с час, Забини успел возненавидеть весь мир, а в частности придурочных креольских колдунов и малопригодный для ходьбы в темноте ландшафт Запретного леса. Перебрав в голове всю ругань, которую он когда-либо слышал от незабвенного Маркуса Флинта, Блейз устало прислонился к дереву, пытаясь припомнить что-то более цензурное и значимое на данный момент. Например, прочитанные летом «Жизнеописания Морганы», где в подробностях был расписан данный раздел ритуалогии.

«…Ведьминский Круг есть средоточие свободной магии, подвластное лишь ментально устойчивому магу. Единожды связавший себя с Кругом ощущает его магию…»

«Да, Блейз… концепция Гриффиндора налицо — сначала сделай, а потом уже и подумать можно!» — сокрушенно подумал он, огибая очередное дерево.

Наугад плетясь куда-то в полумрак и испытывая острое желание пойти обратно к замку, Блейз вдруг уловил вдалеке какой-то блик.

«Огонь?»

Подойдя ближе к источнику света, он обомлел. В «Жизнеописаниях» говорилось про Медное пламя, но сухие строчки не могли передать всю зрелищность открывшейся картины. Чтобы заклясть Ведьмин Круг на такое пламя, требовалось провести темный ритуал на свежей крови феникса.

«Интересно, какой псих полезет к фениксу с ритуальным кинжалом?» — подумал Блейз, осторожно переступая через корни, выпирающие из под земли толстыми узловатыми змеями.

То, что он увидел внутри круга, ввергло его в состояние шока, смешанного с непривычным слизеринцу ужасом.

«Акромантул… твою мать, настоящий акромантул…» — возникла в голове единственная, буднично-сухая мысль.

Судя по всему, эта особь была еще совсем молодой — расстояние между ее ногами было где-то около восьми с лишним футов вместо положенных пятнадцати.

«Маленький паучок… Хм… А как он вообще смог пролезть в Круг?...»

Акромантул вполне мог бы закусить некстати подвернувшимся человечком. Положительно, Блейзу пора было бежать отсюда со всех ног. Увы, эти самые ноги словно бы примерзли к земле, а сам он заворожено наблюдал, как огромный паук пьяно шатается на своих длинных черных ногах, словно бы они казались ему слишком тонкими для собственного веса. Несмотря на всю свою странную неуклюжесть, это существо завораживало каждой деталью своего устрашающего, гротескного облика. Аритмичное подрагивание хелицер, ртутный блеск выпуклых глаз, остроугольный изгиб ног…

«Быть может, Поттера покусала вот эта маленькая прелесть?» — озарила Блейза неожиданная догадка. Действительно, футболка Поттера тогда выглядела так, словно бы ткань вспороли большим лезвием. «Ух ты… что это с ним?»

Внезапно акромантул рухнул, словно подкошенный, и принялся содрогаться всем телом. К горлу Блейза тут же подкатила тошнота — он вспомнил четвертый курс, когда увеличенный заклинанием паук точно так же дергался под Круциатусом, наложенным лже-Грюмом.

С акромантулом происходило что-то странное — головогрудь и брюшко сужались и уменьшались, все больше напоминая по контурам человеческое тело. Две крайние пары ног также приобрели очертания человеческих конечностей, тогда как остальные словно втянулись внутрь грудной клетки — по крайней мере, теперь это было похоже на грудную клетку, так как ребра проступали все более отчетливо.

Со страхом и жадным любопытством Блейз наблюдал, как под аккомпанемент глухих стонов и трещащих костей уродливое существо, словно бы пронзенное насквозь первыми лучами солнца, окончательно перевоплотилось в молодого человека с гладкой белой кожей и длинными темными волосами.

«Поттер», — флегматично отметил Забини, уже устав удивляться. Сколько он себя помнил, в темноте видел отлично и ошибиться не мог.

Надо сказать, гриффиндорский придурок был весьма неплохо сложен — узок в кости, длинные ноги, тонкая талия, четкий, сухой рельеф мускулов… Вот только ребра были такими же рельефными, как мускулатура. Иными словами, Поттер до такой степени исхудал, что вполне мог бы спрятаться за своей метлой.

Внутри Блейза шевельнулось что-то похожее на жалость, когда Поттер встал и, поведя острыми плечами, на дрожащих ногах поплелся к восточной границе круга. В данном начинании он не преуспел, споткнувшись об очередной торчащий из земли корень. Обнаженный, дрожащий, с разбитым виском, скребущий рукой по коре дерева в попытках подняться, он выглядел таким беззащитным, что Блейз не выдержал и направился к нему.

— Забини? — не открывая глаз, прохрипел Поттер.

— Нет, Паркинсон, — съязвил Блейз. — Веришь на слово?

— Не верю… я тебя… чую… — Поттер судорожно хватал ртом воздух. — Ты пахнешь… пахнешь Малфоем… и мускатным орехом.

С интересом выслушав поттеровский опус на обонятельную тему, Блейз, сняв с себя форменную мантию, накинул на него.

— Что, Забини… стесняешься?

— А то! Ты же немой укор моей диете, Поттер! Тощий, как метла.

— Тебе-то что за дело?

— Да, собственно, никакого дела, — скучающим тоном заверил Блейз, оправляя воротник рубашки, и тут же, не выдержав, воскликнул:

— Поттер, ты только что был огромным пауком!

— Я в курсе, — уже более живо отозвался Поттер, судорожно сжимая полы безнадежно большой ему мантии и снова пытаясь встать. Закатив глаза, Блейз протянул ему руку. С сомнением поглядев на ухоженную смуглую кисть слизеринца, Поттер все же ухватился за нее.

— В тебе хоть сотня фунтов есть? — не без опаски поинтересовался Блейз. Помогая ему подняться, он почти не ощутил тяжести.

— Сотня? Да меня бы уже ветром снесло…

Это было забавно — вести почти дружескую беседу с Гарри Поттером, одетым в слизеринскую мантию. Он, судя по всему, думал о том же.

— О, Поттер, не смотри на меня как на озабоченную мантикору. Я, конечно, слизеринец, но не монстр. И потом, у меня свой интерес помогать тебе.

— Интерес?

— Ну да. Ты же не хочешь, чтобы о твоих восьминогих странностях узнал Дамблдор? И не надо на меня так смотреть. Если что, трупы чистокровных родственники находят при помощи кровного ритуала.

В глазах Поттера внезапно зажегся интерес непонятного рода.

— А ты много знаешь о ритуалах?

— Достаточно много, я бы сказал. Это довольно интересная область магии.

— Хм…

— Ладно. Пошли в замок. Не хочу, чтобы мой персональный феномен скончался не к сроку.

— Ты такой милашка, Забини, я просто балдею…

Хоть Поттер уже был способен говорить фразочки с претензией на колкость, двигался он все еще с большим трудом. Исторгнув из груди очередной страдальческий вздох, Блейз придержал его за талию, дабы национальный герой не расшиб себе голову.

— Идем, Поттер. Нас ждут великие дела. Ну, по крайней мере, нас ждет завтрак.

* * *

— Поттер, Поттер… — профессор Макгонагалл повернулась к Гарри и сверилась с записями. — Заклинания, ЗОТИ, гербология, трансфигурация… все прекрасно. Должна сказать, Поттер, что я была очень довольна вашими результатами по трансфигурации, очень. Но почему вы не подали заявку на зельеварение? Мне казалось, вы мечтаете стать аврором?

«Смеетесь, что ли? Аврор…» — и снова в ушах и перед глазами отголоски той, прежней жизни.

— Да, профессор, но вы сами говорили, что для этого на экзамене надо получить «превосходно».

— Верно, так было у профессора Снейпа. А профессор Слагхорн с удовольствием принимает тех, кто получил «выше ожидаемого». Итак, вы хотите изучать зельеварение дальше?

— Да, — ответил Гарри, — но я не купил ни учебника, ни ингредиентов …

— Уверена, профессор Слагхорн одолжит вам все, что нужно, — сказала Макгонагалл. — Прекрасно, Поттер, держите ваше расписание. Да, кстати… в гриффиндорскую квиддичную команду уже записалось двадцать человек. Позже я передам список, чтобы вы смогли назначить отборочные испытания на удобное для вас время.

— Простите, профессор… я как раз хотел сказать, что отказываюсь от должности капитана в пользу Кэтти Белл.

— О… — Макгонагалл выглядела удивленной и немого раздосадованной. — Что ж… Поттер, вы уверены в своем решении?

— Абсолютно.

Еще через несколько минут Рон получил разрешение заниматься теми же предметами, что и Гарри, и они вместе вышли из-за стола.

— Смотри, — Рон восторженно глядел на свое расписание, — сейчас свободное время… и после перемены… и после обеда… кайф!

Они вернулись в полупустую общую гостиную. Там сидели несколько семиклассников и среди них Кэтти Белл.

— Ну, что говорит Макгонагалл? — спросила она, чуть хмурясь. Еще с утра у них произошел крайне напряженный разговор, который Гарри крайне не хотел бы продолжать при Роне, пока пребывавшем в блаженном неведении. Увы, спровадить друга было совершенно некуда. Улыбнувшись краем рта, Гарри протянул Кэтти капитанский значок.

— Не будет же она меня силой удерживать?

— Именно на её силовые методы я и надеялась, — вздохнула она, после чего грозно зыркнула на него. — Так или иначе, если не придешь на отборочные, то я тебя!..

— Я понял, понял! Еще не хватало, чтобы соседи по комнате меня придушили.

— Отлично! — сменив гнев на милость, Кэтти улыбнулась и направилась обратно к друзьям. — Я скажу, когда отборочные!

Рон с глупым видом хлопал глазами.

— Гарри… ты что… ты… только что… Гарри, ты с ума сошел?!

— Слушай, Рон… Я хочу как лучше. Пойми же ты: из меня вышел бы фиговый капитан.

На самом деле Гарри не находил в себе сил еще и на то, чтобы гонять по полю квиддичную команду. Все его мысли были заняты осмыслением очередной проблемы.

Он сам — акромантул. И об этом знает чертов проныра-слизеринец.

Хотя, за те короткие промежутки времени, когда они общались, Гарри решил, что Забини в общем-то неплохой парень. Пусть из корыстных побуждений, но он буквально тащил его на себе до Выручай-комнаты, где влил какие-то зелья. В отличие от того же Малфоя, Забини не пытался его оскорбить, хоть и ехидничал при любой возможности…

— Не говори ерунды! Ты же самый молодой ловец за последние сто лет!

— Да причем здесь это? Дело не в том, насколько я хороший игрок! Я просто… ладно, проехали. Я же не отказываюсь пробоваться на ловца?

Казалось, красный от злости Уизли сейчас примется орать на всю гостиную. Но он лишь с усилием кивнул и сел напротив Гарри. Определенно, Гермиона влияла на него положительно.

Час спустя Рон и Гарри неохотно покинули солнечную гостиную и отправились в кабинет ЗОТИ, расположенный четырьмя этажами ниже. Гермиона уже стояла возле кабинета с крайне озабоченным видом.

— По рунам столько всего задали, — пожаловалась она, как только подошли Гарри и Рон. — Пятнадцатидюймовое сочинение, два перевода и еще прочесть вот это к среде!

— Кошмар, — зевнул Рон.

— Подожди, — обиделась она. — Сейчас Снейп тоже накидает целую кучу заданий!

В это время двери кабинета распахнулись, и в коридор вышел Снейп. Все замолчали.

— Заходите, — приказал он.

Гарри вошел внутрь, огляделся. Комната уже носила отпечаток личности Снейпа. Здесь стало гораздо темнее; шторы были задернуты, горели свечи. На стенах висели новые картины, изображавшие мучения людей: ужасные раны, искореженные руки-ноги и прочие части тела. Ученики, рассаживаясь, не разговаривали, только со страхом разглядывали мрачные, тоскливые рисунки.

— Я не просил доставать учебники, — процедил Снейп, закрывая дверь. Он прошел за свой стол и повернулся лицом к классу. Гермиона поспешно бросила «Лицом к лицу с безликим» обратно в рюкзак и сунула его под стул. — Я намерен говорить и требую вашего безраздельного внимания.

Он пробежал черными глазами по лицам присутствующих, мимолетно задержавшись на Гарри. И снова вернувшись к нему, уже на несколько секунд.

«Чего уставился?» — эту мысль Гарри вложил в ответный мрачный взгляд.

— До сих пор, насколько мне известно, у вас было пять разных преподавателей по моему предмету.

«Насколько мне известно… к чему так выпендриваться, все и так знают, как он мечтал об этой должности», — раздраженно подумал Гарри.

— Естественно, у каждого была собственная методика, свои предпочтения. При такой путанице остается только удивляться, как вы сумели наскрести проходной балл при экзаменах на С.О.В. Вы удивите меня еще сильнее, если и дальше сможете держаться на уровне — П.А.У.К. требует много более серьезных, углубленных знаний.

Снейп стал расхаживать по классу. Он понизил голос; все следили за ним, выгибая шеи.

— Темные искусства, — продолжил Снейп, — бесчисленны, разнообразны, изменчивы… вечны. Это многоглавое чудище; на месте отрубленной головы всякий раз вырастает новая, хитрее, страшнее прежней. Ваш противник неуловим, он постоянно меняет обличье и не поддается уничтожению…

Гарри не отрывал глаз от преподавателя. М-да… Одно дело — уважать силы зла как опасного противника, и совсем другое — говорить о них вот так, с любовью и нежностью. Хотя все это звучало довольно интересно.

«Умеет же Снейп картину гнать. Вон как Малфой на него уставился…»

— Следовательно, защищаясь, — чуть громче продолжил Снейп, — надо быть не менее изобретательным и гибким. Эти картины, — он походя махнул рукой, указывая на стены, — дают довольно верное представление о воздействии, к примеру, пыточного проклятия, — он ткнул пальцем в ведьму, зашедшуюся криком в агонии, — последствиях поцелуя дементора или нападения инфернала.

— Значит, инферналы правда появились? — тоненьким голосом спросила Парвати. — Он их использует?

— Темный Лорд использовал инферналов в прошлом, — ответил Снейп, — а значит, может использовать их и в будущем; вы должны это понимать. А теперь…

Он зашагал вдоль другой стены кабинета к своему столу. Взгляды учеников по-прежнему были прикованы к нему, к развевающейся сзади темной мантии.

— …насколько я понимаю, вы совсем не знакомы с невербальными заклятиями. Каковы их преимущества?

Рука Гермионы моментально взметнулась вверх. Снейп неспешно осмотрел класс, убедился, что выбора нет, и коротко бросил:

— Мисс Грейнджер?

— Соперник не знает о том, что вы намерены предпринять, — сказала Гермиона, — что дает вам фору в долю секунды.

— Слово в слово из «Стандартной книги заклинаний, класс 6», — презрительно скривился Снейп. Малфой громко фыркнул, — но по сути верно. Действительно, если вы овладели искусством колдовать, не выкрикивая заклинаний, то ваша магия обретает элемент неожиданности. Разумеется, на это способны далеко не все, здесь требуется особая концентрация воли и мысли, которой некоторые, — он остановил недобрый взгляд на Гарри, — абсолютно лишены.

Гарри прекрасно понимал, что это намек на позорные прошлогодние занятия окклюменцией. Он решил ни за что не отводить взгляд и злобно сверлил Снейпа глазами, пока тот не отвернулся.

— Сейчас, — продолжал Снейп, — вы разделитесь на пары. Один будет пытаться молча наложить заклятие на другого. Другой, так же молча, должен попробовать отвести заклятие. Приступайте.

Снейп не знал, что в прошлом году Гарри научил по меньшей мере половину класса выполнять Щитовые чары, но никто никогда не пробовал делать это молча. Сейчас многие жульничали, шепча заклинания вполголоса. Естественно, уже через десять минут Гермиона сумела, не издав ни звука, отразить ватноножное заклятие Невилла. Гарри подумал, что у любого нормального учителя она непременно заслужила бы как минимум двадцать баллов для Гриффиндора, но Снейп, разумеется, полностью проигнорировал ее достижения. Он стремительно расхаживал между учениками и некоторое время спустя задержался возле Гарри и Рона, чтобы посмотреть, как они справляются с заданием.

Рон пытался зачаровать Гарри. Он стоял с багровым лицом и плотно сжимал губы, чтобы случайно не выпалить заклинание. Гарри, подняв палочку и переминаясь с ноги на ногу, готовился отразить нападение, которого не надеялся дождаться.

— Жалкое зрелище, Уизли, — сказал через некоторое время Снейп. — Вот... дайте я покажу…

Он с молниеносной быстротой направил волшебную палочку на Гарри. Тот только и успел, что взмахнуть палочкой и подумать о заклятии, поэтому крайне удивился, когда Снейп потерял равновесие и рухнул на стол. Весь класс повернулся к ним. Снейп с разъяренным видом поднялся.

— Поттер…

— Что опять не так? — возмутился Гарри. Снейп тем временем принял обычный бесстрастный вид.

— Надо же, Поттер, какая неожиданность. В кои-то веки у вас что-то получилось с первого раза. Однако я склоняюсь к мысли, что это был спонтанный магический выброс…

«А я склоняюсь к мысли, что ты — ублюдок!» — подумал Гарри, параллельно ловя на себе странно веселый взгляд Забини.

— Продолжаем! — Снейп направился к Невиллу, который тщетно пытался отразить разоружающее заклятие Гермионы.

Весь оставшийся урок Гарри удавалось уже без малейшего напряжения колдовать невербально, и даже пристальный взгляд Снейпа не был помехой. Рону повезло куда как меньше, поэтому он был еще более раздражен, чем с утра и со звоном колокола вылетел из кабинета, не дожидаясь Гарри. Пожав плечами, он скинул в сумку так и не убранный учебник.

Мимо прошел чуть заметно ухмыляющийся Забини. Секунду спустя Гарри обнаружил на краю парты сложенный вчетверо кусок пергамента. Пока Гермиона что-то объясняла несчастному, хорошенько потрепанному любимым профессором Невиллу, он развернул записку.

«Выручай-комната, после отбоя. Сам-Знаешь-Кто».

«Сам-Знаешь-Кто. М-да. Ну у Забини и чувство юмора…»

Спрятав записку в карман мантии, Гарри перекинул сумку через плечо и поспешил нагнать друзей, не замечая подозрительного взгляда, направленного вслед.

Если бы взглядом можно было убить, то Малфой сейчас высверлил бы в его спине отличную сквозную дырку.

Задернув полог своей кровати, Гарри обхватил руками колени, утыкаясь в них лбом. Рон сегодня с ним не разговаривал, что в кои-то веки радовало.

«Об этом ты говорил?»

Раздражающий голос, казалось бы, покинул его разум. Но Гарри чувствовал, как меняется его сознание. Он превращается в монстра…

О нет, какие монстры. Это всего лишь Арахнид…

Глаза резало от любого света, все мышцы слабо, но ощутимо ныли. В горле поселилось странное ощущение, похожее на глоток горячей воды. При попытке что-нибудь съесть желудок выражал активный протест, в результате которого приходилось бежать в ближайший туалет.

— Эй, Рон… что это с Гарри? — услышал Гарри негромкий голос Дина Томаса.

— Понятия не имею, — проворчал Рон, судя по звукам, укладываясь спать. — Он отказался быть капитаном квиддичной команды, представляешь?

«Спасибо, Рон… теперь это будет трепать вся школа…»

— Да, я уже знаю…

«Уже треплет. Час от часу не легче».

Через четверть часа голоса стихли. Тяжело вздохнув, Гарри, морщась от боли в мышцах, выбрался из постели и поплелся к выходу. Немногие оставшиеся в гостиной студенты провожали его любопытным взглядом.

Покинув гостиную, Гарри достал из кармана мантию-невидимку и, накинув ее себе на плечи, поспешил на восьмой этаж. Забини наверняка пришел секунда в секунду, поэтому опаздывать на целый час не хотелось.

Филч, Снейп и прочие студенческие Немезиды по пути не повстречались, что несказанно радовало. Порадовавшись своей удаче, Поттер свернул в нужный коридор и чуть не налетел на высокую девушку в слизеринской форме, стоявшую сразу за поворотом.

«Твою ж!..» — едва не рухнув, он затормозил буквально в нескольких дюймах от нее… точнее, от них. Рядом с девушкой стоял еще один слизеринец. Вендел Яксли, его однокурсник.

— Вот тебе и секретная Выручай-комната, — пробормотал Вендел, скрещивая руки на груди.

— А ты как думал? Студентов много, а до Астрономической башни не всем хочется идти, — мрачно отозвалась девушка. — Блеск… Кажется, накрылись наши дела.

— Ладно, Несс… может быть, комната скоро освободится?

— Ага, конечно… — Несс недовольно скривила свое красивое бледное лицо. — Так или иначе, я не собираюсь торчать здесь всю ночь.

— Но Свен…

— Свену надо — пусть идет и караулит. Впрочем, если ты так хочешь ему угодить, то можешь трансфигурировать из чего-нибудь подушку и одеяло.

— Идем, — вздохнул Яксли, подавая своей спутнице руку. — Скоро Ужас Подземелий выползет на охоту. Не хочу опять перед ним отчитываться…

— А что, Снейп очень даже привлекательный мужчина… В порядок привести, будет не хуже твоего драгоценного Рагнара…

— Фи, Ванесса, ты меня пугаешь…

Голоса стихли. С минуту Гарри оторопело таращился вслед странной парочке, после чего вспомнил о Забини, который, судя по всему, уже оккупировал Выручай-комнату. Трижды пройдя мимо нужной стены, он нерешительно дернул за ручку появившейся двери.

Забини не оправдал ожиданий и не стал воспроизводить интерьер слизеринской гостиной. Обстановка в комнате была несколько вычурной, но довольно уютной. Сам он небрежно развалился в обитом темной кожей кресле и читал книгу неправдоподобных размеров.

«Тяжело, наверное, такую держать…» — отстраненно подумал Гарри, незаметно для себя вдыхая глубже и ощущая все тот же тяжелый для обоняния аромат малфоевского одеколона и ярко выраженный — мускатного ореха, знакомого по пряностям тети Петуньи и урокам зельеварения.

— Что Поттер, сбежал-таки из львятника? — небрежно поинтересовался Блейз, нехотя закладывая пером нужную страницу. — А я-то думал, они тебя не… эм, ты где?

— Здесь, — отозвался Гарри, стягивая с себя мантию. Тонкие темные брови слизеринца взметнулись вверх.

— С ума сойти. Где это ты разжился высококачественной мантией-невидимкой?

— Сшил на досуге, — мрачно пошутил он, опускаясь в кресло напротив Забини. — Наследство от отца.

— Она принадлежала твоему отцу? И до сих пор ни одной заплаты? Да ну… магия бы уже давно по швам трещала.

— Как знаешь, я не специалист, — Гарри устало откинулся на спинку кресла. Забини усмехнулся.

— Прямо плащ Смерти.

— А?

— Ах да, ты же не знаешь... В сказке про трех братьев Смерть подарила младшему брату свою мантию-невидимку, с помощью которой она подкрадывалась к людям незамеченной…

— Веселенькое сравнение.

— Определенно, — слизеринец снова усмехнулся. — Именно эта сказка мне больше всего нравилась в детстве…

— Какая откровенность, Забини. Того и гляди, расскажешь о своем тайном желании и точном количестве девчонок, с которыми переспал.

Большие темные глаза лукаво сощурились.

— Обязательно, дорогой. И о девушках, и о парнях, — полюбовавшись на его вытянувшуюся физиономию, Блейз продолжил. — Увы, Поттер, на сегодня у нас уже запланирована культурная программа. Не против, надеюсь?

— У меня есть выбор?

— Поттер, это был риторический вопрос.

— Тогда это был риторический ответ!

Забини продолжал смотреть на него любопытным взглядом, словно бы пытаясь разглядеть до самого мозга костей.

— Давай уж, спрашивай!

— Расскажи, почему ты превращаешься в акромантула?

«И как я сам не догадался?»

— Я смутно помню тот вечер… Я очнулся на той полянке с деревьями… как ее там…

— Ведьмин Круг.

— Да, точно… ну, потом ты помнишь…

Гарри повернулся к нему боком, пустыми глазами смотря на огонь в камине.

— Это началось летом. Где-то в середине июля. Мне начали сниться кошмары… точнее, это я считал эти сны кошмарами… Я чувствовал, что меняюсь, сам не понимая этого. До тех пор, пока не начал слышать голос в голове.

Он ожидал насмешки, но Блейз с серьезным видом кивнул, призывая продолжить рассказ.

— Я довольно долго пытался игнорировать его, внушать себе, что все в порядке. Но, когда первого августа я взглянул в зеркало и не узнал себя, это стало чересчур очевидным. А не так давно все встало на свои места. Я вспомнил, что тем вечером Арагог укусил меня.

— Арагог?

— Да. Прародитель прайда, обитающего в Запретном лесу. С этим милашкой я познакомился еще на втором курсе. Помнится, тогда мы с Роном чудом остались живы.

Блейз присвистнул. Встретить акромантула в двенадцать лет — что и говорить, Поттеру действительно везло на неприятности.

— Итак, тебя укусил этот Арагог. Хм… никогда не слышал про то, что через яд акромантулов передается вирус оборотничества.

— И не услышишь. Это было что-то вроде ритуала… он читал заклинание… после этого я собственной кровью нарисовал на коре дерева какие-то значки. Как Империусом шарахнули…

— На тебя не действует Империус, — напомнил Забини и после вопросительного взгляда добавил:

— Я нескоро забуду наш четвертый курс, поверь.

— Так или иначе, я не смог сопротивляться. И вот результат.

— Я склонен думать, что это ритуал. Опять же, никогда не слышал о чем-то подобном.

Заметив болезненно-заинтересованный взгляд, Блейз понял, в чем дело и решил спросить напрямую.

— У нас обоюдная заинтересованность друг в друге… я правильно понял?

Гарри сцепил в замок длинные пальцы, чуть слышно хрустнув суставами.

— Правильно. Я… прошу тебя помочь мне. Ну, ты же сказал, что разбираешься в этом… в ритуалах… и…

— Я понял. Но что в этом такого ужасного? Ведь ты по сути уникален — человек-акромантул.

Блейз в очередной раз отметил про себя яркость этих зеленых глаз, просящуюся на ум к месту и не очень.

— А ведь главного я тебе и не сказал, — Поттер выдавил из себя горький смешок. — Я перестану быть человеком, когда убью кого-нибудь. Я стану тем, что ты видел ночью. Восемь тонких ножек, хелицеры и желание сожрать кого-нибудь. Ты хотел бы такой жизни, Блейз?

Нет. Он бы не хотел. И Поттеру не желал. И вообще никому.

— Почему бы я тебе не помог? Это будет интересно, я думаю, — с этими словами Забини отложил книгу и, выпрямившись, чуть подался вперед. — Дай руку. Любую.

Сначала растерявшись, Гарри все же выполнил то, о чем его попросили. Блейз принялся осторожно продавливать его запястье, в том месте, где особенно четко виднелись синеватые дорожки вен. Смуглые пальцы на фоне бледной кожи выглядели совсем уж коричневыми, а уж ухоженные, продолговатой формы ногти отчетливо указывали на обгрызаность его собственных.

— Хм… ничего… ладно, я потом еще раз посмотрю, — он осторожно сжал тонкое запястье, а потом, словно бы опомнившись, отпустил. — Ну и ну… даже страшно — того и гляди, что-нибудь тебе сломаю. Похоже, твои кости поменяли структуру…

— Странный ты, — признался Гарри, задумчиво разглядывая его. — Малфой просто потребовал бы то, что ему нужно. Не стал бы мне помогать.

— Не сравнивай меня и Драко, — поморщился Забини, заправляя за ухо выбившуюся из-за уха прядь волос. — Я же не утверждаю, что вы с Уизли похожи, основываясь на вашей принадлежности к одному факультету?

— Э-э-э… нет.

— На том и порешили. Собственно, что тебя так смущает?

— Ты не похож на других слизеринцев, — задумчиво отозвался Гарри. — Они бы не одобрили то, что ты мне помогаешь.

«Этого следовало ожидать…» — Блейз усмехнулся.

— Плевать я хотел на них и на соответствие их идеалам. Слизеринцы… лучше все сделать назло, чем давать понять, что ты зависим от их мнения… что ты вообще от них в чем-то зависим. Сразу же на шею сядут и ножки свесят…

Гарри фыркнул, представив Малфоя, с величественным видом восседавшего на чьей-нибудь шее.

— Нет, серьезно, — Блейз встал и машинальным движением поправил галстук. — Лучше быть врагом, чем другом. Ты и сам знаешь, что слизеринцы недооценивают своих врагов.

— Наверное, все, кроме тебя?

— О да, все кроме меня! — самодовольно протянул он. — Ладно, Поттер, я думаю, на сегодня нам с тобой хватит новых впечатлений.

Как-то уж слишком быстро они с Забини поладили. Впрочем, жаловаться пока было не на что.

— Тогда идем… Надеюсь, что в коридоре не маячат твои очаровательные соседи.

Спина направившегося было к выходу Забини закаменела, после чего он развернулся на каблуках.

— Не совсем понял. Ты встретил кого-то из слизеринцев?

— Яксли вашего. И девушку… высокая такая, красивая… Ванесса! Точно, он ее так назвал…

На лице Блейза тут же появилась странная гримаса — этакая смесь неудовольствия, раздражения и… паники?

— Проклятье… они, разумеется, не могли притащиться в другой день…

— А в чем дело-то?

— Неважно. Так, ерунда…

— Слушай, если не хочешь попадаться им на глаза, то я могу под мантией довести тебя до лестничного пролета пятого этажа, — предложил Гарри, разворачивая серебрящуюся в свете камина мантию-невидимку. Поколебавшись, Блейз подошел к нему, позволив накинуть ее на себя.

— Не отставай.

Они вышли из комнаты. В коридоре, к счастью, не было никого из семейства Яксли и иже с ними.

— Главное — не напороться на Снейпа, — чуть хриплым шепотом прошептал Поттер. — Он какой-то сверхчувствительный, ей-богу…

— Не нарвемся, — так же отозвался Блейз. — Он в это время обычно проверяет домашние задания.

— Черт… Забини, почему от тебя вечно несет Малфоем?

— Чего? — опешил тот.

— Кошмарный одеколон!

— Чувствительный ты наш… — проворчал Блейз. — У нас просто один и тот же одеколон, открою страшную тайну.

— Разве? Я думал, твой — тот, приятный, — ляпнул Гарри и под насмешливым взглядом залился краской.

— Ну, и какой же? — с усмешкой осведомился Забини. Его начинало забавлять смущенное поведение Поттера.

— Мускат…

— Оу… даже так.

— Что?

— Мы пришли, — Блейз вынырнул из под мантии. — До завтра… Гарри!

Он с непринужденным видом зашагал вниз по лестнице. Гарри, плохо соображая, что делает, вдыхал оставшийся после слизеринца пряный аромат, почему-то столь притягательный для него.

* * *

«Дорогой Гарри,

P.S. Я обожаю кислотные леденцы.»

За всеми своими проблемами Гарри совсем забыл о дополнительных занятиях с Дамблдором. Тяжело вздохнув, он таки добрался до Большого зала, где его уже ждали Рон с Гермионой, а также запах еды и тошнота.

Едва они закончили завтрак, зазвонил колокол, и они знакомой дорогой отправились на сдвоенное зельеварение, в подземелье, которое до недавних пор было вотчиной Снейпа.

В коридоре перед кабинетом обнаружилось, что в классе осталось всего дюжина человек. Четверо слизеринцев — Нотт, Яксли и, разумеется, Малфой с Забини. У двери стояли четыре равенкловца и единственный хаффлпаффец, Эрни Макмиллан.

— Гарри, — Эрни важно протянул руку для рукопожатия, — не смог подойти к тебе утром на ЗОТИ. Хороший урок, по-моему, но только защитные заклинания — старая песенка для тех, кто знает, что такое Д.А.… Как вы, Рон, Гермиона?

Они едва успели сказать «Хорошо», как дверь подземелья распахнулась и оттуда вышел живот. Следом показался сам Слагхорн и тоном Санта Клауса велел ученикам заходить.

Внимательно оглядев класс, Слагхорн заулыбался, изгибая густые усы, и с особенной радостью приветствовал Гарри и Забини.

Подземелье было наполнено необычными разноцветными парами и странными запахами. Гарри, Рон и Гермиона с интересом принюхивались, проходя мимо больших кипящих котлов. Слизеринцы заняли отдельный стол, то же сделали и четверо равенкловцев. Гарри, Рон и Гермиона сели с Эрни. Рядом с их столом находился котел с перламутрового цвета жидкостью, которая источала невероятно притягательный запах. Металл, что-то вроде патоки… и острый, пряный аромат мускатного ореха. По телу разлилась истома. Гарри задышал медленно, глубоко; ему хотелось напитаться этим чудесным ароматом. Ароматом, который он чувствовал ночью, когда был рядом с Блейзом.

«Вот черт… это еще что?..»

— Ну те-с, ну те-с, — заговорил Слагхорн, чья массивная фигура неясно маячила в клубах разноцветного пара. — Достаем весы, наборы для изготовления зелий… И учебники не забудьте…

— Сэр, — позвал Гарри, подняв руку.

— Гарри, мой мальчик?

— У меня нет ни учебника, ни весов, ничего… у Рона тоже… понимаете, мы не знали, что сможем продолжать зельеварение…

— Ах да, профессор Макгонагалл предупредила… Не волнуйся, мой мальчик, ни о чем не волнуйся. Ингредиенты на сегодня можете взять из хранилища, весы, я уверен, тоже найдутся, и небольшой запасец старых учебников имеется… На первое время сойдет, а вы пока напишете «Флориш и Блоттс»…

Слагхорн прошел в угол к большому шкафу, порылся там и извлек два сильно потрепанных экземпляра «Высшего зельеварения» Либациуса Бораго, а также пару потускневших медных весов. Он выдал их Гарри и Рону и вернулся к своему столу.

— Как видите, — сказал Слагхорн и выпятил грудь так, что пуговицы жилета грозили вот-вот оторваться, — я приготовил несколько разных зелий, просто для интереса, чтобы вам показать. По завершении курса вы должны их освоить. Впрочем, вы наверняка о них слышали, даже если никогда не варили. Кто знает, что это такое?

Слагхорн указал на котел рядом со слизеринским столом. Гарри, чуть приподнявшись, увидел, что внутри кипит, кажется, самая обыкновенная вода.

Гермиона отточенным жестом взметнула руку вверх; она была первой, и Слагхорн повел ладонью в ее сторону.

— Это Веритасерум; бесцветная жидкость, лишенная запаха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, говорить только правду, — сказала Гермиона.

— Отлично, отлично! — обрадовался Слагхорн. — Теперь это, — продолжил он, показывая на котел возле стола Равенкло, — тоже весьма известное зелье… О нем, кстати, недавно упоминалось в предписании министерства… Кто?..

Гермиона опять всех опередила.

— Это Оборотное зелье, сэр, — выпалила она.

Гарри тоже узнал вязкую жидкость, лениво булькавшую во втором котле, но нисколько не огорчился, что лавры за правильный ответ, по обыкновению, достались Гермиона; в конце концов, именно она еще на втором курсе успешно приготовила это зелье.

— Прекрасно, прекрасно! Теперь здесь… Да, моя дорогая? — теперь уже с некоторым изумлением произнес Слагхорн, увидев, что Гермиона снова тянет руку.

— Это амортенция!

— Совершенно верно. Глупо даже спрашивать, но все же, — сказал Слагхорн, явно потрясенный познаниями Гермионы, — каково ее действие?

— Амортенция — самое сильное любовное зелье в мире! — ответила Гермиона.

— Именно так! Полагаю, вы узнали его по очевидному перламутровому блеску?

— И пару, который поднимается вверх характерными спиралями, — с воодушевлением подхватила Гермиона, — а еще для разных людей оно по-разному пахнет, в зависимости от того, кому что больше нравится; я, например, чувствую запах свежескошенной травы и новенького пергамента и…

Она еле заметно порозовела и не закончила фразу. Впрочем, Гарри хватило уже услышанного.

«Мне что, больше всего на свете нравится запах Забини?!...»

— Могу я узнать ваше имя, дорогая? — спросил Слагхорн, не обращая внимания на ее смущение.

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Грейнджер? Вы, случайно, не родственница Гектора Дагворта-Грейнджера, основателя «Экстраординарнейшего общества зельеваров»?

— Вряд ли, сэр. Я магглорожденная.

Гарри увидел, как Малфой наклонился к Нотту и что-то шепнул ему на ухо; оба гнусно захихикали. Забини, однако, предпочитал разглядывать свои ногти. Яксли же вообще косился куда-то в сторону.

Слагхорн, впрочем, нимало не смутился; напротив, просиял и перевел взгляд с Гермионы на Гарри, который сидел рядом.

— Ага! «Моя лучшая подруга из семьи магглов, и при этом лучшая ученица в нашей параллели»! Полагаю, Гарри, это и есть та самая подруга?

— Да, сэр, — подтвердил Гарри.

— Так-так-так... Двадцать баллов Гриффиндору, мисс Грейнджер, — с чувством сказал Слагхорн.

У Малфоя сделался такой вид, словно Гермиона опять засветила ему по физиономии. А Гермиона с сияющим лицом повернулась к Гарри и прошептала:

— Ты правда сказал, что я лучшая ученица параллели? О, Гарри!

— И что тут такого необычного? — с непонятным раздражением, но тоже шепотом осведомился Рон. — Ты и есть лучшая — я бы сам так сказал, если б меня спросили!

Гермиона улыбнулась, но приложила указательный палец к губам, поскольку надо было слушать учителя. Рон насупился.

— Разумеется, амортенция не рождает настоящей любви. Создать любовь искусственно невозможно. Нет, зелье вызывает всего лишь страстное увлечение, одержимость. Пожалуй, это самое опасное и сильнодействующее вещество, по крайней мере, здесь, в нашем кабинете… Да, да, — Слагхорн с серьезным видом покивал, глядя на Малфоя и Нотта, скептически скрививших губы, — когда вы повидаете столько, сколько довелось мне на моем веку, вы не будете недооценивать силу страсти…

«Силу страсти? Мордред побери эту Амортенцию, какая еще страсть?!…» — как назло, Гарри встретился взглядом с матово-черными глазами Блейза и почувствовал, что его щеки начинают гореть.

«Ты с ума сошел, Поттер! Забини — парень!»

— Итак, нам пора приступать к работе.

— Сэр, но вы не сказали, что тут, — Эрни Макмиллан показал на маленький черный котел, стоявший на учительском столе. Зелье в нем весело плескалось, напоминая жидкое золото, а над поверхностью, словно золотые рыбки, прыгали крупные капли.

— Ага! — снова сказал Слагхорн. Гарри был уверен, что он вовсе не забыл о зелье, просто для пущей театральности ждал, когда о нем спросят. — Да. Тут. Что же, леди и джентльмены, тут находится весьма любопытный отвар. Он называется Феликс Фелицис. Полагаю, мисс Грейнджер, — Слагхорн с улыбкой повернулся к Гермионе, поскольку та громко ахнула, — вы знаете, что это такое?

— Жидкая удача, — взволнованно пролепетала Гермиона. — Зелье, которое приносит удачу!

Все в классе, казалось, сели прямее. Теперь даже внимание Малфоя было всецело приковано к преподавателю; Гарри видел только гладкие светлые волосы на его затылке.

— Верно, верно! Еще десять баллов Гриффиндору. Да, Феликс Фелицис… Очень забавное зельице, — пробормотал Слагхорн. — Его крайне сложно готовить, за любую ошибку можно очень дорого заплатить. Однако, если зелье настоять правильно, как сделано в нашем случае, то, выпив его, вы почувствуете, что все ваши начинания обречены на успех… во всяком случае, пока длится действие напитка.

— Сэр, а почему люди его все время не пьют? — с круглыми от возбуждения глазами выпалил Терри Бут.

— Если принимать его слишком часто, оно вызывает легкомыслие, бесшабашность и опасную самоуверенность, — ответил Слагхорн. — Знаете, как говорят: хорошенького понемножку? Высокотоксично в больших дозах. Но если пить по чуть-чуть, изредка…

— А вы его когда-нибудь принимали, сэр? — с огромным интересом спросил Майкл Корнер.

— Дважды, — ответил Слагхорн. — Один раз в двадцать четыре года, другой — в пятьдесят семь. По две столовые ложки за завтраком. Два совершенных, счастливых дня.

Он мечтательно уставился в пространство. «Играет он или нет, непонятно, но эффект потрясающий», — подумал Гарри.

— Именно это зелье, — сказал Слагхорн, вернувшись наконец с небес на землю, — станет главным призом нашего урока.

Воцарилась тишина. Каждый звук, каждое бульканье, казалось, вдесятеро усилились.

— Бутылочка Феликс Фелицис, — Слагхорн вынул из кармана миниатюрную склянку с пробкой и, приподняв, показал классу. — На двенадцать часов. Удача во всех начинаниях от рассвета до заката… Но должен предупредить: на официальных мероприятиях применение Феликс Фелицис запрещено… Спортивные состязания, например, экзамены, выборы. Наш победитель сможет воспользоваться призом только в самый обычный день… который от этого станет уникальным!

Дюжина взглядов пристально следила за тем, как Слагхорн убирает бутылочку с зельем обратно в карман.

— Итак, — бодро продолжил он, — как же выиграть мой необыкновенный приз? Для начала надо открыть страницу десять «Высшего зельеварения». У нас остается чуть больше часа. Этого времени должно хватить на изготовление напитка Живой Смерти. Знаю, раньше вы не занимались такими сложными зельями, и не жду ничего сверхъестественного. Но тот, кто окажется лучше других, выиграет капельку удачи. Приступаем!

Все завозились, зашуршали, придвигая к себе котлы, загремели весами и гирями. Никто не разговаривал; напряжение ощущалось почти физически. Гарри видел, что Малфой на пару с Яксли лихорадочно листают «Высшее зельеварение». Очевидно, слизеринцы редкостные неудачники…

Гарри раскрыл потрепанный учебник, который ему выдал Слагхорн и без особого энтузиазма принялся вчитываться в состав. Ему-то уже никакая удача не поможет.

Отбросив от себя ненужные мысли, он поспешил к шкафу за всем необходимым.

На уроках у Снейпа редко можно было наблюдать такое оживление. Все постоянно оглядывались друг на друга; плюс и одновременно минус зельеварения заключался в том, что здесь было невозможно скрыть от других свою работу. Через десять минут кабинет наполнился синеватым паром. Гермиона, как водится, опережала остальных; ее зелье уже достигло описанной в учебнике идеальной промежуточной стадии и превратилось в «однородную жидкость черносмородинового цвета». Гарри нарезал валериану и ссыпал кусочки корня в кипящую воду, после чего принялся за дремоносные бобы. Взяв один из них, он, сам не понимая, зачем это делает, колупнул ногтем толстую кожицу. Его ногти, после превращения ставшие тонкими, но до странности крепкими, легко распарывали даже простынь, так что мгновение спустя на этом месте выступила мутная капелька. Почувствовав резкий запах, чем-то напоминавший бензин, Гарри внезапно понял, что именно эта гадость нужна для зелья.

«Выдавить…» — он взял серебряный нож и тупой стороной принялся выдавливать из каждого боба сок, которого оказалось неожиданно много. Вылив его в котел, Гарри с удивлением увидел, что зелье, чуть вспенившись, приняло необходимый смородиновый оттенок.

Теперь нужно было мешать зелье по часовой стрелке. На пятом помешивании он замер, снова принюхиваясь. Запах дремоносного сока забивал запах валерианы, и было в этом что-то неправильное. Пожав плечами Гарри помешал против часовой стрелки, с удивлением наблюдая, как зелье выцветает на добрые полдюжины тонов, становясь нежно-розовым. Теперь ароматы уровнялись, но, стоило помешать еще раз, снова появился обонятельный дисбаланс.

«Шесть раз по часовой, один раз — против», — догадался Гарри.

Несколько минут спустя его зелье уже было полупрозрачным, с едва заметным розоватым оттенком.

— Как ты это делаешь? — требовательно спросила Гермиона. Ее лицо раскраснелось, волосы из-за пара встали дыбом, но зелье не желало менять цвет.

— Помешал один раз по часовой…

— Нет, нет, в книге сказано «против»! — возмущенно перебила она.

Гарри пожал плечами и продолжил делать по-своему. Семь раз против часовой, один по часовой, семь против, один по…

— Время вышло! — провозгласил Слагхорн. — Прекратите мешать, пожалуйста!

Слагхорн медленно пошел между столами, внимательно приглядываясь к содержимому котлов. Он ничего не говорил, лишь изредка принюхивался или где-то помешивал. Наконец он добрался до стола Гарри, Рона, Гермионы и Эрни. Удрученно улыбнулся при виде смолистой жидкости в котле Рона. Задержался над сине-зеленой жижей Эрни. Одобрительно кивнул зелью Гермионы. Потом заглянул в котел Гарри, и по его лицу разлилось изумленное восхищение.

— Чистая победа! — завопил Слагхорн на все подземелье. — Превосходно, превосходно! Святое небо! Гарри, видно, что ты унаследовал талант своей матери, наша Лили была мастерица по зельям! Что ж, прошу, получай — бутылочка Феликс Фелицис, как обещано! Используй ее с толком!

Гарри сунул бутылочку с золотистой жидкостью во внутренний карман. Он испытывал странную смесь эмоций: восторг, потому что слизеринцы были в бешенстве, и огорчение, потому что Гермиона расстроилась. Рон же попросту обалдел.

— Как тебе удалось? — шепотом спросил он у Гарри.

— Повезло, наверное, — неуверенно ответил тот. Не говорить же, что у него какое-то волшебной остроты обоняние?

Урок закончился, и расстроенные ученики принялись собираться. Чуть отстав от Рона и Гермионы, Гарри кинул взгляд на стол еще собиравшихся слизеринцев, прислушиваясь к их разговору и морщась от резкого запаха солодки, частично забившего уже набивший оскомину одеколон Малфоя.

— Поттер, милый Поттер… это становится тенденцией! — проворчал Малфой. — Остается лишь надеяться, что Грейнджер придушив его, устранит конкурента.

— Было бы неплохо, — усмехнулся Вендел, убирая в сумку учебник и держа что-то в горсти. — Да боюсь, Забини расстроится — недаром весь урок на него поглядывал.

— Угомони-ка больное воображение, — лениво отозвался Блейз, заклинанием очищая нож и черпак. — Ах, да, это у тебя профессиональная зависть. Поттер — единственный, кто тебя еще не поимел.

Запах солодки стал сильнее. Остановившись в метре от них, Гарри пристально уставился на Яксли. Впалые щеки Вендела окрасил гневный румянец.

— Знаешь, Забини… ты слишком много треплешься.

Кусочек солодки выпал из его руки прямо в котел Забини, занятого застегиванием сумки. Гарри ощутил запах жженого сахара, возникающей при контакте солодки с парами зелья. И тут же вспомнил лето в Норе…

— …получилась у нас вместо усовершенствованного Снотворного зелья какая-то зажигательная смесь, Гарри! Оказывается, солодка и валерьянка…

— …А иначе будет очень горячо!..

— Evanesco! — выпалил Гарри, пока Малфой выхватывал палочку.

Полумрак подземелья озарила белая вспышка. Из пустого котла повалил сладковато пахнущий дым — солодка сгорала, успев впитать в себя немного зелья и вступив с ним в реакцию. Побледневший Забини немигающим взглядом смотрел на котел.

— Что случилось?! — хором выпалили Рон и Гермиона, вбегая обратно в кабинет

— Яксли, мать твою! Ты чего творишь?! — забыв о всяких приличиях, заорал Малфой, направив палочку в лицо невозмутимому Венделу.

— Я? Ничего!

Никто не успел среагировать, когда Нотт выхватил палочку и при помощи того же Evanesco избавился от горящего корня.

— Все обошлось, так что замяли, Забини, — скороговоркой пробормотал он и, грубо схватив Яксли за руку чуть выше локтя, поволок к выходу.

— Идиот… ты еще бы при Слагхорне… — донеслось до Гарри тихое шипение.

— Понял…

— Что, Потти, взыграло львиное благородство? — со злостью процедил Малфой и, с силой пихнув его плечом, покинул кабинет. Все еще бледный Забини поплелся следом.

— Бедный Забини, — пробормотала взволнованная Гермиона.

— Чего это? — возмутился Рон. — Пусть слизни передерутся, нам же лучше! Хотя, конечно, это уже слишком…

— Я думаю это из-за того, что Забини отказались поддерживать Волдеморта…

Гарри сделал мысленную пометку как-нибудь спросить об этом Забини. Сейчас же из головы почему-то не шел его благодарный взгляд.

Большой зал упорно куда-то плыл, сколько Гарри ни пытался фокусироваться на лицах других студентов. Под прицелом озабоченных взглядов Рона и Гермионы он прихлебывал холодную воду из кубка, усиленно делая вид, что обедает — желудок упорно продолжал отвергать нормальный человеческий рацион.

Уже трижды Гарри превращался в акромантула. Он не покидал пределов Круга и, чувствуя живых существ за пределами поляны, метался туда-сюда, не имея возможности выбраться наружу…

Для охоты.

Он все больше и больше смахивал на маггла-наркомана. Изможденное лицо, черные круги под глазами, сероватый оттенок кожи. Волосы отросли еще на дюйм, из-за чего у Гарри в голове то и дело мелькало нелестное сравнение со Снейпом. Ко всему прочему постоянно прыгали туда-сюда обоняние, осязание и слух; да еще и запястья противно саднило.

Также у Гарри появилась довольно странная привычка. Смуглая, темноглазая, приблизительно шести футов и пары дюймов ростом привычка, именуемая Блейзом Забини.

Собственно, схема действий была проста: прийти в Большой зал, найти взглядом Блейза, потом Яксли, сидящих по обе стороны от семикурсника суровой наружности. Оценить расстояние от Яксли до Забини и только потом переключить внимание на кубок, чтобы сотворить невербальное Aguamenti.

Невербальные заклинания удавались ему практически без усилий. Все бы хорошо, если бы не Снейп со своими пристальными взглядами. Ну, разве что еще Малфой, возмущенно зыркающий на него, словно бы на неверную любовницу.

«С ума сойти можно с этими слизеринцами…»

— Гарри, съешь хоть что-нибудь, — не выдержала Гермиона, придвинувшись ближе.

— Не хочу, — ответил Гарри, с индифферентным видом глядя на солнечные блики, скользящие по краю кубка.

— Эй, приятель, так же нельзя! Того и гляди, тебя ветром унесет, — подал голос Рон, успешно расправляющийся со своим обедом.

— Ну и скатертью мне дорожка, — чувствуя, как накатывает дурнота от запаха пищи, Гарри поднялся из-за стола. — Ветер понес меня в гостиную.

Он поплелся к выходу из зала, чувствуя мерзкое головокружение и свинцовую тяжесть во всех конечностях. Пожалуй, даже героям магического мира нужно что-то есть.

— Поттер, сбавь скорость, — послышалось над ухом шипение Забини, нагнавшего его в вестибюле.

«Еще один!»

— Слушаю и повинуюсь, — мрачно отозвался Гарри. — Тебе следовало бы быть поосторожнее, — проходящие мимо ученики нервно косились на столь странный дуэт — гриффиндорец и слизеринец. — У тебя и так проблем хватает, судя по всему.

— Почему бы мне не поговорить с однокурсником? — невозмутимо пожал плечами Блейз. Сомнение на лице Поттера можно было буквально потрогать руками. Закатив глаза, слизеринец схватил его за запястье и увлек в другой, пустующий сейчас коридор.

— Все, Поттер, твоя честь спасена, — отвесив элегантный поклон, Блейз выпрямился. — Зельеварение же только через час? Тогда идем. Покормлю тебя с ложечки, так уж и быть.

Уже зная, что спорить с Забини — дело трудоемкое и практически бесперспективное, Гарри пошел за ним, с раздражением отмечая каждый удивленно-любопытный взгляд.

— Слушай, тебя совсем не волнует, что наше с тобой общение… э-э-э… превратно истолковывают?

— А должно? — ответил Блейз вопросом на вопрос. — И мог бы хоть для вида притвориться польщенным. Драко и Снейп расстроятся, узнав, что ты не гонишься за дешевой славой.

Гарри поперхнулся смехом, представив Малфоя и Снейпа с выражением неподдельного разочарования на лицах. Блейз тоже усмехнулся краем рта.

— Не любишь ты Снейпа, Блейз.

— А за что его любить-то? Он же сексуально непривлекательный психопат, — Забини определенно сегодня был в хорошем настроении. — Так что не волнуйся, не претендую.

Перебрасываясь столь же бессмысленными репликами, они добрели до Выручай-комнаты. Гарри устало рухнул на мягкий кожаный диван.

— Ты, кажется, мечтал покормить меня с ложечки? Я не против, так уж и быть.

— Поттер, а ты не обнаглел ли? — донеслось до него насмешливое фырканье.

— Ничуть. Всего лишь звездная болезнь.

— Ну, это по-нашему. Ливен!

Посреди комнаты материализовался домовик, завернутый в лоскут бордовой ткани.

— Wi, Sir Blaise?

Блейз что-то негромко произнес, на том же незнакомом Гарри языке. То ли французский, то ли испанский — он не был специалистом по этой части. От раскатистых, словно бы рычащих согласных звуков в сочетании с голосом Забини у него по коже пошли мурашки.

«Мерлин… о чем я только думаю?»

Поклонившись, домовик с громким хлопком исчез.

— А почему не по-английски? — не удержался Гарри от вопроса, давно вертевшегося на языке.

— Это один из домовиков матери, английский язык они плохо понимают, так что приказания им лучше отдавать на креольском, — Блейз усмехнулся. — Да… В Британии наличие подобных слуг сказывается на репутации весьма пагубным образом.

— Почему?

— Неужто никогда не слышал? Креольский язык, несмотря на наличие нескольких диалектов, априори относит носителя к жрецам вуду. А вуду под запретом в большей части европейских государств — на территории волшебников, разумеется; у магглов это теперь сравнительно безобидная религия.

— Смутно, но понял, — кивнул Гарри. — Так твоя мать — креолка?

— Ха, ты только что выдал исторически верное определение, Поттер. Растешь в моих глазах, — саркастически усмехнулся Блейз. — Вообще-то гаитянка. Уж не знаю, каким ветром на Гаити занесло моего отца, но результат ты имеешь счастье лицезреть.

«Что-то слишком часто я его лицезрю», — подумал Поттер, машинально потирая правое запястье. Блейз нахмурился.

— Что с руками?

— Все-то ты замечаешь.

— Что?

Гарри пожал плечами и нехотя ответил:

— Да понятия не имею. Зуд какой-то противный под кожей, — в следующую секунду Блейз сомкнул пальцы на его запястье.

— Началось… — произнес Забини негромко и мрачно. — Скоро окончательно сформируются железы, сможешь паутину плести. В человеческой форме выделительная система может располагаться по-разному: запястья, локти, пальцы… в общем, руки — самый распространенный проводник.

Гарри снова вспомнился Человек-паук, с которым он себя в последнее время нередко ассоциировал.

— Откуда ты все это знаешь?

— Попросил мать, чтобы она прислала мне одну занимательную книжку. Прежде, чем ты начнешь возмущаться, — книга старая, полностью на латыни. Даже я без словаря не могу разобраться, хоть и учил латынь когда-то. Не на уровне заклинаний учил, разумеется.

— Разумеется! Расскажи, что ты не учил.

— А ты думал, быть чистокровным — это только и делать, что кичиться своим происхождением? — нахмурился Блейз. Он все еще продолжал сжимать его запястье в своей руке, и почему-то Гарри очень не хотелось, чтобы он разрывал этот контакт. — Я изучал несколько больше дисциплин, чем, скажем, мой сводный брат; в Англии ритуалогия запрещена, да и Latina(2) особо ни к чему — большинство волшебников обходятся стандартной школьной латынью.

В ответ на эту тираду Гарри предпочел промолчать — хотя бы потому, что не мог сказать ничего вразумительного. Блейз, опомнившись, разжал пальцы — казалось, на его лице мелькнуло секундное удивление.

«Мало того, что у меня под кожей вызревает какая-то гадость — я еще и становлюсь форменным параноиком», — одернул себя Гарри, решив, что это ему померещилось.

Обстановку разрядило появление уже знакомого домовика. До Гарри донесся запах, от которого по коже пошли мурашки, а пульс подскочил раза в полтора.

— Видел бы ты сейчас свое лицо.

— Знаю, — чуть охрипшим голосом отозвался Гарри.

Блейз с неподдельным интересом уставился в книгу, которую достал из сумки. Гарри был ему благодарен — когда он чувствовал запах почти сырого, преимущественно для вида обжаренного мяса, он становился похож на голодное животное. Не слишком-то приятно, когда кто-то видит тебя в таком состоянии.

Тошнота почти исчезла. Когда солоновато-металлический привкус оседал на языке, внутри разливалось приятное тепло, как от алкоголя. Легкая, еще теплая корочка казалась досадным препятствием на пути к крови. Да и сама кровь могла бы быть куда вкуснее…

— А почему школьных домовиков нельзя попросить?.. — спросил Гарри, скорее затем, чтобы отвлечь себя, а не узнать ответ. Блейз неторопливо поднял голову, внимательно смотря на него.

— Они же все подотчетны Дамблдору, — после небольшой паузы ответил Забини, по-прежнему глядя в упор. — Глупо рисковать, прося их о том, что вызовет подозрения.

— Пожалуй.

Нутром Гарри чувствовал, что паузы между ними становятся все более напряженными, но упорно не понимал, в чем именно дело.

— Что-то не так?

Блейз не ответил, но между его бровями залегла едва заметная вертикальная морщинка.

— Да… есть у меня одно подозрение, — задумчиво изрек он, сцепляя руки поверх книжных страниц.

— Ты на меня так смотришь…

— Спасибо, я это уже заметил, — с нервным смешком отозвался Блейз. — Черт… давай пока не будем об этом? Я закончу перевод, и только тогда смогу объяснить тебе все в более-менее адекватной форме.

— Ладно, — отозвался Гарри, удивляясь собственной покладистости. — Тогда расскажи, что за конфликт у тебя с другими слизеринцами?

Забини несколько надменно взглянул на него.

— Разве не очевидно? Из-за наших политических разногласий. Весь магический мир знает, что наша семья не поддерживает Темного Лорда.

— Но ты называешь его Темным Лордом.

— Отец его так называл. И мать. Ну, разве что брат — нет, — говоря о брате, он криво усмехнулся. — У каждого из нас есть какая-нибудь привычка, укоренившаяся с давних пор. У Грейнджер — встревать везде, где только можно, этим вызывая у всех раздражение. У Малфоя — зачесывать волосы назад, пусть с каждым годом это ему идет все меньше и меньше. А у меня — такая вот. Называть… Волдеморта не иначе как Темный Лорд.

Он плавно поднялся, положив книгу рядом с пустой тарелкой, после чего сел рядом с Гарри. Последний от близости Забини и аромата, уже ставшего привычным, почувствовал вдруг какое-то странное, девчоночье какое-то волнение, которое было для него самого загадкой.

— Но… ты же можешь называть его Волдемортом? — спросил он, повернувшись к Блейзу.

— Могу, как видишь. Но это, скорее, голое тщеславие, чем смелость. Сам понимаешь: как же я, слабак этакий, могу бояться произнести чье-то имя, да еще и столь нелепое.

— Надеюсь, своим… товарищам по факультету ты этого не говорил?

— С ума сошел? — Блейз хрипло рассмеялся. — У них достаточно причин для того, чтобы точить на меня зубы. Скажем, по сравнению с Малфоем-старшим мой отец был всего лишь нуворишем, притом женатым на иностранке, что является дурным тоном в кругах аристократии. А еще я все эти пять лет изучал маггловеденье и подчеркнуто избегаю конфликтов с магглорожденными — просто потому, что мне эти конфликты ни к чему.

— Неудивительно, что у Волдеморта столько сторонников, — вы, чистокровные, напоминаете расистов, — усмехнулся Гарри.

— Нет, Гарри. Мы просто снобы.

— Ты, конечно, сноб, но все же какой-то неправильный слизеринец.

— А есть какой-то «правильный» канон? — не без броского высокомерия Забини изогнул бровь.

— Ну… да, ты прав. Глупо как-то… ты же сам сказал… — Гарри бессознательно подался вперед, внимательно глядя в темные глаза. С прежним кошмарным зрением они показались бы ему сплошным зрачком, но теперь четко была видна густо-кофейного цвета окантовка, миллиметр за миллиметром вытесняемая чернотой. Блейз нервно облизал губы, так же неосознанно повторяя его действия.

— Я не думал, что ты запомнишь, — тихий смешок, — впредь буду следить… за своими словами.

Сказав это, он приблизился уже вплотную к Гарри. Не мигая, они смотрели друг другу в глаза, словно бы не в силах отвести взгляд; их губы почти соприкасались, если можно было расценивать как «почти» расстояние, немногим превосходящее толщину волоса.

И Гарри сам подался навстречу, словно бы идя на поводу у чужого дыхания, позволяя Блейзу завладеть своими губами, сам не понимая, что происходит.

Это совершенно не походило на его первый и единственный поцелуй с Чжоу Чанг — этакое робкое, непонятно для чего нужное касание губами. Забини явно умел целоваться, притом делал это уверенно, не смущаясь того, что…

«Это же парень!» — мысленно взвыл Гарри. «Да еще и Забини! Черт возьми, что я делаю?!»

Рука Блейза, оказавшаяся на затылке, и лихорадочный жар, разливающийся под кожей, словно бы отрезвили его. Замерший и чуть отстранившийся Блейз, судя по всему, тоже обрел здравый рассудок. Отпрянув по разные стороны дивана, они шокировано уставились друг на друга.

— Гребаный Мордред!.. — выдавил Гарри.

— Солидарен, — нервно хмыкнув, отозвался Забини. — Поттер… ты что творишь?

— Я?! — вспылил Гарри, вскакивая на ноги. — Это ты… полез целоваться!

— Не поверишь, но еще вчера мне бы это даже в голову не пришло! Не иначе, какие-то твои паучьи чары…

— Будь это мои паучьи чары, я бы дал тебе по морде, как любой нормальный парень, — мрачно заверил Поттер, скрещивая руки на груди и чувствуя, как по щекам расползается румянец, который в сочетании с не так давно приобретенной бледностью наверняка бросался в глаза.

— Ой ли? — более-менее взяв себя в руки, язвительно поинтересовался Блейз. — Так или иначе, к моей, как ты выразился, морде твои конечности не тянулись. Зато желание меня облапать имелось.

— Пошел ты, Забини! — рявкнул Гарри, не зная, что еще можно на это ответить. Его бесила эта невозмутимость слизеринца, в то время как сам он был в состоянии, близком к панике.

«Конечно, ему же не впервой с парнями обжиматься!» — от этой мысли появилось неприятное, гложущее чувство, которое повергло Гарри в еще большую прострацию.

— Я-то пойду, но тебе-то со мной идти, на последнюю пару.

Он на это ничего не ответил, пытаясь прийти в себя.

— Спокойно. Я не собираюсь на тебя набрасываться, — Гарри вздрогнул, когда Блейз подошел к нему. — Я закончу с переводом так скоро, как только смогу, и тогда разберемся, в чем дело, хорошо?

Гарри кивнул, стараясь взять себя в руки, — то, что Блейз разговаривал с ним тоном психиатра, не особенно нравилось.

— Тогда идем?..

— Эм… хм… Блейз…

Забини осекся, поняв, что сжимает пальцы на запястье однокурсника и тянет того к выходу.

— Знаешь, Гарри… можешь-таки дать мне по морде, если что. Во избежание, так сказать.

— Я это запомню, — у Гарри даже получилось усмехнуться.

* * *

Зельеварение сегодня вел Снейп, что повергло учеников, уже успевших привыкнуть к Слагхорну, в состояние уныния.

Блейзу, впрочем, не было до зелий особого дела. Большую часть урока он пытался подавить усмешку, когда взгляд его падал на Поттера. Гарри то и дело вскидывал глаза на него, потом снова утыкался в котел, пытаясь скрыть свои пунцовые щеки от окружающих. Это было сложно — однокурсники то и дело косились на обоих поочередно. Их можно было понять: два парня, студента враждующих факультетов, явились на урок с опозданием; притом явились вместе и выглядели весьма потрепанными, словно…

«Словно бы весь обед зажигательно трахались, пренебрегая дневным приемом пищи», — подумал Блейз, едва сдерживая смех при виде заинтересованного лица Яксли. Не иначе как вся школа к вечеру будет слушать бредни про их с Гарри тайный роман. Впрочем, это сейчас было неважно — бредни, того и гляди, могли обрести реальную почву.

«Мерлин, пусть это будет не то, о чем я думаю…» — взмолился Забини, отмеряя две унции костной муки. Мыслями он уже был у себя в комнате, перебирающий мятые пергаментные страницы; нужно было скорее найти искомую информацию, это неестественное влечение к Поттеру не внушало ничего хорошего.

«Надо было прогулять это дурацкое зельеварение... и пусть бы Драко пялился на чертова Снейпа, а не на меня», — потемневшие от злости глаза Малфоя тоже особой радости не добавляли. Тот-то и без всяких Яксли мог нафантазировать неизвестно чего, а потом устроить сцену ревности, пусть и не имея на то никакого права. Последнее время Драко в этом плане вообще стал какой-то неадекватный…

Снейп бесцеремонно прервал рефлексию Блейза, замерев неподалеку и скользя по ученикам своего факультета пристальным взглядом. Гриффиндорцам, разумеется, всегда доставалось больше, но и слизеринцев декан особо не щадил, если те совсем уж отбивались от рук. Раздраженно покосившись на него, Блейз с самым что ни на есть церемонным видом принялся изображать кропотливое приготовление зелья.

Профессор явно был не в настроении — в конце урока он задал им нечеловеческих размеров эссе, да еще и велел Поттеру задержаться. Судя по всему, дело было в «неожиданно проснувшихся зельедельческих талантах», как язвили на этот счет Драко и Теодор.

«Наверняка он вызвался провести урок именно поэтому. Будто у него недостаточно часов ЗОТИ сегодня, ага».

Мысленно посочувствовав Гарри, Блейз направился в гостиную факультета, намереваясь до ночи добить этот треклятый талмуд. Но почти следом за ним в комнату влетел, по-другому не скажешь, Малфой. Заперев дверь, Драко порывисто подошел к нему.

— Какого черта происходит, Забини?!

— Ну... я почитать хотел, — отозвался Блейз невозмутимо. — А что, непохоже?

— Не делай из меня идиота! Что это у тебя еще за шашни с Поттером?!

— Драко, выпей успокоительной настойки. А лучше померь температуру — по-моему, ты бредишь.

— Я не брежу! — заявил Драко. — Думаешь, я слепой? Да что я-то? Уже половина школы сплетничает о том, что ты чуть ли не под ручку расхаживаешь по коридорам с этим шрамоголовым уродом! Того и гляди, получу приглашение на свадьбу!

— Малфой, заткнись, будь так любезен! — вышел из себя Блейз. — У меня с Поттером ничего нет, и быть не может. А даже если бы и было, то я не стал бы предоставлять тебе отчет по этому поводу.

— Тебе мало проблем, Блейз? — со злостью поинтересовался Драко, нервно стягивая с себя мантию. — Рагнар тебя со свету сживет, что бы там тебя не связывало с этой полукровной мразью. И я, черт возьми, не намерен рисковать собой ради твоей задницы! Не на таких условиях уж точно!

— Я-то, наивный, думал, что мы с тобой друзья, — полным яда голосом поддел Забини.

— Я смотрю, ты с Поттером сдружился. Причем так крепко!

— Все, Драко, завязывай. Я не собираюсь слушать этот бред по новой! — решительно оттеснив его в сторону, Блейз плюхнулся на свою кровать и демонстративно уставился в книгу.

— Мне считать это отставкой? — сквозь зубы поинтересовался Драко.

— Ах, ирония, — усмехнулся Блейз. — Помнится, однажды я задал тебе тот же вопрос… Но в этот раз вопрос не к случаю, Дракоша. Расценивай как хочешь. Можешь на кофейной гуще погадать.

— Это все, что ты мне скажешь?!

— Если что, ближайшие восемь-девять часов я не планирую сбегать на тайные свидания с Поттером, буду здесь. Глядишь, найдусь со словами, — насмешливо произнес он, в раздражении кривя губы и пытаясь состыковать падежные группы в громоздком до неприличия предложении.

— Ты еще об этом пожалеешь, — бросив мантию на кровать, Малфой развернулся на каблуках и стремительно направился к выходу из комнаты.

— Предложение с настойкой все еще в силе, — не удержался Блейз от колкости. Ответом ему стала хлопнувшая дверь. — Истеричка.

Ссора с лучшим другом несколько выбила его из колеи. Однако, Поттер со своей сущностью акромантула беспокоил Забини куда как сильнее. Да и без всяких сущностей начал чересчур беспокоить, что было крайне нежелательно…

С каждой переведенной строчкой открывались новые и новые факты о новообращенном адепте, которому предстояло стать вождем прайда. Внимательно вчитываясь в каждый абзац по несколько раз, Блейз потерял счет времени.

Он закончил уже за полночь, и теперь лежал, уткнувшись лбом в твердый кожаный переплет. Драко так и не явился, и Блейза в кои-то веки совершенно не волновало, в чьих объятьях тот столь демонстративно утешился.

«Что мне делать?..»

Блейз на какой-то миг был сам не рад, что впутался во все это. Мелькнула паническая мысль бросить Поттера — мелькнула, и тут же исчезла.

Не успел бросить. Теперь уже из сетей акромантула так просто не выпутаться.

«Что же нам с ним делать?..»

(1)Latina — чистая латынь

— Можете быть свободны. Поттер, задержитесь.

Этот неожиданный оклик Снейпа заставил его вздрогнуть. Передернув плечами, Гарри запихнул в сумку «Расширенный курс зельеварения» и убрал остатки ингредиентов, после чего замер возле преподавательского стола. Дождавшись, пока последний ученик окажется за дверями, Снейп махнул палочкой. Гарри уловил чуть слышный щелчок замка.

— Поттер, это, — профессор вскинул руку с зажатым в ней флаконом на уровень его глаз, — образец вашего зелья.

— С ним что-то не так? Сэр, — поморщиться при этом обращении хотелось гораздо сильнее, чем раньше. Притом, что к Снейпу он теперь относился гораздо более терпимо; вернее даже — равнодушно.

— Да. Даже при первом рассмотрении я могу сказать вам, что оно идеально.

— Ну, извините! — Гарри старался, чтобы раздражение в его голосе не звучало слишком явно — только отработки для полного счастья и не хватало.

— Покажите ваш учебник, — приказал Снейп внезапно.

— Э-э… что?

— Ваш «Расширенный курс зельеварения». Сейчас же!

«Да что ж ты так орешь?» — Гарри таки поморщился, вытаскивая учебник из сумки.

— Я заказал себе новый у «Флориш и Блоттс», а пока пользуюсь этим. Просто старый учебник.

Снейп быстро пролистал учебник, пристально вглядываясь в шелестящие страницы. Непонятно, что именно он хотел там найти, но, судя по всему, не нашел ровным счетом ничего.

— Так-так… Быть может, Поттер, вы сами поведаете мне, откуда в вас вдруг проснулся талант зельевара? — он с каким-то остервенением впился взглядом в лицо Поттера. Тот лишь картинно развел руками.

— Понятия не имею, сэр. Быть может, ваше отсутствие сказывается? — Гарри совершенно чужим жестом вскинул брови, мысленно ужасаясь собственной наглости. Раньше он бы даже не додумался ляпнуть такое человеку, который только и рад испортить ему жизнь.

Снейп, явно собирающийся злобно осадить его, осекся. Резко подавшись вперед, он грубо схватил Гарри за подбородок, заставляя приподнять голову.

— Проклятье… — выдохнул он. — Где ты достал яд акромантула, безмозглый идиот?

— Не понимаю, о чем вы…

— Все ты прекрасно понимаешь, — прошипел Снейп, с подозрением щуря глаза. — Радужка слоится, кожа выцветает, структура костей меняется… И твое чутье… Да ты же отравлен, давно отравлен!

— Уберите руки! — не выдержал Гарри, пытаясь вырваться. На удивление, профессор действительно разжал руки, тут же безвольно провисшие. В его взгляде промелькнула странная смесь страха и удивления.

Немного успокоившись, насколько это было возможно под испытующим взглядом Снейпа, Гарри подумал, что слова профессора могут кое-что прояснить.

— Вы сказали, что я отравлен. Почему вы так решили, сэр?

— Поттер, вы…

— Отвечай на мои вопросы!— прорычал Гарри не своим голосом. И только потом, гораздо позже сообразил, что, кому и каким образом сказал.

— Потому что я… потому что сам был отравлен ядом акромантула, — выдавил Снейп, явно против воли.

— Но… вы должны были умереть в таком случае?

— Зелье… он… яд был разбавлен, — сквозь зубы процедил он, и внезапно вскинул палочку. — Убирайтесь!

— Но…

— Вон отсюда! — заорал Снейп, выпучив глаза и явно готовый наслать на него какое-нибудь проклятье. Дверь все с тем же щелчком отворилась, и Гарри торопливо покинул лабораторию.

Выбравшись из подземелий, он привалился спиной к стене, тяжело дыша. Перед глазами все еще стояло лицо Снейпа — обрюзглое, перекошенное от ненависти, злости и… страха?

Да, он определенно испугался. Ведь…

«Он же… слушался меня, — пораженно подумал Гарри. — Он подчинялся мне…»

Вся ситуация была сумбурной и плохо осознаваемой; похожей на бредовый сон. Чувствуя странную смесь эмоций, он сделал шаг обратно в сторону массивных ступеней лестницы, ведущей в подземелья.

«Нужно спросить Блейза…» — но тут же он одернул себя и направился наверх, в гриффиндорскую башню. Ни к чему было бегать по всей школе за Забини, словно бы влюбленная девчонка.

* * *

— Есть знакомые покойники? — спросил Рон нарочито небрежным тоном; он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона раскрывала газету.

— Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила Гермиона. — И один человек арестован.

— И кто же?

— Стэн Шанпайк, — сказала Гермиона.

— Что? — изумился Гарри.

— «Стэнли Шанпайк, кондуктор популярного среди волшебников автобуса «Ночной рыцарь», арестован по подозрению в пособничестве Упивающимся смертью. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате облавы на его дом в Клэпеме…»

— Стэн Шанпайк — Упивающийся смертью? — пробормотал Гарри, вспоминая прыщавого парнишку, с которым познакомился три года назад. — Чушь какая!

— Может, на него подействовали заклятием Империус? — предположил Рон. — Мало ли.

— Нет, непохоже, — сказала Гермиона, хмурясь и продолжая читать. — Тут сказано, что его арестовали, потому что кто-то слышал, как он в трактире говорил о тайных планах Упивающихся, — она растерянно посмотрела на друзей. — Если бы он был под действием Империус, вряд ли стал бы болтать об их планах, верно?

— По-моему, он просто старался придать себе важности, — сказал Рон. — Это не он трепался, что станет министром магии, когда хотел закадрить вейлу?

— Ага, он, — сказал Гарри. — С ума сойти… Неужто в Министерстве кто-то способен был принять Стэна всерьез?

— Наверное, им очень хочется создать иллюзию бурной деятельности, — нахмурилась Гермиона. — Люди в панике. Вы знаете, что двойняшек Патил родители хотят забрать домой? А Элоизу Миджен уже забрали — вчера вечером за ней явился отец.

— Чего?! — Рон вытаращил глаза. — Да в Хогвартсе безопаснее, чем дома! У нас тут и авроры, и всякие разные защитные чары… у нас Дамблдор!

— По-моему, он не всегда здесь, — тихо сказала Гермиона, покосившись поверх «Пророка» в сторону преподавательского стола. — Вы разве не замечали? На этой неделе его кресло стояло пустым не реже, чем кресло Хагрида.

Гарри и Рон посмотрели на стол преподавателей. В самом деле, директорское кресло пустовало. Если уж на то пошло, Гарри вообще не видел Дамблдора в школе со времени праздничного банкета.

— Я думаю, он что-то делает для Ордена, — сказала Гермиона, понизив голос. — То есть… Все очень серьезно, правда?

Гарри и Рон не ответили, но Гарри знал: все они думают об одном и том же. Вчера утром у них был ужасный случай — Ханну Аббот забрали с урока травологии; ей сообщили, что ее маму нашли мертвой. Больше они Ханну не видели.

Через пять минут, по пути на стадион, они прошли совсем близко от Лаванды Браун и Парвати Патил. После слов Гермионы о том, что родители двойняшек хотят забрать их из Хогвартса, Гарри не удивился, увидев, что подружки о чем-то перешептываются с расстроенным видом. Удивило его другое: когда Рон поравнялся с девушками, Парвати вдруг подтолкнула локтем Лаванду, та оглянулась и широко улыбнулась Рону. Рон мигнул, потом неуверенно улыбнулся в ответ; вдруг ни с того ни с сего расправил плечи и выпятил грудь.

Гарри заметил, что Гермиона держалась холодно и отстраненно, пока они шли к стадиону под мелким моросящим дождем, и отправилась на трибуну, не пожелав Рону удачи.

* * *

Отборочные испытания прошли довольно гладко — Кэти отобрала наиболее удачно выступивших игроков, на удивление ловко усмиряя отвергнутых претендентов. Гарри оставалось только порадоваться, что он отдал ей значок — сам он в теперешнем своем состоянии непременно бы кого-нибудь покалечил. Хотя, почему кого-нибудь? Скорее всего, Маклаггена, который порывался устроить скандал по поводу назначения Рона вратарем и требовал еще одну попытку.

Так или иначе, Маклаггена совместными усилиями отправили куда подальше. Полноценная тренировка была назначена на следующий четверг, после чего Гарри, Рон и Гермиона попрощались с остальными и отправились к Хагриду.

— Я уже думал, что не поймаю тот последний мяч, — взахлеб рассказывал счастливый Рон. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый…

— Да, да, ты играл потрясающе, — сказала Гермиона с легкой усмешкой.

— Уж во всяком случае, лучше, чем Маклагген, — отозвался Рон с довольным видом. — Видела, как он шарахнулся не в ту сторону, на последнем пенальти? Как будто его кто Конфундусом оглушил!

«Ага… значит, не показалось», — Гарри с удовлетворением отметил густой румянец, вспыхнувший на щеках Гермионы.

У хижины был привязан знакомый им серый гиппогриф. Повернув к ним свою огромную голову, он защелкал острым как бритва клювом.

— Все-таки он немножко страшный, правда? — нервно произнесла Гермиона.

— Брось, ты же на нем верхом ездила, — улыбнулся Рон.

Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Клювокрыл тоже склонил голову.

— Как жизнь? — тихо спросил у него Гарри, поглаживая перья на голове. — Скучаешь без него? Но ведь у Хагрида тебе неплохо, скажи?

Клювокрыл, понятное дело, не ответил, продолжая разглядывать Поттера своими жуткими глазищами пронзительно-апельсинового цвета. Взгляд гиппогрифа был неожиданно осмысленным и словно бы немного опасливым.

«Видит… или чувствует», — догадался Гарри. Эта мысль отозвалась нервозностью в глубине сознания; последний раз проведя ладонью по глянцевым перьям, он подошел к двери хижины и постучал.

Хагрид, судя по всему, пребывал не в самом лучшем расположении духа, но все же впустил их. Не переставая что-то ворчать себе под нос, он принялся возиться с громадным медным чайником, пристраивая его на огне.

— Хагрид, — нерешительно начала Гермиона, когда лесничий тоже сел за стол и принялся чистить картошку так яростно, словно каждый клубень нанес ему личную обиду, — у тебя все в порядке?

Хагрид пробурчал в ответ что-то невразумительное. Гарри на какой-то миг подумал, что они его чем-то невольно обидели, но тут же отбросил эту мысль — не было даже повода. Пусть никто из них троих не стал продолжать обучение уходу за магическими существами, но у шестого курса этот предмет вела профессор Граббли-Дерг.

От размышлений его отвлек странный хлюпающий звук из-за спин Рона и Гермионы. Нервно обернувшись, Гермиона вскрикнула; Рон вскочил с места и перебежал на другую сторону стола. Гарри увидел большой бочонок, в котором копошились какие-то червяки по футу длиной, белые и скользкие на вид.

— Что это, Хагрид? — Он старался, чтобы в голосе прозвучал интерес, а не отвращение.

— А, просто гигантские личинки.

— И кто из них вырастет? — с опаской спросил Рон.

— Никто не вырастет, — проворчал Хагрид. — Я их скормлю Арагогу.

И вдруг он разрыдался.

— Хагрид! — Гермиона бросилась к нему, обежав вокруг стола, чтобы не приближаться к бочонку с мерзкими личинками. — Что случилось?

— Он… он… — всхлипывал Хагрид, судорожно вытирая лицо фартуком. — Арагог… Кажись, он помирает… Все лето хворал и никак не пойдет на поправку… Прямо не знаю, что со мной будет, если он… если он… Мы с ним так долго были вместе…

Гермиона погладила Хагрида по плечу, явно не зная, что сказать. Гарри невидящим взглядом смотрел на них, сжимая край грубо вытесанной столешницы подрагивающими пальцами. Значит, всё лето хворал. Нашел себе замену — можно и на покой…

Глухой скрип привел его в чувство. Не хватало только покрошить на кусочки Хагридов стол.

— Мы… мы можем чем-то помочь? — спросила Гермиона, будто не замечая, что Рон строит отчаянные гримасы и судорожно мотает головой.

— Навряд ли, Гермиона, — Хагрид напрасно пытался унять поток слез. — Ты понимаешь, родичи его… детишки Арагоговы… Они стали какие-то странные с тех пор, как он захворал… беспокойные какие-то…

— Да, мы тоже с этим сталкивались, — еле слышно прошептал Рон.

— Сдается мне, сейчас никому, кроме меня, не стоит подходить близко к их колонии, — закончил Хагрид и громко высморкался в фартук. — Но все равно, спасибо, что предложила, Гермиона… Это так много для меня значит…

Рон и Гермиона принялись всячески подбадривать его, порой принимаясь нести что-то на грани несусветной чуши. Гарри невпопад вторил им, никак не в состоянии сбросить с себя оцепенение. В итоге Хагрид заметно повеселел и, когда стемнело, бодро помахал им на прощание.

В вестибюле они увидели Кормака Маклаггена, который пытался войти в Большой зал. Вошел он только со второй попытки — в первый раз с разбегу налетел на стену. Рон злорадно расхохотался и вразвалочку двинулся следом за ним, но Гарри поймал Гермиону за локоть и потянул назад.

— Что? — ощетинилась Гермиона.

— По-моему, — тихо начал Гарри, — Маклаггена кто-то оглушил заклинанием Конфундус. А он стоял прямо против того места, где сидела ты.

Гермиона залилась краской.

— Ну ладно, я это сделала, — прошептала она. — Ты бы слышал, что он говорил про Рона и Джинни! И вообще у него мерзкий характер. Видел, как он реагировал, когда его не приняли? Вам в команде точно не нужен такой скандалист.

— Наверное, не нужен, — сказал Гарри. — Но ведь это нечестно, Гермиона! Ты же все-таки староста!

— Да ну тебя, — огрызнулась она, увидев довольную улыбку на лице Гарри.

— Ладно, идем. А то Рон нас не досчитается и подумает что-нибудь не то…

— Постой, — тут уж была очередь Гермионы удерживать его. — А ты, Гарри… ты ни в чем не хочешь мне признаться?

— Герм, не начинай… — устало попросил он.

— Я не могу не начинать, Гарри, — она даже проигнорировала ненавистное сокращение; в глазах Грейнджер все более отчетливо проступало беспокойство. — Знаешь… я смотрю на тебя, и каждый раз мне кажется, что от тебя прежнего остается все меньше и меньше. Я боюсь, что однажды не останется ничего.

— Людям свойственно меняться, — не своим голосом произнес Гарри, по устоявшейся уже привычке теребя край рукава.

— Не настолько.

— Гермиона, я не знаю, что тебе сказать…

— Скажи хоть что-нибудь! — с отчаяньем потребовала она; многие студенты начали с интересом поглядывать в их сторону.

— Эй, вы чего здесь застряли? — В дверях Большого зала показался Рон и с подозрением посмотрел на них.

— Ничего, — в один голос ответили Гарри и Гермиона, и поспешили следом за ним.

Сев чуть поодаль от друзей, Гарри принялся ковыряться в тарелке с ростбифом. Благодаря «живому» мясу он постепенно начинал возвращаться к нормальному питанию, но Блейз настоятельно не советовал есть в масштабах Крэбба и Гойла.

«Что-то Блейзом он становится в гораздо большей степени, чем Забини», — машинально отметил Гарри, разглядывая упомянутого слизеринца, который с меланхоличным каким-то видом уставился в свою тарелку. Словно бы почувствовав, что на него смотрят, Блейз перевел взгляд на Поттера и улыбнулся краем рта. Это словно бы привело в чувство; Гарри поспешно опустил голову, опасаясь в очередной раз вспыхнуть как маков цвет.

* * *

В вестибюле, как Гарри и ожидал, Забини нагнал его. Он и не был против, разве что порадовался, что Рон и Гермиона все еще обедали.

— Как ты? — негромко спросил Блейз, как всегда игнорируя косые взгляды в их сторону. — Не тошнит?

— Более-менее, — Гарри фыркнул. — Вот еще бы не чувствовать себя твоей беременной женой.

Блейз тоже засмеялся, но как-то невесело.

— Ты сейчас не занят?

— Да нет, в общем-то…

— Тогда идем.

Гарри послушно пошел вслед за ним, думая, может ли являться причиной его мрачности.

— Как отборочные?

— Нормально, — он пожал плечами. — Я по-прежнему ловец команды.

— Жаль… ну, в смысле, до квиддича мне нет особого дела, но каждый раз слушать стенания Драко и остальных после проигрыша… — Блейз фыркнул. — Ты сам-то не жалеешь, что отказался от капитанского значка?

— Не жалею. Я все четче осознаю, что мне просто не хватило бы выдержки.

— Крыша поехала? — понимающе уточнил он. Гарри чуть не запнулся, потом вскинул на Блейза взгляд и коротко кивнул. Тот протянул руку, на пару секунд сжав его запястье. Гарри не был уверен, что никто не заметил, но это уже не имело особого значения. А если и имело, то куда меньшее, чем раньше.

Выручай-комната выглядела все так же, как и в предыдущие их встречи.

— Почему всегда именно эта комната?

Блейз с задумчивым видом оглядел помещение — панели темного дерева, высокий потолок, однотонный ковер, тяжёлые литые подсвечники и прочие мелочи.

— Ну, это похоже на мой дом. Не какая-то одна комната, а всего понемногу.

— Хм… — Гарри стало немного неловко. Ему это казалось очень уж личным, а сам Блейз — очень уж странным. И не поймёшь этого Забини — то весь такой из себя таинственный и загадочный, а то наоборот… наизнанку.

— Так… ты закончил с тем переводом? — Гарри почему-то был уверен, что ничего хорошего по теме не услышит, и потому спрашивал с опаской.

— Да, — выдохнул Блейз, прикрыв глаза. — Знаешь… я не нашёл ни слова о том, как отменить действие ритуала. Это либо считается невозможным, либо… действительно невозможно.

Поттер судорожно сцепил руки в замок. Разумеется, этого следовало ожидать: разве позволят эти отвратительные пауки так просто выпутаться из их паутины?

— Совсем не обязательно отчаиваться, — словно бы читая его мысли, пробормотал Забини. — Я попробую найти способ… Это моё право и моя обязанность — удерживать тебя в человеческой ипостаси.

— О чём ты?

— Лучше по порядку… — Блейз устало откинул голову назад. — Арахнид — имя не столько собственное, сколько нарицательное. Так акромантулы называют адепта, которому уготована роль их вождя. Ритуал… он как бы делает из адепта инкубатор для нового акромантула… Чёрт, да знаю я, как мерзко оно звучит… Просто я хочу, чтобы ты осознал… — он снова выпрямился, в упор глядя на Гарри. — Запомни, Поттер: ты сильнее. Твоё человеческое начало дано тебе от рождения, и никакому восьмилапому уроду не удастся вот так просто взять и подавить его до той поры, пока ты сопротивляешься…

— Не слишком-то я и сопротивляюсь…

— Не сопротивляться в твоём случае — это пойти и загрызть кого-нибудь к чёртовой матери… Потому что твоя человеческая сущность — последнее твоё преимущество, Гарри. И стоит лишь раз предать её — преимущество потеряешь.

— Думаешь, меня надолго хватит? — хмуро поинтересовался Гарри. — Мне скоро запах крови даже во снах будет мерещиться. Притом в эротических.

— Пока ты рядом со мной — не будет, — с вялым смешком возразил Блейз.

— С чего это вдруг ты так… — он осёкся на полуслове.

Забини был прав. Рядом с ним куда лучше удавалось контролировать себя и не-своимысли.

— Почему так, Блейз? — Гарри старался не выдать своего отчаянья. — Почему ты так влияешь на меня?

— Ну… я, кажется, сказал, что человечность — твое последнее преимущество? Стало быть, я — предпоследнее. И я помогу тебе всем, чем только можно.

— Потому что должен из-за какой-то идиотской магической заморочки?

— Нет. Меня эта «заморочка», как ты выразился, не так уж и обременяет. Я просто не хочу потом просыпаться по ночам с мыслью, что мог бы спасти тебя от яда и не сделал это.

— Совестливый слизеринец? — Гарри невольно фыркнул, но тут же посерьезнел: рот Блейза затвердел, а глаза сердито сощурились.

— Я всего лишь волшебник, Поттер. С теми же чувствами, что и у тебя. Такой же, как и ты.

— Извини, — Гарри частенько приходилось чувствовать себя недоумком, но сейчас — с особенной силой. — Сложно после Малфоя и ему подобных поверить…

— Да знаю я, — он с облегчением отметил, что резкие морщины на лбу Блейза разглаживаются. — Я, конечно, горжусь своей чистой кровью, но не до такой степени, чтобы не замечать подмены понятий «волшебник» и «чистокровный волшебник».

Поттер нервно повёл плечами. Тема определённо была не самой удачной. Хотя, он мог бы побиться об заклад, что Блейз рад уйти от разговора об этих своих «правах и обязанностях».

— Кстати, а для чего тебя Снейп задерживал?

— Снейп… Чёрт, Снейп! — он хлопнул себя по лбу рукой, после чего рассказал о том, что произошло после урока зельеварения. Вернее, попытался рассказать, — ибо было сложно говорить о том, что даже осознать до конца не получалось.

Как ни странно, удивлялся Забини недолго.

— Так Снейп — он же зельевар.

— Э… и что?

— А то, — усмехнувшись, Блейз в задумчивости провёл вдоль подбородка указательным пальцем. — Он же сам сказал тебе, что был отравлен. Когда я искал в библиотеке какую-нибудь полезную информацию об акромантулах, то читал и о свойствах их яда. Высокотоксичный яд, обладающий, однако, весьма любопытными свойствами… Многие зельевары, пытаясь эти свойства применить, отравились и скоропостижно отправились в мир иной…

— Но не Снейп, судя по всему, — пробормотал Гарри.

— Не Снейп, — кивнул Блейз и продолжил. — В случае если отравившийся волшебник выживал, у него обострялись чувства восприятия и проявлялись мощные способности в области ментальной магии.

— Чего проявлялось?

Не сдержавшись, Блейз фыркнул.

— Рассказ про легиллименцию, окклюменцию и прочие области ментальной магии займёт достаточно много времени, знаешь ли…

— Не займёт, — нахмурившись, Поттер покачал головой. — Я знаю, что это… И Снейп, кажется, считается одним из лучших в этой… ментальной магии. Правильно?

— Да, это так, — Блейз удивлённо приподнял брови, но не стал выспрашивать, откуда Гарри об этом известно.

— Так что там с ядом? — не слишком изящно Гарри перевёл разговор в прежнее русло.

— С ядом, с ядом… А, так вот! Это свойство яда некоторые зельевары пытались применить на себе, но почти все присоединились к не выжившим после отравления беднягам. Снейп, как ты заметил, более-менее живой. Отравлением, собственно, можно объяснить и его способности к зельеварению, и способности к ментальной магии… ну, и прискорбный товарный вид.

Гарри со смешком покачал головой. Не в первый раз он замечал, что чувства Забини к декану Слизерина далеки от тёплых.

— Всё это, конечно, очень интересно, — он не покривил душой: Блейз действительно умел рассказывать так, что волей-неволей заслушаешься, — но это не объясняет моё на него странное влияние. Он меня слушался, Блейз… сопротивлялся, но всё равно говорил. Понимаешь?

Блейз заторможено кивнул. Гладкий высокий лоб снова рассекли две горизонтальные морщины.

— Я, конечно, могу выдать парочку сомнительных версий. Это я умею. Но лучше давай сэкономим время.

— И как именно?

— Спросим у акромантулов.