Открой глаза свои

Свободен.

Слово, которое никогда никого не объединит.

Если бы только это было правдой.

Если только…

Уэльс. Вокзал. Одинокий юноша бросает сумку на землю. Его зеленые глаза затуманены, движения замедленны. Он просто устал. Люди бесконечным потоком приходят и уходят. Они смеются, плачут… Но его глаза сухие.

Правда, у него немного сумасшедший взгляд.

Он вздыхает и сдерживает слезы. Сделано.

Он…

Свободен.

Он ушёл от него. Уехал в другой город. «Разве может быть что-то лучше?» — заставляет он себя думать. Лучше… Да. Он вспоминает его руки на своем теле, его ласки и трясет головой. Нужно забыть его. Он-то уж точно забыл… Он. Тот, кого любит молодой человек с зелёными глазами.

Внезапно слово «свобода» звучит как приговор, и юноша падает на скамейку.

Слёзы текут ручьем.

Вдруг он замечает серые глаза прохожего.

— Драко… — отчаянно зовет он.

Свист уходящего поезда — единственный ему ответ…

Просто иногда закрыть глаза недостаточно, чтобы прошла боль.

* * *

8 лет назад, каток Ice-Fire, недалеко от вокзала Кингс-Кросс

— Идиот, прекрати вертеться! На нас люди смотрят!

Маленький черноволосый мальчик в ужасе посмотрел на своего дядю.

Он был просто в восторге от этого огромного ледяного пространства. Никогда еще прежде он не был на катке. Но иногда, когда тетя Петунья смотрела спортивные передачи, маленький мальчику удавалось кое-что разглядеть, пока он мыл посуду.

Мальчика звали Гарри.

— Иди за братом и помоги ему надеть коньки. Если будешь хорошо себя вести, сможешь посмотреть, как он катается, — тихо прошептала тетя, словно боясь, что их кто-нибудь услышит.

Маленький Гарри разочарованно кивнул, но молча последовал за братом. Слишком большая одежда, болталающаяся на худеньком мальчике, как на вешалке, принадлежала его кузену. Так же, как и остатки еды, которые ему просовывали под дверь чулана под лестницей.

Гарри всегда жил в чулане, за исключением тех случаев, когда занимался уборкой квартиры или садом. Соседи частенько видели маленького мальчика, ухаживающего за цветами, но им и в голову не приходило, что его запирали и избивали.

Если Гарри хорошо выполнял свои домашние обязанности, то имел право на маленький кусочек хлеба. Если он разбивал стакан (будучи в десять лет ещё по-детски неловким) из-за плохого зрения (Гарри был почти слепым), наказание могло быть очень строгим.

Сегодня был исключительный день. Друзья семьи нанесли Дурслям неожиданный визит, и тете Петунье, чтобы они не подумали ничего плохого, пришлось открыть им дверь с широкой улыбкой. Гости были удивлены, застав маленького мальчика моющим лестницу с куском тряпки в руке. Но тетя Петунья не растерялась и сказала, что он был наказан, потому что пролил на пол воду, и что теперь он должен её вытереть. По ее мнению, он часто тащил в дом всякую грязь.

Друзья были очарованы историей Гарри, который, будучи младенцем, выжил в автомобильной катастрофе, тогда как его родители погибли. Они поразились тому, что Дурсли взяли мальчика под свою опеку.

Воспитать двоих детей одного возраста — это же так трудно! — говорили они. И не переставали восхищаться Дурслями.

Они не знали, что тетя с дядей нещадно эксплуатировали мальчика, что он был практически их личным рабом.

Друзья — только что поженившаяся пара — собирались на каток и предложили составить им компанию. Конечно, Гарри тоже был приглашен, и Дурсли не смогли ничего возразить.

Зеленоглазый мальчик под возмущенные крики Дадли завязывал тому шнурки.

— Ты чего там копаешься! Тупица! — прошипел он, и его большие щеки приняли багровый оттенок.

Гарри знал это выражение лица Дадли. Оно было у его кузена частенько, когда тот готов был взорваться, потому что не выполнили какой-нибудь его каприз. Или когда у младшего Дурсля появлялось желание побить кузена. Гарри был его грушей для битья. Он и не помнил уже, сколько раз его макали головой в унитаз.

Вспомнив об этом, он занервничал и случайно порезался о лезвие конька.

— Придурок, — поморщился Дадли и уже был готов ударить его, но Гарри робко отступил.

Кузен огляделся, заметил кучку мальчишек, его ровесников, глазеющих на них, процедил сквозь зубы: «Следи за моими вещами», и устремился на лёд.

Гарри долго смотрел ему вслед, спрашивая себя, как можно быть таким неуклюжим на льду. Он уже устал считать количество падений, но Вернон и Петунья смотрели на своего сына со слезами гордости — так, словно он выиграл золотую медаль.

— У тебя кровь…

Время остановилось. Сердце Гарри готово было выпрыгнуть из груди. Кто-то дотронулся до него… Кто-то дотронулся до него! Никто никогда не касался его, не считая опекунов. Впрочем, никто и не хотел этого делать. По их словам, они боялись заразиться болезнью, которая делала его таким ужасно худым.

Он опустил глаза на обнимающую его запястье чужую ладонь. Она была узкой и такого… чистого белого цвета. Длинные тонкие пальцы и чуть длинноватые ногти. А самое главное — она была такой тёплой.

— Тебе нужна помощь, — тихо проговорил ребенок.

Гарри поднял взгляд и утонул в океане глаз цвета ртути. Невероятно сером, с едва заметными синими проблесками. Первый раз в жизни он видел у кого-то такие глаза… Как океан перед штормом.

— Меня зовут Драко, — скромно сказал незнакомец. Потом он дунул на прядку светлых волос, падавшую ему на глаза, и едва заметно улыбнулся: — А тебя?

— Гарри…

— А это кто? — спросил Драко, кивая подбородком на Дадли. — Он к тебе пристаёт?

— Мой кузен, — ответил Гарри, но увидев, как мальчик покачал головой, возможно, испугавшись, добавил: — Это ничего, я уже привык.

— Ты тоже не хочешь здесь находиться, да?

Мальчик с зелеными глазами в удивлении посмотрел на него.

— Как…

— Я тоже, — отрезал блондинчик, оглядываясь. — Я не люблю толпу… Идем? — прошептал он и снова протянул руку.

Гарри опять посмотрел на мальчика, очарованный этим жестом, который так много значил для него… Ему удалось заинтересовать другого ребёнка. Он взял протянутую руку, отметив, как она слегка подрагивает, и последовал за блондином, который нервно огляделся и пошёл в тихий уголок, чтобы надеть коньки.

Гарри немного нервничал. Его дядя и тетя будут недовольны, что он ослушался их. Но ему так хотелось пойти с Драко и покататься на коньках …

Ступив на лёд, блондин сразу же вцепился в бортик, чтобы не упасть, и закрыл глаза. Последовав за ним, Гарри сделал то же самое. Потом он собрал всю свою волю в кулак и отошел от бортика. Спустя несколько минут он уже мог более-менее твердо стоять на ногах и вернулся к своему новому другу, который, казалось, был готов упасть в обморок.

— Драко? Ты идешь?

Блондин секунду рассматривал протянутую руку. Он понимал, что приняв её, полностью изменит свою жизнь.

— Слишком… слишком много людей, — пробормотал он, чувствуя, как кружится голова. — И я не умею…

— Кататься на коньках?

Гарри тоже не умел, но скользить по льду было так приятно… И если уж он научился за такое короткое время, то Драко сможет тоже.

— Просто держись за меня… Если хочешь.

Гарри сглотнул, спрашивая себя, как он мог сказать такое. По правде говоря, он не испытывал такого беспокойства, как Драко… Скорее наоборот –был как раз в своей стихии.

Люди. Смех. Друзья.

Он всегда мечтал об этом. Все десять лет своей жизни.

Однако Гарри был немного смущен, не зная, заслуживает ли настоящего друга. И вообще, тётя и дядя столько раз говорили, что он вызывает только чувство отвращения.

Ртутные глаза распахнулись от удивления, и Гарри увидел, как Драко напрягся и бросил настороженный взгляд назад.

— Я.. — пробормотал он. — Хорошо…

И, закрыв глаза, блондин почувствовал, как рука Гарри обвилась вокруг талии, поддерживая его.

Они медленно проехали круг вокруг катка и остановились. Наконец, Драко открыл глаза, и его сердце радостно забилось.

Гарри улыбался ему так, как никогда не улыбался раньше.

Ему можно доверять… Драко доказал это.

— А, вот он где! Наконец-то!

Мальчики повернулись к красному как рак дяде Вернону.

— Где ты был? — воскликнул он, пытаясь хоть немного успокоиться и не влепить Гарри пощечину у всех на виду. — Тебе разрешили погулять, и вот как ты нас отблагодарил!

— Драко! Ты был великолепен, малыш!

Полный мужчина замер перед появившейся будто из-под земли белокурой женщиной — высокой, стройной, хорошо одетой. Она крепко стиснула сына в объятиях, так, что тот чуть не задохнулся.

— Я знала, что ты сможешь это сделать, мой малыш, — прошептала она на ухо Драко, и он тотчас же покраснел. — Психолог тоже наблюдала за тобой и сказала, что ты был великолепен. Ты не представишь мне своего нового друга?

— Его зовут Гарри…

— Какое красивое имя, — воскликнула светловолосая леди и с радостной улыбкой повернулась к Вернону: — А вы? Вы его отец?

Казалось, мужчину сейчас хватит удар. Однако он нервно сглотнул и неловко протянул руку блондинке.

— Его дядя.

— О, меня зовут Нарцисса Малфой, рада знакомству.

Глаза Вернона невероятно расширились от удивления, а Петунья издала лишь полупридушенный писк.

— Вы жена Люциуса Малфоя? Известного исполнителя классической музыки?

— Собственной персоной, — улыбнулась Нарцисса. — Мой сын тоже чудесно играет на пианино… правда, Драко?

Мальчик опустил голову, чувствуя себя не в своей тарелке. Гарри сильно за него беспокоился, ведь чем больше вокруг было людей, тем сильнее Драко нервничал.

— Ох, простите, он у меня такой скромный. Знаете, в семь лет он уже учился в консерватории. Осенью я собираюсь отправить его в училище для мальчиков, Св. Брутус, слышали о таком? Это школа музыки, искусства и спорта. Я была бы очень рада увидеть там Гарри…

Вернон и Петунья смутились и принялись бормотать нечто совершенно бессвязное.

— Я знаю, что обучение в этой школе стоит достаточно дорого, — сказала миссис Малфой, даже не подозревая о том, что они не захотят отправить туда Гарри по той простой причине, что им нужен раб для работы по дому. — Я могу оплатить обучение Гарри. Как вам такое предложение?

— Но…

— Не волнуйтесь, мы оплатим все семь лет. Единственное, о чем я прошу, — позвольте ему дружить с моим сыном. Знаете, это первый раз, когда он сам к кому-то подошёл… К несчастью, он слишком умён для своих лет, и дети стараются его избегать…

— Да он же тупой! — нервно вскрикнул Дадли, который с завистью следил за разговором.

— Есть какой-нибудь вид спорта или музыкальный инструмент, к которому у него есть способности? — спросила Нарцисса, не обращая внимания на капризы кузена Гарри.

— Он ничего не ум…

— Футбол, — выпалил Гарри, избегая убийственного взгляда Вернона. В горле пересохло.

Он хотел в это училище. Он хотел иметь нормальную жизнь, такую, какая была у него в начальных классах. Он хотел остаться с Драко!

— Я играл немного, когда учился в начальных классах…

Нарцисса улыбнулась и взъерошила его волосы.

— Превосходно. Полагаю, они проведут тест, чтобы увидеть твой уровень. Нужно быть действительно одаренным, чтобы попасть в Св. Брутус. Ты должен будешь показать все, что можешь, Гарри. Но игра стоит свеч, я тебя уверяю, — она подмигнула. — И потом, Драко — восхитительный ребенок… Уверена, он тебе понравится!

Вернувшись вечером домой, Гарри испытал на себе весь смысл фразы «быть избитым». Голова, живот — на нём практически не осталось живого места. Дадли вынужден был помочь ему умыться, сам он этого не мог сделать из-за сломанной руки.

Смывая кровавые следы, он при каждом удобном случае старался надавить на раны и ссадины и время от времени окунал мальчика в воду с головой. Кузена забавляло, что благодаря своей силе он мог бы утопить его.

Надевая пижаму перед сном, Гарри практически не чувствовал своё тело. Каждый вдох сопровождался страшными хрипами.

Гарри подумал, что если его кузен однажды женится, то с женой он будет таким же жестоким, каким был с ним на протяжении тринадцати лет своей жизни.

Его заперли в чулане до самого сентября, на все два месяца.

Но все будет хорошо, да. Он найдет Драко…

Эта мысль была единственной, что крутилась в его голове; и именно она помогла пережить все страдания ребёнку, запертому в чулане.

Год назад, колледж Св. Брутуса, спальня мальчиков

— Симус? Где Гарри? — раздался голос Драко.

Симус повернулся к нему и удивленно спросил:

— Ты не знаешь?

— Ну, раз я тебя спрашиваю… — вздохнул блондин, бросая на стол тетради. Он увидел, как Симус поморщился, будто колеблясь, сказать или нет.

— Я не знаю, если…

— Да ладно, Симус, я не сахарный, — нахмурился пианист, усевшись на стул и внимательно посмотрев на приятеля. Если я не участвую в ваших мальчишеских играх, это ещё не значит, что вы должны так со мной носиться. Гарри — мой лучший друг!

Казалось, Симус взвешивал все «за» и «против». Наконец, он вздохнул.

— Хорошо… Я скажу тебе правду, но держи себя в руках. Вчера вечером — ты уже ушел спать — мы спокойно заканчивали партию в шахматы с Роном, Дином и Гарри, когда МакМиллан стал выступать. Он намекал на... ну ты понимаешь…

— На что? — спросил Драко. — Что он сказал на этот раз?

— Что вы слишком часто тренируетесь вместе, что вы даже спите вместе, что никто не знает, чем вы там занимаетесь… Он обозвал вас гомиками и… и он сказал, что у него есть доказательства, — закончил Симус, опустив глаза.

Гарри попросил его ничего не говорить Драко, но он считал, что тот имеет право знать. Даже если у блондина есть какие-то проблемы с управлением своими эмоциями. Ведь эти слухи его тоже касались.

— Он показал фотографию, которую сделал на Рождество Колин. На ней вы обнимаетесь…

Драко закрыл глаза, пытаясь всеми силами унять распространяющуюся по лицу краску. Такая реакция вовсе не делала его красивым, как считали многие девочки, нет, эта краснота уже в конец его достала. Сколько он себя помнил, он всегда отличался от других.

У него обнаружили многочисленные расстройства: фобия и плохая социальная приспособляемость, сильнейшая застенчивость, различные страхи… Все то, что мешало ему находиться среди людей. Всё это мешало ему общаться с людьми — он сразу начинал паниковать и плохо себя чувствовать. С Гарри он всегда ощущал себя направляемым, защищенным. В прошлое Рождество Драко даже спустился в общий зал на праздник.

Он боялся насмешек и агрессии со стороны других учеников, а все из-за того, что в пять лет над маленьким гением часто насмехались в школе. Наконец, когда такие приступы дурноты происходили на публике, ему становилось жутко стыдно. И Драко краснел. Всегда. Это было настолько невыносимо, что он боялся этой странной реакции и пытался успокоиться и взять себя в руки. Но стоило ему начать борьбу, как становилось только хуже…

Поэтому, когда Драко был маленьким, он избегал толпы. Он считал себя слабым, беспомощным, сильно зависящим от окружающих. Но страх, что в нем разочаруются, возрастал, и даже успехи в игре на пианино не могли побороть беспокойство, которые испытывал он, маленькое чудо. В такие моменты ему помогал Гарри.

Гарри был его миром. Только он всегда был рядом. Только он…

— Не обращай внимания, это всё ерунда, — заверил его Симус, широко улыбаясь. — Гарри нам сказал, что он не гей, а ты уж тем более. Вы просто друзья и всё. И потом Гарри нуждается в прикосновениях, поэтому неудивительно, что он по-дружески тебя обнимает. Он же кинестетик.

— Да-да, это просто… по-дружески… — пробормотал Драко, резко встав. — Я, пожалуй, пойду к себе, устал что-то.

— Постой! Э-э… не сейчас…

— Почему?

— Вот черт, — выдохнул Симус. — Конечно, лучше бы тебе это Гарри сам сказал. Ты знаешь, что он подумывает встречаться с Парвати?

Драко покачал головой, в конце концов, обычно Гарри рассказывал ему всё.

— Я думаю, все эти подколки МакМиллана напргяли его, поэтому он решил начать встречаться с ней.

Не понимая, что происходит, Драко почувствовал, как у него внутри все сворачивается в тугую спираль. Было больно, как от предательства… Его взгляд помрачнел. Они всегда все делали вместе. Вдвоем. Гарри обещал ему это.

Впрочем, из них двоих Гарри был более активен. Он был более эмоционален, подвижен. Он был футболистом, легким на подъем. Везде и всегда Гарри искал контакт, и только Драко знал, в чем была причина этого. В детстве его друга часто избивали и оставляли одного. Теперь Гарри говорил, что нуждается в его объятиях. И Драко позволял ему до себя дотрагиваться.

Это были просто дружеские объятия, но такие частые… Слишком частые для мальчишек пятнадцати лет…

Каждый вечер они сдвигали кровати вместе, а утром просыпались, тесно прижавшись друг к другу. Их соседи по комнате так и не привыкли к этим странным отношениям и иногда бросали на Гарри и Драко взгляды, полные отвращения. Такие пристрастия и такая двусмысленность определенно не были нормальными.

Они и сами еще не были готовы понять, что же между ними происходило.

Драко часто вспоминал тот особенный день, когда им было по тринадцать. Тогда блондин хотел успокоить Гарри и неловко обнял за талию. Он никого и никогда так не касался прежде.

А потом одно следует за другим… Гарри уткнулся носом в шею Драко, шепча, что ему так хорошо… и губы, скользящие по его губам, убеждающие, что это нормально для друзей обниматься.

Это было как поцелуй в щеку, или поцелуй матери, который она дарит ребенку перед сном. Так они выражали свои чувства, когда хотели успокоить или поздравить. Драко — после игры на фортепиано, Гарри — после победы в очередном матче.

Рождество тоже было «особенным» днём. Узнав счёт, блондин не раздумывая подарил Гарри поцелуй в качестве награды. Никогда прежде он не проявлял инициативы, но тогда он просто положился на свой инстинкт…

Девочки.

Для Драко они были самой большой проблемой. Он не любил, когда они к нему прикасались, не любил с ними разговаривать. Блондин знал, что благодаря своей белоснежной коже и серым глазам он пользуется популярностью, но он не ощущал никакого желания быть с одной из них. Чего нельзя было сказать о Гарри…

Он запал на Парвати, и, в общем-то, это было взаимно. Падма была её лучшей подругой, и они частенько перешептывались, когда видели Гарри и Драко. По мнению блондина, девушки были слишком легкомысленными и меняли парней как перчатки… Для Гарри не составило бы проблемы затащить одну из них в постель.

От этой мысли Драко стал задыхаться, и красная пелена бешенства упала на глаза. Они всегда все делали вместе. И сегодня ничего не должно измениться. А МакМиллан может идти к черту… он покажет им всем, что нормальный парень.

Он не гомик.

— Где Падма?

* * *

Через пару недель по школе разнесся слух о том, что двое лучших друзей нашли себе девушек. Две сестры, с которыми встречались Гарри и Драко, учились в школе для девочек, находящейся по соседству. Их директор был слеп к тому, что некоторые из его подопечных часто проводили выходные в Св. Брутусе, занимаясь с мальчиками совсем не католическими вещами…

«Ах, бурная молодость!» — частенько думали преподаватели, сильно раздражаясь, когда перед самым рассветом они то и дело натыкались на полуголых студентов, спешащих в свои гостиные…

В первый раз у них были настоящие девушки. И они хорошо смотрелись вместе. Но, по правде говоря, всё было не так уж радужно. Драко плохо переносил их назойливое присутствие. И он всегда как-то неуверенно себя чувствовал, целуя свою девушку.

Единственный, кому он до этого дарил поцелуи, был Гарри… Но это было немного по-другому. Их поцелуи были более нежными и менее мокрыми. Иногда у Драко появлялось ощущение, что он просто не умеет целоваться. В такие минуты он не осмеливался использовать язык, так как боялся сделать что-то неправильно.

Он закрывал глаза и… и убеждал себя, что Падма — девушка привлекательная, что у нее сладкие губы и красивая грудь. Однако эти картинки скорее пугали, чем возбуждали. Он хотел вернуться в объятия Гарри, смеяться вместе с ним, касаться его, чтобы никто не осуждал их, чтобы брюнет не отдалялся от него.

Драко знал, что Гарри его стесняется. Но ведь именно Гарри так жаждал этих прикосновений! Именно ему был так нужен физический контакт! Не далее, как вчера, Драко заметил брошенный на него взгляд Гарри. Это было в тот самый момент, когда он обнимал Падму и пытался нежно ее поцеловать. От этого взгляда у него пропало все желание. С грустной улыбкой он отстранился от девушки.

Дружба с Гарри и ревность к нему изрядно попортили ему жизнь. Драко не знал, как себя вести, чтобы другие ребята не смеялись над его стеснительностью и боязнью толпы, над тем, что он не умеет целоваться, что он неженка… А ведь он всего лишь очень хорошо играл на пианино! Когда же девушек не было рядом, они разговаривали, вновь обретали надежду и друг друга, снова были вместе…

— Черт! — выкрикнул блондин, падая на кровать.

Гарри насмешливо посмотрел на него и издал победный клич. Затем он сел у изголовья кровати и начал щекотать самое чувствительное место на теле своего друга — живот. Драко и не думал сопротивляться и сейчас буквально извивался под ним, не переставая смеяться.

— Вот увидишь, я тебе отомщу! — воскликнул Гарри и стал щекотать ещё активнее, поглаживая чувствительную спину блондина.

А тот лишь смеялся под этой пыткой, выгибал дугой спину, прижимаясь до неприличия близко к Гарри, который сидел на нём верхом. Наконец, Гарри упал прямо на него, тяжело дыша ему в шею. В комнате установилась непривычная тишина.

Тишина… теплая, мягкая, приятная. Выдох… От дыхания Гарри у Драко по спине побежали мурашки, и он был уверен, что тот это почувствовал.

Они уже не первый раз были так близки. И всегда это происходило так: Гарри толкал его на кровать, щекотал, и потом какое-то время они лежали друг напротив друга, иногда рассказывая о том, как прошел день.

Но в этот раз тишина все длилась и длилась. Драко почувствовал, как начинает возбуждаться. Ему ни в коем случае нельзя было краснеть, ведь он знал — если Гарри заметит эту его реакцию, то будет разочарован, оттолкнет его… И Драко останется в одиночестве, безнадежном одиночестве.

Почему он всегда так реагирует, когда Гарри прижимается ягодицами к его члену? Черт возьми, он же мальчик! Его лучший друг! От досады Драко закрыл глаза и прикусил губу, не в силах сопротивляться жару, подкатывающему к щекам… жару, который распространялся по всему телу, концентрируясь в паху.

Гарри, в свою очередь, не был таким невинным, каким казался. Он чувствовал эрекцию Драко… как раз напротив своих ягодиц… Ему было бы достаточно приспустить пижамные штаны и… Он быстро прогнал картинки, всплывшие перед его глазами, и попытался вернуться на землю.

Драко был таким хрупким! У Гарри не было ни малейшего желания причинить ему боль и испугать, и потом он не хотел потерять друга. Однако в детстве Гарри сильно страдал от нехватки любви, и сейчас он старался это наверстать с Драко … Быть может, это было эгоистично, но ему было так хорошо в его объятиях!

Поначалу это было вполне невинное желание, пусть и не совсем обычное для мальчишки тринадцати лет. В пятнадцать его уже тянуло к блондину как магнитом. Сказать по правде, это поразило его до глубины души. Гарри был геем, и, встречаясь с Парвати, он лишь спасал свою репутацию. Кроме того, среди спортсменов было опасно иметь такие склонности…

Он обнаружил свои предпочтения еще в тот самый раз, когда Драко впервые прижался к нему. Он тогда покраснел до кончиков ушей и уткнулся лицом в изгиб шеи блондина, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

И сам не зная зачем, когда Драко поднимался… отдалялся от него, Гарри слегка касался его эрекции ягодицами. Он еле сдерживал рвущиеся наружу стоны. Драко был в этом совершенно уверен! И каждый раз Гарри специально прижимался к нему для того, чтобы почувствовать его возбуждение… Из чистого эгоизма, о да. И от желания… Черт возьми, да, от желания.

В начале года он много размышлял над этим вопросом. Его трясло от одной мысли, что он может быть геем. Но после того как он слишком часто посещал квиддичную раздевалку и общую душевую, сомнения переросли в пугающую уверенность. Поэтому он «разогревал» своего лучшего друга, очень хорошо зная, что все, чем они занимаются, не есть хорошо…

— Хм… — пробормотал Драко, открывая глаза. Его сердце, казалось, сейчас выскочит из груди.

Гарри осторожно приподнялся, задев член блондина своим. На этот раз Драко был уверен на сто процентов, что тот сделал это специально. Он… подстрекал его! Когда серые глаза встретились с изумрудно-зелеными, юноша понял, что попал.

Щеки Драко пылали. В контрасте с молочно-белой кожей это выглядело настолько чувственным, что Гарри повторил свои движения. Драко не мог не почувствовать возбужденную плоть напротив своего живота. Все это время они не отрывали друг от друга взгляда. Глаза блондина были полны молчаливых вопросов.

— Что… Что ты делаешь? — прошептал он, желая оттолкнуть Гарри, но одновременно опасаясь потерять контроль над своим телом.

— Я не знаю…

Брюнет закрыл глаза, положив голову ему на плечо.

— Я не знаю, — повторил он шепотом, как будто боясь, что их кто-нибудь услышит. — Мне захотелось…

Сказав это, он в первую очередь признался не Драко, потому что тот мог его не услышать. Нет, он признался самому себе. Он хотел своего лучшего друга во всех смыслах этого слова. Он так хотел, чтобы тот присутствовал в его жизни, что постоянно ревновал его, даже к Падме. И он хотел заняться с ним любовью. Могло ли это желание быть взаимным? Драко был для него своего рода наркотиком, и сейчас Гарри нужна была доза.

Ведомый инстинктом, Гарри взял лицо блондина в ладони и пристально посмотрел в глаза.

— Дрей… Пообещай, что всегда будешь моим лучшим другом…

Не в силах произнести ни слова, тот кивнул. Он тем более не хотел его потерять.

— А на других плевать… ты мой, только мой… хорошо?

Драко внимательно смотрел на Гарри, будто пытаясь прочитать его, понять, что это? Сиюминутное желание обладания или же ему нужно нечто большее?.. Брюнет коснулся его губ поцелуем, лёгким, как крылья бабочки, и Драко, слишком взволнованный моментом, сдался.

— Только мой… — выдохнул Гарри, и Драко отбросил в сторону все свои принципы.

Они переплели пальцы, как в день знакомства, и Драко привлек Гарри ближе, накрыл его губы своими и проник языком внутрь его рта.

Он не умел целоваться, но, как всегда, Гарри его научит… И брюнет с пылом ответил, восторгаясь его инициативе. Поцелуй был таким томным, таким нежным, что Драко потерял голову, а Гарри начал тереться об него и прижиматься бедрами к паху.

И так же, как все началось, все и закончилось. Драко оттолкнул его, немного резковато, испуганный тем, что сделал, и пробормотал:

— Я… я в душ, мне еще нужно домашнее задание сделать…

После этого он ринулся в ванную, захлопнул за собой дверь и сполз по ней на пол.

Гарри понимал, что на этот раз они зашли слишком далеко, но надеялся, что Драко воспримет это просто как проявление привязанности и забудет этот эпизод…

В конце концов, Драко не был геем, а они были просто лучшими друзьями. Какой же ты дурак, Гарри, какой же ты дурак…

* * *

Пришло время летних каникул, и первый раз с начала обучения в Св. Брутусе, они не смогут отпраздновать свои дни рождения вместе. Летом Драко всегда возвращался домой, и Нарцисса довольно часто приглашала Гарри на месяц в гости, потому что Драко знал, какой ад ждет его лучшего друга на Прайвет-Драйв.

Но сейчас, когда им должно было исполниться по семнадцать, Драко нужно было побыть одному и о многом подумать. Он прекрасно знал, что решение отдалиться на время от Гарри удивило его мать, но сделал вид, что ничего не заметил. Однако хуже всего было видеть взгляды, которые бросал на него брюнет… Будто его предали, будто Драко оставил его одного.

— Черт! Неужели настолько трудно хоть раз в жизнь отдохнуть друг без друга? — вздохнул Драко, вспоминая зеленые глаза, полные боли.

Он лежал на кровати, устремив взгляд в потолок, и пытался успокоить дрожь, что преследовала его с того самого вечера. По правде сказать, с тех пор он не мог смотреть в глаза своему лучшему другу, он сразу начинал чувствовать какое-то смущение… А если другие ученики что-то заметят, то школу захлестнет новая волна сплетен, и тогда станет намного хуже.

Прибыв в поместье, Драко не стал ничего никому рассказывать о своих делах, как делал это раньше, а просто прошел в свою комнату и, изнуренный, рухнул на кровать.

Последний день в школе стал для него настоящим кошмаром. Внешне он оставался все так же спокоен. После обеда он даже поболтал с Падмой, притворяясь, будто ему интересно ее общество, и поиграл немного в шахматы. Накануне Гарри выиграл матч, и Драко уже предвкушал, как они проведут вечер вместе.

Гарри был в прекрасном настроении, правда, он боялся предстоящей разлуки, поэтому старался как можно больше времени проводить с Драко. Сначала они поиграли в шахматы, а потом переместились на кровать. То был вечер после матча.

Гарри был сильнее, поэтому с легкость одержал верх и опрокинул блондина на кровать, щекоча кончиками пальцев его спину.

— Га-Гарри, — пробормотал тот между двумя всхлипами смеха, — только не спину!

Но брюнет не послушался и запустил пальцы ему под футболку, мягко и нежно поглаживая белоснежную кожу. Эти касания вызвали у Драко дрожь по всему позвоночнику. Смех юноши сразу же стих, и он уткнулся лицом в подушку, пряча смущение.

Гарри играл с огнем и знал об этом… Тем не менее, он искал тепла, он хотел разжечь в Драко страсть.

Идя на поводу у инстинкта и забыв обо всех предрассудках, Гарри наклонился к Драко и осторожно стал приподнимать его рубашку, участок за участком обнажая кожу и покрывая её легкими поцелуями. Это было так нежно…

Поддавшись мимолетному безумству, брюнет положил горячие ладони на ледяные бедра Драко и по-настоящему обнял его. Он стал выводить языком дорожки на бледной коже блондина, а тот в ответ судорожно сжимал руками подушку, тяжело дыша.

Никогда у Драко не было настолько сильной эрекции, а ведь Гарри всего лишь дотрагивался до его спины.

— Я тебя обожаю…

Гарри прошептал эти три слова прямо ему в ухо. Извиняясь… И благодаря. За то, что блондин разрешил дотрагиваться до него, за то, что принял его странные ухаживания, тогда как он сам проводил большую часть времени, доказывая себе и остальным футболистам, что он не тряпка, что Драко — его лучший друг.

Что сказали бы остальные, если бы знали, что сейчас, в этот самый момент, двое юношей отчаянно обнимаются в полумраке своей комнаты, запертые в позолоченной клетке своего общего секрета?

— Я… я тоже, Гарри, но…

— Ш-ш-ш, — прошептал брюнет ему в губы. Сильные руки обвивали тело Драко с неистовой жадностью. — Я тебя обожаю… я тебя обожаю… — повторял он, закрыв глаза, чтобы не встречаться взглядом с бушующей в глазах блондина бурей.

Гарри ненавидел ураганы. После них не остаётся выживших… И посмотреть в глаза Драко в тот момент было слишком сложно, слишком тяжело.

— Ты единственный человек, который имеет для меня значение…

Сердце учащенно забилось. Драко приоткрыл рот, впуская проворный язычок Гарри. Он целовал его с таким пылом, которого тот еще не знал. Гарри понимал, к чему все это может привести: Драко мог разрушить их дружбу и разбить ему сердце одним-единственным словом. Они могли стать, наконец, одним целым или навсегда освободить друг от друга…

— Твой лучший друг, я знаю. Но Гарри, нужно остановиться! Такого рода облегчение тебе должна давать Парвати или какая-нибудь другая девушка. Но не я…

— Ты смысл всей моей жизни, Драко, — немного нервно рассмеялся брюнет, удивляясь тому, до какой степени все вертится вокруг блондина, насколько он зависит от него.

В день, когда рухнет их дружба, он угаснет вместе с нею.

Да, Драко для него больше, чем друг, он для него — жизнь…

Взгляд блондина потускнел, и он вновь уткнулся в подушку, пряча готовый вырваться крик ярости.

— Смысл всей твоей жизни? — пробормотал он. — Кто я для тебя, Гарри? Игрушка? Я хочу всего лишь быть твоим лучшим другом, и все! Я очень сильно хотел бы, чтобы все стало, как прежде! Ты отдаешь себе отчет в том, что… ты почти сделал из меня одновременно и своего отца, и своего брата, и даже свою подружку. Я не хочу смиряться с этим, особенно если учесть, что именно меня многие называют тряпкой! Как же, ведь играть на пианино, по их мнению, это слишком… слишком… слишком женственно, в отличие от того, чтобы бить ногой по мячу с громадными, звероподобными, тупоголовыми бугаями! Ты… ты дотрагиваешься до меня, как будто это нормально, и тебе кажется, что жизнь также проста. Ты, как последний эгоист, берешь все, что тебе дают, но ничего не отдаешь взамен, Гарри, абсолютно ничего…

— Но как отдать, Драко? — занервничал брюнет. — Я хотел бы отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал… но я не знаю как. Я пытался вот этими жестами выказать всю благодарность. И потом, кто сказал, что касаться друг друга для друзей это ненормально? Все делают, что хотят, и насколько я знаю, на это никто не обращает внимания. Так в чем проблема?

— Проблема? — поперхнулся Драко.

Растерянный, он повернулся на спину и посмотрел в глаза дрожащему брюнету. Потом, проследив взглядом за его загорелой рукой, которая лежала на его напряженном члене, краснея, он прошептал:

— Проблема… в том, что это зашло слишком далеко. Теперь мы должны сохранять дистанцию, мы не должны видеться какое-то время. И потом, каждый раз, когда я нахожусь с Падмой, у меня появляется чувство, что я ее обманываю, понимаешь?

У Гарри пересохло в горле, эти слова буквально убили его. Все это время его рука находилась на члене блондина, и он умирал от желания погладить его, обхватить пальцами, подарить Драко все то, что тот заслуживает, да, сделать так, чтобы он кричал от удовольствия, плавясь в его руках… Гарри уже был на грани удовольствия, но Драко, он не хотел идти дальше.

Игнорируя покалывания в районе сердца, он просто покачал головой и поморщился, подумав о предстоящем ему лете в компании Дурслей. Он будет один. Одинок как никогда. Скорее всего, дружки Дадли опять будут издеваться и смеяться над ним, как они всегда делали, с тех пор как узнали о сексуальных предпочтениях Гарри…

Скорее всего, Драко не отправит ему никакого поздравления с днем рождения. Скорее всего. Да точно… После всего этого его нервировала их шокирующая близость. Пианист предпочитает ласки и объятия Падмы, Гарри еще раз поморщился от этой мысли.

Он сам ухаживал за Парвати, только чтобы не быть дискредитированным в спорте, а у Драко такой вид, будто он действительно любит свою подружку… Мысленно встряхнувшись, Гарри встал с кровати, Драко тут же попытался его удержать, но тот быстро освободился. Он не хотел его видеть. Пока опять не сможет коснуться его. Пока их дружба не станет в глазах Драко более нормальной.

По большому счету, Драко был прав. Это зашло слишком далеко. Однажды он не сможет сдержаться и грубо поцелует его, выплескивая все желание и все сексуальное влечение, которое скопилось в нем. Но его лучший друг не заслужил такого отношения к себе…

Только не он… не он…

* * *

Шестой год обучения подошел к концу: сегодня был последний день. Драко встретился с Падмой, что сильно взбесило Гарри, который как раз собирался сходить на каток, чтобы насладиться ощущениями льда, скользящим под ногами, чтобы почувствовать свободу.

Вечером они даже не попрощались друг с другом, и Гарри чувствовал, будто у него вырвали кусочек сердца. Он был уверен, что Драко не зависел от него настолько сильно, как сам Гарри.

Он чувствовал себя лишенным наркотика, и пока он скользил по льду, его душа истекала кровавыми слезами. Ласки, поцелуи, улыбки Драко… Ему уже не хватало всего этого, а предстояло еще два месяца такой пытки.

Его нагнала Парвати. Она, кстати, преуспела в соблазнении капитана команды по футболу и смогла затащить его в постель. Это был ее личный список. Слухи о его гомосексуальности, которые распускала его подружка, затихли, и популярность Гарри резко сошла на нет. Он не был обычным подростком, его не интересовал секс ради секса.

Она не могла даже представить себе, что когда он ласкал ее, то мысленно видел совсем другого человека… Он ведь не спит с кем попало, конечно же нет, он не из таких.

Он спит только с теми, кого любит… И когда Гарри, находясь на пике наслаждения, выкрикнул имя своего лучшего друга, то это знание потрясло его до глубины души.

Если бы мог, он бы заплакал.

Три месяца назад, школьное путешествие семикурсников на горнолыжный курорт, в машине

— Это же супер, Гарри! Ты не найдешь нигде лучшей команды, чем Пушки Педдл!

— Мои поздравления, старик!

Со всех сторон на подростка, страстно любящего футбол, сыпались поздравления. Находясь в машине со всеми этими людьми, которые искренне поздравляли его и хлопали по плечу, он должен был быть счастлив. Все говорили только об этом, потому что это была неслыханная удача. Не так много спортсменов, еще обучаясь в колледже, находили себе команду, готовую завербовать такого игрока. Это, конечно, случалось, но редко, для этого нужно было быть очень способным.

У тех, кто учился искусству, было еще меньше шансов, они сначала сдавали экзамены и заканчивали учебу, потом много путешествовали по миру, показывая повсюду свой талант.

— Я уверен, что через несколько месяцев Чжоу сможет догнать тебя, — дразнил его Рыжик, который заменил ему лучшего друга на протяжении этих нескольких месяцев. Отношения с Драко были по-прежнему напряженными. — Посмотри…

Гарри незаметно повернулся, чтобы бросить быстрый взгляд на тех, кто сидел на задних сидениях машины и весело смеялся.

Чжоу буквально пожирала его глазами. Улыбнувшись ей уголками губ, Гарри повернулся обратно. Чжоу покраснела. Гарри заметил, что она уже давно строила ему глазки, она, конечно, нравилась ему даже больше, чем Парвати, но…

— Улыбнись хоть немного, Гарри. У тебя такой вид, будто ты призрака увидел! — воскликнул Невилл, сидящий перед ним.

Да, Гарри, в общем-то, и собирался улыбнуться, быть может, немного лицемерно, но вдруг его сердце болезненно сжалось.

Напротив него, только с другой стороны машины, он увидел своего бывшего лучшего друга, уткнувшегося в какую-то книжку и не обращавшего на взволнованность остальных никакого внимания. Он был один… дождь барабанил по стеклу… Гарри отчего-то захотелось встать, подойти к нему, сесть рядом, взять за руку…

За все это время их отношения еще больше усложнились из-за постоянных неопределенностей. Или скорее даже они стали прозрачны как родниковая вода. Гарри предпочел бы остаться в этой неясности, там, где все было понятно… он предпочел бы верить, что ему просто не хватает близких друзей, их тепла, и что Драко очень удачно заполнил эту пустоту.

По правде сказать, эта неделя, которую они провели, катаясь на лыжах, перевернула жизнь Гарри с ног на голову, и он это остро осознавал.

Ретроспектива

Конец ретроспективы

Драко вышел из машины последним, радуясь, что, наконец-то, сможет избавиться от надоедливого присутствия всех тех людей, которые заставляли его нервничать. Сейчас он чувствовал себя более уверенно, он нашел средство, чтобы вернуть Гарри… и чувство огромной радости заполняло его сердце.

Порвать с девушками, прекратить эту бесполезную ревность.

Если потребуется, он отдаст свое тело, чтобы выполнить это… он был готов к этому.

— Ты мой, только мой…

С болью Драко вспоминал об этом обещании Гарри. Что ж… Если брюнет не способен сдержать его, то он сможет это сделать.

Он радостно улыбнулся и пошел забирать свой багаж.

Тело подростка не стоит свеч… Вкус губ Гарри казался ему пресным, руки его были слишком худыми… В зеленых глазах не было больше той искорки, которую так ценил в нем Драко… Потому что однажды блондин не захочет быть просто его любовником, он захочет чего-то большего.

Как же, ведь по сравнению с Пушками Педдл он слишком незначительная фигура, к тому же еще он портит ему репутацию.

И закрыв глаза, Драко спросил у себя, почему в жизни так бывает, что однажды нужно сдаться, чтобы потом выиграть. Что бы ни говорили об этом другие.

6 дней назад, колледж Св. Брутуса, спальня мальчиков

— … любовь.

— Что?

Гарри и Рон доигрывали уже –нную партию в шахматы. Погода за окном так и не поменялась: серые тучи буквально нависали над Лондоном. И вот уже вторую неделю подряд ученики скучали, изнемогая от ожидания летних каникул.

С другой стороны, Гарри совсем не хотелось уходить из колледжа — это был их последний год здесь, для него не было ничего хуже, чем возвратиться к Дурслям.

С тех пор как Гари стал учиться в Св. Брутусе, они перестали его избивать, они чрезвычайно ценили Нарциссу Малфой (или ее удачу, если быть точным) и считали, что дружба Гарри и ее сына может принести им выгоду.

Конечно, они не обращали внимания, что Дадли не нравится то, что ему запрещали избивать Гарри, это был как каприз избалованного ребенка.

И каждое лето, когда брюнет возвращался более мускулистым, чем раньше, Дадли заявлял, что Гарри красив, как девочка. Эти насмешки продолжались до тех пор, пока он не заметил, что брюнет посматривает все чаще на мужчин.

В этот день Дадли находился со своей компанией, и все вместе они решили поиздеваться над Гарри, припомнив ему его гомосексуальность. Было мучительно больно выслушивать это еще и потому, что дружки Дадли посчитали вот такие словесные издевательства более приятными, чем его избиение. Это стало уже своего рода традицией.

Гарри пытался игнорировать их, но это становилось невозможным, когда пять верзил безжалостно пихали его в грязь и показывали какие-то сосательные движения, говоря, что Гарри ведь гурман, ему должны нравиться такие «лакомства». Выносить это становилось все труднее.

К счастью они не обманывали его, Гарри знал, что вызывает у них отвращение. Они забавлялись, унижая его, иногда они применяли и физическую силу, это была та жестокость, которая вызывала у Гарри тошноту, потому что напоминала еще больше о том, до какой же степени люди презирали это его «отличие».

Так было, правда, не везде, Гарри знал об этом… Только в его футбольной команде, в колледже и часто на улице… Для него это было слишком, эти взгляды, которые он не был готов терпеть.

— Я думаю, что это любовь, — повторил Гарри, прячась от пытливого взгляда Рона.

— О чем ты говоришь?

Рон удивленно посмотрел на него, он выглядел каким-то потерянным. Сначала они спокойно, даже немного монотонно, почти скучно, играли в шахматы, и вдруг Гарри говорит эти слова, совершенно не к месту.

— Я говорю о случае, когда есть право выбора… Почему нельзя быть друзьями и любовниками?

Нервничая, Гарри грубо переставил пешку.

— Нам не должны были предоставлять право выбора. Это как в шахматах. Есть король, есть королева… и всегда одна и та же схема, во всех играх. А нам, что нам остается? Слон и пешка, да?

Он чувствовал, как его заполняет бешенство, но изумление на лице Рона вернуло его к действительности. Пешка дрожала в его руках, черт, он чуть было н6 сорвался…

— Гарри… — взволнованно выдохнул Рон.

— Извини меня, — прошептал он, берясь за голову. — Я просто на грани.

— О ком ты говорил… слон и пешка?

Несколько секунд он колебался, но потом посмотрел прямо на заинтригованного Рона. Брюнет сглотнул.

— Я говорю обо мне и Драко, Рон… Я говорю о нас и о взглядах окружающих…

Рон выглядел пораженным.

— Но вы же друзья, а сейчас вы даже не разговариваете друг с другом, — заявил он, будто это было очевидно, после продолжительного молчания.

— Нет, мы не совсем друзья, Рон, — сухо отрезал Гарри. — Мы ими были. Но теперь мы нечто большее. Мы… любовники. Я хочу спрятать это. Если у тебя есть какие-то проблемы с этим, ты можешь сказать прямо сейчас!

Рон открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл, закрыл. Спустя полминуты он серьезно, чем когда бы то ни было, посмотрел на Гарри.

— Я не гомофоб, Гарри, я не имею ничего против такого рода вещей, так что на мой счет можешь быть спокоен. Ты можешь повредить себе тем, что вы делаете, можешь держаться на грани непристойностей, как говорит МакМиллан, но я уверен, что ты прячешь свое лицо. Я верю, что тебе наплевать на общественное мнение, да, Гарри?

— Ты думаешь, что мне плевать? — усмехнулся он. — Ведь не тебя взяли в команду Пушек, не ты должен смириться с их насмешками, не ты видишь, как они отворачиваются, стоит тебе взять за руку Драко. Я не хочу, чтобы они унижали меня, потому что…

— Потому что ты принадлежишь ему? — мягко улыбнулся его друг.

Гарри почувствовал, как кровь приливает к его щекам. Да, он действительно принадлежит Драко… Он был влюблен в него, вот о чем он думал. Но вместе с тем он был немного растерян из-за этих чувств.

— Потому что он слишком сильно страдает от подавляющего присутствия других, потому что он становится очень хрупким в окружении людей. И да, Рон, я принадлежу ему, он был моим лучшим другом в течение всего детства, я не могу его забыть.

— И он всегда привносил в твою жизнь любовь, на мой взгляд, даже слишком много… Эта неясность между двумя вами, ты говорил ему о своих чувствах? Что он думает обо всем этом?

— Я… я не знаю, — честно признался брюнет. — Я хочу принять решение сам, даже если его это непосредственно касается… Я хочу защитить его, понимаешь?

Гарри нервно потер руки.

— Не как, если бы он был девочкой, совсем нет… Но потому что из-за меня он много страдал, и если мы и вместе, то только потому, что мне нужно было, чтобы он стал моим любовником… Он нужен был мне, и теперь я чувствую себя таким эгоистом.

— Моя мама часто читает журналы по психологии, и она говорит мне, что если связь, объединяющая мать и ребенка порвется слишком рано, еще в детстве, то этот ребенок будет искать того, кто сможет заменить ему его… Возможно, именно поэтому ты…

— Он для меня не мама! — воскликнул Гарри.

— Я знаю, я просто говорю о типах отношений… — успокоил его Рон, забавляясь. — Скорее из вас двоих это ты мама, ты всегда ревновал, когда он находился с Падмой…

— Я не ревновал! И они больше не вместе, — нахмурился брюнет. — По крайней мере, с тех пор, как мы приехали с горнолыжного курорта. Мы… мы помирились… почти. Сейчас Драко не хочет со мной разговаривать, мне кажется, он просто боится снова стать моим другом, я думаю, он боится, что ему станет больше… Он хочет быть только моим любовником, но это плохо, я… я испытываю к нему определенные чувства, я хочу, чтобы он стал моим «центром».

— Ты должен с ним поговорить, — посоветовал Рон, глядя, как небо озарила вспышка молнии.

И когда в очередной раз прогремел гром, он поставил ему шах и мат.

Рон был прав… игра закончилась.

Глава 4

Солнце медленно скрывалось за горизонтом, когда Гарри подошел к часовне Св. Брутуса. Он никогда здесь не был, даже не смотря на то, что часто выходил погулять и проходил мимо нее. Он не был настолько верующим, а потому у него и не возникало желания сходить в часовню… Однако после разговора с Роном, он твердо решил поговорить с Драко, рассказать ему все, что лежало на сердце.

Гарри нервничал, внутри все сжималось от страха. Никогда еще в жизни он не испытывал такого страха, ужаса, который буквально парализовывал, мешал двигаться. С каждой секундой Гарри все сильнее и сильнее хотелось развернуться и убежать…

Конечно, он его любил, но это не мешало бояться, что Драко оттолкнет его, что Драко его…

Гарри вздохнул и закрыл глаза, чтобы взбодрить себя. Борьба, которую вело сердце с его мыслями, выматывало. Под зонтиком он подошел к дверям часовни, однако что-то мешало ему войти.

Дыхание сбилось.

Картинка, представление, музыка… совершенство в этом несовершенном мире.

В середине часовни стояло черное пианино, пальцы Драко нежно постукивали по клавишам так, как тысячу раз он поглаживал тело Гарри.

Со страстью, с обожествлением, с любовью…

Его светлые волосы мягко падали на глаза, и Гарри готов был отдать все, лишь бы увидеть, какая буря скрывается в его глазах, но они были закрыты, легкая мечтательная улыбка скользила по губам…

И он играл. Мягкая, опьяняющая мелодия, которая вызывала у Гарри желание заплакать. Он ощущал себя неполноценным, слушая эти звуки красоты.

Двадцать детей окружали пианино и пели под мелодию пианиста. Капли дождя, стучащие за окном, казалось, вливались в этот неторопливый ритм музыки…

— Гарри? Что…

Драко не закончил фразу. Гарри приложил палец к губам, заставляя замолчать. Блондин был загипнотизирован этим жестом. Вообще-то Драко все равно не смог бы продолжить… ему стало не хватать воздуха, когда он увидел улыбку Гарри и перехватил его взгляд… Нежность и что-то большее. Слова застыли в горле, он сглотнул.

Гарри ни разу не искал его в часовне…

Брюнет провел рукой по уголкам губ, по подбородку, по щекам… Драко смотрел прямо ему в глаза, и в них он увидел сотни молчаливых вопросов. Ему стоило огромного труда не покраснеть. Однако для него сейчас существовал лишь один человек… и это был Гарри. Только он.

— Это было великолепно, — выдохнул брюнет, закрывая глаза, и потерся своим носом о его.

На этот раз Драко быстро залился краской. Это был настолько интимный жест, что… что это было слишком. Он разорвал контакт.

— Гарри, я не…

Я не хочу делать один шаг вперед и три назад…

Я не хочу быть больше, чем любовником, чтобы потом потерять тебя…

— Шшш… пусть все идет, как идет… — успокаивал он его, заключая в объятия.

Я не хочу…

— Черт, поцелуй же меня, Гарри… Это все, что я хочу!

Теряя рассудок, Драко думал только о поцелуе, который хотел ему подарить, о вкусе его губ, которыми он так наслаждался, и Гарри ответил. Он обвил одной рукой его талию, а другую положил на затылок.

Они спрятались от взглядов людей под зонтиком, два мальчика обнимались с какой-то безнадежностью… и с чем-то большим.

Гарри прервал поцелуй и повел Драко в спальню. Проходя мимо других мальчишек, они даже чуть было не засмеялись, увидев искреннее недоумение на лицах прохожих. Но, не обращая на это никакого внимания, они пошли собирать чемоданы.

Завтра они уедут из школы… Эта мысль заставила сердце биться немного быстрее, но каждый из них игнорировал это чувство.

Прислонившись к двери их комнаты, Драко положил руку на запястье Гарри и внимательно посмотрел на него… Какой-то новый страх рождался в нем, страх сделать плохо, страх быть разделенными, страх дать слишком много. Страх быть человечным.

Эта боязнь увеличивалась во время всего их пути, однако они получили слишком много адреналина, чтобы слушать его.

Воздух, казалось, засветился от электричества, и несколько секунд они стояли, молча глядя друг другу в глаза. Они искали сомнение, сожаление, что-то, что могло бы вернуть их к началу.

Дыхание Гарри стало прерывистым. Это был момент, о котором он мечтал, и даже больше… и этим вечером… да, этим вечером, Драко наконец чувствовал то же, что и он сам.

У Гарри появилось ощущение, что сейчас сердце запылает искусственным огнем, который быстро распространится по всему телу, и потом два огонька счастья поселятся в его зеленых глазах.

Я спрашиваю себя, когда я полюбил его… Гарри, наверное, долго смеялся бы над его мыслями. Когда он снял маску, когда стал увереннее…

Все это время, прислонившись спиной к двери, Драко сдерживал дыхание, он готов был уйти при малейшем сомнении со стороны брюнета. Неужели он до сих пор сожалеет и боится?

Драко никогда не был смелым, он часто терпел оскорбления других, предпочитал спрятаться или убежать, когда появлялись хоть какие-то проблемы, в том числе и на любовном фронте… он был из тех людей, которые готовы ползать на коленях, лишь бы их любили.

Драко сглотнул и решил сделать первый шаг в их отношениях, ведь все когда-то случается в первый раз. Влажные ладони, пересохшее горло, страх, что тебя оттолкнут, страх покраснеть от каждого жеста, умереть от стыда от ошибки…

Но это ведь Гарри, он ему доверяет. Не отпуская его взгляда, блондин переместил руки на спину, потом осторожно потянул рубашку, пытаясь ее вытащить. И все это под ошеломленным взглядом брюнета.

Ожидая этого уже целую вечность, Гарри быстрым движением вынул рубашку из-за пояса и подарил Драко оглушительный поцелуй. Его руки взъерошивали волосы лучшего друга, пальцы блондина в жесте отчаяния цеплялись за Гарри, чтобы через прикосновение разделить этот безбрежный океан страсти.

Драко руками обвил талию брюнета в собственническом жесте, будто боялся, что тот уйдет… Гарри был его, да, только его и ничей больше… он обнял его еще сильнее.

И вот они уже друг напротив друга, прижимаются друг к другу, у них было ощущение, что они задыхаются, что им не хватает воздуха, дыхание одного щекотало рот другого, не в силах насытиться.

В комнате раздался тихий звук поцелуя, затем дрожь, и руки брюнета быстро опустились на спину блондина. Там он нашел несколько эрогенных зон, которые он стал легонько поглаживать, как прикосновение бабочки, и Драко, все больше и больше краснея, уступил ему свой поцелуй, возместив тем самым недостаток кислорода.

Он обожал прикосновения своего любовника… Отбросив в сторону все свою скромность, Драко опустил голову и с плутовской улыбкой лизнул основание шеи Гарри, как кот лакающий молоко.

Он почувствовал, как Гарри сглотнул и прошептал: «Хо… хорошо». Он продолжать играть с ним, как кот с мышкой, то покусывая, то полизывая.

Все это время пальцы Гарри жадно скользили по его спине, ногти впивались в кожу, оставляя красные отметины на молочной коже, но даря огромное удовольствие.

Рубашка соскользнула с Гарри, открывая вид на загорелое сильное тело. Сам не знаю почему, возможно, от переполнявших его эмоций, но Драко рассмеялся, Гарри же, немного побурчав, привлек его к себе, даря нежный поцелуй.

— Ну же, коснись меня, — тихо засмеялся блондин.

Думая о Драко, футболист всегда представлял совершенное тело, лишенное недостатков, и сейчас, лаская его ягодицы, он получил доступ к нему.

В отличие от Гарри, блондин не был очень мускулистым, но это было неважно… ему нравился его живот… впрочем, это тоже неважно… Они исследовали каждый дюйм тел друг друга.

Его язычок скользнул в пупок Драко, подразнивая и посасывая кожу вокруг украшения.

Но более возбуждающим был взгляд зеленых глаз, которые без всякого стыда смотрели на него, он нависал над ним в такой эротичной позе, которая заставляла краснеть Драко. Ему было жарко, он спрашивал себя, был ли он в таком же состоянии, если бы Гарри лизал кожу не только вокруг пупка, но и…

Гарри положил руки на бедра Драко и поцелуями проложил дорожку к его груди, тело пламенело от каждого прикосновения.

Гарри посмотрел прямо ему в глаза, их взгляды пересеклись. Долю секунды они пожирали друг друга глазами, пока брюнет не выдержал и взял друга за подбородок. Драко мгновенно нашел его губы, однако Гарри лишь покусывал и проводил языком по ним, еще больше возбуждая дрожащего блондина.

— Холодно? — дразнил брюнет в ответ на дрожь своего лучшего друга.

То, что Гарри прочитал в серых глазах, ошеломило его. Буря эмоций. Возбуждение. Драко покачал головой.

— Я горю… — прошептал он.

Вот черт… это была последняя мысль, которая пронеслась в голове брюнета, потом он повалил Драко на кровать. Блондин, лежа на спине, не отрывал от своего любовника взгляда, он выглядел немного смущенным.

Если бы только мама увидела его таким… она, которая знает лишь маленького стеснительного мальчика, нуждающегося в психологе, чтобы нормально общаться с людьми… Если бы она увидела, насколько он открыт для своего лучшего друга… в такой обстановке…

Драко улыбнулся, представляя реакцию Нарциссы. Но когда Гарри сел между его ног, расстегивая ремень, он спросил себя, что за демону он принадлежит.

Он всегда хотел, чтобы Гарри касался его, потому что, когда они прижимались друг к другу, Драко чувствовал необъяснимый прилив сил, казалось, он мог бы свернуть горы… ради него… А этой ночью, он мог еще больше и чуть хрипловатым голосом он умолял:

— Гарри… Пожалуйста…

Драко был из тех людей, которые очень походили на красивый цветок мака, и сейчас он по-прежнему смотрел прямо в глаза брюнету, не отрываясь, как будто хотел что-то прочитать в них. На мгновение он подумал, что Гарри посмеется над ним, но юноша отбросил в сторону все свои сомнения и уверенно улыбнулся.

— Ты уверен? — нежно прошептал Гарри, даря Драко легкий поцелуй.

— Конечно, я уверен, черт, да! — воскликнул он, смеясь. Его голос немного дрожал от избытка эмоций. — И… если ты этого хочешь, конечно. Я не хочу… (поцелуй Гарри)… тебя принуждать… Потому что я… (поглаживания по спине)… черт, Гарри, остановись!

Облокотившись на руки, с садистской улыбкой на губах, он покачал головой и, скептически глядя на Драко, поднял бровь.

— Нет, нет, нет! Продолжай…

Приспущенные брюки, руки, отчаянно сжимающие простынь, непристойно раздвинутые бедра, Драко одним своим видом возбуждал, и Гарри с нежностью взял в рот горячий член Драко.

Блондин издал протяжный стон, когда Гарри язычком прошелся вдоль всей его длины, и запустил руки в волосы брюнета, чтобы зацепиться за что-нибудь, чтобы не разорвать контакт, чтобы это наслаждение не прекратилось, потому что взгляд Гарри заставлял его умирать на каждой секунде.

Зеленые глаза были расширены от возбуждения, но в то же время и серьезны как никогда… У Драко появилось ощущение, что этот взгляд затягивает, опустошает его душу.

Гарри прикрыл глаза, и Драко вздрогнул от удивления, почувствовав, как что-то горячее прижимается к его бедрам.

Затуманенным взглядом он заметил прядь черных волос между своих бедер, но ему не нужно было видеть остальное, чтобы знать, что именно делает Гарри… Он просто чувствовал, да, черт возьми, он чувствовал, как язычок брюнета скользнул по головке члена, а руки поглаживали его.

Действия Гарри были немного неловкими, но у Драко слезы наворачивались на глаза, потому что он чувствовал себя таким любимым, таким гордым от этих ласк… что остальное не имело никакого значения.

Бисеринки пота выступили на лбу Гарри, и он прекратил свои ласки, прежде чем Драко кончил, хотя тот и чувствовал себя немного потерянным, но он все равно прижимался из всех сил к любовнику и, уткнувшись носом в шею, пытался впитать в себя этот жар, впитать его…

Гарри потерся своим членом о бедра Драко, задев его возбужденный орган.

— А-а-а…

Щеки блондина покрылись легким румянцем, когда он понял, что его стон был уж очень… красноречивым. Гарри усмехнулся и поцеловал его в уголок губ, нежно покусывая, пока он сам томно терся о член своего возлюбленного.

— Я должен… сказать тебе… кое-что… — прошептал он, закрывая глаза.

— Чт… хм… что? — просипел блондин. — Это… это может подождать?

— Нет, — усмехнулся он, внезапно почувствовав комок в горле. — Знаешь, с тех пор, как мы с тобой знакомы, с тех пор, как ты протянул мне руку… Я знал…

Я знал…

— Драко? Ты меня слушаешь?

Блондин открыл затуманенные глаза, он наслаждался, никогда еще он не был настолько счастлив, ему было трудно слушать Гарри. Было слишком. Слишком много эмоций. Ему нужен был воздух.

— Пожалуйста, постарайся… Ты занял важное место в моей жизни, потому что ты был первым, кто сделал этот простой жест, и ты был также первым, кто отдал мне свое сердце, согласившись стать лучшим другом, несмотря на то, что я гей… — он нервно рассмеялся, запуская руку в свои волосы.

Они лежали бок о бок, Гарри прижимался к Драко, который теперь слушал его очень внимательно. Сердце бешено стучало.

— Шаг за шагом я учился смеяться, ты показал мне, что люди могут быть восхитительны, что они не всегда жестоки, что я тоже могу о ком-нибудь заботиться… о тебе. Ты показал мне, что я могу быть защитником, что я вообще могу быть хоть кем-то, кем-то сильным. Ты даже открыл мне глаза на наши отношения… В общем, я знал, что…

Я знал, что…

Гарри выдохнул прямо в ухо Драко и легонько нажал на плечи блондина, чтобы тот перевернулся на живот. Брюнет развернул его, обнимая за талию, и собственнически сжал в объятиях.

Гарри прижался своим членом к его бедрам.

Драко вздрогнул и почувствовал себя самой последней шлюхой, но ему было плевать. Страх и желание сжигали его изнутри, он настолько сильно желал услышать от Гарри эти слова…

Желание было настолько сильным, что брюнет хотел вжать его в кровать, он хотел, чтобы Драко принадлежал ему, он хотел поставить свою метку самым прекрасным способом.

Брюнет покрывал спину Драко тысячей поцелуев, когда его рука скользнула к паху. Драко вздрогнул, но постарался расслабиться, и когда член Гарри осторожно проник в него, блондин поцеловал своего любовника в губы, ощущая его дрожь.

И даже если осталась боль, его любовник все равно был сильным, у него оставалось единственное сумасшедшее желание, Драко только тихо, но страстно вздыхал, и тогда Гарри закрыл глаза, отдаваясь на волю чувств.

Он ничего не требовал, он полностью шел навстречу Гарри, чтобы испытать чувство принадлежности другому, конечно, если ему позволят почувствовать это. Драко чувствовал себя одновременно и господином и слугой, окуная Гарри в пропасть наслаждения и насаживаясь на член брюнета.

Потом Гарри наклонился к уху Драко так, что тот мог чувствовать быстрое дыхание все ближе и ближе…

— Я… я знал, что… — начал он сначала. — Что люблю тебя…

… что я люблю тебя.

Драко не мог больше сдерживаться, поэтому он, застонав, кончил. Эти простые слова дарили ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Определенно, это не так уж просто управлять своими эмоциями в такие моменты… особенно для него…

День спустя, Малфой-мэнор, 20:46

— Как прошел день, мои дорогие? — мягко спросила Нарцисса, приветствуя сына и его лучшего друга.

Она относилась к Гарри как к собственному сыну, поэтому с удовольствием разрешала проводить большую часть каникул в мэноре, ведь она знала, что они любят быть вместе.

Нарцисса испытывала какую-то странную слабость к Гарри, он быстро стал ее любимчиком, что, впрочем, было неудивительно, ведь это был первый человек, котрый протянул руку ее сыну… Благодаря ему, Драко смог преодолеть свои фобии и страхи, мешавшие нормально жить.

Светловолосая дама видела, что за последнее время ее сын очень сильно повзрослел… и она совершенно не удивилась, когда через шесть дней, вернувшись из школы, он заявил: «Мама, я решил послать всех к черту, а особенно на то, что они обо мне думают. Я хочу прожить свою жизнь так, как сам этого желаю».

Нарцисса заплакала и крепко обняла единственного сына.

Драко всегда был рассудительным, никогда не жаловался, онако иногда она жалела, что он не такой, как Гарри — не импульсивный холерик, ничего не воспринимающий всерьез… Она молилась, чтобы ее сын был обычным подростком с переходным периодом, с юношеской влюбленностью, но в последнее время она чувствовала себя почти отчаявшейся, потому что постоянно видела его в одиночестве.

В одиночестве… Впрочем, это было не совсем так. У него есть Гарри. Иногда Нарцисса жалела, что он не девочка, ведь Гарри был бы идеальным партнером для Драко, она была в этом уверена на сто процентов.

Фотография Люциуса Малфоя висела напротив двери. Зайдя в дом и разувшись, Драко как обычно прошептал «добрый вечер, папа», то же самое сделал и Гарри, топтавшийся позади него.

Он не удивился странной привычке своего друга приветствовать умершего отца… Тем более, что Драко делал это на протяжении десяти лет, с того самого дня, как погиб Люциус. Внешне блондин никак не показывал горечь от утраты, и Гарри считал это неправильным и еще больше орогчался.

Он сам никогда не знал своих родителей и иногда даже благодарил небо за это… он совсем не хотел, чтобы, проведя семь лет вместе, потом потерять их навсегда.

— Очень хорошо, — ответил Драко, целуя мать в щеку.

Гарри проделал то же самое и сел за стол.

— Куда вы сегодня ходили? — поинтересовалась мама. — С самого начала каникул вы каждый день куда-то ходите, маленькие путешественники… Драко, дорогой, тебе должно быть стыдно за то, что ты оставляешь меня одну!

— Но, мама, ты ведь все время работаешь… — оправдывался тот, витая одновременно где-то в облаках, ведь именно сегодня Гарри признался ему в своих чувствах. Драко был на вершине блаженства.

— Я знаю-знаю,просто подразниваю тебя, мое сокровище, — засмеялась она, на что Драко что-то недовольно пробурчал себе под нос. Он терпеть не мог, когда мать называла его этим детским прозвищем.

Гарри хмыкнул, Драко посмотрел на него раздраженно, точнее только попытался выглядеть раздраженным. Ведь было так непросто сердиться на него после такого прекрасного дня… Дня, в течение которого они занимались любовью, день, когда зеленые глаза светились от счастья, день, когда он сам извивался под его ласками.

— Итак, — повторила она подозрительно. — Где вы были?

— Мы ходили в бассейн… Драко ведь не умеет плавать, — улыбнулся Гарри, нежно глядя на друга. — Если бы не я, он бы уже давно с головой ушел в искусство…

— Ты и спорт? Вместе? Да, малыш?

— Мама!

— У него больше способностей к игре на пианино, у него очень ловкие пальцы, да, мой маленький гений?

Нарцисса даже и не подозревала, насколько верно она сказала: у Драко действительно были ловкие пальцы, правда, не совсем для того, что она имела в виду… Драко, казалось, прочитал мысли своего любовника и покачал головой, пытаясь не покраснеть перед матерью.

Гарри не знал, насколько соблазнительной была эта его улыбка… этакая едва заметная, но до невероятного возбуждающая. Ему захотелось побыстрее доесть десерт и уединиться с ним в своей комнате…

— Но все эти прогулки не слишком дорого вам обходятся? Вчера — кино, позавчера — парк развлечений…

— Нужно жить, пока мы молоды, — пожав плечами, произнес Драко.

В конце концов, даже если Гарри и отказался играть за Пушки Педдл и реализовать свою мечту, он все равно хотел найти работу, которая смогла бы оплатить все их прогулки. Он хотел самого лучшего для них с Драко…

— Разве бассейн открыт так поздно? Вы что-то скрываете от меня, мальчики! Я надеюсь, вы не собираетесь прямо сейчас ложиться спать?

От неожиданности Драко поперхнулся глотком воды, который он только что сделал из стакана. Уже второй раз за вечер ему не хватало воздуха, он задыхался. У них в семье было принято открыто говорить об отношениях, но сейчас…

— Я была бы очень рада, если бы ты представил мне свою подружку, Драко, — мягко прошептала Нарцисса, выдерживая его взгляд. — Я буду с ней вежлива, не волнуйся…

— Я знаю, мама, но у меня нет девушки…

Драко опустил взгляд, чувство вины снедало его. Он, правда, хотел бы рассказать ей о своей гомосексуальности, хотел довериться кому-нибудь другому, не только Гарри, тому, кто поймет его, кто не будет издеваться… С тех пор, как они вместе, Драко вынужден прятаться, потому что он другой, и это причиняло множество неудобств. Он прятался даже от своей родной матери, от которой никогда раньше не было секретов…

— Врунишка, — вздохнула она. — Любая мать не глупа, она поймет, если ее сын влюблен. И это твой случай.

Под столом Гарри вложил горячую ладонь в руку Драко, переплетая свои пальцы с пальцами блондина, чтобы поддержать…

На лбу у Драко появились бисеринки пота, по-видимому, ему не хватало воздуха. Если бы ему сказали, что однажды он будет бояться реакции матери по поводу его гомосексуальности, то Драко бы засмеялся. Черт возьми, он же смог преодолеть этот идиотский страх еще в школе!

— Ма… мама, я…

Он почувствовал, как его руку еще раз сжали, увидел, как Гарри уверенно улыбнулся, после чего вышел из зала, оставляя его наедине с матерью. Нарцисса следила глазами за ними, она была удивлена той нежностью, которой светились их глаза, когда они смотрели друг на друга. Это была совсем не дружеская нежность.

— Ма… мама, я… я гей, — признался Драко после продолжительной паузы.

Слезы катились по его щекам, а в голове проносились сотни картинок… мальчики из школы смеются над ним, когда он проходит мимо них… они называют его гомиком… пачкают его пианино спермой (Драко никогда не говорил об этом Гарри, он был бы в бешенстве).

Если его мать, его любимая мать, не примет его, он…

* * *

— Да… не волнуйтесь, он приедет… Я? Я просто его друг… да… до свидания, мистер…

Драко тяжело вздохнул и повесил трубку. Почему-то хотелось плакать, и чтобы справиться с этим неожиданным порывом, он прислонился к перилам.

«Пффф… как будто я мало ревел», — горько подумал он.

Драко постарался взять себя в руки, глубоко вздохнул и попробовал улыбнуться… Для Гарри…

— Ну что? — спросил тот, как только Драко вошел в комнату.

Гарри сидел на кровати в напряженной позе, было видно, что он ждал его. Юноша волновался за Драко и тоже страстно желал, чтобы Нарцисса их приняла.

Они нуждались в этом: чувствовать себя понятыми, хорошо выглядеть в глазах окружающих. Сейчас даже больше, чем когда-либо, они хотели быть уверенными, что все делают правильно, что это нормально… даже если это был только вопрос любви, а не что-то нездоровое.

— Она счастлива за нас, — слабо улыбнулся Драко.

Гарри почувствовал, как какая-то тяжесть упала с плеч, он вскочил с кровати и крепко обнял друга.

— Она сказала, что этого следовало ожидать… — прошептал пианист, уткнувшись ему в шею. Он чувствовал, как сердце Гарри радостно стучит.

— Чего? Нас? Что мы полюбим друг друга?

— Да…

— Но это превосходно! — воскликнул Гарри, выскользнув из объятий Драко, чтобы поудобнее его обнять. — Я действительно счастлив, — повторил он, покрывая поцелуями его лицо.

Заметив молчание друга, Гарри поднял взгляд и увидел два расширенных от возбуждения зрачка, в которых плескались грусть и сожаление.

— Эй, все в порядке? Что случилось, Драко?

— Со мной все нормально, просто столько эмоций, — пробормотал он, чувствуя, как Гарри взглядом буквально пронизывает его насквозь.

— Все наладится, — прошептал брюнет ему на ухо.

Драко отодвинулся немного, пытаясь запомнить в последний раз черты лица человека, которого он уже так давно любит, и спрятать внутрь все чувства к нему… Он запоминал его голос, мягкий, теплый, чувственный… Таким голосом Гарри всегда его ободрял, когда они занимались любовью… От такого голоса в первый раз ему даже заплакать хотелось.

Драко лег на кровать, принимая соблазнительную, возбуждающую позу, и спрятал лицо в подушку.

— Иди сюда… — прошептал он. — Иди… займись со мной любовью, всю ночь, до самого рассвета…

Последний раз…

Дрожа, блондин слепо протянул руку. Гарри опустился рядом и осторожно и нежно начал поглаживать его пальцы.

— Перевернись, — приказал он.

Тот повиновался и лег на спину. Возможно, потом ему будет больно и некомфортно… но сейчас было плевать на все. Все, чего он хотел, так это смотреть в зеленые глаза Гарри, который в последний раз будет его любить.

И позже, когда Гарри двигался в нем, Драко, не обращая внимания на боль, умолял:

— Да… Еще… Так… — шептал он, сжимая пальцами бедра брюнета, насаживаясь полностью, глубже…

Эмоции завладели Гарри с головой, он стал задыхаться от всех нежностей, которые шептал ему Драко так, будто совсем скоро собирался покинуть его…

Их пальцы переплелись, Драко признался, что любит его, и Гарри резко кончил, потому что ждал этих слов уже целую вечность.

Да, вечность…

Гарри поднял взгляд и утонул в океане глаз цвета ртути. Невероятно сером, с едва заметными синими проблесками. Первый раз в жизни он видел у кого-то такие глаза… Как океан перед штормом.