Большой Зал Хогвартса был преображен до неузнаваемости. Пьедестал, на котором раньше стоял преподавательский стол, был трансфигурирован в овальную сцену с занавесом. Ниже размещалась оркестровая яма, откуда доносились звуки настраиваемых инструментов. Оставшееся пространство было занято круглыми столиками на двоих. Идея Дамблдора об эстетическом образовании учеников Хогвартса приобретала грандиозные размеры и ужасала последних. На прошлой неделе они уже два раза посмотрели балет, слушали органную музыку в исполнении известной международной лауреатки, победительницы всемирного конкурса по классу органа — Мелиссы Энн Флавер, а также присутствовали при попытке воспроизвести древний вид театрального искусства — греческую мистерию. А теперь вот опера. Причем, русская опера, естественно, переведенная на родной язык учеников. «Снегурочка» Николая Римского-Корсакова при участии симфонического оркестра Магической Британии. К слову говоря, оркестр представлял собой трех седовласых магов, направо и налево размахивающих палочками, и дирижера, маленького старичка с надменным видом, руководящего процессом. Труппу, исполняющую «Снегурочку», еще никто не видел, но, по словам Дамблдора, это был лучший состав Магического Оперного Театра Лондона.
Гарри Поттер до последнего времени даже не представлял, что маги, также как и магглы, сочиняют стихи, пишут музыку и ставят спектакли. Не важно, что Римский-Корсаков был маглом, а Шекспир магом. Магическое сообщество одинаково ценит как волшебное, так и магловское творчество.
При вопросе «Кто такой Римский-Корсаков?», прозвучавшем со стороны Рона, последовала нудная лекция на тему русских классиков. А когда разговор зашел о «Могучей кучке»…, растерянный голос друга, не понимавшего, как можно ТАК назвать кружок композиторов, и дикий смех Симуса заставили Гарри расхохотаться, а Гермиону побледнеть от ярости. Затем последовала очередная длиннющая лекция о невежестве и его влиянии на дальнейшую жизнь. А также о нежелании учиться и о будущей профессии Гарри, Рона и остальных. По ее словам, им было самое место в жилищно-коммунальных предприятиях на вакансиях дворников. Потому что в другие организации, даже с немалыми магическими способностями и опытом, их бы не приняли. Вернее, не так. Не приняли бы таких ослов, как они. В общем, Гарри шел на представление, как на каторгу. Гермиона заставила их с Роном пообещать, что ребята внимательно прослушают оперу, а потом перескажут ей сюжет, иначе помощи на выпускных экзаменах им не дождаться. Ко всему этому примешивалось чудаковатое поведение директора. Его намерения были очевидны — сплотить коллектив учеников Хогвартса любой ценой. На столиках стояли таблички с именами учащихся и маленький подсвечник, создающий, по словам Гермионы, обстановку, приближенную к театральной атмосфере. Каждое представление начиналось вздохами и слезами, реже — утвердительными восклицаниями тех, кому повезло. За неделю Гарри уже успел посмотреть «Жизель» в компании Миллисенты Булстроуд, «Щелкунчика» при громком храпе Грегори Гойла. На прослушивании органной музыки ему повезло, соседом по несчастью оказалась Полумна Лавгуд. Ее восприятие окружающей действительности помогло ему примириться со звуками, которые издавало огромное «чудовище» на сцене. Сейчас он боялся представлять, кто окажется его сегодняшним собеседником. «Лишь бы не Малфой! Мерлин, если ты меня слышишь, то, пожалуйста, сделай так, чтобы мне не попался Малфой!»
Гарри вошел в зал и с обреченным видом принялся оглядывать столики. Где же он сегодня будет сидеть? А главное, с кем? «Только не Малфой! Только не Малфой!» Гарри, как мантру, проговаривал про себя заветные слова, краем глаза отмечая, что Симусу повезло. Его соседом оказалась хорошенькая когтевранка — Лайза Турпин. Невилл расположился за столиком недалеко от сцены вместе с Блейзом Забини. Рон и Гермиона обнаружили, что они соседи. Гермиона выглядела довольной, в отличие от Уизли, понимающего, что такое соседство не позволит ему выспаться. Более того, ему предстояло внимательно слушать оперу, а также комментарии Гермионы, старающейся впихнуть как можно больше информации в бедную голову Рона. Гарри подмигнул другу, поддерживая его, и вновь принялся за поиски своего места. «Только не Малфой! Только не Ма…» Судьба-злодейка, наверное, решила, что мало издевалась над Героем Магического Мира. Ведь то, что он был с детства (которого, кстати у него не было) обречен на убийство Великого И Ужасного Волдеморта, то, что его отрочество прошло в отчаянии и попытках выжить — это ведь тьфу! Теперь ему предстояло разделить кошмар происходящего с ночным кошмаром по имени Драко Люциус Малфой. «Ну, и что теперь делать?» Гарри тяжело вздохнул и медленно поплелся к сидящему слизеринцу. Малфой наблюдал за приближением Поттера с непроницаемым выражением лица, меняющимся прямо пропорционально расстоянию, сокращавшемуся между ними. Вначале это было удивление, потом неверие в происходящее и вот теперь, когда Гарри стоит рядом с ним, ужас, сменившийся издевательской улыбкой.
— Поттер.
— Малфой. — Гарри еще раз вздохнул и, проклиная все на свете, опустился на свое место. «Что ж мне так везет-то?» Риторический вопрос, не имеющий обоснованного ответа.
— Решил повысить свой уровень интеллекта?
— Отстань, Малфой.
— Ну как же, Надежда и Опора Магического Мира не может быть невежей с развитием, колеблющимся на уровне примитивного магла, — ухмыльнулся Малфой.
Гарри угрюмо посмотрел на него, в душе уговаривая себя молчать и только молчать, может, так быстрее пройдет время? Перепалка с Малфоем не входила в его планы. Он перевел взгляд на сцену, где уже открывался занавес. Тяжелые бархатные портьеры разъезжались, открывая взорам учеников декорации. Зазвучала музыка, на удивление приятная по сравнению с ранее издаваемыми звуками при настройке. На сцене появилась главная героиня сегодняшнего дня. Со стороны Малфоя послышался сдавленный хрип, Гарри обернулся. Обычно надменный, следящий за своими манерами, сейчас слизеренец представлял собой столь необычное зрелище, что Поттер не поверил своим глазам. Рот Драко был приоткрыт от удивления, а палец правой руки указывал на сцену. Гарри посмотрел в том направлении, но, не увидев ничего впечатляющего, развернулся опять к Малфою.
— Что-то не так? — участливо спросил он.
— Поттер, ты хоть видишь, кто там на сцене?
— Ну да, какая-то женщина, входящая в состав театральной труппы. Снегурочка, вроде.
— Снегурочка! — Драко самым неподобающим образом заржал.
Гриффиндорец с удивлением наблюдал за разворачивающейся картиной. Сначала Малфой забывает о своих манерах, потом громко смеется, не переставая тыкать пальцем на сцену. Гарри осмотрелся по сторонам: одни ученики сдавленно хихикали, другие в недоумении смотрели на сцену, третьи — подобно Малфою ржали во весь голос. Раздалось пение и тут Поттера осенило. Бас Хагрида он бы узнал везде. В полном остолбенении он повернулся лицом к сцене. Происходящее там зрелище заставило его вздрогнуть от ужаса. Хагрид в красном халате и шапке, с бородой, выкрашенной в белый цвет, выводит рулады, стоя перед … МакГонагалл? Это их декан? В платье, обвешанном листьями и с венком цветов на голове???
— Это…это… — Гарри стал заикаться от удивления.
— Ага. Хагрид и МакГонагалл, — услужливо сообщил Малфой.
— Нет, — замотал головой Поттер.
— Да, а Снегурочка — твоя любимая преподавательница.
— Кто? — Гарри даже боялся представлять, кого Дамблдор поставил играть Снегурочку.
— Трелони.
— Нет… — протянул Поттер. — Я попал в ад.
— Ну что ты! — Малфой на удивление дружески улыбнулся. — Это еще не ад. Вот когда Трелони завоет, тогда я, пожалуй, присоединюсь к твоему мнению.
«С подружками по ягоду ходить,
На оклик их веселый отзываться.
Ау, ау..»
Гарри вздрогнул от отвращения, замогильный голос предсказательницы подскакивал вверх, пытаясь попасть в ноты.
— Куда тебе по ягоды? Тебе на пенсию пора! — тихо пробормотал Драко, морщась от пронзительного голоса.
— На пенсию? — Гарри решил отвлечься от происходящего на сцене.
— Поттер! Ты что думаешь, у магов не бывает выходов на пенсию?
— А что, бывают?
— Не, ну ты, Поттер, вообще тупой. — Малфой перевел взгляд на соседа, разглядывая того, как необычное животное. — Ты считаешь, что маги работают до изнеможения и заканчивают свою жизнь на работе?
— Нет, — почему-то принялся оправдываться Гарри. — Просто Дамблдор и…
— Дамблдор скорее исключение, чем правило. Он сам не захотел покидать стены Хогвартса, предпочитая директорствовать, чем прозябать в унынии и одиночестве. Кстати, Поттер, если ты и этого не знаешь, то я тебя просвещу. Вообще-то нормальные маги имеют несколько обычаев, так сказать. Они рождаются, учатся, находят работу, — с каждым названным словом Драко загибал палец перед лицом Гарри, ехидно улыбаясь, — женятся, заводят детей, ходят друг к другу в гости…
— А женятся только на противоположном поле? — выпалил Поттер, не понимая, как спросил такое. Во всем виноват кошмар на сцене и ночной кошмар. Кошмар, подсовывающий Гарри сны (ну те «мокрые» сны, которые снятся мальчикам) с участием Малфоя.
— Ты гей, Поттер? — Драко замолчал и с неподдельным интересом уставился на соседа.
— Я? С чего ты взял, Малфой?
— Как это с чего? Не я же задаю такие вопросы?
— Ну…— Гарри покраснел и поблагодарил Мерлина, а заодно и Дамблдора, придумавшего полумрак. — У меня просто друг интересовался.
— Уизли, что ли? — интерес на лице Малфоя стал более явным.
— Ну почему сразу Рон? Нет, не он.
— А кто?
— Да какая разница!
— Большая, — нравоучительно проговорил слизеренец. — Я же должен знать, кому ты будешь передавать мои слова?
— Ты еще ничего не сказал!
— А ты не перебивай меня!
— А я не перебиваю!
— Перебиваешь! И вообще, молчи Поттер, а то ничего не расскажу! — Драко улыбнулся, поймав себя на мысли, что с Поттером действительно может быть весело. Тем более, это отвлекало их от ужаса на сцене. — Вот так-то лучше. Для твоего друга сообщаю необходимую информацию. Однополые союзы в магическом мире принимаются нормально. Благо мы не маглы и вполне воспринимаем любовь во всех ее проявлениях. Твой друг будет рад? — Драко специально выделил голосом слово друг, давая понять, что ни в какого товарища-гея он не верит. Гарри Поттер — гей, вот это новость! Малфой почему-то обрадовался этой мысли, не совсем понимая, от чего же.
Они замолчали, уставившись на сцену, где Снейп в каких-то лохмотьях скачет вокруг Трелони.
— Интересно…
— Ты хочешь узнать у меня, предпочитаю ли я мальчиков? — Драко приосанился, готовясь поведать о своей ориентации.
— Причем тут это? — удивленно переспросил Поттер. — Я хотел узнать, как Дамблдору удалось заставить Снейпа играть Лешего.
— Лешего? — непонимающе уставился на гриффиндорца Малфой. Как можно в такой момент переводить разговор с неповторимого и прекрасного слизеринца на банального профессора, играющего…кого??? Лешего? Драко повернулся к сцене, желая в подробностях рассмотреть картину унижения Снейпа, чтобы в будущем смаковать ее, когда декан будет его отчитывать. Не то чтобы отчитывать, но читать нотации в своей излюбленной язвительной манере — точно будет.
— Малфой!
— Ну чего тебе?
— Так ты предпочитаешь мальчиков?
— Я? — Драко поперхнулся, понимая, что буквально несколько минут назад хотел ответить на этот вопрос и даже обиделся, когда разговор перешел на другую тему.
— Ну да, ты.
Малфой смотрел, как очаровательно покраснел Поттер, произнося эти слова. «И все-таки, я был прав! Он гей! Но какое мне до этого дело? Неужели он меня привлекает, раз я думаю об этом? Фу! Не может быть! Я — Драко Люциус Малфой! И меня не могут привлекать сумасшедшие, шрамоголовые, четырехглазые…зеленоглазые, смуглые, мускулистые…фу…придурки!»
— А ты как думаешь? — решил увильнуть от ответа Драко.
— Я думаю, да, — на лице Поттера появилась проказливая улыбка. — Иначе бы ты не пожирал меня сейчас глазами.
— Я?!
— Ага, — теперь уже Гарри смотрел, как бледную кожу Малфоя заливает румянец.
— Ты придурок, Поттер! Я тебя ненавижу!
— Я знаю.
— Ты долбанный шрамоголовый придурок!
— Ты повторяешься, Драко, — улыбнулся Гарри. Ему понравилось слышать на своих губах имя ненавистного врага. «Драко… Блин! Неужели я все-таки гей?» Улыбка на губах сменилась обреченностью. Поттер уныло потряс головой: «Ну что ж такое-то? Сначала Дамблдор со своими спектаклями, потом Волдеморт с попытками убить меня, а теперь…я гей и хочу Малфоя… Везет, блин, как утопленнику!»
«О, мама, дай любви, любви прошу, любви девичьей!»
«И я хочу любви…девичьей…Что такое-то!» Гарри устало посмотрел на Малфоя, приняв решение выяснить сейчас все, что можно, а подумать об этом завтра. Драко с отвращением глядел на сцену, где Трелони в мольбе опускалась на колени перед деканом Гриффиндора.
— Малфой, — тихо позвал Гарри.
— Ну что опять?! — Драко с раздражением повернулся, в душе радуясь, что не придется созерцать безобразие, происходящее на сцене.
— Так ты ответишь на мой вопрос?
— Ты опять?
— Ага, — Поттер устал от своей смелости гриффиндорца, столь не вовремя появляющейся.
— Нет, блин, я не гей! — зло ответил Драко, с удивлением замечая потухший взгляд и выражение одиночества на лице извечного врага.
— Я так и думал, — тихо прошептал Поттер, казня себя за сорвавшийся вопрос и решимость довести все до конца.
— Гарри! — Поттер удивленно вздрогнул, когда Малфой обратился к нему по имени. Он смотрел на искорки, мерцающие в глазах слизеренца, обращая внимания так же на загадочную улыбку на его губах. — Я бисексуал.
На сцене раздался жуткий пронзительный крик, заставивший юношей обернуться и посмотреть, что же все-таки происходит. Трелони превращалась в дымку, оставляя после себя лужи наколдованной воды.
Загорелся свет, ученики повскакивали с мест, кто с облегчением вздыхая, как Малфой, кто со смехом, — они стремились удалиться из зала, чтобы в своих компаниях обсудить прекрасную оперу великого русского композитора. Драко поднялся со стула, загадочно глядя на открывшего от удивления рот гриффиндорца.
— Поговорим на следующем спектакле, Поттер.
— Ага, — глупо кивнул Гарри, еще не оправившись от потрясения.
Малфой нарочито медленно повернулся и пошел к выходу, оставляя после себя удивление, облегчение и надежду.
Vova
