Ручная тьма

Тишина... Оглушительная, могильная тишина опустилась на Большой Зал буквально сразу же после нечеловеческого крика боли чудовища, которое теперь валяется около моих ног. Предсмертный крик, который оповестил всех, кто был здесь, о том, что война закончена... Мерлин всемогущий, неужели?! Тишину внезапно сменил рёв, который, отражаясь от стен, становился все сильнее, и от этого хотелось закрыть уши руками. Я упал на колени, опираясь руками о пол, и не мог понять, что я сейчас чувствую, о чём думаю? Каша в голове, усталость и боль. Откуда она? Что происходит? Боль с жужжанием в ушах, похожим на рой пчёл, всё сильнее нарастала, застилая глаза неприятной, колючей пеленой, состоящей как будто из песка. К общим крикам веселья и радости прибавился мой яростный плач от нескончаемой, раздирающей на части пытки, казалось бы, раскалённым железом. Я не мог думать ни о чём, кроме неё, молясь, чтобы она поскорее закончилась. Чёрт бы всех побрал, я хочу жить! Я так хочу жить… Неужели я всей своей грёбаной судьбой не заслужил хотя бы несколько лет спокойной, счастливой и тихой жизни? Я просто не могу сейчас умереть... Перед глазами, несмотря на раздираемые ощущения, появилось лицо Северуса, на котором отчётливо виднелась сильная боль. Сердце пропустило удар, и я на мгновение пришёл в себя, чтобы заметить, как я мечусь по полу Большого зала, раздирая об него руки в кровь.

— Северус...

Я попытался встать, я должен был найти его, но хватило лишь одного взгляда на труп Лорда, чтобы увидеть, как прерванный минутой назад поток чёрного тумана вновь направился ко мне. Я даже не успел как-то помешать ему, меня силой впечатало в пол, а шрам взорвался такой дикой болью, что сдерживаемый крик всё равно вырвался наружу…

И вновь ничего не видно, лишь тьма и адская боль. Но я не могу умереть сейчас... Только не сейчас, когда победа достигнута такой высокой ценой. Боль — боль — боль — боль и спасительная равнодушная темнота ускользающего сознания. Я вернусь, чего бы мне это не стоило, обязательно вернусь....

* * *

Сознание медленно возвращалось на своё законное место. Первая режущая мысль — «я не дышу»! От неё полыхнуло таким первозданным, сильным страхом, что сердце понеслось галопом, отчего Гарри сделал свой автоматический первый вздох таким глубоким, словно не дышал несколько часов. Он никогда не думал, что воздух может быть таким вкусным. Лёгкие обожгло так, что парень зашёлся в кашле. Попытка открыть глаза не сразу увенчалась успехом, первым, что он увидел, был всё тот же потолок Большого Зала, однако, никаких криков или даже банального присутствия рядом людей не было. «Живых людей» — тут же поправил он себя, когда увидел рядом с собой труп какого-то аврора.

Что-то было не так.

На него моментально обрушились воспоминания Последней Битвы: смерть, страх, бой с Волан-де-Мортом, победа, крики радости и ликования, а потом этот туман и нестерпимая боль, отголосок которой всё ещё оставался во всем теле. Но... как? Где Северус? Где все? Почему он среди трупов? Гарри попытался подняться; всё больше вопросов появлялось, стоило ему осмотреть зал — пусто. Никого, ни одной живой души среди этих стен, только тела погибших людей, разложенные по линеечке. Затошнило. Неужели его просто оставили или... Неужели его сочли мёртвым?! Но как? Гарри с непонятным чувством ощупал себя и нахмурился — он мало походил на труп, ведь его сердце всё так же билось, и он до сих пор дышал. Одно из двух: или его просто здесь кинули, сделав вид, что он мёртвый, с надеждой, что не очнётся, или он и правда был мёртв. Мда... Верить в первое не хотелось, ведь тогда получается, что его просто использовали как оружие, причём одноразового применения, а потом выкинули за ненадобностью. Нет — нет — нет, этого просто не может быть, друзья не могли его бросить, ведь тогда выходит, что все ему нагло врали, но это попросту невозможно! Во второе верить не хотелось ещё больше, но пришлось, глядя фактам в лицо: он среди трупов, значит, был мёртв, когда очнулся, не дышал, но как он жив сейчас?! Мерлин, какой же бред. Он запутался в своих мыслях. Гарри поднялся и пошёл к выходу из Большого Зала, цепляясь руками за стену. Шум в голове потихоньку стал проходить, оставляя лишь одну мысль, скребущую сердце — где Северус? Он же не мог позволить положить Гарри среди всех, он бы даже просто не оставил его одного, будь Поттер хоть сто тысяч раз мёртв. От одного только вывода, который напрашивался, холод сковывал всё внутри — Северус тоже мёртв. На какое-то мгновение Гарри остановился, бессмысленно уставившись в пустоту коридора.

Тук, тук — тук, тук — тук — тук, тук — тук — тук — тук. Сердце, замерев, вновь помчалось вскачь — нет, не может быть, он не для того в очередной раз выжил, чтобы остаться одному. Гарри резко сорвался с места, побежав в сторону больничного крыла, ведь там Северус должен быть в любом случае. Он или помогает раненым, или сам ранен и лежит в больничном крыле, но он жив и никак иначе. Жив — жив, молоточком билось в голове, Гарри было абсолютно плевать на шарахающихся от него людей, которые попадались ему навстречу, ему было плевать на ошеломлённый шепоток: «Гарри Поттер снова выжил, но ведь говорили, что он мёртв», летящий в его спину. В этом чёртовом, грёбаном Магическом Мире, который он спас, его не волновало ничего, кроме судьбы его мрачного Мастера Зелий.

« — Всё будет нормально, Гарри. Мы оба будем живы, — в отличие от весьма ободряющих слов, губы мужчины тронула невесёлая кривая усмешка, но его молодой любовник не мог видеть этого затылком. Северус чуть наклонился вперёд, поцеловав парня в макушку.

— Поттер, приди в себя! От тебя зависит жизнь Магического Мира, только попробуй не оправдать надежд, которые возложили на тебя люди, — арктически холодный голос пронизывал бы насквозь, если бы не тёплые лучики на дне чёрных глаз. Это спектакль для Дамблдора, чтобы он не узнал об их отношениях, но Гарри всё равно никак не может привыкнуть к этому режущему голосу.

— Гарри, всё скоро закончится, ты обязательно победишь. После всего этого ужаса, ты будешь еще более известен, богат и влиятелен, ты сможешь устроить свою жизнь, продолжить свой род с молодой, сногсшибательно красивой и умной девушкой. Всё это будет, ты должен верить.

Очередная попытка вытащить из хандры Поттера, но как же он ошибался, что такие перспективы могут улучшить настроение его любовника. Уже тогда Гарри знал, что не получит ничего из того, что обещал Северус, кроме этой паршивой славы, которая уже надоела хуже горькой редьки. Поттер давно уже мечтал, что после победы он заберёт Снейпа из школьных стен куда-нибудь в тишину природы. Только они вдвоем, маленький домик и персональная лаборатория Северуса со всем необходимым. Только для одного Гарри были нужны деньги — чтобы сделать Северуса счастливым.

— Не говори глупостей, Северус! Ты же знаешь, мне не нужны ни слава, ни никто другой… Кроме тебя мне вообще никто не нужен, — это Поттер говорил ему всегда, на что зельевар лишь снисходительно улыбался и трепал гриффиндорца по голове. В такие моменты он относился к парню, как к ребёнку, который скоро выйдет из детского возраста и перестанет играть в подобие взрослых игр. Он всегда считал, что придёт день — и Поттер не появится в проёме его дверей. Скоро Гарри очнется от этого наваждения, и с омерзением будет вспоминать ласки мужчины, вычеркнет его из своей жизни и никогда больше не появится. Начнёт новую жизнь, в которой старому Пожирателю не будет места. Раньше Гарри обижался на него за такие мысли и пытался доказать обратное каждую минуту, что они были вместе, но потом понял, что вся жизнь зельевара никак не даёт тому думать о Поттере по-другому. Он каждый вечер, глядя на Снейпа, клялся себе, что больше его Северус не почувствует боли, что он научится ему верить и быть счастливым»…

Гарри бежал по коридорам, расталкивая всех на пути. Перед глазами постоянно возникали воспоминания их встреч, разговоры, взгляды, чувства. Поттер даже мысли не допускал, что мог лишиться самого дорого человека в этом мире. Судьба же не настолько скотская бабой, чтобы сделать такую гадость? Он выполнил своё предназначение — герой победил злодея — и ему полагается вознаграждение. Нет, не эта пустышка — слава, не эти равнодушные благодарные слова, не эти бесполезные ордена, хоть сто первой степени. Чёрт возьми, нет! Он заслужил в благодарность за спасённые человеческие жизни спокойную и счастливую старость! Гарри снова выторговал свою жизнь у смерти, пора прекратить ей преследовать его. Он заплатил сполна.

Притормозив у последнего поворота перед больничным крылом, Гарри заметил, что людей уже некоторое время не попадается, но за поворотом слышится возбуждённый гул. Он с силой втянул носом воздухом, абсолютно не чувствуя печали или скорби, значит, около двери стоят не родные люди раненых. Непонятная ухмылка зазмеилась по его лицу, Поттер чувствовал из ниоткуда взявшееся злобное предвкушение. Он сделал пару шагов, заворачивая за угол и направляясь совершенно спокойно в сторону больничного крыла. Почему-то наличие примерно двадцати авроров у двери совершенно не удивило его, но и на лицах министерских псов не было заметно удивления — они его ждали. «Надо же, как быстро слухи распространяются по школе», удовлетворённо подумал Поттер, даже не замечая, что его походка стала по-кошачьи грациозной, какой-то ленивой, как будто кот пришёл поиграть с глупыми мышками, которые попали в его простую ловушку. Он знал, что отделяет его от Северуса — всего лишь кучка шавок и тоненькая дверь. Поттер совершенно не придавал значения своему отношению к тем, с кем ещё недавно боролся бок обок, да и откуда было ему знать, что именно они — препятствие между ним и Снейпом? Неоткуда, но он знал. Неожиданно перед аврорами появилась Грейнджер с видом МакГонагалл, собирающийся отчитать первокурсника и дать совет.

— Гарри, я рада, что ты живой, — Поттер насмешливо фыркнул, но она невозмутимо продолжила, — тебе нельзя сюда входить. Незачем навещать тяжелобольных Пожирателей, — безапеляционнно закончила она, сложив руки на груди.

Гарри от такой наглости даже остановился, удивлённо приподняв бровь.

— Герм, ты шутишь? — вполне серьёзно спросил он, ища ответ на свой вопрос в её глазах. — Не шутишь, — с кривой усмешкой сам себе ответил Гарри. В какой именно момент стало противно, он не понял, но зато сейчас он отчётливо почувствовал ярость. Сильную, тёмную, бесконтрольную и такую родную. Поттер развёл руки в издевательском жесте. — А иначе что ты мне сделаешь, Герм? — насмешливо произнес он, делая маленький шажок ближе, — убьёшь?

Что же такое было написано на лице парня, ведь даже авроры вздрогнули, не говоря уже о Грейнджер, которая нахмурилась, вытащив свою палочку синхронно с аврорами.

— Нет, Гарри, но мне придётся применить силу, чтобы остановить тебя. Ты спас всех нас, а я должна спасти тебя. Ты даже не замечаешь, что стал похож на Волан-де-Морта?

Грейнджер была полностью уверена в своих словах, особенно в том, что такое сравнение мгновенно остудит пыл гриффиндорца. Каково же было её удивление, когда Поттер рассмеялся ей в лицо. От этого смеха веяло могильным холодом и властной злой насмешкой.

— Грейнджер, ты, оказывается, почти не так глупа, как я думал. Но ты сильно ошибаешься, если решила, что вот эта кучка авроров во главе с тобой меня остановит, — его голос совсем не был похож на себя — сухой, ядовитый. Поттер в мгновение ока изменился — весь подобрался, движения стали чёткими и отточенными, тёмно-зелёные глаза отчётливо отливали багряным, а на губах появилась жёсткая ухмылка.

— Вот видишь, как ты со мной разговариваешь?! Разве не я столько лет тебе помога…— начало было Грейнджер, но была перебита.

— Ладно, мне некогда с тобой разговаривать, меня ждёт Северус, — отмахнулся от них Гарри под звук смеха какого-то аврора, — да и от вас я успел устать, — презрительно произнёс он, злобно посмотрев на смеющегося.

Он чувствовал, что что-то изменилось в нём, что сердце, на мгновение остановившись, забилось с такой силой, что, казалось, сейчас выскочит. Не было страха перед этими заклинаниями, не было ничего, кроме его желания пройти в больничное крыло и причинить этим людям боль, которую ощутил он, проснувшись среди трупов. Поттер, презрительно фыркнув, пригвоздил стальным взглядом незадачливого аврора.

— Что смешного, недоделок? — злобно спросил Гарри, смотря на храброго мужчину, который явно не боялся Спасителя Мира.

— Что ты нам сделаешь без палочки, Поттер? — насмешливо спросил он, демонстративно покрутив в руках свою. Внезапно Гарри и сам задумался о такой весьма простой вещи, как волшебная палочка, но лишь усмехнулся своей мысли: «Проинформировал старый хрен. Не иначе, как и палочку мою именно он забрал. Типа предусмотрительный, трупу она не нужна? Обломайтесь, дедуля».

— А давай ты попробуешь, герой? Не думаю, что ты страшнее Лорда, — елейно прошелестел Поттер, не придав никакого значения тому, что впервые в жизни назвал Волан-де-Морта «Лорд».

Всё-таки при упоминании о трупе самого могущественного Тёмного мага аврор малость струхнул, но, посмотрев, что перед ним стоит семнадцатилетний подросток, громко выкрикнул: «Ступефай!» Заворожено смотря на луч заклинания, Гарри автоматически сделал пас рукой, как будто у него была волшебная палочка. По движению руки многие узнали заклинание щита и ожидали триумфального позора Героя, но, в последний миг, Поттер резко взмахнул рукой и вытянул её перед собой ладонью на 90 градусов. Все в ужасе смотрели на то, как из ладони подростка вылетел серый луч, мгновенно рассеявшийся в виде серой туманной стены между ними и Поттером. Заклинание аврора столкнулось с ней и распалось миллиардами искр.

— Пфф, — насмешливо изобразил звук столкновения Поттер, но его глаза совершенно не казались хотя бы усмехающимися. Гарри Поттера разозлили.

— Ну так что, стадо старого маразматика, вы отвалите от двери и дадите мне пройти сами, или вы предпочитаете калеками уползти от них? — угрожающе произнёс Поттер — его терпение заканчивалось, ему нужно было увидеть Северуса.

— Оглушите его, — взвизгнула Грейнджер, посылая в Гарри «Петрификус Тоталус».

Поттер разражено закатил глаза на попытки авроров атаковать его. Презрительно выплюнув в сторону Грейнджер: «Дура», Гарри направился к ним навстречу вместе со стеной туманного щита, о который ударялись все заклинания. В какое-то мгновение в его душе вспыхнула жажда крови за всё, что сделали с ним в этом мире, за смех этого идиотского аврора, за то, что свалили всю войну на него. Багровый огонёк в его глазах отчётливо вспыхнул и погас, оставляя осадок чёрного пепла на сгоревшей траве. Отточенным движением руки он отбросил Грейнджер в стену, следующим движением вызванной струёй огня сбил левый край авроров. С каждым новым движением он делал очередной шаг к дверям. Поттер сложил руки в замок, резко выпрямив их, затем вывернул руки ребром соединения ладоней в сторону посмеявшегося над ним аврора. Тот мгновенно упал на пол, дико крича от боли от выворачивающихся костей, никто даже не заметил, что на коридор давно наложено звуконепроницаемое заклинание.

— Но это же Чёрная магия, Гарри, — послышался голос Грейнджер, которая была в заметном ужасе. Поттер, криво усмехнувшись, обернулся в её сторону.

— Я предупреждал, Герм, не стой у меня на пути, но вы выбрали другой вариант, теперь пожинайте плоды, — он холодно посмотрел на остатки авроров, пытавшихся пробить щит, который всё больше светлел. Гарри подошёл к гриффиндорке и присел на корточки.

— А что Дамблдор сам не пришёл? Или, по привычке, посылает пушечное мясо разбираться со сложными делами? В его репертуаре, — презрительно усмехнувшись, Гарри хотел встать, но тут Грейнджер совершила свою самую большую глупость.

— Ты ничем не лучше Тёмного Лорда, Поттер, — с ненавистью выплюнула она. Парень резко развернулся в её сторону, посмотрев на неё пустыми глазами. В них не было никаких эмоций, лишь темнота. Размах — и удар ботинком по животу, от которого девушка согнулась пополам, а изо рта у нее потекла кровь.

— Я не лучше? Чем? Тем, что попытался увидеть любимого человека, а мне не дали этого сделать? Заткни свою пасть, грязнокровка. Такие как ты составляют отбросы магического общества, и поэтому не тебе решать, лучше я или хуже. Главное, что я лучше многих из вас, — тихим вкрадчивым голосом произнёс он, смотря на неё взглядом, каким обычно одаривают расплодившихся червей после дождя. Он наклонился ещё ниже к ней, наслаждаясь тем, что она корчится от боли на полу так же, как он в Большом зале, но ведь там ему никто не помог, не так ли?

— Запомни, червь, если ты ещё раз попадёшься на моём пути, я убью тебя.

Парень с силой дал ей пощёчину, так, что она ударилась головой об пол и, видимо, потеряла сознание. Он, с мучительным презрением, носком ботинка перевернул девушку на спину, прошептав:

— Гарри Поттер умер, Гермиона, и не дай Мерлин тебе переоценить свои силы или поддаться на уговоры Дамблдора, не важно, но покажешься мне на глаза — и ты труп.

Все это надоело ему. Все они, мерзкие людишки, ради которых он жертвовал всем, чтобы они сейчас в благодарность указывали, куда ему идти и с кем видится? Нет, теперь он сам будет управлять своей жизнью.

Судорога боли прошла по его лицу, парень успел обернуться, чтобы заметить, как тают остатки его щита. Негромко фыркнув, он решил закончить игру, и одним движением руки раскидал оставшихся авроров от двери больничного крыла, наконец-то войдя в него.

Вечность… Казалось, пока Гарри входил в больничное крыло, прошла не много, не мало, а вечность. Он боялся и хотел увидеть Северуса, но что если тот смертельно ранен? Что тогда останется делать Гарри Поттеру? Стереть с земли этот чёртов мир, который он спас слишком большой ценой? Может быть, но сначала он вытащит зельевара с того света, чего бы это не стоило ему, и кому бы это не стоило жизни. Откуда такая уверенность, что это потребуется? Хватило демонстрации силы, которая только что произошла около этих дверей. Откуда у него всё это? Сила, уверенность, жестокость? Об этом он подумает потом. Сейчас ему нечего терять, кроме Снейпа, и это самое страшное. Самый непредсказуемый и опасный человек это тот, кто потерял всё. Гарри стоял посреди Больничного крыла и не мог найти Северуса, койки занимали какие-то раненые люди, но его мужчины среди них не было.

— Мадам Помфри, — почти ласково произнёс Поттер, прищурив глаза, — не прячьтесь, я же чувствую, Вы здесь. А ещё, я знаю, что вы в курсе, зачем я здесь, поэтому давайте не будем устраивать комедию, у меня нет на это времени.

Внимательный взгляд скользнул по помещению, замечая, как неуверенно открылась дверь и нарочито бодро в крыло вошла мадам Помфри.

— А-а, Гарри, рада тебя видеть! Я ещё не успела тебя поблагодарить за наше освобождение, за твою победу!

Женщина пыталась вести себя непринуждённо и добродушно, в общем, как всегда. Только всё было совершенно не «как всегда». Он не маленький мальчик, который пришёл к этой мудрой женщине, чтобы залечить очередную рану, полученную вовремя квиддича. Он изменился. Поттер усмехнулся, глядя на эти бесполезные попытки. «Стоило умереть, чтобы увидеть этот мир таким, какой он есть — лживый и притворный».

— Не стоит, — холодно перебил её Гарри, не мигая смотря в её бегающие глаза. — Мадам Помфри, уж от Вас я не ожидал такого. Давно вы пляшете под дудку Дамблдора? Неужели всегда? Вы меня разочаровываете.

Парень подошёл к ней ближе, с удивлением замечая, как подтряхивает дамочку. «Значит, видела, что я сделал в коридоре. И как только успевает?» Усмехнулся Гарри, складывая руки на груди. Этот жест он перенял у Него, как и многое, что бесило его в детстве. Снова эта режущая боль в области сердца, которая напоминает Поттеру, зачем он здесь. Колдомедик попыталась что-то возмущённо ответить, но Гарри ей не позволил.

— Мадам Помфри, вы же умная женщина, вы пережили ужасную войну, ну и зачем вам умирать лишь из-за какой-то прихоти Директора? Повторюсь, у меня мало времени. Скажите где Он, и я просто уйду, только не надо врать, я это пойму, — сухо произнёс Поттер, так по-снейповски вскинув правую бровь в ожидании. Женщина поджала губы.

— Я понимаю многое, Гарри, но не тот тон, которым ты сейчас со мной разговариваешь. Ладно, я скажу тебе, где Северус, только не думай, что я тебя испугалась, несносный мальчишка, — проворчала Мадам Помфри, вытащив палочку. Поттер даже не дёрнулся, не ожидая глупостей от этой женщины, он всего лишь догадался, что Снейп здесь, но скрыт чарами от других пациентов. Колдомедик сделала несколько пассов палочкой, после чего в дальнем углу появилась больничная койка с Зельеваром. Сердце болезненно сжалось, несмотря на то, что всё было закрыто пологом. Поттер подошёл к женщине, обнял и поцеловал в щёку, с благодарностью прошептав:

— Что с ним? И спасибо Вам, простите, что всё так, и прошу… уйдите отсюда на пару часов, тут обещает быть жарко.

Женщина с грустью обняла парня, кивнув.

— Укус змеи. Остальное ты увидишь сам. И хорошо, я уйду, ты прав. Он скоро будет здесь, торопись. И прости нас, Гарри, ты много для нас сделал. Слишком много, чтобы все так обращались с тобой. Будь осторожен и удачи.

От её слов внутри что-то больно защемило, не все были лживыми, двуличными тварями. В этом мире ещё остались настоящие люди, значит, стоило его спасать хотя бы ради них. Гарри отпустил мадам Помфри, и она, кинув на парня прощальный взгляд полный боли, вышла из больничного крыла. Поттер нахмурился, он понял, про кого она говорила. Дамблдор скоро будет здесь. Ну, конечно, ему уже известно, как Гарри раскидал всю его доблестную армию, теперь пришло время появиться ему самому, раз противная проблема оказалась всё-таки настолько живучей. Кривая усмешка коснулась его губ, он быстрым, решительным шагом направился к Северусу. «Давай, старик, если ты хочешь посмотреть на нас, то мы с удовольствием покажем тебе всё, что ты хочешь», прозвучал в голове зловещий голос, но тут же пропал, оставляя пустоту. Гарри остановился около полога, не решаясь открыть его. Он дико боялся увидеть подтверждение своим страхам, своим ужасным кошмарам перед битвой. «Ну, же, Поттер, не бойся. Всё поправимо, но у нас нет времени». Этот голос… Откуда он? Почему так знаком? А главное, почему от него Поттер черпает уверенность и спокойствие? Гарри резко распахнул полог, и пробежался глазами по Северусу, с облегчением замечая едва заметное дыхание. Стоило парню взглядом скользнуть по лицу и шеи мужчины, как ноги сами собой подкосились, и он упал на колени перед кроватью. Боль… Ещё никогда ему не было так больно, даже в зале это был какая-то глупая, физическая боль, но здесь… Эти рваные раны, широкие швы, запёкшаяся кровь. Он смотрел на шрамы, и ему хотелось взвыть, как будто это он пережил всё, что произошло с его любимым человеком. Мерлин, что они с ним сделали?! И кто «они»? Лорд. «Том, а ты сука, ты знал?» Горечь звучала в его мысленном обращении, хотя он даже не думал о том, что ему ответят. Чушь, он же не мог двинуться умом настолько, что верил в ответ? Если это так, то он сам лично сдастся колдомедикам в Св. Мунго. «Да, Поттер, я знаю об этом так же, как и ты», ответил ему всё тот же странный голос, что он слышал раньше. «Дожил, двинулся умом и даже не заметил», отстраненно заметил Гарри, только сейчас ощущая, с какой силой он сжал простыни в кулаки.

— Северус… — срывающимся голосом позвал парень, чувствуя, как слёзы застилают глаза и ручьями стекают по щекам. Мужчина не отозвался, не отреагировал совершенно никак, что заставило сердце болезненно сжаться от ощущения беды.

— Северус, прошу тебя, очнись! — умоляюще произнёс Гарри, подползая ещё ближе к койке, на которой лежал мертвенно бледный Снейп. Боль, разрывающая душу на кусочки, надежда, кричащая откуда-то слишком далеко, отчего её голос становился всё тише. Нет, его самый любимый человек не может вот так умереть. Как он будет жить без язвительного голоса, глубоко, тёплого взгляда, такого особенно для него?! Этой часто снисходительной улыбки или даже ехидной ухмылки. Поттер готов был стерпеть от него всё: закоренелую уверенность, что Гарри его скоро бросит; отношение иногда как к ребёнку; вечное поучение, брюзжание, ворчание по поводу тупости студентов. Мерлин, он готов был отдать жизнь, чтобы ещё раз услышать его ехидное: «Мистер Поттер», он отдал бы всё, что у него было, лишь бы он дышал. Отчаяние глухое, безнадёжное отчаяние затопило парня, усталость каменной тяжестью навалилась на плечи, он чувствовал знакомое холодное дыхание смерти. Он так часто его встречал, что распознать его сейчас ничего не стоило.

— Прошу тебя, не уходи… Не бросай меня, только не сейчас, только не так. Ты должен умереть через пятьдесят лет стариком, в нашей тёплой кровати, но не сейчас! Северус, умоляю, не дай себя забрать, ведь ты же знаешь, какой я непутёвый, я же пропаду без твоей вечной опеки и поддержки. Ты помнишь мою вечную любовь к приключениям на свою мягкую пятую точку, как же я без тебя? Прошу…прошу…умоляю… родной, не покидай, я не смогу без тебя… Я люблю тебя! помнишь, ты говорил мне, что у меня будет жена, дети, слава и прочая ерунда? Не надо, слышишь?! Мне ничего этого не надо, никого, никогда, кроме тебя… Кроме тебя, моя язвительная, неуверенная в себе, холодная, ворчливая судьба. Северус, любимый, ты слышишь?! ТЫ — моя судьба! Мне не нужны эти глупые курицы, готовые переспать со мной, лишь бы оторвать от меня кусок денег и славы. Помнишь? Тогда, первую нашу встречу. Ты сказал мне, что слава ещё не всё. Ты прав, любимый, родной, единственный, ты был прав, я ненавижу эту славу так сильно, как только могу. Она досталась мне слишком большой и кровавой ценой…

Он то орал, то шептал, то бил руками по каменному полу. Его рыдания могли разбудить, наверное, любого из пациентов, но, видно, предусмотрительная мадам Помфри наложила звуконепроницаемые чары. Всё, что он копил с того момента, как очнулся, все его переживания, страхи, боль — всё вылилось в эту самую настоящую истерику. Он даже не заметил, как начал трясти Северуса, лишь бы он очнулся.

— Северус… — безжизненно позвал мужчину Гарри, отпустив зельевара, который так и не подавал признаки жизни. Если бы не едва заметно приподнимающаяся грудь, то Поттер решил бы, что он мёртв.

— Он в коме, Гарри, — послышался знакомый голос.

Явился.

Внутри что-то замёрзло и покрылось тонким слоем железа. Цепи закрепили сердце, створки души захлопнулись, чтобы не пропустить ничего: ни жалости, ни боли, ни милосердия, ни счастья, ни радости, ничего человеческого до тех пор, пока он не спасёт своего любимого человека. Если кто-то посмеет встать на его пути, ничего кроме боли и смерти от него не получит. Никто. Ни за что. Никогда.

— Сколько ему осталось? — пустой, холодный голос. Поттер не боялся оказаться спиной к Дамблдору, ведь старик так был поглощен ощущением, что он сильнее, что вряд ли нападёт со спины.

— День или два. Не больше, — сочувствующе, тепло произнёс Альбус, подходя ближе. От его тона Гарри аж передёрнуло. Хватит. Истерики закончены, он выпустил пар. Поттер скользнул по лицу Северуса прощальным, тёплым взглядом, улыбнувшись, он резко взмахнул руками, делая какие-то быстрые, непонятые движения руками, делая шаг назад. Дамблдор не успел ничего сделать, чтобы помешать появлению защитного купала над кроватью Снейпа.

— Не дёргайся, Дамблдор, ты же знаешь, хуже будет, — прогремел сосредоточенный голос Гарри, который провел ребром одной руки по ладони другой, отчего появился разрез, наполняющийся кровью. Взмах порезанной рукой — и купол окропился красными каплями, которые тут же в него впитались. Парень резко развернулся лицом к хмурящемуся Дамблдору, ухмыльнувшись. Старик знал, что если помешать заклинанию под конец, то он может и хорошенько взорваться, забрав жертву полностью, а не только капли крови.

— Теперь никто не помешает жизни Северуса, пройти к нему могу только я. И не надо делать такое лицо старик, я знаю, что ты хотел отравить его. Ведь сегодня ночью должен был быть готов яд, не так ли?

Презрение и ненависть клокотала в его голосе, изумрудные глаза светились каким-то жутким огнём.

— Откуда ты знаешь? Хотя, о чём я говорю, когда в тебе сила этого выродка, не так ли, Поттер? — холодно произнёс Дамблдор, пытаясь тщетно скрыть своё разочарование о его раскрытых планах, но он не собирался сдаваться. Если мальчишка больше никогда не придёт к Снейпу, тот сдохнет сам.

— О, нет, старик, даже не думай, что я сюда не вернусь. Вернусь и только с лекарством, — со злой насмешкой произнёс Гарри, с омерзением окидывая взглядом стоящего напротив Директора.

— Тебе не найти лекарства, мальчишка! Его знали только я и Том, но никто не скажет тебе его! Томми на том свете, а я никогда, слышишь, никогда не скажу тебе о нем! — с чего не возьми разорался Дамблдор, под всё больше расплывающуюся хищную ухмылку Поттера.

— Находись в своих иллюзиях, старик, и жди сюрприза. Теперь пришла твоя очередь быть слепым козлом, — злобно, с видимым удовольствием произнёс Гарри, не отрывая взгляда от Директора. Дамблдор резко вытащил палочку, прищурив глаза, злобно прошипел:

— Игра окончилась, сосунок, тебе отсюда живым не выйти, какой бы силой ты не обладал, я сильнее.

— Ошибаешься, дедуля, ошибаешься, — хохотнул Гарри, негромко произнеся, — Добби, перенеси.

Под звуки летящего заклинания Гарри Поттер, новое тёмное создание, исчез из больничного крыла. Заклинание Дамблдора попало в купол, отчего получил в ответ своё и брата-близнеца от мстительного купола. Чертыхнувшись, глава Школы, совершенно не соответствуя своему образу, взял в руки подол своей мантии и кинулся бежать из Больничного крыла, прекрасно помня о том, что заклинания-отражения купола ничем не проймёшь.

Гарри бесшумно появился посреди Выручай-комнаты, держа в руках тонкую ручку все еще невидимого эльфа. Поттер разжал ладонь и устало плюхнулся в удачно появившееся кресло.

— Добби, покажись, — сухо произнёс брюнет, хмуро осматривая вид, который приняла комната. А посмотреть было на что. Комната просто-напросто представляла собой гибрид слизеринской и гриффиндорской гостиных в зеркальном отражении, отличающихся только цветом. Камин, диван напротив, тёплый ковёр рядом, слева небольшой столик. Презрительно фыркнув на проявление своего подсознания, Поттер перевёл холодный взгляд на появившегося по его приказу эльфа. Добби так и не изменился, поэтому сразу же бухнулся с поклоном в ноги, пища о своей любви и радости, в связи с тем, что смог помочь. Всё Гарри пропустил мимо ушей, он наслушался уже давно, прям начиная со второго курса.

— Добби, — устало прервал его Поттер, потирая глаза, — спасибо, что помог мне, но ведь ты пошёл против Директора.

— Добби — свободный эльф, Добби помогает кому хочет, а для Гарри Поттера, сэр, я сделаю всё, что угодно, — подобострастно пропищал эльф, во все глаза смотря на парня, — Гарри Поттер избавил нас от самого страшного злодея, Гарри Поттер — герой!

Вся эта сиропная мишура начинала потихонечку бесить, но и обижать эльфа не хотелось, он ещё мог быть полезен ему.

— Добби, я очень устал, принеси мне поесть, а когда понадобишься, я позову.

Эльф просветлел, и весело помахав ушами, исчез. «О, Мерлин, как же я от них от всех устал, правда, когда мы уедем с Северусом, то нам понадобится эльф, а после того, как сейчас Добби помог мне с Дамблдором, этот старый хрен его в покое не оставит».

Преданный эльф как будто чувствовал усталость и голод Поттера, поэтому через пару минут он появился в комнате с подносом, полным разной еды, и так же без слов исчез.

— Ну, надо же, какое понимание! Недооценил я Добби, — с усмешкой произнёс Гарри, демонстративно усаживаясь за стол на половине Слизерина. Окинув еду жадным взглядом, парень принялся за картофель, чем-то напоминающий маггловское пюре. «А потом подумаю о том, что со мной творится», решил Поттер, за обе щёки уплетая щедро принесённый обедоужин. Так как парень совершенно не знал, какой сегодня день и, тем более, сколько времени, он даже не думал, как назвать этот приём пищи — завтрак, обед или ужин? Да и какая, к Мерлину, разница? Всё равно эти глупые мысли и попытки отвлечься от самого главного ни к чему не привели. Даже в нетронутой глади какой-то красноватой жидкости в бокале, который принёс Добби, Поттер видел не своё отражение или комнату вокруг, а Северуса и его жуткие раны... Аппетит медленно сходил на нет, было даже странно, что он наелся одной тарелкой и совершенно не хотел ничего из сладкого, лежавшего на подносе. «Дожил, даже сладкого наелся». Со злостью он резким движением сбросил весь поднос на пол, оставляя только бокал, как он понял, с вином.

— Спаиваем молодёжь, Добби, — насмешливо произнёс, хотя сам был очень рад такому подарку. В этой ситуации ему нужно было расслабиться хотя бы и на некоторое время. Поттер упорно не давал панике и чувству безнадёжности завладеть им. Но он знал, что старый козёл прав в том, что ему одному трудно будет узнать способ спасения Северуса. Поттер злобно-мстительно ухмыльнулся, прищурив глаза. «Значит, мне придётся вытряхнуть эти знания из твоей башки, дедуля, раз Том не может мне уже помочь в силу обстоятельств своей кончины». Сделав глоток вина из бокала, он чуть не поперхнулся им, когда услышал в своей голове отчётливый, насмешливый смешок. «Поттер, да ты глотай-глотай, а то ещё задавишься вкусным вином, жалко будет». И снова этот голос в его сознании, такой отчётливый, как будто другой человек говорил в его голове.

— «Твою мать, ты кто?!», — мысленно заорал Гарри, с сожалением смотря на вырвавшийся из руки бокал с вином.

— «Поттер, ты последние мозги в вине прополоскал или отморозил в Большом зале? Неужели не узнаёшь старых знакомых?», — с сарказмом отозвался голос под едва слышный мат парня, который смотрел на разбившийся бокал и разлившееся вино, больше похожее на кровь.

— «Том, от тебя одни убытки!» — как-то спокойно подумал Гарри, — «вечно ты в голову мою лезешь».

Но не успел голос даже очухаться и что-то сказать, как Поттер подпрыгнул на своём кресле и тут же вскочил с него.

— Волан-де-Морт?! Ты?! В моей голове?! Какого хрена?! — заорал Гарри в голос так, что даже оглушил сам себя. Он наконец-то понял, откуда голос ему знаком, откуда у него все эти чувства: злость, запрещённые знания и сила колдовать без палочки.

— «О, дошло, болезный ты наш! Только не пытайся ещё раз меня оглушить, так как я в твоей голове, только навредишь сам себе» — насмешливо произнёс Том.

Поттер, находясь в полнейшем шоке, лихорадочно соображал, что ему делать. Он снова упал в кресло и, прикрыв голову руками, стал раскачиваться вперёд-назад.

— Что ж мне от тебя никак не избавиться-то, а? Что ж ты никак не сдохнешь? — жалобно произнёс он, назло голосу произнося всё это вслух, а не мысленно.

— «Не, Поттер, я всё время поражался, как ты вообще пытался меня победить? А, главное, всё-таки победил! Ты ж тупой, как сибирские валенки. Тьфу ж, ты, поганые маггловские поговорки».

— Эээ, Том, ты охренел?! Ты какого фига в мои мозги плюёшься?! — всё так же на повышенных тонах продолжал говорить Гарри, прекрасно понимая где-то на задворках своего сознания, что ведёт себя не так.

-«Успокойся, это истерика, я понимаю. А теперь, Поттер, включи свои мозги, которые должны быть, и начинай рассуждать логически. А, главное, отстань от образа маньяка со змеиной внешностью. Заметь, я тебя даже убить не пытался, причём ни разу за твои семнадцать лет» — вполне спокойно, немного зло отозвался голос Тома. Гарри устало откинулся на спинку кресла, закрывая глаза. Риддл был прав, это просто была истерика от всего, что произошло за последние несколько часов. Трудно пережить всё это за один день: последняя битва, боль от какого-то тумана, воскрешение среди трупов, избиение когда-то лучшей подруги, битва с аврорами, жуткое состояние самого любимого человека и встреча с тем, кому доверял больше всех. И с чего Гарри взял, что с убийством Тёмного Лорда его жизнь наладится? Да, похоже, она никогда не наладится, от него никогда никто не отстанет, всё время он что-то должен. Почему он не заслуживает хотя бы нескольких лет спокойной жизни? Сейчас он совершенно ничего не понимал. Почему Директор так к нему отнёсся? А самое главное, кто всё это сделал с аврорами, Гермионой, Дамблдором? Нет, это был не он. Он никогда не был таким холодным, злым, расчётливым и сильным. Может быть они все правы? И он, правда, превращается в Волан-де-Морта? Вот уж лучше перспективы и быть не может. Поттер неслышно вздохнул, спокойно открывая глаза.

— Как ты попал ко мне в голову? — спросил Гарри, удобнее усаживаясь в кресле. Сейчас он всё выяснит, а дальше решит, что и с кем делать. Всё позже.

— «Если начать с начала, то попал я к тебе с того момента, как приходил тебя убивать в младенчестве. Да не дёргайся, ты же знаешь о крестражах? Так вот, я и есть осколок души. Я в тебе с того самого момента, как ты получил этот шрам. Можешь считать, что тебе повезло, осколок тебе попался небольшой, да и по содержанию довольно нейтральный. Для твоей гордости могу сказать, что тебе попалось что-то вроде совести Волан-де-Морта, ну, и плюс парселтанг, конечно. Именно поэтому я в тебе особо не проявлялся, не пытался никого убить и прочее, но через меня ты на пятом курсе мог видеть и чувствовать то же, что и моё тело». Поттер аж вздрогнул от воспоминаний.

— Так вот кому я обязан смертью Сириуса, — мрачно заметил Гарри, нахмурившись. Хотя он прекрасно осознавал, что только он виноват в смерти крёстного. Он как идиот не видел ничего дальше своего носа, видел в Северусе только то, что он показывал, и ничего больше. А ведь будь всё с самого начала по-другому, Гарри смог бы овладеть окклюменцией и, возможно, Сириус был бы жив.

— «Ну, в чём-то ты прав, виноват я, но не вешай всё на меня, сам хорош, да и другие помогли. И вообще, не перебивай, у нас мало времени. Так вот, я вообще не функционировал особо в тебе, до того момента, как ты убил меня в Большом Зале. Помнишь тот чёрный туман? Вот, через шрам к тебе перешла моя сила. Ну, кто же знал, что ты у меня — ещё один крестраж, но такой маленький, да и в человеке, так что я не смог воплотиться в тебе, а смог только притянуть свою силу. Не перебивай, кому сказал! То, что ты выжил, то что сделал с аврорами, всей этой беспалочковой магией и знанием того же купола над Северусом, всем этим ты обязан мне, это ясно?»

Поттер презрительно скривился, подперев голову рукой.

— Ясно-то, ясно, но вот ты мне скажи, мне сейчас станцевать от счастья, что я слышу голос заклятого врага в голове, который мне объясняет, что сидит во мне давно? Ты мне ещё скажи, что так и остался белым и пушистым осколком души. Я, конечно, идиот, но не до такой же степени, — усмехнулся Гарри, гуляя взглядом по комнате, — теперь понятен вид комнаты. Одна часть — я, другая — ты, только ничего подобного! Никакой половина на половину, я сильнее.

— «Поттер, не зарывайся!», — прогремел в голове голос, когда рука Гарри взметнулась вверх, и от одного взмаха в камине Слизерина вспыхнул огонь, — «ты не думай, что такой крутой. Я завладею твоим телом, дай только мне время, слышишь?!»

Гарри с силой прижал к груди свою слишком вольную руку, пытаясь не впасть в панику. Оказывается, вся эта борьба против Тёмного Лорда ещё не закончилась. Осталось самое трудное — борьба с самим собой, и эту войну он может проиграть.

— А вот теперь в истерику впадаешь ты, Том. Давай по существу, сам сказал, времени в обрез, — сухо заметил Гарри, отпуская руку. Ясное дело, этот конспиратор ещё не всё рассказал.

— Ты мне лучше скажи для начала, я теперь твой мерзкий голос слышать буду до смерти? — с сожалением произнёс Поттер, смотря на полыхающий огонь в камине.

— «Ладно, Мерлин с тобой, расскажу, что можно, всё равно ты теперь мой. Нет, голос скоро пропадёт, всё зависит от того, как интенсивно ты будешь использовать мою силу. Чем больше и сложнее будут заклинания, тем быстрее я заткнусь» — в голосе Тома слышалась усмешка, только Поттер почувствовал, что всё это не совсем правда, но решил пока не придираться к мелочам, одно он понял точно — голос исчезнет.

— Ладно, давай ближе к делу. Северус и Дамблдор, остальными кровавыми планами насчёт меня ты поделишься потом, — при упоминании о Снейпе голос парня стал хриплым, будто он мог сейчас заплакать от той боли, что каждый раз возникала при воспоминании о мучениях любимого.

— «Как же ты сентиментален, Поттер. Но ты видишь, как тебе повезло со мной? Если бы не я, тебя без твоей палочки скрутили бы в тот же момент авроры. Дамблдор, сволочь седая, рассчитывал, что ты сдохнешь вместе со мной. Думаешь, ему нужен второй тёмный лорд или хотя бы герой? Не смеши меня, настоящие герои умирают вместе со злодеями, выполнив свой долг, их награждают медалями посмертно и слагают песни и легенды об их мужестве. Вообщем, Поттер, ты был героем одноразового действия», — заключил Том, стараясь сдерживать свою злость по поводу этого старика.

— Ты врёшь! Он не мог так поступить, ведь это он сейчас так на меня злится и хочет убить лишь потому, что знает — ты во мне, — горячо воскликнул Поттер, приподнимаясь на локтях от эмоций, как будто его собеседник мог это увидеть.

— «Ох, ты ж, Мерлин всемогущий. Его жизнь так ничему и не научила. Ну, Поттер, ты и идиот. Что ж, раз ты мне так не веришь, слушай ещё один аргумент. Ладно, твой святой Дамблдор так сильно печётся о тебе, что готов убить тебя, лишь бы лишить мир такой заразы, как я, но, какого ж обвислого Мерлина, он Снейпу-то билет на тот свет приготовил?! Помнишь, что сказала Грейнджер? Нечего навещать тяжёлобольных Пожирателей. Пожирателей, Поттер, ты улавливаешь? Не героев войны, не преподавателей, а именно Пожирателей. Ты что, думаешь, старику нужен живым человек, который о нём слишком много знает? Ой, не смеши меня! В случае чудесного его воскрешения, его ждёт Азкабан, надеюсь, ты это понимаешь?»

По мере того, как Том говорил, глаза Гарри всё больше расширялись от осознания правоты его слов. Ведь правда… И Помфри предупредила его, что ему нужно поторопиться с Северусом, потому что скоро придёт Дамблдор. Значит вот как… Убрать всех, кто слишком много знал и имел вес в обществе… Ни с кем не хочет делить власть? Вот тварь… Злость поднималась из глубин его души, но он прекрасно осознавал, что это его собственная злость, а не Тома.

— Значит мы — расходный материал? — злобно спросил Поттер, но тут же вспомнил, из-за кого Северус находится в таком состоянии.

— А ты чего мне зубы заговариваешь?! Мне его легче было спасти от тюрьмы, чем с того света! Навыращивал тварей всяких, а теперь мучайся. Какого лешего ты вообще решил его убить?! — возмущённо прошипел Гарри, сожалея, что Лорда нет в телесном виде, а то бы задушил голыми руками.

-«Кхм-кхм, ну, виноват, но и в этом, вообще-то, Дамблдор виноват! Ты думаешь, он был не в курсе, что я пойду убивать Снейпа, после того, как тот мне сказал, что сам прикончил старика? Седой козёл прекрасно знал: мне, чтобы заполучить бузинную палочку, нужно убить его. И всё равно заставил Северуса разыграть эту роль, когда сам отсиживался в замке».

Поттер в полном шоке качал головой, отказываясь воспринимать Директора с такой стороны, но перед глазами возник его презрительный, холодный, полный ненависти взгляд в больничном крыле.

— Значит, мы оба жертвы его игры, — слишком спокойно произнёс Гарри, смотря в потухший камин. В его глазах загорелся решительный огонёк. Врал или не врал Том, но в той ситуации, в которой оказался Поттер, Дамблдор решит убить и его, и Северуса, а, значит, придётся решать: или умереть, или наконец-то отправить старика туда, где его давно заждались уже по одному только возрасту. Естественно, Гарри не собирался умирать сейчас, когда у него может быть то, о чём он давно мечтал. Снова стать смертником, добровольной жертвой ради жизни других, он не хочет, значит, придётся устранить то, что ему мешает.

— «Именно, Гарри, именно. Думаю, с этим мы решили. А сейчас, нам нужно решить вопрос с Северусом. Старик был прав, только он и я знаем рецепт этого сложного зелья, которое поможет ему выйти из комы живым. Оно очень непростое и опасное, предупреждаю сразу, но решать тебе. Как ты понимаешь, убивать мне тебя теперь равняется самоубийству, поэтому если ты решишь рискнуть всем ради этого зелья, то я сделаю всё, чтобы ты остался жив».

Гарри нахмурился, понимая правоту его слов. Значит, с таким советчиком, как Тёмный Лорд, его шансы на успех увеличиваются во сто крат. И плевать он хотел с Астрономической башни на то, что ему помогают тёмные силы. Для спасения любимого человека он готов продать душу кому угодно.

— Ты знаешь ответ, Том. Я сделаю это зелье, чего бы мне это не стоило, — серьёзно произнёс Поттер, собираясь внимательно выслушать рецепт зелья.

— «Хорошо, я так и думал. Рецепт я тебе скажу чуть позже, я тут вдруг подумал о том, что в воскрешении нам может помешать старик. Снова в него всё упирается», — презрительно произнёс Том и, казалось бы, вздохнул. — «В общем так, есть одна модификация этого купола, моё изобретение. Обычный купол исчезает, стоит войти в него тому, кто окропил его кровью, но в следующий раз можно сделать так, чтобы он пропустил тебя и не исчез до тех пор, пока ты не разрешишь ему. И ещё… Тебе понадобиться вся моя сила, чтобы победить Дамблдора, а, если быть точнее, то слияние наших сил. Не попеременный контроль тела, а именно слияние. Ты понимаешь, что это значит?», — в голосе Тома слышалось напряжение, но Поттер лишь криво усмехнулся.

— Да, я понимаю, и я согласен, чтобы люди называли меня «Мой Лорд».

Тишина Выручай-комнаты была настолько оглушительной, что давила на уши. Помещение давно приняло вид какой-то спальни, больше похожей на те, которые он видел в Малфой-меноре. Это Том развлекается, а Поттер ему просто не мешает, да и не до этого ему. Гарри неподвижно стоит напротив огромного зеркала, медленно скользя взглядом по своему отражению. Грязные, спутанные волосы торчат в разные стороны, мантия порвана в разных местах, открывая взгляду кожу в синяках или того хуже — глубоких порезах, из-под мантии торчат грязные джинсы и кроссовки в какой-то глине и паутине. Н-да… Вид настоящего героя. Взгляд на лице какой-то отрешённый, зомбированный, с оттенком скуки, он скользит по ране на щеке. Больно? Нет. Всё это меньшее, что видно людям о его выходках сегодня. Он давно отсчитывает минуты до того момента, когда сможет сделать то, о чём мечтал целый день.

Тишина. Она даже в его голове, видимо, Том понимает, насколько важен этот момент для Поттера. Лёгкая усмешка, искривляющая губы в точности, как у Него. Привычка, которую он так неосознанно скопировал, но так болезненно рад видеть сейчас. Брюнет встречается взглядом со своим отражением, внимательно вглядываясь в свои глаза, отстраненно замечая, что их цвет стал темным, а взгляд — холодным и пустым. Когда в последний раз он был счастлив? Когда смеялся? Когда он в последний раз просто ЖИЛ? Кажется, очень давно, возможно в прошлой жизни… Вновь пристальный взгляд на своё отражение… Что же он хочет там увидеть? Заглянуть в свою душу? Зачем? Для того чтобы отчётливо почувствовать жуткий, бесконтрольный страх, сжимающий душу? Он его чувствует сейчас особенно ярко. Воспоминания… Почему они причиняют такую сильную боль? Вопросы… Миллионы, миллиарды вопросов и сомнений… А время идёт. Секунды отсчитывают его жизнь. Почему? Потому что если он не спасёт Северуса, то умрёт вместе с ним. Глупость или идиотское самопожертвование? О, нет! — Война с самим собой. Проигравший заплатит слишком большую цену, и только Его Мастер Зелий сможет или спасти, или окончательно убить Гарри Поттера. На кон поставлено всё, и парень, стоящий напротив зеркала, уже не разбирал, где его напряжённое ожидание, а где Тома.

На самом деле, Поттер не был дураком, особенно сейчас, когда многое перед ним открылось. Он прекрасно знал, что какой бы частью души не был этот голос Тома Риддла, он очень опасен и единственная его цель — сам Гарри. Его тело, его разум. Он, полностью и безвозвратно. Парень едва слышно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Он ходит по острию ножа. Том сильнее, умнее, хитрее, как он может выстоять против него теперь, когда ближе его подпускать уже некуда? И вновь кривая, полузадушенная усмешка. Есть куда. Слияние. После этого у него нет шансов или есть, но совершенно минимальные. Эту битву он проиграл основательно. Так почему он идёт на верную гибель? Ради Него. Чёрт возьми, этот человек сделал для войны слишком много, чтобы пустить его как расходной материал! Северус Снейп спас сотни жизней, он сделал для этой грёбаной победы намного больше, чем даже сам Поттер.

В последние месяцы перед битвой лишь он не дал сломаться семнадцатилетнему парню, на которого взвалили непосильную ношу. Все они сели на его плечи, и свесили ножки, ожидая, когда он выполнит своё предназначение. И никого не волновало, какой ценой он этого добьётся. Никого, кроме Северуса. Это Он терпел ежесекундную смену настроения Героя! Это Он тренировал его каждый вечер, пытаясь увеличить шанс Гарри на победу! Это Он пытался вытащить Поттера из депрессии и хандры! Это Он помог собраться и сосредоточиться в последний вечер! Мерлин, только Он, единственный, кто не скрывал от него важную информацию, и не относился к нему как к ребёнку, когда дело касалось его груза ответственности. И после всего, что Северус для него сделал, Поттеру осталось только смиренно смыться из Англии, тем самым позволив ему умереть? Ну уж нет. Он лучше станет таким монстром, как Риддл, но Снейп будет жить, чем останется таким, какой есть, но зельевар умрёт. Вопроса о том, что выбрать, просто не стояло. Гарри старался не думать, что будет с мужчиной, когда тот узнает, какой ценой оказался жив. Поттер лишь верил, что, когда Северус поправиться, он сможет начать новую жизнь вдали от следующей войны, которая обязательно развернётся. Дамблдор сам виноват, что сейчас парню было абсолютно наплевать на жизни, которые заберёт новая волна военных действий, сейчас была важна лишь одна единственная жизнь. Если для этого потребуется стать тем, кем он станет с силой Тома, то так этому и быть.

— «Хватит хоронить себя, Поттер, мне от твоей кислой морды в зеркале самому противно становится. Ты перед последней битвой такой же был? Или этот концерт только для меня?» — ехидно прозвучал в голове голос Тома. Он явно пытался растормошить окаменевшего брюнета хотя бы таким способом.

— Да пошёл ты, Риддл, — как от мухи отмахнулся Гарри, устало плюхнувшись в появившееся позади кресло. — Я же молчу, что меня от твоего голоса уже скоро тошнить будет.

— «Кстати о тошноте. Ты на бойню с воскрешением пойдёшь вот таким вот отрепьем?» — скептически спросил Том.

— А тебе что, смокинг одеть и бабочку повязать, мол, здравствуйте, клоунов не заказывали? — меланхолично, но с долей злости отозвался Поттер, вновь скользнув безучастным взглядом по своему отражению в зеркале. — Чем тебе этот вид не нравится? И вообще, давай не будем вспоминать, благодаря кому я оказался в таком виде?

— «Давай, не будем! Особенно то, что я тебя предупреждал и то, что ты выбрал идти до конца сам!» — фыркнул Том, хотя в голосе одинокой ноткой проскользнула обида.

— Вот только не надо корчить обиженную невинность. Я тебе благодарен-благодарен, можешь быть доволен, если бы не ты, не достать бы мне всего того, что спасёт Северуса, — проворчал Гарри, запуская пальцы в волосы, тем самым стряхивая песок и снимая паутину.

— «Вот то то же, а то доброго слова не услышишь», — с ухмылкой произнёс Том, оставляя Поттера в блаженной тишине. Стоило Риддлу со своими остротами замолчать, как оцепенение вновь завладело парнем. Он был в чём-то благодарен попыткам Тома его расшевелить, а, главное, отвлечь, но чувство непонятной тревоги не хотело покидать юношу. Брюнет перевёл взгляд на стоящие два флакона на столе около шикарной двухспальной кровати, на которую Гарри пытался не смотреть, настолько болезненными были воспоминания. Содержимое обоих флаконов было прозрачным, но один отливал золотистым, мягким светом, и его флакон был чуть больше. А второй с тёмными, чёрными бликами, иногда даже казалось, что это на самом деле прожилки, его флакон был меньше. Поттер остановил взгляд на маленьком флакончике, поёжившись от ужаса. Не смотря на то, что оба они были не заполнены и на половину, впечатлений от того, как Гарри их добывал, хватит надолго.

А вспомнить на самом деле было что. Если Гарри думал о том, что все его самые большие приключения уже позади, и удивляться дальше уже нечему, то он серьёзно ошибался.

«Поттер сидел в кресле и нервно барабанил пальцами по подлокотнику. Он ожидал, когда Лорд соберёт все свои мозги, или что там у него сейчас было, в кучу и наконец-то последовательно расскажет, как готовить зелье. Пришлось ждать довольно долго, минут пятнадцать точно, прежде чем в голове раздалось какое-то непонятное покашливание смешанное то ли с шоком, то ли с невероятным раздражением. Уже тогда гриффиндорец почувствовал надвигающиеся плохие новости. Не зря опасался, что всё не так просто.

— Ну, не тяни ты уже, — в тон раздражёнию прошипел Гарри, прожигая взглядом ближайшую стенку. — Я же чувствую твоё похоронное настроение.

Сердце Поттера забилось с удвоенной силой, как будто у пойманного в клетку зайца, но твердая решимость совершить невозможное накрыло мягкой волной. Всегда есть запасной вариант, например, вытрясти полезную информацию из Дамблдора, но это уже на крайний случай.

— «В общем, Гарри», — начал Том, но брюнет уже отметил про себя, что дела совсем плохи, раз Риддл назвал его по имени. — «Дело дрянь. Этому зелью вариться больше двух дней. Отчасти это и осложняет спасение тем, что не все успевают начать его варить сразу же после укуса. Мы упустили время, а точнее Дамблдор и Ко», — мрачно закончил Том.

Внутри что-то оборвалось, так быстро, как будто ушла надежда, но вера отчаянно цеплялась за мифическую решимость. Значит снова Директор…. Теперь уже нет сомнений, что он пытался, да и до сих пор пытается убить Северуса. Мерлин, как же неблагодарны люди…

— Скажи, что есть другой выход. Скажи, Том, что он есть, слышишь? — в голосе Поттера было столько отчаянной веры, что у всемогущего Тёмного Лорда есть второй план, что Том был просто обязан хотя бы что-то соврать. Гарри ждал его слов, как приговора. Он совершенно не знал, что будет делать, если Том скажет, что никакого второго варианта нет, и Северус умрёт.

— «Чёрт с тобой, Поттер, есть! Но он в сто раз опаснее, чем зелье, ты это понимаешь?» — прорычал Риддл, пытаясь скрыть своё негодование, но Гарри было всё равно. Он так маниакально вцепился в эту призрачную надежду, что ему было определённо наплевать, что старушка Смерть в этом случае окажется ещё ближе. Очередное приключение? Чем это будет отличаться от того же Турнира? Или хотя бы Последней Битвы? Ничем, кроме ещё большего желания выжить, несмотря ни на что.

— Не тяни, — решительно произнес Поттер, поддаваясь чуть вперёд от нетерпения. Внутри поднималась какая-то нездоровая эйфория, которая просто требовала каких-то действий. «Я спасу тебя Северус, обязательно спасу». Как бы сказал сам Снейп, инстинкт героя проснулся и просто требует выхода, не обращая внимания на страх и опасность.

— «О, Мерлин всемогущий, это ж надо было мне связаться с таким самоубийцей… Ладно, слушай».

Следующие минут десять Том вводил Поттера в курс дела о настоящем положении дел в школе, а, ещё точнее, о Тайной комнате Салазара Слизерина.

— Ты свихнулся. Точнее быть не может, — зло бросил Гарри, вскакивая с места. — Том, ты что несёшь?! На втором курсе я убил этого василиска, там не было никаких других!

— «Это ты неуч, Поттер! А я в отличие от тебя, идиота, являюсь наследником Салазара. И неужели ты думал, что он такой дурак вроде Гриффиндора, и поселил в комнату одного василиска, раз его может убить всякий сопляк, как ты? И что тогда? Его комнаты останутся без охраны, стоит убить его питомца? Вот каждый такой тупой наследник и думал, когда убивали очередного василиска, когда не удавалось правильно им воспользоваться. И как ты думаешь, откуда появлялась раз в несколько столетий новая змея? Приползала, что ли? Или это призрак первого? Не перебивай! Я единственный, кто смог заглянуть дальше прихожей, в которой ты был», — в голосе Риддла отчётливо слышалась неимоверная гордость и самодовольство. — «Дальше, есть несколько комнат, библиотека, артефакты и прочая мелочь, но, главное, там есть огромный зал для матери всех стражей Тайной Комнаты. Ей единственной больше тысячи лет, остальные её сыновья в силу идиотства наследников и таких вот прытких старичков, как Дамблдор, не жили больше ста пятидесяти лет. Последнего убил ты, лишив мать очередного сына, которого она тоже любила, Поттер», — жёстко закончил Том, с удовольствием отмечая чувство вины парня.

— Я не знал… Тогда я просто спасал Джинни, да и Дамблдор… Как я понимаю никто ничего не знает? — задумчиво спросил Гарри, тщетно пытаясь представить себе тысячелетнего василиска, если уж тому, которого он убил, могло быть не больше ста лет. Он всячески пытался не думать о том, что на самом деле тогда сделал. Странно, но сейчас поступок в Тайной комнате не казался Поттеру таким геройским. Разве такие редкие, преданные и мудрые существа, как василиски, могли поступить по-другому? Для них наследник являлся хозяином, чьи приказы всегда выполнялись. Разве они виноваты в том, что им приказывали маниакально озабоченные наследники Слизерина? А Гарри просто повёлся… как обычный мальчишка….

— «Да, никто, но этот чёртов старик даже не подумал, насколько редкое существо он убивает! Захлопни рот, Поттер! Только не говори мне, что ты всегда думал, что ты своими силами и слепой помощью Фоукса одолел такую змею. Да феникс без разрешения Дамблдора только что сгорать и может. Почти так. Но плакать он даже с приказа Альбуса не будет, так что можешь гордиться собой, ты понравился такой редкой птице, раз она спасла тебе жизнь», — усмехнулся Том.

— Ладно, оставим мои прошлые заслуги и Дамблдора в покое. Ты мне предлагаешь посетить Мать василисков и попросить у неё поцедить яда? — голос Поттера сорвался на какой-то истеричный смех, но он постарался взять себя в руки. От одной только мысли, что ему придётся снова встретиться с василиском, да ещё и больших размеров, бросало в ужас. Такой сильный, панический, что хотелось просто забиться под кровать и никогда оттуда не выходить, но когда картина сменяется ожившим Северусом, страх просто исчезает, сменяясь щемящей нежностью и теплом.

— Что-то типа этого, но, естественно, без меня, у тебя не было бы ни единого шанса, однако со мной всё иначе. Где бы я ни был, я так и останусь наследником Слизерина, поэтому тебе придётся поменять нас местами на какое-то время, чтобы Эсса, так зовут василиска, смогла почувствовать меня. Иначе, Поттер, нас сожрут на месте и даже не подавятся», — хмыкнул Лорд, как будто говорил о том, как добраться на поезде до Хогвартса. Не смотря на непринуждённость в голосе, он не был уверен в полном успехе, всегда были проценты на возможный провал.

— Том, только без глупостей, ты понял? — напряжённо произнёс Гарри, к счастью, или, к сожалению, слишком отчётливо понимая, что другого выбора у них нет. Два дня у Северуса не было, а значит, выбирать не приходилось, нужно просто вырывать зубами возможность его спасти.

— «Не беспокойся, Поттер, пока я ещё в тебе не прижился, ты же чувствуешь ограниченность моих возможностей. Это так и будет до слияния. Потом я просто растворюсь в тебе и всё, ты больше меня не услышишь», — безразлично произнёс Том, а вот Гарри в это верилось с трудом, но одно он чувствовал точно — Риддл не подведёт. Единственный плюс этого положения, так это то, что парень мог примерно чувствовать, когда врёт Том, а когда говорит правду».

Гарри медленно моргнул, выныривая из воспоминаний. Вновь вспоминать василиска во всей своей красе и тот ужас, что он испытал, увидев его, сейчас совершенно не хотелось. Об этом и так напоминали раны и разорванная одежда — тёплый приём «мамочки». Главное, что Том его не подвёл и сделал всё, что в его силах, чтобы достать яд, который и находился в этом маленьком флакончике. Брюнет никогда бы не подумал, что яд тысячелетнего василиска может быть именно таким, видимо, он менялся со временем. Парень медленно перевёл взгляд на флакончик со слезами феникса, который стоял рядом. Лёгкая улыбка коснулась его губ, и он с удовольствием вспомнил разговор с Фоуксом, который прилетел в подземелья, стоило ему, как и в тот раз почувствовать угрозу для Гарри. Всё-таки не зря говорят, что фениксы умные, а главное, чуткие создания, ведь не просто так им даровано возрождаться из пепла. Он смог объяснить Фоуксу свои чувства и без слов рассказать то, что он чувствует к Северусу. Парень просто разрешил фениксу заглянуть в душу и решить, достоин ли он помощи.

— Том, время пришло. Рассказывай, зачем я это всё добывал, рискуя жизнью, — устало спросил Гарри, прикрывая глаза. Казалось, сил на последний рывок не было, но внутри теплился огонёк надежды, что скоро весь этот кошмар закончится.

— «Ты прямо как часы, Поттер. Минута в минуту».

— Хватит острить, мне это начинает надоедать. Говори! Сколько можно ждать?! — рявкнул Гарри, вскакивая с кресла. Его терпение сходило на нет. Ему надоело находиться в этой комнате и ждать мифического времени! Да он просто боялся опоздать!

— «Ладно, не ори, я и забыл, что нервы у тебя не к Мерлину», — пробормотал Том, хотя Гарри отчётливо уловил в голосе напряжение. — «Запомни, Поттер, появляешься в больничном крыле прямо в куполе, сразу же капаешь яд на раны Снейпа, а затем мы должны соединить наши силы, иначе модификация купола не получится, он потребует их слишком много. Как раз пройдёт время, за которое яд василиска уничтожит яд Нагайны, это единственный аналог, который сильнее её яда. Затем уже твоя работа накапать ему половину слёз Феникса в рот, половину на раны, чтобы уже исцелить его от яда василиска, как тебя на втором курсе. Ну, а дальше, даёшь время Снейпу очнуться, выходишь из купола и убиваешь Дамблдора, который уже весь на нервах ест свою бороду, но не может войти в купол. Понял? Ну, а дальше, Снейп приходит в себя, ваша сентиментальная встреча и вы можете сваливать на все четыре стороны. Ну, как тебе планчик?» — ехидно закончил Том.

Пару минут Гарри молчал, переваривая всё, что тут рассказал Риддл. Всё казалось слишком просто и идеально, где-то кроется подвох, но где? Он не понимал. Усталость и постоянные переживания за Северуса сделали своё дело. Осталось только понадеяться, что Том не успеет всё испоганить прежде, чем он спасёт Снейпа.

— Риддл, только без глупостей, ты меня понял? И ещё… Почему нельзя было просто обойтись слезами феникса, чтобы излечить Северуса от яда Нагайны? Какая разница, от какого яда лечить? — задал напрашивающийся вопрос Поттер.

— «Нда… И чему детей только в школе учат? Нет, на пенсию надо Дамблдору, на пенсию и срочно, прямо в экстренном порядке. Ну, а если точнее, то ты должен был знать, что слёзы действуют на свежую рану, максимум через семь часов после её получения, и то, всё зависит от её сложности. А от такого укуса почти на всю шею, да через столько времени он не спасёт, только от свежеиспечённого яда. Теперь понял?» — спросил Том, надеясь, что ему не придётся объяснять всё по новой.

— Понял, только не умничай. Опять, давай не будем уточнять, кому сколько лет, и кто что должен знать, хорошо? — ехидно отозвался Гарри, расхаживая туда-сюда по комнате. Том сказал ещё раньше, что должно придти определённое время, когда установится взаимосвязь между двумя флаконами, чтобы они смогли найти друг друга.

Тишина, которая длилась как будто вечность. Том молчал, считая минуты, которые так сильно влияли на их жизнь. Через некоторое время он произнёс: «Время». Гарри сосредоточенно вздохнул и слегка дрожащим голос произнёс: «Добби, перенеси меня в Больничное крыло». Через мгновение Выручай-комната оказалась пуста, а жизнь всего Магического мира снова оказалась в хрупких руках подростка.

Тишину Больничного крыла разорвал едва слышный звук аппарации. Кто сказал, что в школе этот фокус не проходит? Надо всего лишь знать, кого об этом просить. Под бешеный стук сердца Гарри появился в куполе, рядом с кроватью Северуса, но уши просто оглушило сигналами охраняющих чар. «Дамблдор». Мрачно подумал то ли Поттер, то ли Том. Времени, чтобы обдумать свои действия просто не было. Осталось только унять дрожь в руках и чётким движением вытащить из кармана флакончик с ядом василиска. Как в замедленной съёмке Поттер опрокидывает драгоценный флакон дном вверх над ужасной раной Северуса и с замиранием смотрит на то, как яд капает на швы, моментально впитываясь.

— «Поттер, очнись, идиот, авроры уже тут. Скоро и старый хрыч пожалует. Пора провести слияние», — напряжённый голос Тома с силой врезается в сознание, заставляя оторвать внимательный взгляд от любимого человека, запереть ужасающую боль в груди куда-нибудь подальше и сосредоточится. Ещё ничего не закончено, это только лишь начало. Мерлин, как же страшно сделать этот решающий шаг, но мысль о том, что он может так помочь Северусу вселяет какую-то самоубийственную решимость.

— Не двигайся, Поттер. Давай без глупостей, — неприязненный голос лучшего друга заставляет Гарри просто расхохотаться. В этом смехе слышится какая-то пугающая обречённость, сплетённая с решительностью и неимоверной моральной болью. Насколько же ему было бы легче, если бы рядом, как обычно, были верные друзья, которые всегда поддерживали и были уверены в нём. Но нет… Самые дорогие люди решили, что он превратился в монстра, которого сам же и убил. И всё из-за чего?! Из-за пафосной речи Дамблдора о добре и зле? Из-за одной лишь видимости этого чёрного тумана после победы? И всё? Как же мало нужно людям перед страхом повторения этого ужаса. Они были готовы пожертвовать Гарри, но не допустить начала новой войны. Почему же всё не так… Едва слышный вздох. Краем глаза Поттер заметил, что купол исчез, и в него летят заклинания его бывших соратников и друзей.

— Мне жаль, что вы так решили, Рон, — негромко произнёс Гарри, прежде чем отпустить контроль над своим телом и сознанием. Вот в это мгновение, единственное, такое уникальное, Гарри Поттер выглядел самим собой. Тем, кого они видели перед Последней Битвой. Их Гарри, который ходил с ними на занятия, выигрывал в квиддич, был обычным парнем, который любил по вечерам играть в шахматы со своим лучшим другом Роном, прогуливать занятия и ввязываться в различные приключения и мелкие передряги. Эта улыбка, такая искренняя, мальчишеская, блеск зелёных глаз, волосы, которые вечно торчали в разные стороны и так выделяли Мальчика-который-Выжил. Прощание… Всё это было какое-то мгновение, которое заставило нескольких людей опустить свои палочки, с сомнением и болью посмотреть в родные глаза, пожалеть о том, что они с ним сделали.

— Я же немного хотел… — шёпот, бессвязный, громкий шепот вырывался изо рта мальчика, который упал на пол, как тогда, в Большом Зале.

— Рон, я же просто хотел быть рядом с любимым человеком, — хрип, вырывающийся из горла, больше похожий на скрип металла. Все в ужасе смотрели на то, как их заклинания просто потонули в чёрном тумане, окутавшем не только Гарри, но и кровать Северуса, который начал хрипеть и стонать от боли — яд постепенно проникал в его тело.

— Я всего лишь хотел, чтобы всё это закончилось, — жуткий крик, с которым Гарри выгибало на полу. Все с замиранием смотрели на то, что творится на их глазах, на то, как Их Спаситель сдирает руки в кровь о каменный пол, цепляясь за него, как за соломинку. Боль. На его лице была написана дикая, пожирающая боль, которая ломала тело, заставляя суставы вновь срастаться.

— Я просто хотел быть нормальным человеком, — прошептал он одними губами, которые стали красными от скопившейся крови во рту. Гарри резко поднялся в воздух, раскинув руки, его с неимоверной силой кружило в воздухе, заставляя кричать от раздирающей боли. Мало кто мог заметить, как цвет его глаз менялся от тёмно-красного до чёрного, как капилляры в глазах лопались от напряжения. Шок и ужас завладели окружающими — никто не думал, что эта встреча может оказаться такой.

Боль, адская, разрывающая каждую клетку, каждый сустав, казалось, он просто потонул в этом мареве, которое всё больше напоминало безумство. В его голове звучал голос Тома, который читал какое-то длинное заклинание на неизвестном Гарри языке. Чем дальше говорил Том, тем он всё с большей силой терял контроль над ситуацией, над своим телом, над своим сознанием. Поттер удивлялся, что ещё может что-то говорить, когда его взгляд попал на Рона, как он мог вспомнить, кто он сам, чего хотел, кем был — когда ощущение струящейся по венам враждебной магии накрывало с головой. Казалось, это никогда не закончится, ни эта боль, ни заклинание, произносимое Томом, ни крик Северуса, который резал уши Гарри. Кажется, прошла вечность, прежде чем боль начала затихать вместе с голосом Риддла. Он мягко опустился на пол и потерял сознание, поймав последнюю мысль о том, что он может упустить момент, когда нужно будет добавить слёзы Феникса и спасти Северуса.

Толпа у входа в Больничное крыло не знала, что делать. Всё, что тут произошло, никак не укладывалось в их головах, а главное, они просто не понимали, чего ждать. Они боялись как-то действовать дальше, пока не прибудет Дамблдор, который буквально на час отлучился в Министерство Магии. Тем более, перед глазами друзей стоял образ того Гарри, который пусть на несколько мгновений, но появился перед ними.

— Рон, может быть не стоит делать Гарри больно? — послышался неуверенный голос Невилла, с удивлением отметившего, что, как только Поттер потерял сознание, Северус тоже замолчал, обмякнув на кровати. Уизли, немного помолчав, с ненавистью ответил:

— А ты видел, что он сделал с Гермионой? Это не наш Гарри, его душу пожрал Тёмный Лорд, вы только что это видели! — горячо воскликнул Рон, поворачиваясь ко всем присутствующим. Его кулаки были сжаты, он внимательно посмотрел в глаза каждого, чтобы понять, что они думают об этом. Парень был готов доказывать каждому, что Гарри уже не человек, раз смог сделать такое с аврорами и их лучшей подругой.

— Но, Рон… — попытались возразить из толпы, но были перебиты насмешливым, холодным голосом:

— Уизли, как же ты, Мерлин бы тебя побрал, прав! Только ты ошибся в одном — я поглотил душу Риддла, а не он мою.

Все в ужасе перевели взгляд на Гарри, который медленно поднимался с пола, разминая всё тело. Глаза присутствующих удивлённо расширились — перед ними стоял кто-то другой. Пыль и грязь с одежды исчезла без следа, черты лица огрубели, стали более острыми, волосы почернели и спустились до плеч, но, главное, это был взгляд — холодный, жестокий, презрительный взгляд тёмно-зелёного, болотного цвета. Он слышал всё, что тут говорили.

Поттер резко вытащил из кармана второй флакон и повернулся к Северусу, который, казалось бы, не дышал, и капнул слёзы феникса ему в рот, но неожиданно флакон вырвался из его рук и разбился о пол.

— Ты не сможешь воскресить убийцу, Гарри Поттер, — прогремел голос в помещении, как будто отражаясь от стен.

Северус на мгновение открыл глаза, встретившись пустым взглядом с на миг потеплевшим взглядом Гарри, но, как будто споткнувшись на полувздохе, Снейп прекратил дышать. Поттер в каком-то шоковом состоянии смотрел в родные чёрные глаза, из которых уходила жизнь. Непонимание. В это мгновение в Больничное крыло влетел феникс, без особого труда проникая сквозь купол. Птица, что-то коротко пропев, опустилась на грудь Северуса, и они тут же пропали в ярком пламене.

— Ты не получишь даже его тело, Поттер. Я не дам тебе проститься с ним, даже не думай. Лучше просто сдайся, не делай себе ещё хуже, — довольно холодно, с ноткой злобы раздался голос Дамблдора, который тут же потонул в громком гомоне толпы.

Что? Какое-то немыслимое мгновение ушло на то, чтобы осознать всё, что тут произошло. Нет. Этого не может быть. Просто не может быть, но мысль прижгла раскалённым железом вывод — спасение Северуса только что было упущено… из его рук… Ещё какая-то минута, и Гарри смог бы его спасти… Смерть? Эта скотская баба всё-таки вырвала последнего родного человека прямо из его рук? Он мог бы его спасти. Но был так чудовищно неосторожен, что совершенно забыл про Дамблдора. Крик, раздирающий душу, удар рукой об пол такой силы, что костяшки пальцев разбились в кровь вместе с плиткой пола. Боль волной окатила его внутри, выжигая не успевшие выступить слёзы, стоны и ужасающую слабость. Пепельная пустота внутри, которую, как бальзамом, накрыла всепоглощающая, холодная ярость. Внутри что-то сгорело, оборвалось одинокой ниточкой, связывающей его с прошлым, с тем, кем он был раньше.

Казалось, в эти мгновения рядом не существовало никого, не было и тех заклинаний, что летели в него. Он не видел ничего, пустым взглядом смотря на пустую больничную койку, где всего лишь несколько секунд назад было бездыханное тело любимого, родного человека. С ним умер Гарри Поттер. Теперь навсегда.

Ад. Он превратит это поганое место в ад для каждого, кто его не понял раньше, кто не помог. Поттер резко развернулся лицом к тем, кого когда-то спас, кого любил, уважал, за кого был готов отдать жизнь. Раньше. «Северус, я отомщу». Холодная, как сталь мысль, пронзила кристально чистое сознание.

— Дамблдор, ты труп,— с громким рыком, Гарри с презрением посмотрел на тех, кто пытался атаковать его со спины. Обнаружить купол вокруг кровати оказалось таким нормальным, что губы сами собой сложились в змеиную усмешку. Том не обманул — этот купол был намного мощнее и лучше, но только зачем он теперь ему? Спасать теперь некого. Себя? А зачем? Просто не для кого. Им он больше не нужен. Никому в этом чёртовом мире он был не нужен, кроме человека, которого только что убил Дамблдор всего лишь глупым заклинанием, которое вырвало из его рук флакон с лекарством.

— Вы совершили самую большую ошибку в своей жизни, Директор, — елейный голос, зелёные глаза, полыхающие недобрым, отчаянным огнём. Гарри осознавал, что внутри что-то безвозвратно замёрзло. Брюнет не чувствовал ничего, кроме ярости, желания сделать больно каждому из них и безразличия к их жизням. Разорвать каждого из них на куски голыми руками. Почему он должен был спасать их жопы, когда они отогревали их каждый в своём доме? Почему он должен был положить свою жизнь на плаху ради их? Почему он пожертвовал всем, чтобы потом смотреть, как умирает тот, ради кого он боролся? Чем он заслужил всё это? Гарри смотрел на каждого из них и презирал. Смотрел в их глаза и уже знал, кто как умрёт. Видел их тщетные попытки пробить купол и знал, что с этого момента сделает всё, чтобы весь Магический мир умылся кровью, болью и слезами, которые пережили Гарри и Северус. Они почувствуют, что такое терять единственно-дорогих людей, какого это — почувствовать крушение последней надежды, как это — больше ни во что не верить? Ему всё равно. Что у него ещё осталось? Ничего, только месть. Единственное желание, заполнившее душу, чтобы просто не погибнуть от зияющей, пустой раны.

Глядя на каждого из них, он не чувствовал ни жалости, ни разочарования — ничего. Зловещая, звенящая, которая требует жертв, мести и крови, пустота. Поттер отстранённо заметил, сколько сил забирает у него этот новый вид купола. Плохо. Он ещё не привык к этому ощущению, когда по венам течёт магия, не привык видеть заклинания в другом свете, не привык чувствовать жажду отомстить даже сквозь тонкую нотку боли где-то глубоко внутри. Пока он ещё человек, от которого оторвали большой кусок души, без которой он не сможет жить. Через несколько дней он умрёт. Привыкнет к новым ощущениям, убьёт боль, сожаление, жалость, сочувствие, убьёт в себе Гарри Поттера и наконец-то станет полноправным Тёмным Лордом с куда большей силой, чем у Тома Риддла, с куда большей изощренностью в пытках и наслаждению к боли. Не зря его связь с Волан-де-Мортом была такая сильная — кровь. Слияние прошло просто замечательно, наконец-то, две души, которые жили вместе столько лет, стали единым целым, дополняя друг друга. Теперь у него есть одно большое преимущество — он знает о них ВСЁ. Они о нём — ничего. Он станет другим.

— Запомните, сегодня начало новой жизни для вас. Я обещаю каждому из вас, что превращу ее в ад. Скажите спасибо Дамблдору, что он смог сделать то, чего до этого не мог никто — вырастил настоящего Тёмного Лорда, о котором так давно мечтал. Я обещаю каждому из вас, что та война, которая была раньше, вам покажется детским развлечением перед тем, что устрою вам я. Я знаю ваши страхи и желания. Я знаю о вас всё, — любезный, холодный голос, безжалостный взгляд тёмных глаз. Поттер очаровательно улыбнулся так, что многие содрогнулись, настолько многообещающей она была.

— Посмотрим, Поттер, ты всего лишь мальчишка с силой, которой не знаешь, как управлять. Я выбью из тебя эту дурь, и тогда ты сам будешь просить прощения за свои обещания, — процедил сквозь зубы Дамблдор, с негодованием смотря на парня, до которого не может добраться. ПОКА не может, но обязательно придумает, как.

— До встречи, Дамблдор. Готовь свои похороны, — прищурив глаза, прошипел Гарри, исчезая из Больничного крыла. Каждый из присутствующих понял, что грядёт новая волна военных действий и на этот раз всё будет намного хуже. То, чего они так боялись, то, что хотели предотвратить само придёт к ним. Кажется, они и впрямь сделали неправильный выбор, но чего теперь им ждать?

— Никому не слова о том, что здесь произошло! Пресса не должна узнать ничего раньше времени! — сплюнул Директор в сторону, где только что был Поттер, развернувшись к двери.

— Да разойдитесь вы, представление окончено, — гаркнул он, распихивая оцепеневших людей вокруг. Ещё никто не видел Альбуса таким. Разве Светлый Маг может вести себя так грубо и так по-хамски? Сегодняшний вечер перевернул всё в жизни присутствующих людей, ночью им было о чём подумать.

Грядёт новая война с тем, кто был родным и знакомым, кого сломали, предали и убили. Не важно, кто раскаялся, а кто нет, кто хотел или не хотел помочь Гарри Поттеру теперь всё равно. Да поможет Магическому Миру сам Мерлин.

В сопровождении звука, больше похожего на треск, посреди комнаты появился Гарри Поттер. Ему не хватило ни желания, ни сил, посмотреть на то, куда его принесло. Парень упал на одно колено, упёршись рукой в пол. Казалось, что и физические, и моральные силы его покинули, но неприятное предчувствие ясно давало понять, что это только начало. Новый вид купола с непривычки забрал слишком много сил, а Гарри ещё не научился тому, как использовать полученный магический потенциал экономно. Мысли были здесь и нигде, какой-то непонятный вакуум, словно затишье перед бурей. Всё началось с учащённого сердцебиения и лёгкого покалывания боли по всему телу.

— Что за…? — Поттер хотел подняться и пройти хотя бы до кресла или дивана, чтобы не стоять вот так на холодном полу, но с ужасом понял, что тело его не слушается. Как назло, в помещении послышался негромкий звук, и перед Гарри появился Добби, одежда которого была в нескольких местах разорвана, а из ранок на ушах и руках шла кровь.

— Гарри Поттер, сэр, Вам плохо? — пропищало существо, бросаясь к нему на помощь. Казалось, Поттер вообще ничего не понимал, внутри нарастала паника перед неизвестностью — что-то пошло не так.

— Добби, всё хорошо, не волнуйся, я просто чуть-чуть устал. А вот что с тобой? Неужели Дамблдор что-то пытался с тобой сделать за помощь мне? — внезапная догадка окатила его, как ведро холодной воды. Нет, не может быть… Неужели у этого старика нет даже капли того, что в нём всегда видел Гарри? Глаза парня расширились, он смотрел на разорванную одежду Добби и совершенно не ощущал прикосновений эльфа к своему лицу и рукам. Когда он успел оказаться лежащим на полу?

— Да, сэр, Директор сильно разозлился, что Добби помог Гарри Поттеру, но Добби — свободный домовой эльф, и Дамблдор ему не хозяин! — эльф злобно дёрнул ушами и хотел сказать что-то ещё, как вдруг его глаза-мячики в ужасе расширились — на теле парня начали появляться раны.

— Гарри Поттер, сэр, что с Вами?! — и без того писклявый голос Добби сорвался на ультразвук, но Поттеру уже было всё равно. Крик. Комнату сотряс нечеловеческий крик боли.

— Добби, уйди из комнаты, и не заходи сюда ни под каким предлогом, слышишь? — прохрипел Гарри, ощущая боль, которая ударами ножа вспыхивала по всему телу, и панику. Эльф в таком же ужасе метался вокруг гриффиндорца и пытался с помощью своей магии вылечить возникающие порезы, но ничего не выходило, никакого эффекта ровным счётом.

— Сэр, что мне сделать? Как Вам помочь, скажите! — пищал эльф, наворачивая круги вокруг корчащегося от боли парня, и продолжая свои попытки его вылечить. Неожиданно Гарри резко поднялся и, глядя на эльфа красными глазами-углями, прогремел:

— Исчезни и не появляйся в этой комнате, чтобы ты ни услышал. Внизу есть комната для тебя и других эльфов.

Добби в ужасе прижал ушки, он хотел что-то сказать, но по одному только взмаху руки Гарри его силой вынесло за дверь, которая тут же закрылась.

Поттер то не чувствовал ничего от онемения тела, то только дикую боль, которая разрывала на части. Выкинуть верного эльфа из комнаты, было единственным шансом спасти ему жизнь. Парень совершенно не понимал, что с ним происходит, но одно знал точно — ничего хорошего. Он ощущал, как метается по полу, каким-то образом снова оказавшись на нём. Было душно, больно, жарко, он хотел разорвать на себе одежду, чтобы помочь себе хотя бы легче дышать. Вместо этого знакомая боль от лопающейся кожи и ломающихся костей снова заполнила сознание. Это больше было похоже на сумасшествие, в котором он тонул. Поттер не контролировал своё тело и разум, в котором то и дело вспыхивали воспоминания.

Вот он счастливый узнаёт, что он волшебник, вот воспоминания и чувства от впервые увиденного Хогвартса, вот Дамблдор, радостно сверкающий своими голубыми глазами из-под очков-половинок, вот вечеринки в их гостиной, вот победа на первом этапе турнира Трёх Волшебников, вот победы в квиддиче, а вот и Северус…

«— Всё будет хорошо, Гарри… Куда ж я от тебя денусь? — насмешливый взгляд, ехидная улыбка, искривляющая любимые губы.

— Давай, Гарри, терпи. Шаг влево, заклинание, щит, отклоняйся. Живее, быстрее, давай, лучше! — командный голос и поддерживающий, сосредоточенный, серьёзный взгляд карих глаз.

— Уж не думаешь ли ты, Поттер, что выживешь в этой войне один? Даже не надейся, я ещё планирую отдохнуть от всех этих ленивых учеников где-нибудь далеко, — знакомое фырканье любимого человека».

Все воспоминания, вся его жизнь возникала перед глазами и рассыпалась в прах, сожжённая болью, которую она вызывала. Сейчас враждебные силы рвали не только его тело, но и его душу. Тёмная сила Волан-де-Морта не знала пощады и сожаления, и, не встречая сопротивления, с остервенением вытряхивала прошлую жизнь Поттера. Он ощущал себя раздавленным, у него не было опоры, не было желания выжить, сохранить часть себя. Ради кого? — Не для кого. Он — израсходованный материл, всё в прошлом: любовь, дружба, привилегии, всё это было сожжено внутри, выкинуто как ненужный мусор. Из него щипцами вытягивали душу, разрывая на части измученное, опустевшее сердце. Лишь на задворках сознания он понимал, что раздирает руками кожу на груди, как будто пытаясь то ли выцарапать себе сердце, то ли остановить боль. Всё слилось в один грязный, пепельный поток нескончаемой пытки.

— Не-е-е-т, — нечеловеческий крик раненого зверя. И, лишь когда нарастающая боль привела к какой-то спокойной, безразличной мысли: «Я не выдержу», всё прекратилось. Поток сжигающей изнутри силы схлынул так же резко, как и появился, оставляя чувство полнейшего опустошения.

Прошло минут десять. Гарри смог сесть на полу, с безразличием смотря на свое исцарапанное тело, которое было всё в крови и ранах, кое-где виднелись переломы и вывихи. Тонкая, призрачная усмешка коснулась окровавленных, искусанных губ, когда Поттер заметил, во что превратилась комната: перевёрнутая кровать сломана в нескольких местах, стёкла выбиты, вазы и картины лежали на полу мельчайшими осколками, больше похожими на труху и пыль.

Безразличие.

Физическая боль от ран на теле казалась пустяковой по сравнению с тем, что с ним только что происходило. Оказывается, он за всю свою жизнь, до сегодняшнего дня, не знал настоящей боли.

Пустой взгляд в окно — ночь.

Что ж, пора отдохнуть. На непослушных ногах Гарри встал, и, чуть покачиваясь, медленно пошёл в сторону кровати, которая на глазах превращалась в нормальную, даже шикарную кровать без повреждений. Плевать. Поттер лёг сверху на покрывало и закрыл глаза, которые, казалось, налились свинцовой тяжестью. Всё проходит, и это пройдёт. На бледном, восковом лице едва заметно дрогнул мускул, когда магические раны начали затягиваться. Сила опасна. Она жестока к своему хозяину, но бывает и милосердна, когда маг получает свой первый урок. Засыпая, парень ухмыльнулся:

— Никто не узнает, Дамблдор? Нет уж, теперь будет разыгрываться мой спектакль.

Негромкий вздох от последнего вправленного вывиха, и спокойствие на лице спящего, только что родившегося Тёмного Лорда.

* * *

Шикарная блондинка, громко стуча каблучками, шла по коридору редакции газеты «Ежедневный Пророк». Её зелёные глаза светились таким триумфом, что люди, которые попадались ей на пути, содрогались от ужаса, так как прекрасно знали, что мир ждёт очередная бомба. Ярко-красные губы женщины мило сложились в ядовитую улыбку, что ещё больше ухудшало предчувствия тех, кто хоть как-то знал Риту Скитер. К сожалению же всего Магического Мира, эту скандальную репортёршу знали все. Рита обладала таким редким талантом, как возможность сделать из простой новости скандал на весь мир. Ну и что из того, что чаще всего в её статьях не было и доли правды? Главное, читатели ели всё, предложенное Скитер, сопровождая чтение её статьи охами, ахами и такими комментариями в сторону «героя» рассказа или интервью, что можно было с уверенностью сказать — очередная репутация загублена на корню. Но, что удивительно, в редакции руководство её ценило, а коллеги просто завидовали успеху скандалистки, пусть и весьма необычному успеху. Рита усмехнулась уголками губ, столкнувшись взглядами с весьма заинтересованным очередным прохожим.

— Кооооууул, быстро мне сюда все фотографии Гарри Поттера. Всё, что мы наснимали за эти годы. Особенно поищи его фотографии с турнира Трёх Волшебников, — крикнула Рита, стоило ей войти в кабинет фотографа.

— Только шевелись, у меня совершенно нет времени, — немного ворчливо добавила она, бесцеремонно усевшись за единственный стол.

— Рита? — послышался удивлённый голос Коула, который высунул голову из другой небольшой комнатки. — Зачем тебе его фотографии? У меня дел по горло. До следующего выпуска Пророка у меня будет время найти тебе их все.

Зелёные глаза женщины неприятно сверкнули, и она с напускной вежливостью ответила:

— Коул, ты, наверное, не понял… Фотографии мне нужны сейчас! Живо! — рявкнула она, чуть привстав с места. — Мой материал одобрен редактором на то, чтобы опубликовать его в сегодняшнем выпуске на первой полосе! Это сенсация! И ты задерживаешь её своей неповоротливостью!

От слова «сенсация» мужчина вздрогнул, и, прошептав себе что-то под нос, скрылся в комнате.

— Сейчас всё будет, Рита, только не кричи… — сказал Коул, понимая, что в данный момент с ней спорить себе дороже. Если уж редактор пропустил её материал в укомплектованный сегодняшний выпуск, да ещё и на первую полосу, то завтра с утра Магический мир ждёт немалое потрясение, если не шок.

Глава 7.

Гарри впервые за сегодняшний день аппарировал не в свою комнату, а на территорию замка. Окинув задумчивым взглядом величественное старое здание, Поттер неспешно направился по аллее к входным дверям. Вчера ночью сила Волан-де-Морта, особо не спрашивая, закинула его именно сюда. Зачем? Сегодняшний завтрак парень посвятил этому вопросу. Единственный вывод, к которому он пришёл, так это то, что замок был последним пристанищем Тёмного Лорда. Именно это здание искал весь магический мир во главе с Министерством. Если честно, то Поттеру было абсолютно наплевать, где оно находится и как сюда попасть другим. Сам он может появляться здесь в любом месте по одному лишь желанию, а другим тут делать нечего.

Усмехнувшись уголками губ, Гарри плотнее укутался в чёрное пальто от холодного, пронизывающего ветра. Погодка желала лучшего, если бы Поттеру до неё вообще было дело. Сильный ветер и тёмные, тяжёлые тучи вот-вот обещали на голову людей хорошенький дождик, но Гарри выперся сюда лишь для того, чтобы проверить охраняющие чары, которых тут было столько, что нападающим пришлось бы провести здесь как минимум полдня, чтобы их снять.

— Спасибо, Томми, ты мне сильно помог с этим домиком, — едва слышно саркастично прошептал Гарри, скользя внимательным взглядом по кладке стен замка. На вид зданию было как минимум полтысячи лет, не меньше.

— Только откуда оно, и что ты мне в нём приготовил? Вот в чём вопрос, — поморщился он, поднимаясь по лестнице, но не успел парень преодолеть и половины ступенек, как входная дверь резко распахнулась и из неё что-то буквально вылетело. Повинуясь одним лишь рефлексам, Гарри поднял руку, как будто защищаясь. Весьма вовремя, чтобы летящее «нечто» хорошенько, с громким стоном, приложилось о невидимую стену, которую воздвиг Поттер.

— Ну и что это у нас? — с тенью интереса произнёс Поттер, опуская взгляд вниз. При более тщательном рассмотрении летающей тарелкой оказался, к удивлению самого Гарри, Люциус Малфой. Из двери тут же показалось ушастое создание с горящими от злости глазами-мячиками.

— Здесь не место врагам хозяина! Убирайтесь отсюда, сэр Малфой! — гневная тирада резко прервалась, когда Добби заметил вернувшегося Гарри. Ушки эльфа виновато зашевелились, и он предпочёл смыться с глаз хозяина, позволяя ему самому разобраться с незваным гостем. Негромко рассмеявшись поведению Добби, Поттер спустился на одну ступеньку вниз, убирая перед собой стену.

Почувствовав некоторую свободу, ранее упирающаяся в невидимую преграду голова Люциуса бухнулась на ступеньку, и он на мгновение прикрыл глаза, пытаясь придти в себя. Сразу встать после такого непродолжительного, но фееричного полёта он не смог. Задумываться о том, в каком виде он оказался, совершенно не хотелось, но главной задачей сейчас было убрать эти противные звёздочки перед глазами. А посмотреть было на что: аристократ приземлился головой вниз, спина в три погибели лежала на ступеньках, а ноги торчали кверху, тогда как попа копчиком упиралась в довольно широкое ребро ступени, белоснежные волосы растрепались, хорошо вытирая грязь, трость же валялась где-то рядом.

— Люциус, я, конечно, понимаю, лестница у меня здесь шикарная, и грязь может быть даже лечебная, не исключаю такой возможности, но, может быть, ты поднимешься? — послышался холодный насмешливый голос Гарри.

Проклиная некогда своего эльфа, Малфой открыл глаза, про себя отметив, что небо приобрело свой нормальный оттенок, и постарался принять стоячую позу. Гарри сложил руки на груди, терпеливо ожидая, когда аристократ приведёт себя в более менее приличный вид. Около пяти минут Малфою понадобилось, чтобы принять вид аристократа древнего рода, вооружиться своей тростью и посмотреть в глаза совершенно спокойного Поттера, перед которым, вообще-то, стоял враг.

— Милорд, прошу прощения за это недоразумение, я… — начал Люциус, но был перебит насмешливым голосом:

— А ты когда-то говорил, что плохо летаешь без метлы, врал ведь всё-таки.

Щёки Малфоя вспыхнули то ли от стыда, то ли от ярости, но идти в атаку, не выяснив то, ради чего пришёл, было бы крайне глупо.

— Хватит так много думать, мой скользкий друг, — припомнил Гарри слова Лорда тогда на кладбище и, глядя на Люциуса, он мог с точностью сказать, что не прогадал — аристократ заметно расслабился.

— Как я понимаю, ты ко мне по делу? Тогда пройдём в замок, Добби тебя не тронет, — окончание фразы потонуло в жёстком сарказме. Ещё никто так не унижал Люциуса Малфоя, даже Волан-де-Морт в прошлой своей ипостаси.

— Всё верно, Мой Лорд, — как всегда манерно растягивая слова, произнёс Люциус, направляясь снова вверх по лестнице, к двери, из которой вылетел буквально десять минут назад.

Гарри поднимаясь вслед за Малфоем, нахмурился. «С какой такой радости эта аристократская тушка произвела меня в Тёмные Лорды, не спрашивая согласия? Проверял? Ох, Мерлин, что там Том ещё напридумывал? Может у этого комбинатора тоже был свой план Б? Тогда каким лешим я тут вписался? Что он наговорил своим слугам перед Последней битвой? Вот ведь…. Одни вопросы, но, похоже, только одно ясно точно — он думает, что я Волан-де-Морт. Что ж, Лютик, я тебе подыграю». Гарри плотоядно ухмыльнулся, довольно бесцеремонно пропихивая замешкавшегося Люциуса в двери.

— Добби, будь так любезен, подай нам в кабинет кофе, — негромко произнёс Гарри, отдавая появившемуся эльфу своё пальто.

— Да, сэр, — пропищало существо, с неприязнью забирая и мантию Люциуса, но по внезапной хитрой улыбке Добби, Поттер мог поклясться, что очередная гадость Малфою обеспечена. Естественно, даже и не подумав вмешаться, Гарри жестом указал гостю на крайнюю дверь в длинном коридоре.

— Благодарю, — коротко произнёс аристократ, проходя вперёд. Напряжение отчётливо было видно в его походке, движениях, даже в глазах. В короткие мгновения, когда их взгляды пересекались, Гарри видел в них лёгкую панику, хотя аристократ тщательно пытался её скрыть. Усмехнувшись про себя, Поттер мысленно пообещал Люциусу замечательное кофе. Несмотря на то, что они больше были похожи на узника и его смотрителя, каждый пытался делать вид, что находится в компании если не друга, то хотя бы хорошего знакомого.

Перед дверью в кабинет Люциус остановился, ожидая, когда хозяин замка войдёт первым, но наткнулся на насмешливую шпильку Гарри:

— Не привык открывать двери сам, Люциус? Обязательно нужно приглашение или позвать эльфа, чтобы тебя провели в кабинет как подобает? — Поттер в наглую намекал на недавно произошедший инцидент. Парень хотел ещё добавить, что в таком случае из-за эльфов он дверей не напасётся, но передумал — настроение и мысли менялись с отвратительно большой скоростью.

Гарри, как ни в чём не бывало, вошёл в свой кабинет, где на столе уже дымились чашки с ароматным кофе. Не обращая внимания на молчавшего Малфоя, у которого на лице написано желание высказать всё, что он думает о Поттере, хозяин замка с удобством утроился в своём мягком кресле, жестом указывая на стул напротив себя. Люциус с удивлением посмотрел на то, что отдалённо напоминало нормальный предмет мебели, а на самом деле было точной копией железного стула со слушаний в министерстве, где сидели в цепях особо опасные преступники — обычно с таких вот приспособлений и отправляли прямиком в Азкабан.

— Да ты не стесняйся, тут все удобства для дорогих гостей, — холодно произнёс Гарри, и Малфой почувствовал, как какая-то сила буквально заставила его сесть в это мерлиново кресло.

— И вот кто сказал, что Министерство не имеет никаких дел с магглами? Подумаешь, что этот стул — аналог орудия пыток у магглов. Символично, правда? — совсем уж дружелюбно произнёс Поттер, беря в руки горячую чашку с кофе. Раньше он просто терпеть не мог этот напиток, а сейчас буквально успокаивает им нарастающее желание применить стул, в котором сидел Люциус, по назначению магглов — как электрический.

— Милорд, что вы хотите этим сказать? — слишком резко, чем хотелось бы, сказал Малфой. Уж слишком непривычно было видеть своего Лорда в теле этого сосунка. А вдруг он ошибся? Хотя это чудовище не могло быть тем самым гриффиндорским отпрыском. Холод, сила, спокойствие, тёмный цвет глаз… Да и внешне мальчишка изменился, словно повзрослел на несколько лет.

— То, Люциус, что ты уже должен начинать свой рассказ, какого Мерлина ты забыл в этом замке! Я тебя не вызывал, — угрожающе сказал Гарри, почему-то терпение медленно начало иссякать. Появилось отчётливое ощущение, что аристократ тянет с чем-то очень важным.

Малфой некоторое время внимательно смотрел на парня, уделив особое внимание его глазам. Он как будто сомневался, кто перед ним, и стоит ли вообще говорить, но терпение Поттера закончилось, от одного взмаха его руки аристократа с силой отшвырнуло прямо на стуле к стене, о которую он и ударился — что-то сегодня зачастил он с этим. Вот теперь Люциус резко вспомнил, как это — злить Тёмного Лорда.

— Малфой, ты что-то позабыл? — прошипел Поттер, резким движением руки поставив чашку с кофе на стол, при этом чудом не расплескав его. Парень подался чуть вперёд, пронзая явно испугавшегося аристократа холодным, колючим взглядом тёмно-зелёных глаз. — Или ты без этого…. — при этих словах глаза Гарри стали бордовыми. Этому фокусу он сегодня научился во время того же завтрака. — …забыл кто твой Лорд, и чем тебе грозит такое поведение? Что ты меня рассматриваешь, как картину в своём замке? Думаешь, мне приятно находится в этом теле?!

Вот теперь думать было поздно. Люциус, конечно, представлял, что может разозлить Волан-де-Морта, но нужно было убедиться. Осталось только надеяться, что он не придумает наказание, как обычно. Зря надеялся, потому что аристократ при попытке сказать что-то не смог произнести и звука. Малфой открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Я давал тебе время. А сейчас пора напомнить тебе кто я, а то ты, похоже, расслабился, увидев меня в таком виде, — угрожающе произнёс Поттер. Совершенно не обращая внимания на беззвучные мотания головой аристократа, который явно просил не делать то, что собрался Лорд.

— C'est la vie*, Люциус, — ухмыльнулся Гарри, и в его улыбке проскользнуло что-то маниакальное. Отточенным движением руки парень вытащил палочку, которую он только что купил у вернувшегося в строй Олливандера. Несколько пассов, невербальное заклинание, и Малфой почувствовал, что не может двигаться.

— Crucio! — в холодном, стальном голосе не было и намёка на сожаление. В безразличном взгляде вновь зелёных глаз можно было только угадать удовольствие от вида мучений аристократа. О, да… Это была пытка. Почувствовать адскую боль непростительного заклинания и не иметь возможности пошевелиться, хотя бы даже покричать, чтобы хоть как-то выпустить боль. Муки аристократ мог показать лишь выражением глаз.

Какие-то секунды, и заклинания сняты, но этого было достаточно, чтобы тело вспомнило прошлое. Смешно сказать, но только благодаря этому жуткому стулу Люциус не упал на пол. Хрипы, задушенные на полпути стоны, как же он забыл про коронное блюдо Лорда — Crucio. Но ещё никогда Волан-де-Морт не был так жесток с приближёнными Внутреннего круга.

— А теперь, Люциус, можешь говорить, — как ни в чём не бывало, любезно предложил ему Гарри. — Надеюсь, я выбил из тебя привычку думать, когда ты находишься со мной в одной комнате? Думаю, остальные сомнения сейчас тоже исчезли из твоей аристократической головы.

Люциус немного трясущимися руками поправил волосы и хрипло произнёс:

— Да, мой Лорд. Прошу прощения за сомнения в Вас. Здесь я затем, чтобы отдать Вам воспоминание, которое Вы сами дали мне на хранение. Не знаю, что там и почему отдать его Вам надо именно сейчас, Вы не объясняли, — с чуть заметной усмешкой аристократ на негнущихся ногах встал с кресла и поставил на стол перед Гарри флакончик с серебристой субстанцией. На лице Поттера не дрогнул ни один мускул, как не всматривался в его лицо Люциус в попытке найти хоть какие-то эмоции, всё было тщетно.

Парень мгновение молчал, взяв в руки флакон, но затем, как будто что-то решив, произнёс:

— Добби, принеси нашему гостю мантию, он уже уходит, — Гарри усмехнулся уголками губ, когда увидел мордочку эльфа — уж слишком беззаботной она казалась.

— Милорд, никаких указаний не будет? — Люциус, поняв, что ему уже напрямую приказали освободить помещение, решил не спорить, чтобы, не дай Мерлин, не повторить наказание. Сегодня для него за один день уже было слишком много унижений и боли. Не глядя на эльфа, он вырвал из его ручек мантию.

— Нет, когда нужно будет, я с тобой свяжусь, — безразлично произнёс Гарри, но вдруг ядовито ухмыльнулся. — И, Люциус, даже если бы я был Поттером, у тебя нет выбора: служить мне или нет, у тебя есть лишь выбор: жить или умереть. Свободен. Добби, будь так любезен, проводи дорого гостя до дверей, а то вдруг ненароком заблудится.

С этими словами Гарри полностью сосредоточил своё внимание на флаконе с воспоминанием, тем самым показывая, что разговор закончен.

Люциус недовольно поджал губы, но весьма спокойно сказал:

— Хорошо, Милорд.

Быстро надев мантию, Малфой вышел вслед за Добби, которого с удовольствием бы убил, будь он по-прежнему его эльфом, но, увы, хозяин здесь не Люциус.

Спустя пару минут Добби вновь появился в кабинете, застав Гарри за подготовкой к просмотру воспоминаний — он попросту искал здесь омут памяти.

— Что ты сделал с его мантией? — не оборачиваясь к эльфу, иронично спросил Поттер, продолжая поиски.

Добби было испугался, что его маленькая гадость разоблачена и его накажут, но, услышав в голосе Гарри насмешку и сарказм, с гордостью сообщил:

— Сегодня сэру Малфою обеспечена бессонная ночь — у него будет чесотка. Я щедро посыпал его мантию чесоточным порошком, — закончил эльф, хихикая вовсю вместе с Поттером.

— Добби, ты великолепный эльф, лучшего слуги и пожелать нельзя, — сквозь смех пробормотал Гарри, наконец-то найдя нужную вещь. — А сейчас, будь добр, накрой в столовой обед, через полчаса я приду. И, да, не беспокой меня.

Зардевшийся от похвалы эльф, с радостью крикнув: «Будет сделано, сэр», исчез с громким хлопком. Поттер криво усмехнулся ему вслед и перестал изображать из себя жизнерадостного идиота. Несмотря на все его игры, из его смеха, блеска глаз, улыбки ушла жизнь. Любое выражение каких-то эмоций, кроме злости, ярости и сарказма, стало искусственным.

Не особо аккуратно поставив пустой омут памяти на стол, Гарри небрежно выплеснул из флакона воспоминания. Парень вновь сел в своё кресло и задумчиво посмотрел в окно. Он всё сделал правильно. Ему не придётся копировать из себя Волан-де-Морта, ему стоит лишь показать видимость тем, кто служил Тому. А потом… Пара вот таких наказаний, демонстрация силы, и ни один не пойдёт против него. Не зря же он тонко намекнул Люциусу, что даже будь он самим собой, сила Тома при нём, а попробовать его убить может только сумасшедший… Хотя… Гарри был уверен — такие обязательно найдутся. Негромко фыркнув, Поттер вынырнул из своих раздумий и резко погрузился в принесённые воспоминания. Пора узнать, что в очередной раз придумал Том.

_________________________________________________________________________________

C'est la vie* — Такова жизнь (фр.)

"Лорд Волан-де-Морт сидел на троне в огромном пустом зале. На его змеином лице можно было угадать только глубокую задумчивость. Гарри без каких-либо эмоций подошёл ближе к трону, вглядываясь в существо, с частью души которого он имел "честь" говорить.

— Почему всё так, Том? — безразлично спросил Поттер, прекрасно зная, что в воспоминании он не более чем призрак.

— Зачем всё это тебе, Дамблдору, да теперь и мне? Зачем эти проверки, ловушки, планы и это воспоминание? Что ты от меня хочешь? — парень чуть поморщился, переставая разглядывать лицо, которое часто снилось ему в кошмарах. Раньше. Теперь что-то от этого чудовища есть и в нём самом.

— Ну, здравствуй, Гарри Поттер, — внезапно раздался холодный, немного ироничный голос Тёмного Лорда. Парень лишь хмыкнул в ответ на театрализовано-поставленный тон Риддла. Отвечать не было смысла, ведь это всего лишь воспоминание, не больше, но вот выслушать ему придётся.

— Как-то не привык я разговаривать сам с собой, но, Поттер, на тебя правила и мои желания не распространяются, а жаль, — бескровный намёк на губы на лице Лорда расплылся в ужасающем оскале… если бы Поттера вообще волновал внешний вид Волан-де-Морта.

Том встал с трона и начал ходить взад-вперёд по залу, видимо, так легче было осознавать, что ты разговариваешь сам с собой, словно потенциальный пациент Св. Мунго.

— Я не знаю, чем закончится завтрашняя битва, но одно я знаю точно: у меня есть второй шанс. Если всё-таки случилось такое чудо, что ты, Поттер, победил меня, то у меня есть хорошая возможность завладеть твоим телом и начать новый виток своей жизни, — задумчиво сказал Том, но от внимательного взгляда Гарри не ускользнули нервные движения тонких, бледных, каких-то паучьих пальцев Лорда.

— Значит, одно из двух: или сейчас я сам просматриваю это воспоминание, так как мне удалось обмануть Поттера и подчинить его тело, или... — Том резко остановился и неприятно осклабился, продолжая уже в ядовито-саркастичном тоне, — или тебе, Поттер, всё-таки удалось невозможное, и ты снова выжил, но всеми предан, в моём замке и с моей силой. Неплохая картина, ты можешь радоваться свободе, если ты так и остался тупым, наивным гриффиндорцем даже после тесного общения со мной.

Чем больше говорил Лорд, тем больше хмурился Гарри. Он совершенно не понимал смысла этого воспоминания, но одно Поттер понял точно: Том всё знал. Все его планы были составлены еще задолго до момента его смерти, предусмотрены все варианты развития событий, а значит... Значит, у Риддла приготовлен отвратительный план для Гарри, так как он всё-таки смог остаться в своём теле и в своей памяти.

— Я надеюсь, ты уже успел почувствовать нрав переданной мною силы? Успел полюбить чувство разрывающейся кожи и выворачивающихся костей? Успел поплакать над пеплом сожженной прошлой жизни? — голос Тома просто сочился ядом, а удовольствие от описания мог не услышать только глухой. — Так это только начало, Поттер, всего лишь ласковое начало того, что тебя ждёт.

Риддл остановился посереди зала и обвёл руками пространство вокруг себя.

— Я оставил несколько сюрпризов для тебя, Поттер, к примеру, вот этот замок, — хмыкнул Лорд, вновь садясь на свой трон. — Будешь благодарить меня за всё при скорой встрече на том свете, Гарри Поттер. Я никогда не бросаю то, что начал и всегда добиваюсь того, чего хочу, даже если я умер.

Всё вокруг зарябило, и Гарри почувствовал, как его вытягивает из воспоминаний обратно в кабинет".

* * *

Вот уже с час Поттер никак не мог нормально поесть. Добби несколько раз бегал подогревать остывший обед, но еды на тарелке не уменьшилось и в половину, в отличие от вина, которого парень выпил уже третий бокал.

— Гарри Поттер, сэр, Вам нужно поесть, Вы очень слабы после ночного приступа, — в который раз повторял Добби, появляясь рядом с хозяином.

— Я, кажется, не голоден, Добби, спасибо, — всё так же отвечал Поттер, бессмысленно смотря куда-то сквозь эльфа.

Домовик отчаянно покачал головой, исчезая с негромким хлопком, но Гарри этого даже не заметил. Просмотренное воспоминание Риддла заставило парня хорошенько задуматься. А на кой Мерлин ему вообще всё это надо? Бросить, к Риддловой бабушке, всё и исчезнуть из страны. Стать законопослушным магглом, жениться, завести детей и ждать старости. От одной такой перспективы Поттер скривился так, будто съел несколько лимонов подряд. Он не предатель. Он просто не сможет предать образ и воспоминания о Северусе...

— Дамблдор-Дамблдор, ты моя главная проблема. Пока ты жив, я не успокоюсь. Ты мечтал, чтобы вся моя жизнь принадлежала тебе, была для тебя и о тебе? Дождался. Тебе это мастерски удалось — теперь вся моя жизнь будет посвящена твоей, тому, чтобы как можно быстрее её закончить, — неприятно усмехнулся Поттер, многообещающе прошипев в пустоту своё самое искреннее желание, которое ещё хоть как-то зацепилось в его душе.

— А ты, Том... Я никогда не смогу тебя понять. Зачем тебе нужно было передавать воспоминание? Напугать? Заставить бегать по замку в поисках твоих смертельных ловушек, пока они сами меня не убили? Или, может быть, ты рассчитывал, что, испугавшись боли, я спрыгну с самой высокой башни или сдамся Дамблдору, чтобы погибнуть смертью храбрых? Или, может быть, ты рассчитывал, что меня так сильно будет тяготить роль Тёмного Лорда? Ты ошибся, Риддл. Во всём. Все те, кто думал, что знал меня, ошиблись.

Негромкий шёпот, стальной взгляд в никуда, лёгкая тень кровожадной, какой-то садисткой ухмылки. Вряд ли кто-то пожелал бы по доброй воле знать, что сейчас творится в голове бывшего Героя, какие сцены мести яркими красками вспыхивают в его голове, какие планы выстраиваются слаженной цепочкой.

Поттер знал все. То, на что готов пойти и он сам, даже если конец всего — собственная смерть.

Смерть. Даже это перестало пугать, ведь терять ему было нечего. Ни друзей, ни семьи, ни... любимого человека, ни будущего, ни себя. Он стоял посреди пепла своей жизни и готов был с завидной щедростью поделиться этим пеплом со всеми.

Причём здесь Магический мир, когда он не сделал ничего плохого? Причём здесь остальные Уизли, если он никого не видел после Последней Битвы, кроме Рона? Почему он решил мстить людям, которые ничего ему не сделали, обрекая их на смерть? О, нет... Всё не так просто. Теперь Поттер будет комбинатором, теперь он сам будет разыгрывать их как шахматные фигуры. Гарри Поттер великодушно разрешит всем лично продемонстрировать своё предательство и первый ход пешкой он уже сделал, скоро должен быть результат.

Как будто в подтверждение этого в столовой появился Добби с газетой.

— Сэр, как Вы и просили, экстренный выпуск Ежедневного Пророка, — пропищал эльф, отдавая издание вмиг ожившему Гарри.

Поттер резко развернул газету в руках, впиваясь внимательным взглядом в первую полосу. Несколько минут в помещении царила напряжённая тишина, пока Гарри просматривал новенький экземпляр, и чем дальше он читал, тем шире становилась его ехидная ухмылка. Всё шло как по маслу, оставалось только сделать следующий шаг.

— Ну, давай, Дамблдор, не подведи меня, ты же так предсказуем... — насмешливо-презрительно произнёс Гарри в пустоту, вставая из-за стола.

— Добби, пальто и флакон с тумбочки слева у моей кровати, живо, — приказал Поттер, залпом выпивая остатки вина, до мельчайших подробностей просчитывая план действий. У него нет права на ошибку, и в этот раз всё пройдёт как надо.

— Сэр, — позвал Добби. Оказывается, он уже с минуту протягивал требуемые вещи, а Поттер даже не слышал, настолько он был занят своими мыслями. Только сейчас почувствовал, как холодно стало в столовой.

— Да, Добби, благодарю, — кивнул Поттер, кинув взгляд на трясущегося от прохладного воздуха эльфа. Затем он только усмехнулся уголками губ и аппарировал.

* * *

Альбус Дамблдор был зол.

Нет, Альбус Дамблдор был просто в бешенстве. Директор Школы Чародейства и Волшебства сидел за столом в своём кабинете и читал экстренный выпуск Ежедневного Пророка. Рита Скитер сегодня была в ударе, её очередная правдивая ложь заняла весь экстренный выпуск в четыре страницы.

— Эта... эта... тварь... Как она посмела написать это от моего имени?! Как она вообще об этом узнала? — взревел старик, сжимая в руках ни в чём неповинные листы газеты.

— Я же сказал, что никто ничего не должен знать! Кто посмел рассказать?! — одним взмахом руки со стола было скинуто всё, что там было: листы разлетелись по кабинету, вазочка с осточертевшими лимонными дольками разбилась о пол, чернильница ударилась о стену, но директор и бровью не повёл.

Голубые глаза метали гром и молнии, казалось, что в кабинете даже воздух сгустился — настолько сильно было напряжение. Резкий взмах палочки, и газета осыпалась пеплом на опустевший стол, но старик даже не обратил внимания, что огонь задел пальцы.

— Эта писака начинает действовать мне на нервы! Сколько можно ей портить мои планы? Давно уже пора было решить эту проблему. Самому, а не посылать кого-то для того, чтобы провалить очередное простейшее задание! — Дамблдор встал из-за стола, собираясь покинуть кабинет.

На ходу накидывая тёплую мантию, Альбус всё больше убеждался в том, что ЭТО он терпеть не станет. Не обращая внимания на попадающихся на пути студентов, злобно буркнув: "Потом", Минерве, Директор буквально вылетел из школы, направляясь широкими шагами к Запретному лесу, чтобы аппарировать.

Через пять минут появившись около какого-то дома, Дамблдор наложил на себя дезиллюминационные чары. Сняв лёгкую для такого сильного мага, защиту, старик вошёл в дверь, с трудом аккуратно двигаясь от кипящего в нём гнева. С мгновение прислушавшись, Альбус направился к двери, за которой слышалась какая-то музыка и мелодичные подпевания в такт.

— Пой птичка, пока горлышко не свернули, — противно ухмыльнулся Дамблдор, снимая с себя чары. Он хотел, чтобы Скитер видела свою смерть.

Распахнув дверь, Альбус вошёл в комнату, которая оказалась маленькой столовой. От удара двери о стену Скитер резко развернулась в сторону вошедшего, и от удивления выпуск Ежедневного пророка выпал из её руки на стол, за которым она сидела.

— Д-д-дамблдор? — произнесла Рита, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Нет, Рита, Авада Кедавра, — холодно произнёс Директор, взмахом волшебной палочки заканчивая то, что начал: зелёный луч, вырвавшийся из палочки, попал в Скитер, которая от шока не успела даже двинуться с места.

Раздался звук падающего со стула тела, и старик прожёг его презрительным взглядом.

— Давно пора было от тебя избавиться, Скитер. Меньше проблем, — негромко хмыкнув, Директор покинул комнату, собираясь найти очередную "жертву" для своих делишек, ведь убийца Риты Скитер должен быть пойман, правда?

Вновь наложив на себя дезиллюминационные чары, Дамблдор аппарировал, даже не задумавшись о том, почему Рита не попыталась сопротивляться. Да и зачем Великим задумываться о мелочах?

* * *

Музыка одиноко играла в небольшой комнатке, заменяющей хозяйке столовую. Бездыханное тело скандальной журналистки лежало на полу, а сверху небрежно упал экстренный выпуск Ежедневного пророка. С первой полосы улыбался четырнадцатилетний Гарри Поттер, а под фотографией огромными буквами гласил заголовок: "ГАРРИ ПОТТЕР — НОВЫЙ ТЁМНЫЙ ЛОРД?"

Дальше можно было ознакомиться с содержанием статьи:

"Интервью Альбуса Дамблдора: "Как опасен и жесток Герой Магического Мира".

Интервью подруги Героя Гермионы Джейн Грейнджер: "Ужасы, которые сотворил со мной лучший друг".

Министр Магии: "Гарри Поттера, как угрозу спокойствию Магического мира, приговорили к пожизненному сроку в Азкабане после предварительного двухлетнего лечения в Св. Мунго".

Волшебный мир вновь перевернулся с ног на голову, Герой стал Врагом, война может возобновиться, а безоблачное утро стало хмурым предвестником беды. Но ведь никто не может сомневаться в словах Альбуса Дамблдора? Значит, Гарри Поттер — ВИНОВЕН!

— Ты сделал, что я просил?

— Да, хозяин, она согласилась сделать то, что вы ей велели.

— Хорошо, тогда сообщи мне новости сразу же, как только получишь их. И ещё... Проследи, чтобы наша гостья ничего не испортила.

— Всё будет сделано, сэр.

* * *

Тишина, царившая в замке, казалась мёртвой. Впрочем, весь замок был пустым и необитаемым — паутина, грязь, пыль, прям как на Площади Гриммо, когда они нашли тот дом. Приходилось пробираться осторожно, не делая резких движений, дабы не вызывать посторонних звуков. Несмотря на все внешние признаки безлюдности помещений, какое-то шестое чувство аврора подсказывало, что не всё так просто, и с ним играют. Аластор Грюм, осторожно завернув за новый поворот, чуть слышно скрипнул зубами — очередной длинный коридор. Но, судя по карте, которую он нашёл сегодня утром в книге, аврор на верном пути — за дверью в конце коридора находилась главная спальня Салазара Слизерина. Вновь обернувшись и посмотрев по сторонам своим волшебным глазом, Аластор медленно пошёл вперёд, вмахивая волшебной палочкой. Он старательно проверял возможность скрытых ловушек, иногда подсвечивая план карты Люмосом. Грюм так давно искал место, где прячется Тёмный Лорд, что это стало его навязчивой идеей, а книга, раскрывающая все секреты, связанные с этим делом, оказывается, была все это время под рукой — она лежала на самом верху в большой стопке на его столе.. Все утро аврор ругал себя последними словами, что так и не дошёл до того, чтобы проверить больше пяти книг из собранной коллекции редких, чрезвычайно бесценных экземпляров, которые он конфисковал из подобных особняков Пожирателей ещё до падения Тёмного Лорда. Вдруг Грюм резко остановился и вновь обернулся назад — его не покидало чувство, что за ним следят, но ни волшебный глаз, ни заклинания поиска ничего не обнаружили, будто это стены или сам воздух наблюдают за ним.

— Что за чертовщина... — совсем тихо прошептал аврор, уже начиная жалеть, что пришёл сюда один. Необдуманно??? Да, Мерлин задери, это было верхом безрассудства, но ему надоело, что на него смотрят как на списанный металлолом. Он всё ещё тот же великий аврор, который заполнил Азкабан Пожирателями! Ничего не изменилось. Ни возраст, ни травмы, никак не повлияли на его выдающиеся способности аврора! И никакой он не сумасшедший, ведь смог пережить почти год в сундуке, пока мерзкий мальчишка Крауч-младший изображал его. Вот с этого паршивого момента, он и потерял свой авторитет. Его сверхподозрительность высмеивают, его советами пренебрегают, а кто-то даже поговаривает, что его держат в Ордене и на службе только благодаря дружбе с Альбусом Дамблдором. Чушь! Он всем докажет, что ещё является ключевой фигурой в Магическом Мире. Даже если война начнётся по новой, то он встретит её во всеоружии. Именно поэтому Грюм так обрадовался найденной книге, в которой говорится о давно забытом старом замке Салазара Слизерина, Аластор даже нашел карту замка, запрятанную в корешок книги одним из его наследников. Тогда-то он и понял — это его шанс восстановить доверие и былую славу, если уж Аластор не приведёт мальчишку за ухо в школу, то какие-то важные документы в замке он найдёт точно. Пыхтя от предвкушения, Грюм освещал палочкой путь, и всё ближе подбираясь к заветной двери. Иногда ему слышались какие-то шорохи, или даже тихие смешки, но, оборачиваясь, он не видел никого, поэтому решил, что это очередная уловка замка — он хочет свести его с ума. О нет, Аластор и сам знает эту игру на психику, он твёрдый орешек, и не такое проходил. Губы Грюма скривились в ужасающем подобии самодовольной ухмылки, он вспомнил, как прибыл сюда. Неужели Лорд и впрямь думал, что сложные охранные руны и заклинания смогут укрыть его от истинного профессионала? А если ещё и взять в расчет и книгу, о которой никто не подозревал? Всего лишь каких-то двадцать минут, и он уже на территории замка! Ещё парочка известных ему заклинаний, старых как мир, и аврор уже внутри! Вывод о том, что здание не жилое при первом взгляде, полностью подтверждается и в первом коридоре. Обследовав всё вокруг и ещё больше утвердившись в том, что здесь никого нет, он перелистнул карту… быть может, в другой части замка?

И вот он здесь, подходит к двери в святая-святых рода Слизеринов, от нетерпения лучший их лучших авроров причмокнул губами и схватился за ручку двери... А затем... Лёгкий, мелодичный металлический свист, рассекающий воздух. Мгновение и полный иронии и холода голос, который как будто отражался от стен, произнёс:

— Даже и волшебный глаз не помог.

* * *

Утомительно-долгий для директора день закончился холодной, запущенной кухней. Альбус стоял у окна, внимательным взглядом скользя по пустынным улицам. Казалось, толстые стены дома не представляют для ледяного ветра никакой преграды. Или он стал настолько стар, что так остро реагирует на холод? Внезапно Дамблдор оглушительно чихнул. И на пыль тоже.

— Чёртов дом, когда уже в нём приберутся? Молли сюда, прислать на профилактические работы, что ли? — задумчиво произнёс Альбус, смотря на своё отражение. Это всегда было его любимой этапом размышлений: кому и какую роль отдать, кого, куда и зачем послать, а главное — каким образом это скажется на их жизнях. Чувствовать раз за разом эйфорию власти, и возомнить себя чуть ли не Богом, наблюдая дело рук своих, разве этого не прекрасно? Наблюдать за тем, как всё, что ты предполагал, сбывается у тебя на глазах. Довольная улыбка коснулась его губ, которые не раз произносили приговор тому или иному человеку. Приятно, всё-таки как же приятно, осознавать собственную значимость.

Альбус передёрнул плечами от холода, плотнее кутаясь в шелестящую мантию. Чуть поморщившись от сожаления, что времена года и погода в целом неподвластна его контролю, он отошёл от окна.

— Кикимер, горячего чаю, — скомандовал Дамблдор, садясь за пыльный обеденный стол. Его мало вдохновляла идея сидеть в Мерлином забытом доме, но это единственное надёжное место сейчас. Штаб Ордена Феникса — его опора и она же боевая команда собак, которым он в скором времени скажет «фас», указав на Гарри Поттера. Размышления директора прервало появление эльфа с горячим напитком, но он отобрал у него чашку, даже не обратив внимания на вечное ворчание Кикимера. Какое ему дело до какого-то эльфа, когда у него на кону слишком многое?

Например, доказать друзьям и близким Поттера, что он стал новым Тёмным Лордом, и кроме убийства мальчишку ничем не остановить. Может быть, и история со статьёй Ежедневного Пророка выйдет ему на руку? Через пятнадцать минут здесь должны собраться если не все, то основа Ордена, где они вместе должны решить, как будут действовать дальше. Допустить войну по-новой нельзя, поэтому Альбусу надо срочно найти нужные слова, чтобы убедить всех совершать то, что необходимо ему. Хотя, кто и когда ему возражал? Сделав глоток чая, Дамблдор скривился — вкус у напитка был такой, как будто вся пыль с дома была намешана в него вместо сахара.

— Кикимер, специально что ли, зараза? — проворчал старик, буквально отбрасывая от себя чашку, которая, скользнув по столу с неприятным скрипом, всё-таки опрокинулась, разливая чай.

— Так, ладно. Поттер. Что же мне с тобой делать, хм.... — Дамблдор встал из-за стола и начал ходить по кухне, размышляя над сложившейся ситуацией. Где мальчишка мог быть? У него вообще только три дома: Дурсли, Хогвартс и Площадь Гриммо. Вот же Мерлин подери! Альбус хлопнул себя по лбу. По завещанию Сириуса Блэка этот дом переходил во владение Гарри Поттера! Как же он мог об этом забыть?! Дамблдор резко остановился. Но как проверить, является ли мальчишка законным хозяином или дом не принял его? Чуть нахмурившись, она начал вспоминать книги, прочитанные ранее. Хм, если задать конкретный вопрос эльфу, является тот или иной человек его хозяином, тот не может от него увильнуть и соврать.

— Кикимер!! — довольно позвал эльфа Альус. — Гарри Поттер твой хозяин? — прямо в лоб спросил он появившегося домового эльфа. Кикимер удивлённо воззрился на Альбуса и с каким-то непонятным удовлетворением проскрежетал:

— Нет, паршивый мальчишка Кикимеру не хозяин.

Облегчённый вздох сорвался со старческих губ. Дамблдор с удивлением заметил, что руки от напряжения сжались в кулаки. Ведь если бы дом признал Поттера хозяином, проблем было бы в разы больше.

— Исчезни, — приказал он эльфу, и, успокоившись, вновь сел за стол. Он настолько погрузился в размышления, что вряд ли бы мог заметить, как старый домовой эльф, шаркая ногами, побрёл к лестнице на второй этаж, при этом мерзко ухмыляясь. Он был чему-то очень рад и бессвязно бормотал, и в потоке речи можно было услышать некоторые слова, только очень хорошо прислушавшись: «глупый старик», «правильные вопросы», «Кикимер верный эльф»…

Но зачем великим прислушиваться к болтовне выжившей из ума прислуги? Ведь Альбус точно знал, что на чёткий вопрос эльф даёт чёткий ответ. Никаких иносказаний и недомолвок, да и утаить или отказаться от хозяина он не в силах, поэтому одно ясно точно — Гарри Поттер не имеет никаких прав на этот дом, а значит, Орден может спокойно продолжать использовать его в качестве штаба.

* * *

— Тишина! — гаркнул Альбус, стараясь перекричать расшумевшихся членов Ордена. — Да, вы все правильно поняли, Гарри Поттер на самом деле превратился в Тёмного Лорда. Нашего мальчика, нашего героя больше нет, его место заняла душа и сила Волан-де-Морта, которая не пощадит никого!

Глава Ордена проникновенно вещал, и плевать, что он мало верил, что мальчишка сможет кого-то убить. Покалечить? Возможно, но чтобы убить? Родных и близких, друзей? Вряд ли. Тем более, когда Северус Снейп мёртв, ему просто не за что бороться. Хотя... Это дело времени. Если сила Лорда возымеет над ним верх, могут пострадать многие.

— Но, Альбус, сердце мальчика чистое и доброе, разве может Тьма забрать его? — казалось, что Молли Уизли только сейчас выбросила из рук книгу сказок. Другого объяснения её наивности Дамблдор вряд ли смог найти.

— Молли, ты недооцениваешь силу Тьмы, которую передал ему Волан-де-Морт. К сожалению, мальчик опасен для всех. Спросите хотя бы у мистера Уизли, — Маг внимательно посмотрел на Рона, который сидел вдалеке мрачнее тучи.

— Мама, он сильно избил Гермиону, она до сих пор в больнице! И ты ещё можешь защищать этого мерзавца? Если раньше Гарри и был героем, нашим другом, то теперь им командует другая сила, которая не пожалеет никого! — горячо воскликнул рыжий, эмоционально жестикулируя. Было отчётливо видно, как он пытается доказать не только матери, но и всем собравшимся, что Гарри Поттер новый опасный злодей.

— Как она? — спросила Молли, вытирая кончиком платка слёзы, готовые пролиться из глаз.

— У неё психологическая травма от того, что с ней так смог поступить лучший друг, ведь она всего лишь хотела его защитить! Ещё сломано несколько ребер. Я уже молчу о том, в каком состоянии авроры, которые пытались помочь… Поттеру, — фамилию бывшего друга Рон буквально выплюнул, как что-то сильно неприятное на вкус.

Молли поражённо прикрыла рот рукой, беспомощно посмотрев на Альбуса, ища в нём поддержку и опровержение словам сына, который, впрочем, был весьма доволен таким эффектом. Мрачно кивнув в ответ, он вновь поднялся из-за стола, обводя внимательным взглядом собравшихся. Дамблдор мысленно порадовался, что главный защитник мальчишки — Ремус Люпин, сейчас был на задании и не мог посеять смуту среди членов Ордена. Директору сейчас не нужны сомнения в виновности Поттера.

— А где Аластор? Почему его нет? — ещё сильнее нахмурился старик. И почему он сразу не заметил отсутствие аврора?

В комнате поднялся невообразимый гвалт, все пытались что-то сказать о местонахождении Грюма, где его в последний раз видели, а кто-то и всерьёз начал волноваться за него после ужасных рассказов о том, на что способен Гарри Поттер.

Дамблдор уже было приготовился призвать людей к порядку, как окно в гостиной разбилось, и в помещение влетел чёрный филин, у которого в клюве был громовещатель, а в лапках подозрительный мешочек. Птица, как будто издеваясь, зависла посереди комнаты и позволила проверить себя на заклинания тут же вытащившему палочку Дамблдору. Не обнаружив ничего запрещённого или представляющего опасность, из клюва филина вырвался красный конверт и в полнейшей тишине гостиной раздался резкий, холодный, как будто издевающийся голос, в котором присутствующие с трудом, но узнали голос Гарри Поттера:

— Мой тебе подарок, Дамблдор. Надеюсь, тебе понравится, ведь я так старался.

Произнеся последнее слово, письмо вспыхнуло пламенем, и пепел осыпался на и без того пыльный ковёр.

Не успел никто придти в себя, как птица, будто ждавшая окончания слов хозяина, бросила к ногам Директора мешочек, от которого нестерпимо резко запахло кровью…