— Но тогда… — Гарри взглянул через плечо на крошечное искалеченное существо под стулом.
— Что это, профессор?
— Этому ни ты, ни я не можем помочь, — ответил Дамблдор.
«Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 35.
Изумление. Недоверие. Зеленый луч. Страх. Уже близко. Темнота…
Вот и ты! Мы тебя заждались. Здравствуй, Том. Хотя нет, не здравствуй, потому что в этом месте здравствовать невозможно.
Успокойся, возьми себя в руки. Ты смешон. Лорд Воланд-де-Морт никогда не показывает страха или растерянности — разве не это твое кредо?
Да, ты умер.
Ты так боялся смерти, потому и не хочешь верить, что это случилось. Твой путь окончен, последняя партия сыграна, и ты проиграл. В том другом мире уже празднуют победу, запускают в небо салюты, чествуют спасителя. Я могу представить, как озаряются счастливыми улыбками лица, как слезы радости катятся по щекам. День великой скорби и великого счастья. Ликовать из-за чужой смерти странно, не находишь?
Оглянись, кругом на много миль пустота. Темно. Сыро. Неуютно. Мертвая гнетущая тишина накрыла пространство.
Распухшие рваные тучи, как будто обезображенные трупы, проливаются багряным дождем на серую траву — все, что смогла породить гнилая зараженная земля. Кровавые капли заставляют плавиться кожу, а раскаленный воздух сжигает легкие.
О, точно! Прости, забыла предупредить… Как ты уже убедился, Том, лучше не стоять на месте, иначе все разбитые мечты острыми осколками вопьются в кожу, иначе загубленная невинная душа заключит в смертельные объятия, иначе все не услышанные мольбы ядом потекут по венам. Но каждый шаг, словно самая мучительная пытка, дается с трудом, ведь ты должен почувствовать боль, которую причинил своим жертвам…
Чувствуешь, как впиваются жесткие колючки в кожу, что стебли растений режут не хуже лезвий, ранят беззащитное тело, с алчной жадностью проливая густую кровь. Алые струйки оставляют изящные узоры.
Это другой мир, другая вселенная, другое измерение, не ад и уж тем более не рай. И это гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. А я дирижирую этим оркестром из фальши и злобы.
Кто Я?
Я — все твои тайные замыслы, хитроумные планы и коварные интриги.
Я — воплощение твоих разбитых надежд.
Я — души тех, кого ты убил.
Я — вопль отчаяния и безысходности.
Я — весь страх и ужас, который ты посеял.
Я — комок правды и сплетение лжи.
Я — мир, который ты мог создать и я мир, свободный от тебя.
Я — надежда и прощение, убийца и спаситель.
Я — твои самые верные сторонники и твои самые заклятые враги.
Ответила ли я на твой вопрос, Том?
Знаешь, здесь было много таких как ты. Не хочешь верить… Не верь.
Дальше всех прошел по пути к бессмертию? Не обольщайся. Да, ты познал некоторые тайны магии, но отнесся к ним неразумно, как ребенок, который играл с огнем и спалил весь дом.
Ты насквозь пропитан тщеславием, и не можешь понять, что ты всего лишь человек — один из миллионов. Вера в собственное превосходство не дала вспомнить, что погибели предшествует гордость, а падению — надменность (1).
Все, о чем ты думал, возникало в головах у людей не раз. Поверь, твои мысли не новы.
Крестражи.… Сколько волшебников мечтало о бессмертии, но лишь единицы шли до самого конца. Ты думал, что был первым, кто настолько глубоко погрузился в темную магию, что никто кроме тебя не знал о них. Том, порой ты тщательно просчитывал шаги своих противников, но почему здесь оказался так слеп?
На самом деле тысячи волшебников по всему миру научились разделять свою душу, получив короткую передышку перед последним рывком, недолгий иммунитет от смерти. Нигде в истории об этом не упоминается по простой причине — зачем афишировать свои эксперименты? Ты сам не поведал о тайне крестражей своим сторонникам. Есть вещи, о которых не стоит говорить — все это понимали. Поэтому ты не первопроходец.
Но тебе, наверное, будет приятно знать Том, что никто не решался разделить душу на семь частей. В этом ты уникален. Но это — и твоя слабость.
Зачем ты вышел за границу обычного зла, за границу прощения? Ты же тогда вечером спросил у лысеющего мужчины с наметившимся брюшком о крестражах. Ты услышал, что случится с душой человека, который посмел вступить в схватку со смертью. С тем, кто не против рвать свою душу на куски, лишь бы избежать забвения, лишь бы жить вечно.
Но тебе показалась, что изуродованная ссохшаяся душа в обмен на бессмертие стоит того. Ты забыл насколько сильна неповрежденная душа.
Он рассказал тебе о твоих ошибках.
Хоть ты и кичился, что проник в самые глубокие тайны магии, на свете осталось много вещей, тобой непонятых. Ты не обращал внимание на то, что не представляло для тебя важности… Ошибка за ошибкой. Голос разума превратился в едва слышный шепот…
Осознал ли ты свои заблуждения, Том, или до сих пор блуждаешь в зарослях непонимания?
Мальчишка ведь предлагал тебе раскаяться, он протянул руку милосердия.
Спасение было близко, ведь в твоих руках могли оказаться ключи от железной клетки, созданной тобой.
Ты мог вновь соединить свою душу.
Но не захотел…
И теперь ты здесь.
Размышлял ли ты когда-нибудь, что ждет тебя после смерти, Том? Или ты настолько был самоуверен, лелея свою гордыню, что даже не допускал мысли о провале планов?
Столько безуспешных попыток… Бесконечная череда магических экспериментов, кровь единорога, философский камень, и, наконец, крестражи — цель достигнута…
Ты считал себя бессмертным, ты никогда не думал о том, что будет после.
Но почему ты так боялся смерти, Том? Авада Кедавра лишает мучений — это легкая смерть, с ней не страшно, как будто заснул — и, открыв глаза, оказался в новом мире.
Люди трепещут перед смертью, потому что боятся неизвестности. Ты не исключение: страх умереть всегда оставался для тебя самым главным страхом.
Но ведь смерть невидимой пеленой сопровождала тебя, опутывала тонкой узорчатой паутиной, с самого рождения находясь за спиной. Ты появился на свет, убив мать.
Скажи, почему ты упорно хватался за тот пропахший кровью мир? Почему с такой маниакальностью продлевал жизнь, обеспечивал себе бессмертие с помощью крестражей? Ты не верил, что после смерти тебя что-то ожидает?
Или ты любил жизнь? Но разве твоя жизнь не была пуста — именно этого следует бояться, а не смерти. У тебя никогда не перехватывало дыхание от красоты природы.
Хоть раз ты любовался закатом, забыв о бытовых проблемах, сбросив на время давящий груз?
Следил ли ты за хаотичным танцем ярко-красного листочка поздней осенью?
Стоял ли ты, раскинув руки, на вершине горы, ощущая сопротивление ветра и его освежающее дыхание?
Нет.
Ты так и не познал, что такое любовь, это чувство никогда не убыстряло ритм твоего сердца. Ты говоришь, любви не существует, есть только страсть и привязанность. Но как можно так говорить, если ты никогда не любил, Том?
Дружба, доверие — все это тебе чуждо. Ты всегда предпочитал действовать самостоятельно, рассчитывая только на себя. Ведь люди бесхарактерны. Если чуть-чуть надавить на больное место, выявить тайные слабости, то якобы крепкая дружба рассыпается в прах и уже слышится звон разбитой преданности. Верность легко сломать, легко предать. Лучше не полагаться на других, не верить в их надежность — проще держать все в себе, действовать в одиночку.
У тебя никогда не было друзей. Лицемеры, льстецы, прислужники, враги окружали тебя. А друзья…
Скажи, в твоей бесцветной жизни был ли хоть один человек, вызывавший восхищение, симпатию, ради которого ты готов был бы на все, даже отдать жизнь?
Нет…
Умирать ради любви или дружбы глупо?.. Знаешь Том, на самом деле умереть во имя этих возвышенных чувств легко. Трудно найти человека, ради которого можно не колеблясь это сделать.
Просто ты не встретил его, Том …
На что тебе вечность, если ты даже за отведенное время не ощутил вкус настоящей жизни? Том, ты никогда не знал ее цены. И ты до сих пор этого не понял.
А может, ты страшился умереть, потому что боялся тех, кого ты убил? Боялся их возмездия. Они жаждут … Чего? Ты знаешь. Ответ отражается в твоих испуганных глазах, в расширившихся зрачках. Я вижу, как дрожат твои руки, чувствую, как колотится обугленное сердце, слышу, с каким лязгом страх сковывает твою душу.
Так странно. Всем жертвам ты внушал парализующий страх. А сейчас роли поменялись. Мир перевернулся вверх ногами — ты боишься до постыдной дрожи. Мученики заставят своего палача испытать адские страдания.
Ты слышишь шепот? Где? Но это вой ветра, колыхающий траву. Там? Но это всего лишь легкая рябь скользит по озеру.
Предсмертные хрипы, скрежет ногтей, отчаянные крики и еле слышные мольбы. А может, это твоя совесть проснулась с таким жутким стоном, лязгом цепей, но уже поздно…
Видишь темноту на горизонте, где клубится туман? Смотри, она разрастается с неотвратимостью, это не фантазия, не игра воображения.
Помнишь, с каким омерзением и затаенным страхом ты заселял озеро в пещере этими вечными стражниками. Теперь они по твою душу, Том.
Твои жертвы. Все, кого ты лишил жизни. Сколько их? Тысяча? А может гораздо больше? Не помнишь…
Зеленый луч легко вырывался из твоей палочки. Так просто — прошептав Авада Кедавра, ты сразу забывал об этом. Загубленная человеческая жизнь — пустяк. Невесомая пылинка, которую не ощущаешь, маленькое пятнышко на идеально белоснежной скатерти. И кошмары никогда не преследовали тебя.
А ты знаешь, что где есть вина, там должна быть и кара? … Ах да, ты же не чувствуешь вины. А ты вообще что-нибудь чувствуешь? Например, раскаяние? Или сожаление об упущенных возможностях, диктатуре, которую ты так и не осуществил, мире, который не создал.
Видишь озеро? Подойди ближе, загляни в глубину — там, среди тьмы, ты заметишь отражение мира, который мог бы появиться в случае твоей победы.
Приглядись. Последняя битва прогремела совсем недавно. Тяжелые унылые облака заволокли небо, виднеются очертания развалин, следы недавних пожаров, покореженные деревья…
Люди упорно до последнего сопротивлялись твоей диктатуре — весь мир был объят адским пламенем войны. Том, видишь горы трупов, над которыми вьются тучи жирных синих мух — ведь ты и твои прислужники не хотели оказывать последнюю дань уважения врагам, похоронить их достойно.
Победа досталась большой ценой. Война унесла миллионы жизней, половину молодого поколения. Ряды твоих сторонников заметно сократились, но тебя это не волнует. Не важно, какой ценой ты добился цели. Главное — результат.
Ты смог собрать приспешников, ты внушал целый калейдоскоп чувств, от уважения и страха до покорного раболепия — это не каждому дано.
Ты хотел перекроить мир по собственному желанию, создать новое общество. Твоя жажда власти была настолько ненасытной, что тебе стало недостаточно одной покоренной страны…. Ты решил властвовать над всем миром.
Твой острый отточенный ум создал хитрую стратегию порабощения мира, ты упорно продвигался к цели.
Ты хотел добиться невиданного места в магии и тебе это, право, удалось.
Ты вошел на страницы истории, и о тебе еще долго будут вспоминать… как о маньяке и убийце.
Ты недоволен? А как хочешь ты? Чтоб тебя величали самым великим могущественным волшебником, который держал в страхе всех? Непревзойденным магом? Темным Лордом?
Слишком пафосно…. Маньяк — тоже самое, но без патетики и прикрас.
А вот это видение через несколько лет. Время, когда окончательно утвердилась твоя власть, когда ты безжалостно разбил стан сопротивляющихся и непокорных, истребил всех врагов и предателей.
Строительство нового мира завершилось, но твое царство потонуло в крови.
В твоем обществе господствовала иерархия. При новом режиме чистокровные волшебники заняли руководящие должности, а убийство маглов стало главным развлечением. В твое правление, Том, уничтожили маглорожденных, этот надоедливый набухший гнойник, избавились от него раз и навсегда… Как ты и хотел.
Жизнь изменилась.
Учеба стала обязательной для любого юного волшебника и волшебницы, с самого раннего возраста они стали находиться под твоим присмотром. Ты добился своей мечты — преданная армия магов, слепо повинующаяся мановению руки.
Взгляни, такие дети могли бы рождаться от чистокровных браков. Ты ведь никогда не задумывался, что будет при постоянном кровосмешении? Мутанты, уродцы…
Тебе нравятся такие люди? Нет? Зато чистокровные.
А ты чувствуешь ауру того мира, атмосферу? Вдохни — ощущаешь уныние, отчаяние, боль? Нет добра, любви. Запуганные горстки выживших… Люди боятся сказать что-то лишнее, довериться — все ждут удара в спину...
И в этом обреченном мире ты хочешь быть Лордом… Императором… Королем?
Абсолютная тьма.
Как здесь. Оглянись, Том, оторви взор от завораживающей картины своего триумфа — разве это место не вызывает ассоциаций, проблеска понимания? Разве это не твой идеальный мир, который ты фанатично создавал?
Знаешь, мне тебя жаль…
Какой потрясающий у тебя смех. Беспощадный, ледяной, надрывный, пронизывающий до костей. Когда слышишь такой смех, появляется единственное желание: спастись, убежать, забиться в самую дальнюю щель и не высовываться.
Но нет, ты не ослышался Том: мне тебя жаль.
Жаль, что смерть выбрала тебя своим спутником, что твоя мать умерла при родах. Кто знает, какое было бы у тебя детство…
Ты бы не попал в тот приют, не познал жестокости и злобы, не научился бы мстить и бить первым, прежде чем ударят тебя.
Том, ты так и не осознал, где свернул не туда, где заразился ложными идеалами и подхватил вирус гордыни: а может, он был у тебя с рождения. Ведь в твоих венах текла кровь самого великого из Хогвартской четверки — Салазара Слизерина.
Хочешь сказать, гены повлияли на твой характер? Да, ты был безумно одержим родословной. Но… Не оправдывайся.
Я уже говорила, что поздно раскаиваться и просить прощения.
Ты такой, какой есть — это закономерно.
Ты считал себя воплощением зла, упиваясь осознанием собственного величия.
Ты стал живым мертвецом, красноглазым чудовищем. И тебе это нравилось больше, чем внешность красивого талантливого юноши, подающего большие надежды.
Ты забыл, каково быть нормальным … человечным…
Забыл, что люди сами формируют свой характер и вершат судьбу. Ты стоял на развилке и выбрал неправильное направление. Ты один виноват, и ты должен понести наказание.
Только сейчас ты поймешь, что бывают вещи страшнее физической боли.
Для тебя хуже всего будут не телесные страдания. Мысли будут сжигать сознание все снова и снова, становясь виновниками твоего отчаяния. Но безумие для тебя не выход, такой роскоши тебе не позволено.
Души замученных жертв, вставших на твоем пути, будут сжимать кольцо постепенно, медленно…
Если хочешь, беги, если тебе будет от этого легче. В никуда, из последних сил, не обращая внимания на резкую боль в боку и не замечая, что местность не меняется. Ты запнешься о камень, подвернув ногу, и упадешь, сдирая кожу с рук. Вновь поднимешься, пытаясь спастись от неизбежности…
Может такая иллюзия облегчит страдания воспаленного разума.
Все же это правильно. Что-то предпринимать, не бездействовать. У тебя такой характер.
Ведь ты всегда думал, что из любой ситуации есть выход, что можно преодолеть любые трудности. Сейчас это правило не действует.
И потом, когда ты поймешь, что все попытки бесполезны, я хочу с садистским наслаждением почувствовать твое отчаяние и страдание.
Тебе будет больно идти, больно дышать, больно осознавать обреченность…
Всю вечность…
Это — часть твоего наказания. Даже если ты в него не верил…
Vova
