Лорд восседает на своем величественном троне и наматывает на палец прядь волос Люциуса, в наглую спертую из запасов Снейпа. Для чего зельевару прядь волос Малфоя, его Темнейшество знать не хочет, предпочитая считать, что для приготовления Оборотного зелья — так, на всякий пожарный. В любом случае его наитемнейшие мысли сейчас занимает совсем иное. Да, идея отправить Люца на верный арест — несомненно гениальна, но твою ж Меропу, как без него тоскливо... Волдеморт прижимает к губам локон, пахнущий как-то... странно. Ох уж эти аристократы с их дорогущим парфюмом. Лорд тут же уверяет себя в том, что именно так пах его скольссский друг, и начинает тосковать еще сильнее. О эти глаза цвета грозового неба, о эти волосы, похожие на... ну вот, он забыл даже, на что были похожи его волосы! Конечно, прекрасный белокурый адепт темных сил под боком — невероятное искушение и вообще неудачная идея, как ни взгляни, но надо его вызволять. В конце концов Нарцисса страдает: постарела, подурнела. Да и Драко от рук отбился: дерзить вздумал, рыдает по туалетам, Снейпу отказывает... Волд спрятал заветную прядь волос в карман мантии и позвал Яксли.
— Да, милорд... — склоняется в глубоком поклоне Фитцуильям (ибо если в книге упорно не называется имя персонажа, он автоматически становится Фитцуильямом). Он склоняется так низко не только из чувства почтения (хотя как не почитать такого выдающегося человека на таком величественном троне), но и для того, чтобы спрятать усмешку: из кармана мантии торчит белая прядка.
— Я желаю Люциуса! — Яксли поднимает бровь. В принципе он бы тоже не прочь, но вряд ли Лорд вызвал его, чтобы поговорить по душам. — Ээм. Освободить из тюрьмы! Люциуса — из тюрьмы!! — Лорд отчаянно краснеет, пытаясь под видом раздражения скрыть смущение, и радуется, что наложил утром на щеки слой чешуи, который сейчас скрывает предательский румянец.
Яксли выдыхает. Просто штурмовать Азкабан как-никак приятнее, чем штурмовать Азкабан, а потом уговаривать Люциуса, известного своей принципиальной натуральностью (да-да, а вы как думали? Люциус не такой, совсем не такой!), ублажать Лорда.
— Слушаюсь, Милорд, — еще один глубокий поклон. Уже исключительно из почтения.
* * *
— Мужики, дело есть! Деда Волд хочет освободить Малфоя.
Беллатрикс картинно закатывает глаза потому что во-первых, она не мужик, во-вторых, ей положительно не нравятся взгляды, которые Волди то и дело бросал на Малфоя последние месяцы, и, в-третьих, потому что Нарцисса не нашла ничего лучшего, чем хлопнуться на радостях в обморок. Или не на радостях, потому что у Долохова во взгляде обреченность из-за предчувствия необходимости забирать из спальни леди Малфой уже прижившуюся там балалайку.
* * *
На полу камеры сидит полуголый Люц и играет в пьяницу с полуголым дементором. Разумеется, на раздевание. От зрелища полуголого Люциуса половина примчавшихся в Азкабан УПСов облизывается, а от вида полуголого дементора Бэлла падает в обморок. Все-таки они с Нарциссой сестры.
— Здорово, мужики, — упиванцы по очереди здороваются с Малфоем и дементором кто за руку, кто просто хлопком по плечу. Дементор одевается смущенно и второпях, Малфой — медленно, красуясь перед восторженными коллегами. (но он все еще не такой!)
— Что пришли? И почему без выпивки: у нас вискарь закончился.
Долохов вытаскивает из-за пазухи бутылку самогона, втайне надеясь вернуть балалайку под подушку леди Малфой, а себя — соответственно на подушку.
— Никакой выпивки, мы не в гости! — Яксли радуется, что первый раз в жизни он чуть ли не главное действующее лицо фанфика, да еще и имя у него есть, и стремится быть очень активным. — Мы пришли, чтобы освободить тебя, Люциус! — торжественно заканчивает он, пафосно выпростав руку в направлении заключенного.
— Ну вот и конец каникулам, — вздыхает лорд Малфой.
* * *
Дементоры дружной толпой провожают Люца и остальных, выкрикивая пожелания доброй дороги и зазывают всех в гости.
— Будете у нас на Колыме... — бормочет Долохов, но его никто не понимает.
* * *
— Милый, ты дома!!! — Нарцисса с разбегу награждает благоверного жарким поцелуем, делая знаки Долохову, что он забыл у нее на тумбочке банку рассола.
— Л-любимая, что с твоей прической?.. — Люциус отстраняется, в ужасе оглядывая и в правду существенно постаревшую и подурневшую вторую половину. Нарцисса задумывается о том, что ежедневное принятие больших доз самогона вряд ли идет на пользу внешности чистокровных ведьм, и окончательно изгоняет "Антошу" из своего сердца.
* * *
— Милорд, Вы позволите пожить у Вас?! — истерично восклицает Люциус. Он, конечно, все еще совсем не такой, но лучше уж привычная змеюка-Лорд, чем новоиспеченная женушка с заплывшими глазами и коровьей лепешкой на голове.
Милорд не хочет, чтобы Люциус жил у него. Нет. Если быть точнее, Милорд очень хочет, чтобы Люциус жил у него, спал в его уютной кроватке из человеческих костей и ежевечерне делал ему массаж пяток, и... ну и так далее, ближе к рейтингу ЭНЦЭ-17. Но разумная часть Волдеморта (а у него и такая есть) все еще понимает, что это плохая идея. Хотя под взглядом этих стальных глаз уже не помнит почему.
— Милорд, молю, уповая на Ваше милосердие! — Милорд понимает, что если Люциус, понабравшись от сестер Блэк, сейчас кинется на колени, его змеиное величество таки не выдержит и воплотит в жизнь все свои сокровенные энцэшные фантазии.
— Милорд... — колени аристократа меедленно подгибаются, как бы угрожая алоокому.
— Да! ДА! — Люц изгибает бровь, как давеча Яксли, слегка удивляясь чрезмерной восторженности Повелителя. Тот переводит дух. — Кхм. Да, я согласен. Живи... Только подальше, — и, не удержавшись. — Мой сскольссский друг.
Люциус вздрагивает, но, вспомнив амбриджеподобную Нарциссу, вскидывает подбородок и радостно улыбается.
* * *
— В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны, ты краше весны, ты крааше весныы... — Долохов тоскливо перебирает струны балалайки, сидя под дверью нарциссиной спальни.
-... и пьянее лета, — мрачно добавляет Нарцисса, накладывая под глаза тонкие ломтики огурца.
* * *
— Милорд, для создания одного лечебного зелья мне не хватает важного компонента. Кто-то украл из моих запасов прядь из хвоста единорога, — зельевар невозмутим, хотя краем глаза замечает все еще торчащий из кармана Милорда белый клок волос.
Брови Волдеморта (если предположить, что они у него есть) ползут вверх.
— Шерсть единорога? Эмм. Что значит украл?! Я взял ее для опытов!!! — толстый слой чешуи все еще спасает Лорда. По его мнению.
Поймав летящую в лицо прядку, Северус благоразумно удаляется.
* * *
— Милорд, у ворот моя сестра. Впустить? — без особого энтузиазма говорит Бэлла, подливая Повелителю молоко Нагайны в чай.
— Нет, — шепчет Люц, немедленно падая в обморок.
— Да! — возопит Волдеморт, которому порядком надоело эмм... сублимировать каждый вечер после люциусовского лукавого "Сладких снов, мой Господин... Вы позволите пойти в постель?.." Люциус, несомненно оставаясь радикально не таким, все же существенно скучал ну хотя бы по флирту с противоположным полом. А так как Волдеморт был по его мнению существом среднего рода, его можно было в равной степени причислить как к господам, так и к дамам.
В столовую величественно входит леди удивительной красоты и грации с безупречно уложенными светлыми, чуть рыжеватыми локонами, лукавым взглядом из-под темных длинных ресниц, четко очерченными бровями и безупречной фигурой.
— Добрый день, господа, — говорит она с еле уловимым австралийским акцентом, мгновенно выводя благоверного из обморока.
— Любимая! — изумившись и обрадовавшись возвращению супруги в привычный облик, Люц подрастеривает аристократизм и кидается к ней.
Автор опускает дальнейшую сцену, дабы не вызывать рвотных позывов у неприятной автору части публики, не переносящей пейринга ЛМ/НМ.
* * *
Северус Снейп закрывает дверь спальни и оборачивается к прищурившемуся юноше, сидящему на краю его кровати и нетерпеливо стучащему носком ботинка по полу.
Vova
