Deep memory

Снова просыпаюсь от звонка будильника, что свидетельствует об очередном буднем дне. Иногда мечтаю о домработнице, чтобы утром кофе был уже готов, рубашка поглажена, ботинки начищены. Хотя, женщина бы меня не выдержала. Возможно, какой-нибудь эльф. Но эльфов не существует, это все сказки. Разочаровывающая действительность врезается солнечным светом в спальню. Типичное утро, которое трудно отличить от прошедших. Мама прислала письмо, второй месяц забываю написать родителям. Звонить бесполезно, услышу тишину из-за чертовых проводов. В следующем квартале обязательно займусь вопросом электроснабжения их района.

Нет, все же парочка эльфов в качестве слуг мне бы не помешали, я снова забыл заправить бак бензином, а у водителя выходной именно сегодня. Ну, ничего, предприниматели иногда тоже спускаются в метро, натянув повыше шарф и скрыв взгляд под черными очками. Тем более, начальство не опаздывает, а задерживается.

— Мистер Доусон, вы как раз вовремя, — ко мне со скоростью реактивной метлы подбегает секретарша, — мистер Джордон уже ждет вас.

— Прекрасно, мне горячий, горький кофе и быстро! — с этими словами одним движением руки открываю двойные двери в кабинет. Мой партнер по бизнесу, Нильс Джордон, как и обычно, оказался на месте раньше меня.

— Гарри, ты неисправим, — вздыхает, улыбаясь, он.

На моем столе уже лежит кипа бумаг и документов.

— Ты свободен завтра? — Нильс не перестает улыбаться даже во время серьезных дел.

— А что у нас завтра? — стараюсь разделить в голове беседу с Нильсом и чтение отчета по продажам телевизоров.

— Ты забыл, я так и знал, — вздыхает Нильс, — завтра пятница, друг мой. А каждая последняя пятница месяца в "Доусон продуктс" — это вечеринка у Нильса.

Джордон гордо указывает на себя пальцем.

— Да, но сначала совещание, а уже потом вечеринка, друг мой. Бекка, где мое кофе? — по селектору кричу на секретаршу. — Её стол в трех шагах от кабинета, но она умудряется нести кофе полтора часа.

— А ты как хотел, чтобы она из воздуха по хлопку оказывалась здесь? — Джордон уже заливается хохотом.

Иногда удивляюсь, как этот юморист умудряется гордо восседать на пятом месте в списке самых богатых людей Англии по мнению Forbes. Но пока я машу ему рукой с верхней строчки, волноваться не о чем. К обеду успеваю разобрать большую часть документации. Откидываюсь в высоком кресле, закрываю глаза. Нужно срочно найти в распорядке месяца день, чтобы съездить к родителям, не забыть о званом ужине у Королевы, запланировать отпуск. Вот только одно дело просто запланировать, а выбрать где провести две недели осени уже труднее. Из размышлений меня вырывает телефонный звонок.

— Гарри Доусон, президент кампании "Доусон продуктс", почетный член Ордена Англии, владелец трех ночных клубов, острова в Тихом океане, близкий друг Мадонны...

— Гарри, перестань! — на том конце провода смеется Роза, моя близкая подруга еще с колледжа, — почему именно я всегда должна выслушивать список твоих заслуг?

— Потому что кто-то голубоглазый, в короткой юбке, с ужасным макияжем восемь лет назад проспорил мне во время игры "Поцелуй или желание", что я стану одним из самых богатых людей Англии, — с издевкой отвечаю я.

— Мой макияж был идеален, дурья башка! — если бы Роза Престон стояла сейчас рядом, она бы показала мне язык.

— Да, и только ты имеешь право называть меня дурьей башкой, — вздыхаю в трубку.

— Я позвонила не для этого, Гарри! — возмутилась Роза. — Ты сейчас свободен? Я недалеко от твоего офиса. Давно не виделись.

— Конечно, заезжай! Сейчас как раз обед. Составишь мне компанию в "Гордон Рамзи"*?

— Буду через десять минут!

Нильс отправился на обед еще полчаса назад. Иногда появляется желание сказать: "Двадцать баллов с Нильсон Бисквитс!". Не знаю к чему, но хочется хоть как-то приструнить его.

Роза пунктуальна как никогда. Я уже даже забыл, почему мы расстались еще в колледже. Хотя, в статусе друзей нам гораздо комфортней.

— Почему ты так любишь именно этот ресторан? — удивляется Роза, ведь мы не в первый раз обедаем здесь.

— Ну, уж точно не из-за его статуса. Здесь самый вкусный тыквенный сок во всем Лондоне!

— Как ты можешь пить такое? А еще богач! Я бы на твоем месте пила вино, дорогую минеральную воду, мартини...

— А я люблю сок! — словно капризный ребенок восклицаю я.

— Хорошо, малыш, сок так сок. Расскажи, как ты? Ездил к родителям? — в предвкушении моего долгого монолога Роза преступает к поеданию лобстера.

— Собираюсь, но ты ведь знаешь мой график. Да и при том я не чувствую, что скучаю. Как будто я всегда жил без них, — кажется, после моих слов в глотке Розы застрял кусок, но, когда я продолжаю, она проглатывает лобстера, — я очень люблю их, они дали мне все, но эти четырнадцать лет пролетели как один день. Когда в детдоме я увидел маму, сразу понял, что она, именно она должна стать ею. Рыжие, длинные волосы, проникновенные глаза, тонкие губы. Она была похожа на ангела. А теперь я чувствую, что с каждым годом мы отдаляемся друг от друга, а отец, кажется, вообще не участвовал в моей жизни.

— Ты давно брал отпуск? — Роза отпила из бокала вино. — Тебе нужно отвлечься, передохнуть, а то в голове уже каша. Такие, как ты вообще не вылезают с яхт, островов, из объятий моделей. А ты торчишь в офисе, как последний клерк!

— Давай без оскорблений, — я бросаю на подругу укоризненный взгляд, — я люблю работать, пойми. А думать только о вечеринках, приемах, вине и длинноногих моделях не мое. Для таких мыслей рядом со мной Нильс.

— Ну, у тебя хотя бы есть отдушина. А я себя чувствую абсолютно потерянной. Знаешь, ни радости, ни любви, ничего. Пустота такая внутри.

— В школе, когда я получал плохую отметку, мама ругала меня и заставляла сидеть за книжками в выходные, я думал, что все счастье из моей жизни забрало большое черное существо с длинными когтями. Я звал это существо Ден. В классе со мной учился мальчик, Ден Ротт, он часто бил меня и ломал очки.

— Ты носил очки? — Роза раскрыла рот от удивления.

— Да, такие уродливые, в круглой оправе. Выглядел полным кретином.

— Ты никогда не рассказывал мне об этом. Скрыл такие пикантные подробности, дурак! — Роза звонко смеется и хлопает меня по плечу.

— Не смейся так, это приличный ресторан. Да, но ведь тебе единственной я рассказал, что этот шрам у меня на лбу после аварии. После нее я и потерял память.

— Да, а в колледже все смеялись над историей с мальчиком, который нацарапал тебе молнию на лбу.

— Но ведь я не мог сказать, что живу у приемных родителей, попадал в автокатастрофу, потерял память.

— Память-то потерял, а вот мозги нашел. На выпускном я чувствовала себя идиоткой рядом с тобой с золотой медалью на груди.

— Золотая медаль ничего не стоит, кстати. Могу подарить. Ладно, шучу.

— Ты ведь как по волшебству стал богачом! А был среднестатистическим ботаником, — вздыхает Роза.

— А ты не захотела встречаться больше месяца с ботаником, — я знаю, как весело поддеть подругу, — а теперь все, поезд ушел.

— Ой, не очень-то и хотелось. Мне и просто дружбы с тобой хватает. Если бы поженились, то убили бы друг друга.

— Знаю, — протягиваю я, и тут звонит телефон, — извини.

Отхожу к дальней стене.

— Слушаю.

— Мистер Доусон, это Бекки. Акционеры из БибиЭй просят перенести встречу на следующую неделю, — Бекка тараторит, но общий смысл слов я умудряюсь уловить.

— Хорошо, скажи, что я свободен в четверг. Что-то еще?

— Нет, это всё.

— Очередное совещание? — Роза хлопает ресницами, глядя на меня.

— Почти, — наконец-то дотрагиваюсь до горячего блюда, — на следующей неделе снова все занято. Не смогу выбраться в Тебей**. Придется посылать людей, чтобы решили вопросы с электричеством.

— Значит, ты сегодня свободен? — Роза соединяет ладони в молящем жесте.

— Нет, к сожалению. Нужно разобраться с митингующими против строительства завода, позвонить адвокату, подготовиться к завтрашнему совещанию.

— Трудоголик ты, — Престон опускает голову.

— Знаешь, а приходи завтра на вечеринку к Нильсу! Развеешься, забудешь о грустных мыслях.

— О, это будет прекрасно! — Роза хлопает в ладоши.

— Иногда мне кажется, что ты до сих пор не выросла, — шепчу я, отпивая сок.

— Представь себе, я такого же о тебе мнения, — Роза все же показывает мне язык, и я читаю по её губам "тыквенный сок".

*Restaurant Gordon Ramsay — один из самых дорогих ресторанов Лондона.

**Тебэй (англ. Tebay) — деревня в церемониальном графстве Камбрия на северо-западе Англии. В деревне проживает менее 1000 жителей.

Нильс живет недалеко от меня в просторной квартире. Покупать дом он отказывается. Ну, ничего, когда, наконец, все соседи от него разбегутся, он поймет.

— Гарри, — Нильс подбегает ко мне, — мы уже заждались! Знакомься, это Анна, Викки, Соня, Лилия. Они модели.

— Очень приятно, — даже не пытаюсь запомнить имен очередных манекенщиц. Глазами ищу Розу, но, видимо, она еще не пришла. Мой приятель сразу же забывает обо мне и окунается в общение с девушками.

Прошло уже несколько часов, а Роза до сих пор не пришла. Чтобы позвонить, приходится выйти на улицу. Уже довольно поздно, и улицы пусты. Решаю немного прогуляться.

— Алло, Роза, — с третьей попытки дозваниваюсь до нее.

— Да, прости, я не смогу прийти. Приехала одна важная клиентка, и завтра костюм уже должен быть готов. Давай увидимся на следующей... Хотя, ты ведь занят. А завтра ты точно не сможешь? Гарри? Алло! Ты меня слышишь?

От увиденного далее я столбенею и уже не слышу ничего. Абсолютно на пустынном перекрестке из ниоткуда появляется человек в черном плаще. По походке понимаю, что, скорее всего, это женщина. Она замечает меня и останавливается.

— Эй! — медленно перехожу дорогу, — вам помочь?

Женщина снимает черный капюшон и всматривается в мое лицо. При свете нескольких фонарей это довольно трудно. Я понимаю, что не знаю её, а вот она смотрит на меня, как на приведение. Стараюсь улыбнуться дружелюбнее. Интересно, откуда она взялась и почему разгуливает по пустынным улицам в такой поздний час.

— Все в порядке? — шепотом спрашиваю я.

Не решаюсь дотронуться до нее, боюсь еще больше испугать. Вдруг незнакомка вскрикивает и убегает.

— Эй! — бегу за ней. Но там, куда она убежала, нет фонарей, и я теряю её из виду. Странная особа.

— Гарри! Гарри, ты где? — слышу уже пьяные возгласы Нильса.

— Иду! — не перестаю оборачиваться в сторону темного переулка, хотя там уже никого нет.

Выходные решаю провести спокойно. В отпуск, наверно, уеду на свой остров. Иногда кажется, что Дусон — назвали остров в мою честь — приносит гораздо больше денег, чем вся моя корпорация. Несколько раз звонит Нильс, чтобы поинтересоваться, с кем я ушел вчера. Но приходится в который раз разочаровать друга. Джордон уже несколько лет пытается свести меня с какой-нибудь моделью, но я сопротивляюсь. Конечно, я часто думаю о том, что пора бы жениться. Но кандидатуры подходящей найти не могу. Со мной очень трудно ужиться. В этом отношении деньги меня испортили. Я очень придирчив, избалован в отношении еды и порядка. Меня может выдержать только настоящая ведьма. Это смешно, но это правда. Обычная официантка, секретарша, актриса, певица сбежит после первой недели совместной жизни. Роза успела сбежать раньше, чем я стал миллионером, но у нее была другая веская причина. Я — дурья башка. И серьезно она меня никогда не будет воспринимать, даже сидящим за столом с Елизаветой в строгом дорогом костюме.

В воскресенье отправляюсь с Нильсом на футбол. Там-то нас и застают папарацци. Давненько я не слышал щелканья фотоаппаратов за своей спиной. Пресса ждет от меня скандального романа, но я который год их разочаровываю. Историю с Розой все пережевали и выплюнули, так что её уже не трогают. Тем более, она известный модельер Лондона и не терпит придуманных скандалов со своим участием.

Утро понедельника решаюсь все-таки потратить на написание письма родителям. Получается с трудом, но мать меня поймет. Сегодня выйдет очередная газета с моими фото, и она поймет, что со мной все в порядке.

Нужно подготовиться к завтрашнему приему у Королевы. Нильс сегодня опоздал, что очень странно.

— Прости, проспал, — оправдывается напарник.

— Мистер Доусон! — Бекки влетает в кабинет.

— Что случилось? — хором спрашиваем мы с Нильсом.

— Ваша мать, она здесь. Ждет в приемной, — Бекка немного боится миссис Доусон. Это довольно занятно.

— Миссис Доусон, Андреа, — Нильс целует руку моей матери и испаряется. Предатель.

— Здравствуй, мама, — виновато произношу я.

— Гарри! До каких пор я буду узнавать о твоей жизни из газет? — она садится на стул и скрещивает руки.

— Я отправил тебе сегодня письмо, — я опускаю голову, эта женщина одним своим тоном умудряется понизить мою самооценку.

— Ты что, думаешь, письма приносят совы? Твое письмо дойдет только через два дня! Но раз уж я здесь, рассказывай все, о чем ты мне написал. Я никуда не тороплюсь.

— Мам, мне надо готовиться к завтрашнему приему у Королевы. Хочешь, походи по магазинам, поговорим вечером.

— Ну, если Королева тебе дороже родной....

— Мама, перестань, прошу. Давай поговорим вечером. Можешь взять моего водителя.

Наконец, я смог уговорить маму решить все вопросы вечером. Об отце я даже спрашивать не стал. Возможно, и он обо мне не вспоминает. Или вспоминает, но только тогда, когда читает газеты.

И правда, что если убегаешь от проблемы, она бежит тебе навстречу и бьет больно по голове.

Мой костюм давно готов, ждет меня в мастерской Розы. Жалею, что не могу сам вырваться на несколько часов. Приходится посылать Ребекку.

Единственная женщина, которая может сделать меня счастливым, это мама. Жаль, что я вспоминаю об этом очень редко. Вечером дома меня ждет вкусный ужин, чистая квартира, полный холодильник, идеально заправленная постель.

— А теперь давай поговорим, — она не дает мне сполна насладиться ужином и сразу нападает.

— Я обещаю, что на этой неделе перебоям электричества придет конец. В среду все решу.

— Отец спрашивал о тебе, — Андреа отводит взгляд.

— Я рад.

— Можно мы переедем к тебе на несколько дней?

— Вы же ненавидите городскую суету, пыль, выхлопные газы, сотовые телефоны. Осточертела природа? — помню, как каждый месяц несколько лет назад звал родителей пожить у меня. Но в ответ кроме отказа ничего не слышал. Теперь же мама сама просится в город.

— Мы скучаем. Я скучаю.

— Хорошо, — мне больше нечего сказать. Целую её в щеку, благодарю за вкусный ужин и отправляюсь спать.

Сон отказывается составить мне компанию этой ночью. Никогда не пил таблетки, снотворное или какие-либо травяные настои. Не верю в волшебство цветов, трав, отваров. Новость о том, что родители переедут ко мне с одной стороны удивляет и настораживает, с другой радует. Мечтаю видеть заголовок Дейли Миррор* "Гарри Доусон живет с родителями! Скандал!" Интересно, какая девушка в здравом уме захочет миллионера, живущего с родителями. Вот и проверим.

Обожаю королевские приемы. Богема, сдержанность, английская гордость и величие. Я не в особых дружеских отношениях с внуками Елизаветы, но вот с Чарльзом иногда можем поговорить о своем. Только во время официального приема, как сегодня, держимся поодаль. Однажды, мы с Нильсом составили компанию Чарльзу и его сыновьям для игры в крикет. Каждый раз, когда сажусь на лошадь, мне кажется, что она взлетит. Обожаю летать на самолетах, смотреть на облака из окошка. Мама удивляется, ведь мой знак зодиака — лев, а лев это огненный знак. Почему так люблю воздух, сам не могу объяснить. В небе свобода, покой и бесконечность. А я свободный, спокойный и бесконечно богатый. Мы с воздухом похожи.

* «Дейли миррор» («Daily Mirror»), одна из самых распространённых буржуазных ежедневных газет Великобритании. Издаётся в Лондоне с 1903. В освещении политических событий тяготеет к позициям правого крыла Лейбористской партии. Публикует много развлекательных и рекламных материалов.

Месяц пролетел мимо, как футбольный мяч с одной подачи в ворота. Жить втроем оказалось не так страшно. Даже Нильс заметил, что я стал выглядеть лучше. Конечно, блюда из дорогих ресторанов никогда не сравнятся с мамиными пирогами. С отцом обменивались лишь приветствиями утром и пожеланиями спокойной ночи перед сном.

Составить мне компанию в отпуске я пригласил Розу. Она, конечно, не смогла отказать. Две недели на райском острове, вдалеке от проблем и шумного города, в тени пальм. Правда ей было трудно знакомиться с мужчинами, ведь каждый житель и турист Доусона знал, что Роза прилетела со мной. А значит, она обязательно моя возлюбленная. Но наличие рядом прекрасной дамы не мешало девушкам заигрывать со мной.

Отпуск кончился, все вернулось в привычную колею. Но все же что-то изменилось. Только когда, я не смог понять. Нильс стал тихим, мало улыбался, искоса смотрел на меня. Через несколько дней мне это надоело. Я поймал его во время обеда в Хакасане*.

— Давай поговорим, — я пристально следил за его зрачками.

— О чем? — Нильс всегда был отличным актером, но за время нашей дружбы я выучил все его фразочки, движения, кашель.

— Что произошло, пока меня не было в Лондоне? Что-то с акционерами? С поставкой электроники? Повара уволил? Желтая пресса набросилась? Скажи мне! — от злости я смял салфетку в кулаке.

Джордон немного помедлил, огляделся по сторонам и шепотом проговорил:

— Я думаю, что за нами следят.

— Кто?

— Тише ты! Я не могу понять кто это. Но не папарацци точно. Когда ты уехал, на следующий день вокруг района моей квартиры кружили десятки сов. Знаешь, такие пестрые, неприятные птицы. Было не по себе. Потом я видел в окно, как два часа подряд около входной двери стоял большой такой человек, с бородой. Может, та странная женщина, которую ты видел на перекрестке ночью, подумала, что ты живешь в моей квартире?

— Что за бред ты несешь? — я понял, что Нильс совсем стал параноиком. — Та женщина убежала со скоростью ветра. Она явно испугалась меня. При чем тут слежка? А в доме ты живешь не один. Может, тот странный мужчина кого-то ждал? А совы улетают на юг, ты не в курсе? — на последней мысли я засмеялся. — Выкинь ты это из головы, что за чушь! Думай лучше, как нам переманить на свою сторону Бьюти Стайл.

— Ты все-таки решил расширяться? — в момент Нильс забыл о своей паранойе.

— Да, косметика правит женщинами, так что это неплохое вложение денег. Но вот ночной клуб Два ди придется закрыть. Фабрик** переманил всех посетителей.

— Одним клубом меньше, одним больше. Это не так существенно.

— Вот именно.

Тем же вечером я решил никуда не ходить, а остаться дома с газетой в руках. Мама ушла в театр со старой знакомой, так что в доме остались двое мужчин, находящихся на разных полюсах. По-братски разделив страницы Таймс, мы сидели в разных концах гостиной. Я слышал, как снаружи по асфальту прыгают воробьи. Ричард не замечал моих коротких взглядов. Не помню, чтобы хоть один наш разговор выходил за пределы денег, политики и энергоснабжения.

Отец изначально рассматривал меня не как сына, а как того, кто сможет обеспечить его старость. Его мечта сбылась, но, по-видимому, особой эйфории он не ощущал. Я хотел поговорить с ним, поделиться новостями, переживаниями, проблемами в компании, спросить совета. Но, когда я смотрел на него, он казался мне Китайской стеной, которую невозможно пробить. Его холодный взгляд прожигал страницы газеты, от чего по спине пробегали мурашки. Нет, отец никогда не наказывал меня, не кричал, не бил. Он вообще ничего не делал. А мать не старалась нас свести. Мы, как две одинаково заряженные частицы, не можем соединиться в банальном разговоре. Вот и сейчас, устав слушать его грубое сопение, ухожу варить кофе.

Сначала мне показалось, что у меня слуховые галлюцинации, но вдруг фраза "Свари и мне тоже" во второй раз долетела до моих ушей. Кроме нас в доме никого. Я не решился переспросить и выполнил просьбу.

Что ж, это была ложная тревога, и следующие несколько дней прошли как обычно в тишине. Я закрыл один ночной клуб, Нильс сумел очаровать директоров Бьюти Стайл. На его счастье ими оказались две молодые женщины. Я же не совался в этот процесс. Главное, что теперь возможностей в бизнесе стало еще больше.

Со временем забылись все предрассудки и та странная особа на ночном перекрестке. Я даже забыл её лицо. Прошел еще один месяц, родители вернулись в пригород. Роза улетела по контракту во Францию. Я молил бога, чтобы контракт не затянулся больше, чем на год. Просить, чтобы Париж не понравился молодой девушке бесполезно.

Я остался практически в одиночестве. Но Нильс всеми силами старался меня развлечь. Очередным его проектом оказалось финансирование публикации фантастического детектива известной английской писательницы. Я честно признался, что читать о волшебстве и магии не намерен, так как считаю все это сказкой. Но на пресс-конференции мое присутствие было обязательным.

Устроили грандиозную премьеру, автограф-сессию, интервью. К моему удивлению, вопросы задавали и мне. Но отвечать не особо хотелось. Презентацию было решено провести в Уотерстоунс

* * *

.

Так что в разгар автограф-сессии мне удалось ускользнуть на третий этаж и побродить между полок. Я наивно полагал, что все внимание посетителей будет приковано к новому бестселлеру, и другие этажи останутся пусты. Однако, я услышал довольно эмоциональный разговор где-то в глубине стеллажей с фантастической литературой. Никогда не имел привычки подслушивать, но тут и подслушивать не пришлось. Я услышал диалог без особого труда:

— Мы не можем просто так взять и подойти!

— Ты не понимаешь, это же Гарри! Мы обязаны с ним познакомиться. Как бы это смешно не звучало.

Не думаю, что сегодня здесь присутствует еще один Гарри, который популярней меня.

— Столько лет прошло, мы даже не знаем, вспомнил ли он что-то о нас. Твой Поттер никогда особым умом не отличался.

Услышав, что разговор все же не обо мне, немного расстраиваюсь на долю миллисекунды и продолжаю без интереса рассматривать красочные обложки книг.

— Теперь мы хотя бы знаем, что он жив, — женский голос вздыхает.

— Иди ко мне, — зовет мужчина, — все будет хорошо. И нам, и ему нужно время.

— Я ждала четырнадцать лет, Драко. Сколько ждать еще?

— Не бойся, мы вернем его.

Прячусь в глубине стеллажей, чтобы пара не заметила, что их кто-то слышал. Сочувствую их горю. Видимо, они потеряли близкого человека, который еще и мой тезка.

* Hakkasan. Ресторан с чарующей атмосферой и черными лакированными перегородками был основан Аланом Яу, также являющимся совладельцем Wagamama и Yauatcha.

** Fabric

Фабрик в переводе с английского означает «Ткань». Клуб был основан Keith Reilly и Cameron Leslie в октябре 1999. Fabric один из самых больших и популярных клубов Лондона.

* * *

Waterstone’s — крупнейший книжный магазин Европы. Он занимает целый восьмиэтажный дом, причем пять этажей отдано под собственно магазин, а остальные три — под офисы.

Никогда не думал, что жизнь может стать настолько скучной. Не происходило ничего. Стабильная работа, отчеты, документы, подписи, реклама, обеды, ужины, редкие вечеринки. Несколько раз выбрался в свой же клуб. Иногда думаю над тем, чтобы переехать в новый дом.

Лето прошло мимо меня стороной, не останавливаясь. Ноябрь подкрался сзади и ударил падением доллара.

Как и обычно обедаю в любимом ресторане. Скоро возвращается Роза. Может, с её возвращением жизнь станет веселей. Нильс погрузился в работу, сотрудничает с архитекторами. Обещал вскоре рассказать о сути идеи.

Быстро разделываюсь с обедом, возвращаюсь в офис.

— Бекки, ты собрала все документы?

— Да, — девушка сортирует папки на моем столе, — здесь отчеты по Бьюти Стайл, вот здесь телевизоры, здесь смета из клуба, мистер Джордон просил вам передать вот это.

Ребекка протягивает мне тонкую синюю папку.

— А он сам где? — опускаюсь в кресло.

— Он на встрече с рекламщиками и фотографами. Мистер Джордон поднялся на одну строчку в списке Forbes.

— Хорошо, ты свободна.

Погружаюсь в чтение содержимого папки Нильса. Телефонный звонок отрывает от знакомства с бредовой идеей перестроить Тауэрский мост.

— Алло.

— Мистер Доусон? — неуверенный женский голос на том конце провода явно волнуется.

— Я вас слушаю.

— Ваш номер мне дал мистер Джонсон. Я бы хотела договориться о встрече. Я из газеты "Ежедневный пророк", хотела бы взять у вас интервью.

— "Ежедневный пророк"? Никогда не слышал о такой газете.

— Эм... просто... у нас очень маленький тираж и...

— Вы знаете мои расценки? — слушать объяснения молодой журналистки желания нет.

— О, да, конечно.

— Вас устроит сегодняшний вечер? — параллельно пишу Нильсу, что не смогу пойти с ним в клуб сегодня.

— Абсолютно! Заехать к вам в офис?

— Нет, давайте встретимся в ресторане. Как насчет Сан-Лоренцо*?

— Превосходно. Тогда до встречи.

Специально прихожу на двадцать минут раньше, чем мы договаривались. Я и раньше давал интервью, но первый раз буду отвечать на вопросы за ужином. Пытаюсь угадать в посетителях журналистку. Но за все время моего ожидания в ресторан заходят только молодые пары. Я уже даже не удивляюсь шокированным взглядам людей. Вот очередная парочка. Высокий блондин, рядом с ним идет рыжая девушка с явными признаками недавней истерики. Думаю, что ужин в одном из роскошнейших ресторанов Англии её развеселит. Только одеты они как-то странно. Классический строгий костюм блондина я еще могу объяснить, но вот его спутница явно не следит за модой. Если бы её увидела Роза, её бы хватил удар. Наконец, вижу, что ко мне приближается невысокая особа с блокнотом в руке и она так же одета не очень современно. Несуразный свитер, обычные джинсы и потрепанные кроссовки. Как только ее пустили сюда. Не удивительно, что тираж их газеты такой низкий.

Встаю, чтобы поприветствовать журналистку. А она стоит, будто проглотила кол.

— Добрый вечер, — протягиваю руку, но ответного жеста не следует, — с вами все в порядке?

— Да-да, извините. Я опоздала? — кудрявая шатенка неуверенно присаживается за столик.

— Нет, я пришел немного раньше. Давайте же познакомимся. Мое имя вы уже знаете, — пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку, но получается с трудом.

— Меня зовут... — девушка смотрит в свой блокнот, иногда поднимая глаза полные страха.

— Вы чего-то боитесь? — никогда не чувствовал себя настолько некомфортно в компании симпатичной девушки.

— Прошу прощения, я, правда, не специально. Сейчас соберусь, и все будет хорошо.

— Вы так и не представились, — в этот момент подходит официант, но журналистка отказывается от еды. А я безумно голоден. Несколько часов не выходил из кабинета — внезапно навалились проблемы с налоговой. Но сейчас все в норме, можно отпраздновать.

— Меня зовут Гермиона. Гермиона Грейнджер, — наконец, признается девушка.

— Очень приятно. Что ж, я готов отвечать на ваши вопросы. Но у вас нет диктофона.

— Чего? — мисс Грейнджер искренне задает вопрос, что меня очень удивляет.

— Вы не знаете, что такое диктофон? — вопрос показался мне безумно глупым, почему я его задал, даже я не понял.

— Конечно, знаю, — щеки Гермионы вспыхнули румянцем смущения, однако, она держалась довольно отстраненно. Я даже подумал, что она боится меня, — просто я всегда довольствуюсь только блокнотом.

— Хорошо, постараюсь говорить медленно, — наконец-то она робко ответила на мою улыбку.

— Что ж, для начала давайте поговорим о вашем детстве. Где вы выросли? — журналистка неожиданно для меня стала говорить громче.

— Я вырос в пригороде Лондона, в простой семье. Моя мать много лет работала в прачечной, а отец ремонтировал машины. Теперь же я в состоянии их обеспечивать, и они не работают.

— А в вашей жизни был такой момент, когда вы думали, что вас обманывают? — этот вопрос Гермиона задала еще громче, но я ответил спокойным тоном.

— В колледже одна девочка обещала пойти со мной на день рождения к другу, но не пришла. Я чувствовал себя ужасно, — возможно, мисс Грейнджер ожидала серьезного ответа, но кроме этой нелепости я ничего не смог вспомнить.

— Вам бывает одиноко?

— Ваш "Ежедневный пророк" психологический журнал? Бывает вечерами, когда задерживаюсь в офисе, но сразу же иду развлекаться.

— Простите, если чем-то вас задела.

— Перестаньте извиняться каждый раз.

— Извините, ой, — Гермиона опустила глаза и принялась листать блокнот, — вы верите в магию?

— Что?

— В магию, волшебство, ведьм, волшебные палочки, зелья... — журналистка перечисляла магическую атрибутику с нескрываемым благоговением, но я её прервал.

— Нет, не верю. Я человек науки, денег, точности и статистики. Все эти колдовские чары, заклинания, принцессы, эльфы — все это миф, выдумка и сказки.

Кажется, такой ответ её не устроил, так как девушка сдвинула брови и была готова на меня накричать. Но тут высокий блондин, который сидел с рыжей девушкой неподалеку, уронил салфетницу, и Гермиона отвлеклась на него.

— О чем вы мечтаете? — она резко повернулась ко мне.

— О чем мечтаю? — я на самом деле задумался. — У меня есть деньги, родители, друзья, бизнес. Я счастлив. Возможно, я мечтаю развиваться дальше.

— А о любви? — в её голосе послышались нотки мольбы.

— Любовь? — это слово так же заставило задуматься. — Это не такая важная составляющая успеха. Я не ищу любовь. Возможно, она сама меня когда-нибудь найдет.

— Спасибо вам за интервью, — после минуты молчания услышал я от журналистки, — мы свяжемся с вами, когда газета выйдет в печать. Не возражаете против фотографии?

— Нет, — еще одна доброжелательная улыбка с моей стороны.

Гермиона достает из сумки довольно габаритный фотоаппарат, я таких не видел с самого детства. Короткая вспышка.

Мисс Грейнджер спешно попрощалась и вышла из ресторана. Как раз в это время принесли десерт.

* Ресторан «Сан-Лоренцо»

Начиная с 1963 года, заведение в центре Лондона стало постоянным местом встреч звезд и членов королевской семьи.

На следующий день пришлось в пух и прах разнести идею Нильса с перестройкой моста. Не в первый раз я срубаю на корню его начинания. Джордон уже привык, но сегодня я явно перегнул палку.

— Да что с тобой? — не выдержал Нильс. — Ты так говоришь, как будто я собираюсь весь Лондон перестроить. Это ведь только идея, и ты знаешь, что без тебя она не осуществится.

— Прости, — я выдохнул, — не знаю, что на меня нашло. Давай сегодня сходим на футбол.

— Вот это уже мой друг Гарри! — Нильс прихлопнул в ладоши. — Я как раз вчера с такими девчонками познакомился!

— Только давай без девчонок. Вдвоем.

— Пресса давно не перемывала нам кости, так давай развлечемся! Чего в тень уходить? — Нильс рассмеялся.

— Кстати, о прессе. Вчера у меня брала интервью довольно странная особа. Задала несколько вопросов, сделала фотографию и ушла. От нее только и остался, что конверт.

— Ты его открывал? А вдруг он отравлен? Вдруг там бомба, жучок? — Джордон вскочил с места и принялся ходить из стороны в сторону.

— Опять начинается, Нильс? Какие жучки, какие бомбы? Выглядела она довольно странно, но на убийцу или киллера похожа не была.

— Все равно я бы на твоем месте подстраховался, — напарник задумался.

— Бекки! — крикнул я. Через секунду секретарша влетела в кабинет, чуть не потеряв равновесие. — Вот конверт, открой его.

Девушка с недоумением посмотрела на меня, взяла в руки маленький конвертик, на котором ничего не было написано. Ребекка снова подняла глаза на меня, покосилась на Нильса, который кивнул с улыбкой. Длинные пальцы загуляли по бумажному прямоугольнику. Наконец, она заглянула внутрь.

— Здесь какое-то письмо и чек. У вас брали интервью вчера? Это от журналистки? — Бекка одновременно задала вопрос и ответила на него. Я кивнул:

— Что в письме?

— Но это же ваше письмо, вы никогда не...

— Читай, я тебе говорю.

Девушка набрала воздух в легкие, и зеленые глаза побежали по строчкам.

— Вслух, Бекка! — Нильс был на взводе.

Она вздрогнула и отрывистым голосом стала читать:

— "Здравствуй, Гарри.

Очень трудно писать письмо после стольких лет. Но я надеюсь всей душой, что ты вспомнишь меня и всех остальных. Так не должно быть. Мы похоронили тебя четырнадцать лет назад. А теперь я буду сидеть напротив тебя и разговаривать. Не верится, но это действительно ты. Уже без очков, в костюме. Я не знаю, о чем написать, чтобы ты поверил. Если тебя поразил Обливиэйт, то ты можешь вспомнить! Можешь! Нужно только вернуться. Не беспокойся, Темный Лорд побежден. Мы очень ждем тебя и хотим, чтобы ты вернулся. Рону тебя не хватает больше всего. Пожалуйста, если ты что-то вспомнил, приходи в среду на вокзал Кингс-кросс в пять часов". Без подписи. Что это?

Я вырвал письмо из рук блондинки и сам прочитал его.

— Гарри, кто она такая? Кто они? Какой Темный Лорд? Что такое Обиливэйт? — Нильс подошел ко мне и заглянул в письмо.

— Обливиэйт, — поправил я Нильса, — я понимаю не больше твоего. Но письмо адресовано мне.

— Это ловушка! Это точно ловушка! Конкуренты заказали, чтобы тебя похитили! Ты никуда не пойдешь! — Нильс пригрозил мне пальцем.

— Мамочка, я уже взрослый мальчик и сам могу решить куда мне идти, а куда нет, — я бросил взгляд на настенные часы. Уже почти три часа дня.

— Ты пойдешь? Ты в своем уме?

— Конечно, я в своем уме. И я пойду. Мало того, ты, — я ткнул пальцем в Нильса, — пойдешь со мной.

— Что? — заикаясь спросил Джордон.

— Да-да. Ты же не бросишь молодого друга миллионера на произвол судьбы.

— Но, мистер Доусон, тогда лучше пусть с вами пойдет охранник! — Бекка напомнила о себе.

— Спасибо, Бекк, ты можешь возвращаться к работе, — я махнул в сторону двери, девушка подчинилась и вышла из кабинета.

— Хорошо, если ты хочешь моей смерти, я составлю тебе компанию, — с долей обиды вздохнул Нильс и вернулся на свое кресло.

Ровно в пять часов мы стояли у входа на вокзал. В среду поезда ходят редко, так что людей было мало. К нам подошли несколько человек. Из них я узнал Гермиону, блондина и рыжую девушку, которые тоже вчера были в ресторане.

— Гарри, — Гермиона неожиданно обняла меня, но я не ответил на такой жест, — ты вспомнил?

— Что я должен был вспомнить? Я пришел сюда, чтобы разобраться. Откуда вы знаете про аварию?

— Аварию? — переспросил блондин.

— Четырнадцать лет назад я попал в аварию, от чего и получил этот шрам на лбу, потерял память. Мы что, были знакомы в детстве?

От такого вопроса в глазах Гермионы проступили слезы. Она прижалась к блондину.

— Простите, я не знаю как вас зовут, — продолжил я.

— Драко Малфой, — блондин протянул руку.

— Рон Уизли.

— Джинни Уизли.

— А я Гермиона Малфой, — сквозь слезы прошептала она.

— Но ведь вы сказали, что ваша фамилия Грейнджер? — удивился я и почувствовал, как Нильс стучит зубами.

— Я так сказала, потому что подумала, что ты хоть что-то вспомнишь.

— Я не помню ничего.

— Стоп, вы уверены, что вокзал подходящее место для такого разговора? — Рон бросил вопросительный взгляд на Драко.

— Предлагаешь аппарировать?

— Что сделать? — хором спросили мы с Нильсом.

— Он маггл, — Джинни указала на Джордона.

— Кто? — снова хором переспросили мы.

— Так, — я перехватил инициативу, — если разговор обещает быть долгим, то предлагаю поехать ко мне в дом и там все обсудить.

— Ты пустишь их в свой дом? — прошептал Нильс.

— Так, я здесь решаю, — бросил я, — все мы в одну машину не влезем...

— Мы доберемся своим ходом, — успокоил Драко. В его взгляде я уловил ненависть, но не понял почему.

Я назвал свой адрес и отправился к машине. Нильс теперь уже ни в какую не соглашался вернуться в офис.

— Я не оставлю тебя наедине с этими сумасшедшими!

— Я публичная персона, они ничего не смогут мне сделать, какой-нибудь папарацци точно заснял нас на вокзале. Если меня и похитят, то сразу найдут. Господи, Нильс, не неси чушь! Возвращайся в офис. Я вечером позвоню, мамочка.

Напарник фыркнул и уехал. Я же, добравшись до дома, увидел, что мои новые знакомые уже ждут меня.

— Как вы так быстро добрались? — спросил я.

— Мы позже сможем тебе объяснить, если ты поймешь, — Джинни дружелюбно погладила меня по руке.

Я пригласил всех в дом.

От напитков гости отказались, так что мы сразу расположились в гостиной. Джинни внимательно следила за моими действиями. Её глаза были сухими, не такими, как вчера в ресторане. Но на лице читалась тревога. Гермиона как могла держалась, опускала глаза. Рон Уизли мотал головой и осматривал комнату. Драко, присев, все же согласился выпить мартини. Я старался быть гостеприимным, но каменные выражения лиц двух мужчин порождали неловкость.

— Ты что, никогда до этого не пытался узнать, есть ли у тебя родители, друзья из нормальной жизни? — Джинни подвинулась ближе. Её смелость шокировала Гермиону. Я решил отвечать честно.

— Родители рассказали мне, что в детдоме я появился случайно, как раз после аварии. Но подробностей никто не знал. Ни в одной газете не было ничего о происшествии, жертвах. Я просто, как снежный ком свалился на детский дом. Там привыкли к младенцам, которых бросили родители, но не к подростку с разбитой головой.

— Разбитой головой? — Гермиона еще больше заволновалась.

— Да, я ведь говорил, что этот шрам на лбу последствие аварии. Я решил не искать, не рыть прошлое, а просто жить дальше. Мои родители оказались приличными людьми, хоть и не очень богатыми. Меня все устраивало.

— И ты совсем-совсем ничего не помнишь? — Джинни не сводила с меня глаз.

— Я же уже сказал. А мы что, на самом деле были знакомы в детстве? — я по очереди посмотрел на каждого из них.

— Ты думаешь, можно? — шепнул Рон Гермионе.

— Можно что? — эти тайны и беспочвенные вопросы начали меня раздражать.

Гермиона достала из сумки фотоальбом в красной обложке. Она прижала его к груди и закрыла глаза. Драко Малфой приобнял жену и медленно забрал альбом.

— Нет, — пискнула та, — еще рано. Это слишком...

— Но с чего-то нужно начинать, — шепнул Драко.

— Это огромный риск, мы не знаем всего, — вклинился в обсуждение Рон, — может, это и не Обливиэйт совсем, а проклятье.

— Нет, проклятье так не работает, — Гермиона замотала головой.

— Может, это Пожиратели? — Джинни тоже приняла участие в дискуссии.

— Нет, они не могли. Хотя, раз Воландеморт пропал тогда... — Драко задумался и приложил палец к подбородку.

— Я не хочу, чтобы все было так. Зря мы это сделали, — Гермиона зажмурилась и приложила руки к голове, — не нужно было. Нет, не нужно. Нельзя!

Миссис Малфой вскочила и выхватила из кармана деревянную палочку. Я тут же отскочил от нее.

— Гермиона, нет! — её муж схватил Гермиону за плечо и посадил на диван. Та сразу же залилась слезами.

— Вы что, психи? — не выдержал я. — Какого черта здесь происходит? Я имею право знать кто вы! Если вы что-то знаете о моем детстве, расскажите немедленно!!!

— Не смей кричать на мою жену, Поттер! — Драко погрозил мне пальцем.

— Кто? — я сдвинул брови и посмотрел на остальных.

— Твоя настоящая фамилия Поттер, — Рон подошел ближе, — тебя зовут Гарри Джеймс Поттер. Если мы все, — он покосился на Драко и Гермиону, — сейчас сядем и успокоимся, то не придется принимать меры, Гермиона!

— Так, я бы попросил! — Драко стиснул зубы.

— Постарайся держать её руки в поле зрения, Малфой. Если она еще раз направит на Гарри палочку, это может закончиться плачевно.

— Не указывай, что мне делать, Уизли.

— Прекратите! — прикрикнула Джинни. — Давайте сядем и просто спокойно поговорим.

— Он не верит, он ведь ни во что не верит, мы никто в его жизни, мы никто, — Гермиона крутила головой.

— Так, хватит! — я вернулся в кресло. — Вы сию минуту рассказываете мне все, что знаете о моем детстве! Каждый! Я никуда не тороплюсь.

Я скрестил пальцы и вальяжно положил ногу на ногу. Что бы они сейчас не рассказали, я буду слушать. Я четырнадцать лет жил без прошлого. Раз уж судьба, в которую я не верю, свела меня с этой странной компанией, нужно довести дело до конца. Первым слово взял Рон, чтобы дать Гермионе прийти в себя.

— Только выслушай до конца, — выдохнул он, а я одобрительно кивнул, — ты родился в семье Джеймса и Лили Поттер. Но, когда ты был еще ребенком Темный Лорд... Воландеморт убил твоих родителей. Тебя он убить не смог, а его попытка навсегда отпечаталась на твоем лбу. До одиннадцати лет тебя воспитывали... Нет, содержали... Нет, ты жил у тети и дяди. Когда тебе исполнилось одиннадцать лет, тебя приняли в Школу Хогвартс.

— Хогвартс? Она в Лондоне? Я никогда не слышал о такой школе. Это не связано с Оксфордом? — я принялся копаться в памяти.

— Это Школа Чародейства и Волшебства, — прервала мои догадки Гермиона. Она выдохнула и протянула мне фотоальбом.

— Это что, шутка? — я открыл альбом и подпрыгнул на месте. С первой фотографии на меня смотрели трое детей. В одном я узнал себя по уродливым очкам и шраму в виде молнии. Но больше всего меня испугало то, что дети махали мне руками, улыбались, смеялись. Они двигались! На видеосъемку это не похоже, ведь движения повторялись. Я потерял дар речи и не мог отвести изумленного взгляда от фото.

— Это мы, — из шока меня вырвали слова Рона, — Гермиона, ты и я. На первом курсе Хогвартса.

— Это розыгрыш? Шутка? Вы меня разыгрываете? — я захлопнул альбом и бросил на диван рядом с Роном.

— Ты обещал выслушать, — спокойно продолжил Рон, и я замолчал, — на третьем курсе мы потеряли тебя. Воландеморт атаковал школу, а ты исчез. Сначала мы решили, что он тебя убил...

Рон еще долго рассказывал о какой-то непонятной войне с неведомым мне Темным Лордом.

— Но как вы меня нашли? Подождите, что я спрашиваю... Кто вы вообще?

— Мы — волшебники, Гарри. Как и ты, — Джинни положила холодную ладонь мне на руки.

Я смотрел на нее и не знал что возразить и как реагировать на это.

— Он не верит, — снова услышал я Гермиону.

— Мы поможем ему поверить, — успокоил её Рон, смотря на меня, — если позволишь.

— Какие волшебники? Что за бред?

— Бред? Бред? — Гермиона вновь вскочила, но Драко держал её за плечи. — Значит, бред?

Она все-таки вырвала палочку из руки мужа и указала ею на небольшую вазу в шкафу.

— Акцио, ваза! — произнесла Малфой.

Тут же ваза оказалась у Гермионы в руках. Я часто заморгал и затряс головой. В голове стали суетиться мысли, как ей удался этот фокус.

— Вот видите, — вздохнула шатенка, — он не верит нам.

— Подожди, — Джинни подошла ко мне и протянула деревянную палочку, — возьми. Не бойся, встань.

Храбрость и спокойствие молодой девушки поражало. Я решил подыграть и подчинился.

— Теперь укажи палочкой, например, вот на эту подушку, — Уизли указала пальцем на красную подушку на диване, — направь палочку на нее. Да, вот так. И скажи то, что только что говорила Гермиона.

Я прокашлялся, сделал серьезное лицо и произнес:

— Акцо, ваза! — но ничего не произошло. Я услышал, как Драко подавил смешок. Гермиона тут же одернула его.

— Гарри, нужно сказать "Акцио, подушка!" — Джинни отошла подальше.

Хорошо, я подчинюсь, чтобы доказать этой компании, что они ошиблись адресом, и я в такую чушь не верю.

— Акцио, подушка! — крикнул я и чуть не упал в обморок, когда влекомая мной подушка оказалась у меня в руках.

Я был в ярости, но все равно смотрел через окно, как удаляется эта компания. Видимо, они уже решили, что так делать можно, осмотрелись и с хлопком исчезли. Я снова зажмурился. Нужно было сейчас же с кем-нибудь поговорить. Но только не с Нильсом. Ему я позвонил только для того, чтобы сказать, что жив-здоров, в чем сомневаюсь, и что меня не похитили, не отравили, не убили. Нужно во всем разобраться. Мне нужна Роза. Я бросил взгляд на стрелки часов. Она прилетает через 2 часа. Отлично, встречу ее в аэропорту.

В ресторане Ритц* всегда спокойно, тихо и можно поговорить. Мы расположились за столиком у окна. Я набросился на салат, как на кусок мяса, хоть там и была одна трава.

— Ну, давай, рассказывай, что натворил, пока меня не было, — Роза широко улыбнулась, положила локти на стол и скрестила пальцы. Я прожевал салат как можно быстрее и принялся рассказывать обо всем. К моему удивлению, Роза слушала внимательно, и ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда я перешел к самому абсурдному акту пьесы о волшебниках. Я был уверен, что подруга рассмеется мне в лицо, скажет, что это розыгрыш, и я жестоко попался на удочку. Но мисс Престон в конце моего рассказа подвинулась ближе, пристально посмотрела в мои глаза и сказала:

— Ну, ты и дурак.

Я был изумлен, ожидал активной жестикуляции, возгласов возмущения в сторону тех людей, но уж никак не такого.

— В каком смысле? — я ослабил галстук, потому что стало немного душно.

— Ты ведь не знаком с моими родителями? — Роза стучала ногтями по столу.

— Нет, ты говорила, что они живут в Ливерпуле...

— Они живут в Лондоне, Гарри. Давай их навестим? — улыбнулась Роза.

— Прямо сейчас? Эм, я не думаю, что это хорошая идея... — я немного растерялся от такого странного предложения.

— Обещаю, если эта встреча ничего тебе не даст, я выйду за тебя замуж, — бросила Роза как бы между делом, от чего в моем горле застрял воздух, и я закашлял.

Семья Престонов живет на окраине Лондона, в доме с красной крышей. Нас как будто ждали. На пороге я увидел женщину в фартуке.

— Роза, — воскликнула она, — я как раз пеку пирог. А это твой друг?

Женщина показала на меня пальцем и продолжила:

— Подождите, я скажу Альфреду...

— Нет, мама, не нужно. Познакомься, это мой давний друг Гарри Поттер.

— Доусон, — поправил я, но Роза дала мне подзатыльник.

— Гарри, а это моя мама Грейс Престон, — Роза приобняла её.

Миссис Престон всматривалась в мое лицо с огромным интересом. Подул ветер, и моя челка сбилась на левый бок. Никогда не любил оголять лоб, челка всегда закрывала его и шрам, чтобы не было лишних вопросов. Однажды, папарацци заснял меня после душа и как раз приметил шрам. Но эту историю быстро замяли. Не помню как, но мой агент попросил не волноваться. Сейчас же я чувствовал себя экспонатом в музее. Грейс от изумления открыла рот и выдавила:

— Гарри Поттер, — она потянулась рукой к шраму, легко дотронулась до него и вздрогнула.

— Представляешь, мы учились вместе в колледже. Но я не знала, что это он! Он жил с фамилией Доусон.

— Альфред! — закричала Грейс и бросилась в дом. — Альфред!!!

— Что тут происходит? — я в недоумении смотрел на Розу.

— Гарри, тебе пора возвращаться, — она взяла меня за руку и повела в дом.

— Куда?

— К волшебству.

Дальше все происходило, как в дешевом сериале. Грейс и отец Розы смотрели на меня, как на приведение. Несколько минут я чувствовал себя голым.

Уже сидя за столом, Роза принялась рассказывать о части своей жизни, которую я ранее даже представить не мог.

— Мои родители волшебники, как и ты, Гарри. А вот я оказалась не у дел. Отдохнула на мне природа, — Роза усмехнулась, видно, что она не очень-то расстроена, — я сквиб, Гарри.

— Кто? — я заметил, что за последние сутки задаю слишком много вопросов.

— Мои родители маги, но я не умею колдовать.

— А мы даже подумать не могли, что знаменитый Гарри Доусон это на самом деле Гарри Поттер! Ты так изменился, — Альфред Престон не мог на меня насмотреться.

Стараюсь как-то фильтровать льющуюся на меня информацию и распробовать-таки пирог.

— Гарри, — Роза щелкает пальцами перед моими глазами, — ты слушаешь?

— Да, — я поднимаю взгляд, — дело в том, что я не верю во все это.

Грейс тут же хватается за сердце.

— Что?

— Ну, во всю эту магию, волшебство, палочки. Я не верю. Это обычные фокусы, — я проявляю неосторожность и сразу жалею об этом.

На моих глазах Грейс сверепеет и цвет ее волос меняется с русого на фиолетовый, зеленый, ярко-желтый, красный.

— Мама, — Роза обращает внимание на себя, — мы поможем ему поверить.

Ночью мне, естественно, не спится. Голова раскалывается от количества упавшей на меня информации. Магия, волшебство, заклинания. Я никогда не обращал особого внимания на это. Да, в колледже, кроме информатики и алгебры, я увлекался химией. Мне нравилось смешивать элементы, познавать эту науку. Но это наука, а все эти штучки с зельями, магией выше моего понимания. Для меня это цирк, фокусы, иллюзион.

Но если это правда, и я волшебник... Нет, это исключено.

* Интерьер ресторана Ritz — один из самых превосходных в Лондоне, в этом заведении представлена классическая кухня с элементами современного кулинарного искусства.

На работе все валится из рук, Нильс со мной не разговаривает. Я стараюсь сосредоточиться на контрактах, но перед глазами стоит картина с летающими вазой и подушкой, цветные волосы Грейс и Роза. Роза Престон, моя самая лучшая подруга, верная, забавная, милая, честная, она скрывала от меня свое происхождение, лгала о родителях. Еще несколько дней назад у меня было все: друзья, богатство, родители, а теперь, как будто этого вообще нет. И не было никогда Гарри Доусона, это просто иллюзия, придуманная кем-то за меня жизнь. Я до сих пор не верю в эти магические штуки, но фотография в альбоме, эти люди, они смотрели на меня с нескрываемой болью. Несомненно, нужно разбираться, но сейчас я не хочу никого видеть. Мне хватает пыхтящего за соседним столом Джордона. Он делает вид, что подписывает договоры, но на самом деле просто черкает на бумаге.

Наконец, приходит время обеда, а выходить из кабинета нет никакого желания. Хочется зарыться в работу, чтобы хоть ненадолго забыть все, что случилось за последние два дня.

— Ты пойдешь на обед? — неужели я слышу это от Нильса.

— Нет, я не хочу есть, — говорю так, будто в горле застряла булава.

Нильс молча берет со стола телефон и выходит из кабинета, что на него совсем не похоже. Сейчас я не хочу ничего ему объяснять, ведь мне самому еще нужно понять хоть что-то.

Моя импульсивность дает о себе знать, и я все же срываюсь с места и уезжаю к родителям. Не представляю, с чего начать разговор и стоит ли вообще об этом говорить. Но мать на то и мать, что с порога задает вопрос:

— Гарри, что-то случилось? У тебя такой потеряный вид, — мама бледнеет в момент.

— Нет, все в порядке, не волнуйся, я просто соскучился, — улыбаюсь, и мы проходим в дом.

Первый раз в жизни ощущаю себя в родном доме неловко. Осматриваюсь, трогаю мебель, книги на полках, фотографии в рамках. Я учился ходить не в этом доме, я не сказал здесь свое первое слово, я не здесь научился читать и писать, не здесь меня назвали...

— Гарри, — мама показалась в дверном проеме, — идем в столовую.

Отец уже сидит и, как всегда, поглощен чтением газеты. Иногда мне кажется, что он даже спит с газетой. Мама подходит к нему и резко вырывает газету из рук. Я вздрагиваю, она раньше никогда так не делала.

— Твой сын приехал, — Андреа смотрит на него с яростью. Ричард поворачивается и с минуту смотрит на меня.

— Здравствуй, — через силу выдавливает он.

— Здравствуй, — я прохожу к столу и сажусь напротив.

— Ты о чем-то хотел поговорить? — мама косится на отца, но за руку держит меня.

Если бы она только знала, как мне трудно говорить об этом. Главное, я не знаю, с чего начинать.

— Мама, — с нежностью произношу я, — папа, — уже безразличней, — нашлись люди, с которыми я был знаком до... до того, как... вы меня забрали.

Чувствую, как по маминой руке пробегает дрожь, она сильней сжимает мою ладонь, но все же молчит. Отец не сводит с нее глаз, будто меня и вовсе здесь нет.

— Они показали мне фотоальбом с моими детскими фотографиями.

Мама отпускает мою руку, и в тишину врываются всхлипы. Она закрывает лицо руками. Первый раз в жизни я вижу на лице отца растерянность.

— Гарри, — хрипит Андреа, — Гарри, я так за тебя счастлива!

Она кидается мне на шею и целует в щеки. Я крепко прижимаюсь к ней и чувствую, что сердце мамы готово вот-вот вырваться из груди.

— Все хорошо, — шепчу я, — все хорошо.

— Ричард, скажи же что-нибудь! — мама встает в полный рост и подходит к отцу, который продолжает сидеть на месте.

Он переводит взгляд с мамы на меня и обратно несколько раз. Я боюсь даже дышать.

— Я очень рад за тебя, Гарри, — отец скрещивает пальцы.

— Святая Мария, за кого я вышла замуж? За статую! — мама возносит руки кверху, а слезы продолжают стекать по ее щекам и шее.

Я тут же подхожу к ней, приобнимаю и отвожу в спальню, на последок положив ладонь на плечо отца.

— Расскажи мне все, сынок, — мама присаживается на кресло. Мне очень редко приходилось видеть ее в слезах. Для меня Андреа Доусон всегда была волевой, сильной женщиной со стержнем. Да, почти всю жизнь она проработала в прачечной, но это не помешало проявлять ей свой стальной характер.

— Я сам еще очень мало знаю, — протянул я, устраиваясь на соседнее кресло, — когда эти люди рассказали мне, кто я есть, я выгнал их из своего дома, — изумленный взгляд мамы помог мне продолжить, — они сказали, что я... Что я волшебник. Я посчитал это ерундой. Ты ведь знаешь, что я с детства не люблю все волшебное, разных фей, мистику, гадания и прочее. Ты веришь в это?

— Знаешь, сынок, — мама кладет локти на колени, — когда я была маленькой девочкой, совсем маленькой, моя сестра и твоя тетя Элизабет рассказала мне, что на самом деле Зубной феи не существует. С тех пор я поклялась, что не буду верить в сказки, принцесс, принцев на белых конях, в гномов. Я прожила почти полвека и теперь оглядываюсь на свою жизнь. Мой муж с годами все больше похож на мумию, я не могу иметь детей, у меня не осталось настоящих друзей. Но однажды все-таки бог заставил меня поверить в чудо и в волшебство.

— Когда? — спрашиваю осторожно.

— Четырнадцать лет назад, когда я увидела мальчика в круглых очках со странным шрамом на лбу, у которого самые красивые в мире зеленые глаза, — мама кладет ладони на мои щеки, — Гарри, ты — само волшебство.

Уже дома я первым делом принял холодный душ. Никакая популярность, мои фото на первых полосах газет, слухи о моей ориентации не сравнятся с тем, что сейчас происходит в моей жизни.

— Алло. Миссис Малфой?

— Да. Гарри???

— Мы можем встретиться?

Иногда мы совершаем необдуманные поступки, после чего жалеем о содеянном. Я, несомненно, буду жалеть о том, что сейчас еду в Уотерстоунс на встречу с Гермионой Малфой. Меня несколько удивляет ее выбор места встречи. Но в последнее время я и так удивляюсь, кажется, каждому шороху. Поднимаюсь на третий этаж, а она уже стоит у стеллажей с книгами по нумерологии и что-то читает. Не хочу ее пугать, но все равно подхожу со спины и произношу:

— Здравствуй.

Она уже не вздрагивает, как раньше, а медленно поворачивается. Карие глаза сияют, и слезы уже не льются через край. Передо мной молодая, цветущая женщина в черном плаще. Она делает шаг навстречу мне, и я понимаю, что она хочет меня обнять. В прошлый раз я ее разочаровал, не ответив на такой жест. В этот раз я не возражаю против объятий. Гермиона обхватывает меня за шею, я всеми силами пытаюсь вспомнить ее, но, увы, перед глазами пустота. Малфой возвращает на место синюю книгу и улыбается мне.

— Почему ты так смотришь на меня? — в голосе больше нет дрожащих ноток, Гермиона широко улыбается.

— А у вас там... ну, все вот так одеваются? — правой рукой чешу затылок, поэтому напоминаю неуверенного в себе школьника.

— Это мантия, Гарри. Там, — Малфой делает ударение на этом слове, — все так ходят. Я работаю в Министерстве.

— Где?

— Знаешь, — Гермиона оглядывается по сторонам, — это не лучшее место для таких разговоров.

Мы заходим в лифт, двери закрываются, но Гермиона не спешит нажимать на кнопку этажа. Она достает из кармана плаща, то есть мантии, деревянную палочку и грациозно взмахивает ею, произнося: "Диссендио!". В этот момент рядом с обычными кнопками этажей появляется еще одна большая черная с каким-то значком, напоминающим букву М.

Малфой нажимает на нее, и тут лифт начинает не подниматься, а сдвигаться куда-то в сторону. Я невольно хватаю Гермиону за рукав мантии, чтобы не упасть. Она замечает это и лукаво улыбается и, пока мы движемся, успевает взмахнуть палочкой еще раз. Теперь я слышу из ее уст: "Муто Экстрариус!" Лицу становится холодно на секунду, а потом все проходит.

— Что ты сделала? — я трогаю свои щеки, лоб и нос.

— Ты, конечно, известен всем, но только в маггловском мире, — Гермиона возвращает палочку в карман.

— Где? — я уже сам себя ненавижу за такие частые примитивные вопросы.

— Магглами мы называем людей, у которых нет магических способностей. Да, тебе придется все узнавать заново. Так вот, а в мире магии тебя знают все. Хоть ты и повзрослел, шрам никуда не делся. Я немного изменила твою внешность. Не бойся, я все верну обратно через пару часов.

И вот лифт останавливается, открываеются двери, и мы оказываемся в большом зале с высокими потолками. Зал заставлен стеллажами с книгами, но это совсем не похоже на Уотерстоунс. Предугадывая мой вопрос, Малфой говорит:

— Это Главная Библиотека Магической Англии. Здесь собраны самые редкие книги, мемуары волшебников и прочее. Рай, а не Библиотека.

— И ты считаешь это место подходящим для беседы? — я осматриваюсь, но из-за высоких полок не вижу ничего, кроме самих полок.

— Конечно, нет, — Гермиона идет вперед, я следую за ней. Мы идем по узким проходам, но впереди виден свет. Наконец, в поле моего зрения появляется что-то наподобие кабинета. Массивный стол, несколько стульев, диван и кресла.

— Присаживайся, — Гермиона проходит к столу и садится за него. Я устраиваюсь в зеленом кресле и жду подолжения. Но Малфой молча перебирает бумаги и что-то ищет. Она бросает на меня мимолетный взгляд и, будто опомнившись, произносит:

— Я здесь работаю, разбираю архив. Ты не представляешь, какое это наслаждение дотрагиваться до раритетных изданий!

— Но ты ведь говорила, что работаешь в газете, — я сдвигаю брови.

— Это не основная работа, а так, ради развлечения. Драко вообще был против моей карьеры сначала. Но я не могу сидеть дома в компании эльфов...

— Что? — задавать глупые вопросы входит в привычку.

— Прости?

— В компании кого? — кажется, я ослышался.

— Домашних эльфов. Эльфы — слуги. Когда-то в школе я яро билась за их права, это было довольно забавно, — Гермиона продолжает копаться в ящиках стола.

Тому, что сейчас застряло в моей глотке, повезло, ведь я проглотил это.

— Ты в порядке? — Малфой суетится, я положительно киваю.

Новость о том, что домовые эльфы на самом деле существуют, приводит меня буквально в ничуть не меньший шок, чем новость о том, что я волшебник.

— Нашла! — вскрикивает Гермиона, вознося над головой несколько листов бумаги странного качества. — Идем, только веди себя спокойно и не глазей по сторонам.

Она так говорит, как будто я собирался. Мы снова идем по узким проходам, но не так долго.

— Это камин, — Гермиона указывает на мраморный камин в соседней комнате.

— Я знаю, — улыбаюсь ей, но волшебница бросает на меня грозный взгляд, и я замолкаю.

— А это — летучий порох. Тебе нужно взять горсть, встать в камин, сказать "Кабинет Гермионы Малфой" и бросить порох под свои ноги. Только скажи четко, а то невесть куда можешь угодить. А в твоем положении нежелательно бродить по переулкам одному. Это тебе не маггловский Лондон.

Гермиона замолкает и проделывает все то, что только что мне описывала. С хлопком она исчезает в зеленом пламени. Оглядываюсь по сторонам — комната пуста. Заглядываю внутрь камина — темнота. Смотрю на порох в ладони. Что ж, сходить с ума так полностью. Со вздохом шагаю в камин, кидаю порох под ноги.

— Кабинет Малфой! — говорю, как можно четче.

Желудок стремится вырваться, но я вылетаю из камина быстрее. Пыль попадает в нос, и я чихаю. Да, с костюмом от Розы Престон можно распрощаться.

— Мерлин! — слышу откуда-то слева и тут же поворачиваюсь.

— Мистер Малфой? — вглядываюсь в лицо блондина, а он тут же опускается в кресло и, держась за живот, принимается хохотать.

Я не успеваю ничего ответить, так как в кабинет влетает Гермиона.

— Гарри! — кричит она. — Что ты сказал, когда бросал порох?

— Кабинет Малфой, — в недоумении отвечаю ей.

— Мерлин, Поттер, в Министерстве Магии два человека по фамилии Малфой! — все еще смеясь, говорит Драко.

— Моя фамилия Доусон, — гордо поправляю я.

— Ну, да, конечно, — Драко, наконец, успокаивается, — представляешь, Герми, он назвал меня мистером! У меня чуть слезы из глаз не хлынули.

— Он не знал, что нас двое таких Малфоев, — вздыхает Гермиона, улыбаясь мужу, — но в следующий раз четко следуй моим указаниям, Гарри, понял?

Я киваю и отряхиваю плечи от пыли.

— Тергео! — Гермиона снова взмахнула палочкой перед моим лицом, и пыль исчезла. — Так-то лучше.

— Стоп, — я вдруг опомнился, — ты ведь... изменила мою внешность. Как он...

— Гарри, зачем мне прятать твое лицо от тех, кто знает, что ты жив? — удивленно спрашивает Гермиона. — Если бы ты вылетел из камина с тем лицом, которое у тебя сейчас, Драко немедленно запустил бы в тебя Глациус.

Не решаюсь спросить что это, так как уже и так задал очень много вопросов.

— Вы не могли бы меня оставить? — Драко подпирает кулаком щеку.

— Прости, любимый, уже уходим, — Гермиона посылает Драко воздушный поцелуй.

Уже сидя в кабинете Гермионы, я спрашиваю:

— А кто еще работает... здесь из вас?

— Рон Уизли. Он правая рука Министра Магии.

— О, тут и такие есть, — протягиваю я.

— Ох, Гарри, — обреченно вздыхает Малфой, — тебе еще о стольком предстоит узнать.

__________________________

Очень жду ваших отзывов)

Стараюсь делать меньше резких движений, сидя в кабинете Гермионы Малфой.

— Извини, что не могу сегодня в полной мере обратить свое внимание на тебя. Работы выше головы. Я могу попросить Джинни.

— Я бы лучше просто посидел на месте, — немного расслабляюсь и откидываюсь в кресле.

— Сидя на одном месте, ты ни во что не сможешь поверить. Если пока мы не знаем, как вернуть тебе память, то уж поверить в магию заставим.

Гермиона усмехается и подходит к камину. Одним движением палочки она зажигает в нем огонь. Затем Малфой опускается на колени и засовывает голову в огонь. Я вздрагиваю, и первая мысль, которая возникает в моей голове, это как можно быстрее оттащить ее от пламени. Но тут я слышу, что она с кем-то говорит.

— Джинни, Джинни! Ты не занята? Гарри сейчас в моем кабинете, но у меня аврал... Да, хорошо.

Гермиона встает на ноги и поворачивается ко мне.

— Если в этот раз ты скажешь что-то отличное от "Нора", я за себя не отвечаю.

Очередной ком из горла попадает в желудок, и я киваю. Первый опыт общения с каминами не очень удался, так что второй раз нужно не оплошать. Повторяю ритуал с летучим порохом и четко произношу:

— "Нора"!

В этот раз внутренние органы достаточно спокойно реагируют на необычное перемещение. Я уже не вылетаю из камина, а выхожу из него и оказываюсь в доме.

— Гарри! — Джинни, не дожидаясь моей реакции, бросается мне на шею. — Я знала, что ты вернешься.

— Я пока еще никуда не вернулся, нужно понять, что тут происходит, — я осматриваю рыжую Уизли с головы до ног.

— Джинни, что это за шум? — слышу стук каблуков по лестнице. В комнате появляется такая же, как Джинни, рыжая женщина. На первый взгляд она не моложе моей мамы.

— Мама, прости, что не предупредила, — Джинни усаживает ее на диван, — прости, прости.

— Добрый вечер, — улыбаюсь я.

— Кто это? — женщина прищуривается.

— Мама, — младшая Уизли сжимает ее ладонь, — ты только не волнуйся, хорошо? Мы все тебе объясним. Это Гарри. Гарри Поттер.

Хочу ее поправить, но понимаю, что сейчас лучше помолчать.

— Это не смешно, Джинни, — миссис Уизли как-то испуганно ухмыляется, — я знаю, как выглядит Гарри! Тем более он погиб!

— Гермиона что-то сделала с моим лицом, — поясняю для Джинни.

Девушка тут же вынимает из кармана палочку.

— Фините Инканта́тем! — произносит она.

Снова легкий холодок окутывает лицо на пару секунд.

— Это моя мама, миссис Молли Уизли, — шепчет Джинни, — мама, это действительно Гарри Поттер.

Молли совершает над собой усилие и смотрит на меня.

— Акцио, стакан воды! — вскрикивает Джинни, возвращаясь на диван. Молли роняет его, и вода растекается по ковру.

— Это невозможно, этого просто не может быть...

— Мам, Гарри потерял память четырнадцать лет назад и все это время жил среди магглов. Но несколько месяцев назад я увидела его на перекрестке, когда случайно аппарировала на Флинт Стрит, а не на площадь Гриммо. Я испугалась, не рассказывала никому. А потом он мне приснился, и я поняла, что нужно рассказать. Прости, что скрыла от тебя. Мам, мы должны ему помочь.

— Рон тоже знал? — словно под гипнозом спросила миссис Уизли.

— Да, — Джинни опустила голову.

— Я не знаю, что сделаю с ним, — Молли со всей силы сжимает руки в кулаки, а Джинни успокаивающе гладит ее по плечу. Я стою, как памятник посреди комнаты и молчу.

— Это действительно Гарри, — Джинни смотрит на меня с таким благоговением, радостью и спокойствием, что я уже начинаю медленно уверовать.

Пора начинать привыкать к тому, что при виде меня женщины начинают плакать. Молли, шатаясь, поднимается, Джинни все еще поддерживает ее за локоть. Женщина медленно подходит ко мне и всматривается в мое лицо. Довольно трудно смотреть ей в глаза, держусь, чтобы не отвести взгляд. Миссис Уизли тянется ладонями к моим щекам.

— Гарри, — она выдыхает мое имя и прижимает к себе, как ребенка. Ее не смущает то, что мой костюм весь в пыли. Она плачет, а я с сожалением смотрю на Джинни, но девушка широко улыбается.

— Нужно написать Артуру, — утирая слезы, Молли возвращается на диван. Джинни молча просит меня присесть.

— Мам, он ничего не помнит, — Джинни описывает всю ситуацию в деталях, а я осматриваю комнату. Время здесь будто остановилось где-то в начале девяностых. Повсюду ковры, скатерти из белой ткани, массивная мебель. Но в то же время большие окна.

— Гарри, — миссис Уизли утирает очередную слезу, — ты голоден?

Я определенно пропустил момент, когда во мне началась борьба двух сторон. Богатого, успешного, избалованного бизнесмена внутри меня потеснил кто-то ничтожно маленький, юркий и теребящий сознание. Мне остается лишь наблюдать за борьбой и ждать финала.

— И что же вы будете делать? — Молли щедро накладывает мне в тарелку макароны с мясом. В сравнении с макаронами из Ритц это просто каша. Но расстраивать и так едва не плачущую волшебницу я не имею права, поэтому стараюсь съесть все.

— Мы не знаем. Рон говорит, что нужно отправить Гарри в Хогвартс.

— Это же отличнвя идея! — Молли соединяет ладони в звонком хлопке. — Дамблдор будет счастлив! Да и не только он.

— Но афишировать возрождение Гарри мы боимся, — Джинни нервно заправляет прядь рыжих волос за ухо, — да, опасности больше нет. Однако, такая популярность...

— Я публичная персона в Лондоне. Как вы его называете маггловский Лондон. Мне бы не хотелось, чтобы весь город знал о моем происхождении, — я так говорю, как будто уже признал себя волшебником. Несомненно, это говорит тот зародыш надежды, который в меня посадили эти люди. Но успешный бизнесмен успевает его заткнуть.

— Мы все уладим, нужно только подождать, — Джинни подмигивает мне и возвращается к макаронам.

— Ты могла бы многое ему показать. Хотя бы азы волшебства, чтобы Гарри перестал вздрагивать каждый раз при виде волшебной палочки.

— Конечно, — Джинни сияет от радости, — с чего начнем?

Я понимаю, что вопрос адресован мне, но не нахожу ответа.

— Соваться в Косой переулок я вам не советую, Гарри может пока пользоваться твоей палочкой. Занимайтесь прямо здесь! Это же отлично! — Молли сжимает мое плечо. — Гарри, как же я счастлива, что ты жив!

Вечер в "Норе" тянулся на удивление долго. Я чувствовал себя ребенком на цирковом предствлении, но вида не подавал. Джинни учила меня держать палочку, четко произносить заклинания, попросила записать и выучить несколько несложных, но необходимых заклинаний, рассказывала про Хогвартс. Я чужой в этом мире непонятного. Чтобы поверить в магию, нужно не только увидеть и попробовать, но и понять источник волшебства.

Добраться до дома оказалось довольно сложно. Джинни сказала, что учиться трансгрессировать мне еще рано, и она не в совершенстве владеет перемещениями в пространстве. Так что, путь был долгим. Мобильный телефон, безнадежно забытый сегодня мной дома, пестрил пропущенными звонками. Улаживаю все дела, но с Нильсом приходиться повозиться. Хорошо, что впереди два выходных дня. Есть время подумать, разложить по полочкам все плюсы и минусы навалившегося на меня прошлого. Еще нужно обязательно придумать, где я буду справлять Рождество. Остался всего месяц, поэтому на раздумья мало времени. Снова лететь на Доусон не хочу, нужно разнообразие.

— Гарри, какие у тебя планы на Рождество?

Мы с Нильсом закрылись в кабинете и вот уже три часа перечитываем отчеты, подписываем приказы о строительстве торгового центра, ругаемся по поводу тематической вечеринки в клубе. До Рождества осталось две недели. Я уже чувствую себя квартирантом в доме семьи Уизли. Джинни терпеливо преподает мне кое-что из начального курса, но говорит, что впереди меня ждет маленький сюрприз. Если она устроит мне экзамен, я провалюсь сквозь землю.

— Не знаю, у тебя есть предложения? — поднимаю взгляд на Джордона.

— Я думал, как всегда уедешь на остров. Хотел с тобой.

— Я хочу сменить обстановку. Да и родители не хотят справлять зимний праздник под пальмой, — без сил падаю в кресло. Бетти я отпустил домой час назад, поэтому кофе мне не дождаться.

— А как твои новые знакомые? — улавливаю в голосе напарника ревность.

— Хорошо, я общаюсь с одной из них, но ничего серьезного. Она просто рассказывает мне же о моем детстве, — посвящать Нильса в магию пока что рано, поэтому я отвечаю общими фразами.

— Рад за тебя, — сухо проговаривает Нильс и снова погружается в разбор документов.

Дома едва успеваю добраться до кровати. Во сне вижу камин, порох и пыль.

Первый раз просыпаюсь не от будильника, а от режущего слух крика совы. На окне сидит пестрая сова с письмом, привязанным к лапе. Нехотя поднимаюсь с кровати, забираю письмо.

"Здравствуй, Гарри. Прости, что посылаю письмо так поздно. Но мы все хотели бы, чтобы ты отпраздновал Рождество вместе с нами в "Норе". Твое возвращение вдохнуло жизнь в это место и во всех нас. Пожалуйста, ответь как можно скорее. Вспомни, что я учила тебя правильно привязывать письма к лапе совы. Она не улетит без ответа. Джинни Уизли".

Сова продолжает кричать.

— Чего ты хочешь, а? — встречаюсь взглядом с птицей. — Сейчас я напишу ответ.

Завтрак в Ритц, как глоток свежего воздуха после удушья. Еле сдерживаю себя, чтобы не заказать все меню. Помнится, вчера я ел последний раз в районе полудня. Оказалось, очень сложно совмещать работу и курсы магии.

— Доброе утро, — Роза спешно садится напротив и подзывает официанта, — кофе и три круассана с шоколадом.

— Я тебя разбудил? — виновато смотрю на подругу.

— Ты меня спас! Я чуть было не проспала. Сегодня приезжает жена одного посла, а платье еще не закончено. Вчера отключили свет во всем районе, я думала с ума сойду. О, ты же хотел о чем-то поговорить?

— Да, — отодвигаю пустую тарелку, — меня пригласили встретить Рождество в "Норе" у семьи Уизли. Я представить боюсь, что там может быть. Не хочешь пойти со мной?

— Гарри, — Роза кладет ладони на мои руки, — ты знаешь, что ты самый лучший на свете друг? Я уже собиралась в гордом одиночестве, попивая вино, встречать этот праздник... Родители торжественно сообщили мне, что отправляются в Германию. А дочка полу-маггл им там не сильно нужна. Какие-то очень влиятельные чистокровные маги пригласили их к себе. Меня в холод бросило от такого пафоса.

— Значит ты согласна? Как же я рад! Честно говоря, я немного их побаиваюсь...

— Не смеши меня, Доусон, как ты можешь бояться своего прошлого? Это же твоя жизнь! — Роза поглощает один круассан за другим.

— Я ничего не помню и вспомнить не могу! Обычно, в фильмах про амнезию герою снятся эпизоды из прошлой жизни, он встречает старых друзей и постепенно приходит в себя. А я там чувствую себя не в своей тарелке. Но все же исправно занимаюсь, познаю историю магии, практикуюсь, но все впустую. Во мне больше нет волшебника, если я когда-то вообще им был.

— Гарри Джеймс Поттер! Гарри Джеймс Поттер! Веришь?

— Нет, — оплачиваю счет и напоследок бросаю: — Я позвоню.

Роза умеет сначала поднять настроение, а потом втоптать его в грязь. Она не со зла, я понимаю, но теперь я подавлен. Надеюсь, ничего сверхъестественного на празднике не случится.

Я боюсь заходить туда, смотреть им в глаза, отвечать на вопорсы. Гермиона великодушно перенесла нас к порогу "Норы". Крепко сжимаю ладонь Розы, а она даже не жалуется.

— Ну, что, идем? — Роза стучит в дверь. Я замираю.

Все оказывается не так страшно, как я думал. Но все равно ловлю на себе взгляды сострадания.

— Гарри, — миссис Уизли пробирается к нам и крепко обнимает, — я так рада, что ты с нами! Представь свою подругу.

— Роза Престон, — неловко говорю я.

— Я сквиб, — поясняет Роза.

— Очень рады вас видеть, — Молли провожает нас в гостиную.

— Гарри, — ко мне подходит Гермиона, — с Рождеством!

— И тебя, — не знаю насколько искренна моя улыбка, но Роза ничего не говорит.

Постепенно со мной здороваются и знакомятся, как бы это странно не звучало для них, все гости и жители "Норы". Миссис Уизли приглашает всех за стол. Я вижу, что Джинни чем-то огорчена, но спросить не решаюсь.

— Артур, — Молли обращается к мужу, — как ты смотришь на то, чтобы после Рождества Гарри отправился в Хогвартс с тобой?

Все смотрят на Артура, который явно не ожидал такого вопорса.

— А вы уверены, что это так необходимо?

— Папа, — Рон начинает злиться, — кто как не Дамблдор сможет ему помочь?

— Действительно, — вздыхает мистер Уизли, — что ж, тогда, конечно.

— Погодите, — я прерываю их диалог, — а меня вы спросить забыли? Я не могу просто так уехать на неопределенный срок и никому ничего не сказать. У меня есть работа, обязанности, подчиненные.

— Но ведь Нильс останется в кампании, — шепчет Роза.

— И когда я вернусь, то окажусь на улице с одним пенни в кармане!

— Я присмотрю за ним, не волнуйся. Он не разорит кампанию, я тебе клянусь. В крайнем случае буду писать тебе.

— Ну, так что ты решил? — нетерпеливо спрашивает Джинни, сжимая в руке ложку.

— Хорошо, я поеду, — выдыхаю я и опускаю глаза. Не хочу видеть их счастливых взглядов.

После ужина уединяюсь на диване. Роза о чем-то оживленно беседует с Гермионой, Драко читает "Ежедневный Пророк", Артур спорит с Ремусом Люпином. Меня немного напугал его статус оборотня, поэтому стараюсь держаться от него подальше. Рядом садится Рон с обернутой в подарочную бумагу коробкой в руках.

— Это, конечно, глупо, но я решил именно сегодня отдать тебе его. Это даже не подарок, ведь он твой.

Я беру коробку в руки, открываю. Передо мной тот самый альбом, в котором я увидел себя в детстве. Но я не листал остальные фотографии. Краем глаза замечаю, что Рон следит за моей реакцией. Вздохнув, снова открываю альбом. Фото троих детей меня уже удивляет намного меньше, чем в первый раз. Перелистываю страницу, и тут сердце замирает, как и сидящий рядом Уизли в ожидании моих эмоций. На фото мужчина и женщина, они держат на руках малыша. На мужчине такие же очки в круглой оправе, какие раньше носил я. А волосы женщины огненно-рыжие, как у моей приемной мамы.

— Кто это? — шепотом спрашиваю Рона. Он кладет руку мне на плечо и произносит:

— Это ты и твои родители, Гарри.

В этот момент на нас оглядывается Гермиона и замечает, чем мы заняты. Она подбегает и опускается перед нами на корточки.

— Гарри, все в порядке? — она кивает Малфою, он отвлекается от газеты и тоже подходит.

— Мне... Мне нужно на воздух, — резко поднимаюсь, Гермиона чуть не падает, но Драко подхватывает жену и ставит на ноги. Выбегаю на улицу. Небо затянуто густыми тучами, ветер больно бьет в лицо, но как раз такая погода мне сейчас подходит. Глубоко и часто дышу, а голова не отвечает на призыв подумать хоть о чем-то. Эта фотография всего лишь фотография. Нет, Джинни сказала, что они называются колдографии. Это мои родители, Лили и Джеймс Поттеры. Я — Гарри Поттер. Нет, нет, нет! Я Гарри Доусон! Сын Андреи и Ричарда Доусонов. Я богатый, успешный англичанин. Я обычный человек, который не имеет ничего общего с магией. Это просто наваждение.

— Роза, — влетаю в дом, — мы уходим!

— Нет, Гарри, останься. Поговори с нами, — Гермиона осторожно приближается ко мне. Но я не хочу более ни минуты оставаться здесь. Хватаю с дивана альбом одной рукой, другой сгребаю в охапку подругу. Подбегаю к камину. Передаю альбом в руки Розы, хватаю порох, резко шагаю в камин.

— Уотерстоунс, — первое, что приходит в голову. В какой-то момент жалею, что не оснаcтил дом камином.

Мы переносимся на Магический этаж книжного центра. Здесь темно и пусто. Еще бы, уже девять часов вечера. До закрытия час, нужно торопиться. Все это время Роза молчит. Благо в лифте видны все кнопки, и мы опускаемся вниз.

— Хочешь поговорить? — спрашивает Роза, когда мы уже медленно прогуливаемся по полупустым улицам Лондона.

— Я не хочу ничего общего иметь с магией. Если я остался сиротой, значит родители погибли от магии. Я хочу быть обычным человеком!

— Пойдем ко мне? — предлагает Роза.

Престон живет в двухэтажной квартире недалеко от меня. Но к себе домой я не хочу возвращаться. Ведь меня, конечно, будут искать там.

— Выпьешь что-нибудь? — подруга кладет альбом на журнальный столик.

— Есть коньяк? — смотрю в окно на панораму города.

Роза медленно протягивает мне бокал. Когда я поворачиваюсь, то вижу, что она листает альбом, сидя на диване. Как реагировать? Крикнуть, чтобы она никогда больше не прикасалась к нему, вырвать из рук и выкинуть в окно? Но я сажусь рядом и даже не смотрю в сторону колдографий. Я самодостаточно наслаждаюсь дорогим коньяком.

— Ты похож на своего отца, — неосторожно произносит Роза, — извини. Но это правда.

— Я не хочу ничего больше вспоминать. Не хочу возвращаться к ним. Как они могли подумать, что мне станет лучше от этого? Роза, я хочу все забыть!

— Нельзя снова забыть то, что ты даже не попытался вспомнить.

— Все равно. Эти два месяца цирка должны исчезнуть из моей головы!

— Нет, они не исчезнут. И ничего не исчезнет, — Роза захлопнула альбом и подвинулась ближе.

— Мне ведь стерли память четырнадцать лет назад! И я все забыл. Значит, все возможно.

— Никто не станет стирать тебе память снова, Гарри, — подруга отобрала у меня пустой бокал, — а если ты отважишься на это сам, значит перешагнешь через свои принципы больше не возвращаться к магии.

— Это сведет меня с ума!!! — кидаю диванную подушку в стену.

— Давай, выпусти пар, это поможет. Покидай подушки, покричи. Полегчает, — она встает, но я хватаю ее за запястье я тяну обратно на диван. Не дав Розе опомниться, целую ее в губы. Я делаю это совсем не нежно, не страстно, а скорее грубо, жадно и зло. Ненавижу себя за всю боль, которую сейчас чувствует Роза. Она не достойна целоваться со мной. Она должна сейчас находиться в объятьях любящего ее олигарха, попивать мартини, лежа на шелковых простынях. Отпускаю ее.

— Роза, прости меня. Прости! Прости!!!

— Тебе стало легче? — жду в ее тоне ярость, но она говорит с прежней заботой.

— Я не знаю. Прости, — зажмуриваюсь и кручу головой.

— Я все же права. Ты самый настоящий дурак. Мог бы просто попросить, — она смеется. Она смеется! Как будто несколько минут назад я не использовал ее одним из самых мерзких образов, — Ляжешь здесь или в гостевой?

Сейчас я ненавижу себя гораздо больше, чем всех обитателей "Норы". Зайдя на кухню, застаю Розу за готовкой. Вчера я повел себя, как настоящий кретин по отношению к ней. Все, хватит строить из себя волшебника. Поигрался и хватит.

— Доброе утро, — осторожно здороваюсь и сажусь за стол.

— Тебе лук в омлет крошить? — не поворачиваясь, спрашивает Роза.

— Нет, не надо.

Завтракаем молча, только радио что-то настойчиво вещает.

— Прости меня за вчерашнее, — наконец, отваживаюсь заговорить.

— Забудь, — вскользь бросает подруга.

— Не могу. Мне не по себе, — пытаюсь поймать ее взгляд.

— Я говорю, забудь.

— Роза, черт побери! Я причинил тебе боль! Я против воли поцеловал тебя! — со стола падает нож.

— Чего ты хотел? Чтобы я влепила тебе пощечину, выбросила за порог альбом, выгнала тебя со словами: "Не смей мне звонить!" ?

— Ну хотя бы так, — уже спокойней отвечаю я.

— Поттер! За кого ты меня принимаешь? Я не твоя законная жена и я не поймала тебя на измене! Я твоя лучшая подруга, чтоб тебя! И если ты не забыл, несколько лет назад мы уже это делали. И поверь мне, ничего не изменилось. А теперь перестань сверлить меня умоляющим взглядом и ешь, а то остынет.

Престон вернулась к еде. Я тоже, опомнившись, принялся жевать омлет.

Они все-таки нашли меня. Но говорить о чем-либо я не собирался.

— Уходите, — бросил я с порога Гермионе и Рону.

— Мы никуда не уйдем, Гарри, мы твоя семья, — проговорил Рон.

— Я сирота! Я си-ро-та! Меня усыновили четырнадцать лет назад, и теперь моя семья они! Я обычный смертный и никакого отношения не имею к магии! — я рад, что Роза отправилась в мастерскую и не слышит моих воплей.

— Гарри, — Малфой подходит ближе.

— Я не хочу вас больше видеть, — уже спокойней говорю я, — никогда в своей жизни. Пожалуйста, оставьте меня.

Больше никто ничего не говорил. Лишь два глухих хлопка растворились в тишине квартиры, и я остался один. На глаза то и дело попадался злосчастный альбом из детства. На душе скребли все из рода кошачьих. Я не хочу принимать этот удар судьбы, ворошить прошлое, которого нет. Я устал каждый раз срываться на Розу, терпеть непрекращающиеся головные боли. Работа ушла на второй план, чего совсем нельзя было допускать, но сейчас я сижу в кресле в доме Розы и не собираюсь уезжать. Именно здесь я чувствую тепло, уют и покой. В конце концов, Нильсу пора становиться самостоятельным в принятии важных решений.

Неделю я живу у Розы, иногда приезжаю в офис, чтобы подписать бумаги, выпить кофе с Нильсом, послушать свежие сплетни. Постепенно возвращаюсь к жизни без магии. Роза работает дни и ночи над новой весенней коллекцией, поэтому я вижу ее только за завтраком и то редко. Иногда мы ходим ужинать в Гордон Рамзи.

Воскресным утром уповаю на то, чтобы подруга сегодня осталась дома. Мои молитвы услышаны.

— Мне осталось только подобрать музыку к показу и разослать приглашения именитым гостям. Займусь этим завтра, а сегодня я в твоем распоряжении. Чем займемся? — Роза подпирает подбородок кулаком.

— Давай просто отдохнем. Сходим в кино или театр, погуляем по Лондону, ты развеешься, — мечтательно предлагаю я.

— Хорошо, я буду готова через пять минут.

За что я люблю ее, так это за собранность. Роза не похожа на высокомерных богатеньких недалеких девушек. В ее голове всегда порядок, а мысли не переплетаются друг с другом.

Я счастлив, что мы просто не спеша прогуливаемся по улицам города. Да, папарацци давно ни с кем не заставали меня врасплох. А Роза на долгие годы теперь их самая нелюбимая моя спутница. Интересно, если бы мы вдруг объявили о помолвке, сколько журналов напечатали бы об этом. Уверен, что ни один.

— Почему ты опять грустный? — Роза игриво ударяет кулаком мое плечо.

— Просто задумался, наслаждаюсь твоим обществом, — улыбаюсь ей.

— Доусон, ты никогда не умел врать, — Роза укоризненно смотрит на меня и ждет ответа.

— Я думаю, что теряю свою популярность, — вздыхаю и замедляю шаг, — видишь, ни одного фотографа в кустах, а ведь я, Гарри Доусон, просто гуляю по Лондону. Не на машине, без охранника, а просто, как обычный человек.

— Кто-то несколько дней назад рьяно доказывал мне, что является самым обычным человеком. Теперь не жалуйся.

— Я говорил не в том смысле, я говорил о магии, — резко замолкаю, но, видя удивленные глаза Розы, снова говорю, — о магии. Я не волшебник, а человек. Но я не обычный житель столицы Великобритании, а один из богатейших людей своей страны.

Дальше мы снова идем молча, доходим до Грин-парка. Вдруг, из ниоткуда перед нами вырастает Драко Малфой.

— Поттер! — кричит он, глядя на меня так, будто я совершил преступление.

— Я Доусон, — поправляю его, но впустую.

— Поттер, Мерлин тебя подери! Почему я должен прыгать по всему Лондону и искать тебя? — Драко разозлен так, что жилка на его лбу неистово пульсирует.

— Я говорил, что более не желаю с вами общаться! — тоже перехожу на повышенные тона.

— Не смей орать на меня, — Малфой грозит мне пальцем, — ты сейчас же идешь со мной.

— Куда? — спрашивает Роза.

— Вчера в Министерство ворвались неизвестные и напали на мою жену и еще нескольких человек! Если ты будешь возражать, я применю силу и все равно доставлю тебя к ней!

— Зачем, Малфой? — приподнимаю левую бровь.

— Потому что она хочет видеть тебя, идиот!!! — Драко срывается на крик. Благо, поблизости никого нет. — Моя жена хочет видеть своего лучшего друга, который бросил всех ради маггловской жизни, будь ты проклят!

— Я никуда с тобой не пойду, Малфой. Я, кажется, ясно выразился, что не хочу ничего общего иметь с вашей магией.

— Мерлин, ему не только стерли память, но и вынули остатки мозгов! Она при смерти, кретин! И если она хочет тебя видеть, значит, она увидит тебя, чего бы мне это ни стоило! — Малфой яростно жестикулирует.

— Роза, идем отсюда, он сумасшедший, — я тяну ее за руку, но подруга не сходит с места.

— Нет, — Роза смотрит на Малфоя с сожалением, — мы никуда не уйдем. А ты, Гарри, последуешь с Драко.

— Что? — я нахожусь в глубоком изумлении.

— Давно я не напоминала тебе, что ты дурная голова! Ты не слышал, что сказал тебе Драко? Его жена и твоя подруга при смерти!

— Она мне не подруга, — успеваю закончить фразу и получаю кулаком по лицу. В глазах пляшут звездочки, и такое чувство, что печень и селезенка решили поменяться местами. На пару секунд закладывает уши, а я открываю глаза. Понимаю, что нахожусь уже не в Грин-парке, а в чьей-то спальне. Слышу приглушенный стон боли откуда-то сзади.

— Я здесь, любимая, я здесь.

Поворачиваюсь и вижу Драко, который склоняется над лежащей в кровати Гермионой.

— Гарри... — шепчет она.

— Я привел его, Герми, я его привел, — Драко злобно поворачивается в мою сторону.

Аккуратно дотрагиваюсь до челюсти, все лицо тут же пронизывает боль.

— Гарри, — снова слышу я Гермиону.

Медленно подхожу к кровати. Малфой лежит, не шевелясь, и смотрит в потолок. Драко гладит ее лоб и держит за руку.

— Я здесь, — непонимающе произношу я.

Гермиона нащупала мою ладонь и вцепилась пальцами мне в запястье. На ее лице появилось что-то отдаленно напоминающее улыбку. Драко не сводил с нее глаз. Мы сидели так минут пять. Драко начал медленно вставать.

— Не уходи, — хрипит Малфой.

— Мне нужно в Министерство, — с досадой произносит Драко, — я обещаю, что скоро вернусь. Тем более, с тобой Поттер.

Последнюю фразу он говорит с долей обиды, и выходит из спальни. Я чувствую себя неловко рядом с больной Гермионой.

— Почему ты нас бросил? Почему не остался с нами? — слезы стекают на подушку.

— Молчи, — шепчу я, — тебе нужно отдыхать.

— Ты больше не уйдешь?

— Нет, — вздыхаю я. Мне трудно лгать, но ее вид заставляет это делать. Тем более, она может и не вспомнить о моем обещании.

Я остался рядом, даже когда она заснула. Драко, как и обещал, вернулся быстро, но не разрешил мне уйти.

Мы сидим в столовой поместья и пьем мартини.

— Я никогда не ошибался в тебе, Поттер, — Драко ставит на стол полупустой стакан, — ты самое неблагодарное животное, которое я встречал в своей жизни.

— Ты меня совсем не знаешь, — вступаюсь я сам за себя.

— Ошибаешься, я знаю о тебе все. И это не касается твоего богатства, статуса в обществе. Я знаю, какой ты человек. Тебе всегда было плевать на друзей. Гермиона и рыжий следовали за тобой, прикрывали твою спину, помогали тебе. Но за все три года ты ни разу не помог им. А потом и вовсе пропал. Теперь же ты снова разрезаешь уже зажившие раны на их сердцах.

— Ты предлагаешь мне уйти?

— Ты покинешь этот дом только тогда, когда разрешит моя жена, — Драко прикрикнул, — я сделаю все возможное, чтобы она как можно быстрее пришла в себя. А еще запомни, Поттер, я свяжусь с кем угодно, найду кого угодно, кто сможет вернуть тебе память. Потому что ты должен ответить за все четырнадцать лет своего отсутствия.

— Но ведь я... — мне не удалось закончить фразу: "Я не виноват, что мне стерли память!", так как Драко перебил меня.

— Ты виноват во всем! Если бы ты тогда не кинулся убивать Воландеморта, а остался в замке, все было бы куда лучше. Мы победили, да, но цена победы стоит того, чтобы и ты, Поттер, прочувствовал все, что чувствовали мы.

Драко опустошает стакан и направляется к лестнице.

— Знаешь, — обернувшись, шепчет он, — она любит меня, но мне никогда не занять в ее сердце твоего места.

__________

Оставляйте комментарии, пожалуйста)

Я все же вернулся домой. Второй день пытаюсь вникнуть в контракт с нефтяной кампанией. Нильс в этом ничего не понимает, так что я надеюсь только на себя. Я обещал Гермионе не уходить, но я ушел. Со скандалом, с криками, с руганью, но Драко выпустил меня. Надеюсь, его жена даже не вспомнит, что я приходил. Эта история с магией перевернула всю мою жизнь с ног на голову. Я не могу нормально работать, не могу нормально есть, засыпаю с трудом, ссорюсь с настоящими друзьями. Вот и сегодня я забыл позвонить Розе, а ведь мы договаривались встретиться.

— Бекка, еще кофе!

— Мистер Доусон, к вам посетитель, — сообщает она.

— Кто? — бросаю взгляд на стрелки часов. Я засиделся до половины одиннадцатого.

Бекки не успевает мне ответить, открывается дверь, и на пороге я вижу Розу. Она прижимает к груди мой, ну, или почти мой, альбом. Пытаюсь по глазам прочесть ее состояние, но она сама заговаривает первая:

— Ты должен это прочитать, — она садится напротив. — Ты должен это понять. И я тебя пойму, какое решение ты бы не принял.

В недоумении смотрю то на Розу, то на альбом, который она положила на стол. Молча беру его в руки. Роза сделала закладку на нужной странице. Вижу очередную колдографию. Это мужчина и женщина. Мои настоящие мама и папа. Они танцуют. Слева что-то написано аккуратным, мелким почерком. Перевожу взгляд на Розу, которая, чуть не плача, кивает. Снова смотрю на колдографию, потом на текст.

"Дружба и любовь вечны, как волшебство. Наша любовь, как магия. Она вечна. И у нее скоро появится продолжение. И я верю, что наш ребенок никогда не узнает предательства. Мы будем оберегать его всеми силами волшебными и не волшебными. Если ты, мой малыш, когда-нибудь прочитаешь это, знай, что дружба, любовь и магия — вечные ценности, которые никогда нельзя променять на деньги, могущество и власть. Всегда следуй за своим сердцем. Знай, магия твой союзник. Но любовь и дружба — ее незаменимые составляющие. Лили Поттер, май 1990 года".

Сколько я себя помню, я никогда не плакал. А помню я себя всего 14 лет. Вот и сейчас я гордо смотрю вперед, проходя в комнату Драко и Гермионы. Она до сих пор лежит и не шевелится. Спит.

— Колдомедики уверяют, что ей уже ничего не угрожает, — Драко садится в кресло.

Я не хочу и не могу ничего ему ответить. Я просто смотрю на его жену и всеми силами стараюсь вспомнить её.

— Можно я поживу у вас? — слышу свой голос со стороны и пугаюсь.

— Если Гермиона согласится — я не буду возражать. Но разве тебе не лучше будет пожить в Норе? — я слышу, как голос Драко дрожит в предвкушении скандала. Но Малфой держит себя в руках.

— Я не знаю, — сажусь в кресло, — теперь я уже ничего не знаю. Артур говорил что-то о Хогвартсе.

— Да, богатый у тебя выбор, — его сарказм меня напрягает, но я не могу ничего возразить. — Можешь пожить у нас несколько дней, поразмыслить, а потом сообщишь нам о своем решении.

Не дожидаясь моего ответа, Драко выходит из комнаты.

О чем я могу размышлять, если мой мозг отказывается со мной общаться. Я готов попробовать что угодно, чтобы вспомнить детство, каким бы оно ни было. Все эти годы я и предположить не мог, что найду кого-то из родных. Теперь могу подождать еще несколько дней.

Неделя тянулась невообразимо медленно, я буквально считал дни. Жизнь в Малфой — Мэноре для меня оказалась довольно скучной и однообразной. Огромная библиотека меня не привлекала, отделкой потолка приходилось любоваться каждую ночь, эльфы со мной не разговаривали. Гермиона постепенно шла на поправку, но все же я не могу поверить, что причастен к ее выздоровлению. Роза присылала письма каждый день. Ведь она обещала следить за всеми действиями Нильса в кампании. Хоть он ее не очень-то привлекал, ей пришлось довольно часто с ним обедать. В каждом письме я читал ее впечатления о моем самовлюбленном и эгоистичном друге. На мгновение мне даже показалось, что между ними что-то может произойти. Но я вспомнил, кто такая Роза Престон и сразу отмел эти мысли.

Наконец, в очередной понедельник Гермиона окончательно пришла в себя и даже встала с постели. — Ты здесь, — Гермиона стучится в дверь комнаты, где я живу последнюю неделю.

— Да, — подхожу к ней. Её бледное лицо наводит ужас. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — Малфой натягивает улыбку, — я знала, что ты не уйдешь.

— Гермиона, почему я так важен для тебя? — отворачиваюсь к окну. — У тебя есть любимый муж, друзья, работа. Почему я?

— Гарри, — Малфой делает шаг ко мне, — ты мой лучший друг. И никто никогда не сможет заменить тебя. Ты всегда был рядом со мной. Пожалуйста, мне так нужна твоя поддержка. Еще одного твоего ухода я не выдержу.

Я молчу. Я думаю о родителях, о Розе, о Нильсе. Ощущение, что меня перетягивают из стороны в сторону, будто я канат. Половину своей жизни я прожил в атмосфере магии, половину в мире магглов. Теперь настало время выбирать. Хочу сейчас же броситься в прорубь. Даже мороз за окном меня не испугает. Возможно, этот прыжок отрезвит мой разум, и я, не раздумывая, выберу одну из сторон.

— Я не могу бросить родителей, — на автомате произношу я.

— Ты не бросишь их. Я обещаю тебе, — Гермиона кладет руку мне на плечо. — Несколько лет назад я стерла память своим родителям. Я вычеркнула себя из их жизни навсегда. Но я не позволю тебе второй раз остаться сиротой.

Малфой молча покидает комнату, и я остаюсь наедине с моими перепутанными мыслями.

Я — Гарри Доусон. Я должен принять решение. Я должен уберечь Ричарда и маму. Я должен защитить Розу и Нильса. Я обязан вспомнить свою жизнь. Я хочу поверить в магию.

— Ты уверена, что я не помешаю? — встречаю Гермиону на кухне. Она сидит за столом и наблюдает за эльфами.

— Глупости, Гарри, ты никогда не помешаешь, — вздыхает она.

— Что-то я не слышу в твоем голосе радости, — сажусь напротив нее, — что произошло?

— Обещаешь, что не расскажешь никому? — в ее взгляде вижу мольбу, поэтому не могу отказать.

— Обещаю.

— Я подозреваю, что бесплодна, — дрожащим голосом выдавила из себя миссис Малфой.

— С чего ты взяла?

— Понимаешь, — она сжимает мой рукав в руках, — мы с Драко вместе с четвертого курса. Поженились пять лет назад, но у нас до сих пор нет детей. Я боюсь идти к колдомедикам, я боюсь правды, Гарри.

В ее глазах сверкают слезинки. Она кажется мне беззащитной, маленькой девочкой. Радует, что Драко сегодня работает всю ночь, и мы можем спокойно поговорить.

— Гермиона, не плач, — поглаживаю ее плечо, — я уверен, с тобой все хорошо. А если нет, то это лечится!

— Ты не знаешь порядков Малфоев. Хоть Люциус и мертв, Нарцисса строго чтит традиции рода. Если женщина не рожает наследника в течение пяти лет брака, то муж должен с ней развестись. И не важно, что это лечится. Избранница Малфоя должна быть полностью здорова с детства. Я боюсь терять Драко, — и тут Гермиона заливается разрывающими душу слезами. Меня начинает немного трясти, ведь я приемный, и моя мама тоже не может иметь детей. Хотя почему тоже? Гермиона полностью здорова! Я в этом уверен!

— А может, проблема не в тебе, а в Драко? — меня вдруг осенило.

— Это невозможно. Он здоров, — Гермиона мотает головой, — помню, после свадьбы мы часто говорили о детях. Я знаю, что Драко очень хочет девочку, а я мальчика. Мы часто спорили об этом.

— Рон говорил, что вы вроде как врагами были? — мне пришлось однажды выслушать получасовую лекцию на тему, какой же Драко неблагодарный кретин.

— В этом и ирония. Я ненавижу тех, кто стер тебе память и отнял у нас, но в то же время я благодарна судьбе. Ведь когда ты пропал, каким-то образом Драко приблизился ко мне. Он по-прежнему был самым главным на курсе, его боялись не только однокурсники, а девчонки стали немного странно на него смотреть. Мы с Роном остались вдвоем. Я поняла, что ты был своеобразным клеем, который держал нас вместе. А на четвертом курсе Рон начал от меня отдаляться. Нам не о чем было поговорить, помощи в учебе он просил у Симуса, они обсуждали квиддч, зелья, готовились к экзаменам. Я была лишней. Даже на Рождество осталась в Хогвартсе. Еще этот Турнир Трех Волшебников не давал покоя. Однажды мне стало так тоскливо, так грустно, что я посреди ночи выбежала из спальни, чтобы не разбудить девочек своим плачем. Не помню, куда я бежала. Но от усталости ноги подкосились, и я упала прямо в коридоре. Представляешь, лежала ночью в коридоре и плакала. Мне было не важно, что меня заметит Филч или старосты. Но все оказалось гораздо сложнее. На меня наткнулся Малфой. Для меня предстать перед Драко плачущей, одинокой и беспомощной было сродни смерти. Я уже приготовилась к оскорблениям и издевкам. Но как же я ошиблась.

— Ну и чего ты тут разлеглась? — фыркнул Малфой. Я ничего не могла ответить, горло парализовали слезы. — Не боишься, что тебя увидят? Эй, Грейнджер!

Все же я нашла в себе силы повернуться к нему лицом, но продолжала лежать на каменном полу.

— Слушаешь, не приближается ли Филч? — я не оценила его шутки, но плакать перестала. — Ты онемела что ли, Грейнджер?

Я смотрела на него снизу, и он казался таким величавым. Конечно, кто еще, как не сам Драко Малфой может позволить себе разгуливать ночью по замку. Это я лежала, как придавленная и тряслась то ли от холода, то ли от страха. Внезапно он опустился передо мной на корточки. Я подняла заплаканные, припухшие глаза и прищурилась. Свет факелов ослеплял.

— Ты меня слышишь вообще? — голос Драко стал железным и грубым. Я смогла лишь покорно кивнуть. — Тогда отвечай, что ты тут потеряла глубокой ночью? Приключений захотелось? Хочешь, как Поттер, закончить свои дни?

Его последний вопрос оказался тем ударом, который вновь прорвал плотину моих рыданий. Да, я, Гермиона Джейн Грейнджер, лучшая ученица испугалась одиночества, испугалась смерти, непонимания. В душе с каждым днем все больше росла черная, кровоточащая дыра. Тогда ночью мне было неважно, что я рыдаю перед слизеринским принцем, мистером "Я-ненавижу-грязнокровок". Я вцепилась в воротник его мантии и уткнулась лбом в его грудь. Толстая ткань приглушала звук моих рыданий и я не стеснялась. Уже двое студентов сидели на холодном полу замка ночью. Я ждала, что он оттолкнет меня, ударит, пнет, плюнет в мою строну, обзовет грязнокровкой и оставит лежать так. Я готовилась к удару, но ничего не происходило. Он ровно дышал, терпеливо выжидая. Наконец, я немного успокоилась и отпрянула от него. Я готова была провалиться сквозь землю, ведь только что опозорилась перед Малфоем. В будущем это может сыграть со мной злую шутку, думала я. Теперь молчал Драко.

— Прости, — только это я смогла вырвать из своего словарного запаса. У меня безумно затекли ноги, было трудно двигаться. Малфой медленно пододвинулся ко мне все с тем же непроницаемым взглядом. Он немного растянул рукав свитера, обернул в него указательный палец и промокнул им слезы на моих щеках. По телу пробежала леденящая дрожь. Он не улыбался, редко моргал, дышал абсолютно ровно. Я смотрела на него, как на раритетное издание "Истории Магии". Мне было страшно вздохнуть, чтобы это мгновение вдруг не раскрошилось на тысячи маленьких крошек сновидения, я боялась дотронуться до его ладони на моем лице, чтобы она не растворилась в дыму сна.

— А что потом? — я перебил ее сладкие речи воспоминаний о первом телесном контакте с любимым. Я неожиданно для себя заинтересовался их историей.

— Он поднялся на ноги, отряхнул мантию, сказал мне быстрее возвращаться в спальню и исчез за поворотом. Меня будто пронзила молния, я была уверена, что сплю и принялась бить себя по щекам. Но все было более чем реально.

— И после этого... — подгонял я Гермиону.

— После этого ничего. Ну, почти ничего. Он больше не обзывал меня, не унижал, вообще не замечал. А вот Рона он изводил по полной. Я смотрела на это со стороны и даже не вторгалась в их перепалки. Рон оставил меня одну, так вот пусть теперь тоже получит по заслугам. В конце года намечался бал по случаю Турнира Трех Волшебников. Мне немного нравился Виктор Крам, но он позвал Джинни на Бал. Они даже какое-то время встречались. Я совсем не хотела идти. Но за два дня до праздника неизвестная сова принесла мне письмо с приглашением. Я сначала расценила это как шутку, потом решила, что это Рон отважился, но он при мне демонстративно пригласил Падму. И я не пошла на Бал. Сидела в гостиной факультета и читала справочник по Зельеварению. Правда читала я его уже, наверно, раз восьмой за год, но мне важно было чем-то заняться, отвлечься. Долго отвлекаться не пришлось, так как раздался стук в дверь. На часах было уже где-то десять, младшие курсы мирно спали. Я отложила книгу и пошла к проему. Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. На пороге стоял Малфой в черном костюме.

— Что-то случилось? — на большее моей ошарашенной фантазии не хватило.

— Почему ты не на Балу? — в то время меня жутко раздражало то, что по каменному выражению лица Драко невозможно было сразу определить его истинные эмоции.

— Меня никто не пригласил, я решила не ходить, — с чего это надменный слизеринец интересуется такой мелочью.

— А как же письмо позавчера за завтраком? — его холодный тон озадачивал.

— Откуда ты... — не знаю, что случилось быстрее, я успела оборвать вопрос или мои глаза расширились еще задолго до этого.

— Это я тебя пригласил, — Драко говорил обрывисто и колко. Мне казалось, что его слова врезаются в мое лицо и руки острыми спицами.

И ты знаешь, Гарри, я пошла с ним. Не помню, расценивала ли я это, как месть Рону или как-то еще. Самое ужасное было тогда то, что Драко был, как кусок льда. Мы танцевали, но он старался не смотреть на меня, мы не разговаривали. После бала он проводил меня до гриффиндорской башни и спешно удалился. Тогда еще ничего не было. Совсем ничего. Я потеряла себя, заблудилась в одиночестве. А Драко оказался той дверью в будущее, которую я вскоре открыла. Он напоминал мне телохранителя, ходил со мной везде, поддерживал за локоть, не подпускал ко мне Рона.

— Но ведь сейчас вы в нормальных отношениях с Уизли, — задумался я.

— Это еще одна история, которую я расскажу тебе потом, если ты хочешь. А сейчас я иду спать. Спокойной ночи, — Гермиона мимолетно улыбнулась и ушла. По крайней мере, она перестала думать о бесплодии. Но эту проблему тоже нужно было решать. Не быть мне Гарри Доусоном, если я не смогу помочь подруге.

Еще одно удручающее утро в Малфой — Мэноре. Я чувствую себя содержанкой, которую приютила сердобольная семейка. Я скучаю по своему дому, по самодельному кофе, по завтракам с Розой в любимом ресторане. Вспоминаю вчерашний разговор с Гермионой и тут же вылетаю из спальни.

— Мне нужно в Лондон!

— Скатертью дорога, — бросает Драко, сидя у камина.

— Зачем тебе в город? — если бы у Гермионы было что-нибудь в руках, она непременно бы это выронила.

— Я не собираюсь сжигать мосты. У меня есть работа, я обязан там появляться, — говорю первое, что приходит мне на ум.

— Хорошо, мы аппатируем в твой дом, — вздыхает Гермиона. — Мне все равно нужно в библиотеку.

Она целует Драко и крепко обнимает. Что-то внутри меня сжимается при виде этого. Возможно, это кусочек боли Гермионы, который она умело всадила в мое сердце вчера за разговором о своем здоровье.

Дома ничего не изменилось, потому что меняться нечему.

— Что ж, — Малфой идет к двери, — ты знаешь, где меня найти.

— Стой, — мой мозг срабатывает быстрее тела, но я успеваю остановить ее, — я рад, что именно ты перенесла меня. Ты нужна мне, — вижу в глазах Гермионы огонек надежды, но сразу же поправляю себя, — точнее, я могу тебе помочь. Я хочу тебе помочь. Мы сейчас же едем к моему знакомому доктору.

— Что? — Гермиона чуть не падает, но я подхватываю ее за локоть. — Нет, Гарри, не нужно. Я не хочу.

— А я не хочу чувствовать себя виноватым, что даже не смог помочь. Об этом никто не узнает, поверь мне. Если ничего не выйдет с моим возвращением в ваш мир, то я хотя бы сделаю что-то полезное.

При виде ее улыбки, с моей души падает камень размером с годовой тираж Forbes. Мы едем долго через весь Лондон. Я специально попросил водителя взять машину с тонированными стеклами. В больницу мы войдем через черный ход. Все же я обещал, что это импровизированное путешествие останется между нами.

— Расскажи мне, — прерываю пятиминутное молчание, — почему ты боишься говорить о бесплодии с Драко? Что за древние порядки его семьи?

— Если жена Малфоя не рожает наследника в первые пять лет брака, ее проверяют на возможность деторождения. В случае отрицательного итога, женщина признается бесплодной. В таком случае родители находят Малфою подходящую кандидатуру, и она рожает ему ребенка. Я лучше сама на себя наложу все три непростительных, чем позволю Драко спать с другой женщиной. Да и он сам на это не пойдет. Гарри, если он узнает, что я...

— Так, стоп, — предугадываю возможную истерику и прерываю кудрявую женщину, — это же абсурд! В конце концов, есть альтернатива суррогатной матери, если усыновление не приветствуется, как я понимаю.

Гермиона покачала головой и шмыгнула носом.

— Об усыновлении и речи быть не может. А суррогатная мать — это маггловский способ. Малфои этого не потерпят.

— Да что они о себе возомнили твои Малфои! — в сердцах хлопаю себя по коленям, — Эндрю, к заднему входу, — мы уже подъезжаем к больнице, и я немного сбавляю тон. — Даже не думай устраивать истерику. Все будет хорошо.

Гермиона повинно кивает, и мы выходим из машины.

Я провожаю ее к кабинету моего старого знакомого Роберта. Он замечательный врач, но я уверен, его услуги в полном комплекте Гермионе не понадобятся.

Сажусь на скамейку напротив кабинета, закрыв лицо широкой газетой. Но чтение новостей меня сейчас мало заботит. Внезапно вибрирует мобильный. Роза.

— Алло, — интересно, насколько непринужденно это "Алло" прозвучало.

— Ну, и где тебя боггарты носят? — обиженно восклицает подруга.

— Прости, кто?

— Ты еще не знаешь, кто они такие? — смеется Престон. — Скоро узнаешь, если все получится. Так куда ты запропастился, друг мой?

— Ты сама меня отправила к Малфоям. Забыла? Вот у них я и торчал все это время. Сегодня только выбрался в город по делам, — я не был уверен, что Розе стоит знать о Гермионе, — хочешь, пообедаем вместе?

— Если только ты удосужишься почтить меня своим присутствием в моей мастерской. Дел выше крыши. Будь другом, закажи что-нибудь в Хаккасане, а то я умру прямо на столе закройщика.

— Не вопрос, — кладу трубку и смотрю на часы. Десять часов, до обеда еще далеко, но умоляющий тон Розы намекал, что обед должен быть не позже полудня. Звоню водителю и прошу, чтобы он заехал в ресторан за двумя порциями бизнес-ланча.

Через полчаса из кабинета Роберта тихо выходит Гермиона. Я всеми силами стараюсь считать с ее бледного лица вердикт врача, но не могу.

— Ну? — не выдерживаю паузы я.

— Гарри, проводи меня до библиотеки, — тихо сообщает она.

— Может, лучше на машине, — на автомате произношу я, слабо отражая то, что говорю.

— Я хочу прогуляться, — не дожидаясь меня, Гермиона плетется к лестничному пролету.

Я планировал зайти к Роберту и спросить у него прямо о диагнозе, но понял, что оставлять Гермиону одну сейчас никак нельзя. Я подхватываю ее под локоть, и мы медленно выходим из здания больницы. Дав распоряжение Эндрю доставить обед в мастерскую Розы, я веду Гермиону в ближайший парк.

— Гарри, — как будто из подземелья стонет Гермиона.

— Что? — как можно более мягко шепчу я.

— Мне холодно. Я хочу домой.

— Тогда аппатируй в поместье, — не понимая ее настроения, предлагаю я.

— Нет! Только не туда! — Гермиона отскакивает от меня. — Я не хочу туда!

— Хорошо-хорошо. Пойдем до библиотеки, — я вскидываю руки в сдающемся жесте. — Ты, кстати, не рассказала мне о Роне.

— Ах, да, — вздыхает она, — когда мы учились на последнем курсе, заболела Молли, мама Рона и Джинни. Никто не знал, что это был за недуг.

Я как раз писала диплом на тему "Зелья, как лекарство". И как-то ночью в библиотеке наткнулась на интересную книгу, которую раньше не замечала — — "Древний справочник последствий контакта с крылохвостами".

— С кем? — я сдвинул брови.

— Не важно. Животные такие. Так вот, пролистав его, я не поверила своим глазам. Оказывается, яд крылохвоста иногда используют для приготовления мяса на пару. Весь яд выпаривается, остается только вкус. В давние времена таким ядом травили ведьм.

Я в эту же ночь со всех ног понеслась в спальню мальчиков. Разбудила Рона и начала его пытать, чем Молли кормила их последний раз, будучи в здравии.

— Гермиона, — шипел Рон, — более тупого вопроса в два часа ночи ты не могла задать?

— Отвечай! Если хочешь, чтобы Молли выздоровела, сейчас же отвечай!

— Ну, хорошо. Мы праздновали папино повышение. На ужин был салат, суп с морепродуктами и макароны с говядиной. Довольна, теперь я проголодался!

Я готова была расцеловать Рона, но сдержалась и тут же побежала в библиотеку.

Яд крылохвоста, как было описано, действует постепенно, поражая клетки мозга и нервную систему. Но существует противоядие. Гарри, ты себе не представляешь, как я была рада рецепту этого противоядия. Ведь каждый ингредиент был описан в моей дипломной работе, только там было совсем другое зелье. Короче говоря, если бы не этот справочник...

— ... и твое любопытство, — улыбаюсь я.

— И оно тоже. Рон тогда месяц извинялся и благодарил. Так мы снова стали друзьями. Смотри, мы уже пришли, — Гермиона кивает на здание книжного магазина.

— Тебя проводить? — так же на автомате спрашиваю я, хоть и знаю, что меня ждет Роза и обед.

— Если тебе не трудно.

Мы добираемся до кабинета Гермионы, если это вообще можно было назвать кабинетом, и застаем живописную картину. За ее столом сидит Драко и размеренно стучит пальцами по дереву.

— Мило, очень мило, — огрызается Драко, — и кто из вас мне решится объяснить какого дементора моя жена не на рабочем месте, да еще и гуляет в компании Поттера?

— Я — Доусон.

— А я в таком случае троюродная бабушка Мерлина! — взрывается Малфой.

— Драко, — Гермиона молящим тоном обращается к мужу и кидается ему в объятья.

Я смотрю то на Драко, который не может ничего понять и взглядом выжигает дыру в моем лбу, то на Гермиону, которая, не стесняясь людей в библиотеке, начинает громко рыдать.

— Любимая, что случилось? — тон Малфоя в момент приобретает мягкость. — Объясни мне, пока я не разнес здесь все до основания.

— Сядь, — просит она мужа, — и ты, Гарри, тоже сядь.

Я подчиняюсь, мы с Драко в недоумении хлопаем глазами. Гермиона утирает слезы и поворачивается к нам.

— Драко, — начинает она, — вчера я говорила с Гарри. Я сказала ему, что подозреваю, что бесплодна.

После этих слов волосы Малфоя, кажется, начинают шевелиться. Я смахиваю со лба капли пота, и снова устремляю взгляд на Гермиону.

— Сегодня для меня самой было сюрпризом, что Гарри так поступил, — Гермиона бросила на меня мимолетный взгляд, в котором я прочел "Спасибо", — я думала, что ты меня бросишь, боялась, что тебе придется спать с другой женщиной, я боялась тебя потерять, Драко!

Гермиона закрывает лицо руками, когда новая партия слез струится по ее щекам. Малфой крепко прижимает жену к себе и гладит ее волосы.

— Тише, — шепчет он, — какой дементор тебя поцеловал, что ты допустила такую мысль?

Гермиона не отвечает. Драко отходит от нее на шаг и смотрит прямо в глаза:

— Я никогда тебя не оставлю, — он делает паузу после каждого слова. — Никогда.

— Драко, — Гермиона вновь шмыгает носом, — я беременна.

Прежде мне никогда не приходилось жаловаться на слух, но сейчас, кажется самое время.

— Что? — произносим мы с Малфоем.

То ли у шеф-повара сегодня плохое настроение, то ли у меня кусок в горле застрял. Судя по довольному лицу Розы и тому, как она мычит, пережевывая лапшу, все же это во мне проблема. Еще бы, после такой смены обстановки. Из шторма в мирный штиль. Не помню, на каком моменте супруги Малфой забыли обо мне. Кажется, когда аппатировали прямо из библиотеки, оставив меня одного. Мне ничего не оставалось, как своим ходом добираться до мастерской Розы Престон.

— Ты что, не голоден? — с набитым ртом интересуется подруга, глядя на мое кислое выражение лица.

— Не могу думать о еде, — протягиваю нетронутую порцию Розе.

— Все из-за Гермионы?

— И из-за нее тоже.

— Расслабься, — Роза отпивает из чашки, — в лучшем случае счастливые будущие родители забудут о тебе, в худшем, ха-ха-ха, сдадут тебя на попечение в Нору.

— А тебе лишь бы издеваться надо мной, — закатываю глаза, — если меня упекут в Нору, другого слова я не нахожу, то ты мне составишь компанию.

— Прости, что? — спрашивает Роза сквозь кашель.

— Ты же не бросишь лучшего друга, — скрещиваю руки на груди. — Малфой — Мэнор просто рай по сравнению с убежищем рыжих Уизли. Один я там не выдержу, а так им будет на кого отвлечься.

— Гарри, я не могу оставить мастерскую. С меня клиенты три шкуры сдерут за задержку, — Роза, наконец, доела и уставилась на меня во все глаза.

— Скажешь, что отправилась в путешествие за вдохновением. Я ведь тоже все бросил. Роза, я все бросил! — повторяю в сердцах. — Черт! Мне нужно в офис заехать!

— Здравствуйте, Гарри Доусон, очень рада вас видеть! — оставаясь на стуле, Роза изображает что-то похожее на поклон.

— Твой сарказм ни к чему, я позвоню тебе, — вылетаю на улицу быстрее, чем когда-то из камина.

Захожу в офис, как в кабинет к зубному. Но в кабинете меня, слава богу, ждет не дантист, а Нильс. Не помню, когда был настолько рад его видеть.

— Ты еще не забыл дорогу? — с порога бросает Нильс.

— А я-то как рад тебя видеть!

Следующие три часа мы сначала выясняем отношения, потом я слушаю лекцию на тему "Бросили Джордона на произвол судьбы, в пасть спонсорам и налоговой инспекции", в итоге сидим мирно попиваем кофе, читаем друг другу вслух варианты рекламных слоганов пекарни Джордона. Чувствую себя матерью Терезой, хотя ничего такого не сделал. Просто пришел на работу. Ну и что, что первый раз за полторы недели.

Никогда не думал, что буду так радоваться своей собственной пустой кровати. Холодная, неприступная, колючая, но такая привычная простынка. В Малфой — Мэноре я спал на скользком шелке. День-два было приятно, через неделю надоело.

Утром любимый кофе, сделанный практически собственными руками. Хлопок в гостиной отвлекает от утренней трапезы.

— А стучаться не учили? — выглядываю из кухни. Посреди комнаты стоит Джинни Уизли. Она игнорирует мой вопрос и осматривает комнату, хотя была здесь, кажется, это было вчера.

— Я здесь, — акцентирую внимание рыжей на себе. Она резко поворачивается и улыбается во весь рот. Последний раз я видел такую широкую улыбку, когда Бекки пролила кофе на мой стол.

— Здравствуй, Гарри, — она подходит ближе, — я за тобой. Малфои попросили, чтобы ты пожил у нас.

— Я что бездомная собака? — жалею, что приходится все высказывать ей, но уже не могу сдержаться. — У меня есть свой собственный дом, работа, родители, обязательства. А вы поступаете так, будто нашли меня изуродованного на обочине и каждый считаете своим долгом обо мне позаботиться!

— Но ведь ты сам остался у Малфоев...

— Гермиона была нездорова, и моя совесть не позволила отказать женщине! А вы, как я понимаю, все в добром здравии и в моей помощи не нуждаетесь.

— Гарри, ты нуждаешься в нас, — мягко произносит Уизли, — мы нужны тебе, а ты нужен нам не меньше.

— У меня одно условие. Со мной к вам переедет моя подруга Роза, — лицо Джинни меняет цвет с ярко-персикового на бледно-серый, она отступает от меня на максимально далекое расстояние и отворачивается.

— Хорошо, я попрошу Рона ближе к вечеру прибыть за вами.

И она испаряется. Думаю, Роза уже успела собрать все нужные вещи. Перспектива жизни в Норе рождает во мне панику, но с Розой я не пропаду. Если только она не войдет во вкус и не решит помогать этой семейке в срочном порядке возвращать мне память. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к хлопкам в квартире, к летающей посуде, книгам и прочему. А то так недолго и с рассудком попрощаться

— Гарри! — восклицает миссис Уизли, когда мы появляемся в Норе. — Я так рада тебя видеть!

Женщина крепко обнимает меня и хлопает по спине. Надеюсь, ни одно мое ребро не пострадало. Роза с сожалением смотрит на эту душераздирающую картину, но вдруг расплывается в умиляющейся улыбке. Я бы на ее месте тоже так улыбался.

На ужин снова макароны. Интересно, сколько я выдержу.

— Отец вчера прислал письмо. Он интересуется, когда ты будешь готов прибыть в Хогвартс, — говорит Рон.

— Была бы моя воля... Ай! — не успеваю закончить, так как Роза наступает мне на ногу.

— Он готов хоть завтра! — восклицает она. — Другой вопрос, готов ли Хогвартс к такому возвращению.

— Дамблдор еще ничего не знает, — несвойственным для нее голосом пищит Джинни, будто кого-то передразнивает. — Но я уверена, он будет рад видеть Гарри в здравии.

Младшая Уизли замолкает и фыркает, глядя на Рона. Он сыпет в макароны соль.

— Ты в порядке? — интересуется Роза.

— А? Я? В полном! — гордо отвечает Рон и отправляет порцию в рот. Его лицо тут же искажается в отвращении, но Уизли пытается скрыть это.

— А вы уже все знаете? — шепчу я ему через стол.

— О чем?

— Он говорит о Гермионе, — Роза тянется за куском хлеба.

— Что с Гермионой? — вопрос миссис Уизли сопровождается грохотом тарелки об пол.

— Мама, тебе лучше сесть, — не отводя от меня взгляда, произносит Джинни. — Гермиона беременна.

Время мирного штиля безвозвратно прошло. К счастью мы с Розой успели скрыться в комнате для гостей, когда на нас уже не обращали особого внимания Уизли. Молли кричала в восторге, Рон чуть не подавился соком и принялся бить по столу кулаком, Джинни успокаивала Моли и тоже изображала радость.

— Теперь ты понимаешь, почему я попросил тебя поехать со мной? — вздыхаю, сидя в старом потрепанном кресле.

— Понимаю, — улыбается Роза. — Ну, а чего ты ожидал? Это же такое счастье!

— Не для всех, как я понимаю. Рона эта новость совсем не обрадовала.

— Он вообще какой-то странный, — Роза всматривается в узор обоев.

— Говорят, мы были лучшими друзьями в Хогвартсе, — задумчиво чешу подбородок.

— Да, память тебе стерли, но умения находить придурковатых друзей ты не потерял, — смеется Роза.

— Гарри! — наш диалог прерывает Джинни, — завтра же ты отправляешься в Хогвартс! Отец только что связался с нами через камин.

Я попытался вспомнить хотя бы одно ругательство, которое позволительно произносить в компании женщин. Но так и просидел молча. Джинни бросила взгляд полный злобы на Розу и удалилась.

— Да, первое впечатление бывает ошибочным, — Престон подперла кулаком подбородок и посмотрела в окно. — Сначала они показались мне довольно-таки адекватными. Благо, мы оба завтра покинем их обитель.

— К сведению, я хочу, чтобы на моих похоронах пели U2.

— Будет исполнено, сэр, — Роза делает акцент на последнем слове, — я буду тебе писать. Иногда.

Этой ночью мне определенно не до сна. Я откровенно завидую Розе, которая укуталась в зеленый плед и мирно посапывает в такт скрипу кресла-качалки. Если мне доведется узнать имя того, кто стер мне память, я непременно найду этого человека. А потом скажу ему огромное спасибо за возможность жить по-другому. Но в след за благодарностью последует удар в переносицу. Ведь вместе с памятью, кажется, мне отшибли привязанность и веру в магию. Я всеми силами стараюсь поверить, понять волшебство. Но, как только приближаюсь к магам, волшебным палочкам, заклинаниям, зельям, срабатывает рвотный рефлекс. Я сдерживаюсь, чтобы не огорчать людей, которые свято верят в мое возможное выздоровление. Бодрствующий зародыш веры с упоением ждет завтрашнего путешествия в Хогвартс. А я морально готовлюсь к плачущим женщинам, объятьям и всему прочему.

____________________________________

Оставляйте, пожалуйста, комментарии.

По просьбам трудящихся) Прошу прощения за длинную паузу.

Мои молитвы услышаны, и на завтрак Молли приготовила обычную яичницу, которую испортить очень сложно. Завтракаем молча, но Роза иногда посмеивается, если я задеваю ее локоть. Джинни фыркает, глядя на Рона. Молли смотрит на этот немой спектакль и произносит:

— Джордж прислал письмо из Швейцарии, — она тянется за солонкой. — В магазине все раскупают со скоростью вихря. Такая радость!

— Угу, — мычит Рон с набитым ртом.

— Радость, — вздыхает Джинни.

— Да что с вами такое? — удивлен, что это произносит Роза, а не я. — Как воды в рот набрали! Что-то случилось?

Джинни резко поднимается и выходит из-за стола. Рон натягивает фальшивую улыбку и не сводит глаз с Розы. Она кивает на меня, но я не знаю как реагировать.

— Джинни, — шипит подруга, и я, наконец, понимаю, чего от меня ждут.

Нахожу Джиневру в ее комнате. Она сидит спиной к двери и что-то бубнит себе под нос. Я медленно подхожу ближе, чтобы не напугать и не разозлить еще больше.

— Уйди, — кричит она. — Скажи Рону, что готов отправиться в Хогвартс. И уходи.

— Да что я сделал? Что с тобой? — в непонимании подхожу к ней вплотную и смотрю сверху вниз.

Джинни поднимает заплаканные глаза и долго смотрит на меня. Но потом резко отворачивается.

— Я сказала, уходи! Сейчас же!

— Гарри, — в комнату заглядывает Рон, — нам еще нужно в Косой Переулок. Поэтому поторопись. Джинни, ты лучше всех умеешь это делать...

— Нет! — взрывается Джинни. Она срывается с места и выталкивает нас в коридор. — Попроси Гермиону! Я ничего не собираюсь делать!

— Что с ней, Рон? Что я сделал? — спускаемся в гостиную.

— Не обращай внимания. Сейчас не об этом нужно думать. Понимаешь, я довольно плохо владею заклинанием изменения внешности. А сейчас это необходимо. Косой переулок — людное место. Тебе там лучше не появляться с твоим лицом. Мерлин, придется навестить Малфоев.

В Малфой — Мэноре мы пробыли всего несколько минут. Гермиона быстро сделала из меня другого человека, пока Рон ждал у камина.

— Вполне неплохо, — улыбнулся Уизли. — В Косой переулок попадем через камин. А там папа спрятал портал. Через него ты попадешь в Хогвартс.

— А ты?

— Хах, зачем мне в Хогвартс... — Рон машет рукой. — Меня там никто не ждет. Тем более что у меня много других дел. Идем.

Косой переулок представлялся мне немного другим, но я не показываю своего любопытства. Здесь я чувствую себя странно. Нет фотографов в кустах, нет длинных лимузинов. Сплошные волшебники, ведьмы и колдуны.

— Папа сказал, что палочка тебе просто необходима, — Рон указывает рукой на дверь магазина. — Тебе сюда. А я пока кое-что куплю.

Захожу в небольшой магазин, уставленный разными предметами, которых в обычной жизни я не встречал. Воздух пахнет деревом и пылью. Будь я нормальным, а я и есть нормальный, кто бы что ни говорил, никогда бы не согласился работать в таких условиях.

— Вам помочь? — из-за угла показывается невысокая женщина в красной рубашке и причудливой юбке.

— Да, — подхожу к прилавку, — мне нужна... то есть... мне сказали, что мне нужна...

— Волшебная палочка? — улыбается женщина.

— Да! — выдыхаю с облегчением.

— Отлично, сейчас что-нибудь подберем!

С горем пополам одна палочка мне все-таки подошла, и я не смог до основания уничтожить лавку взмахами других деревянных изобретений. Снаружи меня уже ждет Рон.

— Ты быстро, — улыбается рыжий, — помню, мне пришлось сменить около десяти палочек, прежде чем..

— Ты говорил, что мы спешим? — обрываю его рассказ.

— Да-да, идем.

Мы пробираемся сквозь толпу странно одетых людей. Я стараюсь не потерять Рона из вида.

— А почему ты так относишься к Малфою? — спрашиваю Уизли, когда мы выбираемся из тучи волшебников на пустую улицу.

— Как я к нему отношусь?

— Ну, мне кажется, что ты его ненавидишь, — с опаской произношу эти слова. Все же мне не ясно до сих пор, на что способен разгневанный Рон.

— Я? Ненавижу Малфоя? — Рон резко сворачивает за угол. — Верно подмечено.

Несколько минут идем молча, я стараюсь переварить фразу Уизли.

— А что он такого плохого сделал? — чувствую себя маленьким мальчиком, который интересуется у папы, что такое хорошо, а что такое плохо.

— Всего и не рассказать, — Рон задумчиво, но с улыбкой смотрит на небо, — жизни не хватит.

— А если кратко? — не понимаю, откуда во мне такое любопытство к отношениям Драко и Рона.

— Если кратко, то Малфой украл у меня мою любовь. Короче некуда, — Рон указывает рукой, что нужно повернуть налево и уходит чуть вперед. Я на мгновение останавливаюсь. Парадоксально, но мне кажется, Рон Уизли единственный адекватный человек из их компании.

— Подожди, — окликаю я.

— Мы почти пришли, — Рон весело подмигивает мне.

— Кого он у тебя украл? — и тут до меня доходит. — Гермиона? Ты был влюблен в Гермиону?

— Я так понимаю, ты не очень торопишься на встречу со своим прошлым, раз желаешь знать подробности моей короткой никому не интересной жизни.

— Рон, подожди. Что ты несешь? — хватаю его за рукав. — Объясни нормально. Ты любил Гермиону, но она выбрала Драко?

— Ты что, сценарист маггловских мыльных опер? — непринужденно смеется Рон. — Тебя ждут такие подробности прошлого, что моя история и рядом не лежала. А ты...

— Просто расскажи! Ты прав, я хочу узнать свое прошлое, но прошлое не связанное с вашими магическими штучками мне гораздо интереснее.

— Сплетник, — вздыхает Рон, но я пропускаю это мимо ушей. — Хорошо, Гарри. Я расскажу. Но ты, как мой лучший друг, поклянешься никому об этом не рассказывать.

Киваю в знак согласия и опираюсь на каменную стену в предвкушении его истории. Магия, Хогвартс и все такое подождут. Человеческие взаимоотношения интересуют меня гораздо больше. Это у меня от Нильса. Дружба с ним приучила слушать сплетни, давать дурацкие советы и учиться на чужих ошибках.

— Это случилось на четвертом курсе. Да, поздновато, но что делать. Я вдруг осознал, что Гермиона не просто умная ученица, верный и хороший друг, а прежде всего девушка. Да, она и раньше носила юбки, но это не было для меня показателем. Я сильно обидел ее, когда ты пропал. Просто испугался, ведь мы остались вдвоем. Ты нас как-то держал на дистанции друг от друга, а тут тебя не стало. Мы сблизились, но я струсил. Что тогда творилось в моей голове, я не мог понять. Я тянулся ко всем и отдалялся от Гермионы. Обижал ее, внутри избивая себя до потери сознания. И тут, как на зло, появился Драко. Я даже знаю, откуда родилась их любовь. Ненавижу себя за то, что помог родиться этому чувству. Ведь если бы я не оставил ее, все было бы как раньше. Малфой все также обзывал ее и меня, подкалывал, дразнил. Но я ушел. И он автоматически стал ее телохранителем. У нас поговорить даже толком не получалось.

— Отойди от нее, рыжее подобие волшебника, — скандировали Блейз и Пенси. Они приняли Гермиону к себе. Конечно, ведь выбора им никто не предоставил. Решение Драко для этих кукол — закон.

Я не держу на нее зла, ни в коем случае. Во всем виноват только я.

Теперь она беременна, а я даже не могу по-настоящему этому порадоваться. Ведь в ней растет маленькая копия Малфоя.

У меня, конечно, были девушки, но Гермиону никогда никому не затмить.

О! Мы пришли! Вот и портал.

Рон указывает пальцем на что-то похожее на рюкзак.

— Мантию, думаю, тебе найдут в Хогвартсе. Папа сказал, что ты прибудешь инкогнито. Только он видит твое истинное лицо. Помни, Дамблдору очень много лет. Он, конечно, великий волшебник, но не застрахован от сердечного приступа. Как и остальные преподаватели. Так что, вы уж его подготовьте хорошенько.

Рон подмигивает, и мы подходим еще ближе к рюкзаку.

— Последний вопрос, — усмехаясь, смотрю на Рона.

— Ну?

— Джинни. Почему она плакала?

— Если скажу — то мы больше никогда не увидимся. Моя сестра в совершенстве владеет заклинанием Редукто. Все в свое время, друг. Еще увидимся!

Рон толкает меня ближе к порталу. Я, немного помедлив, дотрагиваюсь до него.

Перед глазами все вращается с огромной скоростью. Немного подташнивает, но я держусь. Стараюсь не открывать глаза, чтобы не попала пыль. Отсчитываю время, чтобы отпустить портал.

Кажется, я немного поторопился, так как падать достаточно высоко. С грохотом опускаюсь на землю. Несколько минут не открываю глаза, потому что голова безумно кружится. Все же камины в таком деле гораздо удобнее и безопаснее.

— Гарри! — слышу отдаленный голос Артура Уизли. Он подхватывает меня под руки, и я понимаю, что мне заложило уши.

— Ты как раз вовремя! — уже гораздо громче восклицает Артур.

— Я рад, — голова уже не кружится, поэтому я могу идти сам.

— Идем, тебе нужно переодеться, немного отдохнуть и приготовиться.

— К чему? — смотрю прямо перед собой и замираю.

— К встрече со своим прошлым, Гарри.

_______

Ваши отзывы))

— Гарри, ты в порядке?

Какой тут может быть порядок, когда я в буквальном смысле свалился с неба. Немоного прийдя в себя, понимаю, где нахожусь. Мы стоим на широкой поляне, с которой открывается самый захватывающий вид — Хогвартс. Огромный замок с десятком башен. Диснейленд даже рядом не стоял. Воздух задержался где-то в легких, и мне трудно что-либо ответить. Я будто попал в сказку. Богатый, избалованный, напыщенный мальчик попал в самую красивую сказку в мире. Артур кладет ладонь мне на плечо, и я немного прихожу в себя.

— Это реально? — спрашиваю, надеясь, что он просто проигнорирует эту глупость.

— Я думаю, нам лучше сразу навестить Дамблдора, — Артур подталкивает меня вперед, и мы следуем в замок.

— А чем вы здесь занимаетесь? — спрашиваю не из любопытства, а лишь от того, что тишина болезненно давит на сознание.

— Я преподаю в Хогвартсе Искусство Общения с магглами. Оказалось, этот предмет очень важен для юных волшебников. С тех пор как... Как ты исчез, многое изменилось. Много новых предметов, профессоров. Ты со всеми успеешь познакомиться.

Та легкость, с которой Артур рассказывает о Школе, помогает немного отвлечься от гнетущих мыслей. Все же я надеюсь на лучшее и уже перебрал в своей голове десятки вариантов моего прошлого. А в частности того, как исчезла моя память. Интересно было бы с кем-нибудь заключить пари. Я готов поставить одну из своих фабрик на то, что память мне стер один из величайших волшебников тысячелетия. Правда, его мотивацию я до сих пор не могу понять.

Мы довольно быстро добрались до Замка.

— Готов? — зачем-то спрашивает Артур.

— Да, — зачем-то отвечаю я.

Интерьер Хогвартса оказывается отнюдь не таким, каким я представлял. Нет предпосылок к замку Дракулы, призракам и гробницам. Насчет призраков, все же я ошибся.

— Сэр Николас! — восклицает Уизли, когда к нам подлетает приведение.

Я стараюсь держаться уверенно и не показывать своего удивления.

— Добрый день, Артур! Я возмущен! Меня снова не пригласили на съезд призраков любителей скачек!

С этими словами Николас, как его назвал Уизли, пролетает мимо меня и скрывается в стене. Пытаюсь издать хоть какой-нибудь звук, чтобы Артур меня просветил о только что произошедшем. Но он никак не реагирует на мою жестикуляцию и проводит дальше по замку. Я стараюсь смотреть прямо перед собой, чтобы не увидеть что-то, что обескуражит меня еще больше. Артур говорит мне о чем-то, но я не слушаю.

— Вот мы и пришли.

Мы стоим около лестницы, которая, по-видимому, ведет наверх. Выдыхаю и делаю шаг на ступеньки.

Перед нами предстает просторный кабинет с множеством портретов, книг, непонятных предметов. За столом сидит вполне себе приятной наружности старик в шляпе. Он что-то увлеченно читает, но нас заметил.

— Артур, — не отрываясь от книги, восклицает он, — я рад тебя видеть. И твоего друга тоже. Простите, я непременно должен узнать, чем кончится это расследование.

С минуту мы стоим, не шевелясь. Наконец, волшебник откладывает книгу в сторону, бормоча что-то похожее на "я так и знал". Он подходит к нам и пожимает мою руку.

— Рад с вами познакомиться, — улыбается старик, — меня зовут Альбус Дамблдор, я директор Школы Хогвартс. Артур, наверно, уже говорил вам об этом. С кем имею честь?

— Альбус, прошу тебя, присядь, — просит Артур, вставая между нами.

— Что-то стряслось?

— Это долгая история, но я уверен, ты сам все поймешь, — Артур отходит от меня на три шага и достает палочку. — Фините Инкантатем!

Я уже привык к стягивающему скулы чувству. Сколько же еще десятков раз со мной будут проделывать подобные фокусы. Я слежу за реакцией Дамблдора. Он сидит неподвижно, но его выражение лица выдает сначала шок, потом тревогу, а затем жалость, смешанную со счастьем. Альбус бросает секундный взгляд на Уизли, который кивает.

— Гарри! — Дамблдор резко встает и подходит ко мне вплотную. — Гарри! Гарри Поттер! Гарри!

Он берет мое лицо в руки и долго всматривается в черты. Я даже приветственно улыбнуться не могу.

— Гарри! Ты жив! Мерлин, ты жив! — тихо смеясь, Альбус обнимает меня. — Это же просто прекрасно! Как ты себя чувствуешь? Где ты был все это время?

— Альбус, — Уизли пытается вторгнуться в монолог директора, но его ждет провал.

— Гарри! Расскажи мне всё!

Он усаживает меня за свой стол. Уизли сочувственно смотрит на меня и садится рядом.

— Альбус, он потерял память, — Артуру все же удается прервать набор несвязных фраз директора, — и мы не знаем, при каких обстоятельствах. Он не помнит абсолютно ничего.

Ловлю изумленный взгляд Дамблдора, в котором читаю немой вопрос, и отрывисто киваю.

— Это сделал Воландеморт, — спокойно произносит директор.

— Вы в этом так уверены? — не обращая на меня внимания, спрашивает Артур.

Дамблдор достает свою палочку и что-то шепчет, рисуя над моей головой непонятные узоры. Выражение его лица меняется с каждым новым непонятным словом.

— Да, я уверен.

— Я хочу вспомнить, — смотрю на Дамблдора, — я хочу вспомнить, что было тогда.

Дамблдор и Уизли смотрят друг на друга, не моргая. Ведь я не сказал, что сию минуту готов поверить в магию и бежать навстречу врагу, размахивая палочкой. Мне лишь необходимо вспомнить, как я жил 14 лет и что же я такого сделал, что мне стерли память.

— Нужно собрать преподавателей на совет. Я думаю, для начала используем Омут памяти. А если это не поможет...

— Северус сможет помочь, — Уизли заканчивает догадку Дамблдора.

— Да, я уверен, что он не откажет. Это может быть опасно, но у нас нет другого выбора, — Альбус ходит из угла в угол, иногда бросая секундные взгляды на нас с Артуром.

Мое сердце проделывает похожие фокусы, от чего мне трудно дышать и я просто сижу, не двигаясь. Надеюсь, что в будущем смогу еще хоть раз увидеться с Розой и Нильсом. Надеюсь, меня не убьют.

— Профессор Дамблдор, — мы поворачиваемся к входной двери, откуда слышен женский голос.

— А, профессор Салим, проходите, — Альбус жестом приглашает женщину войти.

— Я хотела с вами поговорить насчет факультативов, — женщина садится на стул, и из-за густой шевелюры я не могу рассмотреть ее лица.

— Да-да, конечно, секунду, — Дамблдор провожает нас из кабинета, — Артур, Гарри... Гарри... Ты поживешь пока в комнатах учителей. После занятий, Артур, я соберу совет, и мы будем решать, что с этим делать.

— Отлично, — Уизли выходит, — Гарри, я покажу тебе твою спальню.

Как и в первый раз, стараюсь смотреть рассеяно и не заострять взгляд на учениках, движущихся портретах и прочем. Правда, лестницы приводят в замешательство, когда начинают сами по себе менять направление. Но Артур никак на это не реагирует, поэтому я стараюсь не показывать своего удивления. Мы подходим в большой картине рыцаря. Он тут же устремляет свой взгляд на Арутра.

— Пароль?

— Тыквенные лепешки, — произносит Уизли.

В моей голове тут же рисуется картина с полной тарелкой тыквенных лепешек. Желудок возмущенно урчит. Видимо, Артур это слышит, так как успокаивает меня:

— Обед будет подан через два часа. Вот твоя спальня. Раньше здесь жил профессор Ноствуд, но в прошлом году... В общем, не важно. Чувствуй себя как дома. Сейчас у меня урок, я должен идти. Перед обедом я зайду за тобой.

— Прекрасно, — сухо бросаю я и подхожу к окну. Уизли уходит, и я остаюсь наедине с голодным желудком и полной мыслей головой. Размышления перемешались, и мне очень трудно выудить из клубка хотя бы одну здравую идею. Я думаю сразу обо всем: о беременной Гермионе, о безответно влюбленном Роне, о плачущей Джиневре, об этой Школе, даже о совах, которые парят за окном. Глаза находят кровать, и мне ничего не остается, как только без сил упасть на мягкий матрас. Многочисленные перемещение, разговоры, какой-то Воландеморт, о ком мне еще почему-то ничего не рассказали, Дамблдор, говорящие портреты — все мелькает перед глазами. Под тяжестью несвязных мыслей я засыпаю.

Оставляйте, пожалуйста ваши комментарии. Уверяю, дальше все будет протекать гораздо стремительней. Я решила проблему с флешбеком, так что вы скоро его увидите немного не в том формате, в каком я изначально предполагала. ))

__________________________________

Голос мистера Уизли прерывает сон.

— Гарри, Гарри, вставай, пора идти.

С трудом удается подняться, Артур помогает дойти до столовой.

— Это Большой зал. Не волнуйся, я вернул тебе чужой облик, преподаватели тебя не узнают, — Уизли хлопает меня по спине и провожает к длинному массивному столу, за которым сидят несколько человек абсолютно разной внешности.

"Ну вот опять," — проносится в моей голове после осознания того, что я снова не тот, кем являюсь.

Стол уставлен различными блюдами, от которых разбегаются глаза. Но я все же выбираю салат и рис. Рядом с тарелкой стоит небольшой фужер со странной мутной жидкостью.

— А что это? — брезгливо интересуюсь у Артура.

— Тыквенный сок, — бросает Артур, прежде чем преступить к отбивной.

Внезапно накатывает ностальгия по любимому ресторану, серебряным ложкам, вежливым официантам, тихой классической музыке и неизменной Розе Престон, сидящей напротив. С неприкрытой грустью делаю глоток и чуть не захлебываюсь от собственных ощущений.

— Гар.. — Уизли осекается и уже тише интересуется: — ты в порядке?

— Да-да, — прокашлявшись, отвечаю я, — это лучший тыквенный сок, который я когда-либо пил!

— Рад за тебя, — он тихо смеется, — После обеда нас ждет Дамблдор. Он решил не затягивать с советом.

— Артур, а почему я заснул? Мне это показалось очень странным. Ведь я никогда не сплю днем, — мне не хотелось ничего слушать об этом совете ровно до его начала.

— О, прошу прощения, что не предупредил. Вчера там случайно пролили зелье с лавандой. А очистить не успели. Вот ты и попал под влияние ароматов.

— Профессор Уизли, вы не познакомите меня с вашим собеседником? — в нашу беседу вклинилась пожилая женщина.

— О, профессор Стебель, я бы с удовольствием, но мой друг прибыл инкогнито. Директор говорил вам о сегодняшнем собрании?

— Да-да, — женщина отрывисто кивает.

— Тогда там и встретимся, — улыбается Артур, и мы спешим покинуть зал.

— Хвала Мерлину, что за обедом было так мало преподавателей, — восклицает Артур, когда мы заворачиваем за угол и идем уже по знакомому мне коридору.

— Почему?

— Не желательно им тебя видеть даже с чужим лицом.

Я больше ничего не спрашиваю. Артур оставляет меня одного в гостиной преподавателей, уверяя, что сейчас идут уроки, и никто меня не побеспокоит. Засыпать второй раз нет никакого желания, поэтому я устраиваюсь в кресле у камина. Есть время подумать и заранее привыкнуть к любой реакции со стороны преподавателей. До сих пор на мне маска другого человека, но это не мешает мне. Ничуть не мешает размышлять о будущей жизни. Да какого же черта я творю! Променять свою настоящую жизнь на иллюзию воспоминаний. Даже если удастся вспомнить что-либо из прошлого, это ничего не изменит. Я останусь все тем же Гарри Доусоном из Лондона, приемным ребенком Ричарда и Андреи Доусон. Я, в конце концов, миллиардер и я в состоянии принимать трезвые решения без чьего бы то ни было пинка.

Выбегаю из гостиной и тут же сбиваю кого-то с ног. Перед глазами все кружится от излишних переживаний, воспоминаний и размышлений. На автомате подаю руку и помогаю упавшему подняться. По рукопожатию понимаю, что передо мной женщина.

— Я прошу прощения, — отступаю на несколько шагов.

— Ничего страшного, мне не больно, — она поправляет длинную мешковатую мантию и поднимает на меня глаза.

— Я... я...

— Мы не знакомы, — улыбается самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал в своей недолгой жизни, — меня зовут Амира Салим. Я преподаю в Хогвартсе Древние руны.

Я несильно пожимаю ее ладонь, заметив, что мои руки заметно вспотели. Но я не знаю, как представиться. Ведь перед ней стоит не Гарри Доусон и даже не Гарри Поттер, которым меня многие теперь взяли в привычку называть. Я до сих пор пожимаю ее руку и глупо улыбаюсь. Вдруг в это нелепое молчание врывается голос Артура Уизли:

— Профессор Салим! — его вежливость граничит с необоснованным волнением и некой оторопелостью. — Прошу нас извинить, мы очень торопимся с мистером... мы торопимся.

— Вы идете к директору?

Её вопрос застает нас обоих врасплох. Артур резко поворачивается, отпуская мой рукав.

— Прошу прощения? — он едва заметно прищуривает один глаз.

— Профессор Дамблдор прислал меня сюда, чтобы я проводила вашего друга к нему в кабинет. Ведь у вас же сейчас должен быть факультатив, — её голос напоминает мне журчание реки в Тебее. Но я никак не могу заострить свой взгляд на ее лице, потому что между нами то и дело мелькает Артур.

— Я перенес свой факультатив по наставлению директора и сам доставлю нашего знакомого к нему в кабинет. Спасибо, но ваша помощь больше не нужна, — он отрывисто кланяется в лучших традициях исторических кинолент и резко разворачивается к лестнице.

— Я тоже приглашена на совет и знаю о Гарри Поттере, — без доли настойчивости бросает она.

Артура эта новость явно удивляет, но он лишь отвечает ей, спускаясь по ступенькам:

— Тогда следуйте за нами.

В кабинете собралось довольно много народа, из всех я узнаю только Альбуса, ту женщину из столовой и женщину в причудливой шляпе. Я видел ее в коридоре.

— Что ж, — Дамблдор встает со стула, как бы возвышаясь над остальными, — я собрал всех вас здесь не случайно. В Хогвартс пришла добрая весть, и я не могу не поделиться ею со всеми вами. Но в то же время в этой упаковке лимонных долек затерялся леденец со вкусом брокколи. Все мы помним события четырнадцатилетней давности. Эта война не обошла никого. Мы потеряли многих близких нам людей. Но сегодня я хочу отпраздновать внезапное, но такое нужное нам всем возвращение одного из сражавшихся! Артур, прошу!

Уизли подводит меня ближе к столу директора и произносит заклинание, которое я уже успел выучить. Несколько минут стоит такая тишина, что мне кажется, я слышу, как переваривается рис в моем желудке. Спустя какую-то долю вечности высокая пожилая женщина в причудливой шляпе осторожно подходит ко мне и пытается что-то прочитать в моих глазах. Телепатией я не владею, поэтому не могу рассказать ей обо всем, что я думаю по этому поводу.

Сейчас я бы мог мирно попивать дорогой кофе в своем кабинете, читая отчеты о продажах. Нильс, как обычно сидел бы вполоборота ко мне и негромко хихикал над моим серьезным выражением лица. Тут бы вдруг позвонила Роза и пригласила бы на ужин или приехать к ней в мастерскую. Мама прислала бы письмо, в котором рассказала бы о папе, его машине, очередной газетной утке обо мне и какой-нибудь спортсменке. А потом прилетела бы сова с письмом от Гермионы. В нем бы я прочитал о том, что ее беременность протекает отлично без вмешательства колдомедиков и зелий, что Рон с ней поговорил обо всем, они окончательно помирились, и он будет крестным отцом малыша. Стоп! С каких пор в моих мечтах появились эти двое. Я хочу мечтать о том, что мог бы встретить Амиру на презентации нового альбома Джорджа Майкла. Который, кстати сказать, не раз приглашал меня на свои концерты. Я обязательно пригласил бы Розу, она бы не отказалась. Интересно, Гермиона знает, кто такой Джордж Майкл. Я хотел бы ей рассказать. Стоп. Ну, вот опять. Миры перемешались даже в моем сознании. Слишком много времени я провожу среди волшебников. Тот факт, что я, возможно, поверил в их магию, не дает им права вмешиваться в мои мечты.

Размышления прерывает глухой хлопок и сноп искр из камина директора. В кабинете появляется Рональд Уизли, которого я почему-то безумно рад видеть.

— Оу, — первое, что он выдыхает, — я вижу, все уже знают. Значит, я вовремя.

— Конечно, Рон! — Дамблдор переносит на себя внимание всех, включая меня.

— Я сделал все, что вы попросили. Было нелегко, особенно с Джинни. Но в остальном проблем не возникло. Правда, Малфой попросил, чтобы его колбу вы оставили себе в качестве сувенира. Не хотелось бы цитировать его полностью, поэтому просто возьмите.

Рональд протягивает Дамблдору небольшой сверток, в котором что-то звенит.

— Большое спасибо, Рон, — улыбается Альбус, — ты можешь остаться, если хочешь. Хогвартс — и твой дом.

— Нет-нет, благодарю, — он кивает своему отцу в знак приветствия и машет рукой, — у меня другие планы. Желаю удачи, Гарри.

Уизли-маладший на мгновение дотрагивается до моего плеча и скрывается в камине.

— Профессор Дамблдор, что это? — интересуется стоящая рядом со мной женщина.

— Это колбы с воспоминаниями, Минерва. Я попросил, чтобы Рон собрал воспоминания близких друзей Гарри о периоде войны и немного вперед. Для начала, я думаю, воспользуемся Омутом памяти. Ну, а в будущем, я надеюсь, нам поможет профессор Снейп. Кстати, где он?

— Прошу прощения, директор, — от такого безразличного и холодного голоса мне становится не по себе, — двое гриффиндорцев устроили драку в коридоре.

— Северус, ты как раз вовремя! — восклицает директор, но я не понимаю его восторга.

Устремляю взгляд в сторону расступающихся ошарашенных преподавателей, и мне кажется, что моим выражением лица овладевают те же эмоции. Сначала страх. Потом удивление. Непонимание. Шок. Спокойствие.

Но вот представший передо мной высокий немного осунувшийся брюнет с первыми проблесками седины на висках одетый в черную мантию и такую же черную рубашку, застегнутую на верхнюю пуговицу, не спешит принять умиротворенный вид. Он сверлит меня леденящим поджилки взглядом. Он совсем не похож на тот мягкий и теплый взгляд Минервы. Этот готов разорвать меня на миллиард кусочков.

— Северус, у меня отличная новость! Гарри Поттер жив!

Чуть-чуть не отбечено, прошу прощения.

_____________________

— Северус! Гарри жив! — настойчивее повторяет Дамблдор, когда пауза заметно затягивается.

Спейп безразлично разводит руками и ухмыляется:

— Что ж, поздравляю, — он все так же холодно взирает на меня сверху вниз.

— Коллеги, — директор разводит руки, — я собрал вас здесь, чтобы сообщить новость о том, что Гарри некоторое время поживет в Хогвартсе. Ему необходимы уроки. Думаю, он сможет посещать занятия наравне с гриффиндорцами. Однако, я думаю, что он сможет так же посещать факультативы, чтобы вспомнить и понять все в более ускоренной форме. Так же Гарри раз в две недели будет посещать мой кабинет, чтобы пользоваться Омутом памяти Северус, я полагаю, что через месяц мы сможем рассчитывать и на вашу помощь.

— На мою? — без единой эмоции интересуется профессор.

— Безусловно. Ведь вы безупречно владеете искусством легилименции. Это поможет Гарри вспомнить то, что с ним произошло четырнадцать лет назад!

— Подождите, — я резко поворачиваюсь с Дамблдору, — вы все так красочно описали. Буду посещать занятия, уроки, учиться, какой-то Омут памяти, леглемеция...

— Легигименция, — с улыбкой поправляет директор.

— И она тоже, но я ведь смогу покидать замок? — жду реакции, но Дамблдор смотрит на меня абсолютно пустым, но счастливым взглядом. — У меня есть работа, друзья, родители! Я не могу просто взять и исчезнуть на неопределенный срок!

— Ты сможешь писать им в любое время, — Дамблдор скрещивает пальцы на груди, — скоро наступят летние каникулы, и ты сможешь навестить своих приемных родителей и друзей магглов!

— Писать значит? Летние каникулы, да? — саркастично передразниваю директора. — Что ж, спасибо, что уделили мне время, прошу прощение за вторжение в ваш мирок, был безгранично рад знакомству. Но более в этом участвовать не намерен! Я хотел вспомнить прошлое, но если для этого я вынужден безвылазно торчать в замке в компании малознакомых и малоприятных мне людей, то прошу меня извинить, я лучше вернусь домой.

— Малоприятных людей? — доносится откуда-то из толпы самый красивый голос.

Ко мне подходит Амира. Я не могу даже бровью пошевелить, когда она вот так смотрит на меня.

— Я тебе тоже малоприятна? — она улыбается, но я вижу, что мои слова немного огорчили ее.

— Э...Я... я не то имел... я не то хотел сказать... то есть... нет, я... Хорошо, я останусь! — выговорить это оказалось еще большей пыткой, чем заставить Нильса отказаться от слогана "Наши пончики без масла — ваша надежда с жиром расстаться!". Амира улыбается, а мне все труднее сдержать себя, ведь мозг больше не подает никаких сигналов.

— Профессор Салим, не могли бы вы нас покинуть, пока мы кое-что обсудим с мистером Поттером? — Дамблдор смотрит на меня в упор.

— Конечно, профессор, — и она уходит. Она исчезает из поля моего зрения, а мне кажется, что у меня вырвали легкие.

Еще порядка двух часов я выслушивал лекции директора о безопасности, о том, что я должен делать, а чего делать не имею права. Было ощущение, что судья зачитывает мои права перед началом слушания.

— Ты купил все необходимое? — вдруг монотонный голос Дамблдора сменяет заинтересованность.

— Палочку, — протягиваю я.

— Тебе еще нужна мантия, учебники тебе подберут, — улыбается директор.

Я лучше бы весь день прошатался по замку со старшим Уизли. Он хоть и немного странный, но зато общается со мной не как с умалишенным.

Наконец, директор отпускает меня, и я могу спокойно выдохнуть. Но меня ждет небольшой сюрприз. До этого момента я ходил с сопровождающим, а теперь мне нужно найти спальню самому. Я не поклонник квестов, поэтому немного теряюсь. Кабинет Дамблдора находится в отдельной башне, из которой ведут три коридора в абсолютно противоположные части замка.

— Как все прошло? — слышу голос и вздрагиваю. Ко мне подходит Амира.

— Вполне... неплохо, — очень трудно говорить, когда кислород не поступает в легкие.

— Тебя проводить до комнат преподавателей? — она внимательно изучает мои глаза.

Я только и могу, что кивнуть в ответ и ждать, пока она отвернется, чтобы выдохнуть.

— Прости, что с тобой это происходит, — как бы между прочим бросает она, когда моя голова забита совсем другим.

— Что? — удивительно, но когда она не смотрит на меня, говорить проще.

— Я об этом, — она смеется, — ты слова выговорить не можешь, когда смотришь на меня.

Мне становится стыдно, что она так просто меня раскусила, и я не знаю, как реагировать.

— Не волнуйся так, ты не первый и не последний.

— В смысле? — немного замедляю шаг, и тут она снова поворачивается.

— Я вейла, Гарри, — видимо, она поняла, что я понятия не имею, кто такие вейлы, — то есть, моя бабушка была вейлой. Если тебе интересно, можешь поискать информацию в библиотеке.

Она улыбается, а мне все труднее устоять на ногах. Ее голос убаюкивает.

— Вот мы и пришли, — Амира кивает на лестницу, которая ведет к картине рыцаря, — торопись, иначе лестница поменяет свое направление.

Она едва-едва касается моей ладони и, развернувшись, уходит. А мне остается лишь ловить запах ее волос, который навсегда впечатался в мою память.

Утром просыпаюсь от громких голосов, доносящихся из гостиной. После вчерашних разговоров голова болит так, будто я выпил бутылку самого дешевого вина. Голоса не утихают, а я пытаюсь оценить обстановку. Что-то определенно изменилось. На стуле висит черная мантия, на столе несколько книг, мои ботинки куда-то делись. Вместо них я вижу не первой свежести ботинки, явно на размер меньше моих.

Выйдя в гостиную, вижу несколько преподавателей, моя память отчаянно старается напомнить мне их имена.

— Гарри, как хорошо, что ты уже проснулся! — восклицает мистер Уизли.

— Да уж, труда не составило, — я поправляю воротник непослушной мантии.

— Дамблдор попросил меня составить твое расписание, — он протягивает мне листок, — держи. Он решил, что посещать предметы с другими учениками тебе будет трудно, поэтому ты будешь заниматься индивидуально.

От количества непонятных мне названий кружится голова.

— Профессор Уизли, — восклицает Минерва, фамилии которой я до сих пор не знаю, — мальчик только проснулся, а вы уже говорите ему об учебе. Сначала он должен позавтракать.

Такое обращение, как "мальчик" немного меня веселит, но я все еще пытаюсь вникнуть в расписание.

— Со временем ты втянешься, Гарри, — Артур кладет ладонь мне на плечо и добродушно улыбается, — если возникнут проблемы, мой кабинет находится на третьем этаже во втором крыле. Ты в любой момент можешь спросить дорогу у кого-нибудь из учеников или преподавателей. Не стесняйся.

Он подмигивает и покидает гостиную. Что-то я не помню в своей жизни эпизода, когда бы я кого-либо стеснялся.

Весь день прошел под девизом "Что?". Этот вопрос я задал как минимум раз тысячу. Мне посчастливилось побывать на таких предметах, как Травология, История магии, Нумерология. Дамблдор зачем-то попросил меня составлять ежедневный отчет о моих достижениях. Помнится, в таком далеком, но таком красочном прошлом я сам читал отчеты на пару с Нильсом.

Следующий день в расписании был расписан буквально по минутам. Я должен был посетить Астрономию, Прорицания и Древние руны. Почему же то, куда я стремлюсь, значится последним в списке.

Я сижу в комнате перед обедом и вчитываюсь в расписание. Память мне редко изменяла, но я никогда и не старался запоминать такие дисциплины. Вдруг в дверь постучали.

— Гарри, можно войти? — в дверях показывается Дамблдор.

— Конечно, конечно, — резко поднимаюсь.

— Я хочу поговорить с тобой о твоих друзьях, — директор присаживается на массивный ящик около шкафа.

— Роза и Нильс, а что такое? — тут же сажусь обратно на стул.

— Нет-нет, — профессор машет рукой, — я не о твоих друзьях магглах. Гермиона и Рон очень обеспокоены твоим поведением. Ты не даешь им шанса.

— Я не понимаю о чем вы, — смотрю в окно.

— Гарри, ты не обязан сию минуту бежать к ним в объятья и рассказывать о том, как сильно скучал. Все мы знаем, что тебе пришлось нелегко. Но им тоже. Всем нам было трудно пережить войну. Теперь ты снова с нами, и это прекрасно. Я прошу тебя, как взрослого человека. Пожалуйста, дай им шанс снова стать твоими друзьями.

— А что мне делать с той жизнью? Выкинуть в окно? Там я обычный человек, предприниматель со своими желаниями, потребностями. А здесь вы стараетесь внушить мне магию. Я не готов выбирать. И вряд ли когда-нибудь соберусь.

— Кем бы мы ни были, богачами, магглами, волшебниками, эльфами, мы зачастую находимся на распутье. Нужно понять, что наш выбор меняет не только течение собственной жизни, но и жизни окружающих нас людей. Когда-то, Гарри, этот выбор сделали за тебя. Теперь ты имеешь полное право выбирать сам.

— Я никогда не откажусь от фамилии Доусон и навсегда останусь Гарри Доусоном.

— Судьба столкнула тебя с прошлым не случайно. Задумайся об этом, — с этими словами директор тихо вышел из комнаты, а я остался сидеть в том же положении.

Вот до чего доводит доброта. Если бы я той ночью не подошел к Джинни, ничего бы этого не было.

Я на самом деле тоскую по Розе, по Джордону, по работе, по Бекке, по отчетам, идеям, свежему кофе. Такое чувство, что в замке я провел не сутки, а как минимум полгода. Перспектива будущих недель и месяцев до лета удручает, подкрепляя тоску расписанием. Мне рады в Хогвартсе. Все преподаватели радушны и всегда улыбаются. Кроме одного профессора Снейпа. С ним, по словам Дамблдора, мне вскоре придется встречаться гораздо чаще, чем нам обоим этого хотелось бы.

Но сначала меня ждут воспоминания в Омуте памяти. Я представляю что-то отдаленно напоминающее солярий, куда нужно зайти и посмотреть в виде фильма отрывки из воспоминаний людей. Фантазии переплетаются со словами директора. От моего выбора зависит не только моя собственная жизнь, но и жизни моих близких. Я как будто загнан в угол, и все ждут от меня решительных действий. Хорошо, я приму этот бой. Но не забуду выдвинуть и свои условия. Переписка с друзьями абсолютно не устраивает мое эго. Мне необходимо с ними видеться.

— Это мое условие, — громко заканчиваю свою мысль, стоя в кабинете Дамблдора.

— Каждые выходные? — он подходит ближе.

— Именно, — внутри меня разрастается гордость за самого себя.

— Хорошо, — спустя пару минут вздыхает директор, — но запомни, что я тебе говорил, Гарри.

Его последнюю фразу я уже пропускаю мимо ушей, так как в голове рисуется картина нашей встречи с Розой и Нильсом. Я чувствую запах свежих круассанов из Гордон Рамзи, слышу шелест эскизов Розы. Я мечтаю, наконец, съездить к родителям и поговорить с отцом. Да, именно поговорить с Ричардом.

Сегодня я засыпаю с улыбкой, ослепленный мечтами о недалеком будущем. Но я совсем забыл, что перед этим меня ждет встреча с далеким прошлым.

Я проснулся в отличном настроении по двум причинам. Во-первых, сегодня Древние руны и Амира. Во-вторых, сегодня пятница. Завтра я со спокойной душой отправлюсь в Лондон. С утра даже не могу точно понять, чему я радуюсь больше. Воспоминания, сколько я не пытался их призывать, не спешат возвращаться. Поэтому в замке я до сих пор ориентируюсь плохо. Завтракаю отдельно от всех, хоть и за столом Гриффиндора. Дети меня побаиваются, шепчутся, но никто не подходит. Мне же проще. С неприкрытым наслаждением попиваю сок, размышляя о завтрашнем дне. Вдруг двери зала резко распахиваются, от чего сок застревает в горле. Все оборачиваются к дверям, в которых вырос большой, просто огромный человек. Сок до сих пор колом стоит в горле, поэтому на глазах наворачиваются слезы.

— Гарри!!! Гарри!!!

Великан приближается ко мне, от чего столы начинают дрожать.

— Гарри, мальчик мой!!! — великан подхватывает меня под руки, как пушинку. Сок непроизвольно оказывается снова во рту. Я проглатываю его, от чего вновь глаза полны слез.

— Не плач, мой друг! — вещает великан, утирая свои слезы огромным платком.

— Простите, мы знакомы? — медленно спрашиваю я, когда он все же ставит меня на место.

— Я же Хагрид! Ты меня тоже не помнишь, Гарри? — он снова утирает слезу.

— Прошу прощения, но я не помню абсолютно никого и ничего.

В последнее время эта фраза служит отличным оправданием. Жаль, что во время визита служащих налоговой, она не действует.

— Я лесничий Хогвартса! Именно я забрал тебя у твоих ужасных родственников, когда тебе было 11 лет. Я помогал тебе покупать все необходимое на первом курсе, я подарил тебе сову!

— Э.. Родственники? Какие родственники? Я все же не сирота? Сова? У меня была сова? — часто моргаю, как будто это помогает лучше воспринимать очередной шквал новостей из прошлого.

— Ты что, на самом деле этого не помнишь? — в глазах Хагрида читается искреннее удивление и полное разочарование. — Бедный мальчик, тебе столько довелось пережить... Но теперь ты дома! Хогвартс защитит тебя!

— От чего? — на автомате спрашиваю я, уже позже понимая.

Лицо Хагрида искажается в растерянной и испуганной гримасе. Я настойчиво не свожу с великана глаз, чтобы он не смог уйти от ответа. Но лесничий не торопится объясняться. Ученики уже устали наблюдать за нашей немой беседой, поэтому постепенно вернулись к своим разговорам и еде.

— Хагрид? — протягиваю я в ожидании.

— Э... Ты... Я не должен был говорить... Все неправильно...нет.. нет..

— Что неправильно? — понимаю, что еще минута, и я взорвусь от ярости. — Что тебе известно? От чего меня нужно защищать?

Понимаю, что на нас снова оборачиваются любопытные волшебники. Мысль о том, что разговор лучше продолжить в уединенном месте, приходит нам в головы одновременно.

Хагрид выводит меня из замка, и мы следуем к небольшой хижине, как в сказках про гномов. Правда, в этом домике могли поселиться с дюжину карликов, если не больше. Внутри все довольно дружелюбно. Никаких железяк и странных приборов, как в кабинете директора. Одна большая комната, стол у окна, котел на костре, массивные скамьи.

— Присаживайся, Гарри, — Хагриду очень трудно улыбаться после того, что он ляпнул.

— Теперь я могу услышать объяснения? — присаживаюсь на внушительных размеров стул и поднимаю взгляд на бородатого великана.

Он довольно долго собирается с мыслями, но я никуда не тороплюсь.

— Я не должен тебе рассказывать... это плохо, — Хагрид крутит большие пальцы и смотрит в пол.

— Да что же с вами всеми такое? Что мне сделать, чтобы меня перестали здесь принимать за маленького беспомощного мальчика? Я взрослый, самостоятельный мужчина! Я имею право знать все, что касается моей жизни!

— Тебе грозит опасность, — на одном дыхании выпалил Хагрид и устремил взгляд на потолок.

— Какая? Что происходит? Если ты мне не ответишь, я сейчас же пойду к Дамблдору! Я так понимаю, он здесь самый главный и должен все знать!— приподнимаюсь, чтобы выйти из хижины, но Хагрид меня останавливает.

— Последователь Воландеморта ищет тебя. Он с каждым днем становится все сильнее. Мы узнали об этом совершенно недавно, поэтому были рады твоему появлению в Школе. Здесь тебе ничего не грозит.

— Подождите, — я снова сажусь на стул, — какой последователь?

Вопросы путаются в моей голове, и я не знаю, что спрашивать в первую очередь.

— Дамблдор рассердится, если узнает, что ты хочешь уйти.

— Уйти? Куда я уйду?

— Обратно в мир магглов. Там тебя найти проще простого. Мы все безумно рады, что ты жив, и мы нашли тебя раньше Абомината.

— Абоминат?

— Так зовут этого волшебника. Он с юношеских лет служил Воландеморту, считал его самым великим. Но все время держался в тени своего отца, Фола Раста. Это долгая история, Гарри. Я не уверен, что именно мне нужно об этом рассказывать.

Хагрид зашагал из угла в угол, иногда всплескивая руками.

— Да кто же тогда мне все расскажет? — я надеялся, что великан оценит мое разочарование.

— Не печалься, Гарри. Я уверен, Дамблдор все продумал.

От этих слов сжимаются внутренности. Ненавижу, когда кто-то решает за меня. Но я принял правила игры, значит должен следовать своему собственному плану. При любом исходе я все равно вернусь в Лондон к родителям, друзьям, работе. Но вот только новости о каком-то последователе заставляют тщательней взвешивать последующие шаги. Главное не паниковать и делать вид, что мне относительно все ясно.

Медленно иду в замок. Занятия с Амирой начнутся только через час, поэтому я стараюсь придумать, чем бы занять свободное время. Сидеть в спальне скучно, слоняться по коридорам подозрительно и очень утомительно. Тем более, моему появлению рады не все. Несколько раз я замечал, что профессор Снейп сворачивает в соседний коридор, чтобы не пересекаться со мной. Он каждый раз смотрит на меня так, что я цепенею на месте. Он прожигает меня взглядом, но в то же время от его невозмутимости становится зябко. Определенно стоит воспользоваться воспоминаниями моих друзей из прошлого, чтобы хотя бы понять, чем я так не угодил Северусу.

Витиеватые коридоры приводят меня к кабинету Артура Уизли. Он одиноко сидит за учительским столом и что-то пишет. На окне сидит и довольно громко ухает пестрая сова.

— Сейчас-сейчас, Скиби, я уже дописываю, — не отрываясь от пера, тараторит Артур.

Я стучу в приоткрытую дверь. Сова резко приподнимается, но сразу возвращается на подоконник.

— О, Гарри! — Уизли машет мне пером, — проходи, садись.

Осматриваю просторный кабинет, залитый дневным светом. Здесь я чувствую себя гораздо уютнее, чем где-либо в Хогвартсе. На столе стоит телефон, по углам рассованы разные инструменты, холодильник, тостер, утюги. Артур, наконец, заканчивает с посланием и привязывает конвертик к ноге птицы. Скиби громко вскрикивает и улетает.

— Молли прислала письмо, — Уизли возвращается в свое кресло, широко улыбаясь, — спрашивает, как ты себя чувствуешь, как усваиваешь материал. Все ждут тебя завтра в гости, ведь завтра суббота.

— Я не могу, — резко обрываю его речь, — мне нужно навестить родителей и сходить на работу. Не уверен, что там все гладко.

— Понимаю, скучаешь. Я тоже скучаю по семье. С тех пор, как я преподаю в школе, домой удается выбраться только на каникулы и иногда на дни рождения.

— Вы знаете Абомината Раста? — решаю сразу перейти к делу, медлить нет смысла.

— Что? — лицо Артура приобретает нездоровый цвет. — Кто тебе...

— Это не имеет значения. Мне нужна правда. Вся правда об этом человеке и о плане Дамблдора.

Артур Уизли замолкает и долго всматривается в мое лицо. Я всеми силами стараюсь внушить ему, что от ответа уйти не удастся. Но как назло звонит колокол, и кабинет начинает наполняться подростками в тяжелых черных мантиях. Они все громко что-то обсуждают, но, завидев меня, перестают шептаться.

— Проходите, проходите, — Артур выходит из-за стола, приветствуя студентов, — Гарри, сейчас не лучшее время, чтобы говорить об этом. И вообще эту тему лучше не поднимать. Ты в безопасности, а это главное.

Я хотел было что-то возразить, но понял — бесполезно.

В кабинете Амиры все порядком отличается от кабинета Артура. Здесь просторно, но довольно темно. Горят несколько свечей, шторы прикрыты.

— Гарри, это ты? — доносится из соседней комнаты.

— Да, — прохожу вперед и устраиваюсь за широкой партой.

Дальше все было, как в сказочном сне. Она сидела так близко, что дышать становилось трудней с каждой минутой. Амира видела меня насквозь и тихо хихикала. Я старался хоть что-то усвоить о рунах, но не мог. Все мысли были заняты ею. А еще этот непонятно откуда взявшийся враг. Только его для полного комплекта мне и не хватает. Будет очень смешно, если придется с ним сражаться. Мне, кто магии не знает абсолютно, и палочку-то в руке удержать порой не в состоянии. Что уж говорить о заклинаниях.

За ужином я увидел Артура, но не подошел с расспросами. После выходных нужно будет обо всем узнать подробно. Сейчас же важно во что бы то ни стало попасть домой.

Как мог Дамблдор подумать, что я сбегу при первых признаках опасности. Я не какой-нибудь трус. Всегда можно договориться, я думаю, даже с самыми страшными волшебниками.

______

По просьбам трудящихся) Глава в скором времени встретися лицом к лицу с бетой, и все ошибки будут исправлены)

Субботнее утро не очень-то мне обрадовалось. Небо затянуто тяжелыми тучами, сильный ветер тревожит деревья леса. Из окна я наблюдаю, как студенты, борясь со стихией направляются к дороге. Я, забыв позавтракать, иду в кабинет директора. Меня согревают мысли о скорой встрече с друзьями и родными.

— Профессор Дамблдор, — медленно захожу внутрь.

— О, Гарри, доброе утро! — Дамблдор уже сидит за своим столом и что-то увлеченно строчит пером.

— Я готов! — подхожу ближе к рабочему месту директора и гордо поднимаю подбородок. Он несколько секунд непонимающе смотрит на меня, но, опомнившись, произносит:

— Ах, да! Лондон! Ты отправишься через портал. Мой камин пока что заблокирован... то есть, в общем, ничего серьезного. Я провожу тебя.

Пока мы приближаемся к опушке, куда я несколько дней назад имел счастье приземлиться, Дамблдор что-то увлеченно рассказывает о новых предметах, учителях, способных студентах. Порывистый ветер мешает мне слушать, но я не расстроен. Главное, побыстрее оказаться в Лондоне.

— Ну, вот, мы пришли, — улыбается профессор, указывая на старый башмак на траве, — пришлось положить в него кирпич, чтобы ветер не унес его в лес. Портал откроется через две минуты. Будь готов. Ты должен вернуться обратно в воскресенье вечером. Портал найдешь в Малфой — Мэноре. Заодно навестишь Гермиону.

Сдавленно улыбаюсь, вспоминая свое недолгое пребывание в особняке. Но сейчас и думать не хочу о возвращении сюда. Только Лондон, только Роза, Нильс и родители.

-Приготовься, — командует Дамблдор. Я хватаюсь за ботинок, — три, два, один! До встречи, Гарри!!

Его последние слова приходится угадывать, ведь портал уже возносит меня высоко над замком.

Несколько минут приходится бороться с тошнотворным чувством, представляя перед собой улыбающуюся Розу Престон. Наконец, вижу свой дом и обширный задний двор. Как это логично и безопасно, отправлять меня прямо сюда. В Лондоне уже практически полдень, и на улицах много народа. А я тут сваливаюсь с неба с глухим хлопком. Быстро забегаю в дом через заднюю дверь.

Нужно отдышаться и придти в себя. Я дома. Кажется, прошла целая вечность.

Без сил падаю на диван, но не засыпаю. На часах одиннадцать значит, Роза уже должна проснуться, Нильс вряд ли потратит выходной на работу.

Звоню своему водителю, который очень удивлен моему внезапному появлению.

— Вы уже вернулись из командировки? — приветствуя меня, улыбается он, когда я сажусь в автомобиль.

— Да, но только на выходные. В офис.

Он кивает, и мы отправляемся в центр. Всю дорогу, как ребенок смотрю в окно. Мой любимый туманный Лондон, как же ты изменился, как же я скучал. Непременно нужно будет заехать в Ковент Гарден. Может, даже с Розой. А с Нильсом обязательно схожу в клуб, уважу приятеля.

— Мистер Доусон!!!! — первое, что слышу, выходя из лифта.

— Добрый день, Бекки, — улыбаюсь секретарше, удивлен, что в субботу она сидит здесь, — а почему ты здесь?

— Я теперь всегда работаю только по выходным. Мистер Джордон нанял свою секретаршу, вас ведь нет. А мне оставил только выходные дни.

— Что за глупость! Где этот самоуправ? — в позе супер-героя, который защищает невинную жертву, осматриваю коридор.

— Мистер Джордон уехал на выходные в Нью-Йорк, — улыбаясь, щебечет Бекка.

— Уехал значит, ну-ну, — почему-то я даже этому рад, не знаю, почему, — тогда сегодня я весь твой! Неси мне всю документацию, заявления, предложения, чеки, звонки и чашку чая!

— Чая? — Бекка смотрит на меня глазами обиженного щенка.

— Ты прекрасно варишь кофе! Но сейчас у меня от чего-то чайное настроение!

Мой кабинет. Родной, просторный, светлый кабинет. Второй дом. Давненько я не восседал в своем кожаном кресле, не подписывал контракты на парочку миллионов, не звонил Розе.

— Алло, — слышу на том конце провода обреченный голос любимой подруги.

— Вас беспокоит Служба по Контролю за Умопомрачительными Чарующими, А так же Юными девушками! Сокращенно С.К.У.Ч.А.Ю!

— Гарри!!!! — Роза кричит так, что я отодвигаю трубку от уха. — Когда ты вернулся? Где ты сейчас? Как ты? Какие новости?

— Давай пообедаем в Гордон Рамзи, я все-все тебе расскажу! — чувствую себя неуверенным прыщавым подростком, который приглашает первую красавицу школы на свидание.

— Замечательно!

Следующие несколько часов нервно поглядываю на свой Ролекс, который, по всей видимости, придется менять. Стрелки движутся предательски медленно. Я часто смотрю за окно, считаю проезжающие внизу желтые такси, чтобы убить время. Дел накопилось не так уж много, и к моему удивлению Нильс неплохо справляется с поступающими контрактами, заказами и предложениями.

Наконец, стрелки часов образуют галочку. Два часа дня, пора на обед.

— Гарри! — Роза обнимает меня, я вдыхаю запах ее сладких духов, и понимаю, что теперь я точно дома.

— Здравствуй, — за последние несколько дней я никогда не улыбался так широко и приветливо. Улыбки, которые ловила Амира, были похожи на натянутые струны.

— Ну, и кто же она? — сделав заказ, Престон скрещивает пальцы рук, облокотившись на столик. — Только не делай такое удивленное лицо. Я вижу, ты влюбился.

Пришлось рассказать ей все-все о жизни в замке: и об Амире, и об Омуте памяти, о занятиях, даже об Абоминате. Его я оставил на горький десерт.

В глазах Розы заблестели бриллианты слез, а в моей груди защемила злость на самого себя.

— Ты должен вернуться в Хогвартс, — после недолгого молчания Роза накрывает своей ладонью мою и отводит взгляд в сторону.

— Что? Я не собираюсь отсиживаться в укрытии, подвергая своих близких опасности.

— Дурная ты голова, — в этот раз безобидное прозвище звучит, как оскорбление, — тебе грозит опасность. Это не налоговый инспектор, не банда мафиози, не отравившаяся булочками Нильса бабулька. Абоминат Раст последователь самого страшного волшебника столетия. Я вообще удивляюсь, как твоим друзьям удалось его убить. Здесь что-то явно нечисто.

— Мне абсолютно параллельно, как они это сделали, мне важна сохранность моих близких! А что, если увезти маму и папу в Хогвартс?

— Нет, — Роза мотает головой, — они простецы и не увидят школу. Тем более, что это нарушение Закона о неразглашении.

— С каких пор ты разбираешься в магических законах?

— Брат моего отца работал когда-то в Министерстве Магии.

Мы еще долго спорили по поводу Хогвартса, Абомината, памяти и Министерства магии. Мне не доставляла большого удовольствия тема магии, но я готов был обсуждать хоть мусорные баки! Главное, что рядом была Роза.

— С Нильсом получилась накладка. Ну, ничего, отправлю ему сову. Черт, то есть скажу Бекке, чтобы он мне позвонил. Мерлин, то есть... Мерлин? Это-то откуда?

— Кажется, ты превращаешься в Гарри Поттера, — хихикнула Роза.

Воскресенье я провел у родителей. Первый раз в жизни отец обнял меня, приветствуя. Я немного опешил от такого поворота событий. Надеюсь, ни Роза, ни кто-либо еще не ввел их в курс магического заговора против меня. Не важно, сейчас ничего не важно.

— Какие новости? — мама щедро наполняла мою тарелку едой.

Я не спешил отвечать, ведь просто сидел, оглядываясь по сторонам. Кажется, прошла целая вечность с моего последнего визита к родителям. Даже собственный дом не радовал так, как этот.

— Все отлично, много работы, Нильс помогает. Думаю, уеду еще на некоторое время.

Следующие несколько часов моего пребывания у родителей прошли тихо, но напряженно. Я все время замечал слезы в глазах мамы, но не подавал виду. Если начну ее успокаивать — расплачется совсем. Прощаясь, отец снова меня обнял. Я чуть было не растаял от такой роскоши.

"Береги себя," — прошептал он. Видимо, мама все же устроила ему скандал после моего последнего визита.

И снова Малфой — Менор. Мрачный замок снаружи вдруг превратился во что-то теплое, уютное и домашнее внутри. Меня встретил Драко.

— Проходи, — эмоций в этом его слове я не уловил и прошел в гостиную.

— Как Гермиона? — почему-то захотелось поговорить, пусть даже с Драко Малфоем.

— Прекрасно, — отрезал хозяин дома и потянулся за бокалом с чем-то горячительным.

Мне Драко ничего не предложил, но я бы и не согласился пить с ним. Всего-то осталось подождать час, пока сработает портал, и я покину замок.

Мы сидим друг напротив друга и стараемся не встречаться взглядами. Я, наверно, никогда не смогу понять, почему каждый из этого волшебного собщества как-то по-особому ко мне относится. Гермиона беспокоится, будто она моя мама, Рон несравнимо рад моему возвращению, Джинни каждую нашу встречу ведет себя по-разному, а Драко старается вообще со мной не пересекаться.

— Ты ведь совсем не рад этому? — интересуется Драко, а у меня чувство, будто он подливает мне яд в невидимый стакан.

— Чему этому?

— Ну, волшебству. Ты же жил в Лондоне, забот не знал, ты вообще ничего не знал. А тут на тебе и куча знакомых, друзей, да еще и волшебники. Как тебе такая жизнь?

— Знаешь, я жаловался гораздо меньше, пока не узнал, что меня хотят убить, — я прокашлялся и уселся поудобнее.

— Ха, — Малфой поставил стакан на столик рядом с креслом, — тебя всю твою жизнь кто-нибудь да хочет убить. Кто же тебя так жестоко проклял. Наверно, твои непутевые родные мама с папой, когда решили завести сыночка...

— Драко! — послышался голос Гермионы.

Мы обернулись, она стояла у лестницы в одной начнушке и серебристом халате.

— Дорогая, ты уже проснулась? — как ни в чем не бывало, поинтересовался Малфой.

— Встала! — Гермиона хотела быстро спуститься по лестнице, но вовремя вспомнила, что теперь ей нужно заботиться не только о себе, но и о ребенке. — Что ты тут наговорил Гарри? Здравствуй, Гарри, — я кивнул в ответ, но она даже не заметила и вновь принялась отчитывать Драко, — как ты можешь так говорить? Я думала, что ты изменился...

— Вот давай только из-за него не будем ссориться, Гермиона! Он даже бровью не повел.

Малфой усадил жену на диван и грозно посмотрел мне в глаза.

— Он совсем меня не обидел, — я поспешил успокоить Гермиону. А ведь правда, в моей груди при упоминании о настоящих родителях ничего не ёкнуло, не шевельнулось, и сердце не облилось кровью. Как будто я просто слушал курсы валют по радио.

— До открытия портала сорок минут, — выдохнув, проговорила миссис Малфой, — пожалуй, я в самом деле зря поднялась. Вот, — она протянула мне маленький колокольчик без язычка, — это портал. Надеюсь, справишься сам.

Гермиона улыбнулась, крепко поцеловала мужа и вернулась наверх.

— С этими укрепляющими зельями совсем сбила себе внутренние часы. Днем спит, ночью читает, сидя у камина. Я ее почти не вижу.

Он вздохнул и кивнул на лестницу, где минуту назад стояла его жена.

— Мне говорили, что в школе вы были врагами, — протянул я. Нужно же чем-то заняться на эти сорок минут.

— Уизер наплел? — Драко ехидно усмехнулся. — Ну, было дело, враждовали. Но единственное, за что я тебе, Поттер, благодарен, так это за исчезновение. После падения Темного Лорда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Точнее, наверно, наоборот.

Я еще раз поерзал на жестком кожаном кресле цвета болота и принялся слушать историю Драко Малфоя.

Я не собираюсь описывать тебе все, что мы пережили во время битвы. Этим тебя снабдят воспоминания, не беспокойся. Правда, хотелось бы взглянуть тебе в глаза после Омута памяти. Я хочу знать, что ты переживешь всю боль, все слезы и страдания. Я хочу знать, что ты видел ее слезы, слезы всех из этого чертового Ордена Феникса. Они, кстати, спасли мою семью. Точнее, помог Дамблдор. Абсолютно выживший из ума старик поверил нам. Отца чуть было не посадили в Азкабан. Я поражаюсь мудрости и одновременно глупости Дамблдора. Ведь мой отец мог в легкую его убить, сдать всех орденовцев Лорду, но он этого не сделал.

Но сейчас не о том. Раз тебе настолько интересна наша история любви, я расскажу. Хотя, Гермиона рассказала бы гораздо красочней.

Нам было всего по четырнадцать, совсем еще дети. Тогда я ничего еще не понимал и не чувствовал к ней. Меня даже веселил тот факт, что ты пропал, и они с Роном остались вдвоем, без своего горе-героя.

Но четвертый курс перевернул мое сознание. Я начал встречаться с Панси Паркинсон. Сам не помню, что сподвигло на такой шаг. Возможно, бесконечные истории родителей о ее чистокровной и благородной семье. Да и уговаривать ее быть моей девушкой не пришлось. Панси и так вешалась на меня весь прошлый год. Но большой разницы я не почувствовал. Одиночество все равно оставалось со мной рядом.

А в какой-то момент я понял, что не единственный одиночка в Хогвартсе. В тот год, год Турнира Трех Волшебников, вообще трудно было грустить и хандрить. Но я заметил ее полупрозрачную тень среди веселой толпы. Казалось бы, чего удивительного в том, что Грейнджер сидит на перемене в углу и читает очередную энциклопедию. Всего лишь очередной счастливый случай задеть ее чувства. За моей спиной, как и всегда, Крэб и Гойл, Панси с кучей подружек стоит поодаль и во весь голос рассказывает о моем подарке. Да, одаривал я ее щедро. Точнее не я, а мои родители. Но ей об этом было знать не обязательно.

И вот я решительно двигаюсь вперед к Грейнджер, чтобы съязвить что-нибудь насчет ее крови или внешнего вида, не важно, по ходу придумаю.

Она слышит мои шаги и отрывает взгляд от томика "Все об исцеляющих зельях". Вот сейчас я определенно ляпну что-нибудь с ядовитой ухмылкой. Грейнджер смахивает спутанные волосы со лба и смотрит мне прямо в глаза. А в ее глазах цвета горячего шоколада, такого, который готовила раньше мама, я вижу слезы. Блестящие бусинки слезинок. Меня словно ударило по макушке этим томиком о зельях. А обидные речи наотрез отказались выскакивать из ядовитого рта, ударяя Грейнджер по самому больному.

Я стоял, раскрыв рот, несколько секунд, которые, видимо, и положили начало шторму в моем сознании, который принялся рушить плотину гордыни, эгоизма и яда. Гойл похлопал меня по плечу, когда в дверном проеме класса вырос Снейп. В который раз он оказался в нужном месте и в нужное время

— В класс! — рявкнул он.

Весь урок я сидел молча, что заметил даже профессор. Он несколько раз бросал в мою сторону удивленные взгляды.

Ночью сон абсолютно не шел. Я сопротивлялся бунту моей души. Знаешь, когда в детстве родители запрещают тебе играть с бездомной собакой, ты подсознательно и беспочвенно начинаешь ее ненавидеть. Но однажды, будучи достаточно взрослым, ты видишь эту собаку на обочине дороги всю в крови. Однако в тот миг бродячим псом чувствовал себя я. Грейнджер, сама того не желая, нашла меня на обочине жизни.

О, подробности Битвы ты с упоением понаблюдаешь в Омуте памяти. Особенно советую присмотреться к воспоминаниям Гермионы.

Так вот, в ту ночь я решил прогуляться по замку, подышать воздухом. На худой конец проветрить затуманенное минутной слабостью сознание. Но мои планы потерпели крах, когда я увидел лежащую посреди коридора Грейнджер. Хм, мы давным-давно женаты, но мне до коликов приятно называть ее по ее девичьей фамилии. А когда она злится, то ругает меня Белобрысым Малфоем. Обожаю ее в ярости. Щечки горят, от чего веснушки проступают еще сильней. Так, о чем это я?

В общем, та встреча еще больше меня обескуражила. И началось.

Я готов был съесть соплохвоста, только чтобы не встречаться с ней взглядами в столовой, на общих занятиях, в Хогсмиде. Но до меня долетели слухи о предстоящем Бале в честь Рождества и Турнира одновременно. Конечно, с кем мне идти, если не с Панси. Но она будучи недостаточно умной умудрилась заболеть. Звонок прозвенел. Меня словно гиппогриф за задницу клюнул, и я помчался в крыло Гриффиндора поздней ночью. Постоял напротив Полной Дамы, переступая с ноги на ногу, и убежал. Вернулся в спальню, написал письмо. Удивлен, что Гермиона вообще разобрала подчерк. Ты не представляешь, как меня колотило, когда на следующий день за завтраком совы принесли почту. Я два раза чуть вилкой себе глаз не выколол. Была бы рядом Панси, сразу бы повела в больничное крыло. Но рядом оказался Забини, и просто вывел из зала незаметно. Я ничего не стал ему рассказывать. Мерлин, если бы я рассказал, мы бы сейчас с тобой, Поттер, не сидели вот так вот.

А она не пришла. Просто не явилась на Бал. Я стоял, как дурак и ждал у входа в Большой Зал. Во мне боролись два Драко: эгоистичный аристократ и сошедший с ума романтик. Откуда взялся второй, я так и не понял. Спустя час я уже стоял в проходе в гостиную Гриффиндора и в упор смотрел на Грейнджер. Убей, но я не вспомню, о чем мы говорили. Главное, что уже через пять минут мы танцевали вальс. Мое сознание заволокло густым туманом, я не соображал, что я делаю, как я танцую и с кем я танцую.

Естественно, на следующий день Панси устроила мне скандал, который сопровождался ужасным грудным кашлем, но, кажется, она послала меня целоваться с мандрагорой.

Отец следующим же вечером прислал письмо, нет, не кричалку, а обычное. Но лучше бы он накричал на меня при всех, тогда, возможно, я бы пришел в себя.

Поттер, ты слушаешь вообще? Ну, так вот и началось. Итог всего этого сейчас мирно посапывает в спальне, храня под сердцем нашу любовь.

Грейнджер боялась меня первое время, не доверяла. Я сам себе не доверял. Удивляюсь, что еще был в состоянии сам подносить ложку ко рту. Но ее я оберегал, как мог. Сам несколько раз попадал в переделки, но ее выгораживал. В основном из-за Рона. Рыжий игнорировал Гермиону, что меня вполне устраивало, но она часто плакала, когда видела его в компании девушек. Конечно, друг погибшего героя нуждается в женском внимании, как в воздухе. А подруга значит никто и поддерживать ее не нужно. Мерлин, кажется, мы поменялись местами. Я сижу перед тобой, распинаюсь, говорю о любви, а ты засыпаешь с самым безразличным выражением лица. Кстати, до включения портала осталось семь минут.

Давай, расскажу тебе о нашей свадьбе. Это самое яркое воспоминание всех лет. Не пришел никто. Представляешь? Никто не пришел. Были мы с Гермионой, отец, мама, священник и эльф-домовик, который держал подол платья.

Думал, все так легко и просто? Тебе еще столько предстоит увидеть касаемо нашей жизни, что моя история просто милое предисловие. А теперь хватай свой портал и убирайся из моего дома!

Знаешь, ты все же неслучайно вновь объявился. Что-то здесь не так, это я точно знаю. Ты исчез во время Войны, которая перевернула тысячи жизней и разбила ни одну семью. Теперь ты появляешься, а у меня будто дежа-вю. Вся шайка вместе, правда, я немного не вписываюсь в вашу команду.