По ту сторону Мгновения

Совсем недавно я обнаружил одну закономерность и удивился тому, что эта, казалось бы, доступная правда была скрыта от меня почти сорок лет моей сознательной жизни.

Она заключена в том, что когда внутри человека вспыхивает искра желания, неважно какого: будь то сексуальное влечение или странный порыв выпить крепкий кофе перед сном — одна-единственная секунда отделяет нас от удовлетворения.

Что такое секунда в масштабах суток? А в масштабах всего мироздания? Ничто. Микроскопическая пылинка в вихре безумного торнадо, но именно этой незначительной разницы хватает для того, чтобы успеть передумать, перехотеть претворять своё желание в реальность.

Всего одно Мгновение, и твоя жизнь может быть совсем другой.

Если бы не оно, что было бы сейчас? Где бы мы были?

Сидел бы сейчас передо мной взлохмаченный молодой человек, постоянно поправляющий круглые очки на переносице, которые делают его смешным, и пытался доказать мне, что он совершенно ни в чём не виноват?

— Я уже несколько раз сказал Вам, что это не мой пистолет! Я зашёл в магазин купить себе пачку сигарет, но потом вспомнил, что дома нет молока, поэтому пошёл за ним. Когда вернулся на кассу — в этот момент и появилась та самая девушка, которой и принадлежит оружие. Она угрожала кассиру, что пристрелит его, если тот не отдаст ей все деньги, а когда вызвали полицию, испугалась и, по всей видимости, подбросила пистолет мне!

— Как всё легко и просто в Вашей истории, мистер Поттер, — я кривлю губы в усмешке, медленно подаваясь вперёд и соединяя кончики пальцев. — Я так понимаю, тот факт, что кассир и охранники не помнят ни девушки, ни совершённой ею попытки ограбления, Вас не смущает?

Парень кусает губы, рассеянно шевеля волосы на макушке. Проходит несколько минут, в течение которых внутри горе-грабителя идёт тяжёлая борьба, прежде чем он вновь возвращает своему лицу осмысленное выражение.

— Хотите сказать, меня они запомнили?

— Вас, к моему удивлению, тоже не запомнили, зато отряд полиции не забыл про вызов на место преступления.

Он возмущённо фыркает, резко откидываясь на спинку жёсткого стула, при этом поморщившись. Да, я знаю, стул совершенно неудобный, на что он, в принципе, и рассчитан.

— И загребли первого, кто вышел из супермаркета, то есть меня?! Немыслимо!

— Вот именно, что Вас арестовали на месте преступления, — хмыкаю я.

Он хмурится, тонкие ноздри трепещут от негодования.

Прости, парень, но это моя работа.

* * *

За каким дьяволом мне понадобилось это молоко? Я мог купить его возле дома, а не тащить через целый квартал, так нет же, решил убить двух зайцев — и что получил в итоге?

Если бы я купил одни сигареты, то покинул этот проклятый магазин двумя минутами раньше и не попал бы в переделку.

Рассуждая логически, что я должен был делать, когда эта дура размахивала маггловским оружием направо и налево? Стоять и смотреть? Поэтому я и вырубил её, не забыв наложить Обливиэйт на неё, а заодно на кассира с охранником, а пушку решил выкинуть.

Мог ли я подумать, что полицейские приедут так быстро, схватят меня и увезут под белы рученьки прямиком в участок без суда и следствия? Последнее я, конечно, загнул, потому что на следующий день назначена некая экспертиза, которая позволит выяснить, чей на самом деле пистолет. Никогда не знал, что магглы такие изобретательные, не зря мистер Уизли без конца твердил это.

Но это не самое страшное.

Мало того, что меня обыскали с ног до головы, так ещё отобрали волшебную палочку. До сих пор помню их выражение лиц, когда они увидели её. И как мне объяснить, что это? Не хватало, чтобы ещё и в дурку увезли за мои рассказы о волшебном мире.

Теперь я сижу, как самый последний идиот, на допросе и безуспешно пытаюсь оправдать себя перед начальником участка. Ещё тип такой отвратный, не удивлюсь, если у него нет жены — такого не вытерпишь.

Внешность необычная. Один крючковатый нос чего стоит, но который, к удивлению, совсем не портит его худощавое лицо, наоборот, придаёт грозный вид. Ну-ну, ему как раз под стать.

И фамилия: «Снейп». Весьма редкая.

Уже целый час я страдаю от собственного кретинизма. Сдалась мне та девка с её ограблением! Ну и забрала бы все деньги, у неё на лице было написано, что она не осмелится спустить курок, так нет же, угораздило меня геройствовать лишний раз.

Ненавижу себя за это.

* * *

С удовольствием откинувшись на мягкую спинку кресла, устало тру глаза. Этот парень выкачал из меня последние соки. Лепить горбатого и даже глазом не моргнуть — определённо, к этому должен быть прирождённый талант.

Теперь бедняга сидит в камере для подозреваемых и его дальнейшая судьба полностью зависит от меня.

Шестое чувство подсказывает мне, что он невиновен. Господи, ну вы посмотрите на него — огромные испуганные глаза, сам худой, немного нескладный — такие не способны на ограбление. У меня более чем двадцатилетний стаж работы в полиции, и преступников я вижу насквозь. Этот хоть и не похож на грабителя, но совсем не может оправдать себя.

* * *

Дома меня ждёт неизменная бутылка пива и вечер перед телевизором, который уже порядком поднадоел. Сейчас я вприпрыжку побежал бы к дурацкому ящику, только лишён такой возможности ввиду нахождения за решёткой.

Утомила моя жизнь по накатанной. Если бы я знал, что меня ждёт после окончания школы…

Пока я учился в Хогвартсе, моя жизнь была прекрасна, только я этого не понимал. Сейчас же, то, что происходит со мной, даже существованием не назовёшь.

Да, я всё в том же горячо любимым мною Лондоне, работаю в Министерстве в отделе Контроля за магическими существами, как и мой отец, но мне остро не хватает чего-то из ряда вон выходящего: каких-нибудь приключений, да чего угодно, лишь бы разорвать этот замкнутый круг.

Не то чтобы в школе были какие-то необычные события: все семь курсов прошли в учебной рутине, летом я возвращался в родительский дом, под заботливое крыло мамы и папы, в сентябре — снова в Хогвартс, и всё по новой. Мне было хорошо потому, что это было детство, а в детстве ни о чём не думаешь, живёшь и живёшь.

У меня есть девушка, Парвати, мы учились вместе. Только я её, по всей видимости, уже утомил. Ну извините, я не «звезда сезона» Седрик Диггори, а Парвати нужен именно такой. Подозреваю, что в скором времени она разорвёт наши отношения. Как ни странно, но я не удивлюсь.

Я погряз в рутине, и даже наши посиделки в пивнушке по выходным с моим другом Роном не спасают положение.

Моя жизнь подобна жевательной резинке, которую растягивают в разные стороны: она тянется, тянется, до тех пор, пока в критический момент не оборвётся.

В общем, не жизнь, а медленный и верный путь к саморазрушению.

И этот случай с арестом — первый звоночек наступающей бури.

* * *

Не единожды меня посещало подозрительное чувство, что я что-то упустил, что моя жизнь могла сложиться иначе. И чем больше я думал об этом, тем чаще приходил к одному и тому же выводу про загадочный феномен Мгновения.

Сейчас, закрыв на ключ дверь своего кабинета и выйдя на морозный воздух, я направляю свои шаги по тротуару вдоль линии фонарных столбов, плотнее кутаясь в клетчатый шарф. Я думаю о том, что в какой-то момент, возможно в юношестве, а быть может в глубоком детстве, отказался от важного желания, свернул не на ту дорогу. Не то чтобы меня не устраивала моя жизнь, хотя работа в одном из полицейских участков и проживание на окраине Лондона в однокомнатной квартирке — не лучшая судьба для волшебника, с отличием окончившего Хогвартс. У меня была возможность пойти работать в то же Министерство, но ещё с молодости я на дух не переносил это крысиное гнездо, где из года в год ничего не менялось по причине спокойной, даже можно сказать, вяло текущей жизни магической Британии.

Я мог заняться профессорской деятельностью, однажды мне даже подвернулась возможность преподавать в школе, но я отказался, не раздумывая. Никогда не замечал за собой таланта к обучению детей, которые, если судить по моему горькому опыту помощи однокурсникам на уроках зельеварения, не особо блещут феноменальными знаниями, а главное — не обладают ни малейшим стремлением постичь тонкости этой науки.

Мои друзья по Хогвартсу впали в состояние крайнего шока, когда узнали, что я хочу жить и работать в мире магглов. Особенно Люциус Малфой. Тот — волшебник-аристократ до мозга кости — не может даже допустить и мысли о существовании бок о бок с «простыми людишками».

Для меня же это стало новым витком в моей однообразной жизни.

Тем более, мне вполне хватает личной лаборатории в квартире, хотя, по большей части, это лаборатория является моим жильём, нежели наоборот. Я поддерживаю связь с одним магом, который держит лавку в Косом Переулке — ему-то я и продаю свои зелья. Какой-никакой, а заработок, особенно если поступает заказ на весьма сложные составы вроде Ликантропного зелья — заказчик щедро оплачивает мою работу.

Может, не стоило отказываться от работы в Хогвартсе? Нервы у меня железные, а терпение — неисчерпаемое. В конце концов, нашлись бы те, кто оказался способен изучать зельеварение. В какой-то миг я даже захотел этого, но тут же одёрнул себя и отказался. Мог ли я ошибиться с этим выбором?

Рядом взвизгнула сигнализация автомобиля, спугнув стайку голубей. Птицы спорхнули с веток, стряхивая крупные хлопья снега, который тут же рассыпался в воздухе, опускаясь на мои плечи.

Подняв глаза к одинокому месяцу, растираю замёрзшие пальцы и возвращаюсь мыслями к тому парню в очках.

Гарри Поттер. Имя как имя. Никогда раньше не слышал о нём.

Вдруг вспоминаю, что офицер Джек Олдридж — один из тех, кто участвовал в задержании — должен был прийти ко мне с отчётом о вещах, изъятых у Поттера, но не сделал этого. Мне известно только про пистолет. Значит, завтра кто-то получит выговор.

Стряхнув снежинки с плеч, прячу ладони в карманах пальто и сворачиваю в переулок, где как раз и находится трёхэтажный дом, в одной из квартир которого я живу.

* * *

Всю жизнь «мечтал» остаться с ночёвкой в выхоложенной камере полицейского участка.

Я сижу на узкой скамье, притянув колени к груди, легонько и методично стукаясь затылком о каменную стену. Офицер, охраняющий меня, футах в трёх смотрит какое-то телевизионное шоу по маленькому телевизору и не обращает на мои действия ни малейшего внимания.

Я разглядываю длинную тень от металлических прутьев решётки, исполосовавшую неровный пол, и в который раз за сегодняшний вечер грешу на чёртово молоко. Сдалось оно мне. Если бы я передумал, если бы не пошёл…

Слишком много «если бы». Они словно преследуют меня по пятам, заставляя сомневаться в правильности своего выбора.

Как было бы хорошо, если бы не было этих «если бы».

* * *

Если бы я знал, что меня ждёт после окончания Войны, я бы, не раздумывая, второй раз подставился под палочку Волдеморта, добровольно подписав свой смертельный контракт.

Когда? Когда?..

* * *

Моя жизнь всегда служила белым листом для построения жизни других. Моя воля, мои желания — всё было загублено, убито, переработано и использовано как удобрение для выращивания чужих судеб, для обеспечения успеха других людей.

Это тот мальчишка, без которого я не вижу смысла своей жизни.

* * *

Поттера пришлось отпустить на следующее утро. Дактилоскопия показала, что отпечатки пальцев на пистолете принадлежат не ему, а некой Элиссон Бэкер, ранее судимой за вождение транспортного средства в нетрезвом состоянии.

Парень оказался прав.

Единственное, что для меня до сих пор остаётся загадкой, так это то, почему ни кассир, ни охранник, ни другие посетители магазина не помнят ни Поттера, ни эту самую Бэкер?

Моя логика предлагает, мягко говоря, неуместный в этой ситуации вариант.

Магия. Обливиэйт.

Каково же было моё изумление и вместе с тем гордость за свою смекалку, когда я увидел вещи, изъятые у Поттера в момент задержания. Среди ключей, брелоков, сигарет и прочего барахла я обнаружил волшебную палочку. В голове так и прозвучало: «Мистер Поттер, как Вы банальны».

Каков хитрец, теперь-то я понимаю, почему его версия развития событий была столь неправдоподобна. Парень не хотел расколоться в том, что он — волшебник.

Наверняка, окончил Хогвартс. Интересно, на каком факультете он учился, потому как у него есть все задатки для Слизерина.

Момент, когда я лично отдавал ему его вещи, специально протянув волшебную палочку в конце со словами: «Ваша палочка, Поттер. Впредь будьте осторожны при стирании памяти», — просто обязан войти в историю. Изобразить шок так, как это сделал парень, не сможет никто. Он вылупил на меня свои большие глазища, на щеках выступил нежный румянец. Если бы не отвисшая челюсть, его можно было счесть довольно-таки миловидным.

В последствии я не раз прокручивал в голове эту историю с задержанием и освобождением, и каждый раз приходил к одному и тому же выводу: наша встреча с Поттером — далеко не случайность.

Быть может, я единственный раз в жизни не ошибся, когда не спасовал и согласился на его, безусловно, странное предложение встретиться вновь, только в более непринуждённой обстановке.

Возможно, это станет уникальным случаем в моей жизни, когда мне удастся обмануть Мгновение.

* * *

Неужели кому-то в этом мире ещё есть до меня дело?

Мгновение — и я встречаюсь взглядом с чёрными глазами.

* * *

Впервые в жизни я пошёл против всех доводов разума. Впервые в жизни я попросил нудный голос, говорящий о том, что я не должен этого делать, заткнуться, и поступил так, как считал нужным я сам. Именно нужным, а не так, как мне велела моя судьба или долг.

Даже я сам был полностью уверен в том, что сгнию в Азкабане, но нет, оправдали, хотя я предпочёл бы первый вариант. Слишком настойчивы призраки прошлых потерь, преследующие меня.

* * *

Какая необъяснимая сила движет нами в момент, когда мы решаемся на самое безумное желание в своей жизни?

Чья коварная невидимая рука останавливает импульс, бегущий по нервам, за миг до того, как он поступит в мозг, а тот отдаст команду для незамедлительного выполнения?

Как человек может уловить этот момент? Как за всего лишь одно мгновение успевает передумать? Как за столь короткий срок может понять, что на самом деле не хотел исполнять то или иное желание?

Это непостижимо. Это необъяснимо. Это вводит в заблуждение. Заставляет сомневаться, прокручивать в воображении другой возможный вариант развития событий ещё и ещё раз, путая, сводя с ума.

Если сильно увлечься, рассматривая оборотные стороны медали одного и того же желания, можно не заметить, как потеряешь тонкую грань, разделяющую реальность и то, что могло бы быть.

И это самое страшное.

Поэтому я не могу понять, что происходит сейчас на самом деле.

Я действительно целую тонкие пальцы Северуса или всего лишь представляю это?

Встряхнув головой, вновь поднимаю взгляд на него и улавливаю тень подозрения в тёмных глазах.

— Всё в порядке? — его ладони, до этого перекатывающие бокал, замирают, и я впиваюсь взглядом в эти невероятно изящные пальцы.

Значит, всё-таки воображал.

Кивнув, припадаю губами к своему бокалу с коктейлем, краснея от желания, чтобы на месте холодного стекла были его губы. Стараюсь не встречаться с взглядом Снейпа.

Оказывается, он тоже волшебник. Вот так неожиданность. Причём приятная. В том плане, что это послужило благоприятной основой для завязывания дружеских отношений.

Тот факт, что лично с моей стороны сложилось отношение совершенно другого рода — отдельная история.

Сегодняшний вечер — третья наша встреча. Я был немного удивлён, когда Северус согласился встретиться со мной ещё раз.

Не знаю, что подтолкнуло меня сделать ему подобное предложение, но сейчас я более чем уверен, что в тот момент я всё сделал правильно.

Снейп, этот неприступный с виду человек, ворвался в мою жизнь, как свежий ветер в распахнувшееся окно, принеся с собой новый глоток живительного воздуха, потому что рядом с этим мужчиной я, на самом деле, даже дышу иначе. Я вижу мир в его первозданных красках, который переливается в разноцветном калейдоскопе эмоций и чувств, я практически могу пощупать ту энергетику, которая исходит от меня, когда Северус рядом.

Хотя он ничего для этого не делает. Скорее наоборот, я превращаюсь в вихрь, в то время как он нагоняет на себя суровый вид — почти такой, как на моём допросе.

Мы встречаемся поздно вечером, когда и его, и мой рабочий день подходят к концу, заходим в какой-нибудь бар (каждый раз в разный), берём по бокалу чего-нибудь горячительного и разговариваем, разговариваем часами напролёт. Расходимся в двух случаях: либо когда время переваливает за полночь, а завтра рано просыпаться, либо когда я напиваюсь так, что не могу самостоятельно слезть с высокого стула. Не то чтобы я получаю удовольствие, когда у меня всё плывёт перед глазами. В присутствии Снейпа я просто не могу иначе.

Его прямой взгляд вгоняет меня в ступор, низкий голос, раздающийся почти над самым ухом, заставляет вздрагивать, поэтому свои непристойные мысли и желания я предпочитаю топить на дне бокала.

После такого количества спиртного я с лёгкостью переношу то, что он, приняв на себя «два фунта» моего веса, ведёт на улицу и запихивает в такси.

Я доезжаю до дома, поднимаюсь на нужный этаж, долго вожусь с ключами, потом, упав на кровать прямо в одежде, засыпаю с последней мыслью о том, что в который раз побоялся пойти на поводу у своего желания.

Сегодняшняя встреча может стать особенной.

Если я решусь, если я вновь не испугаюсь, если, если, если...

Снова эти ненавистные «если».

Вздохнув, опрокидываю оставшуюся на дне порцию коктейля, абсолютно не замечая того, как внимательно Северус сейчас смотрит на меня.

* * *

Секундная аппарация — и я на пороге двухэтажного дома. Наверняка, он удивится моему появлению.

Гарри…

* * *

У парня такой вид, будто он корову проигрывает.

Третий раз мы сидим с ним в баре, и третий раз он смотрит на меня так, словно…

Такой взгляд у людей, которые, окончательно разочаровавшись в жизни, вдруг видят что-то из ряда вон выходящее и не верят, что так бывает.

Именно так Гарри смотрит на меня третий вечер подряд.

Не может двадцатилетний парень так взирать на почти что сорокалетнего мужчину.

Или может, просто я не хочу принимать это?

Этот мальчишка трещит без умолку, и у меня складывается впечатление, что ему не с кем поговорить. За два вечера он рассказал мне всё о себе — начиная с детства, переключившись на школьные годы и окончив работой в Министерстве, так что сегодня ему просто не о чем поведать мне.

В этот вечер он непривычно молчалив, глушит уже третий по счёту бокал ярко-голубого, подозрительного на вид, пойла, я же не изменяю любимому виски.

Мы сидим в баре всего в квартале от моего дома. Как оказалось, сегодня мне не придётся сажать Гарри в такси, потому как он живёт в пяти минутах от этого места. Ещё ближе, чем я.

Странная мысль витает в прокуренном воздухе. Я напрягаю внимание, силясь ухватиться за мысль, но та, вильнув хвостом, скрывается за плечом Поттера, как бы намекая.

Он изучает меня, впивается масленым взглядом в моё лицо, почему-то заостряет внимание на моих руках.

Может, это всего лишь действие той адской смеси, что плескается в его бокале?

А может, мои собственные глаза видят то, что желают видеть?

Что я желаю?

* * *

В два шага достигнуть двери, резко дёрнуть за ручку. Всего за мгновение оценить ситуацию.

Мой мальчишка, на чей алтарь не зря была возложена часть моей души.

* * *

— Смешно вышло с моим арестом, — Гарри подаёт голос.

Облокотившись о гладкую столешницу, он закидывает ногу на ногу.

Они сидят достаточно близко, друг напротив друга, поэтому та нога Поттера, которая сверху, почти касается лодыжки Северуса.

Мужчина в удивлении выгибает бровь, водя кончиком пальца по ободу своего бокала.

— Странно, но ты — первый, кто так радостно отзывается о подобной вещи.

Гарри смеётся, откинув голову назад, и взгляду его собеседника открывается бледная юношеская шея.

— Я не говорю, что мне понравилось. Просто меня позабавила ситуация, — выдыхает Поттер, свесив ноги, подаётся вперёд к Северусу.

Их колени сталкиваются, оба обращают на это внимание.

— Смотрю, тебя ничем не возьмёшь. В таком случае, надо было подержать тебя денёк-другой. Тогда бы я посмотрел, какие «песни» ты запел бы, — ухмыляется Северус, склоняя голову набок.

Парень на мгновение округляет глаза, потом вновь смеётся, и смех его явно нетрезвый. Склонившись к столешнице, он прижимается щекой к прохладному лакированному дереву. Дужка очков впивается в щёку, но ничего страшного. Он неотрывно смотрит на мужчину, встретившего его взгляд. Оба молчат.

Худощавая ладонь отрывается от колена, вспархивая к нежной коже на шее, путается в непослушных волосах, обводит контур уха.

— Нет, спасибо, мне ночи вполне хватило, — Гарри подпирает голову рукой, подзывает бармена и, заказав ещё одну порцию любимого коктейля, со внезапно появившимся интересом разглядывает ровные ряды бутылок у противоположной стены. Он чувствует на себе внимательный взгляд.

Повернуться.

Поймать тонкие губы в сладкий плен поцелуя.

Новый бокал. Новая порция средства для выведения мозгов из строя.

Взяв со стола пачку сигарет, Гарри достаёт одну. Сунув её себе между губ, ищёт зажигалку по карманам.

Северус, всё это время наблюдавший за его действиями, качает головой и достаёт из-за пазухи дорогую зажигалку квадратной формы с выгравированной на ней змеёй.

Щелчок, и Поттер прикуривает, благодарно кивнув.

— Не знал, что Вы курите, — пустив облачко сизого дыма, произносит он.

Северус пожимает плечами, пряча зажигалку, допивает свой виски и только после этого отвечает:

— Нет, я не курю. У меня много друзей-курильщиков и, как правило, все теряют зажигалки.

— Больно дорогостоящая зажигалка для друзей, — мальчишеские губы растягиваются в улыбке.

— Подарок, — лаконично отвечает Северус, отводя от своего лица упавшие пряди волос.

Схватить его за бледное запястье. Отобрать сигарету. Нечего портить своё здоровье, молодой ещё.

Не отпустить тонкую руку. Поцеловать каждый палец, ощущая горьковатый привкус дыма, въевшийся в кожу. Ещё неделю он будет чувствоваться. Я ненавижу сигаретный дым, но я готов полюбить тот, которым пахнут твои пальцы.

В молчании Гарри докуривает сигарету, тушит окурок в пепельнице.

При взгляде на коктейль к горлу подкатывает тошнота, но надо. Надо выпить его, чтобы заглушить свои желания.

Пальцы Северуса нервно барабанят по столу, но он не замечает. Вторая рука ныряет в карман пальто, достаёт часы.

— Поздно уже, — заключает мужчина, опуская часы обратно.

— Да, завтра на работу, — соглашается Гарри, залпом выпивает коктейль, морщится.

Поправив очки на переносице, запахивает пальто и, спустившись со стула, разворачивается в сторону выхода, не забыв обернуться, чтобы убедиться, что Северус следует за ним.

Он следует. Не отстаёт ни на шаг, попутно обматывая шарф вокруг шеи.

Они выходят на улицу. Останавливаются в свете фонаря. Долго-долго смотрят на кружащиеся в воздухе снежинки.

Так тихо — ни ветра, ни шума машин. Даже тепло.

Они стоят лицом друг к другу. Гарри, чуть задрав подбородок — он ниже Северуса на полголовы. Северус, склонив голову, отчего несколько прядей угольно-чёрных волос закрывают его скулы.

Им в разные стороны.

Не молчать. Сказать что-нибудь.

Несвязный шёпот. Горячие и влажные поцелуи под ухом.

— Когда мы встретимся вновь? — выдыхает Поттер, пряча подбородок в высоком воротнике своего пальто, так что приходится смотреть исподлобья.

Северус задумчиво смотрит на свет фонаря, дрожащий от бесконечного потока снега.

— Когда будет суждено, — и лёгкая ухмылка вдобавок.

Со стороны Гарри раздаётся вздох. Стряхнув снежинки с торчащих в разные стороны волос, он вглядывается в лицо Снейпа, хмурясь, силясь понять, почему он, Гарри, боится?

Он не успевает отвести глаз, когда Северус резко переводит взгляд на него и замечает сомнение на молодом лице.

Мужчина поджимает губы, видя, как тушуется парень, как тот снова и снова поправляет очки, как тихо вздыхает и морщит нос, как смотрит куда угодно, но только не на Северуса.

Снять с него дурацкие очки — за ними не видно красивых глаз.

Подталкивающий к тому, чтобы взять его прямо здесь, прямо возле этого столба.

— Как скажешь. Приятно было снова тебя увидеть, — Гарри грустно улыбается и протягивает ладонь для рукопожатия.

Северус почтительно чуть склоняет голову и легко сжимает узкую ладонь.

Успеть поймать его руку до того, как она опустится.

Не захотеть идти домой.

— Взаимно, Гарри, — Северус разжимает пальцы.

Прижаться небритой щекой к гладкой скуле, пахнущей мужским парфюмом и немного сигаретами.

Передумать уходить одному.

Пушистый снег продолжает падать, пряча под своим тонким покровом две пары следов: одни — частые и поспешные, другие — широкие и уверенные.

Две пары следов, направленных в противоположные стороны.