Интересно, кому-то еще белые волокна метели в ночном небе напоминают струящиеся по бархатной мантии платиновые волосы? А сосулька над карнизом — ледяные серые глаза?
Длинные пальцы с силой сжали карниз, став еще бледнее, чем обычно.
Люциус, мой скользкий друг... Кто бы мог подумать, что это прозвище так приживётся. Я называл его так и прежде... Только про себя. Теперь его так называют все. В этом есть что-то притягательно-непристойное... Люциус... мой скользкий друг... Когда он задумчив, его пальцы скользят по его губам. И я вижу, почти чувствую, как они скользят по моим... Люциус, мой скользкий друг... Прядь волос скользит по шелку моей мантии, когда он склоняется к самому моему уху, чтобы доложить строго конфиденциальную информацию, и я чувствую его дыхание на своей шее. Люциус, мой скользкий друг... Я не позволяю своим мыслям заходить дальше.
Я знаю, как крепка моя власть над ним. Я знаю, что я могу дать ему все. Или отнять все. Я знаю, что он не посмеет отказать, если я велю ему опуститься передо мной на колени, и... Я не позволяю своим мыслям заходить дальше. Если я позволю, я буду слаб. Я уже слаб, потому что четверть часа смотрю на метель. Ведь она так напоминает его...
Порыв ветра бросил горсть колючего снега в лицо стоящему перед окном мужчине. Он захлопнул створки.
Люциус, мой скользкий друг... Ты делаешь меня уязвимым, а я избавляюсь от того, что делает меня уязвимым.
Дверь приоткрылась после негромкого стука.
— Милорд, все готово к операции в Министерстве, — высокий худой человек в пенсне поклонился и продолжил с легким русским акцентом. — Я готов руководить.
Я избавляюсь от того, что делает меня уязвимым...
— Руководить будет Малфой.
— Милорд, но... — мужчина нервным движением снимает пенсне, надевает его. — Милорд, но Малфой не знает, он не участвовал, он же... Это отходит от плана. Милорд, операция будет провалена!
Vova
