Новая Судьба. Часть первая

Волан-де-Морт победил. Мир, как магический, так и магловский, погрузился во мрак. Ему подчиняются все и вся. Надежда магической Британии, Гарри Поттер, мертв. Убили всех, кто мог сопротивляться. Хогвартс стоит, но это уже не та школа Чародейства и Волшебства, которую вы знали. Теперь здесь учат грязнокровок быть слугами в аристократических семьях. Видите ли, Волдеморт решил, что это будет забавно — поменять эльфов на маглорожненых. Дамблдор и МакГонагалл выжили, но их уже разыскивают и, наверняка, скоро эти поиски увенчаются успехом.

Мир не перевернулся, к моему величайшему изумлению. Все так же утром всходило солнце, а вечером пряталось за горизонт, осень наступала после лета, а следом землю засыпал снег. Но мой мир был беспросветен… Я потеряла душу, так сказать, потеряла сердце, которое было наполнено любовью и надеждой на светлое будущее…

В один ничем не примечательный день я шла по коридору Хогвартса на урок Теории Бытовой Магии и вспоминала «прошлую жизнь». Так я называю время, когда я была счастлива и были живы мои друзья.

Вздохнула.

Невольно вспомнила слова Беллатрисы Лестрейндж: «Дышите, паршивые грязнокровки, это теперь будет вся ваша жизнь». Черт, как же она оказалась права…

Урок прошел как обычно: от преподавателя мы узнали, какие мы твари и грязь, недостойные целовать подол мантии Великого и Ужасного. А чего вы ждали от Пожирателя, хоть и не входящего в Ближний круг, но Пожирателя? Вот именно — ничего хорошего.

На обед, как всегда, овсянка и вода. Ко мне подошел Снейп, нынешний директор школы, и сказал, что меня ждут в Комнате Игр. Меня передернуло от сомнительной радости присутствовать там, но идти пришлось. Я все бросила и побежала туда. Знаю ведь, что малейшее опоздание карается большим количеством увечий.

О да… Комната Игр, игр для Пожирателей, там они мучают таких как я, грязнокровок. Ко мне уже приходили многие, ведь каждый уважающий себя приспешник Министра (Да! Этот идиот провозгласил себя Министром Магии Великобритании! Пф-ф-ф! Вот осел!) должен «познакомиться» с лучшей подругой бывшего врага Великого и Ужасного.

Интересно, кто это будет теперь? Я давно привыкла к боли, ведь я не живу, я существую, внутри все заполнено пустотой и горечью, и я ничего не могу сделать с этим.

Ух, опять они — мистер и миссис Лестрейндж.

Наверное, на этот раз она пришла меня убить, — безразлично отмечаю я. — А что еще? Она в прошлый раз обещала, и вот теперь пришла.

— Мы удалимся в Комнату, Джек. Проследи, чтоб нам не мешали, — холодно приказала Беллатриса.

Молодой смотритель поклонился и немного испуганным голосом произнес:

— Как я могу отказать Вам, миссис Лестрейндж? Ваше слово — закон для меня!

Она слегка скривилась от этих слов и поджала губы.

Странно, миссис Лестрейндж обычно любит, когда ей делают комплименты. В прошлый раз довольно улыбнулась и даже не послала в него ни одного проклятия, впрочем, чего он и добивался.

А, Мерлин с ней! Чего это я думаю про эту стерву в последние минуты своей жизни, спрашивается?!

Пока я искала тему для «подумать», меня втолкнули в темную комнату без окон и мебели, лишь с кандалами и цепями на стенах, и ударом в живот заставили согнуться в поклоне.

Когда за Джеком-Извращенсом, как прозвали его девчонки, закрылась дверь, Беллатриса подбежала ко мне и, нежно поддерживая меня за плечи, запричитала:

— Ох, ну разве можно так обращаться с девушками? Мисс Грейнджер, посмотрите на себя, Вы вся в синяках и ссадинах! Как Вы себя чувствуете? Вы не больны?

Я замерла в шоке. Беллатрису Лестрейндж волнует состояние моего здоровья?? Что она мелит? Эм-м-м… Я всегда знала, что у нее мозги набекрень.

А она тем временем продолжает нести этот бред. Я не слушаю, зачем слушать бред сумасшедшей?

Но вот слова ее мужа меня удивляют.

— Минни, успокойся. Она же не знает, что это мы, — дальше он обратился ко мне: — Гермиона, не пугайся, это мы — профессора… хотя, какие теперь мы профессора? В общем, я — Альбус Дамблдор, а это — Минерва МакГонагалл.

Он сказал это с такой уверенностью, что мне стало смешно, и я засмеялась им в лицо истерическим надрывным смехом.

Отсмеявшись, я подняла на них глаза, ожидая наказания за беспричинное веселье, но они все так же стояли и насторожено смотрели на меня.

— Гермиона, чтобы доказать тебе, что это правда, вспомни, как Гарри устроил мне погром в кабинете на пятом курсе! Ну же…

А вот это уже интересненько! Откуда они такое могут знать? А вдруг…

— Что, правда, Альбус? — удивилась МакГонагалл, если это, конечно, она.

Примерно так прошли последующие полчаса: они меня уговаривали, рассказывали вещи, которые, в принципе, знать не могли. Дрожа, я соглашаюсь, что они — это они.

— Но как? Что случилось? Почему вы здесь? Узнают — убьют же! Вам нельзя так рисковать…

— Мисс Грейнджер, успокойтесь. Они не узнают. Мы с профессором МакГонагалл искали мою бывшую однокурсницу, она очень талантливая предсказательница. Она сказала, что есть способ все исправить. Есть возможность спасти людей и устроить нормальную жизнь.

Я ошеломленно смотрела на него, и во мне впервые за многие месяцы просыпалась надежда.

— Что? Как? — осипшим голосом спросила я.

— Тебе нужно вернуться в прошлое и не дать Питеру предать Джеймса и Лили. Но ты останешься там навсегда. Вернуться сюда ты уже не сможешь — этой реальности уже не будет. Я понимаю, что много у тебя прошу, но…

— Я… я на все согласна, — перебиваю его я. — Да, да, да! Я согласна. Что нужно делать?

Они оба облегченно вздохнули.

— Нужно всего лишь выпить это зелье…

Вдох… выдох…

Вдох… выдох…

Спокойно, Гермиона! Поезд мчится в такую родную и любимую школу, еще ту, которая была до победы Волан-де-Морта. Нервы, блин, никуда не годятся! Ну, зачем же так переживать? Документы у Дамблдора, письмо от одного его к другому тоже. Ничего уже не будет, как раньше…

А разве я хочу, как раньше? — спрашиваю я себя. — Да нет, конечно! Здесь строится новая история, и в этот раз все будет по-другому.

Мои мысли прервала какая-то хаффплаффка-семикурсница:

— Эй, Гермиона! Ты спишь, что ли? — смеясь, спросила она. — Ну-у-у… Расскажи нам про себя. Мы же почти ничего о тебе не знаем.

— Прости… Джессика? — получив кивок, я продолжила: — Прости, но у меня было очень тяжелое лето, правда. Я не настроена на разговоры. У меня очень болит голова, прости.

И я не вру — голова действительно раскалывается, раскалывается с тех пор, как я переместилась сюда, не успевая вбирать новую информацию об этом времени.

Я откинулась назад, закрыла глаза и попыталась заснуть… Поезд едет уже примерно часа два. Девчонки громко и весело обсуждают парней, а я все «сплю», потому что не горю желанием выслушивать их вопросы.

С шумом, резко открывается дверь купе, все вздрагивают, кроме меня. В моей школе это привычное явление, учителя почти всегда так заходят в класс. Я даже глаза открывать не стала и продолжила притворяться спящей.

Бархатистый мужской голос вывел меня из состояния полусна:

— О-о-о… Вот вы где, мои обожаемые дамы. Извините за беспокойство, но я так по всем вам соскучился, что не смог больше терпеть.

Девчонки захихикали, а парень залился отрывистым лающим смехом. Миллионы мыслей пронеслись у меня в голове за одно мгновение. Так смеялся лишь один человек на этой планете…

Напрягшись, я быстро выпрямилась и открыла глаза. И да… Передо мной, в дверях купе, стоит умопомрачительный черноволосый красавец с яркими синими глазами, в которых прыгали смешинки. «Обожаемые дамы» удивленно перевели на меня взгляд, а парень заинтересованно склонил голову. Я смотрела на Сириуса Блэка и задыхалась от радости. Если жив он, живы и остальные. Сейчас он для меня был звездой, которая приведет меня к цели.

Он, прищурившись, спросил у меня:

— Кто ты, прелестное создание? Почему я раньше тебя не видел? — и обезоруживающе улыбнулся.

Я была немного растеряна. Раньше он ко мне обращался иначе. И не мудрено, он же был крестным моего друга. Тем более я превратилась в симпатичную стройную шатенку с вьющимися волосами и шоколадно-карими глазами. Но все же, это сбивает меня с толку…

— Это Гермиона Грейнджер. Она переехала к нам из Франции, и этот год будет доучиваться в Хогвартсе, — ответила за меня Анжела Фамилию-не-помню, влюбленными глазами смотря на Сириуса.

— Так это же замечательно! — размахивая руками, воскликнул он. — А почему она молчит? Она английский знает?

Девчонки опять захихикали и покраснели.

А краснеют-то чего? — не понимаю я. — А ладно! Как он, так и я!

— Знаю. Просто я впервые увидела столь прекрасного парня и потеряла дар речи, — ехидно сказала я и ослепительно улыбнулась.

Что ж, он первый начал!

Бродяга сначала растерялся, но, увидев смешинки в моих глазах, расхохотался, держась за дверь купе.

Отсмеявшись, он как-то странно улыбнулся и протянул мне руку со словами:

— Я — Сириус Блэк…

— Я уже поняла. По твоей милости я всю дорогу заснуть не могла, только про тебя и слушала, — недовольно, но с озорным блеском в глазах, перебила его я.

Ну, а что? Ведь, правда, о нем тоже говорили!

Он еще шире улыбнулся и, тихо посмеиваясь, стащил мой чемодан с полки:

— Слушай, я просто обязан познакомить тебя со своими друзьями.

Послышались недовольные и удивленные возгласы девушек, но Сириус был непреклонен и, взяв меня за руку, потащил в свое купе. Там сидела довольно-таки большая компания для одного купе и весело переговаривалась.

— Ребята, — крикнул на все купе Блэк, — я кое-кого к нам привел. Так, дружно все поприветствовали девушку.

Послышались приветствия и вопросы, но Сириус опять всех перекричал:

— Гермиона, — обратился он ко мне, — познакомься, это мои друзья-раздолбаи.

— А сам-то ты кто? — хмыкнула я.

Парни раскатисто засмеялись, а девушки прыснули и захихикали. Рыженькая девушка весело воскликнула: «Вот-вот!».

Сириус еще шире улыбнулся и продолжил:

— Так вот, это — Джеймс Поттер.

Черноволосый и кареглазый парень в очках-велосипедах, с характерной фигурой спортсмена официально поклонился и поцеловал мою руку. Он был так похож на Гарри, что я немного растерялась. Я понимаю — схожесть детей и родителей, но не настолько же!!

Сириус треснул его по руке, от чего все снова засмеялись.

Я покраснела, а он продолжил:

— Это — староста нашего факультета Ремус Люпин.

Русый, худощавый парень улыбнулся мне и кивнул. Я улыбнулась ему в ответ, и сердце сжалось от воспоминаний.

— Это — Питер Петтигрю.

Полненький шатен попытался выдавить улыбку, я взглянула лишь мельком, боясь, что сорвусь, и зааважу гада на месте, если буду на него смотреть.

— Это — Лилиан Эванс, наша вторая староста и любовь всей жизни Поттера, — драматично прикладывая руку к сердцу, представил ее Сириус.

Все засмеялись, а я улыбнулась, смотря то на ту самую рыжую девушку, то на Джеймса. Лили сидела с книгой в руках и пыталась читать ее. Услышав свое имя, она бросила на Блэка испепеляющий взгляд и, улыбнувшись мне, покачала головой, мол «придурки, что с них возьмешь».

Сириус показал ей язык, от чего в купе опять послышался смех, и невозмутимо продолжил:

— Это — Фрэнк и Алиса Лонгботтомы.

— Вообще-то, я — Мэндес, — возразила симпатичная шатенка с короткой стрижкой.

— Ну, это ненадолго, — фыркнул Сириус и, подмигнув Фрэнку, продолжил прерванное: — Ну, а это — Виктория Стивенс.

— Не прошло и полгода, как ты закончил, — возвела глаза к небу я.

Блэк широко улыбнулся и, нежно обняв меня рукой за плечи, произнес:

— А это, дорогие мои, Гермиона Грейнджер, первая в мире девушка, которая меня поразила.

— Ничего себе… — выдохнул ошеломленный Джеймс.

Все остальные, замерев, смотрели на нас.

Поттер быстро взял себя в руки и, активно замахав руками, воскликнул:

— Девушка, я буду поклоняться Вам всю свою жизнь!

— Не переигрывай, мой рогатый друг. Не такой уж я и каменный, — притворно надул губы Блэк.

— Рогатый? — поинтересовалась я, делая удивленное выражение лица.

Не успел Сириус объяснить, как Джеймс придвинулся ко мне поближе и зашептал на все купе:

— Скажу тебе по секрету, Гермиона, Бродяга, — увидев старательно состроенное непонимание на моем лице, он пояснил: — ну, Блэк, был поражен всего два раза в жизни, не считая тебя.

Все, в том числе и сам Сириус, заинтересованно на него посмотрели, а он продолжал:

— Первый раз, конечно, при знакомстве с нами, — красноречивый взгляд в сторону Ремуса.

— Сохатый!

Ха! Как будто я не знаю их тайны. Хотя откуда им знать, что я их знаю?! А, ну его! Что там Джеймс говорит?

— Кхм, — скривил губы он и перевел взгляд на меня: — Так вот, в первый раз это было при нашем знакомстве, а второй раз, — хищный взгляд в сторону Лили, — когда Эванс согласилась сходить со мной на свидание, наконец-то.

Все засмеялись, кроме меня и Лили. Насколько я знаю, они начали встречаться во второй половине седьмого курса. Я что-то пропустила?

— Поттер, не бери на себя слишком много. Ты мне противен. Усек?

М-да… Видимо, нет. Все так, как должно быть.

Я решила немного подыграть им:

— Хм… — нахмурилась я. — Я что-то не понимаю ваших отношений.

Мародеры начали хохотать, а Лили, скривившись, как от зубной боли, устремила взгляд в учебник.

— Они у них довольно непростые, — улыбаясь, ответила Алиса.

— Да нет у нас с ним никаких отношений! — взорвалась Эванс и, швырнув учебником в смеющегося Поттера, вышла из купе.

— Что с ней? — спросила я у Алисы.

— Лили терпеть не может Джеймса и считает его высокомерным эгоистом.

Ох, да он так и за десять лет ее расположения не завоюет.

— Знаешь, Поттер, — нахмурилась я, — ты ведешь себя как ребенок и не удивительно, что Лили так думает. Ты не показываешь ей лучшие стороны своего характера. Я сейчас, — и, развернувшись на каблуках, я вышла в коридор.

Лили Эванс стояла возле окна и стеклянным взглядом изумрудно-зеленых глаз смотрела за окно.

— Эй, Лили.

Она повернулась ко мне и, улыбнувшись, спросила:

— Как ты умудрилась познакомиться с Блэком?

— А, — отмахнулась я, — он зашел в купе к девчонкам, где я сидела, и спросил, кто я такая. Девчонки ответили, а он поинтересовался, почему я молчу. Ну, я и сказала, что поражена его красотой, он засмеялся и потащил меня к вам. Конец истории, — вернув ей улыбку, рассказала я.

— Ох, ну все! Теперь поклонницы Блэка тебя заживо съедят!

— У вас в стране практикуют каннибализм?

— За Сириуса Блэка — да!

Мы переглянулись и весело засмеялись.

Смеясь, я выдавила из себя:

— Да я… я, в принципе, и не претендую…

— А это уже и не важно, — отсмеявшись, сказала Лили. — Если не девочки про тебя расскажут, так Поттер растрындит по всем углам, что Сириусу Блэку понравилась новенькая.

Что?… Странно… Очень странно… Но когда Лили сказала мне эти слова, я почувствовала непонятное удовлетворение… Приятно слышать, что ты нравишься Сириусу Блэку…

Я удивленно поморгала, а потом спросила:

— Он тебе нравится, да?

— Кто? Сириус, что ли?

— Да нет же. Я про Джеймса. Я ведь вижу, что нравится.

Она долго всматривалась в мои глаза, что-то там отыскивая, и потом, довольно кивнув, ответила:

— А ты очень проницательная. Да. Он действительно мне нравится. Просто он такой… он еще ребенок, большой ребенок, вот! — пояснила она. — И весь этот бред насчет его любви ко мне. Как будто я слепая и тупая: он всегда добивался девушек, а потом их бросал, — она прикусила губу и отвела взгляд.

— Послушай, Лили, он, конечно, шутник и большой ребенок, но он тебя очень любит. Поверь мне — со стороны виднее!

Повисло неловкое молчание.

— Удивительно, — глядя на меня такими до боли знакомыми глазами, протянула она. — Знаешь… почему-то я тебе верю… Не знаю почему, но верю. Есть в твоем голосе какая-то убежденность.

Ее глаза блеснули, как у Гарри, когда он был счастлив, и я поспешно отвела взгляд.

— Что-то не так?

— Нет, все так. Пойдем в купе, будем веселиться, сплетничать и говорить о моде.

Я про себя поморщилась — сплетничать и говорить о моде это не то, чем я хотела бы заняться с мамой Гарри.

— Эм-м-м… Прости, но насчет моды и сплетен — это к Алисе. Я предпочитаю прочитать книгу или обсудить что-то более… отдаленное от моды, — поморщилась она.

Мое лицо просветлело.

— Я думала, все любят моду, но знаешь… я тоже предпочту книгу или прогулку моде. А француженки меня не понимали.

Она удивленно на меня взглянула, и мы рассмеялись. Смеясь, мы вернулись в купе, где нас встретило изумленное молчание.

— Где ты нашел такое чудо, Бродяга? — ошеломленно переводя взгляд с меня на Лили, спросил Поттер.

— Где взял, там больше нет, — подмигнул мне Сириус.

А мы с Лили снова захохотали.

За время поездки мы с Лили, Алисой и Викторией успели обсудить все. Я рассказала им свою «историю» про перевод отца в Англию и свои «веселые» каникулы в Европе. Врать я никогда не любила и поспешила перевести их внимание на разговор парней. К сожалению, темой их разговора был квиддич.

— А мы с Бродягой, между прочим, состоим в команде нашего факультета. Я — ловец, а Сириус — охотник.

Мне нужно было играть роль новенькой и я спросила:

— Да скажет мне кто-нибудь, кто такие Бродяги и Луни?

По купе прошлись смешки. Сириус, придвинулся ко мне и, взяв мою руку в свою ладонь, начал показывать на парней.

— Джей — Сохатый.

Наши ладони указали на Поттера, тот поднял свои руки и поставил их как рога. Руки перелетели и указали на Ремуса.

— Рем — Лунатик или Луни.

Ремус просто улыбнулся и пожал плечами. Сириус указал нашими руками на Питера.

— Пит — Хвост.

На Петтигрю я даже не взглянула, а посмотрела поверх его головы.

— Ну а я, — он прижал мою руку к своей груди и, наклонившись ниже, шепотом, от которого у меня мурашки по спине побежали, произнес: — как ты поняла, Бродяга.

Он как-то странно посмотрел на меня, а я утонула в его синих глазах.

Хихиканье Алисы и Виктории подействовало на меня, как ушат холодной воды на голову, и я, быстро соображая, что же мне сказать, отвела взгляд.

Но Сириус, видимо привыкший к таким приемчикам, безмятежно продолжил:

— А вместе мы — Мародеры. Вопросы, леди?

Спасибо за подсказку, Сириус!

— Да. А почему именно так? — заинтересованно спросила я, отодвигаясь от него.

Что же он скажет на это, а?

Сириус тоже немного отодвинулся от меня, но руку с плеч не убрал, и это напрягало.

— А, нам так захотелось.

Я про себя фыркнула, интересно, если бы он в жабу превращался ему тоже «захотелось» бы быть, ну, к примеру, Земноводным? Дурак он!

За следующие два часа поездки я услышала столько анекдотов, сколько не слышала за всю жизнь. И смеялась столько, сколько не смеялась за прошедшие три года. Часов в пять, когда Сириус устал шутить и заниматься ничегонеделанием, он решил поспать. Подушкой он выбрал мои ноги, и удобно пристроив на них голову, преспокойно стал отдыхать, без тени смущения на аристократическом лице. Все мои покашливания и постукивания по плечу он пропустил мимо своего внимания. Я махнула рукой на попытки скинуть голову Сириуса, хотя, говоря по правде, не очень-то и хотелось, и начала перебирать его иссиня черные шелковистые волосы, думая о тех непонятных чувствах, которые он начал вызывать во мне. Сириус заурчал, как довольный кот. Я улыбнулась такому сравнению. Тогда пусть уж будет довольным псом. Блэку, по-видимому, было все равно кот он или пес. Он, просто, блаженно улыбаясь, стал засыпать.

Джеймс, смотря на счастливо улыбающегося друга и на подобревшую после нашего разговора Лили, нагло пристроил на ее плече свою голову — на колени все же не решился — и тоже стал отдыхать. Лили лишь улыбнулась.

За десять минут до прибытия в Хогсмид, мы выгнали парней из купе и переоделись в форму. Мальчишки были не столь стеснительны и переоделись при нас, что меня очень смутило. У всех, кроме меня и Виктории — девушки Ремуса, как оказалось, она — рейвенкловка, были гриффиндорские нашивки на мантии, а у меня был герб Хогвартса. Идя по перрону, мы натолкнулись на Люциуса Малфоя и Нарциссу Блэк. С одной стороны, Драко был похож на отца, а с другой — копия матери. Странно, что Люциус тут вообще делает?

— О, кузен, — воскликнула будущая миссис Малфой, — а ты все такой же: водишься с отребьем и грязнокровками и надеешься сменить свою родословную? — ехидно поинтересовалась она.

Люциус поощряюще улыбнулся ей.

Я даже растерялась от такого отношения, чего не скажешь про Мародеров.

— О, кузина, — передразнил ее Бродяга, — а ты все так же носишь мантии блестящие, как великолепные локоны Нюниуса?

Нарцисса покраснела и, скрипнув зубами, посмотрела на зло сощурившегося Люциуса, в надежде на его поддержку.

Люциус только открыл рот, как Джеймс, перекрикивая смех, обратился к своему черноволосому другу:

— Нет, Сири, невеста Люцика, — Люциус сжал кулаки, а Джеймс безмятежно продолжал: — изменяет ему с нашим общим слизеринским другом. Ее мантия блестит от прикосновений к ней, как ты выразился, великолепных локонов Снейпушки.

Нарцисса вздернула подбородок и, не обращая внимания на хохот Мародеров, потянула Малфоя в другую сторону.

Садясь в карету, я воскликнула:

— Кто-нибудь объяснит мне, кто такой Снейпушка, кто такой Нюниус, и кто это вообще были?

После взрыва смеха последовавшего за моими вопросами, Люпин все же решил пояснить:

— Блондин — это Люциус Малфой, жених кузины Сириуса Нарциссы Блэк. А Нюниус — это один слизеринец Северус Снейп, он же и Сопливус, и еще куча всего.

— Куча драконьего дерьма он, а не «всего»! — хмыкнул Сириус, а все снова засмеялись.

Входя в холл, я посмотрела по сторонам — все по-старому… Именно по-старому… Радость, счастье, надежда — вот какие чувства переполняли меня в тот момент… Когда ко мне подошла МакГонагалл и попросила идти за ней, я почувствовала на своем плече тяжелую руку.

— Удачи тебе, Гермиона, — прошептал Сириус.

И повернув меня к себе, коротко поцеловал в губы. По телу прошла волна тока, и я еще долго смотрела в спину удаляющегося гриффиндорца. Встрепенувшись, я подошла к ожидавшей с укоризненным лицом профессорше.

Простояв минут десять в пустой комнате одна (первокурсников уже увели), я начала нервничать. Но в этот момент дверь открылась, и зашедшая МакГонагалл попросила меня идти за ней. Я прошла через весь Зал, вслед за МакГолагалл, к шляпе. Никого не замечая, я села на стул, одела шляпу и стала ждать.

— Хм-м-м… Ум, храбрость и доброта… — проворчала шляпа. — Я думаю… ГРИФФИНДОР!

Сняв шляпу и встав со стула, я посмотрела на стол своего нового-старого факультета: они аплодировали, но громче всех кричали и свистели мои новые знакомые.

В этот самый момент я поняла, что сегодня моя душа вернулась ко мне и принесла с собой крылья. Как бы странно это не звучало, но… Все только начинается…

Пир прошел весело, с многочисленными опрокидываниями стаканов, громкими разговорами и смехом. А вот Сириус и Джеймс притихли и лишь иногда перешептывались между собой, о чем-то споря и что-то решая, что меня насторожило. Переглянувшись с Лили, я поняла, что не меня одну. Вдруг они вскочили со своих мест, и крикнув: «Мы устали и хотим спать!», выбежали из Зала. К моему удивлению, никто не начал расспрашивать Рема о нехарактерном поведении его друзей, а тот лишь лукаво улыбался, накладывая себе салат из фруктов под медовым сиропом. Не нужно быть гением, чтобы понять, что эти двое что-то затевают!

«И вряд ли это «что-то» хорошее!» — кричал мне разум.

А с ним я привыкла соглашаться во всем (видите ли, он у меня очень даже неглупый), и в этот раз согласилась без пререканий.

Все-таки хорошо, что у меня своя спальня — в любой момент могу спрятаться там. Официальной причиной послужил мой плохой сон, а наличие отдельной спальни было рекомендацией доктора. И это правда… Отчасти… На самом деле, мне до сих пор снится война и убийства, убийства близких и родных мне людей. Иногда я просыпаюсь в холодном поту с криком «НЕ-Е-ЕТ» и еще долго не могу прийти в себя. Бывает, скручусь калачиком и лежу, бывает, сяду на кровати и просто смотрю в пространство. В старой школе со многими такое случалось, и никого это не волновало, но здесь — другое дело, меня все примут за сумасшедшую.

— Эй, Гермио-о-она! Земля вызывает Грейнджер. Прием пищи окончен, можете вылетать из-за стола! — помахала рукой у меня перед лицом Лили.

Я перевела взгляд на нее, а она с улыбкой продолжила:

— Нам пора в наши космо-спальни, на наши космо-кровати. Гермиона, давай вставай! Я не думаю, что они придумали там что-то уж очень страшное.

— А?

Она вообще о чем?

«Не о Пожирателях!» — ехидно подсказывает мне внутренний голос.

«Ну и слава Мерлину!» — в такт ему отвечаю я.

М-да-а-а… Нужно избавляться от привычки говорить сама с собой. Думаю, хороший сон и теплая кровать сделают свое дело. Да!! Срочно нужно отдохнуть!

А пока вернемся к нашим баранам, то есть к Джеймсу и Сириусу.

— Так, что они там придумывают?

— Ты что меня вообще не слушала?

— Эм-м-м… — я отвела взгляд.

— Да ладно, забудь, — махнула рукой моя новая подруга. — Пошли, посмотрим, что они там напридумывали. Будем разбираться на месте.

— Глупая идея, Лили, — предупредила я, но спорить не стала, и поплелась вслед за ней.

Лили молчала, и ко мне в голову полезли самые разные картинки из прошлого. Возле портрета Полной Дамы Лили дернула меня за рукав, видать не в первый раз, и, глядя на меня, бледную, тяжело дышащую, обеспокоено спросила:

— Гермиона! Грейнджер, ты в порядке? Ты чего так побледнела?

— А, — махнула рукой я, — это свет так падает. Вот увидишь, в гостиной я не буду бледной.

— Ну, хорошо, раз так, — все еще неуверенно согласилась Лили. — Пароль: Веселый гиппогрифф.

Я прыснула. Да уж, интересно, кто же это такой пароль придумал? Войдя в гостиную Гриффиндора, мы остолбенели: всюду летали воздушные шарики, все было украшено серпантином, мишурой и живыми цветами. На столах стояла выпивка из «Трех метел», но… никого не было. Это удивляло больше всего. Мы с Лили переглянулись и сделали шаг вперед.

В этот момент поменялось все: из-за диванов, кресел, лестниц и т.д. высыпалось множество людей с криком:

— СЮРПРИЗ!!!

Я закричала как резанная (я еще не забыла последний сюрприз, который мне преподнес Темный Лорд — головы моих родителей на блюде, и Пожиратели тогда тоже так кричали) и упала в обморок.

Придя в себя, я почувствовала холодные женские пальцы на моем лбу, что было очень кстати — голова сильно болела, и нежные руки поддерживающие меня. Открыв глаза, я увидела склонившихся ко мне Лили и Сириуса. Лили была просто в ужасе, а Сириус выглядел обеспокоенным.

— Ты как?

Тихий голос Бродяги в этой гробовой тишине прозвучал как перезвон колоколов у меня в голове. Но не успела я ответить, как дверь в спальню мальчиков с шумом открылась, и оттуда вылетел запыхавшийся Поттер. Он протянул какое-то зелье Лили, и та заставила меня выпить его. По телу сразу же разлилась теплота, вернулась способность передвигаться без чьей-либо помощи. Видимо, это Зелье Восстановления Сил.

— Спасибо, — осипшим голосом произнесла я, и попыталась улыбнуться.

Сириус, видя мои попытки, прыснул:

— Не скалься ты так. Мы здесь собрались веселиться. НИК, ВРУБАЙ МУЗЫКУ! У нас же праздник!

Заиграла музыка, и кто-то пошел за бутылками, а кто-то — танцевать.

Повернувшись ко мне, Блэк обеспокоено поинтересовался:

— Что это было?

Ну, не буду же я ему правду говорить! Вот и пришлось сочинять на ходу.

— Это просто переутомление и нервы. Новый дом, новая школа, новые знакомства…

— Ладно, ладно, — остановил меня он. — ДРУЗЬЯ, ДАВАЙТЕ ЖЕ ВЫПЬЕМ ЗА НАШУ ВИНОВНИЦУ ТОРЖЕСТВА — ЗА ГЕРМИОНУ ГРЕЙНДЖЕР! — и отсалютовал невесть откуда взявшимся бокалом.

Все его поддержали и дружно опрокинули за меня бокалы. Я увидела несколько непонимающих взглядов направленных на Сириуса, но он их проигнорировал и продолжал беззаботно улыбаться мне.

— Что? — растерялась я. — Что здесь происходит, Блэк?

— Эта вечеринка в честь тебя, солнышко, — нежно ответил он и стал наклоняться к моим губам.

Срочно нужно было что-нибудь придумывать. Я пробежалась взглядом по комнате и заметила танцующих Лили и Джеймса, старательно отводящих глаза друг от друга.

Эврика!

— О! Сириус, смотри, — я указала на пару и продолжила. — Пошли к ним присоединимся.

Сириус хмыкнул (понял мою уловку), но взял меня за руку и повел танцевать. Да-а-а-а… видно, сегодня мне не представится возможность отдохнуть. Как говорят, покой нам только снится…

Пробуждение было не из легких, скажу я вам. И я уверенна, что не только у меня, но и у всех гриффиндорцев шестого и седьмого курсов. Во всем Блэк виноват — подсовывал мне стаканы, и заставлял пить, пока я не пришла в себя после обморока, а потом началось… Вечеринка длилась до трех ночи (по крайней мере, это то, что я помню), пока Лили и Ремус не… О Мерлин, Моргана и Мордред! Я убью Сириуса Блэка, только дайте мне добраться до своей палочки! И не только его, кстати. Вспомню, кто предложил это — зааважу сразу же. Нет, ну как он посмел, а? Хотя, если вспомнить, я тогда и сама была не против… Не важно, он все равно — гад!

Так вот, вечеринка длилась, пока Ремус и Лили не отлепили (в прямом смысле этого слова) нас с Блэком друг от друга. Какой-то при… хм… не очень умный человек предложил игру «У кого дольше продлится поцелуй». Нам с Блэком досчитали до 274…

Меньше пить надо, Гермиона. Не берись за то, чего не умеешь!

Я встала, быстро привела себя в порядок, оделась и, захватив сумку, постучала в соседнюю спальню. Было уже без пятнадцати восемь и Лили должна уже быть готова. Мгновение — и я поняла, что сегодня первый раз за долгое время мне ничего не снилось. Совершенно ничего! Ну, не напиваться же мне каждый вечер, в самом деле. Надо будет подумать над этим…

Дверь открылась, и на пороге появилась заспанная Эванс в смешной пижаме с рыжими котятами, которые гармонировали с ее волосами. Это было так смешно, что я не удержалась и начала хохотать в голос.

Лили недовольно посмотрела на меня и, хмыкнув, затащила к себе в комнату.

— Ой, ну хва-а-атит тебе, — зевнула рыжая.

— Лили, уже почти восемь, а тебе еще первокурсников вести на завтрак, — отсмеявшись, предупредила ее я.

— У-у-у-у-у… — застонала Лили. — Чтоб их! Ладно, я сейчас.

Лили начала собираться, а я сидела на ее кровати и рассматривала колдографии и фотографии стоящие на прикроватной тумбочке. На них была сама Лили в компании родителей или Алисы.

Через пять минут мы уже спустились в гостиную, которая была заполнена зевающими первогодками. Все остальные либо еще не проснулись, либо уже ушли на завтрак. Лили сразу же начала строить малышей, а я стояла поодаль и с улыбкой наблюдала за первогодками.

Внезапно я почувствовала теплые руки, скользящие по моей талии и скрепляющиеся в замок у меня на животе. Меня бесцеремонно прижали к чьему-то мягкому и большому телу. Я непроизвольно прижалась в ответ, мысленно удивившись такой реакции своего тела, и почувствовала за спиной рельефные мышцы живота и груди. Ага, значит это парень. Наглый незнакомец наклонился и припал губами к моей шее. Это было так приятно, что я откинула голову назад, оголяя больший участок кожи для поцелуя. Вдруг меня резко повернули лицом и единственное, что я успела увидеть, пока не провалилась в пучину наслаждения, были яркие, горящие синим огнем глаза Сириуса Блэка. Мы целовались недолго, но мне показалось, что это была маленькая жизнь, наполненная неподдельной чистой радостью. Он нежно провел по моим губам своим языком и отстранился. Открыв глаза, я увидела довольное лицо Блека и нахмурилась. Зачем он это делает? Пусть мучает других девушек, их у него вагон и маленькая тележка.

— Задери тебя соплохвост, Сириус Блэк! — закричала Лили. — Вы мне малышню отвлекаете. Я тут распинаюсь, рассказываю про коридоры Хогвартса, а вы им бесплатное представление устроили! Да еще такое, что детям до шестнадцати смотреть нельзя!

Я ловко выбралась из его объятий и подошла к пышущей праведным гневом старосте. Она, скривив презрительную рожицу, взяла меня за руку и, гордо вздернув подбородок, повела первокурсников в Большой Зал. Сириус остался стоять с удивленным лицом. Джеймс валялся на диване и заливался хохотом, а Ремус с улыбкой покачал головой и пошел за нами. Последнее, что я услышала, выходя, было восклицание Бродяги: «Что опять не так?».

После завтрака, на котором Лили милосердно простила Мародеров, мы все отправились на сдвоенную Трансфигурацию со Слизерином. У двери в кабинет МакКошки, как называют ее Мародеры, стояли три гриффиндорца, человек шесть слизеринцев и один объект непонятного пола. Он сидел на полу и, придвинув ноги к подбородку, читал какую-то книгу. Так… Черные волосы сальными прядями спадают на плечи, нос крючковатый, лицо бледно-желтое, а глаза, как потом выяснилось, черные и колючие. По мере пребывания мыслей в мозг, мои брови поднимались все выше, и, когда мысль полностью сформировалась, я разразилась безудержным, истерическим смехом. Передо мной сидел и читал книгу никто иной, как Северус Снейп — гроза и ужас Хогвартских подземелий в будущем, и просто ужас в настоящем.

Компания удивленно посмотрела на меня, а я просто покачала головой и кивнула на Снейпа. Проследив за моим взглядом, ребята разразились веселым смехом.

Через минуту, вытирая с глаз слезы, Сириус поинтересовался:

— Ты уже поняла кто это, да?

— О, да…

На этой веселой ноте дверь класса открылась, и появившаяся МакГонагалл велела зайти всем в класс.

Меня начали мучить угрызения совести сразу же, как только я зашла в кабинет Трансфигурации, ведь я смеялась над человеком. И пусть тот Снейп, которого я знала, разительно отличается от этого, все же… Я решила исправить эту неловкую ситуацию и, когда все расселись по своим местам, подсела к нему. Лили удивленно кивнула мне на стул рядом с ней, но я только покачала головой. До меня донеслись недовольные крики Джеймса и Сириуса, от которых я отмахнулась, не поворачивая головы.

— Привет, — уверенно начала я. — Я — Гермиона Грейнджер, а ты…?

В ответ я получила только полный подозрения взгляд.

— Как тебя зовут? — снова попыталась я.

— Северус Снейп, — буркнул он.

— Приятно познакомиться, Северус, — улыбнулась я. — Ты не против сидеть со мной на Трансфигурации?

— Нет, — коротко бросил он, все еще пребывая в изумлении.

— Вот и хорошо. Я надеюсь, мы подружимся.

— Ты издеваешься что ли?

— Нет, что ты, я вполне серьезна.

Кажется, дело обстоит куда хуже, чем я предполагала. Он очень замкнутый… Я почувствовала жалость к этому обделенному теплом человеку.

— Я действительно хочу с тобой подружиться.

— Ты ведь девушка Блэка, так? — не дождавшись ответа, он продолжил: — Так зачем тебе я? Я уверен, что ты много чего узнала обо мне от него и его придурков-дружков, — с горечью в голосе сказал он.

Бли-и-ин! Да во что это они человека превратили, он же тоже живое существо!

Все! Я берусь за него и не отстану, пока он не освободится от всех своих внутренних демонов! Мысленно улыбаюсь: Гарри и Рон сейчас бы фыркнули и сказали мне, что это так похоже на меня, и что я всегда берусь за безнадежные дела. К примеру, тот случай с освобождением эльфов и Г.А.В.Н.Э.(1) на четвертом курсе…

— Эй, Грейнджер, ты как? Все хорошо? — нахмурившись, спросил Северус, вглядываясь в мои стеклянные глаза. Я вздрогнула от его голоса и сразу же мягко улыбнулась.

— Не переживай, все хорошо, я просто задумалась. И, кстати, называй меня Гермионой.

Губы Снейпа дернулись, пытаясь скрыть ответную улыбку, но тут внимания к себе потребовала МакГонагалл. Весь урок мы писали тест за все шесть курсов. На дом она задала нам эссе по чарам, превращающим одно живое существо в другое.

Когда я выходила из класса, предварительно попрощавшись со Снейпом, кто-то, и я догадываюсь кто, прижал меня к холодной стене у двери.

— И что это было?

— Ты о чем? — прикинулась дурочкой я.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я! — раздраженно сказал Сириус.

А ему вообще, какое дело? Что он так переживает?

Быстро взяв себя в руки, я попыталась найти способ отвлечь его от мыслей о Снейпе. На ум пришло только одно, и я, не успев обдумать, что делаю, обхватила его талию руками и прижалась к нему всем телом.

— Мы же не будем говорить о Северусе, правда? — замурлыкала я, едва касаясь его уха своими губами.

— Ты из меня веревки вьешь… — Сириус обжег страстным шепотом мою щеку и взял мое лицо в свои ладони, даря горячий поцелуй.

Я поддалась его напору, и его язык по-хозяйски ворвался в мой рот. Это было феерично, но в то же время ново и пугающе. Не с Виктором в четырнадцать, не с Роном в шестнадцать такого не было, поэтому я резко оттолкнула его от себя.

— Нам пора на Уход за маг…

Договорить мне не дали, заткнув рот поцелуем, но я тут же отстранилась и сердито на него посмотрела:

— Я серьезно, Блэк! Мы тут уже несколько минут торчим, а еще из замка выйти надо. Так что пошли.

Взявшись за руки, мы побежали на поляну перед Запретным Лесом. Всю дорогу я просчитывала последствия моего необдуманного, но приятного плана. Теперь Сириус решит, что небезразличен мне.

«И правильно решит!» — сказал мой внутренний голос, а я, как послушная девочка, признала этот очевидный факт.

* * *

— Ну, что там Сириус хотел? — лукаво поинтересовалась отлавливающая вместе со мной флобер-червей Лили.

— Да так, хотел поговорить про Снейпа, и почему я села с ним, — запихивая очередного флобер-червя в банку, сказала я. — Интересно, а зачем им эти флобер-черви? Они что, на рыбалку всем преподавательским составом собираются, а?

— И почему же? — пропустив мимо ушей мое недовольство, поинтересовалась Лили.

— Не знаю даже… Просто он мне показался таким одиноким, и мне стало его жаль.

— Нечего его жалеть! Он все это заслужил!

— Лили.

Она повернулась ко мне и я, посмотрев ей в глаза, констатировала факт:

— Ты ведь так не думаешь.

— Ох… — она потерла переносицу и сказала: — И какого дементора ты так проницательна? — увидев мои поднятые брови, она призналась: — Ну, да… Да! Теперь твоя душенька довольна? Мы с ним раньше были друзьями, но на пятом курсе он…

Лили поведала мне всю историю их отношений, про их дружбу с самого детства, про ссору возле озера, на что я ей ответила:

— Знаешь, Лили… Я как никто другой знаю, насколько больно терять настоящих друзей. Раньше у меня было два лучших друга… Но сейчас… — я почувствовала слезы на щеках.

Эх, так и знала, что этим закончится…

— Но сейчас их нет рядом, и я все бы отдала, лишь бы они были сейчас здесь со мной. Я так их люблю и так скучаю без них, Лили.

Лили пораженно уставилась на меня и, подлетев ко мне, аккуратно обняла за подрагивающие плечи и начала успокаивать.

До конца урока мы молчали, но, идя в замок, Лили резко повернулась ко мне и на одном дыхании выпалила:

— А ты права, Гермиона! Мне нужно с ним помириться, — твердо сказала она.

Я улыбнулась и сказала:

— Ну и отлично! Я собираюсь с ним подружиться, ты — помириться. Нужно разработать план… — мои глаза загорелись в предвкушении новой авантюры.

Лили непонимающе посмотрела на меня и жалобно пискнула:

— План?

— Грандио-о-озный план!

Эванс обреченно вздохнула и сдалась:

— План, так план.

____________________

(1) — «Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов», если кто не знает.

Я активно расхаживала по своей комнате с пером и пергаментом в руках и иногда поглядывала на задумчивую подругу, устроившуюся на моей кровати.

— Так, Эванс, сосредоточься. Мы уже Мерлин-знает-сколько-времени торчим здесь, а придумали только два пункта. Зачитываю:

«План по превращению Северуса Снейпа в нормального человека:

2. Проводить с ним не меньше пяти часов в неделю и научить его смеяться»

Конечно, все это звучит бредово, и дело пошло бы быстрее, если бы мы не отвлекались на всякую чепуху…

— Слушай, Гермиона, — ни с того, ни с сего начала Лили, — а тебе пошла бы высокая прическа.

Ну вот, о чем я говорила?

Но ее идея меня заинтересовала. Я подошла к зеркалу в углу комнаты и, подобрав с плеч волосы, прижала их к затылку. А ведь действительно идет. Такая прическа делает акцент на глаза. Если честно, то глаза — единственное, что меня устраивает в моей внешности. Конечно, я уже привела в порядок волосы и подправила зубы, благодаря Малфою, но глаза мне нравятся особенно.

— Э-э-э-э… Герм, что это? — Лили подошла ко мне и прикоснулась к чему-то на моей шее.

— Во-первых, не называй меня «Герм», я этого не люблю, можно только «Гермиона» или «Герми», а во-вторых, мне не видно. Что там?

— Это синяк! — ахнула моя подруга.

— Синяк? Какой еще синяк, Эванс? С чего ему там взяться?

— Синий такой… — пояснила Лили.

— Ну, это понятно, — проворчала я. — Откуда он там?

— А я откуда знаю? Это же твоя ше… — Лили прервала себя на полуслове и, шокировано прижав ко рту ладонь, начала громко хохотать.

Она хохотала так заразительно, что я против воли сама начала смеяться. Внезапно раздался стук, и дверь бесцеремонно открылась. На пороге стояли Сириус Блэк и Джеймс Поттер и удивленно улыбались, глядя на нас.

— Над чем смеемся? — усмехаясь, спросил Сириус.

— Как вы поднялись по лестнице? — удивилась я, но на меня никто не обратил внимания.

— Над твоей великолепной работой, — выдавила из себя Лили.

— Что? — не поняла я. — При чем тут он?

Через секунду я осознала смысл сказанного и ошеломленно уставилась на подвывающую от смеха Лили. Глядя на мое лицо, Джеймс тоже начал смеяться. Когда я пришла в себя, то коварно улыбнулась и, взяв две подушки с кровати, швырнула их в друзей.

— Это тебе за то, что все поняла и не сказала, да еще и смеялась! — первая подушка полетела в Лили и сбила ее с ног, та упала на пятую точку, но смеяться не перестала.

— А это тебе — нечего мне засосы на шее ставить! — вторая подушка полетела в Сириуса, но тот ее поймал и, подойдя ко мне и аккуратно убрав волосы с моего плеча, внимательно посмотрел на свое творение.

Довольно улыбнувшись, он спросил:

— А это в который раз..?

Закончить ему не дали Лили и Джеймс, которые с оглушительным смехом упали ко мне на кровать. Переглянувшись, мы с Бродягой тоже засмеялись. Смеялись мы так искренне, что даже не заметили вошедшего Ремуса. Он, улыбаясь, стоял в дверном проеме, опершись о дверной косяк.

Увидев на полу смятый пергамент, он развернул его и принялся читать в голос:

— «План по превраще…»

Наш с Лили смех резко оборвался. Эванс побледнела и не могла вымолвить ни слова, поэтому я решила взять дело в свои руки. Сорвавшись с места, я выдернула пергамент из его рук.

— Эй!

— Тебя не учили, что чужое брать нехорошо? — опасно прищурилась я.

— Э-э-э-э… Прости, — замялся Лунатик. — Я просто подумал, что вы смеетесь из-за этого, — он указал на пергамент. — Правда, прости.

— Да ничего, — смилостивилась я, видя, что он действительно раскаивается. — Это план для эссе по Трансфигурации.

— План? — непонимающе переспросил Поттер.

— Ну да, план для Трансфигурации. План — это заранее определенный порядок, последовательность осуществления намеченной на конкретный период работы с указанием ее цели, содержания, объема, методов, средств, последовательности и сроков выполнения, — лекторским тоном объяснила я.

Сириус поморщился от моего «Я-знаю-все-и-даже-больше» тона, но промолчал. В голове у Поттера явно происходил сложнейший мыслительный процесс.

Через несколько секунд он хлопнул себя рукой по лбу и воскликнул:

— План! Как я сам до этого не догадался?! Бродяга, Луни, вы нужны мне! — воскликнул он, спрыгивая с кровати.

Схватив своих друзей за руки, он потащил их из комнаты.

— План, Бродяга, план!! Вникаешь в суть дела? — донеслось из-за двери.

— И что это было? — растерянно переводя глаза с дверного проема на Лили, поинтересовалась я.

— Очередная «ГИГС», — возвела глаза к небу его возлюбленная.

— Что?

— «Гениальная Идея господина Сохатого». Еще есть «ГИГБ», «ГИГЛ» и «ГИГХ». Вообще, у этой компашки есть такая привычка все сокращать, не удивляйся.

Я посмотрела на растрепанную подругу и залилась веселым смехом.

— Лили, у тебя перья в волосах!

* * *

Так и не сумев закончить этот дурацкий Грандиозный План, мы решили действовать по ситуации, но от первых двух пунктов все же не отказались. Сидя у себя в комнате и царапая на свитке в два фута эссе для Слизнорта о двадцати видах и подвидах Сонного зелья, я рассчитывала на нормальный конец дня, но, как говориться, мало чего я там планировала, это никого не интересовало.

Где-то в полдвенадцатого ко мне ворвался рыжий ураган по имени Лили Эванс и, сметая все на своем пути, плюхнулся ко мне на стол.

Я перевела взгляд со своего почти дописанного эссе на счастливую до умопомрачения подругу и уставшим голосом поинтересовалась:

— Что еще?

— Ты даже представить себе не можешь!! — восторженно замахала руками Лили, и, вскочив со стола, принялась нарезать круги по комнате. — Я сидела себе в гостиной и дописывала эссе по зельям… Кстати, ты его уже сделала? — остановившись, спросила Лили.

— Дописываю, — кивнула я.

Лили тоже кивнула и снова принялась расхаживать по комнате.

— Так вот: я посмотрела на часы — полдвенадцатого и, собрав вещи, поднялась к себе, а там… там… Представляешь? — возбужденным шепотом спросила она.

— Пока не очень. Но ты продолжай.

— А там… А там весь пол в лепестках красных роз, а на постели лежит букет лилий и в нем записка, — она протянула мне клочок бумаги.

Я развернула его и прочитала:

«Коль есть хоть угол света,

Где все б гуляла ты!»(1)

— Подпись была? У тебя есть предложения, от кого это может быть?

— Не-а, — радостно сообщила мне Лили. — Мне все равно кто это. Я уже в него влюбилась.

— А как же Джеймс? — непонимающе уставилась на нее я.

Лили сразу погрустнела:

— Это точно не Поттер. Он уже три года за мной бегает, а цветов не дарил ни разу. Я была бы вдвойне счастлива, если б это был он. Но… — Лили уселась ко мне на кровать. — Я его хорошо знаю, он на такое не пойдет.

Так! Что там Джеймс кричал про план? Вполне возможно, что это он… Мой внутренний голос подсказывает мне, что это так. А если…

— Я предполагаю, что это от Томаса Стокера из Рейвенкло, он мне еще в том году знаки внимания оказывал и… он, конечно, не Джеймс, но он симпатичный.

…это так, то мне срочно нужен Джеймс! Я схватила ее за руку и потащила к выходу.

Закрыв за собой дверь заклинанием, я повернулась и, посмотрев на ничего не понимающую подругу, выдохнула:

— Лили, прости. Я только что вспомнила, мне кое-куда надо.

И, не оборачиваясь, рванула в спальню мальчиков.

_______________________

(1) Виктор Гюго — «Желания».

Взлетев по лестнице, которая ведет в спальни мальчиков, я быстро отыскала деревянную дверь с бронзовой цифрой «7» и без стука открыла ее. К моему немалому сожалению, там были лишь Петтигрю и Фрэнк Лонгботтом.

— Фрэнк, где Джеймс или Сириус? — запыхавшись, спросила я.

— Ремус и Джеймс минут десять назад ушли в кухню, а Сириус пошел в Северную Башню.

Кухня? Дементор меня поцелуй, это же другая часть замка! Северная Башня? Так, это уже ближе…

— Спасибо, Фрэнк, — крикнула я, убегая.

— Подожди! Ты ведь не знаешь куда идти! — крикнул мне вслед Лонгботтом, но я его проигнорировала.

Серверная Башня… Поворот направо, коридор, потом по лестнице, поворот налево и вверх по крутой лестнице на крышу.

— Слава Мерлину, ты здесь! — воскликнула я, как только увидела темную фигуру.

Фигура повернулась, и только сейчас я заметила, что Сириус был без мантии. Вместо нее на нем был легкий черный пуловер, джинсы и кожаная куртка. Между пальцев зажата сигарета, а изо рта валит дым.

— Ого, ты что, куришь?

— Не-а, только подкуриваю, — улыбнулся он.

— Этой шутке сто лет уже. И вообще, почему ты без мантии? Не май месяц, холодно по ночам, — возмутилась я. — А курить, кстати, вредно, — подходя к нему и забирая сигарету, сказала я.

— Любовь не греет, вот и приходится греться магловскими штучками, — прищурив глаза, он задумчиво наблюдал за моей рукой, которая безжалостно выбрасывала его сигарету. — Если ты знаешь способ лучше, я только «за», — произнес он, притягивая меня к себе.

— Блэк, я по делу, — выворачиваясь из его объятий, пролепетала я.

— М-м-м-м… — он притянул меня обратно снова и впился губами в шею. — По какому? — мурлыкнул он.

Мысли смешались, и теперь я могла думать лишь о нем. Но я же хотела поговорить о Джеймсе! У меня к нему дело! Я руками обняла его за плечи и притянула к себе. Он провел языком по месту поцелуя, и из моего горла вырвался тихий стон. Мерлин, что он со мной делает… У меня ведь к нему дело… Дело, точно!

— Блэк, это очень важное дело… — сбивчиво прошептала я, отстраняясь от него.

— Не важнее моего… — он прижался ко мне всем телом и ловко поцеловал в губы.

Не знаю, как он, но я… Я растворилась в этом поцелуе, который дарит такое незабываемое чувство. Под влиянием этого чувства я обняла его за шею, и, запустив пальцы в его прекрасные волосы, ответила на поцелуй.

Когда его рука оказалась у меня под блузкой, я резко отстранилась и, тяжело дыша, произнесла:

— Это действительно очень важно.

Он тоже тяжело дышит и, подняв руки, мол «сдаюсь-сдаюсь», отступил от меня на шаг.

— Так что там за супер важное дело, что ты даже сюда прибежала? — хриплым голосом спросил Блэк.

— Цветы в комнате Лили — это Джеймс, да? — сразу перешла к делу я.

Сириус потупил взгляд:

— Цветы? Какие цветы? Ты считаешь, что Сохатый подложил в комнату Эванс цветы? — рассмеялся он.

— А разве нет?

Нет, не дай Мерлин, это не он!

— С чего ты взяла, что Джеймс на такое способен? Романтика — это, скорее, по моей части. А Джеймс три года за Эванс бегает, и ни разу не подарил ей и цветочка. Так что, вряд ли. Тем более, я бы знал, — озорно блеснув глазами, протянул Бродяга.

О! Где-то я это уже слышала… Так-так-так… Они что, думают, что Лили так подумает и не подумает на Поттера?

Э-э-э-э-э… Хватит мне сегодня думать, я явно переутомилась. Ну, слава Мерлину, что это он, а то Джеймс потом устроил бы этому незнакомцу.

— Я так и думала, что это он. Но есть проблема.

— Какая?

Я улыбнулась — он, пусть и косвенно, но подтвердил мои предположения.

— Дело в том, Сириус, что все случилось по вашему плану и Лили на все сто процентов уверенна, что это не Джеймс, а один из рейвенкловцев, которому она нравится, — возбужденно запричитала я.

Сириус оперся о край парапета и протянул:

— Та-а-а-ак… Значит вот как, да?

— Отойди от края, — я потянула его за рукав куртки, на что он усмехнулся.

— Даже если упаду, мне нечего терять.

Я напряглась и резко дернула его рукав.

— Не говори ерунду, — разозлившись, прошипела я, — всем есть, что терять. Даже я не бросилась с Астрономической Башни, а поводов было ой-как много!

— Так-так-так. А с этого места поподробней, — заинтересовался Сириус.

— Мы отвлеклись от темы, Блэк.

Не дождется! Буду я ему еще в жилетку плакаться, как же. Никто больше не увидит моих слез.

— Так что там с Джеймсом?

— Ладно, о прыжках с башни поговорим после, — согласно кивнул он, — а вот Джиму надо будет все рассказать.

— Пошли, — я потянула его к выходу, но он перехватил мою руку и повернул к себе.

— Ты ведь не скажешь ничего Лили, правда, Миона? — прошептал мне в шею Сириус.

Я сглотнула:

— Что еще за «Миона»? И я что, похожа на дуру? — увидев, как Сириус улыбнулся, я поспешила продолжить: — Это риторический вопрос, Блэк! И, конечно, я ничего не скажу ей, а буду восхищаться ухаживаниями Таинственного Незнакомца. Стих, кстати, очень красивый. Откуда это?

Сириус поднял на меня свои сапфировые глаза и шепотом ответил:

— Виктор Гюго — «Желания»:

Коль есть хоть угол света,

Где бездна красоты,

Где все весна да лето

И все цветы, цветы, -

Я там бы понемножку

Под маленькую ножку

Провел тебе дорожку,

Где все б гуляла ты!

Когда средь прозы света,

Корысти и тщеты

Осталась от поэта

Хоть тень его мечты

(Что мир зовет химерой) -

Пускай бы с теплой верой

Лишь этой атмосферой

Всегда дышала ты!

Когда меж хламом света

И прахом суеты

Одна хоть грудь согрета

Святыней правоты, -

К такому изголовью,

Смеясь людей злословью,

Дай бог, чтобы с любовью

Челом склонилась ты!

Последние слова были сказаны мне в губы, затем последовал горячий поцелуй. Он языком раздвинул мои губы и начал страстно изучать мой рот. Все его прикосновения обжигали. Я несмело проникла своим языком в его рот и он, застонав, взял меня за плечи и отодвинул.

— Джеймс… Лили… Наш план… — он так же тяжело дышал, как и я.

— Ты прав.

Он тихо засмеялся и, коротко поцеловав меня в губы, потащил к выходу.

— Если мы тут задержимся еще на минуту, то не выйдем до утра, а нужно еще Джима предупредить.

* * *

Придя в комнату в час ночи, я долго не могла заснуть и все думала про вчерашнюю ночь в башне. Решила лишь, что больше не буду поддаваться и позволять себе такие вольности с Сириусом, как бы потрясающе он не целовался… и какие нежные руки бы не имел… и… Так все, хватит, Гермиона! Ты взрослая девушка, возьми себя в руки, черт возьми!

«Или позволь это сделать ему…»

Что? Мое собственное подсознание против меня? Ну уж нет! Я это не допущу! Утром, не успела я собраться, как ко мне в комнату влетела счастливо прыгающая Лили и плюхнулась на кровать. Что там она к груди прижимает? Похоже на конверт.

— Что это, Лили?

— Это письмо от моего Незнакомца.

Я мысленно фыркнула: как же, Незнакомец.

— И что в нем?

— Слушай:

«Проснись, моя радость! Уж слезы

Люблю. Целую. Твой Незнакомец»

Вот это да! Ну, Джеймс дает… Какая Лили счастливая, он ее так любит.

— Великолепно, Лили, а цветок-то где?

— Он в комнате, это алая роза! У-у-у-у-у! Я хочу его увидеть. Почему он не предлагает встретиться? — заканючила Эванс.

— Лилиан, имей терпение. Встретитесь еще. Ну? Раз пишет, что всегда рядом, значит, твой рейвенкловец отпадает.

Глаза Лили заблестели, и она выдала гениальную идею:

— Мы с тобой составим список моих потенциальных возлюбленных.

Я глянула на часы — двадцать минут девятого. Мерлин, завтрак уже давно начался!

— Хорошо, составим. Только мы уже опаздываем. Надеюсь, Ремус отвел первоклашек, — быстро складывая книги, проворчала я.

* * *

Ремус действительно отвел первоклашек, слава Мерлину, а то толкались бы сейчас в общей гостиной. За завтраком я села между Алисой и Сириусом, а Лили — Ремусом и какой-то девчонкой, которая влюбленными глазами поглядывала на Бродягу. Как-то странно… она как бы мешала мне, но и раздражала тоже, как назойливая муха.

Я прыснула от такого сравнения и наклонилась к уху Сириуса:

— Стих — твоя идея? Опять Гюго?

Он кивнул, поворачиваясь ко мне и ослепительно улыбаясь, прошептал:

— «Просыпайся».

От его улыбки и дурманящего запаха одеколона у меня перехватило дыхание, и я сделала то, что пообещала себе не делать — я поцеловала Сириуса Блэка посреди Большого Зала. За завтраком. На глазах у всей школы. Сириус нежно обнял меня за талию и ответил на поцелуй. А большего мне и не надо. Когда он рядом, всякие моральные принципы — он будущий крестный моего лучшего друга, который, кстати, еще не родился! — и глупые обещания кажутся пустым звуком, главное, чтобы он был рядом…

Оторвавшись от Сириуса, я сразу посмотрела по сторонам: гриффиндорцы уставились на нас, открыв рты, Дамблдор чему-то сам себе кивнул и довольно улыбнулся, глядя на нас. У Лили и Джеймса непроизвольно открылись рты и округлились глаза.

— Вы что, вместе, да? — тихим голосом поинтересовался Джеймс.

— А что, не видно? — огрызнулась на него Лили.

Сказать по правде, Лили до сих пор думала, что цветы и стихи не от Джеймса, и жутко обижалась на него из-за этого.

— Да, — довольно улыбаясь, ответил на вопрос друга Бродяга.

— Нет, — я строго посмотрела на него и, покачав головой для убедительности, повторила: — Нет, мы не вместе.

— А я говорю, что вместе!

Ха!

Я пожала плечами:

— Говори, что хочешь, но это ничего не изменит. Мы не вместе.

— Ну, что же, — прищурился он. — Значит так, да? М-м-м-м…

На секунду задумавшись, он медленно склонился ко мне:

— Сегодня в шесть на Северной Башне, хочу с тобой серьезно поговорить, — прошептал он, еле касаясь губами моей скулы и, слегка затянув в рот мочку уха, отстранился.

Приятное ощущение в низу живота заставило меня задышать прерывисто и глубоко.

Отрывисто кивнув, я согласилась:

— Хорошо. В шесть. Северная Башня. Я приду.

— Эй, любовнички, нам на урок пора. Гермиона, у нас сейчас опять Трансфигурация со Слизерином, — окликнула нас Лили с тихим смехом.

Я бросила на нее гневный взгляд, отчего та начала хохотать в голос, и, быстро схватив сумку, пошла к выходу из Зала. У дверей меня догнала вся наша честная компания, которая активно обсуждала несправедливость Трансфигурации со Слизерином второй день подряд. Меня эта мысль тоже не очень радовала, но зато у меня будет возможность договориться с Северусом о встрече. Зайдя в класс, я, не задумываясь, села рядом со Снейпом.

— Привет, Северус. Как дела? — с улыбкой на устах, светски поинтересовалась я.

Он, робко улыбнувшись, ответил:

— Спасибо, нормально. А ты как?

— Хорошо, — улыбнулась я. — Северус, у меня идея: ты не хотел бы вместе со мной сделать сегодня домашнее задание?

— А ты, правда, хочешь этого или… — подозрительный взгляд в сторону Мародеров.

Я вздохнула: ну почему он такой подозрительный? Они ж ему пока ничего не сделали.

«Это пока» — резонно уточняет мой внутренний голос. И опять я покоряюсь, все равно он прав.

— Да, Северус, я действительно этого хочу, — твердо сказала я. — Не хотела бы, не предлагала бы.

— Ну, раз ты сама хочешь, то я не против. Тогда давай часов в семь в библиотеке? — уже смелей улыбается он.

— Да, семь мне подходит, — улыбнулась я.

Вот так составляется мое расписание на вечер: ужин, разговор с Сириусом и совместное посещение библиотеки со Снейпом и Лили. Та еще перспективка… О, Лили!

— У меня для тебя будет маленький… сюрприз, — поморщившись на этом слове, добавила я.

— Сюрприз? Ладно, давай конспектируй, списать все равно не дам.

Я кинула на него пораженный взгляд. Невероятно! Он смутился, видно, подумал, что что-то не то сказал.

— Все в порядке, просто… Просто в старой школе это говорила всегда я, — объяснила я и тихо засмеялась.

Он наклонил голову вниз, но его плечи предательски подрагивали. Наш разговор прервала МакГонагалл, накричав на не в меру развеселившихся Джеймса и Сириуса.

* * *

На Истории Магии я спала, подперев голову руками. Лили тоже не очень следила за монотонной речью бестелесного профессора. Сириус и Джеймс, не стесняясь, обсуждали свои планы на повышенных тонах, иногда казалось, что они говорят громче Бинса. Надо что-то сделать, пока я вообще не заснула. И ночь, и утро у меня были не очень приятными относительно сна, скажу прямо.

— Гермиона. Гермиона, ты спишь? — дернула меня за рукав моя рыжеволосая подруга. — Гермиона, просыпайся!

— А? Что случилось? — подпрыгнула на своем месте я. — Лили? Какого…? Я была занята.

Она фыркнула и ответила:

— Да видела я, какая ты занятая была. Я тут вспомнила, что мы собирались утром составить список кандидатов на роль Незнакомца. Так давай сделаем это сейчас.

— Лили, мы на уроке, — сонно ответила я, с трудом разлепляя глаза.

— Ну, то, что мы на уроке, не мешает же тебе спать, — хохотнула она. — Так почему бы тебе не присоединится к общественно-полезному делу и не помочь мне со списком?

— Ну-у-у… хорошо, — ответила я, снова подпирая голову руками. — Во-первых… — я зевнула, — во-первых, Джеймс.

— Та-а-ак… — протянула Лили, записывая имя к себе в блокнот. — Еще, я думаю, можно записать Тома и Джека Тайлера, он тоже из Рейвенкло, — продолжала писать она. — Кого еще? Эй, Гермиона, просыпайся! Кого еще? — повторила вопрос Лили, когда я открыла глаза.

— Еще? — растерялась я, но, быстро вспомнив про список Лили, предположила: — Можешь еще Поттера записать, — и снова закрыла глаза.

— Гермиона!

Я встрепенулась и потерла глаза кулаками.

— Ну, все, все. Я проснулась.

— Гермиона, Поттера ты уже называла.

— Правда? — удивилась я. — Ну, мне кажется, что это он. Подумай, почему бы и нет?

— Думаешь?.. — она задумалась и наконец-то оставила меня наедине с моим сном.

* * *

На ужине Сириуса не было, где он был, Джеймс мне не сказал. Наверняка они новую шутку готовят, — думала я, идя в Северную Башню.

Зайдя на крышу, я была приятно удивлена: по кругу были расставлены свечи, напротив двери, на парапете, лежал плед, на котором стояла бутылка вина, два бокала и вазочка с шоколадными конфетами. Рядом со всем этим великолепием, перекинув одну ногу через парапет, сидел Сириус в белой рубашке с подкатанными до локтя рукавами и небрежно расстегнутым воротом, который закрывали длинные черные волосы, и с широкой улыбкой на устах.

— А вот и ты! Я уж было подумал, не поймала ли тебя наша «ЗвЗ». Собирался идти тебя спасать, — тихо рассмеялся он. — «ЗвЗ» — это «Заноза в Заднице».

— Ну, если ты про Филча, то я высыпала весь корм Миссис Норрис в мусорное ведро, и он ломает голову над тем, что ему теперь делать, — подмигнула ему я, озорно улыбаясь.

Он засмеялся и, спрыгнув на пол, подошел ко мне. Приобняв за талию, он повел меня к импровизированному столу.

— Присаживайся, — садясь как раньше и откупоривая бутылку, пригласил он.

Я аккуратно села на холодный камень и закинула ногу на ногу. Тем временем Сириус уже открыл бутылку и, наполнив бокалы, протянул мне один.

— Давай выпьем за этот чудесный вечер, — медленно протянул он. — Ведь такие приятные вечера бывают не часто.

Я, кивнув, чокнулась с ним бокалами и немного отпила.

— М-м-м-м… — вырвалось у меня. — Приятный вкус. Что это?

— Монтраше 1934 года. Одно из моих любимых. Я рад, что тебе оно понравилось, — мило улыбнулся он.

— Такое мягкое на вкус… — прошептала я и отпила еще.

— Эй! — засмеялся Сириус. — Смотри, не напейся.

Я тоже тихо засмеялась и подмигнула ему.

— А разве ты не на это надеешься? Споить и соблазнить? — игриво сказала я.

— Эх, блин! Меня раскусили! — улыбнулся он, но сразу же стал серьезным. — Так, почему «нет», Гермиона?

— Ты и сам должен понимать почему, Сириус, — тоже стала серьезной я. — Мы разные. Ты — бабник и меняешь девушек со скоростью света, а я — однолюб. Я не думаю, что ты сможешь хранить мне верность, а быть очередной девушкой в твоем списке я не намерена.

— Почему? Почему ты так думаешь? — воскликнул Блэк. — Разве я дал повод сомневаться во мне? Разве я имел какие-то отношения с другой девушкой, после нашего знакомства? И не говори мне, что мы всего три дня знакомы, что мало друг друга знаем… За это время я понял, что ты совсем другая, не такая, с какими я встречался раньше… И ты далеко не «очередная» девушка для меня. С тобой я чувствую, что… что…

— Что мир сужается до нас двоих, когда мы рядом, а все остальное кажется неважным, — закончила за него я.

Он улыбнулся и облегченно вздохнул.

— Верно, — счастливо улыбнулся он. — Значит, ты согласна быть моей девушкой?

Я задохнулась от его слов.

Что? Сириус Блэк предлагает мне встречаться? Но… но… но…

— О Мерлин, да…

Он вскочил на ноги и, счастливо улыбаясь, подбежал ко мне. Подняв меня на руки, он начал кружиться по крыше. Я обняла его за шею и, счастливо смеясь, откинула голову назад, подставляя волосы ветру.

Как же я люблю его! — была моя последняя мысль, а потом он меня поцеловал.

Ну, а почему бы и нет? Я так подумала, что если захочу подождать месяц-два и проверить наши, точнее его, чувства, то это ничего не изменит — мы так же будем целоваться и обниматься, но официально встречаться не будем, а это глупо, ведь я люблю его… Блин, вот влипла! У-у-у-у… И когда только успела?

— Я люблю тебя, — озвучила я свои мысли.

— Я тебя больше, — широко улыбнулся мой парень.

— Ну, это еще вопрос.

— Тут даже вопроса быть не может. Я люблю тебя так сильно, что сердце выскакивает из груди, когда я слышу твой голос, обнимаю тебя, целую, прикасаюсь, — зашептал Сириус.

— Ладно, спорить действительно бессмысленно. Ты больше.

— Вот так-то лучше.

Сириус склонился к моим губам и нежно поцеловал.

— Хотя, нет… Знаешь, я все-таки люблю тебя больше, — лукаво улыбнулась я.

— Будем спорить, любовь моя?

— Может быль, милый, — засмеялась я.

Сириус восхищенно прикрыл глаза и поцеловал меня в уголок губ.

— Я смотрю сейчас на тебя, и мне на ум приходит одно стихотворение Байрона… М-м-м… Вот:

О, только б огонь этих глаз целовать

Я тысячи раз не устал бы желать.

Всегда погружать мои губы в их свет —

В одном поцелуе прошло бы сто лет.

Но разве душа утомится, любя.

Все льнул бы к тебе, целовал бы тебя,

Ничто б не могло губ от губ оторвать:

Мы все б целовались опять и опять;

И пусть поцелуям не будет числа,

Как зернам на ниве, где жатва спела.

И мысль о разлуке не стоит труда:

Могу ль изменить? Никогда, никогда.

— Ого, — пораженно прошептала я, после минутного молчания. — Откуда ты знаешь столько стихов?

— Ну, я как-никак аристократ и образование получил соответствующее, — прошептал мне в губы Сириус.

Внезапно я вздрогнула, вспомнив кое-что об образовании. Мне нужно идти в библиотеку. Застонав ему в губы, я опустила голову ему на плечо.

— Сириус, нам пора, — я подняла глаза и встретилась с непониманием в его глазах. — Сири… — я мимолетно поцеловала его в губы, — мне… нужно… в… библиотеку… — прерываясь на поцелуи, произнесла я.

— Какая библиотека, Гермиона? — страдальчески произнес он.

— Хогвартская, конечно же. Пойдем в гостиную, мне нужно захватить Лили.

— Ну, мы же только начали, Миона.

— Сириус, пойдем! И прекрати меня так называть!

На выходе он обернулся и взмахнул палочкой:

— Эванеско. Ну, идем уже, идем. Но, как только вернешься из библиотеки, посидишь со мной.

— Куда я от тебя денусь? — улыбнулась я.

Мы быстро преодолели ступеньки и направились в гостиную. Полная Дама что-то обсуждала с портретом рядом с ней, но нас впустила сразу же. Стоя в проходе в гриффиндорскую гостиную, мы с Сириусом наблюдали такую веселую картину: взбешенные Джеймс и Лили стояли посреди гостиной и дико кричали друг на друга, несколько студентов, которые еще не успели разбежаться по спальням, сидели, вжавшись в кресла, и тихо попискивали.

— Все, Лили, — крикнул Джеймс, — раз ты не хочешь со мной нормально разговаривать, то я ухожу! — и, картинно развернувшись, зашагал в сторону лестниц в комнаты мальчиков.

— Ну и иди!! — крикнула ему вслед Лили, тряхнув головой.

Я вырвала свою руку из руки Сириуса и побежала за Джеймсом. Догнав его у подножья лестницы, я схватила его рукав и дернула на себя.

— Джеймс, стой! Стой, я сказала! — и, отпустив его рукав, потащила вырывающегося Поттера назад к Лили.

— Так тебе настолько противно мое общество, что ты возвращаться не хочешь? — закричала Лили. — Ну, тогда я сама уйду! — и развернулась в сторону комнат девочек.

Я отпустила руку опешившего Поттера и бросилась за подругой.

— Лили, стой! Стой же!

И, схватив ее за руку, потащила к Джеймсу.

— Эванс, не мели чушь!

— Так, стоп! — смотря на открывшую рот для ответа подругу, крикнула я. — Прекратите оба!! — они перевели на меня удивленные взгляды. — Из-за чего вы поссорились?

Оба нахмурились и задумались.

— Гермиона, ты серьезно думаешь, что они помнят? — засмеялся Сириус.

— Вместо того чтобы смеяться, лучше помог бы мне! — сказала я, смотря на него с нежной улыбкой.

Ну, не могла я сдержать улыбки, глядя на такого милого Сириуса.

— Влюбленные — как дети, право слово, — вздохнула я.

— Кто бы говорил!! — синхронно фыркнули Поттер и Эванс.

— Малыш, ты хотела в библиотеку. Чем быстрее пойдешь, тем быстрее освободишься, а чем быстрее ты освободишься, тем больше времени мы проведем вместе.

— Точно. Лили нам пора в библиотеку. Ты не забыла? — заговорщицки спросила я. — Заниматься.

— А-а-а, точно, «заниматься», — понимающе кивнула Лили.

— Да, закончите этот милый разговор позже, — нетерпеливо сказала я и, схватив Лили за руку, потащила ее к выходу.

На выходе я повернулась и, мимолетно поцеловав Сириуса в губы, прошептала:

— Я скоро вернусь. Ты даже соскучиться не успеешь.

— Я уже скучаю, — хмыкнул Бродяга.

Я засмеялась и потащила Эванс из гостиной. По дороге в библиотеку меня подвергли инквизиторскому допросу по поводу моих отношений с Сириусом. Я вздохнула с облегчением, только когда мы дошли до обиталища мадам Пинс. Быстро глянув на часы — десять минув восьмого, — я потащила Лили в секцию зелий, где надеялась найти Северуса. И я не ошиблась: он сидел за столом и увлеченно читал какую-то книгу, изредка что-то выписывая на пергамент.

— Прости, Сев, мы немного опоздали, — улыбнулась я. — Ты не скучал?

Он поднял на меня глаза и, улыбнувшись, покачал головой.

— Нет, я читал, Гермиона, — и, повернув голову в сторону Эванс, потрясенно выдохнул: — Лили… Что ты здесь делаешь?

— Это мой тебе сюрприз, Северус. Я пойду, поищу одну книгу, а вы тут поболтайте.

Я ободряюще подмигнула Снейпу и легкой походкой направилась искать что-нибудь из легкого чтения…

Да-а-а… — бродя по секциям библиотеки, думала я. — Хорошо, что Лили решила помириться с Северусом, а то он какой-то одинокий.

О! Секция «Поэзия». Чудно-чудно. Надо тоже что-нибудь почитать из стихотворений, а то Сириус закидывает меня стихами, а я только восхищенно хлопаю ресницами.

Шекспир, Байрон, Мицкевич, Гюго… Та-а-ак, а что у нас на этой полке? Есенин, Пушкин, Тютчев, Фет… Ого… Откуда здесь русские классики?

Я никого из них не знала — в магловской школе мы учили только английскую литературу, а зарубежная преподается только в старших классах. Я взяла в руки потертый томик Тютчева — просто его фамилия мне больше всего понравилась — и стала листать его. Красивые стихи… Особенно «О, как убийственно мы любим…» Класс… Вот это поэзия! Надо будет у Сириуса спросить, знает ли он этот стих. Аристократ, блин!

Я фыркнула и, поставив томик на место, пошла обратно в секцию Зелий. Ну, двадцати минут, думаю, им хватило. Взяла по дороге первую попавшуюся книгу и направилась к столу, за которым сидели Лили и Северус и, улыбаясь, разговаривали.

— О, смотрю, примирение прошло успешно, — заулыбалась я.

Снейп поднял на меня счастливые глаза и радостно улыбнулся:

— Спасибо тебе, Гермиона! Большое спасибо!

— Да ладно, — отмахнулась я, — вы бы и без меня помирились.

Я, конечно, лукавила, но им-то откуда знать? А так, Гарри будет спокойно ходить на Зельеварение к «дяде Севу». Ого, круто звучит! Представив, как эти слова произносит Гарри, я начала смеяться. Да, уж. Как-как, но, чтоб «дядей Севом» — Гарри!! — Снейпа!!!

— Чего смеешься? — улыбаясь, спросила Лили.

— Да так. Не обращайте внимание. Так о чем вы говорили?

— Мы спорили по поводу шкуры бумсланга в Оборотном зелье. Лили говорит, что ее можно заменить спорышом и сушеными златоглазками, а я говорю, что она незаменима.

— Ну, вообще-то, Северус прав, Лили. Хотя и Лили права тоже.

— Я же говорила, что где-то читала про это! А ты все: «Нет, нет».

— Гермиона, объясни, — потребовал Снейп, растерянно глядя на меня.

— Заменить можно, но тогда действие зелье длится не час, а всего несколько минут, потому что шкура влияет, главным образом, на время действия зелья.

— Что, серьезно?

— Сев, ты что, не знал этого? — удивилась Лили.

— Так! Я за книгой по Оборотному зелью, — Северус задумчиво повернулся и пошел искать нужную ему книгу.

— Что ты делаешь? — спросила я, глядя, как Эванс что-то пишет на пергаменте.

— Эссе по Чарам.

— Ой! Я же его тоже не написала.

И, достав свиток и чернильницу из сумки, взялась за перо…

Через пятнадцать минут пришел Сев с глазами-блюдцами.

— А ведь, правда. Как я этого раньше не заметил?

— Забудь, Сев, — махнула рукой я. — Мы тут Чары делаем, присоединяйся.

Он улыбнулся и достал из сумки учебник по Чарам. Полчаса мы молча сидели и писали эссе. Я поставила точку и посмотрела на своих друзей — они еще дописывали. Я вспомнила, что в гостиной меня ждет Сириус, и мечтательно улыбнулась.

Лили, увидев мою улыбку, захихикала и спросила:

— Про кого это думаешь, что на лице такая глупая улыбка, не про Флитвика ли? — засмеялась Лили, к ней присоединился и Северус.

— Ах, так вы, да?!

Я оглядела комнату в поисках предмета, которым можно швырнуть в этих двух. Книги — жаль, это же книги, это же святое! А вот чернильницу не жаль. Я окунула туда пушистый конец пера и брызнула на них. О-о-о-о, какие они смешные, «в крапинку». Я согнулась пополам от хохота.

Они недоуменно переглянулись и тоже захохотали. Отсмеявшись, я глянула на часы — двадцать минут девятого. Нужно уже в гостиную идти. Я перевела взгляд на растерянную Лили — она пыталась оттереть чернила, но вместо этого только размазала их и теперь была как разведчик времен Второй мировой.

— Лили, они же магические, их можно смыть только специальным раствором.

Сев посмотрел на нашу рыжую подругу и тоже засмеялся.

— Специальным? — испугалась Эванс.

— Не бойся, он у меня есть, я тебе дам. А у тебя есть, Сев?

— Да, есть.

— Народ, через полчаса отбой, давайте расходится.

Лили фыркнула:

— Просто сказала бы, что тебя «кое-кто» ждет.

— А, может, не меня одну ждут, — парировала я. — Ты не забыла про своего Незнакомца?

Лили выпрямилась и сказала:

— Да, нам уже пора, правда.

Сев усмехнулся и стал складывать вещи.

— Давайте завтра сходим погулять после обеда, а? — предложила Эванс.

— Я только «за». А ты, Сев?

— Да, я свободен.

— Вот и хорошо. Тогда, до завтра.

— Пока, — улыбнулся на прощание Северус.

* * *

Того, кого я искала, в гостиной не оказалось, но там были Фрэнк и Алиса.

— Фрэнк, Али, вы не видели Сириуса?

— Все Мародеры куда-то ушли еще полчаса назад, — ответил Фрэнк.

— А куда, ты не знаешь?

— Нет, но Блэк и Поттер улыбались улыбками «мы пошли на дело».

— Понятно.

И долго мне его ждать? Ладно, почитаю, что-нибудь. Я взяла книгу по Нумерологии, но не успела прочитать и параграфа, как из своей комнаты вылетела Лили.

— Гермиона, Алиса, вы представляете, мой Незнакомец подарил мне огромного медведя! — благоговейно прошептала она. — Он такой ми-и-илый!

— Кто, медведь или Незнакомец? — театрально растерялась Али.

— Мэндес, завидуй молча.

Я засмеялась, ко мне присоединился Фрэнк, а Алиса по-детски надула губки, пытаясь сдержать смех. Тут портрет Полной Дамы отъехал, и перед нами престали смеющиеся Мародеры.

— Ну, и где вы были?

— Гермиона! — воскликнул Сириус. — Ты не поверишь, что мы сделали.

Он подбежал ко мне и, плюхнувшись на диван, посадил меня к себе на колени.

— От чего же? Расскажешь — поверю, — заинтересовалась я, обнимая его.

— Ну-у-у, мы немножко насолили нашей любимой Кронкинг.

Это наша преподавательница по ЗОТИ, довольно вредная старушенция, скажу я вам, а Сириуса и Джеймса особенно не любит.

— Так вот, мы трансфигурировали все ее белье в розовые кружевные пеньюарчики…

— …а вместо сока налили любовного зелья и планируем завтра с утра зайти к ней с вопросами по домашке, — закончил за него сияющий Поттер.

Все присутствующее в гостиной засмеялись, и даже я, представив эту злобную женщину в розовом пеньюаре, уткнулась Сириусу в шею и тихо засмеялась. А вот Лили нашего веселья не разделяла. Она вся напряглась, и началось…

— Джеймс Поттер, ты — самодовольный болван! Как ты мог? Это же преподаватель!

— Слава Мерлину, что ты у меня не такая, — тихо проворковал мне на ухо Сириус.

— …а если она узнает, кто это сделал, то наш факультет лишится сотни баллов! — продолжала кричать Эванс на виновато опустившего глаза Поттера, а мы с Сириусом были слишком заняты, чтобы вслушиваться в Лилины речи.

— О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепости страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,

Ты говорил: она моя...

Год не прошел — спроси и сведай,

Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,

Улыбка уст и блеск очей?

Все опалили, выжгли слезы

Горячей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече,

При первой встрече роковой,

Ее волшебны взоры, речи

И смех младенческо-живой?

И что ж теперь? И где ж все это?

И долговечен ли был сон?

Увы, как северное лето,

Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором

Твоя любовь для ней была,

И незаслуженным позором

На жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!

В ее душевной глубине

Ей оставались вспоминанья...

Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,

Очарование ушло...

Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

То, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья,

Как пепл, сберечь ей удалось?

Боль злую, боль ожесточенья,

Боль без отрады и без слез!

О, как убийственно мы любим!

Как в буйной слепости страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!.. — ответил на мой вопрос про Тютчева Сириус.

— Кстати, это один из моих любимых поэтов, я много его стихов знаю, — подмигнул мне он. — Как тебе мои познания в мировой литературе?

— Невероятно. Как в твоей голове все это помещается? — спросила я и для убедительности взяла его за голову и потрясла.

— Эй, солнышко, ты мне прическу испортила! — Сириус картинно поправил волосы и вслед за мной рассмеялся.

На нас отвлеклась кричащая на Джеймса Лили.

— Блэк!

— Вот, теперь и тебе достанется, дружище...

— Мерлин, Сохатый, ты просто искришься добротой!

— Блэк, слушай меня! — окликнула его Лили. — Ты ничем не лучше Поттера и…

— Слушай, Эванс! Когда я захочу, чтобы на меня накричали, я тебя позову, — возвел глаза к небу Бродяга. — А теперь, будь так добра, оставь меня в покое, чтобы я мог пожелать спокойной ночи моей девушке.

— Гермиона, поддержи меня!

— Сириус, она права. Если об этом узнают, вас на месяц накажут, а у Рема вообще значок старосты отберут.

Сириус нахмурился и, переведя взгляд на Люпина, ответил:

— Если об этом узнают, мы не сдадим Лунатика, а вы подтвердите, что он был в гостиной.

— Мерлиновы кальсоны, Сири! Мародеры мы или просто погулять вышли? — махая руками, воскликнул Джеймс.

Гостиная взорвалась смехом, а Лили, легонько ударив его по руке, прошипела:

— Прекрати паясничать, Поттер! Не строй из себя шута!

— Лили, милая, так что там тебе твой Незнакомец прислал? — поинтересовалась я, отвлекая ее от этой темы.

* * *

Когда я утром спустилась в гостиную, ко мне подошел какой-то четверокурсник и передал записку. Сверху было написано, что она от Сириуса. Развернув ее, я прочитала:

«С добрым утром, красавица.

P.S. Целовать в записке не буду, поцелую при встрече»

— Что там, Гермиона? — поинтересовалась Эванс, заглядывая ко мне через плечо.

— Это от Сириуса, — я быстро спрятала записку.

Лили хмыкнула.

— Любовные записочки?

— Ну, я хоть знаю от кого.

Эванс надулась и отвернулась.

— Мерлин, Лили. У тебя же есть предположение кто это?

— В том-то и дело, что нет, — безнадежно покачала головой моя подруга.

— Лили, задумайся!

Моргана Великая, сколько можно? Неужели Джеймс настолько безнадежен в ее глазах? Нужно будет сказать ему, чтобы признался ей.

— Ну, кто это может быть?

— Девочки, пошлите на завтрак, — крикнула долгожданная Алиса, спускаясь по лестнице.

Дойдя до двери в Большой Зал, Лиса опасливо заглянула в щелочку: все спокойно. Мы легкой походкой прошли до нашего стола и стали быстро уплетать еду, ведь потом будет не до этого.

Минут через десять в Большой Зал с диким криком вбежали Сириус и Джеймс, комично махая руками, а за ними бежала профессор Кронкинг с бешено искрящимися глазами в розовой мантии и двумя букетами цветов. Как только ее задержали за руки Слизнорт и Хоук — профессор полетов, — Сириус и Джеймс упали на лавочку и принялись хохотать как ненормальные.

Выйдя из ступора, весь Зал присоединился к ним, даже слизеринцы и те хохотали, схватившись за животы. Дамблдор закашлялся, и в его кашле отчетливо был слышен смех, а МакГонагалл — это та самая строгая МакГонагалл, которую я знаю — прыснула как девчонка и спрятала лицо в руках. Видно Кронкинг для них что-то вроде Локхарта в наше время — ее все терпеть не могут.

Слизнорт пять минут бегал за зельем, за это время в Большем Зале смех не прекратился, так как Кронкинг беспрерывно посылала воздушные поцелуи Джеймсу и Сириусу, а те прятались от нее за нас с Лили, из-за чего та посылала нам взгляды, которым позавидовал бы сам Василиск.

Как только она выпила зелье, то вскрикнула визгливым голосом:

— БЛЭК, ПОТТЕР, вы умрете страшной смертью, это я вам обещаю!

— А мы-то тут при чем? — в один голос поинтересовались парни.

Та начала подходить к ним, но Сириус не своим голосом закричал:

— Не приближайтесь ко мне, я не могу ответить на Ваши чувства, у меня девушка есть!

Весь Зал опять согнулся пополам от хохота, а Сириус невинно хлопал глазами, в которых я заметила искорки смеха. Профессор зарычала и, резко повернувшись, удалилась из смеющегося Большого Зала.

— Мистер Поттер, мистер Блэк, прошу пройти вас в мой кабинет, — сказал профессор Дамблдор, и, развернувшись, вышел из Зала.

Сириус и Джеймс переглянулись и, усмехнувшись, последовали за ним.

* * *

На Зельеварение они пришли только в конце урока. Бродяга посмотрел на меня и успокаивающе улыбнулся. Мы с Лили немного опешили от их спокойствия, ведь за такую шутку, наверное, наказание назначили серьезное. Я оторвала кусочек пергамента, на котором записывала состав зелья, и написала:

«Сириус, Джеймс, что вам сказал Дамблдор? Г. и Л.»

Прочитав записку, парни фыркнули и быстро написали ответ.

«Неделя отработок у Кронкинг, и отстранили от матча с Хаффплаффом. С. и Д.»

Ох, слава Мерлину и Моргане, а то я уже грешным делом подумала, что их выгонят. Но отработка на неделю у Кронкинг — это жестоко, даже для их выходки. Это старая ведьма замучает их до смерти.

Как только прозвенел колокол, Сириус сорвался с места и, приподняв меня над полом, стал целовать. Мысли как всегда смешались, а со стороны девушек послышалось завистливое шипение. Я, не обращая внимания на их реакцию, обняла Сириуса за шею и ответила на поцелуй не менее страстно.

— Я же обещал, что поцелую тебя при встрече.

Я счастливо улыбнулась, а он начал покрывать мое лицо быстрыми поцелуями.

— Я люблю тебя, мое солнышко. Не хочешь сегодня после отбоя прогуляться по окрестностям замка?

— С удовольствием, — прошептала я ему в губы.

Следующим уроком у нас было ЗОТИ и мы, взявшись за руки, поспешили туда. Как назло, Защита была у нас со слизеринцами, а они глупо хихикали на каждое замечание профессорши в сторону Мародеров. В средине урока, когда Джиму и Сириусу уже порядком надоели оскорбления, и они собирались ответить ей, пришел какой-то парень и сказал, что ее вызывает к себе директор.

Как только она скрылась за дверью, Уолден Макнейр сразу же подал голос:

— Что, Блэк, Поттер, ваши грязнокровки настолько плохи в постели, что вы предпочли им эту старую каргу?

Слизеринцы мерзко захихикали, а Джеймс и Сириус сжали кулаки.

Не успела я сказать, чтобы они не обращали внимания на этих придурков, как с другого конца класса послышался высокий голос:

— Ты позоришь древнейший чистокровный род Блэков, общаясь со всяким отребьем, вроде этих!

— А не пойти ли тебе, Белла, со всей своей чистокровностью прямиком в задницу? — вальяжно развалившись за партой, поинтересовался Сириус.

— Как ты смеешь так неуважительно относиться к вопросам крови? — взревел Джонатан Эйвери, побледнев и покраснев одновременно.

Сириус взглянул на него из-под черной челки и обеспокоено поинтересовался:

— Эйвери, ты подал голос? Я думал ты тявкаешь только Непростительные и исключительно по приказу Волан-де-Морта.

От Его имени все вздрогнули, а слизеринцы зашипели. Всем было известно, что Эйвери туповат, да еще и Пожиратель Смерти, но никто не осмеливался сказать это прямо… никто, кроме Сириуса, конечно.

— Как ты смеешь произносить имя Темного Лорда? — злобно прошипела вскочившая Белла.

— Блэк, ты что, не знала что ли? — выровняв спину, Джеймс театрально удивился. — Мы же с ним каждый вечер выпиваем и давно уже на «ты».

Гриффиндорцы засмеялись, а слизеринцы впали в тихий шок от такой наглости. О Боже, что они делают? Слизеринцы же не посмотрят, что находятся в школе и заавадят на месте! Мерлин, сохрани их бестолковые головы.

— Закрой свою поганую пасть ты, предатель крови, и не смей так говорить о нашем повелителе!

— Мерлин, Мальсибер, как пафосно. А не боишься получить Авадой в лоб от Волан-де-Морта за раскрытие маски Великого Пожирателя, — на этих словах Сириус театрально поднял руки вверх, — перед нами, простыми смертными? — прискорбный вздох и покачивание головой.

— Я ненавижу тебя, Сириус, слышишь? — крикнула на весь класс Беллатриса.

— Слышу, слышу, — тоном Зайца из «Ну, погоди!» ответил Бродяга и махнул рукой.

Гриффиндорцы уже в открытую смеялись над шутками парней, а Беллатриса продолжала:

— Я убью тебя, сволочь! Ты поплатишься за все те слова, которые только что произнес!

Сириус сделал страшные глаза:

— Мерлин, Сохатый, мне нужно спрятаться в бомбоубежище, а то дорогая сестрица выпустит из меня кишки.

Джеймс сочувственно покачал головой и подыграл ему:

— Бродяга, успокойся. Мы спрячем тебя от этой коварной женщины. Конечно, если посчитать ее ежедневные угрозы, то хоронить мы тебя будем в закрытом гробу.

Мерлин, что он несет? Я уже начинаю злиться…

А Сириус с Джеймсом продолжают разыгрывать комедию:

— Но ты хоть всплакнешь у могилки, друг?

— Куда ж я денусь? — смиренно произнес Поттер, прикрывая рукой глаза.

Гриффиндорцы уже чуть ли не по полу катаются от смеха. Я дернула Сириуса за рукав, и он обернулся.

— Заканчивай этот спектакль!

Он только ехидненько улыбнулся. И как ни в чем не бывало, повернулся к Джеймсу, предварительно подмигнув своей кузине.

— Помяни мое слово, братец, твоя смерть будет от моей руки!

— Вам придется становиться в очередь, мисс Блэк, — раздался довольный голос Кронкинг из-за наших спин. — Двадцать балов с Гриффиндора, мистер Блэк, и подойдите ко мне после урока, я назначу Вам наказание.

— За что? — изумленно воскликнул Джеймс, вскочив с места.

Ремус сочувствующе нахмурился и кинул недобрый взгляд в сторону преподавателя. Питер испуганно сглотнул.

— Вы хотите присоединиться к Блэку, Поттер? — обманчиво ласковым голосом поинтересовалась она.

— Сохатый, заткнись и сядь на место!

— Мой Вам совет, Поттер, послушайте своего Блэка и сядьте, — приторно пропела она.

Примерно так прошло время до конца урока. В коридоре мы подождали Сириуса, он вышел из кабинета с кислой миной. Я подошла к нему и нежно обняла.

— Что за наказание?

— Дополнительная неделя отработок у нее, — недовольно буркнул он, обнимая меня в ответ и зарываясь лицом в мои волосы. — М-м-м-м… Что бы я без тебя делал? Как же я все-таки люблю тебя.

Я откинула голову назад и запустила пальцы в его волосы. Сердце учащенно забилось, и я выдохнула в ответ:

— Я тоже люблю тебя…

В наш маленький рай ворвалось настойчивое покашливание, и строгий голос произнес:

— Во-первых, вы в коридоре и уже собрали вокруг себя толпу малолеток с открытыми ртами. А во-вторых, нам пора на обед, а потом мы с Гермионой идем гулять.

Мы отстранились друг от друга и посмотрели по сторонам: действительно, вокруг собралось куча студентов, в основном студенток, с третьего по седьмой курс, которые, не стесняясь, наблюдали за нами. Еще бы — такая сцена! Я покраснела и спрятала лицо на груди своего парня, он лишь ухмыльнулся и повел меня в Большой Зал.

* * *

После обеда, поцеловав Сириуса на прощание и пообещав, что скоро вернусь, я схватила Лили и потащила ее из замка. Погода стояла отличная, и Северус, без привычной черной мантии, ждал нас на крыльце в одном свитере. Оказывается, он может нормально одеваться, если захочет.

— Привет, Сев, — в один голос поздоровались мы и, переглянувшись, засмеялись.

Снейп присоединился к нашему смеху и кивнул нам в знак приветствия.

Отсмеявшись, мы решили пройтись вдоль кромки Запретно Леса. Северус рассказывал нам про всякие травы, которые он здесь собирал, и я поняла, почему его взяли преподавать, у него действительно здорово это получается, если он не оскорбляет всех и каждого.

— Сев, мы тут тебе кое-что сварили, думаю, тебе понравится, — робко начала я.

Ой, не дай Мерлин, он сейчас начнет кричать, и все мои усилия пойдут прахом. Я зажмурилась и протянула ему флакончик с жидкостью. Он открыл его и придирчиво принюхался, а потом хмыкнул и положил его себе в карман. Фу-у-ух, пронесло!

— Спасибо, шампунь приятно пахнет, — ехидно ухмыляясь, произнес он.

Мы с Лили довольно улыбнулись, а Сев продолжил свою лекцию. Примерно через час блуждания по территории Хогвартса, мы заметили приближающуюся к нам Алису, меня очень обеспокоило то, что она была бледнее полотна.

Подбежав к нам, она схватила мою руку и, отдышавшись, сказала:

— Бродяга, Лунатик и Сохатый, — взгляд в сторону Лили, — в больничном крыле. Сохатый пострадал очень сильно, а у Бродяги сильная кровопотеря.

Мерлин Великий, что случилось? — я хотела задать этот вопрос, но губы меня не слушались, по ходу дела, с Лили то же самое.

Мерлин, Алиса не молчи! Скажи же, что случилось! — кричал мой внутренний голос.

— А что случилось? — безразлично поинтересовался Северус, немного кривясь.

Ну, хоть он догадался спросить…

— На них напали слизеринцы, когда они выходили из гостиной. Они отбивались как могли, но их было девятеро на четверых. Ремуса они не трогали, поскольку он им ничего не сделал, а от Питера толку мало. Сириус и Джеймс в очень плохом состоянии.

Я сорвалась с места и побежала в больничное крыло. Пока я бежала, единственное, что я слышала — это быстрые шаги Лили у меня за спиной и стук собственного сердца.

Забежав в больничное крыло, я тут же начала отодвигать все ширмы, ища Сириуса. За одной из ширм спал Ремус с перевязанной головой, возле него сидела всхлипывающая Виктория и нежно поглаживала его по руке. За соседней ширмой, к которой подбежала Лили, лежал с перевязанной ногой и покалеченной рукой Джеймс, над которым колдовала мадам Помфри. А за третьей, лежал без сознания бледный, как смерть, Сириус. Он был весь в мелких порезах, но они были, по всей видимости, довольно глубокими, поскольку кровь яркими пятнами залила когда-то белоснежную рубашку. О, Мерлин! Что с ним?

Видимо, последний вопрос я задала в слух, поскольку мне ответил профессор Слизнорт, вливавший в него какое-то зелье:

— Он потерял много крови, результат многочисленного Секо. Но более никаких серьезных проблем нет. Несколько гематом и ушибов, ну, и огромная потеря крови.

Я испуганно вздрогнула и, подбежав к постели, порывисто обняла безжизненное тело любимого, вообще успокоенная словами профессора. Мерлин, он такой холодный…

Нет, Гермиона, не думай об этом! Он жив-жив-жив-жив… — твердила я, целуя холодные губы, веки, скулы.

Из-за соседней ширмы послышался крик мадам Помфри, которая требовала от Лили уйти и не мешать ей работать с больным. Я хмыкнула — если уж Лили пришла сама, то Джеймс ее не отпустит ни за какие коврижки.

Через мгновение все поменялось: за ширмой что-то упало и разбилось, послышался требования Джеймса, чтобы Лили осталась здесь. Но самое главное… голова в моих руках пошевелилась, и с губ Сириуса сорвался хриплый стон.

Он медленно приходил в себя и, когда открыл глаза, криво улыбнулся:

— Так приятно знать, что о тебе кто-то беспокоится.

— Ш-ш-ш-ш… — я приложила палец к его губам, который он тут же начал целовать. — Тише, молчи. Тебе нужно отдыхать. Давай ты попытаешься заснуть, а я буду сидеть рядом.

Сириус хрипло рассмеялся:

— Герми, ты, правда, думаешь, что я смогу заснуть?

— Что вообще случилось? Что сказал Дамблдор? — поглаживая его волосы, поинтересовалась я. — Ведь он был у вас?

Сириус кивнул и стал рассказывать:

— После обеда мы пошли на Астрономическую башню, покурить, — я неодобрительно покачала головой, а он продолжил: — Ну, а потом в гостиную. Там мы смеялись над составом одного эйфорийного зелья, в состав которого входят козюльки злотоглазика. Я тебе потом его покажу, — легкая улыбка озарила его лицо. — А потом мне показалось, что вы с Лили загулялись, и потащил всех искать вас. Но, как только мы вышли из гостиной, на нас обрушился шквал заклинаний и кулаков, началась потасовка, на Джеймса упала статуя, а Рема ударил по голове Кребб, ну, а со мной «беседовали» Эйвери, Мальсибер и Макнейр, а Секо — это подарочек от любимой сестрицы.

— Ну, если Дамблдор их не отчислит после такого, то я сама их поубиваю! — гневно прошипела я, ласково гладя Сириуса по щеке.

— А, он и не отчислит.

— Это почему? — возмутилась я. — Отчислит, как миленький.

— Не-а, — покачал головой мой больной, — мы ему ничего не сказали. Мы хотим сами отомстить, и у меня есть уже парочка идей. Как только увижу Джеймса, поделюсь с ним.

— А со мной ты не хочешь поделиться?

Сириус улыбнулся, приподнялся на локтях, болезненно поморщившись, и неловко поцеловал меня.

— Прости, любимая, но девушкам такое слушать неприлично.

Я вздохнула и обняла его. Он притянул меня к себе и уткнулся носом в шею.

— Сириус, было бы куда лучше, если бы вы все рассказали директору.

— Гермионочка, ты же понимаешь, что мы все равно им отомстим, а Дамба может только исключить их, что нам явно не поможет, а так…

— Мисс Грейнджер, немедленно покиньте медпункт! — взорвалась мадам Помфри при виде меня, сидящей на постели Блэка.

— Мадам, она еще пять минут посидит и уйдет, — заверил ее Бродяга.

— Нет, ну что за молодежь пошла, а? — всплеснула руками колдомедик. — Только мисс Эванс и мисс Стивенс выгнала, а тут еще и вы. Прям дом свиданий! А ну, марш отсюда! — рявкнула последнюю фразу мадам Помфри. — Больному нужен покой и отдых.

Я быстро поцеловала Сириуса и убежала в коридор. За дверью меня ждала Лили.

— А где Тори?

— Она убежала в библиотеку, говорит, что видела в какой-то книге заклинание от головной боли, а то Рему зелья не помогают вообще. Как Сириус?

— Плохо, — вздохнула я. — У него куча порезов от Секо, большая кровопотеря и я подозреваю, что куча синяков на теле.

— Эти слизеринцы… — Лили тихо выругалась, и я полностью согласилась с эпитетами, которыми наградила их подруга. — Ты знаешь, что они намерены мстить?

— Да, Сириус сказал, что Дамблдора в это они вмешивать не будут. Боюсь, начнется целая межфакультетная война.

— Это точно.

— Как у вас с Джеймсом? — спросила я, подходя к портрету Полной Дамы.

Лили покраснела.

Так-так-так! Неужели...

— Ну? — лукаво улыбнулась я.

— Он меня поцеловал, — Лили расплылась в счастливой улыбке.

Ох, ну наконец-то! Я тоже широко улыбнулась.

— Я так рада за вас, — воскликнула я. — Веселый гиппогрифф, — назвала я пароль, и мы вошли в гостиную полную народа.

— А я как рада. Представляешь, он признался мне, что Незнакомец — это он. Я так счастлива! А еще он сказал, что ты тоже знала об этом, — она подозрительно покосилась на меня.

Я уселась на диван и склонилась над книгой, пряча глаза.

— Ну-у-у… да, я знала, но обещала Сириусу, что буду молчать, — я улыбнулась. — Так вы теперь вместе?

Лили засияла.

— Да! Да, да, да! — воскликнула она и радостно закружилась по гостиной в диком танце.

Я засмеялась, и она потащила меня присоединится к ней.

* * *

Последующий месяц выдался тяжелым для всех. Мы с Лили практически не вылезали из больничного крыла. Только делать уроки, иногда, правда, Северус вытаскивал нас погулять, а так мы все свободное от уроков время проводили с нашими больными. Ремуса выписали через неделю, а вот Блэка и Поттера держали до начала октября. За то время, что они провели в больничном крыле, их отработки сгорели, а матч они и так пропустили, они долго потом иронизировали по этому поводу. А вот слизеринцы возомнили себя хозяевами школы и стали издеваться над младшими, всеми командовать и только теперь все ощутили, каким тормозным фактором были для них Мародеры, которые все время ставили их на место. Так что не удивительно, что по возвращении Сириуса и Джеймса в гостиной Гриффиндора закатили вечеринку. Мы всемером — я, Сириус, Ремус, Сохатый, Лили и Фрэнк с Алисой — сидели на диванчике и креслах возле камина и беззаботно обсуждали всякую ерунду, когда вдруг перед нами с хлопком появился домовой эльф и поклонился Сириусу, на коленях которого удобно расположилась я.

— Мистер Сириус, сэр, Тилли сделал то, о чем вы просили.

— Отлично, Тилли, спасибо.

Эльф исчез, а Сириус поднялся и потащил меня из гостиной.

Джеймс хмыкнул, а Лили крикнула нам вслед:

— Вы куда?

— Не волнуйся, милая, они по своим личным делам пошли, — и засмеялся так красноречиво, что я покраснела.

Что Сириус задумал?

— Эм-м-м… Сириус, может, ты скажешь, куда мы идем?

— М-м-м-м… нет. Пожалуй, не скажу.

Мы поднялись на восьмой этаж, и подошли к стене. Я слишком хорошо знала эту стену и этот дуратский портрет Варнавы Вздрюченного, чтобы не узнать — Выручай-комната.

— Сириус, что мы здесь делаем? — обеспокоилась я, а сердце начало вытанцовывать что-то быстрое.

— Мы здесь ужинаем, — подмигнул мне он и обольстительно улыбнулся.

А ведь, действительно, их выписали из лазарета во время ужина, и мы не успели на него. Он толкнул появившуюся дверь, и я вошла в красиво обставленную комнату с приглушенным светом. На стенах обои кремового цвета, золотистые шторы, а пол был усыпан лепестками белых роз. В центре комнаты стоял столик, который был накрыт на двоих, на столике, покрытом вязаной скатертью, стояли свечи, два бокала и тарелки с золотым узором. Здесь были все блюда с ужина и бутылка его любимого вина.

Я не смогла сдержать восхищенного вздоха.

Сириус подошел ко мне сзади и, обняв за талию, прошептал на ухо:

— Я поражен стрелой амура,

Тебя ищу я средь людей,

Твоя прекрасная фигура…

Давно забыл я тишь ночей.

Мой сон подобен дивной сказке,

Такой чудесный и простой,

Я на балу и ты без маски,

Мы в танце кружимся с тобой.

Я радуюсь твоей свободе,

Которую ты обрела со мной.

Пусть нас простят любые боги,

Я счастье приобрел с тобой.

И жду тебя, как одержимый,

Твою улыбку, добрый взгляд,

Любовь во мне неукротима,

И нет уже пути назад.

Пусть будем радостны мы в мире,

И не ругают нас друзья.

Я посвящаю голос лире,

Связала нас двоих судьба.(1)

Я медленно повернулась к нему.

— Я люблю тебя, Сириус, — тихо сказа я, приближаясь к его губам.

— Нет, — выдохнул мне в губы Сириус, — не сейчас. Сейчас мы будем наполнять свои желудки, — и, улыбнувшись, повел меня к столу.

Ужен был изумительный и, когда я почувствовала, что глаза у меня слипаются, а идти никуда так не хочется, то загадала большую кровать. Сириус, пивший вино при появлении большой двуспальной кровати с пологом и шелковыми кремовыми простынями, поперхнулся, а я, смеясь, заботливо похлопала его по спине.

— Так! — возмущенно начал он. — Я думал, это я тебя соблазняю.

Я засмеялась, а Сириус, стащив меня со стула и перекинув через плечо, потащил к кровати. Я все еще смеялась, когда он бросил меня на постель и, склонившись, начал проводить дорожку поцелуев от уха до груди, постепенно расстегивая мою блузку. Через несколько секунд мой смех превратился в стоны, и я притянула его к себе, запуская руки в его чудесные волосы. Он провел руками от моей талии к груди, и я выгнулась ему на встречу, обхватывая его талию ногами. Я уже понимала, что должно произойти и совершенно не была против этого. Главное, успеть его предупредить…

— Сириус, — отрываясь от его губ, прошептала я, — любимый, ты же понимаешь, что будешь у меня первым?

Сириус застонал и начал целовать меня с еще большей страстью.

— Ты даже не представляешь, как я этому рад. Я так люблю тебя. Спасибо, что ждала меня.

— Я ждала бы тебя даже в другой жизни, — грустно улыбнулась я, он даже не понимает, насколько это правда…

Он счастливо улыбнулся, а я начала расстегивать его рубашку…

__________________

(1) — честно, я не знаю, чей это стих, но он мне очень понравился.

Утром мне обычно сложно просыпаться, но сегодня у меня было самое приятное пробуждение из всех возможных — я проснулась от прикосновения мягких губ любимого к моим губам. В уме пробежали картины прошлой ночи: ужин, кровать, поцелуи, ласки, любовь, боль, счастье… Сириус оказался потрясающим любовником (видимо, имел немалый опыт), а я всеми силами старалась не отставать от него. Все было просто замечательно: его губы, ищущие все новые уголки моего тела, его руки, ласкающие меня. Честно признаться, я никогда не представляла себе свой первый раз (была слишком занята спасением мира), но если бы я задумалась об этом, то мои мысли оказались бы слишком далеки от реальности. Я никогда не думала, что это может быть так… захватывающе. Он все равно сделал все лучше, что бы я себе не представляла.

Я сладко потянулась и обняла Сириуса за шею. Тот уже потянул руку к средоточию моей женственности, но я перевернула его на спину, и приняла позу наездницы. Мерлин, как это прекрасно… Наверное, так бывает только с любимым человеком.

О-о-о-о… Я даже посочувствовала всем тем девушкам, которым теперь придется обходиться без него, ведь я не собираюсь делить ни с кем свое сокровище. Он нежно придержал меня за талию, приподнимая и опуская. О, Мерлин, что он со мной делает!? Я тяжело вздохнула от наслаждения, а Сириус ускорил темп… Такое чувство, как будто внутри меня сжимается пружина, а в момент…

— Сириус, — простонала я.

А он припал к моим губам и тихо прошептал:

— Гермиона…

…а в момент величайшего наслаждения, она отпускает, унося куда-то «на седьмое небо».

Я обессилено упала на него, а он перекатил меня на спину и начал целовать. Это был «ленивый» поцелуй, мы наслаждались чувством, которое существует между нами.

И вдруг резко зазвенел будильник. Откуда здесь будильник? Сириус застонал и накрылся подушкой, а я, замотавшись в простыню, стала искать объект раздражения моего любимого. Он оказался на прикроватной тумбочке. И как он там оказался? Наверное, когда я загадывала кровать, подсознательно не хотела опоздать на занятия… Выключив будильник, я посмотрела на часы — полвосьмого. У нас еще полчаса до завтрака. Я запрыгнула Сириусу на ноги и начала его тормошить, но он никак не хотел вставать. Тогда я использовала другой способ: взяла подушку и ударила его по голове. Он резко выпрямился и ошеломленно захлопал глазами. Глядя на такого растерянного и растрепанного Сириуса, я невольно начала смеяться.

Он вник в суть дела и схвататил свою подушку, я сразу сделала невинное лицо и удивленно спросила:

— Что случилось? Зачем тебе подушка?

Сириус хмыкнул и кинул подушку на кровать, а вместо нее взял меня на руки и понес к появившейся в стене двери. Это оказалась ванная комната, довольно просторная и красиво обставленная с большой мраморной ванной. После принятия ванны (на это у нас ушло почти полчаса), мы начали собираться на завтрак. Одевались мы тоже весело, то и дело перебрасываясь и меряя вещи друг друга. Так я узнала, что юбки моему парню не идут совсем! А вот мне его рубашечка… Но он ее забрал, аргументируя это тем, что он не может заявится в Зал с оголенным торсом, и мне пришлось одевать свою блузку.

В Большой Зал мы явились уже под конец завтрака и, под прищуренные взгляды сириусова фан-клуба и улыбки наших друзей, сели за наш стол.

* * *

Странно, но с появлением Сириуса и Джеймса слизеринцы сразу затихли и обходили их стороной, видно догадывались, что парни что-то готовят. И еще странно, но после того случая с юными Пожирателями, парни как будто забыли про Северуса, а вот раньше и дня не проходило без нападок и драк, теперь же они его просто игнорировали, чему и сам Снейп был немало, но приятно, удивлен.

Кстати, про Северуса — наш подарок он использовал и он ему действительно помог, сейчас у него обычные черные волосы, а из-за наших прогулок на свежем воздухе у него на щеках появился румянец, который его только украшал, некоторые девушки даже провожали его взглядами, под наш с Лили смех. А он начал встречаться с девушкой из Рейвенкло, Мариссой Прагс. Мы с Лили действительно рады за него, сразу видно, что он влюбился.

Хотя влюбился ли? — задавалась вопросом я, искоса поглядывая на Лили.

Все складывается действительно хорошо, и я начала задумываться о причине, которая вынудила Питера Петтигрю перейти на сторону Темного Лорда, тем самым, подарив змееголовому победу. Конечно, я вижу, что парни иногда забывают про него, но это все бред. Ведь Фрэнк, например, вообще в компанию Мародеров не входит, но при этом он никого не предает. Надо будет подумать над этим на досуге, а сейчас МакКошка дала контрольную.

* * *

Однажды вечером, сидя в гостиной и списывая с книжки эссе по Рунам, я прислушалась к разговору Мародеров, чья компания сидела напротив камина и что-то обсуждала.

Лица были серьезные, что, собственно, меня и привлекло.

— …скорее всего, в Хижину, но можно и в Лес, у кого-то есть другие предложения? — спросил, как всегда бледный в это время месяца, Ремус.

— Да, можно и в горы сходить. Мы там давно не бегали, — задумчиво протянул Сириус.

— Нет! — подпрыгнул Питер. — Только не в горы! Там сейчас скользко из-за постоянных дождей.

— А я не против. Лунатик?

— Да, я тоже соскучился по тем местам, — не отрывая внимательного взгляда от Сириуса, ответил Люпин.

— Извини, Хвостик, ты в меньшестве, — усмехнулся Джей. — Давайте собираться. Я к Лили сбегаю, мантию захвачу и вперед.

— Кхм… — это был Сириус.

— Да, Бродяга? — тут же поинтересовался Ремус.

— Я тут подумал… А не рассказать ли нашим девушкам про наши ежемесячные ночные приключения?

— Луни, решение за тобой, — сразу же стал серьезным Джеймс.

— Лунатик, я не настаиваю, я только предлагаю.

— Нет, Бродяга, ты прав. Давно уже пора все рассказать Виктории. Если она меня любит, то примет таким, какой я есть, если нет…, то она мне не нужна. Наложу Обливейт и прости, прощай.

— Лунатик, если тебе с ней хорошо, то ты не должен этого делать, — уверенно сказал Блэк. — Ты…

— Сириус, послушай, я часто признаю, что ты прав? — Джеймс хмыкнул, но промолчал, а Сириус кивнул Рему, чтобы тот продолжал. — Так вот, мне действительно с ней хорошо, но меня постоянно что-то грызет изнутри из-за того, что я с ней не во всем откровенен.

— Значит, сейчас зовем Лили и говорим им, а завтра ты все сам скажешь Виктории, — подвел итог Джеймс. — Эй, Гермиона!

Я подняла голову и раздраженно уставилась на него, делая вид, будто он отвлекает меня о самого важного занятия в жизни.

— Гермиона, позови, пожалуйста, Лили, у нас к вам разговор.

Я посмотрела на Сириуса — он кивнул. Я скривила губы и быстро пошла за Эванс. Та была у себя в комнате и что-то читала.

— Лилс, нас зовут Мародеры, — сказала я ей, заглядывая в комнату.

— Зачем?

Я только пожала плечами. Спускаясь по лестнице, я все думала о том, как же отреагирует на заявление об ремусовой ликантропии Лили, судя по прошлой истории, то нормально. А Тори? Ох… жаль, скорее всего, плохо… А мне она казалась такой доброй девчонкой. Ой, а как потом Ремусу плохо, должно быть, будет. Хорошо, что он, в конце концов, найдет себе Тонкс.

Спустившись, я села возле своего парня, а Лили запрыгнула к Джеймсу на колени и нежно поцеловала его. Сириус с надеждой сжал мою руку, я уверено улыбнулась ему в ответ.

— Девушки, мы позвали вас сюда, потому что у меня для вас новость, — Ремус пару раз глубоко вдохнул и, закрыв глаза, прошептал: — Я — оборотень.

Лили удивленно округлила глаза, а я решила не прятать того, что уже это знала. Скажу, что поняла в сентябре, когда он «уехал к бабушке».

— Рем, как так? — тихо спросила Лили.

— Меня в десять лет укусил оборотень по кличке Сивый.

Вот сволочь! Я выругалась про себя, раньше я не знала, что это был именно он.

— И с тех пор я каждый месяц превращаюсь в дикое животное, а Сохатый, Бродяга и Хвост ради меня стали анимагами.

— Как? Но… но… но… — Лили это удивило больше, чем известие про Ремуса.

А вот тут мне, пожалуй, следует сделать удивленное лицо. Я приподняла брови и перевела взгляд на Сири.

— И кто же вы?

— Сохатый — олень, — Лили пораженно улыбнулась и потрепала его по волосам. — Бродяга — черный пес, Гримм, А Питер — крыса, — мы с Лили прыснули, а Хвост покраснел.

— Ну, что вы на это скажите? — поинтересовался Ремус.

— Рем, для меня это не новость, просто я не была уверена. И после подозрений Сева несколько лет назад, поняла, что, скорее всего, так оно и есть. Но это ничего не значит для меня, и ты все тот же Ремус Люпин, которого я знала, только поволосатей теперь, — ободряюще улыбнулась Лили.

— Слюнявус получит… — грозно прошипел Джеймс.

— Гермиона?

Я ласково улыбнулась и сказала:

— Я уже давно знаю это, Луни, но мое отношение к тебе такое же.

Я посмотрела на окружающих: вся компания сидели с шокированными выражениями лиц…

— Ой, да ладно вам, — я махнула на них рукой. — Ну, знала я, ну и что теперь? Успокойтесь, я не собираюсь бежать плавить бабушкины серебряные ложки.

Сириус порывисто обнял меня и прошептал мне на ухо:

— Я люблю тебя, Гермиона. Очень-очень люблю! — и, нежно поцеловав меня в висок, уже громче добавил: — Я знал, что наши девочки все поймут.

Ремус облегченно улыбнулся и сказал:

— Спасибо вам, Лили, Гермиона. Мне действительно легче от того, что вы не открестились от меня, как от прокаженного. Но, Гермиона, откуда ты узнала? Сириус не мог тебе рассказать.

— Я обратила внимание, что в сентябре ты пропал как раз на полнолуние, последующая бледность и все остальное, потом просто сопоставила все факты в логическом порядке. А еще у меня есть такая штука внутри, — я постучала пальцем по голове: — называется интуиция, — и, улыбнувшись, повернулась к Лили: — Я не сомневалась в тебе, дорогая.

Рем заинтересованно посмотрел на меня.

— Интуиция? Как я понимаю, она редко тебя подводит, иначе ты не встречалась бы сейчас с Бродягой — главным Казановой школы. Бывшим! — поспешно добавил он, взглянув на нахмурившегося Блэка.

Лили и Джеймс засмеялись, а я лишь кивнула, таинственно улыбаясь.

— Тогда скажи мне, пожалуйста, что, ты думаешь, скажет Вики? — заинтересовался он.

Ох, ну, и что мне ему ответить? Ведь про Викторию я вообще ничего не знаю. Улыбка тут же слетела с моего лица, а Рем насторожился.

— Ты любишь ее, Ремус?

Рем неуверенно кивнул.

— Лунатик, понимаешь, она, конечно, хорошая девушка, но мне кажется, что она не готова к таким заявлениям.

— Ох, Гермиона, только не говори, что она не поймет, — ужаснулась Лили.

После того, как они с Сохатым начали встречаться, она вообще стала очень доверять моей интуиции, ведь именно я уверила ее тогда в поезде, что Джим ее любит.

— Я не знаю, Лили. Я всего лишь предполагаю, — сказала я и опустила глаза, а Сириус нежно прижал меня к себе.

* * *

В этот же день Мародеры ушли на ночь гулять в горы в своих анимагических формах. Когда они вернулись, мы уже спали, но утром они все, за исключением Люпина, который был бледнее стен в больничном крыле, ходили с румянцем на щеках и счастливыми улыбками. Даже Питер был спокоен.

На обеде к Сириусу прилетел филин с письмом. Это не время для почты, поэтому мы все были удивлены. Сириус распечатал письмо, быстро пробежался глазами по строчкам и, резко вскочив с места, ушел из Зала. Джеймс убежал следом за ним. Я тоже вскочила, но меня удержали холодные пальцы старосты факультета. Я перевела удивленный взгляд на Ремуса, но тот лишь покачал головой. Я напряженно вздохнула и села на место.

На остальных уроках Сириус не появился, а Поттер ходил раздраженный и на всех кричал, даже Лили боялась к нему подходить. Вечером я задумалась, где же может быть Бродяга. Заглянула в спальню мальчиков — его там не было. Остается лишь три места: Выручай-комната, Астрономическая или Северная Башни. В Выручай-комнате его тоже не было, и я пошла в его любимую Северную Башню. Поднявшись по крученой лестнице на крышу, я увидела следующую картину: Сириус, весь в черном, от шелковой рубашки до кожаных туфель, сидел на карнизе с гитарой в руках и зажатой между пальцев сигаретой и подбирал аккорды к какой-то песне. Возле него лежала помятая пачка сигарет и полупустая бутылка огневиски.

Странно, Сириус не пьет огневиски. Максимум, бренди.

— Сириус!

Он поднял на меня безразличный взгляд и криво усмехнулся.

— Помнишь, ты говорила, что у тебя было куча поводов для прыжка с башни? — я кивнула, удивляясь вопросу. — Что это за причины?

Сириус отложил гитару и, пристально глядя на меня, затянулся.

Что ж, думаю, пришло время открыть карты, и ты либо пан, либо пропал! Но сначала…

— Сириус, что случилось?

Он молча притянул меня к себе и начал расстегивать блузку. Его движения были резкими и порывистыми, это меня и насторожило.

— Милый, что произошло? — мягко отцепляя его пальцы от пуговиц и запуская свои в его волосы, снова спросила я.

Сириус прерывисто вздохнул и уткнулся лицом мне в шею.

— Егобольшенет…

— Что?

Он поднял на меня свои глаза, и только сейчас я заметила, что они почти черные, что придавало его внешности траурный вид, и медленно повторил:

— Его больше нет… Эти суки убили его, когда он возвращался домой с работы.

— Кого?

— Моего единственного близкого родственника — дядю Альфарда.

Я удивленно ахнула и прижала руку к губам.

— Но почему? Ведь все Блэки…

Я не знала полностью эту историю, просто слышала, что был такой человек и Сириус был к нему привязан, как Гарри к нему самому… Это плохо, очень, очень плохо…

— Хоть он и учился на Слизерине, но он был такой же как и я предатель крови. Он говорил, что Волан-де-Морт еще во время учебы собирал последователей, но дядя не вошел в их число, а тот был очень сердит из-за этого. Мне пришло письмо, что все свои деньги и недвижимость он завещал мне, — Сириус фыркнул. — Как будто это заменит мне его!

— Нет, конечно же, нет, — нежно гладя его по щеке, произнесла я.

— Я вообще по жизни оптимистичный человек, но иногда так паршиво, что жить не хочется. Вот я и спрашиваю, почему ты хотела прыгнуть с башни?

Я глубоко и прерывисто вздохнула, и начала свой рассказ:

— То, что я сейчас расскажу тебе, Сириус, будет для тебя шоком, но ты должен пообещать мне, что разговор будет только между нами. Я люблю тебя и доверяю тебе, поэтому мне хватит твоего честного слова.

Он медленно кивнул.

— Я обещаю, — и затянулся.

— Я из будущего.

Глаза Сириуса стали размером с галеон, а губы расплылись в веселой улыбке. Он медленно выдохнул дым.

— Ну, как? Переварил эту новость?

— Ты это серьезно?

Я лишь кивнула.

Он молча сидел несколько минут, а потом опять медленно кивнул, понимая, что в нашем мире бывает все, и, еще раз сильно затянувшись и выбросив сигарету, взял меня за руку, наверное, проверяя, с ним ли я сейчас.

— Я… Между моим и твоим временем разница лет двадцать. Я тоже училась в Хогвартсе и тоже на Гриффиндоре. С самого первого курса у меня было два лучших друга — Гарри Поттер и Рон Уизли.

У Бродяги даже рот открылся.

— Гарри…

— Да, это сын Джеймса и Лили, но я расскажу тебе историю Гарри Поттера с начала: он — легенда, Мальчик-который-выжил. Вы все закончили Хогвартс, и осенью Лили и Джеймс поженились, ты был шафером у них на свадьбе, а потом и крестным Гарри. Все было хорошо, до тех пор, пока одна предсказательница не сделала пророчество про человека, который сможет победить Волан-де-Морта. Смысл его в том, что родится человек, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, он будет рожденный на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов, Лорд должен отметить его как равного себе, но не будет знать всей его силы. «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Под это описание попадало два мальчика, оба рождены в июле, у обоих родители авроры: Гарри, сын Джеймса и Лили, и Невилл Лонгботтом, сын Фрэнка и Алисы. Но, по какой-то понятной только ему причине, Темный Лорд выбрал Гарри. На дом Поттеров была наложена охрана, а Хранителем сделали Питера Петтигрю.

— Питера? — скривился Блэк. — Почему его?

Сириус уже давно сидел с открытым ртом и слушал эту захватывающую фантастическую историю.

— Изначально на эту роль готовили тебя, но в самом конце, прямо во время подготовки к ритуалу, ты сказал, что Пожиратели непременно подумают на тебя, и будут охотиться за тобой, но против Сыворотки правды ты ничего сделать не сможешь, поэтому ты предложил Питера, на которого не подумают и вовсе.

— Разумно...

— Да, это действительно помогло бы, не предай Петтигрю Поттеров, но он выдал их дом Темному Лорду, а сам стал его верным Пожирателем.

— П-питер?? Но…

— Слушай дальше: 31 октября Он пришел в их дом и убил Джеймса и Лили, — Сириус сжал кулаки, — но когда попытался убить Гарри, то сам исчез, а у Гарри на лбу появился шрам в виде молнии. Дамблдор говорит, что это из-за любви Лили к сыну, она спасла его своей жертвой… Когда ты узнал об этом, то бросился искать Питера. Ты был безумно зол и напал на него прямо в магловском районе. Этот трус, узнав о смерти господина, отрезал себе палец и произнес взрывное заклинание, от которого погибло больше десятка маглов, а потом на 12 лет перевоплотился в крысу. Когда прибыли авроры, то застали истерически смеющегося тебя и кучу трупов. Найдя палец Хвоста, ему присудили орден Мерлина третей степени посмертно, а тебя же упекли на 12 лет в Азкабан без суда и следствия, — от такой перспективы его передернуло. — Когда мы учились на третьем курсе, ты сбежал из Азкабана. Это был первый подобный случай, и все тебя дико боялись, говорили, что ты готовишь возвращение Лорда и что ты его самый верный слуга. Так вот, на четвертом курсе Волан-де-Морт возродился, спасибо Хвосту, а Гарри чуть не умер. На пятом курсе мы узнали про пророчество, и при битве в Министерстве… — я осеклась и подняла глаза на него.

— Что?

Я глубоко вздохнула:

— При битве в Министерстве тебя убила Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк.

Я внимательно посмотрела на него, но он лишь хмыкнул и передернул плечами.

— Для Гарри ты был единственным родным человеком, ну еще был Ремус, но он — это другое, и Гарри чувствовал себя подавленно. На шестом курсе они с Дамблдором уничтожили несколько крестражей Лорда. Ты знаешь, что это? — он ошарашено кивнул. — На седьмой курс в школу мы не вернулись. Вместо этого мы стали искать другие крестражи. Нам удалось уничтожить почти все, но началась Битва за Хогвартс: мы против Пожирателей. Погибло много людей, в том числе и Ремус с женой, оставив маленького Тедди сиротой.

— Ремус женится? — улыбнулся Сириус. — У него будет сын?

— Да, только ты его не увидел и не был на их свадьбе. Да там и свадьбы-то не было, так расписались и все.

— А как она отнеслась к его болезни?

— Вполне нормально, — пожала плечами я. — Они много спорили по поводу быть им вместе или нет, Рем говорил, что не хочет калечить жизнь Тонкс, а…

— Тонкс? Это не Нимфодора ли, случайно? — удивился он.

— Она самая, твоя племянница. Она и сама метаморфмаг, как ты знаешь, любила его очень сильно, потому и уговорила Рема пойти на такой шаг.

Так, мы отступили от темы. Итак, во время Битвы произошла дуэль Лорда и Гарри. Лорд выиграл и убил его, потом он убил Рона и всех остальных. Хогвартс превратился в школу, где из маглорожденных делали слуг для аристократов… Помнишь, как я упала в обморок в первый день? — он коротко кивнул. — Дело в том, что как-то меня вызвали к Лорду, и он сделал мне сюрприз — головы моих родителей, — он порывисто обнял меня, а я проглотила слезы, готовые вырваться наружу. — Так вот, однажды ко мне пришли Дамблдор и МакГонагалл и сказали, что если я хочу изменить будущее, то мне нужно отправиться в прошлое и не дать Питеру предать Лили и Джеймса… Это все. Что скажешь?

Сириус мягко отстранился от меня и внимательно посмотрел мне в глаза…

— Что я скажу? А что я могу сказать, Гермионочка? — удивился он. — Мне все равно, будь ты хоть из далекого прошлого и старше меня на тысячи лет, я все равно люблю тебя. И единственное, что я могу сказать — мне жаль, что ты потеряла всех близких и родных, — он прижался своим лбом к моему.

— Зато теперь у меня есть ты.

— А раньше я тоже за тобой бегал? — весело спросил он. — Я представляю: тебе пятнадцать, а мне… Сколько мне тогда было?

— М-м-м-м… Вроде тридцать четыре или пять.

— Фу-у-у, какой я старый был! — поморщился он, но в глазах плясали чертики.

Ну, слава Мерлину, он успокоился и начал шутить.

— Да ладно тебе, — махнула рукой я и подмигнула ему. — Ты очень даже неплохо сохранился к тому времени, учитывая обстоятельства.

Сириус захохотал и повалил меня на холодный пол башни.

— Вот только не говори, что я тебе нравился. А то я буду ревновать.

Я обхватила ногами его талию, а руки запустила в волосы и с придыханием сказала:

— О, да, Сириус-которому-тридцать-лет, я так люблю тебя!

Бродяга засмеялся лающим смехом и поцеловал меня…

* * *

В гостиную мы вернулись поздно, но счастливые. Джеймс подошел к Сириусу и сочувствующе сжал его плечо. Сириус лишь отмахнулся.

— Кое-кто объяснил мне, что жизнь продолжается и нужно жить, как будто это последний день, тем более что сейчас идет война.

Джеймс благодарно посмотрел на меня и утащил Сириуса для «личного разговора». Я проводила их взглядом и подсела к Лили.

— Что там у него стряслось, что мой Джеймс весь день, как на иголках? — спросила она, отрываясь от книги.

— У Сири дядю убили, и он очень переживает из-за этого.

Лили прижала ладонь ко рту и выдавила:

— Но я думала, что все Блэки…

— Оказывается, не все, — вздохнула я. — Когда я его нашла, он сидел на парапете, курил, пил огневиски и… Ты знала, что он умеет на гитаре играть?

Лили слабо улыбнулась и кивнула.

— На четвертом курсе они с Джеймсом создали свою рок-н-рольную группу, Бродяга — гитара, Сохатый — ударник, Хвост… не помню, что делал он, но Лунатик красиво поет, оказывается. А назвались они «Мародеры». После этого прозвище к ним и приклеилось.

— Весело, — хмыкнула я.

— Слушай, ты знаешь уже, что Ремус говорил с Тори?

— И? — я напряглась. — Что она сказала?

— Она была в ужасе, и Ремусу пришлось применять Обливейт. Он расстался с ней. Она была не готова, как ты и говорила.

— Да уж… Ладно, ну ее! Завтра выходной, у нас есть планы?

Эванс пожала плечами.

— Северус уходит с Мариссой, а мы, скорее всего, все вместе в Хогсмид.

— Ты не заметила, что Сев начал отдалятся от нас?

— Это все любовь, — усмехнулась Лили. — Мы тоже не все время в его компании проводим.

— Надеюсь, что ты права, — вздохнула я и стала писать роботу по Нумерологии.

* * *

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь.

— Кто это? — спросил сонный голос Сириуса.

— Я ж не Грюм и через стены не вижу, — отозвалась я, удобнее устраиваясь на его груди. — Надо пойти открыть.

Я начала подниматься, но Сириус был другого мнения и, низко застонав, он потянул меня к себе.

Я упала спиной ему на грудь, а он обнял меня и, начиная целовать шею, заявил:

— Не пущу! Постучат и перестанут, — и уже громче: — Кто бы ты ни был, вали, мы заняты!

Я захихикала, поворачиваясь к нему.

— А если это декан?

— Плевать! Нечего на частную территорию лезть, — усмехнулся он.

Я нежно поцеловала его в губы. Стук повторился уже более настойчиво, хотя, казалось бы, куда еще настойчивее.

— Блин, да что им там неймется? Выходной же! — воскликнул раздраженный Сириус.

Я выбралась из его объятий и, нащупав первое, что можно было одеть — его черная шелковая рубашка, — пошла открывать дверь. Это оказалась Лили.

Крик Сириуса она не услышала, видимо, заглушающее, и первое, что она выдала было:

— Классная рубашка. Я к тебе уже пять минут стучу, а ты не открываешь. Я была в спальне мальчиков, Сириус пропал!

— Как Сириус пропал? — не поняла я, сонно хлопая ресницами, и, повернувшись в сторону кровати, спросила: — Сириус, ты пропал?

— Не дождешься! Я все еще здесь и пропадать не собираюсь, — откликнулся сонный голос из-под подушки.

Я повернулась к растерянной Лили.

— Сириус на месте. Он не пропал.

— Но… но, что он у тебя делает?

Я опять повернулась к нему.

— Сириус, что ты делаешь?

— Сплю, чего и тебе советую, — буркнул он.

— Он спит, — повернувшись к Лили, доложила я.

Лили смотрела то на прислонившуюся к двери меня, то на кровать и, согнувшись пополам, начала хохотать.

— Ты что-то хотела? — поворачиваясь по направлению к кровати, спросила я.

— Да, — смеясь, выдавила она, — я хотела узнать идете ли вы в Хогсмид?

— Да, дай нам пять минут и мы спустимся.

Как только за Лили закрылась дверь, я повалилась на кровать и, с закрытыми глазами, проговорила:

— Нам надо собираться, мы в Хогсмид идем.

— Ага, — сонно пробурчал Блэк. — Я встаю, — я почувствовала движение кровати — он действительно вставал. — Эй! Вставай!

Сириус потащил меня за ногу, а я кинула в него подушку.

— И вообще, это ты виноват, что я вста-а-ать не могу! — зевнув, сказала я.

— Это почему же?

— Кто мне всю ночь спать не давал, а?

— А, ты про это! — рассмеялся Сириус, и снова дернул меня за ногу.

— Ну, все! Встаю я, встаю!

Собирались мы далеко не пять минут, но друзья приспокойненько сидели в гостиной и разговаривали.

— Ну что, в Хогсмид? — весело спросила Алиса, когда мы спустились.

Все дружно закивали и покинули гостиную. Помимо стандартной компании с нами еще были лучший друг Фрэнка — Марк — и три девушки, которые живут в комнате девочек седьмого курса. В общем, мы пошли всем седьмым курсом Гриффиндора, толпа была внушительная. Две из четырех обитательниц спальни девушек седьмого курса с обожанием поглядывали на Сириуса и с ненавистью — на меня. У Алисы был Фрэнк, а третья девушка — Кэтти, встречалась с каким-то парнем из Хаффплаффа, который с нами не пошел. А вот Диана и Оливия, как мне сказала Лили, были «очередными» девушками Сириуса, и мне они явно не нравились. Сириус же во всю забавлялся выражением моего лица.

Как только мы дошли до Хогсмида, Лили с Джеймсом и Алиса с Фрэнком сразу же ушли в более уединенные места. Мы с Сириусом решили остаться с компанией, тем более что Сири не хотел оставлять Рема с Питером наедине. Так что теперь мы шагали в малоприятной компании, не считая Ремуса, Марка и Кэтти, в «Три метлы».

Марк увлекается фотографией, в общем Колин Криви мародерского времени. А Диана и Оливия — аналог Парвати и Лаванды. Хм-м-м… Интересненькая картина получается…

Зайдя в «Три метлы», Сириус выбрал большой столик, и мы все за него уселись. К нам подошла молодая мадам Розмерта, ласково улыбаясь Сириусу и Ремусу, и спросила, что мы будем заказывать. Сириус вопросительно посмотрел на меня, я лишь пожала плечами, а он, морщась, заказал на всех сливочного пива.

О, да! Сириус Блэк, какие бы принципы у него не были, аристократ до мозга костей и, как все аристократы, считает сливочное пиво плебейским пойлом. «Уж лучше сразу огневиски», — говорит он.

— Гермиона, — вытащила меня из раздумий Оливия своим писклявым голосом.

И, что Сириус в ней нашел, она же страшная! Ну, ладно, фигура у нее обалденная, признаю, но на голову он ей мешок надевал, что ли? Да еще и тупая как пробка.

— А тебя не смущает, что ты «очередная» девушка Сириуса Блэка?

Все присутствующие здесь понимали, что это всего лишь зависть, и я для него далеко не «очередная» девушка. Ведь он еще ни с кем больше недели не встречался, а тут такое! Я ее, конечно, понимаю — какая-то новенькая, Мерлин знает откуда, а встречается с одним из самых красивых парней в школе, но не надо же так яд изрыгать!

— Нет, меня ничего не смущает. Наверное, потому, что он меня любит, — мило улыбнулась я.

Девушка скрипнула зубами и противно засмеялась.

— Святая невинность! Не будь такой дурочкой, Сириус Блэк любит только себя!

Ремус, который в это время пил пиво, поперхнулся и, откашлявшись, тихо засмеялся. Видно, он тоже не подозревал об эгоистичных наклонностях своего друга.

Я прыснула и, как ни в чем не бывало, обратилась к Сириусу:

— Милый, помнишь, ты обещал мне рассказать про своих кузин? — подмигнула я ему, коротко глянув на Люпина.

Блэк расплылся в довольной улыбке и притянул меня к себе.

— Да, конечно. У меня их три — Андромеда, Беллатриса и Нарцисса. С двумя последними ты знакома. Белла на седьмом курсе Слизерина, а Цисси на шестом, обе стервы, каких поискать, — весело улыбнулся он. — А вот Меда уже давно выпустилась и вышла замуж за магла, у нее есть дочь — Нимфадора, ей сейчас девять, она такая чудная. В общем, достойная замена Мародерам растет.

Я фыркнула себе в стакан, а Сириус толкнул меня локтем.

— Правда? Почему ты нам никогда не рассказывал об этом?

Я поперхнулась своим пивом, пытаясь скрыть смех от картины маслом «Сириус Блэк старается не расхохотаться на все кафе». Ремус кинул удивленный взгляд на меня и снова повернулся к Сириусу.

— А вы и не спрашивали, — поджав губы, сказал Бродяга.

Я почувствовала, что сейчас рассмеюсь, и меня не так поймут, и Сириус тоже, это видно по его красному лицу.

— Сириус, пошли, спросим, где наши пирожки, которые мы заказывали! — выдавила я из последних сил.

Бродяга уже не был способен говорить и лишь кивнул. Мы быстро встали и направились к бару, не слушая кричащего, нам в след, Ремуса, который говорил, что мы не заказывали никакие пирожки. Когда мы добежали до бара, нас прорвало. Мы хохотали так, что нас слышали все кафе, так что можно было и не уходить. Смеялись мы минут пять, не меньше. Нам стоило только посмотреть на лица друг друга, как мы начинали снова смеяться. Наверняка, у вас тоже такое было, когда просто не можешь остановиться!

Стирая с глаз слезы, я потащила его обратно к нашему столику. Мы подошли и увидели удивленно усмехающегося Лунатика и нервно хихикающего Питера. Девчонки сидели надутые, Кэтти тихо посмеивалась, шепнув Рему что-то о курении травы, а Марку было все равно, он что-то делал со своим фотоаппаратом.

— И как ваши пирожки? — с нажимом на последнее слово, спросил Люпин.

— М-м-м-м…

— Их уже… Закончились.

Я повернулась к Сири и, уткнувшись носом в его мантию, тихо засмеялась. Сириус обнял меня, а Луни ехидно протянул:

— Ну да, ну да! — а потом, резко переходя от одной темы к другой, спросил: — Может, мы куда-нибудь в другое место сходим, а?

— Может, в Хижину? — не подумав, ляпнул Питер.

— А, может, ты заткнешься? — передразнил его Сириус, посылая тому испепеляющие взгляды.

— В Визжащую Хижину!? — ужаснулись девушки. — Но там же привидения!

— Он просто пошутил. У нашего Хвостика черное чувство юмора… как и все остальное. Да, Питер? — прошипел Бродяга.

Я его отдернула и предостерегающе взглянула на него. А Лунатик удивленно переводил взгляд с Сириуса на меня, с меня на Сириуса, с Сириуса на Питера и так по новой.

— М-м-м-м… А, пошлите в «Зонко»? — весело предложила я. — Ну, или в «Сладкое королевство».

Девушки нехотя кивнули и встали, и Марк, пробурчав что-то типа «мне тоже нужно в "Зонко"», поднялся за ними. Питер, растерявшись, поспешил убраться с глаз Блэка. Ну, а мы втроем замыкали процессию.

* * *

После этого разговора Сириус ходил угрюмый полдня, так еще и, ко всему хорошему, у нас на пути постоянно появлялись «любимые» слизеринцы. Я не выдержала и, попрощавшись со всеми, потащила его на экскурсию в Визжащую Хижину, он немного успокоился и показал короткий путь туда. Убедившись, что нас никто не видит, мы пробрались в Визжащую Хижину. Там все комнаты были искалечены, как я и помню, но одна тупиковая комната на первом этаже была довольно мило обустроена: у дальней стены был большой камин, вокруг которого стояли четыре кресла, они настолько соответствовали своим хозяевам, что я с уверенностью могу сказать, где чье.

Справа от камина стояло продолговатое удобное кресло с хлопковой бежевой обивкой, с удобными подлокотниками и вставками из светлого дерева. Наверняка, это кресло принадлежит Ремусу.

Слева от камина стояло неуклюжее черное кресло с слегка раздвинутыми в сторону подлокотниками. Создавалось впечатление, что кто-то толстый в него сел и кресло маленько сломалось — работа Питера, однозначно.

Возле кресла Питера, одно из средних, стояло красивое в красно-золотую полоску кресло с высокой спинкой и вставками из красного дерева, покрытыми блестящим лаком, и с подножником — оно принадлежало Джеймсу.

Возле кресел Джеймса и Ремуса стояло величественное кресло-трон украшенное черным деревянным узором ручной работы по подлокотникам и изголовью. Оббито оно было синим, под цвет моих любимых глаз, бархатом — сто процентов кресло принадлежит Сириусу.

Возле каждого кресла стоял соответствующий ему столик, на котором стояли бутылки с алкоголем и лежали мелкие личные вещи. У Ремуса — бутылка сливочного пива из «Трех метел», фотография родителей в рамке и какая-то книга. У Питера — сок и кусок сыра. У Джеймса — магловский эль, пивной бокал и какая-то шкатулка. У Сирирса — бутылка его любимого «Монтраше», пачка сигарет Marlboro и фотография в рамке, перевернутая лицом вниз. Я приблизилась к «святая святых» Мародеров и аккуратно взяла рамку. С колдографии на меня смотрели мужчина лет сорока-сорока пяти и юноша лет шестнадцати. Оба улыбались и махали руками. Они были очень похожи, как отец и сын — оба черноволосые, синеглазые и дьявольски красивые, но вряд ли это отец Сириуса. Наверное, это…

— Это твой дядя, да? — спросила я, а мужчина на фотографии потрепал парня по волосам.

— Да, это он. Правда, мы с ним похожи?

— Да, внешне — ты копия своего дяди. Наверно, и характером тоже.

Но ответить на мой вопрос Сириусу было не суждено, потому что у него в кармане что-то завибрировало, и послышался приглушенный крик Джеймса зовущего Бродягу. Сириус быстро вытащил сквозное зеркало и обеспокоено посмотрел на Джеймса.

— Ну? Ты чего разорался-то?

— Бродяга… — было слышно, что Джеймс куда-то бежал и, запыхаясь, говорил: — Я в Хогвартсе… когда я пришел… ко мне подлетел Пивз… и сказал, что сегодня…

— Я понял. Аппарирую ко входу в замок. Через десять минут буду на месте.

Он умеет аппарировать? Но ведь этому учат лишь в конце седьмого курса!

— Прости, но у меня появились неотложные дела. Побудем вместе вечером.

И быстро поцеловав меня, он вышел на улицу.

Я побежала за ним, но услышала лишь характерный хлопок аппарации…

В растерянности я медленно пошагала в замок. Когда я дошла до Главного Входа, уже было восемь часов, и я оказалась одной из последних возвращающихся студентов. Филч недобро на меня покосился, а я поспешила подняться в гостиную Гриффиндора, надеясь увидеть там Сириуса. Но, помимо группки четверокурсников, там была лишь взволнованная Лили. Увидев меня, она вскочила.

— Гермиона, ты не знаешь, что происходит?

— Ты про Джеймса и Сириуса? — уточнила я, уже понимая, что его здесь нет.

— Да. Как только мы зашли в замок, к нам подлетел Пивз с криком «Сохатый!». Он что-то ему прошептал и Джеймс, ничего мне не сказав, сорвался с места и побежал вслед за полтергейстом.

— Мы были в Визжащей Хижине, когда Джеймс связался с Сириусом и тот сразу же аппарировал к нему.

— Я видела Ремуса и Питера, — мы продолжали делиться известной нам информацией. — Питер что-то рассказывал, но Ремус его не слушал. Он только подошел ко мне и сказал, что парни скоро будут и чтобы мы не волновались, а сам куда-то ушел, оставив Хвоста в спальне. Скорее всего, к ним.

Мы с Лили сели на диван и уставились в огонь, каждая думая об одном и том же. Вдруг Лили всхлипнула. Я повернулась к ней и увидела, как она кусает нижнюю губу, стараясь не расплакаться.

— Лилс, не переживай, — я приобняла ее за плечи, — они постоянно такое делают, все обойдется.

У меня создалось впечатление, что я успокаиваю сама себя.

— Вот именно! — воскликнула моя подруга, шмыгая носом. — Они постоянно такое устраивают, но почему именно сегодня у них это «супер важное» дело, а?

Я непонимающе на нее уставилась.

— Лили, дело не в том, что они устроили это сегодня, дело в том, что они вообще это устроили. И, судя по серьезному выражению лица Сириуса при разговоре с Джеймсом, они собираются мстить слизеринцам, и все это может плохо кончиться.

— Да ну их, этих слизеринцев, — махнула рукой Лили. — Именно сегодня я решилась… ну, ты понимаешь? — она неуверенно посмотрела на меня.

— Нет, Лили, не очень.

Она вздохнула и снова повернулась к огню.

— Ну-у-у… я хотела… провести эту ночь с Джеймсом...

— О! — видимо, их отношения переходят на новый уровень. — Это же здорово! Вы отличная пара!

— Да-да, — отмахнулась она, — но именно сегодня ему приспичило идти с Сириусом мстить. А я еле уговорила себя на этот шаг, — чуть не плача, призналась она.

— Лили, милая, успокойся, — мягко улыбнулась я. — Ты любишь Джеймса, он любит тебя, вы созданы друг для друга и вам хорошо будет вместе, — успокаивала я ее. — А в близости нет ничего страшного. Это очень… э-э-э…

Черт, ну какой из меня рассказчик про это?

— Это незабываемо… — смущенно продолжила я. — Такое чувство, будто тебя охватывает огонь… Это наслаждение, хотя это слово не полностью выражает тех чувств которые при этом испытываешь.

— А… а как же боль?

У-у-у-у-у-у… Лили, не мучай меня!

— Видишь ли, у всех по-разному в этом вопросе. Но если первый опыт проходит с любимым человеком, то боли меньше. Так что тебе нечего боятся, — я ободряюще улыбнулась. — Тем более что больно будет только вначале.

— Спасибо, — улыбнулась Лили, вытирая мокрые от слез щеки. — Ты действительно мне помогла, — и крепко сжала меня в объятьях.

* * *

Часа два мы сидели на одном месте и болтали обо всем и ни о чем, мыслями находясь с Мародерами. Где-то в полодиннадцатого портрет отъехал в сторону, пропуская троих вытирающих слезы, выступившие от долгого смеха, парней.

— Ну, мистер Бродяга, Ваш финальный штрих был великолепен! — проговорил смеющийся Джеймс.

— Мне больше понравилось, как Вы его исправили с МакНейром и Эйвери, мистер Сохатый! — ответил Сириус, от чего все трое начали смеяться еще больше.

— А не сильно ли вы с этими двумя? — неуверенно спросил Рем, когда они успокоились.

Бродяга и Сохатый сразу же напряглись, а в глазах заплясали искорки ярости, дикой, необузданной ярости.

— Эти суки заслужили! — скривившись, прошипел Сириус.

Джеймс улыбнулся и ударил его локтем в бок.

— А про сук — это ты верно подметил!

Мальчишки снова засмеялись, падая на диван в углу гостиной. По всей видимости, они нас не заметили, так как мы сидели боком ко входу, а спинка у нашего дивана была высокая.

Я резко встала и наигранно спокойно поинтересовалась:

— Ну что, нагулялись, отомстили?

Парни прекратили смеяться и удивленно уставились на меня.

О-о-о-о-о… как же я была зла!!

— Лилиан, я думаю, мы лишние на этом празднике жизни, нам лучше удалится.

Лили быстро встала и вместе со мной пошла в свою комнату.

Поднимаясь по лестнице, я услышала тихое «Герми», но его оборвал твердый голос Ремуса:

— Лучше заткнись, Бродяга, иначе все только испортишь.

Мысленно я согласилась с Ремусом, но все равно объяснений потребую.

Ночью я еще долго не могла нормально заснуть. Но, как только я собралась считать гиппогриффов, ко мне в дверь кто-то постучал. Я встала и, накинув халат, открыла дверь.

Это оказался Сириус, неуверенно смотрящий на меня. Это забавное зрелище — неуверенный Сириус. Поэтому я поспешила отвернуться, вернувшись в кровать. Да, уж! Многие слизеринцы отдали бы правую руку, лишь бы увидеть, как он будет объясняться сейчас.

Он, все так же неуверенно, подошел ко мне и сел на край кровати.

— Гермиона, ты позволишь мне все объяснить?

— Я все понимаю, Сириус, вы решили отомстить. Я этого не одобряю — это опасно и глупо. Но, — я подняла вверх палец, — расстроилась я из-за Лили, она очень переживала и планировала подарить эту ночь Джеймсу, а вы все испоганили, — на этих славах Сириус скинул верхнюю одежду и лег рядом со мной, притянув меня к себе за талию.

Я не стала его отталкивать, а просто продолжила:

— И теперь она очень на него зла и обиженна из-за вашей выходки.

— А ты? Ты зла? Обиженна?

— Конечно!

Он улыбнулся и, встав с кровати, прошептал:

— Ну, тогда я загляну утром и попытаюсь загладить свою вину.

Я улыбнулась, глядя, как он выходит из моей спальни, тихо прикрывая за собой дверь.

Утром меня разбудил стук в дверь. Причем стук очень настойчивый и нетерпеливый. Сколько можно меня будить подобным образом? Накинув на себя свой любимый халатик из лазурного шелка, я открыла дверь для того, что бы быстро отойти в сторону, если я не хочу быть сбитой с ног. А я не хочу!

Это была до нельзя счастливая Лили. Она пробежала через всю комнату и, подпрыгнув, распласталась на моей кровати.

— Гермиона, Герми, я так люблю его!

— Кого? Джеймса?

— Да-а-а… — мечтательно протянула она. — Сегодня я проснулась, а вся моя комната в лилиях и розах, а на окне красными красками написано: «Только мы. Сегодня возле Чорного Озера в 17:00. Твой Незнакомец». Он такая лапочка! — она невидяще уставилась в мой потолок.

— Лапочка — не лапочка, а ты меня разбудила вовремя, нам на завтрак пора, — быстро одеваясь в джинсы и бежевую водолазку, заявила я.

— О, не будь такой ворчуньей, — взмолилась Эванс. — А что Сириус, приходил?

— Ночью приходил, сказал, что, если я на него обижаюсь, то подойдет утром, — фыркнула я. — Лили, поднимайся. Пошли на завтрак.

Я стащила ее с кровати, и мы поспешили в Большой Зал. Все Мародеры уже были там. И все, помимо Питера, тихо переговаривались. Ремус улыбнулся и кивнул нам в знак приветствия. Джеймс вскочил и принялся целовать Лили. А Сириус поднес стакан тыквенного сока к губам, пряча хитрую ухмылку. Я насторожено отодвинулась от него.

Весь день Сириус, казалось, не обращал на меня никакого внимания и все время переговаривался с парнями. Примерно через час после ухода Джеймса и Лили, он встал с их дивана в углу гостиной и куда-то ушел, а Ремус, довольно улыбаясь ему в спину, подошел ко мне.

— Привет, Гермиона.

— Привет, Ремус, — перевела взгляд с закрывшегося портретного проема на него я. — Куда это он?

— Не хочешь прогуляться?

— Ну-у... давай.

— Отлично, пошли!

Он взял меня за руку и потащил на улицу. Мы бродили по территории, и, казалось, Ремус искал нужное место. Странно все это! А Луни неожиданно остановился и указал на землю.

— Смотри, Гермиона, монета! — воскликнул он, присаживаясь на землю и внимательно рассматривая ее. — Это не галеон, и не сикль, и не кнат… Что это за монета?

Я прищурилась, пытаясь разглядеть монету, но она была вся в грязи, так что не видно было рисунок. Я протянула руку и взяла ее, стирая большим пальцем грязь. Это оказалась обычная монета в пять пенни, но что она здесь делает?

Мои мысли сразу же потекли в другом направлении, потому что какая-то сила дернула меня за пупок. Это портал!

Последнее, что я видела, перед тем, как отправится в неизвестность, была довольная морда Ремуса.

Оказавшись в какой-то темной комнате, я все думала, что Рем, может, и спокойный парень, и староста, но провел меня профессионально.

«Не зря же он Мародер!» — сказал мой до безумия умный внутренний голос.

Вот и верь теперь всяким…

Тем временем мои глаза уже привыкли к полутьме, и я увидела уютную комнату с высоким потолком. Комната очень похожа на спальню для гостей в богатых домах: двуспальная кровать с пологом, резной шкаф из темного дерева, мраморный камин, диван и кресла из зеленого бархата и огромный ворсистый ковер. Возле кровати стоял совсем маленький, опрятно одетый, домовой эльф и с любопытством смотрел на меня.

— Прости, но... где я? — обратилась я к нему… или к ней.

Глаза у эльфа расширились от удивления, и он… или все же она уже открыл рот для ответа, как внезапно появился другой домовой эльф, вернее эльфийка, это точно. Она была больше первого и была одета в маленькое платьице и кухонный передник.

Сердито воззрившись на первого эльфа, она начала шипеть на него:

— Хозяин четко сказал: помочь молодой мисс одеться, но не разговаривать с ней! Ноли должен четко выполнять приказы хозяина, иначе он освободит его!

— О, нет! — прижав ручонки к груди, испугался Ноли. — Мама, ты же скажешь хозяину, что Ноли послушный?! Ноли, просто, молодой и многого не знает.

Я закатила глаза и уже собиралась начать читать им лекцию о свободе от рабства, но меня отвлекли действия мамы этого Ноли. Эльфийка погладила его по головке и велела ступать на кухню. А сама, так же с интересом посматривая на меня, открыла резной шкаф и достала оттуда золотистое атласное платье с россыпью страз по подолу и лифу, но что-то мне подсказывало, что это не стразы, а драгоценные камни.

Она попросила меня надеть его и, протянув мне золотистые босоножки с камушками на высоком каблуке, принялась делать мне прическу и наносить макияж. Пока она делала мне прическу, я все гадала: где я, кто такой этот их таинственный «хозяин», и как с этим всем связан Ремус.

Эльфийка, глядя на мою растерянность, мягко улыбнулась.

— Хозяин хороший и добрый человек, мисс, он не причинит Вам зла, — заявила она, нанося помаду мне на губы.

— Ты скажешь мне, кто он?

— Простите, мисс, но хозяин строго-настрого запретил говорить об этом с Вами, — сказала она, поднимая меня со стула и отводя к большому зеркалу во весь рост.

Глянув на себя в этом роскошном платье, с высокой прической (как и говорила Лили, она мне очень идет), я невольно залюбовалась отражением. Эльфийка дернула меня за подол платья и протянула расческу.

— Зачем? — подняла брови я.

— Портал.

Я взяла в руки серебряную расческу, и меня опять дернуло за пупок и понесло в неизвестность.

Открыв глаза, я обнаружила, что стою на оживленной улице: по мощеной дороге ехали машины, по тротуару шли люди, некоторые с интересом поглядывали на меня. Все о чем-то разговаривали, но я не могла уловить смысла слов. И тут до меня дошло, что это не английский язык: плавный, красивый, грассирующая «р»… французский! Я во Франции? Видимо… Но… но… как?

Я начала вертеть головой по сторонам: старинные здания, кованые фонари, мощеные дороги. Повернувшись к зданию, к которому я стояла спиной, мой рот открылся от удивления, а глаза стали размером с галеон.

Я стояла перед входом в ресторан «Alain Ducasse im Plaza Athenee» — одним из самых роскошных и популярных ресторанов Парижа. Но удивило меня не это, лепестки роз свободно парили в 10 сантиметрах от земли. И это при маглах-то!

Но люди, шедшие мимо, ничего необычного не замечали и спокойно шли по своим делам. Правильно подумав, что эта дорога видна только волшебникам и к чему-то ведет, я пошла в сторону лепестков. С каждым моим шагом лепестки плавно опускались на пол, а я, все еще ничего не понимая, зашла в холл ресторана.

Ну, я так и знала, что в этом он замешан, — довольно думала я, смотря на высокого, синеглазого красавца в черном костюме в сочетании с голубой рубашкой и с букетом белых нарциссов в руках. Как только взгляд блуждающих по залу синих глаз остановился на моей персоне, он счастливо улыбнулся и протянул ко мне руку.

— Не меня ли Вы ждете, месье?

— Я всегда жду только Вас, мадемуазель, — сверкнул улыбкой Сириус, приобнимая меня за талию и вызывая лифт. — Кстати, это тебе, — он протянул мне цветы, а я весело улыбнулась.

— А я уже подумала, что ты их себе оставить решил. М-м-м… Божественный запах. Ты же понимаешь, что многое должен объяснить мне?

Он коротко кивнул и, что-то сказав метрдотелю на безупречном французском, повел меня к столику, накрытому белоснежной скатертью.

* * *

Ужин выдался отличный. Он рассказал мне, что дом, в котором я переодевалась, это часть наследство дяди, и теперь он принадлежит ему.

— А теперь мы куда? — счастливо улыбаясь, поинтересовалась я, когда мы вышли из ресторана.

— А теперь мы в отель. И никаких протестов! Кала разбудит нас в полвосьмого, и мы успеем в школу на завтрак, — быстро сказал он, понимая, что я буду возражать.

Я только прижалась к нему еще ближе и блаженно улыбнулась. Сириус был бы не Сириус, если бы все не было идеально. Поэтому возле входа в ресторан стоял экипаж, запряженный четверкой вороных красавцев-пегасов.

Определенно, этот вечер я не забуду никогда! — думала я, сидя напротив моего любимого в карете.

Мы остановились на старинной европейской улочке с небольшими, узкими домами и мощеной дорогой. Все выглядело бы в духе прошлого, если бы не большая неоновая вывеска «AMOR».

О, Мерлин! Неужели это тот самый отель, о котором я подумала? Зная Сириуса, могу с уверенностью сказать, что «да». Однажды, будучи в Париже с родителями, я читала историю этого отеля: раньше в этом здании находился «дом порока», в номерах которого девушки принимали своих клиентов. А теперь этот отель любят влюбленные парочки…

— Сириус… — потрясенно выдохнула я, когда он подал мне руку, помогая спустится по ступенькам, — это…

— Да, «AMOR», говорят, классный отельчик, — лукаво улыбнулся он.

Я шутливо ударила его по руке, заходя за ним в холл отеля.

Только мы подошли к регистрационной стойке, как девушка-администратор улыбнулась ему и томно спросила:

— Я могу для Вас что-нибудь сделать?

Сириус небрежно улыбнулся и ответил:

— Да… — я ощутимо толкнула его в спину. — Номер заказан на имя мистера Сириуса Блэка.

Девушка разочарованно посмотрела в журнал и протянула ему ключик.

Номер у нас был восхитительный: мягкий красный ковролин, стены выкрашены в розово-красные волны, большой комод из вишневого дерева в полстены, красивое круглое окно с разноцветными стеклами, дверь, которая вела, по-видимому, в ванную. Но самое главное — огромная, на полкомнаты, кровать, покрытая красными шелковыми простынями и с розовым шифоновым пологом.

Я стояла, замерев от такой красоты, но сзади кто-то, — интересно кто же это мог быть? — начал медленно расстегивать крючки моего платья. Его пальцы поднялись по моей шее, вверх к волосам и, ловко выдернув шпильки с бриллиантами, вернулись назад. Когда платье скользнуло к моим ногам, я оказалась в одних трусиках. По коже побежали мурашки от прикосновений любимого, голова начала кружится. Я, быстро повернувшись к нему, сняла с него пиджак и, расстегнув рубашку, провела руками по накачанному животу и груди. Его мышцы напряглись, а он глубоко и прерывисто вздохнул и скинул с себя рубашку. Я прикусила зубами его подвеску-клык, а он тихо засмеялся.

Обойдя меня и взяв за руку, Сири повел меня к кровати.

Когда он повернулся ко мне спиной, я сдавленно ахнула от удивления. На его спине, на правой лопатке, сидел, прижав к себе крылья, красивый, статный ястреб и внимательно следил за каждым моим движением своими глазами-бусинками.

Сириус повернулся и вопросительно посмотрел на меня.

— Татуировка, — объяснила я потрясенно.

Он широко улыбнулся и хотел было объяснить, как я спросила:

— Почему я раньше его не видела? — удивилась я, аккуратно прикасаясь к его спине, к крыльям птицы.

Ястреб клацнул клювом и отпрянул от меня.

Сириус засмеялся:

— На птицу наложено заклинание, которое скрывает его в стенах Хога. Мое личное изобретение, — гордо признался он.

— А почему ястреб?

Он подошел ко мне и, взяв меня на руки, пояснил:

— Собаки надоели, — я скептически усмехнулась, а он пожал плечами: — Это мое второе прозвище в Хоге, в команде по квиддичу. И это мое второе анимагическое существо, — увидев мои поднятые брови, он пояснил: — Если бы я не стал превращаться в пса, то превращался бы в ястреба.

Он положил меня на кровать, при этом нечаянно проведя по бедру рукой. Я сказу же забыла про крылатого красавца, и переключила свое внимание на этого красавца, который стоял возле кровати и расстегивал молнию на брюках, с улыбкой глядя на меня. Мое сердцебиение участилось, а Сириус склонился к моим губам…

* * *

Эту ночь я не забуду никогда… Наша любовь, при содействии Сириуса, подарила нам волшебный вечер только для нас двоих. В этой ночи было что-то волшебное… что-то, что могут почувствовать только люди, которые любят и любимы. Атмосфера комнаты, казалось, пропитана любовью… нашей любовью и теплом.

Но внезапно в мое окутанное розовой пеленой сознание ворвались реальные мысли: «Который час?» и «Надо бы сюда мое противозачаточное зелье». Я открыла глаза и посмотрела на Сириуса — он спал на животе, подложив руки под подушку, а его ястреб махал крыльями, летя на одном месте. Его волосы упали на лицо, из-за чего мне был виден только его приоткрытый рот с коралловыми губами. Я улыбнулась и провела рукой по его спине. Он вздрогнул от моего прикосновения, мышцы спины напряглись, и резко открыл глаза. Увидев меня, он сонно улыбнулся и потянулся к моим губам.

Минут через пять появилась Кала — та самая эльфийка, которая помогала мне одеваться, — и сказав, что уже полвосьмого, исчезла. Мы быстренько оделись и, обняв меня, Сириус аппарировал ко входу в замок. Дойдя до общей гостиной, мы попрощались долгим поцелуем, только для того, что бы через десять минут так же поприветствовать друг друга. На ватных ногах я дошла до своей комнаты и рухнула на кровать, счастливо улыбаясь. Потом быстренько встала и, переодевшись в школьную форму, поторопилась к Лили.

— Лили, открывай!

Стуча в дверь, я даже не думала, что ее откроет мне не хозяйка комнаты, а ее сонный парень.

Джеймс сонно улыбнулся и пропустил меня в комнату. Я сдавленно ойкнула и заулыбалась.

— Вы только сейчас вернулись? — удивленно смотря на бодрую меня, спросил он.

— Ага...

Джеймс хмыкнул и, поцеловав Лили со словами: «Я к Сириусу делится впечатлениями», вышел из комнаты.

— Ну, что, Лилс? Как все прошло? — запрыгивая на кровать, спросила я.

Подруга густо покраснела и начала рассказывать мне свои вчерашние приключения. После этого она потребовала, чтобы и я ей все рассказала. Она зачарованно слушала про мои приключения и вздыхала в особенно романтичных местах.

Мою историю закончил крик снизу:

— Девчонки, нам вас полчаса ждать, что ли?

Мы встрепенулись и, когда Лили быстро оделась, выбежали к Мародерам.

— Вы… ЧТО?? — воскликнула я, срываясь с колен Сириуса, где сидела предыдущие пять минут, слушая их рассказ о мести слизеринцам.

Лили же вообще ничего сказать не могла и тупо уставилась в пространство.

— Повторить? — беспечно поинтересовался Джеймс. — Если коротко, то мы привязали почти голых Мальсибера, Макнейра, Эйвери, Нотта, Гойла и Кребба, к колонам в вестибюле замка, а все вещички Беллы теперь похожи на одеяния ангела — такие же белые и пушистые. И никакой Фините Инкантатем не поможет.

— Я не про это! — замахала руками я.

— А-а-а… — протянул улыбающийся Сириус. — Ну, наверно, тогда ты про обалденно крутые трусы в виде слоников с хоботом впереди и с хвостиком сзади!? — весело спросил мой парень, которого я была готова убить в данный момент.

— Или про слоников без хоботов для Макнейра и Эйвери? — чуть ли не падая на пол от смеха, спросил Сохатый.

— Я про то, что под этими самыми слониками у этих двоих! — крикнула я, обеспокоено косясь на шокированную Лили.

— А я им говорил, что не нужно было кастрировать Макнейра и Эйвери.

Джеймс и Сириус скривились и сжали кулаки.

— Эти твари изнасиловали двух третьекурсниц из Хаффплаффа, пока мы были в больничном крыле! — прошипел сквозь сжатые зубы Сириус. — Мы должны было оставить это безнаказанным?

Я, ужаснувшись, попятилась назад, а Лили побелела, как полотно, и в ее глазах полыхнула ярость.

— Они заслужили это! — заявил явно нервничавший Поттер. — Кстати, — он встрепенулся и, слегка улыбнувшись, повернулся к Сириусу, — Бродяга, вы были в Визжащей Хижине, когда я тебя позвал, да?

— Да, — ответила за Сириуса я. — Да, Джеймс, а что это за шкатулка, которая стоит на столике возле твоего кресла? — я попыталась поменять тяжелую тему, и Джеймс принял правила моей игры.

— О! — весело улыбнулся парень. — В этой шкатулке мой снитч, — он засмеялся и снова повернулся к Блэку. — Бродяга, в эту субботу матч, и нам уже разрешено играть.

Они начали оживленно обсуждать предстоящий матч, а мы с Лили молча пошагали за ними в Большой Зал. Позже мне рассказали, что дело со слизеринцами удалось замять, потому что их ночью нашел Филч, и мало кто знает об этом инциденте. Все слизеринцы волком смотрели на Мародеров, кроме, разумеется, Макнейра и Эйвери — те обходили их стороной.

* * *

Всю неделю до матча со Слизерином, капитан гриффиндорской команды, Рендальф Вуд (я долго смеялась, узнав его фамилию, а когда рассказала Сириусу, тот тоже засмеялся и сказал, что племянник не далеко ушел от дяди) ходил словно в воду опущенный и держал парней на тренировке все свободное время. Дело было в том, что никто, кроме слизеринцев, не знал кто же новый ловец Слизерина в этом году. А Мальсибер — капитан сборной змей — ходил довольный и не очень спешил что-либо рассказывать.

В день матча, когда капитаны команд подали списки игроков профессору Хоук, Ренд все же узнал, кто будет ловцом в зеленой форме.

Придя в раздевалку, где собралась готовая команда и несколько девушек игроков, в том числе и мы с Лили, он упал на лавочку и мученически посмотрел на Джеймса.

— Скала, кто?

— Себастьян Розье — семекурсник, летает как Ястреб.

Все изумленно замерли, улавливая сравнение.

У всех членов этой команды были свои прозвища, придуманные Мародерами, когда те пришли в команду. Джеймс был Крылатым, на метле он действительно таким выглядел. А вот Ястребом был Сириус — ведущий охотник команды. Он низко склоняется над метлой, а взгляд горящих глаз устремлен вперед на цель. Мурашки по коже бегают от такого взгляда. Он выглядит, как настоящий Охотник. Его прозвище дали ему, как раз из-за того, что он так низко наклоняется к древку метлы, что чуть ли не касается его грудью. Джеймс говорит, что это привычка, выработанная при полетах на мотоцикле.

Джей тихо выругался, а Сириус побледнел. Все знают, что по скорости с ним мог сравниться только Джеймс, но даже он иногда проигрывал. А все из-за какой-то там обтекаемости тела Сириуса при полете.

— Проклятье! Розье!? — воскликнул Сохатый, запуская руки в лохматые волосы.

Лили поддерживающее приобняла его за плечи.

— Ты справишься, Крылатый, — хлопнул его по плечу Блэк и, легонько поцеловав меня, направился за своей метлой.

— Ястреб прав, Крылатый, — уверено заявил Вуд, — мы все знаем, что ты великий и талантливый ловец, лучший в школе. Ты выиграешь у него, поверь мне, — и, кивнув команде, пошел вслед за Сириусом.

Все потихоньку начали расходиться, и я решила оставить Джеймса и Лили одних.

— Лилс, я пойду, поищу Рема, мы займем тебе место.

Лили улыбнулась, а я, не прислушиваясь к громкой напутственной речи Вуда, вышла из раздевалки. Ремус, вместе с Питером, нашелся уже на стадионе, где он занял мне и Лили места.

— Ну что? — спросил Лунатик.

— Себастьян Розье.

Рем нахмурился и кивнул.

— Сохатый его сделает, — уверенно улыбнулся он.

Уже вылетела вся команда слизеринцев, а за ней, с противоположного угла — наша. Мальсибер и Вуд пожали руки, злобно скалясь, и, по свистку Хоука, команды взмыли в небо.

— Итак, дамы и господа, самый интересный и захватывающий матч года начался. К величайшему сожалению, мы больше не увидим игру этих двух команд в таком составе, если, конечно, обе команды не выйдут в финал и не сразятся за право владеть Кубком Школы по Квиддичу. В этом году многие из них покидают нашу школу, в том числе и лучший ловец Хогвартса — Джеймс Поттер. Итак, квоффл перехватили грифиндорцы… Блэк… Роднер… Мэтьюс… Блэк… — Сириус пролетел под одним вышибалой зеленых и швырнул мяч в кольца, — и ГО-О-О-Л!

Через пять минут к нам присоединилась Лили, и мы все вместе начали кричать и свистеть, поддерживая нашу команду. Даже меня захватил азарт игры, чему я несказанно удивилась. Это все Сириус, точно.

Где-то полчаса игра шла спокойно: наши забивали, слизеринцы иногда отвечали. Но вдруг резко погода ухудшилась, и небо затянуло темными тучами, предвещая грозу.

— Ловцам лучше поспешить, если они не хотят, чтобы мы все промокли, — вытирая каплю со щеки, сказал комментатор-пятикурсник из Рейвенкло. — Напоминаю, счет 90-30 в пользу Грифф… Но посмотрите на это — Поттер и Розье явно что-то заметили и камнем летят к земле! Эй, ребята, смотрите не сломайте себе шеи!

Они и правда летели вниз, даже игра прекратилась, и все наблюдали за двумя сумасшедшими. Лили нервно схватилась за поручень, а я замерла. Тридцать метров от земли — они летят вровень… Двадцать… Десять… Пять — Розье с трудом выровнял свою метлу и пораженно следил за Джеймсом. Четыре… Три… он хватает этот гребаный снитч, делает поворот и мягко приземляется на траву. Несколько секунд все шокировано смотрели на Поттера, а потом весь стадион взорвался. Гриффиндорская команда уже обнимает своего ловца.

Вечеринку, устроенную после победы в этом матче, Хогвартс забудет не скоро. Все радовались, смеялись, напивались, танцевали и веселились, как могли. Заснули все только под утро, так что не удивительно, что весь день мы отдыхали и не вылизали из своих комнат.

* * *

Мы с Сириусом проснулись в комнате мальчиков седьмого курса в час дня, да еще и не на кровати Блэка. Почему-то наши ноги лежали на подушках, а сами мы свисали с одного бока кровати. И как мы заснули в такой позе, не спрашивайте — я сама не знаю. Проснутся-то, мы проснулись, а вот с «подняться» были проблемы в виде боли во всем теле. Было такое ощущение, будто меня изрядно побили вчера, сломав пару ребер и вывихнув обе ноги. Так что встали мы лишь через полтора часа, и, уже бодрые и веселые, отправились на так-долго-откладываемую прогулку вдоль Черного озера.

Гуляя, Сириус рассказывал мне про проделки, которые они устраивали на младших курсах, про войну со Слизерином, про их ночные приключения. Оказалось, что Лунатик тоже анимаг — волк, — и они могут гулять не только в полнолуние, что собственно и делают, когда захочется. Мне пришла в голову замечательная идея нам с Лили тоже стать анимагами.

— А, что? Мне нравится… — задумчиво согласился Сириус. — Родная, да ты просто гений! Мы же сможем все вместе гулять, — рассмеялся он. — Но только не в полнолуние и это не обсуждается!

Я радостно засмеялась и повалила его на мокрую от вчерашнего дождя траву.

* * *

Вечером, вытащив Лили из библиотеки, я усадила ее на диван перед камином и предложила ей стать анимагами.

— О, да! — восторженно согласилась она. — И почему мне самой в голову не пришла эта идея?

Послышался громкий крик Сириуса со спальни мальчиков: «Не сейчас, Джеймс», и быстрый топот двух пар ног. Повернувшись, я увидела бешено смотрящие на меня синие глаза парня, который бегом приближался к нам.

— Гермиона, есть разговор! — заявил он, беря меня за локоть и утаскивая в дольний угол гостиной.

— Что случилось?

Он резко повернул голову в мою сторону и выдохнул:

— Питер стал пропадать куда-то и никому ничего не говорит. Ты думаешь это… — многозначительно глядя на меня, спросил он.

Я, побледнев, кивнула.

— Черт… — он со всей силы всадил кулак в стену и содрал себе кожу на костяшках.

Я аккуратно взяла его руку и прошептала заживляющее заклинание — ран как не бывало.

— Бродяга! Тебе не нравится мой план по изведению Филча? — окликнул его с лестницы Поттер. — Даже Пивз согласился помогать нам!

— Я сказал: не сейчас! — рявкнул на него Сириус.

— Да что случилось-то? — недоуменно воскликнул его лучший друг.

Сириус уже открыл рот для нового грубого ответа, но я успокаивающе положила свою руку поверх его. Он посмотрел на меня и, закрыв лицо руками, устало рухнул на диван.

— Сириус, неси Карту, будем следить по ней, — сказала я, садясь рядом с ним.

— Я сейчас!

Быстро выровнявшись, он побежал за Картой Мародеров. Спустившись ко мне, он, сев рядом, раскрыл пустой пергамент.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — прошептал он, указывая кончиком палочки в центр пергамента.

Я уже приготовилась к долгому листанию карты, но Сириус закатил глаза и, указав палочкой на Карту, прошептал: «Питер Петтигрю». Карта показала один из классов подземелий.

— Поцелуй меня дементор, — тихо выругался Сириус, глядя на веселенькую компанию, среди которой стоял «Питер Петтигрю».

Мальсибер, Макнейр, Эйвери, Нотт, Гойл, Кребб, Яксли, Регулус, Нарцисса и Беллатриса Блэки, Кэрроу, Катарина и Себастьян Розье, Сев, что удивило меня больше всего, и еще куча шести— и семикурсников. В общем, там собрались все Пожиратели, присутствующие в Хогвартсе, и даже те, кто давно его закончил…

С тех пор мы каждый вечер, когда уходил Питер, забирались на угловой диван и следили за ним по Карте.

Джеймс еще дня три дулся на Сириуса за то, что тот ему нагрубил. Но после подзатыльника и последующей за ним драки, в ходе которой выяснилось, что Сириус — блохастый бродяжный пес с разбитой губой, а Джеймс — тупое рогатое создание с фингалом под глазом, они благополучно помирились и долго смеялись над внешним видом друг друга.

Еще через неделю учебы, Ремус и Лили объявили, что 31 октября состоится бал-маскарад в честь Хеллоуина, и все будто с ума посходили, особенно девушки. Алиса исключениям не была. Нам с Лили тоже хотелось на бал, и мы с удовольствием пообещали пойти с ней по магазинам, но ее энтузиазма не разделяли. За неделю до бала ей удалось вытащить нас в хогсмидовое отделение «Мантий на все случаи жизни от мадам Малкин», в котором как раз присутствовала сама Мадам.

Усевшись на уютный диванчик у окна, мы принялись листать каталог с предлагаемыми нарядами.

— О, я хочу вот этот костюмчик, — возбужденно воскликнула Лили, указывая пальчиком на девушку в костюме чертика. — Мадам Малкин! Мадам, скажите, у Вас еще не купили вот этот костюм? — чуть ли не прокричала Лили подошедшей к нам пухленькой красавице в мантии цвета ночного неба.

— Да, мисс Эванс, у меня есть этот наряд и его никто еще не купил, Вы будете великолепны в нем, — добродушно заверила ее продавщица. — Но, простите, с кем Вы идете на Бал?

— С Джеймсом Поттером, а что?

— Ничего, простите, — захихикала женщина и, повернувшись к нам, спросила: — А вы, юные леди, уже выбрали себе что-нибудь?

— Да, мне понравился костюм ангела, — подпрыгнула на месте Алиса.

— Фрэнк Лонгботтом? — спросила продавщица, направляясь за коробками.

Алиса кивнула, а Лили подняла брови:

— С чего это ее интересует, с кем мы идем?

— Лилс, ты что, тупица? — негодующе воскликнула мисс Мэндес.

— Лиса… — угрожающе начала Эванс.

Алиса только закатила глаза и пояснила:

— Мерлин, Лили, ты как ребенок, честное слово. Она спрашивает, с кем ты идешь, чтобы знать какие костюмы можно тебе одевать, а какие нет.

В этот момент появилась мадам Малкин с белой и красно-черной коробкой в руках. Она вручила их девочкам и, выпроводив моих подруг в примерочные, подошла ко мне.

— Ну, а Вы, мисс Грейнджер, что-нибудь выбрали уже?

Я нахмурилась и быстренько пролистала в очередной раз каталог.

— Нет, простите.

Честно говоря, я и сама была недовольна тем, что ни одно платье или костюм мне не приглянулся.

— А с кем Вы идете?

— С Сириусом Блэком.

— Знаете, мисс, — что-то ища глазами на задних полках, медленно протянула она, — у меня, кажется, для Вас кое-что есть, — она загадочно улыбнулась и скрылась за дверью служебного помещения.

Пока мадам искала свое «кое-что» девчонки переоделись в ангела и чертика.

— Вау, девочки, вы выглядите…, как модели из «Ведьмополитена»! — восхищенно сказала я, осматривая довольных подруг.

Мой комплимент оценила лишь Лили, хмыкнув. Она-то знала, что я «Ведьмополитен» и в руки не беру. Я отмахнулась от нее и принялась их рассматривать: Лили была одета в черные кожаные штаны с хвостиком сзади и кроваво-красную бархатную кофту с горящим пламенем по низу кофты и по рукавам. На руках у нее были обрезанные кожаные перчатки, а на ногах черные лаковые туфли с закругленным носком и высоким каблуком. Она слегка растрепала волосы, из которых торчали рожки, придавая ей озорной вид. И последним штрихом была лукавая улыбка на устах.

Я повернулась к Алисе, и так же принялась рассматривать ее со всех сторон: серебристая рюшечно-волановая юбка из какой-то летящей ткани доходила ей до середины икр, белоснежная кофточка с шифоновыми рукавами и шифоновым продолжением кофты от груди. V-образный вырез был усыпан жемчугом. На ногах белые босоножки на небольшом каблучке. Образ дополнял паривший над головой нимб и крылья за спиной.

Я восхищенно захлопала в ладоши, но пришедшая в этот момент Малкин, вручила мне полупрозрачную, блестящую коробку и подтолкнула к примерочной.

— Иди-иди. Тебе очень понравится платье, — пресекая мои вопросы, заявила раскрасневшаяся продавщица.

Я молча зашла в кабинку для переодевания и подняла крышку.

— Моргана Великая!… — из моей груди вырвался вздох потрясения.

Я изумленно рассматривала свой будущий наряд. Подняв его, я начала поворачивать его в разные стороны, любуясь блеском свечей, который отражался от тысяч переливающихся крошечных стеклянных бусинок на полупрозрачной ткани телесного цвета.

Я, не торопясь, надела эту красоту, которая держалась лишь на тоненьких блестящих бретельках. Оно, как будто сшито для меня, точно облегало изгибы тела. Девушка, которая наденет это платье, рискует показаться голой, но ситуацию спасал стеклярус, которым оно все было расшито. И этой девушкой буду я! Уж очень хочется показаться в нем — в нем я выгляжу сногсшибательно. И зеркало подтвердило мои мысли: изумленно охнув, оно затихло, подбирая слова для описания.

Теперь я понимала рвение Алисы.

Я легко улыбнулась и вытащила из коробки красивую диадему — она, как будто, сделана из потоков серебра с вкраплением граненых кристаллов, полупрозрачные туфли со стразами по всему носку и стройным каблукам (глядя на них, я невольно вспомнила хрустальные туфли моей любимой сказочной героини Золушки и улыбнулась), сумочку-клатч под стать туфлям, и блестки для тела, которые будут дополнять мой образ…

А, собственно, кем я буду?

Я вылетела из примерочной и обратилась к сияющей Малкин:

— А чей это образ? — поинтересовалась у нее я, глядя на своих ошалевших от моего вида подруг, которые уже переоделись и оплатили свои покупки.

— Ты — сирена!

Обе девчонки ахнули, а я изумленно кивнула и пошла переодеваться. Когда я расплатилась, мы вышли из магазина и пошагали в сторону «Трех метел». Девчонки до сих пор пялились на меня, как будто я была еще в платье сирены.

Я хмыкнула своим мыслям — ну, если сирены завораживали только моряков, то я буду завораживать всех.

— Ну, как вам мой костюм? — не выдержав молчания, спросила я.

Девчонки встрепенулись и наперебой начали выражать свое восхищение. Довольно улыбаясь, мы переступили порог кафе, и подсели к самой громкой компании в зале — Мародерам.

— Ну, как, парни, вы выбрали себе костюмы? — спросила Алиса, пока мы с Лили приветствовали своих парней.

— Да, я — леший, Хвост — смерть, — я скривилась от такого удачного подбора костюма. — Сохатый — Бэтмен, а Бродяга — Казанова, — весело сказал Рем.

Я нахмурилась, сидя на коленях у Блэка — стульев не хватило, и Сириус затащил меня к себе на колени.

Нет, ну почему Казанова, а?

— А почему этих героев? — поинтересовалась Лили, а я прыснула, представляя, как будет выглядеть пара Чертик-Бэтмен.

А вот насчет Сирены и Казановы… думаю, мы будем красиво смотреться вместе.

— Мы решили не напрягаться, и костюмы нам подбирала Малкин, — пояснил улыбающийся Сириус. — А вы кто, девчонки?

Мы еще ходя по магазинам договорились, что никому о костюмах не скажем, так, что ответ Лили был очевиден:

— На бале увидишь! — показала ему язык Лили.

Сириус так же по-мальчишески показал ей язык и скорчил рожицу, из-за которой все снова засмеялись.

— Нет, ну, а серьезно? — допытывался Блэк, вопросительно глядя на меня.

— Лили исчерпывающе ответила на твой вопрос и мне нечего добавить, — весело пожала плечами я. — Хотя нет, есть что. Вот это… — я тоже показала ему язык, который сразу же оказался у него во рту.

По венам побежал жидкий огонь, и я вцепилась в его волосы. Если он сейчас же не прекратит, то нам придется срочно выходить на улицу и искать себе свободный номер в ближайшем отеле…

— Фу, блин! Вы можете хоть в общественном месте нормально себя вести? — скривилась и поджала губы Лили, обрывая мои мысли.

— Забудь об этом, — отмахнулся от нее Сириус, чем вызвал новый смех.

Он дразняще провел по внутренней стороне моего бедра и я, застонав, уткнулась в его грудь. Он хихикнул и пообещал продолжение сегодня вечером.

Минут сорок мы пили сливочное пиво и весело смеялись, слушая вчерашние подколки профессора на Магловедении, куда мы с Лили не ходили.

Отличились, как всегда, Сириус и Джеймс: Сириус пил вино и курил, а Джеймс пил обычное магловское пиво с непонятно откуда взявшейся в этих краях рыбой.

Колокольчики над дверью зазвонили, впуская в зал Сева и Мариссу, мы с Лили помахали ему руками, а он нам приветственно улыбнулся. Сириус равнодушно проследил за моим взглядом и так же равнодушно припал к бокалу вина, поворачиваясь к столу.

Я удивленно подняла брови:

— Тебя не смущает моя дружба со Снейпом?

Весь стол прислушивался к нашему тихому разговору.

— Мне на него плевать с высокой колокольни! Я ему не доверяю, но это твое дело с кем дружить. Тем более что последнее время он… более чистый, что ли, — безразлично пожал плечами Бродяга, ухмыляясь. — Я предпочитаю проводить время с тобой и с парнями, — он намекнул на наши занятия по анимагии, — чем доставать его. Это уже не модно!

Я недоверчиво глянула на него.

— Ну, раз уж пошла такая пьянка, то Филча доставать гораздо интересней. Он еще больший придурок, чем Нюниус, — ухмыльнулся Сири.

Джеймс закивал и басовито засмеялся.

Я фыркнула — это уже больше похоже на правду — и поцеловала его.

— Кстати, где Питер? — опомнился Рем.

Сириус оторвался от моих губ и оглушительно захохотал:

— Ну, у тебя и ассоциации, Луни…, как только придурок…, так сразу: «где Питер?»…

Вся компания тоже развеселилась.

— Так все же, где он? — отсмеявшись, повторил вопрос Ремус.

— Не все ли равно? — скривился Сириус, переглянувшись со мной. — Пошлите уже в замок.

— Бродяга, а почему ты стал так относится к Хвосту? — пронзительно глядя на Блэка, спросил Джеймс, когда мы вышли на улицу.

— Как «так»? — невинно захлопал ресницами Сириус.

Джеймс и Ремус дружно хмыкнули.

— Кидаешь злобные взгляды, шипишь на него, кричишь без причины, затыкаешь ему рот и прочее, — перечислил Рем.

Сириус прикусил губу и вопросительно посмотрел на меня. Я только покачала головой и прижалась к нему поближе, спасаясь от октябрьского ветра.

Мы с ним уже неоднократно обсуждали эту тему и сошлись на том, что расскажем все на Выпускном. В число посвященных мы решили включить только Джеймса, Лили и Ремуса — это касается только их.

— Так получается, — буркнул Сириус, расстроенный тем, что что-то недоговаривает своим друзьям. — Он под горячую руку попадается.

Ремус недоверчиво покачал головой, видно, вспомнил, как тот смеялся с Джеймсом над шапкой-ушанкой присланной мамой Рема, но, как только появился Питер, он стал кричать на того из-за какого-то пустяка. Джеймс, видно, не очень-то этим и интересовался, поэтому ответом был удовлетворен и что-то шепотом начал рассказывать краснеющей Лили.

Я хихикнула, вспоминая, сколько раз Сириус проделывал такое на уроках, а я сидела вся мокрая и кусала губы, ожидая перемены.

Идя в школу, мы с Ремом обсуждали контрольную по Чарам, а Сириус всю дорогу о чем-то думал, крепко сжимая мою руку. Терпеть не могу, когда он так молчит, это значит, что он что-то задумал!

31 октября настало удивительно быстро, и предпраздничная лихорадка передалась всем, даже младшекурсники, которые в бале участия не принимали, обсуждали свои наряды на предстоящие им балы.

Утром 31 октября, я выставила Сириуса за дверь и пошла к Лили, которая бегала по своей комнате и не знала с чего ей начать, все повторяя, что это наш последний Хеллоуин в Хогвартсе. Я влила в нее успокоительного и, убедившись, что она начала собираться, ушла к себе.

Сначала я приняла ванну и нанесла на волосы бальзам, запах которого так любит Сириус. Приведя свое тело в порядок, я занялась лицом: подщипала брови и наложила увлажняющую маску на лицо. Пролежав полчаса нежась в ванной, я смыла маску и провела по щеке рукой — кожа нежная-нежная.

Одев узорчатые трусики, я аккуратно надела платье. Лифчик одевать под него нельзя — портит внешний вид. Надев туфли, я принялась за прическу — локоны легкой волной спадали до талии (кому, как не мне знать, как Сириус любит запускать пальцы в них, и, когда я их собираю в хвост, он стаскивает с них резинку, даруя им свободу), а на голове красовалась диадема. Я легко подкрасила веки, нанесла тушь, коралловая помада придала моим губам чувственно-капризный вид. Последний штрих — блестки, и я готова!

Я посмотрелась в зеркало и улыбнулась сияющей (в прямом смысле этого слова) девушке в отражении.

Мое любование прервал стук в дверь. Я глянула на часы: 20:16. Наверное, это Сириус, я заставила его ждать. Мерлин, неужели, это Я собиралась, чуть ли не весь день?

— Спускайся вниз, я сейчас буду, — крикнула я, ища по всей комнате свою сумочку.

Послышались шаги — Сириус спустился в гостиную. Где же она? Су-умочка-а, ты где-е?

Сумочка лежала на письменном столе под домашней работой по Чарам. Схватив ее, я подбежала к двери. Рывком открыв ее, я стала медленно, стуча каблуками, спускаться по лестнице. Как оказалось, гостиная была пуста, лишь Сириус стоял у подножья лестницы, небрежно облокотившись о перила. Услышав шаги, он выпрямился и стал изумленно пожирать меня глазами. А я так же уставилась на него. Он был великолепен — весь в белом! Ангел…

Белый костюм, кремовые кожаные туфли и белая льняная рубашка идеально сидели на его мускулистом теле. Прическа а-ля «я только что встал с постели» придавала ему небрежности. Единственными атрибутами его туалета, которые соответствовали времени Джакомо Казановы, были шелковый кремовый шейный платок, украшенный сапфировой булавкой, и серебряная трость с таким же камнем вместо набалдашника.

И как раз эта трость, выпав у него из рук, привела нас в чувство.

Мы вздрогнули и рассмеялись с реакции друг друга на наши костюмы. Я быстро преодолела оставшиеся ступеньки и прыгнула к нему в объятья. Он притянул меня к себе за талию и страстно поцеловал. Он целовал меня властно, иступлено, а когда я уже начала терять связь с реальностью, он мягко отстранил меня от себя и хихикнул с моего разочарованного стона.

Посмотрев мне в глаза горящим взглядом, он хрипло произнес:

— Я хочу тебя! Здесь и сейчас!

— А тебя не смущает то, что мы в гостиной и сюда могут войти? — промурлыкала я, еще больше прижимаясь к нему.

— Все на балу, а малышня подглядывает в щели двери Большого Зала. Мы здесь совершенно одни… — прошептал он мне в губы, посылая разряды тока по моим венам.

Его руки скользнули с моей талии вниз на бедра. Он поцеловал меня так, что я забыла все, даже собственное имя. Сопротивляться было бесполезно. Но не очень-то и хотелось! Огонь желания накрыл нас своей волной, и мы упали на ковер, там, где стояли…

* * *

На праздник мы пришли часам к девяти, благополучно пропустив речь Дамблдора и спектакль пятикурсников, который они готовили весь месяц. Зайдя, мы сразу же нашли столик, за котором сидели наши друзья. Джеймс в костюме Бэтмена сидел рядом с Лили-чертенком. Очень заросший Люпин, а рядом с ним староста Рейвенкло Кэт Раллон в костюме дриады, сидели напротив них. На углу сидел, одетый в длинную черную мантию с капюшоном, Питер. Возле него — Алиса-ангел и Фрэнк-пират.

Пока мы шли, все расступались, давая нам дорогу, в немом шоке уставившись на нашу пару. Мы, тихо посмеиваясь, подсели к друзьям, которые тоже глазели на нас.

— Какие же они неоригинальные, — шепнула я Сириусу. — Тоже пялятся на нас во все глаза.

Мы, тяжело вздохнув, дали им время прийти в себя, пойдя танцевать. Мелодия заиграла — вальс, — и Сириус, обняв меня, летящей походкой закружил нас в танце.

— Где вы так долго были? — спросила нас Лили, как только мы вернулись к столу.

Мы переглянулись и засмеялись.

— Были заняты более интересным делом, чем выслушивание проповедных речей Дамбы, — смеясь, ответил Сириус.

Джеймс захохотал, стуча кулаком по столу, Рем укоризненно улыбнулся. Ну, а Лили покраснела и отвела взгляд. Фрэнк и Алиса посмотрели на нас, как на ненормальных, но с долей восхищения во взглядах. Питер непонимающе переводил взгляд с Сириуса на меня и обратно.

— Это ваше интересное дело происходило на диване в гостиной или вы соизволили подняться в спальню? — вытирая слезы, поинтересовался Поттер, за что и получил подзатыльник от своей любимой.

Сириус снова захохотал.

— На ковре в гостиной! — гордо вздернув подбородок, заявила я, сама себе поражаясь.

Да уж — тесное общение с Мародерами сказывается! На этот раз засмеялись все, привлекая к себе всеобщее внимание, кроме Питера, который так ничего и не понял.

Часов в одиннадцать я заметила в толпе Сева и поспешила к нему. Он стоял ко мне спиной, и был виден лишь его плащ с высоким воротником и прилизанные назад волосы.

Я подкралась сзади и закрыла ладошками ему глаза.

— Неужели ты думаешь, что кто-то другой, кроме тебя, осмелится это сделать, Гермиона?

Повернувшись, он выпятил глаза и стал изумленно осматривать меня с ног до головы. Я, поняв его образ, захохотала. А он, придя в себя, обиженно надул губы.

— Прости, Сев, кровопийца из тебя вышел отличный, поверь мне, — выдавила из себя я.

— Ну, спасибо, — ехидно отозвался он, кривя мертвенно бледные губы в усмешке, отчего его клыки вылезли на нижнюю губу. — А ты, собственно, кто?

— Сирена, — откидывая волосы назад, соблазнительно пропела я.

Он хмыкнул.

— Вы с Блэком самая красивая пара на балу. Люциус и Нарцисса лопаются от злобы.

Он указал на красивую молодую пару, одетых в костюмы короля и королевы, злобно поглядывающих то на меня, то на Сириуса.

Люциус ради бала даже соизволил посетить нашу скромную обитель?

— О-о… — протянула я. — Они… — но закончить мне не дала спутница Сева.

— Северус, может, ты нас представишь?

Ух, блин, аристократка, тоже мне! Холодная, как айсберг Атлантики.

— Прости, Като. Гермиона, познакомься — Катарина Розье. Като, это Гермиона Грейнджер, моя близкая подруга.

Черноволосая девушка холодно улыбнулась, серые глаза прошлись по мне рентгеновским взглядом.

Я ухмыльнулась и, забросив руку на плечи Сева, прошептала:

— Вот уж не думала, Сев, что ты меняешь девушек, как перчатки, — подколола его я. — А где Марисса делась?

— Ну, надо же кому-то занимать место Блэка, когда тот стал примерным семьянином! — парировал он, проигнорировав мой вопрос о бывшей девушке.

Я весело засмеялась, и, поцеловав Северуса в щеку, удалилась к своим друзьям.

Подойдя к своей компании, я обняла Сириуса:

— Сириус, пойдем, — соблазнительно прошептала я, положив подбородок к нему на плечо и проведя языком по специальному местечку на его шее.

Это всегда безотказно работает, и в этот раз не подвело. Сириус сорвался с места и, подхватив счастливо смеющуюся меня, побежал из Зала в нашу спальню.

Сириус почти каждый день ночевал у меня, и Джеймс, смеясь, называл нашу спальню «семейным гнездышком», на что Сириус фыркал и говорил, что в нашем настоящем семейном гнездышке будет меньше книг, что рассмешило всю компанию.

Замечательный вечер замечательно заканчиваться, — думала я, еще крепче прижимаясь к Сириусу.

Через неделю после бала Сириус посветил меня в свои планы шпионажа за Питером. И еще через неделю, предварительно все обдумав, на чем настояла я, мы последовали за Хвостом под мантией-невидимкой Джеймса. Наложив заклинание тишины на обувь, мы беззвучно шагали в двух метрах от подозрительно озирающегося Питера, который при малейшем звуке превращался в крысу и забивался в угол.

Мы вслед за ним зашли в класс, в котором они всегда собирались, и отошли в темный угол.

— Здравствуйте, коллеги, — Макнейр, стоя на парте, развел руки, приветствуя всех. — К сожалению, мы сегодня не в полном составе, но, как вы знаете, Джонатан, Белла и Северус выполняют задание Темного Лорда и не могут к нам присоединиться.

Мерлин, Сев тоже в этом участвует! Сердце заныло от этой новости, а на глазах появились непрошеные слезы, и я придвинулась поближе к Сириусу.

— Лорд передал мне, — продолжал Уолден, — как одному из членов Ближнего Круга, — он высокомерно посмотрел на собравшихся, — новое задание для тех, кто хочет вступить в ряды Пожирателей Смерти. Сегодня конверт откроют Амикус и Алекто Кэрроу.

Тощие парень и девушка с каштановыми волосами и фанатично блестящими глазами уверенно подошли к Макнейру и взяли у него конверт. Парень открыл и, прочитав, передал девушке.

Она гаденько улыбнулась и сказала:

— Мы сделаем это, Уолден, и придем об…

Парень остановил ее взмахом руки и, начиная злится, прошипел:

— Вы отчитаетесь непосредственно перед Лордом, и тогда он скажет, получите вы Метки или нет!

— Алекто, закрой рот! — рявкнул заметно побледневший Амикус и дернул ее за руку, таща за собой к выходу.

Когда они вышли, Макнейр повернулся к Селвину и Роули:

— Торфинн, Айвор, я надеюсь, вы справились с поручением Лорда?

— Да, Уолден, чаша спрятано в надежном месте, — ответил скучающий Айвор Селвин.

Роули кивнул.

— А что у вас происходит, Хвост?

— Ничего не происходит.

— Ничего говоришь? — повысил голос Макнейр. — А я заметил, и не только я, что ты отдаляешься от Мародеров. Как ты это объяснишь? У тебя был прямой приказ — следить за будущими аврорами и, соответственно, нашими врагами, но ты…

— Уолден, я здесь не при чем, — перебил его Питер. — Это все Сириус, он последнее время плохо ко мне относится: вечно кричит и срывает на мне злость, а позавчера ткнул меня лицом в пол и спросил, не знаю ли я, понравиться ли это Мальсиберу, Эйвери или тебе, — задрожал всем телом он.

Я удивленно перевела глаза на Сириуса, но тот лишь виновато потупившись, приложил палец к моим губам.

Мы перевели взгляд на нахмурившегося Макнейра.

— Так… — протянул он. — Давно это началось?

— После смерти его дяди.

Сириус напрягся. Что-то я не припомню, чтоб он рассказывал ему об этом, Сириус, видимо, тоже.

— Он тебя подозревает в помощи нам? — еще больше нахмурился Макнейр.

— Н-не дум-маю...

— Тогда почему? — уже кричал Макнейр.

— Его д-девушка м-меня тоже нед-долюб-бливает, — попятился назад Петтигрю.

— Новенькая? — удивился Макнейр. — Забини что-то нарыл про нее, Торфинн? — обратился он к Роули.

— Про нее известно мало, Уол, родители — маглы, старший брат Джон и его жена Джейн — студенты медицинского университета. В «Деле» так же присутствует информация, что она переведена с Шармбатона, но Жан написал, что у них такой ученицы не было и он впервые слышит это имя.

— А что Болгария?

— Игорь написал то же самое, что и Жан — не было, не знает, в первый раз слышит. Он, конечно, выпустился три года назад, но я склонен ему верить — эта девушка не из Франции и не из Болгарии.

— А…

— В Америке, Австралии, Испании, Германии и СССР тоже ноль.

— Угу… При встрече с Лордом, доложить ему, — приказал он, Роули только кивнул. — Ему будет интересно… Так, а что там с вчерашним рейдом, Като?

Далее он полчаса расспрашивал весь коллектив, сообщил пару новостей и, наконец, сказал:

— На сегодня все. Все свободны. Петтигрю, попытайся помириться с Блэком и завоюй расположение Грейнджер. Остается только ждать Северуса, может, хоть он разъяснит ситуацию.

Мы вышли самые последние и молча, поспешили в гостиную. Я тесно прижималась к Сириусу, — не хотелось думать о Северусе. Сириус повел меня тайными ходами и мы, придя в гостиную раньше Питера, занялись ничего не значащими делами. Я сделал вид, что читаю книгу, а Сириус принялся играть в шахматы с Джеймсом. Когда они играют в шахматы, то это слышит вся гостиная: они мухлюют, кричат, дерутся, смеются, пока их не успокоит Рем, так что Питер ничего странного не заметил.

Сыграв партию, Блэк потащил меня в спальню и принялся расхаживать перед камином.

— Ты же понимаешь, что даже в магическом мире человек-без-прошлого привлекает к себе внимание?

— Да, Сириус, я все понимаю, успокойся, — положа руки ему на плечи, сказала я.

Мне нужно было успокоение и поддержка после того, что я узнала про Сева. Если раньше я сама себя пичкала надеждами, что он там был за компанию, то теперь этого не получится.

— Родная, я же за тебя переживаю, — притянув меня к себе, зашептал он.

— Я уже взрослая девочка и могу за себя постоять, — поглаживая его по щеке, наиграно весело, сказала я. — Тем более, у меня всегда есть ты, если что.

Он тяжело вздохнул и взял мое лицо в свои руки:

— Как только я тебя встретил, сразу понял, что у меня будет проблема… Красивая, длинноногая, кареглазая проблема!

Снег выпал в этом году поздно — в средине декабря. Мы впятером: я, Сириус, Джеймс, Лили и Ремус прогуляли в этот день все уроки. Правда, не обошлось без возмущений со стороны Лили и меня, но когда парни узнали, что мы не разу, за все семь лет, намеренно не прогуливали уроки, то просто потащили нас на улицу, не слушая никаких возражений. В честь первого снега мы решили устроить снежный бой: мы с Лили и Ремусом против Сириуса и Джеймса.

Кстати, забыла вам сказать, что мы с Лили очень быстро постегаем азы анимагии и первое превращение запланировано на 25 декабря — Святочный Бал и Рождество. Я буду превращаться в рысь, а Лили будет ланью. Мы долго смеялись и подкалывали их с Джеймсом. В конце концов, мы решили, что она будет Миссис Олень, а коротко — Миссис. Меня решили назвать Хищницей, хоть имя мне и не очень понравилось, но я согласилась.

Узнав, что буду превращаться в рысь, я проверила своего Патронуса, и он тоже оказался серебристой рысью. Наверное, это так меня новая жизнь изменила… Что ж, рысь намного лучше выдры, так, что я осталась довольна.

Пока я рассуждала про уроки анимагии сидя за нашим снежным укреплением и лепя снежки, Ремус уже развалил укрепление противников и, с помощью Лили, бомбардировал парней. Распрямившись, я запустила снежок в уклоняющегося от «пули» Рема, Сириуса. Он неверяще на меня уставился и бросился ко мне. Я заливисто захохотала, убегая от него. Он все же бегает быстрее и легко меня поймал. Потеряв равновесие, мы упали на скользкий снег и покатились по склону к Черному озеру.

— Гермиона, это ты виновата! — заявил запыхавшийся Бродяга, когда мы прекратили катиться.

— Вообще-то, это ты меня повалили, Блэк!

— А ты первая в меня снежок кинула! — показал мне язык Сириус и по-собачьи отряхнулся.

— А ты потащил меня в них играть, так что сам виноват! — уворачиваясь от холодных капель растаявшего снега, с широкой улыбкой заявила я.

— А ты теперь мокрая и раскрасневшаяся! И волосы у тебя запутанные!

— А ты меня и такую любишь! — обнимая его за плечи, заявила я.

— Разве?

— Блэк!

Я оттолкнула смеющегося Сириуса и обиженно отвернулась, предварительно стукнув его по руке. Он схватил меня на руки и начал кружить, внезапно он меня высоко подбросил, что я даже закричала, и я шлепнулась в большой сугроб снега. Вся в снегу и промокшая до нитки, я зло уставилась на бегущего и смеющегося парня и, сорвавшись с места, побежала за ним.

— Сириус Орион Блэк! Твоя смерть уже близко и, поверь мне, Беллатриса будет здесь не при чем! — крикнула я, на ходу лепя снежок.

* * *

Как прекрасно иногда бывает просыпаться по утрам! Солнышко светит, лучики запутались в черных волосах лежащего рядом парня и пытаются пробраться к его глазам и разбудить его. Но он морщится и, накрывая голову подушкой, прогоняет их. Я весело засмеялась, наблюдая за этой сценой, а из-под подушки высунулось улыбающееся заспанное лицо Сириуса.

— С Рождеством, маленькая моя, — зевнул он.

— С Рождеством, любимый, — чмокнув его в нос, сказала я.

— Что тебе подарили?

Я перевела взгляд на две горки подарков у подножья кровати и, откинувшись на подушки, звонко засмеялась.

— Что там у тебя? — вытаскивая голову из-под подушки, спросил он.

— Смотри! — я указала на подарки. — Наверное, домовые эльфы уже переселили тебя ко мне.

Сириус тоже захохотал и с криком: «Рождество же!» столкнул меня с кровати, а сам упал сверху.

— Если Рудольфус Лестрейндж согласится надеть красный нос и рога, то я переоденусь в святого Николаса! — целуя мою шею, заявил он.

Я засмеялась:

— А Белла против рогов не будет?

— А она-то тут при чем?

— Ты что, забыл? Я же тебе говорила, что она за него замуж выйдет! — обхватывая его талию ногами, сказала я.

— Белка его терпеть не может! — оторвавшись от моей шеи, сказал он.

Надо же, — Белка! Никогда бы не подумала, что кто-то может называть эту шизанутую убийцу простым детским прозвищем.

— Она вообще всех терпеть не может! — и снова припал к моей шее.

Я засмеялась и замурлыкала от прикосновения его губ.

— Все, пошли подарки смотреть, а то я за себя не отвечаю, — он поднялся с пола и протянул мне руку.

Я лишь кивнула и села рядом с ним, возле горки подарков. Подарок для Сириуса я спрятала в шкафу, так, что он его не найдет. А вот мне интересно, что же он мне подарит?

От Джеймса — всякие хлопушки и штучки из «Зонко», от Рема — книга «Древние Руны: Египет», он точно знает, что мне нравится в Рунах — это наш общий любимый предмет. От Лили — набор для душа с малиновым вкусом и запахом, от Алисы и Фрэнка — двигающаяся статуэтка девушки с цветами, от Сева — корзинка с травами. От родителей (бабушки и дедушки) — серебряная цепочка с кулончиком в виде ангела, от Джона и Джейн (мамы и папы) — пластинка «Биттлз». Я хмыкнула и стала искать подарок от Сириуса. Так. Это от Питера — бросила через плечо, это от девушек седьмого курса нашего факультета — коробка конфет. Наверняка, отравленные. Где же подарок от него? Перебрав еще парочку подарков, я поняла, что его подарка здесь нет.

— Эй, где мой подарок? — воскликнула я, поворачиваясь к нему.

— А мой где? — прищурился он.

Я фыркнула и, достав из шкафа коробку, спрятала ее за спину.

Опустившись рядом с ним, я сказала:

— Я долго думала, что тебе подарить и в одном магазине наткнулась на него. Думаю, тебе понравиться.

Он вопросительно приподнял одну бровь, — наверное, Драко Малфой наследовал эту чету от Блэков.

Я протянула ему коробку, а он начал ее разворачивать.

— М..? — вопросительно протянул он. — Хм-м-м…

— Сири, давай что-нибудь кроме нечленораздельных звуков! — подпрыгнула на месте я.

Он взял маленький комок в руки и… расхохотался. Смеялся он долго, только я не могла понять почему.

— Гермиона, ты знаешь, — смеясь, сказал он, — у семейных пар, которые долго прожили вместе, мысли иногда совпадают, но я не думал, что когда-нибудь попаду в эту категорию, — он нежно погладил щенка по голове и положил на стащенную с кровати подушку.

Я нахмурилась:

— Тебе что, не понравился спаниель?

Он усмехнулся и, сказав, что сейчас вернется, вышел из комнаты. Когда он вернулся, в его руках была похожая коробка, а сверху нее еще одна, совсем маленькая. Он отложил маленькую коробку и открыл крышку большой. Оттуда на меня с интересом взирали два зеленых глаза на беленькой мордочке.

— Котенок? — ахнула я и засмеялась, поняв, что он имел в виду.

Я высунула его из коробки и положила рядом со щенком Сириуса. Котенок покрутился и, положив голову на спину щенка, уснул. Глядя на них, я улыбнулась.

— Говорят, что если щенок и котенок с самого детства рядом, то они любят друг друга, — задумчиво протянул Сириус.

— Может, это их судьба? — подколола его я.

Он лишь ухмыльнулся.

— Котенок — девочка? — Сириус кивнул. — А, щенок — мальчик. Давай назовем их Бродягой и Хищницей, — предложила я, прижимаясь к нему спиной.

— Замечательные имена. Они так же, как и мы, всегда будут вместе, — целуя меня в висок, согласился он.

Я угукнула и положила голову ему на колени, наблюдая за нашим маленьким зверинцем.

— Гермиона, Хищница — это мой первый подарок. А, насчет, «вместе» я не шутил, — он потянулся за маленькой коробочкой, а я выпрямилась, посмотреть, что там.

Он открыл коробочку и моему взору престали кольцо-печатка и браслет. Кольцо было серебряным, явно мужским, с какими-то рунами на обороте. Браслет тоже был серебряный, но это был резной узорчатый браслет и лишь с одной руной на внутренней стороне. Я прищурилась, читая руны. Когда до меня дошел смысл написанного, я охнула и бросилась целовать Сириуса.

— Вместе всегда…

— …и навсегда! — закончила я, пытаясь скрыть слезы счастья.

— Котенок, не вздумай плакать, — нарочито строго сказал он, надевая кольцо-печатку на мизинец правой руки.

— А я и не плачу, — гордо вскинула подбородок я, смотря, как он застегивает замочек браслета у меня на правой руке. — Я люблю тебя, Сириус.

— Я тоже люблю тебя, Гермиона. И всегда буду, — он обнял меня за плечи, — что бы не случилось!

— Нет, ну, ребята, сколько можно спать? — накинулась на нас Лили, когда мы спустились в общую гостиную.

— А кто тебе сказал, что мы спали? — усмехнулся Сириус.

Джеймс и Ремус громко засмеялись, а Лили густо покраснела, опустив глаза.

— О Мерлин, Эванс, Сохатый у тебя каждую ночь проводит, а ты до сих пор краснеешь при упоминании секса, — возвел глаза к небу Бродяга.

А Лили, еще больше покраснев, кинула на него злобный взгляд. Я стукнула его по руке и, не обращая внимания на его поднятые брови, повернулась к Лили.

— Кстати, Лилс, спасибо за подарок, мне очень понравилось.

— И тебе спасибо, Герми. Я надену шапку и шарфик, когда мы пойдем вечером гулять, — подмигнула она мне.

— А что тебе Джеймс подарил? — подсаживаясь к ней, спросила я.

— О-о-о!

Лили театральным жестом заправила волосы за уши, и мне четче стало видно золотые сережки-цветочки с изумрудом посредине.

— Красиво, — кивнула я, поддевая пальцем сережку, чтобы поближе ее рассмотреть. — Ну, а тебе, Джеймс, ее подарок понравился?

— Ага, — весело кивнул он, — клевые перчатки!

— Для полетов, надеюсь, — кинув недоверчивый взгляд на Лили, протянул Сириус.

— Ну, не вязаные варежки же! — парировал Сохатый.

— Зная Эванс, можно было ожидать и варежки, — хмыкнул Блэк.

— А тебе как подарки, Рем? — прервала их диалог я.

— Спасибо, они замечательные, — улыбнулся Ремус. — Ну, а ваши подарки где? А то всех спрашиваете, а сами молчите.

— Спят, — в один голос ответили мы и, переглянувшись, засмеялись.

— Бродяга, подарки спят? — поднял брови растерявшийся Ремус.

Джеймс и Лили явно усомнились в нашем душевном здравии.

— Ну да. Хищница и Бродяга спят, — спокойно подтвердила я.

— Эм-м-м… Тяжелый случай шизофрении, — поставил диагноз Джеймс.

— Мерлиновы кальсоны, Сохатый, неужели, вы настолько глупы? Мы подарили друг другу животных: котенка Хищницу и щенка Бродягу!

Джеймс от всей души расхохотался:

— Бродяга… ой, не могу… твою мать… Бродяга — щенок! — выдавил он, и мы, поняв его намеки, тоже засмеялись.

Поскольку мы уже шли на завтрак, то этим привлекали, как всегда, все внимание прохожих.

Лили и Алиса поохали и поахали над моим браслетом, Лиса даже, пустив слезу, сказала, что Сириус самый романтичный парень из всех ее знакомых. На что я фыркнула и сказала, что это не придел его фантазии и романтизма.

Она еще поахала, и потом спросила:

— Девчонки, судя по тому, что со мной вы платья не покупали, они у вас есть. Какие?

— Видишь ли, Лиса, — переглянувшись со мной, начала Лили, — у нас сегодня повеселее планы и на бал мы не идем.

— Не идете? — изумилась она, но тут же загорелась, зная какие вечеринки устраивают Мародеры. — А нам с Фрэнком можно с вами?

— Прости, Али, но мы идем только впятером, — извиняющимся тоном сказала я.

— Впятером? Но вас же должно быть шестеро, — снова удивилась она.

— Питер с нами не идет, — потупила глаза я.

— Почему? — не унималась мисс Мэндес.

Я лишь скривилась и пожала плечами.

* * *

— Девчонки, ну, сколько можно марафетиться? — завыл через дверь Джеймс.

— Все, мы идем, — надевая шапку и шарфик — мои подарки, — крикнула Лили. — Это же наше первое превращение и мы хотим хорошо выглядеть, — открывая дверь, пояснила она.

Парни лишь переглянулись и вздохнули. Они уже как-то пытались ей доказать, что это глупо, ведь мы будем превращаться в животных и наши старания не сохранятся, и нарвались на получасовую лекцию от Лили на тему: «Девушка всегда должна выглядеть хорошо». На что они бесхитростно ответили, что мы и так всегда прекрасны. Мы, конечно, были польщены. Но, все равно, пришли к выводу, что все парни — чурбаны (кроме наших, естественно)!

Спускаясь по склону к Гремучей Иве, я заметно нервничала. Еще бы, не каждый день тебе приходиться первый раз принимать свою анимагическую форму. Сириус ободряюще сжал мою руку и, поцеловав в висок, превратился в большого черного пса, чтобы нажать веточку на Иве.

Мы долго шагали по узкому коридорчику, который скакал то вверх, то вниз. Мы шли один за другим, я была предпоследняя, а сзади меня шел Сириус. Минут через пятнадцать-двадцать вдали показался свет, и мы зашли в гостиную Визжащей Хижины. Парни повели нас в свою комнату, где был единственный дееспособный камин, который, кстати, был разожжен. Там ничего не изменилось с последнего моего визита, кроме бутылок спиртного на столиках и того, что кресло Хвоста, в отличии от остальных, припало заметным слоем пыли и пепла от камина.

Я удивленно посмотрела на Сириуса, он, поняв, что я имею ввиду, лишь хмыкнул и небрежно передернул плечами. Лили уселась на кресло Джеймса и взяла себе бутылку пива, которая сразу же была отобрана Поттером, который при этом кинул на нее осуждающий взгляд. Ремус молча наколдовал бокалы, и Сириус, взяв со своего столика бутылку, то ли огневиски, то ли бренди, хлестнул янтарной жидкости в два бокала, которые сунул нам с Лили в руки. На мои поднятые брови он лишь кивнул, мол «пей-пей», но Лунатик решил внести долю ясности во всю эту темноту.

— Дело в том, что первое превращение всегда проходит болезненно — тело изменяться и только через время оно привыкнет к своему новому образу, — профессорским тоном пояснил он.

— Пейте залпом, — предупредил Сириус.

— Тоже мне, алкоголики, блин! — проворчала себе под нос я, но в такой тишине меня все услышали и весело засмеялись.

Лили решила мне подыграть и с улыбкой, которая не соответствовала ворчливому тону, сказала:

— Ага, действительно! И как нас угораздило с вами связаться? — покачала головой она.

— Так, пейте, давайте, а не разглагольствуйте! — прикрикнул на нас Джеймс, весело улыбаясь.

Я одним глотком осушила свой бокал и сразу же закашлялась — черт возьми, давно уже я не пила такой крепкий напиток… последний раз с Виктором и его друзьями пила небезызвестную русскую водку.

Хотя, нет. Вру. Последний раз настолько крепкий напиток я пила через год после смерти Сириуса, а вот Гарри с Роном… Что-то меня не в ту степь потянуло.

Судя по тому, как напиток обжег мне горло — это бренди. Огневиски как-никак волшебный напиток и избавлен от такой функции.

Сириус заботливо похлопал мне по спине и поцеловал в висок, забирая пустой бокал. Лили тоже закашлялась и, выронив бокал из рук, упала на кресло Джеймса, отдышаться.

— Молодцы! Пошлите, — позвал нас Ремус.

Мы пришли в пустую комнату на втором этаже и встали по середине комнаты, но на приличном расстоянии друг от друга. Парни отодвинулись ближе к стене и ободряюще улыбнулись.

— Закройте глаза и думайте о своем животном… Представляйте себя этим животным… — настраивал нас Ремус.

Я на мгновение представила себе рысь, а потом представила себя этой рысью — быстрой и сильной. Все тело начало ломить, было очень больно!! Такое впечатление, будто мои кости стали пластилином, и кто-то лепит из меня фигуру при этом причиняя дикую боль. А-а-а-а… *вырезано цензурой* А-а-а-а…

Когда боль притупилась, я почувствовала, что мое тело меняет форму — спина выгибается и удлиняется, вместо рук и ног появляются лапы с острыми когтями, лицо удлиняется и у меня… растут усы!! Мерлин!

И вот я уже стою на четвереньках и открываю глаза. Еще при превращении, я почувствовала, что слух у меня стал намного лучше, а вот теперь, оказалось, что еще и зрение.

С удивлением, я обнаружила, что мой хвост дергается туда-сюда, а кончики ушей слегка поворачиваются, едва услышав какой-то звук. Сириус ласково улыбнулся и, присев на корточки, погладил меня по голове.

— Гермиона, маленькая моя, ты такая красивая Хищница, — прошептал он и быстро превратился в пса.

Он нежно потерся мордой о мою морду и лизнул мне ушко. Это было так странно и приятно, что я в ответ тоже лизнула его за ушко. Он отрывисто залаял, и я поняла, что он смеется. Бродяга повернул голову к Лили и Джеймсу и, снова засмеявшись, уткнулся мне в шею своей мордочкой. Я перевела на них взгляд — они тоже пытались потереться друг о друга, но им заметно мешали рога Сохатого. Серый волк валялся на полу и тихо подвывал, наблюдая эту картину.

Немного успокоившись, Сириус превратился в человека.

— Давай обратно, — видно он заметил мои большие глаза и пояснил: — Просто представь себя собой, девушкой.

Я закрыла глаза и думала: руки, ноги, голова, волосы… Не успела я закончить, как мое тело пронзили миллионы иголочек и я открыла глаза.

Сириус смотрел на меня уже не вниз, и я радостно кинулась к нему в объятья. Он подхватил меня на руки и закружил по комнате. Лили тоже уже превратилась в себя и с улыбкой впилась губами в губы Джеймса. Ремус вытирал слезы смеха, а Сохатый обнял Лили и показал тому кулак, от чего Люпин снова засмеялся.

— Нет, ну где вы были все это время, а? — подлетела к нам, как только мы переступили порог переполненной гостиной, Алиса. — Я уже вся извелась!

— Действительно, мы очень переживали, — укоризненно добавил Фрэнк.

— Очень, — подтвердил Питер.

Сириус презрительно фыркнул, смотря на него.

— Ладно вы уходите, но в этот раз и девчонки были с вами, — все так же серьезно проговорил Фрэнк.

— Но мы же говорили вам, что будем заняты своими делами! — удивилась Лили.

— Да уж, судя по вашим счастливым мордам, дело прошло успешно. Нам чего-то ждать в ближайшем будущем? — прищурилась Лиса, пробегая взглядом по всей компании.

— Нет, Алиса, это внутри… компанийное дело, — улыбнулась я.

Она хмыкнула и переключила свое внимание на Фрэнка. Сириус взял меня за руку и потащил к нашему излюбленному дивану. Плюхнувшись на него, он опрокинул меня к себе на колени. Я засмеялась и чмокнула его в нос.

— Милая, давай обсудим наши планы на каникулы, — улыбаясь, предложил он.

— А что, есть предложения?

— Ну да! Я все уже продумал: сначала мы едем к твоим родителям, — увидев, что я нахмурилась, он объяснил: — Я хочу с твоими родными познакомиться.

— А зачем тебе? — прищурилась я.

Он лишь пожал плечами.

— Так вот, сначала к твоим родным на ужин, а потом ко мне на все каникулы! — он предвкушающее улыбнулся. — Я поговорил с Ремом и Джимом, они тоже приедут ко мне. С Лили могут возникнуть проблемы, но, я думаю, все будет ок’ей.

— А не боишься, что мы тебе дом разрушим? — лукаво осведомилась я.

Он весело покачал головой.

— Кстати, — его глаза опасно блеснули, — парни приедут только через пару дней, и все это время мы будем одни… — он мечтательно зажмурился и еще крепче сжал меня в руках.

— Насколько я понимаю, все решили за меня, но я ничего не имею против такого плана.

— Знаешь, — закинув смеющуюся меня на плечо, сказал он, — а в хозяйской спальне стоит сильное заглушающее заклинание! — сказал он, таща меня в спальню.

Не подумайте, мы пошли собирать чемоданы, ведь завтра утром поезд, а уже почти двенадцать ночи. То, как мы собирали чемоданы, надо было видеть! Спокойно мы смогли их собирать лишь пять минут. Потом же оставили это дело домовикам, а сами занялись «более интересными делами», как когда-то выразился Сириус.

* * *

— Лили… Лили! Лили! Лили Эванс, твою бабушку! — крикнула ей на ухо я.

— А-а-а… — зевнула она. — Ну? Чего?

— Приехали мы уже, вот чего! Мальчики пошли за вещами. Вставай! — я дернула ее за штанину.

— Угу… — беря свою сумочку и поднимаясь с места, пробурчала она.

Дело в том, что всю дорогу до Лондона мы играли в покер, и Лили больше всего проигрывала. Под конец, обидевшись, она легла спать. Я думаю! Мы играли на желания, а желания у них абсолютно дикие и аморальные. Мы договорились, что желания будем исполнять у Сириуса дома.

Мы с Лили спустились на платформу и отыскали глазами наших Мародеров. Они стояли около выхода и нетерпеливо пробегали взглядами по головам, ища нас. Ремус заметил нас первый и как-то резко махнул нам рукой. Мы протиснулись через толпу к ним и спешно вышли на Кингс-Кросс. Лили сразу же поспешила к своим родителям и сестре, а Рема ждала мать. Джеймс тоже, попрощавшись с нами, решительно направился в сторону Эвансов. Мы дружно хмыкнули и, отдав эльфам Сириуса наши чемоданы, пошли на вечернюю улицу ловить такси, чтобы ехать к моим родственникам.

* * *

— Ой, ма… Джейн! — воскликнула я, глядя на молодую девушку, которая открыла нам входную дверь.

— Гермиона! — она стиснула меня в объятьях, радостно улыбаясь. — О, а это, видимо, тот самый молодой человек, о котором ты писала… Сириус Блэк, не так ли? — лукаво спросила моя невестка, протягивая ему руки. — Джейн Грейнджер, жена брата Гермионы.

Он поднял брови и посмотрел на меня. Я лишь вздохнула.

— Сириус Блэк, парень Гермионы, — обезоруживающе улыбнулся он.

Джейн улыбнулась в ответ и, отошла от двери, пропуская нас внутрь.

— А он красавчик, Гермиона! — она игриво толкнула меня в бок, когда Сириус прошел в гостиную.

— Да, уж! У него даже личный фан-клуб есть, — фыркнула я.

Джейн сдавлено хихикнула, а Сириус постарался подавить улыбку, слыша наш разговор, и лишь рассматривал фотографии на каминной полке.

— Папа, мама, Джон, Гермиона приехала! — крикнула на весь дом Джейн.

Со второго этажа прибежали папа и дедушка, а из кухни прибежала бабушка.

— Гермиона, доченька, ну вот и вы, а мы с Джейн уже ужин приготовили, только вас ждем!

Она крепко обняла меня и повернулась к Сириусу, а ее место заняли папа и дед, чуть ли не сломав мне все ребра.

— Здравствуй, Сириус, я — мама Гермионы.

Моя горькая улыбка и печаль в глазах явно не скрылись от Блэка. И каким-то шестым чувством он понял, что мне тяжело находится здесь.

— Добрый вечер, миссис Грейнджер, — вежливо поздоровался Сириус и поцеловал руку бабушки.

Она польщено улыбнулась и поволокла нас с Джейн на кухню, оставляя мужчин одних.

* * *

— Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер, — обратился к ним Сириус после ужина. — Я дико извиняюсь, но мы с Гермионой сейчас должны поехать ко мне. Я хочу познакомить ее со своими родными.

Мужчины были не против, но бабушка и мама немного расстроились из-за того, что я так быстро уезжаю, не успев приехать.

— И не стыдно тебе так бессовестно лгать моим родним, а? — стукнула его по руке я, когда мы вышли на улицу.

Он хмыкнул и, поцеловав меня, аппарировал к себе. Наш поцелуй закончился уже на территории его поместья, и он повел меня в дом. Как только мы зашли в просторный и светлый холл, я заметила маленького домовика, того самого, который растерялся при виде меня в первый раз, кажется, его зовут Ноли. Он тащил два огромных чемодана по лестнице. Я подошла к подножью лестницы и окликнула его по имени. Да, это тот самый эльфенок, совсем маленький еще.

— Ноли, милый, будь добр, отдай мне чемоданы, — ласково попросила я.

Он испуганно, но твердо покачал головой и снова попытался сдвинуть их с места. Забрать их у него я не решалась — еще начнет биться головой о стену, потом не остановишь.

— Ноли, отдай чемоданы, а то будет, как в Одессе, — я хихикнула, вспоминая рассказанный однажды Виктором анекдот.

— В Одессе? — заинтересовался Сириус, подходя ко мне.

Я повернулась к нему и весело улыбнулась.

— Это из анекдота.

Эльф тем временем, воспользовавшись тем, что я отвлеклась, ловко закинул чемоданы на последнюю ступеньку и поволок их в комнату.

Сириус приподнял брови.

— Ну, в общем, там так говорится: «Однажды у пассажира украли на вокзале чемодан, он пошел в администрацию разбираться, а ему и говорят, что, мол «не знаем, не видели». Ну, а он им и говорит:

— Отдайте мне мой чемодан, а то будет, как в Одессе!

Ну, Одесса, это, кстати, в СССР, как ты, скорее всего, не знаешь, славится ворами, обманщиками и просто хитрыми людьми.

Ну, они у него и спрашивают:

— А что было в Одессе?

А он им:

— Забрали и не вернули!»

Сириус захохотал и упал на диван.

— Ну, и кто ж тебе такое рассказал-то, а? — задал риторический вопрос Сириус.

— Виктор, — пожала плечами я, присаживаясь рядом с ним.

— Кто такой Виктор? — сразу напрягся Бродяга.

— Да так, друг из Болгарии, — я еле заметно улыбнулась, а он все так же пронзительно смотрел на меня. — Тебе всю его биографию выложить?

Но Сириус на полном серьезе кивнул.

— Ох, ну, ладно. Виктор Дмитриевич Крам — ученик Дурмстранга с 1988 по 1995, ловец команды по квиддичу сборной Болгарии, принимал участие в Турнире Трех Волшебников, который состоялся в Хогвартсе в 1995 году, я познакомилась с ним, когда мне было четырнадцать, летом после четвертого, пятого и шестого курсов ездила к нему в Болгарию. Вроде бы все.

Я задумалась…

Действительно, вроде бы все сказала. Очень даже неплохая биография подобралась… Многого же газеты не знают о знаменитостях, и половины того, что знают друзья, а я ой-сколько компроматов на Вика знаю! Например, о его пристрастии к магловским сигаретам знает очень узкий круг людей, или о том, что он терпеть не может квиддич, но обожает летать.

— Ты кое-что пропустила, — какой-то странный гортанный голос Сириуса оборвал поток моих мыслей.

— Что?

— Ты не сказала, в каких вы были отношениях.

Я весело улыбнулась. Интересно, как он отреагирует?

— Мы встречались, — невинно хлопая ресницами, заявила я.

Сириус прищурился и поджал губы. Несколько минут он молча сверлил меня взглядом, а я в тайне забавлялась его ревностью.

— Ну, и почему вы расстались? — холодно осведомился он.

Я еще шире улыбнулась и пожала плечами.

— Мы быстро поняли, что не любим друг друга и остались хорошими друзьями, — безмятежно отозвалась я.

— Насколько быстро?

Я не выдержала и захохотала.

— Мерлин, Сириус, ты такой забавный, когда ревнуешь! Еще летом после четвертого курса мы поняли, что нам просто хорошо вместе, как друзьям, но не более. Просто у него не так много друзей — он знаменитость, лучший ловец мира как-никак!

Сириус удивленно приподнял брови, но я лишь отмахнулась.

— У тебя еще были парни до меня? — подозрительно спросил он.

— Нет, — засмеялась я, — и, надеюсь, ты будешь первым и последним. Виктора я не считаю — это неудачный эксперимент.

Я обвила его руками за шею и припала к его губам. Он сначала поупрямился, но через полминуты оттаял и сам обнял меня.

Эти два дня были самые счастливые за всю мою короткую жизнь! Они были переполнены радостью и любовью. Мы занимались любовью, отдыхали, целовались, ели, когда были голодны, спаси, когда нам хотелось. Эти два дня несли в себе гармонию отношений и чувств. Каждодневный завтрак в постель стал уже своеобразной традицией, которая началась еще в школе. Каждое утро Сириус просыпался раньше меня и, без помощи домовиков, готовил мне завтрак и кофе. На подносе, который он приносил ко мне, всегда присутствовали неизменные, даже в Хогвартсе, хотя я не знаю, где он их там брал, камелии, которые он собственноручно срезал у себя в саду.

Но сегодня, 29-ого декабря, в день, когда сюда должны будут съехаться все наши друзья, меня разбудил не нежный поцелуй и приятные запахи кофе и цветов, а настойчивое дерганье за одеяло.

Я прислушалась к своим ощущениям: Сириус еще не встал, все так же спит, обнимая меня рукой и прижимаясь к моей спине. Я медленно открыла глаза и испуганно зажмурилась — передо мной престало умоляющее лицо Ноли, который аккуратно, стараясь не разбудить Сириуса, будил меня.

— Что случилось, Ноли? — сонным шепотом поинтересовалась я.

— Простите, хозяйка, — как-то странно получилось, но все эльфы сказу же приняли меня за хозяйку и ни в какую не хотели называть по-другому, — но хозяин приказал разбудить его только в полдевятого, а нарушить его приказ я не могу. Но в Голубой гостиной Вас ждет какая-то женщина.

— Женщина? — удивилась я.

Эльфенок кивнул.

— Ты видел ее здесь раньше?

Может, это девушка Альфарда?

Ноли покачал головой.

— Хм… ладно, скажи ей, что я сейчас спущусь, — коротко бросила я, а сама аккуратно убрала руку любимого со своей талии, чтобы он не проснулся.

Накинув свой любимый лазурный халатик, я более-менее привела себя в порядок и спустилась в Голубую гостиную.

На диване сидела молодая красивая женщина лет двадцати-двадцати пяти, черноволосая с топазовыми глазами хищницы. У нее на руках сидел маленький мальчик, которому, на вид, было полтора-два года. Увидев меня, женщина посадила ребенка на диван и поднялась.

— Здравствуйте, мисс…

— Грейнджер.

— Мисс Грейнджер, простите меня за столь наглое вторжение, но дело в том, что я — Ваша соседка Дженнет Скотт, — мягко улыбнувшись, она протянула мне руку, которую я пожала в ответ. — И, понимаете, мой муж в командировке, а меня тоже срочно вызываю на работу, Джеймса оставить не с кем. Я еще раз дико извиняюсь, но не могли бы Вы посидеть с ним до вечера? — умоляюще попросила она.

Я немного растерялась.

— Ну, в принципе, да… — пролепетала я.

— Вот и отлично, — облегченно вздохнула женщина. — Спасибо Вам большое, я вернусь за ним вечером. Еда для него и игрушки вон в той большой сумке, а магические подгузники, — меня передернуло от этого слова, — вот в этой, которая поменьше, там же и запасная одежда, — прокричала она, направляясь к выходу.

— Но… — попыталась остановить ее я.

— Спасибо еще раз. Джим, будь послушным мальчиком! До свиданья.

Она улыбнулась мне и, послав воздушный поцелуй малышу, выбежала из дома.

Я растерянно посмотрела на ребенка и присела на корточки рядом с ним.

— Ну что, малыш. И, что мне с тобой делать? — беря его на руки, спросила я.

Он улыбнулся, отчего на пухлых щечках появились ямочки, и обнажил маленькие, не полностью вылезшие зубки. Я невольно улыбнулась этому маленькому чуду и чмокнула его в носик. Он заливисто засмеялся и, схватив мои волосы, начал их жевать. Я минут двадцать пыталась отобрать их у него, но все тщетно и, бросив попытки, я позвала Калу.

— Кала, милая, разбери, пожалуйста, вон те две сумки и приготовь для ребенка завтрак, — попросила я эльфийку, когда та появилась возле меня.

Ее глаза радостно засияли и она, коротко кивнув, направилась к сумкам. Мальчик начал капризничать, и я, достав несколько машинок из сумки, всучила их ему. Он взял за веревочку грузовик и с характерным «б-б-б-б-б-б», потащил его по восточному бледно-голубому ковру, явно не предназначеному для этого.

Я, хмыкнув, села на кресло около камина и призвала к себе детектив, который начала читать вчера.

* * *

— Ну ничего себе! — послышался ошарашенный голос Сириуса у меня за спиной.

Мы оба, я и мальчик, повернулись на голос и улыбнулись. Сириус был одет в одни черные пижамные штаны, а на шее у него висел клык какого-то животного. Лицо же было недоуменно-неверящее и удивленное. Джеймс бросил игрушку и, подбежав к нему, обнял его за колени и уткнулся в них личиком.

Сириус отрывисто засмеялся и, подхватив Джима на руки, подбросил над головой. У меня сжалось от страха сердце, и я вскочила с кресла.

— Ты чего? — удивился Сириус, прижимая к себе мальчика, которому он явно понравился.

— Ты совсем больной, да? А если бы ты его уронил!?

Джим растеряно на меня посмотрел и начал жевать клык.

— Успокойся, я бы его не уронил, — закатил глаза Блэк.

— Это ты так думаешь, — продолжала возмущаться я. — А если бы с Джеймсом что-то случилось, что бы ты тогда…

— Мама, не! — заявил Джим, качая головой и показывая на меня.

Мы оба замерли в шоке.

— Что? — выдохнула я.

— Не! — повторил он.

— Я не об этом, — отмахнулась я. — Как ты меня назвал?

— Мама! — улыбнулся мальчик, протягивая мне ручки.

— Но… но… — начала задыхаться я, на автомате подходя к ним и беря его на руки.

— Мама! — он нежно погладил меня по волосам.

Лицо Сириуса посерело и позеленело одновременно.

— Чей… это ребенок? — выдохнул он, пристально глядя на меня. — Твой?

— Дя! — кивнул головой мальчик.

— Ты где свои мозги потерял? Откуда у меня ребенок? — возмутилась я. — Это соседский, его маму, — на этих словах ребенок уперто покачал головой, — вызвали срочно на работу, вот она и попросила посидеть с ним!

У Сириуса явно отлегло от сердца. Он улыбнулся улыбкой черширского кота. Я сразу же поняла, что он мне еще долго будет это вспоминать.

Мы промолчали еще минуту, и тут Джеймс выдал:

— Мама! — снова погладил меня по волосам мальчик. — Папа! — он указал на вмиг побледневшего Сириуса. — Джим! — он погладил себя по голове и счастливо улыбнулся.

Со стороны дверей послышался приглушенный удар. Я повернулась и увидела Ремуса, который валялся на полу в глубоком обмороке, и Джеймса, яростно цеплявшегося за косяк двери, чтобы не повторить судьбу друга. У него было оглушено-ошарашенное выражение лица, глаза вылезали из орбит, а нижняя челюсть покатилась куда-то под стол. Мы с Сириусом переглянулись и засмеялись, хотя ничего смешного здесь не было — это был скорее истерический смех. А вот Джим рассмеялся весело и от души.

Смеяться я закончила так же резко, как и начала. Это было странно. Очень страшно, но я не могла понять причину этого страха. Посадив ребенка на ковер и дав ему игрушки, я посмотрела на свои руки — они мелко дрожали. Еще бы они не дрожали после таких заявлений!

«Ты та Гермиона Грейнджер, которую я знаю? — вопрошал мой внутренний голос. — Та девушка ничего не боится!»

Я мысленно отмахнулась от него, понимая, что сейчас не время вступать в дискуссию со своим внутренним «я», и внимательно посмотрела по сторонам: Сириус впился пальцами в виски и покачивался с пяток на носки и обратно, Джеймс медленно сполз по стенке и все так же смотрел на нас троих, Ремус все еще лежал на полу. Сириусу поднял голову и тоже осмотрел нас всех. Увидев Рема, он ухмыльнулся и, подошев к нему, побил его по щекам — не сработало. Тогда он, чертыхнувшись, взял со стола свою волшебную палочку и прошептал: «Акваменти».

Ремуса обдало струей холодной воды и он, судорожно глотая воздух, вскочил на ноги и не своим голосом закричал:

— Кто это, черт побери?? Какого пикси, он называет вас мамой и папой??

Джеймс же уже немного пришел в себя и с интересом рассматривал своего тезку. Пять секунд тишины, пока Рем переводил дыхание и тут начался настоящий балаган: от криков Люпина, Джимми стал плакать и пополз в моем направлении. Джеймс тоже вскочил на ноги и начал что-то громко спрашивать у Сириуса, перекрикивая малыша и Рема. И, ко всему прочему, явилась Кала и, тоже стараясь перекричать всех, пыталась что-то мне сказать.

— МОЛЧАТЬ!! — внезапно по всему дому пронесся оглушительный крик Сириуса.

Наверняка, был использован Сонорус, потому что даже портреты позатыкали себе уши. Что уж говорить о полуторагодовалом ребенке, который начал еще сильнее плакать и кричать, как резаный! Он со всей силы ухватил меня за волосы и кричал практически мне в ухо.

— Так! — Сириус собрался с мыслями. — Кала, что ты хотела?

— Простите, хозяин, но хозяйка просила сделать для ребенка завтрак. Каша уже готова, — испуганно попятилась назад эльфийка. — И еще одно, сэр, — жалобно пискнула она. — Если Вас интересует, то завтрак подан в столовую на четыре персоны.

— Перенеси все в кухню, мы прейдем через десять минут, — коротко приказал Сириус.

Эльфийка кивнула и исчезла.

— Бродяга… — снова начал кричать Ремус.

Но тут уже не выдержала я.

— Прекрати орать, Ремус! Ты что, не видишь, что ребенок и так орет как потерпевший, а тут еще и ты!

— Все успокоились! — повысил голос Блэк. — Так. Гермиона, ты сейчас иди кормить Джеймса, а я все объясню парням. Мы немного успокоимся и присоединимся к вам.

Я посмотрела на орущего ребенка у меня на руках, потом перевела гневный взгляд на своего парня, но тот лишь состроил мученическую мину на лице.

Я вздохнула и, крепко прижав к себе мальчика, пошла в кухню. Идя, я стала напевать ему какую-то спокойную мелодию, а поскольку дом у Сириуса не маленький, то, ко времени прихода в кухню, ребенок успокоился и даже улыбнулся.

Я села на стул и, посадив Джимми к себе на ноги, принялась кормить того с ложечки. Ну, что я могу сделать, если маленьких детей я видела только издалека. Как мне прикажете его кормить? Вот я и пихала в него все. Удивительный ребенок! Как-то я слышала разговор мамы (настоящей мамы) с ее подругой, у которой родился второй ребенок, так та жаловалась, что девочка ничего не ест. Этот же съел все, подчистую! А вот молоко пить заупрямился. Я сначала его отставила, но появившаяся Кала просто-таки приказала мне влить это молоко ему в глотку.

Как там тетя Элен говорила?

— Да-ава-ай, за-а ма-аму-у… — растягивала слова я.

Мальчик улыбнулся и, изогнув бровь в лучших традициях профессора Снейпа, вопросительно указал на меня.

Я покачала головой.

— Нет, не за меня, за ма-аму-у!

Джим немного растерялся, но, когда до него дошло, что я имела в виду, он демонстративно отвернулся.

Странный малой, однако! Уж очень смышленый…

Я фыркнула.

— Да-а-ава-а-ай, Джимми, за-а-а ма-аму-у! — он удивленно на меня посмотрел и снова вопросительно указал на меня.

Я, вспомнив указания Калы, стиснула зубы и кивнула. Мальчик довольно улыбнулся и поерзал у меня на коленях, поудобнее располагаясь. Он немного отпил и, снова скривившись, уперся руками в чашку.

— Ну, теперь глоточек за-а-а па-апу-у! — он снова улыбнулся и отпил с кружки.

Как раз в этот момент, я заметила какое-то движение в проеме и крик Ремуса:

— Сириус, ты же говорил, что это соседский ребенок!

Джимми оттолкнул чашку и прижался ко мне.

— Гемус? — испуганно спросил он.

Я подняла брови: вот уж не думала, что доживу до времени, когда кто-то будет бояться доброго и спокойного Ремуса Люпина.

Мальчик всхлипнул, но я погладила его по голове, и он немного расслабился.

— Я не врал!

Послушался звук удара, потом еще одного, а потом удивленный голос Поттера сказал:

— Не думал, что когда-нибудь скажу это вам, но прекратите драться, а то ребенок опять орать начнет. А у меня и так уже башка от передоза информации лопается.

Сказав все это, Джеймс схватил их за шкирки (они, как пес с волком) и затащил в кухню.

— Вы чего устраиваете там? — прошипела я. — Я его еле успокоила.

— А что, дементор меня поцелуй, значит: «Ну, теперь глоточек за-а-а па-апу-у!», а? — возмущенно спросил Лунатик.

— Рем, успокойся, просто он по-другому пить это чертово молоко не хотел, а ты, идиот, устроил тут Мерлин знает что!

— Гем, успокьося! Мама тякь скьязаля!

— Что он несет? — не понял Лунатик. — Какая еще мама?

— То, что я пытаюсь тебе пояснить! — воскликнул Сириус. — Мальчик считает, что мы с Гермионой его родители.

Ремус сглотнул.

— Ну его к чертям собачим! — высказал всеобщую мысль Сохатый. — Давайте просто вернем его родителям и отправимся за Лили, — предложил он, присаживаясь и начиная уплетать завтрак за обе щеки. — Кфтати, на пифьмо! — промямлил он, доставая из кармана письмо и отдавая его мне.

Джимми хихикнул и попытался сдуть щеки Джеймса пальчиком, но тот лишь недоверчиво покосился на малыша и продолжил жевать.

— Сколько тебе раз говорить: прежде чем что-то сказать, нужно прожевать еду, — автоматически пожурила его я.

Поттер закатил глаза и продолжил есть. Его примеру последовали и Сириус с Ремусом. А я, хлопая по ручкам мальчика, который тянулся за сладким, открыла письмо подруги. Оно было датировано вчерашним числом.

Лили писала:

«Дорогие мои Джеймс, Гермиона, Ремус и Сириус,

С глубочайшей надеждой на скорую встречу, ваша Лили»

Я тяжело вздохнула и, отдав Джима уже покушавшему Сириусу (потому, что к Люпину и Поттеру он не хотел), принялась за еду.

— Кстати, — сказал Сириус, вытаскивая свой клык изо рта мальчика, — я думаю, идея Джеймса не плоха. Отдадим ребенка, скажем, что у нас непредвиденные обстоятельства и прочее, а сами к Лили.

— Ну-у-у, в принципе, идея не плохая, но его мать на роботе, а отец в командировке.

Маленький Джеймс насупился на этих словах.

— А давайте, его другим соседям отдадим, а!? — гениальная идея посетила скромную обитель мозгов Джеймса Поттера.

— Ага!

Сириус, вместе с вырывающимся ребенком на руках, сорвался с места и убежал. Мы все побежали за ним. Сири выскочил на улицу и постучал в соседнюю дверь. Ее открыл домовой эльф.

— Чем Кларк может помочь господину? — заискивающе поинтересовался дворецкий.

— Позови хозяев! — приказал Сириус, прижимая к себе брыкающегося ребенка.

Оставив нас всех в холле, эльф с хлопком исчез. Пока к нам спускалась хозяйка дома, я успела забрать Джимми у Блэка и успокоить его.

К нам спустилась полненькая, на вид, добродушная женщина лет пятидесяти.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она, удивленно разглядывая нас.

Еще бы! Я в халате, Сириус в одних пижамных штанах — и это зимой-то, — у Ремуса на голове кавардак и мантия сбилась на бок, а Джеймс до сих пор жует.

— Простите, что мы Вас беспокоим, дражайшая соседка, но не могли бы Вы немного посидеть с ребенком, пока его мать на работе? — мило улыбаясь, спросил Сириус.

— Простите, мистер Блэк, — заинтересовалась дама, — но, если не секрет, чей это ребенок?

— Это ребенок мистера и миссис Скотт. Миссис Скотт вызвали на работу, а ее муж в командировке и она попросила мою подругу посидеть с мальчиком, но дело в том, что нам надо кое-куда ехать, а брать с собой Джимми в такую погоду не хотелось бы.

— Мистера и миссис Скотт? Никогда не слышала о таких, — задумалась почтенная дама.

— Это еще одни наши соседи-маги, — подсказала я.

— Простите, но Вы, мисс, заблуждаетесь. В этом районе живет только две магические семьи — это мы с мужем и мистер Блэк.

— ЧТО?? — в один голос воскликнули мы вчетвером.

— Как это «только две семьи»? — запаниковала я.

— Ну... а кто тогда была эта женщина? — удивился Сириус. — И чей это ребенок вообще?

— А как она выглядела?

Все перевели взгляд на меня. Джимми растерянно покрутил головой и тоже переключил свое внимание на меня.

— Ну-у-у, она такая высокая и стройная, с длинными черными волосами, — я провела по своим волосам рукой, — большими глазами цвета топаза. Ну, вроде все, — я пожала плечами, а Джимми кивнул.

— У тятя слям воть де! — Джеймс показал на тыльную сторону правой ладони.

— На ручке, маленький? — проворковала Соседка-имени-которой-я-до-сих-пор-не-знаю.

Он кивнул и еще раз указал на руку.

— Ну, хоть что-то. А та тетя — твоя мама? — вышел из шока Ремус.

— Мама воть! — он растеряно погладил меня по щеке и улыбнулся.

Я скривилась, а все окружающие усмехнулись.

— А кто та женщина? — спросил Джеймс.

Мальчик ответил ему удивленным взглядом и повернулся ко мне.

— Ма, я пи хасю!

Сириус и Джеймс рассмеялись, а я уставилась на мальчика.

— О Мерлин! Сириус, разберитесь здесь сами, а я домой, — возвела глаза к небу я.

Мальчик весело улыбнулся и принялся жевать мой локон. Я вздохнула и пошла домой. Зайдя в холл, я тут же позвала Калу и вручила ей ребенка. Эльфийка неодобрительно покосилась на меня, но Джимми взяла, и исчезла.

Через минуту она вручила мне мальчика и сказала, чтоб я не забыла про его дневной сон. Он вручил мне свою машинку, а сам взял другую и мы (я со вздохом, а он улыбаясь) сели играть.

Через десять минут пришли парни, что-то громко обсуждая и активно жестикулируя.

— Ну что?

— Да ничего, — ответил Сириус, разводя руками. — Она вообще эту фамилию первый раз слышала. Ее муж тоже. Слушай, а ты уверенна, что она ведьма?

— Конечно, она что-то говорила про магические подгузники, — поморщилась я. — И она Ноли видела. И вообще, ты же сам говорил, что сюда могут войти только маги.

— Понятно, — Сириус вздохнул и устало провел руками по волосам. — И что нам с ним делать?

— Может, подождем его маму? — предложил Ремус.

— А если она вообще не его мать?

— Так, — прервала их я, — до вечера ребенок будет у нас, если его никто не заберет, то пойдем в Аврорат, вдруг его ищут.

— Да, я согласен с Гермионой, — кивнул Ремус, поворачиваясь к парням.

— Угу, — задумался Джеймс, — а сейчас к Лили, — он встрепенулся и, взлохматив волосы, направился к выходу.

— Ну да, а я прям так в халате и поеду, что ли? — мой голос был пропитан сарказмом.

Ну, а что? Они тоже не в лучшем виде!

— Эм-м-м… — растерялся Поттер. — Бродяга, вы с Грейнджер идите, одевайтесь, а я тут Рема в порядок приведу.

Нам пришлось брать мальчика с собой, потому что он не хотел оставаться с Ремом и Джеймсом. Мы быстренько оделись, слушая песенки Джима. Я надела синие джинсы и голубой вязаный свитер. Мантию я надевать не стала, мы как-никак в магловское общество идем, и, надев белую шапку и завернув шею белым шарфиком, надела пальто. На Джимми я надела теплый зеленый свитер и черный комбинезон из сумки. Сверху надела на него черную куртку и шапку с шарфиком.

Осмотрев Джеймса, я повернулась к Сириусу, и мои глаза стали размером с галеон.

— М-м-м… Сириус, — осторожно начала я, — а ты не замерзнешь?

Сириус надел черные джинсы и тонкий черный свитер, а сверху свою любимую кожаную куртку, он явно замерзнет, в такую-то погоду.

Он фыркнул и ухмыльнулся, беря ребенка на руки. Ну, блин! Мародер он и в Африке — Мародер. Сразу видно, что ситуация с ребенком его больше забавляет, чем напрягает. Да и Джеймс тоже не очень переживает, чего я не могу сказать о себе.

Ну, не готова я еще стать мамой, вот это меня и пугает-то! Что-то все это очень подозрительно: ребенок, ложь, несуществующие соседи… Нет, ну какая нормальная мать оставит своего ребенка, а? Правильно, значит Дженнет за ним прийдет.

Мы спустились в холл и, сказав ждавшим нас парням, что мы готовы, вышли из дома.

— Аппарация, метлы, мотоцикл, магловские средства передвижения? — перечислил Сириус.

— Аппарация, — твердо сказала я. — Не хватало еще, чтоб Джим нам в автобусе цирк устроил.

— Эм-м-м… Бродяга, Гермиона, нельзя аппарировать с ребенком, — проинформировал нас Ремус.

— Черт, — выругался Джеймс, — ну, и что нам теперь делать?

— А давайте, мы с Гермионой и Джимми на мотоцикле, а вы аппарируете?

— Окей, только мы без вас заходить к ним не будем, потому что самая культурная из нас Гермиона. Не обижайся, Луни, но ты тоже еще тот… — весело согласился Сохатый.

Я фыркнула и коротко кивнула.

— Он, когда захочет, может быть очень даже культурным! — заступилась за Рема я.

Сириус широко улыбнулся и, крикнув «Стойте здесь!», побежал за дом. Вернулся он быстро и, причем, верхом на черном блестящем Харлее.

— Ну, Гермиона, садись!

Я страдальчески поморщилась — холодно, так еще и дуть будет сильно.

— Все, парни, встретимся через пятнадцать минут.

Он завел мотор, но я его перекричала:

— Стоп, Сириус! Куда ехать-то? — посмотрев на Джеймса, спросила я.

— Тисовая улица, дом 4, в Литтл Уингинге — усмехнулся он.

Это получается, что Петунья будет жить в доме своих родителей, что ли?

Сириус прибавил газу, и мы помчались по дороге со скоростью — если его спидометр не лжет, а то я его знаю, он мог и его заколдовать, чтоб тот меньшую скорость показывал — 130 км/час.

Ненормальный человек!!

Джимми радостно засмеялся, а я лишь закатила глаза и еще крепче вцепилась свободной рукой в Сириуса.

А они, кажется, считают ненормальной меня…

* * *

И как только я пережила этот полет на его дурацком мотоцикле? Летом, не спорю, летать, наверняка, приятно. Но зимой!! Бр-р-р…

Недовольной поездкой осталось только я. Сириус же был в восторге, поскольку давно не катался. И Джимми тоже хохотал и подпрыгивал у меня на руках. Мы подъехали к обычному белому дому с белым от снега газоном. На подъездной дорожке стояли замерзшие Ремус и Джеймс.

— Бродяга, ты что, весь город объехал, что ли? — прищурился перетаптывающийся Поттер.

Сириус весело кивнул и, подхватив Джима, направился к двери. Мы засеменили за ним.

— Отдай Джимми! — сказала я, выхватывая у него из рук ребенка.

Мне кажется, что Лилины родители неправильно все поймут, а ребенок на руках у женщины как-то более приемлемо.

Джеймс позвонил в дверь и быстренько отошел ко мне за спину, толкнув меня вперед. Не успела я возмутиться, как дверь передо мной открылась. На пороге стояла улыбающаяся стройная женщина с темно-рыжими, как у Лили волосами, и светлыми глазами.

— Чем я могу Вам помочь?

Я слегка вздрогнула — сегодня это фраза приносит мне лишь неприятности.

— Простите, а Лили дома? — немного смутившись под пристальным взглядом, спросила я.

— Вы ее школьная подруга?

Я кивнула.

— Со мной еще наши друзья, — я указала на Джеймса и Ремуса, Сириус же что-то делал около мотоцикла.

— Проходите, — кивнула Лилина мама. — Я сейчас ее позову.

Я переступила порог, и Джимми подал голос:

— Мама, а папа? — удивился он.

Черт, черт, черт!! И кто его за язык тянул, а? Нет, ну, как назло, он толком говорить не умеет, но эту фразочку он сказал четко!

Женщина повернулась ко мне и побледнела, ошарашено смотря на Джимми.

Я вздохнула.

— Вы хотели Лили позвать, — напомнила я.

— А… что? — она подняла на меня глаза. — Ах, да… Лили! — она укоризненно посмотрела на меня и поднялась по ступенькам.

Мы зашли в гостиную и уселись на уютном диване. В комнату ворвался рыжий ураган и, нахмурившись, уставился на Джимми.

— Что за бред? Почему мне мама говорит, что ко мне пришла подруга с сыном? — она вопросительно посмотрела на Сириуса, а потом перевела взгляд на меня и Джима. — Я жду, объясняй!

Где-то десять минут мы рассказывали Лили всю историю и убеждали ее в том, что Джимми не наш сын. А после фразы малого «Ма, а посяму тятя тебье не велить?», нам пришлось еще полчаса убеждать ее, что он действительно не наш сын.

— Ладно… ладно-ладно-ладно!

Лили расхаживала по гостиной и, нахмурившись, о чем-то напряженно думала.

— Надо к Дамблдору, — щелкнула пальцами она, поворачиваясь в мою сторону.

— Зачем это? — нахмурилась я, а Джим только крепче ко мне прижался.

— Гермиона, ты что, правда думаешь, что это все просто так?

Сириус напрягся и внимательно посмотрел на Лили.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду войну, которая уже несколько лет идет там! — вспылила Лили, указывая на окно.

Сириус фыркнул и откинулся на спинку дивана, кинув осторожный взгляд на меня. Мерлин, а ведь она права! Вполне возможно, что это подстава! Я тоже глянула на Сириуса и поняла, что он думает о том же. Я губами прошептала «Питер», он кивнул и указал глазами на дверь.

— Лили, извини, но где у вас здесь туалет, а то Джимми писать хочет.

— Там, первая дверь от кухни, — махнула рукой она, садясь на колени к Джеймсу и задумчиво перебирая его волосы.

Я встала и, вместе с растерявшимся мальчиком, пошла к двери.

Сириус кивнул, и со словами:

— А мне нужно проверить заднее колесо, я, кажется, его пробил, — встал и подошел ко мне.

Ремус настороженно прищурился, а Лили задумчиво кивнула.

— Ну, что? — спросила я, когда мы вышли в прихожую.

Сириус вздохнул и, направив палочку на Джимми, прошептал заклинание истинной личности. Ничего не произошло, только Джим захихикал и начал отмахиваться от невидимых щекочущих его рук.

— Мда-а-а, — протянула я, — и что ты об этом думаешь?

Я подняла на Сириуса удивленные глаза и увидела его лукавую улыбку.

— Ну, я думаю, — его тону позавидовала бы сама МакКошка, — это значит, что он самый простой мальчик, — уверенно кивнул он, серьезно поджимая губы.

— Сириус, я серьезно.

— Да брось ты! — махнул рукой он. — Это обычный ребенок, самый обычный ребенок. Правда, Джимми? — он взял из моих рук смеющегося ребенка и подбросил его над головой.

Я тихо ругнулась: что Джимми, что Сириус, оба маленькие дети!

— Ты хоть пять минут можешь быть серьезным?

— Я целых пятнадцать минут до этого был сама серьезность. Так что мой лимит серьезности на сегодня исчерпан! — заявил он, щекоча носом животик заливающегося мальчика.

Я махнула на них рукой и зашла в гостиную.

— Ты уже все? — настороженно спросил Ремус. — А где ребенок?

— Он с Сириусом, — падая в кресло, ответила я.

— Хм-м-м… — улыбнулся Рем. — Мальчика в туалет Бродяга повел, что ли?

— Нет, я! Просто… в общем, они сейчас придут, — отмахнулась я, а дверь гостиной снова открылась и вошли смеющиеся Блэк и Джимми.

Мальчик улыбнулся мне и вцепился в брючину Сириуса. Сириус взял его на руки и усадил на диван.

Дверь гостиной снова открылась и на пороге появилась мама Лили в кухонном переднике.

— Вы не хотели бы с нами пообедать? — поджимая губы, обратилась она ко мне.

— А который час? — встрепенулась я, вдруг вспомнив про дневной сон Джима.

— Уже полпервого, через полчаса будет обед. Так как?

Ох, теперь я могу себе представить Петунью Дурсль, которая воспитывала или делала вид, что воспитывает, Гарри.

— Нет, простите, но ребенку нужно отдыхать и мы, вообще-то, пришли за Лили, — встрял Сири.

Женщина снова поджала губы и молча вышла из комнаты.

— Вы простите ее, просто она думает, что это ваш ребенок и не одобряет такого, — извинилась Лили, улыбаясь. — Я-то знаю, что, даже при всем желании, это не может быть ваш ребенок.

— Ничего, мы все понимаем, — отмахнулась я. — Ну что… Поехали?

— Ну, кто едет, а кто аппарирует! — усмехнулся Джеймс.

Я скривилась и взяла Джимми на руки.

— Лилс, а ты вещи собрала или нам тебя ждать?

Мне как-то не очень хочется оставаться в этом доме еще.

— Шутишь, что ли? Я вообще их не разбирала.

— Ну и ладненько, — потер руки Сириус, предвкушая еще одну поездку. — Тащи свой чемодан и аппарируйте ко мне домой!

Я еще раз застонала и, покосившись на пресловутый чулан под лестницей, вышла на улицу за Блэком.

* * *

Положив ребенка спать, мы все уселись за стол в столовой и стали ждать. Чего — не знаю. Просто стали ждать. И все же мы дождались — в полтретьего пришла «мамаша» Джимми и попросила вернуть его ей.

— А-а-а-а… а он спит! — повинуясь непонятному порыву, сказала я и почувствовала на себе четыре удивленных взгляда. — Может, пускай он поспит у нас, а вечерком Вы его заберете? А то будить его… ведь он вечером капризничать будет.

— Нет, что Вы. Мы и так злоупотребили Вашим гостеприимством. К тому же, я очень спешу, и хотела бы побыстрее забрать сына.

Казалось, она действительно спешила и немного нервничала.

— Ну, раз так, то хорошо, — махнула рукой я, подталкивая ее к двери. — Ноли! — крикнула я, и сразу появился эльф. — Ноли, проведи нашу гостью в малую гостевую спальню, пожалуйста.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— И что это было? — весело спросил Сириус.

— Насколько я знаю, ты больше всех испытываешь антипатию к ребенку. Не считая Сохатого, разуметься! — усмехнулся Рем, вставая из-за стола.

— А что сразу я?..

— Я не знаю. Просто… просто, мне кажется, что она не его мать.

Все удивленно уставились на меня.

— Кала!

Резко раздался хлопок, и пламя в камине полыхнуло зеленым.

Сначала все уставились на место, откуда раздался хлопок — там стояла Кала с кричащим мальчиком на руках. Его каштановая пижама гармонировала с темными глазами и русыми волосами.

Увидев меня, он сразу успокоился и потянул ручки. Я взяла Джимми на руки и сразу же перевела взгляд на камин. Там стоял Дамблдор, сверкая голубыми глазами из-под очков-половинок. За ним стоял молодой Кингсли и трое неизвестных мне мужчин.

— Ну, мальчики мои, я думаю, наши поиски можно прекратить — Джеймс найден, — развел руками директор школы, ухмыляясь в бороду.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но он снова начал говорить:

— Мистер Блэк, я сильно извиняюсь за столь резкое вторжение в Ваш дом, но у нас сработал поисковый амулет и мы сразу же примчались на место нахождение Дженнет. Мне пришлось убрать несколько защитных заклинаний с Вашего камина, но я все исправлю.

Я подняла брови и слегка наклонила голову. Краем глаза я заметила, что Ремус ударил себя рукой по лбу и сел на стул. Джеймс и Лили мимолетно глянули на него и снова перевели взгляд на директора школы.

— Простите, давайте я вам позже все расскажу, — слегка улыбнувшись, Дамблдор повернулся к мужчинам. — Все хорошо, Джеймс найден, можете забирать Дженнет и возвращаться по домам. Еще раз прошу простить меня, что забрал у вас несколько часов заслуженного отдыха.

Авроры вышли в ту же дверь, что и ранее Дженнет Скотт, а Дамблдор сел во главе стола, напротив борющегося со смехом Блэка, и начал свой рассказ. Рассказывал он долго и по делу. Оказалось, что Дженнет — няня Джимми, она проклятая Магией ведьма, которая питается молодостью, и две недели назад украла ребенка из родительского дома, чтобы в день его двухлетия, через два дня, выпить из него жизненные силы.

Я тогда ужаснулась: это что же надо было сделать, чтобы быть проклятой самой Магией?!

Нас дружно передернуло, но профессор безжалостно продолжал:

— Она скрывается от Министерства уже девять лет, и убила не одного ребенка. Но, слава Мерлину, она отдала его вам, а не кому-то другому. Так что все закончилось благополучно.

Мы молча уставились на него.

— А… а почему он Гермиону и Сириуса называет «мамой» и «папой»? — наконец-то смогла спросить Лили.

— Интересно, не правда ли? — улыбнулся он. — Но это Вы узнаете только тогда, когда пойдете отдавать мальчика родителям, мисс Эванс.

— А куда, собственно, нам идти? — задал резонный вопрос Джеймс, когда мы, выпроводив всех «гостей» из дому, потеплее оделись и потопали отдавать Джимми родителям.

— А мы откуда знаем? — закатила глаза я, идя по улице за руку с Джимми. — Кто с Дамблдором разговаривал? — указав глазами на идущего сбоку Сириуса, спросила я.

Он шел и курил, на нас не обращал никакого внимания, временами тихо посмеивался своим мыслям, что говорило о том, что он что-то задумал. Ох, блин, не жизнь, а приключенческий роман, ей-Мерлину!

— Блэк, выброси сигарету! — не выдержала Лили, которая задыхается от дыма.

Сириус хмыкнул и потушил сигарету о стену дома, мимо которого мы проходили. Джеймс покосился на Сириуса и перешел ближе к нему. Он что-то тихо спросил у Блэка, а тот хихикнул и кивнул. Джеймс еще раз что-то спросил, ухмыляясь, и Сириус ему что-то ответил, все еще улыбаясь. Джеймс покачал головой, удивленно подняв брови, а когда до него это «что-то» дошло, он громко расхохотался.

— Что вы там обсуждаете? — прищурилась я.

— Потом расскажем! — хором ответили они и, склонившись друг к другу, продолжили разговор.

Я вздохнула и посмотрела на нахмурившуюся Лили. Услышав тяжелый вздох, я повернулась и увидела понимающе улыбающегося Ремуса.

— А, вот он, домик-то родительский! — крикнул Сириус, указывая на миленький особнячок, который очень выделялся среди серых домов. — Здесь живут некие мистер и миссис Хьюз, — прочитал на клочке пергамента Сириус.

В окне мелькнул женский силуэт и сразу же скрылся в доме.

— Кто такие? — поднял брови Ремус.

— А кто их знает, — беззаботно отозвался Сириус. — Фамилия не магическая, насколько я могу судить. Пошлите, чего застряли? — он махнул нам рукой и направился к двери.

Не успел он дойти до порога, как дверь со стуком открылась и на порог выбежала стройная сероглазая женщина с русыми, как у сына, волосами. Я присмотрелась к этой мертвенно бледной женщине, которая, не отрываясь, смотрела на Джимми и что-то лихорадочно шептала, и замерла в оцепенении. Эта женщина была удивительно похожа на меня! Если бы не волосы, цвет глаз и разница в возрасте, мы сошли бы за близняшек… Такие же пухленькие губы, немного вздернутый носик и вьющиеся волосы. Большие серые глаза в данный момент были наполнены неподдельным счастьем и радостью.

Теперь я понимаю, почему мальчик называл меня мамой.

— Ма-а-а-а-а! — радостно закричал Джим и кинулся в распростертые объятия матери.

Краем глаза я заметила, как нахмурился Сириус.

Все с умилением наблюдали за встречей таких родных людей. Женщина крепко прижала к себе ребенка и начала целовать его личико. Мальчик смеялся и обнимал в ответ маму. Буквально сразу же на порог выбежал молодой мужчина, вот теперь уже замер Сириус. Он во все глаза смотрел на мужчину, который, не разбирая дороги, кинулся к сыну и жене.

Мужчина выглядел лет на двадцать пять с теплыми темно-зелеными глазами и иссиня-черными волосами. Тонкие черты лица выдавали в нем аристократа. После бурного воссоединения семьи, мужчина и женщина подняли головы на нас.

Мистер Хьюз пробежал по всем заинтересованным взглядом и хотел что-то сказать Ремусу, но, резко повернув голову, он уставился округленными глазами на Сириуса.

— Сириус? — как-то непонятно и с придыханием спросил он, начиная задыхаться.

— Цитус? — в свою очередь удивился он.

Мужчина усмехнулся (совсем по-блэковски усмехнулся!), и побежал обнимать Сириуса. Сириус бросился ему навстречу. С удивлением, я обнаружила в их глазах слезы, а парни долго просто смотрели друг на друга, а потом они начали закидывать друг друга вопросами, перебивая и крича на всю улицу.

— Сириус! — не выдержала я.

— Цитус! — вторила мне миссис Хьюз.

Мы переглянулись и понимающе улыбнулись друг другу.

— Действительно, Сириус, чего это мы стоим на морозе!? Пойдемте в дом, согреемся! — сказал мужчина уже всем. — Ты даже не представляешь, как я благодарен вам за возвращение сына!

— Пойдемте, ребята, я чай поставлю, — мягко, но твердо сказала женщина, все еще не выпуская из рук мальчика.

Я переглянулась с Лили и убедилась, что она тоже ничегошеньки не понимает. Выражения лиц Ремуса и Джеймса были растерянно-настороженными. Я еще больше удивилась и зашла в дом.

Несмотря на внешний официоз здания, внутри дом оказался очень даже милой обителью небольшой семьи. Судя по внешнему убранству дома и всяким электроприборам, дом принадлежал магловской семье, что никак не вязалось с тем, что Сириус, казалось, прекрасно знал главу семейства.

Заходя в дом, Ремус укоризненно покачал головой, а Джеймс тихо выругался, злобно косясь на Сириуса.

Я подняла вверх брови и Джеймс, заметив мою реакцию, тихо прошептал так, чтоб слышали только я, Лили и Ремус:

— Иногда мне кажется, что нас сильно часто отправляют к директору за провинности, вот он и нахватался этих штучек от Дамблдора. Слава Годрику, что еще очки-половинки не напялил, чтоб сверкать глазами, и не жует лимонные дольки.

Я еще выше подняла брови, но Джеймс лишь отмахнулся, с ухмылкой косясь на понимающе улыбающегося Ремуса. Мы с Лили переглянулись и прошли за ждавшей нас на входе в гостиную молодой женщиной.

За спиной послышались приглушенные голоса парней:

— Я знаю лишь одного Цитуса, с которым был знаком Бродяга!

— Я тоже знаю только одного, но это сто процентов не он, сам посуди…

— Чай будете? — не выпуская сына из рук, предложила хозяйка дома, когда мы подошли к ней.

Я отстраненно кивнула, рассматривая гостиную. Все сделано в зеленной гамме: бледно-зеленые стены контрастировали с темно-зеленым ковром на полу. Классическая «стенка» из шкафов вдоль дальней стены, напротив нее два больших окна, между которыми были прибиты полки, на которых стояли статуэтки и прочие мелочи.

Мой взгляд приковал к себе кубок с двумя ручками, маленький и золотой, на нем выгравирован барсук… О-о-о-о-о… но, как так? Откуда здесь кубок Хаффплаффа?? Я растерянно заморгала, открывая и закрывая рот, пальцем указывая на него.

— Гермиона! — озабоченный окрик Сириуса вывел меня из состояния оцепенения.

За эти несколько секунд у меня перед глазами промелькнули события «прошлой жизни»: вот мы с Гарри и Роном уговариваем Грипхука нам помочь, вот я, под личиной Беллатрисы Лестрейндж, разговариваю с одним из Пожирателей, его еще Траверсом звали, почти, как жабу Невилла, а вот мы, по пояс в раскаленном золоте, пытаемся достать чашу…

— Гермиона, милая, что с тобой? — тряс меня за плечи не на шутку встревоженный Сириус.

— Откуда… — выдохнула все еще шокированная я.

— Так, э-э-э...

— Гермиона, — автоматически подсказала я.

Мужчина кивнул и продолжил.

— Гермиона, давайте все по порядку, а потом уже поговорим об этом, — кивнул он в сторону чаши и, слегка улыбнувшись, протянул ко мне руку: — Цитус Хьюз.

— Гермиона Грейнджер, — я протянула ему руку, которую он поцеловал.

— Джеймс Поттер, — представился Сохатый, пожимая протянутую руку.

— Ремус Люпин, — Рем так же пожал руку.

— Лили Эванс, — Цитус поцеловал и ей руку.

— Мелани Хьюз, — раздался голос у нас за спинами.

Мы все повернулись и увидели маму Джимми с большим подносом в руках, на котором вместилось семь чашек с чаем и тарелка со сладостями. Лили быстро встала и помогла Мелани расставить чашки.

— Благодарю, Лили, — улыбнулась женщина.

— Ну, теперь, я думаю, настала пора объясниться, — улыбнулся Цитус, обводя нас всех взглядом и останавливаясь на Сириусе. — Сириус, брат, ты прости, что так вышло тогда. Ты же сам помнишь, как относилась к Мел наша семья, — виновато потупился мужчина.

— Сейчас как дал бы! — шутливо замахнулся Сириус. — Ты знаешь, как я переживал? А после смерти дяди Альфарда, я вообще чувствовал себя одиноким, именно по крови. Ведь я думал, что и ты мертв.

Цитус вздохнул.

— О Мерлин, дядя…

— Погоди, — у Джеймса глаза стали размером с галеон, а у рядом сидящего Рема отпала челюсть, — так, это твой кузен Цитус Блэк, которого, вроде бы как, убили, когда мы учились на пятом курсе? — он, вопреки всем правилам этикета, тыкал пальцем в ухмыляющегося Хьюза.

— Он самый! — протянул Цитус, сгибаясь в шутливом поклоне.

— Ну, блин, — громко выдохнул Ремус, смотря удивленными глазами на вполне живого брата Сириуса. — Вы, Блэки, просто ненормальные!

— Что есть, то есть, — ухмыльнулся Сириус.

Я, кое-как оторвав взгляд от чаши, мельком слушала их разговор.

— И вообще, брат, не пора ли тебе объяснится? — ехидно спросил он, прищурено смотря на Цитуса.

— Думаю, пора… — Цитус немного неуверенно посмотрел на Сириуса и, не давая тому вставить свою реплику, типа: «Это ж надо — ты подумал!», начал рассказ: — В общем, я начну с начала. Все прекрасно знают о событиях двухгодичной давности, но я расскажу все по порядку: после окончания Хогвартса, я поступил в магический университет на факультет Истории. Проучившись там четыре года, я подался в аспирантуру и, для того, чтобы занять место Бинса, мне нужно было написать и защитить диссертацию на любую тему. Я выбрал Основателей Хогвартса. Собирая сведенья, я путешествовал по Англии и Европе, в Италии я встретил Мелани, которая тоже занималась исследованиями по данному вопросу. Все закрутилось-завертелось, и я не заметил, как влюбился, — мужчина покрепче прижал к себе рядом сидящую жену и продолжил: — Когда я узнал, что Мел тоже любит меня, я решил жениться на ней. Ты же знаешь меня, Сири, если я чего-то хочу, то так тому и быть — это черта всех Блэков. Но, видно, Фортуна была не на моей стороне: отец Мел — магл, а мать — из обычной английской семьи волшебников, в роду которых были и чистокровные и маглы. Они жили в маленьком городишке на южном побережье Англии, и поэтому Мел училась в Шармбатоне. Я, конечно же, не питал иллюзий насчет мнения о ней нашей семьи, но, как говорят, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Вот я и рискнул… — он глубоко вздохнул. — Ты помнишь, что творилось в то время в семье? — получив кивок от Сириуса, он продолжил: — Скажу тем, кто не знает: за несколько лет до этого, наша семья стала последователями Лорда и все Блэки приклонили колени какому-то полукровке, но, как говорил дядя — пусть земля ему будет пухом, — в семье не без уродов. Этими «уродами» в семье стали мы: дядя Альфард, я и Сириус. Хотя Сириусу тогда было шестнадцать, но уже тогда все понимали, что он не будет Пожирателем, не такай у него характер. Я держался в стороне от политики и никому так ярко, как Сириус, предпочтения не выказывал, но все же я не поддержал Лорда, что семью очень, скажем так, разочаровало. И было понятно, что ни о каком разрешении на брак с полукровкой я рассчитывать не могу. Разве что на Аваду в лоб, если хоть заикнусь об этом. И я решил сделать то, что смогло бы спасти наше счастье и счастье нашего еще не родившегося ребенка. Наверное, ты никогда не простишь мне те слова, которые я сейчас скажу, — Цитус шумно сглотнул и опустил голову, цепляясь за диван, как утопающий за соломинку. — Я… Сириус, прости, но… — он опять сглотнул и поднял на Сириуса глаза, в которых я, и не только я, заметила море, нет океан боли. — Я согласился сотрудничать с Лордом, в обмен на то, что он оставляет меня и Мел в покое.

Сириус часто задышал, но сказать ничего не смог, лишь непонятным мне взглядом смотрел на брата.

— Не смотри на меня так, брат, я, как и все нормальные люди, хочу счастья! — он умоляюще посмотрел на Бродягу, но тот лишь как-то резко качнул головой. — А как бы ты поступил на моем месте, а? — сорвавшись с места и подбежав к сидящему напротив Сириусу, закричал он. — Что бы ты сделал в таком случае, когда твоей любимой и вашему ребенку угрожают смертью, а ты толком ничего сделать не можешь? Ты же знаешь, что я никогда не был таким ярим противником Лорда как ты или дядя, и мне пришлось сделать выб…

— Лучше заткнись, Цитус! Ты делаешь только хуже, я еще больше разочаровываюсь в тебе, — выплюнул Сириус, поднимаясь с дивана и отталкивая от себя брата. — Значит, убили тебя, да? — насмешливо спросил он. — Дай угадаю! — поднял руку Сириус, останавливая Хьюза-Блэка, который собирался объясниться. — Все, что было — это все представление, чтобы все думали, что тебя, бедненького-несчастненького, убили, потому что ты — предатель рода и т.д. и т.п. Но на самом деле ты присоединился к Пожирателям и припеваючи живешь себе, горя не знаешь, — Сириус сорвался на крик. — В то время как за окном идет самая что ни есть война. Твои дружки убивают людей! ОНИ УБИЛИ МОЕГО ДЯДЮ!! И, ВОЗМОЖНО, ЧТО СЛЕДУЮЩЕЙ БУДЕТ ТВОЯ ЛЮБИМАЯ СТАРШАЯ СЕСТРА АНДРОМЕДА, НО ТЕБЕ ВСЕ РАВНО, ТЫ ВЕДЬ СВОЮ ЗАДНИЦУ ЗАЩИЩАЕШЬ!!! — он схватился за голову и еле слышно прошептал. — Ты ничтожество. Ты мне не брат, ты брат Беллатрисы или Нарциссы, но не мой… и не Меды, — Сириус поднял на него глаза, которые блестели от сдерживаемых слез, и направился к выходу.

— Сириус, — окликнул его хриплым голосом Хьюз.

Сириус остановился, но не повернулся.

— Ты прав только в первой части. На самом деле, моя смерть была спланирована для магического мира, чтобы… чтобы…

— Чтобы мы не подумали, что ты — жалкий трус, которого волнует только собственная шкура, — с горьким смешком продолжил за него Сириус. — Прости, Блэк, но я не могу находиться в доме такого отребья, как ты. Мы уходим!

Все встали и молча последовали за ним. Просто мы были в глубоком шоке от только что произошедшего, чтобы что-то сказать или сделать. Я выходила последняя и меня не оставляли мысли, что я что-то упустила. Я повернула голову, чтобы еще раз посмотреть на истинного представителя семейства Блэков — он стоял, ссутулившись и закрыв глаза, по щекам катились слезы, хотя на его лице не отражалось не одной эмоции. Что-то над его головой блеснуло, и я перевела взгляд туда.

Ну, конечно же! Со всеми этими переживаниями я совсем забыла о чаше Хаффплаффа!!

— Сириус! — не поворачивая головы, окликнула его я.

Он уже был в холле, но вернулся ко мне. Я почувствовала его присутствие в комнате и указала поверх головы ничего не понимающего Цитуса.

Сириус хмыкнул:

— «Да, Уолден, чаша спрятано в надежном месте», — насмешливо процитировал он Селвина.

Цитус перевел взгляд на чашу.

— Она нужна нам, милая? — уже зная ответ, спросил Сириус.

— Конечно, нужна! Это же…

— Я не могу отдать вам ее, — тихо, но твердо сказал Цитус. — Он убьет Мел и Джимми, если она пропадет. Это залог нашего счастья.

— А мы, собственно, и не просили, мы просто забираем ее! — саркастично сказал Сириус, и направился к полке.

— Сириус, не делай этого, иначе мне придется с тобой бороться. Я не могу поставить под удар семью.

— Да ну! — усмехнулся Блэк, подходя к брату вплотную. — И что же ты мне сделаешь? — ехидно поинтересовался он. — Неужели убьешь? Ну же, вперед! Давай, убивай! Я все равно заберу ее!

— Бродяга, не нужно, оставь его и пошли, — крикнул Джеймс.

— Сириус, неужели тебе хочется оставаться в его компании еще дольше? Оставь его с его драгоценным кубком, — поддержал Поттера Ремус.

— Ты даже не понимаешь, что это, — не слушая парней, покачал головой Цитус. — Не лезь в это дело, брат, там все очень темно.

— Я как раз знаю что это! И твое «Не лезь в это дело» — полнейший бред. Я, по сравнению с тобой, хочу дать нашим детям жить в мире, а не в куче драконьего навоза с флажком посредине «Темный Лорд — респект и уважуха»!!

Я оценила долю шутки в его словах и послала Петрификус Тоталус в сидящую на диване Мелани, которая судорожно цеплялась за край своего халатика. Слава Мерлину, этого никто не заметил, и я слегка толкнула в бок Сириуса, давая ему знать, что Цитус один.

— Ступефай! — оборвав свою речь, крикнул Сириус.

Его брат отлетел в сторону и потерял сознание, врезавшись в стену. Сириус обошел его и снял с полки чашу.

— Холодная, — сказал он, заворачивая ее во взятую со стола тряпичную салфетку.

— Еще бы! — фыркнула я. — Это ж, как-никак…

Сириус подошел ко мне и закрыл мне рот поцелуем. Все его движения и поступки напоминали мне тот вечер на Рейвенкловской башне, когда умер его дядя. Сейчас, наверное, для него «умер» еще один близкий человек.

— Сири, пошли отсюда, а то Цитус скоро прийдет в себя… — прошептала я, поглаживая его по волосам.

Он крепко стиснул меня в объятьях на миг, а потом обреченно кивнул и, не взглянув на брата, вышел из комнаты, пряча сверток во внутренний карман куртки.

Всю дорогу мы шли молча, обдумывая сегодняшний день. Это было тяжело — видеть такого Сириуса. Он же самый веселый и безмятежный человечек, которого я знаю. Таким он бывал очень, очень редко. За все время, что мы знакомы (я имею в виду все время), я видела его таким лишь два раза: когда ему сказали, что он должен скрываться и безвылазно сидеть на площади Гриммо и когда умер его дядя.

Я только крепче сжала его руку и тяжело вздохнула.

Когда мы переступили порог дома Сириуса, то он сразу же пошел в свой кабинет и открыл бар. Достав оттуда бутылку огневиски, он зашел к нам в гостиную и молча начал пить его с горла.

Я могу, конечно, вам сказать, что Сириус не пьет огневиски, могу сказать, что он никогда не пьет с горла — сказывается аристократическое воспитание, — но в данном случае я лучше промолчу.

Я не знаю, какие были отношения у них с Цитусом, но что-то подсказывало, что они были ближе друг к другу, чем Сириус с родным братом. И от этого было вдвойне больно. И это мне-то! Мне, девушке, которая сегодня впервые в жизни его увидела, мне, которая ничего о нем не знала… А как же тогда Сириусу?…

— Может, вы объясните нам, зачем вам этот кубок? — решил прояснить туманные моменты этой истории Ремус.

— Это не кубок, Люпин! — отдернула его Лили. — Это — чаша Хаффплаффа, которая была украдена кем-то у какой-то дамочки в каком-то году. Это было давненько, так что переполох по этому делу уже поутих, — туманно разъяснила она.

— Интересно, — протянул Джеймс, — а, что тогда она делала в доме твоего брата и почему Волдя убьет его семью, если она пропадет? — буравил нас взглядом Поттер.

Сириус посмотрел на меня. По его выражению лица я поняла, что он хочет рассказать им про меня, но я еле заметно качнула головой. Рано.

Знает же, что нельзя сейчас этого говорить, знает же, что это может повлиять на отношения Джеймса и Лили, но предлагает…

«А то ты не понимаешь его!» — фыркнуло мое внутреннее я.

Я его понимаю, черт возьми! Тяжело иметь тайну от лучших друзей.

Сириус тяжело вздохнул и, сделав еще один глоток, сказал:

— Мы с Гермионой знаем лишь то, что она была украдена и каким-то образом оказалась у, как выразился Сохатый, Волди. Вот и все, — пожал плечами он, устало откидываясь на спинку дивана.

— А откуда вы это узнали? — прищурилась Лили, смотря то на меня, то на Сириуса.

— После Хеллоуина мы проследили за Пожератилями и прокрались на их собрание. Там как раз двое говорили Макнейру, что чаша в «надежном месте», — ответила я.

— Вы ходили на собрание Пожирателей и меня не взяли с собой?! — прошипел сквозь сжатые зубы Джеймс. — Все! Я обиделся! — он картинно надул губы, а мы тихонько засмеялись.

Обстановка начала понемногу разряжаться…

Мы еще немного поболтали в гостиной, а потом разошлись по комнатам переодеваться, потому что Джеймс предложил пройтись погулять и все с удовольствием его поддержали.

— Гермиона, — окликнула меня Лили, на выходе с гостиной. — Гермиона, я же вижу, что что-то происходит, но не знаю что. Может, ты мне все объяснишь?

Я опустила глаза и скривилась:

— Прости, Лилс, но ты преувеличиваешь, все так, как мы и сказали… почти все, — поправила себя я.

— Ты расскажешь мне про это «почти»?

Я тяжело вздохнула:

— Прости, Лили, но я не могу тебе сказать больше, чем уже сказала… — я посмотрела в сторону лестницы. — Давай потом поговорим, ладно? Я сейчас к Сириусу, ему нужна моя поддержка.

— Ну ладно, — сделала вид, что сдалась Лили, — я ведь тебя хорошо знаю, Гермиона. Ты, если захочешь, расскажешь, — она тоскливо посмотрела на меня и поднялась в их с Джеймсом комнату.

Дойдя до двери в нашу спальню, я неуверенно остановилась, но сомнения пришли сказу же, когда я подумала насколько Сириусу сейчас плохо. Я сама себе кивнула и открыла дверь. В комнате стоял полумрак и гулял ветер. Сириус уже оделся и, раскрыв на распашку окно, удобно устроился на подоконнике с сигаретой в руках. На звук открывающейся двери он повернул ко мне свое растерянное лицо, видно, он о чем-то задумался и удивился моему появлению.

— Ты как, родной?

Он тоскливо усмехнулся:

— А как я должен быть, по-твоему? Сегодня я нашел брата и, узнав, какая он сволочь, снова потерял его.

Я немного замялась, гладя его по плечу.

— Самое интересное знаешь что? — спросил он, вперив невидящий взгляд в стенку напротив себя.

Дождавшись моего отрицательного покачивания головой, он продолжил:

— А самое интересное то, что я ничего не чувствую… ни боли, ни разочарования, ничего! НИ-ЧЕ-ГО!!

Он сказал эти слова настолько отстраненно, что это меня напугало больше всего. Лучше бы он кричал и швырял в стены вазами из богемского стекла и серебряными подсвечниками! Такая реакция была бы вполне предсказуемой и даже обнадеживающей, что дальше ему станет легче.

Однажды на летних каникулах я читала книгу по психологии, так там было написано, что, когда у человека такое состояние, он превращает свою жизнь в театр одного актера и на людях становится еще более веселым и компанейским. Но на самом деле за этой маской прячется отсутствие эмоций и чувств. И не всегда даже самые близкие люди могут распознать это.

Я не хочу, чтобы мой Сириус становился бесчувственным чурбаном.

— Сириус, милый, — я потрясла его за плечо, а он перевел на меня эти любимые мною глаза, в которых не было ничего, кроме легкого удивления. — Сириус, — я стала пробирать в уме воспоминания, пытаясь вспомнить, когда он последний раз смеялся… Точно! — Сириус, а что вы с Джеймсом обсуждали, когда мы шли отдавать ребенка?

— Когда именно? — он нахмурился, вспоминая тот момент.

— Ну, когда я еще спросила, что вы обсуждали, а вы сказали, что потом расскажите, — пояснила я.

В его глазах промелькнуло понимание, которое тут же сменили веселые искорки и лукавая улыбка. Я облегченно вздохнула.

— Ну-у-у-у… — он хихикнул и повернулся ко мне и, свесив ноги с подоконника, притянул меня к себе. — Ну, хорошо, слушай: Джеймс спросил меня, не задумал ли я чего-то, я кивнул, а он спросил, что именно я задумал. Ну, я и ответил, что вспомнил о… покере, — довольно протянул он.

Я удивленно охнула и засмеялась. Ну да! Еще бы он забыл о наших провинностях.

— И что, мне придется это делать? Может, не надо?! — недоверчиво смотря на него, взмолилась я.

Он хмыкнул и, выкинув окурок, спрыгнул с подоконника.

— Тебе еще повезло! А вот Лили… Это будет потеха! — он снова предвкушающее захихикал и потащил меня к выходу. — Пошли, будешь выполнять свой долг перед Родиной!

Я вздохнула и, захватив свое пальто, поплелась за ним, проклиная себя и все поколение Блэков до самих основателей рода. Себя за то, что вспомнила по этот случай, а Блэков — за их бессердечного потомка!

Сказать, что трое ждавших нас в холле друзей удивились при виде уверенно шагавшего Сириуса с безмятежной улыбкой на лице и нахмурившейся и что-то злобно нашептывающей себе под нос меня, значит ничего не сказать! Они прямо таки выпали в осадок. Пришли в себя они только после моей фразы: «О, вот и чудестненько! Значит, сидим дома!», сразу же запротестовав и не дав снять мне пальто и сапоги.

Я тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на Лили.

— Ну, хоть ты-то могла бы меня поддержать! — негодующе воскликнула я.

Джеймс с Сириусом, видно, уже успевшие переговорить, переглянулись и расхохотались. Я кинула на них обиженный взгляд и подошла к Сириусу, который держался за косяк двери.

— Милый, любимый, — я обвила своими руками его шею, он не заставил себя ждать и притянул меня к себе за талию, — а, может, ну его, а? Пошли лучше в спальню… — промурлыкала я, проводя языком по его скуле.

Джеймс, стоявший справа от Сириуса, все услышал и снова разразился диким смехом. Лили и Ремус, которые стояли дальше, ничего не услышали, а лишь вопросительно подняли брови.

— Я обещаю тебе, что мы обязательно там побываем, — громко заявил Бродяга, отчего Поттер рассмеялся еще больше.

Сириус бросил на него веселый взгляд и снова повернул ко мне свои горящие глаза.

— Но немного позже. А сейчас нам пора, уважаемые господа Мародеры.

Когда мы вышли на улицу, пошли на небольшую поляну перед речкой, которая находится метрах в трехстах от дома Сириуса. Встав в широкий круг, мы приступили к обсуждению выполнения желаний.

— Так-с… — потер руки Джеймс, рядом с которым стоял веселившийся от души Сириус.

Хорошо им, они не разу не проиграли, а нам с Лили и Ремусом теперь отдуваться!

— Кто хочет начать? — он с улыбкой оглядел нас и подмигнул Сириусу.

Тот прыснул и, не удержавшись, расхохотался в голос.

Я надула губы:

— А может, мы не будем этого делать, а? — неуверенно спросила я. — Ну, хотите, мы будем вам каждое утро завтрак приносить и с ложечки кормить, а когда будем в школе, то мы не будем возмущаться, если вы решите прогулять урок, — предложила я.

Они слегка подняли брови и картинно задумались.

— Я думаю, — протянул Сириус, театрально подпирая рукой подбородок. — Я думаю, что нет! Так не пойдет. Итак, приступим к началу! Кто хочет быть первым? — спросил он у разочарованно вздыхающих нас.

Я слегка скривилась. Как я всегда это делала на олимпиадах по Зельям, Чарам или Трансфигурации, пойду первой, чтобы потом не нервничать.

Только я открыла рот, как раздался голос Рема:

— Ну, давайте я, — страдальчески усмехнулся он. — Где мне одежду брать-то?

— Окей, Рем, ты первый! Сейчас мы все вместе пойдем в магазин обычной магловской одежды и купим тебе достойный прикид, — едва сдерживая смех, произнес Сириус.

Ох, бедный Рем! Он должен будет одеться в вульгарную женскую одежду и так пройтись по Оксфорд-стрит. Это, конечно, не то, что придется сделать мне, но и не такое ужасное испытание, которое выпало бедняжке Лили. Оно, Лилино испытание, веселое, но и самое тяжелое из всех троих.

* * *

Итак, мы пошли в магазин.

Нашли мы дорогой бутик женской одежды в центре Лондона, прилавки которого пестрели разноцветными одежками. Ремус тяжело вздохнул и первым открыл дверь магазина.

М-м-м… Вас, конечно, не удивит, если я скажу, что мы не из «постоянных» клиентов такого магазина?! Обычно одетые и нечем особо внимания не привлекающие, мы зашли в отдел женской одежды. Продавщица покосилась на нас и, уверившись, что мы зашли «просто посмотреть», вернулась к прерванному разговору по телефону.

— Ну, девчонки, — подтолкнул меня в спину Сириус, — вперед, выбирать одежду для Рема. А мы будем одобрять! — он кинул насмешливый взгляд на смутившегося Ремуса и кивнул нам.

Нет, ну, мы честно пытались найти, что-нибудь не сильно вульгарное и выделяющееся, но парни быстро пресекли наши попытки, заявив, что если мы будем «недостаточно стараться», то они сами примутся за это дело. А нам с Лили было и так жаль Ремуса, и мы решили не отдавать его на растерзание этим двум ненормальным животным. Ха! А Хищницей еще меня называют! Еще раз — ха!

Увидев модную магловскую одежду конца 70-х годов, я выпала в осадок. А когда увидела плакаты женщин в «модных» платьях, разукрашенных как кукол, я расхохоталась как ненормальная.

Да, уж! Волан-де-Морт, со своим змеиным лицом, вместе со Снейпом и его ужасающе развивающейся мантией нервно курят в сторонке по сравнению с этими дамами! Лили удивленно глянула на меня и пожала плечами, а Сириус фыркнул и тоже рассмеялся, поняв причину моего веселья.

В общем, спустя несколько часов попыток угодить этим врединам, мы выбрали для Луни — и все же мне его искренне жаль — длинное розовое атласное платье с высокими и пушистыми рукавами, которое было все усыпано розовым бисером (Это было ужасно!! Я, в который раз за сегодня, поблагодарила Бога и Мерлина за то, что магическая мода мало меняется с годами). К нему золотистые сапожки на огромном каблуке и платформе, не знаю, как он будет в них идти, сомневаюсь, что я бы когда-нибудь решилась сама такие надеть. Но парни их одобрили. С каждым новым элементом своего туалета, Лунатик белел все больше и больше… Так, дальше мы выбрали ему золотистую сумочку с позолоченными блестяшками. Самое ужасное во всем этом было кроваво-красное пальто и боа из красных перьев! Из бижутерии мы выбрали ему массивные круглые серьги-кольца «под золото» и ожерелье из больших красных камней. Рем долго примерялся, а продавщица, оторвав от уха трубку, ошеломленно уставилась на нас, когда мы подошли к кассе.

Сириус быстро расплатился, и мы вышли на улицу искать салон красоты для дальнейшего преобразования Ремуса.

Мы быстро нашли то, что нам нужно, но, чтобы девушка накрасила и причесала Ремуса, Сириусу и Джеймсу пришлось накладывать на нее чары. Слава Мерлину, что они уже совершеннолетние! Что ж… мальчики остались довольны видом своего лучшего друга, а я прыснула, пытаясь сдержать смех. Ремус был одет в это розовое платье и сапожки, на которых он еле стоял, сверху, на плечах лежало красное пальто с большими плечиками, шея замотана в красное боа. Его и без того длинные волосы удлинили заклинанием из арсенала Лили и сделали начес. На глазах насыщенные розовые тени, накладные ресницы, а губы, накрашенные алой помадой, кривились в мученической улыбке.

Отсмеявшись, Джеймс выдавил из себя:

— Ну что, Луни, готов к выполнению задания? — насмешливо спросил он.

Ремус страдальчески скривился и, глубоко вздохнув, уверенно кивнул.

Мы с Лили обиделись на наших бездушных парней и шагали впереди них, на расстоянии пяти метров от Рема. Он, бедненький, еле шел на таких каблуках, да еще и постоянно выплевывал изо рта лезшие туда перья из боа. Мы с Лили честно старались не смеяться, смотря на него, но у нас это плохо получалось. А вот парни, забыв про такт и уважение, которое они испытывали к своему другу, смеялись, согнувшись пополам, и еле поспевали за нами.

Рем, скажу я вам, вызвал большое удивление у прохожих, которых, кстати, было не мало. Те провожали его взглядом, хихикали, некоторые крутили у виска, другие удивленно пялились на него, замирая на месте, что еще больше веселило парней.

— Нет, ну вам не стыдно, а? — резко повернувшись к ним, крикнула я.

— Стыдно, — опустив голову, признался Сириус, — но что поделать? — развел руками он, а Джеймс еще больше расхохотался.

Я отвернулась он них, стараясь скрыть улыбку.

На одном перекрестке к Ремусу подошел полицейский и что-то сказал ему, мы не услышали слов из-за гомона прохожих, сопровождавших нас, точнее Ремуса, повсюду. Я вздохнула и покосилась на безучастную Лили, которая о чем-то увлеченно думала. Скорее всего, она размышляла о своих заданиях. Я хихикнула и стала думать о своем задании, вернее, о своих двоих заданиях. Одно из двух я должна лично Сириусу. Кошмар… Он мне его даже не сказал! Говорит, это будет сюрприз для меня. Хотя, какой сюрприз тут может быть?! Сразу понятно, что это будет связано с…

От раздумий меня отвлек сигнал машины, которая приближалась к тротуару, к месту, где остановился Луни. Это был черный, блестящий Роллс-ройс, за рулем которого сидел худощавый мужчина в фирменной одежде шофера. Заднее стекло машины открылось, и из него показалась толстая лысая голова мужчины одетого в дорогой костюм, с сигарой в руке.

Парни даже перестали смеяться, замерев в ожидании. Мы с Лили тоже напряглись.

Он усмехнулся Ремусу:

— Девушка, Вы знаете, Ваши волосы замечательно сочетаются по цвету с моей подушкой…

Мы вчетвером просто взорвались от смеха. Это ж надо такое выдумать!

Смеясь, я посмотрела на Рема — он стоял в ступоре и нервно хихикал, его правый глаз немного подергивало. Было такое впечатление, что у него сейчас начнется истерика. Джеймс и Сириус просто валялись на грязной жиже, которая когда-то была снегом, и хохотали как ненормальные. Мы с Лили тоже были недалеки от того, чтобы упасть, но пока держались.

Тем временем мужчина подмигнул Люпину и кинул ему свою визитку, которую Рем автоматически поймал. Окно закрылось, и машина поехала дальше. Ремус провел ее ошарашенным взглядом и тоже расхохотался. Мы успокоились только минут через десять, и то не до конца.

Решив, что на этом задание Рема можно считать выполненным, мы зашли в переулок, в котором Рем быстро стянул с себя всю эту одежку, и аппарировали в тень дерева на поляну, куда пришли еще днем. Мы снова встали в круг и парни, все еще тихо посмеиваясь, спросили, кто идет следующим.

Я глубоко вздохнула и расправила плечи.

— Я!

Парни засмеялись, а я в который раз за день спросила себя, как у них не болят щеки и животы от такого количества смеха.

— Окей, мы все вместе аппарируем в Хог, и ты выполняешь свое задание, а мы наблюдаем за его реализацией. Так, все идем ко мне за мантией Сохатого, а потом в Хог.

Мы кивнули и потопали к Сириусу домой. Я все думала, что же со мной сделает Дамблдор после такой «невинной» шутки. Мы подождали Джеймса на улице, пока он бегал за мантией-невидимкой, и все вместе аппарировали ко входу в замок.

В школе было непривычно тихо и спокойно, казалось, что сам замок отдыхает от студентов и учебы. Из-за темноты он казался спящим. Я, Лили и Ремус, как самые нормальные представители нашей компании, шли без мантии, потому что под мантией еле помещались Джеймс и Сириус, а все пятеро просто прикрыли бы себе головы и все. Мы шли по направлению в личные апартаменты Дамблдора, которые находились недалеко от его кабинета. Где точно — знали Мародеры, которых не раз приводил в комнаты директора Филч, когда ловил их во время ночных прогулок. Мы прошли мимо горгульи еще метров десять и остановились перед ничем не выделяющейся дверью. Можно миллионы раз проходить мимо нее и даже не подумать, что эта дверь ведет в спальню директора. Вообще-то я никогда не задумывалась о существовании таковой. Для меня, если Дамблдор, то его кабинет, никак иначе.

Ремус взмахну палочкой, указывая на дверь, и повернулся ко мне.

— Никого нет.

Я вздохнула и открыла дверь комнаты. Это была своеобразная гостиная-библиотека с золотистыми стенами, кучей заполненных книжных шкафов и красными диванчиками перед камином. Но не эта комната была моей целью. За мной в комнату зашли Джеймс и Сириус, которые должны были все проверить, и Лили с Ремусом.

Я прошла через светлую спальню, в которой была только кровать и прикроватный столик, в ванную. Ванная у директора школы Чародейства и Волшебства была выполнена в синих тонах. В ней была еще одна дверь, по-видимому, гардеробная.

Я тяжело вздохнула и, пропустив туда Лили и Рема, стала вылаживать на сидушку унитаза канцелярские кнопки. Парни довольно кивнули и наложили на них заклятие невидимости. Мы зашли в гардеробную и стали ждать.

К всеобщему удивлению, ждать нам пришлось не больше получаса. Поскольку уже был вечер, то Дамблдор пришел к себе в комнату, скорее всего, спать. Он зашел в ванную и с чем-то возился. Потом открыл дверь гардероба, и, взяв смешную ночную рубашку в комплекте с колпаком, вышел в ванную. Мы были дальше — спрятались в мантиях.

Послышался звук льющейся воды и приглушенное пение директора. Помывшись, он закрыл воду и, все еще напевая детскую песенку, видимо, вытирался полотенцем. Нам не было видно, что происходит в соседней комнате, но все было хорошо слышно, а ему нас — нет. Поэтому, Поттер и Блэк во всю спорили, что же скажет наш многоуважаемый директор, когда сядет облегчиться.

Послышалось какой-то шум, а за ним крик:

— ААААААААааааааааАААААА! А-А-У-У-А-Й!! ОЙ-ОЙ-ОЙ!!! Мерлиновы кальсоны, что это? Как это? Том? Пожиратели? Уй!!! — я так и представила себе, как он потер травмированное место. — Что случилось-то? Так, срочно нужно к Поппи! — послышался звук шагов, закрылась дверь ванной, потом закрылась входная дверь, а нам было все равно, мы смеялись, как дикие, представляя себе, лицо директора, когда он все это говорил.

Но Люпин не дал нам возможности задерживаться на месте преступления и быстро потащил нас к выходу из замка. Досмеивались мы уже на незабвенной поляне перед речкой.

— Ну, милая, твоя очередь.

— Какое первое? — ухмыльнулся Сириус.

Лили поморщилась и сама себе кивнула.

— Первое то, которое про лань.

Мы все засмеялись, даже сама Лили не удержалась от улыбки. Еще бы! Как бы там ни было, но это задание, как и второе, было безумно смешным.

— Перевоплощайся, — скомандовал Джеймс, чуть ли не всхлипывая от смеха.

Лили хмыкнула и, отойдя в тень, перевоплотилась в лань. Она вышла на дорогу, и от нее начали шугаться немногочисленные прохожие. На морде Миссис можно было прочесть неподдельную муку и противность исполнять желание. Но она стойко прошлась к одному из соседских домов и — при этом ее щечки порозовели — задерла заднюю ногу и — здесь она опустила глаза — помочилась на пожарную колонку красного цвета.

Мне было искренне жаль подругу, на которую ошеломленно палились все, но удержатся от смеха, я не могла. Люди даже из окон повываливались, чтобы посмотреть на такое. Мало того, что по городу приспокойненько ходит лань, так она еще и «помечает территорию»! Честно говоря, пялились не только на Лили, но и на нас — смеющихся так громко, что слышали, чуть ли не в конце улицы.

Лань злобно покосилась на сидящих на снегу троих парней, и легким галопом поскакала в лес. Через пять минут, когда парни еще не перестали смеяться, а народ уже разошелся по своим делам, из леса вышла злющая Лили Эванс и поспешила к нам.

— Ну!? Довольны? — прокричала она, кидая молнии из глаз в Джеймса и Сириуса. — Ну что? Теперь второе, да? — она вытащила из кармана пальто пистолет и демонстративно перезарядила его.

Парни сразу же перестали смеяться.

— Где взяла? — удивился Сириус, протягивая руку.

— Где взяла, там больше нет, — парировала она, кидая ему оружие.

— Нет, ну серьезно! Солнце, где ты его взяла?

— Я же сказала! Отстаньте от меня, — она отвела взгляд и посмотрела на Рема. — Ну, Люпин, от тебя я такого не ожидала! — она покраснела, а Рем потупил взор.

— Отстань от него, Эванс. Ты тоже смеялась, когда к нему машина подъезжала, — ухмыльнулся Сириус.

Лили вскинула подбородок и забрала у него оружие.

— Все, давайте быстрее с этим закончим. Какой магазин?

Ага, а вот и второе ее задание: она должна вломиться в какой-нибудь магазин с криком «Это ограбление! Деньги на прилавок…» и в течении минуты нести подобную ахинею.

— Видишь вон тот магазин? — Сириус указал на магазин «Jeans» на углу соседней улицы.

— Он?

Сириус кивнул:

— Мы заходим первые, ты за нами через минуту-две. Нас ты не знаешь, — проинструктировал ее Блэк.

Лили кивнула, а парни пошли в магазин.

— Терпи, подруга, — я чмокнула ее в щечку и поспешила за ними.

Она хмыкнула и кивнула.

Мы зашли в магазин и стали перебирать одежду. Кроме нас в магазине был мужчина и мать с дочкой, это не считая продавщицы. Через несколько минут дверь магазина резко открылась и на пороге появилась женская фигура. Она была одета, как наша Лили, только у этой фигуры на голове была бандитская маска.

Я прыснула, но тут же себя остановила.

Фигура направила пистолет на продавщицу и крикнула:

— Это ограбление! Все на пол, лицом вниз, никому не двигаться! — все послушно упали на пол и заложили руки за голову. — Деньги с кассы, быстро!

Побледневшая продавщица трясущимися руками повернула ключик в кассе и начала выгребать все деньги. Лили немного растерялась от такого.

— Стойте! — скомандовала она.

Женщина тут же подчинилась.

— Не спешите, у меня еще есть время.

Сириус и Джеймс прыснули и начали тихо смеяться, прячась за стендом.

— Тихо там! — прикрикнула маска голосом моей лучшей подруги.

Я тоже прыснула, а женщина, тем временем, уже собрала все деньги в мешочек и протягивала его Лили. Она взяла его и вопрошающе уставилась на кассиршу.

— И что мне теперь делать? Время-то еще не прошло?

Женщина растерялась и уже не знала, куда себя деть подальше от этой сумасшедшей.

— Что? Что здесь происходит? — прогремел голос мужчины.

— А происходит здесь вот что! — Сириус выскочил из-за стенда и призывающее поднял руки. — Граждани Великобритании! Наша оперативная группа только что поймала опасную преступницу, которая грабит магазины уже в течении нескольких лет. Вы только посмотрите на ее профессиональные аксессуары.

— Эй! — возмутилась Лили.

Сириус мягко заломил ей руки за спину, пытаясь не расхохотаться.

— Мы выражаем вам благодарность от лица королевы! Пусть живет королева! — добавил Джеймс.

Продавщица ошарашено кивала, провожая нас взглядом. Мы вышли на улицу и все пятеро захохотали.

— Где ты… взяла маску? — выдавил из себя Ремус.

— Ох, ну вы… — Лили выпрямилась и широко улыбнулась. — У меня дядя — полицейский.

Мы снова засмеялись и пошли к Сириусу домой.

— Ну, народ, всем спокойной ночи! — крикнул Сириус и потащил меня в нашу комнату.

— А-а-а-а, — понимающе протянул Ремус, — твое желание.

— А мы поужинаем и спать пойдем, — улыбнулась Лили. — Мальчики, в столовую, марш. Кала, накрывайте на стол.

Та кивнула и исчезла.

— Спокойной ночи! — крикнула я, идя за Сириусом.

Мы зашли в спальню, и он сразу же притянул меня к себе в поцелуе.

— Мое желание… — прошептал он, стаскивая с меня свитер, — …ты.

Вы сомневались в этом? Лично я — нет!

Я сладко потянулась в кровати.

Сегодня последний день Рождественских каникул, и парни намеренны напиться. Ох, что же они будут творить…

Я повернула голову — часть кровати Сириуса пустовала. Куда он мог деться? На кровать прыгнул Бродяга и, весело лая, стал облизывать мне щеки. Я расхохоталась и крепко обняла щенка. Их с Хищницей только позавчера доставили к нам домой, в тот самый день, когда мы наведывались к брату Сириуса. За те несколько дней, что животные были в Хоге без нас, они настолько привыкли друг к другу, что ходят всегда и везде вместе. Поэтому я не удивилась, когда на кровать, мяукая, грациозно запрыгнула малышка Хищница. Она потерлась о мою руку и я, улыбнувшись, погладила ее. Бродяга снова загавкал, стаскивая с меня одеяло, а Хищница улеглась мне на ноги, не давая сопротивляться ему.

Эту идиллию нарушил Сириус, вбежав в комнату и громко хлопнув дверью.

— Где… моя… зубная… щетка?

— А я откуда знаю? Я только проснулась, — весело отозвалась я. — Кстати, это твое? — спросила я, указывая на порванный носок.

— Что, черт возьми, происходит? — грозно закричал он.

Я немного растерялась от его крика — кричал он редко и всегда по делу.

— Да что случилось-то?

— Нет, ну, ты представляешь, — бушевал он, — просыпаюсь, значит, я, а мало того, что один мой тапок исчез, а другой весь мокрый, так еще и моя зубная щетка пропала! Еще я не смог найти свои джинсы! А тут еще и носок порвали!

Я хихикнула, но тут же сделала серьезное лицо.

— Ай-ай-ай. Как они могли обидеть маленького Сириуса? — покачала головой я.

— Смешно, да? — уже немного смягчившись, но все еще недовольным голосом съехидничал он.

— Да ладно тебе, Сириус. Ну, побаловались они немножко, но ты же не убьешь их за это, да, — насмешливо изогнула брови я.

— Убью? — снова закричал Сири. — Да, я их порежу на части за свои любимые тапки!

— Эй, эй! Никакого живодерства! — осадила его я, обеспокоено косясь на спрятавшихся под кроватью животных.

— Я, конечно, понимаю, что ты держишь этих двоих за тварей, но это будет не живодерство, а убийство с предварительными пытками! И я даже знаю, кто не найдет завтра свои тапки!

Я хихикнула, совершенно потеряв суть разговора. И, представив себе эту картину, расхохоталась. Блэк поднял брови.

— И что такого смешного ты нашла в моих словах?

— Мы с тобой говорим о разном.

Он нахмурился.

— О чем «о разном»?

— Я говорю о животных, которые стащили твой тапок, а другой обслюнявили. А о чем говоришь ты, я так и не поняла.

— Подожди-подожди, — замахал руками Сириус, весело улыбаясь, — так ты хочешь сказать, что это Бродяга и Хищница сделали все это?

Я согласно кивнула.

— Хех… — Сириус задумался и расхохотался еще сильнее меня. — А я… ох… а я подумал на Джима и Рема.

Я присоединилась к его смеху и каким-то образом упала с кровати. Сириус засмеялся еще сильнее и упал рядом со мной.

* * *

Весь день мы собирали чемоданы, и вечером я со спокойной душой разрешила им немного выпить. Это их «чисто символически» растянулось на три бутылки огневиски, две бутылки вина и пол-ящика магловского пива.

Это был кошмар, скажу я вам! Они, все трое, напились до такой степени, что выбегали из дому и, под аккомпанемент «пьяной гитары» Сириуса, распевали на всю улицу:

— Железная нога-а-а, железная рука-а-а,

Четыре пистоле-е-ета и сабли по бока-а-ам.

Бесстрашные глаза-а-а, огромные носы-ы-ы

И ветер шевели-и-ит роскошные усы-ы-ы.

Когда мы вместе-е-е,

То нас пуля не бере-е-ет,

Тогда и песня-а-а,

Как белый парус нас несе-е-ет.

Не бойтесь, моряки-и-и, погони за кормо-о-ой,

Не бойтесь, моряки-и-и, ни мелей, ни штормо-о-ов.

Не бойтесь, моряки-и-и, туманов на моря-а-ах,

А бойтесь, моряки-и-и, согласье потеря-а-ать.

Когда мы вместе-е-е,

То нас пуля не бере-е-ет,

Тогда и песня-а-а,

Как белый парус нас несе-е-ет.

На дальних берега-а-ах, который год подря-а-ад

Девицы слезы лью-у-ут и на море глядя-а-ат.

Ты к этим берега-а-ам, приятель, не спеши-и-и:

Для дела — океа-а-ан, а берег — для души-и-и.

Когда мы вместе-е-е,

То нас пуля не бере-е-ет,

Тогда и песня-а-а,

Как белый парус нас несе-е-ет.

Мы с Лили хохотали как ненормальные. А соседи начали кричать, вываливаясь из окон домов. Одна бабулька, видать самая главная блюстительница порядка, выбежала на улицу в шубе, надетой сверху на ночнушку, с кочергой в руках и стала покрывать нас трехэтажным отборным матом.

Парни сначала растерялись и хлопали глазами, непонимающе взирая на старушку, но тут Сириус, как самый пьяный из них, схватил бабулю и начал кружить над землей, горланя на всю улицу:

— Потанцуй со мной, дружок,

Руки вбок и в бок шажок.

Шаг назад, шаг вперед

И на месте поворот!(1)

Бедная бабуля верещала, чуть ли не громче Сириуса! И, когда он ее отпустил, она сразу же скрылась в доме. Бродяга ухмыльнулся и нетвердой походкой подошел к нам.

— Слуш’, С’хат’й, я т’ всп’мни’ пен’ пр’ наш’о др’а! — заявил он и что-то прошептал на ухо Поттеру.

Я смутно помню ответ Джеймса, но потом они обняли Ремуса с двух сторон и начали петь.

— Десять лунатиков жили на Луне.

Десять лунатиков ворочались во сне.

И вдруг один лунатик упал с Луни во сне.

И девять лунатиков осталось на Луне.(1)

— Вот таким, ик, образом Лунатик, ик, появился здесь, ик! — торжественно объявил Джеймс.

Мы с Лили снова рассмеялись, и затащили парней в дом. Спросите, как у нас это получилось? Отвечаю: мы просто забрали у них гитару, и они, возмущаясь, пошли за нами. Когда мы все заснули я, хоть убейте, не помню. Наверное, парадом командовала Лили, поскольку я сама была не в лучшем состоянии, пив постоянно с Блэком на брудершафт. От него не отделаешься! Я мало что помню и из утра следующего дня, но, ко времени прибытия на платформу, мы все были как новенькие. Благодаря заботам Калы и Роги, еще одного эльфа Сириуса, похмелье и головная боль остались лишь воспоминаниями. Оп-па, как я эльфов-то прорекламировала… Ха!

* * *

— О, Сев, привет! — крикнула я своему другу, который стоял возле поезда с какой-то рейвенкловкой.

Он улыбнулся нам с Лили и вернулся к разговору. Но я не стала так просто сдаваться.

— Простите, можно я украду у вас Северуса ровно на две минуты? — обратилась я к девушке, подойдя к ним.

Сев хмыкнул и, не дав девушке ответить, отошел в мою сторону.

— Ну?

— А что «ну», Сев? Я всего лишь хотела спросить у тебя, как ты провел каникулы. И вообще, что за игнор друзей?

— Да, Сев, — поддержала меня только что подошедшая Лили.

— Да все нормально. Все, как и каждый год, по-семейному, — пожатие плечами.

— Ладно, Сев, — смилостивилась я, — иди к своей даме сердца, а то она прожжет во мне дырку. Но учти! — я подняла вверх указательный палец. — Вечером в библиотеке в 17:00, мы ждем от тебя полного отчета!

Он тепло улыбнулся нам, пряча удивление, и ответил:

— Хорошо, девчонки. Но и вы мне все подробно расскажете, — указал на нас пальцем он.

— Не думаю, что ты захочешь узнать про похождения Мародеров, — заметила Лили.

Сев лишь хмыкнул и вернулся к своей девушке.

Всю дорогу до школы мы обсуждали предстоящие события: день рождения Лили, матч за Кубок Школы, экзамены и, наконец-то, Выпускной. Так же мы рассуждали о жизни после школы. Думали о том, кем кто хочет стать и прочее, прочее, прочее…

_______

(1) — народные английские песни.

Время быстротечно и летит с неимоверной скоростью. Я это поняла, только когда субботним утром Сириус сказал мне, что сегодня день рождения Лили. А день рождения Лили 26 февраля!! Вот так-то, дорогие мои. Я была в шоке: я так заучилась, готовясь к ЖАБА, что забыла про день рождения лучшей подруги! Слава Мерлину, что подарок я ей купила еще на прошлой неделе, когда мы с Сириусом очень серьезно поссорились, и мне надо было развеяться, походя по магазинам.

Сколько Сириус не пытался, у него плохо получалось отвлечь меня от книг. Может, это потому, что я закрывалась у себя в комнате всеми знаемыми мною заклинаниями?! Я даже не обращала внимания на их с Пивзом проделки против Филча!

Ну, это не важно. Главное, что мы все решили, куда будем подавать заявки для принятия на работу. Как-то странно, еще год назад я бы недоуменно спросила: «Какая работа? Я же еще только учусь! Я еще ребенок!». А сейчас я полностью готова ко взрослой жизни. Так вот, я решила пойти в Отдел Тайн в Министерство Магии. Не знаю, примут ли выпускницу, пусть даже с моими балами, в самый тайный отдел Министерства, но мне всегда нравился именно этот отдел, и я буду пробовать свои силы. Лили решила пойти в отдел Международного сотрудничества. Ремус, Джеймс и Сириус в один голос заявили, что пойдут только в Аврорат.

Но все это потом, а сейчас я быстро ищу альбом с колдографиями этого года, который готовила Лили в подарок.

— Милый, ты его не видел? — хмуря брови, спросила я.

— Не-а, — сонно отозвался Сириус, которого в ногу настойчиво пихали носом.

— Бли-и-и-ин, — я открыла шкаф с одеждой и начала его перерывать. — Черт, куда же я его положила-то?

— А это не он? — отгоняя от себя Бродягу, спросил Сириус, указывая на прикроватную тумбочку.

— Вот черт! — выругалась я, оглядывая учиненный мною беспорядок. — Это же понимаешь, Сириус, положила на тумбочку, чтобы потом не искать его! — бушевала я, размахивая палочкой, и приводя комнату в порядок.

Сириус хихикнул и скинул с себя Хищницу, которая уже успела забраться к нему на грудь, нетерпеливо смотря на него. За это время наши малыши подросли, у Бродяги уши отросли еще больше, а у Хищницы глаза стали еще больше.

— Гермиона, покорми их, а то они сейчас меня съедят, — попросил меня Сириус, переворачиваясь на бок.

Я хмыкнула и позвала к себе животных. Взяв с письменного стола кувшин с молоком и пакет с кормом, я наполнила обеим маленьким животным кормушки. Бродяга завилял хвостом и, благодарно гавкнув, принялся лакать молоко. Котенок, ловко спрыгнув с Сириуса, потерлась о мою ногу и последовала примеру щенка.

Я уже полностью успокоилась, наблюдая за этой парой, как Сириус меня просветил:

— Между прочим, уже восемь, а официальные поздравления проходят на завтраке, и если ты не хочешь опоздать, то поторопись, — слезая с кровати и делая глоток молока из кувшина, сказал он.

— О черт! Шевелись, Сириус!

Он удивленно на меня глянул и хмыкнул.

— Во-первых, перестань чертыхаться, тебе это совсем не идет, а во-вторых, ты иди, а мы с Джеймсом позже ее поздравлять будем, — кивнул он и, поцеловав меня в губы, вышел из комнаты.

Я недоуменно похлопала ресницами и вышла из комнаты за ним.

В гостиной было много народу, в основном все собрались вокруг старосты факультета. Я распихала всех и, со словами «Посторонитесь! Пропустите!», пробралась к Лили, рядом с которой сидела веселая Алиса.

— С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!! — закричала я и кинулась ее обнимать.

— Спасибо!

— Пошли, Лили, Алиса, — я потянула их к выходу. — Так, все разошлись! Дайте дорогу имениннице!

— Слушай, Гермиона, а ты не знаешь, почему Джеймс меня еще не поздравил? — немного обиженно спросила подруга, когда мы вышли из гостиной.

Я повернулась к ней и остановилась.

— Знаешь, Сириус, вроде, говорил, что они тебя позже поздравлять будут.

Ее глаза зажглись, и она весело спросила:

— А ты не знаешь, что они задумали?

— Не-е-е, он меня не посвящал, знал, что я тебе расскажу, — пожала плечами я.

— Лилс, ты же их знаешь. Будет что-то грандиозное!

Мы с Лили хмыкнули на такое заявление и поспешили дальше. Перед дверью в Большой Зал, я остановила Лили за руку и вручила свой подарок.

— Думаю, во время завтрака тебе некогда будет смотреть подарки, так что держи!

Она развернула обверточную бумагу и открыла альбом.

— О!

Она указала на нашу первую общую колдографию, которую мы сделали во время вечеринки 1 сентября. Хихикнув их с Джеймсом нерешительным объятьям, она перевернула страницу и расхохоталась.

— Вот это да! Я думала, Сев их все уничтожил!

Она указала на фото, где были я, Лили и Сев, мы плели венки из осенних листьев, и на Северусе был красивый желтый венок. Мы тоже рассмеялась, и Алиса потащила нас к двери.

— Пойдемте, а то мы так тут и до ночи просидим. Вечером все посмотрим.

Мы кивнули и зашли в Большой Зал. Там нас то и дело останавливали знакомые, чтобы поздравить Лили. Алиса подсела к Фрэнку, а мы подошли к своим местам, там было совершенно пусто — никто из Мародеров еще не спустился. Минут пять не стихали поздравления, но потом мы с легкостью вздохнули и принялись за завтрак.

Когда мы вставали из-за стола, раздался крик какого-то первокурсника:

— Вау! Вы только посмотрите!! Что это?

Мы глянули на парнишку, который указывал пальцем в заколдованный потолок. Я тоже посмотрела вверх и не смогла сдержать удивленного возгласа: в небе, прямо над нами, парил огромный воздушный шар. На белом фоне ткани шара, отчетливо была видна фотография Лили, махающая всем, под которой было написано: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МИЛАЯ ЛИЛИ!!»

Я услышала сдавленный писк Лили и рассмеялась…

* * *

Вечером, после веселого дня, проведенного на воздушном шаре с моими любимыми друзьями — Питер был там лишний, — я сидела на коленях у Сириуса и пила с ним на брудершафт. Мы отпили немного вина, которое пили только мы — я уже тоже начинаю предпочитать вино сливочному пиву, — и поцеловались. Ученик, который сидел поблизости, поперхнулся пивом и закашлялся.

«Заканчивай проверять глубину горла Блэка и обрати, пожалуйста, внимание на парнишку!» — устало вздохнул мой внутренний голос.

Я тут же отстранилась от Сириуса. И он не ошибся, это был парень с третьего-четвертого курса.

— Сириус, ты не мог бы отослать по кроватям младшие курсы?

Я и сама могла бы это сделать, да только Сириуса послушаются безоговорочно.

— ТАК, ВСЕ СТУДЕНТЫ С ПЕРВОГО ПО ШЕСТОЙ КУРС, МАРШ ПО СПАЛЬНЯМ! — приказал он, перекрикивая музыку.

Со всех сторон послышались недовольные возгласы, на что Сириус вопросительно выгнул бровь.

— Я что, неясно выразился?.. — угрожающе начал он.

Даже меня порой пугал этот его блэковский взгляд из-под лобья, что уж говорить про людей, которые его мало знали!? Всех тут же ветром сдуло, и в гостиной остался почти весь седьмой курс Гриффиндора. Единственное, что меня расстраивало — это наказание Ремуса, так как сейчас он был у Кронкинг, которая в последнее время наказывала в основном его. Причем за всякие мелочи-то!

— Блэк, с чего это вдруг тебя стал беспокоить порядок на факультете? — лукаво приподняла брови Лили.

— А меня он и не беспокоит, — фыркнул в ответ Сириус. — Это Гермиона вспомнила про то, что уже час ночи.

— О, ну тогда чем займемся, а?

Я обвела взглядом наш курс: я, Сири, Джей, Лили, Али, Фрэнк, Питер, Кэтти, Диана, Оливия и Марк.

— Так, не хватает Рема для четного количества.

— А давайте сыграем в бутылочку! — своим писклявым голосом предложила Оливия.

— Да-да, давайте! — с надеждой косясь на Сириуса, поддержала ее Диана.

Я скривилась и фыркнула, а Сириус расхохотался.

Я игриво ударила его в бок, а он обнял меня и прошептал:

— Ты такая смешная, когда ревнуешь.

Никто не услышал его слов, поэтому все удивились моей следующей фразе.

— Вот еще! — снова фыркнула я.

Но мой внутренний голос вполне согласился с Сириусом, да и я прекрасно понимала, что он прав. Блин, ну, в самом деле, сколько можно? Он ведь уже больше полугода со мной! Пора бы привыкнуть к этому. Тем более что я еще не отошла от нашей ссоры неделю назад: они с Джеймсом играли в покер, как всегда на желания, Сириус проиграл и должен был влюбить в себя девушку Регулуса, Рианну Свитч из Рейвенкло. Я об этом узнала уже после того, как у него все получилось, и Регулус приходил в нашу гостиную поговорить, вернее, покидаться заклятиями, с братом. Я простила его, хотя тогда всерьез обиделась и думала даже расстаться, но после его непревзойденного извинения под луной, я простила его, и, казалось бы, полюбила еще больше, хотя не знаю, куда уж больше…

— Так что, в бутылочку? — потер руками Сириус, выводя меня из раздумий.

Девушки усилено закивали, а он притянул меня к себе и прошептал:

— Чур, я начинаю…

Он обжег меня взглядом своих гипнотизирующих сапфировых глаз, и я облизала внезапно пересохшие губы. Он низко застонал и принялся целовать меня. Я закрыла глаза, потому, что окружающий мир начал вращаться с немыслимой скоростью. Мы прервали поцелуй для того, чтобы сделать глубокий вдох, и снова продолжить поцелуй. Но, как только мы стали приближать губы навстречу друг другу, портрет шумно открылся и в гостиную ввалился растрепанный и перепуганный Рем, который, кстати, был бледнее обычного. Он тяжело дышал и, отбросив сумку, упал на диван.

— Луни, что с тобой?

— Джеймс… Черт… Кронкинг, оказывается, педофилка, и я ей приглянулся, — заявил Ремус, еле ворочая языком.

В гостиной повисло неловкое молчание…

— Что ты сейчас сказал? — первым вышел из ступора Фрэнк.

— Не заставляй меня повторять это второй раз, — скривился Ремус.

Сириус шумно выдохнул и покосился на упавшую в обморок Диану. Оливия сидела около нее и тупо смотрела на огонь в камине. Лили и Алиса облокотились на своих парней, чтобы не последовать примеру Дианы. Я вцепилась в Сириуса, поскольку подкашивающиеся ноги плохо меня держали. Кэтти и Марк сидели на диване и непонимающе пялились на Лунатика.

— Ты… это серьезно? — сглотнул Джеймс.

— Нет, блин, я так решил прикольнуться! — фраза должна была быть ехидной, но бесцветный голос Рема ничего не выражал.

— Я за Успокоительным зельем, — немного невнятно сказала я.

— Возьми и мне, — пролепетала Алиса.

— И мне тоже, — еле слышно попросила Лили.

Ни Оливия, ни Диана ничего не сказали, пребывая в шоковом состоянии, из чего я поняла, что и им оно тоже не помешает. Мимолетная мысль о том, где я возьму такое количество зелья, появилась у меня в голове, но я тут же отбросила ее, вспомнив лицо Ремуса, у которого, скорее всего, после этого начнется депрессия.

Я поднялась в свою комнату и достала коробку с зельями. У меня нашлось Успокоительного на весь факультет, так что всем хватит. Видно, оно у меня осталось еще с тех пор, когда мне снились кошмары. Хорошо еще, что со временем это зелье становиться только крепче и не имеет срока годности.

Я взяла десять колбочек и спустилась во все такую же тихую гостиную. До меня только что дошло, что все могло быть и хуже. Слава Мерлину, что Сириус отправил всех младших по спальням. Нам хватило того, что об этом узнали посторонние, так еще и мог узнать весь факультет. Ремус явно не в себе и когда бы его спросили, что случилось, он бы ответил правду, не задумываясь.

— Выпей, Ремус, — я протянула ему колбочку с зельем, а сама вывалила все остальные на диван и откупорила себе одну.

Лили, Алиса и Кэтти взяли себе по колбочке с зельем и залпом осушили их. Я выпила свое зелье и подала две баночки сидевшим на полу подружкам. Потом перевела взгляд на Рема — он уже осушил свое зелье и его взгляд стал более осмысленным… и более перепуганным.

— Мерлин, она… — не успел он закончить свою паническую речь, его перебил уже пришедший в себя Сириус.

— Тихо, Луни. Ты ведь не хочешь, чтобы девушкам снова стало плохо? — спросил он и взял его за руку. — Гермиона, вы с Лили, когда успокоитесь, поднимайтесь в нашу комнату, — сказал он и кивнул Джеймсу, который отталкивал от себя заваливающегося Питера.

Мы посидели еще минут пять перед камином и, полностью успокоившись, поднялись наверх, предварительно отправив всех в свои спальни. Фрэнк рвался пойти с нами, но мы его остановили, сказав, что сейчас вряд ли Ремус обрадуется посетителям.

— … давай удирать оттуда, а она кричала мне в след, что дико извиняется и прочее, — услышали мы, открывая дверь моей комнаты.

На постели лежал Ремус, раскинув руки на всю кровать. С двух сторон возле него сидели Сириус и Джеймс, а Питер тихонечко стоял у кровати, возле Джеймса.

— Ну, как вы тут? Никому Успокоительное больше не надо? — я потрясла оставшимися тремя баночками и закрыла за собой дверь.

— Нет, спасибо, — выдавил из себя улыбку Люпин.

Я тактично не стала его ни о чем спрашивать, хотя меня и распирало от любопытства. Потом все от Сириуса узнаю. Кстати о нем...

Как только мы зашли, он задумчиво уставился на меня, а потом спросил:

— Гермиона, ты ничего особенного не помнишь?

Я сразу же поняла, о чем он говорит и укоризненно на него глянув, отрицательно покачала головой.

— О чем она должна помнить? — приподнялся на кровати Ремус.

— Рем, так что произошло? — ушла от темы я, сделав вид, что не услышала вопроса.

Он тяжело вздохнул и снова рухнул на кровать, при этом побелев, как мел.

— В принципе ничего особенного, она начала ко мне приставать и распускать руки, ну а я как драпанул оттуда, только пятки сверкали, — попытался пошутить он.

— Ох, Рем, успокойся, расслабься и спи, — я накрыла его одеялом и стянула ботинки.

Он начал было протестовать, но я влила в него зелье Сна Без Сновидений, которое до сих пор стояло на моей прикроватной тумбочке, и выгнала всех из комнаты.

Мы спустились в гостиную и сели у камина.

— И как вам это нравиться? — спросила Лили.

— А нам может это нравиться? — наигранно удивилась я.

— Что делать-то будем с этой «влюбленной»? — перебил нас Джеймс.

— Давайте завтра разберемся, — предложил Сириус.

— Угу, завтра, — кивнул Питер.

— Завтра, — кивнула Лили. — Завтра все обсудим вместе с Ремусом.

— Хорошо, — согласился Джеймс, — мы спать, — он потянул Лили за собой, а Питер пошел к себе.

Мы остались одни.

Сидя перед камином, мы думали каждый о своем, но внезапно Сириус спросил:

— Ты точно ничего такого не помнишь?

Я нахмурилась, вспоминая все, что знаю о Ремусе.

— Нет, я про этот случай никогда не слышала, — помотала головой я. — Что ты думаешь об этом?

Сириус устало провел руками по волосам и вздохнул:

— А что я могу об этом думать, родная? Скорее всего, у него будет депрессия. Ты же знаешь, какая у Лунатика нервная система. Этот случай ему дорого обойдется. Он такой чувствительный.

Мы снова замолчали, уставившись в огонь.

— Пошли спать, — сказал Сириус, поднимаясь с дивана и протягивая мне руку.

— Да, пошли, а то уже поздно.

Мы стали подниматься по ступенькам в комнату мальчиков, но я немного затормозила на лестнице.

— Давай завтра все вместе пойдем гулять. Февраль, а мы еще не лепили снеговых баб. Тем более Ремусу нужно будет проветриться.

Сириус хмыкнул и кивнул. Мы продолжили свой путь, а в спальне, тесно прижавшись друг к другу, устроились на его кровати.

* * *

Когда я проснулась в пятницу утром, у меня болела голова, наверное, реакция на переменчивую погоду. Но, не смотря на это, у меня было прекрасное настроение, поэтому Сириус проснулся от моих поцелуев. Соответственно, у него настроение тоже было прекрасное.

Уже была середина марта, и парни постоянно оставляли нас с Лили сидеть с немного оклемавшимся после того февральского случая Ремусом, потому что у них на носу был финальный матч за Кубок Школы со Слизерином.

Последнее время я начала замечать на себе злобные взгляды Регулуса. Сириус сказал, чтобы я не обращала на это внимание и что он просто не может простить Сириусу, что тот отбыл у него девушку.

Но это все не важно, потому что у нас сейчас Трансфигурация, а мы проспали и на завтрак не попадаем. Мы быстренько оделись и, непонятно чему оба улыбаясь, побежали к кабинету МакКошки. Я подумала, что у нас хорошее настроение, потому что сегодня замечательная погода, ярко светит солнце и поют птички, хотя вчера был дождь с грозой.

Слава дедушке Мерлину, мы успели на начало урока, тем более, что сегодня мы начинаем подготовку к ЖАБА, повторяя все за прошедшие курсы.

После Трансфигурации у нас шла пара ЗОТИ, и мы поспешили в другой конец замка.

Кронкинг тоже начала подготовку к ЖАБА, и мы отрабатывали всевозможные заклинания, как атакующей магии, так и защитной. Кстати, насчет ее влюбленности в Рема. Позже Сириус и Джеймс выяснили, что это было любовное зелье. Мы все были в шоке, но после долгих извинений перед Ремусом с ее стороны, успокоились. Парни до сих пор ломают голову над этим случаем, но пока не понимают, кому надо было, чтобы Кронкинг влюбилась в Ремуса. Мы же с Лили только посмеялись над ситуацией и сразу же забыли об этом.

Сейчас уже закончилась Защита, и мы с Лили вышли во двор Хогвартса и уселись на крутой берег Черного озера, свесив ноги с обрыва над ним и подставляя лицо теплым лучикам первого солнца. Это место с обрывом над водой мы нашли в феврале, когда гуляли с Ремусом после случая с преподавательницей. Парни, ввиду нашего с Сириусом опоздания на завтрак, побежали в кухню за круасанами и соком, чтобы перекусить перед Травологией.

Вдалеке, где обычно все сидят в теплые дни, сновала детвора. С этого места мы могли наблюдать за всеми, но никто не мог видеть нас, потому что лес подходил к берегу вплотную, а мы седели, облокотившись о деревья, и наслаждались весной.

— Гермиона, а что ты будешь делать, если тебя не примут в Отдел Тайн? — внезапно спросила моя подруга.

Я подняла на нее взгляд и, ухмыльнувшись, ответила:

— Я выкрашу свою волшебную палочку в черно-белые полосы, — пошутила я.

Эванс удивленно на меня уставилась и расхохоталась.

— Это, конечно, весело, но я серьезно. У Эрика Мидфорда из Хаффплаффа есть буклет с множеством вакансий. О! Вот, кстати, и он.

Она сорвалась с места и побежала по берегу к полненькому темноволосому парню, который как раз вышел из внутреннего двора на поляну перед озером, где сидели все студенты.

Я, улыбаясь, проводила ее взглядом и снова стала загорать. Не прошло и минуты, как кто-то загородил мне солнце. Я уже было собиралась отчитать младшекурсников, которые забрели так далеко от замка, но когда открыла глаза, увидела с десяток девушек, которые обступили меня со всех сторон и зло осматривали меня.

— Девчонки, вы не могли бы отойти? Вы закрываете мне солнце, — осторожно начала я.

— Какова сука, а? Мы ей, видите ли, солнце закрываем! А то, что она нам всем жизнь испортила — это ничего! — гневно воскликнула какая-то шатенка.

— Эм-м-м… — непонимающе протянула я, поднимаясь. — Вы меня не с кем не перепутали?

— А что тут путать-то, дура? Как будто есть кто-то, кто в этой школе не знает, что ты девушка Блэка, — крикнула еще одна, которую я не увидела.

— При чем тут Сириус? — вконец запуталась я.

— Да при том, что он спит со всеми нами, а встречается с тобой!! — снова ответила шатенка, которая стояла прямо передо мной.

Я ехидно подняла брови, но внезапно из-за спин девушек раздался голос Сириуса, хотя самого его видно не было.

— Вот идиотки. Спал, сплю, и буду спать! А вы устроили здесь цирк, как будто я кому-то из присутствующих здесь шлюх клялся в любви или обещал звезду с неба, — его голос был наполнен ядом и этот яд наполнял каждую клеточку моего тела.

— Ну, Сириус, ну, ты же говорил, что Грейнджер для тебя ничего не значит, и ты бросишь ее, — захныкала какая-то блондинка.

— Я и брошу, — пренебрежительно фыркнул Сириус. — Как только школу закончу, так и брошу. А так, кто же мне уроки делать будет, как не эта наивная дура?

Я просто стояла и смотрела вперед, не видя перед собой ничего, только чувствовала, что земля уходит из-под ног. Меня немного смутило высказывание о домашней работе, ведь я никогда не делала ее ему. Да что там не делала, я даже не помогала ему в выполнении! С его мозгами он делал все быстро и не нуждался в помощи, но все же меня задело это замечание. Не знаю почему, но перед глазами встали картины, когда я помогала Гарри и Рону или Невиллу и Джинни. И я испугалась, что нужна была им только из-за этого.

Я немного успокоилась и огляделась — никого уже не было.

И тут я вспомнила слова Сириуса: «…Спал, сплю, и буду спать… Как только школу закончу, так и брошу…» и снова мир померк, а планета начала вращаться по наклонной. Я ухватилась за дерево, но оно меня не удержало.

Внезапно я услышала голос Сириуса... Тот же голос, который минуту назад с презрением отзывался обо мне, сейчас с беспокойством спрашивал:

— Гермиона? Герми, что случилось? Эй?!

Он что-то кричал еще, но я его уже не слышала, я осознала, что лечу, а потом бешеный крик Сириуса: «Гермиона!!!» — и я почувствовала, как сотни тысяч маленьких иголочек вонзаются в мое тело, а легкие наполняются водой.

С трудом я поняла, что упала в воду, и, что хоть и на улице тепло, вода весной очень холодная. Бороться со стихией я не стала. Не было не малейшего желания. Я разрешила холодным потокам подхватить меня. Воду разрезали клацающие звуки.

Гигантский Кальмар.

Что ж, лучше умереть, чем быть преданной! Тем более, что душевная боль заглушит физическую и я ничего не почувствую.

Темнота.

Все, что я ощущала, погружаясь еще глубже в воду, была темнота. Меня это не пугало: мысли были заняты намокшей одеждой, которая тянула меня вниз. Когда легкие не выдержали, и я сделала глубокий вдох, то почувствовала, что кто-то меня тянет, скорее всего, ко дну. Я не была уверенна, где верх, а где низ, но не сопротивлялась. Перед глазами поплыли черные круги, а в ушах зазвенели колокола. Дальнейшее я помню смутно, вернее не помню совсем. Помню только, что безумно хотела увидеть Джинни, помню, что боялась быть преданной Гарри, Роном или… еще кем-то, но я не могла вспомнить, кем именно. Помню, что хотела оказаться у тети во Франции, где любила проводить лето, когда была маленькая, или в Болгарии с Виктором и его друзьями, для которых не важно кто ты, а важно какая ты. Я хотела оказаться там, где точно знала, что меня любят и примут… Там, где я была счастлива… Было еще какое-то место, где я была счастлива, вот только где?

Но когда я пришла в себя, то оказалась в больничном крыле Хогвартса — его специфический запах нельзя ни с чем перепутать. У меня безумно ломило все тело, но больше всего жгло легкие, в которые попала не характерная для них вода. Болела голова, было безумно холодно, аж до дрожи.

Где же моя Джинни? Она должна быть рядом!! Где она?

Где-то рядом кто-то всхлипнул, и я с трудом открыла глаза. Это была смертельно бледная темно-рыжая девушка, которая сидела на стуле, рядом с моей кроватью, и нервно заламывала дрожащие руки. Она склонила голову, поэтому мне не было видно ее лица.

— Джин… — прохрипела я.

Девушка резко вскинула голову и, снова разрыдавшись, кинулась меня обнимать.

— Гермиона-а-а!! — рыдала она. — Прости-и-и меня-а-а! Я ушла-а-а и бро-о-осила тебя-а-а!

Это, черт возьми, не Джинни!! Кто это?

— Прости-и-и… — ревела девушка.

— Кто т-ты? — пытаясь закутаться в одеяла, бессильно простучала зубами я.

— Г-г-герми-и?! Ч-что с-с тобой? — сразу перестав плакать, ошалело спросила девушка.

— Где… Джинни?

— Ка-акая Джи-инни? — снова начала рыдать девушка.

— Моя… Джин. Или Гарри… Рон… кто-нибудь? — спросила я.

— К-кто? — растерялась рыжая. — Вот, Гермиона, выпей это, тебе сразу станет легче, — она протянула мне колбочку с зельем и я, недоверчиво покосившись на эту чокнутую, выпила его.

По телу сразу расплылось тепло, а горло перестало саднить, меня потянуло в сон, и я откинулась на подушку, последний раз глянув на нее. Мне снился бой в Министерстве, Беллатриса, убивающая Сириуса, пророчество, Долохов, проклявший меня. Дальше мои воспоминания обрывались… Но я предполагаю, что все прошло хорошо и парни перенесли меня сюда. Узнать бы, как Гарри…

Я уже чувствовала себя намного лучше, после всего произошедшего у меня осталась только простуда, чему я очень удивилась. Я еще немного повалялась в кровати и открыла глаза. На стуле перед кроватью сидела та же девушка, которая мне кого-то смутно напоминала, а рядом с ней стоял профессор Люпин, только с ним было что-то не так.

— Ремус, что с Вами? — удивленно спросила я.

— О, Гермиона, ты уже пришла в себя! — воскликнула девушка, а Ремус начал обеспокоено себя оглядывать.

Я покосилась на нее и снова перевела взгляд на Ремуса.

— Ремус, где Гарри? Где Рон? Ох, бедный Гарри… — прошептала я и тут же зажмурилась, сдерживая слезы.

Профессор Люпин удивленно поднял брови, а его рот немного приоткрылся.

— А что с ним?

— Вы еще спрашиваете? — удивилась я. — Она ведь убила Сириуса… Господи, почему именно ему так не везет в этой жизни?

Я откинулась назад и принялась яростно стирать слезы, проклиная про себя Волан-де-Морта.

— Что ты мелешь, Гермиона? — пролепетал мистер Люпин, после короткой запинки.

Девушка выпятила глаза и начала шокировано икать.

— Как «что»? Она убила Сириуса, я теперь даже не знаю, как Гарри дальше жить будет. Почему Он все время забирает самых дорогих для Гарри людей? Ну, что он ему сделал, а? Этот ублюдок убил его родителей, отнял у него нормальную жизнь, а теперь еще и Сириус…

— О чем ты? Сириус жив. И кто вообще такой Гарри? — растеряно спросил Ремус.

— Как? — шокировано воскликнула я. — Я сама видела, как он упал в Арку!

— Да никуда он не падал, Гермиона! Ну, разве что в воду за тобой, но ни в какую Арку!

— В воду? — растерялась я. — Я тоже упала? В Арке вода?

— Гермиона, ты в порядке? — забеспокоилась девушка.

— Да кто ты вообще такая? — я начинала выходить из себя, потому что многого не понимала среди всей этой чепухи.

— Гермиона, ты не помнишь Лили? — еще больше удивился мистер Люпин.

— Нет. Кто такая Лили? — растерялась я, вспоминая всех девушек с этим именем.

— Лили, — попытался объяснить он, указывая на девушку. — Лили Эванс, Гермиона!

— Какого… — опешила я, и начала приглядываться к ней: темно-рыжие волосы, большие изумрудные глаза и бледное красивое личико. — Эванс, мистер Люпин?

— Вспомнила?

— Еще бы! — фыркнула я. — Это не смешно! Малфой, это ты что ли? — прошипела я. — Придурок, вали отсюда, пока не пришел Гарри! Если он увидит вас, то набьет тебе морду, хорек!!

— При чем здесь Малфой? — растерялся, как я только что поняла, очень молодой Ремус.

— Ха-ха-ха, Драко Малфой! — громко сказала я. — Смешно, обхохочешься! А теперь вали отсюда, пака Гарри не пришел, потому что если он увидит это подобие своей матери, то не только набьет тебе морду, но и убьет тебя. Мне, конечно, тебя не жалко, но вот нервную систему друга — даже очень!! — я со злостью кинула в него подушкой.

Внезапно в палату зашел директор Дамблдор и добродушно улыбнулся мне.

— Здравствуй, Гермиона, как ты себя чувствуешь?

— Профессор! — воскликнула я. — Профессор, заставьте Малфоя уйти отсюда, а то я сама его отсюда выпровожу! Он снова строит свои подлые козни!!

— О чем ты? — полюбопытствовал директор, присаживаясь на край моей кровати.

— Директор, дело в том, что Гермиона твердит о каком-то Гарри, называет меня Малфоем, заявляет, что Сириуса убили, и называет Лили мамой этого самого Гарри! — растеряно объявил Лунатик.

— Эй! — возмутилась я. — Профессор, что вообще происходит?

— Ремус, Лили, выйдите отсюда, мне нужно поговорить с Гермионой наедине, — кивнул на дверь он.

Те переглянулись и вышли.

— Гермиона, что ты последнее помнишь?

— Битву за Министерство и смерть Сириуса, а что происходит?

Директор вздохнул и достал с кармана мантии пергамент. Он пробежал глазами по строчкам и снова тяжело вздохнул.

— Полежи немного, я сейчас, — он встал и вышел из палаты, и через минуту вернулся уже с Помфри, у которой в руке была белая склянка.

— Выпейте это, мисс Грейнджер, — она протянула мне флакончик, и я залпом осушила его.

У меня сильно разболелась голова, и я схватилась за волосы, протяжно застонав. В мой разум начали поступать новые воспоминания, и я стала проживать каждый день заново, после дня битвы в Министерстве. Добравшись до вчерашнего дня, я начала задыхаться и откинулась на кровать.

Господи, Сириус! Как он мог? Как я могла забыть о своих планах и пойти на такое?

— Мисс Грейнджер, выпейте еще вот это, — обеспокоено попросила колдомедик и протянула мне зелье.

На вкус оно было похоже на зелье Сна Без Сновидений… и по действиям было похожим на него.

Я проснулась от того, что действие зелья закончилось. Оглядев комнату, я стиснула зубы и отвернулась. В моей палате находились все Мародеры, за исключением Сириуса. Ко мне на колени запрыгнула Хищница, радостно мяукая моему пробуждению. Бродяги рядом не было…

— Гермиона… — осторожно протянула мне руку Лили.

— Да, Лилс?

Эванс прерывисто вздохнула и кинулась ко мне в объятья. Я криво улыбнулась и тоже обняла ее. Все же мне было немного стыдно за вчерашнее. И обидно, что я так глупо подставила себя.

— Герми, что с тобой было? — спросила она осторожно.

— Кратковременная потеря памяти из-за удара головой, я полагаю, — ответила я.

— Это я виноват, — послышался безразличный голос из-за моей спины.

Я обернулась — Сириус. Он сидел на подоконнике и, открыв форточку, курил, смотря куда-то вдаль. Рядом с ним лежал, положив голову на лапы, верный пес. Лили посмотрела на Блэка с жалостью, чем безмерно меня удивила. Хотя на нее я не обращала внимания, мои мысли крутились вокруг парня, сидящего в нескольких метров от меня. А глаза пожирали его красивую фигуру и благородный профиль.

Странно… Сейчас, когда я его увидела, то уже не считаю себя преданной или обманутой. А после того, как я все тщательно обдумала, то практически уверенна в том, что он не виноват, и это был вообще не он. Но сейчас, наблюдая за его безразличием, я снова начала колебаться.

— Гермиона, что произошло у озера? Мы примерно знаем, что именно, но что точно? — спросил Рем.

Я перевела взгляд с Сириуса на него и немного улыбнулась вчерашним воспоминаниям. И как только мне в голову пришло заподозрить, что Луни — это Хорек под оборотным зельем?

— Чему ты улыбаешься?

Я пожала плечами и ответила на его первый вопрос:

— После того, как Лили ушла к этому Эрику за брошюрой, ко мне подошли девушки и заявили, что я порчу им жизнь, встречаясь с Сириусом, — короткий взгляд на него. — А потом появился он сам и… цитирую: «Спал, сплю, и буду спать! А вы устроили здесь цирк, как будто я кому-то из присутствующих здесь шлюх клялся в любви!.. Как только школу закончу, так и брошу. А так, кто же мне уроки делать будет, как не эта наивная дура?»

Я посмотрела на него, он все так же продолжал курить, вертя в тонких пальцах сигарету и смотря вдаль. На его губах заиграла холодная ухмылка.

— Так ты поэтому упала в воду? — спросил Джеймс, поднимая брови.

— Ну-у-у… — задумалась я. — Я была в шоке, а потом немного оступилась и… упала, — сконфужено пояснила я.

— Так вот почему ты проклинала Бродягу, на чем свет стоит, когда у тебя был жар, — понимающе закивал Ремус.

— Я… — снова взгляд на Сириуса. — У меня был жар?

— Да, — начал объяснять Ремус, — ты кричала и материла его, а потом звала какую-то Джинни. Кстати, кто это? — подозрительно взглянул он на меня. — При чем там был Малфой и почему…

Я не дала ему закончить:

— Рем, давай так: ты вопрос — я ответ, я вопрос — ты ответ, идет?

Ремус кивнул и начал:

— Кто такая Джинни?

— Джинни — моя бывшая лучшая подруга, — коротко ответила я. — Что было после того, как меня вытащи… А кто меня вытащил из озера? — я вдруг подумала, что действительно этого не знаю.

Сзади фыркнул Сириус, но я не обратила на него внимания.

— Сириус прыгнул за тобой. Его самого только полчаса назад выписали, — ответил Люпин, а я впала в ступор.

Меня и мой разум интересовал лишь один вопрос: зачем??

— Итак, кто такие Гарри и… этот… Рон? И почему ты приняла меня за Малфоя? — продолжал допрос он.

— Гарри и Рон — мои бывшие самые близкие друзья. А перепутала я тебя с Малфоем потому что подумала, что ты — это Малфой под оборотным зельем, — автоматически ответила я. — Зачем? — выдохнула я, смотря на Сириуса.

Он даже не повернулся ко мне, а лишь снова фыркнул. На что Бродяга тихо протяжно завыл.

— Прыгнул зачем? — уточнил Ремус. — Ну, ты ведь тонула, вот он и спас тебя.

Он собирался уже задать следующий вопрос, но я его перебила:

— Я знаю, что тонула, но… почему ты спас меня? — спросила я у спины Блэка.

Он снова не повернулся, лишь хмыкнул и продолжил курить.

— Что здесь непонятного? Он любит тебя, Гермиона! — сказал мне, как маленькой, Лунатик. — Не думала же ты, что он будет стоять и смотреть, как ты — та которую он любит — тонешь? — удивился Рем. — Что, и вправду думала?

У меня все закружилось перед глазами, и я схватилась за голову.

— Но… но ведь те слова… — прошептала я.

Сириус снова фыркнул, но на этот раз его фырканье сопровождалось действиями: он спрыгнул с подоконника и, выкинув сигарету, подошел ко мне.

— Значит, вот что ты думаешь, да? — раздраженно прошипел он. — Ты думаешь, я мог сказать те слова, которые ты пересказала только что? — презрительно спросил он.

Я не заметила, а скорее почувствовала, что мы остались одни, и поэтому смело ответила ему:

— А что я могла думать, когда эти слова были сказаны твоим голосом?

— Я, черт возьми, люблю тебя, дуру такую! Я не способен спокойно… да, черт возьми, вообще никак не способен бросить тебя, а ты думаешь, что я мог сделать такое!! — бушевал он, размахивая руками.

Я смотрела на него пораженно, а слезы наворачивались на глаза.

— Я — дура, да?

Он сразу успокоился и внимательно на меня посмотрел. Он читал вопросы, которые я не произнесла, по моим глазам. И он все понял... Он понял, что именно я имела ввиду, когда задавала этот вопрос. Он видел мои сомнения, видел застывшие вопросы на моем обеспокоенном лице: «Ты не врешь?». Он знал, что именно я хочу спросить, он знал меня!

— Мерлин, милая, только не плачь! — воскликнул он, порывисто обнимая меня.

Я еще больше разрыдалась, уткнувшись в его плече.

— Где же твое «давайте подумаем логически» было тогда? — пробурчал Бродяга, целуя мои веки и большими пальцами вытирая слезы со щек. — Я ведь был с парнями на кухне, а потом мы все пошли к вам. Между прочим, парни стояли у меня за спиной, когда ты упала, — продолжал он. — Я думал, умру, когда ты падала вниз и пронзительно кричала…

— Я кричала? Не помню… — прошептала я, прижимаясь к нему.

— Это не важно. Важно, что все почти наладилось, — с сомнениями в голосе сказал он.

— Ты знаешь, кто это был?

— Регулус.

Перед моим внутренним взором престало красивое лицо черноволосого парня, серые глаза которого со злостью смотрели на меня. Он очень похож на Сириуса, но все же есть в них что-то разное, что их разительно отличает друг от друга.

— Ты уже говорил с ним? — забеспокоилась я.

— Да… Он приходил ко мне в лазарет… Извинялся, — видно было, что ему эти слова даются тяжело.

— Ты все еще любишь его?

Он кивнул:

— И он меня, но… Рег не понимает, как это — жить по-другому и не быть Пожирателем… он видел только это, а если начиналось что-то другое, как со мной, то они просто изолировали его от этого.

— Мне жаль, что так получилось, — прошептала я, поглаживая его по волосам.

— Мне тоже… Но я хочу все исправить!

— Как?

— Я не хочу, чтобы мой младший брат сделал неправильный выбор! Я не хочу, чтобы мой брат ошибся!

Я ошарашено посмотрела на него и разрыдалась.

— Сири-иус, прости меня-а! Я люблю тебя-а!!

Сириус немного отстранился от меня и страдальчески поморщился.

— Маленькая моя, ну перестань плакать. Мне еще больнее от твоих слез, — прошептал он, успокаивающе гладя мою голову.

— Т-ты прос-сти меня. З-за все п-прости! — прошептала я, глотая слезы.

— Ты, скорее всего, так и не поняла, что именно причинило мне боль, — заметил он, а я подняла на него удивленные глаза. — Мне больно не из-за того, что ты меня обматерила и посылала куда подальше, и даже не из-за Регулуса. Мне больно из-за того, что ты мне не доверяешь.

— Я доверяю тебе, — тихо запротестовала я, уткнувшись кулачком ему в плече.

— Нет, — он хмыкнул. — Если бы доверяла, то сразу бы поняла, что это был не я, а так… не доверяешь, — он произнес это, как будто признавал неприятный ему факт.

Хотя, так оно и было.

— Я… — начала оправдываться я, хватаясь за его футболку.

— Нет, — отрезал он. — Я думаю, что нам лучше… — он задумался, подыскивая нужное слово.

— Расстаться? — в моем голосе прозвучали нотки истерики, как бы я не пыталась их скрыть.

Он удивленно воззрился на меня:

— Ты совсем того, — он покрутил пальцем у виска, — после удара головой? Я что тебе только что говорил, а? Я говорил, что не смог бы этого сделать, даже если бы захотел, но ты меня, по ходу, не слушаешь!?

У меня отлегло от сердца, и я позволила себе облегченно откинуться на кровать.

Он хмыкнул и начал говорить:

— Я хочу проверить наши чувства и доверие. Пока ты будешь в лазарете — а Помфри сказала, что еще дня три, — я пороюсь в библиотеке с помощью Лунатика, и мы что-нибудь придумаем, — заявил он.

— Ты, — я указала на него пальцем, — пойдешь в библиотеку? — я ошарашено начала тыкать пальцем в дверь.

— Ну да, — улыбнувшись, ответил он.

— А ты там вообще когда-нибудь был?

Он задумался, а потом медленно покачал головой.

— Нет. Ну, вот и повод есть и желание. Так что берегись библиотека! — он сверкнул улыбкой и, легко поцеловав меня, вышел из палаты.

Его «еще дня три» превратились в неделю безвылазного сидения в больничном крыле. Сириус ко мне не заходил. По словам Лили, которая все свободное время проводила у меня, куда приносила кучу учебников, он и Рем постоянно сидят в библиотеке. И, если Рем иногда ко мне заходит, то Сириус все то время, что проводит не в библиотеке, проводит на квиддичном поле. Там же целыми днями пропадает и Джеймс, у которого даже на Лили и то времени не остается.

Ремус не такой как Лили или Джеймс, он настойчиво выспрашивал, почему именно Драко Малфой и почему Лили была мамой незабвенного Гарри. Я отнекивалась или говорила, что не понимаю о чем он, только тогда он отставал. Еще он сообщил мне, что, по плану Регулуса, Кронкинг должна была влюбиться в Сириуса, а не Рема. У меня после этих слов непроизвольно открылся рот, а потом я дико хохотала.

Во вторник после обеда, когда у гриффиндорцев нашего курса было окно, ко мне в палату залетела рыдающая подруга и заявила, что они с Джеймсом «расстались навсегда». Я была в шоке, когда она неразборчиво поведала мне о том, как на обеде Джеймс послал Лили «в задницу», как дословно пересказала мне она. Дело в том, что он спал, из-за постоянных тренировок, которые официально обычно заканчивались в 21:00 и в 01:00 или в 02:00 — у Мародеров. А Лили хотела его попросить, чтобы он передал ей джем. Ну, он и ляпнул спросонья, мол «Иди в задницу!». Я предполагаю, что эти слова предназначались Сириусу, но попали к Эванс. Она же ничего не хотела слушать, и была обижена на весь мир, кроме меня и Сева.

Кстати, о нем… Он ко мне тоже часто захаживал и постоянно приносил гостинцы. Странный он какой-то стал: то холодный, как ледышка (в такие минуты мне казалось, что он перепутал нас с Лили со своими слизеринцами), то такой же, как раньше — веселый и свободный от всех своих проблем.

В четверг вечером ко мне в палату влетела злющая Лили и споткнулась о ковер, когда увидела, что я собираю все вещи, так добродушно принесенные ею.

— Тебя уже выписали? — взвизгнула она, тут же забывая о своей злости.

— Ага, — весело кивнула я, и она сразу же стала помогать мне собираться.

Мне так хотелось увидеться с Сириусом! Такое впечатление, что во мне поселилось какое-то существо, которое не дает мне спокойно жить, требуя немедленного присутствия Сириуса передо мной. Я прямо таки подпрыгивала на месте, в предвкушении встречи с ним. Хотя я до сих пор не могла понять, в каких мы отношениях, и это меня мучило всю неделю. Лили еще вчера сказала, что хождения в библиотеку прекратились, и теперь Бродяга и Сохатый все свободное время проводят на поле.

— Так, Гермиона, — решительно начала Лили, — сейчас мы с тобой, только мы с тобой, Герми, идем на кухню и отмечаем твое выздоровление хорошей порцией…

— Эванс! — осуждающе воскликнула я, закидывая в сумку последнюю книгу и свиток, а сама пыталась сдержать смех.

— Торта, Грейнджер! — весело отозвалась Лили. — Кто о чем, а Гермиона о спиртном.

Когда мы отсмеялись, я неуверенно пожала плечами:

— Лилс, ты же знаешь, что я очень хочу…

— Он на тренировке! — перебила меня Лили, а сама неприятно поморщилась.

— Ох, Лилиан! Зачем тебе весь этот фарс с Джеймсом? Ремус говорит, что на нем лица нет последнее время, — укорила ее я.

— Гермиона, как ты можешь? — возмущенно закричала она. — Он оскорбил меня! Он разбил мне сердце! Он… он все время проводит на этом дурацком поле для квиддича, где ему на шею вешается эта идиотка Роднер! Э-э-э… — она явно не рассчитывала выдать эту секретную информацию.

— Все с тобой ясно, — вздохнула я, хихикая. — Кларисса Роднер, говоришь?

Я задумалась над этой ситуацией, а мы, тем временем, дошли до гостиной.

— О! Мисс Грейнджер, Вы уже здоровы? — воскликнула Полная Дама. — Ай-яй-яй, как нехорошо получилось, что Вы упали в озеро, — прищелкнула языком она, качая головой.

— Да, я уже здорова, — улыбнулась я. — Не могли бы Вы пропустить нас в гостиную?

— Пароль, милочка! — возмутилась она. — Или Вы в больничном крыле уже отвыкли от этого?

— Точно, — хлопнула себя по лбу Лили. — Гермиона, у нас новый пароль — Огненный Лев! — торжественно произнесла она, а Полная Дама чинно кивнула и открыла проход.

— Берегите себя, мисс Грейнджер! И постарайтесь не задерживаться после отбоя в следующий раз.

— Хорошо. Спасибо, — отозвалась я.

А когда проход закрылся, растерянно повернулась к Лили.

— С чего это она так за меня переживает? — удивилась я.

Эванс пожала плечами:

— Она в последнее время очень раздобрилась, так что привыкай.

Я удивленно кивнула и быстро поднялась к себе в комнату, чтобы скинуть вещи. На кровати сонно развалились Бродяга и Хищница, а вещи Сириуса были разбросаны по всей комнате.

Ну, слава Мерлину, он не переехал, значит все хорошо.

Как только я зашла, с кровати спрыгнул наш зверинец и закрутился у моих ног. Они никак не хотели отставать от меня, поэтому пришлось брать их с собой в кухню.

Мы с Лили шли через весь замок в коридор с натюрмортом, все время разговаривая о «гадине Роднер». Лично я считаю ее милой девушкой, всем было известно, что она влюблена в Джеймса еще с прошлого года. Она учится на пятом курсе, поэтому Джеймс даже не смотрел на нее, но Лили — ужасная ревнивица.

— Стой, Гермиона! Ты слышала? — перебила сама себя Эванс.

Я тоже прислушалась и услышала мягкие шаги и тихое мяуканье.

— Миссис Норрис?

— Наверное, — согласилась Лили.

Бродяга навострил ушки и активно замахал хвостом, а Хищница грациозно направилась в сторону мяуканья, отвечая тем же. Мы удивленно переглянулись и пошли за ней. Она подошла к Миссис Норрис и стала что-то активно ей мяукать. Кошка Филча внимательно ее слушала, а когда стало слышно шаркающие шаги смотрителя и мы с Лили слились со стенкой, она повернулась и направилась к Филчу, что-то мяуча.

— Хорошо, милая, давай проверим еще этот коридор, — послышался скрипучий голос Филча.

Миссис Норрис снова мяукнула и увела блюстителя порядка в другой коридор.

— Что это было? — ошарашено спросила Лили.

— Я… я так понимаю, что Хищница попросила миссис Норрис, чтобы та нас не выдала… — прошептала я, беря на руки моего котенка.

На меня смотрели два пронзительно-зеленых глаза на белой мордочке, а сама кошечка ласково провела по моей щеке лапой.

— Ну, блин, дает! — выдавила Лили.

Я кивнула, соглашаясь с ней.

— Ладно, Лилс, — не отрывая глаз от Хищницы, сказала я, — пойдем в кухню.

Мы медленно поплелись в кухню, обдумывая случившееся. Я все еще держала на руках мурчащую кошечку, а Бродяга припрыгивал рядом со мной, и, слава Мерлину, молчал.

— Пощекочи ее.

— А почему сразу я?

Она скривилась и быстро пощекотала грушу. Мы вчетвером зашли в кухню и на нас сразу же накинулись домовики.

— Ой, молодые мисс, чем мы вам можем помочь? — послышалось со всех сторон.

— А зачем мы вообще сюда пришли? — прыснула в кулак моя подруга.

— Дурная, мы пришли тортик есть, — улыбнулась я. — Эм-м-м… Как тебя зовут? — спросила я у самого активного эльфа.

— Даленралон, мисс, — подпрыгнул он.

Мы с Лили удивленно переглянулись. Я думала, что у эльфов самые обычные имена из нескольких букв, а такие длинные и замысловатые присущи скорее гоблинам.

— Дален-ралон, — произнесла с запинкой я, — скажи, у вас есть торт?

Он радостно улыбнулся и закивал.

— Ты можешь нам его принести? — осторожно спросила я.

— О, Даленралон сделает все, что попросят молодые мисс! — воскликнул он, но остался стоять на месте, с восхищением смотря на нас.

— Иди?! — я сделала подталкивающее движение руками, растеряно смотря на него.

— О, хорошо! — закивал он и побежал вглубь кухни.

Мы сели за единственный стол с четырьмя стульями и стали ждать. Через минуту появился наш Дал с подносом, на котором стоял большой бисквитный торт, политый шоколадом, две чашки черного чая и конфеты с печеньем.

— Спасибо, Дал, — поблагодарила я его, а он просиял и с непонятной любовью уставился на нас.

— Знаете, мисс, у нас еще никогда не было учеников, не считая Мародеров, — признался он.

Увидев мои поднятые брови, пояснил:

— Они пообещали директору, что не будут никому говорить место нахождение кухни, а он за это разрешил им приходить сюда, — немного огорченно сказал он.

— Так это их стол? А ты откуда узнала про кухню? — подняла брови Лили, запихивая в рот очередной кусок торта.

— Да так, — махнула рукой я. — Сириус как-то проговорился, — пришлось врать, и мне за это было стыдно.

Не знаю почему, но Лили сразу опустила голову.

— А мне Джеймс никогда ничего такого не рассказывал, — тихо сказала она.

— Ли-и-или-и-и! — застонала я.

Потом мне пришлось выслушивать, какой все-таки плохой этот Джеймс Поттер. Я же просто сидела и наслаждалась тортом, кивая в нужных моментах. Когда она меня раскусила, то подняла на меня голову и ухмыльнулась.

— Ладно, забей! Допивай чай и пошли, — кивнула она, вставая со стула.

Я ухмыльнулась и, попрощавшись с Далом, мы пошли в гостиную. Когда мы, под неодобрительное ворчание Полной Дамы, зашли в гостиную, то я стала озираться.

— Его здесь нет, — подбежала ко мне Алиса.

Она тут же стиснула меня в объятьях.

— Али, ты меня задушишь! — прошептала я. — А где он?

— Гермиона, ты чего? В субботу же матч за Кубок, так они безвылазно торчат на поле, — ухмыльнулась она.

Я вздохнула и прошептав: «Пусть только попробуют не выиграть, когда я так скучаю!», поднялась к себе в комнату.

— Вставай давай! — ворвался в мой сон крик подруги. — Я, конечно, понимаю, что ты привыкла спать до обеда, но у нас сейчас Уход за магическими существами. Гермиона, подъем!

Она стащила с меня одеяло, и я свернулась калачиком от холода.

— Лилиан, дай поспать!

— Да ты весь завтрак проспала! Сириус сказал тебя не будить, но, соплехвост тебя задери, мы опаздываем на УЗМС!

— Что?? — подскочила на кровати я.

У-у-у-у, Мерлин, зря я полночи ждала Сириуса, так ведь и не дождалась, легла спать одна.

— Вставай! — в меня полетела блузка и юбка.

Я быстро их одела, пока Лили собирала мне сумку и, расчесав наспех волосы, мы выбежали из комнаты.

— Простите, профессор Мольюбит, — воскликнула я, когда мы подбежали к поляне, где собрался весь седьмой курс Гриффиндора и Рейвенкло.

— Ничего, мисс Грейнджер, я знаю, что Вы болели, так что присаживайтесь вместе с мисс Эванс за свободный стол, — улыбнулся он.

Я оглядела студентов: Сириус и Джеймс сидели на противоположной стороне поляны и смотрели на нас с Лили с непонятной надеждой. Ну, если Джеймс, возможно, надеялся, что Лили его простит, то что хотел Сириус, я так и не поняла.

Я улыбнулась ему и помахала. Он просиял ответной улыбкой, и я онемела. Черт, как же я по нему соскучилась. Такое впечатление, что после того, как я его увидела, мне еще больше захотелось обнять и поцеловать его.

Я просто подпрыгивала на стуле до окончания урока. Но и после него мне так и не удалось поговорить с Сириусом: прибежал Рендальф и потащил их куда-то, как потом сказал Ремус, обсуждать тактику. Ренд сегодня был просто комком нервов. Я страдальчески застонала, а Лили лишь хмыкнула и потащила меня на следующую пару.

Я так и не смогла поговорить с Сириусом или хотя бы подойти к нему ближе, чем на пять метров. И то это было на обеде, откуда его сразу же вытащил Ренд и потащил на тренировку. Следующий урок Гриффиндорская команда по квиддичу просто-напросто прогуляла. Слава Мерлину, это была История Магии.

Блин, к концу дня я уже готова была порвать на части Ренда вместе со всей командой! Сегодня я тоже ложилась спать одна…

Мне снилось, что я и Сириус стоим где-то на крыше и о чем-то разговариваем.

Внезапно в мой сон прокрался голос Сириуса:

— Солнышко, — тихо позвал он меня. — Гермиона.

Я сонно приоткрыла глаза и блаженно улыбнулась, почувствовав его теплые руки. Снова закрыла глаза, ожидая объятий.

— Как я соскучилась, — прошептала я.

— Котенок, я ухожу на тренировку, — прошептал он. — Я разбудил тебя для того, чтобы предупредить, что после матча нам надо будет серьезно поговорить.

— Обними меня, — не обращая внимания на его слова, попросила я.

Он хихикнул и встал с кровати:

— Все после матча, — шепнул он, и послышались торопливые шаги.

Я открыла глаза и огляделась: за окном еще темно, а на часах 05:27. Я откинулась на подушку и снова заснула. Подумаю об этом утром...

* * *

Наутро я не могла понять, приснился мне Сириус или же мы действительно разговаривали, и этот вопрос мучил меня весь день. Спустившись в гостиную, я обнаружила там весь факультет, начиная с первых курсов. Сегодня был безумно важный день, особенно для седьмого курса, потому что это их последний матч в Хоге. Ради этого они забыли и про экзамены. Уже было девять часов, а матч начинался в десять.

Идя по дороге на стадион, я заметила Джеймса, который сидел около озера и кидал камушки в воду.

— Джеймс!

— Гермиона, привет! — вскочил он на ноги.

Я засмеялась и подбежала к нему.

— Как же я по тебе соскучилась, — обняла я его.

— А по мне-то почему? — удивился он, обнимая меня в ответ.

— Не видела тебя давно, вот и соскучилась.

Он тяжело вздохнул и нахмурился. Видно, подумал, что если бы не Лили, то и виделись бы мы чаще, и они оба были бы счастливы.

— А где Сириус? — спросила я, присаживаясь возле него.

— На стадионе разминается.

— А ты почему не там?

— А я Лунатика жду. Нам поговорить надо, — грустно улыбнулся он.

— Про Лили, да? — спросила я, погладив его по плечу.

— А про кого же еще? И чего она не хочет меня простить? Я ведь думал, что это Бродяга меня трясет, вот и послал подальше.

— Ты ведь знаешь, что это не главная причина.

— Ты про Роднер?

— Да, — кивнула я. — Ты часто на поле торчишь, а Лили рев… Джеймс, я такое придумала!! — перебивая саму себя, воскликнула я.

— Что? — подняв голову, он посмотрел на меня.

— Слушай…

* * *

Я радостно пошла к стадиону, провожая взглядом бегущего к раздевалкам Поттера.

— Вы только посмотрите, кто идет, — послышался тягучий голос за моей спиной.

— Сев! — воскликнула я, поворачиваясь к нему.

Он ухмыльнулся и демонстративно покрутил в руках свой зелено-серый шарфик, а потом фыркнул на мой красно-золотой.

— Беги давай, тебя Лили искала, — сказал он и указал на точку на заполненном стадионе.

Я не увидела ее, но, поцеловав Сева в щеку, побежала туда. Там меня уже ждали Лили, Ремус и Питер.

Мы заняли места, и сразу же слово взял комментатор:

— Добрый-добрый день, дамы и господа! — весело сказал он. — Сегодня, наконец-то, настал день матча за Кубок Школы! — кричал он. — Итак, встречайте команду Слизерина: Мальсибер, Беринг, Флинт, Тернер, Макнейр, Кребб и-и-и-и… СЕБАСТЬЯН РОЗЬЕ!

Со стороны раздевалок вылетели игроки, а Мальсибер важно прошествовал в центр поля. Слизеринцы зааплодировали.

— Команда Гриффиндора: Вуд, Блэк, Роднер, Мэтьюс, Корен, Дарикан и-и-и-и… ДЖЕЙМС ПОТТЕР! — кричал комментатор-пятикурсник из Рейвенкло.

Три факультета взорвались аплодисментами, встречая команду, а Ренд подошел к Мальсиберу. На поле вышел профессор Хоук и, что-то сказав капитанам, кивнул им. Те попытались сломать друг другу пальцы в рукопожатии и, оседлав метлы, взмыли ввысь. Мы с Лили наблюдали за Джеймсом, правда, по разным причинам. И вот он выполняет часть нашего плана, зависнув в воздухе и не пытаясь отыскать снитч, а медленно проводил взглядом по людям на стадионе. Он еле заметно кивнул мне и грустно посмотрел на Лили.

Через полчаса игры возле ворот Слизерина вспыхнул снитч, куда сразу же дернулся Розье. В этот момент Сириус забил очередной мяч, счет стал 140-80 в нашу пользу, и, развернув метлу, подлетел к Джеймсу. Было видно, что они кричат друг на друга, но Джеймс решительно мотает головой. Я не слышала всеобщего «АХ!», при резком повороте Розье, и не слышала удивленные комментарии рейвенкловца.

Я резко повернулась к Лили и схватила ее за руку:

— Лили, скажи ему, что любишь его! — я пыталась перекричать ор болельщиков.

— Нет, — испугано прошептала она. — Я не могу.

— Лили, не будь дурой! — кричала я. — Он жить без тебя не может! Он любит тебя!

На ее глазах появились слезы, и она во все горло стала кричать, что любит его.

Я покачала головой и наложила на нее Сонорус.

— …ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЖЕЙМС!! — раздался крик на весь стадион. — ПРОСТИ МЕНЯ!

Все замолчали, уставившись на Эванс. В воздухе тоже все затихли, а Джеймс счастливо улыбнулся. В этот же момент где-то вдалеке сверкнул снитч, и ловцы молнией полетели туда. Они летели вровень, но проворней оказался Джеймс, и вот сейчас уже он спустился на поле и побежал к нам. Лили тоже побежала к нему и бросилась целовать.

Слизеринцы ходили насупленные, но только Мальсибер вставил свои пять кнатов:

— Что, Поттер, играть можешь только после жалкого крика Эванс: «О, Джеймс, я так люблю тебя!»? — и, резко развернувшись, ушел в раздевалку.

Я попыталась найти Сириуса, но он был где-то вместе с командой.

— Игроки, — раздался голос МакКошки, — я рада, вручить Кубок Школы по квиддичу команде Гриффиндора. Я горжусь вами! — улыбнулась она.

Она протянула Рендальфу кубок, и тот с диким воплем начал передавать его по рукам всей команды.

— Это еще не все, — заявила наш декан. — Джеймсу Поттеру присуждается звание лучшего ловца Хогвартса за это столетие! — объявила она, вручая ошалевшему Джеймсу золотую медаль.

О, так это та самая медаль, которую мы с мальчиками нашли на первом курсе! Все еще больше загалдели и подняли команду над головами.

Вечеринку решили устроить возле озера. К всеобщему удивлению, учителя согласились, и никто не возражал. Я сидела возле костра, рядом с целующимися Джеймсом и Лили, и хмурилась. Куда делись Ремус и Сириус? Как только эта мысль пронеслась у меня в голове в пятисотый раз, меня кто-то позвал. Я подняла голову и сразу же вскочила: Сириус и Ремус выходили из леса и о чем-то спорили. Я бросилась к нему, а он начал нежно улыбаться. Но к нему я так и не добежала, мне перекрыл дорогу Ремус.

— Рем, — стукнула его по руке я, — дай пройти!

— Нет!

— Что-о-о?

— Стой, где стоишь! — приказал он, но я его не послушала. — Чем быстрее мы закончим с этим делом, тем быстрее вы сможете остаться одни.

Я сразу же застыла на месте.

— Вот так! Сириус, — Рем показал ему знак, чтобы тот стал напротив меня, а сам отошел.

Сириус стал напротив и, нежно улыбнувшись, протянул мне руку. Я просияла. Господи, ну, наконец-то!! И бросилась его обнимать. Он засмеялся и начал кружить меня, подхватив на руки.

Рем хмыкнул, на что Сириус ответил:

— Она, конечно, не это должна была сделать, но такой ответ меня вполне устраивает!(1)

Я немного растерялась, но была так счастлива, что не обратила на эти его слова внимания. А потом мой мир перевернулся, и я стала самым счастливым-пресчастливым человечком на свете — он меня поцеловал. Мерлин, как я скучала по его губам и рукам… По запаху, по мягкости волос, по любимой, немного кривоватой улыбке, по блеску сапфировых глаз… Это так тепло, так по-домашнему и так приятно. Я неосознанно обхватила его ногами за бедра, а пальцы запустила в такие любимые немного длинноватые волосы.

— Как же я скучал… — горячо прошептал он, отрываясь от моих губ.

— А как я скучала!

— Пошли, — он поставил меня на землю, и только сейчас я заметила, что мы уже одни.

Я счастливо улыбнулась. Он тоже улыбнулся и внимательно посмотрел мне в глаза своими сапфирами, в которых светилась нежность.

— Я так тебя люблю, — прошептал он.

— Я знаю, — хихикнула я, — по глазам видно.

Он рассмеялся, а потом взял мое лицо в свои ладони и прочитал:

— Счастливых выдают глаза.

Как выдает Христа распятье,

Как шлюху — призрачное платье,

Как боль душевную — слеза.

Счастливых выдают глаза,

Что светят яростно и ярко,

Их взгляд один ценней подарка,

Который не вернуть назад.

Счастливых выдают глаза -

Сильней, чем клятвы и молитвы,

Сильней, чем вера в чудеса,

Пейзаж прекрасный после битвы.

Счастливых выдают глаза…(2)

Он поцеловал меня, а я просто не могла насытиться им до конца.

— Как же я люблю тебя с твоими стихами… — сказала я, когда мы закончили целоваться.

Сириус засмеялся и потащил меня в лес.

— Перевоплощайся, у меня для тебя сюрприз, — сказал он.

Я удивленно на него посмотрела, но сделала так, как он просит. Через минуту, можно было увидеть только черного пса и коричневую рысь, бегущих вглубь Запретного Леса.

___________

(1) — «просишь девушку вытянуть руки ладонями вниз, затем сжимаешь аккуратно ее ладони, если она в ответ тоже сжимает твою ладонь то все хорошо, если нет — дела не лучшим образом» — я взяла этот способ определения существования доверия и немного переделала.

(2) — автор Н. Гумилев.

Это была прекрасная ночь! Сюрприз Сириуса заключался в том, что на поляне, в центре Леса, стоял телескоп. На мой вопрос «Что именно мы будем искать?», он ответил, что хотел бы увидеть Плутон.

— Сириус, — задумалась я, — Плутон появляется за пару минут до восхода солнца.

Он ухмыльнулся и, лукаво стреляя глазами, ответил:

— Знаю. И поэтому, — он подошел к дереву с края поляны и взял оттуда рюкзак, — захватил с собой перекусить и одеяло.

— Все запланировал? — улыбаясь, спросила я.

— Все до мелочей, — подтвердил он, подходя ко мне.

— Ну, и прекрасно! — просияла я, а он отрывисто засмеялся и припал к моим губам.

Прекрасная ночь… мы целовались, болтали о том, что пропустили в жизни друг друга за это время, снова целовались…

А перед восходом, я стала выискивать Плутон в темном небе, а Сириус всячески отвлекал меня, целуя плечи, руки, лицо, шею. В общем, планету мы так и не увидели. А потом быстро побежали в замок на четырех лапах, чтобы успеть на завтрак и немного поспать.

* * *

Полтора месяца подготовки к экзаменам прошли очень быстро, и вот в пятницу утром 6 июня Дамблдор заявил, что на выходных весь седьмой курс школы уезжает в Шармбатон для сдачи ЖАБА. Ах, да, забыла вам сказать: во всех школах седьмые курсы уезжают в другие магические школы для сдачи выпускных экзаменов, вот и мы едем во Францию.

Я порядком нервничала перед поездкой, но Сириус, вечно подкалывающий и шутящий, не давал мне пасть духом.

И вот мы уже сидим в купе Хогвартс-экспрессе, который мчит нас во Францию. Лили о чем-то тихо спорит с Ремусом, а Фрэнк и Алиса обсуждают планы на будущее, Питер дрыхнет на верхней полке — он уже привык не мозолить нам глаза. Джеймс — я удивленно моргнула, — читает книгу. Я подумала, что это может быть учебник, но когда я увидела обложку, то облегченно вздохнула — мир еще не сошел с ума, он читал «Возвращение Шерлока Холмса».

Бродяга и Хищница спали, скрутившись калачиком около меня. Сириус же что-то искал на Карте Мародеров с предвкушающей улыбкой на лице. Я перевела взгляд с него на проносящиеся леса и немного нервно вздохнула. Внезапно Сириус расхохотался так, что все присутствующие обратили на него внимание. Джеймс оторвался от книги и понимающе улыбнулся.

— Уже?

Сириус хохоча, закивал.

— Что опять? — закатила глаза я.

— Филч попался на нашу прощальную шутку, — объяснил Джеймс, в то время как Сириус уткнулся мне в колени и тихо всхлипывал.

— Что на этот раз? — улыбаясь, спросила Лили.

— Он… он, блин, теперь без кошки! — всхлипывая, ответил Сириус.

Джеймс тоже захохотал, сползая со своего места и накрывая лицо книгой.

Я вопросительно подняла брови:

— Сириус?

— Мы немного пошутили с его кошкой, — начал рассказ он. — Короче, у него теперь вместо кошки женщина, — сказал он и снова расхохотался.

— Как? — выдохнула потрясенная Алиса.

— Одно маленькое зельце, — улыбнулся Ремус.

— Ремус, и ты туда же? — возмутилась Лили, хотя ее все это тоже забавляло.

Ремус неопределенно пожал плечами и лукаво улыбнулся. Мы потом еще долго расспрашивали их об этой истории, но они толком ничего не объяснили, просто хохотали и смешили нас.

Вечером — как-то быстро мы добрались до Шармбатона, — мы уже были на месте. Это была чудесная школа. Волшебная… Она располагалась на берегу моря, на облаке. Мы были впечатлены красотой белого мраморного замка, на башнях которого развивались шелковые флаги с золотой вышивкой.

Мы с девчонками стояли с открытыми ртами и пялились на замок. Я была впечатлена еще и внутренним убранством школы: все было такое воздушное и легкое, светлое и теплое. Мне безумно там понравилось!

Нас встретили около Главного Зала кто-то из преподавателей. Одна из женщин была одета в серебристую мантию с голубой шляпкой на белокурых волосах.

— Зд’гаствуйте, ученики! — улыбаясь, проговорила она, стараясь правильно выговаривать слова. — Мы ‘гады вас п’гиветствовать в нашем ‘годном Ша’гмбатонье. Меня зовут мадамь Дел’яку’г.

И как я ее сразу не узнала?

— П’гоходите в нашь Актовый Заль, — она сделала приглашающий жест рукой.

Я занервничала и еще больше сжала руку Сириуса. Он ободряюще улыбнулся мне и поцеловал в лоб. Я на секунду прижалась к нему и зашла в Зал. Там тоже было очень красиво: несколько мраморных колон, большая сцена, широкие окна с кремовыми атласными занавесками. Нас пригласили пройти в зал и мы, игнорируя заинтересованные взгляды учеников, прошли к своим местам.

— Милая, не нервничай ты так, — сжал мою руку Сириус.

— Ага. Это же мои первые выпускные экзамены… Всего лишь!!

Он хохотнул и наклонился, чтобы поцеловать меня.

— Кстати, ты что, узнала эту «мадам Дел’яку’г»?

Я улыбнулась и кивнула.

— Ее старшая дочь, которой сейчас лет пять максимум, будет невестой брата моего друга Рона.

— А-а-а-а, — присвистнул он, — ну у тебя и связи…

Я хихикнула и повернула голову на директрису школы.

— До’гогие студенты ‘Огва’гтса, я, ди’гект’гиса Ша’гмбатоньа мадамь Максим, ‘гада вас при’гетствовать в нашей школе и гочу пожелать вам уда’гной сда’ги выпускных экзаменов, — произнесла великанша и зал зааплодировал.

Я краем глаза заметила, как скривились некоторые слизеринцы, в особенности Северус.

— Сей’сяс я п’гиглашаю вас в нашь Обеденный Заль.

Все, включая шармбатонцев, вышли из Актового Зала, и мы пошли за ними. Мы зашли в зал, который больше напоминал кафе. Вся комната была без стен и под открытым небом, что очень впечатляло. Сбоку стоял шведский стол, а по всему залу были расставлены небольшие столики — это из-за того, что Шармбатон не поделен на факультеты.

Мы с Лили и Алисой заняли столик подальше от всех, а парни пошли выбирать нам еды. Я провела взглядом по залу, пока Лили и Алиса обсуждали отсутствие факультетов в этой школе, и наткнулась на Сириуса, с которым напропалую флиртовала какая-то блондинка. Я немного насупилась, но осталась ждать его за столиком.

Через пять минут они вернулись, и Джеймс при этом насмешливо косился на недовольного Блэка.

— Что-то не так? — я взяла его за подбородок и заставила посмотреть в мои глаза.

— Нет, что ты, все так, просто…

— Просто к нему прицепилась одна блондинка, а он ее немного некультурно послал, — перебил его смеющийся Джеймс.

Сириус свел брови и ударил его по руке.

— Кого это ты уже послал? — удивленно улыбнулась Лили.

Теперь уже засмеялся и Ремус.

— Да, мой мягколапый друг, хоть ты послал ее на французском, который я в детстве учил без энтузиазма, но все равно это было весело, несколько главных слов я понял. Всегда любил смотреть, как ты посылаешь пустоголовых кукол, — громко засмеялся Джеймс.

— Кого это ты уже послал? — повторила вопрос Лили я и нахмурилась, беря его лицо в свои ладони.

— Кузину твоей «мадам Дел’яку’г», — буркнул он.

— Кого?

— Рафаэллу Делакур, — ответил Ремус.

— Как?

Ремус насмешливо выбросил руку и «по-блондинистому» объяснил:

— Ну-у-у, она та-а-акая подка-а-атывает к нему, а он та-а-акой посыла-а-ает ее.

— Что?

По-моему, сегодня я задаю исключительно лаконичные вопросы.

— Ну, она начала с ним заигрывать, а он ее отшил. Я не знаю, что он сказал, но это было довольно смешно. Смотреть на ее лицо, я имею ввиду. Она стояла и, как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, — засмеялся Джеймс.

— Да ладно вам. Просто она не привыкла к отказам, — сказал Фрэнк, ухмыляясь.

— Это точно, — ехидно отозвалась Алиса, косясь на злую белокурую красавицу, которая осталась стоять возле стола, не обращая внимания на оклики подруг.

— Короче, я уже не голоден, — не выдержал Сириус. — Гермиона, пошли узнаем, где нам располагаться.

Он потащил меня к мадам Делакур.

— Madame Delacour, où nous passerons la nuit? — спросил он.

— Oh, vous parlez français? — мило улыбнулась она.

— Oui, bien sûr.

— C'est merveilleux, — просияла женщина.

— Alors, où irons-nous?

— Là bas. Ils demandent le professeur de Renel, — ответила она, указывая на дверь.

— Merci beaucoup,(1) — улыбнулся Сириус и потащил меня дальше.

Он еще потом говорил с каким-то мужчиной, который провел нас к спальням девочек и мальчиков. Тот еще что-то сказал Сириусу, но я разобрала только имя Рафаэллы.

— Тебе несказанно повезло, — ухмыльнулся Сириус, когда профессор ушел. — Делакур — староста девочек.

— Прекрасно, — возвела глаза к небу я.

— Да ладно тебе, забудь, — сказал он, затаскивая меня к себе на руки и падая на диван.

Мы засмеялись и начали целоваться. Внезапно раздалось тоненькое покашливание и нежный голос начал быстро что-то говорить на французском. Я оторвалась от Сириуса — Рафаэлла. Сириус что-то сказал ей и проводил меня в спальню девушек.

— Чего она прицепилась? — спросила я, обнимая его.

— Говорит, что у них не принято выставлять отношения на показ, — ухмыльнулся он и поцеловал меня.

Ага, еще бы не принято, это же Франция!! Пока мы прощались, в гостиную пришли наши друзья, и Лили отцепив меня от Сириуса, потащила в спальню.

— Кто вы такие? — брезгливо спросила нас Рафаэлла на ломанном английском, когда мы зашли в комнату.

Мы с Лили фыркнули и расхохотались, поняв, как сильно ее оскорбил Сириус. Да, уж! Чувствую, ночка будет не из лучших…

__________

(1) — Мадам Делакур, где мы будем ночевать? — спросил он.

— О, вы говорите на французском? — мило улыбнулась она.

— Да, конечно.

— Это замечательно, — просияла женщина.

— Так куда нам идти?

— Туда. Там спросите у профессора де Ренель, — ответила она, указывая на дверь.

— Большое спасибо, — улыбнулся Сириус и потащил меня дальше.

Мамочки, как все мне надоело! В особенности эта «конфетная» Рафаэлла. Ее счастье, что экзамены я сдаю хорошо, а то отыграться решила бы на ней! Так сказать — выплеснуть свое недовольство. Слава Мерлину, что все идет отлично: я, Лили и Ремус сдали экзамены на все «Превосходно». У Джеймса и Сириуса тоже одни «Превосходно», но «Выше ожидаемого» по Зельеварению. Их это не очень волнует, поэтому и мы не особо расстроились. Нам осталось сдать только Трансфигурацию, и мы сможем спокойно отправлять заявки на вакансии, а потом на каникулы! А вот Питер выделился — у него нет ничего выше «Удовлетворительно». Честно сказать, я немного позлорадствовала по этому поводу. А вообще, я стала его ненавидеть еще больше, чем ненавидела до этого. Уж не знаю, как так получилось, но все оно так и вышло. Сириус говорит, что это из-за того, что я нервничаю перед предстоящим разговором с друзьями. Но мне кажется, что это из-за того, что я действительно его ненавижу!!

Он плохих мыслей меня отвлекла Лили, которая подбежала к лавочке, на которой я наслаждалась солнцем в ожидании Сириуса, с невероятной для нее скоростью. Она была бледная, как мел и нервно икала. Подруга не плакала, но я отчетливо видела, что она готова разрыдаться.

— Лили, что…? — хотела спросить я, но она перебила меня, схватившись за рукав блузки и больно сжав руку.

— Гермиона-Гермиона-Гермиона, — шептала она синими губами. — Черт-черт-черт…

— Лили, что случилось? — испугалась я.

Она посмотрела на меня испуганным взглядом и, схватившись за голову, начала рыдать.

— Эй, милая, что случилось? — приобняла ее за плечи я.

Она уткнулась мне в плече и громко рыдала. Черт, вот сейчас бы мне пригодилось Успокоительное, которое я оставила в Хоге!

— Ге-ерм-м-иона-а…

— Господи, дорогая, что произошло?

— Я… я… я-я… — мямлила она, уткнув взгляд на вышивку моей блузки.

— Что «я», Лили?

— Я… Г-гермио-она, у ме-ен-ня… — она снова уткнулась мне в плече и разрыдалась. — У-у меня-а…

Я даже растерялась от такого. Лили впервые плачет передо мной!

— Что?

— У м-меня з-задержка… — еле слышно прошептала она и, не выдержав, уткнулась мне в колени.

Меня как будто обдали холодной водой, и я замерла. Моя рука, гладившая ее по голове, тоже замерла, от чего она зарыдала еще сильнее.

Этого не может быть! Просто, не может быть!! Она должна была забеременеть в… июль… раз, два, три… шесть… девять… в этом ноябре!! Это просто бред какой-то!!! Не может быть! НЕ МОЖЕТ ТАКОГО БЫТЬ!!!

— Черт тебя дери, Лилиан Эванс!!

Знаю, знаю, я должна была ее поддержать и успокоить, но когда до меня дошло, что, если она раньше забеременеет, то и раньше родит, а если она раньше родит, то это не будет Гарри, я не могла себя контролировать! Она удивленно уставилась на меня, тихо всхлипывая.

— Боже, почему?? — закричала я, вскакивая с лавочки, и зло всматриваясь в ее глаза.

Почему? Почему? Почему? Почему все так?? Такого не должно было произойти… он же мой друг! Теперь его не будет… Мерлин, НЕТ!!! Почему… Я почувствовала, что сама рыдаю в голос и при этом сижу на траве и стучу по ней кулаками. Я рыдала еще хуже Лили. И со стороны человек мог подумать, что у меня кто-то умер… Собственно так оно и есть…

На этой мысли я зарыдала еще громче, не заметив пораженного взгляда Лили. Я бы рыдала так еще долго, но в реальность меня вернул Сириус.

— Мерлин, Гермиона, что случилось? — испуганно крикнул он, издалека увидев, что я лежу, скрутившись калачиком на траве, и рыдаю как припадочная.

Сириус! Он поймет!!

— Си… — выдавила из себя я. — Гарри!! Сириус, Гарри!! — закричала я, когда он присел около меня.

— Что случилось? — обеспокоено спросил он, беря меня на руки и усаживая себе на колени.

— Она… она… — пролепетала я, указывая на подругу, которая до сих пор была в прострации.

— Лили, что случилось? — необычно серьезно спросил он. — Что с тобой?

— Что? — пискнула она.

— Гарри, Сириус… — тихо плакала я, уткнувшись в его плече и крепко схватившись за его руки. — Его не будет, Сириус. Не будет, понимаешь??

— Лили, — пораженно спросил он, — ты бесплодна?

Она поражено на него посмотрела и сорвалась:

— Что за бред? — закричала она. — Почему я должна быть бесплодна и кто такой, черт вас подери, Гарри??

— Черт тебя возьми, Лили, отвечай на вопрос! — рявкнул он.

Она сразу же успокоилась и закачала головой.

— Я, скорее всего, беременна, — пришлось отвечать ей.

— Стой-стой-стой!! — поднял руку он. — Ты в этом не уверенна?

— Н-нет, — к ней снова вернулся приступ икоты.

— Gravescere(1) — спросил Сири, указав на ее живот.

Он засветился зеленым и потух.

— Гермиона, милая, успокойся, она не беременна. Успокойся, все хорошо. Гарри в порядке, — прошептал он, нежно гладя меня по голове и целуя в макушку.

— Жив? Не беременна? — спросила я, поднимая на него заплаканное лицо.

— Нет, не беременна.

— Я не беременна?

— Нет, Эванс, блин, ты не беременна! Все успокоились и глубоко вздохнули! Ничего здесь панику разводить! — приказным тоном сказал он.

Мы послушали его и через минуту истерики прекратились.

— Так, — грозно начала Лили, — а теперь вы все мне расскажите, все до последней детали!

Мы с Сириусом переглянулись, и я вздохнула.

— Мы расскажем, Лили, все расскажем, только когда в Хогвартс приедем, — пообещала я.

— Нет! Вы меня этими сказками уже полгода кормите!

— Лили, успокойся! Мы вообще собирались все рассказать после Выпускного, но сделаем это раньше, — прервала ее я.

— Парни знают?

— Догадываются о чем-то, — неохотно ответил Сириус.

— Все ясно, — кивнула сама себе она. — В первый же день приезда в Хог вы все выкладываете!! — приказала она и, встав с лавочки, пошагала в замок, вытирая дорожки слез со щек.

Я тяжело вздохнула и откинулась на грудь Сириуса.

— Боже, я чуть не умерла после ее слов, — тихо призналась я.

— Я видел, — он обнял меня сзади и положил подбородок на плече. — Слава Мерлину, все обошлось.

— Ага, только мы немного раньше воплотим наш план в действие, — прошептала я.

— Угу, — буркнул он, о чем-то задумавшись.

— Ты покормил наших деток?

Он удивленно поднял брови.

— Деток? — насмешливо спросил он. — Ты про Бродягу и Хищницу?

Я кивнула, а он хмыкнул.

— Ну, деток я покормил, — сказал он. — А вот сам голодный, — хихикнул он и, повалив меня на траву, принялся щекотать.

Я смеялась и отбивалась от него, пока не пришла Рафаэлла.

— ‘Фто вы себье позволяете? — возмутилась она. — Сна’ала к’гичите как дикие, тепе’гь смеетесь! Вы в школе!! Ведите себ’ья прили’шно! — она мотнула головой, а я тихо засмеялась.

— Мерлин, Конфета-торт-пироженное, сколько можно приставать? — закатил глаза Сириус.

Я засмеялась и уткнулась лицом в его грудь.

— Как ты мо’шешь так ‘гaзгова’гивать с девушкой? — покраснела она. — Ты не а’гисток’гат!!

— Знаю, — беззаботно отозвался он, пожимая плечами. — Только тебя это никак не касается. Иди, пообщайся с истинными джентльменами. Например, с Эйвери, — скорчил невинную гримасу он. — Он тебе понравится, поверь.

— Он помолвлен, Сириус, — решила подыграть ему я.

— Помолвлен? — заинтересовалась она.

— Ну да, — с самым серьезным видом сказала я, — он помолвлен с одной неприятной особой.

— Ох, бедный, — покачала головой она, а мы прыснули. — Эйве’ги — это вон тот высокий б’гюнет?

— А тебе зачем? — подколола я.

Она снова покраснела и тут же выпалила:

— Ну, если он помолвлен с неп’гиятной особой, то беднягу ну’фо спасать! — важно сказала она и направилась к тому.

— Удачи тебе! — крикнул ей вслед Сириус.

Он перевел взгляд на меня, и мы захохотали.

— Сириус, кстати, откуда ты знаешь заклинание определения беременности? — подозрительно сощурившись, спросила я.

— Я как-то проверял Меду, года два назад, она тогда… Подожди, а ты что подумала?

— Ну, мало ли… Зная тебя…

— Эй, прекращай мне тут! — возмутился он, повалив меня на траву.

— Хочешь сказать, что это не так?! — засмеялась я.

— Ну, знаешь ли… — он театрально отвернулся, надувшись.

Я засмеялась еще сильнее, притягивая его к себе.

_________

(1) — Gravescere? — (лат.) — быть беременной

Ох, слава Мерлину, «Превосходно»!! Ля-ля-ля… Эх, настроение прекрасное у меня сегодня!

Я потянулась на траве и перекатилась на другой бок.

— Гермиона, — окликнул меня родной голос. — Герми, я сдал! У меня «Превосходно»!

— Малыш, иди сюда! — крикнула я ему, махая руками.

— Эй, — возмутился он, — какай я тебе «малыш»?

— Да ладно тебе, у меня просто настроение хорошее, — рассмеялась я.

— Ага, — закивала Лили, которая сидела в позе лотоса рядом со мной, — улыбается постоянно и радостная такая.

— С чего бы это?

— А, это так, — обнимая его за шею, ответила я. — Просто, день сегодня…

— Блэк!! — меня прервал крик Эйвери.

— Ты смотри, наш тупица идет. Ну, чего тебе, Джонни? — наигранно устало спросил Сириус.

— Сириус, прекрати, его отец бывший одноклассник Волан-де-Морта и Пожиратель Ближнего круга! — зашипела я.

— Блэк, твою мать, — выругался он, приближаясь к нам, — какого хрена за мной ходит эта ненормальная Делакур?! Мало того, что она все мозги мне вынесла, так она еще и Агнию оскорбляет! А вот за это ты мне заплатишь, — крикнул качек.

Да-а-а-а… Чего от него еще ожидать?! Одно меня заинтересовало: откуда у него мозги?...

— Мерлин, Эйвери, а я-то тут при чем?

— Она сказала, что это ты ее ко мне послал, — растерялся Эйвери.

— Какой же ты дебил, Джонни, — возвел глаза к небу Бродяга. — Я тебе девушку подогнал, тебе даже делать ничего не надо, а ты еще и возмущаешься. Вот так стараешься для людей, а они не ценят, — надул губки Сириус.

— Что за бред ты несешь, Блэк?

— Милая, скажи мне, «Пожиратель Ближнего круга» всегда будет таким тупым или потом Агния ударит его по голове сковородкой и у него мозги, если они у него есть, в чем я сомневаюсь, на место встанут? — тихо спросил меня Сириус.

Я расхохоталась и, обняв его за талию, уткнулась ему в грудь, наслаждаясь запахом его одеколона смешанным с его собственным запахом. Он улыбнулся такой моей реакции.

— Может, пойдем прогуляемся? — поиграл бровями Сириус, лукаво улыбаясь.

Я снова рассмеялась, а Эйвери начал дергать рукой от нетерпения.

— Блэк, я еще здесь!

— Ты уже уходишь, — небрежно фыркнул Сириус.

— С тобой, гребанный предатель крови, просто невозможно нормально разговаривать! Не буду портить репутацию, общаясь с таким дерьмом, как ты. Я умываю руки, — выдал Джонатан и поспешно смылся.

Сириус дернулся его догнать, но я отдернула его за рукав.

— Мы гулять собирались, — напомнила я, лукаво улыбаясь и играя бровями.

Он расхохотался и, обняв меня за плечи, потащил пройтись по берегу.

— Эй, голубки, а собираться домой, кто будет? Если вы забыли, то скажу вам: мы вечером уезжаем, — крикнула нам вслед Лили.

Я подняла руку и помахала ей:

— Я уже собрала наши вещи, — крикнула я, не оборачиваясь.

— Лили, Лилс, я сдал! — послышался крик Джеймса, а за ним смех Лили и Ремуса.

* * *

— Сириус, пошли быстрее! — сильнее дернула его я и потащила за локоть.

— Да тише ты. У меня, между прочим, два чемодана в руках, — возмутился он.

— Ты специально это делаешь, да? — прищурившись, спросила я, останавливаясь посреди коридора нашей родной школы.

Мы только что приехали, и я хотела быстрее попасть в нашу комнату, а потом быстренько сбегать в Выручай-комнату и все подготовить, но нет! Сириус явно никуда не спешил.

— Нет, что ты! — попытался сделать невинное лицо тот.

— Рассказывай это кому-нибудь другому, но не мне, — возмутилась я. — Ты же знаешь, как важно для меня, чтобы все прошло хоро…

— Гермиона Джейн Грейнджер! — перебила меня спешащая к нам Лили, рядом с которой шли остальные Мародеры. — Ты что, вздумала спрятаться от меня?

— Нет, конечно! Как ты могла такое подумать?

— Она хотела, — без зазрения совести выдал меня Сириус.

— Сириус!

— Так, мне все равно. Прямо сейчас все и рассказывай. Я и так мучалась три дня, — заявила Лили, демонстративно садясь на свой чемодан.

— Ага, рассказывайте сейчас, — согласился с ней Ремус.

— Эм-м-м… Питер, ты не мог бы отнести наши чемоданы в гостиную? — попросила я, забирая свой чемодан у Сириуса и передавая его Петтигрю.

Питер подозрительно на меня покосился, но чемодан взял. Сириус тоже вручил ему свой чемодан, после чего нашему примеру последовали и остальные. Питер ушел от нас нетвердой походкой, растерянно таща шесть чемоданов.

— Ну, теперь-то ты расскажешь? — воскликнула Лили. — От Питера ты избавилась, так что начинай!

Я удивленно на нее воззрилась: откуда она узнала про Хвоста?

— А что? — удивленно спросила она. — Я уже давно заметила, что ты его недолюбливаешь. И Сириус, кстати, тоже.

— Все будет хорошо, — прошептал Сириус, приобнимая меня.

— Обещаешь? — тихо спросила я, по-детски прижимаясь к нему.

— Мерлин, Грейнджер, давай рассказывай! — не выдержал уже Джеймс.

Я тяжело вздохнула и кивнула:

— Ладно, пошли.

— А, ты нас убивать не будешь? — насмешливо спросил Джеймс, идя за нами в Выручай-комнату.

— Не знаю, — вздохнула я, задумываясь об их реакции.

— Что?? — Ремус моего сравнения не понял.

— Луни, это она шутит так, — отмахнулся Сириус. — Так ты все же решила с Омутом Памяти?

— Угу, — буркнула я, — а как же еще?

— Ну, не знаю, — протянул он. — Такое скорее по твоей части.

Я снова вздохнула, останавливаясь перед пустой стеной.

Мне нужно место, чтобы показать друзьям прошлое, Омут Памяти… Мне нужно место, чтобы показать друзьям прошлое, Омут Памяти… Мне нужно место, чтобы показать друзьям прошлое, Омут Памяти…

Вот и заветная дверь.

Я стояла не шевелясь, поэтому дверь открыл Сириус со вздохом: «Мерлин!», при этом закатив глаза. Мы прошли в просторную комнату. Мебели почти небыло, если не считать стола посредине комнаты и расставленных вокруг него небольших диванов. На столике стоял Омут.

— Что это? — спросил Джеймс, указывая на Омут.

— Зачем нам Омут Памяти? — спросил меня Ремус, одновременно отвечая и на вопрос Джеймса.

— Так, дорогие мои, я не буду вам ничего говорить. Просто посмотрите мою память, а потом я отвечу на возникшие у вас вопросы. Итак, — я подошла к Омуту и с помощью палочки вытащила некоторые связанные с Гарри и Роном воспоминания, — вперед.

Мы по очереди начали входить в мою память…

Мы все появились к Хогвартс-экспрессе, это был день моего знакомства с парнями. В купе сидело четыре человека: нескладная, худая девушка с «вороньим гнездом» на голове что-то читающая, полненький темноволосый мальчик и две близняшки-индуски с длинными черными волосами. Внезапно мальчик спохватился и начал что-то активно искать.

— Ладно, давай, — сказала я и прошептала заклинание.

Мы оказались в Выручай-комнате и все сразу же упали на диваны.

— Ну, давайте уже ваши вопросы, — поморщилась я.

— Давай сначала им чайку нальем, — предупредительно поднял руки Сириус.

— Угу. Дал! — позвала я, и перед нами появился домовой эльф.

— Чего угодно мисс Гермионе? — спросил он, кланяясь несколько раз.

— Принеси, пожалуйста, нам шесть чашек крепкого чая, — попросила я.

— Сейчас, мисс!

Он на секунду исчез, а потом сразу же появился с подносом. Все разобрали чашки и тихо пили, пока не послышался нервный всхлип Лили.

— Лили, родная, успокойся, — приобнял ее за плечи Джеймс.

— Д-джеймс, ты что, не понял? Это же наш сын! Ты глаза его видел? — всхлипывая, просветила его Эванс.

— Милая, успокойся, я все видел и предполагал нечто подобное.

Предполагал — не предполагал, но был еще бледнее своей девушки, как бы не храбрился.

— И что именно ты предполагал? — заинтересовался Сириус.

— Я предполагал подобное, — указал рукой на Омут Памяти Джеймс. — У меня сейчас есть несколько вопросов, ты ответишь на них? — спросил меня он, прижимая к себе плачущую Лили.

— Давай, — с обреченным видом кивнула я и уткнулась в чашку с чаем.

— Откуда ты-маленькая знала Гарри еще до того, как познакомиться? И почему про него в книгах написано?

— Как бы вам сказать… — пробормотала я, занервничав.

— Говори как есть, — кивнул Джеймс.

— В общем… — я прерывисто вздохнула и промямлила ответ. — Гарри — сирота, его родителей убил Волан-де-Морт, он хотел убить и его, но по непонятным причинам вместо того, чтобы убить мальчика он сам умер, вернее, умерла одна из частей его души.

— Как? — пораженно выдохнула Лили, сразу же перестав плакать.

— Там все очень долго рассказывать, давайте лучше я вам все покажу, — предложила я.

— Ага, — согласился все еще ошеломленный Ремус.

— С чего начнем? — заинтересованно спросил Сириус. — Знаешь, мне всегда хотелось посмотреть на себя старого. Да и на Рема тоже.

— Давай с самого начала и самые важные моменты его жизни, — попросила Лили.

— Слово матери — закон для нас, — забавляясь реакцией Лили на это слово, протянул Сириус.

Я стукнула его по руке и начала перебирать воспоминания, а нужные впускать в Омут.

— Ну, все готово, — сказала я, через пять минут поворачиваясь ко всем.

Они закивали, и мы по очереди проследовали за мной в воспоминания.

Мы появились в Большом Зале, который нисколечко не изменился. Наши взгляды устремились на первокурсников, которые толпились возле Распределяющей Шляпы.

— Достаточно, мистер Уизли. Поттер, следуйте за мной, сейчас же, — строго приказала она и направилась к школе.

Я перенесла нас в комнату и все снова попадали на диваны.

— И что ему за это было? — обеспокоено спросил Джеймс.

— Назначили ловцом Гриффиндора, — устало улыбнулась я.

— Но ведь… но… — его удивлению не было придела.

— Да-да, он самый молодой игрок в квиддич за последние сто лет, — пробурчала я.

Джеймс снова гордо заулыбался, а Лили продолжала немного неуверенно поглядывать на него, о чем-то раздумывая.

— Дальше показывать я вам не буду. Просто расскажу: на первом курсе они сразились с горным троллем, а потом Гарри сразился с Волан-де-Мортом, часть души которого жила в новом профессоре ЗОТИ того года. Все закончилось хорошо, — поспешно сказала я, заметив, как побледнела Лили после упоминаний о тролле и Лорде.

— А дальше что? — спросил Ремус.

— Луни, не знаю, как вы, но я безумно хочу спать — уже 01:43, — заявил Сириус, зевая.

— Так мы зашли сюда в восемь, — не понял тот.

— Это все Омут, — развела руками я. — Давайте здесь спать, а завтра утром мы продолжим наш экскурс в прошлое, — улыбнулась я, загадывая кровати.

Блин, спать хочется, а эти трое все шепчутся! Р-р-р-р-р-р…

— Ну, и что будем с ними делать? — сонно спросил Сириус, открывая один глаз.

— М-м-м… пусть болтают себе, — отозвалась я, обнимая его за талию и закидывая ногу на его бедра. — Давай стенку, комната!

Между нашей кроватью и диванами, где сидели Лили, Джеймс и Ремус, появилась глухая стена. Сириус хмыкнул и поцеловал меня.

— Умничка. А теперь давай спать, родная, — прошептал он и начал засыпать.

— Угу, — уже почти засыпала я. — Спокойной ночи, любимый.

* * *

— Блин, народ, вы вообще не спали, что ли? — недовольно пробурчал Сириус, когда мы утром оделись и вышли в комнату с диванами.

Там уже сидела наша троица и спокойно завтракала чаем с тостами.

— Не-е-ет, — улыбнулась Лили. — Мы встали десять минут назад. Присоединяйтесь к нам.

— О чем вы болтали полночи? — зевая, спросила я, приводя в порядок прическу.

— Мы переваривали новости… — извиняющеся глядя на нас, улыбнулся Ремус.

— И у нас появилась куча вопросов, — закончил за него Джеймс.

Он, в отличии от Лили и Ремуса, был серьезен.

— Нет, — отрезала я, — я все рассказываю, а потом отвечаю на вопросы.

— Давай уже, — потер руки Сириус, подходя к Омуту.

— Подожди, — осадила его я. — Я не буду показывать вам второй курс — там ничего важного. Разве что… — задумалась я.

А ведь для того, что бы Гарри нормально жил, нам всем надо убить Волан-де-Морта, а для этого — уничтожить все его крестражи.

— Был такой случай в конце года — Гарри сражался с василиском, — на этих словах Лили перекрестилась и схватилась за сердце, а Джеймс и Ремус занервничали. — Все хорошо… Так вот, этого василиска выпустила часть души Волан-де-Морта. Эм-м-м… Поднимите руки те, кто знает, что такое крестраж? — выйдя из задумчивости, спросила я.

Вверх взлетела рука Сириуса и медленно поднялась рука побелевшего Ремуса.

— Какого…? — выдохнул Рем.

— Луни, глубоко вдохни… и медленно выдохни… — сопровождая свои слова движениями рук, приказал Сириус.

Рем глубоко вздохнул и терпеливо уставился на меня.

— Итак, говорю тем, кто не знает: крестражи — это предмет, в котором заключена часть души темного мага.

— Ого-го!! — перебил меня Джеймс. — Кажется, я вникаю в суть проблемы.

— А я не очень, — надулась Лили. — Что это значит? Разве можно поделить душу на части? И что было с Гарри?

— Не забегайте вперед, — выставила руку я, останавливая поток вопросов. — Вы поймете все по моим воспоминаниям, но позже. Итак, эта часть души высвободилась из дневника, хранителя, с помощью девочки, там дальше много событий произошло, но все закончилось благополучно — все живы и здоровы, крестраж был уничтожен с помощью меча Гриффиндора… Да-да, того самого меча Гриффиндора, — закатила глаза я, в ответ на раскрытые рты парней.

— Ты мне этого не рассказывала!

— А ты и не спрашивал, — парировала я.

Он хмыкнул и стал дальше слушать меня.

— Итак, второй курс закончился. Переходим к третьему. Мерлин! — закатила глаза я, смотря на обрадовавшегося Сириуса.

— Чего это ты? — прищурившись, спросил у Сириуса Ремус.

— Там и про нас будет, дружище! — закинув руку на его плечи, воскликнул Сириус.

— Интересно, — склонила на бок голову Лили, — а про нас с Джеймсом там будет?

— Я же говорила, что родители Гарри умерли, когда ему был год. Все, давайте смотреть, — отмахнулась я и перелистнула воспоминания к поездке в Хогвартс-экспрессе.

Мы появились в коридоре поезда, и сразу же пошли за Гарри, Роном и Гермионой, которые искали пустое купе, но всюду кто-то сидел, за исключением купе в самом конце состава. Здесь был только один пассажир — человек, крепко спавший у окна.

— Между прочим, шоколад не отравленный…

Мы снова оказались в Выручай-комнате.

— Расскажи, что там произошло, — попросила уже успокоившаяся Лили.

Я вздохнула и рассказала им историю про предательство Питера, про их смерть, про двенадцать лет в Азкабане Сириуса, про муки детства Гарри и про его неправильные мысли насчет Сириуса.

Они были ошарашены. Лили опять начала плакать, а парни тупо смотрели на меня.

— В общем, события третьего курса я вам рассказала — все опять-таки закончилось превосходно. Далее начинаются самые ягодки, — прошептала я, и вкратце пересказала им историю четвертого курса.

А потом и пятого. На шестом курсе они завозмущались и мне пришлось показывать некоторые моменты из памяти — битву при Хогвартсе, смерть Грюма, очень расстроившую их.

Седьмой курс мы тоже просматривали по воспоминаниям. Все были в шоке, когда узнали, что у Лорда шесть крестражей, это без Гарри. Моя история закончилась поединком Гарри и Лорда. Последней фразой, которую сказал Лорд, смотря на мертвое тело Гарри: «Все-таки, ты — глупец, Гарри Поттер!». Когда мы снова вернулись в Выручай-комнату, Лили плакала, как протекший котел.

— Так вот почему ты здесь? — спросил Ремус, вздыхая. — Исправить все…

Я устало кивнула и уничтожила воспоминания из Омута.

— Зачем? — коротко спросил Сириус, кивнув на Омут Памяти.

— Мало ли, — пожала плечами я. — Ну ладно, пошлите в гостиную. Если честно, то я безумно за ней соскучилась.

— Черт! — внезапно выругалась Лили. — Гермиона, у нас в понедельник Выпускной, а платья мы еще не купили!

Парни облегченно вздохнули и расхохотались ее глупым переживаниям.

— Точно, — присоединилась к их смеху я, — завтра в Косой аппарируем.

— Ли-и-или-и-и, не тащи ты меня так! Мне же больно, — простонала я, пытаясь вырвать свою руку из ее железной хватки, но она только бросила на меня испепеляющий взгляд и тащила дальше, не обращая внимания на протесты.

Господи, ну почему она так спешит за этими платьями?

— Лилс, ты от Лисы заразилась? — наигранно обеспокоено спросила я.

Она весело фыркнула, видимо вспоминая бешеную Алису с ее ошалелым взглядом и прической а-ля Беллатриса Лестрейндж.

— Гермиона, завтра Выпускной, все уже давно купили себе платья, так что твой сарказм здесь неуместен.

— А Лиса с нами разве не пойдет? — подняла брови я, когда мы выходили из школы.

— Нет, она там очень занята с Фрэнком — он порвал штаны, — я прыснула, а она продолжала, не обратив на меня внимания: — Ума не приложу, как он умудрился это сделать, но он их порвал, причем на самом интересном месте.

— Лили, — остановила ее я. — Давай уже аппарировать.

— Точно, — она огляделась, на всякий случай. — Давай.

Эванс взяла меня за руку и трангресировала в Косой переулок.

— О! Пойдем сюда! — она сразу же потащила меня в магазин французской моды.

Я только закатила глаза и проследовала за ней.

— Мадемуазель, п’гошу, п’гоходите! — поприветствовала нас молодая девушка.

Мы переглянулись и скривились от ее ужасного акцента.

— Эти французы! — прошипела подруга и широко улыбнулась девушке. — Добрый день, нам нужны выпускные платья.

— О, Ме’глин! — она что-то залепетала на французском, прижав руки к щекам, и убежала в другую комнату.

Мы переглянулись и сели на диванчик у окна. Через минуту в комнату вошла обеспокоенная женщина, внимательно слушая щебетание француженки.

— У вас нет выпускных платьев? — с легким акцентом спросила она. — О Ме’глин, как же так?

— Нас не было в городе долгое время, — начала оправдываться Лили. — У вас еще есть платья?

— У нас всегда все есть, — все еще удивленным голосом ответила она. — Впе’гвые такое вижу, — осуждающе покачала головой женщина и резко повернулась. — Пойдемте за мной, будем платья ме’гять, — сказала она и зашла в комнату, из которой вышла за минуту до этого.

Мы переглянулись и, возведя глаза к небу, прошли за ней.

Она остановила нас около зеркальной стены и долго осматривала. Выслушав наши пожелания, она кивнула и куда-то ушла. Вернулась она почти сразу же с двумя коробками. Вручила их нам и, все еще хмурясь, затолкала нас в раздевалки.

Я открыла свою коробку и вытащила оттуда бледно-розовое шолково-шифоновое платье. Оно было немного на японский мотив: круглый вырез с цветочками из бисера, от груди до талии белая ткань, а на ней розовым бисером вышиты веточки сакуры, а от талии расклешенная юбка до пят. Мне очень понравилось платье, и я сразу же его надела.

Я выпорхнула из раздевалки и начала кружится перед зеркалом. Почти сразу же в одно время со мной из раздевалки вышла Лили в черном коротком платье, с завязками через шею и юбкой от груди. Юбка была воздушная и подпрыгивала при каждом ее шаге.

— Замечательно! — всплеснула руками и заулыбалась мадам.

— Спасибо! — в один голос сказали мы и рассмеялись.

Она довольно улыбнулась и кивнула нам.

— Аксессуа‘гы и обувь, девочки!

Мы подошли к полочкам и начали примерять обувь. В конце концов, я выбрала себе нежно-розовые босоножки на ремешке, украшенные белыми цветочками. Лили выбрала себе простые черные лаковые туфли с открытыми пальцами. Потом мы пошли выбирать украшения. У нас просто глаза разбегались!! Лили подобрала себе небольшую черную сумочку из перьев и круглые черные бусы. А я выбрала себе колье с цветочным кулончиком и такой же браслет. Мы примерили все вместе и, расплатившись, поспешили обратно в школу.

* * *

— Где мои вещи??? — закричала я, выбегая из своей комнаты.

Все взгляды тут же обратились ко мне, а Джеймс прыснул себе в кулак.

— Черт возьми, где они?? — бушевала я, сбегая вниз.

Слава Мерлину, что уже было поздно, и в гостиной оставался в основном седьмой курс и пара шестикурсников, которые испарились сразу же, после моего появления, так что мои крики слышали только друзья.

Черт возьми, я полчаса искала свою ночную рубашку и никак не могла найти ее. Спросила у Дала — он ее не брал в стирку. И только потом до меня дошло, что я не одна живу в комнате. И явно, этот второй жилец имел непосредственное отношение к моей ночной рубашке, которая чудесным образом исчезла из комнаты. А когда обнаружила пропажу всех остальных вещей, мое терпение лопнуло…

Я вперила гневный взгляд в Диану и Оливию — они сразу же побежали к себе в комнату.

— Нет, я тебя спрашиваю: где мои вещи?? — четко выговаривая каждое слово, спросила я, сверля взглядом своего парня.

— Да не кричи ты так, — невинно отозвался он. — Я их домой отправил, когда Кала была здесь последний раз.

— Какого черта ты это сделал?? — еще больше разозлилась я. — Я тебя просила об этом?

Ремус аккуратно встал с дивана и потащил за собой беззвучно хохочущего Сохатого.

— Мы, пожалуй, пойдем уже… Сборы там… Подготовка… — тихо сказал он и дернул друга за руку.

Я не обратила на них никакого внимания и продолжала дальше сверлить взглядом Сириуса. После их ухода, он медленно встал и неспешно подошел ко мне. Он молча обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Черт тебя дери, Сириус Блэк! — последний раз крикнула я и обмякла в его руках.

Он хихикнул и поцеловал меня в волосы.

— Успокойся, — попросил он. — Прости, я не думал, что тебе еще что-нибудь понадобиться, кроме платья и прочей ерунды для Выпускного. Что ты искала? — мягко спросил он.

— Ночнушку, — буркнула я, уткнувшись носом в его плече.

— И всего-то?

— Мне этого хватило! — снова начала распаляться я.

Он еще крепче прижал меня к себе и приподнял мое лицо за подбородок.

— Ты меня уже простила? — ослепительно улыбаясь, спросил он.

Я никак не могу привыкнуть к этой улыбке. Черт! Все время он действует на меня, как шоколад после встречи с дементором! И знает же это, гад!

Мне почему-то вспомнились его слова, которые он сказал в начале года: «Ты из меня веревки вьешь!». Я тогда не обратила внимания на них, а сейчас улыбнулась — я ведь и действительно на него подобным образом действую! И он на меня… Н-да…

Потом, вспомнив причину его улыбки, я нахмурилась и пробормотала:

— Нет.

Он ухмыльнулся и поцеловал меня, открывая своим языком мои губы. Я ответила на его поцелуй и прижалась к нему всем телом, обвивая руками за шею и запуская пальцы в его шелковистые волосы. Он застонал и приподнял меня над полом, притягивая еще ближе на себя. Я воспользовалась этим и обвила ногами его бедра.

— Но это не значит, что я тебя простила, — прошептала я, проводя по его шее языком.

Он хихикнул и тут же застонал.

— Тогда пошли к нам, я жажду показать тебе, как сильно я извиняюсь.

— Угу, — не отрываясь от его шеи, промурлыкала я.

Он спешно поднялся по лестнице и даже не закрыл за собой дверь.

* * *

Когда я проснулась утром, Сириус еще спал. Я невесомо поцеловала его и поспешила в ванну. После теплого душа, я собрала все свои вещи, которые нужны для Выпускного, и пошла к Лили. Боже, он дверь не закрыл! Слава Мерлину, что мы последние из гостиной уходили!

Я постучалась к ней, не смея зайти — мало ли, может, у нее голый Джеймс по комнате расхаживает. Я, конечно, люблю Джеймс и все такое, но к такому потрясению не готова!

Дверь мне открыла бодрая Лили и проворно затащила меня в комнату.

— Ты одна? — немного неловко спросила я.

— Ага, я Джеймса еще в шесть выгнала, — заулыбалась она. — Давай завтракать, а то потом нам не до этого будет, — сказала она, присаживаясь на кровать, где стоял большой поднос, полный разной снеди.

Я присоединилась к ней, взяв куриную ножку.

— Где взяла? — спросила я, кивая на еду.

— Это? — подняла брови Лили. — Дала позвала, так он сразу целую кучу притащил.

— Молодец он, — кивнула я, жуя.

Она хмыкнула и тоже кивнула. Через десять минут, когда мы закончили завтракать, мы начали приводить себя в порядок.

Ох-ох-ох, это растянулось на весь день — собственно, ничего другого я не ожидала! Маникюр, педикюр, очистка кожи, прическа, макияж… Пф-ф-ф… я думала, что согнусь к концу дня, но фирменный чай Дала привел меня в чувство за несколько минут.

Я надела платье, босоножки, колье и браслет. Завершающий штрих — сережки, которые Сириус подарил мне на полгода наших отношений. Они такие красивые — цветок-колокольчик смотрит вниз, а из него выходит длинная капелька розового бриллианта, в окружении плетения из белого золота. Я, конечно, никогда особо розовый цвет не жаловала (он напоминал мне о Лаванде и Парвати), но стоило мне увидеть эти серьги, как я сразу же в них влюбилась. Одевала я их редко, потому что боялась носить такое дорогое украшение. Сириус тогда еще за это получил конкретно!

В общем, сейчас мы не о том. Итак, мы с Лили уже полностью готовы и стояли, любуясь собой, предварительно наколдовав себе еще два больших зеркал, во избежание толкотни около бедного Лилиного зеркала. Мы глянули на часы — 20:03 — пора выходить! Мы тихо приоткрыли дверь, и вышли из комнаты.

Летящей походкой спустились в гостиную, где тут же прекратились разговоры. Джеймс и Сириус встали с дивана с ошарашенными лицами.

— Ну? — нетерпеливо спросила Лили. — Мы настолько красивы, что у вас нет слов?

Мы продефилировали перед ними, а парни так и стояли с открытыми ртами. Прекратив смеяться, я подошла к Сириусу и поправила заколку на его шейном платке и расправила складки на белой мантии. Быстро поцеловав его, я взяла его под руку, и мы начали выходить из гостиной.

— Ты прекрасна! — благоговейным шепотом произнес он, когда мы вышли из гостиной. — Впрочем, как и всегда, — тут же добавил он, улыбаясь.

Я рассмеялась его словам, и внезапно до меня дошло, что это последний раз, когда мы были в этой гостиной! Я ведь знаю Мародеров, они что-нибудь эдакое приготовили на эту ночь, а завтра утром рано поезд, так что я точно уже там не побываю.

— Что такое? — нахмурился он. — Что не так?

— Просто… Просто, я тут подумала: мы же больше не вернемся в нашу гостиную, — тихо призналась я.

— Милая, — прошептал он, беря мое лицо в свои ладони, — жизнь только начинается. Хогвартс — это еще не все! Я покажу тебе, что такое настоящая жизнь, обещаю! — горячо прошептал он, его сапфировые глаза смотрели серьезно, а лоб прижимался к моему.

— Ты не бросишь меня? — всхлипнув, спросила я.

Он поднял вверх свою руку, переплетенную с моей.

— Никогда. Ты же помнишь… — он кивком головы указал на свой перстень и мой браслет.

— Точно, — прошептала я, утирая слезы.

— Ну? — нежно улыбнулся мне он. — Ты больше не плачешь?

— Нет, — улыбнулась в ответ я.

— Тогда пошли! — он бодро взял меня за руку и потащил в Большой Зал.

— Вы что-то сделали? — прищурилась я.

— Что ты, что ты! — запротестовал он. — Все, в основном, касается нашей компании, — невинно улыбнулся он.

— Ну-ну…

Мы зашли в Большой Зал. Там уже собрался почти весь седьмой курс Хогвартса. Мы прошли между многочисленными столиками, и подсели к Ремусу и Фрэнку с Алисой.

— Привет, народ, — радостно поздоровался Сириус.

Ребята заулыбались, а Ремус раздраженно прошипел:

— Где Сохатый и Лили??

— Они где-то сзади шли, — отозвался Сириус.

— Дамблдор уже речь говорить собирается!

— Тише ты, тише! — замахал руками Блэк. — Они просто около какой-нибудь ниши задержались, — ухмыляясь, пояснил он.

Я фыркнула и повернулась к Алисе. Они о чем-то еще говорили, но я расспрашивала у Лисы, где она взяла такое шикарное платье, прям как у Джули Эндрюс.

— Вообще-то мне его из Парижа привезли, — восторженно поясняла она.

Я скривилась — почему-то последнее время, все, что связано с Францией вызывает во мне стойкую антипатию!

Внезапно открылась дверь и в Зал завалились счастливые Поттер и Эванс. Они подсели к нам, и Дамблдор встал со своего трона.

— Дорогие выпускники… — начал он.

Официальная часть прошла сравнительно спокойно — никто не хотел портить себе Выпускной ненужными комментариями в адрес друг друга. Они развезли поздравления и выдачу аттестатов до 00:00, только для того, чтобы сказать, что «ТЕПЕРЬ вы вступаете во взрослую жизнь!».

Мы все радостно закричали и в последний раз вместе спели «Хогвартс, Хогвартс, Хогги-Вогги-Хогвартс…»

Потом все стали танцевать, но я и опомнится не успела, как уже стояла на Северной Башне вместе с Сириусом.

— Ну… — тихо прошептал мой любимый, прикрыв глаза и подставив лицо ветру.

— Прощай, школа. Здравствуй, Новая Жизнь!

— И Новая Судьба! — добавила я, подходя к парапету и останавливаясь рядом с ним.

Он заинтересованно посмотрел на меня и кивнул.

— Точно.

Мы еще немного постояли так, а потом он вдруг расхохотался, указывая пальцем на квиддичное поле. Там виднелись три силуэта, которые взлетали в небо на метлах. Два мужских и один женский, в коротком черном платьице.

— Лили, Джеймс и Ремус? — подняла брови я.

— Ага, — кивнул он и потащил меня вниз.

Мы спустились в Хогвартский двор, и Сириус вывел из кладовки для метел свой байк. Я засмеялась и запрыгнула сзади него. Он прибавил газу, и мы взмыли в небо.

Я смеялась как ненормальная или, как потом скажет Сириус, счастливая. Все будет позже — переживания, война, Волан-де-Морт, а сейчас — я счастлива!

Ветер разметал подол моего платья и окончательно испортил прическу, но я была счастлива: любимый рядом, свобода, друзья счастливы… Чего еще стоит желать от жизни?

Ничего… разве что…

Я прервала свой смех для того, чтобы поцеловать все доступные мне места на теле Сириуса. А потом снова засмеялась, потому что была счастлива и потому что волосы щекотали мне нос.

«Новая Жизнь» — так сказал Сириус.

Что ж, посмотрим, какие сюрпризы готовит для меня она…