Шелк и шампанское

Комната тонула в ленивых осенних сумерках. Нарцисса Блэк…Нет, Нарцисса Малфой (как непривычно после стольких лет называть себя другой фамилией!) переступила порог спальни Малфой-Мэнора, смущенно осматриваясь в темноте. В отличие от блестящего, светлого, словно парящего в воздухе бального зала и остальных комнат, которые она видела мельком, хозяйская спальня отдавала атмосферой средневековья: величественная, но без излишеств. Казалось, темнота собиралась по углам и давила на плечи, взгляд не мог охватить все пространство сразу. Душно пахло лилиями, бутоны которых светились в полумраке. Но даже любимые цветы не успокаивали — здесь они казались такими хрупкими и потерянными, так же как и новая хозяйка. Нарцисса нервно сглотнула, пробегая глазами по стенам и стараясь поймать какую-нибудь деталь, которая могла бы ее отвлечь и успокоить.

В мутном стекле ваз призраком отражалось бледное, испуганное лицо в обрамлении золотистых кудрей. Шпильки и драгоценности остались лежать на трюмо в будуаре. Комнату, которая теперь стала ее «кабинетом», своеобразным сосредоточием жизни, она еще не успела рассмотреть. Все было как в тумане — волосы распустили учтивые домовые эльфы, и она покорно, стараясь не показать и тени гнетущего ее волнительного предвкушения, проследовала в спальню.

«Но, ох, какие красивые вещи я буду носить. Что за платья и прически!» — самая неподходящая строчка из песни пришла девушке в голову в самый неподходящий момент. Или, скорее, наоборот: слишком подходящая и не далекая от правды, как боялась Нарцисса. «Ты должна хранить честь семьи», — вспомнились последние наставления матери, эти важные, но такие холодные слова. Ни капли теплой поддержки, в которой так нуждалась Цисси...

Пальцы потянулись к шнуровке корсета, но тут же остановились. По традиции, в первую брачную ночь муж должен сам раздеть невесту. Нарцисса вздохнула, где-то в глубине души благодарная несчетному количеству крючков, лент и извивающихся шнуровок платья.

«Что, если я ему не понравлюсь? Что, если...»

Но тут в сознании всплыл тот голодный, почти хищный взгляд неприкрытого желания, который Люциус бросил ей вслед, когда она покидала зал. Как приятно было кружиться с ним в танце, забыв о гостях, растворяясь в его объятиях. Как нежно он надел ей на шею изящное колье эльфийской работы — свадебный подарок. И клятвы во время брачной церемонии… Что-то промелькнуло тогда на дне серых глаз. Тот взгляд не давал Нарциссе покоя.

Она стала отвлеченно крошить между пальцами бутон лилии, стараясь не смотреть в сторону постели с душным балдахином, на которой бледным пятном белели простыни. За окном раздался крик павлина, и Нарцисса вздрогнула. В этот же момент бесшумно приоткрылась дверь…

* * *

Сегодня был день. Сегодня был особенный день. Люциус Абраксас Малфой, молодой хозяин Малфой-Мэнора и титулованный маг древнего аристократического рода Малфой шел по коридору.

Третье сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. День его женитьбы на Нарциссе Блек, самой младшей из трех дочерей Сигнуса Блэка.

Он на мгновение остановился, будто пробуя сей факт на вкус.

— Я женат — он даже зажмурился от удовольствия и помотал головой, словно пытаясь отогнать наваждение. Особенно если учитывать, какую женщину он себе выбрал: красивую, умную, утонченную, прекрасно разбирающуюся в культуре, танцах, обладающую хорошими манерами — это был отличный выбор.

Поправка! Она станет женщиной. Сегодня…

Воображение заиграло с новой силой и он ускорил шаг. Путь его лежал к пока что старой спальне, где он жил до свадьбы. Перед брачной ночью Малфой планировал привести себя в порядок и морально подготовиться. Не только же девушки волнуются перед таким событием, как первая брачная ночь. До этого Люциус ни разу не имел дела с девственницей. Поэтому он немного опасался неожиданных реакций со стороны новоиспеченной супруги. Сначала он пытался строить план, но быстро прекратил эту затею, потому что понял: просчитать, как все пройдет, практически невозможно. Математических комбинаций было великое множество. В конце концов, зайдя к себе в комнату, он открыл бутылку шампанского и налив себе полбокала и залпом осушил его, пытаясь заглушить нервозность. В итоге, вздохнув, мужчина решил, что просто будет обдуманно действовать и не торопиться. Ни при каких обстоятельствах. И как бы ни было велико возбуждение.

Эльфы тем временем приготовили для него одежду. Люциус снял свой свадебный костюм и переоделся в белую рубашку и черные брюки. Сверху он накинул темно-серый шелковый халат. Ленту с волос он предусмотрительно решил не снимать.

Последний раз взглянув на себя в зеркало, Малфой вышел из комнаты. Эльфы уже наверняка должны были приготовить Нарциссу к «ритуалу» первой брачной ночи. Люциус специально распорядился, чтобы с девушки платье не снимали. Все было продумано. Он не хотел, чтобы произошло все быстро. Люциус рассчитывал, что он сам будет раздевать свою невесту, Нарциссе будет легче привыкнуть к его присутствию. Так же был он отдал приказ разместить в их спальне поднос с клубникой, шоколадом и шампанским, это тоже было сделано с расчетом. Прежде всего, чтобы жена могла после пары бокалов смогла чуть более расслабиться и раскрепоститься. Но шампанское ему должно пригодиться еще для кое-какого мероприятия.

Наконец достигнув их новой спальни, он плавно открыл двери и зашел в комнату. Нарцисса стояла у столика и буквально кромсала ни в чем не повинный цветок лилии, от чего терпкий аромат становился еще удушливее.

— Добрый вечер, мадам…— банальная фраза, но на ум больше ничего не шло. Да и вообще говорить не хотелось.

Люциус подошел к девушке и, мягко убрав из ее рук изодранный цветок, просто выкинул его на пол. Ее руки все были в пыльце, желтой и липкой. Осторожно поднеся ее руку к губам, мужчина сначала поцеловал, а потом просто облизал каждый пальчик.

«Просто доверься интуиции и следи за тем, что делаешь» — пытался успокоить он себя. Сердце бешено колотилось: то ли от волнения, то ли уже от легкого возбуждения.

— Добрый вечер, мой лорд Малфой, — учтивая, четкая фраза странно звучала в сочетании с дрожащим голосом. Нарцисса еще острее почувствовала себя ребенком под сводами этой огромной холодной комнаты. Если недавно молодая невеста не могла отвести от возлюбленного восхищенного взгляда, который она так упорно пыталась скрыть на публике, но не могла, то теперь, наконец-то оказавшись наедине с ним... Она боялась поднять глаза на Люциуса. Когда он приблизился к ней и осторожно освободил изодранный бутон из влажных от волнения пальцев, легкий озноб сменился лихорадкой. Отрешенно она проследила взглядом, как цветок упал на пол, сама готовая упасть в обморок от незнакомого болезненного возбуждения. «Что, если мне будет так же больно?» — в сознании мелькнула невольная ассоциация с лилией.

А вот официальность в тоне Нарциссы, когда она с ним поздоровалась, ему совсем не понравилась. Слишком чопорная официальность. Люциусу плевать было на порядки, диктуемые английской аристократией. По нелепой случайности, Малфои, являющиеся чистокровными французами, жили уже второе столетие здесь, в Британии. Парижская мораль и его личное представление об идеальном браке делали молодого лорда не таким как все.

— Мадам, мне нужна жена и мать моих наследников, а не экономка для Имения и сопровождающая на приемы.

Слова неприятной горечью осели у Нарциссы на душе. «Я... Я не хотела. Мне так жаль...» — говорил ее взгляд.

Теперь он позволил себе коснуться указательным пальцем ее щеки, такой нежной и бархатной на ощупь.

— Так что предлагаю перейти на «ты». Познакомимся заново? Меня зовут Люциус…

— В таком случае, называй меня Нарциссой.

Кокон первого страха стал постепенно сходить, даже комната перестала казаться такой угрожающей. Знакомый голос, обходительные манеры. Только руки все еще немного дрожали. Нарцисса робко подняла глаза и улыбнулась Люциусу.

— Шампанского?.. — тот улыбнулся в ответ.

Нарцисса сейчас напоминала пугливую лань, робкую и совершенно растерянную. Несмотря ни на что, этот ее образ очень умилял, заставляя сердце трепетать в предвкушении. Придет время и ты будешь так же страстно извиваться в моих объятиях, как пару часов назад в свадебном вальсе. Обещаю….

— Шамп... шампанское. Было бы просто чудесно, — выдохнула она, в тайне благодарная некоторой отсрочке.

Пока девушка приходила в себя, Люциус отошел буквально на минуту, чтобы разлить по бокалам шипучий напиток игристого вина с личных виноградников Малфоев в провинции Шампань. Встав спиной к девушке, Люциус разлил напиток в высокие хрустальные бокалы — на четверть. В его руках появился очень маленький пузырек с прозрачной жидкостью. Еще мгновение и зелье попало в стакан справа, предназначенный для супруги.

Испытывая большую симпатию в девушке, Люциус продумал до мелочей не только свадьбу, но и саму брачную ночь. Прежде всего, заботясь о самочувствии Нарциссы. Как известно, для девушек первый раз — всегда болезненный. Именно поэтому он перед свадьбой посетил одну очень полезную лавку в Марокко, где можно было купить любое необходимое зелье. Объяснив ситуацию хозяину лавки, он вскоре стал обладателем весьма недешевого пузырька. Зелье обладало обезболивающим свойством, при котором любая боль притуплялась в пять раз. При этом остальная чувствительность тела не исчезала. Боль просто превращалась в легкий дискомфорт. Такие зелья обычно использовали шейхи для новых наложниц из своих гаремов.

Нужный бокал перекочевал в руки к леди Малфой.

— Предлагаю тост. За нашу будущую совместную жизнь. Яркую, богатую и счастливую. До дна! — легкий звон фужеров друг о друга. Легкий быстрый взгляд, следящий за тем, чтобы было выпито все.

У него теперь полчаса до тех пор, пока зелье не начнет действовать.

«Ох... я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать тебя...нет, нас...счастливыми. Обещаю» — невольно подумала девушка, словно давая себе клятву.

— До дна! — вторила мужу Нарцисса. Какой странный вкус, похоже на косточку персика, — она с сомнением посмотрела на оставшуюся жидкость, но, отогнав подозрения, смело опустошила бокал до дна. «Мои глупые сомнения — плод волнения...»

— Я так и не поблагодарила... тебя, — осторожно подбирая слова, проговорила она, боясь снова огорчить мужа, — за свадебный подарок. Колье — великолепно!

Только сейчас Нарцисса заметила, что Люциус сменил парадную мантию на более домашнюю одежду. Щеки ее залил румянец, а сердце забилось, словно птичка в клетке.

Малфой отставил пока бокалы в сторону. В любой другой ситуации он уже начал бы раздевать девушку, но только не в этой. Лучшее, что он смог придумать, чтобы ее не напугать, так это раздеться самому. А точнее, снять халат. В комнате было душно, а от выпитого шампанского кровь быстрее побежала по венам. Халат полетел на спинку кровати. Оставшись лишь в рубашке и брюках, он осторожно взял девушку за руку и подвел к зеркалу в полный рост, которое было у стены слева от кровати. Люциус встал за ее спиной, очень аккуратно и медленно положив руки на ее талию и давая возможность вырваться из объятий, если ей что-то не понравится.

— Посмотри… — рука словно ненароком скользнула по ее груди и дотянулась до тяжелых камней в колье, поражающих своей огранкой и чистотой. — Эти бриллианты своим сиянием украсила ты. Без тебя их красота блекнет...

Пальцы мужчины слегка коснулись ее груди в разрезе декольте. Тяжелое свадебное платье жутко мешало и наверняка уже причиняло болезненное неудобство изнеженному юному телу девушки. Расшитое мелкой россыпью бриллиантов, жемчуга и других полудрагоценных камней... Тяжелый атлас и корсет… Все это весило в общей сложности больше половины веса самой девушки. Ну, а про колье вообще не стоило говорить.

— Тяжелое, верно? — тихо проговорил Малфой, скользнув рукой по затылку жены. — По пять карат каждый самый маленький камень в композиции.

Полтора миллиона галеонов. Половина стоимости всей свадьбы. Люциус умел шокировать публику. Про это колье в прессе даже посвятили целую заметку, а кумушки будут шептаться о нем на приемах еще полгода.

— Ты, должно быть, устала. Давай снимем его? — еще одна незатейливая ласка: поглаживание плеча.

Таким способом Люциус пытался расслабить ее/свою молодую жену и дать ей возможность привыкнуть к близости. Ну, или, по крайней мере, сделать так, чтобы она не дрожала от испуга как лист клена на ветру.

— Да… — не успела она совладать с голосом и ответить, как колье с тихим звоном опустилось куда-то в угол комнаты. Дышать стало легче — только сейчас она поняла, как стягивала тонкую шею величественная драгоценность. Грудь девушки вздымалась в такт вздохам.

— Как здесь жарко, — слабо прошептала она, затуманенным взором глядя в зеркало.

Они были "чудесной парой", как окрестила их магическая пресса, которая не уставала превозносить изящную, хрустальную красоту молодоженов, которые, казалось, идеально подходили друг другу. Но сейчас Нарцисса чувствовала себя снедаемой пламенем изнутри, будто она была под действием какого-то изощренного яда.

Очень медленно и осторожно Люциус развернул девушку к себе. Казалось, что Нарцисса готова смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Не в глаза. Это нужно было исправить. Малфой провел рукой сначала по волосам девушки, невольно отмечая их мягкость и дивный аромат лилий.

Пальцы коснулись ее подбородка, немного приподнимая его и заставляя посмотреть в серые глаза милорда.

«Она боится…. Черт, ну почему она боится?! Никто же от этого не умирал, в конце концов! Вон, многим даже нравится».

Легкий вздох.

— Не бойся! Прошу тебя…

— Я не боюсь, — такие нежные слова после властного жеста заставили слезы набежать на глаза.

Он просил о доверии, хотя его нужно было еще заслужить. Но как это сделать, когда за эти полгода в лучшем случаи они виделись с десяток раз и то в присутствии родителей? Издержки этикета.

Ему так много хотелось сказать. Или успокоить и приласкать — слова тут уже бы не помогли. Не придумав ничего лучше, он медленно нагнулся и поцеловал Нарциссу. В первый раз.

Она не успела опомниться, как почувствовала его губы на своих, задыхаясь в поцелуе. Внутри все трепетало.

— Никто больше не видит меня такой, как видишь ты, — вырвалось у Нарциссы, когда прервался поцелуй. — Я... я просто хочу сказать, что...

«Люблю тебя...» — но она не могла произнести это вслух, даже под угрозой Авады! Никогда!

— Что я очень счастлива, что ты выбрал меня. Для меня это не только честь, но и... — она опять сбилась, не зная, как выразить свои чувства. В чистокровном обществе не было принято выражать своим эмоции, но Нарциссе казалось, что она должна сказать об этом. Прикосновения чувствовались даже через жесткий корсет — кровь побежала быстрее, смешиваясь в безумном танце. Смущение мутной пеленой осело в дальнем закоулке сознания...

С губ девушки сорвался стон, когда рука Люциуса скользнула в вырез платья.

— Люциус, — тело, ведомое одному ему известному порыву, прильнуло ближе, умоляя продолжить. Страх растворялся в шампанском, в душном аромате лилий, в тянущем желании, которое Нарцисса не могла объяснить до конца. — Я так ждала этого…

Большего для Малфоя и не нужно было. Любовь — это особый мир, где есть свой язык, своя культура, обычаи и традиции. Часто в этом сказочном мире слова не нужны. Всё становится понятным благодаря жестам, мимике, даже просто тому неосязаемому излучению, которое свойственно каждому человеку.

Следующий поцелуй был более требовательным, но все еще осторожным. Пока Люциус не решался «распустить руки», он хотел делать всё постепенно, растягивая удовольствие и одновременно пытая себя.

Держать ее в своих объятиях — уже удовольствие… Как же она прекрасна!

При мысли, что сегодняшней ночью он сорвет этот прекрасный цветок и он навеки будет принадлежать ему, кружилась голова и дыхание учащалось.

— Тебе будет приятно, обещаю! — слова прозвучали пылко и трепетно, напоминая клятву.

Они еще некоторое время целовались, пока Люциус все же не решился, скользнув рукой по спине Нарциссы, затронуть крючки на платье.

За эти полгода он сделал все, чтобы долгожданная победа над сердцем девушки была в его руках. Теперь он хотел в полной мере насладиться этим прекрасным созданием, что несколько часов назад стала его супругой.

Застежки свадебного платья поддались быстро. Тяжелый атлас медленно скользнул к ногам девушки. Люциус помог ей переступить плен подола и потянул на себя, заставляя подойти к кровати. Чтобы снять корсет, Малфой, не долго думая, просто применил магию. Шнуровка ослабла и этот дамский элемент одежды, приносящий дискомфорт, тоже полетел на пол.

Теперь почти ничего не мешало мужчине насладиться телом своей супруги в первый раз. Осторожно подхватив Нарциссу на руки, Люциус отнес ее на кровать. Бережно положив её, он отстранился и быстро снял с себя рубашку, предполагая, что сама девушка этого сделать пока ввиду своей неопытности и стеснения не догадается.

С трудом подавив желание снять с себя и брюки, в которых уже было невыносимо тесно, Малфой присел на кровать и, наклонившись, поцеловал шею девушки, медленно опускаясь с поцелуями к её груди. На Нарциссе оставались еще сорочка и чулки. Сорочка вскоре тоже перестала быть помехой на пути к наслаждению. Их наслаждению.

— Моя Нарцисса… — прошептал он, скользя рукой по ее груди, животу, медленно опускаясь ниже и даря ей новые, не виданные доселе ощущения. — Моя…

— Ох, я...

«Надо бы брюки снять…. Но вдруг напугаю?..»

Пока что особых признаков паники Нарцисса не подавала, но он все равно осторожничал. Люциус полностью прилег на кровать и навис над девушкой. Не прекращая поцелуи, он едва ощутимо коснулся ее промежности. Ощутив его руку между ног, Нарцисса невольно вскрикнула — от испуга и сладостной неги, которая на минуту заволокла ее сознание.

Жар ее тела сводил с ума и только лишь какая-то часть сознания не позволяла наброситься и овладеть этим прекрасным Ангелом. Взять и любить, заставляя стонать от удовольствия — и самому сходить с ума от ощущения ее тесноты.

Воображение рисовало одну страстную картину за другой.

— Я так долго не выдержу…

Он так и не понял, подумал ли он последнюю мысль или сказал вслух.

Все смешалось в круговороте незнакомых ощущений. Острый, резкий запах его желания, обжигающее дыхание на коже, покрытой мурашками, несмотря на невыносимую духоту комнаты. Нарцисса не заметила, как платье оказалось на полу, как она очутилась на постели, опомнившись и смущенно прикрываясь сорочкой. Губы распухли от поцелуев и немного саднили.

Рубашка Люциуса полетела на пол. Она невольно засмотрелась на очертания его тела в полумраке, но, почувствовав дерзкий холодок внизу живота, поспешила отвести глаза. Одна мысль о его руках на ее теле приводила девушку в трепет. Нарцисса невольно вздрогнула, когда он начал покрывать ее тело поцелуями. Кожа трепетно отвечала на каждый, впитывая все новые и новые ощущения, Напряженное тело медленно раскрывалось навстречу наслаждению. Стоны перемешивались с душным, влажным полумраком.

— Люциус, — взмолилась Нарцисса, сама не понимая о чем. Пусть это закончится, пока я не разрыдалась от страха. Только бы не было больно, — ее рука обвилась вокруг его шеи, притягивая ближе, стараясь найти защиты в том, чего она так страшилась.

То, с какой интонацией она произнесла его имя, Малфой воспринял как приглашение. Как разрешение закончить начатое или начать, сделать первый шаг на их жизненном пути.

Первая брачная ночь, это был не просто секс, не просто лишение невинности девушки. Это прежде всего акт магический. Девственная кровь новой хозяйки дома должна пролиться этой ночью. Имение должно признать новую Леди Малфой и вплести ее кровь в защиту дома.

Вскоре и Люциус оказался без одежды. Наступал самый волнительный момент для них обоих.

Взмолившись о том, что только бы все прошло хорошо, Люциус плавно вошел в нее и тут же накрыл рот девушки успокаивающем поцелуем.

Прикрыв глаза, она мысленно начала вспоминать семейное древо Блэков, пытаясь справиться с паникой, сковавшей все тело. «Финеас Найджелус, Урсула Флинт, Элладора…ах!»

Ногти впились в простыни. Было не столько больно, сколько страшно и непривычно. Все тело напряглось, словно струна, готовая лопнуть. Крик, рвущийся изнутри, потонул в поцелуе, который Люциус поторопился запечатлеть на ее губах.

«Все в порядке, все хорошо… ничего страшного не произошло»

Он уповал на то, что зелье подействовало, потому что Нарцисса ощутимо напряглась под ним.

Ощущения были настолько необычны и приятны, что Малфой даже на секунду зажмурился от удовольствия, и позволил себе лишь очень тихий стон.

Несколько капель крови оросили белоснежный шелк простыней. В данный момент это невозможно было увидеть. Но было несложно почувствовать. Магия на несколько секунд пропитала все вокруг. Воздух стал очень плотным и дышать давалось с трудом.

— Sua cruor. Mei veneratio — прошептал он «ключ» к защите Имения на латыни. Это означало: «Ее кровь. Моя честь».

Кодовое слово и невербальная магия. Все так, как на его совершеннолетие рассказывал отец, а потом письмо — инструктаж, которое он читал после вскрытия завещания. Такое же он должен будет написать завтра. Для своего наследника. Это делалось на случай, если он не доживет до совершеннолетия сына.

Благородная кровь, чистая кровь…обряд, — кружились обрывки мыслей в голове девушки. Вокруг, в плотной влажной темноте, кружилась древняя магия, проникая под самую кожу, даря ощущение эйфории. На минуту Нарциссе показалось, что она падает с большой высоты куда-то вниз, в глубину. Но это было необыкновенное падение — на грани паники и пленительного восторга. «Теперь я полностью принадлежу ему…»

Движения стали медленнее, ритмичнее. Как странно и приятно было чувствовать его внутри себя. Казалось, привкус мяты впитался в каждую клеточку тела. Покорно следуя за возлюбленным, она растворялась во вздохах, поймав ритм, словно в танце. Пятна лилий белели в темноте спальни, замутненным взором Нарцисса путала их с кожей Люциуса.

В следующее мгновение все прекратилось. Воздух стал казаться даже свежее и чище. Мир обрел более яркие краски, а ощущения обострились до предела.

Эта передышка в несколько мгновений и мужчина стал осторожно двигаться, полностью растворяясь в ощущениях.

Даже сейчас он не торопился. Брал свою жену нежно и аккуратно. Словно она была фарфоровая кукла, готовая разбиться в любой момент при любом неосторожном движении.

— Ты так прекрасна и нежна… — прошептал он, уткнувшись в ее шею, с наслаждением вдыхая аромат волос и ощущая мягкость ее кожи.

— Я твоя… всем сердцем, — с этими словами Нарцисса приникла к его губам влажным, неловким поцелуем, тихо вскрикнув от нового, резкого ощущения внутри, вызванного сменой позы.

Еще ни одна женщина не дарила ему столько наслаждения от самого процесса занятия любовью. Малфой словно упивался ее нежностью, трепетом и невинностью. Он пытался изучить каждый изгиб ее тела, запомнить каждую черточку. Покрыть поцелуем каждый миллиметр ее кожи, такой медовой на вкус.

Все же она была очень сильно напряжена, что совсем не нравилось Малфою. Конечно, удовольствия в свой первый раз Нарцисса не сможет получить, но главная цель была максимально расслабить девушку и причинить ей как можно меньше боли.

Ощущение ее тесноты сводило с ума, едва позволяя сохранять рассудок и контроль над своим телом. Легкая смена позы — и ноги Нарциссы уже на его плечах.

— Расслабься…Все хорошо… — тихий шепот и размеренный ритм движений.

Для начала, это было хорошо. В конце концов, природные инстинкты всегда берут свое. Интуиция заменяет неопытность, а испытываемая симпатия заглушает необычность и болезненность ощущений. По крайне мере, именно на все это и рассчитывал Люциус.

Оргазм наступил быстро и не был таким фееричным, на который рассчитывал мужчина. Виной всему был его самоконтроль. Невозможность полностью расслабиться и раствориться в ощущения, забыться на несколько мгновений, что ты до сих пор находишься на грешной земле и стереть грань между жизнью и смертью, понимая, что ты умираешь, чтобы возродиться вновь. Люциус страстно желал именно такого, но также давал себе отчет в том, что от Нарциссы пока такого требовать не было возможным. Эту прекрасную пташку еще нужно было приручить.

Наконец он замер и прижался к девушке всем телом, стараясь перенести вес на локти. Легкий поцелуй в висок — и через мгновение Малфой перекатился на спину.

Несколько минут они лежали в тишине. По привычке, Люциус уже было дернулся, чтобы подняться и уйти в душ, как всегда это делал с любовницами, но в последний момент опомнился.

Нарцисса лежала, глядя в потолок, тонувший во тьме. Послевкусие ощущений обволакивало ее словно кокон — тяжесть чужого тела, тень тянущей боли внутри живота, его аромат, который, казалось, впитался в ее кожу... Все произошло так быстро, что она чувствовала себя немного потерянной. Рядом раздавалось размеренное дыхание. Прикрыв глаза, Нарцисса улыбнулась в темноте.

«Нет, все же это было приятно. Только бы я не разочаровала его» — в душу закралось волнение.

Сев на кровати, он повернулся к жене и очень нежно провел внешней фалангой указательного пальца по ее щеке. Почувствовав, что Люциус поднялся на постели, Нарцисса повернулась в его сторону, еле сдержавшись, чтобы не вскрикнуть: «Не уходи, пожалуйста!. Не оставляй меня одну в этой комнате!» Величественная спальня снова показалось ей враждебной, стоило представить, что она останется здесь в одиночестве, без Люциуса...

— Хочешь принять ванну? — это был наполовину вопрос, наполовину утверждение. Учитывая то, в каком напряженном состоянии находилась Нарцисса, Люциус понимал, что горячая ванна с пеной и расслабляющими восточными аромамаслами была бы как раз кстати. Она поможет снять боль, когда обезболивающее зелье перестанет действовать, ведь оно уже должно было ослабевать.

Нарцисса подалась вперед в ответ на ласковое касание, но в ответ смогла только кивнуть, не доверяя голосу. На темном фоне балдахина светлые волосы и кожа Люциуса создавали странное впечатление, они словно светились. «Какой же он красивый...»

Беспокоясь о физическом состоянии девушки, Люциус поднялся с кровати и, укутав жену в белоснежную шелковую простыню, взял её на руки и понес в ванную.

— Такой красивый, — полусонно прошептала она, чувствуя, что ее куда-то несут.

Ванна уже была готова. Люциус продумал каждую мелочь. Начиная от зелья, заканчивая ванной и хрустальными фужерами с новой бутылкой шампанского с аппетитным большим блюдом клубники на бортике мини-бассейна, который почему то все упорно считали ванной. В таком бассейне запросто могло свободно разместиться четыре человека, причем не стесняя друг друга.

Сладковатый запах мандарина и корицы пахнул в лицо, едва они зашли в помещение.

Люциус аккуратно поставил девушку у бассейна и встал напротив нее. Очень близко, не потрудившись даже накинуть что-то на себя из одежды. Зачем? Чем быстрее Нарцисса привыкнет к лицезрению наготы, тем быстрее освоится и перестанет его бояться.

Смена обстановки прогнала последние остатки сна. Нарцисса с интересом осматривалась вокруг, запоминая каждую мелочь. Богатый аромат корицы и мандаринов заставил ее чихнуть, но она поспешила исправить положение, чтобы муж превратно не истолковал ее невольный жест:

— Все так… Это просто чудесно. Мне кажется, что я сплю. Ты не перестаешь удивлять меня, Люциус.

Нарцисса все еще не привыкла называть мужа по имени, и последняя фраза прозвучала как-то неестественно, на ее взгляд. Она покорно выскользнула из объятий, несмотря на то, что ноги были, как ватные, а голова сладко кружилась от теплого воздуха и новых впечатлений. Совладав с собой, она смущенно заметила, что Люциус стоит перед ней совершенно нагой.

«Глупо, не правда ли? После того, что произошло сегодня вечером, ты все еще стыдишься чего-то, Цисси?»

Взгляд, впрочем, не слушался нелогичного стыда и в восхищении ловил каждую черту тела её мужа. Нарцисса прикусила губу, стараясь совладать с предательским румянцем, который впрочем, имел и другую причину.

Смущение его новоиспеченной супруги было так забавно, что Малфой с трудом удержался, чтобы не улыбнуться. Нарцисса разглядывала его тело так откровенно и даже изучающе...

«Ну, а чего ты хотел? Перед тобой невинная девушка, которая в жизни не видела обнаженного мужчину. Разумеется, ей интересно».

Люциус просто стоял и не двигался, стараясь не делать лишних движений. Однако пол был выложен плиткой и разумеется, холодил, что доставляло некоторые неудобства...

— Если ты будешь хорошей девочкой, то получишь большую сладкую ягодку… — Люциус бросил взгляд в сторону клубники и шампанского.

Он расплылся в широкой улыбке. Это была, конечно, шутка — про послушную девочку — но Малфою так хотелось, чтобы жена улыбнулась, что пришлось прибегнуть и к такому выражению.

А еще ему очень хотелось добавить, что клубничку получит она только с его губ, но это пока ему показалось лишним. От самой девушки он инициативы не ожидал, хотя и очень хотел этого.

Легкое движение рукой и простыня шелковой волной скользнула с плеч леди Малфой, представляя взору прекрасную фигуру, не уступающую по красоте телу самой Афродиты.

Не улыбнуться в ответ было невозможно. Тем более, ей так хотелось угодить ему и скрасить неловкую паузу. Нарцисса легонько вздрогнула, когда шелковая простыня осела на пол, оставив ее беззащитно обнаженной.

Без палочки она чувствовала себя еще более неловко. Успокоив себя тем, что помнит, где ее оставила, Нарцисса приблизилась к Люциусу, и, осторожно проведя рукой по его волосам, произнесла:

— А если я скажу, что не хочу клубники? Что самая вкусная вещь на свете — это мята...

Он уже хотел было предложить опуститься в горячую ванну, как Нарцисса преподнесла весьма неожиданный сюрприз.

Не ожидая от себя таких слов и такой смелости, она с удивлением обнаружила, что целует его, приподнявшись на мысках на скользком полу.

Прикосновение к волосам было таким трепетным и осторожным, что Люциус все же невольно вздрогнул от этого. По телу пробежали мурашки. И снова это чувство ответственности и долга перед своей женой, щемящее душу желание причинить ей как можно меньше боли...

Но все его благородные порывы забылись в один миг, едва ее губы коснулись его в несмелом поцелуе. Ее попытка проявить инициативу была встречена почти с благодарностью. Ведь ее поцелуй говорил о многом и прежде всего — о ее желании преодолеть ту неловкость, которая возникла между ними в первые часы близости. А еще это доказывало, что все прошло хорошо и дискомфорта девушка не ощутила.

Смакуя каждое мгновение, он ответил на поцелуй. Словно упиваясь им, Малфой не верил собственному счастью, ведь он почти и не рассчитывал на какое-либо продолжение этой ночью.

Пол был скользким и, пошатнувшись, Люциус едва не выпустил жену из объятий. Этого стало достаточно, чтобы он принял решение продолжить их маленькие ласки уже в ванной.

Слова про мяту несколько озадачили Люциуса.

«Мята?.. Интересно… У меня шампунь с запахом мяты… Неужели у него настолько сильный запах?»

Не к месту вспомнилась мать, которая сама так любила мяту. Этот запах Люциус помнил с детства и уже после ее смерти стал пользоваться именно этим шампунем и гелем, приносившим прекрасный запах из его детства.

Сначала он помог забраться в ванну самой Нарциссе, а потом и сам опустился в воду.

— Любишь мяту? — не удержался он от вопроса, плавно опускаясь в ванну и потянув девушку за собой.

— Очень, — Нарцисса склонила голову набок, улыбнувшись своим мыслям.

После их первой встречи, девушка взяла в привычку пить мятный чай. Отчего-то в памяти о Люциусе остался именно этот запах, и она пила чай, чтобы почувствовать его присутствие рядом. Бедная Друэлла думала, что это от нервов…

— У меня мятный шампунь… — пояснил Люциус.

Легкая улыбка скользнула по его лицу. В следующий момент он усадил девушку к себе на колени. Удержаться от поцелуя было невозможно. Да и к чему настолько себя сдерживать? Ведь это лишь поцелуй. Долгий и нежный. Впрочем, он не совсем правильно рассчитал свою силу воли. Хотел всего лишь испить ее медовых губ, а руки невольно скользнули по изящной спине Нарциссы, опускаясь ниже к талии. Легкий переход — и они уже плавно поглаживают её живот. Кажется, все таки Малфой решил, что хотя бы без толики удовольствия Нарцисса сегодня не останется. Сделать ей приятное — его долг. Как мужа — в первую очередь.

С губ поцелуи переместились на шею, а потом и на грудь. Правая рука Люциуса скользнула к ее промежности, но очень аккуратно и как бы невзначай. Нарциссу стоило подготавливать к удовольствиям постепенно, шаг за шагом...

Почувствовав его руку между ног, Нарцисса неуверенно замерла на мгновение.

Она медленно стала приходить к выводу, что все эти маленькие «прелюдии» нравятся ей гораздо больше, нежели сам «процесс». Хотя…судить по одному разу — неправильно. Сейчас Нарцисса хотела распробовать каждый момент. Подняв глаза на Люциуса, она положила свое руку на его, приглашая продолжить.

И «прелюдия» продолжалась. Это было ненавязчиво. В любой момент девушка могла остановить её: одним только движением или словом. Но, видимо, происходящее ей нравилось, о чем свидетельствовал поцелуй, на который девушка ответила со всей своей неопытностью и пылкостью одновременно. Ее смущение и отсутствие опыта Люциус не променял бы даже на ночь с самой Мадам де Помпадур!

Рука тем временем абсолютно вольготно расположилась на лоне девушки, продолжая дарить не испытанные доселе ласки. Только вот поза была не слишком удобной. Очень осторожно и плавно Малфой усадил жену спиной к себе и шире раздвинул ее ноги.

Мужчина заставил её слегка прислониться к нему спиной и положить голову на его плечо. Легкий поцелуй в ключицу — такую хрупкую и от этого не менее очаровательную... Ее кожа показалась ему даже немного сладковатой на вкус. Обычно таким бывает парное молоко, сладковатое и теплое.

Мучительно захотелось ощутить ее кожу на вкус еще раз, поэтому поцелуев стало ещё больше.

— Ты такая сладкая — не удержался Малфой от восхищения. Ну и пусть, возможно, это могло показаться его жене пошлым. Зато это было сказано искренне и от души.

Был завершен лишь первый этап. Впереди Нарциссу ожидало Удовольствие. По крайней мере, Малфой собирался постараться на этот счет. Возможно, это прозвучит несколько самоуверенно, но он не помнил случая, чтобы после ночи, проведенной с ним, женщина оставалась недовольной. Если и было такое, то виду те дамы не показали.

— Ш-ш-ш… Ничего не бойся. Обещаю, тебе будет хорошо…

Конец.