Приступы

Что для вас приступы? Краткий миг боли, когда в течение секунды думаешь, что умрешь, а потом это просто выветривается из памяти? Ведь все быстро прошло… для меня это кошмар, ужас, который, я знаю, может закончиться только с Его смертью, я же должен терпеть и ждать конца судорог, которые меня накрывают. Для меня приступы — это не только сумасшедшая боль, как будто кто-то копается внутри тебя раскаленной кочергой, это и потеря, потеря любимой девушки. Я так и вижу, закрывая глаза, тот вечер. Я скатываюсь по стене, и воспоминания накрывают меня…

« — Гарри? — глаза травянистого цвета, полные жалости, скорби и какой-то непонятной доселе решимости, — … Мерлин, Гарри, очнись, пожалуйста, я не выдержу, нет, я не могу так больше! Рон!

Она срывается и убегает в сторону Большого Зала. Я больше ничего не слышал. Я видел, как шевелились губы Рона, он поднял меня, и мы направились в больничное крыло.»

Я открываю глаза. Больше ничего не помню о том дне, да и о неделе той не помню ничего. Пробел. Пробел с приступами.

Для меня приступы — это отсутствие и личной жизни, и личного пространства. Со мной постоянно кто-то рядом: либо Герм, либо Рон. Они как тени по обе стороны. Но они не исчезают даже в полдень.

Приступы — это и отсутствие квиддича. Ведь никто не знает, когда Темный Лорд вновь захочет потешиться муками своих Пожирателей. Я даже не могу просто подняться в воздух. Все боятся, что я упаду с метлы, переломав все кости… да лучше б так и было! Чтобы хоть как–то почувствовать ветер, я стал чаще бывать на Астрономической башне… Опять же, с друзьями.

Эта мука, мука с конца четвёртого курса, практически два года я так «мучаюсь», будто мне больше нечем заняться, как барахтаться на полу, а потом видеть участливые, полные заботы взгляды.

Я уже чувствую, что меня ищут, нужно пойти в гостиную, успокоить, что со мной все хорошо. Ладно, я переживу все это, главное, не умереть от радости, когда все закончится.

— Хах, посмотрите, ребят!

Утро в Большом Зале началось как обычно. Гермиона смотрела Пророк, зачитывая интересные и важные, по ее мнению, места. Однако, в этот раз все началось даже с первой страницы. На ней было куча колдографий людей, официально принимающих в борьбе с Волан–де–Мортом сторону министерства. Готовых пожертвовать большими суммами, чтобы злодей был повержен.

— Вы не поверите, но половина Слизерина тут, ну, точнее, их родители. Чертовщина, покупать себе защиту и иммигрировать из страны до конца войны. Хороша аристократия!

Последнее слово она выплюнула, как будто говорила «грязнокровка», только уже в обличье потомственной и чистокровной волшебницы.

— Кто из них? — задал мой немой вопрос Рон.

— Да все… Забини… Нотты, Гринграссы, Малфои, Крэббы, Гойлы, куда же без них.

— Ну, не наши проблемы, ребят, у нас сейчас все намного хуже — Трансфигурация с их детьми, так что дожевывайте и пойдемте. — Гарри, улыбнувшись, направился к выходу.

— Постой, Гарри, ты же знаешь, что должен нас подождать, — настойчивый голос старосты даже заставил его пойти помедленнее.

— Ну, так пошевеливайтесь, МакГонагалл тут уже нет.

— О, Гарри Поттер уже никуда не может и ступить без двух… даже не знаю как вас и называть…

— Малфой, — протянул Поттер в лучшей манере своего врага, — ты вызываешь у меня тошноту… а я только-только поел, но я буду добрым… у нас сдвоенная Трансфигурация… поспеши, это не Зелья.

И он, уже с подоспевшими друзьями, направился в класс.

— Мы не закончили, Поттер…

— Ох, мы не закончим никогда, Малфой, — прервал его поворачивающий за угол коридора гриффиндорец.

* * *

— Гарри, будь осторожен.

Ну вот, Гермиона теперь весь урок будет наставлять его.

— Ладно Герм, сос…сосредоточься…. На… занятии…

У меня ломит виски, и я понимаю, что — то случится сейчас, но это не нужно, не при всех! Я сдавленно шепчу проклятья и выбегаю из класса, за мной вылетает Рон.

— Мисс Грэйнджер! Мисс Грэйнджер! Вы немедленно сядете и никуда не будете спешить. Думаю, мистер Поттер и мистер Уизли смогут мне объяснить свое поведение после занятий.

Повелительный тон Минервы МакГонагалл лишь на секунду остановил старосту.

— Простите, профессор, но я не могу...

Хлопнула дверь. И несколько минут в классе стоял гвалт, который стих только после суровых наставлений профессора Трансфигурации. Все обсуждали Золотое трио. Ну надо же, уйти с урока собственного декана, просто сорвать его! И даже баллов не вычли.

Драко Малфой, прищурившись, смотрел на дверь, за которую выбежали три гриффиндорца, он мог поклясться, что видел панику и страх у двух последних и жуткую боль на лице первого.

«Что же у них там происходит? Опять вселенские тайны? Хм, прокололись один раз, проколются и другой… надо просто быть в подходящем месте». Он задумчиво потер губы.

В этот момент дверь открылась. Троица прошествовала на свои места.

«Поттер какой-то потрепанный»

Будто прочитав его мысли, Грэйнджер взмахами палочки удалила все складки и пыль с одежды Гарри, заслужив вымученную благодарность.

«Надо будет задержаться после урока».

* * *

Пара пролетела незаметно, но любопытные глаза двух курсов прожигали дыры в затылках у трио.

После звона колокола они подождали, пока ряды парт очистятся, и подошли к декану. Поттер решил начать разговор первым, все-таки из-за него сей казус вообще случился.

— Профессор, простите…

— Не стоит, мистер Поттер, я уже получила объяснение от директора, — она кивнула на листок, которого пару минут назад не было на столе декана. — Я Вам сочувствую… Гарри, но вы должны понимать, в следующий раз, если… эти приступы будут происходить… — она старалась тщательно подбирать слова, что бы хоть как-то сгладить резкость в голосе. — … Вам придется теперь сидеть на всех парах за последней партой, вместе с мистером Уизли, полагаю, он справится, Мисс Грэйнджер, я думаю, расскажет ему, когда нужно дать Вам зелье. Учителя будет предупреждены. Крепитесь, мистер Поттер, нам важно ваше здоровье. Можете идти, надеюсь, такого больше не повторится.

«Значит, у Поттера приступы, посмотреть бы, наверное, это забавно, когда он хватается за галстук и хрипло дышит. Теперь бы уловить момент!»

Сероглазый слизеринец, дослушав речь профессора, оторвался от дверного косяка и направился на Чары. А трио поспешило в Больничное крыло. После приступа Поттера все равно тошнило, вид распластанного, полуобнаженного, в ссадинах и открытых ранах тела старухи Амбридж из Министерства, которая кричала, что ничего не знает, вызвал у него рвоту прямо в коридоре. Это было ужасно, пытками взывать человека к правде…

«Не уж то этот красноглазый ублюдок Веритасерум не может использовать? Уж мне-то всяко было бы легче…»

Прошло несколько дней, и настроение Гарри Поттера просто взлетело в заоблачные выси. Уже как полторы недели Темный Лорд его не тревожил, это были одиннадцать дней счастья и высыпания, кажется, скоро он просто начнет заказывать себе торты со свечками, по одной за каждый день спокойствия.

В противовес ему, Драко Малфой уже одиннадцать дней ходил невыспавшийся и мрачный, его все раздражало, особенно настроение эйфории некого Поттера, который был доволен, как гиппогриф во время гона… хотя о чем это он? Ну, так вот, уже полторы недели он следил за Золотым Трио, безбожно опаздывая на пары, потому что провожал их до дверей кабинетов. Но ничего не происходило. Однако, он не был бы Малфоем, если бы не продолжал свою затею! Он свято верил, что день Х наступит, и наступит очень скоро!

Если бы он знал, что он прав…

— Герм, сколько можно, мы уже сделали эссе по двум предметам, Зелья у нас только на следующей неделе, давай оставим это хотя бы на завтра, а? — проскулил Рон. Он уже три.. ТРИ часа как сидел в библиотеке, заражаясь знаниями, — отбой через полчаса, мне кажется, нам стоит поторопиться.

Гермиона взглянула в его огромные, полные честности глаза и, не выдержав, заклинаниями стала собирать свитки и учебники. Гарри и Рон с энтузиазмом последовали ее примеру.

Они уже направлялись в сторону Башни, как Гарри покачнулся.

— Что, Поттер, уже не стоишь на ногах? Полученные в нее знания не вместились, и она стала настолько тяжелой, что тебя качает? — полный сарказма голос разлетелся по пустому коридору.

— Малфой, — услышал он сдавленный шепот, — лучше уходи от сюда.

— Черт, Мерлинова задница! — Рон кинулся к другу.

— Проваливай! — это Грейнджер пыталась вытолкнуть его из коридора, — а-а-ай, нет на тебя времени! Рон!

Будто очнувшись, тот отпустил Поттера, застывшего в неестественной позе и начал выставлять барьеры вокруг четверых людей.

— А вот теперь наблюдай и… просто молчи.

Драко опешил, он никогда бы не подумал, что «глупый Уизли», может слаженно действовать, выставляя приличные щиты и зная настолько сложные заклинания, что пришлось бы попотеть, чтобы их разбить или вообще заметить. Он видел, как Рон, сжав губы, четко машет палочкой, стараясь не смотреть на корчащегося Поттера.

«А я думал, что будет весело».

Драко в ужасе смотрела, как тело Гарри бьется в конвульсиях, но Поттер не кричал, а хрипел и стонал, лицо покраснело, а вены на шее вздулись:

— И давно он так? — спросил слизеринец, ни к кому особенно не обращаясь.

— С конца четвертого курса, Малфой, каждую неделю, каждый месяц, и становится все хуже. Ему не поддается окклюменция, он не может себя защитить, он видит все, что делает Лорд со своими Упивающимися… — тихий шепот Грэйнджер въедался в голову Драко, которому становилось страшно, он в ужасе думал, что на самом деле Поттер должен бы уже сойти с ума, даже после одного такого приступа.

— Поэтому мелкая Узли его и бросила?

— Да, она…. Не понимает.

— Идиотка, — он поймал на себе недоуменные взгляды Рона и Гермионы, — а вы бы смогли бросить? Лучше и не начинала бы!

— Мы, как видишь, не смогли, — голос Рона, который сел на пол у ног Поттера, дрожал, — это может продолжаться очень долго. Раньше не более пяти минут, теперь бывает и по полчаса. Герм, зелье с тобой?

— Да, Рон, конечно, — на недоуменный взгляд Малфоя она пояснила, — зелье, его варит Снейп, нужно давать именно после его… приступа.

Малфой подошел к Гарри и тихо присел рядом, вдруг Поттер вывернулся, но Драко успел подставить ему ладонь под голову, чтобы тот не разбил ее. Драко зашипел, но руку не убрал. Потом он просто схватил голову Героя и посмотрел ему в глаза. Зеленый, измученный, встретился с уверенным и спокойным взглядом. И Драко мягко произнес «не боись Поттер, друзья рядом, просто останови это». Тело Гарри тут же обмякло, дышать стало легче. «Молодец», — улыбка тронула губы слизеринца, — «а теперь возвращайся, тебя ждут». Четкость мгновенно заполнила сознание Поттера.

Гермиона неверяще заплакала, протягивая Малфою флакончик с зельем. Тот взял его и аккуратно поднес к сухим губам Поттера.

— Пей, — Гарри послушно открыл рот, и Драко вылил приятную жидкость. Рон, с широко открытыми глазами, что-то шептал, помогая подняться Гермионе.

— Как? — это все что он смог произнести.

— Не знаю, — Малфой потянул наверх Гарри, который, стирая краем рукава пот с лица, поблагодарил его.

— Спасибо… сегодня там все было намного хуже… ты вытянул меня еще до начала пирушки, даже не знаю, что было бы со мной в ее конце. Спасибо, Малфой.

— Обращайся… Поттер.

Драко, не дожидаясь, пока Рон снимет все заклятья, растворился в темноте коридора, ведущего в его гостиную. Гарри, Рон и Гермиона, направились в другую сторону, не нарушая тишины. Они приобрели пусть не друга, но союзника? Вряд ли… это же Малфой… а они даже не сказали ему молчать об этом инциденте.

Прижимая саднящую руку к груди, Драко спускался в подземелье к крестному.

Постучавшись и услышав приглашение, он незамедлительно зашел в лабораторию зельевара.

— Драко, уж и не ждал, что ты… что с рукой? — Снейп посмотрел на кисть Малфоя-младшего.

— О нее в припадке эйфории бился Поттер…. Укуси тебя мантикора, Северус, почему ты не сказал, что у Поттера уже второй год приступы?

— Ну, а что бы ты сделал? Стал нянькой? Дай сюда руку…. Мальчишка… возьми… забинтовывай сам, — Драко ловко поймал бинт, пахнущий травами и начал затягивать кисть, — к утру пройдет. И не забивай голову, лучше тебе вообще забыть о том, что произошло. Иди спать, встретимся на завтраке.

Пробурчав что-то о вредных крестных, Драко скрылся за дверью, оставив зельевара тихо размышлять о превратностях судьбы.

— Мальчишки…

* * *

Драко уже час как пытался заснуть, глаза мучавшегося Поттера просто не давали этого сделать. И он вспомнил разговор со Снейпом, еще пару дней назад. Тот заметил, что Драко следит за Чудо-мальчиком.

« — Драко. Ты когда-нибудь видел глаза зверя? — не дождавшись даже не нужного ему ответа, он продолжил, — зверь в любом состоянии остается зверем, но его можно приручить или остановить, просто посмотрев ему в глаза, такой контакт применим ко всем и ко всему, просто нужно быть убедительным, не бояться и не жалеть себя или его. Жалость плохое чувство. Оно вызывает раздражение и еще большую злость. Любого можно даже вернуть к жизни, просто посмотрев ему в глаза».

Тогда я даже не понял зачем он мне говорил об этом. А сейчас… решение посмотреть в глаза Гарри и попытаться «вернуть» его, пришло как бы изнутри. Что теперь делать?

Блондин погрузился в неспокойный сон, он ворочался и просыпался от любого шороха. Но он помнил все обрывки сна, где он шел рядом с троицей или просто с одним Поттером и тот улыбался ему, они были рядом, рука об руку, и им было… хорошо? Но сны сменялись, и он снова, и снова видел приступы Поттера, но все также пытался выловить его сознание из бездны боли и страха, где тот пребывал… но как ему помочь или излечить навсегда?! Он терялся в вопросах и выл, там же, во сне, от бессилия, не понимая, почему волнуется за человека, ставшего дорогим (?!) после всего увиденного.

* * *

Рассвет Драко встречал разбитый и уставший, что-то нужно было решать, и это что-то не вселяло оптимизма. Но, решив, что проблемы нужно решать по мере их поступления, он направился в душ.

Поднявшись на завтрак, он увидел, что столы уже начинают пустеть, и студенты спешат на уроки. Ему тоже стоило не опаздывать на Зелья. Он улыбнулся. Хоть что-то положительное, хотя бы любимый урок. Он автоматически отметил присутствие только двух третей Трио, чему немного удивился. За гиффиндорским столом заканчивали сметать завтрак только Гермиона и Гарри. Не обратив внимания, что он назвал их по именам, Малфой задумался о том, куда мог деться рыжий. Но, потерпев фиаско (Рон никогда не болел и не пропускал завтраки), Драко просто направился в подземелья.

— В класс, живо! — два класса тут же замолчали, как под общим Силенцио. Драко улыбнулся. Крестный поддерживает свою репутацию Ужаса просто идеально.

Зайдя в кабинет, он сел за первую парту, на втором ряду (поближе к двери, как отметил Драко) сел и Поттер со старостой Грифов.

— Сегодня мы будет готовить зелье, которое... — дальше Драко не слушал, все было и так написано на доске, а учебник уже открыт на нужной странице. Сложное зелье для сложных экзаменов, но он справится, ведь он — Малфой, он лучший в этой сфере, конечно, благодаря крестному.

Урок уже подходил к концу, когда Драко почувствовал себя неуютно. Что-то было не так. Он сразу кинул взгляд на Поттера, который внезапно впал в прострацию, а потом, едва не перевернув котел, кинулся к выходу.

Он заметил и Гермиону, которая чуть ли не взвыла. «Она же не может ослушаться МакГонагалл, где чертов Уизли?!», — пронеслась паническая мысль. Он заметил в руке Гермионы тот же флакончик с перламутровой жидкостью и брошенный на него взгляд молящих карих глаз.

Он сжал зубы: «Акцио», пронеслось в голове, и он ощутил флакончик у себя в руке.

— Профессор, мне плохо, я выйду в больничное крыло, — и Драко вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Пробежав пару поворотов, блондин чуть не пролетел третий, но вернулся, заметив на полу фигуру.

Малфой кинулся к Гарри, и, сев рядом на колени, дрожащими руками начал ставить защиту. Услышав последнее, заклинание тишины, Поттер позволил крику вырваться наружу, чем до смерти перепугал Драко, неготового к такому повороту событий. Он привык видеть сильного Поттера, неужели сейчас тому настолько больно? Гриффиндорец кричал уже больше минуты, не позволяя Малфою схватить его или просто попробовать встретиться глазами. Драко взвыл, как во сне, не понимая, что он может сделать.

«Может тоталусом его?» Нет, до этого додумались бы давно. Благородные грифы уж лучше вырубили надежду всего и всея, только бы не причинять ему внутренние муки.

И тут он вспомнил улыбку Поттера во сне, вспомнил, что отдал бы за нее слишком многое, просто чтобы увидеть, как она расцветает и дарит многим надежду и спокойствие.

— Поттер… Гарри, не надо…. Ты просто не посмеешь оставить меня здесь одного.

Брюнет метался по полу, будто его подсоединили проводами к огромному блоку питания, а он не выдерживал этой силы. Пожиратели пытали какого-то старика, Гриффиндорец пару раз видел его в министерстве. Что он мог предоставить такого важного? Правильно — ничего, им просто нечем было заняться, просто хотелось мстить, и теперь их злоба выливалась на жертву.

Уже в бреду, он слышал голос, сначала, из-за жалобы в интонациях, он подумал, что это Джинн. Но потом осознал, что голос, призывающий его обратно, принадлежал Драко. «Он снова рядом? Но ... почему плачет?» Преодолев судороги, выворачивающие его кости из суставов, Гарри на секунду остановился и открыл глаза. Этого хватило, чтобы Малфой с силой притянул его к себе и снова увидел зеленые озера слёз и непонимания за что ему все это, обещая своим взглядом вытянуть все эти чувства из сознания. Вздох облегчения Поттера послужил ему наградой. Тот возвращался к жизни, и Драко смог просто обнять его, сдерживая уже радостные слезы.

— Малфой…. Я не хочу, пережив приступ, умереть задохнувшись у тебя на груди… и мне нужно выпить зелье.

Полувсхлип — полусмех вырвался из груди Драко, и блондин поднес флакончик к лыбящемуся рту Поттера.

— Пей давай, горе моё луковое…

Послушно выпив полюбившееся зелье, мысленно возблагодарив Снейпа, Гарри, не без помощи Слизеринца, поднялся.

— Урок закончится через пару минут, нужно забрать вещи.

— Да, — донесся хриплый вздох Поттера, и он снова медленно начал опускаться на пол, падая в спасительный обморок. Драко не успел его подхватить, так что довольно тяжелого Гриффиндорца пришлось поднимать уже с пола. Мелькнувшая мысль о том, что это можно было сделать и при помощи магии, потонула на задворках сознания.

Блондин аккуратно и медленно нес Гарри в Больничное Крыло, с ужасом понимая, что ему это приятно. Он думал о том, как за несколько дней это существо из врага превратилось в жутко дорогого человека, которого хотелось оберегать несмотря ни на что. На Поттера хотелось смотреть постоянно, доставлять ему радость, выполнять его требования, идти за ним на войну, прыгать за ним в бездну. Гриффиндорец сонно обхватил руками шею Малфоя, и непередаваемое ощущение тепла растеклось от макушки до пят Драко. Он улыбнулся и прижал его сильнее, а, услышав тихое (и первое) «Драко», сорвавшееся с сухих губ, почувствовал... нежность?

— Мадам Помфри? Я думаю, вы осведомлены о состоянии Поттера и о его… приступах.

— Я то да, а вот Вы, мистер Малфой...

— Я тоже, — уже более холодно и официально сказал Драко, медленно устраивая свою ношу за ширмой, — он выпил зелье и потом упал в обморок, думаю, он так проспит до самого вечера.

-Хорошо, мистер Малфой, я сообщу директору и профессору МакГоногалл, что с ним все в порядке, думаю, вы можете идти на уроки, — колдомедик скрылась в своем личном кабинете, направляясь к камину.

Драко снял с Гарри очки и положил их на тумбочку, наслаждаясь минутами, которые он мог провести рядом. Он внимательным взглядом скользнул по Гриффиндорцу: чёрные, немного отросшие волосы разметались по белой подушке, сухие губы что-то шептали, а ресницы дрожали. Он взял руку Поттера в свою, пытаясь успокоить, при этом, убеждая самого себя, что всё с этим «очкастым и шрамоголовым» будет хорошо.

Дверь Больничного крыла распахнулась, и влетел маленький ураган по имени Гермиона Грэйнджер. Она, с горящим от волнения взглядом, но с улыбкой повисла на Драко, обнимая его.

— Спасибо, ты, наверное, просто не понимаешь, как ты ему помог.

— Я понимаю, Грэй… Гермиона, и поверь мне, на этот раз все было даже хуже.

— Оу, все равно, я так рада, я так волновалась… как он? — она отпустила Драко и села с другой стороны кровати, с удивлением замечая, что Слизеринец держал все это время Поттера за руку, — эээ… Блэйз сказал, что твои вещи отнесет в гостиную.

— Хорошо…. Гарри после приступа просто упал в обморок, я его принес сюда. Кстати, — что бы отвлечь Гермиону, которая не сводила внимательного взгляда с его руки, он решил вспомнить о рыжем, — где Рон?

-Рон?... а, он, просто непривычно слышать из твоих уст «Рон», а не «Уизли» ... Профессор Дамблдор, еще вчера выдал ему портал, папа Рональда получил повышение в министерстве. Вся семья должна быть в сборе, для них это важный день.

Не услышав язвительный ответ о состоянии Рыжих, Гермиона перевела взгляд с уже спокойного лица Поттера, на задумчивое лицо Малфоя младшего. Тот... улыбался, (????) глядя на ее друга. В общем, Старосте нужно было подумать.

* * *

Уже вечером, Трио собралось в гостиной у камина, где разгорался спор.

— Нет, Гарри, это ты меня не слушаешь, Малфой смотрел на тебя с нежностью , — она выделила последнее слово, заставляя Поттера ёрзать на удобном диванчике. — Тебе еще раз повторить? Он умилялся твоим выражением лица и держал тебя за руку , — последнее слово было выделено тем же голосом, и вызвало тоже действия бедного Гриффиндорца, которого уже более полу часа Герми уверяла, что Драко в него влюблен. Как относиться к такой любвеобильности Слизеринца, Поттер не знал. Подумав, что в свою душу лучше сейчас не заглядывать, он упорно отвечал, что ей просто показалось, и ничего подобного быть не может.

— Это вообще противоестественно, — хотя внутри него ничего не протестовало, что вызвало праведный гнев на себя же любимого. Ехидный голосок, подбросив картинку того, как Малфой младший нёс его на руках до Больничного крыла, приторно пропел, что они неплохо смотрятся вместе.

— Гарри… ты оглянись хотя бы… тут таких противоестественных… достаточно,— посмотрев по сторонам, Поттер не поверил глазам: Колин Криви впился в губы Дина Томаса, уже шустро и целенаправленно его раздевая. Хотя самое странное было то, что такая картина не вызвала отвращения, а наоборот, вместо них он спокойно мог представить себя и Драко. В ужасе вцепившись в волосы, он начал их теребить и если бы не сияющий Рон, толкнувший его в бок, Гарри бы сделал себе отличную прическу.

— А ты то чего сверкаешь, как начищенная утка? — намекая на будущую отработку Уизли у мадам Помфри. Но друг, мало того, что не обиделся, наоборот, он шкодливо подмигнул и выдал:

— А я и не против Малфоя, из вас парочка будет — очешуеть, даже не понимаю, чего ты тут сидишь?

Гарри начал задыхаться от возмущения. Его... друг, просто предатель!

— Ты… я сам не понимаю чего я тут сижу… — и, пошатываясь, герой Магической Британии направился в спальню, — я вообще спать иду, а то заразите меня глупостями.

Гарри зашел в спальню и упал на кровать, даже не раздеваясь. Малфой пару раз спас его от приступов, отнес в Больничное крыло, но в голове не укладывается, что у них могут быть… отношения. Промаявшись в раздумьях, он не заметил, как заснул, так ничего и не решив.

Гарри снился Малфой. Было странно видеть белобрысого аристократа, одетого в обычную маггловскую одежду. Белая майка, светлые джинсы, светло-зеленые колинсы. Он бежал рядом с Гриффиндорцем по белому песку, возле кромки моря, и улыбался, причем, только ему. Тонкие губы складывались в очаровательную улыбку только для него, и он не мог не улыбнуться в ответ. Все казалось правильным. Вот они смотрят на закат, Драко щурится, отводя за ухо светлые пряди. Он что-то говорит, и Гарри смеется в ответ. Поттер подхватывает его под колени, и они долго кружатся, пока Гарри не падает, наступив на какой-то камень, они барахтаются и кусаются, постепенно укусы переходят в настойчивые поцелуи. Плечи, шея, губы — Драко не упускает и крохи тела Гриффиндорца, который уже горячими ладонями гладит Малфоя по спине. Гарри проводит снизу вверх по бокам, и Драко поднимает руки, чтобы майка пустилась в полет по волнам. Малфой менее терпелив, поэтому, сидя на брюнете, от просто рвет на две части легкую рубашку. И их тела соприкасаются. Оба горячие, оба любимые, оба ненасытные их связью. В стороны летят штаны и ботинки. Два тела теряются в своем танце. Гарри переворачивает Драко на спину — теперь он сверху. Откуда-то взялась мысль, что это явно не первый их раз. Он покрывает поцелуями грудь Слизеринца и смотрит с нежностью в серые глаза. Желание в них не отпугивает, а подстегивает….

— Гарри, черт тебя дери, перестань стонать, будто мучаешься на унитазе, и дай поспать, хотя у нас завтра первая и История магии, но, я хочу выспаться сейчас.

«Убить? Или не убить?» — мелькнула мысль у Героя.

— Я тебя убью, Рон…

— Ну, прости, ты стонешь уже час, это был мой долг: разбудить тебя и спасти от очередного кошмара… хоть бы поблагодарил!

— Да… Спасибо тебе, друг.

— Всегда пожалуйста.

Гарри перевернулся на спину и только теперь понял, почему ему было не удобно лежать. «Гиппогриф меня за ногу… на Малфоя! Мерлин». Он тут же кинулся в ванну исправлять «ошибку сна». Уже стоя под горячими струями душа, Поттер все равно думал о Слизеринце, который даже не знал, что вот сейчас, на этом самом месте, Гарри понял, что ему нравится Драко Малфой. Как только мысль сформировалась, феерия чувств нахлынула на Гриффиндорца. Он со стоном кончил в руку и сполз по стенке кабинки, не понимая, как после всего этого посмотрит в глаза блондину.

* * *

— Если ты еще раз чихнешь, то Мерлиновы яйца, Драко, я тебя убью! Поставь заглушку, дай поспать по-человечески, хотя у нас завтра первая и История магии, но, я хочу выспаться сейчас.

— Я не издеваюсь, я, вообще, тут потерпевшая сторона, меня явно кто-то вспоминает, — говорил, немного гнусавя, Слизеренский принц, в высшей мере достойно потирая уже раскрасневшийся нос.

Только он собирался чихнуть еще раз, как наткнулся на взгляд Забини, который обещал страшные муки, если он доделает свое дело.

— Блэйзии… последний разочек... я не могу больше…

Синие глаза закатились в притворной злобе. Это послужило сигналом, и чих Малфоя разнесся по всей комнате.

«Найду. Убью» — такой была последняя мысль, и блондин погрузился в крепкий сон.

* * *

Эта колдография до сих пор есть у каждого ученика Хогвартса. Она называется «Потер не хочет учиться», конечно, её тайный смысл знают только четыре человека, но и это случится только в будущем.

Посапывая, Дин Томас потянулся на кровати, с радостью понимая, что через 3,2,1… влетит его любимый. Колин и вправду влетел. Как маленький вихрь, и с размаху уселся на него сверху, тут же начиная показывать свой новый фотоаппарат. Главное чудо было в том, что все колдографии были цветными. Не слушая щебет своей любимой курносой половинки, Дин наблюдал за пробуждением своих соседей. Вот Невилл: прежде чем встать, он с нежностью чешет свою мимблус — что-то — там — тонию, которую в тишине от всех нежно называет Герми, и поднимается с кровати. Симус, ошалело мотая головой, что-то говорит, но, как только его лицо принимает осознанное выражение, ловко и нежно запускает подушку в Рона. Рон не слишком оригинален… он матерится, кидает уже две подушки обратно, причем вручную, а не магией, как Симус… и, что странно, из-за этих двух снарядов последний встает с кровати вверх тормашками, но через секунду радостно орет, что нашел под кроватью свой любимый носок. От всего шума начинает просыпаться Мальчик–который–выжил. Гарри, видимо, что-то вспоминает и становится красным. Он кричит Рону, что сегодня никуда не пойдет. И вот тут Клин освещает вспышкой этот момент. Момент, когда Поттер, в одних красных боксерах и почему-то в еще одном любимом носке Симуса, держится за столбик кровати, а Рон тянет его за ногу, чтобы друг поднимался. Этот кадр запомнят навечно.

Рон оказался недостаточно силен, поэтому ему начали помогать все остальные.

Выяснилось, что Избранному наплевать на щекотку, пальцы разжимать он категорически не хотел. Но тогда Криви проявил смекалку. Подойдя к нему, он сказал, что, если Герой не отлипнет он бедного столба, он собственноручно стянет с него вышеупомянутые боксеры.

Гарри пискнул и, став полностью похожим на красный флаг, сказал, что будет готов через пару минут.

Через пару этих самых минут все парни уже спускались в солнечную гостиную и, захватив девчонок, направились на завтрак.

Сегодня их ждал интересный день.

Не смотря на «веселое» для него утро, Гарри был действительно рад. Впервые ноющая боль в шраме его совсем не беспокоила. До этого она преследовала его постоянно, но он к ней так привык, что практически не заметил ее исчезновения, однако, осознав это одарил Снейпа, сидевшего за столом преподавателей широченной улыбкой, вызвав у последнего панику. Мастер Зелий был уже готов сбежать, когда вспомнил про свой статус. Он сделал пару глотков тыквенного сока и поставил себе галочку завтра оставить Поттера на отработку. Успокоившись, он глянул на стол Слизерина. Отметив, что все пришли вовремя, и что у крестника не осталось даже царапин на руке после того инцидента, он поднялся и ушел в направлении подземелий.

Гарри же уминал третий тост со вкусным ярко-оранжевым джемом, запивая его соком. Сейчас у него будет полноценный полуторачасовой сон, а потом ЗОТИ. Жизнь налаживается!

* * *

Урок профессора Бинса сегодня был точно необычный. Потому что спали ВСЕ… даже Грейнджер тихо посапывала на сгибе локтя, и Гарри был уже мысленно настроен слушать истерику подруги «Мой — первый — урок — который — я — проспала!». Рон мило пускал слюни на пергамент, где они, смешиваясь с чернилами, создавали новую картину Пикассо. У Гарри же сна не было ни в одном глазу… будто Морфей его просто нагло послал. Хотя, кажется, их таких было двое. Он и Малфой. Малфой и он.

Уже полчаса, как Драко прожигал в его затылке дыру. Вскоре в него (затылок) полетел кусок пергамента. Гарри повернулся и зло уставился на свое «ночное происшествие».

— Пооооттер, — до него донесся жалобный шепот Малфоя, — лезь сюда, мне тут скучно, все спят, а ты единственный, кто бодрствует. Вздохнув, Слизеринец отметил, что Гарри при этом выглядит очень симпатично. Злой брюнет полез на верхние парты. Сев рядом с Драко, он внимательно посмотрел на него: серые глаза, уже смотрящие на него без ненависти и потомственной жестокости, тонкий нос, светлые брови… его можно оценить на твердую 9 из 10 по шкале привлекательности. Один бал Гриффиндорец снял из-за пятна чернил, расположенного на подбородке у блондина, но решил не сообщать ему об этой мелочи.

— Слушай, Поттер, а пойдем погуляем, еще час торчать тут — смерти подобно.

Поразмыслив не более секунды, Гарри вытянул чистый пергамент из-под руки Драко и набросал записку Рону и Гермионе. На вопрос Слизеринца: «Зачем?», он объяснил, что если его с криками будет искать весь преподавательский состав, он не выдержит и утопится прямо в озере, куда они, кстати, и держат путь.

* * *

Они спустились к озеру, с наслаждением вдыхая запах холодного ветра. Их мантии от ветра поднимались вверх, вызывая улыбки на лице обоих. Присев у плакучей ивы, они просто молчали. Наконец Гарри пересилил себя и сказал:

— Ты же знаешь, что твой отец на самом деле не уехал во Францию, а находится в штабе ордена Феникса?

— Конечно, он решил посодействовать в нахождении Лорда…

— Ну, так вот, — перебил его Гриффиндорец, — я хотел, чтобы ты передал своему отцу, что я ему благодарен за спасение жизни Сириуса. Сам писем я отправить не могу, а на каникулы вряд ли покину Хогвартс, так что передай при любой возможности, хорошо?

— Ладно, но, надеюсь, ты сможешь это сделать лично…

— Сомневаюсь. Драко?

— Ммм?

— Ты веришь в судьбу и в будущее? Что оно значит для тебя?

— Сложный вопрос, Поттер… Я верю в судьбу, но и в возможность изменить ее я тоже верю. А будущее я представляю счастливым. Я с любимым и дорогим мне человеком буду жить в спокойствии, без опасений за свою шкуру, и за судьбы своих родственников. Уверен, что так и будет. А что будущее для тебя?

Драко перевел взгляд на мрачного Гарри, и чуть было не пожалел о вопросе, который задал:

— Я не верю в будущее, Малфой. Может для меня его и не существует вовсе, а загадывать я не люблю.

— Ты о пророчестве? О нем много говорят, но…

— Ни один из них не будет жить, пока жив другой. Или он, или я, Драко, третьего не дано. А теперь подумай, как я, шестикурсник, смогу справиться с Волан–де–Мортом?

Его шепот был громче крика. Слизеринец нахмурился.

— Но ты же занимаешься дополнительно?

Гарри раздраженно кинул камень в гладь озера, нарушив его спокойствие, и поежился. Драко заботливо прервал еще не начавшуюся речь:

— Замерз? Иди сюда, — тут же Гриффиндорец почувствовал спиной грудь блондина, а их окутала просторная и дорогая мантия. Сперва оба смутились близости. Блондин уже хотел было, извинившись, отпрянуть, но почувствовал, как Поттер расслабился и устало откинул голову ему не плечо.

— Да, Драко, занимаюсь. Пару раз в неделю Грюм и Тонкс из меня все соки выпивают, заставляя учить и практиковать заклинания невербально. После их уроков Рон, обычно, несет меня в спальню на носилках, потому что идти я не могу.

Сильный порыв ветра накрыл обоих, и Слизеренец покрепче прижал сокровище, так внезапно оказавшееся совсем рядом, к себе.

— Знаешь, у меня жуткая уверенность, что ты надерешь задницу этому красноглазому уроду.

Гарри лишь довольно улыбнулся, начиная засыпать в крепких, и таких нужных ему сейчас, объятьях.

* * *

Почувствовав потяжелевшую голову Поттера, Малфой смог спокойно потереться о нее щекой и вдохнуть ЕГО аромат, ставший просто необходимостью. Драко чмокнул его в растрепанную шевелюру и решил дать Гарри поспать еще пару минут. Скоро ЗОТИ, и им лучше не опаздывать на урок.

HeLLeny^^, именно это главу почему-то хочется посвятить Вам =))

____________________________

Проснувшись от тихого шепота Малфоя, Гарри чуть не подпрыгнул. Побледнев, он принял предложенную руку и пару раз спотыкался, идя в кабинет. Но Драко тоже слыл хорошим ловцом, поэтому буйная голова Поттера все-таки не встретилась с полом.

Остался один поворот, и Гарри уже слышал недовольные голоса друзей, когда случилось то, о чем он практически забыл. Приступ. Он начался не как обычно. Сразу. Просто подкосив его, не давая опомнится. Блондин тут же поймал его, помогая осесть. На этот раз интуиция подсказывала, что одному ему не справиться. Поставив заглушающие чары, он преодолел последние метры до кабинета и, надев самую высокомерную маску из его арсенала, открыл дверь:

— Профессор Корт?

— Мистер Малф…

— Я прошу прощения, но директор срочно вызывает Грейнджер и Уизли к себе в кабинет.

— Я не смею задерживать своих студентов.

Но троица уже не слышала его ответа. Пулей вылетев из кабинета, даже не задавая вопросов, они понеслись по коридору.

Драко снова попытался связаться с Поттером. Грейнджер отправили за директором. А Уизли, трясясь, ставил щиты. Малфой от безысходности выл, как побитая собака, потому что не мог помочь любимому человеку, который находился в аду. В этот раз это были не продолжительные судороги, а частые, заставляющие все тело Гриффиндорца биться мелкой дрожью, а голову метаться из стороны в сторону. Шрам воспалился и начал кровоточить, зрачки расширились, а глаза закатились.

— Бл*ть, Малфой, он может проглотить язык!

Драко, отхватив нижний край рубахи, обмотал два пальца тонкой тканью и засунул Гриффиндорцу в рот, прижимая язык. Рон стоял рядом на коленях, стараясь прижать ноги Гарри к полу. Послышались шаги, и Дамблдор появился перед ребятами. Рядом с ним стояла запыхавшаяся, с красными глазами, Гермиона. Директор, присев рядом со Слизеринцем, положил ладони на грудь Гарри, и через секунду, когда он начал читать заклятье на древнем языке, из ладони полился ярко-белый свет, разбивая темноту. Поттер очнулся.

— Все настолько плохо, мой мальчик, — произнес директор, — кажется твоя битва уже не за горами, Волан-де-Морт набирает силы. Я более чем уверен, что он попробует тебя убить в скором времени. Будь осторожен. И, думаю, ты понимаешь, что поход в Хогсмид на следующей неделе тебе не нужен.

Дамблдор тяжело поднялся, поблагодарил Гермиону, Рона и Драко… И ушел, оставив трех подростков в ужасе от своих слов.

— Я думаю, вам не нужно говорить, что через неделю, я буду в Хогсмиде, и оттуда попаду к Волан-де-Морту, больше страдать я не могу, — прорезал тишину тихий голос Гарри.

* * *

После ужина, на котором было сообщено о походе в Хогсмид, Гарри кивнул Малфою на выход из Большого Зала. Встретившись, четверо ребят молча стали поднимать на седьмой этаж в Выручай-комнату, куда их вел Гриффиндорец.

Как только дверь за ними закрылась, их как будто прорвало:

— Что ты собираешься делать?

— Не надо поспешных выводов, Гарри…

— Так и в чем же заключается наш план, Поттер, надеюсь, ты хотя бы обсудишь его с нами?

Гарри устало закрыл глаза и, сняв очки, потер переносицу. Он придумал план, который осуществит в Хогсмиде еще за ужином, главное, просто собрать все нужные вещи и людей… да, людей. Он прокашлялся, прекращая уже разгоревшийся спор между друзьями и Слизеринцем:

— Как сказать… мне будет нужна помощь Люциуса и Снейпа.

— Зачем тебе помощь отца? — не терпящим возражения голосом осведомилась зеленая половина компании. Услышав, что Поттер хочет с ним поговорить лично, тот удивился еще больше, — ммм… у меня есть свой способ связи с ним, думаю, он сможет быть здесь завтра.

— Отлично, Драко, это я и хотел услышать. Завтра я поговорю и со Снейпом, хочу, чтобы он предупредил Волан-де-Морта, что я буду в Хогсмиде через неделю, главное, чтобы он не разболтал о моих мелких планах директору.

— Крестный не сделает этого, я пойду с тобой, уверен, он уступит.

— Гарри, — тихий шепот Гермионы прервал мысли успевшего задуматься брюнета, — чем можем помочь мы?

— Герм, мне нужно, что бы ты пошустрила в библиотеке. Два дня, не более. Все темномагические заклинания и способы защиты от них. Если Люциус не сможет мне помочь, то придется вступить во что-то, хоть отдаленно напоминающее бой.

— Хорошо, думаю, я могу идти уже сейчас. Рон, ты мне поможешь.

— Гарри… В общем….Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — рыжий кинул решительный взгляд на Поттера и вышел вслед за Гриффиндоркой.

Все четверо чувствовали какую-то обреченность, им осталось всего ничего до столкновения с тем, с чем они мечтали просто не думать несколько лет, а может и больше. Наверное, знать дату своего маленького Апокалипсиса не так уж и приятно. Герм и Рон толком не знали, сможет ли их друг, встретившись лицом к лицу с Реддлом, выжить, возможно, суббота станет датой его смерти и началом новой эры для всех. Блондина охватывали холодные щупальца паники. Он разрывался между желанием кинуться в ноги Поттеру, прося немедленно забрать все слова о Хогсмиде обратно, заставить его на крови поклясться, что он будет держать свою красно-золотую задницу в гостиной весь день, и пониманием, что в один день брюнет может просто умереть на его руках из-за очередного припадка.

— Гарри… — он не знал, что хочет сейчас сказать. Драко просто задыхался от всего, что на него навалилось. Посмотрев на Поттера, который уже успел сесть на софу и смотрел на него с каким-то выжиданием, он произнес совсем не то, что хотел сказать, — а может да ну это все?

Это прозвучало слишком наигранно, и Малфой мысленно вручил себе статуэтку «Лучший идиот Хогвартса». Он подошел к Гарри и сел рядом, устало откинув голову назад. Перед ним мелькали воспоминания прошедших дней. Трансфигурация, где он впервые задумался, что что-то не так, одиннадцать дней слежки, приступ Поттера, его зеленые глаза с огромным количеством чуть ли не физически ощущаемой боли, слезы самого Драко, когда он ничем не мог помочь, его бессилие, радость, когда Гриффиндорец очнулся, Больничное крыло. Везде был Поттер, за пару недель он стал для него… всем?

— Я не хочу тебя потерять, — тихо разнеслось по Выручай–комнате.

Поттер видел, как губы Драко шевелились, это определенно был он. Но Гарри не удержался и спросил:

— Прости, что?

— Я. Не. Хочу. Тебя. Терять.

«Гермиона была права?» — эта мысль теперь крутилась в голове Мальчика-который— выжил с огромной скоростью, а мозг в ярких эпизодах подкидывал картинки сна.

— Чего ты молчишь?

— А что мне говорить?

— Я тебе фактически говорю, что ты мне нравишься, а ты сидишь, подтянув к себе коленки, и никак не реагируешь!

— А что мне делать?

— Я не знаю! Сказать что я придурок, что я вообще несу чушь, ну и долбануть меня чем-нибудь!

— Ты придурок, и ты вообще несешь чушь...

— Ты, правда, так считаешь?

— Нет, естественно!

— Но, тогда, какого Мерлина, ты вообще несешь это белиберду, вместо того, чтобы просто сказать прав…

— Ты мне нравишься, Малфой.

Губы брюнета уже накрыли чересчур разговорчивый рот Драко. Последний мысленно пару раз провалился в обморок: и от теплый и мягких губ Гарри, и от его слов, которые доказывали, что чувства взаимны.

Комната изменилась. Цвета стали приглушенными, а свет лился только из камина, добавляя мистики и подогревая страсть обоих парней. Краем глаза Малфой-младший увидел появившуюся огромных размеров кровать, на тумбочке возле которой лежало все необходимое для их сегодняшней первой ночи. Тоска защемила его сердце, и он понял, каким дураком был — ведь все могло бы быть намного раньше, если бы... его мысль прервали руки Поттера, которые уже успели расстегнуть белую рубашку и теперь скользили по груди и спине блондина. Драко оторвался от Гарри, обрадовавшись протесту в изумрудных глазах и разочарованному рыку, заставивших Малфоя возбудиться и быстрее повести желанного Гриффиндорца к приглянувшейся кровати. Одежда ворохом падала на пол, обозначая пройденный путь парней, а комната наполнялась шепотом любящих друг друга голосов.

Драко даже не пытался сопротивляться, когда понял, что уж сегодня точно не он будет главным в их зародившихся отношения. Да он был и не против такой перспективы, уж слишком дороги они ему были.

Невербально подозванная баночка со смазкой больно врезалась в ладонь, но Поттер даже не заметил этого. Он смотрел только в серые глаза блондина, видя в их отражении свои чувства. По его венам уже текла не кровь, ему казалось, что ее заменили на горячий сплав из любви, нежности и страсти, лишь маленькую толику чувств, которые он испытывал к Слизеринцу. В его голове молоточком стучало лишь одно слово, которое он пока не мог произнести вслух. Никто из них. Подготовив блондина и дождавшись молчаливого согласия, он вошел в него.

Слизеринец был готов, боль, на секунду пронзившая его тело, утонула в волнах наслаждения, которые он испытывал при контакте с Гарри, в его поцелуях, которые блондин возвращал с яростью и непередаваемой при этом нежностью. Гриффиндорец целовал его глаза, шептал его имя, все это стало последней каплей, и Драко излился, выкрикнув имя брюнета, для которого это тоже послужило сигналом. Кончив, Поттер прижался горячим и вспотевшим лбом к ключице Драко, запуская руку ему в волосы. Втянув воздух и резко выдохнув, он подумал, что начал жить только сейчас. Гарри перевернулся на бок и, притянув к себе улыбающегося Малфоя, крепко обнял его.

Зарывшись в белые пряди носом, он с удовольствием вдыхал неповторимый аромат любимого.

Драко наконец-таки мог спокойно заснуть, зная, что Гриффиндорец находится рядом, и его пробуждение будет лучшим в его жизни.

Весь следующий день Гарри Поттер ходил красный как рак и на любой самый безобидный вопрос отвечал, тут же залившись краской, чего нельзя было сказать про Драко Малфоя. Он был похож на сфинкса, которая объелась глупыми людишками. На все вопросы по поводу своего отличного настроения Слизеринский принц с гордостью сообщал, что у него появился парень, и это не кто-то там, а великий и неповторимый Гарри Поттер. Услышав такую новость, Мадам Помфри была вынуждена принять людей, доставленных в обморочном состоянии. В наличии были: Когтевранцы — пять штук (три парня, две девушки), Пуффендуйцы — девять штук (одна девушка и восемь парней), Слизеринцы — десять штук (пять парней, пять девушек), однако, все рекорды побил Гриффиндор — двадцать два человека (двенадцать девушек, десять парней), причем, некоторых приносили по несколько раз; домовой эльф Добби (от радости) — одна штука, и декан Слизерина — одна штука. Однако, последний быстро очухался и, под шумок, скрылся в кабинете Дамблдора, последний же выгнал Северуса буквально через пятнадцать минут, так как тот уничтожил три вазочки с лимонными дольками, и у уважаемого директора осталась только одна вазочка с дефицитным товаром.

Гарри и Драко с утра уместно рассудили, что терять им нечего, жить первому, возможно, осталось всего неделю (это про себя сказал Гриффиндорец), так что их отношения будут абсолютно официальными. Рон и Гермиона были действительно рады за парней, но расслабляться всем было еще рано. Сегодня вечером, после того, как Грейнджер и Уизли снова посетят библиотеку, состоится их первый тренировочный бой. Так будет продолжиться до пятницы следующей недели.

После обеда взволнованный Драко сказал, что его отец прибудет только завтра, но он готов поговорить с Гарри и предоставить ему поддержку. Четверка друзей решила, что Поттер поговорит завтра со Снейпом и Люциусом сразу, чтобы один разговор не повторять дважды. Тем более, что зельевар и бывший Пожиратель захотят что-то решить между собой. Эта новость приободрила всех, после чего Гарри и Драко направились в Выручай-комнату «ждать» Рона и Гермиону со списком всех заклинаний.

* * *

Дверь в Выручай-комнату открылась, и парочка была прервана ядовитыми и ехидными взглядами, вернувшихся из библиотеки Рона и Гермионы. Староста сказала, что Люциус и профессор Снейп уже ждут Поттера в подземельях, на что Герой Магического мира улыбнулся и, приведя себя в более-менее божеский вид, унесся вниз. Он был рад, что этот разговор состоится уже сейчас.

Остальные решили пока приготовить все, что им потребуется для обучения. Пол было предложено все-таки обложить тонкими матами, а Гермиона, для эффекта приближения к реальности, попросила у комнаты три черных мантии с капюшонами и маски Пожирателей Смерти. Они были уже готовы, и не хватало только виновника торжества. Было забавно смотреть со стороны на эту картину.

Три Лжепожирателя нетерпеливо ждали появления Гарри Поттера:

— Может чайку?

— А было бы здорово, Рон, мы просидели в библиотеке слишком долго.

Закрыв глаза, девушка попросила у комнаты три удобных пуфа и столик с чашками крепкого чая и пирожными. Появившиеся пуфы были розовыми… и, если это не смущало ребят, со стороны эта картина действительно была забавна.

— Итак, вот, Драко, взгляни, этим мы сейчас будем целится в Гарри, ему надо научиться все отбивать. Главное наше преимущество — это количество. Главное, не жалеть его, тогда, мы добьемся хорошего результата.

— Грейнджер, а тебе очень даже идет эта мантия и маска набекрень, красота!

— Спасибо, наверное, я себе ее даже оставлю. А ты учи давай, не будешь же ты бегать со свитком?

— А Уизли?

— Не Физли, а Лон, поплошу павалуста, и я фсе наю, лусе некотолых…

— Рональд, когда же ты научишься элементарным правилам поведения за столом?

— …

* * *

Уже через 10 минут после того, как герой Магической Британии ушёл от друзей, он стучался в апартаменты Зельевара, мысленно выстраивая цепочку разговора.

— Войдите, — «любимый» голос сквозил «теплотой» и «заботой».

— Добрый вечер, профессор, мистер Малфой, я очень благодарен, что вы смогли найти время, чтобы посетить Хогвартс.

— Ну что вы, Гарри. Можно я продолжу Вас так называть?

— Конечно, Мистер Малфой…

— Можно просто Люциус… Итак, Гарри, чем я обязан такой встрече?

— Профессор, Люциус… как вы знаете, Волан-де-Морт набирает силы, и я хотел попросить у вас содействия, и, главное, прошу никому не распространять полученную информацию, особенно директору, иначе в следующую субботу меня не выпустят из Хогвартса никуда.

— Вы намекаете на Хогсмид, мистер Поттер, как я понимаю, Вы собираетесь туда наведаться…

— Да, профессор Снейп, сэр, план уже придуман, и, если вы не захотите помочь, я не собираюсь Вас заставлять. В субботу я отправлюсь в Хогсмид с Драко, Роном и Гермионой. Я хочу, чтобы Пожиратели смерти знали об этом. И мне бы хотелось, чтобы именно вы сообщили им о моем там появлении, не писать же мне письмо Тому, где и когда я буду?

— Допустим, я пойду вам навстречу, но что вы собираетесь делать? Махать палочкой, выкрикивая Экспелиармус?

— Нет, я хочу, чтобы меня схватили и доставили Лорду.

Стоит отметить и мысленно поаплодировать выдержке ледяного аристократа и двойного агента, они остались так же спокойны, будто говорили о форме проплывающего облака.

— Люциус, кажется, мистера Поттера нужно немедленно отправить в Мунго, комплекс Героя сейчас перерастет Хогвартс, и нам будет некуда бежать.

— Вы меня правильно поняли, — чуть поморщившись сказал Поттер, — я хочу, чтобы меня схватили, я уверен в этом… на этот раз я продумываю свои действия. Я умру в любом случае, либо от приступов, либо от его руки.

Люциус стрельнул в Зельевара глазами, но, увидев взгляд «как-меня-достали-Поттеры», повернулся к Гриффиндорцу и задал вопрос, который мучил его с самого начала разговора.

— Но при чем тут я, Гарри, уверен, что Северус выполнит твою просьбу…

— Люциус, сэр, от вас мне нужно совершенно другое, если позволите, я бы хотел поговорить с вами наедине.

Фыркнув и кинув «располагайтесь», Северус Снейп покинул свою комнату и направился в кабинет, где, присев на стул, начал взвешивать все «за» и «против».

— Продолжай, Гарри.

— Для начала, мистер Малфой, я… хотел поблагодарить Вас за Сириуса. И за Драко… мы встречаемся.

— Да, он сказал мне об этом вскользь, — улыбнулся Малфой-старший, внимательно следя за Поттером, — и, пожалуйста. Поселившись с Блэком в одном доме, я ни разу не пожалел о спасении его шкуры… ну как ни разу, первый месяц я жалел…

Вызвав улыбку на лице Гриффиндорца, Люциус продолжил уже серьезно:

— Не могу сказать, как безрассуден твой поступок, но что ты хочешь от меня?

— Я знаю, что у Вас есть артефакты, сэр, семья Малфоя славится ими, мощнейшие артефакты, названия которых даже опасно произносить вслух. Есть ли среди них хотя бы один, который поможет мне справиться с этой узкоглазой тварью?

Малфой сжал трость и похлопал ею о ладонь другой руки.

— Завтра я наведаюсь в свой сейф в Гринготтсе, думаю… надеюсь, я смогу отыскать там что-то…

— Пришлите мне письмо в любом случае… хотя, лучше передайте это через профессора, письма сейчас не лучший вариант.

Оставив задумавшегося Люциуса, Гарри прошел в класс профессора Зелий:

— Сэр?

— Я не знаю, что сказать Вам, мистер Поттер. Вам еще даже не исполнилось семнадцати.

— И может не исполниться, профессор, последний раз директор чудом вернул меня, даже Драко не справился.

Зельевар вздернул бровь. Неужели все зашло настолько далеко? А старик даже словом не обмолвился об ухудшении положения. Сыну Лили нужно помочь, даже если потом он будет винить себя:

— Хорошо, мистер Поттер. Идите, Вас наверное заждались, — ехидно добавил он.

— Спасибо, профессор.

Гарри вылетел из кабинета. Вроде все прошло очень даже плодотворно.

— Вы его убьете раньше Лорда, придурки! — взвизгнул один из трех Лжепожерателей и кинулся к Гарри Поттеру, который пытался затолкать обратно глаза, уже ставшие размером с шарики для пинг-понга.

Пока первый бормотал обратное заклинание, двое других мирно стояли в сторонке.

— Хм, Рон, а, по-моему, это неплохо, у тебя стало лучше получаться!

— Да я и сам вижу, Герми, может, попросить Гарри взять нас с собой, все же…

— Нет, Рон, — прервал его голос подруги, — он не согласится, даже если мы будем при этом пытать Малфоя…

— Ла-адно, — протянув, сдался высокий Лжепожиратель, — ну вы там, скоро? Мы не отработали еще и половины, а суббота уже приближается!

— Рональд, еще одно слово и то, что было с глазами Поттера, будет у тебя с яйцами! — гневно воскликнул нервный Лжепожиратель, у которого выбились белые пряди волос из-под капюшона, — сейчас он очухается и продолжим!

— Кхм-кхм, тут дама, Малфой! Перестань к нему кидаться каждый раз!

— Может, тогда я что-нибудь сделаю с твоей Грейнджер?..

— Ставлю галлеон, что ты вздернул левую бровь!

Проигнорировав долговязого, Драко снова нагнулся к Гриффиндорцу и прошипел:

— Поттер, это уже второй раз, соберись! Что случилось? Я тебя просто не понимаю!

— Ничего особенного, просто Снейп сказал зайти к нему после ужина… наверное, ответ Люциуса пришел, вот я и волнуюсь, надеюсь, все это мне просто не понадобится… Ладно, давайте продолжим! — последние слова прозвучали уже громче, и красный луч тут же сорвался с палочки Гермионы. Гарри, не успев среагировать, мгновенно вырубился, пролетев пару метров.

— Неплохой невербальный Ступефай, Гермиона!

— Спасибо, Рон!

— Вы его убьете раньше Лорда, придурки! — донесся визг Малфоя-младшего, уже поспешившего на помощь любимому.

— Не ошибусь, если скажу, что это уже было? Или дежа вю?

— Было, — удрученно сказал самый низкий Лжепожиратель, — но я же не виновата, Гарри сказал, что мы можем начинать…

Пошатываясь, Поттер приблизился к Рону и Гермионе, поддерживаемый Драко.

— Ладно, — герой магической Британии выдохнул, — я к Снейпу пошел. Пока схожу туда-обратно, приду в себя. Я скоро.

Гарри поплелся к выходу, кинув взгляд на часы. Они показывали как раз нужное время. Гриффиндорец перевел взгляд левее, и скривился. Гермиона настояла на табло «Гарри — Пожиратели». Он проигрывал с огромным отрывом и никакие уговоры, что их трое, а он один-одинешенек, не помогали. Вот и сейчас цифры со скрипом поменялись, показывая еще один его проигрыш… 12 : 86… «И какой глупый! Ступефай! Кошма-а-ар!». Хотя Гарри в тайне гордился, что целых двенадцать (!!!) раз он смог победить их троих. Вздохнув, он захлопнул за собой обшарпанную дверь и поспешил вниз.

* * *

Снейп смотрел на мешочек черного цвета, перетянутый зеленой лентой. Пару раз зельевар порывался его открыть, но рука застывала на полпути. «Я не имею права смотреть, что в нем, в конце концов, это передали не мне, а мальчишке!»

Прошло еще несколько минут, и профессор сдался, его глаза загорелись, облизнув губы и подумав: «Уж простите!», потянулся за ним. Громкий стук в дверь напугал его до тика на левом глазу, но он нашел в себе силы презрительным голосом узнать, кто это там явился.

Закатив глаза, он разрешил Поттеру войти и располагаться напротив него.

Гарри быстро прошел к стулу, радостно заметив среди свитков с работами студентов странный мешочек. Он нетерпеливо посмотрел на Северуса, но тот только пронизывал его взглядом.

— Итак, мистер Поттер, как я понимаю, вы до сих пор не отказались от этой безумной, глупой, ненадежной… затеи? — получив дерзкий взгляд «конечно-нет-я-мать-Вашу— гриффиндорец-или-кто», Зельевар вздохнул и сказал, — можете забирать, не знаю, что там, но прежде чем хвататься, прочитайте письмо, приложенное к посылке.

Гриффиндорец уже взял мешочек и поднялся со стула, собираясь бежать.

— Конечно, профессор, я стал более внимательным, — опровергнув свои слова тем, что поскользнулся на какой-то жиже, оставленной после очередного взрыва котла Невилла… дважды, Гарри, покраснев и попрощавшись, вышел, притворив за собой дверь.

* * *

— Ребят! Кажется, все получится как нельзя лучше, Люциус мне что-то прислал.

Глаза Мальчика — Который — Выжил горели, он заразительно улыбался, и в комнате отчего-то стало спокойно, никто до этого даже не предполагал, что от «подарка» Люциуса зависит так много. Под недовольное бурчание Драко, Гермиона повисла на шее Поттера, обнимая на радостях. Тот покружил ее вокруг (под недовольное бурчание Рона) и поставил.

— Так что сегодня я предлагаю уже… никому… не... а что? — радостные лица друзей, успевших снять маски, выражали одинаковый скепсис.

— Гарри, не пытайся увильнуть, сейчас мы продолжим тренироваться… не перебивай, и не только сейчас, завтра, послезавтра, и так до пятницы включительно, — закончил твердым голосом Малфой, уже наставляя палочку на Гриффиндорца, — поехали!

И брюнету пришлось сделать невероятный кульбит, при этом пряча мешочек и доставая палочку.

Тренировка продолжилась.

Всем пришлось тяжело уже на первых минутах. Щиты рушились, новые выставлять не успевали, поэтому кому-то не везло. Гриффиндорец уже успел превратить Гермиону в дерево, за которым теперь прятались рыжий и белобрысый, постоянно выкрикивая проклятья.

Создав иллюзию и при этом наложив на себя чары невидимости, Поттер обошел противников с тыла и, крикнув «Сюрприз!», одного напугал до обморока, а второго уложил оглушающим. Послышался скрежет железных пластин, и Гарри с удовольствием увидел еще одну победу на своем счету.

* * *

Уже к ночи, полностью вымотанные, они уселись на весьма кстати подвернувшиеся кресла. Обсуждать что-то не было сил. Теперь они просто смотрели на столик, точнее, на мешочек, что там находился.

— Может, ты все-таки откроешь его? — неуверенно предложил Рон, — ну или письмо хотя бы прочти, не томи уж!

— Рон, мне кажется, Гарри сам все решит, мы просто не должны ему мешать. Пойдем. Поднимайся, Рональд! — Гермиона, сверкнув глазами, вытолкала недовольного Уизли, и, кинув на прощание «до завтрака!», удалилась.

— Надеюсь, меня ты не выгонишь? — устало осведомился Малфой.

— Что ты, конечно нет. Но Герми права. Я должен сам. Если это что-то опасное, вам всем лучше не знать, хорошо?

Пожав плечами, блондин просто закрыл глаза и представил себе ИХ комнату. Свет теперь отбрасывал только камин. Со стоном поднявшись, Драко поплелся к родной кровати и, не раздеваясь, рухнул на нее как подкошенный.

Гарри нахмурился и потянулся к мешочку. Распутав его, он достал пергамент с идеальным почерком Люциуса Малфоя, в котором объяснялось четко и ясно, что нужно сделать. Прочитав инструкцию несколько раз, он сжег письмо и потер глаза. Все было слишком легко. Но планы имеют удивительное свойство — не сбываться. Получится ли у него? Приобретя слишком многое, терять ничего не хотелось. Завязав ленту, Поттер отправился спать.

Подойдя к кровати, он с улыбкой посмотрел на сопевшего Малфоя, изменившего так много в его жизни. За одни выходные он помог ему установить блок на сознание… Хлипкий, но блок… хотя как ему это удалось, Гарри содрогнулся, да, Драко умел быть разным... Прогоняя воспоминания, он помотал головой и, раздевшись, помог стянуть мантию блондину. Гриффиндорец уложил свое хрупкое и так поздно доставшееся счастье обратно и, подоткнув одеяло вокруг обоих, прижался к теплому Слизеринцу.

Они сидели вдвоем за столиком в «Трех Метлах». Сливочное пиво стояло на столе, но к нему никто даже и не притронулся. Рон и Гермиона, понимая всю ситуацию, дали им время, чтобы попрощаться. Сколько его оставалось, не знал никто, и напряжение не ослабевало ни на секунду. Неделя прошла незаметно, ускользнула, как ящерица, только что нежившаяся на камне под солнцем.

Гарри смотрел на Слизеринца. Тот, растрепанный, с потрескавшимися от холода, губами, всклокоченными волосами, постоянно поворачивался и смотрел на входную дверь. Вся спесь слетела перед предстоящим… чем? Делом? Планом? Ситуацией? Он смотрел на Поттера, пытаясь запомнить его черты, а тот в свою очередь растягивал губы в обнадеживающей улыбке, которая не касалась его глаз. Оба нервничали и не знали, что говорить. Наконец, Гриффиндорец взял руку блондина и, пододвинувшись к нему поближе, поцеловал ее. Всю эту неделю они так и не нашли пары минут, что бы выразить свои чувства. Сейчас момент тоже был не подходящий, но другого могло уже и не быть:

— Гарри, ты уверен, что все получится? — ну вот! Опять не те слова, опять не то, что важно, опять, опять, опять…

— Нет, не уверен… — Поттер нервно провел по внутреннему карману мантии, где покоился артефакт.

Дверь распахнулась, и Малфой-младший подпрыгнул. Ветер… Напряжение вновь отпустило, и Слизеринец крепче сжал руку Поттера.

— Драко… мне действительно жаль, что у нас с тобой так вышло… не перебивай… ты, сделал для меня очень многое, — брюнет закусил губу, и заставил Малфоя посмотреть ему в глаза, — я был жутким остолопом, что только спустя пять лет понял, что нужный мне человек здесь, постоянно рядом, честно.

Блондин слушал сбивчивую речь Гарри, сейчас весь мир свелся только к его любимому человеку, к его губам, которые говорили, а он слушал, слушал и понимал, что вот оно, важное…

— Знаешь, — парень горько усмехнулся, — я благодарен этим чертовым приступам. Без них когда бы мы вообще с тобой поговорили?... Мерлин, что я несу, Драко! — Гарри поцеловал Слизеринца и нервно продолжил, — ты … изменил меня…

Малфой внутренне напрягся, сердце начало гулко биться, будто его заперли в клетку, а она была слишком мала.

— Драко, я…

Глаза блондина расширились, а тени за окном начали мелькать, будто кто-то бежал…

— … тебя…

Дверь со стуком распахнулась, и было ясно, что ветер тут совершенно не причем. А брюнет счастливо смотрел в глаза цвета пасмурного неба, ставшие такими дорогими. Но даже шум, поднявшийся от мелькания масок уже настоящих Пожирателей не смог заглушить последнего слова, которое никто из них не произносил ни разу по отношению друг к другу:

— … люблю.

А дальше был калейдоскоп картинок. Вот Гарри отталкивает его и кричит свое любимое обезоруживающее. Кидает язвительную реплику в сторону приспешников Лорда, и те несутся за ним. Вот Поттер мчится к черному выходу. Вот красная вспышка оглушающего. Вот торжество в глазах Рона и Герми. Вот Гарри падает. Но Драко уверен, что до того, как Гриффиндорца накрыла тьма, тот победно усмехнулся. Вот один из Пожирателей связывает его и уносит на выход. Хлопок аппарации, и тут-то проявляется сущность оставшегося Трио. Он слышит свое имя, и звуки возвращаются. Драко становится плечом к плечу с ними, и уже вместе они начинают отбиваться от атак. Хлопки… это уже авроры... они опоздали… Гарри уже тут нет. В глазах троицы неподдельное горе. Их просят вернуться в замок, и они отдельной группкой медленно поднимаются к величественному зданию.

Грязь под ногами хлюпает. Малфой переводит взгляд на Уизли. Тот сдерживается, но веснушки слишком ярко выделяются на бледной коже чистокровного волшебника. Он нежно прижимает к себе подругу, которая идет рядом, постоянно вытирая нос и размазывая по щекам слезы. Она кидает взгляды на деревню, будто вот сейчас сможет увидеть бегущего к ним растрепанного Гриффиндорца. Но там лишь мечущиеся авроры и дым. Больше ничего. Они остановились.

— Я… Мэрлин… он сказал, что любит! — Блондин как то жалобно всхлипнул и упал на колени, прямо в эту хлюпающую грязь. Сейчас это было неважно, неважен статус, вещи, магия, а важен лишь он, Гарри, который так и не услышал его ответных слов.

Рыжий и староста непонимающе на него посмотрели.

— Драко, ты о чем? Конечно, любит, — Рон нахмурился.

— Нет, ты не понимаешь, Уизли, мы не говорили этого, такие слова просто так не могут сотрясать воздух. Признаться — это как открыться. Поставить на кон все. Такое и говорить можно раз в жизни. А… а я не успел, — Драко схватился за волосы и дрожащими губами закончил, — а вдруг и не успею? Почему? Почему мы не пошли с ним?

Рон поджал губы, а Гермиона положила руку на плечо Слизеринца. Она хотела сказать, что он еще успеет, что все изменится, что Гарри вернется… но так и не сказала. Потому что если все будет не так, жечь внутри будет гораздо сильнее. Герми сжала его плечо, и через пару минут они втроем направились на ужин, постоянно кидая взгляд на часы… но планы имеют тенденцию меняться, ведь так?

* * *

В Большом Зале стояла тишина. Студенты, тихо перешептываясь, ужинали и кидали взгляд на единственное пустующее место. На ужин пришли все, будто надеясь услышать речь Дамблдора. Но преподавательский стол был наполовину пуст. Директора не было, а МакГонагалл отказалась что-то рассказывать, сухо прокомментировав, что «никто не пострадал», она вылетела из зала, силясь сдержать слезы.

После ужина ребята, не сговариваясь, встретились у Выручай-Комнаты.

— Вот… это карта, карта Мародеров… мы… — рыжий сглотнул и прокашлялся, — узнаем, когда Гарри будет здесь.

Они зашли в темную комнату, где были только два дивана и столик с часами. Рон, нервно разложив карту, сел. Драко выдавали только глаза и крепко сцепленные пальцы рук. Он неотрывно следил за стрелками старых часов, которые будто отмеряли его жизнь. Ему казалось, что стрелки перемещаются с громким стуком отбойного молота. Но ничего не происходило. Гриффиндорца не было уже три часа…

* * *

Голова разрывалась тупой болью. И вдруг его накрыл ужас… разбился! на смену ужасу пришло облегчение, нет, все в порядке. У него получится, обязательно получится. Ради него, ради них, он все сделает, даже не прибегнув к убийству. Резко вздохнув и завозившись, он будто сказал, что он здесь, он жив… и тут же получил пинок.

— Вставай щенок, мы видим, что ты очнулся, вставай… мразь! — последнее слово было выплюнуто, будто он был отбросом. Голоса парень не узнал, но следующий заставил его содрогнуться и немедленно подняться.

— Гарри, Гарри… Великий Гарри Поттер! Как же это было глупо, ослушавшись директора уйти в деревню, — покачиваясь, Гриффиндорец все же поднял взгляд на говорившего и сжал челюсти, — но, и тут я оказался умнее, меня предупредил Северус, и я воспользовался твоей тупостью и желанием покрасоваться, и теперь ты в моих руках… Круцио!

Вот. Теперь он на месте своих видений, на месте тех, кого пытали: старика, Амбридж, Снейпа и десятков других. Поттер не мог пошевелиться от боли, а Лорд не спешил снимать заклятие, наслаждаясь и впитывая каждое мгновение, казалось, его глаза горели ярче, а губы, растянувшиеся в плотоядной усмешке, дрожали от радости и возбуждения.

— Тебе будет очень больно, Гарри!

— Не больнее, чем тебе, Том, — раздался тихий свист-шепот от мальчика, корчившегося на полу, — хотя… тебе даже повезет.

Все, находившиеся в огромном зале смотрели, как Поттер достает что-то из кармана. Маленький шар со звоном покатился к ногам Волан-де-Морта. Тот нахмурился… И тут всех поглотила вспышка.

… Мелькнула вспышка. Прикрыв глаза рукой, Волан-де-Морт дождался, пока она затихнет. Он начал мелко дрожать, а потом его смех разнесся по всему залу.

— Поттер? Что это? — смех оглушал, а приспешники Лорда начали угодливо посмеиваться, — это было все, на что ты способен? — Реддл увидел панику в глазах мальчишки, она стала лучшим ответом! Его маленький Гриффиндорский план провалился, и теперь он завершит начатое шестнадцать лет назад, завершит в этот день… но, для начала…

— Круцио!

Визгливый голос сорвался на крик. Белая рука с тонкими паучьими пальцами держала палочку, а ее владельца трясло от триумфа. С каждым пасом тело проигравшего парня поднималось и падало на каменный пол. «Секо!» кровь брызнула в разные стороны, окрашивая пол и заставляя Пожирателей отступить, чтобы не испачкаться в крови полукровки. Поттер тяжело дышал. Грудь вздымалась и опускалась в рваном ритме, а вязкая красная жидкость заполняла щели между камнями, растекаясь вокруг.

— Этот день запомнят навеки, день, когда Надежда умерла, день, когда я пришел к власти! — Волан-де-Морт оскалился, — вот и все… Авада Кедавра!

Зеленый луч сорвался и с шипением понесся в сторону Гарри. Парень в треснувших пыльных очках с ужасом смотрел на приближающуюся смерть, приход которой был отложен на столь длительный срок. Заклинание ударило прямо в грудь, выбивая последний вздох, и тут же победные крики Пожирателей сотрясли стены старого здания.

* * *

— Он слишком задерживается, может, что-то не так? — Драко теребил пальцами правой руки искусанные губы и смотрел на закат солнца. Вспыхнул последний луч зарева и в Выручай-Комнате стало намного темнее. Возле Хогвартских ворот никто не появлялся уже четвертый час. Вдруг он увидел фигуру в черной мантии — кто-то аппарировал. Сердце застучало в ускоренном ритме. Его будто сжало в тисках. Прерывисто вздохнув, он кинулся к выходу.

— Малфой, что?.. Стой!

Драко не слышал слов, только сбившееся дыхание и топот ног Гриффиндорцев за ним. Но он бежал, бежал, бежал…

* * *

… Мелькнула вспышка. Как только свет погас, Гарри закрыл глаза и, наконец, выдохнул. Получилось! Он поставит Люциусу памятник! Из Золота!.. Его золота, так что все хорошо. Он открыл глаза. Пожиратели начали падать, как подкошенные. Правильно, связь с Лордом исчезла, метка дает о себе знать, аврорам и работы не останется. К нему подполз Снейп:

— Не знаю, как у Вас это получилось, мистер Поттер, но можете собой гордиться. Пять баллов Гриффиндору за спасение мира. А теперь вот, это портал, через минуту он сработает. За аврорами я послал, Вам тут делать уже ничего.

Поттер поднялся и поправил мантию. Его немного шатало, но сейчас это было неважно. Он поплелся к тускло блестящему шарику, который решил все проблемы, помог не убить, не запятнать руки, не стыдиться потом себя, что убил кого-то своими руками, пусть даже и такую мразь. Он нагнулся и поднял его.

— Так что же все-таки это за артефакт, мистер Поттер? — Зельевар удостоил Гриффиндорца заинтересованным взглядом.

Парень посмотрел на мутную, коричневатую дымку, и ему показалось, что он увидел там зеленую искру. Гарри улыбнулся.

— Все оказалось значительно проще, профессор! Это… — мелькнула вспышка, и брюнет исчез в свете портала.

— Как всегда, на самом интересном… — фыркнул Снейп, ну да ничего, у Дамблдора он узнает все.

* * *

— Поттер!

Гарри в темноте практически не замечал несущуюся к нему фигуру. Малфой с разбегу врезался в него, выбив воздух из легких. И брюнет автоматически его обнял, вдохнув запах своего парня. Приятно. Тепло. О! Его целуют! И аристократическая личность даже не обращает внимания на то, что он пыльный и грязный… Заботится… Словно ток прошел по телу Гриффиндорца… ждал…

Вот ради чего все-таки стоило вернуться. Поттер улыбнулся. И тут же был вовлечен в еще один трепетный и глубокий поцелуй.

— Ну, мы тут тоже как бы рады, что ты вернулся, друг, но уж так выражать радость мы не будем, ладно? — рыжий счастливо смотрел на героя, — если бы ты знал, как нам тебя не хватало, и как Малфой успел нас достать.

Смешок послышался со стороны растрепанного Гриффиндорца.

— Что? Он даже не приготовил мне ужин?

— Придурок, шрамоголовый, я тут волновался, метался, сам не свой был!

Но новый поцелуй заставил возмущенного Слизеринца забыть обо всем.

— Так вот, как, оказывается, его можно было заткнуть!

— Рон! — счастливая староста пихнула в бок долговязого, — Гарри, я так рада, Мерлин, но все-таки скажи, как тебе удалось все сделать, что же прислал Люциус?

Поттер отстранился и только после объятий друзей начал все рассказывать, неспешно направляясь к замку.

— Это, — он достал мутный шар и положил его на ладонь, — шар Иллюзий, раньше таких было очень много, волшебники сами заключали себя в тюрьму из иллюзий, там все происходит так, как ты хочешь. Уверен, что сейчас Том наслаждается победой, сдирая кожу с грязнокровок, — грустно усмехнулся Гарри, — можно сказать, что это мой ему подарок, за то, что я не стал убийцей.

Поттер сжал шар и резко остановился.

— Я не верю, что все закончилось…

Ветер промчался, задевая мантии ребят, заставляя их поспешить за стены Хогвартса.

Несколько дней прошли в сумасшедшем ритме. Газеты и чиновники вещали о невероятной победе Мальчика-Который-Выжил. Он выиграл и на этот раз, не только уничтожил Темного Лорда, но и вырубил одним взмахом руки всех Пожирателей Смерти. Правда была известна только немногим, и Поттер все равно выполнил свое обещание — посередине Косого переулка стоял памятник Люциусу Малфою. К немалому удовольствию последнего. Шар Иллюзий навсегда остался под охраной Директора Хогвартса, спрятанный за одним из портретов в его кабинете.

Но двух парней все это абсолютно не интересовало, Герой Магической Британии, наплевав на школьные правила, втихаря поселился в комнате старосты зеленого факультета. Уже который вечер подряд они наслаждались тишиной и обществом друг друга. Гарри был счастлив и ловил каждый миг.

Да, вот как сейчас. Поттер лежит не на кровати, а на Драко, облокотившись на его согнутые ноги, что-то мурчит и смотрит на огонь в камине. Тепло, жутко уютно и весь мир сужается до этой комнатки. Гриффиндорец улыбается и аккуратно, пока не заметил блондин, делает полог темно-бардовым — негоже забывать цвет любимого факультета…

Сегодня снова суббота, скоро все ученики будут разъезжаться по домам в преддверии праздника, завтра уедут и они, в Малфой-менор. Оба уверены, что их ждет что-то новое, оба счастливы, и оба понимают, что осталось что-то недосказанное. Гарри задумывается, и не сразу замечает руки, ласкающие его грудь, только тихий шепот, что уже пора спать, чтобы завтра, попрощавшись с Хогвартсом, уехать до следующего семестра. Поттер расплывается в улыбке и облизывает пересохшие губы. Драко садится на его плоский живот и начинает расстегивать пуговицы форменной рубахи. Тихий смех Гарри пускает волну желания по позвоночнику блондина, и он тянется за поцелуем. Медленным, тягучим, ленивым. Отстраняясь, чтобы перевести дыхание, Малфой уже снова притянут за серебристо-зеленый галстук, для нового, уже более требовательного поцелуя, ну что же, теперь очередь Слизеринца посмеяться над нетерпеливым львом. Одежда летит в сторону, ботинок блондина ловко и метко попадает в чернильницу, и на свитке в двенадцать футов расплывается красивое пятно, за это Гарри еще влетит, но это будет позже, все будет позже, а сейчас каждый из них хочет доставить удовольствие партнеру. Драко, улыбаясь самой дерзкой ухмылкой, палочкой призывает совсем другой флакон, что заставляет немного нервничать брюнета, но, получив взгляд «Поттер-ляг-и-расслабься», послушно откидывается назад и любуется обнажённым парнем. Слизеринец тем временем наносит прохладную мазь на уже возбудившийся член Гриффиндорца, и, не обращая внимания на протестующий вскрик, опускается на него, прикусив губу. Выдохнув, он начинает двигаться над стонущим Поттером, который с силой сжимает его талию. Немного погодя Гарри, еще не привыкший к такому сексу, без особой подготовки блондина, кончает, выдыхая, и снова говорит о том, как сильно он его любит. В этот момент в Малфое будто взрывается что-то, и слова «я тебя люблю, Драко» произнесенные его голосом стоят любых сокровищ.

Теплые волны расходятся от сердца по телу и он, тяжело дыша, слез с Гарри и, уткнувшись в ключицу вспотевшим лбом, мысленно кричал о своей любви, но произнести вслух не хватало решимости. Тихое «спасибо»… и двое парней засыпают, прижавшись друг к другу как можно крепче.

* * *

Парни решили проститься с Хогвартсом именно тут, около озера, как и тогда. Только на этот раз именно Поттер укутывал блондина в теплую мантию.

— Драко?

— Ммм? — Малфой-младший, согретый объятиями, мыслями был далеко отсюда…

— Помнишь наш разговор у озера, ты тогда еще спросил: «А что будущее для тебя?»…

Слизеринец нахмурился и кивнул, да, тогда Поттер хорошо дал понять, что его жизнь коротка и ждать от нее большего, чем новый день не приходится… а сейчас?

— Драко, я верю… верю в будущее, теперь, когда все, наконец, встало на свои места, когда я могу вздохнуть полной грудью, не бояться ни за кого, не бояться, что в следующую секунду приступ убьет меня, теперь… — он повернул к себе блондина лицом и, посмотрев ему в глаза сказал, — … теперь, я верю в мое будущее с тобой…

Ветер, поднявшийся рядом, практически оглушил Малфоя, он искал толику сомнения в глазах Поттера, но ничего за стеклами глупых, круглых, ненавистных ему очков, кроме любви не замечал.

— Я люблю тебя, Гарри…

Вот и все. Так легко! И, Мерлин, как нужно и правильно прозвучали эти слова. Брюнет широко улыбнулся и притянул к себе Драко, целуя обветренные и такие отзывчивые губы. «Любит» — стучало молоточками в голове у каждого.

Обнявшись, они оба смотрели кромку Запретного Леса. Скоро, очень скоро они окажутся дома.

* * *

Что для вас приступы? Короткий миг боли, когда думаешь в течении секунды, что умрешь, а потом это просто выветривается из памяти? Для меня приступы были не только сумасшедшей болью, как будто кто-то копается внутри тебя раскаленной кочергой, не только адом, через который мне пришлось пройти не по своей воле, но и приобретением. Приобретением чувства, когда ты взлетаешь выше неба, когда на метле несешься вниз, выходя в пике, неизвестной, непредсказуемой, иной раз непонятной, но всегда безумно интересной… любви.

The End.