Странная вещь — время. Оно неподвластно уму человеческому. Но еще более непостижимым и парадоксальным оно становится, когда пребываешь в ожидании. И неважно, радостно или ужасно грядущее событие. Руки все равно подрагивают одинаково. Но есть, тут, впрочем, и несколько существенных отличий. Когда впереди нас ждет нечто хорошее, сердце буквально замирает, и волей-неволей начинаешь считать дни и то и дело поглядывать на часы. А время еле-еле тянется. Постепенно проходят часы или недели, и с таким нетерпением ожидаемое событие раз — и промелькнет перед глазами, оставляя пестрый шлейф воспоминаний и горько-сладкое послевкусие.
А вот когда неизбежно грозит нечто совершенно не приятное, жестокое и неумолимое время поступает совершенно иначе. Период, когда не можешь найти себе места, пытаешься найти хоть какой-то выход, предотвратить неизбежное, молниеносно проносится подобно безумной череде фантасмагорических снов. И затем с обессиленным бесплодными попытками избежать нежелаемого человеком начинает жестоко играть беспощадная судьба. Рок.
Жизнь позволила мне убедиться в этом, когда я была еще, по сути своей, ребенком. Мне едва исполнилось семнадцать лет, а уже нужно было становиться взрослой и самой отвечать за то, как сложится моя жизнь. Причина была проста. Причина была ужасна.
Темный Лорд захотел видеть меня и мою сестру среди своих ближайших сторонников. Среди Пожирателей Смерти.
И родители, получившие Черные Метки незадолго до его падения, с радостью согласились. Не то чтобы они были фанатиками… Нет, они просто искренне считали, что не существует иного пути для наследниц рода, представители которого вот уже сколько столетий втайне от властей вникали в глубины черной магии.
И времени до посвящения оставалось так мало… Еще всего три с половиной месяца, которые в школе пролетят незаметно, и все. Можно считать, жить, по-настоящему жить, мне осталось всего ничего.
«Так… Успокоиться, успокоиться!» — приказывала я самой себе, спрятав в книгу исчерканный в размышлениях листок. Через двадцать минут обещала придти Дафна, а показывать ей, в каком я состоянии в мои планы отнюдь не входило.
Даф… Она родилась раньше на четверть часа, но порой вела себя так, словно младше меня, по меньшей мере, на пару лет. Иногда мне даже казалось, что она должна была стать дочерью знаменитой фанатички Беллатрикс Лестрейндж, но вместо этого почему-то является моей сестрой и почти полной копией. Но только внешне.
Она так обрадовалась, что нас хотят сделать Пожирательницами Смерти… Да она была просто счастлива! Дура…
Как можно мечтать стать марионеткой? Как? Ведь мы уже не будем принадлежать себе. Все для Лорда, все ради и во имя Лорда… Шаг вправо, шаг влево — Авада в лоб.
И этот знак на предплечье… Уродливое клеймо, которое постепенно уничтожает человечность. Нет, мне не нужно такой жизни! Должен быть какой-то выход, должен…
Но нельзя никому показывать своих сомнений. Только грязнокровки сбиваются в кучи. Такие как я выживают в одиночку.
Но, Салазар Великий, как же это сложно!
* * *
В отличие от родителей Астории Гринграсс, отец Панси Паркинсон действовал отнюдь не деликатно и с дочерью не церемонился. Хотя в этом девушка была отчасти виновата сама. Дерзкая и своенравная, Панси не собиралась мириться с тем, что ее жизнь уже успели расписать другие. А Теренс Паркинсон не намерен был терпеть выпады дочери. Его любимой воспитательной мерой было Круцио. Хотя, быть может, он вел бы себя иначе, если бы не сомневался в своем отцовстве.
Мать девушки даже при всем желании не могла бы ей помочь, вынужденная во всем подчиняться своему мужу. Поэтому Панси была несказанно благодарна Поттеру за то, что он умудрился в очередной раз спутать карты Пожирателям Смерти. После провала операции по перехвату Мальчика-который-выжил отец с головой ушел в дела, и появляться в поместье стал намного реже.
В такие спокойные дни Панси любила устроиться на небольшом диванчике в одной из малых гостиных. Когда рядом нет никого, и тишину нарушает разве что сухое потрескивание поленьев в камине, можно хотя бы немного побыть собой, снять маску снобизма и презрения ко всем и вся. Можно просто думать…
Но все размышления, которые девушка тщательно переносила в свой дневник, так или иначе, сводились к неразрешимой задаче под названием «как избежать Метки», а также к мыслям о единственном человеке, которого она могла назвать другом. О Драко Малфое.
И, пожалуй, проблема завоевания слизеринского принца занимала ее даже больше. Хотя бы потому, что существовала еще с третьего курса. К тому же, если смотреть правде в глаза, Панси вполне могла представить себя Пожирательницей Смерти. Она почти не испытывала отвращения при мысли о том, что ей, как и всем новым слугам Темного Лорда, придется пытать тех, кто ни в чем не виноват перед ней. И это будет самое безобидное из того, что она совершит. Но вот перспектива вечного рабства, жизни марионетки ее пугала. И это было сильнее страха перед воспитательными мерами отца. А сил прибавляло природное упрямство. Она никогда не поступала так, как от нее требовали. И сейчас тоже не собиралась.
«Если бы мне предоставили выбор, я бы уже носила Метку. Потому что с ними Драко», — писала Панси в своем дневнике. «Но, в то же время, так страшно терять свободу…»
* * *
Драко Малфой мерил шагами просторную комнату, оформленную в цветах Слизерина. Мебель из черного дерева, изумрудно-зеленые тяжелые шторы. Даже обивка дивана и кресел, стоявших по обе стороны от него, была цвета знамени основанного Салазаром факультета. Хотя чего еще ожидать от интерьеров Малфой-Мэнора?
Но в тот день его не раздражала опостылевшая цветовая гамма. Пожиратели Смерти взяли верх, и теперь им принадлежит Министерство. А значит, начнется сопротивление. И не надо быть провидцем, чтобы заранее знать, кого направят в подземелья имения выбивать из узников признания пыточным проклятием. И сколько же будет тех, кто повторит судьбу жестоко убитой в гостиной Малфой-Мэнора Черити Бербидж…
Его не спрашивали, хочет ли он стать Пожирателем Смерти. Выбора не было. И как же Драко завидовал теперь вынужденному скрываться от всего и всех Поттеру! У него было главное — свобода. Ему не приходилось жить под одной крышей с опаснейшим волшебником Британии. Да что там! Всего мира.
Малфой-младший проклинал Темного Лорда. И не мог сделать ровным счетом ничего.
Проклятая метка жгла не только руку, она выжигала душу. Все то хорошее, что когда либо было у него, исчезало, испарялось. И уже как будто бы он это не он, а какой-то другой человек, за которым Драко просто наблюдал со стороны. И он боялся признаться себе в том, что с каждым рассветом, с каждым новым заданием, страх уходил. Чувства притуплялись. Безысходность ложилась тяжким грузом правды на плечи и он готов был согнуться, припасть к земле, сдаться… Но тогда почему же он до сих пор стоит?...
* * *
Лорд Волдеморт был более чем доволен. Ему удалось совершить то, что он так и не успел в первую войну. Британия покорена, Министерство всецело принадлежит ему. И вскоре в ряды его сторонников вступят выпускники Слизерина. Все идет как надо.
А что до горстки выкормышей Дамблдора с гордым названием «Орден Феникса»… Их уничтожат поодиночке. А в первую очередь надо избавиться от боевых магов. Авроров Министерства.
Темный Лорд повернулся к почтительно ожидавшим его приказа Рабастану, Беллатрикс и Долохову.
— Ваша задача — Шеклбот. Убить демонстративно. Это твой шанс, Антонин… — вкрадчиво добавил он, намекая, что не забыл, что маг упустил Поттера в маггловской забегаловке.
— Да, милорд, — практически в один голос ответили Пожиратели.
— Белла, не забывай о нашем… подрастающем поколении.
— Конечно, милорд!
Едва заметно кивнув, Темный Лорд не торопясь прошел в другой конец комнаты и замер, опершись на массивный письменный стол, словно позабыв о присутствии своих сторонников.
На недогадливость Пожиратели Смерти не жаловались никогда, и незамедлительно оставили своего повелителя наедине с его размышлениями.
От Волдеморта не укрылось, что маги, мягко говоря, недоумевают, почему их отправляют уничтожать авроров вместо того, чтобы бросить все силы на поимку Поттера. Ничего, пусть пока гадают. Даже Беллатрикс еще не время знать об этом.
А причина была в том, что такие, как Шеклбот гораздо опаснее, чем мальчишка. Так что пусть пока Поттер побегает на свободе, пусть глупец Дамблдор порадуется за него на том свете.
Дамблдор… Надо же, ему удалось просчитать практически все. Но кто же знал, что информация о хоркруксах несколько искажена?..
Знал только сам Темный Лорд. И то всего год. С того самого дня, когда было уничтожено кольцо Марволо.
Такой маленький нюанс, который абсолютно все меняет… Осколки души не погибают, когда разрушается вместилище. Они возвращаются к хозяину. И чем больше их вернется, тем более создавший хоркруксы маг будет походить на человека.
Волдеморт медленно подошел к огромному, в полный рост, зеркалу в затейливой раме. Интересно, зачем Люциусу в кабинете вот это?.. Впрочем, это нормально для Малфоя.
Как и в тот день, когда прекратил свое существование хоркрукс, спрятанный в доме, в котором когда-то жили Мраксы, из зеркала на Темного Лорда внимательно взирал высокий мертвенно-бледный мужчина. Глаза его уже не были похожи на змеиные, и черты лица стали более резкими и правильными. В чем-то он уже походил на себя прежнего. Впечатление портили только непропорционально маленький нос, странно смотрящийся на его лице, и по-стариковски редкие волосы.
Он намеревался позволить Поттеру уничтожить хоркруксы. Их создание было отнюдь не самой лучшей идеей.
Но, погруженный в свои раздумья, Темный Лорд не обратил внимания на то, что между его верными сторонниками, Рабастаном и Беллатрикс что— то изменилось. Словно холодом веяло от этих двоих, не было былой слаженности действий. Уже не создавалось впечатления, что они словно читают мысли друг друга. Теперь каждый был сам по себе…
Vova
