Молод и одержим

Я был молод, богат и одержим.

Я всегда получал, что хотел. До того, как натолкнулся на него. До того, как вся моя жизнь, подчиненная лишь моим желаниям, покатилась к чертям.

У меня были деньги, власть, молодость, связи, все то, с помощью чего я добивался целей. Для меня просто не могло существовать запретов. А еще говорят, что я был чертовски красив. С этим не поспоришь. И что, скажите, что могло остановить мой динамичный ход по головам? Конечно, конечно Гарри Поттер.

Седьмой курс… Слишком много было забот. И этот лысый слизень, которого-нельзя-называть, весьма попутал мои планы. Но Том был тем, с кем лучше не спорить, а заключать сделки. Как-то раз мне даже пришлось променять жизнь отца на одну очень полезную мне услугу. Я не собирался останавливаться ни перед чем. И Том не был исключением. Это даже было… немного скучно. Оказалось совсем не трудно войти к нему в доверие, а потом швырнуть заклятие в спину в момент ЕГО слабости. Какое-то время после меня это даже забавляло. Напрягла только странная дымка, окутавшая меня сразу после смерти Лорда. Конечно, никто не узнал, отчего и как погиб Лорд, для всех них он просто снова пропал. Я не забыл распустить сплетни. И не забыл обработать память Северуса, хоть это было и опасно. Говоря короче — я снова вышел сухим из воды. Одна большая зудящая муха по имени Том была устранена. Теперь ничто не мешало продолжать учебный год в Хогвартсе, в чем я и нуждался. Мне нужно было наблюдать за Гарри. Хогвартс — мои уши и глаза. Я все устроил.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Я оказался прав, он пришел. Усталый, весь какой-то поникший, что даже расхотелось доставать его. К тому времени я уже понял, что хочу его и только его. Мне нужен был он. Весь. Целиком. Поэтому у нас случился разговор. Я позволил Поттеру увидеть мою другую сторону. Сторону, где я мог быть милым, насколько это вообще возможно, и приветливым. Я рассказал ему, как тяжело мне было терять отца, когда Лорд прикончил его. Как я и ожидал, он проникся и даже стал жалеть меня. Потом он и сам разоткровенничался, рассказывая мне, что не знает, для чего он теперь. Темный Лорд исчез сам собой, а Поттера с детства готовили к тому, что он должен будет убить. А теперь он потерялся. Теперь, когда над Магическим миром больше не висит угроза в лице Тома Реддла. И я успокаивал Поттера, припоминая, что он немало сил положил на то, чтобы уничтожить оставшихся без своего господина пожирателей. А он ответил, что ему было все равно, он бросался на опасность с пустой головой и палочкой наготове, настолько он был растерян. Мы еще о многом поговорили, и, кажется, он узрел во мне что-то человечное. Сказал, что не хочет больше враждовать, что это все глупо и по-детски, что он устал от всего этого. Я был не против. И на прощание назвал его по имени, что немало удивило самого Гарри.

Еще через месяц он делился со мной многим. Своими переживаниями и страхами, радостями и мыслями. А я все впитывал и впитывал, отдавая взамен все, что мог себе позволить. Так шли дни и недели. Мы больше не устраивали стычек в коридорах, а мирно пожимали друг другу руки. Тогда я подумал, что да, я завишу от Поттера. Но пусть и он зависит от меня. Это было моей небольшой целью. И тогда я решил открыться ему настолько, насколько позволяло мое положение. Одним вечером я выложил ему все, что было на душе, а многое из того ранило так, что я сам не заметил, как Поттер стал смахивать мои слезы. Как, нелепо сотрясаясь, я оседал в его руках. И я почувствовал нечто сродни облегчению. Гарри тогда выглядел очень озабоченным и открытым, он говорил какие-то хорошие слова, я не вспомню сейчас. Но с тех пор его отношение ко мне изменилось. Он все задумчивее смотрел на меня, такого же холодного, как и всегда, наверно, не мог поверить, что он стал свидетелем моих откровений. Наивный мальчишка.

(Воспоминание

(Конец воспоминания)

До нашей поездки на Гриммо оставалось еще время, и мы не теряли его даром. Я все сближался и сближался с ним, казалось, теснее некуда. Но нет предела совершенству.

И в тот хмурый вечер на площади Гриммо в этом жутком доме мы были совершенно одни.

Похоже, Гарри уже думал насчет дружбы между нами, но, учитывая потребность Поттера в тепле и мою дьявольскую красоту, все случилось так, как и должно было.

Именно в тот вечер мы впервые поцеловались. Я помню, Гарри сначала испугался, но потом сам прильнул к моим губам, так отчаянно, что я понял, как ему решительно не хватало близкого человека. С того самого вечера мы почти не отлипали друг от друга.

Но каникулы закончились, и нам пришлось соблюдать некие правила поведения. Моя свита была слишком тупа, чтобы что-либо заподозрить без моего разрешения, ну а об Уизеле даже говорить нечего, Гермиона же по уши в учебе, так что большой опасности не наблюдалось.

С каждым днем мне отчего-то становилось сложнее смотреть в глаза Поттеру. Там я видел влюбленность. Явную влюбленность. Мой чертов план сошел на нет, потому что я банально не знал, что теперь делать. Поттер был со мной все время, что мог посвятить мне. Мы целовались, кажется, во всех уголках Хогвартса, и однажды ночью ему захотелось большего. Было бы несусветной глупостью отказываться от того, чего я так долго желал. Ту ночь мы не сомкнули глаз. Одна мысль о том, что Гарри лежал передо мной, открытый и доступный, возбуждала неимоверно. Мы сплетались вновь и вновь, черпая силы неизвестно откуда, но эта ночь стала лучшей в моей жизни. В моей одержимой Поттером жизни. С того дня мы окончательно забили на приближающиеся выпускные экзамены и редко отрывались друг от друга. Со временем Поттер, должно быть, стал замечать странный блеск в моих глазах. Я не мог смотреть на него спокойно. Я хотел его всегда и везде. Он стал моим.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Злоба, нахлынувшая на меня в тот момент, отразилась на лице и вещах этого Томаса. Ревность, чувство собственности, что угодно, но Дин Томас молил меня о пощаде. Гарри ничего не узнал, но подозрительно косился на меня за завтраком, увидев потрепанного Дина. Я лишь улыбался и делал вид, что ни при чем здесь.

Время летело незаметно, и вскоре наступили экзамены. Я плохо помню те дни, но экзамены я сдал хорошо, как все и ожидали от меня. На выпускном балу все отрывались как в последний раз, а мы с Гарри снова уединились. В тот день Поттер был задумчивым, и мне это не нравилось. Как я и предполагал, он стал разглагольствовать о недалеком будущем. Ясное дело, расставаться со мной он не хотел. Ожидаемо, но я предложил ему переехать ко мне, теперь мы могли быть вольны в своих поступках, за нами больше не следили сотни глаз. Поттер долго не решался, но в конце концов согласился. Да как будто у него был выбор!

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

С ним я мог позволить себе быть нежным.

В итоге я все же разрешил притащить в свой дом псину. Черную гладкошерстную псину. Пока я утрясал дела в Министерстве, Поттер летал на метле у дома и играл с собакой. Он назвал ее Нэна. Чертова сука стала забирать слишком много внимания моего, моего Гарри! И тогда я решил, что никто не может вставать на пути у нашего счастья. Поттер не все время сидел дома, он тоже вылезал куда-то. Например, прикупить какого-нибудь дрянного корма для своей Нэны. Не раздумывая долго, я направил на псину палочку, пока Поттера не было, и с ненавистью выплюнул проклятье. Животное сдавленно тяфкнуло, испугавшись резкого движения моей руки, а в следующий миг уже завалилось на бок, содрогаясь в последней судороге. И тут со мной случилось что-то странное. Я выронил палочку, глядя на бурую кровь, толчками выплескивающуюся из пасти псины, и схватился за голову. Слишком пахло кровью. Тогда я вдруг ощутил, что мною что-то движет. Я понял, что лишил Гарри почти единственного близкого создания. Я стал противен себе. Приказал домовикам вынести труп собаки куда-нибудь подальше от моего имения и заперся в комнате наверху. Я сидел под окном и думал, что стало со мною? Когда любовь, если это чувство можно так назвать, овладела моим разумом и сознанием? Я не заметил как стемнело, и как на щеках остались только дорожки от слез. Тем временем Гарри заклинанием уже обнаружил мое месторасположение и поднялся. Он был таким растерянным.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Я обещал себе все исправить. Я хотел все вернуть, когда видел, как в глазах Гарри гаснет что-то такое родное и теплое… Мне необходимо было взять себя в руки. Больше не желал я причинять боль моему, моему Гарри. Но я не смог достучаться до него. После смерти собаки он совсем закрылся и большую часть времени проводил у себя в комнате. Я ходил к нему, просил прощения, на что он отвечал, что все в порядке. Но именно я снова вернул его к тому состоянию. И в те холодные вечера, когда я не мог смириться с тем, что не могу пользоваться своим сокровищем, я брал Поттера силой, подминая под себя замерзшее тело. Злые слезы, выступавшие в уголках его глаз только сильнее распаляли меня, пробуждая совсем безумную похоть и ярость. Я снова превратился в то холодное существо, что и раньше. Я даже перестал жалеть о смерти той шавки. А Поттер терпел, не уходил почему-то.

И так шли дни. Гарри даже пытался вытащить меня из той затяжной пучины животных чувств, и я поддавался, но потом обязательно случалось что-то, что заставляло меня снова защищаться агрессией. И черт, когда я успел забыть, что я всегда получаю то, что хочу? Я был по-прежнему молод, богат и одержим. Ничто не могло остановить меня.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Тогда я решил устроить Поттеру романтический вечер. Надо сказать, вышел он поистине незабываемым. Мы катались на лодке по забытому всеми озеру. Было темно, и над темной водой вился легкий дым. Все шло хорошо, и я никак не планировал залезать Поттеру в голову. Никогда раньше я и не задумывался о легилименции. Я попал в калейдоскоп воспоминаний, меняющихся с завидной частотой. Вернулась головная боль, но я уже адаптировался к памяти Поттера.

Передо мной появился профессор Снейп, не такой старый, как сейчас, он отчитывал Гарри за прогулки после отбоя. К ним подошел Люпин, но мне уже было неинтересно, я направился дальше.

Где-то глубоко в душе что-то противно брюзжало, чтобы я одумался и вынырнул из чужих воспоминаний, но разве я мог справиться с таким соблазном?

Вот уже другая картинка. Поттер сидел за кухонным столом, опустив плечи, а вокруг него вилась Гермиона. Из другой комнаты вышла незнакомая мне девушка, но я понял, что это Тонкс, когда она поменяла цвет волос. Она подошла к Гарри, прошептала что-то ему на ухо, отчего он улыбнулся. Я начинал злиться. Тонкс бросила взгляд на Грейнджер, и грязнокровка избавила всех от своего присутствия. Нимфадора потянула Гарри за собой в комнату, которая оказалась довольно небольшой. Поттер уже неспешно скинул свой черный кожаный плащ, когда вместо Тонкс в комнате появился… Черт! Я не мог поверить! Блэк, Сириус Блэк!

Надо ли говорить, что ревность затопила меня? Не в силах смотреть продолжение, я вынырнул из сознания Поттера. Вот ублюдок! Неужели он так тосковал по своему Блэку, что согласился на подделку?! Что, черта с два, было между ними? Ах да, и эта черная псина по кличке Нэна.

Злость окутывала меня, я помню только, как яро тряс вялого Поттера за плечи. Наверно, он потерял сознание от столь резкого вторжения в голову, но тогда меня это совсем не заботило. Темная вода немного отрезвляла меня своим безмерным спокойствием. И тогда и выкинул Поттера из лодки. Я видел, как судорога схватила его руку, не удивительно, вода была очень холодной. Я метался, насколько это было возможно на таком незначительном куске дерева, но все же выловил Поттера. Выловил, и подчистил его память. Наверно, я не должен был переступать эту черту.

Я строго запретил себе заглядывать в его воспоминания, иначе я бы просто сорвался. Я видел, как Лорд частенько проводил процессы погружения в чужую память и что становилось с его жертвами. Они не просто сходили с ума, нет, это было страшнее.

Мне стало все сложнее справляться с собой, из наших отношений давно улетучился даже намек на нежность в понятии того же Гарри. Я понимал нежность по-своему. Эту болезненную нежность, когда пальцы аккуратно сжимают темные волосы, когда на его глазах снова выступают слезы, это так трогательно! Я брал его раз за разом. В его глазах я замечал немой вопрос. Но, похоже, ему нравилось, или было все равно, потому что он ничего не говорил на этот счет.

* * *

Шли годы, но мало что изменилось. Я все так же пытался впитать в себя каждую частичку Поттера и все так же порой натыкался на стену отчуждения. Но я так и не забыл о Блэке, хоть я пообещал себе не касаться этой темы.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Тогда он не появлялся несколько дней. Я переживал и в итоге нашел его у Грейнджер, тьфу, Крам! Я вернул его в дом, но что-то в нем решительно изменилось. Я почуял неладное, подозревая, что чертова грязнокровка вполне могла поработать против меня. Я пытался поговорить с Гарри, но все было зря. Можете представить мою растерянность?

И тогда в моей жизни снова начался сезон истерик, после очередной из которых Поттер заявил, что уходит.

Я не мог поверить в происходящее, как же так? Но факт оставался фактом. Я не стал его удерживать по той простой причине, что у меня еще не было в голове определенного плана, и это также играло против меня. Кто осмелился похитить мое сокровище?! Кого постигнет моя ужасная кара? Конечно, я не собирался оставлять это так.

Когда Поттер собирал вещи, у меня в глазах вновь потемнело, и я толкнул его на кровать, придавливая своим телом. Он орал, что я могу сделать все, что угодно, но он все равно уйдет, что он стал лишь игрушкой для меня, что я чудовище и не способен любить.

Я чудовище. Слыхали? Я отпустил его и следующее время провел в раздумьях.

Сидел в любимом кресле, придавался воспоминаниям и совсем не замечал хода времени. Я был опечален и разбит. Что я забыл? Что сделал не так? Я отдал ему свою любовь, дал крышу над головой, позволял… А что я ему позволял? Может, в том и было дело, что я только брал, брал и брал, выпивал всю любовь из него, делал своим рабом, подавлял? Да нет же, что за глупости?

Я больше не мог думать ни о чем другом. Я анализировал все свои слова, поступки, но ни разу не раскаялся. Я лежал и жалел себя, не понимая, почему все обернулось против меня, против нашего счастья! Да как он не понимает? Он же собственноручно сломал все, что мы успели построить! Да, тогда я думал именно так. А эта его связь с Блэком! Черт, как же это противно. Как я, Драко Люциус Малфой, богатый, хитрый и молодой, не смог понять, почуять этого? Никогда бы не подумал, что он путался со своим крестным отцом. И хорошо, что Белла отправила его на тот свет! Никто не смеет отбирать у меня Гарри!

Я метался по имению, как загнанный, ослепленный ярким светом зверь. Что мне оставалось делать? Я не мог понять себя, понять своей сущности, того, что во мне так быстро менялись настроения.

Был ли Гарри счастлив со мной?

Я часто задавался этим вопросом, не в силах заставить тело и разум погрузиться в сон. Слишком много накопилось вопросов без ответов. И тогда я только упивался своими воспоминаниями, тем, чего у меня никто не мог отнять.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Очередное воспоминание оставило после себя иллюзию развеянного дыма. Тот разговор так явно всплыл в моей памяти, что я задумался снова над его словами. Он был прав. И тогда я стал проводить много времени у зеркала, любуясь своей не утратившей юношескую свежесть кожей, волосами той же длины, что и на седьмом курсе и полным отсутствием хоть каких-то признаков старения. Поначалу это напугало меня, но потом я решил, что в этом тоже есть свои плюсы.

А потом воспоминания роем напали на мой разум, закружили, завертели, и я погрузился в нечто подобное сну. Там было очень странно и вязко. Это все, что я запомнил. Но я вновь открыл глаза, как будто и не было того провала в неизвестность. Первое, что я почувствовал — пыль и пустота.

Я, должно быть, потерял счет времени, но наконец решил выбраться из поместья. Я хотел отыскать Поттера. И даже признал свою слабость в том, что на самом деле никем не смогу заменить его. Любовь? Не знаю. Хотел бы я знать, что значит любить.

В первую очередь я решил отправиться к грязнокровке. Как будто вчерашние, свежие воспоминания двигали мной. Я нашел ее дом, хоть и смутился новыми неизвестными мне постройками. Постучал в дверь, и мне открыл какой-то не слишком молодой мужчина. Я немало удивился, неужели эта праведница наконец завела себе любовника, но был вогнан в ступор его фамилией — Крам. Честно признаюсь, я не понял. Я спросил, где же Гермиона, на что он поднял брови и сказал, что похоронил ее несколько лет тому назад. Я решительно не понимал, что происходит! Я начал задавать вопросы, они сыпались из меня градом, но добился лишь того, что передо мной захлопнули дверь. Путем несложных умозаключений можно было прийти к тому, что это ее какой-то-там-по-счету муж, если бы не слово, проскользнувшее в его речи...

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Сын? Сын грязнокровки?! Но, черт побери, он же был старше меня раза в два!

В панике я кинулся отыскать еще кого-нибудь из знакомых, и память услужливо подкинула адрес Пэнси Паркинсон, но дом ее оказался снесен.

Я снова метался, это уже становилось дурной традицией, и не знал, куда податься. Гарри, Гарри, Гарри, где же он? Что за шутки?

Да, я был раздавлен такими новостями. Сын грязнокровки, преобразившиеся дома, ни одного знакомого лица… Эта ситуация очень пугала и напрягала меня.

Я еще долго носился от дома к дому, встречая недобрые взгляды, но убедился лишь в том, что в живых не осталось почти никого. Представьте, как это ужасно — очнуться, выйти на улицу и не узнать родного города, не найти никого из знакомых! Я таки наведался даже в Нору Уизли. И, представьте себе, нашел там потрепанного жизнью мужчину. Он открыл мне двери, и в его глазах я тут же увидел неподдельный ужас.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

В тот день я остался у них и, когда Джинни отошла от шока, они рассказали мне все. Тогда мой мир рухнул, я понял, что где-то точно совершил ошибку.

Они рассказали мне все, начиная с подозрений Гарри о моем «нестарении». Умная Грейнджер, то есть Крам, хотя какая теперь разница, не поленилась посидеть пару дней в библиотеке. Нашла она только пару ритуалов древней магии, после которых маг «сохранял свежесть плоти своей». То было испитие крови преднамеренно убитого кентавра в строго определенный календарный лень, и второе — преднамеренное убийство врага ударом в спину, когда последний не имеет возможности защитить себя…

Для меня как будто гонг пробил, и как наяву я увидел тот злосчастный луч, бьющий в спину Лорда.

Ожидаемо, друзья Поттера не придали этому значения, ведь они никак не могли узнать, что Лорда пришиб я. Поэтому я долго упрашивал Уизли вспомнить подробности из рассказа Грейнджер.

Легенда примерно звучала так:

«… И тогда свершалась древняя магия, которая вливалась в душу мага-убийцы, выволакивая наружу все его самые гнусные качества, и заслоняя сердце от воздействия чувств добрых. Магия фиксирует физическое состояние волшебника, и он уже никогда не сможет измениться внешне, только в момент самой своей смерти, при условии, что он раскается. Эти чары чем-то похожи на магию, сопровождающую создание и разрушение крестража. Также требуется раскаянье, душевную боль от которого обычно не мог выдержать ни один маг. Также может случиться то, что в определенное время магия затопит рассудок воспоминаниями, погружая волшебника в состояние, подобное трансу…»

Имя чародея, придумавшего все это, я не запомнил, но уверен, он был горд, что придумал чары, способные заставить любого пожалеть о свершенном.

«… А вот когда маг сбрасывал оковы «сна», то сталкивался с измененной картиной мира, а главное, с постаревшими родственниками и друзьями, если таковые имелись, или со смертью таковых…»

«…Никто из нас еще не родился бессмертным, и, если бы это с кем-нибудь случилось, он не был бы счастлив, как это кажется многим…[1]»

То есть в любом случае мага-убийцу ожидало совсем не лучезарное настоящее, да и будущее. Конечно, чары рассчитывали и то, что маг с того самого момента обретает бессмертие и сохраняется в своей свежести, и теперь, со знанием о бессмертии, магия меняла характер и личность, готовя тем самым его к дальнейшим потрясениям. Надо же, какая трогательная забота!

Я был убит, поражен наповал. Я понял, что случилось, но так и не решился задать вопрос о Гарри, хотя я точно и не припомню, что тогда было в моей голове. Не знаю зачем, но рыжий стал рассказывать мне про него. Я все же узнал, что Поттер переживал за меня, но ему больно было находиться рядом, все время пытаясь растопить лед в моих глазах. Оказалось, что он сходил с ума от моей ревности, от одержимости идеей владеть им безраздельно. Он не мог поговорить со мной по душам, потому что не чувствовал никакой отдачи. И тогда Рон рассказал мне про Блэка. Как Гарри приходил к ним среди ночи и сгибался в беззвучных рыданиях по Сириусу, потому что не хотел разбудить меня. Как он вспоминал своего крестного, как винил себя в том, что даже не смог отомстить за него, как долго не мог принять его смерть, и как приходил к Тонкс, чтобы вблизи увидеть знакомое и родное лицо. Еще Рон сказал, что они начали сомневаться, не сходит ли Гарри с ума, поэтому пытались хоть как-то контролировать это. И когда Гарри только зарастил эту рану, я, оказалось, снова вскрыл ее, устроив ему сцену с упоминанием имени Блэка.

Тогда он в пугающем состоянии прибыл к Грейнджер, где был заботливо расспрошен и нагружен советами. Ясное дело, я был ей не по нраву. Уверен, она вселила в Гарри еще больше сомнений на мой счет. Тогда он ушел, решив залечивать свои раны в одиночестве.

Информация обрушилась на меня лавиной, погребая под собой. Я понимал, что был горячным глупцом, обвиняя Гарри, моего Гарри, в том, что он путался с крестным. Как я мог не понять, не увидеть, насколько тяжело ему было? Я кретин. Самый настоящий кретин.

Еще тогда, когда я сидел в Норе, я почувствовал ужасную головную боль, пьющую меня до дна. Гарри… Где же мой Гарри?

Следующее потрясение захватило мои мысли. Оказалось, грязнокровка потащила Поттера вместе с собой в какую-то неведомую экспедицию, где и подхватила какую-то диковинную заразу, честно сказать, тогда я не обратил на детали никакого внимания. Суть заключалась в том, что вскоре она скончалась, а Гарри, все это время ухаживающий за больной Крам, также подхватил странную болезнь, которая, как я тоже узнал из уст Уизли, закрывает все потоки магии в теле, в общем, пагубно действует на организм, причем сопровождается все это процессом старения.

Когда Уизли закончил, меня пробрала истерика. С одной стороны, мне словно самому кинули в спину топор, так неожиданно и подло! А с другой — меня подтачивал истерический смех, ведь, если задуматься, какова ирония! Я вечно молодой, а он стареет в ускоренном темпе. Как все так получилось? Когда я совершил главную ошибку?

Спустя время меня отвели к Гарри. Он лежал на кушетке, такой усталый и затравленный, что я боялся привлечь его внимание. Что, если он даже не узнает меня? Когда я увидел его лицо, волна горечи захлестнула меня. Морщины, глубокие и разветвленные, покрывали его отчего-то смуглую кожу, жесткая щетина, пробившаяся сквозь грубую кожу, издалека показалась мне грязью. Я упал на колени, только приблизившись к койке, ноги совсем не держали меня, голову терзала немилосердная боль.

Я провел много времени с ним. Он почти не говорил, и я не был уверен, что он понимал меня, но, черт, я бы рад вернуть все назад, отдать все, что угодно, ради него. Только в тот момент я понял, как жестоко заблуждался все эти годы. Как я мог думать, что все это принесет мне облегчение? Зачем в свои семнадцать лет я лез в совершенно недетские дела и, что еще хуже, разбрасывался смертельными заклинаниями? Что же, Мерлин и Моргана, двигало мной? Как же я был молод и глуп! Хотя я и сейчас молод… И эта мысль становится новым ударом под дых. Нечестным, противным оттого, что ничего не изменить.

Возможно, у меня начался бред, потому что я совершенно не помню, как оказался снова в той проклятой Норе! Судя по всему, от Поттера меня отлучили, ссылаясь на мое невменяемое состояние. Помню смутно и отрывисто.

(Воспоминание)

(Конец воспоминания)

Я снова и снова рвался повидаться с Гарри, но семейство Уизли активно препятствовало мне в этом. Говорили, что он слаб, мало чего понимает и так далее до бесконечности. Но разве меня, молодого и обреченного, могло что-то остановить? И я приходил к Поттеру, говорил с ним, запоминая каждую его реплику. Моя душа уже трещала и болела во всех плоскостях. Я сидел у его кровати и смотрел на его увядание. Стоит ли говорить, что я не оставил ни одного зеркала рядом с собой?.. Я был противен себе, а самым жалким было то, что я не мог ничего поделать. Я, молодой, богатый и одержимый идеей стать счастливым! Я был бессилен.

Через пару лет Поттер отдал душу Мерлину.

* * *

Очухавшись от очередного удара судьбы, я уехал из города и поселился в тихом доме у водоема. Я вновь закрылся в себе, став язвительным, беспринципным и расчетливым, как в старые добрые времена. Теперь мне даже сложно определить, каким я был на самом деле. Снял ли я маску, когда понял, что Гарри на краю, или наоборот надел ее? У меня была целая вечность, чтобы ответить на все свои вопросы.

Невыносимо хотелось кричать, когда я думал о том, что не могу распоряжаться даже своей жизнью и смертью. С тех пор прошло немало времени. Я успел о многом пожалеть, но понял одно: теперь мне точно нечего терять, вряд ли я раскаюсь в том, что убрал со своего пути Темного Лорда, получается, что теперь мне оставалась вся вечность. И когда я наконец пришел к этому, то и решил найти тебя, мой дорогой друг.

Заканчиваю свой долгий рассказ, который и начал ради того, чтобы объяснить моему собеседнику причину столь интересной просьбы.

— Так ты поможешь мне? — мне интересно, что он ответит.

Наблюдаю, как он долго молчит, усваивая все то, что услышал, теребит пальцами подол мантии, и наконец отвечает:

— Признаюсь, твоя история впечатлила меня, и твой внешний вид — живое тому доказательство, если ты не удумал, конечно, дурачить старика чарами иллюзии.

Усмехаюсь. За всю свою нелегкую жизнь он так и не утратил чувства юмора.

— Я достану все ингредиенты и заплачу любые деньги, как ты уже понял, для меня не существует невозможного. И нет, можешь не бояться, — добавляю я, заметив его скептическое выражение, — я не обману тебя, как-никак я благодарен тебе за все то, чему ты научил меня, Северус.

Стучит пальцами по полированному столу и медленно поднимается.

— Как сказал Гете, молодость — болезнь, которая быстро проходит. Вы неизлечимы, Малфой.

— Как сказал Галифакс, ядовитые замечания, которые старики отпускают в адрес молодых, — это попытка старости расквитаться с молодостью.

Снейп хрипло смеется, грозя мне указательным пальцем.

— Я зайду завтра после второго завтрака, обговорим детали. В таком мероприятии, как путешествие во времени, я предпочитаю скрупулезную точность. Да и зелье Времени тяжело в изготовлении, но Ваша свежесть нам на руку. До встречи. Я должен остаться наедине со своими мыслями. — Он кивает и выходит из моей комнаты.

— Мы все равно будем счастливы, Гарри, — шепчу я в пустоту.

Только теперь я понимаю, что с самого начала был обречен, но теперь я нашел способ хоть что-то изменить. Да и надо же занять чем-то целую вечность!

Молод, обречен, но по-прежнему одержим. Оставив позади всю ревность, необдуманность и беспринципность, я воскрешу нашу любовь, Гарри. Мы будем счастливы, милый. Любой ценой. И ни одна смерть не сможет разлучить нас.

_______________

[1] П/а: цитата Платона