Одна попытка

Я кусал губы. Что ему понадобилось у меня? От него прилетела золотистая школьная сова, к лапе привязан мешочек с клочком бумаги, как будто оторванным от пергамента второпях, на нем лаконичное краткое сообщение: «Нужно немедленно встретиться. С.С.». Мы уже давно не общались, и этому я был несказанно рад, так какого же Мерлина Снейп решил сделать мне столь неприятный сюрприз? Ненавижу его.

Глубже устроившись в кресло, я попытался создать что-то вроде горделивой осанки, но решил, что не буду удостаивать старого ворона таким приветствием, а потому вальяжно улегся, закинув ноги на журнальный стол. Я не просто ожидал появления Пожирателя из камина, я выжидал. Перебирая в голове мысли о причинах его визита, я не смог найти хоть немного стоящую идею; такая неизвестность меня настораживала. Нет, Снейпа я не боялся, с чего бы. Просто раньше наши отношения ограничивались злобным шипением на меня с его стороны и холодным ответным взглядом с моей стороны. В конце концов взаимная неприязнь переросла в привычку, и мы, даже не чувствуя больше той ярой злобы друг к другу, все равно продолжали препираться. Пожалуй, мы даже стали друг друга уважать, но я бы никогда по собственной инициативе не назначил ему встречу, когда наши жизненные пути наконец разошлись.

У меня уже затекли ноги, но я не стал менять позу, пусть теперь увидит меня таким — равным ему, хозяином жизни. Вдруг из огня раздался треск, пламя полыхнуло, я приготовил уже для Снейпа маску безразличия на лице, но в камине просто догорело полено, обвалившись в пепел своих предшественников. Я ругнулся, уже коря без радости долгожданного гостя, и, успокоившись, погрузился было в раздумья...

— Мистер Поттер?

От неожиданности, услышав знакомый голос, я вскочил на ноги, по ходу отталкиваясь от бедного столика, который сразу почему-то натужно заскрипел и опасно покосился на своих тонких резных ножках. Голос Снейпа шел из коридора, поэтому я поспешил туда. Почему он не через камин прибыл, Кедавра его дери?

— Иду, — невежливо я как-то. Надо исправиться, свет что ли зажечь в коридоре. Мысленно произнеся заклинание, я осветил комнату, но по приближении к Пожирателю споткнулся об отогнутый уголок ковра и свалился носом прямо к ногам дражайшего профессора. Начнется сейчас… Опять будет презрительно гнусавить про то, какой я неудачник, одаривая при этом весьма не ласковыми взглядами.

— Вы не ушиблись? — Снейп наклонился, ухватил Гарри за руку, бережно помогая тому подняться. Нахмуренные брови, сжатые губы, пальцы цепкие и холодные. — Вам стоит быть осторожнее.

Мне показалось или я действительно услышал в его голосе нотку заботы? Раздосадованный собственным падением, но еще более необычной интонацией голоса профессора, я удивленно приподнял брови и тут же натянул заготовленную загодя маску безразличия, выдавив в ответ что-то наподобие «спсиб».

— Гарри, я к тебе не по личному желанию, сам понимаешь. Дамблдор поручил нам вдвоем забрать некий предмет из двойного тайника Смерти. Что за предмет — не спрашивай, сам не знаю.

— Мистер Снейп…

— Северус. Гарри, называй меня Северус.

— Северус, — признаться, я немного смутился от осознания факта, что мы, недавно непримиримые враги, почти дружественно болтаем у меня дома в коридоре, называя друг друга по именам. — С чего Дамблдору понадобилось вызывать нас обоих? Я имею в виду, меня-то зачем?

— Он доверяет нам. — Слегка пожав плечами, отрезал Снейп.

Подумать только. Уже как тринадцать лет прошло с окончания моего обучения в Хогвартсе. Волдеморт тогда исчез, не умер, просто исчез, и я оказался не нужен моему наставнику — великому Дамблдору. Да, крестражи мы уничтожили, но главной битвы не состоялось. Я чувствую, как горькая ухмылка растягивает мои губы, но не могу закрыть от взора Снейпа сильнейшее чувство утраты. Конечно, все тогда радовались, что больше не будет смертей, что жизнь пойдет своим чередом. По идее, я тоже кое-что получил от исчезновения Темного Лорда: возможность любить, не бояться за жизни близких мне людей, наконец, быть обыкновенным парнем, на которого не показывают пальцем и не кричат «Это же Поттер! Смотрите, великий Гарри Поттер!». Но и потерял я тогда немало. Дамблдор отвернулся от меня как от использованного по назначению носового платка. Рон с Гермионой поженились и растят довольно милых детей, отправляя мне сову с поздравлениями на Рождество и день Рождения. Я думал, что тоже смогу построить семью. Джинни… Она правильно сделала, что ушла от меня: с каждым годом после исчезновения Волдеморта я все глубже погружался в безвыходную депрессию, взваливая на Джин все свое отчаяние, распространяя на наших детей тоску и холод. Глупо было искать выход парам в работе: свою ненужность я почувствовал сразу. Копаться с бумажками я не могу, но и отлавливать мелких преступников за неосторожное использование черной магии не хочу. Что у меня осталось? Да практически ничего. Только обжигающая пустота в душе. Я не живу, просто существую: на автомате работаю, чтобы отправить золото Джинни и нашей ребятне, вечерами сижу у камина, разглядывая нежные языки пламени, слизывающие с поленьев последние соки жизни, одна радость — вечером взять метлу и полететь навстречу ветру высоко-высоко в небеса, чтобы липкий пар облаков пробудил меня от оцепенения души.

— Доверяет… — одними губами прошептал Поттер. Дернув головой, словно пытаясь избавиться от крепких лап раздумий, с горечью в голосе продолжил, — еще бы не доверять.

— Бери метлу. — Северус с сожалением взглянул на Гарри, голос его стал глухим и тихим. Пальцы крепче сжали древко метлы. — Вылетаем сейчас.

Я коротко кивнул и пошел наверх. Внутри меня вопила мысль — «какого черта? Они бросили тебя тогда! Дамблдор просто использовал тебя, а теперь хочет вернуть славно служившего песика? Зачем, зачем ты идешь за этой метлой, ты должен развернуться и сказать НЕТ!». Но ее пересиливала другая, та, что тихо, но настойчиво бормотала: «Иначе ты просто не выживешь, тебе необходим пусть небольшой, но стресс, именно такой стресс, приключенческий, а не тот, что ты переживаешь уже 13 лет. Вперед, за метлой и приключениями!». Я почти физически нуждался в подобной встряске. И, откровенно говоря, меня совсем не интересовало, что это за двойной тайник Смерти и зачем Дамблдор меня туда посылает. Главное — у меня есть цель. Жизнь без цели…убийственна более, чем самая жесткая схватка в бою с опаснейшим противником: в битве ты умрешь сравнительно быстро, а здесь приходится умирать всю жизнь, как бы глупо это ни звучало.

* * *

Я наслаждался песней ветра, даже немного растягивая губы в улыбке. Северус летел совсем близко, справа впереди, вел меня к цели. Я разглядывал его: все-таки, мой прошлый учитель. Паучиха — старость уже начала выплетать паутину морщин на белом лице Снейпа, но пока что эта затея удавалась ей плохо. Кажется, Пожиратель исхудал еще больше, но почему-то это только прибавляло ему изысканности; все те же длинные черные волосы, крючковатый нос, развевающаяся черная мантия… Сердце мое сжалось от воспоминаний по тем временам, когда вот этот человек наказывал нас — ведь тогда же рядом были Рон, Гермиона. Мы часто ругали между собой профессора Снейпа. Мне не кажется это глупым до сих пор. Обиды не прощаются, даже если нам принесли извинение искренне. Но углы обиды со временем стираются, делая ее неострой.

Тень усталости прочитывалась во взгляде Северуса, и еще появился какой-то неуловимый оттенок печали, сожаления об утраченном навсегда. Мне это напомнило собственные глаза. Странно, мы ведь со Снейпом совсем не похожи…

Ночь налилась иссиня-черными красками, захлестывая мазками кисти и небо, и землю. Северус достал палочку, и из нее вылетела белая искра, медленно опускаясь вниз. Значит, прилетели. Мы без спешки спускались за искрой, пока не оказались у нагромождения камней. Двойной тайник Смерти. Стоунхендж.

— Северус…

Снейп задумчиво глянул на меня и кивком головы велел подойти к одному из булыжников.

— Гарри, просто попроси его открыться.

О. Так вот почему я вдруг понадобился Дамблдору. Змееуст среди его знакомых, которых он может попросить о специфическом одолжении, только один. Я. Что ж, из коробки с хламом вновь достали носовой платок. Да какого Мерлина, что он о себе думает?! Старый мерзкий двуличный ублюдок!

Снейп все увидел на моем лице:

— Не думай так о нем. По крайней мере, не ты один жертва его грандиозных стратегий.

— Но я терпеть не собираюсь! Если ты можешь постоянно прислуживать этому…этому…ему, то это не значит, что я буду делать то же самое! — Гарри сорвался на крик; каждое слово, вылетавшее из его уст как приговор, было соткано из злости и презрения, скрепленных ниткой неверия, к концу которой был привязан камень отчаяния.

— Он только хочет безопасности для людей. К тому же… — Снейп говорил так, будто находился во сне и не верил, что происходящее здесь и сейчас — реальность. Глубокая задумчивость, тоска, хладнокровность перемешивались с теплой заботой, осторожностью, ингредиенты состояния души бурлили как смертоносное зелье. — Если бы не он, ты давно уже умер бы.

Что-то оборвалось в моей душе, я даже услышал громкий лязг, стянувший мои нервы в тугой узел. На меня обрушились чувства, которые я старательно прятал от себя все эти тринадцать лет.

— Я умер. Тринадцать лет назад, вместе с Волдемортом, — зловещий, тихий шепот Гарри змеился между камнями. — Ты не представляешь, что я пережил после, Северус. Живя, я мертв. Моя душа — сплошная черная дыра, поглощающая все, что оказывается близко к ней, — уголки губ Снейпа едва заметно дернулись вниз, глаза на мгновение отразили страдание. — Если бы я мог, если бы хватило моих душевных сил, я бы убил. Смерть, открой же свою тайну…

Я был обессилен. Словно тысячелетний старик я опустился на колени, сжав в кулаки желтеющую траву, пытаясь разжать окаменевшую челюсть, чтобы захватить немного воздуха. Я больше ни о чем не думал. Все мысли, все чувства внезапно исчезли, будто источник, который иссох; догоревшее полено рухнуло в пепел. Словно кто-то зачеркнул меня, стер ластиком душу.

— С возвращением, — Снейп подошел тихо, поднял мужчину за плечи. В глазах полыхало яростное холодное синее пламя, Пожиратель как будто впитал невидимую энергию, заново ретуширующую его.

Гарри с остекленевшим взглядом смотрел на оживающие камни: они сочились своей собственной кровью. Гарри…он просил Смерть смилостивиться и подарить ему Вечный покой. Другой выпрашивал у Смерти шанс. И она оказалась щедрой.

С возвращением… Ее сила стала переливаться в мужчину, отстраивая в нем новое «я», создавая новые приоритеты, намечая цели. Еще никогда он не жаждал жизни так, как сейчас. Он не замечал, как тонкие темно-зеленые нити, спускаясь по земле от камней, впивались в его тело, образуя внутри подобие души. Медленно мужчина поднял руку ко лбу, нащупал шрам в виде молнии, улыбнулся в ответ на ухмылку Иронии, снял круглые очки — он и без них прекрасно видел.

— Я жив. Я снова жив, — мужчина поднял взгляд от подножия камня на Пожирателя. Глаза его играли искрами безумного счастья и спокойной холодности, образуя вместе ужасную, неповторимую жестокость. Снейп под тяжестью взгляда упал на колени. — Поднимись, Северус.

Северус был для него одним из лучших. Всегда предан тому, кому служит, выполняет самые опасные задания, пускай и отнимающие все его силы. Фактически он только что дал ему новый шанс.

— Я дам тебе то, что ты давно мечтал получить, но не знал, что это возможно.

Глаза Снейпа чуть больше распахнулись, как у наивного ребенка, ожидающего чуда, что весьма позабавило мужчину. Из складок темной мантии он достал палочку, с удивлением повертел ее в руках, словно видел ее впервые, направил на Пожирателя…

— Лорд… — Северус немного отстранился от Волдеморта. Ему невыносимо больно было наблюдать за тем, как зеленые глаза Гарри горели яростным хладнокровием Темного Лорда, ему было странно видеть метаморфозы души Мальчика-который-выжил, ему было страшно смотреть, как умирает Гарри Поттер.

Волдеморт рассмеялся:

— Северус! Я не убиваю тех, кто спас мне жизнь, — и, сделав плавный жест волшебной палочкой, соткал из небытия Лили.

Лили... Северус застыл на месте, не смея шелохнуться, боясь, что от одного неверного движения ее тень растворится в непроглядной, всепоглощающей ночи. Призрак, она только призрак, но она здесь — легкая улыбка затронула ее губы, взгляд, проникновенный, исполненный искренней любовью. Она что-то напевала хрустальным голосом под неимоверно невесомую мелодию потусторонних душ, и Снейп с огромным трудом смог отвести взгляд от ее волос, шеи и переключить внимание на песню.

— Пока он щедр… пока ты рядом… дойди до конца… а Гарри дома…

Северус склонил голову, чтобы больше не видеть Лили. Встреча с ней оказалась больнее, чем он думал, сердце сжималось с такой силой, что, казалось, скоро оно перестанет биться. Он был готов на все, лишь бы быть рядом с Лили, слышать ее голос, заглядывать в ее изумрудные глаза, снова и снова говорить, как он ее любит, — на все, даже умереть. Больше всего на свете он хотел быть со своей любимой, пускай ему придется попросить о смерти врага.

Волдеморт стоял рядом, но не слышал Лили — слышать мертвых могут только по-настоящему живые. Подняв голову, Снейп посмотрел Лорду в глаза. Глаза Гарри…это почти глаза Лили…но сейчас ими смотрит тот, кто убил Ее. Внезапная вспышка ярости, ненависти выплеснулась в мощную магию древних, где не нужны волшебные палочки, где есть только маг и стихийная магическая сила. Волдеморт успел среагировать на перемену во взгляде Пожирателя Смерти, зеленый луч из его волшебной палочки коснулся лба Северуса.

От камней отразился тихий стук падающего тела.

* * *

— Почему вы послали туда Гарри? — рыжие волосы закрывали перекосившееся от ужаса лицо.

— Потому что он был шестым крестражем, и если бы он оставался жив, шанс возвращения Волдеморта был бы очень велик, — спокойным голосом разъяснял Дамблдор, хотя чего он не чувствовал в этот момент, так это спокойствия. Теребя в руках клочок бумаги, директор Хогвартса пытался справиться или хотя бы уравновесить совершенно противоположные чувства — от дикой радости до глубочайшего горя.

— А он не может…как вы…

— Воскреснуть? Моя смерть была сымитирована для отвлечения внимания Темного Лорда, профессор Снейп поддерживал мое существование зельями, а по окончании срока их действий, я очнулся из комы. Гарри…Простите, но он умер по-настоящему. Сожалею. — Слово «сожалею» Дамблдор повторил уже в тридесятый раз за день.

— Что это было за задание? — тут оцепенение прошло, и Джинни разрыдалась.

— Гарри и Северус Снейп уничтожали седьмой крестраж.

Джинни отвела руки от раскрасневшегося, залитого слезами лица:

— Вы говорили, Тот-Кого-Нельзя-Называть сделал только пять и шестой — Гарри.

— Я ошибся. Был и седьмой.

— А если он не последний? Если все это напрасно? — Джинни, надрываясь, кричала, пыталась хоть чем-то заполнить невыразимую пустоту, которая образовалась, когда она узнала о смерти Гарри. Они развелись, потому что она считала, что сама лучше воспитает детей, чем под влиянием маниакально-депрессивного состояния мужа. Но она любила его, любила исступленно, всем сердцем.

* * *

На клочке пергамента, что так занимал руки Дамблдора, красивым плавным почерком было написано:

Последний крестраж уничтожен.

Северус Снейп