Разные

Поначалу мы не сказать, чтоб дружили, скорее, это был взаимовыгодный обмен: она таскала мне с кухни шоколадных лягушек, а я помогала ей с чарами и трансфигурацией. Она после школы собиралась стать колдомедиком, у меня же была одна дорога — в аврорат. У нее были рыжие кудри и отрешенный взгляд «книжной» девочки, у меня — колючий ежик непонятно-серого цвета вместо прически и армейские ботинки, доставшиеся мне от папы. Как-то раз Фрэнк неудачно пошутил, что мы с Эванс составляем идеальную пару: я геройски валю темных магов, а она после вылазок штопает мои раны… С волшебными фурункулами он ходил больше месяца, и то Лили его пожалела и сварила зелье.

Хорошо помню, как все началось. Это было на ее пятом курсе. Я тогда случайно зашла в туалет Плаксы Миртл и увидела там зареванную Лили. Она сказала, что оплакивает потерю давнего друга. Мне не хотелось лезть ей в душу, но она сама попросила меня остаться. Думаю, ей просто нужно было выговориться, а я случайно оказалась в нужное время в нужном месте и была для нее не более, чем благодарным слушателем… Но тогда я ее утешила, предложила носовой платок и впервые помогла справиться с домашним заданием Флитвика. Потом — еще раз, и еще… Ну и понеслось.

Очень быстро, словно по волшебству, я превратилась для нее из больно умной старосты Рэйвенкло в любимую подругу Алису. До сих пор не знаю, зачем ей все это понадобилось, да и ладно. Я не жаловалась. Ведь каждому было известно, что Лили Эванс любит всех. Вот я и понадеялась, что и для меня у нее найдется хотя бы чуточка любви.

Как-то раз я при ней обмолвилась, что не вижу разницы между парнями и девчонками. Ну, ляпнула между делом, когда сидели в «Трех метлах», да и забыла. А она — нет, но узнала я об этом гораздо позже.

Это случилось у нее дома на девичнике перед свадьбой. Хотя от девичника было одно название: кроме меня там была только ее придурочная старшая сестра, которая почти сразу же демонстративно ушла к себе в комнату, оставив нас наедине с тортом и бутылкой ирландского ликера.

Когда все было съедено, выпито и обсуждено, мы решили лечь спать. Вот только обе были в зюзю, и наколдовать вторую кровать не получилось ни у одной. Пришлось устроиться вдвоем в ее постели, настолько узкой, что лежать без риска свалиться на пол можно было, только тесно прижавшись друг к дружке.

И тут ее накрыло. Я уже почти заснула, когда она повернулась ко мне и сказала, что хочет меня поцеловать. На мой резонный вопрос, за каким боггартом ей это сдалось, она ответила, что никогда не пробовала с женщиной, и что ей интересно.

Честно говоря, где-то в глубине души я предполагала такое развитие событий, поэтому не слишком удивилась. Лили мне нравилась, и, не будь она моей подругой, я бы давно уже… того… Я понимала, что в ее поведении виноват ликер, но искушение было слишком велико. «Только один поцелуй», — пообещала я себе, наклоняясь к ее губам… а потом просто не смогла остановиться.

Позже, когда она уже расслабленно потягивалась в кровати после, возможно, самого бурного оргазма за всю ее жизнь, а я пыталась отыскать в темноте без палочки ее трусики, она вдруг спросила:

— Алиса… А тебе было хорошо?

Я замерла, раздумывая, как бы так ответить, чтобы не обидеть ее. Конечно, по неопытности она не знала, что именно нужно было делать, а я была настолько увлечена ею, что напрочь забыла о себе…

— Мне было хорошо от того, что хорошо было тебе, — наконец произнесла я, в общем-то, не солгав ни словом.

— Ну вот, — надула она губы, — теперь у меня разовьется комплекс неполноценности.

— Ну, у тебя будет шанс научиться всему в следующий раз… — я улыбнулась, зная, что Лили не увидит этой улыбки.

— Я не уверена, что захочу продолжения, — тихо сказала она, и мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать вздох.

Весь хмель разом прошел, я побрела к кровати, стараясь не запнуться о раскиданную на полу одежду. Положив кружевные трусики ей на живот, я улеглась рядом и крепко обняла ее, целомудренно поцеловав в лоб. В конце концов, я с самого начала знала, что мне ничего не светит, ведь это моя подруга, а с друзьями не спят, как бы сильно этого ни хотелось. Так что мне нужно было благодарить Мерлина и за эту случайную ночь.

Когда Лили размеренно задышала в моих объятиях, я осторожно освободила одну руку, достала из-под подушки палочку и наложила на нее Обливиэйт.

Наутро я, как ни в чем не бывало, стояла за ее спиной, слушая их с Джеймсом клятвы в верности друг другу, и вспоминала прошлую ночь. Похоже, я все-таки не сдержала эмоций, потому что мой напарник Фрэнк, заглядывавшийся на меня больше года, молча протянул мне носовой платок. Благодарно кивнув, я развернула тонкий батист и обнаружила внутри золотое кольцо.

Подавив желание ввинтить его Фрэнку в ухо, я задумалась: за последние полгода родители и друзья проели мне плешь вопросом: когда же я, наконец, выйду замуж? Может, не стоило сейчас отказываться — по крайней мере, сразу. В сущности, Фрэнк был неплохим парнем, и я всегда могла на него положиться…

С этими размышлениями я пропустила всю брачную церемонию, очнувшись только на фразе: «Теперь можете поздравить молодых!»

Я рванулась к Эванс — простите, уже к миссис Поттер, — в числе первых. Несколько невыносимо долгих секунд я стояла, глядя в ее огромные зеленые глаза, и боролась с желанием прижаться к этим обветренным губам, умевшим быть такими одуряюще нежными. Справившись с собой, я обняла ее и пробормотала, уткнувшись носом ей в шею:

— Будь счастлива, дорогая. А мне будет хорошо, если хорошо тебе…