Вы когда-нибудь путешествовали поездом? Знакомо ли вам чувство ожидания чего-то неизведанного? Слышите ли вы песню колёс? Смотрите ли в окно, упиваясь красотой природы?
Я — да. Всё это вызывает у меня острую тоску по приключениям. Ведь не бывает двух одинаковых поездок. В одной мы встречаем старого знакомого, в другой нового друга, а в третьей вообще забываемся сном до прибытия. Путешествие, о котором я хочу рассказать, является первым вариантом, однако оно настолько отличается от других, что вряд ли когда-нибудь я смогу забыть его. Но обо всём по порядку.
Я почти на сто процентов уверен, что вам хочется узнать моё имя. Ну что ж, Драко Люциус Малфой к вашим услугам. Что ещё? Мне двадцать восемь лет, не женат, есть сын от первого брака — Скорпиус. Его мать — Астория, в девичестве Гринграсс, моя лучшая подруга. С сыном вижусь довольно часто: как только представляется возможность. Работа? Числюсь в нашем английском министерстве. Иногда там появляюсь, веду деловые переговоры с иностранными партнёрами по бизнесу.
Но, в принципе, всё это не имеет значения.
В момент поездки, о которой, собственно, эта история, меня больше волновал факт, что в одном купе со мной едет моя бывшая однокурсница. Гермиона Грейнджер. Или Уизли? Нет, всё-таки Грейнджер. До сих пор не могу поверить, что она вышла замуж за этого олуха. Она — умница Гриффиндора, героиня войны и просто проницательная девушка. У них вроде и дети есть. Правда, сидя в вагоне, она не выглядела особо счастливой матерью семейства рыжих. Скорее наоборот, гриффиндорка была какой-то печальной. Уставшей от жизни, что ли? А в глазах цвета горького шоколада плескалась тоска. Тёмная, дремучая, тянущаяся изнутри, она вызывала желание спрятаться, чтобы не видеть больше этого взгляда. Но почему-то отвернуться казалось неправильным и я храбро продолжал смотреть. А она меня и не замечала. Через полтора часа поезд прибыл на конечную станцию. Всё это время я не разрывал зрительного контакта, стараясь передать ей хоть каплю своей поддержки. Я не понимал, зачем это делал. Но мне казалось важным показать, что она не одна, что есть ещё в этом мире вещи, ради которых стоит жить.
Но вот поезд остановился. И Гермиона, впервые пошевелившись, встала, взяла сумку. Только перед самым выходом из нашего купе она остановилась и, глядя мне прямо в глаза, прошептала: «Спасибо». Дверь за ней закрылась, а я всё ещё видел перед собой глубокие омуты, полные тоски, и зажёгшиеся в них маленькие огоньки надежды.
Через неделю в «Ежедневном пророке» была опубликована статья, в которой сообщалось о разводе Рональда Артура Уизли и Гермионы Джейн Грейнджер. Сказать, что я был удивлён, значит ничего не сказать. Даже чувствуя, что у Грейнджер нет того семейного счастья, к которому стремятся люди, я не предполагал, что она всё-таки бросит своего муженька. Ведь эта девушка всегда помогала своим друзьям (я это ещё по Хогвартсу помню), а, зная Уизли, не думаю, что без неё ему будет легко. К тому же, меня всё чаще и чаще мучил вопрос, ответ на который был очевиден и вместе с тем невероятен: неужели это наша последняя встреча так сильно повлияла на недавнюю миссис Уизли?..
08.08.2010 Гермиона
POV Гермионы
Не знаю что со мной случилось. Даже если бы меня попросили объяснить это самой себе, я не смогла бы. Когда я оказалась в одном купе со школьным врагом… Нет, бывшим школьным врагом, ибо разве может быть врагом тот, кто пришёл на помощь в самый нужный момент? Всю дорогу я чувствовала на себе его взгляд, но не могла поднять головы и посмотреть в глаза. Решилась на это лишь в последние секунды нашей встречи.
Это был странный взгляд. Драко Малфой не мог ТАК смотреть. Однако это был именно он, и именно он вернул в меня утраченную веру. Я словно бы ощущала идущие от него мысли, что всё обязательно изменится к лучшему, что всё будет хорошо, что есть ещё в этом мире вещи, ради которых Стоит жить… Это было так странно; но именно тогда ко мне пришло окончательное решение.
Да, я была несчастлива с Роном. Одно дело лучшие друзья в школе, совсем другое — семья, дети, работа. Нет, не могу сказать, что всё совсем плохо. Поначалу даже было замечательно. После войны все как могли поддерживали друг друга, и на наших отношениях это тоже сказывалось. А потом мы стали отдаляться. Стена росла между нами день ото дня. К Рону вернулась его обычная расхлябанность и несобранность, чего я терпеть не могла и пыталась искоренить ещё в школьные годы. К тому же, работа стала для него важнее, чем семья, и это было последней каплей. Меня удерживали только дети. Не хватало решимости вот так просто взять и уйти, нужен был какой-нибудь толчок.
Всё решилось тогда, в поезде. Полтора часа круто изменили меня и мою жизнь.
Репортёры из «Ежедневного Пророка» атаковали меня несколько дней, желая получить объяснения, почему вдруг я подала на развод с первым заместителем министра магии. Что ж, они его получили: «Спасибо моему попутчику». Этого для них более, чем достаточно.
Vova
