Гермиона довольно ухмыльнулась. Он был полностью в её власти. Как долго она к этому шла…
Гермиона разительно отличалась от своих ровесниц. Она была девушкой чрезвычайно талантливой, остроумной, красивой и полной энергии. Свои способности она всю жизнь умело использовала для достижения целей, в ход шли также остро отточенный ум, натренированный мозг, а иногда просто исключительное везение. Однако ЭТО её достижение не было счастливой случайностью. Всё было спланировано, хотя никто никогда бы и не подумал, что «маленькая г-жа Гермиона Грейнджер» способна на такое коварство. Гермиона готова была побиться об заклад, что будь она чистокровной, определенно попала бы в Слизерин.
Дело в том, что у Гермионы было увлечение. Не подумайте, что это было какое-то обычное подростковое сумасшествие, вроде коллекционирования постеров или фанатения от поп-звезд. В Гермионе Грейнджер никогда не было ничего обычного. Она хотела всё или ничего. Причем всё, в чем Гермиона нуждалась, должно было быть идеальным, ну или, на худой конец, самым лучшим из доступного. А все, чего она хотела или в чем нуждалась, служило достижению её целей. Но было одно исключение из этого правила. Самая сумасшедшая вещь, которую она желала, но и не мечтала когда-нибудь заполучить… ну... до сих пор, то есть. Потому что у нее был идеальный план.
* * *
5 лет назад. Гриммаулд Плейс.
Гермиона смотрела, как он выпил еще стакан огневиски. «Ну и нервы у него», — сердито подумала девушка. «Как он может всерьез сожалеть о том, что Гарри не исключили из Хогвартса?» Гермиона продолжала наблюдать за ним, устремившим пристальный непроницаемый взгляд на уже пустую бутылку. По его щеке сползала слеза. Гермиона не испытывала особой любви к Сириусу Блэку, но ее сердце оборвалось, когда она увидела эту медленно стекающую соленую капельку. Быть может, Сириус Блэк представлял собой нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Вдруг она услышала, что Сириус произнес ее имя. Она вздроггнула. «Черт!». Она совсем не жаждет быть пойманной на том, что шпионит за Сириусом. Но когда она тихонько посмотрела на мужчину из-за шкафа, служащего ей укрытием, Гермиона поняла, что он не обращался к ней, а лишь бормотал ее имя. «Странно». Гермиона повернула голову, чтобы улучшить видимость. Она увидела, что голова Сириуса откинута назад, глаза закрыты, а его изящные руки ласкают его напряженный член. У Гермионы отвалилась челюсть, она не смогла сдержать удивленный вздох. Но Сириус не услышал ее. Он продолжал терзать свое вздыбленное достоинство. Гермиона была зачарована этим потрясающим зрелищем. Она почувствовала покалывание между ног, ощущение, которое она никогда раньше не испытывала. Она свела бедра вместе, чтобы прекратить эту неожиданную тянущую боль между ног, но она только увеличивалась, так как девушка не могла оторвать взгляд от Сириуса. Он простонал ее имя. Гермиона закусила губу. Она не могла поверить в происходящее. Сириус Блэк, бывший арестант, бывший Мародер и бабник фантазировал о Гермионе Грейнджер. Соски Гермионы сжались в жесткие бугорки, она не знала, что делать. Разумеется, самым правильным в подобной ситуации будет уйти... но этого она сделать не смогла. Эту внезапно возникшую, но уже болезненную жажду необходимо утолить, и она знала, к кому обратиться за помощью.
Она собрала все своё Гриффиндорское мужество и встала. Она прошла мимо шкафа и открыла дверь его спальни. Сириус подскочил. Его член был покрыт спермой, как и его руки. Он был пунцовый как свежесваренный рак, настолько мучительным для него стало её внезапное появление. «Сириус», — прошептала Гермиона. Сириус молчал, просто смотрел на нее, ожидая, что она будет делать дальше. Он знал, что заслуживает любых обвинений и всех последующих за ними наказаний. Он не должен был думать о Гермионе. Ему не стоило призывать эту ведьму, что на 19 лет моложе его. Он не должен был питать чувства к лучшей подруге своего крестника. Нет, он заслуживает того, чтобы быть отвергнутым всеми.
Гермиона не двигалась, только вглядывалась в выражение сожаления и раскаяния на его лице. Он так и не прикрыл своё достоинство. Просто смотрел на нее. Гермиона придвигалась ближе и ближе, пока не оказалась на расстоянии пары сантиметров от него. И пока Сириус не понял, что она делает, поцеловала его. Поцеловала его со всей страстью, на какую была способна. Сириус разрывался между вновь вспыхнувшей похотью и крайним смущением. Миллион мыслей пронесся в его голове, но все они мгновенно улетучились, когда он почувствовал, что Гермиона углубила поцелуй. Его сильные руки крепко обняли ее за талию, он повалился на кровать, лихорадочно целуя ее. Сириус повернулся, подмял ее под себя и атаковал ее шею своим ищущим ртом. Он кусал, лизал и сосал ее плоть. Гермиона бесконтрольно стонала уже в голос. Он поцеловал ее снова, но тут в его голову вновь непрошено ворвалась мысль: «Это же Гермиона! Боже мой!». Сириус отпрыгнул от нее и поспешно убежал из комнаты, оставив в одиночестве растревоженную, неудовлетворенную и глубоко огорченную Гермиону.
После этого инцидента Сириус отказался разговаривать с ней. Каждый раз как она входила в комнату, он уходил, каждый раз, когда она останавливалась, чтобы поговорить с ним, он смотрел в другую сторону. Он вел себя так, как будто ее не существует, как будто она только лишь подруга его крестного. Кто-то кто не имеет ни малейшего значения. С тех пор, слов, сказанных Гермионой Сириусу, не набралось бы даже на односоставное предложение.
Конец воспоминаний.
* * *
«Гермиона дорогая, вы не видели где-нибудь Сириуса?», — спросила смятенная миссис Уизли.
«Нет, миссис Уизли», — ответила Гермиона невинно, с хитрой улыбочкой, которую миссис Уизли благополучно не заметила.
«Ну, дорогая, если вы увидите его, убедитесь, что он притащит свою задницу к Борроу», — сказала миссис Уизли.
«Конечно», — ответила Гермиона, ожидая ее ухода, чтобы побыть одной. «Дорогая, ты ведь не пойдешь куда-то в одиночку?», — спросила миссис Уизли.
Гермиона замялась немного. «Умм-нет, я только хотела прибраться для Гарри и Сириуса», — ответила она, улыбаясь.
Удовлетворенная ответом, миссис Уизли поцеловала ее в щеку и аппарировала с Гриммуалд плейс. Гермиона снова коварно усмехнулась. «Час настал. Сегодня всё произойдет. Но пока, пусть пострадает за всё то, что мне пришлось пережить за эти годы», — подумала девушка.
Гермиона добралась до большой ванной комнаты на Гриммуалд плейс. Она потихоньку подошла к большому зеркалу рядом с раковиной, пристально вгляделась в свое отражение. Яркие глаза цвета шоколада, полные чувственные губы, прямой нос, тонкая линия талии, высокая упругая грудь и довольно соблазнительная задница — вот что она увидела в зеркале. Она стянула с себя блузку, за ней последовали джинсы, и вот она осталась лишь в белых хлопковых трусах и таком же бюстгальтере. Гермиона прищелкнула языком и нахмурилась. «Никуда не годится». Она наклонилась к джинсам, которые лежали на полу, полезла в карман и вытащила волшебную палочку. На ее лице вновь заиграла ухмылка. Гермиона ткнула палочкой хлопковые трусики и превратила их в черные стринги. Затем Гермиона подобрала упавшие джинсы и ткнула палочкой и в них тоже, превращая простые синие джинсы в прозрачную кружевную мини-юбку. Потом она указала на ждущий своей очереди лифчик и смотрела, как простой белый бюстгальтер превратился в черное сексуальное бюстье. Она вновь усмехнулась, когда увидела свое отражение, она и мечтать не могла, что когда-нибудь в своей жизни сделает что-то подобное.
Она была сыта по горло и знала, что если ее план сработает сегодня, то человек, который приходил к ней каждую ночь во сне, будет в ее руках. Затем Гермиона слегка подправила прическу и макияж, чтобы выглядеть еще более привлекательной. Ее макияж был легкий, простой, но подчеркивал красоту лица. Ее волосы ниспадали копной неукротимых кудрей, придавая ей исключительно распутный вид. Гермиона посмотрела в зеркало еще раз, и поняла, что чего-то не хватает. Она выглядела совершенно восхитительно, но чего-то не доставало. Тут ее осенило. Она снова наклонилась, и подняла футболку, в которую была одета, и которая теперь обреталась на полу, и ткнула в нее палочкой. Футболка превратилась в длинный черный хлыст. Теперь Гермиона была удовлетворена, так как она, наконец, подготовила путь к чердаку, зная, что этот день изменит ее жизнь навсегда.
Сириус очнулся от пребывания в дремоте. Последнее, что он помнил, прежде чем провалиться в глубокий сон, была Гермиона. Он решительно открыл глаза, чтобы понять, где он находится. Он нахмурился. Почему он на чердаке? Разве сегодня не свадьба Чарли? Почему он спал на чердаке? И только теперь Сириус понял, что поцарапал лицо. Как только он попытался поднять руку, чтобы почесать ссадину, он заметил, что не может двигать руками. Сириус запаниковал. «Что за хрень?» Затем Сириус понял, что ноги у него также обездвижены. Он задохнулся. «Что мать твою происходит? И почему я, едрить твою за ногу, голый?» Потом в голову ему ударила мысль: «Гермиона!».
Как только он об этом подумал, тонкая невысокая фигура с непокорными кудрями появилась возле входа на чердак. Сириус не мог разглядеть лица, но узнал, кто это — просто по запаху. Гермиона медленно подошла к Сириусу, остановившись в паре десятков сантиметров от его кровати. Ее взгляд скользнул по его телу снизу вверх и остановился на лице, после чего она одарила его очаровательной улыбкой, на которую Сириус ответил яростным сверканием глаз. Улыбка Гермионы сменилась нахмуренной рожицей. «Раз-вя-жи. Меня. СЕЙЧАС!», — заорал Сириус, чем до полусмерти напугал Гермиону, заставив ее отскочить.
Никогда! За всё, то недолгое время, которое она была знакома с Сириусом, он никогда не кричал на нее. Большую часть времени он обычно просто игнорировал ее. Девушка уже стала сомневаться, что ее план сработает. Гермиона закусила губу и уставилась в пол. Когда она, наконец, подняла голову, то обнаружила, что Сириус пожирает взглядом мельчайшие детали на ее теле. Внезапно вся ее неуверенность пропала так же быстро, как и пришла. Она успокоилась, и прочертила ногтем дорожку от виска Сириуса к его челюсти. Сириус вздрогнул от прикосновения и судорожно сглотнул. Такая очевидная телесная реакция вызвала у Гермионы еще одну довольную усмешку.
Сириус посмотрел на Гермиону и в очередной раз изо всех сил попытался остановить приток крови, хлынувший в его пенис. Он не хотел этого. Это было неправильно. Он же ему в дочери годится, целых 19 лет разницы. Нет! "Развяжите меня Гермиона и я забуду о случившемся", — тихо попросил Сириус. Гермиона прищелкнула языком. «Сейчас, именно сейчас, любовь моя! И ты никогда не забудешь сегодняшнюю ночь», — прошептала она ему на ухо, перед этим нежно прикусив мочку. Сириус закрыл глаза, чтобы попытаться сосредоточиться и привести мысли в порядок, одно было очевидно — он не мог этого сделать. Он просто не мог. Однажды он уже чуть не сделал ошибку и не собирался делать это снова.
Внезапно в голову ему пришла одна мысль. «Вы ведь .... в курсе ... что это изнасилование, не так ли? Без моего согласия». Всё это Сириус сказал, задыхаясь, потому что теперь Гермиона кружила языком вокруг его соска. Она лишь посмотрела на него и усмехнулась. «Это всё, о чем вы думаете?», — спросила Гермиона, изгибая бровь. Сириус молча пытался испепелить Гермиону взглядом. На девушку это большого впечатления не произвело, легко отмахнувшись от гневных взоров, она заявила: «Хорошо. Давай поиграем, померяемся силой воли. Если ты действительно не хочешь меня, то ничего и не будет. И если за следующие 15 минут я не заставлю тебя гореть от желания оттрахать меня по-полной, то больше никогда не попадусь у тебя на пути». Сириус гневно смотрел, но всё еще ничего не говорил.
«Замечательно! Я так понимаю, что добровольного согласия мне не дождаться. Тогда поступим проще. Я не буду касаться тебя. Ты первый дотронешься до меня», — сказала Гермиона, бросая ему вызов. Пусть попробует ответить отказом. Развратность, звучащая в ее голосе, а тем более в словах, отзывалась в пенисе Сириуса пульсацией, игнорировать, которую становилось всё труднее. Тем не менее «Нет» Сириус произнес вполне твердо. «Бродяга отказывается от спора?», — насмешливо спросила Гермиона, качая головой. «Как прискорбно», — добавила она, зная, что давит на нужную кнопку. Сириус стиснул зубы, его ноздри раздувались. «Ты сейчас выглядишь, как Снейп», — сказала Гермиона, по-прежнему ухмыляясь.
Сириус был не просто сердит. Он был в гневе, он был в бешенстве, он пылал от ярости, и я уже упомянул, что он был вне себя от гнева? И это не учитывая того, что сравнения со Снейпом доводили его до белого каления! «Этот неприятный жирный слизняк».
«Хорошо», — процедил сквозь зубы Сириус», — 15 минут мучений. После этого ваше время истекло, и вы уйдете. И помните — даже кончиком пальца не касаться меня. Гермиона улыбнулась. «Как хочешь», — прошептала она.
Гермиона села на диван, что был справа от кровати, на которой находился мужчина, открывая взгляду Сириуса прекрасный вид на ее полуобнаженное тело. Не сводя глаз с Сириуса, она медленно начала поглаживать бедра, неторопливо и дразняще раздвигая их. Взору Сириуса представилась волнующая картина: соблазнительный черный атлас, обтягивающий киску, очерчивающий все неровности и выпуклости. Сириусу захотелось непременно и сию же секунду закрыть глаза, но он не смог, его взгляд, казалось, навечно приковался к влагалищу Гермионы. Сириус разглядел мокрый след, проявившийся сквозь атласную ткань трусиков. Девушка медленно облизала губы. Затем также неторопливо стала стягивать с себя стринги, давая Сириусу полное представление о ее гладко выбритой промежности. Губы влагалища уже блестели от излившихся соков. Гермиона неспешно положила руку на вагину, раздвинула пальцами половые губы, так чтобы Сириус смог во всех откровенных подробностях разглядеть ее клитор и её готовность к запланированному действу. Сириус взирал на ее киску, и по выражению его лица было совершенно очевидно, что это самое прекрасное, что он когда-либо созерцал. Вдруг он заметил нечто странное — коричневатый предмет, торчащий из ее маленького отверстия. Его брови удивленно поползли вверх.
Напряженный взгляд Гермионы потихоньку засветился довольной улыбкой, когда она поняла, что Сириус, наконец, увидел свою палочку. Сантиметр за сантиметром она, не торопясь, вытащила палочку Сириуса из сочившегося желанием влагалища. У шокированного Сириуса отвисла челюсть. Он никогда, повторюсь, никогда в своей жизни не видел чего-то настолько возбуждающего. Гермиона закрыла глаза, когда она, наконец-то, извлекла деревянную палочку из своего чуть расширенного отверстия. Сириус отметил, что смазка, щедро истекающая из дырочки Гермионы, покрывает все 11 дюймов (прим. перев. 28см! 0_о) вишневого дерева его волшебной палочки. Сириус буквально стал пускать слюнки, глядя на это крайне эротичное зрелище, и он шумно сглотнул, когда его рот непроизвольно наполнился слюной. Гермиона же в это время поднесла палочку ко рту и стала слизывать с неё прозрачную жидкость. Проведя языком снизу вверх, она проглотила свои пряные выделения, глядя мужчине в глаза. Затем продолжила чувственно сосать и лизать палочку.
«Интересно, член у тебя такой же длинный, как твоя палочка, Сириус? Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы твой пенис был у меня во рту вместо этой волшебной деревяшки?», — спросила Гермиона тихо. Член Сириуса болезненно пульсировал, и он молился про себя, что сможет пройти через это. Он не поддастся! Гермиона вынула палочку изо рта и начала двигать вперед-назад, погружая и извлекая её, в своей еще узкой и неразработанной дырочке. Пока она трахала себя палочкой, свободной рукой она стала теребить и сжимать свои соски. «Сириус! Сириус! Сириус!», — прошептала Гермиона, продолжая мастурбировать.
Сириус честно пытался закрыть глаза, но это совершенно не помогало. Он мог слышать ее, ощущать ее запах. Это был один из тех редких моментов, когда Сириус проклинал свою анимагическую сущность, обострившую все его чувства. Сириус понял, что после сегодняшнего ему понадобится сеанс у хорошего целителя, или нужно будет усердно поработать руками, если, конечно, он не хочет страдать от посиневших и грозящих лопнуть от напряжения яиц. «Сириус», — снова простонала Гермиона, двигая палочкой во влагалище. Мужчина посмотрел на нее, она блестела от пота, на щеках красные пятна, глаза горят похотью и любовью в ожидании него.
«Ты мне нужен. Я люблю тебя. Но 15 минут закончились. Ты можешь уйти, или остаться», — сказала Гермиона, пряча слезинки, против её воли потекшие из глаз. Она указала палочкой на него и сняла веревки. Она обернулась, чтобы увидеть, как он будет уходить, уже не скрывая обильно текущие по щекам слезы. «Моя палочка», — прошептал Сириус. Гермиона, не оборачиваясь во второй раз, бросила ему палочку. В считанные секунды Гермиона оказалась кровати, связанной, точно так же как Сириус несколько минут назад. Она ахнула.
Сириус по-прежнему смотрел на нее. «Играть с огнем — опасно, Гермиона. Можно обжечься», — тихо сказал он, пристально глядя на нее, словно хищник на добычу. Гермиона потеряла дар речи, будучи в полной растерянности относительно происходящего. Он что? В конце концов уступил? Или его план состоит в том, чтобы оставить ее в таком виде? Ответ на её неозвученный вопрос был дан сразу же, когда губы Сириуса жадно и жестко приникли к её губам. В его поцелуе было всё что угодно, кроме любви. Он был полон гнева, страсти, одержимости, жестокости и похоти. Не прерывая поцелуя, Сириус стал сильно тереть и сжимать ее соски, от чего Гермиона начала извиваться под ним и скулить. Когда он, наконец, прекратил терзать губы девушки, он переключился на её шею. И эта сладкая и болезненная для Гермионы пытка приостановилась, лишь когда Сириус угрожающе прошептал:
«Я научу вас не трахаться с Сириусом Блэком. И учить (=мучить) я вас буду хорошо», — прошептал Сириус, прикусив сосок Гермионы, не так сильно, чтобы появилась кровь, но крайне чувствительно для такого нежного участка тела. Гермиона закричала, от удовольствия или от боли, Сириус не знал. Он стал чертить языком круги вокруг сосков Гермиона, продолжая вызывать все новые всхлипы и стоны Гермионы, прижатой его тяжестью к кровати. Затем Сириус перенес свои жестокие ласки чуть ниже, начав потирать возбужденное влагалище и массировать клитор, заставив Гермиону издать судорожный всхлип и умолкнуть, так как у нее перехватило дыхание.
Через несколько секунд Сириус схватил Гермиону за волосы, и его член, до этого расположенный на ее лобке, был засунут во все еще влажное влагалище Гермионы, так же как волшебная палочка некоторое время назад. Нежным это проникновение отнюдь не было. Каким угодно, но не заботливым, никаким вниманием к самочувствию партнера ту и не пахло, хотя Сириус прекрасно знал, что Гермиона была девственницей. Не обращая внимания на такие мелочи, он втолкнул член так далеко, как только получилось. Она сама создала этого монстра, это чудовище, которое собиралось полностью выместить на ней свой гнев и ярость. Сириус входил в ее дырку так резко и грубо, как только мог, а Гермиона стонала, плакала и кричала его имя.
Сириус подтащил её за волосы к себе и опять беспощадно впился губами в её рот. Поцелуи был яростными, но их возросшая страстность была намного ощутимей, чем у запомнившихся ей с того памятного первого и последнего раза. В какой-то момент неистовый напор Сириуса стал ослабевать, толчки во влагалище стали более размеренными и мягкими, он аккуратно положил ее на кровать, и стал целовать каждую частичку тела. Так линия грубого и жесткого мужского доминирования постепенно сошла на нет. Он стал медленно и фанатично лизать ей шею, прокладывая языком множество дорожек к ее соскам, которые он нежно посасывал и ласкал. Стоны Гермионы длились до бесконечности. Ей казалось, что она умерла и попала на небеса. Даже в самых смелых мечтах она не могла вообразить, что можно получить столько удовольствия от одного человека, человека, в руках которого находилось не только ее изнывающее от ласк тело, но и сердце и душа. Сириус продолжал размеренно совершать фрикции, вызывая у Гермионы непрекращающиеся стоны, каждый раз, когда его член погружался в пульсирующую плоть. Через некоторое время стенания Гермионы превратились в мольбы двигаться быстрее, на что Сириус прореагировал немедленно. Мужчина увеличил частоту движений, не прекращая страстно целовать Гермиону, ощущая неповторимый мятный вкус её рта. Сириус буквально «проглатывал» стоны Гермионы, продолжая целовать восхитительный рот. Через несколько томительно прекрасных мгновений и очередной серии мощных толчков Сириус почувствовал, как его яйца подтянулись, а тугие стенки влагалища Гермионы сжались вокруг его члена. Они оба были так близко к своей кульминации, но не хотели кончать один без другого. Сириус начал двигаться сильнее и сильнее, пока не начал ударяться в заветную точку G с каждым толчком. Когда, наконец, Гермиона задрожала под ним и закричала так, что могла бы заглушить сирену воздушной тревоги, когда волны потрясающего по силе оргазма накрыли её измученное тело, Сириус, прохрипев, выстрелил спермой в ее влагалище.
Они расклеились, тяжело дыша, Сириус вытащил член и властно обхватил ее рукой. Гермиона закрыла глаза и, будучи на пороге погружения в глубокий сон, услышала, как Сириус сказал: «Вы прекрасно отдаете себе отчет в том, на что подписались сегодня, не так ли? Отныне ты принадлежишь мне и только мне. Даже если последствия этой любви окажутся слишком тяжелыми для тебя». Сириус был совершенно серьезен. Гермиона посмотрела на него. «Я 5 лет ждала, чтобы ты предъявил свои права на меня, и я не хочу возвращаться к тому, что было прежде. Никогда. Я люблю тебя. Ты мне нужен Сириус! Ты и только ты. И если ты хочешь, я буду только твоей», — мягко ответила Гермиона и убрала прядку черных волос с его лица. Сириус вздохнул, и вздох был полон безысходности, также как его недавние поцелуи, и прошептал с невыразимой нежностью и восхищением: «Ты сумасшедшая!». И они погрузились в благословенный сон.
Vova
