Р.Л.

Тихо затворив за собой дверь, юноша прошептал: «Коллопортус». Он отошел на шаг и прислонился к грязной, исцарапанной стене. Несколько секунд он невидящим взором взирал на комнату, а потом сел на пол, обхватив голову руками. Вперившись взглядом в свои колени, он тихо вздохнул. Каждое полнолуние одно и то же. Приходить сюда в сумерках, ожидая восхода луны, словно проклятия.

И всё же здесь лучше, чем дома, куда придется отправиться через пару недель. Здесь никто не знает о его «мохнатой проблеме», как любит говорить Сириус. Да, еще одна причина не возвращаться домой — это друзья. Такие, ради которых не задумавшись пойдешь в самый ад. Которые рискнули всем, только бы поддержать тебя в такие вот минуты. Он посмотрел на циферблат часов, прикинув в уме, сколько еще ждать остальных Мародеров.

А пока остается только смотреть сквозь щели в заколоченных окнах на закат. Он поднялся и, разминая затекшие ноги, прошелся по комнате. Ремус горько улыбнулся и кинул взгляд наружу. Недалеко от Визжащей хижины в нерешительности стояли двое мальчиков. Они явно боялись перелезть через ограду. Один, подтолкнув другого, рассмеялся, когда друг вздрогнул от неожиданности. Тот дал ему подзатыльник и они вдвоем убежали куда подальше. «Приведения», — ветер донес до Люпина одно единственное слово.

Ремус, наблюдая за этим, скривился и, словно в издевку над самим собой, завыл. Он оперся руками о ветхую столешницу. Наверное, за все ночи, проведенные тут, он выучил обстановку до мелочей. Он запустил пальцы в волосы и прикрыл глаза, прислушиваясь ко всем шорохам. Внезапный скрип заставил Ремуса поднять голову. В комнате не было никого, кроме него самого. Вздохнув, он решил, что ему показалось, когда звук вновь повторился.

И на этот раз он точно знал, что это было.

Люпин выдвинул ящик стола и удивленно уставился на то, чего там быть не должно. Письмо. Он осторожно взял его, покрутил в руках, рассмотрев написанные на конверте буквы Р.Л.

— Ха, Сохатый, снимай мантию, я знаю, ты тут, — в никуда произнес Ремус, все еще разглядывая написанные незнакомым почерком его инициалы. Но даже скрип половиц не нарушил тишины. Передернув плечами, юноша вытянул сложенный вдвое листок пергамента и сдавленно ахнул. На мокрой, видимо от слез, бумаге, четким мелким почерком было написано всего несколько предложений.

«Дорогой Ремус.

P.S. Я заколдовала письмо так, что никто, кроме нас двоих не сможет его прочитать. Но, даже зная, что ты никогда его в глаза не увидишь, хочется верить в обратное».

Ремус провел подушечками пальцев по чернилам, смазав их. И невооруженным глазом видно, что письмо написали только что. Но кто? Вытянув из сумки чистый лист бумаги и перо с чернилами, Ремус принялся за ответ.

* * *

Гермиона Грейнджер сидела в углу, кулаком вытирая заплаканные глаза. Размазывая по лицу не только соленые слёзы, но и чернила, оставшиеся на пальцах, она покачивалась взад-вперед. Сама не зная того, она повторяла позу юноши, когда-то давно проводившего тут несколько ночей каждый месяц.

После финальной битвы прошел всего день. А может два. Или целая вечность. Победа, от воспоминаний о которой на глаза наворачивались слёзы. Находиться среди людей не было сил и она пришла сюда, в место, напоминавшее о нем.

Гермиона обхватила руками колени и снова беззвучно заплакала, но её уединение нарушил скрип отодвигаемого ящика. С трудом поднявшись на ватные ноги, девушка дрожащими руками достала из одного из отделений стола обрывок пергамента. Пробежав его глазами, она осела на пол. Она крутила головой по сторонам, будто убеждая саму себя, что это не злая шутка, и потом рассмеялась. Сев удобнее, на другом клочке пергамента Гермиона что-то быстро застрочила.

* * *

«Расскажи, что меня ждет в будущем? Знаю, ты сейчас начнешь говорить о том, что я не должен знать этого, что мы можем нарушить естественный ход вещей, и я согласен с тобой. Можешь не говорить. Ты и так сказала достаточно. Но, знаешь, интересно-то как…»

«Ты моя жена?» — грызя кончик пера, он нетерпеливо ждал ответа, то и дело заглядывая в ящик.

«Нет, не я».

* * *

«Я нечаянно подслушала чужой разговор. Сегодня-завтра Рон предложит мне выйти замуж».

Ремус».

Гермиона прочитала последние слова и закусила губу. Слез не было. Просто пустота внутри, заполнить которую было невозможно. Она добавила это письмо к той внушительной стопке остальных, аккуратно перевязанных ленточкой. И сжав кулаки, твердым шагом вышла из Воющей хижины.

Вот уже сколько месяцев она приходила сюда ночью, предшествующей полнолунию. И в это же место, но совсем в другом времени, приходил мужчина. Он садился за поцарапанный стол, и ждал, подперев голову рукой. И каждый раз, когда в комнате раздавался скрип, его лицо озаряла улыбка. Но в этот вечер он сидел мрачнее тучи, пялясь на знакомые ненавистные стены, напоминающие о его проклятии. В последний раз задвинув за собой стул, он аппарировал. Даже не догадываясь, что это не конец, а только начало.

* * *

— Грейнджер, Гермиона.

Сердце забилось быстрее, хотя снаружи он так и остался спокойным. Худенькая девочка с пышными волосами подняла руку, с любопытством рассматривая нового учителя. Ремус кивнул, кое-что помечая в журнале напротив её фамилии. Смысла в этом не было — он и так знал, кто она. С первой секунды, когда увидел её. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как было написано то треклятое письмо. Не раз он порывался броситься туда, наплевав на то, что может нарушить её уютный мирок, написать. Но не мог.

Она живет дальше. Вышла замуж, возможно, уже стала матерью. Он кинул взгляд на Гермиону, не переставая зачитывать список учеников третьего курса.

— Итак, — улыбнулся он, вспомнив слова о том, что будет хорошим учителем, — кто ответит, кто такой боггарт? Да, мисс Грейнджер?

* * *

— Забыл что-то, Гарри? — не поворачиваясь, спросил Ремус, в полной уверенности, что в дверях стоит сын его лучшего друга.

— Я не Гарри, профессор Люпин.

— Гермиона? — удивленно спросил он и повернулся. Она стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Она подняла голову, и Ремус с жалостью отметил, что её состояние только ухудшается. Под глазами залегли тени, а на бледном лице виднелись несколько свежих порезов. — Ты что-то хотела?

— Да, хотела, — машинально повторила она, не отводя от него глаз. — Я хотела извиниться.

— За что? — голос Ремуса прозвучал искренне.

— Я… — она зашла в кабинет, затворив за собой дверь, — не доверяла вам. Думала, что вы хотите смерти Гарри. А оказалось-то совсем наоборот.

— Это глупо, Гермиона, — он оперся на стол и мягко, почти ласково посмотрел на неё. — Ты необычайно умная, как я уже говорил той ночью, и талантливая волшебница. Я был бы счастлив, если хотя бы часть магов были такими, как ты. Я должен быть благодарен тебе, что ты не раскрыла при всех мою тайну.

Девочка зарделась, как маков цвет.

— Но… Вы же не виноваты, — как-то тихо произнесла она. — Вы прекрасный учитель, не уходите!

— Да я не иду ни в какое сравнение с вашим прошлым преподавателем. Как я могу тягаться с пятикратным обладателем приза за самую обаятельную улыбку?

Гермиона возмущенно посмотрела на него и, увидев его улыбку, рассмеялась:

— Ну, профессор Люпин. Разве никак нельзя уговорить попечительский совет?

— К сожалению, не всегда мы в силах повлиять на обстоятельства.

«Только ты смогла изменить всё», — добавил он про себя.

— Ну тогда, до свидания, профессор, — она махнула рукой на прощание.

— Подожди секунду.

Люпин достал из внешнего кармана чемодана одну баночку и протянул её Гермионе. Та удивленно крутила её в руках, не понимая, зачем она.

— Вот. Утром и вечером втирай это и ссадины твои сойдут. Пробежка по лесу и полет верхом на Клювокрыле не проходят бесследно, да? — добавил он, не сводя с Гермионы глаз. — А теперь, до свидания.

* * *

Им пришлось отступить под защиту замка. Вспышки от заклятий словно молнии прорезали темное небо. Сзади раздался крик и Ремус, швырнув куда-то вперед наугад заклятие, обернулся. Интуиция его не обманула. Он увидел, как Гермиона, вся в саже, шмыгнула в один из тайных ходов.

Одна только мысль болезненно пульсировала у него в голове. Только бы успеть. Увернувшись от заклятия, он ринулся вслед за ней.

— Гермиона! — эхом отозвался его голос от каменных стен.

— Профессор Люпин? — Гермиона резко развернулась и удивленно посмотрела на него. — Что случилось? Вы видели Гарри?

— Нет, но…

Вот оно. Прямо сейчас.

Он подошел ближе, освещая себе путь огоньком на кончике волшебной палочки. Гермиона затаила дыхание. Он нежно провел линию подушечками пальцев по её щеке, губам, наклонился вплотную к Гермионе и поцеловал её в лоб. На секунду вдохнув запах её волос, он хотел отойти, но девушка обвила его руками и грустно смотрела прямо ему в глаза.

— Ремус...

Медленно, словно в тумане, Гермиона потянулась к нему, и Ремус сдался. Не веря своему счастью, он наслаждался каждым прикосновением, каждым вздохом. Вот она — здесь, в его руках. Сколько лет он ждал этого.

За стеной раздался крик, а потом оглушительный грохот, который привел их в чувства. Ремус отстранился и, держа её за руки, сказал:

— Пиши мне.

И с новыми силами бросился назад по коридору, прямо в самую гущу сражения.