В подземелье воняло так, словно тут кто-то умер лет пятьдесят назад, а похоронить бедолагу так никто и не догадался. Хотя, может так оно и было, кто знает этих Малфоев с их родовыми поместьями и древними подземельями? Но ведь могли бы и прибраться ради важного меня. Не каждый день, чай, к ним Гарри Поттер наведывается с визитом.
Цепи позвякивали, отвлекая от сумасшедше скачущих мыслей, не давая впасть в панику. Кандалы впивались так, что я уже давно не чувствовал кистей рук. И было чертовски холодно. Хотелось бы уже, наконец, закончить этот фарс, но хозяева положения все не появлялись. Наверное праздновали поимку врага номер один Его Темнейшества Лорда. Странно, что Тома все еще не было тут. Ждут, когда я совсем спекусь? Недолго же ждать осталось…
Скрипнула дверь, ведущая в подземелья. По длинному коридору донеслись по-хозяйски уверенные шаги, хотя и немного нетвердые. Видимо шедший сюда был слегка нетрезв. Интересно, кто это?
Дверь в мою камеру открылась и вошел Люциус Малфой собственной персоной. Пинком поставил опрокинутый табурет и сел на него. Сидел он очень прямо, будто бы не на колченогом табурете расположился, а на троне, как минимум. Угу, ну, давай, поиграем в короля и узника.
— Чего надо? — как мог вежливо осведомился я.
— Вы забываетесь, Поттер. Вы находитесь в моем доме и вам следовало бы вести себя более приветливо.
— Какое гостеприимство, такое и приветствие. А что, может, снимите эти кандалы и попробуем устроиться поудобнее? Мне чай без сахара пожалуйста.
— А вы нахал, молодой человек.
— Уж, какой уродился, лорд Малфой. — Имя этого сноба я постарался произнести так, словно оно мне пачкало язык и это видимо задело его. Ну, давай, Малфой! Заводись! Можешь даже побить меня! Такую услугу окажешь!
— Я бы, на вашем месте, не стал столь явно бахвалиться своим происхождением, юноша. Проиграете по всем статьям.
— Ну отчего же? Я с удовольствием поговорю с вами о родословных. Можно, например, рассмотреть фамильное древо Риддлов. Вы его еще Волдемортом зовете.
— Чего ты добиваешься? Я прекрасно знаю о проблеме Лорда. И не вижу в этом ничего зазорного. В его крови всего одна часть маггловской примеси, зато все остальное — прямое наследие Слизеринов.
— А вот мне интересно, Малфой, когда ты вольешь в свой род свежей крови? Вырождение уже сказывается на вас. Ты еще ничего, но вот ваш с Нарциссой сыночек…, — я многозначительно замолчал, наблюдая, каким бешенством начинают гореть прозрачные глаза Малфоя. Все-таки я попал в точку!
— Ну, раз мы заговорили о крови… Давайте проверим вашу. — Малфой медленно встал. Только чуть трепещущие тонкие ноздри выдавали его гнев. Хорошо держится.
Неизменная трость Малфоя, как я уже успел выяснить на втором курсе, была футляром для его палочки. Но я совсем не был готов к тому, что из-за пары слов на непонятной тарабарщине, палочка превратится в кнут. Черный хвост со свистом размотался на пол.
— Эй, что это вы собираетесь делать? Пол же грязный! Инфекцию занесете!
— Ничего, тебе все равно недолго осталось, мальчишка, — Люциус повел плечом и кнут полетел…
Сначала я почувствовал легкий ожог, но потом, когда нервы смогли переварить болевой сигнал, я едва не закричал. Все, что я знал до этого о боли, оказалось выдумкой, сказочкой для непослушных деток. Даже под Круцио не было так ослепляюще больно! От пыточного заклятия все равно оставалось глубинное знание, что это не совсем по-настоящему, что лопающиеся мышцы и пузырящаяся кожа — это только в воображении, что это просто воздействие магии на мозг, тело оставалось целым. Но тут…
Следующий удар застал меня врасплох. Я не заметил, как Люциус снова размахнулся. От вскрика меня спасла только прикушенная губа. Новый замах и новая огненная полоса, сочащаяся кровью из разошедшейся кожи. На пятом ударе я потерял сознание…
Очнулся только от холодной воды в лицо. Все плыло перед глазами, я попробовал утереться плечом, но стоило шевельнуться, как показалось, что на спину вывалили котелок горящих углей. Это сразу привело меня в чувство.
Малфой успел снять свою черную мантию и остался в белой тонкой рубашке, в узких брюках и высоких сапогах. Тоже мне, королевская особа! Я зло посмотрел на него.
— Ну, что щенок? — скучающе поинтересовался он. — Тебе уже не так весело?
— Да уж не в цирке, — процедил я. — Что, жарко стало?
— Да нет, я еще даже не разогрелся. — Вдруг Малфой одним быстрым змеиным движением оказался рядом. Кнутовищем приподнял мою голову чуть повыше, ловя мой злой взгляд. Все что я мог сейчас — это только прожигать его презрительным взором. Я постарался предать ему все, что я о нем думаю. Видимо удалось.
— Я заставлю тебя кричать, мальчишка!
— Ты так любишь пошуметь, Люциус? Так почему бы тебе к жене не наведаться? Она, наверное, уже попривыкла к твоим любимым штучкам. Сходи, развлекись. Я тут подожду.
Он молча отошел от меня и снова размахнулся. Как в замедленной съемке, хвост кнута полетел мне в лицо, но в последний момент обвился вокруг голого торса. Если бы мне не было настолько хреново, я бы заинтересовался, когда и зачем он раздел меня. Но мне было не до этого, честно.
Казалось, я разучился дышать. Воздух все не проходил в легкие и я испугался, что задохнусь. Хотелось кричать, громко, так, чтобы выплеснуть боль и расправить, наконец, легкие, но я молчал, сипло и судорожно пытаясь протолкнуть в грудь хотя бы глоток затхлого и сырого воздуха.
Следующий удар помог мне и я захрипел. Но все равно упорно не хотел кричать. Он же ломает меня! Закричу — все, пиши пропало! Сожрет и костей не оставит. Пусть уж лучше запорет насмерть. Я закусывал губу, не замечая, что прокусил ее насквозь. По подбородку бежала кровь, но я не чувствовал этого. Казалось, все болевые рецепторы жили сейчас на располосованной спине. Через восемь ударов я снова отрубился.
В себя пришел сам. Малфой стоял у стены, закрыв глаза. По его лицу струился пот. Да, нелегкая это работа — быть палачом.
— Что, притомился, Люциус? А я только начал разогреваться. — Я не понимал, зачем я дразню его? Какого Гриффиндора я веду себя, как идиот?
— А тебе что, мало? Могу продолжить.
— Жду не дождусь!
Он нарочито медленно подошел ко мне. Обошел кругом, рассматривая, почти касаясь меня своим тонким, длинным носом. До меня донесся запах его тела и резкий — пота.
— Неужели это так утомительно, пытать человека?
— О каких пытках идет речь? Это был легкий массаж, можно сказать, прелюдия.
— Боюсь спросить, что же дальше? Ты поведешь меня на свидание, дорогой? — издевался я. — Может не стоит? Мы не настолько близко знакомы.
— Храбришься? Понимаю. Что еще тебе остается?
— Да уж, выбор невелик. Может разойдемся по-хорошему? Не забывай, у тебя сын в Хогвартсе. — Зря я это сказал. Лицо Люциуса дрогнуло, будто я ударил его. Он схватил меня за подбородок цепкими сильными пальцами и прошипел:
— По-хорошему? Даже не надейся, Поттер. Я заставлю тебя кричать, слышишь, ублюдок!
Дернув головой, я высвободился, но его пальцы уже отпустили меня. Он зашел мне за спину и провел руками по исполосованной спине. Гребанный Мерлин! Как больно! В глазах потемнело, но я все сильнее сжимал зубы, чем больше он трогал меня.
— Испачкаться не боишься, Малфой? — прошипел я.
— Я бы на твоем месте не об этом сейчас волновался.
Послышался звук расстегиваемой молнии и он сказал что-то вроде «эректус», что ли? Что это он собирается делать? Боже! Нет!
Брюки он просто разорвал на мне. Эта же участь постигла и мои трусы. Я был абсолютно голый перед мужиком, произнесшим заклинание эрекции. И все равно до меня еще не доходило. Я надеялся, что мне это кажется, что вот сейчас донесутся звуки штурма и в подземелье ворвется Дамблдор и убьет этого Хорька!
— О, Малфой, что скажут люди, узнав о твоих пристрастиях? Ты всех мужиков трахаешь или только знаменитостей? Ой, как же у тебя тогда сыночек-то родился? Да и тот один-единственный, да и хилый какой-то…
— Помолчи, Поттер. Невелико счастье трахнуть тебя, так хоть рот закрой.
И тут он раздвинул мои ягодицы и, как я не зажимался, одним ударом вошел в меня. А я думал, что кнут — это больно! Сердце остановилось на минуту, я хватал ртом воздух и молчал. Как мне не было больно, плохо или страшно, я молчал. Этот ублюдок уже получил все, что хотел, но моего крика, моего страха, он не получит! Пусть хоть убивает, уже все равно.
Он начал двигаться и мне казалось, что мне в задницу затолкали кол, покрытый наждачной бумагой. По ногам потекла горячая кровь. А этот урод продолжал толкаться в меня.
— Ну, что же ты не остришь, Поттер? Ну, пошути. — Хрипел он мне в ухо, дергаясь внутри моего тела. — Может тебе не весело? И действительно, как это невежливо с моей стороны не позаботится об удовольствии партнера. Хотя нет, ты не партнер мне. Ты простая грязнокровая шлюха. И я заставлю тебя признать это, сучонок!
Малфой вытащил свой член и я едва не застонал. Все внизу горело, словно посыпанное перцем. Я не сразу понял, что происходит. Натяжение цепей вдруг стало меньше, я стал падать. Когда я опустился на колени, Малфой остановил цепи. Он подошел ко мне и я сначала не понял, что ему надо. Его бодро торчащий член, перемазанный кровью и бог знает чем еще, оказался у моего лица.
— Соси, шлюха.
— Что? Ты с ума сошел, Малфой? — И вдруг он просто резко толкнулся и засунул член мне в рот. Я стал задыхаться и меня стошнило.
— Ну, ничего, с кем не бывает, — заботливо произнес Малфой и убрал с пола мою блевотину заклинанием. Меня продолжали скручивать судороги. Во рту было кисло и мерзко.
— Давай, Поттер, не отлынивай. Быстрее начнешь, быстрее закончишь. — И он снова вошел мне в рот.
Фу! Какая мерзость!
Чтобы я не вздумал укусить его, он крепко держал меня за уши, почти сплющивая их, и двигался взад-вперед.
Таким униженным и грязным я никогда себя не чувствовал! В этот момент в моем личном списке главных врагов лорд мать-его-Малфой переместился с большим отрывом на первое место, потеснив даже Волдеморта. Он умрет первым. Или меня зовут не Поттер.
Толчки стали неровными и Малфой вцепился мне в волосы, войдя на всю длину до упора. Пульсирующими толчками в глотку рванулись потоки горячей спермы. Я стал захлебываться ими. Сперма пошла у меня носом и меня снова скрутило рвотной судорогой.
Малфой вытащил обмякающий член у меня изо рта и одобряюще похлопал меня по голове. Сука!
— Ну, что же, Поттер. Надо признать, ты крепкий орешек. Болью и насилием тебя не проймешь. Но я повторюсь: я заставлю тебя кричать.
Мне уже было все равно. Я бессильно опустил голову. Лучше сдохну, но вопить не стану!
Он схватил меня за волосы и дернул голову вверх. Долго и пристально изучал лицо холодным равнодушным взглядом. Да уж, представляю, там было на что полюбоваться: синяки, ссадины, кровь, начинающая засыхать сперма. Я плюнул ему в лицо, но он успел вовремя отскочить. Да… теряю хватку.
Он что-то сказал, я не понял, что именно, но в паху вдруг потеплело и я почувствовал, как начала приливать кровь к члену. Потрясенно вскинув голову на Малфоя, я увидел его испытующий взгляд. Он что, серьезно? Заставить меня кричать от оргазма? Вот это извращенец! Встречу Тома Риддла, расскажу ему, каким именно пыткам подвергает его слуга пленников. Это будет анекдот в рядах Пожирателей!
Мой член, вопреки моему мнению, наливался и вставал. Черт! Стыдно-то как! Хотя, чего уж теперь-то? После такого приема?
Малфой пошевелил палочкой и первая, еще слабая волна удовольствия прокатилась по телу. Стоять на каменном грязном полу на коленях, с руками, вздернутыми над головой, было удовольствием не самого высокого уровня. Я изо всех сил старался сосредоточиться на этих ощущениях и не поддаваться нарастающему наслаждению. Но это было не Империо и бороться у меня не получалось.
— Смотри мне в глаза, Поттер.
— Перебьешься.
— Я сказал, смотри мне в глаза!
— А я сказал…, — договорить я не успел, меня снова дернули за волосы, принуждая поднять голову. Я попытался просто закрыть глаза, но болезненный рывок заставил меня подчиниться. — Будь ты проклят, Малфой!
— Я давно уже проклят. Можешь не стараться, щенок.
Он смотрел мне в глаза и видел мельчайшую судорогу, пробегающую по моему лицу из-за его заклятия.
— Ты настолько обленился, Малфой, что даже дрочишь с помощью магии? А задницу ты палочкой не вытираешь?
— Еще одно слово и этим займется твой грязный язык, — спокойно сказал он. И я заткнулся. Мало ли.
Оргазм накатывал волнами, приближая развязку. А я думал только о том, чтобы не закричать. Не смотря на всю кошмарность моего положения, боль и унижение, эти ощущения перекрывали все и сразу. Последняя волна подхватила меня и я застонал, сжав зубы. Застонал! Не закричал! Эта маленькая победа окрылила.
— Лучше убей меня сейчас, Малфой. Иначе я доберусь до тебя. И Волдеморту повезет по сравнению с тем, что я сделаю с тобой, — сказал я, когда смог разговаривать.
Люциус немного разочарованно, но с легкой долей уважения смотрел на меня. Когда он успел одеться?
— А уж что я сделаю с твоим нежным маленьким сыночком… Драко понравится, обещаю.
И тут он сорвался. Драко всегда был его больным местом, ахиллесовой пятой. Я это запомнил.
Люциус наносил мне удары один за другим. Пошло, по-маггловски, руками. Он озверел настолько, что даже рычал. Следующий его удар сломал мне ребро и портключ сработал. Я исчез из подземелий и упал на ковер в кабинете директора.
— Гарри! Боже, что с тобой!
— Увидишь папу, скажи ему, что он — козел, каких мало. Все, Малфой. Теперь-то он точно будет сотрудничать. Тебе не нужно принимать метку. Наш план удался. Не реви, Малфой, все в порядке. Отлежусь только. Но чтобы я еще раз согласился зачаровывать свои ребра! Вот уж дудки!
Vova
