Толстый плешивый купидон на верхушке рождественской ели хмуро наблюдал за гостями новогодней вечеринки профессора Слагхорна. Купидон был замаскирован под ангела рачительными домовыми эльфами, наверное, потому он особенно пристально следил за одной странной молодой особой, боязливо оглядывающейся по сторонам и передвигающейся исключительно вдоль стен. Бедняжка явно от кого-то скрывалась. Ведь уже битые полчаса она искала надежное укрытие.
«Несчастная, ей бы хоть капельку любви!» — вынес приговор купидон.
И так же мрачно решил:
«Теперь нужно привести его в действие».
«Этот не подойдет, слишком мрачен, да и просто — староват, — купидон коротко глянул на профессора Снейпа, устроившегося со стаканчиком старого огденского виски в самом темном углу. — Хотя некоторые девочки любят опытных мужчин…» Филч и Малфой, внезапно появившиеся в поле зрения, сразу были сброшены со счетов: первый был чересчур уродлив, второй — чересчур суетлив. «Колоритный пузан! — подумал амурчик, оглядывая со всех сторон профессора Слагхорна. — Но не в моем вкусе». Кандидатуры Элдреда Уорпла, Дина Томаса и профессора Флитвика тоже были отвергнуты.
«Вот этот, очкастый, подойдет», — подвел итог купидон, придирчиво оглядев Поттера, и потянулся за луком... вот только колчан оказался пустым. Лишь одна единственная, короткая стрела с ободранным оперением и тупым заржавевшим наконечником завалялась: «Ну и сойдет ему!». Купидон старательно прицелился, но тут же опустил лук: «Не долетит! — постановил он. — Или долетит? Была — не была! Это ведь я!» — срифмовал ангелок, сам за себя порадовался и выстрелил. «Но — вот ведь я, и была — не была!» — рука лучника дрогнула, и стрела ушла ощутимо в сторону, лишь легонько оцарапав ухо выскочившего, как черт из табакерки, темнокожего юноши.
«Тоже сойдет! Мальчишка в моем вкусе! Ну, и в ее заодно. Пусть хоть один вечер девочка будет счастлива», — плотоядно ухмыльнулся он, наблюдая, за тем, как интересующая его особа скрывается за плотным занавесом.
* * *
Гермиона была в отчаянии и проклинала свою глупость, недальновидность и непредусмотрительность; Маклаггена, квиддич и омелу, но в первую очередь — виновника всех своих бед — Рональда Уизли, который сидел сейчас в гриффиндорской гостиной и наслаждался обществом липучки Браун. От мыслей о сладкой парочке на душе стало еще гаже.
Мисс Грейнджер устало прислонилась к стене, ноги в туфлях на каблуках с непривычки ныли. «Что же ты наделал, Рональд! Или я что-то сделала не так?» — в который раз думала она, и никак не могла прийти к ответу. Почему-то именно здесь, у Слагхорна, эти мысли не давали покоя... «Наверное, Кормак виноват, — решила она. — Да, все он. Вон стоит, вцепившись бульдожьей хваткой в мадам Хуч!» Тот, и в правду, энергично жестикулируя, рассказывал ей о чем-то. «Девяносто восьмой удачный финт великого Кормака, о да», — Гермиона поспешила найти более безопасное место. Где-то здесь за драпировкой должна быть ниша, девушка приметила ее давно, еще на первом или втором заседании клуба «Слизней». Вот оно — спасительное уединение: Гермиона незаметно отодвинула тяжелую ткань и очутилась в небольшом алькове.
* * *
— Мой милый мальчик! — воскликнул Элдред Уорпл, едва завидев Блейза. — Мой будущий пасынок, — с гордостью объявил писатель мастеру зелий. — Где же ты был все это время?
Забини неопределенно пожал плечами.
— Эх, молодость, молодость... — протянул профессор Слагхорн.
— Гораций очень хорошо отзывается о тебе. В следующем году ты закончишь школу, но о будущей профессии надо задуматься уже сейчас. Вот я, например, когда был молод…
Вокруг них уже собралась довольно большая группа желающих приобщиться к прекрасному (то есть при случае упомянуть о близком знакомстве со знаменитостью). Блейз посмотрел по сторонам, затем, убедившись, что будущий отчим уже напрочь забыл о его существовании, выбрался из толпы.
«Надо найти укрытие, пока новоявленный отец не обнаружил побег», — думал он и даже не обратил внимания, как что-то пролетело мимо, едва задев мочку уха.
— Смотри, куда идешь! — завопил Маклагген, которого он в спешке толкнул.
— Смотри, где стоишь, — рассеянно отозвался Забини и, заметив, что на них обратили внимание, поспешил спрятаться.
«Вроде здесь была ниша...» — он пятился, скрываясь в складках ткани...
* * *
— Черт бы побрал этого Маклаггена... — бормотала себе под нос Гермиона, измеряя шагами закуток. — Да и сама хороша: ведь можно же было пригласить Гарри или Невилла, в конце концов…
Она села на подоконник, растирая отекшие лодыжки.
— Вот и сиди теперь тут, как мышь в мышеловке! Проклятая вечеринка!
Тут раздался шорох.
Мерлиновы кальсоны... Кормак, видимо, ее по запаху нашел. Все. Гермиона напряглась, вытянулась в струнку и вытащила палочку, приготовившись, если потребуется, дать отпор.
* * *
Вознеся хвалу Мерлину за удавшийся побег, Блейз попятился и наткнулся спиной на что-то твердое и подозрительно напоминающее острие волшебной палочки. Он медленно повернулся и увидел бледную Грейнджер, которая шаг за шагом отступала назад.
— Сгинь! Пропади! — шептала она. Палочка в ее руке чуть подрагивала.
Забини улыбнулся.
— Ну же, Гермиона, вспоминай, ты же недавно читала про этих духов, — бормотала девушка, понимая, что отступать больше некуда.
— Грейнджер, успокойся, это я.
— Кто — «я»?
— Всегда думал, что ты умнее, — с сарказмом ответил Забини. — Просто скажи: «Люмос»!
— Забини? Что ты здесь делаешь?
— Еще один глупый вопрос, — заявил он, удобнее устраиваясь на подоконнике. — Прячусь. Так что советую тебе поскорее отсюда убраться.
— Это еще почему? Я первая сюда пришла, значит…
— Все, Грейнджер. Топай отсюда, я хочу побыть один в тишине и покое.
— Не забывай, Забини, в моих руках — неоспоримое преимущество! — для убедительности она поднесла палочку к кончику его носа. — Одно неверное движение, и я превращу тебя в жабу, например…
— Успокойся, Грейнджер, дыши глубже, — Блейз старался говорить спокойно, но при свете Люмоса было заметно, как выступила испарина на его лбу. — Ты просто переволновалась…
— Подвинься, — скомандовала она, не опуская палочки.
Молодой человек переместился на другой конец подоконника. Гермиона села, расправив складки на платье, скинула тесные туфли и уставилась в окно. Забини делал вид, что не замечает ее, молча разглядывая трещинки на раме.
Наконец он не выдержал, и первый завел разговор:
— От кого прячешься?
— Какая разница? — огрызнулась Гермиона. — От Маклаггена.
— О-о! — протянул он. — Любишь квиддич?
— При чем тут это?
— Ну, сначала Крам, теперь — Маклагген… Поттер и Уизли тоже тебе не чужие…
— А, ты об этом, — небрежно бросила она и уже другим тоном добавила: — Терпеть не могу.
— Странно, я тоже никогда не любил квиддич. Когда мне исполнилось пять, мой третий или четвертый отчим подарил метлу. Я был безумно горд и счастлив, но при первом же полете упал и сломал ключицу…
— Не повезло.
— Наверное. Мать суетилась, кричала, а сделать ничего не могла, колдомедик появился только через час… В общем, квиддич — это так, глупости. Не то, что шахматы.
— Рон... — начала было она, но вдруг замолчала.
— Что?
— Мой отец тоже любит играть в шахматы… — и зачем-то добавила: — В обычные, маггловские.
— А-а! А кто твои родители?
— Магглы.
— Это понятно, и чем они занимаются?
— Они дантисты.
Встретив непонимающий взгляд, Гермиона пояснила:
— Стоматологи. Лечат зубы.
— И ты собираешься пойти по их стопам? Колдомедицина?
— Думаю, нет. В жизни есть вещи и поважнее. Спасение эльфов, например. А ты?
— А что я! Все давно решено: карьера в Министерстве, помощник министра… — обреченно вздохнул он. — Так хочет матушка.
— А чего хочешь ты?
— Путешествовать, искать пропавшие артефакты, — он заметно оживился, глаза его заблестели.
Гермиона слушала, не перебивая.
А Блейзу нравилось смотреть, как она нетерпеливо отбрасывает прядь волос со лба, как запрокидывает голову, когда смеется, как… Он встряхнулся, сбрасывая с себя это наваждение:
— Герм… Грейнджер, тебе не кажется, что там стало тише?
Девушка прислушалась: в комнате были слышны только приглушенные голоса.
— Кажется, нам пора, — проговорила она. — Приятно было… поболтать, — и направилась к выходу.
— Ге… Грейнджер, погоди! Я тебя провожу? — смущенно спросил он. — Вдруг там Маклагген, а я, если что…
В этот момент он напоминал ей Рона.
«А как же Рон?».
Но этот правильный в общем-то вопрос тут же сменился желчной горечью: «А он думал о тебе, когда ушел с Лавандой?».
Она кивнула.
— Гермиона, постой…
— Что?
— Омела, — показал он глазами.
«Опять эта чертова омела, — подумала она. — Хотя, может быть, стоит попробовать? А если что… Ведь «Обливайте» не относится к непростительным?..»
* * *
«Умница, девочка», — глядя на целующуюся под омелой парочку, купидон во второй раз за сегодняшний вечер вынес абсолютно верный в своей категоричности вердикт. — «Вот что значит работа профессионала!»
Vova
