Одержимый

Итак, давайте представлюсь. Меня зовут Драко Малфой. Студент седьмого курса школы Чародейства и Волшебства « Хогвартс», секс-символ Слизерина, самый завидный жених магической Британии, просто невероятно умный и красивый парень. И я одержим.

Одержим Гарри Поттером. Черт, я сказал это вслух? Ну, раз уж я начал эту тему, то буду откровенен до конца. Самое главное, что во всем был виноват он. Он буквально соблазнил меня. Да он только этим и занимался все семь лет, что мы учились в Хогвартсе. Я просто не смог сопротивляться его обаянию. Ммм... Все-таки он чертовски привлекательный... И сексуальный. Ок, я признаю это.

Я хотел обладать им.

Удивляюсь, как я мог быть таким слепым все это время? Я абсолютно не замечал его красоты. Да какая, к черту, красота? Мы ненавидели друг друга семь лет подряд. Я только и делал, что изводил Поттера и его дружков — Грязнокровку и Уизела. Но сейчас я говорю начистоту, ведь так?

Я хотел Гарри Поттера.

Проблема в том, что я не знал, какие чувства он испытывал ко мне. Точнее, я знал это наверняка. Этот гриффиндорский идиот терпеть меня не мог, а я не мог взять на себя риск быть отвергнутым. Отказ погубил бы мою репутацию, а я просто не мог смириться с этим. Мне нужен был план. Замечательный, просто великолепный план. Которого у меня, к сожалению, не было.

Я не мог найти причины, чтобы подойти к нему, а он медленно сводил меня с ума. Да и какую причину можно было бы придумать? «Эй, Поттер, я тут подумал и решил, что я тебя хочу. Ты как на это смотришь?» — так вы себе это представляете? По сути, я просто не мог обращаться к нему нормально. Привычка оскорблять Поттера въелась мне в кровь.

Мы встретились с ним у входа в класс зелий, и я попытался начать разговор... Согласен, называть его шрамоголовым — не лучший вариант... Черт. Почему он просто не может быть очарован моими глазами, как я был очарован его. Это не совсем справедливо, вы так не думаете?

А я всего лишь хотел показать этому чертовому гриффиндорцу, кто я на самом деле, без маски, которую я носил обычно. Ведь я уже не был маленькой копией своего отца, которого, кстати, заключили в Азкабан, но я отвлекся от темы. Я просто хотел растопить этот вечный лед в любимых глазах, которые всегда злобно щурятся при взгляде на «сына Пожирателя Смерти».

Стоп. Любимых? Забудьте, что я сказал. Нет никакой любви, никакой. Я просто хотел его — не больше.

* * *

Мой план сработал как всегда потрясающе. На все сто процентов. И это если учитывать, что плана у меня не было... Я просто встретил его в библиотеке: он сидел там в полном одиночестве и смотрел в окно. Интересно, где же его закадычные друзья? В любом случае, где бы они ни были, это было мне на руку. Чертов Поттер, ну зачем же ты так меня мучаешь? Я так нуждаюсь в тебе...

— Поттер...

Merde, я действительно сказал это вслух?

— Малфой... — холодно ответил он и поднял на меня тяжелый взгляд.

— Да, — ответил я. И вот что, ЧТО я мог сказать после этого? Поинтересоваться о погоде? Бред. Спросить как его дела? Тоже. Поэтому я сделал единственное, что представлялось мне логичным в этой ситуации. Я просто сел рядом с ним и уставился в окно. Он ничего не сказал. Просто смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Я задумался о том, насколько же он изменился после последней битвы с Темным Лордом. Щеки впали, под глазами темные круги, он уже не был похож на легкомысленного мальчишку, которому я протянул руку дружбы на первом курсе. Что с ним произошло? Когда он стал таким? Я хотел докопаться до истины.

Нет. Я не хотел этого. Не хотел копаться в его пресловутом внутреннем мирке. Я хотел его поцеловать, и больше ничего.

— Ну и чего ты уселся? — он поморщился. — Пытаешься убить свободное время и не придумал ничего более интересного, кроме как пялиться на меня?

Вот сукин сын! Как он может так со мной разговаривать? Так холодно и равнодушно, как будто я для него всего лишь досадная помеха.

— Библиотека не является твоей собственностью, Поттер — огрызнулся я.

— Я знаю. Ты можешь оставаться здесь, если захочешь, но не рядом со мной, черт возьми!

Это было действительно грубо, вот ублюдок! Я восстановил дыхание и спокойно сказал: «Нам нужно поговорить».

Он презрительно взглянул на меня: В том-то у нас и проблема, что я НЕ хочу с тобой разговаривать. Ни сейчас, ни в любой другой день». Он перевел взгляд на книгу, которая лежала перед ним. Мне вдруг захотелось захлопнуть этот бесполезный фолиант и хорошенько встряхнуть Поттера. Чтобы он выкинул из головы всю эту дурь, чтобы стал опять прежним невозможным гриффиндорцем, а не ледяной статуей. Он скривил губы в ехидной ухмылке, глядя на меня. Откуда она взялась? Эта отвратительная усмешка? Почему он не может снова улыбаться как раньше?

Я действительно лгал самому себе. Конечно, я волновался за него. Волновался из-за этих ужасных перемен, что произошли с ним. Раньше я ненавидел его за то, что он был таким счастливым, веселым и беззаботным. Теперь же я ненавидел его за то, что он перестал смеяться. Я любил его улыбку. Я хотел, чтобы он снова смеялся как раньше.

Нет! Опять! Я не люблю что-либо связанное с ним. Я просто его хочу. Желание, Драко, не любовь!

Поттер окинул меня ледяным взглядом: «Ты сошел с ума?». Я поднял одну бровь:

— Ты не дал мне закончить. Я хочу предложить тебе пари.

В его глазах мелькнуло удивление, и тут же спряталось за знакомой ледяной ширмой.

— Почему? — спросил он, стараясь не показывать своего удивления. Я усмехнулся.

— Я вижу, ты остался один. По-моему, тебе не хватает небольшой встряски, немного адреналина, ты так не считаешь? — ехидно протянул я, приближаясь к нему. — А ведь именно я всегда мог дать тебе его.

— И зачем тебе делать это для меня? — спросил он настороженно.

— Потому что могу, — ответил я, пожимая плечами, — это не все. Мы можем сделать ставку. Если я выиграю, ты должен будешь сделать все, что я захочу, — он дернулся. — А если выиграешь ты, — спокойно продолжал я, — я сделаю все, что ты пожелаешь.

Его глаза загорелись, и я подумал, что это была отличная идея.

— Это все? — спросил он.

— Да.

Все чтобы вытащить тебя из твоего темного мира, Гарри Поттер. Я ненавидел боль и пустоту, что поселилась в этих изумрудных глазах.

— Почему ты так заботишься обо мне? — спросил он.

Он попал в точку. Я быстро должен придумать какую-нибудь ложь, что бы оправдаться перед ним.

-Дамблдор, — единственное слово.

-Дамблдор? — он поморщился.

-Директор думает, что я должен помочь тебе, он заметил, что ты сам не свой в последние дни, — пожал плечами я.

-Я не нуждаюсь в помощи. Я в порядке! — он скрестил руки на груди, оборонительный жест, — Почему Дамблдор не может оставить меня в покое? Это уже четвертый раз, когда он кого-то посылает помочь мне. Я устал! Я отказался от помощи Рона и Гермионы, так почему он думает, что я приму твой вызов?

— Потому что я знаю, что значит быть темным, — почти прошептал я.

-Никто не...

Он быстро закрыл рот и уставился на меня.

-Хорошо, — сказал он внезапно. — Я принимаю это пари. Может быть, после этого Дамблдор прекратит свои попытки.

Он посмотрел на меня весело, видимо удивление отразилось на моем лице.

Он поднял брови: «Ты в порядке? Ты очень бледный».

В самом деле? Я чувствовал себя просто прекрасно. Гарри принял мое предложение. А потом? Наслаждайтесь, Малфой.

* * *

Я ждал его на поле для Квиддича уже час. Этот ублюдок все не показывался. Я стоял на поле, в спортивной форме, с лучшей метлой, размышляя о том, что мои мечты наконец-то сбудутся, а он так и не появлялся! Чертов гриффиндорец! Я не мог поверить, что я такой идиот. Наверняка он направился к Дамблдору и выяснил, что тот не просил меня о помощи, и все, что я ему наговорил, было ложью. Я почувствовал слезы на глазах и стиснул зубы. Малфои не плачут. Предательская слезинка, все же сорвалась с ресниц. Я развернулся, собираясь уходить, и тут увидел его. Поттер медленно шел в мою сторону. Мое сердце забилось быстрее, руки стали дрожать. Я не смог удержаться от улыбки и сделал все возможное, чтобы он не заметил моих настоящих чувств.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. Мерлин, как я ненавижу эту привычку скалить зубы!

— Привет, Малфой.

— Поттер.

Он задумчиво посмотрел на небо.

— Ты думаешь, он пойдет? Дождь?

Банальные дискуссии.

— Я не знаю, Поттер. Небо чистое. Напуган небольшим дождиком? — я говорил с улыбкой.

— Нет, Малфой, — протянул он, — просто оцениваю вероятность того, что в тебя ударит молния.

Я задохнулся. Это было больно.

— Жаль, что Волдеморт не убил тебя, когда была такая возможность, — прошипел я.

Он пронзил меня своими зелеными глазами, развернулся и пошел по направлению к замку. Я чувствовал себя так, как будто в меня действительно ударила молния. Я не мог позволить себе отпустить его. Я был так близко... Нужно научиться сдерживать себя.

— Поттер, постой!

Я догнал его и ухватил за плечо. Он застыл от прикосновения моих пальцев. Мой указательный палец слегка задел его шею, моя рука действовала по собственной воле. Мне так хотелось развернуть его к себе и целовать... Целовать... Но я не сделал этого.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Останься, пожалуйста, — прошептал я.

Он повернулся ко мне, и я увидел смущение и решимость в его глазах. Желание охватило мое тело.

— Хорошо, Малфой. Будет тебе пари. Я с нетерпением жду, как ты будешь танцевать Macarena на слизеринском столе.

Я пораженно взглянул на него.

— Что? Что такое Macarena?

Я понятия не имел, что он имеет в виду. Наверняка глупая маггловская шутка.

Он улыбнулся. Ох, Мерлин. Он улыбался! Улыбался мне!

— Не волнуйся, Малфой, это будет весело.

Он сел на метлу и взлетел. Я последовал за ним. Я еще раз объяснил ему правила нашего маленького пари. Мы летим до противоположного конца поля, облетаем кольца, возвращаемся обратно, и заканчиваем нашу мини-гонку у трибун Райвенкло. Вдруг он, не дав мне закончить, рванул с места. Я выругался и последовал за ним.

Наши метлы танцевали в воздухе. Я вспомнил, как когда-то на втором курсе назвал Поттера балериной в воздухе. Кажется, это было много лет назад. Теперь мы танцевали вместе, кружили в воздухе, рассекая порывы тугого ветра. Это было здорово — танцевать с Поттером.

Я не забывал, что должен победить. Я просто не мог позволить себе проигрыш. Мы летели последний круг, и я был впереди. Я уже был уверен в победе и задумался, попросить его поцеловать меня сейчас или отложить это на потом, когда он вырвался вперед и выиграл.

Я не мог в это поверить. Я проиграл гонку. Я уже видел свое унижение на слизеринском столе. Мне хотелось плакать, но в большей степени потому, что я потерял шанс прикоснуться к нему, насладиться вкусом его губ, хотя бы раз в моей жизни.

Мы опустились на землю. Я видел торжество в его глазах и опустил голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Вдруг его холодные пальцы взяли меня за подбородок и приподняли голову. Его щеки покраснели, зеленые глаза сверкали, а на лице застыла широкая улыбка. Та самая настоящая улыбка. Я забыл, как дышать. Он приблизил свое лицо ко мне и прошептал:

— Я могу получить свой выигрыш?

Не в силах что-либо сделать, я кивнул. Потом он меня поцеловал.

Он поцеловал меня! Я не мог поверить в это, даже когда чувствовал вкус его губ на своих губах. Мне казалось, что это сон. Гарри Поттер целовал меня. И даже если это длилось несколько секунд... Это не важно! Он целовал меня...

Когда мы наконец-то оторвались друг от друга, он посмотрел на меня с таким выражением лица, словно видит меня впервые. Но в его глазах я наконец-то заметил, что та ледяная стена, которой он так старательно окружал себя, начала таять. Внутри перехватило от нежности, и я понадеялся на мгновение, что он чувствует то же самое, что и я.

Я схватил его за отворот формы, но он вывернулся и, не глядя на меня, развернулся, быстро зашагав по направлению к школе. А я стоял совсем один посреди квиддичного поля, в грязной квиддичной форме и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Простояв так еще минуту, я тоже направился к школе. В голове крутилась масса вопросов. Он поцеловал меня — не наоборот. Зачем он это делал, если не хочет? Или хочет? А как же то унижение, которое он обещал мне в случае проигрыша? Я спустился в подземелья, слышался только размеренный стук моих шагов. В такие моменты я благодарил Мерлина за отдельную комнату старосты. В такие моменты просто необходимо побыть одному. Я залез в душ и подставил свое тело горячим струям воды. Они барабанили по спине, смывая с меня все напряжение сегодняшнего дня. Да уж, день выдался напряженным. Я вышел из душа, наспех вытершись полотенцем, и скользнул в свою кровать, облегченно вдыхая знакомый запах свежих простыней и моего любимого парфюма. Я вспомнил нежные прикосновения на своих губах. Поттер был запретным плодом, который мне удалось попробовать, и теперь я хотел большего. Гораздо большего. Хотел так, что мое тело загоралось желанием.

В ту ночь я долго не мог уснуть.

* * *

Я проснулся голодным. Я ничего не ел накануне вечером, потому что был не готов встретить Поттера в Большом Зале. Теперь я страшно проголодался, да и... Не только в плане еды. К сожалению, со вторым я ничего не мог поделать. Пока.

Поттер сидел за гриффиндорским столом, опустив голову. При моем появлении он поднял глаза, его губы снова искривила эта ужасная ухмылка. Интересно, в какую игру он играет? Он делает вид, что ничего не было? Чертов Поттер, как же он меня бесит. Ну что ж, Гарри, пожалуй, мы можем играть в эту игру вместе.

На зельях я снова как можно изощрённее изводил дружков Поттера, а ему самому не уделял ни малейшего внимания. Поттер хмуро смотрел на меня из-под насупленных бровей и молчал. Мне было немного неприятно оскорблять Грейнджер, так как мы с ней сохраняли довольно нейтральные отношения. Те отношения, которые нельзя назвать дружескими, но при необходимости мы могли попросить друг у друга помощи или совета. Все это началось в конце шестого курса, когда Волдеморт, набрав силу, напал на Хогвартс. Грейнджер находилась в заточении в Малфой-Мэноре, и я спас ее. Магический долг — очень сильная штука.

В любом случае, я просто провоцировал Поттера. Делал понятные только нам намеки и подолгу останавливал на нем свой взгляд. Он смущенно краснел и отворачивался. Мне было интересно, как же долго я смогу продолжать эту маленькую игру. Ха! Поттер не знает, с кем связался! Я мог зайти очень далеко.

После урока я решил еще больше доконать этого Золотого Мальчика. Под его пристальным взглядом я подошел к Грейнджер и предложил ей пройтись до озера во время большой перемены. Я услышал вздох удивления, но не обернулся, пристально глядя в глаза Грейнджер. К моему удивлению, она согласилась. Я улыбнулся и сказал, что буду ждать ее у выхода из замка через 10 минут. Игра началась, и я был в выигрыше.

Почти на выходе из замка меня нагнал Поттер. Грубо ухватив меня за плечо, он развернул меня к себе лицом и припечатал к стене. Я опешил от такой наглости, но быстро совладал с собой.

— Что тебе нужно? — проговорил я, пытаясь стряхнуть руку Поттера.

— Не приближайся к Герм! — он грубо тряхнул меня.

— И почему это? — пропел я, освободившись, наконец, от его железной хватки.

— Она любит Рона!

Я усмехнулся:

— Этого недостаточно, Поттер. Предложи мне лучший повод, и я оставлю её в покое.

— Я отказываюсь играть, — угрожающе прошипел он.

— Слишком поздно, Поттер. Ты уже начал игру.

И, развернувшись, я направился к выходу из замка. Поттер стоял и смотрел мне в след.

* * *

Мне нравилось проводить свое время с Грейнджер. Иногда мы прогуливались с ней около озера и говорили часами. Выяснилось, что у нас с ней довольно много общего. Например, она призналась мне, что пошла со мной только для того, что бы заставить Уизли ревновать. Я рассмеялся. Мною двигали эти же цели.

— Как у вас с... ммм... Роном? — выдавил я имя Уизела.

Гермиона тепло улыбнулась, увидев мои усилия, но вдруг помрачнела.

— Не все так гладко, как хотелось бы, — она нервно покусывала нижнюю губу. — А что у вас с Гарри?

Я поперхнулся:

— Грейнджер, что может быть у нас с Поттером? — Гермиона нахмурилась, а я продолжал, — Грейнджер, запомни: мы с ним не влюбленные, не друзья, что бы у нас могло быть «что-то», — я усмехнулся. Гриффиндорка помрачнела.

— Малфой, — тихо проговорила она, — вы связаны. Вы всегда были связаны, с самого первого года обучения. Вы не можете прожить друг без друга. Ты ведь понимаешь, да? Вас всегда тянет друг к другу. Просто вы оба слишком самовлюбленные, чтобы осознать этот факт, — она приблизилась ко мне. — Рон просто ненормальный подросток, обезумевший от гормонов, но Гарри... Гарри темнее... После этой битвы он сам не свой. Проводит все время в одиночестве, сидя в библиотеке или у себя в комнате. Он не разговаривает ни с кем, — Гермиона была явно взволнована. — Он меня беспокоит. И у меня такое ощущение, что только ты, Малфой, сможешь пробиться сквозь эту чертову ледяную преграду, что он выстроил вокруг себя.

Я поперхнулся. Черт возьми, о чем она говорит? Мы с Поттером связаны? Бред какой.

— Грейнджер... — начал я, но она приложила палец к моим губам.

— Шшш... Не нужно ничего говорить. Я все понимаю. Тебе не просто это принять, но, — она сбилась. — Я просто хочу, что бы у вас все было хорошо. Я очень люблю Гарри и желаю ему счастья. Я желаю счастья вам обоим, — она отняла палец от моих губ.

— Спасибо, — прошептал я.

И тут Грейнджер сделала что-то совершенно невероятное. Она обхватила меня руками и прижалась лбом к моему плечу. Я услышал ее всхлипывания.

— Грейнджер... Ну что ты делаешь? — я оторопел. — Ты думаешь, что можешь безнаказанно поливать слезами мою мантию? Ты ошибаешься! Грейнджер, прекрати! Гермиона...

Я сдался и стал легонько поглаживать ее по плечу. Она спрятала лицо у меня на груди и тихонько всхлипывала, я запустил пальцы в ее густые каштановые волосы и стал шептать какие-то глупости на ушко. Постепенно она успокоилась. Я приподнял ее залитое слезами лицо и посмотрел ей в глаза.

— Обещай мне, что больше никогда не будешь плакать, — прошептал я.

— Обещаю, — чуть слышно, на выдохе. Я никогда не признал бы этого факта, но несносная гриффиндорка действительно была дорога мне. Я вытер одинокую слезинку с ее щеки и вдруг, повинуясь внезапному порыву, прикоснулся своими губами к ее губам. Легко, почти невесомо. Ее губы были очень мягкими и солеными от слез, я нежно касался их, даря ей спокойствие, убеждая, что все будет хорошо.

В кустах послышался шорох, а потом громкий треск сломанной ветки. Она испуганно отстранилась. Я чертыхнулся. Очевидно, двое этих ревнивых идиотов решили последовать за нами. Ах, нет, поправлюсь: один ревнивый, а другой просто идиот. Гермиона взяла себя в руки, поправила мантию и, ободряюще сжав мою руку, прошептала на ухо: «Разберитесь с ним. Я верю, у вас все получится». С этими словами она развернулась и быстро направилась в сторону замка. Я остался один на поляне у озера. Мысленно посчитав до трех, я успокоился и развел руками в сторону:

— Ну что ж. Теперь я один.

Поттер медленно вышел из-за деревьев. Он шел, засунув руки в карманы, прищурив глаза и недобро глядя на меня. Он остановился рядом со мной, и я почувствовал горьковатый запах его кожи.

— Я предупреждал тебя, — тихо прошипел он. — Насчет Гермионы.

Я ничего не говорил и просто смотрел на него в упор. Тишина угнетала и, наконец, Поттер взорвался.

— Вы, черт возьми, целовались!! — прокричал он.

Я прищурил глаза:

— Да, и что? Или тебе неприятно от того, что я могу целовать еще кого-то, мм?

Поттер оторопел, а я продолжал, войдя во вкус:

— Зачем ты поцеловал меня тогда? На квиддичном поле? Решил поиграть? Так вот, я тоже умею играть в эти игры. Зачем? — бушевал я. — Зачем ты это сделал? — я почти кричал.

— Я не знаю! — резко прервал меня Поттер, а после повторил более тихо: — Я не знаю, Малфой. Я никогда не...

— Что «никогда»? — я настаивал.

— Я... Не знаю! — он взорвался. — Я... Я ненавижу тебя! Я понятия не имею, почему это произошло и, уж поверь мне, я не хочу это повторять! — кричал он.

Он продолжал что-то кричать и подходил все ближе и ближе, наши губы были уже на расстоянии нескольких сантиметров. Я знал, что он врет. Он по-прежнему хотел поцеловать меня, грязный лжец!

Что он и сделал. Поттер сократил расстояние между нами до минимума и прижал меня к дереву. Я почувствовал его губы на своих губах. Это был жесткий поцелуй, полный ненависти, я попытался оттолкнуть его, но у меня не было сил.

Этот поцелуй значительно отличался от первого. Он был жестким, требовательным, агрессивным. Поттер терзал мои губы, и я едва успел оторваться от него, что бы прошептать:

— Открой рот, Поттер, — выдохнул я, прикасаясь к его губам.

— Что? — опешил он.

— Открой рот.

Я знал, что он меня не послушается, но его рот был слегка приоткрыт, и я воспользовался этой возможностью. Я мимолетно коснулся языком его зубов и протолкнул его глубже. Он широко открыл глаза, но как только наши языки соприкоснулись, выдохнул и прикрыл их.

Я смаковал его вкус, как любимое лакомство. Я гладил его язык своим, пробегаясь, по небу, зубам, и снова находил его язык. Он оторопел поначалу, но уже через секунду стал яростно отвечать мне, стремясь, чтобы наши языки сплелись в одно целое. Это было восхитительно. Я чувствовал, что теряю над собой контроль и приглушенно застонал в рот Поттеру, а он в ответ на это прижал меня к себе еще сильнее. Голова кружилась, тело требовало большего, я опустил свою руку ему на грудь, легко проводя ей по груди и животу, нежно лаская, мимолетно задевая напряженные соски. Он вдруг напрягся и резко оттолкнул меня. У меня из груди вырвался разочарованный вздох. Он оторопело смотрел на меня, его губы были красными и опухшими от моих поцелуев, на щеках играл лихорадочный румянец, но изумрудные глаза яростно сверкали.

— Что ты делаешь? — выдохнул он.

— А то ты не понял, да? — губы саднило от поцелуев-укусов, а на языке все еще ощущался его вкус.

— Не повторяй этого! Никогда!! — внезапно истерично заорал он.

— Черт бы тебя побрал, Поттер, — тихо пробормотал я.

Мерлин знает, как мне удавалось сохранять спокойствие в этой ситуации.

— Поттер...

— Заткнись!

— Поттер, признайся же. Тебе это понравилось. Ты же хочешь меня, — проговорил я низким сексуальным голосом.

— Не говори этого! — проорал он. И, внезапно успокоившись, сказал тихим и спокойным голосом, — я не хочу тебя.

Черт бы побрал этого истерика с его перепадами настроений.

— Не хочешь?

— Нет...

— Лжец! — спокойно и уверенно. В воздухе как будто раздался звон от пощечины.

Поттер оторопело покачнулся и поднял на меня холодные глаза.

— Ненавижу тебя, — прошипел он, и, прежде чем я успел что-то сказать, развернулся и убежал к замку.

На следующий день Поттер даже не взглянул на меня. Я думал, что он слишком боялся того, что случилось вчера у озера, но я хотел, что бы он сам решил, в конце концов, что ему нужно, поэтому я продолжал свои прогулки с Грейнджер. Каждый вечер, после ужина, мы гуляли с ней по окрестностям замка и разговаривали обо всем. Она, похоже, серьезно восприняла проблему наших с Поттером отношений, и старалась помочь во всем. Она говорила подождать немного, говорила, что ему просто непривычно это, что он слишком долго был замкнут в себе. И я готов был ждать, готов был делать что угодно... До того, как увидел его вместе с какой-то брюнеткой гриффиндоркой. Я даже не помнил, как ее зовут, зато я ясно видел, как он говорил, что-то и она смеялась. Поттер склонялся к ее лицу близко-близко, и эта гриффиндорская стерва брала его за руку, и тянулась к его губам... Он целовал ее! Целовал с языком, так нежно, совершенно не так, как целовал меня, тогда у озера. О, Мерлин! Замкнут в себе! Как же! Я был в ярости. Я не хотел больше наблюдать за этим, но не мог сдвинуться с места. А потом Поттер обнял ее и посмотрел прямо на меня. Его чертовы изумрудные глаза вызывающе сверкали. Я не выдержал и рванул, куда глаза глядят.

Да как он может? Идиот! Ублюдок! Ненавижу! Я выбежал из замка и быстро двинулся по направлению к той укромной поляне. Кто-то шел следом за мной, но я не оборачивался. Поттер у нас замкнут в себе, да? Он, видите ли, впадает в меланхолию и ни с кем не общается? Как же! Кто-то ухватил меня за рукав, и я замедлил бег.

«Мне очень жаль» — услышал я. Гермиона смотрела на меня с грустью в глазах. Я не хотел этой жалости. Не хотел жалости ни от кого. Малфои сильные, они не плачут. Тогда почему тогда предательские слезы сейчас текут по щекам?

— Драко, — тихий успокаивающий голос, — Он сам не понимает, что творит. Он просто запутался, потерялся в своих чувствах, он... Он потерял себя, Драко.

Гермиона продолжает что-то бормотать, но мне уже все равно. Я не мог это перенести. Мне было слишком больно. Она обняла меня и прижала к себе, позволяя беззвучно плакать, перебирая мои волосы, укачивая в своих объятьях, как когда-то я укачивал ее. Я не привык, что бы кто-то касался меня так. Людей, которые были добры ко мне, можно было пересчитать по пальцам. Я был тронут, действительно тронут. Это вызвало новый поток беззвучных рыданий. В ту ночь, ложась спать, я благодарил Грейнджер, за то, что она есть.

* * *

Пытки продолжались в течение недели. Чертов Поттер продолжать играть в эти чертовы игры. Особенно он любил целоваться с Парвати — я узнал ее имя — на моих глазах. Я ужасно бесился, и если бы не Грейнджер, я бы давно набросился на него. Девушка окончательно разругалась с Роном и, теперь мы проводили вместе еще больше времени. Я любил ее, по-своему. Насколько я вообще могу любить. Она объяснила мне, что Гарри делает это специально, что бы позлить меня, что ж, у него это мастерски получается. Гермиона говорила, что он по-прежнему проводит все свое свободное время в одиночестве, а с этой шлюхой появляется только на людях. Но даже эти заверения не могли заставить меня перестать трястись от ярости, как только я видел их вместе. Я не мог позволить Поттеру одержать надо мной победу в этой игре. Мы с Гермионой очень сблизились за это время. Бывало, мы часто сидели в Выручай-Комнате, оборудовав ее на свой вкус. Делали домашние задания, разговаривали, строили планы. В Гриффиндоре, наконец, стали замечать, что их староста проводит ночи вне Гриффиндорской башни и по Хогвартсу поползли слухи. Поначалу, Герм старалась их игнорировать, но, в конце концов, мы решили сыграть на этом. Удивительно, как быстро распространяются сплетни, стоило только Гермионе «по секрету» рассказать Лаванде Браун, как на следующий день уже гудела вся школа. Еще бы. Истинная Гриффиндорка, отличница, староста школы Гермиона Грейнджер встречается с Драко Малфоем. Я курсировал по всей школе и старательно разыгрывал из себя счастливого влюбленного. Я улыбался всем подряд, даже Уизли, который прожигал меня таким убийственным взглядом, что аж мурашки бежали по коже.

Гарри заметил, как изменились наши отношения. Он, наконец-то, отлепился от своей сучки Патил и стал обращать на нас внимание. Чего Гермиона и добивалась. Я ловил на себе его взгляд полный ненависти. И если бы взглядом можно было бы убивать, я уже был бы мертв. Я поднял глаза и ответил ему фирменной ухмылкой. В тот день у него взорвался котел, и я был очень этому рад.

Теперь мы будем играть по моим правилам.

* * *

Мне нравилось быть главным в этой игре. Этот Поттер даже в подметки мне не годился. Герм помогала мне во всем. Она даже согласилась на написание «тайного любовного письма», котором я благодарил ее за великолепную ночь, проведенную вместе. Письмо было «случайно» оставлено на столе в Гриффиндорской гостиной. На следующий день весь Хогвартс знал об этом.

Я ожидал, что он заговорит со мной, накричит на меня, но, тем не менее, он не пришел. Я уже думал, что наш с Герм план не сработал, когда на третий день он неожиданно появился в моей комнате. Как он вошел, я понятия не имею, но это же Гарри Поттер. Для него нет ничего невозможного.

Я разглядывал вошедшего. Все те же черные волосы и ярко зеленые глаза, вот только темные круги под глазами стали еще заметнее.

— Что ты здесь делаешь, Поттер?

— Пришел отомстить тебе, — ответил он спокойно и как-то отстраненно.

— Разве я просил тебя об этом? — я прищурил глаза.

— Мне не нужно приглашение, — он резко дернулся вперед и больно схватил меня за запястье.

— Ты спал с ней, сукин сын! — проревел он. Я только усмехнулся, спокойно выдерживая его яростный взгляд.

— Поттер, как же ты наивен. Ты до сих пор думаешь, что вы с ней друзья? Думаешь, что ей нужна твоя забота? Теперь у нее есть тот, кто о ней позаботится, — я поднял брови.

— Ты грязный лжец, — заорал Поттер. — Ты говорил, что хочешь меня!

— А ты действительно идиот, Поттер, если думаешь, что я буду сидеть и ждать тебя здесь, пока ты трахаешься с этой шлюхой Патил, — я взорвался. — Я устал от этой игры, Поттер! Ты меня достал! Убирайся!

Он был удивлен. В ярости я высказал ему все, что думал. Ну а чего он ожидал? Что я его поцелую или что-то подобное? Но нет, я же должен был ему отомстить, атаковать по-настоящему. Я всё-таки Малфой или кто? В его глазах загорелся недобрый огонек, и он вдруг схватил меня за второе запястье и повалил на кровать. Я лежал под ним, прижатый с кровати его телом. Черт, теперь я слишком взволнован, что бы думать ясно. Невыносимая истома охватила мое тело, и я едва сдержался, что бы не застонать.

— Ты должен вести себя хорошо, Малфой, — сказал он со смесью ненависти и желания в голосе.

— А что ты мне сделаешь? — прошипел я с сарказмом, на который только был способен в этом положении.

— Ты же знаешь, Малфой, я все могу.

— Тогда поцелуй меня.

И он тут же захватил в плен мои губы. Я забыл, как дышать, отдаваясь этим прикосновениям, теряя голову от запаха его кожи. На этот раз он сразу же просунул язык мне в рот и стал поигрывать с моим языком, поглаживая его. Он оторвался от меня через несколько мгновений.

— Как тебе удается делать это? — спросил он хрипловатым голосом.

— Делать что? — спросил я, выравнивая дыхание.

— Когда я с тобой, я сам не свой, — выходнул он мне в шею. От этого места разошлись и побежали по всей спине мурашки.

— Я понимаю, о чем ты. Я чувствую себя так же. Не хочу делить тебя ни с кем. Я сам никого не хочу, когда у меня есть ты.

Он наклонился и снова поцеловал меня, на этот раз более пылко и страстно, я застонал. Он спустился чуть ниже и стал посасывать кожу на моей шее. Я не выдержал, приподнял бедра и слегка потерся своим членом о его бедро. Он тут же отодвинулся от меня.

— Не делай этого, — простонал он слегка разочарованно.

— Но я...

— Я не готов к этому, — он посмотрел на меня из-под рваной челки, скатился с меня и присел на край кровати. — Я хочу сказать э-ээ... это не правильно. Мы же оба мужчины.

Я откинулся на подушки и разочарованно застонал. Черт бы побрал этого Поттера с его гребанным средневековым менталитетом.

— Поттер, — проговорил я четко и раздельно, как младенцу, — во всем волшебном мире это уже давно не осуждается и является абсолютно нормальным.

— Дамблдор сказал мне, что ты вызвался помочь, я не ожидал, что на таких условиях.

Черт. Дамблдор! Этот старик умнее, чем я думал. Мой отец всегда ни вот что его не ставил, но он глубоко ошибался. Дамблдор знал обо мне даже то, чего я не знаю сам. Старый садист, который любит играть с чужими судьбами. Но я не могу его винить. Я сам лгал Гарри. Этот гриффиндорец, действительно остался совсем один после Битвы. Я не должен был ему лгать, ему не нужны эти дурацкие игры. Ему нужен был друг, тот, кто понимает его. Он принял мое предложение, потому что считал, что я знаю, что значит быть темным. Но он ошибался. Я просто был эгоистичным ублюдком, который думает только о достижении собственных целей. А ему нужен был человек, который мог бы поддержать его в это трудное время. Нужен был друг, а не любовник. Я вдруг почувствовал себя так глупо. Я знал, что смог бы стать хорошим любовником, но вот другом... Я не знал, что это значит. У меня самого никогда не было друзей. Что я могу сделать?

— Я не знаю, что значит быть другом, — тихо-тихо говорю я.

Он все слышит и грустно улыбается.

— Я могу показать тебе.

— Но это ведь я должен был помочь тебе, — прошептал я.

Он еще раз грустно улыбнулся.

— Быть может, помогая тебе, я помогу себе.

Это было окончательное решение. Я попробовал с ним смириться. Вопрос был в том, смогу ли я это сделать? Я был не слишком уверен в себе. Мы с Гарри Поттером — друзья? Кто бы подумал. Все возможно. И я постараюсь быть ему хорошим другом. Пока, во всяком случае.

Дружба с Гарри Поттером оправдывала все мои ожидания. Я мог спокойно подойти и заговорить с ним, не опасаясь того, что он оттолкнет меня или оскорбит, или еще что-то. И самое главное, что мы, два человека, которые не переносили друг друга с 11 лет, вполне уживались вместе. Темы для разговоров появлялись сами, с ним было практически так же легко, как с Гермионой, которая, вероятно, решила, что раз она свела нас с Поттером, то ее миссия на этом закончена. Она публично призналась в том, что наши отношения были не чем иным, как фикцией. Уизли дулся на нее какое-то время, но потом снова стал с ней нормально общаться.

В наших же с Поттером отношений все было прекрасно. Мы говорили о всяких глупостях, спорили, высмеивали новую прическу Миллисент Булстрод, делали вместе домашнюю работу. Я помогал ему с зельями, а он показал мне финт Вронского. Это было опасно для него, ведь мы были противниками по Квиддичу, но его это абсолютно не смущало.

В тот день я проснулся с плохим настроением с самого утра, последующие днем события ни сколько не улучшали моего самочувствия. Поттер покрутился вокруг меня немного, но потом понял, что не до разговоров и, шепнув на ухо о том, что вечером мы сможем потренироваться на поле для Квиддича, убрался восвояси. Вероятно, мне не следовало в таком ужасном настроении играть в Квиддич. Ничего толком не получалось, особенно этот чертов финт Вронского. Поттер терпеливо наблюдал, как я пытался выполнить этот трюк, но в самый ответственный момент меня опять заносило, и я с грохотом падал на землю.

— М-м-м... Малфой, — протянул Поттер, — может тебе сегодня отдохнуть?

— Отцепись, Поттер. Я должен его сделать!

— Малфой! — этот вспыльчивый дурак сразу же сорвался на крик. — Ты разве не понимаешь, что в таком состоянии ты не только финт не сделаешь, ты даже метлу нормально не удержишь!

— Ах так?

Я развернулся и быстро зашагал в сторону замка. Как же он меня иногда бесит! Видел же, что у меня плохое настроение, так какого черта полез ко мне с этими нравоучениями? Откровенно говоря, эта дружба начала действовать мне на нервы. В такие моменты просто хотелось послать этого гриффиндорского выскочку куда подальше.

— Малфой, подожди ты, чертов истерик! — Поттер бежал за мной, выкрикивая что-то на ходу. — Малфой!

— Что? — я резко развернулся, и он почти врезался в меня, успев, правда, затормозить в самый последний момент.

— Черт, Малфой, прекрати это. Если у тебя что-то не получается, не надо срывать свою злость на мне! — его дыхание стало тяжелым от бега, а глаза яростно сверкали.

— С чего ты это взял, Поттер. Лично у меня все получается прекрасно. А сейчас я просто хочу вернуться в замок и принять душ.

Я надменно усмехнулся и пошел было к замку, как меня остановил возглас Поттера.

— Я с тобой.

Я сразу же замер. Это не было оговорено. Принимать душ вместе с Поттером? Я не смог бы это вынести. Слишком велико было искушение. Я не хотел уничтожить все то, что мы так усердно строили в течение этого времени. Я не готов был испортить наши отношения, пусть они и были дружескими, но они БЫЛИ.

Дружба дружбой, но я все еще его хотел. Я не мог так рисковать.

— Нет, — уверенно проговорил я, — ты останешься здесь.

Его глаза обижено засверкали, опять завелся из-за пустяка. Какой же он вспыльчивый...

— Почему?

— Потому что! Не спорь со мной, — меня начал раздражать этот разговор.

— Я не понимаю.

— Так значит, ты еще наивнее, чем я думал.

Это было самое главное, что я узнал о Гарри Поттере. Он был очень наивным, но не в жизненном плане, нет. Тут он был профессионалом. Он был наивен в плане секса. Он не знал практически ничего, и я уже решил, что он девственник. Но мы не будем сейчас думать о сексе. По вполне очевидным причинам...

— Я собираюсь принять душ один.

— Но, Малфой...

— Забудь об этом, Поттер.

Холодный душ. Я развернулся и оставил его одного.

* * *

Я так устал от этой неопределенности. Одна моя часть хотела, что бы этот Гриффиндорский истерик оставил меня в покое, а другая хотела иметь его рядом с собой семь дней в неделю и 24 часа в сутки. И приходилось признаться, что вторая половина значительно перевешивала. Но в конце концов я решил отдохнуть от него какое-то время. Я же не хочу поддаться своей второй половине и влюбиться в него? Не хочу. Ведь правда?

Несмотря на все его недостатки, Поттер оказался хорошим другом. Я, наконец-то, понял, почему Уизли так лип к нему. Уизли, к слову, сейчас снова был с Гермионой, поэтому мы с Поттером были предоставлены сами себе.

Необходимо признаться, Поттер был моим первым настоящим другом. Человеком, который общался со мной не из-за личной выгоды, как все слизеринцы. Ему просто было комфортно рядом со мной, по крайней мере, в это хотелось верить. Он доверял мне, а я...

Я старался убедить себя, что люблю его как друга, но я знал, что это не так. Я хотел большего, чем то, что было между нами. Мечтать о Поттере стало неискоренимой привычкой. Мне нравилось смотреть, как он задумчиво посасывает кончик своего пера на Истории Магии. Я любил следить за его движениями, когда он проводил руками по волосам, делая их еще более растрепанными, чем обычно. Я любил смотреть, как он прикусывает нижнюю губу, когда думает о чем-то. Я любил в нем все. Я любил его.

У меня сердце екнуло, когда я признался себе в своих настоящих чувствах. Я был безумно влюблен в Гарри Поттера.

Вот дерьмо.

* * *

Прошла неделя, и Гарри стал замечать, что между нами что-то происходит. Действительно, я старался избегать его, насколько это было возможно. Я знал, что это неправильно. В любом случае, это я предложил Поттеру дружбу, а сейчас отталкиваю его. Но я ничего не мог с собой поделать. Это слишком трудно, знаете ли, быть рядом с ним, не в состоянии просто коснуться его волос, нежно пропустить через пальцы мягкие густые пряди, погладить ладонью его щеку, ощущая его горячее дыхание на кончиках пальцев, прижаться своими губами к его бархатным губам, и целовать, пока не будет хватать дыхания... Я должен был выдержать эту сладкую пытку, но не мог. Не мог смириться с его равнодушием. Он никогда не сможет полюбить меня так же сильно, как я его, это факт. Печальный, но факт. И я должен с этим смириться.

— Малфой! Малфой, подожди меня! — я стремительно вышел из класса Нумерологии, стремясь как можно быстрее вернуться в свою спальню, но голос Поттера настиг меня на середине коридора. Я остановился и стал ждать его, чего не должен был делать в любом случае.

— Чего тебе, Поттер? — я старался, что бы мой голос звучал как можно более равнодушно. Он резко затормозил передо мной и, как будто вдруг смутившись, растрепал ладонью темные волосы.

— Почему ты игнорируешь меня, Малфой? — прошептал он глядя в пол.

— А разве я должен поступать как-то иначе?

Поттер резко поднял голову и посмотрел на меня, в его глазах сквозила неприкрытая боль. Мерлин, какой же я все-таки дурак. Разве я не мог выказать ему хоть чуточку понимания? Он переживает не самый лучший период в своей жизни, а я только и думаю о том, как затащить его в свою постель. Эта боль в его глазах была отражением моей собственной боли. Я...

— Да, Малфой! Ты... Да о чем я тебе говорю?! Ты, как и был мерзким хорьком, так им и остался! — Поттер сверкнул глазами и развернулся, что бы уйти, но я схватил его за рукав мантии.

— Послушай, мне очень жаль, — тихо пробормотал я, — не знаю, что на меня нашло... Я... Я сказал совсем не то, что хотел бы.

Я зажмурился в ожидании, что он снова начнет кричать, ударит меня, но он всего лишь тихо произнес:

— Я знаю.

Я осторожно взглянул на него. Зеленые глаза немного прищурены, на щеках разливается румянец.

— Я пойму, если ты захочешь свободы, — продолжал он.

« Нет, Поттер. Не говори этого!»

— ...если тебе настолько неприятна моя скромная персона... — голос его был предельно равнодушным.

« Умоляю, Поттер, не стоит портить этот момент...»

— ...тогда я оставлю тебя в покое... — тихо закончил он.

«Ну вот. А я ведь предупреждал...» — прошептал внутренний голос. Я задержал дыхание и посчитал про себя до пяти, прежде чем открыть глаза и прошипеть:

— Ты идиот, Поттер, или только прикидываешься? Какого хрена ты говоришь мне это с таким спокойным лицом? — я старался выглядеть спокойно, но потерпел неудачу. — Какого черта ты все решаешь за меня, гребаный Золотой Мальчик?! Иди ты к дьяволу!!

Вся моя выдержка полетела Тартарары. Поттер секунду удивленно пялился на меня, хлопая ресницами, а через секунду открыл рот и истерично проорал:

— Ты псих, Малфой!

— От такого же слышу! — я тоже сорвался на крик, — И вообще, — вдруг продолжил я спокойным голосом, вытаскивая палочку и медленно приближаясь к Поттеру, — Это твоя вина. Это ты сводишь меня с ума, — произнес я тихо-тихо почти вплотную приблизившись к гриффиндорцу. Он попятился, но наткнулся спиной на стену и поднял руки в защитном жесте.

— Э-э-э, Малфой, лучше не надо.

— Не на-а-до? — пропел я, подойдя к нему вплотную, убирая, впрочем, свою палочку. Его глаза, прямо напротив моих, смотрели с вызовом и оттенком испуга. И взял его за кисти, слегка развел их в сторону и крепко припечатал к стене. — Тогда не нужно провоцировать меня, По-оттер, — я склонился к его лицу, опаляя шею раскаленным дыханием. Он вздрогнул и чуть заметно выгнул шею мне навстречу. Я мысленно ухмыльнулся и легонько прикусил мочку его уха. Поттер стиснул зубы и зажмурил глаза. — А знаешь, ты ведь действительно сводишь меня с ума, — я лизнул кожу на шее гарри, и он не сдержал потрясенного вздоха. — Ты заставляешь мое сердце биться чаще, — я провел языком от мочки уха до ключицы, Поттер сдавлено застонал. — Заставляешь меня творить невообразимые вещи, — я осторожно прикусил кожу у ключиц и тут же зализал укус, а потом втянул тонкую кожу в рот и стал легко посасывать. Вдруг Поттер напрягся и дернулся, от неожиданности я разжал объятия и он вырвался, тяжело дыша и потирая место укуса на шее. Он весь дрожал.

— Поттер...

— Ничего не говори! — прошипел он и, резко развернувшись, стремительно направился в противоположную сторону.

Я простонал и сполз вниз по стене. Что же ты делаешь со мной, Поттер?

* * *

А на следующий день пришла Гермиона. Я как раз сидел в своей комнате и занимался самобичеванием, когда она, оглушительно хлопнув дверью, набросилась на меня с порога.

-Малфой! О-ох, убить тебя мало! — она раздраженно опустилась ко мне на кровать. — Я доверяла тебе, Драко! Даже Рон — ты вдумайся! РОН! — верил в вас. И вот именно сейчас тебе жизненно необходимо было все испортить, да? — она зловеще улыбнулась и взглянула мне в глаза. Я оцепенел. — Ты подонок, Малфой!!

Я вздрогнул от неожиданности. Герм усмехнулась. Странно, но именно перед этой гриффиндоркой я не стеснялся становиться самим собой.

— Гермиона, послушай, ну чего ты от меня хочешь? Я старался. Правда, старался! Разве я виноват, что этот Поттер... Ах, ладно, не важно. — Я стушевался. Гермиона посмотрела на меня и прищурилась.

— Драко, — проникновенно произнесла она, — у тебя же почти получилось вывести его из этого коматозного состояния. Он снова стал улыбаться. Улыбаться! Да и Рон сказал, что кошмары стали мучить его гораздо реже, — Гермиона умоляюще смотрела на меня.

Кошмары? Вот черт! Почему я об этом ничего не знаю? Мне нужно срочно найти его... Извиниться перед ним!

— Герми, — проговорил я, — Где он сейчас?

— Кажется, я видела его на трибунах, — она тепло улыбнулась мне. Я схватил теплую мантию и уже собрался выбежать из комнаты, но меня окликнула Гермиона.

— Драко, — она смотрела на меня, и в ее взгляде было столько нежности. — Драко, я прошу тебя, не отпускай его... Ты сможешь, я знаю.

Я только кивнул ей и выбежал из комнаты.

* * *

Я, конечно, знал, что Поттеру приходится несладко после войны, но я даже не подозревал, что каждую ночь его мучают кошмары. Я приближался к трибунам в полной уверенности, что сегодня я не сорвусь на него. Я просто обязан контролировать свои чувства. Я же Малфой! Хотя... За последние дни я совершил столько всего неподобающего настоящему Малфою, сколько не делал никогда в жизни.

Как и говорила Гермиона, Поттер сидел на трибунах и предавался меланхолии. По его внешнему виду это было понятно. Он подтянул колени к груди, обхватил их руками, и сейчас сидел и мерно раскачивался вперед-назад, вперед-назад. Я внезапно залюбовался им, но потом опомнился и сделал шаг в его сторону. Он сразу же повернул голову и посмотрел прямо на меня.

— Что ты здесь делаешь? — произнес он медленно и размеренно. Я сразу же вспомнил слова Гермионы о том, что если он кричит и устраивает истерики это нормально, но когда он впадает в меланхолию, это очень, очень плохо. Я посмотрел его пустые, ничего не выражающие глаза, и выругался про себя.

— Я сожалею, — просто ответил я.

Он покачал головой: «Это не имеет значения».

-Ты знаешь... — начал я.

Он закрыл глаза и снова покачал головой: «Пожалуйста, уходи».

-... мы могли бы попробовать начать все заново, — закончил я и мысленно съежился, ожидая его вердикта.

Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня.

— Я говорил тебе, что не знаю, как это — быть другом, — пробормотал я.

Он слегка кивнул.

— Я помню.

— Ты... Ты дашь мне еще одну попытку?

Он посмотрел на меня своими великолепными глазами и медленно кивнул. Мое сердце екнуло, я не ожидал, что это окажется так легко.

Тихо.

— Ну и что же будем делать? — произнес я, наконец.

Он встал с трибун, приблизился ко мне и вдруг крепко обнял меня.

— Так мирятся друзья? — прошептал я, пряча лицо в его волосах.

— Да, — глухо ответил он. Я улыбнулся и закрыл глаза, что бы не быть слишком сентиментальным.

Ну вот. Мы с ним снова друзья. Правда, на этот раз я постараюсь быть более... хм... сдержанным. Это самое меньшее, что я могу для него сделать. Гарри с радостью принял мои извинения, и наши отношения снова вернулись на круги своя. Мы проводили дни вместе, делали домашнюю работу, я даже помог ему получить несколько баллов для Гриффиндора.

И, да, я прав. В наших отношениях все по-прежнему. Мы пожимаем друг другу руки при встрече, иногда я похлопываю его по спине, не более. Он никогда больше не обнимал меня так, как тогда на поле для квиддича... Что уж говорить о поцелуях... Мы были просто друзьями.

Был ли я расстроен этим? Конечно был! Черт возьми, я был не просто расстроен — я был взбешен! Я уже сбился со счета, сколько раз я шел принимать холодный душ после разговора с ним. Однако я делал все возможное, чтобы Поттер не знал о моих чувствах. Точнее, он, конечно, знал, но я старался не выставлять их напоказ. Поттер же у нас натура чувствительная... Того и гляди упадет в обморок при слове «секс». Так что я шифровался, как мог, а Гарри чувствовал себя вполне комфортно рядом со мной.

Но однажды все изменилось.

В один из выходных дней, за неделю до Рождества, мы надолго задержались в библиотеке, работая над особо трудным эссе по Истории Магии. Было уже далеко за полночь. Мадам Пинс поддалась моему безграничному обаянию и не выгнала нас из библиотеки, предварительно наложив специальные чары на особо ценные книги, чтобы мы, не дай Мерлин, их не испортили.

Я оторвался от чтения тяжелого пыльного фолианта и с трудом поднял голову, разминая спину.От долгого сидения в одной позе у меня все затекло. Я надавил пальцами у основания шеи и не смог подавить стон боли. Поттер поднял глаза от книги.

— Что случилось? — спросил он, нарушая установившуюся тишину.

— Ничего, — сквозь зубы ответил я, продолжая массировать шею.

— Что значит ничего? — тут же вскинулся он. — Я же вижу, что тебе больно.

Да, мне действительно было не очень приятно. Несколькими днями ранее был матч Слизерин-Равенкло, в котором я довольно грубо играл против их загонщика, за что получил бладжером по спине. Боль уже прошла, но сейчас, от сидения на одном месте, возобновилась с новой силой.

— Это из-за матча, да? — вдруг спросил он.

— Да, это из-за него, — я решил не врать.

— Ну, тогда, это твоя ошибка, — пожал он плечами. — Ты всего лишь получил то, что заслужил.

Я посмотрел на него, неверяще распахнув глаза. Поттер обвиняет меня?

— Что, прости? — выдавил я.

— Ты все прекрасно услышал, Малфой, — Поттер посмотрел на меня обвиняющим взглядом.

— Да этот ублюдок врезал мне бладжером по спине со всей силы! И это я еще виноват? — сразу же возмутился я.

— Ты довольно грязно играл тогда, признайся в этом. Если бы не спровоцировал его, то не получил бы. Брат Чжоу не тот парень, который...

— Что? — прервал я его. — Это был брат Чжоу?

— Да, он играет с ней в одной команде. Вероятно, любовь к квиддичу — это у них семейное, — усмехнулся он. — Так что в любом случае, ты сам нарвался, Малфой. Между прочим, ты был также груб с Чжоу. Чуть не спихнул ее с метлы! Ты вел себя просто отвратительно на этом матче.

Я был ранен столь грубым комментарием Поттера. И вообще, с чего это он вдруг заговорил про эту равенкловку? Гарри был влюблен в эту стерву, и я ненавидел ее за это. В глубине души я понимал, что испытываю к Гарри не просто дружеские чувства или влечение... А эта язва вставала у меня на пути. Я видел, как глаза Гарри загорались, когда он говорил о ней, это было больно... Очень больно.

— Ты до сих пор любишь ее? — горько произнес я.

Он оторвался от книги и недоуменно уставился на меня.

— Э-э... Что, прости?

— Ты прекрасно понял, о ком я говорю. Ты любишь ее? — прошипел я.

— Ты имеешь в виду как друга или...

— Как любовницу, — произнес я.

Он хитро прищурился и посмотрел на меня из под густой челки.

— Может быть.

Я застыл на месте.

— Ч-что? — я опешил. Это совсем не то, что я предполагал услышать. — Так... Ты теперь с ней?

Он, казалось, задумался.

— Нет, — ответил он, — после смерти Седрика я уже не мог... Она любила его, — его взгляд, казалось, проникал в самое сердце, наполняя его горечью. Совладав, наконец, с собой, я ответил.

— Ты же понимаешь, Поттер, что это все глупости? Она едва знала его. Она любила его за красоту и популярность, как большинство девчонок в нашей школе.

Я был прав, и Гарри знал это.

— У вас уже было... — я не должен был этого говорить, но слова сами срывались с языка. — Вы... Вы были близки?

Он покраснел и сразу же все понял. Я ненавидел его за это.

— Только один раз... И... И это было... Ну... — пробормотал он.

— Это не имеет значения, Поттер, — горько произнес я. — Ты уже никогда этого не забудешь. Все, что произошло тогда, теперь навсегда в твоей памяти.

Мне хотелось кричать от боли. До этого момента я не терял призрачной надежды, но сейчас... Все это время Поттер был влюблен в Чанг. Я видел это в его глазах. Хотелось запереться в своей комнате и не пускать никого, пока эта рана в сердце окончательно не затянется.

Я почувствовал боль в спине и поморщился. Внезапно захотелось плакать, я закрыл глаза и положил голову на руки.

— Что случилось? — голос Поттера с нотками беспокойства.

Я бы улыбнулся, если бы мне не было так плохо. Поттер беспокоится обо мне, надо же... Не доверяя своему голосу, я покачал головой. Я услышал, как он встал и подошел ко мне, звук шагов глухим стуком отдавался в тишине библиотеки. Он остановился прямо позади меня, я затаил дыхание, ожидая его дальнейших действий. Он положил руки мне на плечи и легонько надавил. У меня вырвался вздох удовольствия. Его ловкие пальцы бегали по моей спине, разминали затекшие мышцы, мягко надавливали, сжимали... Я словно попал на небеса, мгновенно забыв об этой Чанг.

Я откинул голову назад и коснулся его живота.

— Все нормально? — его голос был неожиданно хриплым и нежным. Мерлин, как же это сексуально!

— М-м-м, да. Все отлично, — простонал я и плотнее прижался к его животу.

Поттер задышал порывисто, его движения стали более жесткими и требовательными.

— Пожалуйста... — сорвалось с моих губ.

Он наклонился к моему уху, касаясь длинными волосами моей обнаженной шеи.

— Пожалуйста, что?

Пожалуйста, поцелуй меня. Положи меня на стол и целуй все мое тело, то легко касаясь, то впиваясь поцелуями, оставляя на всем теле багровые синяки, заявляя на меня свои права. Не останавливайся, пожалуйста, только не останавливайся. Мой член уже стоял, причиняя неудобства, но я старался убедить себя в том, что Гарри делает это не специально, он всего лишь помогает мне снять боль в спине. И, черт возьми, у него это потрясающе получается! Его чувственные движения сводили меня с ума. Я был готов кончить прямо в штаны от его прикосновений. Эта мысль отрезвила меня, и я вывернулся из его цепких рук, тяжело дыша, я отодвинулся от него на приличное расстояние. Он был прекрасен в своем изумлении: растрепанные черные волосы, глаза ярко сверкают. Он провел языком по губам, и я охнул.

— Что? — он недоуменно поднял бровь.

Я застонал.

— Мерлин, Поттер, даже ты не можешь быть таким наивным!

Он скользнул взглядом по моему телу и изумленно вытаращил глаза. Мне стало стыдно, и я опустил голову, но вдруг наткнулся взглядом на ширинку поттера. У него тоже стоял!

О. Боже. Мой.

Я должен был радоваться этому, но меня словно парализовало. Гарри, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Очевидно, мне снова придется поступать в ущерб нашей дружбе. Хотя какая же это дружба, если мы хотим друг друга!? Я двинулся к нему.

— Гарри...

— Нет.

— Я могу...

— Нет, Малфой, пожалуйста...

— ... поцеловать тебя?

Он замер и я, мгновенно приблизившись, покачнулся и легко, почти невесомо коснулся своими губами его губ.

— Это... Неправильно, — забормотал он.

— Ш-ш-ш... Не надо, — успокаивал его я, — это всего лишь поцелуй. Дружеский поцелуй, если хочешь. Разве я не могу поцеловать своего друга? В этом нет ничего неправильного, нет.

— Но Рон никогда... — он выглядел растерянным.

Я истерично рассмеялся.

— Конечно Уизли никогда, да он даже... Все, неважно, — я раздраженно отошел от него. — Отлично! Будем делать вид, что ничего не произошло. Я снова сяду дописывать мое эссе и буду делать вид, что у меня только что не стояло от одних твоих касаний.

— Я... Я не... — он был смущен.

— Послушай, Поттер, мы же не хотим снова все испортить, правда? Так что садись и дописывай эссе.

Я отвернулся было к столу, но меня остановил его возглас.

— Малфой!

Я медленно обернулся. У Поттера был такой вид, как будто он пытается принять сложное решение.

— Малфой, ты думаешь, что... В смысле... Ты действительно думаешь, что мы можем просто целоваться по-дружески? Я имею в виду, что я могу просто поцеловать тебя, если хочу, да? Мы... Мы могли бы придумать новое правило. О том, что мы можем целоваться без всяких проблем и обязательств и при этом оставаться друзьями.

Боже мой... Мне хотелось сорваться, накричать на него. Как он может быть таким глупым? Но когда я полностью развернулся, чтобы высказать ему в лицо все, что я о нем думаю, я наткнулся на его взгляд, полный искренней надежды. В тот момент я понял, что не смогу отказать ему ни в чем.

— Да, Поттер, мы просто друзья, которые целуются время от времени.

— Хорошо.

Он не стал ничего больше говорить. Просто стремительно подошел, обнял меня за талию и уверенно притянул к себе. Я резко выдохнул от неожиданности, и он поймал мой вздох своими губами, проводя по ним языком, как будто старался распробовать вкус моего дыхания. Тогда я прильнул своими губами к его губам и мир вокруг исчез. Я целовал его, упоенный собственной радостью, а он пылко отвечал на мой поцелуй. Я провел языком по его нижней губе, отчего он слегка приоткрыл рот, и я, воспользовавшись возможностью, скользнул языком ему в рот, начиная исследовать, гладить, прикусывать. Поттер застонал. Мои руки запутались в его густых волосах, а он еще сильнее притянул меня за талию, словно стараясь вжаться в мое тело. Мой член болезненно пульсировал в штанах, и я чувствовал давление его члена на моем. Это сводило с ума. Основательно и бесповоротно. Я готов был прямо сейчас разложить его прямо на библиотечном столе и ласкать его, целовать, сосать, оставлять засосы, а потом войти в его жаркое податливое тело и умереть от наслаждения...

Но вряд ли Поттер согласится на «дружеский секс». Сделав усилие, я оторвался от него, вызвав тем самым разочарованный стон.

— Нам пора, — задыхаясь. — Уже глубокая ночь.

Он разочарованно кивнул. Мы быстро скинули все вещи в сумки и вышли из библиотеки. Я понимал, что нельзя просто так оставлять то, что произошло сегодня.

— Поттер, — тихо сказал я, — ты не собираешься менять свое решение?

— Нет, — он лукаво усмехнулся. — Это ведь я придумал это правило, верно?

Он поцеловал меня еще раз и повернул в сторону гриффиндорской башни.

— Поттер!

Он медленно повернулся.

— Да?

— Я... Просто хотел сказать, что...

Я поймал себя на мысли, что делаю это только ради того, чтобы задержаться с ним еще немного. Он улыбнулся, как если бы он прочитал мои мысли и прошептал:

— Я знаю, Малфой.

Потом он ушел. Именно тогда я подумал о том, что правила никогда не играли для Поттера большой роли. Пройдет немного времени, и ему это надоест. Пройдет немного времени, и он снова разобьет мне сердце.