Игрушка для Беллы

— Кто тут у нас? Дурнушка Пэнси. Какой приятный сюрприз… — Белла выдержала небольшую паузу, двусмысленно облизнувшись. — Для меня. Стоит поблагодарить моего Лорда, как ты считаешь?

Девушка дернулась в сторону, но Беллатрикс с невероятной и совсем не ожидаемой от неё скоростью, схватила запястья Пэнси одной рукой, другой — приподняв подбородок.

— Какие испуганные глазки, — прошептала Лестрейндж. — Мне нравятся.

Она провела кончиком языка по щеке Паркинсон, перешла на ухо, прикусила его зубами, а затем оттолкнула девушку от себя. От неожиданности слизеринка упала на пол и уставилась на мучительницу повлажневшими глазами. Ей и так было больно после принятия метки — тело плохо слушалось, дрожало и реагировало совсем неправильно. Ведь в обычном состоянии Пэнс ни за что бы ни захотела впиться в эти красные, от постоянного закусывания губы, зарыться в такие красивые и шёлковые даже на вид волнистые волосы. Пора контролировать желания.

Белле же было не до размышлений девушки. Она видела перед собой новую жертву, хоть её почему-то не хотелось мучить как обычно. Хотелось заставить кричать, но не от боли, а от наслаждения, как Циссу. В мозгу замелькали возбуждающие картинки: вот Пэнси растянута на дыбе, а проворный язычок Белл оставляет на её теле быстро исчезающие узоры, девушка выгибается и шипит от боли и удовольствия, розовые соски вызывающе торчат, а внизу мокро и вместе с тем влажно, горячо. Лестрейндж засовывает туда сразу три пальца…

— Белла, позвольте мне уйти, я хочу лечь. — Подала голосок Паркинсон.

— Сейчас ляжешь, — ухмыльнулась Белл, затаскивая девушку в комнату, запирая дверь и трансфигурируя из какой-то подстилки матрас. — Двигайся, живо!

Пэнси хотела закричать, но Белла заткнула ей рот своим языком, повалив на кровать. Это нельзя было назвать поцелуем. От Беллатрикс, вообще, нельзя было ожидать чего-либо, хоть отдалённо напоминающего поцелуй или какой-либо вид проявления нежности, а зря. Это было горячим языком, врывающимся в рот, зубами, прикусывающими губы. А ещё это было безумием, странным, но до дрожи страстным безумием, поэтому Пэнси так же отвечала, заткнув совесть остаточным явлением от Crucio.

И когда рука Белл пробралась под мантию, с силой сжав сосок, Пэнс только выгнулась на встречу, сдавленно застонав сквозь зубы.

— Кричи — Прошептала женщина и дёрнула так и не выпущенный из рук сосок. Теперь девушка кричала, из царапин, оставленных Беллой на животе, сочилась кровь, пропитывая мантию. — Сними.

Беллатрикс говорила рваными фразами, совершенно не заботясь о мнении партнёрши, не слушая возражений, делая только то, что хотелось ей, светясь при этом всем своим существом, обжигая взглядом, от чего хотелось подчиняться, становиться на колени и расставаться с душой, только бы эта женщина продолжала смотреть именно так.

Она сама расстегнула мантию Паркинсон, в которой, кто бы мог подумать, пряталось такое красивое тело. Молочная кожа, полукружия вишневых сосков на вершине, мягкой, но в тоже время упругой груди, подтянутый животик, и лоно, стыдливо скрытое пушистым облаком курчавых волос. Какая сладкая девочка.

— Ты же девочка, Пэнси? — с ухмылкой, больше напоминающей хищный оскал, поинтересовалась Белл.

Нежный румянец, покрыл шею, щёки и грудь девушки — такая милая глазу картина. Лестрейндж облизнулась и накинулась на Пэнс, оставляя на её теле метки — засосы, укусы и царапины, тут же зализывая их, от чего Паркинсон шипела так, что Нагайне было в пору удавиться от зависти, выгибалась и терлась всем телом, как большая кошка, об мантию Беллы.

Когда Пэнси попыталась её расстегнуть, то получила по рукам — только Беллатрикс могла контролировать ситуацию, а она не собиралась сейчас раздеваться, да и не хотела. Она кончит потом, одна, любуясь своим оргазмом в большое напольное зеркало. А вот оргазм Пэнс будет наблюдать совсем скоро, если не захочет поиграть. А Белл, пожалуй, не хочет сегодня играть долго. Резко разведя ноги девушки в стороны, женщина наклонилась и слизнула выступившие капельки. Пенс заразительно засмеялась — длинные волосы щекотали живот и внутреннюю сторону бёдер. Пары движений языком хватило, чтобы молодое тело забилось в оргазме.

— Молодец, свободна. — Белла кинула на девушку прощальный взгляд и вышла.

Пэнси так и осталась лежать на матрасе. Сил совсем не было. Идти в свои комнаты, искать кровать в огромной спальне было лень, поэтому она свернулась клубочком, закутавшись в мантию, и сладко засопела. Так сладко спят только после хорошего секса.

Утро оказалось приятным. Такого приятного утра у девушки ещё не было. Она сладко потянулась и попыталась выбраться из обнимавших её рук — хотелось есть, но её никуда не пустили, развернув мантию и прижав к уже обнажённому телу. Носик Паркинсон уткнулся в ложбинку между грудями, не давая глубоко вздохнуть, поэтому пришлось дышать быстро и часто. Как только дыхание изменилось, Белла переместилась на девушку, сжав левую грудь, облизав языком вершинку соска. Сегодня ей хотелось нежности. Поэтому она неторопливо ласкала поддающееся на встречу тело, неторопливо опускаясь всё ниже и ниже, к животу, скользя языком по оставленным вчера царапинам. Коснулась пальцами другой руки, губ. Отзывчивая Пэнси тут же втянула их в рот, скользя по фалангам, легко прикусывая подушечки, обильно смазывая слюной.

— Моя девочка — ласково протянула Белла. Вытаскивая пальцы и резко засовывая их во влагалище девушки.

— Ааааа!

— Кричи для меня, давай!

И Пэнси кричала при каждом новом толчке, а потом поддавалась на эти жестокие пальцы снова и снова, снова и снова, закусив губу от невероятного наслаждения, даримого этой немного сумасшедшей женщиной.

— Кончи для меня!

Пэнси тут же скрутило в сокрушительном оргазме, в глазах потемнело, и девушка провалилась в притягательную темноту.

— Открой глазки!

Сквозь чуть приоткрытые глаза видно, красивый взгляд, вот он поднимается выше, и губы накрывает поцелуй.

Сумасшествие начинает казаться, таким притягательным, Пэнси хотет быть похожей на Беллу, чтобы в её глазах тоже отражалось что-то такое, необъяснимое.

Чужие губы исчезли. Слизеринка распахнула глаза и поняла, что её опять оставили одну. Это было обидно. Почти до слёз. Ведь слизеринки не плачут, даже когда остаются одни, даже наедине с собой. Так говорила мама, а Пэнси послушная девочка.

Она оделась и вышла из комнаты. Тут же наткнувшись на Драко.

— С кем ты целовалась, а? Дурнушка Пэнси. — парень схватил её за волосы, притянув к себе, чтобы она могла видеть его глаза. Ей не нравились эти глаза. Какие-то бесцветные, невыразительные. В них не было эмоций. Как будто бы ты смотришь на статую. Она не хотела в них смотреть, но пришлось.

— Отвечай! — прошипел Малфой. — Я не позволю своей невесте целоваться с другими. Зайдёшь сегодня ко мне — научу тебя послушанию.

Прихватив рукой до сих пор чувствительную грудь, парень мерзко ухмыльнулся. Выпустив Пэнси, он эффектно развернулся и удалился в неизвестном направлении. Сынок аристократа, считает, будто Пэнси уже принадлежит ему, да и не только она, а уже весь мир. Интересно, как относится к этой точки зрения Тёмный Лорд?

Быстрым шагом слизеринка отправилась к Снейпу, после Лорда только он знал, где можно было найти Беллатрикс. И можно ли её найти в данный момент. Лестрейндж любила проводить время в пыточных и в постели, но ни там, ни там её лучше было не трогать. Можно было сделать хуже только себе.

Вечером всё же пришлось идти к Малфою. Как назло, профессор отправился в Хогвартс за каким-то ингредиентом для очередного, мерзко воняющего варева, которыми он поил Господина. Хотя плюс тут всё-таки был. Тёмный Лорд выглядел всё лучше и лучше. Но искать Беллу в таком огромном замке было почти сумасшествием. Хоть Пэнс и хотела такого заманчивого предложения от судьбы, но таким способом — увольте.

Поэтому Паркинсон, гордо подняв голову, открыла дверь в спальню Драко. Посередине стояла огромная кровать. Около стены стол и пара кресел, напротив — были две двери, одна вела в ванну, другая в библиотеку. Девушка осталась в первой комнате, усевшись в одно из кресел и приняв позу, достойную королевы. Как бы ни было положение вещей, свой страх она показывать не собиралась. Но, просидев так два часа, она начала нервничать — Малфоя ещё не было — может, ошиблась дверью? Не может быть. Её спальня была напротив его. И если Пэнс почти в ней не бывала... То в своей Драко любил проводить время .

Через час зашёл Снейп и пригласил её к Лорду.

Первым, что увидела Пэнси — это младший Малфой, валяющийся сломанной куклой в луже собственной крови. Рядышком стояла ухмыляющаяся Белла, которая тут же подошла к девушке и покровительственно положила ей руку на плечо.

Пэнси преклонила колени — перед Лордом мог стоять либо Снейп, либо сумасшедший. Белл была либо исключением, либо сумасшедшей, но ей почему-то прощалось. Лорд быстренько прощупал её мозг и отпустил. Белл скрылась вместе с ней.

— Пойдём.

Пэнси очень хотелось спросить, куда же её ведёт Лестрейндж, но не осмеливалась, она вообще редко была смелой. Но скоро это и так стало ясно.

-Мои апартаменты! — Воскликнула Беллатрикс и изящным движением завязала девушке глаза. — Сегодня буду наслаждаться я.

Паркинсон провели куда-то, раздели и уложили, только после этого развязав глаза. Они находились в комнате, где не было ничего, кроме пушистого ковра, на котором лежала Пэнс и зеркал, из которых и состояли стены с потолком. Везде были только они — Лежащая на спине девушка и голая Белл, с тонким ремнём в руках.

Какая грудь! — Успела подумать Пенс и задохнулась, закричала от первого удара, обрушенного на неё.

На коже тут же вспухла красная полоса. Белл умела не только дарить наслаждение. Дарить боль у неё получалось если не лучше, то также. Красные полосы всё множились, боль ползла по телу, расцветала, вспухающими узорами, перетекала по венам, стремилась к мозгу… А потом приходило наслаждение, такое же яркое, нереальное, желанное.

— Хватит.

Белла швырнула ремень в сторону. Её грудь быстро вздымалась, дыхание было сбитым, а руки немного дрожали. Она легла на ковёр, приглашающе широко раздвинув ноги. Пэнс не надо было упрашивать дважды. Она склонилась и быстро, чтобы не успеть передумать, лизнула Беллатрикс там, где было жарко и влажно. Затем лизнула ещё раз. Потом ещё. И начала лизать не прекращая. Какие восхитительные стоны издавала Белл. Это было настоящей музыкой. А потом Белла вскрикнула и откатилась в сторону:

— Убирайся.

Пэнс кинулась вон из комнаты. Не потому что хотела это сделать, а потому что в голосе оставшейся на ковре женщины было столько непонятной горечи, что этот голос слышать больше не хотелось.

Белл любила секс. Она не любила финалы, когда люди становятся уязвимыми, шепчут на ушко всякие глупости, выкрикивают слова любви и разбалтывают государственные тайны. Из-за этого её и держал рядышком Тёмный Лорд. Он был не многословен, а она была верна только ему — не телом, душой. А ему ничего другого и не требовалось. Он тоже любил поразвлечься. А ещё у Белл был муж, но что муж, если он всего лишь ещё один слуга твоего любимого.

Вот и сейчас был ещё один финал. Пэнс была такой сладкой девочкой, так страстно отдавалась — Белл таких любила. Но пора уже заканчивать игру. Долго это Господин терпеть не будет. Малфою досталось только из-за неё. Он тронул её любимую игрушку, но Тёмный Лорд мягко намекнул, что пора бы, чтобы игрушка перестала быть любимой — она принадлежит другому.

Да и то, что девушка видела её беззащитной, не прибавляла очков в игре Лестрейндж.

Но играть она будет завтра.

Драко ждал около спальни. Увидев Пэнси, он опустился на колени и принёс ей свои самые искрение извинения. Вот только девушке это сейчас было неважно. Милостиво простив Малфоя, она быстренько распрощалась с ним, пожаловавшись на головную боль и пожелав остаться одной.

В своей спальне она смогла спокойно подумать. Ей многое было непонятно. Почему Белл выгнала её? Зачем разрешила притронуться к себе? Чтобы Пэнс почувствовала себя испорченной?

Белле это удалось. Но так хотелось дотронуться до этого великолепного тела ещё раз. И ещё много-много раз. Пенс, раздевшись, легла на кровать, закрыла глаза и, представив Беллу, быстро довела себя до оргазма, подрочив пальцами клитор. Конечно, можно было поиграть, растянув удовольствие, но напряжение, скопившееся за день, хотелось выплеснуть как можно быстрее.

Утром она опять проснулась в объятьях Беллы и обняла в ответ. Нежно поцеловала, прикусила нижнюю пухлую губку, втянула её в рот и отпустила, оставив краснеть. Пэнси нравилось так просыпаться, но девушка знала, что это ненадолго. А с Белл особенно. С ней вообще нельзя быть уверенной, поэтому Пэнс и не была уверенна, иногда ловя себя на мысли, что это всего лишь сон, такой развратный порнокошмар.

Сном это не было, поэтому хотелось запомнить, запечатлеть на сетчатке, выжечь в подсознании, чтобы помнить, всегда. А метки, оставляемые Белатриссой на её шее, давали ощущение реальности происходящего. Решив, что надо ловить момент, она отдалась во власть ласкающим её рукам.

Сегодня снова была нежность, Белл не хотела спешить, наслаждаясь ленивыми движениями своих ногтей, слыша свою музыку, безупречно попадая в ритм тела Пэнси. Это продолжалось часами — поцелуи припухшими губами, хаотичные движения бёдер, стоны, крики, мольбы девушки и всё нарастающее возбуждение, которое уже невозможно сдерживать.

— Давай кончим вместе. — Прошептала Белл. Тут же два прекрасных тела прошила судорога удовольствия, в глазах потемнело, но всего на несколько секунд. Когда девушка очнулась от послеоргазменной дымки, то Белла была уже у себя. Больше она никогда не придёт — эта игрушка больше не интересна.