Зависимость

Я мог бы стать, я мог бы стать героем

На простыне...

— Я считаю это глупым ребячеством. Ну правда, вы уже взрослые люди!

Гермиона выжидающе уставилась на Рона, ища поддержки. Но младший из братьев Уизли был слишком занят новым изобретением близнецов и даже не слушал подругу.

— Агх! — Гермиона с силой стукнула кулаком по подлокотнику кресла.

Несколько младшекурсников с опаской посмотрели на разозленную старосту. Она попыталась успокаивающе улыбнуться им, но вышла только жалобная гримаса.

— Гарри! — воскликнула она. — Ты-то это должен понимать!

Поттер задумчиво почесал подбородок, вглядываясь в пламя в камине.

— Думаю, ты права...— изрек он.

Довольно улыбнувшись, Грейнджер откинулась в кресле. Она получила свою долю поддержки.

— Но смысл сказанного как-то ускользает от меня...— признался Гарри, так и продолжая гипнотизировать огонь.

Гермиона раздраженно фыркнула и закатила глаза, но возмущаться не стала. Видимо, поняла, что это бесполезно.

— Мальчики, вам по шестнадцать лет.

Рон отвлекся от кусачей тарелки и поднял глаза на подругу. Заветное слово "шестнадцать" прозвучало, что дало Рональду повод в сотый раз углубиться в пересказ его дня рождения, где, как он всех заверял, присутствовал сам министр. Ему никто не верил, но это не останавливало гриффиндорца.

Дождавшись полного внимания к своей персоне, Гермиона продолжила:

— Прошло уже шесть лет. Пора бы забыть эту глупую вражду!

— Что-о?!— гневно воскликнул Уизли, сверкая глазищами. — Ты это о ком говоришь?

Еще раз убедившись, что без должного напора ее вообще не слушают, Гермиона пояснила:

— О Малфое, конечно.

Глаза Рона сузились, стоило гриффиндорке только произнести ненавистную фамилию. Или она не замечала этого, или просто решила сделать вид, но продолжила свою мысль:

— Хорошо, хоть драться перестали. Но эти ваши перепалки на каждой перемене! Это же просто смешно! Какой пример вы подаете младшему поколению? На этой неделе мне пришлось уже три раза разнимать второкурсников с Гриффиндора и Слизерина.

— И что ты предлагаешь?— спросил Гарри, оставив наконец камин и повернувшись к друзьям.

— Стоит заключить перемирие,— гордо произнесла Гермиона.

До этого молчавший Рон взорвался.

— Гермиона! Ты вообще понимаешь, что говоришь? Этот хорек все время обзывает тебя грязнокровкой и...

— Уже нет. В этом году он еще ни разу так не назвал меня,— это прозвучало довольно логично.

Рон гневно тряхнул головой. Рыжие прядки упали на глаза.

— А как он натравливает на нас Снейпа!

— Рон, у тебя нет Высших Зелий. И профессор Снейп в прошлый раз снял пять баллов со Слизерина.

Не обращая внимания на высказывание Грейнджер, Уизли продолжил:

— А уж его папаша!..

— Сидит в Азкабане,— усмехнулась Гермиона. — Успокойся, Рон. Твоя информация устарела.

Злобно поджав губы, чем сильно стал похож на миссис Уизли, Рон откинулся в кресле. На его обиженное сопение никто не обратил внимания.

— Я понимаю твои желания, Гермиона, но...— Гарри покачал головой, проводя пальцем по прошлогоднему шраму на руке.

— Гарри,— гриффиндорка сделала жалобное лицо.

— О, не-ет!— распознав это выражение простонал Гарри, отгороживаясь от нее подушкой.

— Пожалуйста, Гарри! Поговори с ним. Просто поговори. Если он откажется, то ты сможешь честно сказать, что пытался.

Тяжело вздохнув, Поттер сполз с кресла на мягкий ковер гостиной Гриффиндора.

— Ладно,— сдался он. — Я... поговорю с ним.

Глаза Гермионы возбужденно засверкали. Рон недовольно хрюкнул, насупив брови.

— Гарри, это...— попытался образумить друга он.

— Вот прямо сейчас пойду и поговорю с ним!— по губам Поттера зазмеилась недобрая усмешка. — Что в это время делает порядочный Малфой?

— Готовится ко сну,— пожала плечами Гермиона. — Уже поздно, Гарри. Давай завтра мы...

— Вот именно! Люди, какой пароль ванной старост?— спросил он.

Глаза Рона полезли на лоб, и он даже забыл, что вообще-то обижен на них.

— Ты же не хочешь...— восхищенно пролепетал он.

— Прямо сейчас пойду в ванную старост и... поговорю с ним!

Уизли понимающе усмехнулся.

— Ты там не усердствуй, Гарри. Всего один толчок... пол мокрый, скользкий. Скажем, несчастный случай... С кем не бывает?

— Гарри! Рональд!— вклинилась между ними Гермиона. — Как вы можете?!

— Да ладно, Герми. Он пошутил,— улыбнулся Гарри.

Рон, все еще с усмешкой на губах, согласно закивал. Гермиона подозрительно посмотрела на Поттера.

— Я тебе верю, но только потому, что ты бы никогда такого не сделал. Ладно, иди уж...— махнула рукой она.

Гарри хмыкнул, покачав головой. Уже когда он выходил из гостиной, Рон крикнул ему в спину:

— Удачных переговоров! Я надеюсь на тебя!

И гермионино:

— Рональд Уизли!

Его шаги гулко отдавались в пустой галереи. Гарри предусмотрительно захватил с собой мантию-невидимку, если "переговоры" затянутся.

Ванная старост ничуть не изменилась с того дня на четвертом курсе. За неприметной дверью тянулись крючки для одежды и низкие скамейки для обуви. Дальше направо был большой бассейн с множеством кранов. Налево — душевые кабинки. В прошлый раз, когда Гарри был тут, он не был в них, только в бассейне.

Он не ошибся, когда предполагал, что Малфой здесь. На одном из крючков аккуратно висела школьная форма с гербом Слизерина, на скамейке стояла пара остроносых туфель. А из душевых слышался звук включенной воды. Значит, в душе.

Гарри хотел было уже подождать его тут, около его одежды, но природное любопытство пересилило, и он пошел на звук воды.

Душевые здесь были точно такие же, как в обычной спальне для мальчиков. Может, немного вычурней. Под потолком был прикреплен кран, а кабинки между собой разделяли перегородки. В спальне мальчиков это был просто бетон и кафель. Тут они были сделаны, скорее всего, из мрамора. Передняя сторона отгорожена хрустальным стеклом, которое можно было раздвигать в стороны. Почти как в маггловской душевой кабинке.

В одной из кабинок — через прозрачное стекло прекрасно можно было видеть — находился Малфой. Из нее клубами вырывался пар, оседая на гладком полу. Наверное, пол тут тоже из мрамора.

Малфой или только что зашел сюда, или просто забыл про время, но не спешил заканчивать процедуру. Его руки разминали плечи, голова была запрокинута. От этой картины тело Гарри отреагировало совершенно естественно.

Поттер тяжело вздохнул, ощущая, как возбуждение жидким металлом течет по жилам, устремляясь к паху. Примерно год назад он заметил за собой, что его привлекают оба пола одинаково сильно. Сначала он не придавал этому значения, но засыпая в одной комнате с четерьмя другими парнями, невозможно было отвертеться от похабных рассказов и шуточек. Каково же было его удивление, когда он узнал из разговора Дина и Симуса, что волшебники по натуре своей бисексуальны. Проблема с ориентацией решилась сама собой. Но Гарри все равно не прельщало рассказывать об этом другим, что становилось довольно проблематично. Заглушающие чары они прошли на уроках Флитвика относительно недавно, а гормоны — на то и гормоны. Так что волей не волей приходилось вслушиваться в короткие тихие стоны сокурсников, борясь со своей собственной эрекцией. Но все же каждый раз здравый смысл проигрывал, и тогда рука Поттера сама по себе пробиралась под пижамные штаны и обхватывала горячий орган.

Скинуть одежду сейчас казалось самой разумной идеей. Гарри даже забыл, зачем вообще пришел сюда. Перед глазами стояло гибкое тело слизеринца и юркий язычок, слизывающий капли с приоткрытых губ. Как гриффиндорец мог это все видеть, было непонятно. Особенно с его-то зрением и паром, который мгновенно осел на очках.

Стекло поддалось неожиданно легко. В лицо полетели теплые брызги.

— По-оттер?!— изумленно выдохнул Малфой, вытаращившись на школьного врага. -Что... как... ТЫ?

Взгляд Гарри скользнул по мокрым волосам, которые казались длиннее и намного темнее, чем он привык, по удивленным серым глазам, острому подбородку, юношеской груди и тонкой талии.

— Какого черта ты здесь делаешь, Поттер?!— обрел дар речи тот, пытаясь прикрыться.

Гарри хищно прищурился и сделал еще один шаг навстречу.

— П-поттер?— Малфой тут же отступил. — Ты совсем свихнулся?

Гриффиндорец продолжал молчать. Теперь, без одежды и своих телохранителей, Малфой казался необычайно хрупким. Обычно они были примерно одного роста, но без своей обычной осанки слизеринец оказался на пару сантиметров ниже.

Гарри сделал еще один шаг, и Малфой уперся лопатками в стену.

— Поттер, мать твою!— взвизгнул он, когда пальцы Гарри осторожно пробежались по его скуле.

Поттер усмехнулся, продолжая вглядываться в лицо однокурсника. Без очков он видел не так четко, а еще вода заливала глаза и мешала рассматривать жертву.

Малфой рефлекторно дернул головой и стукнулся затылком о стену. Сдавленно зашипев, он выставил вперед руки, инстинктивно зажмурившись. Но вместо ожидаемого удара, вокруг его запястий сомкнулись теплые пальцы, а ладони коснулись влажные губы.

Малфой затрясся, еще сильнее зажмуриваясь. Он забился в угол, сам отрезая себе шанс на отступление.

Тем временем Гарри завел его руки за голову и прижал одной рукой к стене. Слизеринец напрягся, но вырваться не пытался. Он все еще держал глаза закрытыми. Если бы Гарри был хоть немного более эгоистичен, то он бы просто не сдержался от чувства власти над этим человеком.

Малфой резко выдохнул, когда жесткие губы коснулись лба, а вторая рука прошлась по влажным волосам. Он еще никогда не испытывал такого страха. Казалось, будто вот он, конец. Поттер застал его одного, полностью беззащитного, без палочки. Здесь их никто не услышит, даже если он закричит. Какого же было его удивление, когда рука спустилась по шее к напряженным плечам и уверенными, сильными движениями размяла сведенные судорогой мышцы. Он бы открыл глаза, но он не хотел видеть Поттера, когда тот... убьет его...

Гарри провел ладонью по безволосой груди, задевая затвердевшие соски. Малфой вздрогнул и невольно потянулся к легкой ласке. Кажется, он все еще не осознал, что с ним сейчас происходит. Он был полностью покорным. Это никак не вязалось с представлением Гарри о Слизеринском Принце.

Поттер хотел что-то сказать, но горло знакомо сдавило, а бедра вздрогнули. Он случайно задел головкой бедро Малфоя. Глаза того в ужасе распахнулись, но сразу же опять закрылись. Он вновь весь сжался, сильнее вдавливаясь в холодную стену.

Гарри сдержал разочарованный вздох и поиграл с мыслью стереть слизеринцу память и свалить к чертовой матери. Но потом отбросил ее, как не дальновидную. Заклинания забвения хоть и не считались запрещенными, но были очень сложными и требовали много практики. Человеческий разум не та штука, с которой можно делать все, что захочется. Решив, что нужно идти до конца, он осторожно провел раскрытой ладонью по бедру парня, наблюдая за его реакцией. Реакция не заставила себя ждать — Мальфой еще сильнее сжался и жалобно заскулил. Гарри передернуло от догадки, что Малфой думает, что он хочет его изнасиловать.

— И какой же ты все-таки трус,— почти нежно прошептал Поттер, опять поглаживая влажное бедро слизеринца.

Гарри даже удивился, что при таком возбуждении, которое буквально разрывало его на части, его голос казался совершенно спокойным и равнодушным. Странно, раньше у него такого не получалось. Наверное, дело в том, что он сейчас полностью владел ситуацией.

Малфой задрожал сильнее, и только потому что больше сжаться не получалось. У него и так все тело было сведено в судорогах. Глаза он все так же держал закрытыми, буквально повиснув в руках Поттера, который по-прежнему держал его запястья.

Рука гриффиндорца тем временем переместилась на шею слизеринца, поглаживая нежную кожу. Малфой с ужасом понял, что, не взирая на глубокий ужас, он начал возбуждаться. От прикосновений Поттера! Немыслимо. Он хотел было вырваться, но тело больше не слушалось его. Оно с жадностью принимало ласки, отвечая на них. Соски затвердели и набухли, а член встал по стойке смирно. Он ждал каких-то более смелых действий от Поттера, но тот так и продолжал мягко и ненавязчиво поглаживать и пощипывать обнаженное тело. Малфой не сразу понял, что стонет, бесстыдно выгибаясь навстречу и пытаясь потереться о горячее тело рядом. Холод страха постепенно уступал обжигающей похоти. Никогда еще он не хотел кого-либо так страстно.

Гарри наконец отпустил руки Малфоя, и тот начал сползать по стене, запрокинув голову. Он так и не открыл глаза. Поттер перехватил его рукой за талию, удерживая от падения. То ли от страха, то ли от возбуждения, но ноги слизеринца уже не держали. Он все еще дрожал, хотя теперь скорее от нетерпения, чем от безысходности. Поттер перевернул его лицом к стене, прижимая его собой, рука продолжая исследовать податливое тело. Гарри не сразу разобрал в невнятном бормотании Малфоя слова "пожалуйста" и "ну же". Если бы можно было возбудиться еще сильнее, чем он уже был, он бы так и сделал. Все что сейчас хотелось, это взять Малфоя прямо здесь и сейчас. И судя по стонам слизеринца, тот был совсем не против. Тихонько хмыкнув, Гарри провел ладонью по упругой ягодице и Малфой тут же изогнулся, пытаясь прижаться к ускользающей ладони.

— Если бы я знал, каким горячим ты можешь быть, я бы сделал это раньше,— выдохнул гриффиндорец ему на ухо.

Малфой захныкал, полностью потеряв контроль над собой и желая только того, чтобы эта сладкая пытка никогда не кончалась. Поттер сильно закусил губу, пытаясь совладать с собственными бедрами, которые непроизвольно прижались к Малфою. Нельзя. Сейчас — нет. Он погладил внутреннюю сторону бедра слизеринца, не обращая внимания на стоящий член. Малфой с громким стоном выгнулся, откидывая голову на плече гриффиндорца и сильнее раздвигая ноги. Приглашая. Моля о продолжении. Он тяжело дышал, но глаза все еще оставались закрытыми. Из нижней губы по подбородку текла струйка крови. Видимо, он прокусил губу, сдерживая стоны. Поборов желание поцеловать эти губы, почувствовать их вкус, Гарри вместо этого впился зубами в беззащитную шею. Останется засос. Ну и ладно, пусть он их сам потом сводит.

Малфой в экстазе потерся ягодицами о стоящий член гриффиндорца. Гарри потребовалось все его самообладание, чтобы не наброситься на него сейчас же. Вместо этого он провел ладонью от бедра к мошонке, и, обделяя вниманием член, к лобку, покрытому густыми светлыми завитками. Поттер медленно погладил кончикам пальцев чувствительное место и потянул за волоски. Малфой жалобно захныкал, вскидывая бедра навстречу руке. Поняв, что гриффиндорец не спешит взять его, он сам потянулся к своей внушительной эрекции. Но Гарри перехватил его руку по пути, так и не дав коснуться себя там, и закинул себе на шею. Малфой поднял вторую руку и зарылся ей в непослушные вихры, притягивая голову к собственному лицу.

В отличии от слизеринца, Гарри все-таки мог еще связно мыслить, и понимал, что вряд ли тот будет потом в восторге от того, что Золотой Мальчик Гриффиндора поцеловал Его Высочество Слизеринского Принца. А Поттер хотел, чтобы Малфой надолго запомнил этот вечер.

Сжалившись над ним, он аккуратно обхватил ладонью его член. Широко распахнув глаза, Малфой громко вскрикнул, опять вскидывая бедра. Гарри уже думал, что тот опять зажмуриться, но он смотрел на него. И от этого затуманенного взгляда у Гарри начисто сорвало крышу. Рывком развернув его к себе, он впился губами в набухший сосок, продолжая поглаживать его член. Малфой отпустил волосы Поттера и впился ногтями в его плечи, громко стеная при каждом движении руки на его эрекции.

Гарри целовал, кусал, щипал и гладил все, до чего только мог дотянуться, его собственный член прижался к пожарому животу, в яичках ныло от напряжения. Но он не позволил себе отвлекаться на себя, когда в его руках буквально плавился Слизеринский Принц. С протяжным полукриком-полустоном, Малфой бурно кончил, забрызгивая их обоих вязкой спермой. Обессиленно опустив голову, он начал съезжать по стене. Подхватив его прежде, чем тот стукнется головой об мраморный пол, Гарри вынес его из душевых. Малфой оказался на удивление тяжелым.

Устроив полуспящего слизеринца на скамейке и предусмотрительно наложив на него согревающие чары, Гарри поспешил одеться и выскользнуть из ванной старост, пока тот не пришел в себя.

Изнывая от почти болезненного возбуждения, он добрался до своей спальни и рухнул на кровать, сжимая рукой член и шипя ругательства.

Было давно за полночь.

— Ну и как прошли переговоры? Я могу надеяться на то, что Малфой проведет следующую неделю в больничном крыле?— бодро спросил Рон, садясь за стол Гриффиндора.

Гарри широко зевнул и плюхнулся рядом. Он так и не смог заснуть этой ночью. От воспоминаний про тот вечер, его живот сладко ныл, а глаза так и норовили найти блондинистую макушку.

— А?— легкомысленно переспросил он, складывая голову на руки.

— Мы вчера так и не дождались тебя,— с упреком сказала Гермиона, садясь напротив парней и доставая конспекты по Трансфигрурации.

Гарри обиженно фыркнул, он только надеялся, что не покраснел от этих слов. Если вспомнить, что Гермиона сама настояла на этом... разговоре.

— Все прекрасно,— с мечтательным выражением лица заверил он друзей.

Рон подозрительно посмотрел на друга.

— Так он согласился?— оживилась Гермиона.

Гарри опустил глаза, стараясь не выдавать своего смущения. Ну и как ему теперь быть? Он же даже не подумал об этом, когда увидел Малфоя. Такого горячего...

— Ээ... Вы сами увидите,— нашелся он.

Ему оставалось только надеяться, что после вчерашнего Малфой начнет его избегать. Нужно было все-таки обливейтить его тогда. Теперь Малфой всей школе растрепает, как классно же ему отдрочил Поттер. Хотя, ему самому это не очень выгодно...

— Ой, он идет!— Гермиона залилась краской и уткнулась в свои записи.

Гарри с Роном недоуменно переглянулись. Гермиона краснеет? От того, что Малфой зашел в помещение? Ага, а Снейп помыл голову и оделся во все белое.

Похоже, именно то же самое пришло в голову и Уизли, так как они оба прыснули и посмотрели на преподавательский стол. Слава Мерлину, Снейп был все такой же сальноволосый черт, каким они его запомнили с первого урока. Ему стоило бы поменять имидж или что-то такое.

Гарри буквально физический почувствовал, как взгляд Малфоя находит его за столом львов. Только гриффиндорское упрямство не дало ему поднять взгляд от тарелки на слизеринский стол.

POV Драко Малфоя

О Мерлин, этого просто не может быть! Как... я имею в виду... что? И... зачем, почему... ОН? Так, Драко, успокойся. Вдох, выдох, вдох, выдох... А теперь все по порядку и без лишних эмоций. Итак... Я, как обычно по средам, был в ванной старост. В этот день там почти никого нет. Не люблю, когда кто-то пялиться на меня. Я как-никак Малфой! В этот раз все начиналось заурядно. Почти... Я даже не услышал, как он вошел. Я настолько погрузился в себя, что не обращал внимания не внешние раздражители. Я заметил его только тогда, когда он, полностью обнаженный, ворвался ко мне в кабинку. Нет, он прокрался в нее! Даже от Поттера я не ожидал такой наглости. Но, честно говоря, я банально струсил. Я был один, без палочки, без всего. А Поттер выше и сильнее меня. Обычно у меня был тот козырь, что этот тупоголовый полукровка всегда бросался с кулаками, а уж я владею палочкой чуть ли не виртуозно. Но в последнее время мы даже не деремся, как-то не до этого стало. К тому же даже Поттер понял, что это просто глупо в шестнадцать лет выкидывать такие идиотские вещи. Он что, и с Темным Лордом на кулаках боролся?

И когда я уже приготовился к унижающему проигрышу, он сделал ЭТО! Мерлин и Моргана! Это просто... невероятно! Где этот Девственник Номер 1 научился ТАКОМУ? А у него еще точно никого не было, я спрашивал. Не у него, конечно, у меня свои связи. На всех факультетах. Как ни прискорбно, но и на Гриффиндоре не мало чистокровок. Во всяком случае я ожидал чего угодно, но только не этого. Мерлин, это был самый классный оргазм в моей жизни! Я был готов на все, лишь бы он до меня дотронулся. Я хотел его до дрожи в коленях. Слава Мерлину, он тут же свалил, предварительно сгрузив меня на эту жесткую скамейку. У меня до сих пор остались синяки. И что-то я сомневаюсь, что Поттер пришел только для того, чтобы отдрочить мне. Он, конечно, гриффиндорец, Золотой Мальчик и все такое, слишком высокий у него титул, чтобы опуститься до секса. К тому же, как бы я не плевался, прыгнуть в койку с Мальчиком-Который-Выжил не такой уж проигрышный ход. Только вероятно этот гриффиндорец до мозга костей все еще верит в любовь до гроба. Нет, ну у какого нормального парня в шестнадцать лет еще никого не было?

И теперь вот он сидит и делает вид, будто ничего не было! Вот сволочь. Наверное уже успел похвастаться своим дружкам, вон как шушукаются.

Конец POV Драко Малфоя

— Гарри, он пялиться на тебя уже весь обед!— не выдержала наконец Гермиона.

В этот день пар со Слизерином, к счастью, не было. Но уже как и за завтраком, Малфой не сводил с него взгляда. Даже на переменах Гарри мерещилось, что его преследуют эти серые глаза. Это, конечно, было абсурдно. У шестого курса Слизерина уроки были в совсем другом крыле замка, он просто не мог быть там.

— Бред,— буркнул Гарри, ковыряясь в своем картофельном пюре.

Смотреть на Малфоя не было никаких сил. Нет, не так. Не было сил, чтобы посмотреть на Малфоя и не набросится на него прямо в Большом Зале. Ходить весь день со стояком, ловля колючие взгляды слизеринца было непростой задачей. Как бы Гарри не радовался своей силе воли, гормоны есть гормоны.

— Нет, правда, Гарри, он смотрит сюда!

Я раздраженно взглянул на подругу. Та сидела, немного опустив плечи и бросая короткие взгляды на слизеринский стол.

— А тебе-то какое дело? Раньше ты такого театра не устраивала,— подозрительно заявил я.

Гермиона залилась краской и не ответила. Больше претензий с ее стороны не поступало. Я потом подумаю над этим, когда не буду находиться в столь сложной ситуации. А пока.. пока нужно переждать этот чертов обед, бегом выбежать одним из первых из Зала. Бегом — это слово такое. Понятное дело, шестикурсникам не пристало бегать, как каким-то второкурсникам сопливым. Ха, в двенадцать сам я не считал себя сопливым. Найти пустой класс, быстро запнуть сумку под стол и прислониться к двери, тяжело дыша.

Малфой шел по коридору не так, как обычно, — высокомерно, с задранным в высь подбородком и надменной усмешкой — а задумчиво и целенаправленно. У него сейчас История с Биннсом, а привидение, как безалаберно бы не относилось к лекциям и дисциплине на уроке, терпеть не могло опоздавших. Проще было просто пропустить пару. Биннс не заметит, торопиться не надо. А честно говоря, пробежка слизеринцам обеспечена — кабинет Истории совсем в другом крыле, с обеда приходится уходить раньше, чтобы успеть перед звонком успеть к аудитории.

Курса до пятого ученики обычно занимались в классах. Потом главные уроки — Зелья, Трансфигурация, История, Чары и Травология — разделялись на теоретические занятия и практические. Практических занятий по Истории не было, только два вида — Магическая История Англии и История Магической Политики. До пятого курса изучалась только История Магии вообще. СОВ сдавать приходилось по двум новым предметам. Теоретические занятия проходили в аудиториях. Практические в специальных помещениях, Зелья — в лаборатории, Трансфигурация — в Учебном Зале, Чары — где угодно: от Запретного Леса до Астрономической Башни, Травология — в теплицах и зимнем саду. Иногда на Травологии и Зельях они ходили в Запретный лес, под бдительным оком учителей, конечно же. Искали специальные травы, которые ученик сам должен был сорвать, чтобы зелье получилось правильным, наблюдали за растениями, которые росли только в Магических Лесах.

Но Малфою сегодня было не суждено не попасть на Историю. Дождавшись, пока Малфой подойдет достаточно близко, Гарри ухватил его за рукав и втянул в класс. Нужно отдать слизеринцу должное — тот сразу начал отбиваться и порывался выхватить палочку, но Поттер заломил ему руки и впечатал лицом в гладкую поверхность двери. Заметим — легко впечатал, чтобы ничего кроме гордости не пострадало.

— Какого Гадеса, твою Моргану! Отпусти меня немедленно, ничтожество! О, только отпусти меня, и я...

Гарри довольно хмыкнул. Малфой пока не понял, кто его поймал и сыпал небесными карами, грозился Мерлином и чем только не плевался — от яда до кислоты. Минуты две послушав оригинальные ругательства слизеринца, Гарри обещал себе обязательно записать их где-нибудь и показать потом Рону — тот обрадуется. Что ж, пора обнаружить себя.

— Закончил, Малфой?— насмешливо спросил Гарри, продолжая держать его руки.

Эти слова произвели на слизеринца неожиданный эффект — он затих и, кажется, даже дыхание затаил. Решив, что теперь можно не боятся за свою сохранность, гриффиндорец отпустил его руки и положил их на его талию.

— Неужели ты думаешь, что я забыл про тебя? Я с тобой еще не закончил,— хищно оскалился Гарри.

Малфой вздрогнул и опустил плечи, прислоняясь лбом к дереву и переводя дыхание. Действительно не дышал, надо же... Отбросив глупые мысли, Гарри зарылся пальцами в волосы Малфоя, пропуская пягкие прядки. Они в этом году стали короче, чем в прошлом, едва закрывали шею. Зато челка стала длиннее и почти закрывала правый глаз. Модно, стильно? Гарри не знал, он не выписывал "Ведьмополитен", но ему нравилось.

— Будешь послушным мальчиком?

От этих слов Малфой задрожал и ели заметно прогнулся в пояснице. Усмехнувшись, Поттер запустил пальцы под его рубашку. Школьные мантии носили разве что перво— или второкурсники. "Взрослое" поколение ограничивалось форменными брюками, рубашками, джемперами и галстуками.

Пресс под нежными пальцами Гарри напрягся, по спине Малфоя пробежала волна мурашек. Едва слышно застонав, он заставил себя не податься назад, не прижаться к парню. Тогда, в душе, он боялся и бал в состоянии аффекта, но сейчас... Он действительно хотел этого. И плевать, что это Поттер и вообще гриффиндорец. Значение имели только влажный язык на шее и теребящие сосок пальцы. Малфой вцепился зубами в ладонь, чтобы не захныкать. Он. Не. Шлюха.

Дернувшись из последних сил, ему почти удалось высвободиться из этих сводящих с ума рук. Гарри, не ожидавший такого, на секунду растерялся, но сориентировавшись, опять прижал слизеринца к двери, навалившись всем весом и дыша тому в ухо.

— Ах так, значит...— прошипел он.

От болезненного укуса в шею, Малфой вскрикнул. А Гарри опять взялся за старое. Не удержавшись и застонав, Малфой наконец откинулся назад. Это движение так напомнило ему вчерашний вечер, что он готов был кончить от одной мысли об этом. Коротко рыкнув, Поттер дернул рубашку, по полу весело запрыгали пуговицы. А пальцы уже гладили выпирающие бедренные косточки, расстегивали ремень, открывали молнию.

— Ты же хочешь этого, Малфой,— жестко сказал Гарри, беря в руку его член.

Слизеринец придушенно застонал и толкнулся в горячую ладонь. Он задницей чувствовал стояк Поттера, но почему-то знал, что тот не воспользуется ситуацией. Слишком гриффиндорец? Нет, скорее, слишком Поттер.

— Думаешь, я не видел, как ты на меня смотрел весь день? Тебе это нравится.

Малфой отрицательно замотал головой на плече гриффиндорца. Нет. Ему это совершенно не нравится.

— Ах...— выдохнул он, когда Гарри размазал каплю смазки по головке члена.

Легко поглаживая чувствительную головку, Гарри думал, что никогда еще не был так доволен. Слышать стоны и всхлипы слизеринца было для него чем-то нереальным, и он каждый раз сам себе доказывал, что да — это так. Вот он Малфой, жалкий сгусток желания, когда-то был сволочью и слизеринской дрянью? Шутить изволите. Во всяком случае, Гарри теперь знает его слабое место.

— Пожа-а-алуйста!— застонал Малфой, опять толкаясь в ладонь гриффиндорца.

Кончая, он не удержался от крика, который заглушили тонкие губы Поттера, накрывшие его собственные. Их первый поцелуй?

— И не надо больше так смотреть на меня,— почти нежно сказал Гарри, проводя тыльной стороной ладони по щеке слизеринца. — Не хочу пугать других постоянной эрекцией.

Уходя, он не забыл тихонько произнести "репаро" на рубашку Малфоя. Теперь только нужно решить, что делать с его собственной проблемой.

— ГРИФФИНДОР! ГРИФФИНДОР!

Поморщившись от нарастающей головной боли, Гарри сделал еще один круг над полем. Уже два часа он никак не может увидеть снитч. А трибуны все так и не охрипнут. Их ор и гам ужасно мешал игре, а не подбадривал. Во всяком случае, так думал сам Гарри.

К этому матчу Гриффиндор-Равенкло они долго и упорно тренировались, приходя вечером в спальню усталые, злые и опустошенные. А Гарри снился его запах. Пряный, немного сладкий. Не мускусный спермы и возбуждения, а запах его волос. Интересно, что написано на этот счет у дядюшки Фрейда, если тебе снится запах твоего... хм, уже и не врага вроде. И ты конкретно балдеешь от него, просыпаясь на мокрых от пота и спермы простынях, с огромным стояком. Мунго ждет? Ага, как же...

— И вот Роджерс передает пасс Риане, нет, Стивенсу! Мерлин мой, третий час игры, а она все не перестает быть интересной. Загонщик Равенкло не замечает бладжер, и его сбрасывает с метлы в тридцати метрах высоты. Что же делают профессора...— весело тараторил Колин Криви, наконец дорвавшийся до роли комментатора. Первые полчаса он комментировал только передвижения Гарри, пока МакГонагалл не пригрозила ему снятием баллов и отработкой. Но Криви все равно никто не слышал, так орали фанаты.

Гриффиндор уже играл с Хаффлпаффом, а Слизерин с Равенкло. Если в матче Слизерин-Хаффлпафф выиграют змеи, то опять в конце года будет знаменитый своей брутальностью матч Гриффиндор-Слизерин. Что обязательно случится — Малфой не настолько поник, чтобы проиграть Боунс. Ловец из нее посредственный.

Гриффиндор значительно отставал в очках от Слизерина, и Гарри твердо решил не ловить снитч, пока они не наберут семьдесят очков. Он уже один раз специально отвлек Чоу от золотого мячика, рванув в совершенно противоположенную сторону. И вот, теперь счет 80-50 в пользу Гриффиндора, а снитча все нет и нет.

— Гарри!!!— громкий крик Дейвиса над ухом заставляет его оторваться от поиска снитча.

— Чего?— раздраженно отвечает Гарри.

Это не дело, что загонщик отвлекается от своей задачи и отвлекает ловца. А Гарри ведь капитан команды. Ох, не поздоровиться Роджеру после матча.

— Охотника подбили, мы ничего не смогли сделать! У Шана сломана левая рука! Замену?!— пытаясь перекричать ветер и рев трибун, говорит Дейвис.

Гарри на секунду зависает в воздухе, благо, метла позволяет. Роджер не успевает и пролетает вперед на своем Нимбусе. Ранен? Он ищет взглядом Мейера, очень талантливого третьекурсника. Он держится хорошо, работает правой рукой, левую прижимает к груди, на ней повязка — наверняка, Рон постарался, он ас в лечебных заклинаниях. Лицо охотника бледное и все в поту, из глаз льются злые слезы. В ужасе, что не досмотрел за членом команды, Гарри подает знак Хуч. Им нужна замена, срочно. А Мейеру медицинская помощь.

— Поттер!!! Снитч!— орет Алекс, пролетая мимо.

Встряхнувшись, Гарри разворачивает метлу. Вон он, у слизеринских трибун. Хорош из него ловец, не заметил снитча. А Чоу даже не смотрит в ту сторону, что ж — это только облегчает задачу.

Ветер чуть не срывает спортивные очки, когда он делает бочку, уходя от бладжера, посланного равенкловским загонщиком. А снитч висит, даже не пытается удрать от крепкой ладони в кожаных перчатках. Они — подарок Гермионы на рождество, обычная маггловская кожа. Намного удобнее и практичнее драконовой.

— И Гарри Поттер поймал снитч!!!— во всю силу легких заорал недокомментатор.

На секунду Гарри показалось, что он оглох, так сильно заорали гриффиндорские трибуны, а они в другом конце поля!

— Гарри Поттер — чемпион! Гарри, мы любим тебя! Поттер — бог!

— Но что же это? Гамкир, загонщик Равенкло, посылает бладжер в гриффиндорского ловца уже после свистка!

Не успев увернуться, Гарри получил мяч точно в солнечное сплетение. Из легких выбило воздух, желудок скрутился, по телу прошла волна боли. Темнота.

— Драко, все в порядке?— Панси легко коснулась его плеча, состроив сочувствующую мордашку.

— А?.. Да, я сделал ЗОТИ,— пробормотал невпопад он, отмахиваясь от подруги.

Нахмурившись, слизеринка присела рядом на диван. Иногда ее забота могла довести Драко до гроба.

— Дорогой, может, тебе сходить к мадам Помфри?— обеспокоенно предложила она.

— Паркинсон, говори, что тебе нужно, и проваливай!— взвился Драко, злобно глядя на подругу.

Обиженно фыркнув, девушка гордо удалилась. Или ей только казалось, что гордо? Для Драко это не имело ровно никакого значения. Он справиться сам. Один, без какой-либо посторонней помощи. Еще бы знать, с чем справляться...

Идти на матч Гриффиндор-Равенкло он не хотел. Итог и так был понятен. Гриффиндор выиграет, с разгромом втоптав орлов в грязь квиддичного поля. Драко даже не пытался скрыть свою зависть. Равенкло они едва не проиграли, что означало бы для него позор до окончания Хогвартса. То бишь еще два года. Он и так постоянно проигрывал Поттеру. Единственный матч, когда гриффиндорец проиграл был на третьем курсе, и только из-за дементоров — там бы каждый в обморок грохнулся. Сейчас Драко даже становилось неловко, что он так издевался над Золотым Мальчиком из-за его слабости. Тринадцать лет — много, мало?

На матч он все-таки пошел, не без содействия Панси, которая заявила, что врага нужно знать в лицо. Сказала она это с таким пафосом, что сомнения не оставалось — она просто хотела показать всем и каждому свои новые туфли. То, что на забитой квиддичной трибуне ей оттопчут ноги вместе с драгоценными туфельками, она не додумалась. К тому же кому какая разница, что у нее за обувь, если перед глазами летает Сам Гарри Поттер. Ужас.

И этот самый Поттер не преминул не разочаровать Драко — поймал снитч, совершил пару умопомрачительных трюков и набрал достаточно очков, чтобы опять выйти чемпионом в этом году. Призрачная надежда, что гриффиндорец сразу схватит снитч на первых минутах игры и не позволит команде набрать нужные очки, с треском провалилась в преисподнюю. То, что Драко не сводил со своего личного мучителя взгляда, историей умалчивается.

Когда Поттер грохнулся с метлы прямо на их трибуну, получив бладжером в живот, Драко чуть не получил инфаркт. Потом начался чистый хаос. Моктера Гамкира вызвали в кабинет директора, исключили из команды и сняли с Равенкло половину заработанных баллов. Только потому что он осмелился поднять биту на неприкасаемого Поттера. Тьфу...

А если честно, то только здравый смысл не позволил Драко просидеть у постели больного всю ночь. Победу Гриффиндор не праздновал, Равенкло стал бОльшим изгоем школы, чем сам Слизерин. Назревала школьная революция.

А еще Драко мучился. Мучился со вкусом, но тихо. Переосмыслив все, он понял, что главный враг его — это он сам. А точнее, чертова физиология, которая давала о себе знать самым неприличным способом, стоило только кому-нибудь заикнуться о Поттере. Кто бы мог подумать, что после двух оглушающих оргазмов, Слизеринский Принц будет мечтать о третьем. Если взять во внимание, что оте были произведены умелыми руками того же Поттера, можно было смело записываться на пожизненное проживание в Мунго, в соседнеюю палату с Лонгботтомами.

— Все. Я — спать,— заявил он пустой гостиной и поднялся в свою спальню.

Как старосте, ему полагались определенные привилегии, помимо входа в ванную старост. От этой мысли брюки стали слишком тесными в области паха. Черт бы его побрал, этого Поттера.

Драко попробовал проигнорировать эрекцию и заснуть, но тело его больше не слушалось. Рука сама собой пробралась в пижамные штаны и сжала болезненно-твердый член. Коротко всхлипнув, Драко толкнулся в свою ладонь, вспоминая, как это делал Поттер два дня назад в заброшенном классе. Рука задвигалась быстрее, перед глазами встало лицо гриффиндорца, лихорадочно блестящие глаза, как он машинально облизывал пересохшие губы. Другая рука нашла засос на шее, куда его укусил Поттер. По позвоночнику пробежала дрожь, стоило ему вспомнить чувство его языка на коже. Рука двинулась вниз, пальцы сдавили набухший сосок.

— Дааа...— Драко прикусил губу, вспоминая их поцелуй.

Чувство его жестких губ на своих было даже лучше, чем сам оргазм. Большой палец погладил головку.

Представляя на месте своих рук его, Драко бурно кончил, забрызгав спермой руку и живот. На очищающее заклинание сил не осталось

Зельеварение приходилось в понедельник первым уроком. Теория и практика. Еще не понятно, что лучше. Во всяком случае на теории нужно просто конспектировать и отвечать на вопросы. На практике профессор Снейп ходил между столами, отпускал колкие комментарии, не ограничиваясь только гриффиндорцами — перепадало и слизеринцам. "Мисс Гринграсс, вы забыли в спальне мозги? Разве не вы на прошлом уроке заверяли меня, что корень греческой прималии нарезают в этом зелье ломтиками, а не кубиками? Или вы за шесть лет учебы так и не научились правильно держать нож?". "Н-нет, профессор". "Тогда я вынужден не принять ваше зелье на этом уроке. Минус пять баллов Слизерину". И какой фантазер говорил, что Снейп со своих баллов не снимает?

— Где я могу найти данное растение, мистер Малфой?

— В Бразилии, сэр,— ответил Драко, на вопрос учителя.

Коротко кивнув, Снейп продолжил лекцию. Рука Драко уже машинально записывала слова профессора, пока ее хозяин опять погрузился в думы о одном гриффиндорце. Поттера так и не выписали из больничного крыла. При падении на трибуну, тот хорошенько приложился темечком о скамейку. Диагноз Помфри был неутешительным — сотрясение мозга, три ребра сломано, серьезный вывих плеча. Последнее опять же от падения. К счастью, никакие внутренние органы повреждены не были, что было просто удачей. Если на такой скорости вам в живот врезается мяч размером с голову, еще не понятно, не останешься ли ты инвалидом на всю жизнь.

И вот, Драко нервничал уже три дня. Мысли о гриффиндорце не желали покидать его голову. Учиться он стал просто на автомате. Вчера он читал книгу по чарам и десять раз перечитывал один и тот же абзац, так и не поняв суть. Странно, раньше Поттер не реже трех раз в год попадал в больничное крыло, после очередной геройской выходки, и Драко было глубоко на него наплевать. Разве два... Так, об этом старался даже не думать. Думать об этом не получалось по однозначным причинам и с эти Драко ничего не мог поделать. Твою Моргану, у него вставало на Поттера!

Его щиколотку что-то сдавило. Инстинктивно дернувшись и чуть не заорав от неожиданности, Драко посмотрел под стол. Пусто. Блейз рядом демонстрировал всепоглощающее безразличие. Забини с Малфоями никогда не ладили.

Решив, что ему показалось, Драко опять вернулся к мыслям о зеленоглазом гриффиндорце, левой рукой незаметно потирая место укуса. Засос он свести не захотел, списывая на незнание заклинания. Что было чушью, так как он на практике выучил это заклинание еще на курсе четвертом.

До его ноги опять что-то дотронулось, чуть выше колена. Вздрогнув, Драко вновь заглянул под парту. Ничего.

Снейп бросил на него недовольный взгляд. Встряхнувшись, Малфой попытался сконцентрироваться на лекции. Прикосновение возобновилось, только теперь не исчезало тут же, а продолжалось.

Драко в ужасе посмотрел на свои колени. Благо, Снейп отвернулся к доске, нарисовать строение какого-то растения.

— Малфой, хорош ерзать,— зашипел на него Забини, кривя губы.

Бросив на сокурсника презрительный взгляд, Драко рукой попытался нащупать то, что не давало ему покоя уже пять минут. И наткнулся на... ладонь? Чуть не заорав благим матом на всю аудиторию, наследник древнего рода Малфоев продолжал ощупывать конечность на своей коленке.

Твою ж мать! Он знал эту руку! О, он хорошо ее знал.

— Поттер! — едва слышно зашипел Драко. Только он мог найти в этом слове шипящие.

Его сейчас больше волновало то, что больной (п/б на голову) Поттер не в постели, как должен, а не то, что он беззастенчиво его лапал.

Забини бросил на него нечитаемый взгляд и незаметно пересел на соседнее с Панси место. Прекрасно. От него уже шарахаются.

Руки Поттера легли на его бедра, поглаживая сквозь ткань брюк. Реакция Драко на это была однозначная. Но здесь, под бдительным взором декана? Поттер совсем рехнулся?! Драко попытался донести до него это прицельными пинками, но ровным счетом ничего не добился. Руки пропали, послышался шорох мантии. Поттер выбрался из под парты и зашел за спину Драко, невидимый.

Волос слизеринца дотронулись нежные пальцы, прошлись по шее, будто случайно надавливая на засос, по ключицам, плечам, предплечьям, погладили запястья. Драко задохнулся от чувственности таких, казалось бы, незначительных прикосновений. А пальцы уже пробежались по ребрам, животу, спрятанным за слоем рубашки и джемпера. Возбуждение накатывало на Драко мягкими волнами. Ладонь гриффиндорца в это время забралась в карман брюк, дотронулась до эрекции... Драко шумно вздохнул.

— Мистер Малфой, вам нехорошо?— насупив брови, спросил Снейп, прерывая лекцию.

— Нет, все хорошо, сэр,— почти не дрожащим голосом ответил Драко.

Снейп кивнул и снова вернулся к лекции. А ведь Драко ему не соврал. Ему действительно было хорошо... В этот раз было немного по-другому. Не так страстно, как ванной старост, не так жестко, как в том классе. Мягко и неторопливо. И это во время лекции. В аудитории, полной учеников. Поттер рехнулся.

Драко старательно замаскировал стон под чих. На него никто не обращал внимания — все боялись навлечь на себя гнев профессора. Снейп сделал вид, что не заметил.

Рука с пером задрожала над свитком пергамента. Над ухом послышался тихий рык, щеку мазнула материя мантии, холодная, как шелк. Драко чувствовал, что заливается краской. Хорошо, что широкие спины Крэбба и Гойла скрывают его более-менее от Снейпа.

— Соскучился, Малфой,— шепот сверху, движения руки ускоряются.

Драко выгнулся, желая большего. Он жалел, что вообще пошел сегодня на уроки. Нужно было остаться... Додумать ему не дали. Давление внизу живота стало нестерпимым, оргазм накрыл его с головой. Потом он много раз удивлялся, как ему удалось не застонать и не выдать себя. Невербальное очищающее заклинание холодком пробежалось по бедрам. Прозвучал звонок.

Очнулся Гарри уже в больничном крыле. Было темно, на тумбочке горела одинокая свеча. Рядом на стуле, свесив голову на грудь, дремал Рон. Глянув на песочные часы, Гарри ужаснулся. Два часа ночи.

— Эй, Рон,— шепнул он, пытаясь приподняться.

Попытка не пытка? Это вы так думаете. Все тело отозвалось болью, как будто бы весь день по нему скакал табун бешеных гиппогрифов. Тихонько застонав, Гарри опять откинулся на подушку.

Рон рядом встрепенулся и поднял голову, сонно осматриваясь. Когда взгляд наткнулся на Гарри, его лицо приняло скорбное выражение.

— Как ты, Гарри? — обеспокоенно спросил он.

— Хреново, — честно ответил Гарри, морщась и потирая плече.

Друг бросил еще один сочувствующий взгляд на него и поправил сбившееся одеяло. Тут-то Гарри и заподозрил подвох. Когда это Рон в последний раз ночевал у его кровати в больничном крыле? Э, никогда, вообще-то. Значит, произошло что-то ужасное.

— Ты что тут делаешь? — в лоб спросил Гарри.

Рон поджал губы, бросая недовольный взгляд на дверь, ведущей к кабинету Помфри.

— Мы с Гермионой тут каждые шесть часов дежурим,— сказал он. — Мадам Помфри сначала вообще не хотела нас пускать, но мы уговорили МакГонагалл, а та уже медиковедьму. Я скажу тебе, она была так недовольна!

Рон сделал большие глаза. Гарри хихикнул и сразу же пожалел об этом — живот закололо, и он еле восстановил дыхание.

— Что вообще произошло? — немного дрожащим голосом спросил он, по спине пробежал болезненный холодок.

Рон скривился, в мягком свете свечи это выглядело немного страшно — будто в него вселился какой-то античный бог. Черты лица стали резче, глаза блестели не голубым, а каким-то потусторонним синим.

— В тебя попал бладжер,— сообщил он.

Гарри нахмурился. Такого с ним не происходило уже с третьего курса. И он точно помнил, как поймал снитч. Точнее, вспоминается лицо Малфоя на трибуне, когда рука смыкается на маленьком мячике. Восхищенное и немного завистливое. В груди стало тепло. Гарри попытался выбросить глупые мысли из головы и сконцентрироваться на Роне.

— ...Снейп требовал исключения, но Дамблдор решил дать ему последний шанс. Ты не поверишь, Равенкло ходит, как в воду опущенный!

Гарри затряс головой, не обращая внимания на боль в виске.

— Подожди, подожди! Чего Снейп требовал?— удивился он.

Рон замялся, но быстро взял себя в руки. Все-таки Гермиона положительно влияет на них обоих.

— Ну, после того, как стало известно, что ты мог бы умереть... Я имею в виду, ты же не умер, и вроде не пострадал так сильно... но, эм... В общем, Снейп закатил грандиозный скандал, что, мол, таким людям не место в школе и... эм... ну, что "всяким Великим Мальчикам не должна угрожать опасность в самом защищенном месте Англии". Это он так сказал, я просто...

Гарри прервал блеяние друга коротким взмахом руки. Плечо опять заболело.

— Я уже привык, что он так говорит обо мне...— задумчиво заверил он Рона.

Снейп хотел исключить загонщика из-за НЕГО? Сколько Гарри себя помнил, Снейп хотел, чтобы именно ЕГО исключили. Он бы никогда в жизни не заступился за него... Или? Ну, профессор Зельеварения не раз и не два спасал ему жизнь... Если не брать во внимание его сарказм и ядовитые высказывания на счет его умственных способностей, то Снейп ему еще ничего плохого не сделал. Да, он сволочь и тоже виноват в смерти Сириуса, но... Опять это "но"!

— До следующей пятницы тебя точно не выпустят,— сочувствующее заметил Рон.

Гарри только вздохнул. Перед глазами опять появилось лицо Малфоя...

Отпустили Гарри из больничного крыла только в понедельник рано утром, а не в пятницу. После его похода в класс Зельеварения, ему стало хуже — снова стало тошнить, и болел живот. Ему было категорически запрещено поднимать тяжелое, а квиддичные тренировки — тем более. "Мистер Поттер! Если я еще раз увижу вас на этой койке, вы переедете сюда до конца года!". Гарри не сомневался в решительности медиковедьмы и старался беречь себя. Рон порывался носить его сумку, но такое унижение он терпеть не собирался. Он в состоянии сам таскать свои вещи!

— Гарри, тебе нельзя напрягаться! — в сотый раз за день зашипела Гермиона.

С относительным грохотом (иметь дело с разозленным Снейпом не хотел даже сам Поттер) поставив тяжеленный котел на парту, Гарри вытер пот со лба, незаметно морщась и потирая живот.

Никаких видимых следов происшествия на матче не осталось, но живот все равно периодически болел. Мадам Помфри только и могла, что качать головой и составлять индивидуальную диету для непутевого пациента. Жирное ему тоже есть было нельзя и пить много, и вообще лучше сидеть на питательных настойках до весны.

Закатив глаза на гермионино возмущение, Гарри приступил к варке "Заживляющего усовершенствованного". Вообще-то по программе они должны были бы проходить живительные настойки, но Снейп в своем репертуаре — все делает по-своему. Гарри не сомневался, что именно профессор Зелий усовершенствовал Заживляющее. И, скорее всего, именно его он пил последнюю неделю, если судить по запаху и характерному небесно-голубому цвету.

Лечебные зелья старались делать как можно радостнее и вкуснее. Может, это способствовало скорому выздоровлению больного, а может, просто хотели сделать этому больному более радостное времяпровождение в компании склянок и мазей.

— Если вы еще в состоянии воспринимать то, что я говорю, вы наверняка вспомните, что в прошлом году мы проходили многоподходные зелья. Кто может мне объяснить, что это такое?— Снейп хмуро обвел взглядом лабораторию. — Может, вы, мистер Финниган?

Симус от напряжения покрылся красными пятнами и неуверенно посмотрел на учителя.

— Это... ммм... если несколько уроков варить одно и то же зелье... ээ? Так?

Снейп раздраженно закатил глаза и качнул головой.

— Скудное познание пройденного материала, мистер Финниган. Если вы не помните, что мы проходили несколько месяцев назад, может, стоит засунуть вас обратно на пятый курс?— он противно усмехнулся. — Эта тема, между прочим, входила в программу СОВ. Как вы их сдали, выше моего понимания, мистер Финниган.

Зельевар опять обратился ко всему классу.

— Не сомневайтесь, это будет включено в ближайшую контрольную. Очень советую вам всем еще раз заглянуть в прошлогодние учебники. Кто может ответить лучше мистера Финнигана? Может быть вы, мистер Поттер?

Гарри, который все время перепалки обливался холодным потом и мучился коликами в животе, в ужасе распахнул глаза. Так, Поттер, соберись. Не такое переживали.

— К-конечно, сэр,— он немного запнулся и поправил очки на носу. — Многоподходные зелья. Это те зелья, которые нужно варить в определенной последовательности. На протяжении определенного времени, от двух недель до трех-четырех месяцев. В зависимости от лунного цикла.

Он говорил медленно, с расстановкой. Боли в животе отошли на второй план. На небольшое головокружение стало совершенно наплевать. Странно, пофигизма он еще никогда за собой не наблюдал.

Снейп вопреки ожиданиям, не стал отпускать обычных шуточек о его непроходимой тупости и просто кивнул.

— Сядьте, Поттер. И прекратите трястись, у меня уже в глазах рябит.

Облегченно выдохнув, Гарри плюхнулся на скамью и откинул голову на спинку. Пульс потихоньку успокаивался, в глазах перестало двоиться. Гермиона протянула ему чистый платок под партой, не отводя взгляда от профессора. Благодарно кивнув, он взял его. Гермиона улыбнулась краешком рта. Для чего нужны друзья?

Драко Малфой был в хорошем настроении. Можно даже сказать, до неприличия хорошем. И нет, дело вовсе не в том, что Поттера сегодня выпишут из больничного крыла, и Драко сможет наконец увидеть его на уроках или за трапезами. Нет-нет-нет. Рядом, словно тоже заразившись его позитивом, весело щебетала Панси, намазывая вишневый джем на тост.

— Оо! Смотрите, наш Герой Школы идет!— громко провозгласил Забини, гадко ухмыляясь.

Драко заставил себя медленно отложить столовые приборы и только потом поднять взгляд на двери Большого Зала.

— Забини, а пойти бы тебе лесом?— не хуже змеи зашипела Паркинсон, буравя однокурсника взглядом.

Блейз пожал плечами и уткнулся обратно в тарелку.

Еще с первого курса между ним и Драко велась война за главенство над факультетом. Пока Забини проигрывал по всем статьям — куда ему с Малфоями тягаться, — но как только их имя пошатнулась в глазах общественности, он развил бурную деятельность. Пока Драко еще держал Слизерин в узде, полагаясь не на отца или свое имя, а на характер и последние шесть лет, которыми все, кроме Забини и его прихвостней, были довольны.

— Поттер хреново выглядит,— пробормотала Панси, без обычного пафоса и презрения.

Да, Поттер действительно выглядел, как прекрасно назвала это Панси, "хреново". Лицо осунулось, глаза запали, даже волосы больше не так сильно торчали во все стороны. Драко вспомнил это чарующее чувство, когда можно зарыться в них пальцами, несильно дергать, поглаживая кожу.

-...запекут обратно к Помфри, если он не перестанет напрягаться,— вещала последние новости Паркинсон.

Драко повернулся к подруге и посмотрел на нее в упор, ища хотя бы капельку издевки. Издевки не было, зато было понимание, его, Драко. Аккуратно свернув салфетку, он встал из-за слизеринского стола. Он подумает об этом потом.

— Гарри, ты куда сорвался?— воскликнула Гермиона, когда ни выходили из лаборатории.

Обернувшись на бегу, Поттер только махнул рукой, мол, все в порядке, не беспокойтесь. Нахмурившись, Гермиона посмотрела вслед другу, думая над тем, последовать за ним или нет. Передернув плечами, она пошла в другую сторону из подземелий. Гарри уже большой мальчик, он один справится.

Стена была холодной и жесткой, царапала лопатки и давила на ладони. Гарри стоял в нише за гобеленом, стараясь перевести дыхание и унять головокружение. Может, стоит сходить к мадам Помфри и попросить какое-нибудь зелье? Отвергнув данную идею, как нецелесообразную — она же его еще на неделю к кровати привяжет, — Гарри прислонился горячим лбом к холодной поверхности. Он ждал этого, черт возьми, целую неделю. У него осталось примерно пять минут до того, как Малфой пройдет мимо этого гобелена. Гарри не поленился и выучил расписание своего слизеринца. Это когда он стал "его"?. Все равно в больничном крыле делать нечего, а попросить Гермиону раздобыть расписание Малфоя было даже слишком легко — оно у нее и так было. Это наводило на разные мысли, но Гарри упорно отбивался от них. Действительно, какое право он имеет ревновать Малфоя к собственной лучшей подруге? В конце концов у них не секс, и даже не обоюдная любезность. Просто Гарри получает эстетическое удовольствие от вида кончающего Малфоя, а сам Малфой получает разрядку. Все довольны, все прекрасно. И неважно, что ему сниться сам Малфой с завидной регулярностью. И не снится даже, а просто его запах преследует Гарри повсюду. Он словно видел цветные следы на каменном полу, куда ступал остроносый ботинок слизеринца.

— Драко, тебе нужно лучше питаться! Ты же не только посадишь себе желудок, но и цвет кожи начнет портиться! Ты даже не представляешь, что это...— совсем рядом послышался голос Панси Паркинсон.

Похоже, они остановились прямо перед его гобеленом. Прекрасно. Послышался возмущенный выдох Малфоя.

— Паркинсон, отвяжись ты от меня наконец!— тихо зашипел тот.

Обиженно фыркнув, Паркинсон удалилась, громко цокая каблуками по каменному полу. Малфой облегченно вздохнул. Усмехнувшись про себя, Гарри рывком затащил слизеринца за гобелен, прижимая к стене. Дежавю — еще перед матчем Гарри точно так же прижимал сопротивляющегося Малфоя к двери в заброшенном кабинете.

— Тише ты, Малфой. У меня нет сил тебе держать,— тихо пробормотал Гарри, прислоняясь к стене и прикрывая глаза от навалившейся усталости.

Слизеринский Принц обернулся и вгляделся в парня напротив.

— Поттер,— констатировал он.

Гарри невесело усмехнулся, слыша невысказанный вопрос. Ниша была и для одного подростка слишком маленькой, а вдвоем они вообще стояли прижавшись. Их дыхание смешивалось. В этом было что-то запретное, неизведанное. Не видеть, только ощущать.

Гарри поднял руку и провел пальцами по скуле слизеринца, стараясь унять неуместную дрожь. Не сейчас. Нельзя. Малфой прикрыл глаза и всем телом потянулся за легкой лаской, еще сильнее прижимаясь к гриффиндорцу.

— Поттер, ты идиот. Кто тебя просил под бладжер кидаться?— прошептал Малфой, кладя раскрытые ладони на его грудь.

Гарри хрипло рассмеялся, безуспешно пытаясь разглядеть выражение лица слизеринца. Тот нерешительно замер, чувствуя, как под ладонями поднимается и опускается грудная клетка. Наклонив голову, Гарри прижался губами к его щеке, промахнувшись мимо губ. Нервно хмыкнув, Малфой сам повернул голову, подставляя губы под поцелуй. Неспешный, тягучий. Сам того не ожидая, он поблагодарил про себя Судьбу, Мерлина и Моргану, что Поттер пришел тем вечером в ванную старост. Кто знает, что бы сейчас делал Малфой без него. Наверное, впал в депрессию, тоскуя по отцу в тюрьме, и окончательно отдал бы управление факультетом в руки Забини.

Гарри оторвался от жестких губ слизеринца. Он и не заметил, как пробрался руками под его рубашку. Решив, что грех оставлять такого разгоряченного парня без заслуженной разрядки, Гарри окончательно снял только мешающую часть гардероба. Малфой было тоже хотел снять его рубашку, но Гарри мягко перехватил его запястья, заводя руки за голову и выцеловывая шею, опускаясь к затвердевшим и набухшим соскам.

— П-поттер!— выдохнул Малфой, не в силах сопротивляться жаркому рту.

Он почувствовал, как Поттер улыбнулся, задевая зубами чувствительный бугорок. Руки Гарри отпустили запястья слизеринца и уже боролись с ремнем. Встав в полный свой рост, он запустил одну руку в его волосы, тихо восхищаясь их мягкостью, а другой рукой поглаживая его напряженный член через ткань брюк. Малфой застонал, в ответном жесте зарываясь пальцами в шевелюру гриффиндорца. Только он один знал, сколько ему стоило не начать умолять Поттера перейти к более смелым действиям.

— Скучал по мне эту неделю?— напряженно прошептал Гарри, приспуская брюки того вместе с боксерами.

Не в силах выдавить из себя и слово, Малфой просто всхлипнул, откидывая голову — от удара об каменную кладку его спасла только ладонь гриффиндорца в волосах.

Сжалившись над ним, Гарри обхватил пальцами налитый кровью член слизеринца, поглаживая головку и до рези в глазах вглядываясь в его лицо, пытаясь поймать момент оргазма.

Рвущиеся с языка слова так и остались невысказанными.

— Драко? Драко, что случилось?— Панси обеспокоенно потрясла его за плечо.

Здесь, в слизеринской гостиной, они остались вдвоем. Давно уже прошло время отбоя, Панси была одета лишь в ночную рубашку с огромной подвижной Хвосторогой на груди. Мало кто знал, что Паркинсон предпочитает юбкам и платьям конные штаны и рубашку отца. Видимо, староста решила перед сном проверить, не ошивается ли в гостиной еще кто-нибудь из младшекурсников и наткнулась на совершенно невменяемого Драко.

Сказать, что Драко хотел побыть один наедине с собой, было бы ложью. Он не хотел себе в этом признаваться, но остался в гостиной специально, зная, что Панси все равно выйдет. Необъяснимая гордость не позволяла ему самому зайти к подруге и пожаловаться на судьбу-судьбинушку.

— Ничего,— устало сказал Драко, потирая глаза.

Так легко он не расколется. Все же Панси не жилетка для выливания проблем. Предполагаемо заинтересовавшись, слизеринка опустилась на подлокотник кресла Драко. Немного помолчав, она нежно улыбнулась ему, даже немного грустно.

— Это из-за Гарри, да?

Драко вскинул голову и подозрительно прищурился.

— С каких это пор ты называешь его "Гарри"?

Панси усмехнулась и покачала головой, поднимая руки в защитном жесте.

— Я думала, что так будет лучше. Но если ты настаиваешь, то пусть это будет «шрамоголовый идиот».

— Ну вот в крайности впадать не надо,— недовольно буркнул Малфой.

Паркинсон тихо рассмеялась.

— Так все дело в маленьком гриффиндорце, я права? Ты последние недели как в воду опущенный ходишь.

Драко тяжело вздохнул и подумал, что рассказать все Панси было бы... предательством. Это все же их тайна. И это унизительно.

— И да, и нет,— все же уклончиво ответил он.

Панси кивнула и разгладила складки на ночной рубашке. Хвосторога недовольно зашипела, выпуская темный дым из щелочек ноздрей.

— Ты знаешь, что всегда можешь придти ко мне. Обещаю, что буду не слишком сильно трепаться об этом по всей школе,— подколола она его, тыкая острым локтем в бок.

Драко вымученно улыбнулся. Настроения для перепалки не было, и Паркинсон это поняла, не продолжая тему.

— Он хорош в постели?— мягко спросила она, когда молчание затянулось.

Драко вздрогнул и опять поднял взгляд на подругу. Внутри него боролись сильнейшие чувства: смущение, ревность, необъяснимая гордость и ярость. Вспомнив, что против слизеринской наглости не попрешь, он сдался.

— Мы не спали в этом смысле слова...— тихо ответил он.

Панси отвела взгляд, о чем-то напряженно размышляя, прикусив щеку.

— Ты не думаешь, что, может быть, имеет смысл... снять напряжение с кем-нибудь другим. У вас же нет отношений, я правильно поняла?

Драко обреченно кивнул, не в первый раз сожалея, что все так глупо получилось. Кто бы мог подумать, что он, наследник Малфоя, слизеринец, сын Пожирателя, захочет отношений с Гриффиндоским Героем, Мальчиком-Который-Выжил, Гарри Поттером?

— Попробуй. Я не настаиваю, просто когда будешь готов — приходи,— она опять улыбнулась. — И Поттера приводи, я ему задницу надеру за такое обращение с Дракусей.

Высунув язык, она растрепала его волосы и убежала в свою спальню старосты. А Драко подумал, что, когда Поттер касался его волос, это было намного приятнее.

В библиотеке в это время было почти пусто, только несколько равенкловцев, зарывшись в книги, расселись по углам. И, конечно же, для Гермионы не стоял вопрос, сидеть в шумной гостиной или в родной библиотеке. А Гарри она захватила заодно, благо, что Поттер вообще в последнее время постоянно в прострации. Зато на уроках — молодец.

— Гарри, дай мне тот пергамент с тем эссе по фигуральной трансфигурации,— не поднимая головы от книги, вытянула руку гриффиндорка.

И так осталась.

— Ну?— нетерпеливо буркнула она, потрясая ладонью.

— А?

Гермиона раздраженно вздохнула, отодвинула от себя толстый фолиант и потерла глаза костяшками.

— Гарри, так больше не может продолжаться. Что случилось?— она склонила голову к плечу и замерла, всматриваясь в лицо друга.

Гарри все же перевел свое внимание на старосту, неохотно выныривая из приятной полудремы.

— Ничего не случилось, с чего ты взяла?— нахмурился он, напрягаясь.

Гермиона вздохнула и взяла ладонь Гарри в свою.

— Гарри, я же вижу какой ты в последние время ходишь. Это из-за Малфоя?

Поттер вырвал свою руку, отшатываясь. В глазах на секунду промелькнула паника, но он быстро взял себя в руки.

— Я же сказал — все в порядке!— прошипел он, одним махом скидывая свои книги в сумку и вылетая из библиотеки.

Раскрытая рука Гермионы сжалась в кулак, перо в другой сломалось напополам.

С той памятной среды Драко так и не был больше в ванной старост. И, честно говоря, не собирался. Он не сомневался, что старательно подавляемые воспоминания всплывут на самую поверхность, и Драко нужно будет в срочном порядке успокаивать гормоны. А всем понятно, чем это "успокаивание" закончиться. Правильно — еще больше воспоминаний. Так или иначе, но наследнику Малфоев приходилось довольствоваться общей душевой. И именно сейчас это сыграло ему на руку.

Было уже довольно поздно, отбой был два часа назад. Понятное дело, к старшекурсникам это не относилось — гостиная даже в ночь была притоном шести— и семиклассников, но и самые стойкие и бесстрашные в одиннадцать уже ложились спать — особенно, если учесть, что завтра первой парой Трансфигурация. И если на свете был кто-то, кто больше Снейпа терпеть не мог опоздавших и невнимательных, то этим "кем-то" была МакГонагалл. Особенно к слизеринцам. Нет, декан Гриффиндора была честной и никого не выделяла, но даже она не могла не снять с их факультета на пару-тройку баллов больше, чем сделала бы это с гриффиндорцами. Такие вот последствия разделения учеников на факультеты.

Драко честно медлил, пока в душевой не остались только он и Забини. На самом деле в таких вещах именно Забини был бы для него последним человеком. Но Забини смуглый и высокий, наверное, даже слишком высокий, но это не важно. Важно то, что у него зеленые глаза. С Поттером, конечно, не сравнить — слишком тусклые и разрез совсем другой. Драко чувствовал себя грязным, когда подошел к полураздетому слизеринцу и положил ладонь на узкие лопатки. Нужно отдать тому честь, он даже не вздрогнул, только на лице промелькнуло удивление.

— Чего тебе надо, Малфой?— раздраженно спросил он, откидывая с глаз мокрую челку.

От Забини пахло персиковым мылом. Слишком резкий и искусственный запах, по мнению Драко. Он ухмыльнулся своему отражению в зеркале, ловя внимательный и напряженный взгляд Блейза. Провел ладонью по выпирающим позвонкам и остановился на пояснице, чувствуя под пальцами легкий пушок.

— Я видел, как ты на меня смотрел, Забини. Буквально пожирал глазами,— хрипло прошептал Драко ему на ухо, как бы случайно задевая его твердыми сосками.

На них обоих были только белые полотенца с гербом факультета. Махровая преграда.

— Ты бредишь, Малфой,— не слишком уверенно ответил Забини.

Драко наблюдал, как задергался кадык на его горле, и провокационно улыбнулся, глядя исподлобья. Зрачки Забини почти скрывали радужку.

— Ты же хочешь этого, Блейз,— мурлыкнул он, другой рукой проводя по своей груди, спускаясь к полотенцу на бедрах.

Забини задышал чаще. Драко рукой почувствовал, как по его спине пробежала неконтролируемая дрожь. Он повернулся лицом к Драко, облизывая пересохшие губы. Протянул руку, нерешительно проводя кончиками пальцев его скуле. Драко заставил себя не отшатнуться. У Поттера этот жест говорил о далеко большем, чем просто желании. Вряд ли даже он сам осознавал, какое послание этим давал Малфою.

Драко решительным жестом сорвал с парня полотенце, даже не смотря вниз, прекрасно зная, что тот и так хочет его до боли в яйцах. А сам Драко пытался представить себе на месте Забини Поттера. Поттер вставал перед глазами, даже слишком хорошо, только его действия совершенно не пересекались с действиями Блейза.

Забини попытался его поцеловать, но Драко ловко увернулся. Что-что, а целоваться с Забини он точно не будет. Почему-то казалось, что это будет кощунством сравнивать Поттера и Блейза, но он не мог иначе.

Его собственное возбуждение требовало внимания, Драко стоило огромных трудов не потрогать себя самому. Это бы выглядело жалко. Вместо этого он плотнее подошел к брюнету, чувствуя, как его эрекция прижимается к его бедру. Скользнув рукой по ключице Забини, Драко щелкнул ногтем по его соску, искренне наслаждаясь своей властью. Тем не менее все казалось неправильным. Кто бы мог подумать, что за эти несколько недель Драко привык быть ведомым, а не ведущим. Что ж, пора это исправить.

Блейз обвил руками его талию, прижимая ближе, стягивая с него полотенце. Драко зашипел, когда почувствовал трение ворсистой ткани о его плоть.

Полностью отдавшись желанию и инстинктам, Драко отбросил глупые домыслы. В самом деле — какое предательство? Можно подумать, у них с Поттером что-то серьезное... Но противное липкое чувство не покидало его.

Гарри после недоссоры с Гермионой старался избегать друзей. Рон, кажется, даже не заметил перемен. Его больше волновал вопрос нового ловца в команде, который снитч ловил в лучшем случае только через два часа бесцельных нарезаний кругов над полем. Гарри искренне сожалел, что в этом году вряд ли вернется к квиддичу, а ведь осталось всего ничего — и он закончит школу. А там — разборки с Волдемортом, когда не понятно, что же станет с магическим миром. Умирать не хотелось, но выбора не было. Кроме него, никто не мог победить монстра, в противном случае падет не только магический, но и маггловский мир. Можно было бы струсить, поджать хвост и бежать. Но Волдеморт отнюдь не станет ждать, пока Гарри сам придет к нему. И все это чертово пророчество.

Единственное, что мог делать Гарри — это наслаждаться последними годами учебы. В последнем разговоре с Дамблдором тот пообещал, что до окончания школы Гарри опасаться нечего — Волдеморт не посмеет напасть на Хогвартс. А потом... Потом посмотрим.

Замечать Гермиону он отказывался. Он не мог не заметить, как она смотрит на Малфоя, как краснеет, слыша его голос на уроках, как замирает иногда, мечтательно провожая его взглядом. Все это было знакомо Гарри не понаслышке. Он сам нередко не мог оторвать взгляда от красивого слизеринца, но это не оправдывало Гермиону. Конечно, та имеет полное право мечтать о ком хочет, тем более у них с Малфоем вообще все какое-то странное. Просто находясь с блондином наедине, Гарри терял голову. Он понимал, что долго так продолжаться больше не может: гриффиндорец в нем требовал выяснения отношений. Гарри понятия не имел, как относится к нему Малфой. Черт, он сам не знал, как относится к нему. В амурных делах он всегда был профаном. Поэтом доверял скорее сердцу, чем уму. Что было скорее правильно, чем не правильно, если прислушаться к мнению Снейпа. В голову пришла догадка, что это именно Гермиона буквально заставила его пойти на перемирие с Малфоем. И действовала она скорее для себя, чем для окружающих, которых тоже порядком достали вечные потасовки Слизерин-Гриффиндор во главе с Гарри и Драко.

До этого Поттер никогда не рассматривал кого-либо, как предмет воздыхания. Да, у него определенно были какие-то чувства к Чоу, но более платонические. До некоторого времени Гарри вообще заливался пунцовым румянцем, стоило только кому-нибудь из парней упомянуть секс. К счастью, его смуглая коже спасала его от насмешек приятелей, но самому от этого легче не становилось.

— Привет, Гарри,— напротив него с ослепительной улыбкой села Лаванда Браун.

Парвати подошла к столу Равенкло, чтобы что-то сказать сестре.

— Лаванда,— Гарри кивнул, отправляя в рот кусочек тоста.

Гриффиндорка еще раз улыбнулась, стреляя в него глазками. С недавних пор многие девушки пытались обратить внимание Поттера на себя. Любыми способами. Как-то Гарри почти съел шоколадную конфету с приворотным зельем внутри. Его вовремя остановил Невилл. Ладно, не остановил, а просто налетел на него, и конфета упала. При этом Невилл наступил на нее, и в комнате удушающе запахло приворотным. Так как эти зелья они совсем недавно проходили у Снейпа, даже Гарри распознал это.

Не зная, о чем с ним поговорить, Лаванда занялась своим любимым делом — распускать сплетни:

— Представляешь, Гарри,— она по-заговорщицки наклонилась к нему, открывая его взгляду свое глубокое декольте.

Гриффиндорец равнодушно посмотрел на сокурсницу, откладывая тост и приготовляясь слушать самую скучную историю в своей жизни.

— Хелена сказала мне, что ей сказала Дафна, что Нотт вчера видел, как Малфой занимался... ну, ты понимаешь о чем я... с Забини в ванной мальчиков, даже не наложив заглушающее заклинание!

Гарри вздрогнул, его глаза сузились, безошибочно отыскивая блондинистую макушку за столом слизеринцев. Ободренная его реакцией, Браун продолжила:

— Все знают, что Малфой и Забини всегда соревновались между собой за звание лидера Слизерина. Но Малфоя-старшего упекли в Азкабан после того случая в Министерстве, и теперь их имя пошатнулось в обществе. Говорят, что Малфой, чтобы закрепить свою власть на факультете, соблазнил Забини! Это же так грязно! — ее глаза возбужденно блестели.

Гарри уже всего трясло. Обида на подругу отошла на второй план. Сейчас он просто хотел задушить Браун за ее глупость. А еще лучше расчленить Забини за то, что тот посмел... Стоп. Она сказала, что именно Малфой соблазнил его... Гарри понимал, что глупо верить всяким сплетням, особенно с третьей руки, но сердце ныло. А Забини за слизеринским столом что-то очень довольно посматривал на Драко, буквально пожирая того взглядом.

Не в силах больше сидеть тут в окружении студентов, Гарри подскочил из-за стола и молнией вылетел из Большого Зала. Никто не обратил на это большого внимания — все уже давно привыкли к фортелям Мальчика-Который-Выжил. Кроме одного печально известного слизеринца.

Проснулся Драко на редкость уставшим. События прошедшей ночи казались какими-то ненастоящими и наигранными. Нет, Забини, определенно, имел талант в этой сфере, но... Морального удовольствия Драко не получил вовсе. А если учитывать, что ему всю ночь снился укоризненный взгляд Поттера — утро изначально не задалось,а знающая улыбка Панси ничуть не улучшила настроения. Ну и ладно, у него и так никогда не получалось что-то от нее скрывать. Как бы ему это не претило, но она знала его лучше всех и всегда поддерживала, вот только дружба у них была какая-то своеобразная: болтовня Паркинсон зачастую нервировала не только Малфоя-младшего, но и весь Слизерин в придачу. Это только в Гриффиндоре думают, что слизеринцы всегда холодные и неприступные. Впрочем, один гриффиндорец уже доказал сам себе, что это не всегда правда.

— Драко,— рядом на диван присел Забини.

Даже не пытаясь скрыть отвращение, Драко встал и вышел из гостиной, так и не ответив парню. С какой стати, спрашивается? Если Забини питает какие-то беспочвенные иллюзии, то скоро ему придется разочароваться — Драко не шлюха и не мальчик по вызову, пусть тот радуется, что вообще смог дотронуться до него.

Злость Гарри длилась недолго. Ровно до первой пары. Вряд ли МакГонагалл поняла бы, если вместо превращения зайца в морскую свинку у него бы получился носорог. При чем не специально, а из-за душевного настроя и склонности в данный момент лишь к разрушению. Друзья, кажется, и не заметили его короткой перепалки с Лавандой, и на уроке вели себя как обычно. В голову Гарри закралось подозрение, что они даже не заметили, как он вышел из Большого Зала. Рон-то ладно, когда он ест, он глух и нем, и глаза у него видят только еду на тарелках, но Гермиона… Друзья, называется! К глухой ревности прибавилось и что-то вроде горечи. Ложью было бы сказать, что ничего не изменилось в их отношениях. Шесть лет дружбы, но все уже совсем не так, как на первом или втором курсе, когда между ними не было тайн, а загадки и испытания мерещились на каждом углу. Люди взрослеют — это понятно, но Гарри не хватало той близости, но все же, наверное, этого следовало ожидать. После того, как тебя понимали с полуслова, с полувзгляда, такая недосказанность больно ранила. А как бы ни приятно было думать, что именно Гермиона виновата во всем, когда увлеклась Малфоем, — это Гарри заварил все, и даже не в том дело. Вспомнился пятый курс, когда легче было терпеть наказания Амбридж, чем рассказать все друзьям. Это он все чаще уходил в себя, все дальше отдалялся от такого привычного состояния целостности. Но, как ни странно, Гарри не жалел об этом.

И все из-за этого Слизеринского Принца.

Первая пара прошла в задумчивости. МакГонагалл хмурилась, но ничего не говорила; у всех еще слишком ярко стояла перед глазами картина, как в гриффиндорского ловца врезается бладжер. Раньше бы Гарри взбунтовался такому обращению — он терпеть не мог, когда его жалели, — но сейчас ему это было только на руку: в голове его уже созревал план.

Уроки до обеда Драко провёл, как на иголках — хотелось вскочить прямо посреди лекции мадам Спраут, и заорать, что это все бред, никому не нужный и что через час у него пара с Гриффиндором, а он должен записывать какую-то фигню про магические лианы. Но ничего такого не произошло, Малфои не показывают чувств обычным смертным. А Поттер… А когда это он был обычным? За обедом он заставил себя проглотить полтарелки супа под бдительным взором Панси, и с очень неприятным предчувствием отправился на Чары.

Поттер вошел в класс вместе со своим дружком Уизли, грязнокровка шла следом, походу читая конспекты последнего урока. Драко даже не смог заставить себя обозвать ее про себя чем-то похуже, так он нервничал. Оставалось только надеяться, что со стороны этого не видно, и Поттер не заметит, до чего он опустился, но, к его облегчению (или разочарованию?), тот даже не смотрел в его сторону, что-то увлеченно обсуждая с Уизли. Драко почувствовал короткий укол ревности — с ним Поттер так не разговаривал. Он с ним вообще не разговаривал! Не то, чтобы Драко нуждался в каких-то там разговорах... От беспорядочных мыслей его отвлек Флитвик, который, как обычно, забрался на стопку книг и громко хлопнул в ладоши, требуя тишины.

План Гарри не был виртуозным или хорошо продуманным. За шесть лет он привык полагаться на случай, и все слишком сильно зависело от самого Малфоя. И именно сейчас должно было решиться, что будет происходить дальше. Гарри весь обед нервничал, так как абсолютно не знал, чего ожидать от слизеринца. Несколько недель назад Гарри вообще не мог представить себе Малфоя в таких развратных позах, которые почти весь сегодняшний день стояли у него перед глазами.

Вздохнув пару раз перед входом в класс Чар, Гарри улыбнулся Рону и завязал с ним дискуссию на счет провальной стратегии Пушек в последней сезонной игре. И, конечно, Рон тут же оседлал свой любимый конек, оживленно жестикулируя и громогласно возмущаясь мнением Гарри. На минуту он даже забыл, зачем вообще все это делает, потерявшись в споре и погрузившись в такое родное чувство близости с другом. Но Флитвик быстро вернул его на землю, и перед глазами опять встал тонкий силуэт арктического блондина. Гарри знал, что Малфой сейчас сидит ровно через ряд и две парты сзади. Чувствовал его взгляд и едва держал себя в узде, чтобы не сделать чего-нибудь, о чем потом обязательно пожалеет. Нужно помнить о плане.

Урок прошел гладко, как по маслу. Гарри делал все возможное, чтобы как можно больше отвечать на вопросы и самому спрашивать. Никто не должен что-то заподозрить.

Драко била дрожь. Панси рядом, слава Мерлину, ничего не говорила, хотя и поглядывала настороженно. Она, наверное, думает, что Драко простудился или что-то в этом роде. Но нет, болезни здесь не при чем. Хотя, если можно назвать Поттера своей "болезнью", то вполне верно. Его голос... Драко казалось, что гриффиндорец специально дразнит его, говоря таким хриплым возбужденным голосом. Может, ему просто кажется, и Поттер вовсе не преследует цели свести его с ума своей соблазнительной задницей?

Драко никогда не отличался любовью к учебе, но исправно учился и делал домашние задания, принимал участие в уроках и никогда не опаздывал, тем не менее, звонок с урока Чар для него показался просто райской музыкой. Было понятно, что с этим нужно что-то делать. Драко не любил сюрпризов и крайне не любил непоследовательность или изменения в привычной жизни, а Поттер просто ворвался в его будни, перевернул все вверх тормашками и отчалил, сверкая зеленющими глазищами. Оставляя за собой множество вопросов. Зачем Герой Магической Англии это делает? Почему никогда ничего не требует в замен? Что будет дальше? И какого черта вообще всё это? Одно понятно, просто так Драко до этого всего не додумается, так что нужно вытягивать информацию из первоисточника. В смысле, из самого Поттера.

Как ни странно, ничего делать из этого самому Драко не пришлось. Уже на выходе из класса в Малфоя-младшего кто-то врезался, сумка упала на пол, оттуда веером полетели книги, несколько перьев, чернильница и свиток пергамента. Драко уже было хотел разразиться язвительной тирадой, когда подавился собственной слюной, услышав слишком знакомый голос:

— Извини... Давай, я помогу.

Поттер наклонился и поднял книги и сумку, вручая их остолбеневшему Драко. Выглядел он неважно — тени под глазами, осунувшееся лицо. И неизменная полуулыбка. Поттер уже шел вниз по коридору, а Драко все так и стоял с книгами в руках и нечитаемым выражением лица. С возрастающим подозрением Драко открыл обложку первой книги и обнаружил ожидаемый, сложенный вчетверо листок обычной бумаги.

"Сегодня. В семь. Выручай-Комната". Подпись, чтобы понять кто это, и не требовалась.

До семи часов оставалось еще минут сорок. За весь день Гарри уже успел перенервничать, задаваясь бессмысленными вопросами, так что теперь был спокоен, как удав. На вопрос Рона, куда это он намылился, Гарри пожал плечами и буркнул что-то невразумительное. Друг просто понимающе кивнул и пообещал, что постарается отвлечь Гермиону. Благодарно кивнув, Гарри подумал, что, может, в его отношенниях с друзьями еще не все потеряно. Он хотел бы верить в это. Но сейчас все его мысли занимало дело поважнее.

Проторчать перед входом в Выручай-Комнату пришлось изрядно — точного представления о том, чего он хочет увидеть у Гарри не было. Остановился он на небольшой комнате с камином и и мягким диваном перед ним. Пол выстилал толстый коричневый ковер. Поттер старался максимально избегать факультетских цветов, здраво полагая, что ни к чему хорошему такое напоминание не приведет. Осталось только подождать.

Наконец, дверь тихонько открылась, и в комнате показалась знакомая фигура. Кроме неярко горящего камина в комнате не было ничего, что могло бы осветить ее — ни окон, ни светильников. Увидеть что-то в этом полумраке было сложно, а толстый ворс ковра заглушил шум мягких стелящихся шагов, так что Драко даже не заметил, как кто-то подошёл и положил руку на его плечо. Вздрогнув, Драко развернулся, сталкиваясь лицом к лицу с Поттером. Рослая фигура заслонила пламя камина, и Драко на секунду залюбовался солнечным ореолом вокруг гриффиндорца. Поттер пугал, а в окружающей тьме нельзя было прочесть, что у того на лице. Оставалось только, едва дыша, чтоб не спугнуть, ждать его первого шага.

— Я зол, Драко.

Словно в опровержение своих слов, Гарри мягко коснулся костяшками пальцев щеки Малфоя. Теплое дыхание щекотало кожу, и он зажмурился от удовольствия, ощущая, как по пальцам скользят прохладные пряди. Все же Гарри сомневался, что гордый слизеринец придет, а теперь все переживания казались глупой выдумкой. Разве мог он трахаться с этим Забини? Хотя немного профилактики не помешает. И пора заканчивать с этими недомолвками, так больше продолжаться не может.

Драко замер, чувствуя, как в его волосы уже почти привычно вплетается рука Поттера. Весь день он ждал именно этого жеста. Качнуться на пятках, тянуться назад, к этим рукам — и наплевать, что такое поведение совершенно не соответствует имени Малфоев. В такие моменты, когда они с Поттером находились так близко, он словно менялся. Или, наоборот, становился самим собой. Наверное, это удел слизеринцев — носить маски, играть роль и не показывать самого себя.

— Поттер... Гарри?

Что ж, была ни была.

Гарри на секунду замер, зачарованный тем, как его имя слетает с этих губ. Свою фамилию он слышал в очень многих вариациях. Злобно, надменно, неприязненно, восхищенно, радостно, язвительно, устало... И нередко именно от Малфоя исходили самые эмоциональные. Но имя... Оно звучало настолько интимно, что он был готов забыть и простить ему все. Но тут он опять вспомнил короткий рассказ Лаванды. Первоначальный план полетел в тартары, когда он жестко поцеловал Малфоя. Черт с ним, с планом. Какая уж теперь-то разница?

Драко тихонько застонал от такого напора. Черт, это же ненормально, что он настолько жаждет этого, что все остальное меркнет перед столь крышесносным Поттером. На данный момент ему было все равно, что твориться за стенами школы, что вообще происходит вокруг, что скажет его отец, как это должно продолжаться... И внезапно он очень четко понял, как привык. Стал зависим. И больше не сможет без этого. Этих рук, этого рта, этого запаха. И никакой там Забини или другой мужина не сможет заменить. Его. Гарри Поттера. Он, Драко Малфой, попался. Так глупо. И к кому? Не в сети обворожительной женщины, не в ложь и обман изворотливой слизеринки…

Гарри оторвался от такого заманчивого рта только тогда, когда дышать стало совсем не чем, а легкие судорожно запросили воздуха. Он чувствовал, как бешено бьется тонкая венка на гладком виске. Кто бы мог подумать, что такое вообще когда-нибудь произойдет. Они ведь абсолютно разные. От этой мысли туман в голове чуть прояснился. Разные? А что он вообще знает о Драко Малфое? Слизеринец, из знатной семьи, избалованный ребенок? Слишком мало, чтобы делать какие-то умозаключения. И кто знает, что же было бы с ними, сложись все немного иначе. Ведь предложил же как-то маленький Драко ему свою дружбу. Но с тех пор утекло слишком много воды, люди меняются, они не стали исключением. А тут еще такое — война для маленького наивного мальчика, который за один день стал знаменитостью, и война для мальчика, чей отец каждый день мог не вернуться домой. Может, если бы у него было время и стимул, как следует поразмыслить о поведении своего соперника... Но сейчас уже поздно размышлять на такие философские темы. Особенно, когда в твоих руках находится буквально кричащее о желании ласки тело.

Драко тем временем пытался немного придти в себя и поймать юркие разбегающиеся мысли. Ну не умеет он быть таким же хладнокровным и собранным, как его отец. Прошло то время, когда Люциус Малфой был кумиром, образцом для подражания. В Азкабан завела того его хладнокровность, а еще, в большей степени, унизительное преклонение перед этой красноглазой сволочью. После того, как Темный Лорд даже пальцем не пошевелил, что освободить своего "скользкого друга" из тюрьмы, Драко окончательно решил, что не станет очередным рабом. Имя Малфоев и так извалялось в грязи "его высочеством", а семья настоящему волшебнику всегда дороже каких-либо принципов. Люциус забыл об этом, Драко же не хотел повторять его судьбу. Слишком горькими были промахи, слишком больной непомерная тяжесть ошибок. И Нарцисса Малфой полностью согласилась с любимым сыном. На руку было то, что пока Люциус находится в тюрьме, вне влияния Лорда, то тот не может потребовать Драко принять метку. Так как теперь он стал во главе рода, можно было самому решать, кому давать присягу. И Волдеморт в его планы точно не входил. Но к черту политику, когда к нему прижимается Поттер. Драко даже не сразу понял, почему его руки оказались на чужой спине и ритмично ее поглаживали, а голова склонилась к плечу Гарри. Гар-ри. Гаррри. Он пробовал это имя на вкус, и оно ему нравилось. Сейчас он чувствовал себя абсолютно спокойно, как-то… правильно. Словно все так и должно быть. Хотя, почему бы и нет?

Он почувствовал, как к его шее мягко прижались губы, и пройдясь по бьющейся жилке, скользнули к ключице. Руки Поттера спустились на его талию, пробрались под рубашку, пуская волны удовольствия по обнаженной коже. Драко громко вздохнул, сильнее прижимаясь к твердому телу рядом. Наплевать на все. Просто плевать.

Гарри определенно нравился такой Малфой. Горячий, возбужденный и совершенно податливый. Ему нравилось прикасаться к этому безупречному телу, выглядещаму таким хрупким. Или ему это просто кажется. Никогда он еще не прикасался так к кому-нибудь другому. Да и к нему никто никогда так не прикасался, как Драко. Объятия миссис Уизли были, безусловно, приятными, но в меру; иногда у него на шее висела Гермиона, в порыве чувств забыв, что она, вообще-то, грозная староста. Еще более редкими дружеские похлопывания по спине от Рона. Тот всегда был довольно выше и крепче Гарри, и боялся ненароком причинить ему боль. Близнецы любили хватать его за руки и за ноги или обнимали за плечи. Но в этом не было ровно никаких чувств, кроме дружелюбной симпатии. Гарри казалось абсурдом, что кто-то действительно хочет к нему прикасаться. Особенно, так. Он же Гарри Поттер, Золотой Мальчик, почти маггл, и, к тому же, за ним постоянно охотится Волдеморт. Кто захочет добровольно иметь с ним дело?

Мысли Драко в этот момент хотя и были немного бессвязными, но текли примерно в том же русле, однако, совсем в другую сторону. Зачем самому Гарри Поттеру, Избранному, любимчику Дамблдора, обращать такое внимание на него, Драко, когда вокруг столько смазливых лиц? Нет, конечно, Драко красив и богат, и из знатной семьи, но когда такое волновало Поттера? Тот наверняка даже не знает, как выглядит его родовой герб... К тому же Поттеры очень даже не бедны, а еще поговаривают, что они имеют корни, ведущие к самому Годрику Гриффиндору. То, что все Поттеры учились на факультете львов, было, конечно же, неправдой — не далее, как Чарльз Поттер, дед Гарри, с отличным аттестатом закончил Равенкло. А его бабушка, и подавно, из темного рода Блэков.

Как ни странно, они пришли к одному и тому же заключению — наслаждаться моментом, пока это возможно. Чем Гарри не преминул воспользоваться, окончательно сдергивая с Малфоя-младшего рубашку. Тому даже в голову не пришло сопротивляться такому Поттеру... Ему надоело задавать себе вопросы, на которые у него не было ответов. Потом он подумает об этом. Потом, все потом.

Когда сомнения о собственной ориентации еще терзали Гарри, он позволил себе обратить, наконец, внимание на "прелести" окружающих его сверстников. А в общей душевой или после квиддича всё вообще становилось донельзя просто, можно просто подойти, шутливо хлопнуть по плечу, сказать что-нибудь незначительное. Никто бы и не заподозрил самого Гарри Поттера за наблюдением над товарищами по комнате. Но ни у кого он еще не видел настолько совершенного тела, что он наблюдал перед собой сейчас: мускулы были достаточно развиты, но не так сильно бросались в глаза, как у Рона — норма для ловца, как и небольшой рост. При таком «романтическом» освещении Гарри не мог сказать точно, а до этого как-то не обращал внимания, но родинок, шрамов или других отличительных черт видно не было. Только два темных соска привлекали взгляд на фоне светлой кожи.

— Нравится? — Драко не любил, когда его так пристально осматривали, особенно в такой щекотливой ситуации, как будто он на осмотре у мадам Помфри. Вот только Поттер был значительнее младше медсестры. И привлекательнее.

— Еще бы,— немного хрипло ответил Гарри на нервный шёпот, проводя раскрытой ладонью по его груди, большим пальцем задевая сосок.

Драко резко вдохнул, чувствуя, как пальцы заменяются губами, а влажный язык спускается все ниже. Серебристо-серую радужку полностью заполнил зрачок, когда Гарри встал перед ним на колени, крепко сжимая побелевшие губы. За шесть лет знакомства Драко успел научиться читать по лицу некогда школьного врага и понял, что тот очень взволнован. Он нерешительно и медленно расстегнул его брючный ремень, словно бы колебаясь. Но потом, решившись, резким рывком спустил штаны вместе с трусами.

Совершенство по-малфоевски: в нем всё прекрасно, аккуратно и педантично. В этом был весь Драко. Гарри уже почти привычно обхватил пальцами твердый ствол, обвел большим округлую головку. Над его головой послышался тихий удивленный стон, набатом пробежавшийся по венам.

Драко уже было все равно, как и где на него смотрят. Теряясь в ощущениях. И тут произошло то, чего он абсолютно не ожидал, но безумно, подсознательно хотел. К головке прикоснулись тонкие губы; сначала неуверенно, а потом уже увлеченно, анализируя свои — и, что более важно, чужие ощущения по рваным вдохам, — Гарри провел языком вдоль «предмета исследования». Драко едва сдержал удивленный возглас, прижав к губам ладонь. Он тяжело и с постанываниями дышал, пытаясь составить здравую мысль. Казалось бы, лучше быть уже не может, но когда плавным движением Гарри скользнул вниз, принимая в рот его член, Драко полностью потерял контроль над своим телом. Выгнувшись так, что в пояснице что-то хрустнуло, он закричал.

Гарри подавился от неожиданности и с удовлетворением заметил, что, похоже, не так уж плох, как мог быть. Сомкнув губы вокруг головки, он принялся старательно вылизывать, помогая себе рукой. Пряный вкус вскружил голову, все ощущения обострились до предела.

Драко зашипел сквозь зубы, кладя руку на голову Поттера. Как-то отстранено он почувствовал, как по груди скользит мутная капелька пота. Наслаждение, даримое ему этим ртом, этим языком, граничило с безумством; то, что было до этого, казалось абсолютно ничем по сравнению с этим. Ощущения захлёстывали, это было прекрасно, чистое удовольствие, не сравнимое ни с чем, даже самые яркие рассказы однокурсников блекли перед реальностью. Жаркие волны плавно прокатывались по всему телу, перемежаясь острыми уколами, когда Гарри выделывал языком что-то совершенно невероятное.

— Гарри,— простонал он. — Гарри... я...

Гриффиндорец сам застонал, услышав этот хриплый, полный необузданного желания голос.

Поттер на коленях, Поттер, стонущий, но не разжимающий губ, Драко, руки Поттера, рот Поттера… Поттер, дарящий всепоглощающее удовольствие, излившееся в яростном крике и неистовом содрогании тела.

Наверное, предложи ему кто-нибудь такой оргазм еще раз, он отдал бы все не задумываясь, за один миг полного, бесконтрольного удовольствия. Экстаз, переплавивший кровь в жидкое удовольствие, что разнеслось по всему телу, до кончиков пальцев. У него всё поблекло перед глазами, а нижняя губа почему-то онемела. Скорее всего, он прокусил ее случайно. Драко попытался отдышаться, но легкие упорно не хотели принимать в себя воздух. Все силы разом покинули его, колени предательски перестали держать, и он рухнул на пол, как подкошенный.

Гарри, честно говоря, не ожидал такой острой реакции, но ему, определенно, был приятен столь щедрый оклик. Он был рад, что смог преступить через свои сомнения и предрассудки — кто бы мог подумать, что Малфой будет таким чувственным. Как многое еще он не знает про него?

Поттер осторожно поднял Драко, тот дышал часто и рвано, словно только что пробежался вокруг Хогвартса. Его глаза были полуприкрыты, и Гарри уверился, что тот пока в довольно невменяемом состоянии. Положив свою драгоценную ношу на диван, он устроился рядом, с интересом наблюдая за приходящим в себя Малфоем.

— Твою мать, Поттер!— простонал тот. — Я уже второй раз из-за тебя прокусываю губу... Как я теперь есть буду?

Гарри подавил довольную улыбку. Все же Малфой — то Малфой.

— Не надо было сдерживаться,— ответил он.

Драко недовольно фыркнул и, осторожно облизывая ранку, покраснел.

— Что ты вообще там делаешь?— возмутился он.

Гарри удивленно запустил руку в волосы.

— Ты о чем?

— Какого черта ты сидишь на другом конце дивана?— хитро прищурился тот. — А ну двигай сюда свою сладкую задницу.

Гарри недоверчиво усмехнулся, смотря на очень довольного, взъерошенного, раскрасневшегося Малфоя. Он подвинулся ближе, машинальным движением проводя кончиками пальцев по его скуле, получив в ответ робкую улыбку и недоверчивый взгляд.

— Что такое?— мягко спросил Гарри, проникаясь моментом.

— Ничего, просто удивляюсь, что ты не сбежал, как в прошлые разы,— немного резко выдохнул Драко, отводя взгляд и хмурясь.

Гарри попытался не рассмеяться, так трогательно выглядел Малфой сейчас, непривычно трогательно без всех своих масок.

— Это был не побег, а тактичное отступление.

— Почему это?— сразу же взвился Драко, поджимая губы и морщась от боли.

Гарри не удержался и осторожно прижался губами к его губам, чувствуя на языке металлический привкус крови. Малфой фыркнул, насколько это вообще возможно в таком положении, и отвернулся, сбрасывая его руки. Гарри закатил глаза, но возражать не стал. Странные всё же эти Малфои.

— Я был уверен, что ты меня четвертуешь, как только сможешь двигаться,— признался Поттер.

Малфой, поднял одну бровь и кровожадно усмехнулся. Похоже, это был правильный ответ.

— Ты этого заслуживаешь! Как я теперь Снейпу в глаза смотреть буду? Тебе еще повезло, что он ничего не заметил,— заявил он, и, всё больше распаляя себя, добавил, — и какого черта ты вообще вылез из больничного крыла? Ты точно больной на голову, Поттер!

Гарри нахмурился и подумал, что лучше не рассказывать Драко о том, что из-за этого "похода" его оставили еще на неделю на постельном режиме.

— Еще раз выкинешь что-то подобное и я лично привяжу тебя к кровати!

Гарри был тронут. Вот от Малфоя он такой заботы точно не ожидал. Хотя и в довольно своеобразной манере.

— И с ложечки кормить будешь?

— Да!— сразу брякнул он, и скривился, поняв, что только что сказал. — Ну уж нет, супчик хлебать будешь сам — не маленький.

— Да? А я вот бы тебя с ложечки кормил!— картинно обиделся Гарри.

Драко раздраженно закатил глаза, щелкнув его по лбу ногтем.

— Я в такие передряги не попадаю. Так что в этом нет необходимости.

Гарри вынужден был признать для себя, что тот прав. Еще никто не в ввязывался в такие "передряги", как он. Разве что его отец... Но тот скорее устраивал эти передряги, а у Гарри как-то само получалось.

— Еще бы,— хмыкнул он, припоминая все свои авантюры за шесть лет учебы.

Да и до этого, у Дурслей, приключений хватало. Взять хотя бы "охоту на Гарри", придуманную его любимым кузеном, или стихийные выбросы магии.

Драко вдруг нахмурился, с его лица сполз всякий намёк на улыбку. Он презрительно скривился, отстраняясь.

— Да уж, куда мне до великого Гарри Поттера?— с горечью пробормотал он, сжимая челюсти.

Гарри с удивлением наблюдал за изменением настроения своего собеседника. Нет, если бы Гарри только что не держал явное «доказательство» во рту, он бы точно сказал, что Малфой превратился в девчонку. ПМС — Гермиона как-то объясняла им, что это такое. Рон, тогда, между прочем, узнал много нового.

— Драко?

Тот упорно молчал, вглядываясь в горящий камин. Гарри мягко коснулся его волос, но Малфой отпрянул, продолжая буравить взглядом разгоревшееся пламя. Гарри с неожиданной уязвленностью смотрел, как он, настоящий Драко, уходит в себя, выпуская наружу всем знакомого ублюдка-слизеринца.

— Черт, Драко, что я такого сказал? — воскликнул Гарри, совершенно не понимая, что вообще происходит.

Драко молчал, только прищелкнул языком. Гарри тяжело вздохнул, подозревая, что такие перепады настроения скорее всего лежат в малфойской натуре и ничего с этим не поделаешь. Так, нужно как-то выкручиваться.

— Драко, ну извини... Ляпнул, не подумав. Ну ты же меня знаешь!

— Не знаю, Поттер!— взорвался тот. — Абсолютно не знаю! Чего ты от меня хочешь? Понимания? Сострадания? Я пока не вступил в твой фан-клуб и не собираюсь, так объясни мне, Мордред, что же ты хочешь от меня?!

Гарри растеряно моргнул. С этими слизеринцами, как на пороховой бочке — не понятно, когда и от чего она взорвется. Он посмотрел в зло прищуренные глаза и спокойно спросил:

— А чего ты хочешь от меня, Малфой? Я не мальчик на побегушках и не развлечение на ночь. Как думаешь, почему я тут сижу, разговариваю с тобой?

Драко поджал губы и снова отвернулся, напрягаясь всем телом. Гарри устало потёр лоб. Наверное, пора менять тактику.

— Серьезно, Драко. Что мне сделать? Я действительно...

— Что тебе сделать?— возмущенно переспросил Драко. — Расслабиться, Поттер! И, Мерлин и Моргана, просто получать удовольствие.

Драко, проявив необычайную ловкость, опрокинул его на спину и наклонился над ним, сдувая с глаз непокорную челку. Он радостно улыбался, как ребенок, получивший долго ожидаемый подарок на Рождество. Гарри, не ожидавший такой резкой смены настроения, только и мог, что хлопать глазами. А Драко уже куда-то дел его очки и начал страстно целовать. Его руки с силой прошлись по груди и обвились вокруг талии, сцепляясь в замок.

Гарри, не ожидавший такой прыти, застонал, когда Драко перешел на его шею, то оставляя укусы, то возращаясь к следам и зализывая их.

— Д-драко?— заикнулся Поттер, подслеповато щурясь.

— Молчи уже, чудо гриффиндорское, — сквозь поцелуи, прошептал он.

Гарри попытался вырваться, но обессиленно застонал, когда Драко резко прошелся острым язычком по чувствительному местечку за ухом. Малфой скользнул руками вверх, к воротнику, расстегивая маленькие пуговички, спуская рубашку с плеч. Наслаждаясь чувством мягкой кожи под пальцами. Наконец-то, и он может проявить инициативу.

Гарри старался дышать через нос, не показывая, как на него действуют прикосновения слизеринца. Но когда на его левом соске сомкнулись влажные губы, он плюнул на все, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Выгибаясь на встречу. Боже, как он мечтал об этом... как хотел.

Драко осторожно царапнул другой сосок, погладил, едва касаясь, наблюдая, как тот напрягается и разбухает. Он слышал бешеный стук сердца Гарри, чувствовал его рваное дыхание у себя на щеке. Он потерся своей обнаженной грудью о его, шипя от трения всё еще очень чувствительных сосков.

Рука Малфоя змеей скользнула на узкое бедро, прошлась по нежной коже внутренней стороны, заставив Гарри шире раздвинуть ноги, чтобы можно было устроиться по-удобнее. Он напоследок лизнул сосок и медленно стал вычерчитать замысловатые рисунки на груди Поттера. Тот невольно застонал, выгибаясь вверх, и спросил, задыхаясь:

— Что это?

Драко на секунду прервался, чтобы вновь скользнуть вверх и накрыть его губы своими. Гарри двинулся навстречу, прижимаясь еще теснее, и исследуя чужой рот. Драко застонал, пытаясь не тереться о парня под ним. Получалось плохо. И как только Поттер выдерживает?

— Руна собственности,— был ответ.

Гарри вздрогнул и с силой притянул Малфоя к себе, заставляя распластаться на нем. Он напряженно вглядывался в помутневшие глаза, что-то ища там. Видимо, найдя, он мягко улыбнулся и прижался губами к горящей щеке Драко. Тот расслабился, обхватывая за шею и оседлая его бедра. Гарри выгнулся и вскрикнул от острого наслаждения, кода Малфой потерся своим пахом о его.

Жар между ними все нарастал, оставшаяся одежда мешала настолько, что даже сил снять ее не было.

— Драко... Драко подожди,— полупростонал, полувыкрикнул Гарри, борясь с реакцией своего тела, которое, казалось, намертво прилипло к Малфою.

Драко же даже не думал останавливаться, ловя его губы и продолжая тереться об него.

— Дра-ако,— промычал Поттер, сжимая упругие ягодицы, не в силах остановиться.

— Чего?— с придыханием спросил тот, дрожа от удовольствия.

— Я... сейчас...

Малфой громко застонал, кусая его губы и наращивая темп.

Гарри вскрикнул и замер, пока Драко все еще ёрзал на нем, продлевая до невозможности сладкий миг. И тоже кончил, впиваясь зубами в его потное плечо.

Драко с облегченным вздохом нащупал палочку, откатившуюся под диван, и произнес очищающее заклинание.

— Да уж, никогда не думал, что сперма — такая липкая вещь,— пробормотал Поттер, приподнимаясь на локтях.

Малфой выглядел донельзя довольным, как объевшийся сливок кот. Гарри видел, что о пытается скрыть улыбку, и от этого в груди приятно щекотало, и разливалось тепло. Встреча здесь — одна из самых лучших его идей.

— Откуда ты такое можешь? — задал он уже несколько минут мучивший его вопрос. Драко все-таки не смог сдержать самодовольную улыбку и сказал, словно хотел сгладить не свойственный ему жест, презрительно:

— Практика, Поттер. Но вот откуда это у тебя — я теряюсь в догадках.

Гарри, пропуская вопрос мимо ушей, недобро прищурился на Малфоя.

— Практика, я чувствую, у тебя была отменная.

Драко фыркнул, опуская голову на его плечо и проводя пальцами по гладкой коже груди.

— Гарри, мне шестнадцать. Чего ты ожидал? Невинного девственника? В Слизерине?

Он еще раз насмешливо фыркнул.

— Ну и сколько у тебя их было? Не думал, что ты был со столькими студентами...

Драко удивленно рассмеялся, приподымаясь и заглядывая Поттеру в лицо, отбрасывая челку.

— Нет, конечно. Это просто были...

— Развлечения на одну ночь?— с горечью закончил за него Гарри.

Драко недоуменно поднял брови.

— В чем проблема? Всё они были не против, наоборот. Я их не насиловал, они сами хотели. Почему бы нет?

Гарри хмыкнул, криво улыбаясь и смотря в сторону.

— Действительно,— саркастично ответил он. — Почему бы нет...

Драко нахмурился, не понимая, что такое в этом могло довести Поттера до язвительности. И тут он понял. И прыснул, утыкаясь лбом в его плече.

— Мерлин, Поттер! Прямо рыцарь чести, я не знаю... Переспать с кем-то — это легко. Дружба, партнерство — это слишком интимно.

— А по твоему секс — это не интимно,— поджал губы он.

Драко опять фыркнул. Ну что за человек...

— Такое могут делать только глупцы. И гриффиндорцы...

Гарри резко вскинулся, обиженно смотря на него.

— Гриффиндорцы значит? Ну, я гриффиндорец...— он сжал губы, буравя взглядом Малфоя. — Будь моим парнем, Драко.

Слизеринец дернулся, как от пощечины и недоверчиво мотнул головой.

— Поттер...

Под пытливым взглядом зеленых глаз, Драко закусил губу и растеряно посмотрел в огонь. Кто же мог подумать, что все примет такой оборот? Точно, гриффиндорец он, самый настоящий... Он снова взглянул на него. Взъерошенного, с такими родными зелеными глазами...

— Да,— выдохнул он, сам удивляясь себе. — Черт возьми, да, Поттер!

Гарри улыбнулся во весь рот и сгреб растерянно смеющегося Драко в охапку.

Прекрасно, просто прекрасно. Осталось только разобраться с Забини...

Время шло, учителя, словно сговорившись, заваливали их работой, домашними заданиями и усиленной практикой. А на улице, сменяя духоту и сырость, прошел первый снег. По коридорам, смешиваясь со школьниками и уже не скрываясь, сновали туда-сюда домовые эльфы, подготавливая замок к предстоящему празднику. Все удивлялись: на их памяти такой суеты еще никогда не было. Но, похоже, директор решил хоть как-то отвлечь обеспокоенных студентов от депрессивных мыслей и постоянного страха о назревающей, без сомнения, в ближайшее время войны.

Не так давно на завтрак прилетела сова, что в последнее время было редкостью: все совы перехватывались или проходили через Министерство. Мало кто хотел писать, зная, что письмо попадет или к Пожирателям, или в отдел безопасности Министерства, что в принципе было одинаково ужасно. Девочку из Хаффлпаффа, скорее всего третьекурсницу, потом три учителя уводили в больничное крыло, пытаясь успокоить бившуюся в истерике сироту.

Такие случаи повторялись еще несколько раз. Это еще сильнее усугубило психический настрой всей школы; студенты с новой силой боялись за своих родственников и близких за пределами хорошо защищенной школы.

После четвертого такого инцидента Гарри с Роном подозвала к себе Гермиона. Она записывала все данные о погибших, пытаясь систематизировать все нападения. И теперь она хотела поделиться с друзьями своими мыслями.

— Или это полный бред и Волдеморт окончательно сошел с ума, или это какая-то очень хитрая комбинация... — траурным голосом сообщила она.

Гарри с Роном удивленно переглянулись. Таких слов от Гермионы они еще никогда не слышали — то, что она чего-то не понимает, было чем-то уникальным.

— Смотрите. Первые две семьи чистокровные, может, не самого высокого ранга, но нейтральные. В третьей семье бабушка сквиб, а отец — полукровка. Последние обычные люди. Никакой логики. И это самое страшное...

Гарри нахмурился и как обычно запустил пятерню в волосы. Гермиона была права: если Волдеморт окончательно сошел с ума, то ничего хорошего это не значит ни для кого. Если до этого еще как-то можно было понять, предугадать и быть готовым к его последующим действиям, то теперь все стало гораздо сложнее.

Гарри как никогда не хотелось ломать над этим голову, но ситуация никуда не годилась. Понятно, что нужно поговорить с Дамблдором. Он надеялся, что хотя бы директор знает, что делать. Может, сначала спросить МакГонагалл?

Как оказалось, спрашивать о чем-то декана их факультета не потребовалось. Прямо за обедом к Гарри в тарелку скользнула записка.

"Я бы хотел поговорить с тобой, Гарри.

P. S. В Сладком королевстве появился новый сорт поющих палочек, очень советую попробовать."

Усмехнувшись — записка была вполне в духе директора? — он взглянул на преподавательский стол, но Дамблдора там не обнаружил. Значит, его ждут прямо сейчас. Он недовольно вздохнул, отодвигая запеканку. И неожиданно поймал темный взгляд, полный напряжения с чем-то еще, что Гарри не мог распознать. Кивнув Снейпу и сжав в кулаке записку, он встал из-за стола и направился в сторону кабинета директора, напоследок отметив, что, похоже, Дамблдор перестал доверять ученикам, как разносчикам писем. С чего бы это?

* * *

С силой швырнув на стол очередную газету с большой колдографией Темной метки и какой-то панической бредятины на передовице, Драко откинулся в кресле и раздраженно фыркнул.

Он был не в духе. Нет, он был в бешенстве. То, что произошло в тот вечер в Выручай-комнате совершенно поставило все кверху ногами. О чем он тогда думал, спрашивается? Безмозглый, гормонально озабоченный идиот. Что еще хуже — помешанный на Поттере.

К тому же то, что творилось в данный момент за пределами Хогвартса, пугало все сильнее. Потому что война была официально открыта, а его роль во всем этом еще была настолько непонятна, как и то, доживет ли он до окончания школы.

То, что второе накрепко было связано с первым, ничуть не помогало ему принять решение.

Как просто все было еще год назад — Поттер был врагом, занозой в заднице, Волдеморт хоть и маячил где-то неподалеку, но казался лишь детской страшилкой, которая вызывает лишь нервный смех после.

Теперь было не до смеха.

Отец тогда был свободен, был готов помочь, подсказать, поддержать и наставить. А теперь он сидел в Азкабане и был лишен даже визитов родственников, и Драко до дрожи в коленках боялся наконец сам принять решение.

Раньше было понятно — он примет метку, спрячется за отца, вотрется в доверие к Лорду, переждет войну, женится на какой-нибудь в меру богатой и не в меру красивой аристократке, заведет наследника, параллельно плетя нестрашные интриги в Министерстве и позволит себе вести жизнь такую, какая ему она полагается по праву рождения.

Теперь розовые очки слетели, уверенность покренилась, и некому помочь опять выпрямиться и шагнуть вперед.

А еще этот Поттер...

— Драко, если ты закончил с саможалением, то, может, перестанешь портить нам всем настроение своей кислой рожей?

Малфой посмотрел на Нотта, потом перевел взгляд на других подростков, сидящих в полукруге перед камином. Все старшие курсы и старосты, и он один из них. Черт, почему все как всегда так сложно?

— Слушай, Драко, хватит гнать слезу,— Панси понимающе похлопала его по руке. — Нам всем не легче чем тебе, даже хуже...

Он пожал плечами, легко признавая ее правоту. Да, у них другого варианта нету...

* * *

От директора Гарри вышел в замешательстве, он уже не был уверен ни в чем. Если раньше было хоть как-то понятно, что делать дальше, то теперь все резко изменилось. Как говорила Гермиона, отсутствие новостей — тоже новость. Однако легче не становилось.

Дамблдор тоже ничего не понимал.

Нет, Гарри был уверен, что он знает что-то, но никому не рассказывает. Впрочем, как всегда. Но плана действий и у него не было. Гарри так надеялся встретить сверкающий взгляд, поймать еле заметный кивок, поверить в беззаботность и уверения директора, что все под контролем.

Ничего такого не было: Дамблдор был стар, это Гарри понял только сейчас, заметив потухший водянистый взгляд, морщины, болезненную худобу и трясущиеся пальцы. Наверное, для него директор всегда оставался тем энергичным пожилым чудаком с белозубой улыбкой, каким он был шесть лет назад. Что такое шесть лет? За шесть лет Гарри успел повзрослеть, многому научиться, побывать во множестве передряг и выйти из них живым, но не всегда невредимым, влюбиться, разлюбить, опять влюбиться... За шесть лет Дамблдор лишь устал, потерялся в интригах и безумие Волдеморта.

А на этот раз Гарри понял самое главное — теперь он сам себе судья, друг и мать родная. Потому что самый важный для него человек просто сдался...

* * *

Драко не знал, чего ждал, почему прятался в подземельях, стараясь игнорировать быстрые обеспокоенные взгляды Поттера. Не знал, зачем вообще позволил всему этому случиться, как смог вот так просто отбросить долгие годы воспитания в чистокровном окружении. Но он устал все время думать, взвешивать каждый свой поступок. Ему хотелось...

А Драко и сам не знал, чего ему хотелось. Любви? Бред, какая тут любовь. Поддержки? Ага, держи карман шире. Дружбы? Не очень-то и хотелось.

Нет, все было не то. И только когда он увидел его, уже во второй раз ворвавшегося в его душевую кабинку, он понял.

Он просто хотел Поттера. Всегда, с самого начала.

— Сдурел что ли?! — воскликнул он, чуть не скончавшись от инфаркта, когда кто-то со скрипом отодвинул стекло кабинки.

— Немного,— охотно признался Гарри, подслеповато щурясь.

Драко не мог отказать себе в удовольствие полюбоваться на его тело, смуглым, подтянутым, не по возрасту развитым. Рядом с ним Драко чувствовал себя мальчиком, он понимал, что вряд ли его худобу можно воспринять как стройность, что таких мускулов у него никогда не будет. Он действительно не мог понять, что в нем нашел Поттер, который мог бы иметь кого угодно, а выбрал почему-то его, со сволочным характером, сомнительным прошлым и неизвестным будущим. Но, наверное, правильно говорят, что хочется больше всего именно то, чего никак не получить.

И Драко боялся, что сдался слишком быстро. Потому что вряд ли бы он не струсил и не дал бы себя неcти по течению, если бы в последнее время не почувствовал это запретное чувство свободы. Свободы от обещаний, призваний, ожиданий, от самого себя. Он мог быть тем, кем хотел быть — и это будоражило кровь, подгоняло сердце и заставляло трепетать в животе.

Гарри протянул к нему руку и вздрогнул, когда струи воды обдали его.

— Боже, как ты тут еще не замерз?— пробормотал он, поворачивая кран.

Сверху тут же полилась горячая вода, и Драко рассержено зашипел.

— Переключи обратно, идиот!

Гарри улыбнулся ему, опершись одной рукой о стену, а другую положив ему на бедро.

— Слишком горячо для тебя, не правда ли?

Драко фыркнул и сбросил его ладонь, проскользнул под рукой и сам прижал его к стене, толкнув в спину. Все это опять начинало ему нравиться, к тому же Поттер слишком долго был ведущим. Пора было показать ему, что жертв он может искать где-нибудь в другом месте.

— Это же ты уходишь все время, когда начинается самое горячее,— усмехнулся Драко ему на ухо, проводя ладонью по внутренней стороне его бедра.

Гарри громко выдохнул, едва заметно прогибаясь в пояснице, но от Драко это не ускользнуло, и он довольно улыбнулся.

— Я был плохим мальчиком,— с фальшивым придыханием сказал Гарри. — Накажи меня.

Драко серьезно взвесил такой вариант, но быстро отверг его:

— О нет, ты же знаешь, я не отличаюсь жестокостью. Я просто сейчас вытрусь и пойду спать. К себе, один,— добавил он.

Гарри мягко рассмеялся, но так уверенно, что Драко не сомневался — никуда он сейчас не пойдет, тем более спать. Но ему-то об этом знать не обязательно.

— Оставишь меня одного?— спросил он, поворачивая голову. — Возбужденного и разгоряченного? Я не выдержу этого.

Последнее он сказал настолько серьезно, хотя и шутливым тоном, что Драко понравилось чувствовать себя чем-то незаменимым. Вряд ли бы Поттер сказал это прямо, но ему хватало и таких полунамеков.

— М-м-м... Ты ставишь меня в сложное положение,— обольстительно прошептал Драко и лизнул выпирающую лопатку.

Гарри втянул воздух сквозь зубы, напрягаясь. У Поттера на лопатке эрогенная зона, ошарашено подумал Драко, невероятно! Интересно, только на правой?..

Гарри коротко застонал и уперся руками о мраморную стену. Драко ухмыльнулся — обе лопатки.

— Пожалуй, сейчас я один стою... в неудобном положении,— выдохнул он.

— Не ты один,— Драко вжался своим возбужденным членом в его ягодицы, подавляя стон.

Черт, он сведет его с ума!

Гарри вывернул голову, и они страстно поцеловались, сталкиваясь зубами, сплетаясь языками и кусая губы.

— Тогда сделай что-нибудь,— отдышавшись, потребовал он.

Драко улыбнулся, чувствуя, как несмотря на бешеное возбуждение быстрее застучало сердце. О да, он сделает.

Прикусив в последний раз тонкую кожу на лопатке, Драко начал спускаться ниже, скользя руками по напряженному прессу, бокам, гладким ягодицам.

— Блять,— выдохнул Гарри, пытаясь как-то зацепиться за скользкую стену, ноги его уже почти не держали.

Драко встал на колени и развернул его к себе лицом.

— Иди сюда,— прошептал он.

Гарри благодарно вздохнул и сполз по стенке, становясь на колени напротив. Драко притянул его за мокрые волосы к себе, кусая губы, скользя губами по скулам, вылизывая шею.

— Драко, пожалуйста...

Тот прикусил мгновенно набухший сосок и навис над ним, Гарри вытянул ноги и прислонился спиной к скользкой стене. Драко с досадой посмотрел наверх, откуда лился просто кипяток. Как Поттер может мыться такой водой — это же не расслабление, а пытка. Но дотянуться сейчас до крана было просто невозможно, особенно, учитывая то, что в его бедра вцепились так, что потом обязательно останутся синяки.

Драко даже боялся представить, как сейчас выглядит — он не Поттер, у него кожа тонкая и светлая. Наверное, он красный, как рак, взъерошенный и возбужденный. И неважно, что сам Поттер-то ничего не видит без очков, а когда пар так и валит и подавно. Ему во всяком случае не нужно было размышлять о внешности, он выглядел так сексуально, что Драко не мог поверить, что это все происходит с ним.

Но он не собирался упускать шанс.

— Хочешь меня, Поттер? — спросил Драко, сжимая в кулаке мошонку.

Гарри тихонько заскулил, подаваясь бедрами вверх и шаря по полу руками, в поиске опоры. Но Драко не собирался давать ему поблажек, убирая руку.

— Скажи это!

Поттер скривился и прикусил губу, часто моргая. Его член был плотно прижат к животу. Предвидя дальнейшие его действия, Драко прижал его руки своими, чтобы тот не смог дотронуться до себя.

— Больше, чем чего-либо на земле! Драко!

Его имя он почти выкрикнул, выгибаясь так, что Драко испугался, что он подскользнется или что-нибудь себе сломает. Собственное возбуждение сводило с ума, но Драко твердо решил, что выдержит, к тому же доставлять удовольствие оказалось едва ли не интереснее, чем получать его самому.

Гарри застонал от облегчения, когда губы Малфоя сомкнулись на головке. Его язык играл с уздечкой, пальцы поглаживали ствол — все это было слишком, настолько остро, так странно. И самое невозможное было, что это — не в последний раз, Гарри на это очень надеялся.

Драко наслаждался чувством чужого твердого члена во рту, слыша неразборчивый шепот и резкие всхлипы, придерживая вздрагивающие бедра. Он давно не делал никому минет, чаще эту услугу делали ему, и только сейчас он понял, сколько же он пропустил. Или дело было только в Поттере?

По мере того, как стоны становились все громче Драко понял, что Поттер на грани. И не смог удержаться, сжимая пальцы на основании и отвлекаясь от своего занятия. Поттер опять заскулил, почувствовав потерю и нетерпеливо подавшись бедрами вверх. Драко склонился к его плотно сжатым губам и провел по ним языком. Гарри вздрогнул всем телом и впился в его губы, жестко кусая, втягивая, проводя по деснам и тихо всхлипывая.

Гарри уже было все равно, где он, его сводили с ума припухшие губы Малфоя, его дыхание, свой вкус на его языке. И он даже не заметил, как Драко снова скользнул вниз и полностью вобрал в себя его член. Единственное, что он почувствовал, это накрывающий его с головой оргазм такой силы, что он был не в силах выдавить из себя какой-либо звук, сколько он не пытался выгнуться, выкричаться, его крепко держали, пока все его мышцы бешено сокращались.

— Бля-я,— глубокомысленно выдохнул Гарри, пытаясь размять заснувшую руку.

Драко довольно хмыкнул, наблюдая за тем, как их сперма смывается водой. Он сам кончил почти сразу за Гарри, стоило ему только сомкнуть пальцы на пульсирующей головке.

Гарри с улыбкой потянулся к нему, привычно мягко проводя тыльной стороной руки по его скуле, Драко тоже наклонился навстречу, и они нежно поцеловались, без языка, без особой страсти — они так устали, что даже просто встать и выключить воду было невыполнимой задачей. Поттер притянул его к себе и обнял, кладя подбородок на макушку.

Драко поудобнее пересел и уютно прижался щекой к его груди, стараясь скрыть довольную улыбку до ушей. В этих объятиях он чувствовал себя очень комфортно, но пора было вставать и идти по спальням, наверняка было уже давно за время отбоя.

— Вставай, Поттер,— пробормотал он, чувствуя, как слипаются глаза.

— Не-а,— крайне довольно отозвался тот.

Драко вздохнул, понимая, что с Поттера станется остаться тут на всю ночь.

— Ну ты как хочешь, а я пойду.

Он сбросил его руки и поднялся с жесткого пола, чувствуя, как что-то хрустнуло в спине. Н-да, такие приключения не хороши для его здоровья, все же он предпочитал мягкую кровать неудобным душевым и тесным закоулкам.

Поттер, не смотря на непрерывное ворчание, все же тоже встал и выключил воду, первым раздвигая двери кабинки и выходя, Драко последовал за ним. И тут же пожалел, что не остался там, где был. После горячей воды воздух в ванной старост казался просто ледяным, полярным. А Поттеру хоть бы хны: он даже не заметил перемены температуры, с дебильной улыбкой доставая полотенце. Драко же примерз к полу, весь покрывшись гусиной кожей, по спине скользнула капля с мокрых волос, и его пробило на дрожь.

— Драко?

Поттер неуверенно подошел к нему, на ходу нацепляя очки. Только увидев, в каком состоянии находился он, Гарри тут же завернул его в полотенце и начал растирать плечи, приговаривая: "Только попробуй мне заболеть, Малфой".

Когда Драко перестал дрожать, как осиновый лист, и стучать зубами, они начали поспешно одеваться. Он как раз пытался завязать галстук, как его прервал нарочито небрежный вопрос:

— А что ты делаешь на Рождественские каникулы?

Драко пожал плечами, не поворачиваясь. Потом, бросив бесполезное занятие — узел постоянно выходил кривым, а пальцы все еще дрожали, — он ответил.

— Обычно я возвращаюсь домой на каникулы, но в этот раз скорее всего останусь в школе. А что?— это прозвучало немного грустно, но Драко не мог видеть, как радостно улыбнулся Гарри.

— Да так, ничего.

Он накинул теплую мантию и повернулся к Поттеру, который завязывал шнурки кроссовок. Проглотив ядовитое замечание на счет обувных пристрастий невоспитанных гриффиндорцев, он подошел и в последний раз поцеловал поднявшего голову Гарри.

— М-м, встретимся на уроках.

И ушел, тряхнув влажными волосами. А Гарри с непередаваемым выражением лица смотрел, как закрывается за ним дверь, впустив струю свежего воздуха.

На Рождество у Гарри медленно созревал план.