Половинки Судьбы

Начинало светать…

Тоненькие, тёплые лучики солнца едва пробивались сквозь густую крону деревьев, окружающих огромный и с виду неприветливый фамильный замок Малфоев. Массивные, тёмные каменные стены тянулись ввысь, словно соревнуясь с высокими деревьями. Впрочем, высокие башни всегда оставались в выигрыше. На удивление, все огни в окнах замка были погашены, за исключением первого этажа, где всё мерцало, светилось, и чьи-то тени по очереди ложились на твёрдую, вымощенную узорчатой плиткой дорожку перед окном. Такая подозрительная оживлённость в столь раннее утро, казалось, никого не волновала — весь замок был погружён в сладкую дрёму. Весь, за исключением ещё одного небольшого окна, которое находилось гораздо выше, в правом крыле замка. Слабое сияние одинокой свечи легко поблескивало, виднеясь сквозь открытые ставни и рассеивая тьму. И оно ясно указывало на то, что хозяину этой комнаты не спится.

Драко Малфой с задумчивым и весьма раздражённым видом лежал на кровати, уставившись в потолок стальным взглядом. Одну руку он положил под голову, другую вытянул вдоль тела. Длинные рукава его тёмно-синей рубашки были закатаны по локоть, ворот небрежно расстегнут. Одна нога была согнута в колене, пальцами правой руки он то и дело яростно сжимал покрывало. Вся его поза дышала огненной ненавистью. Жесткий взгляд, смотрящий в одну точку, учащённое дыхание, бурлящая в крови злоба. Он был неописуемо зол. И, казалось, ни одно солнечное, тёплое утро не сможет улучшить его настроение. Причина его недовольства, а точнее одна из причин, с точки зрения Малфоя младшего, была донельзя проста и лежала поодаль, на этой же самой кровати. Целый ворох писем и куча мелких свёртков, обёрнутых в пёстрые бумажки. Драко скосил взгляд в их сторону и, с тяжёлым вздохом, хотя это больше напоминало злобный рык, снова вернулся к рассматриванию белоснежного потолка. В голове вертелась целая куча разных мыслей, и одна из них, самая важная в эту минуту, была: «Ненавижу этот день!». Каждый год было одно и тоже: куча писем и подарков от всех, кого он знал и не знал, никому не нужные поздравления, которые всегда его раздражали, и, наконец, эти визиты, выводящие его из себя. И вот теперь снова вместо того, чтобы спать до обеда, как обычно, он был вынужден лежать на кровати и наблюдать за нескончаемыми полётами сов, залетающими и вылетающими через открытое окно. Драко считал секунды. Досчитав до четырёхсот, он с радостью подумал, что, наверное, это всё. Утренний марафон под названием «Кто первый поздравит Драко Малфоя с его семнадцатилетием» закончен. Однако внезапное отдалённое уханье совы, долетевшее до его ушей, подтвердило обратное.

— Чтоб их всех! — Одной ногой он яростно упёрся в спинку кровати. Не обращая никакого внимания на боль от столкновения с деревяшкой, он одними глазами следил за огромной, жирной совой. Летела она медленно, еле-еле двигая крыльями, то ли от излишнего веса, то ли от тяжёлой ноши. На это Драко было плевать. Он хотел, чтобы эта тупая птица побыстрее убралась из его комнаты. Однако у птички были совершенно другие намерения. Скинув тяжеленький свёрточек рядом с адресатом, она так же медленно пролетела над его головой и уселась рядом с кроватью. Может, она ждала ответа или просто решила отдохнуть и почистить перья на его фирменной и безумно дорогой тумбочке. Его это не волновало.

Сверкнув глазами, он прошипел сквозь зубы:

— Убирайся!

Больше повторять не потребовалось. Непрошеная гостья тут же вылетела в окно, причём в уже более ускоренном темпе.

Уже совсем рассвело. Драко приподнялся на одном локте и двумя пальцами затушил свечу, чувствуя при этом лишь приятное жжение от огня на своей коже. Его ноги лениво скользнули вниз, босые ступни опустились на пол и ощутили его ни с чем несравнимую прохладу. Настало время разбираться со всем этим хламом. Взяв с тумбочки свою волшебную палочку, он усмехнулся, — теперь ему разрешено пользоваться магией вне школы. Это, пожалуй, было самым приятным моментом за всё утро. Драко ловко поднялся на ноги и, подтянув джинсы, медленно направился к камину. Одно заклинание и все пёстрые свертки и конвертики, паря в воздухе, полетели за ним. Малфой остановился возле огромного камина, по внешнему виду походившего на открытую пасть дракона, и тот, словно по желанию хозяина, сразу же зажегся, огонь радостно затрещал. Никакого заклинания, чтобы разжечь его, было совершенно не нужно. Такие вещи выполнялись моментально, всего лишь от одной мысли. В отличие от Хогвартса, где нужно всё время махать палочкой, даже ради такого примитива. Положим, для тупых маглорождённых это было очень даже полезно, но не для чистокровных волшебников. Драко ухмыльнулся своим мыслям и без какого-либо сожаления кинул первый подарок в огонь. Та же участь постигла и второй, и третий. Письма и посылки летели в огонь, и тот жадно пожирал их. Ну, кто такой этот Суптон, Райс, Маклин, Гарднер…? Драко их не знал и не хотел знать. Ему просто не нужно было их знать. И зачем тогда, спрашивается, тратить своё драгоценное время на разворачивание этих безделушек? А вот подарки от Крэбба, Паркинсон и других слизеринцев он милостиво бросал на кровать. Может быть, потом он посмотрит, что там они ему прислали. Может быть…

Один конверт привлёк его внимание. Не потому, что был особенным или его отправитель являлся какой-то важной персоной. Таких для Малфоев не существовало, за исключением одного человека, конечно. Просто это был конверт, печать которого ломается от одного касания адресата. Драко улыбнулся. Такую роскошь могут позволить себе не все. Так и быть, он удостоит его своим вниманием.

Почерк принадлежал Блейзу Забини. Драко не был удивлён. Семья Забини отличалась таким же влиянием и материальным состоянием, как и его, хотя, конечно, уступала во многом.

Драко принялся читать письмо.

«Привет, Драко, — гласили строчки. – Спорю, ты как всегда в прекрасном расположении духа! Надеюсь, ты помнишь о нашей договорённости? Я рад, что ты не забыл. В общем, у меня тут небольшие изменения в планах. Надо будет заскочить в Косой переулок, кое-что прикупить. Да и к школе кучу всего приобрести надо. Уверен, ты об этом ещё не позаботился. Ты обрати внимание на большой жёлтый конверт. Он вчера должен был придти. Надеюсь, он всё ещё цел. — Драко перевёл взгляд на камин — в ярком красном пламени догорали остатки того самого конверта. Ничуть не расстроившись, он вернулся к письму. – Хотя, наверное, нет. Ладно, встречаемся в 10 возле «Кровавого Утёса». Прикупим вещички и потом рванём в одно классное местечко. Там, конечно, полно маглов. — Одна бровь Драко взлетела вверх. — Но ты точно будешь в восторге от здешних девчонок.

Да, и с Днём Рожденья, Драко!»

Малфой младший бросил лист в огонь. А заодно и все остальные подарки тоже. Ему просто надоело с ними возиться.

«Девчонки — это хорошо, — подумал он. — Можно расслабиться».

До начала нового учебного года оставалось всего две недели, что его отнюдь не радовало, и эти две недели он проведёт с незабываемыми впечатлениями. По крайней мере, он надеялся на это.

Да, он не любил магловских девушек, но порой с ними было приятно провести время. Им тебя не найти, шансов на последующую встречу мало или совсем нет, и этих противных слёз тоже можно было ловко избежать всего лишь одной простой фразой «До завтра!». Затем, как правило, следовала улыбка, поцелуй и ещё одно имя в длинном списке побед, которое он вскоре забудет, как и все предыдущие.

Драко Малфой направился в ванную, раздеваясь на ходу и бросая вещи на пол. Он даже на секунду не задумался об учинённом беспорядке. Зачем? Домовики всё приберут. Горячую ванну он терпеть не мог. Бурлящая в жилах разгорячённая кровь требовала только прохладную воду, даже зимой. Покончив с душем и убедившись, что на лице не осталось никакого дискомфорта после бритья, он достал из шкафа чистую белую рубашку и синие джинсы. День обещал быть жарким, но даже этот факт не заставил юношу остановить свой выбор на рубашке с укороченными рукавами, купленной его матерью, Нарциссой Малфой. Это было одним из его правил, так сказать, капризов. Только длинные рукава. К тому же, в случае жары, их можно было попросту закатать на магловский лад, что он и сделал, как только оделся. Надев на руку дорогущие золотые часы с эмблемой рода Малфоев и засунув волшебную палочку в задний карман джинсов, он пригладил назад уже высушенные заклинанием волосы, кстати, ставшие заметно короткими с прошлого учебного года. По словам Нарциссы Малфой, ей надоело видеть своего сына таким «патлатым». Это слово до сих пор вызывало у него смех. Чтобы потомственная аристократка так выражалась? Должно быть, она не шутила. Драко не разделял её ажиотажа. К его великому неудовольствию, теперь его собственные волосы напоминали волосы Поттера, такие же взлохмаченные и торчащие в разные стороны. Осталось только перекрасить их в чёрный цвет, что он тут же предложил сделать своей дражайшей матушке, к её великому изумлению. В ответ она только рассмеялась и, поцеловав его в щёку, сказала, что его теперешний бесшабашный вид разобьет сердца всем девушкам мира.

Драко кисло улыбнулся и, даже не взглянув на себя в зеркало, направился к двери, ведущей в коридор. Перед встречей с Забини ему, прежде всего, предстояла встреча с отцом.

* * *

Спустившись в обеденный зал, он обнаружил Люциуса Малфоя сидящим за длинным обеденным столом и читающим «Ежедневный Пророк».

— Это ты, Драко? — Этот приглушённый, с лёгкой хрипотцой голос всегда его раздражал.

— Да, отец.

И, тем не менее, он ответил ему, тут же отвернувшись и усевшись как можно дальше, насколько ему позволяли манеры. Люциус Малфой не обратил никакого внимания на раздражительные нотки в голосе сына. Он и сам был не в лучшем расположении духа. Швырнув газету на стол, он лёгким жестом подозвал к себе домовика:

— Вели подавать завтрак. — Домовик, наспех поклонившись, тут же исчез, и в следующую секунду стол был накрыт. — Прочти это. — Люциус Малфой одним наклоном головы указал на газету. — Это просто кошмар. Появился ещё один переросток.

— Aссio «Пророк».

Малфой старший проигнорировал тот факт, что сын использовал магию, и выжидающе смотрел на него.

Драко взглянул на газету. С первой страницы, лыбясь до ушей и подмигивая одним глазом, на него глядел юноша его же возраста. Каштановые волосы, чуть конопатое лицо, которое просто сияло от счастья.

Драко передёрнуло.

«…Ещё один выродок…» — подумал он, и его лицо скривилось от отвращения.

«ЕЩЁ ОДИН ВОЛШЕБНИК ВЫПУСКНОГО ВОЗРАСТА». Крупные буквы прямо под фотографией. «ЧТО ЭТО, РОЗЫГРЫШ ИЛИ ОЧЕРЕДНАЯ ОШИБКА МИНИСТЕРСТВА?»

Драко брезгливо отшвырнул газету в сторону. Как ему надоел весь этот фарс. Ведь не может же и вправду семнадцатилетний магл проснуться в одно прекрасное утро и обнаружить, что он волшебник. Это было смешно, и Драко ни капельки в это не верил. Всё это была какая-то игра.

— Что пишут? — бесстрастно спросил он и начал есть яичницу.

Люциус Малфой выгнул бровь и откинулся назад на стуле. Он задумчиво потёр подбородок и пробормотал:

— Всё это очень странно…

Драко удивлённо на него посмотрел:

— Только не говори мне, что ты веришь во всю эту чушь.

— Чушь не чушь, но сам Тёмный Лорд не находит себе места. — Люциус продолжал потирать подбородок своими длинными пальцами, его глаза, не мигая, смотрели в одну точку — на газету.

Драко предпочёл промолчать. Вести разговоры о Тёмном Лорде он ненавидел ещё больше, чем Поттера. Однако он давно не видел своего отца таким озабоченным.

После появления первого шестнадцатилетнего «магла-волшебника» неделю назад, Люциус Малфой только рассмеялся, ведь такого в помине быть не могло. Однако теперь, после появления ещё одного похожего субъекта с такой вот тупой рожей, ему явно стало не до шуток.

— Так в чём же дело? — спросил Драко, еле скрывая раздражение. — Свяжись с Министерством и узнай, зачем им понадобилось разводить весь этот фарс!

Люциус перевёл взгляд с газеты, которая уже готова была расплавиться от такого пристального внимания, на сына. Его ледяной тон эхом отскакивал от стен:

— Именно это я и сделал.

— И что же?

— Никакого подлога нет. — Драко не верил своим ушам. — Эти дети — действительно настоящие волшебники. Все родственники тщательно проверены, а у этого, — Люциус кивнул на газету, — проверили его приют и всех, с кем он когда-либо общался. Никаких магических всплесков не обнаружено. До этого месяца они действительно были обычными маглами. — Он помедлил, затем продолжил. — Всё это странно, очень странно. И ещё Министр отказывается что-либо комментировать…

— Ты считаешь, это его рук дело? — Драко подцепил вилкой кусочек помидора и отправил его в рот.

— Не исключено... Хотя, вряд ли, — прошипел его отец и, едва не опрокинув стул, резко встал из-за стола.

— Завтрак, — напомнил Драко.

Люциус проигнорировал реплику сына и направился к двери, ведущей в главный холл.

— Я перечислил тебе на счёт некоторую сумму по случаю твоего Дня Рожденья. — Драко молча кивнул. — Можешь развлекаться, но не забудь, что вечером по этому поводу у нас приём.

Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Вот и всё. Никаких поздравлений, памятных семейных подарков. Всё было как всегда.

Драко молча уставился в тарелку, покручивая вилку в руках. Что же происходит? Откуда взялись эти новоиспечённые волшебники? Почему Люциус так печётся об этом? Какое ему дело?

«…сам Тёмный Лорд не находит себе места…»

Значит, Вольдеморт тоже взволнован. Из-за каких-то двух мальчишек-грязнокровок. Это действительно было странно. Похоже, ему уже не до Золотого Мальчика.

Он усмехнулся и посмотрел на часы. Пора было идти на встречу с Блейзом.

* * *

Если бы ещё утром Драко Малфой знал, кто посоветовал Блейзу Забини это местечко, он бы точно остался в замке. Однако теперь отступать уже было поздно. Блейз вовсю тащил его к неизведанным приключениям в какой-то маленький городок рядом с Лондоном. Его название Драко даже не потрудился запомнить. Где уж тут, когда узнаёшь, что туда их пригласил сам Грегори Гойл. Хотя Грег и не отличался особой широтой мысли и сознания, вкус к девушкам у него, ко всеобщему удивлению, был просто отменный. По правде, жалко было то, что осознание ценности шикарных прелестей прекрасных девушек приходило к нему только в состоянии полного алкогольного опьянения. В остальных же случаях его выбор женской половины оставлял желать лучшего. В общем, единственное, что оставалось делать Драко в этой ситуации, — это просто злобно молчать, надеяться, что Блейз умнее Гойла, и пустить на самотёк и без того испорченный день.

Они встретились возле «Кровавого Утёса», как и договаривались. Отметили День Рожденья Драко двумя бокалами прохладного пива и отправились в банк «Гринготтс». Там Драко, к своему изумлению, обнаружил, что сумма, перечисленная ему на счёт, с лихвой превышала все те, что ему каждый год в этот день перечислял Люциус. Сей факт не столько поразил его, сколько внушил подозрения. Старший Малфой не был жадным, но и щедрым его назвать было нельзя. На первом месте у него всегда стояла выгода. Он ничего не делал просто так. И в этом случае оставалось только гадать, что он задумал. Вернуть расположение сына? Это было невозможно, он и сам это понимал. Да и Люциус никогда к этому не стремился. Тогда оставалось только одно. То, от чего Драко мысленно отказался ещё годы назад. И никакое золото мира не могло заставить его поменять это решение. Он никогда не менял приятых решений. Ещё одно правило Драко Малфоя. Не нарушать данного себе слова.

Блейз Забини никак не прокомментировал такую щедрость, хотя и видел цифры на бумаге своими глазами. Зависть, светившаяся в его взгляде, опередила язык и начисто лишила его возможности вымолвить хоть слово. Ему потребовалось всего пару секунд на то, чтобы взять себя в руки и скрыть алчный блеск в глазах. В следующий момент он уже торопил друга к выходу.

Драко всё это видел. От его внимания вообще ничего не ускользало. Он чувствовал окружающих его людей, находил второй смысл в их жестах, улыбках, взглядах. Без труда расшифровывал их скрытые мотивы, уличал во лжи и срывал все маски. У него было достаточно времени на то, чтобы понять, что имя шло впереди него и лишало даже мизерной возможности на искренность и честность. То окружение, в котором он вырос и находился сейчас, не позволяло ему лишний раз расслабиться или довериться кому-то.

Зайдя в магазин «Флориш и Блоттс» и купив всё необходимое на этот год, они отправили все покупки домой, доплатив хозяину за хлопоты с доставкой. Учебников по Защите от Тёмных искусств в этом году было в два раза больше, как заметил Драко. Министерство, видимо, решило взяться за дело со всей серьёзностью. И кто же будет преподавать сей весьма полезный предмет на этот раз? Кто-то не в меру умный, это уж точно.

Ближе к полудню они, наконец, закончили со всеми делами и аппарировали в указанное Гойлом место. Это оказалась небольшая, очень миленькая детская площадка со всеми качелями, турниками и песочницей. Драко долго смотрел на эту самую песочницу, которая была в форме клубнички и окрашена в ярко-малиновый цвет, от которого рябило в глазах. Он не мог понять её предназначение. Но долго гадать ему не пришлось — мимо с важным видом прошествовал маленький карапуз в кепке зеленого цвета, с ведёрком и лопатой. Становилось всё интересней. Дойдя до песочницы, малыш уверенно упал на мягкое место и принялся со всем усердием орудовать лопаткой. Драко просто не верил своим глазам. Так вот чем занимаются магловские дети. Это, конечно, объясняло, почему они стоят на ступень ниже.

Стоявший рядом Блейз хлопнул его по плечу:

— Давай-ка сядем вон там. — Он указал на скамейку недалеко от дугообразных цветастых турников.

Драко поморщился, но кивнул.

— Газеты читал? — внезапно поинтересовался Блейз. — Про этих двух уродов.

— Нет. — Драко уселся на маленькую скамеечку и, положив руки на колени, уставился на рыхлую землю между ногами. — Но суть мне известна.

Блейз хмыкнул и откинулся назад:

— И что ты думаешь?

— А что тут думать? — Драко неотрывно буравил землю взглядом. — В школе всё узнаем.

Блейз согласно кивнул:

— Пива хочешь?

— Хочу.

— Где достать знаешь?

— Неа.

— Я тоже.

Повисло молчание. С каждой секундой Блейз злился всё больше и больше. Он был раздражён задержкой Гойла, и ему явно было нечем себя занять. Смотреть на тупоголовых магловских детей было не самое приятное занятие. И, скорее всего, это и являлось главной причиной его нервозности. Драко тоже это выводило, поэтому он и сидел, опустив голову. Кроме того, ему не давали покоя всё те же мысли. Эта озабоченность отца, крупная сумма у него на счету. Драко чувствовал, что их с отцом утренний разговор явно не закончен. Его ждало продолжение. И ещё этот приём. Он чертыхнулся и сжал руки в кулаки. Нарцисса Малфой ещё с утра отправилась по магазинам и наверняка припасёт для него какой-то праздничный костюм или мантию. Домовики готовились к грандиозному пиршеству — это было понятно по звукам, доносившимся с первого этажа. Ну что за день! Меньше всего он хотел сейчас думать обо всём этом. Ему нужно было расслабиться, а Гойл, как назло, куда-то запропастился! Так, он подождёт ещё десять минут. И если Грегори не объявиться, этим двоим придётся искать приключения самим, а он просто навестит Панси.

Драко повернул голову к своему товарищу, чтобы поставить его в известность о своих дальнейших планах, как внезапно обнаружил, что Блейза нет. Справа до него донёсся какой-то непонятный шум. Он посмотрел в противоположную сторону и усмехнулся. Кажется, Блейз нашел, чем себя занять.

Какой-то мальчишка лет семи-восьми отчаянно прыгал вокруг него, по-видимому, пытаясь вернуть себе мячик. Блейз захохотал, перекинул его в другую руку и поднял вверх над головой. Мальчик залился слезами. Забини опустил игрушку пониже и покрутил перед носом у несчастного ребёнка. Тот, вытянув ручонки, попытался схватить его, но не успел, — и вот мяч опять над головой у рослого парня.

Драко отвернулся. Его это не волновало. Если его друг выбрал именно такой способ развлечения, ну и пусть. Он не станет вмешиваться. Драко снова вернулся к своим мыслям. И к Панси. Наверняка, она будет рада его приходу. О да, конечно, она будет рада. Эта богатая шлюшка всегда рада его приходу. Он улыбнулся сам себе — мысли становились всё приятней.

Внезапно его слух и сознание пронзил женский крик. Кричала какая-то женщина, а точнее, девушка, в чём Драко тут же убедился, повернув голову обратно в сторону Блейза. Всё это начинало его раздражать. Девчонка продолжала о чём-то громко вещать, и её голос то и дело срывался на крик. Она стояла на коленях, мальчик лежал на земле, его била крупная дрожь и он плакал. Хотя нет, он просто рыдал во весь голос. Драко с огромным неудовольствием отметил, что они начали привлекать ненужное внимание. Маглы с удивлёнными и встревоженными лицами оборачивались к ним, кто-то даже громко выражал своё нелестное мнение по поводу происходящего.

Проигнорировать всё, и пусть он сам разбирается? Драко эта идея была по душе. Он бы так и сделал, если бы… Если бы не увидел, что Блейз уже вытащил свою волшебную палочку и с яростью нацелил её на девчонку. Или на пацана? Драко почему-то показалось, что именно на неё.

Он прищурился, но не смог разглядеть лица девушки со своего места. Солнце беспощадно било в глаза. Единственное, что открылось его взору, было огромное облако чёрных, кучерявых волос. Малфой младший скривился от отвращения — видимо, ему не удастся остаться в стороне. Обречённо вздохнув, он нехотя поднялся со скамьи и медленно направился к злосчастному трио.

— Ты что вытворяешь? — Его тон был холоден и безразличен.

Блейз даже не посмотрел на него.

Драко не ошибся. Он действительно вовсю пялился на эту девку. Малфой вздохнул.

— Расслабься. Нам это не нужно.

Одним резким движением Блейз скинул его руку с плеча. Его глаза сузились, лицо побагровело, вытянутая рука, державшая палочку, дрожала от едва сдерживаемого гнева.

— Эта… эта сучка… — заикаясь, начал он. — Она посмела оскорбить меня!

Холодная сталь глаз обрушилась на девушку. Драко безжалостно смотрел на неё как на вещь, которая не угодила хозяину и должна быть беспощадно уничтожена. Девушка поймала его взгляд, и её без того напуганные глаза расширились до невероятных размеров. Огромные глаза синего неба. Одна бровь Драко удивленно поползла вверх.

«А она ничего», — пронеслось у него в мозгу.

Он предвкушающее улыбнулся и, продолжая неотрывно смотреть в эту бездонную синеву, жестко осадил друга:

— Опусти палочку, Блейз. Тут и без этого будет чем развлечься.

Рука Блейза медленно, как в замедленной съёмке, опускалась вниз. Ярко-синие глаза с неописуемым ужасом поглощали в себя ледяной, серебряный холод. Жёстко очерченные губы Малфоя искривила легкая полуулыбка:

— Да… Это будет весьма интересно.

Бум-бум…

Нет, этого не может быть.

Бум.

Это всё какая-то навязчивая слуховая галлюцинация. Ей это только кажется.

Бум!

Вот сейчас всё прекратится, и снова наступит тишина. Да… Тишина… Так тихо и спокойно в такое раннее утро. Ей это было так необходимо. Ещё чуть-чуть…

БАБАХ!

Фэйт Линделл как ужаленная соскочила со своей кровати. Что за шум? Кого-то бьют? Что-то упало? Она зевнула и с трудом разлепила один глаз. Чёрная завеса кучерявых волос мешала ей разглядеть что-либо. Сама не зная зачем, она дунула на них, наверняка надеясь, что непослушные кудряшки просто возьмут и разлетятся. Ага, не тут-то было! Девушка тяжело вздохнула и, скинув с себя тёплое махровое одеяло, откинула волосы назад. Окружающий мир сливался и расплывался перед ней. Она попыталась сфокусировать взгляд на старом письменном столе, очертания которого кое-как, но всё же предстали перед ней. Не удалось. Она моргнула. Затем ещё раз. Открыла второй глаз и снова широко зевнула.

Ну что за утро! Даже врагу такого не пожелаешь.

Фэйт продолжала сидеть на кровати, в то время как мир кружился и вертелся вокруг неё. Нет, сама она точно не встанет. Ей нужна помощь.

А надо ли… вставать? Всё вроде стихло. Искушающие мысли вновь начали обволакивать её и без того затуманенное сознание. Вот она, тёплая постелька, совсем рядом, нужно только расслабить мышцы и позволить романтическим мечтам унести тебя в незабываемый полёт снов, где всё сказочно прекрасно и волшебно.

Оглушительный грохот, сопровождаемый треском и звоном посуды, вырвал её из сладких грёз. Она начала бессознательно водить ногами по полу в поисках любимых тапочек-ёжиков. Конечно, в такую летнюю жару можно было спокойно обойтись без каких-либо тапок, но её вечно мёрзнущая натура была очень даже против сего издевательства над собой. Тапочки оказались в самом конце кровати. Надев их наконец и встав на ноги, она, пошатываясь, направилась к двери, из-за которой продолжал доноситься странный грохот. Выйдя в узенький длинный коридор, Фэйт, шаркая ногами по полу, поплелась дальше и, наконец, добравшись до источника её пробуждения, застыла на ходу, прямо у лестницы, ведущей на первый этаж. Картина, представшая перед ней, полностью лишила её дара речи. Она стояла, раскрыв рот, просто отказываясь верить своим глазам.

Её высокий, худощавый отец, Эдмонд Линделл, что есть мочи силился поднять огромный дубовый шкаф на первую ступеньку. Но почему вокруг битые тарелки? Нет, не просто тарелки, а мамины ЛЮБИМЫЕ тарелки. Фэйт не видела связи. Более того, неужели он действительно думал, что сможет один поднять этот тяжеленный шкаф вверх на целых десять ступеней?

— Па, ты что делаешь? — поинтересовалась она сиплым голосом, потирая один глаз.

— О, — Эдмонд радостно улыбнулся и, оставив шкаф, рукавом грязной рабочей рубашки вытер пот с лица и поправил очки. — Ты проснулась, дорогая?

— Нет, — буркнула девушка. — Я всё ещё сплю и собираюсь спать ещё долго, если ты перестанешь шуметь.

— Ага, хорошо. — Он как будто не слышал её ответа. Подошёл к шкафу сзади и вновь принялся толкать его вверх, только уже с новой позиции. Наверное, так ему было удобнее, чем тянуть спереди.

— Па, — Фэйт начала кое-что вспоминать, — разве грузчики не занесли этот шкаф к вам в спальню?

— Занесли… — От натуги и напряжения он едва выговаривал слова.

— Тогда что он делает внизу?

Эдмонд обхватил шкафчик обеими руками и подался вперёд. Послышался скрип дубовой ножки о первую ступеньку, затем её лёгкий стук о вторую.

— Папа…

— Что, Фэйт?!

— Ты разбил мамины тарелки.

Эдмонд не понял намёка дочери. Он поднялся на три ступени вверх и, чуть приподняв свою ношу, резко потянул на себя и отступил назад.

— Мы купим ей другие… — хрипло выдохнул он.

— Эти тарелки — мамины любимые, — продолжила девушка. — Ей их подарила бабушка в день вашей свадьбы.

Мистер Линделл остановился и взглянул вниз на битую посуду. Он прищурился и сквозь запыленные стёкла очков увидел маленькие нежно-голубые цветочки на том, что когда-то считалось ободком.

— Точно! — просиял он. — Это они!

Фэйт закатила глаза и уже было собиралась вставить реплику о том, что будет, если мама узнает об этом, а она непременно узнает, как тут внезапно послышался визг тормозов. Мало того, буквально через пару секунд кто-то уже открывал их гараж.

Эдмонд повернул к своей дочери лицо, полное животного ужаса.

— Мама приехала! — загробным голосом только и смог вымолвить он.

— Разве она не должна была приехать завтра с Натаном? — Фэйт уже неслась вниз. Пролезть между шкафом и стенкой ей не удалось, поэтому она просто перепрыгнула через перила и бросилась подбирать осколки битых тарелок.

— Да… — неуверенно ответил её отец, толкая шкаф обратно вниз. — Но ты знаешь, как она любит менять планы.

Подгоняемый страхом перед своей женой, он так сильно толкнул его, что тот просто слетел со ступеньки. Ножка же не выдержала очередного столкновения с полом и с треском сломалась.

— Папа!!! — Фэйт не верила в происходящее. Не мог же он и в самом деле.… Однако результат был налицо — вот она, отломанная ножка, валяется на полу.

— Ты сломал шкаф!!!

— Что? — Мистер Линделл поправил очки и посмотрел на пол. — О, не стоит волноваться, Фэйт, мы её приклеим. Хотя знаешь, я тут сегодня принял решение купить новый шкаф-купе с зеркальными дверцами.

— Что?! — Фэйт выронила осколки на пол и проговорила едва слышным голосом. — Папа… это же мамин любимый шкаф, она купила его на свою первую большую зарплату.

— Ага, — Эдмонд кивнул. — И то верно. Тогда давай оттащим его туда, пока она не заметила.

— Куда?! — ужаснулась Фэйт, проследив за его жестом. — В кухню?!

— Э-э-э, нет. Открой мне дверцу кладовки.

Фэйт открыла дверь и принялась помогать отцу пропихивать злосчастный шкаф в и без того узкую кладовую.

— И как ты умудрился его сюда спустить! — пыхтела она. И тут догадка осенила её. — Ты что… Ты просто скинул его вниз?

— Я был очень аккуратен… — он едва говорил. — Давай, Фэйт, поднажми…

Когда шкаф полностью влез в проход, она услышала приглушённый голос отца уже по ту сторону дубовых преград:

— Всё, Фэйт! Дальше я сам! Подбери посуду!

Она облегчённо вздохнула и побежала обратно к осколкам.

— Как ты её разбил? — возмутилась она. — Спускал вместе со шкафом?

Один огромный острый осколок больно впился ей в руку. Она ойкнула и посмотрела на ладошку. Царапина была ещё та. Надо будет заклеить её пластырем.

— Что-то вроде того, — послышался отдалённый голос. — Просто я не знал, что твоя мама, когда мы переезжали, сложила туда посуду.

— Как это похоже на неё, — пробурчала Фэйт и, схватив с пола пустую коробку из-под обуви, принялась кидать туда осколки.

Она как раз закрывала крышку, когда входная дверь открылась и в дом с сияющей улыбкой вошла миссис Линделл.

Позади себя девушка расслышала щелчок закрываемой двери. Слава Богу. Они успели.

Миссис Линделл была маленькой, волевой женщиной, всегда и во всём отстаивающей своё мнение. И хотя своим телосложением она больше походила на ребёнка, её поистине железной хватке во всех делах, будь то бизнес или семейные проблемы, можно было позавидовать. Её светлые локоны слегка вились от природы, а в голубых глазах, сколько помнила себя Фэйт, всегда светилась доброта. Само собой, эта доброта в любой момент могла обратиться во что–то яростное и пугающее, стоило только вывести её из себя или сильно расстроить. Как вот с тарелками, к примеру.

Миссис Эдана Линделл бросила сумочку на тумбу и с двумя тяжёлыми пакетами в руке направилась к ним. Эдмонд тут же поспешил перехватить их.

— Привет, мам.

— Привет, дорогая, — с любовью проговорила она и рухнула в ближайшее, накрытое белой тканью, кресло. Со дня переезда прошла неделя, а они так и не обустроились, даже мебель как надо не расставили.

Фэйт улыбнулась:

— Как на работе?

— Я наконец-то уладила все дела, со всем разобралась и теперь ближайшую неделю могу спокойно заниматься домом. — Она просто сияла от счастья.

Эдмонд так и замер с пакетами. Видимо, перспектива тащить шкаф в их комнату под надзором любимой жёнушки его отнюдь не радовала.

— А как же Натан? — с надеждой в голосе начал он. — Ты ведь поедешь за ним?

Миссис Линделл рассмеялась:

— Он у нас большой мальчик, Эдмонд! Думаю, он справится сам. К тому же он должен быть к обеду.

Как бы ни хотела Фэйт помочь своему отцу, в этой ситуации она была абсолютно бессильна. Девушка посмотрела на него и по глубоким морщинам на лбу поняла, что он явно обдумывал дело. Так, она в этом не участвует. Точно не участвует. Её мать же без остановки продолжала:

— … и представляете, выхожу я из гаража и вдруг вижу, что прямо на меня через дорогу смотрит какая-то женщина! Эдмонд, ты бы видел, как она вытягивала шею, чтобы рассмотреть меня. Я была просто поражена. Само собой, я подошла поздороваться, и ты знаешь, она и её муж оказались прелестнейшими людьми! О таких соседях и в правду можно было только мечтать. А их сын Дадли! Такой вежливый и приятный. Безусловно, достойный молодой человек.

Фэйт поперхнулась, сама не зная чем. Просто поначалу безобидный разговор вот так вот плавно начал съезжать совсем в другое русло. Чувствуя опасную почву, она тихонько развернулась и стала на цыпочках подниматься наверх, в свою комнату. Ей не нужны были никакие «молодые люди», и как бы её мать ни старалась, на этот раз ей не удастся познакомить её с очередным «маменькиным сыночком».

У неё был Брэндон, и кроме него ей никто не был нужен. Конечно, родители даже и не подозревали об этом, но, как не раз повторяла себе Фэйт, меньше знают — лучше спят. Фэйт знала, что Натан догадывался о чём-то, но он молчал и ничем не выдавал её.

Натан был её старшим братом от первого брака её отца. Когда его мать умерла от заболевания крови, ему было всего три годика. И тогда Эдмонд Линделл взял в жёны её мать.

Странно, что её родители не поженились раньше, ведь они были знакомы ещё со школы. Даже встречались какое-то время. Фэйт догадалась об этом по их совместным школьным фотографиям. В общем, как бы то ни было, их дороги разошлись. Эдмонд женился на милой, очаровательной шатенке и, заканчивая аспирантуру, пытался прокормить семью. Её мать же вовсю занялась карьерой. Она начала с обычного парикмахера-стилиста, обслуживая за мизерную зарплату привередливых клиентов, но не остановилась на этом. Сильная воля, уверенность в себе и упрямство помогли ей достичь лучшего, и на данный момент она являлась совладельцем небольшого салона красоты «Розовые Мечты» в Лондоне. Узнав о трагедии в семье Линделлов, юная Эдана тут же примчалась к Эдмонду и предложила помощь, тогда как все родственники предпочитали не замечать тяжёлой ситуации вдовца с маленьким ребёнком на руках. Запретив ему бросать научную работу, она просто переехала в его квартиру и взяла все домашние обязанности и ребёнка на себя, совершенно не требуя ничего взамен. Конечно, в тот момент Эдмонд понятия не имел, что ей и жить-то негде было. Фэйт до сих пор сомневалась, что он знал об этом. Он продолжал свою работу в университете, полностью зарывшись в книги и только изредка выползая на свет Божий, что в будущем позволило ему стать кандидатом исторических наук. Но так уж случилось, что родители Эданы не могли позволить своей единственной дочери жить вне брака, или как они говорили: «В грехе!». Её отец же так привык к тёплой и ласковой натуре её матери, что уже ни за что на свете не мог расстаться с ней. И, конечно же, он сделал предложение и женился. А через год родилась Фэйт. Вот такая счастливая история.

Фэйт любила свою семью больше жизни и гордилась ею. Она даже представить не могла, что их что-то могло разлучить.

— Юная леди, вы куда-то собрались? — Нога девушки замерла уже над пятой ступенькой, когда голос матери настиг её. Плохо было дело, уже по её тону Фэйт поняла, что ей не удрать.

— К себе в комнату, — пролепетала девушка.

— Хорошо. — Эдана Линделл встала со своего места и, направляясь в сторону кухни, вынесла свой вердикт: — Я сейчас испеку печенье и хочу, чтобы ты отнесла его в дом напротив. Может быть тогда эти замечательные люди пригласят нас к ужину, и мы сможем узнать друг друга лучше. Ведь очень важно поддерживать хорошие отношения с соседями, а особенно с такими, — она сделала лёгкий нажим на последнее слово. — Эта женщина, Петуния Дурсль, явно является главным собирателем сплетен на Тисовой улице.

Ну вот. Чисто деловой подход абсолютно ко всему.

Фэйт сжала руки в кулаки и, нарочно громко топая, чтобы до всех дошло, что конкретно она об этом думает, поднялась к себе в комнату.

Нет, ну это просто немыслимо! Почему этим должна заниматься именно она? Что за день, а?

Натан приедет к обеду, вот пусть он и несёт это печенье.

В ярости топнув ногой, она прыгнула в ещё не собранную постель.

Снизу доносились голоса её родителей:

— Я просто хотела поставить этот пакет в кладовку. Кроме гвоздей и дрели там ничего нет.

— Э-э-э… — Фэйт представила, как в этот момент её папаша отдирает руку своей дражайшей жёнушки от дверной ручки, и ухмыльнулась. — Да, дорогая. Я потом поставлю.

— Но почему не сейчас? — В её голосе сквозило подозрение. — Ты что-то скрываешь от меня, Эдмонд Линделл?

— Скрываю? Боже упаси! — Он замялся. — Просто сегодня утром я видел там огромную мышь размером с крысу.

— Мышь? — удивилась миссис Линделл. — Глупости! Какая мышь?

— Огромная такая! — Он решил сменить тему. — Впрочем, ты, наверное, очень устала. Давай я сделаю тебе чаю.

Послышались шаги.

— Эдмонд… — На этот раз её мать была просто поражена чем-то. — Что это за деревяшка на полу? Это похоже на…

— О! Чайник свистит! Слышишь? Идём пить чай! Я так люблю твой чай! Как он называется? Маце?

— Мате, Эдмонд, ма-те, — она была довольна. — И когда ты уже запомнишь?

Фэйт расхохоталась, зарывшись лицом в одеяло. Неужели её отец действительно считает, что сможет долго прятать от мамы шкаф в кладовке? Это было до ужаса смешно и наивно! Да она раскусит его сразу же, как только зайдёт в их спальню!

Фэйт перекатилась на спину и уставилась на люстру. Мысли снова вернулись к Брэндону. Они ведь и не встречались толком, а теперь после её переезда мало-мальские отношения и вовсе были на грани разрыва. А разве они были вместе? Девушка нахмурилась. Конечно, можно считать, что были. Те слова, что он говорил ей, его жесты, улыбки. Он ведь звонил ей, правда, не так часто, как хотелось бы, но всё же. И её подруга Линда говорила, что они много раз разговаривали о ней. Ах, если бы только она так и осталась в Лондоне. Что теперь её ждет? Новая школа? Новые знакомства? Скорей всего, и то, и другое. Она печально вздохнула. А вчера, когда она звонила ему на мобильный, он сказал, что занят и перезвонит позже. И вот прошёл день, а от него ни ответа, ни привета. А ведь ей бы хватило даже самого малого. Она была бы так счастлива! Но нет, всё было против неё. Конечно, глупо было надеяться, что всё останется по-прежнему. Что он сказал ей перед отъездом? Что устраивается на подработку? Конечно! Фэйт подпрыгнула на кровати и, схватив трубку с тумбочки, села по-турецки. Когда она звонила, он наверняка был на работе и просто не мог разговаривать! А потом пришёл уставший, и родители, скорее всего, заставили его делать что-то по дому.

Позвонить сейчас? Она не могла решиться. А вдруг он занят или, ещё хуже, подумает, что она навязывается? Пальцами обеих рук она быстро набрала выученный на память номер. Девичье дыхание остановилось, палец нерешительно замер над кнопкой вызова.

— Фэйт! — Она вздрогнула и зажмурилась. — Одевайся и помоги мне на кухне!

Ну что ещё было делать? Девушка отложила телефон в сторону.

Всё равно ей нечего было ему сказать. Как ни печально это было.

— Хорошо, мам.

* * *

Как известно, любого человека в один прекрасный день может всё достать. Фэйт мысленно поклялась себе, что скоро так и будет.

После отчаянно долгой и ожесточённой борьбы с матерью та всё-таки вырядила свою дочь в лёгкий летний сарафан нежно-сиреневого цвета и всучила ей в руки тарелку с печеньем. Слава Богу, она оставила в покое её волосы. Фэйт не пережила бы ещё и этой пытки. На улице стояла невыносимая жара. А ведь только одиннадцать часов. Что же будет к обеду?

Она обреченно вздохнула, гордо задрала подбородок и потопала по каменной дорожке к дому, в душе надеясь, что того самого «Дадлика», как мило прозвала его миссис Линделл, в доме не окажется. Ну, хоть бы он пропал что ли!

Она уже протянула руку к звонку, как вдруг замерла, поражённая, в который раз за сегодняшний день. Прямо на внешнем подоконнике кухонного окна этого семейства сидела огромная белая птица.

«Сова?» — мысли Фэйт смешались.

Нет, совы не летают днём, да ещё так близко к городу, точнее, в самом городе. Она уставилась на птицу, та тоже смотрела на неё своими огромными жёлтыми глазищами.

Моргнула… Снова посмотрела… Опять моргнула.

«Голодная?» — промелькнуло у Фэйт в голове.

Ей отнюдь не льстило столь пристальное внимание птицы. Она сглотнула и принялась что есть силы без остановки давить в звонок. К её полному ужасу, птичка сошла со своего места и, расправив огромные белоснежные крылья, как аэроплан двинулась на неё.

Фэйт закричала, отчаянно стукнула ногой в дверь и согнулась пополам. Птица пролетела как раз над ней и, полоснув крючковатыми лапами по спине, пропала.

Девушка запоздало поняла, что входная дверь была уже открыта. Впрочем, сея спасительная новость дошла до неё только тогда, когда она смогла открыть глаза и увидеть чьи-то ноги, а точнее, кроссовки. Не мешкая ни секунды, она влетела в дом, успев заметить лишь удивлённое лицо черноволосого парня и его очки круглой формы.

Уже в коридоре она почувствовала, что задыхается. Так. Что сказал врач? Не нервничать! Она вдохнула полной грудью, затем выдохнула. Потом снова.

— Ты кто такая? — Внезапный голос парня заставил её вскинуть голову вверх и встретиться с любопытными-любопытными глазами, в которых светилось лёгкое подозрение.

Фэйт кашлянула.

— Простите, пожалуйста, — затараторила она. — Я не думала к вам врываться… Точнее, я думала, но не таким образом... — Парень продолжал с интересом её разглядывать. — Просто я несла вам печенье … и испугалась… Та ужасная птица кинулась на меня, и я… я…

— Ужасная птица? — Он улыбнулся. — Ты про Хедвиг?

— Кого? — не поняла Фэйт. Он снова улыбнулся и как-то непонятно качнул головой.

Только сейчас девушка заметила какое-то белое шевеление позади его плеча. Она наклонила голову набок, пытаясь разглядеть, что же там за спиной улыбающегося парня. Он чуть отодвинулся, и перед её глазами снова предстало это белое желтоглазое чудище. Фэйт вжалась в стенку.

— Она абсолютно безобидная, — ободряюще начал говорить хозяин совы. — Просто ей, видимо, захотелось попробовать твоего печенья.

Словно в оправдание его словам, Хедвиг снова расправила крылья и двинулась к печенью, то есть к ней.

— Нет!!! — закричала Фэйт и зажмурилась. Её пальцы разжались, и глубокая тарелка с печеньем полетела на пол.

Дальше всё происходило как в кино. Мимо её носа промелькнула его рука и зажатая в ней тоненькая деревяшка:

— Вингардиум Левиоса!

В этот самый момент она открыла глаза.

Секунды молчания, казалось, длились бесконечно. Не сводя глаз с парящей в воздухе тарелки с печеньем, Фэйт медленно опустилась на колени. Она вытянула вперёд дрожащую руку и провела ею прямо под пёстрой тарелкой, как будто надеясь встретить какое-то препятствие.

— Что за ерунда? — шепотом спросила она. Ей казалось, что она сходит с ума.

Парень чертыхнулся и стукнул кулаком по стене.

Фэйт вздрогнула и прижала ладошку ко рту. Маленькие печенюшки в форме звёздочек продолжали парить в воздухе, некоторые слегка покручивались. Сова с громким уханьем продолжала летать у неё над головой, вылавливая сладкую добычу.

Где-то хлопнула дверь, в коридор влетели двое: высокая худощавая женщина и низенький упитанный мужчина с большущими усами.

Мигом оценив обстановку, мужчина тут же бросился к парню и схватил его за грудь.

— Ты что вытворяешь, выродок?! — заорал он ему в лицо, брызгая слюной. — Ты что с ней сделал?!

Фэйт медленно приходила в себя. Кажется, она начала понимать происходящее. Вероятней всего, это было какое-то новое изобретение науки и техники. Ведь она же видела в аптеке крутящуюся в воздухе зубную пасту. Помнится, тогда ей сказали, что дело было в каких-то магнитах, хотя она в этом и не разбиралась. И сейчас, она, дурочка, подумала было, что это какое-то волшебство. Господи, как глупо! Она расхохоталась. Все тут же повернули головы к ней.

— Простите меня, — проговорила она, поднимаясь с пола. — Я вас всех перепугала. Мне так неудобно.

Юноша как-то непонятно посмотрел на неё. Фэйт проигнорировала его взгляд и продолжила извиняющимся тоном:

— Я не сразу поняла, что это какое-то приспособление. И подумала, что ваш сын тут… э-э… фокусы показывает.

Усатый мужчина оттолкнул от себя паренька и прочистил горло:

— Э-э-э.. да… мы это уже поняли.

Фэйт продолжила, неуверенно глядя на женщину:

— Мы недавно въехали в дом напротив, и я несла вам печенье. Ваша птица напугала меня, но, слава Богу, оно цело! — Она улыбнулась. — Всё благодаря вашему приспособлению.

Усы мужчины нервно подрагивали. Он с шумом втянул в себя воздух:

— Вернон Дурсль, — проговорил он и протянул девушке свою руку. Фэйт поспешила пожать её.

— Очень приятно, — пролепетала она, устыдившись. Как же, ворваться в дом и даже не представиться. — Фэйт Линделл.

— Моя жена — Петуния Дурсль, — продолжил он. — И наш племянник — Поттер. — Он кивнул в сторону юноши.

Фэйт посмотрела на парня:

— Племянник? — Удивилась она. — Я думала, это ваш сын.

— Упаси Господи, — пробормотала миссис Дурсль и в следующую секунду с любовью в голосе пояснила. — Наш сын, Дадлик, сейчас в гостях у своего друга. Он будет вечером.

— А-а-а.. — Фэйт стало совсем неловко. Ей показалось, или отношения между семьёй Дурсль и их племянником были слегка натянуты? — Простите.

— Я Гарри, — юноша привлёк её внимание.

Надо же, какие у него были зелёные глаза. Фэйт только сейчас это заметила. Очень редкое сочетание при чёрных как смоль волосах. И этот виноватый взгляд… Он переживает, что напугал её? Она пожала его руку и отметила про себя, какая горячая и большая она была по сравнению с её холодной, маленькой ладошкой.

— Простите, дверь была открыта, и я позволил себе войти без стука. — Этакий глубокий, проникновенный, мужской голос.

Фэйт заметила, как резко изменился в лице её новый знакомый. Дурсли вовсе остолбенели и, словно приклеенные к полу, боялись пошевелиться. Их лица вытянулись и побледнели, выглядели они так, как будто наступил конец света. Фэйт разволновалась. Она не видела, кто пришёл, ведь стояла спиной к двери, но голос этого человека был очень даже приятный, пусть и с лёгкой хрипотцой. Гарри высвободил свою руку и как изваяние застыл с поражённым и бешеным выражением в глазах. Его родственники, казалось, вообще готовы были упасть в обморок. Фэйт поняла, что теперь-то она точно была лишней, пора было прощаться.

— Профессор Дамблдор! — потрясённо проговорил Поттер и, шагнув к нему на встречу, так и замер с вытянутой в воздухе рукой.

Фэйт повернулась навстречу этому странному мужчине, который одним своим появлением принес в дом столько разных эмоций. Что касается девичьих эмоций, то их и вовсе не было… Никогда, никогда в своей жизни она не видела более странно одетого человека. Она не раз была в цирке, но даже там не было такого. На нём был одет золотого цвета халат?.. платье?.. ни одно из всплывших в её голове слов не подходило под это описание. А борода… Сказать, что она была длинной — не сказать ничего. Фэйт сглотнула и перевела взгляд на стену. От греха подальше. Ей не хотелось, чтоб её сочли невежливой от такого пристального разглядывания.

Юноша же продолжал поражённо говорить, слегка запинаясь от неприкрытого волнения:

— Но… как вы… Вы же… — Он замолчал, глядя в улыбающиеся глаза старика и, наконец, выдохнул совершенно поражённый. — Профессор!!!

— Всё хорошо, Гарри. — Остановив юношу жестом вытянутой руки, старик осмотрел собравшуюся в коридоре толпу. Его яркие глаза на миг задержались на девичьем лице.

Всего лишь на миг. — успокоила себя Фэйт.

— Профессор, как вы здесь..? Почему вы..? — Не в силах закончить ни один свой вопрос Гарри Поттер лишь продолжал широко распахнутыми глазами глазеть на своего профессора.

Профессор Дамблдор ответил ему непонимающим взглядом и лёгкой, как показалось Фэйт, хитроватой улыбкой. Затем в поле его зрения попала всё та же тарелка с печеньем, до сих пор парящая в воздухе, и его взгляд тут же метнулся к Фэйт.

Что происходит? Почему он так смотрит на неё? Сначала эта дикая сова, теперь ряженый дедушка. Девичьи нервы накалились до предела. Повернувшись к семейству Дурсль, она вежливо попрощалась с ними. Затем кивнула Гарри и игнорируя его «э-э-э… может, задержишься?» , обошла стороной профессора и уверенным шагом покинула до ужаса странный дом.

Она своё дело сделала — печенье доставлено, задание выполнено. А о качестве выполнения можно было просто никому не говорить. В конце концов, девушка не виновата, что всё обернулось таким вот образом!

Но происходящее в том доме было поистине странным. И эта сова, причем белая, что, как думала Фэйт, было большой редкостью само по себе. Как их называют? Полярные совы? В Англии? Это было забавно.

Затем то, что случилось с тарелкой, поведение родственничков Гарри и тот старый дед. Да она кожей чувствовала его пристальный взгляд! И чем она заслужила такое внимание? Покачав головой, Фэйт пнула ногой камушек, случайно попавший под ногу, наблюдая за тем, как он стремительно отскакивает вперёд.

Всё пошло наперекосяк, как только они переехали в Литтл Уингинг. Небольшой, неприметный городишка с узкими улочками и аккуратными, в большинстве случаев похожими друг на друга частными домиками. По мнению Фэйт, с Лондоном он не шёл ни в какое сравнение. Она очень скучала по его шуму, оживлённости, непрестанному гудению машин, с которым она за много лет так свыклась, что первые ночи на новом месте провела без сна. Ей просто необходимо было слышать этот дуэт колёс и дороги перед её окном, чтобы уснуть под их мирное укачивание.

Однако миссис Эдана Линделл не считалась ни с чьим мнением, и её заветная мечта жить подальше от вечно шумного Лондона, наконец, сбылась.

Фэйт улыбнулась и с любопытством оглядела пустынную улицу. Хотя нет, не совсем пустынную, потому что поначалу она не сразу заметила группу стрекочущих девчонок возле маленького продуктового магазинчика. Выглядели они не старше её, ну разве что чуть-чуть. Девушки вели оживлённую беседу, то и дело подталкивая друг друга, как-то непонятно хихикая и пуская за угол восторженные и весьма заинтересованные взгляды. Одна из них мимоходом посмотрела на Фэйт и её брови взлетели вверх. Местная фифа опустила глаза вниз на её сандалии, затем медленно оглядела её всю, вплоть до кучерявой макушки.

Фэйт сжала зубы. Вот он! Досмотр! Минута, когда решалась её дальнейшая судьба. Она по опыту знала, как нелегко было влиться в чужую компанию. Вписаться в общество. Чтобы тебя приняли, а не признали изгоем. Всё, что требовалось — это доказать, что ты своя, надавить на слабое место. И какое оно было у них? Что ж, это было до ужаса легко и просто. Достаточно было одного мимолетного взгляда на их стиль одежды, чтобы понять, что ей в любом случае придётся искать дружбу в другом месте. Это было не то общество, в котором она хотела себя видеть. Видимо, девчонки считали так же. Получив приказ от своего лидера, они дружно повернулись в сторону девушки и как по команде дико рассмеялись. Именно, что дико, потому что так смеяться в общественном месте и тем более над кем-то было более чем неприлично.

И что им не нравилось в её сарафане? Слишком детский, простенький? Фэйт не успела как следует обдумать эту мысль и прийти к каким-либо выводам. Кто-то нетерпеливо дёрнул её за пояс, и низкий детский голосок радостно объявил о своём присутствии:

— Привет!

Фэйт обернулась и сразу узнала чумазого белобрысого мальчишку с разноцветным мячиком в руках. Этот соседский ребёнок был первым, кого она увидела, выйдя на улицу на следующий день после их въезда. И если она не ошибалась, звали его Олин.

— Привет, Олин! — Судя по беззубой улыбке мальчугана, она не ошиблась.

— Хочешь поиграть со мной в мяч?

Фэйт посмотрела на девчонок — те продолжали бросать на неё косые взгляды и о чём-то перешептывались.

«Косточки перемывают!» — злобно подумала девушка и, мысленно послав их подальше, кивнула Олину:

— Я только куплю воды, — она указала на магазин.

Мальчик просиял:

— А мне — мороженое!

— Договорились.

Он ударил мячом о землю, ловко поймал его и побежал вниз по дороге.

— Я буду в «городке», — крикнул он, подкидывая мяч в воздух и пытаясь ударить по нему ногой.

— Где? — не поняла девушка.

— В «детском городке»! — пояснил Олин, убегая. — Тот, что возле парка.

Фэйт следила за тем, как он добежал до конца улицы и свернул направо. Она сомневалась, что мальчугану было разрешено уходить далеко от дома, и поэтому парк, скорее всего, находился сразу за углом.

Девушка пошла в магазин. Как ни в чём не бывало прошла мимо стайки сорок, которые обсуждали всех и вся, и её в том числе, и, купив, что хотела, направилась к парку.

Это был действительно «детский городок». Она даже удивилась, как всё мило и красиво было обставлено. Маленькие домики, цветастые турники и перила, каменные статуи в виде героев из мультфильмов, качели, и даже песочница. Всё это чудо было покрашено в яркие, насыщенные тона, которые так и били в глаза.

Фэйт бодро прошла мимо фигуры Микки Мауса и, поборов внезапное желание съесть фруктовое мороженое своего маленького друга, поискала глазами белобрысую головку. Её взгляд тут же остановился на нужной. Или нет… Не совсем нужной… Это был не тот человек. Она точно искала не его. Ей нужен был мальчишка, а не взрослый парень. Да, точно. Она должна была найти Олина. Пройдясь глазами по окрестностям и не найдя мальчугана, она вновь взглянула на юношу. Было в нём что-то немыслимо притягательное и очаровывающее. Что-то сковывающее, пугающее и в то же время отталкивающее. В глубине души ей хотелось развернуться и бежать, бежать прочь, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого места… и от него. Но тогда почему… почему она не могла оторвать взгляд от полусогнутой фигуры на скамейке? Девичьи глаза словно приклеились к нему. Она не могла пошевелиться, двинуть мускулом. Все её пережитые впечатления за это утро отошли на задний план, эмоции и чувства смешались. Она не могла понять, почему стоит вот так, боясь шелохнуться и, хуже того, боясь дышать. Всё произошло так внезапно. Она просто… увидела его.

Он пошевелился и, упираясь локтями о ноги, двумя пальцами руки потёр лоб. Затем чуть двинул широким плечом и поднял голову. Глаза девушки расширились, дыхание окончательно сбилось. Сердце забилось чаще, бешеный пульс отдавался в ушах. Его глаза легко, без особого внимания, пробежали по парку, безразличный взгляд скользнул по девушке, сердечко которой едва не выпрыгнуло из груди, и в следующую секунду юноша уже отвернулся в сторону. Он её не заметил.

Фэйт опустила голову. Она почувствовала, как что-то вязкое медленно потекло по её правой руке, оставляя за собой влажные холодные дорожки. Это таяло мороженое Олина.

Господи, да что это с ней?

Вот так пялиться на совершенно незнакомого человека!

Она сама себя устыдилась.

А если бы он заметил?

И растолковал бы её взгляд по-своему?

Надо успокоиться и восстановить дыхание. Слишком много стрессов за один несчастный день. Фэйт не заметила, как неосознанным жестом прижала руку с мороженым к груди. На сарафане тут же появилось мокрое пятно. Выругавшись под нос, что она редко себе позволяла, она с яростью отправила мороженое в урну, холодная бутылка с водой, от которой у неё уже раскраснелась рука, полетела туда же. Она вздохнула и мрачно заключила, что сегодня явно не её день. Лучше пойти домой.

Фэйт нахмурилась.

Она расстроена?

Из-за того, что он не заметил её?

Бред!

Полный бред.

Было бы из-за чего переживать!

Такие, как он, не обращают внимание на простушек вроде неё. Их больше интересуют девушки вроде тех, что стояли возле магазина.

Кстати о них.

Уж не сюда ли они глазели, точнее, не на него ли?

Фэйт тяжело вздохнула т тут же вздрогнула всем телом и напряглась, когда услышала звонкий детский крик.

Голос Олина… Его тоненький, слабый голосок испуганно дрожал и прерывался от едва сдерживаемых рыданий:

— Отдай! Отдай! Отдай!

— Что тебе отдать? Это?

— Отдай!

— Разве это твоё?

— Да, моё…

— Тогда попробуй забрать, раз твоё!

Фэйт резко развернулась. Её взгляд тут же устремился на рослого парня, держащего тот самый цветастый мячик Олина у себя над головой. Весь его вид, движения, поведение вовсю кричали о том, что с ним лучше не связываться. Он него веяло неприкрытой ненавистью ко всем окружающим и злобой. Как он смотрел на этого мальчика… Эта жестокость на лице, уверенный взгляд, удовлетворенная улыбка. Да, он наслаждался отчаянным положением ребёнка, получал удовольствие от его слёз! Фэйт он напомнил дьявола.

Олин заплакал. Она видела, как он потирал кулачками глаза и в отчаянии озирался вокруг. Неужели никто не поможет? Неужели все так и будут молча следить за этим издевательством? Она с надеждой посмотрела на блондина, так привлекшего девичье внимание. Уж он-то точно не станет сидеть, сложа руки. Фэйт была уверена, что не станет. Но, увидев его лёгкую усмешку, безразличный взгляд и отрешённую от всех позу, она с замиранием сердца поняла, что он и пальцем не собирается шевельнуть. Она не верила своим глазам. Вот так ухмыльнувшись, он просто отвернулся и уставился на землю.

Тогда что… что же так всколыхнуло её душу, когда она увидела его?

Фэйт снова повернулась к Олину, и на её лицо легла печать ужаса. Разозленный отчаянностью своего положения, он как загнанный зверёк кинулся на своего мучителя. Она сорвалась с места и побежала к мальчику:

— Нет, Олин! — крикнула она. — Не надо!

Но он уже что есть силы вцепился в руку, державшую мяч, и укусил за кисть.

— Ах ты, грязная тварь! — Лицо парня исказила яростная гримаса, он схватил Олина за шиворот и, приподняв в воздух, отшвырнул от себя.

Мальчик упал на спину, чуть приподнялся, затем тут же разревелся от боли. Девушка испуганно подбежала к нему и, не обращая внимания на удивлённый, озлобленный взгляд этого дьявола, осторожно присела возле ребёнка. Главное, чтоб он не сильно ударился головой о землю. А то ведь могло случиться всё что угодно, даже сотрясение мозга.

— Ты как? — прошептала она и провела рукой по его чуть влажным от жары волосикам.

Олин задрожал и, закрыв ладошками раскрасневшееся личико, заплакал пуще прежнего. На его локте кровоточила свежая рана. Он поранился! Видимо, когда упал.

Едва сдерживая гнев, она с шумом втянула в себя воздух и, повернув голову, встретилась с черными как угли глазами. Он смотрел на неё как на дешевку, как на лёгкое препятствие, преодолеть которое ему ничего не стоило. Гнев вспыхнул в ней неудержимой силой.

— Прибыло подкрепление? — С издевкой спросил он, вглядываясь в её лицо уже с легким интересом, на который ей было совершенно плевать.

— Сила есть, ума не надо, да?! — Она скривилась и с отвращением оглядела его. Её пальцы легко сжали плечо мальчика, призывая к спокойствию. — Ты в десять тысяч раз грязнее! Своим ничтожным поступком ты сравнял себя с дерьмом!

Лицо парня побледнело, он сжал кулаки, прищурил глаза и проговорил сквозь зубы:

— Молчать, девка!

Фэйт видела, как оборачивались проходящие мимо люди, и это придало ей новых сил и уверенности.

— Что, правда глаза колет?! — уже кричала она, чувствуя, как содрогается от рыданий тело Олина. — Найди себе противника по росту и не смей трогать маленького! — Она помедлила, наблюдая за тем, как дрожат его руки, и лицо покрывается багровыми пятнами. — Хотя нет, — медленно, с расстановкой продолжила она. — Такие моральные уроды как ты горазды только слабых обижать, ибо сами готовы в любой момент поджать хвост!

Больше она ничего не успела сказать. Парень за какую-то несчастную долю секунды вытянул из кармана длинную, гладкую деревяшку и с яростью наставил её на девушку.

Фэйт во все глаза смотрела на эту штуку, краем сознания понимая, что уже видела похожую сегодня утром. И вот теперь снова. Она не могла вымолвить ни слова и только переводила испуганный, но всё ещё гневный взгляд с чёрной деревяшки на её обладателя. Секунды, казалось, длились целую вечность. Она слышала рыдание Олина, перешептывание ничего не понимающих прохожих и инстинктивно поняла, что если сейчас им никто не поможет, случится что-то страшное.

Чьи-то шаги… Чьи-то лёгкие шаги по усыпанной мелкими камушками земле медленно приближались к ним. Фэйт страшилась узнать, кто это был. Она боялась повернуться и увидеть ещё одного бугая, идущего на подкрепление к разъярённому парню. Она опустила голову и склонилась над мальчиком, пытаясь успокоить его. Тихо прошептала, что всё хорошо, что они идут домой. Тщетно. Слезы лились без остановки. Её накрыла лёгкая тень, и в следующий момент она услышала его голос. Такой магически притягательный, такой мужской, уверенный и тихий голос. Она застыла, кожа покрылась мурашками. Нет. Не может быть. Её страхи оправдались. Эти двое действительно были знакомы. Девушка вслушивалась в спокойное звучание его бархатного голоса, пытаясь понять, чью сторону примет этот новоприбывший. Всё ещё надеясь…

— Она посмела оскорбить меня!

Фэйт вскинула голову и тут же потонула в сером омуте чьих-то глаз. Это был он! Тот парень! Её сердце подпрыгнуло и забилось сильнее. Серые-серые глаза… «Почти как стекло» , — пронеслось у неё в голове. И он смотрел на неё… Неотрывно смотрел прямо в девичьи глаза. Но этот взгляд, был таким холодным, колючим и …тяжёлым. Он просто уничтожал её. Всего лишь глазами… Всего лишь одним взглядом… И губами… Тонкими губами такой вот идеальной формы, вытянутыми в прямую линию. Фэйт завороженным взглядом следила за тем, как его губы, изогнувшись, мягко преобразовываются в изящную полуулыбку. Он что-то сказал, но она не расслышала, что. Для неё не существовало ничего, кроме завораживающего движения этих губ, которые что-то тихо говорили…

Девушка смотрела на него, и её душа выворачивалась наизнанку от противоречивых чувств. Вот он стоит перед ней, затягивая её в безумный водоворот серого холода и бездушия. Она не поддастся. Она не поддастся…

Август. Полдень. Жара.

Отдалённое пение птиц, гул голосов. Палящее солнце. Шелест листьев и лёгкое дуновение ветерка. Совсем лёгкое, отнюдь не приносящее с собой столь желанную прохладу… Лишь сухой воздух и пыль.

Фэйт отказывалась верить в происходящее. Что же это она наделала? Рванулась выручать совсем незнакомого соседского мальчишку, подставив, в итоге, саму себя. И какой толк в её героизме? Ведь она всегда, всегда старалась обходить подобные ситуации десятой, если не двадцатой, стороной, зная, что только в любовно-героических романах «прекрасный принц» всегда спешил на помощь к даме своего сердца. В реальной жизни вопрос о смелом кавалере, как и о нужной помощи, стоял совсем иначе. Её «прекрасный принц» в данный момент находился сравнительно далеко, и уж точно не появится из ниоткуда по первому зову её сердца. Что касается помощи со стороны, то её ждать, по сути дела, тоже не приходилось. Толпа прохожих зевак, казалось, возложила всю надежду на лениво подошедшего к ним парня. Судя по всему, уверенность его движений и внушительный, пылающий силой внешний вид полностью подкупил их. Если бы они только видели его взгляд в этот момент! Его глаза… Чуть прищуренные, они с едва заметным интересом разглядывали маленькую фигурку девушки на земле.

Сердце Фэйт продолжало гулко биться. С каждой секундой она нервничала всё больше и больше, от чего руки слегка подрагивали, и дышать становилось тяжелее. Ужас сковал её где-то внутри, и она, превозмогая боль, вызванную россыпью мелких камушков, впившихся в кожу, как каменное изваяние стояла на коленях, боясь шелохнуться. Разум подсказывал ей единственный спасительный выход из этой ситуации — просто бежать что есть сил из этого парка. Вложить всю силу в ноги и позорно скрыться. Она сглотнула. Во рту пересохло. На лбу выступили мелкие капельки пота — результат сильнейшего внутреннего напряжения. Ей редко бывало жарко. Даже летом вечерами она частенько брала с собой лёгкую накидку и, спрятав её в сумку, одевала по пути домой, и то только в тех случаях, когда шла одна, что бывало часто. А сейчас она почувствовала, как до того ледяные пальцы вдруг стали тёплыми. И не только пальцы — всё тело просто горело! И он смотрел на неё… Неотрывно, жёстко, испытывающе. Это из-за того, что она нагрубила его товарищу? Но ведь этот детина ударил ни в чём неповинного ребёнка! Швырнул его на землю, сделал больно…

Фэйт судорожно вздохнула и закрыла глаза, тем самым спасая их от серого пламени, которое продолжало испепелять её душу и сознание. Она определённо ошиблась, на мгновение подумав о нём, как о порядочном человеке. Его задумчивый вид на скамейке казался таким одухотворённым, величественным и… благородным. Не могла же действительно Судьба вот так коварно посмеяться над ней. Олин шевельнулся под её рукой и, всё ещё продолжая тихо всхлипывать и дрожа всем телом, приподнялся. Фэйт убрала ладошку с его плеча и с затаившимся дыханием следила за действиями мальчика. Его заплаканные глазки сначала с испугом посмотрели на блондина, затем он повернул голову в сторону своего мучителя, сжался от его презрительного, гневного взгляда и в следующую секунду стремительно вскочил на ноги. Девушка не успела и слова вымолвить, как он уже вовсю бежал по дорожке между деревьев, ведущей на Тисовую улицу, домой.

— Оставь, — прозвучавшие прямо над её головой слова были больше похожи на приказ. — Пусть уходит. Он нам не нужен.

Фэйт только сейчас поняла намерения черноглазого громилы, по имени Блейз, так вроде бы к нему обращался его спутник.

Он собирался гнаться за ним! Что это было? Одно из утверждений его самоуверенного «Я» — не упускать свою добычу? Девушка с ужасом уставилась на него. Слава Богу, Олин убежал. Одной ей будет легче избавиться от них. Она так думала…

Блейз поймал её взгляд и, приподняв брови, мерзко, по мнению Фэйт, расхохотался, откинув голову назад. От этого гортанного, с нотками тонкого безумия, смеха кожа девушки покрылась лёгкими мурашками. Температура её тела определённо вошла в зависимость от этих двух людей. Она резко опустила голову, пальцы до боли впились ногтями в коленки. Почему она всё ещё сидит здесь? Разум настойчиво подсказывал ей последовать примеру Олина. Если только … Если только они не последуют за ней. А судя по этому кошмарному смеху, всё будет именно так. И всё-таки она не теряла надежду решить всё полюбовно. Как это говориться? Драка — последний пункт в переговорах. И хотя Фэйт даже не собиралась вступать в такой вот неравный бой, лучше было действительно начать с переговоров, или хотя бы с лёгкого диалога.

Её губы и голос дрожал, когда она неуверенно обратилась к Блейзу. Именно к нему, потому что, как бы она не хотела, но на другого парня, стоящего рядом настолько близко, что она почти ощущала пылающий жар, исходивший от него, она и вовсе не могла смотреть.

— Ну, вот всё и решилось… — Фэйт даже смогла насилу выдавить из себя некое подобие улыбки, сама удивляясь, насколько неискренне это вышло. — Я была …э-э… рада нашему знакомству.

«Вставай и уходи!» — кричал её внутренний голосок. — «Давай же!»

Блейз снова расхохотался:

— Рада знакомству? — Он шагнул к ней. — Решилось? — Его глаза сузились, длинными пальцами руки он зацепил волосы на её макушке и рванул вверх, заставляя Фэйт с тихим стоном подняться с колен. — Знаешь, — проговорил он с видом мыслителя, обращаясь к своему товарищу, в то время как Фэйт от боли смогла только вскрикнуть, — не знаю, что ты тут углядел, но у этой гусеницы ни рожи, ни кожи. Ты что, в натуре хочешь взять её с собой?

Фэйт онемела от страха.

Взять с собой?

Куда?

Зачем?

Она инстинктивно дёрнулась в сторону, ударив державшего по руке, пытаясь освободиться и вывернуться из его хватки. Пальцы Блейза сжались, ещё сильнее натягивая кудрявые девичьи волосы.

— А ну не рыпайся! — Он дёрнул её к себе, поворачивая лицом к другу.

— Ай! Мне больно! — Девушка отчаянно вцепилась в его пальцы, в попытке разжать их.

Фэйт вся пылала от гнева, стыда и беспомощности. На её глаза навернулись слезы боли, и она тут же зажмурилась. Не хватало еще, чтобы этот белобрысый истукан стал свидетелем её слабости. Хотя разве её нынешнее положение не говорило как раз об этом?

— Я думаю, — снова этот тихий голос. Фэйт с надеждой распахнула глаза, но разглядеть что-либо теперь оказалось не просто — от слёз всё вокруг плыло. Единственное, что она чётко видела, это небрежно распахнутый ворот белоснежной рубашки её обладателя.

— …что девушка может составить нам компанию в качестве приложения.

— Что? — выдохнула она, похолодев.

Составить компанию? Это что, была шутка?

Фэйт уставилась ему в лицо, глаза неприятно пощипывало. Блондин не смотрел на неё. Его, казалось, больше интересовала песочница. Он стоял, засунув большие пальцы в карманы джинсов, а в сером взгляде светилась некая отрешенность.

Отчаянье и страх в душе девушки, дополняя друг друга, возрастали с бешеной скоростью. Дышать становилось всё труднее. На этот раз Фэйт уже не могла отмахнуться от столь явных предостерегающих сигналов своего тела. Она судорожно, с трудом вдохнула воздух. Неужели? Нет, пожалуйста, только не сейчас. Медлить было нельзя. Ей срочно нужно было домой.

— Отпусти меня! — закричала она во всё горло, дёрнувшись всем телом. И тут же:

— ПО-МО-ГИ-ТЕ!!! Кто-нибу…— Горячая ладонь прижалась к её лицу, закрывая рот и лишая возможности призвать помощь.

Она ощутила стальной захват вокруг своей талии, а затем сероглазый блондин тут же прижал её к своей груди. Над ухом просвистел бархатный и весьма любезный голос:

— Не обращаете внимание. Брат с сестрой слегка разошлись во мнениях. Семейные проблемы, видите ли. Я всё улажу.

Брат с сестрой? Это она-то с этим черноволосым дьяволом?

Фэйт принялась вырываться изо всех сил. Упёрлась в его плечи руками, лягнула по коленке и, наконец, захватив зубами приличную площадь его огромной ладони, яростно впилась в неё зубами, ощутив при этом какой-то странный солоноватый привкус.

— С*ка! — Секундное ощущение свободы от его ладони стоило ей дорого — сильное давление на затылок и её лицо уткнулось в его рубашку.

— Драко, что ты там возишься? Не легче ли просто отключить её?!

— Да что ты?! — Надменно, почти издевательски ответил юноша, усиливая хватку. — И как ты собираешься сделать это при стольких свидетелях?!

Фэйт отчаянно размахивала руками.

Быть так близко к нему, ощущать силу его рук, освободится от которых она не могла, и этот ужасно вонючий запах одеколона с каким-то древесным ароматом. Девушка жалобно взвыла. Дышать… Ей нужно было вдохнуть свежего воздуха.

Фэйт потеряла над собой всякий контроль. Она замолотила кулачками по его плечам и с особой жестокостью наступила Драко на ногу. Её рука поднялась выше, ногти впились ему в лицо.

— Чёрт! Ну ты…

— Бл*н, Драко, аппарируй с ней в другое место! — яростно прорычал Блейз.

— Магия при маглах… — глухо проговорил юноша, сдерживая напор девушки.

— Не говори ерунды! Аппарируй!

Фэйт почувствовала тот момент, когда давление сзади ослабло, и откинула голову назад в бесполезной попытке вдохнуть, втянуть в себя хоть толику воздуха. Её ладошку перехватила и сжала его рука, хруст пальцев, адское жжение на вновь открывшемся порезе, который она забыла обработать утром, и крик боли, вырвавшийся из её горла.

Господи, ну почему же так больно… Неужели нужно было причинять ей такую боль…

Драко мигом отпустил девичью руку, его хватка вокруг талии ослабла:

— Что за…

Грудь девушки учащенно вздымалась, из горла вырывались странные хрипы.

Фэйт понимала, что должна была, она должна была сказать…

— Пожалуйста… — Слова давались ей с трудом. — Мне нужен…

— Драко… — Этакий эгоистичный, скучающий тон. — Чего она там лопочет? Кончай с ней!

Девушка чувствовала, что слабеет… Задыхается. Банальное втягивание в себя воздуха уже не помогало. А он, он продолжал её удерживать. Она бессознательно уронила голову ему на грудь, попыталась оттолкнуть. Но проклятые ноги будто как на зло стали ватными, отказываясь держать её, в глазах начало темнеть. Фэйт сжала пальчиками его плечо и посмотрела вверх:

— Мне… ну… жен… — Серые глаза с лёгким недоумением и раздражением вглядывались в её лицо. — Ну…жен… инга…ля…тор…

— Чего?! — Блейз пнул валявшийся под ногами мяч и продолжил с лёгким сарказмом. — Дружище, в моих объятьях девушки не нуждаются в подручных средствах.

Драко взглядом заставил его заткнуться.

— О чём она говорит? — спросил он, уже не удерживая, а поддерживая обвисшую на руках девушку.

— А хр*н его знает, — ответил Блейз без всякого интереса, оглядываясь по сторонам.

— Слушай, давай бери свою девку, и уходим отсюда. — И добавил уже чуть тише. — Маглы пялятся... Ещё чё унюхают. Пусть Грег сам нас ищет.

Фэйт слышала их голоса. Они не помогут ей. Вот так заберут или, в лучшем случае, бросят совсем беспомощную. Она ещё крепче сжала пальцы, чувствуя, как он ослабляет хватку, и вцепилась в него из последних сил.

— Пож…ста… — Её мольба больше напоминала хриплый стон. Он точно не разобрал её слова, она сама едва поняла сказанное.

Сзади послышался хлопок. Как будто лопнул надувной шарик.

— Ну, наконец-то, Грег! Я уж думал, ты сюда на метле решил…

Блейз поперхнулся, повисло несколько секунд молчания и чьи-то приближающиеся шаги.

— Какого… — Только и смог выговорить юноша.

Фэйт ничего не видела. Предел глазами стояла тьма. В ушах шумело. Послышалось ещё несколько таких же хлопков. Она чувствовала, как пальцы Драко сильнее впились в её талию, его горячее дыхание обожгло кожу на её щеке.

— Не двигайся и молчи!

А разве она могла? Девушка в полубессознательном состоянии вновь уткнулась носом ему в грудь. Это конец… Она задыхалась… Проваливалась в тёмную пустоту… Ей никто не поможет…

И тут до её затуманенного сознания долетел отголосок грубого мужского голоса:

— …Фэйт…

Кто-то произнёс её имя… Кто это? Кто мог знать её в этом городе? Она ещё раз безрезультатно вдохнула и едва слышно, из последних сил, прохрипела, перед тем, как тьма полностью поглотила её:

— Папа?

* * *

« — Фэйт Линделл?

— … Папа?..»

Драко Малфой, лениво развалившись в кресле, двумя пальцами потёр подбородок. Его задумчивый взгляд был устремлён на бешено полыхающее пламя в камине, меж бровей пролегла маленькая морщинка.

« — Мистер Малфой, вы знакомы с этой девушкой?.. Что с ней?»

Грозный Глаз Грюм … Почему именно он? С чего вдруг такой внезапный интерес к маглам?

Связь?

«Папа?»

Малфой ухмыльнулся и тут же отбросил эту бредовую мысль. Просто смешно. С другой стороны, девушка, судя по всему, в тот момент плохо соображала, — ведь в следующую секунду она просто обвисла у него на руках, потеряв сознание. Драко нахмурился, вспоминая, каким тоном Грюм велел ему коснуться портала, который он за несколько секунд сотворил из спичечного коробка, валявшегося неподалёку в траве. И вот он оказался здесь, в этой странной комнате без окон, единственная дверь которой не открывалась никакими заклинаниями. А ведь он успел перепробовать очень много за два часа своего заточения.

Юноша вздохнул. Рука медленно переместилась с лица на подлокотник кресла и, не дойдя до него, замерла в воздухе. Драко медленно развернул ладонь к себе. След от вонзившихся зубов этой бешеной не затянулся, хотя он и применил заживляющие чары. Но кровь его не волновала, хотя это было очень странно, ведь раньше это заклинание всегда срабатывало. Более всего, ему не нравилось подозрительно красное пятно, выступившее вокруг двух дугообразных ранок. Это было похоже на лёгкий ожог. Да… Именно это он ощутил, коснувшись ладони девушки, когда пытался усмирить её.

Ему всегда нравилось проводить рукой по огню, словно играя с ним. В огненно-красном пламени он находил необъяснимую красоту и влечение. Это было, пожалуй, единственным, что никогда не надоедало ему и несло покой.

Словно ожог… В тот момент… она ведь закричала. Вырвавшийся из её горла крик боли…

Неужели?..

Драко стремительно вскочил на ноги и, обернувшись, уставился в другой конец комнаты, где на маленьком диванчике спала Фэйт Линделл. Она даже не шелохнулась. Ни после того, как он положил её на этот самый обшарпанный коричневый «диван», ни даже после незамедлительного визита полоумного врача, который ворвался в комнату, как на пожар и, вынеся вердикт «магловская болезнь лёгких», тут же пулей вылетел за дверь.

Малфой сжал руку в кулак и медленно, слыша, как его шаги эхом отлетают от каменных стен, направился к диванчику и к девушке. Ему нужно было узнать… Удостовериться в обратном…

Остановившись у цели, Драко замер. Его взгляд вперился на спящее, умиротворённое лицо Фэйт. Чёрт, и как его угораздило в это ввязаться?

Да… Всему виной были эти огромные, манящие, тёмно-синие глаза, в обрамлении длинных чёрных ресниц, которые смотрели с таким гневом и воинственностью на Блейза Забини, и так испуганно и отчаянно на него.

Его губы тронула лёгкая улыбка. Присев на корточки, он легко кончиками двух пальцев провёл линию от изгиба её локтя до маленькой чуть сжатой ладошки. Коснулся одного пальчика, затем другого и чуть надавил на них.

Первое, что бросилось ему в глаза, был глубокий, ровный порез, явно нанесённый каким-то острым предметом. Второе — багровый след на всю ладонь.

Драко убрал руку. Его взгляд переместился в тёмную пустоту комнаты.

«Что за…»

Непонимание происходящего ставило его в тупик. Он нахмурился и попытался во всех деталях вспомнить момент, когда он удерживал её в своих руках. Она укусила его, и единственным остававшимся выходом заставить её молчать было прижать лицом к груди, что разозлило девчонку пуще прежнего. Далее, её попытка расцарапать ему лицо. Надо сказать, удачная. Но ведь те несколько царапин зажили за долю секунды, а эти…

Малфой настолько погрузился в свои размышления, что не сразу заметил, как девушка шевельнулась. Её рука соскользнула с дивана и коснулась его колена. Глаза чуть зажмурились и в следующий момент полностью распахнулись, выпуская наружу бездонную синеву. Фэйт заморгала и, опираясь на одну руку, приподнялась, приняв сидячее положение. Она огляделась вокруг, затем её кудрявая голова медленно повернулась в его сторону, глаза опустились вниз на его лицо. Их взгляды пересеклись. И Драко понял, в этот момент он понял, что уже видел это выражение лица раньше, видел эти необыкновенно расширенные бездонные глаза и знал, что за этим последует.

Он стремительно прижал здоровую ладонь к её рту, заглушая уже готовый вырваться крик. Послышалось сдавленное мычание. Её рука взметнулась вверх, но Малфой, успев ловко перехватить её, тут же поднялся на ноги и всем телом навалился на девушку, тем самым пригвоздив её к дивану своим весом.

Фэйт яростно зарычала. Её свободная рука что есть силы упёрлась в его плечо, тело извивалось под ним. Большим пальцем руки Малфой надавил на её нижнюю губу, зажимая их и не позволяя проделать с ним тоже, что и раньше. Если она ещё раз вонзит в него свои зубки, его терпению придет конец.

К его огромнейшему удивлению, девушка внезапно замерла. Решила больше не бороться? Это было правильное решение — её отчаянные и безрассудные попытки вырваться только злили его. Или…

«Судя по всему, это магловская болезнь лёгких у нас не распространена. Причиной возникновения удушья мог послужить какой-либо нервный стресс…»

Тот пучеглазый медик…

Драко посмотрел на Фэйт. Ещё этого не хватало.

Хотя, судя по заинтересованности этих людей этой девушкой, её внезапное плохое самочувствие могло заставить их пошевелиться, и тогда он, быть может, наконец, выйдет отсюда.

Но эта мысль покинула его сознание так же быстро, как и появилась. Сейчас ему нужно было другое...

Что-то острое кольнуло его в руку. И ещё раз. Затем ещё.

Эта… Он уже не находил подходящего прозвища для неё. Она его щипала! Ногтями, через рубашку! Захватывала маленький кусочек его кожи и сжимала!

Драко ещё сильнее прижал её к дивану и посмотрел прямо в эти яростные, испуганные глаза.

— Сейчас, — начал он тихим, вкрадчивым голосом, — я задам тебе несколько вопросов. — Он внимательно посмотрел на неё.

— И если твои ответы меня удовлетворят, я тебя отпущу. Поняла?

Девушка не двигалась.

— Кивни, если да.

Фэйт легонько повела головой вниз.

— Хорошо. — Он склонил голову набок и, отпустив тонкое девичье запястье, сунул ей под нос свою ладонь.

— Это сделала ты. — Драко не спрашивал, а утверждал, и, тем не менее, она кивнула.

— Так…— Он упёрся рукой о мягкую обивку дивана и навис над дней, освобождая от тяжести своего тела. — И как ты это сделала?

Её глаза заметались из стороны в сторону. Удобно устроив своё колено между девичьих ног, юноша приблизил свое лицо к её испуганному и зловеще прошептал:

— Закричишь — пожалеешь.

Его пальцы соскользнули с её губ, руки расположились по обе стороны от её головы.

— Итак? — с едва заметными нотками нетерпения в голосе продолжил он, злорадно отметив, что её хрупкое тело начинает покрывать мелкая дрожь.

Чёрт, ему было плевать на это!

Ему нужно было знать, что, чёрт возьми, произошло. И было ли это вообще так важно и серьёзно.

— Мы остановились на том, что это сделала ты.

Кивок.

— Что именно? — Его глаза неотрывно смотрели на её бледное испуганное лицо.

Странно, а ведь девчонка ни разу не отвела взгляд.

Фэйт сглотнула и хрипло, дрожащим голосом, проговорила:

— Укусила.

Брови Малфоя взметнулись вверх.

— Это мне известно, — отрезал он. — Красный след. Как ты это сделала?

— Я ничего не делала, — последовал незамедлительный ответ.

Драко опустился ниже, нависая уже на согнутых локтях и почти касаясь щекой её прохладной кожи.

— Ответ неверный.

— Я ничего не делала, честное слово! — сдавленно затараторила девушка, зажмурив глаза и отворачивая лицо в сторону. — Пожалуйста, слезь с меня!

Страх… Он чувствовал, как она боится его, боится всего происходящего.

Она была всего лишь простой, слабой, мерзкой девчонкой, не в состоянии даже отпихнуть его в сторону. Что же тогда, чёрт возьми, им было нужно от неё?

Схватив девушку за подбородок, он сжал его и развернул её лицо к себе. Глаза она не открыла, только ещё больше сомкнула их и заголосила во всё горло:

— Что тебе надо?! Где я?! Что ты со мной..?! М-м…

— Я ведь предупреждал, верно? — с тихой яростью проговорил он, сжимая её губы. Его глаза сердито разглядывали девичье лицо. — Тебе лишнее говорить никто не позволял.

Мужская рука перехватила её тонкую руку, неустанно орудующую ему в плечо, и сжала запястье.

— Говори!

Тон, не предвещающий ничего хорошего. Голос, обливавший её презрением и ненавистью. Фэйт чувствовала боль в том месте, где его пальцы с силой сдавливали девичью руку. Её рот снова оказался на свободе. Она всхлипнула, сдерживая слёзы:

— Я… я не знаю… — Его глаза просто уничтожали. — Не знаю, что… говорить. Не понимаю…

Она с надеждой и мольбой взглянула на него:

— Пожалуйста… Где я?

Малфой чертыхнулся. Ещё не хватало, чтоб его умоляли! Девчонка выводила его из себя!

— Ты кто такая?

— Что? — Этот вопрос ошеломил её ещё больше. Она растерялась. — Фэ… Фэйт Линделл.

— Это мне уже известно! — яростно прошипел он, сильнее сжимая её запястье и требуя продолжения.

— Тогда что тебе нужно?! — прокричала Фэйт прямо ему в лицо, отталкивая его другой рукой. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь! Что тебе надо?! Оставь меня!

— Ты…

Девушка принялась выворачиваться и брыкаться. Лягнула его по ноге, она вдруг выгнулась и наконец, сделала то, чего сама от себя не ожидала. То, чего она никогда не делала, и была уверена, что ни за что в своей жизни не повторит.

Она плюнула ему в лицо.

Стало тихо. Малфой молчал. Фэйт с замиранием сердца ждала ужасающей ответной реакции.

Но её не было…

Более того, этот отрешённый, непонимающий и просто неверящий в происходящее взгляд на один короткий миг ввёл в ступор и саму девушку. Однако уже через секунду воспользовавшись коротким замешательством противника, она залепила ему звонкую пощёчину и, оттолкнув от себя, соскочила с кровати.

Дверь… Прямо за диваном она видела дверь. Нужно было только быстрей добежать до неё.

Фэйт дрожала, её руки нервно тряслись, когда она ощупывала её, пытаясь обнаружить ручку.

«Нет… Не может быть… Где же она?.. Боже…»

Она услышала лёгкий шорох одежды, а затем медленно приближающиеся шаги за спиной и её сердце едва не ушло в пятки от страха.

Одна слеза покатилась по бледной щеке, затем другая проделала такую же влажную дорожку рядом. В горле образовался ком, глаза начало дико пощипывать. Затем это жёсткое ощущение прикосновения мужских рук на хрупких плечах, вызвало испуганный крик из её горла и серию рыданий. Юноша грубо развернул и вжал девушку в дверь.

Пальцы Драко сомкнулись на тонкой девичьей шее, кулак с громким стуком врезался в дверь всего в миллиметре от её кудрявой головы.

Фэйт боялась посмотреть на него, боялась открыть глаза и увидеть эту страшную, разгневанную маску, исказившую прекрасные мужские черты. Ей хотелось просто исчезнуть, раствориться, хотелось растаять как туман, не оставив и следа в его руках. Таких вот сильных, и таких… грубых.

— Ты…

Его учащённо вздымающаяся грудь, крепко поджатые губы, разгневанные, сияющие серые глаза, в которых, мерцая, отражались огненные блики камина…

Девушка замерла, её дыхание сбилось. Сейчас она желала лишь одного, чтобы он оставил её, не приближался к ней и убрал свою горячую руку, сдавливающую её горло.

— Отойди от меня… — глотая слёзы, прохрипела она.

Драко будто не слышал.

Да, он не слышал её слов. В голове мелькали лишь чёткие картинки произошедшего на диване, и её… слёзы. Они скатывались одна за другой по девичьим щекам…

Юноша хотел раздавить её, уничтожить, сокрушить одним ударом за свою униженную гордость и оскорблённое самолюбие. А вместо этого вынужден был наблюдать, как его кулак молниеносно проносится мимо испуганного лица и ударяется о железную дверь. Он не контролировал себя…

Малфой точно отдавал себе отчёт, что хотел этого. Хотел причинить ей боль, унизить, опустошить. Но тогда, к чёрту всё, почему… почему его руки и мысли не подчинялись отчаянному призыву?

Она что-то сказала. Затем ещё раз. Ярость затмевала всё перед его глазами. Он и не понял, когда начал со всей силы сдавливать нежное горло. Его волновало только одно — он сам. И то, что с ним происходило… Или произошло?

Драко очнулся лишь тогда, когда услышал её крик. Она прокричала что-то, и Малфой уставился на неё, пытаясь понять, услышать её прерывающийся от рыданий голос. Влажные глаза девушки сияли, в тёмных спутанных волосах переливались рыжие проблески пламени.

— Отойди от меня!!! — Малфой вздрогнул.

Она больше не смотрела на него испуганно. В огромных синих омутах больше не было страха и отчаяния. В них светилась лишь ненависть... И жгучее, невыносимое желание избавится от него.

— УБИРАЙСЯ!!!

Девичий крик, эхом покатившийся по комнате, прозвучал для него как тысяча звонких криков.

Драко почувствовал внезапное, мощное давление, в ушах зашумело. Затем неожиданный, сильный толчок, как при ударе в живот, заставил его отлететь шагов на десять от девушки и врезаться в спинку дивана.

Секунды, казалось, длились целую вечность.

Малфой приподнялся на полусогнутых руках, поднёс ладонь к губам и поражённо уставился на алые капельки крови на подушечках пальцев. Его голова повернулась в сторону Фэйт, которая медленно оседала на пол.

— Ты…

Он неверяще глядел на девчонку.

— Этого не может быть…

Девушка взглянула на него, её пальцы впились в дверной косяк и напряжённо сжались. Колени дрожали, все мысли улетучились как одна, оставив только пугающее ощущение зияющей пустоты.

— Ты… ведьма?

От внезапного громкого хлопка Фэйт дёрнулась всем телом, и плотнее вжалась в дверь.

Прямо посреди комнаты появилась небольшая группа людей. Они были здесь всё время? Девушка ничего не понимала. Её сознание отказывалось воспринимать что-либо. Как в тумане она следила за тем, как один мужчина, одетый в странный балахон, кивнув остальным, развернулся и быстрым шагом, стуча каблуками ботинок об пол, направился к ней.

Остановившись в нескольких шагах от Фэйт, он оглянулся и посмотрел на всё ещё неподвижно сидевшего на полу парня. Затем снова повернулся к девушке и проговорил радостным голосом:

— Беспалочковая магия! Поздравляю вас, мисс Линделл!

Фэйт смотрела на протянутую ей руку и ничего не понимала. Ей было страшно, его слова пугали её, и меньше всего в тот момент ей хотелось подниматься с пола и уж тем более принять помощь от этого странного человека. А может, они вовсе и не хотели ей помогать… Может, у них была совсем другая цель… Её кожа покрылась мурашками.

Мужчина замешкался:

— Э-э…Вам нечего боятся, — проговорил он увещевающим тоном.

— Вот…

Он вынул из кармана странный маленький предмет округлой формы, похожий на шарик, и протянул его девушке.

— Коснитесь его!

Она не сразу поняла, чего он хочет.

— Зачем?

Мужчина доверчиво улыбнулся и шагнул ближе.

— Затем, — загадочно проговорил он, — что нас ждёт длинный, забавный и очень интересный разговор.

Фэйт посмотрела вдаль за спину этого человека и встретилась со стальными, жесткими, ничего не выражающими серебряными глазами юноши, смотрящего на неё совершенно пустым взглядом.

Маленький шарик игриво переливался, мерцая и играя всеми цветами радуги. Улыбающееся лицо незнакомца светилось, излучая подозрительную доброту и заботу.

Зная, что обязательно пожалеет об этом, Фэйт вознесла руку над шариком, и под одобрительный кивок мужчины коснулась средним пальчиком его гладкой поверхности.

Последнее, что она успела заметить, перед тем как её неминуемо затянуло в радужный водоворот красок, была расплывающаяся фигура Драко Малфоя, неотрывно следящая за ней.

Теплая летняя ночь… Яркие-яркие звёзды… Светлый и ясный месяц…

Сей вид был столь прекрасен, и вызывал такой несравненный трепет в душе… Чувство упоения переполняло её всю, но грудь сжималась…

Всё было так… так необычно и странно…

«Фэйт Линделл, когда ты в последний раз видела звёзды? Ты смотрела на небо, но… видела ли ты их?..»

Одинокая слеза скатилась по щеке девушки.

«Нет… Не видела… Я ничего не видела…»

«Тогда что заставляет тебя видеть их сейчас?»

К маленькой одинокой слезинке молчаливо присоединилась другая, затем третья…

«То, что… то, что… случилось… Я… я не верю в это… Я не хочу этого!»

«Не хочешь верить… Это страх… Ты просто боишься… Всё пройдёт... Всё будет хорошо».

Фэйт затрясла головой.

«Всё будет хорошо… хорошо…»

Девушка всхлипнула, к горлу подкатил ком, она закрыла глаза и вытерла ладошками влажные дорожки. Но слёзы продолжали молчаливо падать с ресниц на её щёки.

Она медленно, едва передвигая ногами, направилась дальше по широкой асфальтированной дороге. Тоненький ремешок на правой сандалии порвался и повис. Когда она его порвала?

Это было неважно… Как же это было неважно… Наверное, так же, как и всё остальное… Безлюдная улица, горящие огни в окнах домов, не так уж много, правда… Фэйт больше не спрашивала себя ни о чём… Она заставила замолчать этот назойливый голосок внутри себя, задававший столько ненужных вопросов о звёздах и прочей бредятине. Она прекрасно понимала состояние, в котором находилась, и была благодарна своему сознанию за помощь. Ей хотелось только одного — прийти домой, завалиться на свою широкую кровать, закутаться в одеяло и не думать… не думать ни о чём… Просто выгнать все мысли из головы, опустошить разум и уснуть. А утром... утром уже ничего не будет, она просто забудет всё как страшный сон.

Фэйт споткнулась, больно ударившись большим пальцем. Что это? Камень посреди дороги? Или ямка? Девушка не чувствовала боли на ушибленном месте. Она плыла по течению, где не было места мыслям о кровоточащем ногте, о ноющей боли в груди, о воздухе, которого именно сейчас почему-то было слишком много. Фэйт казалась себе слишком спокойной. И это не удивляло её. С какой стати? Ведь она прекрасно знает дорогу домой. Чего ей волноваться?

Она снова споткнулась и на этот раз едва удержалась на ногах. Фэйт остановилась и закрыла глаза… Как быть? Как жить? Верить ли или забыть?

Она тряхнула головой. Завтра… Когда наступит новый день. Завтра она подумает обо всём. Или нет, она не будет ни о чём размышлять! Она просто забудет, вычеркнет этот день из своей жизни, вычеркнет чувства, мысли, переживания и … слова… слова всех этих людей… этих странных людей. У неё получится, она сможет, чтобы жить дальше рядом с такими как она, а не с теми… другими…

А может это была просто чья-то шутка, злая и жестокая? Кто мог так поиздеваться над ней, так напугать…

Всё, довольно слёз! Вот он — дом. Она пришла. Она дома. Сейчас всё закончится и всё будет хорошо.

Фэйт продолжала медленно шагать, стараясь смотреть на дома вокруг, на деревья и фонари, но она не видела их, ничего не замечала… Её широко распахнутые глаза смотрели только вперёд, вдаль, перед собой. Мокрые, покрасневшие и застывшие.

Рядом послышался какой-то шорох и лёгкий стук метала. Фэйт медленно повернула голову к источнику шума, без какого-либо там интереса, и увидела совершенно простой, ничем не приметный чёрный металлический мусорный бак среднего размера. Значит, кто-то вынес мусор? Фэйт медленно перевела взгляд левее и с трудом узнала стоявшего перед ней молодого человека. Она сделала шаг назад, отступая. Нет, она не хотела никого видеть, не желала ни с кем разговаривать. И особенно с ним. В его глазах появилось замешательство, затем оно сменилось на удивление. Гарри Поттер, не мешкая больше ни секунды, направился к ней. Фэйт опустила глаза. Он шёл к ней… Зачем? Что им всем от неё нужно?

Девушка отрицательно качнула головой.

«Нет, не нужно! Я не хочу с тобой разговаривать» , — плакала её душа.

Шаги стихли. Он понял? Он ведь понял её, так? Фэйт посмотрела на парня. Её сосед в нерешительности стоял поотдаль, в нескольких шагах от неё. Он явно не знал, как ему поступить. Её молчаливая просьба остановила его. Он уловил её внутренний зов, понял состояние, в котором она находилась. Его губы шевельнулись. Он собирался сказать ей что-то? Или спросить? В любом случае Фэйт устала от вопросов и новостей. Она хотела покоя. Отчаянно желала конца этого бесконечно длинного дня и наступления нового. Или, может, он уже наступил? Этот день, «завтра»… Что если уже «завтра»? Что же тогда, придётся ждать нового дня? Ждать… целую вечность находится в ожидании конца этого проклятого дня, этих мыслей, переживаний.

Фэйт начало трясти. Девушка понимала, что ей нужно было просто успокоится, иначе… иначе этому нервному напряжению не будет конца. Она просто сойдёт с ума.

Фэйт развернулась и почти бегом бросилась по дорожке к своему дому. Пальцы нащупали круглый звонок и начали безудержно давить на него. Слёзы потоком ринулись из её глаз, из груди вырывались дикие хрипы и рыдания:

— Мааа…маааа….. — ревела она, стуча рукой по двери. — Мааа…маааааааа

Входная дверь тут же отворилась, свет осветил лицо девушки. Всего лишь на миг застывшая на пороге Эдана Линделл тут же бросилась к своей дочери. Она схватила её за плечи и с тревогой в глазах вгляделась в заплаканное, покрасневшее лицо.

— Мама… мамочка…

— Господи, что произошло? — Голос женщины прерывался от волнения, руки дрожали. — Эдмонд! Эдмонд!

— Мааа… Мааа…

Пальцы женщины сжались на плечах Фэйт, слёзы сами собой покатились по её щекам:

— Да что с тобой, а? Что случилось?

Девушка закрыла глаза, не прекращая рыдать, ввергая миссис Линделл в ещё больший ужас.

— Не молчи, Фэйт! — закричала она, тряся дочь за плечи. — Прошу, не молчи!!! — Она в отчаянии повернула голову к двери. — Эдмонд! Эдмонд!!!

Мистер Линделл, едва помня себя, выбежал из дома. Крик жены, плач дочери — он мог поклясться, что его сердце от ужаса сделало сальто. Вот они, дорогие его сердцу люди, обе в слезах. Что произошло? Почему Фэйт кричит так, будто не в себе? Он в отчаянье посмотрел на жену:

— Эдана…

— Эдмонд…

— Что случилось? Фэйт… — Он подбежал к дочери. Она продолжала рыдать, пальцы судорожно вцепились в банный халат матери. Холод прошёл по его спине, когда он услышал этот хриплый вопль. Она кричала. Глаза зажмурены, губы искривлены, тело дрожит. — Фэйт… Я прошу тебя, не кричи ты так!

Он схватил её за талию:

— Пойдём в дом…

Однако девушка, последний раз выкрикнув что-то невнятное, резко развернулась, наотмашь толкнув своего отца в плечо, и упала без чувств. Две пары рук бросились к ней, две пары встревоженных глаз переглянулись друг с другом, а затем снова устремили свой взгляд на заплаканное, лишившееся всех красок, лицо Фэйт Линделл.

* * *

Темнота…

Почему так темно?

Всё вокруг… темно…

Но ведь не холодно, так? Тепло?

Значит это сон. Ночью тепло только во сне. Да… Она спит… Но почему темно?

Тик-тик-тик…

Этот звук… Её часы-далматинцы на тумбочке возле кровати. Это они. Значит она у себя в комнате…

— Эдмонд, я не понимаю! Прекрати говорить бессмыслицу! Я ничего не понимаю!

— Я тебе в который раз повторяю. Она всё это время была у Дурслей! Они позвонили справиться о том, как она дошла.

— Дошла?! Эдмонд, ты с ума сошёл, а? Дошла?! Ты так это называешь?! — Сквозь гул в ушах, Фэйт с трудом разобрала голос матери. — Дошла?!

Эдана Линделл отошла от ободранной стены и, угрожающе размахивая руками, направилась к мужу.

— Дошла?! — В который раз повторила она, её голос перешёл на визг. — Как ты можешь быть таким спокойным?! Твоя дочь без сознания!!! Сделай что-то!!! Вызови полицию!

— Сначала нужно узнать, что произошло и в порядке ли она. — Мистер Линделл отступил назад и, поправив очки на носу, продолжил. — Дорога от их дома занимает меньше минуты. Я не думаю, что стоит волнова…

— О-о-о… — Миссис Линделл покачнулась, её рука бессознательно коснулась головы, казалось она вот-вот упадёт в обморок.

— Мама, пожалуйста, присядь. — Высокий, широкоплечий юноша подскочил к женщине и, как пушинку подхватив её на руки, пересёк комнату по направлению к креслу.

— Я сойду с ума… я сойду с ума… — повторяла Эдана Линделл, опустив голову на колени. Миниатюрная, хрупкая женщина, в полном отчаянии сидевшая в таком огромном коричневом кресле, заставила Эдмонда Линделла снова поневоле занять оборонную позицию в отстаивании своего мнения.

— Я… я не думаю, что нам стоит волноваться… — Его внешне спокойный вид выдал дрожащий голос и вспотевший лоб, который он судорожно вытер платком. Он посмотрел на жену и сидевшего на корточках сына рядом с ней.

— Нам нужно дождаться, пока она проснётся, а затем… затем предпринимать что-то.

— Проснётся? — Миссис Линделл в надежде вскинула голову. — Да… нужно… нужно найти аптечку… — Она встала. — Там… там должен… быть нашатырный… спирт…

Сделав всего два шага, Эдана Линделл ухватилась рукой за дверцу шкафа.

На этот раз не вытерпел уже её муж:

— Дорогая, прошу, сядь. — Он подхватил её под руку и, не оборачиваясь, обратился к сыну. — Натан, там внизу в коробке возле холодильника… Э-э-э нет, погоди. Медикаменты ведь я складывал… Куда же я положил аптечку… Посмотри на кухне, наверное, на столе…

Молодой человек кивнул и бегом бросился к двери, но мать резким взмахом руки остановила его на полпути.

— Постой, Натан. — Она высвободила локоть из цепких пальцев мужа и расправила плечи. — Я сама. Нужно вызвать врача…

— Но, дорогая, уже ведь двенадцатый час… — Попытался возразить Эдмонд Линделл.

— Ты предлагаешь оставить всё как есть?! — Ярко-голубые глаза Миссис Линделл горели яростным огнём.

Эдмонд начал заикаться:

— Не-е-ет… что ты… я…

— В таком случае предложи ТЫ что-то дельное! — съязвила она и тут же продолжила угрожающим тоном. — И прекрати поправлять свои очки, иначе я выброшу их в окно!!!

Глядя на то, как родители начинают сориться, Натан попытался прикинуть, чем он может тут помочь. Внутреннее чувство подсказывало ему, что к матери лучше не подходить, а что до отца, ему и без того хватало жара.

Юноша повернул голову в сторону кровати, на которой, бледная как полотно, лежала его маленькая сестра. Его взгляд задумчиво устремился в пол. Нервно постукивая пальцами по бедру, он ещё несколько секунд простоял без движения, а затем бросил неуверенный взгляд на родителей, всё ещё продолжавших горячо спорить, но теперь уже зловещим шёпотом. Кивнув самому себе, он тронулся с места и, не спеша, приблизился к кровати.

Фэйт Линделл неподвижно лежала под тёмно-фиолетовым пледом в какой-то безобразный блеклый цветочек. Натан нахмурился. Цвет покрывала ему не нравился, так же как и выцветший узор. Но сейчас его больше всего волновало совсем не это. Сзади до него доносились негромкие голоса родителей и их тревожное перешёптывание. Больше не обращая на них никакого внимания, он присел на краешек кровати. Рука неуверенно приблизилась к её лицу, костяшками пальцев он дотронулся до подбородка девушки, выписал пару узорных кругов на её щеке и, захватив в плен длинный кучерявый локон, откинул его назад на подушку. Он подался вперёд и нагнулся к её уху:

— Фэйт…

Лёгкий шорох, невесомое прикосновение и чьё-то горячее дыхание возле её щеки. Кто-то звал её… Этот знакомый голос она никогда бы не спутала ни с каким другим. Из тысячи, миллионов голосов она всегда различит его голос.

— Сестрёнка…

И вот снова… Фэйт почувствовала, что медленно возвращается к реальности. Любой сон имеет свой конец. Вот и этот закончился…

Её веки задрожали и приоткрылись, туманный взор пытался сфокусироваться на расплывающемся лице Натана Линделла. Значит, он уже приехал? Фэйт моргнула. Он улыбался. Своей ослепительной, бесшабашной улыбкой. Только он мог так улыбаться, только от его улыбки ей становилось так тепло, как сейчас, только его смех дарил чувство безграничного счастья. Эти чёрные как смоль волосы, ниспадающие на лоб, синющие глаза, точь-в-точь как у неё. Девушка не смогла сдержать лёгкую улыбку, тут же тронувшую её губы. Она слышала негромкие голоса мамы и папы в стороне и пыталась понять, на каком вообще свете она находится. В голове неприятно шумело, на подсознании то и дело вертелся какой-то неясный ком из голосов и эмоций. Что за…

— Фэйт… — Снова Натан. Он хочет что-то сказать? Почему у него такой неуверенный, бегающий из стороны в сторону взгляд?

Голоса родителей внезапно затихли, и наступила тишина. Вот и хорошо, может и головная боль стихнет… Фэйт попыталась привстать, но сделать это было нелегко — её братишка сидел слишком уж близко, кроме того, его руки по обе стороны от её тела, без сомнения, отрезали ей эту возможность. Он никогда раньше так не делал… Что это с ним? Девушка уловила плохо скрываемую напряжённость, исходившую от него. Более того… Она вдруг поняла, что ей до ужаса не нравится его новая поза, прям-таки нависающая над ней. Это напоминало ей… Напоминало о чём-то неприятном.

— Фэйт… — Его голос отвлёк её от тревожных мыслей, она посмотрела ему в глаза. — Примерно к двенадцати часам ты ушла из дому с гостинцами и пошла к нашим новым соседям. — Лицо девушки выражало полное удивление, легко граничащее с недоумением. — Ближе к ночи, — продолжал её брат, — ты вышла от них и пришла домой.

Он остановился и вдохнул полной грудью:

— Фэйт, — сердце его сестры забилось быстрее. — Что произошло за эту минуту, пока ты шла домой?

Фэйт Линделл замерла. Её взгляд поймал отражение пустоты и теперь был направлен в глубину воспоминаний.

К кровати подбежала миссис Линделл. Оттолкнув своего сына в сторону, она уставилась на свою дочь бешеным взглядом.

— Фэйт… — протянула она жалобно, — звонил Вернон Дурсль. Он сказал, что вы с Дадли отлично провели время вместе… Что же случилось, а? — Не получив ответа, её голос сорвался на крик. — Фэйт!!!

— Эдана, довольно!

— Что довольно, Эдмонд?! Что довольно? Тебя что, совсем не волнует состояние твоей дочки?!

Фэйт пыталась думать…

«…ты ушла из дома с гостинцами и пошла к нашим новым соседям…»

Всё верно… Так всё и было… Она была в гостях у Дурслей… Вот только…

Осколки воспоминаний начали слайдами всплывать перед глазами девушки.

«…ты вышла от них и пришла домой…»

Пришла домой? Разве? Хотя, если подумать…

«Ближе к ночи…»

Фэйт моргнула.

«Ближе к ночи ты вышла от них и пришла домой …»

Девушка почувствовала, как холодок прошёл по её спине — вдоль позвоночника к шее. Её глаза заметались из стороны в сторону, мозг, что есть силы, пытался обдумать, понять, осознать происходящее.

— Кнопка…

Огромная тёплая ладонь Натана накрыла её ладошку и сжала обледеневшие пальчики. Фэйт подняла глаза и посмотрела на него.

— Кнопка, ты ничего не хочешь сказать?

Девушка покачала головой и отвела взгляд. Она собиралась соврать, первый раз в своей жизни она должна была соврать своей семье. Не утаить или скрыть — это она никогда не считала обманом. Но сейчас, одновременно скрывая правду и говоря ложь, Фэйт поняла, что просто не сможет сделать это, гладя в эти глаза чистейшего синего цвета. Её рот просто не сможет вымолвить ни слова, а язык не повернётся. Именно поэтому она отвернулась от них, чтобы они не видели… и не поняли. Рассказать, что с ней случилось, сказать родителям и брату такую правду было равносильно признанию, что она сумасшедшая. Кто в такое поверит? Фэйт сама не верила. Ни капельки не верила. И поэтому сейчас она вынуждена… у неё нет выбора.

Фэйт попыталась открыть рот и с ужасом обнаружила, что её и без того пересохшее горло сжал отвратительный спазм. Сколько ещё слез она прольёт за один день? Будет ли им конец? Она вздохнула, успокаиваясь и набираясь внутренних сил. Всё должно пройти гладко.

— У их племянника… — начала говорить она, не замечая, как сильно дрожит её рука в руке брата. — У него… — Её голос прервался. Девушка почувствовала, как из уголка глаз выкатилась маленькая горячая слезинка. — Он держит в доме сову. — Солёная капелька медленно проделала дорожку к переносице. — Я не знала… и испугалась…

Вот и всё…

Сердце Фэйт продолжало бешено колотиться, ладонь вспотела.

Эдана Линделл застыла на месте, отец семейства так и остался стоять с открытым ртом, Натан убрал руку с её ладони, и от последнего Фэйт, сама не зная почему, почувствовала облегчение.

— Сова? — пораженно, одними губами произнесла миссис Линделл. — Сова? — Она будто не верила услышанному и повернулась к уже справившемуся с удивлением мужу. — Эдмонд, она сказала “сова”?

— Э-э-э… — неуверенно взглянув на жену, мистер Линделл шагнул к кровати. — Фэйт, милая, ты сказала «estrige»? (исп. “сова”)

— Si, papa. Dije «la estrige»… — машинально ответила Фэйт. (исп.: — Да, папа. Я сказала «сова»)

— Эдмонд, ты что, с ума сошёл?! — прошипела её мать.

— Просто проверяю ход её мышления… — заторопился с ответом её муж. — Если бы она, к примеру, промолчала или ответила, что…

— Эдмонд!

— Мам, — спокойный голос Натана мигом привлёк к себе внимание, — Фэйт всегда боялась больших птиц. — Он легко улыбнулся, смотря на кудрявые волосы сестры, закрывавшие всё лицо. — Да что там, — хмыкнул он, — она и голубей стороной обходит.

Миссис Линделл замешкалась:

— Я… Я не понимаю, как вообще в доме можно держать сову?! — Она сжала руки в кулаки. — Эти люди точно какие-то ненормальные! Я просто вне себя! Хоть иди и скажи им всё это в лицо! — Она повернулась к двери. — Собственно, это я и собираюсь сделать!

— Пап, пойди, поговори с ней… — Натан встал с кровати и добавил: — Я присмотрю за Фэйт.

— Э-э-э… да… Хорошо сын. Ты тут… посиди пока с ней.

Послышались шаги и ещё раз громко хлопнула дверь.

— Принести тебе чего-то? — Голос брата прозвучал прямо над её ухом.

Фэйт не чувствовала усталости. Ей не хотелось ни пить, ни есть. Она просто отчаянно желала остаться одной.

— Оставь меня, пожалуйста… — глухо прошептала она, пряча своё лицо от его пронзительных глаз в пледе. — Мне нужно подумать…

— О чём подумать? — тут же среагировал он, заметив, как дрогнуло плечо сестры. Он нахмурился. — Фэйт, ты можешь рассказать мне всё…

— Воды…

— Что? — не понял Натан.

— Принеси мне водички. У меня до боли пересохло в горле и я не могу так уснуть.

Значит, она всё-таки не хотела с ним разговаривать. Хотела, чтобы он ушёл. Намёк был более чем понятен. Натан выпрямился.

— Хорошо, — сказал он, продолжая буравить её затылок. Ему показалось, или она шмыгнула носом? Чёрт, она что, плачет?

Он вздохнул:

— Подожди минутку. Я сейчас принесу.

— Спасибо.

Да что это с ней? Одной совой тут определённо не обошлось. Он поймал себя на том, что уже с минуту тупо разглядывает свои серые носки, и, тряхнув головой, отогнал все подозрения прочь. Ну что, в самом деле, могло случиться?

Его сестра уже не может сама перейти дорогу? Он хмыкнул. А может, всё дело в смене обстановки? Он ведь ничего не знает о том, как сложились её отношения со здешними ребятами. А она, как ему сказали, весь день провела с каким-то Дадли… Хм, только с ним? Надо бы проведать его завтра. Кривая усмешка тронула его губы. Да уж, не помешало бы.

Он последний раз бросил на Фэйт озабоченный взгляд и, обречённо выдохнув, поплёлся за водой, к которой, он был уверен, она даже не притронется.

* * *

В эту ночь Фэйт ни разу не сомкнула глаза. Сон не шёл, а вместо него её донимали кошмарные мысли и предчувствия. Целый рой воспоминаний мелькал у неё перед глазами, и девушку то и дело кидало то в жар, то в холод, трясло, как при высокой температуре, и ко всему прочему, её подташнивало.

Фэйт казалось, что утро никогда не наступит. Лёжа на кровати со слезами на глазах она безотрывно смотрела в окно, на чёрное небо, в ожидании восхода солнца, в предчувствии конца всему.

Начало светать, и первые лучики солнца бликами отразились на белой, ободранной стене. Фэйт соскочила с кровати и бросилась к окну. Солнца не было видно, оно пряталось где-то вдалеке за домами, но его ярко-оранжевый след в небе осветил фигурку девушки своим жёлтым светом и первым теплом. Может, именно это ей было нужно? Чьё-то тепло? В такой мрачный и пугающий момент в своей жизни за спокойствием и внутренней теплотой она обратилась к солнцу… Она печально улыбнулась своим мыслям. Как в фильмах.… Но всё же, ей действительно стало легче на душе… Совсем чуточку, но ей всё таки стало теплее…

Она отвернулась от окна и тут же поймала своё отражение в зеркале. Маленькая фигурка, опирающаяся о подоконник, в ореоле оранжевого света — вот что она увидела. Ей даже показалось, что и волосы по краям с иссиня-чёрного цвета стали огненно рыжими.

Фэйт опустила глаза. Всё это время, стараясь не думать о происшедшем, она упустила самое главное — что именно она собиралась делать теперь. Что бы не говорили те люди, у неё был свой собственный выбор, своё решение, которое она отстоит.

«Да и о чём мне беспокоиться?» — успокоила она себя. — «Кто-то просто мерзко разыграл меня! Ведь всё это не может быть правдой!»

Словно в ответ на её тираду Фэйт ойкнула от боли и тут же поднесла к глазам свою ладонь, на которую секунду назад умудрилась небрежно опереться. Ярко красное, воспаленное пятно жгло как при ожоге. Девушка удивилась тому, как раньше она не чувствовала боли. Может, дело было в её озабоченности и нервном перенапряжении? Что бы то ни было, острое жжение донимало её сейчас и, решив про себя, что будить родителей по такому пустячному делу не стоит, она тихонько вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице. Нужно было найти аптечку и обработать ранку.

Думая о родителях, Фэйт в который раз убедилась, что поступила правильно, скрыв от них эту пугающую правду. Поверить в услышанное им будет в сто раз тяжелее, чем ей — в увиденное. Чувство вины перед родными, нестерпимая жажда выговориться перед кем-то, рассказать всё, поделиться своими страхами.… Как долго она сможет держать всё это в себе?.. Как долго это острое, гложущее её изнутри чувство будет жить в ней?

Спустившись вниз, Фэйт в нерешительности замерла в холле. Вчерашний «шкаф-утреннее приключение» как ни в чём не бывало стоял на месте коробок с вещами. И ножка вроде как тоже была приделана. Значит, мама всё-таки нагрянула в кладовку. И на что рассчитывал её отец? Он определённо был наивен, как ребёнок.

Девушка тронулась с места и направилась в зал. Не найдя там ничего похожего на медикаменты, она пришла к выводу, что их, возможно, ещё не распаковали, а все мелкие коробки папа ещё в первый день их въезда отгрузил в кухню.

Круто развернувшись, она на всех парах направилась обратно. Пересекла холл, отметила, что шкаф всё-таки стоит как-то кривовато, и уже было повернула круглую, обшарпанную ручку двери на кухню, как тут хлопнула почта. Замерев на долю секунды, Фэйт так резко повернула голову в сторону входной двери, что заболели виски.

Почта?

Они же только въехали…

Однако это было так. Фэйт подозрительно прищурилась. Огромный жёлтый конверт валялся на полу, и уже с этого расстояния девушке виднелись маленькие изумрудные чёрточки-буквы. Это смешно! Кто будет писать адрес на конверте зелёными чернилами? А может это очередная злобная шутка? Какой-то прикол? Со смешанным чувством страха и любопытства она медленно, шаркая ногами, зашагала к двери. Нет, скорее всего, почтальон просто ошибся домом. Или же письмо предназначалось прежним хозяевам. В конце концов, им даже молоко продолжают доставлять, хотя её отец уже не раз вылавливал того самого молочника, пытаясь отменить доставку. Ведь в семье Линделл никто не любил молочные продукты. Это оказалось странным, но довольно приятным для всех совпадением.

Уже дважды успев успокоиться, Фэйт Линделл, наконец, подошла к злосчастному конверту и дрожащей рукой подняла его с пола. Её дыхание сбилось, глаза расширились. Письмо предназначалось ей! Не утрудившись обратить внимание на обратный адрес, Фэйт наспех разорвала плотную бумагу. Куча белых листиков полетела на пол. Чёрт, да что это?! Девушка опустилась на колени рядом со всем этим ворохом. В глаза бросился ещё один маленький конвертик. Не медля, она тут же схватила его и перевернула отправителем вверх. Её сердце замерло, конверт выпал из её обессиленных пальцев. Фэйт обессилено уткнулась лбом в дверь.

«Школа чародейства и волшебства Хогвартс» — гласили заглавные строки.

— Этого не может быть… — прошептала она, зажмурившись. — Не может быть…

Вновь схватив злосчастный конверт, она изо всех сил принялась мять его, а затем с приглушенным стоном и всхлипом разорвала на мелкие кусочки.

— Они издеваются надо мной… — проговорила Фэйт. Её грудь гневно вздымалась. — Что вам всем, к чёрту, нужно??? Оставьте меня в покое!!! — во всё горло крикнула она и со всей силы ударила кулаком по деревянному полу.

В этот момент она даже подумать не могла о том, что кто-то мог её услышать. Слёзы опять потекли по щекам, спина дрожала, а в голове было пусто. Как будто все мысли внезапно выдуло. Её потрясению не было предела. И всё же…

«Нужно прекратить всё это!» — возбуждённая мысль ворвалась в её мозг. — «Я не позволю никому насмехаться надо мной!»

А точно ли насмехаться? Ведь то, что произошло вчера, казалось таким реальным. Тот пёстрый камушек, перенёсший её из одной комнаты в другую, и потом, когда она вновь оказалась на детской площадке… Разве в реальной жизни такое можно было подстроить? Что если всё это… правда?

Фэйт поняла, что начинает сходить с ума. Резко вскочив на ноги и подобрав с пола все листы и клочки бумаг, она бегом бросилась на кухню. Дрожащими руками зажгла газ на плите и, схватив со стола железный поднос, принялась поджигать листы и бросать их на круглую плоскость. Глядя на то, как горит жёлтая бумага, и как зелёные чернила сначала краснеют, затем чернеют, а потом и вовсе исчезают, девушка испытала ни с чем не сравнимое блаженство. Подбросив в огонь последние кусочки разорванного конверта и убедившись, что больше ничего не осталось, Фэйт с наслаждением глядела на угасавший огонь и скручивающийся пепел, как ребенок радуясь его кончине.

«Вот и всё, — улыбнулась она себе, — осталось только смыть всю эту гадость водой и помыть поднос».

Очистив его всеми моющими средствами, которые она нашла в доме, прополоскав три раза под холодной струёй и вытерев насухо, девушка решительно потопала к себе в комнату.

Нужно было снять это уродское платье и принять ванную, дабы очистить себя от всей грязи прикосновений этого дьявола, чье лицо и усмешка с утра стояли у неё перед глазами.

* * *

Яркий солнечный свет, проникавший в комнату через открытое окно, и дуратское, надоедливое чириканье птиц вырвали Драко Малфоя из объятий крепкого сна. А ведь он всегда спал очень чутко: малейший шорох, скрип половиц или едва слышный звук открываемой двери — ничего не ускользало от него. С детства привыкший к осторожности и настороженности, он не позволял себе расслабляться.

А тут такое громкое и шумное хоровое выступление пернатых созданий, а он дрыхнет как бревно! Малфой нахмурился и с трудом разлепил один глаз. Который час? Судя по тому, как высоко стоит солнце, время шло к обеду. Он проспал так долго?

Пристав на локте, он размял шею. Видимо, вчерашний день выдался не из лёгких, раз он провалялся полдня. Лениво встав с кровати, он удивлённо уставился на свои босые ноги. Когда это он успел снять носки? Вчерашняя ночка точно была сумасшедшей, раз он и это не запомнил. Как он вообще вернулся? Ах да, конечно же, не без помощи Грюма. Малфой устало поплёлся в ванную, по пути стаскивая с себя рубашку и джинсы и по обыкновению швыряя их то на пол, то на кровать. Холодный душ вернул ему чувство бодрости, и чуть позже, развалившись в своём кресте возле окна, он поймал себя на том, что тупо смотрит на колыхающийся от потока ветра край шторы. Драко чертыхнулся и откинул голову назад. Помассировал глаза, затем виски. Мозги с самой ночи не переставали трещать, напоминая о вчерашнем, весьма болезненном, столкновении с каменным полом. Малфой презрительно скривился — пора было оказать себе приятную помощь. Достав из кармана палочку и произнеся простое обезболивающее заклинание, он вновь беззаботно развалился в кресле. Одной рукой юноша задумчиво потирал подбородок, другая спокойно покоилась на подлокотнике, то и дело ласково поглаживая гладкую поверхность волшебной палочки.

Он усмехнулся и склонил голову набок.

— Фэйт Линделл… — одними губами, едва слышно произнёс он и криво улыбнулся.

Эта девчонка… Простая, гадкая маглянка оказалась ведьмой! И будь он проклят, но это был весьма неожиданный сюрприз. Для него.… Как и для других. Или же они знали? Появившись так неожиданно и забрав девчонку, а заодно и его вместе с ней…

Конечно же, они были в курсе. Но как он, Малфой, чистокровный волшебник, мог не почувствовать этого? Не ощутить магическою энергию, исходившую от неё? Или же… Нет, здесь что-то было не так.

Драко с силой вдавил ногти в кожаную обивку кресла. Он был уязвлён. Затронута была его гордость. Случившееся загнало его в тупик и полностью лишило понимания происходящего. Было ясно одно: мелкая, без сомнения, оказалась ведьмой, маглорождённой ведьмой. Как и те… другие. Драко вспомнил о той улыбчатой роже на всю первую страницу «Пророка», газетёнки, которая уже давно находилась под их с отцом надзором. А за две недели до этого — ещё один найдёныш заявил о себе. Значит теперь их трое. Любопытно, что напишут по этому поводу. Магическое общество ещё не отошло от вчерашнего потрясения, он был уверен в этом, а тут такое событие.

Драко устало провёл рукой по волосам. Интересно, знает ли отец… Если знает, то вскоре он снова пожелает побеседовать с ним. И не только по поводу этого…

Злость, за целый день накопившаяся внутри него, наконец, потребовала выхода. Вскочив с кресла и выйдя из комнаты, он пнул попавшегося под ноги мерзкого слугу-домовика и широким шагом, яростно сжимая в руке палочку, направился в серверное крыло замка, в библиотеку Малфоев. Без сомнения, легче было воспользоваться камином, но для Драко было пыткой упустить возможность выместить гнев на этих мерзких, ушастых созданиях, при виде него тут же в страхе падавших ниц. И это раздражало его…

Малфоя младшего выводила из себя их вечная покорность ему, повиновение хозяину и… судьбе. Поэтому в нём не осталось ни капли жалости к ним. Она давно иссякла.

— Мистер Малфой, — прямо перед ним, завёрнутый в грязную, отвратительного вида тряпку, возник ещё один домовик. Низко поклонившись так, что уши коснулись пола, он пискляво продолжил, — ваши родители желают видеть вас сегодня в шесть часов вечера, чтобы обсудить…

Не обращая на него никакого внимания и тем более не слушая, юноша прошёл мимо успевшего вовремя отскочить, испуганного маленького существа, и свернул за угол к лестнице. Теперь он шёл, не замечая ничего вокруг, наплевав на всех и вся. Плечи расправлены, спина гордо выпрямлена, уверенный и размеренный шаг, и эти высокомерные, полные глубочайшего презрения ко всему глаза. Его больше никто не пожелал остановить. И он больше никого не пытался «осчастливить» своим вниманием. Зачем попусту растрачивать силы? Ведь они ему ещё понадобятся. Ухмыльнувшись про себя, Малфой пнул ногой дверь библиотеки и вошёл в огромный зал, всюду освещённый огнями горящих свеч и каминов. Отметив краем глаза какое-то движение по левую сторону от двери, Драко тут же узнал новоприбывшего и, решив проигнорировать его, направился и столу. Видимо об этом и пытался доложить ему ушастый домовик, так не вовремя попавший под ногу. Налив себе бокал дорогущего, красного вина, он спиной уселся спиной к гостю в отцовское кресло и, закинув ноги на стол из красного дерева, деловито поинтересовался:

— Не хотите попробовать? — Его голос эхом разлетелся по книжным лабиринтам зала. — Нет? — Он поднёс бокал к свече и слегка покрутил им, наблюдая за игрой света и мерцанием рубиновой жидкости и не сводя взгляда с отражения высокого, облачённого во всё чёрное, мужчины на стекле. — Что ж, очень жаль, — Малфой пригубил чуть сладковатую жидкость и поставил бокал на стол, пальцем приглушая лёгкий звук соприкосновения хрусталя и дерева.

— Чем обязан визиту? — Скрестив руки на груди, он продолжал глядеть в бокал, следя за движениями гостя. — Отца нет, — сухо продолжил он.

— Мне это известно, Драко, — в тон ему ответил мужчина, и его высокий, слащавый голос разозлил Малфоя пуще прежнего, но он тут же взял себя в руки.

Мужчина круто развернулся:

— Я уж думал, что не дождусь, пока вы соизволите проснуться. — Юноша нахмурился, услышав смех за своей спиной, пальцы сжали тоненькую, хрустальную ножку бокала. — Ночка выдалась не из лёгких?

Эти мерзко-ядовитые нотки в его голосе. Он определённо пытался уязвить его, но Малфой и бровью не повёл. Такой уж он был, этот профессор Снейп, к тому же он никогда не говорил ничего без надобности лично ему, и уж тем более не появлялся в их замке средь бела дня. В связи с последними событиями, конечно. Однако было странно наблюдать за тем, как этот человек смеётся. Драко мог припомнить два-три момента, когда он удостаивался улыбки. Этакого кривого, злорадного движения губ. Но чтоб откровенный смех…

Последние два месяца были для него не из лёгких. Хотя сейчас, когда дела пошли в гору, почему бы не порадоваться маленькой победе.

Послышался шелест мантии и стук ботинок о мраморный пол.

— Чем обязан визиту? — повторил Драко уже с большим нетерпением. — Как я сказал, отца нет, зачем же вам понадобилось ждать меня? Что же это за срочность такая, что вы не можете обсудить это с моим отцом?

— В том то и дело мистер Малфой, — Снейп обошел край стола и встал прямо напротив юноши, нависая над ним и буравя его своим пристальным, тёмным взглядом, — что сей деликатный вопрос, я хотел обсудить именно с вами.

Драко скучающе посмотрел на свои тщательно вычищенные, отполированные чёрные ботинки. Он пытался заинтересовать его? Вызвать интерес? Жалкая попытка, не стоившая и гроша, потому что Малфоя на данный момент не интересовали идеи и домыслы Снейпа. Что ему нужно было, так это полное одиночество и эти чёртовы книги, чтобы узнать, наконец, что эта мелкая дрянь сотворила с его рукой и от чего она жжёт не переставая.

Именно поэтому в следующую секунду Драко намеренно широко зевнул, тем самым выражая всё своё мнение по поводу их дальнейшей беседы. Безрезультатно.

— О! — встрепенулся Малфой, внезапно вспомнив о чём-то. Он улыбнулся одним уголком губ и продолжил. — Я совсем забыл поздравить вас, сэр, — теперь его глаза коварно сияли, — с новой должностью на посту директора.

Снейп широко улыбнулся, обнажив ряд белых зубов.

— Право, не стоит, мистер Малфой. — Он опустился в кресло.

— Хотя, признаюсь, — довольно продолжил он чуть погодя, — я должен поблагодарить вас и вашего отца за содействие.

Драко скривился. Конечно, им ничего не стоило вмешаться в это грязное дело, в котором они сами же и принимали участие. Всего то: заткнуть рот золотому мальчику, внести некоторые коррективы и продвинуть старого друга вперёд. Но Снейп явно пришёл сюда не долги отдавать. К тому же, кому, как не ему, должна быть известна причина такого вот хода.

— Что вы пьёте? — спросил профессор с наигранным любопытством, разглядывая надпись на бутылке. Его брови поползли вверх. — «Шато д'Икем»?

Малфой подался вперёд и изящным жестом до краёв наполнил другой бокал.

— У вас не плохой вкус, — продолжил Снейп и его глаза, словно две стрелы, метнулись к Драко.

Малфой улыбнулся:

— Отец и я предпочитаем всё лучшее. Вам это очень хорошо известно.

— Да-да… — Снейп, казалось, задумался о чём-то. Драко прищурился.

— Вы, кажется, хотели меня о чём-то попросить, — напомнил юноша, у которого уже заканчивалось терпение.

— Верно, — Профессор снова взглянул на него, но на сей раз каким-то непонятным, всегда раздражающим Малфоя взглядом. — Вы, кажется, уже успели познакомиться с некой... Фэйт Линделл, я прав?

Драко мог поклясться, что всё его тело вздрогнуло при звуке этого имени. Или нет? Скорее всего, это сердце чуть не выпрыгнуло из груди и забилось в сто крат сильнее. В любом случае, он за долю секунды успел погасить в себе на миг вспыхнувший факел противоречивых эмоций и заострённых чувств. Только стальной, разъярённый взгляд, которым он наградил Снейпа, и хруст пальцев, сжавшихся в кулак, выдали его состояние.

— Вижу, что так, — кивнул профессор и встал. Он медленно, шурша своей длинной мантией, прошёл вдоль стола, обогнул угол и встал за спиной Драко.

— Вы, наверное, и не догадываетесь, — зловеще прошептал Снейп, склонившись у него над головой, — какую пользу принесли нам своими «действиями».

Малфой расхохотался:

— «Действиями»?! — дразнящее переспросил он и медленно, соблюдая достоинство, встал.

Повисла пауза. Снейп, казалось, не собирался договаривать и явно ожидал чего-то. Ответа? Или же у них не достаточно собранной информации? Губы Малфоя скривились в отвращении. Всё ещё стоя спиной к своему директору, Драко пытался понять, к чему клонил Снейп и с чего вдруг прошлая ночь могла иметь какое-то отношение к сегодняшнему дню. Точнее, он желал знать причину их заинтересованности этой маглорождённой. Он не исключал того, что они давно навели справки и проверили всю подноготную касательно тех двух субъектов, появившихся ранее. Значит теперь девчонка? Это начинало ему нравиться, хотя он сам не знал — почему.

— Так в чём заключается эта ваша просьба? — бесстрастно поинтересовался Малфой, поворачиваясь к зельевару лицом и встречаясь с насмешливыми, но без сомнения полными жестокого коварства глазами.

Губы Снейпа медленно растянулись в кривую полоску, которую едва ли можно было принять за ухмылку. Его заострённое, угловатое лицо склонилось к плечу юноши, потрескавшиеся губы застыли у его уха:

— В том, — прошипел он, — чтобы доставить нашу новоиспеченную ведьму-переростка в Хогвартс.

* * *

Горькая правда, так неожиданно ворвавшаяся в жизнь…

Иногда в неё страшно поверить, не говоря уже о том, чтобы принять. В этот момент человек боится всего: людей, звуков, слов… и себя. Наверное, больше всего он боится самого себя… Он страшиться просить о помощи, ведь всё новое, открывшееся вокруг, так пугает и заставляет сжиматься от страха. Душа и сердце рвутся на части, а ужас кромсает и без того потерянный разум.

* * *

Фэйт Линделл медленно, едва передвигая ногами, спускалась вниз по лестнице на кухню. Время близилось к восьми, и её мать приготовила шикарный, с её точки зрения, обед, по поводу таки удавшегося заключить контракта с одной известной в Лондоне фирмой, производящей косметику и парфюмерию в угоду прекрасному полу. Отлучившись всего на две недели, Эдана Линделл, сыгравшая немаловажную роль в переговорах, теперь просто сияла от счастья и не переставала посвящать свою семью в мельчайшие детали их сногсшибательной презентации и нового контракта. Фэйт с трудом понимала, о чём она говорит, и к середине трапезы потеряла всякую нить маминого повествования. Краем уха она слышала звонкий, переливающийся от радости голос матери, и, конечно, была более чем рада за неё.

Однако вовсе не по этой причине этим вечером ей было так тепло и спокойно на душе. Трепещущую и волнующую радость внутри себя она тщательно скрывала и маскировала под скорбной и печальной маской расстроенной дочери, вынужденной так скоро расстаться с родным домом и семьёй.

Но на самом деле душа её ликовала. Фэйт радовалась той совершенно неожиданной возможности, которую сам Бог послал ей как спасение от всех бед, приключившихся с ней.

Она одна знала, чего ей стоило каждое утро вставать до зари и ждать под входной дверью, когда вновь хлопнет почта и в коридор влетит очередное письмо. Донимаемая сомнениями и подозрениями, в одно утро в слепой надежде выследить посыльного, девушка с ужасом поняла, кто, а точнее ЧТО доставляло эти треклятые конверты. Убедившись, что помочь себе в этот раз она никак не сможет, на пятый день Фэйт решилась-таки прочитать всё письмо и вкладыши от начала до конца. И это ввергло её в шок. Она не могла поверить ни в написанное, ни в то, что почтальонами на самом деле каждый раз оказывались совы. Решив покончить с этим, в один день она всё же собралась с духом для разговора с отцом об её обучении в Лондоне. Как не хотелось ей идти на этот шаг, но это стоило того. Кроме того, девушку пугала сама мысль о том, что она, хоть и потихоньку, но начинает верить в весь этот бред. Эдмонд Линделл не стал её слушать, и, сведя её жалкую попытку на нет, улыбнулся и сказал, что они с мамой уже всё решили. Несколько последующих дней Фэйт мучилась в ожидании внезапного решения родителей. Разве они не собирались отправить её в местную школу? От всех мыслей, копошившихся у неё в голове, Фэйт чувствовала, что голова разрывается на части. Сжигание утренней почты к тому времени уже стало для неё своего рода ритуалом, но каждый раз девушка не переставала волноваться о том, что её мог кто-то увидеть или, хуже того, добраться до писем раньше неё, которых, кстати, с каждым разом становилось всё больше и больше. И, наконец, Фэйт узнала, а точнее, поняла это из телефонного разговора её отца и маминой тёти Жаклин из Франции. Её родители договаривались об обучении за границей. Они и раньше упоминали об этой превосходной, по их мнению, возможности, но Фэйт наотрез отказывалась. Жить в другой семье, в стране, о языке которого ты даже понятия не имеешь, представлялось ей не лучшей альтернативой. Однако сейчас… сейчас всё изменилось. Это был шанс, за который ей просто нужно было ухватиться и держаться… держаться до последнего. Долгожданный разговор с родителями прошёл в тихой, спокойной обстановке в день приезда матери.

Фэйт, к их всеобщему удивлению, без пререканий согласилась с их уговорами. Однако, больше всего, как показалось девушке, был удивлён Натан, хотя он и не подал виду. Фэйт было тяжело. Это решение далось ей с огромным трудом, но её утешала мысль о скором избавлении от этого кошмара, и о том, что вскоре она сможет забыть всё как страшный сон. Разлука с родителями и братом огромной болью откликнулась на поселившуюся радость в душе. Раньше она ни за что не согласилась бы на это. Раньше… Но не теперь.

Тётя Жаклин была немолодой, одинокой женщиной, и так уж вышло, что она была лишена возможности иметь детей. Именно поэтому она всей душой желала, чтобы её единственная племянница отдала ей на воспитание свою дочь. Имея во Франции двух племянников, она, одному Богу известно по какой причине, отказывалась видеть их чаще одного раза в год. Что касается её мужа, то, по слухам, тётя в буквальном смысле этого слова вышвырнула беднягу за дверь, как какую-то дворняжку, ссылаясь на то, что они не сошлись характерами. Что можно было сказать? О феминистической настроенности их дальней родственницы было известно всем, и Фэйт в том числе.

Итак, сегодняшний день был и радостным, и полон печали. Тетя Жаклин, позвонив пару дней назад, наотрез отказалась ехать за племянницей, ссылаясь на больные, опухшие ноги. Однако в следующую секунду она заверила Эдмонда, что за Фэйт приедет её старший племянник Ален. Девушка была удивлена, а Натан разозлился. Последние дни он ходил сам не свой, то и дело срывая злость на родных. Это само собой не укрылось от неё.

Фэйт грустила из-за недосказанности и непонимания между ними. Она понимала причину его раздраженности: Натану, в отличие от их родителей, ничего не стоило догадаться, что его маленькая сестрёнка что-то скрывает от них всех и от него в том числе. Ещё бы! Ведь такого раньше не было. Он знал про неё все, а она всегда делилась с ним своими идеями, переживаниями, мыслями и мечтами. Фэйт не хватало его поддержки, но рассказать такое…

Поражённая внезапной мыслью, девушка замерла, так и не донеся вилку с кусочком румяной, прожаренной курочки ко рту. А почему бы и нет? Может рассказать ему всё? Но как он отреагирует на это?

Фэйт повернула голову и посмотрела на рядом сидящего брата. Он продолжал невозмутимо поглощать свою еду и, казалось, не замечал её напряжённого взгляда. Девушка вздохнула. А стоит ли? Этого, естественно, она не узнает, пока не рискнёт.

Метнув быстрый взгляд на родителей и убедившись, что они всецело поглощены разговором, Фэйт положила вилку на тарелку и легонько потянула Натана за край рубашки под столом. Он тут же повернул к ней своё удивлённое лицо. Ему показалось это странным? Девушка усмехнулась про себя. То ли ещё будет, братик. То ли ещё будет. Не отрывая глаз от своей тарелки, она проговорила одними губами, чтобы было слышно только ему одному:

— Нужно поговорить.

Ещё некоторое время Натан продолжал разглядывать её профиль, затем кивнул и вернулся к еде, а после и вовсе присоединился к общей беседе.

Фэйт с трудом дождалась конца обеда, и после того, как она помогла матери убрать со стола и перемыть всю посуду, тут же бросилась из кухни в комнату Натана. Родители всё ещё продолжали что-то беспокойно обсуждать. Скорее всего, приезд того самого Алена и их скорый отъезд во Францию. Девушке на всё это было плевать. Её до дрожи в коленях волновал предстоящий разговор с братом. Выбежав из кухни, всё ещё вытирая влажные руки о полотенце, она с разбегу столкнулась с Натаном, носом впечатавшись в его широкую грудь. Ойкнув и отскочив назад, Фэйт выронила из рук полотенце и прижала ладонь к носу, отмечая про себя, что он уже успел переодеться.

— У тебя что там, каменная стена? — едко поинтересовалась девушка, встречаясь взглядом со смеющимися глазами Натана Линделла.

— Ты слишком долго там возилась, пуговица. Я устал ждать, — нарочито грозно проговорил он, спускаясь с последней ступени.

Фэйт разозлилась:

— В таком случае, не нужно было сбегать на всех парах, а помочь мне!

Натан закатил глаза:

— Если ты об этом хотела поговорить, то у меня есть дела поважней. — Он развернулся, чтобы преспокойно вернуться к себе в комнату.

— Постой!

Испугавшись, что он вот так и уйдёт, не выслушав её, Фэйт в отчаянии схватилась за край его синей футболки.

— Не об этом, — выдохнула она, опустив глаза и не замечая вмиг посерьёзневшего лица брата и его отрешённый взгляд.

— Хорошо, — просто ответил он и медленно направился в гостиную. — Идем, поговорим.

Фэйт поплелась за ним, впопыхах соображая как правильно начать разговор. Боже, она и представить себе не могла, что это будет так трудно! Усевшись в кресло напротив дивана, на котором непринуждённо развалился её брат, девушка не прекращала нервно теребить пояс белого сарафана. Надо сказать, гостиная к этому времени преобразилась на глазах. Обои нежно лимонного цвета чудесно гармонировали со светлой мебелью и бежевым мягким уголком. Золотые атласные шторы были подвязаны аккуратными бантами, на подоконнике красовались комнатные цветы, среди которых особенно выделялась мамина любимая лилия, цветущая огромными оранжевыми цветками. У стены весело трещал камин. Фэйт находила эту комнату просто чудесной. Мягкие, тёплые тона, выбранные миссис Линделл, согревали, неся умиротворение и спокойствие.

Девушка тяжело вздохнула и уставилась на свои подрагивающие пальцы рук. Натан не сводил с неё глаз. От этого Фэйт стало ещё хуже. Горло отказывалось производить какие-либо звуки, кроме нечленораздельных восклицаний.

— Э-э-э… Значит… вот…

Натан прикрыл глаза рукой и устало проговорил, глядя на неё сквозь щель между пальцами:

— Фэйт, прошу тебя, у меня куча дел.

Но девушка, терзаемая непонятными сомнениями, продолжала молчать. Ей вдруг стало страшно. Что будет, если он не поверит? Какие доказательства у неё были? Ведь она сожгла все письма, которые можно было привести как довод!

— Знаешь… — прервал ход её беспокойных мыслей Натан. — Я, кажется, знаю, что ты хочешь, но не можешь мне сказать.

Фэйт вскинула голову и поражённо уставилась на него.

— Знаешь? — прошептала она, и в её синих как ночное небо глазах отразились все внутренние переживания минувших дней.

Натан кивнул и встал.

— Я хочу, чтобы ты постаралась понять то, что я собираюсь тебе сказать, и перестала грезить о несбыточном.

Он был серьезен как никогда. Но… Грезить о несбыточном? О чём это он? Фэйт молча наблюдала, как он, сцепив руки за спиной, не спеша подошёл к окну. Улицу по ту сторону освещали высокие фонари, но из-за света, ярко горевшего в комнате, Фэйт не могла проследить за его взглядом. Однако она видела его отражение на стекле и терялась в догадках, почему он внезапно так посерьёзнел… Может её решение открыться перед ним ошибочное? Не совершает ли она глупость? Но с другой стороны, к чему приведёт её молчание?

А вдруг… Вдруг, рассказав обо всём, у неё появится шанс отказаться от поездки во Францию?

Мысли роем толпились в её возбуждённом сознании.

— Что с твоей рукой?

— А? — опешила Фэйт от столь внезапной смены темы разговора.

Она растерялась:

— А-а-а… — Девушка накрыла ладошкой перебинтованную руку. — Это… когда… — она нервно рассмеялась. — Когда мы с папой шкаф таскали! В день твоего приезда!

— В день, когда с тобой приключилось непонятно что? — уточнил Натан.

Фэйт вскинула голову, пытаясь разглядеть его лицо и понять, куда он клонит.

— Непонятно что? — переспросила она и, сделав очередное усилие, рассмеялась. — Что за вздор, Натан! Я же говорила всем, что просто испугалась той птицы.

”Что за ерунда? Почему я опять вру? Это же шанс! Шанс сказать ему… правду…”

Девушка почувствовала, как взмокли её ладони, а ранка под белым бинтом защипала сильнее.

— Так это сова тебя так подряпала… — Он не спрашивал, а утверждал. Причём таким тоном, что у неё холодок по спине прошёл. — Странно, что она ещё не зажила… Ведь прошло около двух недель… Или больше?

Перед глазами Фэйт тут же пронеслась смутная картина того, как этот белобрысый гад с силой сжимал её ладонь тогда в парке, а потом в комнате на диване.

Рассказать об этом? Нет, она не сможет. Он ведь не успокоится, пока не отыщет его! А потом… Фэйт тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Воспоминания о том, как её дражайший братик вниз головой отправил её очередного нерадивого ухажёра в ближайший мусорный бак, до сих пор были свежи.

”Хотя, — самодовольно ухмыльнулась себе девушка, — я бы всё отдала, чтобы увидеть эту бледную поганку на месте бедняги Сэма!”

Тогда что же, упустить все эти детали?

Фэйт уже собиралась открыть рот, но Натан резко повернулся и широкими шагами направился прямо к ней. Оказавшись совсем близко, он упёрся руками в подлокотники её кресла и как башня навис над девушкой. Фэйт тут же подалась назад и, вжавшись в мягкую спинку, поражённо вгляделась в лицо брата. Его чёрный волосы в беспорядке упали на лоб, челюсти были крепко сжаты, глаза отражали кипящую внутри бурю эмоций. Да что это с ним?

Долго гадать девушке не пришлось, так как в следующую секунду Натан заговорил грозным полушёпотом:

— Мне известно о твоей симпатии к Брэндону. Более того, я говорил с ним.

На Фэйт словно ведро воды вылили. Она покраснела.

— Ни он, ни его окружение тебе не подходят! — вынес свой вердикт Натан и добавил, отводя взгляд. — Он это уже понял.

Фэйт словно стрелой пронзило.

— Не без твоей помощи, конечно! — съязвила она, прищурившись.

Натан обречённо вздохнул и выпрямился:

— Я только хотел сказать, что он больше не будет тебя доставать!

— Он и не доставал! — Девушка разозлилась. Опять он суёт свой нос в её дела!

Она вскочила с кресла.

— Это я за ним бегала! — выкрикнула она.

Натан резко толкнул сестру обратно и, наклонившись к её разгневанному лицу, прошептал с лёгкой поддразнивающей улыбкой:

— Вот именно.

Фэйт не находила слов. Как ей хотелось растянуть эту его гадкую ухмылочку аж до самых ушей, чтоб он так и ходил с ней! Её ногти впились в обивку подлокотников.

— В любом случае, — продолжал он, — ты всё равно уезжаешь.

— Он пожал плечами. — Зачем тебе ”хвостики”?

— ”Хвостики”? — Фэйт презрительно сморщила носик. — Натан, ты в своём уме? Что за дибильная логика?

Он весело рассеялся:

— Считай это моим подарком к твоему переезду. Езжай со спокойной душой и найди там себе французика-очаровашку!

Девушка прямо-таки задохнулась от ярости.

— Ты… ты…

Фэйт схватила с журнального столика первый попавшийся предмет — им оказался пульт от телевизора — и, размахивая им, с громким боевым криком бросилась за уже кинувшимся наутёк братом. Через две минуты бега с препятствиями, грохота, смеха и визга, Натан как ураган пронёсся вверх по лестнице и, затаившись за поворотом, со злорадным смехом перехватил преследующую его сестру. Фэйт громко завизжала, когда почувствовала, что её ноги отрываются от пола. Её брат, продолжая хохотать, закинул её на плечо и, перехватив под коленями, медленно потопал вниз. Фэйт яростно замолотила кулачками по его спине. Не смотря на злость и бешенство внутри, она не смогла сдержать смеха, особенно, когда Натан принялся щекотать ей бока.

— Ну всё, хватит! — сквозь смех визжала она. — Хватит! Хватит! Прекрати!

Её голова продолжала беспомощно болтаться, а концы волос подметали ступени по мере того, как он шагал вниз. Фэйт стукнула его по спине и начала брыкаться, дёргая ногами.

— Прекрати! — Она зажмурилась. — Щекотно!!! А-а-а…

Послышался громкий женский удивлённый вскрик и мужское покашливание, затем её мать проговорила извиняющим тоном:

— Мы не ждали тебя раньше понедельника, Ален.

Фэйт почувствовала, как Натан замер. Его спина напряглась.

Что? Ален? Но как же? Он же должен был приехать завтра. Неужели так рано? Почему? Девушка попыталась выгнуться в бок и узреть того самого француза, племянника тёти Жаклин. Тщетно. Широкая спина брата как стена заслоняла ей весь обзор. И как они не услышали звонка в дверь? Ах да, отец же пытался поменять звонок, и теперь он уже два дня как не работает. Видимо, юноша стучал, а они были настолько увлечены, что не расслышали.

Девушка легонько ущипнула брата. Хватит ей висеть в такой пикантной позе перед незнакомым человеком!

— Во вторник вечером — рейс. — Этакий проникающий, надменный тон. — Нельзя же опаздывать, верно?

— Да-да, — тут же подхватил Мистер Линделл. — Но Фэйт по любому не успеет к началу занятий. Перелёт и всё такое…

— Верно. Но ведь это не повод задерживаться? К тому же, меня тоже ждёт учёба.

Его английский выговор не оставлял желать лучшего. Он был просто превосходен! Фэйт нахмурилась. Этот голос… Он странно напоминал ей…

— О! — Это уже её мама. — Тяжело, наверное, учиться в университете?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил юноша.

— Ну что же мы держим тебя в коридоре? — продолжала щебетать Эдана Линделл, и уже более грозно, — Натан, поставь её, наконец!!!

Почувствовав решительные движения брата, Фэйт обеими руками протестующее вцепилась в его футболку.

— Твой английский просто великолепен для жителя Парижа. — Эдмонд Линделл не спрашивал, он констатировал факт, но, тем не менее, через секунду девушка вновь услышала этот тихий, уверенный голос, и её сковал ужас.

— Мой отец — англичанин, хотя мы и живём во Франции, — неохотно пояснил юноша.

— О-о-о! — Миссис Линделл хлопнула в ладоши. — А я-то думала, как мы будем общаться, окажись всё иначе! Фэйт хоть и говорит по-испански, но французский…

Послышались шаги, и одновременно с ними Натан зашагал вниз.

— Проходи в гостиную и располагайся, — весело проговорила миссис Линделл. — Я приготовлю чай.

— Благодарю вас. Но сначала я хотел бы… познакомиться с Фэйт Линделл.

Сердце девушки ударило ещё один раз и замерло. Не может быть! Фэйт с ужасом поняла, что её ставят на ноги.

Ступеньки, ступеньки, грудь Натана, стена… картина… и вот… это всего лишь слуховая галлюцинация. Она перевела дыхание. Всего лишь отголосок пережитого. Верно… Так и есть…

Так и было…

Пока она не встретилась взглядом со смеющейся сталью Драко Малфоя.

* * *

Драко Малфой не переставал удивляться самому себе, и более всего тому, что в конце концов согласился на эту авантюру.

С самого утра раздражение и злость сопровождали его повсюду. Казалось бы, что тут делать? Схватить девчонку за шиворот, засунуть её в поезд, а дальше — это уже не его проблема. Но каково было ему получить письмо от Снейпа и узнать, что эта девка собиралась удрать! Более того, из письма его нового директора следовало, что она намеренно сжигала все письма, присылаемые министерством! Как посмела эта малявка столь нагло отвергать их милостиво протянутую руку! Таким, как она, нет места в Хогвартсе, уже не говоря о самом магическом мире! А она посмела ответить отказом на их щедрое предложение! Хотя официального отказа она не давала и, судя по следующим строкам в письме, она все-таки вскрыла два конверта. Видимо любопытство заставило-таки её сунуть туда свой нос. Или это был страх? Малфой скорее опирался на последний факт. Ведь по тому, что он успел о ней понять, она была не из храброго десятка.

Юноша усмехнулся. Милые, пугливые простушки внушали ему отвращение. И теперь ему, Драко Малфою, предстоит снова вступить в контакт с этой омерзительной, плаксивой особой.

Однако это было неизбежно. Особенно теперь. Целых десять дней он провёл в их фамильной библиотеке в поисках заклятия, которое могла наслать на него эта паршивка.

«И не только на меня, — пришёл к мысли он, — но и на себя тоже.»

Однако ответа он так и не нашёл. Было что-то о смешении кровей, но тот вариант он отмёл сразу — пущей бурды юноша никогда ещё не читал. По всем симптомам это более всего походило на долгожалящее заклятие, но обычное контрзаклинание его не брало, следовательно, его догадка была ошибочной. От него также не ускользнул тот факт, что чем больше он пытался унять боль, используя многочисленные заклинания, зудящее жжение только усиливалось, пока Драко, наконец, не оставил жалкие попытки помочь себе. Мелькнула мысль о том, как девчонка справлялась с проблемой. Но он тут же отмёл её. Какое ему, к чёрту, дело до этой малявки?

Всё это злило Малфоя и ввергало в ярость, которую он спешил обрушить на всех подряд: товарищей, слуг, родителей.

Бешеное раздражение не покинуло его даже тогда, когда он появился возле так называемого “дома” Фэйт Линделл.

Внутренние чёртики так и подмывали его нанести визит Поттеру и посмотреть на его вытянувшуюся рожу. Но… На сей раз ему придётся уступить обстоятельствам. Другая цель, чтоб её!

Итак, ему предстояло на время стать тем самым французом Аленом и увести ведьму-переростка из этой полуразвалившейся хибары, хотя он с удовольствием оставил бы её гнить тут до скончания времён. Самого француза, как он знал, задержат в аэропорту, ну а после отправят обратно домой к мамочке. Так что поле битвы свободно.

Он злобно усмехнулся, но тут же нахмурился. Меж бровей пролегла маленькая морщинка. Перспектива нахождения в этом доме целых два дня грызла его изнутри словно стая мелких крыс. Он сжал кулаки. Нужно было следовать плану и не исключать возможность того, что и сама девчонка может всё испортить. Она ведь точно его помнит. В этом он был уверен. И, отчего-то, именно сей факт принёс ему мрачное удовлетворение.

Мистер и миссис Линделл оказались именно такими, какими он себе их и представлял — наивные глупцы, сравнимые с отбросами, и ничем не отличались от других тупоголовых маглов. Что же до девчонки… Он вовсе не рассчитывал застать её в таком приподнятом настроении, развлекающейся с каким-то здоровым широкоплечим бугаём. Только позже он узнал, а точнее догадался из разговора Эданы Линделл, что это был её брат. А пока он с нескрываемым интересом разглядывал открывшийся ему снизу вид. Слишком короткий белый сарафан открыл его взгляду весьма забавное зрелище. Вот уж чего он не ожидал увидеть, едва переступив порог этот сарая, так это округлые, девичьи формы Фэйт Линделл и её белое, детское, на его взгляд, нижнее бельё. Что ж, великолепное начало.

На вопросы домочадцев он отвечал неохотно, отчасти оттого, что не спешил распространяться, не располагая нужной информацией, и отчасти от вогнавшего его в ступор зрелища.

“Драко Малфой, ты ведёшь себя так, будто никогда прежде не видел женских трусов!”

Хладнокровие вновь вернулось к нему и Драко тут же поймал на себе ненавистный взгляд её братика. Ага! Значит, он не такой дурак, каким кажется, сразу смекнул, что лучше опустить малявку.

Продолжая мерзко улыбаться черноволосому громиле, он с упоением ожидал последующей реакции девушки, что уж точно принесёт ему неземное удовлетворение. Предвкушая все последующие захватывающие события, крики, жалобы и самое главное — её отчаянные попытки доказать что-то ничего не понимающим родителям, которые несомненно — он усмехнулся — станут переубеждать свою дочь в обратном и даже не станут её слушать, ибо они просто НЕ СМОГУТ поступить иначе.

Девчонке, естественно, это не известно. Великолепная месть за тот мерзкий наглый плевок ему в лицо и за то… за то, что он, сам не зная почему, так и не смог в тот раз размозжить её чёрепушку о дверь. За вызванную в нём толику жалости! Она ответит за это!

Но он совершенно не ожидал того, что эта синеглазая выкинет в этот раз, и опешил от удивления.

— Мне приятно познакомиться с Аленом… — Она, как ни в чём не бывало, невинно моргнула и, сделав шаг навстречу ему, что, по мнению Драко, было просто безумием, бесхитростно улыбнулась. — Как тебя там по фамилии?

Ах, вот оно что! Что ж теперь Драко вынужден был признать её весьма достойным противником. На время, конечно. Однако это становилось всё интересней и принимало весьма неожиданный оборот.

Миссис Линделл поражённо охнула.

— Я просто позабыла, — пояснила Фэйт, смотря на Малфоя в упор.

Драко улыбнулся и, шагнув навстречу маленькой воительнице, уверенно взял её ладонь в свою руку и поднёс к губам.

Фэйт застыла как изваяние.

— Bonsoir, mademoiselle, — тихо и певуче проговорил он, мягко касаясь губами кончиков её холодных, как лёд, пальцев и наблюдая, как выражение вызова на её лице в ту же секунду сменяется на полную растерянность. Ему показалось, или в её глазах мелькнул испуг?

Он выпрямился и продолжил, всё ещё держа её кисть в своей ладони, легонько сжимая маленькие пальчики:

— Не сомневаюсь, что ты обязательно вспомнишь мою фамилию.

Глядя в эти испуганные, расширенные глаза, смотрящие на него невидящим взглядом, он понял, что в этой битве победа, несомненно, на его стороне.

Но до чего же хитрая оказалась эта малявка! И одновременно тупая и пустоголовая. Да… Пуффендуй по ней плачет!

Дальнейшие события происходили просто с пугающей быстротой. Хрупкая миссис Линделл принялась бегать туда-сюда, задавать многочисленные вопросы, перебивая одновременно и своего супруга и сына. Драко старался давать вразумительные ответы, которые хоть малость, но походили на правду. Его не заботило то, что приходилось врать, ведь он и сам не всегда понимал суть вопросов. Особенно те, что касались его учёбы в университете. Это, пожалуй, было самым трудным, но он, безусловно, справился.

Жалкое жилище семьи Линделл забивало острые колья в его самолюбие, но особенно сильно его раздражал её братец — Натан, буравивший его злобным взглядом, на который Малфой ответил лёгким удивленным взлётом бровей и презрительной полуулыбкой. Драко тут же задался вопросом, а не комплекс ли у него “старшего братца”. Всё это как нельзя забавляло его.

Фэйт не появлялась с самого вечера. Драко видел, как она поднялась куда-то наверх и скрылась за поворотом. Он надеялся, что вскоре она появится снова, но уже при более весомом оружии-аргументе, но девушка так и не спустилась. Более того, его поместили ночевать в ужасной, узкой комнатушке с ободранными стенами, преимуществом которой была лишь одна двуспальная кровать. Проведя бессонную ночь в так называемой “комнате для гостей”, хотя она больше подходила для эльфа домовика, и то ЕГО эльфы спали в куда лучшем помещении, Драко спустился вниз злее обычного. Позавтракав тем, к чему обычно он даже не притрагивается, он с удивлением обнаружил, что Фэйт ушла куда-то рано утром. Не скрывая своего раздражения, Драко с трудом дождался вечера. Перетерпев одну ночь, он собирался во что бы то ни стало забрать девчонку в этот же день, поскольку не был уверен, что выдержит ещё одни сутки в окружении этих чокнутых маглов.

Но его планы несказанно изменились. Фэйт отсутствовала весь день, и это нисколько не смущало её родителей. Они премило беседовали с ним о всякой дребедени, с которой юноша никогда не сталкивался и не имел о ней никакого понятия. Дав понять, что разговоры его утомляют, он наконец получил желаемое: маглы переключились друг на друга, обсуждая последующие шаги их затянувшегося ремонта. Драко же пытался понять, как можно было жить в такой лачуге, если они даже не привели её в более подобающий вид. Однако вскоре разговор поменял своё направление, и родители девушки начали обсуждать Фэйт. Малфой нахмурился, услышав слова “странный разговор”, а при последующих “это вовсе не он” насторожился. Что успела наболтать им это мелкая недоучка? А главное, когда и как он это упустил? К его счастью и к её, соответственно, несчастью, мистер и миссис Линделл поставили этот вопрос наравне с какой-то шуткой. "Хорошо их колдонули", — подумал Драко, хотя он и не сомневался в предприимчивости Снэйпа.

Однако зачем? Этот вопрос не вылезал из его головы уже несколько дней, поскольку было странно, что на этот раз родственников новоиспечённой колдуньи не ставят в известность о том, что их дочь волшебница. Это казалось ему по меньшей мере странным, но он не стал вникать. А вот девчушка, скорее всего, пребывала в полной растерянности. Как и её брат, наверное… Кстати, где он?

Сказать, что Малфой был удивлён наличием у Фэйт Линделл брата — не сказать ничего. Ему вообще не говорили, что такой имеется. И как они это упустили? Он ведь мог оплошать на ровном месте. И куда он, кстати, подевался?

Поинтересовавшись об этом у чинно сидевшего рядом семейства, он тут же получил ответ — Натан отправился на встречу с друзьями. Значит, и тут ему расчищают путь. Губы Драко сложились в самодовольную ухмылочку. Всё складывалось как нельзя лучше.

“Что ж, Фэйт Линделл, — подумал он, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. — Тебе недолго осталось цепляться за свою соломинку. Ведь вытянуть тебя некому. И ты отлично это понимаешь…”

* * *

Фэйт вернулась домой засветло. Отсутствовав целый день и ночь, она почему-то была уверена, что никто даже не кинулся её искать.

”Неужели они даже не вспомнили обо мне?” — горько подумала она и позволила слезам свободно упасть на белые как снег щёки.

Утренний разговор с родителями, когда она тихонько прокралась в их комнату, вверг её в шок. Её мама, её замечательная, сильная мама отказывалась слушать что-либо, а когда девушка со слезами на глазах, громко всхлипывая, попыталась втолковать ей, что тип, спавший в соседней комнате вовсе не племянник тёти Жаклин, миссис Линделл вытолкала дочь из комнаты и велела не тревожить их по таким пустякам ночью.

Фэйт не верила в происходящее. Внутри неё сформировался огромный сгусток смешанных чувств. Печаль, отчаяние, душевная боль — всё это доставляло ей невыносимые мучения. К горлу подкатился удушающий ком.

Нет… Она не может вернуться домой.

Не туда, где её родители — не её родители, где дом — больше не её дом.

Бросив взгляд на белый фасад дома, она поймала себя на том, что бессознательно проходит мимо.

Никто…

Никто ей не поможет…

Некому прийти на помощь…

Осталось только… Только…

Фэйт вздрогнула всем телом, почувствовав чьё-то прикосновение к своей руке, и отскочила как ужаленная.

Мигом повернувшись, девушка как в тумане уставилась на черноволосого парня, всё ещё пытавшегося схватить её за руку. Фэйт, что есть силы, оттолкнула его от себя и, подавляя рыдания, бросилась бежать вниз по улице.

— Постой! — крикнул ей вслед юноша и устремился за ней.

Девушка слышала топот бегущего вслед за ней Гарри Поттера. Всё ближе и ближе, громче и громче. И, наконец, он нагнал её, предусмотрительно схватив за локоть.

— Чего тебе?! — яростно выкрикнула ему в лицо Фэйт, пытаясь вырвать руку из его цепких пальцев.

— Я хотел поговорить, — тут же ответил юноша, вглядываясь ей в лицо.

— Мне не о чём с тобой разговаривать! — ответила девушка сквозь слёзы, и её голос сорвался на крик. — Ты один из них! Ты — УРОД!

Пальцы Гарри медленно разжались. Фэйт отступила на пару шагов, продолжая с ненавистью испепелять его взглядом.

— Возможно, — услышала она тихий ответ, — но тогда и ты тоже.

— Что?

— Ты тоже, — повторил юноша, вновь сокращая расстояние между ними. — Ты ведь тоже волшебни…

— Замолчи!

Гарри Поттер не мог поверить своим глазам. Уши наверняка подвели его. Фэйт Линделл отказывалась принимать горькую для неё реальность. Даже теперь, когда круг совсем сузился, она продолжала сопротивляться, отказываясь слушать.

Помочь ей? Что за бредовая идея? И зачем он вообще внял этой просьбе? Он улыбнулся сам себе. Не потому ли, что сам этого хотел?

— Чему ты радуешься? — Её гневный звонкий голос вновь привлёк его внимание, и он вдруг осознал, что продолжает глупо лыбиться. Гарри вмиг посерьёзнел. Ему нужно было поговорить с ней. Нужно было, чтобы она поняла.

— Послушай… — неуверенно начал он. — Тебе сейчас тяжело многое понять, но… Ты непременно во всём разберёшься… Со временем… И я… я помогу тебе… Но… — юноша запнулся. — Запомни, пожалуйста, одну вещь.

Фэйт молчала и даже не смотрела на него. Её взгляд был устремлён куда-то поверх его правого плеча, и Гарри невольно спросил себя, а слышит ли она его вообще? Он подавил вмиг вспыхнувшее желание схватить её за плечи и встряхнуть хорошенько, чтоб она, наконец, пришла в себя.

— Ты меня слышишь?

У юноши возникло жуткое подозрение, что он разговаривает с манекеном, и, тем не менее, продолжил, уверенный, что хоть краем сознания она внимает ему.

— Тот человек, которого ты видела у меня дома — профессор Дамблдор. — Он заметил, как дрогнули её плечи. — Ты должна забыть, что видела его. Слышишь?

Никакой реакции. Теперь ему вообще показалось, что она не от мира сего. Юноша легонько тронул её за плечо.

— Эй! Ты меня слышишь?

Фэйт перевела на него усталый взгляд потухших глаз. Теперь, когда Гарри сознательно попытался понять её, он заметил, насколько сильно были спутаны её чёрные, кудрявые волосы, тёмные круги под глазами твердили о бессонной ночи, а мятая и пыльная спортивная куртка со штанами говорили сами за себя. Девушка была измучена, дурак и тот понял бы. Гарри хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку.

Он сглотнул.

— Послушай, — тихо заговорил он и, чтобы привлечь внимание, легонько коснулся её подбородка. — Завтра в 11 поезд. Ты ведь знаешь об этом?

Тишина.

— За тобой кто-то придёт? — допытывался он.

И снова это тягучее молчание и отрешённый взгляд, одновременно смотрящий и не смотрящий на него. Гарри не знал, что делать. Мысли и идеи с бешеной скоростью вертелись у него в голове. Глядя на её мокрое от слёз лицо и пыльные разводы на щеках, он испытал резкие противоречивые чувства. Придя для себя к какому-то выводу, он решительно схватил девушку за руку, но тут же нащупал толстый слой бинта.

— Ты поранилась?

Под его пристальным, ясным взглядом, смотревшим прямо ей в глаза, девушка отвернула голову в сторону.

— Я тебе помогу. Пойдём со мной.

Фэйт почувствовала мягкий захват на запястье, и её ноги двинулись вслед за парнем. Девушка не понимала, почему идёт за ним. Хотя, если разобраться, то от всех слов и жестов этого загадочного человека веяло теплом, а его горячая ладонь, так осторожно сжимающая её руку, медленный, размеренный шаг, подстроенный специально, чтоб она поспевала за ним — всё это внушало и порождало в душе девушки странное чувство, сравнимое только с доверием. Фэйт тряхнула головой и подняла глаза на юношу. Её губы продолжали дрожать, глаза нестерпимо слезились и щипали от количества пролитых за эту бессонную ночь слёз. Он вёл её обратно, вверх по улице, но не к ней домой, как догадалась девушка, идя по зелёному газону, а к себе.

— Дядя с тётей уехали покупать новые школьные принадлежности для Дадли. — Гарри улыбнулся и подмигнул ей.

— Так что нам никто не помешает. Я тебе всё расскажу.

Фэйт натянуто улыбнулась.

— Надо же, какая интересная картина.

Гарри напряжённо замер. Этот ядовитый голос он бы ни с кем не перепутал.

— Учимся утирать девичьи носы, а? — продолжил Малфой, буравя его насмешливым взглядом. — А я-то думал, у тебя большая практика по счёту Уизли и Грейнджер. — Он насмешливо приподнял брови и проговорил пискляво девичьим голоском, подражая одной из близких ему подруг. — Помоги нам Гарри! Только ты способен на это!

Фэйт вся сжалась. Так они знакомы?

Гарри окинул его холодным взглядом.

— С каких это пор ты перестал зализывать волосы, Малфой? Твой папочка тоже теперь похож на подстреленного воробья?

Губы Драко изогнулись в кривую линию.

— Я бы ещё поболтал с тобой, Поттер, и не только. — Он прискорбно вздохнул. — Но, боюсь, меня ждут неотложные дела, а времени не так уж много.

— Что ж, — в голосе Гарри слышалась сталь и едва сдерживаемая ярость. — Не буду задерживать тебя и твои великие дела.

Малфой расхохотался. В отличии от Поттера, он явно получал удовольствие от их перепалки.

— Честное слово, какое же это приятное совпадение, что вы живете рядом!

— Что? — Гарри нахмурился. — О чём ты?

Драко склонил голову на бок и насмешливо оглядел стоящую перед ним парочку. Мерлин ему свидетель, если этот золотой мальчик сейчас же не отпустит девчонку, он прибьет его на месте. Яростное пламя, словно раскалённая лава, растеклось по его жилам. Он посмотрел на стоящую, как мраморное изваяние, девушку.

— Твои родители с ума сходят от беспокойства. — Его голос обволакивал Фэйт, подобно тёплому одеялу. — Они волновались и искали тебя.

— О чём это ты? — перебил его Гарри, но Малфой всецело проигнорировал его, желая подольше поиграть на их нервах.

— Я проснулся утром, а тебя нет, — продолжил он сладким голосом, злорадно отмечая, как нервно вздрогнула Фэйт, и радуясь нарастающему напряжению. — А ты, оказывается, проводила время с соседом. — Он покачал головой. — Как это мило.

Теперь уже Поттер смотрел на него, как на прокажённого. Судя по расчётам Драко, его золотой язык ещё долго будет находиться в тесном контакте с нёбом.

Он вновь переключился на девушку и, подойдя, одним резким движением вырвал её руку из цепких пальцев Поттера.

Девчонка дрожала, как осиновый лист. Малфой усмехнулся и, отсалютовав Гарри, грубо подтолкнул Фэйт в спину.

— Шевелись, давай!

Спотыкаясь на ходу, девушка, к немалому удовольствию Драко, чуть ли не бегом бросилась к дому. Однако, переступив порог, она тут же принялась искать родителей.

Что ж, не всё сразу, Драко, не всё сразу. Несколько минут он наблюдал, как она торопливо бродит по дому, заглядывая во все комнаты, время от времени зовя родителей.

Поняв в конце концов, что никого из родных в доме нет, она в нерешительности замерла посреди кухни. Малфой, прислонившись к дверному косяку, с интересом следил за ней.

Вот она подошла к столу и её тонкие руки наполнили стакан водой из графина. Осушив его, Фэйт с громким стуком поставила стакан на стол и повернулась к юноше. Он смотрел на неё с насмешкой, губы расплылись в довольной улыбке.

— Ты обманул меня! — со жгучей ненавистью выкрикнула Фэйт, испепеляя его взглядом.

Драко рассмеялся:

— Нет, это ты оказалась слишком доверчивой простушкой.

Девушка закрыла глаза.

— Где мои родители? Где Натан? — не дождавшись ответа, она перешла на визг. — Где они?!

Малфой скривился, его глаза зло сверкнули.

— Ты упустила возможность попрощаться с ними.

— Что? — Фэйт почувствовала, как её конечности становятся ватными, а пол, раскачиваясь, начинает уходить из под ног.

— Где они? Что ты с ними сделал?!

Драко отошёл от стены и медленно, с ленивой грацией направился к девушке. Фэйт шарахнулась в сторону и, нащупав пальцами стеклянный графин, тут же запустила им в лицо белобрысому чудовищу. Орудие убийства пролетело в дюйме от головы её мучителя и разбилось на мелкие осколки о противоположную стену.

— Впечатляюще. — Его смех звоном отдался в её ушах. Сколько он ещё будет насмехаться над ней? Сколько вообще будет продолжаться этот кошмар?

В глазах у девушки предательски потемнело. Она двинулась к двери, но упустив из виду маленькую круглую табуретку, ударилась об неё коленом и рухнула на пол. Дикая боль эхом отозвалась во всём теле. Приподнявшись на одних руках, Фэйт попыталась сфокусировать взгляд на двери, но всё уже не просто плыло перед глазами, а вертелось с бешеной скоростью.

— Что со мной?.. — вяло пробормотала она, ощущая, как немеет язык, а ноги наливаются свинцом. Опираясь о стол, она с трудом поднялась на дрожащие ноги и едва осилила один шаг. Мышцы словно атрофировались, девушка уже совсем не чувствовала ног.

Сладко-приторные, низкие нотки достигли её ушей:

— Я подмешал снотворное в графин с водой.

— Нет… — Её голос больше напоминал стон, перед глазами всё почернело. Фэйт обеими руками ухватилась за стену, борясь с настойчиво оплетающим её сном и пытаясь хоть что-то разглядеть.

— Ты должна радоваться, — словно из пекла донёсся до неё отдалённый, искажённый голос. — Тебе одной оказывают такие почести.

Едва различимый хрип слетел с её губ:

— Да пошёл ты…

Драко хмыкнул.

— Вообще-то я не был уверен, что ты притронешься к графину. Он ведь предназначался не тебе. — Фэйт чувствовала, как проваливается в чёрную бездну. — Думаю, тебе будет приятно услышать, что сей подарочек был для твоих родственничков. Так и быть, придётся придумать для них что-то другое. Хотя это уже не моя забота.

Драко хладнокровно наблюдал, как девчонка медленно валится на белый, выложенный узорчатой плиткой пол прямо к его ногам. Его передёрнуло. Как же легко оказалось её сломать. Слишком легко.

— Я… тебя… ненавижу… — успела прохрипеть Фэйт перед тем, как её насильно засосало в водоворот сна и беспамятства.

Склонившись над девчонкой, Малфой ещё несколько секунд разглядывал её бледное, лишённое красок лицо. Затем, нагнувшись, он поднял на руки безвольное, отяжелевшее тело девушки.

— Эти чувства взаимны. — Его тёплое дыхание коснулось её уха. — Приятных снов, Фэйт Линделл. Спи крепко. Проснёшься ты уже в Хогвартсе.

Упоительное умиротворение, расслабленность и ощущение спокойствия от мирного покачивания кровати… Такие небывало приятные чувства дарили ей отдохнувшее тело и разум.

Сколько она спала? Почему никто её не разбудил? Уголки губ слегка приподнялись. Обычно каждое утро она просыпалась от оглушительного шума и грохота, доносившегося снизу, который означал, что родители снова заняты ремонтом. Видимо сегодня они решили поспать подольше и никого не будить. Как это было кстати.

Укутанная в тёплое одеяло, Фэйт Линделл чуть поёжилась. С окна подул лёгкий, свежий ветерок. Он полоснул своим шелковистым дыханием по её щеке и шее и чуть развеял кудрявые волосы. Подушка под головой казалась такой мягкой и шелковистой, и ей было так тепло и уютно, что девушка невольно поняла — всё её тело сопротивлялось этому волшебному, прекрасному пробуждению. Фэйт почувствовала неожиданный прилив сил и энергии. Как же хорошо она отдохнула! После такого тяжелого, полного негатива дня…

Девушка чуть поморщилась, когда её щека случайно коснулась чего-то холодного, напомнившего ей какую-то маленькую металлическую вещь. Заколка? Фэйт нахмурилась. В ноздри ударил резкий свежий запах лимона… Лимона? Она терпеть не могла лимоны! Теперь, когда остатки сна потихоньку развеивались, девушка поняла, что отнюдь не мирное покачивание кровати убаюкивало её с такой бережностью. Она ощутила, как её тело то и дело подбрасывает в воздух, затем услышала какой-то странный скрип и стук дерева. Что за?..

Фэйт попыталась вытянуть онемевшие от одного положения ноги, но они тут же упёрлись во что-то твёрдое и холодное.

Щекотливое подозрение закралось ей в душу. Затаив дыхание и чувствуя, как учащённый пульс эхом отдаётся в ушах, она чуть приоткрыла глаза и из-под густых, опушенных ресниц разглядела что-то чёрное. Девушка моргнула, прогоняя туманную дымку. Её взгляд упёрся в чёрный, плотный материал, чуть ранее бессознательно принятый ею за мягкое одеяло. Так это от него веяло этим противно-свежим кислым запахом. Наморщив носик, с трудом подавляя непрошеный зевок, Фэйт протёрла глаза рукой и, приподнявшись на локте, чуть стянула с себя это непонятное, внушавшее опасение покрывало. К её удивлению, следующее, что она увидела, была тёмно-фиолетовая обивка стен с тонкой серебристой вышивкой и маленькое узкое окошко с такой же серебристой рамой и тёмными занавесями, колыхавшимися от резких порывов ветра. Легкий полумрак этого странного места рассеивал только один тускло горящий светильник на толстой медной цепи, рьяно раскачивающийся под потолком.

Фэйт невольно задалась вопросом — где она? Это место смутно напомнило ей один из средневековых романов. Хотя, может быть и нет… Не могла же она и в самом деле ехать в карете?

Девушка попыталась что-то вспомнить… Но тут её ещё раз подбросило, и она, слабо пискнув, чуть привстала. Что за тряска? В очередной раз опустившись на мягкое, как она успела заметить, сиденье, Фэйт тут же ухватилась за спинку, одновременно пытаясь разобраться с кучей копошившихся в голове мыслей. Словно желая себе помочь, она поднесла руку к лицу и дотронулась своими ледяными пальчиками до горячего лба, ощущая при этом лишь безграничное удовольствие от лёгкой прохлады. Однако её давно кипевшим мозгам это не помогло. Более того, теперь гул сменился головной болью.

— Проснулась?

Фэйт подскочила, как ужаленная, при звуке этого язвительного, полного пренебрежения голоса.

Драко Малфой!

Девушка застыла, рука так и замерла в воздухе. Она нервно сглотнула, её глаза впились в фигуру юноши, вольготно расположившегося прямо напротив. Поэтому она его не заметила! Она ведь даже не удосужилась посмотреть напротив своего сиденья! Серебристые глаза юноши ещё некоторое время были прикованы к лицу Фэйт Линделл, затем он лениво, с явным пренебрежением отвернул голову в сторону и уставился в окно.

— Что-то ты рановато, — скучающе продолжил Малфой. Его глаза неотрывно следили за движением по ту сторону окна.

Фэйт потребовалось всего пару секунд чтобы прийти в себя, и ещё доля секунды на то, чтобы яркие красочные воспоминания бурей ворвались в её сознание. Наконец, она смогла пошевелиться и тут же принялась отодвигаться в сторону, подальше от этого дьявола. Ярость захлестнула её новой волной.

— Ублюдок… — прошипела она, и её маленькие ладошки сжались в кулачки. — Наверное, ты безмерно собой доволен, да?! — Она испепеляла его взглядом. — Ещё бы! Тебе есть, чем гордится!

Не дождавшись ответной реакции, девушка продолжила наступление:

— Мелкий, грязный трюк — это всё, на что ты способен?!

Малфой ядовито ухмыльнулся, не сводя взгляда от окна.

— Память вернулась к тебе быстрее, чем я предполагал, — констатировал он. — Но будь добра, заткнись, иначе клянусь, весь остаток пути ты проведёшь немая как рыба… А может быть, даже и глухонемая…

Он посмотрел на девушку, и его губы сжались в прямую линию.

— Сиди тихо, — добавил он, снова отворачиваясь к окну. — Мы скоро приедем.

Фэйт почувствовала, как череда мурашек пробежала по её ногам к спине. Приедем? Куда?

Она опустила глаза. Теперь выбора не осталось.… Иного пути не было…. Ей уже нечего терять…

— Выпусти меня…

Её тихий голос был поглощен стуком колёс о каменистую землю.

Она не заплачет… На этот раз ему не видать её слез…

— Выпусти меня!

Драко даже не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице. Фэйт продолжала смотреть на него широко распахнутыми глазами, всё ещё надеясь…

— Пожалуйста… отпусти меня…

Его молчание просто убивало. Да он просто не замечал её! Попросту игнорировал, надменно уставившись в окно. Паника овладела ей.

— Немедленно останови этот катафалк и выпусти меня!!! — закричала она, вскакивая с места. Её руки затряслись, а в глазах застыли слёзы. — Выпусти меня, слышишь! Отпусти, отпусти меня!!!

Фэйт кинулась на Малфоя, холодные пальцы мёртвой хваткой вцепились в его рубашку.

— Ну что тебе с этого, а? — судорожно проговорила она. — Они… они говорили, что за мной кто-то придёт… Но ведь… ведь можно сказать, что ты не видел меня… не нашёл и… и…

Внезапно Фэйт ощутила легкую дрожь под своими ладонями. Пальцы её застыли, слова так и застряли в горле. Он смеялся? Девушка вскинула голову. Драко продолжал смотреть в сторону, по-прежнему игнорируя её. Однако его издевательский смех над её чувствами и страхами ввёл Фэйт в секундное оцепенение. Девушка зажмурилась. Неужели этому человеку неведомо чувство сострадания и жалости? Она жалобно всхлипнула. Безнадёжно…

Однако не прошло и секунды, как Фэйт почувствовала жёсткое прикосновение его горячих пальцев на своих тонких запястьях. Эти знакомые пальцы-тиски до боли впились в её руки. Малфой медленно, с холодным достоинством, повернул к ней своё полное презрения лицо.

— Убери прочь от меня свои грязные руки! — прошипел он и, зло сверкнув глазами, что есть силы отпихнул от себя девушку.

Фэйт отлетела назад, вовремя успев ухватиться за спинку сиденья. Всё её тело тряслось от страха, в глазах застыл ужас… Сидя здесь, рядом с этим дьяволом, она не могла не ощутить дикие волны едва сдерживаемой ярости, исходившие от него. Поджав ноги, она отодвинулась на самый край.

Резкий порыв прохладного ветра с маленького окошка тут же растрепал её волосы, и они тёмными потоками устремились вперёд, словно укрывая лицо от пронизывающего взгляда Драко Малфоя.

Девушка не могла пошевелиться, в горле застрял ком. Тёмная занавесь, подгоняемая ветром, продолжала хлестать по её лицу, но она не замечала этого… Всё её внимание переключилось на маленькую серебряную ручку, на которую она с силой напоролась спиной. Надеясь только на то, что дверь окажется незапертой, Фэйт силилась незаметно надавить на неё свободной рукой. Только бы успеть…

«Господи, пожалуйста…» — пронеслось у неё в мозгу.

Драко Малфой повернулся к ней:

— Пора тебе узнать своё место, ГРЯЗНОКРОВКА!

Мгновенно оказавшаяся в его руке и взлетевшая в воздух волшебная палочка подстегнула её порыв. Фэйт надавила локтём на злосчастную ручку и, упёршись ногами в сидение, вовсю налегла на дверь.

— Петрификус тоталус!

Из палочки, нацеленной прямо в лицо Фэйт Линделл, вырвался ярко-красный луч, который тут же исчез в непроглядной тьме.

Малфой не мог поверить своим глазам, однако громко хлопающая дверь говорила сама за себя. Эта мерзавка посмела… Выругавшись, Драко, не мешкая, последовал за ней и выпрыгнул из кареты.

* * *

Слова Драко Малфоя многочисленным эхом отозвались в её ушах. Она видела его разгневанное лицо и этот яркий ослепляющий луч, как молния пронесшийся в дюйме от её лица, прямо над головой. К счастью, дверь оказалась не запертой, что и спасло девушку от его заклятья.

Выпрыгнув из кареты и жёстко приземлившись спиной о каменистую поверхность, Фэйт тут же осознала всю абсурдность своего поступка. От сильнейшего удара у неё перехватило дыхание, в глазах поплыли тёмные круги. Каждый вдох отзывался дикой болью в грудной клетке. Жалкие секунды, что она обессилено лежала на мёрзлой, холодной земле, показались ей часами, и только беспорядочно струившиеся по её лицу потоки дождя не позволили ей окончательно впасть в беспамятство.

Прижав сжатую в кулачок руку к груди, Фэйт, превозмогая боль во всём теле, привстала. Она поморщилась — голова трещала, явно указывая на то, что ей тоже досталось. Девушка посмотрела вслед несущейся на огромной скорости карете. Да она запросто могла убиться!

Впереди что-то мелькнуло… Или кто-то? Фэйт прищурилась, но перед глазами всё плыло, кроме того, она испытывала сильное головокружение. Однако… ей показалось, или Малфой выпрыгнул вслед за ней? Обождав пару секунд, Фэйт снова всмотрелась вдаль и на этот раз чётко разглядела приближавшийся силуэт юноши.

Продолжая тяжело дышать, Фэйт поднялась на трясущиеся ноги и, не обращая внимания на боль в спине и груди, кинулась в сторону, так быстро, насколько позволяло её измученное тело.

Нужно было бежать… Бежать, пока он не увидел её… У неё был шанс один на миллион избежать уготованной ей судьбы. Девушка во весь дух бежала вперёд, наступая на бесчисленный ряд колючек, впивающихся в её босые ноги. Затем деревья и эта мокрая, скользкая трава… Ей было всё равно, куда, главное — просто бежать, не останавливаясь, подальше от него.

Ветер и дождь беспощадно бил в лицо девушки. На каждый шаг требовалось огромное усилие, ибо казалось, что сама природа пыталась помешать ей, призвав на помощь стихию. Фэйт вскрикнула, когда какая-то ветка хлестнула по её лицу, за тем ещё раз и ещё. Продвижению вперёд мешали бесчисленные сучки и ветки колючих кустарников, за которые цеплялись её одежда и волосы. Она в очередной раз рванула вперёд, и не почувствовав под ногами землю, с жутким криком, кубарем скатилась вниз по склону.

Сил бежать больше не было. Фэйт Линделл обессилено лежала в высокой траве, тело её била крупная дрожь. Подряпанные ладони, судорожно сжимавшие мокрую, холодную зелень, нестерпимо жгли огнём, но теперь она уже не чувствовала никакой боли. Её тело и разум, вновь подвергнутые моральному и физическому истощению, отказывались повиноваться ей. Чувства страха, отчаянья и бесконечной паники смешались в одно всепоглощающее ощущение подавленной безнадёжности. Её руки сжались в кулачки. Нужно встать… Встать и идти дальше… В конце концов, она доберется если не до города, то до какого-то посёлка, где есть люди, попросится к ним и позвонит родителям, которые, конечно же, заберут её, и на этот раз она всё им расскажет… А потом… потом они уедут… далеко-далеко… И она всё забудет… Забудет, как страшный сон, которого никогда и не было… Да… так всё и есть. Его никогда не было… Ни тех людей с их странностями, ни этого леса, ни… Драко Малфоя… Это просто очередной кошмар… Ведь в детстве её бесконечно мучили кошмары… И вот… это один из них… Побыстрей бы… проснуться…

Слева послышался шорох. Фэйт не сразу обратила на него внимание, хотя и слышала его ещё минуту назад. Или ей всё же показалось? Хотя нет, она могла поклясться, что эти странные звуки повторялись с какой-то пугающей частотой. Девушка замерла. Всё её тело оцепенело в немом ожидании.

Чьё-то дыхание?!.. Драко Малфой?!

Фэйт медленно открыла глаза. И без того темное небо заволокли чёрные тучи. Она чуть повернула голову назад. Всё равно уже ничего не поменять, и если он её нашёл, то на этот раз она вряд ли сумеет дать ему отпор.

Всё было как в тумане. Осознав, что находится в безвыходном положении, Фэйт, опираясь на локоть, в отчаяние привстала и, повернувшись назад, приготовилась к встрече со своим мучителем.

Чьё-то лицо… Сквозь серую дымку усталости и слёз, застилавшие её взор, она чётко увидела чьё-то лицо… Однако это был не Драко Малфой… Длинные, спутанные волосы этого странного мужчины падали на голую грудь…

Девушка перестала дышать, её глаза расширились, рот инстинктивно приоткрылся в немом крике. Его мокрые тёмные волосы беспорядочно падали на туловище… волосатое туловище.

Чудовище!!!

Судорожно подогнув ноги, Фэйт подскочив на колени, вновь упала назад.

«Боже мой… Боже мой…» — беззвучно шептали её губы. Чудовищ и монстров не существовало. Она знала это. Но что же тогда было перед ней? Галлюцинация? Или же всего-навсего её воображение? А если это и вправду лишь плод её воспалённого воображения, то почему она слышит все эти хриплые звуки, исходящие от монстра?

Девушка продолжала двигаться назад, пока не упёрлась спиной в широкий ствол дерева. Издав странный хрип и ударив скорпионьим хвостом о землю, чудище двинулось вперёд. Его человеческие, но дикие и неразумные глаза свирепо уставились на сжавшуюся от страха жертву.

Фэйт не верила в происходящее. Даже в фильмах она никогда не видела такого. Ею вдруг овладел животный страх… Страх перед смертью… Страх за свою жизнь…Огромный монстр продолжал медленно приближаться к оцепеневшей девушке. Человек-животное, человек-монстр.

Фэйт зажмурилась. «Кто-нибудь помогите! Помогите! Помогите мне!!!»

Распахнув глаза и вжавшись всем телом в дерево, девушка пронзительно завизжала, выпуская из груди весь скопленный ужас и страх. Словно в ответ на её крик животное оглушительно зарычало и тряхнуло головой. Мокрые капли уже начавшего утихать дождя брызгами слетели с его грязных длинных волос.

Это ведь и был её конец, да? Фэйт сжалась в комок и закрыла глаза. Лучше не видеть… Не видеть и не слышать. Если б только можно было избежать боли…

— СТУПЕФАЙ!

Фэйт вскинула голову.

Его голос! Это был он!

Яркий луч, пролетев перед её ошеломлённым взором, попал прямо в грудь животного и тут же потухшей искрой слабо отлетел назад.

Дико взревев, чудище кинулось вперёд… на неё… Пронзительно закричав от смертельного ужаса, Фэйт вдруг почувствовала сильный толчок, и Драко Малфой, всем телом навалившись сверху, вдавил её в мёрзлую землю. Когтистая лапа монстра пронеслась прямо над ними, срывая твердую кору с того места, где секунду назад находилась голова девушки.

Тут же сориентировавшись, Малфой резко подался вперёд и вскочил на ноги.

— Импедимента! — прокричал он, взмахнув палочкой. Но это заклинание отскочило прочь так же, как и предыдущее.

От страха Фэйт была не в силах пошевелиться. Словно какая-то неведомая сила сковала её руки и ноги.

— Вставай и беги!

Девушка с трудом услышала его голос. Словно в тумане она чуть приподняла голову и увидела Драко Малфоя, стоявшего над ней и пускающего заклинания в рассвирепевшего монстра.

У неё не было сил… Ей было так страшно… Так жутко…

— Да вставай же, дура! — Его рука грубо схватила девушку за шиворот и, подняв на ноги, толкнула вперёд.

— Сектумсемпра! — тут же выкрикнул Малфой.

Фэйт упала на колени, её руки неудержимо тряслись. Вдруг знакомый стальной захват над её локтем, в который раз оторвал девушку от земли. В следующий момент она поймала себя на том, что вовсю бежит на едва гнущихся ногах, а вернее, Драко Малфой с силой тащит её за собой, то и дело оборачиваясь назад и пуская очередное заклинание в гнавшегося за ними чудовища. Деревья и кустарники мелькали перед ней с пугающей частотой. Или же это у неё в глазах двоится?

Малфой вдруг резко обернулся назад. Фэйт тоже, остановившись, ухватилась за дерево и попыталась отдышаться.

— Экспеллиармус! — выкрикнул он, отпуская руку девушки и отталкивая её назад.

«Это поможет?» — пронеслось в голове у Фэйт.

И словно в ответ на её вопрос, Малфой вновь схватил её за руку.

— Бежим! Этим его не взять!

Но сделав всего пару шагов, он вновь остановился. Тяжело дыша, Фэйт с испугом посмотрела ему в лицо.

Драко застыл, с силой сжимая волшебную палочку. И угораздило же эту дуру так вляпаться! Он отдавал себе отчёт, что мантикору не может взять ни одно общепринятое заклинание, и всё же, он как последний кретин, тупо размахивал палочкой. Но нужно было что-то делать…

Сзади послышался шорох. Скрывшись за широким деревом, Малфой резким движением притянул к себе Фэйт. Девушка замерла и затаила дыхание. Драко чувствовал её напряжение. Он и сам не был спокоен. И всё же стало как-то подозрительно тихо. Юноша перевёл взгляд на уткнувшуюся ему в плечо девушку, пытаясь понять, дышит ли она вообще. Что ж, если нет, ему одному будет гораздо легче. Шелест листвы и звук потрескивающих веток кустарников объявил о неминуемом приближении врага. Драко почувствовал, как маленькая ручка девушки инстинктивно сжала его руку. Скованная страхом, Фэйт Линделл стояла, как вкопанная, не смея даже пошевельнуться. Её глаза ярко поблескивали в темноте, когда она подняла на него испуганный взгляд.

Малфой напрягся. Мантикора приближалась, и нужно было что-то делать. Его мозг лихорадочно работал. Выход был только один… Или можно было хотя бы попробовать… Но как поступить с девчонкой?..

Драко встретился глазами с Фэйт.

— Беги, — одними губами прошептал он, но девушка как будто и не слышала его. Опустив голову, она сильнее прижалась к его груди и мёртвой хваткой вцепилась в его руку и рубашку.

Малфой сжал зубы. Времени больше не было. Сейчас или никогда. Оттолкнув от себя девчонку, юноша, развернувшись, твёрдой рукой нацелил волшебную палочку на мантикору. Грудь его вздымалась, мокрые волосы на голове растрепались, на лице застыло хладнокровное выражение.

— Авада Кедавра!

На мгновение кромешную тьму озарило светом. Ярко-зелёный луч, вырвавшийся из палочки Драко, стремительно понёсся вперёд и ударил по мантикоре.

Дрожа всем телом, Фэйт во все глаза следила за зверюгой. Чудовище зашаталось и издало глухой гортанный рык.

Неужели?..

Глаза зверюги продолжали бешено глядеть на Малфоя. И в следующую секунду монстр, замахнувшись огромной когтистой лапой, в один громадный прыжок преодолел разделяющее их расстояние. Быстро сориентировавшись, Драко отпрыгнул в сторону, но мантикора оказалась проворней. Её острые когти прошлись прямо по его плечу, поддев юношу и откинув на колючие кустарники.

Малфой услышал пронзительный крик. Кричала эта чёртова девка. Застонав, он попытался подняться, но боль, равносильная тысячам иглам, резко атаковала его плечо. Внезапно он почувствовал на себе уже знакомые ему холодные ладони. Схватив юношу за здоровую руку, эта грязнокровка пыталась помочь ему встать на ноги. Драко сделал очередное усилие и, наконец, поднялся. Перекинув его руку через своё плечо, девушка, напуганная и подгоняемая страхом, повела Малфоя вперёд, так быстро, насколько позволяли ей силы.

Пройдя наконец достаточное расстояние, девушка остановилась, чтобы отдышаться. И хотя Драко не наваливался на неё полностью, он был невероятно тяжёлый. Фэйт подняла голову и посмотрела на его ничего не выражающее лицо. Ещё пару секунд юноша продолжал смотреть вдаль, затем просто закрыл глаза.

— Ты… ты можешь идти дальше? — прерывающимся голосом спросила она.

Ответа не последовало. Фэйт опасливо огляделась вокруг. Вроде бы никого. Приняв решение, девушка обняла Малфоя за талию и потащила к широкому дереву.

Опустившись на землю, Драко, чуть скривившись, первым долгом принялся ощупывать рану. Тяжело дыша, Фэйт присела рядышком.

— Что с мантикорой? — коротко спросил он глухим голосом.

Девушка поняла, что он говорил о том монстре.

— Не знаю… — прошептала она. — Она там осталась лежать.

Драко промолчал. Затем снова закрыл глаза и откинул голову назад. Его здоровая рука опустилась на землю.

Фэйт выжидающе глядела на юношу.

— Где моя палочка? — послышалось наконец.

Фэйт заморгала.

— Что?

Драко повернул голову и уставился на неё как на сумасшедшую.

— Моя палочка, — повторил он, не сводя с неё глаз.

Фэйт заволновалась.

— Наверное, там осталась… — неуверенно проговорила она.

Малфой выругался и попытался встать. Поняв, что он задумал, Фэйт обеими руками вцепилась ему в плечо.

— Нет, не ходи туда! — вскричала она.

Наградив её презрительным взглядом, юноша отбросил прочь её руки, а точнее, только сделал попытку, запоздало поняв, что даже на это у него не было сил. Девчонка вцепилась в него как пиявка. А эти огромные глазища, полные страха? Малфой разозлился. Если б эта дура не выпрыгнула с кареты, ему б не пришлось связываться с мантикорой.

В памяти вдруг всплыло свежее воспоминание. Этот жуткий крик Фэйт Линделл. Да только от него одного у Драко кровь в жилах застыла! А что уж говорить о том, какие чувства он испытал, увидев, как эта тварь готовилась сожрать девчушку?

Гнев и ярость разрывали его. Он был зол на неё за то, что она посмела удрать, и ещё больше зол на себя из-за того, что, не задумываясь, бросился ей на помощь. И теперь его разрывала адская боль, и он ничем не мог облегчить свои страдания, потому что эта дурёха не удосужилась поднять его палочку.

Драко нахмурился и попытался припомнить… Так… Яд с жала мантикоры убивает мгновенно, а как насчёт когтей? Этого он, хоть убей, не мог вспомнить… Мысли его путались… Сколько они будут тут сидеть? Скорее всего, его уже ищут, ведь на праздничный обед и распределение они точно опоздали.

Значит, сначала известят родителей… Драко криво усмехнулся. Он надеялся, что Снейпу хватит ума не оповещать его отца… Но догадаются ли они обыскивать Запретный лес? Точнее, как скоро сея светлая мысль придёт в голову его многоуважаемым преподавателям?

Боль в плече постепенно становилась всё нестерпимее.

Скривившись, Малфой облокотился спиной о дерево.

— Твою рану нужно промыть и обработать… — услышал он тихий неуверенный голос.

И как по её мнению он мог это сделать? Руками?! Чувствуя раздражение, юноша намеренно проигнорировал девчонку и отвернул голову.

Скоро за ними придут. Он вдруг напрягся. Бешеная мысль закралась в его сознание. Она ведь может снова сбежать! И на этот раз у неё будут все шансы!

Драко тут же обернулся назад. А девки и след простыл. Он чертыхнулся. Эта грязная…

— Ой!

Малфой посмотрел вперёд и не поверил своим глазам. Конечно же, первое, что его удивило, был тот факт, что она не сбежала, второе — это то, чем она занималась, шагая босыми ногами меж деревьев.

Она наступила на что-то колючее? Молодой человек перевёл взгляд на её изодранные и израненные ноги, мысленно прикидывая, как же больно ей было ступать на землю. Чёрт! Хватая девчонку и пакуя её вещи, он совсем забыл напялить на неё хоть какую-то обувь! Хотя почему вдруг ЭТО должно его волновать?

Между тем, Фэйт Линделл устало бродила меж деревьев в поисках подорожника… Глупо… Но нужно же было хоть как то помочь. Ведь как ни крути, но он спас ей жизнь. Девушка тряхнула головой. От переутомления она уже начала туго соображать. К чёрту подорожники, ведь именно сейчас у неё был шанс! Настоящая возможность опять предпринять попытку к бегству! Она посмотрела на Малфоя и, поймав его внимательный задумчивый взгляд, тут же отвернулась и нервно сглотнула. «Без палочки он беззащитен», — подумала она. В том то и дело… Фэйт вздохнула. Как она могла оставить раненого человека совсем без помощи? Хоть и такого гадкого и мерзкого. Подавив внезапно появившийся в горле комок, девушка, опустив голову, поплелась назад.

Присев рядом, она одними глазами внимательно разглядела рану. Белоснежная рубашка была насквозь пропитана кровью. Боже, сколько же крови он потерял? Аккуратно, чтоб не причинить ему лишней боли, Фэйт легонько ощупала его руку, ощущая только вздувшиеся от напряжения мышцы. С самой рукой вроде бы было всё в порядке, хотя она не могла быть в этом уверена. Дойдя до раны, девушка замерла. Руки её задрожали.

«Ну, дурёха, коль принялась разыгрывать из себя медсестру, так заканчивай!»

Глубоко вздохнув, она легонько раздвинула разорванные края рубашки. От представшего перед ней вида её чуть не стошнило. Глубокая рана внушительных размеров, кривыми рваными полосами тянулась аж за плечо, и в их углублениях Фэйт обнаружила какие-то желтоватые инородные сгустки. Девушка посмотрела на свои ладони. Мокрые, грязные и пыльные… Такими руками лесть в рану было нельзя. Что же делать? Она почти уже было отчаялась, как вдруг её осенила идея.

Стянув с себя спортивную куртку, Фэйт внимательно её оглядела. Конечно, снаружи она никуда не годилась, но двойная подкладка и капюшон придутся как раз кстати.

Драко Малфой ошеломлённо следил, как девушка, повесив свою куртку на сук, принялась с ожесточением разрывать её на части. Сначала она оторвала капюшон и карманы, затем расправилась с подкладкой и рукавами. Мысль о её сумасшествии пришла одновременно с новым приступом жгучей, разъедающей боли.

Фэйт со всех ног мчалась назад. Неловко приземлившись рядом, девушка, стараясь не смотреть на него, дрожащими руками разорвала его рубашку. Отодрав ненужные, пропитанные кровью лоскуты, она отбросила их прочь. Оставалось самое сложное. Намотав на палец чистую ткань, она аккуратно раздвинула края раны и со всей осторожностью принялась вычищать вязкую жёлтую гадость, то и дело меняя специально для этого разорванные на мелкие кусочки тряпочки.

Фэйт боялась посмотреть на него… Встретиться с ним взглядом… Всё время, пока она прочищала его рану, девушка чувствовала на себе его пристальные взгляд. Руки её дрожали от волнения. Она хотела спросить, не больно ли ему, но внутренний голос подсказывал ей, что лучше не вступать с Малфоем в разговор.

Закончив, Фэйт решительно взялась за длинные ленты с подкладки и рукавов. Обхватив его руку, девушка, привстав на колени, принялась перебинтовывать рваные разрывы. Сложнее было с плечом… Приложив туда светлую тряпочку, она осторожно подняла его руку, чтобы обкрутить его под мышкой. Завязав последний узелочек, Фэйт устало присела на землю, сложив руки на коленях.

— По крайней мере, теперь туда не попадёт пыль… — тихонько проговорила она через пару секунд и тут же встала. Обойдя его, она села с другой стороны, вытянув перед собой ноги.

Драко Малфой не двигался. Он мог поклясться, что проклятое жжение исчезло после неумелых действий этой грязнокровки. А ведь она даже не взглянула на него. Он усмехнулся. Её тупая доброта, бескорыстие и благородство напомнили ему одну весьма неприятную золотую личность. Он посмотрел на сидевшую рядом девушку. Что ж, Гриффиндор определённо по ней тоскует. Малфой скривился… От одной мысли, что он находился рядом с гриффидоркой, ему становилось дурно. Однако следовало признать, что благодаря её рукам ему стало гораздо легче.

Внезапно подувший ветер отвлёк его от мрачных мыслей. Стало прохладней. Если бы он мог высушить их мокрую одежду и пустить сноп искр в воздух…

Ход его мыслей прервало очередное событие, которого он уж никак не ожидал. Эта девчонка всем телом навалилась на его бок!

Сжав зубы, Малфой резко повернул голову, чтобы устроить ей разнос, но встретился со спящим лицом девушки, покрытым влажными пыльными разводами. Её губы были чуть приоткрыты, руки продолжали нервно подрагивать. Драко внимательно посмотрел на её ладони. Такие маленькие раскрытые ладошки с тонкими пальчиками…

Одним движением опрокинув её голову себе на колени, юноша уставился в темноту, ощущая под своей рукой её влажные волосы и покрытую мурашками кожу руки.

Она спала.

Малфой вздохнул и посмотрел на усыпанное звездами небо.

Дождь кончился… Тучи рассеялись…

А девчонка…

Его рука сжала её оголённое плечо…

Упустив свой шанс, Фэйт Линделл сама сделала свой выбор…

Гром…

Свирепый вой ветра…

И дождь, тяжёлыми каплями бивший по стеклу…

Внезапно ударившая молния на миг осветила длинную узкую комнату.

Все эти дни скверная погода сопровождала беспробудный сон Фэйт Линделл. Находясь под неустанным надзором многоуважаемой мадам Помфри, она спала в больничном крыле и видела сны. Всегда страшные и пугающие, они следовали за ней, тревожа сознание девушки.

В одном из таких снов за ней гналось страшное чудовище, монстр во плоти. В нём была магия и волшебство, заклинания и волшебники. В этом сне она, Фэйт Линделл, оказалась одной из них… Странный магический мир опутывал её и затягивал в свои сети. Она боялась… Ей было так страшно… И лучшим решением было бежать… Бежать, не останавливаясь… Но как назло ноги её словно налились свинцом. Шаги становились короче, движение замедлялось… Гнавшиеся за ней призраки не оставляли Фэйт в покое… Их голоса преследовали её и эхом отзывались в сознании.

«Мы не причиним вам вреда… Вы должны внимательно выслушать нас…»

«Мир поделен на маглов и волшебников».

«Вы принадлежите нашему миру…».

«Школа Хогвартс поможет вам раскрыть ваш потенциал»…

Многочисленные лица кругом вертелись перед ней. От их слов девушку бросало в пот, голова и руки беспокойно метались на постели. Но этот сон также подарил ей встречу с ним. Да… Она повстречала его… Эти сильные руки, волевой подбородок и серые глаза, не раз обдававшие её смертельным холодом. Глаза, которые тянулись к ней, гнались за ней… И не было ей спасенья… Скрыться было негде…

— Нет… нет… — слабо шептали её пересохшие губы. И опять эта бесконечная борьба со своим сознанием, продолжавшим пускать слайды пережитого в её и без того беспокойный сон.

Драко Малфой не сводил с пристального взгляда с кудрявой чёрной головы девушки. Шёл третий день, а в сознание девчонка не приходила. Её тонкие руки и хрупкое тело то и дело вздрагивали от постоянных кошмаров. Иногда она что-то говорила, но непонятное бормотание, часто переходившее в стоны и короткие вскрики, заканчивались быстрее, чем он успевал что-либо разобрать. И вот теперь снова в унисон с громом и дождём она шептала какую-то неразбериху.

Драко тяжело вздохнул и отвернул голову в сторону. Лежать всего в двух метрах от грязнокровки было для него ни с чем несравнимым мучением по двум причинам. Первая заключалась в том, что, в отличие от девки, за три дня он ни капли не выспался, и благодарить за это опять же нужно было её. Вторая — просьба мадам Помфри «приглядеть за Фэйт одним глазом» и в случае чего «позвать с помощью магии». Само собой, он не сделал ни того, ни другого. Ни разу. Какого чёрта он должен был смотреть за ней?! Его волновал только он сам и его собственное выздоровление, которое, к его огорчению, шло медленно. «Даже слишком медленно…» — зло подумал юноша, подпихнув подушку и положив голову на здоровую руку.

Рядом, на маленькой деревянной тумбочке, которая и служила мнимым расстоянием между их кроватями, уныло горела свеча. Его волшебная палочка лежала там же. Малфой младший нахмурился. Его лицо приняло задумчивое выражение. Мог ли он ещё два месяца назад представить, что нечто подобное случится с ним? Он хмыкнул. Деньки, однако, действительно оказались насыщенными. И вот он, наконец, в Хогвартсе. Эта мысль отнюдь не доставила Драко радости. Он бы вообще сюда не приезжал, как многие другие ученики, чьи родители, в связи с последними событиями, побоялись отпускать своих детей в школу. Новый директор не внушал достаточного доверия? Драко чуть не рассмеялся. Что ж, перемены не за горами, и они должны были начаться со школы.

Студенты… Малфой скривился… Слух о ночном происшествии, конечно же, достиг до всех ушей, в том числе, и его отца. Трудно было представить реакцию Люциуса Малфоя на то, что его сын повстречался с мантикорой. И ещё как повстречался… Последствия сего замечательного «свидания» до сих пор виднелись на его плече.

Само собой, Малфой старший тут же потребовал полный отчёт о произошедшем, и, слава Мерлину, ему хватило информации, предоставленной Снейпом. С непростительным заклинанием тоже, по-видимому, проблем не было. С Министерства к нему не явились, а значит, вопрос был улажен.

Но всё это не только бесило его и не давало покоя. Малфой сходил с ума от бесконечных толп студентов, желающих навестить его. Преподаватели также не заставили себя долго ждать, хотя и не обременяли его лишними расспросами. Их встревоженные взгляды по большему счёту были направлены на спящую девчонку, чем на него. То же относилось и к студентам. Половины из них он вообще не знал! Одни толпились у входа с глупыми просьбами дать им зелье от головной боли и прочей ерунды, другие под предлогом навестить Драко Малфоя дерзко заходили и пялились на бесчувственно лежащую Фэйт Линделл. Их разговоры, взгляды и вообще вся эта шумиха вокруг девчонки приводила его в ярость. И хотя ему была понятна их заинтересованность новой золотой личностью, терпеть этого Драко был не намерен.

Вот и сейчас тройка мелких пуффендуйцев сломя голову вылетели из лазарета и юноша остался лежать с уверенностью, что ни его, ни Фэйт больше не побеспокоят. И почему он опять думает об этой девке? Малфой яростно пнул ногой спинку кровати.

Панси навещала его два раза, притащив собой своё ужасно заплаканное лицо и пакет сладкого печенья, от которого его чуть наизнанку не вывернуло, настолько приторное оно было. Её общество ужасно раздражало юношу, но благодаря ей он узнал несколько весьма интересных новостей. Конечно же, на первом месте у всех были эти три выродка… Волшебники-переростки, доставленные в школу чародейства и волшебства, которые так и не прошли распределение. В ответ на его удивлённо приподнятую бровь, Паркинсон заявила, что таково было решение профессора Снейпа и что распределение продолжиться, как только поправиться Фэйт Линделл, но уже в более узком кругу. Драко замолчал, рассеянно глядя в никуда. Его однокурсница тем временем продолжала вещать что-то о нём, о мантикоре, непростительном заклинании и, наконец, о «связи с грязнокровкой» и о том, «чем он занимался с ней в лесу». Малфой слушал её одним ухом. Ему даже в голову не пришло, что все её многочисленные вопросы, поставленные ему пискляво-ревнивым тоном, требовали какого-то ответа. Не привык он отчитываться! К тому же, не могла же она и в самом деле думать о продолжении их отношений? Это его только злило. Не дождавшись ответа, Панси, обиженно поджав губы, вылетела за дверь, успев наградить Фэйт одним из своих фирменных убийственных взглядов, что само собой не укрылось от Драко.

Юноша ухмыльнулся, вспоминая об этом. Не сладко придётся девчонке. Он вдруг застыл, уставившись в потолок. Тело его напряглось. Он ОПЯТЬ думал он ней!

Скривившись и сжав зубы, Малфой повернулся на бок. Ему нужно было уснуть. Или хотя бы попытаться. Юноша принялся считать про себя.

Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…

— Нет… нет… пожалуйста…

Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят…

— Мама… нет… мамочка…

Драко зажмурился, рука инстинктивно потянулась к уху. Он ничего не слышал и не слышит.

— Не хочу… я не хочу идти с тобой…

Чёрт бы её побрал!!!

В полной решимости залить в её глотку по меньшей мере полбутылки зелья «сон без сновидений», Малфой сел на кровати. Его яростный взгляд остановился на бледном, измученном лице Фэйт Линделл. Рука сжалась в кулак. Если позвать мадам Помфри, то она сделает то же самое, но гораздо медленней, и просидит ещё полчаса, расспрашивая его и наблюдая за девушкой.

Драко обреченно вздохнул. В конце концов, она спасла ему жизнь. По словам Снейпа, если бы грязнокровка не вычистила сгустки уже впитывающегося яда, ему пришлось бы туго. В какой-то мере он был должен ей. Стараясь не думать о том, что всё случилось из-за неё и что девчонка таким образом просто искупила свою вину, Драко встал и медленно направился к соседней кровати.

Фэйт дёрнулась в который раз, голова склонилась на бок, чёрные волосы облаком укрыли её лицо. Малфой в раздражении закатил глаза к потолку. Чертыхнувшись, он глянул на одеяло, сбившееся у её ног. Само собой, она замёрзла. Юноша это знал, ведь ему не раз за прошедшие дни приходилось чувствовать холод её рук и тела. Теплокровностью девчонка не отличалась.

Драко опять выругался. Она его достала. Своей беззащитностью и уязвимостью, которая злила и сводила его с ума. Он не мог понять, что с ним происходит и почему девушка вызывала в нём такой острый прилив ярости на самого себя и весь мир вместе взятый.

Схватив одеяло, Малфой одним движением руки укрыл девчонку, отметив, что её полусогнутые ноги по-прежнему выглядывают из под василькового одеяла. Надо было позвать Помфри. Он нахмурился. Что ж, от одного раза его гордость не пострадает. К тому же, никто их не видит. Стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, он как можно небрежно запихал её ноги и руки под одеяло и, прикинув возможный вес девчонки, приготовил положенную ей норму зелья. С этим оказалось сложней. Невозможно было дать ей снотворное, не прикоснувшись к девушке.

Присев рядом, Драко просунул ладонь под её шею и, чуть приподняв голову, просунул маленькую ложечку меж приоткрытых губ девушки. Густая жидкость тут же проложила дорожку от уголка её губ к подбородку. Несколько темных капель застыли на пухлой нижней губе. Что ж, он надеялся, этого ей будет достаточно. Малфой судорожно вздохнул. Его изучающий взгляд сам собой остановился на её бледном лице. Ничего того, что всегда привлекало его интерес в девушках, он не увидел. Глаза Фэйт Линделл были закрыты. Густые ресницы бросали тени на её щёки. Драко вдруг вспомнил, какими огромными могли быть эти удивительные синие глаза. Не отдавая себе отчёт в том, что он делает, юноша большим пальцем руки легко провёл по её щеке, затем по губам и, наконец, вытер липкую влагу с её подбородка. Руки его замерли. Малфой удивлённо заморгал и, словно обжегшись, тут же вскочил с кровати. Голова Фэйт Линделл мягко упала на подушку. Глаза по-прежнему были закрыты. Она не проснулась.

Злясь на самого себя, Драко зарычал и яростно растрепал волосы на голове. Так… Теперь он ДОЛЖЕН спокойно уснуть. Ну а завтра… завтра его здесь уже не будет. Никакая сила не удержит его в лазарете ещё хотя бы один проклятый день.

Пролежав ещё минут двадцать, Малфой вынужден был признать, что без зелья никак не уснёт. Чтоб её!!! Эта грязнокровка не вылезала из его головы…

Приняв сонное зелье девчонки и чувствуя, как его тело медленно одолевает смертельная усталость, Драко опять улёгся на своё место. Его веки отяжелели, дыхание выровнялось. Он взглянул на девушку. Фэйт Линделл спокойно спала, её грудь легко вздымалась.

Да… Это было то, что нужно…

* * *

Фэйт Линделл медленно пробуждалась от своего долгого сна. Яркий дневной свет из окна стремительно ударил ей в лицо. Кто-то отдёрнул шторы? Девушка зажмурила глаза. Неужели её веки стали тоньше? Абсурдная мысль! Но ведь раньше она никогда не страдала от солнечного света. Девушка пошевелилась и едва сдержала стон. Мышцы болели, как после пытки, левая нога занемела и покалывала. Голова… Фэйт облегчённо вздохнула. Слава Богу, хоть голова не болела!

Рядом послышался шум и голоса. Девушка замерла. На этот раз ей не пришлось долго вспоминать всё случившееся. Она сглотнула, прислушиваясь к оживлённой беседе мужчины и женщины.

— Думаю, ещё некоторое время ей придётся провести в лазарете. — Женский голос звучал непринуждённо, но в нём отчётливо слышались строгие нотки. — Мисс Линделл крайне истощена и я не уверена, что она будет в состоянии справится с новыми стрессами.

— У неё будет время на то, чтобы освоится. — Вкрадчивый, скользящий голос полоснул по нервам Фэйт. — Мы не можем вот так в пустую тратить столько времени.

Женщина возмущённо хмыкнула.

— Доложите мне, когда она очнётся, — резко закончил её собеседник и под шелест одежды покинул комнату. Фэйт поняла это по тому, как хлопнула дверь, и даже вздрогнула от неожиданности.

Однако женщина, судя по всему, не собиралась уходить. Она непринужденно расхаживала по комнате, постукивая каблуками по полу. Послышался шелест разворачиваемого бумажного пакета, затем звон ложки о стеклянный стакан. Она что-то помешивала? Сквозь тонкую щель меж глаз девушка украдкой проследила за полноватой женщиной, одетой во всё белое.

Глаза болезненно резало от светлых тонов огромной комнаты. Она поднесла перебинтованную руку к лицу в напрасной попытке защититься от пронизывающего света.

— Вы проснулись как раз вовремя, мисс Линделл.

Фэйт вздрогнула и, застонав, отвернула голову в другую сторону. Притворяться спящей больше не имело никакого смысла. К тому же боль в мышцах и онемевшая нога с лихвой указывали на то, что ей давно пора было встать и размяться.

— Кто вы? — прохрипела девушка, облизнув пересохшие губы.

Послышались приближающиеся шаги. Женщина помогла Фэйт принять сидячее положение и всунула стакан с прохладной жидкостью в её дрожащую руку.

— Зовите меня мадам Помфри. Вы в больничном крыле, — произнесла она, подкладывая огромную подушку под её спину.

— Выпейте. Это придаст вам сил.

Всё ещё моргая и щурясь, Фэйт поднесла стакан ко рту. Свежий бодрящий аромат тут же ударил ей в нос. Перед глазами сразу пронеслась яркая картинка недавно пережитого. Графин с водой. Ухмыляющееся сероглазое чудовище. И… снотворное. Девушка внимательно посмотрела на смотревшую на неё женщину.

— Это случайно не снотворное? — слабо поинтересовалась она.

Мадам Помфри выглядела удивлённой.

— Мне кажется, вы уже достаточно проспали. — В её голосе слышалось плохо скрываемое недовольство. — Не думаю, что вы нуждаетесь в дополнительном сне.

Немного успокоившись, Фэйт пригубила желтоватый напиток. Его вкус ей понравился. Он напоминай ей апельсиновый сок, только ещё вкуснее. Сделав ещё пару глотков, девушка почувствовала прилив энергии и бодрости.

Мадам Помфри в это время внимательно рассматривала бутылочки на тумбе радом с её кроватью. Её брови взлетели вверх.

— Хм… — задумчиво начала она. — Судя по всему, мистер Малфой всё-таки дал вам пару раз «Зелье без сновидений».

Фэйт поперхнулась и закашлялась. Женщина поспешила похлопать её по спине.

— Не торопитесь… пейте медленней.

Тяжело дыша, Фэйт с трудом прочистила горло.

— Малфой? — взволнованно переспросила она. — Драко Малфой? Что он здесь делал?

Поджав губы, мадам Помфри отошла в сторону.

— Мистер Малфой, — она неодобрительно покачала головой,— вынужденно находился под медицинским, то есть моим наблюдением. Вас же три дня подряд мучили кошмары.

Кошмары?

Фэйт напрягла память и вспомнила. Всё происходило на грани сна и реальности. Но теперь она точно была уверена… Да… Ошибки быть не могло… Драко действительно давал ей какой-то напиток. И его руки, с такой осторожностью поддерживающие её. Оказывается, они могли не только швырять, тащить и причинять ей боль. Малфой мог… проявлять заботу… Девушка тряхнула головой, отгоняя странные мысли, тут же начавшие копошиться в голове.

И он спас её… Если подумать, то всё это действительно походило на сон. Фэйт расслабленно облокотилась на подушку и задумчиво улыбнулась. Разве кто-то из её знакомых парней кинулся бы спасать едва знакомую девушку от свирепого монстра?

Он был странный… этот Драко Малфой…

Ход её мыслей прервала мадам Помфри, подкатившая к ней маленький обеденный столик с, как успела разглядеть Фэйт, овсяной кашей, чаем и тостами с джемом.

— Вот, подкрепитесь.

Девушка подозрительно уставилась на полную тарелку белоснежной каши.

— Извините… — неуверенно проговорила она, пытаясь привлечь внимание женщины.

— Да?

— А… она на молоке?

— Естественно, — мадам Помфри выглядела несколько раздражённой.

— А-а-а-а-а… — потянула Фэйт сглатывая.

— Вас что-то не устраивает?

— Нет-нет, — девушка оживлённо замахала рукой и поспешила уверить её, что всё в порядке. Не могла же она сказать, что не любит молоко. Фэйт опустила глаза. Молоко странным образом напомнило ей о семье. Что с ними? Переживают ли они за неё? Что произошло после её отъезда?

«…сей подарочек был для твоих родственничков. Так и быть, придётся придумать для них что-то другое. Хотя это уже не моя забота…»

Одинокая слеза скатилась по щеке девушки и Фэйт яростно ей вытерла. Не хватало ещё, чтобы мадам Помфри увидела, как она плачет! Хватит с неё и этого дьявола, наслаждающегося её отчаянием и слезами. И всё же… Она возвращалась к одному и тому же… Ей нужно было встретиться с Драко Малфоем. И как можно скорее.

— Как покончите с едой, переоденьтесь в школьную форму…

Фэйт не сразу поняла услышанное и решилась переспросить, следя за возбуждённо расхаживающей женщиной в белоснежной мантии.

— Школьную форму?

— Ваши вещи — чемодан, учебные принадлежности и школьная форма — лежат вот там. — Она жестом указала на соседнюю кровать, на которой лежала клетчатая юбка, белая блузка и чёрная мантия с серебристыми пуговичками.

Не веря своим глазам и ушам, девушка поражённо уставилась на всё это, не упуская из виду свой ярко малиновый чемодан на колёсиках, непонятно каким образом стоявшим неподалёку.

Рядом, на небольшом круглом столике лежали аккуратно сложенные книги, свитки пергамента, ворох перьев и… Фэйт вытянула шею и заморгала… Если она не ошибалась, то перед ней, на всей этой куче ненужного хлама, была волшебная палочка. Гладкая чёрная поверхность этого грозного оружия сверкала, отражая падающие на неё лучи полуденного солнца. У неё будет такая же? Как у Драко Малфоя? Она действительно одна из них?

— Сейчас полтретьего. — Девушка слушала мадам Помфри в пол уха. — В шесть часов вам нужно будет встретиться с директором и пройти распределение. После этого вы сможете поужинать с другими учениками в Большом зале. Когда вас определят на факультет, ваши вещи отправят в вашу комнату, а пока они побудут здесь.

Фэйт молчала. Пальцы, сжимавшие наполовину пустой стакан, сжались и побелели. Спина напряглась, глаза взволнованно забегали.

— Вы всё поняли?

Кажется, она собиралась уходить. Собрав необходимые медикаменты, медсестра уже стояла у самой двери.

— Что ж если у вас больше нет никаких вопросов, я…

— Скажите… — голос девушки дрожал.

— Да?

— Откуда… — Фэйт вздохнула и закрыла глаза. — Откуда всё это? — Она повела рукой в сторону новых принадлежностей.

На сей раз мадам Помфри выглядела крайне удивлённой.

— Насколько я знаю, ваш опекун прислал эти вещи на следующий день после вашего прибытия в Хогвартс. Но вам лучше знать, милочка. — Она повернула ручку двери. — Полагаю, когда придёт время встречи с директором, за вами пришлют одного из старост. А сейчас я оставлю вас, отдыхайте. До встречи.

Шокированная Фэйт, не мигая, поражённо смотрела на закрывшуюся дверь. Это всё шутка? Грудную клетку неожиданно сдавило. Смех, вырвавшийся из её горла, ещё больше напугал девушку. Стараясь заглушить разразившуюся истерику, Фэйт закусила руку. Подавляя рыдания, рвавшиеся следом, она медленно встала и, пошатываясь, направилась к столу. Во мнимого опекуна было так же тяжело поверить, как и в магию. Но волшебство, как она успела убедиться, существовало, а значит и…

Схватив со столика первую попавшуюся книгу, девушка с яростью и отчаянием отшвырнула её в сторону. Слёзы градом скатывались с глаз. Замычав, Фэйт оперлась спиной о холодную каменную кладку и, всхлипывая, обессилено осела на пол.

— Что происходит? — прошептала девушка. Рука с красным влажным следом от собственных зубов безвольно упала на пол.

— Кто-нибудь… Ради всего святого… Объясните мне, что происходит…

Обняв обеими руками колени и прижав к ним голову, она тихонько заплакала. Желание что-то изменить, как-то помочь себе, сделать хоть что-нибудь боролось с внутренним бессилием. Она ничего не могла сделать. Тогда что же… Смириться? Смириться и терпеть всё выпавшее на её долю?

Фэйт вытерла с щёк горячие слёзы и яростно уставилась на противоположную стену. Она никогда этого не сделает. Ах, если бы у неё была возможность связаться с родителями… Хотя… Девушка шмыгнула носом. Это ведь не тюрьма и она не находится в заточении. Судя по письму, эта школа мало чем отличалась от обычной английской школы. По выходным студентам даже разрешалось посещать какую-то маленькую деревушку. Утерев нос рукавом пижамы, девушка встала с твёрдым намерением проглотить тосты с чаем. От овсянки она решила отказаться.

Покончив с завтраком, девушка ещё чуть полежала на кровати, размышляя над тем, что ей сегодня предстоит. Распределение? Она точно помнила, что всего факультетов в школе было четыре… или три? Фэйт напрягла память, пытаясь вспомнить хоть что-то из сожжённых писем, но волнение и лишние эмоции мешали ей сосредоточиться.

Фэйт Линделл повернулась на бок. Её взгляд упал на школьную форму, аккуратно разложенную на застеленной кровати. Её нужно было надеть? Сколько сейчас было времени? Обречённо вздохнув, девушка медленно встала.

Порывшись в чемодане, она нашла то, что искала: сменное бельё и шлёпки на каблучке-гвоздике. Вряд ли её перебинтованные ноги влезут в новенькие школьные туфли, да и Фэйт не очень-то хотела доставляясь себе дополнительные неудобства и боль. Надев, наконец, юбку и блузку, девушка причесалась и, сделав из волос тугой узел на затылке, недовольно посмотрела на галстук и мантию. Это ей тоже требовалось надеть? Подумав, что в этом длинном балахоне она будет выглядеть по меньшей мере нелепо, Фэйт заколебалась.

Однако долго мешкать ей не пришлось — входная дверь внезапно открылась и в комнату вошла молоденькая девушка, судя по виду, студентка. Её каштановые волосами волнами ниспадали на плечи, радостная улыбка светилась на лице, а тёплые карие глаза принялись с нескрываемым любопытством разглядывать Фэйт.

— Фэйт Линделл, если не ошибаюсь, — спросила девушка, рассматривая её с ног до головы.

Фэйт кивнула.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я — староста факультета Гриффиндор.

Девушка просто сияла от счастья и Фэйт невольно задалась вопросом, что же такого радостного у неё могло случиться.

Когда она в последний раз так улыбалась? Её мысли вновь приняли мрачное направление.

Староста тем временем продолжала оживлённо говорить:

— Профессор МакГонагалл, заместитель директора, попросила меня провести тебя.

— Спасибо. — Весьма унылый ответ, но на большее Фэйт не была способна.

Гермиона выжидающе глядела на неё. Нужно было ещё что-то сказать? Фэйт почувствовала, как её мозг начинает медленно закипать. О чём она могла разговаривать с… ведьмой?

Хотя… разве она сама не такая же?

Девушка натянуто улыбнулась.

— Я готова, — только и сказала она.

Карие глаза Гермионы Грейнджер округлились.

— Тебе нужно надеть мантию, — она указала на кровать. — И галстук тоже. Это — школьные правила. Носить магловскую одежду ты сможешь у себя в комнате и в Хогсмиде.

— Какую одежду?

Фэйт даже не удивилась тому, что не поняла ни слова из сказанного её новой знакомой. Как она и ожидала, они говорили на разных языках.

Гермиона вновь улыбнулась:

— Гарри говорил, что тебе пришлось не сладко и что некому было достаточно ясно прояснить тебе всю ситуацию. — Фэйт окончательно запуталась. — Когда он пришёл к тебе домой, тебя там уже не было. Но ты не волнуйся, я тебе всё расскажу.

Девушка говорила быстро, на одном дыхании. Фэйт нахмурилась и всё-таки решилась переспросить.

— Гарри?

— Ну да. — На лице Гермионы появилось лёгкое недоумение. — Гарри Поттер, — пояснила она. — Вы живёте на одной улице.

— Ах да… — Слабая улыбка появилась на лице Фэйт Линделл, при упоминании черноволосого юноши. Пожалуй, он был единственным человеком, который искренне пытался ей помочь.

— Значит вы друзья?

— Верно, — ответила Гермиона.

Фэйт отвела взгляд. Ей нужно было узнать…

— А с Драко Малфоем ты тоже в друзьях?

— Нет, — послышался твёрдый ответ. — Он учится на другом факультете. На факультете Слизерин. — Она выдержала секундную паузу, а затем продолжила. — Гриффиндор и Слизерин не сильно общаются между собой.

— Понятно. — Фэйт взглянула на девушку. На этот раз лицо Грейнджер выглядело серьёзным, но глаза не утратили того внимательного изучающего выражения.

— Значит Гриффиндор — хороший факультет?

Гермиона вновь озарила её улыбкой.

— Ну… — потянула она и подмигнула ей одним глазом. — Когтевран — тоже не плохой!

Фэйт улыбнулась. На душе как-то отлегло и стало спокойней. Ей вдруг очень захотелось подружиться с этой милой, приветливой девушкой.

Получится ли?

Она вздохнула и ткнула пальцем в мантию:

— Это — не одену, — отрезала Фэйт под удивлённый возглас Гермионы. — А галстук — так и быть.

— Но правила для студентов… — протестующе затараторила староста.

— Ну, так я же ещё не студентка вашей школы.

— Но… — Её новая знакомая выглядела крайне взволнованной.

— Пойдём, — перебила её Фэйт и, с трудом просунув ноги в шлёпки, цокая каблучками и хромая, прошествовала мимо ошеломлённо глядящей на её обувь Гермионы Грейнджер.

— Фэйт… — Староста Гриффиндора с возрастающим ужасом глядела на неё. — Так идти нельзя.

Фэйт остановилась на полпути.

— Мои ноги распухли и болят, — пояснила она. — К тому же, ещё не сняли бинты, и я не думаю, что они влезут в те туфли. Так что… — она замолчала.

Сзади послышались лёгкие шаги. Поравнявшись с ней, Гермиона понимающе кивнула.

— Тогда пойдём.

Выйдя из лазарета, вскоре они оказались в длинном широком холле, увешанном разнообразными картинами, цветами и гобеленами. Фэйт с любопытством разглядывала все, что открылось её глазам, и едва поспевала за Гермионой. Всюду слонялись студенты. Парочка из них остановилась, чтобы поздороваться со старостой и их любопытные взгляды тут же переместились на Фэйт. Проигнорировав их, девушка посмотрела по сторонам.

Гермиона была права. Судя по тому, как были одеты все учащиеся, мантия действительно входила в обязательное ношение. Фэйт недовольно скривилась и догнала, наконец, летящую, словно на пожар девушку. Не поэтому ли они все так странно на неё смотрели? Потому что она не одела мантию? От пристальных взглядов окружающих Фэйт стало не по себе. Ей вдруг очень захотелось побыстрее оказаться в кабинете директора.

Не выдержав, она всё же решилась шёпотом спросить об этом Гермиону.

— Видишь ли, — так же тихо ответила ей девушка. — Обычно в школу зачисляют с одиннадцати лет. В этом министерство никогда не допускало оплошностей. Но каким-то непонятным образом тебя и ещё двух других волшебников упустили из виду. — Она свернула за угол. — О вас узнали только этим летом. А это своего рода переворот в магическом мире.

— Переворот? — Чувствуя боль в ступнях, Фэйт едва поспевала за девушкой. Гермиона ещё раз повернула и стала подниматься по лестнице.

— Ведь тебе пятнадцать…

— Шестнадцать, — поправила её девушка, запыхавшимся голосом.

Грейнджер нахмурилась.

— Странно, в газетах писали, что пятнадцать…

— Обо мне писали в газетах?!

Фэйт споткнулась и ухватилась за периллу. Она очень не хотела думать, что ступенька могла каким-то образом исчезнуть… Уж лучше думать, что она оступилась.

— Да, несколько раз. — Гермиона снова повернула и, дойдя до винтовой лестницы, стала поспешно подниматься вверх. Фэйт почувствовала, что от всех этих лестниц и переходов у неё начинает кружиться голова. Как она найдёт дорогу назад?

Остановившись наконец возле тёмной обшарпанной стены, староста Гриффиндора резко повернулась к девушке.

— Пришли, — выдохнула она.

Волна непонятного страха и волнения с головой накрыла Фэйт. Почувствовав дрожь в руках, она тут же завела их за спину.

— Надеюсь, мы не опоздали, — Гермиона заправила выбившиеся волосы за уши. — Ты готова?

Сглотнув, Фэйт неуверенно кивнула. Всё происходило слишком быстро, чтобы она могла быть хоть в чем-то уверенной. Испуганным, ничего не понимающим взглядом девушка поражённо следила за медленно отъезжающей в сторону стеной.

В следующую секунду она почувствовала толчок в спину и, сделав несколько шагов, оказалась в просторной комнате, ярко освещённой парящими в воздухе светильниками и свечами.

Головы всех присутствующих тут же повернулись в их сторону.

— Вы опоздали, мисс Грейнджер.

Фэйт могла поклясться, что этот ядовито-мерзкий голос был ей знаком. Высокий мужчина, облачённый во всё чёрное, вышел вперёд. Когда он заговорил снова, девушка вспомнила, где она могла его услышать. В лазарете, когда он разговаривал с мадам Помфри.

— Вас не научили пунктуальности? Или же… — он перевёл взгляд на застывшую фигуру Фэйт Линделл, — …Вас опять задержали «обстоятельства»?

— Профессор Снейп, я…

Девушка не вдавалась в скрытый смысл его слов, хотя судя по уязвлённому лицу Гермионы, она поняла абсолютно всё. Фэйт же волновало совсем другое. То, как этот человек смотрел на неё. Он явно не скрывал своего презрения. Если ему было неприятно, то зачем так пристально её разглядывать?

— Оставьте свои неуместные объяснения для другого раза, — грубо перебил он девушку и его тяжелый раскалённый взгляд вновь опустился на Фэйт.

— Мисс Линделл, вам ведь говорили, что разгуливать без мантии в стенах школы наказуемо?

Не выдержав столь сильной атаки его угольно-чёрных глаз, девушка тут же отвернулась и посмотрела в сторону толпившихся неподалёку кучки преподавателей и студентов. Глаза всегда с лихвой выдавали её эмоции, и она очень не хотела, чтобы о её переживаниях и страхах стало известно именно этому человеку. Но кто он такой? Неужели это и был директор школы?

— Я не поверю, что мисс Грейнджер не просветила вас на сей счёт… — продолжил он и, шурша своей чёрной мантией, подошёл к письменному столу и сел в кресло.

— Что ж, — вкрадчиво проговорил мужчина, и Фэйт почувствовала, как по её спине пробежала череда мурашек. — Минус пятьдесят баллов с того факультета, на который вас сегодня распределят, за столь вопиющее нарушение установленных правил.

Девушка ошеломленно уставилась на него.

— Старосты могут быть заранее благодарны мисс Линделл за столь прекрасное начало учебного года. — Длинные худые пальцы профессора Снейпа легонько постукивали по столу, когда он перевёл свой колючий взгляд на студентов. — Не так ли?

Фэйт перевела взволнованный взгляд на учеников. Почему они должны были быть благодарными? Хотя по их лицам она без всякого объяснения поняла, что ничего подобного от них не дождётся. И ребята и девушки смотрели на провинившуюся с одинаково злостным выражением. За исключением всего двух лиц — одного рослого рыжего парня и ставшей рядом с ним Гермионы Грейнджер. На лицах обоих читалось лёгкое беспокойство. Фэйт даже разглядела жалость в глазах юноши. Он ей сочувствовал?

Не зная как поступить, Фэйт так и стояла бы переминаясь с ноги на ногу, как тут знакомый голос вывел её из состояния лёгкого ступора:

— Мы ей ОЧЕНЬ благодарны.

Фэйт мигом обернулась назад.

Там, возле жарко пылающего камина, стояли ещё двое. Светловолосая девушка с тонким хвостом на затылке смотрела на неё с плохо скрываемым отвращением. Фэйт даже показалось, что её нос был немного сморщен. Она была настолько неприятна этой девушке? Как вообще возможно, чтобы за такой короткий срок её невзлюбило так много совершенно незнакомых ей людей?

Стоявший рядом Драко Малфой ничем не уступал своей подруге. Его фигура была словно высечена из мрамора. Холодная и отталкивающая, как каменная стена.

Фэйт не решалась посмотреть на него. Ей не хватало смелости вновь встретиться взглядом с этим белобрысым чудовищем. Сделав это… Она была уверена... Её покинет всякая решимость и те жалкие остатки храбрости испаряться в никуда.

— Прошу вас, профессор МакГонагалл, начинайте.

Выступившая вперёд женщина инстинктивно заставила Фэйт отступить назад и стать рядом с Малфоем и его подружкой. Девушка постаралась отодвинуться как можно дальше, насколько позволяло ей расстояние между юношей и камином.

Ей казалось, или от него веяло жаром? Глянув украдкой на его высокую фигуру, Фэйт сделала один маленький шажок в сторону. Уж лучше залезть в камин, чем стоять так близко к нему.

Профессор МакГонагалл говорила о чём-то, и девушка отнюдь не сомневалась, что эта информация могла быть крайне полезной. Но она никак не могла заставить себя прислушаться и понять хоть немного из сказанного. Даже дышать стало тяжелее. Фэйт бросило в пот. Сжав руками складки юбки, она ещё раз двинулась в сторону.

Почувствовав жесткий стальной захват под локтём, девушка едва сдержалась, чтоб не пискнуть, когда её одним рывком вытолкнули вперёд.

Теперь, стоя спиной к Драко Малфою, она чувствовала себя ещё более некомфортно. Но… зачем он это сделал?.. Фэйт терзали смутные подозрения и сомнения. Тщетно пытаясь унять дрожь в руках и ногах, девушка, коротко вздохнув, сфокусировала внимание на женщине в тёмно коричневой мантии. Кажется, её представили как профессора МакГонагалл? Значит, хоть что-то она услышала…

* * *

Драко Малфой как изваяние стоял позади черноволосой девчонки. Она уложила волосы и такая прическа ей очень шла. Хотя ему больше нравились её распученные кудри!

Чёрт! О чём он думает? Об этой грязнокровке?

Какого черта он вытолкнул девчонку вперёд?

Надо было оставить её жариться возле камина.

Хотя, было бы лучше, если бы она подпалила свою форму!

Тогда с неё сняли бы ещё пару десятков баллов!

Малфой не переставал злиться на самого себя. Он не контролировал свои действия. От непонимания собственных поступков, ярость, словно раскалённая лава, разливалась по его жилам! Она бесила его! Её глаза, походка, говор и эта дерьмовая прическа раздражали юношу!

Сосчитав да десяти, Драко перевёл взгляд с затылка Фэйт на МакГонагалл. Она знакомила будущих студентов со старостами.

— Гриффиндор — Гермиона Гренджер и Рон Уизли, Пуффендуй — Ханна Аббот и Эрни Макмиллан, Когтевран — Падма Патил и Энтони Голдстейн.

По мере того как называли имена старост, студенты выступали вперёд и кивали новыми ученикам. Драко поступил так же, что дало ему возможность разглядеть двух других переростков.

Яркой внешностью они явно не отличались. Утерев нос рукавом мантии, паренёк с каштановыми волосами, весело посмотрел на него и подмигнул. Драко поморщился от отвращения и перевёл стальной взгляд на другого более высокого юношу. Его волосы цвета вороного крыла были аккуратно завязаны в тугой хвост, лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Сложив руки на груди, он стоял, прислонившись к стене, и внимательно слушал профессора. Целеустремлённый взгляд сквозь тонкие прямоугольные очки плавно перемещался с профессора МакГонагалл на директора Снейпа. Драко хмыкнул. Этот кадр, пожалуй, был намного интересней.

Слова заместителя директора внезапно привлекли внимание Малфоя. Он прислушался.

— К сожалению, мы не можем создать класс, состоящий из трёх человек, ровно как и придумать новую ускоренную программу, по которой вы могли бы быстрее выпуститься. Всё будет зависеть только от вас. Так как вы зачисляетесь на первый курс, вы будете посещать занятия со своей группой первокурсников, однако это не значит, что у вас нет возможности обогнать программу. Тяга к знаниям всегда приветствуется! В идеале вы должны учиться семь полных лет. Не лишайте себя возможности закончить курс раньше. Переход на следующий курс будут решать экзамены. Все преподаватели школы к вашим услугам. — Она перевела взгляд на старост. — Так же в связи с новыми событиями, на старост возлагается обязательство помощи вашим студентам и поддержки. Произошли некие изменения в расположении ваших комнат, но это мы обсудим позже. — Профессор обвела присутствующих строгим взглядом. — Итак, мы начинаем распределение.

Малфой заметил, как вздрогнула при этих словах стоявшая рядом Фэйт Линделл. В одно мгновение её лицо лишилось всех красок и стало белее мела. Бросив быстрый взгляд на двух других, Драко не удивился. Может, они и были взволнованы, но по их лицам этого сказать было нельзя. Наоборот, эта оживлённость и огонь, горевший в глазах… Они в предвкушении ожидали своего часа.

А что девчонка? Малфой не сводил с неё взгляда. Она выглядела, словно пойманная ведьма, которую маглы вот-вот поведут на эшафот, чтобы сжечь… Или что-то похуже…

Драко не мог здраво мыслить. Волнение девки странным образом передалось ему. Отодвинуться? Но ведь он сам вышел вперёд и стал рядом! Чёрт! Чёрт!

— Андерсон, Рой!

Голос МакГонагалл вернул юношу в реальность. Черноволосый парень тут же отошёл от стены и со спокойным достоинствам направился к стулу, заранее приготовленным преподавателем. Заместитель директора уже держала в руках знаменитую потрёпанную шляпу.

— Присаживайтесь, — велела она парню. Тот сел на резной стул и в ожидании замер.

Шляпа медленно опустилась ему на голову, на половину прикрыв очки. Её рот-складка тут же приоткрылся, по комнате разнёсся недовольный голос.

— Говорила я вам, что это ещё не все, так? — Шляпа хмыкнула и продолжила. — Куда вас распределить, мистер? — Она замолчала, словно раздумывая над собственным вопросом. — Да… Думаю, Когтевран, вам более всего подойдёт. Когтевран!

На встречу Рою, тут же вышли старосты его факультета. Их лица просто сияли от радости! Драко передёрнуло. Надо же какая честь им выпала!

— Ларсен, Джошуа.

Коренастый паренёк почти бегом понёсся вперёд и уселся на стул. МакГонагалл опустила шляпу ему на голову. Её маленький рот скривился.

— Тупой, каких поискать ещё! — вынесла вердикт ветхая и тут же. — Гриффиндор!

Малфой не удивился. Гриффиндор всегда заполнял свои ряды тупицами. С кривой ухмылкой он наблюдал за тем, как Рон энергично пожимает руку новому гриффиндорцу.

— Линделл, Фэйт.

Драко слегка дёрнулся, когда девушка, пройдя мимо, задела его плечом. Прихрамывая, она медленно подошла к стулу и села. В её глазах застыл испуг и ожидание. Пальцы нервно сжали края юбки.

Проследив за её взглядом, Малфой понял, что девушка смотрела прямо на Грейнджер. Что ж не удивительно, что они успели сдружиться.

МакГонагалл вознесла над головой девушки шляпу и медленно опустила её вниз. Последнее что успел заметить юноша перед тем, как её лицо почти на половину скрылось, были уже закрытые глаза Фэйт Линделл.

Шляпа не раздумывала ни секунды. Оказавшись на кудрявой голове грязнокровки, она тут же прокричала:

— Слизерин!

Малфою показалось, что он ослышался. Да… так и было… Слух его подвёл. Чуть улыбнувшись, он посмотрел на Паркинсон. Лицо девушки пошло багровыми пятнами, рот приоткрылся, глаза, казалось, готовились вылезти из орбит.

«Да нет же... — успокоил он себя. — Этого не может быть… Этого просто не могло быть… Грязнокровки не попадают в… Слизерин…»

Однако шокированное лицо МакГонагалл с застывшей в воздухе рукой твердило обратное.

Драко посмотрел на Снейпа. Оперев обе руки о стол, директор медленно встал. Прищуренные глаза-угольки буравили затылок девушки, а точнее шляпу, которую профессор так и не решалась снять.

Вот и всё.

Шокированные преподаватели, ошеломлённые лица студентов и полная тишина.

Это был не сон.

Фэйт Линделл только что вступила на свой путь, а его факультет лишился пятидесяти баллов.

Длинный коридор, наводящий ужас, тянулся вдаль по проходу и исчезал во тьме. Зловещий мрак вокруг рассеивали только несколько тускло горящих светильника на серых каменных стенах.

Фэйт Линделл стояла, прислонившись спиной к холодной колонне. Её руки нервно теребили нижние края белоснежной блузки. Словно завороженная, девушка не сводила глаз с каменной кладки под ногами, про себя подсчитывая маленькие квадратики.

Досчитав до пятидесяти, Фэйт отбросила это тупое ненужное занятие. Время тянулось медленно как резина, безжалостно щёлкая по её и без того раскалённым нервам. Нужно было отвлечься. Сфокусировав свой взгляд, девушка смогла выделить чётко очерченный ромб, затем большой квадрат… только вот с кругом казалось тяжелее. Каменный квадратики никак не хотели складываться в круг, хотя её воображение вовсю работало над этим.

Странно… Фэйт принялась опять подсчитывать…

А ведь её жизнь как раз походила на замкнутый круг…

«Слизерин!» — слова шляпы до сих пор эхом отдавались в девичьих ушах.

Фэйт тяжело вздохнула…

Круг никак не выходил…

Её взгляд остановился на маленьком камушке с отбитым уголком.

Мимо проплыло лицо Драко Малфоя. Оно словно призрак преследовало девушку и всё время стояло перед глазами. Такого выражения лица она ещё не видела. Даже когда Малфой впервые узнал, что она ведьма, он не смотрел на неё так… Тогда он не выглядел настолько поражённым, как сегодня в кабинете директора.

Все они — преподаватели и студенты — смотрели на неё как-то… странно. Смесь неожиданного удивления на их лицах переплеталась с ужасом и чем-то, похожим на страх.

Но…

Почему?..

Почему все они были столь поражены?

Почему я попала именно в Слизерин?!

Засунув кончик шлёпанца в подбитый камушек, Фэйт бессознательно принялась выковыривать оттуда пыль.

Осточертело…

Всё достало…

А она так надеялась подружиться с Гермионой Грейнджер… Та девушка была такой милой и доброй…

«Гриффиндор и Слизерин не сильно общаются между собой…» Так, кажется, говорила гриффиндорка.

Фэйт горько усмехнулась своей неудаче. Её чёрная полоса не заканчивалась. Слишком долго она радовалась и жила в беззаботном счастье. А может быть, это была не полоса, а пятно? Круг… И если он замкнутый, то сможет ли она найти выход? Когда-нибудь…

Девушка чувствовала усталость. Оставив, наконец, расковыривать злосчастную дырку, она завела за спину руки и посмотрела на потолок. Довольно высокий. Вряд ли хоть один обитатель этой школы смог бы дотянуться до него, даже встав на два стула.

Фэйт закрыла глаза, чуть склонив голову на плечо. Она опять хотела спать. Интересно, удастся ли ей уснуть стоя? И сколько им ещё ждать?

Да… Им…

Открыв глаза, девушка перевела задумчивый взгляд на двух юношей, стоявших напротив. Оба с лёгким интересом разглядывали юную слизеринку.

Им повезло больше, чем ей.… Наверное, поэтому они выглядели такими радостными и оживлёнными.

Одна нога Фэйт чуть подкосилась, и девушка тут же перенесла упор на другую. Всего за короткое время её шлёпки превратились в орудия пытки. Маленькие каблуки давили на пятки, мягкий кожаный материал, казалось, врезался не в бинты, а тёр по самим ранам. Ноги подрагивали и неустойчиво раскачивались на пьедестале никому не нужной стройности и красоты. Или это её тело била дрожь?

Фэйт чуть вздрогнула, когда один высокий молодой человек, оттолкнувшись от стены, медленно направился к ней. Он был высокий… На много выше Драко Малфоя…

Фэйт почувствовала лёгкий дискомфорт от сего неуместного сравнения.

Юноша подошёл так близко, что девушка даже ощутила его дыхание на своей макушке. Подняв на него свои удивлённые глаза, Фэйт захотела спросить, что ему было нужно, но слова тут же застряли в глотке. Парень смотрел на неё как-то странно или даже… с интересом.

Изящным жестом поправив свои очки, Рой Андерсон с лёгкой грацией опустился на одно колено. Мантия тёмным облаком накрыла каменный пол и складками сложилась у его ног. Большие ладони юноши прикоснулись к лодыжке девушки и, чуть приподняв, одним жестом освободили от жестких оков. Проделав то же самое со второй ногой, юноша аккуратно опустил её рядом.

Фэйт Линделл не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Подцепив двумя пальцами шлёпки девушки, он поднялся с колена и сжал её холодные пальцы на розоватых ободках девичьей обуви.

Девушка смотрела на него огромными глазами. Её чуть раскрытые губы подрагивали в попытке вымолвить хоть слово.

В темноте тёмно-карие глаза Роя казались почти чёрными.

— Если тебе больно, — его тихий голос резал слух девушки, — не легче ли просто избавиться от источника своих мук?

Фэйт сглотнула и, отвернувшись в сторону, вырвала руку из его пальцев:

— Спа-спасибо… — заикаясь, пробормотала девушка. Он ведь не пытался говорить двусмысленно, так?

Лицо стоявшего позади Джошуа Ларсена вытянулось. Пораженно заморгав, юноша хмыкнул и расхохотался, стукнув рукой по стене.

— Ну, ты и рыцарь, блин! Честное слово! — Утерев нос рукавом, он посмотрел в сторону и возбуждённо продолжил. — Не обращайте внимание. Видели бы вы, как он спешил собирать книги вот этой, когда она навернулась.

Он опять рассмеялся.

Проследив за указательным пальцем Джошуа, Фэйт оттолкнула высоченную фигуру Андерсона, заслонявшую весь обзор, и увидела, что они уже давно были не одни.

Стоявшие всего в нескольких метрах старосты факультетов наблюдали за происходящим с плохо скрываемыми улыбками на озабоченных лицах. Выйдя вперёд, Гермиона Грейнджер быстрым шагом направилась к Ларсену. На её лице читалось лёгкое беспокойство и волнение. Следовавший за ней рыжий парень буравил затылок девушки злобным взглядом. Остановившись возле Джошуа, парочка велела им следовать за ними.

Рой Андерсон по-прежнему стоял возле Фэйт, поэтому от девушки не скрылся тот яростный взгляд, который рыжий бросил на черноволосого юношу. Староста факультета Когтеврана не замедлила оказаться рядом. Её яркая восточная внешность показалась девушке довольно притягивающей, как и теплая улыбка. В речи когтевранки слышался лёгкий акцент, когда она тихонько сказала, что проведёт Роя на обед, а потом покажет ему его новую комнату.

Фэйт печальным взглядом провожала удаляющуюся троицу до тех пор, пока они окончательно не скрылись в тёмных переходах. Её пальцы судорожно сжали толстенькие шлейки шлёпок.

Чувствуя на себе взгляды обоих старост Слизерина, девушка поняла, что не может даже шелохнуться, не то чтобы заговорить. Тишина, стоявшая в коридоре, просто оглушала. На какое-то короткое мгновение девушке даже показалось, что она оглохла. Не могли же они и в самом деле так долго молчать?

Собравшись духом, Фэйт наконец повернулась к своим новым сокурсникам, чтобы тут же встретиться с озлобленным, полным ненависти взглядом белокурой девушки. Драко Малфой в пол оборота стоял рядом. С полной отчуждённостью и безразличием на лице, он буравил стену совершенно пустым взглядом.

Неожиданно сойдя со своего места, белобрысая девица впритык подошла к Фэйт. В нос девушки ударил резкий приторный запах несомненно дорогих духов.

— Я проведу тебя в Большой Зал… на обед… — сквозь зубы процедила она и, намеренно толкнув девушку плечом, так что та отлетела к стене, с гордым видом, не оборачиваясь, прошла по коридору.

Глядя в след удаляющейся девушке, Фэйт потёрла ладонью саднивший локоть. Зачем же так грубо?

Приблизившись к девушке, Драко Малфой, по-прежнему не обращая на неё никакого внимания, под лёгкий шелест мантии, прошёл мимо.

Прочистив горло, Фэйт неуверенным голосом остановила его. Услышав своё имя, Драко замер, так и не обернувшись.

— Это… — Фэйт не знала, как начать. — Я бы хотела пройти в свою комнату и… — Малфой резко повернулся. — …немного отдохнуть… — выдохнула она.

Серая сталь в его взгляде, казалось, готова была прожечь дырку на девичьем лице. До Фэйт вдруг дошло, что всё это мнимое безразличие было только маской. На самом деле он просто кипел от ярости.

Его ботинки легко постукивали о каменную кладку, когда Драко медленно приблизился к девчушке. Грудь его часто вздымалась, как после бега. Уставившись на три единственно застёгнутые пуговички на мантии юноши, Фэйт с замиранием сердца ждала, что за этим последует. Он ведь не станет её бить?

Девушка сама удивилась своим мыслям.

Не успев даже вздохнуть, она тут же зажмурилась, когда обнаружила, что фигура Малфоя легко склоняется над ней.

Подавшись вперёд, Драко дотронулся до камня прямо за плечом Фэйт, не упустив того, как сжалась маленькая фигурка девчушки. Она боялась его. Что ж, очень кстати, потому что прямо сейчас он готов был скрутить её тонкую шею, но добраться до ответов… ответов на свои многочисленные вопросы, накопившихся за столько дней и требовавших выхода из возбуждённого сознания юноши.

Стена за спиной грязнокровки отъехала в сторону, открывая узкий проход и винтовую лестницу, ведущую вниз.

Глянув на Фэйт, юноша скривился при виде её зажмуренных глаз. Грубо схватив девчонку за плечи, Малфой развернул её и под удивлённый девичий вскрик пропихнул в тёмный проход.

Стена с глухим звуком задвинулась за ними.

* * *

Фэйт Линделл, не спеша, следовала за размеренным шагом юноши в длинной чёрной мантии. Его гордая осанка и широкие плечи притягивали её любопытный взгляд так же сильно, как и многочисленные коридоры и винтовые лестницы, ведущие глубоко вниз, в подземелья. Школа Хогвартс была пугающей и чарующей одновременно.

Внутренне ужаснувшись мраку тёмных помещений, девушка ускорила шаг, чтобы догнать Малфоя, уже заворачивавшего за очередной угол. Холод до костей пронизывал её босые перебинтованные ноги. Отовсюду веяло сыростью. Увидев, что Драко уже успел скрыться за поворотом, девушка, прижав шлёпанцы к груди, со всех ног бросилась вперёд. Острая боль словно тысяча иголок впивалась в пятки, но Фэйт не замечала этого. Она до смерти боялась остаться одна или, ещё хуже, потеряться в этих холодных серых стенах.

Резко завернув за угол, девушка вновь разглядела знакомый силуэт, но уже не так близко. Она облегченно перевела дыхание, но, сделав очередной маленький шажок, настороженно замерла. Да… Она видела перед собой фигуру Драко Малфоя. Она ясно и чётко виднелась сквозь расплывающуюся водянистую смесь. Или…

Отступив назад, Фэйт неуверенно подняла голову вверх. Горло свело судорожным спазмом, шлёпки с глухим стуком упали на каменный пол. Прямо перед ней в воздухе парило настоящее приведение мужчины, по внешнему виду явно не принадлежащего сегодняшней эпохе. Выпустив сжатый в груди воздух, девушка с тихим возгласом отошла назад. Её взгляд вперился на кровавые одеяния призрака. Страшная догадка озарила сознание.

Неужели оно… кого-то убило?..

— Ма… Ма… Мал…— Фэйт заикалась от ужаса, и лишь прерывистые хрипы вырывались из пересохшего горла.

Окровавленный призрак, издав крик-вой, угрожающе поплыл по воздуху навстречу девушке. Пронзительно закричав, Фэйт шарахнулась в сторону и упала ниц, уткнувшись лицом в каменную кладку. Ледяной пронизывающий холод коснулся девичьих оголённых ступней, затем накатывающейся волной накрыл ноги.

Зажмурившись и сжав руки в кулачки, Фэйт выкрикнула на последнем дыхании, перед тем как сковывающие волны ледяного холода окончательно накрыли её с головой:

— Малфой!!!

Лёгкие девушки сжались от боли, когда она отчаянно втянула в себя воздух. Привидение, медленно просочившись сквозь тело девушки, сразу же скрылось в серых каменных стенах.

Фэйт с трудом выдохнула, хрупкое тело продолжала бить дрожь, руки тряслись, кожа покрылась мурашками. Ощущение было такое, будто её окунули в омут с ледяной водой.

Приближающиеся шаги заставили девушку чуть приподнять голову и встретиться с равнодушным, презрительным взглядом Драко Малфоя. Юноша уверенно стоял над девушкой. Его начищенные до блеска чёрные ботинки находились как раз у побледневшего лица Фэйт.

Девушка устало прикрыла глаза и, привстав на подрагивающие руки, попыталась подняться, но тут же вздрогнула, когда неожиданное согревающее тепло накрыло её обмерзшее тело.

Фэйт подняла на юношу свои огромные синие глаза. На девичьем лице светилось слепое недоумение, смешанное с неприкрытым удивлением.

Малфой насмешливо взглянул на девушку.

— Стало быть, теперь ты будешь звать меня каждый раз, когда твоей грязной шкуре понадобиться помощь?

Он был груб… и зол. Ярость отравляла душу юноши, ненависть не давала ему покоя. Он готов был растереть в порошок эту грязнокровку, но не был уверен, что это принесёт ему нужное удовлетворение.

Фэйт чувствовала агрессивные потоки, исходившие от Малфоя, но вместе с тем она ощущала тепло, исходившее от мантии, согретой его телом, и это почему-то заставило девушку улыбнуться в душе.

Злость и грубость… Что скрывается за этим?

Встав на ноги, Фэйт плотнее укуталась в мантию, наслаждаясь его теплом. Малфой тем временем, закатав рукава на рубашке и припустив галстук, подпихнул носком ботинка шлёпки девушки.

— Не забудь, — зло указал он ей и, развернувшись, пошёл прочь.

Подобрав свою обувь, Фэйт кинулась за юношей.

— Постой! — прокричала она ему вслед. Малфой резко остановился и девушка, не успев вовремя затормозить, врезалась в его спину. Тут же отпрянув, Фэйт прижала ладошку к своему носу.

Не зря она ранее сравнивала его с каменной стеной.

— Кровавый Барон — привидение факультета Слизерин, — отчеканил он, не оборачиваясь. — Если не хочешь лишний раз оказаться «под душем», советую научиться избегать его.

— А-а-а… да, хорошо.

Фэйт подавила свой внутренний порыв спросить, не холодно ли ему. Вопрос сразу отпал, как только она прижалась к горячей спине слизеринца. Вместо этого девушка тихонько поинтересовалась о другом:

— Как твоё плечо?

От тихого голоска этой девки Малфоя передёрнуло. Как его плечо? Она издевалась над ним? Его пальцы захрустели, когда он сжал руку в кулак. Развернувшись, Драко тяжело дыша, двинулся на девушку. Она выглядела растерянной и напуганной, огромные тёмные глаза, казалось, поглотили все огни коридора и светились нежной синевой.

— Плечо? — выдохнул юноша. Серые глаза подозрительно сощурились.

Пристальный внимательный взгляд оглядел её всю — от макушки до самых пят. Полы его новой чёрной мантии складками сложились у босых ступней грязнокровки.

Вечно она ходит босиком! У этой девки, что, нет нормальных удобных тапок???

И всё же она выглядела такой маленькой и хрупкой в его огромном одеянии.

Схватив Фэйт за плечи, Драко грубо вжал девчонку в холодную стену, да так, что её зубки слегка щёлкнули. Юноша злорадно понадеялся, что она успела прикусить свой язычок. Склонив белокурую голову вниз к перепуганному её лицу, Малфой внутренне возликовал, почувствовав, как дыхание Фэйт тут же участилось. Он сильнее сжал её плечи своими пальцами-тисками. Разгоряченное дыхание коснулось уха девушки и всколыхнуло тоненькую золотую серёжку-висюльку.

— Значит, тебя волнует моё самочувствие… — Фэйт задрожала, услышав странный с лёгкой хрипотой голос прямо у своего лица.

Он был так близко от неё. Слишком близко.

Маленькие ладошки девушки с силой упёрлись в грудь слизеринца.

— Тогда почему ты не спросишь о другом?.. — прошептал Малфой, наклоняясь и придвигаясь ещё ближе.

Горячее дыхание юноши продолжало опалять нежную кожу девичьей щеки. Почувствовав, как её тонкие руки сгибаются под его напором, Фэйт отвернула голову в сторону и зажмурилась. Сердце в бешенном ритме билось в груди. Даже дышать стало тяжелее… От страха ноги девушки подкашивались, но возможности повалиться на пол у неё не было — слишком крепко он держал девушку в своих руках.

— Что?.. — наконец выдавила Фэйт. Её руки напряжённо подрагивали. Ладони сжались на его белоснежной рубашке.

Господи… сделай так, чтобы он… отодвинулся…

Тело Малфоя напряглось. Девушка ощущала это по одеревеневшим в миг мышцам, под своими ладонями. Его дыхание участилось.

— Что? — переспросил юноша, тщетно пытаясь справится со своей яростью.

Отпустив её плечо, Малфой грубо сжал маленькую ладошку Фэйт своей огромной рукой. Отцепив тонкие пальчики от своей рубашки, юноша под лёгкий стон девушки резко выгнул её ладонь, внимательно рассматривая телесного цвета магический пластырь, чуть пожелтевший у краёв.

Фэйт сжалась, почувствовав прикосновения его губ на своих пальцах, и вскрикнула от боли, когда Малфой, подцепив зубами оттопырившийся краюшек липкого пластыря, одним движением сорвал его с девичьей ладони. Сжав зубы, Фэйт застонала от жгучей боли.

Пристально вглядевшись на всё то же алое пятно, Малфой легко провёл большим пальцем по старому, так и не зажившему порезу.

— Он ведь болит, так? — поинтересовался Драко, вглядываясь в лицо девушки.

Сжав подбородок девчонки, слизеринец резко развернул её лицо к себе. Испуганно распахнув глаза, Фэйт тут же поглотила серую бурю его глаз. Палец Малфоя мягко поглаживал её ранку. Фэйт вздохнула. Он болел… Почти всегда в те моменты, когда она находилась в сознании, девушка постоянно чувствовала жгучую боль, которая просто прожигала её руку, как вот сейчас.

Фэйт закрыла глаза и кивнула. Две слезинки тут же выкатились из под густых ресниц. Догадываясь, что за этим последует, девушка торопливо продолжила, глядя прямо в серые глаза-льдинки:

— Но… но я правда ничего не знаю. — Она жалобно всхлипнула. Рука, доселе судорожно сжимавшая галстук и рубашку юноши, разжалась, расслабившись на мужской груди.

Рука Драко ещё крепче сжала её ладонь, палец сильнее впился в рваный порез. Охнув, девушка опустила голову, пряча от него полные слёз глаза и бессознательно уставившись на чёрный галстук с зелёными полосами.

— Если бы я знала… — прерывисто продолжила Фэйт. — Неужели ты думаешь, я бы терпела эту боль? — Она вновь подняла на него свои расширенные полночные глаза. Страшная догадка ослепила её сознание.

— Тебе… тебе тоже… больно? — прошептала девушка одними губами, глядя в серебристые глаза, в которых отражались красные огненные блики горящих на стенах факелов.

Отпустив Фэйт, Малфой резко отпрянул и прерывисто вздохнув, указал пальцем на резную деревянную дверь в конце коридора.

— Это комнаты старост Слизерина, — сквозь зубы процедил он и, развернувшись, направился прямиком к двери.

Прижав пораненную руку к сердцу, девушка одними глазами следила за удаляющейся фигурой Драко. Сглотнув и уняв дрожь в коленях, Фэйт двинулась за ним, на этот раз соблюдая приличную дистанцию. Он был непредсказуем. В своих действиях и словах. Она уже немного знала этого парня, но не понимала, что руководит его помыслами и эмоциями. Казалось, в нем кипела буря, и она вряд ли была той, которая способна унять этот шторм.

Малфой остановился, и Фэйт с замиранием сердца ждала, что он выкинет на этот раз.

— Пароль к спальням «Живая смерть», — медленно с расстановкой проговорил юноша, не оборачиваясь. — Советую запомнить, если не хочешь спать в коридоре.

Вздрогнув, девушка неуверенно кивнула. Подсознательно удивляясь зловещему названию пароля, Фэйт следила за медленно открывающейся дверью. Почему они не просто не используют ручки и замки? Хотя, наверное, использование паролей было более надёжно.

Пройдя за Драко в проход и поднявшись по узкой лестнице, Фэйт оказалась в просторной комнате, кромешная тьма которой рассеивалась лишь странного вида зеленоватыми огнями на стенах. Приглядевшись внимательней к маленькому бра у своего плеча, девушка разглядела тоненькую витую змейку, из раскрытой пасти которой искрилось зелёное пламя. Поражённо оглядевшись по сторонам, взгляд Фэйт остановился на камине в виде огромной головы змеи. Её открытый рот служил местом разведения огня — девушка поняла это, когда Малфой, проходя мимо, изящным жестом коснулся одной из каминных колонн. Из верхних и нижних каменных клыков вырвались всполохи дикого пламени, и уже через долю секунды на раздвоенном широком язычке змеи трещал изумрудный огонь.

Свет от камина намного лучше освещал комнату, чем всего несколько тускло горящих бра на стенах. В глаза Фэйт бросился тёмно-зелёный диван с двумя глубокими креслами по бокам и маленькая резная тумбочка с таким же змеинообразным светильником.

Девушка сглотнула, хотя в горле уже давно всё пересохло. Куда она попала? Тусклые изумрудные огни, слегка раскачиваемые сквозняками, бросали устрашающие чёрные тени на голые стены, которые то и дело угрожающе шевелились и подрагивали, принимая разные образы. Зловещая атмосфера комнаты навевала мрачные мысли и пустила все её внутренние поджилки в смертельный пляс. Фэйт было жутко страшно оставаться одной в этой комнате. Она украдкой взглянула на стоявшего чуть поотдаль Малфоя.

«Хотя, с ним, наверное, будет ещё хуже…» — подытожило сознание девушки.

— Это общая комната старост Слизерина. — Кожа Фэйт покрылась мурашками от глубокого тихого голоса юноши прямо за её спиной.

Когда он успел приблизиться?

Девушка кивнула. Говорить она не могла, как бы ни хотела. Язык словно приклеился к небу.

— Лестницы с двух сторон ведут в спальни.

Выбившиеся волосы Фэйт чуть шевельнулись, потревоженные горячим дыханием Малфоя.

Нет!!!

Фэйт зажмурилась.

Сквозняк! Всему виной сквозняк!.. Хоть и тёплый… С лёгким свежим запахом лимона…

— Пойдём, — тихий голос прямо над девичьим ухом. — Я покажу тебе твою комнату.

Девушка смогла расслабиться, только когда почувствовала, что Драко отошёл.

Переведя дыхание, Фэйт сжала руки в кулачки и медленно, едва передвигая ногами, последовала за юношей. Поднявшись за ним по прямой лестнице, девушка вдруг резко остановилась, уставившись в широкую спину слизеринца. Её нога в нерешительности замерла над ступенькой. Малфой стоял прямо перед дверью, напряжённо сжимая руку в кулак.

— Пароль к твоей комнате, — он усмехнулся, — «Чистая кровь».

Фэйт нахмурилась. Что за ерунда?

Юноша злорадно усмехнулся, глядя на непонимающее лицо новой слизеринки.

— Чтобы ты всегда помнила и не забывала, — глухо прошипел он, — где на самом деле твоё место.

Взмахнув волшебной палочкой, Драко произнёс пароль и непринужденно вошёл в комнату. Яркий свет всюду горевших свеч на мгновение ослепил девушку.

— Можешь располагаться, — юноша развёл руками и одним глазом подмигнул Фэйт. — Свои вещи я заберу потом.

Послышался лёгкий стук закрываемой двери, и Малфой ушёл.

Девушка заморгала и присела на краюшек огромной кровати, давая время глазам привыкнуть к свету.

Одна… Наконец-то она осталась одна…

Откинувшись назад на мягкую перину и шёлковые простыни, девушка посмотрела на яркий красочный потолок, напоминающий звездное небо. Или это действительно были настоящие звёзды? Фэйт не знала… но улыбнулась одной упавшей голубенькой звёздочке прямо рядом с её ладонью. Яркий свет свечей медленно тускнел по мере того, как глаза девушки начинали слипаться, и в конце концов наступила кромешная тьма, отчасти рассеиваемая светом звёзд, временами падающих рядом со спящим умиротворённым лицом Фэйт Линделл, даря ей тепло и сладкие сны Вселенной.

* * *

— Рон, пожалуйста, если ты не прекратишь бубнить, то наложу на тебя «силенцио»… — устало проговорила Гермиона, нервно постукивая волшебной палочкой по бедру.

Староста Гриффиндора удобно расположилась на широченном мягком диване в общей с Роном гостиной. Точнее говоря, теперь уже не их гостиной, а Рона и нового сокурсника, Джошуа Ларсена.

— Нет, ну я этого просто не понимаю! — вскричал юноша, вскакивая и зашвыривая учебник в дальний угол.

— Рон! — урезонила его девушка, заклинанием призывая толстенную книгу обратно. Гриффиндорец с отчаянным воплем плюхнулся обратно на диван, а толстенький фолиант между тем снова удобно устроился у него на коленях.

— Гермиона, помилуй, — жалобно застонал он. — Я вряд ли способен прочитать хотя бы одну страницу из этой книжонки. — Парень вдруг подсунул учебник прямо под нос и без того растерянной девушке.

— Вот тут! — он ткнул пальцем в страницу. — Ты можешь хоть что-то разобрать тут ?

— Рон, пожалуйста, у меня и без того забот хватает, — устало начала девушка, жестом отодвигая книгу, а вместе с ней упрямого юношу, навалившегося на неё.

Усевшись обратно, Рон Уизли принялся яростно листать страницы.

— Кто пишет такое для первокурсников? — запричитал он. — Как они вообще поймут что-либо из истории магии, читая ЭТО?

Вздохнув, девушка откинула назад кудрявые волосы, то и дело падающие на лицо.

— В том то и дело, что они ничего не поймут, — печально проговорила она. — Поэтому мы должны растолковать им как можно больше в самое ближайшее время. Гриффиндор не может больше терять баллы. — Она потянулась за учебником по Защите от Тёмных Сил, лежащим на низенькой тумбочке с остальной горой книг. — Не говоря уже о наказаниях, какие ждут первокурсников…

— Такое ощущение, будто Министерство желает, чтобы из Хогвартса выпускались одни тролли, — проворчал Рон, вновь с головой окунаясь в чтение. — И так студентов стало наполовину меньше, так они последних хотят извести.

— Не уверена на счёт Министерства, Рон, но Сам-Знаешь-Кому это определённо на руку. — Гермиона перевела задумчивый взгляд на коричневое кресло рядом. — Ну что там, Гарри?

На подлокотник устало опустилась рука черноволосого юноши с зажатой в ней волшебной палочкой.

— Ничего… — почти шепотом пробормотал Гарри Поттер. — Ничегошеньки за целых полтора часа… ничего.

Повисла тягучая тишина, сопровождаемая лишь треском поленьев в жарко пылающем камине.

— Я… — неуверенно начала Гермиона понурившись. — Я думаю, он просто занят.

Гарри не шелохнулся.

— Ты должен понять его… — продолжила девушка чуть громче. — У него, наверное, кипа важных дел.

— Важных дел? — послышался тихий голос их глубины кресла.

Гарри медленно встал.

— Каких таких важных дел, Гермиона? — прокричал он, пнув упавшую на пол диванную подушечку. — Что может быть важнее Хогвартса и его студентов, особенно сейчас, когда двое из Пожирателей смерти измываются над учащимися, а армии дементоров только и ждут приказа от Волан-де-Морта, чтобы напасть и разнести всё здесь к чёртовой матери?!

— Гарри… — голос девушки задрожал. Но, тем не менее, она спокойно продолжила. — Я только хочу сказать, что если Дамблдор тебе не отвечает, это не значит, что он не хочет! Если бы он мог, он бы вышел на связь! Он просто не может рисковать!

Она замолчала, переводя взгляд с одного угрюмого лица на другого.

— К тому же, нам вряд ли что-либо угрожает, учитывая то, что защита Дамблдора ещё действует.

— Да уж, видно, как она действует, — недовольно забурчал Рон. — Один Кэрроу чего только стоит! Пожиратели смерти спокойно шастают туда-сюда.

Гермиона тупо уставилась в книгу.

Амикус Кэрроу…

Пожиратель смерти и слуга Волан-де-Морта преподаёт Искусства Тёмных Сил…

В их Хогвартсе…

— Кажется, Малфой был рад увидеть своего давнего друга! –выплюнул Гарри, швырнув до того крепко зажатый в руках кусок ветхого пожелтевшего пергамента на тумбу.

— Гарри, осторожно! — крикнула Гермиона, хватая жёлтый листок. — Нельзя обращаться так с вещью только потому, что твои попытки не возымели результатов. — Её тонкие пальчики аккуратно ощупали пергамент. — Кроме того, с чего ты взял, что Малфой был рад? Я бы не сказала…

— Он заодно с ними, я уверен! — Развязав галстук, юноша отшвырнул его прочь и упал в кресло рядом с другом.

— С кем «с ними» , Гарри? — терпеливо спросила девушка и бросила выразительный взгляд на Рона, словно ища поддержки.

— Со Снейпом и с Кэрроу, конечно же!!! — выкрикнул гриффиндорец, буравя Гермиону зелёными глазами.

Девушка замолчала на долю секунды. Рон продолжал так же лихорадочно листать учебник, но уже с удвоенной силой.

Вдохнув полной грудью, Гермиона выпалила, стараясь сбить пыл с разгорячившегося парня.

— Сейчас главное то, что Дамблдор жив. И когда он выйдет на связь, — она стукнула волшебной палочкой по пергаменту, — ты, Гарри, расскажешь ему всё, что здесь происходит. — Гермиона сглотнула. — А что касается Снейпа и Малфоя, мы не можем на сто процентов утверждать, что они на стороне Сам-Знаешь-Кого, ведь…

Гарри резко перебил подругу:

— Он принял метку, Гермиона! На его руке эта чёртова метка!!!

— Мы не можем быть уверены в этом до конца…

— Чёрт побери, я видел её своими глазами!!!

— Хорошо, Гарри, хорошо… — поторопилась успокоить его девушка. — Но это не меняет дела… — дрожащими пальцами она аккуратно свернула пергамент и положила его в чёрный рюкзак, висевший на подлокотнике.

Её медово-карие глаза ласково взглянули на взволнованного юношу.

— Он ведь не убил его… — прошептала она, и воцарилась тишина.

Подозвав заклинанием глубокую тарелку с печеньем, Гермиона в надежде хоть немного разрядить обстановку предложила немного Гарри и Рону.

— От Малфоя теперь нужно держаться подальше, — сделал вывод Рон, усердно пережевывая овсяное печенье, крошки которого сыпались на новенький учебник одного из первокурсников.

— В том то и дело, что это будет нелегко, — задумчиво ответил ему Гарри, оперевшись локтями о колени и потирая виски.

— Голова болит? Шрам? — мигом всполошилась Гермиона, отдавая Рону всю тарелку с печеньем.

— Да нет… — потянул Гарри и озабоченно глянул на друзей. — Он не болит с начала лета. Ни разу…

— Как странно… — Гермиона нахмурилась. — Не нравится мне это затишье…

— Што тут стганова? — спросил Рон с набитым ртом. — Они пгазнуют пабеду над Даблдагом!

— А тебе не кажется, что они слишком долго её празднуют?! — рыкнула на него девушка. — Или по-твоему Волан де Морт так веселится, что совсем забыл о Гарри Поттере?! — она перевела дух. — В любом случае, нам нужно держать это в строжайшей тайне, потому что если кто-либо из нас попадёт в руки Пожирателей…

— Малфоя… — вставил Рон

— Да причём тут Малфой?! — закричала Гермиона и вырвала из рук юноши тарелку. Печенье посыпалось на пол.

— Хватит жевать уже!

— Ты сама дала мне…

— Я говорила о Кэрроу! — гневно выпалила она. — Я слышала, он практикует легиллеменцию на студентах!

Впопыхах проглотив последний кусочек печенья, Рон подавился и закашлялся.

— Гарри, стукни его!

— Не-на-да…

Юноша испуганно замахал руками. Гарри подавленно улыбнулся.

Прокашлявшись, Рон глубоко вздохнул и злобно уставился на девушку.

— Поэтому… — продолжила Гермиона не спеша, — нам нужно принять меры…

Оба гриффиндорца ответили ей одинаково непонимающими взглядами.

— Я долго думала после того, как Гарри нам всё рассказал. — Девушка старательно отводила глаза. — И пришла к выводу, что это будет самым правильным решением.

— О чём ты? — Гарри подозрительно прищурил глаза.

— Из нас троих только ты один можешь противиться заклинанию «легиллеменс»… Мы же… — Она нервно сжала складки мантии. — Нас с Роном сразу раскусят.

— Что-то я не пойму… — начал было Рон, но Гарри резко перебил его, подняв руку и не сводя глаз с Гермионы.

— Я наложу на себя и на Рона «обливиэйт». — Голос девушки звучал твёрдо, лишь подрагивающие руки на коленях выдавали нервное напряжение. — Так мы обезопасим себя и Дамблдора.

— Гермиона… — Гарри был поражён.

— Я смогу сделать это, не сомневайтесь! — продолжала уговаривать она. — Это ведь маленький отрывок воспоминаний, и я всего лишь его немного подкорректирую.

— Ты собираешься что-то корректировать у меня в голове?! — возмутился Рон. Его лицо побагровело. — Может, ты ещё кое-какие воспоминания подкорректируешь, а?!

Гарри перевёл недоумённый взгляд с напыжившегося друга на Гермиону.

— О чём это вы?

— Пусть она сама рассказывает! — отрезал Рон.

— Я не собираюсь терпеть твой очередной приступ ревности, да ещё и при Гарри, — осадила его девушка. — Как ты вообще можешь думать об этом в такое трудное для всех нас время?!

— Ох, уверен, тебе было бы намного легче, если бы тот хвостатый проявил галантность чуть дольше!!!

— Рон! — Гермиона вскочила с места. — Да как ты смеешь?!

Руки девушки тряслись, в глазах сверкала ярость и обида. Однако отступать юноша был не намерен. Гарри сразу это понял. Он легко хлопнул друга по плечу и подмигнул Гермионе одним глазом.

— Рон, в самом деле, как бы ты поступил, если бы увидел, что девушка, споткнувшись, уронила учебники?

— Я бы смотрел под ноги и не спотыкался, — огрызнулся он и вновь осыпал Гермиону искрами своей неостывшей ярости.

— В самом деле, Рон, это просто смешно! — в сердцах воскликнула девушка, и Гарри понял, как сильно она была оскорблена. Даже ему показалось, что его друг перегибал палку.

Рон продолжал рассерженно пыхтеть и, надувшись, отодвинулся на самый край дивана, давая всем своим видом понять, что на этом их короткий разговор временно отложен.

Гермиона уселась обратно на диван. Напряжённая как струна, девушка нервно покусывала губы, бросая сердитые взгляды на решительно отказывающегося её замечать рыжего юношу.

Кашлянув, Гарри решил разрядить обстановку. По крайней мере, он надеялся, что это отвлечет его друзей и направит ход их мыслей в другое русло. К тому же, они должны были знать…

Его попытка возымела результат, лица обоих тут же повернулись к юноше. То ли из любопытства, то ли из-за того, что им легче было смотреть на него, чем на друг друга.

— Не думаю, Гермиона, что тебе придётся стереть свои воспоминания… — медленно проговорил Гарри и, увидев, что девушка уже раскрыла рот, чтобы возразить, решительно продолжил. — Если кому-то и нужно избавиться от этих воспоминаний, то не вам с Роном…

— Гарри, я уверена, ты не…

— … а Фэйт Линделл…

— Что? — опешила девушка.

Как Гарри и предполагал, теперь их мысли были далеко не личного характера. Глаза Рона округлись.

— Ты это о чём? — загробным голосом пробормотал он. Гермиона смотрела на черноволосого юношу как на помешанного, не в силах поверить своим ушам.

— Она его видела… — тихо пояснил Гарри, отказываясь встречаться глазами с друзьями. — Дамблдора.

Девушка тихо охнула, в ужасе прикрыв рот ладошкой.

— Как же так вышло?.. — только и смогла вымолвить она.

— Это сейчас не важно… — ответил ей юноша. — Важнее то, что она знает, что директор жив, хотя не уверен, что она полностью отдаёт себе отчёт, какой информацией владеет.

— Ты что-то говорил ей? — живо поинтересовался Рон.

— Я пытался… — уклончиво ответил Гарри. — Но не думаю, что она меня поняла… Она… как бы так сказать… была не в том состоянии. — Он позволил себе расслабиться в кресле и вытянул ноги, пристально разглядывая носки своих чёрных ботинок. — Не уверен, что она помнит мои слова.

— Уверен ты или нет, Гарри, но… — начала было Гермиона.

— … но сейчас она в руках у засранца Малфоя, который в любой момент забавы ради может перерыть её сознание и доложить всё папочке! — со злобой закончил за девушку Рон. Его глаза бешено перебегали с одного встревоженного лица на другое, не менее спокойное.

— Как она вообще попала в этот Слизерин?! — Гарри с силой пнул рюкзак Рона, вымещая на нём свою ярость.

— Маглорождённым туда дороги нет, — потерянно прошептала Гермиона, сжимая пальцы на коленях. — Если только она хотя бы не полукровка… — Гарри отрицательно покачал головой. — Да и то… — Девушка прерывисто вздохнула. — За всю историю это удалось только Сами-Знаете-Кому…

Повисла тягучая тишина. Трое друзей продолжали переглядываться озабоченными взглядами, каждый был погружён в свои мысли.

— В любом случае, мы не можем бездействовать. — Гарри посмотрел на Гермиону, затем перевёл взгляд на выжидающе глядевшего Рона.

— Что ты предлагаешь? — тут же спросила девушка, пристально глядя на поникшую фигуру гриффиндорца.

— В том то и дело, что я не знаю… — неуверенно проговорил Гарри, затем снова коротко взглянув на друзей, опустил глаза. — Есть ещё кое-что, о чём я вам не говорил.

Рыжая бровь Рона принялась нервно подрагивать в сторону.

— Разве есть что-то ещё хуже того, что ты нам уже поведал? — еле прошептал он.

— Не совсем… — Юноша двумя пальцами потёр уставшие глаза. — Просто мне нужно выполнить одну просьбу Дамблдора, и это может быть несколько... проблематично… не пересекаться с Малфоем…

— Какую? — выдохнула Гермиона. Рон насторожился.

— Присматривать и в случае чего помогать Фэйт Линделл, — просто ответил он.

Девушка нервно дёрнулась.

— Но почему… — только и смогла вымолвить она, бросая непонимающий и пораженный взгляд на Рона.

— Если бы я знал… — Гарри задумчиво уставился на парившую в воздухе горящую свечу.

Если бы он имел хоть малейшее представление, почему Дамблдор попросил его об этом ещё тогда на Тисовой улице, в доме Дурслей.

— Гарри, в любом случае, как ты сказал, медлить нельзя. — Гермиона выглядела уверенной и решительной одновременно. — Какие бы ни были мотивы Дамблдора, он вряд ли предполагал, что шляпа отправит её в Слизерин, поэтому… — она прервалась, только затем, чтобы продолжить более твёрдым голосом, — ничего страшного не случится, если она лишиться одного воспоминания.

— Или двух… — поймав недоумённый взгляд девушки, Рон кивнул в сторону Гарри. — Он сам сказал, что разговаривал с ней о чём-то!

— Верно, — согласилась девушка и слегка улыбнулась ему в ответ. Рон снова насупился.

— Да… — задумчиво проговорил Гарри, и обе пары глаз тут же устремились на него. — Наверное, это будет самым правильным решением.

Гермиона кивнула, соглашаясь.

— Мы не можем рисковать… — пробормотал Рон, глядя на пол.

— Гермиона, займись этим как можно скорее. — Гарри решительно встал. — Остальное обсудим завтра.

Поднявшись вслед за юношей, девушка бросила на Рона пытливый взгляд. Он всё ещё дулся.

— Я перенесла некоторые свои вещи тебе в комнату. — Рон кивнул, всё ещё отказываясь на неё смотреть. — Не забудь разобраться с лекцией по истории магии. Завтра после обеда мы должны будем доходчиво растолковать всё первокурсникам, иначе их накажут.

Гермиона развернулась и направилась к выходу. Гарри терпеливо ожидал подругу возле портрета с изображением крылатой феи.

— Да, кстати, я наложила антиподслушивающее и запирающее заклинание на свою дверь, чтобы Джошуа Ларсен не сильно надеялся на компанию.

Она усмехнулась.

— Отопри его, — велела девушка и с этими словами почти бегом направилась к выходу.

Нужно было успеть вернуться в башню Гриффиндора до начала комендантского часа, который по требованию директора Снейпа начинался уже не с девяти, а с восьми часов. И так как звания старосты школы её лишили, им вряд ли удастся выкрутиться, если Малфой и Паркинсон будут патрулировать коридоры.

Всю дорогу к спальням Гарри шёл молча, погруженный в свои малоприятные мысли. Гермиона поняла это по едва заметной складке меж чёрными бровями юноши. Он опять думал о Линделл? Джинни вряд ли обрадуется, если заподозрит что-то неладное. Хотя сейчас они, наверное, редко видятся.

Мысль о Джинни напомнила Гермионе о том, что она давно хотела у него спросить. Такого же подходящего момента могло и не быть, учитывая то, что Рон всё время околачивался рядом.

— Не сильно расстроилась, что тебя переселили обратно к Браун и Патил? — поинтересовался Гарри внезапно.

— Да нет. — Гермиона натянуто улыбнулась.

Юноша внимательно вгляделся в её лицо. Судя по его выражению, он хотел что-то спросить, но не решался.

— Гермиона, я не знаю, стоит ли спрашивать, но… — Гарри замялся и буквально через секунду продолжил, глядя прямо в её карие глаза. — Что у вас происходит с Роном?

Гермиона резко остановилась, уставившись куда-то за его плечо.

— Гарри, можно задать тебе вопрос?

Брови юноши взлетели вверх в немом удивлении.

— Ты знаешь, что можешь спрашивать у меня всё что захочешь, — уверенно ответил он, наблюдая за странной игрой эмоций на её лице.

Гермиона сглотнула.

— Как часто ты признавался Джинни в любви?

Гарри опешил.

— Что?

— Ты слышал меня. — Гермиона твёрдо встретила его озабоченный взгляд.

— Ну… — замямлил тот, чуть покраснев. — Вообще-то, я не припомню такого.

Девушка вопросительно вздёрнула брови.

— Я… скажем… ну… Чёрт возьми, Гермиона, зачем тебе это?!

И тут догадка осенила его. Глядя на застывшее лицо подруги и поймав её отчуждённый взгляд, Гарри вымолвил, едва разжимая губы:

— Рон, что, никогда не говорил, что любит тебя?

Гермиона ответила ему кислой улыбкой и продолжила путь.

— Да, нет… — услышал Гарри за своей спиной.

Переведя дух, юноша поспешил догнать сокурсницу и, поравнявшись с ней, замер как громом поражённый, увидев слёзы в её глазах.

— Он говорит мне об этом слишком часто… — закончила Гермиона и исчезла в тёмном проходе за портретом полной дамы.

Проснувшись до зари, Фэйт Линделл ещё минут двадцать лежала на мягкой широкой кровати, боясь даже шелохнуться. Завернутая в тёплую мантию Драко Малфоя, она тупо глядела в темноту, собирая воспоминания, как осколки, и вдыхая лёгкий свежий аромат лимона. Было холодно. И девушке почему-то показалось, что именно по этой причине она и проснулась. Она всегда просыпалась от холода… Выпутав одну руку из-под складок широкой мантии, которая во сне раза два обернулась вокруг хрупкого девичьего тела, Фэйт прикоснулась ладошкой к носу, гадая, какая часть тела у неё отморозилась больше — нос или пальцы.

Унять дрожь от холода оказалось намного легче, чем внутренние колыхания в груди. Стресс и страх, как оказалось, имели свои последствия. Фэйт привстала на одной руке, нервно откидывая волосы назад. Видно, за ночь непослушным кудряшкам удалось-таки выбраться из тугого плена. Девушка прищурилась, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, и тут же тихонько вскрикнула от неожиданности, когда несколько десятков свечей зажглись под потолком, освещая огромную пустынную комнату. Окинув беглым взглядом свои новые покои, Фэйт внутренне сжалась. Темная обивка стен, пустой письменный стол с одним резным стулом, уныло стоявшим рядом, и огромный тёмный, почти чёрный гардероб с двумя круглыми металлическими ручками.

Что ж…

Не считая мягкой, приятно пахнущей кровати, комната выглядела весьма устрашающе. Фэйт съёжилась и, натянув мантию аж до подбородка, повертела головой в поисках окна, откуда могло так сквозить. Но кроме двух дверей больше ничего не увидела. «Одна, судя по всему, ведет в общую комнату, — рассудила девушка, и в её памяти тут же всплыли изумрудные блики и всполохи волшебного огня. — А другая дверь…»

Фэйт неуверенно встала и, подавляя очередной вскрик, на этот раз вызванный болью в ногах, на носочках пробежала через комнату к узкой коричневой двери. Повернув ручку, девушка попала в огромного размера ванную комнату и ахнула. Белоснежная плитка на стенах и такой же мраморный пол, устеленный маленькими круглыми и, несомненно, мягкими банными ковриками цвета карамели, вызвали бесспорное восхищение на девичьем лице. Фэйт пожирала глазами глубокую ванну и примостившуюся в углу, на вид новенькую, блестящую душевую кабинку. Бесподобно!

Легонько прикрыв дверь, девушка под частый стук своего сердечка прошла обратно и тут же остановилась на полпути, обнаружив свой пузатый малиновый чемодан с несколькими толстенькими свёртками сверху и ворох других вещей, которые она оставила в Больничном крыле. Аккуратно сложенные, они лежали на полу с левой стороны от застеленной шелковисто-зелёным покрывалом кровати. Значит, кто-то приходил и принес сюда все эти вещи…

Скинув мантию и засучив рукава, Фэйт перетащила все школьные принадлежности на широкий деревянный стол, водрузив на него несколько комплектов книг, две упаковки перьев с надписью «высшее качество», пару коробочек с разноцветными чернилами, запакованные листы нового пергамента, ластики, карандаши и даже оловянный котёл. Призадумавшись о предназначении последнего, Фэйт, так и не придя к ответу, запихнула его под стол.

Теперь чемодан… Девушка обречённо вздохнула, догадываясь, кто его собирал и что ОН туда мог запихнуть. Распаковав бумажные свёртки, Фэйт не удивилась, обнаружив ещё один комплект школьной формы и даже осеннее и зимнее пальто с серебряными пуговицами. Примерив и то, и другое, слизеринка пришла к выводу, что тот, кто покупал эти вещи, несомненно хорошо знал все её размеры, что само по себе было странно.

Отмахнув от себя злосчастные мысли, вне всякого сомнения, навевавшие страх и опасения, Фэйт уныло поплелась к шкафу, с целью повесить туда свою новую форму и верхнюю одежду. Однако, открыв его, она поражённо замерла. Несомненно, изнутри волшебный шкаф был намного больше, чем казался снаружи, но не это ввергло её в ступор. Скользнув удивлённым взглядом по ряду аккуратно вывешенных, белоснежных и, без сомнения, мужских рубашек, Фэйт с чуть приоткрытым ртом уставилась на такой же длинный ряд чёрных брюк и мантий.

Только захлопнув дверцу шкафа, слизеринка смогла, наконец, отдышаться.

Ужас!

Отчаянно заморгав, она попыталась вспомнить хоть что-то из того, что говорил Малфой, находясь с ней в ЭТОЙ комнате, но её наморщенный лоб и усердные попытки не дали положительных результатов. Кинув вещи на кровать, Фэйт решила, что только горячая ванная вынет её из омута грязных воспоминаний и подозрений. Ей нужно было снять тягучее напряжение в мышцах и сознании, и поэтому, раскрыв чемодан, девушка принялась рьяно выискивать хоть какую-то подходящую сменную одежду. По школе, судя по всему, ей придётся ходить в форме, ну а в своей комнате Фэйт хотела чувствовать себя комфортней.

Своей комнате…

Череда мурашек пробежала вниз по её позвоночнику. Как эта мысль вообще коснулась ее сознания? Не могла же она и вправду считать это злосчастное место своим? Нет-нет… Фэйт покачала головой. Просто на данный момент эта комната была единственным местом, где, судя по всему, она могла спрятаться. Хоть и ненадолго… и не от себя самой…

Девушка нахмурилась и вздрогнула, а затем с удивлением вытянула из чемодана пару ситцевых халатов пастельных тонов, кружевные бюстгальтеры и трусики, шёлковые блузки и классические чёрные и коричневые брюки вместе с парой юбок.

— Не может быть… — ошеломлённо прошептала Фэйт, вытаскивая из чемодана кроваво-красную полупрозрачную кофту с кружевным декольте. Эти вещи определённо ей не принадлежали. Скорее всего, Малфой засунул туда всё, что нашёл в комнате, просто-напросто запихнув содержимое шкафа в чемодан, а значит, её одежда тоже должна быть где-то среди многочисленных маминых шмоток. По крайней мере, она на это надеялась. Чемодан, как вскоре заметила девушка, странным образом оказался безразмерным, и с удивлением наткнувшись на старенькие роликовые коньки, Фэйт решила не пудрить себе мозги и, схватив первые попавшиеся под руку свои вещи, с облегчением отправилась вперёд к своей мечте — в ванну.

Вдоволь насидевшись в горячей воде и переодевшись в тёплые вельветовые бриджи и байковую кофту нежно-голубого цвета, Фэйт принялась расчёсывать волосы, наблюдая за своим отражением в запотевшем от пара зеркале над изящной раковиной. С мокрыми волосами дело иметь было гораздо легче, чем с сухими и кудрявыми. Вычесав, наконец, свою копну, слизеринка заплела тугую косу и мысленно приободрила себя.

Но всё же она много чего не знала, и ещё большего не понимала. И в первую очередь то, какое право они имели заставлять её учится в их школе и вдобавок ещё тащить сюда таким вот варварским способом? Девушка успокоила себя мыслью, что, скорее всего, скоро она всё узнает. Ну а школьные правила… Чёрт с ними! Может быть, тогда её быстрее исключат, и она сможет вернуться к своей семье!

Покинув ванную комнату, Фэйт снова оказалась в холодной, мрачной спальне. Окинув взглядом учинённый беспорядок, она безразлично пожала плечами и повернула ручку входной двери, чтобы тут же встретится с чуть вздёрнутым носом Панси Паркинсон. Её светлые, со вкусом уложенные волосы кудрями лежали на маленьких плечах. И хотя девушка была выше Фэйт, она выглядела необычайно стройной, хрупкой и женственной.

Теперь, когда чувства Фэйт Линделл уже не были столь обострены, а эмоциональный накал поубавился, нежно-сладковатый аромат вокруг этой чарующей слизеринки уже не казался ей таким омерзительно-приторным. Тёмно-карий взгляд, обрамлённый густыми, чуть изогнутыми чёрными ресницами, презрительно скользнул по девушке.

— Время завтрака… — выдавила Паркинсон.— Скоро…

Фэйт не понимала причин раздражения девушки, но, вглядевшись в фарфоровое лицо слизеринки, вздрогнула от столь явственно демонстрируемого высокомерия.

— Мне нужно переодеться… — едва разжимая губы, ответила Фэйт и тут же взялась за круглую металлическую ручку, с целью захлопнуть тяжёлую дверь даже ценой высокомерно вздёрнутого носа этой выскочки. Но слизеринка, ловко просунув ногу в проход, оттолкнула прочь жалкую преграду и с зажатой в изящной руке волшебной палочкой решительно ступила в комнату.

Фэйт отскочила в сторону, а Панси тем временем подозрительно оглядела комнату.

— Ты поменяла пароль? — перешла в наступление девушка.

— Пароль? — недоумённо переспросила Фэйт, не понимая, к чему клонит её староста.

— К этой комнате! — прошипела Паркинсон, раздражённо всплеснув руками.

— А-а-а… — Юная слизеринка безразлично пожала плечами. — Это не я… — Она выдержала паузу и встретилась со злостными, сузившимися карими глазами. — Малфой поменял.

Вдохнув полной грудью, староста Слизерина резко повернулась к кровати и, взмахнув палочкой, выкрикнула заклинание, которое ударило прямо по лежащей на изумрудных простынях новой форме.

Фэйт нахмурилась и сжала кулачки. Панси насмешливо оглядела её.

— Печально, что ты не в состоянии ни позаботиться о себе сама, ни защититься, — язвительно произнесла девушка. — Советую учиться прилежно, потому что это, — она ткнула наманикюренным пальцем в лежащую форму, — последняя услуга, которую учащийся Слизерина оказывает мерзкой грязнокровке!

Взметнув мантией, Панси Паркинсон демонстративно прошла мимо Фэйт и, смерив её напоследок уничижительным взглядом, захлопнула дверь. Ещё несколько секунд был слышен лёгкий стук каблучков слизеринки, а затем наступила тишина.

Фэйт сглотнула. Как бы она хотела, чтобы всё было по-другому…

Но… что эта девчонка сделала со школьной формой? Дрожащими руками девушка потянулась к белоснежной рубашке и тут же заметила цветную зеленоватую нашивку и повисший на вороте изумрудный с белыми полосками галстук. Принадлежность к факультету Слизерин.

Странное чувство вдруг овладело ею: грудь нестерпимо сжало, теплота, словно лава, разлилась по телу, ударив по самому центру чувственного сознания.

Стало трудно дышать… Втянув в себя воздух, девушка задрожала. Смертельный ужас вдруг затмил всё перед её глазами. Впопыхах натянув на себя блузку и клетчатую юбку, Фэйт поморщилась и просунула ноги в узкие пыточные туфли, затем схватив мантию, бросилась вон из комнаты. Задыхаясь и спотыкаясь на ходу, девушка слетела вниз по лестнице и, войдя в гостиную старост, с ужасом обнаружила, что она была пуста. Панси, должно быть, уже ушла на завтрак.

Зажмурившись, Фэйт прижала ладонь к груди. Ей нужна была помощь… Кто-нибудь… Если бы только у неё был ингалятор… Слезы брызнули из девичьих глаз…

«Печально, что ты не в состоянии позаботиться о себе сама!.. Это последняя услуга, которую учащийся Слизерина оказывает мерзкой грязнокровке!»

Фэйт чувствовала, как пространство начинает неумолимо сужаться, знакомое ощущение дурноты с головой накрыло её, стены продолжали давить со всех сторон, пока лёгкие отчаянно пытались вдохнуть хоть толику драгоценного воздуха.

Мадам Помфри сможет помочь… Ей нужно было в Больничное крыло, хотя она даже не знала, как туда попасть… Как-то…

Схватившись за угол маленького кофейного столика, Фэйт попыталась встать, вслепую ощупывая воздух свободной рукой. В глазах вдруг резко потемнело. Не выдержав прямого упора, столик тут же опрокинулся, на пол полетело всё его содержимое, включая листы пергамента и огромный подсвечник. Девушка упала на ладони, больно ударившись коленкой о деревянную ножку. Застонав, Фэйт рухнула навзничь и зажмурилась, задыхаясь в отчаянии. Изумрудный свет, исходивший от камина, огромным шаром надвигался на неё и, казалось, становился всё больше и больше, пока зелёные всполохи не затмили всё вокруг и наступила кромешная тьма.

* * *

Теплота, медленно разливавшаяся по всему телу, заставила Фэйт в насаждении подтянуться на кровати, но последующие воспоминания и боль в грудной клетке вызвали лёгкий стон и последующее головокружение.

— Даже не думайте вставать, мисс Линделл… — словно издалека прозвучал знакомый женский голос. Это была мадам Помфри. Фэйт понимала, что женщина продолжала что-то говорить, а возможно и спрашивала… но уже едва слышала слова ведьмы. Даже не пытаясь открыть глаза, девушка вновь погрузилась в сон, наслаждаясь короткими мгновениями покоя.

~~~~~~~

«Я бы хотела навсегда забыть это… Просто не помнить… не вспоминать… не знать… Поменять… Это ведь возможно изменить? Есть хоть малейший шанс… вернуть… его?..»

Девушка печально улыбнулась… Судьбу не изменить… Если только верить в неё…

~~~~~~~~~~~~~

Распахнув синие глаза, Фэйт уставилась в темноту. По внешним очертаниям комнаты она тут же догадалась, что лежит в больничном крыле. Приподнявшись на локте, слизеринка с трудом выпутала тонкие пальчики со спутанных кудрявых волос, мгновенно вспоминая гладкий шелк, лежавший на плечах прелестной незнакомки. Внутренне позавидовав ей, Фэйт со вздохом встала с кровати, обнаружив, что кто-то не только расплёл её косы, но и успел переодеть в длинную белую робу, доходящей аж до пяток.

Рядом послышалось лёгкое шевеление и жалобный стон. Резко обернувшись, девушка заметила ещё одну фигуру, одиноко лежащую под тяжёлым на вид одеялом.

— Мыши… мыши… Слишком много… мышей…

— Мыши… — непонимающе прошептала Фэйт и подошла к лежащей в постели белокурой маленькой девочке.

На вид ей было не больше десяти, хотя, наверное, она была чуть старше. По её бледному лицу текли молчаливые слёзы, маленькие ладошки обессилено сжимали синее покрывало, и она обеспокоенно вертелась во сне.

— Уберите мышей…

Ей наверняка снился кошмар… или что похуже… Сглотнув, девушка потянулась за стаканом со снадобьем, лежащим рядом на тумбочке. Возможно, это было её лекарство.

Послышался громкий стук ударяемой о стенку двери, и Фэйт вздрогнув, метнулась в угол комнаты. Тяжело дыша, девушка прислушивалась к голосам в соседнем маленьком помещении, где обитала мадам Помфри. Её глаза взволнованно мерцали при свете луны.

— Это уже шестой ребёнок за неделю… — голос целительницы дрожал. — Я… я… должна сказать… вы… вы… Вы должны знать, что я против ваших методов… — она брезгливо выплюнула последнее слово.

— Методов? — От этого вкрадчивого мягкого голоса кожа Фэйт покрылась мурашками.

Мужчина злобно расхохотался, а затем проговорил, разделяя слова на слоги, тем самым заставляя девушку и колдунью по ту сторону двери дрожать ещё больше.

— Я просто получаю удовольствие. Вам ведь знакомо такое слово как «нас-лаж-де-ние»?

— Наслаждение доставлять боль маленьким детям? Пить их слёзы? Мучить и пытать? Вы — чудовище, Кэрроу!!! — Казалось, истерический крик мадам Помфри разносился по всей округе. — Убирайтесь отсюда! Больничное крыло не место для грязного Пожирателя Смерти!

Упав на колени и припав к замочной скважине, Фэйт почувствовала, как дрожат её руки на тёмной, холодной деревянной двери.

Мужчина, сидевший на стуле прямо перед мадам Помфри, деловито вычищал мнимую грязь из-под ногтей. Его чёткий профиль и орлиный нос внушили отвращение юной студентке.

Человек по имени Кэрроу не сводил глаз с полной женщины воинственно сжимавшей свою волшебную палочку. Его прищуренный взгляд хладнокровно оценивал ситуацию. Насмешливо ухмыльнувшись, колдун двумя длинными пальцами брезгливо отвёл магическое орудие от своего худощавого лица и встал, заставив целительницу в испуге отступить к стене.

— Знаете, все эти ваши настойчивые монологи навеяли на меня скуку. — Изящным жестом он вытянул из рукава волшебную палочку и, словно играя на страхе женщины, одним взмахом обезоружил колдунью. — Поэтому МЫ пришли к выводу, что…

Глядя в расширенные глаза мадам Помфри, Фэйт затаила дыхание. Секунды, казалось, длились часами. Маг усмехнулся, глумясь над происходящим.

И девушка поняла… В то мгновение, когда всего на секунду в глазах женщины промелькнуло то самое знакомое чувство, которое она когда-то ощутила сама, повстречавшись с мантикорой.

— …больше в ваших услугах МЫ не нуждаемся… Вы ведь догадываетесь, что это означает?

— Пожалуйста… — Мадам Помфри дрожала всем телом.

У Фэйт пересохло в горле.

Нет… Нет. Нет!

— НЕТ!!! — К ужасу девушки, незапертая доселе дверь, не выдержав напора, резко открылась, и Фэйт кубарем ввалилась в комнату прямо к ногам Амикуса Кэрроу, который в изумлении уставился на слизеринку. Высокая, худощавая фигура теперь нависала над ней, не предвещая ничего хорошего. Удивление в суженых карих глазах элегантного незнакомца сменилось раздражением.

— Ди-тя… — прошептала мадам Помфри, прижимая руку к груди.

Фэйт, словно затравленный зверёк, переводила взгляд с Кэрроу на испуганно стоявшую в стороне целительницу. Мужчина по-прежнему не сводил с пристального взгляда с маленькой фигурки на полу. Понимая, что вмешалась во что-то весьма серьёзное и что расплата очень скоро даст о себе знать, девушка вскочила и, проклиная себя за свою слабость и трусливую натуру, пулей бросилась к выходу.

* * *

Большой Зал Хогвартса с его вечно неумолкающим гулом голосов и хохотом учеников занял первое место в списке «нежелательных мест» Фэйт Линделл, но, к её сожалению, вовсе не шумом.

На следующий день, когда голод таки выиграл баталию над разумом, девушка, подавляя неприязнь и страх, пересилила себя и, проследив за группой слизеринцев-первокурсников, нашла Обеденный Зал. Конечно же Фэйт понимала, что последовав за другими сокурсниками, она бы пришла на завтрак раньше, но уж очень ей не хотелось лишний раз связываться со старшекурсниками, а потому девушка была вынуждена бесконечно блуждать по каменным переходам вместе с заблудившимися детьми, молясь, чтобы при этом не столкнуться со вчерашним незнакомцем. Фэйт вздохнула с облегчением, когда увидела, как маленькие слизеринцы радостно понеслись к огромным, великаньих размеров открытым дверям. Она огляделась. Всюду расхаживали ученики, и девушка заметила, что некоторые из них были с ранцами через плечо и даже с кипами книг, несмотря на воскресенье.

— Я заказала бомбу-вонючку в «Зонко», — заголосила проходящая мимо девушка с каштановыми косичками.

— Думаешь, она пройдёт защиту Кэрроу? — живо поинтересовалась её спутница. — Он ведь проверяет почту!

— Посмотрим! — обе девушки, хихикая и перешептываясь, исчезли за дверями Большого Зала.

Фэйт и бровью не повела. Вонючие бомбы? Её уже ничем не удивишь! Вздохнув, слизеринка сжала зубы и последовала настойчивому зову своего желудка, но, едва успев переступить порог, тут же замерла. Ноги так и приросли к полу. Сотни любопытных взглядов в момент обрушились на неё как град с неба. Девушке даже показалось, что стало тихо. Оглядев зал одним долгим взглядом, Фэйт пришла к заключению, что сидеть ей нужно было за столом своего факультета, о чем, кстати, ясно свидетельствовало ярко зелёное знамя со змеиной эмблемой. Чувствуя себя мелкой букашкой под микроскопом, слизеринка чуть ли не бегом бросилась к столу, про себя надеясь, что никто не заметил, как дрожали её ноги. Хотя, какое им дело до её ног?

Отогнав от себя глупые мысли, девушка уселась за край стола и, игнорируя подозрительные взгляды сокурсников, стянула с себя школьную мантию, длинные рукава которой точно испачкались бы в еде. Вычищай её потом! Нервно перекинув волосы через левое плечо, Фэйт скрутила их канатом, раздражаясь, что при этом пластырь на девичьей ладони успел прилипнуть к паре волосков. Резко отдёрнув руку, девушка переключилась на появившийся перед ней завтрак. Поджаренные тосты с ягодным джемом и тыквенный сок выглядели очень даже аппетитно. Ученики, казалось, вновь вернулись к своим разговорам, а вот слизеринцы продолжали косить прищуренные взгляды на маленькую девушку. Фэйт старалась не смотреть на них и не прислушивалась к пересудам. Спиной чувствуя прикованные к себе взгляды, она с ложным спокойствием быстро поедала свой завтрак, жалея о том, что села не по ту сторону стола. Хотя, с другой стороны, лучше было любоваться красотой природы в окне, чем наблюдать за неизвестными лицами.

— Завтракаешь, грязнокровка? — Поперхнувшись, Фэйт закашлялась и, запив тыквенным соком, посчитала не нужным отвечать на дерзко заданный вопрос. Хотя Блейз Забини и не ждал ответа. Рассмеявшись, он дружески хлопнул Малфоя по плечу и потянул его вперёд. Последовав за товарищем, Драко уселся чуть дальше, рядом с Панси Паркинсон и, как с облегчением отметила девушка, даже не посмотрел в её сторону. Однако Фэйт заметила его ядовито злобную ухмылочку — единственный ответ на комментарий друга. Что ж, другого она и не ожидала! Раздражённо фыркнув, девушка злобно откусила приличный кусок поджаренного тоста.

Малфой тем временем, вольготно рассевшись, потянулся за своим соком. Его тонкие, надменно изогнутые губы мягко сомкнулись на прозрачной глади стакана. Слизеринка напряглась и проглотила наконец-таки застрявший в горле сухой кусок зажаренного хлеба. Понятие выражений «чистокровка» и «грязнокровка» потихоньку обретали смысл в её переполненной мыслями голове, хотя она до сих пор никак не могла понять, почему эти пересуды по углам школы напрямую затрагивали саму девушку. Не одна же она грязных кровей в этой треклятой школе! Девушка бросила злобный взгляд на белобрысого высокомерного аристократа. Происхождение Малфоя явно не оставляло за собой никаких сомнений. И дело было вовсе не в язвительной манере разговаривать и смотреть свысока, как будто он действительно был чище. Также отнюдь не в презрении, которого она постоянно удостаивалась. А в каждом непроизвольном жесте, походке и лёгком наклоне головы. Даже пил он как настоящий аристократ! И Панси Паркинсон тоже ни в чём ему не уступала. Её изящные манеры и выточенные движения дышали прирождённой грацией. Фэйт, затаив дыхание, следила за тем, как одна девичья рука мягко опустилась на рукав белоснежной рубашки слизеринца и чуть царапнула наманикюренным ноготком по оголённой коже широкого мужского запястья. Одна бровь юноши взлетела в немом вопросе, когда он повернул к ней своё абсолютно бесстрастное лицо.

— Ты не надел джемпер, — проворковала она грудным голосом и сладко улыбнулась.

— Мне жарко, — просто ответил юноша, возвращаясь к беседе с другими слизеринцами.

— Конечно-конечно… — тихо ответила Панси. Выглядела она немного растерянной, но руку так и не убрала. Наоборот, её изящные пальчики ещё крепче впились в его рукав.

Фэйт сглотнула и уставилась в свою тарелку. Есть от чего-то расхотелось. Тягучее, щиплющее ощущение огромным сгустком повисло в девичьей груди, и как она ни пыталась отбросить его прочь, сорвать с петли, на которой оно повисло где-то глубоко, чувство словно назло ещё больше натягивалось и наливалось непонятной полнотой палящей боли. Слизеринка вдруг разозлилась. Да что это с ней творится? Ей было абсолютно наплевать на отношения этих двоих. Она не собиралась оставаться в этой школе! А планировала сбежать при первом же удачном случае! И только один человек мог ей в этом помочь.

Фэйт обернулась в поисках знакомого вихря каштановых волос старосты Гриффиндора, её новой доброй и приветливой знакомой, которая, конечно же, не откажет в помощи, когда войдёт в положение слизеринки. По крайней мере, девушка на это надеялась.

За столом Гриффиндора, казалось, бушевала гроза. Ученики с перекошенными от ярости и недовольства лицами о чём-то громко спорили и явно не могли прийти к перемирию или хотя бы к общему решению. Гермионы Грейнджер нигде не было видно. Фэйт печально вздохнула. Что ж, не всё сразу.

— Смотри-смотри!!! Это он!

— Какой симпатичный!

Женские голоса и крики слышались со всех уголков зала, и, к удивлению Фэйт, две слизеринки напротив, чуть покраснев, опустили свои смущённые глаза в тарелки.

— Привет, — прозвучал глубокий мужской голос прямо над кучерявой головой.

Вскинув вверх лицо, девушка удивлённо застыла, чуть разинув рот. Это был тот самый юноша, что ушёл вместе со старостой Когтеврана после распределения. Но тогда, в темноте, он не выглядел настолько… ошеломляюще, как сейчас при свете дня. Длинные чёрные волосы гладкими прядями касались широких плеч, обрамляя безупречные черты лица — прямой нос, тонкие чувствительные губы и ярко-голубые глаза в обрамлении густых ресниц, которым бы позавидовала любая девушка. Белая рубашка, выглядывавшая из-под чёрной школьной жилетки, оттеняла чуть загорелую кожу и придавала ему поистине бронзовый оттенок.

— Рой Андерсон, — напомнил юноша, чуть приподняв брови. — Последний раз, как, впрочем, и первый, мы виделись на распределении, в кабинете директора.

Фэйт прочистила горло:

— Да, я помню.

— Можно мне присесть?

— О… да-да, конечно! — спохватилась слизеринка, отодвигаясь с края скамьи и прихватив при этом свою тарелку и пустой стакан из-под сока.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, усаживаясь поудобней. Перед ним тут же возникла новая полная тарелка ещё горячих тостов, пиала с джемом и сок.

Фэйт с подозрением уставилась на всё это. Её завтрак тоже появился из ниоткуда?

— Не знаю… — пробормотала слизеринка только потому, что нужно было что-то ответить.

— Что? — не понял Рой. — Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь, ты ведь только с Больничного крыла.

— А-а-а, — потянула Фэйт, наблюдая, с каким изяществом он медленно намазывает абрикосовый джем на ломтик тоста.

— Похоже, это становится твоей привычкой, — весело проговорил юноша, распределяя сладкое лакомство по краям.

— Что? А-а-а… нет… Просто у меня астма, и я… не успела толком собрать вещи… И… забыла ингалятор…

— Не думаю, что это впредь побеспокоит тебя, — задумчиво проговорил когтевранец. — Скорее всего, Мадам Помфри полностью излечила тебя. Здесь медицина совсем на другом уровне, не то, что в нашем прошлом мире.

Фэйт не стала гадать, нарочно ли он сделал такой весомый акцент на слове «прошлом» и почему вообще он выбрал именно это прилагательное для обозначения их мира, который вовсе не был в прошлом. По крайней мере, для неё.

— Как ты уже наверное знаешь, у нас троих совпадает расписание, — продолжил Рой, прежде чем Фэйт успела вставить хоть слово. — Как ты отнесешься к тому, чтобы присоединится к нам завтра после занятий в библиотеке?

Слизеринка поражённо уставилась на юношу, не понимая, к чему он клонит. Когтевранец между тем отпил сок и принялся за второй тост. Фэйт внимательно следила, как он в той же манере расправился со следующим куском. Всё это выглядело не слишком достоверно.

— Кто твои родители? — внезапно выпалила она и чуть покраснела, поняв как дерзко, должно быть, прозвучал её вопрос.

Но Андерсон вовсе не выглядел обиженным или удивлённым. Было понятно, что она не первая, кто задавал ему этот вопрос.

— Мать — программист, отец — инженер, — просто ответил он. — А что?

— Ничего… — Фэйт отвела взгляд. — Просто то, как ты ешь и вообще ведешь себя, напоминает мне… их.

— «Их» — это твоих чистокровных дружков, слизеринцев? — сухо поинтересовался юноша и тут же продолжил. — В моей семье нет волшебных кровей. — Он пронзил девушку долгим внимательным взглядом. — Так же как и ты, я — грязнокровка.

Девушка вздрогнула от того, с каким презрением он произнёс это слово.

— Но ты не ответила на вопрос, ты придёшь или нет?

— Зачем?

— Мы разберёмся с домашним заданием и… — взгляд Роя остановился прямо за плечом слизеринки. — Обсудим наше положение.

«Наше положение»… Значило ли это, что…

— Ну же, решай скорее! — поторопил когтевранец, подмигнув ей одним глазом, затем склонился к девичьему лицу и прошептал прямо над ухом. — Иначе твои однокурсники сами помогут мне найти мой стол.

Непонимающе обернувшись, Фэйт тут же столкнулась с дюжиной палящих ненавистью и подозрением глаз. Все они яростно буравили новоприбывшего и его собеседницу. Один Драко Малфой, казалось, не придавал этому никакого значения.

Девушка сглотнула.

— Я приду, — сдавленно прошептала она, не поворачивая головы, и через секунду почувствовала, как юноша встал и медленно, с достоинством удалился к своим однокурсникам за свой стол.

* * *

Мерцающие вдалеке огоньки были прекрасны. Они отгоняли грусть и дарили покой. Перед рассветом все казалось каким-то особенно волшебным. Хотя, конечно, без магии школа Хогвартс обойтись не могла. И всё же звёзды всегда остаются звёздами, и, сидя на холодном подоконнике, Фэйт Линделл заворожено выводила буквы на запотевшем от дыхания стекле. Вот имя Натана, а рядом с ним примостились инициалы мамы и папы. Прижавшись горячим лбом к оконной раме, она с тоской выдохнула, позволяя своему разгорячённому дыханию распылиться по тонкой подмёрзшей поверхности, выводя на белый свет чуть кривоватые инициалы «Д.М.».

Нахмурившись, слизеринка спрыгнула с широкого каменного подоконника. «Д.М.» могло означать любое имя, в том числе и «Драко Малфой». А это ей совсем не нравилось. Девушка решила, что самое время закончить свои размышления и, по крайней мере, постараться найти обратную дорогу в свою комнату. Но неожиданно чья-то рука осторожно коснулась девичьего плеча, и Фэйт, вскрикнув, отскочила в сторону.

— Раздери меня гром! — закричала она, хватаясь за сердце. — Ты напугала меня!

Гермиона Грейнджер и сама выглядела ошеломлённой.

— Прости, что опоздала.

Фэйт пожала плечами.

— Ничего… — Она кивнула в сторону окна. — Я не скучала. Было время поразмыслить…

Гермиона проследила за её взглядом, и на мгновение её изогнутые каштановые брови взлетели вверх. Фэйт слишком поздно поняла свою ошибку. Конечно же, её писанина уже успела исчезнуть, а вот инициалы «Д.М.», казалось, выросли до гигантских размеров. Девушку бросило в жар. По лицу Гермионы мало что можно было понять, но, казалось, она напряглась больше прежнего.

— Это не я… — словно оправдываясь, начала было Фэйт, но если старосту Гриффиндора и волновало это, то она ловко спрятала свои эмоции за маской примитивного равнодушия.

Фэйт поспешила вытащить листок пергамента из кармана клетчатой юбки.

— Ты написала мне записку… — Она улыбнулась. — Я с трудом нашла это место.

— О-о-о! — воскликнула Гермиона, отвлекаясь от своих мыслей. — Надеюсь, поиски не заняли много времени?

— Ну… я бродила больше часа и, кажется, вспугнула пару студентов, тоже страдающих бессонницей.

Гермиона Грейнджер молча кивнула, отводя взгляд.

— Ты мне не ответила… Честно говоря, я не думала, что ты придешь…

Фэйт выдавила виноватую улыбку.

— Ты прислала сову… Я не очень люблю сов.

— Ясно… — ответила Гриффиндора, вновь буравя злосчастные «Д.М.».

Фэйт почувствовала, что краснеет. И почему она должна отвечать за поступки других? К тому же, эта надпись давно должна была исчезнуть! Да и какое ей вообще дело?

— Так о чём ты хотела поговорить? — Слизеринка решительно сменила тему. — И почему именно в такое время? И здесь?

— Здесь безопасней, — просто ответила ей девушка. — Как ты уже догадываешься, в школе Хогвартс не всё в порядке… Поэтому я хотела кое о чём тебя попросить.

Гермиона говорила медленно, словно ощупывая каждое произнесённое слово.

— Не уверена, что понимаю тебя…

— Заклинание! — вдруг выпалила гриффиндорка. — Я надеялась, ты сможешь помочь мне с одним очень сложным заклятием!

Фэйт растерялась.

— Но почему я?..

— Просто… — Гермиона замялась. — Разве ты не хочешь поучаствовать в… — Она не находила слов.

Всё это выглядело не слишком убедительно.

— Не совсем… — пробормотала слизеринка, думая о самом худшем. — Я только с лазарета…

— Ты провела целый день в своей комнате? — Староста Гриффиндора явно выглядела взволнованной.

— Почти…

Фэйт подозрительно уставилась на подрагивающие руки Гермионы Грейнджер.

— С тобой всё в порядке?

Гермиона печально взглянула на слизеринку, но на этот раз в её глазах светилась какая-то странная смесь решимости и жалости. Она медленно вытянула палочку из внутреннего кармана мантии.

— Я хотела сделать это как-то по-другому… — виновато проговорила Гермиона, нацеливая на девушку волшебное орудие.

Фэйт ошеломлённо отступила назад.

— Но, боюсь, ничего другого мне в голову не приходит.

— Гермиона… ты чего?..

— Прости, Фэйт, но я должна…

И глядя в полные страха глаза слизеринки, выкрикнула:

— Легилименс!

Тело девушки как будто налилось свинцом. Гермиона Грейнджер медленно подходила к ней, продолжая вращать волшебной палочкой, из которой лилось тёплое, золотистое свечение. Всё происходило с невероятной быстротой. Бурные потоки воспоминаний проносились перед глазами, заставляя холодеть от ужаса и внутренне сжиматься от отвращения.

Дождь… Мантикора неумолимо надвигается на прижавшуюся к дереву кудрявую девушку, и она из последних сил кричит… уже не надеясь… Малфой, прижимающий к себе маленькую дрожащую фигурку… идущий навстречу разъярённому монстру и повергающий его… Темная комната и Драко, навалившийся сверху, зажимающий рукой её рот… Его кулак, несущийся и ударяющий прямо в миллиметре от головы Фэйт… Серые глаза, горящие ненавистью и презрением… Люди в тёмных мантиях: «Вы принадлежите нашему миру… вы одна из нас, мисс Линделл… и у вас нет выбора…»… Драко Малфой, с силой сжимающий её ладонь… Блейз Забини, злостно комментирующий её несчастное положение… и адская боль в руке, словно огонь, полоснувшая по ранке Фэйт… Родители, оживлённо обсуждающие её отъезд… Маленький Олин, радостно улыбающийся девушке… а затем тёмное беспамятство… и чернота…

Гермиона удивлённо капнула глубже и вновь наткнулась на зияющую пустоту… Что за ерунда? Вернувшись обратно, она вновь влилась в самые последние воспоминания юной слизеринки, и вот…

Гарри Поттер, хватающий её за руку, смотрящий с такой добротой и желающий помочь… «Я помогу тебе… пойдём со мной»… Дурсли… Тарелка с печеньем, парившая в воздухе и… профессор Дамблдор!

Она нашла! Собравшись духом, Гермиона попыталась сконцентрироваться на нужном воспоминании и, стараясь не потерять его, мысленно направила заклинание забвения в только что найденный осколок девичьей памяти.

— Обливиейт … — одними губами прошептала она.

— СТУПЕФАЙ!

Гермиона с криком отлетела к противоположной стене и, согнувшись пополам, скорчилась, поражённая внезапным оглушающим заклинанием. Фэйт рухнула на пол и остекленевшими глазами непонимающе уставилась на тяжело дышавшего, разгневанного Блейза Забини.

Эти картинки, словно фильм мелькавшие перед ней… Она… Она рылась в её сознании… Переворачивала воспоминания…

Оттолкнувшись руками о холодную, каменную кладку, Фэйт, дрожа всем телом, кинулась в сторону ступенчатого прохода ведущего вниз. Невозможно было выносить столько мучений за несчастные два дня. Она доверяла этой гриффиндорке, а та решила переворотить её сознание! Это даже хуже, чем простое чтение мыслей! Память — личная сокровищница каждого, а не какое-то общественное поприще для незваных посетителей!

Всхлипывая и подавляя рвущиеся из груди рыдания, Фэйт отчаянно бежала вперёд, не разбирая дороги, пока не оказалась в подземельях своего факультета. Остановившись, чтобы отдышатся, она прижалась влажным лбом к покрытой мхом стене, наблюдая за игрой огня, исходившего от змееподобного факела, прикованного рядом с проходом, ведущим в общую комнату старост. У неё не осталось друзей… Или вообще никогда не было… Одна… Совсем одна… Жалобно всхлипнув, девушка, опустилась на колени и горько разрыдалась. Никто ей больше не поможет…

* * *

Блейз Забини едва сдерживался, чтобы не рассмеяться вслед улепетывающей уродине. Это, похоже, становилось сладкой привычкой Фэйт Линделл. Не то, чтобы он не мог остановить мелкую девчонку… Просто получив более лакомый кусочек, он не хотел лишний раз утруждать себя.

Склонив голову на бок, слизеринец с усмешкой двинулся к своей жертве, всё ещё валявшейся на полу, но уже пытавшейся встать.

— Ну-ка, что тут у нас? — весело проговорил он и, подняв девушку за шиворот, тут же перехватил её покрепче, прижав мягкое, приятно пахнущее тело к своей мускулистой груди.

Рука с палочкой двинулась вверх по плавным изгибам девичьей талии, чувствуя мелкую дрожь, накрывающую гриффиндорку с головы до ног. В моменты своей беспомощности она была поистине прекрасна. И вряд ли её тупоголовые дружки могли по достоинству оценить красоту этой девушки в данной ситуации. Для них поверженная Гермиона Грейнджер — это потеря возможности выиграть, найти выход… выжить. Для него — блестящий шанс сломить эту воинственную, заносчивую грязнокровку и насладится её бесконечной женственностью, которая пряталась за поражением.

Коснувшись гладкой шеи гриффиндорки, взгляд Блейза опустился вниз на часто вздымающуюся маленькую грудь. Он облизнулся.

— Куда смотришь, ублюдок? — яростно прохрипела Гермиона и через секунду встретилась с чёрно-угольными, поддёрнутыми лёгкой дымкой глазами.

Откинув голову назад, Забини расхохотался. Ярость этой девки забавляла его. Она действительно была великолепным образчиком грязной крови.

— Убери от меня свои грязные руки!

— Грейнджер, на твоём месте я бы не сомневался в чистоте моих рук. — Нагнувшись, слизеринец с усмешкой подул ей в ухо, наблюдая, как один непослушный локон медовых волос отлетает в сторону.

— Лучше скажи мне… — пробормотал он, вдыхая нежный аромат её духов, — что ты искала в памяти моей новой сокурсницы?

Гермиона напряглась, чувствуя, как одна рука этого чудовища начала плавно опускаться вниз по её спине.

— Не то, что бы я волновался… — продолжал бормотать черноволосый слизеринец, медленно наматывая шелковистые кудри на свою палочку. — Просто…

Блейз резко отдёрнул вниз девичьи волосы, тем самым заставляя девчонку смотреть прямо ему в глаза. Гермиона сжала зубы.

— Скажи мне, что ты искала в её памяти? — Большим пальцем руки он легко провёл по упрямому подбородку девушки, внимательно вглядываясь в нежные черты. — А точнее, от чего ты хотела избавиться?

Гермиона ответила ему убийственным взглядом.

Забини только ухмыльнулся.

— Ну… раз так… — Уголки его чётко очерченных губ лениво приподнялись. — Мы могли бы заняться чем-то более приятным… М-м-м…

Староста Гриффиндора с отвращением и всё более нарастающим ужасом почувствовала, как рука слизеринца замерла на её ягодицах.

— Забини, ты псих! — сквозь зубы процедила девушка, отталкивая его обеими руками. — Неужели ты думаешь, что я вообще когда либо обращу на тебя внимание? Да ты с ума сошёл!!!

— Помягче, Грейнджер! — прорычал он в ответ. — Я тоже люблю грубость, но не в первый раз… — Блейз невинно приподнял брови. — Или вы с Уизли уже всё успели? — Он пожал плечами. — Что ж, тогда можно и по-другому…

Одним движением руки он отшвырнул Гермиону к стене и, смеясь, в развалку направился к девушке. Один взмах палочки, и пуговицы с девичьей мантии отлетели прочь.

Гриффиндорка в ужасе сжала края своего школьного одеяния.

— Только подойди ко мне, и я заставлю тебя рвать слизнями! — прошипела она, кидаясь в сторону окна, к своей палочке. Но Забини, ловко перехватив её за руку, вновь швырнул грязнокровку к стене, хотя на этот раз, к его удовольствию, гриффиндорке было несколько больнее. Она явно ушибла плечо, иначе не постанывала бы… от боли… И не дышала бы так часто…

Слизеринец понял, что распаляется, а огонь в его жилах было не так легко погасить. Точнее говоря, не так быстро.

— Ты псих, Забини! — прокричала Гермиона во всё горло. — Не приближайся ко мне! Иначе я…

— Иначе — что? — Схватив девушку за горло, Блейз поднял её на ноги и впечатал в стену. — Закричишь? Или позовешь Поттера с Уизли?

Чувствуя, как его пальцы, словно тиски, медленно перекрывают дыхание, Гермиона обеими руками вцепилась в лицо мерзавцу, до крови расцарапывая его ухмыляющееся лицо.

— Мне не больно, крошка… — Юноша приблизился плотнее, налегая всем телом на её, мягкое и теплое, чувствуя под собой плавные девичьи изгибы и вдыхая этот сладко-грязный аромат её учащённого дыхания. — А вот тебе скоро станет…

— Я бы не была так уверена! — прошипела Гермиона и, прежде чем слизеринец успел сообразить, что к чему, с силой ударила его коленкой в пах.

Зарычав от боли, Забини согнулся пополам и откатился в сторону.

— Сука!

Подобрав свою волшебную палочку, девушка дрожащей рукой нацелила её на слизеринца. Её губы в презрении скривились — так жалко он выглядел.

— Прости, Забини, но сегодня… не твой день, — запыхавшись, проговорила гриффиндорка, и, глядя в его палящие угольные глаза, решительно выкрикнула. — Петрификус Тоталус!

* * *

Фэйт Линделл молча сидела на краю широкой ванной, наблюдая за струёй воды, стремительно ударяющей о маленькую ладонь и протекающей меж пальцев в уже до краёв полную ванну. Холодная… Она даже не потрудилась набрать горячую воду… для такого дела… Ей просто надоело думать… искать выход… надеяться… Она осталась совсем одна в этом странном, полном опасностей мире, которому она вовсе не принадлежала. Это были их проблемы и их война… И она уже сомневалась, что сможет найти выход… Она ведь даже не знала, на что надеяться… Где искать поддержки…

Сначала родители добровольно отдали её в руки этим чудовищам и даже не прислушались к её мольбам… не слышали просьбы. Потом белобрысый дьявол, чьи палящие глаза повсюду преследовали девушку. Затем Гермиона, с которой она так надеялась подружиться и уже почти считала своей подругой. Фэйт ведь так надеялась вернуться домой с помощью этой гриффиндорки.

Но теперь всё было кончено. Даже Рой Андерсон считал их мир прошлым… Надежды не осталось… Видно, это судьба — бесконечно страдать в этих стенах… Если конечно она её не изменит.

Закрутив кран, девушка с твёрдой решимостью опустила ноги в ванну. Холодная вода, словно тысяча мелких иголок впилась в тёплую кожу. Глубоко вздохнув и даже не стараясь подавить съедающую тело дрожь, Фэйт затаила дыхание и по шею погрузилась в воду.

Громко выдохнув, девушка уставилась своими огромными полночными глазами на белый потолок и парившую под ним пару свеч, бросающих отблески на колыхавшуюся ледяную воду. Сжав пальцы на скользких бортиках округлой ванны, слизеринка полностью нырнула в воду, которая и смыла остатки слёз с бледных девичьих щёк.

Темные волосы, густым облаком разметались по сомкнувшейся над ней воде… Воздух медленно покидал сжавшиеся лёгкие… Попытка вдоха принесла только лишнюю боль… Тело Фэйт пронзила болезненная судорога…

Парившие над водой огни свечей казались такими огромными и далёкими, как и голос, настойчиво пробивающийся сквозь толщину воды… Её умолкающий внутренний зов…

Тишина в Запретной секции Хогвартской библиотеки казалась оглушительной. Треск поленьев в камине, молчаливо пляшущие тени горящих свечей и дурманящий запах воска. Огненные блики светильников, покачиваясь, падали на ветхие пожелтевшие страницы древнего свитка. Серые глаза внимательно перебегали со строки на строку, впиваясь в ветхие витые руны и пытаясь понять смысл древнего писания. Рука с длинными пальцами бессознательно двинулась в сторону толстого словаря, лежащего рядом. Живо перелистывая страницы тома, Малфой только лишний раз убедился в том, что свиток — полная чушь, а писанина этого учёного — дребедень, какую ещё стоит поискать.

Откинувшись назад на стуле, юноша вяло потёр переносицу двумя пальцами. Голова просто раскалывалась от усталости, а он так и не нашёл ответа на свой вопрос. Полночи насмарку! Багровый след на руке продолжал жечь не переставая, испытывая его терпение и побуждая к более отчаянным действиям.

Четыре часа утра… Малфою вдруг до чёртиков захотелось навестить эту грязную слизеринку и вытрясти из неё всю правду. Кулаки юноши сжались в предвкушении. Настало время ей признаться, наконец, что она сотворила с ним, и под властью какого заклятья он находился… А поскольку выход был только один, ждать было незачем. Слизеринец злобно прищурился, глядя на жарко пылающие языки пламени в камине. Он перевернёт всё её вонючее сознание, но докопается до истины! Бесконечные часы в библиотеке не принесли ему ничего, кроме новой вереницы вопросов и зуда в голове. Но сегодня… он узнает правду. К утру у него появятся долгожданные ответы, и в её же интересах, чтобы они его удовлетворили.

С этими мыслями Драко Малфой решительно встал и, сомкнув пальцы на гладкой поверхности своей волшебной палочки, направился в подземелья.

Юноша двигался тихо, но быстро. Лишь стук чёрных ботинок и шелест его вздымающейся мантии, когда он спускался вниз по винтовой лестнице в холодные подземелья, свидетельствовали о его никем не замеченном присутствии. Сократив свой путь через пару скрытых и только ему известных переходов, юноша, наконец, оказался в общей гостиной старост Слизерина. Свет, излучаемый одной единственной лампой, придавал комнате зловеще болотный оттенок. Панси в комнате не было, и это облегчало задачу. Она не ждала его, и теперь это отчего-то казалось совершенно нормальным. Малфой вздрогнул. Боль в левой руке стала просто невыносимой. Поднявшись вверх к запястью, жгучее ощущение распространилось по всей длине руки аж до локтя. На мгновение слизеринец даже подумал, что Тёмный Лорд призывает его, но задрав рукав, он тут же убедился в обратном.

— Что за чертовщина? — пробормотал он и, превозмогая боль, с трудом согнул пальцы. Изумруд на фамильном кольце Малфоев задиристо блеснул в ответ хозяину.

Подавляя странный внутренний холод, Драко поднялся вверх по лестнице и замер, прислушиваясь к непонятному шуму по ту сторону двери, которая, кстати, была приоткрыта.

Эту грязнокровку что, не учили закрывать за собой дверь?

Войдя в комнату, слизеринец с лёгким презрением оглядел беспорядок вокруг. Девке явно не успели привить ни чувство вкуса, ни аккуратность.

Из смежной комнаты рядом послышался всплеск, затем сдавленный вопль и снова всплеск пролитой воды.

— Дура! — Этот голос показался ему знакомым.

Нахмурившись, Малфой решительно пересёк комнату и, распахнув дверь, замер как громом поражённый.

Ад и тысяча чертей! Что здесь произошло?

Его Панси Паркинсон стояла у края ванны и обеими руками держала посиневшую грязнокровку над водой. Выпустив руки девушки, слизеринка резко ухватилась за ворот рубашки Линделл и её галстук. Драко не мог поверить своим глазам. Треск от звонкой пощечины привёл юношу в чувство, жаль только что Фэйт это не помогло. Её кудрявая голова безвольно поникла, тяжёлые мокрые волосы тянули вниз обратно в ванну.

— Да очнись же, дура! — выкрикнула Паркинсон и ещё раз залепила по бледной девичьей щеке.

— Мобиликорпус, — сориентировавшись, Драко произнёс заклинание перемещения и, проигнорировав удивлённый взгляд Панси, аккуратно поместил безвольное тело юной слизеринки на белоснежный пол. Мокрая школьная форма тут же прилипла к плитке, образовывая вокруг себя огромную лужу студёной воды.

— Что произошло? — требовательно спросил юноша, опускаясь на колени и прикасаясь рукой к щеке Фэйт. Содрогнувшись от ледяного холода, исходившего от этого маленького тела, Малфой засомневался, что резкое согревающее заклинание принесёт пользу.

— Не знаю… — тем временем бормотала слизеринка. — Я захотела принять ванну, а когда зашла, нашла её без сознания под водой.

— Энервейт, — произнёс Драко, касаясь палочкой бездыханного девичьего тела.

— Да очнись же, идиотка!!! — закричала Панси, ещё раз замахнувшись.

Перехватив руку слизеринки, Малфой зажал в тиски её тонкое запястье.

— Хватит, — сквозь зубы прошипел юноша, отталкивая девушку в строну. Он ещё раз произнёс заклинание, пуская открытый живой поток энергии в холодное девичье тело.

— Она пыталась, покончить с собой… — едва слышно проговорила Паркинсон абсолютно подавленным голосом.

— Что? — не понял Малфой, концентрируясь на заклинании и одновременно пытаясь не обращать внимание на жгучую боль во всей руке.

— Я говорю, эта шлюха собиралась покончить с собой! — закричала Панси и, обеими руками оттолкнув Драко прочь, схватила Фэйт за одежду и приподняла над полом. Мокрые пальцы слизеринки побелели, когда она что есть силы принялась трясти девушку. Паркинсон вновь ударила по бледной девичьей щеке, затем снова и снова. Казалось, ею овладела истерика.

— Энервейт! — ещё раз выкрикнул Драко и на этот раз облегчённо выдохнул, когда маленькое обмёрзшее тело начало содрогаться в кашле, и лёгкие освободились от остатков воды, выплеснув её наружу.

— Дура! — выкрикнула Панси прямо в мокрое ошеломлённое лицо слизеринки и залепила ей ещё одну пощёчину.

Фэйт, дрожа от дикого холода, непонимающе глядела в карие разгневанные глаза девушки, только что спасшей ей жизнь. Всё внутри неё стонало от боли.

— Зачем… — едва прохрипела она и снова зашлась в кашле. С трудом согнув руки, она уставилась на свои несгибающиеся, обмёрзшие пальцы и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась.

— Зачем?! — Панси трясло от ярости. — Ты думаешь, я нанялась вечно помогать тебе? Думаешь, я так хочу этого? Уже второй раз я вынимаю твою грязную шкуру с того света!

Драко сощурился, глядя на побагровевшее лицо взбешенной слизеринки.

— Второй? — бесстрастно уточнил он, призывая на помощь все своё самообладание.

Руки Паркинсон неудержимо тряслись, глаза расширились, и в них яркими бусинками застыли слёзы — единственное сокровище, которое девушка никогда не показывала.

Поняв, что девушка всецело находилась под властью эмоций и что ответа ему не дождаться, слизеринец, решительно взяв её под локоток, поднял с пола и проводил до двери, ведущей в её собственную комнату. Не обращая внимания на многословные протесты, юноша вытолкнул Панси вон и, захлопнув дверь, наложил охранные чары.

Вдохнув полной грудью и едва сдерживая ярость, Малфой повернулся к Линделл и, глядя на маленькую сжавшуюся фигурку, скрутившуюся на холодном, мокром полу, испытал ничего кроме всепоглощающего желания свернуть её тонкую шею. Собственноручно и без магии… Но вместо этого слизеринец лишь взмахнул волшебной палочкой и огромная волна воды, набежавшая в ванну, ледяным валом обрушилась на рыдающую слизеринку.

Пронзительно завизжав, Фэйт уткнулась лицом в кафельный пол. Её дрожащий голос прервался лёгким хрипом, и девушка, тяжело и часто дыша, превозмогая адскую боль в груди, зажмурилась и уткнулась лбом в холодную лужу. Её неудержимо трясло, так, что зуб на зуб не попадал. Прикусив язык, она застонала от боли и в отчаяние ударила ладонью по полу. Рыдания вновь прорывались наружу. В горле застрял огромный ком, который по капле выдавливал горькие слёзы наружу.

Они не дали… не дали ей закончить…

Требовалось столько мужества и решимости, чтобы начать… И было так больно, что даже теперешний ледяной холод не шёл ни в какое сравнение с разрывавшей лёгкие адской мукой.

А они…

Они вырвали её из омута умиротворения, к которому так стремилась её израненная душа.

А теперь… теперь он собирался добить её до конца? Что ж, тогда пусть это произойдёт быстро.

Внезапно и совершенно неожиданно для девушки, она с содроганием ощутила палящее прикосновение его горячих ладоней на своих плечах.

— Нееет… — застонав, всхлипнула девушка, когда Малфой резко подняв слизеринку с пола, грубо поставил её на негнущиеся, дрожащие ноги.

Фэйт сотрясали рыдания. Прижав руку к груди, девушка закашлялась и, покачнувшись, рухнула бы на пол, но Драко ловко подхватил её под едва слышный протест и поднял девчушку на руки. Мокрая и холодная, теперь она весила больше чем обычно, хотя причиной тому, скорее всего, служила отяжелевшая от воды школьная форма. Её маленькая, сжавшаяся в кулачок рука упёрлась в грудь слизеринца в жалкой и бесполезной попытке оттолкнуть. Скривившись, Драко одним ударом ноги оттолкнул прочь дверь, ведущую в его, теперь уже её, комнату.

Малфой не чувствовал жалости. Напротив, его просто трясло от гнева и желания разорвать эту грязнокровку на тысячу мелких кусочков. Но сейчас она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что это просто выводило его из себя. Чёрт возьми, она всегда выглядела беззащитной, и это злило его! Вновь поставив девчонку на ноги и убедившись, что она ограничивается только одними покачиваниями из стороны в сторону, юноша с безразличным видом принялся расстёгивать пуговицы на её насквозь пропитанной водой рубашке. Нужно было снять с неё эти мокрые тряпки и переодеть во что-то сухое.

Малфой в раздражении хлопнул по девичьим обмерзшим рукам, когда она попыталась помешать ему. Глупо было предполагать, что девчонка сможет сделать это сама, своими едва гнущимися ручками-крючками.

— Нет! — прохрипела Фэйт, когда он уже дошёл до половины и успел обнажить чёрное кружевное бра. Не обращая на девушку никакого внимания, Малфой вновь отбросил прочь её назойливые руки, так и норовившие получить затрещину.

Схватившись за низ рубашки, слизеринец выдернул концы из-под клетчатой юбки и, покончив с ней, отшвырнул в сторону жалкий кусок светлой материи.

Фэйт застыла, когда он грубо развернул девушку спиной к себе и одним движением расстегнул молнию на школьной юбке. Слишком шокированная, чтобы что-либо предпринимать, она очнулась только, когда горячие пальцы коснулись середины девичьей спины и застёжки её лифчика.

Распахнув закрытые доселе от стыда глаза, слизеринка успела лишь пискнуть и за долю секунды подхватила уже падающий к ногам чёрный бра. Прижав жалкий клочок ткани к груди, девушка бросилась в сторону. Проклиная минуту, когда решила надеть лифчик без лямок, Фэйт с ужасом осознала, что спасая свою верхнюю наготу, она лишилась юбки, которую ранее удерживала от падения.

Драко со злорадством наблюдал, как девчонка, застонав от безысходности, пала ниц, на корточки, и, зажмурившись, обеими руками пыталась прикрыть наготу.

— У тебя там нет ничего такого, что стоило бы прятать, — жёстко осадил Малфой, и Фэйт, сжавшись от стыда, с замиранием сердца услышала его удаляющиеся шаги. — Где твоя одежда? — Послышалось с другого конца комнаты. — Или ты спишь голая?

Девушка прочистила горло:

— Ещё не распаковала, — едва слышно прохрипела она и, вдруг осмелев, продолжила. — Ждала, пока ты заберешь свои вещи.

— Да? — иронично переспросил слизеринец, хмыкнув. — Это тебя не оправдывает. — Помолчав пару секунд, он добавил недовольным тоном. — И так как я не собираюсь рыскать в твоём чемодане, надень пока это.

Фэйт почувствовала, как ей на голову что-то упало. Схватив небрежно кинутую вещь, она тут же наспех оделась, запоздало поняв, что это была его одежда. Встав, девушка нервно сглотнула и, дрожа, принялась выискивать мелкие пуговки на огромных размеров мужской рубашке, но из-за длинных рукавов только больше разнервничалась. Глубоко надеясь, что его одеяние прикрывает девичьи ягодицы, она вовсю пыталась унять дрожь в ногах и начала закатывать невероятно длинные рукава совершенно непослушными пальцами. Всхлипнув, слизеринка в отчаянии задрала рукава и принялась рыскать в поисках мелких пуговичек на безразмерном мешковатом одеянии.

Сзади послышались приближающиеся, уверенные шаги Драко Малфоя. Бросив рукава, Фэйт кинулась в сторону кровати в надежде спрятаться под широким тёплым пледом, но, не сделав и двух шагов, поскользнулась о собственную лужу воды, образовавшуюся вокруг мокрой юбки, и вновь оказалась в руках сероглазого дьявола. Одна его бровь взлетела вверх при виде огромных затравленных глаз. То, с каким отчаянием эта девчонка вцепилась в края его школьной рубашки и как быстро ринулась в постель, лишь бы избежать его прикосновений, позабавило Малфоя. И теперь, полулёжа на его руке, она не могла ни сойти с места, ни шелохнуться, ни оттолкнуть его, рискуя выставить напоказ то, что так отчаянно прятала.

Огромные, полные животного страха глаза-колодцы, казалось, были готовы проглотить юношу целиком. Усмехнувшись, Малфой свободной рукой вытащил из заднего кармана брюк волшебную палочку и к ужасу грязнокровки, прикоснулся концом к её гладкому лбу. Откинув назад влажную кудряшку и прошептав высушивающее заклинание, юноша одобрительно кивнул, когда к её волосам вновь вернулся их прежний взъерошено-кучерявый вид.

Поставив девчонку на ноги, он отцепил одну её маленькую руку-прилипалу от рубашки и молча закатал слишком длинный рукав. Проделав то же самое с другой рукой, его пальцы тут же потянулись к мелким пуговкам на девичьей груди, но неожиданно замерли на полпути. Фэйт затаила дыхание. Их взгляды пересеклись. Её, синий и осторожный, и его, прищуренный и дерзкий. Свет одиноко парящего под потолком светильника волнами падал на юношу и девушку, отражая блики страха и злости в их глазах.

Малфой криво усмехнулся.

— Не желаешь поделиться опытом, как это захлёбываться ледяной водой? — ядовито поинтересовался он, касаясь пальцами своей рубашки. Нащупав маленькую перламутровую пуговичку и легонько потирая гладкий пластик, Драко поднял на неё тяжёлый взгляд.

Слизеринка сглотнула, растерянно переводя затравленный взгляд с его невозмутимо-насмешливого лица на мужские руки прямо у своей часто вздымающейся груди.

— Знаешь, почему она тебя спасла? — резко выдохнул юноша, медленно продевая пуговичку в специально выделенное для неё отверстие.

Фэйт не могла ответить. Ей не хватало духу ещё раз встретиться с ледяными бездушием, светившимся в этих стеклянных глазах, горевших только ненавистью и презрением.

Опустив ладони на его горячие пальцы, слизеринка сжала их обеими руками и, подавляя наворачивающиеся слезы, проговорила прерывающимся голосом:

— Пожалуйста… Позволь мне самой… — Она легонько оттолкнула прочь его руки.

Малфой усмехнулся. Для неё это так много значило? Презрительно скривившись, он продолжил начатое, на этот раз не сводя глаз с двух часто вздымающихся холмиков под тонкой хлопковой материей.

— Её сестра покончила с собой прямо на её глазах, — жёстко вставил он, медленно нащупывая другую пуговичку. — А ты… — яростно продолжил он, — сделала это дважды.

Фэйт опять сглотнула, тщетно сдерживая дрожь, охватившую всё её тело.

— И ты думаешь, я рад, что ты довела мою лучшую подругу до слёз?

— Я… я… не хотела… — выдавила девушка едва слышно.

Её маленькие пальчики бессильно скользнули на его широкие тёплые запястья, взгляд упёрся в широкую грудь. Он казался таким огромным, а его руки такими большими. Ярость, бушевавшая внутри этого холодного слизеринца, пугала Фэйт, и не в её силах было совладать с этим бурлящим потоком злости. Если он хотел унизить девушку или просто насладиться её поражением, она не станет препятствовать. Может быть, тогда ненависть перестанет травить его изнутри.

— Не хотела? — переспросил он, не скрывая раздражения. Мужские пальцы сжали края тонкой рубашки.

Девушка молчала. Что она могла ответить? Это было так — она действительно не кончала самоубийством в общей комнате старост. И теперь была до глубины души поражена тем, что Панси Паркинсон спасла её… дважды…

Опустив глаза, она сжала его запястья своими ледяными пальчиками. Часто дыша, девушка всё ещё дрожала от зверского холода, и сырые подземелья не давали её ещё не согревшемуся телу сохранить хоть каплю тепла.

Малфой видел, как подрагивали хрупкие плечи мелкой слизеринки. Она дрожала от страха и холода, и он чувствовал внутреннюю истощённость и подавленность этого маленького создания. Но ему не было жаль эту грязнокровку. Ему нужно было знать ответы на свои многочисленные вопросы и, раздери его дракон, эта ночь только начиналась!

— Что произошло? — коротко спросил Драко, и его руки медленно, но уверенно двинулись вниз по девичьему животу.

Часто заморгав, Фэйт мельком глянув на окаменевшее лицо слизеринца, тут же отвернулась в сторону. Девушка попыталась успокоится.

Он хотел узнать, что произошло… Зачем? Мысли жужжавшим роем, копошились в её голове, взвешивая все за и против.

Резко дёрнув за края рубашки, Малфой грубо встряхнул девушку.

— Это всё она… — одними губами, едва слышно прошептала Фэйт, молясь, чтобы он не увидел её слёз.

Драко непонимающе сдвинул брови.

— Она? — требовательно спросил он, его горячие пальцы коснулись обнажённой девичьей кожи.

От тёплого покалывания, исходившего от мужских пальцев, Фэйт поёжилась. Лёгкая дрожь охватила её тело. Инстинктивно девушка дёрнулась в сторону, подальше от обжигающего тепла, но Малфой одним движением грубо пресек её жалкую попытку.

— Я надеялась… — продолжила слизеринка. В горле странным образом пересохло. — Надеялась, что она поможет мне, но…

Малфой едва сдерживался, чтобы силой не вытрясти из неё всю правду. Девчонка говорила загадками, и это раздражало кипевшего от ярости слизеринца.

— Она? — ещё раз пытливо повторил юноша сквозь зубы.

— Гермиона Грейнджер…

Малфой зло прищурился. Схватив девушку за маленький подбородок, юноша грубо развернул её заплаканное лицо к себе и пронзил серой сталью её синюю блестящую гладь. По гладким бледным щекам текли горячие слёзы. Фэйт захлопнула огромные глаза и повисшие слезинки на тёмных густых ресницах, словно бриллианты засветились при отблесках полночного огня.

— Что она сделала? — требовательно спросил Драко, сжимая девичий подбородок.

Заморгав и не в силах выносить пронзительный взгляд слизеринца, девушка уставилась куда-то за его плечо.

— Она… — девушка прерывисто вздохнула. — Копалась в моей голове…

Челюсти Малфоя сжались.

— Потом… — Фэйт напряглась. — Она всё видела… и… — бездонно-синий взгляд вновь коснулся лица юноши. — Твой друг…

Одна бровь Малфоя взлетела вверх в немом вопросе.

— Блейз Забини… Думаю, он помог… — неуверенно закончила девушка, отводя голову в сторону и опуская глаза.

На этот раз Драко позволил ей это. Юноша был ошеломлён и озадачен. Что нужно было Грейнджер от этой грязнокровки? Что эта чертова гриффиндорка искала в её памяти?

«Я надеялась… что она поможет мне…»

Поможет?

В чём?

Сбежать?

Ярость лавиной разлилась по его жилам, сметая последние грани самоконтроля. Схватив Фэйт за плечи и с силой сжав их, Малфой позволил огромным, расширенным от страха глазам поглотить его. Больше он не мог сдерживать себя.

Перехватив девчонку за талию и подняв над полом, Драко решительно развернулся и широким шагом направился к своей кровати. Пронзительно завизжав, девчонка начала брыкаться и замолотив кулачками по его спине и груди, лишь жалобно пискнула, когда он швырнул её на постель.

Поднявшись на локтях, Фэйт с паническим ужасом отползла назад, но Малфой, схватив девушку за тонкую лодыжку, резко потянул её на себя.

— Нет, оставь меня!!! — завопила слизеринка, целясь пяткой прямо ему в пах.

Но Драко, навалившись на девчонку, грубо развёл её ноги и, устроившись поудобней меж шелковистых бёдер, жестко намотал кудрявые волосы на свой кулак.

Зажмурившись, Фэйт вновь закричала, но последующие глухие рыдания и вскрик боли заглушил девичьи вопли, и лишь дикий плачь и слёзы сопровождали её ужас и унижение.

— По-жааа-луйста… — захлёбываясь слезами, умоляла девушка.

Маленькие руки вцепились в его широкие плечи в бесполезной попытке оттолкнуть. Нависнув над девчонкой, Малфой пригвоздил кулак к кровати и жёстко натянул её кудрявые чёрные волосы. Фэйт Линделл сопела и тряслась от страха. Маленькое лицо раскраснелось и скривилось от ужаса. Драко грубо захватил брыкавшуюся девичью ногу и, задрав её вверх, перехватил под коленкой.

Вытащив палочку из заднего кармана, слизеринец медленно провёл холодным концом по тонкому контуру заплаканного лица.

— От чего же не отшвырнёшь меня как в прошлый раз? — ядовито прошипел юноша, больно дёрнув за её волосы. — А? Грязнокровка…

Заскулив, Фэйт упёрлась руками в его грудь, пальцы впились в горячую, бледную кожу слизеринца, раздирая её ногтями и оставляя глубокие красные следы, которые другие, несомненно, назвали бы царапинами, хотя для него это был просто пустяк.

— Ты же не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, верно? — спросил он, поддев палочкой маленький округлый подбородок.

Не в силах ответить, Фэйт лишь отрицательно покачала головой.

— Посмотри на меня! — потребовал юноша, и его рука, освободив из плена кудрявые волосы, вдруг двинулась вниз по плавным изгибам её обмёрзшего тела.

Мягко касаясь тонкого хлопка, Малфой горячими пальцами коснулся холодной кожи её бедра, удивляясь округлости девичьих форм. Хм… А он и не догадывался, что под грудой одежды скрывалась такая… мягкость…

Нащупав тонкую полоску девичьего нижнего белья, Драко легонько поддел пальцем кружевную материю.

— Нет, перестань! — взвизгнула девушка, и слизеринец, внезапно оторвавшись от лицезрения часто вздымавшейся округлой плоти, встретился с синими глазами, полными слёз, таившими в себе страх и отчаяние.

— Пожалуйста… — едва слышно умоляли её уста.

Последний раз полоснув взглядом по тонкой девичьей шее и раскрасневшимся щекам, Малфой, наконец, поймал её бездонные озёра в холодный серый плен и, наслаждаясь бесконечной длительностью секунд полного триумфа, произнес едва разжимая губы:

— Легилименс.

Поглотив в себя прозрачный блеск её слёз и вечную синеву глаз, Драко мягко вошёл в и без того израненное сознание.

И увидел себя, стоящим перед лицом смерти. Мантикору, поддевающую юношу своей огромной когтистой лапой и отбрасывающей прочь на колючие кусты. И… Мерлинова борода! В глазах этой грязнокровки он был… Героем? Скривившись, Малфой капнул глубже и оказался в длинной, тускло освещённой комнате Больничного крыла, где Фэйт, вылетев навстречу Кэрроу, в страхе кинулась прочь…

Не то…

Откинув прочь ненужное воспоминание, слизеринец узрел ещё одного переростка, Роя Андерсона, если он не ошибался. Ублюдок улыбался и подмигивал девушке: «Встретимся в библиотеке после занятий?..»

Не то…

Вот она одиноко лежит на его огромной кровати, и молчаливые слёзы текут вниз по девичьим щекам… Задыхается, прижав руку к груди падает на пол вместе с круглым кофейным столиком, за который в отчаянии ухватилась. Огромные глаза в слепой надежде смотрят на входную дверь в комнату старост… Эти же глаза, в страхе следящие за ним в Большом Зале, в слепой надежде, что он не посмотрит в её сторону… не заметит…

Сумбурные чувства девчонки вдруг ураганом налетели на юношу, опутывая его и затягивая в свои сети… Он почувствовал смущение и страх перед самим собой, и в тоже время надежду на помощь и поддержку. Резкая симпатия и отвращение к самому себе загорелись в душе юноши. И хотя Малфой понимал, что это были вовсе не его чувства и мысли, они всколыхнули его сознание, поражая своею красочностью и тем, что он на самом деле нравился этой грязнокровке… То, как эта мелкая смотрела на него в парке в Литтл-Уингинге, когда юноша, скучая, сидел в стороне в ожидании Гойла… В её глазах отражался весь мир, и в то же время она смотрела только на него…

Сглотнув, Малфой стряхнул с себя паутину её эмоций и, вдавив трепыхающееся девичье тело в мягкую кровать, нырнул дальше в самые дальние воспоминания девушки. Он замер…

Все его внутренности сжались и похолодели… Директор Дамблдор смотрел прямо на него своими живыми голубыми глазами… В воспоминаниях девчонки он жил, двигался и разговаривал с золотым Поттером…

Взяв себя в руки, Малфой окунулся обратно, самые недавние картинки её прошлого… И, наконец, нашёл эту всезнайку и заучку Гермиону Грейнджер…

То, как грубо она ворвалась в воспоминания дрожащей под ним Фэйт Линделл, лишь убедило юношу в её грязном невежестве. Слизеринец удовлетворённо оскалился при виде Блейза, так вовремя вмешавшегося в процесс удаления лишнего воспоминания девчонки.

Ванная комната… всплеск воды и решимость на маленьком бледном лице грязнокровки, когда она, затаив дыхание, погрузилась в воду, поразили Драко. Жажда смерти в её глазах, отчаяние, с которым она смотрела сквозь воду, забившись в конвульсиях, и тишина… Тёмное облако волос и парившая в воде школьная форма были последним воспоминанием, которое открылось пред ним.

Малфой откатился в сторону. Он не чувствовал ни вины, ни сожаления за то, что так безжалостно ворвался в девичье сознание. Ему нужны были ответы… И он их получил, хотя, конечно, совсем не те, на которые рассчитывал… Юноша не нашёл ничего, связанного с возможным заклятием, которое эта грязнокровка могла случайно на него наложить.

«Или специально», — злобно подумал он, прислушиваясь к девичьему учащенному дыханию. И это опять возвращало его к мрачным мыслям, особенно теперь, когда незаживший укус этой девчонки вдруг перестал болеть. Он даже не заметил, когда это произошло. Единственное, что Малфой отчётливо понимал, было то, что каким-то магическим образом они были связаны… Через эту жгущую боль, которая испепеляла его в тот самый момент, когда она решила покончить с жизнью.

Фэйт не шевелилась. Повернув голову в сторону девушки, Драко вдруг осознал, что вся его ярость испарилась одному Мерлину известно в каком направлении.

Эта Грейнджер, так грубо перерывшая все воспоминания этого хрупкого сознания, определённо ещё получит своё. Хотя… разве он поступил по-другому? Тяжело вздохнув и стараясь не думать о том кого он увидел в воспоминаниях Линделл, слизеринец поднял в воздух палочку и произнёс согревающее заклинание.

Девчонка продолжала без движения лежать на кровати, буравя чёрный полог своим застывшим взглядом. Даже в частичной темноте Малфой разглядел горькую влагу отчаяния и страха на её щеках. В раздражении погасив огонь светильника, юноша резким жестом свободной руки призвал тёплый плед и как можно безразличней укрыл обмёрзшее, дрожащее тело.

Звёзды над кроватью, словно маленькие искры, зажглись в ответ на его мрачные мысли. Яркие огни Вселенной принялись медленно двигаться, успокаивая юношу своим вечным сиянием. Несколько мерцающих метеоритов полетели вниз, оставляя за собой волшебный след голубоватых всполохов. Коснувшись тела Фэйт Линделл, они, последний раз вспыхнув, исчезли…

Его магия… Она должна успокаивать… Но грязнокровке, судя по её судорожным подрагиваниям, волшебство явно не помогало…

Обречённо вздохнув и подавляя внутреннее раздражение, юноша повернулся к девчонке и грубым жестом притянул к себе её в миг напрягшееся тело. Замерев, девушка перестала дышать и словно одеревенела.

Внутреннее чувство подсказывало Драко, что он не должен этого делать, что всё, что ему было нужно — это отправиться в свою новую комнату и оставить грязнокровку одиноко мёрзнуть в этой огромной постели. Но прогнав прочь настойчиво взывающий к его сознанию голос, юноша теснее прижал Фэйт к себе, согревая её своим теплом. Мужское разгорячённое дыхание коснулось кудрявых чёрных волос. Закрыв глаза, Малфой попытался уснуть, но холодное тело под его рукой не переставало трястись, на этот раз непонятно от чего.

— Чёрт побери! — прорычал слизеринец над девичьим ухом. — Тебе тепло! Тебе сухо! Что ещё сделать, чтобы эта чёртова дрожь прекратилась?!

Ответ не требовался… Ведь он знал, что именно. Но сегодня ночью юноша намеривался остаться в своей комнате, и девчонке придётся с этим смириться, даже если ей противна сама мысль об этом. Он не позволит Фэйт ещё раз совершить то, что ей уже почти удалось. Вызвать в нём жалость…

Сжав рукой тонкую девичью талию, Малфой перевернулся на живот и закинул ногу на мягкий ворох теплого пледа, который укрывал оголённые ноги слизеринки. Его дыхание выровнялось, и юноша даже не заметил, как погрузился в глубокий, но чуткий сон.

От автора:

Нравится ли вам фик? Будет приятно знать ваше мнение.

Малфой проснулся от резкого жжения в левом предплечье. Оттолкнув от себя прижавшееся к нему мягкое, теплое девичье тело, юноша резко задрал рукав школьной рубашки. Чёрная метка горела огнём, опаляя светлую кожу своим лёгким шевелением. Змеевидный знак призывал яростной болью. Чертыхнувшись, Драко, не раздумывая, схватил свою палочку и вскочил с кровати. Накинув валявшуюся на полу мантию и застегнув серебряные пуговицы, юноша глянул на часы. Почти шесть. Ещё раз выругавшись, он взглянул на спящее, умиротворённое лицо Линделл. Перевернувшись на другой бок, девчонка вслепую нащупала край тёплого пледа и, прижав к себе мягкую ткань, продолжила свой сладкий сон.

«Что ж, по крайней мере, с этим она может справиться сама» , — усмехнулся юноша.

Потерев пульсирующий висок, слизеринец обречённо вздохнул. Голова просто раскалывалась от недосыпания и переутомления.

Когда он в последний раз нормально спал?

Драко не помнил.

Он вздохнул.

Времени на принятие обезболивающего зелья не было. Придётся обойтись без него.

Развернувшись, Малфой широким шагом направился к двери, к выходу из комнат старост. Он сомневался, что очередное сборище ограничится только его присутствием, поэтому не удивился, столкнувшись со Снейпом в одном из тёмных, холодных проходов Подземелья. Несмотря на теперешнюю должность привычки не меняются. Драко криво усмехнулся. Директор по-прежнему предпочитал свою нору, вместо того, чтобы переселиться в более подходящие его статусу комнаты.

Северус Снейп коротко кивнул юноше в знак приветствия. Малфой ответил тем же, и они продолжили свой путь.

— Кэрроу? — сухо поинтересовался слизеринец.

— Будет ждать… — неоднозначно ответил Снейп.

Покинув школьные стены, они широким шагом миновали избушку Хагрида и, пройдя силовое поле, оказались за защитной границей Хогвартса. Амикуса Кэрроу видно не было.

Снейп бросил настороженный взгляд в сторону своего ученика.

— Мистер Малфой, я надеюсь, вы всё помните?

— Не сомневайтесь, — надменно ответил юноша и, не дожидаясь директора, коснулся палочкой горевшей на предплечье метки.

Через секунду слизеринец исчез, аппарировав прямо перед крючковатым носом своего профессора. Зло фыркнув, Снейп последовал за наглецом.

Место, где оказался Малфой, было не чем иным, как его дражайшим домом. В первые секунды он даже не поверил своим глазам. Стоя пред главными воротами Малфой Мэнора, юноша спиной ощутил присутствие только что появившегося вслед за ним Снейпа. Значит, это было правдой. Тёмный Лорд действительно находился в его поместье.

Он решил поменять своё временное пристанище? Малфой с трудом сдерживал гнев и разочарование.

Его мать…

Она ведь тоже находилась там…

Рядом с этой полудохлой тварью…

Драко вздохнул и зажмурился, отгоняя от себя непрошеные мысли. Нужно было очистить сознание. Нельзя позволить Волан-де-Морду или Люциусу Малфою догадаться о его истинных чувствах. Всему своё время.

Нахмурившись и ощущая весомые изменения в воздухе, Драко остановился.

Двинувшись вперёд, профессор тут же догадался о временном замешательстве слизеринца.

— Силовое поле… — сквозь зубы констатировала худощавая фигура, ощупывая рукой энергетическое пространство вокруг.

Малфой недовольно кивнул. Когда это они успели установить защиту? И, самое интересное, для чего… или кого?

Оставалось только ждать. Хотя и не так долго, как хотелось бы юноше. Наэлектризованное пространство вдруг разошлось, открывая проход для новоприбывших гостей. Снейп и Драко бодро зашагали вперёд. Навстречу им вышел Кэрроу. Палочка Пожирателя смерти слегка подрагивала в его руке, когда он закрывал проход.

— Вы задержались, — манерно растягивая слова, проговорил Пожиратель. — Тёмный Лорд ждёт.

Драко развернулся и, не дожидаясь спутников, направился к центральному входу фамильного замка. Ему не нужно было догадываться, где будет происходить очередное «представление». Несмотря на то, что главный зал был самым большим помещением в его поместье, он полагал, что Тёмный Лорд наверняка предпочтёт что-то более изящное.

Слизеринец быстрым, уверенным шагом пересёк огромный приёмный зал. Его шаги глухим стуком отскакивали от высоких каменных стен. Но помимо этого было ещё кое-что… Лёгкие, едва слышные шажки и ненавязчивый тонкий цветочный аромат.

— Драко… — Мягкий голос обволакивал юношу, даря ему долгожданное тепло и успокоение.

Он повернулся и, словно маленький ребёнок, сжался под осуждающим взглядом Нарциссы Малфой.

— Ты похудел… — Волшебница остановилась в нескольких шагах от своего сына, внимательно вглядываясь в юношеское лицо.

— Ты тоже, — с нежностью произнёс слизеринец, окинув мать долгим взглядом.

Тёмное платье, некогда бывшее Нарциссе в пору, теперь складками сидело на её тонкой талии. Последнее время она носила лишь чёрное…

— Ты совсем ничего не ешь? — с волнением продолжила миссис Малфой, шагнув ближе к сыну и касаясь мягкой холодной ладонью его шершавой, небритой щеки.

Малфой закрыл глаза, позволяя этой долгожданной ласке лёгким толчком тепла пробраться к околевшему сердцу. Как же он соскучился…

— Волосы отросли… — нежно проговорила его мать, откидывая со лба мягкие светлые пряди волос.

— Меня не было всего две недели. — Драко открыл глаза, всматриваясь в взволнованное, осунувшееся женское лицо.

— Значит, я не очень коротко тебя обстригла, — улыбнулась Нарцисса, и её тонкие изящные руки коснулись его плеч. Внимательные нежно-голубые глаза с некоторой осторожностью вгляделись в родные серые.

— Как твоё плечо? Ты принимал лекарства?

— Три дня в больничном крыле — и я как новый, — с наигранной бодростью уверил её Малфой.

— А девушка? — не унималась его мать. — С тобой ведь была девушка… В газетах писали…

— Ты получала мои письма? — внезапно спросил Драко, подозрительно прищурившись. Ему не хотелось обсуждать эту мерзкую грязнокровку.

— Да… — Миссис Малфой виновато опустила глаза. — У меня не было времени ответить. Я была… занята… здесь…

— Понятно… — ответил слизеринец.

— Но ведь всё хорошо? — неуверенно спросила она, сжимая тонкие пальцы на мантии Драко.

— Как всегда… — ответил юноша, по-мальчишески нежно улыбнувшись.

Прикоснувшись к холодной женской руке, слизеринец перехватил подрагивающую ладонь, уверенно поднёс её к губам и поцеловал кончики обледеневших пальчиков своей матери. Он не желал показывать неуверенность. Не хотел, чтобы женщина, столько сделавшая для него, заподозрила его страхи. Она и так слишком долго рисковала ради него. И слишком многим… Юноша отказывался вновь вносить страх и огорчения в её и без того разрушенную жизнь

.

— Всё будет хорошо, — тихо, одними губами произнёс он и, заметив приближающихся Кэрроу и Снейпа, закончил, — Верь мне.

Нарцисса неуверенно кивнула, отвела взгляд и, поприветствовав гостей, изящным жестом указала мужчинам на огромную дверь, ведущую в Оружейный Зал.

— Темный Лорд ждёт, — проговорила она с чётко различимыми нотками высокомерия.

Снейп взмахнул палочкой, и огромные двойные двери отворились, с громким стуком отскакивая от каменных стен. Драко знал эту комнату. С ней у него было связано много счастливых детских воспоминаний. Когда-то он играл в рыцарей и разбойников, используя древние артефакты маггловского оружия.

Это был длинный зал, сплошь устланный тёмным мрамором, который переливался в лучах дневного света, бившего сквозь всегда открытые и незашторенные огромные окна. Рыцари в сияющих, начищенных доспехах стояли по обе стороны окон, каждый олицетворял свою эпоху и хранил свои воспоминания о кровопролитных войнах за славу и честь своего народа. Их было много — князей, королей и прославленных вождей, которые когда-то носили эти доспехи и погибали в них, унося за собой свои идеи за правое дело, стоившее жизни. Его предки сделали всё возможное, чтобы сохранить эту коллекцию до сегодняшних времен.

А теперь… Сегодня этот зал уже не олицетворял ни одно из воспоминаний слизеринца. Полумрак комнаты, некогда таившей в себе лучи солнца и радостный детский смех, теперь рассеивался лишь несколькими горящими факелами на тёмных стенах. Их свет падал на длинный чёрный стол и освещал лишь несколько сидевших Пожирателей. Остальную часть комнаты, казалось, поглотила тьма.

— Мы вас заждались… — послышался хриплый голос, когда троица вступила во мрак.

— Присаживаетесь… Присаживайтесь… — продолжал Тёмный Лорд, поворачиваясь к ним лицом.

От тёмной худощавой фигуры веяло силой. Его резкие движения энергичными всплесками ударяли по всем присутствующим. Атмосфера накалилась настолько, что от волнения стало тяжело дышать.

Не в силах больше выносить гнетущее давление со всех сторон, Драко уселся за длинный стол, выжидающе сложил перед собой руки и замер.

Беллатрисса, сестра Кэрроу — Алекто, Рудольфус Лестрейндж, Эйвери, Яксли и другие Пожиратели уже были здесь. Значит, им предстояло услышать нечто важное.

Плавно обойдя стол, Тёмный Лорд остановился возле Люциуса Малфоя, который напряжённо сидел напротив сына.

— Я благодарю Люциуса за гостеприимство и за то, что он с такой заботой предложил мне свой дом в качестве временного… штаба. — проговорил он, и Драко содрогнулся.

Штаба? Их дом?

— Хвост! — прокричал Волан-де-Морт, и все присутствующие заметно вздрогнули. — Ты принёс?

— Да… О да, мой Лорд…

Появившийся Петтигрю, шаркая ногами, поплёлся к столу и, водрузив стопку газет на гладкую дубовую поверхность, кланяясь, отошёл в сторону, скрываясь в темноте комнаты.

— Очень хорошо… — пропел Тёмный Лорд, и его глаза, по очереди вперившись в лица каждого из слуг, остановились на Кэрроу.

— Что там со школой?

Драко перевёл напряжённый взгляд на Амикуса, внимательно прислушиваясь к каждому слову.

— Защита ещё действенна, Мой Лорд… — запинаясь, проговорил тот. — Мы не можем насильно вытащить Поттера из школы, если он сам того не пожелает.

— Дамблдор мёртв! — закричал Волан-де-Морт, мигом оказываясь за спиной Кэрроу. — И вы давно должны были доставить Поттера сюда, ко мне!

Подавив внезапно вспыхнувшую дрожь, Малфой невозмутимо перевел взгляд с Тёмного Лорда на сидевшего рядом Снейпа. Недавние воспоминания девчонки-грязнокровки твердили совсем обратное. Догадывается ли об этом Снейп? Ведь это он убил директора…

— Мой Лорд, — начал бывший профессор зелий, и Драко, вздрогнув, повернулся к нему лицом. Благо, он смог приглушить эмоции.

— Судя по моим расчётам, защита профессора Дамблдора не протянет дольше Рождества.

— Это слишком долго! — яростно выкрикнул колдун.

— В таком случае, мы сами могли бы прикончить золотого мальчика… — начал было Кэрроу, но, не успев договорить, тут же с приглушённым криком отлетел к стене. Послышался хруст ломающихся костей, и Драко с ужасом наблюдал, как валявшийся на каменном полу Пожиратель скрючивался от бесконечных потоков боли, вызванных Круциатусом.

— Он только мой! — прокричал Тёмный Лорд и, обойдя стол, остановился во главе. Тёмный, полный ненависти взгляд едва заметно метнулся к газетам, затем вновь устремился на слуг.

— У кого-нибудь есть идеи? — шипя, спросил он, обводя всех убийственным взглядом.

Амикус продолжал беззвучно подрагивать на полу. Его руки и ноги заламывались в судорогах.

«Силенсио» — догадался Малфой и содрогнулся.

Все молчали.

— Его можно было бы взять в Хогсмиде, повелитель, — голос Беллатрисы Лестрейндж неуверенно подрагивал. Встретившись взглядом с Тёмным Лордом, она сжалась от страха, но всё же продолжила:

— Деревня Хогсмид по-прежнему открыта для всех…

Взмахнув волшебной палочкой, Волан-де-Морт с кривым презрением снял пыточное заклинание с уже задыхающегося от боли профессора Тёмных Искусств.

Холодный яростный взгляд упал на Люциуса.

— Проследи за тем, чтобы Министерство выдало всем ученикам разрешения посещать деревню, вне зависимости от согласия родителей или опекунов, — властно проговорил Тёмный Лорд и тут же обратился к всё ещё валявшемуся на полу Кэрроу. — Позаботься о том, чтобы Поттер и его компания не засиживались в стенах школы. Я устал ждать!

Закашлявшись, Амикус привстал на трясущиеся ноги.

— Да, повелитель… как пожелаете… — приглушенно пробормотал он, взмахом палочки останавливая кровь, сочившуюся с носа.

— Теперь… — вкрадчивый голос Волан-де-Морда эхом отдавался в ушах. — Алекто!

Черноволосая женщина, подпрыгнув на месте, вжалась в спинку сиденья, не сводя испуганных глаз с господина. Её длинные гладкие волосы были уложены в тугой узел на затылке, угловатое лицо с большим ртом не выражало ничего, кроме слепого подчинения хозяину.

— Кажется, в Хогвартсе освободилось место по маггловедению, — вкрадчиво проговорил он. — Думаю, вы могли бы занять эту должность и внести вклад в очищение школы от грязной крови.

— Да, мой Лорд! — женщина покорно опустила голову в знак согласия.

Драко, сглотнув, уставился на свои сцепленные пальцы. Фамильное кольцо зеленоватым отблеском откликнулось на свет ярко горевшего факела за его спиной. Тревожные мысли о Дамблдоре не покидали юношу. Откуда он взялся в голове грязнокровки? Ведь тело волшебника, без всяких сомнений, лежало в цитадели на территории Хогвартса.

— Драко… — Слизеринец встрепенулся и, подняв непроницаемое лицо, встретился с пожирающими, алчными глазами своего Лорда. — Твой друг Забини не явился сегодня на обряд посвящения…

Одна бровь Малфой вздёрнулась вверх.

— Не могу представить, что могло его задержать, — невозмутимо ответил юноша и чуть погодя уверенно добавил. — Блейз никогда бы не ослушался вас по своей воле.

— Как и все мы… — поддержал его Люциус.

Он хотел помочь? Драко было плевать на его участие!

Промолчав, Тёмный Лорд опустился на стул и призвал к себе верную змею Нагини. Драко бесстрастно следил, как огромная треугольная морда медленно выползала из под стола и укладывалась на коленях своего хозяина. Волан-де-Морт ласково провёл рукой по гладкой змеиной коже. От омерзения юношу чуть не вывернуло, но он, справившись с внезапно вспыхнувшим порывом, продолжил следить за плавными движениями худой руки тёмного Лорда.

— Скоро-скоро, моя дорогая… — прошептал он, и сказанное так и осталось загадкой для присутствующих.

Змея ответила ему оживлённым шипением и, приподняв огромную голову, медленно вползла на чёрный деревянный стол.

Подавляя внутреннее омерзение, Малфой с безразличным видом смотрел, как тварь плавно скручивала своё длинное тело в огромные кольца. Несколько лоскутов полинявшей кожи обвисли на блестящих боках. Слизеринец вновь перевёл невозмутимый холодный взгляд на Тёмного Лорда.

Сжав худые пальцы вокруг волшебной палочки, Воль-де-Морт яростно втянул воздух в лёгкие.

— Что грязнокровки? — коротко спросил он, и Драко, подозрительно прищурившись, устремил взгляд на отца.

Люциус выпрямился.

— Мой Лорд, — начал он, по обыкновению растягивая слова и стараясь не встречаться с тёмными, пронизывающими глазами. — Это оказалось несколько сложнее, чем мы полагали.

Малфой-старший запнулся, но через долю секунды тут же продолжил:

— Дело в том, что ещё до нашего прибытия была проведена полная… «чистка»…

Волны ярости, исходившие от Тёмного Лорда, стали ощутимей.

— Маглы абсолютно бесполезны, так как их память была изменена и вычищена под корень, — закончил Малфой-старший, в повиновении склонив голову.

Лицо Волан-де-Морда дрогнуло. Гримаса ненависти и презрения исказила и без того отвратительные черты.

— Девчонка? — коротко прошипел он.

— Они не знают о её существовании, — тут же ответил Люциус, всё ещё не поднимая белокурой головы. Концы его длинных светлых волос едва касались блестящего чёрного стола.

Последовало долгое молчание. Слизеринец чувствовал всеобщее напряжение. Липкий страх ползучей тварью закрался в их сознания, заставляя задыхаться от внутренней паники.

— Господин… — Тихий, неуверенный голос Беллатрисы Лейстредж словно молотом разбил зыбкую, вибрирующую тишину. — Мы могли бы привести грязнокровку к вам…

Пальцы Драко инстинктивно сжались.

Ему не нужно было догадываться, о ком они говорили.

— Мы не можем пока войти в школу, но защита ведь не распространяется на Хогсмид, — бодро продолжила Пожирательница.

Её огромные карие глаза с бешеным обожанием и трепетом поглощали Волан-де-Морта.

— К тому же теперь, когда мы узнали, что Алекто может свободно находиться в стенах Хогвартса…

— Нет! — яростно отрезал Тёмный Лорд.

Драко вздрогнул. Беллатрисса в страхе вжалась в стул и опустила глаза.

— Девчонку не трогать! — Драко заметил, как длинные пальцы Волан-де-Морда медленно опустились на чуть смятые страницы газет.

По одной отшвыривая прошлые выпуски «Ежедневного Пророка», Темный Лорд вдруг замер. Его чёрные глаза впились в главную страницу, прожигая её настойчиво-ненавистным взглядом.

Сглотнув, слизеринец уставился на одну из отброшенных газет, прямо возле толстого облезлого хвоста Нагини. Огромная кучерявая голова Фэйт Линделл почти вылезала со страницы, когда она удивлённо осматривалась вокруг.

Кто-то сфотографировал грязнокровку и передал снимок журналистам? Интересно, сколько они заплатили этому умельцу…

Драко знал, что о девке и раньше писали в газетах, но до настоящего момента фотографии девчонки никогда не публиковались.

— Рой Андерсон… — от зловеще тихого голоса Волан-де-Морда по спине юноши пошли мурашки.

Крючковатые худые пальцы Тёмного Лорда яростно сжали края газеты. Его тяжёлый жесткий взгляд упал на Алекто и Амикуса Кэрроу. Капельки пота выступили на лбу у профессора Тёмных искусств. Напряжение толстым пластом повисло в огромной полупустой комнате, и, казалось, по нему вот-вот можно было пройтись.

— Доставьте ко мне Роя Андерсона!

* * *

Ещё с утра Гермиона Грейнджер не находила себе места. Рассказать друзьям о своём провале она осмелилась лишь после завтрака, да и то только тогда, когда им объявили, что уроков с Кэрроу у Слизерина и Гриффиндора не будет. После двух спаянных лекций по трансфигурации, которые вымотали девушку больше, чем она ожидала, староста молча, с напряжённым видом складывала учебники в портфель. Рон и Гарри испытывающее глядели на неё в ожидании долгого и, несомненно, интересного рассказа с успешным концом. Наконец, девушка сдалась и призналась во всем, что произошло ночью, лишь упустив из виду пару щекотливых моментов с Блейзом Забини.

Гермиона догадывалась, как на это отреагировал бы Рон. Ей не хотелось лишний раз ввязываться с ним в очередную изматывающую ссору, особенно теперь, когда девушке больше всего хотелось просто покоя.

Вчерашний шок после встречи с Забини не прошёл бесследно, и гриффиндорку то и дело бросало в жар, когда Рон и Гарри, хоть и невзначай, но упоминали имя слизеринца в разговоре, переваривая детали её скудного повествования. Отвращение от ощущения мерзких рук на своём теле не покинуло Гермиону даже во время обеда. Наглая ухмылочка этого итальянского выродка и его пошлый смех напрочь отбили у гриффиндорки аппетит и настроение на весь день.

Поведение слизеринца загнало девушку в тупик. Половину из произошедшего она напрочь не понимала, а в другую просто отказывалась верить. Ведь никто из чистокровных слизеринцев на их потоке никогда не прикасался так к магглорождённым, да ещё и из Гриффиндора. Во всяком случае, они делали всё, чтобы избежать контакта с непотребной грязью.

Рассказать об этом Гарри и Рону?

Но что именно?

Гадкие слова Забини жужжащим роем вертелись в голове девушки, не давая ни минуты покоя. Однако гриффиндорка была уверена в абсолютной беспочвенности своих страхов, ведь совершенно ясно, что мерзкий слизеринец не мог питать к ней ничего, кроме презрения. А если так, то какие помыслы руководили им в тот момент?

Девушка фыркнула.

Ход мыслей Забини был более чем понятен, но, тем не менее, гриффиндорка не могла допустить, чтобы друзья узнали об этом.

Гермиона отдавала себе отчёт, что, несмотря на временную защиту Дамблдора, они всё равно находились в опасности. Пытаясь защитить учеников, директор наложил мощное заклятие, и никто из Пожирателей смерти не мог проникнуть в школу. Однако с каждым днём магия слабела, и примером тому служило беспрепятственное появление Кэрроу. У них оставалось мало времени, и девушка не хотела добавлять лишние тревоги и опасения к и без того длинному списку их проблем.

Она с облегчением вздохнула, когда не увидела Блейза Забини на уроке трансфигурации. Но одновременно с этим холодное понимание полоснуло её изнутри, вскоре после того, как Драко Малфой тоже не появился.

Что если Малфой всё узнал?

Что будет с Фэйт?

При этой мысли девушка бросила нервный взгляд на слизеринский стол. Вглядываясь в ненавистные лица, Гермиона с отчаянием поняла, что Фэйт Линделл среди них тоже не было.

Её друзья, по-видимому, пережевывали информацию. Они хранили напряжённое молчание, лениво ковыряясь в своих тарелках. Конечно же, юноши догадывались, чего им будет стоить оплошность Гермионы.

— Простите меня… — печально проговорила девушка, переводя взволнованный взгляд с одного угрюмого лица на другое. — Я растерялась… Фэйт… она такая хорошая, и я не знала, как подступить к… делу. Я опоздала на встречу, потратила впустую кучу времени и, похоже… потеряла её доверие…

Гриффиндорка печально вздохнула, покручивая вилку в руках.

— Вряд ли она теперь захочет со мной разговаривать… — задумчиво пробормотала она

— Всё нормально, Гермиона. — Тёплая рука Гарри успокаивающе накрыла ладонь девушки. Он поправил очки и подбадривающее подмигнул ей. — Мы не виним тебя… В конце концов, это отчасти и наша вина…

Гермиона непонимающе взглянула на юношу.

— Мы должны были пойти с тобой, — разъяснил он и печально улыбнулся.

Гриффиндорка лишь вздохнула в ответ. Скосив взгляд на молчаливо сидевшего рядом Рона, девушка растерянно покачала головой. Он всё ещё не разговаривал с ней.

Приподняв брови, Гарри лишь усмехнулся. Его лучший друг медленно, но настойчиво поедал уже вторую яичницу, усердно орудуя ножом и вилкой. Он намеренно игнорировал девушку и этим отнюдь не облегчал ситуацию. Гарри надоело находиться меж двух огней, особенно теперь, когда жизням его друзей грозила опасность.

Гермиона старалась, и юноша видел это. Девушка вовсю пыталась привлечь внимание насупленного гриффиндорца. Разрезав свой омлет, она аккуратно переместила кусочек со своей маленькой тарелки в его, широкую и большую. Рон никак не прокомментировал этот жест. Напротив, его длинная рука потянулась за тыквенным соком, и юноша, сделав пару жадных глотков, с безразличным видом продолжил обед.

По лицу своей подруги Гарри понял, что она уязвлена. А зная Гермиону, юноша понял, что настало время вмешаться, пока эти двое не наломали ещё больше дров.

Криво улыбнувшись Гермионе, он жестом дал понять девушке, что сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Поджав губы, гриффиндорка лишь недовольно фыркнула и отвернулась в сторону.

— Думаете, Малфой знает? — Голос Рона вывел всех из забытья.

— В любом случае, очень скоро это станет более чем ясно, — пробубнила девушка и чуть погодя добавила. — Их нет…

Гарри вопросительно приподнял брови.

— И на завтраке Забини тоже не было… — задумчиво продолжила Гермиона.

— С каких это пор ты заглядываешься на слизеринцев? — поддел подругу Рон, наградив её злобным взглядом.

— Я всёго лишь хотела сказать, что это странно! — зашипела в ответ девушка, прищурив глаза. — Что, если его не нашли? Ведь Трелони уже не преподает, а, значит, вряд ли кто-то специально пойдет на Астрономическую Башню искать отсутствующего на уроке слизеринца!

— Да, Гермиона, — поддержал девушку Гарри, едва сдерживая улыбку. Искорки веселья загорелись в его зелёных глазах.

— Надо было тебе скинуть его вниз, тогда бы он точно …нашёлся — последнее слово юноша выдавил, уже смеявшись.

— Это не смешно, Гарри! — укорила его девушка, демонстративно разрезая омлет на маленькие ровные квадратики.

— О-о-о, да, — с сарказмом вставил Рон. — Давайте и дальше жалеть дохлого слизеринца и переживать за него! Нам ведь больше нечем заняться!

Гермиона замерла. С трудом проглотив застрявший в горле кусок, она повернулась к рыжему гриффиндорцу.

— Я не переживаю за него, Рон, — осадила его девушка, угрожающе повысив голос. — А всего лишь констатирую факт, что ни Фэйт, ни Малфоя, ни Забини с утра нигде нет!

Она перевела дыхание, затем прошептала едва слышно:

— Что, если ей досталось?

Гарри промолчал. Оперевшись локтями о стол, он опустил голову и уставился в полупустую тарелку.

— Я не имел ввиду именно тебя, Гермиона, — пробубнил Рон и добавил недовольным тоном. — На счёт переживаний… и…

Девушке это уже начало надоедать. Вилка с громким стуком упала на деревянный стол, когда она всем телом повернулась к сидевшему рядом юноше. Так и не договорив, Рон напустив на себя маску отрешённого безразличия, посмотрел в сторону когтевранского стола, где Луна Лавгуд в своей обычной монотонной манере разъясняла что-то весьма важное своему крайне раздражённому старосте.

— Я думаю, ты имел в виду именно то, что сказал, Рон Уизли! — сердито отметила девушка, буравя его затылок. — И будь добр, повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю!

Насупившись, юноша развернулся и бросил красноречивый взгляд на Гарри:

— Она говорит прямо как моя мама, — со вздохом констатировал гриффиндорец, обреченно покачивая головой.

— Рон, я просто не могу поверить, что ты считаешь меня настолько легкомысленной чтобы симпатизировать мерзким слизеринцам! мерзким слизеринцам! — в сердцах воскликнула девушка.

— И, конечно же, она всегда умнее нас с тобой, — продолжил гриффиндорец, попросту игнорируя девушку. — И этим непременно нужно хвастаться.

— Что? — выдохнула Гермиона, сжавшись.

Прошедшая ночь и переживания дня валом обрушились на неё. Вскочив с места, девушка принялась лихорадочно запихивать учебники, лежавшие на столе, в свой коричневый портфельчик. Ей хотелось только одного — убраться подальше от Рона Уизли и заглушить рвущиеся наружу слёзы обиды.

Как он мог выдвигать какие-то обвинения? Упрекать её в чём-то?

Всё было настолько глупо и несправедливо, что девушка просто отказывалась мириться с его собственническим эгоизмом.

Она умнее их? Пусть так! Но разве она хоть раз понукала их этим? Разве не Рон Уизли за эти семь лет и шагу ступить не мог без её одобрения и поддержки?

Что изменилось?

— Гермиона… — взволнованно проговорил Гарри, растерянно глядя на дрожащие девичьи руки.

Впервые в жизни он готов был врезать своему лучшему другу по морде, лишь бы не видеть слёз огорчения самого доброго создания на свете.

— Всё в порядке, Гарри, — выпрямившись, девушка вяло улыбнулась. — Увидимся в общей гостиной.

Отведя в сторону поблескивающие от предательской влаги глаза и опустив голову, Гермиона схватила портфель за тонкие лямочки и, развернувшись, рванула прочь. Однако, не успев сделать и двух шагов, тут же врезалась во что-то твёрдое и тёплое.

Всё ещё не поднимая головы, она промямлила некое подобие «извини» и попыталась обойти попавшего под ноги сокурсника. Огромная, горячая и несомненно мужская рука, схватив девушку за локоток, грубо вернула её на место и подтолкнула обратно к обеденному столу.

Удивлённо вскрикнув, Гермиона отлетела назад, ударившись ногой о деревянное сидение.

— Не так быстро, Грейнджер, — знакомый бархатный голос вызвал череду мурашек по её телу. — Нам есть что обсудить, — хрипло продолжил он, и девушка почувствовала, как всё внутри неё вдруг резко упало. Её накрыла холодная волна лёгкой тошноты.

Краем глаза Гермиона заметила, как Рон и Гарри вскочили со своих мест и решительно нацелили волшебные палочки в ухмыляющееся лицо Блейза Забини.

— Что тебе нужно за гриффиндорским столом, Забини? –Дин Томас тоже вытащил свою палочку.

— О-о-о… — расцвел слизеринец, видя, как остальная, близсидящая армия Поттера храбро последовала его примеру.

Что ж, тем лучше.

— Убирайся! — выкрикнула присоединившаяся к компании рыжая Уизли.

Гермиона, затаив дыхание, упала вниз на обеденную скамью. Забини возвышался над ними словно гора над бушующим морем. Наполовину распахнутый ворот рубашки и небрежно перекинутый через плечи развязанный галстук, лучше всего разъяснили девушке, почему он был так зол. Скорее всего, остаток ночи, а то и большую часть дня он провёл, скованный её заклинанием.

Опустив палящий, угольный взгляд на осевшую гриффиндорку, Блейз яростно оскалился. Огромная, зажатая в кулак рука остановилась в миллиметре от побледневшего лица девушки. Подмигнув ей одним глазом, он с триумфом вгляделся в лицо Грейнджер. Затем чуть разжал ладонь и, словно мусор, отбросил на стол мелкую металлическую деталь.

Гермиона вздрогнула всем телом, осознав, что тишина в Большом Зале достигла вершины своего пика и этот незначительный звук, вызванный презрительным действием слизеринца, эхом отозвался в ушах нескольких десятков студентов, столпившихся вокруг.

Нервно оглядевшись, девушка подняла взволнованный взгляд на Рона, но тот с окаменевшим лицом неотрывно смотрел на стол. Другие гриффиндорцы также не сводили настороженных глаз. Гермиона непонимающе всматривалась в лица друзей.

— Что? — слабо выдавила девушка и, оперевшись рукой о край скамьи, чуть привстала в надежде разглядеть то, что так сильно привлекло их внимание.

Рука Забини легла ей на плечо и, грубо надавив, вновь заставила девушку опуститься на сиденье.

— Не прикасайся ко мне! — выкрикнула гриффиндорка, стряхивая ладонь мерзавца со своего хрупкого плеча.

Слизеринец лишь криво усмехнулся.

— Грейнджер, — медленно потянул он, вновь привлекая всеобщее внимание. — Не слишком ли поздно для таких заявлений?

Гермиона нахмурилась, не понимая, что так веселило этого итальянского урода. Одно ей было ясно — ему доставляло удовольствие играть на их нервах.

— Что ты имеешь в виду? — едва сдерживая ярость, процедила девушка.

Брови Забини наиграно поплыли вверх в немом удивлении, рот растянулся в змеином подобии полуулыбки.

Он не ответил ей. Лишь разжал ладонь, позволив металлическому граду с громким, бьющим по нервам стуком беспрепятственно катиться по деревянной поверхности стола.

Гермиона резко оглянулась, и все её внутренности пронзило жутким сковывающим ужасом.

Прямо в её тарелке, обмокшая в соусе, лежала маленькая, размеров в один кнат, серебряная пуговица.

С её мантии...

Сглотнув, девушка с нарастающим чувством тяжести увидела, как рука Рона медленно потянулась к одной из разбросанных повсюду пуговок.

Повернув голову к подруге, гриффиндорец уставился в район девичьей груди, на мантию, где торчащие ниточки сами за себя твердили о правдивости его догадки. Лишь тогда Гермиона поняла, что туда же были направлены взгляды и всех остальных сокурсников.

— Гермиона… — поражено выдохнул Рон, глядя в расширенные от ужаса и понимания глаза девушки.

Инстинктивно сжав края мантии, гриффиндорка в отчаянии вгляделась в поражённое, окаменевшее лицо Рона Уизли.

— Это совсем не то, что вы думаете… — дрожащим голосом начала оправдываться девушка.

— Нет, это как раз то, о чём вы сейчас думаете, –высокомерным голосом вставил Забини и, оглядев всю честную компанию долгим презрительным взглядом, лениво продолжил, глядя прямо в лицо рыжему гриффиндорцу. — Не думал же ты, что только тебе можно наслаждаться карамельным запахом этой грязнокровки?

Тяжело дыша, Рон до хруста в пальцах сжал волшебную палочку. В его глазах светилось бешенство и едва сдерживаемый гнев.

— О! — изобразив удивление, слизеринец откинул голову назад и расхохотался. — Ты действительно так думал? — иронично потянул он. — Надо же… Ну прости, что разочаровал.

— Как ты посмел прикоснуться к ней?! — прерывающимся от ярости голосом выкрикнул Рон, и все гриффиндорцы вздрогнули.

Гермиона сжалась от дурного предчувствия и, кинувшись к юноше, обняла его за талию.

— Рон, это всё ерунда… — горячо зашептала она, пробиваемая нервной дрожью.

Уткнувшись в мужское плечо, Гермиона мертвой хваткой вцепилась в его подрагивающую, с зажатой волшебной палочкой, руку. Пытаясь сдержать огненный наплыв бушующих в гриффиндорце эмоций, девушка не упускала из вида Гарри, который перемахнув через стол, заставил Забини отступить к пуффендуйцам.

— Что там? Что происходит? — слышалось со всех сторон.

— Они собираются драться? — детские голоса первокурсников восторженно звенели вокруг.

Гермиона в отчаянии глянула на пустующий стол преподавателей. В отсутствии директора Снейпа, Минерва МакГонагалл собрала всех учителей на совещание. Девушка с ужасом поняла, что помочь им некому.

Круг разбушевавшихся гриффиндорцев неумолимо сужался, и одному Мерлину известно, что было у них на уме.

— Что ты сделал с Гермионой? — голос Гарри не предвещал ничего хорошего.

Рон угрожающе двинулся вперёд. Краем глаза девушка уловила непонятное возбуждённое шевеление за слизеринским столом.

— Гарри, пожалуйста! — дрожащим голосом выкрикнула Гермиона, призывая его на помощь.

— Вытаскивай палочку, Забини! Ибо мы собираемся надрать твой зад! — Гарри Поттер был непреклонен.

Девушка зажмурилась, когда Рон попытался оттолкнуть её в сторону. Она лишь крепче вцепилась в него, напирая всем телом и сдерживая его жёсткий яростный напор.

— Не вижу смысла вынимать её, Поттер! — этакий высокомерно дразнящий тон. — С сопливыми детьми я обычно справляюсь без помощи магии!

— Гермиона, отойди! — закричал Рон и, отшвырнув девушку на пол, тут же выкрикнул. — Импедимента!

Больно ударившись боком о каменную кладку, девушка в ужасе смотрела, как ловко избежавший заклинания Забини, продолжая хохотать, словно сумасшедший, выхватил свою палочку.

— Ступефай! — яростно прокричал Гарри, но его заклинание тут же столкнулось с щитовыми чарами ползучего гада.

— Как это примитивно, Поттер! — издеваясь, прокомментировал Забини. — Ну и что с того, если мы немного покувыркались при свете звёзд…

Он усмехнулся:

— Или… Это вас задевает?

Отразив ещё пару заклинаний, направленных Симусом и Джинни, он продолжил, как ни в чём не бывало:

— Признайся, Поттер, ты бы всё отдал, чтобы оказаться на моём месте!

— Петрификус Тоталус!

Забини лишь расхохотался в ответ, вновь возводя щитовые чары.

Гермиона дрожала, отказываясь верить в происходящее. Этого просто не могло быть на самом деле. Всё это просто какой-то кошмар.

Девушка попыталась встать на дрожащие ноги.

Полный абсурд!

Неужели они действительно верили этому уроду?

Она уже было открыла рот, чтобы ещё раз уверить друзей в обратном, как несколько десятков сияющих лучей обрушились на гриффиндорцев, безжалостно ударяя в ничего не подозревающие спины. Крики боли, девичьи вопли и ответные яростные посылы заклинаний смешались в один огромный гул голосов, опутывающий всех и сеявший страх.

Гермиону охватила паника. Толпа слизеринцев, перемахнув через когтевранский стол, теперь стояла прямо перед ними и пускала десятки заклинаний в своих разгневанных противников. Учащиеся Гриффиндора с ожесточением отвечали им тем же.

Девушка в ужасе отметила, что к драке присоединились ученики шестых и пятых курсов, и где-то даже мелькали пуффендуйцы.

— Прекратите всё это! — закричала девушка, но её звонкий голос растаял в всеобщем хаосе. — Перестаньте!

Звон бившейся посуды, крики бегущих к выходу из Большого Зала учеников, то и дело сбивающих Гермиону, до смерти напугали девушку.

«Первокурсники!» — пронеслось у неё в могу. — «Нужно вывести из зала детей!»

Развернувшись, Гермиона бегом бросилась вперёд, туда, где виднелись маленькие фигурки, облачённые в мешковатые мантии. Отталкивая в сторону своих же сокурсников, она ловко избежала пары направленных в неё заклинаний, но тут же споткнувшись о близлежащее тело, рухнула на каменный пол.

Зажмурившись от дикой боли в локтях, девушка повернулась назад и её карие глаза в ужасе расширились. Подавляя отчаянный вскрик, она подползла к лежащей без сознания фигуре рыжей гриффиндорки.

— Джинни! — выкрикнула Гермиона, прикасаясь к лицу подруги дрожащими пальцами.

Её взгляд упал на кровавую рану чуть выше виска девушки.

— О Боже, Джинни!

Не зная, что делать, Гермиона придвинулась ближе. Девичьи пальцы осторожно прикоснулись к кровоподтеку в слепой надежде, что он мог оказаться простой царапиной.

— Джинни… Джинни очнись… — лихорадочно шептала девушка, тряся гриффиндорку за плечи.

Она подняла голову. Всюду мелькали разноцветные лучи, выкрикиваемых заклятий. Студенты падали и с безмолвным яростным упорством вновь вставали, вскарабкиваясь на обеденные столы.

Слизеринцы с холодным расчётом двигались вперёд, прикрываясь младшими когтевранцами, которые сжимались от страха и пронзительно визжали.

Послышался чей-то голос, вероятно усиленный заклинанием. Девушка с замиранием сердца следила, как из палочки одного из слизеринцев, направленной в небесный потолок, вылетели горящие всполохи искрящегося огня, искры которого, взорвавшись под белыми облаками, каскадом обрушились на разбушевавшуюся толпу студентов в большом зале.

Закричав от ужаса при виде огромных огненных шаров, падающих им на головы, Гермиона пала ниц, прикрывая подругу своим телом. Холодный огонь полоснул по спине девушки и, задохнувшись от внезапной боли, она лишь жалобно застонала.

Пребывая на тонкой грани между разрушающей реальностью и беспамятством, Гермиона, словно в тумане следила, как Гарри, сшибленный очередным заклинанием, отлетел назад. Рон, рукавом вытирая кровь с носа, прикрыл друга, отражая очередную атаку. Потные, яростные лица гриффиндорцев кружили вокруг, мантии взметались в воздух, посуда отлетала в сторону, разбиваясь о стены хогвартских стен. Девушка заметила, как некоторые ученики лихорадочно сбивали огонь с мантий.

Гул и грохот, сопровождающийся непрестанными воплями и криками, оглушил Гермиону. Понурив голову, девушка шумно выдохнула в мантию Джинни.

Нет, она не могла вот так просто потерять сознание. Не могла сдаться!

Ей нужно было помочь Гарри, Рону и однокурсникам!

Она должна была вывести младшие курсы из зала.

— Рон… — слабо прохрипела Гермиона, и, сделав попытку встать, тут же охнула от палящей боли на спине.

— Не двигайся! — до ужаса знакомый голос прозвучал прямо над головой отчаявшейся гриффиндорки.

О Мерлин, нет!

Только не он!

Огромные знакомые руки схватили девушку за плечи и, приподняв над полом, развернули к себе.

Взъерошенный вид потрёпанного слизеринца вызвал у неё очередной приступ жгучего отвращения. Скривившись, Гермиона с яростью оттолкнула склонившегося над ней юношу.

— Грейнджер, не дури! — прорычал он. — Тебе нужно в Больничное крыло!

— Да пошёл ты! — огрызнулась девушка, вновь толкая его в грудь.

Резкое движение вызвало новый приступ палящей боли. Охнув и согнувшись пополам, Гермиона упёрлась руками о холодный каменный пол.

Подавив рвущиеся слёзы обиды и ненависти, девушка снова повернулась к Джинни.

Нужно было срочно позвать кого-то из преподавателей. Глаза девушки принялись возбужденно шарить по просторам зала. Гарри и Рон исчезли из вида, студенты разных факультетов смешались в безобразную массу разгневанных и атакующих соперников. Затуманенный девичий взор уже не мог определить, кто из учеников мелькал прямо перед ней.

— Грейнджер! — девушка поморщилась, почувствовав стальной захват над локтём.

Притянув гриффиндорку к себе, слизеринец, игнорируя возмущенный девичий протест, повернулся к ней спиной.

— Залазь! — тоном, не терпящим возражений, приказал он, кладя одну её руку на своё широкое плечо.

Глаза девушки округлились в немом удивлении. Зло прищурившись, она попыталась вырвать свою руку из его железных оков.

— Забини, ты псих! — закричала она, ударив юношу по спине. — Отпусти меня! Мне не нужна помощь от мерзкого, гадкого…

— Ты повторяешься, Грейнджер! — зарычал слизеринец, подавая ей другую руку через свободное плечо.

— Что?

— Дай мне сюда свою чёртову руку иначе клянусь, я оглушу тебя! — теряя терпение, прокричал Забини.

— Отстань от меня! — выкрикнула девушка, вновь стукнув его по спине и выкручивая своё тонкое запястье из мужской ладони.

— Грейнджер, — терпеливо начал слизеринец. — У тебя на спине прожжена огромная рана, вызванная заклятием жалящего огня. Как, чёрт побери, ты можешь этого не чувствовать?!

Гермиона онемела и нервно сглотнув, уставилась на чёрные, чуть витые концы волос слизеринца прямо над его широкой шеей.

— Что? — в ужасе выдохнула девушка, отказываясь верить его словам.

— Ты что, оглохла?! — прошипел Забини, полуобернувшись. — Дай мне сюда свою грязную руку!

— Я никуда с тобой не пойду! — твёрдо отчеканила девушка, сжимаясь от очередного грохота и криков позади себя. — Пусти меня!

Зарычав, Забини вдруг резко подался назад и потянул на себя тонкую девичью руку. Гермиона задохнулась от ужаса и отвращения, соприкоснувшись с твёрдой широкой спиной слизеринца.

— Ты что творишь?! — в панике закричала девушка, когда он свободной рукой жёстко подхватил её под коленкой.

Взвалив девушку себе на спину, юноша резко встал, и Гермионе не оставалось ничего другого, кроме как обеими руками вцепиться в его широкие плечи.

— Немедленно поставь меня! — яростно закричала девушка. — Гарри! Рон!

— Боюсь, твои рыцари сейчас несколько заняты! — послышался злобный, самодовольный голос.

Подхватив гриффиндорку под коленками, Забини с силой сжал пальцы на шелковистой коже бёдер под её школьной юбкой.

Гермиона что есть силы лягнула его туфлей по ноге, в то время как слизеринец, напрочь игнорируя её отчаянные попытки освободиться, решительно прокладывал дорогу к выходу.

— Поверь мне, — прохрипел юноша, чуть морщась от очередного воинственного удара. — Мне тоже не очень нравится эта поза… — Он обогнул, очередную парочку сражавшихся студентов и под удивлённый, неверящий взгляд Невилла Долгопупса невозмутимо продолжил. — Я предпочитаю девушек подо мной, а не на мне.

— Отпусти меня! — завизжала Гермиона. — Грязный мерзавец! — Девичьи ноготки яростно впились в его шею. — Это ты во всём виноват!

— Для тяжело раненой ты чертовски надоедлива! — прорычал слизеринец, подкинув девушку вверх.

Зубы Гермионы чуть клацнули.

— Куда ты меня тащишь?! — нервно спросила она, когда они вышли из главного зала.

— В свою комнату.

— Немедленно поставь меня, мерзкий…

— Ты повторяешься.

— Пусти меня! — завизжала девушка прямо ему в ухо.

Ещё раз подкинув девчонку вверх, Забини поудобней перехватил её и ускорил шаг.

Гермиона испытала несказанное облегчение, поняв, что они направляются вовсе не в подземелья. Покрепче вцепившись в его плечи, она напряжённо молчала, тяжело дыша от ещё не остывшего гнева.

Он опозорил её перед всей школой! Нагло оклеветал и скомпрометировал на глазах у всего курса! Положил начало межфакультетным разборкам и натравил гадких слизеринцев на её сокурсников. Поставил под угрозу младшие курсы и насильно уволок её, оставив несчастную Джинни валяться на полу, под расстрелом заклятий атакующего факультета.

Гермиона ненавидела это чудовище!

Ярость испепеляла её и плавила последние грани самоконтроля.

— Мадам Помфри! — девушка вздрогнула от глубокого, громкого голоса своего мучителя.

Войдя в Больничное Крыло, слизеринец в нерешительности остановился.

— Мадам Помфри! — ещё раз выкрикнул он.

Дверь палаты со скрипом отворилась, и Забини тут же устремился к удивлённо глядящей на них целительнице.

— Что случилось? — взволнованно спросила колдунья, расправляя складки безупречно белой мантии.

— Этой грязнокровке нужна помощь, — коротко ответил юноша и тут же пояснил. — Жалящий огонь.

— Несите её сюда, — тут же велела Мадам Помфри, пропуская их в палату. — И мы не употребляем, такие слова в Больничном Крыле, мистер Забини! — укорила его женщина, следуя за ними.

— О боже! Дитя моё! — вскрикнула она, когда слизеринец, нагнувшись, поставил Гермиону на одеревеневшие от его захвата ноги.

— Что? — Девушка непонимающе смотрела, как целительница со всех ног бросилась к шкафчику, вытягивая оттуда пару пузырьков с лечащими снадобьями.

— Немедленно ложитесь на живот! — строго приказала она, левитируя ещё несколько пакетиков с травами за собой.

Гермиона нахмурилась и попыталась переключить внимание на спину, которая так взволновала мадам Помфри.

Что она там увидела?

Кроме лёгкого жалящего покалывания, Гермиона напрочь ничего не чувствовала.

Проведя рукой по пояснице, девушка содрогнулась, наткнувшись на что-то мокрое и вязкое. С подозрением уставившись на свою ладонь, она онемела от ужаса при виде жуткой тёмно-красной крови на своих пальцах. Тошнотворное чувство вдруг сдавило девичью грудь.

— Откусите мне ногу… — словно в трансе пробормотала Гермиона и хлопнулась в обморок.

В следующей главе:

— Тёмному Лорду, могут пригодиться любые сведения.

Драко напрягся. Рука перелистывающая страницу замерла в нерешительности. Ему были знакомы эти вибрации в голосе его старого друга.

Серые глаза, прищурившись, уставились на черноволосого итальянца.

— Не тронь девчонку. — спокойно проговорил он встречаясь с тёмным взглядом.

Блейз Забини едва успел подхватить вдруг упавшую без чувств девушку. Под руководством безустанно причитающей мадам Помфри он аккуратно уложил Грейнджер на живот и оставил гриффиндорку на попечение целительницы.

«Как бы то ни было, часть вины произошедшего лежала на мне», — уверял он себя, оправдывая свои безрассудные действия. Однако грязнокровка определённо заплатит за то, что сорвала и испортила его… их … планы. День посвящения, которого он так долго ждал, прошёл насмарку. И слизеринец сомневался, что отделается от наказания слишком легко. Скорее всего, Темный Лорд недоволен, а точнее сказать, очень недоволен… И, как минимум, его ждёт Круциатус… Ну а максимум… Блейз содрогнулся от липких ужасающих мыслей.

Наверняка, господин подумал, что он сбежал… как последний трус… А ведь всё, чего слизеринец желал этой ночью, — это немного веселья и жёсткий секс с попавшей под руку всезнайкой Грейнджер. Хотя, конечно, он не был разборчив. Юношу запросто бы устроила любая другая девчонка, но теперь… Теперь Забини сам не понимал причин своей озабоченности этой грязной вшивой гриффиндорской старосты.

Мерлинова борода, он хотел эту Грейнджер!

Её унижения доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие.

И он получит ее, во что бы то ни стало.

Переговорив позднее с Драко Малфоем, Блейз узнал, что следующее посвящение его ждёт на Хэллоуин. Что ж, дата весьма приемлемая, если, конечно, ему не придётся пропустить праздничный банкет. Слизерин наверняка закатит ежегодную веселуху. А теперь, когда Дамблдора нет, Снейп вряд ли будет возражать, если они лишний раз задержаться в Хогсмиде.

Забини в предвкушении облизнул полные губы и, вытянув перед собой длинные ноги, вольготно расселся в кресле, наблюдая за тем, как его друг, яростно сбивая попавший под ноги хлам, в очередной раз отбрасывал в сторону ненужную книгу.

Блез нахмурился.

— На черта ты притащил в мою комнату этот мусор? — с вызовом спросил он, скривившись.

Драко вздохнул, напряжённо листая очередной ветхий фолиант.

— Это с Малфой Мэнора… — сдержано ответил юноша. — Мне нужна кое-какая информация…

Забини хмыкнул:

— Информация, которой, по-видимому, не оказалось в школьной библиотеке?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил Малфой и вновь принялся расхаживать по комнате.

— И всё равно, это не причина засырать мою комнату, — пробубнил Блейз, деловито вычищая мнимую грязь из-под ногтей.

— Нашу комнату, — тут же поправил друга Драко, не отрывая глаз с пожелтевших страниц. — Или ты забыл, что по известным причинам ты теперь делишь её со мной?

— Ну да… — усмехнулся Забини, откидывая голову назад на мягкую спинку тёмного кресла. — Кстати, насчёт известных причин… — он бросил на друга заинтересованный взгляд. — Видел вчера твою слизеринскую грязнокровку.

Малфой едва заметно вздрогнул.

Блейз злорадно прищурился и деловито продолжил:

— И, кажется, Грейнджер была весьма заинтересована в том, чтобы избавить малявку от лишних воспоминаний, — закончил Забини, буравя Драко угольный взглядом.

Белобрысый слизеринец лишь кивнул в ответ, откладывая в сторону ещё одну книгу и хватаясь за лежавший в стороне скрученный свиток.

— Я знаю об этом, — только и сказал он, углубляясь в чтение.

Через пару минут юноша бросил на Блейза едкий взгляд и прервал затянувшуюся тишину.

— Я полагаю, ты неплохо повеселился с Грейнджер, раз не удосужился явиться на встречу с Тёмным Лордом. — Драко не спрашивал, а констатировал факт.

— Ха! — раздражённо воскликнул Забини. — Эта потаскуха не отделается так просто, можешь быть уверен.

Одна бровь Малфоя взлетела вверх, он ядовито усмехнулся:

— Что я слышу? Блейзу Забини не удалось забраться в трусы к очередной грязнокровке? Тяжёлая ночь?

Блейз нахмурился. Его челюсти сжались.

— Просто всё приняло несколько неожиданный поворот, — злостно пробубнил он, отводя пылающий взгляд к потолку.

Драко лишь самодовольно хмыкнул.

— Ну да...

— А что ты? — перешёл в атаку уязвлённый Забини.

— Что я?

— Выглядишь не очень... — едко отметил слизеринец. — Тяжёлая ночка?

— Что-то вроде того. — Нотки безразличия сквозили в голосе Малфоя.

— Спал в библиотеке? — саркастически осведомился его друг в попытке расколоть скрытного слизеринца.

— Нет, у… — Драко запнулся, внезапно осознав, что он собирался ответить.

У Панси?

Когда-то это был его обычный ответ…

Когда-то… До того, как у них с Паркинсон появилась общая гостиная, и он перестал делить комнату с Блейзом.

Но теперь…

Да, ответ «у Панси» был бы самым подходящим.

Но почему же, чёрт его возьми, он не мог выговорить это простейшую фразу?

Да потому что он не спал с Панси с самого лета. И, честно говоря, даже не испытывал ни малейшего желания. После того, как…

Малфой напрягся.

После того, как повстречался с этой мелкой грязнокровкой и был насильно втянут во всю эту грязь, окружающую её сущность.

— У-у-у?.. — потянул Блейз, наклонившись вперёд и вопросительно приподняв брови.

Драко отвернулся и, пройдя к столу, заклинанием призвал к себе ещё пару пыльных фолиантов.

Забини усмехнулся, глядя на рассерженного слизеринца. Погружённый в свои мысли, Малфой энергично листал несчастную, ни в чём не повинную книжонку, вымещая ярость на хрупких, ветхих страницах.

— Слушай, дружище, — сладко пропел Забини, наслаждаясь секундами триумфа. — Не мог бы ты сегодня опять поспать в библиотеке. У меня несколько другие планы на сегодняшний вечер.

— Конечно. — Сухо и лаконично.

Губы Блейза растянулись в улыбке. С его другом явно было что-то не так. И хотя слизеринец не знал, что именно, но ему доставляло несравненное удовольствие слегка поддевать его. Но, конечно, он знал границы. Поэтому, следующий его вопрос был задан лишь для поддержания беседы.

— А что Линделл? Ты займёшься ей?

Драко кивнул.

— Не думаю, что Грейнджер от нечего делать ковырялась у неё в голове, — рассудил черноволосый юноша.

Малфой снова кивнул. Его глаза оживлённо перебегали со строки на строку.

— К тому же, Тёмному Лорду могут пригодиться любые сведения.

Драко напрягся. Рука, перелистывающая очередную страницу, замерла в нерешительности. Ему были знакомы эти вибрации в голосе старого друга.

Серые глаза, прищурившись, уставились на ухмыляющегося итальянца.

— Не трогай девчонку, — спокойно проговорил он, встречаясь с тёмными глазами.

Пару секунд слизеринцы молча буравили друг друга холодными взглядами, затем Блейз, капитулировав, расхохотался.

— Даже не думал, дружище, — ответил он, всё ещё содрогаясь от смеха. — Там и зацепиться не за что. Ни рожи, ни кожи.

Малфой вновь вернулся к чтению. Его отрешенная безразличная поза дышала нетерпением. Лёгкая досада отразилась на лице юноши, когда очередная книга полетела в угол комнаты.

Блейз хмыкнул в ответ на яростный выпад слизеринца.

— Что ты в ней нашёл? — внезапно поинтересовался он, не спуская с друга внимательно взгляда.

— В ком? — вопросом на вопрос ответил Малфой, на этот раз подходя к маленькому диванчику и подбирая свою школьную мантию.

— В Линделл, — коротко ответил Блейз.

— Ничего особенного.

Забини вновь рассмеялся.

— Драко, эта припадочная зацепила тебя ещё летом! Не ты ли хотел взять её с собой?!

Малфой нахмурился, вспоминая события летних каникул и их первую встречу. Но вместо этого в его голове совсем некстати вспыхнуло недавнее воспоминание грязнокровки — огромные синие глаза, с чувствительным интересом рассматривающие его отрешённую позу на детской площадке.

Непонятно почему, но это разозлило юношу больше прежнего. Он уже было собирался ответить что-то едкое, как вдруг по стенам его с Блейзом комнаты прошлись знакомые магические вибрации, и голос профессора МакГонагалл в своей обычной строгой манере объявил о всеобщем немедленном сборе в Большом Зале.

Блейз Забини возвёл глаза к потолку:

— Начинается… — загробным голосом выдавил он сквозь зубы.

Теперь настала очередь Драко ядовито ухмыльнуться. Теперь Забини не позавидуешь.

* * *

Фэйт Линделл осторожно и немного испуганно брела по вечно холодным хогвартским переходам. Ей было холодно, и она неважно себя чувствовала. Чихнув, девушка достала из кармана платок и обречённо приложила белую ткань к покрасневшему от постоянных вытираний носику.

Всё складывалось как всегда. Хуже явно быть не могло.

Отоспавшись до обеда, девушка с ужасом поняла, что она проспала все возможные уроки, запланированные на понедельник. Но вместе с тем огромное облегчение, последовавшее за ощущением полной заложенности носа и лёгкого головокружения, напрочь смело все второстепенные мысли.

Малфоя не было!

И это несказанно обрадовало слизеринку. Фэйт не знала, пережила бы она ещё одну лишнюю минуту в его обществе. От одного его вида девичья кожа покрывалась мурашками. Да что там вида! Ей становилось дурно даже при мысли о нем!

Но теперь вторичные проблемы возвращались и довольно энергично напоминали о себе. И её заложенный нос был первым в этом длинном списке.

Глубоко вздохнув, она устало прислонилась к каменной стене и закрыла глаза.

Наконец-то! Вот она! Библиотека…

Девушка мысленно прикинула, не опоздала ли она. Во сколько они договаривались? На три, четыре? Время встречи напрочь вылетело из её головы. События вчерашней ночи — вот что тревожило девушку и не давало ей покоя.

В какой-то мере она понимала, насколько глупы и позорны были её действия. Но как можно отвечать за свои поступки, когда отчаяние завладевает душой и когда кажется, что другого выхода уже не осталось?

Конечно, эти глупые причины не оправдывали её. Она расстроила Паркинсон, девушку, которая при трагических обстоятельствах потеряла свою сестру и разозлила Малфоя, который…

Который…

Фэйт нахмурилась. Маленькая складочка пролегла меж чёрных, чуть изогнутых бровей.

Говоря о Малфое, что этот слизеринец делал в её комнате?

Девушка попыталась вспомнить, забрал ли он свои вещи. Она ведь даже не потрудилась заглянуть в его шкаф! Фэйт вновь печально вздохнула. Перспектива постоянно лицезреть напыщенного слизеринца в своей комнате несказанно устрашала девушку. Хотя, может, он заходил к Панси? Это не исключено.

Оторвавшись, наконец, от стены, Фэйт, взяв себя в руки, наигранно, но бодро прошла через широкие двойные двери, ведущие в библиотеку. Яркий дневной свет, бьющий через открытые ставни, на мгновение ослепил девушку, и она, зажмурившись, в нерешительности замерла на пороге.

Что ж, постоянное пребывание в подземельях дало о себе знать.

«Надо бы почаще выходить на воздух» , — отметила для себя слизеринка, с любопытством осматриваясь вокруг.

Бесчисленное количество пустующих письменных столов удивило девушку. Они располагались по разным углам огромного помещения — по другую сторону от длинных рядов книжных полок. Фэйт не удержалась от мысли, а не выдают ли тут карту, потому что заблудиться в книжном лабиринте наверняка можно было в два счёта.

— Фэйт! — Девушка оглянулась на звук знакомого голоса. — Мы здесь.

По левую сторону, прямо напротив огромного окна стояли две рослые фигуры парней. Большего она не смогла различить. Яркое солнце беспощадно било им в спины и ослепляло саму девушку. Щурясь с непривычки от пронизывающего света, Фэйт, едва передвигая ноги, зашагала в их сторону.

— Привет! — тепло улыбнулся Рой Андерсон. — Не думал, что ты придёшь…

— Ну, я же обещала, — хрипло ответила слизеринка, выдавив ответную улыбку.

— Ты заболела? — нахмурился Рой.

Фэйт отвела взгляд.

— В подземельях не очень-то тепло, — как можно убедительней ответила она, скрывая внезапно вспыхнувшую нервозность.

Он кивнул и, положив огромную ладонь на девичье плечо, легонько подтолкнул её к столу.

— Джошуа Ларсен. — Паренёк с каштановым вихрем на голове живо подскочил и протянул ей руку через стол. — Можно просто Джош.

— Мне очень приятно, Джошуа, — улыбнулась Фэйт и, пожав его горячую ладонь, села на свободный стул.

Через пару секунд она вновь потянулась в карман за платком.

— Плохо дело, да? — подмигнул ей Ларсен через стол.

Фэйт пожала плечами, наблюдая за тем, как Рой с ленивой грацией опускался на стул радом с ней. Сложив перед собой длинные руки, он поочерёдно посмотрел на Джоша с Фэйт.

Шмыгнув носом, слизеринка устало облокотилась о деревянную спинку.

— Так о чём ты хотел поговорить? — пробубнила она, обращаясь к Рою и слабо улыбаясь заинтересованно рассматривавшего её Джошуа.

— Через две недели я собираюсь сдавать экзамены за второй семестр первого курса, — спокойно проговорил он, поворачивая голову в сторону окна. Его длинные волосы соскользнули с плеч, и Фэйт зачарованно следила за яркими переливами солнечных лучей на его тёмных гладких прядях. До неё так и не дошёл смысл сказанного юношей.

— Две недели?! — вскричал Джошуа привстав. — Две чёртовы недели?!

— Да, — холодно и сдержанно ответил когтевранец.

— Ты, должно быть, шутишь!

— Ни в коей мере.

Гриффиндорец повалился на стул, в ужасе прикрыв глаза ладонью.

— А в чём дело? — не поняла девушка, переводя удивлённый взгляд с одного шокированного мужского лица на другое — абсолютно невозмутимое.

— Дело в том, — спокойно начал Рой, — что к экзаменам допускается лишь класс в полном его составе. — Он помедлил, отводя взгляд. — В нашем случае это мы трое.

Фэйт потребовалась ровно минута, чтобы осознать смысл туго доходящих до её сознания слов. Затем она в шоке уставилась на юношу.

— Ты не можешь иметь в виду, что…

— Именно это я и имею в виду, — перебил её Рой, игнорируя полный ужаса взгляд девушки.

— Но я не собиралась сдавать никакие экзамены! — сердито прохрипела слизеринка.

Оставалось ещё в ярости хлопнуть по столу, но, к её сожалению, сил на это у девушки не было.

— Я тоже, — вставил Джош, энергично закивав головой.

— Мне вообще это не нужно! — продолжила Фэйт осевшим голосом. — Поэтому…

— Поэтому вы двое, — вновь перебил её Рой, — возьмётесь, наконец, за ум и расшевелите свои мозги! — Он обвёл обоих строгим взглядом. — Я не собираюсь до конца года торчать на первом курсе из-за каких-то двух балбесов!

— Балбесов?! — взревел Джошуа, вскакивая. — Ах ты высокомерный заучка!

— Без личностей, пожалуйста, — не повышая голоса, отозвался когтевранец и смерил его высокомерным взглядом. — Староста Гриффиндора, как мне известно, лучшая на всём потоке. Думаю, тебе не составит большого труда попросить её помочь. К тому же, — деловито продолжил он, — с некоторых пор это входит в её обязанности.

Гриффиндорец побагровел от немой ярости, но ответить так и не решился.

Гермиона Грейнджер.

Слизеринка не желала участвовать в разговоре, касающемся этой девушки. Не сейчас, когда все чувства и страхи свежей раной саднили в девичьей душе. Не то, чтобы она переживала из-за этого или надеялась на крепкую и вечную дружбу. Просто на какую-то долю секунды ей показалось, что эта открытая и лучезарная девушка сможет её понять. Среди всех этих странных людей она была единственной, с кем Фэйт, возможно, смогла бы поделиться своими волнениями и страхами. В последнее время на неё столько навалилось. И она не знала, как справиться с неожиданно свалившимся грузом одной.

Погружённая в свои мысли, девушка не сразу заметила пронизывающий взгляд когтевранца. Она тут же сжалась от плохого предчувствия.

— Что до тебя, — он улыбнулся. — Сомневаюсь, что Панси обладает достаточным умом. — Рой усмехнулся и подмигнул ей. — Однако другой староста Слизерина явно не промах.

Глаза Фэйт расширились. Лицо исказила гримаса отвращения.

— Ни за что! — горячо выпалила она и тут же чихнула. Затем ещё раз. Шмыгнув носом, девушка в растерянности покачала головой.

Как же ей всё это надоело! Эти лица и их глупые, ненужные разговоры только раздражали слизеринку.

Она потянулась за платком.

— Будь здорова, — услужливо проговорили оба парня.

Фэйт слабо улыбнулась.

— Я не собираюсь просить Малфоя о помощи, — прохрипела она через заложенный нос. — И тем более сдавать какие-то экзамены. Так что…

Слизеринка собиралась встать.

— Постой! — Рука Роя схватила маленькую девичью ладонь и заставила девушку вновь опуститься на стул.

Он вздохнул и прикрыл глаза.

— Я извиняюсь за свой тон, — сдержанно проговорил юноша, всё ещё не отпуская её руки. — Но… для меня это очень важно.

Фэйт сглотнула, в то время как он невозмутимо продолжил, глядя на всё ещё яростно сжимавшего кулаки гриффиндорца.

— Поэтому я прошу вас посещать занятия и выучить хотя бы что-то, чтобы нас допустили на предварительные экзамены.

— А одного тебя что, не допустят? — недовольно проворчал Джошуа, медленно успокаиваясь и усаживаясь обратно на стул.

Девушка опять чихнула.

— Ты что-то совсем плохо выглядишь, — констатировал Рой.

На его красивом лице появилось лёгкое волнение, когда он с озабоченным видом вгляделся в девичье лицо.

— В подземельях слишком холодно, — в который раз ответила девушка, отворачиваясь в сторону и пытаясь избежать любопытных глаз. Не хватало ещё, чтобы они узнали о её вчерашнем, а точнее, сегодняшнем безумстве. Такого позора она просто не вынесет!

— И всё равно я настаиваю на том, чтобы вы занимались усердней. — Когтевранец склонился и изящным жестом выудил из сумки толстый с виду новый учебник.

Фэйт и Джошуа подпрыгнули от неожиданности, когда он резко хлопнул книгой по столу. Оба ученика с ужасом посмотрели на огромный учебник в твёрдом чёрном переплёте.

— Первый экзамен по Истории Магии, — проговорил Рой, подталкивая книгу на середину стола. — Я отметил здесь ответы на все главные и возможные вопросы, которые могут возникнуть у преподавателей.

Почесав затылок, Джошуа недовольно облокотился на спинку стула и скрестил руки на широкой груди. Распахнутый ворот и сползший галстук придавали упрямцу донельзя безбашенный вид.

— Ты хочешь, чтобы мы за несчастные две недели выучили целый… этот… — он запнулся, подбирая нужное слово, — … том ?

Юноша яростно припустил гриффиндорский галстук.

— Конечно, нет, — спокойно ответил Рой, распрямляя складку на белоснежном рукаве своей рубашки.

Фэйт ещё раз чихнула.

Как же они ей надоели!

— Помимо этого, ещё нужно подготовить зельеварение, прорицания, чары… — монотонно продолжал когтевранец, пока у девушки не закружилась голова.

Он что, сошёл с ума?

Благо, она не выразила эту мысль вслух!

— Кроме того, уроки полёта на метле и травология, а также дополнительный курс домоводства для тебя, Фэйт…

Закашлявшись, Джошуа наклонился к столу и внимательно всмотрелся в непроницаемые черты когтевранского заучки. Его карий взгляд выражал ужас и неверие.

— А не пошёл бы ты! — запальчиво проговорил юноша.

Деловито поправив прямоугольные очки в тонкой оправе, Рой презрительно оглядел гриффиндорца.

«Право же, — подумала Фэйт. — Эти двое вряд ли поладят…»

Он уже собирался что-то ответить, как вдруг громкий женский голос, разбив застывшую тишину, эхом покатился по огромному залу, заставив тройку подскочить от неожиданности.

«ВСЕМ СТУДЕНТАМ, БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЙ, НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В БОЛЬШОМ ЗАЛЕ» .

— Профессор МакГонагалл, — прокомментировал Рой и тут же поднялся.

Фэйт заворожено следила, как он неохотно потянулся за мантией. Застегнув последнюю серебристую пуговицу, он улыбнулся девушке.

— Ты не идёшь? — поинтересовался юноша, напрочь игнорируя пнувшего стоявший рядом стул Джоша.

— Э-э-э… — Фэйт замешкалась, не зная, что ответить.

— Что ж, тогда увидимся завтра на занятиях. — Подняв с пола свою сумку, он тепло вгляделся в бледное девичье лицо.

Фэйт не могла оторвать взгляд от гладких чёрных мужских волос. Этот его своеобразный наклон головы…

Он ей вдруг показался до странности знакомым.

— Первый урок — трансфигурация. — Юноша потрепал её по плечу. — Не опаздывай и выздоравливай.

-С-с-спасибо, — заикаясь и превозмогая сухость в горле, прохрипела девушка.

Глядя вслед удаляющейся высокой фигуре, она испытывала терзающие сомнения. Что-то было не так.

Хотя, что вообще могло быть не так?

Опять её глупые домыслы! Надо гнать их прочь, иначе всё точно плохо закончиться. И, тем не менее, перед девичьими глазами продолжала всплывать живая картинка Роя Андерсона, изящно поднимавшего и перекидывавшего сумку через широкое плечо. И то, как он наклонил голову, странным образом напоминало девушке… что-то .

Фэйт почувствовала, что начинает болеть голова. Может, действительно, лучше было бы пойти в Большой Зал и выпить горячего чаю? По крайней мере, напиток сбил бы простудные симптомы, которые просто съедали слизеринку изнутри.

— Он странный, — услышала вдруг Фэйт.

Голос Джошуа Ларсена, по-прежнему сидевшего напротив, вернул её к реальности. Почесав макушку, юноша со смущённой полуулыбкой встретил утомлённый девичий взгляд.

— Всегда что-то строит из себя и вечно занят, — подавшись вперёд, гриффиндорец проговорил приглушённым тоном. — Он проглатывает уроки и книги, словно мутант, а спать ложиться ровно в десять.

Фэйт неверяще скривилась.

— Я тебе честно говорю! — заверил её Джошуа. — Староста Когтеврана рассказал это Гермионе, когда она объясняла нам чары.

Фэйт отвела глаза. Холодные девичьи пальцы инстинктивно сжали тонкую ткань платочка.

— Он лишь раз обратился за помощью! А я до сих пор не могу эту Левиосу осилить! — В его голосе звучала зависть и обида.

Слизеринка вздохнула.

— Тогда почему бы тебе просто не попросить Роя помочь…

— Не собираюсь я обращаться с просьбами к этому высокомерному выскочке! — пропыхтел юноша, отталкивая в сторону толстый учебник когтевранца.

Девушка лишь пожала плечами.

Это были их проблемы.

У неё же была своя цель, которая после ночного инцидента лишь возросла и укрепилась.

— Тебе лучше больше не прогуливать уроки, — продолжил Джошуа, предостерегающе оглядывая девушку. — Иначе тебе назначат взыскание, и Филч запрёт тебя в Комнате Страха.

Фэйт нахмурилась. Это ещё что за детский бред?

— Три дня назад первокурсницу с Гриффиндора отвели туда за пропуск трёх занятий Кэрроу. — Юноша наклонился к ней через стол и перешёл на шепот. — Говорят, она до сих пор в Больничном крыле, и ей постоянно снятся кошмары.

Девушка отодвинулась подальше и задумалась.

— Мыши… — пробормотала она скорее для себя, чем для Джоша.

Так вот что произошло с той маленькой девочкой!

— Мыши? — недоумённо переспросил юноша, приподняв брови.

— Я её видела, — вздохнула Фэйт, облокачиваясь на жёсткую деревянную спинку стула. — Это было ужасно.

Джошуа кивнул.

— Говорят, такого тут раньше не было, — печально вздохнул гриффиндорец и встал. — Я не захватил портфель, так что забирай книжонку себе. — Он улыбнулся и подмигнул ей одним глазом. — Почитаешь на досуге.

Фэйт скривилась.

— Только чтобы побыстрей уснуть, — ответила девушка, криво улыбаясь и про себя отмечая его неряшливый внешний вид.

— О, поверь мне, это поможет! — закивал Джошуа, запихивая вылезшие края смятой рубахи в сползающие брюки.

Слизеринка улыбнулась, следя за его торопливыми действиями.

Он что, вот так просто уйдёт? А как же «обсудим наше положение» ? Не мог же Рой Андерсон и вправду иметь в виду только чёртовы экзамены?

— Э-э-э… Джошуа…

— А?

— Ты знаешь… — занервничала Фэйт, не зная, как начать. — Я хотела спросить…

— Что? — пыхтя, спросил парень, напяливая длинную школьную мантию и приводя галстук в подобающий вид.

— Ты хочешь вернуться домой?

Джошуа остановился. Мужские руки замерли на вороте рубашки.

— Конечно, нет, — бодро ответил он, переминаясь с ноги на ногу. — Зачем?

Фэйт прикусила губу.

— А ты не скучаешь по… своей семье? — тихонько поинтересовалась она, пряча неуверенность за чистым любопытством.

Шумно выдохнув, юноша уставился в широко распахнутые синие глаза девушки.

— Ты, наверное, не знаешь, но я сирота. — Печальная улыбка тронула его тонкие губы. — Мне не по ком скучать, кроме детдома, воспитателей и пары друзей.

Фэйт растерянно опустила глаза.

— Так что нет. Я не вернусь обратно, — твёрдо проговорил гриффиндорец. — Хогвартс теперь мой дом.

— Прости… — с грустью в голосе прошептала слизеринка. — Я понятия не имела…

— Ничего,— без тени печали ответил Джошуа. — Ты не идёшь в Большой Зал? Меня распирает от любопытства, что там такое случилось.

Фэйт отрицательно покачала головой.

— Тогда увидимся.

Махнув ему на прощание, девушка натянула требуемую по такому случаю лаковую улыбку и махнула на прощание удаляющемуся гриффиндорцу.

Оставшись одна, слизеринка со вздохом уткнулась лбом о холодное дерево стола. Гладкая поверхность тут же запотела от её разгорячённого дыхания.

Фэйт не знала, сколько времени прошло, пока она бессознательно водила тонким пальцем по корешку толстенной книги Роя. Мысли витали где-то далеко… рядом с мамой и папой… Натан… Что он сейчас делает? Переживает ли он? Или просто уверен, что она счастливо учится во Франции? Если бы она только не упустила шанс всё рассказать. Если бы он не пропал прямо перед её отъездом… Её брат был единственным, на кого девушка могла положиться. Но их последний разговор и скорый приезд Малфоя… Фэйт не хотела думать о странностях этих двух происшествий. Вспоминать всё это было невыносимо больно, и она не хотела вдаваться в детали. Хрупкое семейное счастье было разбито и отобрано у девушки человеком, которого теперь она презирала и ненавидела больше всего на свете. То, что он сделал, ту боль, которую Малфой ей причинил… Сможет ли она когда-нибудь заглушить тот ужас и вернуть назад столь желанное счастье? Она ведь не просила многого. Всего лишь вернуться домой… Или хотя бы получить шанс на встречу с родителями и попытаться объяснить им произошедшее, рассказать о странной части своей жизни. Быть может, тогда всё было бы по-другому.

Внезапно резкий ухающий звук и шелест крыльев над головой заставил Фэйт резко вскинуть голову. В испуге вскрикнув, она тут же вскочила и бросилась к стене.

Сова!

Только этого не хватало! Эти птицы не оставляют её!

Пернатое создание, неловко приземлившись на столе, уставилось на Фэйт напряжённым и, как показалось девушке, недовольным взглядом.

Как сова вообще попала в библиотеку?

Слизеринка принялась озираться по сторонам в поисках открытых окон и, не найдя таковых, вновь взглянула на сову. Огромная серая птица крючковатым клювом пыталась отцепить прямоугольный свёрток от своей лапки. Громко ухнув, она ещё раз сердито взглянула на девушку и, взлетев под потолок, вылетела через одно из открытых сверху маленьких окошек, служивших для проветривания помещения в зимнее и осеннее время.

Взгляд Фэйт упал на аккуратный свёрток на столе. Она напряженно сглотнула, рот чуть приоткрылся — заложенный нос не давал ей возможности нормально дышать.

Почта?

Этого не могло быть.

Подойдя к столу, слизеринка дрожащей рукой подняла прямоугольную посылку, обёрнутую в плотную бумагу сероватого оттенка. Перевернув её, она замерла.

«Хогвартс. Фэйт Линделл» было указано на обороте.

Девушка не могла поверить своим глазам.

Ей прислали посылку?

Но кто?

Неужели родители пытались с ней связаться?

Волнуясь и подавляя дрожь в коленках, она упала на стул и с нетерпением разодрала верхнюю бумагу. Такого же размера белая прямоугольная коробочка во всей красе предстала перед слизеринкой.

Фэйт шумно вздохнула полной грудью и, сняв картонную крышечку, с удивлением выудила оттуда маленький, вчетверо сложенный лист белоснежной бумаги и среднего размера пузатый коричневый мешочек. Последнее, как догадалась Фэйт, и определяло нелёгкий вес посылки.

Слизеринка мигом развернула письмо. Витые буквы и ровные строчки вдруг, заплясав, расплылись перед взволнованным взором девушки. Фэйт вздохнула и, прикрыв глаза, попыталась расслабиться. Но нервозность не покидала её, и поэтому девушка, не тратя драгоценных секунд, расширенными глазами впилась в чёрные строчки. Её дыхание остановилось. Сердце забилось медленней. Мертвецкая бледность опустилась на девичье лицо.

«Фэйт.

О.»

Тонкие девичьи руки, лежавшие на столе, неудержимо дрожали. Белоснежный лист бумаги с коротким письмом подрагивал в обледеневших пальцах Фэйт.

«О.»?

Какой ещё «О.»?

Это что розыгрыш? Злая шутка, чтобы лишний раз поиздеваться над ней?

Мадам Помфри говорила что-то о её мнимом опекуне. Фэйт нахмурилась. Школьные принадлежности, мантии, пальто… Всё это дело рук «Мистера О.» ?

Но как же её родители? Не могла же она каким-то неизвестным образом перейти на попечение к совершенно незнакомому человеку.

Пальцы слизеринки судорожно скомкали письмо.

Её семья не могла отказаться от своей дочери! Они не могли передать её другому человеку! Фэйт знала это наверняка! Этого просто не могло случиться… Мама и папа… любили её…

Раскрасневшись от гнева и непонимания, девушка вскочила со стула и, смахнув рукавом набежавшие на глаза слёзы, пулей вылетела из библиотеки, оставив за собой лишь разорванною обёрточную бумагу и белую коробку.

Полуосвещённый холодный коридор казался слишком длинным… почти бесконечным, пока она, тяжело дыша, бежала по мрачному переходу. Неожиданный поворот оказался слишком крутым, и Фэйт, не успев вовремя остановиться, на всех парах столкнулась с кем-то, медленно заворачивающим за угол. Успев ухватиться за угол каменной стены, она, вскрикнув, удержалась на ногах, в то время как другой стороне повезло меньше. Услышав приглушенно-хриплый недовольный возглас, Фэйт с ужасом заметила, как высокая крючковатая фигура мужчины медленно поднялась на ноги.

— Эти гадкие детишки! — проворчал он и, опираясь о собственные колени, выпрямился во весь рост. — Бегут, словно за ними тысяча троллей гонится… Ничего… Наказание выбьет лишний пыл…

Слизеринка во все глаза глядела на пожилого, одетого в старую потрёпанную одежду колдуна.

Он работал в школе? Но на учителя он вовсе не походил.

— Почему вы не в Большом Зале? — прошипел старик и, шаркая ногами, направился к удивленно замершей у холодной стены девушке. — Или считаете, что вы исключение?

Он смерил её презрительным взглядом. Маленькие чёрные глазки впились в дрожащую девичью фигурку.

— Мерзкие, гадкие ученики! — повторил он, безобразно облизывая пересохшие губы и сглатывая. — Ничего… я найду на вас всех управу!

И прежде чем Фэйт успела что-либо заподозрить, длинные крючковатые пальцы отвратительного старикашки впились в девичье запястье.

— Слизерин никогда не позволял себе таких вольностей… — ворча, продолжал поговаривать он, таща упирающуюся девушку за собой. — Хорошо, что профессор Кэрроу теперь в нашей школе… Жить стало легче…

Фэйт охватила паника.

Что он делал? Зачем тащил её совершенно в обратную сторону?

Да кто он вообще такой?

— Что вы делаете?! — взволнованно прохрипела девушка, выворачивая свою руку из его цепкого захвата.

— Совсем распоясались… — зло бормотал старик, ощупывая противоположную стену и открывая тёмный, неосвещённый проход с крутой витой лестницей вниз.

— Нет, постойте! — успела выкрикнуть Фэйт, перед тем как он насильно потащил её вниз.

Девушка дёрнулась назад, с силой выворачивая разболевшуюся руку. Запястье саднило от цепких мужских пальцев, вдавливающихся в нежную кожу.

Соскользнув вниз по ступенькам, слизеринка с замиранием сердца поняла, что старик остановился.

— Пришли… — словно из ада прозвучал злобный голос.

Они… пришли ?

В этой кромешной тьме она ничего не могла разглядеть. Да и высокая в мешковатой одежде фигура заслоняла весь обзор.

— Спасибо, профессору Кэрроу… — Он хрипло расхохотался. — Теперь уже не надо подвешивать провинившихся за большой палец. Ха-ха-ха…

Большой палец? Подвешивать?

Что за странное мышление?

Холодное, давящее, тошнотворное предчувствие накатило на Фэйт.

Послышался звон торопливо перебираемых ключей, а затем скрип тяжело открываемой железной двери. По лицу старика расплылось змеиное подобие улыбки, когда он с триумфом повернулся к девушке.

— Комната ждёт, мисс.

— Что? — выдохнула девушка, окончательно запутавшись в собственных лживых представлениях.

— До утра много времени, — ядовито прохрипел он и грубо втолкнул слизеринку в ещё более тёмное и узкое помещение.

Фэйт мигом обернулась.

— Что вы делаете?! — в страхе закричала она, уперев руки о закрывающуюся дверь.

Тяжело дыша, девушка в ужасе смотрела на сморщенное, полное жгучего отмщения лицо крючковатого старикашки.

— Встретьтесь со своими страхами, — услышала она вскоре после того, как тяжёлая металлическая дверь с грохотом захлопнулась, и удушающая тьма навалилась на неё.

В следующей главе:

— Нашли кого-то? — поинтересовался завхоз.

— Нет. — Малфой отрицательно качнул головой, в надежде побыстрее закончить затянувшуюся беседу.

Филч облизнул пересохшие губы.

— Школа докатилась. — прохрипел он, и юноше показалось, что-то завхоз вот-вот сплюнет.

— Деградировала, — возмущённо продолжил старик. — Даже Слизерин нарушает правила. А всё грязная кровь…

— Всё верно, мистер Филч. Я могу идти?

Драко Малфой не спеша расшагивал вдоль огромного окна. Полная луна сияла высоко в тёмном ночном небе, освещая еще один холл, который юноша обходил на своём очередном полночном патрулировании.

МакГонагалл явно сдурела, заставляя его и Панси обходить все коридоры до часу ночи. Кому взбредет в голову разводить шуры-муры после её весьма доходчивого объяснения? Даже самому Малфою захотелось убраться подальше от напряжённой, пышущей яростью фигуры тогда в Большом Зале.

Бедняга Блейз. Драко криво усмехнулся. Парню явно не повезло, хотя Забини определённо найдёт свои плюсы в долговременном наказании. Юноше даже показалось, что его друг остался доволен.

Доволен?

Да, именно это чувство отражало его лицо, когда заместитель директора назначила Грейнджер ему в пару для отработки социального нарушения. Само собой, пока грязнокровка не поправится, Забини должен будет справляться сам. Хотя, вряд ли это его расстроило.

Фыркнув, Малфой лениво продолжил свой путь, скучающе заглядывая за очередной угол.

Ну хоть бы кто-то попался!

Хотя бы один несчастный студент, и ему бы хватило этой возможности излить на беднягу свою скопившуюся яростную желчь. Чёрт побери, он адски хотел спать, и всему виной была грязная стерва, которая наверняка сейчас нежилась в его кровати и видела сладкие сны.

По крайней мере, в её интересах было находиться в его комнате, а не бродить где-то, как в прошлый раз с Грейнджер, обдумывая очередной план побега.

К тому же… Теперь ей было некуда бежать…

Родители грязнокровки полностью зачищены и никогда впредь не признают в ней свою любимую дочь. Девчонке некуда деваться. Хотя она об этом даже не подозревала… Что ж, участь её незавидна. Но Малфои не знали жалости, и больше она не принудит его к очередному грязно-сердечному поступку.

Чёрт, он закипал и злился на самого себя одному Мерлину известно по какой причине. Ему просто смерть как нужен был хоть какой-то ученик!

Обойдя весь четвёртый этаж, слизеринец развернулся и направился обратно в подземелья. Мантия дыбом взметнулась за ним, когда он бесшумно заскользил вниз по главной лестнице.

— О-о-о… Мистер Малфой, — послышался скрипучий голос за его спиной.

Драко развернулся.

— Мистер Филч. — Он склонил голову в приветствии.

— Очень рад, что сегодня патрулируете вы, — пробубнил старик, перебегая живыми блестящими глазками с невозмутимого юношеского лица на пустынную лестницу позади слизеринца.

«Разве я не делаю этого каждый вечер?» — зло подумал юноша, но так ничего и не ответил.

Воспитание, чёрт его побери!

— Нашли кого-то? — поинтересовался завхоз.

— Нет. — Малфой отрицательно качнул головой в надежде побыстрее закончить затянувшуюся беседу.

Филч облизнул пересохшие губы.

— Школа докатилась, — прохрипел он, и юноше показалось, что завхоз вот-вот сплюнет.

— Деградировала, — возмущённо продолжил старик. — Даже Слизерин нарушает правила. А всё грязная кровь…

— Всё верно, мистер Филч. Я могу идти?

Завхоз смерил его пренебрежительным взглядом и, сгорбившись, зашагал прочь.

— Вот уж от кого не ожидал, так это от Слизерина, — продолжал ворчать он, скрываясь за поворотом.

Драко облегчённо вздохнул. Удалось-таки наспех отделаться. Странно, что миссис Норрис с ним не было. Хотя, разве это было так важно?

Отмахнувшись от навязчивых мыслей, юноша, наконец, добрался до гостиной Слизерина, но тут вспомнил, что Блейз весьма доходчиво просил его не появляться.

Чёрт!

Панси наверняка ещё патрулировала коридоры, ведь верхние этажи были более запутанными и с большим количеством переходов, не говоря уже о башнях.

Остановившись в замешательстве, Малфой сжал кулаки.

О чём он думает?

Зачем уговаривает себя не идти к Паркинсон?

Линделл наверняка уже спала. Вряд ли она заметит его присутствие.

«Да», — решил Драко, одновременно отвечая на настойчивый призыв уставшего тела. Сменив направление, он широким шагом направится в комнаты старост.

В общей гостиной было темно, и лишь угасавший огонь в камине слабо освещал узкое пространство возле диванчика. Внутреннее чувство подсказало юноше, что лучше остаться здесь и проспаться в гостиной, чем лицезреть кучерявое облако волос под своим носом. Но, к собственному же удивлению, слизеринец даже не остановился возле ласково манящего к себе дивана. Напротив, он почти бегом поднялся вверх по лестнице и, прошептав пароль, едва слышно вошёл в тёмную комнату. Здесь было тепло. Видно, согревающее заклинание, наложенное им вчера, всё ещё было в силе. Поразмыслив, он решил оставить чары, учитывая вечно мёрзнувшую натуру грязной слизеринки.

«Из чисто деловых соображений», — уверил себя Драко. Ведь ему отнюдь не хотелось, чтобы девчонка начала распускать руки.

Чёрт!

О чём он опять думает?

Во имя Мерлина, что за бред?! Почему он не мог здраво и трезво соображать?

От злости на самого себя, юноше вдруг дико захотелось напустить на комнату морозильный холод и уйти. Он уже собирался уступить своим гадким инстинктам, как вдруг заметил нечто странное. Его зачарованный полог над кроватью не горел. Звёзды не падали, Вселенная не вращалась в своей обычной затягивающей манере. А это могло означать лишь одно…

Мужской подбородок вдруг напрягся. Не церемонясь и не беспокоясь о последствиях, Малфой ворвался в ванну. Его догадки странным образом подтвердились. И он ещё удивлялся? Само собой, мерзкая грязнокровка сейчас на полпути к свободе! Он бы удивился, если бы после вчерашнего она не предприняла очередную попытку к бегству.

Ровно одну бесконечно длинную минуту слизеринец убеждал себя, что его это не касается. Ему действительно безразлично , где носит её чёртовы короткие ноги и почему после полуночи она до сих пор не в …

Малфой поражёно застыл. Он хотел сказать «в постели»? Чёрт, это звучало почти по-отцовски!

— Не в своей комнате ! — вслух поправил себя юноша, замечая, что как последний болван продолжает стоять в ванной.

Вот именно, «не в своей комнате». Именно это он и имел в виду. Что после двенадцати часов ночи девчонка до сих пор не в его комнате.

Чёрт!

Драко почувствовал, что его голова вот-вот взорвётся. Куда подевалась эта вечно хныкающая, припадочная истеричка?!

Его мозги лихорадочно работали.

Грейнджер?

Нет, она до сих пор в Больничном крыле.

Рой Андерсон?

Драко видел его в Большом Зале, когда МакГонагалл, словно разъярённая дракониха, списала со всех факультетов абсолютно все баллы и каждому, каждому назначила индивидуальное взыскание.

Тогда куда она могла пропасть?

Драко решительно пересек ванную комнату и в раздражении постучал кулаком в противоположную дверь. Послышался лёгкий шорох, затем дверь чуть приоткрылась. Панси Паркинсон стояла на пороге своей комнаты в тоненькой полупрозрачной и очень коротенькой ночнушке. Её белокурые волосы локонами ниспадали на оголённые плечи.

Ага, значит, она всё-таки пришла раньше. Причём настолько, что успела приготовиться ко сну.

Проигнорировав удивлённый девичий взгляд, Драко проговорил, старясь, чтобы его голос не звучал уж слишком злобно.

— Линделл у тебя?

Девушка нахмурилась. Тонкие пальчики сжали ручку двери. Она смотрела на юношу перед собой и не могла поверить своим ушам. Драко Малфой посреди ночи стоит у её комнаты и спрашивает о паршивой грязнокровке. Боль кинжалом полоснула по девичьему сердцу. В горле пересохло.

— Нет, — коротко ответила Панси, борясь с собственными чувствами.

Сжав зубы, слизеринец круто развернулся и направился обратно в свою комнату.

— Драко… — слабо попыталась остановить юношу Паркинсон, но ответом ей послужила лишь с грохотом захлопнувшаяся дверь.

Малфой в раздражении вышагивал круги. Тысяча мыслей пролетела через его сознание и ни одна из них не была адекватной.

Он обошёл почти всю школу и никого не встретил. Панси, судя по всему, тоже.

И что за тупой вопрос?

«Линделл у тебя?»

Интересно, какими судьбами эту девку могло занести к Паркинсон? Слизеринец явно был не в своём уме.

Да что, к чёрту, с ним твориться?!

Внезапно юноша остановился. Взгляд серых глаз застыл на одиноко парящей свече в глубине комнаты.

Филч!

«Даже Слизерин нарушает правила. А всё грязная кровь…»

Неужели он поймал грязнокровку?

Даже Слизерин… Грязная кровь…

Малфой почувствовал, как всё внутри внезапно похолодело и тягучим грузом повисло где-то в районе живота.

«Не ожидал такого от Слизерина…»

Старый завхоз мог отвести Линделл к Кэрроу. И если Пожирателю, конечно, взбредёт в голову, что уж точно недалеко от истины, учитывая его нынешнее расположение духа после пытки Тёмного Лорда, тогда… он мог добраться до воспоминаний девчонки и…

Драко страшился предположить, что будет после этого.

Чёрт!

Ему опять придётся вытаскивать её грязную шкуру из очередного дерьма?! Почему она просто не может спокойно сидеть на месте? Не кончать с собой, не предпринимать побеги, не выдумывать коварные планы, не шастать с Грейнджер ночью по школе. А просто сидеть тихо… Не двигаясь, не дыша и наконец не впутываясь в постоянные неприятности.

Малфой патетически вздохнул.

Он делал это только ради себя самого и своей матери, убеждал себя юноша, стоя на пороге комнат Филча и вдыхая пыльный сырой запах подземелий.

Не ради Поттера и его золотой команды. Не ради школы и уж точно не ради мерзкой грязнокровки!

Слизеринец вздохнул, в нетерпении постукивая носком кожаного ботинка по каменному полу.

Так и было.

Он так думал…

* * *

— Ох, Рон! — вскрикнула Гермиона, приложив руку к бешено стучащему сердцу. — Ты напугал меня.

Гриффиндорка перевела дух, наблюдая, как нахмуренный парень чуть подрагивающими руками зажигал свечу на тумбочке рядом с её больничной койкой.

— Тебе не стоит подниматься, — пробубнил он, неуверенно глядя на то, как девушка, с трудом упираясь обеими руками о кровать, продолжала медленно подниматься.

— Я хочу пить, — жалобно простонала Гермиона, облизнув пересохшие губы. — Там есть немного воды?

— Мадам Помфри сказала, что тебе нельзя пить до утра.

Глаза девушки расширились. Просунув одну руку под сбитую подушку, она вновь опустилась на живот.

— Ты с ней разговаривал?

— Само собой, я с ней разговаривал! — немного резковато ответил гриффиндорец.

Поудобней устроившись, Гермиона свободной рукой отвела за ухо волнистую каштановую прядь.

— Который час? — поинтересовалась она, нахмурившись. — И не говори мне, что начался комендантский час, потому что…

— Час ночи.

Гриффиндорка закашлялась от потрясения.

— Рон Уизли! — приглушённо зашипела она. Карие глаза сердито сузились.

Юноша вздохнул и, откинувшись назад на спинку стула, вытянул перед собой длинные ноги. Выглядел он уставшим и задумчивым. Это было странно. Не каждый день Рон Уизли так усердно размышлял о чём-то.

Однако, взглянув на выражение его лица, девушка решила воздержаться от последующих резких комментариев.

Но всё же она переживала. Ведь если его поймают, Кэрроу долго будет измываться над упрямым гриффиндорцем. И будет хорошо, если он отделается лишь парой синяков.

— Тебе нужно вернуться в комнату, — прошептала она, внимательно вглядываясь в любимые черты.

Рон поднял глаза. Сглотнув, Гермиона неуверенно заморгала. Тяжесть мужского взгляда загнала в тупик её логику.

— Он принёс тебя сюда? — вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

И, тем не менее, юноша выглядел донельзя спокойным и уверенным. Девушка удивилась. Какая надобность была отвечать? Ответ на этот вопрос он и так знал. Невилл наверняка донёс до всех эту потрясающую новость. И всё же он ждал ответа. Положительного ответа.

Гермиона отвела взгляд.

— Да… — голос звучал почти пискляво.

Почему она чувствует вину? Она не должна испытывать этого чувства!

— И ты пошла с ним?

Этот вопрос обескуражил девушку ещё больше. Она разозлилась.

— Вообще-то нет! — Гермиона сверкнула глазами. — Он нагло взвалил меня к себе на спину и уволок, приговаривая, что тащит в свою комнату!

Поняв, что взболтнула лишнее, она прикусила норовистый язычок.

Рон вздрогнул.

— Ты не должна была идти с ним, — монотонно проговорил он, не сводя с неё глаз.

— Ах, да, — с сарказмом проговорила девушка, закатывая глаза. — Мне нужно было продолжать валяться на полу, истекая кровью!

Рон поморщился.

— Ты могла…

— Я звала вас, Рон, — перебила его гриффиндорка, предугадывая его последующую реплику. — Но вы были слишком заняты, чтобы заметить меня или Джинни, без сознания валявшуюся на полу.

Юноша опустил глаза.

— Как она? — поинтересовалась Гермиона, ловко съезжая со скользкой темы.

— Уже выписали, — тем же тоном ответил Рон, а затем… — Гермиона…

Девушка в ожидании затаила дыхание.

— Он тебе нравиться?

— Боже мой, Рон! — воскликнула девушка, награждая юношу полным отвращения взглядом. — Я едва ли переживу ещё одну встречу с этим итальянским уродом!

Гриффиндорец чуть пошевелился. И Гермиона с облегчением отметила, что он заметно расслабился. Но буквально через секунду прежние опасения вновь накрыли её с головой.

— Откуда у него твои пуговицы?

Кровь в жилах девушки похолодела от дурного предчувствия.

— Рон, давай поговорим об этом завтра, — пряча глаза, тихонько попросила гриффиндорка. — Уже поздно и если тебя поймают, у нас могут быть про…

— Ты не хочешь об этом говорить? — Взгляд юноши вперился в побледневшее девичье лицо. — Почему? Что произошло между вами?

Девушка сжалась.

— Ничего Рон… Правда ничего,— увешивающее проговорила она, всё ещё не решаясь встретиться с его пронизывающими глазами. — И дело не том, что я не хочу это обсуждать, просто уже поздно и…

— Гермиона, посмотри на меня, — выпалил Рон внезапно.

Девушка вздрогнула.

— Ты боишься встретиться со мной взглядом? Почему?

Тонкие пальчики сжали края простыни.

— Рон, пожалуйста… — простонала она, глядя в дальний угол комнаты.

Она обречённо вздохнула. Как объяснить? Она так боялась. И именно поэтому хотела решить всё сама. Разобраться с этим слизеринцем без вмешательства друзей. Самой…

— Ты прав… — сдалась Гермиона. — Я действительно не хочу это обсуждать.

— Почему? — теперь мужской голос звучал отрешённо.

— Потому что это…

Больно? Неприятно? Омерзительно?

Какое из слов подобрать, чтобы не ранить его чувства и отгородить себя от нового потока лишних вопросов? Ни один из ответов не пришелся бы ему по душе. Соврать?

— …личное? — разрешил дилемму Рон.

Девушка поражённо уставилась на отвернувшегося в сторону юношу.

— Личное? — неуверенно повторила гриффиндорка. — Нет, просто…

— Как у него оказались твои пуговицы?! — не сдерживая раздражения, прокричал гриффиндорец.

Ему нужны были ответы!

— Он просто снял их! — тем же тоном ответила ему девушка, повышая голос.

— КАК?!

— Заклинанием!

— Зачем?

Гермиона устало прикрыла глаза.

— Рон, я прошу тебя…

— Ты не в праве ничего просить у меня, Гермиона, — твёрдо ответил юноша, и девушка с нарастающим в груди ужасом заметила, как мужские руки сжались в кулаки.

Рон опустил голову. В полумраке слабо горевшей свечи она не могла разглядеть его лица.

— Что? — поражённо и непонимающе выдохнула она.

— Ты скрыла от меня то … — гриффиндорец запнулся. — Этот факт. И мне не нужно обладать супер интеллектом, чтобы понять, что именно произошло между вами той ночью.

— Рон, ничего не было… — слабо возразила девушка, впервые видя его таким подавленным.

— Ты скрыла это… — глухим, прерывающимся от ярости голосом продолжил юноша. — Потому, что думала, что я не смогу защитить тебя?

— Что? — Гермиона непонимающе заморгала.

Холодок дурного предчувствия прошёлся по девичьей коже.

— Рон, всё не так…

— Почему ты не рассказала? — горько спросил он, вглядываясь в расширенные от переживаний карие глаза. — Ты не видишь во мне мужчину?

Гермиона почувствовала себя так, как будто из неё одним ударом выбили последние остатки воздуха.

— Рон… — тонкая дрожащая девичья рука потянулась к его сжатому кулаку.

Как… Как он пришёл к таким мыслям?

Словно выброшенная на берег рыба, она была не в силах что-либо ответить.

Юноша встал.

— Спокойной ночи, Гермиона.

Развернувшись, он скорым шагом достиг двери.

Нет! Боже, он не мог уйти вот так, с таким чувством!

Только не сейчас!

— Рон, постой! — глухим от давящих слёз голосом выкрикнула девушка, чувствуя, как горячая влага неудержимыми потоками стекает по щекам.

— Всё не так… — всхлипывая, прохрипела Гермиона в уже закрывшуюся дверь.

* * *

Темнота, мрак, пустота…

Фэйт казалось, что она слышит какой-то глухой, вибрирующий звук, похожий на отдалённые голоса или… мычание?!

Нет, этого просто не могло быть… Невозможно…

Снова этот же гул, однако теперь уже сильнее в несколько раз, словно выдернул девушку из тёмного омута липкого страха и окунул в более будоражащую среду, в которой каждая клеточка её дрожащего тела медленно пропитывалась всепоглощающим ужасом. Страх длинными цепкими пальцами опутал Фэйт, не давая ни малейшего шанса вырваться.

Один слабый, прерывистый вздох, и всё вокруг словно взорвалось. Лёгкий ветерок дунул ей в лицо, словно говоря, что худшее позади, и призывая девичье самообладание вернуться обратно из глубин своего томного заточения.

Невесомость вдруг испарилась, как будто её и не было, и, ощутив твёрдый пол под ногами, Фэйт в надежде распахнула глаза. Но картина, представшая перед девичьим взором, поразила и напугала её ещё больше. Чёрный каменный пол сливался с таким же тёмным, тучным беззвёздным небом. Как она вообще могла видеть в этой кромешной тьме?

Девушка испугалась. Дикое понимание закралось в шокированное сознание. Она ведь находилась в открытом пространстве, пусть и твёрдо стоя на ногах. Подувший ветер взметнул кудрявые чёрные пряди и, легко подняв их в воздух, тёмной вуалью заслонил испуганный взор слизеринки.

Вздрогнув, Фэйт поёжилась и в страхе опустилась на колени. Она боялась, что если ветер усилится, то он запросто снесёт её с этой, как казалось девушке, неустойчивой скользкой поверхности. Тонкие девичьи пальцы судорожно вцепились в каменные плиты.

Сидя на каменном полу, одному Богу известно на какой высоте, Фэйт вдруг явственно ощутила, как давит на неё эта холодная пустота. Мурашки пошли по бледной коже, когда она вновь услышала чьи-то молящие голоса. Голоса, давно забытые всеми…

Но они помнили… Помнили свои роли в жизни, роли давно сыгранные и сейчас не имеющие никакого значения ни для кого. Лишь для неё… Но… Почему?

И вновь это давящее, заставляющее забыть обо всём ощущение. Фэйт теряла себя в этом бездонном омуте человеческих криков. Она не могла понять, но знала, догадывалась, что должна хоть как-то помочь этим несчастным, томившимся здесь в этом ужасном мраке и… зловонье.

Да… именно сейчас, когда она попыталась разобраться, распутать этот громадный клубок из собственных спутанных чувств, она ощутила острый, мешающий дышать тёрпкий запах, пропитаный страхом и отчаянием, потом и кровью, слёзами и мучениями.

Фэйт задохнулась от ужаса. Горькие слёзы хлынули из сияющих синих глаз. Слезы жалости, беспомощности и слепого желание помочь… Но что она могла сделать?

Девушка всхлипнула и зажмурилась.

Долгий протяжный стон, больше напоминающий вой животного, чем человеческий крик, пробудил в Фэйт неожиданный рой неведомых ей эмоций. Чувства, словно одно громадное чудовище, начали свои болезненные шевеления в девичьей тяжело вздымавшейся груди. Одни за другим они просыпались в ней, направляя девушку по ложному, неправильному пути — туда, откуда не возвращаются…

На дно…

Это были не её ощущения, не её мысли, не её страхи, сплетенные из бессвязных сгустков воспоминаний. Они не могли принадлежать ей. Фэйт задрожала, пытаясь сдержать очередную волну своего же эмоционального порыва, и… она поняла всё, что пыталось сказать ей собственное молчание.

Ей предназначалось попасть в это место. Она обязана была опуститься сюда и свершить предначертанное судьбой. И хотя девушка не верила ни в будущее, ни в прошлое, она поняла, что в эту минуту, именно это «сейчас» не относится ни к прошлому, ни к будущему, ни к настоящему. Это просто «сейчас»… И она тоже просто существует… Но этому существованию придёт конец, так же как и всем другим, если она не сделает то, что ей суждено сделать, — родиться, быть, выжить…

В следующей главе:

Начавшая меняться картинка, настигла его в тот самый момент, когда он уже переступил порог.

Драко замер.

Этого не может быть…

Холодный пот проступил на бледном юношеском лбу.

Это и был его страх?

Мороз прошёл по коже Драко Малфоя, когда лавина чужого страха обрушилась на него. На мгновение его охватил ступор. Грудь сдавило животным ужасом.

Девчонке определённо пришлось не сладко.

Сориентировавшись, юноше хватило лишь нескольких секунд на то, чтобы схватить Фэйт за шиворот и вытолкнуть её худенькую фигурку из узкого, зловонного пространства.

Но он не успел… Начавшая меняться картинка настигла его в тот самый момент, когда он уже переступил порог.

Драко замер. Холодный пот проступил на бледном юношеском лбу.

Это и был его страх?

Насилу вытянув себя из омута своих же опасений, шокированный Малфой застыл, оперевшись широким плечом о сырую каменную кладку. Он даже позабыл о Линделл, чью маленькую фигурку неудержимо трясло неподалёку на грязном каменном полу.

Оторвавшись от стены, Малфой склонился над сжавшейся от страха девушкой.

— Как долго ты там пробыла? — прохрипел он, удивляясь собственному, внезапно осипшему голосу.

— Эй! — Не дождавшись ответа, Драко присел рядом и ткнул пальцем в девичью поясницу. — Ты меня слышишь?

Слизеринец нахмурился. Не поднимая головы, девчонка чуть привстала на тонких трясущихся руках. Её кудрявые волосы растрепались и теперь водопадом скатывались с плеч на пол, скрывая девичье лицо от пронзительных серых глаз.

Вконец потеряв терпение, Малфой сжал её хрупкие плечи и резко развернул девчонку к себе. Лёгкая дрожь сотрясала девичье тело, взгляд синих глаз казался несфокусированным и затуманенным, разгоряченное дыхание сквозь едва приоткрытые губы опаляло его грудь через тонкий хлопок рубашки.

— Домой… — едва различимо пробормотала Фэйт, уткнувшись горячим лбом в твёрдое мужское плечо.

Драко вздрогнул от неожиданно близкого контакта.

— Отведи меня домой…

Нахмурившись, слизеринец вдруг резко просунул руку под её мантию. Широкая ладонь легко коснулась школьной рубашки, затем, вытянув тонкую материю из под юбки, наконец добралась до пышущей жаром гладкой кожи девушки.

— Чёрт! — выругался Малфой, одновременно размышляя, как ему лучше поступить.

Мысли юноши путались. Настойчивый надоедливый голос в голове подсказывал ему, что лучше было бы отвести грязнокровку в Больничное крыло, но гладкая мягкая кожа под его ладонью напрочь отметала благоразумие слизеринца.

Задумчиво проводя пальцем по пылающему шёлку девичьей кожи, Малфой с раздражением отметил, что ему до боли не хотелось прерывать сей минутный контакт. Сейчас она не кричала и не тряслась от страха. Да, её маленькое тело чуть подрагивало в мужских руках, и она хрипло дышала ему в шею. Однако в этот момент девчонка не боялась его. И это новое ощущение, испытываемое юношей, удивило его даже больше, чем собственный страх, увиденный всего несколько минут назад. Маленькое горячее тело льнуло к юноше. В поисках тепла Фэйт, сидя на сыром полу подземелья, прижималась к широкой груди Драко Малфоя.

Прерывисто вздохнув, слизеринец заставил себя убрать пальцы из-под складок одежды девчонки.

Он сглотнул.

— Ты можешь встать? — как-то вяло спросил Драко, всеми силами контролируя свои эмоции, под властью которых вдруг оказался его голос.

Фэйт что-то несвязно промычала и потёрлась носом о его шею. Малфой застыл.

— Ненавижу лимоны… — скривившись, пробормотала девушка и отвернулась в сторону. Теперь её бледная щека покоилась на его плече.

Лимоны?

Кровь Малфоя вскипела до температуры лавы.

Эта мерзкая грязнокровка!

Ей не нравился его запах?

Яростно оттолкнув девчонку от себя, юноша тут же остыл. Злость как рукой сняло. Линделл спала или находилась в состоянии, крайне близкому ко сну или обмороку.

Сжав зубы, Малфой подхватил Фэйт под коленями и, прижав к себе, поднялся на ноги. В его ванной комнате находилось зелье, сбивающее температуру. Драко не любил по пустякам обращаться к Помфри, поэтому самое необходимое всегда имел у себя.

Линделл опять пробормотала что-то нечленораздельное, и юноша, смерив презрительным взглядом её беспокойное лицо, глубоко понадеялся, что на этот раз лимоны были ни причём.

И почему это его так задело?

«Потому что никто и никогда не жаловался на твой запах…» — подсказал ехидный голосок.

Да и слизеринец никогда не замечал никаких лимонных ноток в своем парфюме.

Малфой опять разозлился. Мужская рука стальным обручем сжала тонкую девичью талию. Какая ему к чёрту разница, что о нем думает эта безмозглая грязнокровка?!

Ногой отпихнув в сторону дверь в комнату Линделл, Драко небрежно опустил её на кровать и как можно безразличней укрыл одеялом.

Юноша уже собирался уйти, как вдруг до него донесся слабый, прерываемый хрипами голос Фэйт.

— Не уходи… — Малфоя словно стукнули по голове. — Останься со мной…

Вряд ли она обращалась к тебе, — с ядовитой усмешкой уверил себя слизеринец. Скорее всего, это был просто бред, вызванный переохлаждением и высокой температурой.

Сделав пару шагов в сторону ванной, Драко вновь застыл.

— Пожалуйста, — слабо шептала девушка. Её кудрявая голова беспокойно металась по подушке. — Мне страшно… Не оставляй меня…

Разрываясь между жгучим желанием остаться и напрочь выкинуть эту чертовку из головы, Малфой выдавил, сжав кулаки:

— Я сейчас вернусь. — Он оглянулся и едва слышно закончил, — только принесу тебе зелье.

Перерыв собственный шкафчик, смешав мелкие травы и высчитав нужную дозу, слизеринец захватил всё необходимое и в раздражении захлопнул шкаф.

Как же она достала его своей… своей… беззащитностью ? Юноша выругался и на полном ходу отправился обратно в комнату.

Фэйт, тяжело дыша, металась на кровати.

— Домой… пожалуйста… я хочу домой… — бормотала девушка, пока Драко аккуратно, приподняв её голову, поднёс к губам маленький пузырёк.

— Мне нужно… — Малфою таки удалось отправить пару капель густой микстуры ей в рот.

Расслабившись, юноша мягко опустил её голову обратно на подушку.

— Они придут…

Глянув на Фэйт, слизеринец успел уловить тень страха, мелькнувшую на бледном лице, прежде чем умиротворение и покой стёрли остатки пережитого ужаса с девичьих черт.

И всё же Драко чего-то недопонял.

— Они? — переспросил он, внимательно вглядываясь в её лицо. — Кто они?

Но Линделл уже мирно спала. Чуть влажные ресницы едва заметно подрагивали. Одинокая свеча бросала на обоих учеников тусклые огненные блики, которые рыжими всполохами отражались в блестящих волосах грязнокровки.

Вздохнув, Малфой отвёл взгляд от спящей фигуры девчонки и, стянув ботинки, лениво улёгся рядом, на свободную часть своей огромной кровати.

Драко лишний раз напомнил себе, что имел полное право находиться здесь, так как некогда это была его комната, да и к тому же Блейз ясно дал понять, что сегодня к его другу лучше так не показываться.

Мысли о Забини вернули Малфоя к размышлениям о Грейнджер. Эта грязнокровка, перерывшая воспоминания Фэйт… Успела ли она увидеть то, что заметил он? Или же это и была её цель? От чего она хотела избавиться? Знал ли Поттер и его команда о Дамблдоре? И когда, чёрт возьми, эта девчонка успела повидаться с их покойным директором? Или же непокойным?

Слизеринец в замешательстве сдвинул брови…

Фэйт шелохнулась и, повернувшись набок, уткнулась носом в его бок. Её свёрнутая в калачик фигурка дрожала от холода.

Чёрт!

Малфой скривился.

А ему было жарко!

Как поступить?

Он обречённо вздохнул, прося у Мерлина терпения, чтобы пережить эту удушающую ночь. Расстегнув пуговицы на рубашке, Драко небрежно закатал рукава и усилил до сих пор работающее согревающее заклинание.

Потолок над ним зажёгся. Видно, грязнокровка глубоко заснула. Странно, а ведь он никогда не горел, когда рядом спала Панси… Задумчивым взглядом слизеринец разглядывал вот-вот готовившиеся соприкоснуться галактики. Его веки начали медленно слипаться.

Он так и не узнал, какое проклятье наложила на них Линделл. Единственное, что ему было ясно, это то, что боль, вызванная в его руке, была напрямую связана с чувствами Фэйт. Эта грязнокровка привязала к нему свои эмоции и каждый раз, когда ей по какой-то причине было страшно или плохо, юноша ощущал жгучее жжение в ладони. Это злило и раздражало его. Хотя вполне вероятно, что это были лишь пустые подозрения.

«Хотя, — про себя отметил Малфой, засыпая, — надо бы поискать что-то, связанное с многослойным эмоциональным проклятием».

Уже погружаясь в сон, краем сознания Драко почувствовал, как что-то невероятно горячее тулится к нему под бок..

Этой девчонке хоть когда-нибудь будет тепло?!

* * *

*

Панси затаила дыхание. Стало тихо.

После того, как он с грохотом захлопнул свой шкафчик, она не услышала ни одного подозрительного звука.

Девушка представила, чем сейчас мог заниматься Драко. Наверняка, он устал после патрулирования и решил отдохнуть. Помешает ли она ему? Не вызовет ли ярость?

Слизеринка задумалась. Раньше она никогда не задавала себе такие вопросы. От чего же сейчас сердце билось так сильно, а дыхание то и дело сбивалось? Неужели она нервничала?

Собственные переживания не удивили девушку, скорее вызвали негодование, а затем испуг. Понимание того, что она всей душой боялась потерять человека, находившегося так близко от неё, ввергло девушку в шок. Панси посмотрела на себя в зеркало. Светлые, чуть подкрученные локоны свободно ниспадали на плечи, тёмные веснушки выведены, а персиковой коже могли позавидовать даже модели современных магловских журналов, которые не раз попадались девушке на глаза. Ведь Панси всегда интересовалась модой, независимо от того, какому миру она принадлежала.

Заведя мягкую прядь волос за ухо, девушка взяла с трюмо маленькую перламутровую баночку с твёрдыми духами. Любимый аромат Драко — легкий, цветочный, ненавязчивый, и в тоже время чуть сладковатый. Не этим ли она привлекла слизеринского принца ещё на четвёртом курсе, дабы он пригласил её на бал? Девушка чуть улыбнулась, аккуратно нанося пахучую смесь на виски. Сама Панси предпочитала более жгучие и запоминающиеся ароматы, которые удушающим шлейфом окутывали её многочисленных воздыхателей. Но сейчас… Сегодня она решила в который раз соблазнить Драко Малфоя и вернуть юношу обратно, где и было его место, — рядом с ней.

Накинув лёгкий шёлковый халат, слизеринка уверенно выпорхнула из комнаты, надеясь, что дверь через ванну окажется не запертой. Довольно улыбнувшись своей маленькой победе, Панси на цыпочках проскользнула в тёмную комнату, туда, где светились знакомые огни мерцающей вселенной.

Тонкая рука девушки ласково потянулась к умиротворённому спящему лицу слизеринца.

— Дра… — Девушка запнулась на полуслове и, отступив на шаг, замерла, сжимая тонкую материю на груди.

Боль ножом полоснула по самому сердцу и, пройдясь по девичьей душе, оставила за собой лишь тупую боль и ноющее опустошение. В прекрасных карих глазах, словно бриллианты, засверкали маленькие слезинки.

Подавляя душащие горло рыдания, Панси расширенными глазами смотрела на двух спящих, совершенно непохожих друг на друга людей. Они казались такими далёкими, и в тоже время находились так близко друг к другу. Кудрявая голова Линделл покоилась на широкой распахнутой груди её любимого, а его руки совершенно естественно обвивали тонкую талию грязнокровки.

Они спали…

Находясь во власти снов, Фэйт Линделл и Драко Малфой открывали для себя ещё новый и неизведанный, но уже близкий путь к боли и страданиям.

Панси сглотнула.

Он не мог полюбить её.

Ему нельзя любить эту грязнокровку.

И он, конечно же, знает это…

Всхлипнув, Панси прижала ладонь ко рту и выскочила за дверь. Не разбирая дороги и не сдерживая рыданий, слизеринка бросилась вперёд, не беспокоясь о том, куда могли привести её босые ноги. Девушке было всё равно. Сердце болело так сильно, что, казалось, вот-вот разорвётся на части.

Всё было кончено…

Она чувствовала это… Пустоту…

* * *

*

Рон Уизли устало прислонился лбом к холодной каменной стене. Астрономическая башня и взаправду была самой высокой. Обычно выход на этот балкон всегда находился под строгим надзором Филча, но сегодня ночью старый завхоз явно решил отдохнуть. Гриффиндорец криво усмехнулся, — наверняка, он уже поймал свою очередную жертву и выпустил на неё свой яд. Юноша понадеялся, что этот кто-то не был из Гриффиндора. Уж лучше какой-нибудь змеёныш из Слизерина… А точнее, Забини.

Рон почти рассмеялся в ответ на свои лживые и напрасные представления. Блейз Забини и Гермиона… Мог ли он представить себе такое? Да и вообще, кто-то в этой школе обладал достаточным воображением на такого рода представления? Юноша догадывался, что итальянец давненько положил глаз на его девушку. А Гермиона… Скрывать правду, лгать о том, что всё в полном порядке и самой разбираться со слизеринским выродком… О да, это очень похоже на Гермиону Грейнджер.

Такая уж она была, его девушка. И зная это, он, тем не менее, любил её. Однако, сколько ещё сможет вытерпеть уязвлённая мужская гордость и трепещущее сердце? Гермиона не изменится… Она всегда будет на шаг впереди…

До боли зажмурив глаза, Рон присел на корточки и подставил лицо навстречу бушующему ветру.

— Порой я гадаю, о чём ты чаще забываешь, Гермиона… — горько прошептал гриффиндорец в темноту ночи. — О том, что ты девушка или о том, что я твой парень…

Он прерывисто вздохнул. Горло сдавил болезненный спазм. Грудь сжалась от нестерпимого отчаяния и пронзительной шокирующей догадки, которую он уже давно осознал.

— Ты действительно не видишь во мне мужчину?

Голова юноши упала на руки.

— Гермиона… — прохрипел Рон, впиваясь пальцами в собственные рыжие волосы. — Почему?..

Гриффиндорец не знал, сколько времени прошло. Он не считал часы, и уж тем более минуты. Слепое отчаяние овладело им. Задетые чувства не давали покоя возбужденному, гулко бившемуся сердцу. Он не хотел конца… Не желал терять эту восхитительную девушку. Свою подругу, своего ангела…

Внезапно отлетевшая в сторону дверь с громким стуком ударилась о стену башни.

Она… пришла?

Заворожено уставившись на прекрасную девушку с волнистыми волосами, в которых увлеченно плясал ветер, Рон затаил дыхание. Грудь сдавила вновь мелькнувшая надежда.

Его Гермиона…

Бросившись к краю балкона, девушка обеими руками схватилась за ледяные перила и разрыдалась.

Только сейчас Рон заметил, что лёгкое полупрозрачное одеяние не могло принадлежать его своенравной гриффиндорке, да и ростом горько плакавшая незнакомка была ниже.

Тогда… Кто была эта прекрасная нимфа?

Сорвавшийся ветер откинул назад её белокурые волосы. Нежно-голубой халат распахнулся и волной устремился за девушкой.

Рон ощутил едва уловимый аромат весенних цветов вперемешку с запахом осени. Этот букет возымел притягательный эффект.

Юноша пожелал увидеть девичье лицо. Поднявшись с колен, он устремился к прекрасному созданию, манившего и притягивавшего своей трогательной грацией и внутренней надломленностью.

Девушка, должно быть, почувствовала его приближение, и, резко развернувшись, дрожащей рукой молниеносно нацелила тоненькую палочку в его сторону.

— Уизли? — сдавленно проговорила она.

— Паркинсон… — пробубнил Рон, пытаясь одновременно справиться с разочарованием и стряхнуть с себя невесомое наваждение, вызванное отнюдь не нимфой… а слизеринкой.

— Что ты здесь делаешь? — продолжила девушка.

Её голос подрагивал, грудь разрывало рвущиеся наружу боль и отчаяние.

Рон с грустью взглянул на враждебно настроенную слизеринку.

— Ничего… — просто ответил он, силясь отвести взгляд от прекрасного мифического вида, который всего за минуту создала вокруг себя Паркинсон.

Девушка медленно опустила палочку. Новый поток ветра вновь всколыхнул её небесно-воздушное одеяние, и Рон почти почувствовал, как лёгкие голубые края тоненького халатика касаются его школьных брюк.

— Я… уже ухожу… — наконец нашелся юноша.

— Постой… — Слабый голос Паркинсон настиг его почти у самых дверей.

Не скрывая удивления, гриффиндорец обернулся, радуясь, что она могла разглядеть его лицо в этой непроглядной ночной тьме.

Панси шагнула к нему на встречу, и юноша, вздрогнув, заметил её маленькие, скрытые под длинным одеянием босые ноги.

Не осмеливаясь ни о чём спрашивать, Рон молча медленно приблизился к слизеринке. Карие девичьи глаза неуверенно поблескивали в темноте, плечи подрагивали, но отнюдь не от холодного ветра.

Мог ли он сейчас ощущать холод?

Гриффиндорец опустил глаза, рассматривая маленькие девичьи пальцы, выглядывающие из-под ночного одеяния.

Могла ли она чувствовать сырость осени?

Мужские пальцы легко коснулись влажной девичьей щеки.

Или же всё, что они могли ощущать, это зияющую пустоту в сердцах друг друга?

Сильные руки легко и нежно обвили тонкий девичий стан.

Однажды познавший пустоту, легко сможет разглядеть её в глазах другого.

Закрыв глаза и позволив потоку слёз ручейками катиться по бледному лицу, Панси склонила голову на широкое мужское плечо.

И кто знает, быть может вскоре холод их сердец согреет израненные души…

Подувший ветер поднял вверх невесомое девичье одеяние, наполовину закрывая своими широкими полами статную фигуру юноши. Панси дрожала и безудержно плакала. Моргнув, гриффиндорец смахнул с глаз навернувшиеся слёзы, обвиняя за них лишь яростно бьющий в лицо ветер. Ну а ветер с хладнокровием вершил свою тысячелетнюю миссию — делил боль, соединял души, переплетал судьбы…

Проснувшись рано утром, Фэйт не сразу поняла, отчего ей было так тепло и уютно. Однако ощущение нежного комфорта переплеталось с резким навязчивым цитрусовым запахом, который мог принадлежать лишь одному человеку. Девушка затаила дыхание. Больше всего на свете она боялась проснуться в опасно близком соседстве от Драко Малфоя — этой вечно недовольной и сердитой сероглазой тучи. Беспомощно вздохнув и не раскрывая глаз, слизеринка чуть шевельнулась и тут же ощутила тяжёлое давление на своей талии.

«Его… его.. его.. его…» — До этого момента Фэйт никогда не думала, что мыслям могло быть присуще нервное заикание.

Но всё же! Его рука обвивала девичье тело так сильно, что слизеринка с ужасом поняла, что вряд ли ей удастся выбраться с кровати, не разбудив этого спящего Дракона.

Осторожно приоткрыв глаза, девушка из-под полуопущенных ресниц оценила накалённую обстановку. Драко Малфой лежал на боку, его бледная грудь умиротворённо вздымалась. Фэйт уставилась на оголённый участок гладкой кожи, которую открывала белая распахнутая рубашка. Кожа слизеринца казалась такой мягкой, но девушка не рискнула проверить свою догадку. Вместо этого она подняла голову и с такой же жадностью принялась рассматривать его лицо.

Он был всё таким же, как и тогда, при их первой встрече в «Детском Городке», — холодным, далёким и неприступным. Волевая линия подбородка выдавала сильный характер, в коем девушка уже успела убедиться, прямой нос, тонкие губы, светлые волосы, падающие на лоб. Даже сейчас он отнюдь не походил на безобидного, доброго паренька. Даже во сне от него веяло опасностью.

Фэйт нахмурилась.

Был ли он таким всегда? Вряд ли парень в семнадцать лет мог превратиться в такой кусок льда без веских на то причин.

Вновь подняв глаза, девушка всмотрелась в его спящее лицо. Как так получилось, что они снова оказались в одной постели? Она же… как он выражался?

Грязнокровка!

Не испытывал ли он отвращения? Или же ему просто негде спать? Тогда почему не разместиться внизу на гостином диване?

Всё это не укладывалось в голове слизеринки. Более того, к своему ужасу Фэйт поняла, что испытывает почти нестерпимое желание прикоснуться к его светлым волосам. Ну, или хотя бы откинуть их со лба. Закрыв глаза, девушка глубоко вздохнула.

«Он наверняка скоро проснётся», — подумала она, и как раз вовремя. Непонятный, пискляво-ритмичный звук вдруг нарушил утреннюю тишину. Фэйт потребовалось всё её мужество, чтобы, как последней трусихе, не подскочить в кровати и не броситься бежать.

Что это было?!

Малфой пошевелился на боку и с недовольным стоном привстал, опираясь на правую руку. Разлепив глаза, юноша взъерошил волосы и повернулся к прикроватной тумбочке. Конец его волшебной палочки серебристо подмигивал в такт ритмичному звуку.

— Фините Инкантатем, — буркнул слизеринец, и Фэйт догадалась, что это был своего рода магический будильник. Однако такую фразу спросонья надо было ещё суметь выговорить!

Юноша тут же повернулся к ней. Слизеринка затаила дыхание, притворяясь глубоко спящей.

«Только бы он ушёл!» — молило девичье сознание, в то время как сама девушка сжималась от страха и противоречивых эмоций.

Она никогда не спала в одной постели с парнями, ну разве что с Натаном. Но ведь он её брат, а это не в счёт! Поэтому больше всего девушке хотелось, чтобы он убрался, наконец оставив её одну.

Дыхание девушки почти остановилось, когда огромная тёплая ладонь легла на её лоб. Доселе спутанные мысли начали потихоньку выстраиваться перед ней в одну цельную и ужасающую картинку вчерашней ночи. Фэйт нервно сглотнула. Сердце забилось, как после длинного кросса.

— Занятия начнутся через час, — услышала она сиплый надменный голос. — В твоих интересах не пропустить завтрак, грязнокровка.

Тяжёлая мужская рука, наконец, оставила её лицо, и Фэйт прерывисто вздохнула.

Так он знал, что она не спит?! Этого дьявола не проведешь!

И хотя в притворстве уже не было смысла, девушка, к своему же унижению, продолжала без движения лежать на своём месте.

Послышался шелест одежды. Видно, Малфой решил переодеться.

Фэйт зажмурилась. Что, прямо здесь, при ней, зная, что она всё слышит и даже видит?! Нет, ну просто верх невоспитанности! А ещё аристократ, или как там его!

Лишь когда захлопнулась дверь, девушка, почувствовав облегчение, смогла перевести дух. Сжав обеими руками мягкое одеяло, Фэйт уставилась в тёмный потолок.

Вот он, новый день.

* * *

Дни проходили монотонно, минуты, казалось, длились часами. Выписавшись с Больничного Крыла, Гермиона почти бегом бросилась искать Рона, который после их ночного разговора так и не удосужился хоть раз навестить девушку. Приходивший Гарри выглядел грустным и подавленным. Новость о том, что теперь магловедение будет вести сестра Амикуса Кэрроу, Алекто, расползлась по всей школе, и все с ужасом гадали, что же теперь будет. Сам факт, что ещё одной Пожирательнице смерти удалось пробраться в Хогвартс, внушал страх и опасения. Некоторые даже стали ставить под сомнение великую магию Дамблдора, хотя по большей мере ненавистные взгляды учеников всё больше и больше обращались к Гарри и двоим его друзьям. Учащиеся со стабильно возрастающим количеством падали ниц под пытками уже двоих Пожирателей, и Гермиона гадала, когда же настанет их черёд.

Хотя не исключено, что такой ход с их стороны был более эффективен. Ведь наблюдать за муками близких людей было гораздо больнее, чем испытывать ту же боль самому. Девушка смотрела на Гарри и понимала, что ему нелегко. Замученные первокурсники со слезами на глазах жаловались своим старостам, отказываясь посещать занятия по Тёмным Искусствам и Магловедению, которые теперь стали обязательными предметами и велись три раза в неделю. Гермиона, как могла, помогала детям, выполняя тройную норму домашнего задания, пока не узнала про персональные отработки у Филча. Девушка боялась даже предположить, что было уготовано ей старым завхозом.

Рон игнорировал её при всяком удобном случае, и за короткую перепалку в общей гостиной старост девушка лишний раз убедилась в его настойчивом упрямстве и болезненных душевных противоречиях, которые сама же и зародила в его сердце.

— Рон, правда, не произошло ничего такого, с чем я не смогла бы справиться сама! — в слезах выкрикнула девушка. — Именно поэтому я не стала раздувать из этого Бог весть что! Ты должен верить мне!

— Сначала мне нужно поверить себе…

— Что? — выдохнула Гермиона, наблюдая за тем, как Рон медленно встает с дивана и направляется в свою комнату. — Постой! Ты можешь объяснить, что всё это значит?!

Гриффиндорец остановился. Его спина напряглась.

— Тебе назначили взыскание?

Гермиона неуверенно кивнула.

— Причём здесь…

— Гермиона, откажись.

Глаза девушки удивлённо расширились.

— Как ты себе это представляешь? Ты же знаешь, что я не могу!

— Значить, тебе так хочется отрабатывать наказание вместе с Забини?

— Что? — Гермиона опешила. — С чего ты взял?

— Список отрабатывающих уже вывесили в Большом зале. Меня поставили в пару с Крэббом. — Он скривился. — Ты действительно не знала?

— Рон, да я понятия не имела. — Заламывая руки, девушка в панике уставилась на недоверчиво глядящего на неё Рона.

— Э-э-это всё какая-то ерунда… — пробормотала она.

— Что ж, тогда удачи вам обоим! — отрезал гриффиндорец и захлопнул за собой дверь.

— Рон, я действительно не знала! — выкрикнула Гермиона со слезами на глазах.

Почему он ей не верил?

Но в действительности, как так получилось, что она упустила из виду такое немаловажное объявление, которое даже Рон заметил? Ворвавшись в шумный Большой зал, девушка тут же убедилась в своих страхах. Её алое имя действительно горело сразу напротив имени Забини. Не скрывая обиды и раздражения, Гермиона круто развернулась и выбежала из зала, в то время как кто-то за слизеринским столом позволил себе удовлетворённую злорадную ухмылку.

* * *

Всю неделю Фэйт плыла по непонятному и неизведанному течению своей новой жизни. Иногда она посещала новые занятия вместе с Роем и Джошем. В основном это были Зелья (теперь предназначения котла под её письменным столом стало ясно) и Прорицания, которые она посещала вместе с третьим курсом. История магии показалась её до ужаса скучной, аТёмные искусства настолько пугающими и безжалостными, что Фэйт поклялась, что ноги её больше не будет в том злосчастном кабинете.

Жалея, что в школе не оказалось такого предмета, как рисование, слизеринка всё чаще выбиралась на свежий воздух и под тенью деревьев карандашом вырисовывала замысловатые пейзажи, ранее бывшие лишь частью её воображения и теперь же являвшиеся в виде огромного манящего тёмного озера.

В один из таких солнечных дней, когда Фэйт вырисовывала последнюю часть своей картины, она нахмурилась и потянулась за резинкой, лежавшей неподалёку на одеяле.

— Мисс Линделл, если не ошибаюсь, — послышался писклявый голосок, и девушка, подскочив, выронила лежавшую на коленях подставку с закрепленным на ней листом.

Подняв картину с травы, маленький мужчина неуклюже почесал лысину на голове.

— Неплохо-неплохо… — Он одобрительно кивнул и смерил девушку внимательным взглядом.

— Почему вы не посещаете моих занятий, мисс Линделл? — Тоненький голосок мужчины с коротенькой бородкой опустил её с небес на землю.

Перед ней действительно был карлик.

— Ваших занятий?.. — неуверенно произнесла Фэйт, пытаясь вспомнить, что мог преподавать этот карликовый профессор.

— Вы не питаете интереса к Чарам?

Слизеринка заморгала, думая, что бы ей такое ответить, не обидев маленького учителя.

— Нет, что вы…

— А может быть, — он хитро подмигнул ей, — вас нужно заинтересовать?

Вытянув из внутреннего кармана своего пиджака коротенькую волшебную палочку, профессор три раза стукнул чуть притупленным деревянным концом по чёрно-белой картине Фэйт.

— Добро пожаловать на мои занятия, мисс Линделл, — пискляво проговорил он, передавая девушке рисунок. — И не опаздывайте.

С улыбкой, весело насвистывая какую-то мелодию, он удалился.

Фэйт неуверенно перевернула картину и восхищено замерла, глядя на ожившие штрихи. Густые деревья Запретного леса покачивались от ветра, озёрная вода мягко переливалась в солнечных лучах. Впервые в жизни Фэйт пожалела, что не рисовала акварелью.

Вместе с тем слухи о войне и Волан-де-Морте постепенно начали доходить до девичьих ушей, и в шоке просматривая старые газеты, слизеринка поняла, кто был виновен во всех тех происшествиях в Лондоне, когда погибло так много маглов.

Мир, казавшийся таким далёким и чужим, постепенно захватывал её в свои объятья, и девушка всё больше и больше боялась того, что никогда не сможет вырваться. Она спокойно и терпеливо ожидала того момента, когда ей выпадет случай покинуть школу, и в пятницу вечером такой момент настал. Под угрюмое молчание учеников профессор МакГонагалл неохотно объявила о всеобщем официальном разрешении Министерства посещать деревню Хогсмид без особого на то дозволения родителей или опекунов. Это вызвало новую бурю негативного протеста со стороны некоторого количества старших учеников, но в целом никто не осмелился выразить своего мнения.

Однако Фэйт ликовала. Конечно, она не планировала сбегать сразу после выхода из школы. Для начала надо было разведать местность и узнать, как далеко находилась эта деревня от Лондона.

В эту ночь Фэйт впервые заснула с улыбкой.

* * *

Малфой не находил себе места. Всю неделю девчонка намеренно избегала его, банально прячась по углам и сворачивая в противоположные переходы. Не то, чтобы это расстраивало юношу, скорее наоборот, — он был рад избавиться от проблемной и плаксивой грязнокровки. Но вот просто тот энтузиазм, с которым она бросилась посещать занятия, общаться с другими сокурсниками и обходить его чуть ли ни десятой стороной, вызвало новую волну подозрений у Драко.

Или же он просто искал повод вновь увидеться с Линделл?

Слизеринец усмехнулся.

Такого никогда не было и не будет.

Однако оживление, с которым она вернулась в свою комнату в пятницу вечером, заставило Малфоя пожалеть, что Блейз наложил на себя печать «недельного воздержания». Он копил силы для Грейнджер? Вряд ли она это оценит!

И тем не менее, слизеринец догадывался о причине столь внезапной перемены настроения Линделл. Он был уверен — то, как загорелись глаза девчонки во время длительной речи МакГонагалл, и было доказательством её вновь разрабатываемого плана. А Хогсмид мог стать опорной точкой в весьма тугих вычислениях Линделл.

Драко готов был поспорить, что она одна из первых будет стоять у ворот школы. И, впрочем, не удивился, разглядев мелькающую кудрявую голову прямо в первой тройке учеников, которых осматривал Филч ранним субботним утром. Не зря она уплетала завтрак с такой скоростью! Малфой даже было подумал, уж не про запас ли она ест перед долгой дорогой.

Слизеринец хладнокровно наблюдал за тем, как грязнокровка покорно выворачивает карманы своих голубых джинсов перед Филчем, и всё в нём кипело от злости и яростного желания как следует встряхнуть эту мелкую занозу. Лицо Фэйт так и озарилось счастьем, когда ей разрешили пройти.

Чертыхнувшись, юноша стал решительно прокладывать себе путь сквозь толпу пожелавших развлечься тупоголовых младших курсов.

— Мистер Малфой, можно вас на два слова?

Встретившись с непроницаемым лицом профессора Снейпа, Драко понял, что отказ не подействует, да и не очень-то хотелось лишний раз злоупотреблять своим влиянием перед стольким количеством учеников, которые уже со всех сторон глазели на него и Директора.

— Конечно, профессор, — сквозь зубы процедил юноша, следуя за огромной летучей мышью обратно в школу.

Чёрт бы его побрал! Линделл наверняка уже на полпути в Лондон!

— Кажется, вы чем-то обеспокоены, мистер Малфой? — Тихий шипящий голос вывел юношу из малоприятных раздумий.

— И как вы догадались? — с сарказмом, вопросом на вопрос ответил слизеринец, краем глаза подмечая медленно закрывающуюся за ними дверь.

Ага! Значит, разговор будет приватный и не для посторонних ушей.

Снейп усмехнулся и выгнул бровь.

— Для этого не нужно быть прорицателем. — Он медленно опустился на стул. — Что случилось, Драко?

— Хогсмид, — коротко ответил юноша, буравя профессора ещё не остывшим гневным взглядом.

Снейп кивнул.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить.

Губы Малфоя исказила кривая полуулыбка. Что на этот раз?

— Деревня — это ловушка. — Снейп холодно взглянул на юношу. — Из неё нет выхода, кроме как через портал.

Прищурившись, Драко с интересом взглянул на расслабившегося в своём мягком кресле профессора.

— Значит…

— Значит, если Поттера и его золотую команду вконец затравят в Хогвартсе, они пойдут на побег, что вполне естественно ввиду того, что им здесь уготовано, — скептически закончил Снейп, поведя рукой в сторону.

Малфой молчал, терпеливо ожидая, что профессор продолжит. Этот старый хмырь определённо знал больше, чем сам юноша. Не от Кэрроу ли?

— Как только они войдут в Хогсмид, ловушка захлопнется. И тогда, — пронзительные серые глаза встретились с прищуренными чёрными углями профессора, — тогда Тёмный Лорд получит то, чего желает более всего.

В комнате воцарилось тяжёлое молчание. Драко начал терять терпение.

— И что мы можем сделать? — раздражёно поинтересовался он. — Исход итак понятен, потому что Поттер не прислушается к нашим советам.

Снейп задумчиво провёл большим пальцем по подбородку.

— Нужно узнать, когда они планируют побег.

— Думаете, они уже его запланировали? — скептически осведомился юноша, фыркнув.

— Не уверен. — Директор скривился. — Но скоро будут вынуждены, это уж точно.

— В таком случае, это невозможно, — твёрдо вынес вердикт Малфой. — Что бы ни случилось, никто из них не распространится на эту тему. Более того, вряд ли они выйдут в Хогсмид замеченными. В лучшем случае мы их упустим, в худшем — разоблачим самих себя.

Глаза Снейпа оживлённо забегали.

— А что наша мисс Всезнайка?

— Исключено, — отрезал Малфой. — Гриффиндор вообще в последнее время стал «закрытым» факультетом. Они общаются только с Пуффендуем, да и то лишь с отдельными личностями. Хотя… — слизеринец вдруг вспомнил, — Блейз в последнее время заинтересовался этой заучкой. Думаю, он смог бы…

— Блейз Забини слишком боготворит Тёмного Лорда, — отчеканил Снейп, грубо перебив своего ученика. — И он слишком привязан к тёмной стороне всего дела.

Драко отвёл взгляд.

Так и было…

— Меньше чем через месяц он станет Пожирателем смерти и верным слугой Господина. — Профессор внимательно взглянул на юношу. — На него нельзя полагаться.

Снейп помедлил, облизнув потрескавшиеся губы.

— Вам ведь это известно, мистер Малфой?

Слизеринец неохотно кивнул.

— А что до личного интереса Забини к мисс Грейнджер, — змеиная улыбка расползлась по лицу директора. — Полагаю, они сами разберутся.

Драко снова кивнул.

— Сейчас самое главное — не упустить этих троих из виду…

— А что переростки? — вдруг поинтересовался Драко.

«Совсем ненавязчиво» , — успокоил себя староста Слизерина.

Густые тёмные брови профессора чуть приподнялись.

— Насколько мне стало известно, Рой Андерсон уже виделся с Тёмным Лордом… Однако большего мне узнать не удалось.

— Виделся? — неверяще переспросил слизеринец, сдвинув брови.

— По парню даже не скажешь, да? — кисло пробормотал Снейп, и Малфой был полностью с ним согласен.

Рой Андерсон не дал ни малейшего повода для подозрений. Более того, его балы не снизились, а популярность на глазах взлетала вверх. Что–то здесь было не то…

— Я советую тебе держаться подальше от мистера Андерсона, Драко, — медленно, растягивая слова, потянул профессор. — По крайней мере, до тех пор, пока я до конца не выясню, что он за личность.

— Вы полагаете, что… — начал было юноша.

— У меня нет никаких предположений насчет Роя Андерсона! — гневно отрезал Снейп, встав со стула. — Единственное, что я могу с уверенностью сказать, это то, что от него сейчас нужно держаться подальше!

— Сторониться какого-то мелкого грязнокровку?! — яростно выпалил Драко.

— Мерлин мне свидетель, этот грязнокровка не так прост, как кажется, — прошипел бывший профессор Зелий, пронзив юношу острым взглядом. — Приглядывай за его действиями, Драко. Похоже, в нашем болоте завелось много лишней живности…

* * *

Фэйт Линделл устало наблюдала за игрой ветра с пожелтевшими и опадающими листьями. На душе было тоскливо. Чашка горячего шоколада согревала тело, но отнюдь не приносила спокойствие душе.

Она не нашла выхода из деревни. Это до ужаса странное и угрюмое место не имело конца или же просто упиралось в глухую стену. За несколько часов упорных поисков слизеринка нашла три такие огромные стены. Вконец устав и почувствовав утомление во всём теле, расстроенная девушка медленно прошла по протоптанной тропинке. Когда она вышла на маленькое, уютно примостившееся слева от дороги кафе, на деревню Хогсмид уже опустились вечерние сумерки. Было прохладно, и Фэйт, озябнув, решила не отказывать себе в удовольствии насладиться чашечкой фруктового чая, если, конечно, такое имелось. Однако, просмотрев меню, девушка столкнулась с целым списком непонятных названий и ингредиентов.

Деловито сложив руки на груди, официантка нетерпеливо постукивала квадратным носком чёрной туфли по деревянному полу. Единственным бросившимся в глаза знакомым пунктом был «Горячий Шоколад», который она и заказала, с наигранной бодростью вернув меню высокомерно разглядывающей её девушке в коричневом фартуке. И вот теперь, медленно попивая обжигающе–сладковатую жидкость, она с печалью в глазах сидела возле окна и наблюдала за неспешно опускающейся ночью и кружившими листьями.

Кафе явно не пользовалось большим спросом, рассудила девушка, глядя на пустующие столики, которые усердно протирал пожилой бармен. Да и на улице было не так много людей. Фэйт не переставала теряться в догадках, с чем это могло быть связано, и задумалась, окунаясь в бешеный водоворот своих мыслей. Спохватилась она лишь тогда, когда странным образом почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Шоколад к тому времени уже давно успел остыть.

— Интересные мысли, должно быть? — прозвучал глухой низкий голос рядом с ней. — Поверьте, не стоит забивать голову мелким… барахлом.

Вздрогнув, Фэйт поражено уставилась на комфортно усевшегося по другую сторону маленького прямоугольного столика старика, чьё лицо из-за накинутого капюшона и тусклого света керосиновой лампы оставалось в тени.

Она сглотнула.

— Ни о чём таком бесполезном я не думала, — неуверенно ответила девушка, силясь рассмотреть новоприбывшего.

Когда он пришёл? Как долго уже наблюдал за ней?

Словно чувствуя её напряжение, старик легко рассмеялся и продолжил бархатным голосом.

— Я надеюсь, вы простите меня и разрешите составить вам компанию. — Потерев двумя пальцами подбородок, которого Фэйт так и не смогла разглядеть, он ненавязчиво продолжил своё убеждение. — Учитывая то, что в этом кафе мы одни, было бы глупо не присоединиться друг к другу. Вы не находите?

Не зная что ответить, девушка лишь кивнула, и, отведя взгляд от его длинной чёрной мантии, полы которой складками сложились на полу, уставилась в свою чашку.

— Очень странно, что в выходной день так мало людей вышли отдохнуть… — промямлила она, только потому что ситуация того требовала.

Слизеринка не могла понять, нормальным ли был сидящий перед ней человек, и решила не испытывать судьбу грубостью и скорым побегом.

— О-о-о… — потянул старик, сложив крючковатые пальцы в «замок». — Не думаю, что это странно. Люди просто… осторожны.

Фэйт нахмурилась.

— Осторожны?

— Ну да. Вы ведь читали последний выпуск «Пророка»? Пожиратели, слуги господина, сейчас везде.

Слизеринка действительно припоминала нечто подобное. Трудно было не уловить или не понять того, что обсуждалось шепотом и в голос за каждым углом и занимало все передние полосы абсолютно всех печатных изданий, которые почтой получали ученики. Обычно перелистнув пару страниц, слизеринцы оставляли газеты валяться на обеденном столе, и тогда Фэйт получала прекрасную возможность «позаимствовать чужое», как она выражалась.

Девушка снова кивнула и посмотрела в окно.

— Однако вы, судя по всему, не боитесь гулять одна?

Девушка пожала плечами.

— Я здесь, так сказать, недавно, — тихо проговорила она, сжимая пальцами маленькую чашечку. — И поэтому вряд ли представляю интерес для кого-либо.

— В этом никогда нельзя быть уверенным до конца. Ведь их может заинтересовать отнюдь не происхождение… — Фэйт поняла, что он намекает на чистоту крови, и едва не поморщилась.

По ней что, видно, что она из семьи магглов? Ну и пусть!

— …а, например, какие-то более высокие качества, — тихо закончил старик, и девушка едва сдержала смех.

— О, поверьте, я абсолютно бездарна! Я даже не могу выполнить простейшее заклинание хоть с каким-то исходом. «Даже взрыв в моём случае был бы положительным результатом», — фыркнула слизеринка, цитируя профессора МакГонагалл.

Ей показалось, или старикашка ухмыльнулся.

В этот момент всё та же официантка подала чай, аккуратно разложив чайные принадлежности перед гостем. Но старик даже не притронулся к заказу.

— Вы не должны расстраиваться по пустякам, — медленно заговорил он, и Фэйт почувствовала, как его долгий, цепкий взгляд застыл на девичьем лице. — Будь то магия или… семья.

Девушка удивлённо заморгала, наблюдая, как высокая статная фигура медленно поднимается со стула. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, а мозг отказывался выдавать хоть какую-то полезную информацию.

На стол, прямо рядом с зажатой в руке чашкой, опустился маленький, едва раскрывшийся бутон белой розы на тонком, чуть коротковатом стебле.

От удивления слизеринке стало тяжело дышать, сердце гулко забилось в груди. Она подняла взгляд на незнакомца, но тот уже двинулся к выходу.

— Чтобы ты помнила… — одними губами проговорил он, но Фэйт поняла всё до единого слова.

И лишь когда он ушёл, ей в нос ударил пленительный запах оставленного гостем её любимого персикового чая.

Не странно ли?

Глава не отредактирована.

Гермиона лёгкой поступью прокладывала себе пусть сквозь древесные завалы. Огромные влажные брёвна, навалившись друг на друга, угрожающе повисли над девушкой, словно доказывая свою шаткую мощь.

Сердце девушки болезненно сжалось. Она бы всё отдала лишь бы вновь увидеть на этом месте незатейливую округлую хижину Хагрида, а не разрушенные, обгоревшие обломки его былого тёплого, приветливого и такого родного дома.

И почему именно ей назначили это взыскание. Из всей толпы нарушителей именно она должна была сейчас стоять на мёрзлой, влажной земле покрытой золой и пеплом. Сколько всего произошло на этом месте… И печаль и радость сплелись в одно целое, и тугим комом застряли в груди у девушки. Боль от потери близкого им друга всё ещё теребила девичью душу. Как бы она хотела, чтобы Хагрид был сейчас здесь, рядом. А вместо этого Гермиона вынуждена была мысленно содрогнуться. Знакомый мрачный силуэт появился вдалеке и решительно направился к девушке. От него веяло непоколебимой решительностью и непредсказуемостью. Опасное сочетание.

Поджав губы, Гермиона гордо подняла подбородок и мысленно подготовилась к обороне.

— Тебя пришлось долго ждать, грязнокровка. — Вместе с ветром донеслись до гриффиндорки насмешливые слова. — Не могла оторвать Уизли от груди?

Забини рассмеялся, откинув голову назад. Внезапно удавивший ей в лицо ветер, растрепал его угольные волосы, и они тёмными мрачными тенями упали на молодое озлобленное лицо слизеринца.

«Он похож на дьявола!» — с ужасом подумала девушка, отводя взгляд. Уж лучше смотреть куда угодно, только не на него.

Она всё ещё помнила его руки на своём теле. Эти гадкие, непристойные прикосновение. Девичью душу опаляла ненависть к итальянцу, за то что он в одно мгновение разрушил пол её жизни. Лишил той малости, которую она так лелеяла в эти тёмные времена.

Рон…

Тупая, ноющая боль тысячмя осколками вонзилась в девичье сердце.

Что он сейчас думает?

Чем заняты его мысли, если он уверен, что она… что она и Забини…

Зажмурившись от неприятных мыслей, Гермиона с ненавистью взглянула на слизеринца и даже из далека смогла разглядеть медленно ползущую на лицо слизеринца змееподобную ухмылку. Нервно отбросив лежавшей на плече кончик косы, девушка смело встретила его пронизывающий угольный взгляд.

— Давай начинать, Забини. — сквозь зубы проговорила она, игнорируя так и не сползшую с мужского лица ухмылку. — А то вряд ли мы закончим к утру.

— Поверь мне Грейнджер, мы оба кончим ещё до восхода солнца.

Девушка отвернулась, пропуская мимо ушей его недвусмысленную фразу. Тонкая рука с поднятой волшебной палочкой слегка дрожала, когда она направляла заклинания на очередную груду обломков. Но не от страха… Отнюдь. Её пожирал едва сдерживаемый гнев, ненависть и страх… Ведь они были сейчас одни на одинокой отрезанной опушке леса. И вряд ли кто-либо хватится их до утра. Ведь работы тут как минимум дня на два. Она знала это…

Рон догадывался…

И Блейз Забини, судя по злорадному блеску его глаз, тоже не прибывал в неведении.

Вспыхнувшая в небе молния озарила девичий силуэт, и глаза юноши сузились в ответ на её глубокомысленное молчание.

О чём она думала?

Уж не о Уизли, ли?

На лице у слизеринца заходили желваки. Словно коршун, Блейз следил за мягкими плавными движениями девушки и огромный спящий доселе змей, зашевелился, распаляя огонь в его жилах.

Он хотел эту мерзкую грязнокровку. Алчно, грубо и долго. Блейз облизнул пересохшие губы, наблюдая как кареглазая медленно скрывается за грудой камней и завалов.

Она не хотела находиться с рядом ним больше чем того требовали обстоятельства. Но его жажда к гриффиндорке с каждым днём становилась всё нестерпимей и тугой набухший узел в мужских чреслах могла развязать лишь эта гордая, пресловутая выскочка.

Слизеринец глубоко вздохнул, словно приходя в себя и яростно направив заклинание на завалявшиеся обломки, тут же обратил в пепел первое, что попалось под руку. Уборка так уборка! Их никто не инструктировал, как именно им требовалось вычищать это дрянное место.

Он уже почти очистил территорию, примыкающую к лесу, как вдруг услышал лёгкий девичий вскрик. Нахмурившись Блейз недовольно замер, вновь прислушиваясь к ночной тишине. Что там случилась?

Мужская гордость и себялюбие не позволяли юноше обернуться и проверить, жива ли эта вшивая грязнокровка. Простояв в нерешительности ещё с полминуты слизеринец чертыхнувшись широким размашистым шагом, направился обратно, пытаясь разглядеть во тьме плавный девичий силуэт.

— Что случилось? — гневно поинтересовался юноша, злясь на своё несдержанное любопытство.

Гермиона медленно, опираясь о широкий ствол дерева, встала. От глаз слизеринца не укрылось то, как она бережно прижимала что-то к груди, надеясь укрыть в складках школьной мантии.

Блейз подозрительно прищурился.

— Что там у тебя? — требовательно спросил он.

Приблизившись к девушке, он жёстко схватил её плечо и грубо повернул к себе. На лице гриффиндорки застыла лёгкая печать взволнованности, которую она тут же подавила, гневно уставившись на него.

Мужская рука по-прежнему сжимала её плечо и Гермиона не могла поверить, как одно прикосновение может так прожигать кожу сквозь толстый слой мантии и школьной формы.

Вывернувшись из его цепкого захвата, Гермиона последний раз смерив его ненавистным взглядом, чуть прихрамывая, зашагала прочь к новой груде обломков.

Забини ненавидел, когда его игнорировали. И особенно опасно его раззадорил вспыхнувший вызов в карих глазах гриффиндорки. Оставить её означало принять собственное поражение, а ведь юноша ещё не простил ей его сорванное посвящение в Пожиратели. Девушка в крах разнесла великий для Блейза день. День, которого он так долго ждал, день принятия Чёрной Метки. И он обещал, что она поплатится за это.

— Ассио свёрток! — выкрикнул слизеринец, злорадно наблюдая, как Грейнджер беспомощно вытягивает руку в бессмысленной попытке поймать бумажный пакет.

Длинные мужские пальцы коснулись прочной бумаги, которую она наверняка предусмотрительно захватила собой, как раз для этого момента.

Забини тряхнул пакетом, беспечно разворачивая его и попутно наслаждаясь побледневшим лицом девушки. Содержимое, жалобно звякнув, чуть не вывалилось под ноги юноше.

Гермиона твёрдой рукой нацелила на него палочку.

— Ассио…

Но Блейз блокировал заклинание лёгким взмахом руки. Всё его внимание было приковано к новой добыче. Юноша усмехнулся. Его мозг уже вычислял, как по больней ужалить грязнокровку, дабы остепенить её заносчивый характер.

— Как это сентиментально Грейнджер, — заклинанием, он выудил из глубины пакета гигантского размера треснувшую чашку. — Только не говори мне, что ты распивала чай из этой… гм… посудины.

— Что и как я делала, тебя будет касаться в самую последнюю очередь! — гневно выпалила девушка. — Верни мне чашки!

— Грейнджер ты меня удивляешь, неужели ты собираешься хранить это ? — вторая пёстрая чашка, с отломанной ручкой замаячила в воздухе рядом с первой и девушка отчётливо признала в ней чашку Рона.

Он всегда пил именно с неё, когда они весело проводили время у Хагрида. Гермиона помнила, как ему нравилась витая теплоупорная ручка, которая теперь была безжалостно отломана и наверняка валялась на дне пакета. А ведь когда она поднимала с земли эти светлые осколки памяти о былом счастье, они были слегка потрескавшимися, но целыми.

Сердце девушки болезненно сжалось.

— Ну же, Грейнджер, тебе нечего сказать?! — продолжал насмехаться Забини, пуская все четыре чашки в пляс, то и дело, сталкивая их друг с другом.

Гермиона с силой сжала палочку. Костяшки её пальцев побелели.

— Ублюдок! — презрительно выплюнула девушка.

Ветер развивал выбившиеся из косы вьющиеся каштановые пряди. Лицо гриффиндорки раскраснелось и пылало от гнева и досады.

Блейз прищурился. Мускул на его щеке дёрнулся. Резким движением палочки он разбил чашку Рона о ближайшее дерево.

Гермиона заглушила отчаянный вскрик, прижав ладонь ко рту. Её расширенные глаза в ужасе уставились на Забини. Магические предметы, обладавшие своими собственными индивидуальными свойствами, не поддавались полноценному восстановлению. Ей вряд ли удастся собрать обломки воедино… Девушка знала это и судя по зловещей ухмылке слизеринца — он тоже.

— Рад, что мы установили ясность, — тихо проговорил Блейз, не сводя пристального взгляда с её расширенных глаз.

— А теперь, — лениво продолжил он. — Подойди ко мне.

Глаза девушки вновь гневно вспыхнули, лицо окаменело. Он вздумал шантажировать её! Хотя чего ещё можно было ожидать от слизеринского урода?! Её трясло от гнева, унижения и собственной слабости.

Переведя неуверенный взгляд на угрожающе раскачивающиеся чашки, Гермиона, казня себя, неуверенно шагнула вперёд.

— Ближе…

Девушка бросила беглый взгляд на валявшиеся у дерева осколки, затем на непроницаемое лицо слизеринца, с застывшей садонической ухмылкой на его губах. В голове мелькнула тысяча вариантов того чего ей могло стоить её секундное замешательство, и что будет если она не прислушается к внутреннему голосу и приблизится к этому дьяволу.

Секундная борьба казалось, длилась вечность. Закрыв глаза, гриффиндорка глубоко вздохнула и заставила себя отступить назад.

— Что ж, значит, это для тебя ничего не значит, — просто произнёс Забини и все три чашки с треском разбились о твёрдую кору дерева.

— Нет! — успела выкрикнуть девушка, бросившись к дереву.

Ловко поймав девчонку под локоток, слизеринец развернул упирающуюся гриффиндорку к себе и схватил её за плечи. От боли у Гермионы перехватило дыхание. Она поморщилась, пытаясь освободиться. Его пальцы наверняка оставят болезненные следы на нежной девичьей коже.

— Наша жизнь — это выбор, — вкрадчиво проговорил Блейз, и его тёмные глаза, испепеляющим огнём, насквозь прожигали её душу. — Так или иначе ты его сделала доказав себе , что твои друзья для тебя ничего , слышишь, ничего не значат.

Гермиона вздрогнула. К горлу подкатил ком. Да что он знает о ней и её друзьях?! Как смеет он высказывать собственные суждения об их дружбе! Она всем сердцем любила их! И Гарри, и Рона, и Хагрида! Разве чувства и отношения меряют чашками?!

Вырвавшись из его железных рук, она больше не тратя драгоценных секунд, гневно выкрикнула:

— Остолбеней!

— Экспелиармус!

Отпрыгнув в сторону, Забини ловко поймал палочку девушки.

Гермиона застыла поодаль. Плохо скрываемая ярость и унижение, светились в полных ненависти медовых глазах.

Упиваясь её поражением, Забини расхохотался и отшвырнул прочь её палочку.

Гермиона с отчаянием глядела как она, пролетев расстояние, скрылась в мокрой грязной траве.

— А теперь, Грейнджер, — медленно с расстановкой начал он, обходя подрагивающую гриффиндорку сзади. — Мы закончим то, что начали в прошлый раз.

Не теряя секунд, девушка бросилась вперёд в тщетной попытке скрыться в густой листве Запретного леса. Но последующее заклинание сшибло Гермиону с ног и упав, она беспомощно распласталась на мёрзлой земле.

Её мучитель вновь расхохотался.

— Ну и где же наша хвалёная гриффиндорская доблесть? — спросил он, склоняясь над поверженной девушкой.

Гермиона подняла вверх чуть раскрасневшееся от досады лицо. Никогда в своей жизни она не испытывала такого унижения.

Изогнутая тёмная бровь, элегантно приподнялась вверх.

— Осталась в замке? — невинно поинтересовался слизеринец. — Вместе с Потти и Уизи?

Триумф, святившийся в этих тёмных дьявольских глазах, придал девушке сил. В одно мгновение её маленький сжатый кулак преодолел разделяющее их расстояние и с треском впечатался в его ухмыляющееся лицо.

Издевательская улыбка сползла с лица юноши, сменившись яростной маской всепоглощающего гнева и ненависти. Стальные палицы впились в девичью руку и приподняли её окаменевшее тело над землёй.

Гермиона не помнила себя от страха. Глядя, на задыхавшегося от злобы слизеринца, девушка осознала свою ошибку. Но он не должен был издеваться над её друзьями!

Она взвизгнула, когда его огромная ладонь, словно стальной диск, обрушилась на её лицо. Затем снова и снова. В глазах у гриффиндорки потемнело. Щека горела огнём, голова раскалывалась надвое.

Она закричала от боли и, пнув юношу ногой, оттолкнула от себя нависшую над ней фигуру. Поднявшись на трясущихся ногах, Гермиона призвала всё своё самообладание, чтобы взглянуть в глаза этой ужасной действительности.

Он бил её!

Его рука как минимум пять раз умышленно опустилась на девичье лицо!

Никто никогда не позволял себе таких вольностей по отношению к ней!

Её любили и уважали. Даже заклятые враги ограничивались лишь магией, дабы причинить ей боль. Вспомнить только её столкновение с Долоховым в Отделе Тайн.

Но что делал он?!

— Как ты смеешь?! — вскричала она, обхватив себя руками.

— Грязнокровка! — Забини в ярости сплюнул на землю. — Никогда не прикасайся к моему лицу!

Попятившись, Гермиона уткнулась спиной в холодный ствол дерева, подошвой туфель ощущая заостренные, хрупкие обломки битых чашек. Сердце девушки бешено билось в груди, пульс в сумасшедшем ритме отдавался в висках. В горле внезапно пересохло, язык от страха прилип к нёбу, отказываясь выполнять даже самые простые действия.

Чувствуя ужас, исходивший от гриффиндорки и ощущая привкус лёгкой победы, слизеринец медленно приблизился к застывшей девушке. По её огромным глазам юноша понял, что грязнокровка до сих пор пребывала в шоке от его решительных действий.

Ах, если бы он раньше догадался, что это может заставить девчонку замолчать…

Отперевшись свободной рукой о ствол дерева и, пользуясь моментом, он припал губами к тонкой пульсирующей жилке на девичьей шее и ощутил лёгкий солоноватый вкус её кожи. Гермиона задрожала от омерзения. Девичьи руки упёрлись в широкие плечи, отталкивая от себя огромного юношу, чьи намерения явно не собирались ограничиваться несколькими ударами и словесным внушением.

Её щека саднила, а голова всё ещё кружилась, но она не могла позволить ему взять верх. Продолжить издеваться над собой... таким образом.

Забини явно не замечал девичьих попыток освободиться. Её сопротивление лишь сильней распаляло его. Дикое желание захлестнуло юношу с новой силой и он жадно, до боли всасывался в нежную кожу дрожащей под ним девушки, пока не почувствовал горьковатый привкус крови.

— На вкус ты такая же грязная, как и на вид, — прохрипел Блейз, оторвавшись от её шеи, но затем кинулся на отбивающуюся гриффиндорку с удвоенной силой.

Закричав, Гермиона принялась извиваться и выкручиваться из его стальных объятий, с ужасом ощущая, как одна мужская рука вдруг переместилась на её бедро, а огромная ладонь грубо сжала ягодицу. Его рот по-прежнему терзал нежную пульсирующую кожу, с нажимом всасываясь и прикусывая.

Вскрикнув от боли, девушка сжала пальцы на его чёрных густых волосах, натянула их, и начала рвать с отчаянностью загнанной крысы.

— Пусти меня! — Кричала гриффиндорка, что есть сил лягаясь ногами. — Пусти-и-и!!!

Но Блейз уже не чувствовал боли и не слышал криков. Им завладел древний как мир хищный инстинкт обладания свой жертвой. Поглощённый жаждой утолить свой голод, он настойчиво просунул руку меж сомкнутых девичьих бёдер и накрыл ладонью мягкий холмик.

Гермиона замерла на секунду. Её глаза расширились от страха и она беспомощно завизжала, борясь из последних сил. Втянув в лёгкие карамельный запах её волос, Забини вдавил пальцы в шелковистую ткань нижнего белья. Рука с зажатой в ней палочкой, подхватила ногу девушки под коленкой и задрала её вверх, облегчая ему доступ к манящим глубинам грязнокровки.

Гермиона зажмурилась и заскулила под тяжестью навалившегося мужского тела. Продолжая кричать, она била его по плечам и груди, тянула за волосы, кусала за плечо, но ничего, ничего не возымело эффекта. Он не слышал её криков, не видел заплаканного, искажённого страхом лица. Со стальной решимостью слизеринец прокладывал себе путь вперёд, напрочь позабыв о последствиях и о том, что он вообще делал.

Он был безумен.

Гермиона поняла это в ту минуту, когда встретилась взглядом с его потемневшими глазами. До того как его рука начала размеренно и жестоко хлестать её по лицу. Ей не нужно было ударять его. Она поняла это слишком поздно…

Полные слёз глаза девушки вновь распахнулись, невидяще уставившись на почерневшее небо. Она подавленно вскрикнула и забилась сильней, ощутив как один мужской палец, пробравшись под бельё, медленно проникает в её плоть, причиняя нестерпимую жгучую боль.

У Блейза помутился рассудок. Вкус и запах грязнокровки свёл его с ума, и в слепом желании заполучить её всю, он уже не контролировал свои порывы. Палящая шёлковая кожа манила и притягивала его, заставляя мужскую плоть болезненно тесниться в школьных брюках. Подхватив девчонку под коленкой юноша, наконец, добрался до желаемого, в полной мере ощущая под пальцами мягкие складки сокрытые тонким бельём. Подавив рычание, и ещё больше всасываясь в истерзанную шею девушки, слизеринец нетерпеливо сдвинул жалкий лоскут ткани и протолкнул палец в горячую девичью плоть.

Влаги он не ощутил, как и ответного возбуждения. Скорее наоборот, невероятная теснота сдавила его, словно желая вытолкнуть. Наполовину высунув палец, Блез вновь до упора погрузил его в девичье тело и тут сквозь пелену помешательства до него донёсся отчаянный вскрик, вызванный, несомненно, причинённой им болью.

Оторвавшись от шеи гриффиндорки, Забини, тяжело дыша и по-прежнему размеренно сминая её мягкую, упругую ягодицу, глухо спросил:

— С Уизли… у тебя ничего не было… так?

Ответом ему был всхлип и лёгкое покачивание головы.

Чёрт! Теснота её плоти уже не оставляла никаких сомнений! Какие могли быть вопросы?!

Блейз зарычал, уткнувшись лбом в девичье плечо и вдыхая возбуждающий запах её кожи. Открывшаяся правда подействовала на него как красная тряпка на быка. Его плоть, стянутая брюками, рвалась на свободу и жаждала утвердить свои права на тесную пещерку грязнокровки.

Грейнджер всхлипнула и беспомощно потянула его за волосы, когда большой палец слизеринца пустился в пляс вокруг чувствительного бугорка.

— Нет! — прохрипела она, отчаянно замотав головой. — Нет!

Глаза юноши потемнели от страсти. Её сопротивления разжигали огонь в его крови. Указательный палец вновь зашевелился и задвигался внутри тугого девичьего тела, пробуждая ответное желание. Однако её лоно по-прежнему оставалось сухим как пустыня Сахара.

Подняв голову, юноша перехватил девчонку за подбородок и задрал его вверх, заставляя встретиться с его затуманенным взором.

— Грейнджер, я привык, что обычно мне отвечают взаимностью .

Губы девушки дрожали, маленькие пальчики разжались в его волосах и бессильно опустились на мужские плечи, влажные карие глаза поблескивали в темноте.

— Блейз…

Оба вздрогнули от того, как она произнесла его имя, — чуть хрипловато, подрагивающим от страха и унижения голосом.

— Пожалуйста… — Слизеринец видел, как в уголках её глаз заблестели предательские слёзы.

— Что «пожалуйста»? — с вызовом переспросил Забини, останавливая свои круговые движения большим пальцем и надавливая на бугорок.

Его грудь тяжело и часто вздымалась. Он хотел её сейчас, желал, чтобы она сопротивлялась и боролась, против его захватнического напора.

— Мне очень больно… — продолжила девушка, закрывая глаза.

Ни один мускул не дрогнул на лице слизеринца. Он не знал жалости.

Однако на какое-то мгновение Забини показалось, что она готова была сдаться. Но лишь на мгновение, потому что в следующую секунду он понял, что это уже случилось.

Её молчаливо-стоическая покорность отрезвили юношу, словно удар хлыста.

— Грейнджер! — прошипел он, сжимая девичий подбородок, но девушка оставалась невозмутима.

До чего же она упряма! Решила лишить его забавы прорвать её сопротивление и спряталась за маской подавленной покорности?!

Выкатившаяся из под ресниц слезинка, в миг проложила влажную дорожку вниз по девичьей щеке, и упала на его руку.

Единственная влага, которой он добился от этой упрямой, но покорившейся гриффиндорки.

Блейз отчетливо понимал, что мог взять её сейчас. Жадно и долго, он утолял бы свой голод, до предела пронзая тугую девичью плоть. И плевать, что она его не хотела! Кровь, стучавшая в висках, твердила о необходимой разрядке.

Но это было не то, чего он желал. Ему не нужна была покорившаяся кукла, без намёка на полыхавший в ней доселе огонь.

Высунув пальцы, юноша схватил девчонку за мантию и одним рывком отшвырнул от себя. Забини не знал на кого он злился больше, на себя или на эту мерзкую грязнокровку, отрезвившую его разум.

Всё ещё тяжело дыша, он упёрся рукой о дерево и перевёл взгляд на упавшую навзничь девушку.

— Тебе лучше убраться отсюда, Грейнджер! — сумел выговорить он, буравя соблазнительные изгибы девичьего тела ещё неостывшим взглядом.

Дрожа, Гермиона медленно встала. В её глазах светилась странная смесь страха и удивления, от того, что она каким-то чудом высвободилась. Тонкие девичьи руки сжали края разорванной мантии. Слизеринец перевёл возбуждённый взгляд на девичью грудь. А ведь он даже не заметил, когда успел порвать её одежду. Юноша не контролировал себя во всём, что касалась Грейнджер. Она сводила его с ума, и заставляла поступаться утверждёнными принципами. Сжав кулаки и плотоядно облизнув губы, он едва сдерживался, чтобы снова не кинуться на неё.

— ПОШЛА ВОН!

Развернувшись, Гермиона со всех ног бросилась бежать к замку, а слизеринец ещё долго стоял так, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стволу дерева. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он, наконец, отошёл в сторону.

Чертыхнувшись, юноша направился было к замку, но вдруг вспомнив о чём-то, взмахнул палочкой.

«Что ж, — про себя усмехнулся Забини, сжимая в руке тоненькое волшебное орудие, как раз приходившееся по маленькой ладони Грейнджер. — Наша встреча на этом явно не кончается».

* * *

Фэйт проснулась в поту и, резко подскочив на кровати, прижала покрывало к груди. Во рту до боли пересохло от нестерпимой жажды. Тяжело дыша и дрожа, она соскользнула с кровати. Холодный пол, коснувшись босых девичьих ступней, мигом привёл её в чувство.

Всю ночь слизеринку мучили неясные кошмары, разобрать которые она не смогла бы даже под пытками. Нечёткие очертания людей и их голоса оставили лишь чувство глубокой подавленности и сковывающего липкого ужаса. Отказываясь от мысли, что у неё каким-то образом мог помутиться рассудок, Фэйт обвиняла во всём удушающую тесную комнату страха, от куда её совсем недавно вытащил Малфой и теперешние стены его спальни.

Малфой…

Драко Малфой…

От одного его зловещего имени по коже девушки прошлась череда мурашек. Уже полторы недели она успешно избегала общества высокомерного слизеринца, хваля себя за сообразительность и хорошую память. Ей было нелегко запомнить многочисленные переходы и лестницы, но, в конце концов, девушка справилась с собственными страхами и больше не боялась заблудиться в тёмных коридорах. Пару раз, замечая Малфоя, ей вдруг казалось, что он хотел подойти к ней, но она тут же сворачивала в соседний переход, что повело за собой несколько неприятных случаев, ведь найти выход оказывалось не просто. Как бы то ни было по прошествии недели, она уже почти гордилась собой.

Девушка чувствовала несказанное облегчение от того, что слизеринец перестал появляться в её комнате, и что ей всё меньше приходилось натыкаться на Панси Паркинсон. Эта девушка невзлюбила её с первого взгляда и при каждом удобном случае не упускала возможности облить соседку по комнатам лишней словесной грязью. Но всё же Фэйт была обязана ей жизнью и в уплату долга принимала всё спокойно, хотя некоторые замечания острыми кинжалами вонзались в её сердце.

Однако вскоре девушка была вынуждена признать, что Панси оказалась вовсе не такой, высокомерной и себялюбивой. Или же может совсем наоборот…

Это случилось в тот субботний вечер, когда Фэйт разочарованная вернулась из Хогсмида. Поставив подаренную розу в стакан с водой, девушка не зная чем себя занять, спустилась в гостиную погреться у камина. Не рассчитывая никого встретить, она была несказанно удивлена, услышав негромкие всхлипы, за округлой аркой. Замерев на лестнице, Фэйт долго вглядывалась в темноту, не решаясь войти в ярко освещённую гостиную. Оставаясь в тени, она настороженно следила за игрой изумрудных всполохов на каменном полу. До прохода оставалось всего три ступени, но слизеринка не решалась войти, подсознательно понимая, что нарушит нечто глубоко личное.

Рыдания становились сильней и внезапно показались девушке чуть приглушёнными, как будто их пытались заглушить подушкой. Глубоко вздохнув, Фэйт поняла, что не простит себе, если развернётся и уйдёт. Нерешительно ступив вниз, она лишь на мгновение замерла у входа в гостиную.

— Панси… — тихо произнесла слизеринка, с тревогой глядя на горько плакавшую девушку.

Паркинсон лежала на диване, прямо перед потухшим камином. Школьная мантия валялась на полу, рядом с разбросанными учебниками и разбитой вазой.

Панси не сразу поняла, что уже не одна. Оторвав заплаканное лицо от подушки, она неосознанно взглянула в сторону Фэйт и в следующую секунду на её раскрасневшемся лице вспыхнула ярость.

— Грязнокровка! — гневно выплюнула слизеринка, и девушка отпрянула назад.

— Я не хотела тревожить, — виновато вымолвила Фэйт, переминаясь с ноги н6а ногу — Просто услышала, как ты плачешь, и решила узнать, не нужно ли чего. Может воды?

— Воды? — прошипела Паркинсон и её глаза сузились. — Да как вообще в твою тупую голову пришла мысль, что я приму что-либо с твоих грязных рук?!

Девушка вздрогнула. Слова Панси глубоко задели слизеринку и, едва заметно кивнув, она развернулась, чтобы уйти. Ей не хотелось выслушивать очередные оскорбления. И, в конце концов, у белокурой слизеринки наверняка имелась целая вереница трескочущих подруг, готовых в любую минуту оказать поддержку. Не говоря уже о Драко Малфое…

— Ты портишь всё, чего касаешься! — продолжала гневно кричать Паркинсон, вскочив с дивана. — Вонючая грязнокровка — неуч!

Фэйт сжалась от обиды и не выдержала.

— Грубость лишний раз доказывает лишь твоё отсутствие ума и воспитания, — спокойно произнесла она, намереваясь исчезнуть за стеной.

Яростно завизжав, Панси взмахнула палочкой. Фэйт даже не заметила, как отлетела в сторону, столкнувшись спиной с каменной кладкой стены.

Застонав от боли, девушка сползла на пол, и упираясь ладонями о жёсткий ковёр, чуть приподнялась на локтях. Поразившись внутренней жестокости слизеринки и гадая о причинах такой ненависти, она попыталась подняться, как вдруг острая боль, как от удара плетью полоснула по спине. Завизжав Фэйт пала ниц, пытаясь отползти в сторону. Маленькое тело сковала дрожь, кожа на спине горела огнём и разрывалась на части.

— Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! — в бешенстве кричала Паркинсон, под звуки бьющегося стекла и заходившей ходуном мебели.

Фэйт с трудов втянула воздух. Превозмогая боль, она вновь приподнялась на трясущихся руках и, взглянув в озлобленное перекошенное лицо Панси, произнесла лишь одно слово, вот уже несколько дней терзавшее её сознание:

— Почему?

— Почему?! — взвизгнула девушка.

Её голубые глаза, казалось, вот-вот выкатятся из орбит.

— Мерзкая грязнокровка! Ты разрушила мою жизнь! Все мои мечты пошли крахом с твоим появлением! Он даже не смотрит на меня! Ты забрала его, но он не твой! Не твой, слышишь?! Не твой! Не твой!

Фэйт не понимала ни единого слова, а длинный поток ругательств Паркинсон не иссякал. Смысл сказанного не доходил до девушки, как ни силилась она его понять.

Он? Кто он?

— Я знаю! — продолжала вещать Панси, гневно размахивая палочкой и ввергая комнату в хаос.

Прямо над полусогнутой фигурой девушки, хлопая дверцей, пролетела маленькая тумба. Слизеринка едва успела увернуться, откатившись в сторону, но это лишь причинило ещё большую боль. Что она сделала с её спиной?

— Я знаю, что он нравится тебе! Знаю чего ты хочешь! И ты заплатишь за это! Слышишь, грязнокровка?! Ты ответишь мне за всё! Я уничтожу тебя! Уничтожу!

Тряхнув головой, Фэйт вновь подняла голову. Прямо в её лицо была нацелена палочка и Панси уже готова была выкрикнуть заклинание, как тут…

— Я хочу домой…

— Что?!

Глаза Паркинсон святились ледяным бешенством.

— Я хочу домой…. — повторила Фэйт, не прерывая зрительного контакта. — С первого дня как я попала сюда, единственное чего я желала было вновь попасть домой!!!

Последние слова девушка выкрикнула с такой силой и отчаянием, что у неё заложило уши.

— Я никогда не хотела здесь учиться! — кричала она и неконтролируемые слёзы брызнули из её синих глаз. — Я не хотела ехать сюда, но меня заставили! Я сбегала и сбегала, но этот дьявол вечно преследует меня! Я настолько отчаялась, что даже пыталась покончить с собой, а ты думаешь, что знаешь , что мне нужно?!

Всхлипывая, Фэйт свернулась калачиком на полу и спрятала заплаканное лицо в ладонях. Её тело сотрясала неконтролируемая дрожь. Спина саднила, но ничто не болело сильней, чем израненная душа.

— Я обшарила весь Хогсмид, в надежде найти выход! — глухо продолжила девушка, рыдая и отчаянно стуча кулаками по ковру. — Я потеряла сон, постоянно думая и скучая по родителям!

Она вновь подняла побледневшее, заплаканное лицо на застывшую, как изваяние Паркинсон.

— Они ведь даже не знают, жива ли я… — отрешённо произнесла Фэйт и, сглотнув, закончила дрожащим голосом. — И ты думаешь, мне нужен он ?

Выронив палочку, Панси прижала дрожащие ладони к влажному от слёз лицу.

О, Мерлин!

Открывшаяся правда острыми крючками впилась в сознание девушки. Глядя на подрагивающую от боли и рыданий Линделл, она отчаянно пыталась отпихнуть от себя коварные мысли, которые её мозг услужливо преподнес в ответ на слова Фэйт.

Этого не могло быть.

Нет! Панси отказывалась верить в услышанное.

«Но ведь ты догадывалась об этом…» — ядовито подсказало сознание.

Драко не нужен был этой грязнокровке! Её ложные представления насчёт Линделл обернулись крахом, а это означало только одно. Той ночью она оказалась права. Он действительно питал чувства к этой мелкой слизеринке. Не Линделл, а он …

Не в силах больше стоять на ногах, Панси рухнула на пол. Тупая боль потери сдавила бешено бьющееся сердечко. Девушка не могла дышать, чувствуя огромную немеющую тяжесть, повисшую в груди.

Поймав на себе остекленевший взгляд Паркинсон, Фэйт поразила решимость светившаяся в глазах этой прекрасной белокурой слизеринки.

— Я помогу тебе сбежать, — хрипло выдавила девушка. — Даю слово.

Глава не отредактирована

Яркое солнечное утро не принесло ожидаемого спокойствия и радости. Неподвижно лежа в своей холодной постели, Гермиона Грейнджер не сводила застывшего взгляда с белого потолка, но котором золотисто-оранжевыми цветами играли зарождающиеся блики рассвета. Солнечные лучи пробивались сквозь несдвинутые портьеры, освещая округлую комнату и две кровати с задёрнутыми тёмно-бардовыми пологами. Парвати и Лаванда мирно посапывали в своих постелях. Утро выдалось холодное. Гермиона ощущала это сквозь открытые ставни. И вот опять задавая себе один и тот же вопрос, девушка безмолвно уставилась в дальний угол.

Почему она не закрыла окно? От чего холод казался милей, тёплой постели?

Ей не хотелось спать. Девичий разум был отрезвлён событиями этой ночи и лишь одним именем, которое перевернуло с ног на голову весь её устоявшийся мир.

Блейз Забини…

Гермиона содрогнулась, обхватывая себя руками.

Она до сих пор чувствовала его жадные руки на своём теле. Теряясь в мыслях и доводах, девушка не могла до конца поверить, что в стенах Хогвартса, могло остаться незамеченным и безнаказанным такое злодеяние. Но куда ей идти? Дамблдора больше нет, и его настоящее пребывание было покрыто такой же тайной, как и появление троих переростков. Первой мыслью было тут же бросится к МакГонагалл, но внутренний голос и чья-то невидимая воля остановили девушку и заставили смолчать. Ей не хотелось выносить всю эту грязь на суждение взрослых… Слишком отвратительно, слишком страшно… Их справедливая декан, вряд ли сможет повлиять на Слизеринца. Из её рук уже ускользали ниточки превосходства над змеиным факультетом. Она покрывала маглорождённых, а слизеринцы нашли себе нового идола в лице Кэрроу.

Гермиона тяжело сглотнула и повернулась на бок. Всё было слишком сложно. МакГонагалл не сможет повлиять на Забини без помощи Снейпа. А кто сказал, что директор захочет хоть как-то ущемлять свой факультет? Ситуация упиралась в тупик и Гермиона в который раз горько убедилась в том, что её клятая логика, чаще всего оборачивается не в её пользу.

Она не могла рассказать… Хотела... Но не могла. Ни сегодня и ни завтра, пока в школе останется хоть один ученик, кто не страдал бы от несправедливости и унижений больше, чем она.

Девушка зажмурилась и яростно смахнула навернувшиеся слёзы.

Боже, как ей было страшно. В тот момент, когда его губы терзали девичью шею, а из груди вырывались животные хрипы… Когда его пальцы до боли сжимали её ягодицы, непременно оставляя багровые следы, которые она болезненно ощущала сейчас, лёжа на правом боку. На её теле наверняка осталась целая туча синяков и кровоподтеком.

Гриффиндорка не осмелилась взглянуть на себя, когда она, запершись в общей ванной, наскоро принимала душ. Лаванда громко возмущалась, но девушке было всё равно. Она сидела на корточках, обнимая своё дорожащее от страха тело и прижавшись к мокрой кафельной стенке. Казалось, прошли часы, прежде чем Гермиона почувствовала на себе мокрые прилипшие складки мантии. Она включила душ… но забыла раздеться…

И теперь лёжа под тонким пледом, гриффиндорка перебирала в памяти древние руны и все их смысловые значения в той или иной комбинации.

Рон… Как она теперь посмотрит ему в лицо? Ведь часть его казалось бы глупых подозрений оказалась правдой.

О Боже…

Никто никогда не прикасался к ней так . Жаркая волна стыда накрыла девушку с головой и она, прикрыв глаза, представила себе реакцию Гарри на произошедшее. Конечно же, он станет на защиту, и возможно ему удастся образумить наглого слизеринца. Но ведь для этого нужно было рассказать .

Девушка покачала головой.

Слишком страшно вспоминать…

Стыдно и больно делиться с кем-то...

Невозможно…

Лишь молчание теперь её верный друг.

* * *

Фэйт потерялась в воспоминаниях. Окрылённая надеждой на возможное и очень скорое содействие Паркинсон, девушка опомнилась лишь тогда, когда десятки свеч зажглись под потолком. Спасая глаза от яркого света, она вдруг осознала, что выходные закончились и наступил понедельник.

А первую пару уроков вёл Кэрроу.

Едва сдержав рвущиеся с языка ругательства, девушка схватила со стула форму и, чуть жмурясь от боли в пояснице, бросилась в ванну. Она не хотела, чтобы хоть одна живая душа знала об их инциденте с Панси. Всё должно было остаться в тайне. Даже до сих пор саднившие порезы вдоль спины.

Слетев со ступенек в общую гостиную, Фэйт в ужасе замерла у камина, уставившись на настенные круглые часы. Изумрудный конец маленькой стрелки уже почти указывал на девять, что твердило об окончании завтрака. Более того урок по Защите от Тёмных Искусств должен был начаться с минуты на минуту, а значит… она опоздала.

Кровь застыла в жилах девушки. Ей совсем не хотелось оказаться в немилости у Кэрроу. Подхватив с пола упавший ранец, Фэйт бросилась на занятие. Бесчисленное количество переходов сменялось лестницами, затем снова длинными тёмными коридорами и наконец, она оказалась на втором этаже. Затормозив перед огромной тёмно-коричневой обшарпанной дверью, девушка, пригладив выбившиеся из хвоста волосы, робко постучала в дверь и тут же потянула её на себя.

Едва очутившись в длинной, как всегда, тускло освещённой классной комнате, слизеринка сразу поняла, что что-то было не так. Этот класс всегда навевал ей до боли жуткие ассоциации с камерой для несовершеннолетних в исправительной колонии. Девушка, однажды видела похожую по телевизору. Ранее стоявшие почти вплотную парты, куда-то исчезли и вместо этого ученики, выстроившись в две шеренги, испуганно переглядываясь стояли у стен напротив друг друга.

— Надо же, — проскрежал Амикус Кэрроу при виде Фэйт и его глаза недобро блеснули. — А вот и наша вторая опоздавшая. Мисс Линделл, если не ошибаюсь?

Девушка облизнула пересохшие губы. Недоброе чувство всколыхнулось в груди. Слизеринка не раз слышала, как жестоко наказывали первокурсников за малейшие провинности, но самой ей ещё никогда не приходилось этого испытывать.

— Итак, мисс Линделл решила дилемму за нас, и второй претендент выбран, — громко смеясь, произнёс Кэрроу, обращаясь к ученикам. — В центр Линделл! Живей!

От его на половину истеричного крика, Фэйт не стало легче. Тёмные глаза профессора горели ненавистью и злобным предвкушением, в каждом резком движении сквозило плохо скрываемое нетерпение. Девушке очень не хотелось ступать в центр класса, и всё же она заставила себя выйти вперёд.

Сглотнув (хотя это так и не помогло её пересохшему горлу), слизеринка обвела взглядом всех присутствующих и заметила нечто странное. Факультет Гриффиндора состоял не только из первокурсников, как обычно. Насколько она могла судить старшие курсы также стояли в шеренге рядом с трясущимися испуганными детьми. Слизеринка видела Гермиону Грейнджер и узнала находившегося рядом с ней Гарри Поттера, но это не внесло ясности происходящего. Староста Гриффиндора же выглядела потрясённой и одновременно подавленной. Бледная, с тёмными кругами под глазами, она нервно поправляла повязанный на шее белоснежный платок.

— Вперёд Поттер! — взревел, терявший терпение Кэрроу.

Фэйт видела, как окаменело лицо юноши с зелёными, цвета морской волны глазами. Сохраняя достоинство и сжимая в руке палочку, гриффиндорец медленно вышел вперёд. Лёгкий стук его ботинок эхом отдавался в мёртвой тишине комнаты. Девушка поймала странные взгляды, которыми обменивались слизеринцы.

Наконец остановившись, Гарри замер в метрах пяти от слизеринки. Вглядываясь в посуровевшие юношеские черты, Фэйт силилась понять происходящие, но тщетно. Юноша, слово застывшее изваяние, стоял неподалёку и лишь подрагивающая от напряжения рука, с зажатой в ней палочкой, выдавала его напряжение. Полный ненависти взгляд, между тем, неустанно буравил Кэрроу.

Со смесью страха и отвращения Фэйт вдруг ощутила разгоряченную руку профессора на своей спине. Она вздрогнула.

— Итак, Мисс Линделл… — девушка поёжилась, когда его разгоряченное дыхание коснулось её прохладной щеки. — Всё что вам нужно, это сделать вот так, — он вывел палочкой дугообразный жест, — и произнести слово Круцио …

Фэйт сглотнула. Гарри напрягся. Костяшки широкой мужской ладони побелели от напряжения. Слизеринцы замерли, прекратив перешептывания. На лицах многих из них застыли злобные ухмылки. Девушка разглядела в толпе Блейза Забини, но всё внимание юноши было направлено совсем в противоположную сторону. На Гермиону Грейнджер, — как догадалась слизеринка.

— Живей, Линделл!!! — Закричал Кэрроу и вытолкнул её вперёд.

Растерянно заморгав, девушка вгляделась в побелевшее лицо Гарри.

— Я не понимаю… — одними губами потерянно произнесла она.

Гарри вздрогнул. Затем тяжело сглотнув, твёрдо произнёс.

— Просто делай, как он говорит.

— Итак, Слизерин против Гриффиндора! — вновь послышался, прерываемый полуистеричным смехом, голос Кэрроу.

Шурша распахнутой мантией, профессор, сделав полукруг, обвёл злобным взглядом всех студентов.

— О, не отчаивайтесь мои дорогие, — это уже предназначалось для ухмыляющихся слизеринцев. — Каждый из вас, смею вас уверить, получит шанс… опрактиковать свои… умения.

— Фэйт… — Девушка вновь подняла глаза на Гарри. — Ты должна…

На лбу юноши выступили капельки пота.

— Иначе он заставит меня, а я не смогу…

— Заставит что?..

— Фэйт, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! — слова Гермионы прервались её же криком, и девушка, согнувшись, словно от удара, рухнула на холодный пол.

— Гермиона! — Рыжий гриффиндорец склонился над своей старостой.

Приподняв её над полом, он яростно выплюнул в сторону Кэрроу:

— Ублюдок!

И без того маленькие глазки Кэрроу превратились в щёлочки.

— С предателями крови у нас отдельный разговор! — выкрикнул он. — Не пристало чистокровному волшебнику марать руки о грязнокровку! Брось её!

Рон ответил ему лишь убийственным взглядом.

— Что ж, — лениво продолжил профессор. — Круцио !

На каменные своды замка, обрушился дикий, животный крик боли. У Фэйт похолодели ладони. В груди застыла ледяная глыба ужаса.

Скорчившись на полу, Рон Уизли, превозмогая судорожную боль, скрутившую его конечности, боролся с жидкой огненной лавой, опаляющей его кровь. Но его руки по-прежнему сжимали хрупкое тело лежавшей без сознания девушки.

— Брось её! — Продолжал реветь Кэрроу.

Грубые черты его лица исказило бешенство. Он захохотал словно сумасшедший, продолжая пускать заклинания в поверженного гриффиндорца.

— Круцио! Круцио! КРУЦИО!

Словно в тумане Фэйт увидела, как Блейз Забини ловко обезоружил, попытавшегося вмешаться Гарри. Злобно оскалившись, он стоял поодаль, поигрывая длинными загорелыми пальцами с волшебной палочкой соперника.

Крики Рона затихли, однако его тело продолжало, как и прежде конвульсивно содрогаться. Яростно втянув воздух, Кэрроу зашагал к валявшимся на полу гриффиндорцам. Ткнув Рона носком чёрного ботинка, он нагнулся и, схватив юношу за рыжие волосы, приподнял его голову над пролом.

Сердце Фэйт сжалось, при виде струек крови у его носа.

— Похвально Уизли, — прошипел Кэрроу. — Но глупо!

Презрительно отбросив его голову, профессор вновь выпрямился. Его угольные брови тут же поползли вверх, поймав ненавистный взгляд Гарри.

— Не уж то тебе есть, что сказать, Поттер? — невинно поинтересовался он, с кривоватой садистской улыбкой на тонких губах.

— Ад покажется тебе Раем, перед твоей смертью!

— Представляю, что ты мне уготовил! — Расхохотался Кэрроу и тут же. — Верни ему палочку Блейз! Мы же не можем оставить Золотого Мальчика без должной защиты перед великой гордостью Слизерина. — Ядовито закончил он, и чёрные маленькие глазки жуки впились в застывшую посреди зала фигурку Фэйт.

— Мисс Линделл… — потянул учитель и, преодолев разделяющее их расстояние, словно тёмная туча, навис над Фэйт. Девушка тут же отвела взгляд, но Кэрроу, поддев палочкой девичий подбородок, мигом задрал её кудрявую голову вверх. Теперь у слизеринки не осталось ни единой возможности отвернуться и спрятаться от его испытывающего, полного ненависти взгляда.

С несвойственной его чертам задумчивостью мужчина упорно вглядывался в девичьи черты, словно пытаясь найти для себя какой-то ответ.

— Скажите-ка мне, мисс Линделл… — вкрадчиво, с нескрываемым презрением, произнес он. — Как грязнокровке удалось попасть в Слизерин?

Синие глаза Фэйт испуганно расширились. Этот вопрос ей уже сотню раз задавали другие ученики. Но что она могла ответить?

Кэрроу машинально облизнул пересохшие губы, и к девичьему горлу подкатило тошнотворное чувство отвращения.

— Или вы что-то скрываете? — зловеще поинтересовался он.

Фэйт молчала.

— Что ж, скоро мы это узнаем, — скривившись, выговорил Кэрроу и отошёл в сторону.

— Вперёд, Линделл! — вновь закричал он, да так что все присутствующие вздрогнули. — Продемонстрируйте нам ваши таланты!

Нервно сглотнув, Фэйт дрожащей рукой потянулась к внутреннему карману своей мантии. Медленно вытянув палочку, девушка что есть сил тянула убегающее от них время. Вглядевшись в напряжённое лицо Гарри, она отрицательно покачала головой.

— Я не буду этого делать. — Сумела выговорить слизеринка, поражаясь твёрдости своего голоса.

Краем глаза она заметила, как перекосилось лицо Кэрроу. Побагровев от злости, он нацелил на девушку волшебную палочку.

— Я даю тебе последний шанс, Линделл! — Сквозь зубы проскрежжал он.

— Я не могу этого сделать, — просто ответила Фэйт, повернув голову в сторону профессора.

Все её поджилки тряслись от страха.

Господи, да что же такое творится с этой школой?

— Выродок! — Яростно выкрикнул Гарри.

— Что ты сказал Поттер?!

— Я сказал, что ты ВЫРОДОК!!! — Закричал Гарри, запустив в учителя заклинанием.

Блокировав выпад, Кэрроу взмахом палочки отшвырнул гриффиндорца в сторону. Ударившись о холодный пол, Гарри привстал на руках и сплюнул алую кровь на тёмную каменную кладку.

Фэйт заглушила вскрик ужаса, прижав ладошку ко рту. Её полный страха взгляд мелькнул в сторону учителя, который в свою очередь вновь повернулся к девушке.

— Ты ответишь за это, Поттер! — прошипел Кэрроу, не сводя разъярённых глаз, с поражённо глядящей на него Линделл. Глаза учителя налились кровью.

— Круцио!

У Фэйт подкосились ноги. Боль, подобная ударам тысячей кинжалов, обрушилась на неё и, словно кокон, опутала девичье тело. Она слышала, как кто-то кричал, и только через несколько мгновений адской боли поняла, что этот полный животной боли крик был её же собственным кошмаром. Мучаясь в агонии, девичье тело содрогалось в конвульсиях. По крови плыли адские клубки колючей боли, голова рассказывалась на тысячу мелких частей, мышцы тела, казалось, распаляла и скручивала неведомая сила.

Снова и снова девичьи крики отскакивали от каменных стен, заполняя замок.

Перед глазами Фэйт вдруг промелькнули непонятные расплывчатые лица и голоса студентов…

«Ты не можешь продолжать это! Пришло время остановить самого себя!»

Голос длинноволосой девушки прозвучал так близко и отчётливо. Голос, который однажды уже всплывал в её сне.

«… Я обязательно попаду в Слизерин! И тогда тебе больше не придётся стыдиться меня!» — темный шёлк волос девушки водопадом упал на её хрупкие плечи, когда она в отчаяние тряхнула головой.

Усилившаяся боль, разрывала на части тело Фэйт. Её хриплые крики, теперь прерывали лишь голоса и эти странные люди, стоявшие перед пустым, полным адской боли, девичьим взором.

Отколов от мантии маленькую серебристую брошь, девушка, прикрепив к ней живой стебель белой розы, протянула цветок, стоявшему напротив, высокому черноволосому юноше.

«Чтобы ты помнил обо мне… Всегда…»

— Назад, Поттер! — послышался крик Кэрроу. — За каждую твою провинность, сегодня будет отвечать лишь она . Сегодня ты лишь смотришь и наслаждаешься представлением! Круцио!

Фэйт почувствовала вновь нарастающую боль, которая вместе с агонией и нескончаемой жаждой избавления, потянула за собой новые образы. Темный потолок классной комнаты вновь поплыл перед глазами девушки.

«Из двух зол выбирай большее! Дави всех, чтобы не подавили тебя. Доверяй только себе. Стремись к власти и люди последуют за тобой. Будь на высоте и всем кто внизу не останется ничего кроме как пасть пред тобой на колени».

«Совсем недавно твои руки не были в крови!»

У Фэйт заложило уши. Находясь на грани реальности и беспамятства, она уже не могла кричать. Чувствуя лишь нескончаемую боль, девушка попыталась отвернуться прочь от наплывавших со всех сторон образов и голосов.

— КЭРРОУ!

Боль медленно отступила. Тяжело дыша, Слизеринка из последних сил боролась с нахлынувшей темнотой.

— Поттер! Поттер вы в порядке? — девушка отчётливо расслышала женский голос.

Но кому он принадлежал?

Почему эти голоса не оставят её в покое?

— Я в порядке. — Хрипло выдавил Гарри. — Профессор, Фэйт нужна помощь!

Слизеринка почувствовала, как две сильные руки с длинными крючковатыми пальцами медленно и осторожно ощупывают её тело.

— Профессор МакГонагалл, будьте добры отошлите детей в спальни, — девушка смутно распознала этот глубокий мужской голос.

— Вы слышали, директора! Пройдите, пожалуйста, в свои комнаты.

И вновь руки профессора Снейпа опустились на её тело.

— Право же, Снейп. — Голос Кэрроу звучал слегка натянуто. — Не стоило выделывать драму из-за пустяка.

— Пустяка! — прошипел в ответ директор, и девушка с облегчением ощутила, как он встал и отошел в сторону. — Тебе чётко и ясно дали указания не прикасаться к девчонке! Или тебе мало Поттера и целой кучи гриффиндорцев?!

— Она отказалась исполнять приказ! — с такой же тихой злобой ответил Амикус Кэрроу. — Эта грязнокровка поставила Поттера выше своего факультета!

— Фэйт… — Девушка почувствовала, как что-то влажное коснулось её щеки.

Приоткрыв глаза, она слабо различила плывущее лицо Гарри Поттера.

— Посмотри на них! — уже громче, но так же яростно произнёс профессор по Защите от Тёмных Искусств. — Эти ублюдки явно хорошо знакомы!

— Гарри… — слабо прохрипела девушка.

— Пройдёмте со мной Поттер, вам нужно в больничное крыло. — Профессор МакГонагалл склонилась над юношей. — У вас сломала левая рука.

— Я не оставлю её с ними! — разъярённо прорычал Гарри.

— Всё в порядке, Поттер, — увещивающе продолжила декан Гриффиндора. — Мистер Малфой здесь чтобы помочь.

Драко Малфой?!

Фэйт из последних сил ухватилась за влажную ладонь Гарри. И вдруг поняла, что это была за влага.

— Твои руки в крови…

«Совсем недавно твои руки не были в крови!»

Зажмурившись, девушка отвернулась в сторону. Вместе со звонким голосом незнакомки, её мозг пронзила адская боль.

Фэйт не знала, сколько времени она пролежала на полу. Краем уха она слышала яростные перешептывания троих мужчин, а затем почувствовала на себе горячие, уже знакомые ей ладони.

— Ухватись за меня! — голос Малфоя, прозвучал прямо у девичьего уха. — Давай же!

Фэйт что-то невнятно промычала. У неё не осталось сил к сопротивлению. Она хотела лишь исчезнуть из этой злосчастной комнаты и забыться.

— Линделл! — голос слизеринца вывел девушку из короткого забытья.

Она приоткрыла глаза и встретилась с внимательными, обеспокоенными серыми омутами.

— Тебе нужно оставаться в сознании! — обхватив девичьи запястья, юноша завёл её тонкие руки себе за плечи. — Обхвати меня за шею!

Фэйт напрягла пальцы и ощутила тонкую, мягкую материю его рубашки.

— Вот так вот… Молодец! — пробормотал Драко, приподнимая девушку над полом. Поддерживая Линделл за спину, юноша покрепче обхватил её под коленями.

— Где та девушка?.. — превозмогая боль, слабо прохрипела Фэйт.

Малфой недоумённо уставился на неё.

— Та девушка… что кричала…

Растерянно заморгав, юноша бросил в сторону Кэрроу яростный взгляд.

— Всё в порядке, — проговорил он, поднимая маленькое тело над полом.

Фэйт застонала от боли.

— Всё будет хорошо. — Продолжил он. — Я помогу тебе.

— Драко, ты знаешь, что делать, — прозвучал ровный голос профессора Снейпа. — Мы поговорим с тобой позже.

Кивнув, слизеринец развернулся и широким шагом направился к выходу. Фэйт снова окутала тьма. Те места, где его руки касались девичьего тела, нестерпимо болели, прожигая кожу и сковывая мышцы в пыточное кольцо.

— Мне больно… — проскулила слизеринка, пальцами вонзаясь в тёплую кожу его шеи. — Всё горит… Я не могу…

— Я знаю.

— Эти голоса… они возвращаются…

— Потерпи ещё немного. Я помогу тебе.

Фэйт ответила ему молчанием.

Перед глазами стояла тьма, в голове нестерпимо гудело.

— Вот так, — донёсся до неё его успокаивающий голос, и девушка почувствовала неожиданную мягкость.

Кровать…

— Потерпи ещё немного… Я щас…

Малфой вернулся меньше чем через минуту с зельем в руке. В его шкафчике в ванной комнате продолжали храниться все возможные снадобья на все случаи жизни. Такие вот случаи, когда он на своей шкуре испытывал последствия заклятья круциатус.

Приподняв голову девушки над подушкой, он медленно влил содержимое стакана ей в рот. Девчонка не сопротивлялась, а лишь покорно подчинилась его молчаливому приказу. Откинувшись обратно на подушки, она распахнула глаза, уставившись в тёмный полог.

Малфой с тихим стуком положил стакан на тумбочку. Лёгкое жжение в ладони постепенно отступало. Большим пальцем правой пуки, он потёр серебристый так и не затянувшийся рваный шрам

Слизеринец находился в кабинете директора, когда его ладонь вдруг пронзила адская боль. Снейп встрепенувшись, тут же предположил, что Тёмный Лорд призывает его к себе. С трудом превозмогая адское жжение, Малфой успел только покачать головой, как из камина, следом за зелёными всполохами, выступила взъерошенная профессор МакГонагалл. На лице пожилой женщины читалось крайнее беспокойство.

Кэрроу пытал её!

Что ж он выбрал весьма похвальную стратегию, по выдворению Поттера из школы.

— Я нечего не вижу… — Малфой вздрогнул.

Тихий девичий голос прорезал тишину спальни и напряжённо повис меж ними.

— Так и должно быть?

— Да.

Она послушно кивнула и закрыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — внезапно поинтересовался Драко, вспомнив о мнимой девушке и голосах.

— Мне… — слабо начала Фэйт. — Мне болит… кровь …

Это чувство было ему знакомо. Он мог ей помочь, но…

Чёрт! Он хотел ей помочь! Хотел сделать то , что облегчило бы её муки.

Но… После пережитого шока, она вряд ли сможет осилить ещё один.

Малфой вздохнул. Ему нужно было идти. Снейп наверняка ждёт объяснений по поводу боли в его руке. Да, и поступок Кэрроу тоже следовало бы обсудить. Ведь Темный Лорд чётко и ясно приказал им не трогать девчонку… пока.

Профессора по Защите от Тёмных Искусств ждёт наказание и, пожалуй, это единственная радостная новость на сегодняшний день.

Драко встал.

— Пожалуйста, не уходи! — Тут же взмолилась Фэйт, испуганно приоткрыв глаза и всматриваясь в полумрак. — Мне страшно одной!

Одна тоненькая рука принялась судорожно ощупывать пустоту вокруг, пока не наткнулась на его ладонь. Тоненькие пальчики мертвой хваткой сжали широкое мужское запястье. Малфой нахмурился. Это простое действие наверняка стократной болью отозвалось в её коже.

— Пожалуйста… — Огромные синие глаза наполнились слезами.

Чёрт, он ненавидел её глаза!

Борясь с противоречивыми эмоциями, юноша медленно опустился обратно на кровать. Матрас под ним прогнулся. Девичья рука тут же расслабилась и безвольно упала рядом.

— Не стоило причинять себе боль… — тихо проговорил Драко, проведя подушечками пальцев по её маленькой ладошке.

— Я не хочу, чтобы ты уходил… — Огромные полночные глаза уставились куда-то за его плечо.

В груди Малфоя разлилось непонятное тепло. Медленно, со всей осторожностью, он раскрыл её ладошку и большие пальцы, тут же принялись легонько массировать нежную кожу. Круговые движения становились настойчивей, аккуратно обходя стороной место, где чуть выступал побледневший шрам. Её пальчики распрямились под его настойчивым напором и слегка подрагивая, позволили унести себя вдаль на волнах лёгкой покалывающей боли, которая вот уже медленно перерастала в нечто приятное.

Почувствовав это, глаза девушки расширились, и она потянулась к нему как мотылек на открытый огонь. Пальцы Малфоя, словно пух, заскользили выше по девичьей руке, продолжая поглаживать и массировать, превращая жалящую боль в палящее удовольствие. Большие ладони скользнули по хрупким плечам и мягко коснулись шеи, — единственного оставшегося оголённого участка девичьей кожи.

Чувствуя уязвимость, Фэйт полностью отдалась на волу его сильных, горячих рук, которые даря наслаждение, изгоняли прочь, скопившуюся в её теле боль. Длинные пальцы поглаживали девичье лицо, виски и, добравшись до спутанных завитков волос, скользнули дальше, ласково массируя кожу её головы. Тело Фэйт пронзила волна удовольствия. Девушка застонала, в то время как его дьявольские пальцы, путаясь в волосах, продолжали круговыми движениями обходить и массировать девичью кожу.

Находясь на острие тонкого удовольствия, граничащего с болью, Фэйт слабо коснулась своей груди, а затем пуговиц на светлой блузке. Малфой шумно выдохнул. Отведя в сторону девичьи руки, он мигом распахнул её школьную форму. Девушка буквально задохнулась от ощущения его огромных горячих ладоней на своей прохладной коже. Мужские руки медленно опустились на плоский живот, массируя и лаская требующую внимания, страдающую от боли кожу. Широкие ладони поднялись вверх, стимулируя расползающееся по телу тепло. Пройдясь по оголённым плечам, они вновь пустились на девичью грудь, слегка сминая, сжимая и наконец, рассоединяя застёшку-магнит, сковывающую две половинки белоснежного бра. Вслед за внезапно обрушившимся холодом, на слизеринку вновь нахлынуло ласкающее тепло мужских ладоней. Накрыв её груди, мужские пальцы принялись легонько, со всей осторожностью массировать нежные округлости.

Фэйт утопала в тепле и наслаждении. Его умелые пальцы, словно играя с заострёнными нервами, ловко поймали нужную струну и заиграли на ней, затягивая девушку в водоворот умопомрачительного удовольствия.

Мужские руки опустились вниз, даря тепло лишённой внимания коже девичьих ног. Отстегнув застёжки её чёрных лакированных туфель, Малфой отбросил их прочь, обхватывая огромной ладонью маленькую стопу слизеринки. Продолжая массировать нежную кожу её ноги, его другая рука выводила необычные узоры на девичьем бедре, согревая его и пуская острые пики наслаждения и уже тускнеющей боли в её мозг.

Фэйт застонала, её дыхание участилась, затуманенное сознание стремилось к полному комфорту своего тела. Девушка легонько провела кончиками пальцев по пояснице Драко, ощущая, как мужские руки, разжигая огонь в девичьем животе, уверенно легли на её бедра. Слизеринка лишь жалобно всхлипнула, когда его пальцы проникли дальше, за кромку мягкого белья.

Передвинувшись, Малфой тяжело дыша, опустился на кровать радом с томящейся от наслаждения девушкой. Его пальцы ласково прошлись по её влажному лбу, закрытым глазам и полураскрытым губам.

— Фэйт… — Глухим голосом произнёс слизеринец. — Открой глаза.

Среагировав на мягкие нотки своего имени, девушка распахнула глаза, поглощая в себя серую сталь его потемневшего взора.

— Ты видишь меня?

— Да… — прошептала девушка, чувствуя лёгкое движение его руки, меж своих ног.

Легонько проведя по набухшим складкам, длинные пальцы проскользнули дальше, теребя и поглаживая возбуждённую девичью плоть.

Фэйт не сводила с глаз с его лица. Купаясь в тихом омуте наслаждения, которое дарили его руки, девушка впитывала в себя все до последней эмоции на напряжённом мужском лице. Ощущение наполненности внизу девичьего живота нарастало, и слизеринка вздрогнула, когда огромный клубок в самом центре её естества вдруг задрожал и взорвался, окуная девушку в пучину полнейшего наслаждения и телесного удовлетворения. Дрожь прошла по всему её телу и дальше к ногам. Откинувшись назад, Фэйт маленькими прерывистыми глотками ловила воздух. Девичьи пальцы судорожно вцепились в рубашку Драко, сжимая её и вонзая ногти в разгорячённую кожу его груди.

— Всё хорошо. — Прошептал он, покрывая поцелуями её лоб, глаза, щёки и шею.

Его пальцы всё так же мучительно медленно продолжали ласкать набухшие складки и остановились лишь после того, как её тело окончательно расслабилась, а ноги вновь опустились на покрывало.

— Всё хорошо… — повторил он, успокаивающе проведя ладонью по девичьему животу.

Распахнув глаза, Фэйт затуманенным взором поймала в плен его глаза, и нежно проведя подушечками пальцев по чуть шершавому подбородку, всем телом прижалась к нему, обнимая за талию. Поглощая в себя его тепло, слизеринка попыталась спрятать предательскую влагу своих глаз на мужской груди.

Откинувшись на спину, Драко легко провёл свободной рукой по её спине, разминая мышцы и продолжая дарить лёгкое наслаждение, так доверчиво прижавшейся к нему девушке. Его ладони нежно, но настойчиво растирали девичьи плечи, спину, ягодицы. Путаясь в завитках кудрявых волос, Малфой массировал кожу её головы и ласково поглаживал мочки ушей, пока не почувствовал, что Фэйт уснула. Драко задумчиво взглянул на девчонку. Её рука по-прежнему сжимала край его рубашки. Девичьи щёки покрывал лёгкий румянец, полураскрытые губы чуть подрагивали, на тёмных ресницах застыли прозрачные сверкающие капельки влаги.

— Нокс! — прошептал слизеринец, и комната тут же погрузилась во тьму.

Не желая видеть её слёз, Малфой одной рукой обвил тонкую девичью талию, поражаясь тому, как ловко эта девчонка примостилась на его груди. Проводя пальцами по тёплой мягкой коже, юноша задумчиво разглядывал парившие над ним звёзды. Непонятное ему предательское тепло, доселе тоненькими струйками разлившееся в груди, медленно, но уверенно угнездилось где-то глубоко в его душе, сковывая отчаянно сопротивляющийся мозг.

Догадка, закравшаяся в сознание Драко, всего за долю секунды погрузила в полную тишину отчаянно споривших между собой мыслей и доводов.

Больше нечего было обдумывать.

Одна мысль, таки отстояла свою правоту, и безмолвие сознания послужило слизеринцу самым верным ответом.

От автора:

Благодарю всех за оставленные отзывы и выраженное мнение. Постараюсь обновлять главы каждую неделю.

Гермиона медленно приходила в себя. И первые ощущения были не из приятных. Голова, конечно же, раскалывалась, словно ею пару часов играли в квиддич. Застонав, девушка привстала и долгим взглядом окинула обстановку.

Белоснежные стены, идеально выбеленный потолок, ряд одиноких кроватей напротив и ощутимый фармацевтический запах подтвердили её подозрения.

Больничное крыло.

Но как?

Память услужливо преподнесла самый последний фрагмент из копилки её памяти. Девушка вздрогнула. Обеспокоенные глаза тут же метнулись к соседней койке, и, пожалуй, худшей картины гриффиндорка себе даже представить не могла.

– Гарри! – пораженно воскликнула Гермиона, отгибая край одеяла.

Гриффиндорец спокойно лежал на кровати со склонённой на бок взъерошенной головой. Многочисленные царапины и ушибы на лице были скрыты тёмно-коричневой, ускоряющей заживление мазью. Его грудь умиротворенно вздымалась, но девушка сумела разглядеть толстый слой перевязочного материала, наверняка обхватывающий всю грудную клетку. Широкие белые бинты выглядывали из под распахнутого ворота больничной пижамы. Одна туго перебинтованная рука покоилась поверх одеяла.

Гермиона инстинктивно подалась вперёд.

– Он спит.

Обернувшись, девушка встретилась с пронизывающими, задумчивыми карими глазами Рона Уизли.

– Рон! – возбуждённым шёпотом воскликнула Гермиона, всматриваясь в любимые черты. – Рон, что произошло?

Взгляд рыжеволосого парня метнулся к Гарри, затем снова вернулся к рьяно ищущим ответа медовым глазам девушки.

– Ему досталось, – тихо ответил гриффиндорец с ощутимой сталью в голосе. – Кэрроу отделал нас по самые уши, Гермиона.

Глаза девушки испуганно расширились.

О нет! Только не это!

Неужели пожирателям стало всё известно?

Гриффиндорец, между тем, продолжил, сжимая кулаки.

– Он пытал Фэйт! И будь я проклят, если Гарри не пытался остановить этого козла!

– Но почему? – Гермиона непонимающе сдвинула брови.

Взволнованный взгляд вновь метнулся в сторону черноволосого юноши, мирно отдыхавшего в своей постели.

– Я так понимаю, это его новая стратегия, – скривившись, пояснил Рон, теперь уже силясь принять сидячее положение. – Добить Гарри, мучая всех, кто хоть малость с ним знаком.

Гермиона нервно сглотнула. Этого она не предполагала. Хотя в последнее время всё шло далеко не так, как планировала девушка.

И что теперь?

Гриффиндорка боялась даже гадать о вариантах выхода из этой тупиковой ситуации. Ей стало страшно.

– Гарри сказал, что не останется в школе… – произнёс Рон, отводя глаза в сторону.

Гермиона прищурилась.

– Ты с ним разговаривал?

– Мы перебросились парой слов перед тем, как мадам Помфри напоила его сращивающим кости зельем, – уклончиво ответил юноша, нарочно избегая её внимательного, сканирующего взгляда.

– Что с ним? – закусив губу, поинтересовалась девушка.

– Ну, у него открытый перелом руки, небольшое сотрясение и сломано три ребра. – Гермиона сосредоточенно кивнула в ответ и, наконец, задала вопрос, который уже давно вертелся на языке.

– А что с тобой случилось? Почему ты в Больничном Крыле? – Под испытывающим девичьим взглядом Рон едва заметно сжался и, замявшись, уставился в дальний угол комнаты.

– Ну… я конечно тоже вмешался и… вот… – Он неловко провёл рукой по воздуху, и Гермиона с подозрением отметила, что совершенно обычные жесты ему явно давались с трудом.

Более того, юноша явно не горел желанием пускаться в подробности, что он обычно делал, сидя за обеденным столом.

– Больше всего досталось Фэйт, – уже бодрей продолжил гриффиндорец, ловко уводя ниточки повествования в другую сторону. – Мне даже показалось, что слизеринцы были несколько шокированы тем, что Кэрроу отыгрывался на их факультете.

Он злостно фыркнул.

– Так им и надо, этим падлам!

– Рон! – укоризненно воскликнула девушка, и уши парня тут же порозовели. – Как ты можешь! Это же жестоко! – она покачала головой. – Что он с ней сделал?

Гриффиндорец было приоткрыл рот для очередной ядовитой реплики, но его опередили:

– Кэрроу пытал её заклятьем Круциатус… – донёсся до друзей хриплый голос.

– Гарри! – Гермиона приподнялась на кровати и села у изголовья, чтобы ей было удобней разглядеть обоих парней.

Рон тоже привстал, и его взгляд тут же потеплел при виде очнувшегося товарища.

– Этот чёртов ублюдок чуть не убил её! – Ярость, светившаяся в глазах гриффиндорца, могла сравниться только с той болью, которую испытала Фэйт. – Я ещё никогда в жизни не был так рад Снейпу и МакГонагалл!

Гермиона непонимающе моргнула.

– Хорёк тоже припёрся! – с отвращением вставил Рон. – Спорю, он лишний раз хотел насладиться зрелищем! А то ему своих пирушек не хватает!

– Рон, мы не можем знать наверняка, ведь…

– Мы знаем это, Гермиона! – прорычал, Гарри. – Малфой – хр*нов Пожиратель Смерти, и, будь уверена, заплатит он не только за это!

– Гермиона взяла моду заступаться за слизеринцев! – гневно пробубнил Рон, ревностно буравя профиль девушки.

Проигнорировав оскорбительную реплику, гриффиндорка направила свой прицел на Гарри, пытаясь хоть как-то его образумить.

– Гарри, не думай, что я заступаюсь за него, – успокаивающе проговорила девушка, чувствуя себя крайне неуютно меж двух огней. – Просто мы никогда не можем быть до конца уверены в истинных мотивах людей… какими бы они не были.

– Не забывай эти свои слова, грязнокровка .

Дважды ударив о грудную клетку, сердце девушки на мгновение замерло. Девичьи руки инстинктивно сжали края покрывала. На душе похолодело. Мысли вымело, как одну.

Пытаясь справиться с судорожным спазмом, обхватившим всё её горло, Гермиона с ужасом следила за лениво приближавшейся к ним фигурой. Лицо слизеринца исказила гримаса мстительного предвкушения.

– Чего тебе здесь надо, Забини?! – гневно прорычал Гарри.

Рон напрягся, словно лев перед прыжком.

Усмехнувшись и не удосужив их даже взглядом, Блейз остановился только напротив кровати Гермионы.

– Твои рыцари как всегда бесстрашны и грозны, – с наглыми смешинками в глазах совершенно серьёзно прокомментировал слизеринец. – У меня аж поджилки затряслись.

Девушка не могла вымолвить ни слова. Воспалённый мозг лихорадочно перебирал все возможные причины пребывания здесь этого итальянского змея.

Вряд ли он пришёл за болеутоляющим…

– Однако… – медленно, с расстановкой продолжил юноша, подогревая внимание троих друзей. – Где же они были вчера, когда твоим крикам и просьбам внимал лишь я?

Гермиона окаменела.

До конца не осознавая происходящее, девушка молча смотрела на Забини, который вот так просто терзал на части её и без того несчастную судьбу. Огромные медовые глаза безотрывно глядели на юношу, и в них читался настоящий обжигающий душу страх и боль.

Неужели ему было мало?

Недостаточно того, что он уже совершил?

Напряжённое молчание со стороны Гарри и Рона заставило девушку медленно опустить глаза. Она не могла смотреть на этого черноволосого монстра!

Как он мог? Как мог он совершать такие злодеяния против невинных людей?

– О чём он говорит, Гермиона? – В голосе Гарри звенела сталь, он едва сдерживал себя в руках.

Девушка догадывалась, что будь у него или у Рона чуть больше сил, они бы разорвали Забини за долю секунды. Однако, находясь в совершенно невыгодном положении, без личных вещей, конфискованными Мадам Помфри, всё, что они могли, – это выжидать.

– О-о-о… – притворно льстиво потянул слизеринец. – Так ты ничего не рассказала своим маленьким друзьям? – Он выдержал паузу, переводя удивлённо-насмешливый взгляд с одного напряжённого лица на другое. – Похвально, детка.

Гермиона сжалась. Никогда прежде он не называл её … детка. Что за игру вёл этот мерзкий, ползучий гад?

– Но не кажется ли тебе, что иметь тайны от друзей немного… скверно ?

Девушка содрогнулась и, вскинув голову, пронзила усмехающегося слизеринца ненавистным взглядом.

– Что он имеет в виду, Гермиона? – Голос Рона, такой далёкий и опустошенный, заставил девичье сердце болезненно сжаться. Карие глаза в обрамлении пушистых ресниц наполнились слезами.

Блейз Забини, по-видимому, предпочёл не замечать этого.

– В общем, – деловито продолжил он, обходя кровать с левой стороны и ещё ближе приближаясь к побледневшей девушке, – я пришел, чтобы вернуть тебе это.

Глаза Гермионы поражённо расширились при виде своей тоненькой волшебной палочки в загорелой мужской руке.

– Не хочешь меня поблагодарить? – лениво поинтересовался Блейз, невинно приподняв брови.

Выхватив свою палочку из его коварных рук, Гермиона в отчаянии обеими руками толкнула парня в живот. Расхохотавшись, слизеринец отступил на шаг.

– Право же, милая, твоя благодарность действительно безгранична! – Наклонившись вперёд, он молниеносным жестом схватил девушку за подбородок.

– Хотя… – промурлыкал Блейз, вглядываясь в сверкающие гневом медовые глубины, – может мне тоже следует тебя поблагодарить, м-м-м?

Гермиона могла поклясться, что его двусмысленная реплика не осталась незамеченной.

– Ты – ДЬЯВОЛ! – гневно выкрикнула девушка, вырывая своё лицо из его стальных пальцев.

Забини вновь расхохотался. Тёмные глаза предвкушающе заблестели.

– Из твоих уст это звучит почти как комплимент, Грейнджер.

Последний раз проведя пальцем по шелковистой линии девичьего подбородка, слизеринец, развернувшись, зашагал прочь.

– Сi vediamo, малышка!

Усмехнувшись напоследок, Забини ленивой поступью скрылся за массивной дверью.

Гермиона дрожала от гнева, досады и унижения. Сжимая в руке свою волшебную палочку, она не могла не злиться на собственную тупость и не поразиться коварству слизеринца.

Хотя, чего ещё от него можно было ожидать?

Прижав колени к груди, девушка судорожно обняла ноги руками и глухо произнесла, скорее одеялу, чем друзьям:

– Ни о чём не спрашивайте. Всё, что вы сейчас услышали – наглое враньё, сказанное с целью рассорить нас.

– А что такого мы услышали, Гермиона? – вспылил Рон, прожигая девушку прищуренными глазами.

– Рон…

– О, брось! – отмахнулся от её объяснений юноша. – Я понял, что имел ввиду этот слизняк, и поверь, мне не нужны твои разжевывания.

– Ты понял только то, что должен был понять! – прошипела уязвлённая девушка.

До чего же он был упрям!

– Забини вряд ли бы заявился, если в его планах было иное. Он хотел, чтобы вы подумали, что между нами что-то есть.

– А разве нет?! – огрызнулся Рон, поджав губы.

Расправив скомкавшееся одеяло, он принципиально повернулся на другой бок, спиной к Гарри и Гермионе.

– Гермиона, всё действительно несколько странно… – начал было черноволосый гриффиндорец, но девушка рьяно перебила его:

– О, прошу тебя, Гарри! Только не говори мне, что ты тоже подсел на этот крючок!

– В таком случае, расскажи нам, что произошло, потому что…

Потеряв терпение, Гермиона соскользнула с кровати. Яростно сжимая свою палочку, она смерила упрямых юношей высокомерным взглядом.

– Вы хотите знать, что произошло? – сдавленно прошептала девушка. – Что ж…

Криво усмехнувшись, она с болью в голосе продолжила, глядя на сереющее за окном небо.

– Забини и я отрабатывали наказание, когда этот ублюдок попытался мною… воспользоваться.

– Ты имеешь в виду… – нахмурившись, начал было Гарри.

– Да, именно это! – девушка повысила голос. – И чтобы пресечь последующие вопросы, — нет, ему не удалость… залезть мне под юбку! – она нервно сглотнула. – Хвала небесам, я не зря проучилась шесть лет в Хогвартсе!

Черты лица Гарри заметно расслабились.

– А теперь, я надеюсь, мы можем покончить с расспросами и обсудить нечто более важное?

Пауза, повисшая в комнате, всколыхнула новую волну подозрений в девичьем упорно ноющем мозгу. В её глазах вновь зажглись и запылали искры догоравшего, плохо контролируемого гнева.

Гарри посмотрел в сторону.

– Рон и я уходим в конце недели, когда откроют Хогсмид, – пробубнил он, отказываясь встречаться с ней взглядом.

– Рон и я? – сухо повторила Гермиона, с подозрением вглядываясь в точную копию напряжённого лица рыжего гриффиндорца.

До чего же они были похожи, когда пытались что-то скрыть или тихонечко увильнуть. Но не на сей раз!

Пронизывающий светло-карий взгляд устремился на скрытую под одеялом крепкую фигуру насупившегося парня.

– Уж не планируете ли вы отправиться куда-либо без меня?

– Гермиона…

– Гарри, это абсурд! – закричала девушка. – Ты пошёл на поводу у Рона, а он даже толком не понимает произошедшего!

Резко обернувшись, юноша пронзил гриффиндорку убийственным взглядом.

– Я понял, как ты выразилась, лишь то, что должен был понять! – гневно процедил он.

– Рон, прекрати!

– Прекратить что?! – С трудом приподнявшись на кровати, юноша яростно ударил кулаком по мягкой постели. – Ты думала, мы поверим в твою сказочку?!

– Что? – выдохнула девушка, и в её глазах отразился лёгкий испуг.

– «Я не зря проучилась шесть лет в Хогвартсе!» – подражая девушке и презрительно скривившись, произнёс Рон.

Гриффиндорка опешила.

– Скажи нам, Гермиона, – зловеще тихо продолжил юноша, – если ты колдонула его, то откуда у этого ублюдка твоя палочка?! Или же ты толкала его, как и сейчас?!

Дёрнувшись всем телом, девушка болезненно осознала, что ловушка захлопнулась, и ей не оставалось ничего, кроме как рассказать постыдную правду. Её мозг лихорадочно работал.

– Как ты избавилась от него?

Оба гриффиндорца испытывающее глядели на неё.

«Он отпустил меня!» – хотелось во всё горло закричать девушке. Если бы только… они поверили ей…

Но кто поверит в то, что Блейз Забини на грани рвущейся наружу страсти и подавляющего гнева отпустил грязнокровку?

Всё было слишком сложно.

Гермиона попала в капкан умело сплетённой слизеринцем паутины. И сейчас, беспомощно барахтаясь в ней, могла лишь уворачиваться от всесторонних ударов.

– Всё верно, – собрав уверенность в кулак, она продолжила, опираясь на факты, а не на их последовательность. – Забини действительно обезоружил меня и выкинул палочку в траву, но мне удалось ударить его кулаком в челюсть и сбежать, пока он приходил в себя от шока.

Девушка наигранно усмехнулась, внутренне надеясь, что всё звучало достаточно убедительно. Она не хотела им врать, поэтому просто перемешала все действия и преподнесла их в выгодном ей свете.

– Забини, скорее всего, подобрал мою палочку, – размышляя, проговорила она, поднимая глаза к потолку. – И заявился сюда, чтобы поиграть на ваших нервах.

Гермиона видела, что Гарри остался удовлетворен объяснением. Ещё бы! В это не сложно было поверить, учитывая то, как она отделала Малфоя на третьем курсе. Однако в глазах Рона продолжало мелькать лёгкое недоверие.

– Почему же тогда ты не заколдовала его сейчас? – спросил он, пытаясь загнать девушку в угол. – Он ведь вернул тебе палочку! Или ты возомнила себя тяжеловесником?

Гермиона попыталась скрыть улыбку. Не желая смущать друга, Гарри кашлянул, но тут же скривился от боли в груди. Рон явно не знал точное значение так рьяно используемого им слова.

– Нет, Рон, – серьёзно ответила гриффиндорка в знакомой им поучительной манере. – Просто нам совсем не нужна лишняя отработка. Ещё не дай Бог, нас не пустят в Хогсмид!

Вот так вот!

Заткнув сразу две дырки, Гермиона расслабилась и сняла оборонительную позицию. Осталось только выжидать.

Парни неуверенно переглянулись. Наконец, Гарри тяжело вздохнул и посмотрел прямо в её глаза.

– Мы уходим в субботу. Перекантуемся до темноты в «Трёх Мётлах», а потом аппарируем на север. – Он вяло улыбнулся в ответ на изумлённое лицо девушки. – Убедись, что захватила тёплую одежду.

Растерянно заморгав, Гермиона тут же пришла в себя.

– Я соберу наши вещи. – Меж девичьих бровей пролегла давно знакомая ребятам складка. – Надо ещё захватить пару учебников…

Глаза Рона округлились.

– И побольше еды…

Гарри едва подавил улыбку.

– Чего-нибудь сытного, но практичного, – продолжила размышлять вслух девушка. – Думаю, эльфы смогут запасти нас провизией на пару недель и одолжат кухонные приборы.

Рон перевёл на Гарри страдальческий взгляд.

– И надо не забыть твою мантию!

Гарри бодро кивнул.

– А вот карту Мародеров лучше отдать Невиллу.

С этим гриффиндорец был явно не согласен, но возразить так и не успел.

– Неплохо бы пробраться в лабораторию Снейпа и украс… э-э-э… позаимствовать пару лекарственных зелий, чтобы нам не пришлось их готовить, а то мало ли что. Хотя котлы тоже могут понадобиться… – Гермиона деловито постукивала босой ногой по каменному полу. – В пятницу вы это сделаете, – вынесла вердикт девушка. – Я напишу список ингредиентов, которые могут нам понадобиться.

Рон патетически вздохнул и послал Гарри выразительный взгляд.

– Ещё для всех нужна сменная одежда и… и... палатка!

Рыжий гриффиндорец страдальчески заскулил.

– Но Гермиона! – вмешался растерявшийся Гарри, и девушка перевела на него удивлённый взгляд. – Как, по-твоему, мы всё это унесем?

– О, не волнуйся, Гарри. – В глазах гриффиндорки заплясали чёртики. – Рон справится.

Их общий друг стал белее мела.

* * *

Умиротворение долгого сна сняло напряжения с его тела. Драко уже не помнил, когда ему удавалось так хорошо выспаться. Помнится, летом, дома, в замке Малфоев. Да и то только в первую ночь его пребывания в фамильном поместье. Несмотря на бесчисленные попытки, все последующие дни юноша просыпался с рассветом.

Но только не сегодня…

Сегодня его тело заполняла непривычная, но приятно-сладкая истома.

Потянувшись и силясь подавить зевоту, Драко коснулся рукой холодной стены над головой. Под потолком зажглись две одинокие свечи, завершая утреннее пробуждение. Тёплое шевеление на мужской груди заставило напрячься уже было расслабившегося юношу. Серые глаза метнулись вниз, на спящую фигурку уютно примостившейся на нём Фэйт Линделл.

Тёплое маленькое тело девушки льнуло к его торсу. Одна девичья рука слегка сжимала ткань льняной рубашки на его боку, другая покоилась сзади на тёплых покрывалах. Прижавшись щекой к его груди, Фэйт прямо-таки развалилась на нем, закинув на юношу одну свою ногу, коленка которой находилась в очень близком соседстве с его пахом. Последнее Малфой нашёл крайне неблагоприятным.

Откинув голову обратно на подушку, слизеринец прикрыл глаза, размышляя, как выбраться из объятий девчонки, не разбудив её.

– Проснулся? Драко вздрогнул.

Знакомый женский голос донёсся откуда-то справа, побуждая юношу резко повернуть голову в сторону неожиданного источника.

Панси Паркинсон стояла недалеко от его кровати. Одинокая фигура, наполовину скрытая темнотой…

Как долго она уже тут стояла?

Переведя решительный взгляд на спящую девушку, Малфой аккуратно разжал меленькие, вцепившиеся в его рубашку девичьи пальчики. Прижав к себе Фэйт, юноша слегка приподнялся и, перехватив её под ногами, осторожно развернул и устроил в новом положении. Полуобнажённая грудь девушки продолжала плавно вздыматься, черты лица по-прежнему хранили лёгкую безмятежную удовлетворенность. Захватив край покрывала, он аккуратно набросил его конец на спящую фигурку. И только после этого, взъерошив отросшие волосы, юноша повернулся к выжидающей слизеринке. На мужском лице читалось крайнее неодобрение.

– Что всё это значит? – спросила девушка.

Драко непонаслышке был знаком с её праведными и неконтролируемыми истериками, а злобный полушепот был явным и бесспорным доказательством того, что назревало.

Малфой потёр переносицу.

– Чего тебе надо, Панси? – сипло поинтересовался он абсолютно безразличным тоном, всем своим видом давая понять, что её присутствие здесь нежелательно.

– Что мне надо?! – воскликнула девушка и тут же перешла на визг. – Какого хр*на ты валяешься в постели с грязнокровкой?!

Глаза слизеринца недобро сверкнули.

– Умерь свой тон! – прошипел он.

– А то что? – огрызнулась девушка. – Боишься, что эта грязная выскочка проснётся?!

Схватив Панси под локоток, юноша решительно потащил упирающуюся слизеринку вон из комнаты, затем через всю ванную и, наконец, втолкнул в дверной проём её личной спальни. Пройдя следом за Панси, он с достоинством прикрыл дверь.

Панси замерла посреди комнаты. Её длинная полупрозрачная ночная рубашка засияла при свете ярко горевших свечей, обнажая прелестные, знакомые юноше девичьи формы. Белокурые волосы кручеными локонами ниспадали на часто вздымающуюся грудь.

Схватив со стула лёгкий шелковый халатик, он подал ей недостающий атрибут.

– Оденься! – приказал Драко, и сверкающее серебро его глаз безжалостно пронзило голубые омуты.

– С каких это пор ты просишь меня одеться? – Вздёрнув подбородок, слизеринка отшвырнула несчастный халат в сторону.

– Панси… – теряя терпение, начал Малфой.

– Скажи мне, Драко, – перебила его девушка, – как долго это продолжается? Как долго ты оскверняешь себя, прикасаясь к этой вшивой твари?!

Её голос вновь сорвался на визг. Девичьи руки неудержимо тряслись, и она сжала их в кулаки. Ногти до боли впились в нежную кожу.

– Чёрт побери, Драко! – закричала девушка, вглядываясь в его невозмутимое лицо. – Она же грязнокровка! Грязнокровка, Драко!

Мускул на щеке слизеринца начал нервно подёргиваться от едва сдерживаемой ярости.

– Мне плевать, что ты тр*хаешь эту шваль! – гневно продолжила Панси, тщетно пытаясь вернуть самообладание. – Просто скажи мне, что ты ничего к ней не чувствуешь!

Драко застыл и, прищурившись, уставился на девушку.

– Что? – выдохнул он, находясь на грани своего терпения.

– Убеди меня! – всплеснула руками слизеринка, напрасно пытаясь скрыть слепое отчаяние в голосе. – Скажи, что тебе плевать на неё и что это просто секс !

Малфой нахмурился. Он терпеть не мог ревность во всех её проявлениях. Тем более, что у Паркинсон не было на это абсолютно никаких прав. Но всё же слова этой истеричной слизеринки глубоко задели его самолюбие. Как она вообще могла предположить, что он опуститься до спаривания с грязнокровкой. Магглы – совсем другое дело, они чище, чем эти грязные выродки судьбы!

«Тогда что ты делал сегодня?» – поинтересовался тоненький голосок внутри его груди.

Отмахнувшись от собственных навязчивых мыслей, слизеринец вновь взглянул на нервно дрожащую Панси.

Как посмела она…

И что хуже… как догадалась?..

Кипя от злости оттого, что она осмелилась сделать такие предположения, Драко из последних сил взял себя в руки.

– Ты ошибаешься, – твёрдо ответил он, цепляясь за последний довод, который ему услужливо преподнесло сознание. – Я с ней даже не спал.

С лица девушки схлынули все краски. Она застыла.

– Что? – не разжимая губ, прошептала Панси.

Малфой не любил повторяться, поэтому просто продолжал буравить девушку неостывшим от гнева взглядом. Всем своим существом он призывал упрямую, уязвлённую слизеринку замолчать.

– Ты хочешь сказать, что между вами ничего не было? – Голос девушки звучал совершенно убито.

Слизеринец нахмурился, окатывая дрожащую фигуру ледяным презрением.

Куда она клонит?

– Скажи мне, – кисло улыбнулась девушка, гладя прямо в его глаза. – Как долго ты ждал, чтобы затащить в постель меня? – Она выдержала паузу, вглядываясь в его каменное лицо. – Не больше недели после того, как родители объявили о нашей помолвке, так?

Слизеринка замолчала, пытаясь справиться с воспоминаниями и собираясь с силами. Качнув головой, девушка решила идти до конца.

– Скажи мне правду. Она тебе действительно настолько дорога или это я оказалась слишком ненужной? – Нежно-голубые глаза умоляюще вгляделись в суровое лицо.

– Я устал слушать твои бредни! – сквозь зубы процедил Малфой. – Ты не в себе. Тебе лучше прилечь!

Панси расхохоталась. Во влажных с поволокой глазах застыла подавляющая смесь правоты и презрения.

– Преступление против семьи, Драко, тебе так просто не простят, – медленно проговорила она, и тут же шарахнулась в сторону, когда слизеринец, налетев на девушку, одной рукой жестко сгреб её тонкую одежду и рывком притянул к себе.

– Что ты имеешь в виду? – прорычал Малфой, приподнимая обмякшее от испуга девичье тело над полом.

– То, – горячо проговорила Панси прерывающимся голосом, – что твои родители никогда не одобрят связь с грязнокровкой. Никто её не одобрит!

Лицо слизеринца исказила злоба. Как смела она городить такую чушь! Предполагать подобное!

– А я, – продолжила девушка, проводя тоненькими наманикюренными ноготками по линии мужского подбородка, – никогда не соглашусь на аннулирование нашей помолвки.

Опасаясь, что сейчас просто свернёт её хрупкую шею, слизеринец грубо оттолкнул от себя всем телом льнувшую к нему девушку. Вскрикнув, Панси упала на тёмно-синий ковёр, но тут же привстала на руках, испуганно поджав ноги. Больше она не могла сдерживать слёзы. Боль от столкновения с полом не могла сравниться с болью, которую причиняло безразличное лицо любимого.

И всё же слизеринка не могла так просто сдаться! Не могла отпустить его! Он должен, должен отказаться от грязнокровки, иначе ей просто не жить на этом свете! Иначе она просто умрёт от унижения…

– Как долго ты собираешься обманывать себя?! – выкрикнула девушка, откидывая с лица белокурые волосы. – Взгляни на себя! Ты одержим ею! Постоянно ходишь, выслеживаешь, спасаешь, даже спишь с ней!

Девичьи пальцы судорожно впились в мягкий ворс ковра.

– В кого ты превратился?! – зажмурившись, закричала Панси. – Как можешь ты предавать свою кровь ради этой вшивой маглорождённой?! Как можешь ты питать к ней хоть что-то, кроме ненависти и презрения?!

Уткнувшись лицом в ладони, девушка свернулась калачиком на полу и зарыдала.

Малфой испытал нечто похожее на удар в солнечное сплетение. Мускулы его тела напряжённо подёргивались в такт впивающихся в него, словно крючки, слов. Переполненный идеями мозг, получив новую информацию, сразу подсказал правильный ответ, который Драко тут же послал ко всем чертям.

Она говорила чушь! И, ссылаясь на её бред, его сознание тоже ошибалось!

Или же нет?

– Это преступление против крови… Преступление… Тебя не простят… – сбивчиво между всхлипами шептала девушка, не поднимая заплаканного лица.

Малфой застыл, не в силах шелохнуться. Его перевозбуждённое сознание отчаянно взывало к юноше, но выслушать ещё больше слизеринец был не в состоянии. Мелькнувшие в голове воспоминания, тесно связанные с его же глупой озабоченностью девчонкой Линделл, окончательно выбили Драко из привычной ему среды.

Всё не так!

Как Панси могла быть уверена в том, чего он сам толком не понимал?

Гордость тут же встала на дыбы, становясь на его защиту и подавляя слабый, пытающийся что-то доказать, голосок в груди.

Малфой высокомерно вздёрнул брови. Его презрительный взгляд упал на плачущую у его ног девушку.

– Как смеешь ты оскорблять меня? – медленно растягивая слова, произнес он. – Как смеешь обвинять в предательстве?

Ко рту юноши подкатила странная горечь. Панси подняла на него испуганные влажные глаза.

– Потому что это правда, Драко, – давясь слезами, прошептала она. – Ты не видел себя, когда смотришь на неё… Ты будто… меняешься…

– Я не желаю слушать эти бредни! – грубо перебил её Малфой, наступая на светлый край девичьего ночного одеяния. – Так же как и не желаю быть связанным с тобой!

Глаза девушки в ужасе расширились, когда он плавно опустился на корточки рядом с ней. Поддев пальцем влажный от слёз девичий подбородок, он тихо произнес, глядя в пленённые страхом, округлившиеся глаза.

– Всё кончено, Панси. – Его большой палец легонько стёр скатившуюся по щеке одинокую слезу. – И мне отнюдь не нужно твоё согласие на расторжение помолвки. Я говорю тебе – всё кончено. И можешь быть уверена, так оно и есть.

– Ты не можешь… – слабо выдавила слизеринка.

Малфой криво усмехнулся.

– Я терпел тебя, пока ты молчала, – грубо произнес он, наслаждаясь её шокированным лицом. – Но ты стала позволять себе лишнее, Панси.

Девушка попыталась сглотнуть, но стоявший в горле ком набух лишь сильней, конечности начала медленно охватывать немота, вызванная нарастающим ужасом.

– Твоя натура шлюшки скрасила мои вечера, за что тебе большое спасибо. – По юношескому лицу расползлось змеиное удовлетворение. – Но, к сожалению, у тебя нет выбора, кроме как беспрепятственно отступить в сторону.

Девичьи руки безвольно упали на ковёр.

– И мне плевать на то, что ты думаешь и какие у там тебя подозрения, – ядовито продолжил слизеринец, с расстановкой чеканя каждое слово. – Я не любил тебя, не люблю и никогда не полюблю.

Отпустив девичий подбородок, слизеринец медленно, с достоинством встал. Панси не шевелилась и не дышала. Тихие слёзы ручейками катились по её лицу. За остекленевшими голубыми глазами таились боль и чувство утраты. Она невидяще глядела перед собой, и её подрагивающее тело стонало от прожигающих душу мерзких слов.

– Ничего личного, Панси. – растягивая слова, безжалостно произнес Драко. – Ты раздвигала ноги, я не отказывался. Я снимал напряжение, тебе было хорошо.

Сжавшись от разрывающей сердце боли, девушка прикрыла глаза.

– Никаких чувств! – просто произнёс Малфой. – Только деловой подход. Я думал, ты знала…

* * *

Сi vediamo – До встречи!

Разговор со Снейпом прошёл на весьма унылой ноте. Драко пришлось рассказать о причине и природе появления шрама и странного жжения на ладони. В ответ профессор лишь озадаченно вскинул брови, но точного и вразумительного ответа не дал. Юноша подозревал, что старая летучая мышь определённо что-то знает, только молчит.

Дни текли с быстротой молнии, и не успел Малфой очнуться, как наступила среда, а за ней четверг. Девчонка Линделл всё реже и реже покидала свою комнату и появлялась лишь за ужином. Видно было, что эмоциональный накал окончательно доконал девушку. Она вздрагивала от каждого обращённого к ней слова и уклончиво избегала встреч с сокурсниками. За обеденным столом грязнокровка садилась на самый край и, как обычно, ела очень мало, что, по мнению слизеринца, сильно повлияло на её вес, ведь ей и так было нечем похвастаться. Огромные, на пол-лица глазища теперь таили в себе страх и лёгкую отчуждённость. Девчонка будто ждала чего-то, и Драко устал гадать, чего именно.

Вся нависшая ситуация неустанно травмировала его мозг и деформировала мысли. Он злостно пережевывал слова Панси и, к своему сожалению, не мог не согласиться с ними. Чёртова слизеринка оказалась права! Он действительно постоянно следил за девчонкой! В который раз обдумав ситуацию, Малфой решил занять стороннюю позицию и не обращать на Линделл никакого внимания. Что ему почти удалось, но не принесло удовлетворения. Более того, он, словно одержимый, стал постоянно думать о ней и уже почти чувствовал на расстоянии. Особенно после того, что произошло между ними совсем недавно.

Чёрт!

Кулак юноши с громким ударом опустился на деревянную парту. Он зарычал, но тут же опомнился. Однако легче от этого не стало. Теперь пол факультета Гриффиндор и Слизерин с любопытством глазели на парня.

– Что-нибудь не так, мистер Малфой? – с вызовом спросила профессор МакГонагалл, останавливая урок.

– Нет, профессор. Простите, – встрепенулся Драко, игнорируя триумфальные взгляды гриффиндорцев. – Я просто задумался.

– И это вас не оправдывает, – твёрдо ответила волшебница. – Минус двадцать баллов за срыв урока.

Последнее время Гриффиндор и другие учителя отыгрывались только так. Но Малфою было глубоко плевать. Сейчас его мало волновала успеваемость факультета. В сознании юноши копошились другие, более важные и тревожные мысли.

* * *

Фэйт боролась с пеленой чувств, помутивших её разум. Дни проходили, но страх, по–видимому, стал её неотъемлемым атрибутом. После произошедшего девушке было тяжело смотреть в глаза сокурсникам, уже не говоря о том, чтобы идти на контакт. В её голове не укладывалась вся эта жестокость, и то, чему девушку подвергли всего пару дней назад, никак не вязалось с понятием школьное образование.

Но хуже всего было видеть Малфоя… Вспоминать пережитые благодаря нему ощущения… Чувствовать, как по телу пробегает приятная дрожь, когда слизеринец с надменным видом проходил мимо. Фэйт теперь редко видела его, а те её жалкие попытки завести с юношей ненавязчивый разговор были грубо обрублены вздёрнутыми бровями и презрительной ухмылкой.

Больше слизеринка не искала с ним встреч. Судьба научила её не навязываться. Он помог ей в самую тяжёлую минуту, и за это Фэйт была безмерно благодарна. Вот только жаль, что сказать спасибо ей так и не выпал шанс. Однако, одна только мысль, за что она собиралась его благодарить, вгоняла девушку в краску. И всё же, когда она была уверена, что никто на неё не смотрит, слизеринка продолжала украдкой следить за ним.

Панси казалась какой-то притихшей. Бледная, с осунувшимся лицом, она всё больше времени проводила в общей для старост гостиной. В глазах девушки постоянно стояла печаль, хотя она и пыталась скрыть её за маской ложной безмятежности.

А Фэйт всё ждала…

Ждала условного сигнала от этой подавленной слизеринки, которая, казалось, напрочь забыла о своём обещании.

После выходки Кэрроу, новость, похоже, облетела весь волшебный мир. Со всех сторон поналетели письма от возмущённых родителей с заявлениями о надомном обучении.

И школа опустела…

Девушка с тоской наблюдала, как с каждым днём всё меньше и меньше студентов спускалось к обеду. Своим количеством подавлял лишь факультет Гриффиндор. Слизерин же, как и другие факультеты, почти полностью лишился своих первокурсников. Фэйт внутренне содрогнулась от перспективы посещать занятия в таком малом количестве. Всё, чего ей хотелось, –поскорей убраться из этого злосчастного места.

Атмосфера в школе накалялась, и девушка с отчаянием поняла, что в школе остались лишь те, кому, в принципе, было некуда идти. Каждый день одного или двух студентов уводили к директору, где несчастному сообщали печальную новость, что его родителей заключили в Азкабан. Охота на маглорождённых была объявлена открытой, и волшебный мир содрогнулся от ужаса. Мрачные времена, объявшие школу, наступили неожиданно, и никто не ожидал именно таких перемен. Кэрроу продолжал издевательство над учениками, пытая и запирая их в Комнате Страха. Фэйт не раз слышала крики детей, когда быстрым шагом пересекала второй этаж. На одном из уроков Трансфигурации речь МакГонагалл прервал животрепещущий девичий вопль, исходивший прямо из коридора. Побледнев, профессор тут же бросилась вперёд через весь класс и скрылась в коридоре. Оказалось, Кэрроу пытал ученицу, которая по причине плохого самочувствия шла не на занятие, а в медпункт. Девочку доставили в лазарет в крайне тяжёлом состоянии. Кэрроу становился всё злей, а сопротивление, которое стали оказывать студенты, лишь ещё больше ожесточило его и без того отвратительные методы воспитания.

В свободное время Фэйт, спрятавшись под длинными ветками ивы, наблюдала за игрой тихих волн Тёмного озера. Иногда, чтобы отвлечься, она брала с собой чистый пергамент и карандаши и коротала тревожное время, вырисовывая странные фрагменты своих снов, которые досаждали ей всё чаще и чаще.

Время шло, и на слизеринку накатывала депрессия. Одиночество никогда не было её другом. И сейчас единственное, что она чувствовала, — это медленно грызущую душу тоску по прежней жизни, друзьям и родителям.

* * *

Тёмный коридор, освещаемый лишь неярким светом звёзд, всегда был покрыт лёгким полумраком. Панси любила это место. С ним было связано так много надежд и мечтаний. Которые не сбылись… И, возможно, никогда не осуществятся…

Стоило ли ей отступить и позволить ему уйти? В глубине души девушка знала, что именно так ей и следовало бы поступить. Но вспыхнувшая гордость и наболевшее сердце не давали израненной душе возможности вновь обрести спокойствие.

Присев на широкий подоконник, слизеринка прижалась лбом к холодному оконному стеклу. Там снаружи завывал ветер, прогибая беспомощные ветки деревьев и разгоняя пожелтевшую листву. Панси прикрыла глаза и дыхнула на зачарованное окно. След от её горячего дыхания расползся по стеклу, и дорогие девичьему сердцу инициалы «Д.М», блистая, предстали пред её печальным взором. Как же много времени прошло с тех пор, как она вывела и заколдовала тут эти буквы. Про себя девушка всегда гадала, видел ли их кто-то, кроме неё…

Она была такой наивной, когда впервые пришла на это место и поделилась со стеклом своими первыми воспоминаниями о чудесной ночи любви… Если бы она только знала, что для него квидичная метла значила больше, чем девичьи чувства. Он казался таким холодным и недоступным … Зря она надеялась, что сможет растопить его каменное сердце…

Панси покачала головой.

Конечно, девушка догадывалась, что он никогда её не любил. Разве этот человек способен на такие высокие чувства? Но, заглядывая в прошлое, Панси вдруг осознала, что ни о чём не жалеет. И никогда не будет жалеть.

В этой жизни ничего не случается просто так, и, возможно, теперешняя ситуация дана ей, чтобы бороться! Сражаться за свою любовь и несчастные, нужные только ей чувства!

Она не могла отступить! Не сейчас, когда желанная цель была так близка!

Помоги ей Мерлин, но ничто на этой земле не остановит её!

Внезапный шорох отвлёк девушку от мыслей. Вскочив, Панси тут же выхватила волшебную палочку и с удивлением обнаружила острый конец другого оружия, направленного прямо на девичье лицо.

– Паркинсон!

– Уизли! – скривившись, произнесла девушка.

– Что ты здесь делаешь? – пробубнил рыжеволосый парень.

– То же самое могу спросить у тебя! – огрызнулась Панси.

– Патрулирую. Это мой этаж.

Панси сощурилась. Вглядываясь в полумрак, она попыталась разглядеть его лицо, но тщетно. Долговязый юноша нависал над ней, словно башня. Слизеринка отступила на шаг.

– Этот коридор я беру на себя, – процедила девушка, желая побыстрей избавиться от него.

Девичьи глаза продолжало нестерпимо щипать от едва сдерживаемых слёз, и она понадеялась, что гриффиндорец не уловит дрожь в её голосе.

– Разве по графику ты не должна была сегодня обходить подземелья? – Даже в темноте Панси увидела тоненькую морщинку, пролегшую меж его густых бровей. Или ей показалось?

– Ты чем-то расстроена? – спросил Уизли, прежде чем слизеринка успела подготовить очередную ядовитую реплику.

Девушка встрепенулась.

– Твой голос как-то странно звучит… – продолжил юноша, опуская палочку.

Панси разозлилась.

– Сомневаюсь, что моё настроение хоть как-то тебя касается, Уизли! – прошипела девушка и рука с зажатой в ней палочкой задрожала.

– Я просто подумал… – неуверенно начал юноша.

– О, пожалуйста! – воскликнула Панси, закатывая глаза. – Ты увидел меня расстроенную, и подумал, что я вновь с радостью упаду в твои объятья?!

– Нет, – спокойно ответил Рон, отводя взгляд. – Просто решил, что тебя кто-то обидел… Такое сейчас случается часто…

Он вспомнил Гермиону. Гриффиндорец отдал бы всё на свете за возможность разобраться в её ситуации и оказать помощь. Но упрямая девушка продолжала лгать, что не укрылось от юноши. Гарри, конечно поверил ей, но ведь он не знал и не чувствовал эту девушку так хорошо, как Рон. Когда любишь, всегда знаешь, что тебя обманывают. Это как прорицание, которое видишь сердцем.

И вот теперь, вновь встретив расстроенную, подавленную слизеринку, юноша вопреки своему желанию протянул ей руку помощи, которую она рьяно отвергла. А ведь ему так хотелось помочь… Почувствовать себя не пустым местом, а просто нужным… Хоть и ненадолго…

Та ночь на Астрономической Башне навсегда врезалась в его память. Тогда Рон ощутил себя по-настоящему живым…

Но теперь слизеринке не нужна была его поддержка. Юноша прочитал это в яростно горевших при звёздном сиянии голубых глазах.

Развернувшись, Рон решил оставить девушку наедине со своими мыслями. В конце концов, это было именно то, к чему она стремилась…

– Что… что ты имеешь ввиду, – прозвучал неровный голос за его спиной, – говоря, «часто случается»?

Рон остановился и, обернувшись, внимательно взглянул на девушку.

– Ну, – неохотно ответил он, – просто есть другая девушка, которую недавно очень сильно обидели.

– И ты ей помог? – тихо спросила Панси, опуская руку с волшебной палочкой.

– Нет… – ещё тише ответил юноша с явной болью в голосе. – Она отказалась принять мою помощь...

Слизеринка понимающе кивнула и указала на подоконник рядом собой. Рон растерялся. Она приглашала его сесть рядом?

– Такое бывает, – печально произнесла девушка и посмотрела в окно.

Тёмные тучи медленно обволакивали усыпанное звёздами небо.

– Просто иногда очень тяжело делиться с кем-то личными вещами…

– Но я же не просто кто-то! – возмутился Рон, оперевшись рукой о подоконник.

Девушка обратила на него внимательный взгляд голубых глаз.

– И такое тоже бывает, – мягко произнесла слизеринка, и у юноши вдруг возникло подозрительное ощущение, что она знает, кого он имел в виду.

Гриффиндорец замялся. Карие глаза неуверенно забегали из стороны в сторону, пока не наткнулись на сияющие на оконном стекле инициалы «Д.М.». Рон тут же отвёл взгляд.

Это он…

Мысль, промелькнувшая в его сознании, видно уж слишком явно отпечаталась на его лице.

Вздохнув, девушка полностью отвернулась к окну. Печальный взгляд сапфировых глаз устремился вдаль, где деревья Запретного Леса угрожающе раскачивались под вой разгулявшегося ветра.

Рон понял, что не простит себя, если вот так просто уйдёт.

– Он тебя обидел? – тихо спросил юноша, не сводя глаз с печального девичьего профиля.

Панси опять вздохнула.

– И да, и нет, – уклончиво ответила слизеринка, и её глаза увлажнились. – Он просто не сделал ничего нового…

Рон не знал что ответить. Будь она его другом, он нашёл бы этого белобрысого мерзавца и, как минимум, сто раз заставил бы его извиниться перед девушкой. Но их ничего не связывало… Одна ночь на Астрономической Башне не давала ему такие права.

По щеке Панси медленно скатилась одинокая слеза и замерла прямо над верхней губой. Рон тут же спохватился.

– Стой смирно! Не двигайся! – приказал он, игнорируя оторопевшее лицо слизеринки. – Сейчас – сейчас!

Мизинцем руки он аккуратно поддел маленькую прозрачную слезинку и показал её девушке. Заморгав, Панси непонимающе сдвинула брови.

– Джордж научил меня, как превратить девичью слезу в настоящий бриллиант! – объяснил он, и чуть изогнутые брови Паркинсон взлетели вверх.

– Серьёзно! – продолжал уверять юноша. – Хочешь, покажу?

Панси кивнула.

Вытащив из кармана палочку, Рон направил её конец на одиноко лежащую на пальце слезинку. Он прочистил горло.

– Э-э-э… Си-сисерис!

Девушка перевела любопытный взгляд с так и не изменившейся капельки влаги на его сосредоточенное лицо. Её губы изогнулись в лёгкой полуулыбке.

– Наверное, надо было представить этот самый бриллиант… – пробубнил юноша. – Подожди, я ещё раз попробую.

Со смеющимися искорками в глазах Панси закусила губу.

– Сисерис! – вновь произнёс юноша, и тут послышался лёгких хлопок.

Слизеринка расхохоталась.

Неловко почесав за макушкой, Рон расширенными глазами разглядывал маленькую твёрдую горошину.

– Но Джордж точно уверял, что будет бриллиант! – возмутился юноша под звонкий девичий смех.

– Дай-ка сюда, – попросила Панси, двумя пальчиками беря маленькую горошину с его большой руки. – Думаю, это какое-то растение…

– Горох! – насупившись, подсказал Рон, и девушка, прикрыв рот ладошкой, вновь захихикала.

– Что ж, – давясь от смеха, проговорила она, – жаль, что не бриллиант.

Рон нахмурился. Он явно был уязвлён.

– Э-э-э… Панси… – чувствуя неловкость, произнес юноша.

Девушка подняла на парня своё удивлённое лицо. Он произнёс её имя… И даже не заметил этого!

– Не могла бы ты… э-э-э… выдавить ещё пару слезинок? – глаза девушки расширились. – В этот раз точно получиться бриллиант! Клянусь!

Для пущей убедительности Рон утвердительно закачал головой.

Тут Панси не выдержала. По коридору разлетелся звонкий заливистый девичий смех. Рон, всё ещё хмурясь, вяло улыбнулся в ответ.

– Вообще-то я на полном серьёзе… – пробормотал юноша.

Смеясь, слизеринка хлопнула по его плечу.

– И тогда… мы будем сажать… горох! – хохотала девушка, прижав руку к животу и корчась от сдавливающего внутренности смеха.

Рон улыбнулся. По крайней мере, теперь она не выглядела такой печальной. Но Фреду и Джорджу всё равно следует надавать тумаков!

Полностью овладев собой, Панси выпрямилась и разгладила школьную мантию.

– Думаю мне пора… – мягко произнесла девушка и улыбнулась. – А то надо ещё проверить подземелья.

Рон тут же спохватился:

– Если хочешь, я могу пойти с тобой и…

– Думаю, не стоит, – ответила девушка и её рука, преодолев разделяющее их расстояние, ласково сжала его предплечье. – Доброй ночи, Рон.

– Доброй ночи… Панси.

Слизеринка вновь улыбнулась. Кивнув на прощание, она легко проскользнула мимо гриффиндорца и скрылась за тёмным поворотом.

Позднее, спускаясь по лестнице, ведущей в холодные подземелья, слизеринка поймала себя на том, что продолжает глупо улыбаться. Покачав головой, она со смеющимися глазами ещё раз взглянула на «фальшивый бриллиант» и опустила его во внутренний карман мантии.

Вернувшись в общую гостиную старост, Рон лишний раз обрадовался, что Джошуа Ларсен отправился спать раньше. Усевшись на диван, юноша заклинанием разжег камин и откинулся на мягкую спинку. Перед глазами стоял смеющийся образ белокурой девушки. Она оказалась такой милой и приветливой, когда её лицо озаряла улыбка. И эти ямочки на щеках выглядели просто обворожительно.

Если бы это было в его силах, она бы всегда улыбалась...

Если бы судьба повернулась иначе, он бы не упустил эту чарующую его сознание нимфу…

Если бы не долг, дружба и… его любовь…

Если бы он только не любил Гермиону…

Если бы…

Огни Большого Зала слепили глаза. Последние два дня Фэйт почти не спала, и теперь лишний свет болью отдавался в висках. Она заморгала. Сидевшие неподалёку Блейз Забини и Теодор Нотт что-то громко обсуждали, пытаясь втянуть Драко в горячий спор. Девушка не прислушивалась. Она была слишком утомлена и озабочена своим состоянием, чтобы отвлекаться по сторонам. Спустившись на обед, она сразу поняла, что совершила ошибку. Несмотря на малое количество учащихся, гул, стоявший вокруг, показался ей атомным взрывом. Но слизеринка была очень голодна, и поэтому, проглатывая последний кусочек сочного бифштекса, девушка до последнего надеялась, что исчезнет до того, как привлечет ненужное внимание.

Панси за столом не было. Может, она осталась в комнате?

Фэйт нахмурилась. Сколько ещё ждать? Удастся ли Паркинсон вызволить её из этого злополучного места?

Вздохнув, девушка подняла настороженный взгляд на болтающих слизеринцев. И тут же пожалела, встретившись с пронизывающим взглядом подозрительных серых глаз. Запихав в рот последний бутерброд, девушка наскоро запила его тыквенным соком и поспешила удалиться. Прошла неделя с тех пор, как они последний раз общались, и слизеринка вовсю старалась не вспоминать о том инциденте. Она поклялась хранить его в сердце, но не собиралась вырисовываться и давать понять, что произошедшее для неё что-то значило. Малфой ясно дал понять свою позицию. А большего ей и не требовалось. Встав из-за стола, Фэйт натянула на плечи рюкзак и поспешила к выходу.

Девушка не оглядывалась. Она и без того спиной чувствовала его палящий взгляд. Сейчас она пойдёт к себе и постарается уснуть, если, конечно, её опять не будут мучить эти странные сны…

Внезапный захват чуть повыше локтя заставил Фэйт вскрикнуть от неожиданности. В следующую секунду её бесцеремонно увлекли в сторону, за массивную дверь Большого Зала.

Замахнувшись, слизеринка уже было принялась отбиваться, но девичьи попытки тут же пресекли, поймав и сжав её запястья в тугие тиски. Она испуганно взглянула вверх. Тёмный шёлк волос, почти касавшийся плеч, ярко-голубые глаза за прямоугольными очками…

– Ты! – воскликнула девушка.

– А ты ожидала тролля? – отозвался Рой Андерсон, чуть приподнимая угольные брови и освобождая девичьи руки.

– Вообще-то я никого не ожидала увидеть, – ответила девушка, ничуть не заботясь о тоне.

– Понятно, – сухо прокомментировал когтевранец. – Я хотел переговорить с тобой.

– О чём? – устало спросила слизеринка, надеясь, что его монолог не затянется слишком долго.

– В следующий понедельник экзамен по Истории Магии. – Фэйт поморщилась в ответ на его поучительный тон. – Надеюсь, ты не подведёшь и явишься к девяти. Профессор Бинс будет ждать нас в своём кабинете.

– Рой, помилуй, у меня едва ли найдется время, чтобы выучить всю ту книгу, что ты дал! – взмолилась девушка, жалобно всматриваясь в неумолимое лицо.

Она нервно облизнула пересохшие губы.

– И я не собираюсь позориться. – Фэйт отступила на шаг. – Думаю, вы с Джошем справитесь без меня.

Голубые глаза когтевранца недобро вспыхнули.

– Профессор Бинс не будет принимать экзамен только у двоих, – категорично заявил он. – Кажется, я уже говорил тебе об этом.

Слизеринка шумно выдохнула.

– Мне очень жаль, Рой, – без малейшего раскаяния устало произнесла девушка, – но боюсь, вам придется справляться одним.

Последний раз виновато взглянув на Роя, она повернулась, чтобы уйти.

– Я так не думаю, – упрямо заявил юноша, и девушка почувствовала, как его пальцы, словно железные щипцы, впиваются в её плечо.

Фэйт подняла глаза на когтевранца. На лице Роя застыло твердая, словно камень, решимость заставить девушку согласиться. По всему его виду она поняла, что юноша был готов на всё. Даже тащить слизеринку за волосы, если придётся.

– Пожалуйста, отпусти моё плечо, – тихо попросила Фэйт, силясь не скорчиться от боли.

Он что, не соизмеряет силу?

– Ты пойдёшь на экзамен! – грозным шепотом внушил ей когтевранец.

Девушка начала раздражаться.

Да что они все себе возомнили?

Всё окружавшее девушку мужское население пыталось хоть как-то повлиять на неё или подавить. Ей вдруг стало тошно. Она устала подчиняться!

– Я ответила на твой вопрос! – твёрдо проговорила Фэйт, пытаясь избавиться от его болезненно-навязчивого захвата.

Голубые глаза Роя опасно потемнели. Тонкие губы сжались в полоску.

– Пусти меня! – уже громче воскликнула девушка, вырываясь.

Юноша казалось, не слышал её. Сократив расстояние до минимума, он придвинулся к ней вплотную, свободной рукой задирая вверх девичье лицо.

– Ты…

– Кажется, она ясно дала понять, чтобы её отпустили.

Фэйт напряглась ещё больше, услышав знакомый глубокий голос со сквозившими в нём лёгкими нотками угрозы и нетерпения. Он говорил тихо, но этого оказалось достаточно, чтобы цепкие пальцы Роя Андерсона ослабили свою хватку, а рука медленно соскользнула с девичьего плеча.

Отпрыгнув от когтевранца, Фэйт застыла и озадаченно оглядела обоих парней. Драко Малфой стоял в метре от неё, но, как ни пыталась девушка понять, о чём он думает, ей это не удалось. Лицо слизеринца не выражало абсолютно никаких эмоций. Лишь застывшая враждебность в серых глазах выдавала его чувства.

Пара секунд, в течение которых парни обменивались холодными взглядами, показалась девушке вечностью.

– Понедельник, в девять, – сухо произнёс Рой и, круто развернувшись, зашагал прочь.

Фэйт не сразу опомнилась.

– Я не приду! – успела она выкрикнуть как раз в тот момент, когда юноша скрылся за поворотом.

Девушке хотелось выругаться. Он ведь слышал её, так?

Раздосадованная, она бросила на Малфоя неостывший от гнева взгляд и, последовав примеру Роя, направилась в сторону подземелий. Не стоит говорить, что слизеринке потребовалось всё её мужество, чтобы с безразличным видом обойти юношу стороной.

Уже спускаясь по лестнице, она услышала за собой тяжёлые мужские шаги.

Он шёл за ней? Но зачем?

Не оборачиваясь, Фэйт нарочно свернула в самый людный проход. Она достаточно хорошо успела изучить подземелья и знала, что та дорога, по которой первый раз вёл её Малфой, не пользовалась особой популярностью. Но, к её разочарованию, по пути девушке встретилась лишь пара тройка младшекурсников, а не обычный нескончаемый поток веселящихся и толкающихся слизеринцев. Фэйт не боялась толпы. Напротив, ведь она знала, что Драко никогда не заговорит с ней в присутствии других учащихся. Для многих чистокровных она была своего рода табу, и с ней старались не общаться. Однако они также не пытались унижать девушку или, как боялась Фэйт, доказывать своё превосходство в физическом смысле. Ей доставались лишь презрительные и изредка любопытные взгляды.

Свернув за очередной поворот, Фэйт мысленно содрогнулась.

Никого…

Тепло горячего тела и накрывшая слизеринку огромная тень известила её о присутствии Малфоя. Подпрыгнув, девичье сердце учащённо забилось. Жар с двойной силой накатил на неё, и слизеринка, как ошпаренная, отскочила в сторону.

– Я не собирался тебя трогать, – натянуто произнёс Драко, по-своему интерпретируя девичьи действия.

Почувствовал вину, Фэйт потупила глаза.

– Я знаю, – едва слышно ответила девушка, сдерживаясь, чтобы не посмотреть на него.

Как он сейчас выглядит? Сердится? Удивлён? Или ему, как всегда, всё равно?

От потока неустанно копошившихся мыслей голова Фэйт разболелась ещё сильней. Ощущения, нахлынувшие на девушку, казались странными и противоречивыми. Слизеринка поняла, что боится не его, а собственных поступков.

– Что значит «понедельник в девять»? – спросил Малфой, переходя сразу к делу.

Заморгав, Фэйт подняла на него удивлённые глаза.

– Не думаю, что тебе будет интересно, – пробормотала девушка, пятясь к стене.

Слизеринец надвигался на неё словно коршун. Одна светлая бровь взметнулась вверх, указывая на крайнее недовольство.

Фэйт вздёрнула подбородок. Она сможет! Ему её не запугать! У неё хватит сил дать отпор!

– Тебя это не касается! – отрезала девушка и почти гордилась твёрдостью своего голоса.

Вторая бровь присоединилась к первой. Теперь юношеское лицо выражало крайнее удивление. Почувствовав спиной холодный камень стены, слизеринка сжалась, словно приготовившись к прыжку.

Она загнана в угол!

Одна мужская рука коснулась стены слева от её кудрявой головы. Малфой склонился над упрямо поджавшей губы девушкой.

– Это что-то новенькое, – констатировал он, беспощадно пронзая синие глубины серебряным холодом.

Фэйт вздрогнула под интенсивным напором его любопытного взгляда.

– С каких это пор ты выпустила коготки? – глумливо поинтересовался Драко, и его тонкие губы тронула слабая улыбка.

– С тех пор, как меня абсолютно не за что хорошенько вздули перед всех школой! – огрызнулась девушка.

– А-а-а… – насмешливо потянул он.

Фэйт начала раздражать его усмешка. Она нахмурилась. Юноша продолжал нависать над ней, и жар его тела как-то странно влиял на юный девичий организм. Ей вдруг стало душно.

– Значит, нашей грязнокровке захотелось показать себя? – Его медленно растягиваемые слова задели слизеринку за живое.

Обычно ей было всё равно, как её называли окружающие. Но сегодня сорвавшееся с его губ грязное слово причинило ей боль. Подумать только, и эти губы целовали её меньше недели назад?

Если он и дальше собирался высказывать своё мнение о ней, то ей лучше уйти.

– Позволь мне пройти, – сдержанно попросила девушка прерывистым голосом.

Малфой пристально вгляделся в её лицо, но она тут же отвела взгляд. Маленькие руки сжались в кулачки, изогнутые брови сдвинулись. Её странное поведение было для юноши абсолютно в новинку. Но, как ни странно, ему это понравилось.

– Чему ты улыбаешься? – гневно спросила слизеринка.

– Что значит «понедельник в девять»? – вопросом на вопрос ответил Малфой.

– Твоё дело! – нагрубила Фэйт, толкая его в грудь. – Отодвинься от меня!

Драко не сдвинулся. Более того, прижавшись к девчонке, он лишь усмехнулся перед тем, как большая горячая ладонь опустилась на её тонкую талию. Сладкая дрожь прошлась по телу девушки. Знакомый лимонный запах вновь окутал её своим дурманом. Но хуже было то, что его близость была вовсе не неприятна, как раньше, а скорее наоборот.

Сердце девушке забилось сильней. Взволнованный взгляд упёрся в самое безопасное место – его грудь. Однако незастёгнутая мантия и полураспахнутый ворот вызвали у слизеринки совсем другие ассоциации. Она покраснела. Рука Малфоя легонько сжала девичий бок. Не сильно, но достаточно для того, чтобы его тепло проникло сквозь всю её форму.

– Мне интересно, чего это ты так взбеленилась, – словно гадая, произнёс слизеринец, свободной рукой проводя по её распущенным волосам. – Что он тебе сказал?

– Я же тебе ответила... – раздраженно начала девушка и тут же вскрикнула, когда юноша резко дёрнул за кучерявую прядь.

– У меня хороший слух. – Пальцы Драко медленно выпутались из девичьих волос. – Но мне нужен другой ответ.

– Другого у меня нет, – отрезала Фэйт и попыталась юркнуть под мышку.

Схватив девчонку за плечи, Малфой грубо вернул её на место.

– Я не собираюсь играть с тобой в твои игры, грязнокровка!

– Не называй меня так! – гневно выкрикнула девушка, стряхивая его назойливые руки со своих плеч. – И вообще больше не прикасайся ко мне!

Драко обуяла ярость. Втянув в лёгкие воздух, он смотрел на эту мелкую выскочку и дивился её смелости. Однако девчонка явно нервничала. Юноша углядел это в беспокойно мечущихся синих глазах. Она выглядела такой хрупкой и одновременно старалась казаться грозной. И всё же, ему нужно было узнать, что хотел от неё Рой Андерсон.

– Я буду называть тебя так, как хочу, – проговорил Драко, наблюдая за сменой эмоций на раскрасневшимся лице. – И трогать тебя буду тогда, когда пожелаю. Мужская рука коснулась девичьего живота и словно поглаживая, вывела лёгкий полукруг.

– Пошёл к чёрту! – Фэйт пнула его в ногу.

Воспользовавшись секундным замешательством, она проскользнула под его рукой и побежала обратно, в самый людный коридор подземелья. Главное — добежать до лестницы, а там в Большой Зал.

Счастливая мысль едва успела прокрасться в её сознание, как сильная рука, словно из ниоткуда, дёрнула за висевший на спине портфель. Слизеринец был в ярости. Фэйт поняла это по безумно горевшим глазам. Но он ведь не ударит её, так?

– Ты немедленно объяснишь мне всё, включая своё собственное неадекватное поведение, – вкрадчиво, сдерживая злость проговорил Малфой, глядя в её упрямое, нахмуренное лицо.

– Немедленно! – прикрикнул он, вновь впечатывая девушку в стену и тем самым преграждая путь к отступлению.

Отвернувшись от его сверкающего пытливого взгляда, девушка уставилась в пол.

Она знала, что делать. Нужно было лишь выиграть немного времени и дождаться, когда коридор вновь заполонят студенты. И куда они все подевались?

Мужская рука жёстко схватила девичий подбородок и повернула к себе испуганное лицо.

– Что ж, – медленно проговорил Драко заглядывая в глубину её распахнутых глаз. – Можно и по-другому.

Фэйт почувствовала, как холодное остриё волшебной палочки уткнулось в пульсирующую жилку на её шее. По взгляду слизеринца она поняла, что он не шутит. Юноша действительно готов был снова перевернуть все её воспоминания

– У тебя не получится, – твёрдо проговорила Фэйт.

Малфой зловеще усмехнулся.

– Сейчас мы это проверим…

– Через минуту коридор заполнят идущие с обеда студенты! – выпалила она, прерывая глазной контакт. – Ты действительно хочешь, чтобы нас увидели вместе?

Серые глаза слизеринца подозрительно сощурились.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь не просто так избегаешь меня. – Девичий голос дрожал от волнения, она нервно сжала складки мантии. – Нас могут увидеть, и твоей репутации конец!

Драко смерил девчонку высокомерным взглядом.

– Подумать только, – словно поддразнивая, начал он, проводя указательным пальцем по девичьей щеке. – Ты беспокоишься обо мне?

Лёгкие, словно пух, движения мужского пальца пускали бурные волны удовольствия в низ её живота. С трудом игнорируя тепло придавившего тела, она отрицательно покачала головой.

– Просто я хочу, чтобы ты держался от меня подальше, – чуть хрипловато проговорила Фэйт, сжимая и разжимая пальчики на его груди.

Малфой удивлённо вскинул бровь.

– Что ж…

– У меня есть свои мечты и планы! – выпалила девушка, с надеждой глядя на лестницу.

Ну хоть кто-нибудь! Спуститесь!

– Я не хочу ни от кого зависеть! – Драко нахмурился. – Я… благодарна тебе за твою помощь… и я понимаю, что то было лишь… участие… Поэтому я не хочу больше потворствовать твоим… инстинктам… – девушка с трудом подбирала слова. – Или быть… канавой, куда ты сливаешь своё плохое настроение… Я-я свободный человек и тоже л-личность, и поэтому… Убери, наконец, от меня свои руки!!!

Пока она говорила, палец юноши задумчиво опустился на её пухлую нижнюю губу. Не в силах терпеть столь противоречивые чувства, девушка, стукнув по его руке, вновь попыталась вырваться.

– Твоя жаркая речь бессмысленна, и ты знаешь это. – Мужское разгорячённое дыхание опалило нежную кожу девичьего уха.

Слизеринка зажмурилась, толкая его в грудь.

Внезапно до них донеслись чьи-то одинокие шаги. Вскинув головы, Фэйт и Драко уставились на лестницу. Почувствовав, что его хватка ослабла, девушка оттолкнула от себя Малфоя, но не успела сделать и двух шагов, как сильная рука жёстко схватила её за волосы. От болезненно-острого давления на макушке слизеринка запрокинула голову и вскрикнула. Однако, к пущему ужасу девушки, её крик был заглушён юношеским прерывистым дыханием. Твёрдые тёплые губы прижались к её губам. Скользкий влажный язык, словно угорь, проник в самые потайные глубины девичьего рта. Глаза Фэйт поражённо раскрылись. Заскулив, она попыталась отстраниться, но его пальцы по-прежнему болезненно натягивали кудрявые волосы. Мужская рука властно обвила девичью талию, прижимая слизеринку к своему телу. Его язык творил невозможное, пожирая девушку целиком. Углубив поцелуй, Малфой повернул голову, нападая с другой стороны. Девчонка целовалась, как первокурсница. И хотя так оно и было, слизеринец испытал глубочайшее удовлетворение от поцелуя. Фэйт не отвечала ему и лишь испуганно принимала раскаленную лавину, пытаясь хоть как-то спастись от затуманивших разум чувств. По телу девушки прошлась жаркая стремительная волна и угнездилась где-то внизу живота.

Нет! – отчаянно закричал девичий мозг.

Не так!

Её поцелуй не должен быть… таким …

Фэйт из последних сил забарабанила по широким юношеским плечам, в то время как его язык продолжал пробовать девчонку на вкус, а твёрдые губы с силой вдавливались в мягкие и припухшие от боли.

Уперев руки в его плечи, девушка отчаянно пыталась отстраниться. Она отбивалась, как могла, пока не поняла, что всё попытки были напрасны. Наполовину расслабившись, она яростно вонзила ногти в его шею и получила болезненный укус за губу. Однако и этот вскрик поглотил его жадный рот.

Чувствуя, как извивалось маленькое тёплое тело, Драко лишь плотней прижал девчонку к себе. Его рука ни на секунду не выпускала из плена чёрные, кудрявые волосы грязнокровки. Только так он мог быть уверен, что она не сбежит. Юноша испытал тонкое удовольствие, опасно граничившее с безумием, когда она вонзила в него свои коготки.

Ей следовало быть осторожней…

Прикусив девичью мягкую губу и посасывая нежную пухлость, Малфой снова проник в её рот. Девчонка застонала, и это послужило ему сигналом. Рука, сжимавшая непокорные волосы, медленно опустилась на часто вздымающуюся округлость её груди. Слизеринец улыбнулся ей в губы, поняв, что на ней нет бюстгальтера. Проникнув под мантию, он ритмично массировал идеально умещавшуюся в ладонь грудь. Жадные губы переползли на девичью щёку, затем, легонько прикусив мочку её уха, принялись посасывать эту чувствительную область.

У девушки перехватило дыхание. Она вскрикнула, когда два его пальца сжали набухший сосок.

Это неправильно! – отчаянно завопило её сознание, и в следующую секунду Фэйт, отстранившись от его разгорячённого тела, выскользнула из затягивающего омута этого совершенного безумия.

Огромные синие глаза поблескивали в полумраке. Дрожащие губы припухли, и Драко разглядел маленькую кровоточащую ранку на её нижней губе.

Чёрт! Ему было мало этой грязной девки!

Он хотел получить её всю, и это желание чёрной пеленой затмило все разумные доводы.

Драко вновь потянулся к манящему аппетитному маленькому телу.

– Нет! – закричала Фэйт и, вырвавшись из его цепких загребущих рук, рванула в сторону, подальше от него и от другой себя.

Топот её торопливых шагов быстро стих, и Малфой понял, что остался один. Она опять сбежала. А он так и не получил необходимые ответы!

Чёрт бы побрал эту грязнокровку! Она сводила его с ума!

Зарычав, слизеринец пытался восстановить дыхание и запустил руку в растрепавшиеся волосы.

Какого он решил поцеловать её?!

Весь недельный самоконтроль пошёл дракону под хвост!

Что он пытался доказать? Что девчонка зависит от него? Ему так необходимо это знать?

Мерлинова борода, что с ним творилось?!

Тряхнув головой, Малфой на время отогнал настойчиво пробивавшиеся в его мозг мысли. Однако, ступив на лестницу, юноша тут же замер, заметив лёгкое колыхание слизеринской мантии на верхней ступеньке.

Как он мог забыть, что за ними наблюдали?

Злобно взглянув в лицо несмелого студентишки, Драко уставился в нежно-голубые, поблескивающие от слёз глаза Панси Паркинсон.

* * *

– Я сказала ученикам, чтобы они шли другим путём… – голос девушки звучал отрешённо.

Драко чертыхнулся. Ему как раз сейчас не хватало очередной истерики.

Панси медленно, цокая каблучками, спустилась вниз.

– И какую же причину ты выдумала? – дерзко поинтересовался юноша, когда она поравнялась с ним.

– Не рассчитывай, что я всегда буду прикрывать тебя, – тихо проговорила девушка, глядя в серые глаза. – Не за горами тот день, когда они всё узнают. И ничто тебя не спасёт!

Круто развернувшись на каблуках, слизеринка гордо прошествовала мимо оторопевшего Драко.

– Что ты хочешь этим сказать? – бросил в след юноша.

– Только то, – Панси бросила на него выразительный взгляд через плечо, – что кто-нибудь донесёт эту приятную весточку до твоих родителей. Можешь быть уверен.

Грубо схватив девушку за руку, Малфой дёрнул её к себе. В серых глазах вспыхнула недавно угасшая злость.

– Ты будешь молчать! – твёрдо проговорил он сквозь зубы.

– С какой стати? – спросила Панси, пытаясь вырвать своё запястье из его железного захвата.

– Тебе же будет лучше, – спокойно объяснил слизеринец, пытаясь усмирить её своим злобным, со светившимся в нём безмолвным приказом взглядом.

– Ты мне угрожаешь? – прошипела девушка, дёрнувшись всем телом.

– Да.

– Да как ты смеешь?!

– Смею.

– Я слишком хорошо тебя знаю, Драко, – самодовольно заявила Панси, прищурив глаза. – Ты меня и пальцем не тронешь!

– Ты так считаешь? – бесстрастно уточнил Малфой, сжимая пальцы на девичьем предплечье.

Слизеринка поморщилась.

– Как же ты жесток! – воскликнула она. – Неужели эта грязнокровка для тебя важней, чем я?!

– Кажется, я ясно дал себя понять, – отрезал юноша без тени жалости в твёрдом голосе. – Мне плевать на тебя.

– Эта девчонка для тебя — прямая дорога в Ад! – выкрикнула Панси.

Из голубых глаз брызнули слёзы боли и обиды.

– Неужели ты не видишь? Она погубит тебя!

– Я устал от твоих нотаций… – скривился Малфой, отшвыривая девушку в сторону.

Но слизеринка не могла остановиться на этом.

– Ты ей не нужен! – мстительно выкрикнула она ему в спину.

Собиравшийся было уходить Драко замер. – Ей не нужен ни ты, ни твои чувства! – гневно продолжала девушка, яростно смахивая слёзы. – Разве ты не видишь?! Да плевать она на тебя хотела!

Обернувшись, Малфой сжал кулаки.

– Ты отнял у неё дом и семью! Вместо привычного тепла и счастья она получила холод, одиночество и пытки! – Панси горько усмехнулась. – И ты ещё надеешься на ответные чувства? Как она может любить человека, причинившего ей столько страданий?! В её глазах ты монстр, Драко! МОНСТР!

– Замолчи! – только и сумел выговорить слизеринец, давя просыпающегося от её слов зверя.

Бурлящая волна гнева с головой накрыла юношу. Кровь вскипела до температуры лавы.

– Ты хочешь, чтобы я молчала… – ядовито продолжила девушка, качая головой. – Потому что правда невыносима, так? Однако ты должен знать ещё кое что…

Голубые глаза с ледяной решимостью идти до конца впились в серые, поддёрнутые лёгкой дымкой безумства.

– Всё, что она чувствует к тебе, — это… страх и ненависть! Она ненавидит тебя, Драко! – Губы Панси расплылись в кривой ухмылке, она иронично приподняла светлые брови. – Ты не знал?

Девушка не успела отскочить в сторону. Слишком внезапны были его действия. Успев лишь испуганно вскрикнуть, когда сокрушительный мужской удар обрушился на её лицо, слизеринка на секунду потеряла сознание.

Упав на каменный пол, девушка разрыдалась от боли. Прижав дрожащую ладонь к левой стороне своего лица, она поражённо уставилась на человека, которого безумно и верно любила все эти годы. В уголке девичьего рта показалась тоненькая струйка крови.

Малфой стоял над девушкой. Мужская грудь тяжело и учащённо вздымалась. Он посмотрел на Панси, затем перевёл неверящий, до конца не осознающий содеянное взгляд на свой кулак.

– Вот видишь, что она сделала?! – закричала девушка в перерывах между рыданиями. – Она свела тебя с ума! Посмотри, кем ты стал из-за неё!

Лоб слизеринца покрылся горячей испариной. Рука чисто механически двинулась к горлу, чтобы припустить отсутствующий галстук. Прикрыв глаза, Панси прикусила зубами тыльную сторону ладони и молча давилась слезами.

– Что здесь, чёрт возьми, происходит?!

Распахнув глаза, девушка сквозь влажную пелену слёз разглядела знакомую долговязую фигуру и огненно рыжие волосы.

– Ах ты ублюдок! – донёсся до неё разъярённый голос гриффиндорца после того, как он выхватил палочку. – Что ты с ней сделал?!

– Рон, не надо! – завизжала Панси, но было поздно.

Увидев кровь на девичьем лице, рыжий юноша сразу набросился на обидчика.

– Импедимента! – закричал он с перекошенным от злости лицом.

Драко ответил ему лишь воздвигнутыми Щитовыми чарами.

– Оставь его! – продолжала кричать девушка, не в силах подняться с пола.

Голова кружилась, жгучие слёзы застилали всё вокруг.

– Мерзкий хорёк, дерись со мной! – продолжал кричать гриффиндорец, стреляя в противника огненными заклинаниями.

– Это не твоё дело, Уизли! – предупреждающим тоном заговорил Малфой, игнорируя всхлипы и девичьи вопли. – Лучше исчезни!

– Чёрта с два! – пуская в противника очередным заклинанием выкрикнул побагровевший Рон. – Петрификус Тоталус!

– Прекратите!!! – голос Панси сорвался и охрип.

Решительно выступив вперёд, Малфой швырнул в гриффиндорца обезоруживающим заклятьем, но юноша сумел его отбросить. Серые глаза злобно сузились, отражая очередную атаку. Сердце девушки замерло и почти перестало биться. Медленно, словно в замедленной съёмке, Панси увидела, как знакомый красный луч вырвался из палочки слизеринца и не успевший вовремя воздвигнуть защиту Рон Уизли отлетел к лестнице. Тело с громким стуком под кривым углом приземлилось на каменное восхождение. Рыжая голова юноши под сопровождаемый хруст костей ударилась о ступеньку и безвольно откинулась на бок.

Раскрыв рот, Панси беззвучно закричала. Бешеный пульс барабаном застучал в ушах, когда она медленно, борясь с нарастающим головокружением, подползла к гриффиндорцу. Дрожащие руки упали на широкие юношеские плечи, затем коснулись тёплой, шершавой кожи щеки.

– Рон! – борясь с нарастающим страхом, прохрипела девушка, касаясь его головы. – Рон, очнись! А-а-а-а-ааа!!!

Жуткий крик вырвался из её груди и эхом покатился по пустынному коридору. В слепом ужасе девушка уставилась на свои окровавленные ладони, затем на стремительно разрастающуюся лужицу багровой крови возле рыжих волос гриффиндорца.

– Ты убил его… – прошептала девушка, переводя взгляд на застывшего у стены Малфоя.

– Мерзкий ублюдок, ты убил его!!!

Глава не отредактирована

Было темно и холодно. Но ни поздняя ночь, ни отсутствие комфорта не могли заставить девушку покинуть постель неподвижно лежавшего юноши. Девичьи руки продолжали сжимать его холодную ладонь, каштановые кудри покоились на краю кровати, когда она беспокойно двинулась во сне. Прошло много часов, а юноша так и не очнулся. Выпросив у мадам Помфри разрешение остаться, Гермиона потеряла счёт времени и сама не заметила, как уснула, сидя на стуле.

– Гермиона…

Встрепенувшись, девушка подняла голову. Гарри, придвинув к кровати ещё один стул, повесил на деревянную спинку мантию-невидимку.

– Который час? – сипло спросила гриффиндорка, потирая глаза.

– Два ночи, – шёпотом ответил парень, усаживаясь рядом.

Кинув, Гермиона печально взглянула на Рона.

– Он приходил в себя? – спросил Гарри, взволнованно оглядываясь вокруг.

Нельзя было допустить, чтобы его увидели.

Девушка отрицательно покачала головой.

Опустив глаза, гриффиндорец пробормотал со жгучей ненавистью в голосе:

– Чёртов хорёк!

Гермиона никак не отреагировала на его реплику. Её волновало совсем другое. Наступила суббота, и сегодня утром они втроем собирались покинуть школу и отправиться на поиски крестражей. Но как быть теперь девушка не знала. Всё вышло из-под контроля. Если бы только Рон не патрулировал подземелья и не напоролся на эту сладкую парочку слизеринцев! Сейчас им оставалось лишь надеяться, что гриффиндорец очнётся к утру.

А если нет?

Девушка сглотнула…

Тогда…

Она перевела неуверенный взгляд на черноволосого юношу.

«Тогда вам придётся оставить его…» – подсказал внутренний голос.

Девушка зажмурилась. Душевные терзания разрывали её пополам.

Гарри слишком много вытерпел за эту неделю. Ему и другим гриффиндорцам постоянно доставалось. И вот сейчас от неё не укрылся совсем свежий кровоподтёк на юношеской скуле. Они не могли больше ждать. Время играло пролив них. Она знала это…

– Что мы будем делать? – голос Гермионы дрожал.

Она надеясь, что Гарри ответит на вопрос, который уже тысячный раз промелькнул в её возбуждённом сознании.

Но гриффиндорец и так всё понял. Слова не требовались. – Гермиона… – он запнулся и отвёл глаза в сторону. – Я думаю… думаю, что уйду… один.

Ужас на девичьем лице послужил самым красноречивым ответом.

– Нет, Гарри, я…

– Ты знаешь, что другого выхода нет, – устало продолжил юноша. – Я не пытаюсь переубедить тебя. Просто знаю, что твоё сердце хочет именно этого.

На карие глаза девушки навернулись слёзы.

– Я не оставлю тебя, – всхлипнула Гермиона, судорожно прижимаясь к нему и обнимая за шею. – Я-я не м-могу…

Гарри ответил ей таким же крепким дружеским объятием. – Я люблю тебя Гермиона, и знаю как сильно тебе дорог Рон. Я не посмею разлучить вас.

– Но ты дорог мне также как и он! Я тебя не оставлю! Ты не уйдёшь один! – горячо шептала девушка в тёплую мужскую шею.

По её щекам катились горькие слёзы.

– Гермиона, я прошу тебя, – в его голосе звучала боль.

Отстранив от себя подругу, Гарри сжал её хрупкие плечи и твёрдо взглянул во влажные испуганные глаза.

– Я и раньше думал уйти один. Просто знал, что вы никогда не согласитесь, – девушка отрицательно покачала головой.

Нет, они никогда не позволили бы этому случиться.

– Но теперь, – юноша перевёл тёплый взгляд на рыжего гриффиндорца. – Ты нужна ему, Гермиона…

Девушка покачала головой, отгоняя навязанные им мысли.

– А тебе? – прошептала она прерывистым, хриплым от сдерживаемых рыданий голосом.

«Я не оставлю его, не оставлю… Никогда не оставлю!» – отчаянно твердила про себя гриффиндорка.

Парень замолчал.

– Гарри, а тебе? – допытывалась девушка, с тревогой вглядываясь в его сосредоточенное лицо.

– Ты нужна ему больше чем мне, Гермиона, – уверенно ответил гриффиндорец. – И я буду спокоен, зная, что вы оба в безопасности. Так… так мне будет легче…

– Здесь мы никогда не будем в безопасности! – воскликнула девушка, не желая поддаваться на ложные уговоры.

«Он не уйдёт один… не уйдёт… Я не дам ему уйти!»

Девичьи пальчики впились в рукава его белой рубашки.

– Мы могли бы подождать и…

– Мы не будем ничего ждать.

Твердый уверенный голос вмиг разбил надёжное, скрепленное годами самоотверженной дружбы «мы». Решимость девушки таяла, словно снег опаляемый жаркими лучами солнца.

Почему… Почему он казался таким решительным и сильным? Буд-то ничего в этом жестоком мире не могло сломить его волю. Буд-то бы всё чего он когда-либо желал, – это знать что они с Роном в безопасности. Буд-то бы они были вечным, непреодолимым грузом на его плечах…

Или ей показалось?

– Я всё решил, – тёплый палец юноши прошёлся по влажной девичьей щеке. – Позаботься о Джинни. Я ничего её не сказал. Она не поймёт…

Девушка обречённо кивнула.

– Куда ты направишься? На север? В Шотландию? – проглатывая образовавшийся в горле комок, спросила она.

Гарри покачал головой.

– Этого я не могу сказать.

Гермиона прикрыла глаза рукой.

– Понимаю…

– Я возьму собой, свиток, на случай если Дамблдор выйдет на связь и тот ранец, что ты приготовила, – юноша улыбнулся, вспомнив о её великолепной задумке с расширяющим заклинанием. – Очень практично. Спасибо.

Гермиона шмыгнула носом.

– Ваши вещи я оставил в комнате у Рона. Заберёшь их потом.

– Хорошо, – прошептала девушка, и вновь обняла его за шею. – Обещай мне, что ты будешь осторожен! – судорожно проговорила она, вонзая ноготки в мужские плечи. – Обещай что вернёшься! Обещай что выжив…

Ужаснувшись тому, что вот-вот собиралась сказать, девушка прикрыла рот ладонью и отстранилась.

Однако вопреки всем девичьим страхам зелёные глаза Гарри засияли, даря тепло и надежду.

– Хотя мне и есть за что умереть, Гермиона, – ответил он, сжимая её холодные пальчики на своём предплечье, – это последнее, на что я пойду, чтобы спасти вас всех.

* * *

Длинные узкие улочки Хогсмида казались как никогда пустыми и мрачными. Вдоль магазинов и жилых домов теперь редко расхаживали студенты, лишь обедневшие и убитые горем жители деревни. В глазах Фэйт всё выглядело серым и унылым, как и субботний день, когда вместо полуденного солнца, над ними возвышалось грозное серое небо.

Девушка поежилась, ступая по каменистой дорожке. Мамины кожаные ботиночки были слегка великоваты, но положение легко исправили два тёплых носка. Похолодало. Кутаясь в школьное пальто, слизеринка быстро шагала в сторону маленького уютного кафе, которое она приметила раньше. Она от всей души надеялась, что чашка горячего персикового чая, поможет справиться с ощущением горькой пустоты в душе. Как же она устала надеяться, что каждая последующая суббота станет её последней в этом отвратительном, пропитанном ненавистью и болью мире.

Колокольчик на двери тихо звякнул, когда Фэйт вошла в тёплое, приятно пахнувшее шоколадом, светлое помещение. Съев два маленьких пончика, девушка ещё долго сидела в укромном уголке, возле окна. Она наблюдала за странно одетыми людьми, хотя конечно теперь они уже не казались ей такими необычными. Женщины, как она поняла, очень редко носили брюки, в основном это были мантии либо длинные тёплые платья. Её светло голубые джинсы наверняка вызывали интерес и уж точно безошибочно указывали на происхождение.

Конечно.

Девушка усмехнулась. Тот старикашка, чей подарок, она до сих пор хранила в своей комнате, скорее всего, именно так догадался о её магловских корнях. Фэйт вспомнила чудесную вечно цветущую розу. Она уже почти привыкла к насыщенному сладковатому аромату белого цветка.

Вытянув из висевшего на спинке стула ранца чистый лист бумаги и карандаш, девушка решила скоротать время за рисованием. Клубы пара медленно вздымались над чашкой горячего чая, когда она, незаметно для себя, погрузилась в увлекательную работу.

Рисунок получился очень правдоподобным и реалистичным. По крайней мере, как отметила Фэйт, он был похож на того человека, с которого она пыталась рисовать.

Начало смеркаться, и девушка решила лишний раз не задерживаться. По-быстрому рассчитавшись с милой официанткой, она вновь вышла на улицу. Холодный октябрьский ветер со всех сторон обдул хрупкую фигуру девушки и растрепал кудрявые волосы.

Следующая суббота – Хеллоуин, – напомнила она себе, кутаясь слизеринский шарф. С трудом преодолевая желание вернуться в тёплое кафе, Фэйт шагнула вперед и тут же столкнулась с мягкой тканью чужого пальто.

– Простите, – пробормотала слизеринка, не поднимая головы и обходя массивную фигуру незнакомца, загораживающую и без того узкую дорожку.

– Комендантский час – в восемь, – этакий противно растягивающий слова голос. – Надеюсь тебе это известно, Линделл.

Фэйт сжала зубы.

– Ещё нет и семи, Малфой! – не скрывая раздражения, ответила девушка. – И да, мне это известно.

Она вновь попыталась пройти, но юноша стремительно шагнул в сторону, перекрывая дорогу.

– Эта проход слишком узкий, для нас двоих, – делая вид, что не замечает его намерений, процедила слизеринка. – Более того, думаю нам явно не по пути.

– С этим я не согласен, – от его спокойного тона по спине Фэйт прошлась горячая волна. – Почему бы тебе не присоединиться ко мне за чашкой кофе?

– Не та компания! – отрезала девушка, сверкнув глазами. – К тому же я уже выпила свой чай.

Светлые брови Малфоя поползли вверх.

– Откуда же у тебя деньги позволь узнать? – вежливо поинтересовался юноша, однако в мужском голосе отчётливо просквозили ледяные нотки.

Фэйт вдруг запнулась. Перед глазами всплыл образ письма, от мнимого опекуна. Как же она могла забыть об этом?! Это ведь и был ключ к свободе! Кто бы ни был этот человек, но он мог забрать девушку с этой школы!

Глаза слизеринца подозрительно сузились и впились в девичье лицо.

– Думаю нам нужно поговорить, – весь его вид говорил, что возражений он не потерпит.

Схватив девушку за руку, он потянул её за собой, в противоположную от кафе сторону.

– Пусти меня! – прошипела слизеринка, выкручивая своё запястье. – Люди смотрят!

– Пусть.

Игнорируя её возмущения, Драко широким шагом прошёл дальше, волоча упирающуюся девчонку. Мимо прошли два прилично одетых волшебника, но ни один из них не обратил внимания на препирательства школьников. Фэйт упёрлась каблуками в мягкую влажную, после моросившего дождя землю. Она не сдвинется с этого места!

– Как бы ни так! Не думаю, что это возможно… Вряд ли кто-то согласиться, да ещё на такой длинный срок… Сам понимаешь…

– Я щедро заплачу, – Фэйт замерла, прислушиваясь к странному, но поразительно знакомому звучанию мужского голоса за спиной. – Я возмещу все затраты и… в случае чего, не оставлю без материальной помощи.

– Я понимаю, но…

Голоса становись тише, но девичий слух продолжал резать до боли знакомый баритон. Сердце забилось сильней и она, обернувшись, во все глаза уставилась на высокого мужчину в длинном чёрном плаще.

Драко вскипел от ярости. Упрямство девчонки грозило довести юношу до ручки. И вот теперь, изо всех сил упираясь, она глазела на чёртова незнакомца. С застывшим на лице шоком и слепым удивлением в глазах, девчонка, словно рыба, раскрыла рот в немом крике.

– Н-на-т-тан…

Опять неясная чепуха. Что ж, осталось только уволочь грязнокровку силой, что слизеринец и собрался сделать.

Внезапная вибрация воздухе и последовавшая за ней силовая отдача, словно пушинку подбросили в воздух маленькую девичью фигурку и откинули на Малфоя. Удержавшись на ногах, юноша выразительно выругался. Значение этого сигнала дошло до него, прежде чем их уши заложила пронзительная сирена.

Кто-то попытался аппарировать с деревни, но наткнулся на Силовое Поле. И не просто кто-то, а студент Хогвартса.

Поттер!

– Чёрт! – яростно воскликнул Драко, предвидя сиюминутное появление целой армии Пожирателей.

– Да стой же ты на ногах!

Девчонку то и дело штивало из стороны в сторону. Сжав пальцы на её запястье, слизеринец решительно потащил Фэйт в сторону, надеясь, что они успеют убраться до того, как начнётся кровавая бойня.

Не помня себя от страха, на половину оглушённая девушка, понимала лишь одно, и эта мысль добела накалила её нервы.

– Нет! – закричала она, вырываясь. – Натан!

Выбегавшие от то всюду люди, подобно мотылькам замелькали вокруг. Их искажённые от страха лица и крики мешали девушке, разглядеть человека, от которого её стремительно уводил Малфой. Грузная женщина с ребёнком на руках, пронеслась мимо, задев их, и Фэйт воспользовавшись его секундной заминкой, рванула назад, выдёргивая своё запястье. Маленькая рука выскользнула из мужского захвата и всего на долю секунды нежная кожа девичьей ладони, соприкоснулась с юношеской, чуть шероховатой.

Всем телом содрогнувшись от внезапной энергетической волны, беспощадно ударившей по его нервам, Малфой, сбитый необъятной волшебницей, неуклюже повалился на твёрдую гальку.

Поднеся дрожащую руку к лицу, Драко непонимающе уставился на свою ладонь.

Что за хр*нь?

Обезумевшие от страха люди неслись на встречу Фэйт, то и дело, толкая и сбивая с ног, в панике рыскающую глазами девушку. Очередной раз, поднявшись с колен, слизеринка, игнорируя ушибленное тело, устремилась дальше.

– Натан! – звала она, вглядываясь в мелькавшие лица посторонних людей. – Натан!!!

Девушка была уверена, что слышала его голос. Мягкий, взволнованный, в нём хранились те же бархатистые нотки, которые она помнила и не раз слышала во сне.

Всюду слышались хлопки аппарирующих и болезненные возгласы людей.

– Натан! – ухватившись за чёрный плащ очередного незнакомца, Фэйт даже не успела вглядеться в его лицо, как её грубо оттолкнули, и она столкнулась с кем-то другим.

Слёзы отчаяния брызнули из синих глаз.

– Натан… – прохрипела девушка, силясь не упасть.

– Тебе не следует здесь находиться! – пытаясь перекричать ревущую тревогу, прозвучал сердитый голос позади слизеринки. – Возвращайся в школу.

Толчок в спину и Фэйт тут же обернулась.

Горячие слёзы застыли в её глазах.

– Натан?.. – карие глаза незнакомца сердито сверкнули. – Это ты?

Крики и вопли жителей деревни усиливались. Девушка видела, как другие новоприбывшие волшебники в белых масках яростно выкрикивали заклинания, в след спасавшихся бегством людям.

– Да беги же! – стоявший перед ней мужчина явно рассердился.

Но его внешность не могла обмануть девичьи чувства. Этот голос мог принадлежать только её брату!

Перед глазами Фэйт мелькнула красная вспышка, но её тут же увлекли в сторону, и багровый луч пролетел мимо.

Карие глаза, тёмные волосы.

Но ведь цвет глаз Натана, был такой же синий, как у неё! А волосы должны были виться!

Неужели она ошиблась?

– Ты слышишь меня, мисс? – рука незнакомца коснулась девичьего плеча, и Фэйт вновь опутал голос родного брата. – Здесь не безопасно!

– Натан! – в отчаяние воскликнула Фэйт, цепляясь за чёрные лацканы плаща. – Кто ты?! Почему ты говоришь его голосом?!

Выхватив палочку, волшебник резко обернулся, прикрывая собой, трясущуюся от рыданий девушку.

– Отпусти её, Вуд! – зловеще произнёс Малфой, отражая заклинание бывшего гриффиндорца. – Иначе я проделаю дырку в твоей башке!

– Малфой!

Фэйт с трудом верила в то, что слышала.

Это ведь был его голос! Ошибки быть не могло! Натан!

– НЕТ! – пронзительно завизжала она, выскакивая вперёд и вновь всматриваясь в карие глаза.

– Это ведь ты! – кричала она, сжимая пальцы на груди гриффиндорца. – Ты мой брат! Или нет… Почему ты говоришь его голосом?! Кто ты?!

В незнакомых глазах промелькнуло едва уловимое замешательство. Мужские руки замерли над хрупкими плечами, не осмеливаясь прикоснуться к девушке.

– Забери её, Малфой! – синие глаза Фэйт в страхе расширились. – Девчонку видно хорошо стукнуло, раз она путает людей!

– Нет!!! – зажмурившись, завопила слизеринка, чувствуя, как её насильно отдёргивают за шарф.

Обледеневшие девичьи пальцы продолжали беспомощно хватать воздух, когда крепкая мужская фигура стремительно исчезла в толпе.

– Пусти меня!!! – по щекам Фэйт текли слёзы.

Перехватив девчонку за талию, Малфой прижал её к своей груди. Длинные мужские пальцы сжали волшебную палочку, концентрируясь на аппарации.

Хогсмид…

Но куда-то подальше от этого хаоса…

Фэйт чуть не вывернуло от неожиданного перемещения. Картина, представшая перед её глазами, поразила девичье сознание. Как они смогли так быстро оказаться на самом краю деревни? Деревья, низкие кусты и мёрзлая земля с опавшими под ногами жёлтыми листьями, всё это вызвало неописуемый гнев в сдавленной от горя груди.

Тяжело дыша слизеринка, замолотила кулачками по стальному торсу Драко. Затем, не прекращая истеричных рыданий, пустила в ход ноги.

– Верни меня обратно! – давясь слезами, требовала она. – Я должна поговорить с ним! Это он!!!

– Линделл, это не твой брат, – спокойный голос слизеринца разозлил Фэйт ещё больше. – Я знаю этого человека семь лет. Он не твой брат!

– Но это был его голос! – повинуясь давлению его руки, девушка уткнулась лбом в плечо Малфоя. – Я узнала его!

Малфой нахмурился. Он хотел ответить, что всё это просто плод её воспалённого воображения, но не успел. Неожиданный хлопок и в метре от них, упав на колени, приземлился черноволосый юноша.

Фэйт вздрогнула и судорожно втянула воздух.

– Гарри!

Оттолкнул Малфоя, она бросилась к гриффиндорцу.

– Что с тобой?! – обеспокоенные влажные глаза с тревогой вглядывались в лицо юноши.

На его левой скуле виднелся свежий глубокий порез. Опустившись на землю рядом с ним, девушка принялась ощупывать его плечи и руки.

– Я в порядке, – прохрипел Гарри и тут, заметив Малфоя, бросил на него выразительный взгляд. – Сколько?

Слизеринец пожал плечами:

– Минуты две, не более.

Гриффиндорец кивнул и перевёл печальный взгляд изумрудных глаз на Фэйт.

– Ты опять плачешь, – два пальца ласково коснулись девичьей щеки. – Хотел бы я хоть раз увидеть твою улыбку.

– Эти люди… в масках, – голос девушки дрожал. – Они пришли за тобой?

Юноша не ответил, и только сейчас она заметила тёмное, кровавое пятно на правой штанине. Его ранили!

– Уходи, – Гарри легонько отстранил от себя слизеринку, но она тут же ухватилась за рукав его дутой куртки.

Медленно подняв глаза, девушка повернулась к Драко. Протягивая ей руку, юноша стоял совсем рядом, и на его лице читалось жгучее нетерпение.

Фэйт перевела отрешённый взгляд на мужскую ладонь.

«Тебе не следует здесь находиться! Возвращайся в школу».

«Забери её, Малфой!»

«Уходи…»

Уйти?

Опять уйти?

И оставить его?

– Мы не можем бросить Гарри! – с тревогой в голосе проговорила девушка, игнорируя злобное сияние серых глаз. – Мы должны помочь!

– Через минуту, это место заполонят десятки пожирателей! – яростно выпалил Драко. – Нам нужно уходить! Сейчас же!

– Нет! – твёрдо возразила Фэйт, отворачиваясь.

Тогда, в той страшной комнате, Гарри рисковал жизнью, чтобы спасти её! Да, ей было тяжело, но что чувствовал этот юноша зная, что её пытали с одной простой целью, – раздавить и уничтожить самого гриффиндорца. Сколько страданий выпало на его долю, и как же больно было его душе, когда студентов, каждый день, отправляли к мадам Помфри… по его вине…

И теперь, слизеринец протягивавший руку помощи, хотел спасти лишь её одну. Но не Гарри…

– Я не уйду без него!

– Что?!

– Я не оставлю его! – закричала девушка, опуская кудрявую голову – Уходи один!

Схватив девчонку за шиворот, Малфой рванул её вверх, поднимая упрямицу на ноги.

– Чёртова грязнокровка! – прошипел он в её, покрытое влажными разводами, лицо.

Фэйт ответила ему гневным взглядом.

Бросив на гриффиндорца презрительный взгляд, Драко проговорил манерно растягивая слова:

– Ты в долгу у неё, Поттер! – девушка поражённо заморгала. – Не забывай это!

Отпустив девчонку, слизеринец сорвал с рукава своего школьного пальто большую серебристую пуговицу и взмахнул палочкой. Фэйт вдруг вспомнился переливающийся всеми цветами радуги яркий шарик. Тогда она первый раз столкнулась с порталом. Неужели это…

Холодные серые глаза встретились с полночными потемневшими от страха синими омутами.

– Что я творю? – пробормотал слизеринец, не прерывая зрительного контакта.

Он знал, как опасна была ситуация. Понимал, что не должен делать этого. Но… одному Мерлину известно почему, поступал по-другому.

Кинув пуговицу под ноги ошарашенного гриффиндорца, Малфой дёрнул за девичий шарф, притягивая к себе Фэйт.

– Это твой последний шанс, Поттер! – сказал слизеринец, видя нерешительность и смятение юноши.

– Удачи, Гарри, – взволнованно прохрипела девушка, с застывшим нетерпением в печальных глазах.

Подняв лицо, юноша внимательно посмотрел на пару, стоявшую всего в метре от него. Рука Малфоя, по-хозяйски, словно удерживая, лежала на девичьей спине. Решительность в серых глазах слизеринца, затмила зародившиеся подозрения.

– Позаботься о ней, – с лёгкой улыбкой произнёс Гарри, доверчиво касаясь магического портала.

Последнее, что пронеслось перед его взором, была счастливая улыбка на заплаканном лице Фэйт Линделл.

Неужели… всё было лишь ради этого?

Глава не отредактирована

– Он так и не очнулся? – прозвучал грустный девичий голос, и мадам Помфри тут же обернулась. Печать усталости в виде тёмных кругов лежала на постаревшем женском лице.

– А-а-а… Это вы, мисс Паркинсон, – покачав головой волшебница вернулась к записям в журнале.

Голос её звучал как-то натянуто и напряженно. Маленькие руки подрагивали.

– Сегодня необычайно много студентов жаловались на желудочные боли. И боюсь, очередной эпидемии простуды этот журнал не выдержит и… придётся заводить новый.

Панси всё поняла. Министерству постоянно требовался отчет о расходах на медикаменты, а Кэрроу никак не мог усмирить свою жажду к страданиям детей. Было больно видеть, как мадам Помфри в очередной раз, записывала «желудочная боль» вместо «грязные извращения Кэрроу».

Интересно… Знали ли там на верху что творилось в Хогвартсе?

Кивнув, слизеринка, не спрашивая разрешения, прошла в палату. В былые времена мадам Помфри, словно дракониха охраняла покой отдыхавших в лазарете студентов, но теперь всё изменилось. Ни одному посетителю даже в голову не пришло бы проказничать, шуметь или даже… шутить. Жизнь в Хогвартсе потеряла все краски и казалось, что даже яркие блики свечей на школьных сводах отдавали серой угрюмой мрачностью.

Весь магический мир и Хогвартс замерли в ожидании.

Кто сделает первый шаг?

Или же он уж сделан?

Отогнав от себя мрачные мысли, Панси нерешительно приблизилась к кровати. Он спал. Мужская грудь ритмично вздымалась под одеялом. Взгляд голубых девичьих глаз скользнул по толстому слою бинта, окольцовывавшего рыжую голову её обезбашенного гриффиндорца. Виновато опустив глаза, слизеринка присела на маленький табурет и взмахнула палочкой. На деревянной тумбочке тут же возник небольшой букет из белых и голубоватых цветков. Ваза, правда, напоминала, глиняный горшок, но это было единственное чем она могла отплатить за его храбрость.

Пока…

Удивившись своим мыслям, Панси задумалась.

Подумать только… Рон… Рон Уизли заступился за ненавистную слизеринку. И ведь не просто заступился, а едва не погиб. Содрогнувшись, Паркинсон устремила на него тревожный взгляд. Он ведь был на волосок от смерти… этот глупый гриффиндорец.

Заморгав, девушка пальцами смахнула навернувшиеся слёзы.

– Жаль, что нет палочки… – услышала она хриплый голос, и влажные девичье глаза поражённо расширились. – Я бы точно не прокололся с бриллиантами…

Подскочив, Панси кинулась к Рону. Затуманенным взором, гриффиндорец смотрел на девушку, и на его бледных потрескавшихся губах появилась слабая улыбка.

– К-как ты с-себя чувствуешь? – борясь с дрожью в голосе спросила слизеринка, и её рука, ласково пройдясь по мягкому ворсу покрывала, замерла на его груди.

– Как будто мне в голове пробили дырку, – поморщившись, хрипло ответил гриффиндорец. – Что произошло?

Панси сглотнула и, переминаясь с ноги на ногу, неуверенно вымолвила:

– Ты ударился затылком о каменную ступень, – Рон нахмурился очевидно пытаясь вспомнить, своё неосторожное падение и девушка уточнила. – Дра… Малфой сшиб тебя.

Не успели карие глаза юноши посветлеть от нахлынувших воспоминаний, как меж густых рыжих бровей тут же пролегла глубокая морщина. Лицо гриффиндорца посуровело.

Запаниковав Панси, решилась присесть на краюшек его постели.

– Не думай об этом! – произнесла девушка, вглядываясь в нахмуренное лицо. – Тебе нельзя волноваться.

– Что ты здесь делаешь? – спросил парень, не до конца понимая произошедшего.

Его внезапный вопрос тяжёлым камнем напряжённо повис в воздухе.

Разве она не должна быть сейчас с Малфоем?

– Пришла проведать тебя, – не мигая ответила девушка.

Гриффиндорец шевельнулся и осторожно попытался приподнять голову. Острая боль по всей спине, печатью легла на мужское лицо.

– Как долго я здесь? – через силу прохрипел он, вновь расслабляясь.

– Два дня.

Рон перевёл неуверенный взгляд с лица слизеринки на букет цветов и обратно.

–Тебе не обязательно было…

– Я знаю, – Панси стало неловко.

– Я сделал это не потому что…

– Я просто… – начала было она.

Оба вдруг замолчали.

– Я рад, что с тобой всё в порядке, – нарушил тишину гриффиндорец.

Панси удивлённо заморгала и улыбнулась.

– Я тоже рада, что ты жив.

Рон насмешливо вскинул брови.

– Я был настолько близок к смерти?

Слизеринка тихонько рассмеялась, глядя на его озадаченное лицо.

– Ты даже не представляешь на сколько, – прошептала она, прикасаясь тёплой ладонью к оголённой руке. – Я так испугалась.

– М-м-м… – по-мальчишечьи улыбаясь, Рон подмигнул ей. – Значит теперь я почти герой?

Уголки девичьих губ приподнялись.

– Да, – едва слышно произнесла она и, придвинувшись плотней, медленно склонилась над оторопевшим гриффиндорцем.

Концы её светлых волос теперь касались краёв его белоснежной подушки.

– Ты мой герой, – прошептала Панси, и её тёплое дыхание ласково опалило его небритую щеку.

Рон непонимающе уставился в ярко-голубые глаза слизеринки. В горле, на странность, наступила полная сухость. Юноша с трудом сглотнул, в бессмысленной попытке хоть как-то смочить голосовые связки.

– И каждый герой заслуживает награды, – чувственно продолжила девушка и, медленно прикрыв глаза, ласково прижалась мягкими нежными губами к его сухим и шершавым.

Бешено стучавшее сердце парня едва не выпрыгнуло из груди. Тёплые уста слизеринки, словно раскалённая ударили по и без того возбуждённым нервам. Отчаянно подающий предостерегающие сигналы мозг вдруг полностью заглох и Рон, последний раз проведя взглядом по девичьим прикрытым глазам и пушистым ресницам, со всей своей скрытой чувственностью ответил на поцелуй.

Тело девушки вздрогнуло, почувствовав его отклик. Голубые омуты распахнулись и встретившись с затуманенным тёмно карим взором. Плавно проведя рукой по девичьей спине, Рон, окончательно сдавшись на волю чувств, закрыл глаза и углубил, казалось бы невинный поцелуй, превращая его в страстный неконтролируемый водород. Большая ладонь скользнула к бледному лицу девушки и замерла на её щеке. И лишь спустя бесконечно долгое время, юноша ощутил тёплую влагу, мягко скользнувшую ему на палец. В смятение, он было подумал остановиться, но словно в ответ на его опасения, Панси, стараясь не причинить ему лишнюю боль, осторожно прижалась к его груди. Мужская рука на девичьей спине решительно обвила её гибкий стан.

«Мерлин, да простит мне это безрассудство, – словно в лихорадке, завопило сознание гриффиндорца, – но пусть и ненадолго, лишь сегодня, сейчас, эта самая минута… это слепое мгновение продлиться чуть дольше!»

Тихонько прикрыв дверь, Гермиона Грейнджер, обеими ладонями зажав рот, в шоке медленно осела на пол.

Сдерживая всхлипы, девушка, дабы привести себя в чувство, рьяно укусила тыльную сторону своей руки.

Что происходит? Паркинсон и… Рон? Когда? Как? Почему? Почему они целуются?

Значит, он ввязался в драку с Малфоем, чтобы защитить слизеринку?

Поднявшись на дрожащих ногах, девушка, шатаясь, покинула больничное крыло и поплелась в Большой Зал на завтрак. Еда показалась ей совершенно безвкусной, а к разговорам она не прислушивалась. Перед расширенными глазами продолжал мелькать образ страстно обнимавшейся пары. Ответив на приветствие однокурсников, она кивнула им и, едва передвигая ногами, направилась к выходу.

Сожаление холодной, безжалостной волной окатило её душу.

Почему она не ушла с Гарри?

Зачем отпустила его одного в это смертельно опасное путешествие?

И как ей теперь быть с Роном?

Как жить дальше?

Спрятавшись за статуей Одноглазой Ведьмы, Гермиона, прижав к груди колени, уткнулась лицом в мантию и разрыдалась. Всё внутри сжалось от бесконечной боли и обиды.

Как мог он предать её? – девушка сжала край мантии в кулак.

Со… со слизеринкой…

И что ей теперь делать?

Слёзы неудержимым потоком брызнули из девичьих глаз.

Боль… Она больше не в состоянии справиться с ней. У неё не осталось сил на эту бесконечную борьбу! Всё что она делала это терпела, терпела, вечно терпела и ждала. Ждала понимания, сочувствия и надеялась на то что сердце его откликнется на её чувства.

О Боже, любовь действительно слепа! Она слепа раз верит лживым речам и доверяет людям!

Сколько раз он говорил ей что любит?

Как часто она со слезами спрашивала себя, так ли это?

И теперь, получив ответ… Убедившись что сотворённый ею мир и вовсе не существовал… Почему ей так невыносимо больно и одиноко?

Гарри…

Как же она заблуждалась…

Ей нужно было уйти…

Нужно было прислушаться к зову своей души…

Но она ошиблась и теперь, у неё не осталось сил на побег от расплаты.

Падая в тёмный омут отчаяния, девушка с замиранием сердца поняла, что никто не вытянет её из собственного поглощающего забвения.

– Посмотрите-ка, кто тут… – бархатный голос прямо над девичьим ухом, заставил её вздрогнуть. – Хороший укромный уголок ты нашла, Грейнджер.

Гермионе потребовалось секунд двадцать, чтобы заставить свой мозг воспринять хоть какую-то информацию и хоть как-то среагировать на мужские ноты.

Подняв заплаканное лицо, девушка бесцельным плавающим взором уставилась на внимательно следящего за ней парня.

Утерев рукавом глаза, гриффиндорка, придя в себя, незаметно вытянула из кармана свою волшебную палочку.

– Чего тебе, Забини? – глухим голосом спросила она, опуская голову.

На глаза до сих пор продолжали наворачиваться слёзы, и она не хотела, чтобы именно он оказался свидетелем её раскрасневшихся щёк и носа.

– Не очень-то ты вежлива, – медленно проговорил слизеринец, и шагнул ближе.

Прищурившись, девушка с ненавистью уставилась на его начищенные до блеска ботинки. Злость бурлящим потоком заструилась по её жилам.

Это всё он! Он виноват во всём!!!

– С чего бы это мне быть с тобой вежливой?! – прошипела Гермиона, и по крепче сжала палочку, прижав её к внешней стороне бедра.

Юноша расхохотался и от его дьявольского смеха перед её глазами всё взорвалось. Нахлынувшие воспоминания о Министерстве и хохот сумасшедшей Беллатриссы, звоном отозвались в девичьем израненном сознании. На мгновение она даже оцепенела, пока насмешливый голос черноволосого монстра не вернул её обратно, на каменный пол.

– Нелегко было тебя выследить, Грейнджер.

Сжавшись в комок, девушка мысленно приготовилась к худшему. Отогнав от себя отвратительные воспоминания с их прошлой встречи, гриффиндорка гордо вскинула подбородок и её жгучий полный ненависти взгляд вперился в темноволосого итальянца. Она не станет вступать с ним в бесполезную перепалку! И не будет играть по его правилам! Он заплатит ей за всё!

Однако продолжавшие съедать её душу опасения подрывали девичью браваду.

Рон…

Любимый Рон…

Как они дошли до такого?

– Твои верные псы всегда рядом, – насмешливо продолжил Блейз. – Но я слышал, что Уизли чуток подправили мозги и он до сих пор в отключке.

Гермиона пожала задрожавшие от нахлынувших эмоций губы. На глаза вновь навернулись непрошеные слёзы обиды.

– Да и Поттер куда-то пропал…

Эта его простая фраза заставила гриффиндорку напрячься. С какой стати он упомянул Гарри? Сжав пальцы на гладкой поверхности палочки, девушка вопреки здравому рассудку огрызнулась:

– Не твоё дело!

Забини не ответил. Лёгкий шелест мантии, и слизеринец медленно опустился на корточки всего в двух миллиметрах от неё. Его колено легонько коснулось девичьего локтя, но этого оказалась достаточно, чтобы жар его тела успел перебежать и расползтись по расплавленной от немыслимого гнева крови Гермионы.

Тёплый мужской палец прошёлся по влажной девичьей щеке и, подцепив упрямый подбородок, грубо развернул к себе.

– Я не люблю, когда от меня отворачиваются, Грейнджер, – в его голосе сквозили злостные нотки.

Сжав зубы, Гермиона не сводила глаз с белоснежного ворота его рубашки и припущенного галстука. Пальцы на девичьем подбородке нетерпеливо сжались.

– Что с тобой? – сухо поинтересовался юноша, приподнимая вверх её лицо и вглядываясь в карие глаза.

Но Гермиона наотрез отказывалась встречаться взглядом с этим дьявольским созданием, загубившим всё её светлые мечты. Блейз прищуренными глазами уставился на острые маленькие пики, в которые сомкнулись её густые влажные ресницы.

– Почему ты плакала? – потребовал ответа слизеринец.

Гермиона мысленно прикинула, много ли у неё шансов сшибить его заклятием и остаться безнаказанной. Ведь Кэрроу никогда не упустит возможности преподать урок ненавистным гриффиндорцам.

– Отвечай! – прикрикнул терявший терпение Забини, и его рука властно сжала девичье плечо.

– Какое тебе дело до того почему я плачу?! – гневно выпалила гриффиндорка брезгливо сбрасывая его руку.

Как же противны ей были прикосновения этого ублюдка!

– Не помню, чтобы тебя так уж сильно волновали мои слёзы, там у хижины Хагрида!

Тёмные глаза слизеринца вспыхнули недобрым огнём. Схватив девушку за шею, Блейз грубо впечатал её в стену. Голова Грейнджер с глухим стуком соприкоснулась с каменной кладкой. Выронив палочку, ошеломлённая Гермиона, обеими руками вцепилась в его широкую ладонь. Мужские пальцы, словно железные тиски, сдавили её дыхательные пути и Гермиона болезненно осознала, что ей катастрофически не хватает воздуха.

Удовлетворенно усмехнувшись, слизеринец не спеша, словно наслаждаясь своей маленькой победой, склонился к её уху.

– Теперь слушай и запоминай, грязнокровка, – разгорячённый шелест его слов приятно опутал её ушную раковину и Гермиона зажмурилась. – Никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне, – видя что девушка задыхается, юноша немного ослабил хватку, – лишь я могу трогать тебя, мучить тебя и вновь и вновь заставлять плакать.

Возмущённо заскулив, девушка яростно впилась ногтями в руку своего мучителя, оставляя глубокие борозды на загорелой коже.

– Это лишь моя привилегия, Грейнджер, – упрямо закончил парень, буравя тёмным взглядом её влажные, разъяренные карие глаза.

Раскрасневшееся от удушья лицо девушки презрительно скривилось.

– Я не принадлежу никому! – одними губами сдавленно прохрипела Гермиона. – И тем более тебе!

– Так было раньше, грязнокровка, – слащаво прошипел слизеринец, зарываясь лицом в её шёлковые кудри и вдыхая присущей этой девушке сладковатый аромат. – Не теперь.

Девичье тело пронзила ощутимая дрожь. Забини удовлетворённо ухмыльнулся, и одним движением сдержал атаку её ноги, которой разозлённая гриффиндорка попыталась его пнуть.

– Теперь вставай! – приказал юноша.

Поднявшись, слизеринец не отпуская тонкой шеи, потянул девушку за собой. Затолкнув её в тёмный угол за статуей, Блейз наконец разжал хватку, но сразу же надавил на девичье горло мускулистым предплечьем. Гермиона бросила отчаянный взгляд в сторону своей волшебной палочки, но та была слишком далеко. Придвинувшись к девушке вплотную, слизеринец носом втянул в себя нежной запах ванили. Пальцы гриффиндорки судорожно сжали мантию на его руке.

– Где Гарри Поттер? – как ни в чём ни бывало, поинтересовался юноша.

Гермионе показалось, что она ослышалась. Или же ей хотелось так думать. Заморгав, девушка уставилась на непроницаемое лицо слизеринца.

– Что? – хрипло выдавила она.

– Ты слышала меня, Грейнджер! – прошипел Забини и его глаза злобно прищурились. – Его ведь нет в школе, так?

Насилу сглотнув, девушка непонимающе заморгала.

Она не выдаст Гарри!

Никогда!

– Не знаю о чём ты! – сквозь зубы выцедила гриффиндорка, дёргая его за локоть. – И я ничего, слышишь, ничего тебе не скажу! А теперь пусти меня!

– Меня всегда забавлял твой темперамент. – Спокойно проговорил слизеринец, проводя большим пальцем по её подбородку. – И честно говоря, невыносимо было наблюдать, как ты пускаешь нюни, в тёмном уголке!

Гермиона бросила на него злобный взгляд.

Так он наблюдал за ней! Этот мерзавец!

Парень лишь усмехнулся в ответ.

Горячая мужская ладонь опустилась на девичью талию.

– А теперь, отвечай где Поттер?

В медовых глазах гриффиндорки сверкнул вызов.

– Иди к чёрту!

– Судя по твоей реакции, в школе его уже явно нет. – Рассудил слизеринец, лениво водя рукой по её боку и то и дело, поглаживая низ девичьего живота. – Как глупо…

Сглотнув, девушка попыталась оттянуть прессующую её руку за рукав, но юноша лишь сильнее вжал упрямицу в стену, всем телом налегая на её подрагивающую от сдерживаемой ярости фигурку.

– Что ты имеешь ввиду? – сумела выдавить Гермиона.

На раскрасневшемся лице выступила лёгкая испарина.

Лицо слизеринца приобрело надменный вид.

– Только то, что оставив вас здесь, он сам загнал себя в ловушку, – просто ответил Забини и злобно оскалился в ответ на недоуменное выражение Грейнджер.

Желая подольше помучить девушку, юноша легонько подул на её разгорячённый лоб, пуская в пляс мелкие кудрявые волоски.

Гермиона напряжённо молчала, пытаясь понять, куда он клонит, ну а Блейз между тем продолжил вкрадчивым голосом.

– Ты пораскинь мозгами, Грейнджер. Ещё месяц – два, и защита старого клоуна иссякнет и тогда, – девушка нахмурилась, – первыми, кого схватит Тёмный Лорд, будут самые близкие друзья Поттера. И ты думаешь, Золотой мальчик сможет долго прятаться, зная, – парень криво улыбнулся и в его глазах зажглись злонамеренные огоньки, – что тебя пытают, мучают и насилуют?

Карие глаза гриффиндорки расширились от испуга, тонкие пальцы задрожали, побелев от напряжения.

Пытают?

Мучают?

Насилуют?

Поджилки Гермионы стянуло в тугой узел.

Блейз испытал глубочайшее удовлетворение, разглядывая шокированное и перекошенное от ужаса лицо девушки. Тонкие грани её хвалёного самоконтроля и рассудительности грозили рухнуть в любую минуту. И тогда, он, наконец, найдёт упоение в её сломленной слабости. Убрав руку с девичьей шеи, слизеринец отступил на шаг назад.

Ухватившись за стену, Гермиона облегчённо вздохнув, принялась растирать наболевшее горло.

– Я не требую ответа прямо сейчас, – вкрадчиво продолжил слизеринец.

Гермиона нахмурилась и бросила на Забини ненавистный взгляд.

– Рано или поздно ты всё равно выдашь его тайну, – вновь сократив расстояние, слизеринец в грязной отвратительной ласке провёл пальцем по её губам. – Тебя сломают, Грейнджер. И тебя и всё семейство Уизли ждёт один и тот же конец.

Рука девушки так и замерла у горла.

От его тихих слов, сказанных с примитивно зверским убеждением, ей стало дурно.

– Их всех всегда ломали, – продолжал Забини, закатывая глаза и накручивая на палец каштановый локон. – Ты даже представить себе не можешь, как живо развязывает язык заклинание Круциатус.

– Зачем ты говоришь мне всё это? – прошептала Гермиона, вглядываясь в его злобное лицо. – Я не боюсь ни боли, ни пыток! Я никогда не предам своих друзей!

Блейз расхохотался.

– Как и ожидалось… – пробормотал он и, склонив голову, замер в нескольких миллиметрах от её лица.

– Но скажи мне, Грейнджер, – его дыхание обожгло нежную кожу приоткрытых девичьих губ. – Как ты собираешься противостоять десяткам Пожирателей, если ты предо мной-то едва на ногах держишься. Или… ты так сильно меня боишься?

Всё произошло за долю секунды.

Обеими руками толкнув слизеринца в грудь, разгневанная напуганная девушка, собиралась было рвануть прочь, но цепкие руки Забини, ухватив девушку за пояс, грубо притянули к себе и, заломив руки несчастной, окончательно сломили её сопротивление.

– Я хочу тебя, Грейнджер! – лихорадочно прошептал Блейз, прижимая сопротивляющуюся гриффиндорку к своей широкой груди. – Я хочу тебя так сильно, что не мыслю и ночи без тебя!

Гермиона застыла в его руках. Мороз прошёлся по её коже.

Это безумие!

Он безумен!

– Забини ты псих! – выкрикнула она и вновь принялась вырываться.

Мужские пальцы на её запястьях болезненно сжались. Навалившись на девушку всем телом, слизеринец резко подтолкнул её к стене. Ярость полыхавшая в тёмных глазах, громче слов твердила о всей непристойности его намерений.

– Ты всё равно будешь моей! – грозно прошептал юноша. – Пусть даже силой!

Воспользовавшись мгновением, когда ошарашенная девушка, наконец не нашла слов Блейз яростно припал к её губам в болезненно диком поцелуе.

Гермиона зажмурилась. Грубый напор его губ не оставил ей шансов на спасение. Загнав себя в эту тёмную ловушку, девушке оставалось лишь слепо подчиниться этой разгорячённой лавине.

Слизерин…

Рон и Панси…

Их поцелуй был наполнен взаимным удивлением и нежностью.

А её… её губы сейчас грубо и насильственно терзал мерзкий итальянец, возомнивший себя центром её мира.

Не бывать этому! Никогда!

Она ненавидела его! Ненавидела!

Её тошнило от одного прикосновения этих мерзких влажных губ и скользкого языка.

С Роном всё было по-другому. С ним она чувствовала лёгкое смущение и сгущающуюся теплоту внизу живота. С Забини же стало жарко как в Преисподней! Он целовал её словно изголодавшийся волк, не оставляя неизведанным ни один уголок припухшего рта.

Насытившись её отчаянным положением, слизеринец последний раз болезненно прикусив её нижнюю губу, разжал пальцы на тонких запястьях и отпустил девушку. Капельки выбившихся слёз в уголках карих глаз, не вызвали в нём ни капли сожаления или жалости.

Тяжело дыша, Гермиона яростно вытерла рот рукавом мантии и сплюнула. Прижав дрожащую руку к груди, девушка проговорила, прерывающимся от ярости и унижения голосом:

– Я ненавижу тебя, Забини! Ты мне противен!

Губы слизеринца расплылись в улыбке.

– Ненависть – самое сильное чувство, Грейнджер. Я польщён, что ты так глубоко ко мне привязалась.

Бой школьных часов, заставил юношу нахмуриться.

– Кажется, мы опоздали на первый урок. Думаю, стоит поторопиться, ведь у нас совместные зелья и мало что может прийти в головы твоим однокурсникам, если они заметят наше отсутствие, – он злорадно усмехнулся и словно истинный джентльмен, уступил ей дорогу.

Бросившись вперёд, Гермиона подобрала свою волшебную палочку и, не оглядываясь, побежала в сторону Гриффиндорской башни.

* * *

Фэйт Линделл печально развернула лист пергамента, и в который раз за день уставилась на результат экзамена по Истории Магии. «Т» – наверняка не значило ничего хорошего, учитывая то, что все ответы на вопросы она просто придумала с головы.

Что ж, Рой Андерсон хотел, чтобы она сдала этот экзамен и она сделала это, хоть и не весьма успешно. Но иного было бы глупо ожидать, верно?

К тому же последние два дня, слизеринку беспокоил совсем другой вопрос.

Кто такой был этот Вуд? И почему, ради всех святых, она признала в нём своего брата. Он говорил в точности как Натан! Тот же голос, те же интонации.

Малфоя она не встречала со дна того случая в деревне, когда Гарри удалось сбежать. Девушка ловко избегала с ним встреч, хотя и догадывалась, что её спасло лишь его отсутствие в их комнате.

Отогнав от себя навязчивые мысли о Драко Малфое, девушка заставила себя сосредоточится на главном, а именно узнать, кто скрывается под именем «Вуд».

Если он волшебник, значит, наверняка, учился в Хогвартсе и вполне вероятно, что кто-то мог его помнить. Так у неё появился план, исход которого целиком зависел от наличия смелости в её трясущейся от страха душе.

И на него-то она и возложила свои надежды.

Гостиная Слизерин, оказалась несколько больше чем себе представляла девушка. Свисающие с низкого потолка канделябры на тонких серебристых змейках осветили десятки в момент обернувшихся к ней лиц. Слизеринцы с удивлением глядели на девушку, а в глазах у некоторых Фэйт прочла лёгкое любопытство, смешанное с плохо скрываемой неприязнью.

Дыши… – подсказала себе девушка, и на негнущихся ногах спустилась с трёх массивных ступеней. – Веди себя как обычно.

То есть сжаться от страха и сбежать? – поинтересовался вредный голосок внутри слизеринки.

Подыскав себе скромный уголок на диване, недалеко от ворковавших девушек Фэйт, как ни в чём не бывало, устроилась на краю и вытянула из ранца массивную Историю Магии. Делая вид, что целиком поглощена книгой, девушка старалась игнорировать настороженные взгляды однокурсников. Восстановив дыхание и успокоив гулко бьющееся сердце, она прислушалась к разговору стрекочущих девчонок.

– Отец сказал, что заберёт меня с братом со школы в начале ноября. Я, конечно, дала понять, что против, но вы же знаете его, – голос девушки звучал высокомерно и одновременно печально.

Фэйт удивилась, с какой ловкостью ей удалось скомбинировать два таких несопоставимых чувства.

– Мне уже наняли учителей, – выдержав паузу, продолжила слизеринка. – Двадцать галеонов за урок! Не так уж много, правда?

– Те, кто не могут позволить себе надомное образование, наверное, останутся в Хогвартсе, – ответила её подруга. – Как вы думаете, что с ними будет?

– Ну, Слизерину вряд ли что-то грозит, – прозвучал задумчивый ответ. – А на счёт других факультетов, я не уверена.

– Думаете, Пожиратели нападут на Хогвартс?

– А разве они уже не здесь? – сухо парировала слизеринка и, щёлкнув языком, и вдруг перешла на шепот.

Фэйт пришлось отклониться назад, чтобы уловить сказанное.

– …Кэрроу с сестрицей, директор Снейп и как мы знаем ещё трое Пожирателей уже рядом с нами.

Холодок прошёлся по спине черноволосой слизеринки.

Пожиратели Смерти? В Хогвартсе?

Кэрроу! Ей следовало бы догадаться раньше!

– Ходят слухи, что учителя могу побросать посты и оставить школу, – вставила третья девушка.

– Глупости!

– Но ведь этот тупица Хагрид ушёл! – горячо возразила слизеринка. – Говорят, защита Дамблдора едва ли протянет до Рождества.

– Значит, наши учителя придумают другой способ, как оградить школу от беды! – вмешался четвёртый голос, и Фэйт едва сдержалась, чтобы не повернуть голову.

– Панси! – воскликнула девушка, не скрывая враждебности в голосе, и две другие подружки мигом подобрались.

– Ты тоже едешь домой? – слащаво поинтересовалась их лидер.

– Нет, – отрезала Панси. – Я совершеннолетняя и родители не могут забрать меня против моего желания.

– О-о-о… Значит ты остаёшься чтобы возобновить свои попытки?

– Какие ещё «попытки» ? – резко спросила Панси.

– Как же, – с наигранным удивлением продолжила девушка. – Разве Драко не бросил тебя?

На мгновение Фэйт показалось, что у неё вышибло дыхание. Настолько сильным было потрясение.

Бросил? Но когда? И почему?

– То, что происходит между мной и Драко касается только нас с ним, – грубо отрезала Панси, и выждав пару секунд, уверенно продолжила. – И какой бы ни был результат наших с ним отношений, я советую тебе не тратить время зря и не питать глупых и несбыточных надежд.

Злобно фыркнув, её собеседница встала.

– Вижу, ты решила поменять цвет! Надеюсь, с твоей стороны это не будет лишней глупостью! – прошипела она и в сопровождении своей свиты, надменно удалилась.

Фэйт поражённо заморгала. Она и представить себе не могла, что за Драко Малфоем могла быть такая… гм… охота. Погружённая в свои мысли, она даже не почувствовала, как прогнулась мягкая обивка дивана рядом с ней.

– Подслушиваешь?

Встрепенувшись, девушка обернулась и чуть не слетела с дивана, от удивления. Панси надменно приподняла тёмные брови. Фэйт в свою очередь тупо уставилась на них.

– Ты перекрасилась, – это предложение далось ей с большим трудом.

Панси округлила глаза.

– Да, но в отличие от твоего пребывания здесь, я не считаю это «лишней глупостью» ! – раздражённо ответила она, облокачиваясь о спинку тёмно коричневого дивана.

Пропустив наживку мимо ушей, Фэйт во все глаза разглядывала прямые чёрные волосы Паркинсон. Теперь кожа слизеринки казалась ещё светлей, а голубые глаза в три раза ярче.

– Но зачем? – поражённо спросила Фэйт, не понимая как можно было отказаться от столь редчайших белокурых локонов.

Панси патетически вздохнула.

– Скажем, это мой натуральный цвет волос и в свете недавних событий я решила вернуть себе прежний вид.

– То есть ты никогда не была блондинкой? – Фэйт понимала, что выглядит глупо, но она никогда не видела, чтобы краска ложилась столь естественно.

Хотя в магическом мире это наверняка считалось пустяковым делом.

– Уверяю тебя, сегодня утром, я совершенно точно считалась белокурой блондинкой, – ответила Панси, возводя глаза к потолку.

– А-а-а… – раззявила рот слизеринка, продолжая бесцеремонно глазеть на сидевшую перед ней девушку.

– Оставим эту тему, – Панси бросила беглый взгляд на раскрытый учебник Фэйт. – Разве ты не сдавала сегодня утром экзамен?

– Откуда ты знаешь? – удивилась девушка.

– Андерсона тяжело было не услышать, – ответила слизеринка, пожав плечами.

– Тебе не стоило пускать его, – слабо произнесла Фэйт, сжавшись от неприятных утренних воспоминаний.

– Значит, надо было позволить ему разбудить весь факультет?

Фэйт покачала головой, с дрожью припоминая раннее утро перед злосчастным экзаменом. Рой целых два часа бубнил ей на ухо, основные исторические факты и даты которые, по его мнению, должно было запомнить её сонное сознание.

– И как ты сдала? – прозвучал деловитый вопрос и Фэйт шумно выдохнула.

– Ужасно… – отвела девушка, сморщив носик. – Мне поставили… «Т»…

Губы Панси тронула слабая улыбка.

– Ты первая, кто на моей памяти, получила такой… низкий бал, – со всей серьёзностью произнесла девушка.

– Рой меня убьет… – печально вымолвила Фэйт, расслабляясь о мягкую спинку дивана.

Первый раз за два месяца, у них с Панси получился по-настоящему дружественный и миролюбивый разговор.

– С чего это его вдруг волнует твоя успеваемость? – вдруг спросила Паркинсон, и в её голубых глазах проскользнула лёгкая тень удивления.

– Откуда мне знать? – ответила Фэйт, но тут же спохватилась. – А-а-а… Вроде как к экзаменам допускают только троих и не меньше.

– Понятно, – сухо прокомментировала слизеринка с лёгкой озабоченностью в лице. – А что ты делаешь тут?

Фэйт глубоко вздохнула, размышляя, стоит ли давать честный ответ.

Однако Паркинсон не собиралась долго ждать.

– Тут не место для тебя. Ты могла попасть в неприятности, – в голосе слизеринки звучали стальные нотки.

– Почему? – спросила Фэйт, не спуская синих глаз с бледного девичьего лица.

– Потому что ты – грязнокровка! – презрительно выплюнула Панси приглушенным голосом.

Уши Фэйт порозовели от стыда, а слизеринка продолжала, как ни в чём не бывало.

– Ты первый обладатель грязной крови, который попал в Слизерин! До тебя это удалось лишь Сама-Знаешь-Кому, да и то, он – полукровка!

К концу всей тирады, лицо Фэйт приобрело насыщенно багровый оттенок.

– Ты должна понимать это и быть осторожной, потому что отнюдь не все слизеринцы рады твоему присутствию, – поучительно наставляла Панси. – Некоторые считают оскорблением находиться рядом с грязнокровкой, уже не говоря о том, что своим зачислением в Слизерин, ты оскорбила и запятнала честь всего факультета и многие, – она придвинула ближе и вгляделась в расширенные от досады и удивления глаза Фэйт, – я повторяю, многие просто мечтают стереть тебя со свету.

Фэйт насилу сглотнула и неуверенным взглядом обвела расположившихся по всей гостиной однокурсников.

– Поверь мне, – девушка вздрогнула от вкрадчивого шепота Панси, – не только школьники грезят о расплате. Их родители также не желают, чтобы дети учились или делили спальню с грязнокровкой.

В душе Фэйт стало как-то пусто. Девушка почувствовала себя беспомощной медузой, безжалостно выброшенной на берег, и оставленной мучиться под палящим солнцем действительности. Пальцы слизеринки неосознанно сжали страницы всё ещё раскрытой книги, в то время как глаза продолжали бесцельно блуждать в поисках нацеленной враждебной мести, со стороны спокойно болтавшей вдалеке группы учеников.

– Можешь не благодарить меня, – словно издалека, прозвучал голос Панси. – Я только надеюсь, ты найдёшь мои слова познавательными.

Она собиралась уходить. Фэйт уловила это из её движений.

– Кто такой Вуд? – внезапно для самой себя выпалила девушка, и сглотнув, перевела взгляд тревожных глаз на Паркинсон.

Брови некогда белокурой девушки непонимающе сошлись.

– Вуд? – удивлённо переспросила слизеринка, словно сомневаясь, что правильно расслышала.

Лихорадочно кивнув, Фэйт сжала вспотевшие ладони в кулаки. Лёгкая немота, вызванная волной очередного волнения, накрыла девушку, и она, не мигая, следила за выражением лица Панси.

– Вуд – бывший капитан команды Гриффиндор, – девушка нахмурилась, словно что-то припоминая. – Выпустился около четырёх лет назад, я точно не помню. А зачем тебе?

Фэйт машинально закачала головой.

– Просто так. Просто так! – затараторила она, не желая привлекать внимания к столь важному для неё делу.

Панси непринуждённо повела плечом и встала.

– Если тебе интересно, то в зале наград выставлены все его призы. По-моему он даже взял Кубок Школы по квидичу, этот Оливер Вуд, – она безразлично махнула рукой. – Вроде его так звали.

Оливер Вуд? Вуд… Вуд… Оливер… Оливер?

Дыхание девушки перехватило от волнения. Она прижала холодную руку ко лбу. То письмо… Она было подписано как «О», разве нет?

Что ж теперь задачка сошлась. И всё что ей оставалось это написать письмо этому самому Оливеру Вуду и потребовать объяснений, а может и встречи.

Панси давно ушла и Фэйт, поразмышляв ещё пару минут, решила срочно найти то самое письмо. Поднявшись, девушка, даже не обратив внимание на вдруг притихших слизеринцев, подорвала к выходу. В голове беспрерывно жужжала лишь одна мысль.

Скоро, совсем скоро она всё узнает.

Стена с тихим скрежетом задвинулась за её спиной и Фэйт двинувшись было вперёд чуть не столкнулось с тройкой плотно стоявших к друг другу слизеринцев. Широкие фигуры юношей заслоняли девушке и без того узкий плохо освещённый проход.

– Смотрите-ка, – с ухмылкой произнёс черноволосый парень, в котором Фэйт без труда узнала Теодора Нотта. – Наша грязнокровка.

Девушка похолодела. Сердце упало куда-то вниз.

«Своим зачислением в Слизерин, ты оскорбила и запятнала честь всего факультета и многие, я повторяю, многие просто мечтают стереть тебя со свету».

Голос Панси Паркинсон эхом зазвенел в девичьем сознании.

Стоявший слева высокий юноша, подмигнув товарищам, красноречиво повёл головой в сторону.

– Забираем её, – без тени сомнения в голосе сказал он, и Фэйт с ужасом почувствовала, что не в силах произнести ни слова. Не то чтобы она не хотела или не могла. Её голос просто пропал! Чтобы не пыталась она сказать или выкрикнуть на их мерзкие ухмылки, её не было слышно!

Два жёстких захвата над локтями и Фэйт почувствовала, как отрывается от земли и просто парит, поддерживаемая двумя сильными мускулистыми руками, решительно настроенных слизеринцев. Болтая ногами, девушка беспомощно уставилась в злонамеренное лицо приблизившегося к ней Нотта.

Окинув её одним оценивающе-презрительным взглядом, юноша насмешливо приподнял тёмные брови.

– Ну что, красотка, развлечёмся? – поинтересовался он, под одобряющие смешки друзей.

– Прости за вынужденные меры, – в голосе парня звучали приторные нотки. Прищурив тёмные глаза, он задумчиво провёл палочкой по контуру девичьего подбородка. – Но мы ведь не хотим, чтобы ты привлекла лишнее внимание, верно?

– Что вам нужно? – прокричала испуганная слизеринка и парень, проследив за движением её губ, усмехнулся.

– Плата, – просто ответил Теодор Нотт и, круто развернувшись, уверенно зашагал прочь.

Плата? Какая плата? За что?

Двинувшись в след за другом, слизеринцы в спешке свернули в прилегающий неосвещённый коридор. Отбиваясь ногами, девушка попыталась укусить одного из вцепившихся в её руку парня, за что тут же получила болезненный удар в живот. Безмолвно выдохнув, Фэйт зажмурилась от боли и в слепом отчаяние попыталась зацепиться ногой о каменную ступеньку. Но тщетно. Синие глаза слизеринки в панике расширились, и она, завизжав во все лёгкие, вывернулась на весу. Захваты на её руках превратились в железные тиски, отрезая ей путь к спасению. Девичий рот приоткрылся в безмолвном вопле.

Они тащили её вниз, в самые глубокие углы подземелья, и лишь тишина поглощала девичьи крики.

Глава не отредактирована

Догорающие в камине паления угрюмо потрескивали, бросая причудливые танцующие тени на мрачные, тянувшиеся вдоль кабинета, книжные шкафы и витрины с различными колбами и банками, заполненными разноцветными жидкостями. Две одиноко парившие свечки лишь отчасти рассеивали полумрак, царивший в этом неприхотливом кабинете.

Всё ещё находясь на грани ступора, Фэйт очнулась лишь, когда на письменный стол перед девушкой, с лёгким стуком опустилась округлая чашка с чаем. Пар замысловатыми клубками приветливо поднимался от тёмного напитка. Слизеринка улыбнулась и, пригубив чёрного чаю, тут же почувствовала, как блаженное тепло стремительно разливается по жилам, согревая и успокаивая.

– Я добавил немного лауданума, чтобы успокоить нервы, – прозвучал хрипловатый мужской голос, и Фэйт ответила ему благодарной улыбкой.

– Я вам очень признательна, – тихо пробормотала девушка, опуская глаза. – Даже не знаю, что бы случилось, если бы вы не подоспели.

Лицо пожилого профессора Слизнорта расплылось в самодовольной улыбке.

– Ну, что ты дитя моё, – он покачал головой и повёл рукой в сторону. – Моя первейшая обязанность – следить за благополучием своих студентов.

– Ваша, но не Кэрроу? – осмелилась спросить девушка, делая ещё один маленький глоток.

Профессор замялся. Морщинистые руки принялись теребить складки тёмно синей с серебристыми оборками мантии.

– Мы с профессором Кэрроу… расходимся в некоторых… гм… понятиях… относительно… того… – невнятно пробубнил он, и бросив на слизеринку задумчивый взгляд. вдруг нахмурился.

Фэйт тут же укорила себя за несдержанность.

Прищурив глаза, профессор Слизнорт, задумчиво постучав пальцами по столу, ловким движением вытянул из старенького шуфлядка целую кипу чёрно-белых фотографий. Разлетевшись по всему столу, живые картинки двигались, улыбались и жили совершенно незнакомыми девушке лицами. Однако, судя по задумчивому выражению профессора, – он явно что-то искал.

– Где-то здесь… – едва слышно пробормотал старик. – Клянусь бородой Мерлина, я точно помню…

– Вы что-то потеряли? – полюбопытствовала Фэйт, с интересом разглядывая старые фотографии не понимая, почему именно сейчас её декан решил перебрать свои столь личные пожитки.

Пережитые этим вечером страхи, казалось, полностью слетели с девичьего сердца. Слизеринке потрясающе повезло, ведь сверни они совсем в другой коридор и не сбрось она свисавший с каменной стены факел, профессору Слизнорту вряд ли удалось бы заподозрить неладное.

– Нет-нет… – как-то неуверенно ответил её декан. – Помнится здесь была одна фотография, одной весьма успешной ученицы… И я вдруг вспомнил…

– Она училась на вашем факультете? – просто из вежливости спросила Фэйт, отхлебнув горячего чаю.

– О-о-о, нет-нет, это молодая волшебница попала совсем на другой факультет, – ответил Слизнорт, в досаде собирая фотографии. Фэйт услужливо сгребла в стопку те, что лежали ближе к ней. – Но дело совсем не в этом, просто взглянув на вас, мисс Линделл, мне вдруг припомнилась эта яркая девушка, и я захотел убедиться, действительно ли вы так с ней похожи, ведь кто знает, может она была вашей дальней родственницей.

– Моя семья из маглов и я… – начала было Фэйт нахмурившись.

– Да-да, мне это известно, – поспешил вставить профессор, натянуто улыбнувшись. – Да и вряд ли вас что-то могло связывать… – закусив губу, он помолчал, уставившись куда-то вдаль и предаваясь давно ушедшим воспоминаниям. Когда он вновь заговорил, по коже Фэйт прошлась череда мурашек. – Сейчас, я уже даже не вспомню, как её звали, дырявая моя голова. Трагический случай унёс эту девочку из жизни давным-давно, и если я не ошибаюсь, она была немногим младше вас.

– Как это случилось? – тихонько поинтересовалась Фэйт, вглядываясь в побледневшее лицо своего учителя.

– О-о-о, ничего такого кровавого и страшного, с чем вам пришлось столкнуться в этой школе, мисс Линделл, – он разубеждающее улыбнулся, словно отгоняя её страхи. – Как я уже говорил, всему виной трагическая случайность, но на самом деле толком мне это не известно. Я знаю только то, что она покинула нас в самый неподходящий момент.

– Почему неподходящий? – поинтересовалась Фэйт, не понимая как можно обвинять умершего в том, что смерть забрала его в угодный лишь ей срок.

– Потому, – уклончиво ответил Слизнорт, принимая с её рук тонкую стопку фотографий, – что этот разговор не предназначен для ночных бесед, да и думаю вам пора, мисс Линделл. Через двадцать минут наступит комендантский час и вам нужно быть в своей комнате.

Неудовлетворенная ответом, слизеринка лишь печально вздохнула, и не смея проявить недовольство, поднялась с удобного мягкого стула. Маленькая чашечка с лёгким звоном опустилась на блюдце.

– Спасибо вам, ещё раз, за то, что помогли, – сердечно поблагодарила его Фэйт и отступила к двери.

– Не за что, мисс Линделл, – мягко ответил профессор Слизнорт. – Как я уже сказал, я лишь выполнял свой долг.

Благодарно улыбнувшись напоследок, девушка с лёгким стуком прикрыла за собой тяжелую дверь.

Оставшись один, Гораций со вздохом опустился в глубокое тёмное кресло, и устало потёр переносицу. Его левая рука, настойчиво отбрасывавшая в сторону ненужные фотографии, вдруг замерла над одной особо потрёпанной живой картинкой. Студенты на ней оживлённо переговаривались, стоя у своих парт и раскладывая книги, пергаменты и перья. И тут в отдаленном углу, на самой последней парте в его классе, он увидел то, что искал, – хрупкую длинноволосую девушку, упрямо устанавливающую, так и норовивший свалиться котёл. Да… – вспомнил Слизнорт. – У неё всегда были проблемы с дисциплиной и тягой к Зельям она не отличалась.

Старого профессора поразил тот факт, что он вдруг вспомнил эту девчушку. Ведь он ни разу, за все годы, не припоминал о ней. Она умерла в его памяти, захороненная глубоко, под останками его собственного стыда и страха. И, конечно же, эта девушка ни в коем разе не походила на Фэйт Линделл. Они – две полные противоположности. Две яркие нити судьбы, коим не суждено сплестись. Профессор горестно вздохнул. Тяжело было вспоминать ушедших. Но, как бы то ни было, он так и не понял, почему, эта странная на вид диковатая Линделл, напомнила ему о Джейд Кэрролл…

* * *

Малфой терпеливо и настороженно мерил шагами свою старую комнату. Что он надеялся найти? Всматриваясь в изменившуюся обстановку, юноша лишь усмехнулся тому, что его шкаф по-прежнему оставался нетронутым. Мужские мантии и рубашки продолжали аккуратными рядами висеть на деревянной трубке огромного гардероба. Прикрыв дверцу, юноша переключил внимание на письменный стол, заваленный всяким ненужным, по его мнению, хламом. Подойдя ближе, он принялся с подозрением перебирать скрученные листы желтоватого пергамента. Огрызки сломанных перьев, карандаши и прочая ерунда валялись рядом, и Драко с омерзением осознал, насколько сильно его раздражал этот немыслимый бардак. Нащупав что-то клейкое, Малфой отбросил в сторону очередной кусок бумаги, с отвращением отметив следы сладкого чая на подушечках пальцев.

Подавив ругательства, юноша дёрнул первый попавшийся ящик и тут же замер, словно громом поражённый. Никогда в своей жизни он не испытывал такого шока и… страха. Сглотнув, он протянул дрожащую руку и аккуратно вытянул широкий лист белоснежной бумаги на обозрение десяти свечей. Их уродливые тени сливались на листе в один плывущий образ, и на секунду Малфою показалось, что это была всего на всего игра его воображения. Но нет… Вот он, тёмный образ самого ненавистного ему колдуна вновь всплыл в своих чёрно-белых тонах. Драко окаменел. Мужские пальцы судорожно сжали потрёпанные края рисунка. Тёмный Лорд снова предстал перед ним, только на этот раз с листа бумаги. Грозное лицо, скрытое чёрным плащом, даже из-под простого карандаша дышало скрытым зловещим намерением.

Но как? Откуда в ящике Линделл взялся портрет Волан-де-Морта?

Сжав зубы Малфой, откинув рисунок на стол, с ожесточением принялся перерывать все выдвижные ящички письменного стола. Роясь среди целой кучи хлама, юноша, потеряв терпение, резко вышвырнул содержимое очередного вместительного шуфлядка на пол. Нагнувшись, Драко прищуренными глазами уставился на пожелтевший смятый конверт и среднего размера простенькую коробочку, так разительно выделявшуюся среди прочих вещей. Не раздумывая ни секунды, слизеринец открыл её, и перед его глазами предстала целая пригоршня золотых галеонов. Нахмурившись, юноша тут же потянулся к конверту и, развернув спрятанный в нём листок белой бумаги, быстро пробежал серыми глазами по витым строчкам. Глубоко в его взгляде вспыхнули холодные льдинки.

«Фэйт, – гласило письмо. – Ты, наверное, удивлена, получив это письмо от незнакомца. Я приношу свои извинения, но, по вынужденным обстоятельствам, я, твой официальный опекун, не смог связаться с тобой раньше. У тебя, наверное, накопилось множество вопросов. К сожалению, не на все из них я смогу ответить. Высылаю тебе немного денег на мелкие расходы. На первое время тебе этого хватит. Если захочешь связаться со мной, то ни в коем случае не пользуйся школьной почтой. Раз в неделю моя сова будет прилетать к тебе, чтобы забрать твоё письмо. Конечно, если ты решишь написать мне.

Надеюсь, что у тебя всё в порядке, и ты успела завести новых друзей.

С наилучшими пожеланиями,

О.»

Вскочив на ноги, Малфой три раза обойдя комнату, застыл на месте. Отсутствующий взгляд устремился куда-то вдаль, казалось, он глубоко задумался. В этот раз память услужливо преподнесла ему лишь голые факты. Тогда в Хогсмиде, Оливер Вуд показался девчонке до странности знакомым.

«Нет!» – возмутилось его сознание. – «Не просто знакомым , а братом !»

Что за чертовщина?

Раздражённо взмахнув палочкой, слизеринец одним движением привёл комнату в первоначальное состояние. Линделл не нужно было знать, что он копался в её вещах.

В голове вертелась настойчивая мысль, что он вообще не должен был совать нос в её вещи. Но… тогда бы он не узнал об этом таинственном «О» и не увидел бы портрет Тёмного Лорда.

Нет, это просто немыслимо! Образ самого Волан-де-Морта, хоть и чёрно белый находился в спальне у студентки первокурсницы! Теряясь в догадках, юноша присел на край кровати и, упершись локтями в колени, устало потёр переносицу.

Откуда у неё этот рисунок?

И что связывает эту девчонку с Оливером Вудом?

И наконец, где её черти носят в такой час?

Уже давно потемнело, и хотя окон в этой комнате не было, Малфой легко определил время по приглушённому колыханию свеч. Они всегда притухали к девяти часам.

Тут юноша вздрогнул и заморгал, как ни странно принюхиваясь к окружающему воздуху. Появившийся словно из ниоткуда аромат, наполнил его лёгкие лёгким сладковато-приторным, но в тоже время навязчивым запахом. Драко недолго пришлось теряться в догадках об источнике этого аромата, так как дверь в его комнату тихонько отварилась, и маленькая лохматая фигурка легко скользнула в комнату. Однако заметив слизеринца, девушка так и замерла на пороге. Огромные сапфировые глаза с удивлением и страхом впились в его напряжённую полусогнутую фигуру. Малфой выжидающе глядел на девчонку, сканируя и следя за каждым её движением. В голове у него вертелась целая куча вопросов, готовая в любой момент обрушиться на кудрявую голову грязнокровки. Замешкавшись на месте, Фэйт растерявшись, неловко отдёрнула край мантии и поспешно ретировалась в ванную.

Закрыв за собой дверь, девушка прижалась спиной к холодному дереву. Маленькая девичья рука сжала круглую дверную ручку. Что нужно ему на этот раз? Устало прикрыв глаза, она прижала холодную ладонь ко лбу. Когда же закончится этот проклятый день? Сначала Рой Андерсон, поднявший на уши чуть ли не половину факультета Слизерин. Затем, Панси с её предостережениями и новость о том, что человек, приславший ей солидную сумму и назвавший себя её временным опекуном на самом деле некий Оливер Вуд. Более того, его голос и тон – просто вторая копия её любимого брата Натана. И наконец, проклятые слизеринцы, наславшие на девушку столько страха.

Осторожно пробираясь по тёмным коридорам в свою спальню, слизеринка всеми фибрами своей души надеялась на отдых и спокойный сон. Надеялась, потому, что ей давно уже не удавалось выспаться без мучавших и ужасавших сновидений.

Вздохнув, девушка подошла к круглой раковине и, повернув серебристый кран, плеснула тёплую воду в лицо. Прозрачные капли ручейками скатились по подбородку. Нужно было тянуть время. Так долго насколько это будет возможно, лишь бы он покинул её комнату. Скинув с плеч мантию и припустив галстук, слизеринка медленными движениями расстегнула ворот белоснежной рубашки. Наклонившись, Фэйт откинула кудрявые локоны вперёд и просунула голову под горячую струю воды. Ничуть не беспокоясь о намокшей одежде, она с облегчением размяла затекшие от напряжения мышцы шеи. Лишь некоторое время спустя, девушка решилась закатать рукава. С болью в глазах она осторожно прикоснулась к багровым кровоподтёкам на обеих руках, которые оставили после себя клешни мерзких слизеринцев.

Причесавшись, на что ушло как минимум минут двадцать, Фэйт почистила зубы и, повесив нежно голубое махровое полотенце на плечи, неуверенно повернула ручку двери и шагнула в комнату.

Её надежды не оправдались. Малфой по-прежнему сидел на краю кровати. Фэйт даже показалось, что он не шелохнулся с момента её побега в ванну.

Заметив присутствие слизеринки, юноша тут же встал и решительно зашагал в её сторону. Фэйт не шелохнулась. Лишь сжатые на полотенце ледяные пальчики выдали внутреннее напряжение. Девушка нахмурилась.

Она боялась его?

Раньше – да.

Её пугало всё связанное с волшебным миром. Но что же теперь? Если она не боится этого слизеринца, тогда почему девичье сердце, словно в лихорадке, с небывалой скоростью билось в груди? Сглотнув, Фэйт отступила на шаг, но вовсе не из трусости, как она сама себя уверяла, а чтобы иметь возможность заглянуть ему в лицо.

Остановившись перед девчонкой, Малфой презрительно оглядев влажные волосы и мокрую рубашку, сунул ей под нос лист с рисунком.

– Откуда это у тебя? – совершенно спокойно спросил он, наблюдая за её реакцией.

Сначала она выглядела удивлённой, а затем, опустив глаза на рисунок, в девичьем взгляде промелькнуло узнавание.

– Это мой рисунок, – просто ответила она.

– Твой? – уточнил Малфой, не веря своим ушам.

Если бы подобный шедевр нашёлся в ящике Беллатрис Лейстранж, он бы не удивился, но откуда у грязнокровки этот идиотский портрет?!

– Да, – подтвердила девушка, отступая на шаг. – Я нарисовала его… – она нахмурилась, явно что-то припоминая, – давно…

Синий взгляд подобно десяти кинжалам метнулся в его сторону.

– Кто дал тебе право копаться в моём столе? – недовольным тоном спросила она.

Малфой злобно оскалился:

– О, поверь, у меня есть все права на это! – резко ответил он.

– Назови мне хоть одну вескую причину, по которой тебе позволено рыться в моих вещах. – Продолжала наступать Фэйт, и Драко даже удивился внезапной твёрдости её голоса.

И так как он промолчал, девушка негодующе продолжила.

– Насколько я помню, у тебя нет никаких причин вмешиваться в жизнь грязнокровки! – серые глаза злостно прищурились. – Ты не имеешь права заявляться в мою комнату и требовать ответы на вопросы, которые тебя не касаются! – она перевела дыхание. – И вообще… я бы попросила тебя больше не приближаться ко мне.

Оттолкнув ошарашенного слизеринца в сторону, Фэйт вырвала из его рук свой рисунок и, пройдя к столу, спрятала его в шкафчике. Глазами просканировав обстановку, она пришла к выводу что больше он никуда свой длинный нос сунуть не успел.

– Откуда у тебя этот рисунок? – ледяной голос с другого конца комнаты, заставил девушку подпрыгнуть на месте.

– Я же сказала, что сама его нарисовала! – раздражённо ответила Фэйт, не оборачиваясь.

– Как?! – теперь в его голосе сквозила неприкрытая ярость.

– Руками! – тем же тоном ответила ему девушка, и тут же вскрикнула от боли, когда мужская рука, пройдясь по болезненным синякам, грубо развернула её к себе.

В серых глазах слизеринца бушевала снежная буря.

– Я спрашиваю как? – резко спросил он и слегка встряхнул испуганную его поведением девушку за руку. – Ты видела его? Этого человека?

Поморщившись, Фэйт заставила себя ответить.

– Да…

– Когда?

– Я не помню, – прохладная девичья ладонь заскользила по его сжатым пальцам. – Пожалуйста, ты причиняешь мне боль!

Резко отпустив девчонку, Малфой поражённо отступил в сторону.

– Ты уверена, что он выглядел именно так? – одними губами спросил он.

Тысяча мрачных мыслей вдруг обрушились на его сознание.

– Да…

Выругавшись, Малфой тут же схватил её за плечи.

– Где это произошло? – требовательно спросил он, и Фэйт поразили нотки волнение пропитавшие до того решительный и грозный голос.

– В Хогсмиде, – честно ответила девушка, разглядывая его побледневшее лицо, и решилась на последний вопрос. – Что-то не так?..

Вспыхнувшая в его взгляде ярость, заставила слизеринку поёжиться. Она виделась с Самим Тёмным Лордом! О, великий Мерлин!

– Не так? – выплюнул он. – Какого тролля тебя вечно носит в этот Хогсмид?! – проревел Драко, отталкивая её к столу.

Болезненно столкнувшись с деревянным углом, Фэйт не сдержала вскрик.

– Почему ты не можешь сидеть на одном мести, не засовывая свой грязный зад в постоянные неприятности?!

Гнев и злоба, сотрясали его тело, и Фэйт поразилась, увидев, как задрожали его сжатые в крепкие кулаки руки. Однако он всё равно не имел право так с ней обращаться!

– Как ты смеешь прикасаться ко мне?! – закричала она в свою защиту.

Слёзы обиды, брызнувшие из сапфировых глаз, лёгким турманом затянули видимость. Но ей было плевать! Задетая за живое и подогретая грубым обращением ранее, она вылила всю скопившуюся злость на дышавшим яростью слизеринца.

– Всем вам в радость поиздеваться надо мной, но никто даже не потрудился понять, что ваше общество мне также противно, как и вам моё!

Не сумев сдержать своего внутреннего зверя и восприняв все слова на свой счёт, Малфой тут же оказался в миллиметре от дрожащей девчонки.

– Противно?! – прошипел, он и глаза-льдинки впились в её порозовевшее лицо.

Девушка видела, как напряглись его плечи и шея. Краем сознания она понимала, что должна остановиться, но негативные эмоции, на волнах пережитого страха, грязными потоками скатывались с её губ и словно колючки впивались в пышущего жаром и злостью Малфоя.

– Да противно! – кричала она, толкая его в грудь. – Гадко, противно, мерзко и тошнотворно, чувствовать ваши грязные руки! Видеть ваши паршивые ухмылки! Каждый день бояться, ждать и надеяться, что ты не заявишься в мою комнату!

В конец рассвирепев, Малфой, схватив девчонку за оба запястья, вплотную прижал её к своему напряженному телу. Каждый мускул, каждая клеточка его существа жаждала мщения. Он желал увидеть её скорчившуюся и молящую о пощаде у своих ног. Мужское сознание съедало дикое желание причинить боль этому маленькому лохматому подобию девушки. И поэтому, глядя в её влажные, поддернутые пеленой гнева и отчаяние глаза, сделал единственно возможное, чтобы спаси их обоих.

Она ведь не сдалась бы, верно?

Думал Малфой, терзая неподатливые мягкие губы своим ртом.

Дралась бы до последнего, но не признала бы своего поражения.

Мужские руки сжались вокруг её хрупкой талии и, игнорируя упершиеся в его плечи руки, Драко решительно поднял девчонку в воздух. Заглушив девичий вскрик своими губами, слизеринец углубил поцелуй, врываясь в её тёплые глубины и изливая на девчонку остатки своей бешеной ярости.

Что-то подсказало ему, что они оба достигли апогея и теперь ему вряд ли выпадет шанс согнуть её волю.

Девичьи пальчики мёртвой хваткой впились в его широкие плечи. Чувствуя невесомость и полную беззащитность, Фэйт с ужасом поняла, что не в силах противиться до краёв наполнившим её трепетное сердце горячим потокам. Пережитые однажды в его объятьях ощущения, сладкими волнами вновь накатили на девушку. Задрожав, она почувствовала, как нестерпимо жгло там, где его руки, страстно сжимали девичью талию. Разум девушки затуманился, и она всецело отдалась на волю поглотивших её жадных чувств. Ответив на бешеную игру его языка, слизеринка до крови прикусив его губу, почувствовала мрачное, мстительное удовлетворение. Она поплатится за это, она знала.

Потому что теперь, они на равных, не так ли?

Глава не отредактирована

Когда начинаешь думать о насущих проблемах и переживаниях, решений обычно приходит сразу несколько или иными словами много. Тяжело вздохнув, девочка устало улеглась меж двумя высоченными стопками книг, которыми был завален широкий стол у окна. Это субботнее утро было необычайно тихое в Библиотеке Хогвартса, и студентка вовсю пользовалась возможностью спокойно закончить своё ессее по зельям. И хотя она не питала особой симпатии к котлам и мензуркам, Слизнорт никогда не поставит ей даже «удовлетворительно» без этой «творческой работы».

Слева послышался какой-то шелест и чьи-то торопливые приближающиеся шаги. Девочка тут же пригнулась, надеясь, что её не заметят под этой грудой книг, однако чьё-то настойчивое хлюпанье носом, отбило у неё охоту прятаться.

– Что опять случилось, Миртл? – спросила она, выглядывая из-под стопки книг и встречаясь с опечаленными глазами маленькой полной девочки. Сегодня она уложила волосы в тугой узел на затылке, от чего её прыщавый лоб казался ещё шире. Маленькие глазки Миртл, из-под толстых линз в надежде уставилась на подругу.

– Ох, Джейд! – плаксивым тоном начала она, вытягивая из кармана широченный платок в цветочек. Утерев им красный припухший нос, она плюхнулась на ближайший стул, и осторожно отодвинув шаткую груду книг в сторону, продолжила дрожащим от волнения голосом. – Я так несчастна, так несчастна!

Джейд, привыкшая к подобным эмоциональным всплескам, лишь покачала головой.

– Опять Хорнби? – спросила она, берясь за перо.

– Д-да... Она снова обзывала меня прыщавой, – Миртл всхлипнула.

– В следующий раз, – решительно ответила девочка, – скажи ей, что она будет иметь дело со мной, если опять нагрубит!

– А может, ты сама ей об этом скажешь? – тихонько предложила Миртл.

Джейд коварно улыбнулась.

– Только при одном условии… – заговорщески прошептала она, придвигаясь ближе.

– Каком? – выдохнула когтевранка.

– Дай списать зелья! – почти взмолилась Фэйт, отчаянно кидаясь к её портфелю.

Прижав кожаный рюкзачок к груди, Миртл жалобно пробубнила:

– Я ещё не дописала, но я… – она заморгала. – Я знаю то , что может тебя заинтересовать больше, чем зелья.

– На данный момент, такого нет! – заявила Джейд, возвращаясь к сложному контексту очередного рецепта.

– Ну… тогда я знаю, человека, от которого ты бы охотней приняла помощь.

Джейд тут же вскинула глаза.

– Я тоже знаю такого и уже видела его за завтраком, – ответила девочка, углубляясь в пожелтевшие страницы книги и пытаясь найти в написанном хоть какой-то смысл. – Он собирался в свою гостиную и даже не взглянул на меня.

– Может и собирался, – натянуто ответила Миртл, складывая платочек, да только пару минут назад я видела его за крайним столом у окна, в секции магловедения.

Джейд тут же подскочила, одновременно складывая в стопку свои свитки и нужные книжки.

– Так ты поговоришь с Хорнби? – как бы, между прочим, поинтересовалась Миртл печальным голосом.

– Да-да… – рассеяно ответила Джейд и, подобрав с пола портфель, стремительно понеслась между книжных стеллажей в секцию магловедения. Когтевранка не могла поверить, что ей так повезло. Она встретится с ним! Увидит его!

Сердце девочки замерло, когда её расширенные глаза заскользили по уже знакомой фигуре высокого темноволосого слизеринца. Он сидел за узеньким столиком и прислонившись спиной к подоконнику читал труды Стивена О`Нилла по магловедению. Конечно, это выглядело странным, равно как и то, что он всегда выбирал самый маленький столик во всей библиотеке, хотя девочка догадывалась, что этот выбор, скорее всего, был обусловлен тем, что он менее всего желал делить его с кем-то из однокурсников.

Прочистив горло девочка напрасно понадеялась, что привлечёт его внимание, хотя она была уверена, что он знал о её приближении ещё до того как она вышла меж запыленных стеллажей на яркий, преломленный мозаикой окна, солнечный свет. И хотя лицо юноши оставалось в тени, бившие ему в спину лучи, придавали прямым падающим на лицо волосам, иссиня-чёрный отблеск. До блеска вычищенные ботинки, выглаженные брюки и идеально сидевшая на его плечах белоснежная рубашка с эмблемой факультета, с достоинством подчеркнули его излишнюю аккуратность и отрешенность. В девичьих глазах он выглядел как всегда неотразимо.

Поправив сползшую на одно плечо мантию, Джейд, опережая бешеный стук своего сердечка, засеменила к непреступному слизеринцу.

Ах, она бы всё отдала, если бы этот юноша, хоть раз посмотрел на неё другим взглядом, а не холодным и колючим как вот сейчас. Но девушке было всё равно. Ей всегда нравился тот контраст, который творили его тёмно карие глаза, выделяясь на фоне светлой, как алебастр коже.

– Том, – приветливо улыбнулась Джейд.

В ответ юноша вновь углубился в книгу.

Пожав плечами, Джейд сдвинув в сторону его книги и письменные принадлежности, принялась раскладывать на его столике свои вещи. Что-то напевая себе под нос, она не заметила как прошло ещё минут двадцать. Да и с какой стати ей было замечать, ведь именно так проходили их большее количество встреч, конечно за исключением тех, которые юноша портил своим ядовитым сарказмом и упрёками в сторону её нерасторопности, как он выражался.

Обмакнув перо в чернильницу, Джейд нахмурившись, принялась переписывать с учебника очередные мысли и теории уже другого алхимика. Чувствуя усталость в пальцах, и решив немного передохнуть, девочка отложила перо и отодвинула книгу. Но тут, толстенький томик, задев шаткий постамент на который она водрузила свою чернильницу, конечно же опрокинул стеклянный сосуд и густая тёмная жидкость, мигом расползлась по всем её свиткам и добралась то тяжеленного тома Ридделла. Джейд с ужасом глядела на то, как его толстенная кожаная обложка пропитывается черными чернилами. Схватив книгу, девочка, резким жестом отвела её в сторону, забрызгав при этом всё вокруг, в том числе и самого Тома, который с удивлением прикоснувшись к своей щеке, наградил её острым как кинжал взглядом.

Непривыкшая ни к чему другому, Джейд натянуто улыбнулась.

– Я спасла твою книгу, – пробормотала она, пальцами ощущая влагу на обратной стороне твёрдого переплёта. Повернув том к себе, девушка с досадным чувством вины уставилась на расползающиеся чернила, которые уверенно продолжали поглощать тёмный заголовок книги. Джейд успела различить следующее: «Тайны найтемнейшего искусства» , перед тем как они скрылись пол чёрной вуалью чернил.

Стремительно поднявшись со стула, Том Риддл, одним движением выхватил своими длинными пальцами запачканную книжку из девичьих рук. Внимательно рассмотрев нанесённый ущерб своими тёмными, как сама ночь глазами, юноша, неуловимым для Джейд жестом вытянул из рукава рубашки палочку. Сотворив беззвучной заклинание, он, послав девочке взгляд полный жгучей ненависти, надменно удалился, не забыв прихватить висевшую на спинке мягкого стула школьную мантию.

Бросившаяся было за ним маленькая девочка, тут же замерла и виновато опустив голову, сжала и без того мятые складки мантии. На своём втором году обучения она не теряла надежды, что они подружатся. Ведь их объединяло так много! Но высокомерный слизеринец не желал общаться с лохматым, как он считал, неотёсанным ребёнком в мешковатой мантии. Его друзья были тщательно отобранными личностями с совершенно поразительными качествами ума и презрения к окружающим. А девушки… конечно на пятом курсе обучения он не испытывал лишений со стороны однокурсниц. Джейд не раз поражало, то с каким изяществом слизеринец обхаживал очередную ясноглазую девушку и с каким холодным расчётом он ставил образование и работу над собой, выше всех остальных земных благ. Он был любимчиком всех учителей и почти всех студентов. Куда уж тут ей со своими навязчивыми приставаниями? «К тому же, – признала Джейд, – я вечно всё порчу!»

Утерев уголки глаз от непрошенных слезинок, девочка, вновь усевшись на высокий стул, тут же охнула. Огромное чернильное пятно заливало весь её кропотливый труд по зельям! Всхлипнув, она призвала на помощь всё своё самообладание. Она не заплачет и не уподобится своей подруге Миртл! Да было больно и неприятно, но ведь нельзя позволять негативным эмоциям и отчаянию взять верх над ясным разумом!

Она была уверена, что у неё всё будет хорошо! Она непременно завоюет дружбу этого высокомерного слизеринца!

Распахнув синие глаза, Фэйт Линделл невидяще уставилась в темноту. Боль настойчиво пульсирующая в висках и гулко стучавший в ушах пульс заставили слизеринку болезненно поморщиться.

Повернув кудрявую голову на право, девушка со смешанным чувством удивления и радости поняла, что он не ушёл. Даже сквозь толстый слой мрака она смогла увидеть умиротворение, лежавшее на спящих чертах Драко Малфоя. Вот уже третью раз подряд он приходил глубокой ночью и засыпал возле неё. Пробуждаемая одним из своих навязчивых и тревожных сновидений, Фэйт каждую ночь получала шанс лицезреть спокойное выражение его лица, и ритмично вздымающуюся спину. И почему он всегда спал на животе? Девушке было это не понятно, ведь такая поза казалась ей жутко неудобной.

После того раза, когда его губы отправили обоих на небеса, Малфой ни разу с ней не заговорил. Ещё тогда по его глазам, с застывшей в ледяных глыбах яростью, Фэйт поняла всю хрупкость их и без того сложного взаимопонимания. Поспешно ретировавшись и хлопнув дверью так, что потухли ближайшие к выходу из комнаты свечи, Драко всем своим видом показал, насколько неприятным оказался для него его очередной поступок. И девушка понимала его чувства. Она сама очутилась в капкане сотканном из собственных эмоций и страхов. Она долго не могла простить ему выходку с сонным зельем и разлуку с семьёй, однако теперь чётко понимала, что не он один отвечал на эти действия. Девичьи мысли и доводы смешались, и уже не понятно было кто прав кто виноват. Ясно было одно – ей более чем приятно его присутствие. И хотя слизеринец больше не делал попыток поцеловать девушку, она откровенно наслаждалась теми минутами, когда могла безприпятственно любоваться его чертами. Как вот сейчас, когда огни вселенной медленно закружили под широченным пологом, бросая чуть приглушённые блики на его спящее лицо. Как всегда не раздевшись, юноша спал в рубашке, с закатанными по локоть рукавами и в тёмных брюках. Фэйт улыбнулась и перевела взгляд на темнеющую вселенную. Глаза начали слипаться. Теперь… она может спать спокойно.

Зажав книгу в руках, Джейд Кэрролл судорожно дыша от волнения, спряталась за дверьми в Большой Зал. Все последующие дни Риддл намеренно избегал случайных встреч с девочкой. Джейд лишь издалека любовалась его гордым профилем и так и не воплотила свой план в реальность. Однако ей повезло, что он вообще появился в её голове. И хотя забытая Томом в библиотеке книга по магловедению могла оказаться ему совершенно не нужной, девочка не теряла надежды вновь заговорить с холодным слизерицем. И вот сейчас она в который раз надеялась перехватить его. Подав Миртл знак не подходить к ней, девочка скользнула за широкую дубовую дверь. И ей не пришлось долго ждать. Знакомые голоса, сначала казавшиеся далёкими отголосками, теперь крепли, и вскоре Джейд поняла, что слизеринцы приближаются к выходу из Обеденного зала. Это был её шанс! Но тут девочка вдруг замерла поражённая словами тёмноволосой однокурсницы Риддла.

– Хвала Мэрлину, сегодня мне удалось пообедать спокойно. У меня каждый раз кусок в горле застревает, когда это мохнатое подобие человека наблюдает за нами… И как ты это выносишь, Риддл?

– Привык, – односложно ответил слизеринец.

– Это «когтевранское чудище» везде тебя преследует, так? – мелодичным голосом, продолжала девушка и фыркнула. – Была б она посимпатичней, то подошла бы на роль фанатки. А так только аппетит отбивает!

В этот момент, это были не слова, жестоко ранившие Джейд, а надменный кивок слизеринца. Конечно, он был согласен с этой прекрасной девушкой! Глотая слёзы обиды, Джейд, подгоняемая разгорячённым чувством гнева, вылетела из-за угла и, игнорируя поражённые лица застывших слизеринцев, злобно уставилась на высокую девушку с короткой стрижкой. Жажда мщения забурлила в ней, требуя выхода.

– О-о, смотрите-ка, это «когтевранское чудище» опять решило «порадовать» нас своим присутствием… – надменно потянула девушка, наморщив носик. – Нельзя сказать, что мы безмерно этому рады…

Ненависть чёрным пауком сковала разум Джейд. Глаза девушки угрожающе вспыхнули. Она хотела лишь одного, чтобы эта высокомерная фифочка заткнулась и подавилась своими же словами.

– Посмотрите на её форму… Какая нищета… Мне всегда было интересно, как часто она моет…

– ЗАХЛЕБНИСЬ!!! – закричала Джейд во всё горло и зажмурилась.

Ей было больно от того, что она стала всеобщим посмешищем. И хотя её никогда не волновало мнение студентов, здесь и сейчас присутствовал Том, и её слабость наверняка внушала ему презрение. Она не могла позволить ему думать, что она тряпка. Не могла не ответить хоть чем-то чтобы доказать силу своего духа.

Из мира отчаянья и всепоглощающей дрожи её вывел странный гортанный булькающий звук. Распахнув глаза, Джейд в ужасе отступила назад, прижав руку к груди. Поддерживаемая своими товарищами прекрасная слизеринка осела на рол и из её горла бурными потоками выплёскивалась пузырчатая жидкость. Глаза черноволосой девушки расширились от страха, ухватившись за мантию друга, она попыталась вдохнуть, но тут же захлебнулась продолжавшей литься из её рта водой.

Джейд сковал страх. Не помня себя, девочка развернувшись побежала к лестнице подальше от ужасающей картины, того чему она оказалась виной.

Нет! Она не могла этого сделать!

Захлебнись…

Она сказала это и получила желаемое. Всхлипнув Джейд подбежала к знакомому гобелену, который олицетворял сжигание рыжеволосой ведьмы и её муки. Скрывшись в небольшом арочном углублении, позади этого навеса когтевранка – разрыдалась.

Ей было жутко страшно, ведь она вовсе не хотела никому причинять боль. Поджав колени к подбородку, девочка уткнулась носом в собственные ладошки и дала волю слезам. Горячие и солёные они лились по её личику, обжигая глаза и омрачая и без того отвратительный день. Сковавшие её сердёчко грязные выводы, подтолкнули её возбуждённый разум к весьма плачевному исходу… Её могли исключить… И тогда девочке придеться вернуться в приют… И что хуже всего, она могла никогда не увидеть Тома Ридлла…

Рывком отлетевший в сторону гобелен, заставил Джейд опасливо дёрнуться и поднять на новоприбывшего испуганное заплаканное лицо.

Её нашли!

За ней пришли!

Глада девочки пораженно расширились и засверкали, отражая блики падающего на маленькую фигурку света. Секунда, и лёгкий полумрак вновь воцарился в её укромном уголке, и девочка с ещё большим удивлением уставилась на присевшего напротив неё Тома. Казалось сам факт того, что этот слизеринец может сесть на грязный сырой пор ввергала её в шок.

– Ты быстро бегаешь, – нарушил молчание Риддл и его тёмные глаза впились в девичье лицо.

Шмыгнув носом девочка, вытерла влажное лицо рукавом мантии.

– Как ты меня нашёл? – пробубнила она, отводя глаза.

– Я всегда знаю, где тебя искать, – прозвучало в ответ, и Джейд решила оставить эту реплику без комментария.

– Ты понимаешь, что сейчас произошло? – спросил он, и девочка, бросив на него опасливый взгляд, сжала пальцы в кулачки.

Что она должна сказать?

Или что она могла сказать, не вызвав в нём презрения и страха?

Вдруг он откажется с ней общаться, если поймёт, что она опасна?

– Я-я… – Джейд замолчала. Она не могла ответить. Не сейчас, когда перед взором когтевранки всплывал образ захлёбывающейся слизеринки и её огромные глаза полные животного ужаса.

– Такое случалось раньше? – спросил Том, видя её нерешительность.

Джейд перевела испуганный взгляд на его красивое невозмутимое лицо.

– Да…

Одна элегантная, чуть изогнутая чёрная бровь поползла вверх.

– И как часто?

– Ну-у… – поймав его взгляд Джейд заморгала, почувствовав странное ощущение сравнимое лишь с лёгким прощупыванием.

– Они были подобные сегодняшнему? – тут же поинтересовался он и Джейд вздрогнув, обхватила колени руками.

– Нет, – прошептала она, опуская глаза. – Такое со мной впервые.

– Ты можешь это контролировать?

– Что контролировать? – не поняла девочка.

Слизеринец тут же нахмурился, в глазах зажегся непонятный девушке расчёт и острое любопытство.

– Свои порыва, – тщательно подбирая слова, произнес он, вглядываясь в её сосредоточенное лицо, – эти всплески.

– Я не знаю, – удивлённо прошептала девушка. – Не уверенна… Я не пробовала…

– Попробуй сейчас, – тут же предложил Том и в его глазах заискрился неясный огонь. – Просто проделай со мной тоже самое!

Влажные глаза девочки удивленно округлились.

– Но… я н-не м-могу… – замялась она.

– Попробуй, – с нажимом напирал слизеринец и его тёмные глаза подозрительно сощурились.

Отрицательно покачав головой, Джейд отвернулась. Как можно повторить такое? Даже если бы она могла, никогда бы не сделала это по своей воле.

– Ты никогда мне не нравилась, – вдруг произнёс парень, и плечи маленькой девочки вздрогнули.

– Что? – выдохнула она.

– Не понимаю, почему ты увязалась за мной, – жёстко продолжал Том, не сводя с неё пристального расчётливого взгляда. – Мне надоело твоё вечное присутствие!

На лбу у девочки выступил холодный пот.

– Ты создаёшь одни проблемы, вечно крутишься под ногами, словно безмозглый глупый таракан. Я не понимаю лишь одного. На что ты надеешься? Или нет… что вообще тебе нужно?

У Джейд перехватило дыхание. Глаза болезненно защипало от вновь приливших слёз.

– Зачем ты говоришь мне это? – глухо спросила она, осевшим голосом.

– А разве ты сама не знала этой простой истины? – парень злобно усмехнулся и возвёл глаза к каменному потолку. – Честное слово, кто-то должен был просветить тебя. Да и вообще, – продолжил он, переводя на девочку строгий взгляд. – Своим… гм… видом ты портишь мне репутацию. Сжавшись в комок, Джейд нервно глотала слёзы обиды.

– Тогда убирайся! – по-детски взвизгнула она.

– Что? – после недолгой паузы переспросил Том, и его тёмная бровь элегантно взлетела вверх.

– Убирайся – убирайся от сюда! – не своим голосом вопила девочка, размазывая по щекам набежавшие слёзы. – Мне не нужна твоя помощь!

– А кто сказал, что я собирался помогать? Может мне просто хотелось понаблюдать за твоим унижением и страхом… – Слизеринец склонил голову к плечу. – Ты достаточно унижена? Ты боишься меня? Нет? А за своих друзей не боишься?

Дрожа всем телом, девочка свирепо уставилась в непроницаемое лицо Тома Риддла. Ярость жгучими волнами разлилась по её жилам.

– У меня только одна подруга… – сдавлено произнесла она, сжав складки мантии. – И никто, понял, никто не обидит её!

Их взгляды переселись. Джейд трясло и в её груди клокотала буря. Секунды казалось, остановились, когда ощущения безысходности, обиды, унижения, боли, гнева и страха за близких, стрелой вырвались из её груди.

Глаза Тома удивлённо расширились. Рука поспешно потянулась к горлу, ногти впились в собственную кожу. Губы судорожно разомкнувшись, принялись жадно втягивать воздух.

Не мешкая, девочка тут же вскочила на ноги. Лицо юноши раскраснелось, но глаза по-прежнему сверлили её заплаканное лицо. И в них Джейд не увидела ни страха, ни раскаяния, а лишь неясный триумф.

Бросив напоследок холодный взгляд на слизеринца, Джейд носком туфли откинула в сторону его волшебную палочку и рванула прочь.

Прочь от черноты его души, прочь от боли разрывавшей её маленькое сердечко, прочь от холода сковавшего её тело, прочь от себя самой.

Она бежала и бежала, ярко освещённые лабиринты коридоров сменились тёмными, когда она потеряла счёт времени… Остановившись у каменной стены девочка с трудом перевела дыхание. Слёзы, солёными ручейками продолжали сбегать вниз по бледным щекам, но она не чувствовала жалости. Оставив Тома одного, она не испытывала страха за его жизнь, потому что знала, была уверена, что он справиться.

Внезапно, чье-то прикосновение к девичьему плечу вырвало её из паутины собственных хаотичных раздумий. Резко обернувшись, девочка уставилась, на высокую худощавую фигуру профессора Снейпа…

– Так – так, мисс Линделл, – его голос плёткой стеганул по девичьим нервам. – Что вы делаете в коридоре за полночь, да ещё в таком виде?

Ледяной холод острыми щупальцами объял хрупкую фигурку.

Тёмные брови директора угрожающе сошлись.

– Босая и лишь в мужской рубашке? – прошипел он, брызгая слюной. – Мисс Линделл, вы в своём уме? Ищите приключения?

Сглотнув Фэйт несколько раз моргнула.

– Где я? – поражённо прохрипела она сиплым голосом, прикоснувшись к голове. – Что происходит?

– Следуйте за мной.

Развернувшись, Снейп зашагал прочь и слизеринка на вялых ногах повиновалась его приказу.

Глаза по-прежнему нестерпимо щипало от слёз, девичьи руки дрожали, а каменные плиты жгучим холодом сковывали её босые ступни. Фэйт сглотнула. Впервые в жизни она видела сон наяву.

Глава не отредактирована

– Мисс Линделл, потрудитесь объяснить причину вашего неадекватного поступка! – грозный голос Снейпа и брызгавшая из его рта во все стороны слюна, заставила Фэйт поёжится от плохо скрываемого омерзения.

– Я… – девушка отвела взгляд, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Зеленоватые всполохи камина бросали тусклый свет на тёмные стены гостиной старост Слизерина.

Сжав обледеневшими пальчиками свисавшие рукава белой “ночной рубашки”, слизеринка лихорадочно пыталась вспомнить, как вообще оказалась лишь в ней посреди коридора глубокой ночью.

– Вас голышом родители научили бегать? – продолжал рычать Снейп, не боясь поднять всё общежитие. – Или же это тактика по привлечению внимания?! Отвечайте, наконец! Или вы проглотили язык?! Почему вы разгуливаете по школе голая?!

– Я не голая… – только и сумела выдавить Фэйт в своё оправдание. Уголки её глаз наполнились влагой.

Она сама не могла понять, почему такое случилось. И как ни печально, у девушки не было объяснений даже для себя.

– Мисс Линделл, – теряя терпения начал было директор, но тут боковая дверь с лёгким скрипом отворилась и на свет вылезла заспанная Панси Паркинсон.

Концы её длинного нежно розового шёлкового халата элегантно подметали тёмно зелёный пол гостиной.

– Идите обратно спать, мисс Паркинсон! – гаркнула долговязая, облачённая во всё чёрное фигура, да так что обе девушки подпрыгнули на месте.

– Профессор Снейп? – удивлённо сиплым голосом пробормотала Панси. – Что вы тут делаете?

– Вон!

Казалось, только сейчас слизеринка заметила в комнате ещё и Фэйт. Голубые глаза девушки удивлённо распахнулись, задержавшись на босых ногах и единственной явно не принадлежащей Фэйт рубашке.

Испытывая унижения, девушка, опустив глаза в пол, молила Бога только об одном единственном…

Но молитвы оказались напрасными.

Панси уже вот-вот собиралась вставить очередную реплику, как тут распахнулась другая дверь, и в гостиную влетел заспанный растрёпанный Драко Малфой… голый… по пояс…

Стиснув зубы, Фэйт залилась краской.

Ситуация однозначно уже не могла быть хуже.

– Что тут происходит? – сипло поинтересовался слизеринец, нахмурившись.

Встретившись со смущённым обеспокоенным взглядом Фэйт, он мигом оценил обстановку, но не успел вставить и слова, как Снейп обрушился на него.

–Гдевы спали, мистер Малфой?

Фэйт вздрогнула.

– У себя, – последовал незамедлительный ответ.

–У себя?– подчёркнуто деловитым голосом осведомился директор и стоявшая за ним худенькая фигурка сникла.

Малфой медленно перевёл взгляд с девушки на своего директора.

– У себя, – уверенно повторил он прямо в глаза грозно нахмурившемуся профессору, что, по мнению Фэйт, было сущим самоубийством.

Однако, слизеринец, казалось, не ощущал нависшей над ними опасности.

– Раз так, то вы, наверное, должны знать, почему мисс Линделл среди ночи беззаботно разгуливает только в вашей рубашке? Или она не ваша, а ещё чья-то?

Все трое тут же уставились на мечтавшую лишь исчезнуть слизеринку и надетый на неё клочок злосчастной материи. Панси – осуждающе, Снейп – злорадно, Драко… Нет, Фэйт отказывалась встречаться с его взглядом. Это не сулит ничего хорошего или приятного. Ей и без того было тошно и холодно.

Однако реплика директора и их выжидающее красноречивое молчание требовали ответа.

– Итак, мисс Линделл… – носок чёрного ботинка Снейпа начал нервно постукивать по полу. – Я надеюсь, на честный ответ и уж точно пойму, где пахнет враньём.

Фэйт нервно сглотнула, обдумывая, что по её собственному мнению являлось правдой.

– Я… ходила во сне…

– Ходили во сне? – сказал, как выплюнул директор, словно коршун, нависая над побелевшей от страха и сомнений девушкой.

– М-мне снился сон, – лихорадочно затараторила Фэйт. – В нём я…

Слизеринка заморгала, вспоминая странные по её мнению детали. О Боже, всё казалось таким реальным, что было тяжело провести грань между сном и явью.

– В нём я ходила п-по школе и п-потом про-оснулась в коридоре… – Слизеринка уставилась в пол. – Не понимаю, как так вышло. Я никогда не ходила во сне.

В наступившей тишине, были различимы лишь потрескивающие в огне поленья.

– Идите спать, мисс Линделл. Мы поговорим с вами утром.

Шурша мантией, Снейп направился к выходу.

– Мистер Малфой, вы идёте со мной.

Фэйт внутренне содрогнулась и нервно сглотнула. Проследив обеспокоенным взглядом за удаляющейся парочкой, оно прикрыла глаза и сделала полный вдох.

Мысли вихрем пронеслись в её сознании.

Почему Малфой полуголый?

Ты забыла, что он почти всегда так спит?

Как так получилось что она в его рубашке?

А кто решил оставить её себе после неудачной попытки суицида?

Что происходило в её голове, если она путала сон с явью? Ведь, всего на долю секунды она действительно потерялась в пространствах.

Тупость это всё! Пора тебе валить отсюда, дорогуша!

Фэйт содрогнулась от язвительных реплик своего чрезмерно возбуждённого сознания. С каких пор она стала так смело и прямолинейно мыслить?

А не сходила ли она медленно с ума в этой полной хауса школе?

Ха! Именно!

Слизеринке стало страшно.

Проведя ладошкой по щеке и нащупав не высохшую влагу, девушка лишний раз убедилась в том, что переживала события сна, так как будто это происходило на самом деле.

Что же с ней творилось?

– Гм…

Вздрогнув, Фэйт обернулась в сторону Паркинсон. Теперь уже темноволосая, слизеринка смотрела на девушку с лёгким укором в голубых глазах.

– Вижу, ты не теряешь время зря, – пробормотала она и, вытянув из складок широкого рукава волшебную палочку, направила её в потолок.

Беззвучно произнеся заклинание, она неохотно пояснила, успевшей опасливо отступить к камину девушке:

– Я не собираюсь нападать на тебя. Просто изолировала наш разговор, – пройдя по мягкому ворсу ковра Панси устало опустилась на диван. –Утраченного не вернёшь, да и у меня нет такого желания. Я… скажем, теперь боюсь потерять обретённое.

Фэйт молчала, не совсем понимая, о чём говорит эта высокомерная слизеринка.

– Он тебе так нравиться? – прошептала Паркинсон, вперив в неё ясный проницательный взгляд.

Фэйт замялась.

– Я… не знаю… – Она заморгала, собираясь с мыслями. – Я не думаю, что… мы будем близки.

–Будите? – Панси расхохоталась. – Девочка моя, если ты не заметила, то чему мы все стали сегодня свидетелями, уже подразумевает вашу близость.

– Э-это вышло случайно, – неуверенно вымолвила Фэйт, пытаясь припомнить детали, но Паркинсон лишь отмахнулась от её раздражающего лепета.

И что могло понравиться Драко в этой чумазой, трусливой глупышке?

– Меня не интересуют подробности, – отрезала девушка. – Я лишь хочу предупредить тебя, что пойдя навстречу его… чувствам и желаниям, ты вернее всего лишишь Драко жизни.

Расширив от удивления глаза, Фэйт в слепом недоумении уставилась в непроницаемые плавные черты слизеринки.

– Если слухи о вашей связи дойдут до его отца или… до того, – девушка замялась, – кому они служат, – его убьют.

Тряхнув головой, Фэйт насилу сглотнув, заморгала в такт замедленному от шока дыханию. Её грудь тяжело вздымалась, мозги вяло перерабатывали шокирующую информацию.

– Ты слышишь, что я тебе говорю? – Уже громче произнесла слизеринка. – Драко может поплатиться жизнью за связь с грязнокровкой!

Ухватившись за каминный выступ, Фэйт едва удержалась на ногах. В голове странным образам опустело.

– Или ты желаешь ему смерти? – прерывистым голосом спросила Панси, нервным жестом откинув волосы назад.

Уставившись на тёмный ворс ковра, девушка отрицательно покачала головой.

– Я ни в чём тебя не виню, – продолжила Паркинсон, обречённо склонив голову. – Драко сам вырыл себе яму и спрыгнул туда, прекрасно осознавая, что обратного пути уже никогда не будет. Но ты ещё можешь предотвратить это, если конечно он тебе хоть капельку дорог.

Подняв расчётливый взгляд на застывшую, как изваяние хрупкую слизеринку, Панси сжала подлокотник дивана. Разговор ясно давался ей нелегко.

– Я предлагаю тебе решение, – слизеринка шумно выдохнула. – Так сказать беспроигрышный вариант. Ты ведь всё ещё хочешь отправиться домой?

Вскинув голову, Фэйт неверяще уставилась на решительно настроенную девушку.

– Но… как? – только и сумела вымолвить она.

Встав с дивана, Панси за секунду преодолела разделяющее двух девушек расстояние.

– Слушай внимательно, – возбуждённо зашептала она и Фэйт затаила дыхание. – Через два дня будет Хэллоуин. Праздник, толпа переодетых учеников, но главное… разрешат подольше задержаться в Хогсмиде.

Она снова шумно выдохнула, как будто слова давались ей с трудом.

– Я хочу чтобы ты задержалась в Трёх Мётлах до девяти и когда кафе опустеет, спросишь мадам Розмерту. Она знает что делать, только скажи ей, что ты от меня. Поняла?

Под испытывающим взглядом Панси, девушка вдруг сникла. Ещё никогда за эти два месяца дом не казался её таким близким. Но странное, тянувшее ощущение в груди, заставило Фэйт нахмуриться и прислушаться к себе.

Неужели… она не хотела покидать Хогвартс?

Или же она не хотела оставлять Малфоя?

Её внутренняя борьба не укрылась от Пасти и девушка, нахмурившись, требовательно спросила:

– Или ты уже передумала?

Удивляясь самой себе, Фэйт всё же медлила с ответом.

– Ты что же, не хочешь уезжать? – допытывалась Паркинсон, тщетно пытаясь поймать ускользающий взгляд слизеринки.

– Нет… я просто… – словно из далека услышала Фэйт свой голос.

«Я просто не знаю, чего теперь желаю на самом деле…»

Эти мысли прозвучали лишь в её сознании, но внесли смуту в девичью душу. Несмотря на все трудности нового мира и неприятности, с которыми она столкнулась, девушке было приятно чувствовать рядом этого сильного волей слизеринца. И пусть они совсем не разговаривали, обоюдное молчание и его мирное дыхание рядом, было, пожалуй, самым приятным из всех испытываемых ею в жизни ощущений.

И теперь, когда она узнала, чем он рисковал, сейчас, находясь в самом незавидном положении в кабинете директора, в душе Фэйт разлилось не виданное ей доселе тепло. Его могли убить за связь с девушкой грязной крови и, тем не менее, он каждый вечер приходил к ней, молча засыпая рядом.

Неприступный со стороны, с грубой, свойственной лишь ему нежностью, с большими тёплыми руками… Вспыльчивый и целеустремлённый…

Могла ли она оставить его?

Нет…

Была ли она влюблена?

Только теперь, когда она впервые столкнулась с этим, перевернувшим весь её внутренний мир, вопросом, девушка поняла, что не должна уйти, прежде чем найдёт для себя ответ.

– Ты просто хочешь убить его, так? – ядовито закончила за неё Панси и отошла в сторону. – Это ведь своего рода месть, да?

Отвернувшись, Фэйт попыталась собраться с мыслями и прийти в себя.

– Тебе решать, как поступить, – тихо продолжила Паркинсон, направляясь к двери в свою комнату. – Что делать ты знаешь. Я же своё обещание сдержала, хотя выгоды мне никакой.

Звук захлопнувшейся двери показался девушке уж слишком далёким. В тщетных попытках прийти в себя слизеринка на ватных ногах поднялась в комнату и улеглась в ещё тёплую согретую Драко Малфоем постель.

Обернувшись в мягкое одеяло, девушка, поджав ноги к груди, застыла посреди огромной кровати. Картинки ураганом неслись пред её возбуждённым взором. Конечно же, теперь она чётко знала, как поступить.

Но будет ли это правильным решением?

Вдохнув крепкий, тёрпкий присущий лишь одному парню запах, Фэйт расслабила каждую мышцу своего напряжённого дрожащего тела и погрузилась в сон, где ненавистные лимоны диктовали ей весьма привлекательные условия вступления в союз с черноглазым дьяволом… Постойте… Черноглазым?

* * *

Расправив складки полночной мантии, Джейд с замиранием сердца спросила себя, выглядит ли она достаточно красивой для Рождественского Бала. Ей не хотелось привлекать лишнее внимание. Лишь бы только один человек заметил её сегодня. Ведь она не зря старалась. Тёмно синяя праздничная мантия с россыпью сверкающих звёзд на подоле, искрами отражалась в глазах, столпившихся перед Большим Залом студентов. Её тёмные теперь уже гладкие как шёлк волосы свободно лежали на плечах и ниспадали вниз до талии, словно тягучий блестящий водопад.

В ожидании старшекурсника из Когтеврана, девушка бессознательно рыскала по толпе глазами в поисках Тома Риддла. Маленькие каблучки придали новую поступь её доселе нескладным движениям. Это был её первый Бал и она, студентка четверного курса, попала на него хоть и не с тем с кем желала.

– Джейд…

Обернувшись, когтевранка встретила пятнадцатилетнего сокурсника приятной улыбкой. Поправив на носу очки, юноша смерил её восхищённым взглядом.

– Ты так красива сегодня, – пробасил он. – Что ты сделала с волосами?

– Секрет! – кокетливо улыбнулась Джейд и мысленно послала себе пинок.

Да-да… лучший друг Тома как раз стоял в нескольких метрах, в ожидании своей пассии и именно сей факт заставлял девушку походить на влюблённую дуру.

Схватив под руку, оторопелого от сияющей красоты девушки, когтевранца, Джейд потащила его туда, где играла весёлая музыка, и лилось сливочное пиво.

Подавив желание запрыгать, девушка злорадно ухмыльнулась пристальному, наблюдательному взгляду высокого черноволосого слизеринца. Он будто бы следил за ними сквозь прямоугольные очки, готовясь доложить всё своему другу. Сказать по правде Джейд до сих пор не понимала, почему некоторые из окружения слизеринца так благоговели пред ним.

Но ему доложат, и эта мысль бросала в радостный пляс её поджилки.

Весь вечер она танцевала вальс, высокомерно игнорируя восхищённые взгляды других студентов, пока вдалеке не мелькнул до боли знакомый силуэт и её сердце не затрепетало.

Поспешно уклонившись от очередного приглашения на танец и воспользовавшись тем, что её временный партнёр отправился за напитками, Джейд с энтузиазмом кинулась за своей жертвой.

Закусив губу, когтевранка, заглянув за угол, с интересом наблюдала за целеустремленно удаляющейся фигурой. С гулко бьющимся в груди сердцем, девушка, приподняв подол мантии, на носочках последовала за Томом Риддлом дальше по переходу на второй этаж, а затем в коридор на право.

Замерев, Джейд увидела, как исчезла за углом его вздымающаяся мантия. Девичье сердце забилось сильней, когда уши уловили странный шипящий звук. Всего на мгновение кровь застыла в её жилах, но затем вновь понеслась по разгорячённым венам. Преодолевая сомнения и следуя на поводу у собственного губительного любопытства, девушка уже было со всех ног кинулась вперёд, однако, резко остановилась, когда освещающие коридор факелы вдруг потухли.

Потянувшись за палочкой, она вдруг передумала. Зажмурившись, Джейд решила не будить спящих хозяев картин лишними звуками. Она сосредоточилась и обрадовалась, что практика не прошла даром, – огонь вновь вспыхнул, где ему и положено, освещая длинную каменную дорожку пустынного коридора.

Шумно выдохнув, когтевранка упрямо двинулась дальше, как тут огни снова погасли. Нахмурившись, девушка, теряясь в догадках, вновь сосредоточилась. Но не успел свет вновь озарить потёмки коридора, как до девичьих ушей донёсся его голос.

– Развлекаешься?

Подпрыгнув на месте, Джейд прижала маленькую ладошку к груди.

– Чёрт, ты напугал меня! – воскликнула девушка, с облегчением переводя дыхание. – Зачем ты погасил огни?

Послышался лёгкий смешок, и едва слышные мужские шаги.

Словно ища поддержки в непроглядной тьме, когтевранка коснулась рукой холодного камня стены.

– Перевешиваю преимущество на свою сторону, – последовал натянутый неохотный ответ. – Ты ведь не видишь в темноте…

Джейд судорожно вздохнула.

– Даже более того, – нервно прошептала в ответ девушка. – Темнота меня пугает и тебе это известно…

– Стало быть, и я тоже, – тихо ответил слизеринец и Джейд нахмурилась.

– Я никогда не рассматривала тебя с этой стороны. Ты знаешь.

– Да-да… – последовал поспешный ответ. – Я что-то припоминаю. Ты, кажется, влюблена в меня.

Джейд могла бы поклясться, что её щёки стали пунцовыми. Ей повезло, что темнота полностью скрыла девичье смущение. Но что если он действительно видит во тьме?

– То, что я сказала в прошлый раз… – начала было оправдываться она, но девушку резко оборвал его холодный смех.

Сглотнув, Джейд неуверенно отступила назад.

– Уже сбегаешь? – иронично поинтересовался парень, и когтевранка раздражённо стиснула зубы.

– Даже не думала! – Прошипела она, впившись ноготками в собственные ладони.

Он опять рассмеялся, и внутренности когтевранки почти сжались от едва выносимых холодных нот в его низком голосе. Нет, она не позволит унизить себя ещё раз!

– Следишь за мной?

Вопрос повис между ними тяжёлым грузом. Растерявшись, девушка не знала, что ответить и, похоже, её замешательство лишь подкрепило ложные подозрения слизеринца.

Он приблизился и Джейд, наконец, смогла разглядеть его лицо. Однако нависшая над ней тёмная широкоплечая фигура, слегка напугала когтевранку.

– Том… – успела вымолвить девушка и запнулась, глядя на тонкую полоску, в которую сердито сомкнулись его губы.

Чёрные волосы юноши были аккуратно зачёсаны назад, из-под тёмной парадной мантии выглядывал поднятый, скованный галстуком белоснежный ворот рубашки.

Девичье сердце учащённо забилось, душа затрепетала от долгожданной близости. Как долго она ждала момента, чтобы остаться с ним наедине.

Джейд вздрогнула, когда в опасной близости от её головы промелькнул чёрный рукав. Бледная рука, подцепив длинную тёмную прядь волос девушки, легко и ласково пропустила её меж пальцев.

– Так ты следила за мной? – вновь поинтересовался юноша и, склонившись, едва ощутимо коснулся губами её уха.

По телу Джейд прошлась сладкая дрожь. Это были первые мгновения в её жизни, когда этот далёкий и скрытный юноша, преодолел барьер собственной неприступности.

– Нет… – тихим, странно поменявшимся голосом ответила когтевранка.

– Тогда что же? – тёплое дыхание его рта, опалив нежную кожу, с величайшим трудом донесло смысл сказанного до затуманенного сознания девушки.

– Я просто… – выдохнула Джейд и запнулась. – Просто хотела побыть с тобой…

Подняв голову, Том посмотрел прямо в её поблескивающие, сиявшие искренностью глаза. Ему даже не пришлось проникать в её сознание, чтобы увидеть правду. Девушка словно открытая книга, не скрывала от него ничего и никогда…

Отогнав прочь внутренних сковывающих его рассудок хладнокровных змей, Том, медленно не сводя изучающего взгляда с прекрасных девичьих глаз, приник к её мягким полураскрытым от удивления губам.

Лёгкое «О», успело-таки вырваться с её уст, прежде чем мужские губы уверенно накрыли её мягкие и неподатливые. Словно жидкий огонь его руки стремительно обвили маленькое тело и мягкими поглаживающими движениями вывели из состояния лёгкого ступора. Девичьи мышцы расслабились, и робко ответив на поцелуй, Джейд улыбнулась. Девичью душу переполняло лёгкое беззаботное и всепоглощающее счастье. Ей казалось, что сейчас она способна взлететь.

– Чему ты улыбаешься? – хрипло поинтересовался Том, продолжая целовать и легонько покусывать её губы.

– Я просто рада… – сумела вымолвить девушка меж слияниями их губ.

– Чему? – вновь повторил он.

Она снова улыбнулась и, закрыв глаза, несмело провела ладошками по складкам мантии на его груди.

– Что таки получила свой первый поцелуй… – горячо прошептала Джейд и тут же вскрикнула, когда широкие мужские ладони, сжав её бока, оторвали девушку от пола.

Прижав маленькую когтевранку к холодной каменной стене, Том с трудом осознал, что теряет контроль. Сладкие нотки её голоса, тонкий аромат духов и манящие изгибы дрожащего в его руках тела, заставили его действовать согласно собственным принципам. Приподняв девушку за бёдра, он помог ей обвить себя ногами и, задержав руки на мягкой нижней округлости, вновь со всей алчностью впился в девичьи губы на тот раз, преодолевая её лёгкое сопротивление и проникая в самую глубь очаровательного рта.

Джейд потеряла себя. Брошенная на погибель собственных ощущений, потонувшая в сумасшедшем водовороте рвущейся из мужского тела страсти, девушка вовсю наслаждалась бешенными пожирающими ритмами его тела. Немного напуганная такой атакой и в то же время обезумевшая от счастья, она со всей робостью новичка отвечала на его страстные поцелуи и удивлённо расширила глаза, когда горячие губы слизеринца опустились ниже и стали терзать нежную кожу девичьей шеи.

Сжигавший Риддла огонь желания диктовал ему собственные правила и, повинуясь древнему инстинкту, слизеринец всем телом навалился на прерывисто дышавшую девушку. Поймав возбуждённым взглядом её приоткрытые пухлые губы и уловив мимолётное движение маленького язычка Джейд, попытавшегося облизнуть нижнюю губу, слизеринец с трудом подавил рычание. Распахнув ворот её прекрасной вечерней мантии, он в полубезумии впился губами в девичье плечо. Её кожа была такой мягкой и шелковистой, что Том окончательно потерял голову.

Ослеплённая страстью и желанием, Джейд слепо откинула голову назад и в наслаждении закатила глаза. Сквозь плотную пелену всепоглощающего наслаждения она ощущала как его горячие ладони и длинные пальцы, умело пускают в бешеный пляс напряженные девичьи нервы. Мужская рука, в медленном мучительном томлении поднялась вверх и, накрыв маленькую округлость, легонько сжала затвердевший сосок. Прерывисто выдохнув, Джейд задрожала и впилась пальцами в тёмные шелковистые на ощупь волосы парня. Мужские руки, словно змеи, не останавливаясь на достигнутом, вновь опустились вниз и, мягко сжав девичьи ягодицы, вторя потокам лавы, медленно поползли вверх.

– И со многими ты сегодня танцевала? – донёсся до Джейд приглушённый голос любимого.

Когтевранка попыталась собраться с мыслями, но коварные длинные пальцы уже вновь подбирались к начавшей ныть по ласке нежной груди.

– Нет… – прохрипела девушка, соблазнительно закусив нижнюю губку.

Тёмные глаза Тома Риддла сверкнули подозрением. Сжав двумя пальцами маленькую бусинку девичьего соска, но борясь с собственным едва контролируемым желанием, он вперил острый проницательный взгляд в её раскрасневшееся от возбуждения лицо.

– Нет? – холодно поинтересовался юноша, мягкими круговыми движениями вдавливая упругий сосок в маленькую грудь.

Лишь тонкий вскрик сорвался с девичьих губ, когда наслаждение от его рук, стало почти невыносимым. Сжав тонкие пальчики на его широких плечах, Джейд совершенно искренне зашептала, прижав голову к его приятно пахнувшей шее.

– Я танцевала со многими, но не запомнила ли лиц, ни того, что они говорили, ведь я думала и мечтала только о тебе… Всегда… – Почувствовав как замерло его тело, девушка не сомневаясь в своих словах продолжила. – Когда же ты, наконец, поймёшь, Том…

Ощутив что его рука сползла на нежный изгиб девичьей талии, когтевранка плотней прижалась к его горячему сильному телу. Вот он, – момент полного откровения, когда ей уже незачем было прятать свои истинные чувства, опасаясь, что они лишь оттолкнут его. Сейчас, когда юноша внимал её словам, она готова была говорить.

Двумя пальчиками нежно прикоснувшись к его подбородку, Джейд глухо продолжила ему в плечо.

– С того самого первого момента, когда профессор Дамблдор, указал мне на тебя… С той секунды, когда я впервые встретилась с тобой взглядом… С того самого времени, которое никогда не угаснет в моей памяти… Я… полюбила тебя, Том. Возможно, по-детски и наивно, но я люблю тебя и… всегда буду любить.

Маленькая слезинка, стремительно покатилась по девичьей щеке и Джейд прижалась влажной стороной к его плечу.

– Мне плевать, что о тебе болтают! Я не боюсь твоей силы и мне не страшен твой гнев и увлечения чёрной магией… Я лишь, хочу быть с тобой и иметь возможность дарить тебе свои самые чистые чувства… – Она прервалась и, медленно подняв голову, нашла его глаза.

Вглядываясь в тёмные манящие глубины, она пыталась найти ответ на свой следующий вопрос.

– Примешь ли ты их?

Большой мужской палец ласково прошёлся по её нижней губе.

– Ты слишком много болтаешь, – ответил слизеринец, склонив голову к девичьему лицу. – Всё это и так уже давно мне известно.

Соединившись с девушкой во всепоглощающем поцелуе, Том почувствовал, как напряжение покидает маленькое тело, и её страхи медленно развеиваются. Однако он не испытал ни удовлетворения ни радости, лишь грызущее чувство… вины? Но почему?

Слизеринец не успел ответить на вспыхнувший в сознании вопрос. Джейд вдруг вывернув голову и прищурив глаза, уставилась в темноту.

– Кто здесь? – дрожащим голосом произнесла девушка, замерев в его руках.

Не мешкая ни доли секунды, Том, грубо повернув её лицо к себе, молниеносно накрыл ладонью расширенные от удивления и испуга глаза девушки и вновь впился в её губы.

Успела ли она что–то заметить?

Шипение позади них нарастало, но слизеринец не мог разоблачить себя, повелев своему животному убираться. Не имея уверенности в чистоте её крови, он сам не понимая почему, не хотел рисковать этим искренним маленьким созданием. Как же прекрасна была эта девочка в своей слепой убеждённости в его лучших качествах. И хотя жгучее желание и холодный рассудок твердили обратное, но не мог отказаться от неё.

Любовь? Она любила его? Достаточно ли сильно чтобы своей ещё растущей и нестабильной силой оказать ему поддержку? Под его тонким руководствам она могла бы достичь высот, а не просто зажигать фонари… Четыре года… А она лишь научилась зажигать свет при помощи своей беспалочковой магии. Что ж, теперь он займется и ею и её привлекательной нестабильной силой…

И хотя Том испытывал глубочайшее презрение к носителям грязной крови, он мог закрыть глаза лишь на существование этой маленькой строптивой особы. От того ли что у него были свои личные планы на неё? Именно.

Высвободив свои губы из его разгорячённого настойчивого плена, Джейд вновь уставилась в темноту.

– Что это было? – нервно спросила она. – Это шипение! Ты слышал? Что это было?

– Парочка тупоголовых пуффендуйцев проходи мимо со свистульками, – беззаботно объяснил Том, развеивая её сомнения. – Не хотел, чтобы они нас заметили.

– А-а-а… – потянула Джейд, смущённо опустив глаза.

Он всё ещё держал её на весу, и девичьи ноги продолжали обхватывать его бёдра. Теперь эта поза показалась когтевранке несколько более откровенной и интимной чем минуты до этого. Она почувствовала, как мускулы на его руках напряглись, и слизеринец легко приподняв её, тут же поставил на ватные непослушные ноги. Расправив мантию, Джейд подняла на него изучающий взгляд и нервно закусила губу.

– Будь добра, в следующий раз надень бельё.

Джейд опешила. На секунду ей показалось, что она неправильно его расслышала. Однако и взгляд, и выражение лица Тома со всей серьёзностью твердили обратное. Она покраснела.

– Как ты заметил, я пока что могу позволить себе не носить бельё, – осторожно объяснила девушка, опасаясь с ним спорить. – К тому же, мой размер не так уж легко найти, он слишком… – Джейд не могла заставить себя выдавить слово «маленький».

Ей было стыдно, что в свои четырнадцать лет она не обладала достаточно привлекательными и округлыми формами, уже не говоря о том, что ростом она тоже не вышла. Природа наградила её лишь уникальными глазами и густыми чёрными волосами. Больше когтевранке было нечем похвастаться.

– Значит, воспользуйся уменьшающим заклинанием, – отрезал Том и, пальцем подхватив девичий подбородок, поднял её пылающее лицо вверх. – Не спорю, вид, ощущение и само осознание того, – Джейд охнула, когда его рука стремительно накрыла маленькую грудь, – что под этой материей скрываются лишь приятные нагие изгибы, несказанно радует меня, но мне бы хотелось, чтобы этодоставляло удовольствие только мне.

Джейд растерянно заморгала. Том же спокойно продолжал:

– Твоё тело не всегда будет таким. Ты растёшь и в своё время начнёшь привлекать мужские взгляды. А если привыкнешь к не сковывающей свободе сейчас, позднее будет тяжелее… свыкнутся с моими условиями…

– Какими условиями? – не поняла Джейд. – И причём тут моя свобода?

Тёмные мужские брови взлетели вверх.

– Порой я удивляюсь, как ты оказалась в Когтевране, – ответил юноша, отпуская девичий подбородок и неохотно высвобождая её из своих объятий. – Невольно начинаешь ставить под сомнение способности нашей распределяющей шляпы.

Джейд недоумённо взглянула ему в глаза и прочла в них лишь усмешку.

– До встречи, Джейд Кэрролл и больше не следуй за мной. Я сам тебя найду. Это ещё одно моё условие.

Последний раз, пропустив меж пальцев шелковистую прядь её длинных волос, слизеринец неслышно исчез в темноте, оставив девушку наедине со своими мыслями.

* * *

Распахнув полночные глаза, Фэйт Линделл с минуту невидяще разглядывала сверкающую вселенную. Она могла поклясться, что принесла с собой из сна не только чувство радости и всепоглощающей любви, но и странную смесь страха и боли. Но откуда это? Почему странные сны продолжают преследовать её и не дают покоя?

Том Риддл…

Тяжело вздохнув, девушка повернула кудрявую голову направо и едва заметно улыбнулась. Лёжа на животе, спиной к ней, Драко Малфой мирно спал, положив руку под подушку.

Он пришёл… Вернулся…

В сердце девушки стремительными потоками разлилось горячее чувство симпатии и счастья.

Всё. Конец страхам и странным снам. Сегодня она позволит себе прижаться к его щедрому теплу и будь что будет. Пусть на одну ночь, но она покончит с проклятыми условностями и собственными правилами. Сегодня она желала, чтобы ей снился только он, Драко Малфой.