Элегия

Маленький мальчик бежал вслед за бабочкой. Такие же зеленые глаза, как и молодая весенняя трава, задорно и радостно блестели. Неподалеку, под сенью старого дуба, сидела молодая женщина. Её медные волосы развевались под порывами теплого ветерка, а губы расплывались в какой-то умиротворенной улыбке. Она, молча, наблюдала за мальчиком, перебирая в руках детский свитер.

Неправдоподобно яркое и такое теплое после долгой и тяжелой зимы солнце освещало старый сад, запущенный и от того еще более красивый. Ромашки тихо покачивали головками, и шумела листва, шепча какие-то свои сказки.

Весна пришла неожиданно, растопив снега в старом саду и лед в сердцах его частых гостей.

Мальчик громко рассмеялся, когда бабочка, будто играя с ним, села ему на нос.

— Альбус, надень свитер!— крикнула ему Джинни.

— Ну, мам! Совсем не холодно же!— жалобным голоском возразил матери мальчишка.

Но Джинни все же настояла на своем.

— Альбус, ты ведь не хочешь пролежать в кровати с температурой все каникулы? Тем более что на каникулах приедет Хьюго, — хитро улыбнувшись, сказала Джинни.

Мальчик на секунду задумался, после чего сокрушенно кивнул и послушно натянул теплый свитер.

— Мам, а папа может нас видеть?— вдруг нерешительно спросил он, вопросительно смотря в карие глаза матери.

— Конечно, может, малыш,— подтвердила Джинни и притянула к себе хрупкое маленькое тело своего пятилетнего сынишки.— Папа всегда с нами.

— А он вернется?— последовал следующий вопрос.

Миссис Поттер тяжело вздохнула, еще крепче при этом прижимая к себе мальчонку. Гарри умер вот уже полгода назад, а Альбус все продолжает задавать свои вопросы, хоть и получает почти одинаковые ответы от всех своих родственников уже по пять раз. Хотя Джинни с уверенностью могла сказать, что, несмотря на свой маленький возраст, Альбус прекрасно понимал, что значит умереть.

— Нет, малыш. Он не вернется.

— А ему там хорошо?— Альбус немного отклонился, чтобы увидеть лицо мамы. Сам же тепло улыбался.

— Да, мой маленький. Ему там хорошо и спокойно.

— А там бабочки есть?

— Есть. Самые красивые и радужные, каких только можно представить.

— А мы к нему туда можем пойти?— наивно продолжал мальчик.— Я хочу увидеть папу. И этих бабочек… радужных.

Джинни снова внимательно присмотрелась к личику Альбуса, но его зеленые глаза горели всего лишь любопытством. Он еще совсем не понимал, насколько трудные вопросы задает своей молодой матери.

— Нет, сладкий. Нам туда еще рано идти. А вот папу и радужных бабочек ты можешь увидеть во сне. Только перед сном нужно сильно-сильно этого захотеть…

* * *

Единственное, что Гарри знал абсолютно точно, так это то, что он очень сильно хочет жить. Теперь у него было то, ради чего стоило пройти войну, потеряв многих близких людей. Маленькая жизнь, его сын — Альбус. Смешной мальчик с зелеными, такими же, как и у отца, глазами.

— Что с тобой?— спросила девушка.

— Да так…

Девушка, Абигейл Норрингтон, откинула за спину длинные волосы цвета воронового крыла и снова посмотрела вниз.

Там стоял молодой человек.

— Абигейл, ты знаешь, что жизнь дается не просто так?

— Знаю.

— Так зачем ты это делаешь?

— Жизнь дается не просто так. И любовь тоже.

— Это нельзя назвать любовью. Он тебя не достоин, ты ведь понимаешь это.

Девушка помотала головой. Гарри бросил мимолетный взгляд на ее руки: они были сплошь исполосованы шрамами от тонких порезов.

Карие глаза Абигейл, очень похожие на глаза Джинни, обратились к нему.

— Любовь для всех разная. Взаимная, неразделенная, с первого взгляда и до последнего вздоха. А мне она такая выпала.

— Откуда же ты знаешь, что это действительно любовь? Может, ты ошиблась?

Гарри сидел на корточках перед школьницей, которой неделю назад исполнилось четырнадцать. Сама она сидела на самом краю Северной башни Хогвартса, готовая в любую минуту спрыгнуть.

— Нет. Не ошиблась. Когда любовь, всегда очень больно. И сердце часто колет. Мне бабушка так говорила.

— Не всегда. Абигейл, у тебя есть родители, друзья?

— Нет. Есть только бабушка. И…он.

— Подумай о бабушке. Она будет сильно горевать, если ты так поступишь.

— Нет,— Абигейл снова мотнула головой.— Она в коме. И скоро умрет.

— Абигейл, ты еще слишком молода. Есть же сотни интереснейших вещей в мире, с которыми ты еще не успела познакомиться. А этот мальчик… Он скоро поймет, какая ты.

— Нет. Он не верит, что я люблю.

— И ты решила доказать? Это глупо. Слышишь? Такого в любви не должно быть! Слышишь меня, Абигейл? У меня жена и сын. И мне никогда не было больно, хоть я их и очень сильно люблю.

— Сын?— тихо переспросила девушка, снова смотря ему в глаза.

— Да. Альбус.

— Как бывший директор?— удивилась она.

Гарри понимал, что сейчас самый подходящий момент. Еще минута, и девушка почти полностью повернулась к нему. Пора действовать.

Парень уже хотел одним рывком приблизиться к девушке, чтобы быстро оттащить ее от края, но голос внизу заставил ее вздрогнуть и снова насторожиться.

Если бы Гарри знал, что же произнес этот самый голос…

Но сильный ветер слишком поздно принес ему обрывочную фразу:

— … Мне еще долго ждать?..

И девушка прыгнула.

Гарри в отчаянной попытке, кинулся к ней, едва успевая вцепиться в ее мертвенно-холодные пальцы. Сам он при этом неловко ударился и, перекувыркнувшись через себя, повис на стене башни.

Еще секунда, и пальцы девушки выскользнули из его руки. Вторая его рука, которой Гарри держался за перила башни, разжалась… и он полетел.

Кажется, полет длился целую вечность. Парень закрыл глаза и все ждал, когда почувствует сильный удар, но его не было.

За время полета, такого короткого и длинного до бесконечности, Гарри вспомнил маленького Альбуса, заснувшего у него на коленях. Мальчик так забавно причмокивал во сне и хмурился, что у его отца невольно появлялась улыбка. Еще он вспомнил Джинни, ее добрые карие глаза, мимолетный поцелуй сегодня утром, когда он уходил на работу. Гермиона, Рон, их сынишка Хьюго и дочка Роуз. Еще почему-то некстати вспомнилось, что зря он все-таки не научился невербальным заклинаниям, хотя Гермиона очень настаивала и ругала его, обзывая лентяем.

И снова эта яркая, вспыхивающая в сознании мысль о том, что он очень хочет жить.

Возможно, девочка была права, говоря, что у всех любовь разная. Ему повезло, что любовь он познал взаимную и совсем безболезненную.

А эта девочка. Девушка…

Он навещал в Хогвартсе Невилла, а заодно и старушку МакГонагал, хотя сказать

по — внешнему виду Минервы, что она старушка, было очень трудно. Очень бодрая и деятельная натура… После встречи и долгого чаепития, Гарри решил перед уходом сходить в Северную башню, где они с Джинни устраивали свои свидания. Там он и увидел стоящую на краю Абигейл. Она позвала своего возлюбленного, чтобы доказать ему, как сильно его любит.

Любовь…

Да. Она разная.

С этой мыслью Гарри открыл глаза и увидел тело девушки, вокруг головы которой расползалась лужа крови.

Вскоре он почувствовал удар.

* * *

— Точно, мам?— зеленые глаза Альбуса загорелись искорками надежды.— А ты так делала?

— Конечно, Альбус.

— И папа всегда тебе снился?

Джини кивнула и пригладила черные волосы сына, любуясь его нежным пухлым личиком.

— Хорошо. Тогда я сегодня попробую,— пообещал сам себе Альбус и побежал на поляну, залитую лучами солнца.

Джинни тяжело вздохнула и легла на расстеленную мантию, подложив руку под голову.

Она помнила так же четко, как будто это было только вчера, как провожала Гарри на работу в тот злополучный день. Если бы она только знала, что так случится… Хотя что Джинни могла сделать? Все идет своим чередом, как сказала Гермиона. Раз так случилось, значит, так было нужно.

Кому?

Вот вопрос, мучавший Джинни вот уже полгода. Кому было нужно, чтобы Гарри умер? Кому? Богу? Мерлину? Кто там всем этим заправляет? Кого винить в своей боли? Кого винить в том, что мальчик так рано познал горечь потери, оставшись без отца? Кого винить, что она потеряла своего любимого мужа?

Сначала Джинни постоянно вспоминала ту девчонку, которую Гарри пытался спасти. Ведь это же она, пусть даже косвенно, была виновна в его смерти. Разве не так?

Но потом, когда прошел месяц с момента смерти Гарри, Джинни встретила на кладбище Гермиону, стоявшую над могилой той девчонки. Джинни даже разозлилась. Да как можно к этой самоубийце приходить на могилу? Но маленький Альбус не ведал чувства обиды и злости на виновницу смерти отца, поэтому уверенно потопал к тете Гермионе, не отпуская при этом руку матери.

Альбус тогда взглянул на могильную плиту и удивленно округлил глаза, когда увидел милое лицо Абигейл Норрингтон, улыбающееся с фотографии. На ее могиле не было цветов, кроме тех, что принесла Гермиона, да венка от школы.

— Знаешь, Джинни, у этой девочки никого не было с самого рождения. Кроме старой полусумасшедшей бабушки и пьяных соседей вокруг. А придя в школу, она встретила человека, которого сильно полюбила. Ради которого совершила такой поступок.

— По ее вине умер Гарри,— сквозь зубы процедила Джинни, старательно отгоняя от себя жалость при виде лица этой девочки — подростка. У нее ведь была вся жизнь впереди…

— Она просто не знала, что такое настоящая любовь.

— Из-за ее любви умер мой муж и твой лучший друг,— снова повторила она.

— Мам, а разве плохо любить?— наивно глядя в глаза Джинни, спросил Альбус.— Папа говорил, что любовь — это очень хорошо. И что когда ты любишь, ты становишься хорошим и добрым.

— Ну да,— неохотно подтвердила Джинни.

Альбус нахмурился, что-то обдумывая.

— Тогда получается, что она хорошая была,— полуутвердительно — полувопросительно произнес мальчик и снова посмотрел на фотографию девушки.

— Да, Альбус. Абигейл была хорошей девочкой,— сказала Гермиона.

Тогда мальчик улыбнулся и, сорвав несколько ромашек неподалеку, положил их на могилу Абигейл Норрингтон.

Тогда же Джинни перестала терзаться. Детская доброта и вера во все хорошее, перечеркнула в ее сердце горечь, обиду, желание найти виновных.

С тех пор Джинни и Альбус всегда посещали как могилу Гарри, так и могилу Абигейл Норрингтон.

— Мама!— закричал мальчик.

Джинни приподнялась на локтях, как раз перед тем, как Альбус резко остановился перед ней.

— Это тебе,— в его руках была зажата охапка ромашек. А он сам, как будто светился изнутри.

— Спасибо, малыш,— принимая из рук сына цветы, ответила Джинни и поцеловала его в пухлую, румяную щечку.

В этот момент внезапный порыв ветра заставил листья зашелестеть как-то по-особенному.

Зеленые глаза Альбуса расширились и он прошептал:

— Мама, а что это? Как будто папа шепчет.

— Это ветер, мой маленький. Всего лишь ветер.

Джинни обняла сына, заметив перед этим его умиротворенную улыбку.