Гарри Поттер, самый знаменитый волшебник своего века, вот уже вторую неделю сидел запертым в комнате своих родственников. Чтож, ему не привыкать. Бороться с их несправедливостью было значительно проще, когда знаешь, что через несколько месяцев ты уедешь…Уедешь в то место, которое считаешь своим домом…которое было его домом…
Парень закрыл глаза… и тут же увидел до боли знакомые коридоры Хогвартса, друзей… миллионы картинок из его старой жизни… И дело не в том, что он закончил Хогвартс (тогда бы ноги его в этом доме не было), и дело не в том, что он должен был где-то летом скрываться от Лорда (уже не лето, сегодня 15 сентября), дело в том что он, Гарри Поттер, надежда магического мира, сквиб. Шокирующе? Но это так: вот уже на протяжении 4 месяцев у него не получается даже самое простейшее заклинание, и надежды на то, что оно получится, нет…. Сотни методов и сотни проверок на артефактах доказали, что он лишен магии. Директор решил, что самым лучшим в этой ситуации будет отправить его обратно к Дурслям, как он сказал: «До выяснения обстоятельств», то есть безвременно, а общественности сообщить о его пропаже. Друзья, как могли, поддерживали его, но со временем письма от них становились все короче и реже…пока не превратились в пару строчек раз в месяц. Он остался один…никому не нужный, даже Сириусу… Глаза снова защипало от слез…но теперь уже не так больно… боль, конечно, не ушла, просто стала тупее. Он почти смирился с уходом из магического мира и вступлением в ряды пленников дома на Тисовой улице…Почти…
Юноша привычно открыл глаза и выключил будильник. Очередное утро в его бессмысленной жизни. Он привычно нащупал очки и поплелся в ванну. Хвала Мерлину, что его родственнички были приглашены Уолкерами поиграть в гольф, хвала Мерлину, что поле для гольфа было на приличном расстоянии от Лондона, и они уже уехали. Он спустился вниз, на кухню. На столе лежал список дел, написанный его дражайшей тетушкой. Поттер вздохнул… Поттер снова вздохнул. Список был внушительным. Кажется, его тетушка — единственная, кто верил в его магический потенциал, потому как, чтобы все это успеть, ему нужно было расширить пространственно-временной континуум… Чтож, можно, конечно, сейчас же взяться за работу и в конце получить нагоняй, или позавтракать, взяться за работу позже, и все равно получить нагоняй… Парень хмыкнул, и пошел производить ревизию холодильника. Он посмотрел на все это разнообразие продуктов, и уже прикинул десяток вкуснейших блюд, которые смог бы из этого приготовить… но это все были продукты для маленького Дадлика, и не приведи фортуна взять хоть что-то из них ему… В общем, в целях безопасности своей жизни, он взял пару яиц и несколько ломтиков бекона. Пока бекон пошваркивал на сковородке, Гарри решил включить бессмертных Биттлз, чтобы хоть как-то придать очередному дню положительный настрой. Диск отчаянно не хотел находиться, Дурсли не были особенными меломанами, поэтому все время засовывались диски с по-настоящему хорошей музыкой куда-то вглубь, выдвигая на передней план певцов кантри.
— У тебя бекон подгорит, — доверительно сообщил ему девчачий голос.
— Да, сейчас, — он все-таки решил прервать поиски диска в пользу бекона.
И, уже спасая бекон, он в ужасе обернулся. Перед ним стояла девушка среднего роста с темно-русыми волосами чуть ниже плеч, одета она была в платье глубокого ярко-синего цвета и такую же мантию.
— Ты кто? Как ты сюда попала? — Поттер отчаянно искал пути отступления, хотя какие пути — она же девчонка, судя по мантии — волшебница… ПОЖИРАТЕЛЬ?????!!!!!
Девушка скрестила руки на груди:
— Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфьолетти. Не бойся, вряд ли призрак сможет тебе что-то сделать.
— Ты призрак? — на автомате повторил он.
— Да.
— Значит, призрак? — он медленно направился к девушке.
— Тебе что, доставляет удовольствие заставлять меня раз за разом произносить факт своей смерти?!
Теперь он был достаточно близко к выходу из кухни и достаточно близко к ней. Гарри неуверенно ткнул девушку в плечо.
— Эй!!! — возмутилась мадам Призрак.
— Для призрака ты слишком реальна.
— Ну, уж прости, меня как-то о степени реальности не спрашивали, — девушка раскраснелась. — Стой…подожди…Ты меня чувствуешь?
Она схватила его за плечи, парень оценил ее маникюр.
— Да, ты не могла бы…
— Да, да, да, да, — девушка его не слышала, она была на своей волне. — Неужели свершилось чудо?
— Так! — Поттер решил брать ситуацию в свои руки. — Я не знаю, что тебе нужно, но тебе придется покинуть дом.
— Что?!! — она удивленно приподняла бровь. — Нет, вот теперь я точно этот дом не покину.
По тону ее голоса Гарри понял, что ввязывается во что-то очень нехорошее, он почувствовал, что цепь событий уже запущена и это уже не остановить….
— Это еще почему?
— Потому, что ты первый человек, который меня видит, слышит и чувствует.
Все, Поттер окончательно перестал что-либо понимать.
— Пойдем со мной, я еще пару человек знаю.
— Правда?
— Правда, — он тоскливо посмотрел на бекон, но интуиция подсказывала, что отделаться от этой девчонки важнее.
— Давай быстрей, идем же.
Парень направился к дому напротив. Если он сквиб и видит ее, значит и миссис Фигг должна. Вот пусть она с этим и разбирается, а он оставил магический мир…
Гарри постучал в белую деревянную дверь, за ней послышались шаркающие шаги.
— Гарри, здравствуй. Рада, что ты зашел, проходи, я сделаю чай с кексами и покажу новые фотографии мистера Пушистика.
— Здравствуйте, миссис Фигг, я бы с удовольствием, но у меня дела, просто этой девушке нужна помощь, вы не могли бы сказать это …нашим общим знакомым?
По лицу мадам Фигг было видно, что она старательно вглядывается в пространство.
— Какой девушке, Гарри?
Поттер удивленно обернулся: в нескольких шагах от него девица в синем платье помахала ему ручкой.
— Вот видишь, она меня не видит.
Но он же бывшая надежда магического мира, а герои так просто не сдаются. Парень взял ее за руку и поставил прямо перед миссис Фигг.
— Вот этой, — уверенно произнес он.
Удивление на лице Арабеллы Фигг сменилось беспокойством и сожалением.
— Гарри, я никого не вижу, кроме этого замечательного котика. С тобой все в порядке?
Поттер посмотрел на пару ступенек ниже: на них сидел белый персидский кот.
— Жужу! — заверещала девица и принялась гладить котика. — Это мой кот Жульен, — сообщила она ему.
Гарри страдальчески возвел глаза к небу.
— Великий Мерлин!!!!!!
— Милый котик, — проговорила миссис Фигг, на благополучие Гарри она решила забить.
— Отдашь ей моего кота Поттер и…
— ДА ЗА ЧТО МНЕ ЭТО!?!?!!! — проорал Поттер и взял кота на руки.
— Миссис Фигг, — уже более спокойно, — а вы можете видеть призраков?
— О да, милый, вот помню лет пять назад….
— Спасибо, миссис Фигг.
Юноша круто развернулся и направился обратно в дом к Дурслям.
— Бедный мальчик, ох, Альбус…..
Гарри выкинул остатки яичницы в мусорку: аппетит пропал окончательно и бесповоротно. Девица в синем сидела на стуле и нагло смотрела на него. Он сделал кофе и сел напротив.
— Теперь ты мне веришь?
Он неопределенно пожал плечами:
— Ну, я могу тебя коснуться, ты не умеешь проходить сквозь стены, тебя видит твой кошак..
— Жульен!!!
— Да, тебя видит этот Жульен и…
— И все.
В который раз за день парень глубоко вздохнул.
— Как, говоришь, тебя зовут?
— Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфьолетти. Можно просто Сэль.
— Хорошо, Сэль, и как ты меня нашла?
— Просто оказалась напротив этого дома.
— А…
— Я ничего не помню. Ну, я конечно, знаю, что ты парень, а это ложка… Я ничего не помню о себе, кроме имени и фамилии, хотя, судя по ним, у меня есть итальянские корни. Я знаю о волшебном мире, знаю парочку заклинаний, но я не знаю откуда. Это само…
Гарри смотрел в ее голубые глаза и понимал, что она не врет. Нельзя врать с такой обреченностью во взгляде.
— Понятно, — он сделал глоток кофе. — А от меня-то ты чего хочешь?
— Помоги мне.
— Как? То есть, я вообще не могу тебе ничем помочь.
— Но ты же великий Гарри Поттер.
— Я великий сквиб, — прервал он ее.
— Что? — она явно была удивлена.
— Я сквиб, — спокойнее.
— О, нет!!! — она закрыла лицо руками. — Боже мой, меня кто-то проклял. Ты совсем сквиб?
— Нет, только, на 99.9 %, — съязвил он. — Так что рад был тебя видеть. Сожалею, но ничем не могу тебе помочь.
— И что мне делать?
— Ну, не знаю, у тебя впереди вечность, займись чем угодно, а вот у меня целый список.
Он бросил на него быстрый взгляд: первым была стрижка газона. Гарри сунул чашку под струю холодной воды, боковым зрением он заметил, как девушка подхватила кота и направилась к выходу. Ему было ее жаль, но он правда не мог ей помочь, и вообще, он завязал с магией.
28.07.2010 Глава 2. Возвращение леди в синем.
Длинное полуприталенное цельнокроенное платье из синего велюра с длинными рукавами.
Платье украшено серебристой тесьмой. Застегивается сзади на молнию.
Дополняет наряд сумочка и шляпка-таблетка.
(описание куклы)
Неудачно начавшийся день, как следовало ожидать, и закончился фигово. Дурсли приехали в ужасном настроении, и лучшего объекта для вымещения злости, чем Гарри, они, конечно, не нашли… Терпеливо выслушав гневную тираду тетушки, Гарри решил забить на ужин, есть и правда не хотелось. И вот теперь, лежа на кровати и глядя в низкий потолок своей комнаты, он опять предался размышлениям о своей жизни. Теперь вся его жизнь — подъем-работа по дому-отбой…а ведь была другая. Была жизнь, в которой он был Мальчиком-Который-Выжил, и него были друзья, дом…
— Тебе не кажется, что тема самобичевания заезжена?
— Опять ты? Как ты сюда попала?
Сэль подошла к окну.
— Знаешь, проблемы со входом, как и другие условности, пропадают, когда становишься мертвой.
Поттер сел на кровати. Самобичевание придется отложить и объяснять этой вздорной девчонке еще раз, что он ей не помощник.
— Меня видишь только ты, — ее голос стал каким-то отстраненным.
— Соболезную, — поспать все-таки не удастся.
— Оу, да мы обладаем недюжинным остроумием и сарказмом? Нет, чтоб помочь девушке…
— Я, кажется, объяснил тебе…
Закончить он не успел, так как кот заинтересовался клеткой с Буклей.
— А ну, брысь, — парень скинул его со стола и Букля благодарно ухнула.
— Не очень-то вежливо! Жужу хороший и сов не ест.
Девушка взяла кота на руки. На минуту Гарри показалось, что кот посмотрел на него с долей превосходства…Бред…коты так смотреть не умеют.
— Послушай….
— Сэль, — подсказала она.
— Верно, Сэль. Мне жаль, что ты умерла, уверен — ты была потрясающим человеком, но твоя смерть — не повод отравлять жизнь другим!
Она усмехнулась и опустила кота на подоконник. Кот задумчиво посмотрел вниз, как бы прикидывая расстояние.
— Значит, пустая трата времени в этой, — она окинула оценивающим взглядом комнату, — ну, предположим, комнате, называется жизнью? Ты считаешь, что мое присутствие отравляет твое существование? Мне кажется, что я вношу разнообразие в привычную обстановку.
Гарри четко уловил, как она выделила «привычную обстановку», повторяя его утренние мысли.
— Я не просил тебя этого делать, — огрызнулся он, — я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Она снова хмыкнула. Эта история нравилась ему все меньше и меньше.
— Великий Гарри Поттер хочет покоя…
Она подошла очень близко к нему, настолько близко, что он сумел различить нереальный блеск ее глаз.
— Ну, извини, ты единственный мой шанс и я его не упущу…
Он вздрогнул, в сознании четко вспыхнули слова «тебя не упущу». Сэль холодно улыбнулась.
— Так чем мы сначала займемся?
Гарри сбросил наваждение:
— Уходи.
— Поттер, у тебя плохо с ушками? Я не уйду, и не дам себя игнорировать. Помоги мне и будь свободен.
Слово «свобода» опять резануло слух.
— Я говорю в миллионный раз, что НЕ МОГУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ!!!!!
— Ты даже не пытался. Мне кажется, что сначала тебе нужно вернуться в волшебный мир.
— НЕТ!!!
— Можно начать возвращение с Косого переулка, зайти в банк…
— Я СКАЗАЛ — НЕТ!!!
За дверью послышалась тяжелые шаги дяди, каждая ступенька, казалось, скрипит и протестует под его уверенной поступью.
— Что ты там орешь, дрянной мальчишка!!!!! Если услышу хоть писк…
Гарри его не слушал, все внимание было сосредоточенно на настырной девице.
— Я не вернусь туда, я сквиб, мне там не место, ну если только, конечно, Филч не решит уйти на пенсию. Думаю, я бы стал отличным преемником.
— А как же друзья? — она опять улыбнулась.
— У меня никого нет, и меня там никто не ждет.
— Сколько холода и жестокости, и как проникновенно сказано! Да у тебя талант оратора. Все, чем ты тут занимаешься — так это подавлением своей ненависти к людям, которые тебя бросили, предали, забыли, выкинули из своей жизни. Ты перестал быть всем нужным, когда перестал быть Мальчиком — Который –Выжил. И никого не волнует, что твоя жизнь превратилась в один бесконечный круг ада, никого не волнует твоя боль…
— Замолчи…— он и сам не заметил, как нервно сжал руки в кулаки.
— Тебя просто использовали, а когда ты перестал приносить пользу…
— Замолчи!!!!
Сильный порыв ветра распахнул окно, и Жульен недовольно отфыркивался на полу.
— Поздравляю, мистер Поттер, — очередная усмешка, — еще не все потеряно, кажется, вы еще на что-то способны.
— Это сделал я?!
Сэль посмотрела в его округлившиеся глаза:
— Может да, а может, нет. Я предлагаю тебе сделку, Поттер: я попытаюсь вернуть тебе магию, а ты поможешь мне отомстить.
Она протянула ему руку. Гарри долго смотрел на белую кисть с заметными синими прожилками, а потом все-таки пожал. Звук грома, и плотной серой стеной полил дождь.
— Вот и замечательно, — ее настроение явно улучшилось.
Гарри пошел закрывать окно. Лично он ничего замечательного не видел. Он помедлил: гроза и дождь приносили с собой особый запах чистоты и чего-то нового. Осенними ночами в Хогвартсе часто шел дождь, и он подолгу не спал, смотря, как капли вычерчивали по стеклу лишь им одним понятный узор. Такими ночами казалось, что время остановилось, замерло, и все может подождать. Он почувствовал легкую руку на своем плече:
— Еще не все потеряно.
Гарри резко захлопнул окно и скинул ее руку:
— Теперь все. Так с чего начнем?
— Палочка? — Сэль быстро перешла на деловой тон.
— Нет, все вещи, имеющие отношение к магическому миру, в целях безопасности оного, у меня забрали.
— Отвратительно.
Поттер почувствовал, как она начинает злиться.
— Ладно, повторяй за мной.
Девушка опустилась на пол и приняла позу лотоса.
— Ну.
Он попытался сесть так же.
— Неплохо. А теперь очисть сознание. Я вот представляю себе чистый лист бумаги, обычно помогает.
Гарри зажмурился и честно попытался, более-менее получилось.
— Хорошо, теперь возьми свои эмоции под контроль, почувствуй состояние покоя и безмятежности. Ты спокоен, твой разум чист…
Он не выдержал и прыснул, она приоткрыла один глаз.
— Хватит ржать, Поттер! Можно подумать, я для себя стараюсь.
Гарри попытался изогнуть бровь. Он сотни раз видел, как это делает Малфой, только должной реакции не дождался.
—Для себя тоже, конечно. Давай все заново. Отбрось все, все эмоции и все мысли, пустота и вакуум. Так, давай, попробуй, представь магию. Ну, например, как ручеек, который начинает струиться по твоим венам, заполняя всего тебя. Когда будешь готов, попробуй призвать…ну-у, хотя бы книгу на своем столе.
Попытка закончилась провалом, чего и следовало ожидать.
— Ничего, это всего лишь попытка номер раз. Поехали по новой. Видимо, на наш договор надо было наложить ограничения по времени, а то с твоими потугами мы поможем друг другу лет через сто.
— Я стараюсь!
— Вот и старайся!
— И стараюсь!
— Да что ты нервничаешь?
— Это все ты!
— Я?! Я?! Да-да-да…— она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, — ладно, это все я. Проехали, давай заново.
Прошло около 4 часов. Ливень прекратился, теперь все дома на Тисовой улице окутала теплая ночь. В комнате Гарри Поттера ничего не изменилось. Ну, почти ничего. Жужу спал на кровати знаменитости, изредка открывая глаза и проверяя наличие в клетке полярной совы. Букля игнорировала посягательства на свою персону. А Сэльвэтрис сидела на столе, наблюдая за попытками парня. Пока получалось плохо. За эти три часа она успела изучить всю комнату своего подопечного. Теперь она точно могла сказать, сколько комната шагов в длину, ширину, сколько Жульенов может поместиться на кровати героя, какая именно дверка шкафа скрипит, что ест эта... Пакля, кажется.. и что.. Из мыслей ее выдернул голос Поттера:
— Акцио книга!
Минута, вторая, она снова погружалась в свои мысли. О чем там она мыслила? и что за книги прочитал он несколько недель назад, девушка теперь тоже знает. Казалось, весь этот мыслительный процесс занял большое количество времени, но… ее глаза заметили движение на краю стола: «Повелитель мух» переместился в руки парня. Поттер вскочил, победно затряс книгой в воздухе, посмотрел на нее и обезоруживающе улыбнулся.
— Неплохо, — скучающим тоном произнесла она.
— Неплохо?!! Да я уже больше 4 месяцев как не колдовал, тем более без палочки!!! — кажется, его восторгу не было предела.
— И на простенькое заклинание у тебя ушло больше 4 часов. О да, это определенно победа.
Его глаза потухли.
— Ты права.
— Я всегда права. Будь хорошим мальчиком и слушайся меня, тогда все будет в шоколаде. Светает, нужно поспать. Я лягу с Жужу на кровати, он мне еще несколько часов назад место занял.
Парень во все глаза смотрел на абсолютно спокойную девчонку, нагло распоряжающуюся в его комнате.
— А я…
— А ты со своей Паклей в клетке, она ее тебе тоже заняла, — девушка зевнула и удобно устроилась на кровати.
— Кто бы мог подумать, что покойникам нужен сон, — проворчал Поттер.
28.07.2010 Глава 3
Синий цвет выражает стойкий, оборонительный эгоцентризм, который исчезает в зеленом цвете.
Гарри проснулся от того что ужасно ныла шея. От идеи спать в клетке с Буклей, предложенной заботливой напарницей, он сразу отказался, поэтому попытался устроиться на стуле. В глаза бил яркий солнечный свет, что нехарактерно для поздней осени. Он нащупал очки. Оказывается, свет бил не только ему в глаза, а заливал всю комнату полностью, делая ее необыкновенно уютной. Приветственно запиликал будильник, он отключил его. Взгляд на кровать... хм, если честно признаться, он надеялся увидеть Сэль, но кровать была пуста. Ощущение нереальности вчерашнего дня заполнило его сознание… вчера…вчера он просто спал, это был просто сон. От этого на душе стало спокойно, пока чьи-то острые когти не прошлись по его ноге.
— Жульен?!
Кот согласно мяукнул.
— А где Сэль?
Кот повторно мяукнул и еще раз запустил когти в джинсы парня.
— Ай, еще одна такая выходка и я из тебя хорошо прожаренный ростбиф сделаю, или станешь Жульеном в полном смысле этого слова.
— Поттер!!!!!
Снизу раздался боевой клич тети Петуньи.
— Мы недоговорили, — парень погрозил коту пальцем и кинулся вниз на кухню.
— Сколько можно тебя звать?! — возмущалась тетушка. — Дадли и Вернон скоро встанут, а завтрак еще не готов! Разве я многого прошу? Только выполнять мелкие поручения за право жить в этом доме, неблагодарный мальчишка…
В какой-то момент Поттер отключился, в конце-концов, он слышал эту тираду много раз на протяжении 16 лет своей жизни. Сейчас было гораздо важнее другое: куда делась Сэль? Он быстро приготовил завтрак, выслушал наставления дяди Верона, стерпел толчки своего кузена…
— Ты меня слушаешь?!
Миссис Дурсль поводила рукой перед его лицом:
— Я и миссис Смит едем в торговый центр. Вернемся через 3 часа, я привезу продукты, и ты приступишь к готовке обеда, а пока свободен. Конечно, после того, как приберешь кухню.
Она поджала губы, посмотрела на него, наверное, хотела что-то еще сказать, но передумала и вышла. Гарри услышал, как входная дверь хлопнула три раза, и чуть-чуть расслабился. Ему нужен был кофе…
— Мя-я-я-у-у-у…мя-у-у-у...мя…
— Что надо?
Кот посмотрел на него, как на идиота и мяукнул еще раз. Гарри сжалился, и бросил ему остатки завтрака. Кот недовольно принюхался.
— Благородное воспитание? В любом случае, это все, что есть.
Жульен начал потихоньку есть, как будто делая одолжение всему миру.
— Мне б твое самомнение.
Не успел он прибрать тщательно загрязненную миссис Дурсль кухню, как явилась и сама хозяйка. Не дав ему передохнуть, она вручила ему пакеты и вышла. Он принялся за готовку обеда, потом опять приборка кухни, потом полив газона, удобрение цветов, очередные насмешки большого Ди и его компании, ужин, опять уборка, и блаженное время отдыха. Он зашел в комнату и рухнул на кровать, намереваясь пролежать так еще лет 10.
— Сегодня ты раньше.
Кровать прогнулась под весом еще одного тела.
— Устал?
Девушка нежно провела рукой по его волосам. Гарри замер.
— Немного.
Она встала и отошла в другой конец комнаты.
— Нет времени отдыхать. Ты покормил Жужу?
— Дурацкое имя, — он нехотя поднялся.
— И это говорит мне хозяин, чью сову зовут Пакля?
— Букля, — автоматически поправил он.
Напоминание про сову пришлось кстати: вчера он забыл ее выпустить, пришло время исправляться. Сова недовольно клюнула его в руку и вылетела в окно.
— Валяй, Поттер. Повторяй вчерашнюю мантру, — она поудобнее расположилась на краешке стола.
— Прежде чем валять, можно узнать: где ты была?
-Не знаю, я несколько минут назад появилась в комнате.
— А до этого?
— Не помню.
Он хмыкнул:
— Слишком много провалов у тебя в памяти.
— Займись делом, — ее голос стал тверже.
На призыв книги ушло по-прежнему около 4 часов. Сэль массировала виски:
— Это преступно много времени Поттер. Прости, что говорю тебе такое, но ты сквиб.
Парень запустил книгой в стенку.
— Я понимаю… — начала было девушка.
— Ни черта ты не понимаешь!! — прорычал он, — я, было, поверил, что смогу вернутся…
— То, что ты сквиб, конечно, досадно, обидно, но, безусловно, исправимо.
Он непонимающе посмотрел на девушку.
— Я же обещала помочь тебе вернуть магию. Вопрос в том, насколько далеко ты готов зайти, чтобы ее вернуть.
Их разговор прервал шорох крыльев. Жульен среагировал моментально и уже мягко и бесшумно перемещался в сторону молодого совенка. В который раз парень его опередил, отвязав от лапки письмо. Совенок, не дождавшись ответа, упорхнул в ночь. Сэль наблюдала, как глаза парня быстро скользили по пергаменту, потом он поднял голову, задумчиво посмотрел в окно, потом снова пробежался взглядом по пергаменту, видимо уточняя некоторые моменты, в следующую минуту он скомкал письмо и швырнул его в угол.
Гарри запустил руку в волосы: такого он, признаться, не ожидал. Сэль подняла письмо, тщательно разгладила и углубилась в чтение.
— Ну, это было предсказуемо. Они в одном мире, ты в другом, к тому же бывший герой, а ныне сквиб.
— О, да, предательство друзей — это вполне предсказуемо, — он лихорадочно рылся в ящике стола.
— Ты знал, что это случится, просто не хотел верить.
— Они мне врали, — его рука, наконец, нащупала нужную коробочку.
— Все люди врут, — философски заметила Сэль, — просто некоторые врут себе, прям как ты.
Она заново смяла пергамент и заново его отшвырнула. Комната наполнилась запахом дешевого табака. Сэль привередливо поморщила нос.
— Курение вредно для легких, это раз, тем более такое курение. Что это за отрава? И вообще в комнате еще я есть, а пассивное курение вреднее.
— Тебе-то что терять?
— Это ты так тонко намекаешь на факт моей смерти?
Парень еще раз затянулся:
— Я ни черта не понимаю, что происходит. Нужно с этим разобраться.
— Да, нужно больше информации, и я даже знаю, где достать информацию о магическом сообществе.
— Где? — он выдохнул клуб дыма.
— В месте его непосредственной дислокации!
— Предлагаешь сунуться в Косой переулок сквибом на пару с призраком?
Девушка приняла воинственный вид:
— Ха-ха, просто Гарри душа компании. Поттер, вижу, факт моей смерти тебе нравится.
— Ты тоже, вроде, не против.
— Да пошел ты! — она явно вспылила.
— Я-то пойду, только вот ты без меня далеко не уйдешь, труп невесты.
— Можно подумать, такой жалкий сквиб, как ты, без меня долго протянет.
Их глаза метали молнии, если б эти двое обладали магией, дуэли было бы не избежать.
— Так, успокоились, — он первый взял себя в руки, — у тебя есть предложения?
— Конечно, есть. Должен же мозг быть хоть у кого-то в этой комнате, — она скрестила руки на груди.
Кот фыркнул. Он думал, что если тут кто-то и обладает зачатками интеллекта, так это он.
— Ну и..? Я жду.
— Вот и жди, — она вздохнула: их огрызания ни к чему не приведут, — я предлагаю пойти в Косой переулок, и взять кое-какие вещи из моего сейфа.
— Кое-какие? — он вопросительно посмотрел на девушку.
— Да, кое-какие. Поттер, сколько раз мне нужно повторять, что…
Парень удобно разлегся на кровати:
— Ну, если ты снова решила остаться на ночь, расскажи все с самого начала.
Она вздохнула:
— Разве не понятно, что тема моей смерти энтузиазма во мне не вызывает. Все началось с того, что я оказалась напротив этого дома. Я походила по окрестностям, но окружающие меня не видели и не слышали, хотя я пыталась привлечь внимание к своей персоне. А потом что-то опять вернуло меня к этому дому. Ну, а потом ты, и бекон, и эта старушка. Потом я куда-то пропала, как будто выпала из пространства, и — вуаля — я снова тут. Я уже говорила, что помню только какие-то отрывки, что-то частями и по отдельности. Я знаю, кто я, но я не знаю, есть ли у меня родственники, семья, дом, училась ли я. Знаю, что Жужу — мой кот, это похоже на твердую уверенность. Такая же уверенность у меня есть, когда я говорю, что в моем сейфе мы что-то найдем. И я не знаю, что это. Просто знаю, что нам нужно туда попасть. Если честно, то я рассчитываю, что там деньги.
— Деньги — это не проблема, мои родители оставили мне небольшое состояние.
— Отлично, будь что будет.
— Осталось придумать, как попасть в Косой переулок. Я не хочу афишировать свое возвращение, но без палочки нам туда не войти.
Сэль пожала плечами:
— Предлагаю импровизировать.
— Предложение одобрено, — пробормотал парень, погружаясь в сладкие объятья Морфея.
— Поттер!!!!! Поттер!!!
Кто-то с невероятным усилием стаскивал с него одеяло, но, как известно каждое действие рождает противодействие, поэтому Гарри с еще большим усилием стал натягивать одеяло обратно.
— Сам напросился, — девушка пожала плечами и посадила на парня кота.
Жужу и Гарри относились друг к другу неприязненно с первого дня их знакомства. Гарри попутно прикидывал в уме, что из кота получится лучше: тапочки или жульен? А кот прикидывал, как бы его побольше исцарапать. В общем, после пятиминутного мата, его светлость соизволила встать.
— Доброе утро!
Мадам Призрак, как про себя называл ее Поттер, была в хорошем настроении. Для него это не предвещало ничего хорошего.
— Доброе, — буркнул он и, захватив пару вещей из шкафа, поплелся в ванную.
Когда он вернулся, девушка стояла напротив небольшого зеркала и придирчиво себя осматривала.
— Что, при жизни не налюбовалась? — прокомментировал парень.
— Ну, тебе-то и после смерти не на что любоваться, — парировала девушка.
Гарри только сейчас заметил, что девушка была неизменно в том же синем платье и на высочайших каблуках.
— Ты не устанешь идти?
— Я теперь вообще редко устаю, всю ночь вот просидела за чтением книги, и ничего. После смерти вообще редко чувствуешь что-то, — она сделала неопределенный жест руками, — примитивно земное: типа есть, спать, пить...Ну, даже ты должен был уловить мысль.
— А на что мне ты? Должен же быть от тебя хоть какой-то вклад в общее дело.
— О, да мой вклад, по сравнению с твоим, так это капля желтой краски в синее море.
Через час они были в центре Лондона.
« Впервые в жизни чувствую себя живым, может, это потому, что в двух шагах от меня идет настоящий призрак? А, если серьезно, то события последних дней вернули меня к жизни…большое количество дел и проблем не оставляет времени на другие мысли. Сэль идет рядом, прохожие просто огибают ее, она опять погружена в свои мысли. Интересно, о чем она думает? Себе на уме, вряд ли ей можно доверять, слишком много провалов в ее истории. Хотя эта девочка-призрак единственная протянула мне руку помощи, единственная, которая используя меня, дает что-то взамен. Интересная из нас получилась команда: покойница и сквиб».
— Это здесь?
— Да, — он потушил сигарету и потянул дверь на себя.
В Дырявом котле все было как обычно: слабое освещение, засаленные столики, толпа народу и повсеместное шушуканье. В этот раз его приход вызвал меньше ажиотажа.
— Здесь мило, — неуверенно отозвалась Сэль. — Кого-нибудь знаешь?
Парень нагло ее игнорировал, он продолжал пробираться к барной стойке.
— Эй, Поттер, — она еле за ним успевала. Потом вспомнила про двухстороннюю связь и с силой рванула его на себя, парень споткнулся.
— Идиотка, — прошипел он.
Пара человек удивленно обернулись, одна из официанток приняла это на свой счет и, обидевшись, отвернулась.
— Как я могу разговаривать с тобой при таком количестве народа? Ты хоть думаешь, как это будет выглядеть со стороны? Меня в Святого Мунго заберут раньше, чем мы дойдем до Гринготтсса.
— Ну, извини, я не подумала.
— Да ты вообще себя этим бесполезным делом не утруждаешь.
Ему таки удалось продвинуться к бару.
— Детям до 18 спиртное не продаем, — оповестил его хозяин заведения Том, по совместительству бармен.
— Сливочное пиво есть?
— Да, — он придвинул к парню бутылку.
Гарри достал пару золотых монет.
Его личное проклятье удобно устроилось на соседнем стуле.
— И что теперь делать будем?
Гарри молчал.
— Ты что, сюда пиво пришел пить?
Чертов Поттер опять молчал.
Он едва сделал глоток, как его бутылку кто-то толкнул, и он закашлялся. Том недоверчиво на него посмотрел.
— Все в порядке, — Поттер зло посмотрел на девушку: ее это, кажется, особо не смутило.
Сливочное пиво подходило к концу, Сэль шлялась где-то между столиками, слушая разговоры посетителей, Гарри терпеливо наблюдал за дверью, которая вела к проходу в Косой переулок. Кажется, сегодня никто туда не торопился. Он посмотрел на дно бутылки: еще, что ли, заказать…
— Поттер!!!
Он обернулся на голос девушки: к проходу направлялась пара человек. Не тратя время впустую, он бросил Тому чаевые и поспешил в проход. Удача! Им удалось пройти!
Гарри осмотрелся, улыбка тронула его губы. Жизнь в Косом переулке бурлила, и не думала останавливаться только потому, что Мальчик-Который-Выжил, стал сквибом. Как всегда, большей популярностью пользовался магазинчик товаров для квиддича. Сэль нетерпеливо дернула его за руку.
— Еще успеешь насмотреться. Двигайся, Поттер.
Он обернулся на девушку, по ее глазам было видно, что она не очень рада.
— Что-то не так?
— Все в порядке, просто мы здесь по делу.
— Конечно.
* * *
Она ушла на несколько шагов вперед. Парень усмехнулся, но постарался не отставать.
Гарри вновь почувствовал привычную прохладу, царившую в огромном холле банка. Все, как и прежде: гоблины занимались своей работой, люди вкладывали или забирали деньги.
— Видишь того гоблина, что за столом слева? Это мистер Тупни, мой поверенный.
«Послушай девушку и сделай наоборот» подумал Поттер, и уверенно двинулся в противоположную, от указанного девушкой стола, сторону.
Девушка хлопнула себя по лбу:
— Что ты делаешь?! Я же ясно, кажется, сказала, куда идти..
Поттер молча продолжил свой путь. Он сел к только что освободившемуся гоблину.
— Здравствуйте, мистер… — начал гоблин, не поднимая глаз на клиента.
— Поттер.
Гоблин все-таки оторвал взгляд от бумаг.
— Мистер Поттер, я мистер По. Чем могу быть полезен?
— Я хотел бы пройти в свое хранилище.
Гоблин еще раз пронзительно посмотрел на парня, как будто пытаясь найти что-то, что-то понятное только ему.
— Отлично, Поттер, поздравляю! Ты за пять минут успел испортить абсолютно все, болван! — девушка довольно больно толкнула парня.
— Боюсь, это невозможно, сэр,— членораздельно проговорил гоблин. — Ваш счет был закрыт для вашего пользования несколько месяцев назад. Если быть точным, то — 25 мая…
Гарри начал медленно закипать. Значит, вездесущий директор добрался и до его счета! В голове мысли выстраивались в очередь, каждая претендовала на право быть рассмотренной первой. Его личный призрак тоже молчал, видимо поднимая челюсть с пола.
— Из хранилища были взяты какие-нибудь вещи, мистер По?
— Боюсь, что не могу сообщить вам эту информацию, ваш поверенный…
— Черт, я что, не могу получить информацию о состоянии собственного счета?! — снова перебил его Поттер.
— Отлично, давай, мало нам внимания, — пробурчала девушка, заметив повышенный интерес к ним со стороны другого персонала и клиентов.
— Простите, я просто …
— Спроси у него о счете номер 222 ph77joy 999.
— Я хотел узнать о счете 222 ph77joy.
— 222 ph77joy 999, — повторила девушка.
— 999, — договорил парень.
— Вас интересует что-то конкретное, мистер Поттер?
— Что замер, яхонтовый мой, отвечай, — прошипела Сэль,— что это самое хранилище и интересует.
— Я хочу попасть в хранилище.
— И вы знаете пароль? — с сомнением спросил мистер По.
— Разумеется, — он взял протянутый гоблином листок и перо, но девушка не спешила сообщать ему пароль.
Гарри украдкой посмотрел на девушку.
— Я не уверена...но..
Он торопливо написал продиктованный девушкой пароль.
Гоблин придирчиво изучил листок.
— Все верно, прошу за мной.
— Ты бы еще больше копалась, — сообщил ей Гарри, пропуская гоблина вперед.
— Ну прости, кто ж знал, что хранилище Мистера — родители— оставили -мне -небольшое -состояние будет недоступно.
Парень чуть задержался, в результате чего, девушка, озиравшаяся все время по сторонам, врезалась в его спину. Он довольно хмыкнул.
— Придурок.
Он хмыкнул еще раз.
— Прошу побыстрей, мистер Поттер, сегодня как никогда много клиентов, дорога каждая минута.
— Да, конечно, мистер По.
Еще пара минут тряски в ужасно неудобной вагонетке, и они на месте. Мистер По не спешил открывать сейф, Гарри перевел на него недоуменный взгляд.
— Мистер Поттер, раз вы новый владелец сейфа, то ключ должен быть у вас, — гоблин удивленно смотрел на парня, с яростню смотревшего куда-то в сторону, его губы едва шевелились…
— Ключ.
Не смотря на то, что Сэль была уже мертва, при яростном взгляде Поттер она сделала несколько шагов назад:
— Не знаю ничего о ключе.
— Ты жертва…
Договорить он не успел: около его ноги кто-то мяукнул, он даже догадывался, кто.
— Как ты-то сюда попал?
Кот почесал за ушком, давая возможность Поттеру увидеть ошейник с амулетом на его шее.
— Ключ!!! — синхронно заорали Гарри и Сэль.
— Одну минуту, — бросил он в сторону гоблина.
Гоблин кивнул. Он начинал верить слухам, что Поттер пропал из магического мира, так как после еще одной встречи с Тем-Кого-Нельзя-Называть тронулся… Теперь он был в этом уверен: парень шепчет куда-то в сторону, с котом говорит. А тем временем… А тем временем Поттер приближался к коту, кот шипел.
— Ну же, Жужу будь хорошим.
Кот оскалился, показывая, что хорошим быть не намерен. Девушка, откровенно посмеиваясь, стояла в сторонке.
— Поттер, да ты, как я посмотрю, любишь животных.
Он промолчал.
— Ладно, Жужу, хватит, мамочке очень нужно попасть в сейф, пожалуйста, отдай этому болвану ключ.
Она присела на корточки и принялась гладить кота. Кот подставил шею парню.
— Ну, спасибо,— он снял ключ и передал его гоблину, тот, в свою очередь, поспешно открыл дверь.
Гарри вошел в хранилище. Как и в его сейфе, в центре возвышалась приличная горка денег. У стены стояло несколько столов, заваленных разными предметами.
— Для начала, возьми денег, — скомандовала Сэль.
Сама она отправилась изучать предметы на столах:
— Попроси его пояснить, что тут.
Гарри решил пропустить ее командирский тон мимо ушей и разобраться с ним позже:
— Мистер По, вы не поможете? — он указал рукой в сторону столов.
Гоблин нерешительно вошел внутрь, он подошел ближе к столам:
— Тут полное собрание сочинений Алистера Кроули, знаменитого черного мага 15 века, так же пара книг Герберта Аврилакского, Ксандра Фроста о кровомагии, нужно заметить, что они все запрещены указом министерства от 14 мая 1758 года. Так же имеется несколько довольно сильных, но запрещенных артефактов. — По указал на резную шкатулку. — Там находятся три кольца Артемиды, одно из них позволяет перемещаться на сколь угодно большие расстояния, другое выкачивает силы, а третье — кольцо призыва.
— Спасибо, мистер По, дальше я сам.
— Так, — снова принялась командовать Сэль, — возьми вот эти книги, кольца Артемиды и вот эти зелья.
Гарри послушно собирал все предметы, прикидывая, куда их деть…
— Надо было брать сумку.
Мистер По направился куда-то вбок, вытаскивая из-под стола неприметный портфельчик:
— Вот портфель путешественника. Наделен 5 измерением, при этом способен уменьшить вес в 2 раза.
— Спасибо, — Гарри скидал все вещи в портфель, потом вопросительно поднял взгляд на девушку.
Сэль помедлила, но потом утвердительно кивнула.
— Это все, мистер По.
* * *
— Надеюсь, ты додумался обменять несколько галеонов на магловские деньги?
— Слушай, ты можешь просто идти молча? И, да, додумался.
— По-моему, у тебя мало опыта общения с девушками, — фыркнула она, — так что, пользуйся, я-то, в отличие от них, не могу от тебя сбежать.
Они спустились к магазинчику мадам Малкин, колокольчик над входной дверью известил мадам о приходе клиентов.
— Да, дорогой чем могу помочь?
Гарри был удивлен, она правда его не узнала или просто тактично сделала вид?
— Я бы хотел заказать несколько мантий: повседневных и парадных.
Далее он все время повторял слова Сэль, которая говорила о фасоне, качестве ткани и цвете.
— У вас потрясающий вкус, молодой человек. Неудивительно, что родители отпустили вас одного, на вас можно положиться.
Он улыбнулся.
— Заказ довольно большой, поэтому мы можем отправить его вам с курьером.
— В этом нет необходимости, я сам заберу.
— Тогда, завтра в 17 часов, вас, молодой человек, это время устроит?
— Вполне, — он слегка улыбнулся.
Они стояли на улице, думая, в каком направлении им идти.
— Пойдем, спустимся вниз, а вон там надо повернуть направо.
Он старался не отстать:
— Ты... это же Лютный переулок.
— Именно, вон там за углом должен быть книжный.
В Лютном переулке Гарри был все пару раз — по чистой случайности, но, кажется, и тут все осталось без изменений: все маги были одеты в черные мантии с капюшонами, они все время пребывали в движении, надолго нигде не задерживаясь и ни с кем не разговаривая.
-Шевелись, Поттер, я тебя весь день подгоняю. Что, не можешь что-то начать делать без хорошего пинка?
Гарри решил оставить эту реплику без комментариев, его гораздо больше привлекла ведьма, торгующая зубами, в прошлый раз он от нее сбежал…
— ЖИВЕЕ!!!!
— Да иду я, иду! И как ты с ней раньше жил? — он вопросительно посмотрел на кота.
Кот мяукнул, видимо сам удивлялся своему терпению.
28.07.2010 Глава 4
Синее платье. Символизирует верность, спокойствие и умиротворенность. Девушка в синем — чаще всего мягкая, доверчивая, умеет ладить с людьми, привыкла жить ровно и размеренно, чего ждет и от своего окружения.
Гарри готовил очередной ужин для четы Дурсль. Занятие очень нудное, и, в равной степени, неблагодарное, но приятно осознавать, что у него получалось неплохо. Так что, в крайнем случае, если он и не станет снова волшебником, то всегда сможет стать поваром и открыть собственный ресторанчик где-нибудь в старой части Лондона. Да, он бы сделал там просторную светлую кухню со множеством плиток и холодильников, в одной части будут готовить, в другой мыть тарелки… а еще неплохо сделать отдельный угол, где персонал мог бы обедать и коротать время до работы. В самом же ресторане должны быть непременно большие окна: так здорово есть что-нибудь вкусное, и наблюдать за размеренным движение в старом квартале. Цвета…цвета… пусть будут пастельными, но достаточно яркими. Может, со временем, его ресторанчик стал бы даже популярным. Парень довольно улыбнулся. Готовил бы он, конечно, сам, можно взять парочку суше, а называлось бы сие райское место… может «В гостях у Гарри»? или «Поедим вместе с Гарри?» Оригинальность названий вызвала очередную улыбку. Быстрыми движениями парень дорезал укроп.
« Так, теперь тонко порежем лайм для рыбы, вообще лайм или лимон идеально подходят к рыбе, хотя, может, попробовать еще и тимьян? Нет…не пойдет. Так, теперь в духовку…»
Он перекинул полотенце через плечо. На божественный аромат из кухни, которым успел пропитаться воздух во всем доме, пришла тетя.
— Неплохо, — она поморщила нос.
«Неплохо? Да она издевается! Это божественно! Если вы еще не пробовали, как я готовлю, значит, вы никогда не ели… О, а это может стать неплохим лозунгом для ресторана.»
Сегодня он был в прекрасном расположении духа, и ничто не могло это испортить. Ну, или почти ничто…то есть, никто… Эта никто, например, сейчас сидела в его комнате и непонятно чем занималась, хотя, скорее всего, читала забранные из хранилища книги. Ой, нехорошее у него предчувствие. Что-то странное происходит с этой девушкой, от нее веет каким-то могильным холодом… Блин, опять тема смерти. А что поделать, если когда находишься с ней или думаешь о ней, ничего кроме загробной тематики в голову не идет? Он отогнал эти мысли прочь, в конце концов, ему еще нужно после ужина будет посуду помыть, не разбив желательно при этом самой посуды. И, да, все-таки куда-нибудь он сегодня тимьян добавит...
То, что он увидел, когда зашел в комнату, не поддавалось описанию... Хотя... В полумраке комнаты за его столом сидела леди в синем, она же мадам Призрак, она же Сэльветр.. Сэлвест… Она же Сэль, в общем, сидела вся разъяренная, с потемневшими глазами, в которых плескалось столько гнева, что ни на одну толпу революционеров хватило бы. На самом столе лежало множество скомканных листов бумаги, еще больше их было вокруг стола...
— Вижу, ты сделала решительный шаг в защите лесов от вырубки.
— Я не могу писать, — отчеканила девушка.
Гарри с облегчением вздохнул, он-то уже было подумал, что все куда серьезнее.
— Не удивительно, ты же сама говорила, что помнишь все частями... Короче, я сегодня добрый, я сегодня никого не убью, поэтому давай листок и диктуй, что писать. За орфографию не отвечаю, но как пишутся буквы...
Сэль перевела, до этого блуждавший по комнате, тяжелый взгляд, на Поттера:
— О, небо, да за что же ты связало меня с этим идиотом!!! Я тебе сейчас серьезно и ответственно заявляю: ПОТТЕР, ТЫ БОЛВАН!!!!! А я нет, поэтому я умею писать. Просто, когда я пишу что-то на бумаге, через минуту это пропадает.
Гарри подобрал один из листков: он был смятый, это была абсолютная форма смятости. Видно, что его мяли долго и со вкусом, стараясь принести ему как можно больше мучений. Он рассмотрел его с двух сторон: многострадальный листок был чист.
— Ну... это же не конец жизни, — девушка бросила гневный взгляд, он сделал вид, что не заметил, — хотя, признаться, я рассчитывал, что ты научишься молчать, а не разучишься писать, но как вариант…
Девушка скомкала еще пару листков и прицельно бросила в Поттера, от двух он уклонился (реакция!), а вот третий попал в плечо.
— Все, ты сегодня была плохой девочкой, поэтому рыбу тебе не дам, хотя, может в наказание, наоборот, поставить перед тобой тарелку, чтоб помучилась?
— Вид твоей стряпни, Поттер, может вызывать только блевательный рефлекс, а мучиться можно только от несварения желудка. Хвала Мерлину, я умерла раньше, к тому же тебе известно, что я не смогу есть, — Сэль откинулась на спинку стула.
— Когда я снова захочу проявить к тебе человеколюбие, останови меня Авадой.
— Поттер, — протянула девушка, — меньше всего мне нужна твоя жалость, прикрытая, как это... человеколюбием, и я бы с радостью выполнила твою просьбу, только, боюсь, моя Авада ничего общего с Кедаврой иметь не будет.
Ему показалось или в ее голосе послышалось сожаление?!!
— При чем тут жалость? Я стараюсь к тебе нормально относиться, — осталось только себя в этом убедить, — я тебя даже упорно по имени называю, не смотря на «Поттер то, Поттер это...»
— Просто потому, что мою фамилию ты вряд ли запомнил, а если и намотал на свой склероз, то наверняка выговорить не можешь.
— Кажется, ты еще забыла о том, что все планеты, ну, и люди на них, соответственно, крутятся вокруг солнца, а не вокруг Сэльвэтрис Нанзиэтеллы Манфьолетти! — выпалил на одном дыхании Гарри.
Девушка была удивлена, да что там, она была шокирована.
— Ну и где это мы научились язвить? — через минуту она отошла от шока.
— Тяжелая юность. А вообще, что я понял, так это то, что если не умеешь нападать, учись парировать.
— Хоть чему-то тебя жизнь научила, — не осталась в долгу девушка, — а вот еще одно: если тебе нечем ответить оппоненту, не все потеряно: ты можешь сказать ему, что о нем думаешь.
Парень вздохнул: кто-то должен быть умнее и закончить этот бессмысленный спор. Видимо, сегодня умнее будет он:
— Ты хотела написать что-то конкретное?
Дружеского жеста не получилось, девушка взяла первую книгу и углубилась в чтение.
— Кажется, я задал тебе вопрос.
Девушка нервно перевернула страницу.
— И я все еще жду ответа, — мягко проговорил Поттер.
Она с силой захлопнула книгу и принялась за следующую. Потом подняла глаза на парня: он стоял, оперевшись о косяк, и внимательно за ней наблюдал.
— Давай договоримся сразу: если я захочу ответить на твой вопрос, я отвечу. Все просто, — ее губы растянулись в подобие улыбки.
Он пожал плечами, оттолкнулся от косяка и грациозно подошел к краю стола.
— Помощь нужна?
— Да, об этом я, кажется, упоминала уже в первый день нашего знакомства.
— Сегодня ты еще более невыносима, чем обычно.
— И давно ты начал делать мне комплименты? — она выдохнула. — Слушай, Поттер, у меня был тяжелый день, так почему бы тебе не заняться своим обычным делом: лечь спать, пока я работаю.
Гарри мысленно сосчитал до десяти, потом взял одну из книг и начал читать....15 минут....20 минут...22 минуты... в комнате воцарилась долгожданная тишина.
— Ну, и на каком языке это написано?!! Как это читать?!!! — возмутился он.
Сэль собирала в себе остатки терпения, чтобы не раскричаться:
— Это черномагический мертвый язык. Большинство книг темных магов до 17 века написаны именно на нем, он был довольно распространен и раньше был обязателен к изучению. Со временем, чернокнижники приобрели себе дурную славу, язык стал вымирать, говорить на нем было преступлением, книги были запрещены и конфискованы. Однажды министерство конфисковало книжку, которая была написана на мертвом языке, на деле же она оказалась любовным романом. Все, экскурс в историю закончен, мы выяснили, что тут ты мне не помощник, поэтому не мешай.
Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи, он уже хотел было возмутиться, как последовал совет:
— Если хочешь быть полезен — расчеши Жужу, шерсть скаталась...
— А вот и для меня нашлось достойное занятие.
Парень взял Жульена за шкирку, кот отчаянно вырывался, блеск глаз обещал скорую расправу его джинсам. Кот попробовал вырваться.
— Слушай внимательно: запустил когти в мои джинсы — расчешу так, что на сфинкса похож станешь, презрительно посмотрел — остался без еды, а поцарапаешь — неделю на глаза не попадайся, сделаю муфточку для тети.
Кошак проникся, не вырывался и высказывал свое недовольство молча. Гарри был разочарован — он-то ожидал серьезных баталий. Хотя, хоть над кем-то он сегодня одержал верх. Глаза слипались, в голову лезли непонятные мысли и парочка планов на завтра. Да, надо будет встать пораньше.
Сэль оттолкнула от себя книгу, подошла к окну.
«Полнолуние, может это оно так на меня влияет. Хорошо Поттеру — спит, блин, а я тут разбирайся с этими толмудами. Странное чувство: как будто я их раньше читала, когда-то очень давно... а нескоторые из ритуалов могла бы даже дополнить... Итак, что мы имеем: итальянское имя и фамилию, знание мертвого языка чернокнижников, да и литературу я, кажется, любила читать специфическую... логическое заключение лучше не делать. Да что за бред! Надо продиктовать Поттеру трактат о влиянии полной луны на психическое состояние призраков. Да что со мной?!!!! Надо думать об обряде, и о том, как уговорить на это Поттера, сообщив ему минимум подробностей.»
Девушка проследила за плавным полетом листика с соседнего дерева — он летел, плавно покачиваясь. Это напоминало вальс. Вальс одинокого листа, вот как это можно назвать. Листик бесшумно опустился в лужу, при этом вызвав легкую рябь. Теперь он напоминал кораблик, для которого эта лужа была целым морем... но кораблик был по-прежнему одинок в своем плавании, отчего-то захотелось, чтобы упал еще один листик, тогда первому, может, не было бы так одиноко...
« Поздравляю Сэльвэтрис, ты сошла с ума. Ты думаешь об одиночестве листиков, полный абзац...»
Девушка постояла еще минутку, а потом тихонько запела. Слова просто всплывали в памяти и сами складывались в песню:
— Я уйду, не оставив следа,
В придорожной, звенящей пыли.
Я уйду, не успев погубить человека,
Не поняв — почему, улетая, кричат журавли.
Полная луна определенно что-то делала с призраками...
* * *
— Поттер, вот объясни одну вещь — когда я успела стать твоим будильником?
Гарри поднял голову от подушки, что-то пробормотал и лег обратно.
— Ладно, это был риторический вопрос. Вставай, нас ждут великие дела....
Парень потянулся:
— Вот знаешь, сначала я думал, что ты такая, потому, что умерла, в конце-концов, трудно чувствовать себя хорошо, если ты мертв. А теперь понимаю — нет, невыносимость и несносность — это твое обычное состояние.
— Высказался? — девушка вопросительно изогнула бровь, и вот у нее-то получился знаменитый Малфоевский эффект, — а теперь, может, начнешь вставать?
Гарри приподнялся:
— Не хочешь отвернуться?
Девушка фыркнула:
— Больно надо! — и, пока Гарри собирался, девушка продолжала, — есть у меня чувство, что и получше видала. И, давай-ка, я в конец испорчу утро. Как ты потерял магию?
Повисло молчание, оно было очень тяжелым и вполне осязаемым. Когда виснет такое молчание, обстановку уже не разрядить.
— Не твое дело. И вообще, у меня может быть что-то личное?!
— Как грубо! И дело-то еще как мое, это же я пытаюсь вернуть тебе магию, и, да, у тебя может быть что-то личное, — передразнила его Сэль, — зубная щетка и тапочки, например.
— Конец пятого курса, Волан-де-Морт использовал ментальную связь, я кинулся спасать Сириуса, — речь была сбивчивой, связного рассказа никак не получалось, — а там -пророчество, пожиратели... Пожиратели напали на нас, пришел Орден и... еще пожиратели, сам Том... Дамблдора долго не было, мы проигрывали…
Парень глубоко вдохнул, будто ему было трудно дышать. Как будто он вообще разучился дышать.
— А потом и директор подоспел, они с Волан-де-Мортом о чем-то спорили, а там... Ремус... и Невиллу было плохо, и Сириус… Я видел, как Арка смерти стала его затягивать, и просто в один прекрасный момент мне захотелось, чтобы все это остановилось и закончилось... Очнулся я уже в лазарете. Это что, было важно?
— Нет, — она пожала плечами. — Просто мне было любопытно.
Она видела, как потемнели его глаза, став темно-зелеными, как нервно он сжал кулаки...
« Я не буду ее трогать... она просто девчонка... я не...»
Он круто развернулся и, хлопнув дверью, удалился.
— Надо же, какие мы, блин, ранимые! Не трогайте нас, мы в одиночестве страдаем. Болван.
Она выжидательно смотрела на дверь еще пару минут. Потом поняла, что Поттер не просто болван, а болван гордый и упрямый: пока не остынет — не вернется. А вернется, так с таким всепрощающим видом, что запасаться терпением можно уже сейчас.
Вечер этого же дня.
Вот уже 2 часа, как они сидели в полном и нерушимом молчании. Сэль лишь изредка бросала взгляды на Поттера, который старательно изучал словарь мертвого языка. Видимо он сильно злился, раз предпочел ее обществу эту нудную книжку. Обычно проблем в общении не возникало. Поттер сам шел на контакт, несмотря на ее язвительность, с завидным постоянством. А тут... пришел 10 минут назад, взял книгу, сел на кровать... даже Жуж к нему не лез.
— Я, кажется, нашла способ вернуть тебе магию.
Сэль вгляделась в его лицо — оно не выражало ничего, никакой заинтересованности...
— Ты слышал, что я только что сказала? — она начинала злиться.
— Видимо, после этих слов я должен прыгать до потолка или пасть ниц перед твоей гениальностью, — голос был холоден, как никогда.
— Нет, ты должен проявить хоть какой-то интерес. Если это из-за того, что было утром...
Хлопок книги прервал ее.
— Я просто не могу понять, почему бы тебе просто хоть иногда, ради разнообразия, попытаться не быть такой...
Его воспитание не дало ему продолжить. Даже пребывая в такой степени злости, он умудрялся держать ситуацию под контролем.
— О, я оценила попытку смягчить удар. Я не вижу смысла меняться, Поттер, тем более, если кто из нас и должен не быть размазней, видимо, это я!
Он закрыл глаза и откинулся на стену.
— Забудь. Просто, чем больше с тобой общаюсь, тем больше понимаю твоего убийцу.
Сэль просто спокойно смотрела на него, реплика не вызвала желаемой реакции:
— Отлично, а теперь по делу. Я тут нашла один обряд, может помочь, так что осталось найти место, где его провести и...
— В чем подвох? — остановил ее монолог Поттер.— Давай же, не поверю, что ты нашла что-то безопасное для меня.
— Поттер, ты бредишь. Конечно, обряд безопасен, ну, или относительно безопасен. Ты — единственная моя связь с этим миром, убивать тебя себе дороже будет. Ладно, сделаем скидку на твой интеллект. Когда ребенок рождается, он уже либо маг, либо нет. Другое дело, что определить это сразу невозможно. Нет, подожди, не с того начала...
Она задумалась, сделала пару шагов по направлению к окну, потом обратно:
— Многие ученые в свое время занимались изучением природы магии и вопросом, откуда она вообще берется? Что это такое? Они сравнивали одни виды магии с другими,— она посмотрела на него, его взгляд был далек от понимания. — Магия бывает — конспектируйте, студент Поттер — гомеопатическая, основное понятие: подобное порождает подобное, пример: магия Вуду и некромантов. Контагиозная — это магия, которая исходит из идеи связи между предметами, научно ее существование не доказано. Контактная магия — воображаемая магическая сила, передается или придается человеку путем непосредственного взаимодействия с носителем магической силы, например, ношение талисманов, употребление магических снадобий. Гоэтия — это черная магия, очень черная. Ну, и еще много всякого, — ее глаза странно заблестели, — теперь — самое интересное: стихийная магия, самая мощная, наименее изученная, самая смертельная.... О, а вот теперь можно и о ребенке, так вот, в каждом волшебнике изначально заложена своя магия. Она особая, непохожая на те виды магии, которые я тебе перечислила. Эта магия живет в полном единении с волшебником, но она достаточно слабая, чтобы ей пользоваться, волшебнику нужен проводник — палочка. Вот ее-то ты и лишился, ты потребовал слишком много, освободил всю магию целиком, хотя на такое мало кто способен. А я хочу дать тебе стихийную магию.
— Разрушительную, плохо изученную, смертельную? — иронично уточнил он.
— Что за ирония, Поттер, хотя, меня определенно радует, что ты слушал. Что, мечтал о карьере некроманта или шамана-вуду? У стихийной магии много плюсов, хотя бы то, что для ее использования тебе не понадобится палочка, ты можешь черпать ее из непосредственных источников в любом количестве. Просто... она совсем чуточку опасна. Да брось, Поттер, кто не рискует, тот спит под землей в уютном ящике. Думаю, это ты в состоянии прочитать.
Сэль сунула ему в руки книгу, за которой сидела последнее время.
— Особо к тексту не придирайся, это выдержки из рассказа одного профессора, поэтому написаны не очень научно, зато доступно и правдиво, — она ухмыльнулась.
«Нет, ты посмотри, на английском написано, вот зараза, могла вчера ее мне дать, когда у меня тяга к чтению проснулась»
Глаза парня забегали по строчкам:
« В мире существуют девять стихий: Огонь, Земля, Воздух, Вода, Растения, Время, Молния, Камень и Космос. Когда рождается маг со склонностью к магии стихий, с ним вместе рождается одна из стихий. Сердце мага тянется к огню, воде... Волшебник, с которым родился огонь, не может управлять землёй, молнией, дождём... Но из огня он может соорудить любую вещь, любое животное... Конечно, были люди, с которыми родилась любовь, стихия любви... Например, Эйда Лоувс, которая жила в Ирландии в начале XIII века, заколдовывала своими мощными чарами всех мужчин, хотя внешность её была отвратной. Даже в некоторых магглах рождается стихия любви, но такое происходит очень редко.
Магия Стихий — одна из древнейших форм магии. Первые упоминания о ней приводятся в Библии. Волшебник, владеющий способностями управления Стихийной Магией — счастливец, но власть над силами Стихий приносит только вред, если её обладатель не может контролировать себя и свои эмоции.
В истории человечества весьма известны случаи нерационального, безграмотного использования или злоупотребления силой Магии Стихий, которые приводили к мировым катастрофам, унесшим сотни человеческих жизней. Но существовали и те маги, которые смогли справиться с даром управления Стихиями. Эти маги совершили огромное количество подвигов ради спасения людей от природы, столько раз восстававшей против человечества.
Основоположником культа Магии Стихий является древний грек, по имени Кадримусс, живший примерно в четвёртом веке до нашей эры. По преданию, он обладал властью над всеми десятью Стихиями. Однажды он применил свою силу прилюдно: в те времена Греции грозило полнейшее затопление, страшные бури не затихали ни на минуту. В море было сброшено множество даров богу моря и всей воды на земле — Посейдону, но никакие дары не смогли остановить бедствие. Тогда, взойдя на самую высокую и опасную скалу, Кадримусс перед сотнями людей повелел буре остановиться, сильным ветрам — направляться на страны недругов, а морю, затопляющему низины Греции — убираться. Уже через несколько мгновений погода изменилась до неузнаваемости, и, несмотря на то, что простые люди были ему благодарны, Кадримусс был изгнан жрецами из Афин за посягательство на силу богов. Он и его жена были вынуждены скрываться на протяжении всей их жизни. Легенда гласит, что у Кадримусса было десять сыновей, каждый их которых унаследовал по одной силе отца и продолжил появление Стихийных магов.
Далее мало, что было известно о развитии Магии Стихий вплоть до средневековья. Зато времена рыцарей и Мерлина были просто преисполнены Стихийными магами. В это время образовалось сообщество самых сильных волшебников и волшебниц, обладающих властью над Стихиями. Сообщество было малочисленным, в него входило лишь девять человек: Эн Физит, Реннэ Хаффид, Тэм Уиллс, Элиз Мэнвин, Ват Новский, Нейт Иннесский, Бэтт Финнол, Рональд Дэрст и Гвиден Дор. Каждый из них владел определённой силой, но отсутствовало звено Стихии Земли. Самым выдающимся из них был Гвиден Дор. Он обладал огромной властью над Стихией Огня. Он в одиночку смог противостоять трёхнедельному натиску варваров, когда те осаждали Камелот. А в невероятно холодные зимы он ходил по домам крестьян и своими приказами заставлял огонь в каминах гореть ярче и сильнее, тем самым не позволяя людям мёрзнуть. Но, просуществовав всего лишь несколько лет, сообщество стало распадаться. Всё началось с ссоры между Дором и Уиллсом, который властвовал над Водой.
Многие считают, что причиной ссоры стала зависть Уиллса. В самое короткое время друзья превратились во врагов, а доводы других участников содружества не смогли их помирить. Истории очень хорошо известны последствия вражды, которые вылились в кровопролитные войны между магами обеих Стихий.
Так или иначе, сообщество распалось, а каждый из волшебников создал вокруг себя кланы последователей. Многие из этих последователей сами стали выдающимися магами.
Например, Карл Вестбрук. Он не был чистокровным волшебником, но прилагал все усилия, чтобы научиться управлять Стихией Воды. И это ему удавалось — он был одним из лучших учеников Ренне Хаффид, адептом, как было принято говорить в то время. Но что-то странное произошло с ним. Многие считают, что он понял, на что способна сила, которую он сумел постичь. Вестбрук обратил свою силу во зло, ему хотелось власти и славы. Он заливал и без того дождливую Англию сильнейшими ливнями. Сырость чувствовалась в самом воздухе. Никто не мог его остановить. Множество людей в то время умерло от чахотки. Карл Вестбрук был убит своими же сторонниками, вовремя осознавшими ужас от поступков их предводителя.
Маги побоялись повторения подобных вспышек и перестали создавать содружества и сообщества.
Далее последовали времена охоты на ведьм и колдунов. Каждый вид магов пытался себя сохранить, поэтому в волшебном мире наступило затишье.
Истории известны многие Стихийные маги. Но никому из них не удавалось совершить нечто подобное, быть может, и ужасное, но великое...»
Гарри был впечатлен и ... и ошарашен.
28.07.2010 Глава 5
Нелюбовь к синему цвету означает беспокойство, неугомонность, потребность вырваться из окружающего однообразия. Возможно, вам хочется сменить работу, или даже изменить всю жизнь в поисках впечатлений. Вы, наверное, устали от того, что кто-то постоянно «надеется на вас», но совесть не позволяет вам все бросить. Вам бы хотелось быть богатым или знаменитым (или и то, и другое?), потому, что иногда вам кажется, что это позволяет наслаждаться жизнью без необходимости работать так много и упорно.
— Все, Поттер, хватит наматывать круги по комнате, я поняла, что ты недоволен.
Все, чем ее удостоил Поттер, так это быстрым взглядом. Ну еще бы, устал наверное, два часа шипеть — легко ли?
«Ну и чего он бесится? Я ему предлагаю реальный вариант выхода из ситуации, причем не самый худший, а он? Никакой благодарности. Еще раз убеждаюсь, что черная неблагодарность — свойство хороших людей. Вожусь с ним, как с маленьким!»
— Та-а-ак, давай еще раз, — протянул он, — что меня ждет?
— Ничего хорошего! — огрызнулась девушка, — повторяю в миллионный раз: сделаем обряд, и если все пройдет удачно — получишь силу одной из 10 стихий, а если нет — присоединишься ко мне. Тебя что, перспектива смерти пугает?
— Нет, меня пугает перспектива застрять в твоей компании на целую вечность, — ответил он, — а теперь серьезно.
— Хорошо, говорю серьезно, после того, как ты получишь силу, нужно несколько дней на адаптацию. Если ты достаточно сильный волшебник, то сможешь взять ее под контроль и использовать, а если нет...
— То есть главное — это выжить? — уточнил парень.
«Неправильный ответ, мистер Поттер. Главное — потом остаться человеком». Вслух же Сэль сказала другое:
— Да, главное выжить.
— Когда начнем?
— То есть, ты согласен? — уточнила девушка.
Жужу, до этого мирно спящий на подоконнике, предупреждающе зашипел.
— А у меня есть выбор?
— Нет, ты свой выбор уже сделал, так что садись и будем готовиться к обряду.
Она открыла перед ним толстенную книгу с рунами:
— Так, сейчас я буду показывать тебе руну, которые войдут в состав руны призыва, постарайся запомнить.
Около двух часов Гарри Поттер делал то, чем раньше он себя не утруждал: он учился. Кисть правой руки в сотый раз выводила замысловатые узоры на бумаге, получалось неплохо, да что там, получалось отлично.
— Это отвратительно, Поттер! — кричала мадам Призрак. — Эта линия заканчивается на середине всего пентакля! Сколько можно говорить, что линии должны быть четкими, четкое начало и четкий конец!
Она перебирала листочки с его художествами и придирчиво оценивала каждый штришок.
— Нет, нет, нет!!!!! — забракованные рисунки летели на пол, там уже их был целый ворох.
Гарри издал мученический стон:
— У меня кисть болит, столько всяких завитушек, я запутался, я уже забыл все значения!
— Ой, прости, все время забываю, что ты можешь одновременно делать только одно дело: либо рисовать, либо запоминать значения! Как ты доучился до 6 курса!?! Кисть у него болит! Да, чертить пентакли — это тебе не цветочки на парах рисовать!
— Ты все время орешь, у меня уже и голова от тебя болит! — он соскочил со стула, пара еще незаконченных пентаклей упала под стол.
— Ах, от меня у тебя голова болит, — вкрадчиво повторила Сэль. — Просто, наверное мне нужно напомнить, что завтра там будешь ты, завтра ты будешь рисковать своей никчемной жизнью и моей вечностью!!! И завтра тебе...
Она внезапно замолчала, опустила глаза и глубоко выдохнула.
— Что мне? — отозвался Поттер.
— Ничего, просто нарисуй эти чертовы руны и пентакли еще раз, желательно, без книги, а значений тебе знать не нужно, достаточно того, что их знаю я.
Он в очередной раз удивился ее непревзойденной особенности переходить из состояния крайней ярости и раздражительности в состояние абсолютного покоя за считанные секунды. Гарри снова сел за стол и старательно начал выводить все рисунки еще раз, девушка цепким взглядом отслеживала каждое движение его кисти, от этого становилось неуютно. Последняя линия получилась ровно на середине всего пентакля.
— Неплохо, это действительно неплохо, –оценила работу Сэль.
Надо заметить, что он никогда не слышал лучшей оценки в свой адрес, такие слова, как «хорошо», «отлично», «замечательно» и прочее, Сэль приняла либо только по отношению к себе, либо к ситуации в целом. Так что неплохо — это высшая похвала.
— Завтра нужно найти помещение, где будет много места, и нарисовать это все вместе.
— Вместе? — переспросил Поттер. Он-то рисовал это все по отдельности.
— Да, все символы нужно собрать в одну композицию призыва, в центре нашего шедевра будет стандартная пентограмма. Да, и нужно будет правильно расположить свечи. Черт-черт-черт!!! — она еще не подумала о таком количестве вещей, и от Поттера здесь никакого толку.
Девушка подошла к столу, и под кучей листов нашла нужную книгу, пролистала пару страниц и вручила ее Поттеру. Тот устало потер глаза, сегодня Сэль впихнула в него такое количество информации, какое в него не впихнули за 5 лет обучения в Хогвартсе. Но, видимо, это еще не предел.
Каждая из четырех стихий — Воздух, Огонь, Вода и Земля — представлена свечой определенного цвета — желтого, красного, голубого и зеленого. Цветные свечи, обозначающие каждую из стихий, можно разместить в круг по четырем главным направлениям, чтобы отметить четверти — восток, юг, запад, север. Вы можете поставить подсвечники со свечами на пол на границу круга, или на маленькие столики, или на подставки, размещенные по четырем основным сторонам света. Хотя, каждая стихия обычно представлена отдельной свечой, можно взять и вторую, чтобы усилить нужный элемент в его четверти или можно использовать цвет стихии во всех четырех квадрантах. Так, например, если вы произносите заклинание огня, следует использовать четыре красных (или золотистых или оранжевых) свечи и начинать ритуал, обратясь лицом к югу.
Некоторые маги призывают огонь, чтобы прекратить наводнение изаставит исчезнуть воду — чтобы побеждать засуху, но я считаю, что каждая стихия может эффективно противостоять избытку самой себя.
Зажгите свечи основных стихий после алтарных, затем создайте магические круги, и только после этого зажгите свечи желаний или астрологические свечи. Начните с севера, с зеленой свечи.
Зеленый цвет
Зеленый цвет представляет Землю и север, полночь и зиму. Зеленую свечу ставят на отметку 12 часов на циферблате, на одной линии с отметкой «Север» на компасе.
Земля представляет собой порядок, как в природе, так и в обществе — законы, политику, финансы, здравоохранение и образование. Она также представляет инь, женское начало, Мать-Землю, дом и семью, а также финансы и безопасность. К этой стихии следует обращаться, когда вы имеете дело с собственностью или деньгами, требующими внимания. Она также является хорошим фокусом для всех ритуалов, призванных остановить голод, уничтожение лесов, загрязнение земли и ее опустошение при непродуманном промышленном или жилищном строительстве. Земля способствует защите животных и мест их обитания.
Зеленую свечу Земли окружите зернами, ягодами, фруктами, монетами или сухими цветочными лепестками. В качестве свечей Земли можно использовать и свечи коричневого цвета.
Желтый цвет
Желтый цвет — цвет воздуха и востока, рассвета и весны. Желтая свеча ставится на отметку «три часа» на циферблате.
Воздух символизирует саму жизнь, здравый смысл, общение, здоровье, новые начинания, путешествия, учебу, янь и мужское начало, воплощенное в богах Неба. К этой стихии полезно обращаться, если вы стремитесь к переменам, или когда осложняется связь с отдельным человеком или организацией, а также, когда вам требуются свежие идеи.
Воздух также может служить фокусом для заклинаний, направленных против загрязнения атмосферы, опустошения земли в результате промышленной деятельности или штормов, для защиты птиц, бабочек и других насекомых.
Окружите поставленную вами свечу Воздуха перьями, пухом чертополоха, воздушными шариками, моделями самолетов и керамическими или деревянными фигурками птиц.
Красный цвет
Красный цвет — это цвет огня и юга, полдня и лета. Поставьте свою красную свечу на отметку «шесть часов».
Огонь символизирует свет, солнце, молнию, плодородие, силу, радость, амбиции, вдохновение и достижение желаемого, а также разрушение того, что стало ненужным.
Как и Воздух, Огонь представляет собой янь, мужское начало, воплощенное в богах Солнца. Ритуалы Огня полезно проводить в том случае, если вам требуется сила или у вас есть важное дело, требующее огромной энергии. Они помогают против засухи, глобального потепления, всех видов загрязнения, вызванных сгоранием топлива или химикатами, лесных пожаров и политики «огня и топора» в отношении влажных тропических лесов.
Поставьте вокруг своей свечи Огня золотистые цветы подсолнуха, хризантемы, зеркала, отражающие свет, и кристалл кварца чистой воды, который на Востоке называют «головой дракона».
Голубой цвет
Голубой цвет — цвет Воды и запада, туманов и осени. Голубая свеча ставится на отметке «девять часов».
Вода символизирует любовь, родственные связи, симпатию, интуицию, согласие, гармонию, исцеление и цикл рождения, смерти и возрождения, естественную эволюцию, переход от одной стадии к другой как противоположность изменениям, вызываемым сознательно при духовной поддержке Воздуха. Эта стихия также помогает в борьбе с наводнениями, очистке морей, озер и рек от загрязнения, в проектах, касающихся снабжения пресной водой засушливых районов, способствует всем начинаниям, направленным на оздоровление планеты и охрану китов, дельфинов, тюленей и других морских животных, которым угрожает вымирание.
Как и Земля, Вода представляет собой инь, женское начало, воплощенное в богине Луны.
Окружите свечу Воды серебряными предметами, морскими раковинами и кусочками кораллов, или, для лунных богинь, жемчугом и лунными камнями, блеск которых усиливается при растущей Луне.
— Нам понадобятся свечи всех этих цветов и...
— И все, — закончила девушка. — Никаких дополнительных проводников делать не будем. Итак...
— С тобой время летит незаметно, — язвительно прокомментировал Поттер, — светает.
Сэль посмотрела в окно: на горизонте появлялись алые полосы, начинался новый день, мир потихоньку оживал...
— Хорошо, — отозвалась она, — остальное расскажу уже на месте. Кстати, неплохо бы заняться поисками этого места.
— Нужно собрать вещи и попрощаться с родственниками? — парень правильно уловил ее мысль. — Я ведь сюда больше уже не вернусь?
— Это только от тебя зависит.
* * *
— Так вас цена устраивает? — мужчина поправил очки.
— Да, — Гарри с трудом удержался, чтобы не повторить его жест.
— Тогда идемте, посмотрим квартиру.
Пока Гарри о чем-то договаривался, Сэль осматривала окрестности — тихий район старого Лондона, довольно мило. Деревья, цветочки, старушки там всякие, и толпа детишек, пытающихся догнать щенка спаниеля. Девушка прислушалась: Поттер пытался объяснить стареющему джентльмену цель визита, не вызвав подозрений. На его месте она бы об этом беспокоилась завтра... Но это же Поттер, нужно уступить ему в малом, чтобы потом получить ответное действие...
Парень легонько задел ее руку своей.
«Надо же, договорился.»
Они зашли в старый четырехэтажный пансион. Внутри здание было довольно обшарпанным, но это к лучшему — в старых дома своя, особая магия...
— Здесь довольно тихо, никто тебя не побеспокоит, — ступеньки тихо скрипели, — в 36а живет миссис Паркер, милая старушка, она всех угощает печеньем... овсяное с шоколадом, пять лет назад мне казалось, что его можно есть вечно, но нет...
Он рассмеялся своей шутке, потом достал из заднего кармана брюк ржавый ключ.
— Квартира, конечно старая, зато большая, раньше такие любили. Мебель в отличном состоянии, правда, в ванной трубы слегка текут, поэтому не включай воду сильно.
Он отпер дверь:
— Проходи.
Гарри вошел в квартиру, она была действительно большой. Гостиная, не загроможденная мебелью и коврами, со множество окон, кухня, ванная, маленькая спальня...
— А здесь что?
Он указал на узкую дверь в стене.
— А ...это осталось с перестройки, жена хотела сделать тут небольшую гардеробную...
Гарри открыл, действительно гардеробная: старое пальто одиноко висело в углу. Он впервые видел комнату раза в два меньше его чулана.
— Ну, значит все? Договорились? — он потер руки. — Тогда оплату сейчас, а ключ, как будешь уходить, оставь на подоконнике в левой кадке с цветами.
— Хорошо, спасибо.
Гарри отсчитал ему гораздо больше, чем нужно.
— И, мистер Мортон, не беспокойте меня, пожалуйста, я жду девушку.
Мистер Мортон, понимающе улыбнулся и направился к выходу, напевая песню из далекой молодости.
— Девушку?
— О, девушка здесь, ну что приступим?
Сэль медлила с ответом, первый раз она смотрела на Гари так...так по-человечески, ну, у всех же бывают минутные слабости.
— Приступим, надо освободить как можно больше паркета, всю мебель по углам, нам понадобится весь пол.
Парень послушно распределил по углам два кресла, журнальный столик, тумбочку. Большие напольные часы отбили семь часов, за окном темнело, медленно, но верно, город погружался во мрак.
Гарри ощущал прилив сил, сильное сердцебиение, адреналин в крови, целую гамму чувств. И ему это нравилось, а вот Сэль выглядела какой-то растерянной.
— Теперь будем наносить рисунок.
Они взяли по мелу и принялись наносить рисунок из рун и пентаклей с разных углов, в центре было решено оставить пентограмму. Сошлись они как раз в центре, он не мог не заметить, что, несмотря на растерянность, ее линии были четкими, уверенными, ни разу ее рука не дрогнула. Это наводило на неприятные мысли. Когда все было закончено, девушка обошла рисунок:
— Вроде все верно, — она довела одну из линий Гарри до конца, — теперь точно все верно. Так, свечи, запомнил, куда какого цвета ставить?
— Еще бы, кажется, ты заставила меня это повторить вчера раз 20?
— Соберись, меньше слов — больше дела.
Часы отмерили еще два с половиной часа. Тьма вечера проникала в незакрытые окна, двери, она скрывала тени от деревьев, она поглощала все...
Сэль закрыла глаза и досчитала до 20. Не помогло, стойкое ощущение опасности и неправильности происходящего не желало уходить. Наоборот, с каждой минутой оно только усиливалось. Самое время отказаться от всего, стереть этот рисунок, убрать свечи и вернуться... куда? Куда возвращаться?
« Сэль, ты самая жуткая эгоистка! Это тебе некуда возвращаться, а ему? И ему некуда», — ответила она внутреннему голосу. «Он тоже один, надо идти до конца и все будет хорошо.» Упрямый внутренний голос настаивал на своем. «Если они доведут это до конца, все изменится, и не факт, что в лучшую сторону... не думать!!!! Не думать!!!!...»
— Сэль!
Голос Поттера пробился через мысли, но звучал каким-то далеким.
— Я здесь.
— И я здесь, отлично, мы находится в одном месте, это что-нибудь, да значит.
— Поттер, прекрати, а теперь послушай. То, что мы сделаем сейчас, нельзя будет исправить, ну, магов времени такого уровня кажется, уже нет, ты не сможешь отказаться от силы, которую сейчас призовешь, это останется с тобой на всю жизнь. Мы не в игры играем, ты должен понимать, что если что-то пойдет не так, ты ...ты...
— Умру?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
-Да, ты умрешь, поверь, это не шоколадно.
Впервые она была растеряна и испугана, в ее глазах цвета моря плескались волны страха.
— Все будет хорошо. Все пройдет так, как надо. Мне кажется, тебе не впервой проводить такие обряды.
— Ага, ты тоже заметил, с каким профессионализмом я это делаю? Зажги свечи и встань центр пентаграммы, и запомни, чтобы не происходило, не покидай ее. ЧТОБЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ, ПОТТЕР!!! А теперь ты будешь повторять за мной заклинание призыва, постарайся не спутать звуки, говорить будем на языке мертвых, а то непонятно что мы призовем.
Если ему и было страшно, то он не подал вида, напротив, легко улыбнулся и кивнул.
Она начала читать слова призыва, сначала тихо, а потом четче и уверенней. Гарри повторял за ней слово в слово, ровным голосом.
Ветер забил в окна, пламя свеч начало дрожать, стекла картин, висящих на стенах комнаты, пошли трещинами, глубокая трещина прошла по боковой стене, оставалось надеяться, что стена не несущая. Двое подростков продолжали читать. Краем глаза Гарри заметил, как стены задрожали, а потолок начал потихоньку лишаться штукатурки, и он принял решение... просто закрыл глаза, голос не дрогнул, он повторял слова призыва.
Фонари на улице мерцали, отчаянно пытаясь не погаснуть и дать возможность ничего не понимающим людям спрятаться в домах. Не вышло... стая птиц, мирно сидевшая на проводах, с криком куда-то унеслась, стекла еле сдерживали порывы ветра.
Сэль глаза не закрыла, она видела: в углах комнаты стали сгущаться тени, видела, как они медленно стали ползти к границе рисунка, заметила разноцветные вспышки, мелькавшие в разных частях комнаты, услышала, как на кухне что-то разбилось. Жужу шипел, прижав уши, ему это все не нравилось. А потом все стихло, тишина была абсолютной, идеальной... Было слышно, как в ванной капает кран — Поттер забыл закрыть воду. И уже через секунду, стекла из всех окон посыпались в комнату мелкой крошкой, стены задрожали, и теперь все пошли трещинами. Сигнализации всех машин в районе приказали долго жить, одно из деревьев упало на провода... Начали раздаваться крики ужаса, плачь. Пламя свеч в комнате погасло, в ванной прорвало трубу, а тьма начала поглощать рисунок. А они все читали… Глаза девушки расширились от ужаса, она уловила, как тонкая струйка воды подбиралась к правому краю рисунка.
— Пора! — скомандовала она Гарри, от какофонии звуков голова хотела взорваться.
Гарри, не останавливаясь, читал, потом вытащил серебряный кинжал и полоснул себе обе ладони, плавно опустился на колени и стал обводить ближайшие руны.
Поток воды в комнату хлынул сильнее, правая граница рисунка была стерта. Девочка хотела подобрать мел... рука прошла сквозь кусок известняка, еще раз, и снова ничего.
— Только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас! — дрожавшими пальцами ей удалось взять мел, вода не давала закончить линию. Поттер закончил обводить руны.
Теперь ее очередь. Вода все продолжала лить. Кот мяукнул, левая граница тоже стиралась.
— Помогите, — прошептала девушка, — ну хоть кто-нибудь.
Она не была уверена в правильности решения, не была уверена, что сработает, но кусок рисунка Сэль закрыла руками, в левом углу тушка Жульена опустилась на исчезающую линию. Стук... А это упал Поттер... Еще несколько секунд, и все кончится, через несколько секунд — яркая вспышка, в полночь в одном из старых районов города на несколько минут стало светлее, чем днем, было ощущение, что зажглись миллионы лампочек, а потом снова темнота. Ветер стих, землетрясение остановилось. Сэль боялась открыть глаза, впервые ей было страшно. Она открыла глаза, когда в комнате остался только звук бежавшей воды.
— Поттер… Поттер…
Парень лежал в центре пентаграммы без сознания.
— Поттер, не время, потом поспишь, — она хотела ударить его по щеке, но рука прошла сквозь парня, — Гарри, пожалуйста, здесь сейчас будет куча авроров, очнись!
Поттер не отвечал на мольбы.
Она попыталась взять его за руку и потянуть на себя, но не вышло: рука с завидным постоянством проходил сквозь тело.
— Жужу!
Кот посмотрел на девушку своими янтарными глазами, потом прыгнул с тумбочки, на которой сидел, приземлившись уже белым тигром. Тигр осторожно обхватил зубами руку Поттера, потащив его в сторону того, что задумывалось гардеробной, попутно оставляя небольшой след крови. Рука девушки все-таки сумела ухватиться за дверную ручку, Поттер был спрятан, ненадежно, но за неимением лучшего… Оставались свечи, часть рисунка и кровь... кровь уже не оставалась, кровавый след был тщательно зализан тигром. В запасе пара секунд, девушка принялась лихорадочно стирать рисунок с паркета, задачу облегчал значительно усилившийся напор воды. Свечи были запиханы в рюкзак и спрятаны в гардеробной.
Мгновение, и в гостиной стоял небольшой отряд авроров.
28.07.2010 Глава 6
Чем больше дополняется к зеленому затемняющего синего, тем сильнее, «холоднее», напряженнее, строже и устойчивее психологическое воздействие цвета.
Все авроры были в одинаковых черных мантиях, лица скрыты капюшонами, голоса тоже казались какими-то одинаковыми.
— Алан, Джейн, осмотрите первые два этажа. Рой, поднимись наверх, а я с Эдди тут закончу.
Трое из пяти авроров аппарировали.
— Я посмотрю, что там на кухне творится, вода откуда-то бежит.
Первая фигура прохлюпала в сторону кухни. Остался один аврор. Похоже, он был здесь главным. Аврор присел и потрогал паркет, сделал несколько пассов палочкой....
— Черт!!!!
Ругательство прозвучало из района ванной комнаты.
-Тут трубу прорвало, я остановлю...
Послышались всплески и очередная порция ругательств.
Из-за капюшона Сэль не могла видеть выражение лица главного, но ей показалось, что он усмехнулся.
— Теперь авроры только и могут, что трубы чинить,— пробормотала фигура.
Он подошел к окнам, провел рукой в кожаной перчатке по остаткам рамы, прошел вперед, крошка от стекол неприятно хрустела под ногами. Он наклонился и подняла остаток свечи, принюхался...
— Потухли совсем недавно... — задумчиво прокомментировала фигура. — Эд, ты в порядке?
— Да. — Эд вошел в гостиную. — Что-нибудь нашли, сэр?
— Возможно. Кажется, все началось отсюда, большего всего магией накрыло эту квартиру.
Главный аврор поправил криво висевшую картину.
— В любом случае, те или тот, кто это сделал...
Он был прерван вошедшим аврором Роем Гарнером:
— Там на 1 этаже живет женщина, вроде наша, ведьма, в смысле, сэр.
Рука начальника остановилась в паре сантиметров от ручки гардеробной комнаты.
— Идемте, а то Джейн опять превысит полномочия.
— А здесь? — аврор Гарнер рвался в бой. Он совсем недавно пришел на работу после академии и высокопарные слова о ловле преступников еще сидели в его голове.
— Здесь закончили, дальше работа чистильщиков. Нам нужно проверить все здания в районе, отряда, а это всего первый дом. Рой, если хочешь получить повышение, умей расставлять приоритеты, пока это у тебя плохо получается. Потратить все время на одну квартиру крайне не разумно, тем более, что у нас полно пострадавших, а медиков на весь район не хватит. Нужно помочь тем, кому мы еще можем помочь…
— Но, сэр! Здесь могут быть важные улики, сэр!
Видимо, тот, что справа, худой и длинный являлся Роем, который на что-то претендовал.
— Нет, такой большой выброс магии, никаких следов.
— И все же я считаю, сэр..
Эд толкнул Роя.
— Как хорошо, что главный здесь я, поэтому ваши мысли, мистер Гарнер, вы изложите мне подробно в служебной записке.
Двое младших авроров удалились, а потом за ними ушел и главный.
Сэль почувствовала, что снова может дышать, все сложилось очень хорошо. И Поттер молодец... Поттер!!!
Парень по-прежнему был без сознания, но дышал, это не могло не радовать. Она осмотрела его ладони: раны затянулись, оставив два тонких шрама. Теперь осталось придумать, как его отсюда транспортировать. Ответ пришел сам собой: никак... Даже если бы она могла его поддерживать, плывущая по воздуху фигура парня вызвала бы ненужные вопросы. Остается ждать и надеяться, что авроры ушли...
* * *
Гарри приоткрыл глаза: мир предстал перед ним нечеткими и расплывчатыми мазками разноцветных пятен. Одновременно с этим острая боль пронзила каждый сантиметр тела, хотелось закричать, но не было голоса. Он попробовал пошевелить правой рукой — не вышло. Тело было парализовано, сфокусировать взгляд тоже не получилось, он опять закрыл глаза. Темная пелена полностью захватила его сознание и стала там абсолютной правительницей. Сейчас он не возражал. Было хорошо, он стал засыпать, а боль отходила на второй план…
Сэль облегченно вздохнула: он жив, это уже немало. Теперь осталось самое интересное — получил ли он силы? Обидно будет узнать, что старый квартал напрасно был принесен в жертву. Чистильщики ушли полчаса назад. Молодцы, хорошо поработали, оставили видимость легкого землетрясения. Страшно подумать, скольким людям придется корректировать воспоминания… Ну не зря же говорят, что вечно можно смотреть на три вещи: пламя свечи, как течет вода и как другие работают. Она еще раз осмотрела парня: ушибы, мелкие ссадины — не смертельно, но вылечить не помешало бы. В этом она ему не помощница, максимум — так это подсказать парочку неплохих заклинаний. С ним разобрались, можно и о себе подумать. Последние часы девушка упорно отгоняла мысль о своей призрачности: впервые за все это время ее рука стала проходить сквозь предметы, это плохой знак… Это, конечно прошло, но нехорошее предчувствие осталось. В принципе, это малоинтересно. Куда более интересно — если у них получилось, то какую стихию призвал Поттер? Вероятно, это воздух или вода, довольно средненькие стихии, но лучше, чем время и молния, хотя еще металлами здорово управлять… Скорее всего, воздух, да и арифмантика с этим согласна. Он, конечно, большой умничка, даже магию Арки смерти смог преодолеть, но при этом своей лишился, так что он маг средненький и ничего из сильных стихий призвать бы не смог. Тут она вздрогнула — определенно, сильные стихии не для него, слишком импульсивен, эмоционально неустойчив, высший уровень ему не потянуть. Еще бы неплохой гоэтия из него вышел, вроде ведь разбирается в темных искусствах, вон, и к обрядам оказался способен, хорошо держался. Все-таки им нереально везет: попали в Косой переулок, у нее оказался счет в банке, квартира в пансионе с еще одной волшебницей. Да и Гарри не нашли, хотя главный аврор что-то заподозрил. Поттер жив, она тоже в порядке. Судя по всему, ему удалось призвать какую-то из стихий, скорее всего, ветер, его было слишком много. Все складывается очень удачно. Такими темпами они скоро выберутся в дамки, поставят мат черному и белому королям и закончат партию. Стихию воздуха несложно контролировать и использовать, он быстро научится, а, самое главное, стихия воздуха менее опасна, что в случае Поттера один большой плюс.
Как будто в подтверждение ее слов, по комнате пронесся сильный порыв ветра. Она закрыла окно, потом взяла котика на руки.
Девушка погладила Жульена, тот довольно заурчал:
— Твой вклад, пушистик, был неоценим, с Поттера причитается.
Кот заурчал сильнее, он уже представлял, как герой волшебного мира кормит его лазаньей…ежедневно… вечно…. Хотя, сырое мясо тоже вкусное, с кровью еще лучше, хозяйка всегда его таким кормила…
* * *
Гарри открыл глаза и попытался повернуть голову. Получилось не сразу, но получилось. На стуле сидел Жульен и внимательно на него смотрел. Гарри тоже стал рассматривать кошака. Игра в гляделки закончилась со счетом 0:1 в пользу кота, просто Гарри был слегка не в форме. Попробовал говорить, получилась смесь хрипа и непонятных стонов. В поле его видимости никого, кроме кота, не было. Невероятно, она не могла вот так просто уйти, оставив его одного в таком состоянии! Даже для нее это слишком…на деле так и оказалось: призрак не появлялась.
« А ну и фиг с ней, тоже предатель! А он-то ей верил, дурак наивный, ну и пусть уходит, нужна она мне, сам во всем разберусь!»
Самовнушение удалось, он успокоился и снова погрузился в глубокий сон.
Кот прыгнул парню на грудь и лизнул нос, нос был сухим. Плохо…Жужу точно был уверен, что у здорового кота нос влажный, значит этот кот не здоров. Или.… Нет, нос не лжет, нос-это универсальный показатель здоровья, и здоровье этого неуча вызывало у него большие сомнения.
Жуж прыгнул обратно на пол и распластался на паркете: ему было жарко — он и так перс, так еще и от этого человечишки исходил уж слишком теплый поток…
* * *
Сэль гуляла по городу. Она часто оборачивалась по сторонам, стараясь запомнить каждую деталь: вон у того дома красивый парапет, а вон у того — красивые окна, ой, а у этого дома черепица обвалилась…
Девушка встала на перекрестке — нужно было выбрать сторону, в которую идти. Она увидела солнечный зайчик — он перебегал из одного стекла в другое, девушка решила идти в ту сторону. Хоть раз в жизни пойти за светом…. Поттер, наверное, уже очухался, даже если и так, то подождет, ничего с ним не будет, да и Жужу там… Сэль свернула в городской парк. Так непривычно: столько людей, и никто на тебя не смотрит. Это так непривычно, когда вокруг кипит жизнь, а ты находишься в стороне, и это еще более непривычно…и так неправильно. За последние дни ей не удалось ничего вспомнить о прошлом, совсем ничего, эта страница в ее памяти пуста….
Хоть бы что-нибудь… Какая-нибудь мелочь….
Она вздохнула.
«Ладно, помогу Поттеру, а потом решим мою проблему.»
* * *
— Очнулся?
Она нашла Поттера в ванной, а он нашел аптечку, и теперь обрабатывал ссадины и порезы. Гарри угрюмо посмотрел на девушку, но не удостоил ее ответом.
— Ну, и что на этот раз?
Снова молчание, парень принялся яростно смывать кровь с локтя.
— Так ты вместе с кожей смоешь. Лежал бы ты лучше.
— А я бы и лежал, если б кто-то был рядом!!! — возмущенно обратился к ней Поттер.
— Вот в чем дело. Я ушла всего на пару часиков, с тобой был Жуль.
Он бросил яростный взгляд:
— Конечно, кот бы мне очень сильно помог.
— О, ты недооцениваешь Жужу. Он талантлив, впрочем, как и хозяйка. Как ты себя чувствуешь?
— Неужели тебе правда интересно?
— Язвительность тебе идет. Нет, это простая вежливость, я беседу поддерживаю, если ты не заметил.
— Прекрасно, как погода?
— Погода чудесная, я сидела в одном парке...
— Мне не интересно, где ты сидела.
Он закрыл воду, и, обойдя девушку, пошел в гостиную. Сэль застонала и мученически возвела глаза к небу.
Парень устроился на диване, глаза были закрыты, а дыхание размеренно.
— Поттер, ты ведешь себя как маленький ребенок. Очевидно, что ты не сможешь со мной не разговаривать, поэтому хватит глупить. Я поняла твой протест.
Парень молчал.
— Поттер! Эй, Поттер…
* * *
Ее голос доносился откуда-то издалека. Он медленно начал терять нить их разговора, кажется, он хотел сказать ей что-то об ответственности.… Но кто-то выключил свет, и его сознание застелила темная пелена чего-то тягучего и плотного. Это нечто проникло в каждый уголок его сознания, вытеснило оттуда все мысли и эмоции. Сил для сопротивления не было, да и зачем сопротивляться, если так тепло и уютно? Если тебя с головой накрывает ощущение безмятежности, ощущение, будто тебя несет по тихой речке…. Так хорошо.… А потом резко врубили свет. Парень стоял около белой деревянной беседки, которая находилась в прекрасном саду, где из цветов были одни розы, белые розы. Солнце ярко светило, птички пели свои песни, вокруг порхали бабочки…и вообще вся эта слащавая безмятежность создавала впечатления полной нереальности происходящего. Он посмотрел в сторону — к нему навстречу по зеленой траве шла девушка в легком белом платье, летний ветерок трепал ее длинные золотистые волосы, играя с вплетенными в них разноцветными ленточками…. Она подошла ближе, Гарри заглянул в ее светло-фиолетовые глаза и непроизвольно улыбнулся:
— Я в раю?
Она засмеялась, чистым, звонким и каким-то детским смехом. Потом мотнула головой.
— А где?
— Там где ты должен быть, Гарри, — голос оказался очень мелодичным ,— ты дома. Тебя так долго не было, я волновалась.
Интуиция парня нашла много нестыковок, а мозг полностью соглашался с девушкой. Да, он пошел погулять в сад, все верно, хотел нарвать для нее роз, потом прилег посмотреть на облака, заснул и получил солнечный удар. Все так и было, она права. А что-то там про чудеса и школу, так это дурацкий сон, после солнечного удара это нормально.
— Ты уверен, что в порядке? — она заглянула ему в глаза.
— Да…
— Мина. — Девушка опять рассмеялась. — Ты точно перегрелся, давай я накрою в беседке ланч? Я захватила с собой корзинку для пикника.
— Отличная идея, Мина.
Рядом с этой девушкой все время хотелось улыбаться. Пока они накрывали на стол, Мина говорила что-то о друзьях которые будут к ужину, о приеме у миссис Паркер, о том, как чувствует себя его кузина Роузи. И как ее кузина, Меланж, не может найти себе мужа.
Ланч на свежем воздухе, веселая речь девушки казались, таким правильными и хорошо знакомыми, что через пару минут он вспомнил и старую миссис Паркер, которая жила в доме напротив, и кудряшку Роузи, и занудную сестру Мины Меланж. Ох, они пригласили ее на выходные, опять придется слушать сплетни со всего района… Мина прочитала его мысли, или он сказал это вслух?
— Не волнуйся, к миссис Паркер приезжает племянник, мистер Эдгар Сильвер, думаю, он займет внимание и мысли кузины Меланж.
— О, это было бы превосходно, и мне бы не пришлось скрываться от нее по всему дому.
Потом они говорили о еще какой-то понятной только им одним ерунде, смеялись, у него даже получалось шутить. И эти глаза, светло-фиолетовые, с серыми вкраплениями…они были такими затягивающими, хотелось смотреть только в эти глаза и не думать больше ни о чем…. Вечер постепенно вступал в свои права, принося в сад долгожданную прохладу. Они возвращались по узкой дорожке к дому. Мина нежно держала его за руку и весело рассказывала какие-то детские воспоминания. Он смеялся, было действительно весело, а еще спокойно и легко. А потом Мина замолчала, опустила глаза.
— Что-то не так? — может он сказал что-то лишнее?
— Гарри, а ты меня любишь?
Он облегченно вздохнул.
— Конечно, конечно, я тебя люблю.
Она снова улыбнулась:
— И ты всегда будешь со мной? Всегда-всегда?
Он улыбнулся в ответ.
— И ты сделаешь для меня все, что я захочу? — она хитро прищурилась.
— Все, что угодно — она еще спрашивает.
— Тогда подари мне розу, Гарри. Ты ведь за этим пришел в сад — чтобы сорвать розу и подарить ее мне.
Парень подошел к кустику и сорвал розу. Шипы у цветка были на редкость острые, больше напоминали иголки. Капля крови из пальца парня упала в траву. Он протянул цветок девушке, ее улыбка стала еще ярче.
Небо затянуло тучами, сильный порыв ветра срывал листья с деревьев, в кустах послышались чьи-то мягкие шаги. Мина огляделась по сторонам и резко протянула руку за цветком…. Большой белый тигр сомкнул зубы на запястье девушки, она закричала, хлынула ярко-алая кровь. Гарри кинулся на помощь…
* * *
*
Он почувствовал, что кто-то бьет его по щекам, сильно, щеки уже пылали. Он сфокусировал взгляд — над ним нависло обеспокоенное лицо Сэль.
— Поттер, ты как?
Парень приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Он тяжело дышал…
— Я…я…я… Я видел странный сон.
Он обратно опустился на диван.
— Очень странный сон, такой реальный, как будто это было на самом деле... а потом...
— Ничего страшного, — произнесла девушка, — всем иногда снятся странные сны. Я принесу воды.
Ему показалось, или в голосе прозвучала ирония?
Гарри потер глаза, потом часто заморгал. Дыхание приходило в норму, сердце стало медленнее биться и не грозило вырваться из грудной клетки, пульс перестал скакать. Он повернул голову, ожидая прихода девушки. Его взгляд наткнулся на мирно сидящего Жульена, старательно слизывающего с лапы что-то ярко-алое.
29.07.2010 Глава 7.
Зеленый цвет — это равномерное смешение двух цветов: синего и желтого. Обладателю зеленых глаз присуще равномерное смешение двух энергетик — донора и вампира. Равномерность наложения двух полярных цветов залог того, что зеленоглазые люди, в отличие от людей с серо-карими глазами, не впадают в крайности, а ищут в жизни "золотую середину". Поэтому, если вы — обладатель изумрудных глаз, ваша главная цель в жизни — достичь согласия с самим собой. О чем бы вы ни думали, что бы ни делали, вам необходимо гордиться своими мыслями и поступками. Вам важно, чтобы вами были довольны люди, которыми вы дорожите. Если вам не в чем себя упрекнуть — мир светел и радостен.
Вы твердо знаете, какими качествами должны обладать вы сами, какими — ваши друзья и предмет сердечной привязанности. Если человек соответствует вашим требованиям, вы скорее дадите снять с себя кожу, чем волосу упасть с его головы. Но горе тому, кто вашим требованиям не соответствует! С ним вы позволяете столько небрежности, что тут же (порой, без всякой причины) обретаете врага.
* * *
Поттер не приходил в себя вот уже вторые сутки. Это начинало настораживать, иногда он что-то бормотал во сне, иногда махал руками, будто выражая свой протест…видимо, его сны были не из приятных. В такие минуты Сэль бросала мимолетный взгляд на кота, но тот мирно спал в кресле. Значит, либо парню ничто не угрожает, либо Жульен был здесь бессилен, это обнадеживало. Сама же девушка уже перечитала всю скромную библиотеку хозяина, выучила последовательность цветков на обоях, запомнила звук соседских шагов, характерный скрип входной двери… Поттера она больше не оставляла — возможно, это было простое любопытство, возможно это — ответственность и, конечно, ну чисто теоретически, возможно это было чувство вины… Если бы она не ушла, он бы не поплелся в ванну, если бы она не ушла, он бы соблюдал постельный режим, если бы она не ушла, возможно, он бы сейчас…с ним могло бы быть все в порядке. Вот если бы он сейчас очнулся, она бы… Как в ответ на ее молитвы, парень открыл глаза и что-то простонал.
— Есть контакт! — радостно воскликнула она. — Так, Поттер, смотри на меня и не вздумай никуда уходить!
В его взгляде появилась доля осмысленности:
— Привет.
Девушка захлопала глазами. Нет, он никогда не перестанет ее удивлять — это ж надо, двое суток проваляться без сознания, а потом сказать «привет».
— Ты как? — она придвинулась ближе и слабо улыбнулась.
— Ну… — парень сильно закашлялся.
Девушка подала ему платок, он прокашлялся, потом закрыл глаза.
— По-о-о-о-ттер? Только не опять! — она легонько потрясла его за плечо, но парень не ответил.
Девушка взяла платок, развернула, на нем были следы крови. Сэль застонала:
— Да, что же это… Поттер держись, ты мне нужен, слышишь…
Она убрала мокрые пряди волос со лба парня. Несмотря на то, что все окна были открыты, ему было жарко… И, если уж быть совсем честной, не только ему: осенью 23 сентября было жарко все жителям города, на улице ярко светило солнце и стояла плюсовая температура, плюс 25, если быть точной. Такой осени жители Лондона не видели давно, если вообще конечно, видели. Пальто и плащи были обратно убраны в шкаф, у детей начался второй мороженный сезон, а у старушек (по крайне мере, из их дома точно) впервые за год появилась новая тема для разговора. Как говорил кто-то из великих: «Не нужно ругать переменчивость погоды — если б не ее непостоянство, 9 людям из 10 не о чем было бы говорить» . В общем, хорошо было всем. Всем, кроме Жужу: он распластался на паркете в надежде хоть на какую-то прохладу. Надо отдать должное, свободолюбивый и вечно ходящий сам по себе кот тоже не покидал пределов комнаты. От этого комната несла большие потери: все цветы были попробованы на вкус, обои проверены на прочность, паркет был проверен на скольжение… Вывод был один: квартира проигрывала по всем параметрам его прежнему жилищу. Еще и хозяйка…провалила тест на стрессоустойчивость.
— Жуж, ну сделай же что-нибудь!
Кот зевнул и посмотрел на нее. Вот как, скажите, объяснить этим людишкам, что все их проблемы — это всего лишь пшик? Что все их хлопоты и заботы настолько малозначимы, что в этой жизни есть что-то гораздо важнее. Нет, они будут все глубже погрязать в своих проблемах, все больше запутываться в паутине лжи, обрекая себя на вечные страдания. Смертные — вообще любители понастроить себе песочных замков сложной конструкции, а потом убиваться, когда их смоет легким прибоем. Хозяйка никогда не была такой, она была правильной, ну, по их кошачьим меркам. Она знала, как нужно было играть в эту игрушку (кажется, они называют ее жизнь) с потрясающей графикой, она знала обходные пути, пароли, и без труда переходила на новый уровень…пока игра не закончилась. Или скорее всего, они перешли на повышенный уровень сложности. Кот втянул воздух, запах был смешанным: пыль, запах из соседней булочной, бензин, цветы… и запах, чего-то неправильного, не укладывающегося в систему в целом и в планы хозяйки в частности. Он мяукнул.
— Не волнуйся, там, где я, обычно все в порядке,— заверила его девушка.
Впервые Гарри Поттер согласился бы с Жулем, а Жуль думал, что обычно там, где хозяйка, власть в свои руки берет воля случая и хаос…
* * *
Утром 24 сентября наступила долгожданная прохлада, над Лондоном сгустился туман, небо приобрело приятный серый оттенок и красиво отражалось в Темзе. Большинство людей списали аномалию вчерашних дней на парниковый эффект, озоновые дыры и эксперименты на военных базах других стран. Это, конечно, требует особого рассмотрения (и пусть этим занимается королева на пару с парламентом), для них же, добросовестных налогоплательщиков, сейчас главное, что все пришло в норму и потекло по обычному распорядку, скучно и неинтересно.
Сэль смотрела на людей, спешащих на работу, кто-то спешил домой с работы, кто-то спешил на рейс в жаркие страны или в не очень жаркие на переговоры , а кто-то просто спешил… Спешил успеть что-то очень важное…или не очень, или просто спешил в никуда…это самое страшное –спешить в никуда. Если еще больше углубиться в философию, то можно понять, что никуда — это универсальное место, вмещающее в себя все и в равной степени абсолютное ничто. Никуда — это место, в которое спешить не нужно, но большинство людей, сами того не подозревая ,именно туда и идут, на полной скорости, на пределе своих возможностей. Таких людей легко узнать в толпе, достаточно посмотреть вон на ту девушку в сером кашемировом пальто, наверняка это авторская вещь. В руках она держит дорогие замшевые перчатки и ищет в кожаной сумочке ключи от своего мерседеса. Посмотрите на ее пустой взгляд, на то, как дрожат ее пальцы, стараясь найти ключи среди дорогой французской косметики, обратите внимание, как отстранено она посмотрела на дверь дома, из которого вышла…только чуточку внимания и вы заметите, что в ее глазах мелькнуло сомнение, и как это сомнение вытеснила привычная пустота. А еще вон тот парень, который нервно курит, сидя на автобусной остановке. Он пропустил автобус, еще один. Трамвай, кажется, ему тоже не подошел, думаете, просто этот трамвай и автобусы идут не в ту сторону? Вы правы, они идут не в ту сторону, на самом деле ему в сторону той девушки в дорогом сером кашемировом пальто, ему в никуда.
По пути они могли бы захватить того седеющего джентльмена в клетчатом пиджаке, да, того самого, который сидит на скамейке в парке и кормит бродячего пса. Его руки дрожат, поэтому ему нужно больше времени, чтобы разделить недавно приготовленный бутерброд на две части. Наверно пес что-то чувствует, поэтому терпеливо ждет своей доли. Этому разномастному квартету по пути, и не только им…Считаете, что движение в никуда зависит от возраста или материального положения? Нет, оно зависит от вас… Леди Манфьолетти умела видеть таких людей, возможно, потому, что сама отчасти была одной из них, людей, которые двигались в никуда… А возможно, потому, что просто умела наблюдать. Сейчас она наблюдала за вереницей машин.
Эта вереница машин создала пробку в сторону центра, школьный автобус приветливо распахнул двери, увозя детишек дорогой знаний в сторону школы. Показался велосипед разносчика газет, дворники вышли на утреннюю уборку… Все это создавало впечатление, что запускается четкий и отлаженный механизм. Все детальки на своих местах и время на устранение ошибок первого разряда не понадобится. День набирал обороты.
Мисс Эмбер Эддингтон сунула ноги в теплые тапочки. Если б не необходимость покормить канарейку, то она бы еще долго не вставала из теплой постели в такую погоду. Чертова погода! В такие пасмурные дни ее артрит обостряется, и с каждым годом все сильней и сильней. Она прошаркала в старую маленькую кухню. Кухня была такой маленькой, что места едва хватало самой мисс Эддингтон. Она включила электрический чайник. На самом-то деле пить ей не хотелось, просто это уже привычка. Сегодня утро нужно провести по уже налаженному расписанию. Стандарт включал в себя горячий утренний чай с овсяным печеньем, но перед этим нужно покормить канарейку, иначе Полли обидится, и не будет ей петь чудесный мотивчик, мотивчик, с которым она прожила всю свою жизнь. После чая можно выйти прогуляться до пекарни мадам Эйдриан . Во-первых, это означает горячий хлеб, а во-вторых, никто лучше Лизы Эйдриан не был осведомлен о квартальной жизни. Потом она не спеша дойдет до Сент-джеймс парка, покормит голубей, и как раз успеет вернуться к любимому дневному шоу…
В кухне раздался характерный щелчок, который говорил о том, что можно смело заваривать зеленый чай. Эмбер достала последние две печеньки из вазы, пальцы плохо слушались, артрит неустанно напоминал о своем присутствии. Одну из печенек она окунала в чай, этот жест придал уверенности в том, что сегодняшний день должен пройти по стандартной программе. Это все потому, что несколько дней назад стандартная программа вышла из строя… к ней пришли они, люди из прошлого, которое хотелось забыть, из прошлого, которое она закрыла в черной коробке на дне шкафа, из ее прошлого.
Они были в черных плащах, как в те дни. Черные плащи из грубого, немнущегося материала… О, эти плащи — как их визитная карточка, карточка особого отделения аврората, отделения, в котором занимаются только случаями особого режима…
Воспоминания Эмбер Келли Эддингтон от 21 сентября.
Этот день с самого утра показался Эмбер очень странным: во-первых, вездесущий артрит не подавал признаков жизни, во-вторых, она нашла свое отражение в зеркале милым, в-третьих ,мистер Хемптон сегодня не играл на скрипке (чтобы он не говорил, но играл он ужасно). Уж кто-кто, а мисс Эддингтон знала толк в хорошей музыке — походы в театр и филармонию скрашивали ее одиночество. Вот и четвертое: одиночество сегодня не давало о себе знать, наверно, ушло вместе с артритом. Она заварила себе зеленый чай, покормила Полли. И, раз уж сегодня особый день, то она оденет свое потрясающее малиновое платье в крупный цветок, и пусть Лиза завидует.
Эмбер уверенно и почти бойко шагала в сторону пекарни.
Как обычно, мисс Эддингтон успела к началу своего дневного шоу, потом начинался сериал, а потом.. Потом она бросила беглый взгляд на часы: была половина девятого, ее сердце начало бешено колотится, артрит пронзил каждую клеточку ее тела, боль была невыносима, а потом ее накрыла безотчетная паника, паника и страх… Эмбер задернула шторы, паника не отступала. Тогда она решила подняться на этаж выше, к Тому и Веронике, молодая супружеская пара частенько проводила с ней вечера. Ступеньки скрипели, хотя легче узнать, что в этом старом пансионе не скрипит. Когда ж у управляющего дойдут руки до капитального ремонта? Наверно, тогда, когда старушке Эмбер будет уже все равно. Она остановилась на предпоследней ступеньке, упоминание о смерти заставило мысленно перекреститься, никогда раньше она не думала о ней в такой близкой перспективе. О да, сегодня эта перспектива была близка, как никогда. Эмбер постучала в дверь Тома и Вероники, никто не открыл. Светильник на стенке заморгал, будто хотел погаснуть, но в последнюю минуту передумал. Эмбер постучала еще раз, никого. Ну, конечно, они же молодая пара, возможно, гуляют, а может, сидят в ресторане. Эддингтон стала успокаиваться, но потом она увидела то, что заставило ее пульс резко подскочить, а ее саму побежать в свою квартиру, закрыться на все замки и включить везде свет. Она видела, как в квартиру напротив заползали тени… Не те тени, которые отбрасывают все предметы, нет, эти тени были плотнее, чернее и…и они были реальнее.
А потом, ближе к полуночи, началось: стены пошли трещинами, лампочки перегорели, сервиз в серванте грозил разбиться, стекла треснули… Никогда в жизни ей так не было страшно. Когда все это закончилось, женщина не была уверена в своем психическом состоянии, а когда пришли фигуры в черном, ей стало совсем жутко. Но по-настоящему страшно ей стало тогда, когда зашел еще один человек в плаще, он был выше и крупнее остальных, его голос отличался особой властностью:
— Здравствуйте, мисс Эддингтон, я Блейк Аттвуд, глава первого отдела. Мне нужно задать вам пару вопросов.
Эмбер кивнула, вряд ли бы ее отказ имел силу.
— Мои ребята ,— он кивнул в сторону 4 фигур, — почему-то уверены, что все это ваших рук дело.
— Я..я….я..не..не понимаю..я
— Я тоже, мисс Эддингтон, я тоже ничего не понимаю, — согласился мистер Аттвуд, — но это пока, вы же поможете мне прояснить картину? Кто-то, кроме вас, в этом доме имеет отношение к магическому сообществу?
— Нет-т, — в отличие от мужчины, ее голос дрожал.
-Интересно… Чтож, получается, что это вы?
Рука в кожаной перчатке постучала по клетке с канарейкой.
— Нет, я не имею к этому никакого отношения, я не..
— Успокойтесь, Эмбер, — перебил ее аврор, — вы пройдете с нами, и там мы выясним.
— Нет! — взвизгнула она. — Я..я.. наш управляющий сдал квартиру этажом выше какому-то парню..
— А где он теперь?
— Он..он..он ушел часа два назад с девушкой.
Мужчина повернулся к ней, а потом слегка кивнул, засчитывая ответ.
Конец воспоминания.
Канарейку в этот день Эмбер Келли Эддингтон не покормила.
* * *
Девушка заметила, что тушка Поттера в районе дивана стала подавать признаки жизни. Давно пора. Парень приоткрыл глаза. Отлично.
— Доброе утро.
Сэль сидела на полу в позе лотоса и читала какую-то книгу.
— Доброе, — отозвался он.
Она подняла на него свои синие глаза в ожидании продолжения. Ага, сейчас, не дождется! Он потянулся, зевнул и поплелся ванную.
Девушка усмехнулась и продолжила читать. Она услышала шум воды из ванной, потом шаги в сторону кухни, потом тишина и возмущенный возглас Поттера:
— А еда?!!!
— Что еда? Спасибо, я не голодна, — насмешливо отозвалась девушка из комнаты.
— Зато я голоден. Что, так трудно было позаботится о завтраке?!
— Я что, на домовика похожа? И вообще, я призрак, я в магазин пойти не могу, — безапелляционно заявила она ,— хотя, хочешь, я попрошу Жужу принести тебе на завтрак упитанную крысу из подвала?
— Обойдусь, — резко ответил парень.
— Ну ладно, только потом не говори, что ты был при смерти, а я о тебе не заботилась.
По хлопающим звукам можно было определить, что парень старательно ищет что-то более-менее пригодное для еды, а по последующим ругательствам легко можно догадаться, что операция с треском провалилась. Судя по шороху, Поттер переместился в коридор. Сэль недовольно отложила книгу:
— Ну, и куда ты собрался?
— Я уже говорил, что хочу есть?!
Да, определенно говорил.
— Очередной опрометчивый шаг, Поттер.
— Это еще почему? — в гостиной показалось возмущенное лицо парня.
— Потому, что если ты получил стихийную магию, то не известно, что послужит спусковым механизмом к ее проявлению, — спокойно откомментировала она.
— И что, я теперь должен умереть от голода?!
— Предложение с крысой все еще в силе.
В ответ Поттер пробормотал что-то, не поддающееся переводу, а потом хлопнула входная дверь. Отлично, вот пусть идет! Если думает, что она побежит следом, то нет уж, увольте, нянькой не нанималась! Пусть привыкает без нее обходится, может, повзрослеет, поумнеет... мечты-мечты.
— Жуль, проследи.
Кот потянулся, демонстрируя миру свои острые когти, посмотрел на девушку.
— Я не о нем беспокоюсь, если ты об этом. Я беспокоюсь о том, что если он привлечет лишнее внимание и попадет к аврорам, я застряну тут еще лет на сто.
Кот неторопливо пошел к выходу, всем своим видом показывая, что он остался при своем мнении.
Теперь, наконец-то, она может остаться наедине со своими мыслями, планами….
* * *
Гарри вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Он улыбнулся, поймал свое отражение в окне проезжающей машины. Для восставшего из комы выглядел он неплохо, так что можно смело двинуть в сторону какой-нибудь кафешки.
— Мяу…
— Она считает, что один я не справлюсь, да? Ладно, идем со мной, может, и тебе что-нибудь обломится.
Жуж передумал царапать парня. Может, этот неуч, еще пригодится….
Туман не собирался рассеиваться, да и не нужно, он задавал этому дню особое настроение. А если уж совсем повезет — сегодня будет дождь. Редкие прохожие не разделяли его оптимизма, они лишь плотнее закутывались в плащи и утыкивались в шарфы. Определенно, парень идущий в одной теплой кофте и постоянно чему-то улыбающийся, среди них выделялся, а, может, он выделялся еще потому, что за ним неотступно следовал кристально белый персидский кот. Они повернули направо, улица была пуста. Никакой жизни, тут еще день не начался. Да, операция по поиску еды пока не приносила желаемых результатов. Потом его взгляд наткнулся на одноэтажное красное здание с ярко-желтой вывеской «Cafe Pacifico». Если присмотреться, то можно увидеть на стеклянной двери табличку «открыто».
— Ну что, пойдем туда.
Жужу молчал. Они перешли дорогу и вошли внутрь. Гарри сразу почувствовал себя великолепно, дело всё в интерьере, который оформлен в виде мостовой с кирпичными домами, и будто настоящими фонарными столбами, которые аккуратно вписываются в дизайн заведения.
* * *
— Манфьолетти!!!!!
« О, Поттер! Быстро вернулся, блин, и часу не прошло, накрылось мое блаженное одиночество большим куском мраморной плитки.»
Через секунду в гостиную влетел разъяренный парень.
— Манфьолетти, ты жестокое бессердечное чудовище!!!!
— Удивил. Я тебе больше скажу: я аморальная, авторитарная, асоциальная, амбициозная, апатичная, абсурдная, автономная, агрессивная, адская, амбивалентная, амикошонская, аморфная, алмаристичная, аллергенная, алогичная, алчная, аритмичная, архаичная. И это я на «а» еще перечислять не закончила. Теперь, когда мы выяснили, какая же я стерва, объяснишь, какой кирпич тебя по башке ударил?!
Ее глаза пылали каким-то нехорошим блеском, кулаки сжимались. На минуту Поттер даже кощунственно подумал об отступлении. Всего лишь на минуту…
— Я только что из кафе, слышал, как две пожилые женщины говорили о происшедшем 2 дня назад!!! На миссис Денвор упали книги, мальчик разбился на велосипеде, когда ехал домой…
— Ах, вот оно что, святой Поттер вышел в массы! — перебила она парня.
— Хватить сарказма, ты хоть понимаешь, что наделала!!!!! — сорвался на крик Гарри.
— Я наделала?! Это мне нужна была магия? Это я согласилась на ритуал?!! Это я одна читала слова призыва!!?! То есть, пока все шло отлично, мы это сделали, а когда узнали о жертвах, так это одна я натворила! Все было в шоколаде, пока про последствия не узнал! Я тебя предупреждала! Я тебя спрашивала!
— Ты не говорила, что пострадает целый квартал!!!
— А я что, в профиль или анфас на Нострадамуса похожа?! Ты как хотел? Пришел тихо, быстренько все сделал и ушел с миром? Черта с два! Так не бывает, у всего в этом мире есть цена, и каждое более-менее значимое решение имеет свои последствия! Я говорила тебе, что мы не в игры играем! Это был обряд высшей темной магии, чего ты хотел?! Этому долбаному кварталу вообще повезло, что магия стихий его с землей не сравняла!
Глаза Гарри яростно сверкнули, щеки пылали:
— Ты знала, что я об этом понятия не имею! Ты могла сказать, насколько все серьезно!
— Ой, простите! Забыла о степени твоей наивности! Посмотри правде в глаза: если бы я тебе рассказала все в подробностях, ты бы никогда на это не решился!
Воздух наэлектризовался до такой степени, что приобрел знакомый запах озона.
— Лучше быть наивным, чем хладнокровной рептилией, помешанной только на своем эгоцентризме! Ты не берешь в расчет чужие жизни, как будто только то, что важно для тебя или может быть тебе полезным, имеет право существовать!
— Да, я такая, зато я не лицемерю, прикрывая злость и ненависть высокопарными мотивами!!
— Это разные вещи!!!
— Ну, конечно! То, что относится к святому Поттеру, бело и пушисто, а то, что относится к плохой мне, грязно и бездушно, да?!
— Я не то имел ввиду, и ты это знаешь!!! Нельзя погрузить весь мир в хаос ради своей ненависти, ты не знаешь в этом границ!! Я не готов растаптывать случайные жизни просто потому, что они попались мне на пути!!!
Девушка задыхалась от переполняющего ее возмущения:
— О, нет! Опять начал! Конечно, давай всю грязненькую работу скинем на меня, чтобы Золотой мальчик потом глаза не прятал! Ответственность — это умение держать ответ перед собственной совестью за принятое решение, ты так и не постиг этой науки!
— Да что ты знаешь об ответственности?! Что ты знаешь о том, когда все на тебя смотрят, как на героя, когда все ждут от тебя подвигов! Что ты знаешь об ответственности за чужие надежды?!
— Куда уж мне!!!!
— Именно это я и имел в виду!!!
Они еще даже половины всего, что хотели, не высказали, как по одной из занавесок пополз маленький огонек, потом точно такой же огонек пополз по занавеске второго окна, потом третий пополз по обоям на правой стене…
* * *
Да простит меня администрация сайта, но у меня возникла ошибка при попытке ответа на отзывы. Но я не могу не ответить своим читателям, на их потрясающие комментарии.
Фель, Ник Иванов спасибо, отзывы просто восхитительны. Фель, приятно знать, что фик Вам настолько нравится, а особенно Сэль, в последнее время все больше и больше читателей хотят ее убить) с моей стороны было предусмотрительно сделать ее сразу мертвой))) Ник Иванов, я конечно же помню тебя по хогнету, было здорово узнать что фик попал на рассмотрение к тебе) И тем более приятно, что не смотря на то, что тебе нравятся другие образы, ты читаешь моих беспринципных личностей))) постараюсь, что бы о фике у тебя и дальше оставалось хорошее впечатление. Ты абсолютно прав, на хогнете глав больше, но и здесь я выложу все, как только мне это мой инет позволит)
29.07.2010 Глава 8.
Судьбу не обойти и не объехать,
Что хочет, то и делает с тобой,
Поэтому без всякого успеха
Идёт незримый и неравный бой.
Короткие иль долгие сраженья,
Судьба всегда — непобедимый враг,
Побед не будет, только пораженья,
Судьба не отступает ни на шаг.
А.Болутенко
* * *
Первый несмелый лучик скользнул в небольшую комнату, пробежал по книжному шкафу, осветил груду одежды, которая небрежно валялась на одном из кресел, отразился в криво висящем зеркале, отскочил на другую стенку и скрылся в темной кухне. В маленьком коридоре послышался звук открывающейся двери. В квартиру вошел молодой человек лет 25, довольно высокого роста. Человек повесил на единственный крючок черную кожаную куртку, на минуту остановился у зеркала… В зеркале отразилось усталое бледное лицо с острыми чертами, глубоко посаженными карими глазами, четко очерченными скулами и губами, слегка синими оттого, что на улице сейчас холодно, а расстояние от работы до дома он прошел пешком.Человек откинул косую челку, которая все время лезла ему в глаза, и в зеркало решил больше не смотреть до лучших времен. Парень прошел в гостиную, попутно снимая белую футболку и кидая ее в уже и без того заваленное кресло. Нажал кнопку автоответчика, тот проинформировал его об отсутствии сообщений, сел на диван и закрыл глаза. Сегодня смена Джейн Хогарт, она ответственная, серьезная и не станет принимать необдуманных решений, единственная из его команды, кому можно доверить отдел на сутки. Он зевнул, глаза слипались, но мозг решил держать оборону до последнего, упорно подкидывая список тем, над которыми нужно подумать. Отвратительно, даже дома после трехдневного дежурства, он думает о работе, пора с этим завязывать. Парень поднялся, выложил волшебную палочку на стеклянный журнальный столик и поплелся в сторону кухни. Были бы силы, он бы аппарировал, честное слово. А все этот придурок министр, кто его только выбрал, старый консерватор, который наивно полагает, что все под контролем. Что до него, то его аврорское чутье безошибочно чувствовало приближение бури…
От вида кухни хотелось стонать: и как он умудрился все так уделать, когда живет на работе?! Раковина завалена грязной посудой, в холодильнике валяется пачка крекеров и кусок сыра, который начал покрываться благородной плесенью, в чайнике нет воды, а в банке последняя ложка кофе… Совершать организованный набег на супермаркет не хотелось, поэтому он ополоснул одну кружку и заварил себе кофе. Быстрорастворимое пойло оставило неприятное послевкусие. Кружка присоединилась к горе немытых тарелок. Он обязательно наведет порядок, обязательно, только не сегодня. Сегодня ему нужно поспать хотя бы три часа, чтобы не мечтать о сне завтра и послезавтра, и после-послезавтра … зашел в ванну, открыл кран и замер над раковиной. Умылся. Прядки каштановых волос прилипли к лицу, полотенца под рукой не оказалось… Неудивительно, в его заваленной разным хламом квартире можно найти все, кроме того, что действительно нужно. Он прошел в гостиную и блаженно растянулся на диване. В такие минуты кажется, что жизнь прекрасна. Ты лежишь на мягком диване, впереди три часа спокойного сна, глаза сами закрываются, сознание уплывает в далекие дали и все это под чудесную музыку Моцарта… Моцарт?! Парень соскочил и откинул крышку мобильника:
— Да.
— Блейк? В смысле, мистер Аттвуд, это Джейн Хогарт, у нас тут внештатная ситуация, нужно ваше присутствие, сэр.
Блейк захлопнул крышку телефона, на другом конце провода Джейн оставалось только догадываться о значении сего жеста. Значит ли это, что босс скоро будет, или он послал все к черту?
Аттвуд вытянул из горы одежды мятую серую футболку, наспех расчесал волосы, сунул палочку в задний карман брюк, схватил куртку и вылетел из квартиры. Внештатная ситуация, говорите? Сейчас он приедет и устроит им ситуацию! На собственном опыте узнают последствия срыва заслуженного отдыха главе первого отдела .
* * *
Что бы попасть в министерство, Блейк воспользовался камином Тома в «Дырявом котле». Года 3 назад Том заметил парня, который приходит к нему в заведение каждое утро, только для того, чтобы аппарировать. Однажды он не дошел до камина, упав в обморок (о себе дали знать раны, полученные в одном из рейдов), конечно, Том помог ему… После этого они стали перекидываться приветствиями, иногда минуты две о чем-то говорили. Том разрешил ему пользоваться своим камином…вот так его заведение оказалось под защитой главы первого отдела. Иногда, примерно раз в три месяца, Блейк приходил к нему пропустить пару стаканов виски со льдом, в такие дни он был еще более замкнутым, взгляд становился пустым-пустым. Он сидел до самого закрытия бара, а когда Том разрешил ему оставаться в зале до утра (мало ли каких приключений можно найти в ночном Лондоне на нетрезвую голову), он брал с собой бутылку виски, садился за угловой столик, и неспешно ее распивал, поглядывая на входную дверь, будто надеясь, что кто-то придет. Но никто не приходил, поэтому утром Блейк оставлял несколько галеонов и выходил в холодное утро. После этого он еще дня два ходил хмурым и каким-то растерянным, пока все не возвращалось в привычное русло.
* * *
— Привет, Том.
Том стоял за стойкой бара, тщательно вытирая стаканы:
— Блейк! Сегодня ты рано, я думал, что твое дежурство закончилось, — он поставил последний стакан, завершив тем самым идеальный ряд. В тусклом свете еще не начавшегося дня до блеска натертые стаканы призывно блестели.
— Я тоже так думал, — парень хмыкнул, — найдется чашка кофе и свежая булочка?
Аттвуд сел за барную стойку, третий стул сначала, его любимое место.
— Айни! — прокричал Том, — Свари кофе и подай булочку, поживее, мистер Аттвуд торопится.
Молодая девушка Айни, работающая у Тома года два официанткой, вышла из двери кухни и поставила перед Блейком заказ. Она улыбнулась и доверчиво захлопала ресницами. Блейк улыбнулся в ответ.
— Айни! Глупая девица, у тебя что, на кухне дел мало? Ты уже разложила все тарелки? Пол почему до сих пор не мыт, скоро клиенты придут!!! И хватит при каждой удобной встрече строить глазки мистеру Аттвуду, он серьезный молодой человек!!! Марш на кухню, невоспитанная девица!!!!!
— Удачного дня, Блейк! — девушка еще раз улыбнулась, прежде чем скрыться за дверью кухни.
— Мистер Аттвуд!!! — возмущенно поправил ее Том.
Парень рассмеялся, его друг никогда не заводил разговора о семье, только пара ничего не значащих предложений о старой любви, которая так и не переросла во что-то большое… Родственников у него тоже не было, только сестра, которая во время войны с Волан-де-Мортом служила в Аврорате и пропала на одном из заданий. Иногда Том, смеясь, говорил, что открыл «Дырявый котел» только за тем, что возможно его сестра когда-нибудь забредет сюда в поисках ночлега и стакана хорошего огневиски, только вот Блэйку казалось, что он не шутил. Но сколько Аттвуд не старался, о сестре Тома, Сиене, ничего не было известно: в документах конторы она значилась как пропавшая без вести. Иногда ему казалось, что Айни отчасти смогла заменить Тому Сиену, все к лучшему…
Аромат свежесваренного кофе и булочка с вишневой начинкой, казалось, что у Тома есть целый запас таких булочек специально для него.
— Как дела с постояльцами? Проблем нет?
— Нормально, — отозвался Том, теперь он полировал до блеска столешницу стойки, — какие ж тут проблемы, когда начальник первого отдела — мой постоянный посетитель.
Блейк усмехнулся и откусил побольше от булочки, стараясь побыстрей добраться до вишневой начинки.
— Странные слухи ходят среди посетителей, говорят Тот–Кого–Нельзя-Называть снова взялся за дело? — ожидающий взгляд на аврора.
— В Министерстве ходят такие же слухи, это правда, он вернулся, я видел последствия этого возвращения. Но не волнуйся, «Дырявому котлу» ничего не угрожает, пока здесь подаются такие вкусные булочки, в которых больше джема, чем теста .— Он сделал последний глоток кофе и улыбнулся.
Том улыбнулся в ответ:
— Камин там же, Блейк. Вечером тебя ждать?
— О, нет, — он начал подниматься по ступенькам, — говорят, у нас там внештат, и министр меня лицезреть желает, трудно отказать. Так что, до завтра, я пришлю кого-нибудь за ужином.
В атриуме как всегда, оживленно, все создают имитацию бурной деятельности, хотя со стороны это больше похоже на разведение паники. Как будто кто-то направил через лупу лучик солнца в большой муравейник… Парень отряхнул джинсы, поправил курточку и направился в сторону лифта, изредка кивая знакомым или незнакомым волшебникам.
— Доброе утро, мистер Аттвуд.
— Мистер Уизли, — он слегка кивнул, — как семья?
— Спасибо, все хорошо. Говорят, у вашего отдела теперь много работы.
Проехали 6 этаж.
— Я не заметил, вроде все, как обычно. Простите, мне пора, удачного дня, мистер Уизли.
— Конечно, — рыжий волшебник махнул рукой.
Уже на выходе из лифта его поймала Джейн:
— Явился?!Ты мог вообще не торопиться, нам же здесь не звонят из кабинета министра каждые десять секунд в поисках тебя.
— Сегодня твоя смена Хогарт, я сделал тебе большое одолжение, придя сюда. Цени.
— Я оценила и, прости, министр хочет говорит только с тобой.
— Наконец-то понял мою значимость?
Они шли по узкому темному коридору, новички, проработав уже полгода, все равно применяли «Люмос», и постоянно оборачивались, когда приходилось проходить здесь. Они же… А у них привычка, количество шагов до поворота в дверь их отдела уже просчитано и проверено, например: после 15 шагов Аттвуда или 19 шагов Хогарт, можно почувствовать неровность пола, темнота их не пугала, им не привыкать. На двери из красного дерева не было таблички, редкие гости и без всяких табличек знали, куда ведет эта дверь, и уже никогда не забывали. Дверь вела в небольшую комнату без окон с обоями под дерево, где помещалось три разномастных стола, к ним вплотную стояли тумбочки, вдоль стен стояли шкафы, и все они вместе с оставшимися свободными поверхностями были завалены стопками толстых папок, но, несмотря на количество этих папок, ни одна из них не была покрыта пылью. От трех висевших лампочек бил тусклый свет, но вопроса об увеличении количества света никто не ставил, с тусклым светом как-то удобнее спать. За одним из столов (красным, но очень сильно потертым), сидел Рой Гарнер. Его стол был единственным островком того, что можно было назвать порядком в этой комнате: папки были выложены в ровную стопочку, набор канцелярских принадлежностей (в отличие от той же Хогарт, которая перетряхивала все шкафы в поисках огрызка карандаша, Рой имел не только карандаши, но и перья, а в тумбочке был неприкосновенный запас чернил), рядом стопка из трех энциклопедий и кактус (ну, должно же присутствовать что-то эстетическое). И Рою было все равно, что каждый раз его начальник улыбается, глядя на его стол.
— Доброе утро, сэр.
— Привет, Рой. — Блейк кивнул. — У Тома часов в шесть будет ужин для меня готов, не забудь забрать.
Всякий раз, когда начальник поручал ему такие «ответственные» задания, он начинал закипать, в конце концов, он закончил высшую школу Авроров не за тем, чтобы забирать ужины. Блейк понимал его негодование и именно поэтому из всей команды посылал именно его (хотя мог бы послать Хогарт или Алана). Он просто ждал, что в один прекрасный день Рой покажет свой характер, но этого не происходило, видимо, у него появился доставщик ужинов на всю жизнь, а она с его-то работой будет не очень долгой.
Аттвуд открыл еще одну дверь, которую не было видно из-за третьего шкафа (в нем, кажется, хранились досье на тех, кто был на особом счету у их отдела, кстати, в этом шкафу было меньше всего папок). За дверью находился его кабинет. Две зеленых люстры — их свет в совокупности с серыми стенами кабинета создавал как раз рабочее настроение, по крайне мере, начальнику, у всех же остальных кабинет вызывал ассоциации с камерой для допросов. Напротив двери стоял стол, за которым работали его предшественники, стол был довольно массивным. Опять же, по мнению Аттвуда, стол внушал уважение к хозяину кабинета. Пара старых потрепанных временем стульев, один из них был грязно-зеленого цвета (Блейк откопал его в комнате завхоза, специально искал в тон люстрам). Около окна хорошо вмещалась светло-коричневая тумбочка, этой тумбочкой он очень дорожил, на ней находилась кофеварка и пара одноразовых стаканчиков, а в ящике три сорта кофе, НЗ, так сказать. И снова шкафы да полки, ничего лишнего. Он сел за стол, предлагая Джейн жестом занять один из стульев. Ей всегда импонировал больше простой деревянный, от него, хотя бы, не исходила угроза падения.
— Что хочет министр?
— Ему нужны подробности дела №13/14. Рой, кстати, сейчас пишет тебе служебку. И, судя по времени, количество листов перевалило за 5.
Блейк быстро просмотрел утреннюю почту: ничего важного, с этим можно разобраться и позже.
— Пусть пишет, в конце-концов, чем заниматься еще аврору первого отдела, как не служебки писать. К тому же, его записки решают проблему моего сна, зелья теперь с этим не справляются. Ну, помощник начальника первого отдела Хогарт, что у нас с делом 13/14?
Джейн ждала этого вопроса, если честно, то она предполагала, что по приходу Блейк разнесет пол-отдела, но видимо, нет, он ограничится только ее трупом.
— Ничего, никаких улик и зацепок.
Обычно после такого ответа, авроры вылетали на «раз-два» из кабинета начальника без шанса туда вернуться, без шанса вообще продолжать службу в Аврорате.
Блейк помедлил, но кивнул:
— Конечно, откуда им взяться. Все стерло стихийной магией, очень сильная волна была.… Придется министру довольствоваться парой гипотез. Думаю, закроем это дело по причине отсутствия информации.
Хогарт облегченно вздохнула, кажется, сегодня обойдется без жертв. Последнее время шеф пребывал в плохом настроении, в основном, из-за того, что после последствий дела № 16 им подсунули новичков из академии. Аттвуд, конечно, со свойственной только ему особой деликатностью, хотел размазать их ровным слоем по стенке, потом заставить Алана собрать их в конверт и отправить с совой обратно в академию, но она призрачно намекнула ему о его долге (Блейк как-то проиграл ей в бильярд пару желаний, догадайтесь каким было последнее?), поэтому большой босс терпеливо переносил их присутствие на его территории.
— И какие у тебя гипотезы? — Джейн поднялась, чтобы сделать кофе, весь их офис в большой или меньшей степени был забит маггловскими приборами (дедушка и бабушка, которые воспитывали Блейка после смерти матери, были магглами) и в принудительном порядке весь штат прослушал лекцию от Аттвуда об их применении. Теперь некоторые из сотрудников привыкли к кофеварке, сотовому телефону (больше вероятность, что Блейк ответит), микроволновке… загадкой оставалось лишь то, каким империусом они работали, но шеф по этому поводу не распространялся, а если Блейк Аттвуд не хочет о чем-то говорить, не надо лезть — целее будешь.
— Мне без сахара ,— он вчитывался в записку от Авроров второго отдела.
— Так что там с гипотезами?
Парень посмотрел на девушку, прикидывая, на сколько можно быть с ней откровенным, проценты были выведены, взвешены и найдены очень неплохими для доверительных отношений. К тому же, Джей с ним с первого дня их службы, и она за свою жизнь успела повидать больше, чем он (ей было около 32, но ее хрупкое телосложение, почти мальчишеское, и коротко подстриженные черные волосы позволяли претендовать лет так на 27). Больше, но он-то успел повидать кое-что другое, кардинально другое, не каждый же в 25 лет может занять место начальника первого отдела, не окончив при этом высшую школу авроров. Девушка кашлянула, напоминая о своем присутствии, она часто так делала, когда видела, что он начинает уходить в свои мысли:
— Возможно, кто-то из стихийных решил побаловаться, может быть, это последствия какого-то ритуала, а под эти последствия подходит около 30 ритуалов и это только по книге Кроули, и сдается мне, что в 15 веке Кроули не о всех ритуалах было известно. Возможно, был активизирован один из запрещенных артефактов, может, кто-то решил проверить теории и не предвидел последствий. Я могу с легкостью доказать все эти гипотезы, и с не меньшей легкостью каждую из них опровергнуть.
Хогарт слишком задумалась, прежде чем заметила, что кружка переполнена и она льет кофе на толстую желтую папку.
— О, черт! Прости, — она легким движением палочки высушила листы, — задумалась над твоими словами. Помнишь, мисс Эмбер говорила, что эту квартиру снял какой-то парень…
— На склероз не жаловался. Она сказала правду, там никого не было.
— Уверен? — она сделала глоток, кофе был слишком горячим или ее горло было слишком больным. Наверное, нужно было одеваться теплее на ночные дежурства. Мистер Фадж не жалеет денег на гербовую бумагу в свой офис, а вот средства на отопление офисов Авроров довольно ограничены. Как же хорошо, что Блейк притащил эту кофеварку. Даже старина Алан не устоял, теперь он серьезно увлекся сортами кофе и способами его варки.
— Я сам был в той квартире, и она была пуста. Эддингтон сказала, что тот парень ушел с девушкой за 2 часа до всего этого. Для магов попасть в закрытую квартиру не проблема, или, опять же, артефакт, если принимаем гипотезу об артефакте, мог активироваться в его отсутствие. Кстати, вы опросили хозяина квартиры?
— Да, Алан сегодня утром. Хозяин сказал, что сдал квартиру на пару дней парню, Лайну Картеру. Мистера Картера застать не удалось, на момент осмотра квартиры она оказалась пуста. Так же мистер Картер не числится в реестре магов, сама проверяла.
— Вывод, мистер Картер в действительности не мистер Картер, когда подростки сбегают из дома -ложь — обычное дело. В любом случае, подростку такое не по силам. — Закончил он, и тут в голове что-то щелкнуло, ручка упала на пол, Блейк быстро левитировал ее обратно. — Я сегодня слегка рассеянный, исход один — дело закроем.
Ага, она посмотрела ему в глаза, в них виднелось отражение мыслительного процесса, он что-то понял.
— Это все?
— Да, — она поставила кружку на место, — я пойду, присмотрю за Роем.
— Хорошо, если министр снова вызовет, скажи, что поднимусь через пару минут. О, нет, я сегодня опять без мантии, он воспринимает это, как протест против системы.
— Можешь взять одну из тех, что висят в угловом шкафу, — Джей хмыкнула ,— создашь видимость работающего аврора.
Он слабо улыбнулся.
* * *
Не смотря на открытые окна, в комнате еще чувствовался легкий запах гари. Первой заметила подозрительные огоньки Сэль (ну конечно, она же у нас самая умная, самая наблюдательная!), а тушить пришлось ему (ну конечно, кто ж как не он, все-таки как умело она прикидывается призраком, когда ей это выгодно). Теперь подростки сидели в разных углах комнаты и лишь изредка пересекались взглядами. Они молчали. Ну, во-первых молчали потому, что не знали, что сказать, и нужно было подумать. Молчали для того, чтобы понять ситуацию и, наконец, молчали потому, что это была единственно возможная адекватная реакция.
— На этот раз это был я? — Гарри решил нарушить затянувшуюся паузу.
— Да, поздравляю, на этот раз это действительно ты, — разочаровано протянула она.
Он улыбнулся и взлохматил волосы:
— Ну вот, а ты говорила, что я безнадежен!
— А я от своих слов и не отказываюсь, Поттер, — огрызнулась Сэль. — Ты безнадежен. Вот как ты умудрился испортить талантливо подготовленный мной ритуал вызова и призвать самую сильную стихию?! Как такая посредственность, как ты, могла получить такую силу? Ты даже не представляешь, как с ней обращаться, и, уж конечно, не сможешь ей правильно распорядиться! Вот они, законы дядюшки Мерфи: я, скорее всего, необычайно талантливая и способная в прошлом девушка, сейчас труп, обреченный на вечное вытирание соплей тебе, а ты получил силу, которой не заслуживаешь!!!
Он пропустил мимо ушей очередные оскорбления потому, что впервые видел ее такой, и это было забавно. В доли секунды она превратилась из невозмутимой, холодной, расчетливой и уверенной девушки в капризную девчонку, у которой отобрали любимую игрушку, и еще в девчонку, которую в наказание лишили десерта и отправили в комнату.
— Не честно, не честно, не честно! — она разве только ногой не топнула.
Все это было последней каплей, он не выдержал и рассмеялся. Впервые ему было действительно весело, впервые он смеялся так, как раньше. И это возымело свой эффект: Сэль обернулась на него, выдохнула, убрала назад волосы и уже спокойнее продолжила:
-Рада, что смогла тебя развеселить, Поттер. А теперь серьезно, раз уж ты получил эту стихию, то, пока не научился ей пользоваться, старайся избегать слишком сильных эмоций: радость, печаль….
— Хорошо, — он поднялся, взял со столика книгу и направился к выходу из гостиной.
— Ты куда?
— Ну, ты же сказала избегать слишком сильных эмоций типа злости, ненависти, раздражения, вот я и ухожу от их источника.
Он вышел, аккуратно прикрыв дверь.
— Вот и вали, придурок! Источник нашел блин, ненормальный.
Кот мяукнул, его «мяу» было с оттенком осуждения.
— И ты туда же! Можешь тоже убираться, никто тебя не держит!
Девушка подошла к окну, оперлась руками на подоконник. Ее тяжелый взгляд остановился на противоположном здании, всего лишь в одном окне этого дома горел свет. В этом окне виднелся силуэт какого-то цветка и еще один силуэт поправил занавески. Наступило, как она это называла, «промежуточное время», время между 18 и 19 часами вечера, время, когда на горизонте появлялись первые темные полоски, такое всегда лучше ощущается осенью и зимой, граница становится заметнее. Граница, после которой начнется ночная жизнь. Она не любила ночь, ей больше нравилось «промежуточное время», время покоя и абсолютного равновесия. Ночь же, с одной стороны, надевала на всех маски (вы легко можете представиться благородным рыцарем), услужливо скрывая лица, а с другой стороны срывала их (обязательно придет время, когда все узнают, что вы всего лишь жаба из центрального болота). Ночь, как динамическая система, постоянно развивающаяся, изменяющаяся и находящаяся в движении. Все интересное происходит в самое темное время суток: принцессы попадают на бал, теряют туфельки, завистливые ведьмы строят коварные планы и варят зелья, а малодушные тираны начинают воплощать планы захвата. Фишка в том, что именно ночью происходит все самое волнующее, волшебное, самое смелое желание может исполниться в это время, а может произойти что-то непоправимое и страшное.… Для Сэльвэтрис все это было не важно, она сама была страшной, непредсказуемой и динамически развивающейся. Она ненавидела в ночи только одно, но это одно она ненавидела всей своей душой, по ее мнению, ночь была бесконечна…
* * *
Он вошел в спальню и удобно улегся на кровати, книжка была кинута где-то в районе шкафа. Гарри потянулся, так странно, еще вчера он не мог шевелиться, а сегодня энергии столько, что можно свернуть горы. Открыв глаза сегодня утром, он вдруг почувствовал уверенность, что сможет сделать все, даже самое невозможное и нереальное.
«Стихия огня…неужели я правда это сделал? Я смог, просто невероятно! Теперь осталось научиться ей пользоваться и все, а дальше…ну, не у одной же Сэль есть план, осталось только понять, насколько наши планы совпадают, а зная ее, можно быть уверенным, что планы не совпадают. Как же с ней нелегко… Да какая сейчас разница! Главное, что я снова смогу колдовать!!! Вот оно, чувство переполняющего счастья!!!!! Я бы сейчас смог в одиночку против всех демонторов Азкабана».
Он посмотрел на небо, на котором стали неуверенно загораться первые звездочки, кисть правой руки зачесалась, зуд не проходил. Гарри оторвался от созерцания темно-синего бархата и перевел взгляд на кисть (неужели аллергия?). Кожа на руке приобрела оттенок приятного розового цвета, вдобавок ко всему, от кисти в сторону локтя начал расползаться огромный ожог…
* * *
SammyDark, спасибо за отзыв, как же вовремя Вы заскучали) буду стараться быстрее писать еще и еще. не знаю о чем я думала, давая Поттеру стихию огня, банально, но так уж получилось) Ветер да, это было бы круто и как раз подходяще) Спасибо за Сэль, когда вводишь НЖП всегда боишься как отреагирует читатель, рада что она Вам понравилась).
Br@tok$, спасибо за коммент) возможно с Сэль я и хватанула через край в попытке не сделать ее Мэри-Сью, но она изначально задумывалась плохой девочкой. Боюсь, что при дальнейшем прочтение Ваше мнение о ней в лучшую сторону не поменяется, дальше характер у нее только хуже, а вообще она хорошая, просто очень-очень-очень глубоко в душе)
29.07.2010 Глава 9.
Из Железного Сердца
Холодному Мозгу.
Депеша.
Несмотря на упрёк, что позиция наша слаба,
Наступление Счастья сегодня отбито успешно.
Подкреплений не требую. Искренне,
маршал Судьба.
-Сэль!!!
Девушка отскочила от подоконника и кинулась в сторону крика, в спальне на кровати валялся Поттер, прижимая к себе правую руку и стараясь сдержать крик. Жуж, шипя, вел активную боевую деятельность с разбушевавшимися занавесками. Сэль села на кровать и посмотрела на руку парня: кожа руки покрылась волдырями, а местами ее уже не было, виднелись красные полоски мяса. Она поморщилась, зрелище руки парня , надо сказать, не из приятных.
— Твою ж мать ….. Так, Поттер, без паники.
Парень ее не слышал, в его глазах не было ни грамма понимания, еще бы: боль затопила все его сознание. Тогда она подняла руку и отвесила ему пощечину, потом еще одну, на обеих щеках остались красные отпечатки ее ладони и длинных пальцев, получился отличный контраст с его тронутой загаром кожей. Сэль придвинулась ближе и обхватила руками его голову. Он пытался вырваться, видимо, боль и правда была адской.
— Смотри мне в глаза!
Поттер честно старался сфокусировать взгляд, но не получалось, девушка уловила едва ощутимый запах жареного мяса.
— Давай же! — еще одна пощечина, его голова дернулась в сторону. — Мы выберемся, слышишь, просто смотри на меня!
И он посмотрел. Ее лицо было в сантиметре от него, она сильно сжимала его голову, но самое важное… так это глаза — зрачок заполнил весь белок глаза, теперь ее глаза были насыщенного сапфирового цвета и от них исходило синее свечение. Оторваться было невозможно, он смотрел в ее глаза и видел все. Это ощущение, будто тебя затягивает, это как будто смотреть в бездну и погружаться туда медленно и неотвратимо. Все мысли разом вылетели из головы, никакой боли….вообще ничего, наступило какое-то странное состояние отсутствия воли и желаний, ощущения, как при встрече с дементорами, только еще круче и никакого страха… Он сократил расстояние между их лицами, стараясь еще глубже посмотреть ей в глаза и раствориться в них полностью.
Девушка посмотрела на его руку, ожог перестал расти….
— Хватит, Поттер, хорошего помаленьку. — Сэль резко отвернулась.
Еще минуты три им владело полное оцепенение. Он словно находился под гипнозом и чувствовал острую необходимость еще раз посмотреть в ее глаза. Будто прочитав его мысли, девушка повернулась к нему лицом: ничего необычного, обычные синие глаза и зрачок на месте.
— Сейчас будет легче, главное — дыши глубоко и не позволяй себе ни о чем думать.
Жужу прыгнул к ним на кровать и принялся обнюхивать правую кисть парня. Гарри тоже с удивление смотрел на свою руку.
— Почему…как ты…
— Это, Поттер, последствия полного отсутствия контроля с твоей стороны. Я же просила тебя воздержаться от эмоций.
— Я не…
— Что?! Тебе что, мало было? Умолкни и соберись! Знаешь, как медитировать? Выбираешь любую бредовую фразу без эмоциональной окраски и начинаешь повторять про себя, стараясь ровно дышать.
Он уже хотел было высказать ей все, что думает, но вовремя вспомнил о последствиях… Стараясь ровно дышать, он начал прокручивать в мозгу какой-то детский стишок, и кажется, получалось…
— Теперь приготовься, будет больно. — Она оперлась на косяк.
В секунду его руку пронзила жгучая боль.
* * *
К вечеру стало легче. Но все равно больно, рука горела и, кажется, не только рука, у него тоже был жар. Но это было терпимо, по-прежнему больно, но переносимо, на его памяти и хуже бывало….
Парень медленно сполз по стенке, перед глазами все плыло и покачивалось…
Жужу подошел к парню и уставился на него своими янтарными глазами, в зубах у него было серебряное кольцо с россыпью рубинов. Он выплюнул его на пол, а затем лапой толкнул в сторону парня.
— Это мне?
Кот мяукнул, потом помолчал, а затем мяукнул еще раз. Девушка тоже оторвалась от созерцания безвкусной картины на стене и обратила внимание на кольцо. Потом отвернулась, а затем резко повернулась обратно и подошла к Поттеру.
— Жужу, а ты гений!!!!
Кот снова мяукнул.
— Поттер, это же одно из колец Артемиды, помнишь, мы забрали их из хранилища. Это то, которое может забирать энергию, его еще называют кольцом вампира!!! А когда ты злишься, происходит ее бесконтрольный выплеск, кольцо сможет его забрать, правда, в небольших количествах, но на первое время должно хватить. — Девушка снова обернулась в сторону кота. — Жужечка, дай я тебя поцелую, хороший мальчик, спасибо. Мамочка тебя любит!!!
Парень повертел кольцо в руках, внимательно его разглядывая.
Замок Маргеллик. Албания.
Комнатка была довольно маленькой, без окон, только холодные каменные стены. Единственным источником света были плавающие по воздуху свечи, да и те догорали. В помещение было два стола полностью заставленных разными баночками, колбочками, сосудиками, в которых были различные порошки и цветные жидкости. Чья-то белая худая рука взяла колбу с ярко-малиновой жидкостью. Поднесла ее к свету и слегка поболтала, жидкость вспенилась и стала белой, а потом снова ярко-малиновой. Колбочка была поставлена обратно, к банке из темно-коричневого стекла и блюдцу с порошком медного цвета.
Рука остановилась над сосудом с темно-коричневой жижей, потом сделала резкий поворот вправо и достала маленькую пробирку с ярко-красной жидкостью.
В дверь постучали.
— Мой Лорд, вы хотели меня видеть?
— Не хотел, но приходится. Ты не справился с заданием, Орферус. — Недовольно отозвался маг.
* * *
* * *
Замок «Воронье гнездо». Англия.19:30
Домовик, одетый в черную форму, торопливо нес поднос с кофе и конфетами по большой дубовой лестнице. Ступеньки были слишком высокие, поэтому, для преодоления каждой из них, ему приходилось прикладывать усилие и выше поднимать ногу. Это приносило большие неудобства, к вечеру коротенькие ножки невыносимо болели, только вот, если он еще чуть-чуть не постарается, то болеть будут не только ноги, болеть будет все. Хозяйка не любит нерасторопность, тем более, сейчас. Последние три ступеньки были преодолены. Домовик в черной ливрее повернул в узкий коридор с панелями из дуба, стены коридора украшали портреты в массивных рамах. Люди на портретах, несмотря на красоту, производили отталкивающее впечатление. Он боялся смотреть на них, поэтому, проходя по этому коридору, смиренно опускал глаза, руки дрожали. Эльф подошел к огромной резной дубовой двери, постучал — стук получился каким-то жалким.
— Войдите!
Домовик зашел в комнату и низко опустился в поклоне. Комната хозяйки была очень жуткой: высокий потолок (если вы низкого роста, то под этим потолком будете чувствовать себя жалкой букашкой), в комнате были черные обои, пол мраморный с черными прожилками, большие окна были занавешены тяжелыми темно-синими портьерами. В углу комнаты стояла огромная кровать с витиеватыми резными спинками под черным балдахином, камин из темно-серой кладки высотой в два человеческих роста, в котором пылал синий огонь, пара кресел, конечно же, больших и черных, книжный шкаф. Самым интересным местом в комнате была левая стена, на которой висело три больших зеркала: одно было в серебряной раме и поверхность его была серебристой, другое — в раме из светлого дерева, по поверхности которого проходили воны золотистой ряби, последнее зеркало было самым широким и поверхность его была черной. Один раз Тоби прибирался в комнате хозяйки, и, хотя это было днем, из-за портьер в комнате хозяйки была вечная темнота, и еще в комнате было холодно — огонь, постоянно горевший в камине, не приносил тепла. Когда хозяйка покидала комнату, она занавешивала зеркала черной тканью, и когда Тоби мыл пол, он случайно задел тряпкой кусок ткани, которым было покрыто черное зеркало, ткань упала.… Сначала он видел просто свое отражение, но отражение было каким-то странным: черты лица были острее, глаза приобрели оттенок алого, а улыбка стала больше напоминать оскал. Постепенно, через очертания его отражения стал проступать арочный коридор, сначала нечетко, а потом все заметнее, конца коридора не было видно, только мрак. Черная материя, скрывавшая зеркало от глаз посторонних, выпала из рук домовика. Он смотрел в зеркало, и создавалась впечатление, будто он сам двигался по этому коридору, а потом из зеркального коридора в его сторону кинулось ужасное чудовище с огромными красными глазами, большими клыками, его силуэт был соткан из самых ярких языков пламени…казалось, тонкая грань зеркала, разделявшего его и зеркальный коридор, перестала существовать, ужасное чудовище замерло в прыжке, страшный рык вырвался из пасти монстра. А потом легкая рука хозяйки с силой вырвала покрывало из его рук и закрыла зеркало. Хозяйка была зла, он видел, как расширились ее глаза, и она нервно вдыхала воздух. Тоби получил хорошую трепку…
Теперь он еще ниже опустил глаза и быстро засеменил к столику.
— Свободен, — хозяйка сделала жест в сторону двери.
Девушка бросила взгляд в сторону столика: над чашкой с кофе появилась струйка пара. Она еще раз взглянула в зеркало. Отражение стройной длинноногой девушки с роскошными золотистыми волосами приветливо помахало ей ручкой и заговорщицки улыбнулось. Она надула губки, потом еще раз посмотрела в зеркало. Тщетно… Девушка ударила по зеркалу маленьким кулачком, потом рывком сдернула покрывало с оставшихся двух зеркал. Подошла к столику, взяла кружку из тонкого фарфора с каким-то готичным орнаментом. Секунда, и на полу лишь осколки фарфора и звонкий звук, отразившийся от стен комнаты, больно ударил по барабанным перепонкам…
— Черт!!!!
Девушка прицельно пнула ногой один из осколков в угол комнаты. По щекам текли слезы, она села в кресло, подтянула к груди ноги и стала тихонько поскуливать. Взгляд ее фиолетовых глаз неотрывно следил за огнем в камине. В черном зеркале стали проступать очертания сводчатого коридора, послышались шаги… В комнату вступил молодой человек в черных лаковых туфлях и дорогом костюме цвета стали. Рука в белой перчатке откинула прядь русых волос со лба. Его глаза золотисто-карего цвета блуждали по комнате, потом цепко выхватили хрупкую фигуру в большом кресле.
— Мина? Тебя не было на совете, Лорд расстроился, — при этих словах его рука дернулась к плечу. Да, Лорд определенно был не в духе.
Со стороны девушки не было никакой реакции. Он подошел ближе.
— Мина, — повторно позвал ее он, — что случилось?
— Что случилось!!!! Случилось!!! — девушка вскочила и с яростью посмотрела на парня, — Случилась эта сука Манфьолетти!!!! Тварь паршивая, даже после своей смерти продолжает портить жизнь!!!!! Ненавижу ее, ненавижу!!!!
Парень схватил ее за плечи и развернул к себе.
— Успокойся! — Его тон носил повелительный оттенок. — Что случилось?
Девушка вырвалась из его стальной хватки и сделала пару шагов в сторону, потом закатала рукав мантии выше локтя и показала парню свою изуродованную руку.
— Видишь?!!!!!! Смотри, вот что случилось!!!! Фамильяр этой сучки изуродовал мою руку!!!! Я уже перепробовала все зелья и заклинания — ничего, я не могу ее восстановить!!!
Он брезгливо осмотрел ее руку. Если то, что от нее осталось, можно так назвать.
— Да, такое не восстановишь. Где ты так?
— Ты что, меня совсем не слушаешь?!!! Это все она, эта гадюка Сэль!!!! Это она, она, я знаю, эта душегубка и с того света строит козни, строит козни и смеется!!! Даже мертвая…
Это уже больше походило на истерику. Парень не выдержал и залепил девушке отрезвляющую пощечину, она дернулась и прижала здоровую руку к щеке.
— Замолчи, Мина, замолчи!!! Мне надоели твои истерики. И не только мне, Лорд тоже недоволен. Сколько уже прошло? Она мертва, Мина, она труп, она давно разложилась и сгнила где-то под землей! И хватит об этом!
— Черта с два, Орферус!!! Ты не понимаешь, я видела его, кристально белый тигр с черными полосками и глазами убийцы, это он!!! Это ее долбаный фамильяр!
Орферус видел, что девушка на грани нервного срыва, и уже давно. Еще пара дней, и она станет лучшей подругой Белатрикс, ну нет, лучше уж тогда он сам о ней позаботится… Просто ему надо запастись терпением, еще чуть-чуть терпения…
— Ты же знаешь что это не возможно, фамильяр погибает вместе с хозяином!
— Но он жив, жив, жив!!!! Он живее, чем мы с тобой и находится рядом с Поттером!!!
— Это невозможно!!! Она, конечно, была талантливой девушкой в своей области, но даже ей не по силам восстать из ада.
Мина вздохнула.
— Странный ты, Орфи, ты не боишься ни Дамблдора, ни проклятых, ни Лорда, ни смерти, но ты боишься произнести ее имя.
— Ты утомляешь меня.
Если бы Мина была чуточку проницательнее, то смогла бы уловить в тоне парня нотки враждебности. Но нет, все ее мысли неслись с бешеной скоростью по замкнутому кругу: «рука — гадюка-Сэль». На лице Орферуса промелькнуло раздражение, которое потом сменилось привычной маской безразличия. Если бы это был кто-нибудь другой, а не Мина, он бы не задумываясь, избавил себя от головной боли легким движением руки, но это была Мина.
Парень развернулся и направился обратно к зеркалу:
— Еще одного провала Лорд не потерпит. Советую тебе быстрее прийти в себя.
— Орфи, но фамильяр….— почти жалобно.
— Я устал тебе повторять: мы оба знаем, что это невозможно, поэтому, избавь меня от своих глупостей и займись делом. Я, конечно, не специалист в фамильярах, но, вроде в книге древних есть глава о том, что фамильяры погибают не сразу, возможно, это тот случай, в конце концов, она всегда была склонна к сюрпризам. Мне пора, осталось еще трое…
Парень шагнул обратно в зеркало, звуки шагов стали едва слышны, очертания коридора постепенно исчезали во мраке.
— Орфи….
Девушка подошла к зеркалу, протянула руку. Рука наткнулась на плотную гладь зеркала.
— Тебе нужно в больницу.
Сэль сидела на подоконнике и гладила удобно устроившегося на ее коленках кота, кот довольно урчал, периодически открывая глаза и проверяя местоположение Поттера. Местоположение оного не менялось вот уже 15 минут, он просто сидел на полу в позе лотоса с закрытыми глазами. Хозяйка упоминала слово «медитация».
— Обойдусь, — он изо всех сил старался оградить создание от лишних мыслей.
— Тогда подумай над тем, что нам нужно сменить местоположение, мы здесь задержались надолго, и эти твои всплески, даже для этих бездарностей из аврората совпадений многовато, заметят.
— Я уже подумал. Я хочу отреставрировать дом в Годриковой лощине.
— Тот, где Волан-де-Морт твоих родителей убил? Мы что, будем жить в его развалинах? Кустики, камушки, природный колорит, мне-то пофиг, хоть и мое чувство прекрасного возмущено такой перспективой, нам, мертвым, по большому счету, много ль надо? Относительную материальность, да придурка под боком, которому безнаказанно можно жизнь портить, а вот тебе, боюсь, не слишком уютно будет.
— Мне ровно на твой сарказм, я освободил джа и в двух шагах от Нирваны, — усмехнулся он.— У тебя есть предложения посущественней?
— Риэлторская контора.
— Не вариант. — Поттер задержал дыхание. — Я не хочу светиться. Нужно найти доверенное лицо, человека, который бы смог представлять мои интересы.
— Надо же, а общение со мной приносит-таки плоды, в кои-то веки ты мыслишь рационально.
— Да, только это не от общения с тобой, а от его получасового отсутствия.
Девушка фыркнула и стала чесать кота за ухом:
— Есть кандидаты на роль поверенного?
— Нет, ни одной кандидатуры, к которой бы я испытывал хоть какое-то подобие доверия. Нужно найти человека на стороне, какого-нибудь хитрого, расчетливого, разбирающегося в законах интригана… ну, давай, выдавай список своих знакомых.
— Я никого не помню, но, даже если бы и помнила, вряд ли бы кто-нибудь из них захотел бы иметь дело с таким неудачником, как ты.
— Значит, придется найти кого-нибудь, согласного иметь дело с таким неудачником и его разлагающейся подружкой.
— Подружкой? И не мечтай, Поттер, не в этой жизни.
— Значит, с разлагающейся ты согласна?
— Уж лучше быть разлагающимся трупом, чем твоей подругой.
— Отредактировано, Манфольетти. Собирайся, мы уходим, спасибо этому дому, пойдем к другому.
— И куда это мы пойдем, ночь наступает, останемся здесь до утра, а за ночь я что-нибудь придумаю и…
Парень застегнул кофту и посмотрел девушке в глаза:
— Пойдем туда, куда я скажу.
На улицах зажглись вереницы огней, прохожих становилось все меньше, появились парочки, которых привлекала романтическая атмосфера ночи. Ночная жизнь Лондона — особый, замкнутый внутри себя мир, и теперь два неугомонных подростка стали его частью.
— Отлично, это самая гениальная из твоих идей, остаться ночью без теплого и уютного места.
— Тебе-то что переживать? И мы идем не неизвестно куда, мы идем в Лютный переулок.
— Что? Ночью в Лютный переулок?! Совсем рехнулся!
— Испугалась?
— Нет, и ты не бойся, я не дам плохим дядям тебя изнасиловать. И, если уж тебе так сильно хочется приключений, могу тебя заверить, что при свете дня в Лютном их не меньше, так что поворачивай обратно!
Парень даже не подумал замедлить шаг.
— Ты что, меня не слышал?! — девушка дернула его за руку и развернула к себе лицом.
— Слышал, в том и проблема, что я постоянно всех слушаю, с меня хватит, я сам могу принимать решения.
— Ах, вот оно что! — Сэль скрестила руки на груди и свысока посмотрела на парня. — Получил магию и возомнил себя взрослым мальчиком? Позвольте тебе напомнить, ну, так, на случай, если ты пропустил наш последний разговор…
— Я помню, — нетерпеливо перебил ее парень.
— Так вот, мы говорили, что…
В два шага он преодолел разделявшее их расстояние, схватил девушку за локоть и с силой притянул к себе:
— Я сказал, что помню наш разговор, Манфьолетти, — Гарри почувствовал, как кольцо на пальце стало нагреваться, — в напоминании необходимости нет. Я смирился, что ты будешь еще долго отравлять мое существование, и я согласен с тем, что без тебя у меня мало шансов, но и ты без меня навечно застрянешь в чертовой неопределенности. Поэтому научись уважать мои решения, они не так уж плохи. Мне надоело, что ты меня ни во что не ставишь!
Ее лицо приобрело самое высокомерное выражение, которое он когда-либо видел, пухлые губы растянулись в едва заметной усмешке:
— А во что я должна тебя ставить, Поттер? В шкаф вместо скелета?
Он ослабил хватку.
— Боюсь, что твоими скелетами все шкафы забиты и мне места не найдется. В любом случае, мы идем в Лютный переулок.
Поттер круто развернулся и продолжил свой путь, по дороге он пнул жестяную баночку из-под колы.
— Воистину, черная неблагодарность — свойство белых магов!
Кот у ее ног жалобно мяукнул, девушка наклонилась и взяла кота на руки.
Гарри огляделся по сторонам и повернул налево, раньше у него не было возможности гулять по ночному городу, раньше у него вообще не было возможности гулять. Теперь же оставалось надеяться, что он выбрал правильное направление. Иногда это так важно — выбрать правильное направление….
Мимо проезжали машины и попадались редкие прохожие. В окнах начинал загораться свет, город переходил на темное время суток… Темное время суток, это как особый часовой пояс. Это как отдельная жизнь. Он любил ночь, всегда, сколько себя помнил. Ну, во-первых, ночью Дурсли оставляли его в покое, можно было заняться своими делами или просто помечтать о чем-нибудь, поэтому с детства ночь ассоциировалась у него со свободой, во-вторых, ночью воздух всегда становился свежее, а краски ярче. А Лондон ночью просто прекрасен. Освещенные парки, старые здания с разноцветной подсветкой, яркие неоновые вывески ресторанов и кафе обещали прекрасное времяпрепровождение. А еще ночью людской поток ослабевает и не грозит увлечь тебя за собой. Темза… ночью она прекрасна, особенно если ночь летняя и днем было не пасмурно, тогда ночью река будет отражать ярко-сапфировое небо, и будет ощущение, что это не вода, а расплавленный сапфир. Интересно, а сапфир можно расплавить? И сколько нужно сапфиров, чтобы наполнить всю Темзу? И небо…такое звездное! Говорят, что небо и звезды везде одинаковые. Возможно, но для него не было ничего красивее звездного неба Лондона. Не нужны никакие фонари — миллиарды звезд неба, горящие бриллиантовым светом, отлично справятся с задачей освещения. Сапфиры…бриллианты, да он ценитель прекрасного. Поттер остановился — на перекресте машин не было, поэтому он перебежал дорогу на красный, а потом свернул в темный переулок. В каждом городе есть такой переулок, стоит лишь уйти от центра. Этот переулок, как отдельная страна, как автономное государство, переулок, в котором течет настоящая жизнь, и жизнь эта, преимущественно, ночная. Старые, уже наполовину развалившиеся здания с выцветшей краской, а некоторые вообще без краски. Окна либо заколочены, либо занавешены шторами, и, как вариант, полное отсутствие окон. Он посмотрел вверх: на одном из балконов полная женщина в старом халате развешивала белье. Мимо прошла пьяная девушка в ярко-красных туфлях и порванных колготках, она развязно улыбнулась ему.
— Какие планы на вечер, красавчик?
Рука с длинными ярко-красными ногтями легла ему на плечо.
Он посмотрел на ее лицо, усталое и измученное.
— Пойти домой, выпить горячего молока и лечь спать.
Парень легко скинул ее руку и пошел дальше.
— Поттер, ты что, сюда за невестой пришел? Так бы и сказал, знаешь, за деньги можно и получше найти. Не намного, но получше. Хотя это крашеная швабра тоже ничего так…
— Переживаешь, что с тобой даже самый облезлый веник за деньги не стал бы встречаться.
— За ту сумму, которую я бы предложила этому венику, он не только бы стал со мной встречаться, а женился бы и целовал на ночь, — заверила его девушка.
Гарри ухмыльнулся, мимо пробежала потрепанная жизнью хромая собака, даже не отреагировав на Жужа. Самое интересное, что Жуж тоже на нее не отреагировал, обычно он не упускает случая самоутвердиться. Навстречу им шла женщина, невероятно худая, зеленое пальто было явно на несколько размеров больше, грязно-розовая беретка съехала на бок, открывая немытые коротко-стриженные волосы. За руку женщина тащила девочку, лет 5, с большими серыми глазами, было видно, что девочка устала и еле ноги переставляет.
— Ну, же Лиз, еще чуть-чуть, — уговаривала ее женщина.
— Я больше не могу, мамочка. Я так устала, мы так долго идем, — голос Лиз хрипел.
Женщина остановилась, сняла с себя шарф и завязала на шее дочери.
— Все, идем.
-Пакет тяжелый.
— Лизи, помоги мамочке, я не смогу тащить это одна.
Девочка кашлянула и поплелась за матерью, но запнулась, не удержалась и упала. Пакет выпал, и 5 апельсинов выкатились на тротуар.
— Ох, Лизи!
— Ма-а-а-мочка!! Я не винова-а-а-та-а-а, так больно.
— Как же я устала, — она присела и принялась отряхивать девочку, — когда же все это кончится.
Гарри нагнулся, собрал апельсины в пакет и подал женщине.
— Спасибо, — она слабо улыбнулась.
Одной рукой взяла пакет, другой девочку и свернула в сторону одного обшарпанного дома.
На противоположной стороне улицы шел мужчина, плотно закутавшись в легкую куртку, он нес пакет, в котором позвякивало стекло.
Фонари здесь встречаются редко, они погнуты и потрескивают. Да и атмосфера не располагает к долгим прогулкам. Проходя мимо окон кирпичного дома с ужасной крышей, он услышал начинающийся скандал.
Переулок заканчивался. Хорошо, уж слишком неуютно он себя здесь чувствовал. Погулял и хватит. Продлять визу он не намерен, он хочет туда, к огням звезд и сапфировой Темзе.
Ветер пронес мимо пару листьев и клочков газеты. Парень уже видел следующую улицу, красивую и ухоженную. Он уже было хотел перейти дорогу, как услышал звук гитары. В паре метров от него на ступеньках одного из домов сидел мужчина. Он был одет в серый свитер и грязно-коричневые брюки, они были короткими и являли миру его истоптанные ботинки. Лицо незнакомца избороздили морщины, самая глубокая из них залегла между бровями. Рядом с ним стояла небольшая бутылка пива и лежал надкусанный бутерброд. Руки уверенно перебирали струны гитары. Он сделал глоток из бутылки и снова принялся за гитару. Пара аккордов и он запел приятным, но слегка хрипловатым голосом. Ветер ослаб и шуршанием листьев принялся аккомпанировать музыканту.
Шаг за шагом стучат каблуки –
Леди в черном несет часы.
Ровный, протяжный скрип дверной.
Леди, Леди! Зайди в дом мой.
Долго, леди, тебя я звал.
Долго в мученьях твой лик искал.
Леди, давай помолчим в тишине.
Леди! Леди! Спасибо тебе.
Темная леди лицом светла
Волосы — золото, вьется коса.
Черная ряса — твое облаченье.
Леди, Леди! Ты — спасенье.
Ты знаешь, леди, я глыба льда,
Мой дом заколочен, потухла свеча.
В мире моем год — это день.
Леди, Леди! Ты — черная тень.
Ты тенью скользишь по углам и домам.
Твой час отмеряется каждому сам.
И каждый несет пред тобою ответ.
Леди, Леди! Ты — свет.
Позволь коснуться нежно губ,
Позволь погреться теплом твоих рук.
Теплом, что не чувствовал я никогда.
Леди, Леди! Ты — зима.
Леди в черном, пойдем, пойдем.
Проводи поскорей в мой новый дом,
По адресу краткому: крест и твердь.
Леди, Леди! По имени Смерть. (1)
Рука мужчины последний раз прошлась по струнам гитары, заканчивая песню.
Потом он снова потянулся к бутылке, осушил ее и выкинул в рядом стоящую урну.
На душе почему-то сразу стало неуютно и Гарри поспешил покинуть это странное место. Последний раз кинув прощальный взгляд на переулок, он заметил, как множество теней переползает от дома к дому.
— Это шаххати. Просто тень …. Демоническая сущность, обладающая собственной волей, но ограниченным интеллектом. Как и большинство демонов, шаххати питается страхом смертных, и всеми способами старается вызвать в них подобные эмоции … Способна вселяться в небольших животных или в трупы. Человеческий разум для Теней — неприступная крепость. Расшатав нервишки достаточному количеству смертных, Тени открывают для себя новые горизонты в качестве, неважно… — проинформировала Сэль, проследив за его взглядом. — Нам пора.
-Да, — он неуверенно кивнул.
Теперь они находились на одной из центральных улиц. Парень сразу почувствовал себя лучше, даже дышать стало как-то легче. Будто выходишь из душной замкнутой комнаты в морозное утро.
Сэль, похоже, его радости не разделяла. Ее взгляд постоянно блуждал по сторонам, не останавливаясь ни на одном предмете.
— Все в порядке? — уточнил Гарри.
— В полном.
— А почему…
Он не успел договорить, потому что из-за угла на проезжую часть выехала машина, машина обогнула одну, такой же марки, только серебристую и… В следующую минуту он увидел, как рухнуло тело девушки, ее голова повернулась в сторону и посмотрела на него еще секунду назад живыми глазами, изо рта девушки потекла тонкая струйка крови. Движение остановилось, любопытные прохожие замерли, вдали уже различался вой сирены. А потом серебристый силуэт отделился от тела и повис в воздухе. Рядом возникла фигура в черном плаще, вытянула руку, и душа девушки превратилась в серебристый шар. Фигура ловко его перехватила и положила в карман. Через секунду ее уже не было. Только врачи скорой, пытающиеся реанимировать девушку, только вот Гарри знал, что ничего у них не выйдет.
-Что это было?
— Не знаю, — Сэль была удивлена не меньше, надо же, в этом мире еще есть что-то, способное ее удивить.
— Давай повернем там налево и спустимся вниз к скверу, можно будет срезать.
Впервые она не высказала возражений, не до них как-то было. Идиллия продлилась не долго, а все почему? Правильно, потому, что ни что не длится вечно.
— Ну, и какого черта, тебя понесло в Лютный? Чует мое сердце красочный финал прогулки.
— Чем больше с тобой общаюсь, тем больше сомневаюсь в его наличии. И тебе-то что беспокоиться? Ты уже мертва.
— Я уже говорила, что ты потрясающе остроумен?
— Да, но можешь повторить еще раз, — он запустил руки в карманы кофты в поисках сигарет.
— Ты потрясающе остроумен, — откликнулась Сэль.
— А ты потрясающе истерична.
— Я не истеричка!
— Да еще какая, хуже моей тетки.
-Да просто у меня уже нервы сдают от твоих выходок.
— От моих?! Позволь тебе напомнить, что мы в таком положении из-за твоих выкрутасов, мадам я-знаю-все-лучше-всех!
…………………
После очередной незапланированной стычки, что поделать, вот такие они импровизаторы, парочка шла в полном молчании, разговаривать не хотелось. Его всегда удивляло отношение Сэль к их ссорам. Вот он, например, всегда искренне негодовал, возмущался и планировал с ней не разговаривать веков этак десять. Она же виртуозно парировала его выпады, и, как ни в чем не бывало, продолжала с ним общаться. Никаких эмоций, даже колкие замечания о ее смерти, перестали выводить леди-призрак из состояния равновесия. Вот кому в пору обладать стихией огня, абсолютный контроль над эмоциями и ничего лишнего.
Сэль неторопливо шла сзади, она гладила Жужжу, причем, гладила с такой силой, что глаза кота были готовы выпасть из орбит, а шерсть уже начинала наэлектризовываться.
« Да что он возомнил о себе, герой недоделанный! Решил, блин, в самостоятельность поиграть, тоже мне, нашел время! Ох, это ж надо было связаться с этим инфантильным мальчишкой! Тотальное невезение… меня прокляли, не иначе. Проклятие черной розы или проклятие сэра Вальхерма? О, и они оба смертельны, конечно! Все совпадает! Найду того, кто обрек меня на ежедневное существование в роли нестабильной сущности с этим придурком, шею сверну. Нет, сначала заставлю помучиться, потом сверну шею и на том свете еще добью! И Поттера убью тоже. Будет знать, как портить мне загробное существование! Забочусь, блин, о нем, как о маленьком, а он? Тьфу, гад неблагодарный! Чтоб тебе икалось, достояние национальное! И злить-то его нельзя, а то еще спалит тут все…Нет, и что теперь, молчать, что ли?! Да, щас, пусть уж лучше спалит все! Кто ж виноват, что он себя не контролирует, и это в его-то годы?! Да я в детстве ответственней и взрослее себя вела! Выискался, стихийник несостоявшийся, только от приступа отошел и что?! Вместо того, чтоб со своей рукой в больницу тащиться, он в переулок поперся! Контролировать себя не умеет, магией пользоваться не умеет, ни одного заклинания огня не знает, но орел! А как что-то случается, кого зовет?! Правильно, как он там выразился, эгоистку и стерву законченную Сэльвэтрис. Тоже мне, хватит с него! Надоело ему всех слушаться! Плевать, мне тоже надоело за ним носиться, вот брошу и все! Пусть сам выбирается, и посмотрим, какой он крутой… Вот только использую его в своих корыстных целях и все, адьос….»
Жуж протестующе пискнул и попытался вырваться, но тяжелая рука хозяйки пресекла все попытки к бегству.
Они свернула на плохо освещенную аллею. Один из фонарей тусклым светом осветил узкую лавочку, на которой сидела молодая парочка. Молодые люди о чем-то тихо перешептывались и преданно заглядывали друг другу в глаза.
«Надо же, — подумал он, — даже так можно, без ругани и споров…»
Парень вздохнул и обернулся. Девушка шла в нескольких шагах от него. Порыв ветра заставил поежиться и плотнее закутаться в кофту, Сэль же лишь слегка отдернула мантию, будь она живой, уже бы дрожала от холода.
Один из потоков ветра, слабый и с завихрениями, запутался в ее локонах. В попытке выбраться он пытался нарушить идеальную прическу, но не смог.. Ее не смог бы нарушить и более сильный порыв ветра, прическа девушки должна была остаться идеальной навечно... Она опередила его на пару шагов, подол мантии волочился по тротуару. Стоявший поблизости фонарь осветил ее лицо искусственным светом, он смог разглядеть сжатые губы и напряженный взгляд. Только сейчас он по-настоящему осознал, что ее нет, обычно парень благополучно забивал на факт ее смерти, для него она была в какой-то мере материальна. Но в этом старом заброшенном сквере, прохладной, темной ночью, среди опадающей золотисто-красной листвы…девушка казалась частью зеркального мира. Он вдруг почему-то остро ощутил границу между ними, даже не так, не только между ними, он очень четко ощутил границу между мирами. Ее силуэт отдалялся, и Гарри испугался, что она уйдет, совсем уйдет, туда, за зеркало…
— Сэль…— прошептал он одними губами — Сэль!!!! Сэль!!!!!
Парочка на лавочке удивленно посмотрела в его сторону.
— Сэль…
Он сделал несколько неуверенных шагов в ее сторону. Она обернулась, на ее лице читалось удивление:
— Что? Может, ты уже поторопишься, самому-то не надоело слоняться ночами? К тому же, губы у тебя посинели, заболеешь еще, снова возиться.
— Подожди меня.
Парень уже смелее направился в ее сторону, и все равно, что влюбленная парочка испуганно переглянулась и стала собираться.
— А я чем, по твоему, занимаюсь? Только и делаю, что жду тебя, конца и края этому не видно, — она вздохнула.
Они поравнялись. Щеки парня раскраснелись, а стекла очков запотели, потом он взял Жужа к себе на руки, получив при этом процессе транспортировки свежие царапины.
— Идем, уже не далеко.
Сэль кивнула.
Гораздо позже Гарри пытался анализировать эту ночь. Наверное, самую странную ночь в его жизни. Ночь, составленную из разных эпизодов и зарисовок в единое целое.
Пожалуй, холодная сентябрьская ночь стала некоей точкой отсчета, бывают же моменты, которые меняют в жизни что-то окончательно и бесповоротно, наверное, это был один из таких моментов. Той ночью ему удалось увидеть столько вещей, о которых он раньше и не подозревал, у него получилось поучаствовать в разных историях и заглянуть в чужие жизни. Это оказалось так интересно и увлекательно. Этой осенней ночью он получил пару незабываемых уроков. И, если бы он спросил у Сэль, что произошло этой ночью, она бы легко улыбнулась и ответила, что он смог увидеть и почувствовать магию.
____________
(1) -Автор Нибиру
30.07.2010 Глава 10.
Насмешкой судьбы одаренный,
Проклятье таланта влача,
Он мечется, как зачумлённый,
На грани добра или зла.
Скользит на краю светотени,
Лишь чудом ещё не упал.
Он жизнь превратил в качели,
Где взлёт означает провал.
И с собственной болью играя,
Он видит вокруг лишь чужих,
Наносит удары и знает,
Что ранит себя — не других.
Мгновенно душой возрождаясь
И снова сжигая дотла,
Он ищет любви, в ней нуждаясь,
И сам разрушает, найдя.
В осколочных бликах стаканов,
Закутавшись в дым сигарет,
Уходит в мир сладких дурманов,
Свой мир, которого нет.
Н.Гречушкина
* * *
Натаниэль, лорд Хоувелл-Терлоу, играл на рояле в музыкальной комнате своего замка. Музыка была торжественно-грустной и дополнялась звуками капель, разбивающихся о стекла в окнах комнаты. Пламя свеч легонько подрагивало, длинные пальцы лорда быстро летали по клавишам. Еще минута, и он закончил играть, но, несмотря на то, что его руки уже не касались клавиш, создавалось ощущение, что аккорд еще играл…
Было что-то бесовское во взгляде, который он бросил в ночь, и было что-то зловещее и демоническое в его улыбке, когда он перевел взгляд на большие старинные часы…
Дверь распахнулась и в комнату тяжелой поступью вошел Хоувелл-Терлоу-старший.
— Где тебя носит целыми днями?!!!
Парень как-то безразлично посмотрел на отца. Видимо, отец был сильно зол, об этом говорил слегка подергивающийся кончик носа (это было довольно забавно) и красные пятна, неравномерно покрывающие его уже стареющее лицо.
— Я отдыхал с Долли в «Сахарных ведьмочках».
Белисар выдохнул и приложил всю силу воли, чтобы не убить этого паршивца на месте, гостям он бы еще смог объяснить, но вот своей жене — нет, музыкальная комната была ее любимым местом.
— Вниз. Немедленно, — жестко проговорил он и вышел от греха подальше.
На лице парня появилась довольная улыбка кота, который нализался сметаны по самое не хочу, такая улыбка появлялась у него всякий раз, когда удавалось довести отца своими выходками до крайности, но, надо отдать должное, его старик неплохо держался. Конечно, он выполнит его «просьбу» и спустится вниз, но только затем, чтобы в очередной раз организовать потрясающее шоу.
Уже через пару минут он в джинсах и полосатой футболке спускался по главной до блеска отполированной лестнице на звуки музыки и довольно фальшивого смеха. По пути он остановился у зеркала, растрепал короткую косую челку, подмигнул молоденькой горничной Кити, чем вогнал ее в краску. Не прикладывая особых усилий, парень распахнул двери, ведущие в один из залов для приема. Нат чувствовал, что все эти сливки общества непонимающе смотрят на его «дикий» наряд, от этого его настроение значительно улучшилось. Проталкиваясь в сторону отца и матери, он довольно поймал заинтересованные взгляды размалеванных девиц.
— Мама, — он слегка поклонился. — Отец.
Лицо Ангелины Хоувелл-Терлоу вытянулась, в глазах застыл вопль, а на идеально белой коже щек проступили розовые пятна. Что до Ната, так он считал лицо матери теперь более привлекательным, еще бы убрать эту безвкусную прическу…
Парень с удовольствием отметил, как нервно заходили скулы отца и кончик носа снова начинал дергаться.
— Натаниэль.
Он обернулся и встретился взглядом со смеющимися глазами Сиэля.
— Привет. Как ты?
— В порядке, позволь еще раз выразить соболезнования твоей утрате.
В эту минуту Натан был занят тем, что завороженно смотрел на поднос с пирожными в руках одного из официантов. Дело в том, что он с детства питал слабость к бисквитным пирожным с теплым абрикосовым джемом, но, не найдя его на подносе, разочаровано протянул:
— Очень жаль, — потом повернулся обратно к Сиэлю, — что ты сказал? Утрата, ах да, жаль. Ты вроде, ничего, держишься…
Стоило ли говорить, что Белисар был готов убить своего сына, честно говоря, он хотел сделать это еще пять лет назад, задушить это гаденыша, который причиняет одни неприятности.
— Да, я не видел тебя на прощальном ужине — продолжал Сиэль
— Я был в «Сахарных ведьмочках», Долли меня та-а-а-к утешила, хотел тебя позвать, но ты был занят.
Он хлопнул Сиэля по плечу, бросил взгляд на опешивших родителей (честно слово, уже бы могли привыкнуть к его выходкам), и пошел в сторону другого официанта с целью найти свое любимое пирожное…
* * *
Орферус Франсис, открыл глаза и принялся разглядывать точную копию одной из фресок Микеланджело на потолке своей комнаты, именно с этого он начинал каждое утро, с прекрасного. Орферус тяжело вздохнул: ну вот, очередной день его жизни, когда же это закончится? Парень встал, тело ныло. Он поплелся в ванную комнату. Холодный душ не помог, усталость осталась, последняя надежда на кофе. Надел брюки, накинул рубашку. Он подошел к одному из окон и отодвинул портьеры, за окном было темно, дождливо и холодно, даже для него. Задернул портьеры обратно, настроения смотреть на этот тоскливый пейзаж не было, последнее время на него все навевает тоску…
На прикроватном столике лежал кулон в виде сапфирового сердца на платиновой цепочке. Орферус повертел его в руках, а потом надел на шею. Горло сдавило, стало тяжело и больно дышать, так происходит только в первые три секунды, а потом к этой тяжести привыкаешь. Он подошел к зеркалу и бросил мимолетный взгляд на свое отражение. Отражение было обычным и тоже нагоняло тоску…. Такой ночью лучше всего удобно устроиться в кресле у камина и налить себе бокал «Château Lafite», закрыть глаза и впасть в некое подобие беспамятства. А потом наступит очередное утро, память с готовностью вернется, сапфировое сердце привычно сдавит шею… Интересно, кулон такой тяжелый от чувства вины или от чувства ответственности? Один раз он попробовал оставить его на своем месте, прикроватном столике, но при любом удобном случае рука тянулась к шее и, не находя цепочки с кулоном, опускалась обратно.
А теперь еще и Мина. Если с ней что-нибудь случится, то кулон еще потяжелеет, и тогда совсем станет неподъемным…
Парень остановился посередине большой дубовой лестницы, развернулся и пошел в правое крыло, там тоже есть лестница, только вот ведет она не на кухню, а винный погреб, теперь он там бывает чаще, чем на кухне. Жаль только, что вино давно перестало помогать, долгожданное опьянение и беспамятство не приходили… Он отпер дверь и вошел в погреб. В небольшой комнате на полках мирно покоились десятки бутылочек, на любой вкус и цвет. Парень грациозным жестом вытащил свое любимое вино, закрыл дверь и, чуть-чуть подумав, поднялся выше на этаж, прошел по большому коридору, повернул налево и свернул в узкий коридор. На стенах коридора висели работы итальянских мастеров. Он остановился у одной из картин, откупорил бутылку, поставил ее на рядом стоящий столик с цветами и обернулся в поисках бокала. Обычно он всегда оставлял здесь бокал. Это все Уайт, его дворецкий, сколько можно просить оставить этот коридор в покое. Что, так сложно просто сменить увядшие цветы на только что срезанные и оставить забытый им бокал? Взгляд парня наткнулся на им же оставленный портсигар, легкое движение, и портсигар превращается в большой бокал на длинной ножке. Тут же бокал был заполнен вином. Серые глаза парня скользнули по картине напротив, тонкие губы растянулись в какой-то горькой и разочарованной улыбке:
— За тебя, — он отсалютовал картине бокалом, потом осушил его до дна и поставил к бутылке.
* * *
— Уайт!
— Да, милорд?
Дворецкий перевел взгляд со столешницы, на которой он обнаружил пыль, на своего хозяина.
— Я ухожу, если придет леди Райе, проводи ее в кабинет.
Парень натянул белые перчатки. Откинул мешавшие волосы и застегнул верхние пуговицы на мантии.
— Ваша палочка, милорд.
— Ах, да. Постоянно забываю.
Орферус сунул палочку из красного дерева в карман.
— Это все Уайт, думаю, что вернусь к ужину.
Дворецкий согнулся в поклоне, молодой лорд переместился порывом ветра, он умел делать это красиво.
Уайт разогнулся, поклоны давались ему тяжело, немолодой он уже. Мысли вернулись к пыли.
— Элайза!!!! В серой гостиной пыль!!! Живее прибирайся, палочка тебе на что!
Окинув гостиную придирчивым взглядом, он нашел ее удовлетворительной для приема влиятельных особ. Чтож, дел и без того много, еще две гостиные, и в столовой цветы заменить нужно, но сначала забрать вино и пустой бокал из любимого коридора лорда Франсиса.
* * *
Франсис оказался на безлюдной улице, щелкнул пальцами, и капли дождя стали огибать его фигуру, не причиняя вреда его идеальной прическе и дорогому костюму. Парень оглянулся по сторонам. Можно, конечно, дойти до Джевирса и взять неотслеживающийся портал, но это слишком мелочно, что ли… Орферус всегда любил заходить с парадного входа, предупреждая о своем присутствии. Хотя лорд говорил, что не стоит привлекать лишнего внимания, ну, чтож, лорд вообще слишком много говорит. Он круто развернулся, и решил проделать путь до пункта назначения пешком, по темным и безлюдным улицам, которые бы не осветили и миллионы фонарей. Эти улицы находятся во власти мрака и ночи, мало, кто осмеливается по ним ходить, но те, кто ходят… обычным смертным лучше с этими людьми не пересекаться. И вот, он шел по мостовой, погруженный в свои мысли, мысли о том, что скоро все закончится, и это успокаивало. Ему весь этот спектакль порядком надоел, и он жил в предчувствии занавеса. И уже все равно, кто одержит верх, кто окажется умнее и расчетливее, ему надоело и хочется покоя.
Покоя от всего, и, в особенности, от этого холодного и серого Лондона, города, где он вырос, города, где сломались и разрушились его мечты. Города, который стал клеткой и преградой на пути к свободе. Но сегодня, сегодня все изменится, и плевать на Мину с ее предсказаниями. Таро? Звезды? Внутренности австралийских лягушек? Все это бред, сегодня он почувствовал давно забытый вкус свободы, и он никому не позволит встать на пути.
Парень остановился у небольшого двухэтажного дома, особняком стоящего от других. Дом окружали редкие деревья, он подошел ближе: свет в окнах не горел, дверь была приоткрыта. Кажется, здесь ждали гостей. Он аккуратно взялся за ручку и, стараясь не шуметь, вошел в дом.
Половицы слегка скрипнули, будто желая намекнуть о приходе гостя. Орфи осмотрел узкий коридор в прихожую, совершенной пустой и необжитый. Складывалось впечатление, что дом пустует уже очень давно, если бы он не знал обратного…
Парень подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и постарался взглянуть наверх, света там тоже не было. Он услышал, как капли дождя неторопливо забарабанили в окна дома. Занавески слегка покачивались из-за сквозняка, он тешил себя надеждой, что хозяйки в доме нет. Он еще не перестал верить в чудеса, и это-то с его стилем жизни? Как можно тише он старался войти в гостиную, единственную комнату, которая была жилой когда-то давно… белые стены, дубовый пол, круглый стол у окна, рядом — мягкий стул, фортепиано, камин — все это было покрыто пылью, ветошью и инеем, комната напоминала минутный отрывок жизни, который замер и сохранился на века. Это как будто вы вдруг попали во фрагмент старого черно-белого фильма, который еще не начался, или уже закончился… В общем, приятного мало, если не иметь привычку ничему не удивляться и ничего не боятся.
— Привет, Орфи, — прошептал приятный голос прямо в ухо, и дыхание говорившего обожгло шею.
Парень дернулся в сторону с несвойственной ему резкостью, в глазах на долю секунды мелькнуло замешательство. Его зрачки расширились, когда он посмотрел на говорившего…говорившую.
Говорившей была девушка среднего роста, с темно-русыми волосами, которые тяжелыми локонами спадали ей на плечи, ее кожа была слегка тронута загаром. Он все смотрел на край ее синего платья, не в силах перевести взгляд выше. Преодолев липкое чувство, смутно похожее на страх, Орферус посмотрел в лицо девушке. Его взгляд встретился с взглядом таких знакомых синих глазах, он видел, как ее губы растянулись в насмешливой полуулыбке. В мозгу билась мысль о нереальности происходящего, но отрицать этот холодно-насмешливый взгляд было невозможно. Он закрыл глаза, а потом медленно их открыл— теперь перед ними была знакомая фигура Аманы.
— Что, Орфи, кровавые девочки мерещатся?
— Привет, Амана.
Он мотнул головой, будто прогоняя наваждение.
Парень подошел к камину и стал рассматривать стоящие там фигурки балерин.
— У тебя отличный вкус.
Он повертел одну из фигурок в руках.
— Пришел сделать мне парочку комплиментов?
Орфи обернулся и взглянул на девушку, потом слегка улыбнулся.
— Мы оба знаем, зачем я пришел, Амана.
— И что ж ты медлишь? Захотелось душу излить? — насмешливо спросила девушка.
— Навряд ли.
Парень переставил фигурки.
-Так будет лучше.
Амана усмехнулась:
— Она коллекционировала куклы.
— Знаю. А я коллекционирую песочные часы, — издевательски-доверительно сообщил он, — их у меня около шестидесяти, и все разные по стилю, песок тоже разный. В какой-то там мифологии песочные часы считались атрибутом смерти, забавно, да?
— До невозможности.
-Ему ничего не угрожает, если честно, не думал что, она отдаст за него жизнь, думал, у нее хватит ума уйти.
— Она непредсказуема.
Франсис усмехнулся:
— Не то слово, я отправлю его в Италию.
— Пытаешь исправить свои ошибки, Орфи?
— Нет. Ошибки были сделаны, и я заплатил за них сполна. Беда только в том, Амана, что расплатиться невозможно…
Она как странно посмотрела на него в ответ.
-Кажется, мы все просчитались…
Он кивнул и посмотрел в окно…
— Ночи какие-то длинные.
* * *
*
Гарри поежился от холода, благо, они уже дошли до «Котла» и пасть смертью храбрых ему не грозит. Холодными пальцами он взялся за еще более холодную ручку, но открывать дверь не спешил.
— Мы что, пришли тут постоять, на дверь посмотреть? Хм, старая, ржавая и некрашеная, я оценила, может, уже пойдем?
Парень дернул ручку и ничего. Он дернул опять, снова ничего. Но мистера Поттера это не убедило, он просто стал дергать сильнее.
Сэль же спокойно стояла в сторонке:
— Жуж, смотри, вот она победа воли над разумом. Еще полчаса, и он поймет, что здесь закрыто.
Гарри зло глянул на нее, но потом снова обернулся к двери, видимо, стараясь подавить ее морально. Не подействовало, ничто в двери не изменилось.
— Закрыто, — констатировал Поттер.
— Уверен? Может, еще раз дернешь?
Гарри насупился.
— И какой урок ты должен вынести? — Елейно спросила девушка, — правильно, мистер Поттер, всегда и во всем слушаться умненькую Сэльвэтрис.
Вышеупомянутый мистер Поттер не нашел, что ответить, поэтому продолжал смотреть куда-то мимо девушки.
-Ладно, — сжалилась она, — иди за мной, somaro.
Девушка уверенно зашагала вдоль здания.
— Как ты меня назвала?
— Somaro. В переводе с итальянского это «балбес», Поттер. И вообще, я к тебе в переводчики не нанималась, займись самообразованием.
Она повернула в узкий переулок и остановилась напротив стены соседнего дома. Стена была обычной, из кирпича, кое-где уже обкрошившегося, справа было непонятное потемневшее граффити, рядом стоящие мусорные баки источали только им присущий аромат. Девушка прошла вдоль стены, провела почти нежно рукой по кирпичам. К ним на встречу выбежала черная кошка с ярко-зелеными глазами, она выгнула спину и зашипела.
— Поттер, у тебя рыбка есть? Нет? Не страшно, иди сюда. Возьми меня за руку и сделай шаг в стену.
— Как на вокзале? — уточнил он.
— Что? Понятия не имею о чем ты, не грузи меня. Идем быстрей.
Он сделал так, как просила девушка: взял ее за руку, сделал шаг в сторону. Почувствовал легкое покалывание во всем теле, отсутствие воздуха и кирпич.
А потом они вышли на тускло освещенную улицу. Гарри оглянулся. Он как будто переместился на два века назад. Улица с ее домами, фонарями, клумбами и лавочками — все это вызывало ассоциации с Англией времен романов про графа Дракулу.
— Как красиво, я здесь раньше никогда не был.
В ответ Манфьолетти только хмыкнула:
— Конечно, ты здесь не был.
Тем временем Жуж обнюхивал цветы на соседней клумбе и довольно урчал.
— Что это за место? — Парень продолжал оглядываться по сторонам, приходя в еще больший восторг от местного колорита.
— Это переулок Черной кошки. Один из самых элитных районов магического Лондона.
— Я ничего о нем не слышал
Поттер наклонился к одной из клумб и сорвал ярко-синий цветок.
— Я не удивлена. Тебе никогда не казалось странным, что весь твой магический мир ограничивается школой, Косым переулком? Никогда не посещали мысли о том, что это слишком мало? Впрочем, не отвечай … Сейчас спустимся вниз и попадем на Ведьмин холм, а там недалеко до Лютного. Поттер, хватит цветы рассматривать! Нам нужно отсюда убираться.
Он слегка кивнул и они стали спускаться вниз. По пути им встретился парень в явно большой ему черной мантии и очках в очень толстой оправе. Волосы парня были зачесаны назад, он смотрел под ноги и что-то сбивчиво объяснял рядом идущей девушке. На месте этого парня Гарри смотрел бы на девушку. Высокая, стройная, с короткими рыжими волосами, в темно-бордовой мантии, которая идеально очерчивала изгибы ее фигуры.
Сэль больно ткнула его локтем в бок:
— Опусти глаза, придурок, и прибавь шаг. На вампиров такими глазами не смотрят.
Он прибавил шаг и честно постарался пройти побыстрее мимо этой странной парочки, хотя это было так не легко, у этой рыжей была та-а-а-ка-а-а-а-я фигура.
— Хватит меня постоянно тыкать!
— Только благодаря тому, что я тебя постоянно тыкаю, ты еще жив. Давай слегка проясним ситуацию: это элитный черномагический район Лондона, случайным путникам сюда проход закрыт, это чревато большими проблемами. Здесь не любят нежелательных гостей, поэтому, давай-ка быстренько свалим отсюда.
— Так, это место, где живут черные маги?!
Поттер замер на месте. Как раз между фонарным столбом и прекрасным кустарником.
— Я никуда не пойду, пока мы все не выясним! Ты появляешься ниоткуда, врываешься в мою жизнь, переворачиваешь все с ног на голову, проводишь хрен знает, какой ритуал, в результате чего я ввязываюсь, черт знает во что, а ты всегда рядом со своими советами и правильными решениями!
— Безусловно, ты нашел подходящее место для истерики, и, да, давай начни говорить еще громче, а то в радиусе километра еще не все услышали.
Парень просто развел руками, еще раз взглянул на девушку, потом просто сел на лавочку.
— Я никуда с тобой не пойду, Сэльвэтрис.
Кот недовольно зашипел и прижал уши к голове.
— Жуж, остынь. Поттер, это не лучшее время и место для разборок. Просто давай еще раз сделаем, как я хочу, а потом..
— Нет.
— Поттер, еще один раз, — она села рядом с ним на скамейку.
— Нет, — упрямо повторил парень.
Он посмотрел на нее своими изумрудными глазами, в его взгляде была уверенность в принятом решении.
— Странный ты. Столько лет верил людям, которые принимали за тебя неправильные решения, людям, решения которых приносили одни несчастья. И ты не веришь мне, той, которая вытащила тебя из полной задницы.
— Не верю, — подтвердил Поттер.
— И это крайне глупо.
— Сэль, — он поправил растрепанные ветром волосы, — я чувствую себя слепцом, который полностью полагается на собаку-поводыря.
Она звонко рассмеялась, от чего на ее щеках появились ямочки:
— О, это очень лестно, с собакой-поводырем меня еще никто не сравнивал. И, знаешь ли, собаку специально тренируют для такой роли. На такую собаку совсем неплохо полагаться. Не будь идиотом Поттер.
Он отрицательно мотнул головой в ответ.
— Так, запас розовых соплей закончился, Поттер, поднимай свою пятую точку и тащи ее в указанном мной направлении.
— А волшебной слово?— усмехнулся он.
— Немедленно!!— рявкнула девушка.
— Знаешь, мое терпение тоже закончилось. И еще, я намерен дальше обходиться без твоего чуткого руководства, поэтому…
Договорить парень не успел, а жаль, слова он подбирал очень тщательно. В полумраке улицы показались две огромные тени, которые постепенно приобрели очертания. Одна из теней на деле оказалась большой черной пантерой, а другая большой черной собакой.
Черная пантера грациозно потянулась и уставилась своими большими ярко-зелеными глазами прямо на Поттера, пес протяжно завыл, оскалился, а потом присоединился к неспешно идущей пантере.
-Эти зверушки смотрят на меня, или мне кажется?
Сэль хранила молчание.
Пантера показала острые зубы.
— Сэль….— позвал он.
— Поттер, ты ясно дал понять, что являешься взрослым мальчиком, и сам в состоянии о себе позаботится. Извини, была не права, доставая тебя своей опекой. Я исправлюсь. Прямо сейчас начну, — насмешливо заверила его девушка.
— Знаешь, сейчас не время выяснять кто прав, а кто нет…
Она усмехнулась.
А собака с пантерой продолжали свое наступление, причем, Гарри видел, как пантера взглядом ловит любое его движение, а глаза собаки смотрели ему точно в грудь. И что-то ему подсказывало, что это не бездомные зверушки в поисках пищи, а холодные и расчетливые хищники в поисках жертвы. Он снова посмотрел на Сэль, она с любопытством изучала архитектуру соседнего дома, будто стараясь постичь тайный смысл каждого кирпичика. От взгляда черного пса становилось не по себе, и вообще всем своим видом пес показывал, что мысленно поделил его тушку на суповой комплект, просто не решил с чего начать…
— Да сделай же ты, черт возьми, что-нибудь!
-Жуж, — безразлично и спокойно позвала кота девушка, не отрываясь от созерцания чуда архитектора.
Кот посмотрел на хозяйку своими янтарными глазами.
— Фас, — закончила Сэль.
— Сэль, не смей, он же маленький кот и…
Поттер был бесконечно удивлен, когда белый тигр оградил его от пантеры и собаки. Тигр предупреждающе зарычал, животные не остановились.
Пантера взглянула на тигра и зашипела, пес оскалился и приготовился к прыжку.
— Убей, — отчетливо произнесла Манфьолетти.
* * *
SammyDark, спасибо за ожидание. Вы абсолютно правы, теперь у него только сила стихии огня, а как ему будет без палочку плохо мы собственно и узнаем)
Br@tok$, конечно же ее душа будет показана, посмотрим насколько она Вам понравится)
Рен, думаю Гарри не стал жить у Сириуса, потому что на Тисовой улице у него особая защита и что бы под ногами не мешался, думаю, даже будучи сквибом он не смог бы сидеть сложа руки, обязательно что-нибудь натворил.
Спасибо всем за комментарии, и за то что проявляете интерес к фику)))
30.07.2010 Глава 11. Все только начинается…
Всё только начинается.
Зарёю — утро раннее.
Ах, как фонарь качается
От нашего дыхания.
Осенний лист не падает.
Случайно ль, преднамеренно ль…
Ещё не всё загадано.
Ещё не всё потеряно.
Автор Неизвестен
* * *
Ванильное, миндальное печенье,
Бокал вина. Игра ума легка.
Последняя надежда на прощенье,
Точеный жест — протянута рука.
Все в шоке: "Как вы можете!.. Не смейте!.."
Стоит толпа, дыханье затаив.
Опять — на грани логики и смерти -
Игра за власть ведется у двоих.
Диэр.
* * *
— Ну, вот, а ты еще в Жужечке сомневался! — Сэль тискала тигра за окровавленную морду.
Гарри же в это время смотрел на асфальт, где покоились останки пантеры и пса. Потом он быстро отвел взгляд от этого кровавого месива в сторону.
Сэль посмотрела на притихшего парня и довольно усмехнулась:
— Жуж, мы, кажется, травмировали неокрепшую детскую психику Поттера. Поттер, ты в порядке?
Он обернулся к ней и неуверенно кивнул.
— Отлично, нам надо убираться, надеюсь, эти лапочки были одни, еще одного стресса Жужечка не перенесет. Давай, Поттер, если у них были хозяева то им очень не понравится, что кто-то лишил их фамильяров.
— Фамильяров? — переспросил парень.
— Да, давай потом, все потом, сейчас просто нужно убраться с этой долбаной улицы.
Девушка оглянулась в поисках безопасного места: ох, если б кто-то убил ее фамильяра…Этот человек мог бы смело укутаться в белую простынку и ползти в сторону кладбища. Взгляд наткнулся на одноэтажный домик с красной черепицей, сойдет как вариант, но красные капельки на окнах домах желания не вызывали, в другой дом периодически заходили люди (или не совсем?) в черных мантиях, но она не видела, чтобы кто-то из них выходил. И, как единственный вариант, был избран дом на противоположной стороне улице с красивой живой изгородью.
-Туда, — она подтолкнула парня в нужном направлении.
— Я..
— Поттер, давай поспорим, когда твоя жизнь будет находится в относительной безопасности! Шевелись!
* * *
Натаниэль сидел за дальним столиком с четой Стьюартов, и уже в десятый раз слушал историю Грегори Стьюарта об охоте в прошлые выходные. Ну, как слушал…бред семидесятилетнего старика интересовал его мало, зато его интересовали лукавые глаза и многообещающая улыбка двадцатилетней Греты Стьюарт. Она вышла замуж за дряхлого, лишенного чувства юмора мистера Стьюарта в надежде в скором времени стать молодой и богатой вдовой, но надежда таяла год от года. Хотя недавно Нат видел ее в магазине «Целебных зелий от Роше» и она выглядела до неприличия вызывающе… Если бы он не торопился… Но, к сожаления яд, который он заказал мастеру Роше, был годен только пару часов, нужно было успеть. И вот, она напротив него скрывает улыбку за дорогим веером. Иначе, как судьбой это не назовешь. Грегори Стьюарт начал перечислять породы охотничьих собак, это значит, что разговор близится к завершению. Ну, что ж…
— Миссис Стюарт, я слышал, что вы большая ценительница творчества Дали? — он слегка приподнял кончики губ в улыбке.
— О, да. Дали всегда меня интересовал своим нестандартным видением мира, мне кажется, я вижу мир так же нестандартно. Его картины просто божественны, хотя Грегори, — в этом месте она притворно надула губки, — я еле уговорила его приобрести пару произведений. Весь дом в картинах со сценами охоты, это просто ужасно! Это дурной тон, в конце-концов!
Она закатила глаза и подарила Натану очередную кокетливую улыбку.
— Но, милая…-несмело начал мистер Стьюарт.
-Сцены охоты? — перебил его Нат, — я имел честь видеть пару картин из коллекции вашего мужа и они прекрасны, чувствуется кисть художника и дух картины. Но Дали…
— Да, особенно.
Мистер Стьюарт начал чувствовать, что теряет нить разговора, поэтому он стал неторопливо отпивать чай, оправдывая этим свое молчание.
В этот момент Натниэль развеивал последние сомнения о разнице их возрастов, для двадцати лет она отлично сохранилась.
— Послезавтра в Париже Кейт и Петер Денвор устраивают аукцион, среди лотов — книжка «Алиса в стране чудес» оформленная Дали, его знаменитые карты Таро и шахматы, также будет пара картин. К сожалению, я совсем недавно увлекся его творчеством и, боюсь, что не смогу правильно вложить деньги, вот если бы такой сведущий человек как вы, миссис Стьюарт, оказал мне помощь…
Он видел, как ее глаза загорелись блеском, Грета схватила за руки ничего не понимающего мужа и впилась в него взглядом.
— Я так хочу ехать, Гри-гри, ну пожалуйста! Мы должны там быть.
От такого напора обычно всегда спокойной и сдержанной жены мистер Стьюарт даже растерялся:
— Грета, любовь моя, в этот день у меня совещание в комиссии по..
-Ну, так всегда! Совещания, совещания, ты женат не на мне, а на этих комиссиях!
Девушка всплеснула руками и отвернулась от мужа.
— Но, как же ты одна? Право, я…
Он сконфуженно переводил растерянный взгляд с жены на младшего Хоувелл-Терлоу.
— Вот если бы такой во всех смыслах положительный молодой человек как ты, Натаниэль, выручил старика. Некогда мне ее развлекать, комиссия, проект так важен…-бормотал мистер Стьюарт.
— Без проблем, мистер Стьюарт, мне не составит труда, общаться с вашей женой одно удовольствие. А ваш проект так важен, я слышал много положительных отзывов. Но, прошу меня простить.
Натан поднялся из-за стола, кивнул мистеру Грегори, поцеловал руку его жены и кинул на нее едва уловимый, предвещающий веселую поездку, взгляд.
-Замечательный молодой человек! Очень учтив, очень! — восхитился поведением юноши Стьюарт.
Парень оглянулся, выискивая в толпе хрупкую фигуру графини Эшли, которая отправила ему уже десятое письмо с угрозой самоубийства, если он не согласится с ней поговорить. Что ж, если леди просит, имеет ли он право отказать?
Через час пышный прием, организованный его родителями закончился, вереница слуг поспешила оттирать до блеска мраморный пол, чистить столовой серебро, менять цветы и тому подобное, зная, что утром леди Ангелина будет придирчиво оценивать проделанную работу в поисках, к чему бы придраться. Его мать была просто нереально педантичной, чем доводила до сумасшествия абсолютно всех. Благо, в его комнате она бывала редко, в основном потому, что не могла спокойно переносить его нелинейный беспорядок. И это было главным аргументом, почему он перестал наводить хоть какое-то подобие порядка в своей комнате. Жаль, что это не останавливало отца, ну что ж, для этого у него есть другие средства. Вообще ему своя комната нравилась, она была неким продуктом скрещивания спальни и кабинета. Большая с двумя большими окнами, закрытыми тяжелыми темно-изумрудными портьерами, камин, вдоль одной из стен тянулись шкафы, забитые книгами на разнообразную тематику, рядом стояла лестница, помогающая дотянуться до самых высоких полок, в углу — большая деревянная кровать со множеством подушек под бордовым балдахином, одну четвертую комнаты занимала красивая золотая клетка в виде Тадж-Махала, достающая до потолка, со множеством разных птичек внутри, дальше начинался подиум, на котором стоял стол из темного дерева, стул и удобный темно-бордовый диван в стиле будуара. Натаниэль вошел в комнату и один взглядом зажег все свечи, потом предусмотрительно запечатал дверь на заклинание. Часы пробили 3 часа ночи, что ж, у него еще дела. Мера с запечатыванием двери оказалась очень кстати, потому как спустя пару минут он услышал вопль отца:
— Немедленно открой!!!! Ты, гадкий….
Парень устало мотнул головой. Белисар, как всегда, не был оригинален в ругательствах, и это сильно портило его личное впечатление об отце, поэтому он всегда старался даже ругаться с изяществом. Нат открыл дверь в гардеробную, незаметно устроившуюся между двумя гобеленами, и неторопливо прошел вдоль ряда вешалок, остановил выбор на белой рубашке, захватил черный галстук, и принялся переодеваться под звуковое сопровождение отца. Несколько первых заклинаний дверь выдержала — ей не привыкать. Он подошел к зеркалу и завязал галстук в своей обычной развязной манере, надел серую бархатную мантию и поправил воротник рубашки.
— Я не могу открыть дверь, замок заело. Лягу спать, поговорим утром, — бросил он в сторону двери, надеясь, что отец слышал хотя бы половину.
Потом распахнул настежь одно из окон и подставил лицо холодному ветру, приносящему аромат приключений и авантюр. Парень еще раз одернул мантию, и смело сделал шаг за окно.
* * *
Ночное дежурство у авроров первого отдела проходило как всегда — скучно и однообразно, и теперь, в качестве бонуса, это дежурство было каждодневное и еженочное. Возвращение Темного Лорда наделало много шума, но еще больше шума наделали пожиратели, которые теперь совершали нападение за нападением. Вот и министр решил принести в жертву весь Аврорат ради спокойного и стабильного сна рядовых членов магического общества. Во избежание бунта аврорам был прочитан кодекс чести, освежены в памяти клятвы верности и прочая бла-бла-бла. Хотя, по мнению Аттвуда, лучше бы зарплату прибавили и об отоплении позаботились. И вот, теперь их отдел коротал уже которую ночь полным составом в пределах холодного кабинета. Эд был отправлен на патрулирование хранилища в добровольно-принудительном порядке, Рой сидел и просматривал дела, которые, по мнению Блейка, давно пора отнести в архив, Джейн сидела за соседнем столом и, покачиваясь на стуле, совершала махательные движения руками, стараясь быстрей высушить лак. В ящике для почты материализовалось письмо, Джейн недовольно на него посмотрела, потом посмотрела на аккуратно покрашенные ногти и решила пока не рисковать маникюром. Аттвуд и Алан сидели у тумбочки, ближе к обогревателю и играли в шахматы.
Блейк сплел пальцы и принялся тщательно изучать сложившееся положение. Ему хватило пары минут, чтобы проанализировать ситуацию и найти выход.
— Мат, прости Алан, — слегка касаясь пешки, он передвинул ее к королю.
Алан провел рукой по седеющим волосам, а потом развел руками в знак безоговорочной капитуляции.
— Блейк?— спросила Хогарт, которая избрала новый метод сушки и дула на ногти.
-Да, — подтвердил победитель, — чтож, Алан, с тебя кофе.
Лицо мужчины мгновенно просветлело, и он шаркающей походкой направился к своей тумбочке, чтобы выбрать сорт кофе.
Рой недовольно смотрел на их попытки убить время, не понимая, почему нельзя просто заняться делом. Он демонстративно закрыл толстую папку и взял следующую, но никто не обратил внимания. Хогарт все так же продолжала любоваться на свои ногти кричаще-красного цвета, а Алан возился у кофеварки. И это первый отдел! Да, не о таком он мечтал в высшей школе Авроров. Он мечтал о серьезных схватках, запутанных делах, погонях, а тут… Старый кабинет со старой мебелью, набитый всякой маггловской фигней, Хогарт (Она же женщина! В этом ее главный недостаток), сорокапятилетний Алан, чья спортивная подготовка, а точнее, ее отсутствие, удивляли Роя с самого начала, и пофигист начальник. Да к тому же Эд…как ему могло здесь нравиться?! Просто невыносимо смотреть, как он, забыв все, чему их учили, режется в покер с Хогарт, ест пончики с Аланом Смитом и вечерами ходит играть в баскетбол с Аттвудом. Как этот простофиля, Эдди Монтгомери, смог обойти его, лучшего студента?! Он внимательно посмотрел на покачивающуюся зеленую люстру, которая бросала непонятные блики на стены. Нет, он этого так не оставит, он заставит себя уважать! Они еще поймут, как он хорош на деле, сборище лентяев! Рой оторвал взгляд от люстры и столкнулся со взглядом начальника, смотревшего прямо на него и непонятно чему улыбающегося. Рой покраснел и опустил взгляд в папку.
— Что-то не так, Рой? — спросил Блейк.
— Нет, тут дело..оно..
Аттвуд хмыкнул:
— Да, дела они такие…
Тем временем Алан изучающее смотрел на 5 разномастных кружек, одна была лаконично зеленой, другая была ярко-желтой, в форме сердечка (это была кружка Блейка, которому ее подарила бабушка на новый год), белая кружка с надписью «любимый папа» (это самого Алана, кофе из этой кружки имел особый привкус, привкус любви и заботы), обычная бежевая кружка для гостей, ярко-фиолетовая кружка без ручки Эдда (это он ее так помыл, ручка отдельно, кружка отдельно). Но у кружек было одно общее — они все были не очень чистые, то есть не то, чтобы грязные….
Через пару минут комнату заполнил ароматный запах кофе, слегка горьковатый и отдающий ванилью. Джейн улыбнулась, оторвалась от созерцания ногтей и повернулась в сторону запаха.
— Алан, ты же знаешь, что я питаю к тебе глубокую симпатию и очень-очень уважаю!— ее губы расплылись в самой чарующей улыбке, а глаза заблестели.
Алан довольно улыбнулся, если не пьющая обычно кофе Хогарт напрашивалась на кружечку:
— А я — то думал, что это Блейк за кофе родину продаст!
Вышеупомянутый потянулся, качнулся на стуле, а потом встал и пошел бронировать себе кружку:
— Ну, за кофе, положим, и не продам, а вот если к нему прилагается булочка, то можно и подумать.
— В нашем случае роль булочки будут выполнять засохшие крекеры, — Алан стал разливать кофе по кружкам.
— Да что такое, дома — крекеры, здесь — крекеры, вот моему дедушке молоко за вредность выдают.
Джейн усмехнулась и качнула головой:
— Ага, предложи это министру на следующем собрании, -лак высох, так что можно обратить внимание и на письмо. Она быстро вскрыла его ножиком для бумаг (Алан подарил на Рождество, знает, лис, ее тягу к холодному оружию). После первых строчек лицо девушки изменилось, побелело и вытянулось, зрачки расширились, а голос охрип:
— Б-блейк.
* * *
Повторять второй раз было не нужно, он пока не знал, кто такие фамильяры, но встречаться с ними больше не хотел, как и с хозяевами этих милых зверушек. Вот странно, еще несколько минут назад он был готов сидеть на этой скамейке и упрямиться даже в случае наступления Апокалипсиса, и что? Малейшая угроза жизни, и ты тут же понимаешь, что еще молод, чтобы умирать, что у тебя масса нереализованных проектов, большие планы на жизнь и, несмотря на крутые виражи, пожить ты не против. Примерно из таких соображений исходил Гарри Поттер, пересекая улицу и отворяя калитку в незнакомый ему сад. Открыться-то калитка открылась, но вот закрылась она со щелчком не предвещающим ничего хорошего. Сад оказался довольно большим и освещенным редкими красочными китайскими фонариками, которые пытались осветить тусклым светом фигурные кусты и раскидистые деревья. Парень аккуратно ступал по гравиевой дорожке, стараясь производить как можно меньше шума.
— Итак, что мы имеем: побег из дома, незаконное завладение непонятно чьим счетом в банке, проведение запрещенного ритуала, проникновение в чужой сад. Что дальше, Манфьолетти? Кража со взломом?
-Не угадал, Поттер, дальше по плану проникновение в чужой дом в поисках тепла и доверху забитого холодильника, а потом, как дело пойдет, можем совершить разбой или умышленное причинение вреда собственности, вандализм вот еще… А где, кстати, Жуж?
Девушка оглянулась в поисках кота, но кристально-белое пятно отказывалось выделяться на ночном фоне сада.
— Жужечка, маленький, ну ты где? — обеспокоенно отозвалась Сэль.
— Маленький, как же. Этот маленький сейчас в клочья двух других таких же, маленьких, разорвал! — шикнул он на девушку.
— Он тебя, между прочим, спасал!
Парень резко обернулся и посмотрел девушке в глаза:
— Действительно, напомни мне ему после вручить миску китекета.
В стороне кустов послышался тихий женских смех и торопливая французская речь молодого человека. Это заставило подростков одновременно замолчать и переглянуться.
— Мы что, тут не одни в поисках романтики? — озадачилась девушка.
Парень лишь пожал плечами и продолжил двигаться вперед, странно, но когда он бросил мимолетный взгляд на дом с другой стороны улицы, сад не был таким большим. Через пару шагов тропинка сузилась и перешла в белую каменную дорожку, которая через пару поворотов вывела их к красивому трехэтажному особняку из темно-красного кирпича с белыми декоративными элементами. На площадке перед особняком стоял большой фонтан, в центре которого на постаменте стояла девушка, держащая кувшин, из которого собственно и лилась вода, в самом же фонтане эффектно плавали небольшие свечи, красиво располагая тени на фигуре девушки.
— Вау, вот это дом!— восхитился Гарри.
Девушка фыркнула и скрестила руки на груди:
— Все-то тебя восхищает, как маленький, ей богу, переулок — вау, фамильяр — вау, дом — вау! Довольно средненькое строение, — небрежно бросила девушка, предварительно оценив дом взглядом и утвердившись в правильности данной оценки.
Парень промолчал, рассматривая цветочный орнамент, который начинался у одного из окон второго этажа и тянулся через балкон к окнам первого этажа. Во всех окнах дома горел свет, но ничего не было видно из-за темно-бордовых занавесок, которые скрывали происходящее внутри стен дома. Поттер сделал пару шагов по направлению к главной лестнице.
— Ну, и что ты намерен делать?
— Попросить их выпустить меня из сада.
— Да, давай, сначала скажи, что вломился к ним в сад, а потом уже проси выпустить.
Он даже не остановился, а, кажется с еще большей уверенностью, направлялся к входной двери.
— Не все же такие, как ты Манфьолетти, нужно верить в людей, хотя бы попытаться. Я уверен, что хозяева просто откроют калитку, а не запустят авадой.
Он предпочел не оборачиваться, чтобы не видеть ее насмешливое выражение и приподнятую бровь. Ну и что, он останется при своем мнении.
— С такими темпами ты при своем мнении, Поттер, посмертно останешься.
— Что? Как ты…
Ответом ее величество парня, конечно, не удостоила, вместо этого подошла к двери и уверенно дернула за ручку.
— Сэль, стой, что ты делаешь, ненормальная!
Дверь, на удивление, не оказала ни малейшего сопротивления, а наоборот, призывно распахнулась.
Ребята стояли и смотрели в открывшийся ими кусочек общего интерьера, из-за двери доносилась веселая музыка и громкий смех.
-Думаю, стоит войти, — Гарри вопросительно посмотрел на девушку.
Манфьолетти пожала плечами и пропустила парня вперед.
— Могла бы и первая войти, все равно мертвая.
Внутренний интерьер дома шокировал, ну, если раньше с таким не встречаться, то и правда можно сильно удивиться. Прихожая была овальной формы с обоями в белую и розовую полоску, справа вплотную к стене прилегала белая деревянная лестница, ведущая на второй этаж, проход на который был занавешен тяжелыми портьерами из ярко-розового бархата, рядом розовый мягкий диван со множеством подушек, на стенах висели картины на темы десертов, веера и причудливые композиции из павлиньих перьев и розы… розы, преимущественно, розовые, стояли в вазах по всему периметру комнаты.
— Н-да,— протянула девушка,— чувство стиля хозяевам не свойственно.
Розовые портьеры шелохнулись, и к ним навстречу стала спускаться молодая женщина, на вид лет двадцати пяти. Она была среднего роста, не толстая, но с округлыми бедрами, одетая в легкое открытое платье из атласа золотисто-молочного цвета, идеально гармонирующего с ее кожей, почти белоснежной, на длинной шее был красиво повязан бант из белой ленточки. У девушки были коротко стриженые волосы холодно-белого цвета, слегка выступающие скулы и большие, темно-карие глаза, которые казались еще больше из-за жирной черной подводки и темных теней, но все внимание перетягивали на себя красивые полные губы благодаря родинке над углом рта. Казалось, женщина не была удивлена появлению ночного гостя, а, совсем наоборот, удивлена тем, что он не пришел раньше. Она смотрела на него теплым и слегка заинтересованным взглядом, было в ее образе что-то особо притягательное, и, одновременно с тем, домашне-уютное, что-то, от чего по телу проходила приятная теплая волна. Когда она поравнялась с Гарри, то подала изящную тонкую руку в золотых браслетах для приветствия:
— Привет, я Максимилиана Дюбари, но можно просто Макс.
У Дюбари оказался приятный, слегка хрипловатый голос.
— Я…
Взгляд Макс остановился на его густой челке, прикрывавшей лоб.
— Добро пожаловать, мистер Поттер, не ожидала, но, признаться, рада вашему появлению. Пришли расслабиться?
— Нет …я..я, — он ответил на рукопожатие, а потом махнул рукой в сторону двери, — я..гулял, у вас такой чудесный сад, захотелось посмотреть, а калитка….и…
— Понятно, — она улыбнулась, от чего на ее щеках появились милые ямочки, — сюда попадают лишь избранные джентльмены, или джентльмены, которым очень нужно сюда попасть.
Гарри мысленно попытался отнести себя к какой-нибудь из предложенных категорий джентльменов, судя по всеобщему мнению, он-то, конечно, избранный, а если судить по мнению отдельно взятого индивида (догадайтесь, кого?), то он…хм, лучше не думать.
— Ну, раз уж вы пришли, почему бы не остаться у меня в гостях?
Действительно, а почему бы ему остаться совсем ненадолго с этой приятной женщиной или девушкой? В любом случае, с ней так легко и уютно.
Макс коварно улыбнулась, достала из вазы розовое перо павлина, провела его кончиком по лицу парня и поманила его за собой в одну из дверей.
— И на что это она так «тонко» намекает? — язвительно прокомментировала девушка. — Иди, Поттер, если это та самая Дюбари, то ты и правда неплохо расслабишься.
* * *
Макс привела его в большую и слегка затемненную комнату. Такого он, признаться, не ожидал, поэтому ему не сразу удалось собрать разбежавшиеся мысли. Основным источником света в помещении оказалась довольно габаритная хрустальная люстра на потолке, которая освещала только центр комнаты, и небольшие светильники на бордовых стенах, но и этого незначительного освещения оказалось достаточно, чтобы понять смысл происходящего. В комнате удобно устроилось на диванах, пуфиках, в креслах и за столами разномастное общество. Первую половину которого составляли довольно представительные и, судя по внешнему виду, обеспеченные представители мужского пола разных возрастов, второй же половиной были девушки и женщины не старше двадцати шести лет в ярких, но вместе с тем, очень красивых и элегантных (ну, насколько это слово может быть применимо) откровенных или очень откровенных нарядах. И, если мужчины имели некоторое общее сходство: рубашки в основном белые, черные мантии, полноватую комплекцию и седеющие волосы, то девушки не имели сходств не только в одежде, но и во внешности: блондинки, брюнетки, ярко-рыжие, шатенки, коротко стриженые, сероглазые, зеленоглазые с загаром и абсолютно белой кожей, длинноногие и маленького роста, в ярко-красном, бледно-зеленом, оранжево-желтом. Они весело смеялись, демонстрируя идеальные зубы, кокетливо прищуривались или рукой вычерчивали узоры на рубашках мужчин, те из них, которые были в черно-белом, легко лавировали между столиками, предлагая шампанское и другие напитки. Все это в комплекте с легкой музыкой создавало атмосферу непринужденного веселья.
— Это, это… — он удивленно оглядывался по сторонам и пытался дать определение всему происходящему.
— Это бордель. Вертеп, публичный дом, гнездо разврата. — Манфьолетти помогла с нужным определением.
— Да-да я понял, но…
— Ну, как тебе здесь? — Макс появилась справа от него и вручила ему бокал с шампанским. — Осматривайся.
Она хлопнула по плечу и ушла в сторону других гостей. Сэль проводила ее недовольным взглядом. Решительно все в этой женщине ей не нравилось: слишком виляющая походка, слишком открытое платье, небрежная прическа и озорной блеск глаз, в конце-концов, ей не нравилась ее простецкая и дружеская манера, которую она применила к Поттеру. Ну и конечно само место, нет, Сэль придерживалась либеральных взглядов: бордель, так бордель, каждый развлекается, как может, но что за фамильярность с клиентами?! Так, стоп! Поттер ей не клиент, конечно, но это не дает ей права вести себя с ним так вызывающе, это может его скомпрометировать в глазах общества! Хотя… Сэль обвела взглядом комнату, остановила взгляд на небольшой сцене, на которой девушки задорно танцевали канкан, противном морщинистом старике, который при каждом удобном случае старался заглянуть им под юбки, правда, какое ж тут общество.
Гарри подозрительно посмотрел на врученный ему бокал, вроде, обычное шампанское и пузырьки на месте. Теперь осталось где-нибудь расположиться, отдохнуть, поймать Макс и попросить его выпустить, хватит ему потрясений на одну ночь. Он медленно двинулся между столиками и пуфиками в поисках места, обошел столы для бильярда, при этом едва не облил шампанским наблюдающую за игрой девушку.
— Мне надо уйти, Жульена нет, и я начинаю волноваться.
Он повернулся к Сэль: та и правда была обеспокоена долгим отсутствием кота.
— Стой, уйдем вместе, надо только найти Макс…
— Пока ты найдешь свою Макс, Жуль уже на том свете очутиться успеет, просто сядь куда-нибудь подальше, найду Жужжа и вернусь за тобой, если сможешь уйти раньше, жди меня у калитки.
И, не дождавшись ответа, призрак стал решительно пробираться сквозь толпу вставших потанцевать уже явно не трезвых парочек.
Гарри оставалось только смириться с ее обычно несносным поведением и продолжить поиски места прикрытия, в конце-концов мало ли, кто тут отдыхает. Его внимание привлек дальний столик в углу комнаты, за которым сидели два мужчины и один парень, что удивительно, примерно его возраста. Парень вальяжно устроился на стуле, слегка покачиваясь. Рядом со столиком стояло несколько девушек, поддерживающих своих фаворитов.
— Я пас, — сказал один из мужчин и положил карты в центр.
— Поднимаю ставки,— задумчиво произнес второй под одобрительную улыбку поглаживающей его девушки.
Парень лишь слегка улыбнулся улыбкой, предвкушающей полную победу.
— Роял-флэш, мистер Джарвис, — легким движением руки парень разложил перед Джарвисом пять старших карт бубновой масти.
— Вы необыкновенно удачливы, лорд.
— Еще партию?
— О, нет, мое состояние и честное имя еще мне дороги. Ну, что Жизель, пойдем-ка, выпьем за удачливость юности.
— Ты еще очень-очень юн, Томас, — успокоила его девушка с азиатской внешностью и легко поцеловала в губы.
Когда квартет удалился, за столом остался парень и три девушки, одна из которых тут же пересела к нему на колени.
— Ты снова выиграл, ты мой герой –выдохнула она ему в губы.
Парень ловко увернулся от поцелуя, чем вызвал улыбку и одобрение других девушек, а потом его взгляд наткнулся на смотрящего на него Поттера.
Будучи замеченным, тот направился к их столику, прокручивая в голове возможные варианты начала разговора.
— Наблюдаете за игрой, мистер…
— Генри Гаррисон.
Своими ответом он видно позабавил парня, потому, что улыбка на его лице стала еще шире.
-Приятно познакомится, мистер Гаррисон. Я Натаниэль Белисар лорд Хоувелл-Терлоу, эта пышногрудая блондинка — Лулу, рядом Моника и Самана,— он принялся перетасовывать колоду.
Гарри кивнул девушкам, причем при взгляде на темнокожую Саману он рисковал покрыться краской. Поэтому он перевел взгляд на нового знакомого, который был счастливым обладателем коротко стриженых и небрежно уложенных каштановых волос и глаз цвета молочного шоколада, от пронзительного взгляда которых оторваться невозможно, пока их владелец сам не пожелает разорвать контакт. Тонкие губы, казалось, могли изобразить любую улыбку и передать абсолютно любое настроение хозяина, кожа лица были идеально белой и ровной, без каких-либо подростковых проблем. Лорд держал себя уверенно и, вместе с тем, расслабленно, каждое его движение было грациозно и изящно, будто оттачивалось и доводилось до совершенства годами. Гарри подумалось что, представляя себе образ прекрасного принца, миллионы девушек, сами того не зная, рисуют в воображении правильные и четкие черты Натаниэля Терлоу. Он видел, как восхищенно Лу ловит каждое его движение, как Моника и Самана бросают на него вполне определенные взгляды. Шоколадные глаза парня блеснули, будто угадывая ход мыслей соседа:
— А мы тут гаданиями балуемся, вы в это верите?
Поттер отрицательно мотнул головой, ответить что-то более внятно он не мог, взгляд этого парня буквально сковывал.
— Видишь, Лулу, ты одна здесь такая доверчивая.
Блондинка, сидящая на коленях у парня, обиженно надулась:
— Ну, вот и нет, Нати, это правда, все, что ты предсказываешь, у меня все-все сбывается.
Она тонкой рукой взяла из вазы клубничку, обмакнула ее в рядом стоящие взбитые сливки, а потом положила ее в рот Натаниэлю.
— Ну что ты, Лу, исполнения твоих желаний это, скорее, действие моей кредитки, чем предсказание крапленых карт, — он посмотрел на Гарри, — и в судьбу вы, стало быть, тоже не верите?
— Я не..
Натан хмыкнул:
— Вполне предсказуемо, но все-таки я попытаюсь вас удивить, мистер Поттер.
Он тщательно перетасовал колоду, а потом протянул ее парню:
— Сдвиньте, да, вот так, отлично.
Снова перетасовал.
— Что ж, приступим.
Парень положил недавно закуренную сигарету на ребро стеклянной пепельницы, позволяя ей продолжать гореть, и вытащил одну карту, которую затем положил на стол.
— Валет пик, это, собственно, вы.
Рядом с валетом легла следующая карта из колоды.
— А это трудности в вашей жизни, которые вы, — он вытащил восьмерку червей, — конечно же, успешно преодолели.
Гарри вглядывался в карты на столе, но не мог на них сфокусироваться, картинки тут же расплывались, он поднял глаза на Натана и тут же в встретился с его теперь холодным и колким взглядом. Парень продолжал доставать карты и, не смотря на них, комментировал значения.
— Переживания, хлопоты, перемены, появление девушки, дорога, еще большие неприятности…
Лулу заворожено смотрела то на карты, то на своего парня, а рядом с валетом пик уже образовался приличный расклад, при взгляде на который Гарри мерещились не масти и цифры, а черепа и кости.
— Ошибки, преграда, опасность, глупость, спешка и, наконец, — он вытащил последнюю карту и положил ее в центр расклада, карта ничего общего с игральной колодой не имела: на белой картонке были изображены часы и поперек их коса, — ничего хорошего не выйдет, если вы, мистер Поттер, не будете аккуратны в своих действиях и желаниях.
Натаниэль взял сигарету, которая еще не успела догореть, сделал затяжку и выжег дырку в центре последней карты.
Их взгляды снова встретились: настороженный и удивленный со стороны Поттера и насмешливый со стороны лорда.
— Приятно было познакомиться и до встречи, мистер Поттер.
Прощальная фраза была произнесена с такой интонацией, что Гарри сразу стало ясно, что из их последующих встреч ничего приятного не выйдет.
Натаниэль поднялся и, аккуратно обогнув стол, прошел мимо Поттера. Лишь слегка задев его плечо. После этого едва уловимого прикосновения дыхание перехватило, в голове появилась невыносимая боль, а барабанные перепонки хотели лопнуть из-за возрастающего уровня шума и непонятных звуков, в глазах потемнело, стали возникать цветные круги, накладываясь друг на друга, а затем уступая место мерцающим звездочкам.
* * *
Франсис надел белые перчатки и бросил последний взгляд на каминную полку: все-таки крайняя балерина стояла не на своем месте, он переместил фигурки ближе к балерине в стиле Дега. Теперь все было правильно, во всех смыслах. Взгляд серых глаз остановился на белой вазе с едва распустившимися ярко-красными розами, указательным пальцем он слегка дотронулся до одной из них и роза стала покрываться льдом. От середины бутона лед медленно переходил на стебель и листья. По цепной реакции стали леденеть и другие цветки, теперь они представляли собой вполне законченную изящную ледяную скульптуру. Розы,конечно, потеряли аромат и возможность распустится дальше, но зато теперь они сохранятся навечно безжизненными и красивыми отпечатками пойманного в ледяные сети мгновения. При взгляде на букет на губах парня заиграла довольная улыбка истинного эстета. Ну, чтож, можно попробовать остаться ценителем прекрасного несколько дольше…Он еще раз осмотрел комнату в поисках забытых мелочей, но все вроде было в порядке. Орфи щелкнул пальцами и под потолком комнаты начали появляться снежинки, которые неторопливо кружили по комнате в поисках предмета, на который можно упасть. Через несколько минут снежинки образовали тоненький слой снега на столе, который даже не собирался начинать таять.
Блейк недовольно поморщился: сколько он не аппарировал, но неприятные ощущения после каждого такого прыжка не желали проходить, вот и сейчас по телу прошла волна холода и мурашки. Со стороны он послышал хлопки, говорившие о появлении остальных членов отряда. Вот так — ни ночи без разборки, это какое-то тотальное невезение. Наверняка Саймон Вест, глава второго отдела, навесил на них какое-нибудь особо сложное и невыявляемое проклятие, иначе как объяснить, что в их смену все тихо и спокойно, а у их отдела все время «веселая» ночная жизнь? Нет, он с этим разберется, еще как!.
-Это здесь? — подала голос Джейн.
Она внимательно осмотрела место их прибывания: небольшой дом с садом на самом отшибе, хозяева таких домов обычно не любят гостей. Потому что, как правило, если верить фильмам ужасов, в таких домах, с виду приличных и старающихся всеми силами внушить доверие примерного дома, обычно скрываются психопаты, маньяки и трупы. Все-таки лучше бы она осталась в отделе, а не Алан, черт, да лучше б в отделе остался Рой. Девушка обернулась на Блейка, который старательно вглядывался в темные и не подающие признаков жизни окна. Рой же просто стоял и ежился от холода. Видимо, честь внести конструктивное предложение выпала ей, но не успела она и рта открыть, как Рой перехватил инициативу. Что ж, ему же и нагоняй получать — инициатива, она, как известно, штука наказуемая.
— Нужно войти в дом.
Аттвуд недовольно обернулся: Рой со своим неуемным энтузиазмом его раздражал, если честно, он никак не мог понять: как этого выдающегося секретаря могли взять в авроры, надо поговорить об этом с министром. Блейк, конечно, понимал рациональность предложения, но его интуиция позвонила в маленький серебряный колокольчик и намекнула о том, что, возможно, у него молоко там в отделе бежит, и еще он хотел в квартире прибраться, столько дел, столько дел! А всего через час начнется смена второго отдела и тогда это дело станет их головной болью. Парень тяжело вздохнул, с Хогарт конечно, можно договорится, но вот Рой — тяжелый случай.
— Рой, осмотри сад, я и Хогарт в дом.
Лицо Гарнера приобрело недовольное выражение.
— Я..
— Я сказал — сад! — рявкнул Аттвуд и зло сверкнул глазами.
Парень, конечно, насупился, но подчинился, выбора не было: если шеф разозлится — коротать ему время курьером в направлении Азкабана. Блейк подождал, пока его фигурка скроется за поворотом дома:
— Идем.
Джейн кивнула и сильнее сжала палочку. Первая из ступенек крыльца скрипнула, последующие ее поддержали, воспроизводя при этом музыку в традициях лучших фильмах ужасов.
Они остановились напротив приоткрытой двери, видимо, хозяева очень открытые и наивные люди, либо в их отделе появится новая папка. Джейн легонько постучала по дверному косяку:
— Простите, кто-нибудь дома?
Ответа не последовало, девушка вопросительно посмотрела на Аттвуда в ожидании указаний.
— Протокол исполнен, начинаем проникновение, — он постарался придать голосу шутливые интонации и смело вошел внутрь, услышав характерный скрип, остановился, потом нагнулся и провел рукой в перчатке по полу:
— Снег?
— Что? — она нагнулась через его плечо, чтобы убедиться — начальник не врал, это действительно был самый настоящий снег.
Он отчетливо слышал в голосе Хогарт удивление, ну да, бывает с аврорами и такое.
Аттвуд запрокинул голову вверх и посмотрел на потолок, с которого продолжали методично падать снежинки, он высунул кончик языка и подождал, пока одна из них упадет на него, сомнений не было — это снег. Непонятно было одно — как среди всемирной осени в одном конкретном доме все покрывается нетающим снегом, превращаясь в ледяные скульптуры. Он обвел взглядом весь пол:
— Заметила? Снег нетронутый, никаких следов.
Он перевел взгляд на лестницу, которая тоже не выдавала чьего-либо присутствия. Хогарт, конечно, заметила, но радости у нее это не вызывало, она уже раз десять проверила дом на присутствие темных чар и вообще каких-либо чар, но дом был чист.
— Осмотри первый этаж, — Блейк выпрямился и теперь смотрел на оставленные своими ботинками следы, — я поднимусь на второй, потом спущусь к тебе.
Девушка кивнула в знак согласия, хотя оставаться сейчас одной ей очень не хотелось, но она же аврор, как-никак, к тому же, из первого отдела, но этот дом… Джейн встряхнула головой и решила отключить лишние эмоции, раньше это получалось само собой, а теперь пришлось поднапрячься.
Блейк подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и смерил ее оценивающим взглядом, потом поставил одну ногу на первую ступеньку и попробовал ее на прочность, вроде, должно обойтись без сюрпризов. Парень стал медленно подниматься, ступеньки легонько поскрипывали в такт хрусту снега. Второй этаж начинался маленьким коридором, и вот тут уже снега не было. Коридор был пустым, только все те же белые стены и две двери с золотистыми ручками. Недолго думая, он открыл первую дверь, держа наготове палочку. Комната оказалась обычной и вполне безобидной спальней, снова белые стены, большая кровать в углу из светлого необработанного дерева, платяной шкаф, небольшое зеркало и рядом белая круглая табуретка. На первый мимолетный взгляд комната вполне нормальная, такая стандартная комнатка, а если уж это профессиональный взгляд аврора… Хм, даже на профессиональный взгляд аврора, хоть на первый, хоть на второй, хоть на третий, это самая обычная комната, но все-таки не совсем. У него комната, как и обстановка в ней, вызывала ощущение, будто ты попадаешь на первую страницу книги, которую автор еще не начал писать. В шкафу ничего не оказалось, что ж, другого он и не ожидал. Подоконник чистый, окно выходило в сторону леса и одиноко стоящего фонаря. Абсолютная чистота и пустота, что ли… будто кто-то забыл покрасить декорации. Не найдя в этой комнате больше предметов для рассмотрения, он решил проверить вторую дверь. Вторая дверь не скрывала ожидаемых скелетов, нет, она скрывала пару ничем не занятых вешалок. Блейк с трудом подавил разочарованный стон, хотя почему разочарованный? Теперь нужно просто забрать Хогарт, Роя и вернутся в отдел, все чисто, состава преступления, как и самого преступления, нет. Хоть одна хорошая новость за эту ночь, что ж, вперед в кабинет, к горячей кружке кофе, кстати, можно послать Гарнера к Тому за горячим завтраком.
Хогарт ненадолго задержалась у замерзшего зеркала, провела по нему рукой, ничего, видимо снег здесь шел уже давно. Судя по стихшим звукам шагов, Аттвуд уже добрался до второго этажа, пора и ей приступать. В отличие от него, она любила работать при свете.
— Люмос, — произнесла девушка и не узнала свой слегка охрипший и дрожащий голос.
Джейн прокашлялась, стараясь вернуть голосу былую твердость.
В слабом свете палочки снег красиво блестел и переливался, как будто это и не снег вовсе, а кем-то случайно и безответственно рассыпанные бриллианты. Слой снега при входе в гостиную оказался толще, ноги замерзнут, и она таки получит свои десять дней больничного. Девушка осветила палочкой стены, их нереальная белизна пугала, камин, пианино, стол и все это покрыто снегом, чтож, вроде, ничего особенного, ложный вызов, она оказалась права, когда променяла свой идеальный маникюр на этот снежный домик. Еще шаг и носки ее сапог на что-то наткнулись, что-то ледяное. Она опустила палочку, а потом со стуком ее выронила, ее глаза расширились, кровь отхлынула от щек, а по телу прошла мелкая дрожь.
— Джейн, у тебя все? Второй этаж чист, кажется, прорвались…
Блейк быстрым шагом вошел в гостиную, задержав взгляд на ледяных розах.
— Джейн…
Только теперь он заметил, что Хогарт стояла, как вкопанная, прижимая руки ко рту, палочка валялась рядом. Парень подбежал к ней, развернул за плечи и прижал к себе. Он услышал, как она стала тихонько всхлипывать, а потом посмотрел на пол и увидел тело.
Послышались шаги, и в комнату вошел Рой с докладом, Аттвуд даже не дал ему начать:
— Выведи, Хогарт, живее, и вызови ищеек.
Ничего не понимающий Рой приобнял Джейн за плечи и вывел ее из гостиной. Блейк махнул палочкой и в воздухе появилась пара десятков свечей. Он присел и стал осматривать тело. Тело принадлежало девушке, пульс проверять бессмысленно — даже дилетанту понятно: она мертва. Девушка была одета в длинное белое вечернее платье, длинные густые золотистые волосы были собраны в косу, голова повернута набок, большие карие глаза ничего не выражающим, застекленевшим, взглядом смотрели в пустоту, алые губы слегка приоткрыты и в уголке рта была видна запекшаяся кровь. Блейк стянул с правой руки перчатку и дотронулся до плеча девушки, холодное, такое ощущение, что мраморное, в этом ледяном доме она была самой совершенной и самой хорошо замороженной скульптурой. Видимо, работы у его отдела все-таки прибавится, он встал и решил пойти на улицу, проверить — как там подопечные.
Рой вводил в курс дела только что прибывших ищеек, Блейк кивнул одному из них в знак приветствия. Джейн стояла возле дерева и пыталась сдерживать слезы.
— Ты как? Не замечал за тобой такой эмоциональности, — он положил руку ей на плечо.
Девушка мотнула головой:
— Это я, я виновата, понимаешь, письмо пришло, а я… я красила ногти и.. вдруг мы могли бы успеть, и девушка осталась бы жива, если б только я на работе занималась своими обязанностями, — она почти сорвалась на крик.
— Джейн, успокойся, она была мертва уже давно, мы бы не успели.
Хогарт посмотрела на него заплаканными глазами, потом скинула его руку с плеча и пошла в сторону ищеек. «Сдаваться с повинной»,— подумал Аттвуд.
* * *
— Доктор, что с ним? — обеспокоенно спросила Макс, которая в ожидании результата нервно мерила коридор шагами.
— У него очень сильный жар мисс Дюбари, я дал ему пару препаратов, но их результат очень сомнителен, я ничего не мог поделать, так как природа жара не известна. Он в бреду, и, боюсь…
Женщина закрыла глаза:
— Спасибо, Флинч.
— Да не за что, я зайду завтра, еще оставил пару зелий на тумбочке, будет хуже — попробуй их, мне пора на дежурство, если что — пиши.
— Да, пока. Линда, проводи мистера Флинча.
Она еще раз кивнула доктору, и вошла в комнату. Надо же было такому случится, чтобы в ее заведении герой магического мира сознание потерял, а если он еще и здесь же коньки отбросит, то упрячут в Азкабан без суда и следствия. Она посмотрела на парня, который не приходил в себя, а в беспокойном сне метался по кровати.
— Тише, тише, тише.
Макс аккуратно присела рядом и принялась успокаивающе гладить его по голове. Парень вроде успокоился и даже облегченно выдохнул, она окунула полотенце в рядом стоящий тазик с холодной водой и принялась протирать ему лоб.
— Вот так, все будет хорошо.
Парень снова принялся тяжело дышать и постанывать. Дюбари услышала, как кто-то скребется в дверь, и слегка ее приоткрыла, но этого хватило, чтобы белый персидский кот вбежал в комнату, прыгнул на кровать и удобно устроился на груди мистера Поттера.
— А ну, кыш, — Макс попробовала замахнуться на кота полотенцем, но тот угрожающе зашипел и зло сверкнул своими янтарными глазами.
Женщина оглянулась в поисках палочки, она помнила, как с ее помощью вызвала дежурного доктора, но не помнила, куда сунула ее потом, хотела попытаться отогнать кота каким-нибудь заклинанием, но заметила, что с появлением кота у парня выровнялось дыхание и его перестало трясти.
— Ты что, его домашнее животное?
Кот окатил Макс самым презрительным взглядом или ей только показалось?
А за окном медленно начинало светать, и появлялись первые ало-розовые полоски, подводящие логическое завершение произошедшим ночным событиям и принося с собой надежду еще не совсем наступившего нового дня.
30.07.2010 Глава 12.
Мы говорим с тобой на разных языках,
Друг друга все никак понять не можем,
Я там, где боль, война и смерти страх,
А ты — другой, мой путь понять не можешь.
Мне безразличны все твои мечты, я слишком далека от их провала.
А ты не ищешь простоты, и жизнь твоя — борьба за идеалы.
Мой путь лежит чрез сумерки во мрак, а ты идешь чрез тернии ко звездам.
Надежда — лучший для тебя маяк, а пустота мне — лучший в мире компас.
И мы идем по разным полосам, еще не вместе, но вот-вот пересечемся.
Возможно, привлечет тебя мой путь во мрак, а может, мне захочется стать ближе к звездам.
( SammyDark, вот это мое)
* * *
Сэль вышла и остановилась на крыльце. На улице, кажется, еще больше потемнело, и рассвет даже не думал появляться. Декоративные фонарики, рассеянный свет которых освещал лишь немного пространства, создавая размытые и искаженные тени от предметов, попадавших в поле видимости, казалось, были размещены только с одной целью — завести сонного путника на верную смерть. К тому же, тишина была абсолютной, эталонной, такое чувство, что непроглядная темнота ночи поглотила все звуки и чистые яркие краски, обнажив скрытые, темные и нелицеприятные стороны вещей. Девушка не шевелилась, ноги отказывались выполнять слабые и почти просительные приказы мозга, а сердце, научившись общаться на азбуке Морзе в бешеном темпе, выстукивало три точки, три тире, три точки… Память совершенно точно не хотела возвращаться. Хотя, с ее стороны это была бы просто неоценимая услуга — вернуться и разложить все по полочкам.В процессе ее загробного существования постепенно начинали проясняться кое-какие факты, вот и еще один прояснился. До дрожи в коленках, бешенного сердцебиения, паралича тела и разума, она боялась темноты. Не той темноты от отсутствия света в комнате, хотя, по правде признаться, и при этой темноте она чувствовала себя некомфортно, не серой темноты едва начавшегося вечера, а такой темноты, поглощающей и несущей в себе угрозу, перемешанную в равных долях со страхом. Она закрыла глаза, пытаясь вернуть контроль над телом, хотя единственной ясной мыслью в мозговом сумбуре, была идея о возвращении к Поттеру, и о том, чтобы попросить его пойти с ней на поиски Жужа. О, да, отлично, она станет просить помощи у этого идиота, вот еще. Но одной так не хотелось отходить от единственного очага света и тепла, было страшно, очень-очень страшно, и для того, чтобы побороть этот страх, нужна была очень сильная мотивация. Этой мотивацией стал Жуж, ее фамильяр, который не оставил ее даже после смерти, который был готов защищать ее ценой своей жизни, который уже, возможно, отдал эту жизнь… Самое трудное — это сделать первый шаг, который обычно получается неуверенным и слишком резким. Второй, третий и все последующие даются, как правило, легче. С закрытыми глазами она сошла вниз по ступенькам и оказалась на гравиевой дорожке, в нескольких шагах от так понравившегося Поттеру фонтана, и тут же несколько темных пятен сомкнулись у ступенек дома, будто проводя границу между ним и выбранным ею путем. Не оглядываясь, девушка зашагала мелкими шажками по дорожке, периодически ежась, но не от уличного холода, который она, разумеется, не чувствовала, а, скорее, от психологического холода.
— Жульен… Жуж…
Звук собственного, слабого и неуверенного, голоса, только еще больше напугал. Сэль свернула в парк, который не смогли осветить даже редкие фонари. Парк изменился со времени их прихода. Казавшиеся раньше красивыми, деревья и кусты теперь выглядели искаженными корягами, скрученными и наспех натыканными поломанными палками, изогнутыми и сюрреалистическими представителями флоры какого-то мертвого измерения.
— Жуж…
Сильно хотелось развернуться и убежать в дом все к тому же Поттеру, можно даже и не к Поттеру, главное — подальше от этой темноты с ее обитателями.
— Жужечка…
Непонятно откуда взявшийся молочно-белый туман уверенно пополз в ее сторону.
— Жуж!!!!— голос почти сорвался на крик, а она — почти на истерику.
В ближайших безобразных кустах что-то зашевелилось, тишину нарушил звук когтей, съезжающих по древесной коре, в панике она стала оборачиваться по сторонам, тщетно пытаясь найти причину страха. Звук затачиваемых когтей усилился, как и шорох, девушка ускорила шаг, плавно переходящий в бег, гравий жалобно хрустел под ее каблуками. Сэль свернула с дорожки и углубилась в парк, каблуки застревали в земле, усложняя ей бег. Черт, и когда этот парк успел стать таким необъятным?! Страх сменился острым чувством преследования, оглянуться назад она боялась, смотреть вперед — тоже.
Девушка выбежала на небольшую, ярко освещенную лунную поляну, которая заканчивалась идеально круглым озером. Лунный свет красиво отражался от воды, придавая озеру мистический оттенок. Вода, переливающаяся серебряным светом, манила к себе, уговаривала заглянуть в ее идеальную зеркальную поверхность. Порыв ветра сорвал пару листьев с деревьев, закружил их высоко-высоко в воздухе, а потом подлетел к Сэль и принялся кружить золотые, отдающие солнечной осенью, листья вокруг девушки. Ветер принес с собой покой, умиротворение, ощущение защищенности и тихий ласковый голос:
— Ничего не бойся, все будет хорошо, спокойно возвращайся обратно, с фамильяром все в порядке…
Этот нежный голос казался очень родным, до боли знакомым, каждое слово эхом отзывалось в ее сердце…
Пара листьев, будто прощаясь, скользнули по ее щеке и полетели в сторону озера, к ним стали присоединяться другие листья ярких осенних цветов, ограждающих девушку от власти ночи. Ветер кружил листья и нес отголоски такого близкого голоса, теперь уже напевающего песню о доме, печали и долгой дороге в свет…
* * *
От воспоминаний последних дней голова тут же начала наливаться тяжестью и неприятными ассоциациями, просыпаться в смутно знакомом месте уже стало входить привычку, что ж, место, где мне предстояло проснуться, было значительно удобнее тех мест, где раньше приходилось просыпаться. Лучше, чем в Хогвартсе, гораздо лучше. Постель была очень мягкой и воздушной, от чего тело болело гораздо меньше, чем должно было после очередного приступа. После нескольких случаев я уже научился их различать, эти приступы, по начинавшей раскалываться голове, Воландеморту и не снилось такое: миллионы искорок взрываются у тебя в голове, по венам начинает течь что-то раскаленное, вместо крови, боль на грани переносимости, а потом все, и ты лежишь в чьей-то постели, иногда это не худший вариант. Хуже, что после очередного приступа ты чувствуешь слабость во всем теле, граничащую с болью, и пустоту в душе. Будто ты всего лишь кукла, которую забыли заполнить эмоциями, воспоминаниями, чувствами. Вот так проходят первые минуты, пока ты не успокаиваешься и эти чувства не проходят, потом наступает облегчение от осознания ,что ты — это ты. Иногда мне кажется, что после очередного приступа я просто потеряюсь и не вернусь. Я попытался пошевелить рукой — получилось плохо, любое движение в первые минуты отзывается резкой болью. Я отчетливо понимал, что со мной что-то происходит, что-то меняется внутри меня, возможно, это действие магии огня, что ж, не сказал бы, что это было плохо. После приступа, когда мой организм восстанавливал силы, зрение обострялось, реакции становились лучше, эмоции удавалось взять под контроль. Проблема в том, что мой организм восстанавливался хуже и медленнее с каждым приступом. За последние дни со мной произошло столько событий, сколько не происходило за все годы. Я ввязался во что-то очень нехорошее и все из-за глупого стремления вернуть магию, вернуться в мир, который меня совсем не ждет, который отправил своего героя на покой. Вернусь, и что я там буду делать? Скажу: привет, я вернулся? Бред. Вернусь туда и… и пошлю их лесом. Нет, ну как я мог ввязаться в эту аферу только для того, чтобы послать всех лесом. Хотя, почему же просто послать? Нет, сначала посмотреть в их лживые глаза, потом послать лесом, а потом посмотреть, как они прекрасно пойдут в указанном мной направлении под гимн Воландеморта. В сознании предупреждающе зазвенел колокольчик, говоря ,что неплохо бы сменить ход мыслей в более продуктивное русло. Ну, например, где я сейчас нахожусь? Как я тут оказался? И как задержаться здесь подольше, если б здесь еще и кормили. Поток моих мечтаний оборвался, как только я почувствовал, что кто-то лезет ко мне холодной рукой под одеяло.
— Что тепла не хватает?
Рука дернулась обратно.
— Ой, прости, не думала, что ты очнулся.
Я подскочил и тут же распахнул глаза, потому, как голос явно не принадлежал моей знакомой. На кровати сидела Макс и как-то виновато улыбалась:
— Я хотела достать твою руку — на ней ожог, доктор мазь оставил.
Как в доказательство своих слов она продемонстрировала мне миниатюрную коробочку с мутноватым наполнителем.
— А…— я почему-то начал натягивать одеяло до шеи.
— Тебе лучше?
Макс пристально посмотрела мне в глаза.
— Да, спасибо, что вчера произошло?
Я постарался незаметно осмотреть комнату, не то, чтобы меня интересовал интерьер, хотя, надо отдать должное — здесь он был не таким вызывающим. Стены спокойного темно-зеленого цвета, мебель из черного дерева, и пара картин с пейзажами. В общем, комната внушала полное доверие.
— Ну, не знаю, какая из девушек подействовала так на великого Гарри Поттера, что он потерял сознание.
— Парень, — поправил я ее, тщетно пытаясь отыскать следы присутствия Сэль, коих не обнаружилось. Ну, вполне в ее стиле.
— Парень? — переспросила она и ее брови удивленно поползли вверх, — даже так.
Было в ее голосе что-то вроде двусмысленности.
— Я не в том смысле, — теперь уже я не питал иллюзий о характере места моего пребывания, — он сидел за дальним столиком и играл в покер, потом прошел и…
Макс задумалась, силясь вспомнить посетителей, и, в частности, дальний столик:
— Натаниэль? Молодой лорд Хэллоу часто здесь отдыхает, отдыхать он умеет, впрочем, как и производить впечатление.
— Кто он? — я пропустил мимо ушей ее хитрый оттенок речи.
— Один из клиентов, чьи секреты бережно хранятся стенами этого дома и его обитателями.
По слегка поднятым уголкам ее губ, я понял, что этот разговор не закончен и у меня есть все шансы на продолжение. Воспользовавшись моим замешательством, она взяла инициативу в свои руки, и по скорости ее вопроса я понял, что он был заранее подготовлен, и спорю, что не один.
— Как ты здесь оказался? Без обид, но это не самое подходящее место для такого парня, как ты.
Гарри улыбнулся, ну да, такому мальчику подходит библиотека.
— Я гулял.
Единственное объяснение, которое пришло в его отяжеленную более насущными проблемами голову. Дюбари вопросительно изогнула правую бровь, выражая сомнение в его ответе, ее карие глаза цепко ловили любое его движение или проявление эмоций. Теперь в голове парня все мысли, связанные с Макс, сложились в один неделимый образ: она напоминала ему пантеру, загоняющую жертву в липкие сети собственного обмана. Макс грациозно потянулась и прилегла на кровать, завершая образ кошки.
Он смерил ее оценивающим взглядом. Теперь, когда Сэль рядом не было, он мог действовать по своему усмотрению. И, если уж до конца быть честным, отсутствие Cэль его не особо расстраивало, гораздо спокойнее и приятнее он ощущал себя в присутствии Макс, от которой не исходило никакой угрозы. Может, она ему и напоминала хищную кошку, но сытую и явно импонирующую ему. В последнее время на него столько всего навалилось, что потребность поговорить с кем-то, готовым выслушать, добрым и корректным ( чувствуете разницу с Сэль?), стала просто жизненно необходимой. Он тяжело вздохнул, приняв решение рассказать обо всем Макс, как в дверь постучали, и в комнате показалась кудрявая голова его знакомой Лу. Лу ему улыбнулась и помахала рукой, ее синие глаза так и светились от веселья и радости:
— Привет-привет! Ну и напугал же ты нас, кошмар какой, это ж надо так.
— Лу, — прервала ее Макс, — ты что-то хотела?
-Ой, да, Макси, ты просила напомнить, что у тебя встреча сегодня с министерской комиссией.
— О, черт!
Было видно, что сама она уже забыла про эту встречу. Макс соскочила с кровати и бросилась к двери.
— Располагайся, я приду вечером.
Парень лишь кивнул и обратно откинулся на стопку мягких подушек. Что не говори, а его жизнь принимает интересные обороты.
Полежав еще пару минут в бессмысленном ожидании сна, он решил воспользоваться советом Макс и осмотреться. Одежда, вычищенная и надушенная, лежала на стуле возле кровати, почему-то это вызвало улыбку. Он вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. С наступлением утра дом преобразился. Узкий и длинный коридор, в который попал парень, имел стены приятного кремового оттенка, со спокойным узором в виде цветов, множество дверей, которые, как ему казалось, вели в комнаты девушек. Он спустился по лестнице в небольшую комнатку, которая, по-видимому, была гостиной и которая поразила его своими спокойными оттенками. В гостиной сидела пара девушек, пьющих чай и о чем-то тихо разговаривающих, было так непривычно видеть их лица без намека на косметику, и фигуры, облаченные в строгие, закрытые платья. Ничего не выдавало род их деятельности и образ жизни. К его появлению они отнеслись сдержанно, лишь слегка улыбнувшись и кивнув головой.
— Гарри.
Кто-то настойчиво дернул его за рукав кофты.
— Лу.
— Осматриваешься? Хочешь завтракать? Ну, конечно, хочешь, пойдем, я тоже не ела.
Она не дала ему опомниться, а просто, взяв за руку, потащила за собой в столовую. В маленькой столовой уже был накрыт завтрак на две персоны.
— Предусмотрительно, да?
Она подтолкнула его к одному из стульев. Если честно, то он боялся ненужных вопросов, ответить на которые он был не готов, но Лулу, кажется, не особо волновали причины его появления в этом доме, и за завтраком она рассказывала ему о своих интересах и увлечениях, стараясь вывести разговор на нейтральные темы. После завтрака Лу устроила ему экскурсию по дому. Он, оказывается, делился на два крыла, по образу жизни: дневная и ночная. Если честно, днем этот дом, производящий впечатление приюта благородных девиц, нравился ему куда больше. И, к собственному удивлению, он стал все больше проникаться симпатией к обитательницам дома, которые, ко всему прочему, оказались очень разносторонними личностями с большим кругом интересов. После обеда они вышли гулять в сад, где устроили небольшой пикник, во время которого играли в слово или дело, а потом Лизи учила его играть в покер. И все это время он чувствовал небывалое спокойствие и легкость. Ближе к вечеру девушкам нужно было расходиться и они больше не могли составлять ему компанию, поэтому он пару часов провел за чтением любимой книжки Лу (Гордость и предубеждение), роман Остин он нашел довольно забавным. Даже выбрал пару моментов, которые захотел процитировать Лу, уже заранее зная ее реакцию на него подколы. Единственным местом, где он еще не побывал и куда непременно хотел попасть — была кухня. Кухня вызвала в парне неподдельный восторг: просторная, светлая, с удобно расположенными шкафами и приборами. Гарри стал осматриваться, открывая ящички и шкафчики.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?
Он обернулся на звук, так похожего на детский, голоса, и увидел домовика.
— Я просто осматривался, красивая кухня.
— О, да. Мисс Макс сделала для Тобиаса отличную кухню, Тоби уже много лет готовить здесь превосходные блюда для мисс Макс и других леди.
— Не сомневаюсь, Тоби, а можно мне тоже что-нибудь приготовить?
Глаза домовика округлились:
— Да, конечно, молодой сэр может что-нибудь приготовить, пока Тоби будет прибираться в доме.
Домовик поспешно собрал все необходимое для приборки и просто выбежал из кухни. Он улыбнулся и произвел ревизию холодильника: с таким набором продуктов можно приготовить все, что угодно. Можно сообразить что-нибудь из филе рыбы, можно салат-коктель из морепродуктов, или что-нибудь из этой яркой и свежей зелени. Перебирая в голове всевозможные рецепты, стараясь найти что-нибудь поразительное и оригинальное для Макс, он внезапно почувствовал сладкий запах ванили, а мысли о рецептах сменились мыслями о палящем солнце и прибое, на его губах появилась улыбка.
— Привет, как погуляла?
— Неплохо, выспался?
— Да, вполне. Осмотрелся, решил вот ужин для Макс приготовить.
Теперь, кажется, знает, что приготовить. Он взял необходимые продукты и, даже не посмотрев на девушку, принялся за готовку. Тяжелая сковородка опустилась на плиту, и оливковое масло стало нагреваться. Сэль просто молча осматривалась. Гарри был полностью погружен в готовку: он высыпал в сковородку чеснок и, когда тот начал менять цвет, добавил томаты, увеличил огонь, а когда соус начал пузыриться, добавил базилик и красный перец. Почувствовав запах базилика, Сэль оторвалась от созерцания заинтересовавших ее тарелок с необычным узором, и переключилась на парня, который теперь дорезал цукини и занялся пармезаном. Это было совершенно невероятно: он готовил цукини с пармезаном… этот ненормальный решил накормить эту швабру Макс блюдами итальянской кухни!!! Девушка хотела сказать что-нибудь обидное и колкое, но слова застревали в горле. Нет, ну даже быть таким ….таким… Она фыркнула и устроилась у окна, пусть делает, что захочет, ее это не волнует, все равно Дюбари никогда по достоинству не сможет оценить незабываемую кухню Италии.
И тут Сэль ошиблась. Дюбари смогла оценить, если не кухню, то уж Гарри точно. К ее приходу этот идиот Поттер уже успел все доделать, накрыть стол, зажечь свечи, налить вино, в общем, подготовился. Макс была приятно удивлена, ее минуту назад усталый взгляд теперь же просто искрился от радости, Сэль фыркнула.
-Давно на этой кухне никто не готовил, вкусно пахнет. Что это?
Парень загадочно улыбнулся, завершил узор соусом на тарелке и поставил ее перед Макс.
— Пробуй.
Макс посмотрела на блюдо: это выглядело изысканно и вкусно, она отправила один кусочек в рот.
— Вкусно, — выдала она свое заключение ,— почему сам не ешь?
-Ждал, пока ты попробуешь, — он ухмыльнулся.
— Вот паршивец, ну, так что это?
— Это цуккини с пармезаном.
— Обожаю итальянскую кухню.
Они замолчали, наслаждаясь едой и хорошим вином.
— У тебя проблемы? Ты выглядела усталой.
— Да, мое заведение перестало быть окупаемым, и эти чиновники...
Макс отложила приборы в сторону и вытерла губы салфеткой.
— Даже не представляю, если придется закрываться, что будет с девочками и со мной.
Гарри улыбнулся:
— Вчера я пришел сюда в поисках поручителя, думаю, мы могли бы помочь друг другу. Тебе нужны деньги, а мне нужен тот, кто смог бы представлять мои интересы.
— И, кроме как девушке с такой сомнительной репутацией ,это сделать некому?
Гарри качнул бокал, подтверждая ее правоту.
— Ты ведь хочешь, чтобы я ввязалась во что-то очень серьезное? Весь мир говорит о том, что ты пропал или убит, или сошел с ума.
— И именно поэтому мне нужен кто-то со стороны. Никаких невыполнимых поручений, а взамен — хорошие деньги. Тебе хватит на все.
— Я не знаю, — она опустила взгляд, — в свете последних событий, я… Ты хороший парень, и пойми меня правильно..
Гарри протянул Макс заранее приготовленный чек.
— И что мне нужно будет делать за такие-то деньги?
— Для начала, принести нерушимую клятву, — уверенно произнес парень, в минуту из расслабленного и отдыхающего денди он превратился в делового молодого человека. В глазах не было и намека на вино, только решительность и собранность.
Сэль сидела на тумбочке в самом дальнем углу и наблюдала за этой идиллией. И если честно, от этой слащавости ее тошнило. Ну что за бла-бла-бла? Как вкусно, какая кухня, придурки. Она фыркнула и отвернулась к полке с кастрюлями. В общем-то, ее появление в этой кухне было равносильно походу в музей: едва переступив порог этого помещения, по отсутствию определенных ассоциаций в голове девушка поняла, что была редкой гостьей в подобных местах. Поэтому сначала ей было интересно рассматривать всякие кастрюльки, специи, еще интересней было наблюдать за парнем, который ощущал себя здесь абсолютным хозяином.
Гарри сделал глоток вина:
— Мне нужно, чтобы ты нашла информацию о Сэльветрис Манфьолетти.
Упоминание собственного имени выдернуло девушку из размышлений и заставило напрячься.
— Кто это? — между бровями Макс залегла морщинка, она пыталась вспомнить что-нибудь об этом имени. — Я такой не знаю, она откуда?
— Из Италии.
— А зачем она тебе?
Поттер загадочно улыбнулся, давая понять, что оставит вопрос без ответа.
— Ладно, подключу завтра Барри, если кто-то и сможет найти интересующую тебя информацию, так это он.
— Я хорошо заплачу ему за оперативность.
-У тебя…
-Нет, просто хочу побыстрей разобраться с одним делом.
Ах, вот как, подумала Сэль, значит, она — то дело, с каким он хочет побыстрей разобраться, вот ведь сволочь неблагодарная! Хочет быстрее от нее отделаться, чтобы с этой Макс остаться в этом приюте домовика и плюшки готовить!
Она спрыгнула с тумбочки и, проходя с гордо поднятой головой и идеальной осанкой мимо не обращающего на нее внимания Поттера, задела бокал с вином рукой, отчего тот покачнулся, будто надеясь еще удержать равновесие, а потом упал на пол и разлетелся вдребезги, один из осколков порезал парню руку.
* * *
Он видел, как Сэль прошла сквозь дверь кухни, прибывая явно не в лучшем настроении. Как же это достало, что все зависит от ее настроения. Избалованная, капризная девчонка!
— Все в порядке, Гарри?
Макс удивленно проследила за его взглядом, направленным к выходу.
— Да, в полном, тебе нравится?
— Это великолепно.
Он силой оторвался от созерцания двери. И улыбнулся при виде довольного лица Макс, кажется, уже созревшей, для того, чтобы ввязаться в предлагаемую ей авантюру. Ну, раз клиентов готов, значит надо брать, пока не передумал.
— Вернемся к клятве?
Уверенная улыбка даже не подумала сойти с лица Дюбари и она кивнула:
— А давай, играть — так по-крупному, и я правильно понимаю, что речь идет о хороших деньгах?
Женщина еще раз посмотрела на чек. Гарри подумалось, что они нашли общий язык.
— Сработаемся.
Он слегка поднял свой бокал. При движении красное вино шелохнулось и заиграло различными оттенками красно в отблесках свеч.
Макс принесла нерушимую клятву, чем сильно облегчила его жизнь, результаты по его просьбам будут известны завтра, а сегодня ей еще работать и работать. Теперь Гарри возвращался в комнату с явным намереньем убить Сэль, плохо представляя, как это можно осуществить, но ведь главное — желание? А ничего невозможного нет.
— Что ты устраиваешь, истеричка?
Лучшая защита, как известно — нападение, поэтому он собрался нападать беспощадно, не давая ей передышек и времени одуматься. Сэль стояла у окна, одной рукой придерживая штору, и вглядывалась в сад. Ее не тронул ни его тон, ни слова, хотя в обычное время она бы уже вставила миллион шпилек. И вместо того, чтобы смутить Сэль, Гарри стушевался сам, а это в его план не входило. Что-то подсказывало ему, что ситуация стала выходить из-под контроля. Сэль повернулась, и он стушевался окончательно: в ее глазах читалась такая боль и обида, что все фразы, заготовленные им за два лестничных пролета, куда-то испарились.
— Ах, я истерику закатила, что не понравилось? Мне всегда казалось, что у меня неплохо выходит, наверно весь романтический настрой сбила? Что, без бокала вина дело как-то не заладилось? Или ты после вчерашнего не отошел? Я, значит, пошла Жужечку искать, а он у нас уснул случайно. Как спалось, солнышко? Кошмары не мучили? Ни чьи ручки тебя во сне не душили, лапушка?
Парень сделал несколько шагов назад.
— А проснулся в хорошем настроении и побежал все этой Дюбари выкладывать! Ненавижу тебя, надо было оставить на растерзание фамильярам, хоть бы животным польза была, герой недоделанный!
Гневная тирада могла бы произвести на Гарри впечатление, если бы он в этот момент не вспоминал про себя ненавязчивый детский стишок. По отношению к Сэль он выработал свою философию: ну, во-первых, поорет и перестанет, во-вторых, чем меньше с ней споришь, тем целее нервы. Так что всю эту картину он наблюдал, как в немом кино — видел только отражение ее эмоций, а вместо звука — успокаивающий стишок. Он слегка улыбнулся: что-что, а злиться Сэль умела, делала это изящно и красиво, никаких резких жестов, горящий взгляд, вздернутый нос…
— Ты такая красивая, когда злишься.
Он просто сказал то, что подумал, фраза смутила девушку, но лишь на минуту.
Сэль остановилась и удивленно посмотрела на него, сначала во взгляде отразилось непонимание, а потом он сменился привычным высокомерием и строгостью:
— Значит, сейчас я выгляжу просто шикарно, Поттер!
Девушка фыркнула и уселась в кресло, поджав ноги под себя и откинув голову назад, получилось по-детски трогательно.
Он хмыкнул, буря миновала, все обошлось малыми жертвами и у него получилось сохранить контроль, как же это было нелегко. Решив отложить воспитательный процесс до лучших времен, он подвинул стул ближе креслу, оседлал его, сложил руки на спинке стула и принялся рассматривать девушку.
— Что ты смотришь на меня, как на Джоконду, подпись Леонардо ищешь?
Еще одно правило — не реагировать на ее выпады, а продолжать вершить свое темное дело. А дело у него было только одно — попытаться хоть раз поговорить с Сэль, как со взрослым человеком. Миссия невыполнима. Тогда он решил проявить хоть какое-то участие, не надеясь, что она оценит:
— Что-то случилось?
-Да, Поттер, случилось, я умерла, а так все нормально, сказка, а не жизнь.
Они замолчали.
Он продолжал всматриваться в ее фигурку, бесполезно пытаясь понять хоть часть ее души. Ведь бывает же так, что под фасадом самоуверенности, дерзости и наглости люди прячут наивность и ранимую душу. Кажется, Сэль в их число не входила, было заметно, что она не играет, вся эта эгоцентричность, смешанная с инфантильностью, агрессивность, язвительность, были неотъемлемыми и не наигранными чертами ее характера. В этом была вся она. И с этой бомбой замедленного действия ему предстояло провести еще, Мерлин знает, сколько времени, если быть до конца честным, то Гарри уже начинал жалеть, о том, что не дал Лорду себя убить. От этого все бы только выиграли…
Еще он точно знал, что с Сэль что-то произошло, и еще более точно он знал, что вытянуть из нее правду просто невозможно, но это что-то явно выбило ее из состояния равновесия и подвело к тонкой границе между апатией и истерикой. Для этой ее модели идеально подходило его поведение номер 1: спокойный тембр голоса, создание видимости, что все в порядке и мягкий взгляд. При этом желательно показывать полную солидарность с ее мнением и, если нужно выразить протест, то сделать это крайне мягко и ненавязчиво.
— Нам нужен поручитель, тот, кто мог бы действовать по моей доверенности, Макс подходит идеально.
Девушка усмехнулась:
— Ну, еще бы Дюбари тебе не подходила.
— Я хочу отреставрировать дом в Годриковой лощине, — не обращая внимания на ее выпады, продолжил он, четко следуя выбранному поведению номер 1, — нанять частного детектива для выяснения твоей истории…
— Чтобы побыстрее избавиться от меня, я слышала.
Гарри закрыл глаза и сосчитал до десяти, нет, она невыносима, просто невозможна, не девушка, а холера.
— И, поскольку у меня нет доступа к моим счетам, я хочу вложить твои деньги в какое-нибудь предприятие.
— Это все?
— Слушай, Сэль… — следствие из общения с Сэль, как бы вы не старались сохранять спокойствие и хладнокровие, снисходительно относиться к ней и пытаться прочувствовать ее тонкий душевный настрой, забудьте, все ваши попытки обречены на полный провал, останутся не замеченными и не возымеют никакого действия.
— Я послушаю, Поттер, прямо сейчас и послушаю, расскажи мне все о своем прошлом, поверь, это в твоих же интересах, и не обращай внимания, если я буду закрывать глаза или зевать, я всегда так делаю, когда мне очень интересно.
Обалдеть! Нет, Великие Волшебники, и к этой, абсолютно помешанной на себе, девушке он все время старается проявить участие и наладить контакт? Или он идиот…или он идиот! А она просто наивно захлопала ресницами, делая вид, что не замечает раздраженного и злого блеска, вспыхнувшего в его глазах.
— Поттер, я скажу тебе это всего один раз, в надежде, что ты запомнишь и в еще большей надежде, что не придется снова поднимать этот вопрос. Не старайся меня анализировать, понимать, подводить под какие-то шаблоны и описывать избитыми уравнениями, для этого всего я слишком оригинальна. Просто относись к нашим отношениям, как к работе, взаимовыгодное сотрудничество, ты — мне, я — тебе, и больше ничего. Так получилось, что мы с тобой оказались в одной лодке и друг без друга нам не выбраться из этой каши, которую мы заварили несколько дней назад. Я не могу продумывать дальнейшие ходы, если не знаю, какой еще неразберихи ты натворил в своей жизни, так что приступай. У меня сегодня как раз настроение, чтобы послушать забавную историю.
А есть ли настроение у него, ее, конечно же, не особо волновало. Теперь только осталось взвесить все за и против. Подумав, он решил, что по большому счету, Сэль права: если они будут действовать порознь, ничего не выйдет, но и действовать совместно, не зная жизни друг друга, они не могут. И в этой части лично с ним не было никаких проблем, парень вполне готов был рассказать парочку автобиографичных фактов, а Сэль, опять же, — темный лес, о каком доверии может идти речь, если с ее стороны это ничем не обосновано. Она знает о нем многое, а он о ней…только имя, фамилия и домашнее животное? Изумрудные глаза встретились с темно-сапфировыми, изображающими открытость и добродушие.
— Кто такие фамильяры?
— Так и знала, что ты спросишь, — как-то разочарованно протянула девушка, и перевела взгляд на стену, — фамильяр — это живое существо, в котором маг отобразил частичку собственного духа для того, чтобы получить возможность наложения чар на самого себя без выгорания души. Фамилиара также можно наделить определенными дополнительными способностями, что также может оказаться полезным. При смерти мага умирает и фамильяр.
— То есть, просто магически одаренные домашние любимцы? — уточнил он.
— Это ты, Поттер, домашний любимец, а фамильяр — это друг и спутник на всю жизнь. Призвать его можно только один раз, для этого нет заклинаний, слова заклинания идут из сердца, и если ты подойдешь хоть одному существу, согласившемуся стать твоим фамильяром, он явится на твой зов. А еще ты можешь передать фамильяру часть своих сил.
— И Жуж..
— Он мой фамильяр и, опережая твой вопрос, он демон. Все,Поттер, давай начинай сказку жизни одного героя.
— Нет, стоп. Вернемся к теме...
— Нет, Поттер, сейчас мы вернемся к тебе.
Он вздохнул и, решив, что сопротивление бесполезно, начал рассказ о своей жизни. Сначала Гарри тщательно подбирал слова, а потом просто стал рассказывать обо всем. Воспоминания, выстроившись в ряд, очень быстро проходили перед его глазами, вызывая самые разные эмоции и чувства. Восторг, когда он первый раз приехал в Хогвартс… Сомнения при распределении… Дружба с Роном и Гермионой… их приключения вызвали смешения радости, азарта, адреналина, печали и разочарования. Малфой…его протянутая рука… Хогсмит… Квидич и «Молния»… Ощущение полета, небо — как свобода и безграничность…Сириус…сердце защемило…Люпин…Седрик — зависть, кладбище -отчаянье, Воландеморт — ненависть и страх…Последний разговор с Дамблдором — непонимание и, гораздо позже, злоба, Тисовая улица — как заточение, тюрьма и отсутствие свободы, Дурсли — надзиратели, безразличие…
Он не знал, сколько вот так проговорил, забыв о том, что и кому рассказывает, просто выговаривая то, что было на душе, то, что мучило его и болело, то, что гложило и мешало двигаться дальше. Закончив рассказ, он как будто опомнился и посмотрел на Сэль. Вопреки его ожиданиям, девушка не заснула, а, напротив, смотрела на него задумчивым и заинтересованным взглядом. Проявив несвойственную ей тактичность, она не стала комментировать его рассказ или просить повторить более захватывающий момент.
— Тут есть над чем подумать. Как я поняла, Дамблдор тот еще интриган и стратег, интересно, какая у него мотивация? Возможно… Впрочем, все это неважно, пакуй чемоданы Поттер, пора тебе возвращаться в Хогвартс.
30.07.2010 Глава 13. Кое-что из жизни проклятых номер два. Дневник мертвеца.
Пишу дневник, страница за страницей
Святая правда, вроде как неправда,
Как будто вновь увидел эти лица,
Или приснилась мне моя отрада.
В каком полузабытом, давнем сне
Виденье на излете года,
Как песнь семнадцатой весне,
В тот день цвела, невинная природа,
И лица тех, с кем на закате дней
Я пережил все радости, печали,
Я вас ни разу не забыл,
Надеюсь, обо мне вы вспоминали.
Автор Неизвестен
* * *
*
Вот и я опустился до плаксивого ведения дневника. Хотя, это скорее напоминает предсмертную записку. За окном темнеет, вижу, как несколько красных полос освещают еловый лес, придавая ему мистический вид. Я сижу в малом дубовом кабинете. Свечи в канделябрах догорели до середины, думаю, закончу писанину, как только они догорят. Будем знакомиться, мой читатель, я — Альсифер Кэрол, граф Фаулер. Мой портрет ты вряд ли найдешь в какой-нибудь из стандартных книг, если ты самый обычный волшебник, поэтому я мог бы написать, что выгляжу, как Аполлон, силен, словно Геракл, и мудрее Соломона, но, раз уж я собрался писать правду…. Мне девятнадцать лет, я высокий и худой, с бледной кожей, я всегда слегка сутулюсь… У меня короткие, жидкие волосы какого-то непонятного серого цвета, выступающие скулы, длинный нос и серо-зеленые глаза, вообще, по мне и не скажешь, что я аристократ фиг знает, до какого колена — самый обычный, непримечательный подросток, и это только внешне. В этом дневнике я собрался рассказать тебе (или вам) одну очень интересную историю. Рассказывая ее, буду исходить из того, что ты — обычный средненький маг — каким-то чудесным образом нашел этот дневник, сумел взломать печати, и на тебя не легло оставленное мной проклятие.… Ну, так вот, о, непосвященный, открою тебе величайшую тайну, я — Альсифер Фаулер — проклятый. Догадываюсь, что ты не впечатлился и не упал в обморок от этого известия. Ну, правильно, откуда ж тебе знать о проклятых. Возможно, тебе не очень интересно? Хм, ну, что ты ответишь на то, если я тебе скажу, что весь твой мир, да, многообразный и яркий, это лишь огражденный кусочек того, что тебе представляется огромной вселенной, в который загнали тебя и твоих посредственных собратьев. Как ты отнесешься к тому, что существуют магические города, в которых ты никогда не был, параллельные измерения и альтернативные реальности, охотники, стражники, ангелы смерти, демоны, стихии, магии равновесия и хаоса, элементали, джинны, эфриты, вейлы, смертоносные артефакты и сильнейшие книги колдовства, так лучше? Чтобы описать весь мир, в котором я живу, и от которого так далек ты, мне не хватит и половины жизни, в то время как у меня остался лишь этот вечер. Вечер, которого мне хватит только на одну историю, поэтому я расскажу историю моей жизни. Как ни странно, но эта история началась задолго до моего рождения, примерно в Средневековье, когда магия была первозданной, а не сегодняшним суррогатом.
Англия времен короля Артура и смелых рыцарей, принцесс и колдунов — именно здесь началась история, которая сплела ворох жизней в разноцветный клубок, переплетя их очень туго и тесно на многие века вперед. Тогда магия была вполне обычным явлением и имела право на существование, ее не приходилось скрывать или прятать. Волшебники были в почете, их возможности ценились. Мой предок, Августин Фаулер, родоначальник моего рода, обладал редким, даже по тем временам, даром оборотня. Жил он в своем замке в графстве Тайн, расходовал честно заработанные деньги и развивал свой дар. На этом история прерывается и начинается с того места, где Фаулер познакомился с такими же, как он — талантливыми и магически одаренными молодыми людьми. Они организовали свой кружок по интересам, и применяли свою силу исключительно в благородных целях, пока… Они были молоды, амбициозны, честолюбивы, их можно понять. Решив, что стоят чего-то большего, решили отыскать древний артефакт, который никогда не должен был быть найден, они не просто его нашли, а открыли, и по земле прокатилась волна хаоса, агрессии, жестокости, войн, пока величайший маг, Мерлин, не остановил ее и не запер обратно. Осознав всю свою вину, увидев разрушения, которые вызвали, молодые люди раскаялись, и дали клятву искупить свою вину, Мерлин связал их свои проклятием. С того дня потомки этих родов должны выполнять поручения Мерлина ценой своей жизни, пока не оплатят счет. С двенадцатого века прошло девять столетий, было пролито много крови, выполнено много поручений, спасено много жизней, но счет до сих пор не оплачен, теперь очередь платить его выпала нам…
И, наверное, ты уже догадался, что Августин Фаулер, основатель нашего рода и первый проклятый в нем, был мои предком. Говорят, что дети в ответе за ошибки своих родителей, это чертовски правильно, все так и получилось. Прошли века, но для проклятых ничего не изменилось, нас все также сковывает проклятие Мерлина, которое не ослабело…
Какая миссия у проклятых? Честно? Выжить. За это время мы побывали в таких переделках, что после одной из них я пришел и написал прощальное письмо, наконец-то оно пригодится. А, так, основная наша задача — это помешать людям и не совсем людям, таким же, как наши предки, захватить мир и погрузить его в хаос. Так что балуемся спасением мира, а в свободное от работы время, я вот, например, люблю читать. У меня дома огромная библиотека в два зала со своим маленьким водопадом, шум воды так успокаивает. Я, знаете ли — мозг нашего братства. К разговору о братстве — ну, основано оно было при Мерлине, и существует до сегодняшнего дня. Последние члены братства: Итидзе Амана, я, Сэльветрис Манфьолетти, Мина, Орферус Франсис. На первый взгляд — обычные подростки, со своими интересами, проблемами и взглядами на жизнь, это, скорее, одна сторона нашей жизни. Вторая сторона, это проклятые, ведущие личную переписку с Мерлином… Так что компашка у нас подобралась, что надо.
Впервые мы встретились в академии Бетельгейзе. Думаю, ты никогда ее не видел. Это огромный замок из черного камня, потрясающей красоты, в готическом стиле. Он расположен в Румынии, в горах, среди лиственных лесов, недалеко от озера Разелм. Первый сквозной этаж замка образуется лёгкой аркадой, на втором этаже, поддерживаемом ажурными колоннами с удвоенным шагом, на которых покоится огромный блок третьего этажа. Арки с заострённым верхом, узкие и высокие башни и колонны, богато украшенный фасад с резными деталями, огромные витражные окна. Словами этого не передать, просто достаточно закрыть глаза и представить что-то великое, несравненное, совершенное и сказочное.
Академия Бетельгейзе, как же это объяснить? Это храм, это дом, это пристанище для людей с редкими или очень сильными магическими способностями, или для просто очень одаренных людей. Это закрытая элитная академия, место в которой зависит не от твоего происхождения, твоих денег и положения в обществе, а от твоих способностей и мозгов.
В тот день мы собрались в Лиственном зале. Я пришел последним.
* * *
Альсифер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и привести в порядок чувства, признаться, он слегка волновался, да что там — он сильно волновался. Фаулер вошел в ярко освещенный зал и первое, что бросилось глаза — это большое витражное окно, у которого стоял парень среднего роста с короткими светло-русыми волосами, он был одет в серые брюки и простую белую рубашку.
Солнечные лучи, проходящие через витражное окно, оставляли блики на его рубашке и запутывались в его волосах, придавая им рыжий оттенок. Альсифер смелее вошел в комнату. Теперь смог разглядеть необыкновенно красивую девушку, стоявшую у шкафа, платиновые волосы которой водопадом струились по плечам и спускались ниже колен. Еще одна девушка завороженно смотрела на шкатулку в центре стола. Парень у окна обернулся и бросил на Альсифера оценивающий взгляд:
— Фаулер, я полагаю. Ну, что ж, раз уж мы в сборе.
Девушка с невероятными платиновыми волосами, достала книгу и тоже подошла к столу.
— Может, стоит познакомиться? Итидзе Амана. Друид.
Амана одарила всех собравшихся очаровательной улыбкой.
К ним подошла еще одна девушка и представилась:
— Сэльветрис Манфьолетти. Гоэтия.
Она слегка кивнула.
— Мина, зеркальная магия.
— Орферус Франсис, стихийная магия.
— Альсифер Фаулер. Оборотень.
Пару минут ребята переводили взгляды друг на друга, как бы оценивая потенциал и возможности. Когда официальное знакомство, после которого можно смело переходить на «ты» и нести всякую чушь, было закончено, Фаулер решил осмотреть помещение, и тут же заметил огромные, почти одного с ним роста, песочные часы ближе к витражному окну. Они производили неизгладимое впечатление, ну, хотя бы своими размерами, и черными резными опорами в виде змей, глядевших своими гранатовыми глазами так, будто понимали происходящее здесь. Основную часть комнаты занимали книжные шкафы, множество картин с видами осени в разных странах и измерениях. Молодые люди собрались вокруг небольшого круглого стола, столешница которого была покрыта вязью непонятных лично Альсиферу символов. Ребята завороженно смотрели на небольшую шкатулку в центре стола, будто ожидая то ли подвоха, то ли чуда. Фаулер вздрогнул: только что у него появилось очень нехорошее предчувствие, он ощутил, как невидимые нити на минуту сковали его сознание и тело, а потом отпустили.
Первой из ступора вышла Сэль, она протянула свою руку с длинными черными ногтями и быстро откинула крышку шкатулки. Внутри лежал маленький листок, над которым мы все, не сговариваясь, склонились. Книга Смерти.
Огромные песочные часы, которые так долго разглядывал Ал, перевернулись и посыпались первые песчинки, уверенно и быстро. Это означало, что время пошло и медлить нельзя, если честно, Ал плохо представлял, что будет, когда упадет последняя песчинка, но желания проверять не было. Кроме него никто не обернулся, не до этого было великим комбинаторам.
— Та самая книга, потерянная пять столетий назад? — насмешливо поинтересовался Орфи.
— Нам нужно ее найти.
Сэль тяжело вздохнула и положила пергамент обратно в шкатулку.
— Рациональнее сначала собрать информацию, — вмешалась Амана.
От комментариев воздержались только Альсифер и Мина. Вот так — первое задание, и у них уже разногласия.
— Отличная идея! А давайте-ка двинем в библиотеку!
— Закрой рот, Франсис!— Сэль зло сверкнула глазами, а Мина подошла поближе к Орферусу. — По твоему мнению, мы что, должны выйти на улицу, ловить прохожих и спрашивать, а не знают ли они, где Книга Смерти?
— Кто-то тут особо остроумный.
Между Миной и Орфи явно что-то было — первый вывод сделанный Алом, и второй — Сэль и Орфи не поладят.
— Да, Франсис, представь себе, я обладаю интеллектом.
-Хватит! Так мы далеко не уедем, нужно наметить план действий. Все важно: и собрать информацию и, вместе с тем, уже сейчас начать поиск.
Амана быстро сориентировалась и предотвратила было начавшуюся ссору.
-Предлагаю разделиться, — предложил Орфи.
— Еще одна гениальная идея! Альси, будь так добр, возьми бумажку и начни записывать мысли этого вундеркинда.
Альси?! Это она ему?
Амана осуждающе посмотрела на девушку, Сэль хмыкнула и отошла в сторону.
— Разумно, тогда ты — с Миной и мы — втроем.
— Договорились, начнем собор информации и поиск, встретимся здесь же, завтра, в обед.
Мина и Орферус переместились и остались в зале трое молодых людей, переводящих взгляд друг на дружку.
Сэль, ты что-нибудь слышала о книге? — неуверенно спросила Амана.
— Нет.
Сэль задумалась и принялась мерить шагами комнату.
-Если честно, то я вообще не представляю, как мы найдем эту книгу. Это ж не какой-нибудь путеводитель, его так просто не найдешь, а найдешь — так не отдадут.
Взгляд Альсифера метнулся к песочным часам, которые и не думали прекратить отсчет времени, а, кажется, напротив — хотели побыстрее добраться до последней песчинки. Он вздрогнул: что-то дело начинало пахнуть паленым.
— Кхм…э… леди…
Леди не обратили на него никакого внимания, увлеченно перешептываясь о возможных вариантах.
— Девочки… кхм… девушки!
Девушки удивленно обернулись, кажется, вовсе забыв о его существовании.
— Я просто хотел предложить сходить в библиотеку. Знаю, Орферус издевался, когда предлагал, но идея-то неплохая, найдем книжку и…
-Кажется, еще одно дарование предпочитает искать ответы в книжках, — Сэль усмехнулась, и в этот момент Альсифер понял, что всерьез его не воспринимают.
— Но это правда хорошая идея! В библиотеке Бетельгейзе должны быть списки всех ранее существовавших артефактов.
Парень твердо решил не сдаваться.
— То есть, упоминание в реестре артефактов тебя успокоит?
Альс обиженно надулся и уже приготовился перечислять другие аргументы в пользу библиотеки. Нет, он, конечно, понимал что, библиотека — далеко не идеальный вариант, но с детства хранилище книг придавало ему уверенность и покой. Он вспомнил, как в детстве часто сидел в библиотеке с книжкой у водопада и представлял себя героем, спасающим весь мир и получающим в награду полцарства и принцессу. Когда он очнулся от воспоминаний, то увидел, что Сэль как-то странно на него смотрит.
— Ладно, Амана возьми этого героя, и идите с ним в библиотеку — вдруг из этого что-то выйдет, а я пока попробую другие методы.
Сэль тут же переместилась.
— Ну что, идем и попросим директора Лиланда разрешить нам доступ к хранилищу?
Амана забрала свои шикарные волосы в пучок, закатала рукава мантии, выражая свою полную боевую готовность.
— Да, идем.
Кажется, еще одна вещь стала приносить ему уверенность и покой…
Директор Лиланд был директором Бетельгейзе с незапамятных времен, ни один сотрудник или студент не отважился бы даже предположить его точный возраст. Весь его внешний вид не позволял ему дать цифру больше тридцати пяти, в то время как его биография против этой цифры просто протестовала. Всю свою жизнь Эмет Лиланд посвятил академии, вкладывая в нее и в ее обитателей все свое время и всю свою душу. Он знал каждый уголок этого старинного замка, знал каждую мелочь и каждого обитателя его стен. Ни одна жизнь, связанная с этим замком не могла пройти мимо него. Сейчас же его взор был направлен на пятерых ребят. Новое поколение проклятых получило свое задание и теперь пыталось его выполнить… Это не были первые проклятые, начинавшие несмелые шаги по выбранной их предками тропе, но они имели все шансы стать последними. Ход мыслей Мерлина всегда ускользал от него, оставляя лишь тонкие намеки, но теперь не осталось даже намеков. Зачем нужно было призывать к клятве детей? Раньше проклятие вступало в силу после гибели кого-то из проклятых или по исполнении семнадцати лет наследнику рода, да и первые задания были в разы легче. А теперь проклятым нет семнадцати лет, и первое задание — поиск одного из самых могущественных артефактов. Если Мерлину так нужна эта книга, то почему бы не поручить ее поиск настоящим проклятым? Его мысли прервали два объекта, излучающих мощную ауру и не знающих, как лучше попасть в его кабинет. Что ж, Мерлин может делать, что угодно, на то он и Мерлин, его же дело, как директора — помочь своим студентам.
— Студент Фаулер, студентка Итидзе, сколько баллов профессор Мордин поставила вам на зачете? Ваше попытки поставить блокировку абсолютно провальны, я почувствовал ваше приближение еще с Западного крыла.
Он улыбнулся: им же совсем не обязательно знать, что их появление он едва смог уловить у двери.
Получив разрешение у директора Лиланда, и вытерпев битву с сердобольной библиотекаршей, ребята смогли попасть в хранилище и из нескольких сотен книг найти лишь парочку приблизительно их тематики. Решив сделать Лиственный зал местом своей непосредственной дислокации, они перенесли туда книги, а после организованного забега на кухню — чай и булочки, так что атмосфера в зале была вполне рабочая, так как многие книги были не переведены, о чем их заранее предупреждал директор, сказав, что как раз они-то их и переведут. Амана вот уже второй час мучалась с маленьким текстом на демоническом языке. В комнате уже горели многочисленные свечи, когда появилась Сэль на которой не было ни одного сухого клочка одежды, ее глаза просто молнии метали, в то время, как капельки воды с ее одежды и волос выбивали такт на мраморном полу.
— Может, кто-нибудь мне уже поможет?!
Она сделала несколько шагов вперед, оставляя за собой сырую дорожку. Амана легонько подула на нее, и вокруг Сэль закружился теплый ветерок с золотистыми листьями. Сэль решила подойти поближе к зеркалу, но, посмотрев на улыбающегося парня, передумала.
— Ладно, обойдемся без зеркал, есть у меня такое чувство, что по ним сегодня одни ужасы показывают. Ами, спасибо.
Амана кивнула в ответ, не переставая улыбаться.
— Нашли что-нибудь?
Альсифер гордо подвинул к ней любовно переведенные им тексты.
— Реестровый номер 1001, книга написана Августом Эсельсом, содержит ряд заклинаний и ритуалов, запрещенных к использованию, указ №613, бла-бла-бла. Владелец неизвестен.
Сэль разочарованно опустилась на стул и протянула пергаменты обратно парню.
— Ами?
— У меня тоже ничего особо интересного нет, так, рассказ о жизни Эсельса. А у тебя?
Сэль ответить не успела, потому что на двух пустовавших стульях появились Орфи и Мина, лица у них были до неприличия довольными.
— Вижу, друзья мои, у вас по нулям, — Орфи довольно обвел компанию взглядом, и чуть задержал взгляд на Сэль. — Да ладно, только не говори мне, Манфьолетти, что ты пыталась выйти на орден «Красной плащаницы».
— Только не говори мне, Франсис, что это не приходило тебе в голову.
— Приходило, только ума хватило от идеи отказаться. Ладно, ликуйте, мы нашли последнего хозяина книги: Томас Гонт, чернокнижник, живет в Лондоне.
Все замерли: неужели все оказалось так просто? Было в этом что-то, отдающее подвохом.
— Орфи, прости меня, неразумную, — у Сэль, как всегда, было свое мнение, — но откуда ж у тебя столь бесценная информация? Все, значит, искали ее пять столетий, а ты нашел за пять часов?
Франсис победно улыбнулся:
— Знаешь, тебе пора научиться проигрывать.
— Так, стоп! — как всегда, Амана вмешивалась в самый подходящий момент, — Неважно, ты уже нашел книгу?
— Нет, хотел поделиться славой с вами, дабы вас тоже не забыли.
— Франсис…
— Сэль! — Амана укоризненно на нее посмотрела. — Так чего мы ждем? Давайте заберем эту книгу и все.
— Вот пусть этот франт и забирает. Нашел, забрал, заслужил лавры.
Сэль и правда была чем-то недовольна.
— Вот и заберу. Мина.
Мина тут же поднялась со стула.
— Я с вами. Сэль, побудь с Альсифером.
— Без проблем, дорогуши.
Мнение Фаулера, как всегда, особо никого не интересовало, все, что ему оставалось — так это сидеть среди исписанных пергаментом под надзором.
— Успокойся, там может быть довольно жарко, радуйся, что не взяли.
— Отсиживаться здесь, пока они там…
— Пока они там спокойно заберут книгу и придут обратно, — закончила Сэль. — Булочки с клубникой?
Альси поперхнулся: такой момент, а она о булочках думает!
— А что это за орден, про который сказал Орф?
— Да, так. Сборище чернокнижников, некромантов и парочки слабых гоэтий. Человек семнадцать основных, а остальные — так. Это у них обычно привычка гоняться за такими книжками.
— И ты к ним одна ходила?
Она оторвалась от чая:
— А почему бы нет? И не то, чтобы одна, со мной был мой котечка.
— У тебя есть кот?
— Ага, белый перс, Жульен, но я его просто Жужем называю, он такой у меня лапочка, такой игривый.
— А где он сейчас?
— Поиграть пошел, — ее глаза сверкнули.
Она легко улыбнулась и принялась заваривать чай. Пододвинула к Альсиферу кружку из тонкого фарфора и пару булочек. Сама она булочки ела довольно странно: ломая на кусочки.
— Так вкуснее, — пояснила она, заметив его взгляд.
Заняться было особо нечем, поэтому они снова принялись за книги — Альс за свои, а Сэль принялась переводить текст Аманы. В окно стучал ветер, стремясь проникнуть в теплый зал. Альсифер удивленно смотрел, как девушка отложила в сторону перевод Аманы, словари и просто читала книгу. Ее глаза бежали от строчки к строчке.
— Ты…ты, умеешь читать на черномагическом?
Она подняла вверх указательный палец, прерывая его. Ее рука быстро потянулась к переводам, она быстро перебрала их, а потом снова стала вчитываться в книгу. Альсиферу оставалась одна страница, он сделал глоток чая и поперхнулся, переведя двадцать третью строчку.
— Сэль, ты…
— Да, Эсельс написал книгу с помощью демонов и гоэтий. После его смерти демоны забрали книгу себе с целью использования, но кто-то украл у них книгу и спрятал в мире смертных. Это ловушка!
Ребята синхронно соскочили со стульев, упавших с глухим ударом.
— Я за ними, ты останешься здесь.
-Нет, я такой же, как вы. Я тоже кое-что могу.
Он с вызовом посмотрел на нее и сжал кулаки.
— Ладно, времени спорить с тобой нет, держись рядом, мальчик-оборотень.
Они опоздали: в доме посреди осколков зеркал лежала Мина, с полуприкрытыми глазами. Вокруг нее металась черная пантера, от безысходности не знавшая, что делать.
— Эй.
Сэль тут же подлетела к Мине и стала щупать ее пульс.
— Мина, где остальные? Ты как?
Девушка открыла глаза и сильно сжала ее руку:
— Демоны… — на выдохе прохрипела блондинка.
— Да, я знаю, где Франсис и Амана?
Мина попыталась что-то сказать, но вместо этого получился стон, а потом она потеряла сознание.
-Жуж — позвала своего фамильяра Сэль.
В комнате появился белый тигр.
— Помоги. Альс, за мной.
Сэль закрыла глаза, а потом резко дернула парня за руку. Не успел Альс сказать хоть что-то, как очутился посреди огромной поляны, где были только темная короткая трава и какое-то мутно-серое небо. Нечего сказать, успели они вовремя, в нескольких шагах от них Амана держала оборону, отражая нападение трех фигур, закутанных в черные плащи. Сэль подняла руку ладонью вверх, к ее ладони стали стягиваться тонкие струйки мрака, формируя шар. Когда он достиг достаточных размеров, девушка бросила его в сторону фигур. Разумеется, она не попала, но, главное, что получилось отвлечь внимание от Аманы. Теперь все внимание переключилось на двух, только что появившихся, подростков. Сэль уже начала материализовывать второй шар, как две фигуры в черном тут же переместились. Учитывая то, с кем они имели дело, слабо верилось, что это приступ страха, скорее, очередной маневр, обещающий сюрпризы. Амана посмотрела на них с благодарностью, кивнула и тоже переместилась. Теперь их осталось только трое. Сэль с Алом и фигуру в черном разделяло тридцать шагов — дуэльная дистанция. Шар на ладони Сэль уже сформировался, но она не спешила его кидать. Фигура в черном скинула свой плащ на землю.
— Черной луны тебе, проклятая, — говоривший склонил голову в шутливом поклоне.
— Да пребудет с тобой мрак Бездны, Арирон.
Альсифер недоуменно переводил взгляд с Сэль на Арирона. На первый взгляд, Арирон мог бы показаться обычным подростком лет семнадцати, рост — выше среднего, стройный и подтянутый. Было в его виде что-то средневековое, но, вместе с тем, одновременно он выглядел и вел себя так, будто находился вне времени, будто он сам был временем, его кожа была белого фарфорового цвета и слегка мерцала, лицо имело чуть резковатые черты, губы постоянно растянуты в усмешке, а в больших глазах черного цвета застыло нахальство и дерзость. Он был одет в черные брюки и белую рубашку, поверх которой была надета накидка с ярко-алой подбивкой. Его блестящие и идеально прямые волосы спускались ниже плеч, а за спиной было два огромных черных крыла. Сэль убрала шар, а вместо этого в ее руках появились трезубцы, отливающие благородным серебряным цветом.
Арирон звонко рассмеялся:
— Неужели ты собралась драться со мной? Мне всегда нравилась твоя дерзость, и твое упрямство тоже впечатляюще, — подумав, закончил он.
-Драться с тобой? Нет, я не так безрассудна, чтобы думать о победе над великим князем. Это так, — она сильнее сжала трезубцы, — для уверенности. И, раз мы встретились, не будете ли вы так любезны подсказать, где находится книга.
По глазам Арирона, в которых плясали насмешливые искорки, было понятно, что любезен он не будет.
— Думаю, что нет, даже тебе, моя любовь, я не могу этого сказать.
Он расправил крылья и поднялся на пару сантиметров воздух.
-Прости, но это книга нужна дому, когда ты умрешь, родная, я буду рад лично прийти за твоей душой.
Арирон исчез в ярко-алой вспышке, вместо него в воздухе появился небольшой прозрачный шар, который, повисев пару минут в воздухе, упал на траву и покатился в сторону ребят.
Сэль начала медленно отходить назад. Словно обидевшись, шар остановился и с легких хлопком исчез, и теперь уже перед ними стояло десять огненных вихрей, имевших человеческие очертания, и несколько смерчей, внутри которых вспыхивали молнии.
— Это что, элементали? — вскрикнул Фаулер.
— Да. И есть только один выход… Бежим!!!!!!!!
Сэль схватила его за руку и тут же перешла на бег. Альс боковым зрением видел, как в их сторону летят огненные шары, а спиною ощущал жар от не попавших снарядов. Над ними пролетела парочка молний, одна из них чуть не зацепила Сэль, которой можно было только посочувствовать — не предполагавшая такого поворота, она и не подумала менять свои туфли на шпильке на что-то более подходящее, но, из-за полного отсутствия физической подготовки у Фаулера, они бежали наравне. Альсифер бежал так, как никогда раньше, один из шаров чуть задел его плечо, подпалив дорогую мантию, все лучше, чем он бы подпалил еще более дорогую шкурку. В воздухе витал запах жженой травы. Он очень хотел оглянуться, но вместе с тем боялся.
— Кто… такой…Арирон?
— Один из высших демонов. — Она резко завернула в сторону деревьев. — Зачем им книга? Для демонов она бесполезна, что-то тут нечисто.
Несколько деревьев перешли в полноценный лес. По мнению Фаулера, бежать в лес с огенными элементалями на хвосте — не лучшая идея, оставалось только надеяться, что Сэль знала, что делает. Они петляли, пробираясь через заросли кустарников, ветки которых оставили пару кровоточащих отметин на лице девушки и присвоили себе кусочек мантии парня, спотыкались о корни деревьев, но не останавливались — огненные шары и молнии пролетали совсем близко. Как не позорно было признавать, но дышать Альсу становилось труднее и труднее, его ноги налились свинцом, и бежать было совсем невозможно, он старался, но еще пять минут — и он упадет.
— Сэль, — хрипло позвал он.
Девушка быстро глянула на него, и на ее лице мелькнула тень разочарования. Ну конечно, с таким серьезным видом выступал в зале, а сейчас оказался ни на что не годным, а только задерживал ее.
— Беги, сколько сможешь.
Она толкнула его, а сама резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с элементалями, и выставила щит. Щит поглощал магию элементалей, но с каждым новым ударом делать это сложнее. Цвет глаз девушки изменился, теперь всю глазницу заполнил сапфировый зрачок, щит окрасился в насыщенный лиловый цвет. Изменившимися глазами она заглянула в глаза ближнего элементаля, увидев там ярко полыхавший огонь ада, ее глаза тоже, кажется, произвели впечатление на элементаля, потому, что он сделал пару шагов назад. Она посмотрела через плечо: Альсифер уже успел убежать, как раз вовремя — щит долго не протянет, так что пора сворачивать лавочку. Сэль вздохнула и шепотом прочитала пару строк итальянской молитвы, верующей она стала совсем недавно, сегодня, несколько минут назад. Дальше события понеслись в бешеном темпе. Девушка скрыла щит и быстро упала на землю, пара молний ударила рядом, она перекатилась на правый бок и материализовала трезубцы. Получилось отбить первые два шара, один даже получилось отбить в элементаля. В выигранные несколько секунд она поднялась и быстро огляделась, вот почему на нее напали не все элементали разом — остальные были заняты белым тигром, настроенным очень агрессивно. Она уклонилась от очередной молнии и спряталась за дерево, которое через пару минут превратилось в кучку пепла.
— Жуж, бежим!!! — и она из последних сил побежала, не обращая внимания на ветки, бьющие по лицу и ногам, она споткнулась о корни дерева и распласталась на земле, один из шаров больно обжег плечо, прожег мантию и оставил ожог на коже. Тигр зарычал и кинулся наперерез приближающимся элементалям. Встать не получалось — правая лодыжка больно ныла. Кто-то с силой дернул ее за руку и одним рывком поставил на ноги, правая нога девушки тут же подкосилась.
— Вывихнула?
Альс озабоченно посмотрел на ее ногу.
— Наверное.
Он перекинул ее руку себе на плечо и, приобняв за талию, уверенно повел дальше.
— Я нашел там водопад.
Сэль, которая была занята подавлением боли в ноющей лодыжке, отвлекалась и прислушалась, к ее облегчению это и правда был шум воды. Хвала Гекате, у них есть шанс на спасение, девушка мобилизовала все силы и собрала волю в кулак, решив, что пострадает, когда это все закончится, мысль о том, что все закончится в любом случае, ее сильно успокаивала и она пошла быстрее.
— Сэль, тебе нельзя опираться на больную ногу.
— О да, поверь мне, на том свете, пусть и здоровой, она мне не понадобится.
Пробравшись через очередные заросли кустарников, они вышли к водопаду, Сэль к этому моменту была уже готова кричать от счастья, пока один из шаров не ударил ее компаньона в спину и тот не упал в воду, потянув ее за собой. Озеро, где находился водопад, оказалось небольшим и неглубоким, но зато вода в нем была очень холодной. Альсифер вынырнул и помог Сэль подняться. Элементали окружили озеро по периметру, еще не зная, что предпринять.
— Идем ближе к водопаду, нужно подняться на камни.
Он согласно кивнул — ноги уже начали замерзать. Элементали определились с тактикой, и теперь по-новой закидывали их огненными шарами; молнии Сэль блокировала на ходу, опасаясь их попадания в воду, но силы девушки были на исходе. Ребята взобрались на камни, спиной находясь к водопаду. Альс скинул сильно потяжелевшую мантию, а потом сел рядом с Сэль, которая напряженно о чем-то думала, и, приняв какое-то решение, она уверенно стянула с правой руки два из пяти серебряных браслета, бережно положив их рядом, а потом опустила кисть руки в воду. По воде прошли волны: сначала медленные и неуверенные, но через пару минут они стали возрастать, и, как только они дошли до конца озера, вверх поднялась плотная мерцающая серая стена, образовав непроницаемый щит. Парень хотел рассмотреть браслеты поближе, но Сэль шлепнула его свободной рукой по ладони, вторую же она не вынимала из воды, несмотря на то, что она начинала синеть, посинели и губы девушки, кровь отхлынула от лица и золотистый загар сменился болезненной бледностью. Частые атаки не повредили надежную защиту, но при каждом ударе Сэль вздрагивала так, будто по ее телу проходил разряд электричества, нога теперь ее не волновала, старая боль сменилась новой, куда более сильной, но не настолько сильной, чтобы достигнуть ее болевого порога и перейти за него. Она и сама не знала, сколько так протянет, после встречи с членами «Красной плащаницы» встреча с Арироном была явно лишней, но к то ж знал, что у него окажется один из шаров элементалистов, она наивно полагала, что сможет заговорить ему зубы и уйти, ведь почти коллеги. Ее глаза стали закрываться и начинало шатать, еще пара минут, и стена спадет, тогда одна молния в воду и... Все будет зависеть от силы молнии. Вот он, недостаток узкого специалиста — она была одной из самых сильнейших гоэтий, но ей нечего было противопоставить некоторым другим видам магии, возможно, одна она и прорвалась бы, но когда на тебе висит ботаник, это проблематично. По телу прошла еще одна волна боли, и она отчетливо поняла, что пора, и как можно медленнее стала вытаскивать руку из воды. Знаете, как говорят — если вас собрались вешать, нужно попросить принести стакан воды, мало ли, что может измениться, пока его несут. Вот и сейчас, пока Сэль доставала руку, в озере начала закручиваться воронка, из которой появился потрепанный Орферус, а рядом с ним не менее потрепанный Жуж. Сэль и Альсифер облегченно вздохнули. Орферус взмахнул рукой, образовывая защитный купол, потом он закрыл глаза и сосредоточился. Вода в озере начала закипать и подниматься огромным столбом вверх, постепенно столб начал принять форму огромного дракона, который своей тенью закрыл добрую половину озера, он расправил свои крылья и смахнул правый ряд элементалей, затем отбил летевшие в сторону ребят шары, а потом посмотрел своими глазами-льдинками на элементалей-штормов, несколько молний пронзило дракона, но вода стоически держала форму. Сэль восхищенным взглядом наблюдала за работой стихийного мага, пока ее глаза не сомкнулись, и ее мир не накрыла черная пелена.
Пришла в себя она уже в их кабинете. Ее затуманенный взгляд нашел остальных членов команды: все они были живы, и это было уже очень много. Ее пробуждение пока оставалось незамеченным, она слегка приподнялась и осмотрела себя: на плечо наложена повязка, нога тоже была перебинтована, попробовала встать — получилось, нога не болела, наверняка это работа Аманы.
— Сэль!
Амана же первой и почувствовала ее пробуждение. Все остальные тоже обернулись, на лицах читалась усталость и какой-то восторг:
— Вы нашли книгу?
Сэль переводила взгляд с одного на другого, а потом посмотрела на песочные часы, в которых лишь пара песчинок осталась в верхней части.
— Садись.
Альсифер помог ей подойти к накрытому столу и сесть на стул.
— Нашли, и уже отдали ее Лиланду, теперь эта книга попадет в закрытую часть библиотеки академии.
— Так что произошло, когда вы переместились?
Сэль стала пить приготовленной Аманой чай. Слово опять взял Франсис:
— Переместились, так переместились: там сразу четыре демона и парочка некромагов, Мина сориентировалась быстрей, поэтому ей и досталось больше всех, пока разбирались — демоны с книгой переместились, я и Амана за ними, где-то в Каире они разделились, нам тоже пришлось, Мина оставалась там. Потом вы там с Аманой, Альс рассказал, как круто вы попали.
— Спасибо пришли вовремя. Вы там остались, а я переместилась за этими двумя, они, понятное дело — к адским вратам, и я туда же, заварушка, конечно, еще та. Пока они там растерялись, я схватила книгу, и давай прыгать по всему миру, ранена была, да и шансов особо не было, пришлось переместиться к Сиэлю.
Реакция была вполне ожидаемой, хотя нет, Сэль отреагировала спокойнее, ребята думали она разнесет половину академии.
— К Сиэлю?! Да как ты могла?! Как ты могла поставить жизнь моего дяди под угрозу!?
— Сэль, успокойся и сядь. Ты и сама прекрасно понимаешь — Сиэль был единственным, кто мог помочь.
Глаза Сэль метали молнии, было видно, что аргументы Аманы не впечатляли:
— Как он?
— Все в порядке, ни царапины. О тебе спрашивал и порывался тебя искать.
— Я опередил, — Орфи снова перебил Аману. — Жуж, весь израненный, переместился ко мне, я за ним, ну, а дальше ты знаешь.
Альсифер дул на горячий чай, а Мина рассматривала причудливый рисунок из чаинок. Сэль закрыла глаза и глубоко выдохнула:
— Хорошо. Все хорошо.
Всех захлестнула полная безмятежность и эйфория: они справились, правда, справились, значит, они чего-то, да стоят.
* * *
Вот так прошло наше первое задание, из которого лично я вынес пару уроков: нужно доверять своим товарищам, идти до конца, что бы ни случилось, защищать и не бросать своих. Ну, и еще несколько личных убеждений, оставлю-ка я их при себе. После этого задания ненавистная шкатулка с завидной частотой передавала нам волю Великого Мерлина, если ты не лишен чувства юмора, то должен был почувствовать сарказм. Мы это чувствовали, как только начиналось новое задание, чувство долга натягивалось, как струна, до предела, и где бы ты сейчас не был, и как бы не был занят, ты должен явиться на зов.
Если ты не явишься, то тебя охватывает боль и паника, ты начинаешь умирать в мучительной агонии и очень медленно. Тогда, в первый раз, я пришел проклятым вместо своего дедушки, ему было семьдесят два, я подумал, что он слишком стар для таких похождений, и пришел вместо него. У Орферуса и Мины не было родителей, Амана пришла вместо своего наставника, которому приходилась приемной дочерью, а Сэль — вместо своей мамы. По большому счету, у Сэль, Аманы и меня был выбор, но, на самом деле, чем больше я втягивался в это, тем лучше понимал, что в этом мире выбор есть у всех, кроме проклятых, и я жутко завидовал им всем, способным делать выбор. Для нас существуют девять заповедей, это как у Алигьери существовало девять кругов ада, так у нас эти девять заповедей стали кругами ада:
— Проклятые не могут рассказывать о работе братства.
— Проклятые должны являться по первому зову Мерлина.
— Проклятые должны беспрекословно подчиняться Мерлину.
— Проклятые должны любой ценой выполнить приказ Мерлина.
— Приказ должен быть выполнен до того как упадет последняя песчинка в «Часах Вечности»
— Проклятые не могут использовать свой дар во зло.
— Проклятые не могут использовать полученные артефакты против человечества.
— Проклятые не должны вмешиваться в ход истории.
— Проклятые обязуются хранить шкатулку Пандоры, не открывать ее и не использовать во зло.
А поскольку, кроме как не во зло, шкатулку использовать нельзя, то не использовать шкатулку.
Вот по этим заповедям и протекала наша жизнь. По сути дела, этими заповедями мы, как вид особо опасных хищников, были посажены на цепочку, которую контролировал Мерлин. Детки вели себя хорошо — можно ослабить поводок, шалили — значит, поводок затянется до перекрытия дыхания в горле. У нас была власть, которой мы не могли пользоваться. Мы не могли жить… Я плохо помню свое детство, помню, что было чудесное время, когда я беззаботно играл на заднем дворе, по большому счету, у избранных в проклятые нет детства, сплошной курс молодого бойца… А потом потянулись мои «проклятые» будни, для нас всегда есть работа, и только здоровый цинизм и черный юмор не дадут сойти сума, это так важно — остаться в адеквате и не потерять нить реальности, не потерять себя. Шестнадцать…мне было чуть больше шестнадцати, когда я стал проклятым, и когда моя жизнь изменилась, наша должность очень сильно меняет мировоззрение. Ты каждый день прыгаешь из одного мира в другой, можешь попасть в альтернативный мир, сталкиваешься с демонами, вампирами, джиннами, некромагами, темными артефактами… Тебе приходиться идти на край света, разрывать могилы, ползать по темным гротам и убивать. Я не помню, когда мне первый раз пришлось убить, я не помню, сколько я убил, да это что-то меняет в тебе… и, знаете, для этого не нужна смелость, нужно огромное желание жить и все, этого хватит. А желания жить у нас — хоть отбавляй, сильная мотивация, знаете ли. Когда мы выполнили первое задание, нам казалось, что мы всесильны, а это такой бред, после следующих заданий нам тогда было впору чувствовать себя богами. Да нет…боги могут меньше, ну, боги некоторых других миров и, правда, не так уж сильны. Хотя и проклятые, поверьте, против миллионной армии, хорошо заточенного лезвия и метко брошенного кирпича тоже бессильны. Не всегда получалось уходить невредимыми, всегда оставались раны, не на теле — так на душе. Знаешь, как говорят, время не лечит, оно лишь накладывает бинты на не перестающие кровоточить раны. Умная мысль, запомни, со временем ты поймешь, какая она правильная. Вот оно, нам пришлось очень рано повзрослеть, и в глазах любого из братства ты можешь увидеть вековую мудрость, чего-чего, а опыта у нас не на одно поколение хватит. Кажется, моя душа уже понеслась в рай, вот пишу, как какой-нибудь старик, опытом делюсь… К черту его, опыт этот, все равно ни чему-то он не учит. Лучше я расскажу о моих товарищах-смертниках. Ну, себя я уже описал, и что я оборотень, сказал, только я не обычный волчонок, сходящий с ума в полнолуние. Я могу превращаться абсолютно в любое животное, в любое время суток, и при этом сохранять человеческий разум, и на любое время. Почему я не сделал так на первом задании? Страх. Да, ничто человеческое нам не чуждо, за всю свою деятельность я миллион раз испытал это липкое и сковывающее чувство. Ну, после этого ты еще должен понять, мой друг, что лидер из меня плохой. В нашей команде я был мозгом, мозговой штурм мне давался куда лучше, чем бои и поединки, пожалуй, это мой второй самостоятельно развитый дар — интеллект и кругозор. Амана — она воспитанница Итидзе Итиро. Ни о чем не говорит? Итидзе в Японии — один из наиболее уважаемых кланов аристократов. Из числа мужчин этого рода назначались регенты и канцлеры Японии, а из числа женщин — выбирались жены для императоров. Ну, и конечно, воспитанная в лучших самурайских традициях, Амана обладала особой философией, о вселенской гармонии и все туда же относящееся. Амана обладала большой силой воли, смелостью, и у нее было душевное равновесие, чего не было у многих. И еще она была потрясающе красивой, длинные волосы: платина, смешанная с золотом, большие глаза цвета молодой травы, хрупкая фигура — она была похожа на лесную нимфу. Красивая, манящая и уверенно держащая катану. Вообще, она не любила применять силовое воздействие — философия друидов (а Амана собиралась стать друидом) позволяет применять оружие или магию для вреда только в особо крайнем случае. Кроме того, как быть дипломатом между Орферусом и Сэль, она еще была и личным целителем, исцеляющая магия — это одна из основных возможностей друидов, еще Амана могла частично воздействовать на рассудок любого существа, только и это она не любила. Чужое влияние всегда оставляет свой отпечаток. Уверенная и спокойная, она всегда несла равновесие и гармонию в чужие души, по части лечения душевных ран ей не было равных.
Мина.
Роковая красота, знакомо? Вот это и есть Мина, она тоже была взята, как воспитанница, семьей, но они погибли, и ее под свое покровительство взял дом Франсисов. Мина у нас обладала зеркальной магией — один из самых сильных видов магии, из зеркал она могла делать порталы и проходы, зеркала ей могли показать прошлое, настоящее и будущее, рассказывали, что делается в любом уголке мира, в любом измерении, в душах людей. Ей не нужно было все время искать источники силы, ну, вот как Орфи. Да, так мне тетрадки не хватит, ладно, расскажу очень кратко. Магия, она ж не создается из ниоткуда и в никуда не уходит, это потоки энергии, а маг — как сосуд или проводник, может использовать эту энергию, чем ее больше, тем сильнее маг, так вот проще всего и в больших количествах эту энергию получить от источника. Источник энергии, это как место ее скопления, это явление конечно не объяснимо, вот Орфи — маг воды, в разных мирах у него есть источники, озеро, там, с водопадом, или статуйка какая-нибудь, так вот, непонятно, почему в этих местах очень много энергии воды, для мага этой стихии — это просто рай, он может ее черпать по самое не хочу. Есть, конечно, объяснение, что эти источники благословили повелители стихий, но это как-то не научно. Я это к тому, что вы представьте, сколько источников у Мины, у зеркальных магов нет особого магического первородного зеркала, для них любое зеркало — источник, любая отражающая поверхность подвластна. Но все это далеко не так красиво, когда доходит до последствий, знаете, по ту сторону зеркала все тоже не так гладко, никогда не знаешь, что там отразится и во что это выльется… Мина неразговорчива, первое время думал, что она немая, хотя, как оказалось, у нее очень мягкий голос и она хорошо поет. Постоянно поддерживает Орфи, ну, это и понятно — лямур тужур и абажур, всегда на его стороне и во всем его слушается. Мина — это как идеальная девушка: красива, умна, обаятельна, зеркальная ведьма, но что-то есть в ней от куклы, которой нужен кукловод. Она, как фамильяр нашего франта, она как неживая. Кук-ла…
Орферус Франсис или франт.
Определением «франт» сказано все. Стихийный маг, аристократ, типичный романтический герой с усталым и бездонным взглядом, красивый, замкнутый. Вечно не ладит с Сэль. В него влюблена Мина, вот только ему, кажется, совсем не до этого. Расчетливый, высокомерный, педант…а еще он смелый и отзывчивый, не бросит в беде.
Очень сильный стихийный маг, ему подчиняется вода, хотя знаете с таким характером как у франта подчинить себе можно все что угодно.
Сэльвэтрис Манфьолетти.
Сэль…Летти…Она у нас гоэтия, высший класс и первый уровень. Итальянская аристократия. Сэль — девушка с характером, она — как стихийное бедствие: ты им наслаждаешься и считаешь красивым, когда в надежном укрытии сидишь, и жертвы после нее, как после настоящего бедствия. Дерзкая, импульсивная, взрывная, самоконтроль несвойственен, при приступах агрессии ложиться на пол и молить о пощаде. А так, она моя лучшая подруга, была ей. Сэль…это Сэль…
Вот уж не думал, что будет так тяжело о них писать… Воспоминания слишком сильные, слишком много связано, слишком остро я ощущаю их потерю.
И за время нашей службы у Мерлина мы успели пройти самую настоящую войну. Я уже упоминал, что существуют другие миры, кроме нашего, если у тебя достаточно сил и смелости для прыжка туда, то — пожалуйста, их двери открыты для странников. Эллаврия, измерение, куда нас отправил Мерлин, было раздираемо междоусобными войнами и войнами темного Ордена против всех остальных рас, мы должны были объединить армии королевств. В первый раз за все время песочные часы не перевернулись, что означало только одно — время перестало быть важным, он не верит, что кто-то сможет вернуться. У нас было три часа на сборы, три часа, чтобы попрощаться со всеми. Помню, что пока Мина зачаровывала зеркало на портал, я все оглядывался по сторонам, стараясь запомнить каждую черточку места, которое стало для меня вторым домом… Эллаврия встретила нас дождями и непроходимыми дорогами. Этого дневника будет мало, чтобы рассказать о нашем вступлении в ряды армии королевств, поднятии по служебной лестнице, дворцовых интригах… В общем, мы разделились на три отряда: я и Мина, Амана и Сэль, и Орферус. Орфи выбрал в качестве начала своего пути страну, расположенную на болотных топях, Сэль помню, тогда сказала, что вечно его на всякую гадость тянет, климат там, надо сказать, тоже не очень: сплошные дожди, я даже удивился, как такой педант, как наш франт, свои белые перчатки не побоялся замарать. И, знаешь, он не прогадал — в скором времени Орфи отличился, получил дворянский титул и пару отрядов в свое распоряжение, тогда ему было семнадцать. Сэль и Амана отправились в Эверхейм, столицу государства людей, там Сэль промыла мозги одному герцогу и поместила ему ряд воспоминаний о двух прекрасных дочерях и прочее. Амана выбрала для себя путь лекаря, в то время, как Сэль, не задумываясь, вступила в отряд своего «отца». Я и Мина отправились в Парящую Крепость, город магов и волшебников, все эти государства-города враждовали между собой, а подчинить всех себе хотел Кайран — государство, возглавляемое орденом некромантов. К чему я начал эту историю? Ну, во-первых, это было одним из наших последних заданий, во время которого открылись наши чувства и эмоции, поверьте мне, было интересно. А, во-вторых, это стало последним заданием братства, после него братство в прежнем его обличье перестало существовать.
* * *
Сэль со своим конным отрядом уже третий день пробиралась через пограничные горы, дождь лил, не переставая, на путниках нельзя было отыскать ни одной сухой нитки, уставшие лошади с трудом пробирались через потоки нескончаемой грязи. Но не это злило Сэль, к спартанским условиям она успела уже привыкнуть, смирилась с этим, как с чем-то неизбежным, с чем она не могла смериться, так это с альтруизмом Аманы, доведенным до крайней степени. Дело в том, что, проходя через приграничную деревню, которая была разорена некромантами, Амана сжалилась над жителями и предложила им пойти с их отрядом. Сэль до сих пор плохо понимала, что так сильно ее огрело по макушке, что она согласилась на эту безумную идею. Ведь теперь весь план летел к чертовой бабушке, в график они абсолютно не укладывались. Из-за беженцев они шли раза в два медленнее, часто останавливаясь на привалы, многие из беженцев были стариками, детьми или просто больными. Нет, ее сердце, конечно, щемило и она им искренне сожалела, но это война, жертвы неизбежны. И как раз-таки сейчас ее отряд двигается в сторону эпицентра для битвы, а эти убогие полностью демобилизовали отряд. В общем абсолютно недовольная судьбой, она ехала впереди всех на приличном расстоянии, ее конь Сахарок своим энтузиазмом не давал сломаться остальным лошадям. Ее нагнала Амана, забрызгав грязью низ плаща, чем больше ухудшила настроение Сэль, она и так была с ног до головы грязная, только плесенью покрыться не хватало, или корочкой.
— Ой, прости Сэль.
— Да ничего, все в порядке, — девушка сильнее натянула поводья, лошадь встала на дыбы.
— Ну, Сэль, не могли же мы их там бросить, в самом деле.
Манфьолетти даже и не подумала посмотреть на подругу:
— Конечно, падем смертью храбрых, защищая этих… — она неопределенно махнула рукой.
— Да как ты можешь!
— Как я могу?! Да, я могу, ты уж прости, Амана, но мы — не отряд матушки Терезы для защиты слабых и угнетенных, мы — боевой отряд, наша задача — отразить наступление от границы, а не присматривать за этими. И они будут в большей безопасности, когда война закончится, а война закончится, когда мы разобьем врага, а мы его разобьем, когда отряд будет в боевой готовности и сосредоточен на бое, улавливаешь логическую цепочку?
Только теперь она посмотрела на Аману, и взгляд Сэль Амане очень не понравился, по взгляду было понятно, что девушка просто в бешенстве и на грани срыва, а когда Сэль на грани срыва — плохо всем, абсолютно всем. Вдали, из-под пелены дождя, проглядывали нечеткие контуры домиков, последняя деревня на их пути. Заметив деревню, Сэль пришпорила лошадь и помчалась вперед. Как и любая деревня, находившаяся близко к эпицентру военных действий, она находилась в полуразрушенном состоянии, некоторые дома сгорели, трава выгорела, животные больше походили на скелеты, обтянутые кожей, а в глазах жителей был страх. Рассмотрев нашивки на их плащах, старейшина обеспечил им теплый прием и отдал пару пустовавших домов в их полное распоряжение, конечно же, самые лучшие апартаменты достались Сэль, последнюю это абсолютно не радовало.
Она спешилась и отвела Сахарка в конюшни, давно пустовавшие, сено было свалявшимся и мокрым, в бессилии девушка ударила кулаком по опорному столбу, а потом потрепала коня по гриве.
— Я что-нибудь придумаю.
Чуть посветлевшее небо опять затянулась тучами, и звук грома раскатился от гор к деревне. Стая черных ворон вспорхнула с ветки, и с криком унеслась в сторону границы, девушка проводила их холодным и каким-то печальным взглядом. На полпути к дому ее остановил сэр Крис Хаарт:
— Сэль, нужно поговорить.
Девушка чуть замедлила шаг, и руки автоматически потянулись помассировать виски:
— Да, Крис.
— Так не пойдет, эти люди мешают нам, мы выбились из графика, воины совсем не отдохнули, а у границы мы должны быть к завтрашнему закату готовыми к бою. Сэль… нам нужно идти.
Получив молчание вместо ответа, он заговорил с еще большим жаром:
— Оставим их здесь, если мы завтра проиграем, им уже ничего не поможет. Сэль, ты же сама все понимаешь.
— Я боюсь, что перестала что-либо понимать. Мы останемся здесь на несколько часов, Крис, я тоже устала.
Они остановились у ступенек маленького одноэтажного домика со слепыми черными окнами. Крис лишь кивнул и развернулся, оставив девушку наедине со своими мыслями.
Она проводила его взглядом до палаток, и вошла в отведенный ей маленький домик, в котором стоял запах сырости и начавшего гнить дерева, в углах она нашла остатки свечей. В домике была только одна комната, в которой помещалась кровать и стол. В принципе, после месяца походов, это должно было показаться королевскими апартаментами. Должно было…но не показалось. Она скинула весь промокший и пропитанный грязью плащ, на котором скопилась пыль со всех дорог королевства, на стул, тело тут же почувствовало отсутствие тяжести и с благодарностью откликнулось, уменьшив боль в руках. Для полного счастья не хватало только душа, воспоминания об этом изобретении еще грели ее душу.
Кап-кап, первые капельки возобновившегося дождя, пока еще несмело, начали барабанить по крыше. Кап-кап-кап-кап, присоединились к ним новые, и капельки стали отбивать лишь одним им понятный ритм, ритм, который смогла уловить Сэль, нечаянно вспомнив колыбельную, тихо напеваемую ей в детской…А потом капельки стали падать совсем рядом с девушкой, а потом, вконец обнаглев, начали капать на нее, запутываясь в давно не расчесывавшихся волосах, и попадая на и без того сырую одежду, девушка лишь беспомощно посмотрела на давшую течь крышу.
— Я так больше не могу!!!! Я не могу… я так устала, от этой вечной резни, марш-бросков, грязи, пыли, ран, нестиранной одежды, затхлой травы, смердного запаха, я не могу так больше!! В чем я виновата?! Я так больше не хочу!!! Не хочу и не буду! Да катись ты в Нифельхей, Мерлин, со своими дурацкими заданиями! Черт! Черт!
Девушка упала на кровать и заплакала от бессилия, горечи и усталости. Слезы скапливались в уголках глаз крупными каплями, а потом чертили дорожку по щекам.
Амана стояла у края леса и с надеждой вглядывалась в деревья. Легкий ветер трепал ее волосы и шептал истории и легенды прошлых лет, попутно принося запах беспокойства и надвигающейся бури. Зелень ее глаз темнела с каждым новым потоком ветра, и ей становилось страшно. Сердце безошибочно чувствовало мрак, который тонкими, и едва ли заметными, путами окутывал сердца и мысли ее друзей. Мрак предлагал самое ценное, он предлагал свободу, и ее сердце невольно откликалось.
* * *
Как-то так, мы слишком устали и слишком много пережили без передышек, снова кидаясь в бой, снова рискуя своими жизнями. Тогда, у границы, произошла одна из великих битв, мы сражались, я мог бы красочно расписать сражение, но, думаю, это не имеет смысла, не имеет смысла… Слишком многое в нашей жизни потеряло смысл... После победы нам пора было возвращаться домой, тогда совсем не верилось, что мы возвращаемся…
* * *
— За победу!!!!
Пять хрустальных бокалов с силой ударились друг о друга особенно звонко. Сегодня, в этом маленьком и заброшенном домике, где всего лишь несколько часов назад плакала Сэль, теперь было шумно и весело, здесь отмечали возвращение. С лиц ребят не сходила улыбка, а в глазах плескалось счастье, готовое вылиться из берегов и затопить все в округе. Огонь в камине силами магов сегодня горел особенно ярко и заливал теплым светом всю комнату.
— Нет, просто не верится, что мы прорвались! — Альс потянулся за бутербродом.
— Еще бы! Ну, наконец-то мы выберемся отсюда! Орф, это было круто — призвать ледяных демонов.
Парень ухмыльнулся, было видно, что похвала ему приятна.
— Да ладно, пара пентаклей призыва и делов-то, вот Сэль подняла мертвых, это — да, молодец, Манфьолетти, я даже растерялся, когда мертвые стали подниматься.
Сэль лишь слегка качнула бокалом:
— О, да, с первого раза получилось, вот он, инстинкт самосохранения. Все мы отлично справились, теперь — на отдых.
— До нового задания, — ляпнул Ал и тут же пожалел.
В комнате повисло молчание. Были слышны отголоски гулянки в палаточном лагере: смех, музыка и безумное веселье. Только вот подросткам стало не до смеха, вся оживленность и радость куда-то испарилась, поток энергии, как говорит Амана, вернулся обратно в сферы, не оставив следа. Мина залпом опустошила бокал и поудобнее уселась на кровать. Орферус заговорил очень тихо:
— Неужели вам не надоело вот так бегать по поручениям Мерлина? Жить от приказа до приказа, неужели не надоело бессмысленно рисковать? Зачем нам эта война? За что мы воевали? Для чего мы провели здесь два года в аду? Чтобы вернуться обратно с еще горящими отпечатками войны на душе? Вы не чувствуете, как сердце начинает покрываться непробиваемой коркой жестокости и безразличия? Вы помните вкус свободы? Амана, Альс, Летти, вы понимаете, что мы выполнили все задания сами, мы сможем вырваться, у нас получится, мы преодолеем путы клятвы, мы сможем вырвать у Мерлина свободу! Мы сможем расправить крылья и жить.
Бокал в руке Сэль треснул, а потом рассыпался на миллион осколков, оставив на ее руке тонкие порезы.
— Вы же знаете, что я прав, мы ничего не должны Мерлину. Я разговаривал с Воландемортом
— О, духи леса, Орферус! — прошептала Амана.
— Амана, он знает, как снять клятву, ему хватит сил, Амана, ты сама сможешь выбрать свой путь.
Альсифер видел, как глаза его друга горели надеждой и уверенностью в своей правоте. Он видел, как Амана задумалась, и видел по глазам Сэль, что каждое слово франта находит отголосок в ее душе. Мечты о свободе всегда были только мечтами, свобода была всегда чем-то несбыточным и недосягаемым.
— Что он хочет взамен?— Сэль вдумчиво смотрела на осколки, пытаясь заставить их собраться в новый бокал.
— Ему нужна шкатулка Пандоры, он хочет, чтобы мы сняли печати.
— Ну, конечно, — она горько усмехнулась ,— он просит отдать ему артефакт, из-за которого наши предки были прокляты, он хочет выпустить на свет демонов, погрузить весь мир в хаос. Ему нужна власть, Орфи, и когда он ее получит, то не захочет ни с кем делится, он нас не отпустит, ты просто предлагаешь сменить хозяина.
Осколки все-таки собрались в бокал, они восстановили прежнюю форму, но бокал остался испещренным трещинами.
— Сэль, вместе мы — сила, вместе мы сможем заставить его нас отпустить.
— Нет, — еще тише сказала Амана, — Орфи, мы не можем отдать ему шкатулку. Это слишком опасно — отдать ее в руки тому, кто хочет погрузить мир во мрак, миллионы невинных душ погибнут, будут пролиты реки крови.
— К черту невинные души! — зло выкрикнул он. — Если я буду свободен, мне плевать на эти реки крови! Вы со мной? Решайте, свобода или рабство? Решайтесь!
Пламя в камине полыхнуло особенно сильно, а затем совсем погасло, погрузив комнату во мрак.
Они разошлись ближе к рассвету, так и не придя к единому мнению, предложение Орферуса и Мины было так заманчиво, сердце теплилось от одного только миража надежды, было готово рискнуть и поставить на карту все. Сэль надела накидку и пошла к руинам. Руинами называли место, где раньше стоял храм пяти богов, который был разрушен во времена первых войн, и теперь на его месте росло большое дерево с листвой нежно-перламутрового цвета. Орферус уже был там, погруженный в свои мысли.
— Привет, — она села на один из обломков, он кивнул, — Амана говорит, что твое сердце поглотил мрак и пламя бездны.
Парень усмехнулся:
— Ты не пойдешь с нами?
— Нет, Орфи, и ты измени решение.
— Сэль, ты, что, не хочешь свободы?
— Я не хочу ее такой ценой. Такая свобода мне не по карману. Шкатулку нельзя открывать, это ничего не изменит.
— Сэль…
— Орфи, одумайся, он вас не отпустит никогда, а клятва вас убьет.
— И все-таки, я рискну.
Она видела, как его глаза зажглись решимостью, было понятно, что отговаривать его бесполезно, Франсис давно все решил, это было расчетливое и продуманное решение.
— Береги себя.
Он опять кивнул:
— И как бы пафасно это не звучало, но в следующий раз мы встретимся уже врагами.
* * *
Вот так распалось наше братство: Амана, я и Сэль не последовали за Орферусом, хотя, видят боги, как нам этого хотелось, но… Видимо, наши души еще не так зачерствели, раз чувство долга превысило все. Шкатулка Пандоры, я же уже упоминал о ней. Да, это тот самый артефакт, из-за которого было наложено проклятие. В шкатулке заточено великое зло, беды, несчастья, болезни, уверен, ты слышал эту легенду. Пожалуй, она неправа в том, что преуменьшила силу шкатулки и надежды, которая остается там, на дне. Поверь мне, ее там нет, никакой надежды. Если открыть шкатулку, то все могущественное зло вырвется наружу, зло, которое невозможно подчинить или остановить, вырвется, и начнет сеять хаос и смерть… А на дне шкатулке останется небольшая сфера, которую называют сферой судьбы. Любой проклятый ее чувствует, вот и я чувствую, как сфера покатилась, и там, где она катилась, рушились города, проливалась кровь, вырастала злоба и ненависть…
Если ты читаешь этот дневник, значит, проклятые не смогли это остановить и последние печати, наложенные на шкатулку, пали, значит, мы не так уж всесильны и не смогли защитить это мир, и скоро ему придет конец.
* * *
— Неплохой стиль, Альс.
Натаниэль дочитал последние строчки и закрыл дневник. Рука потянулась к глинтвейну. Он сделал глоток, закрыл глаза и потянулся. Сегодня определенно был его день. Хотя, одна мелочь выбивалась из общей картины. Все проклятые, кроме Франсиса и Мины, мертвы, значит, печати должны были разрушиться, но он видел своими глазами, что все печати взломаны, кроме печати гоэтии, ее контур еще мерцал на шкатулке, не позволяя ее открыть, и стоически держал оборону. Но это невозможно, ведь Сэль мертва, она не может поддерживать печать, значит, это делает кто-то другой…но кто? Парень усмехнулся: что ни говори, а Сэльвэтрис полна сюрпризов, а ее способность усложнять жизнь окружающим после смерти стала только сильнее.
Натан встал и подошел к камину, еще раз посмотрев на дневник Альсифера, он, не задумываясь, кинул его в огонь. Пламя с готовностью отозвалось на подношение, поглощая страницу за страницей, оставляя лишь пепел и обрывки несвязных фраз, написанных ровным и изящным почерком.
* * *
Вот уже вторую ночь Аттвуд проводил в компании документов, отчетов, обрывков рапортов, закрытых дел и — ничего. Еще одно убийство в их смену, недвусмысленные намеки министра… Убит был парень девятнадцати лет, в небольшом доме в Румынии, об убийстве было сообщено по почте. Второе убийство — и никаких зацепок, ничего, сердце парня просто остановилось, личность определить невозможно, личность девушки тоже, как будто их вообще нет. Он устало потер виски, в процессе мозгового штурма было выпито все кофе, съедены черствые крекеры и изгнаны на рейд все сотрудники. Что-то неизвестное стало происходить в магической Британии, и это что-то набирало обороты.
Блейк вздрогнул, определенно, было пора завязывать с этой работой. Под руку попалась папка грязно-зеленого цвета, с отчетами о нераскрытых убийствах, пропажах артефактов и выбросах магии, снова никаких улик и свидетельств, все чисто. Он перечитал все это уже десять раз, его чутье подсказывало, что все это связано, но как?
Бессмыслица, он с силой оттолкнул отчеты. С этим нужно срочно разобраться, пока все не стало еще хуже и не зашло слишком далеко.
31.07.2010 Глава 14.
Чтобы приготовить рагу из зайца, надо, как минимум, иметь кошку.
* * *
— Что?! Когда это ты опять успела все решить?!
— Послушай, Поттер, ты помнишь встречу с фамильярами? — по его угрюмому взгляду она поняла, что помнит. — Ты же не думаешь, что они были присланы за призраком? Нет, кто-то открыл на тебя сезон охоты! Жульен, конечно, сильный демон, но он, знаешь ли, тоже уязвим, особенно, когда его хозяйка мертва и ничем ему помочь не может. Жуж не сможет защитить тебя от всех, и ты сам себя защитить не можешь, нужно уйти туда, где ты будешь хотя бы в относительной безопасности. Хогвартс, как я поняла, может стать этим местом. Хватит уже быть упрямым бараном, честно, я понимаю,что заставляю тебя пережить, но все лучше, чем быть мертвым. Только попробуй отправиться на тот свет, не исполнив мою просьбу, я тебе здесь такой прием обеспечу!
— Напугала, мне только за двадцатичетырехчасовую терпимость к тебе пропуск в рай полагается, минуя твою адскую компанию.
Жульен поудобнее устроился на кровати и стал наблюдать за очередным матчем — пока счет один-один, идут наравне. Отличный ответ со стороны мистера Поттера, ход переходит к хозяйке. Кот заметил легкую растерянность в ее глазах, о, неужели?
— И все равно тебе придется поехать в Хогвартс, — девушка демонстративно скрестила руки на груди и вздернула нос.
Великие демоны бездны! Хозяйка пропустила выпад, а Поттер не так плох. Два-один, мальчик ведет. По довольной улыбке парня было заметно, что он тоже понял, что первый раз Сэль не нашлось, что ответить. Девушка удивленно переводила взгляд с кота на Поттера.
— Хватит самодовольно улыбаться, Поттер, я знала, что ответить, просто не хотела в тебе комплекс развивать, и без этого не мало. А ты прекрати поддерживать этого ненормального, — она сурово посмотрела на фамильяра, — забыл, кто твоя хозяйка?
Кот фыркнул и вернул Сэль дерзкий взгляд. Если она хотела иметь авторитет устрашающего и непререкаемого лидера, то она с этим опоздала. Обычно волшебники высокого уровня обращаются с фамильярами, как со слугами, которые беспрекословно должны повиноваться. Его же хозяйка на протяжении всей его службы строила равноправные дружеские отношения, всегда прислушиваясь к его мнению. И в результате Жуж стал для нее равноправным другом, который был готов разделить с ней загробное существование.
— Ладно, ты права, в твоем предложении есть что-то, похожее на логику.
— Спасибо, что снизошли до моего скромного рационального предложения, о, Великий из ныне живущих.
Сэль сделала реверанс.
— О, ну что вы, я еще не принял ваше предложение, а просто согласился его рассмотреть.
Он ответил ей шутливым поклоном.
Жуж фыркнул: это никогда не закончится, ведут себя, как два ребенка, сколько можно соревноваться, кто круче? И, как только, казалось бы, конфликт исчерпал себя…
— Сэль…
-Да?
— А я уже могу попробовать что-нибудь наколдовать?
Девушка замешкалась, взгляд забегал по комнате,которая внезапно стала слишком маленькой и абсолютно неприспособленной для побега. Да что ж такое, вот уже который раз за день Поттер застает ее врасплох.
— Ну, да, думаю — да, ты можешь попробовать сделать что-нибудь простенькое.
Парень просиял, глаза заблестели, он взъерошил и без того лохматые волосы:
— Тогда я сейчас сбегаю к Макс, попрошу у нее палочку на пару заклинаний.
Сэль закатила глаза, она не могла определить, что раздражает больше: тяга Поттера к этой Дюбари, или его беспросветная глупость. Нет, честно слово, она не ревновала, то есть, ревновала, но в несколько другом ключе. По какой-то чудовищной ошибке он был единственным, кто ее видел, слышал, ну, и прочее, поэтому, в отличие от Поттера, который мог выбирать себе круг общения, она не могла. Либо Поттер, либо — одиночество, которое усиливало ее зарождавшуюся апатию. К тому же, Поттер был доказательством ее относительной материальности, а без него она была лишь одной из сотен теней загробного мира. Вот поможет ей, и пусть женится хоть на Макс, хоть на любой другой швабре, она персонально даст благословение. Сейчас же стоял совсем другой вопрос: обломать его относительно корректно или, как всегда — тяжелым ударом цинизма разрушить наивные мечты? Ладно, начнем относительно мягко.
— Зачем тебе палочка?
Парень одарил ее непонимающим взглядом:
— Ты же сама сказала, что можно попробовать наколдовать что-нибудь простое?
— Сказала, но зачем тебе палочка?
Теперь он начал сомневаться в ее умении строить логические цепочки. Парень вздохнул и попытался представить, что нужно объяснить элементарную вещь очень маленькой девочке.
— Чтобы сотворить простое заклинание типа Люмоса.
Сэль одарила его холодным взглядом: а нечего смотреть на нее, как на сумасшедшую. Дело начинало принимать неприятный оборот. Девушка опустила глаза, потом отвела взгляд в сторону, скрестила руки за спиной, и постаралась придать лицу самое невинное выражение а-ля «я просто скромно стою в сторонке и ничего не знаю». Глаза Поттера сузились, и на дне ярко мерцавших изумрудов начинало подниматься пламя праведного гнева. Он отлично знал этот полный невинности образ: значит, опять она о чем-то промолчала.
— Сэль, ты ничего не хочешь мне рассказать? — самым елейным голосом спросил он.
— Сегодня погода такая чудесная. И комната, вот этот зеленый декор, просто..
— Сэль! — голос становился все требовательнее.
— Нет, ну вот что ты постоянно нервничаешь? Тебе что, мало одного приступа? Слушай, тебе пора относиться к жизни проще, позитивнее, в конце-концов, — девушка медленно стала отступать за кресло.
Поттер улыбнулся плотоядной улыбкой и неторопливо стал приближаться к девушке.
— Позитивный подход, — он покачал головой, — прямо то, что доктор прописал. Поверь мне, как только я разберусь с тобой, относиться к жизни позитивнее станет гораздо проще.
Сэль улыбнулась, ногти впились в ядовито-розовую обшивку спинки кресла, боковым зрением она старалась найти любой ход для отступления на случай, если Поттер все-таки знает, как убивать призраков. В глазах парня уже вовсю плясали недобрые искорки. А вот она знала, что нужно ему, хотя бы иногда, ради разнообразия, рассказывать больше допустимого минимума. Гарри остановился у края кресла, не разрывая с ней зрительного контакта, тоже двумя руками оперся о спинку кресла.
— Сэлечка, солнышко, подумай, может, ты все-таки хочешь мне что-то рассказать?
— Помнишь, я тебе рассказывала о разных видах магии? И я тебе говорила, что обычным магам нужен проводник — палочка, а тем, у кого уровень повыше — нет. Поздравляю! Палочка тебе не понадобится, — жизнерадостно сообщила девушка,— дело в том, что даже с палочкой ты не сможешь творить привычные заклинания. Люмос, кстати, что это, и другие. Это другая магия.
Поттер не стал злиться или тут же впадать в истерику, что было безусловно хорошим признаком, только смотрел на нее взглядом, в котором было намешано слишком много чувств, чтобы разобрать. При попытке отстраниться Гарри перехватил ее запястье, притянув девушку обратно. Вот теперь, став значительно ближе к нему, она смогла разобрать намешанные в его взгляде чувства, и интерпретация этих чувств ничего хорошего не обещала. Но, с другой стороны, это же Поттер, что он может ей сделать? Только недобро сверкать глазками и скалить зубки. Ну, и если она его очень сильно достанет, то спалить здесь все подчистую, но ей-то чего бояться? Это пусть остальные боятся…и Поттер, она тоже так смотреть умеет, и ее кровожадная улыбка репетировалась годами.
— Почему не рассказала мне об этом раньше, разлагающаяся моя?
— Не хотела забивать твою не обремененную интеллектом голову лишней информацией, — огрызнулась девушка.
Легкий испуг перед неуравновешенным стихийником пропал, и теперь она могла спокойно опять огрызаться, хамить, в общем, вести себя, как обычно. Гарри решил проигнорировать ее выпад, более того, решил перенять ее потребительское отношение.
— И что ты тогда подразумевала под возможностью поколдовать? Взять спички и поиграть в юного пиротехника?
— Как раз твой уровень, –она прищурилась, — я имела ввиду, Поттер, что прошло достаточно времени, если стихия признала тебя, то ты вполне можешь сделать что-то из магии огня первого уровня.
Она тоже не отвела вызывающего взгляда. Он честно старался говорить мягко, никак не выдавая своего раздражения и возмущения, нет, ну где это видано, опять плести интриги за его спиной, так нагло использовать его втемную, вот зараза!
— И что же относится к магии огня первого уровня?
Девушка помедлила, опять отвела взгляд, глубоко выдохнула, прежде чем снова посмотреть ему в глаза:
— Янезнаюпоттер.
Его брови удивленно взлетели вверх, он не был уверен, что правильно расслышал, но, кажется, она сказала…
— Прости, что?
Сэль зло сверкнула глазами и попыталась сжать пухлые губы в тонкую линию, получилось довольно комично. Конечно же, он расслышал, это было понятно по его значительно повеселевшему взгляду и едва заметной улыбке. Все правильно понял и все, что ему требовалось — это окончательное подтверждение победы. Да без проблем! Она уже не маленькая и проигрывать умеет. Человек все знать не может, она же не ходячая Александрийская библиотека, только вот взгляд отчего-то перешел от лица парня к картинам, а потом — к вазе с фруктами, слова застряли в горле и упорно не хотели оттуда выходить.
— Я не знаю заклинания магии огня, — отчеканила девушка, — доволен?
— Вполне, — улыбнулся, а потом быстро спрятал улыбку, которая чересчур отдавала ехидством.
Парень отошел от злополучного кресла, взял самое красное яблоко из вазы и удобно уселся на кровати рядом с Жужем. Кот довольно потянулся и по-партизански подполз поближе к парню. Гарри усмехнулся, уловив тонкий маневр, и принялся чесать кота за ухом. От такой наглости глаза девушки широко распахнулись, она прерывисто задышала. Он надкусил спелое и манящее своей краснотой яблоко, Сэль зло выдохнула и манерно отвернулась.
— Прости, тебе наверно не очень приятно, когда твоем присутствии едят, это же так…жизненно, — подумав, закончил он, и еще раз смачно откусил яблоко.
Девушка резко обернулась, голова слегка наклонена назад, руки по-прежнему скрещены на груди, а на губах ядовитая полуулыбка.
— Нет, Поттер, для тебя жизненно важно выставлять себя неудачником, и это не очередная колкость или острота — не тянет как-то, это суровая и беспощадная правда.
Рука с яблоком на минуту замерла в направлении рта, он даже не удостоил ее взглядом, улыбнулся какой-то мелькнувшей мысли, и снова надкусил яблоко.
Если бы коты умели улыбаться, то Жуж бы сейчас просто сиял своей улыбкой — двое смертных его забавляли, это ж надо так целенаправленно и уверенно отравлять жизнь друг другу. И это учитывая, что они сейчас по одну сторону фронта, вдвоем собираются выступить против всего мира. Или они еще не осознали всех последствий того, что натворили и дальнейшею заманчивую перспективу. Или сильнейшие мира сего — так себе конкуренты и недостаточная причина, чтобы выбить их из состояния равновесия. Наконец-то в комнате наступило хоть какое-то подобие перемирия. Парень мирно догрызал яблоко, а хозяйка смотрела в окно, явно о чем-то раздумывая.
— Ладно, Поттер, кажется, я кое-что все-таки знаю. Просто мои познания столь обширны, по сравнению с твоим скромным чемоданчикам, и спрятаны где-то в недрах коры головного мозга, что я не сразу нашла нужное. В общем-то это стандарт, существующий во всех видах магии, его может сотворить любой мало-мальский на что-то способный маг, почти уверена, что даже ты сможешь.
Гарри с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть: в конце концов, не стоило перебивать девушку, сообщающую жизненно-важную информацию, настроение которой, к тому же, меняется со скоростью ста эмоций в минуту.
— Это очень просто, нужно материализовать шар своей энергии. Если у тебя это получится, дальнейшими препятствиями в развитии силы может стать только лень, — она смерила парня оценивающим взглядом, — хотя, в твоем случае, это скорее, интеллект.
В этот момент Гарри подумал, что убийцу Манфьолетти стоит найти уже хотя бы для того, чтобы просто пожать ему руку. Поняв, что ответной реплики не будет, Сэль забралась с ногами к Поттеру на кровать, взяла его правую руку и перевернула ладонью вверх. В глаза она ему не смотрела, поэтому не смогла уловить мелькнувшего в них удивления. Странно, ее руки оказались не мертвенно-холодными, а просто слегка прохладными, и в месте, где она касалась его руки, след прохлады оставался еще на несколько минут, прежде, чем смениться приятным покалыванием.
— Сосредоточься и представь огненный шарик у себя на руке. Просто выпусти стихию и придай ей форму шара, уверена, даже твоя заезженная фантазия должна знать, что такое сфера.
Она закатила глаза:
— Хватит на меня смотреть, Поттер, дырку протрешь, все ЦУ я тебе дала, действуй.
Легко ей сказать — собраться. Когда рядом с тобой сидит источник вредности и ехидства, это просто непосильная задача. Гарри закрыл глаза, собрался и попытался материализовать огненный шарик на ладони. Судя по вздоху Сэль, ничего не вышло. Не теряя надежды, он попробовал еще раз и еще…
Девушка просто сидела и наблюдала за этим бездарем. Она сделала все, помогла ему получить обратно магию, спасала его от фамильяров, сказала, что нужно сделать, а он…Какого черта! Что за детский сад! В ее глазах полыхнула злоба. Жуж недовольно пошевелил ушами, он просто чувствовал, как от хозяйки стали исходить волны злости и гнева.
— Поттер, — голос был тихим и вкрадчивым, — что ты делаешь?! Ты это специально?! Что, блин, тут такого сложного?! Это элементарно, даже для такого идиота, как ты!
— Хватит орать! Я и так стараюсь, я делаю все, что в моих силах!
— Что-то мало у тебя сил! У нас нет вечности, чтобы ты научился создавать банальные вещи! Ты угробишь всех, кого втянул в эту историю, и вдобавок мою вечность! Как ты смог убить Воландеморта? Он что, спокойно стоял, пока ты нужное заклинание в справочнике искал, а потом отрабатывал?
— Как же ты достала меня, Манфьолетти!
Он встряхнул затекшую руку, намереваясь пригладить волосы, но на ней стали появляться ярко-красные искорки, собираясь в шар в центре ладони.
— О, отлично! Свершилось, и года не прошло.
Гарри было не до нее, он внимательно наблюдал, как множество искорок образовали на его ладони сферу, которая не замедлила загореться желто-красным пламенем. Это было восхитительно, настоящее чудо, это была магия. Шар завис в паре сантиметров над ладонью, излучая ощутимое тепло и переливаясь всевозможными оттенками — от красного до оранжевого.
Сэль тоже восторженно смотрела на красиво и ровно горящий шар.
Следующие полчаса воодушевленный Поттер развлекался вызыванием огненных шаров, играл, как ребенок, и был беспредельно счастлив. Сэль наблюдала за этим каким-то отстраненным взглядом, который каждый менялся при материализации парнем нового шарика. Она смотрела на его ладонь, через несколько секунд на которой появлялся огненный шар, еще раз..еще раз… Перед глазами бесконечно повторялась картинка вспыхивающего шара. Она сосредоточилась… шар вспыхивал вновь и вновь, яркий, обжигающий, завораживающе красивый… Только вот ладонь, на которой появлялся шар, принадлежала не Поттеру. Белая, с красивыми длинными пальцами, на одном из них -кольцо. Шарик вспыхнул снова, осветив рукав черной бархатной мантии, пару складок на нем. Темнота, а затем — будто насмехаясь, шарик вспыхнул вновь. Сэль резко зажмурилась. Рука играючи подкинула шарик вверх, в полете свет шарика позволил выхватить тонкие черты лица, ухмыляющуюся улыбку, косую каштановую челку, немного длинноватую, и глаза насыщенного шоколадного цвета. Через секунду шар упал обратно на ладонь молодого человека, а затем и вовсе потух…
Она почувствовала, что кто-то бережно тронул ее за плечо. От неожиданности Сэль быстро открыла глаза, сердце бешено стучало в груди. Было ощущение, что она на мгновенье отключилась от реальности и увидела короткий и очень правдоподобный сон. Не до конца оправившись от видения, она посмотрела на обеспокоенного Поттера. Но вместо него воображение услужливо подсовывало косую челку, тонкие черты лица и глаза цвета шоколада…
— Сэль, что с тобой?
— Все в порядке, я задумалась. У тебя неплохо получается, довольно быстро. Ты бы лег спать, завтра много дел.
Девушка резко встала с кровати и отошла к окну.
Он медленно кивнул. Подождал еще немного, будто намереваясь что-то сказать, но потом передумал. Сэль же вновь погрузилась в свои мысли, сердце по-прежнему стучало. Неужели память начинала возвращаться? Было ли это воспоминанием, или всего лишь фантазия измученного в попытках найти ответ мозга? Если это правда, а что-то в глубине ее души подсказывало, что это так, то вернувшееся внезапно воспоминание лишь добавляло вопросы. Хотелось застонать…У нее было очень много зацепок и ни одного ответа. Значит, Гарри не первый маг огня в ее жизни. Парень с шоколадными глазами — это ключик к миллиону других воспоминаний, которые ускользающими кадрами проносились в ее голове, не желая остановиться. Она прислушалась к себе, тщательно выбирая чувства, вызванные образом юноши, целый ворох смешанных чувств. Как множество красок на палитре, с помощью которой написали картину, часть из них засохла, одни тона наложились на другие, и уже нельзя было определить, где какой цвет. Она его знает, это точно, их что-то связывает вместе, это не просто прохожий в ее жизни. Девушка с силой ударила кулаком по подоконнику. Хоть что-то, какая-нибудь малость, и она сама найдет ответы, просто нужна одна незначительная подсказка. Зажмурилась в надежде, что воспоминание снова придет, но оно не приходило, только темнота и ворох мыслей. Отчаянье сменилось злобой и острым чувством несправедливости. Очень хотелось найти этого распорядителя человеческих судеб, кинувшего ее в эту заварушку без опции подсказки и помощи друга. И ей совсем не пришло в голову, что о ключе к ларцу с ее воспоминаниями знал мирно посапывающий и счастливо улыбающийся во сне Гарри Поттер. Стоило проявить лишь чуточку доверия, поделиться своими мыслями и чувствами, и он бы сказал ей, что молодого человека зовут Натаниэль Белисар Хэллоу-Терлоу, и он вчера ночью был здесь, у Макс.
* * *
С самого утра Поттер был переполнен энтузиазма, в основном, потому, что слияние со стихией проходило успешно, и теперь энергия и уверенность в собственных силах переполняли его. Сэль же скептически наблюдала за его мельтешением по комнате. За последние пару часов она не проронила ни одного язвительного комментария, что уже было очень странно. Гарри остановился и обвел комнату задумчивым взглядом: сборка багажа оказалась делом не из легких. По его просьбе Лу и Макс забрали его забытый заказ у мадам Малкин и купили необходимые учебные принадлежности. Ему следовало десять раз подумать, прежде, чем поручать этим шопоголикам поход в Косой переулок. Теперь все его вещи, половины которых он не видел, но Лу и Макс убедили его, что все покупки очень нужные, с трудом поместились в четыре новеньких чемодана.
— За завтраком я говорил с Макс.
Он сделал паузу, ожидая реакции. Сэль демонстрировала полное безразличие.
— Мистер Баррет уже готовит бумаги по дому в Годриковой лощине, он нанял детектива по расследованию твоего дела, но пока никаких результатов.
Девушка хмыкнула, ей вообще с трудом верилось, что какой-то, пусть даже самый профессиональный детектив, сможет хоть что-то узнать о ее прошлом.
— Ты уже подумал, как попадешь в Хогвартс?
-Да, Макс…
При упоминании имени Дюбари, Сэль закатила глаза. Ну, конечно, если не Макс, то кто?
-Макс, — с нажимом повторил парень, — купила мне порт-ключ, он зачарован на три места: Хогсмит, Диагон-аллею, и этот дом.
— Мне это ни о чем не говорит. Но, судя по твоему довольному лицу, это нужные нам направления.
— Поезд до Хогвартса уже не ходит, мы попадем в Хогвартс через деревню.
При виде взволнованного парня Сэль взглянула на часы:
— Еще есть время отрепетировать твое триумфальное возвращение. Можем послать им твою Паклю — успеют красную дорожку расстелить и организовать оркестр с овациями.
— Я не смогу унести эти чемоданы разом. Нужно попросить Макс их уменьшить.
Девушка молниеносно оказалась у двери, преграждая парню путь.
— Так, Поттер, самое время все обсудить. Ты не можешь уменьшить чемоданы, ты же сквиб. Не хочешь же ты прийти и рассказать всем, что ты новоиспеченный стихийник, который видит невидимых другим призраков. Нет, в Хогвартс возвращается сквиб, который путем долгих и изнурительных тренировок научился исполнять по одному заклинанию в четыре часа. Никакой магии огня, никаких разговоров обо мне, о посещении этой аллеи и этого дома. Договорились?
— Думаешь, я совсем идиот? — осведомился Гарри.
— Я просто перестраховываюсь, никогда не знаешь, что придет в твою лохматую голову.
— По крайней мере в мою голову хоть что-то приходит. Мне нужно попрощаться с девчонками.
Не терпящим возражений жестом Гарри отодвинул Сэль от двери и вышел.
* * *
После того как парень воспользовался порт-ключом, они оказались сидящими за столиком в шумном и до отказа заполненном пабе. Мельком осмотрев место их пребывания, Сэль недовольно поморщилась и что-то съязвила по поводу мест развлечения некоторых особ. На их появление никто не обратил внимания, большинство посетителей о чем-то переговаривались и звук их голосов смешивался в один разноинтонационный гомон. Парень лишь сильнее натянул капюшон мантии на лицо. Он медленно поднялся из-за стола и начал продвигаться к выходу. Оказавшись на улице, Сэль довольно вздохнула, дышать стало гораздо легче. Хоть она и мертвая, но была уверена, что еще минута вдыхания едкого дешевого табака, и она умрет еще раз, точно. Девушка оглянулась по сторонам: Хогсмит оказался обычной волшебной деревушкой, ничего особенного. Пока Манфьолетти осматривала местные достопримечательности, Гарри прикидывал, как дотащить огромный чемодан до школы. Одного быстрого взгляда при выходе хватило, чтобы понять, что с момента его последнего пребывания ничего не изменилось. В Хогсмите не открыли оперный театр, не построили Вавилонскую башню и не делали еще 1001 вещь из списка «не». А детальное рассмотрение уже известных ему мест могло только поднять из архивов памяти старые воспоминания, которые бы он предпочел там оставить навсегда.
По небу бежали тяжелые предгрозовые тучи. Воздух был необычайно теплым и влажным для октября. Порывам ветра удалось сорвать с неба пару капель, но до настоящего дождя еще далеко. На горизонте было заметно присутствие солнца, еще не успевшего сесть за лес.
— Куда идти?
Отсутствие большого числа людей с их вечным мельтешением значительно улучшило ей настроение.
— Прямо.
Гарри махнул в сторону дорожки, поднимающийся в гору. Сэль фыркнула, но от комментариев воздержалась, в основном, потому, что во время вспомнила, что вся эта пешая прогулка не сможет повредить ее шикарной мантии и явно дорогим туфлям, к тому же, мертвым усталость неведома. Она ухмыльнулась последней мысли.
Похоже, парень смирился с тем, что единственный вариант транспортировки багажа — это приложение собственных усилий. Часть пути они прошли молча, что не могло не радовать. Все его резервы были мобилизованы на удержание паники и страха в допустимых пределах. Чемодан с каждым шагом становился все тяжелее, барьеры, сдерживающие воспоминания, доживали последние минуты, а особенно раздражало то, что Сэль шла с такой легкостью, будто дорожка не была усыпана миллионами разнообразных камушков, впадинами и пылью. Еще больше раздражало, что она выглядела довольной и вполне счастливой, мирно рассказывая коту о итальянской литературе, причем, кот с умным видом мяукал так, будто правда что-то понимал в этом вопросе. Собрав усилия, он сделал решительный рывок, оказавшись почти рядом с Сэль.
— О, Поттер, Жуж сомневается в таланте Боккаччо, ему кажется, что «Декамерон» сродни бульварному чтиву, думаю, это говорят его консервативные взгляды, Жуж не менял их десять тысяч лет, — доверительно сообщила она ему, — а что думаешь ты?
— Думаю, что ты могла бы пошевеливаться, — ответил парень, обгоняя ее.
-Да ладно тебе, Поттер, подумаешь, не силен в итальянской литературе — у тебя много других сильных сторон, вот например…или..а еще…
Гарри спиной ощущал ее улыбку, единственное, что возможно в данной ситуации, так это не поддаваться на провокацию.
— Расслабься, Поттер. Это они должны бояться твоего появления, а не ты. Уже придумал, что скажешь? Предлагаю…
— Я все придумал, — холодно прервал ее парень.
Девушка открыла рот, явно намереваясь что-то сказать, но парень уже уверенно шагал вперед, потеряв интерес к разговору. Можно было, конечно, напомнить ему, что импровизация — не его конек, а на карте стоит ее вечность, но интуиция подсказывала, что лучше с этим повременить и оставить свое возмущение при себе, пока парень не остынет. Надо сказать, постепенно проступивший из туманной дымки замок ее не впечатлил, да, большой, красивый, но…не впечатлил.
Переступив порог школы, Гарри тут же пришлось блокировать накатившие воспоминания. Пересилив робость, он сделал неуверенный шаг по дорожке. При виде его напряженного взгляда Сэль захотелось сказать что-нибудь поддерживающее, только вот нужных слов в ее запасе не обнаружилось, оставалось только идти с ним рядом и постараться не дать ему облажаться. Им на встречу попадались редкие студенты, тут же замиравшие при виде парня, будто входя в состоянии некого транса, глаза расширялись, будто они видели перед собой Сэль, а не Поттера. Поттер же спокойно и уверенно шел по одному ему известному маршруту, да так быстро, что девушка не успевала толком рассмотреть обстановку. Поворот направо, тринадцать ступенек вниз, маленькая девочка, старающаяся слиться со стенкой, парень лишь ускорил шаг, Сэль пришлось перейти на легкий бег. И, как только она решилась высказать ему пару слов, Гарри замер перед большой резной дверью. Его рука недоверчиво коснулась резного узора, будто боясь, что он пропадет даже от самого легкого касания, а потом резко дернулась обратно. В глазах мелькнула боль и растерянность, он сглотнул и, не дожидаясь ее комментариев, с силой распахнул дверь.
Кабинет профессора Дамблдора.
— Гарри, мальчик мой, как я рад тебя видеть!
Потребовалось много сил, чтобы не дернуться от его объятий и убрать из взгляда вспыхнувшую там злобу, а с лица — раздражение. Поэтому, когда Дамблдор взглянул на парня, то увидел светящиеся счастьем глаза и такую знакомую наивную улыбку:
— Профессор, я тоже так рад, что смог вернуться в Хогвартс.
А дальше все пошло как по накатанной: он так страдал из-за потери магии, депрессия, пачки сигарет, невыносимые Дурсли, неизвестность, снова депрессия и надежда на возвращение в родной Хогвартс, к друзьям, директору и Сириусу…И тут в один из его бесконечных дней, как в ответ на его молитвы, у него получилось одно простенькое заклинание, правда ушло на это четыре часа, но ведь это магия? К нему может вернуться магия? Он будет стараться и учиться, возможно, тогда, все будет по-прежнему, и ведь профессор Дамблдор, так помогавший ему все время, не бросит и теперь? Он проделал такой долгий путь до Хогвартса, практически без денег… Безграничная надежда в голосе и преданный щенячий взгляд в глаза, он ведь может остаться в Хогвартсе?
Стоявшая рядом Сэль вовсю наслаждалась спектаклем: из Поттера вышел просто шикарный актер, сколько драматизма в голосе, надежды во взгляде. Честное слово, будь она более чувствительна, то непременно расплакалась бы. Девушка перевела взгляд на Дамблдора, этот стареющий клон Санта-Клауса, наперебой предлагающий всем лимонные дольки, ей совсем не понравился. Он был слишком добрый, слишком понимающие глаза, слишком милая улыбка, директор был человеком, относящимся к типу «слишком». А это уже настораживало и, конечно, он не мог теперь не оставить Поттера, после того, как его триумфальное появление видели почти все студенты. Беспроигрышная ситуация.
Дамблдор улыбнулся парню самой теплой улыбкой:
— Ну конечно, Гарри, это такая хорошая новость. Я поговорю с профессором Снейпом, может, магия и правда возвращается к тебе. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что не все твои однокурсники буду рады твоему возвращению и с пониманием отнесутся к твоему положению.
О, да, он все отлично понимал. Понимал, как его появление воспримут, понимал, что теперь не отвертеться от любопытных взглядов и вопросов, ему совсем не нужно было объяснять, что его тут не ждали. Едва сдерживаясь, чтобы не оскалиться или не пропустить в голос язвительность, он попытался изобразить задумчивость и улыбнуться:
— Конечно, профессор, я понимаю. Спасибо вам за разрешение остаться, я верю, что у меня все получится. — Воодушевленно закончил он и слишком поспешно встал со стула.
— Я могу идти? Мне так не терпится встретиться с Роном и Гермионой.
— Да, Гарри. И помни, что я всегда готов тебя выслушать и помочь.
— Спасибо, ваше мнение много для меня значит. Я знаю, что всегда могу на вас рассчитывать, сэр.
«Особенно, если понадобиться упрятать меня куда подальше и полностью изолировать от мира»,— мысленно закончил он. Гарри кивнул на прощание директору и вышел. Только оказавшись за дверью, он позволил губам искривиться в презрительной улыбке, а невинный взгляд переполнила злоба.
— Поттер, ты играл просто потрясающе, это было так правдоподобно, я почти поверила.
— Спасибо, — он усмехнулся, — ты еще не видела, как я Гамлета играю.
Торопливо сбежав по крутым ступенькам, он совсем не ожидал встретить перед горгульей упомянутых всуе Рона и Гермиону, хотя не так... он ожидал, но не сейчас и не здесь. По пути в гриффиндорскую гостиную он надеялся еще раз обдумать подготовленную стратегию, вопреки мнению Сэль он не был идиотом, и вопреки мнению Снейпа, он все-таки запомнил пару уроков окклюменции, которых оказалось достаточно, чтобы не пустить Дамблдора дальше определенных воспоминаний и выстроить их в нужном ему порядке.
— Гарри, — на выдохе произнесла Гермиона.
Ее щеки раскраснелись от бега, волосы еще больше растрепались, и она до сих пор с трудом дышала, хоть и прибежала минут пять назад. В целом же, она вполне соответствовала его последним воспоминаниям. На ее вопрос оставалось лишь слабо кивнуть, он перевел взгляд на Рона: и он был таким же. Все так же краснел от самых кончиков ушей, когда сильно смущался и чувствовал свою вину, все так же отводил взгляд в сторону, когда не знал, что сказать, все также заламывал руки назад, если смущение было совсем непреодолимым. Видя, что Гарри смотрит на Рона, Гермиона ткнула его локтем в бок, отчего рыжему пришлось оторваться от созерцания ботинок и бросить беглый взгляд на друга.
— Привет, Гарри, — неуверенно и слегка вопросительно.
Поттер снова кивнул.
— Оу, ну, теперь-то, наконец, я поняла, почему ты являешь собой ходячий образец для изучения в лабораторных условиях. В конце-концов, с кем поведешься, так тебе и надо.
Нахальная фраза Сэль будто хлыстом его подстегнула. Хотелось развернуться, посмотреть на нее самым свирепым взглядом и направить в извилистом направлении. И, честное слово, он бы так и сделал, если б не опасность предстать сумасшедшим.
— Гарри, — быстро заговорила Гермиона, потеряв всякую надежду на то, что в Роне внезапно и очень к месту проснется красноречие, — мы так рады, что ты вернулся. Мы уже и не надеялись, когда профессор Дамблдор сказал, что ты навсегда потерял магию и больше не можешь оставаться в магическом мире, мы так расстроились, мы очень переживали, ты же знаешь, что ты нам дорог и мы друзья.
— Настолько переживали, что написали мне письмо, в котором популярно объяснили, что в связи с трагично сложившимися обстоятельствами вы больше не намерены со мной общаться? — холодно перебил он, прекрасно понимая и, более того, намеренно причиняя боль и усугубляя чувство вины, которые незамедлительно отразились в ее глазах.
Рон тяжело вздохнул:
-Гарри..мы..у..в общем, так получилось, что…— после неудачных попыток Уизли еще больше покраснел и уткнулся взглядом обратно в ботинки, предоставляя право слова Гермионе.
— Ох, Гарри… Зачем ты так, — в уголках глаз начали собираться слезы, которые девушка пыталась сдержать.
Сэль облокотилась на стену. Столько эмоциональных постановок за один день, какие герои, какие краски! Вид друзей Поттера мог вызвать только жалость, ну зачем эти глупые оправдания? Почему бы просто не признать свои ошибки и не извиниться? Поттер же вроде говорил, что она умная, что ж, оставалась только ужасаться интеллекту остальных студентов.
-Гарри, профессор Дамблдор сказал, что для тебя так будет лучше, что мы должны прервать с тобой отношения, чтобы ты смог быть в безопасности, — теперь ее речь прерывалась редкими всхлипами.
— Уже в который раз, да, Гермиона? Профессор вам сказал! Мы уже где-то это проходили. Конечно, в доме у своих родственников без магии, с гуляющим на свободе маньяком, я находился в полной безопасности, без друзей и без крестного, которого я вытащил из этой гребаной арки! — зло бросил Поттер.
Уже даже не пытаясь сдержаться, девушка вовсю разревелась, утирая слезы перемазанными в чернилах ладонями. Она всегда так старательно конспектирует лекции, что чернила остаются даже на ладонях, вспомнилось Гарри.
— Гарри, послушай, мы правда думали, что так будет лучше для тебя, — собравшись с духом, выпалил Рон.
-Думали? Правда? Есть чем?
Его друзья стушевались и замолчали, все еще продолжая стоять, они бросали на него быстрые взгляды, будто надеясь, что он все-таки захочет их выслушать. Пауза затянулась, тишина давила лучше любого пресса. Такими темпами они тут могут простоять до завтрашнего утра.
— Несмотря на все, я скучал по вам, мне вас не хватало! — он добродушно улыбнулся, во всяком случае, он старался, чтобы со стороны все выглядело так. И еще больше пришлось постараться, чтобы не показать этим «друзьям» действительного к ним отношения.
Лица Рона и Гермионы оживились, они не смели поверить в его слова. Ребята шли сюда без всякой надежды на прощение, просто для того, чтобы выразить свои чувства и извиниться…
-Гарри, спасибо! Я знала, что ты поймешь, спасибо! Я так по тебе скучала!
Гермиона кинулась к нему на шею и с силой обняла, Рон протянул руку:
— С возвращением, друг!
Поттер еще раз поймал его вечно открытый взгляд, и после секундного размышления все же пожал руку. До гостиной он шли уже втроем: Гермиона и Рон, пытаясь изо всех сил загладить вину, наперебой рассказывали ему новости. Коридоры Хогвартса были просто забиты студентами, желающими убедиться в возвращении Гарри Поттера, которого это ничуть не напрягало, дорогу к гостиной приходилось прокладывать разве что не без помощи магии. На него показывали пальцем, очень громко перешептывались и даже пытались к нему обратиться, но сейчас это его не интересовало. Он был полностью погружен в свои мысли, а в его мыслях профессор Дамблдор бегал в закрытой комнате, придерживая полы своей мантии, в попытке уклониться от его огненных шаров, Рон пребывал в состоянии паники и ужаса от нашествия пауков, а Гермиона безуспешно пыталась прочитать хоть одну книгу или вспомнить ранее прочитанный факт. Выдернуло его из мыслей только произношение пароля «львиное сердце», как банально. Ему даже не нужно было оглядываться, чтобы узнать, что Сэль наверняка хмыкнула. В гостиной собрался весь курс, старательно делавший вид, что каждый занимается своим делом исключительной важности и не терпящим отлагательств. Рон помог Гарри затащить чемодан в спальню. Когда он хотел сделать это при помощи магии, Гермиона на него зло посмотрела и с силой наступила ему на ногу, отчего Рону сначала пришлось сдерживать стон, а уж потом тащить чемодан. Сэль с удовольствием наблюдала за их мельтешением, неужели они правда думали, что Поттер так легко все простит? Неужели не заметили раздраженных искорок, иногда мелькавших в его взгляде? Нет? Что ж, хреновые они тогда друзья. Жуж обследовал гостиную, тщательно обнюхивая, визуализируя в памяти каждый предмет, и грозно шипел на желающих его погладить, пока Сэль его не отпустила, прекрасно зная, что большое скопление недоумков нервирует демона, и он с легкостью, достаточно одного ее взгляда, может уменьшить их число, ну, как минимум, на четверть. Однокурсники Поттера были разочарованы, что герой предпочел без всяких объяснений удалиться в свои геройские апартаменты. Только сейчас Сэль оценила все размеры мук, на которые Поттер относительно добровольно обрекся, и в свете прошедшего дня общение с ней — не такая уж страшная вещь. Из спальни мальчиков показалась Гермиона, которая едва успела спуститься, как тут же была окружена любопытной толпой, наперебой выкрикивающей вопросы, предположения и догадки. Самой же неугомонной оказалась рыжая девица, проявляющая просто ненормальный интерес к персоне Поттерчика, чем-то отдаленная напоминающая его лучшего друга , вполне возможно, его родственница. Такая же рыжая, веснушчатая, единственно, что не такая высокая и уши к голове прижаты. Решив, что ей совсем не интересно смотреть на этот детский сад, она поднялась в комнату Поттера, который, сидя на кровати, внимал болтовне Уизли про каких-то «Пушек-Педдл» и непонятного Крама. Самое интересное, что, как бы ни старался Поттер, особенно с ее появлением, казаться безразличным, было заметно, что тема его интересует. Она села рядом с ним на кровать:
— Я отправила, Жужа погулять. Ты почти хорошо держался, что дальше?
— Я лягу спать.
— Что? — Рон прервался.
— Я сказал, что сегодня очень устал и лягу спать.
— Но разве тебе не интересно узнать результаты матчей? Гермиона обещала зайти позже, чтобы отдать тебе расписание и конспекты лекций?
— Пусть оставит их на столе вместе с расписанием, завтра встану пораньше и просмотрю.
— Что прикажешь делать мне? — Девушка намеренно вклинивалась в разговор.
Ох, как же это было непросто: не терять нить разговора с Роном и пытаться разговаривать с Сэль.
— Рон, я в душ.
Парень резко встал с кровати и постарался незаметно подать Сэль знак следовать за ним.
— Хочешь предложить мне потереть тебе спинку? — но за ним все же пошла. — Прости, я откажусь от этого сомнительного удовольствия, Поттер. У тебя там за дверью толпа желающих, они тебе это коллективно сделать могут.
На последних словах он просто силой запихнул ее в душ, захлопнул дверь, отделившую их от непонимающего Рона, недоумевающего, почему его друг пошел в душ одетый и без полотенца? Девушку он поставил у зеркала, сам включил душ, чтобы заглушить голоса и встал напротив.
— Манфьолетти, может, ты прекратишь вставлять мне палки в колеса?
— Тогда жить тебе будет со всем неинтересно, я вношу разнообразие в твою жизнь и обычно за это благодарят.
— А я и отблагодарю, — огрызнулся парень, — только твоего убийцу. Я очень устал, правда, поэтому я сейчас лягу спать и буду спать до утра без перерыва на твои идеи и планы, — с нажимом закончил он.
Девушка пожала плечами, демонстрируя полное безразличие. Хочет спать? Пожалуйста, когда она ему мешала?
— Ну, а что делать мне? Я тоже, может, спать хочу. Да, и не смотри на меня так, сама не знаю, в большинстве случаев я могу не спать, но иногда, как в первый день знакомства, я чувствую, что мне нужен сон.
— Ты можешь лечь в гостиной, там ночью никого нет, есть свободный диван.
-Отличная идея — ляг в гостиной, я тебе что…— она задумалась, — хотя, ладно, чем дальше от тебя, тем лучше, вдруг кретинизм воздушно-капельным путем передается.
— Нет, не передается, иначе бы ты меня уже заразила, — съязвил при выходе парень.
* * *
Огонь в камине догорел, и комната погрузилась во мрак. Расшалившийся ветер, смешанный с непрерывным дождем, бил в огромные окна гриффиндорской гостиной. Слепящие частые вспышки молний, освещали комнату, вырывая из мрака самые уродливые и кляксообразные тени, похожие на всех монстров одновременно. Гром гремел без перерыва и отзывался гулким эхом. Гроза обещала быть долгой и свирепой. Еще одна, особенно яркая, змейка молнии осветила черное, с темно-синими рваными кусками, небо. Девочка лежала на диване лицом к двери, она старалась не смотреть на стены, которые превращали обычный силуэт лампы или столика в боггарта, бугимена, ламию, бармоглота и прочих их жутких собратьев по темному делу.
Очередной раскат грома на этот раз показался каким-то особенно тревожным, бушующий ветер все сильнее бил в окна, едва сдерживающие его безжалостные порывы. Сэль закрыла глаза, звук грозы смешался со звуком часто колотящегося сердца, было страшно посмотреть за окно и увидеть творившееся там безумие. Лежать на боку лицом к двери было неудобно, сон пришел бы гораздо быстрее, перевернись девушка на другой бок. Но она не могла повернуться спиной к двери, к этому проему, способному с легкостью впустить в комнату что-то неизвестное и страшное. Что-то, что могло дотянуться до нее длинными и острыми, словно хорошо наточенное лезвие, когтями и утащить во мрак. Девушка открыла глаза. Было неуютно ощущать себя, когда не видишь объект своих опасений. Звук грома больно ударил по перепонкам, она с трудом сдержала крик. Логика и рациональность потеряли контроль над сознанием, отпустив его в свободное плавание по волнам безотчетной паники. Еще чуть-чуть, и паника перерастет в настоящую истерику, а там и один шаг до шизофрении… Надо срочно с этим что-то делать. Не дожидаясь очередного раската грома, девушка резко соскочила с дивана и бросилась к лестнице. Замерев на одной из ступенек во время очередной особенно яркой вспышки молнии, она не удержалась и посмотрела в окно. Творившееся там безобразие вкупе с тихим скрипом, заставило ее подниматься быстрее. В комнате мальчиков было темно и тихо, не считая похрапывания с дальней кровати. Она запнулась о какой-то, предположительно, прямоугольный, предмет, носком туфли отбросила чьи-то полосатые носки. Стол был завален пергаментами и книгами, рисковавшими покрыться приличным слоем пыли. Рыжий парень, Рон, кажется, начал тихонько что-то бормотать. С его ростом он едва помещался в кровать, одеяло было явно не по размеру, ноги смешно торчали, кроме того, уши рыжего смешно подергивались. Одна из молний осветила спальню электрическим светом, позволяя оценить все масштабы разрушений мальчишеской спальни. Сэль вздрогнула. Она без труда нашла закрытую пологом кровать Поттера, собралась с духом, неуверенным жестом откинула мешавшую челку, и легонько тронула полог.
— Поттер, эй, Поттер.
Ожидаемой реакции не последовало, Сэль пожала плечами и просунула правую руку под полог, рука наткнулась на теплое плечо:
— Поттер.
Через минуту полог отодвинулся и показался взлохмаченный парень, он близоруко щурился, пока не наткнулся на ее нечеткий силуэт:
— Сэль, — сонно и с оттенком недовольства проговорил он, — ну, что случилось? Что, апокалипсис уже начался, и ты решила излить душу?
Он откинулся на подушку и попытался задвинуть полог обратно, Сэль перехватила часть полога и потянула его на себя.
— Поттер, проснись, я серьезно. Там гроза, ты оставил меня в этой чертовой темной гостиной, мне, знаешь ли, страшно, там за окнами такое творится.
-Просто слегка моросит.
Часть его предложения была заглушена очередным звуком грома. Девушка выразительно изогнула бровь.
— И что ты предлагаешь? Пойти к Дамблдору и попросить у него комнату для моей невидимой подружки?
Шепот сменился на вполне слышимую речь с явным оттенком сарказма, сон как рукой смахнуло. На противоположной кровати заворочался Невилл. Гарри взглянул на Сэль в ожидании конструктивных предложений.
— Нет, Сэль, ты не можешь…
Его слабые протесты были признаны недостойными для принятия к рассмотрению, девушка легко выскользнула из босоножек и, отодвинув полог, уверенно забралась в кровать.
— Что ты делаешь?— зашипел парень.
— А на что это, по-твоему, похоже? Я собираюсь лечь спать. Жужа нет, света тоже нет, я не буду там спать. Если тебе так хочется, вот сам туда и иди.
— Я не могу, — он отодвинул часть одеяла, — это будет выглядеть ненормально. Ты не можешь со мной спать.
— О, нет, Поттер, — уверенно заявила девушка, — ты единственный, с кем я могу спать. Не нравится — иди, посиди на стуле, я мало сплю. И если ты решил остаться, то будь любезен — отодвинься подальше.
Поняв, что все попытки протеста закончатся безуспешно, он постарался думать о ней, как о чем-то фатальном, дабы не разозлиться и не провалить план. О чем речь, он может подвинуться, в конце-концов, это же не ученическая кровать, предусмотренная на одного человека, а какое-то безразмерное нечто.
— Гарри…
-Ну, что еще? — недовольно буркнул парень, стараясь устроиться так, чтобы в прекрасный момент пробуждения не свалиться с кровати.
-Мне нужна подушка.
Он фыркнул, и, рассудив, что его покой и нервы гораздо важнее спального атрибута, одной рукой вытащил из-под головы подушку и бросил ее в предположительное место дислокации девушки. Положив руку под голову, он закрыл глаза и попытался вернуться в красочный сон. И почему она боится грозы? Во-первых, это так красиво, а во-вторых, это так успокаивает и убаюкивает. Как только сон начал потихоньку возвращаться, парень почувствовал, как кто-то уверенно тащит одеяло на противоположный край кровати.
01.08.2010 Глава 15.
Я чей-то сглаз и чей-то оберег,
Кому — награда, а кому — расплата.
Я чья-то, позабытая навек.
Зато, незабываемая чья-то.
Я чей-то мимолетный эпизод
На ночь одну. И чья-то бесконечность.
И чей-то отворот я поворот,
Ошибочный, как всякая беспечность.
Я чьих-то глаз усталых полукружья,
И чья-то возвращенная улыбка,
И чье-то напускное равнодушье,
Жестокое, как всякая ошибка.
Я чья-то ледяная мерзлота,
И чье-то потепление глобальное,
Я чья-то пропасть, чья-то высота,
Я — подвиг, я — предательство случайное.
Я чьих-то рук ночная неприличность
И чья-то не проявленная суть.
Я чья-то боль. Я чья-то безразличность.
Я чей-то рок. Я чей-то Млечный путь.
Я чья-то даль и чьи-то небеса,
И чья-то первая любовь, твоя, быть может.
Пусть это знание тебе спастись поможет,
Ведь я — порушенная вера в чудеса.
Саган Олеся
* * *
Спать вместе с Сэль оказалось чересчур сомнительным удовольствием, концу ночи Гарри уже практически нависал над полом, одеяло было полностью перетянуто и улучшение его спальных условий не намечалось. К пяти утра он смирился с холодом и жизненной несправедливостью, к шести смирился с тем, что заснуть не получится, и решил больше не мучиться в бесполезных попытках отобрать хоть часть одеяла и отвоевать хотя бы часть кровати. Небо за окном затянуло серо-голубыми тучами, после дождя все краски стали значительно ярче. На этот помытый дождем мир он мог смотреть без очков и видеть, как он прекрасен.
Девушка мирно спала на трофейной подушке, серый солнечный свет выхватил едва заметные круги под глазами и бледные губы, отвоеванное одеяло, по большей части, валялось в сторонке, он хмыкнул: самой не надо, но и другим не дам. Настроение отдавало легкой хандрой, вполне возможно, что из-за недосыпа и пустого желудка. Гарри осмотрел комнату, никаких изменений. А каких изменений он ожидал за пару месяцев? Для него эта пара месяцев была равносильна растянувшимся во времени годам. Минуты прошлого отступили, оставив лишь легкую растерянность. Еще и холод, раньше ему никогда не было холодно в этой спальне, в гриффиндорской гостиной и среди друзей. Только утро, а голова начинала уже закипать, с этим срочно нужно было что-то делать. По дороге в ванную он запнулся о ее разбросанные туфли, одну из них он закинул под кровать, а другую поставил на книжную полку и, полностью удовлетворенный этой мальчишеской выходкой, уже со значительно повеселевшим настроением, продолжил путь.
Стоя под душем, он менял воду с холодной до теплой и до горячей, надеясь, что резкий контраст поможет проснуться. Вода приятно барабанила по коже, позволяя чуточку расслабиться и прийти в себя. Он выключил воду, в комнате было по-прежнему тепло от пара. Поэтому же запотело зеркало и пришлось провести рукой, чтобы иметь возможность лицезреть свое невыспавшееся лицо. Образовавшаяся на зеркале полоса показала, что не все так плохо. Зеркало опять запотело, и Гарри уже хотел выйти из ванной, но, поддавшись непонятному импульсу, опять вытер зеркало. Первые минуты оно ничего не отражало: ни обстановки ванной, ни самого Поттера, а потом в нем проявились черты женского лица и ярко выделявшиеся глаза фиолетового цвета, которые тут же стали осматривать комнату и, наткнувшись на него, сузились. Парень закрыл глаза и встряхнул головой: зеркало отражало видимую ему часть ванны и никаких посторонних девушек. Подумав, что надо хотя бы иногда высыпаться, он быстро покинул комнату, решив, что ничто не помешает одеть рубашку там. Сэль уже не спала. Девушка стояла у стола и с интересом изучала небольшой кусок пергамента. Первым дело он, конечно же, обратил внимание на ее ноги — туфли были на них, оставалось надеяться, что неожиданный экшен с утра поднял ей настроение. Увидев полураздетого парня, она никак не прокомментировала это зрелище, проявляя больший интерес к куску пергамента в руках.
— Что за бред?
Понятно, решила замять вчерашние события. В принципе, он не против, если поднять неприятную для нее тему, хуже будет только ему.
Гарри заглянул ей через плечо, очки он оставил в ванной, поэтому пришлось наклониться ближе. Пара капель с волос упали на ее мантию, оставив мокрый след, девушка невольно сделала шаг в сторону и отдернула мантию.
-Это не бред, а мое расписание, — подтвердил ее худшие опасения парень.
— То есть, вот каким культурным словом называется половина абсолютно не нужных предметов.
— Это очень нужные предметы, — оскорбился за тут же понравившееся ему расписание Гарри, остатки патриотизма сделали свое дело.
— Поттер, вот скажи, как ты из всех предметов Хогвартса умудрился набрать себе самые ненужные? Или тебе их дали, оценив твой IQ?
— Это предметы… — он осекся, заметив, что Рон начал ворочаться, а Симус перестал сонно бормотать — верный признак скорого подъема, — эти предметы необходимы для получения профессии аврора.
— Ясно, — она многозначительно кивнула, — а кто такой «аврор»?
У Гарри сложилось стойкое ощущение, что Сэль с луны свалилась. Что такое Люмос, кто такой аврор… Он определенно не хотел знать причину неосведомленности Манфьолетти о таких простых понятиях. Если сейчас он попытается думать обо всем сразу, то лучше добровольно уйти в Мунго, не дожидаясь добрых людей в белых халатах с понимающими лицами.
— Авроры выслеживают темных магов, ловят их и сажают в Азкабан.
Сэль промолчала, хотя, явно ей было, что сказать, ей абсолютно всегда было, что сказать, и абсолютно всегда ее мнение контрастно отличалось от мнения Поттера.
Гарри заправил постель. Вообще-то, Сэль могла бы это сама сделать, встала ведь, все-таки, последняя. Потом он водрузил на кровать злополучный чемодан и, собравшись с духом, мужественно его открыл. Обошлось, что называется, малыми жертвами — Макс и Лу справились с задачей на сто процентов, ограничившись классическими рубашками, футболками, джинсами и вполне стильными толстовками. Проблема была только в заказанных им вместе с Сэль мантиях, по которым было сразу видно, что они из дорогого материала.
— Сэль, предусмотрительная ты моя, о чем ты думала, когда заказывала мантии?
Он взглядом указал на стопку аккуратно уложенных мантий в цветовом диапазоне от черного до синего и зеленого, минуя девчачьи раскраски. Правильнее же было спросить, о чем думал он, слушая Сэль.
— Ну… — Девушка сделала вид что задумалась, — Я хотела придать тебе человеческий облик?
Гарри с трудом удержался, чтобы не перейти на серпентарго: ну, во-первых, Невилл уже оторвал голову от подушки и захлопал глазами. Лучше было покинуть комнату, пока он, не забив на все, не начал орать на Сэль. А орать хотелось очень сильно, признаться честно, мысли об убийстве Манфьолетти посещали его все чаще. Кольцо Артемиды больно обожгло руку, предупреждая о необходимости терпения, если он не хочет устроить тут пожар местного масштаба. Выхода не было, оставалась надежда, вдруг Дамблдор не заметит, что бедный сиротишнука, чудом добравшийся до Хогвартса, носит мантии за пару сотен галеонов. Черт! Вот так всегда — хочется хорошей жизни, а вместо этого получается веселая. Сбоку в чемодане лежал футляр, в котором оказались новые очки в дерзко-черной прямоугольной оправе.
— Видимо, не одна я считаю, что тебе пора менять имидж. Прямоугольная форма тебе пойдет, и они очень яркие, глаза подчеркнут, с новой прической будет просто обалденно. А еще и хорошо сшитая мантия… Поттер, поверь мне, в кои-то веки будешь выглядеть вполне сносно, чтобы не травмировать чувство прекрасного у окружающих. Оу, или, прости, это нарушит годами проработанный имидж шрамоголового героя в круглых окулярах?
Гарри с силой затянул красно-золотой галстук, жалея, что не может затянуть его на шее Сэль, и стараясь помнить о том, что выписка из Мунго в личном деле еще никого не красила, главное — убраться из комнаты, пока он не перебудил всех, тогда точно от вопросов отвязаться не получится.
* * *
Потолок в Большом Зале отражал интенсивно темно-серое небо с редкими тонкими облаками и просветами, полностью совпадающее с небом в окнах зала. Как он и рассчитывал, желающих встать пораньше оказалось немного, два человека за столом Хаффлпаффа, трое парней из Когтеврана, стол Слизерина, как и стол Гриффиндора, радовал своей пустотой.
Студенты, причисленные Гарри к классу ранних пташек, были заняты чем угодно, кроме завтрака. Хаффлпаффская парочка смотрела друг на друга широко открытыми глазами и о чем-то шепталась, видимо, впав с ту стадию влюбленности, когда весь мир перестает существовать. Вокруг когтевранцев было больше книг и свитков, чем еды и заняты они были не завтраком, а какими-то расчетами, поминутно поправляя одинаковые очки, наверное, знак принадлежности к касте ботаников, ухмыльнулся он. Это все плохое влияние Сэль, научившей его смотреть на мир через призму циничности.
Было неудивительно, что Снейп относился к этому классу, хотя, Гарри готов был спорить, что профессора никто не называл пташкой. Мысленно он попробовал сделать это сам и, не удержавшись, прыснул. Сэль непонимающе на него посмотрела, думая, не начать ли ей переживать за его психологическое состояние. Теперь она уже не оглядывалась по сторонам, полностью сжившись с обстановкой. Интересно, есть ли условия, к которым она не сможет приспособиться? Гарри сел ближе к концу стола, желая покончить с завтраком до массового появления голодных, в основном, из-за отсутствия информации, студентов. Жуж запрыгнул на стол и стал придирчиво обнюхивать блюда.
— Поттер, кто это?
Боковым зрением Поттер уловил ее взгляд, направленный в сторону преподавательского стола, ему не нужно было даже проявлять чудеса логики, чтобы догадаться, а на кого так изучающее смотрит девушка? И это явно не Флитфик. Он даже не стал оборачиваться, чтобы подтвердить свою гипотезу, потому, что только от одного взгляда на любимого профессора всех времен и поколений аппетит пропал бы окончательно. По-прежнему сидящий на столе кот переводил взгляд с омлета на бекон, Гарри был согласен — эти чудеса гастрономии не вызывали желания поесть.
— Поттер, я задала тебе вопрос.
— А я тебе уже говорил, что я на людях не могу разговаривать с воздухом.
— Сделай вид, что разговариваешь с котом.
Он хмыкнул — с другой стороны, уж лучше с котом, чем с невидимым призраком. Еще раз оглянувшись, чтобы убедиться, что он не слишком приковывает внимание к своей персоне, Гарри все-таки бросил взгляд на преподавательский стол, чтобы удостовериться в интересующей Сэль личности. Конечно же, Снейп, кто бы сомневался — почувствовала родственную душу.
Сэль с неподдельным любопытством разглядывала Снейпа и, будь у нее возможность, непременно бы присоединилась к нему за завтраком, он в этом практически не сомневался.
— Это профессор зельеварения Северус Снейп. Декан Слизерина, двойной агент, лучший зельевар и просто склизкий гад, ну, это от меня.
Он щедро намазал бутерброд маслом и теперь определялся с джемом. Клубничный или абрикосовый? Абрикосовый, такой нежный, приятный, теплый и тающий. Клубничный — сладкий до пересыхания в горле, приторно сладкий, но такой вкусный. Задача с определением зашла в тупик.
— Сэль, какой джем? Клубничный или абрикосовый?
-Абрикосовый, — не задумываясь и не оборачиваясь, ответила девушка. Он кивнул, принимая ответ, и пододвинул к себе клубничный. Краткое поттеровское объяснение личности профессора еще больше усилило ее интерес, в основном, потому, что, кажется, Поттер был от него не в восторге.
— А рядом кто?
Взгляд девушки переместился к жизнерадостному Флитвику, явно надоевшему своей болтовней Снейпу, которому приходилось вымещать злость на старательно размазанной по тарелке каше.
— Профессор Флитвик преподает заклинания, — его взгляд все-таки пересекся со взглядом Снейпа. Привычное снейповское пренебрежение наткнулось на спокойную поттеровскую уверенность и отскочило обратно к адресату. Гарри вспомнилась попытка назвать профессора пташкой и, стараясь не рассмеяться, он отвернулся от недоумевающего над его поведением зельевара. В Большой зал стали потягиваться люди, которые уж точно отмечали его присутствие. Кажется, пора было сматываться в библиотеку за учебниками. Уж где-где, а в библиотеке его точно искать не станут.
* * *
Морально Поттер уже подготовился к предстоящему аду, в который он попадал вот уже шесть лет через подземелья слизеринцев. Парень посмотрел на часы: как раз придет к звонку и не столкнется с выпадами слизней, совместно с которыми Зелья и раньше-то были не подарком, а теперь, когда он сквиб, на тактичность змеенышей рассчитывать не приходилось, на тактичность Снейпа — тем более. Не радовало даже то, что продвинутые зелья были разбавлены четырьмя когтевранцами и одним хафлпаффцем. В кабинете стоял какой-то неопределенный, чуть сладковатый, запах. Так как студентов было мало, рассесться можно было в произвольном порядке. Тенденцию к рассадке задали слизеринцы и гриффиндорцы, севшие на разных рядах, когтевранцы предпочли сесть с красно-золотым факультетом, хаффалпаффец же мужественно сел со слизеринцами, добродушно им улыбаясь. По мнению Гарри, парень обладал явными суицидальными наклонностями. Как только все расселись, Снейп тяжелым взглядом обвел студентов.
— К порядку.
Вот в чем-в чем, так в призыве к порядку необходимости не было: студенты становились покладистыми, как только закрывалась дверь в кабинете, а тишина наступала от одного только вида преподавателя в неизменной черной мантии и с неизменно суровым взглядом.
— Надо полагать, вы все сдали экзамен на «Выше ожидаемого», если вам выпало счастье попробовать себя на моем курсе. Хотя, должен отметить, что за все годы моего преподавания я не встречал еще более безнадежных студентов, за редким исключением, — взгляд в сторону довольных слизеринцев, — поэтому…
Снейп начал сверлить аудиторию взглядом, жадно ищущим жертву.
— Мистер Поттер…
Ну, кто бы сомневался! Все взгляды тут же сфокусировались на нем, насмешливые и предвкушающие зрелище — от слизеринцев, задумчивые и любопытные — от когтевранцев. Рон и Гермиона? Гермиона побледнела, она прекрасно знала, что за этим последует. Рон сжал кулаки. Снейп подошел поближе к их парте, чтобы вовсю насладиться зрелищем.
— В состав какого изученного нами зелья входит настойка полыни и корень асфоделя? Или, может, вы нам откроете тайну состава бродоперцового зелья? — при каждом отчеканенном слове на губах Снейпа появлялась ядовитая улыбка. — Ну, и даже вы должны знать зелье, пройденное на втором курсе, в состав которого входят крысиные хвосты.
Гарри молча взирал на учителя. Он был готов поспорить, что никому, кроме Гермионы и когтевранцев, перечисленный Снейпом набор слов ничего не сказал.
— Снова вы не знаете ответа, мистер Поттер. И теперь, когда к вашему шраму добавилось отсутствие магии, вы полагаете, это сделало вас более уникальным? Дало вам право присутствия на моих занятиях? Я уверен, что вы перепутали дверь моего класса с дверью мистера Филча, за годы преподавания на курсе я убедился, что ваш мозг просто создан для запоминания классификации чистящих средств и половых тряпок.
Студенты с замиранием слушали речь преподавателя и с удивлением наблюдали за хладнокровным Поттером, который, подперев голову рукой, с не меньшим интересом наблюдал за Снейпом, будто оценивая его мастерство говорить гадости и проверяя, не изменилось ли оно со временем.
— А ваш лексикон терминов зельеварения, мистер Поттер, состоит из пяти слов, три из которых вы не можете даже правильно произнести, — сделал последнюю попытку уколоть невозмутимого студента зельевар, и, не дождавшись ожидаемой реакции, развернулся по направлению к кафедре.
— Нет, ну как сказал! Какие сравнения, какие обороты! Я в восхищении, просто слушала и слушала бы. Вот видишь, не одна я такая, он тоже считает тебя дураком, а когда так говорят более одного человека, стоит задуматься, — поделилась своими впечатлениями Сэль, которая только уверилась в своей симпатии к очаровательному профессору.
Единственное над чем, по его мнению, стоило задуматься, так это над убийством очень надоедливого призрака. А к его фантазиям про Дамблдора, Рона и Гермиону добавился еще и профессор Снейп, давящийся собственным ядом. Разделать бы его самого на зелье против…
— И сделайте одолжение, мистер Поттер, постарайтесь осознать свою никчемность и уйти с курса раньше самостоятельно. Класс, внимание, открыли страницу пятнадцать в учебнике. Сегодня вы попробуете приготовить Напиток живой смерти, все необходимые инструкции есть в учебнике, для тех, кто владеет священной тайной чтения, не возникнет никаких проблем. Мистер Поттер же может воспользоваться консультацией Лонгботтома. Уверен, вашего совместного интеллекта должно хватить на первый абзац. Мистер Уизли, сдвинув котел еще на пару сантиметров влево, вы значительно облегчите своим друзьям процесс отскребания ваших останков. МакМиллан, от ваших потуг в определении настойки полыни, я действительно жалею, что не дал возможность обучения Лонгбонттому. Время пошло, зелье должно быть готово к концу пары.
* * *
Гарри с нетерпением ждал перерыва на обед, дабы иметь возможность скрыться от назойливых взглядов и попыток завести с ним беседу. Как эти придурки еще не поняли, что он не настроен с ними беседовать. От фальшивых улыбок скулы просто сводило, запас доброжелательности закончился еще пару месяцев назад, вместе с терпением. Сэль шла рядом, вот уже на протяжении двадцати минут добивая его впечатлениями о Снейпе, от которого она была в полном восторге.
— Он настоящий мастер, как точно отмеряет ингредиенты, да ему даже учебники не нужны. А какой голос, жесты… — ее каблук зацепился за одну из многочисленных трещин каменного пола и, пытаясь удержать равновесие, Сэль покачнулась и уже приготовилась не только близко познакомиться с полом Хогвартса, более того, оставить на нем свой след. Она вытянула руки в попытке хоть как-то смягчить падение, ладони сомкнулись на чьих-то запястьях, и кто-то уверенно потянул ее на себя. В который раз она убедилась, что у Поттера просто превосходная реакция. Под его насмешливым взглядом ей стало совсем не уютно. Кошмар! Докатилась — смущается Поттера, мир определенно сошел с ума.
-Все, прикоснулся к прекрасному? Теперь поставь меня на место.
Ее повелительный тон просто раздражал, он уже почти жалел, что прервал этот полет ласточки, могло ведь быть потрясающее зрелище. Внутренний голос ехидно напомнил, что еще не все потеряно и можно просто разжать руки. Боясь, что не устоит перед соблазном, он помог ей встать.
— Твое самомнение границ не знает. Тоже мне, прекрасное, такое прекрасное, как ты травмирует мое чувство эстетики.
— Поттер, оно у тебя после близкого знакомства с зеркалом травмированное, куда мы идем?
— Не знаю, как ты, а я — пообедать.
Он свернул к озеру. Обычно холодной серой осенью число студентов, желающих скоротать время обеда у живописного озера резко уменьшалось. На это и ставил Гарри, направляясь туда с единственным бутербродом и бутылкой минералки. Одно из его последних наблюдений: тыквенный сок ему приелся, кофе он не любит, если оно не сопровождается сигаретой, а чай в Хогвартсе противно сладкий, который невозможно выпить, не подавившись. Проводить время с Гермионой и Роном, делая вид, что все по-прежнему, получалось из рук вон плохо, а вечно сопровождавшее его шушуканье застряло в ушах до самых барабанных перепонок, радовало, что Сэль сегодня проявляла чудеса сдержанности и такта, что означало лишь одно — ей опять что-то нужно.
-Здесь так красиво, — она сделала несколько шагов по пути к озеру, полностью зачарованная видом, — мистический вид, а у этого озера есть легенда?
Гарри устроился у ивы, надеясь, что со стороны школьного двора его не будет видно, развернул бутерброд и посмотрел на Сэль, которая преобразилась в ребенка, ожидающего сказку.
— Может и есть, я их не знаю. Там на дне русалки и тритоны живут, водоросли всякие, вода там очень мутная.
По ее взгляду он понял, что только что развеял в прах надежду на нечто захватывающее, ну и пусть. Она его надежды каждый день развеивает, и не по разу, и совесть пока ее не замучила. Он, конечно, понимает, что вся это злость к ней (именно сейчас) — из-за его провального дня, в котором она совсем не виновата, почти не виновата. Вот кто ее просил Снейпа поддерживать? Спелись, блин. И это она еще Малфоя не почтила своим вниманием. В сумке нашлась еще не начатая пачка сигарет, небольшой прямоугольник, приносящий никотиновую зависимость. Насколько он помнил, сигареты лежали в сумке с начала пятого курса, когда он был твердо настроен бросить курить. И ведь почти получилось, если б не его ссылка….А вот зажигалки не было, как непредусмотрительно с его стороны… но ведь, с учетом последних событий, это не проблема? Он оглянулся по сторонам — скорее всего, студенты еще на обеде. Он перевернул руку ладонью вверх, появилось миниатюрное пламя, вкус ментола ударил в легкие, принося умиротворение и какое-то спокойствие. Чем была для него сигарета? Способом успокоить нервы, пожалуй, самым действенным, со временем начинаешь ценить простые решения.
— А где Жуж?
Девушка медлила с ответом, ей сейчас было не до Поттера — она собирала опавшие листья в красивый разноцветный букет.
— Он ушел в лес поохотиться. Ему нужно больше, чем пара прожаренных кусков бекона. Лучше свежее мясо с кровью.
Девушка замерла, закрыла глаза и прислушалась:
— Жуж недалеко, к вечеру вернется, и он только что упустил добычу, стареет, — она усмехнулась.
Тихо крадущийся в сторону уже мысленно мертвой жертвы, Жуж, ухвативший часть мысли хозяйки, оступился о сухую ветку, издавшую треск, заставивший пугливую добычу ломануться в сторону кустов. Не забыть в следующем споре принять сторону парня.
— Ты что, можешь с ним разговаривать?
-По-моему, это очевидно, он же мой фамильяр. Я его чувствую и могу с ним общаться.
— А я могу завести фамильяра?
Сэль была удивлена:
— Зачем он тебе?
Парень пожал плечами, выражая, что сначала заведет, а потом уж решит, что с ним делать.
— В этом весь ты, Поттер. Сначала делаешь, потом думаешь. Ради разнообразия можешь попробовать обратный порядок, или совместить эти два процесса, уверена — тебе понравится. Фамильяров просто так не заводят. Это часть твоей души и силы, я призвала демона, а ты можешь призвать гусеницу, что тогда делать будешь?
Она усмехнулась, вытянула руку с листиком по направлению к солнцу, чтобы лучше рассмотреть цвета.
— Ты знаешь заклинание призыва?
Листик оказался очень красивым: желтым в середине и с оранжево-красной окантовкой по краям:
— Заклинания призыва не существует. Слова должны идти от сердца и все. Если в этом мире, или в любом другом, существует твой идеальный фамильяр, то он явится на твой зов.
Листик был признан достойным ее коллекции. Сигарета почти догорела до фильтра.
— Я вот подумал, в тот день, когда ты пришла ко мне…
— Ты был разбитым и подавленным неудачником? Не мучай себя лишними признаниями, я это знаю.
— Так вот, я подумал, что может, это я призвал тебя и ты — мой фамильяр.
При виде мгновенно вытянувшегося, а потом вспыхнувшего лица девушки было очень трудно сдержать рвавшийся наружу смех. И все-таки он не сдержался, Сэль была такой трогательно-растерянной в этот момент, с неподдельным ужасом в глазах только от одной его гипотезы:
— Да что ты возомнил о себе Поттер, как такая идея вообще могла посетить твою больную голову! Как посмел ты вообще допустить такую мысль?! Я — и твой фамильяр, да что б ты знал, жертва тотальной грамотности, фамильярами люди быть не могут, а неупокоенные души — тем более!!!
Было, конечно, понятно, что Поттер над ней откровенно издевается, даже не пытаясь сдержать свое веселье. Да и с чего бы? Ведь не каждый день находишь больные места у такой пуленепробиваемой натуры.
-Идиот! — Она с силой швырнула тщательно собираемый гербарий в парня, жалея, что это не увесистый монолитный надгробный камень.
Совсем чуть-чуть не долетев до него, пестрый осенний букет рассыпался.
— Поттер, окажи этому миру неоценимую услугу, убейся об стенку, а? — с надеждой предложила девушка.
Ну надо же, сегодня все его просят об услугах, начиная со Снейпа.
— Не вижу в это смысла, — спокойно ответил парень и, видя ее вопросительно изогнутые брови, пояснил:
— Ты же оказала миру эту неоценимую услугу, и ему это не помогло.
Звон колокола прервал очень содержательный разговор, Гарри, с обреченностью приговоренного на смерть, закинул сумку на плечо. Меньше, чем ему хотелось видеть Снейпа, был профессор Сириус Блэк, который после оправдания был приглашен в Хогвартс на роль преподавателя ЗОТИ. Прав был Малфой, говоря, что Дамблдор повернут на обиженных и угнетенных. Странно, что Блэк не прибежал к нему еще вчера с порцией оправданий, приправленной легким отчаяньем, придающим блюду незабываемую горчинку. Никак, директор убедил повременить и дать возможность бедному мальчику передохнуть, или же Дамблдору просто требовалось время, чтобы разработать новую стратегию. Он был готов спорить, что теперь многоуважаемый и лично им не обожаемый директор будет тщательно следить за его контактами и перемещениями. И именно поэтому следовало быть очень осторожным, хотя бы, пока все не уляжется. Он был намерен играть роль безобидного мальчика, осчастливленного возвращением в Хогвартс, и это отнюдь не было связано с боязнью директора, скорее, мотивировано тем, что продолжая сохранять хорошие отношения с Роном, Гермионой и Сириусом, можно использовать их в мелких бытовых целях, чувство вины же никто не отменял? Так что, отряхнув джинсы, он бойко направился в класс по защите, намеренно опаздывая, чтобы не пересечься с сокурсниками, и прекрасно понимая, что баллы с него не вычтут. Придется опять сесть с Роном и Гермионой, которые начнут бросать на него обеспокоенные взгляды и пытаться защитить от злобного хихиканья слизеринцев. Как же все изменилось: раньше, так пекущийся о его душевном равновесии, Дамблдор был готов оградить его от всех и вся, приставить батальон авроров, но после министерства… Все верно, зачем сквибу охрана от маньяка, которого он не раз отправлял на тот свет, зачем его ограждать от издевательств змеюк, с нетерпением жаждущих удобного момента, чтобы порвать на сувениры. С этими ядовитыми гаденышами надо было разобраться, уж слишком сильно они действовали на нервы, которые были мобилизованы на отражение нападок Сэль.
Выйдя из своих мыслей только в паре шагов до кабинета, он с удивлением обнаружил, что Сэль от него отстала:
-Поттер, на этой паре тебе придется самому утирать себе сопельки и менять слюнявчик. Надеюсь, ты справишься. Я, конечно, просто жажду познакомиться с твоим крестным, но у меня есть пара неотложных дел.
Культурный запас слов, которым можно назвать Сэль, у него закончился. Значит, пока они сидели у озера, она болтала с ним довольно терпимо — листики, легенды, усыпила бдительность и вот, в паре шагов от класса, информирует об уходе, отлично понимая, что орать в непосредственной близи от слушателей он не станет. И ведь даже раскаянья в глазах нет. Она точно дождется, забьет он болт на все условности и ка-а-а-к сообщит всему Хогвартсу, что его личный, никому невидимый призрак, абсолютная….гадюка. И вот уж это точно было последнее культурное оскорбление. Махнув на нее рукой, он вошел в класс. Сириус уже начал вести занятие, но, как только увидел опоздавшего студента, мгновенно оборвал речь. Гарри отметил, что Блэк еще больше постарел и выглядел каким-то уставшим. Сириус смотрел на студента, и с трудом узнавал в стильно одетом и уверенном в себе юноше, в глазах которого застыла одному ему понятная насмешка, своего крестника.
Гарри же реакция крестного умиляла, наверное, есть что-то неправильное в получении удовольствия от чужих страданий, но, как бы то не было, видя полную беспомощность Блэка, его настроение на глазах улучшалась. Воспоминаний о первой встрече с Роном и Гермионой, а потом с Сириусом, хватило бы на самого лучшего Патронуса. Класс удивленно переводил взгляды с него на преподавателя, любители свежих интриг уже были готовы поделиться гипотезами и предположениями.
— Мистер Поттер, займите свое место, — Сириусу пришлось прокашляться, чтобы голос не звучал совсем пискляво или хрипло.
Гарри кивнул и, переборов желание сесть на последнюю парту, занял место с Роном и Гермионой, которая незамедлительно пододвинула ему конспект урока.
Слегка пришедший в себя после появления крестника, Блэк теперь старался вспомнить тему лекции.
— Мы остановились на невербальных заклятиях профессор, — подала голос Гермиона.
-Да, спасибо, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору.
Слизеринцы возмущенно зашептались: как можно начислять баллы за собственный склероз?
— Как он еще Поттеру за его появление баллы не начислил, — шепотом, но достаточным для того, чтобы услышали все, сказал Малфой.
На протяжении всей пары Сириус при любом удобном случае переводил взгляд на крестника, который был абсолютно собран и сдержан: сначала старательно конспектировал лекцию, затем внимательно смотрел на отрабатывающих невербальные заклинания студентов, пропуская язвительные подколы слизеринцев мимо ушей и будто не замечая жалостливых взглядов остальных студентов.
Как только прозвенел звонок, Гарри в рекордное время собрал вещи и первым покинул аудиторию. Желания общаться с крестным было еще меньше, чем желания общаться с Гермионой и Роном. Конечно, это слегка подрывало его план, с другой стороны, это не смертельно, и он всегда сможет списать свое поведение на тяжелый период адаптации к новому положению. Вопрос в другом: где же найти место, в котором можно скрыться от следующих по пятам любопытных. Библиотека? Туалет? Даже выручай комната перестала быть безопасной... комната…не единственная комната в замке, Тайная комната, войти в которую сможет только змееуст. Черт, план разрушился о столкновение с тяжелой реальностью. А в реальности был Дамблдор с его картой Мародеров, намеревающийся использовать ее по назначению. Отсутствие мантии-невидимки тоже внесло свою лепту в ухудшение его жизни. Все так хорошо начиналось, и вот одна незначительная мелочь… Кажется, все-таки придется засунуть свою злость куда подальше и поговорить с крестным.
01.08.2010 Глава 16.
Я — вредная! Мне колесо, я — палку,
Мне ласково, я — зло в ответ, не жалко.
Изменят мне — не вздрогну, не заплачу,
А тем же самым отдаю я сдачи.
Я — вредная! Не выношу идиллий!
Мне надо, что бы все друг друга злили…
Как скучно жить, когда всё время гладко,
По мне, чем скукота, так лучше — гадко.
Интриги обожаю, сплетни, склоки,
Чтоб праведникам жизнь дала уроки.
Имеет каждый игры и забавы,
А вредность — мой конёк, имею право.
Я — вредная! Не хочется, но — надо,
Так строю я к душе своей преграду,
Душа моя ранимая прикрыта
Моею вредностью, она — моя защита.
Автор Неизвестен
* * *
Гарри остановился у входа в кабинет. Мысленно напомнив себе еще раз, что это просто необходимо, он приоткрыл дверь. Как и следовало ожидать, Блэк остался в кабинете проверять домашние задания студентов. То ли он научился не выдавать своего присутствия, то ли Блэк постарел настолько, что перестал чувствовать приближение посторонних, поэтому какое-то время его появление оставалось незамеченным. Парень сделал пару шагов по направлению к преподавательскому столу. Крестный оторвался от лицезрения пергаментов, увидев гостя, он торопливо поднялся со стула, настолько торопливо, что пара свитков слетела со стола на пол.
— Гарри.
Поттер с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Ну, да, это он, дальше-то что?
— Можно?
— Да, конечно! — Блэк указал на ближайшую парту. Проигнорировав его предложение, Гарри неторопливо стал осматривать кабинет, который всегда менял свой интерьер, в зависимости от владельца. При Кривелле это была обычная учебная аудитория, при Локхарте класс был завешан его победоносными портретами. Во время преподавания Люпина в классе всегда были какие-то интересные детали и существа для очередного урока, так же и с Грюмом. Вот при Амбридж был полный финиш: какой-то дамский салон с бесконечными рюшечками и котятами. Теперь же класс носил в себе отпечаток личности Блэка, многогранной и своенравной.
— Я так рад, что ты пришел, честно говоря, я даже не надеялся, что после всего, что произошло, ты захочешь вернуться.
Цепким взглядом он наблюдал за передвижениями крестника.
— Честно говоря, — скопировал его манеру Гарри, — я и не надеялся, что после всего, что произошло, меня захотят вернуть к Дурслям.
Он взял прозрачный шарик с одной из полок и принялся его рассматривать. Судя по наступившему молчанию, Блэк растерялся. Он что, и правда надеялся придумать оправдание предательству за минутную передышку? Как минимум — наивно.
— Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты обижен и рассержен, чувствуешь, что тебя предали. Но поверь, это не так, не было дня, чтобы я не думал о тебе, но, в сложившихся обстоятельствах, это было лучшим решением.
Поттер усмехнулся, он даже и подумать не мог, что столько людей понимают и разделяют его чувства. Обиженным, преданным? Не слишком ли слабая эмоциональная окраска для слов, которые должны выразить предательство близких.
Гарри резко повернулся.
-Да, думаю, я слегка обижен.
Блэк наблюдал за передвижениями мальчика по комнате, все больше уверяясь в том, что пред ним стоял крестник, в котором так мало осталось от Гарри. Возможно, на первый взгляд, это было не так очевидно, совсем даже не очевидно, только если не присматриваться к мелким деталям, таким, как взор, отдающий холодом, идеально прямая осанка и никаких резких движений или жестов. Сириусу стало на минуту страшно.
— Но ведь прошлого не вернешь, так? Профессор Дамблдор сказал, что, возможно, я смогу снова колдовать, он обещал, что профессор Снейп займется изучением моей проблемы. Но ты ведь знаешь, какие у него отношения со мной, поэтому, мне нужно разрешение на посещение Запретной секции.
Гарри спиной ощущал отразившееся на лице крестного удивление.
— Зачем?
— Я подумал, что смогу найти что-то, похожее на мою ситуацию.
— Да, конечно, я могу помочь, — воодушевился Блэк.
Подросток замешкался, он явно не ожидал такой реакции.
— Конечно, ты ведь с лета в школе, — Поттер не спрашивал, а утверждал, — и не было бы дня, чтобы ты обо мне не думал, уверен, что ты уже посетил запретную секцию и перебрал там все книги по моей тематике?
Выпад попал в цель. Блэка как молнией ударило, конечно же, он не посещал Запретной секции, Гарри даже не тешил себя иллюзиями по этому поводу.
— Понимаешь ли…
— Конечно, понимаю, — живо отозвался парень, — преподавание — не такой уж легкий труд: столько студентов, где же все успеть? Поэтому ты мог бы выписать мне разрешение, сказав, что, в связи с деликатностью моего положения, задал мне курсовой проект, чтобы хоть как-то оценить мои знания. Я бы не хотел, чтобы все знали, чем я занимаюсь, я смущаюсь.
Сириуса уже стали посещать подозрения, что этот Гарри вообще может чего-то смущаться.
— Видишь ли, я не уверен, что профессор Дамблдор и другие оценят….
— Тогда ладно, ничего страшного.
Парень закинул сумку на плечо и направился к двери, оглянувшись на крестного в паре шагов от выхода:
— кстати, Сириус, у меня ведь так и не было возможности узнать, как ты себя чувствуешь после того, как я вытащил тебя из арки, ничего не болит? — участливо осведомился он и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет.
Ужин в Большом зале уже шел полным ходом, студенты веселились и обменивались впечатлениями за день, вымотанные преподаватели вели неспешную беседу, среди них счастливым выглядел только Флитвик. Поттер вошел зал, прикрытый двумя старшекурсниками из Гриффиндора, но все равно его заметили и одарили очередной порцией любопытных взглядов. Рон махнул ему рукой и Гарри поспешил занять место рядом с ним.
— Куда ты так быстро ушел? — полюбопытствовала Гермиона, накладывая Гарри жареную картошку с курицей. Вообще-то, он и сам вполне мог справиться с этой задачей.
— Я хотел поскорей уйти от лишних расспросов.
Удовлетворенная ответом, Гермиона кивнула, выражая полную солидарность с его мнением. Рон же поднял большой палец, так как рот был забит шоколадным пудингом.
Не успел Гарри приступить к ужину, как к нему подлетела пестрая сова с желтым конвертом. Сова кинула конверт в его тарелку и, с чувством выполненного долга, улетела. Он почувствовал, как Рон с Гермионой напряглись.
— Гарри, ты мог бы дать мне посмотреть конверт.
— Не стоит.
Парень стряхнул с конверта жир и распечатал, оставалась только не расплыться уж в слишком довольной улыбке — в конверте лежало его разрешение на доступ в Закрытую секцию, подписанное неким профессор Блэком.
Оказывается, методы Сэль не так уж плохи, и получать то, что ты хочешь — легко и просто, играя на чувствах и слабостях других людей.
— Что там? — девушка старалась увидеть содержание письма.
— Это от Сириуса, — поспешил успокоить ее Поттер.
-Фы с ним погофофили? — тут же спросил Рон, силясь прожевать.
— Да, конечно, сначала я не хотел, но потом… Нельзя ведь злиться на людей, которые тебя так любят.
Гермиона просто светилась от счастья и старательно кивала в ответ.
— Он выписал мне доступ на посещение Запретной секции.
— Запретной секции? — оживился Рон.
— Да, мне ведь нужно как-нибудь получать оценки, вот и займусь курсовой.
— Это очень правильное решение, Гарри. Мы с Роном могли бы тебе помочь, — с нажимом произнесла Гермиона, знаю нелюбовь рыжего к большому скоплению книг.
— Было бы здорово! Только вот разрешение выписано лишь на меня, сами понимаете.
— Тогда мы просто позанимаемся в открытой секции и подождем тебя. Рон только что говорил мне, что ему необходимо лучше готовиться к зельям.
— Я? — удивился Рон, но по настойчивому взгляду подруги понял, что вполне мог такое говорить. — Да, к зельям нужно готовиться, без этого нам П.А.У.К. не сдать. — Закончил он голосом Гермионы. Девушка вспыхнула, а Гарри улыбнулся, хоть это веселье и было встречено осуждением со стороны других студентов. Веселиться ему не полагалась, по мнению подавляющего большинства, он должен быть убит горем и пребывать в состоянии апатии. Вместо этого он сумел держаться уверенно и дерзко, вызывая своим поведением резонанс в студенческом братстве. Теперь даже среди гриффиндорцев было не уютно. Бывшая гордость своего факультета стала…бывшей гордостью своего факультета, что-то сродни позору. Как он посмел так подставить родной факультет и потерять магию?! На самом же деле, они, конечно, не догадывались, но мнение окружающих интересовало его меньше всего. Гораздо больше интересовало местоположение Сэль, которая даже не думала объявляться.
* * *
Сэль просто сидела на одной из самых красивых полян Запретного леса и любовалась закатом, который настраивал на мысли о вечности. Рядом Жуж, в облике демона, догрызал останки пойманной им нунды. Сэль потрепала его за уши, фамильяр был абсолютно счастлив. Запретный лес стал ему надежным пристанищем, здесь он мог находиться в облике демона и чувствовать себя в полной безопасности. На самом деле, она пришла сюда по делу жизни и смерти, теперь, скорее уж, смерти…
Девушке хотелось поговорить с самым понимающим собеседником — мудрым северным ветром, который за день успевал облететь всю землю и все миры. И вот теперь, сидя здесь, она ждала его появления, надеясь, что он услышит ее зов. «Ш-ш-ш», — приветственно шелестела трава, чувствуя его приближение, мелодично шелестели листья на деревьях, приветствуя ветер. Северный ветер кружил, выделывал пируэты, поднимал с земли опавшие листья и срывал еще висевшие на ветках. Он трепал волосы девушки и шептал ей миллион историй и судеб, услышанных им за день. Северный ветер позволил ей почувствовать смешенный запах травы и крови, ощущение беды, надвигающийся с севера, и чьи-то мольбы о помощи. Ветер принес боль и вкус чьих-то оборванных жизней, чьи-то страдания и рухнувшие надежды. Демон недовольно зашипел и оторвал кусок пропитанного алой кровью мяса с кости. К северному ветру демон относился скептически, так себе субстанция, но хозяйке нравилось. Может, дело в том, что обоняние демонов гораздо лучше, и в этот раз демон почуял слишком много крови и страданий в холодных потоках, что-то темное, могущественное и злое стремилось вырваться наружу и погрузить мир в хаос. Это что-то было очень голодным и не в настроении. Сэль закрыла глаза, очистила разум и позволила сознанию пуститься в свободный полет рядом с ветром. Множество голосов на самых разных языках шептали ей обрывки фраз, главное — услышать то, что нужно ей, главное — не пропустить. Она цепко ухватилась за мальчишеский голос, который говорил с ней на черномагическом и отчего-то звал ее Летти.
«Поторопись, Летти, ты должна это остановить…шар катится, и там, где катится он, льется кровь и начинаются войны…Помоги нам…так хочется покоя…вспомни прошлое, Летти, помоги нашим душам успокоиться…его отправили в Италию…Летти…Летти... скоро прольется много крови, этой ночью луна будет красная….»
Голос перешел на шепот, а потом совсем стих, растворяясь в других голосах. Сэльветрис открыла глаза, в которых стояли слезы.
* * *
После ужина Гарри вместе с Роном и Гермионой отправился в библиотеку. Вот уж о чем бы никогда не подумал, так это о том, что будет с большим желанием и стремлением идти в библиотеку. Гермиона была просто счастлива составить ему компанию, чего нельзя было сказать о Роне, для которого поход в святилище знаний был равносилен смертному приговору. Дверь библиотеки открылась, и из нее вышло трое студентов, только подойдя ближе, Гарри смог различить серебристо-зеленые нашивки на их мантиях.
-О, посмотрите-ка, кто идет? — провозгласил на весь коридор Малфой. — Мистер Великий сквиб, что, Поттер, решил последовать совету Снейпа и найти книгу о разновидностях половых тряпок? Или ты уже устроился в помощники к Филчу и начинаешь уборку с библиотеки?
Троица остановилась. Рон выхватил палочку, но был остановлен Гермионой:
— Убирайтесь в свои подземелья, пока я не вычла сотню баллов со Слизерина.
Угроза Гермионы Малфоя явно позабавила. Уже который раз за день Поттеру пришлось демонстрировать терпение и с пониманием отнестись к умом обездоленным:
— Это все? — участливо поинтересовался он, нехорошо же прерывать человека в середине речи, — на большее, Малфой, ты, видимо, не способен. Придумай что-нибудь пооригинальнее, ты своим недюжинным остроумием меня еще в конце первого курса впечатлять перестал. Что, фразочки, написанные Снейпом, закончились и приходится самому импровизировать?
Вообще, Гарри подумал, что неплохо бы к Малфою еще и состраданием проникнуться, ведь все один парень делает, все один. Ну, какая поддержка может быть от Кребба с Гойлом? Вот и приходится бледной моли одной имидж зла поддерживать. Малфой был удивлен реакцией Поттера до глубины души — откуда в этом вечно неуравновешенном психе взялось столько невозмутимости?
— Рон, Гермиона, идемте, — Гарри твердо намеревался пройти через заслон Кребба с Гойлом в библиотеку, не ожидавшие такого напора со стороны предполагаемой жертвы, увальни расступились.
— Что, Поттер, струсил? Бежишь, как и всегда! Хочешь побыстрей спрятаться за юбкой грязнокровки! Ты жалкий трус! Сейчас, пожалуй, еще более жалок, чем раньше! Сектумсемпра!
Заклинание ударило в спину, за секунду до этого Поттер знал, что произойдет, но даже не подумал увернуться. Рон и Гермиона резко обернулись, девушка слишком поздно выставила щит — реакция подвела.
— Ах, ты, слизеринский ублюдок!
Рон уже даже и без палочки был готов наброситься на опешившего Малфоя, самого удивленного своими действиями.
— Рон, нет! Гермиона! Малфой, ты, наверное, считаешь себя жутко смелым, нападая на безоружного и со спины. Как был хорьком, так и остался.
Напоследок Гарри одарил Малфоя оценивающим взглядом, который показал, что тот был взвешен на весах и найден слишком легким. Каким бы гадом не был Малфой, но колдовать он умел, заклинание попало точно в цель, оставив три пореза на правом плече, судя по окровавленной ткани — довольно глубоких, и один порез на левой руке, чуть выше запястья. Через минуту к этому добавилась пошедшая носом кровь. Увидев последствия содеянного, упомянутый блондин поспешил ретироваться вместе со своими телохранителями. Кто знал, чем ему выйдет нападение на директорского любимчика и преподавательского крестника.
— Этому хорьку это так просто с рук не сойдет, — зло высказал Рон и потряс кулаком в воздухе.
— Гарри, у тебя кровь, тебе срочно нужно к мадам Помфри, нужно сказать Дамблдору о произошедшем — уверена, он этого не оставит.
— Никакого постороннего вмешательства, Поттер.
Хорошенько же его приложил Малфой, если ему уже голос Сэль мерещится. Что дальше? Связисты линию между ним и Гриндевальдом протянут? Да, конечно. Неизвестно, как отреагирует стихия огня на постороннее вмешательство. Он чувствовал, как кровь из порезов чертит дорожку по его руке, пересекая линию жизни на ладони и подбираясь к концу указательного пальца, замирает там, чтобы собраться в капельку побольше, а потом капает на пол. Только вот дорожек этих не одна и не две, а целые потоки. Впервые он ощутил острую нехватку Сэль, которая бы сказала, что нужно делать. Из тех моментов, когда он только-только получил магию огня и находился все время в предобморочном состоянии, он знал, что когда Сэль рядом, боль становится меньше. Можно посмотреть ей в глаза и совсем не чувствовать боли. От одних только воспоминаний стало легче, он открыл глаза, и вместо сапфировых встретился с темно-карими глазами Гермионы, боль вернулась с утроенной силой. Он еле подавил стон.
— Гермиона, успокойся, ничего не нужно, — он надел перекинутую через сумку мантию, — все в порядке.
Он замер, оценивая свои силы и подавляя наступившее головокружение.
— Гарри, я не уверена, что это хорошая идея, — обеспокоенно произнесла Гермиона, заметно дрожавшая.
— Я тебе больше скажу — это отличная идея. Идемте, со мной, правда, все в порядке.
Гермиона шокировано наблюдала за парнем, который прижал рукав мантии к носу и закинул голову назад. С самого его появления девушка замечала несвойственные ему поступки, она просто открывала рот, намереваясь сказать, что так делать нельзя, но была слишком поражена этим зрелищем. Убедившись, что кровь перестала течь, Гарри вытер ее остатки с лица и вопросительно посмотрел на замерших друзей.
— Гарри, друг, — решил вмешаться Рон, до последнего момента обдумывавший возможность преследования Малфоя, — Гермиона права, у тебя мантия кровью пропитываться начала.
Поняв, что они могут тут спорить бесконечно, Гарри решительно открыл дверь в библиотеку и положил перед мадам Пинс разрешение. Рону и Гермионе ничего не оставалось, как последовать за другом. Библиотекарша смерила его недовольным взглядом, потом придирчиво осмотрела разрешение и принялась выписывать пропуск. Все это она делала, как в замедленной съемке, по одному движению в час. Голова стала кружиться сильнее, и парню пришлось схватиться за край стойки, чтобы удержать равновесие.
— С вами все в порядке, молодой человек?
У него в общей сложности пять порезов, кровь из носа недавно перестала идти, рубашку можно просто выжимать — да, он в порядке.
— В полном, мадам Пинс. Я могу идти?
Женщина поставила последнюю закорючку на пропуске и подала его парню, который напоследок кивнув друзьям, поспешил скрыться за стеллажами.
В Запретной секции Гарри был всего один раз и все еще помнил необдуманно вытащенную им книгу. Освещенная свечами секция выглядела вполне миролюбиво и располагающе к занятиям. Здесь было всего четыре парты, остальное место занимали стеллажи с книгами. Он осмотрел первые два стеллажа — всё книги, на которых были одинаковые черные кожаные обложки с серебристым тиснением. Он вытащил наугад одну из книг, которая пообещала ему рассказать о популярных ядах тринадцатого века. Было непонятно, по какому принципу расположены здесь книги и как найти нужные ему. Поэтому юноша поставил книгу обратно, и стал просто ходить между стеллажами. Некоторые стоящие на полках книги дрожали, другие слабо шелестели страницами, клацали обложкой, были еще те, которые исчезали, а через секунду появлялись на месте другой книги. Если бы здесь была Сэль, она…так все, с этим надо завязывать. Сэль здесь нет. Здесь есть он, и этого вполне достаточно. Пора уже показать все, на что он способен, когда под его ногами не путаются всякие выскочки. Манфьолетти права: пора использовать свои возможности по полной, пора показать, кто главный в этом серпентарии. И вот оно, правило работает — как только ты перестаешь боятся проблем, они сами отступают. На дальнем стеллаже обнаружился рисунок в виде языков пламени. То, что нужно. Парень присел на корточки, решив начать с самых первых полок. Он вытащил три книги и два фолианта. Вот тут-то и ждал его очередной сюрприз: книги и фолианты были написаны на неизвестном ему языке, а при дальнейшем изучении выяснилось, что все книги на полках не сопровождались дополнительным томиком перевода. Радовало, что этот язык он раньше видел — древний черномагический или язык мертвых, он даже девушку знал, которая могла прочитать любую книг без словаря. Пришлось еще раз напомнить себе, что тут только он, и он намерен обойтись без помощи высокомерных эгоцентричных призраков. Поэтому он ограничился одной книгой в красной обложке и словарем мертвого языка в четырех томах. И, поскольку книги оказались увесистыми, тащить это все пришлось в два захода.
Время пролетело незаметно, три часа ушло на расшифровку только одной страницы, теперь-то он по достоинству оценил знания Сэль. Это она что, все четыре толстенных тома значений слов в голове держит? Но и того, что он расшифровал, хватило, чтобы прийти в неописуемый восторг от возможных перспектив. Гарри чувствовал себя ребенком, у которого, отобрав все, взамен подарили целый мир.
От количества заклинаний голова шла кругом: огненная стрела, горящие руки, сожжение, размягчение, взрыв, огненный щит. И это только то, что он успел расшифровать, а впереди еще целый стеллаж. Дыхание от восторга перехватило, кажется, жизнь налаживается. Вот так-то, не успеешь привыкнуть к хорошей жизни, как она тут же становится лучше. Он посмотрел на часы: пора закруглятся, ему еще нужно повторить программу по зельям и приготовится к трансфигурации. Выглядеть идиотом он больше не намерен, особенно — перед Снейпом.
Студентам, имеющим доступ в закрытую секцию, можно было находиться там еще час после закрытия библиотеки. Поэтому в гостиную гриффиндора он возвращался в гордом одиночестве и наполненный безграничным счастьем. Оставалось только решить проблему с местом практики, теория, конечно, хорошо, но надо закрепить.
В факультетской гостиной остались только двое: читающая книгу Гермиона и уснувший в кресле Рон.
— Гарри? — девушка оторвалась от книги и потерла уставшие глаза. — Так долго. Нашел что-нибудь?
-Да, пару книг, жаль, их нельзя выносить за пределы библиотеки.
Гарри умолчал, что одну книгу он все-таки вынес.
— Ну, конечно, это сделано для защиты. — Гермиона осеклась. — Я приготовила тебе отвар из трав, сделай пару компрессов, это должно помочь, раны будут затягиваться быстрее.
Поттер не сделал и пары шагов вперед, происходящие было так знакомо. Когда он вернулся после Амбридж с порезами «я не буду лгать», наверное, Гермиона сидела точно так же, возможно, это даже та же миска и тот же отвар. Сердце защемило от воспоминаний. Гермиона заметила, как потеплел взгляд Гарри, и улыбнулась, прекрасно зная о вызванных воспоминаниях.
— Гермиона, я… — в горле запершило.
Он прокашлялся, и хотел было продолжить, но протяжный храп Рона испортил всю обстановку. Девушка закатила глаза и ткнула спящего пером в коленку.
— Десять балов с гриффиндора за сон на уроке, Уизли, — она попыталась скопировать строгую интонацию МакГонагалл.
— П-п-профессор?
Рон подскочил и удивленно захлопал глазами в поисках предмета, который необходимо трансфигурировать.
Гарри не удержался и прыснул, Гермиона тоже была довольна шуткой.
— Ну и шуточки у вас, меня чуть инфаркт не посетил. Что так поздно? Там что, оказался целый стеллаж книг по квиддичу или ты нашел подпольную кондитерскую фабрику.
— Нет, просто долго объяснял мадам Пинс свой решительный отказ от ужина при свечах.
Он все-таки решил войти.
— Вы так устали, идите спать.
— А ты?
-Герм, все в порядке, — он пробовал еще раз тепло улыбнуться, — я хочу побыть один, к тому же, сделаю компресс из твоего чудодейственного отвара.
Дважды повторять не пришлось, ребята все поняли. Гермиона быстро собрала все книжки в стопку и наложила на нее заклинание левитации, Рон потянулся, зевнул и направился в спальню.
— Только, ты не засиживайся. Завтра первый урок у МакГонагалл.
— Десять баллов с Гриффиндора, Уизли, — напомнила Гермиона прежде, чем скрыться за дверью в спальню девочек.
Рон хмыкнул и решил, что за завтраком непременно найдет способ подколоть девушку. Гарри уже был готов признать, что ему этого не хватало и где-то в глубине души, очень глубоко, он скучал по всему этому. По Сириусу, Гермионе, Рону, их проделкам — почти ностальгия. Пламя в камине шелохнулось, проделав изящный пируэт, и из тени, отбрасываемой креслом на стену, вышла Сэль.
— Привет, вижу, ты развлекаешься?
-Да, по мере сил, — парень блаженно откинул голову назад, полностью расслабившись. Ни на минуту не отступавшая боль прекратилась. Как бы ни прискорбно было это признавать, но с Сэль ему дышалось легче, дело не в ранах — когда она была рядом, мир для него становился чуточку лучше и теплее, главное — ей об этом не рассказывать, она и без этого низкой самооценкой не страдает. Гарри закрыл глаза и наслаждался состоянием полной умиротворенности. Девушка подошла к столику и посмотрела на отвар:
— Попробуй, вдруг поможет. Почему ты не отошел, знал ведь, что он тебя так просто не отпустит?
— Не знаю, так получилось, — он открыл глаза и пристально посмотрел на девушку, — куда ты ходила?
Она вздохнула — пора бы привыкнуть к вечной манере Поттера все усложнять:
— Ты успел соскучиться? Я ходила поохотиться вместе с Жужем, он нашел потрясающую поляну в лесу. Как твои успехи?
Гарри открыл глаза и встал с кресла — пора заняться ранами, нужно это сделать, пока Сэль рядом и боль терпима, потому, что когда она уйдет, боль снова станет нестерпимой. Он снял мантию, рукава которой успели пропитаться кровью, потом принялся за рубашку.
— Поттер, если это стриптиз, то, давай, хотя бы под музыку? — предложила Сэль.
Парень не обратил на нее внимания, рубашку удалось опустить только до плеч, потому, что часть рукава прилипла к порезам и при малейшем движении отзывалась болью.
— Ты легких путей не ищешь, да? — Сэль надоело смотреть на его безрезультатные попытки. — Или же ты скрытый мазохист.— Вынесла окончательный вердикт девушка.
— Второе, я же с тобой общаюсь.
Манфьолетти взяла приготовленную Гермионой белую хлопчатобумажную тряпку и окунула ее в отвар.
— То есть, ты признаешь, что, хоть общение со мной сродни мукам ада, ты получаешь от этого удовольствие?
Она выжала тряпку и аккуратно стала промакивать места порезов. Раньше он не замечал этого, может, потому, что раньше она не находилась так близко, но даже на каблуках Сэль была ниже его примерно на полголовы.
-Знаешь, насчет удовольствия …
Он хмыкнул и Сэль поняла, что парень хочет вставить шпильку. Поэтому слегка надавила на один из порезов, призывая его к молчанию.
— Все, теперь снимай.
— У меня еще порез на левой руке, чуть выше запястья.
Она посмотрела ему в глаза с усмешкой:
— Ну, там-то уж сам справишься, взрослый ведь мальчик?
Она прополоскала тряпку в отваре, выжала и подала ему. Гарри улыбнулся в ответ, подумав, что Сэль никогда не перестанет его удивлять.
— Что там с библиотекой, Поттер? Друзья показали тебе дорогу, один теперь найти сможешь?
Девушка стала разворачивать приготовленные все той же заботливой Гермионой бинты.
Гарри приложил тряпку к последнему порезу и подержал ее пару минут, потом кинул обратно в отвар, который приобрел насыщенный цвет гранатового сока.
— Все-то ты знаешь. И, чтоб ты знала, я и раньше бывал в библиотеке пару раз в семестр.
Ткань рубашки отошла от ран, и ее можно было легко снять. Он был прав — порезы оказались глубокими, вот встретится ему этот крысеныш в темном коридоре. Гарри еще раз промыл раны.
— Кажется, я стал понимать увлеченность Гермионы библиотекой.
— Для того, чтобы оценить пользу книг, тебе нужно было потерять магию! Как прозаично. Держи здесь.
Она приложила конец бинта к порезу и принялась обматывать руку.
— Слабо бинтуешь, затяни потуже.
Хоть в этом и не было необходимости, она перебинтовала руку от плеча и до запястья, сумев не растратить при этом весь бинт, зубами она оторвала конец бинта от рулончика, разделила конец на две части и завязала парню красивый бантик.
— Так, теперь запястье.
Когда с перевязкой было закончено, Сэль придирчиво оглядела работу: за неимением лучшего сойдет и так. По мнению Гарри, она слишком перетянула запястье, но лучше не жаловаться, обидится и совсем помогать перестанет.
— Спасибо.
-Ага, в принципе, сейчас ты можешь уже можешь накинуть рубашку, — доверительно сообщила ему девушка, — и идти спать, пока не перепугал своими нудистскими замашками половину Хогвартса.
Гарри закатил глаза, но рубашку накинул, можно было, конечно, сказать, что именно без рубашки его и мечтает видеть упомянутая половина, только вот, на очередную перепалку его не хватит. Он взял сумку, мантию и направился в спальню — первый учебный день вымотал его подчистую, да еще и бессонная ночь перед этим. Не услышав позади себя стука каблуков, Поттер обернулся. Сэль сидела в кресле, задумчиво склонив голову на бок.
— Мне надо дождаться Жужа, иди спать.
Надо, так надо, он не возражал. Спать на кровати вместе с подушкой, когда никто не стягивает с тебя одеяло, оказалось очень приятно и теперь уже непривычно.
-Гарри, вставай мы уже опаздываем!
Поттер недовольно что-то буркнул и только сильнее натянул одеяло.
— Поттер, блин!
Рон не выдержал и запустил в друга подушкой.
— Вставай, мы еле успеваем на завтрак! Черт, почему нас никто не разбудил?! И где мой галстук, я уверен, что клал вчера его между учебниками по чарам и свитером Дина.
Рон принялся производить раскопки на погребенном под грудой всяких вещей письменном столе. Гарри снизошел до того, чтобы хотя бы попытаться подняться. И тут же выяснил неожиданные факты: а заснул-то он не один, а в обнимку с учебником по продвинутым зельям! Он поморщился — все равно, что заснуть в обнимку со Снейпом. Заставив неимоверным усилием воли себя подняться, первым делом он оглядел комнату на присутствие Сэль, коей не оказалось, может, еще раз удивиться или уже перестать? По привычке взъерошив волосы, он поплелся в душ, стараясь при этом помнить, что нужно поторопиться. Удивительно, но собраться Поттер успел быстрее, чем Рон нашел свой галстук под кроватью у Невилла, с линейным беспорядком в их комнате нужно было срочно что-то делать.
— Гарри, да шевелись ты!
Рон был полон решимости успеть на завтрак, поэтому не дал парню не только сумку нормально собрать, но и галстук завязать. О негласном правиле — завязал галстук сам, дай завязать соседу, Рон видимо не слышал. При выходе из гостиной она встретили двух девочек, курса так со второго, которые при их виде захихикали.
-Ты сегодня просто шикарно выглядишь, — Сэль материализовалась рядом.
Уже хорошо. Гарри любил, когда она находится в пределах видимости и досягаемости. Стоп! Что она только что сказала? Шикарно выглядишь? Сэль комплиментов не делает, нужно срочно найти отражающую поверхность. И ведь ответить ей нельзя. Они стремительно неслись по коридорам Хогвартса, преодолевая препятствия в виде уже позавтракавших и довольных жизнью студентов. К дверям Большого зала они подошли одновременно с Драко Малфоем и повисшим на нем мопсом. Ой, да это же Паркинсон с вечными телохранителями. И зачем они им, к этой парочке и так никто не подойдет, если только не захочет получить психическую травму на всю жизнь. Гарри уже было хотел обличить Малфоя в зоофилизме, но тот, наверное, еще под впечатлением вчерашних событий, поторопился побыстрее войти в Большой зал, вперед Поттера, разумеется, свита идет после Принца. И вот тут-то Малфой совершил главную ошибку: сам того не подозревая, он случайно оттеснил плечом Сэль и наступил ей на мантию. В эту минуту Гарри мысленно отпустил Малфою все его грехи и пожелал ему покоиться с миром. Глаза Сэль сузились, и она пристально посмотрела на Малфоя. Если б тот мог ее видеть, то непременно бы напугался, а так — продолжил шествие. Манфьолетти оказалась быстрей, несмотря на приличную длину шпильки у туфель. Она подождала, пока Малфой дойдет до середины зала, привлекая к себе всеобщее внимание, а потом поставила ему изящную подножку. Со стороны это выглядело так, что, споткнувшись на пустом месте, Малфой совершил грациозный полет гиппопотама, увлекая за собой в свободный полет своего любимого мопса. Зал замер, прежде, чем разразиться заразительным смехом, некоторые даже аплодировали и порывались выставить этой парочке оценки за технику полета. Покрасневший Малфой пытался выбраться из-под тушки Паркинсон, которая при попытке подняться падала обратно на Драко. Их неудачные попытки вызывали еще больший смех, не удержались и преподаватели, как бы это ни было странно, но и Снейп слегка улыбался.
Рона сложило пополам от смеха и он был не в состоянии двинуться с места, Гарри поравнялся с довольной Сэль.
— Будь ты порасторопнее и поумнее, Поттер, то сообразил бы, что нужно пудинг поставить или пирог.
— В следующий раз обязательно соображу, — тихо шепнул он.
Потом Поттер подошел ближе к барахтающемуся на полу Малфою:
— Что, Малфой вот она слава? Наслаждайся, — бросил он и отпихнул волшебную палочку парня подальше.
Не без помощи верных Кребба и Гойла, слизеринскому принцу удалось скинуть с себя Паркинсон и подняться. Чего ему еще долго не удастся поднять, так это репутацию. Смех, конечно, стих, но веселье продолжалось, судя по всему в Хогвартсе появилась новость поинтереснее возвращения Поттера.
Гермиона уже позавтракала и теперь читала учебник по трансфигурации, изредка отвлекаясь на тыквенный сок.
— Доброе утро, мальчики.
— Вот уж точно, доброе! — Рон плюхнулся рядом. — Если каждое бы начиналось с падения Малфоя, моя жизнь была бы прекрасна.
Гарри не мог не согласиться, у него даже аппетит проснулся. Очень сильно хотелось абрикосового джема, но, помня, что он нравится Сэль, пришлось в очередной раз отдать свой голос за клубничный.
— Гарри, профессор Дамблдор просил тебе передать.
Гермиона вручила ему небольшой конверт. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он распечатал конверт и быстро прочитал короткое послание. Перед тем, как лечь спать, он написал Дамблдору письмо с просьбой вернуть палочку. Гарри, конечно, понимал, что теперь она ему не нужна, но без ее тяжести в кармане мантии он чувствовал себя беззащитным. И вот он, ответ: с возвращением палочки Дамблдор считает уместным повременить. Парень обернулся на преподавательский стол, в надежде найти там директора, но тот, видимо, предусмотрел его реакцию и решил пропустить завтрак. Медленно Гарри сжал в руке пергамент, который начал с краев потихонечку тлеть, затем быстро вспыхнул и в пустую тарелку он высыпал черный пепел.
Наблюдавшая эту картину Гермиона поспешно отвела взгляд обратно в книгу, стараясь подавить охватившее ее волнение и испуг.
Обычно на трансфигурации их троица сидела за второй партой. Зная это, остальные студенты расселись так, чтобы лучше видеть Гарри, который чувствовал себя очень редким экспонатом. Не мешало бы напомнить Браун, что особо ценные экземпляры, тем более — в единственном числе, руками не трогают, уж слишком часто она стала на него натыкаться. Гарри старался дышать как можно глубже, чтобы не позволить утреннему инциденту сорвать его планы.
— Доброе утро, класс. Рада вас видеть на моем курсе. Поскольку вы все сдали экзамены,
то вполне готовы к дальнейшему освоению более сложного курса. В этом семестре мы попробуем трансфигурировать объекты со сложной структурой, перестройка которой требует от волшебника большой концентрации и выдержки. Кто может мне ответить, в чем отличается трансфигурация ворона в бокал от трансфигурации ворона в алмазную пыль?
Минерва МакГонагалл не была удивлена, увидев поднятую руку Гермионы, чему она была удивлена, так это тому, что впервые на ее вопрос изъявил желание ответить сидящий справа от нее юноша.
— Мистер Поттер.
Гермиона удивлено обернулась.
— Разница в перестройке структуры — второе превращение является не только более сложным, но, к тому же, нестабильным. При трансфигурации высшего уровня объект не может находиться долго в навязываемой ему форме. Профессор трансфигурации Джозеф Уайльд, объяснял это тем, что всякая форма, принимаемая объектом в этом мире не случайна, и насильственное изменением его формы может нарушить ход запланированных событий, по мнению Уайльда. К тому же, для высшей трансфигурации мало теоретических знаний, результат и время сохранения этого результата зависят от силы волшебника.
Гарри неотрывно смотрел на преподавателя, вот интересно, это только МакГонагалл переклинило или остальных тоже?
— Блестящий ответ, мистер Поттер, — ей даже дополнить нечего, — тридцать баллов Гриффиндору. Теперь возьмитесь за перья. Как нам сказал мистер Поттер, профессор Уайльд полагал, что все в этом мире не случайно и многие его теории в области трансфигурации базировались на этом постулате, нужно отметить — большинство теорий нашло практическое применение, только вот у других ученых вызывает сомнение такое толкование трансфигурации через призму фатализма.
Декан Гриффиндора в довольно быстром темпе принялась диктовать лекцию.
Сидящая рядом Cэль улыбнулась.
— Почему все так удивлены, ты что, в первый раз сказал что-то умное?
В течение рассказа теоретической части Гарри удалось ответить еще на пару вопросов преподавателя и полностью дезориентировать Гермиону. На практической части, пока остальные учащиеся пытались трансфигурировать жабу в яблоко, Гарри занялся написанием эссе, предложенным МакГонагалл, на тему «Трансфигурация сложных структур в рамках теории Уайльда». За все время практической части получить яблоко с минимумом нужных параметров, такими как: кислый вкус, ароматный запах, получилось только у Гермионы, за работой которой пристально наблюдала Сэль, уже после пятнадцати минут явно разочаровавшаяся в девушке, но еще не потерявшая надежду, она подходила к другим студентам, чтобы оценить их работу, и под конец урока вернулась обратно к Гарри.
— Это полный провал! Хотя, чему я удивляюсь, если ты их бывшая национальная гордость. Потенциал есть у твоей ненаглядной Грейнджер, но силы явно маловато, зато сила есть у Малфоя, который явно зарыл свой потенциал. Круг замкнулся. Что тут сложного, сконцентрироваться на яблоке, его детальном представлении, небольшое усилие и все!
Гарри даже перестал писать, предпочтя этому наблюдать за реакцией девушки.
— Ты бывшая надежда людей, абсолютно не способных к магии…Определенно, в этом мире что-то идет неправильно.
* * *
Окрыленный своим первым успехом, Гарри в отличном расположении духа направился в темницу — вотчину маринованных лягушек и химических реакций, принадлежащую зельевару всех зельеваров, профессору Снейпу.
-Гарри, ну ты даешь, так вот ты чем ночами занимаешься.
Рон искренне восхищался успехом друга на поприще трансфигурации.
-Да, Гарри, это было блестяще. — Девушке с трудом далось признание его успехов.
Парень изо всех сил старался сдерживать победную улыбку, он прекрасно понимал, что Гермиона уязвлена и растеряна, первый раз оказалась не лучшей, в первый раз ее обошли, что ж, все когда-то случается впервые, а потом к этому даже привыкнуть можно… Гермионе следовало начинать привыкать прямо сейчас, то ли еще будет.
— Только не это, за что такая мука — каждый раз добровольно идти к Снейпу?
— Рон, ты же сам выбрал профессию аврора, а зельеварение играет очень важную роль в этой области, — назидательно произнесла Гермиона, поправив взлохмаченные волосы.
Гарри все это было неинтересно, нытье Рона он слышал миллион раз, примерно столько же — наставительную речь Гермионы, которая все больше отдавала подготовленным шаблоном, в котором слова заменялись в зависимости от ситуации. Он легко сбежал по ступенькам, кстати, их ровно тринадцать, очень символично. Ему хотелось как можно быстрей попасть на урок, и чтобы этот самый урок как можно быстрей закончился. Препираться Рон и Гермиона закончили у самого кабинета,
Снейп, как всегда, был не в духе и намеревался испортить настроение другим. Гарри заметил, что профессор был бледнее обычного, а круги под глазами выражались довольно четко, видимо, его возвращение наделало шуму в рядах Пожирателей. Наверное, перед прибытием в Хогвартс стоило подумать о любимом профессоре, парень ехидно улыбнулся и с силой поставил сумку на парту, заставляя Снейпа обратить внимание на его приход, отчего лицо профессора исказила гримаса раздражения и обреченности. Проявив небывалые чудеса терпения, зельевар подождал, пока студенты рассядутся и мысленно промотивируют свое пребывание на его уроке.
— Я проверил ваши зелья, похоже, ваш курс станет моим самым большим разочарованием, — он задержал взгляд на хаффлпаффце. — Из всех присутствующих с работой справился только мистер Малфой и мисс… Грейнджер, зелья же остальных годятся только для отправки на конкурс самого безнадежного зельевара года, и в первую очередь это касается зелья мистера Поттера.
Снейп резко развернулся и посмотрел орлиным взглядом на парня.
— Мистер Поттер, — самым елейным голосом произнес зельевар. — Помнится, вам прочили карьеру Великого волшебника? Знаете, я согласен. Ведь нужно быть действительно великим человеком, чтобы устоять даже против здравого смысла.
С ряда слизеринцев донеслось противное хихиканье.
— Как только впервые вы переступили порог этого класса, — вкрадчиво продолжил Снейп, — я понял, что вы не годитесь, окончательно и бесповоротно.
Взмахом палочки преподаватель распахнул дверь.
— Я бы так же настоятельно вам советовал совершить единственный разумный поступок в вашей жизни и покинуть класс.
Гарри оторвался от разглядывания нового набора перьев и поднял глаза на нависшего над ним зельевара.
— Единственный разумный поступок я совершил на третьем курсе, шарахнув вас заклинанием в Визжащей хижине, — спокойно и довольно отчетливо ответил парень.
Малфой с вечно поддакивающей ему компанией замолчал, Гермиона зажала рот руками, стараясь подавить крик и охватившую ее панику, Рон еле сдерживал улыбку.
— Если вы не дружите с умом мистер Поттер, то, хотя бы, мечтайте с ним познакомиться, — колко ответил Снейп и захлопнул дверь в кабинет.
Студенты одновременно выдохнули, радуясь, что дело не закончилось кровью. Дойдя до кафедры, Снейп взмахнул палочкой, призывая к себе стопку пергаментов, а потом перевернул доску.
Кусок мела взлетел вверх и довольно разборчиво вывел на доске название зелья, не забыв его подчеркнуть.
— Сфера применения этого зелья, мистер Малфой.
Блондин растерялся и лишь беззвучно открыл рот, что было особенно удивительно, так это то, что Гермиона не тянула руку, сама пораженная тем, что не знает ответа.
— Видимо, я поторопился с выводами о вас, мистер Малфой, — холодно бросил Снейп.
Из всего происходящего было понятно одно — достанется даже любимчикам. Осмотрев аудиторию на наличие возможных конкурентов, Гарри мысленно собрался и поднял руку.
— Вы решили последовать моему совету, мистер Поттер?
— Нет, я хочу ответить на ваш вопрос. Зелье «Рафалдо Белого» больше известное как «Зелье палача» и представляет собой яд, относящийся к классу особо сложных, опасных и запрещенных Министерством. Но из-за своей уникальной способности принимает вид какой-нибудь болезни, невозможности его обнаружения в организме, отсутствию следов, яд широко применяется и сейчас. Его приготовление требует большой внимательности и аккуратности, потому, что даже самое незначительное отклонение от рецепта, изобретенного еще в тринадцатом веке, может испортить яд. Говорят, что его сможет приготовить только по-настоящему талантливый зельевар, поэтому, яд еще и очень дорого ценится и труднодоступен. В его состав входит настойка рубинового камня, пыль аквамарина, кожа бумсланга, кровь пяти разных видов змей, кровь черного дракона и нунды. После приготовления зелье должно храниться только в дымчатой колбе. Содержание всех компонентов, кроме настойки рубинового камня, известно, ее содержание Рафалдо Белый унес с собой в могилу, считая, что истинный зельевар сам сможет найти нужную пропорцию.
Сказать, что Снейп был удивлен, это значит не сказать ничего. Снейп был ошарашен и ошеломлен, поражен, повержен, уничтожен. Самый бездарный студент только что выдал ему информацию, написанную только в одной-единственной книге, тираж которой составляет двадцать три экземпляра, и те на иврите. Все, что ему оставалось, это взирать на спокойного и невозмутимого подростка, в глазах которого лишь иногда пробегала насмешка. Зельевар откашлялся:
— Пять баллов гриффиндору. Думаю, все те, кто был в состоянии усвоить информацию, сделали это, все необходимые ингредиенты вы найдете в третьем шкафу, настоятельно рекомендую надеть перчатки прежде, чем браться хотя бы за нарезку кожи бумсланга. Пергаменты с инструкциями лежат на кафедре, срок сдачи зелья — через неделю. Я сомневаюсь, что у кого-нибудь из вас получится хоть что-то, отдаленно напоминающее «Зелье палача», но это позволит оценить ваши способности.
Не дожидаясь Рона и Гермионы, Гарри поднялся и направился за ингредиентами, лично он не сомневался, что у него получится самое настоящее зелье «Рафалдо Белого».
* * *
Единственное, о чем мог думать Гарри Джеймс Поттер после сдвоенных продвинутых зелий — это о мягкой подушке и тепленьком одеяльце. На зельях он проявил всю свою собранность и аккуратность, чтобы не испортить все в самом начале, в качестве бонуса терпя подозрительные взгляды настороженного Снейпа и обиженно-любопытные взгляды Гермионы. Без сомнения, ему удалось подкинуть повод для размышлений двум самым проницательным людям, работающим на конкурентов. Что ж, этого того стоило, несмотря на смертельную усталость, заторможенность мыслей и атрофию рефлексов, чувствовал он себя просто прекрасно. Осталось только поужинать и…Мужественно отказавшись от ужина, Рон побежал в гостиную забросить сумку и захватить форму для квиддича, поэтому на ужин он шел в компании Гермионы, в очередной раз злясь на ушедшую куда-то Сэль.
— Гарри, ты просто огорошил Снейпа своими знаниями, и не только Снейпа. Откуда ты знаешь про это зелье? Я прочитала все доступные учебники по продвинутым зельям и не нашла его, — задумчиво произнесла девушка.
— Неудивительно, я вчера нашел книгу по зельям в Запретной секции и решил немного почитать, там были очень интересные картинки. Кстати, после ужина я снова намерен пойти в библиотеку, ты со мной?
Гермиона кивнула, явно сомневаясь в правдивости его ответа. За ужином Гарри ощутил небывалое давление со стороны учащихся в том плане, что все время кто-нибудь, да творил заклинание. И это было ужасно, ощущение ниже среднего, к тому же, мантия без отяжеляющего ощущения палочки в кармане теряла всякий смысл. Даже Гермиона, старавшаяся лишний раз при нем не колдовать, не удержалась и подозвала к себе соль. Убедившись, что на него никто не смотрит, парень тихонько стянул вилку со стола, вытер ее салфеткой и сунул в карман. Вилка была, конечно же, гораздо тяжелее и короче, чем палочка, но на душе заметно потеплело и, пообещав себе, что при еще одном подобном приступе он обратится к психиатру, Поттер принялся за ужин. В этот раз по пути в библиотеку их миновало общество слизеринцев, вообще, чье бы то ни было общество, такое чувство, что учащиеся туда только на отработку ходят. Дальше все, как вчера: Гермиона осталась в открытой секции, а Гарри ушел в закрытую. Быстро пролистав найденные вчера книги, он постарался запомнить парочку наиболее понравившихся заклинаний: Огненная стрела (маг собирает пламя в своей ладони и метает его во врага в виде огненной стрелы. Приложив больше усилий, можно за раз создать более одной стрелы
Огненное копьё (между ладоней мага создаётся полоска огня, которую маг может метнуть в любую из сторон, просто убрав ладонь, ограждающую копьё; если копьё убивает цель, то оно продолжает движение дальше, прожигая её насквозь).
Стена огня (маг создаёт линию из пламени на поверхности земли (не в болоте и не в воздухе), которая самостоятельно горит, пока не закончится приложенная к ней сила; время и температура горения зависят от мага (так тоже можно костры разводить); маг может прервать заклинание в любой момент, но только целиком).
Поттер еще раз перечитал, стараясь запомнить все детали. Отлично, вроде это не так сложно, должно получиться. Он убрал книгу на место, закинул сумку на плечо и стал как можно тише выбираться из Запретной секции, Гермиона должна думать, что он тут и занимается докладом для Блэка. Редкими перебежками от стеллажа к стеллажу, Гарри почти сумел добраться до выхода незамеченным, пока не появилась Сэль:
— Куда-то торопишься?
Сэль стояла, облокотившись на стеллаж, преграждая ему дорогу к выходу.
-Да, тороплюсь.
Она проследила за его взглядом, направленным на скрывшуюся за книгами Гермиону. Манфьолетти усмехнулась и тронула ближнюю к ней книгу за корешок, отчего та покачнулась. Поттер просто не верил своим глазам, которые, несомненно, его подводили: неужели она будет собственноручно портить себе вечность? Как в ответ на его вопрос, Сэль усмехнулась и, приложив чуть больше усилий, уронила книгу с полки. Лишь отработанная реакция Гарри не позволила книге упасть на пол, и лишь непонятно откуда взявшиеся манеры не позволили заехать этой книгой Сэль. Чересчур резко он поставил книгу обратно, обогнул Сэль и проскользнул к выходу. По коридорам он шел довольно быстро, задача остаться незамеченным была по-прежнему актуальна.
— Поттер, да брось, я же пошутила.
— Ненормальная, — не оборачиваясь на нее, ответил Гарри, — совсем рехнулась? Если меня поймают, застрянешь тут до следующего тысячелетия.
— Тоже мне, напугал, — фыркнула девушка.
Парень резко затормозил у каменной и непримечательной стены. Поправил ремень сумки, который сильно натер плечо, закрыл глаза и собрался. Тут же в стене появилась дверь, не раздумывая, он открыл ее и вошел внутрь. Выручай-комната не подвела, помещение оказалось то, что надо. Огромный мраморный зал с колонами, под потолком которого парили свечи, ярко освещая помещение, на каменных стенах висели различные виды оружия, при виде этой коллекции Сэль тут же забыла о Поттере и с маниакальным рвением принялась осматривать клинки, сабли, копья. Гарри бросил сумку у первой колоны и прошел в центр зала. Он закрыл глаза и постарался вспомнить выбранные заклинания. Все, что нужно — это сосредоточиться, прислушаться к горящей внутри стихии и должно получиться. Сэль встала на цыпочки, чтобы вытащить понравившейся ей клинок, простой, легкий, с отличной балансировкой. После пары выпадов, рука сама вспомнила заученные когда-то движения. Вот он — идеальный момент убить Поттера, девушка обернулась на мучавшегося в безрезультатных попытках парня и усмехнулась. Тяжелый случай, тут даже ее помощь не понадобиться, он сам себя прикончит, главное — не допустить этого раньше, чем они решат проблему с ее вечностью.
— Поттер, ты же научился делать огненные шарики, может, тебе хватит?
Гарри зло сверкнул глазами в сторону девушки и тут же материализовал огненный шар на руке. Смотря на ровно горящее пламя, он почувствовал, как кольцо стало нагреваться… Кольцо Артемиды!! Точно, для заклинаний требуется больше магии, возможно, кольцо сдерживает огонь. Предчувствуя, что еще пожалеет о своих действиях, он снял кольцо и положил его в карман брюк. Огненный шар на руке увеличился в размере и запылал еще ярче. Отлично, работает! Сэль заметно напряглась:
— Так, Поттер, поиграл и хватит, надень кольцо.
— Вот еще, — ответил он.
Что там в книге было? Просто провести линию огня, а потом поднять пламя вверх и вот тебе огненная стенка. Так… Он посмотрел на черный мраморный пол. Небольшой полукруг и поднять огонь вверх. Линию огненного полукруга получилось сделать почти сразу, а вот с поднятием огня возникли проблемы, ничего не получалось, лишь огонь стал гореть неравномерно, угрожая потухнуть. Манфьолетти облегченно выдохнула, идея развивать магию огня, бесспорно, отлична, но, только если это не импульсивный Поттер.
— Все, ничего не выходит, кто бы сомневался, идем!
Гарри закрыл глаза и стал вспоминать, как его отправили обратно к Дурслям, письмо Рона и Гермионы, Сириуса…конфискацию палочки, остальных магических вещей. При каждом воспоминании успокоившаяся на время ненависть с утроенной силой отзывалась в сердце и нарастала снежным комом…
Девушка подошла к слабо горящему полукругу, намереваясь потянуть Поттера к выходу, как пламя огненной стеной взлетело вверх метра на три, ограждая от нее парня. Сэль едва успела отшатнуться. Почувствовав, что что-то произошло, Поттер открыл глаза и не веря смотрел на полыхавшую огненную стену. Ощущение было просто невероятным, тепло огня разливалось по всему телу, даруя полную уверенность и контроль над происходящим. И, как только он намеревался в полной мере насладиться происходящим, огненная стена резко рухнула вниз, погасла, оставляя лишь яркую черную полоску, выделявшуюся даже на черном мраморном полу.
— На сегодня хватит, — жестко сказала Сэль, и он уловил мелькнувший в ее глазах сапфировый цвет, — и надень кольцо, идиот.
Девушка развернулась к выходу уверенная, что он последует за ней. Часы показали, что уже пять минут, как наступил отбой, теперь вопросов от Гермионы не избежать. До гостиной они шли в полном молчании, Сэль — потому, что не хотела разговаривать, а Гарри — погруженный в свои мысли о расплавленном сапфире. Странно, но ни Рона, ни Гермионы в гостиной не оказалось, удивление было лишь минутным, пока он не вспомнил, что эти двое — старосты, и у них, видимо, дежурства. Что ж, тем лучше для него. Как можно быстрее, смотря только перед собой, он дошел до спальни. Полностью опустошенный, как морально, так и физически, Гарри рухнул на кровать, погрузившись в крепкий и безмятежный сон. Полторы недели протекли по одному распорядку, завтрак — пары — библиотека — редкие тренировки в Выручай-комнате, чтобы не привлечь лишнего внимания — библиотека — занятия — сон. Сэль его особо не доставала, полностью погруженная в свои дела, она либо читала вместе с ним книги в библиотеки, либо уходила куда-то, сопровождаемая Жужем, который установил монополию среди домашних животных гриффиндорцев на место перед камином. При виде вальяжно подходящего к камину кота, остальные животные разбегались, уступая ему место. Но, как и все хорошее, его относительно складывающая жизнь подошла к концу, когда на завтраке к нему прилетел попугай ара, доставивший письмо от Макс, к которому были приложены отчеты его юриста мистера Баррета. И если сначала они радовали списком улаженных вопросов по дому в Годриковой лощине, то полное отсутствие информации о Сэльветрис Манфьолетти выдернуло из глубокого сна дурное предчувствие, чувство опасности и какой-то скрытой угрозы, благо, наступали выходные. Срочно был нужен план.
* * *
Поход в Хогсмид стал отличным поводом, чтобы ускользнуть от всевидящего и недремлющего ока Дамблдора. План был прост: он уходит в Хогсмид, а оттуда, воспользовавшись подаренным порт-ключом, перемещается к Макс. Осталось только отделаться от Рона и Гермионы. Эта неотступно следовавшая за ним везде парочка уже ждала его у выхода из школы, ему пришлось задержаться на прослушивании лекции о правилах поведения в Хогсмиде от Блэка. Странно, вот Рона и Гермиону он мог по-прежнему называть по именам, а к крестному не мог обращаться иначе, как по фамилии. Наверное, потому, что разочаровался в нем гораздо больше, чем в своих однокурсниках. Краткое содержание лекции сводилось к тому, что Волан-де-морт не дремлет и теперь, когда Гарри так уязвим, он попытается его схватить, отрубить ему голову и повесить ее над камином. Ну, это были уже домыслы Поттера. Гарри, конечно, все это внимательно выслушал и клятвенно заверил, что не отойдет от Рона и Гермионы дальше, чем на три шага, а в случае чего — немедленно направится к дежурному профессору. На этой неделе радость сопровождать цветы жизни в Хогсмид выпала на долю профессора Снейпа, который, судя по его смертоносному взгляду, просто жаждал пообщаться со студентами в неформальной обстановке. Рядом с зельеваром стоял светящийся от счастья Малфой, кидающий победоносные взгляды в сторону гриффиндорцев. Гарри усмехнулся, он был расслаблен, словно тигр, уже поймавший добычу в ловушку, из которой той уже не выбраться. Снейп, Малфой, директор, Блэк, да что там — весь мир, перестали его волновать, он был абсолютно уверен в своих силах. Теперь он отлично понимал Сэль, которой не нужно было демонстрировать свою власть или добиваться ее признания, он был, как и она— хищником, не сомневающимся в своих силах, уверенным, что любое его действие закончится безоговорочной победой. Ну и зачем, в таком случае, отвлекаться хоть бы на Малфоя, ведь в случае стычки против него, у слизеринского выпендрежника нет ни единого шанса. Пожиратели? Ему ли их бояться? Волан-де-морт, конечно, мог бы напугать, но вряд ли он сам за ним придет.
После ряда его блестящих успехов, отношение девушки к нему поменялось. Нет, она все так же язвила, ехидничала, но Сэль стала воспринимать его на равных, почти на равных, в ее взгляде пару раз он совершенно точно уловил оттенок уважения.
— Ну, что, заглянем в «Сладкое королевство»? — Рон был полон энтузиазма.
Признаться, я ожидал, что Гермиона возмутится, что Рону лишь бы поесть, а ей, вообще, новые перья нужны. Но она не возмущалась, просто улыбнулась и согласно кивнула. Вот интересно, почему они старательно делают вид, что все в порядке? Что, мы так же можем весело и беззаботно проводить время друг с другом, будто не ощущают, что с каждым днем расстояние между нами увеличивается, а видимость дружбы держится только на прошлых воспоминаниях и моем актерском мастерстве.
— Да, идемте. Можно будет потом зайти, попить сливочного пива, сегодня так холодно.
В моей голове родился новый план, который обещал быть удачным. Я последний раз оглянулся на Сэль, которая вместе с Жужем стояла около Снейпа и Малфоя, кроме нее, около этих двоих собралось человек десять старшекурсников со слизерина. Несколько минут назад она мне заявила, что личности этих двоих представляют для нее научный интерес. И она намерена изучить их манеры и повадки в непосредственной среде обитания. Да, пожалуйста, пусть изучает, главное, чтобы в паб вовремя явилась, а то без всякого зазрения совести уйду без нее. Еще и Жуж, вот уж от кого не ожидал, предательски трется о ногу Малфоя. Вот пусть у этого зализанного еду и просит.
— Что-то не так, Гарри? Просто ты все время на Снейпа оглядываешься, –спросила Гермиона, присмотревшись к профессору, надеясь выяснить, что же так привлекло Гарри.
— Стараюсь запомнить, целый день же без него, уже скучать начинаю, — буркнул он.
Рон прыснул. По дороге до Хогсмида Гарри старательно поддерживал беседу, внимательно слушая предположения Гермионы о причинах потери им магии и возможных вариантах ее возврата. Гермиона цитировала много книг и статей, приводила формулы, чем довела Рона для состояния легкой прострации. Гарри же иногда переспрашивал некоторые моменты, иногда вставлял свои комментарии, выражая полную заинтересованность в этом вопросе. Знала бы Гермиона, с какой неимоверной легкостью вернула ему магию одна эпатажная особа, и без приложения усилий заставила его работать над собой, то, вероятнее всего, испытала бы шок. Уже при входе в «Сладкое королевство», он почувствовал запах ванили, имбиря и шоколада, Рон тоже значительно оживился. Магазин, как всегда, было переполнен студентами, которым от разнообразия всяких вкусностей голову снесло напрочь. С популярностью этого места не мог соперничать даже он, его появление померкло на фоне нового вида конфет с пралине и помадки. Раньше Гарри тоже безумно радовался походу в «Сладкое королевство» и с радостью набирал полный пакет кондитерских шедевров, теперь же они волновали его только с точки зрения исполнения и ингредиентов.
-Гарри, ты только посмотри на эти карамельные бомбы! — Рон дернул его за рукав мантии.
Поттер честно посмотрел на них скучающим взглядом и даже не подумал впечатлиться.
— Что-то не так?
Гермиона заметила его полное безразличие. Как же он мог забыть, что Гермиона равнодушна к сладкому, и в кондитерском рае займется наблюдением…за ним. В этом году он просто на пике популярности, всем-то хочется его препарировать. И как же она ему надоела со своим вечным любопытством, неужели так трудно не лезть в чужую личную жизнь, или это все из-за отсутствия собственной? В таком случае, Грейнджер его еще лет сто допекать будет. Гарри натянуто улыбнулся:
— Все в порядке, Герм, просто мне показалось, что я миллион лет здесь не был. Взять тебе сахарных перьев? Может перечных чертиков?
Девушка задумалась, отчего между бровями появилась заметная морщинка, и это ее не красило:
— Нет, спасибо. Этим летом я привела свои зубы в порядок, папа посоветовал ограничить себя в сладком, если я хочу сохранить зубы белыми надолго.
Поттер с трудом удержался, чтобы не посоветовать ей ограничить себя в книгах, если она хочет казаться не всезнайкой больше пяти минут. Во избежание лишних подозрений пришлось набрать целый пакет лакричных палочек, мятной помадки, перечных чертиков и его любимого тыквенного печенья. Рон пребывал в самом лучшем расположении духа, несколько сдобных котелков этому поспособствовали, поэтому, по пути в «Три метлы», он был готов поддерживать любую тему и подключиться к любому разговору. Гарри полностью игнорировал направленные на него взгляды, он искал среди них единственный и неповторимый насмешливый взгляд сапфировых глаз, стараясь при этом не попасть под пристальное наблюдение Гермионы. Вот что интересного может быть в слизеринцах? Как можно общаться с ними больше пятнадцати минут? Хотя, принимая во внимание факт, что сердце Сэль шипит в унисон с их сердцами, то можно и не удивляться. Пусть только попробует опоздать! Можно подумать, это ему надо. Прежде, чем войти в «Три метлы», Гермиона на него боязливо оглянулась, будто намереваясь ему что-то сказать. Ох, как же ему это не понравилось! Такой взгляд был у Гермионы, когда она просила устроить дополнительные занятия по защите и точно такой взгляд, когда она привела его в «Кабанью голову». Судя по всему, морально приготовиться не помешает.
Паб мадам Розмерты был всегда полон желающими выпить сливочного пива, грога или просто посидеть, поболтать. Гермиона дернула его за руку и указала на крайний столик у стенки.
За столиком с бутылками сливочного пива сидели Невилл, Джинни и Луна, бросавшие веселые взгляды на барную стойку, явно найдя что-то очень забавное. Значит, Гермиона опасалась его реакции на присутствие членов отряда Дамблдора. Зря, ему, как минимум, было интересно увидеть Луну и Джинни, когда еще подвернется такая неформальная обстановка? Поттер ободряюще улыбнулся Гермионе, желая дать понять ей, что все в порядке и он не злится.
— Я тогда за сливочным пивом? — предложил свои услуги Рон, сообразивший, что все обойдется без жертв. Ребята ему кивнули и стали проталкиваться к столику.
— А мы, вот, пораньше освободились и решили занять место, — Невилл поднялся, чтобы пододвинуть стул к Гермионе.
— Привет, — поздоровался со всеми Гарри, задержав взгляд на Джинни чуть дольше.
— Рада, что ты вернулся в Хогвартс, Гарри
Пришлось удержаться от колкости в адрес Луны, все так рады его возвращению, и вот хоть бы кто постарался его ускорить.
-Я тоже рад, что вернулся Луна.
— А вот и пиво.
Рон вернулся с шестью бутылками. Совместными усилиями Гермионы и Невилла беседа была налажена. Создавалось впечатление, что эти двое сидели вечером в гостиной и составляли план возможных тем для беседы, а после дали его Рону, чтобы он смог подготовиться. Лучше б дали Джинни, которая молчала и бросала смущенные взгляды в сторону Поттера. Он уже намеревался спросить, все ли в порядке, потому, что уже не мог сдерживать смех от вида раскрасневшейся девушки, как почувствовал руку, почти нежно впивающуюся ногтями в его плечо.
— Заждался? — он ощутил на шее холодное дыхание.
Гарри надеялся, что появившаяся на его лице ухмылка соответствовала теме разговора. Раз Сэль сделала одолжение и появилась, значит, пора приводить план в действие. Он слегка отодвинул рукав на правой руке, чтобы свериться с часами, еще чуть-чуть, и они опоздают –дурной тон.
— Я отойду, — Гарри поднялся из-за стола и направился в сторону туалета.
Увлеченные беседой подростки кивнули, даже Гермиона не насторожилась.
— Туалет не самое лучшее место, чтобы уединиться с девушкой, ну, я так, на случай, если для тебя это не очевидно.
Сэль шла сзади и прикидывала, как лучше наступить на край мантии парня, чтобы тот запнулся.
— Кто тебе сказал, что я хочу с тобой уединиться?
— А разве нет? — если б он замедлил шаг, то у нее бы получилось. — Ой, прости, ты, что, играешь за другую команду?
Гарри вошел в туалет и убедился, что все кабинки пусты и там никого нет.
— Уверяю тебя, если бы ты осталась единственной девушкой на Земле, то, скорее всего, я бы играл на другой стороне поля, а так, я еще не теряю надежды.
— Встречаться с девушкой? — Сэль фыркнула. — В твоем случае, надежда умерла, так и не родившись.
Он открыл дверь крайней кабинки, приглашая девушку войти первой, потом зашел сам и закрыл дверку. Кабинка оказалась слишком узкой и для двоих непредусмотренной, особенно забавно смотрелась Сэль, которая должна была сделать нелегкий выбор — либо прижиматься к Поттеру, либо к исписанным, грязным стенам кабинки. Она выбрала второе.
Гарри подождал пару минут, прежде, чем одной рукой дотронуться до Сэль, а другой — схватить порт-ключ. Стены кабинки стали расплываться, плавно переходя в очертания его комнаты в доме у Макс. Сэль тут же подбежала к зеркалу, чтобы осмотреть мантию.
— Манфьолетти, давай быстрей. Какая разница, ты же все равно мертва.
— Поттер, а ты все равно туп, но ведь не теряешь надежды поднять свой IQ выше уровня табуретки?
И все же им следовало поторопиться, объяснять получасовое пребывание в туалете будет не так-то просто, особенно, если кто-то из его дружков решит прийти и посмотреть, не нужна ли бывшему герою помощь.
Макс ждала его появления, поэтому быстро сориентировалась и указала путь к кабинету.
— Мистер Барретт ждет тебя. И, Гарри побольше уважения, он лучший, к тому же, согласился заниматься твоими делами лично, обычно, он лишь курирует своих сотрудников.
— Вот что делают деньги. Не волнуйся ты так, если мне не понравятся его ответы, мы выплатим его семье хорошую компенсацию.
Не дожидаясь ответа Макс, он накинул капюшон на голову, который скрыл половину лица и вошел в кабинет.
— Мистер Баррет, добрый вечер, — Гарри кивнул в знак приветствия и сел за стол.
Сэль тоже поприветствовала сидящего, скорее, по привычке, и встала за креслом Гарри. Она сильно волновалась, хоть и старалась этого не показывать, ведь, возможно, сейчас она узнает что-нибудь о своей прошлой жизни. Только от одной мысли об этом сердце начинало биться быстрее от предвкушения.
Сидящий в кресле мужчина поднялся. На вид ему было не больше сорока, очень подвижные черты лица, уже седеющий.
— Добрый вечер, мистер…
— Думаю, мое имя не так важно.
Мистер Барретт растерялся, холодный и требовательный голос был неожиданным от подростка.
— Мисс Дюбари сказала мне, что вы хотите меня видеть. Я, так понимаю, это касается ваших поручений. Я попросил Максимилиану передать вам отчет, надеюсь, вы видели результаты по дому в Годриковой лощине, надо сказать, это было непросто — получить все необходимые документы и начать строительство.
— Да, чего я не получил — так это информации о девушке, которую я просил найти.
Мистер Барретт не изменился в лице, и если и был обеспокоен, то ничем не выдал этого.
— По этому вопросу была проделана колоссальная работа.
Он заметил, что сидящий напротив молодой человек скривил губы в усмешке. А то, что это был именно молодой человек, его несказанно удивило, при чтении указаний, которые передавала ему Макс, у него складывалось впечатление, что это взрослый, состоявшийся мужчина, который точно знает, что хочет от жизни. Парень вытянул правую руку ладонью вперед, материализуя огненный шар, чтобы зажечь огонь в камине, мистер Барретт нервно сглотнул, надеясь, что это осталось незамеченным.
— Мои сотрудники подняли всевозможные архивы и министерские реестры, так же, записи больниц, но ничего не смогли найти. Непроверенными оказались разве что уж совсем закрытые источники.
— Закрытые источники?
— Видите ли, они потому и закрытые, что доступ к ним закрыт. Но мы делаем все возможное.
Для начала, Гарри не понравился тон этого высказывания — будто ребенку объясняет, да и вообще, он был расстроен полным отсутствием результатов, прекрасно понимая, что это расстроит Сэль, и вымещать злость она будет на единственном доступном объекте. Он потушил огненный шар и тихим, холодным голосом произнес:
— Так сделайте все возможное, потом — невозможное, а затем — просто нереальное, но найдите мне Сэльветрис Манфьолетти! Немедленно!
Мистер Барретт просто соскочил со стула, кивнул ему и поспешил покинуть кабинет, атмосфера в котором была просто пронизана разрядами электричества. Сэль заняла место Барретта напротив Поттера, и принялась барабанить пальцами по столу, и, поскольку ногти у нее были длинные, звук получался впечатляющим. В наступившей тишине он его раздражал. Парень снял мантию, повесил ее на спинку кресла, осознав, что забыл переложить сигареты, и это только ухудшило его настроение. С таким трудом он вырвался из Хогсмида, сорок минут провел здесь и ничего! Полное отсутствие информации, так еще и объяснять придется, куда он из туалета делся! Черт! Свечи в канделябрах на стене ярко вспыхнули и в минуту догорели до конца, оставив приглушенный свет лампы на столе единственным источником освещения.
Гарри сел на диван и устремил взгляд на камин, в котором тут же вспыхнул яркий огонь, несмотря на то, что поленья были сырыми. Мысли были самыми разными, в основном, о возможности массовых репрессий.
Сэль неспешно подошла к парню, а потом села к нему на колени. Его глаза расширились от удивления, весь мир тут же сузился до размеров этой комнаты.
Одной рукой девушка обняла его шею, а другой принялась чертить узоры у него на груди.
— Ну, и как тебе новости, Гарри, радуешься? Что ты об этом думаешь? Хочешь, я расскажу тебе, что я об этом думаю?
Она наклонилась к нему ближе. Он завороженно смотрел на ее волосы, которым пламя придавала медный оттенок, так близко, что он видел как горят ее глаза, губы, растянутые в дерзкой улыбке, чувствовал едва уловимые касания.
— Ты стал сквибом, а это такой стресс, –она почти шептала, не сводя хищного взгляда с его губ, — а еще и тяжелое детство, тебя все бросили и предали, ты был так одинок, что придумал себе девушку Сэльветрис, придумал себе все это, магию огня, Макс… все это существует лишь в твоем сознании.
Она закончила плести узор на его груди и теперь переместила руку к шее. В его голове не осталось ни одной мысли, мир сошелся клином на ее прикосновениях и глазах, горящих безумным пламенем.
— А остальные волшебники смотрят на тебя с жалостью, — на ее лице играла довольная ухмылка, — и сочувствием, и всего лишь подыгрывают мальчику, который их когда-то спас.
Ее горячее дыхание обожгло шею. Парень слегка отодвинулся, а потом одной рукой взял ее за шею и пододвинул ближе к себе. Два горящих огнем взгляда пересеклись.
— Сэль, любовь моя, пошла ты к черту! — елейно ответил Поттер.
Потом он взял ее обеими руками за бедра и переместил со своих колен на свободное место дивана.
Гарри постарался как можно быстрее выйти из комнаты и, закрывая дверь, он слышал ее победный смех. Сердце парня билось с удвоенной скоростью.
02.08.2010 Глава 17.
Великий бал зовёт гостей -
Седых и жизнью умудрённых,
И молодых, разгорячённых,
Томимых жаждой новых дней.
В их честь салют там будет дан.
В честь жизни, света и творенья.
Как символ взлёта и паденья
И быстротечности начал.
Бал жизни — яркий свет огней
И веер бурных наслаждений.
Все в ожидании впечатлений.
Все в ожидании идей.
Кто ангел, кто герой?
В толпе понять не стоит и пытаться.
Найдёшь их в каждом и в себе,
Захочешь, если разобраться...
Из струн души смычок творца
Выводит вальс. И все по кругу
Несутся, голову кружа,
Сжимают в упоении руку...
Весь мир сливается в пятно
И размывает чьи-то лица.
Залп дан, салют гремит давно.
Пора, пора остановиться...
И.Шумина
* * *
Он был настолько погружен в мысли о своем сумасшествии, что не заметил, как наткнулся на Макс, которую поразил его ошалевший взгляд. Подросток выглядел непросто обеспокоенным или взволнованным, он выглядел напуганным, ошарашенным, на грани паники.
— Гарри, с тобой все в порядке? — она положила руку ему на плечо.
— Да, я поговорил с Барретом. Как у тебя дела? Из министерства не донимают?
Им пришлось посторониться, чтобы пропустить увлеченную друг другом парочку. Вместе с этой парочкой мимо них проскользнула и довольная жизнью Сэль.
— Нет, я купила все, что ты просил.
Дюбари подала ему бумажный пакет.
— Спасибо, Макс, спасибо, мне пора. — Он проследил за девушкой и еще больше напрягся, ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля. — Сможешь проверить, как там продвигаются дела в Годриковой лощине? Не знаю, когда я теперь смогу выбраться из этой колонии.
Большие напольные часы отмерили очередной час пятью ударами. Гарри захотелось стонать: весь день пошел прахом, нужно попытаться исправить все, что можно.
— Мне пора.
— Удачи. — Женщина обняла его напоследок и подтолкнула в направлении комнаты. — Напиши, как все пройдет.
После перемещения в злополучную кабинку Гарри оказался прижатым Сэль к одной из стенок, что-то ему это сильно напоминало. В туалете было тихо, должно ж хоть в чем-то везти. Надежды на то, что ребята его терпеливо ждали, сидя за столиком, не было, гораздо вероятнее, что они навели панику и теперь его ищут всем преподавательским составом. Срочно нужен был новый план, за помощью к Сэль обращаться не хотелось, уж лучше смерть от рук Снейпа. Вздохнув, он вошел в зал, который оказался пустым, хотя в обстановке никаких изменений не наблюдалось. Столы, свечи, кружки, стулья, просто исчезли все посетители. Отлично! Только этого ему не хватало, куда же без приключений! А как же прекрасна была жизнь сквиба. Парень перегнулся через стойку, будто надеясь найти там прячущуюся хозяйку паба.
— Что здесь происходит? — нервы были натянуты, словно струны, и порваться могли от любого колебания.
Гарри не понимал одного: неужели этот чертов мир не может замереть и подождать, пока он уладит все свои проблемы? Сэль грустно гипнотизировала оставленный кем-то надкусанный бисквит, который демонстрировал ей клубнично-шоколадную начинку, вкупе с бокалом, в котором, кажется, было латте. Девушка втянула воздух полной грудью, решив хоть как-то насладиться, возмущающийся Поттер был здесь явно не к месту. Еще один грустный взгляд на бисквит.
— Хватит действовать мне на нервы, Поттер, хвала Моргане, они умерли еще до знакомства с тобой! Ничего особенного, просто какие-то По..по-по..предатели..поедатели…точно! Пожиратели! У них здесь плановая зачистка проходила.
Кажется, Сэль решила сыграть на натянутых нервах Вивальди.
Его руки настолько сильно сжали край стойки, что костяшки побелели. Металлическая окантовка стойки в секунды сильно нагрелась, поэтому пришлось быстро отдернуть руки.
Ладно, та выходка в кабинете у Баррета была частью программы испортить ему жизнь, но сейчас, когда все плохо неужели нельзя проявить хоть чуточку гуманизма и просто заткнуться, нет, не помогать, не поддерживать, а просто подавиться своим гребаным сарказмом!
— Почему ты молчала?
Девушка пожала плечами:
— Ты не захотел узнать, как у меня прошел день, вот и не стала обременять твою головушку насущными заботами.
Внутри у парня все кипело. Свечи на столах стали медленно плавиться вместе с подставками, по краю одного из деревянных стульев пробежала искорка.
— Поттер, если ты думаешь, что я все время буду вытаскивать тебя из …из… ну ты понял, то ты глубоко заблуждаешься, если ты сейчас все тут спалишь, мало того, что я даже пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти, я не буду навещать тебя в психушке, в которую тебя отправят, как только ты начнешь рассказывать свою историю. И мне плевать на свое испорченное загробное существование, если это поможет превратить твою жизнь в ад.
Девушка четко выговаривала каждое слово, взвешенно и уравновешенно, чтобы у него не возникло никаких сомнений в ее правдивости. Она была просто в ярости, потеряв всякий контроль над эмоциями и даже не пытаясь его вернуть, ей было абсолютно все равно на Поттера, на его жизнь и на то, сгорит ли он тут заживо. Все возлагаемые надежды на этого недоумка рухнули, погребя под своими завалами ее веру, небольшую, безнадежную и безотчетную. Бред! Она верила в этого Поттера, верила, что он хоть что-то сможет сделать? Вот идиотка! Неисправимая идиотка! Идиотка-идиотка-идиотка…
Девушка закрыла лицо руками. Гарри заметил, как из-за углов паба навстречу девушке поползли черные щупальца теней, они выползали из-под картин, лезли из щелей и тянулись с Сэль, как к магниту. Чем больше девушка выходила из себя, тем сильнее и быстрее они начинали ползти. Стены паба зашатались, предвещая землетрясение, доски пола заходили ходуном и заскрипели.
— Сэль!
Его предупреждающий крик слился с окликом входящего человека.
— Мистер Поттер!
Манфольетти убрала руки от лица и обернулась вокруг своей оси, тени растворились как их и не было.
От неожиданности он вздрогнул — слишком знакомы были интонации. В дверях паба стоял профессор Снейп собственной персоной — скрещенные на груди руки и на лице -отразившаяся злоба и …невозможно…такого просто не может быть…облегчение.
— Мистер Поттер, потрудитесь объяснить, что вы тут делаете?
Сэль все-таки успела заметить черный щупалец ловко юркнувшую в зазор между стеной и плинтусом. Хотелось удариться головой об стенку или сжать черепную коробку с такой силой, чтобы раздавить все мысли и голоса всмятку, этакое мысленное пюре. Она так больше не сможет, еще чуть-чуть — и сорвется, чувствует, что сорвется, не выдержит всего этого и сойдет сума. Все чаще ее преследовал вкрадчивый шепот, обрывки когда-то услышанных фраз, какие-то расплывчатые намеки, ей срочно был нужен якорь, способный удержать ее в реальности, здесь и сейчас. Перед глазами все плыло и смазывалось, наступало ощущение полной легкости и растворения.
Не обращая внимания на Снейпа, он уже все равно засветился, поддаваясь минутному порыву Гарри подошел к девушке и крепко сжал ее руку, наверное больно, почти больно. Сэль перестала шататься, открыла глаза и взглянула на него с чем-то напоминающим благодарность. Впервые в жизни Северус не знал как реагировать, он конечно всегда говорил что Поттер шизофреник, но одно дело когда это в теории и совсем другое, подтверждение практикой. Хотя вполне возможно, что у Поттера опять открылся новый уникальный дар, например, разговора с воздухом, вдруг эта материя вполне одушевленна. Юноша смотрел перед собой будто и правда кого-то видя, а этот жест…приветствие, рукопожатие, будто держит кого-то за руку. Мальчишка улыбнулся и одарил его беззаботной улыбкой, будто только что спас мир от катастрофы:
— Идемте профессор, наверное все волнуются.
Миновав его надоедливый Поттер вышел за дверь. В Хогвартс они возвращались молча, потому что мальчишка выбрал тактику полного молчания и игнора, а на любые попытка поравняться с ним он ускорял или замедлял шаг. Попытка залезьте в его мысли, уловить хотя бы маленький кусочек закончилась провалом и выразительно-насмешливым взглядом со стороны подростка
— Вас интересует что-то конкретное, профессор?
Мастер зелий сделал гордый и независимый вид, который должен был передать все возмущение при попытке сомнения в его порядочности.
Так же последние наблюдения показали, что взгляд Поттера становился обеспокоенным стоило ему посмотреть направо. И сколько бы Снейп не следил за его взглядом он не мог уловить причины его беспокойства. При приближение к воротам школы Северус успел миллион раз пожалеть о то, что сообщил Дамблдору о нахождении Поттера, потому что встречали их всем составом, только что ковровой дорожки не было и оркестра.
— Гарри!!!!
Сириус тут же бросился к ним на встречу.
— Осторожней, Блэк! — брезгливо посторонился Снейп — на моей мантии и так слишком много грязи чтобы добавлялись еще и твои слюни.
Он кивнул Дамблдору, показывая что, мальчишка жив, здоров, его миссия выполнена и лавры ему совсем не нужны, хотя могли бы и предложить для приличия. Обойдя суетившуюся, Минерву, Флитвика, Северус предпочел как можно быстрее скрыться в подземельях до наступления мигрени.
Где-то через час закончились непрерывные вопросы. Очередная порция вранья и фальшивые воспоминания, благо Снейп при этом не присутствовал, слишком много поводов он дал, да и врать при профессоре было бы довольно сложно. Нет, спасибо, ему совсем не нужна мадам Помфри, желательно зелье, которое может определить степень сумасшествия, но если то и не страшно, он и так прекрасно знает что она у него последняя и прогрессирующая. Да, все в полном порядке и помощь психолога не нужна, нет, он уверен что не хочет об этом говорить, сказал же что не хочет. Есть он тоже не хочет спасибо и да он видел последствия налета пожиретелей, ему очень жаль. Может стоило произнести это более убедительно? Ему правда очень жаль, жертвы? Нет? Что совсем нет? Ну и чего тогда столько паники Могут ли они чем-нибудь ему помочь? Определенно, выстроиться в шеренгу на подоконнике и сделать шаг вперед. Не озвученная мысль требовала немедленного рассмотрения, лучше сразу уйти, а-то соблазн велик до невозможности, а самый лучший способ его преодолеть это как известно поддаться ему.
Он спиной ощущает их напряженные взгляды, сомневающиеся в его словах, но он же сквиб, что может обычный сквиб? И это раздражает, хочется развернуться. Спалить пару предметов, увидеть ужас в их глазах и…
— Ну как все прошло? — Сэль оттолкнулась от стены, на которую до этого опералась.
Выглядела она вполне умиротворенной, что ж, видимо одним трупом в этом мире стало больше или не одним, смотря на сколько сильно она злилась.
— Все прошло нормально, у них нет выбора кроме как верить мне, я ведь всего лишь сквиб.
Довольно быстро он направился в гостиную.
— А я всего лишь призрак, которая смогла сделать из такого недоумка как ты вполне приличного и разумного человека. Наша сущность не определяется навешанными на нас ярлыками. Это всего лишь парочка ограниченных личностей со своим никому не интересным мнением, даже странно как могут твои дружки заглядывать им в рот и внимать каждому слову.
— Для некоторых это не пустые слова, это шанс на надежду — он довольно резко обернулся чтобы встретиться с ней взглядом.
— Значит на счет ярлыков ты согласен. Поттер, этот мир настолько безжалостен, циничен и черен, что в нем лучше всего полагаться на свое мнение, если хочешь выжить конечно или на мнение своих врагов, они то уж тебя точно никогда не покинут.
— С какой стороны не посмотри, ты оптимистка.
Он возобновил свое движение по направлению к гостиной.
— Знаешь, оптимист — это человек, который знает на сколько плох и ужасен может быть этот мир, а ты же Поттер открываешь это для себя заново каждый день. Смирись что все отвратительно, справедливости нет, понятия добра довольно размыто, честность и порядочность нечто вроде пережитка 19 века, пойми это все, сними свои розовые очочки, вернись из страны сладкой ваты и миленьких поняшек к нам в реальность и попытайся найти что-то хорошее в ней, попробуй сделать ее чуточку лучше если уж тебе так необходима порция слащавости и всеобщего счастья на завтрак. Начни с себя детка, вдруг получится. У тебя ведь есть уникальный шанс, самому делать свою жизнь, а ты тратишь время на то, как бы получше зацепиться за прошлое и как бы подольше его не отпускать.
Ну что тут сказать, иногда она его удивляла, нет не удивляла она его всегда, иногда она его ошарашивала. Наверно он никогда ее не поймет, что там разность характеров и мировоззрений? Или это все прославленная женская логика?
Она остановилась, видимо хотела обернуться, но передумала:
— просто, когда теряешь что-то ценное тут же начинаешь это ценить. Довольно спорное утверждение, зная что ты так и не научился ценить интеллект. Живее, Поттер, тебя там уже заждались.
Что и говорить, умеет она испортить момент. И как ей только это удается? Его и правда заждались, факультет не спал, а гудел как разозленный улей, обсуждая последние сводки с фронта действий. Умеет же он оказываться не в том месте, в такие минуты Гарри почти завидовал Сэль, почти…
-Гарри — Гермиона кидается к нему и заключает его в объятиях.
Гостиная замирает в предвкушение дальнейшего развития, Криви пытается незаметно достать камеру, Патил и Браун подсели ближе, того и гляди свалятся с диванчика.
— Куда ты пропал? Мы везде тебя искали?
Младшая Уизли сидела у камина и старательно делала вид что читает книгу. Невилл спал в рядом стоящем кресле.
— Я. Был в туалете а потом все это началось, ну вы понимаете.
Рон и Гермиона смотрели на него с видом ясно говорящим что они не уверены что понимают.
— Больше уверенности в голосе, смотри прямо в глаза, говори так будто это было на самом деле, заставь собственный мозг в это поверить, хотя было бы что заставлять…
Он постарался незаметно наступить ей на ногу, не уверен на счет незаметно, но наступить получилось, Сэль пискнула.
— Я был в туалете, когда услышал шум и слова заклинаний, такая суматоха, толкотня, видимо мы разминулись. Везде колдуют, паника, просто жуть. А вы как выбрались?
— Мы…
— Очень интересно, здорово что все обошлось без жертв, думаю пора расходиться спать завтра такой тяжелый день.
Он хлопнул замеревшего Рона по плечу и ушел в спальную провожаемый заинтересованным взглядом Джинни.
— Он так переволновался — произнес Рон и покачал головой — боится показывать страдания, таким чувствительным стал.
* * *
Утро встретило его приветливыми солнечными лучами несмотря на серую пасмурность неба. Настроение было шикарным и это еще мягко сказано. Все опасения по поводу опухоли мозга, вызвавшей появление Сэль в его жизни прошли. Даже если она и плод его фантазии то довольно милый и временами даже сносный. А если его жизнь является чьим-то поставленным спектаклем, то его задача обеспечить хорошие кассовые сборы. Повинуясь внезапно возникшему желанию в рекордное время он натянул джинсы, футболку, толстовку, надел кроссовки и вышел в морозное утро. Стадион для квидича был пуст, странно, но со времени возвращении он даже не думал о полетах. Гарри взглянул на небо, такое бескрайнее и свободное, сколько матчей и не сосчитать. Он поежился, от стояния на одном месте становилось довольно холодно. Раз уж пришел… Сначала он бежал медленно, а потом быстрее, когда вошел в темп. Становится легче, хотя и отсутствие тренировок сказалось, он пробежал четыре круга. В принципе мог бы больше, но времени уже не хватало, а он еще хотел успеть в душ.
За завтраком обсуждали события вчерашнего похода в Хогсмит, обсуждались чудесным образом вспоминавшиеся факты, один из них рассказывал Захария Смит, которому внимала половина Когтеврана, а ведь вроде умными должны быть. Гарри усмехнулся и занял место рядом с обложившейся газетами Гермионой.
— Доброе утро.
— Сомнительно — отозвалась девушка. — Рон ушел провожать первокурсников на пару, после случившегося они не чувствуют себя в безопасности даже в школе.
Девушка не отрывалась от газет, она быстро переворачивала страницу за страницей, вырывая лишь обрывки интересующей ее информации.
— Печально, надеюсь в туалет они смогут ходить сами, просто ведь у каждого свои часы посещения или организуют определенное время?
Не будь он так увлеченно накладыванием яичницы и тоста, то заметил бы осуждающий взгляд Гермионы.
— Гарри, это не шутки. Вчерашнее нападение говорит о том, что пожиратели приступают к активным действиям.
— Да? А я-то думал что они предпочитают играть в обороне.
Кажется в этом зале аппетит был только у него.
— Все газеты уже пишут об организованных нападениях, есть жертвы.
Как в доказательства своих слов, девушка разложила перед ним подборку газет передовицы которых пестрили фотками либо самих пожирателей, либо последствий их нападения. Гарри даже не повернулся.
— Мне казалось, что они встретятся в чистом поле с Орденом Феникса и пойдут стенка на стенку, ну или в цепи кованные поиграют.
Вилка Гермионы звонко стукнула по тарелке, подтверждая конец завтрака.
— Гарри, да что с тобой?! — в ее голосе слышалось осуждение — ты что не понимаешь как все это серьезно?!
— Гермиона — он смирил ее спокойным взглядом — я сквиб, поэтому в данной ситуации бесполезен, а моя надуманная жалость вряд ли поможет людям потерявшим своих близких, более того превратит трагедию в фарс и дешевую постановку. Все что я могу сейчас сделать так это пойти на чары и трансфигурацию. И ты кстати тоже, конечно есть еще вариант что ты пойдешь к пожирателям и Лорду, пристыдишь их и заставишь поклясться на истории Хогвартса что они так больше делать не будут? Что нет? Тогда идем на пары.
Единственным работоспособным на парах оказался тоже он, остальные же были поглощены не столько горем сколько собственной ленью, на удивление даже Гермиона не высказывала желания отвечать. Слизеринцы же напротив отличались повышенной активностью и веселостью. И даже суровый взгляд Макгонагал не смог сбить с них хоть немного спеси.
Сэль появилась ближе к вечеру и нашла его в Выручай-комнате, отрабатывающим очередные заклинания. С некоторого времени Гарри научился чувствовать ее пребывание, по легкому запаху ванили и чего-то еще, когда она приходит он чувствует что… Какая-то его часть не дала додумать мысль, оборвала ее на подходе, боясь добраться до конца логической цепочки.
— Нашла что-нибудь? — Поттер отвлекся на минуты и огненная плеть, которой он научился управлять обожгла лодыжку.
— У тебя вполне сносно получается.
Парень усмехнулся и снова материализовал огненный хлыст:
— Судя по ответу нет.
— На твоем месте я не забывала бы о моей относительной материальности, которая позволяет задушить тебя подушкой.
— Значит совсем ничего.
Девушка пошла вдоль стены, ведя по ней рукой:
— С каких это пор ты научился делать выводы, думала это функция у тебя атрофировалась, ну за ненадобностью. Я просмотрела всю литературу, о людей с меняющимися глазами, исчезающим зрачком, способности притягивать пыль и прочую гадость — выразительный взгляд в сторону парня— и если довериться книжки века так 10, то я дочь Аида, ангел смерти, модификация некроманта, исчадие ада и должна подвергнуться немедленному сожжению.
— Ну, в общем и целом…. довольно заманчиво— он осекся и даже постарался спрятать улыбку — да ладно тебе, рано или поздно мы на что-нибудь наткнемся.
— На твое слабоумие. Мы наткнемся на твое слабоумие. Ты становишься плохой инвестицией и совсем не окупаешь, пора пустить тебя на перерасход.
-Убьешь единственного человека способного переносить твое двадцатичетырехчасовое общество?
— Убью единственного человека способного делать ад еще из не начавшейся загробной жизни.
— Все нам пора в библиотеку, Макс купила мне самопишущие перо, так что дело должно пойти быстрее. Ты не можешь писать, но диктовать-то можешь, вот и внесешь свой вклад в общее дело.
— Что? Поттер воспользуйся своей новоприобретенной возможностью делать выводы и пойми что тебе за мои секретарские услуги не расплатиться.
Гарри подхватил уставленную в углу сумку, и начав одевать мантию обернулся на Манфьолетти:
— Натурой возьмешь?
— Еще варианты — Сэль насмешливо изогнула бровь.
Гарри усмехнулся открыл дверь и пропустил ее вперед. Что и не говори, кажется они друг друга стоят.
Октябрь подходил к своему логическому завершению, которое сопровождалось сильным похолоданием, дожди стали моросить гораздо чаще, все больше перемешиваясь с редким, мокрым снегом. Вместе с осенью в депрессию впадала добрая половина студентов Хогвартса, девушки старались стать печально-загадочными и в своей старательности переходили черту, становясь приторно-надоедливыми. Все чаще Гарри стал ловить на себе взгляды девушек которые к тому же при его появление тут же начинали хихикать и стрелять глазками. Сначала он наивно оглядывался вокруг пытаясь найти объекта их пристального внимания пока не стало бессмысленно отрицать что этот объект он. И эта перспектива с каждым днем радовала его все меньше и меньше, даже поесть без прилагающегося бесплатного внимания не получалось. Он сидел в большом зале и намеревался проглотить кусочек запеканки как только Браун отведет свой пожирающий взгляд куда-нибудь в сторону, неужели Дин не может занять хоть чуточку ее внимания. Благо репутация делала еще свое дело и близко к нему не подходили.
— Гарри.
Парвати слегка тронула его за плечо отчего он вздрогнул и уронил лакомый кусочек запеканки обратно в тарелку, проводив прощальным взглядом свой ужин он все-таки обернулся на Парвати:
— Да Парвати — слегка раздраженно, но вроде бы тактично.
— Ты не мог бы передать мне десерт — его ответ девушку совсем не смутил. Она продолжала удерживать зрительный контакт хлопая своими пушистыми и на десять раз накрашенными ресницами.
-Конечно — парень пододвинул к ней пудинг.
— Гарри, а ты…
— Приятного аппетита Парвати — он поставил между ними большой поднос с картошкой, искренне надеясь что эта преграда даст ему пару минут спокойного ужина, как же не вовремя Рон с Гермионой ушли на собрание, вот какая от них польза? И зачем он их только держит?
Сидящая рядом Сэль даже не пыталась сдерживать усмешку.
— Может прекратишь — он обернулся и заметил, что Лаванда наконец-то перестала на него смотреть, внимательно выслушивала Патил. Захотелось очутиться на необитаемом острове.
— Да что с ними происходит? — буркнул он.
— Поттер, ты известен, уверено идешь к лидерству в учебе, богат…ну…стал вполне симпатичным и обладаешь зачатками интеллекта, действительно и что они в тебе находят?
— Ты считаешь меня симпатичным и умным?
— Я считаю что ты обладаешь зачатками, подчеркиваю зачатками интеллекта, которые в комплекте с завидным упрямством и самонадеянностью иногда приносят результаты. А на счет симпатичного…у тебя стильная стрижка, модные очки и новая одежка, с этим со всем любой бы мог выглядит вполне привлекательно.
— Теперь уже привлекательно — уточнил он — может еще поговорим и на 15 минуте я стану прекрасен?
— Я бы поговорила с тобой несколько суток подряд если бы это помогло вернуть тебе мозг
Сэль очаровательно улыбнулась и отвернулась в сторону преподавательского стола:
— Вот ты не боишься разговаривать с воздухом под таким пристальным наблюдением.
Поттер не обернулся:
— Ты о Снейпе? Он опять наблюдает прикрываясь тыквенным соком? Вот он лучший шпион столетия. И по моему я говорю достаточно не заметно, это вполне можно списать на прожовыванье пищи, побеспокоюсь об этом, когда стану разговаривать с тобой в центре большого зала у всех на виду. Так, я закончил, хочу сегодня потренироваться на свежем воздухе.
— Это небезопасно.
— Достаточно безопасно, если уйти в глубь леса. Да, Жуж?
Поттер протянул руку и почесал кота за ушком, Жуж довольно замурчал и Гарри кинул ему куриную ножку.
Гарри слишком хорошо помнил Запретный лес прогулки в котором либо начинались, либо заканчивались не очень удачно, и вот сегодня самый идеальный момент, чтобы пополнить свою копилку положительными эмоциями об этом месте.
Высокие вековые деревья с сине-зеленым мхом своими раскидистыми кронами закрывали солнце, пропуская лишь самые настойчивые лучики чтобы создать приятный полумрак, неизвестные ему птицы перелетали с ветки на ветку, цветы ярко-сиренового цвета покачивались на ветру с приятной музыкой, напоминающей звон маленьких колокольчиков, кто-то невидимый оставляет следы на грязной от недавнего ливня тропинке, что-то очень темное скользнуло между двумя тисами.
Кот быстро бежал по тропинке, сворачивал в сторону, терялся в кустах, перепрыгивал через стелящиеся по земле корни лишь изредка останавливаясь чтобы подождать своих отстающих спутников.
— Сэль, ради Мерлина, давай быстрей!
Гарри уже в который раз остановился чтобы оглянуться на медленно продвигающуюся девушку. Сэль в ответ лишь зло сверкнула глазами, каблуки туфель увязали в размокшей от дождя почве и вообще ей было грязно, слякотно, мокро и мерзко, будто очутилась в болоте и что бесило больше всего, так это то что Поттер на эту сырость не реагировал.
— Поттер, мой тебе совет, когда захочешь сделать девушки сюрприз обойдись банальными конфетами и рядовым веником, а вот без этих твоих импровизаций!
— Между прочим нас ведет твой кот — еще секунду назад он хотел предложить ей помощь, теперь вот пусть сама пробирается как хочет. Еще Гарри смутно подозревал, что Сэль давно бы плюнула на всю эту идею и вернулась обратно если б помнила дорогу.
Откуда-то из-за кустов послышалось настойчивое мяуканье Жульена.
— Сэль — парень обернулся еще раз — шевелись!
Он поспешил скрыться в зарослях чтобы не услышать ответной реплики.
— Ах, ты! Поттер — жалобно протянула девушка, увидев что осталась одна — ну вы где? Не смейте меня бросать здесь!
К тому моменту когда она их нашла юноша с интересом изучал найденную котом поляну, а Жуж в свою очередь внимательно изучал реакцию Поттера.
— отличное место! Спасибо.
— Да, Жуж, отличное место — бросила разозленная девушка стараясь сохранить остатки самообладания.
Место и, правда, оказалось неплохим, меленькая полянка, со всех сторон надежно укрытая деревьями. Хотя сама по себе идея тренироваться огненному магу в лесу изначально провальна, но может мальчишка оценит это как только сгорит заживо. Сэль подошла к раскидистому старому вязу, который не раз испытал на себе удары молний, и вытянула руку по направлению к парню.
-Что?
— Тебе будет жарко тренироваться — заявила она.
— Нет не будет — уверил Гарри, поняв к чему клонит девушка.
— Будет-будет.
Их взгляды встретились и после минутного молчаливого диалога парень снял мантию и кинул ее в сторону девушки. Сэль удобно расстели мантию перед дерево и расположилась в ожидание зрелища.
— Ну, чем порадуешь?
До наступления сумерек поляна освещалась яркими вспышками пламени, Гарри тренировался без перерыва инее отвлекался на любопытно наблюдающую за ним Манфольетти. С каждым разом управлять огнем становилось все проще и ощущать себя единым целым со стихией становилось легче. Поттер в последний раз поднял стену огня, которая взлетела вверх до макушек деревьев, продержав стену на пять минут дольше, чем думал он потушил огонь и удовлетворением отметил радиус выжженного на траве круга.
— Отвратительно, ты так не чему и не учишься — прокомментировала Сэль.
Она встала и подошла ближе и посмотрела на огненную стену взглядом ясно говорящим что ее это не впечатляет.
— Парочка удачный заклинаний, стоит признать что они довольно сложные и нужна большая концентрация и все прочее, но ты топчешься на том же месте. Твоя наглость, дерзость всего лишь плод твой ненависти и твоего раздувшегося самомнения. Но на самом деле это просто пшик, и на самом деле мне просто интересно что ты будешь делать, когда твоей ненависти не станет?
Еще шаг вперед, она приподнялась на цыпочке чтобы их лица оказались на уровне. Правой рукой Сэль крепко сжала его запястье. После нескольких секунд Гарри стал видеть лицо девушки немного расплывчато, а потом перед глазами пролетали картинки с самыми счастливыми воспоминаниями его жизни, лучшими воспоминаниями. Сэль видела как стена огня медленно спадала, пока совсем не угасла оставив еще один выжженный круг.
Она наклонилась к нему поближе:
— Так вот, когда твоей ненависти не станет, тебя не станет вместе с ней.
Гарри резко открыл глаза и отшатнулся будто его облили холодной водой, а потом выставили на мороз пока не образуется ледяная корочка.
— Пора возвращаться в замок, пока тебя не хватились.
Не дожидаясь реакции, девушка пролезла между кустами и вышла на тропинку, оказывается она помнила дорогу обратно.
Спускаясь по лестнице из спальни мальчиков Гарри твердо уверился во мнение что итак спускает слишком многое. Он остановился на последней ступеньке чтобы обвести гриффиндорскую гостиную взглядом. Сэль сидела рядом с Жужем у камина и поглаживала довольно мурлыкающего перса. Поттер подобрался и воспрял духом, крепче сжимая книгу в руке на четыреста страниц, довольно тяжелую, но ноша эта была приятной, а тяжесть книги грела душу. Преодолев оставшуюся ступеньку, он чуть не сшиб с ног торопящегося куда-то Криви, наконец-то этот малолетка отстал от него со своим фотоаппаратом. Парень положил книгу в кресло и пододвинул его поближе к камину, чтобы точно быть уверенным, что привлечет внимание Сэль. Манфольетти не реагировала. Тогда он демонстративно открыл книгу надеясь что выцветавшая бирюзовая обложка удостоится внимания мисс Выше небо мое Высочество. Как выяснилось Сэль и правда в последнее время становилась довольно предсказуемой, она бросила мимолетный взгляд на книгу.
— Ну и что это? — холодный голос, сдобренный равнодушием, призванным скрыть раздражение.
— Книга «Мое домашнее приведение» вытащил ее из запретной секции, довольно увлекательная, особенно та глава, где говорится о причинах задержки неупокоенных душ в нашем мире по всем параметрам ты подходишь к пункту два один, незаконченная миссия или последнее задание позволяющее душе обрести вечный покой. Мне кажется я твое задание, помогать мне, наставлять на путь истинный. — Он вкладывал в голос всю накопившуюся обиду.
— Поттер, запомни у такой талантливой, выдающейся особы как я такого бездарного и дебильного проекта как ты быть не может.
— Все возможно, но ты ведь не против если я ее дочитаю, мне нужно знать все о призраке которого в своем резюме я собираюсь указать в строчке домашние любимцы?
Жуж предупреждающе зашипел, оскалился и замахнулся на парня лапой.
Сэль быстро вскочила с кресла и ничего не ответив довольно быстрым шагом покинула гостиную.
Гарри откинулся на спинку кресла. Говорят если ты что-то делаешь правильно на душе должно становиться легче, так почему после победы в перепалке у Сэль ему не полегчало?
* * *
Замок Маргелик, Албания. Резиденция Темного Лорда.
В подземельях было темно и сыро, вода каплями стекла с труб и падала на каменный, в некоторых местах — уже растрескавшийся, пол, из щелей в стенах доносился писк, и красные, выглядывающие из темноты, глаза мышей не давали почувствовать себя в одиночестве. Низкие потолки, сырость, мох и плесень… Отвратительное место, он уже спускался сюда несколько раз, но до сих пор его передергивает. Перед поворотом парень остановился, белой перчаткой отряхнув запачкавшийся в пыли рукав мантии. С каждым шагом напряжение в груди все нарастало, звон в ушах становился все сильней, сердце учащенно билось, стараясь как можно быстрей перекачивать кровь, и уже было готово разорваться от нарастающего давления, глаза застелила серая пелена, ему пришлось опереться о каменную стену, чтобы удержаться на ногах. Он чувствовал, как кровь хлынула носом, стекая по подбородку к шее, а оттуда — к воротнику кристально белой рубашки. Он прижал к носу руку в белой перчатке, которая тут же начала пропитываться багровыми пятнами, после этого перчатки будет проще выбросить. Еще пара шагов, и он остановился перед деревянной полукруглой дверью с железной окантовкой, дерево было очень старым и разбухло от сырости. Отцепившись от стенки, Орферус обеими руками навалился на дверь, ощущая редкие выбоины и щели, зная, что лишь перчатки спасли его от заноз. Дыхание замедлилось, и на каждом выдохе изо рта выходил сизый пар. Он сделал шаг по направлению к двери и прислонился к ней лбом, закрыв глаза, чувства обострились до невозможного предела, почти болезненно. За дверью что-то пульсировало, очень мощная энергетика. Как черная дыра, которая затягивает и просто жаждет поглотить всего тебя без остатка, нечто кровожадное и тысячелетиями голодающее, растерзать, уничтожить и вырваться на свободу. Тихий шепот проник в его голову, призывая отказаться от жизни, взять нож и нанести пару ударов тем, кого он большего всего ненавидит, обещая радужные перспективы и реки золота. Полный контроль и подчинение, противостоять невозможно, почти невозможно, только если не иметь цепочку проклятых со множеством звездочек, показывающую особую принадлежность к этой касте, знак вечного проклятия и оберег как раз для таких случаев. Последние месяца три ощущение того, что кожа под цепочкой плавилась, не проходило, боль стала вечным спутником, преследующим тебя повсюду и никогда не дремлющим. С того момента, как он перестал быть проклятым, защита значительно ослабла, точнее, совсем перестала существовать. Лорд сдержал свое обещание, он всегда их сдерживает, только ему присущим способом. Голова кружилась все сильнее, еще чуть-чуть — и он потеряет сознание, оставшись здесь, пока его не хватятся. Приложив значительное усилие, он толкнул дверь, встретившись лицом к лицу с кошмаром всего мира. Темница была среднего размера, единственной деталью интерьера был небольшой столик из черного гранита в центре комнаты, полностью покрытый магическими символами, призванными сдерживать великое зло, которое покоилось в небольшой шкатулке в центре стола. Знаменитая шкатулка Пандоры, небольшая, отлитая из серебра, с самыми разными символами на стенках.
Кровь из носа хлынула сильнее. Очертания комнаты стали смазываться и расплываться.
* * *
На вечно сером небе теперь все реже появлялись просветы. Портилась не только погода, вместе с ней ухудшалось настроение парня. Он, в принципе, ненавидел октябрь, и все больше — по мере приближения даты смерти его родителей. Именно из-за этого он не любил празднования дня все святых, да что за праздник вообще такой? Этот день он предпочитал проводить в одиночестве, рассматривая фотографии родителей в альбоме и размышляя о своей роли в их смерти. Все эти тыквы, летучие мыши…с каких это пор им для этого специальный день нужен? У них каждый день тыквенный сок и личная летучая мышь в подземельях. Сэль.…Теперь они общались гораздо меньше. Это был чистой воды нейтралитет, который никому не хотелось нарушать, во избежание начала неминуемых военных действий. И довольно тягостный нейтралитет сохранялся почти неделю, пока при прогулке во дворе школы красивый сокол, продемонстрировав высший пилотаж не уронил к его ногам золотистый конверт. Шедшая на партизанском расстояние девушка не могла не заметить сокола и раздираемая любопытством поспешила к нему. Гарри снял черные замшевые перчатки и сунул их в карман мантии, руки стали тут же замерзать. Сэль остановилась на максимальном расстоянии позволяющим видеть текст письма.
— Да, ладно! Тебя пригласили на бал-маскарад? Это что, шутка? Ты его знаешь?
Гарри неотрывно смотрел на монограмму в конце письма. Н.Т, он прекрасно помнил обладателя этого имени, и вспоминания были не из приятных, как помнил и его обещание о встрече.
-Да, мы виделись. Не думаю, что пойти туда — хорошая идея.
— На приглашении оттиск личного герба владельца, поздравляю, ты каким-то чудом попал в число особых гостей.
— Возможно — перспектива особого списка радовала его еще меньше.
— Думаю тебе все-таки стоит пойти.
— С чего бы это? — с вызовом спросил он, иначе как на повышенных тонах общаться не получалось.
— Может с того что это тебе советует твой домашний любимец, который должен наставлять тебя на путь истинный?
-Сэль, я… — чувство вины с того дня не давала покоя, как и ее беспощадные слова, брошенные на поляне в запретном лесу.
— Прими приглашение, это может оказаться для тебя довольно полезным, уникальный шанс побывать в приличном обществе.
Гарри сильнее сжал в руке цепочку с камнем прилагающуюся к письмо, прекрасно понимая что придет время и прот-ключ сработает.
Больше они в этот день не говорили как и не говорили о странном приглашении, из неоконченной беседы было понятно что он пойдет на бал и дело было даже не в Сэль, хотя в большей степени в ней, все ее манеры, характер, умение держать себя, знания говорили о том что она непростая волшебница из рядовой семьи типа Уизли, может атмосфера светского раута поможет ей что-нибудь вспомнить, в конце-концов у них договор, к тому же его интуиция настоятельно рекомендовала пойти.
* * *
Натаниэль. За день до бала.
В замке царил непривычный ажиотаж, в котором было легко затеряться подростку, погруженному в свой внутренний мир. Проходя по коридору, Натаниэль отчетливо слышал противно-визгливый голос матери, недовольной оформлением зала, кажется, это уже третий декоратор за последние пять дней. Что ж…каждый развлекается как может, и в меру своей испорченности. Он ухмыльнулся, при попытке оценить собственную. Парень зевнул и ленивым взглядом проводил спешащих на крик матери домовиков. Пусть уж лучше от ее ненормальности страдают окружающие. Если честно, такое количество народу слегка угнетало: увеличенный штат прислуги, тут же запуганный его любимой матушкой, вечные гости, что называется, «проездом».
Натаниэль толкнул тяжелую мраморную дверь.
Парень материализовал огненный шар, подбросил его вверх, шар тут же разделился на несколько шариков, равномерно распределившихся по комнате.
Давненько он здесь не был. Заработался и забыл, что именно здесь, в этом мире, в этой реальности, происходит самая главная и интересная партия.
Весь пол комнаты был поделен черно-белой мозаикой на шестьдесят четыре клетки,в точности копируя шахматную доску. Только вот фигуры и их расположение слегка отличались от привычного представления об игре. Жителей на доске было значительно больше, чем в привычной игре, и каждая фигура имела свою четко выраженную индивидуальность. Фигуры были разделены на четыре команды. У левой стенки стояла армия черных мраморных фигур, их ряды еще не поредели. На месте короля стояла фигура мужчины, закутанная в черный саван. Справа от него на месте ферзя фигурка женщины с безумным лицом и занесенным кинжалом. И только две фигуры черной армии при ближайшем рассмотрении выделялись, поскольку были сделаны не из черного мрамора, а из хрусталя, неестественного, будто обожженного черного цвета: высокий юноша и девушка вдвоем занимали клетку ладьи. Пешки были разнообразны: от фигурки в виде большой крысы до нормальных человеческих фигур.
Фигуры белого цвета обладали какой-то вычурностью и наигранностью. На месте короля — старец в огромной мантии и съехавших на нос очках-половинках, место ферзя пустует. Ладья — худая женщина в остроконечной шляпе. Зато на месте пешек стоят по несколько фигур сразу. Пешки вели себя довольно странно, иногда чересчур грозно смотрели на черных, но все время оборачиваясь на старца, будто ожидая одобрения.
С правой же стороны стояла лишь одна хрустальная фигурка на белой клетке, среди гор мерцавшего хрусталя разбитых фигур. Фигура имела вид девушки в бальном платье, со скрещенными сзади руками, навстречу ей из правого угла, переменив белые клетки на черные, верхом на коне продвигалась серебряная фигурка рыцаря. Самыми ближними были две черные пешки, одна в виде пса, а другая — в виде пантеры. Хрустальная девушка обернулась к пешкам и слишком резким движением рук, в которых она держала трезубцы, разрубила пешки пополам. Черная пыль останков крошкой упала к ее ногам, смешавшись частично с хрусталем. Хрустальная девушка приподняла подол своего хрустального платья, сделала уверенный шаг вперед, став на одну клетку ближе к серебряному всаднику, развернулась и скрестила руки с трезубцами за спиной, всем своим видом бросая вызов остальным фигурам на поле.
У левой стенки очень гармонично уместилась фигур из бежевого мрамора в углу мантий которых находилось изображение богини правосудия, эти фигуры с осуждением смотрели на остальные команды. Натаниэль осторожно ступая по смешанной разноцветной крошке шел в сторону хрустальной девушки недоумевая почему сделал ее хрустальной, а не сапфировой. Присутствие серебренного рыцаря рядом с ней его несколько нервировала, но согласно его плану их клеточные пути дальше расходились. А в этом мире все и всегда происходит по его плану и без вариантов. Он еще раз посмотрел на ничего не выражающую хрустальную фигурку, играющую роль ферзя в у же почти разбитой хрустальной армии и вдруг отчетливо понял, что ее ставка — жизнь, его судьба — игра, ну что ж…поиграем? И как только мысль закончилась. Бежевая мраморная фигура мужчины сделала свой шаг по направлению к серебряному рыцарю, сюрпризы начались?
* * *
С каждым часом, который приближал бал, Гарри волновался все сильнее. Чувство волнения было необоснованным и возникало ниоткуда. Он еще раз посмотрел на свое отражение — в последнее время оно нравилось ему все больше. Костюм ему подобрала Макс, единственным условием был цвет — темно-синий. Он же вроде, как в паре идет, пусть это пара остальным и не заметна.
— Готов?
Сэль отразилась в зеркале, она еще не видела его костюма, поэтому была несколько удивлена.
— Неплохой выбор. — Она по достоинству оценила костюм придворного 17 века, одновременно простой и изящный, но в то же время из дорогой ткани с серебряной нитью и вышивкой, что говорило о статусе. Но больше всего ей понравилась шляпа-треуголка с тремя легкими и пушистыми перьями.
В зеркале отражалась идеально сочетаемая пара. Двое молодых, красиво одетых людей, такие разные, слишком разные, но идеально смотрящиеся вместе, будто порознь их и представить-то нельзя. На них хотелось смотреть и рассматривать каждую деталь, ловить каждый жест…
— Да, готов. — Гарри надел маску ощущая себя и, правда, полностью подготовленным.
Он вытащил из ящика письменного стола цепочку с камнем, как и следовало, ожидать порт-ключ сработал идеально. Через считанные секунды они оказались на красивой аллейке ведущей к большому особняку. По всей длине дорожки стояли свечи сразу же настраивающие на мистическую атмосферу. Кроме них по аллейке шли две девушки в костюмах нимф, мужчина с женщиной и ребенком, которые скорее всего изображали счастливую семейку вампиров или не изображали…Кто знает во что они влипли на этот раз. Если издалека особняк казался большим, то вблизи был просто огромным. Из белого камня с колонами и лепниной, подавляющий своим величием и масштабами. У главных дверей стояли швейцары одетые в пурпурную ливрею. Напудренные белые лица с нарисованными черными жирными кругами под глазами и черными улыбками выглядели зловеще. Они открывали двери пропуская гостей внутрь дома откуда лилась бальная музыка больше уместная в Румынии на приеме у графа Дракулы. Сэль происходящее не комментировала хотя бы потому что, с момента из появления здесь ее сердце билось чаще, а сама она была в предвкушении чего-то…особенного. На свой страх и риск они вошли в дом за вампирской семейкой. Просторный коридор был выполнен в черно-золотой гамме, у центральной деревянной лестницы возвышалась пирамида из тыкв с по-настоящему страшными усмешками, повсюду фиолетовые свечи, вырисовывая движения больше похожие на какой-то танец.
— Дорогие гости, рада приветствовать вас на нашем скромном вечере!
По лестнице к ним спускалась красивая женщина одетая в черное бальное платье.
— Сделай поклон это хозяйка дома — сказала ему Сэль.
— Ну что вы стоите здесь, вперед в бальные комнаты, сегодня не будет скучно, нет-нет-нет.
Женщина спустилась по лестнице и распахнула перед ними одну из дверей. За дверью находился огромный зал. Сэль была права, раньше в таких местах Гарри бывать не приходилось. Зал был потрясающе красивый стены и колонны были сделаны из темного дерева, везде резьба в готическом стиле, арки и переходы, темно-бордовые драпировки, засохшие цветы, декоративная серебряная пыль, паутина, свободно летающие летучие мыши и на расписанном черными красками потолке большая люстра, стилизованная под кости позвоночника и черепа. Официанты в черных ливреях и белых париках, ловко передвигались между гостями предлагая им напитки или закуски. А гостей собралась уже немало. Женщины в роскошных нарядах весело хихикали, строили глазки приглянувшимся джентльменам, а затем прятали улыбки за красивыми веерами, некоторые жеманно поджимали губы. Блеск бриллиантов, который тускнел перед блеском в глазах девушек и женщин. Кринолин, кружева, маски, улыбки, «случайно» оброненные перчатки и язык вееров. Запах наполнявших комнату цветов смешался с запахом дорого парфюма, приобретя при этом сладковатую приторность. Такого великолепия и размаха ему не приходилось никогда видеть. В центре комнаты вальсировали пары, так быстро что почти сливались в одно разноцветное блестящее пятно, не желающее остановиться. Он оглянулся на Сэль, которая была то ли в крайнем восторге то ли в крайнем раздражение, Гарри проверил маску. Те, кто не танцевал, были заняты светской беседой или игрой в карточном салоне. Общество было настроено на веселье. Смех заливистый, мелодичный, басом, лающий или звонкий как колокольчик слышался отовсюду.
Первые несколько минут он был не в силах пошевелиться, все это разнообразие собранное в одном месте сбивало с толку, но настроение его значительно улучшилось, возможно, только лишь возможно это станет лучшим Хэллуином в его жизни. Еще раз, обернувшись на Сэль, он заметил, что вид у нее будничный и вполне скучающий. Он ходил между другими гостями улавливая отрывки бесед и еще не зная к какой можно присоединиться. Вальс резко оборвался, танцующие пары остановились и раскланялись до следующего раза. Музыка возобновилась и Гарри повернулся желая найти оркестр, но вместо этого нашел девушку окруженную множеством поклонников и явно скучающим в нем. Она была выглядела просто восхитительно просто соответствуя выбранному образу королевы Елизаветы.
-Сэль, это она! Девушка из моего сна!!!
— Твои эротические фантазии, Поттер, меня не волнуют — процедила Сэль, однако голову повернула.— Раз за разом демонстрируешь отсутствие вкуса, всегда знала что идеал девушки для тебя блондинка с лицом необезображенным интеллектом.
— Ты просто завидуешь ей.
— Ага — Сэль еще раз окинула особу взглядом, уверившись что завидовать нечему — ладно, наслаждайся видом, а я со своими интеллектом пойду нервно покурю в сторонке.
Девушка из сна заманчиво ему улыбнулась, сказала что-то незадачливым кавалерам и скрылась за одной из арок. Гарри тут же последовал за ней, только вот за аркой девушки не было, а была приоткрытая дверь в коридор. Как только он вошел дверь с щемящим звуком тут же захлопнулась пресекая все попытки выбраться обратно. Он еще раз бесполезно толкнул дверь. Что ж… Поттер огляделся.
Коридор оказался большим, стены обиты темным, слегка блестящим деревом, в некоторых местах серебрящимся, чтобы создавать эффект старины. Даже в ботинках он ощущал небывалую мягкость ковровой дорожки. Освещение в коридоре было, в некоторой степени, темноватым.… Еще одна дверь находилась в конце коридора, и была слегка приоткрыта, из щели падал свет, значительно сильнее коридорного. Гарри неторопливо двинулся к двери, стараясь показать полную уверенность, на случай, если за ним наблюдают, и мысленно собравшись, если действительно к чему-нибудь стоит подготовиться. На стенах висли картины на достаточном расстоянии друг от друга, так, чтобы смотрящий не отвлекался на соседнее произведение, никакой конкуренции. В живописи Гарри разбирался плохо, и не стеснялся это честно это признавать. Конечно, он понимал и мог оценить красоту и технику написания, но вот смысл некоторых произведений от него ускользал, например, он не понимал работы Дали, слишком экстравагантно и, по его мнению, лишено всякого смысла. Ну, какой там смысл? И он не собирался уподобляться большинству ….и с умным видом рассуждать о вещах, в которых абсолютно ничего не понимает. Картины он оценивал только по категории «нравится или нет» .А вот этот пейзаж собора очень неплох, ему нравилась техника мазков, наслаивающихся друг на друга, сначала можно и не разглядеть, но стоит чуть отойти…..
До заветной двери оставалась пара метров, он уже расслабился, поняв, что подвоха не наблюдается, никто не собирается выскакивать и наносить удар из засады. Красивая, но довольно громоздкая ваза с павлиньими перьями. Внимание привлек единственный в коридоре столик, который стоял у стены и был весь заставлен шикарными букетами белых лилий и орхидей. Парень остановился, чтобы посмотреть на картину, удостоившуюся такого внимания. Это был портрет. На портрете была изображена девушка в платье небесно-голубого цвета, расшитого жемчугом и, видимо, очень тяжелом. Взгляд поднимался выше к круглым, но не полным плечам и изящной шее, кожа слегка золотистая и будто мерцает, пока не достиг лица. Круглое с легким румянцем на щеках, губы, нижняя чуть полнее верхней, растянуты в надменно-одалживающей улыбке, маленький курносый нос, насмешливо изогнутые брови темно-русые волосы тяжелыми локонами спадающие на плечи и …
Этот взгляд, дерзкий, свысока, и эти глаза было невозможно ни с чем спутать. Глаза очень яркие, цвета расплавленного сапфира.
Гарри понял, что раньше, смотря на Сэль, он не видел ее, черты лица все время ускользали и он не мог на них остановиться. Теперь же он как будто увидел ее впервые. Глаза миндалевидные, большие, близко посаженные, пушистые и длинные ресницы.
— Думаю, да, я никогда раньше не видел их картин. Глаза очень выразительно написаны.
— Значит, именно глаза нравятся вам в портрете моей невесты?
02.08.2010 Глава 18
* * *
Гласит легенда, в смутное то время,
Воды с тех пор немало утекло,
Сев на коней, слегка поправив стремя,
Сражались на Земле Добро и Зло.
И белого коня вперед направив,
Добро открыто мчалось на врага.
Но Зло, оно не соблюдает правил,
Ударило ножом исподтишка.
Добро едва успело увернуться,
А может, ему просто повезло,
С тех пор они сражаются, дерутся,
И кто из них сильней, Добро иль Зло?
Вот, кажется, Добро уж победило,
Мы воспоем победу храбреца,
Но живо зло, оно лишь затаилось,
Оно не умирает до конца.
И что поделать, им не примириться,
Никто из них не может победить.
Менялись их доверенные лица,
Добро и Зло — их некем заменить.
Ю.Шмидт
* * *
Зло, как и добро, имеет своих героев.
* * *
Последние слова Натана повисли в воздухе, тяжелые и отдающие эффектом недосказанности, вполне материальные и очень, очень осязаемые.
«Значит, именно глаза нравятся вам в портрете моей невесты?»
Каждая буковка этой фразы, острой и тонкой иголочкой впилась в сознание, а потом еще и еще раз. Он прекрасно понимал, что у Сэль было прошлое и, судя по ее характеру, оно могло варьироваться в различных направлениях, но то, что она могла быть чьей-то невестой, невписывалось ни в один сюжет. Прошло всего лишь несколько секунд, а для него — целая вечность, закованная в слова молодого лорда.
Эти секунды Натаниэль тщательно наблюдал за парнем. Даже не имей он большого опыта в расшифровке человеческой души, не имей возможности с легкостью читать человеческие мысли, тут бы эти знания ему не пригодились. Поттер был настолько впечатлен его словами, что забыл о выработанном контроле и не пытался скрыть охватившие его чувства, хотя скорее всего, эта мысль была для него такой неприемлемой, что он просто забыл, где и с кем находится.
— Пройдемте в мою комнату мистер Поттер, мне кажется, мы найдем общую тему для беседы.
Нат открыл одну из дверей и сделал приглашающий жест рукой. Гарри с решением не торопился, уж слишком сильно ему не нравился отдающий сюрпризом блеск глаз лорда. Он вошел в комнату, для него — более, чем эпатажную, но идеально сочетающуюся с образом Натаниэля.
— У меня тут слегка не прибрано, — Натан махнул рукой, разбросанные книги, вперемешку со свитками, взлетели в воздух, сложились в аккуратную стопочку и зависли под высоким расписным потолком комнаты.
— Не волнуйся, они не упадут. Располагайся. — Нат сделал неопределенный жест, который должен был выразить, что расположиться гость может, где сам посчитает нужным.
Гарри сел в темно-изумрудное кресло около большой золотой клетки. Здесь ему начинало нравиться все меньше и меньше, было ощущение, что вся комната и предметы в ней, а, возможно, и весь дом, пронизаны тонкими нитями магии, которая поддерживалась лордом Хоувеллом без особых усилий. Дремавшие до этого птицы в клетке стали биться о ее золотые стены, но хватило одного взгляда Ната, чтобы они успокоились.
— Желаешь чего-нибудь? — Он пожал плечами. — Вино, чай, пудинг или шоколадное мороженое?
— Нет, спасибо.
Натан хмыкнул и щелкнул пальцами. В ту же секунду в комнату вошла девушка, одетая в форму горничной, ужасно бледная с обескровленными губами и застывшим взглядом. Она взяла с подноса дымящийся бокал и протянула его Гарри. При ближайшем рассмотрении Гарри заметил, что кожа девушки не просто бледная, а отдает синевой, на кисти руки — глубокие порезы, зашитые, будто наспех, толстыми черными нитками. Девушка настойчиво качнула бокалом, и ему не оставалось ничего другого, как взять его. Хоувелл взял бокал сразу и без всяких опасений.
— Спасибо, Брида.
Девушка поклонилась и исчезла так же внезапно, как и появилась.
— Это глинтвейн, Гарри. Полусладкое красное вино, апельсин, гвоздика, корица, черный перец, соль и мед. Горячий напиток, идеально подходящий для осенних вечеров, когда нужно согреть еще и душу. Он не отравлен, — Нат сделал глоток из длинного прозрачного бокала и протянул его Поттеру. — Теперь осталось подождать несколько секунд, чтобы убедиться, что он не отравлен, несколько секунд потому, что я не тиран с шизофренией и мне не нужно время, чтобы сначала рассказать свои планы, а потом убрать тебя. Я бы сделал это просто и быстро, даже без яда, слишком много волокиты. Ну, вот, я жив, можешь взять мой бокал.
— В этом нет необходимости, — набравшись смелости, Гарри сделал глоток.
Нат улыбнулся, отдавая должное его дерзости. Все чувства Поттера обострились до предела, вся его сущность просто вопила, что пора убираться из этого странного места и этого странного парня, каждая встреча с которым не обещает ничего хорошего. Лорд был вполне расслаблен и вел себя несколько самоуверенно.
— Что случилось с твоей…твоей…невестой? — выпалил Поттер первое, что пришло ему в голову. Хотя, нет, не первое, но эта мысль больше всего терзала его сознание и гложила душу.
— Ты имеешь в виду Сэль? Мы ведь оба прекрасно знаем ее имя — Сэльветрис, с итальянского это переводится, как спасительница, — сказал он почти насмешливо. — Она умерла. А я переполнен скорби, с ее утратой в моей..хм, предположим, душе, появилась глубокая дыра. И каждую ночь я проливаю тонны горьких слез при воспоминании о ее ямочках на щеках.
Натаниэль грациозно опустился в кресло:
— Этот бред ты хочешь услышать? Слезливую историю о том, как смерть разрушила любовь всей моей жизни? Не могу порадовать такими подробностями. Но должен признать, что Сэль мне действительно небезразлична, и я собираюсь помочь ей выбраться с того света, а для этого мне нужна помощь незначительного смертного, вроде тебя.
Гарри пытался сосредоточиться на чем-то, кроме этого тихого и вкрадчивого голоса, но не мог. Более того, он чувствовал, что скован этим властным и твердым взглядом, и вряд ли сможет сделать хоть одно движение в сторону двери или вставить хоть слово в монолог лорда.
Глаза Натаниэля, холодные и задумчивые, смотрят на него неотрывно, и этот взгляд, пронизанный вечной мерзлотой, сковывает разум и остатки воли. Все больше Гарри начинает казаться что Натан… Насколько бредовой не была бы эта мысль, но есть в нем что-то, намекающее на вечность. Атмосфера комнаты, дома, объем полученной информации начинают давить и мешать думать. Все сильнее он ощущает себя, будто подглядывает за чужой жизнью. Когда Нат начинает говорить, вихрь мыслей снова замедляет свой круг. Гарри разбирает лишь некоторые его слова и общий смысл, но все это тут же тонет в череде образов Сэль. Их первая встреча и подгоревший бекон, ритуал, поход в Косой переулок, насмешливая улыбка и не проходящая дерзость глаз. Призрак девушки, не помнящий своего прошлого. Так странно узнать, что…
— Для всех Сэль умерла, но я и ты, дорогой мой мистер Поттер, знаем, что это не так. Она сейчас здесь, в этом замке, на этом балу, ходит по мраморной галерее, взволнованная накатившими воспоминаниями. И я хочу взять на себя несвойственную роль героя, чтобы вернуть ей память.
Высокомерный голос лорда обрывает его мысли, которым, и правда, лучше быть оборванными.
Хоувелл залез в карман мантии.
— Это, Поттер, то, что поможет ей вспомнить всю ее жизнь, все детали, ключ к ее воспоминаниями, но я, к сожалению, не могу ей его вручить, в некотором роде, я скован незначительными правилами, к тому же, еще слишком рано афишировать мое появление. Поэтому, ты возьмешь этот кулон и передашь его Сэль, конечно, я вовсе не оказываю давления, просто настоятельно рекомендую поступить так, как я сказал.
Он протягивает ему кожаный шнурок с прямоугольной подвеской из желтого бриллианта, окаймленного белым золотом. По инерции подвеска покачивалась из стороны в сторону и, ловя под определенным углом свет от пламени камина, демонстрировала тонкую изящную букву «N», выгравированную на бриллианте. Натан ждет его решения, по взгляду видно, что он не сомневается в положительном ответе. А вот Гарри сомневается. Долго спавшее чувство эгоизма просыпается и уговаривает просто подняться с кресла и уйти. В конце концов, есть масса других способов вернуть память Сэль, вот хотя бы…или…может…Какая-то его часть тут же соглашается и с готовностью ухватывается за любой вариант разговорившегося эгоизма. Хоувелл по-прежнему протягивает ему шнурок, и теперь его взгляд выражает смесь нетерпения с недовольством.. Поттер резко забирает из его рук подвеску, слишком резко и слишком быстро, чтобы не успеть засомневаться в принятом решении, понимая, что рано или поздно все равно в нем раскается.
Нат замолчал, слабость, охватившая Гарри исчезла.
— А что, если я откажусь?
Вернувшиеся силы вновь исчезли, дыхание перехватило, будто кто-то стал сильно сдавливать его горло, а сердце начало продвигаться наружу.
— Слишком поспешный ответ, может, ты все-таки передумаешь? Это после того, что она для тебя сделала, подумай еще раз, Поттер, ты же не хочешь закончить так же, как Брида.
Образ мертвой служанки услужливо появился перед глазами.
Горло отпустило, и сердце вновь встало на место.
— Чего ты хочешь?
— Ну, кто-то хочет покорить мир, славу, деньги, богатство, блондинистую, не слишком умную, красотку, а я хочу затащить свою невесту в ад. Помоги мне, и можешь просить все, что душа пожелает. Просто отдай ей кулон, Поттер.
Поттер кладет подвеску в карман, она ему уже не нравится — вычурная и пафосная, громко шипящая: «Какая я дорогая и особенная!» Конечно, это шанс для Сэль, она вспомнит все: семью, друзей, любимый цвет, музыку, книгу, Натаниэля. Он поворачивается к двери, чтобы уйти, страх перед этим юношей прошел, хотя, это больше было похоже на оцепенение и замешательство. Нет, страха перед Натаном он не испытывал, крайне глупо с его стороны, конечно, только неприятное чувство кон….
— И еще одно, Поттер. Сколько бы времени ни прошло, судьбы ангелов и демонов никогда не переплетутся, это высказывание можно ко многим ситуациям адоптировать.
Гарри повернул ручку двери и вышел. Мозг отказался воспринимать действительность. Контроль, контроль… Где же он, когда так нужен? Рой мыслей, одна хуже другой. Не думать, не думать….. почти получилось. Обе двери, связывающие дом с остальными комнатами, теперь были открыты, и ничто не мешало ему покинуть это место. Быстрым шагом проходя мимо портрета Сэль, он чудом подавил желание остановиться, хотя шаг все-таки замедлил, уловив боковым зрением отдельные элементы картины.
А бал продолжался, такой же яркий и ослепительный, ни на минуту не замедлял свой темп, полный безразличия к чужим судьбам и эмоциям. Он требовал веселья, громкой музыки, смеха, интриг, лживых улыбок, фальшивого блеска, притворства и обмана. Так поразившее его с непривычки светское общество теперь вызывало лишь пренебрежение.
— Где ты был?
Сэль появилась слишком неожиданно, он вздрогнул и обернулся. А она такая же, как на портрете, только без наигранной надменности и высокомерия. Не то, чтобы красивая, совсем нет, скорее — универсально симпатичная. Красота — понятие субъективное и индивидуальное. Если для кого-то Сэль могла быть красивой, то другой был бы абсолютно прав, сказав, что лицо какое-то круглое, плечи слегка полноваты, а рост самый что ни на есть средний. Но все бы совершенно точно согласились бы с тем, что она симпатична, универсально симпатична. Каждый бы нашел в ее внешности что-то, нравящееся именно ему.
— Я осматривал дом, в одном из коридоров есть неплохие портреты.
— Не люблю портреты, — категорично заявила Сэль, — слишком наигранно и мало от реальности.
— Некоторые похожи.
Сэль махнула рукой, явно не желая продолжать лишенный смысла разговор.
— Я тут тоже осмотрелась. Знаешь, у меня такое чувство, что я была тут раньше… Все, как во сне. Глупо? Мне все это кажется таким знакомым, — она сошла со ступенек, — хочу подумать о чем-то, и не могу.
Девушка засмотрелась на вальсирующие пары. Раз, два, три, раз, два, три, раз, два… Она задержала дыхание и закрыла глаза. Хэллоуинский интерьер зала сменился на серебристо-белую палитру. Множество людей в серебряных, белых, бело-серебряных костюмах, легкая музыка и венский вальс. Раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три…
И произойдет сейчас что-то торжественное и важное, для нее важное.
— Сэль, все в порядке?
— Да.
Она открывает глаза — чувство важности и навязчивый счет вальса не проходят. Ей бы побольше времени и собранности, но сейчас не это главное.
— Так, Поттер, порт-ключ при тебе? Нам нужно убираться, быстро и, по возможности, бесшумно, — девушка бросила на него оценивающий взгляд,— ладно, в твоем случае — просто быстро.
Не успела она сделать и пару шагов, как парень перехватил ее руку и развернул лицом к себе:
— Стой, я думаю, нам нужно поговорить.
— Если мы тут задержимся еще на пару часов, то думать тебе будет нечем. Говорю же, нужно уходить, немедленно.
Потрясающе! Вот и делай после этого хорошие поступки — она убивает всякое благое желание без зазрения совести.
— Это в твоих же интересах!
Он еле успевал за девушкой, ловко пробирающейся через множество гостей.
— Поттер, если это в моих интересах, то это подождет.
— Сэль, ты не понимаешь.
Она обернулась, в очередной раз разозленная его тупостью.
— Поттер, это касается меня?
— Да.
— Значит, это подождет.
— Но, Сэль…
— Я сказала — подождет, а теперь умолкни, давай выбираться отсюда.
Девушка проскользнула мимо карточного столика и обернулась только когда пересекла порог зала.
Гарри старался не отставать. Он сделал шаг, ожидая, что поравняется с Сэль и воспользуется моментом высказать ей все, что думает, но, вопреки ожиданиям, он не оказался по ту сторону двери, а остался стоять в зале, у выхода. Ничего не понимающий парень сделал еще шаг, но распахнутая дверь будто отодвинулась, не желая выпускать его из помещения.
— Идиот! Нет, мы все-таки опоздали, шикарно, просто шикарно, — она топнула ногой. — То, что ты идиот, я давно поняла, в обычное время даже смирилась с этим, не мешала твоему кретинизму расти и самовыражаться, но в те редкие минуты, когда я прошу делать так, как я говорю, почему бы тебе не затыкаться и слушать меня.
— Я ничего не понимаю! Сколько можно орать, ты меня достала уже, мы на этом балу только из-за тебя, я с самого начала не хотел идти! Это все ты!
— Ладно, я тебя сюда притащила, но я и пыталась увести, а ты: « Сэль нам надо поговорить, давай поговорим»! Что за манера приставать со своими душещипательными беседами, ты что, правда считаешь, что мне интересна хотя бы одна десятая часть твоего бреда?!
— Знаешь, что… — просто полцарства за возможность убить призрака.
— Не знаю, понял? Не знаю! А ты просто обернись, давай же, — указательным пальцем она сделала вращательное движение, призывая его обернуться.
— И обернусь.
— Давай!
— И хорошо.
Гарри обернулся и замер от шока. Просто не верилось, что это все происходило с ним, невероятно, слишком невероятно, чтобы быть правдой, слишком необычно даже для него. В обстановке комнаты ничего не изменилось, изменились только гости, но изменились очень радикально. Встреченная им семейка вампиров по дороге на бал радостно смеялась над шуткой раздувшегося призрака, демонстрируя острые клыки, что-то темно-вишневое плескалось в их бокалах и капельками стекало по их стенкам….
Стоящий справа тучный мужчина в римской тоге теперь отдавал нездоровой желтизной, но это, конечно, ничто, по сравнению с зашитыми порезами на его шее, нитки на которых при его смехе нервно дергались, слегка сдвигая голову. Девушка в костюме русалки теперь вся была покрыта светло-зеленоватой чешуей. Скелеты, люди… заметил рога и хвост.
Бесшумно к нему подошло нечто, закутанное в черный, с алой подбивкой, плащ и скрипучим голосом сделало весьма занимательно предложение:
— Я вижу — вы серьезный и обстоятельный молодой человек, поэтому, возможно, вы согласитесь продать мне свой секрет. Просто запишите его сюда, — нечто костяной рукой с обвисшими сероватыми кусочками плоти протянуло ему потрепанную черную книжку.
— Н-нет, — неуверенно произнес Гарри и сделал шаг назад, а потом еще один, по всем законам логики уже неизбежно бы наткнувшись на косяк двери.
— Всего один секрет, только один, самый маленький секрет, продай мне его, — упорно продолжала настаивать фигура.
Видя всю безвыходность положения и с трудом преодолевая охватившую ее скованность, Сэль зашла обратно в зал, прекрасно понимая, что просто так обратно выйти у нее не получится, встала рядом с Поттером и успокаивающее положила руку ему на плечо.
Фигура в плаще стушевалась.
— Боюсь, наши секреты рассчитаны на другую целевую аудиторию, — четко проговорила девушка.
Фигура сунула книгу в большой карман и удалилась, невнятно что-то бормоча себе под нос.
— Что здесь происходит? — Ошеломленно спросил Гарри.
— Бал, Поттер, здесь происходит бал в честь дня всех святых. Так, снимай шляпу и маску.
Еще не отойдя от шока, он безоговорочно повиновался, девушка сначала надела маску, а потом, забрав волосы в пучок — шляпу, поправила поля, чтобы они как можно больше закрывали лицо.
— Они тебя видят! — пораженно констатировал он.
— Видят, Поттер, видят. Иди уверенно и неторопливо, здесь никто не знает Гарри Поттера.
Дорогу Гарри преградили три женщины в откровенных нарядах и большими черными крыльями за спиной. Они улыбнулись, скорее, оскалились, да — оскалились.
— Простите дамы, это мое недоразумение. — Сэль дернула его за руку. — Красивые? Фурии: Тисифона, Алекта и Мегера. Элитарная публика подобралась. А вот те, с закрученными рогами, младшие демоны.
— Прости, ты сказала — демоны?
Он тут же обернулся на группу из трех молодых парней и девушки: на первый взгляд — обычные подростки, ну, если опустить бордовый цвет кожи с серебристыми чешуйками и заметные полукруглые рога, еще кристально белые глаза, без зрачка, светились в темноте довольно ярко.
-Гамсилг, злой дух, обычно живет в лесу и заманивает путников, чтобы выпить кровь или просто съесть. Мелкая сошка, скорее всего, она тут на посылках.
Парень подвинулся и пропустил вперед старуху в лохмотьях, с черным лоснящимся котом на плече.
— Те, что в черных плащах с капюшонами — скорее всего, стражи, тот бледный юноша, что с косой — ученик Смерти, видишь — символ смерти у него на шее горит красным пламенем, наверное, боль адская. Теперь не оглядывайся явно. Видишь — справа от тебя мужчина в потертом дворянском костюме с обрубками крыльев за спиной? Он из дома нифилимов, падший ангел. А разговаривает нифилим с Тевтусом — маг Эпохи возрождения, принадлежит к ордену демонов гнева, хотя, я могу и ошибаться.
Быстрым взглядом девушка окинула мага.
— Астарот, великий герцог Преисподней, опусти глаза и проходи мимо очень-очень быстро. Он известен вспыльчивым нравом. Страшно подумать, что они с тобой сделать могут.
Гарри озирался по сторонам, стараясь ухватить нить объяснений Сэль, для него объем полученной информации за сегодня был просто колоссальным. Демоны, духи, нифилимы, стражи? Его сознание оказалось очень узким, и к расширению границ не готовым, это же придется всю философию мировоззрения пересматривать, все устройство мира.
Сэль резко затормозила, сейчас она ощущала себя крайне взволнованно, страх и паника растекались по венам, адреналин подскакивал, мозг работал в форс-мажорных условиях. Нагрузка на центр воспоминаний становилась все больше, обрывки мыслей и знания накатывали все с новой силой, требовали осмысления, она цеплялась за каждую ниточку и тянула с силой, чтобы быстрее распутать клубок и добраться до…
— Дверь, полуприкрытая шторой. — Сразу стало легче от одного только шанса на спасение — Давай попробуем до нее провальсировать, шансов выйти становится все меньше.
— Я не… не танцую, — растерянно пробормотал он.
— Ты не танцуешь, не думаешь, не учишься, не колдуешь. Еще будут сюрпризы, или на этом все? — Прошипела Сэль. — Положи руку мне на талию, ниже, Поттер, теперь я кладу тебе свою руку на плечо. Отлично, просто следуй за мной.
Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу, в результате чего столкнулись.
— Кажется, вести должен я.
— В идеале — да, но, в данном случае, девочка моя, это не принципиально.
Гарри сильнее сжал ее руку и повел в танце, плавно передвигаясь к желанной двери. Сэль была удивлена, да он и сам был растерян, парень даже не подозревал в себе способности к танцам, непонятно откуда взялась плавность и грация движений. В какой-то момент даже музыка показалась вполне приятной.
— Кажется, мы у двери и можно остановиться, — тихо проговорила Сэль.
— Кажется, да.
— Это значит, что ты можешь убрать свою руку с моей талии, и ногу — с моей ноги.
— Ой, прости, конечно.
Девушка развернулась к двери, затянутой паутиной и убрала ее часть с верхнего рисунка. Дверь в паутине и пыли, видимо этот выход популярностью не пользовался, да и ей признаться, эта дверь доверия не внушала, но выбора-то у них особого не было, у Поттера — не было…
С опаской и осторожностью она толкнула, дверь, которая, легонько скрипя, с готовностью отворилась, открывая темный коридор. Оставалось только провести парня. Интересно, а сможет ли она это сделать? Сэль взяла его за руку и потянула за собой. Гарри с удивлением заметил, что обычно холодная рука теперь была приятно теплой. Он на всякий случай закрыл глаза и смело шагнул вперед, мысленно приготовившись, что у него ничего не получится, подвеска в кармане ощутимо нагрелась, но потом быстро остыла, а у него получилось выйти в коридор. Парень закрыл за собой дверь, и они оказались в темноте, он тут же материализовал пару огненных шаров, которые зависли в воздухе и неторопливо поплыли за ними. Коридор из серого камня радовал приятной прохладой и отсутствием звуков, кроме собственных шагов.
Ступеньки лестничным вихрем торопливо уходили вниз, Сэль шла впереди и быстро по ним сбегала, слегка стуча каблуками. В конце их ждала маленькая дубовая дверь без всяких признаков старения и оставленная, будто намеренно, открытой.
Как только они оказались на улице, дышать стало легче, Гарри даже смог вернуть часть контроля, все мысли были спрятаны и отложены до лучших времен, когда можно будет их неторопливо обдумать, а пока нужно слушать Сэль и выбраться из этого странного места.
— Ну, надо же — детки в клетке.
Ребята дружно обернулись — в нескольких шагах от них стояла та самая красивая девушка, которую Гарри узнал на балу. Девушка из его сновидений и та, чье отражение он видел в зеркале ванной комнаты. Она смотрела на них с легкой презрительной улыбкой и превосходством.
— Как провели время на балу, детишки, понравилось? — Мина изучающим взглядом скользила по лицу девушки, надежно прикрытому маской и полями шляпы. — Мистер Поттер, вы куда-то спешите? Может, составите мне компанию, я даже тему для разговора нашла: поговорим о фамильярах? О хозяевах убитых фамильяров?
Сердце Гарри отсчитало четыре удара и замерло, нужные слова отчаянно не хотели находиться. Мина сложила шикарный веер в руках и посмотрела на Сэль.
— Какая очаровательная у тебя спутница, может, мы ее отпустим?
Сэль ответила ей вызывающим взглядом, который сменился на заинтересованный.
— Дамочка, валите далеко — навстречу поезду.
— Какая наглость и какое хамство.
-Это я не хамила, это я еще очень культурно попросила. Когда я начну хамить, ты заметишь разницу, — резко отозвалась Сэль. По накалявшейся обстановке Гарри понял, что Манфьолетти начинает выходить из себя, по опыту, ничем хорошим это не закончится.
— Если ты еще не поняла, милочка, то сейчас твоя жизнь зависит от моего желания, которое начинает пропадать.
— Уже можно начинать бояться и впадать в панику? Или пока рано? Ты лучше предупреди заранее, а то сама-то я могу пропустить момент… И еще одно: я тебе не милочка, жертва мирового генофонда, и лучше тебе самостоятельно пройти по указанному ранее мной маршруту, и мне глубоко плевать на твое желание, поскольку все в этом мире происходит по моей воле. Так что подняла остатки своей самооценки, отряхнула и убралась, пока я еще себя контролирую.
Мина отшатнулась — слишком хорошо она помнила этот стиль разговора, самоуверенность, манеру держать себя и полное отсутствие страха. Сознание уже подложило необходимые воспоминания, имена, и было поздно делать вид, что ничего не случилось. Ей стало вдруг слишком холодно и слишком страшно, как будто она никогда не слышала о призраках, но ведь перед ней даже не призрак, невозможно, такого просто не может быть, это все больное воображение, ее видит только она, просто треклятое чувство вины, ведь она сама видела ее труп, она не могла выжить. Мина не могла произнести ни слова, слова застревали в горле, боясь быть озвученными. Девушка достала из кармана платья зеркало, бросила его на траву и наступила каблуком — зеркало распалось на несколько крупных осколков.
— Сэль…
Звук этого имени заставил Мину действовать гораздо быстрее, тихо-тихо она прошептала слова призыва демонов зазеркалья.
— Поттер, сейчас не время! — Манфьолетти зачарованно наблюдала, как осколки зеркала приняли форму рыцарей в доспехах, с занесенными над головой мечами.
— Я просто хотел сказать, что умеешь ты врагов себе наживать.
— Убейте их! — Мина махнула рукой в сторону отступавшей парочки. Рыцари согласно кивнули, принимая приказ.
— Поттер, не знаю, чего ты ждешь, но самое время начать колдовать.
Растерянность проходит довольно быстро, когда речь идет о спасении собственной жизни. Гарри даже не стал подбирать особого заклинания по этому случаю, стекло что с него взять, любое заклинание, лишь бы шарахнуло посильней. Все оказалось проще, чем он думал.
С помощью четырех шаров он раскрошил стеклянных рыцарей в мелкие осколки и победоносно взглянул на Сэль.
— Ну, что все еще считаешь меня кретином?
— Нет, — девушка мотнула головой, — кретин, Поттер, это слишком мягкая оценка твоего состояния, боюсь, что степень твоей деградации вообще оценки не имеет.
Гарри проследил за ее взглядом и с ужасом увидел, что каждый осколок начинает обратно принимать форму рыцаря.
— Поздравляю, теперь вместо четырех у нас — целая армия.
Без всяких предупреждений и правил очередности, демоны стали нападать, все, чего касались их мечи, тут же превращалось в лед, а потом рассыпалась в мелкую крошку. И сколько бы Гарри их не обращал в стеклянный прах, становилось только хуже, каждая крошечка стекла служила для возрождения нового демона и их число только увеличивалось. Сэль лишь беспомощно держалась рядом, стараясь найти хоть какой-то выход.
— Это она, она их поддерживает.
Один из демонов занес меч над девушкой, та удачно отклонилась, в результате чего наткнулась на еще поджидавших противников, что заставило ее дальше отступить от парня. Она видела, как кончаются его силы, в конце концов, его уровень и опыт не позволяли вести затяжные схватки, надежды на то, что кто-то придет им на помощь из замка, не было, приглашенные гости могут только помочь их добить. Был еще, конечно, вариант с Жужем, но звать фамильяра на верную смерть ей не хотелось. Девушка столкнула на подбегавших рыцарей садовую скульптуру, чем, конечно же, раскрошила их и увеличила численность.
— Знаешь, Поттер, убить тебя оказалось даже легче, чем я думала, хотя меня и не предупреждали, что ты маг огня, но большого значения это не имеет. Маленький–маленький мальчик, — услышал он рядом с собой шепот Мины.
— Сэль! — Крикнул он. То, что она потерялась — единственное, что его пугало. — Сэль!
Гарри постарался разглядеть ее через пелену огня и стеклянное войско, но ничего не получилось.
Это было невозможно — ни одно заклинание не дало нужного результата, силы его на исходе, еще и Сэль куда-то подевалась, а она одна, без магии, и с ней происходит что-то странное.
А Сэль тем временем спасалась бегством, что было для нее нехарактерно, ну, наверное нехарактерно, потому, что, что для нее могло бы быть характерно, она не помнила. Бегством спасаться оказалась, мало того, что неприятно, но еще и довольно неудобно. Девушка бежала по лабиринтам живой изгороди, стараясь оторваться от преследователей, периодически ветки цепляли ее платье, мантию, она падала, а еще ощущения… Невозможно, но она чувствовала зашкаливавший в крови адреналин, усталость в ногах от каблуков и страх, ну, совсем чуть-чуть, даже еще меньше. Она свернула направо, услышала, как рядом меч рассек воздух, и заставила себя бежать быстрее. Еще и эта девушка, ведь она ее знает, но… теперь несколько копей метнулись в ее сторону, обрывая мысли… поворот и тупик. Она попыталась пробраться через изгородь, но поняла, что не сможет и застрянет. Вот уже один из рыцарей выбился из общей массы, занес меч высоко над головой и начал опускать по дуге… Невероятно, но, кажется, сейчас она станет либо снова мертвой, либо еще мертвее. Возможно, если бы она помнила свою смерть, то та непременно бы пронеслась перед глазами, зрачок из которых уже практически исчез, уступая место расплавленному сапфиру.
Один из стеклянных солдатиков задел Гарри плашмя мечом по рукав, отчего тот незамедлительно покрылся слоем инея.
— Устал, или поиграем еще? — Мина вовсю наслаждалась происходящим. Это она удачно на бал сходила, надеясь всего лишь развлечься, а в итоге — принесет Лорду голову Гарри Поттера, а Орфи — частичку Сэль. Каждому — по сувениру. Ее авторитет тут же возрастет, больше никто не назовет ее никчемной и ни на что не годной. Хотя попытки парня победить ее даже восхищали, небывалое проявление энтузиазма и стойкости. Она увидела, как Гарри отшатнулся и был загнан в тупик, он еще пытался отбиться, но… В этот момент стеклянные глаза некоторых рыцарей затянуло сапфировой поволокой, один из них кинулся к парню и отразил предназначавшийся ему удар. По удивленному взгляду последнего, Мина поняла, что для того это было тоже неожиданным. Воспользовавшись ее замешательством, Гарри собрался с силами и:
— Ardor fungi lacrimis!
В голову пришла даже заученная аннотация к заклинанию:
«Даже адепты Огня могут плакать — или заставлять этот мир плакать за них. На момент, собрав всю свою боль над врагом, маг поджигает воздух, и он разражается ливнем огненных слёз, жалящих и язвящих противника».
Книга не подвела — с неба полился огненный дождь, по всему периметру возникали огоньки пламени, уничтожающие противника. Пронесшийся огненный дождь закончился внезапно, от потери контроля Гарри над магией. Он был исчерпан полностью, сейчас его сил не хватило бы даже на простую вспышку. Девушка пришла ужас: вопреки всем ожиданиям, поверженные рыцари перестали возрождаться. Злость от разрушенных планов заполнила ее полностью, она выхватила меч у одного из рыцарей и кинулась к парню.
Поняв, что каким-то образом ей удалось взять контроль над частью стеклянной армии, Сэль, не дожидаясь удобного момента для появления, кинулась обратно к Поттеру. И как раз во время, как всегда — это же она, с одной стороны к юноше надвигалась разъяренная Мина наперевес с мечом, а со спины — чудом выживший стеклянный рыцарь, которого Поттер не видел. Они почти одновременно занесли мечи.
— Поттер, сзади!
Обернувшись на ее крик, Гарри наклонился назад, Мина цепко схватила его за руку, пытаясь не дать уклониться, сила хватки была настолько сильной, что ему пришлось пожертвовать часами, чтобы вырваться из стальных тисков. Ему удалось уклониться, подвернув ногу и ухватившись за часть изгороди. Потерявшая контроль Мина не заметила, как смертельный удар, предназначенный для парня, достался ей, девушка упала, как подкошенная. К нему уже бежала Сэль, наблюдавшая за происходящим со стороны.
— Она мертва?
Гарри поднялся, подошел к девушке, желая проверить ее пульс, все еще теша надежду, он ведь не хотел, чтобы все так закончилось. Не хотел, чтобы кто-то погиб.
— Гарри, нет!
В этот раз она не успела, рука парня быстрее сомкнулась на запястье девушки, а она смогла лишь зацепиться за его рукав. Мир начал быстро вращаться, смешивая все свои краски в темно-синее пятно.
* * *
Как оказалось, Сэль не зря задержала дыхание, потому как в следующую секунду она почувствовала холод воды и то, как потяжелевшее платье, вкупе с мантией, начинает тащить ее ко дну, она не знала, где Поттер, но, по всплеску, поняла, что где-то рядом. Она не помнила, умеет ли плавать, поэтому стала лихорадочно перебирать руками, стараясь всплыть и, как ни странно, у нее получилось, макушка парня показалось рядом. Он первый выбрался на берег, а затем помог выбраться девушке. Сэль запуталась в мокром платье и упала на колено, а потом и вовсе села, всей кожей ощущая утренней холод, чувство голода, и замерев от забытых ощущений. Короткий раскат грома — и серебряные капельки начали капать с неба, обещая перерасти в полноценный дождь и туман — все, как полагается.
— Потрясающе, — Гарри сел рядом с Сэль.
Девушка выставила вперед руку и стала ловить капельки.
— Невероятно, я… я чувствую! Чувствую дождь, холод, и хочу есть.
Все еще не веря собственным ощущениям, она поднялась и, преодолевая тяжесть платья, подбежала обратно к Темзе и запустила руку в воду.
— И правда холодная, — девушка запрокинула голову назад, улыбаясь черно-фиолетовому небу — примерно три часа до рассвета…
Гарри смирился с тотальным непониманием, преследовавшим его всю ночь, но попытаться ведь стоит:
— Сэль, что происходит? Та девушка, она…
Девушка вынула руку из воды, подошла к нему и прижала мокрую ладонь к его щеке:
— Чувствуешь?
Он и правда ощущал тепло от ее руки и стекавшие по ней капли воды, но, возможно, ему казалось, и это был дождь.
— Мое сердце бьется и я, кажется, слышу отчетливо каждый его удар.
Сэль взяла его руку и приложила к пульсу на шее. От неожиданности парень чуть не отскочил от девушки — у нее был пульс, слабый и едва прощупывался, но все же был.
— Пульс…ты жива?
— Думаю, это временное явление, — легко отозвалась Сэль, — сегодня ночь всех Святых, а я верю в чудеса. Покажешь мне Лондон?
Гарри подумал, что со стороны они смотрятся классно: она в мокром, грязном бальном платье, с растрепанными волосами, по которым стекает теперь дождь, потекшей тушью, размазанной помадой, и на рукаве мантии — дырка от порезов.
— Ну, так что, куда идти?
— Прямо, — уверенно ответил парень.
Пока они шли к центральной улице, Сэль заставила его комментировать встречный пейзаж, а, поскольку Гарри и сам плохо знал Лондон, то вся экскурсия сводилась к: «Дерево, дом, пятиэтажный дом», но Сэль это вполне устраивало.
— Поттер, а у нас есть деньги?
Парень достал из кармана мокрую чековую книжку и продемонстрировал ее девушке.
— Отлично, значит, деньги у нас есть, так что отведи девушку в приличное место, позавтракать.
Видимо, эта ночь решила добить его странностями и счастливыми случайностями, потому как, пройдя еще один квартал, они нашли ресторан, который был открыт, и там была парочка посетителей, но никто не мог тягаться в экстравагантности с ними. Сэль спокойно зашла в ресторан, смерила метрдотеля высокомерным взглядом и попросила место у окна. Гарри оставалось только наслаждаться реакцией метрдотеля, официантов и посетителей.
Она взяла из рук парня чековую книжку и протянула ее метрдотелю:
— Высушите очень аккуратно, вдруг, это спасет положение. Разожгите камин, принесите парочку полотенец и два меню. Спасибо, это пока все.
Не терпящим возражений взглядом она пресекла возможные вопросы метрдотеля и убрала прядь мокрых волос за ухо, демонстрируя кольцо с бриллиантом, колье и сережки. Метрдотель посмотрел на Гарри, потом снова на девушку и, приняв их за богатых чудил, поспешил выполнять указания.
— Резковато, — отозвался парень и сел за стол.
— Кто платит, тот и музыку заказывает, оставим им приличные чаевые и пару поводов для сплетен, нас здесь полюбят.
К ним подошел официант со стопкой белых полотенец. И еще один — с меню.
— Настоящие? — он кивнул на бриллианты.
— Ты сомневаешься? Конечно, настоящие, только тяжелые, и платье… не люблю весь этот пафос, хотя, нет, — тут же передумала девушка, — люблю. Люблю красивую одежду, дорогие украшения. Все девушки любят, но просто надоело мне это, что ли.
Она взяла протянутое ей меню и быстро принялась листать страницы:
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Нет, я первый раз в ресторане.
Девушка удивленно вскинула брови:
— Тут мы равны. Простите, можно вас? Можно нам что-нибудь из итальянской кухни?
— Простите мисс, но мы элитный французский ресторан, — с достоинством ответил метрдотель, оскорбленный уже тем, что позвали его, а не официанта, — мы не готовим итальянскую кухню
— Ну, так начните. Пока наутро я не сравняла репутацию вашего заведения с второсортной закусочной.
Метрдотель обернулся на спутника девушки, тот утвердительно кивнул, подтверждая, что девушка может еще и не то, поэтому метрдотель вздернул нос и удалился.
— Вот и отлично, — она взяла полотенце и, ничуть не смущаясь повышенного внимания со стороны, принялась вытирать волосы. — Поттер, ты можешь присоединиться, эти люди видят тебя в первый и последний раз, чего ты боишься? Или… о, снова твои комплексы?
Гарри взял полотенце и тоже стал вытирать волосы.
— Уважаемый, — снова позвала Сэль метрдотеля.
— Да, ми-и-и-с-с-с…..— было видно, что метрдотель с трудом задерживается.
— Вы не подскажете, где можно купить новую одежду, мы несколько промокли.
— В такое время, мисс, нигде.
— А как же связи между сотрудниками сферы услуг? Послушайте, просто в ближайшее время постарайтесь выполнить все мои просьбы, тогда все будет в порядке. Я останусь довольна обслуживанием, а вы останетесь с чеком на приличную сумму. Ну, так что там с итальянским завтраком и одеждой? Футболка, джинсы и ветровка, что-нибудь стильное, но не кричащее.
— Будет исполнено, мисс.
— А пока — мороженое, мне — фисташковое, а мой друг любит с шоколадной крошкой и карамельным сиропом.
— Вижу, ты любишь людей, — прокомментировал Поттер. Честно признаться, ему не нравилось сидеть в мокрой одежде, с которой вода стекает ручьями, оставляя на дубовом паркете ресторана лужу, и это здорово, что Сэль смогла насчет всего договориться, но ведь не признаваться же ей.
— Я была предельно вежлива, тебе ли не знать. Ты не возмущаешься по поводу мороженого?
— Нет, я действительно люблю с шоколадной крошкой и карамельным сиропом.
Стопка сухих полотенец подошла к концу, но не то, чтобы это сильно улучшило их жизнь.
— Я успела забыть этот вкус, — сказала Сэль, наслаждаясь мороженым.
— Мисс, я договорился с одним магазином, одежда будет доставлена через двадцать минут, и ваш завтрак…
— Заверните его с собой, пару кружек и горячий шоколад в термосе. Дорогой, выпиши чек.
После того, как Поттеру доставили одежду, он переоделся и им упаковали заказ, ребята шли по улице с фирменным пакетиком ресторана.
— Почему ты не заказала одежду для себя?
— Пошутил, что ли? Предвещая твою неосведомленность, довожу до твоего сведения, что это платье — дизайнерское, скорее всего. Уж точно — ручной работы и очень, повторяю — очень, дорогое. Второго такого нет, к тому же, на том свете мне будет все равно.
— Сэль, я хотел поговорить…
— Давай оставим на потом, у тебя лицо слишком уж задумчивое, не к добру это, а я хочу насладиться оставшимся временем. Для музея, театра, кино рано, значит — на природу?
— Давай в центральный парк.
Они удобно устроились на поляне с шикарным видом на горизонт, на этом настояла Сэль, разложили скатерть и устроили импровизированный пикник.
— Вообще-то, я не люблю природу, то есть, природу, конечно, люблю, но не летом — всякие букашки, мухи, гусеницы, мерзкие создания. Как представлю, что нечто подобное ползет по мне, сразу передергивает.
— Какие милые у тебя странности, — насмешливо отозвался парень.
Они сидели рядом, плечом к плечу, и рукав ее мокрой мантии уже почти намочил его новую ветровку. Минуту назад Гарри узнал, что его совесть довольно сговорчивая, главное — привести правильные аргументы. А что может быть правильнее, чем сидеть вот так с Сэль за пикником.
— И что?
— А бал — вот что самое ужасное.
— Внешний вид?
— Нет, все гораздо хуже. И внешний вид — это единственное, с чем проблем не было. Сначала мы с Роном долго не могли найти девушек, ну почему вы все ходите целыми собраниями, даже не знаешь, как подойти. А потом я решился, но девушка была уже приглашена, та же история с Роном. Мимо проходили близняшки Патил.
— О, нет, это та…
— Ага, к тому же, чемпионы должны были открывать бал, — Гарри заметил, как Сэль прыснула, — и вот, все собрались, смотрят, нужно танцевать вальс, а я даже не знаю, где у нее талия находится, растерялся. С тех пор я больше не танцевал. До сегодняшней ночи.
На четвертом курсе был Турнир трех волшебников, так вот, я пошел с этим яйцом в ванну старост, искупаться. Там было здорово: пена, мыльные пузыри. А там Миртл, привидение девушки. Подлетает ко мне, болтает что-то, а я сижу в пене и начинаю ее к себе подтягивать, а она все ближе, вот тогда-то я нырнул, думал, пена полопается. В тот момент мне было по-настоящему страшно. Ночь, ванна старост, голый я и любвеобильное приведение.
— Опасная ситуация, — согласилась Сэль, — еще. Еще историй.
— Дальше был пятый курс, самый ненормальный. Меня все считали сумасшедшим, со своей стороны, я полагал, что окружающие тоже не сильно здоровы, особенно Амбридж. Кстати, у меня есть судимость.
— О, да ты опасный криминальный элемент?
— Оправданный криминальный элемент, это от нее у меня шрам на руке. Маразматичка старая, как же я ее ненавидел, даже на идею Гермионы согласился частично из-за нее. Мы организовали А.Д., я был учителем, хороший опыт. Я ими так гордился, особенно в Министерстве. И если еще об опыте, на пятом курсе я поцеловался с Чжоу, та девушка, что отказалась пойти со мной на бал, это было… мокро.
Сэль засмеялась в полный голос.
— Мокро? Отличное определение, ты сказал ей об этом?
— Конечно же, нет, за кого ты меня принимаешь?
— За жестокого разбивателя женских сердец? Ой, прости, ну это так забавно.
— Эй, хватит, — он легонько толкнул ее плечом, — она искала во мне поддержку, из-за Седрика. Он…
— Я помню, ты говорил. Ты очень тепло отзываешься о своих друзьях
— Бывших, теперь они просто знакомые.
— Вас так много связывало.
— Послушай. Тебе обязательно все портить?
— Нет, не обязательно.
— Вот и не порти.
На горизонте начали проступать первые полоски рассвета, чистый после дождя воздух слегка кружил голову.
— Я так давно не любовался рассветом, я вообще очень давно перестал обращать внимания на такие мелочи.
— Из этих мелочей и состоит жизнь.
Он обернулся на девушку, как только первые лучи восходящего солнца коснулись ее фигуры, сначала ее платья, на котором тут же стали разглаживаться складки, прорези затягивались, будто их не было, грязь исчезала, от лучей волосы завивались в локоны и укладывались в прическу, ну губах появлялась помада, подводка глаз сама восстановилась.
— Ну, вот и все, да? — Спросила Сэль. — Даже мантия как новая, это удобно.
— Сэль…
— Брось, Поттер, я большая девочка. Это был великолепный шанс — снова почувствовать себя живой. И знаешь, мертвой мне нравится больше.
Они поднялись одновременно и замерли друг напротив друга.
— Хорошая была ночь.
-Да, даже ты не смог ее испортить, что довольно странно, и мне опять пришлось тебя спасать, что уже менее странно. Так что, благодаря мне, все закончилось хэппи эндом. Надеюсь, ты сможешь вернуть нас в Хогвартс.
— Только через Хогсмит.
— Что, опять пешком тащиться? Здорово, что я мертва, такие каблуки и платье не созданы для забегов.
Гарри усмехнулся: ничего-то не меняется. Все по-прежнему.
Дорога до Хогвартса, вопреки его ожиданиям, оказалась не такой уж и непреодолимой, конечно, он слегка хотел спать, чувствовалась легкая усталость, но, вместе с ней — потрясающая безмятежность.
— Так ты любишь летать?
— Большего все, у меня это неплохо получается. Мне нравится чувство безграничной свободы и ветер. Почему ты спросила?
— Поэтому и спросила, на тебе такой груз ответственности, должен же ты от нее временами сбегать, оказывается, ты сбегаешь в небо. Это…прозаично.
— Ты хотела сказать другое? Давай же, Сэль.
— Да отвяжись, ну, хорошо, я хотела сказать: как это романтично, но прозвучало бы слишком слюняво, не люблю сопли, и высоту, не помню объективной причины, но высоты я боюсь. Можно упасть и не один раз, потом вон, станешь, как ты, и мучайся всю жизнь.
Гарри остановился у ворот Хогвартса и преградил дорогу девушке.
— Постой, я так не могу. Там, на балу, когда я пропадал, я встретил одного человека, который попросил передать тебе это, — парень стал шарить в карманах новых джинсов, он ведь перекладывал, совершенно точно, — нашел — вот.
Поттер протянул девушке шнурок с подвеской, реакция была, мягко говоря, необычной. Девушка отшатнулась, будто он собирался запустить в нее Авадой, ее глаза расширились, Сэль часто задышала.
* * *
Блэйк Аттвуд с силой хлопнул дверью министерского кабинета, плевав на всякий протокол. Только что его, как пятилетнего нашкодившего мальчика, вызвали на ковер и отчитали. Его, главу первого отдела аврората, претендента на пост начальника аврората, выдающегося и самого талантливого аврора своего времени, отчитали, какой позор! И кто? Министерский бюрократ, который только штаны в своем кресле протирал. Идущие сотрудники министерства расступались и жались к стенам при виде разгневанного аврора.
— Мистер Аттвуд.
— Не сейчас.
— Аврор Аттвуд…
— Позже.
— Блейк…
— Не сегодня.
— Аттвуд, эй, Аттвуд.
От нахальства младшего аврора из второго отдела Блейк даже остановился.
— Мистер…
— Шеридан, Джон Шеридан.
Напротив него стоял молодой аврор с надменной усмешкой на лице. Отглаженная черная дорогая мантия, палочка и зализанные волосы — начальник первого отдела в джинсах и футболке как-то терялся на этом фоне.
— Ходят слухи, что первый отдел под вашим, несомненно, чутким руководством стал нетрудоспособен.
Сотрудники, слышавшие разговор, замедлили шаг, не каждый день можно увидеть такое зрелище. Блэйк всем своим видом показывал, что внимателен к беседе и ждет, не дождется продолжения.
— Говорят, вам трупы некуда складировать, а на полках сотни незакрытых дел, поэтому…
Шеридан, да и все остальные присутствующие, не успели заметить, в какой момент Аттвуд выхватил палочку и сотворил заклинание, вместо этого сразу последовал момент, когда Шеридан корчился беззвучно на полу, а Блэйк сидел перед ним на корточках.
— Мне кажется, ты хочешь дополнить чем-то свою речь, — он сделал вид, что пытается прислушаться, — ну, что же ты, младший аврор Шеридан, не так уж это и больно, в следующий раз, прежде, чем просто подходить ко мне, не то, что заговорить со мной, хорошенько подумай органом, что ты считаешь мозгом, который компактно помещается в твоей больной головушке, потому, что в следующий раз я размажу тебя тонким слоем по полу Атриума в назидание другим идиотам, вроде тебя. Запомнил?
Лицо младшего аврора стало медленно приобретать лиловый оттенок.
— Это значит — да?— Блэйк взмахнул палочкой и по Атриуму пронесся серебристый ветер, после чего Шеридан облегченно выдохнул. — У кого-нибудь еще есть вопросы?
Все наблюдатели предпочли поспешно удалиться. Блэйк еще постоял над Шериданом, смакуя мысль об убийстве, но он ведь, вроде как, присягу давал, поэтому, предпочел развернуться и направиться в собственный отдел. Подчиненные сидели за прибранным столом Роя в ожидании начальника. Как только дверь отворилась, все распрямили спины.
— Всем доброго утра.
Подчиненные кивнули, не решаясь подать голос. Аттвуд разочаровано посмотрел на пустую кофеварку, перевел взгляд на столы сотрудников и удивился небывалому порядку, царившему в кабинете.
— Что с двумя телами, заместитель Хогарт? — спокойно поинтересовался он, подходя к тумбочке, чтобы достать себе кофе.
Хогарт соскочила со стула: руки по швам, взгляд слегка в сторону:
— Да, эксперты установили, что это было убийство.
— До неприличия логичный вывод, это все?
Джейн утвердительно кивнула:
— Более точных сведений они дать не могут, потому, что невозможно установить причину смерти, нужно провести вскрытие.
— Так пусть проведут, или я сам должен спуститься и выпотрошить трупы?
— Нет, сэр.
— Я требую невозможного?
— Нет, сэр, — слабо согласилась Хогарт.
— Конечно, не требую, я просто хочу, чтобы все исполняли свою работу, и еще — я думал, что авторитет аврора первого отдела позволяет ускорить работу экспертных служб, заместитель Хогарт.
Джейн кивнула, в рекордное время собрала сумку и вышла из кабинета.
— Осталось трое. Алан, ты и Рой должны были осмотреть места преступления, в основном — ты, конечно, потому как, Рой у нас в процессе самоидентификации между бюрократской крысой и более-менее приличным аврором.
— Блэйк, — Алан решил взять огонь на себя, — мы облазили там все несколько раз. Никаких результатов или зацепок.
— И это должно меня волновать потому, что..? Нет, это не должно меня волновать, немедленно обратно, и не смейте возвращаться без каких-либо результатов. В твоем случае Рой, вернешься ни с чем, можешь паковать вещи и, без всяких рекомендаций, потому, как ничего, кроме «абсолютно безнадежен» я о тебе сказать не могу.
Аттвуд засыпал кофе в кофеварку и залил воду.
— И сейчас я не хочу слышать ничего, кроме хлопков аппарации. Эд, как прошло дежурство?
— Хорошо, Блэйк или сэр?
Начальник махнул рукой, показывая, что сменил гнев на милость. Потом он поставил две кружки и разлил кофе. Отлично, после порции кофе его голова должна соображать гораздо лучше.
— Прочесывали окрестности Албании, — начал свой рассказ Монтгомери, после того, как слегка отпил кофе. Лучше бы его варил Алан, а то кофе начальника можно для пыток использовать. — Все чисто, но это совершенно расходится с информацией, полученной от одного из наших агентов, скорее всего, их штаб под надежной защитой. Все бывшие Пожиратели, те, кого удалось поймать, арестованы, содержатся в подземельях Министерства, думаю, скоро их перенаправят в «The crying lock», их уже замучили допросами и сывороткой правды, один из них, Гарольд Смит, был найден в своей камере с перерезанными венами. Орудие убийства не нашли.
-Что с Малфоями?
— Арестовать ребенка хочешь?
— Его мать? Что с членами внутреннего круга?
— В бегах, объявлена в розыск. Столько лет прошло — кто умер, кто помилован, сейчас внутренний круг еще не создан, мы даже не знаем, кого вербовать. А эта повсеместная паника от ежедневных убийств? Блэйк, все плохо…Отравлен начальник французского комитета безопасности волшебников, название яда никак не могут установить и вряд ли установят. Убит британский посол в Бельгии во время посещения музея, напали люди в черных плащах и белых масках, над музеем еще долго висела метка.
— Охрана?
— Посол не любил пафоса.
Блэйк передумал пить кофе и отставил кружку.
— Говорил с нашими коллегами?
— Второй отдел? — Монтгомери фыркнул, — не говорил, зато слышал, как ты сделал этого Шеридана, отстоял честь отдела.
— Которую вы благополучно пятнаете. Сначала Хогарт со своими угрызениями совести, совсем рехнулась, душевные терзания у нее, видите ли, нашла время, потом эти двое…
— Всем известно, что у нас работаешь только ты и большой босс. Не хочешь спросить у него совета? Ты ему как сын, и в приемники себе тебя он метит.
-Эдди, давись слюной молча. начальнику Картрайту, сейчас не до нас, у него дела поважнее есть, теперь начнется международный хаос и…
— Так что нам делать?
Блэйк устало заломил руки за головой. Он уже забыл, когда в последний раз нормально спал: три часа в сутки и снова в бой, а теперь еще и обязанность всезнающего свалилась. Главный — он и решения принимать ему.
— Троицу послал на выяснение отношений последних двух убийств…
— Давай свалим их на министерских авроров, — предложил Монтгомери.
— Нет, там просто закроют дела, и без того работы много, а мне что-то подсказывает, что не так все просто. Не люблю время активной вербовки, все так скомкано, так что продолжай следить за всеми контактами, особенно — в рядах аврората. Сколько бы ни думал, не могу понять, по какому принципу Лорд наносит удары, никакой логики. Нужно сделать так, чтобы трупов не прибавлялось.
— А Дамблдор? Ходят слухи об его организации «Орден Феникса», в прошлую войну они успешно сработали.
— Да и в эту начали неплохо — устроили разгром в Отделе тайн. Сотрудничество с ними временно исключено, их мотивы мне тоже пока не ясны. Среди них есть кто-нибудь из наших?
— Нет, но это не проблема — их агитация очень активна, но что делать с клятвой?
Аттвуд задумался:
— Непреложный обет? Нужны обходные пути, поручи это опять же себе. Как только остальные освободятся, отдам тебе кого-нибудь в помощь.
— Ладно, не торопись, справлюсь и сам, — Эд залпом допил остывший кофе, — спешу испариться с твоих глаз, пока не потерял расположение.
Блэйк улыбнулся, слишком много дел, а все из-за нескоординированной работы отделов. И почему он ощущает себя так, будто тащит это бремя один? Синдром Господа Бога? Говорила ему бабушка: идти в целители.
Смена подходила к концу, ни Роя, ни Алана, ни Хогарт не было. Если они отсутствовали из-за работы, то это определенно хороший знак, значит, завтра утром можно ожидать результатов. Блэйк домыл последнюю кружку, вытер крошки со стола и уже принялся закрывать кабинет, как за спиной раздался чей-то тихий голос:
— Мистер Аттвуд.
Он обернулся.
— Да.
— Аврор Джилехайм, сэр. В особняке Хэмстеда совершенно убийство, из всех старших аврор здесь только вы, сэр…
Блэйку захотелось застонать:
— Ни дня без разборки, ни ночи без трупа, идемте.
Уже в который раз он себя спрашивал: почему еще не кинул свою, в сущности, неблагодарную работу, всю тяжесть которой не может оценить даже Министр. Он обвел взглядом собравшихся на месте убийства авроров, вот и они — целыми сутками одна работа, сплошной риск для жизни и небывалые нервотрепки. И хоть бы платили нормально. Заставив себя сосредоточиться на деле, Блэйк оглядел местность. Он находился в саду некогда прекрасного поместья, которое сгорело года два назад, у владельцев не было денег на восстановление, поэтому поместье с каждым годом приходило во все более заброшенный вид. Сад был в еще худшем запущении, чем дом. Лабиринт живой изгороди был еле виден, фигуры потеряли свои формы, никаких цветов, пробивавшиеся сорняки, плющ… Но самый центр сада был весь, весь от кончиков деревьев, кустов и до земли, засыпан стеклянной крошкой сантиметровым слоем. Около изгороди лежало тело девушки, одетой в карнавальной костюм, что было еще более странным.
Еще одно убийство, и опять повешенное на их отдел. Может не стоит так скептично относиться к амулетам Алана, а еще можно везде чеснока навешать и серебра наставить.
— Старший аврор Аттвуд, колдомедик экспертной службы Морган. Время смерти установить невозможно, причина — разрыв сердца.
— В ее-то возрасте?
— Вы не совсем меня правильно поняли, сердце девушки лопнуло, как воздушный шарик, отсюда и кровотечение, сердечная ткань истыкана множествами мелких стеклышек. Установить личность не удалось, возможно, мое зелье кровных уз испорчено, хотя еще вчера я был совершенно уверен в его надежности. На этом все, если станет известно еще что-нибудь, я дам вам знать.
— Спасибо, мистер Морган.
Итак, ключевым понятием в этом деле станет стекло, которого тут в избытке. Он был вынужден прервать ход своих мыслей потому, что хруст под ногами на тональность отличался от хруста стекла. Блэйк наклонился и поднял с земли наручные часы. Даже под тяжестью его веса циферблат не потрескался. Бриллианты и изумруды по краю корпуса, вероятно, подарок, он их перевернул и действительно обнаружил подарочную надпись «С благодарностью Гарри Поттеру от Макс». Аврор Аттвуд хмыкнул, подбросил часы в руке, а затем убрал их в карман мантии.
03.08.2010 Глава 19.
* * *
— Возвращайся в замок, мне нужно побыть одной.
И, больше ничего не объясняя, она ушла в сторону Запретного леса.
* * *
События ее жизни проносились перед глазами со скоростью экспресс-поезда, и любая попытка остановиться на каком-то конкретном воспоминании приводила к тому, что поезд только увеличивал скорость. Сотни обрывков фраз, разговоров, эпизодов ее жизни пытались выстроить пазл ее прошлого, сбивая и накладываясь друг на друга. Чужие воспоминания мешались с ее собственными в какой-то замысловатый коктейль событий.
* * *
Остров Сицилия — Мессина. Замок Монфорте.
Массивная тяжелая дверь со скрипом отворилась из-за двери вышла женщина. Женщина тяжело дышала и не спешила отпускать прохладную бронзовую ручку двери. Из щели дверного проема к ней потянулась костяная рука в какой-то слизи. Быстро среагировав, женщина потянула дверную ручку, руку прищемило, она отвалилась и превратилась в песок, который затем просочился под дверь. На лице появилась усталая улыбка.
Она откинула мешавшую ей прядь волос и уверенно направилась к главной лестнице, преодолев пару ступенек и едва не наткнувшись на внезапно появившегося молодого человека.
— Сиэль! Ты меня напугал!
Испуг. Еще одна галочка в списке вещей, которые она стала делать слишком часто.
— Значит, я, как всегда, вовремя? Не ждала?— Парень обиженно скрестил руки на груди.
— Ну что ты, ты всегда желанный гость в этом доме.
Она крепко сжала юношу в объятиях. Сиэль с готовностью ответил на объятия и чмокнул сестру в лоб. Но в этом доме был кое-кто еще, с нетерпением ждущий его появления.
— Сиэль!!
Радостный крик раздался со стороны широкой лестницы из белого мрамора. В самом ее верху, рядом с фигурками ангелов, украшавших перила, стояла девочка, лет шести, в розовой пижаме с множеством рюшек и оборок. Это заставило его улыбнуться еще шире — ну не шла эта пижама ее, такому взрослому, выражению лица.
— Сиэль! — Снова крикнула девочка прежде, чем сбежать по бесчисленным ступенькам вниз.
Сиэль подхватил девочку на руки:
— Привет, пирожок! Скучала?
— Да!
Девочка крепко его обняла.
— Сэль, я же сказала Бьянке уложить тебя!
— А я не хотела спать! Я знала, что Сиэль сегодня приедет!
— Немедленно отправляйся в кровать, где Бьянка?!
— Нанни, успокойся. Смени гнев на милость, я сам уложу Сэль.
— У тебя пять минут, — процедила мисс Манфьолетти.
Раздражительность. И это пятая галочка.
Она уже замечала за собой, что с каждым днем ее характер становился все более раздражительным, нетерпимым, а попытки сдерживать недовольство все чаще заканчивались провалом. Нанни взглянула в изменившееся лицо дочери, слезы, начавшие собираться в ее глазах, быстро исчезли. Даже ее маленькая дочь контролирует эмоции лучше.
— Сэлли, прости, я сегодня так устала, — она погладила девочку по волосам, — ложись спать, милая. Спокойной ночи, я тебя очень люблю.
— Я тебя тоже люблю, мамочка.
— Началось, не успеешь приехать, как попадаешь в путы розовых соплей. Все, всех любят, теперь можно расходиться?
По-прежнему держа девочку на руках, Сиэль поднялся по лестнице на второй этаж, в детскую.
Он уложил племянницу в кровать и укутал ее одеялом.
— Спи, и смотри сладкие сны, пирожок, а утром мы с тобой поболтаем. Я привез тебе такую куклу! она была сделана в семнадцатом веке, тебе понравится.
— Да? У меня такой еще нет. А ты правда не уедешь, пока я сплю?
— Правда. И чего тебе не спится… — он наклонился и поцеловал девочку в лоб.
Она обхватила его руками за шею:
— Потому, что мне страшно, — быстро зашептала Сэль, — ночью приходят тени и я слышу их шепот, они хотят забрать меня к себе, меня и мамочку, мне так страшно, она ночами что делает, что-то нехорошее, и я не могу уснуть. Если засну, они заберут меня к себе.
Он заглянул в такие же синие, как у него, глаза:
— Тебя никто не заберет, пирожок, я обещаю, — серьезно произнес юноша.— Если я буду тебе нужен, просто позови меня и я клянусь, что приду. А теперь — спи.
Сиэль легонько подул на девочку, и она стала закрывать глаза. Он еще раз поправил одеяло и включил ночник. Заиграла тихая музыка…
Ночник осветил комнату тусклым светом и по стенам забегали звездочки.
Он еще постоял минут пять, осматривая комнату на предмет чего-то подозрительного. Ему трудно было представить, что в их доме с многовековой защитой, наложенной разными поколениями, может что-то случится.
— Алмаз.
Сначала во мраке сверкнули два зеленых глаза, а за ними показался и хозяин этих глаз, большой тигр.
— Охраняй.
Сиэль вышел за дверь. Тигр принюхался, аккуратно залез на кровать и пристроился рядом с ребенком. Музыка ночника незаметно перешла в еле слышимый скрежет. Одна из звезд на потолке начала изменять форму на что-то кляксообразное…
Алмаз предупреждающе зарычал, клякса медленно и неторопливо обратно приняла форму звезды. Скрежет сменился на вполне сносную музыку…
По пути в кабинет Сиэль думал над словами племянницы, Сэль никогда не была паникершей, ну, почти никогда, а сейчас — столько страха в глазах и столько мольбы в голосе. Он бесшумно вошел в кабинет и осмотрелся в поисках сестры. Нанни сидела в большом кожаном кресле, рядом с камином. Глядя на сестру, он улыбнулся. Ничего-то не изменилось. Гладкие темно-каштановые волосы собраны в хвост, ярко подведенные глаза, неизменный загар, привычный стиль одежды.
— Я знаю, что ты здесь.
— Я говорил с Сэль, ты пугаешь ребенка.
— Ей нечего боятся, у меня все под контролем.
— Как прошлым летом в Швейцарии? — он ухмыльнулся.
— Нашел, что вспомнить. Как дела на туманном Альбионе?
— Все тихо, — парень устало зевнул, — даже как-то странно.
— Да, не люблю абсолютную тишину.
Нанни открыла глаза, в которых незамедлительно отразился каминный огонь, придавая взгляду какую-то чертовщинку.
— Как затишье перед бурей. Такое впечатление, будто ничего и не было, прошлое удачно скрыто, некоторые имена под строгим запретом, информация надежно спрятана и охраняется. Фадж умело выстроил новую жизнь на старом обмане, все те же интриги, коррупция, противно от этой грязи.
— Тоже мне, благородное воспитание, — настала очередь сестры ухмыляться, — боишься ручки запачкать?
— Ох, отвали. Как ты?
Он перевел взгляд с сестры, подошел к книжному шкафу и принялся водить пальцем по переплетам книг.
— Нормально, доктор Роуз говорит, что состояние стабильно. Миелолейкоз — не самое страшное, что со мной происходило.
Палец Сиэля замер на корешке коллекционного издания сонетов Шекспира, написанных рукой самого мастера, да еще и с подписью «Моему доброму другу Кирино, в знак вечной дружбы».
-Сиэль, я давно хотела с тобой поговорить.
В глазах парня, по-прежнему смотрящего на книгу, отразилась какая-то неизбежность. Он положил книгу на стол, а сам подошел к бару и сделал себе двойной виски со льдом, залпом осушил стакан, потом сделал себе еще одну порцию — разговор предстоял нелегкий, на резвую голову не разберешь.
Сиэль поудобнее устроился на жестком стуле и тяжело вздохнул — что ж, этот разговор был неизбежным, рано или поздно им придется поговорить. Он видел, как ярко-карие глаза сестры потемнели, и она сплела пальцы.
— Я..я давно хотела с тобой поговорить, — она старалась сохранить свой обычный бодрый и уверенный голос, — видимо, уже пора, сколько можно бегать, я как маленькая. Роуз говорит, что у нас наметился прогресс и все проходит хорошо, насколько это возможно, поэтому считай разговор обычной формальностью, просто твоя самоуверенная сестра превратилась в истеричку. Ты не мог бы открыть верхний ящик стола?
Он вопросительно посмотрел на нее, не отводя взгляда, открыл ящик, рука наткнулась на что-то в кожаном переплете. Взгляд пришлось отвести, он еще больше отодвинул ящик и выложил на стол три тетрадки в кожаном переплете.
— Что это?
— Это мои дневники, один я еще не закончила. Я думаю, Сэль будет интересно узнать, какой я была…
— Нанни. Из рассказов, которые ты сама ей расскажешь, — с нажимом уточнил он, — Сэль прекрасно поймет, какой ты была в моло…
Она подняла руку в останавливающем жесте, прося дать ей закончить:
— Ей будет интересно знать, каким был ее отец, ей будет интересна наша жизнь. В этих тетрадках все, что я люблю читать, мое первое воспоминание об Элиа и его история, уверена — он бы рассказал лучше, и не все я, в конце концов, о нем знала, но я старалась. Сэль должна знать, что ее отец был замечательным человеком, самым лучшим, и что он ее любил, скажи, что имя ей дал он… Я закончу последнюю тетрадь — описание последних лет, наложу заклятия, и ты отдашь ей, когда она будет готова.
Ее голос дрогнул, и она перевела взгляд на огонь, который весело потрескивал в камине, постепенно сжигая недавно положенные бревна.
— Еще, я хочу, чтобы ты купил думоотвод, я бы хотела оставить ей свои воспоминания — все, что смогу вспомнить. Я полагаю, когда я… когда я… ты заберешь ее в Лондон? Думаю, это правильно, ей нужна будет смена обстановки. Я бы хотела, чтобы она не забывала свои корни, я и Элиа — итальянцы, Италия — наш дом, здесь я была счастлива, здесь росла Сэль, наши предки, наша семья… Сиэль, я знаю, ты не любишь Италию — слишком много у тебя счастливых воспоминаний, но она должна знать историю своего рода и любить эту землю. Господи, если бы мне кто-нибудь сказал, что я опущусь до розовых соплей! — Она улыбнулась дерзко и заразительно. — Спасибо, Сиэль, за все спасибо и извини меня, если что-то было не так, ты — лучший брат, о котором можно только мечтать и спасибо за Сэль. Береги ее, я знаю: ты все сделаешь правильно и пожалуйста, говори ей, что мы ее очень любим, расскажи ей как-нибудь обо мне и Элиа, расскажи, что помнишь. Я… мы ее очень любим, пусть она это знает.
* * *
— Так ты ее привез? Ты привез? Скажи, что ты привез.
Сэль вбежала в гостиную, позабыв о всех правилах этикета и прочем. Пробираясь сквозь толпу гостей, она без стеснения кого-то толкала, отодвигала в сторону, прокладывая себе дорогу. Маниакальный блеск и азарт в глазах выдавали ее волнение. Все гости обернулись. Сиэль выдержал театральную паузу:
— Думаю, всем лучше выйти в сад.
— Ура!
Сэль побежала вперед, не беспокоясь поскользнуться на мраморном полу, и распахнула двери.
Нанни остановилась на лестнице для короткой передышки, со счастливой улыбкой наблюдая за радостной дочерью:
— Сиэль, тебе не кажется, что мы слишком ее балуем?
— Кажется, но я не вижу в этом ничего плохого.
— Она всегда получает желаемое по первому требованию.
— Не думаю, что со временем что-нибудь изменится, — насмешливо отозвался Сиэль.
В саду Сэль уже нашла обещанный ей подарок. Жеребенка серого цвета. В этот момент ей казалось, что счастливее ее быть уже просто невозможно.
— Какая она красивая, какая красивая! Смотрите, какая грива, а какой хвост и она… — девочка была просто переполнена эмоциями, — такая красивая!!!
— Сэль, Сэль, солнце! — Окликнул ее Сиэль, — это он.
— Оу, — девочка взглянула своими пронзительными глазами на коня, — ну… Какой он красивый, какой красивый, какая грива, какой хвост и он…такой красивый!!! Я назову его Туман.
— Отличный выбор, милая, — подбодрила ее Нанни, — только помни, что раньше одиннадцати ты на лошадь не сядешь.
* * *
Побережье Тосканы. Виареджо.
Сиэль с особой радостью и нарастающим чувством беспечности смотрел, как его сестра и Сэль вместе танцуют в яркой карнавальной толпе. Сэль так долго выбирала себе платье и упрашивала Нанни накрасить ей губы помадой. Всего девять, а уже знает, куда надавить, чтобы получить то, что хочет.
— Сиэль! — она подбегает к нему счастливая, опьяневшая от музыки и веселья. — Сиэль, иди к нам, мама говорит, что ты стесняешься потому, что плохо танцуешь, я тебя научу.
— Что? Да это твоя мама до сих пор сальтарелло с трудом выговаривает, не то, что танцует! А к выпускному ее Бьянка ночами танцевать учила!
И вот, когда-то все размеренно и хорошо, кажется, что все плохое закончилось и так будет всегда…
* * *
Завтра ей должно было исполниться одиннадцать. Она всегда была слишком взрослой для своего возраста, да и вряд ли в их семье могло быть по-другому. Обрывки фраз, услышанные из-под приоткрытой двери кабинета, когда взрослые думали, что она наверху, становящееся все более странным поведение мамы, частые приезды дяди и такая несвойственная ему серьезность, книги из домашней библиотеки, оставленные мамой или Сиэлем без присмотра, клочки недогоревших писем в камине… Сэль знала: что-то происходит в их доме, с этим нужно срочно что-то делать и, с недавнего времени, она знала — что именно.
Еще не зная, как решилась на это — все получилось спонтанно, как и все в ее жизни всегда получается спонтанно. Когда она станет старше, у нее прибавится ум, сил, реакция, но ее экспромт останется с ней навсегда. Ей не хотелось спать, Сиэль думал, что она уснула, но она лишь притворилась, делала так сотню раз, чтобы посмотреть на вечерний бал или самой первой увидеть подарки на рождество. Тихо-тихо, множество разноцветных коробок, целая гора подарков в главной гостиной около большой и красивой елки, еще на несколько дней после рождества в комнате останется запах хвои, леса и морозного утра. Девочка закрыла глаза — на то, что она задумала, надо было решиться и если не сделать этого сейчас, то потом смелости точно не хватит, нужно просто подумать о мамочке, которой плохо. Cэль достала из кармана холодный ключ и встала на носочки, чтобы дотянуться до замочной скважины. При повороте ключ скрипел так, будто дверь ни разу не открывалась. На последнем повороте металл нагрелся и руку обдало жаром — немного больно — а потом ключ повернулся еще раз. Она подналегла на тяжелую дверь: комната оказалась пустой. Осталось совсем немного времени — пока мама болтает с Сиэлем. Девочка несмело вошла внутрь, это — единственная комната в доме, в которой ей не разрешалось находиться. С широко открытыми глазами она осматривала незнакомый интерьер, разноцветные свечи, на стене что-то было завешено черной тканью, видимо — зеркало. Вот оно! Маленькая шкатулка из красного дерева на столе. Сэль действовала интуитивно, еще сама не понимая, что делает, она забралась на стул, а потом дотянулась до шкатулки. Внутри, на тоненькой платиновой цепочке, висели крылышки в окружении серебряных звезд. Взяв цепочку в руку, Сэль даже не ожидала, что цепочка окажется такой тяжелой. На лестнице послышались шаги, девочка вздрогнула, стул покачнулся и Сэль чуть не упала. Времени на раздумья не было — она крепко сжала цепочку и побежала из комнаты. Шаги приближались, и теперь можно было различить мамин голос. Постаравшись как можно тише закрыть дверь, девочка вытащила ключ и подсунула его под дверь, возвращать его времени уже не было, а когда Сиэль с мамой узнают, будет уже все равно. Девочка спряталась за ближайшей деревянной колонной, стараясь сильнее сжаться в нее, чтобы полностью слиться с деревом. Взрослые о чем-то тихо говорили, дядя с мамой целые ночи напролет могли что-то тихо обсуждать. Дверь кабинета открылась, закрылась с легким стуком, а через минуту открылась еще раз. Сэль услышала звук отдаляющихся шагов, это мама пошла в свою комнату, подумав, что забыла подвеску на прикроватной тумбочке. В последнее время она становилась все более рассеянной. Сиэль, скорее всего, ждет ее у двери или отошел к лестнице, чтобы попросить Бьянку сделать чай. Сейчас можно тихо-тихо пойти в западное крыло, но прежде, чем сделать шаг, она различила мягкую, почти неслышную, поступь дядиного фамильяра. Тигр жадно вбирал воздух, явно чувствуя подвох, но, в паре сантиметров от колонны, когда Сэль зажмурилась и просила о чуде, Сиэль окликнул фамильяра:
— Алмаз, что там? — Сиэль направился в сторону фамильяра, намереваясь выяснить, что так могло его заинтересовать.
Тигр остановился и обернулся к хозяину.
Сиэль остановился, пребывая в секундном замешательстве , а потом мгновенно, от догадки, пронзившей его мозг, он перешел на бег. Но раньше этого Сэль поняла, что это ее единственный шанс и, больше не боясь быть замеченной, она сорвалась с места и побежала в западное крыло, в коридор с одной-единственной дверью, покрытой непонятными и пугающими рисунками, в коридор, к которому не позволяло приблизиться даже ее непомерное любопытство.
— Сэль, стой, вернись! Сэль, нет, погоди! Да остановись же, черт тебя возьми!
Что-что, а останавливаться она не собиралась. Алмаз поравнялся с ней и попытался ухватить ее за платье. Она вскрикнула и, в попытке отбежать в сторону, врезалась в стену, моментально ощутив боль от удара.
— Алмаз, назад! — Крикнул Сиэль, боясь, что ненароком фамильяр может повредить племяннице. — Сэль, немедленно остановись. Глупая девчонка!
И она остановилась у самой двери, только для того, чтобы посмотреть на дядю и, посильнее сжав в ладошке мамину подвеску, она скрылась за дверью. Одновременно с этим Сиэль добежал до двери, но его ладони скользнули по полированному красному дереву. Еще отказываясь верить в то, что происходит, он с силой ударил кулаком по двери:
— Сэль, выходи немедленно! Это не смешно, детка! НЕМЕДЛЕННО ВЫЙДИ, Я СКАЗАЛ!!
Алмаз прижал уши к голове и шипел на дверь, были слышны приближающиеся шаги Нанни.
С обратной стороны двери Сэль ответила ему глухим стуком.
— Сэль, открой дверь! Сейчас же!
— Я не могу… ручка… ее больше нет..
— Что? Нет-нет-нет, Сэль, открывай же!
Цепкий взгляд Сиэля заметил, как в правом нижнем углу стали проступать витиеватые чернильные руны, и он забарабанил в дверь еще сильнее, искренне надеясь, что она сможет выйти, но уже понимая всю несбыточность. Руны стали проявляться гораздо быстрее и уверенно ползти к центру двери, переплетаясь в сложный орнамент, с обратной стороны девочка царапала дверь, надеясь зацепиться за какой-нибудь выступ.
Его глаза приобрели цвет расплавленного сапфира, он быстро принялся шептать слова заклинания. Канделябры на стенах задрожали, а пламя свеч сменило цвет на сине-черный. Сиэль приложил ладонь к ближайшей к нему руне, которая тут же начала тлеть, опадая пеплом на пол. Подаваясь цепной реакции, остальное сплетение символов тоже стало обращаться в пепел. В какой-то момент он даже поверил, что у него получится. За секунды дверь очистилась от чернильной рунической вязи, а его самого обдало арктическим холодом.
— Сиэль, я хочу выйти…
— Родная, давай же! Толкай ее!
Ему даже показалось, что дверь поддалась, видимо, он слишком сильно этого хотел. Потому что, едва прикоснувшись к дверной ручке его, обдало арктическим холодом, кожа на руке покрылась ледяной корочкой, в следующую минуту его отбросило к противоположной стенке.
-Сиэль? Что здесь происходит?
В коридоре появилась запыхавшаяся Нанни. Сиэль сполз по стенке вниз, сев на пол и закинув голову назад, в попытке остановить идущую из носа кровь. Догадаться о произошедшем он предоставил сестре, в данную минуту его мозг был занят другим. Женщина подошла к двери, заново покрывшейся переплетеньями узоров, напоминающими растительный орнамент. Ощущая каждой клеточкой возникшую магию, она даже не стала пытаться приблизиться или дотронуться до двери.
— Кто там? Кто там за дверью, я тебя спрашиваю? — впервые в жизни он слышал в ее голосе пробивающуюся истерику.
— Нанс..
— КТО ТАМ ЗА ДВЕРЬЮ?!
По ее взгляду он понял, что она догадывается, но ее мозг выставил защитный блок.
Она молчала, не замечая идущую из его носа кровь и то, что его довольно сильно припечатало к стенке. Видимо, она действительно была сильно ошарашена, если ее сестринская забота канула в никуда.
— Сиэль…
— Нанс, ты здесь, я тоже здесь. Учитывая то, что в данную дверь может зайти только член нашего рода, а, поскольку дверь запечатана родовыми рунами, то несомненно, что…
— Сэль, Сэль, милая, ты там? — не дожидаясь конца фразы, она развернулась к двери.
— Она тебя не слышит, и ты это знаешь.
Нанни круто развернулась несколько раз то к нему, то к двери, запустила руки в волосы, тщетно пытаясь подобрать слова:
— Давай уточним: моя дочь сейчас там?
Он закрыл глаза, надеясь, что это сойдет за согласие.
— Моя дочь за дверью?
— Я сейчас попытаюсь объяснить тебе, что даже после миллионного уточнения мой ответ, как и логические его доказательства, не изменится.
Сиэль хотел было подняться, но понял, что пол — лучший из возможных вариантов его пребывания на этой Земле.
-То есть, она там? О, Великие силы Мрака, — она села рядом с ним, — у тебя кровь?
Только теперь она заметила, что с лицом брата что-то не так.
— Спасибо, что своевременно среагировала.
* * *
Девочка отошла от двери. Глаза все никак не могли привыкнуть к темноте, заполнявшей комнату. Сэль видела на три шага перед собой, столько же шагов вправо и влево и, как не пыталась, не могла соотнести размеры комнаты. Стоило признать, что приходить сюда было, и правда, не лучшей идеей. Она чувствовала себя кроликом, которого загнали в угол. Неуверенные шаги вперед, потом еще и еще. Вот она уже не видит дверь позади себя, наверное, не слишком разумно уходить от выхода. По-прежнему ничего не видно, но она идет вперед. Тишина начинает давить на нее, девочка пробует петь, но звук собственного голоса ужасает — скрипящий, нервный и срывающийся. Руки нервно мяли край платья. Напряжение нарастало и вырвалось на свободу, когда ее правая нога наступила на что-то мягкое и, судя по звуку, раздавило это, на минуту ее глаза адаптировалась, ровно на минуту, будто специально, чтобы она увидела красное пятно, появившееся на ее балетке. Сэль завизжала и бросилась бежать, теперь все время наступая на что-то мягкое, визжащее и хлюпающее при раздавливании. Она кричала и бежала. Кричала и бежала, кричала, пока голос не сел, а потом просто бежала, в темноту, бежала, пока хватало сил, пока не поняла, что нужно остановиться. Девочка обернулась, еще и еще, оборачивалась до головокружения, моля о выходе. Темнота, такая плотная, такая злая и колючая, надвигалась на нее со всех сторон. Хуже всего то, что она чувствовала, что не одна, совсем не одна.
— Кто здесь? Мамочка?— дрожащим голосом спросила она.
— Мамочка-мамочка-мамочка, — пискляво и мерзко передразнило ее эхо.
И тишину разрезал злобный издевательский смех, усиленный миллионами отражений от тьмы. Невозможно. Нет. Все, что она могла — это просто оборачиваться, оборачиваться. А потом тени, бесконечное число темных силуэтов, принялось толкать ее из стороны в сторону, царапая длинными черными когтями ее кожу, заставляя падать, разбивая коленки о появившиеся камни. Ее вскрики сменились всхлипами. Позже она уже лежала на полу, даже не пытаясь подняться. Щеку больно саднило. Она подтянула разбитые коленки к груди, желая только, чтобы все это закончилось, неважно — как, просто закончилось. Одна черная капелька упала ей на щеку, больно скатившись по порезу, впиваясь в кожу. Она закрыла глаза, позволяя липкому черному нечто стекать по ней в удобном направлении. Дыхание перехватило, горло больно резануло, девочка попробовала подняться, но голова больно ударилась о дерево. Тепло так, что даже жарко. Вспотевшие ладони рук лихорадочно ощупывали пространство, которое с каждым изученным миллиметром все больше сводилось к деревянной коробке. Понимание застыло в широко распахнутых глазах прежде, чем криком вырваться наружу. Бешено колотя руками по дереву, она пыталась выбраться. Несколько минут паники — и дышать стало еще сложнее, глубокие вдохи, слишком глубокие. Спокойнее. Как страшно, как страшно… мамочка… мамочка, где Сиэль?! Только вернуться, только бы вернуться! Дерево, со всех сторон — цельное дерево. Ни перевернуться, ни хотя бы пошевелиться. В длину — меньше, чем нужно, ноги затекли. Сердце билось часто-часто, а глаза обыскивали пространство в поисках выхода, но все, что удалось выхватить взгляду — это, как из угла поползла орда червяков, гусениц и сороконожек, выглядевших гораздо противнее, чем в их саду. Одно из этих мерзких насекомых упало ей на ногу и целенаправленно поползло вперед. Девочка оцепенела, боясь пошевелиться, даже через гольфы она ощущала противную текстуру насекомого. Что-то запуталась в ее волосах, дергая за их кончики, трещало над самым ухом, кусало кожу. С каждой секундой их становилось все больше — склизких, гадких, стрекочущих в унисон призыв к обеду, смотрящих на нее глазами-бусинками, злорадствующих, ползущих из всех углов вперемешку с червяками, приносящими запах влажной земли. Она беспомощно забилась, в безнадежной попытке скинуть их с себя, все больше ударяясь разбитыми коленками о деревянную крышку, стирая кожу на костяшках пальцах. Резко выдохнула и поднялась вперед, но не ударилась.
Снова темнота и пустота, снова ничего не видно, кроме — три шага перед собой, столько же шагов вправо и влево.
Время…сколько его прошло…сколько может продлиться ожидание рассвета в этой кромешной темноте, живущей своей собственной жизнью и удачно играющей с ее? Холод и ветер, будто пространство стало вдруг продуваемым со всех сторон. Ветер, приносящий ощущение холода, но не приносящий ни одного звука, не слышимый порыв, а только холод.
— Маленькой Манфьолетти холодно?
Голос эхом пронесся в ее сознании, не прозвучал в этой гнетущей тишине, а именно пронесся в сознании, издевательски-язвительно.
— Тебе страшно? Конечно, страшно, — голос сменился вкрадчивым шепотом. — Страх сковывает тебя, не дает думать, он проник в твою лживую душонку, я вижу его отражение в твоих зрачках. Тебе страшно? Страшно?! А будет еще страшнее.
Голос оборвался внезапно и резко. В темноте вспыхнули ярко-красные глаза с плясавшим в них оранжевым огнем. Темнота сменила свой тон на неприглядную серость и Сэль увидела перед собой огромную фигуру, закутанную в старый потертый плащ, местами порванный и в багровых пятнах, лицо было будто окутано туманом, видны только глаза, полыхавшие сумасшествием. В руках он держал толстые цепи –поводки, с которых рвались существа, чем-то напоминавшие собак, только гораздо крупнее и с частоколом зубов в два ряда, взлохмаченной, местами выдранной, черной шерстью. Они неистово рвались с цепей, брызжа слюной и не сводя с нее взгляда пустых глазниц. Фигура вытянула руки вперед, а затем плавно, разжимая один когтистый палец за другим, отпускала поводки. Сэль пятилась назад, мотая головой из стороны в сторону, надеясь проснуться. Она услышала только, как упала последняя цепочка — с глухим и тяжелым ударом, увидела, как монстры рвались к ней с единственной целью — разодрать ее в клочья. И она снова побежала, ощущая у себя за спиной запах гари, тяжелое дыхание и ярость. Крики, вопли и стоны новой волной хлынули в ее сознание, миллионы криков, сводящих с ума, на разных частотах. Дикое чувство, что число ее преследователей увеличивалось, нарастало. Теперь она бежала по земле, проваливаясь и набирая ее в балетки, она уже устала кричать, да и не могла, начала появляться одышка. Из-под земли полезли желтовато-белые руки, стремящиеся ее ухватить. Писк от сотен летучих мышей смешивался с хаосом в ее сознании, девочка заткнула руками уши и сильно зажмурилась. А потом чьи-то холодные и склизкие руки толкнули ее в грудь, откинув прямо в сторону преследователей.
— Ты будешь видеть все и даже больше, — шипящий голос перекрыл мириады всех остальных голосов в ее сознании.
Ощущение опустошенности, холодной и беспросветной пустоты… Опустошенность и тьма заполняют тебя полностью, и только лишь затем — чувство, будто по глазам ударили огненной плеткой, и ни с чем несравнимая боль…
* * *
С рассветом они смогли открыть дверь в комнату, два на два метра, в углу которой лежала Сэль в разорванном платье, с порезами и синяками по всему телу. Сиэль перевернул племянницу на спину и сразу же обратил внимание на глаза — чернота зрачка уступила место расплавленному сапфиру — из которых, не переставая, текли кровавые слезы.
* * *
— Поверить не могу, что она это сделала! — голос сестры переходил на ультразвук. — Как ей хватило ума, как она смогла это? Невероятно!
— Невероятно. Правда? Кажется, мы говорим о твоей дочери и такие определения, как «невероятно», «невозможно» к ней не применимы. И, конечно же, она смогла. Сэль выросла в семье гоэтий, насчитывающей черт знает сколько поколений. У нее импульсивность Элиа, ты же обычно всегда и все просчитываешь. В работе проклятых это может мешать, а может и нет.
— Каких проклятых, ты говоришь о моей дочери! Она никогда, слышишь, никогда, не станет проклятой!
— Она уже стала.
— Замолчи, — Нанс топнула ногой. — А знаешь, что самое худшее?
Сиэль вопросительно изогнул бровь:
— Представления не имею, — он залпом осушил полный бокал.
— Мне полегчало, правда, так легко-легко. Я чувствую себя гораздо лучше, голова не кружится, пелена перестала периодически взгляд застилать, руки больше не трясутся… Мне так за это стыдно.
Она села в кресло, подтянула ноги к себе и положила на них голову. Это привычка осталось у Нанни с детства, когда хотелось погрустить, хотелось, чтоб тебя пожалели.
— Я думаю, Сэль поступила так потому, что хотела, чтобы тебе стало лучше. И мне кажется, я, правда, так думаю, что это отличный выход.
Нанс взмахнула рукой и ваза, стоявшая на столике рядом с Сиэлем, разлетелась, но парень успел выставить блок, чтобы осколки ему не навредили.
— Прекрати, ведешь себя, как маленькая. Ты умираешь, а Сэль — нет. Она сильная и...
— Мы говорим о ребенке! И как легко тебе рассуждать, тебе, который миновал этой участи!
— Будь моя воля, я бы взял это бремя на себя, тебе ли не знать!
Он тут же ощетинился.
— Сиэль, я знаю, прости, прости. Просто Элия умер, защищая меня и вот теперь и Сэль.
— Все будет хорошо, — он подошел к сестре и обнял ее за плечи, — я сам буду ее тренировать. Вот увидишь, наша девочка справится, станет самой молодой гоэтией за все время.
* * *
Она закричала, снова…дико и пронзительно, пытаясь отмахнуться от нападающих. Сиэль подбежал к племяннице и обнял ее, пытаясь успокоить. Девочка перестала кричать и обмякла. Он уложил ее обратно и поправил немного сползшую с ее глаз черную повязку.
* * *
Выход есть всегда, главное — это понять. У нее было два выхода: либо начать себя жалеть, смириться и отпустить руки, либо…
Ее никто не заставлял идти в ту комнату и, раз уж она приняла это решение, то должна дойти до конца. И что-что, а сдаваться она не собиралась. Сэль всхлипнула в последний раз и поправила повязку на глазах. Глаза все еще щипало и покалывало, но теперь гораздо меньше. Она выставила вперед руки, а затем стала медленно опускать их вниз, пока не нащупала край ступеньки, потом провела рукой по дереву вниз, найдя следующую. Сделала неуверенный шажок. Отлично, теперь нужно продвигаться вправо. Рука наткнулась на перила. Можно спускаться, главное — аккуратно и не торопясь. А раньше она сбегала по главной лестнице быстрее ветра, даже не думая о перилах. Оказавшись внизу, необходимо было найти следующий ориентир, девочка старалась детально восстановить в памяти картинку прихожей. Сиэль под страхом пыток запретил кому-нибудь из слуг в доме помогать ей, но ей этого и не требовалась, она сама сможет. Она знает, что делать. Шаг вправо, и вот он — столик перед красивым зеркалом. Девочка ощупала его, да, это именно тот столик: красное дерево, серебряный рисунок, мама здесь всегда оставляет для нее записки. Значит, немного правее находится вход в гостиную, а там, за картиной, скрыта дверь, выходящая на пролет второго этажа, откуда гораздо проще добраться до библиотеки. Но это потом, сейчас она ничего не сможет прочесть. Зато она знает заклинание призыва, для которого требуется только самостоятельная точная формулировка.
* * *
Она еще не верила, что получилось, но дыхание — рядом. Девочка вытянула вперед ладошки, и в них тут же ткнулся чей-то мокрый нос. Впервые за эти дни Сэль позволила себе несмело улыбнуться.
— Привет, хороший. Кто ты?
Перед глазами появилась картинка белого красивого тигра. Все верно, получилось, ее фамильяр.
— Какой красивый и какой сильный. Я так рада тебя видеть. Я пока могу видеть только тебя, сможешь стать моими глазами?
Тигр ободряюще лизнул лицо девушки.
— Спасибо, что пришел. Жуж. Нужно идти домой, — она покачнулась от недостатка сил.
Жуж аккуратно обхватил зубами запястье ребенка и повел ее в сторону дома.
— А откуда ты ко мне пришел? Я даже не думала, что получится.
* * *
— Гоэтией? Как ты и мама?
Сиэль вдохнул полной грудью морской влажный воздух, вспоминая, как последний раз ходил по берегу, лет пятнадцать назад, под руку с Нанни, слушая ее рассказ об Элиа, знакомстве с нифилимами, рассказывая ей об учебе в магистратуре на кафедре магии смерти, поездке в Перу, знакомстве со старшим некромагом Лероем…
И вот теперь — почти та же история: он гуляет все по тому же берегу, даже градация синего цвета в океане та же, тот же песок, отдающий остатки утреннего тепла, только рядом идет его племянница, с которой нужно поговорить, как когда-то отец говорил с ним и с сестрой. Он посмотрел на Сэль и подумал, как же сделать эту историю больше похожей на сказку.
— Сэль. Дверь, которую ты открыла…комната. Это комната была средоточением тьмы. Место, где были стерты все границы между этим миром и призрачной гранью, сумеречной чертой… — Сиэль понял, что сказки из этой истории не получится, — я, твоя мама, дедушка, прадедушка, прабабушка... Манфьолетти — один из древнейших родов гоэтий. А теперь и ты — гоэтия. Магия гоэтий объединяет в себе магию смерти, магию хаоса, пустоты, частично — призыва, демонологию…кровомагию, магию душ. В основном — магию душ. Концентрация этих сил находилась в той комнате, за той дверью, открыть которую может только очень сильный гоэтия. И выдержать все, что там происходит, может только тот, кто обладает магией гоэтий. Войдя туда, ты заставила в себе проснуться родовую магию, к которой ты еще не готова и которая спасла тебе жизнь…. Гоэтии — что-то типа проводников, мы можем брать магию тьмы, пользоваться ей, но балансируя на очень тонкой грани и рискуя туда упасть. Ты взяла то, что тебе не принадлежит, и поэтому Тьма оставила на тебе свой отпечаток. В тот день, когда ты вызвала фамильяра. Никто не способен на это в твоем возрасте. Магия душ, когда ей пользуешься, меняет твои глаза, зрачок уходит, глаз перестраивается, это другое зрение, которое позволяет видеть человека полностью, читать его, воздействовать на него и много чего другого, но это неважно. Когда ты пришла с Жужем, продолжительность твоей жизни уменьшилась настолько, что это невозможно было не заметить. Это — та плата, которую ты понесешь за свой поступок. Любое твое использование магии будет отражаться на времени твоей жизни.
* * *
Сиэль присел перед ней на колено и открыл шкатулку, где на красном бархате лежали двадцать потемневших серебряных браслетов различной толщины и с разными узорами. Ничего более уродливого она в жизни не видела: совсем некрасивые, вот мамины украшения из шкатулок — совсем другое дело: красивые, изящные и так блестят на свету, что могут создавать радугу на своих гранях.
— Сэль, эти браслеты смогут сдержать твою силу и не дать тебе провалиться во мрак или уйти за грань. Обещай мне, что с этого дня ты их не снимешь никогда, и ни при каких обстоятельствах. Что бы ни случилось — ты их не снимешь. Нельзя брать у тьмы больше сил, чем ты можешь использовать и контролировать. Ты же не хочешь стать сумасшедшей убийцей с вечной жаждой крови, не различающей реальность? Не хочешь провести остаток дней в психиатрической лечебнице или быть убитой орденом?
Напуганная девочка мотнула головой. С того момента, как она зашла в эту дурацкую комнату, Сиэль рассказывает столько страшных вещей, а мамочка даже смотреть на нее боится. И они так часто меняют свои глаза, когда она рядом.
— Вот и хорошо. Давай я тебе помогу, десять на одну руку и десять — на другую. Ну, как?
— Тяжелые, — она принялась растирать правое запястье.
— Привыкнешь. И помни: не снимать, ты мне обещала. Хорошо? Умничка, пойдем, покажемся маме.
* * *
Сэлли выбежала из своей комнаты на звук бьющейся посуды. К моменту ее появления события перенеслись к началу главной лестницы. Алмаз прижимал к полу маминого фамильяра — пантеру Багиру. А Сиэль перекидывался с мамой заклинаниями, в углу их дворецкий Тим, в порванном пиджаке и порядком потрепанный, пытался с ножом подкрасться к маме со спины.
— Мамочка! — крикнула она и действо замерло.
Все обернулись на ее крик, Сиэль отвлекся и был отброшен к стене. А ее мама…то, что когда-то было ее мамой. Она видела, как ярость плескается в ее янтарных, без зрачка, глазах, как плотоядно растянулись ее губы, как изменилась ее тень на стене, теперь напоминающая скелет с лоскутками кожи.
— Мамочка…
Жуж рванулся вперед, защищая хозяйку, но Нанни смогла заставить его оцепенеть одним взглядом, вскинула руку с острым кинжалом и рухнула на пол от заклинания Сиэля.
— Сэль, иди в свою комнату! — раньше дядя никогда на нее не кричал. — Живее, забирай Жужа и иди в свою комнату! Убирайся, я сказал! Тим, помоги мне! Алмаз, покончи с фамильяром!
Рычание собственного тигра заставило ее отмереть и со всех ног броситься в свою комнату.
* * *
Она сидела на пуфике и наблюдала, как Бьянка аккуратно упаковывает вещи, руки ее отчего-то тряслись, а глаза со вчерашнего дня были красными.
— Вот и все, Сэль, — Бьянка застегнула чемодан.
— Я не хочу уезжать в Лондон.
— Это очень красивый город, у Сиэля там замечательный дом. Уверена, для тебя приготовлена самая лучшая комната. Там много музеев, познакомишься с новой культурой. Положить тебе пальто или купите новое? Положу… познакомишься с новыми ребятками…
— Да, — девочка слезла с пуфика, — не плачь, Бьянка, я буду приезжать в гости, часто-часто, а когда сама смогу мерцать — каждый день буду навещать вас.
Еще никогда она не видела жизнерадостную Бьянку такой печальной, и от этого кажущейся значительно старше.
* * *
Слишком неудержимая, с вечным блеском и непокорностью в глазах, бьющей ключом энергией, она не вписывалась в чопорное английское окружение, своими смелыми манерами, дерзкими разговорами, остроумием и вызывающей насмешкой. Сэль производила впечатление и своими нарядами, и нежеланием подчиняться каким-то правилам, кроме, как своим собственным. А ее дядя, потакающий всем ее капризам и желаниям, имеющий, к тому же, высокое положение и уважение в узких кругах, похожий на нее, как две капли воды: темно-русыми волосами, всегда забранными в хвост лентой, чертами лица и сапфировой синевой больших глаз, даже не пытался ее контролировать. Гувернантки уходили с места работы уже после двух недель общения, с бесполезными надеждами сделать из девушки очередную кукольную леди. Резонанс от появления в обществе ее особы с каждым днем нарастал все больше. Слишком много было тайн вокруг этой семьи. В толпе же она держалась так, будто одна и играет в этом мире роль второго Мерлина, она никогда не утруждала себя ответами на вопросы или расспросы. Все, что было известно о юной герцогине — это то, что она племянница Сиэля Анджело Манфьолетти, учится в элитной закрытой школе, увлекается верховой ездой, холодным оружием и чтением. Девушка иногда посещала публичные библиотеки. Не обделенная красотой и с туманной историей, она тут же приобрела поклонников, в большинстве своем не решающихся с ней даже заговорить.
* * *
Сиэль старался со всей четкостью формулировать указания своему дворецкому:
— Оскар, я бы хотел, чтобы вы с особой тщательностью следили за выполнением всех моих поручений, относящихся к Сэль. Поначалу нужно готовить ей итальянскую кухню, если она начнет грустить, приготовьте тирамису или фисташковое мороженое, в доме всегда должны быть свежие цветы, но она не любит красные розы. С завтрашнего дня к ней начнут приходить репетиторы, следите, пожалуйста, за временем: в четыре часа у нее уроки верховой езды, будьте очень внимательны, Оскар, очень, Сэль обожает брать высокие барьеры. Осторожней с котом — он любит сырое мясо с кровью. А теперь — самое важное, Оскар, с наступлением темноты в доме должно быть светло, как самым ярким днем, во всех уголках и во всех комнатах, не давайте свету погаснуть, особенно — в комнате Сэль.
* * *
Бесчисленное количество просмотренных фотографий и наизусть выученных историй, рассказанных мамой и дядей о Бетельгейзе и учебе там. Академия плотно обосновалась в ее снах и воображении. Одна из стен родового зала в Монфорте была увешана дипломами с отличием ее предков, закончивших разные факультеты, и она точно знала, что когда-нибудь там будет висеть и ее диплом, а на противоположной стене — ее портрет, рядом с Сиэлем, мамой и папой. И вот, наконец, стоя перед воротами Бетельгейзе, она закрыла глаза и, с замиранием сердца, тронула решетку. Если она не поддастся, это будет самое ужасное, самое страшное, что с ней может произойти. Не суметь зайти в академию — это же покрыть себя несмываемым позором на века! Ворота тихонько отозвались серебряным колокольчиком и отворились, пропуская ее в жизнь, для которой она была рождена, которая была ей предназначена, ее жизнь…
* * *
Девушка вошла в дом, оставляя за его порогом все свои сомнения, проблемы и ошибки.
— Добро пожаловать, леди Сэль, — дворецкий Тим искренне улыбнулся и взял сумку. Он работал в их доме еще при прадедушке Амедео.
— Здравствуй, Тим, я так рада, что вернулась, представляешь, я лучшая на своем курсе, защитила курсовую на высший бал, директор Лиланд лично присутствовал на защите.
— А как же по-другому? Бобеттс! Живее сюда, помоги леди Сэль с сумками, признаться, мы не ждали вас так рано.
— Сиэль говорит, что я склонна делать то, что от меня меньше всего ожидают, он ведь сейчас в Риме?
— Да, у господина Сиэля срочные дела, но он обещал быть к ужину.
— Столько я ждать не могу, Тим, а сейчас ведь должен быть обед у слуг?
— Совершенно верно.
— Тогда поставь на кухне прибор и для меня, Сиэль писал, что вчера Бьянка готовила шоколадный пудинг, и это без меня! Сейчас я выскажу ей все, что думаю! Как по-твоему, я смогу установить монополию на шоколадные пудинги и фисташковое мороженое?
— В этом не может быть сомнений, мисс.
Сэль скинула мантию и бодрым шагом отправилась на кухню. Слуги в доме привыкли к тому, что маленькая мисс, как они называли ее про себя, может есть вместе с ними на кухне, или сама взять тряпку и убраться в комнате, ухаживать за цветами, протирать пыль или играть на пианино свой небольшой репертуар, чтобы горничным не было скучно прибираться, поэтому они ее абсолютно не смущались и чувствовали себя в ее обществе вполне комфортно. Маленькая леди держала себя просто, часто шутила и рассказывала забавные истории, которые с ней происходили, внимательно слушала рассказы о событиях из их жизни, и вечером, обязательно — вместе с Бьянкой, варила для всех черный кофе с пряностями. С самого детства она была любимицей в этом доме, все ее капризы и шалости с легкостью прощались, ведь маленькая леди была радостью этого дома. А то, что семья, в которой они служили, была проклята? Единственное проклятие этой семьи сидело на противоположном краю стола с огромной порцией шоколадного пудинга.
* * *
— И что ты тут делаешь?
Эффект неожиданности сделал свое черное дело и Альс отскочил от стенки с оружием и обернулся к ней с таким видом, будто она застала его за чем-то очень неприличным.
— Я..
— Библиотека двумя этажами ниже, — девушка фыркнула, сдерживая обидное «ботаник», грозящее вот-вот слететь с языка.
Альсифер лихорадочно перебирал в уме все прочитанные им книги на самые разные тематики в поисках подходящей темы. Девушка задержалась в конце стены у скрещенных мечей шестнадцатого века.
— Ты интересуешься оружием? — попытался завязать разговор он. — Рискну предположить по клинку, сужающемся к острию, что это Анелас — средневековый европейский меч XIV века. В среднем, длина клинка триста пятьдесят миллиметров.
— Нет, я со своим, — она подошла к стоящим на подиуме трем стульям, на которых обычно во время проведения соревнований сидят судьи, скинула школьную мантию, поставила сумку и материализовала в руках два трезубца.
— Симпатичные, — парень нервно сглотнул. — Они простые. В смысле — лаконичные…
— Поняла, — она усмехнулась, — в твоем понимании хорошее оружие должно быть из золота, и усеяно бриллиантами? Такое оружие плохо приспособлено к бою. И, что б ты знал, что одни из самых сильных оберегов — это обычная деревянная ложка, найденная в Скандинавии.
Девушка замолчала, показывая, что разговор закончен.
— Ну, я, наверное, пойду.
Сэль смотрела вслед удаляющемуся ссутулившемуся силуэту. Слава Мерлину, он не мог видеть, как она закатила глаза, поэтому вполне мог принять за искренность. Они ведь, вроде, из одной организации, и всегда есть вероятность, что он ответит: спасибо, все хорошо и не передумает уйти.
— Ты что тут, наглядные пособия для демонстрации доклада искал?
Может ведь проявлять заинтересованность в человеке, не изменяя своему стилю. Неужели ей нужной измениться только для того, чтобы узнать, как дела. Ее надежды не оправдались, юноша с готовностью ухватился за беседу:
— Нет, я хотел, просто, мне бы хотелось...
Она вопросительно изогнула бровь, с каждой секундой понимая, что бесполезно тратит время.
Парень подошел к одной из стен и дотронулся рукой до катаны, тут же ее отдернув, опасаясь пореза. Альс заложил руки за спиной, надеясь, что девушка не заметила маневра. Ему впору писать книгу «Как испортить о себе мнение всех окружающих за две недели».
— Я, ну, ты и все остальные… — он развел руки, а потом обратно скрестил их за спиной, больше не зная куда их деть, — я имею в виду, вся ваша компания… Вот Орфи, он талантливый стихийник, один из лучших на своем факультете, победил в двух межакадемических олимпиадах по стихийной магии, в турнире по фехтованию…
На этих словах губы Сэль искривились в сдержанной ухмылке воспоминания о прошлогоднем поражении, что осталось незамеченным для увлеченного своими переживаниями Альса. Вот и отлично, меньше всего ей хотелось обсуждать собственное поражение франту.
— И, к тому же, в него влюблена Труди-Беата, с факультета боевого чародейства.
— Немка, первое место в рейтинге по факультету?
Он кивнул и печально вздохнул.
— Да ладно, не расстраивайся, до семерки лидеров академии ей далеко, — Сэль пообещала себе подумать об этом завтра. Все-таки конкуренцию устранять надо.
— А Амана, Мина, ты…просто...
— Вне конкуренции. Это я про себя, конечно, — закончила за него Сэль. Бессвязная болтовня стала ее утомлять, и она присела на ступеньки, ожидая продолжения.
— И на вашем фоне я ничего не умею. Да я вообще никчемен на любом фоне, даже у жнецов есть их косы смерти. Зубрилка с учебниками. Провалил первое задание «проклятых», бежал, как трус. Колдовать не умею, превращаться не умею, орудовать могу только кухонным ножом. Думал, что…вот…
Он достал из сумки учебники по искусству фехтования и нерешительно протянул их девушке. Манфьолетти даже не удосужилась их просмотреть, просто взглянула на количество страниц.
— И сюда ты пришел…
— Думал, здесь никого не бывает ближе к обеду. Я вот пролистал все эти книги, и на основании изложенного в них материала и рекомендаций, путем сравнения все факторов и характеристик, пришел к выводу, что шотландский двуручный меч клеймор или клейдхим мор середины XVI века — идеальный для меня вариант. Вот здесь, — он открыл книгу в руках Сэль на нужной странице, — вот, пара несложных приемов. Вот эта техника довольно проста, я пробовал выполнить несколько пассов с линейкой, учитывая, что вес клейморы значительно больше, хотя и меньше, чем у Кацбальгера.
Сэль никогда раньше не встречалась с подобным типом людей, совершенно новый вид личности — наивный и с маниакальной любовью к книгам, добавим неуверенность в себе, замкнутость…
— Ладно, давай попробуем. Итак, подведем итог, который ты должен был вынести по ударам: а — вертикальный, наносящийся сверху вниз, рубящий удар по голове или по плечу; б — вертикальный секущий удар по лицу или корпусу; в — горизонтальный рубящий удар по голове, шее или плечу; г — горизонтальный рубящий удар по туловищу, примерно на уровне груди; д — наклонный рубящий удар по голове или плечу; е — наклонный секущий удар по корпусу; ж — удар снизу вверх в подбородок или в живот.
— Что?
— Давай, попробуем твою макулатуру в действии. Выбирай себе оружие и вперед.
— Отлично. Сейчас, — Альс отложил книги и осознал всю сложность выбора оружия. В книгах все как-то по-другому. Положившись только на свою интуицию, он взял со стены меч, ориентировочно отвечавший его требованиям. Меч оказался довольно тяжелым, не позволяя поднять себя больше, чем на пару минут. Сэль не проявила никаких эмоций, только бросила взгляд на часы:
— Сразу с магией, ну, чтобы тебе было проще. Нападай.
Альс и напал, то есть, по его логическим выводам он должен был ударить Сэль согласно пункта «e» — наклонный секущий удар по корпусу — а не лежать на полу с наставленным трезубцем в горло.
— Ровно десять секунд, то есть это триста шестьдесят недотеп в час, неплохая производительность.
— Ты это… просто здорово.
— Спасибо. У меня в детстве был выбор между холодным оружием и вышиванием крестиком.
— И ты…
Сэль показала взглядом на трезубцы.
— А-а-а-а, ну, конечно, очевидно. Бабушка и дедушка старались привить мне самовыражение через творчество.
Она опять ухмыльнулась:
— Им просто нужно было поговорить с моим дядей и мамой. В нашей семье знают, что делать, когда рождается девочка.
Она в третий раз взглянула на часы, осознав, что аукцион небывалой щедрости не прошел даром и времени остается лишь на быстрый перекус. А еще курсовая, письма написать и нужно руководителя для исследовательской работы выбрать.
— Сэль, ты сейчас куда?
— В столовую, хочу быстро перекусить и пойти в библиотеку, — ответила девушка, собирая вещи.
Я упустила тот момент, когда моя жизнь превратилась в гонку, мне всегда нужно было быть первой, всегда и во всем. Как будто мир бы перестал существовать, если б я не получила высший был по ядам или проклятиям, если б не доучила руны или забыла бы заклинание. Мне непонятно, откуда взявшееся желание быть всегда и во всем лучшей, (наверное, это комплексы), а может, я просто слишком много на себя беру. Идеальная, я совершенна по меркам этого мира, моего окружения, лучшая ученица Бетельгейзе, лучшая гоэтия, лучшая наездница, лучшая, лучшая…лучшая. Меня так бесит это слово, прилипшее ко мне, означающее, что я всегда знаю, что делать и не совершаю ошибок, даже мое эксцентричное поведение воспринимается как нечто правильное и не выпадающее из моей общей идеальности.
Наверное, сейчас стоит признаться в том, что я очень ранимая, меня никто не понимает и мне… Это же закон жанра, да, такой, за маской стервы…дурацкое такое слово, оно мне не нравится, такое оскорбительное, я ему не соответствую, должна оказаться уставшая и беззащитная маленькая девочка. Нет, дайте-ка еще раз подумать…все-таки — нет. Я, конечно, очень беззащитная, если держаться от меня на приличном расстоянии, петь мне дифирамбы, взирать снизу верх раболепным взглядом и выражать полное восхищение.
Какой бред, я — идеальная. Ничего такого нет, в смысле моей тонкой душевной организации. Мой морально нравственный компас вряд ли показывает строго на север. Я не плачу над слезливыми мелодрамами и вообще не понимаю: над чем там можно плакать, не люблю розовое, и на вид такая же, как все, считаю себя толстой…
Меня вообще не умиляют романтические истории, типа — они разные и быть вместе не могут, годы страданий, попытки забыть друга, нет, м-м-м, нет, ни разу не умиляют.
В любовь с первого взгляда — верю и влюбляюсь с первого взгляда, разлюбляю со второго.
Я не проигрываю, я не знаю, как такое получается, со мной такое просто невозможно. Победа — это единственно правильный вариант.
Самая обычная, даже человеческие сомнения мне не чужды. Я ужасная трусиха: темноты боюсь (все время представляю, как из темного угла вылезет злобный бука), высоты, вида крови (просто противно, та же история с насекомыми), боюсь потеряться в тумане…
Контакт с моими одноклассниками не получился. Бетельгейзе — это что-то очень элитное и не лишенное пафоса. Да ладно, попробуйте быть — такое, конечно, не реально, поэтому, в своей мечте, пробуйте быть — такой как я, и не ощущать при этом превосходства над остальными. Если у вас это получилось, ну, не ощущать превосходства, значит — плохо представили и не прониклись моей уникальностью. На самом деле быть мной — тяжкий труд.
И, вроде в такой элитной академии должны быть сплошные таланты, а на деле… На первом курсе я жила в комнате с тремя соседками, через неделю меня переселили в одиночную комнату, соседки остались живы. Уже потом ко мне переселилась Амана.
Эти девочки, нет, вот так: деффочки, как же они бесили. Идиотки, абсолютно не хотят учиться, пришли удачно замуж выйти. Если они не обсуждают парней, обсуждают шмотки. Я шопоголик, это все из-за лимита моего счета, зато один раз пройдешься по магазинам и потом смотреть на них не можешь, а они могут часами обсуждать рюшечки, складочки, длину юбок, цвет помады. Сама-то я крашусь только блеском и тушью, ну, и пудрой, как пользоваться остальным — я просто не знаю. Да и вообще, просто непонятно, как можно вставать за два часа до подъема только для того, чтобы наложить на себя слой штукатурки? Я встаю за сорок минут до начала пар, и это — в лучшем случае. К тому же, у меня редко бывает что готово на утро, хорошо хоть, в академии у всех форма, иначе всю голову бы сломала в извечном вопросе, что одеть. А головушка у меня с утра не соображающая, сама я не работоспособна до первой кружки кофе. Диеты! Они не едят целый день, смотрят голодными глазами на все, что движется, особенно пугает этот взгляд на парах по изучению магических существ, чтобы вечером наесться тортом, пудингом и конфетами. А дальше… Как их из академии не вышибают, я не постеснялась и призвала директора к ответу при личной встрече. Он сказал, что если вышибать будут всех, некому будет колдовать. Обезоружил, ну что на такое скажешь. А чтобы читать то, что читают они, нужно иметь ангельское терпение и стальные нервы, ни тем, ни другим я не отличаюсь. Пробовала, там героиня теряет память. К десятой странице меня подташнивало, а потом я была готова блевать. Этой писаниной пытать можно.
Вообще, я и сама не пыталась завести себе подруг, а зачем, собственно? Я не страдаю ни
недостатком общения, ни отсутствием внимания, зачем притворяться, что тебе, правда, интересна жизнь других, если это не так. Мне своей по горло хватает, своей и жизни близких. Да кто бы мог подумать, что эти четверо и будут моими близкими? Мина — окружила себя мальчиками на побегушках, которые за один ее взгляд могут горы свернуть и сбегать от луны до солнца, туда и обратно, и так три раза. Орфи — ну, франт вообще. Вот самомнение, все как сговорились в своем к нему восхищении. Нет, вот, подумаешь… Амана — с ней все понятно. У них там, на факультете магии Земли, на отделении друидов все такие ненормальные. Альс — так вообще ходячий экспонат, сочетает в себе миллион комплексов. И как они все в нем одном уживаются?
И все эти их записочки, летающие туда-сюда, а я ведь еще и бремя проклятых несу, к тому же, все мои предки, заканчивавшие академию, были лучшими на своем курсе, единственная традиция моей семьи, которая не должна на мне закончиться. И как я должна была жить с этими идиотками? Вот я и подумала: пора избавляться, кто ж знал, что у них такие шаткие нервы, один раз проснуться в постели с зомби — это даже бодрит. Вообще, мое поведение — предмет частого посещения Сиэлем Бетельгейзе. Нет, я не мстительная, нет-нет-нет.
Мальчики… Мальчики бывают разные, у нас даже есть отдельная классификация. Честное слово, думала, что придется уйти в монастырь, чтобы хоть как-то оправдать свою неконкурентоспособность, но нет, находятся суицидники, желающие со мной встречаться, с завидным постоянством появляются в моей жизни.
А Орфи и Альс… Этим идиотам смешно — они ставки делают.
* * *
— Знаешь, я думаю, что мы все зависим от клише удовольствий.
Альс посмотрел на нее с непониманием, иногда ему гораздо было проще понять теорию призыва существ с помощью малых рун, чем Сэль.
— В смысле? — лучше уточнить и быть уверенным, что понял ее правильно.
— Ну, деньги, власть, солнце, море, любовь, дорогая одежда, клубника в шоколаде, вечер в Париже. Как будто мечтать о чем-то своем, индивидуальном, стало вдруг неприлично. Вот и любовь раньше у каждого своя была, а теперь одна на всех, банально как-то.
* * *
С самого утра юная леди Манфьолетти не находила себе места. Она носилась по дому из одной комнаты в другую, переставляла и перекладывала вещи, приседала на диван, а потом спешно вскакивала, вспоминания о легко мнущейся ткани платья. Поправляла ленты, вплетенные в косички, разглаживала несуществующие складки и старалась скрыть не сходящую весь день с лица улыбку. Сэль уже успела сверить все часы в доме: те, что в западной гостиной, отстают на три минуты от тех ,что в ее комнате и опережают на минуту часы в кабинете Сиэля.
— Сэль!
Вопреки ее ожиданиям, дядя материализовался в холле, а не в кабинете. Уже через секунду там же была и она, держа в руках белого перса.
— Ну, что, идем? — она протянула ему руку в белой перчатке.
— Сэль, я разговаривал с доктором Роузом, он считает, что сейчас не лучшее время для посещения твоей мамы, боюсь, мы не сможем увидеть ее раньше, чем закончится курс ее лечения.
Девушка попыталась скрыть охватившее ее разочарование:
— Ей стало хуже, да?
По глазам Сиэля было видно, что он не хочет обсуждать с ней эту тему, значит, все еще хуже.
— Скоро Карнавал в Неаполе, твоя мама любила там бывать, готов поспорить, у тебя полно платьев, ждущих свой час… Сегодня недалеко от Дублина буду скачки, если хочешь -можем посмотреть?
-Да, — она через силу улыбнулась, стараясь сдержать слезы, — только переоденусь. Давай еще поужинаем где-нибудь, хочется настоящего горячего шоколада, такого, чтобы корочка застывала.
* * *
Только от одного намека на возможность замужества жизнь в их доме превратилась в нескончаемый кастинг женихов.
Сэль, облаченная в платье мерзкого лягушачьего цвета, с неописуемым зачесом волос, сидела в боевой раскраске рядом с довольным Сиэлем, который не знал, как бы извернуться так, чтобы Сэль переоделась, а то даже приданое не заставит ни одного молодого человека взглянуть в ее строну.
— Сэль.
— Сиэль?
— Пожалуйста, переоденься.
— Даже не подумаю.
Вполне ожидаемый ответ. Он ухмыльнулся:
— Сэль, ты же знаешь, что в твоем случае приобщение к другому роду — это просто жизненная необходимость, а не моя прихоть, — он надеялся, что разумные доводы смогут оказать воздействие.
Девушка обернулась на него и одарила решительным взглядом, Она была настроена сделать все возможное и невозможное, чтобы сорвать его план. Одежда, макияж, отвратительные манеры, но, в основном, конечно же — внешний вид — и все, кто на такую посмотрит? В конце концов, для всех этих снобов красота их невесты стояла намного выше ее внутреннего содержания, в идеале, девушка вообще должна быть без него, чтобы не задавала никаких лишних вопросов и не надоедала. Дверь в зал открылась, дворецкий представил гостей, не удержав улыбку при взгляде на молодую хозяйку, которая ему подмигнула и открыла веер отвратительного цвета болотной жижи, подстраиваясь под образ кокетки. Шоу начиналась.
— Мистер Аллисон, мисс Аллисон, Энтони. Рад приветствовать вас в моем доме, — радушно поприветствовал их Сиэль.
Одного взгляда на представшего взору молодого человека хватило, чтобы понять, что он ей не пара. Очередной избалованный недотепа, убежденный в своей неповторимости.
Сиэль выжидающе обернулся на Сэль, которая с явной неохотой поднялась, а потом сунула свою надушенную самыми мерзкими духами руку прямо под нос парня. Тот вопросительно оглянулся на родителей, перехватив утвердительный кивок отца, постарался расплыться в улыбке и поцеловать девушке руку. На протяжении всего ужина Сэль пользовалась исключительно ложкой, совсем не пользовалась салфеткой, говорила разные глупости, шутила, хихикала без повода и игнорировала молитвенный взгляд дяди. К концу вечера ценой собственной репутации была одержана победа, она не сомневалась, что Энтони Аллисон скорее головы лишится, чем согласится хотя бы гипотетически обречь себя на такую семейную жизнь. Одарив Сиэля победным взглядом, приподняв подол тяжеленного платья, она как можно быстрее, направилась в свою комнату, чтобы переодеть это убожество и стереть с лица стянувшую кожу косметику.
— Сэль, ты просто не даешь им шанса! — Сиэль развел руками — Ты сразу их срезаешь, без вариантов, просто заранее настроена отрицательно.
— То есть, выходя замуж за одного из этих сынков, я должна быть настроена положительно? Да я лучше умру, в окно выпрыгну, сбегу со свадьбы, но никогда, слышишь, никогда не стану женой навязчивого, самовлюбленного придурка! Научись уже уважать мои решения.
— Сэль! Сэльвэтрис! Да послушай же ты!
Девушка не стала дослушивать, и, с идеально прямой осанкой и независимым видом, она скрылась за лестничным проходом.
Его аргументы уже закончились, самым весомым из них была жизнь, но даже ее девушка была готова подставить под удар. Через минуту она спускалась по лестнице в привычном черном костюме, с забранными в пучок волосами, и самым серьезным видом.
— Проклятые, — на бегу проронила она и, не дав ему опомниться, переместилась.
* * *
Манфьолетти парировала удар, развернулась и, наконец-таки, смогла пробить его оборону. Кончик ее рапиры касался его шеи. Победа, окончательная и безоговорочная, с одним, очень значительным «но»: кончик рапиры парня тоже утыкался ей в шею. Все верно, ей нужно было открыться для выпада. Они оба тяжело дышали после изматывающего поединка, в котором никто не хотел уступать. Директор захлопал в ладоши, а затем и остальные, следуя его примеру:
— Отличный поединок. Давно я не видел такого азарта. Думаю, это ничья.
Сэль подула на мешавшую прядку, желая убрать ее с лица, и все еще не отводила руку с рапирой от шеи парня. Не раньше, чем это сделает он. Он ухмыльнулся и опустил оружие:
— Натаниэль. — Представился парень.
— Сэльветрис, — она все еще была в состоянии удивления: первый раз ничья, любопытно.
* * *
В такие минуты, как эта, жить не хотелось, хотелось, чтобы все побыстрее закончилось, чтобы бесконечная боль, наконец, отпустила. Хотелось плакать, только слезы были все выплаканы и, чтобы получилось хоть что-то, что с натяжкой можно назвать плачем, приходилось очень сильно постараться. Тогда с миллионной попытки несколько слезинок собирались в глазах, рискуя выплеснуться в полноправный рев, но так и оставались там, успевая высохнуть. А еще хотелось чуда, такого, чтобы сил хватило еще на пару бесконечных недель.
Это было ужасно, едва выносимо.
Она не услышала прихода Сиэля, он входил всегда бесшумно, его приход можно было почувствовать…
Сиэль присел рядом с ней и положил руку ей на плечо. Этот успокаивающий жест в далеком детстве всегда приносил облегчение — когда она разбила коленку на гравиевой дорожке, когда порезалась, упала с лестницы, боялась перед экзаменом, грустила…теперь же… то ли она выросла, то ли Сиэль не вложил достаточно энергии в жест.
— Сэль…
Девушка перестала всхлипывать, чтобы расслышать слова дяди. Продолжения не последовало, ее губы тронула горькая улыбка.
— Сэль… Это и все?
— Ну, что я могу для тебя сделать? Чего ты хочешь?
— Я хочу умереть, — вполне серьезно.
— И в чем проблема?— он всегда относился уважительно к любым ее идеям.
— Ну, я выяснила, что не могу порезать себе вены — мне противен вид крови, я не могу спрыгнуть, так как боюсь высоты, если решу вешаться, не факт, что умру быстро и безболезненно, пока рассматриваю вариант с ядом, а никто мне помочь не спешит. Знаешь, когда мы ввязываемся в драки, я как будто отключаюсь, инстинкт самосохранения берет управление в свои руки, и я снова выживаю. Я уже успела перейти дорогу серьезным демонам, некромагам, чернокнижникам, наемным убийцам. Я что, зря себе врагов наживала? Почему они меня не убьют? Я бы убила.
— Ты говоришь ужасные вещи. И уж кому, как не тебе, знать, что не стоит звать жнецов раньше времени.
Ее взгляд по-прежнему был направлен чуть выше картины:
— Я зову их каждую ночь, но они не приходят.
— Сэль, жизнь это…
-Хватит! — она зажмурилась, и слезы, наконец-таки, хлынули потоком. — Хватит, Сиэль! Жизнь? Я не хочу такой жизни, я хочу умереть и мне все равно, куда определят. Надоело, все это мне надоело и меня тошнит. Чувствую себя оболочкой, утром я открываю глаза и выполняю четкий алгоритм, а потом — другое утро, а алгоритм все тот же.
— Ты слишком категорична, в тебе говорит печаль, мне кажется, что ты счастлива.
— Правда? Дай подумать… моя мама, мой отец…, я работаю на Мерлина, который ограничил мою жизнь четкими предписаниями, отдав в мое распоряжение маленький кусочек моей же души, моя магия меня убивает и, возможно, однажды я не смогу с ней справиться и стану хладнокровной убийцей с ежесекундной жаждой крови, а еще у меня свадьба с совершенно незнакомым мне человеком. Счастлива ли я? Конечно, прям не знаю, куда деться от такого счастья! Только вот почему из всех людей такое счастье привалило именно мне? Это несправедливо, готова с кем-нибудь махнуться!
— Сегодня был тяжелый день, и ты устала.
— Ты совсем не хочешь меня понять, да? — она перевернулась на спину, чтобы посмотреть на выражение лица дяди.
Грустное и тронутое поволокой печали.
— Я просто боюсь, боюсь осознать всю твою боль и всю тяжесть твоего груза. А осознание того, что я ничем не могу тебе помочь, меня убивает.
Сэль отвернулась, разум молил задуматься о собственном эгоизме и о спасении души.
— Не переживай по поводу меня, я счастлива, правда. У меня есть ты, друзья, а Натан… он хорошая партия, он красивый, умный, влиятельный. И я ему нравлюсь, ведь нравлюсь же? Сама я, со своими капризами, недовольствами, язвительностью…. Нравлюсь такая, какая есть, и он довольно мил, не старается меня подавить или…он считает меня равной, может сам принимать решения, мне не нужно беспокоиться, с ним спокойно…
— Но, каким бы замечательным он не был, ты его не любишь? — уточнил Сиэль.
Его племянница могла скрыть правду от кого угодно, но он всегда умел улавливать смысл между строчек ее мыслей. И вот теперь она на стадии самовнушения.
— Не знаю. Все познается в сравнении, мне не с чем сравнивать, может, это и есть любовь, может, я не способна на любовь, но он мне небезразличен.
— Хорошо, тогда нужно выбрать день помолвки, со свадьбой, конечно, можно подождать.
* * *
На языке кусочек шоколада, а в воздухе — пьянящий аромат... Из двух шагов незримая преграда... И твоих глаз кофейно-карий взгляд…
Или шоколадный. Глядя тебе в глаза, я сразу вспоминаю о шоколаде — горячем, с добавлением корицы, моем любимом. Вот так влюбиться сразу — несерьёзно. Так не влюбляются, так быстро, дерзко.. Дерзостью... Твой взгляд всегда отдает дерзостью и вызовом, как мой собственный. Даже в ленивом жесте, которым ты ставишь кружку с кофе на краешек холодного стола, я узнаю свои повадки. Ты молчишь, ожидая моей реакции, а мне не хочется. Сегодня мне хочется реагировать на твои провокации. И мы с тобой уже скользим по грани. И ярко обостряется желанье посмотреть, как далеко все это может зайти, что может из этого получиться. Мы сидим друг напротив друга, просто глядя в глаза. Верно, слова сегодня будут лишними, лучше сидеть друг напротив друга, дегустируя на вкус эмоции, чувства. Ты понимаешь, что всё это значит, и мило улыбаешься в ответ.
* * *
Манфьолетти уже в миллионный раз незаметно подтягивала платье, полетом дизайнерской мысли лишенное бретелек. Видимо, этот раз был не так уж и незаметен.
— Манфьолетти, если платье не держится, это оттого, что ему не на чем держаться.
— Мина, вот все больше понимаю, что вата составляет не только содержимое твоего лифчика, но еще и содержимое твоего мозга. Уноси-ка отсюда свою больную белобрысую головушку, пока еще есть что уносить, — огрызнулась Сэль и в миллион первый раз поправила платье.
* * *
Сэль посмотрела на вытянутый билет и в аудитории вдруг стало как-то душно, она ослабила галстук. Вот ведь подстава. Блин, знала ведь, что нужно было учить раздел о рунах призыва стихий. Ну, кто ж виноват, что там дурацкие громоздкие рисунки на две страницы, как такое выучишь?! Говорил ей Альс писать лекции, так нет, она вместо этого с Ами переписывалась, идиотка! Вот второй вопрос о призыве младших демонов можно рассказать. Черт! Девушка взглянула в сторону преподавательского стола, за которым сидел Сиэль, любезно согласившийся принять экзамен у их группы, может, все еще и обойдется. Чем вот она занималась последние дни? Мозг любезно напомнил поездку в Прагу:
— Ох, — выдохнула девушка и зажмурилась от воспоминаний, зато хорошо отдохнула.
Ожидавшие ее Альсифер и Амана отскочили от внезапно распахнувшейся двери, из которой вышла злая Сэль.
— Ну, что?
— Удовлетворительно поставил, вот гад! Студентка Манфьолетти, подобным сочетанием рун нельзя призвать стихию огня, — передразнила она дядю, — это отличается от композиции призыва, данной в учебнике. Ну и что?! Если до меня еще никто не додумался так руну составить, это не значит, что она работать не будет!
Сэль стукнула сумкой по двери:
— Консерватор недоделанный! Почему вообще директор его попросил экзамен принимать, это же не его специализация!
— Так, мы сегодня в пабе у Эрла на день рождение не гуляем? — попыталась отвлечь подругу Амии.
— Без меня, пойду к пересдаче готовиться! Ну, или подсыплю этому снобу стрихнин, тогда загляну. Ладно, до вечера.
* * *
А эти ощущения от попадания снежинок на кожу? Холодно-горячо…холодно-горячо…
Сэль смотрела в глаза Натаниэля и старалась не сбиться со счета. Раньше она никогда не танцевала вальс на совершенно пустой площади Венеции, в метель. Раньше она никогда не мечтала о чем-то подобном, о ком-то, похожем на принца, о чем-то, похожем на сказку.
* * *
Но даже Сиэлю не удается меня избавить от кошмаров. Я не люблю спать вообще, а ночью — тем более. Когда я засыпаю, все мои страхи и фобии вырываются наружу, ночами я блуждаю по коридорам своих сомнений и ужасов. Каждую ночь я закрываю глаза, когда сил держаться уже нет, мой рекорд — четыре дня без сна, на пределе возможностей. И, когда я закрываю глаза, все самое худшее оживает. Мне снятся монстры, большие и с ярко-красными глазами, которые гоняют меня по узким коридорам незнакомого замка. Каждую ночь они приближаются все ближе и ближе, я чувствую их дыхание рядом и запах серы, мне страшно, пульс зашкаливает, а сердце бьется так сильно, будто сейчас разорвется, и это продолжается до тех пор, пока Сиэль не просыпается от моих оглушительных криков и не будит меня. Я начинаю вырываться и отчаянно биться, пока не прихожу в себя, а после начинается мой обычный выматывающий день. Долго так не протянешь, теперь я сплю днем, а ночью… ночью у меня есть дела поважнее, кроме того, ночью спится гораздо хуже, гораздо страшнее и больнее гораздо. Но иногда просто нет выбора, я надеюсь, что кто-то окажется рядом, чтобы разбудить…
* * *
В этом мире было три вещи, в которые свято верила Сэль Манфьолетти: в себя, в эффект заклинания чистого разума и в то, что любой студент имеет право на отдых — отвязный, не омраченный присутствием взрослых с их правилами и стандартами отдых. А ходящий из угла в угол директор решил как можно быстрее разрушить ее веру. Они стояли здесь ровно одиннадцать минут. Она, Орферус, Амана, Мина, Альсифер. Стояли и изучали узор на персидском ковре в кабинете директора. Раскаянье изображать не получалось. Вообще, все мысли у ребят крутились около стакана холодной воды или, лучше, сока со льдом. Директор — монстр — мог дать им хотя бы отоспаться из человеколюбия , как же — любовь к детям.
— Пятеро лучших студентов академии…
Директор приступил к разбору полетов своим обычным звучным голосом, но, в свете прошедших событий, хотелось сжать голову и попросить говорить потише. Пятый мохито был точно лишним. А еще дома все по-новой выслушивать.
— …гордость Бетельгейзе, как вы могли так уронить честь перед этими иди…студентами из Академии Розы! Мало того, что вы отдыхали в весьма сомнительном заведении и очень сомнительным способом, не достойным студента нашей славной академии, так еще и умудрились ввязаться в драку! Альсифер, ты, как самый старший, да что там, самый разумный, как мог такое допустить? А ты, Орферус, полагаешь, что водные элементали с ледяными демонами в центре — хорошая идея?! А ваша беспечность, мисс Манфьолетти, — Сэль вздрогнула, если она «мисс», то директор в шаге от убийства, — границ не имеет! Познакомить бедных цветоводов с черными пегасами, да как вам в голову такое пришло! Мистер Коулман забыл рассказать вам о последствиях взгляда черного пегаса? Амана, ты явно пропустила строчку в учении друидов об альтруизме! Я очень, очень вами недоволен! Зато теперь Калькбреннер не сможет сказать, что мои студенты хороши только в теории. Отоспаться, всем! Не сметь подходить к профессору Отраве за зельями! Мучайтесь, неучи, сразу видно — проспали лекции по замыканию времени.
— Черт! — не сдержался франт. — Так и знал, что надо было просто временную петлю замкнуть.
— Знал он. Отработка до конца года. Орферус и Сэль будут подтягивать младшие курсы, я же знаю, как вы детей любите, мои дорогие.
— Но…директор… нет! — Сэль впервые была готова молить о пощаде.
— Никаких «но», Мина, вы отправитесь к нашему завхозу, где вам выдадут все необходимое для приборки аудиторий по алхимии. Амана, я прекрасно помню, как яростно вы защищали деревья от вырубки, думается что отработка у нашего садовника принесет вам пользу. Альс, отработка у профессора Абихта. А теперь вон с глаз моих!
* * *
Один…два…три…восемь…шестнадцать…двадцать семь…сорок семь…пятьдесят восемь…шестьдесят три…сто двадцать восемь. Сто двадцать восемь шагов из одного конца комнаты в другой. Результат подтвержден путем многочисленных экспериментов. Она не знала, сколько времени ходила вот так, измеряя длину, просто считая свои шаги, неприятно цокающие по мраморному полу. На семьдесят втором шаге девушка остановилась, чтобы убедиться, что это цокают каблуки, а не мысли. Мысли, скорее всего, скреблись. Неприятно…как ногтями по классной доске. Она тронула рукой серебряные браслеты на запястье, услышав легкий перезвон от их перебора. Десять на правой руке, десять — на левой… За долгое время впервые она снова ощутила себя маленькой одиннадцатилетней девочкой, которая никак не решится. Тогда было проще, тогда она не знала о последствиях.
Сто двадцать восемь. Отражение в зеркале, у которого она остановилась, выглядело неважно: болезненный цвет лица, красные от недосыпа глаза, мешки под глазами. Красота — страшная сила. Еще немного и она начнет себя жалеть. Решение, принятое за сто двадцать восемь шагов, не может быть неверным. Сэль еще раз проверила шнуровку на сапогах, одернула кофту, поправила накидку и надела капюшон. Ожидание…самое мерзкое, что можно было придумать. Лучше, когда все происходит внезапно, нет времени на «подумать, взвесить решение» и прочую ерунду.
— Жужа.
Фамильяр материализовался мгновенно, и вдруг стало как-то спокойнее.
— Держись рядом, ладно?
Тигр махнул хвостом, будто соглашаясь, но оставляя за собой право на самостоятельность.
Они переместились к развалинам. Земля мертвых. Раньше она здесь никогда не была, место переполнено магией. Небо, ежесекундно меняющее цвет с одних темных оттенков на другие, молнии, мерцающие вспышки магии и сильный ветер, пробирающие до дрожи и заполняющие сознание ужасом. Сэль появилась с легким опозданием, желая миновать всеобщую незримую панику, которая передавалась воздушно-капельным путем. Девушка попробовала посильнее закутаться в накидку. Рядом — адские гончие, одержимые жаждой крови, рвались с натянутых цепей. Она чувствовала, что Жуж тоже напрягся. Натаниэля не было видно, наверное в первых рядах чистку проводит. В голове мантрой крутилась фраза: «Мне не страшно». В конце концов, разборки демонов — не ее дело. Ох, если бы не Натан. Который сам же ее и убьет, узнав, что она здесь. Обычно, перед чем-нибудь этаким, она повторяла себе, что уже не маленькая одиннадцатилетняя девочка, ей нечего бояться, у нее есть и сила, и она сможет за себя постоять. А еще она не помнила времени, когда такие психотренинги срабатывали.
— Сэль?
— Амана?! Что ты здесь делаешь?
— Альсифер, ты же знаешь, что он оборотень…. А ты?
— Натаниэль, ты же знаешь, что он тринадцатый герцог Ада. А почему я не…
— Орфи тут из-за Мины, — не дала ей продолжить Ами.
— Отлично, — Сэль вздохнула. — И не думай, что отделались, мы еще поговорим о том, почему вы мне ничего не рассказали.
Сэль посмотрела через плечо Амана на дислокацию противников. Мантикоры, виверны, черные драконы, скелеты, зомби, все самые мерзкие порождения вылезли наружу с одной-единственной целью: сменить существующий порядок, который лишил их всяких прав и привилегий.
— Началось, — протянула Сэль.
— Ты куда? — заволновалась Ами.
— Пойду будить мертвых. Подниму рыцарей Смерти — где там у нас братская могила — идем, Жуж.
Кладбище «Плач ангела». Место пристанища падших во многих битвах вампиров, оборотней, демонов, всех существ темной половины и конечное место погребения элитного легиона Смерти, черных рыцарей. Как бы самонадеянно это ни было с ее стороны, но сейчас она хотела поднять хотя бы часть заточенных здесь душ. Сэль выдохнула, улыбнулась фамильяру и сняла браслеты с левой руки, сунув их в карман, а потом и с правой. Голова тут же закружилась, ноги подкосились, а глаза самопроизвольно заполнились сапфиром. Главное — вовремя остановиться.
* * *
Ничего не было видно, полная неразбериха, вспышки магии, нападения с каждой стороны. С каждой минутой поддерживать жизнь в воскрешенном легионе и в собственном теле становилось все сложнее, ее личность таяла, растворяясь в чужом «я».
Она размахивала трезубцами в разные стороны, сознание было затоплено жаждой крови и агрессией, рвущейся наружу. Удар вправо. Трезубец застрял в мертвом теле демона. Она оперлась ногой о тело и, приложив усилие, вытащила оружие, пропустив нападение мантикоры слева. Неудачное падение на камни, трезубцы лежали рядом, и она изо всех сил пыталась до них дотянуться. Еще чуть-чуть и сапфировый блеск глаз сошел на нет, мертвый легион в секунду превратился обратно в прах, никем не удерживаемый.
Мгновенная боль от когтей, впившихся в кожу около локтя, затопила всю ее, лишая возможности мыслить о чем-то, кроме боли, и заставляя прекратить попытки тянуться к оружию. И через все это она смогла слышать звук разрывающихся кожных покровов.
Крик — жуткий, бешеный, уже мало похожий на человеческий — внезапно оборвался на самой высокой ноте. Что-то сломалось в девушке: с этим криком ее глаза закрылись, а голова наклонилась в сторону, из слегка приоткрытых губ потекла тонкая струйка крови.
Натаниэль похолодел от ужаса, поняв, кто кричит. Крик, полный ярости, злобы и боли. Он кивнул младшему демону, передавая командование, и помчался со всех ног, спеша остановить, успокоить очень близкого ему человека.
Рядом с ней уже стояли Орфи и Амана, фамильяр Сэль сходил с ума, в бешенстве метаясь возле мертвой хозяйки. Впервые он растерялся, сознание разрывалось между происходящей битвой, кричащими ему Орфи и Аманой, все звуки, кроме крика Сэль, перестали для него существовать, уже молчавшая в его сознании, она до сих пор кричала — надрывно и пугающе.
Убивший ее демон лежал рядом. В глаза бросились руки девушки, пересеченные двумя порезами до самой кости. Он присел и прижал пальцы к артерии на ее шее. От голосов битвы приходилось абстрагироваться.
— Силой Серебряного легиона и мучениями проклятых, я заклинаю и приказываю тебе, дух усопшей, откликнуться на мой приказ, и под страхом вечных мук подчиниться этому призыву и вернуться из сумеречной границы обратно.
Первая, несмелая, капелька на травинке покачнулась и покатилась вниз по стеблю, к лужице крови, которая начала тихонько вибрировать и деформироваться в тонкий ручеек, разбрызганная повсюду кровь девушки стекалась обратно, в ее руки. Шрамы стали медленно затягиваться. Несколько мучительных минут ничего не происходило, в мир Натаниэля стали возвращаться звуки окружающего мира: звуки вспышек заклинаний, скрещивающихся мечей, топот копыт и, наконец, звук собственного тяжелого дыхания и быстро стучащего сердца. Внезапно рука Сэль мертвой хваткой сомкнулась на его запястье.
* * *
Мина вошла в комнату, неся в руках непривычный аксессуар, раньше это могли бы быть перчатки, сумочка, очередной букет от поклонника, но только не ведро с перчатками, от которых руки потом еще долго пахнут резиной — сколько их не натирай мылом, запах будто въедается в кожу. Она поставила ведро рядом с креслом, в котором сидела бледная и шокированная Амана:
— Представляете, я резала здоровые ветки деревьев только потому, что какой-то идиот решил, что форма круга будет лучше!
— Какой к черту, круг! — простонала Мина. За это время она уже успела найти несколько пятен на своих джинсах и кофточке, а на руки вообще смотреть было страшно, будто она всю жизнь Золушкой провела. — Видела бы ты, как Хадженс на меня смотрела, пока я третью лабораторию алхимии мыла! А она — моя главная конкурентка на титул королевы бала-а-а-а-а!
— Ой, стоноты! Смотреть не могу. Вы не проводили целый день с несносными сопляками, разум которых не обременен знаниями, зато идиотских идей, типа — засунуть жвачку в волосы, хоть отбавляй. Так что, лучше помогите нам с Орфи.
— А что вы делаете?— заинтересовалась Амана.
Франт оторвался от книги:
— Ищем, как убить группу детей, не вызывая при этом подозрений. О, у Тэтчера об этом целый раздел.
Сэль и Амана дружно потянулись к книге. Мина же, как в замедленной съемке, наблюдала за падением фантика из рук какого-то студента. Ее глаза сузились, она закатала рукава и направилась в его сторону:
— Немедленно подними фантик!
— Чего, психованная, что ли?
Он усмехнулся и попытался ее обойти, но не тут-то было. От Мины вообще уйти невозможно, если она этого не захочет. Девушка с силой вцепилась ему в воротник мантии и потянула на себя, наклонив его лицо до своего уровня:
— Или ты сейчас же поднимешь этот фантик, или я засуну тебе его…
— Отпусти, дура!
Парень вырвался из ее хватки, но фантик все же поднял.
— Ненормальная!
И как только он повернулся к ней спиной, Мина кивнула Орфи, который сотворил небольшую лужицу по пути шествия парня, а затем ее заморозил. Судя по звукам, катился он долго, и остановка была не из приятных.
— А где Альс?
* * *
Сэль примеряла десятое платье. Швея, закройщица, модельер в надежде скрестили пальцы. Мисс Манфьолетти придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Повернулась правым боком, левым.
— Я толстая, — вынесла она свой вердикт.
— Сэль, ну что ты, — улыбнулась Амана.
Сэль бросила взгляд на худую подругу, а потом обратно на свое отражение:
— Я толстая! Толстая! И некрасивая, какой ужас.
Она ушла в примерочную, где молниеносно переоделась в свои вещи:
— Я больше ничего есть не буду, и мерить тоже больше ничего не буду.
Амана обернулась на Сиэля с призывом о помощи:
— Не хочет есть, пусть не ест, ей даже полезно поголодать будет.
Сэль фыркнула и, хлопнув дверью, вышла из магазина, оставив работников в предынфарктном состоянии. Вернувшись домой, девочка не прикоснулась к ужину, вместо этого она закрылась в комнате.
— Я толстая уродина!
— Ты очень красивая.
— Ты так говоришь потому, что ты мой дядя, тебе положено так думать! Что во мне может быть красивого? Я толстая, щеки ужасные, а мои руки…
— Что с твоими руками? — необдуманно уточнил он, сам того не желая, вызвав бурю.
Девушка откинула одеяло и села на кровати, у нее были покрасневшие глаза, а слезы на ресницах еще не высохли.
— А вот что! — Сэль закатала рукава своей кофты и протянула дяде руки. — К таким рукам не то, что прикасаться, на них смотреть страшно.
На каждой руке от запястья, пересекая вены, и до локтя, тянулись два параллельных зарубцевавшихся шрама.
— Есть специальные зелья и крема.
— Крем для рук, для лица — однажды утром я не узнаю себя в зеркале! — она упала на кровать и снова закрылась одеялом, из-под которого стали доноситься всхлипы.
* * *
Сэль оглянулась на замеревших в восторге Альса и Аману.
— Неужели вы видели что-нибудь более прекрасное?
Сэль развернулась обратно к трем большим зеркалам.
— Поль, это прекрасно, восхитительно! — счастливая девушка захлопала в ладошки. — Раз от разу все лучше и лучше!! Я думала, что красное платье на Венский бал — предел мечтаний, но это…
Она закружилась в вальсе, остановившись только у очередного зеркала:
— Идеальное, такое синее! Надеюсь, ты скоро закончишь мантию? Хочу померить все в комплекте, ох, Поль, спасибо! Совершенный цвет, то, что нужно.
* * *
Я посмотрел на неоткрытую пачку сигарет, с того момента, как я общаюсь с Сэль, я стал курить реже. Даже мысли о сигаретах не появлялось, с ней не до этого. Я сдернул обертку, которая порвалась только со второго раза, и вытащил одну никотиновую трубочку. Вкус сигарет становился еще приятнее от одной мысли, что ее это раздражает, меня в ней тоже много чего раздражает: самоуверенность, наглость, эгоцентризм…. Дух противоречия побуждал меня воспротивиться такой откровенной наглости, но, почему–то, я разрешал ей командовать, и чувствовал себя рядом с Сэль маленьким мальчиком, ждущим одобрения или похвалы. Как бы я не старался, я все время делаю не то, не те заклинания, не те слова, не те поступки
Клубы дыма повисли в комнате. Я не уверен, что в гостиной гриффиндора можно курить, но так уж ли это важно? Захватывающая была ночка: сходить на бал, встретить бывшего парня своего призрака и успеть убить человека. Конечно, технически убил ее не я, но… К смерти невозможно привыкнуть, у меня этого никогда не получится, хотя эта милая старушка следует за мной по пятам. Я даже круцио нормально применить не могу. С одной стороны — я не виноват, и она сама хотела меня убить, а Сэль хотела меня спасти…опять спасти…а, может, ей просто хочется самой меня убить. Интересно, она уже что-нибудь вспомнила? Ей точно есть, что вспомнить.
Сам я уже давно перестал понимать, что происходит. Никогда не думал о наших… нашем сотрудничестве, не думал, кто она для меня. В кабинете у Натана не хотелось, чтобы она узнала свое прошлое, в котором нет меня, ведь ей будет куда вернуться, она сможет уйти, а я останусь. Сейчас попробовал представить, что будет, когда она уйдет — в голове один чистый, белый лист. А ведь и, правда, что я к ней чувствую, к этой наглой, бессердечной, дерзкой, ненормальной, капризной…наверное, это можно охарактеризовать одним словом… я…
— Привет, Поттер, кого-то ждешь?
Это было неожиданно, я едва успел закрыться книгой.
— Я просто читаю.
Она подошла ближе, тронула край книги, видимо, чтобы прочитать ее название. А о чем она, кстати?
— Вверх ногами читаешь? Удобно, тебе пригодится, если вдруг тебя решат вздернуть нетрадиционным способом.
Она села на подлокотник моего кресла, отчего захотелось отодвинуться подальше. Странно, мне казалось, что люди, вспомнившие свое прошлое, должны вести себя по-другому.
— Ты вспомнила?
-Ага.
Она развернулась ко мне, поставила ноги на край кресла и чуть наклонилась вперед. Становилось неуютно, я живо вспомнил ту сцену в кабинете после встречи с мистером Барретом, стало жарко и душно. Хотел ослабить узел галстука, но рука промахнулась, и я затянул узел еще сильнее. Ее это забавляло, всегда забавляют мои мучения. Сэль наклонилась еще ближе, одна прядка выпала из ее прически — самая назойливая, и выпадает все время с правой стороны. Мне бы сейчас вернуть способность адекватно мыслить, хотя бы чуть-чуть, чуть-чуть адекватности. Попытка отползти дальше провалилась, это ведь всего лишь кресло, поэтому я наткнулся на подлокотник, на появление которого болезненно отозвалась поясница. Нужно что-то сказать, разрядить обстановку и прервать это затянувшееся молчание, уж слишком затянувшееся.
— Ты вспомнила, кто тебя убил?
Приятный полумрак комнаты тут же пропал, оказалось, в гостиной было довольно светло, а Сэль сидела не так уж близко, и взгляд ее не был хищным, самый обычный взгляд. Девушка съехала с подлокотника на половину кресла и перекинула ноги через парня, поерзав, чтобы устроиться поудобнее, она положила голову на спинку. И как бы странно не звучало, но в условиях, когда ее ноги лежат на его коленках, ему гораздо-гораздо комфортнее, все просто — прежняя Сэль без всякого подтекста.
— Я много чего вспомнила, кроме дня собственной смерти. Например, я люблю горячий шоколад, такой, чтоб корочка застывала, если оставить его на пару минут, путешествовать, верховую езду…
— Ты вспомнила своих близких?
Она замолчала, всегда так делала, когда оценивала, можно ли мне что-то доверить.
— Да, мой папа умер, а мама болеет, поэтому находится в больнице в Швейцарии, меня воспитывал дядя, Сиэль.
— И теперь, когда ты все вспомнила, — начал медленно он, — ты вернешься к…
— Не говори глупостей, Поттер, — прервала она, — договор мы заключили с тобой, так что мучаться тебе. Ты что, правда, думаешь, что я подставлю своих близких под угрозу?
И от этих аморальных слов будто камень упал с моей души: она остается, она остается со мной. И возможно, это будет навсегда, я больше, чем уверен в этом, но здесь и сейчас она остается со мной…...
— И вообще, иди-ка ты спать. Спасибо, конечно, что подождал и все дела, но сегодня я с тобой ни о чем не хочу разговаривать.
* * *
Я боюсь, что умру без тепла твоих рук
И в стекло превратятся алмазные звёзды,
И что северный ветер-предвестник разлук
Заколотит мне в грудь свои ржавые гвозди.
Я боюсь, что не выдержу этой зимы.
Не привыкну ко тьме после тёплого света.
К одинокому Я вместо ёмкого МЫ,
И к тому, как пуста станет эта планета.
Это больше, чем боль, изощрённей, чем грусть.
Просто страх не услышать весёлого смеха.
Не увидеть в глазах обещанья: «Вернусь!»
Не общаться ни с кем, кроме злостного эха.
Я замёрзну в темнице из слов "никогда",
Там не сможешь найти моё мёртвое тело.
Сможешь взять в сувенир моё сердце из льда,
А захочешь разбить — разбивай его смело.
Но твоё отраженье на глади озёр
Посмеявшись, сказало, что время неважно.
Что мой страх — это чушь,
А сомнения — вздор.
Да, поверил я, но мне всё-таки страшно.....
* * *
Автор Неизвестен
03.08.2010 Глава 20.
* * *
Никакая ответственность не может являться следствием невыполнения условий настоящего Договора, если это невыполнение явилось следствием причин, находящихся вне сферы контроля невыполняющей стороны...
Выбор…Один-единственный из миллиона возможностей и альтернатив. Почти каждодневный, даже ежесекундный, хорошо бы — правильный, ну, или хотя бы — исправимый. В своей жизни Блэйк Аттвуд все время выбирал, всегда чаще, чем бы хотелось, в результате приобретя привычку холодного молниеносного расчета. Что поделаешь, работа у него такая. Начальника первого отдела аврората. Но ранним осенним утром, когда небо еще не прояснилось, а на улице царила приятная тишина, перед ним встал чуть ли не самый тяжелый выбор в его жизни.
Молодой человек задумчиво стоял у кресла, переводя взгляд со строгой фирменной аврорской мантии на любимую потертую кожаную куртку. А все дело в месте его прибытия. Блэйк справедливо полагал, что может появиться на работе в любом виде. Так полагал даже министр, поджимающий губы от одного только взгляда на него. В любом виде, лишь бы он вообще появился. Сегодня же был особый случай: Аттвуд собирался на встречу с героем волшебного мира, который, по последним докладам, находился в Хогвартсе — непосредственном месте обитания неуравновешенных, наглых, проблемных подростков в большом количестве, слишком большом, даже для его психики. Именно поэтому в министерстве и есть специальный отдел по работе с молодыми волшебниками, чтобы нормальных людей не травмировать. Его взгляд вернулся обратно к мантии, и ладно бы этим все ограничилось, но ведь придется надеть еще рубашку, галстук, брюки и ботинки. Брюки, конечно, у него еще остались с прошлогоднего приема, а вот найти ботинки среди бесчисленных пар кроссовок будет проблематично. Если он наденет мантию, то это будет слишком официально, и подросток может испугаться и не пойти на контакт, а если наденет джинсы и футболку, то мальчишка, наоборот, может не принять его всерьез. Дилемма. И никого из отдела не отправишь. Хогарт проникнется состраданием и расплачется, Алан производит впечатление добродушного Санта-Клауса, Рой либо сам впадет в истерику, либо доведет до нее Поттера. Только он. Опять он.
На кухонном столе среди множества учебников по подростковой психологии, газетных вырезок о Гарри Потере и толстой папки со всей имеющейся на него информацией в министерстве, на самом краешке, одиноко стояла кружка с недопитым черным кофе без сахара и сливок. Просто ни того, ни другого на его кухне не оказалось. Из необъятного гастрономического разнообразия на его кухне удостоились чести периодически появляться только кофе и крекеры. Кофе, положим, он сам покупал, но вот откуда появлялись крекеры на кухне главы первого отдела, было непонятно. Ну, и еще бабушкина еда, которая зачастую заканчивала свою жизнь в мусорке, поскольку к моменту желания ее съесть в большинстве случаев оказывалась уже не годной к употреблению. Эта же еда была явным признаком посещения бабушки его скромной обители, хотя этим признаком можно считать постиранные вещи, прибранную гостиную, сложенные футболки. Возможно, стоит пригласить бабушку в офис. Аттвуд приподнял край клетчатой салфетки, скрывавшей под собой два пирожка с мясом и записку, содержание которой варьировалась от лозунга на неделю до совета на всю жизнь. Данная записка содержала рекомендацию только на сегодняшний день: «Надень мантию». И как она узнает? Главное, чтоб в аврорате не узнали, кто ему костюмы выбирает. Резонно рассудив, что оставшемуся пирожку в тарелке будет одиноко, Блэйк захватил его с собой и пошел собираться на работу.
* * *
В эту минуту своего принятого решения решил придерживаться и Гарри Джеймс Поттер. Решения, принятого вчера, пока он нервно срывал с кровати покрывало, кидал его в сторону и взбивал подушку, стараясь выместить на ней всю накопившуюся злость. Причина его раздражения с недавнего времени не менялась, и в ближайшее время вряд ли изменится. Вчера, когда он ждал ее до глубокой ночи, переживал, волновался, беспокоился, это ведь надо было — прийти и сказать, что ей не хочется с ним разговаривать. С ним, который места себе не находил! Который весь день и всю ночь ждал ее появления! Ей не хочется с ним разговаривать! Ну, конечно, единственное, что ей хочется — это продолжать его ни во что не ставить! Играть на его нервах, испытывать терпение! Он с силой потянул конец красно-золотого галстука вниз, ткань жалобно затрещала, а узел затянулся слишком туго. Остаток ночи он пытался сдержать рвущуюся наружу злобу, жаждущую спалить все в радиусе километра, ну, или хотя бы поджарить пару шашлыков из того же Невилла, ворочающегося беспрестанно на кровати и разговаривающего во сне. Нельзя позволять ей так с собой обращаться! У него же есть гордость и чувство собственного достоинства, наконец!!! Чертов галстук! Его отражение в зеркале было настроено крайне агрессивно, ему просто необходимо успокоиться. И лучше б Сэль не попадаться ему сегодня на глаза. Только при одном коротком воспоминании о девушке деревянная поверхность стола под ладонями стала нагреваться, пока по ней не поползли слабые красно-оранжевые огоньки зарождающегося пламени.
-Гарри, ты идешь? Рон уже терпение теряет, — в дверном проеме показалась взлохмаченная голова Гермионы.
-Да, иду, сейчас.
Огоньки мгновенно исчезли.
— Чем это у вас в комнате пахнете? — девушка принюхалась. — Жженое дерево? Что-то горит?
— Да?
Парень удивленно осмотрел комнату:
— Все в порядке, я ничего не чувствую. Может, это в гостиной?
— Пойду, проверю, давай быстрей.
Гермиона притворила за собой дверь, обеспокоенная возможностью начала пожара в гостиной. Это все первокурсники, неконтролируемые они в этом году какие-то: то драки, то наказания, так и значка старосты лишиться можно.
Гарри убрал руки со стола, на котором остались выжженные следы. Отлично, только этого ему не хватало! Он скрыл место отпечатков справочником по трансфигурации, толщина которого надежно защищала его от опасности быть прочитанным с первого курса. Приоткрыл окно и спустился вниз. До зала ему пришлось заполнять паузы в разговоре, поскольку, вернувшиеся вчера со свидания Рон с Гермионой не могли беседовать друг с другом без появившегося смущения и скованности. За завтраком дело обстояло не лучше. Гермиона, старательно избегающая смотреть в сторону Рона, была вынуждена смотреть на слизеринский стол, за которым Драко Малфой купался во внимания Панси.
— Какой ужас! — не сдержалась девушка, когда в очередной раз слизеринка чмокнула Малфоя.
Гарри, проследивший за ее взглядом, тоже не сдержался от комментария:
— Да, чтобы любить Малфоя, нужно быть сумасшедшей.
-А чтобы захотеть встречаться с тобой, Поттер, нужно обладать хорошим чувством юмора.
Ложка в его руках нагрелась настолько сильно, что он ее выронил. Гарри попытался сосредоточиться на содержимом своей тарелки. Овсяная каша и тост с маслом.
— Ребята, я думаю, нам стоит поторопиться — я не хочу опоздать на зелья, — произнес он.
— Но у нас еще целых полчаса! — удивился Рон, припоминая, когда в его друге успела проснуться тяга к знаниям, свойственная Гермионе.
Кстати, о мисс Грейнджер.
— Э, Гарри, я тоже думаю, нам не стоит торопиться, — смущенно подтвердила девушка.
Гарри вскинул брови, а затем понимающе посмотрел на двоих.
— Ну, ладно, пожалуй, я пойду вперед, — ухмылку сдержать не получилось.
Идя по коридору, он надеялся, что до выхода к подземельям не встретит никого из знакомых и избежит неприятной компании покойницы.
— Поттер, мне на минуту, на секундочку, показалось, что ты не в настроении? Что такое?
Парень молчал.
Прекрасно осознавая быстротечность сдержанности в присутствии Сэль, Гарри решил пройти в подземелья через узкий темный коридор восточного крыла. Обычно им пользовались неприметные студенты, чтобы сбежать от преследователей, или ученики, не имеющие друзей, которым хотелось хоть на секунду оградиться от толпы.
— Поттер, ты что, так сильно из-за Малфоя расстроился?
— Если ты не забыла — ты помолвлена, — сухо ответил парень, продолжая ускорять шаг в надежде, что девушка отстанет.
— Не забыла. В богатстве и радости и прочее, бла-бла-бла, пока смерть не разлучит нас, я свою часть договора честно сдержала, — Сэль даже не думала отставать, — просто у Малфоя такие красивые глаза, словно море перед грозой, собирающее все оттенки серого. Всегда себе такие же хотела. С таким цветом глаз он мог бы стать красивым гоэтией, ну, или собирателем душ.
— Согласен, Малфой, в принципе, мог бы стать кем угодно, если бы не был таким идиотом.
— Слушай, Поттер, не чавкай, ладно? Мне всегда нравились блондины. С интеллектом и остроумием у него, конечно, не важно…
— Да и со всем остальным не лучше, — закончил за нее Гарри, начиная все больше злиться.
— Вот бы парня с внешностью Малфоя и характером Снейпа, — Манфьолетти попыталась представить такой гибрид и сравнить его с Натаном.
— Насколько я знаю, мистер Филч все еще не женат.
— Я думала, это твой путь к отступлению.
Это просто непостижимо — и откуда в ней столько язвительности? Может, ночами, когда не спит, придумывает остроумные ответы, заучивает и вовремя вставляет? Не общайся он с ней достаточно давно, то так бы и решил. Но приходилось признавать, весь сарказм — это ее личное достижение, которым она, несомненно, гордится. Как ее только родные терпели. А может, и не терпели вовсе. Гарри покосился на девушку— он бы тоже долго не терпел.
— Ладно, я не осуждаю. В конце концов, ты же должен иметь место, куда денешься после того, как я использую тебя в своих корыстных целях.
Нельзя было сказать ничего, что взбесило бы его сегодня сильнее.
Все, она напросилась сама. Мерлин свидетель — он даже видеть ее сегодня не хотел.
Гарри резко развернулся и, схватив девушку за плечи, с силой толкнул ее к стене, так что она еле устояла на ногах. По его глазам Сэль поняла, что парня охватила безумная ярость, но, несмотря на это, он владел собой, и ей казалось, что эта ярость для нее не опасна.
— Я больше не буду тебе помогать, Сэль, — лицо парня выдавало решимость убить.
Не ожидавшая такого поворота, девушка затихла, и, лишь когда смысл слов дошел до нее, одним движением скинула его руки с плеч и оттолкнула парня от себя.
— Прости, что?— более невероятен был факт, что именно он ее бросает, а не то, что без него у нее нет шансов.
— Ты прекрасно слышала. Я больше не буду тебе помогать. Мне надоело, что ты смотришь на меня, как на пустое место, — его голос оставался спокойным, но чувствовалось, что в нем гнев смешивался с холодной злостью. Ни один вменяемый человек не смог бы выслушать подобные оскорбления от такой, как она, и совладать с собой.
— Поттер, вот стоит слегка ослабить поводок, и ты уже успел обзавестись собственным мнением. Ты не посмеешь со мной так поступить, — прошипела девушка, глаза ее в полумраке коридора зловеще мерцали, — мы заключили с тобой договор, и свою часть я выполнила, теперь ты обязан выполнить свою, иначе можешь начинать опасаться за свою территориальную целостность, потому что я порву тебя на сотни сувениров. Так не терпится на своей шкуре прочувствовать — каково это — быть моим врагом?
— Судя по тому, что ты мертва, это не так страшно, как кажется.
Сэль была взбешена настолько, что даже не пыталась взять себя в руки и трезво посмотреть на ситуацию, свойственная итальянской крови импульсивность взяла верх. Напоминание об ее смерти в свете последних событий показалось вдруг жутко бестактным.
Достаточно лишь чуточку наклониться вперед, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние. Она заносит руку и со всей силы бьет его наотмашь по щеке. Его голова по инерции дернулась вбок, он замер. На миг маска холодности и спокойствия спала, и на ее лице отразилась растерянность, разочарование и испуг. Ладонь после удара приятно покалывала, странно, но ей понравилось, было в этом что-то мазохисткое. Парень повернулся — на покрасневшей щеке остался ровный отпечаток ее ладони, в глазах застыла дерзость, вызов и какое-то превосходство. Отчего захотелось ударить его по второй щеке, для симметрии, знала, что разрешит, не сделает шаг и не остановит. С самого начала он знал, что она ударит, мог легко перехватить ее руку уже в движении — у него отличная реакция, но он не поймал. Разрешил ударить. Даже не отступил, хотя она вложила в удар всю силу и знала, что ему больно. Сэль чувствовала, какой внутренней борьбы ему стоило сдержаться. Гарри развернулся и спокойно продолжил свой путь к подземельям. Его молчаливый уход бьет по щеке хуже любой пощечины, понимая это, девушка хмурится и с силой закусывает губы.
О, великая Геката, почему с ней всегда так? Сначала делает, потом думает, неужели эти действия настолько сложны, что она не может их делать одновременно? Ее разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось догнать Поттера и ударить его еще раз, накричать, толкнуть, а с другой стороны, ее рациональная половина просила успокоиться, выдохнуть, проанализировать ситуацию и только потом принять решение. Учитывая прошлый опыт, Сэль решила прислушаться к рациональной ее части, на осмысление данного эпизода и ситуации в целом ушли долгих три минуты. Прокручивая в голове все события, связанные с Поттером, девушка пришла к вполне очевидному выводу — во всем произошедшем виноват сам Поттер. Он все делает не так, не может следовать даже простейшим инструкциям, невыносим и несносен, играет на ее бедных нервах и изо дня в день убивает ее своим неразумным поведением, да к тому же, обзавелся собственным мнением, ну откуда, ради всего святого, он узнал о такой непозволительной в его случае роскоши? Нет, она не может это все так оставить, после всего того, что она для него сделала, он просто должен ей помочь, а после всего того, что она для него не сделала, но могла бы — так просто обязан! Твердо уверившись в собственной правоте и нескончаемой глупости парня, девушка направилась в сторону лаборатория зелий делать то, что у нее получается лучше всего — ломать чужую жизнь.
* * *
Резвая пастушка на лугу скакала!
Ручкой нежною цветочки собирала!
Да пока скакала, цветочки собирала!
Она своих овечек, взяла и потеряла!
Бедная пастушка ножки все стоптала!
Пока своих овечек на лугу искала!
Уж она кричала, уж она звала их!
И на щечках нежных заиграл румянец!
Шла домой пастушка! Шла чернее тучи!
Думала пастушка — вот ей будет буча!
Резвая пастушка по лугу скакала!
Долго она, милая, овечек собирала!
Ну, и что-то там дальше еще, про то, как пастушка спасла своих овечек от волка. Старая песенка, которую тетя Петунья напевала в детстве Дадли, когда хотела успокоить. А успокаивать его приходилось настолько часто, что бессмысленный стишок плотно засел в голове. Это даже хорошо. Чем бессмысленней, тем лучше. Подойдет любая чепуха, лишь бы заставила течь мысли в более миролюбивом направлении. При всем желании, Сэль не смогла бы сделать ему больнее, чем сегодня. Обжигающая боль была не от удара по щеке. Это было гораздо больнее, наотмашь и со всей силой она ударила его по душе. Гарри отодвинул рукав мантии на левом запястье, надеясь посмотреть на часы и удостовериться, что пустые коридоры и тишина — это вовсе не оттого, что началось занятие. Только к Снейпу ему опоздать не хватало. Он был очень удивлен, не обнаружив часов, недавно подаренных Макс, а самое странное, что он даже не мог вспомнить, где их оставил. Скорее всего, в комнате, возможно даже — на столе, хотел надеть, но отвлекся на Гермиону. Соблюдя все правила жанра в соответствии с церемониалом, надежда умерла последней. Теперь опять придется заходить в класс под всеобщими взглядами, а Снейп так просто не пропустит, найдет к чему привязаться, гад. И только лишь нежелание появляться перед взглядом Дамблдора заставило его легонько постучать, а затем несмело открыть дверь.
Все студенты, посещающие курс продвинутых зелий, спокойно работали, поначалу даже не обращая внимания на опоздавшего. Но мало уважаемому и никем не обожаемому профессору Снейпу большинство человеческих качеств было чуждо, в том числе — и сострадание к ближнему, которое в данный момент было бы очень кстати.
— Мистер Поттер.
До чего же Гарри бесил этот вкрадчивый голос.
— Полагаю, вас задержали очень важные дела, раз вы позволили себе опоздать на мое занятие. Впрочем, вы можете не отвечать. Результат налицо.
Своими словами Снейп обратил внимания всех студентов на его еще красную щеку.
— Что, Поттер, тебе отказала последняя пуффендуйка? — надменно бросил Малфой, заставляя улыбнуться даже Снейпа.
— И это мне говорит человек, которому не отказывает только Паркинсон, и то, я так подозреваю, из-за жалости, — спокойно ответил парень и занял свое место впереди Гермионы.
— Двадцать баллов с гриффиндора, мистер Поттер, — опередил Снейп Малфоя.
— Всего двадцать, профессор? Что, зоофилизм — не самая страшная его тайна? — невинно поинтересовался он.
Драко быстро поднялся, молниеносно выхватил палочку, нацелив ее на Поттера. Последний видел, как легонько подрагивает рука слизеринца, выражение лица исказила злобная решимость, но отступать он не собирался. Он не отступил в коридоре перед более опасным соперником, отступать же перед слизеринским выскочкой просто нелепо. Поттер сделал шаг навстречу, сокращая расстояние, отчего палочка Малфоя теперь плотно упиралась ему в грудь. Второй раз за один день добровольно подставляясь под удар.
— Опять ударишь в спину?
Гарри, пожалуйста, — Гермиона предупреждающе дернула его за рукав мантии.
— Мистер Малфой, немедленно уберите палочку и сядьте! Драко, ну же! — затем Снейп развернулся к грффиндорцу, — пятьдесят баллов с гриффиндора и неделя отработки, мистер Поттер!
— Без проблем, профессор. Главное — вы Малфоя не наказывайте, он по жизни обделенный, и не только умом.
Он прекрасно понимал, что откровенно провоцирует не только Малфоя, но и Снейпа, более того — он делал это абсолютно осознанно, стараясь надавить на самое больное. Ему нужно было выместить на ком-то свою злость и раздражение. Чувство ярости просилось наружу, сознание настойчиво подкидывало заклинание, перед глазами уже прыгали искорки, а изображение будто пропустили через красно-оранжевый фильтр.
— Еще пятьдесят баллов с гриффиндора, мистер Поттер. Вы, как всегда, знаете, когда нужно остановиться. Любого другого студента, осмелившегося устроить подобное в моей лаборатории, я бы вышвырнул вон, но вы… Вы у нас неприкасаемый, в конце концов, при мысли о коэффициенте вашего интеллекта даже у меня начинает просыпаться жалость. Поэтому займите рабочее место и закончите работу, чтобы у меня, наконец, появилось объективное подтверждение вашей бездарности, которую вы все эти годы тщательно скрывали более, чем посредственным умом мисс Грейнджер.
Гермиона наблюдала все будто во сне, она даже была почти уверена, что это сон, самый настоящий кошмар, в котором ее друг открыто дерзит профессору, прекрасно зная о последствиях, с таким вызовом. Девушка заметила, что Гарри открыл рот, в эту секунду она была готова сорваться с места, зажать ему рот руками и умолять замолчать, одуматься. Кажется, великий Мерлин услышал ее молитвы, потому как Гарри замолчал и молча принялся раскладывать необходимые ингредиенты. Снейп еще постоял пару минут, а потом направился обратно к столу, не забыв попутно ободряюще сжать плечо Малфоя.
После инцидента студенты находились в возбужденном состоянии, сгорая от нетерпения обсудить во всех мелочах и подробностях произошедшее. Гарри же, наоборот, со спокойным видом сверял свои записи и перемешивал зелья, будто вовсе ничего и не было. На какое-то время в классе воцарилась тишина и некое подобие рабочей атмосферы.
Сэль сидела на самой последней парте, беззаботно болтая ножками, Бьянка называла это «наматыванием чертиков», напрасно ожидая продолжения представления. Конечно же, будучи истинным джентльменом, Поттер не смог сорвать злость на ней, поэтому решил найти другие объекты, не лучший выбор. По тому, как ошарашено на него смотрела Грейнджер и слегка удивленно — Снейп, можно предположить, что его нахальное поведение перешло все границы, сразу понятно, что в их понимании Поттер не был на такое способен. Надо же, так стремительно пытается вырваться из-под ее влияния, не понимая, что увязает в нем все больше и больше. Сэль устало зевнула. Что ж, в конце концов, все, что можно было испортить в своей жизни, Поттер уже испортил, и от ее вмешательства вряд ли будет хуже. В принципе, кроме Снейпа, ее несказанно бесили все остальные в этой аудитории. Одни такие принципиальные и нравственные, другие строят из себя хозяев жизни. О, она бы всем этим «праведникам» устроила бы счастливые моменты и незабываемые мгновения, всем и каждому, секунда за секундой отравила бы жизнь. К сожалению, пока она может отравлять жизнь только Поттеру. Можно еще Жужа попросить повлиять на этих детишек, особенно — на того подло ухмыляющегося когтевранца, но все закончится кровью, а это уже как-то не эстетично. Кровь так плохо смывается…
— Думаешь, меня так просто игнорировать?
От неожиданной близости ножик в его руке соскользнул на миллиметр и полоснул доску.
Поттер закрыл глаза и попытался абстрагироваться. Все, что нужно — это просто нарезать кожу бумсланга. Парень посильнее сжал рукоятку ножа и вернулся к прерванному процессу.
— О, идея. Ты же хотел узнать обо мне побольше, шанс всей твоей жизни. Давай, я расскажу тебе о своих мантиях, так увлекательно. Свою первую мантию, ярко-желтую, я получила на день рождения, когда мне было…
С каждой секундой абстрагироваться получалось все хуже и хуже. С горем пополам ему удалось расправиться с кожей бумсланга, периодически рискуя собственными пальцами, а Сэль все продолжала щебетать о цветах и фасонах мантий. Иногда она наступала ему на ногу, дергала его за мантию, переставляла ингредиенты на его рабочем столе или путала записи. Вроде, совсем незначительные мелочи, которые в паре с ее щебетанием о какой-то ерунде совершенно выводили его из себя. В довершение ко всему, она смешала терпеливо полученную им пыль аквамарина с черным непонятным порошком, в результате чего содержимое чашки приобрело грязно-коричневый оттенок, но и этого показалось ей мало, поскольку по его записям расплывалось чернильное пятно. Снейп, разумеется, не мог остаться равнодушным к безумию, творившемуся за его рабочим местом. Он медленно прохаживался мимо парт остальных студентов, оставив его на десерт.
— Что за ужасное варево в вашем котле, мистер Поттер? Эванеско, — преподаватель сморщил нос, — меня утешает, что в случае мистера Лонгботтома недостаток ума скомпенсирован адекватностью, и тем печальнее осознавать, что в вашем случае его полное отсутствие ничем не скомпенсировано.
В четвертом шкафу у стенки, в небольшой колбе, той, что справа от мутно-зеленой бутылочки, янтарно-желтая жидкость стала медленно закипать. А Снейп все говорил и говорил, не замечая тяжелого взгляда парня и плотно сжатых кулаков.
С оглушительно противным звуком одна за другой стали лопаться стеклянные колбы, порождая цепную реакцию. Студенты в страхе вскочили с мест, не зная, куда кинуться, как спастись от стеклянных брызг. Сэль, конечно, ожидала немного другой реакции, но и это совсем неплохо. Как она и говорила, Поттер теперь мальчик самостоятельный и останавливать она его не собиралась, как и не собиралась останавливаться взрывная волна, пока последняя колба не превратилась в крошку. Сэль, как самая спокойная, не могла не заметить, что только на парте Поттера стояли невредимые колбы и пробирки. Два сидевших в засаде противоречивых желания с готовностью кинулись на растерзание ее души. Манфьолетти зажмурилась, призывая на помощь все свое упрямство — Поттер отказался от ее услуг. Проблема лишь в том, что она не может отказаться от услуг Поттера… Быстро, пока никто нее успел опомниться, она скинула на пол без разбору все баночки и скляночки.
Как и следовало ожидать, первым опомнился преподаватель.
— Никогда бы не смог подумать, что у меня учатся настолько талантливые студенты, способные смешать ингредиенты с односторонними свойствами и взрывоопасную смесь. Всем немедленно покинуть аудиторию до начала следующей пары!
Студенты, частично движимые испугом, быстро собрав вещи, один за другим покинули лабораторию.
— Ох, Рон!
Гарри обернулся на возглас Гермионы. Без жертв все-таки не обошлось: правая рука Уизли была сильно порезана.
— Гермиона, Рону нужно к мадам Помфри. Отведи его, а я сейчас подойду.
— Да, Рон, пошли, как же так, — она была сильно обеспокоена, настолько сильно, что не обратила внимания на рассеянность своего второго друга — Гарри…
— Я только зайду в туалет, ладно? И сразу к вам.
Гермиона, кивнула, хотя он и не был уверен, что она слышала его планы, но рисковать все же не стоило. Рон виновато улыбнулся и пожал плечами, будто говоря: «Девчонки, что с них взять?» Гарри согласно кивнул в ответ — вот уж точно — девчонки. Он довольно быстро пересек два лестничных пролета, направляясь к главной галерее.
Она не отставала от него ни на шаг, ни на минуту не замолкая, мешая ему сосредоточиться на реальности.
— Совесть есть? — задал он безнадежный риторический вопрос. — Ведешь себя так, как будто точно знаешь, что в аду первоклассное обслуживание и отличный климат.
— Спасибо за заботу о моей совести, Поттер, она меня не беспокоит.
— Заметно — ты девушка, вообще не обремененная такими незначительными условностями.
Она была вынуждена перейти на легкий бег, потому что, пребывая в состоянии раздражения, парень очень быстро передвигался, но, не сумев его догнать, она толкнула Поттера в спину, обеспечив ему столкновение с крайне неприятной студенткой.
— Прости, извини, я… Чжоу?
— Гарри, — девушка поправила сумку, — ничего, все в порядке. Ты куда-то торопишься?
Он почему-то сразу вспомнил ту встречу в совятне, когда так совершенно по-идиотски пытался пригласить ее на бал. Она все такая же, красивая, как тогда... под омелой…
— Рад тебя видеть.
Сэль удивленно переводила взгляд с одного на другого, понимая, что происходит что-то ускользающее от ее восприятия, а Сэль этого не любила. Она дернула ремень сумки девушки с силой вниз, отчего тот соскользнул с плеча, и сумка всем весом ударила ее по ноге.
— Ай!
Гарри бросил гневный взгляд на Манфьолетти, обещая скорую расправу.
— Давай, я помогу.
— Гарри, знаешь, вся это история…
Сэль совсем не нравился ее взгляд и то, что ее присутствие становилось для Поттера менее значимым, стоило ему только перевести взгляд на эту… эту… нехорошую девочку. Не желая быть игнорируемой, Сэль наступила каблуком парню на ногу, но не просто наступила, а еще вдавила и прокрутила для лучшего эффекта.
— Чжоу, потом поговорим, ладно? Я тороплюсь.
Как только когтевранка отвернулась, Гарри взял Сэль за локоть и подтолкнул вперед:
— У тебя ничего не выйдет. Я только что столкнулся с самой красивой девушкой Хогвартса, так что — спасибо.
— С самой красивой? — ядовито уточнила Сэль. — Это она сама себя назвала прекрасной потому, что никто не решается ей сказать всю правду про ее корявое личико? На самом деле твое воображение просто боится отразить ее в подлинном виде, поэтому лепит, как может, красавицу.
— Я вынужден повториться в миллионный раз, но, в конце концов, я же не виноват, что даже по истечении времени мнение о тебе изменить невозможно. Так вот, Сэль, ты ведешь себя как капризная, избалованная, эгоистичная, злая…
— Поттер, ты все еще меня недооцениваешь. Меня просто поражает, как хорошо ты видишь мои проблемы, все по полочкам разложил. А сам? Видишь невидимого призрака, общаешься с воздухом, окружающих людей ненавидишь. Идея! Обратись-ка ты в больницу. Хотя нет, я передумала — не обращайся. Видишь ли, в твоем случае медицина не бессильна, она бесполезна.
Гарри улыбнулся и приветливо помахал Энтони Голдстейну.
— Из всего выбора гадостей этого мира, больше всего я ненавижу тебя.
— Честно? — в ее голосе проскользнула непривычная наивность. — Я старалась, -
закончила она самодовольно, будто ей только что поставили «превосходно» за выполнение домашней работы. Ощущала себя Сэль примерно так же, то есть, просто отлично, давно у нее не было такого прилива сил и воодушевления.
* * *
Как только Блэйк переступил порог Хогвартса, то понял, что сегодняшний день потребует от него все накопленное мужество и деликатность, которой он не отличался. По пути к замку он умудрился потеряться в толпе спешивших куда-то первокурсников и даже наступить кому-то на ногу. Лишняя пара минут, чтобы подумать над словами Моргана и отчетами его ребят. Морган пребывал в состоянии легкой эйфории от того, что зелье семейных уз не смогло определить близких погибших. Но что хорошо для его диссертации, плохо для расследования. Люди из ниоткуда не берутся, зелье должно было показать даже умерших родственников. В домах не найдено никаких отпечатков, как после самой тщательной уборки. Никаких писем, фотографий, личные предметы полностью отсутствовали, будет большой удачей, если Алан сумеет выяснить, кому принадлежат дома погибших. Хогарт сегодня особенно порадовала, видимо, ей нужно устраивать периодические встряски, вскрытие и экспертиза показали, что первые две жертвы были убиты одинаковым способом. Остановка сердца вследствие резкого понижения температуры. Очень большая вероятность, что это сделал один и тот же человек. Стекло, найденное на месте третьего преступления после исследования оказалось самым обычным, непонятно — откуда такое количество, ведь авроры прибыли через пятнадцать минут после смерти девушки. Надо закрыть анонимную линию, из-за нее нельзя узнать имя «добродетеля», который предупреждает их об убийствах. В этом свете неплохо бы рассмотреть версию о маньяке с манией величия: трудное детство, недостаток внимания, желания выделиться.
— Добрый день, мистер Аттвуд, я могу вам помочь?
Молодой человек оторвался от созерцания дорожки:
— Во-первых, сэр, я бы попросил вас прекратить попытки пройти через мою ментальную защиту. Директор Дамблдор, полагаю? Блэйк Аттвуд, начальник первого отдела аврората. Мы знакомы?
Дамблдор тепло улыбнулся:
— О вашем появлении меня предупредил один из ваших подчиненных, в письме с прилагающимся разрешением.
Он убьет Роя — смазал весь эффект внезапности, если бы он хотел предупредить Дамблдора о своем появлении, то сделал бы это. Четыре ночных дежурства вправят ему мозг.
-Да, я хотел бы поговорить с мистером Гарри Джеймсом Поттером.
— Разумеется, — Дамблдор показал рукой нужное направление, — могу я узнать причину вашей заинтересованности?
Дамблдор отвлекся на Орлу Квирке, наставившую палочку на однокурсника.
— У вас замечательная школа, очень красиво.
Бабушка всегда говорила, что нужно найти то, за что можно похвалить, чтобы наладить контакт.
— Да, Хогвартс вот уже многие века выпускает достойных волшебников.
— Быть директором такой школы — большая ответственность.
— Мне нравится моя работа, мистер Аттвуд.
— Я учился в Дурмстранге, там было все по-другому.
— Несомненно, достойное место. Наверное, сказывается старость, кажется, я прослушал причину вашей заинтересованности Гарри, мистер Аттвуд.
— Это потому, что я ее не называл директор.
Не ожидавший такого резкого ответа, Дамблдор остановился и развернулся к молодому человеку.
— Директор, я вас искал, мы должны были обсудить…
В их сторону направлялся высокий худой мужчина в возрасте. Преподавательская мантия не давала возможности потеряться в догадках о его роли в школе.
— Гарри? Причем здесь Гарри?— Сириус насторожился и стал недоверчиво оглядывать незнакомца.
— У меня пара личных вопросов к вашему крестнику, сэр.
— Как его опекун, я имею право знать, мистер Аттвуд, какие именно это вопросы.
— Не думаю, что у вас есть это право, — он обернулся к директору. — Я бы хотел поговорить с мистером Поттером в свободной аудитории.
— Ну, уж нет, я не позволю вам говорить с Гарри, пока вы не объяснитесь! Вы не имеете права, министр…
— Я не подчиняюсь министру, мистер Блэк, — холодно прервал его аврор, его голос выражал последнюю степень сдержанности, — и я буду делать все, что посчитаю нужным, надеюсь, у вас хватит ума не мешать мне, поскольку я обладаю полномочиями отправить вас в Азкабан без решения суда в любую минуту.
— Сириус, мистер Аттвуд, будем благоразумны. Разумеется, вы можете поговорить с Гарри.
— Вот и хорошо, — голос Блэйка снова стал мягким, — я бы хотел, чтобы вы послали за ним одного из студентов, аудиторию для разговора я выберу сам, во избежание недоразумений.
Он особо выделил последнее слово, стараясь донести всю его значимость. Эти люди, кажется, вообще были неспособны оценить его вежливость. Хотя он совсем был не обязан быть с ними тактичным и учтивым. Он — аврор при исполнении служебных обязанностей, более того — он начальник первого отдела, на распоряжения которого нужно отвечать единственным предложением: «Чем я еще могу быть полезен?». Печально, что здесь это не осознают.
* * *
Аттвуд мог рассказать о человеке все после пяти минут общения с ним на самые обычные темы или после прочтения его личного дела. Прошедшей ночью он изучал личное дело Гарри Джеймса Поттера. В его представлении вырисовывался отзывчивый, добрый, бескорыстный, импульсивный подросток, склонный принимать поспешные решения, слишком быстрый на выводы, но открытый, честный. Надо ли говорить, что то, что ему подсунула насмешница-реальность, разительно отличалось от его мнения.
— Можно?
Поттер вытянул из пачки сигарету и вопросительно посмотрел на него.
Блэйку нужна была еще пара минут, чтобы сконцентрироваться, поэтому он просто кивнул.
Поттер чиркнул зажигалкой и закурил, пытаясь с помощью сигареты унять раздражение, вызванное выходками Сэль. Вел он себя очень сдержанно — ни одного лишнего движения. Также он не высказывал ни интереса, ни удивления от присутствия аврора.
— Надеюсь, я не сильно отрываю тебя от учебного процесса? — Блэйк решил начать с нейтральной темы, не хорошо как-то сразу об убийстве.
— Не сильно, — холодный деловой тон, — мне сегодня не особо работается.
— На это есть причины? — становится интереснее.
— Я сквиб, мистер Аттвуд. Человеку, лишенному магии, очень тяжело ей научиться.
Поттер отошел к окну, чтобы иметь возможность бросать редкие взгляды на отражение детектива. Довольно высокий, в строгой официальной мантии, на которой казалось невозможным присутствие какой-либо складки. Длинные тонкие пальцы сжимали палочку без всякого видимого напряжения, взгляд глубоко посаженных карих глаза был изучающее гипнотическим.. Он значительно отличался от виденных им раньше авроров, потрепанных трудовыми буднями, подозрительных и агрессивных. От Блэйка исходила уверенность и спокойствие. Было в нем что-то способствующее осознанию, что главный здесь — он. И его внешность — он был аристократически небрежен, больше походя на таких, как Малфой и весь слизеринский змеюшник, чем защитник справедливости. Мысли в голове путались, сердце опустилось до уровня печени и сжалось в маленький комочек. Сэль пока не вмешивалась, заинтересованная происходящим. Она не сомневалась, что без ее участия Поттер в очередной раз облажается, но нельзя было вмешиваться. Проявив слабость и первой пойдя на уступку, она даст ему повод задуматься о его значимости в ее жизни. А так нельзя, нельзя давать почувствовать ее зависимость. Она никогда не умела выжидать, это самое мучительное.
— Осторожней с ним, — не удержалась девушка.
Легко ей говорить, это ведь не она находится в шаге от Азкабана. Парень уже легко мог представить, как отряд дементоров берет его под белые рученьки и провожает в вип-камеру, из которой выход только один. Через поцелуй с гадостью, отнимающей все счастье. То, что Сэль признала в этом человеке равного себе, не радовала, если даже мисс «Я Лучше Всех» опасается, то стоит задуматься.
— Да, я понимаю, что это очень нелегко...
— Мистер Аттвуд, я сомневаюсь, что вы пришли сюда, движимый состраданием к моей участи, а потому — давайте сразу к делу.
Не найдя пепельницы, Гарри потушил сигарету о подоконник и обернулся к аврору.
— Мой отдел, мистер Поттер, занимается расследованием трех убийств, как я считаю — связанных между собой, — он указал жестом на рядом стоящий стул, — вот колдографии с мест преступлений, вы узнаете этих людей?
Гарри честно вглядывался в фотографии, задержав короткий взгляд лишь на той, где была запечатлена девушка, напавшая на него с Сэль на балу. Жаль, что нельзя было оглянуться на Сэль, чтобы увидеть ее реакцию.
— К сожалению, мистер Аттвуд, мне эти люди незнакомы.
— Уверены? — Блэйк подался вперед, стараясь запомнить выражение его лица.
— Уверен.
Тогда аврор достал из кармана часы и положил между ними на стол.
Рука Гарри непроизвольно коснулась левого запястья, не стянутого ремешком.
— А эти часы знакомы?
— Да, как и вам, у них на обратной стороне циферблата есть подпись. Я потерял эти часы… в Хогсмиде, во время того ужасного нападения, — он никак не мог оторвать от них взгляд.
— Я же нашел эти часы на месте преступления, где убили вот эту девушку, — он пододвинул к нему одну из колдографий, заставляя парня еще раз обратить на нее внимание.
— Красивая девушка, жаль, что она мертва, уверен — ее родственники опечалены.
— Продолжаете утверждать, что вы с ней не знакомы?
— Знакомство с такой девушкой я бы запомнил.
— И я могу познакомиться с этой девушкой? — он перевернул часы, показывая указательным пальцем на подпись.
— Нет, — он отрицательно мотнул головой, — не можете. Я не хочу втягивать ее в эту историю, часы — просто подарок в знак дружбы, это все.
— Мистер Поттер, для меня очевидно, что вы что-то недоговариваете. И я больше, чем уверен, что вы не специально усугубляете свое положение.
— То есть, вы хотите правды, мистер Аттвуд? — на всякий случай уточнил Гарри. — Хорошо. Почему бы нет, давно хотел кому-нибудь выговориться. После случая в министерстве, о котором вам, разумеется, известно все, я отправился жить к своим родственникам на Тисовую улицу. Мои тяжелые трудовые будни длились бесконечно, пока в один замечательный день я не познакомился с мертвой девушкой, проблема в том, что вижу ее только я. Это именно она настояла на моем возвращении в Хогвартс.
— То есть, от сотрудничества вы отказываетесь? — перебил его Блэйк.
Гарри усмехнулся и пожал плечами.
— Получается, что отказываюсь.
— Мистер Поттер, я ведь очень легко могу заставить вас выпить сыворотку правды.
— Если бы это было для вас так легко, мистер Аттвуд, то я бы уже находился под ее действием.
Аврор поднялся со стула, игнорируя предыдущий выпад:
— Мистер Поттер, я, имея полные на то полномочия, запрещаю вам покидать пределы страны до закрытия дела № 1314. Также предупреждаю о возможности вызова в первый отдел аврората и возможности взятия под стражу при наличии косвенных доказательств, указывающих на ваше обвинение. Если Вам будет, что мне рассказать, мистер Поттер, уверен, вы сможете меня найти.
Не успел он покинуть аудиторию и немного прийти в себя, как на него набросился ожидавший его появления Блэк.
— Гарри, как все прошло? Что он от тебя хотел?
— Хорошо, все хорошо, не волнуйся. Поговорим позже, он попросил позвать Гермиону.
Разумеется, Гермиону Блэйк звать не просил, но в том, что он устроит допрос его близкому окружению, сомнений не оставалось. И получив их ответы, Аттвуд лишь больше укрепится в своих подозрениях, а поскольку он производит впечатление человека, которые не пасует перед трудностями, то рано или поздно выйдет на след, желая получить ответы на вопросы, которых к тому моменту будет очень и очень много. Надо предупредить Макс. Парень посмотрел по сторонам и зашел в ближайшую аудиторию. Надо было кое с кем поговорить. Этот кое-кто, разумеется, не мог пропустить момент своего триумфа.
— Ты знаешь что-нибудь об этом Аттвуде?
— Поттер, такие люди, как я, обычно не общаются с такими, как он, а на таких, как ты, обычно даже не смотрят.
— А еще, такие, как ты, обычно долго не живут, у кого-нибудь из адекватных людей терпение кончается.
— Вот, Поттер смотрю, на тебя и мне страшно. Вдруг ты женишься, и у тебя будут дети.
— Главное, чтоб такие как ты, не размножались.
В эту минуту он был твердо убежден в правоте своих слов.
— Вот видишь. Что я говорила? Друг без друга нам не выжить. Зачем ты сопротивляешься, зная, что все равно никуда от меня не денешься. Я же тебя предупреждала, что плата за отказ мне для тебя слишком высока, — в ее голосе с сухой констатацией факта мешалась лишь толика превосходства, — хочется тебе или нет, но мы связаны и тебе придется делать так, как я хочу.
Сэль одарила его одним из тех взглядов, способных поставить на колени любую волю.
Он молчал, принимая поражение, но отказываясь с ним мириться. Просто беря тайм-аут, отсрочку и передышку. Гарри достал сигарету и закурил, оперевшись о край парты, он вернул ей ее взгляд, только не злой, а циничный.
— На моём примере анатомию изучать нельзя — сердце отсутствует, зато астрономию — вполне, сплошные чёрные дыры.
Сэль усмехнулась, на ее губах застыла самая обворожительная улыбка, другого от нее ожидать было глупо.
* * *
В ожидании студентов Блэйк просматривал накопившиеся за день записи, стараясь заметить общие тенденции, характеристики, формулировки, связи, цепочки. Все, что может ему помочь. Так уж получилось, что часы мистера Поттера стали единственной зацепкой в этом деле №1314. В свою очередь, данное дело отчего-то казалось ему важней всех прочих. Самая назойливая его часть требовала раскрытия этих странных убийств, а аврорская интуиция согласно вторила. В любом случае, если после этого он станет лучше спать, то стоит разобраться уже только для этого. Блэйк еще раз пролистал блокнот. Он поговорил со всем преподавательским составам Хогвартса, наиболее интересные фразы в их показаниях были подчеркнуты в блокноте. Удивительно, что общая характеристика качеств парня у всех преподавателей одинакова. Только вот подросток, куривший в той комнате, с бесцветным голосом и сдержанными манерами, мало чем походил на это описание. Чтож, оставалось опросить студентов, видит Мерлин, как он не хочет беседовать с этими …
Она поставила сумку в сторону, спина прямая, руки сложены на коленях. Форма — как с иголочки, на лице ни грамма косметики, сумка объемная, скорее всего — заполнена учебниками. Взгляд прямой и недоверчивый. Серьезная, слегка скованная, стеснительная, но не лишена решительности.
— Мисс Грейнджер, я бы хотел задать вам несколько вопросов о вашем друге, мистере Поттере.
— Гарри в чем-то подозревают? — девушка решила не отвечать на вопросы, пока ей не расскажут все обстоятельства.
— Это связано с возвращением Воландеморта, мисс Грейнджер. Министерство стремится защитить мистера Поттера, принимая во внимание его непростое положение. Итак, вы дружите с мистером Поттером с первого курса, ни года без захватывающего приключения, интересная жизнь. А вы еще и лучшая студентка на своем курсе, нелегко, наверно, но очень почетно. Это ведь тяжкий труд, мисс Грейнджер, быть красивой и умной?
Девушка вспыхнула, на щеках появился едва заметный румянец, а взгляд смягчился, подтверждая в авроре неплохого психолога.
— Я считаю, что правильная организация времени делает возможным достижение любых целей.
— Ответ предприимчивого человека, а мистер Поттер, он учится так же превосходно, как вы?
— Гарри… он всегда неплохо учился, а по защите от темных искусств он — лучший на курсе.
— Думаю, то, что у него есть такие потрясающие друзья, как вы, облегчает это положение. Вы ведь очень близкие друзья, делите все секреты и тайны?
— Да, — ни минуты не сомневаясь, ответила Гермиона.
— Зачем же вы омрачаете наше чудесное общение ложью? Ваши зрачки расширились, и вы все время смотрите либо вниз, либо направо. С этого момента я хочу слышать только правду, это в ваших же интересах.
Девушка тяжело вздохнула, вынужденная признать правоту:
— Гарри немного отдалился от нас, он стал более сдержанным. И раньше Гарри не очень любил одиночество, а теперь все больше старается уединиться.
— Вам известно, что он курит?
-Да, известно. Последнее время я не видела, что бы он курил.
Блэйк поставил в блокноте галочку, видимо, они и правда стали отдаляться, потому как он приметил, что пачка сигарет парня была наполовину пуста.
— Хорошо, мисс Грейнджер, спасибо. — Блэйк пододвинул к девушке чистый белый лист и ручку. — Хочу, чтобы вы разделили лист на две колонки, в одной — люди, с которыми мистер Поттер общается больше всего, так же прошу выделить имена девушек, с которыми он встречался или которые ему нравились. Вторая колонка — люди, к которым мистер Поттер питает антипатию, или которые недолюбливают его. И помните, мисс Грейнджер, что я умею распознавать ложь и не люблю ее во всех проявлениях.
Их взгляды встретились, и Блэйк с готовностью выдержал сквозящее осуждение.
Стараясь порывистыми жестами показать всю свою неприязнь, Гермиона пододвинула к себе лист и стала неторопливо записывать фамилии, молясь, чтобы это не навредило их обладателям.
Следующим студентом, посетившим его импровизированный кабинет, стал Драко Люциус Малфой. Большинство людей, с которым враждовал Поттер, были слизеринцы — хитрые, мстительные, двуличные и расчетливые. Негласным лидером этой оппозиции, на его удачу, был Малфой. К счастью для Аттвуда, у него был шанс облегчить их общение.
Как только парень вошел в комнату и окинул его оценивающим взглядом, который тут же наполнился ненавистью и презрением. Блэйк усмехнулся:
— Мистер Малфой, полагаю, вы меня запомнили?
— Мистер Аттвуд, — выплюнул парень, стараясь вложить в слова как можно больше яда. — Как я мог забыть человека, ворвавшегося ко мне в дом, с целью ареста моего отца.
— Преступника, мистер Малфой, беглеца от правосудия. Но сейчас речь не о вашем отце, я хочу задать вам несколько вопросов о мистере Гарри Джеймсе Поттере.
— И вы действительно полагаете, что я стану вам отвечать, пусть даже дело касается жалкого Поттера?
— Полагаю, станете, — жестом фокусника Блэйк положил на край стола свернутый в трубочку свиток, перетянутый алой лентой с гербом аврорского отдела, — вы ведь у нас человек привычный, юный Малфой, и знаете, что это?
Драко знал, знал слишком хорошо, но все еще пытался себя контролировать и не выдать охватившего его волнения.
— Кто? — прохрипел он.
— Это ордер на арест Нарциссы Малфой. Если вы ответите на мои вопросы, и мне понравятся ваши ответы, я отдам его вам, если нет — я отдам его своим людям, и миссис Малфой будет заключена в Азкабан до рассмотрения ее дела в суде.
Ребят, спасибо, что не дает впасть в депрессию от одностороннего общения, поддерживаете меня восхитительными отзывами на протяжении всего фика.
Считаю нужным сообщить, что я уезжаю в Петербург отдыхать, числа так с 10, надеюсь что успею закончить главу до отъезда, но возможно пропаду на 3 недельки.
Приятного прочтения,
Автор.
* * *
Мои глаза в тебя не влюблены -
Они твои пороки видят ясно.
А сердце ни одной твоей вины
Не видит, и с глазами не согласно.
Ушей твоя не услаждает речь.
Твой голос, взор и рук твоих касанье,
Прельщая, не могли меня увлечь
На праздник слуха, зренья, осязанья.
И все же внешним чувствам не дано -
Ни всем пяти, ни каждому отдельно -
Уверить сердце бедное одно,
Что это рабство для него смертельно.
В своем несчастье одному я рад,
Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.
Шекспир.
* * *
Воодушевленные долгожданными выходными, за которые все студенты Хогвартса были намерены воплотить в жизнь построенные за неделю планы, они со скоростью света покидали стены замка в поисках новых перьев, сладостей, приключений, неожиданных встреч — всего того, о чем еще можно будет вспоминать целую неделю.
Этим утром Гарри Поттеру тоже захотелось чего-нибудь новенького, например, соседей. Оказывается, он недооценивал роль Рона в их комнате. Кто бы мог подумать, что это именно он сдерживал все конфликты. С самого утра Дин и Невилл перебрасывались взаимными упреками: кто кого первый разбудил, кто запихнул справочник по травологии под шкаф, а кто в отместку зашвырнул чьи-то брюки в самый дальний угол. Но когда дело коснулось любимого растения Невилла, угрозы стали менее сдержанны. Меньше всего утром, когда голова еще забита туманом несконденсированных мыслей, ему хотелось выслушивать детский лепет. И самое обидное, что он мог прекратить это простым применением липких чар, но его палочка была у Дамблдора, досадное упущение. Надо будет забрать хотя бы на память. Магия огня же могла успокоить их только посмертно. Заманчиво. На вчерашних зельях Рону попал на руку ядовитый реагент, отчего она ужасно распухла и болела, мадам Помфри оставила его в больничном крыле на два дня, уверяя, что к понедельнику все будет в порядке. Несчастный случай с Роном пришелся как раз кстати. Весь вчерашний вечер Гермиона провела с ним в лазарете. Девушка была настолько обеспокоена состоянием парня, что даже не приставала к нему с расспросами, связанными с визитом Аттвуда. Как и предполагалось, такое событие не могло пройти бесследно, ходившие по школе слухи о нем приобрели другой характер и возобновились с новой силой. Если он правильно запомнил, то самая популярная сейчас теория, что он угрожает министру рассказать о волшебниках магглам. Неплохая идея, но слишком прямолинейно, не его стиль. Слишком просто и никакой изящности. Решив, что поспать все равно уже не удастся, парень стал собираться, пытаясь, насколько это возможно, рационально оценить пришедшую вчера идею. Лонгботтом, прихватив с собой мантию и попутно наступив Дину на ногу, с самым независимым видом удалился из комнаты, убежденный в своей победе. Дин лишь покрутил пальцем у виска и повернулся к Поттеру:
— Доброе утро, Гарри.
— Не думаю, — холодно бросил он, давая понять, что утреннего светского разговора не выйдет.
Обескураженный Дин пожал плечами и отвернулся к шкафу.
— Ах, ты ж, садовод недоделанный! — Дин зло тряс в руке порезанным галстуком. — Ну, я тебе устрою!!
Клятвенно заверил Томас и поспешно удалился, намереваясь, как и обещано, свершить справедливый суд над злостным уничтожителем чужих галстуков.
Воспользовавшись тем, что дверь была открыта, Сэль зашла в комнату, проводив насмешливым взглядом соседа Поттера:
— Что, девочки опять из-за помады поссорились?
Гарри подождал, пока дверь за ней закроется прежде, чем посвятить Сэль в свои планы. Надо было особо уточнить, что ее общество в эти самые планы не вписывалось.
— Поттер, я ушла в подземелья. Надеюсь, ты найдешь, чем развлечься.
Вроде бы идеально складывается ситуация, она не может пойти, но чувствовались в этом какие-то подводные камни. И если уж на то пошло — это он первый решил обойтись сегодня без нее.
— Зачем?
— Хочу поговорить со Снейпом.
— Он же тебя не видит, — с сомнением произнес парень, уже допуская другой вариант развития сюжета, вот уж с кем бы он с радостью разделил это проклятие без всяких угрызений совести.
— Именно это и делает его отличным собеседником, — не растерялась девушка.
Сэль подошла к зеркалу поправила и без того идеальную прическу, одернула мантию, затем приблизила лицо к зеркалу, заранее зная, что и с лицом все идеально.
— Приятно облажаться.
Манфьолетти остановилась в дверном проеме и сделала вид, что задумалась:
— Постой, я же что-то другое должна сказать? — задумчивость на лице приобрела явные признаки ехидства. — Нет, все в порядке, думаю, именно это я и имела ввиду.
— Вот ведь зараза, — не удержался парень, понимая, что все еще ее недооценивает.
После внезапного появления Аттвуда их отношения вернулись к прежнему варианту, он пытается разобраться с их жизнью, а этот «подарок психолога» вставляет свои резкие комментарии. Конечно же, он чувствовал себя некомфортно, ничего не зная о ее воспоминаниях, но гораздо лучше, когда она находится в поле его видимости и пределах досягаемости.
Гарри приподнял воротник черного пальто и одел перчатки. Как можно быстрее он прошел через толпу радостно спешащих студентов, предвкушающих всю прелесть дня, проведенного вне школьных стен. Ему еще о стольком следовало подумать. На выходе в этот раз стояла профессор МакГонагалл, тщательно сверяя выходящих студентов со списками. Он приветственно кивнул декану, выслушав краткий инструктаж о том, где можно найти дежурного профессора и как поступить в случае опасности.
— Мистер Поттер, и все же, я бы не советовала вам ходить в Хогсмид одному, — тактично намекнула ему МакГонагалл на его положение, правой рукой останавливая пытающегося пролезть первокурсника.
— Все в порядке, профессор, я быстро. Хочу купить сладостей для Рона.
— Мистер Уизли, я слышала — неприятное происшествие, уверена, с ним будет все хорошо, — она передала пойманного первокурсника в руки стоящего рядом Филча.
— Несомненно, профессор, — Гарри посмотрел на преступника, кажется, сегодня кому-то придется хуже, чем ему. — До свидания.
— Будьте осторожны, мистер Поттер. И помните, что профессор Флитвик, будет все время находиться в «Трех метлах».
Парень, обернувшись, кивнул, опасаясь тоже быть переданным в руки завхоза.
Поттер торопливо шел к Хогсмиду, сторонясь больших студенческих групп. Трудно поверить, что и у него были вот такие беззаботные дни. Кажется, это было миллион лет назад, миллион лет назад он мог так же открыто улыбаться миру. Холодный ветер с готовностью проскользнул через тщательно возводимую холодность и расчет, коснувшись сердца. Мальчишка сосредоточился на повторе недавно выученных заклинаний огня: «Mortem Vespertilio Igneus» — это вызывает Огненный Смерч, «Alequit Artes» вызывает стену или кольцо огня, зависит от того, как направить, «Sebetti Artes Vitae» — очень полезное: гасит вызванное пламя. «Incineratius». A вот это — для создания огненного шара. Парень стал старательно припоминать какое-нибудь созидающее заклинание магии огня, но тщательные раскопки в умственных архивах не дали результата. Вот уж из-за чего точно не следует расстраиваться, можно подумать, он собирается что-то созидать, нет, он совершенно точно не собирается ничего созидать. Как раз-таки наоборот: он собирается шаг за шагом, по кирпичику, разрушить беспечную жизнь волшебного сообщества.
Волей случая, будто сама судьба поддерживала неприятные ему намерения, Гарри споткнулся о камень, пролежавшей на этой дороге наверняка многие годы. Выставив руки вперед на случай падения, кое-как удержав равновесие, он вдруг резко ощутил постороннее присутствие. Медленно юноша повернулся вокруг себя, фокусируясь на каждой детали пейзажа, стараясь увидеть причину беспокойства. Дерево, уже сбросившее большую часть листвы, будто она была неподъемным грузом, кусты, еще державшие оборону. Стоп! Дерево, то, что справа! Без причины запотевшие очки немного мешали вглядеться в едва уловимый силуэт. Еще немного, всего лишь в паре шагов. Внезапно появившиеся откуда-то первокурсники чуть не сбили его с ног, пробежав в сторону Хогсмида с веселым улюлюканьем, оставляя после себя лишь пыль. Показавшийся силуэт пропал, а вот ощущение, что за ним наблюдают, только усилилось. Он пробовал изменять темп ходьбы, надеясь услышать, как преследователь собьется с ритма, пробовал боковым зрением поймать лишнюю тень рядом, теряясь в догадках, кто это может быть. Скорее всего, Аттвуд приставил к нему одного из авроров. Этого следовало ожидать, неужели только из-за часов он стал подозреваемым номер один? Понимая, что теперь большое количество людей будет только кстати, он решил направиться в «Сладкое королевство», в котором с наступлением выходных было трудно дышать, не то, что двигаться.
* * *
Гермиона занималась самым унизительным делом на свете, она шпионила за своим лучшим другом. Прошлой ночью сомкнуть глаза так и не получилось, все время приходили мысли неприятные мысли о Гарри, душившие ее сознание сетями сухих фактов. Его поведение и тягу к урокам было можно с большой натяжкой списать на потерю магии. Но, ради Мерлина, на что списать его дорогие вещи, холодность, жесткость, невозмутимость, проснувшийся сарказм, попытки скрыться от них с Роном? Настороженность во взгляде Сириуса, когда он смотрит на крестника, сожженное письмо, запах жженого дерева, случившееся на уроке Снейпа, появление аврора Аттвуда…. Возможно, все это сплошная надуманность, нервы и излишняя подозрительность. Больше всего на свете Гермиона хотела ошибаться, но разум невольно ставил под сомнение ее друга. Где он был, когда сбежал от Дурслей? Где пропадал эти недели? Почему сразу не пошел на Гриммо? Почему не попросил помощи у миссис Фигг, почему вернулся самостоятельно? Почему… С детства не перенося больше трех вопросов, на которые нельзя получить ответ, девушка стала носиться по комнате, спешно надевая вещи, жутко раздражая Лаванду своим мельтешением. На ее удачу, ей попался спускающийся из спальни мальчиков Невилл.
— Невилл, привет, — она постаралась как можно более радушно улыбнуться, сейчас это было необходимо.
— Гермиона, привет, — залегшая между бровей складка на лице парня, выдававшая его раздражение, разгладилась.
— Гарри там?
-Гарри? Да, он одевался, сейчас спустится, наверное.
Лонгботтом перевел взгляд на справочник по травологии, который напомнил цену своего отмщения. Интересно, как быстро бегает Дин?
— Гермиона, я, пожалуй, пойду, мне нужно еще дописать эссе по травологии.
— Да, конечно. Иди. Удачного дня, — девушка махнула ему рукой.
В эту минуту ее мозг с колоссальной скоростью перебирал все возможные идеи, ни одна из них не была совершенной, но не могла же она сидеть, сложа руки? Девушка поспешила к выходу из замка. Задерживаемая по пути дотошными младшекурсниками, она старалась как можно быстрее ответить на их вопросы. Проскользнув незамеченной мимо декана, Гермиона скрылась за ветвистым деревом у дороги. Опасливо выглядывая на дорогу, она увидела компанию слизеринцев, старост с Равенкло и выходившего за ними следом Гарри.
О том, что это именно он она узнала, когда парень подошел ближе. Девушка никак не могла привыкнуть к его новой прическе и очкам, делающим его более серьезным, а пальто? Раньше он никогда не носил пальто, тем более — такое… дорогое или модное, что ли. Теплая толстовка или старая безразмерная куртка были его вещами при переходе от поздней осени к зиме. Гарри остановился, пропуская толпы студентов вперед, оглянулся на ворота замка, наверное, желая убедиться, что больше никто выходить не намерен. Он ровным, достаточно быстрым, шагом шел вперед, погруженный в свои мысли. Гермиона, как можно тише, прячась за попадающимися кустами и деревьями, двигалась за ним, не подходя слишком близко, но и стараясь не отставать. Вчера им так и не удалось поговорить, слишком долго она просидела у Рона, поэтому направление его следования оставалось неизвестным. Он никуда не сворачивал, не меняя темпа ходьбы и слишком увлеченный мыслями, настолько увлеченный, что не заметил камень, который заметила Гермиона. Парень споткнулся и попытался удержать равновесие. Гермиона, хоть и заметила камень, но, теряя драгоценное время на подавление рефлекса предупреждающе окликнуть друга, слишком поздно скрылась за кустом, уверенная, что он вполне мог уловить ее тень. Несколько минут на дороге не было слышно шагов, девушка зажмурилась, боясь представить, что будет, если Гарри найдет ее в кустах и поймет, в чем дело. Она не позволила себе даже дышать, думая, что это будет слишком громко. Шаги возобновились, теперь довольно быстрые. Мысленно отругав себя за несдержанность, девушка теперь гораздо осмотрительнее, продолжила пробираться через кусты за парнем, остановившись лишь у самого входа в Хогсмид. Гарри, не оборачиваясь и не снижая темпа, направился в «Сладкое королевство». Дождавшись компании студентов, чтобы в ней затеряться, Гермиона пошла следом. В магазин она зашла минут через пять после него, но и этого времени оказалось слишком много. Грейнджер успела заметить его мелькнувшую макушку за стеллажами с конфетами, а потом и она пропала в толпе студентов. Обойдя за несколько раз магазин и купив в утешение коробку любимого печенья, Гермиона забрала у Флитвика третьекурсников, время пребывания которых в Хогсмиде было ограниченно, и, слегка разочарованная, вернулась в замок. Не заходя в гостиную, девушка пошла навестить Рона в больничное крыло. Рон уже не спал, занятый изобретением новой тактики для квидиччной команды. Увидев девушку, парень поспешно убрал все наброски на тумбочку, зная, как ее раздражает такая бессмысленная, по ее мнению, трата времени.
— Привет, как ты себя чувствуешь? — Гермиона повесила пальто на вешалку и села на стул у кровати.
— Хорошо, мадам Помфри намазала руку какой-то гадостью. Сегодня все утро, пока перебинтовывала, ругала Снейпа за беспечность. А где Гарри?
Девушка отвела взгляд в сторону, собираясь с мыслями.
— Он ушел в Хогсмид.
Они немного помолчали.
— Рон, тебе не кажется, что Гарри в последнее время какой-то странный?
Парень задумался:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, пока ты с ним жил, ты не замечал ничего подозрительного? — Грейнджер развела руками. — Может, у вас в комнате стало больше пепла или пахнет чем-то жженым?
-Не уверен, что понимаю тебя. Но я не видел, чтобы Гарри курил, если ты об этом.
— Да нет же! — Гермиона раздосадовано качнула головой. — Я имею в виду — ты заметил, как изменилось его поведение?
Рон внимательно слушал девушку, понимая, что ей нужно выговориться. Как любой увлекающийся человек, она моментально загоралась новой идеей, и остудить пыл было довольно сложно.
— Он теперь все чаще хочет быть один, открыто грубит Снейпу. Это же не просто злоба, а открытое противостояние! Раньше он ненавидел Снейпа, ну, до того случая, а теперь просто ни во что не ставит! Пренебрегает обществом Сириуса, все время пропадает в библиотеке или еще где-нибудь в замке, часто возвращается перед самым отбоем. Ничего не рассказывает о том, что произошло летом. Ты же помнишь, как он реагировал на известия об убийствах? А теперь читает новости с таким безразличием, будто это спортивная колонка! Выдержка, ты заметил выдержку и сдержанность? Он иногда смотрит на все сверху вниз, мимолетно, трудно поймать, но можно! И этот его кот? Где он его вообще взял?
— А что не так с котом? — поинтересовался Рон, сдерживая улыбку.
— Да от этого кота все животные шарахаются! Живоглот его за три километра обходит! Недавно Лаванда хотела его погладить, так он ей руку всю расцарапал!
— Уверяю, что если б меня попыталась погладить Лаванда, я бы тоже защищался.
— Рон, да что с тобой! Думаешь, это смешно?! Ты что, не понимаешь, что все может быть очень серьезно. Блейк Аттвуд, я читала о нем в «структуре министерства», он вот уже три года глава первого отдела, занимающегося особыми случаями. Первый отдел подчиняется только главе аврората, на него, как и на второй, не может влиять даже министр. Ты даже не представляешь, какими полномочиями они наделены. Думаешь, он сюда просто так приехал, Гарри защитить? Так что ж они не сделали этого раньше? Тебе совсем безразлично, что происходит с Гарри?!
— Нет, я просто снова не хочу его потерять, — он уже не знал, как проще донести до девушки свою мысль, — как ты думаешь, Гарри отреагирует на твои подозрения?
После этой фразы Гермиона замолчала, пребывая в тяжелых раздумьях, она прекрасно понимала опасения Рона, но как быть с ее подозрениями? Больше всего на свете в этот раз ей хотелось ошибиться. Но закрывать глаза на очевидные факты, не замечать перемен в Гарри было просто невозможно, для этого надо было ослепнуть или потерять память.
— Возможно, ты прав, — девушка натянуто улыбнулась, решая не продолжать спор, было понятно, что в лице Рона поддержки она не получит.
— Вот и хорошо, — парень улыбнулся в ответ и похлопал девушку по руке, — ну, что там у нас с трансфигурацией?
Рон был искренне рад, что Гермиона отказалась от своих подозрений, поскольку ее непоколебимая убежденность в том, что она всегда права, могла привести к неприятным последствиям. Хотя, ради справедливости, стоит признать, что Гермиона очень часто оказывалась права.
* * *
Обсудив все вопросы с мистером Барретом, Гарри, как и обещал, решил напоследок заглянуть к Макс, которая по выходным перебирала письма и подарки от своих поклонников. Подарки всегда оставались напоследок потому, что оригинальность большинства мужчин отчего-то останавливалась на дорогих украшениях, еще ни одному поклоннику не пришло в голову подарить ей Уайльда. С записками все было интереснее, наряду с банальными фразами можно было найти довольно интересные обороты и выражения. Письма она делила на три стопки: признания в любви, предложения замужества, выражения восхищения. В эти выходные за первенство боролись переполненные эпитетами восхищения и более сдержанные признания в любви. Занятие это Дюбари уже порядком наскучило, поскольку она, подперев голову рукой, уже раз десятый пересчитывала первую стопку, все время сбиваясь со счета.
Смело открыв дверь, Гарри вошел внутрь, бросив приветливый взгляд на меланхоличную блондинку, прежде, чем удобно устроиться на красной бархатной кушетке, которая, если б не цвет, могла стать достойным помощником любого психолога в процессе препарирования чужого внутреннего мира.
Появления парня согнало скуку с лица женщины и отвлекло от нудных мыслей. Скрестив руки за головой, ее подопечный смотрел на потолок в ожидании вопроса, дающего ему право высказаться, при этом не навязывая свои переживания. Переживания, конечно же, были и если она хоть чуть-чуть разбиралась в жизни, а она разбиралась довольно хорошо, то:
— Кто она?
— С чего это ты взяла, что дело в девушке?
— Дело всегда в девушке, — со знанием дела произнесла Макс, — так кто она?
— Она исчадие ада, самая страшная пытка, она невыносима, с ней совершенно невозможно разговаривать! Она всегда подумает дважды прежде, чем сказать, поэтому, когда она начинает говорить, у нее получается абсолютно законченная ядовитая фраза! Как на качелях! Никогда не знаешь — вверх полетишь или вниз! Большую часть времени я ее убить готов! Нет, правда, иногда хочется взять ее за плечи и трясти, пока она не опомнится! Сумасшедшая! Совершенно ненормальная! Невменяемая! Все время меня провоцирует, а я ведусь, каждый раз! Идиот!
Он силой хлопнул себя по лбу.
— Мне кажется, я схожу с ума от нее, в смысле, правда начинает крыша ехать!
Макс отложила написания ответов на пылкие послания. Она села рядом с ним и стала массировать ему виски, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица.
— Тебе с ней хорошо?
— Макс! — он приподнялся на локтях. — Я готов добровольно пройти лечение в Мунго, вот насколько мне с ней хорошо.
Парень обратно положил голову к ней на колени:
— С ней — как по тонкому лезвию идешь, главное — не оглядываться назад и не смотреть вниз. Потому, что упадешь и будешь падать вечно.
— Если все так плохо, почему бы вам просто не расстаться.
— Я не могу, — произнес он с долей обреченности. — У нас есть незаконченное дело.
— Так закончи его побыстрей, — нарочно небрежно посоветовала Дюбари, пряча свой лукавый взгляд. В отличие от Гарри, она понимала, что происходит.
— К вопросу о делах. С тобой могут захотеть поговорить авроры из первого отдела. Обо мне. Они считают, что я как-то связан с тремя убийствами потому, что на месте одного из них нашли подаренные тобой часы.
Гарри ощутил, что женщина слегка дрогнула.
— Гарри….
— Я никого не убивал, Макс, правда.
Он поднялся, чтобы для убедительности посмотреть ей в глаза.
— Я знаю, — она безоговорочно верила, просто знала и все, что он не врет.
Дюбари обняла его, стараясь тем самым выразить всю свою поддержку и доверие. Конечно, она в нем не сомневалась, сколько же еще проблем должно свалиться на голову мальчика, прежде, чем его жизнь наладиться.
* * *
Дни и ночи Северус Снейп проводил одинаково — за прочтением работ студентов, которым добрый директор вселил в голову мысль, что они могут изучать зелья. Из всего Хогвартса, будь у него воля, он взял бы на обучение только человек десять. За последний проведенный им час самой высокой поставленной отметкой было «удовлетворительно» и то — трем из четырнадцати проверенных работ. Решив, что у него есть на сегодня более важные дела, он оптом не зачел работы всем остальным студентам третьего курса, оставив домашние задания старшекурсников на ночь. После собрания Темного Лорда, когда вера в прекрасное-доброе-вечное опять будет поставлена под сомнение, не помешает прочитать пару комиксов. Северус поднялся, намереваясь поесть что-нибудь из принесенного эльфом, как о его ноги незамедлительно кто-то потерся.
— А, это ты?
Мужчина взял кота на руки и потрепал его по шерсти. Белый персидский ухоженный кот довольно часто пересекался с ним в коридорах, а в последнее время, решив, что их отношениям пора перейти на новый уровень, стал захаживать к нему в подземелье. Такая молчаливая компания была даже приятна. Чаще всего кот удобно устраивался где-то среди пергаментов, в особо хорошем настроении тихонько мурлыча.
Посмотрев на типичный хогвартский завтрак, Снейп оглянулся на полки, вплотную заставленные разнообразными ингредиентами, в поисках того, чем бы можно было угостить своего друга.
Сэль в полной мере наслаждалась обществом профессора Снейпа, и этому даже не мешала ее невидимость. Было в общество замкнутого профессора что-то родное и домашнее, как и в его апартаментах. У ее заинтересованности была и другая сторона — раз Поттер сказал, что он может быть связан с Воландемортом, это стоило проверить и воспользоваться. Мысль о шкатулке Пандоры, с того момента, когда она вспомнила прошлое, не давала ей покоя. Проклятую тянуло к артефакту со страшной силой. Все чаще перед глазами мелькали картинки прошлого, когда шкатулка открывалась, а иногда она слышала такие стенания, что сердце разрывалось. Самым страшным из всех чувств было ощущение, что шкатулка открыта. Если ее хоть чуть-чуть приоткрыть и шар судьбы придет в движение, все будут обречены. Больше всего ее беспокоило, что она была совершенно одна, со стороны Альса и Аманы было невежливо умереть без предупреждения. Одной ей не справиться, это ноша неподъемна даже для нее. Это просто нечестно, что открытие шкатулки пришлось на ее смерть. Паника заключила ее в свои когтистые объятия и не хотела отпускать, до последнего цепляясь за трепещущую душу. Что она может? Призрак, даже и не призрак, а всего лишь тень загробного мира, с какими-то остатками магии душ, она просто не способна нести ответственность за все, что происходит. Такого ей не вынести. Если бы другие проклятые были рядом, или хотя бы она была жива. Даже с Сиэлем не поговорить, он бы точно знал, что делать, он бы с директором и остальными попытались спасти положение. Да, да, да! Нужно просто заставить Поттера связаться с ними, она расскажет ему факты, о которых он просто знать не может, ему поверят! Гениальная мысль вышла на передний план, оттесняя в сторону беспокойство. Но на смену гениальности пришла голодная реальность, которая стала, растягивая удовольствие, поедать идею, как деликатесную сладость. Они ничего не смогут сделать, этим она только поставит под угрозу всех. Директор Лиланд и сам все знает, он наверняка уже предпринял какие-то действия. Абсолютно бессмысленные, если шкатулка откроется! Как ни старалась, она не могла себя успокоить и заставить подумать о чем-то другом.
Девушка вытянула вперед правую руку, которая заметно дрожала, ее всю трясло от происходящего.
Ей никто не поможет, никто, кроме проклятого, не сможет закрыть шкатулку. А проклятых больше нет. Эта мысль ударила не хуже заклинания «молот ведьм», проклятых больше нет, никого. Все мертвы. Это такая замкнутая цепь: ты хочешь кричать, но не можешь; ты кричишь, но тебя никто не слышит. Обидно… Всё как-то не своевременно… Ее глаза расширились от ужаса и понимания, что если шкатулка откроется, закрыть ее будет невозможно. Ох. Как ни странно, первой мыслью было не то, что мир захлестнут реки крови, а то, что открытие шкатулки будет очень отягощающим обстоятельством, когда она все-таки превратиться в прах. Только вечных мук на седьмом круге преисподней ей не хватало! О, Маласа, за что ей все это! Девушка взглянула на угрюмого профессора, у которого жизнь была, видимо, не лучше.
— Да как же заставить этот мир остановиться?
Даже если Северус Снейп и знал, то ничем не выдал своей осведомленности о предмете.
Мужчина засыпал в котел смесь ядовитого сумаха и аконита, проведшую двадцать четыре часа на солнце, и стал неторопливо помешивать, дожидаясь зеленого осадка на стенках котла. Оставив вместо себя ложку совершать циклические движения около четырех часов, он стал измельчать чешую черного дракона.
— Акцио, порошок жгучей антенницы.
К череде компонентов неторопливо присоединилась маленькая баночка, слегка задев плоскую тарелку с толчеными скарабеями. Вот уже третьи сутки он борется над усовершенствование зелья "Пожиратель разума". Жидкость в котле приобрела нежно-лиловый оттенок. Снейп пододвинул к себе книгу:
«Пожиратель разума»
Число доз: 1
Тип: Для принятия внутрь, специальное.
Длительность: Мгновенно.
Эффект: Действует как заклинание "слабоумие".
Частота встречаемости ингредиентов: Очень редкий.
Стоимость за дозу: 1,500.
Мощное алхимическое вещество. Как иллитид, этот яд использует группу нервов в мозгу жертвы для вызова слабоумия. Это объясняет и редкость его ингредиентов, и длительность эффекта. Это вещество эффективнее для использования, поскольку он действует как "слабоумие", против него нельзя применить обычные антидоты. Эффект от этого зелья вызывает галлюцинации и параноидальные эмоции. Хотя это вещество и дорогое, его очень любят за надежность.
Поняв, что перечитывает абзац уже в десятый раз, зельевар добавил эссенцию белладонны.
Метка, отзывающаяся каждую секунду невыносимой болью, неустанно напоминает, что для Лорда зелье очень важно и ему следует поторопиться. Улучшенное им зелье должно стирать ненужные воспоминания из жизни жертвы, быстро и безболезненно, попутно подчиняя разум чужой воле. Вскоре жертва уже не будет отличать, где кончается его жизнь, и начинается придуманная. Мастер уже испробовал около двадцати пяти комбинаций, но ничего не выходило, он не имел права на ошибку, ведь Воландеморт проверял зелье на узниках в подвале замка. На соседнем столе лежало множество древних фолиантов, впервые работа над зельем не доставляла ему радости, он в равной степени хотел, чтобы зелье получилось, как и хотел его провала. В лаборатории начинал чувствоваться типично-сладкий запах, характерный для антенницы. Легонько коснувшись пальцами, зельевар проверил размер нарезанных чешуек дракона. Их можно будет добавить через полчаса.
Столько усилий для контроля одного-единственного мальчика. Лорд называл его своим бриллиантом. На большинстве собраний внутреннего круга этот парень с пустыми карими глазами стоял около Лорда. В большинстве случаев он, не мигая, смотрел в одну точку, в большинстве случаев именно его доклады радовали Лорда, в большинстве случаев… В большинстве случаев большинство Пожирателей боялось смотреть на него и передергивалось от внезапного холода в его присутствии. Даже сумасшедшая Белла оказалась не настолько сумасшедшей, чтобы делать ему замечания и ревновать его к Лорду. Никто ничего не знал о там, как этот парень появился, вместе с эффектной блондинкой среди окружения Лорда. Но появились они вместе, жили в Маргелике, и, до недавнего времени, находились среди его фаворитов, пока девчонка не умерла. Тогда-то Лорд и потребовал это зелье. Ему же оставалось лишь пытаться его приготовить, если он хотел и дальше что-либо готовить.
* * *
Взяв, наконец, себя в руки, Сэль покинула лабораторию Снейпа, оставив ему в компанию Жужа, демон слишком нервно чувствовал себя среди студентов, норовящих его потискать, и она боялась, что ему это надоест. Собравшись с ощущениями и закрыв глаза, Манфьолетти позволила своим чувствам вести ее к Поттеру. После многочисленных петляний парень наконец-то нашелся.
— О, Поттер ты-то мне и нужен. Я знаю, чем мы займемся.
— Сэль, у меня есть единственный вариант, чем бы я хотел с тобой заняться, — поговорив с адекватным понимающим человеком, Гарри был настроен невозмутимо реагировать на свою маленькую проблему.
Девушка хмыкнула, но не замедлила отреагировать:
— Он сводится к черным атласным простыням и наручникам?
— Нет, он сводится к ножикам и гильотине. Но я подумаю, — парень хитро прищурился, — о наручниках.
— Нет, все гораздо прозаичнее, зайчик мой. Мы спасем мир.
— О, да — у нас рецидив! Снова начала страдать манией величия? — участливо поинтересовался он.
— Я ей не страдаю, а наслаждаюсь. У меня даже план почти готов, я вот только продумаю некоторые детали.
Парень закатил глаза, по опыту зная, что чем меньше план Сэль продуман, тем меньше жертв.
— С чего это вдруг тебя стали заботить судьбы мира?
— А с чего ты взял, что я о мире забочусь? Что это у тебя?— Сэль тормознула его за руку и присмотрелась к его шее. — Это что — засос, Поттер?
Быстрее, чем он ожидал, ее пальчики отогнули ворот рубашки, чтобы убедиться в увиденном.
Черт, он так и знал, что стоило оставить шарф на шее. Сошедшее с ума воображение подбрасывало все более невероятные оправдания красному пятну, полностью игнорируя мысль: а почему он вообще должен оправдываться.
— Что-то не так?
Он как можно медленнее повернулся к девушке, стараясь не убрать ее руку с шеи.
— Да нет, все в порядке. Просто я думала, что тебе всю жизнь придется с помидорами целоваться, прежде, чем в старости тебя пожалеет какая-никакая девушка, и чмокнет в лобик.
— Я был у Макс.
— Тогда — прости, ошиблась, не учла твои финансовые возможности.
— Я беседовал с Барретом, понятно?
— Понятно-понятно, просто не думала, что тебе та-а-а-к сильно нужен дом в Годриковой лощине.
Он обернулся к девушке, а потом так же быстро развернулся обратно. Ему еще надо Рона навестить, обещал ведь.
— Что там с домом? — возобновила разговор Сэль.
— Я утвердил планировку комнат.
— Предусмотрел комнатку для здравого смысла?
— Что? — Гарри был вовсе не уверен, что поступает правильно, уточняя вопрос.
— Ты же им все равно не пользуешься, так вот бы и оставил в доме, чтобы тяжести не таскать, комната все равно потребуется маленькая.
— По опыту говоришь? Спорим, что у тебя была небольшая комнатка, в которой ты поместила гуманизм и совесть.
— Не угадал, Поттер, для этого хватило полочки. Нам надо поговорить.
— Не думаю.
— Это касается моего прошлого.
Парень замер, ощущая спиной ее серьезный взгляд. Если Сэль решилась раскрыть карты, значит, все и в правду плохо.
* * *
Заклинания, которые вспоминает Гарри по дороге в Хогсмит, взяты из интернета как и рецепт зелья, которое варит Снейп.
05.08.2010 Глава 22.
Хочется выразить признательность и благодарность читателям, которые несмотря на мое продолжительное отсутствие оставляли фик в подписке и ждали продолжения. Спасибо, что не теряете интереса)
Спасибо, читателям, оставляющим отзывы за то что не даете мне впасть в депрессию))) от одностороннего общения))))
Благодарность за помощь в написании этой главы:
Фель, SammyDark, Ник Иванов, Lordout, Фель, Br@tok$, ilve, спасибо за поддержку и за теплый прием на сайте))))
* * *
В своем замке за гранью ночи
Собираются Боги.
Это Повелители Тьмы, — ответил скрежещущий голос. — И они плетут узоры человеческих судеб из бесконечных оттенков космического мрака. Ты видишь их тени — ибо силы зла собрались, чтобы отпраздновать то, что должно случиться.
* * *
Замок Маргелик, Албания.
В своих отчетах синоптики напишут, что большое количество грозовых туч скопилось лишь над одним пригородом. Начальник Колинс не придаст докладу большого значения. Более того, он не прочитает и семи строчек, а забросит бумаги в ящик, где они затеряются между его неоплаченными счетами. Мистер Колинс будет торопиться на свидание со своей любовницей.
В первый раз в своей новой жизни Том Реддл смотрел в зеркало, не испытывая при этом отвращения. Потому, что сейчас он видел не лицо уродливой рептилии, а человека, сумевшего перевернуть этот мир, победителя. Самого Великого Волшебника своего времени.
Момент триумфа настал. Здесь и сейчас. Сегодня. Сегодня он…он! Том Марволо Реддл, полукровка, воспитанник приюта миссис Коул, решит судьбу этого мира! О, да! Только такой невероятно талантливый и решительный человек, как он, может поставить на колени весь мир, заставить его бояться и боготворить одновременно. Как же долго липкие, прозрачные нити паутины сплетались в идеальную ловушку, пока узор не закончился. Ради этого момента он разбил свою душу, чтобы затем возродиться из пепла мрака на погибель этому миру! Где они, защитники добра? Где?! Пусть приходят! Пусть! Пусть приходят и насладятся его победой. Терпкой как хорошо выдержанное вино. Лорд усмехнулся и обернулся на шкатулку с двумя камнями. Два из пяти камней надежды. Надежда…Та, которая умирает последней…Отлично, сегодня она умрет, вся надежда этого мира. Он отберет ее беспощадно и быстро. Взамен даст кое-что получше. Реддл сжал камни в руке, ощущая каждой клеточкой их силу и свою власть. Власть над судьбами всего человечества. Так упоительно и восхитительно. Не выпуская камней из рук он спустился в подземелье замка, в самую дальнюю камеру, в которой его уже ждал Орферус. Орферус — его «бриллиант» — пожалуй, самое лучшее приобретение. В прошлом — самый сильный из пятерки проклятых, сегодня же — самый преданный ему. Такой безразличный и такой управляемый, бесконечно жестокий, холодный и беспощадный убийца.
— Мой Лорд!
Том жестом прервал юношу. Он сам хотел это сделать. Шкатулка Пандоры стояла в центре. Не выжидая больше ни секунды, Лорд вставил камни в переплетения узора. Щелчок, и крышка шкатулки приоткрылась, выпуская в мир лишь сотую долю заключенного в ней зла.
* * *
Темное время суток. Перевалочная граница от одного дня к другому. Темно. Безветренно. Температура 50 градусов по Фаренгейту.
Маленький городок Тедберн Сент-Мэри находился на севере Англии, не самое удобное расположение, но именно географическая отдаленность от центра давала ему возможность жить свой жизнью. Здесь редко менялись лица, поэтому все в какой-то мере были соседями. И, как любые соседи, все знали тайны друг друга, самые мрачные из них передавались, конечно же, ночью, конечно же, по секрету, потому, что в целом мире никто, кроме ночи и жителей Тедберн Сент-Мэри не умел хранить секреты лучше. Сегодняшняя ночь накрыла городок особенно темным покрывалом, не оставив на небе никакого светящегося ориентира, даже особо смелые охотники за чужими секретами предпочли остаться дома.
Блейк прибыл в Тедберн Сент-Мэри незадолго до наступления полночи. Он обещал бабушке передать Ирме Купер рецепт пирога, который она очень ждала. Марграт Аттвуд хотела навестить подругу сама, но неожиданная болезнь Сэма Аттвуда изменила ее планы. Старые раны дедушки давали о себе знать из года в год все сильнее. Смотря на него, Блейк думал что вот и он скоро так же будет страдать ото всех когда-то зацепивших его заклинаний.
На мгновение ему показалось, что он видит смутную тень, скользящую круто вниз по склону. А затем еще одна тень мелькнула между стенами двух соседних домов.
— Speculari, — тихонько прошептал он, предусмотрительно отводя руку назад.
Луч бледно–золотого цвета, вырвавшийся из палочки, разделился на несколько частей и исчез в ночи, чтобы затем вернуться обратно и перелиться ровным золотистым цветом, уверяя, что опасаться нечего.
Блейк встряхнул головой и часто-часто заморгал, пытаясь прийти в себя. Излишняя настороженность с ощущением постоянной опасности после трех лет работы в аврорате никогда его больше не покидали. Но во время начинающейся войны это чувствовалось особенно остро. Просто заработался. Бабушка говорила, что если он не прекратит все время думать о работе, то скоро сойдет с ума. Видимо, скоро уже наступило. Единственный горевший фонарь в конце улицы мерцал слабым светом, освещая только ближайший к склону дом. Плохой ориентир, будто «красный колпак» пытается заманить путника на свой тусклый желтоватый свет. Бесконечно жалея о том, что деревня была только на четверть населена магами, он подавлял в себе желание применить Люмос. А потом — обливиэйт, если понадобится. Молодой человек продолжил неторопливо идти вдоль улицы, стараясь сдержать рвущиеся наружу аврорские привычки. И что такого привлекательно в их профессии находят толпы выпускников школ, осаждающие каждый год аврорскую академию? Отказавшаяся засыпать интуиция заставила его резко остановиться.
Рука по привычке крепко сжала серебряную рукоятку палочки. Измученный после напряженных дежурств мозг с трудом воспринимал поступавшую информацию. Такую, как симметрично горящие окна во всех домах улицы. Свет был в левом крайнем окне первого этажа и в двух окнах на втором этаже, если второй этаж был, причем, теней жильцов видно не было. А из всех звуков, сумевших пробить небывалую тишину, был звук играющего граммофона. Странно, ведь птицы в этой местности должны были петь. Он сразу вспомнил себя на учениях в ноябре тысяча девятьсот девяносто восьмого, когда их забросили в глухую деревушку, населенную всевозможными гадами, в которой было замкнуто время и выйти из нее можно было лишь всем вместе. С первого раза испытание прошел только он, потом — Мишель, и уже вдвоем они помогали остальным. Так вот, там была такая же атмосфера. Накал предвкушения, что сейчас вот –вот все и начнется. Он выдохнул, оглянулся по сторонам.
И началось. Очертания домов и деревьев стали размытыми, будто ночь растушевала их грязной кисточкой. Единственным четким образом была фигура, идущая ему навстречу. Блейк готов был поклясться, что сам видит, как краски с деревьев и домов, переплетаясь тонкими струйками, слетались к его вытянутой руке. И чем больше струек к нему слеталось, тем более четкие контуры приобретала фигура, и тем безжизненнее становился пейзаж. Тьма ночи расступалась, позволяя едва видеть идущего. Навстречу ему двигалось нечто, напоминающее человека, только очень старого и высохшего, обмотанного в черные поблекшие лохмотья. Лицо, будто наспех слепленное из чьих-то остатков, кусочки которых жили своей жизнью и двигались, переползая с места на место, иногда наползая друг на друга. Разноцветные зрачки непрерывно «прыгали» по глазу, пока не решили остановиться на нем. Истерзанные губы, теперь сместившееся гораздо больше к правой щеке, попытались изобразить ухмылку. Путник, не спеша наслаждаясь моментом, сжал цветастый вихрь, и из кулака на землю что-то закапало, быстро-быстро. Отчего-то стало не по себе. Падая на дорогу капли, пенились и кипели. Пузырились и вспучивались, стремительно трансформируясь в невероятно безобразных существ. Человеческая плоть перемешивалась с фрагментами животных, иногда просто сменяясь черной пустотой, которая пульсировала и мерцала. И фиг бы с ними, в конце концов, не всем красавцами быть, но эти создания явно имели к нему гастрономический интерес. Глубокий вдох…выдох…еще один… и выдох. Как там учили? Усилие всегда нужно делать на выдохе? Он выдохнул и взмахнул палочкой.
-Magnus Fragor!
Ослепительно белый свет от заклинания осветил улицу, словно миллион прожекторов, проникая в каждый угол, оттесняя тень. Но, когда эффект засвеченной пленки прекратился, полуночный тип со своими монстрами стоял, не шелохнувшись, на прежнем месте. Усилие на выдохе… Отчаянно взревев, монстры скопом бросились в его сторону с одим-единственным желанием. Блейк громко выкрикивал заклинания, не успевая поворачиваться. Avada Kedavra! Adesko Fair! Lacero! Virtus Violatio! Dolor Vomica! Saveo!
По меньшей мере, пять из них попали в цель, но не возымели никакого эффекта.
Он отклонялся, снова поворачивался, но острые когти, лезвия, постоянно его настигали. Одна из огненных плеток со свистом опустилась ему на плечо, заставив прогнуться от силы удара и взреветь от боли. Мозг, как мог, подавлял сигналы тела о боли. Боли нет. Есть гонка за жизнь, в которой очень важно оказаться первым. Он же не юнец какой-то, а дипломированный аврор. В конце концов, бывало и хуже, лучше, правда, и тоже бывало.
— TreSentrecta!
Тройной удар молнии испепелил ближайших противников.
Одышка, дыхание перехватывает от недостатка воздуха, пот льется градом, а сумасшедший взгляд ищет пути отступления. Не теряя драгоценных секунд, Аттвуд бросился к домам, перепрыгивая через небольшие ограды и наступая на клумбы, затылком ощущая погоню и летящие в него заклинания. Порезы. Его еще не догнали, но чувствуется, как все новые порезы появляются на теле, один из них рассек скулу почти до носа и холодная, вязкая кровь чертит дорожки на лице. Молодой человек подбегает к дому, с силой хватаясь за прохладную бронзовую ручку, потная ладонь чуть не соскальзывает, но, навалившись всем весом на дверь, ему удается попасть внутрь. Мертвая тишина. Мертвая обстановка. Состояние медленной смерти. Аврор не кричит, не желая тратить драгоценные тысячные доли силы. Он быстро вбегает в гостиную и так же быстро скрывается за стеной коридора, больно ударившись при этом об косяк. Грудь часто вздымается, дыхание тяжелое из-за недостатка воздуха. Творящееся в гостиной — слишком, даже для его заработавшейся в аврорате психики. Хозяева, вместе с гостями, сидят кружком в центре гостиной и неторопливо, смакуя каждое движение, помогают вскрыть друг другу вены. Иногда полосуя друг друга острыми предметами по лицам, плечам. И только застывший в глазах ужас выдает нескончаемую боль и понимание. Сидящие все понимают, но не могут остановиться, не могут даже закричать от боли, только показать глазами, в которых уже начинают лопаться капилляры. Блейк закрывает глаза, снова входит в комнату.
-Emorbilas!
Группа замирает, но видно, что это ненадолго. Заклинание срабатывает гораздо слабее, чем должно было. Его грубо вталкивают в комнату, он поскальзывается на луже крови, падает, наткнувшись на вытянутую руку одного из замерших с ножом. Нож вонзается чуть выше плеча. Только лицо аврора выдает боль, он вскакивает, по-прежнему уверенно держа палочку наготове.
— Avada Kedavra! — снова, и ни минуты не раздумывая.
Трупный запах забивается в нос. У одного из существ после попадания заклинания из шрамов начинает сочиться гной. Странная реакция. Ну, уже что-то.
— Ava…
Он чувствует. Чувствует: что-то возникло позади него.
Не выдержав удара, молодой человек упал, еще находясь в сознании, он ощутил, что его больно схватили за лодыжку и потащили вверх. Когтистая рука причиняла невыносимые мучения, только лишь аврорская выдержка удерживала его от крика. Существо тащило его, абсолютно не заботясь о его голове, считавшей чуть ли не каждую ступеньку. Руками пытаясь хоть как-то облегчить свой подъем, Аттвуд пробует вырваться из стальной хватки. Они остановились. Его затащили в комнату. Судя по количеству преодоленных ступенек — чердак. Невыносимая боль обожгла левый бок. Он охнул; рука метнулась к месту ушиба. Но быстрее, чем Блейк смог среагировать, его швырнуло в стену, будто какой-то кусок мяса. Не выдержав еще одного сильного удара, сознание, решая облегчить его муки, пропало.
Спустя некоторое время, когда изломанное тело застыло кровавым сгустком на плоскости пола, острая боль заставила его очнуться. Больше не пытаясь играть в мужественного аврора, Блейк застонал, с невероятными мучениями и стонами перевернулся на спину. Рука неприятно хлюпала по луже собственной крови, и от этого стало мерзко. Невыносимо. Противно до рвотного спазма. Все, что он мог, это быстро обшаривать взглядом комнату. Насколько можно судить, он был здесь один, от небольшого окна заляпанного кровью, предположительно — его, пробивался молочно-белый свет…. Комнатка была, полностью обита досками, уже отсыревшими и выцветшими, мебели в ней не было. Тело изнывало от боли, которую Аттвуд с трудом смог взять под контроль, по ощущениям, все его кости были сломаны, но ведь тогда он должен быть мертв? Значит, это только ощущения, но проверять не стоит. Надо придумать, как позвать на помощь. Сколько же времени прошло? В зависимости от ситуации, его могут хватиться как через день, так и через несколько часов. Он открыл рот, но с губ не сорвалось ни звука, даже моргание давалось с большим трудом. Никогда еще не было настолько плохо и настолько больно. Палочка… Палочка….Волшебная палочка… Выронил на первом этаже. Не выронил. Заставили. Когда напали. Кто напал? Столько заклинаний. Даже Авада. Количество заклинаний… Такое количество точно должны были засечь. Должны отправить кого-нибудь проверить, особенно в условиях военного положения. От этой мысли сердце успокоилось, даже боль чуточку отступила. Его найдут. А когда она придет в себя, то непременно с этим разберется. Если придет в себя. Если сможет разобраться. Многочисленные удары. 51,5% боли, магическое истощение 20,3%, возможные осложнения из-за неоказания своевременное помощи 24,8%.
0,4% что он снова сможет вернуться в строй. Проценты, что он по-прежнему сможет возглавлять Первый отдел вычислить невозможно. С неприятным осадком после быстрых вычислений, сознание отказалось добровольно оставаться в измученном теле и ушло в поисках места получше.
* * *
Блейк открыл глаза, и в месте своего пребывания с радостью признал палату Мунго. Кому, как не ему, помнить эти белые обои в едва заметный цветок и запах антибиотиков, применяемых, когда невозможно помочь магией или нельзя.
— Блейк, ты как?
— Сэр? — удивился он. — Спасибо, хорошо.
Справа от его кровати сидел сам глава аврората Ребрин Картрайт. Сейчас он казался гораздо старше своих пятидесяти лет. Глаза впалые, будто у мертвеца, глубокие частые морщины, шрамы. Ответственность за безопасность всего магического мира оставила своей отпечаток. А ведь он один из лучших авроров! Первый, кто живет так долго, по-прежнему продолжая принимать участие в операциях.
— Ты на редкость удачливый юноша. Переломать столько костей, получить столько травм, ожогов, и при этом выжить. Тебя штопало семь колдомедиков, четыре часа без перерывов, над твоей операционной были сняты все магические барьеры, признаться, даже меня штормило. Они боялись, что тебя парализовало.
При этих словах Аттвуд дернулся. Самое худшее, что может случиться с настоящим аврором— это потеря работы не по причине смерти. Бывших авроров не бывает.
— Целитель сказала, что через три месяца ты сможешь спокойно вернуться в строй. Тебя нашел дежурный отряд авроров в шесть тридцать утра, они прибыли сразу, как засекли значительные колебания магического фона.
Блейк закрыл глаза и откинулся на подушку. Шесть тридцать утра… Он прибыл туда около полуночи и начал применять заклинания минут через сорок, а они засекли это только в половине седьмого утра. Интересно, что блокировало заклинания?
— Твоя палочка…
— Она под подушкой, сэр, спасибо, я чувствую ее, — улыбнулся парень.
— Ну и удачливый же ты тип, Блейк! Ох, черт, клянусь своим засиженным креслом, вряд ли найдется еще такой счастливчик! — Ребрин мгновенно стал серьезным. — Что произошло, Блейк? В деревне убито пятнадцать маглов, семь волшебников, а оставшиеся в живых жители находятся на грани сумасшествия, мы привезли их в Мунго. Блейк, что такого там произошло, что за ночь была уничтожена целая деревня? Это были Пожиратели? Оборотни? Некоторые трупы растерзаны, некоторые полностью обескровлены!!
Мысль сформировалась за несколько секунд и была готова быть озвученной.
— Не думаю, что это были люди. Я применял много заклинаний, включая непростительные. Эти ..существа на них не реагировали.
Ребрин прикрыл глаза и сплел руки вместе, жест больше напоминал молитву, чем раздумья. Хотя, кто знает, может, сейчас самое время молиться.
— Не переживайте, сэр, я совсем разберусь.
— Я знаю, Блейк, отдыхай. Я так рад, что с тобой все в порядке, значит, магический мир может спать спокойно. Поправляйся, я тебе еще навещу. Я оставил Алана дежурить рядом с палатой. И не стал ничего говорить Марграт и Сэму.
Парень кивнул в знак признательности. Хотел сказать еще что-то, но слова разлетались куда-то в другое пространство, глаза закрывались, а последняя мысль была о кружке кофе и сливочном пончике.
В следующий раз Блейк проснулся от сильного чувства страха. Сердце бешено билось, а тело, несмотря на боль, было готово принять стойку, в то время, как мозг уже подкидывал боевые заклинания. Несколько секунд ушло на то, чтобы осознать, что он в палате. Занавески на окне медленно колыхались, пропуская в комнату холодный ветер…
Аврор почти успокоился. Неплохо бы все-таки сходить к служебному к психоаналитику, или, в его случае — сразу к психиатру? Зевнул. Зевок больно отозвался в ребрах. Хорошо, что он их чувствует. Парализован. И придет же такое в голову. Для надежности он пошевелил ногой. Порядок. Рука затекла. Он перевернулся на бок и еще несколько минут всматривался в темноту. Каждый раз, находясь здесь он, пытался найти закономерность, по которой цветочки двух типов чередуются в орнаменте на стене. Безрезультатно, но им уже было отметено тридцать шесть комбинаций. Хоть медсестра и убеждала его, что ремонт был сделан наспех, Аттвуд прибывал в уверенности, что закономерность есть. Если она не видна или не была предусмотрена заранее, это еще не показатель. Один — напоминающий лилию, дальше — две розы, две лилии, роза, лилия…роза! На его глазах из розы вытекла струйка, которая искривляясь, очень быстро принялась что-то чертить на стенке. Завороженный парень не отводил взгляда, пытаясь предугадать буквы. На противоположной, идеально белой стенке больничной палаты, проступила читаемая и однозначная надпись: «Пусть Поттер вернет ее».
Фамилия его недавнего знакомого получилась особенно корявой, возможно, передавая негативное отношение к владельцу.
Блейк медленно вынул из вены иголку от капельницы и подошел к стене, рукой потрогав надпись. На пальце остался след от крови. Он еще долго изучающе смотрел на надпись, пока буквы не стали растворяться в стене.
* * *
— Слушай, я обещал зайти к Рону.
— Поттер, мои дела гораздо важнее твоего еще живого друга, — ответила Сэль голосом «кому какое дело».
— У тебя пять минут, иди за мной.
Гарри повел ее к выходу из Хогвартса, по газону вдоль стены, в обход первой и второй теплиц туда, где по узкой тропинке можно срезать путь к хижине Хагрида. За поворотом стены находилось укромное место, огражденное с противоположной стены Запретным лесом. Он часто приходил сюда покурить, когда еще никто не знал о его пристрастии. Хорошее, тихое место, куда редко суются посторонние, в основном, конечно, из-за близости Запретного леса, но и из-за необходимости пробираться через непроходимые и колючие заросли кустарника.
— Я уже говорила, что у тебя извращенный вкус?
Парень облокотился о стену замка. Если повернуть голову чуть вправо, по направлению к горизонту, можно увидеть Астрономическую башню. Сегодня он уже курил или нет? Так ли это важно? Гарри скинул крышку и чиркнул колесиком зажигалки. Несмотря на довольно сильный осенний ветер, огонь все равно зажегся, в основном — потому, что стихийнику хотелось закурить. В надвигающихся сумерках огонь зажигалки слабо озарил его лицо, не выдававшее заинтересованности.
— Почему не купишь себе более презентабельную?
Гарри потушил зажигалку.
— Зачем? Эта еще работает.
— Дай догадаюсь, точно так же ты рассуждаешь о своих мозгах?
Он не ответил, а затянулся сигаретой, проявляя больший интерес к пейзажу, чем к девушке. Бесчисленные комплименты с ее стороны как-то уже надоели, хотелось чего-нибудь новенького. Новых зрелищ. Хотелось выдохнуть клубы дыма от отвратительных ментоловых сигарет ей в лицо. Ни за что. Просто так. Просто хотелось. В свою очередь, Сэль хотелось, чтобы он уже, наконец, подавился этим едким дымом, не насмерть, разумеется, а так, в воспитательных целях. Словно догадавшись об этом, Поттер перевел на нее хмурый взгляд своих темных глаз, и, хотя Сэль почти не могла различить черты его лица — мешали наступающие сумерки — она остро ощущала силу и притягательность этого человека.
-Что ты хочешь знать обо мне, Поттер?
Попытка. Еще одна попытка постройки их отношений. Но на этот раз инициатива исходила от Сэль, что само по себе было приятно.
-А что ты хочешь рассказать?
— Ничего, по мне — исполнял бы спокойно мои поручения, и все.
— Сэль, нам нужен диалог.
— Нам диалог не нужен, тебе нужен ошейник на коротком поводке, а мне — электрошокер. Поттер, я не горю желание посвящать тебя в мою жизнь. Так что — либо пользуйся моментом и спрашивай, либо больше никогда не возникай по этому вопросу.
Сейчас девушка и правда защищалась своей язвительностью, ведь то, что она собиралась рассказать Поттеру, Манфьолетти предпочла бы унести с собой на тот свет. Меньше всего ей хотелось рассказывать историю своей семьи, пусть и в кратком изложении. Главное — думать, что это касается не ее и говорить на выдохе, быстро-быстро, пока будет хватать дыхания… пока будет хватать смелости продолжать.
— У тебя есть семья?
— Ладно, забудь о своих дурацких вопросах. Сама выдам тебе необходимый минимум. Меня зовут Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфьолетти, я родилась тринадцатого сентября тысяча девятьсот восьмидесятого года. Мой отец — Элиа Теофило д’Эсте — герцог Модены, и он умер до моего рождения. Он был одни из «танцующих со смертью», так называется один из орденов наемных убийц. "Танцующие со смертью" убивали только по решению магистериума, тех, кто мешал равновесию в мире или руководствовался дурными намерениями. Магистериум у нас что-то вроде вашего Министерства Магии. Он состоит из тринадцати бессмертных, непредвзятых и чистых сердцем, их называют "обрывающие судьбы". В свое время один из моих предков удостоился чести быть "обрывающим судьбы", но отказался от нее. Папа никогда не брал в руки оружия после третьей магической войны, и предпочел оставить службу при магистериуме. Он много занимался благотворительностью и был очень хорошим человеком... Так мне говорили...
Мама — Нанзиэтелла Луиджин. Та самая Манфьолетти, что из рода Проклятых. Алессио Манфьолетти был одним из тех, кто открыл шкатулку Пандоры в поисках власти. И это именно его потомки — одни из тех, кто должен всю свою жизнь выплачивать долг Мерлину. Вообще непонятно, что вы тут все им восхищаетесь? Придурок, каких поискать. Еще трех проклятых тебе показал Аттвуд. С последним же у тебя есть все шансы познакомиться лично. Большая честь.
Девушка усмехнулась. Собирается толкать человека на верную смерть, а где же угрызения совести? Или хотя бы легкое недомогание альтруизма?
— Твой папа, — Гарри заметил некоторую нестыковку.
— Мои родители не были женаты, у тебя с этим какие-то проблемы? Свадьба была назначена, но Мерлин вызвал проклятых на задание, мама была беременна, папа пошел за нее. Ах, да, Поттер, на случай, если тебе захотелось пикантных подробностей. С одиннадцати лет меня воспитывал дядя, потому, что к этому времени моя мама уже сошла с ума и попыталась меня убить. После этого случая ее поместили в психиатрическое отделение больницы в Швейцарии.
Парень скинул пепел и посмотрел на нее продолжительным взглядом. Вроде не шутит, но черта между ее чувством юмора и действительностью довольно прозрачна.
— Сэль, ты хотела поговорить серьезно?
— Поттер, ты миллион раз проходился на тему, что я невыносима, что абсолютно все желали бы меня убить с извращенной жестокостью, мнение изменил? Начнем с того, что гоэтия, по меркам твоего мира, это очень-очень жутко темный маг. Свои силы гоэтии черпают из тьмы, рискуя стать одержимыми ею. Все в моей семье потомственные гоэтии. Гоэтии сходят с ума. Моя мама — гоэтия, в тот день она сошла с ума и кинулась с ножиком сначала на дворецкого, потом — на меня. Сиэль, один из трех избранных гоэтий магистериума. Они отстреливают особо опасных индивидов. Контролирует численность таких ошибок природы, как я. Если бы не положение моего дяди, маму бы убили в тот же день. И странно, что тебя заинтересовало именно это, слово «проклятые» не цепляет?
Может, стоит ему объяснить, сколько всего он знает о проклятиях и пророчествах? Так что — нет, не цепляет.
— Сэль, мне жаль.
Вот что его действительно цепляло, так это личная трагедия ее жизни.
Она состроила недовольную гримасу.
-Ой, да брось, мне не нужна твоя жалость. Оставь ее для своей жены, ей-то она точно понадобится. Шкатулка Пандоры — вот что важно. Нужно не дать ей открыться, нельзя, чтобы ее начали использовать. Со смертью проклятых печати спали, хотя, подозреваю, что свои печать Мина и Орфи сняли сами. Печати, охраняющие шкатулку, позволяют ее открыть, но выпустить все, что там находится, можно, только если вставить в узоры шкатулки камни надежды. Два камня у них уже есть, Орфи и Мины. Остались три: камень душ гоэтий, камень вечного света, охраняемый Аманой, камень выбора, находящийся раньше под охраной Альса. И, самое главное, печать Мерлина. Если собрать все это воедино, одному Эребу известно, что будет!
— Тогда зачем их искать? Нет камней надежды — нет шкатулки.
— Н-да, Поттер, когда ты стоял в очередь за слабоумием, я стояла в очередь за мозгами, не удивительно, что мы так и не познакомились. Орферус — бывший проклятый, он сможет найти все это, если уже не нашел.
— Ты знаешь, где находятся остальные части?
Сэль посерьезнела и задумалась. Такие темы они не обсуждали. Одной Ананке было ведомо, что история так закончится.
— Только где камень душ гоэтий. Вряд ли Амана и Альсифер сказали ему про камни надежды, даже перед лицом смерти. А о местонахождении печати Мерлина не знает никто, неизвестно даже, как выглядит эта печать.
Жить становилось все интереснее и интереснее. Какие-то проклятые, какие-то камни, сеющая зло шкатулка! Вот ведь…незадача.
— Ладно, камни, но как ты намерена найти печать Мерлина?
-Пока я вообще не намерена ее искать. Нам нужно спуститься в Нифельхейм и забрать камень душ гоэтий.
Гарри тяжело вздохнул. Невероятно. Почему именно он должен всегда куда-то спускаться, что-то искать и кого-то спасать? Неужели в мире нет наиболее подходящей кандидатуры? Только-только избавился от роли победителя неназываемых волшебников, как роль спасителя всего мира навязывают. Он бросил окурок в траву и наступил на него ногой, чтож, в этот раз мир стоит спасти хотя бы потому, что в нем есть Сэль. Будет обидно упустить возможность убить ее собственноручно.
— Ну и что такое, этот твой Нифельхейм, и как туда попасть?
— Царство мертвых, Поттер. Завеса тьмы. Чтобы туда попасть, тебе придется умереть
_____________
Lacero — Заклинание, создающее рваные относительно глубокие раны.
Dolor Vomical -Проклятье, способное не убить, но сильно покалечить.
Saveo-Противник оказывается в клетке из языков пламени.
TreSentrecta — Молния с тройной присадкой, способная проникать практически через любые щиты, не взирая на их силу.
Adesko Fair— Адское Пламя. Живое Пламя. Основная сложность — сохранить над пламенем управление. Стремится уничтожить все живое.
Геката — богиня мрака, ночных видений и чародейств.
Керы — демоны смерти.
Танатос — бог смерти.
Эреб -повелитель мрака.
Ата — богиня заблуждения, помрачения ума
Апата — богиня обмана
Фобос — божество страха,
Деймос — бог ужаса, родной брат Фобоса
Ананке — божество-воплощение неотвратимости, необходимости
Бэстит— богиня тени
10.09.2010 Глава 23.
Всем тем кто ждал продолжения, не терял интереса и поддерживал меня в написании, с огромной признательностью посвящается.
С ув. Аннет)
P.S: Вообще фик еще и на хогнете выкладывается, но только здесь потрясающие читатели покорили меня тем, что после долгого отсутствия обновлений не стали отписываться, а наоборот стали подписываться, оценки ставить и комменты писать))) Спасибо)))))))
* * *
Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор — ресниц твоих движенье.
В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих — я ослеп давно.
Шекспир.
— Ты сошла с ума, вконец с катушек съехала, — вполне мирно заключил он, — я пошел к Рону, а ты…делай, что хочешь.
— Поттер, ты не понимаешь…
Сиэль всегда говорил ей, что она не умеет общаться людьми, ни просить, ни убеждать. Что и говорить: сказывается отсутствие практики. Он подошел к ней очень близко, посмотрел в глаза, пытаясь взглядом передать серьезность намерений:
— Я и так вернулся сюда с того света, обратно мне не хочется.
Девушка смотрела ему вслед, все-таки в нем стало слишком много самостоятельности. Наивный такой, первый в ее жизни. Добрый, ответственный, и с принципами. Надо же. Откуда только такие берутся. И чем ему загробный мир не нравится? Милое место, она там раньше часто бывала. По работе. Да и в отпуск туда съездить можно. Тихо, спокойно, достопримечательностей много. Может, это как с шоколадом? Надо втянуться.
* * *
Парень шел в больничное крыло по какой-то странной траектории. Все время сворачивая, как только его путь рисковал прерваться. В конечном итоге, ему нужно было просто идти. Хоть куда, главное — чтобы не останавливаться, ведь необдуманно остановившись… вот чего ему не хватало все последнее время… остановки. Дни, будто бесконечный бег за уходящим поездом жизни, серия шагов в направлении, которое он даже не пытается скорректировать. Зачем? Он даже не пытается думать. События бесконечно быстро сменяют друг друга, что, кажется, уже нельзя остановиться.
В дверях Гарри столкнулся с выходящей Гермионой.
-Привет, я к Рону, принес ему сладостей.
В доказательство он показывает взглядом на пакет.
— Он спит. — Гермионе, после того, что она наговорила Рону, было даже стыдно поднять на него глаза.
-Да? Ну, тогда я оставлю все это и навещу его завтра, — Гарри попытался пройти, но девушка сделала шаг в сторону, преграждая ему дорогу.
— Гарри, я подумала — мы так давно не разговаривали, может, займемся чем-нибудь вечером?
Парень оказался несколько выбит из колеи таким внезапным предложением, Гермиона после своих слов сама оказалась в растерянности. Ведь, по сути, чем они могут вдвоем заняться вечером? Поболтать о квиддиче? Или подискутировать на тему влияния…
Внезапно в их головы почти одновременно постучалась догадка, что все годы дружбы их общение сводилось к теме «как победить силы зла». По красноречивому молчанию Гермионы можно было понять, что дальше этого она не пошла, вот Гарри — наоборот, продолжил размышления….. Что его объединяло с этими людьми? Он пристально всмотрелся в прячущую взгляд подругу. Рон, игра в шахматы, квиддич, а еще что… Гермиона, домашнее задание, помощь в испытании... Интересно, а она любит чай или кофе? Умеет ли кататься на велосипеде?
— Я, наверное, пойду, встретимся в гостиной, ладно? — прервала неловкую паузу Грейнджер, замешкавшись в надежде сама не зная на что.
-Да, увидимся.
Он попытался снова войти внутрь, но опять не смог разойтись с Гермионой. Это начинало раздражать.
— Что-то еще?
-Да, — Гермиона, наконец, оторвала взгляд от пола, в котором Поттер, как ни старался, не смог найти ничего привлекательного.
— Красивое пальто.
— Спасибо, — ответил он, только потом догадавшись о контексте вопроса. Ну конечно, всегда и все анализирующая Гермиона, не упускающая не единой детали. — В прошлом году я снимал деньги со своего счета в Гринготтсе, как оказалось, это было предусмотрительно.
— Красивое, — снова повторила она после недолгой паузы.
— Спасибо, — вновь отозвался он.
Не желая больше испытывать судьбу, девушка отступила к косяку, пропуская Гарри внутрь. Как только за ним закрылась дверь, она направилась в гостиную Гриффиндора. Мысли об эссе были вытиснуты тяжелым осадком на душе, будто она сделала что-то гадкое и мерзкое. Но это неправда! Нет! Конечно, она следила за ним до Хогсмида, но ведь исключительно из-за беспокойства, желания помочь! Любой настоящий друг так поступит! Да, она все делает правильно! А Рон не прав, не прав! Он просто не хочет видеть очевидных проблем! Ему всегда хотелось жить легче, всегда было проще не замечать ничего! Что за глупость, неужели он считает, что она лезет в жизнь Гарри из-за своего неуемного любопытства! И она выяснит, что происходит, чтобы помочь ему! И пусть Рон не разделяет ее мыслей! Он может делать, что хочет!
Девушка лишь сильнее натянула ремень сумки, и полной решимости походкой отправилась в библиотеку, намереваясь всеми возможными и невозможными способами выяснить, что за литература интересует Гарри Джеймса Поттера.
Гермиона Грейнджер, полностью поглощенная своими рассуждениями, шла, вбивая каблуки в камень, шла, и не догадывалась, что в этой школе был еще один человек, полностью разделявший ее подозрения. Интересно, насколько бы сильно она удивилась, узнав имя своего союзника?
* * *
В кабинете Альбуса Дамблдора.
Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс сидел за столом, как все директора школы до него и, несомненно, как все директора, которые будут после. Одному Мерлину известно, до какой степени нужно любить свою школу, студентов, чтобы занимать это кресло. И он непременно бы подумал об этом, если бы не… Перед ним стояли декан Гриффиндора и декан Слизерина, оба были настроены весьма воинственно чем-то, из ряда вон выходящим. Слизерин и Гриффиндор, без сомнения, два наиболее скандально известных факультета, ярких, выпускающих талантливых студентов, но уже вот которое столетие не могут сложить своего оружия и попытаться проникнуться друг к другу хотя бы уважением. Но, кажется, он отвлекся. Северус там что-то говорил.
— Я продолжаю настаивать на исключении мистера Поттера, если не из школы, то с моего курса точно. Его хамство переходит все мыслимые границы, что неудивительно, если вспомнить, кто его отец.
Декан Гриффиндора в долгу не осталась:
— А я продолжаю настаивать, что профессор Снейп, при всем моем к нему уважении, предвзято относится к мистеру Поттеру. Потому как на моих занятиях и уроках остальных преподавателей студент Поттер ведет себя превосходно и проявляет заинтересованность в предмете. И, позволю себе заметить, что подобное ребячество…в таком возрасте, — женщина поджала губы, будто ставя на место очередного нашкодившего студента.
— Ребячество, Минерва? — больше не желая вести официальные переговоры, Северус обратился к МакГонагалл. — Ты назвала меня ребенком?! В свою очередь, позволю заметить, что из года в год профессор МакГонагалл в качестве декана Гриффиндора проявляет вопиющую некомпетентность, что наталкивает на сомнения в ее преподавательском таланте!
— Конечно, и это говорит мне человек, успеваемость по предмету которого равна нулю у подавляющего большинства студентов!
Они повернулись друг к другу, перейдя в активное наступление, и более не желая сохранять хоть какое-то подобие мира.
— У них не успеваемость по моему предмету на нуле, у них мозги на нуле! И, раз уж об этом зашла речь, то у меня есть решение этой проблемы. Предлагаю прекратить набор на факультет Гриффиндора, уверяю, количество идиотов снизится мгновенно!
— Да что ты себе позволяешь, Северус? Спешу напомнить, что выпускники твоего факультета пытаются уничтожить этот мир!
— Вот! — Снейп в осуждающем жесте тыкнул в профессора трансфигурации указательным пальцем. — Директор, прошу заметить, что профессор МакГонагалл сама призналась в своем отношении к студентам моего факультета.
— Не говори глупостей, Северус!
-По крайней мере, выпускники Слизерина хоть что-то делают! Хотя, нет, признаю, ошибся. Выпускники гриффиндора заняты делом, разве не они заполняют большую часть Министерства и, скажем прямо, не самую лучшую его часть! Я говорю глупости? Увольте, по мне, так достаточно глупости в лекциях некоторых преподавателей!
— Сам дурак, Снейп, — огрызнулась декан Гриффиндора, совсем забыв, что она уже не студентка, а почтеннейшая женщина, и находится в кабинете директора.
Прерванные звонким смехом директора преподаватели стушевались и остудили пыл.
— В смысле, сами вы дурак, профессор Снейп, — реабилитировалась декан Гриффиндора, не упуская возможности подколоть оппонента.
— Северус, Минерва, — Альбус одарил подчиненных своим знаменитым всепонимающим взглядом, который лучше всяких слов должен был говорить о том, как он ценит их обоих как преподавателей. И если профессор МакГонагалл приняла это как комплимент, то Мастер Зелий, скрестив руки на груди, отвернулся к окну, демонстрируя, что не будет поддаваться на дешевые уловки социальной психологии.
— Прости, Северус, но Минерва права, тебе стоит быть помягче с Гарри, особенно — после всего, что с ним произошло, — успокаивающе сказал директор.
Снейп одарил его и профессора МакГонагалл ледяным взглядом, явно желая призвать, как минимум, невыносимую мигрень на их головы.
— Что ж, — процедил он, — пойду, пересмотрю свою библиотеку, может, у меня найдется пара сказок о котятах для мистера Поттера, по крайне мере, это будет доступно для его интеллекта.
— Вот видите, Альбус, он опять сделал это! — взвилась преподавательница трансфигурации, но Снейп уже покинул поле боля.
— Это же Северус, Минерва.
— И ему позволено издеваться над студентами моего факультета только потому, что он Северус?! Это неслыханно!
— И как же студенты ваших факультетов могут терпимо относиться друг к другу, когда перед глазами у них такой пример?
Уязвленная Минерва замолчала, не желая еще раз быть названной плохим примером.
— Всего хорошего, Альбус, мне еще нужно проверить домашние задания.
После ухода противников директор еще долго смотрел на дверь, будто ожидая от нее ответа на возникшие вопросы. Из вечного противостояния факультетов было ясно одно — Северус подозревает Гарри. Такое просто невозможно, он же лично проверял мальчика на его магические способности. Но ведь и Северус не из тех людей, которые будут высказывать необоснованное мнение. Гарри в последнее время и правда, очень странный, надо отдать должное — он действительно слишком мало времени ему уделял, и мальчик совсем закрылся от него. Сейчас такое тяжелое время, он не может уследить за всем… Череда зверских, беспощадных убийств, прокатившихся по Британии… Авроры не справляются и не могут это остановить. Очень сильная черная магия. Сильная и древняя, как сам этот мир, против этого нет оружия. Фадж в панике и хочет подать в отставку. Нужно найти способ предотвратить это. Чего сейчас не нужно, так это лишней неразберихи.
— Что же ты задумал, Том?
Ответа не последовало. Тишина кабинета была не нарушаема. Портреты бывших директоров смотрели сочувственно и облегченно, радуясь, что их директорство не было омрачено более чем сомнительными событиями.
* * *
Грустный Невилл сидел в самом темном углу гостиной. Хотя он всегда там сидел, чтобы не выделяться, теперь этот угол лично для мистера Поттера стал самым ярким местом на земле, ведь напротив Невилла, удобно устроившись на полу, сидела Сэль, с завидным интересом изучая Лонгботтома. Невилл тяжело вздохнул, собрал свои записи и ушел наверх. Гарри протиснулся через группу взахлеб обсуждающих свой первый поход в Хогсмид студентов и занял место Невилла.
— Кто бы мог подумать, что у таких ботаников тоже есть внутренний мир.
Романтик, мне казалось, таких парней уже не существует.
-Тебе не нравятся романтичные парни? — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза, желая сузить всю комнату до их с Сэль угла. Вечер был таким тяжелым…
Сэль закатила глаза, показывая свое отношение данному типу:
— Определенно, нет. Все эти "ангел мой", "зайка моя нежная"… ну блевать же тянет… "малыш"…какие-то они все слащавые нытики, со своими "любовь моя, я тебя не покину". «Милая, нет, подожди, ты не дослушала мой миллионный дифирамб, тебе написанный пятистопным ямбом, оформленный заезженными сравнениями и нагло списанными высокопарными эпитетами!»
Он приоткрыл глаза и внимательно смотрел, как Сэль все это в лицах изображает. Главное, сейчас не рассмеяться при всех без видимой причины.
— Я никогда не смотрел на романтику с такой стороны, честно слово, ты можешь извратить все, что угодно!
— О, нет! Извратить? Да все, что можно было извратить и опошлить, сделали женские романы, прочитавшие их девочки и романтичные мальчики. Пойми правильно, я сама очень романтичная.
Гарри вопросительно поднял брови.
— Не смешно, правда, я тот еще романтик, но есть же предел для здоровья психики.
Сэль выдержала театральную паузу и попыталась скрыть улыбку, начав декламировать:
— Он взял свою любимую нежно за руку, она была прекрасна, будто ангел, сошедший с небес его мечты, чтобы осчастливить мир своим присутствием. Слезы радости потекли при взгляде на возлюбленную, прекрасную, будто рассвет их новой жизни.
Гарри закрыл рот рукой, старательно сдерживая смех.
— О, нет, Поттер! Ты что, тоже плачешь? — Сэль оттолкнула его ногу. — Не смей, я все еще верю, что парни не плачут без очень веских на то причин. Нет, ну согласись, разве так бывает? Я уверена, что если бы мой парень называл меня постоянно ангелом, котенком, зайкой и смотрел преданным щенячьим взглядом, я бы его убила. Постой, как тебе это: «От одного взгляда на своего принца, она поняла, что может выдержать еще сотню мук ради встречи с ним». Ничего подобного, если это только не взгляд гоэтии, под таким взглядом можно сколько угодно мук вынести и вообще себе радостно вены порезать. Все эти завтраки в постельку! Я объективно так рано не встаю, и высший пилотаж моего кулинарного искусства — это бутерброд!
-Эй! Хватит ржать, это очень вкусный бутерброд!
— Ты жестока.
— Я гуманна! — возразила она. — Я бы сразу убила, другие еще бы мучили. К чему все это? Сидел тут твой дружок и думал, что же ему делать дальше со своей неразделенной любовью. Умная я, как всегда, нашла решение, передай ему слово в слово: «Заткнись и живи дальше, идиот!», примерно так. Тебе не нравится?
Он одарил ее насмешливым скептичным взглядом.
-Ну, ладно, тогда, как вариант: «Пойди и повесься».
— Уже лучше, уверен — ему понравятся оба варианта.
— Это хорошо, что ты в отличном настроении. Тогда я пойду, поищу вещь, которая могла бы тебе его испортить.
Она поднялась с пола, еще раз улыбнулась Поттеру и выбежала из гостиной, полностью уверенная в высокой вероятности осуществления своего плана. Экскурсия в загробный мир это, конечно, не рядовая поездочка с семьей на выходные, но не самое опасное приключение по ту сторону жизни. В конце концов, не на свидание в Инферно она его приглашает, уже от одной мысли о столице ада стало жарко. Проблема в другом, одно дело попасть к мертвым, а другое — как уйти от них, для Поттера желательно еще и живым. Хогвартская библиотека твердо удерживала лидирующие позиции в списке самых малопосещаемых мест. По ее мнению сей субъект назвать библиотекой довольно трудно, но ведь это Бетельгейзе — место для таких тяжелых случаев, как она, а не Хогвартс. Но все равно им бы не помешало иметь пару книжек по действительно черной магии. Плутая между стеллажами книг общей секции в бесполезных попытках найти что-то по-настоящему стоящее, и перестав уже о чем либо думать, кроме мелькавших перед глазами названий книг, девушка вдруг остановила внимание на книжке в темно-красном кожаном переплете, распахнувшиеся от удивления глаза уже несколько раз пробежали по названию «Четырнадцать самых захватывающих историй любви». Она на шаг отошла от стеллажа, чтобы взглянуть на тематику секции, но не найдя таблички, вернулась к книге. Интересно, что же надо сделать, чтобы история любви стала захватывающей? По какому принципу они были отобраны? Наверное, это круто, когда твоя история самая. Превосходное чувство уникальности. Пальчики ловко ухватили книгу за корешок, потянули на себя, высвобождая от вековых объятий рядом стоявших книг. На полпути она остановилась. Пока не поздно, нужно посмотреть книги в Запретной секции. Легким движением девушка задвинула книгу обратно. Сэль даже не знала, что искать. «Сто и один способ суицида?», «Мир мертвых. Туда и обратно». Она же сдала магию душ в прошлом семестре.
— Так, посмотрим. «Жизнь после смерти. Артур Цепеш», «Мертвые среди нас», увлекательно, — усмехнулась Манфьолетти, решив на всякий случай пролистать пару страниц для успокоения совести.
«Ныне ты мертв и Жизнь покинула тебя. Ты вступаешь в мир, где властвует Смерть. Вместе с Жизнью тебя покинула воля. Ты можешь идти только когда тебя ведут, говорить, только когда тебе велят говорить, и слова обитателей этого места — закон для тебя. В остальное время ты — дух безжизненный и бесплотный. Но твой разум и память не покинули тебя, ты помнишь всю свою жизнь и осознаешь все, что происходит с тобой. Также не покинули тебя желания и стремления, что были у тебя при жизни. Также не можешь ты лгать и молчать, когда обитатели Мира Мертвых спрашивают тебя.»
-Бред, это что, времена павших? Такие представления были еще при моем пра-пра-прадедушке.
Манфьолетти со злостью поставила книги на полку, с таким же успехом она могла почитать детские страшилки. Отчего-то книги не хотели запихиваться.
-Давай же, — шепнула Сэль и еле успела предотвратить падение книг.
Призрак положила их рядом и засунула руку в проем, вытащив мешавший предмет, которым оказалась потрепанная записанная книжка. В первые минуты она даже не поверила своему счастью, будь благословенна Провидица, это записки сумасшедшего. Такие блокнотики были популярны в семнадцатом веке у магов, пытающихся выйти за рамки. Откуда такая ценность здесь? Девушка поставила ненужные книги обратно и торопливо села за стол. Слипшиеся и измазанные чем-то бурым страницы не хотели переворачиваться. Улыбка Сэль стала только шире. Не найдя ничего под рукой, сильно зажмурив глаза, она полоснула краем листа по пальцу, секундный противный звук и капельки ее крови упали на страницы, сквозь кровавые отпечатки на которых уже стали проступать обрывки фраз. За минуту до чьего-то появления Сэль ловко юркнула под стол со своей бесценной находкой, жалея, что невидимость не передается на вещи. От волнения она даже забыла, что мертва, с замиранием сердца наблюдая из-под стола за ногами библиотекарши. Мадам Пинс подошла к стеллажу, видимо, поправляла наспех поставленные Сэль книги, затем скрылась за поворотом. Выдохнув, Манфьолетти, насколько это было возможно, устроилась под столом, чуть касаясь макушкой столешницы, но все эти мелочи волновали ее еще меньше, чем жизнь… Она снова открыла блокнот и, порезанным пальцем пересекая обе страницы, вывела «Нифельхейм». Бумага медленно, будто задумавшись, поглотила слово, ответив на запрос ровным мелким обрывочным текстом.
«В том мире время идет иначе, чем в нашем. Для попадающих в мир мертвых время останавливается. И столетие, и год, и минута, прошедшие в нашем мире, в мире мертвых могут длиться вечно. Таково свойство времени: где-то оно бежит, где-то идет, где-то ползет, а где-то останавливается.
Маг может при желании попасть в мир мертвых и выйти оттуда, но сделать это сможет только тот, кто останется одной ногой в мире живых, чья душа найдет дорогу обратно, кому подвластно остановить время и причины… Если еще не остыло тело, и душа еще не ушла далеко и помнит свое недавнее бытие в мире живых, то тот, кто обладает силой, может вернуть ее…
Если же ты посвящен в тайные знания, которыми обладали друиды, филиды и великие волшебники, найди дорогу от Черной Луны через аллею Павших».
— Так, тайными знаниями мы точно не обладаем. Амана… — Сэль с похолоданием в сердце вспомнила о подруге.
«Душа же неуспокоенная после смерти может сохранить черты своей личности. К таким избранным, прежде всего, относятся те, чья смерть была необычной, чем-то схожей со смертью богов или великих героев. Примером сего может служить душа великого Октавиана, полководца нашего, которую я имел дерзость вызвать намедни, чтобы пообщаться. Но, как и любая другая душа, однажды спустившись в Нифильхейм, она больше не вернется, опутанная силами тьмы и притяжением этого места, на веки вечные найдет она там покой и свое последнее пристанище…»
«Пишу эти строки после того, как сам испытал переход через ту неуловимую границу, что отделяет мир живых от мира мертвых…и как невернувшейся из ее плена».
Дрожащими руками Сэль закрыла блокнот, не забыв пожелать автору покоя за завесой.
* * *
Всю ночь он не мог уснуть. С каждым днем все более проявляющаяся его эгоистичная и расчетливая сущность проигрывала в неравной схватке его ответственности и отзывчивости. После ночи раздумий и размышлений второй выходной пришелся очень кстати. Гарри встал раньше и, поспешно собравшись, покинул комнату в частности, и замок в целом. Рона сегодня выписывают, и Гермиона наверняка пойдет его встречать своевременно.
Он удобно расположился во внутреннем дворе школы на краешке фонтана, просматривая записи своего юриста.
— Что, перед кончиной дела в порядок приводишь?
— Вроде того, — он поправил очки.
— Уже выбрал, как именно хочешь умереть? Например, мне нравится вариант с повешеньем, давай в главном зале Хогвартса? Еще мне кажется, что перерезание вен может эффектно смотреться. Или магическая дуэль?
По сравнению с этим выбором одобрение дизайна комнат первого этажа в доме было просто нелепым, а в его случае — даже глупо. Если только предприимчивый Дамблдор из дома музей не сделает.
— Что за бумаги?
— Ах, это, — он вынырнул из океана вселенской задумчивости, — ничего особенного. Я хочу купить долю в Гринготтсе, а потом обрушить экономику магической Британии.
— Оу, — Сэль, кажется, и правда, была удивлена, — есть план?
— Пока нет, — он захлопнул черную кожаную папку с документами прежде, чем ее пальчики могли ухватить хотя бы один листок, — но скоро появится.
Он спрыгнул с края, явно намереваясь с ней распрощаться.
— По поводу твоей проблемы — выбери смерть на своей вкус, солнышко.
Опешившая Сэль так и осталась у фонтана в одиночестве.
Идти куда-либо пока не хотелось. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Гарри вытянул руку с папкой, которая переместилась во вспышке пламени. Раз от разу все лучше и лучше.
— Привет, Гарри!
Он обернулся на голос, чудом успел отвести за спину правую руку с готовым сорваться огненным шаром.
— Чжоу, привет. Что ты здесь делаешь?
— Пришла прогуляться, — она приветливо улыбнулась и несколько скованно провела рукой по волосам, — как ты?
— Нормально, — ответил он, плохо понимая, что она имеет ввиду.
— Тебе, наверное, так тяжело сейчас, да? — Чанг подошла к нему и заглянула в глаза.
-Да, — Поттер покачал головой, прикидывая насколько ему тяжело.
— Гарри… — выдохнула девушка, будто ей тяжело говорить, — я давно хотела извиниться перед тобой за свое ужасное поведение…
-Ну, что ты, все в порядке…
Попробовал прервать он, но был остановлен. Чанг приложила указательный палец к его губам, став ближе настолько, что он ощущал запах ее духов, что-то цветочное…
— Мне, правда, очень-очень жаль, Гарри, я просто запуталась, мне было так тяжело. Но теперь, это лето и ты…
Она наклонилась к его уху:
— Ты мне нравишься, Гарри Поттер, больше, чем нравишься.
И быстро, легко коснувшись его губ, она побежала обратно к замку.
Видевшая ее побег Сэль вопросительно посмотрела на него, заставляя чувствовать вину.
— Что это с ней?
Он молча пожал плечами, боясь, что начнет непонятно за что оправдываться.
— Ты просил меня выбрать, и я выбрала.
-Утопление.
— Утопление?
— Мой любимый вид убийства, — радостно ответила Сэль.
— Готов спорить, что все из твоих подарков на день рождения нашли практическое применение.
— Лучше расскажи, как тебе идейка? — она взяла его под руку и бодро повела в замок, вслед за мисс Чанг.
Гарри шел и думал, что с его головой действительно что-то не в порядке. Ладно, Сэль — с этой ненормальной стало все понятно в первый день, но он… Депрессия, легкая апатия, но ведь это еще не повод выбирать способ для самоубийства? Что там? Удушье или утопление? Веселенькая история намечается. Совершить самоубийство, погулять по загробному миру, и вернуться к парам во второй половине дня. Напряженный график.
— Заходим?
Девушка остановилась у входа в Выручай-комнату, вопросительно смотря на него. Скорее — лукаво, чем вопросительно. Смотря из-под пушистых ресниц слегка прищурившись, она будто вопрошала: "слабо или нет?" Парень смотрел прямо. Нет. Не слабо. Ребята одновременно переступили порог комнаты, которая теперь представляла собой весьма посредственный санузел, отделанный серым кафелем, местами уже отпавшим, обнажив цементированную стенку. Длинная ванна стояла в углу, на корявых надломленных ножках, отделенная тумбочкой от унитаза. В висевшем на стене осколке зеркала отразилась Сэль, не пытающаяся скрыть отвращения.
— Знаешь, большинство серых масс мечтает умереть на кровати, в кругу льющих слезы родственников, мысленно поделивших уже все наследство, составляющее всего несколько центов. Но ты у нас личность неординарная, — она еще раз оглядела комнату, боясь впасть в истерику, если придется хоть до чего-нибудь дотронуться.
Поттер, сам не ожидавший такого результата, развел руками:
— Здесь миленько.
Сэль обернулась на него, а потом так же быстро обратно.
— Определенно, миленько, давай, Поттер, начинай, я бы предпочла устроиться поудобнее, но это…
Гарри положил мантию на тумбочку, подумав, что не рискнет ее больше надеть. Открыл воду. Трубы зашумели, заскрежетали прежде, чем пропустить ржавую воду, ванна начала наполняться. Парень присел на краешек ванны.
— Последнее желание?
Пересилив себя, Сэль рискнула пройти дальше порога, всем видом показывая, что просто благословила эту комнату своим присутствием. Парень пожал плечами. Вода в ванне достигла середины. Довольно теплая. Жуж, вопреки своим принципам, ободряюще потерся о его ноги. В конце концов, этот смертный был забавным, и неизвестно, что с ним станет после небольшой экскурсии вместе с его хозяйкой. Ох, детки в клетке без его присмотра окажутся.
— Дай мне руку, ладонь вперед, отлично.
Сэль взяла появившийся на тумбочке ржавый нож, искренне надеясь, что на нем нет никакой заразы, и полоснула парню ладонь. Не давая ему опомниться, девушка наклонила ему руку, Жуж встал на задние лапы, чтобы дотянуться и лизнуть появившуюся кровь на ладони парня.
— Теперь он тебя запомнит. Из этого пореза, когда придет время возвращаться, кровь пойдет снова, живым в мире мертвых не место.
Он кивнул. Сэль не отпускала его руку. Только работа. Ничего личного. Парень перекинул ноги через край ванны и лег, лишь наполовину погрузившись в воду.
— А что, если я захочу выбраться? Ну, знаешь, инстинкт самосохранения?
— Неужели считаешь, что я дам тебе уйти? — насмешливо спросила девушка.
Выдохнул, лег совсем, задержал дыхание. Девушка наклонилась над ним.
— До встречи на том свете, Поттер.
Последнее, что он видел в своей жизни — это ее полуулыбку и дьявольский огонек в глазах.
Когда воздуха стало не хватать, мозг хотел заставить его вдохнуть…
Он лишь сильнее зажмурил глаза, почувствовал, как Сэль прижимает его ко дну ванны, не давая подняться.
Когда он пришел в себя, первое, что он увидел, это нависшее над ним лицо девушки, с интересом ожидавшее его реакцию.
— Добро пожаловать в царство мертвых.
Гарри встал и огляделся — не каждый день совершаешь экскурсию в мир трупов. Глаза не сразу привыкли к блеклому бело-голубоватому мерцающему свету, исходящему от шариков, передвигающихся по воздуху под потолком огромной пещеры своеобразными стайками. Еще не до конца разобравшись в ощущениях, он взглянул на открывшийся вид. Каменистые тропинки, будто совсем не хоженые, змейками-ленточками переплетаясь, устремлялись к высеченному в скале черному городу, состоящему из нескольких ярусов. В центре скалы была высеченная огромная статуя женщины с воинских доспехах, в ее ладонях горели ярко голубое пламя, способное осветить весь город, каждый ярус которого строился вокруг нее. Арки, уходящие ввысь каменные ступеньки, мосты, соединяющие землю там, где она заканчивалась темными провалами, черные, иссушенные деревья своими ветвями переплетали камень, обхватывали полуразрушенные темные колонны. Черный и серый цвета здесь имели множество оттенков, не давая всему смешаться в один комок. В полуметре над землей в воздухе летал тлеющий пепел, оседающий там, где ему вздумается, но продолжая тлеть.
— Классно здесь, правда?
Он что-то промычал в ответ, отнюдь не разделяя ее воодушевления, антураж к семейке Адамс, неудивительно, что Сэль чувствует себя здесь комфортно. Но, тем не менее, нужно отдать должное — увиденное восхищало.
— Кто это?
— Это Геката, повелительница мрака, дающая нам силы. Нифельхейм — это ее город, там очень красиво: готичная архитектура, соборы Тьмы, но мы туда не пойдем, после смерти посмотришь, Поттер, в таком месте можно и на кого-нибудь наткнуться. Идем, поворачивай на левую тропинку.
У него даже получилось немного расслабиться. Что там говорила Сэль? Надо относиться ко всему проще, почти уникальный шанс побывать в мире мертвых. Вроде как экскурсия. Хоть и гид вел себя более чем странно. Девушка, конечно, пыталась создать расслабленную атмосферу, но ее взгляд все время бегал из стороны в сторону, тело было напряжено, готовое среагировать в любую минуту.
— Что-то не так?
— Нет, все в порядке.
Стая гарпий, гнездившаяся за сталагмитом, неожиданно выпорхнула и пронеслась мимо них в высь. Сэль тут же отскочила в сторону, рукой отодвигая его от мнимой опасности.
— Да, порядок. И поэтому ты ведешь себя как Мата Хари.
Девушка поджала губы, пытаясь высмотреть кого-то в темноте провала.
— Кто это, Поттер? Твоя очередная несбывшаяся фантазия?
— Это известная шпионка. И с чего бы это тебе быть такой зацикленной на моих фантазиях? Собственные покоя не дают?
— Сверни направо. И мои фантазии в отличие от твоих…
-Ну, разумеется, — ухмыльнулся он.
— …радуют разнообразием и недюжинным креативом, расскажу тебе как — нибудь на досуге, чтобы было, что старости вспомнить.
Ведущая направо тропинка имела в его глазах небольшой кредит доверия. Узкая, каменистая, покрытая приличным слоем пепла, она то резко уходила вниз, то пугала поворотами и петлями. Сэль шла впереди, периодически оглядываясь назад, проверяя его присутствие. Конечно, заблудиться в царстве мертвых было бы последней его идеей.
— Боюсь, что старость мне не светит, из-за постоянной передозировки твоего общества. Кто такая Маласа?
— Маласа — провидица мрака. Она знает все. Что будет, что было, знает судьбу каждого человека. Она видит переплетения всех судеб. Всегда видит, всегда и все, поэтому ее глаза завязаны атласным платком, порванным самим Эребом, чтобы облегчить ее муки. Это большая честь.
Гарри с интересом слушал историю ее мира, с недавнего времени жизнь Сэль представляла для него особенный интерес. Ее мир, так отличающейся от его, со своими богами, проблемами, со своим устройством.
— А Эреб?
— Эреб — повелитель мрака. Хотя, нет, Эреб и есть мрак. Зачем тебе все это? Нам историю мрака три курса излагают.
Он промолчал в ответ, не говорить же, в самом деле, что хочется стать ближе к ее миру, попытаться стать его частью, а зачем?
Справа от них шла процессия закутанных в черные балахоны людей, державших в вытянутой руке свечку. Странно, что пламя у всех было разного цвета, иногда очень похожее, но отличающееся хотя бы на оттенок.
— Кто это?
Гарри с нахлынувшей бесконечно тоской наблюдал за их медленным ходом. Будто они не просто шли, а были в упряжке тех, кто заставляет эту землю вращаться. Сэль смотрела на шагающих с явным безразличием. Это лишь в первый раз потрясает, а раза так с двадцатого привыкаешь к декорации.
— Ищущие прощения. Цвет пламени зависит от тяжести преступления. Самые страшные совершали те, пламя свеч которых черное.
— Так много, — проговорил он.
Сэль так и не поняла, что именно он имел виду. Длину процессии, или тех, у кого пламя черное. Да, действительно, как-то их больше стало.
Рядом с их дорожкой текла непроницаемо черная вязкая река, медленно, будто и вовсе течение отсутствовало. От реки веяло холодом и грустью. Глаза еще не совсем приспособились к освещению, поэтому он старался не терять свой ориентир. Сэль шла впереди и…она будто светилась холодным светом, как полярная звезда. Парень усмехнулся собственным мыслям. Полярная звезда? Дальше что? Ангел мой незабвенный? Бред. Девушка, не останавливаясь, бросила на него косой взгляд из-за плеча. Все, что она может, так это взгляды. Ненормальная.
— Сэль, — громко окликнул он ее.
— Не останавливайся.
Манфьолетти продолжала свое восхождение по каменному пути. Сейчас, в мире мертвых, ее загробное существование давало о себе знать. Ноги от каблуков уже болели, она постоянно спотыкалась о камни, цеплялась за них мантией. И ожидание. Интуиция молчала, но меньше всего ей сейчас хотелось встретиться с ловцами душ, вдруг ее присутствие в мире живых несанкционированно. Говорят, что дома даже стены помогают, стены этого дома обостряли чувство опасности. Не приведи Эреб встретиться с кем-то из знакомых прошлой жизни. Не в том она состоянии, чтобы вести светские беседы на уровне.
— Я просто хотел сказать, что ты светишься.
«Он хотел сказать что?»
Она резко остановилась, чуть не потеряв равновесие, обернулась, беззвучно открывая рот, не зная, что сказать.
— Я…мы скоро придем, давай быстрей.
Гарри сам удивился мелькнувшей шальной мысли. Момент был, и им стоило воспользоваться.
— Я ничего не вижу. Этот свет и оттенки, как ты здесь ориентируешься?
— Не говори глупостей, идем.
В доказательство своих слов парень сделал шаг вперед и споткнулся, постаравшись как можно полнее отразить на лице всю гамму чувств, сопровождающих подобную ситуацию.
— Отныне нарекаю тебя ГБСМ, — закатывая глаза, ответила Сэль. Ну что сделать, видимо, каждого должна постигнуть кара за его дела. Ее кара — это вечная проблема «Гарри Поттер».
— ГБСМ? Что? — переспросил он, уже чувствуя подвох.
— Головная боль Сэльветрис Манфьолетти,— она спустилась, взяла его за руку и повела вперед.
Идя слегка впереди, она не могла заметить его довольной полуулыбки, лишь чувствовала, как крепко он сжимает ее руку, наверное, головой удариться боится. Правильно, она у него такого не выдержит. А он шел и думал, что это просто невозможно — испытывать чувство всепоглощающего счастья в загробном мире, просто идя за руку с самым невыносимым призраком. Интересно, какая это стадия болезни и далеко ли до летального исхода…
— Вот и пришли.
Ему показалась, что слишком быстро, разум старался пробиться через розовые витающие мысли с призывами задуматься о собственном благополучии. Перед ним была еще одна высеченная в скале лестница, с некоторыми поворотами уходящая далеко вверх, отсюда даже не было видно ей конца. Разрушенные ступени, обещали незабываемые ощущения от восхождения. Вместо перил на краю каждой ступени стояли статуи, лучше б перила вырезали.
— Это лестница памяти с пятьюстами тридцатью двумя ступеньками, она ведет к источнику Гекаты. Поднимемся и заберем камень.— Она выпустила его руку. — Здесь достаточно светло.
-Радует. — Воодушевленный, он смело ринулся в бой, махом преодолев десять ступеней.
Только оказавшись на лестнице можно было заметить неповторяемость фигур, что ставило под сомнение их декоративное назначение.
— Кто это? — просвещаться, так просвещаться.
— Это те, кто нес свет в этот мир. Ступая на каждую ступеньку, нужно помнить о том, что сделали самые лучшие из нас для этого мира, помнить их пример, их жертвы и быть благодарными за каждый день своей жизни.
— Вот как,— проникновенность, с которой говорила Сэль, передалась и ему.
После краткого экскурса в историю он стал внимательнее всматриваться в стоящие фигуры. Даже высеченные в камне, они стояли с одной протянутой рукой. Будто готовы даже сейчас прийти на помощь. Сэль шла молча, легко касаясь каждой статуи и склоняя голову, в кои-то веки отдавая дань традициям. Засмотревшись на скульптуру, напоминавшую толкиеновского Гендальфа, парень споткнулся и выставил руки вперед. Одна из них попала в ладонь статуи, предотвращая падение. Поттер с благодарностью поднял взгляд, чтобы рассмотреть спасителя и его удивлению не было предела, когда он обнаружил в лице статуи черты своей знакомой. Сэль равнодушно прошла мимо, будто ее это совсем не касалось.
-Это ты?
Она обернулась, без всякого интереса оглядев свою каменную копию.
-Ты даже подумать не мог, что я способна сделать для этого мира что-то хорошее?
— Не то, чтобы я в этом сомневался, но … — надо же, даже статуя Сэль всегда оказывается рядом, когда нужна ему.
Девушка выставила ладонь вперед, перекрывая поток его реплик. И ясно давая понять, что ей совсем не интересно, что бы он там ни думал. Закатывать глаза уже порядком надоело, поэтому Поттер просто продолжил свое тернистое восхождение. Порез на ладони немного побаливал, но пока он не придавал этому внимания. Странно, но усталость совсем не чувствовалась, никакой одышки или головокружения от перепадов давления, а какой покой и умиротворение в душе… Все мысли были четко структурированы и последовательны, проблемы решаемы, прошлое — ненавязчивым воспоминанием.
— Эй, не увлекайся, — впервые с начала подъема Сэль заговорила, — это особая магия, дарующая покой. Легко идти может только тот, кто идет с открытым сердцем. Для других лестница не заканчивается никогда.
Он обернулся назад, всмотревшись в уходящие вниз ступеньки, дальше скрываемые черной пустотой. Парень пожал плечами, искренне надеясь, что ее сердце открыто, как никогда. Преодолев последнюю ступеньку, они вышли на ровную площадку, дорожка из черного камня от которой уводила их глубже, в грот, к великолепному, высеченному в скале алтарю из кристально-белого мрамора. В центре стояла фигура женщины в мантии.
Сэль остановила его за плечо, не давая пройти дальше. Она сделала шаг вперед и принялась указательным пальцем чертить вокруг себя пентаграмму, выведенные линии тут же вспыхивали белым цветом. Закрыв глаза, она что-то повторяла, а когда закончила, то выпрямилась, сложила ладони вместе и долго стояла так, смотря в глаза Гекате. Плохо понимая происходящее, Гарри молча наблюдал в сторонке, пока Сэль не поманила его к себе. Она вышла из погасшей пентаграммы и подошла к источнику, опустила одну руку в его воду с красным оттенком и призвала его сделать то же самое. Вода оказалась прохладной, впервые за время своего пребывания здесь Гарри почувствовал холод и вместе с ним ужасную жажду. Не отдавая себя отчета, он зачерпнул воду и принялся ее жадно пить, с каждым глотком жажда только увеличивалась, а новая порция воды приносилась с собой небывалую эйфорию.
— Хватит, — властно, но, вместе с тем, мягко остановила его Сэль, наблюдавшая за происходящим с какой-то странной веселостью, — этот алтарь называют «Слезы Гекаты». Считается, что это ее кровь течет здесь.
— Что?! Кровь?! Это чья-то кровь?! — Он с отвращением выдернул руку из источника и отскочил на пару шагов, принявшись рукавом рубашки оттирать губы. Сэль не выдержала и рассмеялась.
— Несколько минут назад тебя это не волновало, что, не понравилось?
— Почему ты сразу не сказала?! — возмутился он, чувствуя себя не просто обманутым, а преданным.
— Начнем с того, что это было бы не так интересно. К тому же, ты должен был это испытать, не каждому дано дойти до конца лестницы, ты удивишься, узнав, насколько избирательны эти ступеньки, ну, а потом, мне было неудобно тебя отрывать.
Девушка пожала плечами и, не удержавшись, рассмеялась снова. Он по-прежнему старательно оттирал губы. Посмеявшись, Сэль обратила внимание на парня:
— Почему ты так смотришь?
Он опомнился и встряхнул головой:
— Как? С жаждой убийства во взгляде? Так это, уж прости, твой характер виноват, — вывернулся он.
Девушка усмехнулась, но, решив не тратить время на пререкание, подошла к источнику, закатала рукав мантии и стала шарить по дну. С каждой секундой ее взгляд становился все испуганнее:
— Он не мог его забрать, — она нервно выдернула руку.
— Что?
— Камня душ нет, я не могу его найти, — в эту минуту она была готова расплакаться.
— Ну, на нет и суда нет, идем обратно.
— А ты чего такой спокойный? — взвилась она.
— А ты чего такая нервная? — передразнил он. — В конце концов, это не тебе пришлось умереть, чтобы совершить эту увлекательную прогулку.
В надежде на чудо, она еще поводила по дну руками, пока не заставила себя в это поверить. Камня не было, с этим придется смириться.
— Сэль, идем, — он кивнул в сторону лестницы.
Может, это и глупо, но ему казалось, что уходить надо очень срочно, что больше им здесь оставаться нельзя.
— Идем.
Расстроенная, она плелась следом. Странно, но идущий впереди Поттер был готов поклясться, что слышал подозрительное шмыганье носом и всхлипы позади.
— Если ты обернешься, Поттер, я тебя убью, — сухо предупредила девушка.
— Сэль.
— Просто иди, ладно?
Сэль уставилась сердитым взглядом в спину парня.
«Нет, он что, вот так и будет идти? А где обернуться и спросить, все ли у меня в порядке? Неужели испугался, что убью? Раньше его это не заботило. Гад бесчувственный! Еще хорошеньким прикидывается! Надоел! Таскаешься с ним, а он даже не поможет!»
«Чтоб тебя!» — в сердце крикнула девушка.
Шедший впереди парень споткнулся и, пролетев последние пять ступенек, скатился на каменную дорожку.
Сэль в ужасе зажала руками рот. Кто ее только за язык тянул! Нельзя быть такой непредусмотрительной! Но она же, вроде как, мертвая!
— Поттер, — она подбежала к немного оправившемуся парню, — Поттер, ты как?
— Сэль, я сейчас абсолютно адекватный, поэтому слушая меня внимательно. Создай вокруг себя уже зону безопасности!
От возмущения она даже отпустила его руку, от чего он чуть не упал обратно.
— А при чем тут я?
— Ты, ты — ходячее стихийное бедствие. Рядом с тобой всегда что-то происходит. И если ты считаешь, что до знакомства с тобой прогулка в мир мертвых была для меня обычным делом, чтобы время убить, то ты ошибаешься!
Он стал отряхивать брюки, рубашка на левом локте порвалась, на ладони, кроме пореза, теперь были еще и свежие ссадины.
— Ты прав, наша маленькая Сэлли всегда доставляла много проблем.
Гарри обернулся: напротив него, совсем близко, стояла женщина, довольно высокая, лицо бледное, со следами сажи, радужка светло-оливкого цвета, едва видные на фоне зрачка, копна льняных волос немного прикрывала закрученные рога, выдающие демона, от каждого глаза вниз уходила полоска татуировки, искусанные губы были проколоты тремя маленькими колечками. Незнакомка была одета в грязно-белую тогу и свалявшейся мех, она навевала мысли ему о пещерах и саблезубых тиграх. Два стоящих за ее спиной амбала смотрели на него тяжелым, слегка отрешенным взглядом.
— А я сейчас не с тобой разговариваю, — озлобился он, хамить при знакомстве, конечно, нехорошо, но друзей он в мире мертвых все равно заводить не планировал.
Первобытная, как он назвал женщину про себя, посмотрела на него с удивлением:
— Смертный? Среди нас? — ее голова наклонилась под неестественным углом.
— Ну, если в твою компашку берут только по факту смерти, то, может, тебе организовать встречу со своими дружками в другом месте? — невинно посмотрел он.
Манфьолетти изо всех сил пытаясь сдержать смех, наблюдала за происходящим. Тут ей добавить было нечего. Поттер хамел на глазах, мальчик-то вырос. Ну, или как вариант, это кровь Гекаты так на него подействовала, сорвало парню голову с непривычки.
— А что, если ты присоединишься в нашу компашку? — она подала знак амбалам подойти поближе.
— Предложение, конечно лестное, но у меня на вечер другие планы, — при взгляде на ее шею, которая изгибается под невероятными углами, начинала болеть собственная. Когда только Сэль соберется закончить этот цирк?
— Может, ты своих щенков в другом месте выгуляешь?
До двоих амбалов, видимо, дошел смысл его слов, судя по тому, как на их лицах отразилась небывалая смена эмоции, и первобытной пришлось остановить их в процессе продвижения к нему.
— Ты мне нравишься, но слишком много говоришь.
— А я вообще парень общительный. — Не останавливался он.
Сэль сделала шаг вперед, так что оказалась за его спиной, должен же был кто-то предупредить этого суицидника.
— Не хотелось бы тебя отвлекать. Но эта дамочка — оракул стаи оборотней Серебряные волки, а эти два песика — ее охранники. Но тебе волноваться не стоит, им уже где-то лет по семьсот, поэтому убийства успели надоесть, так что убьют быстро и безболезненно.
— Раньше ты сказать, конечно же, не могла, — хрипло проговорил он.
— Ну, уйти бы они нам все равно не дали, а так — ты хотя бы развлекся напоследок.
— Я могу применить магию?
— Поттер, это мир мертвых, чтобы применить тут самое простое заклинание огня, тебе сил потребуется, будто ты Армагеддон вызываешь.
Первобытная со спутниками вежливо наблюдали за их беседой со стороны. Они считали, что добыча уже загнана и никуда ей не деться. Атмосфера сразу перешла из расслабленной в больше чем напряженную. Каждая из сторон была готова к противостоянию и никому уступать не хотелось. Парень видел, как у охранников первобытной под мантиями каждый мускул ходит, оборотни из них, наверное, выходили не хуже Жужа, вот кто здесь не помешал бы.
— Всем привет, вижу, начали без меня. Сатана, тебя, кажется, заждались где-то в Чистилище.
— Натаниэль, — глаза первобытной сузились, выражая бесконечную ненависть.
— Сатана, — передразнил он ее, — сегодня не твой день, уходи.
Нат спустился со ступенек и встал перед Поттером, ограждая его и Сэль от демонов.
-Да что ты, — насмешливо отозвалась и кивнула одному из охранников.
— Flamma infernum!
Не сделав и шага, оборотень с душераздирающими оглушающими криками, сгорел в неудержимом, слепящем пламени.
— Хочешь продолжить? — насмешливо предложил Натан.
— Когда-нибудь мрак перестанет быть к тебе благосклонен, — прошипела Сатана.
Натаниэль обернулся к ним:
— Уходим.
Не говоря ни слова, Сэль обошла демонов, за ней — Нат, Гарри тоже решил не продолжать беседу, но первобытная ухватила его за рукав, мешая пройти:
— Я вижу, как тьма подступает к твоему сердцу, вижу власть, тебя достойную и вижу твое падение, сокрушительной проигрыш. Получивший все, станет равным Высшим, но никогда не сможет получить то, что сердце его темное желает большего всего на свете.
Гарри хмыкнул:
— Круто, дай-ка я тоже попробую: вижу демоницу, умирающую в адских муках, очень долго, ей бы лучше прекратить болтать, если она и дальше хочет что-либо видеть.
Он с силой выдернул свою руку и поравнялся с обеспокоенной Сэль. Как только демоны переместились, Натаниэль и Сэльвэтрис отошли друг от друга на пару метров.
— Привет, солнышко.
Сэль совсем не была удивленной, отвечая здоровым скепсисом на встречу с женихом.
— О, любимый, здравствуй.
Девушка бросила быстрый взгляд выше головы парня, над которой тут же черное облако стало принимать пасть дракона, Натан легким движением руки рассеял руну.
— Уверен, ты наслала руну смерти от большой любви, я тоже по тебе скучал.
Она хмыкнула и снова взмахнула рукой, но мгновенно оказавшийся рядом с ней Натан успел перехватить руку. Со стороны Гарри видел только, как внезапно расширились глаза Сэль и беззвучно открылся рот. И без того еле идущее время теперь совсем будто остановилось.
* * *
Сэль уже закончила собираться, еще раз тщательно осмотрев свое отражение, она решила, что полностью готова к посвящению. Один из самых ответственных дней, когда закончившие первый курс студенты официально принимаются в семью Бетельгейзе.
— Не видел никого прекрасней тебя.
В дверях стол Сиэль, любуясь племянницей.
— А как же твое отражение?
Он усмехнулся высокой оценке своей внешности.
— Да, красота — моя сильная сторона, но с остальным тоже неплохо.
Сиэль прошел в комнату, помогая застегнуть кулон на шее девушки.
— Волнуешься?
— Немного, — честно призналась она, — это так ответственно — я никогда не думала...
— Никогда не думала, что станешь самой молодой гоэтией в истории академии, — закончил с улыбкой он. — Тебе есть чем гордиться. Таких больших успехов добивался только Аледжио Манфьолетти, после него Стефано, Маддалена и …
— И ты — член Ордена тринадцати.
Сиэль снова улыбнулся, глупо отрицать очевидное. В их семье талант на таланте. Скромность передается по наследству.
— Готово.
Сэль обернулась к нему — счастливая, с сияющими глазами, так похожа на Нанни, а улыбка — Элиа, легкая и загадочная, готовая тут же перейти в наглую усмешку при необходимости.
— Они бы тобой гордились, — тихонько сказал он, зная, как хочется ей это услышать, — и я тобой очень-очень горжусь, ты молодец.
— Спасибо, ты придешь?
— Прости, у меня дела. Это так странно. Сегодня сработало около пяти зеркальных порталов, хотя стражники уверяют, что никто не прошел, но…
На его лбу залегла глубокая складка, появлявшаяся всегда, когда герцог Манфьолетти что-то серьезно обдумывал, не находя этому удовлетворительного объяснения.
— Да, это странно, — согласилась Сэль, меньше всего сейчас хотелось думать о проблемах. Сегодня ее день.
— Не думай об этом, я со всем разберусь, пригласи Аману и Альса, отпразднуем ваш дебют. И, в любом случае, будьте осторожны.
Девушка закатила глаза:
— Конечно, мы будем осторожны, как обычно.
— Сэль, я серьезно, — он погрозил ей указательным пальцем, — сегодня без дебошей, и не устраивайте проблем.
Сиэль чмокнул племянницу и переместился.
— Мы никогда не устраиваем проблем! — крикнула она ему вслед.
Сэль сделала пару пробных шагов, прикидывая, как сможет перемещаться в платье, давненько она их не носила. Тяжелое, немного обтягивающее, неудобно, слишком сковывает движения, бегать неудобно. Эреб, о чем она думает! Это же праздник, бегать ей придется разве что от посвященных первокурсников. Она снова закружилась перед зеркалом. Красивая. Идеальный наставник. Девушка попробовала состроить серьезное выражение лица, потом строгое, ободряющее и, не выдержав, рассмеялась, затем шагнула в зеркало и вышла уже в главном коридоре академии. Эмоции просто зашкаливали, тут было все: радость, испуг, ожидание, нетерпение, взволнованность. Некоторые дети что-то громко обсуждали, другие показывали выученные заклинания, первокурсники факультета стражников с обожанием и восторгом смотрели на своего наставника. Деланей О'Двайер, да на него можно смотреть бесконечно. Деланей спокойно и тихо объяснял первокурсникам правила поведения и значения посвящения, да, лучше им не облажаться. Идеальный мальчик не потерпит несовершенства от своих подопечных. Мрачные и загадочные некроманты держались в сторонке от всех, приветствуя кивками лишь гоэтий.
Амана строила своих первокурсников справа, Альс стоял рядом и, увидев ее, приветливо манул рукой. Вот дурашка. Она махнула в ответ. Гоэтий было меньше всего, шесть человек из двенадцати, половина. Дети стояли парами, немного напуганные и взволнованные событием, смысл которого им наверняка растолковали родители, у кого они были, конечно. Сэль бросила взгляд на Луку. Маленький худой мальчик, с непроницаемо черными глазами, перспективный, вынужденный учиться из-за немоты по особой программе. Неизвестно отчего, но к нему Сэль относилась лучше всех, оберегая от насмешек остальных студентов, в последнее время они научились понимать друг друга без слов, единственный человек, для которого девушка открывала доступ к своим мыслям.
«Такие эмоциональные, как дети».
Сэль усмехнулась, услышав мысли Луки, а сравнение с детьми от ребенка — просто потрясающе.
«Не волнуйся, все пройдет быстро, а потом будет большой праздник»
«Я и не волнуюсь»
Она кивнула ему.
— Первый курс факультета Черной магии. Все за мной, сейчас заходим мы.
Ведя их по проходу, Сэль волновалась, будто это не их, а ее посвящают, будто ей снова двенадцать. Ветер, попавший в зал из открытых окон, развевал флаг академии. Преподаватели, облаченные в праздничные мантии, стояли, приветствуя студентов и почти наверняка так же, как Сэль, вспоминая свое посвящение. Их колонна встала у стены, рядом выстроились некромаги, за ними уже строились ловцы душ. Факультет Черной магии всегда имел больше всего делений. Директор подождал, пока все пройдут и начал приветственную речь. За окном приветливо светило солнце, красиво высвечивая картины на витражных окнах академии. Самое время для того, чтобы взять Тумана и поскакать встречать рассвет к горам. На доли секунды солнце ушло в тень, отчего в душу Сэль закралось нехорошее предчувствие.
Девушка окинула взглядом всех стоящих волшебников: было понятно, что не только она чувствовала изменение обстановки. Директор продолжал говорить речь, мысленно отдав приказ преподавателям и старшим студентам проверять барьеры школы. Профессор Отрава и профессор О’Генри бесшумно переместились. Сэль прислушалась, стараясь ухватить нить речи директора. Ее глаза потихоньку стали менять цвет, магические барьеры академии мерцали яркими цветами, показывая свое наличие. Барьеры главного входа нетронуты, раз, два, три, четвертый — магия пятой ступени, еще два — седьмой ступени, все целы. Мысленно она взглядом скользила по барьерам стены, уходя по склону вниз. Все чисто. Ложная тревога. Она переглянулась со старостой факультета боевой магии. Роберт ободряюще улыбнулся, будто сам стесняясь своей паники. Теперь девушка вконец успокоилась. Это же Бетельгейзе. Самое безопасное место в мире. Кто решиться напасть на академию, где весь преподавательский состав входит в список сильнейших магов мира? Глупо. Через секунду после этой мысли академия потеряла статус самого защищенного места в мире. Взрывной волной выбило двери главного зала и часть стены. От неожиданности Сэль вскрикнула прежде, чем поняла, что директор успел выставить щит, укрывший всех студентов и преподавателей. Когда пыль от крошки понемногу рассеялась, стали проступать силуэты сначала адских гончих и бесов, затем младших демонов, а в центре…
Она глазам своим не верила — это Были Орферус и Мина. Они бы никогда не посмели напасть, когда столько детей, это же…
При виде этой картины у детей началась паника, они принялись сбиваться в кучи, не зная, что делать и куда бежать.
« Уводите детей!»
Сэль обернулась и кивнула директору.
— Встаньте парами, возьмитесь за руки! Живее, хватит ныть и прекратить орать!
Один из оборотней с угрожающей быстротой бежал в их сторону.
— Axelitus!
— Спасибо!
Роберт кивнул:
— Сочтемся. Нужно разделиться. Профессор Уйат сказал, что все выходы главного коридора перекрыты, прорваться можно только с боем, мы сможем, а они, — он кивнул в сторону младшекурсников, — нет. Западное или восточное крыло?
— Западное, возьму с собой друидов и факультет магических превращений. Дети, уходим. Крепче держитесь за руки и идите как можно быстрее, магию не применять, никуда не уходить, держимся вместе. Чтобы ни случилось, никто не останавливается, не смотрите по сторонам.
— Я буду замыкать, — Альс встал в конец колоны.
— Отлично, поехали.
Бешеный выброс адреналина и они побежали, достаточно быстро, чтобы дети не выдохлись раньше времени и медленнее, чем нужно для спасения жизни. Им нужно добежать быстрее, чем выходы будут перекрыты. Западное крыло — самый рискованный путь отступления, но зато самый надежный, а мы ведь легких путей не ищем. Каблук царапнул по полу, и она чуть не упала, успев опереться о стену. Черт! Бесполезно! Не успели! Она отбегает в сторону и останавливается, тяжело дышит из-за этого дурацкого платья. Что б еще раз она на что-то променяла свои джинсы!
— Амана, уводи их!
Итидзе остановилась, пребывая в полной растерянности.
-Уходите! — снова крикнула Сэль.
В конце концов, она кивнула, принимая командование на себя. Как только их шаги затихли за поворотом коридора, Сэль дала волю чувствам и со всей силы пнула валявшейся камень.
— Ну, что, идеи есть?
Альс мотнул головой — идей не было. Невероятная тишина, заполнившая помещение тяжким грузом, давила на плечи.
— Все будет хорошо? — тихонько и обеспокоенно спросил он.
— Все? Это слишком абстрактное понятие, все быть хорошо не может. Но да, в ближайшее время мировой потоп не наступит, если ты об этом.
— Я не об этом, — по-прежнему шёпотом прервал он.
— Я знаю, — перейдя на шепот, ответила она.
Тишина.Несколько долгих секунд они стояли неподвижно, каждый думая о своем и всматриваясь в пустоту уходящей колоннады. Ничего. Только вот каменный пол трясется, стены крошатся и обрывистый, непроницаемый серый туман неторопливо ползет в их сторону, смешиваясь с черномагическим свечением. Прежняя тишина, будто наложенная заклятием. Сэль вскрикнула и сильно сжала его руку, Альс закрыл глаза. В его случае чувство страха имело визуальный характер. Всегда, еще с детства, когда он впервые увидел скорпиона. А так…так ты просто закрываешь глаза. И не видишь этих красных, светящихся от заклинания «жажда крови» глаз, не видишь проступающих очертаний когтей и лезвий, не видишь умертвий, закутанных в свои черные балахоны, не видишь, как их костяные руки заносят косу смерти, и не видишь движения их пояса из черепов, ухмыляющихся младших демонов, ведущих за собой этот строй нет, пока закрыты глаза. Еще бы не слышать, как опускается плетка адских отродьев на пол, призывая церберов из бездны и эфритов.
— Альс! — Сэль с силой дергает его за руку и глаза приходится открыть, и вот уже нет никакой замедленной съемки и вся ненависть этих существ не кажется надуманными спецэффектами, а когда в них летит первое заклинание от чего-то, очень сильно хочется домой.
— Их слишком много. Откуда эта сборная солянка? — она обводит взглядом дружный строй противника, останавливая свой взгляд на мантикоре. Точно такая же, как тогда…тогда, когда она чуть не умерла, нет…как тогда, когда она умерла… Черт! Да все мантикоры одинаковы!
Они начинают медленно отступать назад.
— Черт-черт-черт! Их тут столько!
— Ставь барьер!
— И барьер какого уровня я должна поставить?! — озлобилась она.
Альс понимает, что сморозил глупость, точно — разная устойчивость к магии. А разбрасываться магией в их положении глупо.
— Убей бесов.
— Жуж, назад,— скомандовала Сэль, — за мной, уведем их в бальный зал.
Быстро устав от бега на высоченный каблуках, Сэль остановилась, попробовав расстегнуть застежку, и тут же получила слабый удар от проворного беса.
— Ах ты, мелкая сошка, — она оттолкнула беса в сторону фамильяра.
— Сэль, я сам… Атра.. — Сэль оторвалась от туфель, чтобы остановить парня.
— Идиот! Нельзя колдовать при бесах, они отнимают энергию!
Смирившись, что бежать придется на каблуках, пока они не сломаются, девушка собралась, ухватила Альса за руку в надежде, что в случае чего, он спасет от падения, и они снова побежали. Добежав до больших, тяжелых дверей бального зала, ребята остановились, озадачившись проблемой прохода.
— В сторону, — сказала Сэль.
-Skiepilapsus!
Как только каменные двери разошлись, они рухнули, грозя погрести под собой ребят, приближающийся демон разочарованно стиснул зубы. Быстрее, чем Сэль успела вбежать в зал, коса умертвии распорола край мантии. Призвав трезубцы, ей удалось отбить следующий удар, при этом больно ударившись о стену. Альс, недолго думая, принял облик нунды и теперь доблестно сражался с мантикорами.
Сэль поворачивалась из стороны в сторону, наспех и наугад нанося удары, приближающийся минотавр занес топор.
— Рoterat pectus! — она вытягивает руку ладонью вверх и на ней в красном свечении появляется сердце, топор минотавра начинает опускаться, Сэль закрывает глаза и с силой сжимает сердце. Девушка слышит свист разрезаемого сталью воздуха около его плеча, так близко, что подол мантии немного поднимается. Открывает глаза: минотавр лежит поверженный, поднимает трезубец и с удивлением обнаруживает перемены в расстановке сил — к ним на помощь подоспели шесть боевых магов, которые работают как одна команда, выкрикивая одни и те же заклинания, тем самым увеличивая их мощь. Манфьолетти выдыхает и бежит на помощь к Альсу, но не успевает, попадая в окружение трех демонов.
Слева подступают некроманты, явно воющие не на ее стороне, Сэль перекидывает в руках трезубцы, ловко отбивая первую серию проклятий, но не успевает увернуться от режущих заклинаний старшего демона. Некроманты принялись чертить сковывающие руны. Лязгнули зубы и надвигающаяся адская гончая отодвигает ее к стене.
— Сerebellum alicujus cepisse ! Iraetos! — девушка накладывает на гончую сначала заклятие подчинения воли, а затем ярости и указывает ей жертв.
Выпад, поворот, удар, еще один. Трезубец с чавкающим звуком входит в плоть демона и Сэль морщится от звука, пересиливая отвращение, она упирается ногой в тело и достает трезубец.
Один из боевых магов кивает ей на дверь, разрешая уйти, она мысленно передает послание Альсу и бежит к выходу.
— Вот это заварушка, — с диким огнем в глазах говорит он.
— Да уж, бежим, надо найти Аману, пока ее кто-нибудь другой не нашел.
При попытке взяться за руки воздух между ними рассекает коса умертвий, ребята оборачиваются, умертвие заносит косу смерти еще раз, Сэль блокирует удар, защищая Альса. Только этого противника им не хватало. С пугающей быстротой умертвие вскидывает косу и наносит удар за ударом.
— Сэль, что делать?— Альс превращается в мантикору, жалит умертвие и, превратившись обратно, скрывается за колонной.
В этот момент получившая передышку Сэль выходит, перемещается из-за угла, ближе к двери.
— Ну, убить умертвий можно только их же косой, до которой не может дотронуться ни один смертный. Предложения будут?
— Umbo tenebrae, — Лети поднимает щит мрака, который с трудом выдерживает парные удары косы, краем глаза замечая, что в ее сторону уже спешит следующий противник в черной мантии, и с удивлением обнаруживая, что это человек.
— Ava…
Она не дает ему договорить — трезубец входит точно в сердце, она перемещает его ближе к себе, защищаясь, как щитом, от точного удара косы. Широкое блестящее лезвие входит в плоть, застревая.
— Альс!!! — не жалея голоса кричит Сэль.
Умертвие пытается вытащить косы назад, Альсифер снимает мантию, Сэль обматывает ей рукоятку, и они вместе тянут косу на себя. Она насылает на умертвие знак тьмы и, пока тот отвлекся на долю секунды, чтобы рассеять проклятие, им удается завладеть косой, обрывающую жизни. Сэль чувствует детскую радость, стараясь вспомнить, кому такое удавалось до них, коса тяжелая настолько, что они вдвоем с трудом ее не роняют.
— Направо!
Коса даже еще не достигла мантикоры, а та уже упала. С воодушевлением они принялись расчищать проход к дверям.
— Ее нельзя держать долго, если не хочешь стать умертвием, давай к выходу, — предупреждает Манфьолетти.
Разозленное умертвие достает из-под мантии меч и снова устремляется к ним, вспотевшая рука Сэль соскальзывает с ткани чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы кожа стала чернеть.
— Сейчас!
Вместо того, чтобы отступать, они двинулись прямо на умертвие, секунда… коса насквозь протыкает противника. Сэль чувствует, как холодная сталь меча противника скользит по плечу, слегка отклоняется, нечаянно подставив под удар Альса. Умертвие рассыпается пеплом, парень вскрикнул: на плече глубокий порез.
— Продержишься?
Он кивает.
— Ладно, зажми посильнее, сейчас выберемся.
Они выбегают из бального зала и со всех ног несутся в западное крыло, по пути больше ни на кого не наткнувшись. Хороший знак. Они вбегают в зал, где Амана открывает детям тайный проход. Альс запыхался, будто бежал не первый день.
— Хвала солнцу, — Амана облегченно выдыхает, — давайте быстрей, выберемся и я вами займусь.
— Это настораживает, — усмехается Альс.
— Ами, я бы предпочла заезженные заклинания, обойдемся без ваших друидских штучек.
— Все, что хотите.
Последний ребенок скрывается в темноте перехода, Амана уже собирается пойти следом.
— Давно не виделись.
Все трое резко оборачиваются — в дверях стоят Мина, Франт в окружении стеклянной армии Мины.
— Тenebricosus scriptum! — Сэль взмахивает рукой, и теперь на мраморному полу черным огоньком проступает выжженная линия, надежно отделяя их друг от друга. Сумеречная черта, переступить которую может только гоэтия. Остальным проход тоже не воспрещается, но следует помнить, что если ты не гоэтия, за проход придется заплатить своей магией. Роскошь, но ведь все закончилось, и они могут себе это позволить? К тому же, это гарант, что за ними не последует погоня.
— Кардинально, — оценил ее действия Орферус.
— Хочешь поговорить, так иди сюда и поговорим.
— Как вы могли такое устроить! — не выдержала Амана.
Стеклянная армия принялась выстраиваться вдоль стен, как на торжественном параде. Орфи и Мина прошли в зал, а за ними еще десять черных балахонов. Сэль сразу узнала стражников тьмы. Хорошо, что раньше не встретились.
— Амана, ваше глупое сопротивление порождает ненужные жертвы. Меня это тоже расстраивает, поверь, мы не хотели разрушать наш дом.
— Ты не можешь называть Бетельгейзе своим домом! — вступил в перепалку Альс.
— Мальчик-оборотень, ты завидуешь, что я решился сделать то, о чем вы только мечтаете.
— Хватит, — прервала всех Сэль, — мы уходим.
— О, нет, только после того, как кто-нибудь из вас откроет мне шкатулку, ну, а поскольку ты, Сэлли — мастер импровизации, — он кивнул на черту, — придется тебе.
— Что, все настолько плохо, что уже и до шкатулки дотронуться не можешь?— вкрадчиво поинтересовалась Манфьолетти. — Забудь.
— Может, для начала посмотришь на мой аргумент.
Стражи тьмы разомкнули строй и вывели вперед мальчика в форменной мантии академии.
— Лука, — выдохнула Сэль, — отпусти его.
— Выйди и забери.
— Это же ребенок, — неверяще прошептала Амана.
— Сомневаешься, что я сделаю это? — Орферус выхватил клинок рядом стоящего стража и коснулся лезвием шеи мальчика.
— Даже если он сделает это, сохранность шкатулки дороже жизни…ребенка.
— Альс…
— Сэль, — парень проявлял небывалую твердость,— тогда я…
— Как только ты переступишь черту, то лишишься магии, как думаешь, много пользы от тебя будет?
— Позволишь ребенку умереть, Манфьолетти? Или это не тот ребенок, мне попросить привести кого-нибудь другого, а может, по одному человеку в минуту, пока не найдем того, чья смерть тронет твое сердце, — острие клинка надавило мальчику на горло, — будешь просто смотреть? Тогда наслаждайся.
— Нет! — выкрикнула она, и рука франта остановилась. — Не надо. Я открою ее.
— Сэль…
— Альс, все в порядке, заберите Луку и уходите, я…я приду позже. Шкатулка открыта не будет. Одновременно, Франт, я переступаю черту — ты отпускаешь мальчика.
-Ну, конечно, — он щелкнул пальцами, и один из стражей, левитировав одну из тумбочек в центр комнаты, поставил на нее шкатулку Пандоры.
Девушка сделала шаг за черту, Орферус тихонько подтолкнул мальчика вперед.
«Иди вперед, Лука».
Мальчик ей слабо кивнул, ускоряя шаг, на половине пути они встретились, Сэль быстро присела на корточки, порезала указательный палец на руке и мазнула кровью на лбу подопечного, ее глаза быстро перелились сапфиром, а его — насыщенным зеленым. Так же быстро она выпрямилась обратно и подтолкнула его вперед.
— Сэль, я начинаю нервничать.
— Я иду, — она подождала, когда Лука пересечет границу, — уходите. Сейчас.
Как только все трое скрылись в проходе, она сделала шаг к шкатулке.
— Трезубцы, — Мина вытянула руку вперед.
Сэль сложила оружие на пол и с силой пнула в противоположный конец залы.
Она подошла к шкатулке, тьма в которой, будто предчувствуя скорое освобождение, рвалась наружу.
— Орфи.
— Сэль, открой ее, сейчас. Лучше сама, чем я тебя заставлю.
Клинок уткнулся ей в спину. Она было готова спорить, что слышит стоны, мольбы и стенания. Девушка закрыла глаза и подняла крышку. Небывалая сила отбросила всех к стене, с невероятной скоростью тьма стала расползаться из шкатулки, принимая форму самых безобразных существ и демонов, цветы на колоннах приняли форму уродливых горгулий и покрылись трещинами, витражные окна теперь радовали сценами чистилищ и кругов ада, тьма, перемешиваясь с ветром, закручивалась в смерчи, желающие уничтожить все живое.
— Спасибо тебе, золотко. Взять их! — Орферус махнул в сторону стражей тьмы, которых тут же схватили рыцари. — Признайся, ты ведь хочешь на это посмотреть.
Ничего не понимающих стражей заставляли опустить руку в шкатулку, и по их руке тьма медленно, но верно карабкалась вверх, стараясь проникнуть в сердце и выжечь душу владельца, заменив ее душой одного из демонов. От невыносимого крика Сэль зажала уши руками, она слышала миллионы голосов выпущенных духов. Она не могла пошевелиться, парализованная царившей тьмой, желающая сама стать ее частью. Безвольную девушку подхватили под руки и тоже повели к шкатулке.
— Твоя очередь, Летти, тебе понравится быть плохой девочкой.
Она перестала что-либо чувствовать, ее собственное «я» было заперто где-то на дне души, природные инстинкты гоэтий, больше ничем не скованные, вырвались наружу, осталась только жажда крови и чужих душ. Хотелось рушить и убивать, тонкой грани и острых ощущений, хотелось еще больше власти, избавиться от ограничений и переступить за черту, стать, наконец, свободной, показать свою силу и власть над этими низшими существами. Как только ее глаза стали совсем сапфировыми, она оторвалась от шкатулки, заставляя окружавший ее конвой расслабиться.
— С возвращением, Сэль, и добро пожаловать, — Орферус подал ей руку.
На лице девушки играла ядовитая улыбка, вместо рукопожатия она заключила парня в объятия к небывалой ревности Мины. И только потому, что обнимая Орфи, она находилась спиной ко всем остальным, никто не заметил, как ее глаза обратно поменяли цвет, она с силой наступила каблуком ему на ногу, ударила коленкой в живот, выхватила его клинок и в довершение ударила парня его рукояткой по спине.
— Взять эту дрянь! — истерично крикнула Мина.
Но Сэль уже успела преодолеть считанные метры до шкатулки, успешно обойдя двух стражей, она отразила удар со спины и при обратном повороте почувствовала удар клинком в живот. Все когда-нибудь проигрывают. Странное чувство, когда начинает не хватать воздуха, а кровь подступает к горлу, голова кружиться и где-то на краю сознания успевает появиться и оформиться мысль о смерти. Боль, какая-то далекая, и уже будто не твоя, пересиливая себя, она делает шаг вперед и, падая, дрожащей рукой успевает захлопнуть шкатулку.
* * *
По луже крови прошла рябь, затем в ее центре появились фирменные белые кроссовки. Их обладатель, явно недовольный результатом перемещения, попробовал было стряхнуть, но кровавые пятна уже успели прочно укрепить свои позиции. Вышел из ложи. Тишина была мертвой. Усмешка от невольного каламбура. Если привести все к количественному выражению, то мертвых здесь было гораздо больше, чем тишины. Заувар назвал бы это беспорядком на кухне. Он оглядел растерзанные тела, заляпанные кровью стены и разрушенную обстановку — кто-то, и правда, не умеет убирать за собой. Аккуратно, стараясь не запачкать джинсы или кристально белую рубашку, он пробрался к выходу. Пересекая утративший свою целостность коридор, по которому теперь свободного гуляли потоки холодного ветра, парень неторопливо добрался до главного западного крыла. Время теперь не имело значения. Все везде успели. Еще на полпути он увидел распахнутые настежь двери и мерцающую стенку защиты. Ну, конечно. Коридор из этого зала самый надежный, но самый рискованный путь отступления из Бетельгейзе. Мертвый оборотень, преграждавший ему дорогу, вспыхнул черным пламенем, и к пятнам крови на кроссовках добавился еще и пепел. Натаниэль увидел ее сразу. Мертвая, а такое ощущение, что застывшая. Он присел на корточки, убрал ее волосы с лица. Безмятежная, словно уснувшая. Одной рукой она зажимала рану в районе живота, надеясь продержаться, пока кто-нибудь ее не найдет. Парень еще немного посмотрел на девушку, положил ладонь ей на глаза, закрыл свои, концентрируясь. Безумный поступок, но вряд ли герцог ада нуждается в чьем-то одобрении.
— Найди того,
Кто трижды тринадцать раз
Был проклят и благословлен,
Кто просил тишину
Оглушить его,
Кто просил ледяные ветра
Выжечь ему глаза,
Кто просил летнюю ночь
Пасть на плечи ему,
Найди того,
Кто когда-то просил о пощаде у всех,
Но ее не дождался.
Найди того,
Чье сердце из черного льда,
Чьи руки белы, как слепящая вера,
Чей взгляд сохранил отреченье
В незрячих зрачках.
Найди того,
Кто сам сотворит свою смерть,
Согласившись
идти дальше.
Найди того,
Кто сможет перевести тебя через Лету. (1)
— Нат!
Он встал и быстро развернулся лицом к входящему. Сиэль Манфьолетти с директором и эскортом из Магистериума.
— Мне жаль, но она мертва.
* * *
Сэль пришла в себя от пронесшихся перед глазами видений, Натан по-прежнему держал ее за руку, она отступила на шаг.
-Ах, ты придурок ,— Сэль с силой замахнулась, но Натан успел уклониться.
— Успокойся, Сэлли.
— Успокойся?! Я сейчас мирно могла лежать в уютном теплом ящичке, а ты…
Натан увернулся еще раз и встал за спину Поттера.
— Сэль.
— О чем ты только думал! Поттер, отойди.
— Поттер, стой! — Нат схватил его за плечи.
— Что происходит?!
— Это он приклеил меня к тебе!
— Вот уж ложь! — возмутился лорд. — Я тебя к Поттеру не клеил, это заклинание так сработало.
— Думалка у тебя не так сработала! — зло выкрикнула Сэль.
— А разве вам не пора отсюда сматываться?
Девушка, задумавшись, отступила.
Нат и Сэль шли впереди, еле слышно о чем-то переговариваясь, Гарри же шел сзади с ироничным выражением лица, которое, казалось, приклеилось к его лицу как неснимаемая маска. Идут, и шепчутся там, будто его здесь нет! Еще бы за ручки взялись! Он видел, как Сэль, немного повернув голову в сторону Натана, улыбалась, искренне, раньше она вообще так не улыбалась никогда, идущий рядом с ней тип тоже раздражал своей на редкость милой улыбочкой, так и хотелось треснуть ему чем-нибудь потяжелее. И вообще, спасибо, что помог, но теперь может и свалить. Поттер сжал кулаки и с удивлением обнаружил, что порез стал кровоточить, как и полученные при падении ссадины. Бросил взгляд на идущую впереди парочку, расстояние между которыми теперь сократилось до предела и они шли, соприкасаясь плечами. Что ж. Он лишь сильнее сжал кулак, теперь уже ощущая боль от пореза, и продолжил идти сзади. Вот умрет здесь, истечет кровью и пусть мучается! Если уж ей нравится так неспешно прогуливаться с этим придурком по землям мертвых, то к чему лишать ее этого удовольствия. В довершение ко всему, Сэль звонко рассмеялась и тряхнула головой, отчего Гарри захотелось запустить чем-нибудь и в Сэль, чем-нибудь менее тяжелым, разумеется. Демон, безошибочно почувствовав запах крови, искоса посмотрел на парня, его время пребывания заканчивалось, что ж….лорд ухмыльнулся и замедлил шаг, заставляя подстроиться под еще более медленный темп и Сэль.
— Рада, что ты здесь.
— Я счастлив, что я тут, — официально, с долей дерзости ответил Нат, — долго хотел тебя увидеть, хорошо, что с тобой все в порядке.
— У тебя были сомнения?
— Мы говорим о тебе? — он снова усмехнулся.
— Эй, — Сэль шутливо пихнула его в плечо.
Впервые ей стало спокойно и уютно, Нат — ниточка, связывающая ее со своим миром, доказательство того, что она — Сэльветрис Манфьолетти, она проклятая, она одна из лучших студентов Бетельгейзе и это не сон — то, что происходит сейчас, это — сон.
— Летти, я…
Он не успел договорить, потому, как перед ними сначала сверкнули янтарные глаза, а затем появился и сам фамильяр.
— Жуж, — от радости девушка забыла обо всем на свете, и появление фамильяра ее не сразу насторожило.
Видя полное отсутствие мысли в глазах хозяйки, тигр осуждающе рыкнул.
Она замерла, от веселости не осталось и следа, она резко обернулась, чуть не сбив и без того еле стоящего Поттера.
— Поттер, — она обхватила его за плечи, стараясь удержать от падения, взгляд парня потерял всякую осмысленность.
Она разжала его руку, порез кровоточил вовсю, а парень стал холодеть.
— Почему ты не сказал! — Сэль сжала губы. — Нат, помоги!
— Так близко к границе между мирами даже я не могу перемещаться, — с деланным сожалением проговорил он, — так что могу забрать его с собой в ад, там он хотя бы согреется.
— Жуж!
Тигр встретил ее укоризненным взглядом. Мальчишка ему нравился. Жульен подошел к хозяйке и пригнулся, Сэль спешно помогла устроиться парню на спине фамильяра.
— Жуж, не опоздай!
Рыкнув на прощание, тигр как можно быстрее и аккуратнее понесся к пограничным воротам.
* * *
Он вынырнул из ванны, вода попала в горло, уже остывшая, со вкусом ржавчины. Парень сел, убирая с лица мокрые волосы, капельки воды, стекающие по стеклам очков, мешали просмотру. Пока Поттер приходил в себя, Сэль, отперевшись на стену, хотя, учитывая свое нынешнее состояние, она к ней даже бы не прикоснулась, наклонив голову вниз, шумно вбирала воздух, будто задыхаясь, перед глазами все плыло, смазываясь и не желая принимать четкие очертания.
— Воскресать из мертвых — дело не из приятных, Воландеморт, что, кайф от этого ловит?
Сэль задержала воздух и резко выпрямилась, обернувшись к парню. Мокрая одежда тянула обратно, но с него точно хватило. Он встал, чуть не поскользнувшись на эмали ванны, наклонившись, взялся за край и, перекинув ногу, оказался на полу. Комната будто качалась, и было проще стоять, чем пытаться идти по прямой линии, которая все время норовила стать диагонально наклонной.
-Знаешь, это было даже интересно. Увлекательно. Все эти…Мертвецы, трупы, вампиры, умертвии, упыри…твой жених.
Сэль обернулась и прищурилась:
— Я, наверное, ослышалась, но ты Ната поставил в один ряд с упырями? — на какой-то момент это даже отвлекло ее от собственной обессиленности.
— Правда, я так и сказал? — он все-таки решил рискнуть и надеть мантию, нужно отвлечь внимание, — да уверен, что имел ввиду именно это. Мне нужно переодеться перед парами, ты со мной?
— Поттер, сны сбываются с четверга на пятницу, сегодня, насколько я помню, понедельник.
Он пожал плечами и, не дожидаясь девушки, вышел из комнаты, будучи уверенным, что если Сэль понадобится выход, она его найдет. Как только он ушел, Сэль, поджав губы опустилась на колени, уперевшись руками в пол, плитка которого стала превращаться в мелкий песок, затягивая ее куда-то вниз.
— Нет, нет, — бессмысленно зашептала она.
Руки ей теперь не подчинялись, стараясь вытянуть их, девушка все больше увязала. Песок постепенно чернел, пока каждая из песчинок не превратилась в абсолютно черный кристаллик режущего металла.
* * *
В самый разгар учебного дня по переполненным хогвартским коридорам, не боясь ничего, большой белый тигр тащил за ногу испуганного до смерти мужчину, оставляя за собой кровавый след. Сил у него брыкаться не было, голос куда-то пропал, он хватал руками воздух, пытаясь дотянуться до ног странно одетых идущих детей. Тигр плотнее сомкнул зубы на лодыжке. Взгляд янтарных глаз постоянно рыскал в поисках хозяйки, с каждой секундой он чувствовал присутствие ее души все слабее. Человек сильно брыкнулся и демон недовольно рыкнул, жалея, что груз необходимо доставить живым. Он повернул направо и вошел в стену. Хозяйка лежала на полу, прижимая руки к груди и трясясь, будто в лихорадке, на ресницах застыли снежинки. Тигр отпустил жертву, разжал зубы, подошел к девочке и лизнул ее в лицо. Девушка приоткрыла глаза и легонько улыбнулась.
— Привет, Жуж. Тут так холодно, — слабо ответила девушка.
Тигр дружелюбно заурчал и потерся о ее руку.
-Теплый…
Он перехватил кисть мужчины и пододвинул его к хозяйке. Сэль посмотрела на принесенного Жужем человека — живой, в ужасе и паническом страхе. Она слабо попыталась оттолкнуть от себя подачку.
— Не-е-е-т. Я не могу.
«Он был плохим человеком».
— Это неважно.
«Он убивал и крал. И он уже обречен».
— Ты.. Жу..
«Все хорошо. Все будет хорошо».
Она поступала раньше так только пару раз. Гоэтии — хорошие маги душ, которые могут не только их читать, но и забирать. Забирать чужую непрожитую жизнь к себе в копилку. Это было запрещено советом тринадцати много столетий назад. Верховные гоэтии казнят за такое. В голове сидели слова Жужа «он был плохим человеком»… Тигр повернул голову жертвы, заставляя его посмотреть на хозяйку. Девушка стиснула зубы, в очередной раз обещая, что этот раз последний. Человек перестал вырываться, загипнотизированный сапфировым взглядом, он чувствовал, что его покидает что-то очень важное…
_____________________
(1)— автор Диэр
09.01.2011 Глава 24.
Так как времени на длинную подводку у меня нет, постараюсь быстро и по существу:
Спасибо большое, Настене!))))))) Она же bell@ya, она же бета этой главы, она же мой спаситель))) Спасибо, что откликнулась и помогла все отбетить!))))) Спасибо всем кто ждал, надеялся, перестал наедятся, но все равно ждал, не ждал, но надеялся, вообщем всем-всем))))) Огромное спасибо за поддержку и вдохновение, радивым комментаторам!))))) Приятного прочтения)
Глава большая, отчасти поэтому и задержка, из нее бы три полноценных получилось ( опять же спасибо Настене, которая выдержала весь объем)))), но не могу я мысль прервать, когда идет, это не я фик пишу, он см пишется)))))) Будем считать что по размеру я вас предупредила -34 вордовских стр))))
* * *
Как лихо заворачивает жизнь
Пути желаний в лабиринт историй,
И как тут у судьбы не одолжить
Грамм совпадения для разных категорий?
Мы разные. И что тут говорить?
Огонь и лёд схлестнулись так нечаянно.
Совпали? — Нет, совсем. Но трудно не любить,
И губы ближе вовсе не случайно.
Плюс/минус вместе — сразу жизнь, как тёмный лес.
Когда два полюса сошлись у одного порога, -
От страсти звёзды осыпаются с небес...
Не прячь глаза, ведь в них я вижу Бога...
Амалия Энш
* * *
Гарри, шатаясь, вышел из выручай — комнаты, одежда неприятно прилипала к телу. Он накинул сверху мантию и по привычке посмотрел на левую руку, часов, конечно же, не увидел, чего и следовало ожидать, своевременно постучалась мысль об авроре Аттвуде. А что Аттвуд? Просто в детстве кто-то слишком много читал Конан Дойля. Он быстро перемахнул через ступеньки и, крадучись, вошел в сломанный женский туалет. Докатился, от ловца сборной факультета и героя магического мира до выручай-комнат, женских туалетов и девочек–приведений, никогда раньше стены Хогвартса не видели более стремительного падения.
Парень бросил сумку рядом с одной из кабинок, скинул мантию и принялся выжимать мокрую рубашку. Вот и какая польза от его огненной магии? Испепелить одежду да запросто, а вот высушить это нет! Он встряхнул ее, надо отдать должное, выжимка рубашки помогла плохо, Поттер со всей злости швырнул рубашку обратно в раковину и оперся руками об ее края. Нет, это ж надо было, вместо того, чтобы посвятить свою жизнь благим намерениям по загубливанию магического мира, он бездарно чуть было не промотал ее на встречу двух этих голубков. Натанчика и Сэль. «Как я рад тебя видеть, может, прогуляемся по кладбищу до полуночи, пока я не превратился из самовлюбленного придурка в самовлюбленного придурка...». Противно. «Да, конечно, Натуся, пойдем, меня как раз привлекают такие мерзкие кретины вроде тебя, у которых лицо само на кирпич напрашивается».
— А брюки ты выжимать не собираешься? — прямо из зеркала на него вылетел призрак девушки и села на край раковины.
— Миртл?!
— Ага, привет, Гарри, ты так давно не заходил ко мне, — приведение игриво повела плечиком.
— Дела, Миртл, а ты все еще здесь? — он стал оглядываться в поисках, чем бы прикрыться.
— Дела? Разве у тебя теперь есть дела? Говорят… у тебя теперь не может быть дел, тебе стало одиноко и, ты пришел сюда? — она поближе пододвинулась к нему.
Гарри отошел в сторону и надел обратно мокрую мантию.
— А что говорят, Миртл? — парень взъерошил мокрые волосы, боясь, что прилизанным его перепутают с Малфоем. Быть перепутанным с таким гадом тот еще комплимент.
— Говорят, что ты магию потерял и теперь никогда не можешь колдовать, что тебя Дамблдор из жалости взял…
— Спасибо, хватит, — резко оборвал ее он, но тут же исправившись, попытался беззаботно улыбнулся.
— А ты такой симпатичный стал, — смущенно пробормотала она.
Поттер обернулся и удивленно посмотрел на девушку, будто первый раз ее видел. Надо же, последнее время его все считают внезапно похорошевшим, а как же богатый внутренний мир и тонкая душевная организация? Приведение водила пальчиком по бортикам раковины бросая любопытные взгляды на оставленную им рубашку.
— Я тут подумала, ты теперь сквиб, а я симпатичная молодая девушка, — симпатичная молодая девушка кокетливо подмигнула и по ее мнению красиво поправила массивные очки.
Еще немного и он бы не сдержался, вот что значит сила воли, нет, вот что значит все время проводить с Сэль. Так вот какое социальное место отведено сквибам в прослойке магического общества, должность завхоза и любящая жена-приведение дома. Нет, это даже удобно, на еду траться не надо, на семейный отдых тоже, опять же шопинг ее оплачивать не придется. Видно карма у него такая, с призраками отношения строить. Молодая и свободная, блин.
— Соблазнительное предложение, Миртл, но, я вынужден отказаться, не расстраивайся, уверен когда-нибудь умрет достойный тебя молодой человек. А мне еще на пары идти надо.
Не решаясь забрать свою рубашку из раковины, Гарри накинул мантию и поспешил покинуть вотчину страдающего недостатком общения приведения. Что до любопытных взглядов, к этому у него уже выработался иммунитет, и к постоянно хихиканью, но вот до башни его эти группки раньше еще не провожали, чего не было того не было. Периодически натягивая на себя мантию и оглядываясь на эти группке, Гарри добрался до гриффиндорской гостиной. Из-за разного времени пар в гостиной никого не было, что оказалась своевременно, он даже замер на пороге, фортуна решила улыбнуться? Вот и Сэль давно не было видно. Ему везет? Если так, то видимо вечером его переедет Хогвартс-экспресс. В комнате тоже никого не оказалось. Нет, поездом ему не отделаться, Дамблдор будет кормить лимонными дольками, а Снейп распевать рождественские гимны. Быстро, переодевшись, он засунул мокрую одежду под кровать и побежал на сдвоенные зелья. Забежав в кабинет с последним ударом колокола, он занял свое рабочее место, как всегда в первом ряду. Оглядев класс парень выяснил не утешительный факт, что именно он замыкает ряд зельеваров-неудачников. Вот надо было Сэль его раздражать именно перед парами Снейпа. Теперь блин легким испугом не отделаешься, если он облажается, Снейп не только вспомнит все употребляемые в его адрес прилагательные с первого курса, так еще новые найдет, в письменном виде предоставит, чтобы на ночь можно было перечитывать. Гарри неторопливо расставил на столе необходимые ингредиенты, под нужным углом, по размеру и по цвету, все должно быть по фэншую. Неплохо бы еще на Снейпе святую воду для уверенности проверить, мало ли, три капли, и он с шипением испариться. Юноша улыбнулся своим мыслям и бросил украдкой взгляд на преподавательский стол. Снейп не отрывался от пергаментов, видимо, домашние работы младших курсов. Так что там должно быть первым? Ах, да, режем кожу бумсланга, теперь и котелок на огонь, перемешиваем против часовой стрелки до появления светло-зеленого прозрачного цвета, отлично. Нужно дать немного отстояться, Да, блин, что на этот раз в нем не так! Гермиона сейчас дырку в его затылке просверлить. Гарри взял ложку, поднес к глазам и сдвинул немного влево, чтобы суметь увидеть одноклассницу. Гермиона и правда бросала на него взгляды при любой удобной возможности. Собственно этим же занимался и Снейп. Сговорились они что ли! Со всех сторон обложили. Так, спокойно, все хорошо, продолжаем работать. Что за излишняя мнительность, он просто красавчик. Да, именно в этом все и дело! Не улыбаемся, не улыбаемся, а то получается, что тихо с сам собою. Аквамариновая пыль. На сегодня это явно все, что он может сделать. Парень потянул руки и покачал головой из стороны в сторону. Шея нещадно болела, сказывалось постоянное напряжение. Гарри оглядел, класс, невольно задержав взгляд на Малфое. Тот скрючился над своим варевом, будто Снейп, вокруг него лежало множество толстенных книг, но судя по пару, который валил из его котла, помогали они ему слабо. Ну, еще бы, чтобы пользоваться книгами, необходимо уметь читать, а чтобы пользоваться справочниками, необходимо иметь мозг, Гарри думал, что ни тем не другим Малфой не обладал. Паркинсон внимательно следила за каждым движением Малфоя, копируя его во всем, что и говорить — подходящая для него пара. Что ж Снейп Кребба с Гойлом не пригласил, одна же ступень эволюции как никак. Как Паркинсон за Малфоем, Рон следил за Гермионой, парнишка с Когтеврана не ориентировался ни на кого, молодец, интересно узнать, что у него получится.
— Поттер! Кажется, несколько занятий назад я дал всему классу задание, — не отрываясь от пергаментов, проговорил Снейп.
— Я слышал его профессор, на сегодня я выполнил всю работу.
— Тогда полагаю, вас больше ничто не должно задерживать в этом кабинете, — таким же бесцветным ровным голосом ответил зельевар.
У Поттера имелось, конечно же, много ответных реплик, он их еще с первого курса заготавливал, но стоит ли сейчас злить подозрительного преподавателя? Если подземное чудовище само выпускает его из темницы, почему бы этим не воспользоваться. Гарри быстренько собрался, опасаясь переменчивого настроения Снейпа, и покинул кабинет. В подземельях с наступлением зимы становилось все холоднее, но что этим слизеринцам сделается? Змеи, как известно, существа хладнокровные, а вот ему неплохо бы перейти на зимнюю мантию. Юноша оглянулся назад, коридор был по-прежнему пуст. Вот и хорошо, у него очень много дел. По дороге в факультетскую башню, Гарри думал, о том, что надо появиться на строительстве дома Поттеров, интересно он большой? Есть ли там такие же красивые лестницы? Сколько этажей? Сад? Какие комнаты? Сколько интерьера удастся восстановить? С другой стороны ему совсем не хотелось появляться в доме, с которым связано столько воспоминаний или могло бы быть связано при других более благоприятных обстоятельствах.
— Почему ты не на занятиях? Прогуливаешь? — строго спросила Полная дама.
— Уже все сделал, я же лучший ученик на курсе, — насмешливо ответил Гарри, открыто улыбаясь портрету, — Вы сегодня особенно прекрасны. Как бы мне хотелось встретить такую девушку, хотя, боюсь, мое сердце разбилось бы от подобной красоты.
Полная дама зарделась, кокетливо раскрыла веер и пропустила парня в гостиную, не заметив, как, уже переступая порог, он закатил глаза, а от открытой и чарующей улыбки не осталось и следа. У камина сидело несколько первокурсников с интересом изучающих какие-то книгу. Они оглянулись на вошедшего Поттера и замерли, решив не смущать ребят, Гарри прошел в свою комнату, папка с документами должна быть, должна быть… Он поворачивался как флюгер, стараясь вспомнить, куда мог задевать жизненно важные документы. Да ладно документы, куда пропала Сэль? В комнате ее нет, на зельях она ему не мешала, странно. Может, сидит где-нибудь в библиотеке и думает о своем этом... как его... Гарри даже мысленно отказывался называть его имя. Да где же эти бумаги? Точно, под кроватью. Впервые за долгое время парень залез под свою кровать, все равно, что путешествие в другое измерение. Свитер Молли Уизли, черновик домашнего задания по трансфигурации, пустая чернильница, галстук, когтевранский?! Это чей? Почему под его кроватью? Несколько перьев, и наконец-то была извлечена кожаная папка, в которой Гарри хранил переписку с Макс и Барретом. На папку, конечно же, были наложены охранные чары, простенько, зато обойти их было невозможно. При малейшей попытке открыть папку посторонним человеком, документы сгорали. Эффективно и без лишнего пафоса. Все документы и письма оказались на месте. Он стал читать последнее письмо Баррета, которое получил незадолго до отправления в Нифильхейм, потрясающе, сейчас это уже вспоминается как нечто обыденное. Дела в Годриковой лощине продвигаются довольно быстро, с его счетами тоже все в порядке, Макс никто не беспокоит, а вот:
« Идея, предложенная мне к рассмотрению в предыдущем письме, мой любезный друг, мягко говоря, рискованная, я бы назвал ее еще и сомнительной и, честно признаться, нарушающая законы магического общества. Хоть я и не сомневаюсь в Ваших способностях, но одобрить предложение не могу, мой здравый смысл подсказывает мне о безумстве и нереальности. Не смею настаивать на своем мнению, но призываю Вас задуматься. С уважением, Ваш покорный слуга и доверенный».
Значит, Баррет считает его затею сомнительной и опасной? Тогда тем более следует свершить задуманное. Все до неприличия просто, все финансовые потоки магического общества в той или иной степени проходят через Гринготс: Министерские кредиты, сберегательные счета, имущество чистокровных, все это и даже больше компактно помещается в одном месте. Только подумать, что гоблины могут сделать, но они совсем не пользуются властью, все их мысли только о золоте, сидят на нем как драконы. Но есть одна вещь, которая занимает их мысли больше всего… Магия. Зря, профессор, Бинс считает, что он спал на его уроках. В этом мире, видимо, всем нужна магия, ему, гоблинам. Сколько же они готовы отдать за возможность вновь начать колдовать? Гринготс, половину Гринготса? Собственные жизни? Идея настолько же гениальная насколько невыполнимая. Отдать гоблинам волшебную палочку первого гоблина… Цена вопроса? Возможность контролировать экономику магического сообщества, ни больше ни меньше, в условиях войны с Воландемортом для Министерства это смерти подобно, только подумать, экономика волшебного мира в руках сквиба, какая ирония. Дело осталось за малым, отправиться во Францию к мастеру Висколе Фариа, который по собранным материалам сумел за два месяца и неназываемую сумму воссоздать копию первой палочки. Чем быстрее, тем лучше. Ожидание смерти подобно, делать все нужно быстро и бесшумно. Адреналин уже побежал по венам и появилось нетерпение, оказывается, быть вне закона неожиданно приятно. Куда же все-таки подевалась Сэль? И как же ему покинуть Хогвартс? Как незаметно уйти из-под носа директора и незаметно покинуть пределы Англии без проблем с Аттвудом. Плести интриги и строить планы приходиться все чаще, скоро для него это станет привычным делом. Гарри быстро сел за стол и принялся строчить письмо своей спасительнице — Максимилиане Дюбари, не дав чернилам хорошо просохнуть, он свернул пергамент в свиток, распахнул окно комнаты и позвал Буклю. Белоснежная полярная сова едва успевала отдохнуть от его переписок, отправлять с ней письма рискованно, но только ей Гарри мог доверять свои переписки, зная, что они доберутся в целости и сохранности до получателя.
— Лети, моя хорошая, Макс тебя накормит, — он нежно потрепал сову и отпустил ее в окно.
Сова ухнула на прощание и полетела вперед, спеша поскорее передать послание хозяина. Она полностью сливалась с белоснежным зимним фоном. Гарри помахал рукой, желая счастливого пути. Настроение улучшалось и хотелось начать присвистывать, но как говорят в таких случаях, денег не будет. Придется это отменить, в скором времени у него предвиделись значительные финансовые влияния. Парень положил в сумку учебник по ЗОТС и найденные перья. Пары у Блэка пропускать нельзя, чего стоит только один его взгляд полный сожаления. В его жизни так мало приятного, нельзя упускать момент. Так где же все-таки Сэль? Надо будет поискать ее на обеденном перерыве. И не забыть купить новые часы. Он достал из шкафа теплую зимнюю мантию, мягкую и почти невесомую, все-таки к хорошей жизни привыкаешь. Поттер поправил очки, закинул на плечо новую сумку и взъерошил челку, должно же в нем хоть что-то остаться от старого доброго Гарри. На этот раз в честь хорошего настроения он соблаговолил сесть с Роном и Гермионой уверенный, что они ему не помешают, к тому же Гермиона будет под присмотром. Может для разнообразия попробовать пялиться на нее всю пару, пусть на себе испытает популярность.
— Гарри, ты сегодня так рано ушел с зелей, и это учитывая то, что Снейп в прошлый раз очистил твой котел.
Парень пожал плечами:
— Не вижу ничего страшного, я сделал все что мог.
— Гермиона, сколько можно о зельях! Мы наконец-то выбрались от этого сального монстра, так давай же насладимся жизнью! — воодушевленно произнес Рон, уже начиная привыкать к тому, что практически любую тему подруга может свести к учебе. — Зачем стараться, если Снейп все равно поставит неуд и наорет, готов спорить, зачтет работу только своему змеюшнику ну и тебе, разумеется.
— Разумеется, Рональд. Ты бы мог взять пример с Гарри, он очень много времени стал проводить в библиотеке. Что ты сейчас читаешь, Гарри?
Гермиона, милая Гермиона, ты стала слишком любопытной в делах, которые совсем тебя не касаются.
— Что-то связанное с трансфигурацией, — спокойно ответил он. — Ты же знаешь, что учеба мне дается трудно...
Их взгляды встретились. Гермиона слабо улыбнулась и заправила волосы за ухо.
— В таком случае, может, сегодня позанимаемся вместе? И Рон мог бы к нам присоединиться.
В кабинет вошла толпа слизеринцев под руководством Малфоя, настроение которого тоже улучшилось. Может он поговорил о чем-то со Снейпом? Хотя он и выглядел веселее, но сутулость и бледность никуда не делись. Неужели не все спокойно в Лордовом королевстве?
Рон что-то прошипел, явно оскорбительное, глядя на слизеринцев, а затем повернулся обратно к друзьям:
— Нет, Рон бы к вам не мог присоединиться, у меня сегодня последняя тренировка, завтра матч с Когтевраном, команде нужно подготовиться, еще раз обсудить тактику и...
— Завтра матч по квидиччу? — удивился Гарри. — Уже?
— Друг, — он хлопнул его по плечу, — ты совсем покрылся ветошью в этой библиотеки, еще немного и в полночь начнешь превращаться в Гермиону, бууу, — сказал Рон и громко рассмеялся.
— Не вижу ничего смешного, Рональд, — Гермиона раскраснелась и вздернула нос. — Что за детский сад!
Гарри смешное видел, но смеяться с Роном не стал, сейчас было важно заручиться симпатией Гермионы.
— У вас есть стратегия на игру? — сменил тему он.
Уизли переключился с готовностью и энтузиазмом, но перед этим оглянулся по сторонам и только после того как убедился, что ничьи посторонние ушки не могут случайно узнать величайшую тайну гриффиндорской сборной, обратно повернулся к другу. Наклонился и заговорщицким шепотом стал рассказывать стратегию, попутно поясняя свой рассказ картинками на пергаменте приготовленном для лекции. Сидящей рядом Гермионе только и оставалось, что закатывать глаза. Мальчишки, разве можно их хоть чем-то отвлечь, когда речь зашла о квидичче? Хотя Гарри выглядит вежливо-заинтересованным, никакого азарта. А может ей просто кажется?
— Подожди.
Гарри выдернул перо из рук Рона и стал рисовать что-то в ответ, внимательно выслушивая аргументы друга, но, не оставаясь в долгу и вставляя свои поправки. Конечно, с приходом профессора Блэка пришлось свернуть бурное обсуждение, но, по наблюдению Гермионы, Рон как всегда не был расположен к лекции, гораздо больше сосредоточенный на исписанном им с Гарри пергаменте. А вот Гарри наоборот, проявлял несвойственную или наоборот свойственную в последнее время внимательность и усидчивость. Даже его почерк стал будто ровнее. Как можно не заметнее девушка запустила руку в сумку и оторвала край от пергамента, затем быстро написала записку и передала ее Поттеру.
«Ты говорил с Сириусом?».
«Да».
«Он выглядит очень измученным».
Гарри прочитал записку и, ничего не ответив, вернул ее обратно Гермионе.
«Ты все еще на него злишься?».
Он не реагировал на записку, но она настойчиво пододвигала бумажку к нему. Поттер взял листочек, переложил справа от себя, показывая, что не удостоит записку даже чтением, а затем, выразительно посмотрев на нее, ткнул пером в сторону преподавателя, призывая Гермиону вспомнить об ученическом долге. Грейнждер возмущенно фыркнула и отвернулась. Гарри до невозможного хотелось сказать детское: «Сама дура», и показать язык, но пришлось сдержаться не столько в силу возраста сколько в силу обстановки. Где же Сэль? Ладно, если не объявится, то поищет ее перед сном, а лучше завтра утром, еще столько дел. Будем милосердны, хотя на самом деле он не был уверен, что продержится без нее еще хотя бы минуту.
* * *
Блэйк, пошатываясь, будто после недельного запоя, заходит в свою квартиру. Медленно, с удовольствием, он сползает по стенке с обшарпанными обоями, которые давно пора заменить. Тело сотрясает мелкая дрожь и это похоже уже на последствия длительного круциуса, а не недельного запоя. По-хорошему, перед тем как вот так распластаться на полу он должен был проверить квартиру на предмет посторонних заклинаний и чужого присутствия, но он не проверяет в надежде, что репутация главы первого отдела Аврората еще чего-то стоит в этом безумном мире. Даже странно, ни одной попытки покушения и это при том, что его адрес был в свободном доступе. Возможно, стоило открыть еще одну страшную тайну главы отдела, за все годы жизни в этой квартирке он так и неудосужился наложить на нее хотя бы одно охранное заклинание. Нарушение инструкции личной безопасности аврора пункт 7 подпункт б. Ах, да, а еще и… и... если подумать, то и… было нарушением. Вывод неутешительный — вся его жизнь сплошное нарушение каких-либо аврорских инструкций. Желудок заурчал, привлекая к себе внимание. Мозг, честно исполняя обязанности рулевого, пытался привести в движение суповой набор под названием тело Блейка Аттвуда, но пока лишь правая нога согнулась в колене, выражая свою готовность к пятиметровому броску, который с учетом теперешнего самочувствия рисковал перейти в длительное наступление. Блейк. Блейк Аттвуд. Блейк Аттвуд — константа магического мира. Константа — то, что не меняется. Сейчас, когда для магической Британии настает смутное время, разве не он должен остаться постоянным? А для этого как минимум неплохо вернуть себе работоспособное состояние. Душ, переодеться и на работу. Парень поднялся, его все еще ощутимо шатало, но с этим вполне могло справиться кофе и одно из множества лекарства, стоящих тесно друг к другу на полочке в ванной. Решив перестраховаться, он все-таки вытащил палочку, убедившись в том, что входная дверь закрыта прошел в гостиную. Привычным небрежным жестом кинул куртку в кресло, следом туда же отправилась футболка. Палочка… Рука не разжалась, чтобы кинуть ее в кресло… Видимо, нападение сильно подкосило его уверенность в себе, зерна страха попали в благодатную почву. Неимоверным усилием он заставил руку разжаться и выпустить палочку. Он никогда раньше не таскался с ней по квартире, и сейчас не будет… Нельзя допустить малейшего проявления слабости и снисхождения, иначе за этим последует право на использование личной охраны. Блейк встал напротив еле державшегося на стене зеркала. Да, сначала его качественно уделали те уроды в Тедберн Сент-Мэри. А потом колодомедики в Мунго. Хорошо затянутые ленты бинта обматывали весь торс, уходя на левое предплечье. Жаль, конечно, портить такую качественную работу, но в душ хотелось больше. Его мало волновали последствия, с которыми позже придется столкнуться. Вообще, раз уж магический мир на грани краха, то стоит ли из-за чего-то волноваться? Уже выходя из ванной и выпуская пары в комнату, Блейк подумал, что недооценил масштабы проблемы. Размотаться было делом нехитрым, а вот как обратно наложить бинты? Изучением этого вопроса ему предстояло заняться ближайшее время, признаться честно, основы лечащих заклинаний осели настолько глубоко в его памяти что раскопать их можно было, только устроив бурную археологическую деятельность по остаточным знаниям курса, пройденного им лет так пять назад. Можно еще порыться в учебнике, но, в его случае, было нужно сведение к нулю всех магических вмешательств, даже если это простое накладывание бинтов. Бабушка точно умеет, но заявляться к ней исполосованным считалось бы неплохой заявкой на суицид. Да что он, в конце концов! Он аврор или не аврор! Не может же наложение бинтов быть труднее встречи с оборотнями в лесах Румынии. Парень попытался размотать цельный кусок ткани. Так, держим, мотаем вокруг себя, плотнее... черт... заново…держим, ай, немного подлеченные раны болезненно реагировали на любое прикосновение, синяки еще лиловели. Еще оборот…вот...неплохо...теперь плечо…да, блин, твою ж… Под конец совсем неаккуратно, но бинт все же лег на плечо, хотя и оставив за собой довольно приличный хвост, который Аттвуд, абсолютно не заботясь об эстетики, засунул в повязку. Нужно признаться это было... сносно. Хоть сейчас устраивайся в Мунго медбратом. Натянув джинсы, не глядя, выбрав и надев футболку из своих бесчисленных запасов, которые периодически чистила бабушка — она даже утверждала, что у него есть четыре одинаковые — парень отправился на кухню. После душа самочувствие значительно улучшилось, что и говорить. Одни только стены его крепости помогали. Хотя опять же бабушка, не переставая, повторяла, что начальнику первого отдела неприлично жить в такой свалке, но пока Блейк успешно держал оборону, заверяя, что превратит в свалку любое место, где станет появляться больше, чем два раза в неделю, а живет так он вообще на работе. Вообще, из его бабушки вышел бы неплохой адвокат, ее бы в Министерство, потому как она умело использовала эти аргументы против него, переводя разговор в сторону девушки. Тут оставалось только молчать изредка во время вставлять: «Да, бабушка», «Ты абсолютно права». Кухня, еще сохранившая следы его последнего пребывания, служила наглядным подтверждением того, что нежеланных, впрочем, как и желанных гостей, в его квартире не было. Если в случае с нежеланными это радовало, то в случае с желанными… Желудок опасливо сжимался, предчувствуя пустоту холодильника. Надо было меньше выпендриваться и есть то, что давали в больнице. Можно подумать в вылазках и операциях ему еду из ресторана доставляли. В ходе осмотра из холодильника были извлечены неизменная упаковка крекеров и недоеденный бутерброд с колбасой и сыром, там еще конечно стояла тарелка с супом, но внутренний голос подсказывал, что суп принял мутный цвет отнюдь не потому что обиделся на него. Был в этом более глубокий смысл. Старый пузатый чайник уже грелся на плитке, спеша воздать хозяину за все его муки кружкой обжигающего кофе. Блейк расчистил немного места на столе, навел себе кофе и занялся мыслительным процессом. Мозги, а не сила, вот, что важно для аврора. Он поставил кружку на оперативную сводку, отчего на той остался круглый след. Придвинув к себе чистый листок и вооружившись карандашом, он смело нарисовал в центре кружок, тут же поместив туда имя Гарри Поттера, кружок с Воландемортом был помещен в угол листа. Ну, во-первых, он в отличие от Дамблдора, считал, что Воландеморт не настолько глуп, чтобы из-за какого-то пророческого бреда ставить перед собой смерть мальчишки как дело всей жизни, нет. Тем более теперь, когда Поттер — сквиб, убрать его дело одним взмахом палочки, а потому может и подождать, хотя, наверняка, Лорд воздействует на парня хотя бы косвенными путями. Его рука дорисовала длинную пунктирную стрелочку до кружка Г. Дж. Поттера. Само собой кружок с Дамблдором, от него стрелки к Лорду и Поттеру, к Лорду — уничтожение, к Поттеру — идеалистическое зомбирование. Министерство: Лорд — захват власти, Дамблдор — попытка противостояния Лорду, От Министерства к Лорду — слабые попытки противостояния, в лице их доблестного Аврората разумеется, а к Дамблдору… что тут… восхищение и вера в чудо? Едем дальше. А что дальше? Взаимосвязи между тремя главными героями он нарисовал, теперь, конечно, можно начинать вводить косвенных лиц. Министерство — Лорд. Взгляд автоматически вернулся к оперативным сводкам, требующим не только его внимания, но и подписи. Война войной, но порожденное Фаджом и его соратниками бюрократическое чудовище требует исполнения инструкций. Операция «Черная кошка» провалилась? Четвертая оперативная группа потеряла трех авроров, а местонахождение оборотней из черного реестра, конечно же, не удалось установить, кто бы сомневался… Однако, мир на месте не стоял. Блейк стал перебирать бумаги в поисках более подробного отчета об операции. Провалилась. По телу пробежали мурашки. Доступ ко всем сведениям по операции имели только сотрудники первого и второго отдела. План операции готовил первый отдел, данные оперативной группе авроров были переданы за шесть часов до начала. «В ходе операции была убита вся оперативная группа», — перечитал он. Блэйк отложил отчет и поставил над стрелочкой Лорд — Министерство знак вопроса. Любого рода связи досконально и тщательно проверяются у сотрудника, намерившегося войти в Аврорат, даже на должность клерка или уборщика. На это уходит несколько дней, собирается вся информация, которая есть на него, всех его родственников, ближайший круг общения. Волшебник на несколько дней остается без палочки, которая должна пройти обязательную регистрацию и проверку на заклинания. Но это все до… Аврорат как правило не отслеживает жизнь сотрудников после, тем более если они посредственны и не имеют отношения к важно информации. Численность Аврората 140 человек и это вместе с обслуживающим персоналом, 20 студентов были приняты на стажировку в этом году. И в его отдел тоже. Сердце на секунду замерло, прежде чем снова начать биться, но уже не так уверенно. Рой… Если выясниться причастность этого мальчишки, то он лично подвергнет его смертной казни в атриуме. Стоп, спокойно, нельзя сомневаться в своих сотрудниках. Только вот что поделать, если за операцию отвечал его и второй отдел. Мало им войны с Воландемортом так теперь еще и междоусобица между аврорами начнется. И самое страшное это недоверие, которое как ни крути, возникнет. Интересно, получилось ли у Эдди пролезть к пожирателям? Знать бы кого Воландеморт смог перетянуть на свою сторону: вампиры, оборотни, великаны, бывшие заключенные… Все те, кому министерство и гребаное помешанное на морали магической общество не давали прохода и не желали принимать в свои ряды, наверняка уже встали под его знамена. Блейк со злостью ударил кулаком по столу. Вот пусть теперь эти чертовы бюрократы, принимающие свои законы, и лезут на передовую. Пусть они и отстаивают их откуда-то взявшееся превосходство над другими. Надо было забрать сыночка Фаджа в какую-нибудь передовую группу, глядишь у папаши бы и заработал мозг. А то отправили своих чадушек за границу и продолжили пить чай точно по расписанию. Интересно как семья Алана? Семья заслуженного сотрудника Аврората не может позволить себе такие переезды. Моргана, теперь даже в таких далеких деревушках как Тедберн Сент-Мэри неспокойно. Кто же это был? И откуда Воландеморт достал их. Аттвуд закрыл глаза. Он не был уверен, что хочет знать кто напал на него. По долгу службы было прочитано много специфической литературы, как начальник первого отдела он имел доступ к архиву Аврората. Кроме того, отдел-то особый, а значит, случаи на его практике были особые. Сбоку на листке появились пометки: список практикующих демонологов, некромантов, кружков по интересам. Поездка в больницу… и Бетельгейзе. Название академии было подчеркнуто. Особое учебное заведение, численность студентов 95 человек, не с одним из них он не хотел бы встретиться по доброй воле. Фадж долгие годы пытался стереть упоминание об этом месте, где бы то ни было. Директор Гонт в сухой вежливой форме ответил на министерский запрос, что никто из его студентов не принимал, и не будет принимать участия в происходящем. Сдается им, там своих проблем хватает, но каких? Дамблдор — Министерство. И дилетантский орден Дамблдора, разумеется. Чего хочет Дамблдор? Кресло Министра? Так Фадж ему хоть завтра уступит или… Неужели мудрейшему из мудрейших понадобилась власть и общественное признание? Аттвуд нарисовал цифру «два», обвел ее в кружок. На фоне многочисленных смертей именно эти два убийства из дела 13/14 не давали ему покоя. Пару раз он даже вставал ночью, чтобы пересмотреть собранные по ним материалы. На ритуальные убийства непохоже. Кружок остался без каких-либо стрелок. Итак, аврор окинул оценивающим взглядом всю цепочку. Как ни крути, в его схеме данных в центре находился кружок Гарри Джеймса Поттера.
«Пусть Поттер вернет ее». Видимо, на этом парне свет клином сошелся.
* * *
Плохо сгибающиеся пальцы еле держали перо, выводившее изумрудными чернилами на пергаменте одно и то же имя: "Том Марвало Ридл". Ему всегда нравился зеленый— цвет Слизерина, цвет власти и успеха. Цвет победы, его победы над кучкой министерских крыс с заплывшими жиром мозгами, он сильнее надавил на перо и оно сломалось. Непослушные пальцы с трудом сжались в кулак. А когда-то они быстро и неуловимо летали по клавишам фортепиано. Классическая музыка — идеальный пример гармонии и структурированности, каждая нота на своем месте, мелодия, которую в совершенстве может сыграть только слаженный профессиональный оркестр. И видит Мерлин, он станет дирижером для этого сброда, сделает из них оркестр, который сможет сыграть его прекрасную симфонию, симфонию Лорда Воландеморта. Колючий взгляд остановился на пергаменте… Том Марвало Ридл. Выведенные буквы отдавали укоризненностью. Было в этом что-то прошлое... было в этом что-то человеческое. Лорд указательным пальцем размазал невысохшую последнюю строчку.
— Северус, ты умеешь играть на фортепиано?
Снейп вздрогнул и приветственно поклонился, прежде чем ответить.
— Боюсь, что нет мой Лорд.
— Ты знаешь кто такие Вивальди, Гендель, Вебер, Шуберт, Берлиоз, Брамс?
— Боюсь, что и здесь мои познания весьма скудны, — он снова почтительно склонил голову.
— Ты не слушаешь классику, — разочарованно сделал вывод Лорд. — Сейчас никто не слушает классику...
Снейп терпеливо молчал, не понимая, к чему клонит Лорд.
— Все эти идеи равенства, классика Слизерина была подобна симфонии... Но ты и этого не знаешь...
— Довольно, ты пришел отдать мне зелье? Потому что твое появление передо мной по каким-либо другим причинам более чем самонадеянно.
— Я сделал его.
Лорд рукой подозвал к себе пожирателя, который почтенно протянул ему шкатулку с бесценным зельем. Зельем, не просто контролирующим разум, а позволяющим впутывать в паутину прошлого нужные нити-события, дарующим почти безграничный контроль. Он повторит то, что не могли повторить до него и вряд ли смогут после.
Маленький флакончик, заполненный лишь наполовину лиловой жидкостью. Одна капля, способная украсть человеческое прошлое, заменить настоящее и не оставить шансов на самостоятельное будущее. Лорд придирчиво осмотрел флакон.
— Самое совершенное из всех твоих творений, правда, Северус? — вкрадчиво поинтересовался он. — И ты отдаешь его мне? Знаешь, Эйвери думает, что ты работаешь на Дамблдора... Признаться, я думал об этом.
Северус возблагодарил Мерлина за то, что Лорд сидел к нему спиной, иначе бы он точно заметил как тот нервно сглотнул, и на лице дернулась мышца.
— Это было бы даже любопытно, как долго один из лучших пожирателей смог бы продержаться у Дамблдора, жестокий убийца, проходящий курс реабилитации магией любви у старого маразматика? Как долго человек может идти против своей натуры? Может поэтому я отослал Эйвери с его глупостями. Разве проповедник Дамблдора
смог бы создать это?
Лорд потряс флаконом с зельем.
— На сегодня ты свободен, Северус. — Маг взмахнул палочкой, распахивая входную дверь.
Северус низко поклонился:
— Рад был вам полезным, мой Лорд.
Снейп задержался в поклоне, почувствовав постороннее присутствие в своих мыслях.
— Это все, Северус.
Пожиратель быстро распрямился и спешно покинул апартаменты хозяина.
Воландеморт проводил его насмешливым взглядом, щелкнул пальцами, и дверь тихо закрылась, не причиняя никому беспокойства. В замке Маргелик причинять беспокойство считалось ужасным моветоном.
Орферус стоял перед огромным зеркалом, поправляя черный галстук, одернул пиджак, задумчиво осмотрел свое отражение на предмет неидеальностей. Резкая боль пронзила голову. Будто длинную тонкую иголку ткнули в мозг, а затем быстро вытащили. Молодой человек схватился за голову, в ушах стоял звон сотен колоколов меняющих звук от самых низких до самых высоких октав. Он попытался заблокировать сознание, но чем больше пытался, тем невыносимее становилась боль. Все, что можно было сделать, так это отдаться на волю победителя. Парень упал и стал кататься по холодному полу не в силах сдерживать сильную боль. Казалось, прошла целая бесконечность прежде, чем все это прекратилось. Прежде чем боль сменилась полной опустошенностью, будто твою душу сначала долго вырывали из тела, а потом небрежно запихнули обратно. Красивые глаза через нехотя открылись, давая возможность хозяину воспринимать этот мир. Орфи тяжело дышал, холодный воздух заставлял замерзать легкие. Парень с трудом поднялся, больно сжимая правое плечо. Он осмотрел комнату, стараясь вспомнить, зачем сюда пришел и что хотел сделать. 14:15. Из прошедшего времени он помнил лишь последние несколько минут, остальные воспоминания были надежно укрыты непроницаемым туманом. Попытки пробиться через него причиняли новую и невыносимую боль. Франсис налил себе воды и залпом осушил стакан, через секунду выплюнув все обратно на пол. Его трясло как при сильном отравлении. Взяв со стола запечатанный конверт, он открыл его лишь после того как опустился в кресло у погасшего камина. Из конверта ему на руку выкатилась небольшая колба с кровью и записка.
«Гарри Поттер».
* * *
В Аврорате вовсю властвовала угнетающе сумасшедшая атмосфера, дежурные отряды не успевали реагировать на вызовы, оперативники были измученны постоянными рейдами. На стенд с объявлениями о пропавших, раненных или убитых уже давно никто не обращал внимания. Письма с записками целыми стайками летали от одного стола к другому, двери отделов беспрестанно распахивались, пропуская озабоченных служащих.
— Аттвуд!
Тяжелая рука с силой опустилась на его плечо, отчего пришлось сжать зубы.
— Марк? Привет, как дела?
— А-то, ты не знаешь?! Полная задница, Блейк, — угрюмо отозвался бывалый аврор, — мы в…
Блейк поморщился, помня о пристрастии опытных авроров к крепким выражением.
— Ох, откуда ты такой изнеженный, что в первом отделе жесткий ценз? Так вот мы в… отходах по самые кончики гоблинских остроконечных ушей! У меня уже два сотрудника в Мунго с тяжелыми ранениями. И как этот урод, только все проворачивает?! Третье сутки без передышки, тебе, я слышал, тоже досталось.
Блейк кивнул проходящим мимо оперативникам и обратил снова внимание на друга
— Да, мой отдел тоже счет открыл.
— И сколько у вас? Один… два пожирателя?
— Я запечатлею твое выражение лица, когда мы Воландеморта в Азкабан проводим.
Уилсон от души рассмеялся.
— Посмотрим, давай, желаю дожить до сводок.
Аттвуд усмехнулся. Сводки, они же списки выбывших из строя, каждый день ровно в восемь вывешиваются на стенд. По дороге к отделу на него налетала пара служащих, кивнув, обернувшись в знак извинений. Уилсон сказал, третьи сутки. Дело дрянь, что за марафон, это он удачно в больнице отоспался. Аттвуд устало потер глаза. Еще раз проверил палочку. Три-четыре. Он с уверенностью распахнул дверь 08 отдела. Вся эта пафосно-официальная обстановка нагнетала бюрократическую тоску. Как ни странно, но столы всех авроров были пусты.
— Мистер Аттвуд, сэр, чем я могу Вам помочь?
Питер Бартон вошел в роль начальника настолько, что даже обзавелся собственной секретаршей, может ему тоже такую же завести?
— Бартон у себя?
— Мистер Бартон, — подчеркнула она, — у себя, я спрошу, сможет ли он вас принять.
Она оценивающим взглядом окинула его внешний вид, показывая, что он не должен одеваться так даже в своей квартире, когда рядом нет никакого. И уж тем более не должен травмировать своим видом не то что ее, а даже неодушевленное зеркало или любую отражающую поверхность, способную от его манер пойти трещинами.
— Мистер Бартон готов вас принять, — заявила секретарша, тоном, по которому Аттвуд должен был понять, что на него только снизошла манна небесная.
— Отлично! — Блейк удобно уселся на ближайшем стуле. — Так зовите его сюда и... кофе, пожалуйста, черный без сахара.
Замерев от неслыханной наглости, секретарша лихорадочно подбирала нужные слова.
— Молли, спасибо, оставь нас с мистером Аттвудом. А, ты все наглее и наглее Блейк.
— Работа такая, Питер. Куда дел все подчиненных, неужто сбежали просить пощады у Картрайта?
— У них перерыв.
— Прости, забыл, что и на перерыв вы ходите строем и строго по расписанию.
— В остроумии практиковаться пришел? — Питер пододвинул стул и сел напротив Блейка.
— Дай мне хамелеона, хорошего с опытом.
— Тебя чем в Мунго накачали?
— Цена вопроса? — Не отставал Блейк.
— В нынешних условиях, аврорами скоро на черном рынке торговать будут. А ты хамелеона выделить просишь.
— Зато как увеличился заработный фонд. Ну, так что?
— Блейк, у меня лишних людей нет, работаем на износ. Хамелеоны нужны всем, они отсыпаться не успевают. Пошли кого-нибудь из своих или возьми рядовых смертных.
— Не пойдет, — он отрицательно мотнул головой, — мне нужен профи в слежке.
— Объект? — деловито осведомился Бартон.
— Гарри Джеймс Поттер.
Брови Бартона взлетели вверх.
— Мальчишка? Ты издеваешься? Иди, выспись, а потом поговорим.
— Выдели мне сотрудника. Бартон, не усложняй себе жизнь. — Блейк рассчитывал на профессиональную память Питера, которая должна ему подсказать, что у него должок.
— Логон Вест, сейчас свободен.
— Он же со вторым отделом работает? — Аттвуд плотно сжал губы, оценивая подставу.
— Или он, или жди еще 2 дня.
— Отправь ко мне как вернется.
Бартон с ним расплатился, но как красиво, это ж надо было подсунуть ему Веста. Парень хорош, ничего не скажешь, ни одного прокола, ни одного провала. Одно плохо, младший брат начальника второго отдела.
В его первом царила самая что ни на есть рабочая атмосфера, которая наступает только с приближением времени сдачи отчетов или проверки. Алан что-то усердно втолковывал Рою, от Джейн была видна только макушка из-под стопы документов.
— Всем привет.
Авроры дружно обернулись к нему.
— Блейк!— Алан не удержался и порывисто его обнял.
— Мистер Аттвуд, сэр, как хорошо, что Вы снова с нами.
Кажется, Рой и правда был рад его видеть. Неужели его присутствие могло успокаивать и внушать ощущение безопасности.
— Вижу, у вас тут и без меня все в порядке.
— Да, сэр! — отрапортовал Рой. — Мистер Картрайт координировал наши действия, пока вас не было.
— Картрайт, вот как? — видимо для стажера поработать с главой Аврората было пределом его скромных амбициозных притязаний.
— Хогарт, ко мне в кабинет с отчетом, Алан сваришь кофе? Рой, забери у Тома обед не всех.
Еще не открыв дверь, а, только сжав медную ручку, он почувствовал уверенность и прилив сил. Понял что все не зря, выбор в профессии был сделан правильно.
— Блейк.
— Логон, уже здесь? Оставил своих после работы полы чистить, как только пришел?
— Профессиональное, сам понимаешь.
Блейк усмехнулся, ну да у них тут у всех профессиональное. Логон Вест окончил аврорскую академию с отличием всего три года назад, но уже успел зарекомендовать себя как один из лучших хамелеонов. Незаметно войти в окружение объекта, собрать информацию, найти объект — в этом он не отставал от опытных товарищей. Среднего роста с темно-русыми волосами, карими глазами, типичная внешность, ничем не примечательное телосложение. Такого увидишь и не запомнишь, пройдешь как мимо чего-то обыденного, зато, если уж ты его объект, то будь уверен, сам о себе ты знаешь гораздо меньше, чем узнает он. Хороший парень, из тех, с которым можно посидеть в баре, поговорить о жизни и в баскетбол поиграть, лишнего болтать и спрашивать не станет. Профессиональная этика. Что-то много в его жизни профессионального.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Я успел прочитать об объекте. Информация какого рода требуется?
— Круг общения, чем занимается — расплывчато пояснил Блейк.
— У тебя нет ничего конкретного на него, да?— напрямую уточнил хамелеон.
— Абсолютно.
— Под героя магического мира копаешь? Общественность не поймет, хотя тебе всегда не особо волновало ее мнение. Мальчишка, жаль его. Работа есть работа. Хорошо, тогда стандартная схема. Выпью оборотного зелья, вольюсь в студенческую атмосферу, возьму мантию невидимку, несколько видов оборотного. Это же школа, проблем не будет, все равно что в отпуск съездить. Отчет?
— Лично. Время... как только что-нибудь найдется.
— Да, понял. Будь спокоен Блейк
* * *
Сэль стояла наверху, перекинувшись корпусом через перила и смотря вниз.
— Сэль? Что ты здесь делаешь уже поздно и...
Девушка повернулась к нему через плечо, и он увидел зареванные глаза. Было странно, она будто смотрела сквозь него, слышала, но не видела, а может и не слышала. Гарри в удивлении остановился и осмотрелся.
Зареванные глаза, отчаянье во взгляде, на половину перекинутый через перила корпус... Что она собирается делать?
— Уходи! — твердо произнесла девушка.
— Сэль, что случилось, — парень сделал пару шагов вперед, быстро оглядываясь в поисках выхода.
— Случилось? Я случилась, Поттер, понимаешь!!! Знаешь, ты прав, пора с эти заканчивать. — Девушка сильнее перекинулась через перила.
Абсурдная ситуация: попытка самоубийства и без того мертвой девушки сейчас даже улыбки не вызывала. Он видел, как она сильно перекинулась и уже начинала отпускать руки от перил, приподнялась на цыпочках и уже готовилась перелезать. Поттер быстро прикинул расстояние и время. Совсем немного. Секунда до, главное чтоб она не стала секундой после. Гарри собрался и сосредоточился, дело одного движения… Сейчас очень важно, кто из них окажется первым…
Сэль смотрела вниз на зеленую траву покрытую снегом. Она перекинулась еще сильнее,
Ее шатало, голова шла кругом, а перед глазами почему-то падали зеленые листья. Сэль протянула руку вперед, желая ухватить один из них. Еще немного, ухватить и падать с ним вместе вниз. На землю… может ли мертвая стать еще мертвее, куда уж мертвее. Она отпустила вторую руку и со всей силой потянулась за листьями.
— Эй, — Гарри схватил ее руку и, сделав взволнованное вращение, будто в танце, с силой дернул назад. Доли секунды он видел, как ветер приподнял ее локоны, ноги сделали скользящее па, ее волосы в движении коснулись его щеки и его облегченный выдох клубочком пара. — Ты что делаешь ненормальная? Ты и без того мертвая
— Вот именно! Мертвая, мертвая!!! Так может хватит с меня, я ни на что не способна, понимаешь? Все это зря, Поттер, я подвела всех, я облажалась, они все верили в меня напрасно! Я… жалкая неудачница… вот именно жалкая, — девушка сильно зажмурилась.
— Жалкая, жалкая, жалкая, — повторяла она, сжимая руки в кулачки, и от безвыходности принялась бить его, нанося удары не глядя, она сильно всхлипывала.
— Сэль, что ты говоришь, уже поздно, пойдем, — он потянул ее за руку, но девушка отстранилась.
— Ты, прав, мне пора, нужно уходить, — Сэль посмотрела ему в глаза. — Когда мы были там, меня тянуло, я не должна была возвращаться, они ждут меня. Я ведь еле оттуда вернулась.
Манфольети повернула голову, теперь она стала почти прозрачной. Казалось, протяни руку, и она пройдет насквозь, мерцающая лунным светом. Глаза такие яркие, почти сапфир и такие глубокие, губы бесцветные, бескровные. А сама она такая далекая… и недосягаемая. Гарри приложил руку к ее щеке. Холодная. Сэль закрыла глаза, но по щекам продолжали катиться слезы, она тихонечко всхлипывала. Он провел другой рукой по ее волосам и притянул девушку к себе. Девушка уткнулась в плечо парня. Поттер стоял и просто обнимал ее. Нет, обнимать Сэль совсем непросто. Сердце бешено бьется, голова слегка кружиться, и дышится через раз. Хочется вообще перестать дышать, чтобы не спугнуть мгновение. Он пропустил момент, когда это началось. А вообще, можно ли поймать этот момент? Да и что собственно началось? Может тогда, когда она впервые появилась на его кухне… Или когда сидела ночью за книгами, поправляя непослушные волосы, или после того, как они искупались в Темзе, и все мокрые бродили по улицам Лондона. Вполне возможно, пока сидели на поляне. Или когда танцевали на балу, только с ней у него получались эти па на ¾ такта. Гарри немного отстранился, почувствовав это, Сэль, сама крепко обняла его.
— Я никуда не уйду. Подожди.
Он снял с себя мантию и набросил на плечи Сэль и снова обнял ее. В горле пересохло, да и вряд ли сейчас у него получилось бы сказать хоть что-то не отдающее пафосом и не являющееся фразой из стандартной мелодрамы. Что он мог сказать? «Все будет хорошо»? Нет, хорошо все точно не будет. «Я защищу тебя»? Это не в его силах. «Мы со всем сможем справиться»? Серьезно? Они обычные подростки, а не Основатели. «Все получится»? Вряд ли...
Пошел снег. Мерцающий и невесомый, он падал ровно и никуда не торопясь, будто зная, что сегодня ночью все везде успели. Снежинки, покачиваясь из стороны в сторону, белой пеленой скрывали запретный лес…
— Сэль, — голос все-таки сорвался на хрип, что же он все-таки мог сказать, — здесь холодно, — Ну ему-то в одной рубашке точно — нужно возвращаться.
Девушка отстранилась от него, скинула мантию, вручила ее Поттеру и будто под гипнозом поплелась к двери… прошла сквозь дверь. Гарри провел рукой по волосам и топнул ногой.
— Что б всех! — он со злостью посмотрел на дверь, будто та была в чем-то виновата.
Вот что значит оставить ее на полдня, и пяти минут нормально провести не может. Как маленькая! Ненормальная. Он посмотрел вниз, прикидывая расстояние до земли, не слабо. Лететь бы пришлось долго, а падать больно. Он закрыл глаза, в шепоте слышалось сквозящее раздражение
— Идиотка!
Поттер по прежнему стоял, сжимая в руках мантию, рубашка начала промокать от снега, видимо сегодня у него день мокрой одежды. Гарри злился… На себя, на окружающей мир, но больше всего он злился на Сэль. На эту, сумасшедшую, невменяемую идиотку, которая посмела вот так сдаться! Она никогда не проходила сквозь двери, никогда не вела себя как… как призрак. Сэль всегда, старалась поддерживать более или менее «живой» образ. Входя, открывала дверь, если кто-то мог заметить, то заходила с другими. Он надел мантию и побежал обратно в башню, по пути шикнув на миссис Норисс. Парни сидели на кровати Рона играли во взрывающиеся карты.
— Гарри, давай к нам! — махнул ему Невилл.
— Никто не заходил? — он посмотрел на кровать, на которой лежала Сэль.
— Нет, — Невилл оглянулся на других, покачавших головами.
— Где ты был? Ты весь такой мокрый,
— Снег идет, — бросил он Рону, положил мантию на стул, залез на кровать и задернул полог.
Сэль продолжала плакать гораздо тиши, но все еще сильно. Он накинул на нее край одеяла, девушка смахнула и закусила губы. Гарри усмехнулся, беззлобно и тепло. Взял подушку и подложил ее под голову Сэль. Она бросила подушку в него и снова отвернулась. Он сидел, отклонившись на спинку кровати, легонько подкидывая подушку. Какая же она маленькая! Кинутая им подушка попала ей по макушке и осталась лежать рядом. Будет игнорировать? Все равно ведь не получится. Он наклонился вперед и еще раз накрыл ее одеялом.
— Отвали, — нарушила обед молчания девушка.
— Не хочу отвалить, — еле слышно отозвался он, — это моя кровать.
Сэль приподнялась, слезы в глазах сменились гневом.
— Ах, твоя, ну и пожалуйста! — она скинула одеяла и стала пытаться встать.
— Не делай больше глупостей, — он за руку остановил ее и потянул немного на себя.
Сэль замерла в наклоне. Просто он смотрел так тепло и голос такой убеждающий. Она села рядом, еще немного посмотрела на него, но, не выдержав взгляда, легла обратно и снова отвернулась. Гарри улыбался, она взяла подушку и закрылась одеялом. Прогресс-то на лицо.
— Я хочу домой. И хочу снова стать маленькой, играть в своей комнате и быть беззаботной. Чтобы мама была рядом и Сиэль…
Гарри молчал, изучая ее затылок, он понимал, что слова вряд ли предназначаются ему, вряд ли она хочет, чтобы он это слышал. Вряд ли он сможет это понять… вряд ли Сэль хочет, чтобы именно он был здесь. Слушать ее должен кто-то другой, он сидит и занимает чье-то место, он даже догадывался чье и кто тот человек, который наверняка смог бы найти нужные для Сэль слова и знал бы как ее успокоить. Хотелось курить. Парень достал из кармана пачку сигарет, но подумав, убрал ее обратно.
— В детстве, Сиэль подарил мне сказки братьев Гримм, читал? Там была сказка про Рапунцель, я не умела читать и поэтому заставляла всех читать мне, а когда научилась — читала сама, всем желающим и нежелающим слушать. Никогда не расставалась с этой книжкой. Мы часто ездили отдыхать, мне нравились семейные вечера, когда все собирались вместе и во что-нибудь играли. Знаешь, как классно играть в ляпки в нашем доме, он такой большой. В моей комнате, — она сглотнула, и Гарри подумал, что Сэль снова расплачется, но она сдержалась, — я хранила коллекцию фарфоровых кукол, такие красивые… А еще Сиэль мне подарил первую лошадь, Туман, быстрый, может собственную тень обогнать… Как подумаю, что всего этого больше не будет. Как они там, им так плохо... а мама, ей наверно даже не сказали, что я... что... меня не стало, она так редко бывает… в себе…
Поттер закрыл глаза и поэтому понял, что она что-то спросила, только со второго повтора.
— Чем ты в детстве занимался?
Он не был уверен, что его ответ это то, что ей сейчас нужно, что это то, что она хочет слушать и то, что поможет ей.
— Мыл посуду, прибирался в доме, занимался садом, после школы, разумеется, учился готовить под присмотром тети, — он хмыкнул, — под звуки ее потрясающего голоса, а потом делал уроки у себя в чулане или играл с игрушками, о которых Дадли уже забыл.
— В чулане? Мыл посуду? Нет, стой, чулан? Ты это серьезно?
— Да, мне были не очень рады. Чулан под лестницей, окон нет, ничего нет. Только раскладушка и помещалась. Когда кто-нибудь проходил по лестнице, на меня все время сыпалась белая крошка и пыль, — Гарри отодвинул полог, чтобы убедиться, что не было вызвано лишнего внимания.
Они помолчали.
— Поттер — протянула она.
— А?
Он обернулся к ней и увидел, что она протягивает ему конец одеяла.
— Можешь лечь на половину подушки, если хочешь.
Он уже думал, что не сдержит смех. Как же легко ее оказывается можно разжалобить. У нее все-таки есть сердце или сегодня особый случай?
— Сэль.
— Эй, хочешь я попрошу Жужа разобраться с твоими родственниками? — она потрясла одеялом, показывая, что долго ждать не будет.
Гарри накрылся протянутой половиной, но от подушки вежливо отказался.
— Не надо Жужа, и не думай, что было все так плохо. Ко мне относились лучше, чем могло быть с их-то характером. И я тоже был счастлив в детстве. Наша учительница, мисс Паркер, мне кажется, она догадывалась о моей жизни, потому что всегда оставляла после уроков, говорила тете с дядей, что я отстаю, но на самом деле она занималась со мной музыкой. Учила играть на фортепиано. Это было мое любимое время дня. Если бы не Хогвартс, возможно я бы стал пианистом.
— Ты играешь на фортепиано? Вот это классно, я всегда хотела играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, а получалось только на нервах, — с оттенком сожаления сказала она.
— Ты так и не научилась? Что помешало?
— Полное отсутствие слуха и голоса. Я тебе разве еще не пела, нет? Я даже тебе не пела, а ты неустанно повторяешь мне, что я не гуманна.
— Все настолько плохо? — улыбнулся он.
— Нет, все еще хуже, я спою тебе на Рождество. Тебе завтра рано вставать, нужно лечь спать.
— Это тебе нужно спать, — он хмыкнул, но решил озвучить пришедшую мысль, — истеричка.
Сэль больно пнула его ногой. Хорошо, что она не смотрит на него. Как можно объяснить эту улыбку совсем не насмешливую, может немного, чуть-чуть. И взгляд, наверное, тоже выдает.
— Сам ты истеричка, забыл, как недавно сидел у себя в комнатке и убивался?
Вот умеет же зараза попасть по больному.
— Про…прости. — Манфьолетти впервые задумалась о том, что есть вещи, о которых не стоит говорить.
— Спи уже, или чем ты там занимаешься. Я еще немного посижу.
Сэль заворочалась, устраиваясь поудобнее.
— И, Поттер, держи дистанцию.
— Что? Эй, спи спокойно, неуравновешенная, ты не в моем вкусе, о чем только думаешь?
— Я предупредила, — девушка дернула на себя одеяло и заняла всю подушку.
Некоторые вещи со временем не меняются. Гарри, смерившись со своей незавидной участью, постарался устроиться на спинке кровати. Он еще долго не мог уснуть, думая о чем-то своем, попеременно смотря то на девушку, то на падавший за окном снег.
Сэль открыла глаза и потянулась. Эта блаженная пара минут после сна, когда мир светел и прекрасен, а люди добры и отзывчивы еще не прошли и сейчас она была готова поверить в Санта-Клауса и в правильный курс министерской политики. Сэль улыбнулась и села, за пологом кровати происходило какое-то движение, странно, что Поттер не смотался вперед всего этого. Взгляд девушки наткнулся на спящего парня, который так и заснул в школьной форме, облокотившись на спинку кровати. Она немного подползла к нему, отодвинула с глаз челку и поправила очки. Оказывается, у него такое лицо… м-м-м… гармоничное, кожа чистая и ровная, наверно гладкая, и ресницы такие длинные, черные-черные. Сэль немного склонила голову в бок, черты лица как точные выверенные линии, будто их рисовал настоящий художник без права на ошибку, может резковаты, но в целом…
— Что ты сейчас делаешь? — голосом, в котором и не чувствовалась сна, спросил он.
Сэль поспешно отдернула руку, сжала ладонь в кулак и ударила его в плечо:
— Ты проспал!
— Наверное, это потому, что ты заняла всю кровать и слишком беспокоилась за свою сохранность, — парень понаклонял голову, разминая затекшую шею. — Зимой гроз нет, может, стоит прекратить спать вместе?
— Не смей этого больше произносить, звучит довольно провокационно! — возмутилась девушка.
— Что не расскажешь своему Натанчику, что спала со мной? — специально поддел ее юноша, спуская ноги с кровати и отдергивая полог.
Сэль победно улыбнулась, ей даже не пришлось придумывать ответную реплику, все-таки Поттер хронический неудачник и даже присутствие такой счастливицы как она рядом дела не исправит. Напротив их кровати стоял Рон Уизли в красно-желтой униформе команды, одной рукой держа метлу, а другой — край полога.
— Доброе утро, Гарри, — немного севшим голосом произнес Уизли, оглядывая как кровать парня, так и самого Поттер.
Сэль приветственно помахала ручкой и стала гладить запрыгнувшего на кровать кота. Гарри, недовольно посмотрел на перса, вот только шерсти ему на кровати не хватало.
— Доброе утро, Рон, сегодня же матч? Торопишься, верно? Ну, удачи.
Он встал, но Рон не дал ему пройти:
— С кем это ты говорил, Гарри? — спросил капитан квидиччной команды, смотря из-за плеча друга на кровать, надеясь, найти там чье-либо присутствие. Он-то думал, что после второго курса Гарри его удивить уже не сможет, ан нет, видимо его друг полиглот.
Гарри беспомощно посмотрел на Сэль.
— У тебя там кто-то есть? — сам пугаясь и не веря своей мысли, спросил Рональд.
— Да, там…
— Там девушка?!
— Да, я... она, — Гарри махнул рукой в сторону кровати, понимая, что увязает все глубже.
Рон беззвучно открывал рот и смотрел на друга округлившимися глазами.
— Она и… ты, — он ткнул в него пальцем, ясно давая понять кого он имеет в виду.
Гарри закатил глаза.
— Рон! Чего расшумелся, иди на завтрак, капитан, команда уже ждет, — к ним присоединился Дин, который, не дождавшись реакции от Рона, непонимающе посмотрел на Гарри. — На что вы там смотрите?
Томас с любопытством подошел к гарриной кровати, которая набирала популярность в глазах общественности, и увидел то, что и любой нормальный человек, урчащего персидского кота.
— Дин, иди…
— Ты привел в комнату девушку?! Она что под мантией-невидимкой, Дамблдор вернул ее тебе?
— Гарри, у тебя там девушка?— Дин заглянул под кровать. — Где ты ее прячешь? О чем говорит, Рон?
Поттер смотря на Сэль, считал, что его взгляд вполне выразителен и она могла бы уже понять намек. Манфьолетти сидела с самым невинным выражением лица, делая вид, что ее это совсем не касается.
— Ладно, уговорил, не дам сдать тебя в Мунго. Таки докатился до воображаемой девушки, чтобы только сказал Снейп?
Гарри еще больше округлил глаза, что там Снейп! Да об этом бы вся школа легенды ни один год слагала. Гарри Поттер и его невидимая подружка.
— Поттер, помогу, как только мяукнешь! — Сэль хлопнула в ладоши.
«Он что должен сделать?!»
— Иначе, — девушка красноречиво посмотрела на Уизли, а затем на Томаса.
«Да простит его вся мужская половина семьи Потттеров, видит Мерлин, выбора у него не было». Гарри собрался, закрыл глаза, чтобы не видеть лица соседей после такого позора.
— Мяу.
Рон и Дин замерли, что там говорить, даже Жуж прекратил себя вылизывать.
«Какой позор!»
Сэль слезала к кровати прошла к двери и хлопнула ей с размаху.
— Гарри, ты…
— Рон, удачи на матче, Дин, приятного аппетита.
Гарри достал из шкафа чистые вещи и закрылся в ванной.
— Рон, — протянул пораженный Томас, — значит ли это, что Гарри с кем-то встречается?
— Дин, — прикрикнул на него староста, — не твое дело — не лезь! Откуда ты вообще тут взялся?!
— Я шарф забыл, — начал оправдываться Томас
— Вот бери свой шарф и иди... на поле иди, или на завтрак, куда хочешь туда и иди.
Рон подошел к двери ванной и легонько в нее постучался:
— Гарри, я пойду на завтрак, спускай быстрее, иди сразу на поле, я попрошу Гермиону захватить тебе бутербродов, — посчитав свой дружеский долг выполненным, Уизли удалился вслед за бормотавшим что-то о несправедливости жизни Томасом.
Не прошло и пятнадцати минут, как следом за Роном в дверь ванной постучала, Сэль:
— Поттер, выходи, всю жизнь ты там прятаться не можешь.
— Да неужели? Если ванна окажется единственным местом, куда ты постесняешься зайти, то я жить туда переберусь. Идем, быстрей.
— А ты чего так светишься? — подозрительно осведомилась Сэль.
— Я же сказала, быстрей, если не хочешь не мешай.
Парень выразительно посмотрел на девушку, изобразил некое подобие улыбки и, взяв сумку, вышел из комнаты.
— Поттер, меня подожди!
— Куда, ты идешь, черт тебя возьми! Поттер, блин!
— Сегодня матч по квидитчу, идеально.
Парень перешел на бег и по окольным тропинкам побежал в сторону хогвартских ворот. За решеткой ворот его уже ждала закутанная в серую шерстяную мантию стройная фигура с черной школьной сумкой на плече.
— Привет, — Макс, скинула капюшон и лучезарно улыбнулась.
— Свидание с Дюбари? Получше идей не было? — отозвалась Сэль.
— Привет, Макс, готова?
— Всегда готова, придумал как мне попасть туда? — Она показала указательным пальцем за решетку.
Парень вырвал у себя пару волосков и подал их Макс.
— Пей, и одновременно хватаемся за решетку, одновременно шагаем и все. Макс, спасибо, я быстро.
— Без проблем, я сегодня все равно намеревалась весь день скучать, — она пожала плечами, достала из кармана флакончик и опустила туда волосы парня. — Ну твое здоровье.
Дюбари выдохнула и залпом выпила оборотное зелье, Поттер тактично отвернулся, подождав, пока она обратиться.
— Все, можешь поворачиваться.
Парень повернулся и наткнулся на свою точную копию, чего еще ожидать от зелья.
— Что происходит? — потрясенно спросила Сэль.
Макс похлопала себя по плечам, повертела головой, будто проверяя состояние вверенного ей тела. Она скинула сумку и мантию на снег, оставшись в школьной форме золотого факультета. Гари тоже положил свою мантию на снег.
— На счет три. Раз, два, три.
Они одновременно взялись за ворота, и внутрь Хогвартса вошла Макс, а Гарри Джеймс Поттер покинул пределы Хогвартса.
Гарри надел серую мантию и проверил содержимое сумки:
— Порт-ключ до Парижа, деньги, документы, все, что ты просил, — прокомментировала его действия Макс, попутно примеряя его мантию. — Классно, ну как я тебе?
— Поттер, скажи, что она отвратительна!
— Макс, выглядишь классно, лучше, чем я, просто отсидись где-нибудь до моего появления, в комнате поспи, или в библиотеки почитай. Не разговаривай ни с кем ладно, Макс, я очень тебе признателен, спасибо.
— Не за что, ладно, иди. Я пойду и поразвлекаюсь.
— Пока, кстати, сейчас идет матч, можешь посмотреть.
— О, симпатичные мальчики в форме.
— Эй, Макс, никаких мальчиков.
— Тогда, может, хочешь я найду тебе девушку?
Сэль усмехнулась:
— Нет, Поттер, правда, сам-то ты все равно не справишься, а тут за дело профессионал возьмется.
— Макс, обойдемся без самодеятельности, хорошо? Все, иди, я посмотрю.
— Удачи, — Макс послала ему воздушный поцелуй и помахала рукой.
Сэль рассмеялась в полный голос.
— И еще, Макс, пока ты в моем теле, больше так не делай.
Гарри подождал пока Макс неуверенно направилась в нужном направлении, и посмотрел на Сэль.
— Прекрати вставлять свои неоригинальные реплики.
-Так мы в Париж? Давай быстрей, — девушка взяла его за руку и приготовилась к перемещению. — Чего ты ждешь? Ну же, мы сможем погулять по Мон-марту, зайти в Сохо, или еще.
— Сэль, мы туда едем по делам, — он достал из сумки обычный дверной ключ и крепко его сжал.
Уже перемещаясь, Гарри подумал, что в том, чтобы знать место пребывания что-то определенно есть.
— Поттер, а Макс точно, на твоей стороне? — Сэль оглянулась по сторонам, но кроме леса ничего не увидела. — Вот что случается, когда ты пытаешь провернуть что-то за моей спиной. Мы посреди леса, неизвестно где, знаешь, когда я в последний раз была в Париже, он выглядел немного иначе.
— А кто говорил про Париж? — огрызнулся парень, сам начавший подозревать долгую пешую прогулку. — Я сказал, что мы едем во Францию, Парижем Франция не ограничивается.
— Видимо у нас с тобой о ней слишком разные представления.
Гарри игнорировал Сэль, вместо этого он пересмотрел содержимое сумки, из которой был извлечен обрывок пергамента, на котором почерком Макс был выведен примерный маршрут.
— И еще одно, Поттер,— она выдержала эффектную паузу, — у тебя мантия приталенная, ну так куда идем?
«Так вот почему мне казалось, что не мой размер»
Гарри обогнул Сэль и пошел вперед, зиму он не любил, так же как и осень, даже больше, чем осень. Его воля, так на Земле воцарилось бы вечное лето и весна… И мантии, мантии должны быть универсальными, а не всякими там приталенными. Черт, как же неудобно! А Сэль вообще могла бы хоть как-нибудь отреагировать на вчерашнюю ситуацию. Парень бросил недовольный взгляд на спину девушки. Например, спасибо за заботу Гарри — то, что ты сделал вчера так мило, я тебе признательна и благодарна.
Сэль не думала даже попробовать оправдать его ожидания. Она легко ступала по снегу, что-то напевая себе под нос и пританцовывая. Вампир энергетический! Всегда, если ему плохо, то рядом абсолютно всем довольная Сэль. Черт, разве об этом сейчас нужно думать?! Нужно как можно быстрее добраться до Фариа и успеть до ужина запустить руки в золотой запас Гринготса. Сэль обернулась и одарила его счастливой улыбкой:
— Поттер, даже не знаю, чего больше хочется — танцевать или петь тебе рождественские гимны. Потанцуешь со мной.
Девушка остановилась и сделала реверанс. Парень закатил глаза и спокойно прошел мимо. Он, юноша серьезный и на всякие глупости у него времени нет, как и на девушек, которые их совершают.
— Ты скучный, знаешь это. Ведешь себя так, будто вечно жить собрался.
— А что в этом таково? — не сдержался и огрызнулся он.
— Ничего, хотя, стой, — Сэль сделала старательно-задумчивое выражение, — у тебя же нет в запасе вечности. Странный ты. Симпатичный стихийный маг с внушительным счетом в банке.
— Ты это уже говорила.
Манфольете хмыкнула, она конечно мертвая, но мозг-то ей не вытаскивали.
— Кто ж виноват, что ты ни чему не учишься?
Понимая, что ответной реакции ей не дождаться, Сэль наклонилась, зачерпнула снег и особо не прицеливаясь, кинула его в Поттера, попав ему в плечо. Гарри обернулся и небрежным жестом смахнул с плеча остатки снега.
— Что ты делаешь?
— Не уверена, но мне кажется это называется издевательством.
— Ребенок, — бросил он и, развернувшись, пошел дальше.
Девушка снова взяла снег и побежала за ним, сначала парень хотел сделать вид, что не слышит, но, выждав пару минут, быстро обернулся, застав собирающуюся напасть со спины Сэль врасплох. Сэль растерялась, но лишь на пару секунд, после чего кинула еще один снежок в него. Гарри терпеливо убрал снег с половины лица и волос, долго ему так не протянуть.
— Сэль, хватит, я серьезно.
Сэль ухмыльнулась, наклонилась, взяла снег и снова кинула в него.
— Сойдет за ответ?
— Ре-бе-но-к, — членораздельно произнес он.
Девушка снова запустила него снежком.
— Хватит, слышишь меня? — Пробовал отбиваться он. — Ах, так, ну держись, сама напросилась. Ты даже снежки нормально лепить не умеешь.
Он слепил снежок и легонько кинул в Сэль, у которой получилось увернуться. Девушка вошла в азарт, даже не пытаясь лепить снежки, она просто брала горстями снег и кидала в парня. Поттер не пытался уворачиваться — непростительная трата времени. Он резко остановился и разжал руку со снегом, внутри будто что-то надломилось... Гарри посильнее натянул перчатки и, развернувшись, вновь зашагал по дороге. Сэль немного постояла, пристально глядя в его спину и беззвучно открывая рот, не решаясь озвучить мысли... Точнее будет сказать — мысль. Одна, зато какая. Им говорил это директор Лиланд на парах по магии гоэтий. «Нет ничего страшного в использовании магии гоэтий. Беда в том, что, научившись убивать, Зверь может разучиться жить». Она сделала пару робких шагов вслед за парнем, идеальная осанка и быстрый, но не слишком, шаг. Надо признаться — он изменился, сильно изменился. Разумеется, без нее не обошлось. Надо отдать должное, он быстро учиться. Смелость, дерзость, решительность, готовность идти на риск, цинизм, упрямство, расчет, хладнокровность. Она научила его всему на собственном примере, но, кажется, забыла рассказать о главном. «Беда в том, что, научившись убивать, Зверь может разучиться жить». Поттер будто лавировал на грани, пытаясь удержать равновесие. Но со стороны видно, как плохо это у него получается. Прав был Сиэль, в большинство вещей ей лучше не вмешиваться и с большинством людей лучше не общаться, она способна научить плохому даже… Он, как на перекрестке, не знает, что выбрать и куда пойти. Впервые Манфольетти хотелось, чтобы человек отказался от власти и возможностей, отказался от жажды мести. Впервые она видела человека способного от всего этого отказаться. Даже эти глупые снежки, просто было важно знать, что это по-прежнему Поттер, наивная ромашка со своей моралью и принципами, весь такой правильный и добрый.
* * *
Блейк вместе с Вестом вышел из кабинета главы Аврората. Его худшие предположения оправдались. Разумеется, произошла утечка информации и, конечно же, в этом виноват кто-то из их подчиненных, но кто? Ему, как и Весту, сама мысль о том, что кто-то из их сотрудников, из тех, с кем они не раз бывали в боевых операциях, вели расследования, среди тех, кому они доверяли свою жизнь, может оказаться предателем, мысль об этом была невыносима. Второй отдел — тридцать человек, против пяти первого.
— Думаю, к делу нужно подойти деликатно. Ни к чему сейчас лишние раздоры.
Вест мыслил адекватно, это радовало. Скажем «нет» вечному противостоянию. Сейчас не самое лучшее время выяснять кто лучше, а кто оказался предателем — его правда.
— Давай, не будем никуда спешить и понаблюдаем. Уверен, что ты, как и я, можешь поручиться за любого из своих, поэтому действовать надо осторожно.
Вест повернулся к нему лицом. Его лицо, странно, но оно приковывало взгляд не многочисленными тоненькими короткими шрамами, будто паутинкой оплетающей его лицо, а черными глубокими глазами, придающими уверенность хозяину в собственных силах.
— Не приведи, Мерлин, оказаться кому-либо из моих ребят этим предателем. Я его без всякой палочки…
Аттвуд понимающе кивнул, совсем недавно его посещали похожие мысли. Он распрощался с Вестом и свернул в свой отдел, где его ждал сюрприз в виде Эдда. Выглядел Монтгомери вполне счастливым и умиротворенным, что никак не вязалось с коричневой мантией, забрызганной кровью, и грязным лицом.
— Привет, начальник. Наконец-то хоть кто-то появился, чего отдел пустым оставляете? А потом Алан жалуется, что у нас пергаментов нет и чернил не хватает, выносят все.
— И тебе день добрый. Ты как?
Блейк многозначительно посмотрел на его мантию.
— О, — понимающе протянул Эдд, — это не мое. У меня для тебя подарок, вот, держи.
Аврор протянул ему смятый в комок клочок бумаги в клетку. Начальник спешно его развернул:
— Откуда?
— Не поверишь, случайность. Я как горный баран скакал по всей Албании, в поисках этих псов, а наткнулся на одного из них, когда на второй день зашел в кабак поужинать. Румын, склизкий тип такой, я его сразу заприметил, от нормальной еды нос воротил и все свою дорогущую мантию отдергивал. Взял его на улице, схватил за запястье, не ошибся — один из этих, ну я заклинание кинул и поволок. Когда в себя пришел у меня в доме, так лепетал чего-то, я не понял. Пока мы с ним до дела добрались через ряд заклинаний, он только и повторял «Марчвуд», ничего дальше разобрать не мог. Пошел ему вина налить, так сказать для поддержания беседы, он как загорится, стал тушить и не смог. Обидно, даже не поговорили толком.
Аттвуд ободряюще хлопнул Монтгомери по плечу, от чего тот обессиленный, но счастливый, рухнул на стол.
— Молодец, помог. Значит, Марчвуд в 17? Нужно будет подготовить оперативную группу. Слышал, Барни Уиллер и его парни отсыпаются после операции, к завтрашнему дню как раз встанут. Но надо кого-то отправить туда уже сегодня, пусть прочешут территорию, сориентируются на местности.
Эдд кивал, полностью одобряя план начальника, сейчас он бы одобрил немедленное наступление на логово Воландеморта с метлами наперевес или бальные танцы в главном зале Министерства. Он свой маленький аврорский долг выполнил, теперь пусть начальники решают — что и как. Ломать голову над вселенскими судьбами и чужими жизнями — это их дело.
— Так, тело, иди и отоспись, сможешь подняться к завтрашнему дню, к 11 придешь, не сможешь — спи дальше. Я ясно излагаю? Если поймешь, что не можешь — не приходи, я там с тобой таскаться не буду и мертвым грузом на шее остальных висеть не позволю.
— Завтра? — Эдд приоткрыл глаза. — А что завтра?
— Оперативники Уиллера пойдут под моим командованием. Джей и Алан, разумеется, тоже в деле, Рой… не знаю, жалко парня, но если идет весь отдел, то и ему отсиживаться в теплом месте не дам.
Сон у Эдда как рукой сняло, да что там, он теперь несколько лет уснуть не сможет. Что? Они вместе с оперативниками на бойню пойдут? Нет, все они равны, но первый отдел есть первый отдел, в их введении особые операции, а не массовая резня.
— Блейк.
Аттвуд оценил похоронное выражение лица Монтгомери, так же он догадывался, о чем тот подумал.
— Операция «черная кошка» провалилась, вся группа Абрахаса была убита, 17 человек. Проверили их палочки, они даже ни одного заклинания не успели произнести, произошла утечка. Либо мы, либо второй отдел. Картрайт недоволен, если сейчас начнем отсиживаться, окончательно в его глазах с плинтусом сравняемся.
— Блейк, да никто из наших… да мы… я же собирал информацию… А Джей, даже Рой принимал участия, мы не могли, никто…
Начальник первого отдела тяжело вздохнул и потер лоб:
— Тоже самое сказал Картрайту про своих авроров Вест, никто не виноватым быть не может. Иди, отдыхай, я хочу еще раз наведаться в Хогвартс. У них там сегодня игра, давненько я не бывал на матчах.
— Я, я приду завтра, Блейк.
— Если завтра придешь, то точно решу, что предатель именно ты и просто боишься попасть под подозрение, — угадал ход его мыслей. — Спи, все нормально, я в вас уверен. Пусть Вест свой отдел проверяет.
Аттвуд еще раз похлопал по плечу Эдда и направился к выходу, апарировать он хотел через главный холл, просто пройти посмотреть, как другим работается.
— Это не Рой, мы с ним в школе так долго были, я хорошо его знаю, он, конечно, сложный человек, но предателем не станет.
— Я знаю, все нормально.
В этот раз Дамблдор его не встречал, хотя Блейк был уверен, что директор знает о его прибытии, он и не пытался скрывать своего присутствия. Работа есть работа. Странно, но как только ты становишься значимой фигурой в Аврорате, то тут же в глазах окружающих становишься бюрократом, которому нельзя доверять и у которого уже лежит в кармане распоряжение на ваш арест. Сам того не зная, но он безошибочно двинулся в сторону поля, когда-то давно он и сам был не прочь поиграть в квидичч, только вот так давно. Сейчас все реже получаешь удовольствие от вещей, радовавших тебя в детстве. Тогда полет был сбывшейся мечтой, а первое удавшееся заклинание — чудом. Куда делись те ощущения? Может стоит купить метлу и попробовать, а то чего это он, правда. Трибуны шумно галдели, предвкушая игру, Дамблдору надо было отдать должное, директор сделал невозможное — сумел сохранить радость и ощущение безопасности в школе. Суматошная аврорская жизнь здесь кажется какой-то нереальной.
— Мистер Аттвуд, чем могу Вам помочь?
К нему подошла декан Гриффиндора.
Блейк одарил ее холодным взглядом:
— У Вас есть парочка лишних жизней? Способ найти Воландеморта? Знаете что-нибудь от кошмаров наяву, нет? Тогда, боюсь, Ваша помощь нужна мне меньше всего. Или, может, Вы варите кофе?
— Что Вы себе позволяете? — яростно ответила Макгонногал.
— По статусу не положено? Понимаю. — Сухо сказал Блейк и отправился к трибунам красно-золотого факультета. По пути стараясь узнать в каком-нибудь из студентов Логона — заранее обреченная на провал идея, он же профессионал хамелеон, но попробовать-то можно? Аттвуд занял место на ряд ниже, чем Гарри Поттер с Грейнджер. Можно было наблюдать за игрой, держать в поле зрения большую часть поля и эту парочку. Стремительно начавшаяся игра задержала его внимание только на первые несколько минут. В остальном же его внимание было приковано к центру его цепочки. Поттер вел себя расслаблено и непринужденно, не отягощаясь обществом Грейнджер, он, как и Блейк, больше смотрел по сторонам, чем за игрой, что было довольно странно, помня его спортивное прошлое. Однозначные проявления чувств вызываемых у Поттера матчем, радость или огорчение базировались на том, как себя ведут окружающие и, что совсем странно, когда один из старшекурсников выдохнул на него клубы сигаретного дыма, тот брезгливо отвернулся и закашлялся.
— Это не Поттер, — севшим голосом под нос себе произнес Блейк, еще сам не до конца поверив в свой вывод.
Он все больше убеждался в этом, пробираясь через студентов к ним, мысленно посылая зов Хогарт явиться к нему. Перед глазами мелькали строчки характеристики парня из его блокнота. Одно за другим вставали воспоминания из их прошлой беседы: небрежным жестом потушенная сигарета, спокойный взгляд, сквозящее равнодушие. В Поттере, сидящем на трибуне, было слишком много… жизни что ли. Он положил руку на плечо парня:
— Мистер Поттер, Вам лучше пройти со мной. Мисс Грейнджер, останьтесь на своем месте и дождитесь аврора Хогарт, которая задаст Вам пару вопросов, и не ожидайте особой любезности.
Блейк взял парня под локоть и без особого труда потащил за собой.
— Вы не имеет право, я требую присутствия одного из своих попечителей.
— Еще не много и Вам потребуется присутствие адвоката, мисс.
Аврор быстро волок парня к выходу.
— Что? Совсем крыша едет.
— Мы оба знаем, что Вы не Гарри Поттер, но никто другой еще не успел догадаться, так? Значит, Поттер хотел уйти незаметно, где он и чем занят?
— Не понимаю, что Вы говорите, я Гарри Джеймс Поттер.
— Знаешь ли ты, Гарри Джеймс Поттер, что я прямо сейчас могу остановить действие оборотного зелья, правда, с некоторым ущербом для твоей внешности.
Блейк покрепче перехватил руку парня и переместился к себе в кабинет.
— Обстановочка-то не очень, — Макс поймала свое отражение в одном шкафу и заметила, что волосы начали принимать платиновый оттенок.
— Все познается в сравнении, у Вас будет возможность оценить атмосферу камер Аврората, мисс…
Блейк остановился, ожидая представления.
— С чего ты взял, что я девушка?
Аврор окинул фигуру, сидящую на его стуле. Закинутая нога на ногу, запущенная рука в волосы, которые уже стали отрастать и менять цвет, ломающийся голос и абсолютное неумение пользоваться силой заложенной в теле парня, действительно, и как он догадался?
— Сейчас я налью Вам кофе, которое, возможно, но не обязательно, простимулирует Ваш мозг. Так же, вполне вероятно, что один из его импульсов дойдет до Вашего сознания, и тогда Вы поймете, что здесь нужно отвечать на мои вопросы, попробуем еще раз.
Аврор поставил на стол кружку кофе, затем двумя пальцами пододвинул ее теперь уже совсем не к Гарри Поттеру.
— Меня зовут мистер Блейк Аттвуд, я начальник первого отдела Аврората, занимающийся случаями особого режима. Судя по всему, Вы знаете, что мистеру Гарри Джеймсу Поттеру пределы Великобритании покидать нельзя, раз помогли ему сбежать. Где он?
Макс отпила кофе из кружки и с пренебрежение поставила ее обратно на стол, чуть не пролив напиток на важные документы.
— Мне полагается адвокат?
— Мисс? — Блейк сел за стол, достал из верхнего ящика свой потрепанный блокнот и приготовился делать записи.
— Максимилиана Дюбари.
После названного имени, брови Аттвуда, конечно, чуть приподнялись, и следующий вопрос он задал из любопытства, не рассчитывая на утвердительный ответ.
— Где Вы работаете, мисс Дюбари?
— У меня свой бизнес в переулке «Черная кошка».
— Вы… — Блейк растерялся и поводил рукой в воздухе, а затем поправил челку, стараясь скрыть внезапно подступившее смущение.
— Это называется публичный дом, мистер Аттвуд, это слово Вы подбирали? Мне не нравятся, когда так говорят.
— Не любите, когда называют вещи свои именами? — колко заметил Блейк.
— У Вас ведь нет девушки, мистер Аттвуд, сэр? Это не вопрос. Скажете, что Вам никогда не хотелось просто задушевной беседы? Просто выговориться кому-нибудь, провести время в компании красивой девушки? Не все, кто приходят ко мне в гости, ищут платную любовь, некоторые приходят в поисках друзей и приятных разговоров. Приходите ко мне, будьте моим гостем, хотя сомневаюсь, что жалованья аврора хватит хотя бы на то, чтобы переступить порог моего дома. Но по знакомству, проведу.
Аврор помассировал виски и сделал глоток кофе. Общение, а точнее его отсутствие — одна из причин, по которой он ушел в первый отдел. Аресты, погони, вылазки и никакого общения, только жесткая сила.
— Где сейчас мистер Поттер?
— Понятия не имею, — Макс развела руками.
Аттвуд хмыкнул, неторопливо расстегнул ремешок часов, снял часы и положил перед собой на стол.
— Вы не относитесь к числу женщин, с которыми можно легко договориться, — его взгляд неотрывно следил за секундной стрелкой, — и раз уж у нас такая доверительная беседа, то Вы правы — у меня нет девушки. Нет постоянной девушки. Мне кажется слишком унизительным покупать общество красивых девушек с моими-то внешними данными и потрясающей харизмой.
Макс звонко рассмеялась, допила невкусный кофе и свободно откинулась на стуле. Блейк улыбнулся.
«Вот так, спокойнее и расслабленнее. Еще легче».
— К тому же, если Ваши девушки хоть чем-то похожи на Вас, то я буду более чем разочарован. А разочарований мне на работе хватает.
— Потрясающее самомнение, о потолок удариться не боитесь?
Прежде чем ответить, он подождал, пока секундная стрелка отметит ровно минуту.
— Я не из пугливых. Вы помогли сбежать Гарри Поттеру из Хогвартса?
Взявшиеся из воздуха веревки прочно связали запястья девушки. Не успела опомниться как:
— Да.
— Давно Вы занимаете его место в Хогвартсе?
— С сегодняшнего утра.
— Где он?
— Я не знаю
— Зачем он уехал?
— Я не знаю.
— Когда он вернется?
— Сказал, ближе к вечеру.
— Как Вы познакомились?
— Я… мы... он... и.
Макс вскрикнула прежде, чем ее глаза закатились, и она начала задыхаться.
— Черт!
Аттвуд быстро соскочил со стула. Сыворотка правды у авроров особая, под ней не то что врать не возможно, не возможно даже думать о чем-то другом или пытаться контролировать ситуацию, но нерушимую клятву даже ей не обойти.
— Remissio, — он с прискорбием отменил действие сыворотки.
А счастье было так близко, Блейк внимательно смотрел на растрепанную девушку, можно было вытащить из нее всю информацию и уже сегодня распутать это все, кто ж знал, что они окажутся умны для клятвы. А что если…
— Блейк! — Хогарт широко распахнула дверь его кабинета. — Информация Эдда была неверной — на Марчвуд напали пару минут назад!
* * *
Аттвуд с отрядом оперативников удачно аппарировал на главную улицу деревеньки. Готовые сразу же попасть в эпицентр битвы с приготовленными списками заклинаний в голове, они растерялись, когда не обнаружили ничего кроме деревенской тишины и умиротворения. Ни нападения, не последствий, что такое вообще имело место быть.
— Всем оставаться на местах, — отдал распоряжение Блейк, который на собственном опыте знал, чем грозило такое вот спокойствие. Их было четверо. Закутанные в черные мантии и с белыми масками на лицах, они вышли из дома у дороги. Замерли напротив них, не поднимая палочек. Жалкие трусы, боящиеся открыть свои лица, нападающие только на тех, кто не сможет дать отпор. Еще один из пожирателей вышел из противоположного дома, волоча за собой в каждой руке по тканевому кокону. Значительно выше других и, видимо, самый сильный, он дошел до середины пути разделявшего их, отпустил коконы и небрежно подопнул их по направлению к аврорам. Прежде чем присоединиться к своим, пожиратель подал знак законникам принять подношение. Блейк не торопился предпринимать каких-либо действий, прекрасно понимая, что ответственность за все, что здесь произойдет, ляжет на его плечи.
— Мистер Аттвуд, — тихонько позвал его один из оперативников.
— Всем оставаться на месте, — повторил он прежнее распоряжение. — Эдд, идешь со мной.
Вдвоем, с нацеленными на пожирателей палочками, они подошли к сверткам, которые при ближайшем рассмотрении оказались связанными аврорскими мантиями, разодранными и перепачканными в крови. Эдд присел на колено и развернул один из них. Блейк усилием воли заставил себя не отводить взгляд от человеческих останков, которые там лежали. Обезображенные головы, руки, все смешалось в кровавое месиво, напоминающее в большей степени фарш. Те, с кем он когда-то работал, кого мельком видел и с кем еще не успел познакомиться, все они лежали, безжалостно разделанные как какие-нибудь тушки, безжалостно смятые в пюре, словно с каким-то удовольствием.
Это было резко. Никто не ожидал. Ни авроры, находящиеся под его подчинением, ни пожиратели, видимо, надеющиеся на сильное состояние стресса, которое будет вызвано увиденным, ни он сам. Он только уловил момент, когда чувства возобладали над разумом, когда желание и действие опередили их логическую оценку. Внезапно, гораздо быстрее, чем кто-нибудь успел что-то понять, быстрее собственной мысли он применил непростительное, и в считанные секунды яркий зеленый луч поразил того самого пожирателя. На секунды время остановилось для всех. Блейк тяжело дышал, по-прежнему уверенно держа палочку в вытянутой руке. Сквозящая ненависть и раскаяние за слишком легкую смерть без всяких мук. Именно его заклинание послужило сигналом к началу действий. Авроры, будто спущенные с поводков гончие, кинулись на пожирателей с одним лишь общим желанием — растерзать и как можно скорее. Четверка пожирателей замертво рухнула, не имея ни единого шанса против шквала обрушившихся на них заклинаний. А Блейк все думал, что пять пожирателей не смогли бы сделать рейдовым отрядом обученных авроров. Во рту чувствовался неприятный привкус железа, который и заставил его прийти в себя.
— Блейк, у тебя кровь из носа идет! Тебя зацепило? — обеспокоенная Хогарт остановилась рядом и протянула ему платок.
— Черт! Нет, вроде, — он позволил вытереть ему кровь, сам не находя ей объяснения. — Внимание, всем рассредоточиться по три человека и проверить дома. Джей, бери Эдда и за мной. Алан, возьми на себя Роя.
Алан показал ему большой палец и ободрительно похлопал стоящего по плечу Роя, для которого участие в боевой операции было впервые. Блейк наблюдал, как, привыкшие к военным условиям, авроры распределились и направились проверять дома.
— Идем начальник, — обратился к нему Эдд и потянул в сторону.
Аттвуд в сторону не тянулся.
— Не могу понять, откуда этот запах паленой шерсти. Ты ничего не чувствуешь?
Блейк быстро посмотрел на напарника, а затем на убитых пожирателей. Сердце упало. А сознание пронеслось только слово «сейчас».
— Всем остановиться! — во весь голос выкрикнул он.
Первая тройка стояла на пороге дома, и начальник видел, как впереди стоящий аврор поворачивает дверную ручку, не в силах остановить, начавшееся действие. Пауза. И Блейк с радостью и готовностью признал, что в этот раз ошибся. Аврор облегченно выдохнул, запустил одну руку в волосы, а другой дал знак, ничего не понимавшим, остальным подождать. Эдд взял командование на себя, кивком велев продолжать операцию. Думая, что готовы к любым неожиданностям, первые из авроров стали по одному заходить в дома по одной стороне улицы.
— Всем назад!
Все-таки не ошибся, только не сумел во время понять и остановить.
— Всем назад!
Один за другим дома возгорались, захватывая вошедших в смертельную ловушку.
Голодное пламя, боясь не успеть насытиться, принялось быстро карабкаться по стенам домов, перерастая в огненную лавину. Едкий раскаленный воздух устремлялся вверх, затягивая небо черной непроницаемой завесой.
Сгрудившись в центре дороги, они наблюдали за полыхавшими строениями, наверное, впервые за многие годы работы, цепенея от надрывных криков смешанных с треском древесины и ревом огня. Скручивающиеся огненные смерчи охватывали только дома, будто сознательно не задевая ничего вокруг, волны пламени все чаще смыкались, пока окончательно не превратились в сплошную волну, сметающую все на своем пути.
А потом, Блейк понял, почему ощущал запах паленой шерсти, из пламени, пробираясь через горящие обломки стало пробираться нечто на первый взгляд, напоминающее оборотней. Только много больше с диким горящим взглядом, подпаленной шерстью, гортанно рыча, они один за другим выходили из горящих домов, не обращая внимание на огонь, который занятый своей работой обходил их стороной.
— Разделитесь на три группы. Эдд, бери еще пять человек, проверьте дома на противоположной стороне улице. Остальным держаться вместе, действуем четко и слаженно.
— Выяснил, что за барьер? — пронзительный и понимающий взгляд Монтгомери остановился на начальнике. — Мы ведь не можем аппарировать? Думал смотаться за помощью. Надо было бы догадаться, что ты бы сам это сделал, отправив Роя, ему сейчас немного страшновато.
Аттвуд усмехнулся:
— Да, страшновато, идите пока эти песики не накинулись, выжидают.
— Это не оборотни, — уверено сказал он, — не думаю, что там кто-нибудь выжил после…
— Исполняйте, аврор Монтгомери, — перебил его Блейк.
Эдд, кивнул и поспешил выполнять. Пора признаться самому себе, что это реальность, в которой не осталось время для долгих раздумий. С оборотнями не должно быть проблем, при условии, что это просто оборотни.
* * *
— Так, этот твой гений живет здесь? — Сэль разочаровано осмотрела местность.
Маленький город, с маленькими кирпичными двухэтажными домиками, чем-то напоминает Прагу, хотя все европейские города напоминают друг друга, особенно если слишком часто там бываешь, пропадает особое очарование.
— Да, этот гений живет здесь. Милое место, я бы и сам здесь жил, — отрезал он, оскорбившись за все провинциальные города разом. Отправить бы ее на какую-нибудь ферму, начинала бы работу в шесть утра и ложилась за полночь.
— Поттер, для тебя любая свалка — потенциальное место обитания.
Они свернули с вымощенной желтым кирпичом улицы на аллею. Пустынную и, вроде как, заброшенную. Разномастными кирпичами, которые, наверняка, могли бы рассказать всю ее историю, она увидела их дальше от домов, дальше от развилок, немного еще дальше. Дальше за небольшой холмик, пока внезапно не прервалась, решив, что путь окончен.
— Он что, живет в церкви?!
Парень отвечать отказался, уверенно шагая к цели. А жаль, Сэль хотелось душевной беседы, колких фраз, язвительных оборот, в общем, хотелось счастья. И кто бы мог подумать, что после смерти, ее счастье станет заключаться в наблюдение за жизнью более чем посредственного Поттера. Но Поттер молчал, не желая нести счастье в этот мир. Никакой демонстрации своих интеллектуальных способностей и наивных жизненных позиций, то есть отсутствие какого-либо повода для издевки. Пора заводить себе нового мальчика на побегушках. А вдруг Поттер обидится, что она возьмет себе второго питомца? Может, если только с ним что-нибудь случиться, и он уже не сможет ее развлекать.
На пороге церкви Гарри рукой остановил девушку, посмотрев на нее с самым серьезным выражением:
— Уверена, что если войдешь не испаришься?
— Очень смешно, придурок, отвали, — Сэль оттолкнула его и вошла внутрь.
Поттер, что называется, попал прямо в точку, церквей Сэль не любила, но при жизни была вынуждена посещать вместе с Сиэлем в добровольно принудительно порядке, что, конечно же, не заставило постигнуть ее. И это еще что, в особо консервативных богатых итальянских семьях до сих пор сохранилась традиция отдавать дочерей до замужества в монастырь. В церкви, почему-то особенно остро, она ощущала собственное несовершенство и тяжесть за принятые решения. Но эта церковь вселяла страх другого рода, чем-то похожий на страх от встречи с особо ретивыми фанатиками. Девушка оглянулась на парня, но он был спокоен и невозмутим. Поттер уверенно прошел по узкому проходу между старыми облупленными скамейками и сел в первом ряду рядом с незнакомцем. Сэль же предпочла остаться в стороне, дела Поттера ее не касались. Она огляделась и подошла к одному из подсвечников, свечи горели ровным пламенем, девушка была почти уверена, что не будь она мертва, то смогла бы наверняка увидеть, что стихийник непроизвольно притягивает к себе цветастые струйки огненной магии.
Пламя свеч колыхнулось и на секунду изменило цвет на черный, как раз в тот момент, когда в церковь зашел еще один человек, надежно укутанный в дорожную мантию. Сэль вздрогнула от обдавшего ее могильного холода. Он не стал снимать капюшон, но, несмотря на это, отлично ориентировался. Или у него уникальное зрение, или оно ему совсем не нужно. Девушка оглянулась на продолжавшего болтать Поттера, неплохо бы поторопиться. Тем временем незнакомец подошел к семисвечнику, совсем недалеко от нее, достал из кармана три свечи, зажег их и поставил со всеми. Сэль внимательно прислушалась, надеясь услышать что-нибудь типа молитвы или исповеди, или что там положено при этом делать. Незнакомец снял кожаные перчатки, на первый взгляд очень дорогие, и небрежно бросил их на ближайшую скамейку.
«Какие изящные руки», — подумала Сэль. «Он точно никогда не работал, такие красивые, будто девчачьи». Незнакомец задержал руку ладонью вниз над свечами, возможно пытаясь согреть, а может было в этом жесте что-то более осмысленное. Она невольно, как завороженная, ловила каждый его жест, сама не зная почему. А Поттер ведет себя так, будто не замечает этого. Незнакомец достал из кармана еще две свечи, немного повернулся, кивнул свечами сначала на нее, а потом совсем недвусмысленно на Гарри, зажег свечи и силой поставил их, Сэль вздрогнула и попятилась назад, не отрывая взгляд от таинственного незнакомца и проходя сквозь скамейки.
— Гарри, эй, Поттер, — не оборачиваясь, Сэль рукой нащупала его плечо.
Поттер оторвался от разговора с Фариа и обратил внимание на девушку, а затем проследил за ее взглядом на незнакомца. И по ответному раздраженному взгляду парня она поняла, что в предостережениях тот не нуждается. Да и Эреб с ним, с этим Поттером, Манфольетти чувствовала угрозу для себя. Путник оставался на месте, не высказывая хоть малейшего интереса к происходящему, но Сэль не покидала чувство, что он наблюдает за ней, как охотник за загнанной добычей. Меньше всего ей хотелось быть добычей, при жизни она всегда была охотником, поэтому, никогда раньше не испытываемые чувства жертвы, многократно усилились в теперешнем восприятии. Крайне необдуманно было оставлять Жульена защищать Макс. Мысль о том, что ее сможет защитить Поттер даже к рассмотрению не была допущена. Обидевшись на чертова идиота, Сэль перешла на другой ряд и села вполоборота на одну из скамеек по середине, не желая поворачиваться к незнакомцу спиной. Как же ей хотелось обратно в Хогвартс. Что за тяга к церквям в маленьких деревушках? В книгах в таких места обычно и случается что-то определяющее сюжет. Сэль старалась не нервничать во время того, как незнакомец неподвижно стоял в начале прохода, когда прикинула расстояние до выхода, когда поняла, что стрельчатые окна мало того, что слишком узкие, еще и слишком высоко находятся. Старалась не нервничать и даже тогда, когда скамейка стала покрываться ледяными узорами, но, когда в церкви пошел снег, девушка не выдержала:
— Поттер!
До самого Поттера в принципе уже и так дошло, что не все в порядке в Датском королевстве. Одновременно с Фариа, они соскочили со своих мест, Фариа выхватил палочку, пораженный происходящим, маг закинул голову назад и неверяще смотрел в потолок.
— Что за чертовщина?!— пораженно проговорил он.
Гарри был полностью согласен, только вот для определения происходящего у него было другое слово, несущее более сильную смысловую нагрузку и содержательную окраску.
Он обернулся, найдя взглядом Сэль, и немного успокоившись.
— Мистер Фариа, думаю самое время воспользоваться палочкой по назначению, — сдержанно высказался парень.
— Submovere, Evaporatio, Detractio forma!
— Слишком много шума для такого места, — наконец высказался незнакомец. Он снял мантию и, аккуратно свернув ее, положил на скамейку.
— Франт, — выдохнула девушка.
Орферус легко кивнул знакомой:
— А тебя не так просто отправить на тот свет, да?
Гарри закатил глаза. Отлично, опять ее знакомые. Она что, до смерти успела всем жизнь испортить? Не девушка, а катастрофа ходячая, у которой вместо телефонной книжки друзей сплошной черный список.
— Мистер Фариа? — Орфи обратил внимание на мастера, — Вы ведь единственный тут, кто ничего не понимает? Не знаю как Вы, но я не люблю неопределенностей.
— Nivalis acus!
Пол церкви мгновенно стал покрываться ледяной корочкой, из которой вверх вырастали ледяные шипы.
Зная стиль бывшего друга Сэль за секунду до произношения заклинания начала бег в сторону Поттера, успев как раз вовремя опрокинуть его на скамейку.
— Ты хоть знаешь, сколько ты весишь? — выдавил из себя Гарри, больно стукнувшись спиной о деревянную поверхность.
— Я тебе только жизнь спасла, — возмущенно ответила девушка, поднимаясь на ноги.
— Нет, ты мне только что сломала позвоночник, ненормальная.
Парень встал рядом и оглянулся на Фариа, который не обладал достаточной реакцией, чтобы уклониться.
— Сэль, — хрипло обратился он к ней, — Мерлин с ним, с позвоночником.
— Поразительная тяга к жизни! Tempestas telorum!
— Flammeus parma!
Заклинания столкнулись и, не в силах преодолеть друг друга, отскочили в разные стороны, заставляя церковь содрогнуться от их удара об стены.
— Flamma …
— Нет, — Сэль прервала начавшего произносить заклинание Поттера, — не зли его. Что тебе нужно? Камни проклятых? Печать Мерлина?
— И это тоже, но для начала Поттер. У Лорда появились на него планы.
— Отвали от него, Франт, это моя игрушка.
— Nivalis sagitta
Поттер успел выставить огненный щит и ледяные стрелы водой упали на пол. Сэль не стала наблюдать за перекидываниями заклинаний между стихийниками. Вместо этого она кинулась к Фариа, зная, что уже не сможет помочь, но желая успокоить совесть. Ледяные иглы насквозь пронзили тело мага, не оставляя никаких сомнений. Рядом пронеслось несколько языков пламени, вызвавших настолько реальные ощущения, что, забыв о том, что она уже мертва, девушка шарахнулась в сторону. Удивляло, что Поттер держался и отражал все заклинания, но больше удивляло, что Орфи не использовал ничего серьезно и будто совсем не прилагал усилий, в тоже время не останавливая поток заклинаний, чтобы не дать сопернику передышки. Все как в школе. Будто учебная дуэль. В церкви становилось с каждым новом заклинанием темнее, от того, что, не выдерживая температур, свечи тут же оплавлялись в канделябрах. И, когда свеч больше не осталось, маленькое пространство церкви поминутно освещали вспыхивавшие огненные заклинания. Боявшаяся темноты Сэль, ощутила привычный легкий приступ паники. Желая оказаться поближе к источнику света, Манфольетти начала подходить к Поттеру, но, продвигаясь в темноте на ощупь, не заметила, как со всей силы шагнула в лужу, будь она жива, то непременно бы упала и свернула себе шею. Надо же, только сейчас понимаешь, как велика сила случайности. Взгляд против воли вернулся обратно к луже и проходящей по ней ряби. Весь пол залили. Очередное огненное заклинание отразилось все в этой же злополучной луже, позволяя увидеть девушке собственное запуганное выражение. Видимо мозг атрофировался не только у Поттера! Так вот, зачем все нужно было!
— Поттер, стой!!!
Она кинулась на него, чуть не сбив парня с ног.
— Ненормальная, — прошипел Гарри, оттолкнув Манфольетти к стене и прикрыв собой от очередного заклинания, — что ты делаешь?!
Одной рукой парень за плечо прижимал ее к стене, не давая освободиться, а другой начал рисовать в воздухе причудливый символ.
— Нет! — взвизгнула девушка и стукнула его по руке. От чего огненные вихри ударили в пол рядом с ним, задев края мантии стихийника.
— Я же сказала, хватит! Весь снег растаял! Он маг воды, Поттер!
Сэль замерла, чувствуя, что Орферус улыбается.
— И теперь из-за тебя здесь везде вода, — тихо закончила она.
Девушка пристально вгляделась в лицо ошарашенного парня и закрыла глаза, понимая, что с этой секунды больше ничего не сможет для него сделать. До последнего она цеплялась за ощущение его руки на плече, ощущение, вызванное ее воображением, невозможное из-за ее смерти. Сэль с силой зажала уши, не желая еще и слушать. Но слышала против воли. Слышала шум воды, разбивающейся о каменные стены, будто при цунами, бесконечно заклинания Орферуса, треск дерева, звук падающих предметов, безнадежно пытаясь уловить среди всей какофонии что-нибудь свидетельствующее о состоянии Поттера. Даже после того, как все закончилось, она стояла, не шелохнувшись, не решаясь открыть глаза. Слух полностью сосредоточился на четких шагах в ее сторону. Слишком тяжелые для шагов Поттера, с размеренным тактом. Манфольетти быстро распахнула глаза, одарив Франсиса презрительно-надменным взглядом.
— Что дальше? Хочешь узнать, где камни?
— Спорю, ты заметила, что я довольно легко нашел принадлежащий тебе камушек, — спокойно произнес парень, одевая перчатки. — Так что дальше ничего. Ты никогда не умела выбирать нужную сторону. Какие планы? Останешься здесь и понаблюдаешь как жизнь превращается в ад или все-таки, наконец, сделаешь всем одолжение и уже пересечешь Лету?
— Иди к черту!
Франт ухмыльнулся и оглянул напоследок учиненный им беспорядок.
— Именно туда и собираюсь.
Сэль вцепилась ему в локоть, показывая полную решительность.
— Уйдешь со мной и бросишь его?
Орфи кивнул в сторону лежащего у стены Поттера. Взгляд девушки выдавал нерешительность и ее хватка ослабла.
— Хочешь попасть в логово врага, ведь так? Сориентируешься по ситуации, ты ведь у нас девушка талантливая.
Сэль обернулась на Франсиса, видя, что контур его фигуры начинает размываться, перемещаясь к ее долгожданной цели. Оказавшись там, она сможет что-нибудь придумать. Найдет способ остановить весь этот ужас. Может уговорит Орфи или может подвернется счастливый случай, а может они ошиблись со шкатулкой и… Несколько вариантов «может» в рекордное время пронеслись в ее мозгу в то время, как нечто иное за место мозга уже приняло решение и ее пальцы медленно, но верно разжимались, отпуская локоть парня. После перемещения Франсиса, Сэль смотрела на место, где еще несколько секунд назад стоял ее шанс на счастливую вечность. Не привыкшая жалеть о принятых решениях, она развернулась и кинулась к Поттеру. Неужели жив? Быть не может, зачем? Оставил пару секунд, чтобы помучиться или опять какой-то трюк? Поттер лежал без сознания, сильно побитый.
— Ох, Поттер.
Девушка даже растерялась, медицина-то при жизни не была ее сильной стороной, не стала такой и после смерти. Так слабо дышит, ей хотелось попробовать оторвать кусок от его мантии и убрать хотя бы кровь с лица. Какой же синяк будет. Только вот опередив ее порыв, в церкви появились люди по виду готовые оказать Поттеру помощь, но очень сомнительно, что медицинскую.
* * *
Он вошел в дом. Ступая как можно аккуратнее, он крадучись вошел в коридор и дал знак остальным аврорам идти за ним.
Блейк остановился, испытывая давящее чувство дежавю. Все происходило так же, сейчас он попадет в ловушку и выронит палочку.
— Лейн, Хогарт, осмотритесь здесь.
Он с силой щелкнул по выключателю, и зажегся свет. Блейк медленно направился в гостиную. Ваза. Он на минуту остановился и дотронулся до вещицы, такая же, как у бабушки в доме. Полосатые обои в цветочек — типично. Стандартный жизненный набор для стандартной семьи. Удивительно, но, видимо, дому выпало счастье остаться нетронутым. В гостиной все осталось нетронутым, может семья выехала на выходные. Было бы чудесно. Он подошел к окну и отодвинул занавеску, чистильщики уже прибыли и теперь слушали указания старшего оперативника.
— На кухне все чисто, Лейн, спустился проверить подвал, но думаю и с ним все в порядке.
Блейк обернулся и внимательно осмотрел Джей.
— Ты поседела или я не заметил смену имиджа?
Джейн вернула ему непонимающий взгляд, и Блейку пришлось указать ей на зеркало.
— Это пепел, — женщина сразу же принялась его быстро стряхивать.
— Ушла бы с работы, купила себе такой домик или нашла бы того, кто купил тебе такой домик.
— Ха-ха, очень остроумно, ты так что, стресс прячешь?
— Не думала, что женщине не место в оперативном отряде и тем более в первом отделе? Хочешь, найду тебе место, где-нибудь в секретариате при Аврорате?
— Слушай, Блейк, а не пойти ли …
— Что там? — он подошел к зеркалу, немного отодвинув ее в сторону, и проследил за уходящими вверх тонкими коричневыми полосочками.
— Вот ведь Моргана!
— Наверх, — Аттвуд бегом кинулся к лестнице, так же быстро вбежал по ней на второй этаж.
Только сейчас в нос ударил запах, горло сдавило. Особо не обдумывая, он открыл ближайшую комнату, страхи-то начинали сбываться.
— Люмос!
— Блейк, что у тебя?
— Кажется, я нашел, куда делись все жители деревни, — осипшим голосом проговорил он.
Хогарт заглянула ему через плечо и закрыла глаза, смотреть на сваленные в кучу окровавленные тела без содрогания оказалось не так просто. Братская могила.
Блейк отошел и открыл следующую комнату. Надо было стараться и сдерживать тошноту.
Аттвуд прикрыл рот и нос рукой, открывая последнюю комнату. Вот и найден ответ к задаче, на сколько частей нужно разделить жителей маленькой деревеньки, чтобы при правильной компоновке они поместились в трех комнатах обычного дома. У стены груда тел заворошилась и, откидывая отрезанные конечности, пробираясь через месиво тел на свет его палочки, выползало что-то сгорбленное и скрюченное. Передвигаясь шатающими движениями, оно медленно приближалось, обляпанное кровью с глазами навыкате и исполосованным лицом. Бывшее когда-то человеком существо все время нервно болтало себе что-то под нос, на непонятном ломаном языке, иногда резко переходя на истеричный смех. Оно все приближалось, дергая плечами, остановившись в нескольких шагах от него, смотрит исподлобья тяжело и безумно. У Блейка прошли мурашки по коже.
— Бле-бле-блейк Аттвуд. Тебе нравиться сюрпризец? — существо наклоняет голову попеременно из стороны в сторону, пристально разглядывая аврора заплывшими глазами. — Вот что с вами будет, когда придет он-н-н-н. Да-да-да, он придет, все зло соберется здесь, смерть уже близко, все рядом. Жалкие, глупые-глупые людишки. Смерть!
Существо вытащило из-за пазухи длинное лезвие и с не понятно, откуда взявшейся проворностью и ловкостью бросилось на Блейка. Лезвие рассекло щеку, Аттвуд перехватил его руку, заломил за спину, прижал к стене.
— Авада кедавра!
— Мистер Аттвуд, Вы в порядке?
Лейн обеспокоенно посмотрел на начальника.
— Все хорошо, — он дотронулся до пореза, лишь бы шрама не осталось. — Хогарт, разберись с комнатами.
— Сэр, может лучше я?
— Лейн, скажи ищейками, чтобы шли сюда, заместитель начальника Хогарт сама со всем справится, если хочет и дальше быть аврором.
* * *
Сэль стоило значительных трудов сдержать себя от истерики. Все шло из рук вон плохо, будто в списках всех неприятностей мира значилось имя Гарри Джеймса Поттера, и все они, выбиваясь из графика, решили случиться именно сегодня. Она не узнавала здания, в которое они прибыли, все, что Сэль сейчас знала, так это то, что этим аврорам стоило тащить Поттера поаккуратнее и туда, где есть две необходимые составляющие: стерильность и антибиотики. Но, вместо этого, парня тащили все глубже вниз в тюремные казематы, и Манфольетти была настолько растеряна, что даже не ужасалась царящей обстановке. Ноги ее здесь бы при других обстоятельствах не было. Поттера швырнули в угловую камеру. Он застонал, пробую принять более удобное положение. Решетка закрылась, и с ними в камере остался еще один аврор.
— Поднимайся! Scandere!
Заклинанием парень был поднят на ноги, но, не имея сил стоять, сполз обратно. Манфольетти начинала сильно злиться от собственного бессилия.
— Вставай! Неужели сил не хватает? Понимаю, убийства так изматывают!!
— Какие убийства, да у него жар! — крикнула девушка и с размаху ударила мужчину по плечу, сожалея, что рука прошла насквозь.
Мужчина времени не терял, он схватил Гарри за грудки и ударом приложил об стену. У Поттера сил для сопротивления не осталось, да и желания, наверное, тоже не было.
— За что ты его убил?! Почему?! Что, мать твою, ты скрываешь?!
Наконец парень открыл глаза и посмотрел полным непонимания взглядом на обстановку.
— Что молчишь?!
Аврор отпустил парня и с размаху ударил его в челюсть. Сэль вскрикнула.
— Говори же!! Круцио!
Поттер не кричал, за него кричала Сэль, будто боль причиняли ей. Второй день подряд, раньше она так часто никогда не плакала. Неужели он будет вот так пытать его прямо здесь без всякого разбирательства? Это же произвол.
Маг опустил палочку и быстро вышел.
— Поттер, — она подбежала к нему и села рядом, даже не подумав о своей драгоценной мантии, — Поттер, ты жив? Эй.
Девушка положила его голову к себе на колени и стала нервно гладить по волосам.
— Поттер…
За место дыхания какие-то хрипы и стоны. Полностью истощенный, едва живой. Неужели ему никто не окажет помощь, это ведь свои, в смысле это ведь его, его сторона.
— Жуж, — тихонько позвала Манфольети, и фамильяр тут же откликнулся на зов хозяйки. — Убей.
Белый кот согласно мяукнул и бесшумно проскользнул между прутьями решетки, беря след добычи.
* * *
Блейк зло выругался, скинул мантию и только потом понял, что в его кабинете кто-то есть.
— Неудачный день? — поинтересовалась Макс. — Вы забыли меня развязать и выпустить на свободу, я бы с радостью убралась.
Аттвуд сел за стол, достал из нижнего ящика упаковку таблеток и пыльный стакан.
— Агуименти, — он выпил сразу несколько таблеток, надеясь, что это скажется на эффективности. Парень откинулся на стуле и закрыл глаза, приходя в себя после произошедшего. Слишком много событий, нужно было несколько секунд, чтобы они уложились в мозгу и построили последовательные логические цепи, нужно было запомнить все детали и мелочи.
— Снимай футболку, — легко сказала девушка.
Блейк не смог сдержать удивления.
— Что?
— У тебя сзади на спине следы запекшейся крови и бинт торчит, я перевяжу. Снимай футболку.
— Не стоит, я после схожу в медпункт.
— Начальник первого отдела, ты можешь прекратить выпендриваться, правда, я уже поняла, что ты крутой и всем здесь рулишь. Либо сходи в медпункт, либо прими мою помощь.
— У Вас ужасные манеры и это при Вашем-то бизнесе и…
Аттвуд прервался и слишком быстро встал со стула. Кинулся прочь из кабинета, оставив Макс в состоянии полной неопределенности и неизвестности. Перейдя на легкий бег, он петлял между коридорами и жаждавшими подробностей сотрудниками, направляясь к аврорским камерам.
— Вест!
Он вовремя окликнул аврора, потому что был уверен, что в темноте ему что-то показалось. Сверкающие янтарные глаза. Это все последствия Марчвуда.
— Вернулся? — бесцветно отозвался начальник второго отдела.
— Ты что творишь? — сипло выдохнул Блейк из-за сказавшейся отдышки.
Вест ничего не ответил, но просто аппарировал, наверное, желая остаться со своим горем наедине. Аттвуд неплохо ориентировался в камерах, поэтому без труда нашел нужную. Поттер лежал без сознания. Плохо дело. Аттвуд склонился над парнем, проверил его пульс. Конечно, он жив, Вест не настолько сумасшедший, чтобы убить его, или настолько?
— Reditus, — он легонько потормошил его за плечо. — Вот черт!
Неплохо бы на досуге подтянуть уровень знаний по колдомедицине.
Парень что-то похрипел. Так, ладно, он ведь все равно не знает что с ним. Вроде ничего серьезного, только очень сильное истощение. Никаких открытых ран, только очень сильные ушибы. Блейк взял парня на руки и аппарировал к себе в кабинет. Он едва не упал сам и не уронил Поттера, аппарация в его состоянии была не самой удачной идеей.
— Гарри?! Что ты с ним сделал?!
Блейк посадил парня на стул и отошел в сторону.
— Гарри, Гарри, — Макс вскочила со своего стула и кинулась к парню. — Ему нужно в больницу! Ты должен вызвать колдомедиков! Быстрей же, делай что-нибудь! Развяжите меня!
Сэль отошла к шкафу, теперь ему окажут помощь и без ее участия, она ему больше не нужна.
— Аттвуд!
Блейк распахнул шкаф и поставил на стол несколько флаконов.
— Мисс Дюбари, успокойтесь — это раз, сядьте на другой стул — два, и три, не указывайте, что мне делать в моем кабинете, в моем отделе. Вы слишком много себе позволяете, и вынужден напомнить в который раз, обращаться ко мне нужно «мистер Аттвуд» или «сэр».
Он достал все тот же стакан, смешал коктейль из содержимого флаконов и напоил им Поттера, тот закашлялся и пришел в себя. Полностью дезориентированный он был счастлив, когда рядом увидел Макс.
— Persanatio! — произнес Блейк и Поттер закричал от неожиданной боли — думаю, этого заклинания должно хватить для разговора.
— Это бесчеловечно! Что Вы себе позволяете! — Макс поднялась и топнула ногой. — Я требую адвоката!
— Макс, ты здесь, что происходит? Где мы?
— О, Поттер, я бы с удовольствием ответила тебе, где ты, но даже мой ценз такое не пропускает, — колко произнесла Сэль, — ты в авроате, поздравляю, опять отличился. Они думают, ты кого-то убил, идиоты, разве по тебе не видно, что предел твоей кровожадности это нарезка бекона для яичницы.
Гарри потер виски:
— А от головы у Вас что-нибудь есть? Мне кажется, у меня мигрень…
— Мистер Поттер, Вам было известно, что Вы не можете покидать пределы Британии.
— Да.
— И Вы покинули?
— Вы будете еще допрашивать в таком состоянии?! Он же ребенок?!
— Мисс Дюбари, сейчас Вас проводят в камеру.
— Что?— у Гарри не осталось сил даже на приличное возмущение, мозг старался как можно быстрее переработать информацию и сориентироваться по ситуации. — Макс, здесь не причем, отпустите ее!
— Нет, — твердо произнес Блейк, — это называется соучастие.
— Вам нужен я, Макс ничего не знает и, наверное, Вы уже знаете, что и не может говорить.
Аттвуд вспомнил случившееся с сывороткой правды. Он так беспокоится о Макс, значит вот оно, его слабое место.
— Мисс Дюбари, как только Вы покинете кабинет, путы исчезнут, после этого советую как можно быстрей покинуть здание.
— Я никуда не пойду!
— Макс…
— Гарри, посмотри на себя.
— Пожалуйста.
Дюбари замешкалась, не зная как лучше поступить, но, в конце концов, вышла из кабинета, намеренная незамедлительно найти способ вытащить оттуда и Гарри.
— Вам тоже досталось?
— Рядовая операция. Мистер Поттер, Вы задержаны по обвинению в убийстве аврора Логона Веста, приставленного к Вам для наблюдения.
01.05.2011 Глава 25.
Всем большое спасибо за отзывы и поддержку, надеюсь вам понравится))) Приятного чтения))))))
Настеночка ( bell@ya), спасибо большое-большое)))))) Если бы не она, неизвестно, когда бы глава вышла))))) Настена, всем на радость, быстро все и замечательно проверила, а ведь лето, а тут столько стр. за компом))) спасибо)))))) Так что принимайте новую бету, которая с радостью откликнулась на мои просьбы и с энтузиазмом взялась за работу)))))))
Посвящается Светочке (lavryk), человечку, который помог фику подняться, поддерживал меня, переживал и верил в мой талант, когда я уже не верила, спасибо тебе большое))))) она сейчас занята, поэтому ей не очень удобно бетить фик. Светочка, для тебя, солнышко, успехов во всем-всем-всем)))))))))
* * *
Перед рассветом быть грозе
Перед рассветом черен вечер
И кто-то в этой темноте быть может, выйдет тьме навстречу
Перед рассветом быть беде
Перед рассветом тени вечны
Перед рассветом тишина, тяжелой ношей сдавит плечи
Перед рассветом будет дождь
И серой плотной пеленою он унесет надежду прочь,
Оставив со своею болью
Перед рассветом будет страх, пленять сетями чей-то разум
Перед рассветом будет крик, оставивший лишь недосказанность…
* * *
Единственное, что Поттер понял из речи Аттвуда, так это то, что он опять во что-то вляпался. Во что-то из-за чего его притащили в аврорат и теперь допрашивают. Главное, что Макс смогла уйти, остальное не важно. Глаза жгло и щипало, будто их песком засыпало. Блейк смотрел на Поттера, но жалостью проникаться не спешил. Перед ним сидит потенциальный убийца. Убийца? Блейк сам с трудом верил в такую ерунду, скорее дурак.
— Мистер Поттер, может Вам и не слишком хорошо, но на вопросы Вы отвечать в состоянии.
Гарри приоткрыл глаза, отвечать? Он соображать-то не в состоянии. Внутренности будто вытащили, перемешали, а потом засунули обратно.
— Я… не понимаю о чем Вы, — каждое слово отзывалось болью в горле и голове.
— За Вами был закреплен наблюдатель — Логон Вест, мистер Поттер, и конечно же, он последовал за Вами во Францию, предупредив управление о том, что Вы покинули пределы Британии без всякого разрешения. Но так как мой отдел был на операции, его вызов направили во второй. Авроры второго отдела нашли тело Логона Веста перед церковью, Вас внутри и еще один труп. Вас доставили в тюрьму Аврората и…
— И избили, — подытожил Поттер, приоткрыв глаза чтобы увидеть реакцию аврора.
— Я бы это так не назвал, — уклончиво ответил Аттвуд и подошел к кофеварке.
— А как бы Вы это назвали? Воспитательной беседой? Генеральной репетицией?
— Это был его брат.
Блейк не думал, что когда-то будет заниматься выгораживанием аврорской некомпетенции.
— И он может избивать кого угодно только потому что потерял брата?
— Ему в руки попался убийца брата.
— Я никого не убивал.
— Отпечатки Ваших пальцев были найдены на ноже рядом с телом, Ваша кровь. Следы борьбы, кровь. И тот мужчина в церкви, мистер Фариа.
— Его тоже убил, как понимаю, я?
— С этим сложнее, наш эксперт сказал, что он умер от переохлаждения. Но это невозможно, для этого он должен был пробыть на холоде целый.
— Почему невозможно, там было на редкость прохладно, немного мокро и сыро. Но больше прохладно.
Аттвуд поставил перед ним кружку горячего кофе.
— Какой сервис, мои отпечатки Вам ведь больше не нужны, значит, здесь яд? — Гарри взял кружку и сделал глоток. — Что, и сыворотку правды не подлили, я не очень разговорчивый парень, мистер Аттвуд.
— Я все еще продолжаю надеяться на Вашу сознательность.
Блэйк, сдвинув бумаги, сел на край стола и начал пить кофе, не отрывая взгляда от парня. Он был таким спокойным, может, сказалась усталость. Безмятежный и расслабленный, будто что-то пережил, и все закончилось, что-то произошло там в церкви. Чем больше аврор думал, тем тяжелее и пронзительнее становился его взгляд, тем неувереннее чувствовал себя вынужденный заключенный. Все бы ничего, только вот Блейк заметил, что Поттер периодически бросает взгляд куда-то за его спину, а потом, словно убедившись в чем-то, успокаивается и снова осматривает кабинет.
— Как давно Вы курите? Вы ведь курите, я это еще в прошлый раз заметил. Думаю у Вас на это много причин, с такой-то жизнью. Нелегко ведь пришлось после того как стали сквибом. Слышал, друзья Вам мало писали, это ведь не в первый раз. Было больно? Ощущали себя забытым, преданным, пушечным мясом? Мистер Блэк, думаю, он должен был с Вами остаться, но нет. Обида, ведь так? Где Вы пропадали, когда сбежали из дома Дурслей, как Вы познакомились с мисс Дюбари? Кто такой мистер Баррет, Ваш адвокат? От какой затеи он просит Вас отказаться в этом письме? Для чего Вы читаете эти книги в библиотеке?
Аттвуд достал из-под остальных бумаг папку и подал Поттеру, последнее письмо Баррета и листок с названиями книг, которые он недавно читал в Хогвартсе. Сэль подошла к нему и тоже заглянула в листок.
— Ты читал книги по магии гоэтий? — удивленно прошептала она, будто боясь, что ее могут услышать.
— Откуда у Вас это? — обратился он к Аттвуду. — Гермиона? Как давно она прошла вербовку в Аврорате, Вы ей что, практику здесь пообещали или пожизненный абонемент в министерскую библиотеку? Какой обменный курс на дружбу сейчас?
— Поттер, а может вернемся к теме гоэтий, зачем тебе эти книги? — вклинилась в разговор Сэль и ему пришлось как можно незаметнее дернуть ее за мантию, призывая к молчанию.
Девушка, оскорбившись, отошла обратно к аврорскому столу, желая прочитать оставленные там бумаги и выяснить, как много Аттвуду известно. Надо же, есть еще авроры, которые работают.
— Мисс Грейнджер действовала в Ваших интересах, она очень сильно за Вас беспокоилась.
Гарри выдохнул и постарался взять себя в руки, опасно покачнувшись на старом стуле, он поддался вперед и подал бумаги обратно Аттвуда, снова теряя к ним какой-либо интерес.
— Нашли что-нибудь еще интересное?
— Мой заместитель сказала, что у Вас есть чувство стиля.
— Значит, до обыска опустились? Думаете, я, правда, их убил?
— Думаю, что Вы имеете к этому прямое отношение, все нити ведут к Вам и, думаю, Вам есть что мне рассказать.
— Спасибо за кофе. Пожалуй, я пойду.
Собравшись с силами и предприняв над собой небывалое усилие, Гарри поднялся со стула и, поставив на него кружку, сделал пару шагов к выходу. Успешно покинув пределы власти Аттвуда, он так же беспрепятственно покинул здание аврората, которое само по себе было похоже на тюрьму и уже одним своим видом могло заставить усомниться в своей невиновности даже самого честного человека. Встречавшиеся на пути авроры, не пытались их задержать, предъявить обвинения и утащить в тюрьму. Казалось, никому не было до него дела, и подросток в порванной, окровавленной мантии здесь вполне обыденное явление.
— Нас что, даже не остановят? — удивленно проговорила Сэль. — Аттвуд что, просто так позволит тебе уйти? Разве у него есть еще лишние люди, на которых можно свесить убийства.
— Не знаю, но давай уйдем отсюда побыстрее.
Как только они попали на улицу, Гарри не раздумывая схватил ее за руку и переместился в свою комнату в доме Макс.
— Вот черт!
Парень выпустил ее руку и упал на ковер, тяжело задышав. Обезболивающий эффект от настойки Аттвуда прошел и боль вернулась. Девушка попыталась помочь ему встать, но он ее оттолкнул, не желая принимать помощь, и, пошатываясь, вошел в ванную комнату.
Сэль знала, что Поттер упрям, но чего она не знала, так это того, что он непроходимо упрям. В конечном итоге, зачем разум, если обладаешь таким упрямством.
— Тебе нужно показаться врачу. Поттер, прими это как акт доброй воли.
— Я же сказал, что все в порядке.
Он подставил полотенце под струю воды и снова протер лицо. Никаких серьезных ран — одни ушибы. Но и они болят, от него так скоро живого места не останется. Так можно и жизнью не успеть насладиться. Фариа мертв, так жаль, он был хорошим человеком, а главное совершенно не при чем. Что ж, теперь его задача не дать пропасть его трудам. И не пропасть самому. Он набрал пригоршню воды и умыл лицо. Интересно, а как называется боязнь воды в больших количествах, аквофобия какая-нибудь, наверное.
— Знаешь, а ты даже ничего оказывается.
Сэль выпрямилась, застигнутая врасплох более чем расплывчатой формулировкой, и оторвалась от расплескивания воды из раковины.
— Ничего? В каком смысле ничего?
— Я имею в виду, что с таким кругом общения, все могло оказаться хуже.
Она вздохнула, право, лучше б он имел ввиду внешность.
— С таким кругом общения? Каким таким? — глаза девушки опасно сузились.
Гарри быстро и выразительно глянул на нее, затем вернулся обратно к ссадинам.
— Что бы ты не имел ввиду, но следи за собой, когда говоришь о моем круге общения. Более чем очевидно, что тебя уделал один из моего круга общения.
— И не только меня, еще того аврора, смерть которого теперь на мне и Фариа. В твоей академии этому учат? Так что ты там говорила про послушных слуг Мерлина, он прямо образец послушания.
— Если бы ты слушал меня, то такого бы никогда не случилось. Заметил, что ты постоянно во что-то вляпываешься, впутываешься и ввязываешься, когда стремишься проявить свою индивидуальность.
— Ну, прости, что я пытаюсь жить своей жизнью!
Сэль хотела высказаться, но промолчала. Помощь она, разумеется, предлагать не собиралась, хоть и знала неплохое средство от ушибов. Он прав, ничего страшного. Более менее в порядке и ладно, большего от него не требуется. Ничего, если и шрамы останутся, его внешность уже ничем не испортишь. В его случае остается только рассчитывать на деньги, близорукость девушки и ее непритязательный вкус. 5 баллов из 10 и это по дружбе, так сказать. Гарри обратил внимание на молчавшую девушку, по глазам было видно, что она зла и недовольна, но сдерживается. И это злило его еще сильнее, ведь единственная вещь, которая могла его сдерживать это жалость. Она его жалела и это раздражало. Жалела как маленького обиженного мальчика, не способного отвечать за свои поступки, вообще неспособного на поступки. Сдерживается, потому считает, что сейчас он не сможет вынести ударов ее критики. Черт! Он с силой ударил по краю раковины. Сэль вздрогнула. Но осталась неподвижной, увлеченная составлением собственного рейтинга. Натаниэль 10 из 10, Малфой, скажем, уверенная 7 или 8, это как посмотреть, Уизли пусть будет тоже 5, Снейп…а вот Снейп — 11, будь он помоложе. Гарри прислушался, в коридоре было тихо, в такое время все девочки, наверное, в нижних залах. Интересно, где Макс? Скорее всего у Баррета. Скорее всего обсуждают его письмо.
— Ты как? Закончил там? Мы останемся здесь ночевать или двинем в Хогвартс?
— Все просто замечательно, — как можно более саркастично отозвался он.
— Отлично.
Девушка спрыгнула с края раковины, сделав вид, что не услышала сарказма.
— Чему ты радуешься, будто я твой любимый родственник?
— Поттер, прекрати строить из себя поруганную невинность, а то так и хочется по головке погладить и дать конфетку.
Сэль ухмыльнулась:
— И упаси тебя мрак, иметь к моей родословной хоть какое-то отношение.
— Действительно упаси. Судя по тебе, основная ваша черта — это полное сумасшествие.
— Это не основная черта, болван, это конкурентное преимущество, — ловко ответила Манфольетти, — основная черта — это черное чувство юмора.
Гарри промолчал, на самом деле у него реплика тоже была заготовлена. А вот ее дорогой Натанчик, значит, с ней породниться не боится? Но ведь только попробуй упомянуть при ней имя этого придурка, разорется и погребет под завалами своих ядовитых реплик. Вот еще жених выискался, теперь-то это уже и не важно, Сэль все равно мертвая. Хотя, кто знает, какие у них там извращения приняты. Парень подумал — подумал и отмахнул эту мысль подальше. Баррет ответил на письмо и теперь стоило думать об этом. Конечно же, он возьмет на себя все это дело с авроратом, но предупредил, что лишний раз лучше ни во что не ввязываться. А я что? Я не ввязываюсь, это все в меня ввязывается и завязывается морским узлом. Конечно, Баррет получает за свою работу приличное количество денег, но я бы за такого клиента не взялся, никогда. Так что не стоит особо светиться, с сегодняшнего дня веду тихий и примерный образ жизни. А еще надо на стройке дома появиться, правое крыло полностью готово, Баррет даже штат подобрал. Как хорошо, когда тебя окружают надежные люди типа Макс и Баррета, хоть и приходиться покупать их окружение за львиную часть доходов. Доходы, доходы, доходы, неплохо бы найти новые источники, банковский счет Сэль с такими расходами долго не протянет, одна реконструкция дома каких вложений потребовала, а жить скромнее уже не хочется, тяжело будет себе хоть в чем-то отказать. Одно радует, хоть и жаль Фариа, но приятно знать, что палочка уже покоиться в его сейфе, теперь только подождать до выходных и спокойно идти к гоблинам договариваться, ну как спокойно. Для начала надо поработать с этой палочкой. Он вышел из ванны и вернулся обратно уже переодетый. Подумав немного, он отжал полотенце и повесил его на место. Не зная зачем, проверил хорошо ли закрыт кран.
— Поттер. Через неделю Рождество.
Особо радостно констатирует моя шизофрения. А я-то и забыл, ну надо же, вот что значит жизнь делового человека. Рождество — это хорошо, но мне кажется, что в этом году оно будет не очень веселым. Да и как, а главное где его отмечать? С Макс? У нее наверняка свои планы и не стоит их портить, вдруг еще за праздничный день взыщет с меня в двойном тарифе. Конечно, она не такая, но портить праздник ей не хочется. В Хогвартсе оставаться совсем не хочется, ехать к Блэку, который непременно позовет, тем более. Рон, наверное, сейчас из-за Гермионы разговаривать не станет, давно надо было их послать, только мешали. И что остается из вариантов? Каникулы в Годриковой лощине, та еще романтика рождественской ночи. Да… Санта-клауса в этом году можно не ждать. Что там с неразговорчивой шизофренией?
— Сэль, как ты обычно отмечаешь Рождество?
Девушка пожала плечами, давая понять, что экстравагантностью в этом деле не отличается. Они перешли в комнату и сели напротив разожженного камина на значительном расстоянии друг от друга. Со стороны Манфольетти хорошо видела то, что осталось незамеченным для самого Поттера и показалось бы странным другим, парень с такой жадностью смотрел на огонь, который, казалось, его затягивал. А ребенок-то проголодался. Как же она хорошо понимала эту жажду.
— В Италии. Бьянка готовит потрясающий ужин, едим, болтаем, а потом открываем подарки. Сэль классно играет на скрипке, Бьянка и Тим обычно поют. А до этого всего… утром, заезжаем к маме… даже если ей сильно плохо.
Мне вдруг стало очень не по себе, кто же знал, что такой безобидный вопрос отведет ее к таким мыслям? Сэль определенно находка для психиатра. Как же в ней в одной умещается столько всего? И ее черная магия, свихнувшиеся друзья на службе у маньяка с манией величия, мама, пытавшаяся ее убить и находящаяся сейчас в клинике с раздвоению личности, собственная смерть, жених-демон, ответственность за шкатулку со всемирным вековым злом внутри, неуравновешенная психика, паническая боязнь темноты… А самое главное, как спокойно и с какой безразличной обыденностью она к этому относиться. Как к нечто самому собой разумеющемуся, будто иначе и жить нельзя. Никаких тебе истерик, срывов и девчачьих слез. Событие двухдневной давности не в счет.
— Хочешь сказать, что Рождество вы отмечаете в компании слуг?
— Они не слуги, — резко и холодно тормознула его Сэль, — они часть семьи. В Италии, в доме, живут четверо: Бьянка, Тим, Милена и Бенвенуто.
— У них что, нет своих родных, чтобы с ними отметить?
— Сказала же, они часть семьи! — видя что до него таки не доходит, девушка закатила глаза. — Они не то чтобы живые Поттер. Дворецкий Тим, он в нашей семье, Эреб знает с какого времени работает, один из обращенных низшими вампирами. Они это для еды делают, постоянный источник, сам уже умер, но кровь еще пить можно. Анджело Манфольетти его нашел, таких как Тим, обычно сразу убивают, но он его к нам в дом взял. Итак дом вверх дном, садовник Бенвенуто оборотень, осужденный на пожизненное заключение, у нас только такие выжить и могут, в доме, в котором в одной из комнат живет тьма. Милена, одна из бывших наемниц, охотница на нечисть, живая, Совет ее силы лишил, после такого не выжить в нашем мире, вот Сиэль и приволок, по дому помогает. Они работают в нашей семье не один век, за исключением Милены, так что знают про род Манфольетти все, не боятся, не шарахаются, итак мертвы. Им вроде как удобно под защитой нашего дома находиться, а мы получили надежных союзников, психически уравновешенных, не слабонервных, готовых стать верными помощниками дома. Как они там? Одни следя за Монфорте, Сиэль ненавидит Италию и семейный дом, редко там появляется, а они все его покинуть не могут.
— Как все непросто.
Сэль взглянула непонимающим взглядом, по ее мнению проще некуда. Поттер не знал что спросить, все было таким интересным и необычным, но заторможенный переизбытком информации мозг не хотел выдать что-то более или менее адекватное.
— Вообще-то, Поттер, — ухмыльнулась Сэль, — ты ко мне и обращаешься-то неправильно, думаешь, Малфои одни аристократы на весь белый свет?
Гарри сам усмехнулся, куда ж без этого. Конечно, без титула ведь не годиться. Всем надо показать, как велика разница между великими Манфольетти и нами обычными смертными.
— Дай угадаю, ты случаем не королевских кровей?
— Поттер, чувствую твою иронию, но на этот раз ты не попал, все куда скромнее. Не завидуй, в мире всегда были такие как я и такие как ты. А если серьезно, мои предки раньше Мерлина родились, за столько веков можно и титул заработать и денег накопить, к тому же работа на побегушках у Мерлина неплохо оплачивается. Он же самый великий, — голос Сэль источал яд, — и милостивый, одной рукой бьет, а другой гладит. Посадил на цепь, но золотую. Думаешь, проклятые смогли бы безнаказанно убивать по его воле, не имея власти? Думаешь, смогли бы выполнять приказы, не имея денег на порталы, оружие, артефакты, информаторов, время бегать по его поручениям? Знаешь, зачем это нужно? Чтобы проклятые подчинялись только одному хозяину. Ничего ты не понимаешь, Поттер, столько веков ада пережила моя семья, столько крови было пролито, стоит ему только позвать, и ты чувствуешь, как петля на шее затягивается, а мойры уже занесли ножницы над твоей нитью жизни. По сравнению с этим власть, статус, деньги и титулы — это такой мусор, знаешь ли, для нас это все только способ жить в этом мире, не размениваясь на суету и приземленность остальных людей. Только вот я родилась в этом, а тебе это зачем?
— Что зачем? — не понял я.
— Власть, которой ты так упорно добиваешься. Зачем пытаешься стать вершителем судеб?
Задумался. Так вот к чему она клонила. Вопрос, конечно, хороший, зачем я это все делаю?
— Может, вошел во вкус? — говорю правду, ее часть. — Они меня выкинули, когда я перестал приносить пользу, а теперь я просто хочу, чтобы все они, все без исключения, пожили на мое благо и счастье. Заслужил.
— Резонно, — подумав, соглашается девушка. Читать мораль она никогда не умела, да это и не самая сильная ее сторона. В конце концов, Сэль поступила бы так же, попробуй-ка ее чего-то лишить, в миг за грань отправишься. Но Поттеру не помешало бы научиться хоть чему-то на ее примере, вроде бы история очень поучительная получилась и конец трогательный. Но, то ли Поттер ничему учиться не хотел, то ли она слишком туманно изъяснялась.
Сэль больше ничего не сказала. Мне начинать разговор не хотелось. Достаточно было просто сидеть здесь с ней. Так спокойно. Даже не помню, когда в последний раз такое чувствовал, только когда с ней, наверное. Она чему-то мимолетно улыбнулась, и мне кажется, что в срочном порядке надо дочитать книги по магии гоэтий или магии душ, потому что создается ощущение, что она читает мои мысли. А пока надо прекратить думать о всяком таком. Чего только пристала к нему с этой властью? Нет у меня пока никакой власти, пока только планы по ее захвату. И нет, я не собираюсь превращаться в подобие психа, стремящегося к захвату мира, просто отвоюю себе свое пространство и буду там жить. И вообще, чего непонятного, ей-то кто помогать будет? Хочешь не хочешь, а шкатулку придется из лап загребущих отбирать и возвращать законной владелице. А это не так просто, даже если я энергией под завязку накачаюсь, бессмертия она мне не дает. А этот водяник хорошо меня размазал, как делать нечего. Можно, конечно, закрыться в какой-нибудь комнате, развести там костер и пусть по одному заходят. Блин, как есть-то хочется…и не всей этой гастрономии, голод-то энергетический.
— Сэль…
Девушка соизволила обратить на него внимание. Происходящее с парнем было для нее очевидно. Диагноз ясен — энергетическое голодание. Слишком много сил потратил на колдовство, а потом собственное восстановление.
— Поттер, ты что, в библиотеке раздел эротики нашел? Нет? Должен ведь знать, что, как стихийник, ты непроизвольно все время высасываешь энергию из ближайших источников. Хватит смотреть голодными глазами на этот мир, он тебе взаимностью не ответит.
— Я знаю и мне мало.
— Попробуй поспать.
— И это пройдет?
— Нет, но ты отвлечешься и перестанешь хоть на какое-то время капать мне на нервы. И не смотри так на меня, глупенький, я настолько злобная гадина, что сама от себя в восторге.
— Злобная гадина, говоришь? Многое объясняет.
Они обменялись ехидными усмешками, единогласно решив признать ничью в этом раунде.
Поттер резко встал с ковра:
— Пора возвращаться в Хогвартс, слишком много дел. Пойдешь со мной или останешься тут?
— Можно подумать у меня есть выбор.
— Знаю, что нет, но так приятно слышать как ты это признаешь.
-Знаешь что…
Девушка не успела договорить, парень, схватив ее за руку, рывком поднял с пола и, прижав к себе, переместил их в Хогсмит.
У Сэль перехватило дыхание, честно слово, будь она живой, она не смогла бы так долго продержаться без воздуха. Все перед глазами расплывалось и тяготело к сферическим цветным пятнам. Она даже не могла определить переместились они или нет. По ощущениям они зависли где-то посередине реальности, где-то на развилки судеб и мыслей, создавая собой пробку для нахлынувших чувств и эмоций. Сколько они вместе? Интересно, была ли она ближе к нему, чем сейчас? Невероятные ощущения, невероятно близко. Возможно ли, что она вправду сейчас слышит биение его сердца или это всего лишь иллюзия? Какой же он теплый, такой живой.
— Надо же, — веселым голосом начал парень, — раньше ты со мной в этом туалете находиться не хотела, а теперь и обниматься не против?
Сэль быстро опомнилась и с силой оттолкнула от себя парня:
— Обниматься?! Забудь, Поттер, сегодня же постой пять минут перед зеркалом в полный рост и осознай действительность.
Не переставая издевательски улыбаться, он обошел девушку, открыл дверь и кивком пригласил ее на выход. Обескураженная Сэль поспешила выйти, а за ней и не менее смущенный, но не подающий вида парень. По дороге до Хагвартса разговора не получилось, все еще кипящая от возмущения, Сэль отвечала на все его вопросы исключительно на итальянском, и на сколько он мог правильно оценить выражение ее лица, отвечала она явно не по теме. Возможно, владей он итальянским, у него бы получилось узнать о себе много нового и интересного. Наблюдать за возмущенной Сэль было довольно забавно, стихийные бедствия с безопасного расстояния всегда выглядят довольно завораживающе. Может сказать, что с ней хорошо в жаркий летний день обниматься, такая прохладная. Он до сих пор ощущал холод и покалывание. О, да, обнимать девушку в туалете «Дырявого котла», что может романтичнее! Не сдержавшись Гарри в полный голос рассмеялся, не беспокоясь на сколько сильно это может привлечь внимание, разве можно сдержаться, когда здесь такое? Девушка с силой ударила его по плечу, думая, что он продолжает смеяться над ней и уже дофантазировал объятия до какого-нибудь финала и, ускорив шаг, поспешила вперед.
— Сэль! Стой, да подожди же!— он честно пытался остановиться, но мило обижавшаяся девушка смешила его еще больше.
Догнал он ее уже у ворот Хогвартса, Манфольетти продолжала делать вид, что его не существует. Оказывается, Сэль зря волновалась, ориентируется в запутанных коридорах замка она вполне неплохо. Сейчас хотелось закрыться где-нибудь в комнате и быть отделенной от Поттера деревянной дверью, а лучше каменной стенной и на значительном расстоянием.
— Продолжаешь злиться?
Сэль обернулась, но улыбка с лица парня никуда не делась.
— Отвали! И не разговаривай со мной, я пытаюсь представить, что ты мой дворецкий!
Он ничего не успел ответить, прерванный возгласом Гермионы с конца коридора.
«Надо же! Еще смеет ему на глаза попадаться! Совсем совесть потеряла!»
Грейндежер перешла на бег, сокращая расстояния между ними и не оставляя время на обдумывания ситуации, да что тут думать? Дела или он правда это видел, или хорошо головой приложился, Гермиона выглядит небрежно в школьной форме? И с каких пор это она носит ее по выходным, может сегодня ее дежурство?
— Гарри, — запыхавшись произнесла девушка, — как ты? Я так волновалась, что случилось? Что происходит? Почему авроры наблюдают за тобой?
Ее взгляд бегал по нему, все чаще возвращаясь к ссадинам на щеке. Он дал ей возможность, проявив небывалое великодушие, парень, не вдаваясь в объяснения, развернулся, намереваясь уйти.
— Гарри? — дрожащим голосом окликнула его девушка, на щеках которой появлялся виноватый румянец.
— Ты в порядке? Тебе нужно к мадам Помфри, — она схватила его за руку и потянула в сторону больничного крыла.
Поттер не сдвинулся места, рванул девушку на себя и, развернувшись, прижал ее за плечи к стене. В глазах Грейнджер появился испуг.
— Гарри, — она попробовала вырваться, но ничего не получилось, — мне больно.
— Не сомневаюсь, — он сильнее надавил ей на плечи, заставляя девушку вскрикнуть, — я повторю тебе это только один раз, поэтому советую запомнить. Больше никогда, никогда не смей лезть в мои дела, грязнокровка! Если еще хоть кто-нибудь узнает от тебя что-то обо мне, эта боль покажется тебе легким покалывание, и ты же не хочешь чтобы из-за твоего длинного языка кто-нибудь пострадал, правда?
Он чувствовал, как она дрожит, видел загнанный и запуганный взгляд, и ему было совсем ее не жалко. Поттер отпустил одноклассницу и, не оглядываясь, пошел в сторону гриффиндорской гостиной. Постепенно осознавшая происходящее Гермиона, сползла по стене, начиная плакать…
— Поттер! Эй! — забывшая об обете молчания, пораженная Сэль бежала, пока не догнала парня уже у самого входа. — Что творишь? Это…
— Рано или поздно это должно было случиться. Правда, я надеялся, что это случиться позже, идем.
Сэль немного затормозила, в этом весь Поттер! То ничего, а то как выкинет что-нибудь, что и слов не найдешь! Как так можно, совсем не думать о последствиях! И когда она успела стать такой моралисткой.
— Поттер, давай поговорим.
Гарри заглянул в комнату и, убедившись, что она пустая, уже смелее вошел внутрь.
— Если ты о Гермионе, то я не хочу об этом говорить, не хочу говорить об Аттвуде и твоей эгоцентричной натуре. Я ведь все перечисли, больше у нас тем для разговоров не осталось?
Он скинул мантию и стянул свитер, надо перевезти к Макс побольше зимних вещей.
— У нас и раньше не было, ты путаешь желание поговорить с тобой с моей врожденной политкорректностью.
— Это никогда не закончится, — сказал себе под нос парень, бесполезно пытаясь вспомнить, когда последний раз они нормально общались. Странно, что в комнате еще никого не было, неужели у всех свидания? Интересно, Гермионе хватило ума не посвящать в происходящее Рона и Блэка, а ведь могла же. Теперь он почти жалел, но злость была сильнее.
— Что, Поттер, ты мне не ответишь? Аааа, — понимающе протянула девушка, — запас воображения на сегодня закончился, скромно-скромно.
Сохраняя молчание, он уже хотел стянуть рубашку и посмотреть, что там с синяками и старыми ранами, но вовремя одумался. Точно! Парень открыл шкаф и посмотрел на свои неаккуратно сложенные вещи, даже сюда залезли! Чемоданы, хоть и находились по-прежнему под кроватью, но стоило их открыть, как становилось очевидным, что и в них побывали цепкие пальчики авроров и его любимейшей подруги.
— Придурки! — со злостью произнес он, имея ввиду как вполне конкретных людей, так и ситуацию в целом. Хорошо, что до папки не добрались, несварение им в желудок!
— Что-то важное пропало? — обеспокоенно спросила Сэль, поднимаясь с кровати и подходя к месту происшествия. — А это что?
На постели Поттера лежало три письма перевязанных золотыми ленточками.
— Ах, это! Ничего важного. Интересно, чем матч закончился?
Быстрее чем нужно он взял письма и попытался убрать его в ящик стола, и без того наполненный другими письмами вперемешку с красно-золотыми ленточками.
— Что это?
Девушка пресекла попытку закрыть ящик и ловко забрав одно из писем спешно отошла с ним в другой конец комнаты. На чтение ей потребовалось меньше минуты.
— Как романтично, видимо, ты считаешь так же, раз все их хранишь. Хотя может и правильно. Ты собирай, потом будешь перечитывать, вдруг это твой последний шанс. «Твоя Чжоу», надеюсь, она тебе не романы Остен переписывает. Пойду встречу Жужа.
Демонстративно Сэль выпустила письмо из рук и, пройдясь по нему, вышла из комнаты.
Ему оставалось лишь проводить ее взглядом. Парень присел на корточки и поднял письмо.
— Что же мне с тобой делать?
Он кинул письмо обратно в ящик, с его пальцев слетела пара искорок и письма в ящике стали медленно тлеть, искорки перемещались с одного листка на другой не, трогая дерева.
Пару раз он выходил в гостиную проверить не вернулась ли Сэль, один раз у него на это был даже весомый повод. Ему надо было подняться в спальню девочек и передать записку Гермионе с просьбой в обществе вести себя с ним, так же как и обычно, но Гермиона тоже еще не вернулась. Да, видимо, он все же может производить на девушек неизгладимое впечатление. Парень немного пописал эссе по трансфигурации, просмотрел план работ по зельям. Мысли вернулись обратно к запискам Чжоу. Нехотя, будто его заставляют, он поднялся из-за стола и, взяв мантию, спустился в гостиную, где уже собралось достаточно народа и, судя по относительной тише, нарушаемой редкими перешептываниями, матч они проиграли. Рон и Невилл сидели у камина, играя в шахматы, недалеко от них, совсем у окна, сидела Сэль, не отрывая глаз от потемневшего неба.
Парень подошел к друзьям, Невилл прибывал в состоянии близком к трансу, пытаясь спасти свое положение. Хоть Гарри и не силен был в шахматах, но даже его слабые навыки говорили, что положение безвыходно.
— Сдавайся, Невилл, — он ободряюще хлопнул его по плечу.
Невилл шумно выдохнул, но капитулировать не спешил.
— Сыграем? — предложил Рон, выглядевший относительно неплохо, учитывая поражение команды.
— Некогда. Я встречаюсь с Чжоу, — в большей мере информируя Сэль, сообщил он.
Сэль кивнула, принимая информацию к сведенью, и обратно отвернулась к окну. Немного ссутулившаяся, казалось бледнее, чем обычно. Такая расстроенная и опечаленная, поникшая. Словно маленький котенок, столкнувшийся с суровой реальностью, Гарри было открыл рот, но вовремя спохватился. Да и смотреть долго в одну точку вот так нельзя.
— Мне пора.
Манфольетти подождала еще несколько минут после его ухода, прежде чем победно улыбнуться. Сэль всегда получала то, что хотела: игрушки, платья, внимание в любых количествах, самое вкусное пирожное, последнее пирожное, мороженное даже, когда у нее болит горло, снег летом, редкие книги, самые красивые платья, понравившиеся вещи, сказки на ночь, горячее молоко без пенки, мандарины без косточек, рождество в середине весны, три дня рождения в год, понравившиеся картины, радугу перед дождем… Сегодня вечером Сэль во что бы то ни стало хотелось получить общество Гарри Поттера …Сэль ведь всегда получала, то что хотела.
* * *
Ее сердце чуть не выскакивает из груди, когда она видит его в дверях выручай — комнаты. Рука автоматически тянется к волосам, чтобы проверить прическу. Гарри стоит в дверях и не входит, оценивающим взглядом осматривая обстановку. Какая же она дура! Надо было думать об учебе прежде, чем войти, знала же, что вся это романтика ему не понравится. Сердце остановилось при появившейся на его лице усмешке и заболело, когда оценивающий взгляд остановился на ней.
— Извини, я опоздал.
Взгляд становится обычным и ей немного легчает. Не торопливо он подходит к ней, отрывает ягодку виноград и, съев ее, садиться рядом на диван. Девушка пробует улыбнуться, но сердце так бешено колотиться и грудь сдавило. Он все-таки пришел, пришел, а ведь никогда даже не отвечал на письма, встречался с ней иногда после отбоя или в Хогвартсе, или в перерывах, никогда не опровергая слухов об их отношениях… Иногда мог с ней днями не разговаривать или не смотреть в ее сторону, будто ему важен был просто факт что у него есть девушка…
— Ты ела? — он кивает на нетронутые фрукты и снова отрывает маленькую веточку винограда.
— Не хочется. Сегодня… как ты…
Спросила и сама чуть не втянула голову в плечи, он ведь не любит говорить о себе. Интересуется ей, может шутить или рассказывать забавные истории, говорить почти на любые темы, но только не о себе.
— Все в порядке, Аврорам просто моя слава покоя не дает, ты об этом хотела узнать?
Чанг наталкивается на его улыбчивый взгляд и неуверенно кивает.
— Рад был тебя увидеть, скоро отбой, пора идти. Увидимся потом.
И это «потом» звучит слишком неопределенно и обнадеживающе, видимо, это и придает ей смелости. Чжоу целует его, а он отвечает на поцелуй. И это становиться лучшим событием за прошедшую неделю, и она так счастлива, что готова то ли расплакаться, то ли рассмеяться. Девушка открывает глаза и немного отстраняется, быстро вдыхая воздух. Какая же она счастливая! Самая счастливая! Она смотрит на его губы, пока не решается посмотреть в глаза. Это заставляет ее отодвинуться дальше и сильнее сжать его мантию.
Чжоу смотрит и не верит, смотрит в его глаза, покрытые зеленой ледяной корочкой и, как ей кажется, видит там чье-то другое отражение. Отражение чужих чувств, совсем не относящихся к ней. Для нее… для нее в этом взгляде эмоций не нашлось. Нет, нет, нет, это как страшный сон, она не видит этого, нет ей все кажется и, не желая с этим мериться, она целует жарко и быстро в щеки, уголки губы. Парень обращает на нее внимание, теперь правда смотрит именно на нее… Теперь он смотрит на нее, придумавшую любовь из его безразличия.
— Я люблю тебя, — шепчет девушка, которой кажется, что эти слова могут изменить мир.
Мир и вправду меняется, но почему-то в другую сторону. Парень уверенно отстраняет ее от себя, поднимается и застегивает манжеты рубашки, берет свою мантию и накидывает ей на плечи. В комнате царит молчание, девушка боится пошевелиться, думая, что слегка неверным движением может все испортить. Она ждет…
Он оборачивается и единственным выразительным взглядом замедляет ее сердцебиение.
Ему совсем не хочется говорить, особенно на такую тему.
— Спасибо, — он быстро целует ее в лоб и уходит.
Сначала идет, а потом уже бежит, быстро, так быстро он убегал только от Дадли и его подлиз, не замечая ничего вокруг, когда бег становиться единственной мыслью, заполняющей сознание. Запыхавшийся, с отдышкой он влетает в факультетскую гостиную, замирая на пороге. Все так же, будто он ушел секунду назад.
На лице Сэль, с замеревшим на нем ожиданием, появилась мимолетная улыбка. Она почувствовала его гораздо раньше, чем распахнулась входная дверь и успела спрятать улыбку. Даже в очках он вряд ли бы смог разглядеть ее отражение в окне, но стоило перестраховаться. Было так трудно не улыбаться, глядя на его трогательное раскрасневшееся лицо и неуверенную улыбку. Было так трудно… и она улыбнулась быстро-быстро. Улыбнулась и вывела на запотевшем стекле его инициалы.
* * *
Душа……она у каждого своя…
Открыта -ли…иль под 7-ю замками…
Попробуй разглядеть, какая чья…
Не всем дано… да и не все желали…
Есть люди, просто с ангельской душой…
Добры…кротки…с лучистыми глазами…
От них исходит свет…они порой
Несут надежду в нас, не зная сами…
Душа других –как утренний туман…
Окутана таинственной вуалью…
Что в ней ? Застенчивость или обман?
В ней радость прикрывается печалью…
Есть души — радуги…
Есть души — бездна….мгла…
Да сколько их ещё…увы не мало…
Но есть душа — в которой я нашла
Почти всё то, о чём я так мечтала…
В ней — чувства — как весенние ручьи…
В ней грусть — как одуванчик невесомый …
В ней страсть — как чистые подземные ключи
В ней море жизни и идей бредовых…
Его душа…да-да…
Душа — ЕГО…
Прекрасного, земного человека..
Я счастлива, что встретила его
На перепутье бешенного века…
Душа искала утешенья.
И даже, может, забытья…
Мечта — надежды на свершенье,
А натолкнулись на тебя…
С чего бы им так встрепенуться?
Я не пойму себя никак…
Твои глаза всегда смеются –
А вот в моих — бездонный мрак…
Когда они найти успели
Хоть что-то общее, и как?
Осколки старых чувств на теле –
Реальной жизни страшный враг.
О чем просить в своей молитве,
Шепча под утро о мечтах?
Как выбрать цвет любви палитры?
А цвет какой имеет страх?
Как мне сложить все эти части?
«Безумству песню» — про меня???
Осталось только верить в счастье,
Где есть лишь двое: ты и я…
Всегда есть тот, кому ты нужен,
Кто так в тебя наивно верит,
Кто доверяет смело душу,
Кто ждать готов, любя, у двери...
Кто каждый миг — дыханьем, взглядом
К тебе всегда готов стремиться,
Всегда есть тот, кто просто рядом,
Кто быть ненужным не боится...
Кто знает, что любовь не просят,
Кто знает, что любовь не милость,
Чтобы её монеткой бросить,
Чтобы она к ногам скатилась...
Но в час любой, когда невзгоды
В свои тиски сжимают сердце,
Всегда есть тот, кто в непогоду
Тепло отдаст тебе — согреться...
Виктория Гаврикова.
* * *
Из всех существующих праздников ей больше всего нравилось отмечать рождество с его блестящим снегом, вьюгой, морозами, падающими снежинками, горячим шоколадом и верой в чудо. Отчего-то именно в день, когда… хотелось стать оптимисткой и мечтательницей. Сэль тепло улыбнулась и стала тискать удобно устроившегося на ее коленках Жужа, кот не сдержался и замурчал, ласково отбиваясь от нее лапками. Если уж демон ведет себя как избалованный котенок, то сегодня поистине чудесный день. Большой дом давал уникальную возможность не пересекаться со злым после недавней ссоры Поттером. Они сознательно избегали друг друга, перемещаясь по дому разными путями, за два последних дня так ни разу и не столкнувшись. Сэль старательно отрицала бы придвинутые ей обвинения, но она всей душой полюбила этот дом. Здесь было так тепло. Тепло и забота исходили из каждого уголка дома и были в каждом предмете, в дубовой лестнице, мягких коврах в гостиной, старой поверхности стола в кабинете. Дом Сиэля, как и семейный замок Монфорте, впитавшие в себя непростые судьбы наследников, леденящие кровь истории, одиночество, тоску и безнадежность, в месте, котором веками происходило всякое жуткое, волей неволей станешь чувствовать себя скованно. А здесь было все по-другому, в этом доме так спокойно и уютно, что хотелось просто ходить из комнаты в комнату и улыбаться. Даже Поттер, совсем недавно ходивший по дому чернее тучи, не устоял. Девушка немного приоткрыла дверь и выглянула в коридор:
— Жуж, иди вперед.
Перс проскользнул в проем и, попробовав воздух языком на вкус, уверено двинулся к лестнице. Девушка аккуратно прикрыла дверь и стала подниматься за котом. Комнату Поттер выбрал себе угловую, совмещенную коридором с кабинетом, Сэль надеялась, что он уже ушел, выставлять себя идиоткой в очередной раз не хотелось. Она осмотрелась по сторонам и открыла дверь, пропуская кота вперед и зайдя только после того, как Жуж мяукнул. Манфьолетти оглядела фронт работы, комната была большая, а если принимать во внимание еще и кабинет, но вряд ли Поттер стал бы там хранить такие личные вещи.
Как оказывается она совершенно зря переживала, потому что искомая вещь оказалась в шкафу с книгами. Сэльвэтрис и раньше видела этот альбом, но никогда не присматривалась к фотографиям и не спрашивала о них из-за несвойственной ей вежливости, кому как ни ей знать, как больны могут быть воспоминания о близких. Девушка забралась с ногами на кровать и стала неторопливо листать альбом, рассматривая каждое фото. Его родители такие счастливые. Так вот какая любовь. Сэль остановила свой выбор на самой первой фотографии, где лица Поттеров видны лучше всего, хоть это было и не принципиально. Убрав альбом обратно, она поспешила в подвал в лабораторию. Девушка достала из ящика иголку с кровью Поттера, взяла бронзовое блюдо, руки спешно перебирали всевозможные колбы, баночки, сосуды. На медное блюдо ложились засушенные цветы, разноцветные порошки и прочие ингредиенты, Сэль поднесла поближе к глазам иголку с кровью парня, кровь тоненьким ручейком по спирали оплетала иголку не капая вниз, она положила иголку слева и задумалась о том какую свою вещь в залог мраку может отдать она? Она жива-то не в полную меру, оставалось надеяться, что тьма примет сделку. Что же такое ценное есть у нее? Девушка оглядела себя с головы до ног, вряд ли тьме нужны ее украшения.
Жуж недовольно смотрел на хозяйку, удивляясь ее внезапной глупости, наконец, она сообразила и страшно испугалась своей догадки. Жуль замяукал подтверждая глупость поступка.
— Прекрати Жу, Поттер столько для нас сделал, а мне ведь уже все равно. Девушка стащила с левой руки десять серебряных браслетов, а затем зажгла темно-фиолетовую свечку и поднесла к ней край фотографии, блюдце окутало фиолетовое черномагическое свечение, сизый перламутровый дым воронкой стал закручиваться над блюдцем, немного отклоняясь вправо.
— Жуж, не подведи, ладно? — попросила она, расстроенная тем, что впустую могла принести такую жертву.
Перламутровый смерчик соскользнул со стола, покружил по комнате, оставляя на предметах, к которым прикасался, серебристую пыль, а потом скрылся в тени левого угла, куда за ним же последовал демон. Сэль взяла деревянный стул за спинку и потащила его к стене, ножки неприятно скребли по камню. Она поставила стул в метре от того угла, в тень которого в след за воронкой ушел фамильяр, села как послушная ученица, распрямив спину и сложив руки на коленях, а взгляд так и замер на стене. Она подумала, что готова сидеть так неподвижно вечно лишь бы был результат. Мысли в голове проносились ужасно медленно, будто по пути застревая в сахарном сиропе. А что если ничего не выйдет? Что если тьма не примет ее жертву? Если все это зря? Какая-то глупая затея и все из-за необъяснимого желания сделать что-то хорошее этому несносному идиоту. Девушка огляделась в поисках часов, времявосприятие у нее страдало, потому как казалось, что прошла уже целая вечность. Лишь бы Жуж смог вернуться, одно дело беспечно растрачивать свою вечность, Жуль должен был выйти из всей этой заварушки живым. Девушка успела мысленно вспомнить все боевые заклинания темной магии выше пятого уровня, потерять надежду и обрести ее снова… Тень в углу зашевелилась, принялась растягиваться, вытягиваться, стараясь принять какую-то форму со звучным рыком из темноты статной походкой вышел Жуж, а за ним и двое приглашенных к Рождеству гостей.
* * *
Как только он открыл глаза, то сразу же увидел падающие за окном пушистые снежные хлопья, пропускающие первые лучи утреннего солнца. Этому было невозможно не улыбнуться. Рождество. Самый любимый праздник, в отличие от всех остальных приятные воспоминания о нем тянулись даже через серые дни, проведенные у Дурслей. Тетя Петунья в этот день немного добрела и позволяла съесть два кусочка пирога, дядя Верон просто не обращал внимания, даже Дадли его игнорировал. Самый лучший день в году, праздник, который действительно хотелось отмечать. Он потянулся, прежде чем подняться, а затем прошлепал по прохладному паркету в кабинет, где на столе его ожидала целая куча коробок разного размера обернутых в однотонную официальную бумагу, все, что ему осталось — это подписать к каждому карточку. Самое сложное тут — подобрать слова, чтобы каждый из получивших подарок почувствовал себя уникальным. С основной их частью через полчаса было уже покончено.
— Мистер Поттер, Вы звали меня?
— Да, Бедвер, проходите, — он как раз подписывал последнюю карточку. — Бедвер, эти подарки нужно отправить, позаботьтесь, пожалуйста.
— Хорошо, — дворецкий кивнул. — От мистера Баррета пришли финансовые отчеты, он просил просмотреть их в самое ближайшее время, и Ваша почтовая корреспонденция пришла сегодня как всегда вовремя.
Гарри начал подозревать, что не выспался, не успел он почувствовать атмосферу праздника, как сразу навалилось столько дел, не так должно было пройти идеальное рождественское утро. Взрослая двойная жизнь начинала утомлять.
— Спасибо, Бедвер, это все. Подарки для тебя и остальных в дубовой гостиной.
— Сэр, не стоило.
— И на сегодня все свободны, — закончил он, — с рождеством, Бедвер.
— Спасибо, сэр. Ваши подарки ожидают вас там же, Марти начала готовить праздничный ужин.
— Будет достаточно праздничного завтрака, я скоро присоединюсь к вам.
После того, как все служащие разошлись, Гарри остался сидеть на кухне, медленно допивая остывший чай. Вот он и остался один дома. В доме, где когда-то погибли его родители, который был разрушен. Тоска была рассеяна внезапным мяуканьем.
— А, Жульен, иди сюда, тут еще остался праздничный завтрак, — не оборачиваясь, сказал он.
— Поттер, я думаю, понадобятся два лишних прибора.
Гарри обернулся и не поверил тому, что видит. На краешке сознания появилась мысль, что он продолжает спать. Это сон. Чудесный рождественский сон.
— Мам…пап, — севшим голосом произнес он.
Они стояли перед ним вполне реальные, такие же, как на фотографиях, такие же, как в его представлениях.
— Гарри.
Сэль смотрела на эту семейную идиллию и испытывала чувство легкой зависти, совсем немного. Он ведь впервые обнимает своих родителей, наверное, это здорово вот так встретится, после стольких лет, когда даже надежды не было. Наверное, это очень здорово иметь возможность провести Рождество со своей семьей.
— Гарри, а ты не представишь, нам юную леди, а то с момента нашего здесь появления она только и говорила что об условиях договора, — спросил Джеймс.
Гарри не смог сдержать улыбку, понимая как это похоже на Сэль. Сэль опомнилась и удивленно захлопала глазами.
-Да, конечно, пап, мам, это Сэль. То есть Сэльвэтрис Нанзиэтелла Манфольетти, моя…
— Его деловой партнер, — закончила девушка, боясь, что от эйфории ему совсем сорвало голову, и он наговорит много лишнего.
— Приятно познакомиться, я Лили, а это Джеймс.
Родители Поттера оказались на редкость приятными людьми, что удивительно с таким-то сыном, а если отбросить сарказм, то совсем неудивительно. Они прямо светились добротой, радостью и вселенским пониманием. Может от этого она чувствовала себя очень некомфортно. В присутствие таких хороших людей всегда ощущаешь себя скованно, вспоминая собственное прошлое.
— Взаимно, ну я пойду, не буду вам мешать, у меня еще есть дела, там в лаборатории, — она прокашлялась.
— Дела? В рождество? — удивилась миссис Поттер и ее глаза стали поблескивать.
— Даже не думай об этом, Манфольетти, ничего у тебя в этот раз испортить не получиться, Гарри подошел к ней и взял за руку, — ну что, чем займемся?
Находясь немного в сторонке, Сэль с удивлением наблюдала за происходящим. Поттер, слишком быстро для его-то умственных способностей сообразил что происходит, может поэтому не высказывал удивления, не казался потрясенным, не впадал в панику, а просто не терял времени, беспрестанно что-то спрашивая, рассказывая, обнимая их. Будь у нее такой шанс, она бы тоже времени не теряла.
— Сэль, пока они там на кухне колдуют, пойдем, украсим гостиную.
Мистер Поттер вручил ей самую легкую коробку, взял еще три и уверенно направился в гостиную.
Джеймс улыбнулся, так же, как улыбается сам Гарри, когда особенно счастлив, и поправил очки.
— Я рад, что смог обнять своего сына.
Сэль чувствовала, что еще немного и расплачется.
— Займемся декором, — и воизбежание мелодраматических сцен она принялась открывать коробки.
Тем временем ну кухне Гарри с удовольствием демонстрировал свои кулинарные навыки до сих пор боясь поверить в реальность происходящего и боясь в любую секунду проснуться.
— Хорошо готовишь, — Лили потрепала сына по голове.
— Я научился у Дурслей, прости у…
— Все в порядке, я думаю, что Верон и Петунья… — в глазах женщины появилось разочарование, и она перестала нарезать яблоки, отложив нож в сторону.
— Мам, все отлично, — уже в который раз обнял он ее, — у меня все отлично, вам не нужно переживать. Я хорошо учусь, занимаюсь спортом и немного финансами и очень серьезно отношусь к своему будущему, все в порядке.
— Я рада, — ей правда очень хотелось поверить, что все так и есть.
Пока они занимались готовкой праздничного ужина, Гарри увлеченно слушал рассказы матери о своей жизни до поступления в Хогвартс, а потом и в Хогвартсе. Оказывается, притягивать неприятности это у них семейное. Все происходящие было настолько невероятным и классным, что даже не верилось, что так могло бы быть всегда. Когда праздничный ужин был готов, а Сэль с Джеймсом закончили украшение гостиной и главной лестницы, было принято решение пойти прогуляться, поиграть в снежки и поделать снежных ангелов. Гарри был абсолютно счастлив и уверен, что этот день может служить вечной батарейкой для патронусов. Родители и Сэль… что может быть лучше, разве можно стать еще счастливее, счастливее, чем сегодня, чем сейчас…
* * *
Родители накрывали ужин в гостиной, и у него появилась пара свободных минут.
— У меня есть для тебя подарок, — уже в который раз за день он взял ее за руку и потянул за собой наверх.
— Поттер, куда ты меня тащишь, я не успеваю.
Он распахнул перед ней в дверь в одну из комнат. Сэль ахнула.
— Эта комната, — она твоя, я подумал, что тебе было бы приятно иметь свою комнату, раз уж домой вернуться ты не можешь, и тебе придется быть постоянно со мной… — слегка запинаясь, но довольно быстро произнес парень, морально приготовившись к лавине язвительности, цунами желчи и прочиним природным катаклизмам в ее исполнении.
Сэль с детским восторгом осматривала открывшееся ей великолепие. В голубых тонах, такая же, как в ее доме. Если бы Поттер знал, насколько близко у него получилось приблизиться к идеалу.
— Моя комната в твоем доме? Да не красней ты, я ценю, правда, спасибо, это просто чудесно. Что это? — она кивком указала на разноцветные коробки, на кровати.
— Это на случай, если первый подарок тебе не понравится.
Сэльвэтрис улыбнулась и стала осматривать коробки. Она всегда получала много подарков но получать подарки от Поттера оказалось приятнее всего. Не зная с чего начать, девушка взялась за плоскую маленькую коробочку, перевязанную серебристой лентой. Внутри на черном бархате лежала украшенная изумрудами серебряная заколка для волос. Сэль аккуратно провела по ней пальчиком, она никогда не носила ничего зеленого, это был вроде как нее цвет. Было не понятно идут ей зеленые вещи или нет…
— Так лучше? — она заколола прядь волос и обернулась к Поттеру.
— Так идеально.
* * *
Лили поставила на стол последнее блюдо и придирчиво оглядела проделанную работу.
— Превосходно, — она захлопала в ладоши и встала рядом с мужем.
Джеймс приобнял в ответ жену за плечо:
— Все лучше не бывает, прямо как раньше.
— Он сказал, что у него все хорошо.
Джеймс мгновенно почувствовал перемену настроения Лили, признаться и его беспокоило происходящее.
— Успокойся, у нас нет причин не доверять своему сыну. Уверен, он со всем справится. Осталось мало времени.
— Да, надо их позвать.
Мистер Поттер остановил жену за руку:
— Думаю, это не лучшая идея, они сами спустятся.
— Не говори глупостей, идем.
Лили потянула мужа вверх по лестнице.
* * *
— Надо, спускаться, наверно там все уже готово, — девушка спрыгнула с кровати, — остальное посмотрю потом, мы же говорим о тебе, значит в остальных коробках лягушачьи лапки и крылья летучих мышей.
— Сэль, спасибо, за родителей. Это лучший день в моей жизни, — он остановил ее за руку у самой двери.
— Неправильный ответ, Поттер. Лучший день в твоей жизни, когда ты встретил меня, все остальное его прекрасные последствия, — закончила почему-то она уже шепотом.
— Омела...
— Омела, — подтвердила девушка.
Гарри поправил заколку в ее волосах и не спешил отстраняться обратно.
— Ребятки, стол накрыт! — Лили без всякого предупреждения распахнула дверь, прервав происходящей. — Ой, нет-нет, я не смотрю, никто не смотрит, Джеймс, не смотри тоже! Хватит смеяться, Поттер!
Женщина закрыла глаза и замахала руками:
— Ну, мы пойдем, а вы спускайтесь…позже…извините.
Родители спешно удалились, хотя отец казался подготовленным к увиденному и совсем не удивленным. Они постояли еще минуту друг напротив друга прежде, чем неудержимо рассмеяться.
— По-моему, за сегодняшний день я наверстал все время, прожитое без родителей: я узнал об их юности, мама приготовила мне ужин, я поиграл с отцом, мы делали снежных ангелов, спорили, болтали, собираемся вместе отмечать рождество и они застукали меня в спальне с девушкой. Думаю, это полный комплект, все так и должно быть.
Сэль выразительно посмотрела на него и рассмеялась еще громче.
— Идем, вниз, пока их воображение еще чем-то сдерживается, к тому же я проголодался и просто жажду услышать их версию откуда берутся дети.
* * *
— Мистер и миссис Поттер, вам пора. Жуль проводит.
Кот зевнул, ясно давая поднять, что в принципе-то не собирался кого-то провождать, но раз уж просят. В янтарных глазах кота последнее время плескалось больше разума, чем когда бы ни было в мозгу его хозяйки. Каждый раз в дни, когда что-то шло не так, фамильяр думал, что ничего страшного, за всю жизнь хозяйка успеет накосячить больше, нет, больше она умудрилась накосячить после смерти. Сначала забирала излишки энергии парня, выхаживала его, помогала справиться с болью, а теперь родителей ему притащила. Совсем страх потеряла, теперь же любое дуновение мрака и упокоиться с миром, не говоря уже о том, что он сам слишком много среди демонов светиться. Ох уж эти переходы с того света на другой.
Чета Поттеров понимающе кивнула.
— Сэль, спасибо, за все, что ты сделала, — Лили Поттер тепло улыбнулась.
Сэль же подумала, что Поттер ничего существенного им не рассказал, знай они все, что она сделала, благодарность была бы значительно меньше.
— Спасибо за чудесную встречу.
Джеймс и Лили поочередно обняли ее.
— Была рада знакомству, — девушка поклонилась и вышла, решив оставить парня с родителями наедине, итак целый день под ногами мешается.
Ее легонько задело дверью, прежде чем она сообразила отойти, и вышел Поттер, немного расстроенный.
— Они ушли. Спасибо еще раз. Не думал, что такое возможно. Не думал, что смогу их увидеть и поговорить.
Сэль понимающе кивнула, принимая благодарность.
— На кухне остался глинтвейн, пойдем выпьем...я выпью, — быстро осекся парень.
Сэль усмехнулась, неужели еще не понял, что этим ее не задеть. Девушка скрестила руки на груди и спустилась на кухню вслед за Поттером.
— Ничего не напоминает? — она села и провела рукой по деревянной поверхности тола.
— Тогда я пил кофе.
Парень налил себе глинтвейн и сел напротив девушки.
— Тогда был конец лета, тогда у тебя была депрессия и тогда…— девушка лукаво прищурилась и понизила голос — тогда ты не был и вполовину привлекателен так как сейчас.
Он рассмеялся и откинулся на стуле:
— Провокаторская твоя натура!
— Какая есть, — Сэль развела руками. — Отличное рождество, Поттер, должна признать иногда ты умеешь веселиться.
— Снова издеваешься? Ты веселишься не так?
— Когда как получается. Ох, что за вечер и веселье, когда один пьет, а другой смотрит. Не переживай, — девушка зевнула, наклонилась на стуле и вытянула ноги, — в следующей жизни мы с тобой обязательно напьемся.
— Ты это серьезно? Ты не похожа на девушку, которая умеет пить.
— Чего говоришь, Поттер? — оскорбилась Манфольетти. — Не знаешь? Я — великая пьяница!
Они переглянулись и рассмеялись. Отличное вышло Рождество. В дверь громко постучали, от неожиданности Сэль еле удержала равновесие на стуле, а Гарри подскочил. По коже прошел мороз. В такт повторившимся ударам о дверь, часы в гостиной отмерили прошедший час. Сэль не призналась бы, но даже ей стало не по себе.
— Нужно открыть.
Манфольетти попыталась изобразить рукой нечто неопределенное, не будучи уверена в правильности решения. В дверь снова постучали теперь чуть более настойчиво и с заметным раздражением. Гарри улыбнулся и направился к главному входу, постояв секунду, Сэль бегом кинулась за ним. Вдвоем, замерев напротив большой двери, за которой не было слышно не звука, парень открыл дверь. За порогом, кутаясь в зимнюю мантию с меховым капюшоном, стоял человек. Незнакомец скинул капюшон.
— Натаниэль.
— Привет, зайка, ничего, если я войду.
Поттер обреченно посторонился, и сделал рукой приглашающий жест.
Натан самоуверенно прошел, скинул заснеженную мантию в кресло и разжег камин.
— Мило у тебя тут, — Нат оглянулся и сел на диван.
— Спасибо, — Гарри сел в кресло напротив, положил руки на подлокотники и закинул ногу на ногу.
— А как же предложить что-нибудь выпить? Уверен, небольшие проявления гостеприимства сделают обстановку теплее.
— По-моему, то, что я сразу не свернул тебе шею — это верх гостеприимства и хозяйского радушия, не находишь?
— Поттер, — Сэль сильно сжала его плечо, заставив откинуться на спинку кресла, а сама села рядом с Натом.
— С Рождеством.
— С рождеством, — отозвался он.
На секунду их взгляды встретились такие теплые и понимающие. Гарри понемногу начинал чувствовать себя лишним.
— Это и все? А как же мой подарок? — улыбнулась Манфольетти.
Гарри удивленно уставился на эту парочку, вы только посмотрите, с ним она все время улыбается. Сколько можно! Их отношения уже настолько засахарились, что можно в качестве десерта к чаю подавать.
Нат заговорщицки улыбнулся и провел рукой по волосам Сэль, вызвав тем самым еще больше раздражения со стороны Поттера. Так-то за такое можно и руки лишиться, а заодно и второй руки, и ног обеих, и головы.
— Покажешь мне дом, Поттер?
— Если пообещаешь после этого свалить, Хэллоу.
Гарри встал и пригласил гостя пройти за ним. На лестнице лорд обогнул его и сам пошел в нужном направлении. Гарри оставалось только следовать за ним, ощущая себя гостем в собственном доме. Сэль шла между Натом и Поттером, стараясь сохранить между ними дистанцию. Нат остановился и через плечо вопросительно посмотрел на Поттера:
— Здесь?
Он открыл дверь, Гарри прошел мимо девушки и вошел в комнату вслед за Натом. Сэль раньше здесь не была, но знала, что там часто и довольно долго пропадал Поттер. Поттер даже не удивился, что Хэллоу выбрал эту комнату. Тренировочный зал. Одна из тех комнат, которая была добавлена им в новый план дома. Стены, пол и потолок было отделаны пурпурным пиропом. Камень поглощал вспышки огненной магии, не хотелось при тренировках сжечь весь дом.
— Тренировочный зал, как предусмотрительно, — по голосу было слышно, что Натаниэль остался доволен, наверно ожидал увидеть что-то менее впечатляющее.
— Да, я только начал все предусматривать. Следующий шаг, это выпустить оборотней в сад.
— Мне тоже нравиться покой, — отозвался Натаниэль, — покажешь, чему научился?
Его вопрос оказался слишком неожиданным. Сэль непонимающе смотрела на Ната, тщетно стараясь угадать, что он задумал. Насколько она помнила, то ее жених ничего просто так не делал.
— Может, вернемся в гостиную? — сделала попытку сгладить ситуацию девушка.
— Ну, так что, Поттер?
— Признаться честно, мне с самой первой встречи казалось, что в твоей внешности не хватает пары ссадин.
— Ничего если я твою внешность тоже слегка подкорректирую?
— А может все останутся при своем имидже, — примиряюще предложила Сэльвэтрис.
Но ее уже никто не слушал, она напрочь была исключена из разговора. В первый раз в ее жизни на нее совсем не обращали внимания.
— Поттер, послушай…
Гарри молча отстранил ее к стенке, дав подержать снятую мантию.
— О, да всегда мечтала побыть в роли вешалки. Давайте, Нат, ты ничего снять не хочешь? Что за дела, вы что, решили устроить внеплановую пижамную вечеринку? Простите мальчики, но я не готова, может, подождем другого подходящего момента?
— infernus flamma!
Нат без всякого предупреждения метнул заклинание в сторону Поттера.
— flammeus scutum!
Огненные ленты ярко-рубинового пламени наткнулись на выставленный Поттером щит безуспешно стараясь его сломать. Каждый из магов отдавал все больше энергии, не желая уступать. Пламя становилось все ярче и свирепее, пока образовавшийся огненный смерч не взмыл под потолок комнаты.
— А! — Сэль вскрикнула, все происходящее уже давно вышло из-под его контроля — Жуж. Что они делают?
Кот удобно расположился на полу и с интересом наблюдал за происходящей дуэлью. Хозяйка всегда очень медленно соображала когда дело касалось отношений, что до него, то Поттер нравился ему куда больше заносчивого и высокомерного лорда, хотя у того безусловно имелись свои преимущества. Просто, хозяйка смеялась и улыбалась с Поттером гораздо чаще, просто с ним даже после смерти она казалась более живой, чем при жизни.
— Жуж, что же нам делать?
Демон повернулся на нее, лично он ничего делать не собирался. Такое зрелище, зачем прерывать, когда можно спокойно наблюдать в стороне и надеяться что эти двое себя не сильно покалечат.
— Значит, помогать не будешь? — обиженно спросила девушка. — Ну, ладно, сама справлюсь.
Сэль не слишком грациозно, но вполне безопасно для себя упала на пол, придав своему лицу наиболее печальное приложение.
— Ай! — она оглянулась на парней в ожидании реакции. — Как больно!
Никакой реакции.
— Ай, как я ударилась!
И снова ничего.
— Ой, мамочка, как больно-то, я сейчас рассыплюсь на косточки — не соберете. Да что это, в самом деле! — разозлилась Сэль, пораженная тем, что, не смотря на все крики о мольбе, ни один из парней так и не подумал к ней подойти. — Ах, так!
Сэль смотрела на вздорных мальчишек, не обращавших на нее никакого внимания.
— Ай, как же плохо, моя нога, — с выражением сказала она, бросая на парней жалостливые взгляды.
Никто ситуацией не проникся. Нат и Гарри продолжали выяснять отношения, видимо между ними происходила, что называется мужская беседа, и в свою компанию они ее брать были не намерены.
— Как же больно, мне так плохо, — сделала еще одну попытку привлечь хоть чье-то внимание Сэль.
Жуль смотрел на хозяйку с откровенной насмешкой, зная как непривычно ей находиться не в центре внимания. Девушка нервно постучала пальцами по полу, ситуация выходила из-под контроля. Да как они смеют, не обращать на нее внимания! Манфольетти удобно расположилась на полу, подтянув к себе коленки и положив голову на руки. Поттер держался неплохо, хотя Нат его вроде как щадил или уже нет, настроен он был серьезно. Теперь даже непонятно с чего все началось, оба виноваты. Такое впечатление что только и ждут повода, чтобы сцепиться. Сэль удивленно подалась вперед, уловив момент, когда Гарри чуть не зацепил Натана. Пораженная она улыбнулась, быстро убрав улыбку, при мысли, что идиот Поттер мог задеть ее вроде как жениха.
— Мальчишки!— фыркнула Сэль. — Вечно хотят что-то кому-то доказать, нет чтоб сначала головой подумать.
— flammeus flagellum!
Выкрикнул Натан, с легкостью отражая заклинание Поттера и не позволяя ему выставить щит. Глаза девушки широко распахнулись. Огненные хлысты, высшая ступень огненной магии, она видела… она помнила, как Натаниэль применял его на поле боя. Поттеру, не отразить это.
Сэль быстро вскочила, кинулась наперерез заклинанию Ната, прикрыв собой Поттера. Как и следовало ожидать огненные хлысты прошли сквозь не причинив никакого вреда, но большую опасность всегда для себя представляла она сама. Девушка поскользнулась и чтобы не упасть вцепилась в плечи Поттера.
— С тобой все в порядке? — обеспокоено заглянул в ее глаза Гарри.
— Сэль, все нормально? Подбежал Нат и отцепив девушку от Поттера, развернул ее к себе.
— Знаете что, по вам и так, конечно, видно, что вы идиоты, но могли бы притвориться. Что устроили?— огрызнулась девушка, оттолкнула Ната и отошла в сторону. — Как дети, так и будете друг друга цеплять при каждой встрече?
— А ты права, — вступил в разговор Гарри недовольный тем, что Нат уж слишком долго держит девушку в своих объятиях. Нечего сюсюкать на публике, поймал, поставь на место и не трогай. — Пора начинать учиться жить одной дружной шведской семьей.
— Считаешь плохая идея? Раз не хочешь очаровательных семейных будней, тогда можешь забирать Сэль на выходные.
— Эй! Поттер, у тебя что, последняя извилина распрямилась?! — возмущенно воскликнула Сэл.ь — Что ты себя позволяешь? Какие выходные? Опять припадки начались?
— Не хочешь на выходные, так может насовсем к своему дружку переберешься. Это же он обязывался на тебе жениться, я на твое общество не подписывался.
— Хамить научился?
— Научился, практики хоть отбавляй было.
— Плохо учился, не старательно, без энтузиазма. Хотя глупо ожидать что-то от самовлюбленного болвана с зашкалившей самооценкой.
— Болвана? Тогда тем более пора избавится от моего общества.
— Придурок.
— Выскочка.
— Самонадеянный идиот!
— Избалованная, капризная, инфантильная эгоистка!
— Избалованная эгоистка? Правда? Уровень детского сада, может уже закончишь свое стремительное падение пока совсем с плинтусом не сравнялся.
— Зачем заканчивать? Хочу побороться в твоей весовой категории.
— Стоп! Сэль, успокойся, а он ведь прав, почему бы тебе не перебраться ко мне.
Сэль нахмурилась, поворачиваясь к Натану, мысленно тщательно подбирая слова как бы помягче попросить его отвалить, когда она проводит воспитательные работы.
— К тебе? Что тоже с головой плохо с Поттером переобщался. Как могу мертвая к тебе сунуться.
— А что если не мертвая?
Поттер взглянул на Ната и побледнел, внутри все похолодело, Хэллоу не шутил.
— Нат, сейчас…
Натаниэль вытащил из кармана свиток, при взгляде на который глаза девушки зажглись маниакальным блеском.
— Это же…
— Именно, мне показалось, если я женюсь на призраке, мои драгоценные родственники это не особо оценят.
Натаниэль обернулся к Гарри, который с каждой секундой осознавал что дело плохо.
— Ты ведь не откажешься принять участие в избавление тебя от моей невесты?
* * *
Рвут душу на части чувства,
Зубастые скалят пасти.
Не выдать себя — искусство.
Мы — разной с тобою масти.
Нельзя нам с тобою вместе -
Высокою будет плата.
Ты — добр, разговорчив, весел...
Я — вечной тоской...распята.
От страха сжимает горло -
Я больше тебя не встречу...
В глаза усмехаюсь гордо -
Не очень удался...вечер...
Виктория Шмидт
* * *
— Это просто невероятно? Как Нат это сделал! — восхищалась Сэль.
Последние несколько минут ничто не могло прервать ее хвалебных речей в адрес одной самовлюбленной скотины.
— Невероятно, — подтвердил без особого воодушевления парень.
— Расслабься, что за дурацкое соперничество. Поттер, ты при всем своем таланте не сможешь победить его в честном, подчеркиваю честном бою. Вы оба огненные стихийники. Разница лишь в том, что он и есть огонь, я же тебе говорила, что он адский мальчик. И утешься, ближе, чем ты к нему никто не подбирался, ты даже почти задел его. Что ты делаешь? — Сэль взглядом указала на стол, и он заметил, что непринужденно и с особым воодушевлением стряхивает все крошки на пол.
— Вот черт!
Гарри принялся убирать со стола, опуская одну тарелку на другую с дребезжащим звуком, фарфор на счастье был крепче, чем казалось, крепче его нервов точно. Более или менее аккуратно тарелки были опущены в раковину, уже менее сдержанно за ними последовали бокалы. Он включил воду, боясь отвести от нее взгляд. Это как с луком, если слезятся, нужно только посмотреть на льющуюся воду. Взял губку….
Согласится или нет? Губка противно скрипнула о вымытую на несколько раз тарелку.
Наблюдавшая за его действия, Манфьолетти с долей грусти и сожаления улыбнулась. Ее раздирали довольно противоречивые чувства. С одной стороны, то, что сделал для нее Натаниэль невероятно. Такого быть не может, и она еще хотела на него обижаться, да что там! Будем честными, врезать она ему хотела, преимущественно ногами. Кто бы мог такое ожидать? Она. Должна ведь была догадаться, что Натан что–то затевает, не мог он просто так бросить ее на попечение не пойми кого. Что же с ним сделают, когда все узнают! Что он сделал что бы достать этот свиток…Ох, вот уж точно ей не расплатиться.
— Так ты согласишься?
Вот, а с другой стороны был Поттер. В этом даже самой себе признаться страшно, но ей нравилось быть его персональной головной болью. Даже не вспомнить, когда она так веселилась. Девушка вглядывалась в его распрямленную спину. Непроизвольно вспоминались проведенные дни и, как бы компрометирующее это не звучало, ночи.
— Соглашусь вернуться к жизни? А ты как думаешь? — с издевкой спросила она.
Парень молчал, либо совсем не думал, либо не хотел даже начинать.
Сэль злилась на свой паршивый характер и отсутствие тормозов и на Поттера тоже злилась. Холоднее его только азот при -273 градусах кельвина… Думал он, как еще думалка от такой напряженной работы не сломалась! Сэль же не думала она знала, что если бы не связывающее обязательства ее семьи перед Мерлин, предложение Ната могло бы и не иметь такой актуальности. Возможно, предположительно, чисто гипотетически ее загробное существование рядом с Поттером нравилось ей немного, немножечко, самую малость больше чем ее жизнь без него.
— А как отнесутся к твоему чудесному воскрешению остальные?
Сэль пожала плечами:
— Нат предупредит Сиэля, вместе они что-нибудь придумают.
Гарри вздохнул и решился:
— Я помню про свое обещание помочь тебе, так что если что, ты знаешь где меня найти.
Неплохо вроде получилось. Сдержано и официально. Он ведь ей должен, не так ли?
Девушка отвернулась к окну.
-Я... Я ничего не вспомню после обряда. Ритуал возвращение души в тело неимоверно мучителен и болезнен, если вытерплю и выживу, то не вспомню ничего из того, что происходило, пока моя душа была вне тела.
Отлично, она забудет все, а он останется с полным багажом воспоминаний…
— Потеряешь память? Знакомая ситуация — усмехнулся он.
— И не говори. Будет обидно потерять полезный социальный опыт. Так и не узнаю, что во мне пропадает великий альтруист и преподаватель.
Сэль хотелось кричать и сопровождать каждый крик битьем вымытых тарелок. Происходящее было так нечестно, это так несправедливо. Почему обязательно надо выбирать между такими серьезными вещами? Неужели нельзя просто сок или молоко? Две ложки сахара или одна? Почему выбор должен быть обязательно таким серьезным. Никогда раньше ей не хотелось свободы настолько сильно до исступления до отчаянья. Никогда она так не была близка к идеям Орферуса. Воспоминания, почему нельзя забрать их с собой, хотя бы их? Она еще раз посмотрела на Поттера. Вряд ли они когда-нибудь еще встретятся. В системе больше не будет таких сбоев. Не судьба. Интересное такое слово судьба, иногда тебе так хочется верить в то, что все зависит только от тебя, а иногда так хочется знать что ты ни в чем не виновата, что все делается к лучшему, что не судьба. Сэль слишком хорошо понимала, что если даже они с Поттером еще раз встретятся, то вряд ли друг друга взглядом удостоят, слишком хорошо она себя знала. И слишком плохо он ее знал. Та она никогда не взглянет на него, прежняя она не подпустить его к себе так близко, забывшая все что произошло, она, не позволит больше дотронуться до своего сердца…
Гарри бросил тарелку в раковину и обернулся, чтобы взглянуть на Сэль. Неужели все, что происходит, имеет значение только для него?! Как может быть такой хладнокровной рептилией! Не кровь, а жидкий азот по венам. Девушка выглядела до неприличия беспечной.
Сэль вздрогнула от жалостливого звука посуда. Неуверенно шагнув вперед, она подбежала к окну и распахнула его, впуская в теплую кухню холодный воздух вперемешку со снегом. Девушка ловила снежинки, наблюдая затем как они не тая оставались у нее в руках словно россыпь бриллиантов.
— Закрой окно, холодно, тоже мне снежная королева.
Она слишком радостно улыбнулась, слишком быстро согласилась и не споря закрыла окно, рисуя на запотевшем стекле снежинки и елочки.
— Потому что я всегда жила только в зиме… Знаешь, почему тебе холодно, Поттер? Потому что у тебя есть сердце и способность чувствовать. Мы с тобой такие разные…
Ее палец остановился, дорисовав последнюю веточку.
Гарри мельком взглянул на нее и тут же перевел взгляд на стол, на котором догорали красные рождественские свечи, роняя свои восковые слезы, изо всех сил стараясь побыстрее согреть комнату, недавно девушкой наполненную холодом.
«Да, мы с тобой слишком разные…Я слишком сильно люблю жизнь, а ты слишком тщательно фильтруешь все происходящее с целью найти изъяны… Я слишком люблю закрыв глаза мечтать, а ты любишь убивать мои мечты своим простым сухим «так не бывает»… Я слишком хочу верить людям, а ты не веришь даже мне сейчас. Я люблю солнце, тебя же оно слепит. Я люблю ощущение полета, а ты боишься высоты. Я ухожу, ты догоняешь…Я держу, ты вырываешься…Мы никогда не будем счастливы…Ты права…мы слишком разные…Я люблю, а ты нет» (1)
* * *
Два дня спустя после разговора с Натаниэлем.
……...............
* * *
Три дня спустя после разговора с Натаниэлем.
Вне жизни, вне смерти, вне тела
Душа быть с тобой захотела.
Без страха, без срока, без меры,
За гранью надежды и веры.
Не встречи — слиянья, свеченья,
Уверовав в предназначенье,
Желала! Любила! Стремилась!
На нити серебряной билась.
Но мудрая сила природы
Блюла свои правила строго.
И в спящее тело, как в сети,
Вернется душа на рассвете.
Автор неизвестен.
* * *
Жуж, превратишь из тигра обратно в котенка, подбежал к хозяйке, неся в зубах зеленую колбу.
— Спасибо, что сохранил, — она нежно потрепала его по макушке. Не сомневаясь ни минуты, Манфольетти вылила содержимое колбы в стоящий на столе стакан. Зелье, стирающее память немного пошипело, а затем поменяло зеленый цвет на прозрачный. Вот и готов ее прощальный подарок. Теперь и у Поттера случиться непредвиденная амнезия, совсем немного. Из памяти сотрутся лишь воспоминания о ней. Для пустующих мест мозг подберет наиболее правдоподобные альтернативы.
Оставалось пятнадцать минут до полночи. Поттер спокойно спал, улыбаясь во сне. Удивительно, он даже не метался по кровати, ничего не бормотал, никого не звал и не кусал губы, возможно сейчас впервые за долгое время ему не снится кошмар как обычно. Девушка присела около его кровати. Такой спокойный и безмятежный. Это потому что не знает того, что знает она. Десять минут до полуночи, у нее осталось лишь десять минут. Может ему сниться сегодняшний день? Может, он мечтает о завтрашнем? И только она знает причину по которой сегодняшний день был идеальным, причину, по которой ей хотелось сегодняшним днем оставить о себе только хорошие воспоминания, причину, по которой сегодня ей хотелось быть с ним и улыбаться. Она уйдет сегодня. Через восемь с половиной минут. Оставит прощальный подарок и уйдет. Только посмотрит еще немного, побудет с ним еще немного, возьмет еще несколько воспоминаний, которые согреют ее еще на двадцать минут. Полная луна, предчувствуя происходящее, уже начинала затягиваться кровавой поволокой. С неба пропали все звезды, не желая становиться свидетелями происходящего, и лишь луна со своим гипнотическим преломленным болезненно-желтым светом составляла компанию царящему мраку. Сэль получше укрыла парня и убрала со лба непослушную челку. Что сейчас творилось в ее душе? Сожаление и тоска, ей так хотелось, что бы он почувствовал ее прикосновения, прочитал мысли и проснулся. Хотелось, чтобы он остановил, не дал уйти. Хотелось, чтобы цепочка событий замкнулась на этом моменте и время остановилось. Она немного прокашлялась, открыла рот, но не решилась произнести не звука. С другой стороны, если не сейчас, то когда? Больше шанса не будет. Собравшись с силами, Манфольетти тихонько запела. То, что ей пела в детстве мама, когда в их доме становилось совсем не спокойно, когда за дверью детской что-то злобно смеялась, скрежетало и перешептывалось.
— Тихо. Ночь. И сердце спит,
Свет к себе не допуская,
Темнота его манит,
Медленно в кулак сжимая.
И лучи холодных звёзд
Сердце бережно ласкают,
Но, пролив кровавых слёз,
Сердце свет не пропускает.
Пустоту, что в сердце том,
Только темнота заполнит,
Тихо смерть придёт потом,
Сердце мало кто запомнит... (2)
Вряд ли еще какой-нибудь ребенок засыпал под такую колыбельную. Обычно такое не поют детям. Или так: обычно такое не поют обычным детям. Но ее эта песня успокаивала, на сердце становилось спокойно, спокойно и безмятежно. Глаза переставали болеть и можно было заснуть. Мама говорила, что темнота не тронет того, кто с ней одной крови. Главное не бояться ее и пустить в сердце. И совсем не страшно. Поттер продолжал мирно спать и это обижало, такая драма тут разворачивается, а он спит, болван бесчувственный. Жульен потерся о ее коленку, ласково напоминая о времени. Сэль задержала руку на его щеке, чувствуя, какая она теплая. Она наклонилась к его лицу, может даже ближе, чем было необходимо, зрачок быстро растворялся в сапфире.
— Прощай, Гарри Джеймс Поттер. Спи спокойно. Завтра утром ты проснешься и тебе сильно захочется пить, ты выпьешь из стакана на столе и пойдешь на завтрак. Береги себя. Помни, самое темное время суток перед рассветом.
Манфольетти постаралась напоследок как можно радужнее улыбнуться, и смело шагнула в темноту угла вслед за фамильяром.
* * *
Повержена. И, крылья поломав,
К твоим ногам оружие роняю.
Не от смиренья голову склоняю,
А от тяжелых ран своих устав.
Но в плен мой дух Тобою не захвачен.
Застыли слезы на глазах моих
Не оттого, что от обиды плачу,
А оттого, что солнце слепит их.
И дальше знай, мой бессердечный гений,
Ты из меня не сделаешь рабы.
Я оттого лишь пала на колени,
Что умираю, а не от мольбы….
И никогда не выдам пред тобою
Ту тайну, что одной лишь мне дана:
Я стану холодна к нему душою
Лишь оттого, что вылетит она...
Ксения Розенберг
* * *
Она прищурилась, глядя на красный свет, проходящий через стрельчатые витражные окна.
Красный… Не ее цвет. Здесь он был повсюду, заливал комнату, искажая ее геометрию. Голова кружилась от сильного бьющего в нос запах крови. Даже мертвую ее это сводило сума. Хотелось напиться жизнью и утонуть в ней. Противные статуи гаргуль сверлили ее насмешливым взглядом, догадываясь о суматошных мыслях, а уродливые тени из каждого угла тянули к ней свои когтистые лапы. Черный мрамор пола, казалось, плавился превращаясь в тягучую смолу и будто затягивая. Жуж беспрестанно шипел, разрывая когтистой лапой воздух и не решаясь отойти от хозяйки. Глаза застилала плена, она видела толпы висельников и убийц, тянущих к ней свои руки, желающих разорвать ее душу на часть и утащить с собой во мрак. Девушка схватилась за колону, но рука соскользнула с мокрого от крови мрамора. Сэль пошатнулась, но удержала равновесие, как же тяжело, чувство будто она по грудь в песке и еще пробует идти. Тени и призраки облепляли ее со всех сторон, и она бесполезно пыталась скидывать их руки и лапы со своих плеч.
— Иду за огненной рекой за красной водой, — быстро и неразборчиво, путая слова зашептала, девушка, — за огненной рекой, за красной водой, за красной водой, за красной…
Набравшись смелости, она прошла вперед, остановившись напротив Натана на приличном расстоянии. Красный… красный красиво путался в его волосах…
Красный был его цветом.
И к нему эта гадость не лезла. Боялась.
Сэль усмехнулась. Сцена могла быть смело включена в слащавую драму, без всяких дублей. Все идеально с первой попытки, актеры-то профессиональные. Какого черта! Манфольетти начинала чувствовать себя жертвой, что противоречило всем ее жизненным устоям и ориентирам, нет, жертвой никогда не была и сейчас не станет, не ее эта роль. Отбросив все сомнения и противоречия, она пошла вперед. Девушка не сводила взгляда с Натаниэля, тщательно прислушиваясь к себе, стараясь не пропустить тот момент, когда появится радость. Вместо этого с каждым шагом хотелось только сильнее плакать и бежать. Бежать, бежать, бежать быстро и без оглядки, бежать пока хватит сил и не собьется дыхание, бежать, бежать, бежать.
«Соберись, соберись, тряпка! Что за нюни! Слабачка! Слабачка и дура! Возьми себя в руки, наконец! Еще немного и все закончится»
Сэль прикрыла глаза и искренне облегченно улыбнулась.
«Да, еще немного и все закончится, все вернется, все будет правильно. Судьба? Родственные души? Бред и оправдания для безвольных нытиков! Чушь для слабохарактерных! Она ведь не вспомнит, ничего не вспомнит, ничего и никогда»
— Опаздываешь, что так долго?
Нат улыбнулся и на сердце немного полегчало. Она почти начала верить. Тени и призраки отступили под его взглядом, и девушка почувствовала, что может дышать.
Он взял ее за руку и потянул за собой, рассказывая обо всех тонкостях ритуала. Сэль особо не вслушивалась, это его гениальная идея по воскрешению из мертвых. Ей-то и делов-то, что встать в нужное время из гроба.
— Пойдем быстрей, все уже готово. Ты же знаешь, нужно провернуть все побыстрее. Это неудачник — Поттер тебя задержал?
Сэль остановилась и отпустила его руку. Одной фразой за несколько секунд Нат смог разрушить тщательно возводимые баррикады безразличия. Хэллоу прошел еще пару метров прежде, чем понял, что она за ним не идет.
— Что с тобой? — лорд нахмурился.
— Он не неудачник, — еще тише, чем шепотом, беззвучно, одними губами произнесла Сэль.
— Что? — Натан не понимал и начинал терять терпение.
— Он не неудачник, — быстро произнесла Сэль, сама не до конца поверив, что смогла произнести это вслух.
— Начинается, — парень закатил глаза и больше не пытался скрыть сквозящее раздражение — а кто? Кто он Сэльвэтрис?
— Ты злишься?
— Злюсь? — вкрадчиво поинтересовался он. — Нет, злился я, когда ты посмела так легко распорядиться своей жизнью, а сейчас я в ярости! Flammeus taenia.
С кончиков пальцев парня сорвались яркие красные искорки, которые упав на черный мраморный пол превратились в огненные ленты. Извиваясь, полыхающие ленты преодолели фамильяра и, обвив запястья девушки, с силой дернули ее вниз, заставляя встать на колени.
Демон недовольно зарычал.
— Тише, котенок, — снисходительно произнес парень, — не ухудшай ее положение.
Нат подошел к девушке и повернул ее лицо к себе, девушка дернулась от его прикосновения. Герцог ада изучающее смотрел на свою невесту, бесполезно пытаясь поймать ее взгляд. Его глаза сузились в раздражение.
— Разве так себя нужно вести при встрече с женихом, который пытается тебя спасти — вкрадчиво поинтересовался он, притягивая лицо девушки к себе и давая возможность подняться с пола.
Сэль по-прежнему смотрела в сторону, встав на цыпочки от неудобства.
— Прости.
— Уже лучше, но еще не так.
Нежно, но с силой он оттолкнул ее от себя.
— Ты слишком много времени провела с этим неудачником.
Натаниэль направился по коридору в зал для проведения ритуала.
— Он не неудачник, — тихо выговорила Сэль, будто боявшись своего голоса.
Нат посмотрел на нее через плечо.
— Замолчи, — спокойно произнес он, и каменные горгульи в зале ожили, мерзко закричав, готовые в минуту сорваться с постаментов и броситься на нее, — я не хочу с тобой разговаривать, пока ты не воскреснешь, пока не забудешь все эти глупости.
Сэль ободряюще похлопала Жужа, давая понять, что все в порядке. Она шла за Натаниэлем, не решаясь к нему приблизиться. Второй зал был тоже из черного мрамора, но в отличие от первого весь испещренный полыхавшими рунами и символами. Она старалась идти за парнем и не смотреть по сторонам, не смотреть на закованных в цепи единорогов, удерживаемым демонами. Уродливые чешуйчатые создания строили ей гримасы, прибывая в восторге от возможности пролить кровь. Сэль чувствовала их животную жажду и желание растерзать, внутри все переворачивалось и становилось невозможно противно. Девушка просто шла за Натом по красной дорожке к алтарю с ее гробом. Сил не оставалось, она сделала еще шаг и упала около гроба, с ощущением что ее затягивает в невидимую смертоносную воронку во мрак. Час пробил, и тьма пришла за платой. Нельзя безгранично брать ничего не отдавая взамен, залогом служила ее душа и время отдать ее в уплату долга. Натаниэль что-то говорит, мертвый язык. Бесполезно Сэльвэтрис пыталась сфокусировать на нем взгляд, четко она видела лишь единорогов и то, как над ними занесли ножи. Как только первая капля крови единорога потекла по лезвию ножа, Сэль дико закричала и забилась в судорогах от невыносимой боли, раздирающий ее на части…
* * *
Каждый сам кузнец своего счастья и сам создает свою судьбу. Судьбы, фатальности и случайностей не существует, ведь так? Мы в ответе за все, что с нами происходит, а все остальное отговорки для лентяев, желающих переложить ответственность за все происходящее на посторонние плечи… Но ведь иногда так хочется себя успокоить, тем что на все происходящее есть некий великий замысел, что все что не делается к лучшему, а счастье непременно найдет дорогу обратно. Судьба? Или не судьба? Если ли судьба, то все попытки изменить ее бесполезны, а все происходящее уже от нас совсем не зависит… Или не судьба…Может и не судьба вовсе, но какая-то движущая сила заставила Гарри Джеймса Поттера вопреки всем установкам первым делом морозным утром открыть окно в спальне мальчиков. Может и сам ветер, а может и что-то надоумило его на то, что бы расчистить снежный холмик вокруг кустарника и закрутить в вихрях холодного воздуха коричневый сухой листик когда-то упавший с дерева в безветренную погоду. Может, имея на то свои особые соображения листик кружась в воздухе легко лавировал над снегом, преодолевая значительные расстояния, пока не добрался до Хогвартса, до гриффиндорской башни, до приветливо распахнутого окна в комнату мальчиков, до бокала с зельем стирающим память. Судьба ли нет… Возможно Гарри сам так распорядился или что более логично, за него распорядился кто-то другой и иссушенный блеклый желто-коричневый лист оказался листом Армерия, сильнейшим противоядием, нейтрализующим воздействия большинства ядов, а так же зелий воздействующих на память и разум человека. Изнывающий от жажды парень залпом осушил бокал, гадая, куда в очередной раз могла запропаститься Сэль.
__________________________
(1)— Link
(2)— Автор неизвестен
15.07.2011 Глава 26
Привет, дорогие читатели! Давно не виделись))) Спасибо за Вам за замечательные отзывы!) Надеюсь и дальше не оставите меня без поддержки) Как Вы скоро убедитесь глава, как всегда, объемная, а так как, наверное, Вам очень хотелось узнать продолжение, то я попросила Настену проверить ее за сутки) Настен, извини, что все время ставлю такие временные ограничения))))) Настена, в свою очередь читала ее ночами после учебы. Читала и исправляла, и снова читала))))) По сему, предупреждаю, глава не прошла генеральной вычитки, наверняка, имеются ошибки!!!! Те, кто хочет подождать полностью исправленного текса ждите пт! Те, кому не терпится, читайте и помните о предупреждении))))) Еще раз всем-всем огромное спасибо за отзывы, Вы же знаете что мне интересны Ваши эмоции)))
Приятного прочтения!)
Глава посвящается Настене!))) С праздником, дорогая!))) Счастья Вам большого-большого и еще больше!))))))
С ув. Автор.
* * *
Уж если ты разлюбишь — так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром — утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
Шекспир.
* * *
Два дня спустя после разговора с Натаниэлем.
* * *
Он перевернулся на бок и уткнулся взглядом в спину девушки. Сэль всегда спала на правом боку, подкладывая правую руку под подушку, еще она перетягивала одеяло и много ворочалась — из личного опыта. Гарри протянул руку, но так и не решился ее коснуться. Вместо этого парень поправил сползшее одело и поднялся. Как обычно, соседи спали крепким и здоровым сном, поэтому с уходом проблем не должно было возникнуть. Медленно, застегивая рубашку, он не переставал смотреть в сторону своей кровати. В непроницаемой темноте комнаты едва угадывался ее силуэт. Интересно насколько нелепо выглядели его попытки объяснить, почему он хочет сегодня спать в джинсах, вместо пижамы. Дверца шкафа жалостливо скрипнула от непривычно резкого обращения, и Поттер мысленно выругался — следует быть аккуратнее. Чутко спавший демон открыл глаза и прищурился, безошибочно найдя в абсолютном мраке предмет беспокойства. Жуж смотрел пристально, читая каждый уголок души, переворачивая мысли, от этого начинало подташнивать, а через сердце будто пропускали короткие электрические импульсы. Зрительный контакт внезапно оборвался, кот фыркнул и, закрыв глаза, тихонечко замурчал. Гарри принял это за невысказанное согласие, застегнул пальто и вышел. Сейчас он даже не думал о конспирации. Дамблдор что-то подозревал. Так что предупрежденный Аттвудом директор знал, что он может покинуть пределы Хогвартса, Гарри знал, что покинет школу чтобы не случилось, так есть ли смысл скрываться, когда все прекрасно понимают, что каждый ведет свою игру. Положим не все, Блек, Снейп и остальные преподаватели, впрочем, как и дежурные старосты вряд ли спокойно воспримут его тягу к ночным прогулкам, но это уже их проблемы. Ночь выдалась на редкость холодной. Нужно было надеть все-таки свитер и поторапливаться. Ускорив шаг, он уже почти оказался у выхода из замка, как в паре метров от него с вытянутой в руке палочкой замерла Гермиона. Свет «люмоса» позволял разглядеть и круги под глазами и больше, чем обычно растрепанные волосы. Ее губы пошевелились, но она все-таки не решилась произнести ни звука, и впервые за долгое время Поттер был ей очень признателен, быстро отсалютовав ей и мимолетно улыбнувшись, он покинул пределы замка. Сейчас, когда он не был так зол и раздражен, казалось, поступок с Гермионой выглядел в какой-то степени радикальным. Возможно, часть души, не привыкшая к подобным жестким методам, призывала его к ответственности, но в тоже время нельзя было сказать, что он раскаивается в содеянном. По дороге к воротам парень пару раз поскользнулся, но, каждый раз удерживая равновесие, благополучно смог оказаться по ту сторону ворот. Нос угрожал отвалиться, а щеки неприятно покалывало. Это все бесконечное упрямство одной капризной девицы, которая, даже прибывая в состоянии спящей красавицы, умудрялась строить козни, замышляющим что-то за ее спиной людям.
Гарри достал из кармана подвешенный на цепочке камень, повернув его пару раз, приготовился испытать знакомое чувство, сопровождающее каждое перемещение. Переместился он еще неудачнее, чем обычно. Слишком близко к Терлоу. Меньше метра. Раньше на таком расстоянии парочки танцевали. Одинаково высокомерными взглядами они оглядели друг друга сверху вниз.
— Красивое пальто, — наконец заключил Натаниэль.
— У тебя тоже ничего, — ответил он, смотря на конкурента в точно таком же пальто, у них даже серые шарфы только на тон отличаются. Возможно, они похожи больше, чем думают?
Поттер огляделся. Раньше ему на кладбище быть не приходилось. Фильмы и страшные рассказы не в счет. Но здесь все как положено: покареженные сухие деревья, угольно-черные, будто выжженные, серые кусты, трава сухая настолько, что при легком касании, не то что при шаге, тут же рассыпалась с характерным звуком. В воздухе кружился пепел, живущий своей отдельной жизнью и, подчиняясь непонятно какой силе, но не законам природы точно, спутанные заросли репейника и вековые вязы. Даже попади Гарри сюда с закрытыми глазами, он бы почувствовал, что совершенно точно находится не в Лондоне, даже не в Англии, да что там, даже не в мире, где существует Англия. И дело было не в том, что здесь не было зимы и ночь, не смотря на свою черноту, позволяла хорошо видеть, не в блеклых выцветших красках… Дело было в собственных ощущениях. В чувстве, что с перемещением сюда в душе стало холоднее, обычные чувства заблокировались или вероятнее всего спрятались, боясь появляться в подобном месте. В таком месте людям с неустойчивой психикой появляться не стоило — стенания, плачь и меланхолия попадали в организм при каждом вдохе, демобилизуя умственную деятельность. Вот и к нему в голову лезли мысли о печальном детстве.
— Эй, прием, мальчик с ярко выраженной шизофренией.
Нат пощелкал пальцами перед его лицом, выдернув из засасывающей воронки депрессии.
— Отвали, Терлоу.
— Ты как всегда на редкость содержателен и красноречив, — фыркнул он в ответ и поправил челку, кажется, у них и перчатки мало чем отличаются. Пора срочно менять магазин.
— Тут даже ворота как в семейке Аддамс, — выдохнул Поттер. — Так что там с планом?
— Боюсь, если я стану объяснять тебе все детали моего гениального плана, мы тут задержимся лет так на сто, а учитывая скорость твоего умственного прогресса, сокращение срока нам не грозит.
— В таком случае, уповаю на твои возможности решать проблемы, — язвительно отозвался Поттер.
— Хотя в данной ситуации для тебя есть потрясающее преимущество, головой тебе работать не придется. Это ведь твое слабое место? — не менее язвительно отозвался Терлоу и подал ему одну из двух лопат. — Вперед.
Как всегда самоуверенно, Натаниэль открыл украшенные вензелями с черепами ворота и направился внутрь. После недолгих раздумий Гарри двинулся следом, дорожка, тянувшаяся вглубь кладбища, была слишком узкой для двоих, вынуждая его идти за Натаном. Они примерно одного роста и комплекции. Поттер все продолжал их сравнивать против своей воли, но он определенно не знал, что с этим можно поделать. И все-таки соблазн незаметно так приложить соперника лопатой был слишком велик, парень даже примерился. Даже место подходящее, просто все очень удачно сложилось. Вот только одно «но», после смерти, не появиться ли у них с Сэль гораздо больше общего? Терлоу не стремился вести светские беседы, что на фоне постоянного воя, душераздирающего плача и доносящегося скрежета было печально. Не то чтобы он боялся, просто немного... не по себе. Снующие туда-сюда призраки, расправляющие крылья каменные горгульи, прочая обросшая нечисть, забирающаяся на надгробия. Здесь даже луна была непривычно пугающая и… как бы это назвать… луна на пару с небом были слишком неподвижны. Никаких претензий. Вряд ли утром здесь комфортнее, если здесь вообще восходит солнце.
— Ты раньше часто откапывал трупы?
Нат замедлил шаг и, обернувшись на него, хмыкнул.
— Что? Я просто пытаюсь найти точки соприкосновения, — невинно отреагировал Поттер.
— У нас единственная точка соприкосновения — это Сэль, а скоро и ее не останется. Ритуал…
— Ритуал Альхазреда, автора легендарного Некроно́микона.
Хорошо, что Поттер не видел его лица, которое выражало крайнюю степень удивления. Натан даже допустил мысль, что мог ошибаться в Поттере, похоже, у него все-таки есть мозг, но по непонятным причинам Поттер тщательно его скрывает, слишком тщательно, так что даже после сотого разговора и не разберешься. К чему такая конспирация? На фоне общей нехватки интеллекта в Хогвартсе, боится, что ночью ему трепанацию черепа проведут?
— Я читал упоминания об этом ритуале, копии страниц были сделаны с экземпляра Некроно́микона Джозефа Карвена, который считался уничтоженным его убийцей. Только вот что интересно, Альхазред предупреждает, что убийство даже одного единорога навлечет вечное проклятие на душу, а для воскрешения их надо убить, сколько? Ммм, 13?
— Откуда ты ...
— Откуда я все это знаю? — перебил его Поттер. — Я тоже пытаюсь сделать для Сэль все возможное. Неужели она, проклятая Мерлином, теперь еще раз добровольно готова подставить себя под еще одно проклятие?
Гарри было очень сложно удержаться от раздражительного тона. Наверное, тяжело осознавать, что у других тоже есть мозги, тяжелый удар по самолюбию этого кретина.
— Тогда ты, конечно же, знаешь, что после воскрешения она забудет все, что с ней происходило, пока она состояла в рядах усопших. Обидно, правда?
Ничего в лице юного лорда вопреки словам сожаления не выражало.
— Ну, ты и сволочь, — честно признал Поттер, — редкая и безжалостная.
— Переводя на нормальный язык, ты считаешь меня яркой и индивидуальной личностью?
— Нет, Терлоу, это несет в себе правильную и однозначную смысловую нагрузку, абсолютно не нуждаясь в переводах. Эту фразу нужно воспринимать только в этом контексте.
Гарри скорее почувствовал изменение его тона, он стал гораздо серьезнее и впервые в нем слышались отголоски неуверенности и сомнений.
— Сэль знает на что идет. Во-первых, обычно единорогов убивают ради бессмертия, и вот тогда наступает вечное проклятие, а я собираюсь Сэль воскресить. Она не получит вечную жизнь, она получит жизнь «взаймы». Альхазред был великим темным магом, но даже он признавал господство смерти. Смерть есть смерть. Сэль это известно. У нее есть много причин для этого поступка. Даже открытая на пару минут, шкатулка выпустила столько зла, сколько в мире за века не накопилось, и все, кто хоть какое-то отношение имеет к тьме, это чувствует. Зло их завораживает, гипнотизирует, сводит сума и делает зависимыми... и чем больше тьма расползается, тем труднее ее «детишкам» держать себя в руках. Это относиться и к маме Сэль, происходящее убивает ее. К тому же, если она не заберет шкатулку или позволит ее открыть, души прежних хранителей никогда не обретут вечного покоя, а это сотни душ, если не больше и среди них ее близкие, друзья… Возможность закрыть счет в обмен на вечное проклятие души. Все, прибыли.
Натан тяжело выдохнул и остановился напротив красивого надгробия из серого мрамора в виде ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Гарри поежился, в его фантазии поступок, на который его подбил Терлоу, выглядел менее безнравственно.
Стоявшее рядом надгробие пошатнулась, заставляя Поттера по инерции шарахнуться в сторону, земля заходила волнами и из-под нее показалась рука с висевшими кусками распадающейся плоти, потом вторая. Руки стали разгребать вокруг себя землю.
— Что ж, не будем им мешать, — заметил Нат и всадил лопату в землю.
Гарри кивнул и выдохнул, если Натан не боится, значит все в порядке. Первая лопата далась с трудом. Земля была промерзлой, тяжелой и твердой — все равно что камень. Ясно, зачем Терлоу потребовался сообщник.
Дикий беспомощный вопль разорвал тишину ночи и больно резанул перепонки, Гарри наперевес с лопатой обернулся. По дорожке между могилами, закутанный во все черное шел высокий долговязый парень, длинные черные волосы развевались на ветру, в одной руке парень держал косу, а другой тащил за собой прозрачный силуэт девушки. Девушка вырывалась, колотила его свободной ручкой и кричала так, что в ее вопле нельзя было разобрать ни единого слова.
— Стой! — Нат уверенно остановил его, схватив за локоть. — Это ловец душ.
— Что он делает? — Поттер продолжал наблюдение, по-прежнему готовый вмешаться.
— Забирает души, которые слишком задержались здесь. Продолжай копать.
Терлоу с чувством отдаленным на одобрение потрепал его по плечу и принялся за работу.
— Полагаю, вон на тех ползающих тварей за растресканным надгробием, тоже внимания обращать не стоит.
— Да, и на тех трупах, вылезающих из могил, тоже не зацикливайся, — в тон ему отозвался Натаниэль.
Гарри немного постоял, проводив взглядом ловца душ, и вспомнил ночь, когда они с Сэль случайно забрели в дом Макс, тогда им по пути тоже попался ловец. Ох, и жуткое местечко, не хотелось бы быть здесь похороненным: трупы, ловцы, прочая нечисть.
Холодный ветер с новой силой набросился на ребят, пытаясь залезть им под одежду, сковать их движения и заморозить работу. Видимо, здесь не принято тревожить мертвых.
Одновременно их лопаты ударились о дерево. Позабыв о том, что холод добрался и до внутренностей, руки под перчатками одеревенели, а сил уже совсем не осталось, парни начали копать с удвоенной силой. Отбросив лопаты в сторону, они достали тяжелейший гроб, после чего обессилено оперлись о его крышку. Оба держались, стараясь не выдавать усталости, бросали друг на друга оценивающие взгляды, а затем, решив отказаться от ребячества, тяжело выдохнули.
— Два мага огня умрут от переохлаждения, какая ирония.
— Не стони, Поттер, давай убедимся, что товар не подменили, и он не просрочен.
— Да, давай, конечно, — незамедлительно кивнул Гарри, — если что-то не так, откапаем еще одну могилу, тут вообще ассортимент большой.
После того как крышка гроба была отложена в сторону, Поттер никак не решался заглянуть внутрь, но, поскольку Терлоу не спешил комментировать происходящее, пришлось переступить через собственное легкое подташнивание и заглянуть в гроб. Несомненно, это была Сэльвэтрис. Такая же, как на портрете в доме Терлоу. Разве трупы не должны разлагаться? Девушка была в синем платье, в котором он видел ее изо дня в день, волосы аккуратно уложены. У Гарри перехватило дыхание, сейчас он понимал тонкую грань. Именно сейчас он чувствовал ее смерть, и сердце горело в невыносимой агонии. Мертвая, мертвая, мертвая… Ее нет, нет язвительных комментариев, циничных оценок, косых насмехающихся взглядов. Ничего нет. Внутри стало совсем пусто, голова закружилась…
— Впечатляет?
Нат спросил это особым тоном. Ни подколок, ни издевок, никаких игр. В открытую. Стоя друг напротив друга, глядя в глаза, оба понимали происходящее. Оба чувствовали одинаково, ведь оба были так близки к потере кого-то особенного… для обоих особенного.
Натан первый взял себя в руки, по крайне мере он казался как всегда беспечным и невозмутимым. С усилием подняв крышку, он опустил ее обратно на гроб, затем обошел замеревшего Поттера и пододвинул другой конец крышки. А Поттер… Поттер даже не думал ему помогать, поэтому Нату пришлось наступить тому на ногу, дабы вернуть с небес на землю. Гарри вскрикнул и хотел толкнуть Натана, но промахнулся и ударился рукой о гроб.
— Черт! Мама твоя волшебница, Терлоу.
— Не волшебница, а обычная смертная, Поттер.
Натаниэль бросил лопаты в разрытую могилу и столкнул ногой туда пару комков земли. Глубина была более чем приличной.
— Мы же не будим скидывать землю обратно? — с надеждой спросил Поттер, которого закрытый гроб вывел из оцепенения.
Не хотелось бы в этом признаваться, но он устал, а Терлоу выглядел так, будто сейчас выпьет чашечку чая и отправиться на край света.
— Так, а теперь несем до ворот.
Нат поднял гроб за ручку и взглядом показал, что ждет того же самого от Поттера. Поттер тяжело вздохнул, взялся за ручку, и они понесли гроб по извилистой дорожке к входным воротам. На кладбище к этому времени смертная жизнь только начиналась. Трупы вперемешку с призраками слонялись из стороны в сторону под музыкальное сопровождение воя и криков. Руки затекли и все чаще норовили соскользнуть с ручки. Видимо, Сэль в детстве хорошо кормили.
— Я не могу, давай передохнем, — сдался Поттер и отпустил свою часть гроба.
Не ожидавший такого Нат еще по инерции протащил немного гроб, прежде чем тоже его отпустить. Как же невероятно рад был он, услышав предложение Поттера, признаться еще немного и сам предложил нечто подобное. Немного подумав и переглянувшись, они синхронно присели каждый на свой край гроба. Зато надо отдать должное — удалось согреться. Гарри первым заметил его, очень странно при его-то зрении.
Он был похож на сошедшего персонажа с картины Дали, слишком сюрреалистичный для этого мира. Нереально высокий и тонкий, одетый в черный костюм и черный укороченный плащ, на его лице была венецианская маскарадная маска с длинным носом, в глазницах шевелилась тьма. Незнакомец стоял за деревом, теперь шел к ним, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник. Влево, вправо, влево… За его спиной сгущались тени, у которых сформировывались лапы и когти.
— Нат…
— Поттер, отвали и дай отдохнуть, — Натниэль устало потер глаза. — Оу, кто это?
— Ты у меня спрашиваешь?!
Черные тени отцепились от хозяина и по паучьи быстро поползли в их сторону. Гарри моментально очутился около Терлоу. Похоже, временно придется забыть о разногласиях. При передвижении тени все время меняли форму, превращаясь то во что-то клыкастое, то во что-то зубастое, то во что-то животное, похожее на человека и, доползя до гроба, из тени стали вылезать руки, лапы, когти, клещни…Они цеплялись за гроб и тянули его на себя.
— Какого черта!— выругался Нат, схватился за ручку гроба, и они вместе с Поттером потащили его на себя.
Огненный шар попал точно в центр скопления конечностей, но вместо предполагаемого эффекта тень его поглотила, при этом увеличиваясь в размерах.
— Так, Поттер, я с этим разберусь, вытащи Сэль.
Без предупреждения Натан отпустил ручку, и Гарри тут же потерял метры позиции, его волокли вместе с гробом, и никакие попытки пресечь это не помогали. Тем временем Натаниэль, определив источник проблемы, вступил в открытую конфронтацию с незнакомцем в маске. Тьма вместе с ночью, царившей на кладбище, казалась, поглощала любые проявления огненной магии, рассеивая ее в пространстве. Поттера продолжали тащить вслед за гробом. Да что, в самом деле, происходит?! Неужели других трупов мало!
— natus flamma!
В фиолетово-красных вспышках появились огненные саламандры, которые, окружив тень, стали рвать ее на части. Гроб перешел во временное владение Гарри, но, к сожалению, для одного человека, гроб оказался неподъемной ношей.
— Нат!
— Поттер, извини, но видишь ли я немного занять!
Раздраженно ответил Терлоу и парировал заклинание противника. Что ж, выбора не было.
Гарри стащил крышку и, взяв тело девушки на руки, как можно быстрее направился к выходу. Слишком поспешно, голова Сэль ударилась о дерево, и Поттер зажмурился, ох, она его точно убьет, через секунду платье девушки зацепилось о ветки кустарника и от слишком сильно рывка порвалось. Да, вот ведь… Тень, обезвредив его саламандр, на манер ската довольно быстро поползла в метре над землей и у ближайшего надгробия он оказался окружен девушками в весьма прозрачных одеждах. Стараясь смотреть исключительно в их беспрестанно вращающиеся зрачки и на клыкастую улыбку, Гарри попробовал отпугнуть их огненными шарами, но трюк не произвел на красавиц впечатления, а неуемная тень уже тянула свои загребущие ручки к лодыжке Сэль.
— flammeus orbis!
Огненное вспышка, кольцом разошедшаяся во все стороны от вложенной силы, на секунды осветила все кладбище, ослепляя самого парня. То ли он слишком ослаб от откапывания, беготни, но удержаться на ногах не смог и упал прямо на Сэль. Хорошо упал, держал плечо девушки одной рукой, а ладошка другой лежала у нее на груди. Потрясение длилось долгие секунды, прежде чем он вскочил готовый принять мучительную смерть. Не приведи Мерлин ей узнать об этой ночи, уже не так решительно Поттер взял девушку на руки и бегом преодолел оставшиеся до ворот метры, оказавшись по ту сторону ада, он сполз по кованой решетке. Голова Сэль покоилась на его плече, на щеке грязь, прическа растрепана, парень прислонил девушку к решетке, попробовал платком исправить ущерб, при этом размазывая не только грязь, но еще и сохранившуюся косметику, неловкими движениями поправил выпавшие из прически пряди. Ну... Надо будет с водой попробовать.
— flamma cerebrum, — бросил напоследок Нат прежде чем оказаться по одну с ними сторону решетки, запыхался он гораздо сильнее, чем Гарри.
Поттер встал, прикрыв собой Сэль, ой что сейчас будет. Натаниэль перевел на него усталый взгляд:
— Надо убираться.
Тот согласно кивнул в ответ.
Терлоу отодвинул его, посмотрел на Сэль, на отводившего взгляд Поттера, и снова на Сэль.
— Тебе повезло, что она не с нами.
И больше ничего не сказав, он вместе с Сэль переместился в ярком пламени. Выпендрежник, он тоже так умеет, умеет, но не любит эти дешевые спецэффекты. Действительно, пора возвращаться, вдруг Сэль не спиться. Терлоу может сколько угодно коротать вечера с трупом. Душа Сэль с ним, а тело можно и другое подобрать, не во внешности дело.
* * *
Перед глазами был расписанный потолок с большой люстрой, сделанной из костей. Люстра тихонько себе покачивалась или это покачивались ее мысли? Лучше пусть буду мысли, люстра на взгляд казалась тяжеловатой, на ощущение пробовать не хотелось. Она слышала только треск пламени и чувствовала чье-то присутствие. Руки уперлись в стенки. Девушка провела ладонями вдоль стенок. Гладкие, обитые какой-то тканью. Приятно-прохладные. Шея сильно затекла и не поворачивалась, а перевести взгляд с потолка не получалось. Пошевелив ногами, она выяснила, что одета в платье и на ней лежит что-то легкое и при соприкосновение с тканью, издающее шелест. Попробовала приподняться, получилось только со второго раза. Ах, вот оно что! Лепестки роз, безумно много завядших лепестков роз, так много, что и платья под ними почти не видно. Манфольетти сбросила парочку и огляделась.
— С добрым утром, солнышко! — Нат потянулся, оттолкнувшись от колонны, поднялся с пола и подошел к девушке.
Сэль усмехнулась:
— Гроб? Как мило, мог бы до помолвки предупредить о своих предпочтениях. Знаешь, плетки и наручники я бы может еще пережила, но вот гроб посреди церкви некромантов — это как-то уже слишком.
Парень подал девушке руку и помог выбраться из гроба. Не отпуская его руки, Сэль неверяще смотрела на гроб, даже постучала по нему для достоверности. Из красного дерева, видимо похороны были знатные. Она по-прежнему покачивалась как маятник с постепенно затухающими колебаниями.
— Если у происходящего есть объяснение, которое сможет удержать мою расшатавшуюся психику на тонкой грани вменяемости и сумасшествия, то не мог бы ты его озвучить?
При этом Манфольетти смотрела на сияющее лицо парня и пыталась вспомнить, когда последний раз он выглядел таким счастливым. Ах, да…в день, когда они перебили всех мятежников у себя там…внизу…под землей…в преисподней.
Терлоу похлопал ее по руке и снова приветливо улыбнулся, чем привел девушку в еще большее замешательство.
— Понимаешь, после того, как Орферус и Мина вторглись в школу, единственной возможностью тебя надежно спрятать было… похоронить.
— А... — Сэль махнула рукой и обвела взглядом пространство, — ну, да впрочем, что это я.
Попытка самостоятельно сделать шаг провалилась, казалось, что само умение ходить ею напрочь забыто. С перемещением все обстояло еще хуже. Если бы не Натан, то быть ей расщепленной на молекулы, атомы и прочее составляющие, стать так сказать междумирской пылью. Даже нахождение в нескольких сантиметрах от входной двери родного дома не радовало помутневший взгляд и захламленный разум.
Но не только Натаниэль решил произвести на нее неизгладимое впечатление, но Сиэль, резко распахнувший дверь, набросился на нее с поцелуями и объятиями. Теперь было совершенно понятно, как ощущает себя какая-нибудь болонка, любимица всей семьи, а в особенности какой-нибудь помешанной дамочки.
— Сэль!!!
Дядя оторвал ее от себя только лишь для того, чтобы удостовериться, что обнимает действительно свою племянницу, а затем снова заключил ее в объятия.
— Судя по тому, как вы оба на меня реагируете, то вы точно что-то перепутали, когда меня в сон погружали. Покайтесь, пока мое извращенное на методы наказания воображение прибывает в спячке, план по спасению в действительности был преднамеренным убийством? Решили прогулять причитающуюся мне долю наследства? Натан, а ты не подумал о том, что ты ничего не получишь пока мы не женаты прежде чем вступать в преступный сговор со злом?
Терлоу не удержался и потрепал свою невесту по волосам.
— Сэль, я не настолько меркантилен и ты переоцениваешь мою расчетливость, я сделал это по велению сердца.
Когда с приветствиями было покончено, смеясь и улыбаясь, они вошли в дом, где в столовой уже ждал роскошный ужин на три персоны. При виде любимых блюд в девушке проснулось зверское чувство голода, будто она лет сто не ела или сидела на жесткой диете, или находилась в заключении, где в меню единственными двумя пунктами значились хлеб и вода. Не подождав, когда Нат или Сиэль отодвинут ей стул, пренебрегая прочими этикетными условностями, Сэльвэтрис как абсолютно самостоятельная девушка, наложила себе всего понемногу, забив до краев довольно большую тарелку, содержимое которой начало исчезать с вполне приличной скоростью. Еще никогда она не ела с таким удовольствием, ощущая всю гамму соуса аррабиата, пасты, сыра тертого, мелко нарезанной панчетты, базилика... Ммм, это была музыка вкуса, симфония итальянской кухни. И ей совсем не мешали умиляющиеся лица двух заговорщиков, с ними она всегда успеет разобраться позже, а сейчас ее ждет десерт, а позже несварение желудка.
Сиэль с Натаниэлем ели мало, о чем-то тихо разговаривая. Больше говорил Натан, а Сиэль, чаще кивал, бросая в ее стороны короткие взгляды. Только неторопливо поедая Баварезе с Вин Санто, Сэль начала обращать внимание на внешний мир. К ее большому удивлению только сейчас девушка заметила произошедшие в Сиэле изменения, он сильно похудел, на его идеальном лице появились темные круги под глазами, а идеальная кожа стала болезненно-бледной. Всегда прибранные волосы теперь вроде как наспех перевязаны атласной синей лентой не подходящей к его наряду. Подобную небрежность мог вызвать только Апокалипсис, не меньше.
— С мамой все в порядке? — громко и отрывисто спросила она, вклиниваясь в беседу.
Сиэль удивленно посмотрел на нее, даже Натан, казалось, замешкался:
— Все в порядке, насколько вообще может быть в порядке, — наконец сказал дядя, и сердце девушки вернулось на привычное место: в ниж¬ний отдел переднего средостения, обратно ложась на сухожильный центр диа¬фрагмы и самостоятельно фиксируясь на крупных кровеносных сосудах.
Девушка кивнула и, как ни в чем не бывало, продолжила есть, вспомнив, что с момента своего появления она еще не видела Бьянку и остальных..
— А где…
— Я дал им выходной, — снова ответил Сиэль, недовольный прерванной беседой с Натаниэлем.
Натанчик, вот уж кто совсем не изменился. Ни похудел, никаких тебе следов усталости и признаков того, что он прибывал в состоянии глубокой депрессии и печали по поводу ее вынужденного отсутствия. Кстати, а каким методом они ее усыпили? Сколько она вообще спала и почему именно под землей? Зачем сразу закапывать-то было? Ох, чует сердце, перемудрили. Жуж!!! Девушка едва не подскочила и чуть было не вскрикнула. Ее бесценнейший фамильяр, ее сокровище, почему она не чувствует связи?! Почему его нет рядом?! Так, спокойно… Она ведь совсем недавно проснулась, они ведь не могли с ней за компанию и Жуженьку усыпить?!
— Фамильяр на охоте, — спокойно произнес Нат.
Сэль тут же встретилась с его уверенным взглядом. Это что же получается, он все время на нее смотрел, пока она мучилась? Натан не отводил взгляда, внимательно наблюдая за ее реакцией, изучая ее словно лягушку, которую только что препарировал. Не выдержав повышенного интереса, Манфольетти быстро встала, со скрипом отодвинув стул.
— Пожалуй, мне лучше пойти отдохнуть.
— Увидимся позже, — согласно отозвался Терлоу, а Сиэль, улыбнувшись, кивнул.
Приятно удивленная тем, что ее не остановят и не заставят дополнять интерьер столовой, пока они о чем-то секретничают, девушка неторопливо маленькими шажками отправилась в долгий путь до своей комнаты. Вся атмосфера наигранности сильно давила на плечи и черепную коробку, возвращающиеся чувства казались неестественными, давно забытыми, скорее всего потому такими острыми. Чувство холода, когда проводишь рукой по деревянным перилам лестницы, ощущение от шагов, перемешивалось с удивлением, что она вообще может ходить. Это как узнавать мир заново. Такое непривычно чувство видеть, краски такие…насыщенные, будто она раньше совсем слепой была. Сэль ненадолго задержалась перед дверью, прежде чем войти в свою комнату, ее останавливала дверь, выглядевшая незнакомой и чужой… Глупость какая.
— Бред, — вслух сказала она, подтверждая собственные мысли.
Сэльвэтрис ходила по комнате и все время что-то трогала и переставляла. Сейчас она полностью была сосредоточена на тактильных ощущениях. Острая потребность все время чего-нибудь касаться не оставляла ее ни на секунду. Прикосновения легкие и едва уловимые, мимолетные, чтобы ничего не рассыпалось и не превратилось в песок. Давно ее здесь не было, может отсюда, поселившееся в груди музейное чувство. Поменяв фарфоровую куклу в шотландском платье местами с мишкой, девушка подошла к большому зеркалу в красивой оправе. Собственное отражение оказалось тоже чем-то новым. Так вот как она выглядит… Манфольетти вытянула руку вперед, согнула ее в локте, наклонила голову направо и затем налево, поперекатывалась на пяточках, повернулась вокруг себя и даже сделала реверанс. Тело слушалось плохо, движения получались смазанными, резкими, хотя и раньше особой грациозности и изящества в ней не было, но превращаться в Железного дровосека не хотелось.
Она провела рукой по волосом, расправляя идеально уложенные локоны, палец больно кольнуло, и ей пришлось резко отдернуть руку. На кончике указательного пальца проступила кровь. Подавив безумное желание вызвать бригаду колдомедиков, девушка зашла в ванну, взяв белое полотенце села на кровать, левой рукой вытаскивая из волос, явно воткнутую туда недоброжелателями иголку с ядом и теперь ей предстоит умереть в муках и очень медленно. Вот ведь, воспользовались ситуацией! На самом деле это оказалось серебряная заколка с изумрудами. И это было более странно, чем любая ядовитая игла. У нее никогда не было изумрудов. Сэль вообще не любила украшения с камнями, только если это не сапфиры или черный бриллиант, но вот изумруд! Девушка вертела заколку, наклоняя ее под разными углами, заворожено наблюдая как свет утопает и растворяется в зелени. Зелень…Весна…Трава, листья…нет, не то…Яблоки, виноград, лягушки…нет… Платья, изумруды, может что-нибудь из мебели…нет…переходы до темно-зеленого и смешение красок. Переливы…зеленое. Если она сама не покупала, то это чей-то подарок. Натан или Сиэль? И почему вещи не умеют разговаривать? Совершенно точно, что этой заколке есть о чем с ней побеседовать. Движимая накатившим на нее порывом, Сэль чересчур быстро подошла к шкафу и принялась переворачивать вещи. Сердце стучало все сильнее, а она скидывала с полок одежду, с силой передвигала вешалки, а сердце все стучало. Сильнее, еще сильнее…и резко остановилось, когда она достала со дна шкафа помятое зеленое платье, купленное когда-то давно, в каком-то обычном магазине, так ни разу и не надетое. Она перебирала его в руках, сама себя не понимая. Переодевшись в платье, девушка вновь встала перед зеркалом. И все же, это чувство…чего-то не хватает…Она повертелась, разглядывая отражение, а затем вернула заколку с изумрудами на место.
* * *
Гарри потянулся в кровати. Пробуждение оказалось довольно тяжелым, дышать было тяжело. Голова болела, будто он ею вчера продолжительно и с силой бился о стенку. Парень перевернулся и с удивлением обнаружил, что спит на середине кровати укрытый одеялом. О, это давно забытое чувство безраздельного обладания кроватью. Только ты, одеяло и подушка. Идеально. Что же все-таки голова-то так болит и горло.
— Доброе утро! Сколько можно спать?
В лицо Поттера прилетела мягкая подушка, так всегда, то ни одной, а то все сразу.
— Доброе утро, Рон, — он с силой кинул подушку обратно.
— Вставай же! На завтрак опоздаем! Черт, вечно тебя не добудиться! Ты уже написал эссе?
Слишком много информации. Потерев глаза руками и взъерошив волосы, парень решил сделать миру огромное одолжение — заняться собственным образованием.
— Может попросить Гермиону взять бутерброды? — с надеждой в голосе спросил Поттер.
Красноречивым ответом ему послужили прицельно запущенные в него брюки и рубашка. Пришлось вставать. А еще горло. Изнывающий от жажды парень залпом осушил бокал, гадая, куда в очередной раз могла запропаститься Сэль.
— Гарри, гипогриф тебя укуси за все, что можно!
— Понял я, — и Поттер скрылся за дверью ванной.
Рон никогда не мог собраться вовремя, он мог встать хоть за три часа до подъема, но в итоге именно Гарри будет терпеливо сидеть и ждать его. Наконец, когда Рон был полностью собран и готов к обороне чистых рубежей мозга от знаний, которые преподаватели попытаются вложить ему в голову сегодня, они смогли отправиться на завтрак. Гермиона сидела на прежнем месте и, разумеется, просматривала внушительную стопку газет. У нее что, подписка на все газеты мира?
— Доброе утро! — синхронно произнесли парни, и Грейнджер вздрогнула.
Гарри отлично ее понимал, но облегчать ее участь не собирался.
— Доброе утро, — ответила Гермиона с запинками.
Отведенная Поттером роль давалась ей тяжело, откровенно признаться, она его боялась, и Гарри это видел. Что ж, Гермиона боялась всего, что не могла объяснить, с некоторых пор он вышел за рамки стереотипов о себе.
— Что нового? — непринужденно спросил Гарри.
Если бы Гермионе дали возможность, она бы сбежала. Ей было страшно, вспышка гнева, когда они встретились в коридоре, напугала её. Гарри не шутил, теперь он даже и не думал скрывать от нее холодный взгляд и усмешки, при этом продолжая играть на публику. Девушка видела смертную скуку в его взгляде, обращенном к Рону, презрение к Сириусу, высокомерие к Дамблдору. Точнее он позволял ей все это увидеть, это было по-настоящему жутко. Видеть все это и никому не говорить, не иметь возможность хоть что-то сделать. Сейчас ей бы подошло и стирание памяти. Сказать Сириусу или директору, что тогда сделает Гарри? На что способен, сидящей напротив нее человек?
— Все в порядке, Гермиона? — невинно, с деланный беспокойством спросил «друг». — Угощайся.
И Гарри протянул сделанный им бутерброд. Дрожащей рукой Грейнджер взяла бутерброд, думая, что ей придется его съесть даже если это и не самый любимый ее джем. Рон с широкой улыбкой наблюдал за друзьями, Гермиона зря беспокоилась о Гарри и их дружбе. Все по-прежнему, они не разлей вода и самые лучшие друзья на весь Хогвартс.
Уже сидя в своей кровати и неотрывно смотря в окно, он понял, что Сэль больше не придет. С чего бы ему быть таким удивленным? Не он ли помог Натаниэлю откопать ее труп? Не она ли говорила ему, что не откажется от воскрешения? Так стоит ли теперь удивляться? Хотя, конечно, она могла бы и попрощаться. Пара слов типа «спасибо», «была рада знакомству»… Как вообще он может ожидать от нее хоть что-то человеческое?
В итоге она разочаровала его гораздо больше, чем Сириус, Гермиона и Дамблдор вместе взятые. Она знала о его боли, но все равно поступила так же, как они. Видимо, преданность человеческих отношений заканчивается вместе с выгодой, которую можно от них получить. И теперь он остался один, никогда еще одиночество не ощущалось сильнее, никогда еще не было так тоскливо и тяжело на сердце.
— Не спиться?
Приготовившийся ко сну Рон заглянул под полог кровати. Гарри лишь коротко кивнул в ответ, беглым взглядом отметив, что на Роне все та же забавная пижама с короткими штанами.
— Тогда может в шахматы?
Уизли призывно улыбнулся и продемонстрировал в руках шахматную доску.
Гарри поправил одеяло и подвинулся, освобождая место Рону. Кто бы мог подумать, что Рон Уизли окажется единственным понимающим человеком на весь Хогвартс. Он не задавал лишних вопросов, старательно делал вид, что ничего не произошло раньше и ничего не происходит теперь. Возможно, Рон не был силен в зельях и трансфигурации, не посещал дополнительных занятий по рунам и арифмантике, но он не был глупцом, вопреки всем издевкам и подколам Малфоя. Он был рассудительным и надежным, понимающим гораздо больше, чем кто-то мог бы представить. Слишком много они пережили вместе, слишком много знали друг о друге, чтобы не заметить перемен. И, тем не менее, сейчас он сидел на его кровати, как раньше, расставлял фигуры на шахматной доске и весело рассказывал что-то про тренировку. Он знал многое о Гариных слишком частых посещениях библиотеки, постоянном желании одиночества, о самостоятельных походах в Хогсмит, напускном равнодушии, нежелании общаться хоть с кем-то, кто имеет хоть какое-то отношение к Ордену. Рон Уизли все это знал и видел, может быть, гораздо больше, чем Гермиона. Он просто принял все произошедшие в друге изменения и решил остаться на отведенном ему месте, ведь хоть Гарри и сам очевидно не хотел это признавать, но нуждается в поддержке гораздо больше, чем раньше. Даже если для этого придется говорить Гермионе, что с Гарри все в порядке, и он не изменился, говорить родителям о том, как отлично они с Гарри проводят время в Хогвартсе, говорить Сириусу, что Гарри становиться все открытее и уже совсем не злиться на крестного, просто еще не решается подойти. Надежный тыл, прикрытие, вот что ему нужно. И кем он будет, если откажет ему в этом? Рон доверял Гарри прежде, доверяет и сейчас, просто надеясь, что друг точно знает что делает.
Сейчас на нем лицо, как…Нужное сравнение даже не сразу пришло в голову, как тогда…на третьем курсе, когда он думал, что Сириус убил его родителей и пытается убить его, как при встрече с дементорами. Будто снова слышит крик матери и чувствует, как все хорошее и светлое покидает его… Ходит конем, не замечая, что этим ставит ладью под угрозу, Рон переставляет пешку, делая вид, что не замечает этого. В этот раз он поставит мат, когда это будет совсем очевидно и, судя по всему, произойдет это очень скоро, слон ходит совсем не так.
Гарри так и не удалось выспаться, бессонные часы сменялись кратковременными минутами сна. В его снах, он видел сапфировые глаза, язвительную, но вместе с тем открытую улыбку, ощущал прикосновения прохладных рук…
Вместе с утром в голову пришла, сформировавшая мысль. 1% вероятности. Всего 1% вероятности на успех, его и Сэль. И дело вовсе не в дурацкой шкатулке, Воландеморте или в чем-то еще. 1 % вероятности на то, что они с Сэль смогут быть вместе.
У Рона с Гермионой было благословенное Мерлином собрание старост, поэтому на завтрак он шел в полном одиночестве. За последние пару часов он мысленно перепел все ранее услышанные песни лишь бы не думать о Той-Кого-Нельзя-Называть, вспоминать и думать. Все валилось из рук, сумку удалось собрать только с третьего раза и это при том, что он украдкой смотрел, что складывает в свою Невилл. А еще Чжоу со своими постоянными записочками, перестал читать уже после пятой. Все в радиусе метра от него периодически возгоралось, взрывалась и тлело. Ужасно. Кисточки, перевязывавшие полог кровати, полотенце в душе, домашняя работа какого-то первокурсника. Непонятным, образом все пока сходило с рук. Все-таки что-то есть в том, чтобы быть неуравновешенным пиротехником в пределах школы магии. Можно хоть астрономическую башню поджечь, и все спишут это на выстроившихся в линию Марса и Венеру. Выплюнув обратно кусок омлета, и вытерев губы салфеткой, Гарри со злостью уставился на преподавательский стол. Салфетка, лежавшая рядом с правой рукой Снейпа, загорелась, вызвав переполох среди завтракающих преподавателей. Не ожидавший такого Поттер, поперхнулся тыквенным соком, то ли от этого, то ли от взгляда, которым одарил его Снейп, пришлось тут же делать безучастное лицо. Все было ни к черту! Объяснив, встретившимся друзьям, что у него жутко болит шрам и лучше бы показаться мадам Помфри, подождав пока его курс скроется за поворотом, Гарри вернулся обратно в свою комнату. Вытащив из-под матраса черный бархатный мешочек и сунув его в карман мантии, парень выкинул из сумки все содержимое на кровать, и, положив взамен туда три книги, отправился привычным маршрутом в выручай-комнату, чувствуя, что нить происходящих событий натянулась до предела. Сейчас или никогда, либо все получиться, либо рухнет и погребет его под руинами. В черном мешочке оказалась палочка сделанная Фариа, Поттер тщательно осмотрел палочку, по-разному ее повертев, рука даже вспомнила привычные движения, от которых сейчас не было толку. Странно, теперь не было даже легкого налета грусти или сожаления о прошлом. Грустно было по другой причине… Не желая продолжать душевные терзания, парень открыл принесенную книгу, стал вчитываться в мелкий почерк. Это была его идея. Гениальная и простая. Дело не в том, сколько знаешь, а в том, как ты это используешь. Посмотрев поочередно то на палочку, то на книгу, Гарри приступил к осуществлению задуманного. Если сейчас все получиться, то они еще увидится с Сэль, загадал он… Да что за Моргана! Какая-то часть его сознания определенно живет отдельной жизнью. Сконцентрировавшись насколько это возможно, переплетя все магические нити, охватывающие его, он направил их к сердцевине палочки, стараясь держать связь как можно дольше. Юноша даже понятия не имел, сколько нужно отдать, надеясь, что отданного хвати, Гарри оборвал контакт. Палочка стала теплой и немного светилась, хороший знак. Продолжая накладывать заклинания вперемешку с огненными переплетениями, он надеялся, что все получиться, он ведь всё поставил на это. Ощущение времени абсолютно потерялось. Уже менее решительно парень взял палочку:
— Люмос!
Секунду палочка будто думала, решала что-то для себя и… вуаля! Огонь, неуверенный и неяркий, но ведь сработало. Все получилось и… и он увидит Сэль. Да, снейпова праздничная укладка! Соседний стеллаж вспыхнул, даже не глядя, Гарри привычным жестом смахнул огонь. Получилось! Невероятно! Это вполне может стать одной из самых грандиозных афер в истории. Поддельная палочка с зарядом стихийной магии в обмен на чуть больше половины Гринготтса. Удачная сделка. Довольный собой парень спрятал палочку обратно в бархатный мешок. Теперь осталось только выбраться в Хогсмит для аппарации.
Баррет стоял на углу 3 и 5/4 домов, даже для консервативного волшебного общества он одевался так, будто опоздал с модой века на два. Клетчатый фиолетово-коричневый смокинг с галстуком — бабочкой цвета фуксии, серый дорожный плащ и серый цилиндр, подчеркивающий бакенбарды, увидев это, Гарри закрыл рот кулаком, чтобы подавить смешок. Как раз в это время Баррет повернулся в его сторону, и Гарри коротко кивнул, желая быть узнанным. Баррет в ответ коснулся краешка цилиндра.
— Добрый день, мистер Баррет, извините, что так внезапно.
— О, мой друг, рад встрече, рад, рад. Каждый раз Ваше появление обещает что-то интересное, за всю свою практику, признаться, а она у меня, знаете ли, впечатляющая, удивить меня могло не многое.
— Сегодня я намерен сделать что-то и правда впечатляюще, с вашей помощью, конечно же.
— Конечно же.
Баррет мягко улыбнулся, кто бы мог подумать, что за этой добродушной улыбкой и сверкающими карими глазками-звездочками, скрывается самый лучший юрист волшебного мира, с обширными связями и практикой. Встреть его Гарри на скамейке в парке, поговорил бы с ним о погоде и непременно спросил о внуках, садике возле дома, но уж точно не о презумпции невиновности и новых поправках в законодательстве.
Косой переулок потерял еще недавний лоск, обычно заполненный волшебниками всех возрастов, размеров, цветов, интеллекта, интересов и увлечений, в мантиях на любой вкус, цвет, покрой и случай жизни. Теперь же от всего многообразия, остались одинокие прохожие, постоянно оглядывающиеся и избегающие темных узких переулков. Особо пугливые держались группами, надеясь вернуться домой без приключений. Некоторые магазины закрылись или работали по короткому графику. Временами попадались авроры с фирменными нашивками как у Аттвуда. Гарри надвинул край капюшона на лицо, еще одна встреча с цепким въедливым Аттвудом была бы сейчас некстати.
Он немного отстал от Баррета, окинув взглядом величественное здание банка. Такой большой игрушки у него еще не было.
Все было так же. Длинный коридор, вдоль которого стоят столы, за которыми гоблины вершат свою денежную магию, записывая, взвешивая и пересчитывая. Пергаменты, исписанные цифрами, перелетали со стола на стол, подвергаясь обязательной опечатке.
Ничего нового с момента последнего визита… ничего, кроме сопровождающего… Что-то слишком часто он стал жить воспоминаниями. Мистер Баррет чувствовал себя уверенно и непринужденно, но стоит отметить, что гоблины смотрели на него с опаской, в то время как его даже взгляда не удостаивали. Баррет резко затормозил, развернулся и бойко поднялся по лестнице. Вот с кого надо брать пример, никакой отдышки и хороший вестибулярный аппарат, лично у Поттера от этой идеально гладкой, начищенной до блеска мраморной спиральной лестнице, круто поднимающийся вверх, голова шла кругом. Лестница неожиданно закончилась небольшой площадкой и красивой высокой дверью. Гоблины любят все монументальное и гротескное. Что там, маленький рост, большие амбиции?
— Нам назначено, — коротко бросил Баррет стоящему на входе гоблину и вошел внутрь.
Кабинет, как и следовало ожидать, был большим, вокруг одни стопки бумаг и папок, книги в переплетах, весы, а потолок высокий, сводчатый с множеством люстр разных размеров, стилей, две абсолютно одинаковые большие люстры со стеклянными капельками висели рядом в центре комнаты. Владелец банка на свете не экономит. Они шли к столу по пыльной потертой зеленой дорожке, не интересующийся интерьером Баррет успевал ввести его в курс дела, сразу приобретя при этом профессиональный вид.
— Розн Мардюк — самый старый гоблин из ныне живущих, ни одно столетие занимает место владельца Гринготтса, старый перечник. Безвылазно сидит в своем кабинете и все считает, люстры — единственная его страсть. Из всех управленцев, клянусь Мерлиновой палочкой, он самый сумасшедший! Спорю, он об изменениях в банковском законодательстве и не слышал, поправки 207 и 210 будто не для него писаны! Какие проценты!
Гарри пожал плечами, он вообще ничего о банковском законодательстве не слышал.
Они подошли к столу и… бесспорно, при ближайшем рассмотрении становилось понятно, Розн Мардюк самый старый из всех живущих гоблинов. Его лицо было испещрено морщинами, уши немного сворачивались и всклоченные седые волосы, напоминали прическу Энштейна не в самые лучшие годы.
— Мистер Мардюк, — Баррет коснулся цилиндра.
Гоблин оторвал крючковатый нос от записей, надел лежащие очки и осмотрел посетителей.
— Мистер Баррет, — проскрежетал он, словно последний раз говорил года три назад, — и…
Парень скинул капюшон и снял перчатки.
— Мистер Поттер, — голос Розна оживился, — прошу, садитесь. Что же за дело привело Вас ко мне? В последнее время ко мне все чаще идут за кредитами, но с балансом Ваших счетов все в порядке.
Непроницаемые черные глаза остановились на парне, Гарри даже знал где именно, на лбу, где под косой челкой был скрыт знаменитый шрам.
— Я к Вам с предложением мистер Мардюк, а мистер Баррет выступает в роли моего поручителя.
Гоблин подвинул к себе чистый пергамент и перо, а затем скрестил руки, ожидая подробностей. Проследив за движениями Розна, Баррет похлопал рукой по внушительному коричневому портфелю. Ни один гоблин, Моргана побери, не обманет его клиента.
— В происходящем конфликте Ваша роль только экономическая? Именно ведь это место отвели Вам волшебники, когда у Вас не стало магии.
Мардюк усмехнулся, усмешка вышла кривой, будто вырезанной.
— На все воля Мерлина, мистер Поттер. Кто-то должен следить за деньгами в этом мире и кто знает, что именно крутит этот мир, деньги или магия? Министерство, с его бесчисленными служащими, проектами, аврорами, рядовые семьи, даже Тот-Кого-Нельзя-Называть, думаете как долго все они продержаться без денег? Что там… Хогвартс, думаете, на что функционирует Ваша школа? У меня больше власти, чем Вы думаете, -
Розн перебрал горсть галеонов лежащих у себя на столе, и парень обратил внимание на его длинные загибающиеся ногти, словно специально созданные для захватывания денег.
— Тогда, Вам не нужно это.
Гарри достал палочку из бархатного мешочка и положил перед Мардюком. Гоблин склонился над ней одновременно с Барретом. Глаза Розна блестели алчным блеском, дрожащими руками он взял палочку и принялся ее осматривать, обнюхивать. Поттер спокойной наблюдал, надеясь, что среди гоблинов не передается из поколения в поколение заклинание на проверку подлинности палочки. Мардюк держал ее как нечто ценное, самое большое сокровище в мире. Глаза из непроницаемых стали оживленным, а сам гоблин будто скинул добрую сотню лет, уголки губ подрагивали, слова застревали. Да, правда, от такого можно легко дар речи поменять. Баррет удивленно то приподнимал, то опускал очки приклеенный взглядом к палочке.
— Можно? — Гарри протянул руку.
Розн взглянул на него затравленным взглядом, не спеша расставаться со своей …прелестью, и Поттер усмехнулся этой мысли.
— Что Вы хотите за нее?
Баррет приосанился и щелкнул застежкой на портфеле. Форма договора номер один или два? Его пальцы быстро перебирали бумаги на все случаи жизни. А его клиент не так прост, как кажется, вот это парень, вот это расчет, вот это бизнес!
— За магию? — Гарри поддался вперед и уверенно посмотрел на гоблина. — Вы же банкир, так вот и скажите мне, сколько стоит магия по курсу Гринготтса?
— Признаюсь, она очень похожа. И дерево, и узор, и запах… Мои предки передавали легенды о ней из поколения в поколение. Но откуда мне знать, что…
— Пробный раз, бесплатно, подарок от компании, — Поттер махнул рукой, призывая к действиям.
Вот бы сработало. Интересно, если у Розна ничего не выйдет, как быстро их выкинут за порог и заблокируют все счета.
— Люмос!
Палочка сработала моментально, и парню с трудом удалось сдержать восхищенное выражение, отлично, все идет по плану и в соответствие с графиком, теперь ближе к договору…
— Что Вы хотите, мистер Поттер?
Одного взгляда достаточно для понимания, что с палочкой Мардюк больше не расстанется.
— Стать совладельцем Гринготтса с правом решающего голоса.
Это было как гром среди ясного неба, оставалось надеяться, что гоблину еще не снесло крышу, и он помнит, что Авада Кедавра находиться в списке запрещенных заклинаний.
— Мистер Поттер…
Гарри перебил его холодно, уверенно и бескомпромиссно. Честное слово, они же не на рынке, чтобы торговаться, тем более о таком предмете, сколько времени было убито на эту палочку, да и магию пришлось пожертвовать.
— Мистер Мардюк, это единственная возможная плата — или это, или я забираю палочку. Обещаю, что после того как закончиться война с Воландемортом я не буду вмешиваться в дела банка, претендую лишь на выплату дивидендов. Решающий голос только на время.
Прежде всего, мистер Мардюк, мистер Баррет является моим официальным представителем, мое имя должно остаться в тайне, все его решения — это мои решения и подлежат исполнению, мистер Баррет пользуется моим безграничным доверием. Я хочу вернуть себе управление своим счетом, и Вы говорили о Хогвартсе и Министерстве, проведите с ними разъяснительную беседу, пусть мне вернут палочку, мантию и карту, директор поймет, о чем идет речь. И пусть отменят мой запрет о невыезде. Пункт о моем согласии передать управление Вам после войны можно указать отдельным пунктом.
Гарри встал, накинул капюшон и надел перчатки, его работа выполнена, сделка состоялась, теперь пусть другие зарплату отрабатывают.
— Удачного дня, я рассчитываю на Вас, — он кивнул Баррету.
— Отлично, — Баррет потер руки и достал нужные документы.
Гарри даже не спускался, а сбегал по ступенькам, прибывая в наилучшем расположении духа, афера столетия прошла успешно и в соответствие со сценарием. Совершенно точно, все его идеи гениальны и осуществимы, если за спиной нет скептичного язвительного призрака. Настроение моментально упало до нуля. Таким темпами придется напроситься на добровольное стирание памяти. Может зайти к Фортескью и съесть любимое фисташковое мороженное? Проделывая привычный путь по мощенной булыжниками извилистой улице, он придавался воспоминания о первом посещение, желая вновь прочувствовать прошлые ощущения. Но…видимо, придется смериться, магия больше не завораживает и не пленяет. А может все дело в потрепанном виде переулка? Да нет…что-то, колотящееся в груди, подсказывало, что дело не в этом. Узкий проход между заколоченными домами, ведущий в Лютный переулок заставил остановиться и задуматься о первоочередности: сначала мороженное, потом книги или книги, а потом мороженное? Гермиона, точно в полнолуние покусала его в отместку за все хорошее. Оглянувшись по сторонам, неприметной тенью парень скользнул в проход. В отличие от Косого переулка, Лютный находился в самом расцвете, хоть прохожие и не попадались, но ни один дом не был заколочен, призывные вывески «открыто» мелькали перед глазами. Нужно купить три последних тома Ксардаса «Огненная магия. Теории. Гипотезы. Аксиомы», Кравца «Переходы магии», пару книг по практике… Двери двух домов синхронно открылись и из них стали выходить люди, закутанные в черные плащи. Ой, кого-то они ему сильно напоминали. Один из процессии взмахнул палочкой и на небе затянувшимся тучами появились вполне узнаваемые очертания черепа. Черная метка, давно ж их пути не пересекались. Все-таки Сэль права, когда нормальные люди стояли в очереди за мозгами , он стоял в очереди за приключениями, и поскольку стоял он там один, то и все самое интересное досталось ему, лучше б за мозгами стоял… Действуя на инстинктивном уровне, Гарри сначала спрятался за стеной одного из домов, а потом выждав момент влился в колону. Они шли строем, перед ним семь человек, назад оборачиваться было как минимум нецелесообразно. Пожиратели, сомнений нет, но ведут себя странно. Как загипнотизированные, от каждого веет холодом, что за прогулка вообще в подобном стиле? Отлично, куда они идут? И как выбраться отсюда? Они свернули в Косой переулок и направились в сторону Министерства. Великие основатели, да где же эти авроры, когда тут целая толпа пожирателей разгуливает? И все эти люди, откуда они взялись? Неужели так трудно закупить продукты на неделю и сидеть в подвале, пока буря не пройдет. Строй разделился, и Гарри растерялся к кому же ему присоединиться. Пожиратели работали слаженно как одна команда, единый механизм, словно разум у них один на всех. Марионетки, вот оно что. Прерывая его размышления, пожиратели начали действовать, одна группа схватилась за палочки, а другая рисовала что-то на снегу. Будь у него пергамент, он бы точно делал заметки. Витринное стекло вынесло взрывом, и Поттер лишь шагнул в сторону, уворачиваясь от осколков. Паника набирала обороты, заклинания летали из стороны в сторону, и счет был в пользу пожирателей. Отвлекающий маневр, понял он это тогда, когда на снегу алым пламенем загорелись очертания руны. Руна призыва, ему ли не знать… Один за другим к пожирателям стали добавляться… оборотни? Что это вообще за твари, с плескающейся жаждой в глазах. Твою ж мать… Плохо дело, крики теперь слышались со всех сторон, взъерошенные одичавшие твари будто их только что спустили с цепочки, кидались на людей, резкими чавкающими укусами вырывая куски мяса и забрызгивая все кровью. Яркая, вступающая в контраст со снегом… Это не его дело. Это не его мир. У них есть авроры и магия. Тогда почему же он следил за пожирателями? Почему не переместиться сейчас: рука юркнула в карман мантии и сжала порт-ключ, почти удалось… Если бы не… Девочка в бордовой мантии стояла посреди улицы сжимая в руках плюшевого мишку, ее глаза, такие синие-синие, почти как расплавленный сапфир… Ей лет семь…ей страшно и этот страх парализовывает, не дает даже голосу прорезаться. Девочка ловит его взгляд. Возможно, эти существа реагируют на страх и это для них как красная тряпка, а может ими просто движет чувство голода. Тварь бросается к девочке, распахивая пасть, обнажая три ряда кривых и разных по размеру зубов, а девочка лишь закрывается рукой, наверное, очень желая проснуться. Может она даже темноты боится.
— flammeus flagellum!
Это решает все. Теперь уже поздно поворачивать. Огненные плети опускаются на спину чудовища, рассекая шерсть и кожу, в воздухе появляется неприятный запах паленной псины, но тварь даже не скулит, будто не чувствуя боли, и он опускает плети еще раз, от этого должен переломиться позвоночник, но нет. Озлобленное существо, забыв о девочке, несется на него. Он перемещается и просит ее закрыть глаза, ребенок послушно закрывает глаза ладошками.
— flammeus exemplum!
Пламя приобретает форму волка. Огненный фантом точно копирует движения существа, причиняя последнему невыносимую боль, и что-то не являющееся оборотнем стонет, только почему-то человеческим голосом. Парень присел на колени.
— Все закончилось.
Девочка убрала руки и открыла глаза. Теперь он видит, что на самом деле они карие.
— Как тебя зовут?
«Сэльвэтрис» подсказывает его сознание.
— Агнесс, — говорит девочка.
— Беги, воооон к тому зданию, Агнесс, быстро-быстро и все будет хорошо.
Поттер провожает взглядом Агнесс, быстро бегущую к Министерству, и обещает позже разобраться со своими навязчивыми идеями. Авроры, наконец, соизволили появиться, но что-то не похоже, что ситуация находиться под контролем. Недолго думая, авроры стали применять «Аваду», эффект от Экспеллиармуса мог быть гораздо больше. Один из авроров применил взрывающие чары, и рядом с Гарри упала горсть красной черепицы. Придурок! Мантия теперь вся пыльная! Тут требуется подмога, в рядах сил правопорядка потерь было гораздо больше, в основном из-за лохматых монстров с отсутствующим инстинктом самосохранения.
— igneus explosio!
Бессознательно, он воспламенил недооборотня, подкрадывающегося к аврору со спины.
Ладно, возможно, он может немного помочь. Решив взять на себя главную проблему вечера, явившихся монстров, по которым аврорам было невероятно трудно попасть авадой. Установив опытным путем, какой силы требуется магия, чтобы отбить кровожадным тварями желания поужинать, особо не думая, Гарри просто стал применять уже хорошо отработанные заклинания. Огненные стрелы, плетки, фантомы и клетки, безжалостно сжигали одного монстра за другим. В итоге от него пользы, было больше чем от авроров, которые должно быть облегченно выдохнули от снятия с плеч одной проблемы. С вечно призывающими этих тварей пожирателями и людьми, не успевшими покинуть место стычки, проблем было гораздо больше.
Постоянные перемещения, а вдобавок приходиться следить за сползающим капюшоном и
за противниками, приводят его в узкий переулок. Прижавшись к стене, пожилой мужчина гипнотизирует взглядом переросшую псину и пожирателя, оглянувшись назад, он с облегчением отметил, что подлая Воландемортовская шайка почти разбита. Последние. Пожиратель еще не заметил его присутствия, хм, не хорошо герою прятаться за мусорными баками. Волчонок скалился, но не нападал, видимо удерживаемый пожирателем, который в свою очередь склонился к мужчине с наставленной палочкой и готовился произнести заклинание.
— Ступефай!
Пожиратель, обернулся вокруг себя и оглушенный отлетел в сторону баков, Поттеру пришлось немного посторониться. Сегодня все пытаются его неосознанно убить. Значит дело не в шраме…Любопытно. Может у него особый шарм, приманивающий маньяков? Оставшийся без контроля «оборотень» сорвался с цепи, он слишком быстро перемещался, и другой пожиратель не мог по нему попасть. Один пожиратель оглушает другого. Хм…
— Bambarda!
Жалкие попытки пожирателя отбиться от обезумевшего щенка, не то на что можно смотреть вечно. Гарри сделал несколько шагов вперед, вдруг у этого полоумного приступы альтруизма сменяются желаниями крови. Они оба были в плащах и натянутых капюшонах, в руке у одного палочка в руке другого огненный шар. Поттер немного повернул голову в сторону жертвы и кивнул на выход из переулка. Должен ли он отпустить пожирателя? Отдать властям? Спалить на месте?
— exustio
Гарри сжег двух оборотней за спиной пожирателя. Пламя получилось сильнее, чем нужно и Гарри успел поймать капюшон прежде, чем тот спал, а вот пожиратель нет. Капюшон упал, открыв лицо, лицо, которое Гарри Джеймс Поттер был вынужден видеть с первого курса несколько раз в неделю, а на пятом и того чаще. Северус Снейп, ну конечно.
Снейп не растерялся, как это могло показаться со стороны, ни сейчас, ни минутой ранее, и страшно ему не было. Просто в тот момент, как этот незнакомец появился здесь, он мог только думать. Его движения, четкие и отработанные, мягкий уверенный голос со слышащейся в нем силой, все казалось таким знакомым, будто он видел это каждый день. Но совершенно точно никто из его знакомых не был магом огня. Откуда стихийник мог взяться в Косом переулке. Моментальная реакция, то, как он уклонялся… Снейп прищурился и сделал пару шагов вперед. Четкие движения…ничего лишнего, выверенность и баланс смешанный с изяществом, как в квиддиче, как в дуэльном клубе, как… рука профессора потянулась вперед к капюшону, но прежде чем он смог его коснуться незнакомец прошептал заклинание и их разделила стена огня, но все-таки капюшон шелохнулся, совсем немного, немного, но остаточно чтобы увидеть сквозь языки яркого пламени скошенную челку волос черного как смоль цвета.
* * *
-Хвала Мерлину, ты здесь! — радостно воскликнула Макс и плотно притворила за собой дверь.
— Привет! — отсалютовал ей Поттер бокалом. — Прости, что я без предупреждения.
— Да ничего.
Женщина оглядела стройный ряд разномастных бутылок у столика и перевела взгляд на самого парня. Ее подозрения оправдались — он был пьян. Чего, признаться, она только не повидала за свою карьеру, но никогда даже подумать не могла, что увидит пьяным самого Гарри Джеймса Поттера. Парень покачивался на стуле, проявляя в его случае потрясающую смелость, и неторопливо потягивал алкоголь то из бокала, то меняя его на саму бутылку.
— Проходи, давай я тебе тоже налью, — через весь стол он потянулся за еще одним бокалом, но ухватив воздух, Гарри лишь покачнул стоявший бокал и тот начал падать.
— Осторожней, — предупреждающе прошептала Макс, но внезапно появившаяся ленточка пламени подхватила бокал и протянула его прямо в руки парня.
Удостоверившись, что бокал и правда занял устойчивое положение, парень качавшейся рукой расплескав все же сумел налить полный бокал.
Дюбари, тяжело вздохнув, пододвинула стул и села за столик, недоверчиво поднесла бокал к носу. Приятный миндальный аромат вскружил голову, вызывая немедленное желание дегустации. Макс прикрыла глаза, вкус не разочаровал, приятный, жгучий, оставляющее сладкое послевкусие.
Поттер закатал рукава рубашки и, подперев голову рукой, устало посмотрел на Макс:
— Макс, я ведь красив?
— Определенно.
— Я богат, я успешен и умен, на меня вешается добрая половина девчонок Хогвартса, от меня зависит экономика магического мира, я могу влиять на политику школы… Так почему ж мне так хреново?
Она подвинулась поближе к нему, доверчиво заглядывая в глаза, где в разбавленной алкогольной зелени иногда проходила рябь волн осознанных мыслей.
— Кто достал тебе столько алкоголя?
— А, это, — парень махнул рукой и обвел гордым взглядом свой мини-бар, — Баррет.
— Гарри, Баррет один из лучших юристов Англии, а не мальчик на посылках, — недовольная его поведением, объявила Максимилиана.
— Расслабься, я проявляю предельную уважительность. Я ценю и тебя, и его… и… тебя я уже называл?
Женщина откинулась на стуле и закрыла глаза руками. Как же хорошо сейчас она понимала родителей, воспитывающих трудных подростков. Так вот зачем существуют закрытые школы типа Хогвартса, чтобы видеть свое ненаглядное дитятко только на летних каникулах. Воспользовавшись ее задумчивостью, Поттер потянулся к бокалу, но Макс его изящно отодвинула, взглядом давая понять, что имеет твердую жизненную позицию по поводу детского алкоголизма.
— Не будь занудой, — парень отодвинул ее руку и залпом осушил бокал, — ты ведь наверняка напивалась, когда мне уже станет хорошо?
— Запомни, зайчик, хорошо становиться утром следующего дня. Уверена вся жизнь, предшествующая моменту завтрашнего пробуждения, уже не будет казаться такой плохой. Как же твои хогвартские друзья?
— У меня совершенно нет друзей, — обреченно констатировал Поттер. — Еще недавно все было по-другому. Знаешь, ведь Рон был первым, с кем я познакомился, не считая Хагрида и Малфоя. Он забрал меня на втором курсе от Дурслей, а полет на машине до Хогвартса. Я часто гостил в доме у его семьи. До них я даже не знал, что такое летучий порох. И я очень испугался за Гермиону, когда она попала в больничное крыло из-за василиска. А Сириус… он ведь даже хотел, чтобы мы жили вместе. Я просто не хотел, чтобы он упал в арку тогда…Они так меня разочаровали, я как слепой щенок, которого дергали за поводок, куда было нужно! Я не могу их простить Макс. Что за игры за моей спиной, а?! Неужели нельзя было просто все объяснить? В тоже время они ведь и раньше меня разочаровывали, Рон во время турнира трех волшебников и летом после 4 курса, когда они мне не писали. И на какую реакцию эти…придурки рассчитывают теперь?!
Он нетерпеливо постучал пальцами по столу. Затуманенный взгляд обрел небывалую осознанность:
— А главное, скрывали это все за деланной заботой! Гарри то, Гарри это…Тошнит. Значит, стал сквибом и все, в перерасход?!
— Ну, понимаю твои чувства, но это случилось не сегодня, думала, ты это пережил. Ты ведь держался до этого? — Макс поняла, что подобралась очень близко к самой проблеме.
Причина и следствие. Все, что Гарри перечислил до этого не причина. Боль и обида не прошли, в его душе наверняка борются противоречивые чувства и эмоции к когда-то близким людям неоднозначны, но он ведь держался. Дело в другом. В том, почему из-за чего или кого он держался до этого.
— Та, девушку, которая сводила меня с ума, помнишь, я рассказывал?
Вот оно! Причина и следствие. Дюбари сразу заметила, как он поменялся, сказав только это предложение. Голос охрип и стал тише, взгляд устремился в одну точку, а пальцы нервно водили по краю бокала.
— Наше сотрудничество закончилось. Договор, кажется, выполнен.
— Раз так, то самое время перевести деловые отношения в романтические.
Парень мотнул головой и печально улыбнулся, взъерошив и без того не слишком прилизанные волосы:
— Не думаю, что ей запомнилось наше сотрудничество и у нее есть жених.
Дюбари молча встала, подошла к нему сзади, обняла за плечи и чмокнула в макушку.
— Все обязательно будет хорошо. Ложись спать, ладно? Счастье всегда найдет дорогу обратно.
* * *
Сэль стала тихонько разводить руки в сторону. Между ладонями появлялась черная сияющая цепь.
— Аter catena!
Цепочка выскользнула из рук, оплела шею стоящего в загоне черного пегаса и растаяла. Раздраженное животное успокоилось и обратило на девушку горящие рубиновым светом глазницы. Манфольетти победно улыбнулась и оглядела своих немногочисленных одногруппников, заклинания успешного применения черной цепи добилась только она. Как всегда лучшая на курсе. Это были невероятнее ощущения. Раньше она умела использовать только заклинание призыва черных пегасов, этому ее давно научил Сиэль, а теперь у нее получилась и черная цепь. Черный пегас был потрясающим созданием, гораздо худее и изящнее, чем его белые собратья. В их глазах не было зрачка, глазницы сияли черным светом, когда они были спокойны, и рубиновым, когда нервничали. Крылья большие и широкие состоят из перьев, обладающих способностью погружать в сон. Сэль просто обожала этих животных, подозревая, что в прошлой жизни сама вполне могла быть черным пегасом. Они с трудом переносят общество магических или немагических существ и людей в частности. У нее, признаться, тоже руки чешутся решить проблему перенаселенности. Кровь черных красавцев чрезвычайно ядовита, поэтому на них никогда не охотятся — маленькая капелька, попавшая на кожу, вызывает страшные незаживающие ожоги. Рана не убивает, но вызывает буйное помешательство. Трехминутное общение с ней производит примерно такой же эффект. Черная цепь, универсальное заклинание, позволяющее подчинять существ Тьмы, если у мага хватит сил на его использование. Восхитительно, она чувствовала биение сердца пегаса, его чувства, обрывки мыслей и желаний, как будто сама была пегасом. Ветер…так его называют собратья.
— Что ж, Ветер, попробуем.
Девушка вошла в загон и освободила связанные за спиной пегаса крылья. Мысленно, сдержав его взмаха усыпляющих крыльев, Сэль ободряюще похлопала Ветра по спине. Теперь можно попробовать и прокатиться.
— Хороший мальчик.
— Манфольетти, закончила?
К ней подошел профессор Торстен.
— Отличная работа, Сэльвэтрис, тебя вызывает директор.
— Да, профессор.
Расстроенная, что не смогла попробовать прокатиться, Сэль, тем ни менее, собрала вещи и отправилась в кабинет директора. Интересно, о чем он с ней хочет поговорить? Может, у него есть догадки, где могли бы находиться камни Аманы и Альса или еще лучше. Он знает, где печать Мерлина?
Директор, разумеется, почувствовал ее приход, но все же Сэль посчитала правильным предварительно постучать. Соблюдя все правила приличия, она вошла в знакомый директорский кабинет — большой полукруглый с высоким куполообразным потолком, под которым висели две большие одинаковые люстры. Вдоль стен стояли стеллажи, уставленные книгами и папками скрывая ото всех цвет обоев, который не помнил и сам директор. Пол устелен разными по цвету и размеру коврами, немного поодаль стоят три зеркала в объемных рамах для общения. Директор сидел за своим столом и, заметив ее, приветственно улыбнулся.
— Сэль, проходи.
Сэль кивнула директору и вошла в кабинет. Кроме них двоих в кабинете находился третий человек, пожилой мужчина, неопределенного возраста в забавной серой мантии и с длинной бородой. Девушка встретилась с ним взглядом, терпеливо его выдержав.
— Сэль, это…
— Директор Дамблдор.
— Да, вы знакомы?
Сэль признаться сама удивилась ответу, образ просто всплыл в ее памяти, совершенно безосновательно, поэтому она смогла лишь пожать плечами в ответ.
— Садись, у нас к тебе разговор.
Девушка оставила сумку у книжного шкафа и села на стул под прямым углом, сложила руки на коленях, соблюдая таким образом все правила официальной беседы. Безукоснительное соблюдение манер и правил, одно из качеств, которым воспитывают студентов Бетельгейзе. Окружающий мир не был к ним добрым и снисходительным, для большинства волшебников, способных творить магию только с помощью палочки, они были чужаками, сбоями в системе, опасными мало исследованными существами, которых надо сторониться, а лучше загнать в огражденный участок и не выпускать. К этим людям относился Альбус Дамблдор, она поняла это сразу, лишь мимолетно применив взгляд гоэтий и тем страннее было его появления в кабинете директора Лиланд.
— Мисс Манфольетти, думаю Вам прекрасно известно об угрозе, которая нависла над всем магическим миром. Лорд Воландеморт всегда был опасен, но теперь, когда в его руках шкатулка….
У директора Хогвртса оказался приятно подкупающий голос.
— Понимаю, — она утвердительно кивнула. — Что мне нужно сделать?
— Твоей целью, — перехватил нить разговора директор Лиланд и протянул ей снимок,— станет юный волшебник Гарри Поттер.
Девушка лишь мельком взглянула на колдографию, не проявляя к ней особого интереса.
— Профессор Вуйцик, ведь закончила Вам читать курс магии смерти? Насколько помню, у тебя стоит отлично, так что не заставляй меня пересматривать оценку и делай понимающее лицо. Так вот, Воландеморт создал себе крестражи, одним из которых является Гарри Поттер.
Теперь Сэль куда с большим интересом стала разглядывать фото.
— Он захочет добраться до мальчишки в любом случае.
— Воландеморт знает, что Поттер — крестраж?
— Воландеморт знает, что между ними существует сильная магическая связь. Поттера, того, кто выжил после его авады и сумел помешать ему возродиться, он не оставит в покое. Сейчас, парень сквиб и убить его не составит труда, но…
— Но, Гарри, сильно изменился, — перехватил инициативы Дамблдор, — он никого к себе не попускает и дальнейшее вмешательство может лишь ухудшить обстановку.
— Я буду должна охранять Поттера?
Было видно, что директор Лиланд подбирает слова, видимо, задание носило другой оттенок.
— Он со всеми держит дистанцию, посторонний человек может попробовать ее обойти, и мы говорим о тебе. Ты не отступишь, к тому же Поттер отличный шанс выйти на Воландеморта и шкатулку. В данной ситуации — ты лучший вариант. Ты одна из лучших гоэтий, проклятая Мерлина, а значит, связана со шкатулкой, и ты знаешь Орферуса, несомненно, он возглавит охоту за Поттером. Поэтому ты отправишься, как студентка по обмену в Хогвартс, на факультет Гриффиндора, формально у тебя будет палочка и тебе придется создавать видимость, что ты умеешь ей пользоваться. Охраняй Поттера до определенного момента.
— Момента?
— Так как Гарри Потер является одним из крестражей, он должен быть убит. Убит самим Воландемортом. Или, в крайнем случае, его убьешь ты.
Последние слова директора заставили девушку внимательнее присмотреться к колдографии. Если раньше она смотрела на парня чисто с профессиональной точки зрения, то теперь же…
Сэль вздохнула, ей не просто нужно было охранять Поттера, с ним нужно было войти в контакт, в то время, как ее социальные навыки оставляли желать лучше.
— А что с другими крестражами, их следует найти?
— Этим займутся другие люди, — спокойно ответил Дамблдор, внимательно следивший за девушкой.
Сэль выдохнула, приятно удивленная, что не весь груз ляжет на ее плечи.
* * *
Первая мысль, пришедшая в голову любого нормального человека, рискнувшего посетить ее комнату в этот час это вызов бригады авроров. Учитывая, политическую ситуацию, мысль была бы самой, что ни на есть адекватной. Комната девушки была перевернута, везде были раскидана одежда, книги, письменные принадлежности. Более того, некоторые вещи даже летали по комнате в поисках свободного места. Среди всего этого безобразия, около кровати стояла юная мисс Манфольетти, задумчиво глядя на три чемодана, один из которых имел пространственное расширение, но даже оно не спасало положение. Уже в который, раз девушка решила начать все заново и вновь выложила вещи. Как же прав был второй закон термодинамики, энтропия постоянно увеличивается!
— Жуж!
Слезно обратилась Сэль к единственному советчику. Белый кот сидел на каминной полке, с высоты взирая на все это безобразие, абсолютно не желая принимать в нем участия.
Не получив поддержки фамильяра, девушка вернулась к спискам необходимых вещей любезно предоставленных ей директором. В принципе, ситуация складывалась как нельзя лучше. Поездка в Хогвартс даст возможность находиться в эпицентре разворачивающихся событий. Но, Геката побери весь это мир, как же она была раздражена и зла! Шкатулка Пандоры, положим ее проблема, но вот Гарри Поттер — определенно нет! Гарри Поттер никакого отношения к ее миру не имеет, Гарри Поттер — забота Дамблдора! Ах, как же мило они собираются решить проблему этого парня ее руками! Даже, если он последний крестраж, даже если существует пророчество, то какого черт убить его поручили ей! Нет, конечно же, оставили запасной вариант, подставить его под палочку Воландеморта! У нее что, в личном деле в графе род деятельности указано решение любых проблем в кротчайшие сроки?!
С чего они вообще взяли, что Поттер станет ей доверять и увидит в ней родственную душу, которой можно открыть все свои тайны? Сэль с силой запихнула стопку учебников в чемодан. К тому же она не убивает без особой необходимости! Только в крайних случаях, когда нет другого выбора! А тут мало того что нужно убить невиновного человека, сквиба, так еще просят перед этим подружиться и втереться в доверие! Фу, извращение какое-то!
Но что беспокоило по-настоящему, так это отсутствие десяти серебряных браслетов! Конечно же, она сразу заметила их пропажу! Ну ладно, не сразу. На следующее утро, после своего сомнительного пробуждения в гробу. Как обычно она во сне бежала по узкому коридору от мерзких тварей, пахнущих серой и кровью, спасительная дверь из коридора как всегда отдалялась, она чувствовала, что сейчас упадет, никто не слышал ее оглушительных криков… Обычный кошмар, она уже привыкла, но в этот раз Сэль еле смогла проснуться. Дышать было невозможно, горло жутко болело, а когда она увидела себя в зеркале, то на горле остались следы удушья, на щеке кровоточила, на коленке переливался свежепоставленный синяк, а под ногтями была грязь… После этого она как безумная бегала по комнате, срывая с окон легкие прозрачные шторы, завешивая зеркала, с трудом ей удалось заставить взять себя в руки. Жуж, терся об ее ноги, стараясь успокоить хозяйку. В тот день ее до обеда не оставляло чувство беспокойства и вопреки привычному образу, Сэль, спускаясь к обеду с Сиэлем, одела блузку с коротким рукавом, но, как бы демонстративно она не складывала локти на стол, дядя ни сказал не слова по поводу отсутствия браслетов. Более чем странно, не он ли несколько лет назад обещал с нее шкуру спустить, если потеряет хоть один браслет. В конечно итоге, ее убедили в том, что она потеряла их в день нападения на Бетельгейзе. Того самого нападения, после которого ее решили спрятать, да так надолго, что она успела пропустить смерть Аманы и Альса. Какая тщательно проработанная история, но внутри…внутри тихонечко звенел колокольчик, не соглашаясь с этой версией. Все ведь было не так…
Сэль будто вышла из транса, вздохнула и, не заботясь об аккуратности, уложила в чемодан стопку одинаково черных мантий. Еще не готовая расстаться со стопкой мантий, она посмотрела на свое отражение в окне, слишком задумчивая. Так что же произошло, после нападения на Бетельгейзе? Как она потеряла десять браслетов? Как получилось, что она согласилась на сомнительный способ Ната и Сиэля? Сказали ли они правду? Почему от одной мысли об этом безумно болела голова? Они бы не смогли ей соврать, она бы почувствовала? Но ведь между ложью и недоговариванием тонкая грань. Вот черт! Сэльвэтрис захлопнула крышку заполненного чемодана, в эту же секунду что-то щелкнуло, и на кровать упала серебряная заколка с изумрудами. Видимо, слишком много волос она попыталась ей заколоть. Точно! Теперь щелчок прозвучал и в голове, украшения, надо бы их снять. Девушка подошла к туалетному столику, сняла золотые сережки, заменив их на обычные «гвоздики», пару колец, замерев лишь когда рука коснулась подвески из желтого бриллианта с выгравированной на нем буквой «N». Подвеска, которую Натаниэль подарил на 22 день их знакомства, а Сэль ему с сапфиром и своей монограммой. Манфольетти не снимала подвеску с того самого дня, наверно, поэтому она двигала бриллиант по шнурку из стороны в сторону. Слишком броская и дорогая, убедив себя, что это все из-за страха ее потерять, девушка положила подвеску в шкатулку.
Все приготовления были закончены, завтра предстоял тяжелый день.
— Спокойной ночи, Жуленька, — Сэль ласково потрепала кота по шерсти, и тот довольно заурчал, блаженно прикрыв глаза.
Бесконечно счастливая от того, что безумный день, наконец, закончился, проверив, что все свечи зажжены, девушка скользнула в теплую кровать, так и не сняв маленькую серебряную заколку с изумрудами. У этой заколки были все преимущества: маленькая, серебряная и с небольшими изумрудами, совсем не кричащая, скорее утонченная. В конце концов, не может же она разгуливает по Хогвартсу с растрепанными волосами. Первое впечатление очень важно.
* * *
Голова раскалывалась, окружающий мир казался слишком радостным для такого мерзкого утра. Парень попробовал открыть глаза, но тут же их закрыл, схватившись руками за голову. Тук-тук-тук — стучали маленькие молоточки по вискам.
— Доброе утро!
Распахнув дверь, Макс до неприличия бодрая влетела в комнату, слегка пританцовывая, и распахнула портьеры, пропуская солнечный свет.
Гарри застонал и залез с головой под одеяло.
— Вдобавок ко всем остальным твоим милым секретикам ты еще и вампир?
— Только не говори мне, что я пытался вчера высосать у тебя кровь, — в горле пересохло, но все же желание ответить победило.
— Нет, ты вчера попытался вынести мне мозг и, надо сказать, весьма успешно.
Дюбари дернула одеяло на себя, но у парня оказалась мертвая хватка. Как же она его понимала, и в ее бурной молодости бывали подобные утра.
— Что ты делаешь?!
— Вставай, у тебя сегодня занятия, знаешь ли.
— Я не пойду.
— Вот выпей, и знай мою щедрость. Помнишь, что вчера говорил?
— Нет.
Он откинул одеяло и уставился на нее подозрительным взглядом. По глазам было видно, что Гарри отчаянно пытается вспомнить прошлый вечер и, как только в его глазах скользнула искорка понимания, парень застонал и обратно закрылся одеялом, проигнорировав целебный напиток.
Макс весело улыбалась, вспомнил, значит. Наверно, постарается дня два ей на глаза не попадаться. Зато сколько у нее теперь поводов для подколов. Да хотя бы этот.
— Сегодня день Боанн, кельтской богини любви, — как бы между прочим заметила Макс, — так что поздравляю. Есть примета, если в этот день закрыть глаза и, считая про себя до пяти, сделать шаги в любом направлении, то, когда откроешь глаза, встретишь свою судьбу.
— А если я закрою глаза и сосчитаю до пяти, вода превратиться в вино, Воландеморт запоет рождественские гимны, а Снейп наконец-то помоет голову?
— Эй, — Макс обиженно ударила его в плечо, — волшебник ты или нет? Надо просто верить в чудо и очень этого хотеть. Раньше к этому относились серьезно.
— Ага, а еще раньше бегали с дубинками наперевес, радовались убитому мамонту и жили долго и счастливо.
— Необязательно. Ты встретишь свою судьбу, но это не значит, что вы будете вместе или умрете в один день, или будете счастливы. Просто это твоя судьба.
Женщина пожала плечами, ясно давая понять, что все предельно ясно и просто. Твоя судьба и все тут, обсуждению и оспариванию не подлежит.
— И ты делала такое?
Неужели мисс Дюбари ничего человеческого не чуждо.
Максимилиана снова пожала плечами и, воспользовавшись его замешательством, выдернула последний край одеяла:
— Нет, я предпочитаю неопределенность. Спускайся и поешь. А потом отправляйся в школу, только утро, а ты меня уже замучил. Читая тебе лекции, ощущаю себя престарелой наседкой, не самое приятное чувство для молодой и привлекательной женщины!
Макс похлопала себя по щекам.
— Спускайся, а я пойду, сделаю себе масочку. Ох, мои нервные клетки…
* * *
Гарри возвращался в замок, предвкушая репрессии со стороны преподавательского состава. Вчерашний вечер он помнил очень плохо, бездетально. И что он только наговорил? День Боанн, надо же такое придумать. Ерунда. Поттер остановился, закрыл глаза и почувствовал холодный ветер.
Раз…
Наверно, он выглядит идиотом или просто невыспавшимся, или невыспавшимся идиотом… С какой стороны ни посмотри, выбор не в его пользу. Так что там нужно? Сильно захотеть и открыть сердце для чуда…Как же…
Два…
Кто-нибудь вообще верит в эту ерунду? Судьба. Хорошо, если это высокая и стройная блондинка…ммм или шатенка, а что если откроешь глаза и увидишь перед собой прыщавую, вечно недовольную физиономию Болстроуд.
Три…
Черт! Парень чуть не упал, оступившись. Вот она его судьба. Умереть красивым и недооцененным в расцвете лет.
Четыре…
Пошел снег. Неожиданно. Снежинки падали на лицо и таяли на теплой коже, приятно ее охлаждая.
Пять…
Ну все, хватит! Что за бред! И это в его-то годы!
Поттер открыл глаза, ругая себя за глупость и бредовые суеверия.
Это было как в романе или очень похоже, только сюжет адаптирован под реальность. Зато теперь он на собственном опыте знает, как выглядит белая горячка. В метрах десяти от него недалеко от арочной колоннады, скрестив руки на груди стояла Сэль, смотря выжидательным взглядом. Да, социальные рекламы знают о чем говорят. Отлично! Интересно, а его галлюцинация может разговаривать? Как же сильно она засела в его мозге, если подсознание уже и в реальность успело ее спроецировать.
Одним словом — допился. В это время последствие вчерашнего запоя приветливо помахало ему ручкой и уверенно направилось в его сторону.
Так, значит невозможное возможно, даже если это всего лишь 1 % вероятности.
10.10.2011 Глава 27
Всем ожидающим, посвящается….
С ув. Автор.
* * *
Вместе счастье нам не праздновать У рассвета на краю — Мы с тобою слишком разные, Чтобы жить в одном раю. Только ветры непокорные Вновь расскажут о тебе; Мы с тобою слишком гордые, Чтобы плакать о судьбе. Полетим по небу искрами Друг за другом по следам — Мы с тобою слишком близкие, Чтоб расстаться навсегда. Как забыть свиданья нежные, Как не думать о былом… Мы с тобою слишком грешные, Чтобы небо помогло. Стать другою не сумела я; Но душа не вспомнит мук. Мы с тобою слишком смелые, Чтоб бояться всех разлук. И пускай не будем вместе мы Ни во сне, ни наяву, — Мы с тобою слишком честные, Чтоб обманывать судьбу.
Анастасия Никульшина
* * *
И вот она уже стоит пред ним. И никакого синего платья. И черная зимняя мантия, немного переливающаяся. И никаких непослушных локонов, волосы гладко собраны в хвост. И такие же глаза. Бездонно синие. И… Возможно, нужно убрать с лица эту глупую улыбку.
— Эй, – она пощелкала пальцами перед лицом.
Непроизвольно его рука скользнула по ее щеке к шее, и он притянул ее лицо к себе. Непривычно теплая. Такая… Он даже чувствовал, как на ее шее бьется пульс или нет… Зрачки девушки расширились, и она сделала шаг навстречу.
— Убери от меня руки, придурок, – вкрадчиво произнесла заносчивая особа.
Гарри тут же отдернул руку.
— Ты что, настоящая?
Интонация получилась не то удивленной, не то недоверчивой. Вчерашнего запоя как не было, мозг обрабатывал поступающую информацию с невероятной скоростью, разум расширял границы невозможного и невероятного. Это как узнать, что у вишни есть свои взгляды на политическое устройство Великобритании.
— А ты что, недостаточно натрогался?
Настоящая? Живая? Здесь? Неужели по его душу.
— Извини, я немного…
— Немного болван? Термин «личное пространство» ни о чем не говорит?
До чего же злая и невыносимая девчонка!
— Что ты спрашивала?
— До того как ты меня облапал?
— Да, в промежутке, когда ты была невыносимой, а потом стала просто невозможной, – уточнил он временные рамки.
Сэль постаралась взять себя в руки. Она же Манфольетти, может у этих варваров тут так принято. Девушка напустила на себя самое безразличное выражение и как можно нейтральнее спросила:
— Ты тот мальчик на побегушках, который должен меня встретить?
Встретить? Ее здесь ждут?
— Допустим.
Других ведь желающих все равно нет, так почему ему не побыть провожатым, заодно и узнает, что она здесь делает.
— Только директор просил передать, что вакансия на должность домашних эльфов закрыта, но новую уборщицу так и не нашли. Ну, так что, тебя в комнату проводить или сразу рабочее место показать?
— А где больше колюще-режущих предметов и меньше свидетелей?
— Идем, – Гарри кивнул в сторону коридора.
Манфольетти встала перед ним, недовольно скрестив руки на груди:
— Ничего не забыл? – елейно уточнила она, с удовольствием отмечая непонимание.— Сумку возьми.
Шутит? Но, проследив за насмешливым взглядом, понял… какие ж тут шутки, когда дело доходит до женской косметички.
— Обычно этим занимаются эльфы.
— А сегодня этим займешься ты, должно же быть у тебя в жизни хоть какое-то разнообразие.
Надо же забыл… как это… с ней общаться.
— Чего замер? Бери сумку, и идем, – приказной тон плавно перетек в язвительный. – Показывай дорогу к швабрам и щеткам, мальчик-паж.
Нахалка. Поттер вернулся и взял сумку.
— Какой факультет?
Девушка хмыкнула:
— Ты парень конкретный, да? А как же имя узнать? Познакомиться с девушкой? Сэльвэтрис Манфольетти, Гриффиндор. Твой курс. Ты же Поттер, да?
— Нет, на самом деле я Мерлин, самый могущественный маг Альбиона, но это слишком длинно и пафасно, поэтому все зовут меня Гарри.
И у него было что ответить, но вот стоявший у горгульи Снейп, о чем-то беседовавший с его деканом, одним только своим профилем спутал все мысли. Гарри миллион раз прокручивал в голове момент с огненной стеной. Он ведь не прокололся? Нет же? Снейп будто спиной почувствовал его пронзительный взгляд и обернулся. Бегство не выход. Если бы его родители были живы, они, наверняка, однажды сказали бы ему это. Или бабушка с дедушкой завели бы разговор на эту тему, когда он столкнулся с первой проблемой. Или его друзья, если бы они у него были. Или крестный, если бы... Может Макс попросить провести с ним воспитательные работы? Вряд ли Макс вообще знает что-то о воспитании. Снейп еще несколько секунд прожигал его взглядом, прежде чем ответить МакГонагалл. Он не станет бегать от проблем. Он большой взрослый мальчик... Он счастливый обладатель огненной магии. Он совладелец банка. Он…
— Так, дальше ты сама.
Гарри вручил удивленной девушке сумку, ободряюще похлопал ее по плечу, и спешно ретировался, уверенный, что разгадал план Снейпа побыстрее отделаться от МакГонагалл, догнать его, затащить в подземелье и при помощи всех видов зелий и непростительных выбить из него правду.
Сэль забыла, как дышать от подобной наглости, забыла заклинания черной магии первой ступени, забыла состав экзаменационного зелья, забыла жалость по отношению к Поттеру, парень заслуживает уготованной участи.
— О, мисс Манфольетти! Мы с директором давно Вас ждем!
МакГонагалл жестом подозвала девушку подойти ближе. Сэль натянула свою самую очаровательную улыбку, склонила голову немного на бок и приветственно помахала преподавателям.
* * *
Дамблдор ее раздражал. Декан факультета раздражала. Сам факультет раздражал. Весь Хогвартс раздражал. Девушка кинула сумку на пол и прицельным пинком отправила ее к кровати. Загрузили информацией по самую макушку. То, это, пятое, десятое… Если уж на то пошло, она у Мерлина на побегушках, а не у Дамблдора и…и… даже мысленно она не могла злиться или оскорбить своего директора. Для директора Бетльгейзе каждый студент был как собственный ребенок. И как любой родитель, он всегда действовал в интересах своего ребенка. Одно только предательство Орферуса и Мины чего стоило. Ну, и страх проклятия, конечно, тоже висел в воздухе.
Сэль смиренно оглядела комнату. Закрыть шкатулку Мерлина? Убить Гарри Поттера? Хуже не бывает? Оказывается, что бывает. Никогда ранее она ни с кем не делила жилплощадь. А тут целая комната на четверых, куда ее поселили пятой. Разве такое возможно? Как вообще в комнату на четверых можно пятую поселить? Она закрыла приоткрытую дверцу шкафа. Каким таинственным образом вещи этих девчонок туда помещаются, он что, пятым измерением обладает? Почувствовав, что наступила на что-то мягкое, Сэль опустила глаза и с пренебрежением подобрала с пола розовую кофточку. Еще даже незнакома с соседками, а они уже ее раздражают. Раздражение — слово Хогвартса. Она и сама не заметила, как пальцы недовольно барабанят по крышке стола заваленного книгами и пергаментами. Жаль, что придется скрывать свою магию, может просто положить по мешочку с травами к ним под подушку? Или завороженные монеты? Хвала великому Хаосу за столь обширные варианты отравления. Сэль достала необходимые вещи и убрала чемоданы под кровать. На кровать прыгнул перс, прошелся по ней взад вперед, потеребил кисточки подушек, обнюхал покрывало, пофыркал и, зевнув, устроился в самом центре.
— Что тут у нас? Трансфигурация, зелья, чары… Ощущение, что в школу для умственно отсталых попала.
— Привет, ты новенькая?
Сэль от неожиданности вздрогнула и выронила пергамент.
— Привет! – девушка деланно улыбнулась.
А вот и одна из соседок. Милая, хотя и растрепанная, можно спорить на все бриллианты Геры, ее кровать самая прибранная и это ее учебники ровной стопкой лежат на столе.
Грейнджер поперекатывалась на носках.
— Меня зовут Гермиона. Я староста факультета, и мы будем учиться на одном курсе.
Сэль многозначительно промолчала и кивнула.
— Пойдем, сейчас будет обед, я покажу тебе школу и отвечу на все интересующие тебя вопросы.
На данный момент у Манфольетти был только один вопрос, который она и озвучила:
— Хорошо, скажи, а наше вынужденное соседство предполагает задушевные беседы? Если нет, тогда я, пожалуй, справлюсь сама.
Девушка протиснулась мимо Грейнджер, хорошо, что у той не было на спине глаз, и она не видела, как ее передернуло. Сколько и кому здесь нужно заплатить за отдельные апартаменты? Ох, чувствует ее сердце долгие мигрени. Признаться, Сэль немного нервничала, впервые она оказалась совсем одна… в стане врага… без возможности использовать магию. Никто не должен узнать, что она гоэтия. И рядом нет ее друзей. В незнакомой школе с кучей людей, желающих с ней пообщаться. Дорогу до главного зала найти было просто, толпу несущихся на водопой гиппопотамов пропустить сложно. В этом месте было одно хорошо – интуитивно понятный интерфейс. Вот если, к примеру, над столом висит флаг твоего факультета, наверняка твое место здесь. А если за этим столом сидят неотесанные создания в мантиях с такой же, как у тебя нашивкой, радуйся, это твои товарищи. Цветовые ориентиры – видимо, без этого здесь никак. Ее губы искривились в насмешке. Наглядное изображение сколь долгий путь пришлось пройти эволюции, чтобы создать Бетельгейзе и студентов Бетельгейзе. Великие жрицы мрака, она же прошла через две войны, битв и вылазок не сосчитать, а воспоминания об условиях, в которых приходилось жить до сих пор, вызывали содрогание. Но здесь… Демонологам дают неправильные координаты ада. Хвала Провидице, сегодняшний день отдали в ее полное распоряжение. Это поможет успокоить нервы и не начать прокладывать себе дорогу к свободе трупами. Так и не прикоснувшись к еде, она слишком резко встала, взяла сумку и отправилась на поиски библиотеки. Дамблдор объяснил расположение, отдавая пропуск, подтверждающий право на посещение всех секций, но раза два ей пришлось принять дружелюбный вид и уточнить дорогу. По большому счету книги были не нужны, но было нужно место, где можно провести пару часов в тишине и покое, вряд ли библиотека здесь пользуется большой популярностью. Хорошо, если здесь хоть кто-то умеет читать, не водя пальцем по строчкам. Сэль показала пропуск, уверенно и быстро проходя мимо библиотекарши. Девушка петляла между стеллажами пока не нашла себе стол надежно окруженный с трех сторон книжными полками. Легонько тронув первую попавшуюся книгу за корешок, убедившись, что если одна из этих книг и доставалась, то очень давно, Сэльвэтрис расположилась за столом, доставая из сумки исписанные пергаменты, папки и книги. Предстояло много работы, нужно обобщить имеющуюся информацию и начинать действовать, пока действовать не начал кто-то другой. Время летело незаметно, и, взглянув на часы, она с удивлением отметила приближение полночи.
Манфольетти устало потерла глаза и добавила еще один листок к ровной стопке на краю стола. Шея затекла, и голова легонько кружилась, чем больше она тратила сил на поддержание себя в работоспособном состоянии, тем труднее было сдерживать магию, тени от предметов то и дело начинали шевелиться и что-то где-то скрежетало. Манфольетти закрыла глаза, стараясь ровно дышать. Возмущаться, насколько несправедлива жизнь можно бесконечно, а можно это принять и попытаться что-то сделать. Если раньше она и задавалась вопросом, почему ее угораздило родиться Манфольетти, стать проклятой, то это было очень давно и неправда. Она просто Манфольетти, просто проклятая, родившаяся с одной единственной целью – выполнять задания Мерлина, отработать наказание за ошибку предков. Выполнение заданий, тренировки, учеба, постоянный контроль магии, поиск способов помочь маме, безрезультатные попытки научить Альса самообороне, предстоящая свадьба с Натаном… Другой жизни она не знала, другой жизни не было… Девушка потерла виски, бесполезно пытаясь заставить себя сосредоточиться.
Так, у Орферуса есть три камня из пяти, и нет печати. Что ж, у этого мира неплохие шансы оказаться спасенным, Сэль вернулась к списку и вычеркнула предпоследнюю фамилию. Невероятными усилиями и чудом, ей удалось вычислить предполагаемое местонахождение камня друидов. Ох уж эти травоядные альтруисты, во всем видящие перст судьбы и почитающие гармонию. Они просто отдали камень в мир смертных. Хорошо, хоть не спрятали в чьем-нибудь пищеводе и не погрузили на дно болота Артур. Джон Бейли. Сэль взглянула на прилагавшуюся фотографию и недовольно поморщилась. Мужчина на фото был слишком толстый, двойной или тройной подбородок покоился на груди, будто там ему и место, маслянистые черные глазки-пуговки впивались, обволакивая тебя скользкими мерзкими путами, а Снейп бы порадовался, узнав, что его прическа не на первом месте в списке кошмаров парикмахера. Занимается контрабандой, не женат, детей нет, любит поесть, параноик. Характеристика заставила ее вернуться к чертежам дома. Серьезная магия, если первый уровень заклинаний был проходим, второй с трудом, то на уровне заклинаний, основанных на доброй воле хозяина, все гениальные попытки взлома претерпевали фиаско. Хозяин дома должен сам пригласить гостя, отдает вампиризмом. Никаких оборотных зелий и прочих заклинаний на внешность, слуги полностью и абсолютно неподкупны, да они и из дома-то не выходят. Остается одно – личный контакт. Сэльвэтрис передернуло от одной только мысли, какого рода может быть этот контакт. Никакого шантажа или интриг. Помоги ей Эреб! Проклятые никогда раньше не афишировали свою личность, перед столь низкосортной публикой. В этот раз придется ручки испачкать. Девушка мельком пробежала список мест посещаемых Бейли… слишком людные, слишком знаменитые, слишком невыгодное положение. Вот! Переулок Черной кошки! Она достала из-под пергаментов толстенный справочник и быстро отыскала нужную страницу. Публичный дом?! Отличная новость! Ну и как все это провернуть? С другой стороны… Что отличает подобные места? Конфиденциальность. Кто будет подобное афишировать. Секретность — это хорошо. Из Хогвартса выбраться труда не составит, директор знает истинную причину ее пребывания, интересно, что с входом в такие места? Платный? По билетам? По записи? Будет неприятно, если потребуется произнести фамилию. С другой стороны, если она не достанет камень, когда мир погрузиться во тьму, беспокоиться о семейной чести будет бессмысленно. Манфольетти положила перед собой чистый пергамент и в центре очень красиво вывела очень красивое имя… «Орферус». С того самого дня, когда он и Мина предали проклятых и академию, она не позволяла себе думать о них. Ни разу с того дня. Будто, если закроешь глаза или просто не будешь думать об этом, произошедшее растворится в нереальности. Можно сделать вид, что ничего не было. Что это не Орферус убил Альса и Аману, что это не Мина умерла, выполняя задание Воландеморта… Что это не они принесли Лорду шкатулку. Что это не предательство. Сердце, а за ним и разум не верят в измену. Сама мысль, что она находится с Орферусом по разные стороны фронта, кажется безумной. Человек, который не раз спал ей жизнь, с которым она сражалась плечом к плечу, укрывалась от дождя под одним плащом, пила кофе из одной кружки, загадывала желание, глядя на падающие звезды, не может оказаться предателем, не может помогать в преступлениях одержимому маньяку, не может убить своих друзей. Они же были как одна семья. Говорят, что не стоит оправдываться, те, кто тебя любят, сами найдут тебе оправдание. Она любила их как свою семью. Во всех 6000 языках не найдется слов, которые хотя бы вполовину смогут отразить силу этой любви, не смогут точно передать всю ценность и трепет вкладываемой Сэль в слово «семья». Для этого нужна родословная, проклятая с первого поколения, магические способности, выкачивающие жизненную силу, отсутствие свободы, мама, которой не можешь помочь, миссия из-за которой страдают твои близкие, никакой уверенности в завтрашнем дне…в том, что вообще наступит завтрашний день… И она не могла найти им оправдания, поэтому просто запретила себе думать. Как в детстве. Закрываешь глаза, и этого не существует. Действовать нужно быстро, потому что она не сможет… Она не сможет встретиться с Орферусом и использовать против него магию…не сможет его убить, а значит надо сыграть на опережение. Сэль скинула пергаменты и перья в сумку, сейчас оказавшуюся слишком маленькой, будто за пролетевшее время ранее находившиеся в ней предметы неведомым образом увеличились в габаритах. Тяжело вздохнув, она взяла в руки книги и, глубоко погруженная в свои мысли, покинула библиотеку. Из задумчивости ее выдернул плохо освещенный коридор, по коже пробежали мурашки. Неужели из всех доступных средств экономии директор выбрал освещении. Мгновенно путь до башни показался чрезвычайно длинным и полным опасностей. Наметанным взглядом она выхватывала ниши, углубления, в которых можно спрятаться. Выждать момент для нападения. Затаиться, полностью отдаваясь дикому охотничьему инстинкту, наслаждаясь затравленным взглядом жертвы, ее беспомощностью, с удовольствием слушая ставшее частым сердцебиение. Сэль сильнее прижала к груди книги, стиснув их по краям до боли в пальцах. Она была спринтером на старте или газелью, приготовившейся перейти через реку с крокодилами. «Ну же! Не будь трусихой!». Тело подчинилось ей только со второй попытки, и она побежала, стараясь смотреть только вперед и мысленно перечисляя все цветы на букву «а», лишь услышав родное мяуканье, девушка позволила себе остановиться. Фамильяр поравнялся с ней.
— Спасибо, – Сэль нагнулась и благодарно потрепала перса, с улыбкой глядя на отбрасываемую фамильяром тигриную тень.
Поттер дождался пока стихнут шаги вышел из-за стеллажа, удобно наклонившись на который он читал все то время, пока Сэль была в библиотеки. Конечно же, он пошел сюда не из-за нее, у него были свои причины. Например, неудовлетворенная за день преподавателями тяга к знаниям. И он вовсе не искал ее в библиотеке, аккуратно отодвигая книги, чтобы через образовавшийся просвет посмотреть за стеллаж. И это был его личный выбор провести в неудобной позе целый вечер под умиротворяющий скрип пера, на которое она слишком давит, или под шелест страниц. И вовсе он не старался вести себя тихо и незаметно, это элементарное уважение к хранилищу знаний и вместилищу многовековой мудрости. Он не может рассказать ей о прошлом или намекнуть на него, если не хочет, конечно, вызвать у нее адскую боль. А он не хочет. Он хочет держаться от нее подальше. Подальше от этой вздорной, избалованной, капризной, эгоцентричной эгоистки, которая разрушает все доброе и светлое, что есть в человеке. Ходячий магнит для психов, убийц и ненормальных детективов. Надо быть хорошим мальчиком и держаться от этого подальше. Поттер с силой втиснул книгу на полку, случайно скользнув взглядом по столу, на котором осталась стоять, забытая девушкой, сумка… Он просто вернет ей сумку и будет держаться подальше.
Факультетская гостиная была погружена в полумрак, в этом месте она никогда не сможет почувствовать себя в безопасности. Кинжал, подаренный Сиэлем на ее тринадцатилетие, остался в одной из сумок, обычно он лежал у нее под подушкой. Спросонья не сразу разберешься в бесчисленных заученных заклинаниях, в отличие от этого остро заточенное лезвие требует всего лишь отличных рефлексов. Здесь же кинжалу под подушкой было не место, самое место в сумке. Вот же черт! Сумка! Девушка круто развернулась, и чуть было не столкнулась с Поттером. Да что с ней! Неужели великая Ата наслала на нее свой гнев! Иначе как объяснить, что она совсем не почувствовала его приближение? Точно помрачнение ума, недосып и постоянное напряжение.
— У тебя какое-то умственное расстройство? – уточнила девушка. – Какого Мерлина ты подкрадываешься ко мне?!
— Хотел вернуть сумку, — он похлопал себя по боку.
— И правда псих, ты что, следишь за мной?
— Что? – он хмыкнул и сделал шаг назад. — Новенькая, это обычная вежливость. Мы здесь все вроде как одна большая семья, где помогают друг другу.
— В моей семье я единственный ребенок и в дополнительных родственниках не нуждаюсь. Хотя, тебе бы они не помешали, да?
Девушка наклонилась к нему, вглядываясь в его лицо хищным взглядом. Провоцировала. В этом вся она. Гарри наклонился так же близко.
— Мое наследство слишком большое, чтобы с кем-нибудь им делиться.
Довольная ответом, Сэльвэтрис улыбнулась и распрямилась, взглядом указав на свою сумку.
— Ты немного рассеянная сегодня, волнуешься, как освоиться на новом месте или это все из-за дня Боан? — ну вот, зачем он это ляпнул.
— День Боан? Кельтской богини любви? Что ты несешь, Поттер? – Сэль усмехнулась. – Нет такого дня.
А мысли о его безумии казались не настолько уж беспочвенными. Девушка посмотрела на него словно на маленького ребенка, которому в силу возраста можно простить любые глупости, сняла с его плеча свою сумку и вошла в спальню девочек.
Слова бесконечным эхом отзывались в его голове. «День Боан? Кельтской богини любви? Что ты несешь, Поттер? Нет такого дня». Ну, Макс! Что б ей перечных конфет подарили, День Боан! Он с силой ударил себя по лбу. Черт! Разве он не должен был попытаться произвести на нее впечатление? Теперь, когда она его не помнит, нужно было хоть попытаться не выглядеть полным идиотом. Черт, черт, черт!
Значительно повеселевшая девушка вошла в комнату, в которой, конечно же, не было света. Да и с чего бы? Все уже спали. Здесь не было ниш или углублений, зато был большой шкаф с приоткрытой дверцей, зеркало, в которой одной Гекате известно, что можно увидеть темной ночью, Сэльветрис быстро скинула туфли, бросила сумку и поспешно забралась на нерасправленную кровать, спустила полог, поплотнее закуталась в мантию и накрылась покрывалом. Жуж заурчал, белый тигр устроился рядом с хозяйкой, сразу стало теплее, будто ей снова было десять лет, и она была в своей кровати, в Монфорте, завтра будут выходные, и приедет Сиэль. Девушка посильнее прижала к себе тигра, сегодня можно спать спокойно. Тени ее не заберут, не сегодня.
* * *
Он же только что закрыл глаза? Почему будильник уже прозвенел? Повернув голову, Гарри отодвинул полог кровати, наблюдая за всеобщими сборами. Какого черта?! И это когда он почти заснул! Ночь выдалась длинной, а он все думал и думал. А мысли одна другой лучше, просто находка для психоаналитика. «Хороший Гарри» и «Плохой Гарри» мирно уживались до недавнего времени, потому что «Хороший Гарри» в принципе был не против стать немного плохим, считал правильными поступки «Плохого Гарри» и полностью одобрял ход его мыслей, изредка уговаривая быть немного мягче и удерживая от эволюционирования в серийного убийцу. Но они не смогли прийти к единому мнению, стоило зайти речи о Сэль. В этот раз «Хороший Гарри» проявил небывалую твердость. Все сводилось к трем основным пунктам: а) Он не должен с ней общаться, ее прибытие в Хогвартс не его дело. К тому же, это наверняка связано со шкатулкой Пандоры. Просто хочет быть поближе к эпицентру воронки, последнее время невероятно раскручивающийся, если в мире, где за каждый росчерк пера журналистам приходиться отчитываться перед Министерством, можно верить газетам... б) В принципе, это подразумевалось в пункте а), но, видимо, требовало выделения в отдельную позицию. Он не должен с ней флиртовать, искать (а уже тем более подстраивать) встреч, смотреть долгим, продолжительным, задумчивым, мечтательным взглядом, улыбаться, вести себя как полный болван, пытаться произвести впечатление. К тому же после смерти ее характер оказался куда лучше, чем при жизни. в) Не таскать оставленные ей сумки и уже тем более НЕ ЗАЛЕЗАТЬ В ЭТИ СУМКИ И НЕ ЧИТАТЬ НАХОДЯЩИЕСЯ ТАМ ЗАПИСИ! Значит, Артур Бейли… любопытно, как она до него доберется.
Сэль пристально вглядывалась в зеркало, поправляя то рубашку, то джемпер, одергивая, казавшуюся слишком короткой юбку. Она еще никогда так часто не приглаживала волосы. Хотелось уйти, еще до того как закончат собираться соседки. Лаванда и Парвати, кажется, все говорили и говорили, их бесконечное щебетание стояло в ушах и, хоть убей, она не понимала этого птичьего языка. Грейнджер давно собралась и теперь сидела за столом, погруженная в очередную книгу. Ей следовало бы больше времени тратить на внешний вид, расчесать волосы совсем не сложно, использовать пару заколок, привести в порядок ногти, немного бесцветного блеска на губы, возможно, это решило бы проблему ее социализации.
— Сэль.
Видимо к ней обращались уже несколько раз и, стараясь привлечь внимание, Парвати положила руку ей на плечо, пробудив защитный рефлекс. Манфольетти с трудом сдержала рвущуюся наружу магию, повернувшись, она одарила соседку вопросительным взглядом. И если бы та хоть немного разбиралась в чужых эмоциях или просто потрудилась обращать внимание на кого-то кроме себя, то отошла бы как можно дальше, а еще лучше спряталась.
— Ты уже собралась? Подожди нас, и пойдем на завтрак, мы с Лавандой все тебе расскажем.
Парвати взяла Сэль под руку и у той в голове снова защебетало.
— Я обычно люблю беседы, которые несут в себе хоть какую-то смысловую нагрузку. Но спасибо за предложение, обязательно им воспользуюсь, когда деградирую до вашего уровня.
Манфольетти ослепительно улыбнулась, как если бы находилась на одном из светских раутов, высвободила руку и, взяв со стула сумку, вышла из комнаты. Поттер стоял, лениво облокотившись на перила лестницы, ведущей в спальни девочек.
— Доброе утро!
— И тебе всех благ. – Сэль замедлила шаг и одарила парня подозрительным взглядом. — Ждешь кого-то?
— Возможно.
— Кого-то определенного?
Остановившись на последней ступеньке, она оказалась почти одного роста с ним.
— Да. Я жду тебя.
— Меня? Там есть две девушки, с которыми у тебя гораздо больше общего.
Их взгляды встретились. Поттер был абсолютно невозмутим.
— Идем на завтрак.
Предложение далось ему легко и просто, как будто он каждый день приглашает девушек на завтрак, а по праздникам еще и на обед и на ужин. И ей до этого не было дела, когда ты проклятая, то начинаешь уважать право на личную жизнь, поразило другое. Самомнение парня, он развернулся и пошел в полной уверенности, что она последует за ним. Зато теперь не надо искать причин, чтобы быть ближе к цели. Парень повел ее до зала совершенно другой дорогой. Это словно лабиринт минотавра, ей при входе должны были выдать золотую нить. Чтобы запомнить все эти коридоры у нее уйдет полжизни, здесь первым уроком должна быть ориентировка на местности или картографирование. Настроение Поттера стремилось к отвратительному со скоростью, с которой предел стремиться к бесконечности. Въедливый внутренний голос пискляво напоминал, что он хотел держаться подальше. А вместо этого держится поближе и ведет ее в зал самой длинной дорогой.
— Рон, второй староста, попросил проводить тебя на завтрак и ответить на все твои вопросы.
— А почему Рон, второй староста, сам не проводит меня на завтрак?
О, Гарри знал этот притворно сладкий голос, когда во фразе имеется подтекст, двойное дно, скрытый смысл, подводный камень.
— У него есть дела поважнее, здесь направо.
— Понятно, – все так же непринужденно протянула Сэль, чем вывела Поттера из себя.
— И что тебе понятно?
— У Рона есть дела поважнее, но ты провожаешь меня, а значит у тебя нет, что указывает на твое положение. Не доверяют ничего серьезного, да? – участливо и с притворным сожалением спросила Манфольетти.
Поттер молча пропустил ее вперед, и девушка вошла в зал, возлагая большие надежды на завтрак. Хорошо бы сегодня удалось поесть. Она села между какими-то младшекурсницами, их отношения с Поттером еще не дошли до стадии совместных завтраков. Поттер не выразил удивления, он спокойно прошел дальше и сел рядом с рыжим парнем и ее соседкой по комнате. Бросив печальный взгляд на еду и оценив содержимое чужих тарелок, Сэль решила, что просто обязана что-нибудь попробовать и смело ринувшись за новыми ощущениями, девушка потянула к себе ближайшее блюдо. Расписание занятий и дислокация кабинетов ни о чем не говорила. В ориентировании на местности, как оказалось, она тоже не сильна. Поэтому понадеявшись, что большая часть массы знает что делает, Сэль увязалась за своими однокурсниками. То ли все дело в архитектурной задумке школы, то ли студенты здесь легких путей не ищут, то ли они подозревают, что в их кружке появился негативный элемент, не собирающийся разделять идеологию всеобщего равенства, братства, круговой поруки и коллективной ответственности, но вели ее опять окольными путями, причем все ниже и ниже. Сэль подозрительно озиралась по сторонам, но обстановка у новоиспеченные братьев и сестер беспокойства не вызвала. Лаборатория зельеварения подтвердила худшие мысли и опасения, здесь придется работать. Занятие было совместным, потому что она заметила студентов с другим цветом галстуков и нашивками. Студенты разных факультетов старались держаться обособленно, между «красными» и «зелеными» атмосфера была наиболее напряженной, оставалось только надеяться, что ее не заставят принимать участие в битвах и партизанских вылазках. Кто знает, может, у них на факультете принята всеобщая воинская повинность. Не желая принимать чью-либо сторону, девушка села в первом ряду. Не то чтобы ей нужно чье-то особое отношение, но, пожалуй, стоило попросить директора Лиланда освободить ее от курса зелий. Весь этот мрачный дизайн интерьера с подобранными аксессуарами в виде колбочек, баночек, заполненных чем-то, наверняка, мерзким, наводило на мысли, что тут занимаются не только теорией. Ох, что же сейчас будет! Геката помоги ей! В Бетельгейзе были зелья, обязательный курс, который идет до самого выпуска, один из обязательных экзаменов. Сколько же раз профессор Отрава, вызывала Сиэля в школу, а сколько раз ее вызывал на ковер директор. Ну не умеет она готовить! К тому же какая практическая польза от всех этих ядов, усыпляющих зелий, зелий превращения, когда она один взглядом может с человеком все это проделать. Нет, ей нравилось варить зелья, не требовавшие резки ничего мертвого и склизкого, и противного. Да за все золото мира она не станет это трогать! А если надо смешать пару порошков, то не страшно. Последним в аудиторию вошел Поттер, которому правила хорошего тона не писаны, конечно же.
Он вовсе не собирался опаздывать, только не к Снейпу. Это все из-за декана, которая передала ему просьбу директора зайти перед обедом. Не зря, значит, Баррет получает свои гонорары. Не то чтобы он совсем не ожидал ничего подобного, она все-таки теперь с ним на одном курсе, но вот то, что Сэль займет именно то место, на котором часто сидела призраком, наблюдая то за Снейпом, то за ним, явилось легкой неожиданностью. И это было его место. Парень хотел объяснить девушке причины своего поведения, подумает еще, что ему просто хочется сидеть рядом с ней, но прошедший мимо Снейп не оставил такой возможности. Стоило, на всякий случай, приготовиться к череде подколов. По выражению лица Снейпа сказать что-либо было невозможно. Не было никакой сравнительно шкалы, черты лица Снейпа все время находились на одном и том же месте, всегда одинаково каменное лицо. Поттер молча занял свое место, заставляя девушку немного сдвинуться. Мастер зелий оглядел класс тяжелым взглядом, под которым люди с устойчивой психикой просто опускали взгляд, более слабонервные падали в обморок или тянулись за ингалятором. Пальцы преподавателя нетерпеливо стучали по столешнице. Гарри усмехнулся, эти психологические атаки на него не действовали.
— Вы так и будете стоять или, наконец, займетесь делом? – холодно произнес Снейп.
Студенты озадаченно переглянулись.
— Профессор?
— Да, мисс Грейнджер, – сухо протянул мастер, давая возможность студентке одуматься.
— Но Вы не сказали, что нужно готовить, – с истинно гриффиндорской смелостью произнесла девушка.
— Мисс Грейнджер, Вы являетесь живым подтверждением моего бесполезно потраченного времени. За столько лет кроме зазнайства и книг Вы так и не научились пользоваться своим мозгом.
Снейп испепеляющее смотрел на ученицу, желая всем своим взглядом выказать накопившееся презрение.
— Вы списывали на контрольных и экзаменах?
— Нет, профессор, – Грейнджер возмущенно покраснела.
— Тогда я не вижу причины, по которой любой находящийся здесь студент, включая Вас, не может самостоятельно приготовить зелье. Не знаете какое? Ну, так удивите меня.
Выдав полагавшуюся порцию язвительности и оскорблений, Снейп успокоился и занял место за столом. Гарри немного обернулся, чтобы посмотреть на раскрасневшуюся обиженную подругу. Ее все еще задевают подобные вещи, так и не привыкла к профессорскому характеру. Так и не научилась сдерживать собственный. Рядом сидевшая Сэль ухмылялась.
— А если кто-нибудь хочет узнать о сданных зельях, – произнес Снейп, не отрывая взгляда от пергамента, но намек на определенную личность был довольно прозрачен, – то, более бездарной работы я еще не видел. Отравить этим можно лишь мою преподавательскую гордость. Приготовление этого яда позволяет проверить абсолютно все навыки зельевара, как и ожидалось, они у Вас полностью отсутствуют. Я бы не доверил Вам приготовление даже мази от мозолей.
Профессор уничтожающим взглядом оглядел каждого студента.
— Мистер Поттер…
Гарри смело встретился взглядом со Снейпом.
— Ваш яд идеален и это при более чем скромных умственных способностях.
Сэль прыснула, прикрыв рот рукой из последних сил сдерживая смех, взглядом показывая абсолютное согласие с позицией преподавателя. Снейп держал его тяжелым взглядом, но Поттер всем своим видом высказывал деланное удивление.
— Пять баллов, Гриффиндору, – вынуждено произнес мастер, не дождавшись от парня никакой реакции. – За работу.
Дождавшись, когда преподаватель первым отведет взгляд, довольный собой юноша открыл учебник сразу на разделе зелий сложного состава. Репутацию надо поддерживать. После ряда тяжелых вздохов и перешептываний в классе зашелестели страницы, и потихоньку начиналась работа. Сэль же боялась даже дотронуться до книги, словно каждая ее страница была пропитана ядом. Сделав над собой неимоверное усилие, девушка обреченно посмотрела на содержание. Великий мрак, за что все это?! Ни одно зелье ей совершенно не подходило! Везде нужно было резать что-то мертвое, склизкое, отвратительное, будто если в зелье не добавить чью-то селезенку, кишки или глаза, то варево в принципе зельем быть не может. И чем больше чьих-нибудь внутренностей и конечностей, тем зелье круче. Да она никогда в жизни не притронется к чьему-то пищеварительному тракту! Мельком пролистав все страницы, Сэль уже не на шутку тошнило от этой поваренной книги, и она всерьез думала сначала собрать сумку и покинуть кабинет, а потом и вовсе покинуть этот замок. Занятия профессора Отравы она пережила лишь потому, что использовала магию для призыва мелких бесов, у бесов, конечно, были проблемы с дисциплиной зато у Сэль не было проблем с контролем, в результате бесята точно и беспрекословно выполняли все ее приказания, освобождая девушку от грязной работы. О, как же ей хотелось обратно! Сделав глубокий вдох и напомнив себе, что она здесь не для того чтобы пасовать перед трудностями, девушка выбрала на ее взгляд наиболее безобидный состав и принялась за работу. Работа началась с натягивания захваченных с собой медицинских перчаток. Трогать эту гадость своей нежной и чувствительной кожей ее точно никто не заставит! Разложив перед собой ингредиенты и, не задерживая на них подолгу взгляд, она еще раз сверилась с составом. От котла Гарри шел красивый лиловый пар подтверждавший правильность его действий. Выбранное зелье было достаточно простым, чтобы не доставить особых хлопот при приготовлении, но и достаточно сложным, чтобы поразить преподавателя. Теперь нужно полностью сконцентрироваться и в правильных пропорциях смешать оставшиеся ингредиенты. Сказать было определенно легче, чем сделать. Он все время ощущал ее присутствие, и от этого пламя под котлом все время меняло интенсивность, а он с трудом сдерживал рвущуюся на волю стихию, слишком много сил приходилось отдавать на постройку преграды между ним и Сэль. Небывалое везение спасало его пальцы от порезов и ожогов, а взгляд нет-нет да устремлялся в сторону девушки. Признаться ее мысли всегда ходили извилистыми путями и лабиринтами ускользавшими от его понимания, но в происходящем сейчас не смог бы разобраться и человек с феноменальным логическим складом ума, сумевший найти причинно-следственную связь между убитой бабочкой и Второй мировой войной. Все началось с надетых ею с характерным звуком перчаток. Никому в голову никогда не приходило надевать в лаборатории Снейпа перчатки. Даже самому Снейпу вряд ли такое приходило в голову. Сэль же, судя по всему, перчатки вдохновляли на подвиги, потому что она с видом опытной домохозяйки уверенно бросила на доску печень муртлапа. А то как она занесла над ней нож, не оставляло никаких сомнений в ее навыках владения холодным оружием. Только вот перед ней не враг, которого нужно порубить на части, а ингредиент для зелья, который нужно аккуратно нарезать. Нож с чавкающим глухим звуком вошел в дерево и аудитория затихла. Сэль сама казалась напуганной.
— Мисс Манфольетти, все в порядке?
Отчего-то хриплым голосом спросил профессор, и Гарри даже показалось, что он увидел беспокойство в его взгляде.
— Д...да, – с легкой запинкой ответила девушка и попыталась вытащить застрявший в доске нож. Находящаяся в печени кровь с жидкостью забрызгали ее мантию и перчатки. Внимательно наблюдавший за ней парень всерьез думал, что она упадет в обморок. Дрожащими руками девушка все-таки достала нож и отложила его в сторону, загипнотизировано смотря на кровавые подтеки на парте. Поттер слишком ее хорошо знал, слишком хорошо для того, чтобы вовремя удержав за плечи усадить на скамейку.
— Мисс Манфольетти, из какого института благородных девиц Вы сюда перевелись? Ваши практические навыки распространяются только на область готовки и вышивания крестиком? Вы в состоянии самостоятельно покинуть аудиторию?
Сэль утвердительно кивнула.
— Так сделайте это, потому что персональных нянюшек для впечатлительных девиц здесь нет.
Девушка, оказалась на удивление покладистой. Молча Сэльвэтрис собрала свои вещи и поспешила на выход.
— Что-то не так, мистер Поттер? — наконец не выдержав, спросил Снейп, наткнувшись на его злой колючий взгляд.
«О, много что не так!», — хотелось ответить ему. – «Например, можно попытаться не быть такой скотиной!».
— Все в порядке, – как можно холоднее ответил он и, быстро измельчив последний компонент, наполнил пробирку зельем на проверку.
Прибрался за считанные секунды и, кивнув на прощание Рону, вышел из аудитории. Девушка стояла посередине коридора.
— Эй, ты в порядке? – спросил Гарри, легонько тронув за плечо.
Манфольетти обернулась, но по взгляду было сложно понять ее чувства.
— Возможно, стоит намекнуть тебе более определенно. Поттер, тебе не светит.
Холодно и четко произнесла Сэль, окинув парня ледяным высокомерным взглядом.
— Что?
Совершенно непонятно на что она намекает. Человек просто не может иметь настолько извращенное мышление, искажающее любые проявления заботы, внимания и соучастия.
— Ничего, Поттер, совсем ничего не светит.
Хмыкнув на прощание, девушка предпочла оставить его в компании собственных размышлений. Какого черта, он вообще выбежал за ней?! И эти его постоянные касания! Что за место такое, где человека с полным набором прав и гражданством все время трогают?! В обычное время она таких смельчаков «темными путами» учила. А здесь мало того что магию применять запрещено, так еще и стоит только Поттеру ее коснуться, как сердце замирает, а по телу пробегают мурашки. Сэль быстро погладила себя по плечам, прогоняя наваждение.
Возможно, стоило выдрать себе немного волос или побиться головой об стенку, или искупаться в озере, или проветриться на Астрономической башне. Зачем он вообще за ней выбежал?! Какого дьявола он ведет себя как домашний питомец этой бесчувственной заразы! Любимый щеночек Сэльвэтрис Манфольетти! Мерлин, да он тапочки ей принесет, стоит только попросить! Что за раболепие-то такое! Никакой гордости! Сколько раз ей нужно пройтись своими острыми каблучками по его чувствам! Его ли вина, что рядом с ней сердце бьется, как сумасшедшее.… Еще достаточно времени до трансифгурации, интересно, Дамблдор будет не против раннего визита? Вызывает, значит? Ну-ну.
Причина была более чем очевидна, наверняка Баррет уже все уладил. Возможно, директор уже понастроил всяких гипотез, что, разумеется, не шло ни в какое сравнение с ходом реальных событий. Вряд ли бы воображение директора дошло до безумных фантазий о мальчике, обладающим огненной магией, владеющим половиной Гринготтса, водящим дружбу с леди из переулка Черной кошки, полюбившим призрака и желающим преподнести магическому миру пару сюрпризов. Если честно, Гарри и самому надоело скрываться и прятаться. Раньше для этого была очень веская причина. Он так боялся неверным действием навредить Сэль, теперь же Сэль сама может о себе позаботиться, ну, или ее пафосный придурок. Конечно, все-таки не стоит так вот сразу посвящать всех в личную жизнь, на него, как-никак, дело в Аврорате завели. Настоящая сенсация для Скитер, Гарри Поттер новый крестный отец магического мира. Парень еле удержался от смеха, представив себя в роскошном кожаном кресле с красным платочком в нагрудном кармане полосатого костюма, с сигарой руках и снисходительным голосом.
— Лимонные дольки? – наугад выпалил Поттер.
Горгулья осталась неподвижной.
— Мармелад? Засахаренные ананасовые колечки?
Горгулья не шелохнулась. Ну, в самом деле, не вручную же ему статую двигать.
— Перечные чертики.
— Здравствуйте, профессор, - Гарри скосил взгляд на преподавателя, – Вы хотели меня видеть?
Он пропустил директора вперед и вслед за ним встал на винтовую лестницу. Парень с легким налетом сентиментальности бегло оглядел оставшуюся прежней обстановку. Сколько интересных бесед здесь состоялось. Не дожидаясь приглашения, Гарри расположился на одном из стульев напротив стола, к комфорту привыкаешь. Дамблдор тоже занял свое место. Друг напротив друга – всегда противостояние, разве преподавателей не учат азам психологии? Да ладно, он что не станет пробовать на нем свои приемчики и методики?
— Рад видеть тебя, Гарри. Мы давно не говорили. Чай?
— Спасибо, не нужно. Профессор МакГонагалл сказала, что Вы хотели поговорить.
Директор положил на стол мантию-невидимку, палочку и карту мародеров. Поттер остался спокойно сидеть на месте, не выдав предвкушения и охватившего его трепета.
— Я получил письмо от мистера Баррета, – глаза Дамблдора прочно держали зрительный контакт, надеясь уловить эмоции, - он настоятельно рекомендовал вернуть тебе твои вещи, но ты ведь знаешь содержание письма? Почему мистер Баррет делает это?
— Не знаю, профессор. Может, потому что ему нравятся униженные, калеки и сломанные вещи? – выдвинул свое предположение парень.
Несколько секунд продолжалось противостояние взглядов и нервов. Гарри откровенно дурачился, теряющийся в догадках директор — занимательное зрелище. Давно, наверно, старик не решал таких головоломок.
— Так, я, правда, могу забрать свои вещи? – особо подчеркнуто выделил он.
— Конечно, Гарри, у меня никогда не было мысли прятать их от тебя. Все предпринятые меры были только для твоей безопасности. Я хотел вернуть их тебе, когда ты будешь готов. В подходящее время.
— Сейчас подходящее время, директор.
Они продолжали мерить друг друга взглядами, и Гарри казалось, что не нужно иметь такого большого опыта, чтобы все понять.
— У меня скоро начнется занятие, я могу идти?
— Конечно, Гарри. И помни, я в любое время рад тебя видеть и выслушать.
— И я Вас, директор. Наши совместные беседы, всегда были, – он сделал вид что задумался, подбирая нужное выражение, — очень познавательны.
* * *
Информация о Поттере перемешивалась в шипучий коктейль. Сэль наблюдала за ним, в открытую проявляя интерес. И он позволял, вряд ли догадываясь о причинах. У Поттера были на зависть длинные пушистые ресницы, идеальная кожа, губы… и глаза, мешавшие в себе множество оттенков зеленого. В целом Поттер выглядел… дорого, именно дорого. Очки, мантия, часы, все такое стильное и так ненавязчиво, словно как бы, между прочим, замечает о своей цене. Парень держался немного высокомерно с легким налетом дерзости, холодно, выдержано. Притягательность и восхищение, вот чем окружал себя Поттер. Кто бы ни был… девушки смотрели с безмерным обожанием, преподаватели, потрясенные способностями и тягой к знаниям…казалось, что во всем Хогвартсе наберется человек 10 от силы способных противостоять его очарованию. Шарм и харизма, растрачивались им направо и налево. Было совсем невероятно, что сквиб может иметь такое влияние в мире волшебников. Филч и Гарри Поттер, да никому бы и в голову не пришло поставить между ними знак равенства. У Филча была власть над швабрами, тряпками и всеми чистящими средствами, в то время как Поттер вел себя так, будто у него есть власть над всем миром. А люди странные существа, не все могут понять, не всему могут дать объяснение, но способность чувствовать могут все. И они чувствовали, чувствовали его силу.
Поттер писал, при этом легко улыбаясь, догадываясь о ее пристальном взгляде. Странно, ведь жертвой должен чувствовать себя он.
— Вблизи я выгляжу еще привлекательнее, – тихо произнес парень, не глядя на нее.
Сэль склонила голову набок, немного прищурилась, будто оценивая достоверность его слов, а затем придвинулась к нему поближе, и Гарри почувствовал знакомый аромат ее парфюма, как же он скучал. И чем ближе она наклонялась, тем сильнее чувствовался вкус ванили.
— Кто бы ни сказал тебе это, он невероятно льстил.
Он обернулся быстрее, чем она отодвинулась и впервые с того времени они смотрели глаза в глаза так близко. Ее замешательство было понятно. Да он и сам думал, что поумнел с их прошлой встречи. Нельзя было подходить к ней, начинать разговор, смотреть в глаза. Нужно, нужно было держаться подальше, как можно дальше. Просто знать, что она жива и с ней все в порядке. Мучиться на расстоянии гораздо легче, чем вблизи. Контролировать магию огня, держать руку на пульсе магического мира и контролировать свое отношение к Сэль, да он святой! Все мысли были заняты ванилью. И хорошо, что она отодвинулась. С этим притяжением нельзя ничего поделать. Он чувствует ее появление за несколько секунд, знает и автоматически замечает все происходящие в ней изменения. Это сильнее его, настолько сильнее, что контроль дается еще сложнее, чем над огненной магией. Любовь? Он не думал над этим, охарактеризовать эти отношения практически невозможно. Зато теперь в замке перестанут без причины возгораться шторы, парты, свитки, а выручай-комната перестанет превращаться в зал, отделанный пиропом, единственным камнем способным поглощать огненные вспышки. Его больше не будут мучить кошмары, глаза застилать пелена, тело мучить жар, огонь перестанет его засасывать.
Сэль принялась записывать обрывки речи преподавателя, но слова так и не складывались в самостоятельную картину, нагруженную смыслом. Перо немного дрожало, отчего строчки прыгали. От одного воспоминания о прямом взгляде Поттера внутри все замерзало, а по коже пробегали мурашки. Невозможно так сблизиться за два дня, но рядом с ним так комфортно и уютно. Как ни старалась Сэль никак не могла объяснить свои ощущения. Иногда что-то между ними проскальзывает очень быстро и мимолетно, его взгляд становится другим, теплым и нежным, когда смотрит на нее, но все это укладывается в пару секунд, и она не может поймать собственные проскальзывающие ощущения. Девушка опускает взгляд на пергамент и понимает, что конспекта не вышло, придется прочитать книгу или переписать у кого-нибудь. Долгожданный звонок прерывает мучения, и всеобщий шум отвлекает.
Гарри неторопливо собирается, последними складывая в сумку исписанные ровным почерком пергаменты, ловя при этом взгляд Манфольетти, который вызывает усмешку.
— Можешь дать переписать пару строчек? – как можно небрежнее просит девушка.
— Могу, но сегодня мне не хочется.
Он улыбается в ответ, видя ее возмущение и подготовившись к очередной колкости, дело не в том, что ему жалко конспектов или хочется ее позлить, ну, может совсем немножко. Просто на протяжении всего занятия он, очень вдумчиво прорисовывая каждую буковку, переписывал по памяти сонеты Шекспира. Он быстро застегивает сумку и, легонько толкнув плечом Рона, показывает ему на выход. Возмущенная Сэль смотрит ему в след, не успев начать высказывать все что думает.
— Можешь взять мой конспект, — бойко сообщает ей Грейндежер, и Сэль, вынужденна обратить на нее внимание, кивает в ответ, она берет протянутый пергамент и выходит из аудитории. У нее совсем нет времени думать над поведением наглого мальчишки, ей еще нужно пару камешков найти и мир спасти. Пройдя в третий раз по одному и тому же коридору, Манфольетти вынуждена признать, что заблудилась.
— А Снейп бегал с ножницами за Дамблдором, в то время как Спраут пила с Филчем огневиски.
— Да, — Гарри бегло улыбнулся.
Рон вздохнул:
— Все дело в новенькой? МакГонагалл пару дней назад сказала, что ее переведут.
Уизли посмотрел на друга, но тот ничем не выдавал, что разговор его как-то интересует.
— А она симпатичная, – сделал еще одну попытку он.
— На любителя, – отозвался Поттер, желая, чтобы это прозвучало как можно безразличнее.
Да что Рон понимает в красоте? Она не просто симпатичная. Она идеальна. И тем труднее будет отказаться от этого. Надо держать дистанцию. Она жива, она невеста несносного придурка. Только вот, что у нее за дела в Хогвартсе?
— А почему она перевелась, МакГонагалл не сказала?
Гарри обогнул группу младшекурсников и снова поравнялся с Роном:
— Конечно сказала, – уверенно кивнул Уизли, – подробно пояснила причинно-следственную связь после того как мы попили чай с овсяным печеньем и обсудили влияние фазы луны на настроение Снейпа.
Поттер ухмыльнулся:
— Я плохо на тебя влияю. У тебя ведь вечером собрание старост, да?
* * *
Скорость, закручивающая события, была слишком большой. Настолько большой, что в одной временной точке наверняка происходило сразу несколько значимых для истории событий. Каждая минута приближала развязку, каждая секунда приближала главных героев друг к другу. Если судьба есть, есть какое-то предначертание или предназначение, как вам будет угодно, то это оно. Поступки, действия главных героев преследовали лишь одну единственную цель, привести их к этому моменту в истории. Судьбы многих людей переплетутся и решат судьбы всех остальных. Всего мира, как бы невероятно и пафосно это не звучало.
-Гггари, ты здесь…
Поттер оторвался от созерцания собственного выражения и обернулся на вошедшего Невилла. Поразительная способность говорить предложениями, ставящими собеседника в тупик.
— Мне нужно быть где-нибудь еще? – поинтересовался он.
— В вечернем выпуске «Пророка» написали про бойню, которую пожиратели вчера в Косом переулке устроили. Погибло тридцать прохожих, среди них был отец Питера Джеймса и Маргарет, мама Оливера…
— Неинтересно, – прервал его Гарри.
По тому, как изменился в лице Лонгботтом, Поттер понял, что только что перевернул его мировоззрение, сломал тонкую душевную организацию и заставил задуматься о переоценке веры в людей. Невилл не то побледнел, не то позеленел, не то пытался нащупать сердце.
— Я очень устал сегодня, голова сильно болит, я лягу спать. Мои соболезнования Питеру, Маргарет и Оливье.
— Оливеру…
-Да, Оливеру.
Невилл еще потоптался на месте, бросая на него полувопросительные взгляды, и вышел. Гарри усмехнулся, видимо, раньше он был очень мягкосердечным, раз Невилл подумал, что его заинтересует подобное. Да и что новое могут написать в «Пророке», он мог бы от первого лица рассказать, что там произошло. Сколько еще времени понадобится, чтобы у людей выработалась привычка. В газетах, что не утро, то новое сообщение о нападениях, стычках, резне. Это теперь даже для первой полосы не подходит, стало как прогноз погоды. Когда ему было плохо, тяжело и одиноко никого не волновало его горе, об этом не писали в газетах, никто не пришел к нему на помощь и вряд ли это обсуждали на семейном ужине. Так почему его должны волновать чужие страдания, чужая боль и чужие близкие? С его близкими все в порядке. Гарри поправил челку.
— Nubere!
Отражение в зеркале зарябило. Гарри из зазеркалья попробовал на прочность стеклянную преграду, улыбнулся и помахал рукой. Поттер в ответ поприветствовал отражение и жестом пригласил в свою реальность. Зазеркальный Гарри уверенно выбрался из зеркала. Оба Поттера изучающее смотрели друг на друга, лукаво улыбаясь, словно одной им известной шутке, а затем одновременно повернулись обратно к зеркалу, в котором теперь двоилось.
— Ложись и спи, – обратился Поттер к собственному отражению, – нас не должны раскрыть.
Они синхронно помотали головой. Зазеркальный Гарри заговорщески улыбнулся и улегся с книгой на кровать. Интересно, если его отражение прочитает книгу, означает ли это, что и он будет знать ее содержание? Было бы весьма удобно. Поттер надел мантию-невидимку задернул полог кровати и покинул комнату. Мантия-невидимка приятно скользила по коже, подтверждая еще одну обретенную степень свободы. Жизнь полна противоречий и чем дальше, тем их больше. Казалось бы, огненная магия, Гринготтс, Дамблдор, каждый его шаг должен был приводить к свободе, но вместо этого все больше ограничений, рамок, все тоньше, невесомее и неуловимее становятся плетущие интригу нити. После всей этой заварушки ему понадобятся бесконечные дни медитации, чтобы разобраться во всех происходящих хитросплетениях: отношениях с Орденом, Роном, Гермионой, Аттвудом, Сэль… Сейчас…Сегодня…Эта ночь… Не стоит делать лишних движений… Просто навестить Макс, узнать как у нее дела… побыть немного с девчонками… а завтра утром поговорить с Чжоу, сделать ей какой-нибудь подарок и вернуть все на своим места… От него до Сэль в десять раз больше, чем от Земли до Солнца… Он бы даже не поручился, что после всего ему не потребуется психиатр. Все это будет потом… через много-много секунд, через много-много минут, часов и дней… Сейчас же реален холод в руке от порт-ключа, небо с появляющимися звездочками и идущий снег…
Гарри пришел к самому разгару вечеринки. Море света, блеска и красивые девушки уже не так пугали. Он закрыл глаза, позволив себе прислушаться к музыке фортепиано, чистая и звенящая музыка.… Это был Бетховен, неплохое исполнение, он мог бы лучше. Мелодия доносилась будто издалека, играли не в главных комнатах, даже странно, что он услышал ее сквозь общий шум.
— На, держи, – Макс протянула ему черный пиджак, – уверена, в твоем гардеробе могло что-то найтись кроме джинс и футболок.
Парень надел пиджак и оглядел присутствующих мужчин.
— Могло, но здесь хватает безвкусно одетых старикашек с большими кошельками, так позволь же мне приятно разнообразить общество. Девушкам ведь нравятся молодые амбициозные мальчики.
Гарри ловко выловил вишенку из ее малинового мартини и направился вглубь зала. Макс весело рассмеялась. За этим озорным мальчишкой не угнаться.
— Мистер Бейли, рада Вас видеть. Проходите, – Максимилиана натянула приветливую улыбку. Еще целых полчаса приветственных речей и старательного изображения гостеприимной хозяйки.
Гарри продвигался вглубь зала, улыбаясь знакомым девушкам.
— Гарри! – Айша повисала на его руке и чмокнула в щечку. – Ты пришел! Ты так давно не навещал нас!
— Да, Гарри! – Вивиан повисла на другой руке. – Ты совсем нас покинул! Ты же обещал научить меня играть в бильярд!
— Я был очень занят. Знаете, учеба и все дела…
Айша и Вивиан насмешливо переглянулись.
— Как мы могли забыть, что наш малыш еще учиться. Как успехи? – Айша понизила голос и наклонилась к самому уху. – Готовишься к экзаменам? Уже успел пригласить какую-нибудь симпотяшку на свидание?
Вивиан, смеясь, перебирала его волосы. Прежде чем ответить, Гарри сглотнул сладковатый привкус духов:
— Уверен, есть документы, обещающие вам множество суровых испытаний за такое отношение с несовершеннолетними.
— Если нужно будет почитать сказку на ночь, позови мамочку, — Айша хлопнула его по заднице и растворилась среди множества гостей.
Вив хотела последовать примеру подруги, но Гарри вовремя перехватил ее руку:
— Вив, солнышко, знаешь Артура Бейли? С кем он? Чем обычно занимается?
Вивиан смешно фыркнула и поправила белокурые волосы:
— Бееее, я с этой свиньей-копилкой дел не имею. Мерзкий такой, вся кожа от пота блестит и жиром лосниться. С ним Эйприл всегда общается, вот уж кого кроме денег ничего не интересует! Вооон та, рыжая худосочная вешалка, всю ее подарками осыпал. Он обычно в карты сначала играет и напивается, пока Эйприл его спать не уложит, – Вив заметила взгляд парня и посчитала нужным пояснить, – просто спать.
— Спасибо, дорогая, было…. познавательно.
— Не за что, пупсик, – Вив на прощанье потрепала его щеку.
Гарри перехватил у одного из официантов бокал с шампанским и остался наблюдать со стороны. Хорошо, что действо разворачивалось на его территории, большое преимущество. Поток гостей постепенно затихал, свет немного приглушался, обвалакивая присутствующих в приятный полумрак, скрывая их большие, маленькие, важные и не очень секреты, позволяя им стать самими собой или кем они захотят. Еще одна степень свободы… Такие жалкие, безвольные, бесхребетные трусы, готовые платить любые деньги за возможность побыть собой, за общение. Днем наверняка приличные и достопочтенные члены общества, лицемеры. А власть Макс больше, чем он мог себе представить… Возможно, здесь есть кто-нибудь из Визенгамота или даже Аврората. Возможно, не стоило всех ровнять…слишком поспешные выводы. Красные бархатные портьеры у входа дрогнули, и Сэль вошла в комнату. Она была в сером легком платье, слишком скромном и строгом для такого места. Девушка теребила завитый локон, пока не откинула его назад, взяв себя руки. На первом же шаге она споткнулась, наверное, из-за слишком высоких каблуков. Гарри показалось, что прошла вечность прежде, чем мысли из розовой страны с белыми лошадками вернулись обратно в его голову, перестала звучать любовная баллада, а Сэль окутывать золотое сияние. Манфольетти его не заметила, иначе бы непременно убрала легкую растерянность с лица и скованность движений. Потерянная… захотелось подойти и обнять, сказать, что все хорошо, и она чудесно выглядеть. Смотреть на ее спотыкания и милую озадаченность со стороны было выше его сил, поэтому дождавшись, когда девушка споткнется в очередной раз, Поттер оказался рядом и подхватил ее под руку.
— Осторожней с такими каблуками, солнышко, так и упасть можно.
Сэльвэтрис оказалась удивленной лишь на пару секунд, спустя которые, к ней вернулось самообладание. Девушка высвободила свой локоть и с силой наступила каблуком на его ногу.
— Эй, что ты делаешь ненормальная! Я тебя от падения спас!
— А я тебя от Азкабана, если не прекратишь свои домогательства.
— Ненормальная.
— Вот и не стой рядом, а то заразишься, – Сэль сверкнула глазами, в которых Гарри ясно увидел пляшущих Темных Лордов с вилами, и направилась в центр зала.
До встречи с ней стоило выпить гораздо больше алкоголя.
— Не удивлена, что я здесь?
— Чему удивляться? Платная любовь — твой единственный шанс не умереть девственником, – бросила она через плечо, старательно выискивая цель взглядом.
Сэль стоило клонировать и начать распространять, общение с ней приносило одни плюсы: тренировка нервов и терпения, практика в безразличии к мнению окружающих, оттачивание остроумия, а через три минуты разговора человек вспомнит все самые изощренные, трудновыговариваемые, составные заклинания в алфавитном порядке и проранжирует их по причинению вреда здоровью. Гарри-то думал, что забыл то заклинание 7 ступени накрывающее человека огненным саваном.
— Вообще-то у меня здесь деловая встреча. С Артуром Бейли.
Сэльвэтрис резко затормозила и обернулась:
— С кем?
— С Артуром Бейли. Знаешь такого? – прищурился Поттер.
Они молча смотрели друг на друга, и парень даже не представлял сколько мыслей проносится у девушки в голове.
— Ладно, мне пора, – он развернулся и даже не успел начать обратный отсчет.
— Поттер…
Надрывно с придыханием, видимо предельная вежливость была позаимствована из резервных запасов.
— Да? — как можно безразличнее проговорил он, пытаясь скрыть улыбку.
— Можешь взять меня с собой? – четко с паузами выговорила Сэль.
— Зачем мне это? У нас деловая встреча. Зачем мне ты?
Темные Лорды в ее глазах сменил виллы на волшебные палочки стреляющие зеленым светом.
— Ладно, только не в таком виде.
— А что не так с моим видом? – начала заводиться Сэль.
— Слишком правильная, хорошая девочка. Здесь таких нет, он запомнит, а в случае чего и опишет. Пойдем.
Не дожидаясь ответных реплик, наверняка на одну треть наполненных ядом мантикоры, а на оставшиеся две части гадюки, он схватил ее за руку и потащил в сторону. Макс сидела на одном из розовых пуфиков, терпеливо вслушиваясь в речь какого-то долговязого парня.
— Можно тебя?
Вопрос был только для обозначения вежливости и соблюдения правил хорошего тона, взяв за руку и Макс, уже с двумя девушками он быстро поспешил к лестнице.
— Макс, это Сэль. Нужно чтобы ее приняли за мою компаньонку.
По решительности и серьезности во взгляде Дюбари поняла, что расспросы лучше оставить до более подходящего момента. Стоявшая рядом с парнем девушка недовольно сопела, видимо, имея собственное мнение на происходящее.
— Хорошо. Идем.
Сэль послушно поднялась за женщиной в комнату. О ее статусе и роле в данном месте вряд ли можно сделать неправильные выводы, а вот дружба с ней Поттера, удивляла. Трудно предположить, что у Мальчика-Который-Выжил такие друзья. Все разворачивалось таким образом, будто у Поттера был четкий план и это настораживало. Все должно было идти по ее сценарию, а доверить главную линию в постановке парню, наделенному более чем средним воображением и обделенному магией, слишком рискованно. Она бы ему свою жизнь не доверила, не то, что судьбу мира. И что за дела связывают его с Бейли? Даже времени подумать нет.
— Покрутись. Тааак, хорошая фигура.
Сэль аж задохнулась от попытки женщины с подобной репутацией оценить ее внешние данные на профпригодность.
Гарри нетерпеливо ходил по коридору, мучаясь от ожидания. Неужели затягивание корсета и напяливание бантиков занимает столько времени? Время шло… Все нужно делать очень быстро, неизвестно как начнут поворачиваться события. После всего этого он станет параноиком и неврастеником, вздрагивать от каждого шороха и взвизгивать при разговоре. Должно быть, кто-то из бесчисленных богов, которым он молился, ответил ему, дверь отварилась, и к нему, следом за Макс, вышла Сэль. Поттер замер, охватившие его чувства оказались слишком сильными и неконтролируемыми, пламя свеч засияло ярче. Сэльвэтрис переоделась в черное платье без лямок, оставшись в своих черных туфлях на высоченном каблуке. Макс немного растрепала ее локоны, пожирнее обвела глаза и наложила черные и стальные тени. Непривычно, но ей шло. Гарри подумал, что теперь она выглядит как очень дорогая фаворитка. Взгляд Поттера заставлял себя чувствовать еще более неловко, и она постоянно кусала губы или перебирала добавившиеся на запястьях браслеты, или одергивала платье, пытаясь сделать его длиннее.
— Идем, — Гарри кивнул ей в сторону лестнице.
— Конечно, кому теперь нужна привлекательная женщина нежных лет.
— Спасибо, Макс, – тепло поблагодарил ее парень.
— В твоих глазах, сладкий, я увидела все, что нужно. Идите и будьте осторожны.
Когда парочка скрылась за поворотом, Дюбари захлопала в ладоши, нужно будет поймать Гарри, запереть в комнате и устроить допрос с пристрастием.
— Я договорюсь обо всем с Бейли, твоя цель понравиться ему настолько, чтобы его разум прекратил служить ему.
— Так, может, ты прекратишь раздавать указания и объяснишь мне…
— Все потом, – Гарри приобнял девушку за талию и вошел в зал.
— Опять твой тактильный контакт, – прошипела ему на ухо Сэль.
— Вынужденная мера.
— Как же. Просто признай, что хочешь пообниматься.
— Ты почти ничего не ешь в школе, возможно, через пару недель твоя талия и станет располагать к объятиям.
Манфольетти ощутимо ткнула его локтем. Правда никогда не пользовалась популярностью и спросом. Правда заключалась в том, что обниматься с Сэль не было никакого желания. То есть это было тщательно закованное в цепи самоконтроля и выдержки желание, влекущее за собой другие, гораздо менее безобидные желания. Если бы его кто-то испугал или вывел из себя, все вокруг уже пылало бы ярким неудержимым пламенем. Бейли предсказуемо сидел за столом для покера в окружении двух таких же малоприятных типов. Поттер занял свободное место и рывком усадил Сэль на подлокотник. Гнев и небывалое возмущение десятибалльным штормом плескались в ее глазах, и тем удивительнее было внешнее спокойствие и холодность.
— Играете, мистер …
Как и ожидалось, у Бейли оказался противный услужливый голосок.
— Мистер Поттер, играю.
Сосед слева бросил на него удивленно-настороженный взгляд, который парень спокойно выдержал. Интерес был вполне предсказуем, как и реакция. Невысказанные вопросы роем кружились в воздухе, но дом на улице Черной кошки запрещал подобное любопытство, уравнивая все статусы и оберегая все секреты. Сэль сидела на жутко неудобном подлокотнике и не имела никакого желания вслушиваться в вежливую притворно— непринужденную болтовню. Удостоверившись, что все заняты игрой, ее глаза заполнились сапфиром, и через доли секунды она знала все о трех из четырех присутствующих. Только для Поттера было сделано исключение, интуиция подсказывала, что это случай для более детального анализа. Манфольетти провела рукой по бедру, слегка сжимая ткань платья, поправила волосы и чуть-чуть прикусила губы. Сидящий напротив нее Бейли даже не думал отводить маслянисто-ощупывающий взгляд, продолжая при этом поддерживать беседу. Она поочередно посмотрела на других играющих. От неподдельной похоти ее затошнило. Ослепленные своими деньгами и положением, они считали, что вправе разглядывать ее как кусок мясо на витрине, осматривать со всех сторон, прикидывая цену. Откровенно похотливые раздевающие липкие взгляды, от которых тошнило. И она чуть было не вскрикнула, когда носок ботинка погладил ее по ноге, заставляя в попытке отстраниться съехать с подлокотника и теснее прижаться к Поттеру.
— Поднимаю ставку, – услышала она его ровный непринужденный голос.
Поттер оставался невозмутимым, он не оборачивался к ней, не прижимался, не отодвигался, проявляя к ее присутствию не больше интереса, чем к часам на своей руке. Сэльвэтрис закинула ногу на ногу и положила свою руку ему на плечо. Не провоцировала. Дело принципа. Она, конечно, не самая распрекраснейшая девушка во Вселенной, но заинтересовать кого-то ей по силам.
Поттер забыл название комбинации. Мысли крутились вокруг идеи, поставить Сэль в угол подумать над своим поведением. Это же серьезно! Он тут ей пытается камень добыть, а она чем занимается?! Все эти ее поглаживания края платья, поправление волос, покусывания губ…да что не так с этой девчонкой?! Как только ему удается сосредоточиться, она начинает вытворять свои глупости! Думает он железный или целибат дал!
— Я выхожу.
Он коротко кивнул, и сосед справа поднялся из-за стола.
— У вас красивая спутница, – решившись, проговорил Бейли приторным голосом, от которого Гарри захотелось крепко приложить его лицом об столешницу.
— Красивая. – Согласился он. – Стрит.
— Флеш. Кажется, удача сегодня на моей стороне! – Мистер Бейли сгреб охапку золотых монет, расстроенный сосед слева покинул их компанию, возможно, прикидывает, как скрыть такую утечку денег от жены.
— Хочу отыграться, мистер Бейли.
— А вы азартный человек, мистер Поттер. Сколько поставите?
Теперь уже не хотелось приложить его об стол, только руки пачкать. Есть гораздо более изобретательные и изощренные способы, парень сузил глаза. Времени было достаточно, а взгляд Бейли говорил сам за себя.
— Ее, – коротко ответил Гарри, легонько кивнув в сторону девушки.
Удивлен был не только самонадеянный боров, но и девушка, которая не сомневалась, что голыми руками сможет свернуть ему шею.
— Идет, – поспешно, едва не задыхаясь, принял соперник ставку.
Сэль притворно-ласково в отвлекающем жесте провела рукой по волосам Поттера.
— Я надеюсь, ты знаешь что делаешь, иначе, клянусь Эребом, я сама продам тебя в рабство престарелому извращенцу.
Она больно сжала его запястье, не забыв напоследок оцарапать.
Бейли был воодушевлен как никогда и чуть не подпрыгивал от нетерпения, предвкушая победу. Взгляд мечтательно устремился к Сэль, и Гарри жалел, что не может прямо сейчас перегнуться через стол, притянуть его к себе за мятый воротник и предельно доступно объяснить, как крайне неразумно смотреть вот таким вызывающим взглядом и мечтать. Потому что никогда, никогда он не коснется ее, если хоть немного дорожит своим никчемным существованием.
-Флеш-рояль.
Манфольетти плохо играла в покер и совсем не помнила комбинации, но по ликующему лицу Бейли точно определила победителя.
— Мой ночной ангелочек.
Гарри закашлялся в смехе при виде выражения Сэль, не предвещавшего Бейли ничего хорошего. Наверняка он будет продан в рабство еще более престарелому извращенцу.
— Удача сегодня, правда, на вашей стороне, мистер Бейли. Но мне бы сначала хотелось обсудить дела. Вы обещали достать интересующую меня вещь.
— Конечно, за-а-автра, – Артур Бейли потер руки, и Сэль отметила толстые как сосиски пальцы.
— Сегодня, мистер Бейли, – властно отозвался Поттер, – мне обещали, что Вы не разочаруете. Завтра у меня, как Вы понимаете, учебный день, и я уже открыл Вам свою личность, понадеявшись на вашу компетентность. В одном из писем Вам были указаны возможные последствия.
— А Вы предприимчивый человек, очень необычно для ваших лет. Что ж, давайте обсудим, но я надеюсь…
— Одна ночь, Бейли. Только 24 часа с ней, я не делюсь своими игрушками, – подобные слова дорого могли ему обойтись.
Это был опасный момент. Бейли, несмотря на внешнюю мягкость, был серьезным человеком с серьезной охраной. Поттер играл по крупному, делая слишком большие ставки. Карточный домик мог рухнуть в одно мгновение, и Сэль заворожено со стороны наблюдала за партией. Это был уже не покер, скорее шахматы.
— Все контракты находятся у меня дома, к тому же, это самое безопасное место для подобных разговоров и…, — еще один красноречивый взгляд был брошен на Сэльвэтрис.
— Так поспешим.
Гарри быстро и незаметно кивнул Макс на выходе, не успев посмотреть в глаза, наверняка полные молчаливого беспокойства. За дверью к ним присоединилось четверо человек из охраны Бейли, которые помогли им с аппарацией. Фасад трехэтажного особняка Поттер знал по фотографиям, но внутренний дизайн пока оставался загадкой. Голова немного болела, потому что приходилось одновременно думать о многих вещах. Четверо охранников совершенно точно в деталях запомнили их лица. Они вошли в дом вместе с ними. После приглушенного света, яркость ослепляла, и перед глазами немного вспыхивали звездочки. Вычурность и показное богатство давили со всех стен. Полное отсутствие вкуса, будто вещи собирались лишь с целью показать, сколько денег в кошельке у хозяина. В этом чувствовалась рука Бейли, который, несомненно, считал интерьер достойным примером изысканности и утонченности. Сэль с презрением оглядывала обстановку, которая своим существование оскорбляла ее.
— Мистер Бейли.
Вышколенный дворецкий, появился из-за ярко-красных штор, перевязанных золотыми шнурками.
— А, Томас. Принеси в гостиную…
— Кофе, – ответил Гарри, с интересом разглядывая представший перед ним типаж. Их уже пятеро.
Они прошли в гостиную с претензией на барокко, если бы хозяин вообще знал о таком стиле. Хотя барокко, пожалуй, было эталон скромности с воплощенным в гостиной великолепием. Сэль села на край огромного дивана, боясь быть съеденной полосатым монстром.
— Может клубнички со сливками?
Невероятно пошло, чего и следовало ожидать.
— Нет, спасибо, меня от такого подташнивает, – отозвалась Сэль и приторно улыбнулась.
Бейли подошел к секретеру, достал стопку бумаг, вручил их парню, а сам сел поближе к девушке.
— И как же нас зовут?
Он взял ее за руку и погладил, стараясь не показать отвращения, Сэльвэтрис выдернула руку.
— Нас зовут Бэсс. Можно посмотреть дом?
— О, да, – загорелся идей хозяин.
Смотреть мелькавшую отовсюду безвкусицу ей хотелось меньше всего, но, сколько бы она не прислушивалась, не слышала отголоски мелодии камня «вечного света», а идущий рядом озабоченный Бейли только мешал делу.
— А вот тут у нас очень интересная комнатка.
Он немного обогнал ее и открыл дверь. Сэль обернулась, кинув взгляд в конец коридора, похоже, Поттер не относился к парням, стремящимся защитить честь девушки и спасти ее репутацию.
Гарри тщательно прислушивался пока шаги Бейли и Сэль не стихли. Он дал им пять минут, за это время не должно произойти ничего страшного, но и он сможет присоединиться не вызвав подозрений. Сэль пока не может найти камень, ей нужно время. Парень бросил еще один оценивающий взгляд на договор, неплохо, если бы захотелось иметь дело с контрабандистом. Кинув бумаги на стеклянный столик с львиными лапами, Гарри пошел на разведку. Сэльвэтрис девочка взрослая и сможет за себя постоять, но вдруг ей захочется поиграть в слабую и беззащитную. Дворецкого нигде не было видно, но он по-прежнему был проблемой. Парень на секунду задержался у картины Дега, удостоившейся места на стене этого дома за свою стоимость. Продавать предметы искусства таким ценителям просто преступление. Свернув в узкий коридор, он заметил приоткрытую дверь и, зайдя внутрь, мгновенно почувствовал себя частью детективной истории. На полу спальни валялся Бейли, а над ним с подносом в руках нависала Сэль.
— Я просто хотела его оглушить. Он налил вино, спросил, буду ли я. Я сказала, что нет, он выпил сам, начал подходить… Я просто хотела его оглушить.
— Сэль, положи поднос. Очень медленно положи под нос.
— Я не убийца-истеричка, Поттер. Я себя контролирую! – возмущенно ответила девушка, опасно размахивая подносом.
Поттер наклонился к Бейли и проверил пульс.
— Пульса нет, он мертв.
Ситуация медленно из плохой превращалась в критическую.
— Ты уверен? – с надеждой спросила она.
— Хочешь попытаться сделать ему искусственное дыхание?! Он не дышит, пульса нет. Он мертв, Сэль.
Поттер подошел к столу и, не прикасаясь, осмотрел бутылку. Бесполезно. Он ничего не понимал ни в вине, ни в ядах. Откуда у него это вино? Чей-то подарок или кто-то из слуг постарался? Несомненно, у такого человека как Бейли просто обязано быть множество врагов, но с убийством могли и повременить.
— Отравлено, если, конечно, ты, правда, не убила незадачливого поклонника.
— Мы в одной комнате с трупом, а ты в остроумии решил попрактиковаться?
Знала бы она как часто по ее вине, ему приходилось быть с трупами. Да и самому умирать приходилось, в ванне, не без ее посильной помощи и своевременного участия.
— Помоги мне! — девушка принялась вытряхивать одну за другой стоявшие на столе шкатулки. – Как только мы зашли сюда, я почувствовала, как камень зовет меня.
Отлично! Что дальше? С ней начнут стены разговаривать, а кухонная утварь станет обсуждать последние сплетни.
В дверь тактично постучали, парень с девушкой вздрогнули, испуганно переглянувшись. Конечно, они же в доме с невероятно сильной магической защитой, четырьмя охранниками и слугами, о чем речь, можно спокойно убивать хозяина и рыться в его вещах. Сэль была настроена решительно, она нашла камень, он здесь и неважно каким способом и ценой, но она заберет его и вынесет отсюда, Поттеру же хотелось как можно меньше трупов. Гарри неторопливо подошел к двери и немного ее приоткрыл.
— Я передам, – как можно вежливее улыбнулся Гарри.
— Лично в руки.
— Он, немного занят, – парень сделал паузу, давая дворецкому вникнуть в деликатность ситуации, – я положу на стол. Мистер Бейли будет очень недоволен, если Вы его отвлечете.
Дворецкий колебался, поэтому Гарри старался смотреть убедительно и мягко. Он с глухим звуком закрыл дверь, когда Томас все-таки доверил ему письмо.
— Письмо, – он красноречиво помахал им перед Сэль. – Что будем делать, если он еще кому-нибудь понадобиться?
Парень кивком указал на труп.
— Нужно перенести его на кровать, пусть думают, что устал и спит, – выдала гениальную мысль Манфольетти.
После ее заявления, Гарри понял, что каждое последующее будет отдавать криминалом. Они его не убивали, это яд, по-хорошему надо вызвать авроров и медиков, сообщить дворецкому. Только вот на него уже заведено дело в Аврорате, Сэль — проклятая. Шансы, что стражи порядка поверят в их белость и пушистость стремятся к нулю. Когда он только успел таким стать… Возможно, все потому, что в детстве некому было ему сказать про влияние плохих компаний.
— Поттер, нам надо убираться, – Сэль не переставала искать среди драгоценностей, одну единственную, представляющую огромную ценность. – Нашла!
Слишком громко воскликнула она, и Гарри побоялся, что радоваться ее находке сбегутся все обитатели дома. Сэль держала в руках кольцо с прозрачным бежевым камнем. Манфольетти просто светилась от счастья. Наверное, если бы он нашел кусочек от шкатулки, сила которой вот-вот погрузит мир в хаос, он бы тоже порадовался. Но так уж сложилось, что его интересовали более насущные проблемы. Труп и около пяти свидетелей. Сэль медленно обошла тело, слегка тронув ногой, видимо все еще надеясь, что с криком «сюрприз» Бейли подпрыгнет с ковра.
— Слишком медленно. Чем больше мы тут остаемся, тем больше теоретически у нас могло быть времени, чтобы его убить. Нам еще с охраной и дворецким разбираться, а ты хочешь вообще камень вынести.
— Ты думаешь, что он ведет список каждой купленной безделушки? Хватит истерить, отнесем на кровать, я воздействую на воспоминания слуг и мы спокойно уйдем. Просто делай, как я скажу.
Вот они, все их отношения, в двух словах! «Делай, как я скажу». Получить магию огня? У этого есть последствия? «Делай, как я скажу». Вернуться в Хогвартс? «Делай, как я скажу». Умереть и спуститься в царство мертвых? «Делай, как я скажу».
Сэль же временно остановилась на мысли, что они одна команда.
— Отнесем в ванну и включим воду, пусть думают, что он в душе, будет понятно, если не отзывается.
Что он делает? Предлагает идеи о том, как лучше спрятать труп? Отлично, родители могут им гордиться!
— Что замер? – прошипела девушка и взяла тело за ноги.
Гарри взял Бейли за руки, и они, надрываясь, потащили труп к ванной комнате. Пока Сэль включала воду, Гарри прислонил тело к стенке. Девушка взяла белое полотенце, отряхнула им штаны мужчины и вытерла руки.
— Сэль, ценю твою чувствительность, но ему уже пофиг на внешний вид!
— Я стираю твои отпечатки, болван. Ты еще чего-нибудь касался?
Гарри растерянно посмотрел на нее, профессионализм, с которым она заметала следы, настораживал. Более романтичных мгновений в его жизни еще не было. Радовало, что не один он на взводе. Сэль заметно переживала, чувствуя всю напряженность ситуации.
— Драгоценности в комнате. Ты перебирала их.
Манфольетти кинулась в комнату. Если, Бейли мертв, они могут спокойно покинуть дом, вопрос в том, сколько времени потребуется всем, чтобы понять, что хозяин мертв. Поттер кинулся в комнату и схватил за руку Сэль.
— Оставь, их. Надо уходить.
Коридор был пуст, и кокетка-надежда заманчиво замаячила на горизонте. Огромный особняк, а им еще искать… По лестнице навстречу поднималась женщина в форме горничной, несущая стопку белых полотенец. Это был вопрос времени. Возможно, стоило остановиться на варианте с кроватью. Сэльвэтрис сильнее сжала его руку, желая показать поддержку, и на последней ступеньке они услышали оглушительный визг.
— Вот скажи мне, зачем горничной заходить в явно занятую ванную комнату? – тоном будто ведет светскую беседу за обеденным столом, спросила девушка. – Или мытье спинки хозяина входит в ее обязанности?
— Что здесь происходит? – запыхавшийся дворецкий поравнялся с ними.
Манфольетти бросила мимолетный взгляд на парня. Директор Лиланд запретил применять магию гоэтий среди чужаков. Но это был крайний случай, и Поттер помог ей с камнем. С другой стороны она сможет проделать это и с Поттером, если тому что-то не понравится. Слишком высокие ставки. Им надо выбираться, сейчас не лучшее время и место для проявления послушания. Зрачок растворился в сапфире.
— Когда ты встретил хозяина Артура Бейли, он был один. Он не стал ужинать, а поднялся сразу в свою комнату. Никаких приказаний не было, поэтому все время ты провел на кухне. Иди на кухню. Никаких криков, ничего нет.
На лице дворецкого появилась блаженная улыбка абсолютного счастливого человека, самые смелые желания которого исполнились разом. Щенячьими преданными глазами он смотрел на девушку, готовый выполнить любое ее поручение, безвольная марионетка. Сэль отпустила его взгляд, и Томас устремился в сторону кухни. Манфольетти, знавшая ограниченность магов типа Поттера, была готова к куче вопросов, проклятиям и сжиганию на костре, к чему она точно не была готова, так это к:
— Зачем такая длинная история. Могла бы и побыстрей.
Гарри дернул ее за руку в коридор.
— Точность установки важна. И время нужно чтобы скрыть воздействие. Куда мы идем? А как же горничная, она нас видела?
— Она видела, Томас нет, кто-то из них явно сумасшедший, это поставит показания обоих под сомнение.
Они бежали из полных сил, потому что в этот раз от этого и правда зависела их жизнь. Что если охране не захочется справедливого суда, и лучшим возмездием они посчитают замуровать их в стены, закатать в цемент или просто убить и закопать на заднем дворике. Поттер чувствовал, что девушка отстает и замедляется на поворотах. Все дело было в ее туфлях, на снятие которых с их застежками и ремешками в лучшем случае уйдет минут пятнадцать. Он приобнял ее за талию, желая облегчить бег.
— Поттер, сзади, они бегут, я их чувствую.
Он тоже их чувствовал. Оставалась последняя лестница. Преследователи не применяли магию, желая добраться до невредимых жертв, способных переносить пытки.
— Мне нужно время…
— Нет времени, – оборвал ее Гарри и, выждав момент, когда как можно больше людей окажется на лестнице, крикнул, – perpetuus flamma!
Лестница за ними вспыхнула.
* * *
Кажется, это была шестая кружка кофе. Не самого лучшего качества, надо заметить. И пить это пойло он уже определенно не мог. Не слишком аккуратно Блейк поставил кружку на не просмотренные отчеты, капли кофе уверенно поползли по стенкам, обещая оставить след не только на кружке, но и на отчетах. Мелодия похоронного марша, словно теннисный мячик, поочередно отскочила ото всех стен, не забыв на прощанье ударить его в голову. Только этого мячика его мыслям и не хватало, и, наконец, получив желаемое, мысли устроили Уимблдон. Блейк смерил обреченным взглядом мобильник, и легонько постучал им по столешнице, но этому абоненту лучше было ответить:
— Да, бабушка.
— Блейк, где ты ходишь? Ты забыл, что сегодня я позвала тебя на ужин?
Твою ж мать! Ужин! Вот ведь горгулья второму отделу в помощь!
— Разве можно забыть то, о чем тебе напоминают каждый день и не по разу?
— Блейк Аттвуд, ты смеешь хамить своей бабушке?!
Властный голос немного надорвался. Ситуация из опасной медленно перетекала в чрезвычайно опасную. Вот уже над головой навис бутылек с валерьянкой, запах пустырника быстро распространился в воздухе, а тишину кабинета нарушает шуршание таблеток. Блейк Аттвуд неблагодарный внук, забыл свою бабушку и больше в ней не нуждается, слишком взрослый, чтобы навестить ее…
Он устало потер переносицу:
- Как я могу, конечно же, нет, ты же знаешь, как я люблю тебя и дедушку.
— Вот и хорошо, потому что Перфидия уже пришла. Она очень славная девушка.
Разумеется. Иначе и быть не могло. Кандидатка в жены просто обязана быть очень славной девушкой.
— Я сейчас очень занят, слишком много дел.
— Блейк!!!
— Извинись за меня перед, – Мерлин Великий, ему даже имя ее не выговорить, — Персефоной.
И он отключился, на прощание услышав, что девушка все-таки Перфидия. Чует профессиональная интуиция, в этот раз потребуется что-то ценнее первого издания «Пуаро» Агаты Кристи.
— Джей-Джей!
Невыспавшаяся Хогарт распахнула дверь, словно стояла там в ожидании.
— Тебя вампиры покусали?
— Нет, – рука женщины моментально взметнулась к шее, проверяя, а во взгляде промелькнула искорка беспокойства.
— Значит, ты не ждала приглашения, тебя не отпугивает запах чесночных багетов, и дело не в моем серебряном крестике. Ты не вампир, – его ум остр как прежде.
Хогарт тряхнула пепельной шевелюрой:
— Что я говорила про твое чувство юмора?
— У меня его нет? – попытался догадаться аврор.
— Именно. Зато в сообразительности тебе не откажешь.
— Комплимент?
— На случай, если ты все-таки встанешь во главе Аврората, должен же будет кто-то тебя заменить в первом отделе.
Блейк хмыкнул, одарив женщину веселым взглядом. Надо же какие у него амбициозные сотрудники, того и гляди придется воспользоваться правом на личную охрану.
— Отчет Моргана, просил передать лично в руки.
Хогарт кинула желтую папку ему на стол. О, с каким бы удовольствием Блейк выкинул все эти отчеты в мусорку и поджег. Ритуальное сожжение порождений бюрократического монстра. В голову даже пришла мысль провести его в канцелярии министра. Ладно, надо хотя бы уважать работу других, тем более если это Морган. Мужчине 55 лет, а он до сих пор трупы для Аврората вскрывает и медэкспертизы проводит, стальные нервы. Работа с таким количеством бумаги кое-чему учила, например, не читать все, слишком много воды, официальных оборотов, выхватывать суть, несколько главных строк. По паре на каждой странице. Не научишься – готовься к бесславной смерти под отчетами, заявлениями, протоколами, жалобами, копиями допросов, всем, что может свести сума. В этот раз Блейку хватило одного предложения. Забыв о боле в ногах и позвоночнике, затекших мышцах, врезаясь по пути в непонятно откуда возникающие косяки, плечи, спины, обхамив по дороге примерно двух младших авроров, одного оперативника, заработав себе пару синяков, парень смог добраться до подземелья. Царства смерти, во главе которого стоял Бертран Владислав Морган, главный медэксперт Аврората.
— Блейк, а ты быстро, – медик вытер о фартук, соблюдая строгую очередность, сначала скальпель, затем руки, – вот, что значит молодость. Проходи. Чаю?
Блейк спустился со ступенек, окинул взглядом помещение, немного передернувшись от столов с черными пакетами.
— А для Вашей работы, вы очень… жизнерадостны.
— Мне 55 лет, Блейк, грустить поздновато, не находишь?— Бертран постучал ложкой о край кружки. – Но я всегда был таким. Вся свою жизнь. Жизнерадостность и оптимизм.
Морган развел руками, будто обращая его в свою веру.
— Сюда.
Доктор подозвал его к первому столу, включил лампу и открыл мешок.
Аттвуд зажал рот рукой, кровь стучала в висках, и, вполне возможно, он поседел. Или нет. Но все то кофе вперемешку со скудным ужином просилось наружу. Морган сочувственно улыбнулся, в его глазах отражалось понимание, которое сам Аттвуд обычно допускал по отношению к новеньким. Берт сунул кружку с чаем в руки аврора и подождал, пока тот сделает пару внушительных глотков. Блейк отвел взгляд к каменным стенам, стеклянным шкафам с инструментами, медикаментами, рабочими столам. Если он аврор и глава первого отдела, это еще не значит, что ему чуждо что-то человеческое. Например, рвотные рефлексы. Он же аврор, в конце концов! Глава первого отдела! Будущий глава Аврората! Интересно, кого-нибудь из глав отделов рвало в морге на труп… Блейк посильнее сжал кружку, как прочный якорек, связывающий его с реальностью, и обернулся к столу.
Морган внимательно наблюдал за молодым аврором, он часто его видел на общих собраниях или в коридорах, в кабинете главы Аврората. Всем и каждому было понятно, что этот парень на особом положении. Он раскрывал самые сложные и запутанные дела, ловил самых опасных преступников и получил в свое полное распоряжение первый отдел. Самый молодой начальник за всю историю существования Аврората. Три ордена Мерлина первой степени, один второй, обладатель трех алых ленточек. А сейчас… Сейчас обычный мальчишка, который боится посмотреть в мешок.
— Что это значит? – подал голос Аттвуд, преодолев первое отвращение, он принялся пристально осматривать содержимое пакета.
Морган вытащил из халата запасные перчатки и протянул их парню. С видом заправского мясника, медэксперт стал переворачивать тело.
— Невероятно, конечно, но это человек, мужчина 35-38 лет.
Рука Блейка уже не в такой чистой перчатке потянулась обратно к кружке. Значит, человек, а не Франкенштейн. Потому что выглядело это так, будто кто-то сшил человека с волоком, руководствуясь при этом не вполне здоровыми соображениями. Один глаз человеческий, другой нет, волчья порванная пасть, из располосованной кожи на руках клочьями пробивается шерсть и когти лап, из вскрытой спины проступали два позвоночника, тоже покрытые скатанной шерстью, а куски кожи были просто приляпаны на кровь в отдельных местах. Морган надавил на один из рубцов, и из раны потекла вязкая бордовая жидкость, явственно пахнущая гнилью. Док перевернул труп на живот, но вот аврор совсем был не уверен, что ему нужно видеть выползающие наружу странно черные кишки и легкие и чьи-то не до конца переваренные останки.
-Туда.
Блейк благодарно кивнул Моргану и поспешил скрыться за дверью. Рвало его продолжительно и методично, хотя, казалось бы, уже нечем. По коже бегали мурашки, а перед глазами стояла яркая картинка. Ох, не стоило ссориться с бабушкой, потому что возвращаться одному в свою квартиру не хотелось, и спать там одному тоже не хотелось. Выйдя, он с благодарностью отметил, что Морган закрыл мешок.
— Что это?— вопрос прозвучал банально, но некоторые вещи нужно знать.
— А это то, что напало на Вас и Ваших людей мистер Аттвуд.
— Можно на «ты», меня только что рвало в Вашем туалете, поверьте, еще ни с кем я не был так близок.
Бертран хмыкнул и пригласил сесть его рядом с рабочим столом. Он открыл тумбочку, доставая два бокала и бутылку виски. Блейк послал к черту все инструкции и залпом осушил бокал:
— Там были оборотни. После смерти, труп принимает вид человека.
— Так и есть, если мы говорим о врожденных оборотнях. Здесь же принудительное обращение.
По лицу Аттвуда было видно, что даже просьба назвать свое полное имя вызовет полное замешательство и продолжительное раздумье.
— Они все маглы, Блейк, их заставили принудительно обратиться, обходя саму природу обращения вервольфов. Им не важна фаза луны, циклы или что-то там еще. Поразительно, как такое возможно. Они вдвое больше, сильнее, свирепее, настоящие машины смерти, но это не заклинание, нет. Изменения в их организме необратимы, полная перестройка скелета, костей, всего! Это гениально! Мы же говорим о маглах, а у них нет необходимого магического потенциала для подобных превращений!
Блейк перестал вслушиваться в слова Моргана, он смотрел на свой наполовину полный бокал и на бутылку «Bushmills», в его тумбочке срочно нужно освободить немного места.
* * *
— Сириус сказал, что ты уезжаешь на выходные.
— Что? А…да, – отозвался Гарри и оторвал взгляд от улыбающейся Невиллу Сэль. Ей же не может нравиться Невилл? Нет, ну в самом деле! Лонгботтом продолжал что-то торопливо рассказывать, изображая руками вещи, вне всякого сомнения, выше человеческого понимания. Поттер готов был поклясться в двух напрашивающихся выводах: первое — Сэль вообще не понимает ни слова из его сбивчивой речи, которая ей наверняка абсолютно неинтересна; второе — активная жестикуляция Лонгботтома до добра не доведет. И был прав. Не довела. После очередного взмаха, Невилл задел рукой кубок и пролил тыквенный сок на стол, толкнув при этом рядом сидящую Лаванду. Гарри не смог сдержать злорадной усмешки при виде растерянного и раскрасневшегося Невилла, отчаянно пытающегося исправить ситуацию и восстановить свое положение в глазах Сэль. Происходящее его веселило. Ревновать к неуклюжему Невиллу? Он улыбнулся шире, позволив Сэльвэтрис оценить степень его веселости. Сэль ответила укоризненным, взглядом, однако подрагивающие уголки губ ее выдавали. Девушка взяла салфетку и принялась помогать Невиллу, ободряюще ему улыбаясь. А вот это задевало. Нелепый, вечно всего боящийся, Лонгботтом, у которого близкие отношения были разве что с учебником травологии, умудрился за двадцать минут получить столько теплых взглядом и улыбок, сколько Гарри не получил за месяцы проведенные с Сэль. 24 часа в сутки. Мерлин, да они даже спали в одной кровати!
Парень похлопал Рона по плечу, взглядом показал ему на выход. Это у факультетской квидиччной сборной тренировка, а он теперь человек серьезный, ему еще письма писать. Неплохо бы успокоить Макс, да и Баррет ждет ответа. Манфольетти выглядит слишком радостной, для человека недавно избавившегося от трупа, занимающегося хищением и раскрывшим свою тайну. Подождав, пока девушка соизволит встретиться с ним взглядом, улыбаясь одними губами, он произнес «гоэтия» и быстро отвернулся. Написать завещание было очень предусмотрительно, эта выходка может стоить ему жизни. Она не дорожила его жизнью, когда они были знакомы, сейчас и этого нет. Чего он добивается? А на столе его уже ждала записка, перевязанная красной ленточкой. И что теперь?
* * *
Дождавшись, когда стрелки часов встретятся и определят полночь, он отправился на встречу. Сэльвэтрис выбрала хорошее место, верхняя открытая галерея, преподаватели и старосты патрулируют только путь туда, особенно зимой, когда холодно. Возможно, она воздействует на его память? Ну уж нет, одной забывчивой вполне хватит. Блуждающий взгляд остановился на противоположной лестнице, по которой спускалась Сэль. Одновременно они замедлили движение.
Поттер обезоруживающе улыбался, брюки, рубашка навыправ с расстегнутыми верхними пуговицами и ослабленный галстук. Интересно, такой притягательно-небрежный вид у него произвольно получился, или он перед зеркалом не меньше часа вертелся?
Они поравнялись. Парень оказался выше, и ей пришлось немного поднять взгляд, он кивнул в сторону темного коридора, девушка усмехнулась, но оставила ситуацию без комментариев. Пока они шли, Гарри легонько толкнул ее плечом, стараясь передать свою безмятежность. Они обменялись короткими веселыми взглядами, а потом опять стали смотреть каждый в свою сторону. Отбой уже был, и они слишком неторопливо и открыто шли… Мысль о мантии-невидимки даже не пришла ему в голову, может оттого, что прятаться совсем не хотелось. По большому счету, ему всегда приходилось что-то скрывать: магию, когда жил у Дурслей, тоску по родителям и одиночество на первом курсе, способность говорить со змеями на втором, оцепенение перед дементорами, Сириуса, кошмары после смерти Седрика, магию огня, Сэль. Теперь живая Сэль шла с ним рядом, почти соприкасаясь плечами, и скрывать это не хотелось. Даже к лучшему, если их поймают. Он украдкой взглянул на Сэль, внешне все в порядке, но Гарри кожей чувствовал ее напряженность и неуверенность. Интересно, а что она чувствует?
Сэль шла рядом с ним и не понимала, что чувствует, но что-то чувствует точно. И это было…пугающе? Поттер вошел в ее жизнь слишком быстро, будто всегда там был. Ощущение его присутствия было таким привычным, никакой скованности. И, Эреб ее подери, она должна была еще вчера подредактирвовать его воспоминания! Какая вопиющая беспечность! Позволить вот уже почти сутки спокойно разгуливать парню, который знает ее, знает кто она! Какого Мерлина он вообще помог ей с Бейли?! Как он оказался в том доме? Как он мог оказаться магом огня?! Он же сквиб?! Ох, такого номера в концертной программе не было… Последние несколько суток все ее планы катятся к чертям! Как могло произойти, что она замешкалась? Надо было убить его сразу и оставить в том треклятом доме! Парень все равно умрет, неважно при каком раскладе, так почему ж, Геката дай ей сил, он еще жив?! О, Великий мрак, кому он успел рассказать, что она гоэтия?
— Невилл, помог мне с эссе по травологии, – не зная, зачем сказала она.
Гарри остановился и, скрестив руки на груди, прислонился спиной к стене, терпеливо ожидая продолжения.
— Ревнуешь? – закончила свою мысль Сэль.
-Что? Нет, просто ты же новенькая и еще всего не знаешь. Невилл — Казанова Хогвартса, — с самым серьезным тоном сказал он. – Он разбил ни одно сердце, тебе надо найти кого-то своего уровня, кого-то более скромного.
Сэль смотрела в его искрящиеся глаза и с трудом сдерживалась от смеха:
— Более глупого, — она немного подалась вперед, продолжая держать руки скрещенными на груди.
— Да, и это тоже, более симпатичного, – он оттолкнулся от стены и сделал шаг на встречу, – и не такого искушенного в любовных делах.
Он был достаточно близко. Близко, чтобы видеть, как красиво свет от факелов путается в ее волосах, заставляя их блестеть, близко, чтобы видеть ее насмешливый взгляд, притягательные губы. План «держатся подальше от Сэль» провалился. Такая спокойная, не делающая резких движений, будто бросающая ему молчаливый вызов. А у него сердце бьется как бешенное, а мысли в голове даже отдаленно не отдают нравственностью и целомудрием. Неуверенно он протянул руку, в душе безумно боясь, что она одернется, и коснулся ее волос. Прикосновение заставило разорвать зрительный контакт и перебросить взгляд на место касания. Заколка, серебряная с изумрудами. Он чуть не задохнулся от нахлынувших ощущений, такой безграничной нежности. Она не помнила…ничего не помнила… Но носила заколку по одной ей известной причине. Красивая? Подходила к блузке? Туфлям? Неважно, она носила ее, никаких других украшений. Дышать по-прежнему было тяжело.
— Сэль…— сказал он, и сам удивился своему голосу. Такому прерывисто хриплому.
Сэль, будто отчаявшись на прыжок в пропасть, скорее зажмурила, чем закрыла глаза. Такая милая и притягательная слегка покрасневшая от смущения.
Возводимая им стена из кирпичиков «главное, она жива», скрепленная «он не должен ей мешать, последствия…» рухнула. Счастье. Его персональный рай был совсем рядом, настолько близко, что он касался его, и эти ощущения затмевали все, становясь лучшим, что с ним, когда-либо происходило в жизни.
— Твою ж мать!
Закричал Поттер, когда довольно урчащий Жуж, старательно перебирая наверняка специально заточенными когтями по штанине забрался ему на грудь.
14.02.2012 Глава 28
Огромное спасибо Нику (kin), он взялся мне помочь и отбетить главу, и сделал это в рекордные сроки, так что позвольте представить спасителя для всех ожидавших. Еще раз огромное спасибо!)
Так что, кто ждет беченого варианта, придется еще подождать, здесь Я и Ник попробовали представить читаемый вариант, генеральная вычитка через день. Я предупредила)
А, и еще первый раз когда я делаю исключение, это не вся глава, но зная о Вашем ожидании, решила выложить часть, так что и вторая скоро появится)
Приятного прочтения,
Автор.
* * *
Шекспир. Сонет 140
Будь так умна, как зла. Не размыкай
Зажатых уст моей душевной боли.
Не то страданья, хлынув через край,
Заговорят внезапно поневоле.
Хоть ты меня не любишь, обмани
Меня поддельной, мнимою любовью.
Кто доживает считанные дни,
Ждет от врачей надежды на здоровье.
Презреньем ты с ума меня сведешь
И вынудишь молчание нарушить.
А злоречивый свет любую ложь,
Любой безумный бред готов подслушать.
Чтоб избежать позорного клейма,
Криви душой, а с виду будь пряма!
* * *
— Жуж! — воскликнула Сэль и оторвала кота от парня.
Перс выворачивался, стараясь нанести заточенными когтями как можно больше ущерба. И если бы у нее не получилось удержать его, через три благословенные секунды, пришлось бы найти для нее нового фамильяра. Девушка сильнее прижала угрожающе мурчащего кота к груди и, с непонятной смесью растерянности и смущения во взгляде, посмотрела на парня.
Гарри усмехнулся, отводя глаза в сторону. Этот кошак никогда не внушал особого доверия, а он-то думал они на одной стороне, но видимо демон не принимал никого в свою группировку. Если этот, чрезмерно заботливый, демоненок начнет мешаться, придется найти способ подстричь ему когти. Жуж вырывался из рук хозяйки, свирепо шипя на парня.
— Думаю, разговора не выйдет, – Сэльвэтрис прижала фамильяра к груди и принялась успокаивающе говорить ему что-то на черномагическом.
Она метнулась то в одну сторону, то в другую, непонятно с чего взбесившийся Жуженька не собирался успокаиваться, если попытаться продолжить разговор с Поттером, потом может придется сшивать самого Поттера по кусочкам. Кивнув ему напоследок, Манфольетти поспешила к гостиной.
Гарри смотрел ей в спину, жалея о своем гуманном отношении к животным. Если бы не этот котенок, сегодняшний вечер мог навсегда остаться самым ярким воспоминанием в жизни. Он улыбнулся и прислонился к стене, в коридоре было слишком много света, и он, щелчком погасив пару факелов, достал из кармана сигареты и закурил. Его одержимость Сэль дошла до последней стадии, болезнь неизлечима и дальше только летальный исход. Он любил ее.
И любил не так, как любят в слезливых девчачьих книгах и мелодрамах, придуманной искусственной любовью.
Он, правда, любил ее.
Ее одну. Его глаза всегда смотрели в ее сторону, сердце только с ней билось, а мысли, каким важными делами не были бы заняты, находили лазейку, сквозь которую могли устремиться к ней. Только она могла вызвать искреннюю улыбку, смех и радость. Она одна была весомой причиной при принятии решений. Только ее благополучие. Только ее существование, определило его решение о помощи магическому миру. Сэль была всем, и он принял это спокойно. Как самое лучше, что когда либо случалось с ним в жизни. Ее боль была его болью, ее счастье его счастьем, ее слезы служили поводом немедленного устранения причины. Смотря на ее недостатки, он думал в этом вся она, именно за это он ее и любит. И он любил, независимо от ее решений и поступков, насколько ужасными они бы не были. Гарри точно знал что останется, что бы ни случилось, чем бы не закончилась вся эта история. Она закончится для них одновременно, эпилог они разделят на двоих.
Юноша докурил и потушил сигарету о стену.
* * *
Замок Маргелик. Албания
Орферус пересек главный коридор замка, стоящие на страже пожиратели низко поклонились ему, не смея поднять глаз. Юноша, лишь слегка, замедлил шаг, чтобы бросить полный презрения взгляд. Согнувшиеся, дрожащие, жалкие отбросы. Он почти взбежал по лестнице. У хорошего настроения не было причин. Только голова сегодня болела немного меньше, его не тошнило, и он не выпадал из реальности на короткие отрывки времени. Теперь лорд больше времени проводил в подземельях, увлеченный своими экспериментами со шкатулкой Пандоры. Шкатулка Пандоры... Орфи посмотрел на свои руки в белых перчатках. Белые... Зачем он их только носит? Боится, что руки окажутся красными, что с них будет капать кровь? Только посмотрите на себя лорд Орферус! На кого вы стали похожи? С кем вы общаетесь? Кто окружает вас? Рука дернулась к плечу, на котором выжженная татуировка гноилась и горела, как вечный знак его предательства, его проклятия. Ну и пусть! Он больше не намерен быть цепным псом Мерлина! Только его свобода, только один шаг до нее. В дверь вежливо постучали, и парень быстро отдернул руку от плеча, устыдившись своей слабости, испугавшийся быть уличенным в ней.
— Войдите, – голос, со времени его пребывания в замке, стал холодным, подобно северному ветру, блуждающему по темным коридорам и задувавшему немногие островки тепла и света, тщетно пытающиеся отогреть замок.
Дверь распахнулась и в комнату, низко склонив голову, вошла демонесса.
Орфи подал знак рукой подняться и пригласил следовать за собой. Демонесса держалась на почтительном расстоянии, но он все равно чувствовал запах гнили и болезни. Предсмертной и тяжелой.
Кьярансали — одна из вырвавшихся... Воландеморт все выпускает их... демонов, духов, теней... Бесплотных, которым дает тела. Пока они разрешают ими командовать, пока ими можно управлять, а потом... потом не его дело. Они вошли в кабинет, и молодой человек взглядом отметил скопившиеся на столе отчеты. Темный Лорд набирал влияние — с каждым днём, часом, минутой, секундой: его последователей становилось все больше. Больше тупоголовых овец, ловящих его слово, его жесты, бездумных идиотов и больше проблем.
— Садись за стол.
Кьярансали сделала нечто, наподобие реверанса, ее неуклюжесть вызывала лишь усмешку, и села за стол. Оферус взял красивый хрустальный бокал и подошел к фонтану, в углу комнаты. Она сидела спиной к фонтану и боялась обернуться, боялась взглянуть, чувствуя неразбавленную стихийную магию. Парень набрал воды и сел напротив демонессы. Ее лицо было скрыто капюшоном, но Орф был готов поклясться, что та вздрогнула. Кьяран, и правда, стало не по себе от сквозящей магии воды, то какую силу этот мальчишка, не боясь, выпускал из под контроля и как вольно с ней обращался. Вода в хрустальном бокале мерцала и светилась, но стоило Орферусу лишь на секунду задержать взгляд, как маленький водный дракончик выбрался из бокала, цепляясь за края, спустился по тонкой ножке, забравшись на руку парня.
Черномагический язык больно прошелся по нервам. Жесткий, шипящий, угрожающий... Дракончик на его руке рыкнул, и вода в стакане забурлила.
— Займись своим делом, пока я тебя не развеял, – спокойно отозвался парень.
Кьярансали немного тряхнула головой, капюшон ее серой, выцветшей мантии упал. Ей было неудобно открывать перед ним свое лицо. И с чего взял этот жалкий смертный, что может смотреть на нее с таким превосходством. Лицо демонессы было словно разделено на две части невидимой линией. Одна половина — улыбающаяся девушка, а другая — иссохшая старуха с обветренной пятнистой кожей, разбитыми губами и бельмом на глазу. Дракончик с руки парня перебрался на центр стола.
— Evenire.
Дракончик открыл пасть и Орферус вложил в нее колбочку с кровью.
— Начинай, – скомандовал он демонессе и как-то утомленно потер переносицу.
Кьярансали бросила на приказывающего злобный взгляд. Скрюченные, все в волдырях, руки с длинными грязно-желтыми ногтями зависли над колбой.
— Vlos har’luth z’ress. Elghinyrr chath elg’cahal xukuth...— принялась читать слова заклинания демонесса, а водяной дракон пристально следил за ней ледяным взглядом.
1) Берегись судьбы. Дочь тьмы держит твою смерть за руку.
* * *
В гостиную возвращаться не хотелось. В ало-золотой комнате теперь, все время, становилось нестерпимо душно. Все чаще хотелось свободы и ветра. Особенно свободы — теперь, почти всегда, только свободы. Вырваться из устанавливаемых рамок. Забытое чувство полета. Жизнь учила его жить сегодняшним днем... нет, более того. Происходящим мгновением потому, что следующего может не быть... завтра может не наступить. Каждое новое «завтра» приносит все больше проблем и рисков. И когда-нибудь его «завтра» не наступит... Но не сегодня. Сегодня его мгновения будут.
Парень захотел вытащить еще одну сигарету, а потом передумал. Он решил пойти на открытую восточную галерею. Скоро начнется рассвет. Самое темное время суток перед рассветом. Сейчас, было очень темно. Его волшебное прошлое — оказалось одной сплошной темнотой. А если так — рассвету пора наступить.
Восточная галерея была пуста. Чем это занимаются любимые старосты? А преподаватели? Спит спокойным и безмятежным сном Хогвартское королевство. Лишь зло не дремлет. Поттер улыбнулся, цинизм помогает радужнее видеть жизнь.
Гарри облокотился на перила, приготовившись наблюдать за начинавшимся рассветом. Полоски, от ярко-красной до оранжевой, растягивались на небосводе. Верхушки деревьев Запретного леса, на таком насыщенном фоне, выглядели довольно угрожающе, как черные пики, пронизывающие небо. Сама природа отражала происходящие события. Но ему было спокойно. В это была своя прелесть, особенная красота рассветного спокойствия. Не хватало только хорошего итальянского десерта из безе, сливочного крема, прослойки ягод и шоколада. Меренгата. Сэль бы понравилось.
— Так-так-так, кто это у нас здесь? – произнес тягучий голос и Гарри не сомневался в личности обладателя.— Поттер
— Малфой, – сдержано произнес в ответ Поттер, не проявив и элементарной вежливости.
В его понимании, верхом вежливости было не свернуть хорьку шею.
— Разве ты не знаешь правил, Поттер? – самодовольно улыбаясь, произнес Малфой – Или тебя подняли пораньше, чтобы ты помог домовикам с завтраком?
— Нет, Малфой. Я в отличие от тебя, до такого не опускаюсь.
Рассвет был красив, ни с чем не сравнимой красотой или чересчур хорошее настроение парня сделало его таким.
— Что ты там болтаешь?
Драко изменился в лице. Самодовольный Поттер вел себя слишком нагло для жалкого сквиба, которому положено трепетать и пресмыкаться.
— Ну как же? Сторожевой песик и так далеко от своей будки. Принести тебе пару косточек, в благодарность за охрану нашего чудесного сна?
— Что? Я староста слизерина!
— Если тебе так больше нравится.
Поттер, наконец, обернулся. Желания продолжать спор у него не было. День обещал быть чудесным, его ждал незаконченный, с Сэль, разговор, а ради этого можно и подарить белобрысому еще несколько дней его жалкой жизни, в услужении у мерзкой рептилии.
— Просто сними баллы и отправляйся, будь хорошим песиком.
Если сейчас поторопиться, то он сможет поймать Сэлли на выходе из гостиной. Гарри обошел Малфоя, даже не задев плечом, решил быть милосердным до конца.
— Я тебе не псина, Поттер! – злобно выкрикнул Малфой. — Обернись, когда я с тобой разговариваю, ты, жалкий сквиб!
Видимо, его это должно было задеть.
— Ты прав, ты не собака Малфой. Ты хорек.
Гарри ухмыльнулся, желая выбесить слизеринца еще больше. Драко не отличался ни выдержкой Люциуса, ни самообладанием, ни умом. Не легко, должно быть приходится, с таким сыночком.
— Лучше заткнись, Поттер! — сквозь зубы, выплюнул Малфой и выхватил палочку. Гарри быстро отреагировал, перехватив его руку и прижав слизеринца к стене.
— Больше никогда не смей поднимать на меня палочку, хорек, – процедил Поттер.
— Отпусти меня, придурок!
Гарри решил, что несовершенный мир пока еще не готов к проявлению его альтруизма. Ничтожный хорек, так гордящийся чистотой своей крови, крови убийц, предателей и сумасшедших, нуждался в уроке. Чертов дебил, пресмыкающийся перед змееподобной тварью. Он смотрел в глаза Малфоя, с отражающейся там надменностью, жестокостью и ненавистью. Слизеринец закричал, неожиданно и громко. Он перестал вырываться, теперь, просто метался из стороны в сторону. Со стороны, происходящее скорее напоминало вынужденное объятие. Гарри, ошарашенный криком, растеряно пытался понять причину.
— Малфой.
Слизеринец закрыл глаза, из которых тут же брызнули слезы
— Нееет! Хватит! Не надо! – продолжал кричать Малфой – Пожалуйста!
Его «пожалуйста» непривычно резануло слух, выводя из состояния оцепенения, и Гарри сделал шаг назад, тут же увидев причину. Рука. Рука Малфоя, которую он продолжал держать, распухла. Мантия обуглилась и тлела, а под ней появлялись огромные кровавые, сочащиеся раны. Он быстро отпустил Малфоя. Тот осел на пол и стал прижимать руку к себе, поскуливая. Отступая, Гарри наткнулся на перила балкона. Вид рыдающего Малфоя, сорвавшего от криков голос, вспыхивающими картинками возникал перед глазами. Он ничего не делал! Он не произносил заклинания! Он... он... он не хотел…
Будто собравшись с последними силами, Малфой надрывно вскрикнул и из его носа пошла кровь.
— Поттер! Что здесь происходит?!
Декан слизерина начал медленно приближаться с конца коридора, но дойдя до середины и заметив состояние Малфоя, ускорил шаг. Одного взгляда на старосту хватило Снейпу, чтобы понять необходимость незамедлительных действий.
— Поттер, вы так и будете стоять или соизволите мне помочь?!
* * *
Сэль оглянулась по сторонам, но везде взгляд натыкался на стены, расписанные белыми лилиями. Она стояла в центре круглой комнаты, с приглушенным мягким светом, но как не пыталась не могла вспомнить как оказалась здесь и зачем. Одна из стен осыпалась, будто за секунду пережив несколько веков, открывая проход. Девушка еще раз оглянулась по сторонам, удостоверившись в единственности пути.
Это был большой красивый оперный зал в красно-золотых тонах. Расположенные полукругом и разделенные двумя проходами ряды плюшевых кресел спускались к большой сцене. Боковой свет был слабым и не доходил до нее, заставляя немного нервничать. Легкая, как перезвон колокольчиков, музыка повторилась и Сэль подумала, что это ударяются друг о друга хрустальные украшения большой люстры. Но они были неподвижны... Занавес поднялся, на сцене появились пары юношей и девушек в черно-фиолетовой одежде, с налетом серебристо-белой пыли вечности. Пары стали кружиться по сцене и Сэльвэтрис чувствовала, что в танце есть нечто большее, чем набор красивых движений. Какой-то скрытый смысл. Пары танцевали все быстрее, их красивые наряды развевались. Даже не призраки, а словно отголоски своей эпохи. Духи времени, само время закутанное в черно-фиолетовый шелк.
Внезапно все исчезло. Театр растворился в темноте, и теперь она стояла одна. От прервавшего тишину звука колокольчиков Сэль захотелось зажать уши руками. Тишина сомкнулась. Прислушавшись, девушка уловила тяжелое сбивчивое дыхание рядом... за спиной... нет справа, слева... Повсюду. Она быстро обернулась вокруг себя, край платья тяжелого бального платья неприятно прошелестел и поднял в воздух пепел. Перезвон повторился.
— Натаниэль, – беспомощно и уж очень тихо позвала Манфольетти.
Девушка сделала шаг и под ногами появилась дорога из черного, покрытого трещинами, мрамора.
Звон колокольчика сменился приглушенным пением.
— Тсссс, — прокатилось мягким шепотом со всех сторон.
Сэль оглянулась по сторонам, но вокруг была лишь тьма. Черная, непроницаемая и колючая.
Правило гоэтий номер 1: не призывай тьму когда она рядом...
Она была рядом, шептавшая и пахнущая кровью. Сэль попыталась пойти быстрее, но кто-то дернул ее за ногу и девушка упала, вскрикнув от неожиданности и страха.
— Тссссс ,— настоятельно и раздраженно, пронеслось со всех сторон.
По бокам от дорожки, пробивая мрамор, извиваясь и переплетаясь, показывались большие алые, словно кровь, розы. Необдуманно Манфольетти потянула руку к ближайшему цветку, но он вспыхнул огнем и рассыпался пеплом. Они все. Один за другим. Сэль поднялась и побежала, остановленная трелью музыкальной шкатулки.
— Нет, – прошептала она, – не надо...
Чьи-то холодные мокрые руки толкнули ее в спину.
— Тссссс,– строго отозвалось со всех сторон.
Девушка сидела не поднимая головы. Боясь поднять голову.
— Почему ты не идешь? – спросил ее отозвавшейся эхом тонкий детский голос.– Иди.
Сэльвэтрис молчала, смотря на уходящий во тьму конец дорожки. Манфольетти сняла туфли и попыталась оторвать низ платья, но ткань не поддавалась. Тогда она поднялась и попробовала свернуть с тропинки, преграждая ей дорогу, словно забором, возникли призраки с безвольно болтающимися головами. Они провожали ее взглядом пустых глазниц, протягивая черные ленточки. Напуганная она снова сделала попытку бежать, но мраморная плитка под ногами сменилась стеклянной крошкой. Ее крик утонул в вязкой тьме, оставшейся без ответа. Сэль остановилась, пытаясь взять себя в руки и свыкнуться с непереносимой болью. По щекам текли слезы.
— Иди, – отозвалось эхо голосов.
Манфольетти подняла платье, чтобы посмотреть на свои ноги. Только кровавые порезы и никакого стекла. Стиснув ткань, она сделала шаг. Невыносимо больно.
— Иди, – требовали от нее и мрамор под ногами стал нагреваться.
Голова закружилась и она, будто перестала ориентироваться в пространстве, часто оступалась. Тьма, сидящая внутри, просилась наружу. Сэль часто заморгала, с каждым морганием мир менялся с привычного на черно-белый. Девушка сделала глубокий вдох и мир перестал меняться, вместо этого серые тонкие натянутые ниточки начали подбираться к ней со всех сторон. Тут и там вспыхивали синие огоньки, она больше не видела дорогу. По коже пробежали мурашки. Тонкие острые лезвия прошлись по подолу платья, разрезав ткань. Задели плечо, щеку. Вжик-вжик заскрипел механизм, и снова раздалась трель музыкальной шкатулки. От земли стал подниматься холодный молочно-белый туман, в котором появлялись красные огоньки глаз. Никакого движения лишь легкое дуновение воздуха, противный визжащий скрип и на ее плече появились три неглубокие царапины. Девушка сжала плечо рукой, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Ничего. Лишь туман и негромкое могильное эхо. Ее шаги стали вдруг слишком шумными. Она почувствовала, что сошла с дорожки и теперь ноги увязают в чем-то рассыпчатом, противном, хрустящем. К трели присоединился звук от барабанов, в которые будто ударяла игрушечная мартышка. Только мгновение, ей почти удалось поймать движение сотен черных обуглившихся рук держащих тонкие лезвия, а затем из тумана проступили фигуры их обладателей...
Сэль открыла глаза, словно очнувшись. В испачканных кровью руках были зажаты трезубцы. Платье было изодрано и хоть этого и не было видно, но пропитано кровью, став очень тяжелым. Манфольетти глотала воздух, пытаясь насытиться им и одновременно успокоиться.
Туман рассеялся и вперед вышел закутанный в черный плащ мужчина. Она не видела его лица из-за маски «лекаря», такие были популярны на венецианских карнавалах 17 века.
— Отдай камень... — мужчина не обронил ни слова, это фраза красными всполохами отразилась в ее мыслях.
— Нет, – твердо ответила девушка, глядя в желтые глаза.
Странный человек взмахнул костлявой рукой, туман стал собираться вновь, и Манфольетти уже знала, что последует за этим дальше.
Она беспомощно огляделась по сторонам, понимая, что без магии ей не справится. Риск остаться за чертой слишком велик. Сэль пригнулась, пропуская удар.
Подняв трезубец и попытавшись вытереть ладошку о платье, она резанула по ней.
— Теки моя кровь, не причиняя вреда моей душе и жизни, теки, прожигая Лету и вернись с теми, чья любовь и сила смогут защитить меня!
Серые нити обвили девушке ноги, заставив упасть и потащили сквозь молочно-белое пространство, наполненное ее самыми страшными детскими страхами к «маске».
Слишком резко взяв под руки, Сэль дернули вверх и девушка оказалась окружена призраками. Они все были здесь. Кровь ее крови. Бабушка Аззерра, дедушка Анжело, прапрадедушка Анэтолайо... Предки рода Манфольетти встали стеной на ее защиту.
— Поднимайся дорогая, нужно спешить.
Сэль посмотрела вверх, увидев перед собой призрака красивого мужчины. Такой родной... Она узнала его. Именно такой, как на портретах, как в ее воображении, как в сохраненных воспоминаниях дяди и мамы. Теплый любящий взгляд, открытая улыбка. Человек, к которому ей хотелось большего всего и сильнее всего прижаться.
— Папа, – недоверчиво пролепетала девушка.
— Сэлли, нужно торопиться.
Воодушевленная она быстро поднялась на ноги и побежала за отцом. Она впервые видела его.
— Милая, сюда, аккуратней.
— Пап...
Они остановились у узкой кованой двери.
— Тебе пора.
Сэль медлила. Она впервые видела его. И это все? Столько нужно спросить, столько сказать... Щемящая боль разрывала сердце на кусочки, а в глазах собирались слезы.
— Тебе нужно уходить милая. Давай же. Я больше всего на свете люблю тебя. Ты у меня такая сильная, я так тобой горжусь, а теперь иди. — Элиа приложил руку к щеке дочери, и та была готова поклясться, что ощутила его прикосновение.
Он торопил ее. Сэль знала, что пора уходить, чем дольше она здесь, тем быстрее теряет драгоценное время жизни.
— Я тоже люблю тебя, папочка, – сказала она и рванула ручку двери на себя.
* * *
Если бы не плохие герои, сказка не была бы сказкой. Принц и принцесса не поняли бы, что такое настоящая любовь.
Чжоу Чанг выросла на сказках. Сначала, ей их читала мама, а потом она стала читать сама. И ее жизнь должна стать непременно одной из сказок. Талантливая, умная, красивая, окруженная подругами и поклонниками она всегда была популярной, всегда получала лучшее. Седрик Дигорри был отличным принцем.
И вот уже хэппи энд. Если бы не... Гарри Джемс Поттер. Красивый, смелый, отважный, благородный, самый молодой ловец, победитель темного Лорда, знаменитость, герой... Особенный. Ее взгляд возвращался к нему за завтраками, обедами, ужинами, на совместных уроках, матчах, квидиччных тренировках, на которые она приходила посмотреть. Гарри Джеймс Поттер. Старательно выведенные инициалы на многочисленных пергаментах. Гарри Джеймс Поттер. Любит тыквенный сок, панкейки с шоколадным соусом, клубнику, тренировки по квиддиччу, смотреть на яркое весеннее солнце и жмуриться, приколы братьев Уизли, походы в Хогсмит, друзей, ЗОТС. Она могла бы написать книгу «1000 и 1 вещь, которые я узнала о Гарри Поттере, наблюдая за ним». Но Гарри Джеймс не был подходящим принцем, подходящим принцем был Седрик Диггори. Он был нужен ее идеальной сказке. А не непредсказуемый мальчишка, жизнь с которым напоминала бы качели. Никогда не знаешь вверх полетишь или вниз... Это был страх перед неизвестностью и трудностями, потом ограничения, накладываемые обществом. Она должна была страдать по Седрику. Она и страдала, по Седрику и по себе. По себе... Как не пыталась, не могла заглушить появившееся чувство свободы. Темный Лорд вернулся, Седрик умер, Гарри стал сквибом – мир перевернулся, но она... Она, принцесса собственной сказки, Чжоу Чанг, почувствовала в себе силы, наконец, побороться за свою любовь. Гарри любит ее. Это придавало сил, это было невероятно. Это могло бы быть невероятно. Все кроме одного. Он хочет закончить их сказку, так и не начав. Ее Гарри изменился.
Сегодня, она встала рано. Когтевранка хотела выйти пораньше и успеть поговорить с Гарри. Каждая минута отдаляет его от нее, промедление невозможно, ожидание — мучительно.
Чжоу Чанг сидела перед зеркалом, неторопливо проводя расческой по гладким блестящим волосам. Гладкая идеальная кожа, прекрасные пленительные глаза.
«Свет мой зеркальце скажи, кто на свете всех милее, всех прекрасней и белее... кого сердце любимого выбрало...»
Чжоу Чанг выросла на сказках. Сначала ей их читала мама, а потом она стала читать сама. И ее жизнь должна стать непременно одной из сказок. Талантливая, умная, красивая, окруженная подругами и поклонниками она всегда была популярной, всегда получала лучшее. Ее жизнь непременно должна стать сказкой. Даже, если ей придется сыграть плохую роль, убить настоящую принцессу и пройти нелегкий путь к короне и сердцу принца.
* * *
Поттер смотрел, как Снейп безрезультатно тряс Малфоя за плечи. Малфой был похож на тряпичную куклу, у которой порвались ниточки и с ней больше не играют.
— Поттер, Вы так и будете стоять?! Ну же, помогите мне! Дайте Рябиновый отвар! Не то! Поттер, вы, что свой мозг еще с прикроватной тумбочки не взяли?! Ради Морганы, шевелитесь же!
Гарри безропотно выполнял все инструкции профессора. Его руки тряслись, в голове был полный сумбур, а происходящее было как во сне.
Наконец Снейп закончил. Судя по тому, что Гарри был жив напрашивался вывод, что жив и Малфой. Слизеринский декан произнес еще несколько заклинаний, а затем отлеветировал Малфоя в свои апартаменты.
— Поттер, что вы с ним сделали?! – вернувшись требовательно спросил Снейп.
Гарри перестал болтать ногами и взглянул на преподавателя. Честно слово, знал бы он сам, что с ним сделал. Такого в программе не было.
— Это ведь вы Поттер, даже не думайте отрицать. Как вы это сделали?
Снейп продолжал надвигаться на него и это заставляло чувствовать себя некомфортно, слишком уж нервно, он сжимал палочку в руке.
— Зелье? Артефакт? Откуда у мистера Малфоя такая травма? Вы хоть знаете, что он чуть руки не лишился?! Боль достигла порогового предела!
Снейп не то шипел, не то шептал. В любом случае, каким бы не был его голос, он предвещал скорую расправу. Гарри с трудом, но смог вернуть себе самообладание, хотя колбочки перед глазами до сих пор нервно подпрыгивали:
— Профессор, если вы так уверены что это я, то не хотите начать вести себя чуточку вежливее. Знаете, что сделал Малфой прежде, чем это произошло? Он тоже наставил на меня палочку.
Эти слова, казалось, отрезвили мастера зелий и он отошел от парня.
— Это была огненная магия, – на этот раз Снейп констатировал, – это сделали вы и в косом переулке тоже были вы, Поттер.
Пожалуй, профессор Снейп оказался лучшим вариантом для раскрытия его маленькой тайны. Абсолютное спокойствие и хладнокровие. Потрясающая способность вести конструктивные беседы при любых обстоятельствах.
— Крайне неразумно было оставлять вам жизнь.
Видимо, профессор не предполагал, что он так быстро согласиться с предъявляемыми обвинениями и не ждал откровенного признания.
— Так это Вы? – Снейп и сам не верил.
Неужели? Великий Мерлин, не может быть! Но сомнений не оставалось. Это был Гарри Джеймс Поттер. А ведь он говорил Дамблдору, что с парнем что-то случилось. Но нет!
«Мальчик так много пережил, он просто замкнулся!» Как же! Дамблдор удивиться насколько больше, чем он думал, пережил мальчик!
Зельевар пронзил взглядом сидевшего перед ним на парте юношу, немного ссутулившегося от пережитого, но не растерявшего спеси и приобретенного самообладания.
— Но как? Этого не может быть...
Справедливо рассудив, что так они с места не сдвинутся, Гарри материализовал огненный шар в руке, а потом еще один. Один за другим он бросил их в Снейпа, но, не долетая до преподавателя, шары взорвались яркими искорками, медленно и плавно опустившись на пол.
«Невероятно!» — подумал Снейп.
Он слышал об этом, даже встречал стихийных магов. Такая сила и похоже Поттер вполне осознавал свои возможности. Мерлин Великий! Прямо под носом директора, все это время, скрывая от всех, играя роль сквиба! Многое становилось понятным и его самоуверенность, и надменность, спокойное равнодушие к сплетням.
Северус никогда не жаловался на скорость реакции и остроту ума, но это был не тот случай. В этот раз, ему было необходимо время на размышления. Подозревать Поттера в чем-то и знать, что он гипотетически на что-то способен, оказалось куда безопасней, чем убедиться в правильности подозрений. Пожалуй, это был один из немногих случаев, когда он предпочел бы ошибиться. Дамблдор подавится своими лимонными дольками, когда узнает. Мысль о реакции директора развеселила, заставив криво улыбнуться.
— Моя магия, о ней никто не должен знать, профессор – догадавшись о ходе его мыслей, предупредил парень – Я оставил вам жизнь в переулке, но мне может захочется передумать.
— Вы угрожаете своему преподавателю, Поттер? – «вот ведь щенок».
— Я посмотрю, сколько заклинаний магии огня седьмой ступени вы сможете выдержать профессор, вот это угроза.
— Последствия вашей конспирации, Поттер, сейчас лежат в моей спальне.
— А могли бы на дне хогвартского озера, Малфою повезло, что я растерялся, – Снейпу явно недостает позитивного мышления.
У Северуса прошел мороз по коже, он не только знал, что парень на это способен, он знал, что он вполне может выполнить сказанное. Сейчас, у него было слишком много вопросов, которые не следует задавать и ответ на которые, отчасти, он знать не хотел. Как же сильно изменился мальчишка!
— Я не хотел навредить Малфою.
— Не сомневаюсь, мистер Малфой последний человек, которому бы вы хотели навредить, — даже если он и растерян, причин уступать Поттеру нет.
Гарри закатил глаза:
— Хорек давно напрашивался, но навредить ему я не хотел. О моей магии никто не должен узнать, профессор. Ни директор, ни змееподобная тварь, кому бы Вы не служили. Это только мой и Ваш секрет.
— Снова угрожаете? – Снейп смерил мальчишку насмешливым взглядом.
— Я спас Вам жизнь, у Вас что представлений о такте и манерах нет?
Почти одновременно, они усмехнулись и Поттер готов был поклясться, что впервые он и сальноволосый придурок поняли друг друга.
— А с Малфоеем что делать будете? На дно озеро, я Вам его отправить не дам.
И, опять же одновременно, они обменялись насмешливыми взглядами. Видимо Снейп с огромной симпатией относился к такой перспективе. Малфой всем доставляет слишком много проблем.
— Сотрите ему память, – милостиво разрешил гриффиндорец, - Мне на завтрак пора. Мои наилучшие пожелания, Малфою. Захотите поговорить, пригласите на чашечку чая.
* * *
Сэль с трудом открыла глаза, когда молочно-белый туман перед ними рассеялся, она смогла увидеть потолок. Жуж, увидев, что хозяйка проснулась, забрался ей на грудь и принялся тыкать мокрым носом в лицо, спеша ввернуть ее в реальность.
«Все хорошо» хотела сказать Сэль, но в горле першило и вместо этого получились невнятные хрипы. Демон стал лизать ей руки, и девушка понемногу приходила в себя. Ей, еще сложно было разделить картинки на свое прошлое, настоящее, сны, чужие жизни... Глаза болели, словно засыпанные песком. Сэль села и тут же качнулась в сторону. Рука дотянулась до мокрого лба. Горячий. Она была... И потом... Как же голова болит... Неужели ничего кроме ее бедной головушки для колки орехов не нашлось...
Манфольетти потеребила одеяло. То ли нервно, то ли раздражено. Словно не зная чем заняться, словно не зная как успокоиться. В мире комнаты, огражденной от нее пологом, было тихо. Прислушавшись к тишине, Сэльвэтрис решила подняться. Рукава рубашки были в крови, покрывало... Раздражённо девушка сдернула его с кровати и наспех свернув, сунула под нее, надеясь что домовики не имеют привычки лезть в чужие дела и спрятанные под кроватью покрывала. Когда положенный промежуток времени прошел и мозг, наконец-то, смог разъединить и рассортировать все фрагменты памяти, не беспокоясь о производимом шуме, девушка, больно ударившись, опустилась на колени и принялась переворачивать содержимое чемодана, пока не нашла темно-синий бархатный мешочек. Жуж, с неодобрением, наблюдал за устраиваемым беспорядком. Мантии, не поместившиеся в шкафу, теперь валялись на полу, выглаженные Бьянкой платья, книжки… Проживание среди этих смертных ничему хорошему хозяйку не научит. Сэль спиной чувствовала неодобрительный взгляд кота, но ничего не могла с собой поделать, руки немного дрожали и узелок никак не хотел распутываться. Наконец ей удалось справиться с волнением и вот уже руки бережно гладили холодное дерево. Это была рамка для фотографий. Признаться, она не помнила как рамка с фотографиями оказалась у нее. Синий бархатный мешочек просто появился на подушке рядом, однажды утром. На одной стороне рамки была фотография мамы, а на другой папы. Она знала каждую черточку его портрета, каждую деталь.
«Я большего всего на свете люблю тебя»
Сэль заплакала. Беззвучно. Слезы водопадом текли по щекам и она скованно утирала их окровавленным рукавом. Поцеловав фотографии, девушка убрала свое сокровище обратно. Не надо было тереть глаза, теперь вот красные будут. Соседки уже встали. Браун о чем-то спорила с Грейнджер и Сэльвэтрис отругала себя за медлительность. Как же теперь пробраться, в таком виде, в ванную и избежать вопросов? Она аккуратно отодвинула полог. Поток информации шквалом обрушился на ее больную головушку. Грейнджер пыталась, на правах старосты и соседки, воззвать к совести Браун и призвать ее к порядку. Бесполезное занятие с любой точки зрения, по мнению Сэль, но ввязываться не хотелось. На помощь к Браун подоспела Парвати. Это был шанс. Не Мерлин весть какой конечно. Она достала черный кардиган из сумки, закуталась в него и решила действовать.
— Сэль!
От окрика, девушка замерла, как вкопанная, сильнее закутавшись.
— Сэль, скажи им, тебе ведь тоже не нравится разбросанные вещи! Я уже третий раз убираю эту кофту со стола.
Грейнджер трясла в руках кофтой Браун и розовое пятно перед глазами Манфольетти прыгало. Сэльвэтрис, абсолютно точно, знала какая участь ждала бы их в Бетельгейзе и не понимала, почему в Хогвартсе такое проходит. Директор слишком лоялен. В Хогвартс демократично набирают идиотов.
— Соседство с вами, само по себе, ад и убранные половые тряпочки комфортнее его не сделают. А вот, если вы соберете шмотки и испаритесь отсюда, то сделаете одолжение не только мне, но и всему волшебному миру. Кто-то должен стирать вещи и раздавать газеты. Есть много чудесных вакансий, как раз вашего уровня.
Манфольетти обвела их высокомерным взглядом и скрылась за дверью ванной комнаты. Хорошо, что соседки успели ее посетить. Она рекордно быстро переоделась, ловко перебинтовала себе руки. Давние шрамы сильно болели и кровоточили от любого прикосновения мрака. Голова закружилась и девушка ухватилась за край раковины. С каждым днем становилось хуже. Внутри нее, будто, сидел датчик-барометр измеряющий давление тьмы на мир. С каждым днем ее становилось все больше, Воландеморт заходил все дальше в своих экспериментах со шкатулкой Пандоры. Теперь, остановить его было вопросом жизни и смерти. Ее жизни. Ее смерти. И тех кого она любит. Она, еще раз, проверила бинты.
Девушка приоткрыла дверь, битва за чистоту и порядок была закончена. Судя по отсутствию команды веников, одиночная команда пуходерки при звании потерпела сокрушительное поражение.
— Ох, да просто выбрось ты это детище воспаленного дизайнерского мозга!– окликнула Грейнджер Сэль.
К таким недостаткам, как неумение следить за собой, думать, говорить, вообщем ко всем неисчисляемым недостаткам следовало добавить зацикленность.
Девушка немного дернулась от интонации, но нашла в себе силы для вежливого обращения. Как находила всегда... всегда, когда первокурсники нарушали правила, Рон испытывал ее терпение, одноклассники сначала смеялись, а потом просили списать...
— Да?
— Я, сегодня, не пойду на занятия. Я неважно себя чувствую.
Гермиона внимательно посмотрела на новенькую. Манфольетти придала своему взгляду большую выразительность.
— Мне что, обязательно, биться в истерике и кусать столбики кровати. Я страдаю внутри, – положа руку на сердце, ответила девушка.
— Тогда, конечно. Может, проводить тебя в больничное крыло?
— Я сама смогу найти туда дорогу, староста Грейнджер. Ты опоздаешь.
Заметно недовольная гриффиндорка покинула комнату, а Сэль приступила к сборам. Быстро сменив школьную форму на черное платье, она достала из черной прямоугольной коробочки длинный черный кружевной шарф.
— Жуж,– обратилась она к демону.
Кот неторопливо потянулся и ясно выражая глазами вселенское одолжение стал торопливо втягивать воздух.
— Жуж, – ее глаза перелились сапфировым – иди к маме, сегодня, что-то произойдет. Будь с ней.
Демон медлил, разрываясь между прямым приказом и нежеланием оставлять хозяйку одну. Но, решив подчиниться, перс спрыгнул с кровати и скрылся в одной из теней. Сэльвэтрис осталась одна. Руки нетерпеливо теребили ажурный шарф. Черт! Вчерашний вечер лавиной обрушился на сегодняшние планы. Нужно было найти сначала Поттера. Нужно было закончить разговор. Ошибки, ошибки, ошибки. Мелкие потянут за собой крупные и это неизбежно приведет к катастрофе. Девушка пошатнулась. Сегодня, слишком плохо. Если поторопиться, можно успеть до завтрака. Поговорить с Поттером действительно необходимо. Неизвестно, как он может использовать информацию о ней. Сэль приоткрыла дверь, прислушиваясь. Главное, не попасться невменяемой зазнайке или неадекватным преподавателям. Главное, сейчас, стать тихой и незаметной.
* * *
Сэль била себя рукой по голове, надеясь, что легкая встряска пойдет на пользу. Во имя Эреба, что она творит?! Неужели это она?
Неужели, правда, она? Черт! Какого демона, она вчера сбежала?! Нужно было выяснить, откуда он знает о ней! Нужно было просто стереть ему память или убить. Парень все равно умрет раньше или позже, так какая разница! А что, если он знает еще что-нибудь? О, жрицы Полуночи, она что, сейчас, пытается найти причину оставить ему жизнь? Смерть Поттера решит сразу все проблемы и с информацией, и ее личностью. Да где же этот придурок?! Девушка выглянула во двор.
И она обняла его...
Сердце Сэльвэтрис больно кольнуло иголкой и она не могла объяснить откуда взялось разочарование... Такой демонстративный, фальшивый, детский жест! И от того, что он сработал, еще неприятнее. Чуть ли не впервые, Манфольетти почувствовала себя лишней. Решение о смерти Поттера оказалось более, чем своевременным. Девушка отступила назад, намереваясь развернуться... Хотя... Ей что, только что указали на место? Показали границы? Четко обозначили... И, о, Великая Геката, ее это расстроило? Это что, отступление? Да, какого Мерлина происходит?! Как следует разозлившись, Сэль, с гордо поднятой головой, направилась в сторону обнимающейся парочки.
И она обняла его...
Чжоу была напугана. Ее интуиция безошибочно подсказывала, что Гарри Джеймс Поттер потерян для нее навсегда. Он уже не тот наивный мальчик, безответно влюбленный в нее. Кто-то дотронулся до его сердца, оставив неизгладимый отпечаток. Для нее или другой девушки больше не было места в его жизни. Нет-нет-нет! Она была готова цепляться и биться за призрачную надежду, за маленький шанс. Нет, никогда! Она не отпустит его. Не сейчас, когда может быть с ним. Нет. Нет. Такого не будет. Ее любви хватит на двоих, он снова полюбит ее, увидит то, что видел раньше. Они так долго не общались, он забыл, забыл о своих чувствах. Он вернет. Вернет все. Она напишет их сказку. Только для них.
И она обняла его...
Гарри почувствовал всю безнадежность и горечь объятия. Весь страх отказа и ее бьющееся сердце. Девушка все сильнее стискивала объятия, нервно сжимая его мантию. И наверное, нехорошо было стоять застывшей скульптурой... Чжоу тихонько заплакала, плотнее к нему прижавшись, и он обнял ее в ответ, желая одновременно успокоить и укрыть от холода. Что он чувствовал? Бесконечное, ни с чем не сравнимое сожаление... от того, что не может почувствовать больше ничего, кроме дружеского участия и заботы, желания успокоить и тоску... заполняющую, без остатка, сердце тоску... Чжоу всхлипывала и дрожала, а Гарри отдался воспоминаниям об Астрономической башне и сыплющемся, мягко и тонко, снеге, надоедливом призраке, глупо пытающимся свести счеты с жизнью. О своем безотчетном, идущем от самого сердца, желании защитить от всего мира и забрать всю ее боль себе, только бы больше никогда не видеть слез в глубоких синих глазах.
— Поттер.
Лишенный чувств голос обдал сердце морозом.
— Манфольетти, – он обернулся и мир перед глазами поплыл черными пятнами.
Чжоу сильнее сомкнула объятия и не было в мире силы способной разомкнуть их. Дыхание сбилось, а от охватившей недосказанности повеяло ощутимым холодом. Ситуация требовала немедленного разрешения.
— Если уж тебе так хочется пофамильярничить, то мисс Манфольетти. Надо поговорить. Иди за мной.
Чжоу соизволила прекратить демонстрацию.
— Я Чжоу, – когтевранка, как можно ослепительнее, улыбнулась, проявляя фальшивое радушие – девушка Гарри.
— Мои соболезнования, – произнесла Сэль, абсолютно не понимая чем тут можно гордиться.
Чжоу, непонимающе, посмотрела на Гарри, мысленно пытающегося найти приемлемое решение.
Не удостоив когтевранку взглядом, девушка уверенно направилась по заранее спланированному маршруту.
— Прости. Чжоу, я не могу ответить на твои чувства, – он высвободился из ее объятий и помедлив, лишь для того, чтобы удостовериться, что она поняла смысл его слов, поспешил за Сэльвэтрис.
Манфольетти шла быстро, явно имея подготовленное место для переговоров. Это обнадеживало. Она видела его с Чжоу. Видела и, наверняка, все неправильно поняла. А вспыльчивость характера не даст объяснить ему ситуацию.
«Я вижу, как тьма подступает к твоему сердцу, вижу власть, тебя достойную и вижу твое падение, сокрушительный проигрыш. Получивший все станет равным Высшим, но никогда не сможет получить то, что сердце его темное желает больше всего на свете»
Глупые предсказания сумасшедших женщин, сведут его с ума. Куда она его завела? Хочет убить и спрятать тело в тихом месте.
— Я и Чжоу... — надо было срочно спасать свою жизнь и репутацию.
Сэль, обернувщаяся на его слова, выглядела, мягко говоря, озадаченной.
— Я... мне... мне нравилась Чжоу на четвертом курсе... и пятом, если подумать...
Он был слишком увлечен, поэтому вполне возможно, что ему показался легкий сапфировый перелив ее глаз.
Сэль поджала губы, улыбаясь одними глазами, а потом, не выдержав, заливисто рассмеялась.
— Поттер, ты, что думаешь, я привела тебя сюда для сцены ревности? – казалось, она и правда была удивлена, – О, твой IQ и правда двухзначная цифра! А та девушка подумала, что я безнадежно в тебя влюблена? Она, поэтому в тебя так вцепилась? О, Мерлин... прими к сведенью сам и скажи ей, что у меня есть жених.
Манфольетти вошла в заранее выбранный класс, наложив пару заклинаний.
— Откуда ты знаешь, что я гоэтия? – сразу перешла к делу Сэль.
Парень ждал это разговора, более того он сам напросился на него, руководствуясь своими дурацкими мотивами.
— Птичка рассказала, – ответ не самый подходящий и не самый остроумный, но звучит лучше, чем после твоей смерти мы подружились.
— С тобой птицы разговаривают? Точно чокнутый. Магия огня, ты с ней родился?
Манфольетти села на парту первого ряда и внимательно посмотрела на парня. Ее таланты могли бы упростить задачу, но ей почему-то казалось важным его добровольные ответы.
Все еще погруженный в ситуацию с Чжоу он не сразу понял ее вопрос.
— Что?
Сэль начинала злить его невнимательность. Не имеет значения, какие важные мысли занимали его голову, сейчас, он должен сосредоточить все свое внимание на ней. Она же тратит на него самое ценное в этом мире. Она тратит на него время.
— Магия огня, это какой-нибудь артефакт или ты с ней родился?
Поттер лишь бросил на нее взгляд и отошел к стеллажам. Это было неизбежно. Сэльвэтрис начала задавать вопросы. Мир под ним превратился в тонкий лед, обещавший в скором будущем, пойти трещинами.
— Нет. Это подарок.
— Подарок? Должно быть, этот человек тебя ненавидит раз выбрал такую изощренную смерть.
— У нас особые отношения, – ухмыльнувшись, подтвердил Гарри.
Поттер сосредоточил свое внимание на полке. У них не было занятий в этом классе, а книги были настолько разнообразны, что предположений для каких целей использовался кабинет не было. Сэльвэтрис молчала, но он чувствовал ее неотрывный взгляд, сопровождающий каждое его движение. Главное не смотреть ей в глаза. Магия гоэтий. Пришлось выделить отдельную полку в библиотеке. В чем-то Гермиона была права, нужно было расширять кругозор. Интересно, как Сэль, с ее-то характером, удается сдерживать свои возможности.
— А давай поиграем, – предложил он, – десять вопросов, умеешь?
— Поттер, я похожа на человека, с которым можно поиграть?
Гарри хмыкнул, вряд ли голодный хищник, подходящий партнер для игр:
— Все очень просто. Я задаю вопрос, ты отвечаешь и задаешь свой. Отвечать нужно честно.
— Какое веселье. Выпивка, танцы, закрытые клубы, игры на желания, пари? Попробуйте что-нибудь подобное, тогда, возможно, ваша школа перестанет быть такой убогой и найдутся люди, с которыми можно поговорить. Как же ты проверишь мою честность?
— Я просто поверю твоим словам, – проявляя простодушие, сказал он, немного обернувшись.
Сэльвэтрис поймала его взгляд и шальная мысль о применении своих способностей пронеслась в ее голове. Они в одном из заброшенных кабинетов. Одни. Можно спокойно покопаться в его памяти, стереть ненужные воспоминания или заменить, легко и просто решить эту головную боль. Но она медлила, да признаться и не хотела так с ним поступать.
— Хорошо, я начну. Как давно у тебя этот подарок?
— С конца августа. Где ты раньше училась?
— В Бетельгейзе. Как ты научился управлять своей магией? Тебя кто-то учил?
— Это уже два вопроса. И они совершенно не веселые, тебе говорили, что ты на редкость скучный человек? Мне помогал даритель моих способностей. Что за камень ты забрала у Бейли? Один из камней, открывающих шкатулку Пандоры?
Если бы он только обернулся! Если бы он только обернулся, то вполне смог бы увидеть одну из самых невероятных вещей в мире. Ничем не прикрытое удивление на лице Сэльвэтрис Нанзиэтеллы Манфольетти. Что там Поттер говорил о честности? И насколько сам Поттер собирался быть честным с ней? И на какую Гекату ей вообще сдалась его честность?
— Да. Это он. Откуда ты знаешь о шкатулке Пандоры?
— От моего дарителя, – он уже наизусть выучил вид стены. Тонкий лед уже начинал трескаться. На трезвую голову и с полной серьезностью в такие игры можно играть только с кем-то вроде Браун. – Я нравлюсь тебе?
Думавшая до этого момента о странных ответах Поттера, его поразительной осведомленности, Сэль оказалась уже второй раз удивленной. За такой короткий промежуток времени. Поттером. Невероятные вещи происходят в этом мире.
— Что?
— Я нравлюсь тебе? – Гарри подошел к ней, рискнув взглянуть в глаза.
Теперь встала Сэль. Его вопрос стал серьезным поводом задуматься. Мысль, которую стоило обдумать раньше, которую она пыталась обдумать раньше.
— Нет.
Поттер был готов услышать нечто подобное. Даже не стоило надеяться на переполненное чувствами признание в вечной любви. И что самое главное, он знал, что нравится ей, чувствовал это. Но внутри... это чувство... то ли холодно, то ли больно, то ли что-то треснуло, хрустнуло, сломалось. Жестокость этой девчонки, к которой совершенно невозможно было привыкнуть или подготовиться раз за разом ранила все сильнее. Но не это было сейчас важно. Ее судьба, вот что действительно вызывало беспокойство.
Он пристально смотрел на нее, тщательно стараясь себя не выдать. Нужно только подтолкнуть ее к этой мысли. Сэль слишком горда и упряма чтобы попросить о помощи.
— Ладно, мне пора. С тобой весело, но и других дел много. Тебе вот, например, надо спасти мир и все этой одной. Никакой помощи, приходится скрывать свои способности. Бейли убит, печати Мерлина нет. – Он бросил короткий взгляд на часы, – я опаздываю на завтрак.
Парень встал со стола, на краешке которого, до этого, удобно устроился.
Это самонадеянный мальчишка был прав. Из проклятых осталось только она одна. Ее силы уходят так быстро, а сделать нужно так много.
— Поттер...
Как же тяжело ей это далось. Неужели, эти просящие нотки звучат в ее голосе.
— Значит ли это, что ты молишь меня о помощи?
— Слишком сильно сказано
— Да, ну тогда я, пожалуй, пойду.
— Ладно, хорошо, но ты должен помнить, что я знаю твой маленький секрет. Ты маг огня, – скрестив руки на груди, безапелляционно заявила девушка.
Гарри пожал плечами, все еще держась за ручку двери:
— Мне бы не хотелось это афишировать, но когда-нибудь это должно было произойти. Сделаешь это через газеты или ограничишься почтовой рассылкой?
— Ограничусь одним единственным письмом, Блейку Аттвуду.
Гарри немного наклонил голову, чтобы волосы лучше скрыли лицо, не давая Сэль, увидеть довольную ухмылку. Так значит, она успела уже кое-что выяснить. И чем интересно продиктован интерес к его скромной персоне?
— Похоже ты не оставила мне выбора.
Он закрыл дверь и обратно присел на край стола. Брови Сэль удивленно поползли вверх. Ей послышалось. Ну конечно послышалось. Не мог же он правда сказать это снисходительным тоном.
— Значит, печать Мерлина, – задумчиво протянул Поттер, растерянность Манфольетти умиляла. Когда-нибудь потом, он объяснит ей, что легко может купить всю эту судебную систему.
Сэльвэтрис чувствовала, что видит только вершину айсберга, но не улавливает картины в целом. Происходило что-то очень непонятное. Поттер знает детали, которые знать не должен. Которые знать не может. Голова. Как же болит голова. Невыносимо.
— Ты меня утомил. Позже договорим. Иди и завтракай эльфийскими изысками.
* * *
Блейк Аттвуд свернул с улицы Полуночной тени к переулку Черной кошки, с которого легко было добраться до Лютного, а затем и Косого. Магический район Лондона мог легко состязаться в трудности с картой токийского метро. Для него же... не сложнее схемы по сборке кухонного шкафа. Маршруты в любые направления прокладывались в воображении разноцветными мигающими линями, огибая пульсирующие точки зданий.
Холодный ночной ветер поднимал полы его мантии, трепал волосы и успокаивал безрадостные мысли, составляя приятную компанию. Северный ветер, добро пожаловать в Лондон. Проездом или задержишься в туманном Альбионе подольше? По душе ли тебе въевшийся в воздух запах крови, перезвон криков под крышами и козырьками домов, пыль отчаянья и стальные порывы, поднимающие с земли пепел отнятых жизней? Знаешь ли северный гость, как долго это будет продолжаться? Несмотря на всю угрюмость мыслей, на лице молодого человека проскользнула улыбка. В шепоте северного ветра слышалось что-то умиротворяющее, а этому повидавшему жизнь собеседнику можно верить.
Впервые за несколько недель, он был счастлив. Причина была довольно проста, его бабушка с дедушкой, по маминой линии, наконец-то, согласились уехать. Это было самым большим счастьем за последнее время! Отряд лучших авроров доставит их в безопасное место в Швеции. Жаль, что другие его бабушка и дедушка остаются в Лондоне. Ричард Аттвуд наотрез отказался дезертировать с оккупированной темными силами Британии, если бы не бабушка, то дед уже давно возглавил бы оперативный отряд арвроров. Главное, чтобы он не заметил охрану возле дома.
Аттвуд вошел в здание Аврората. Ночные дежурства проходили намного спокойнее, хотя и были самыми тяжелыми. У Картрайта получалась отлично поддерживать дисциплину и боевой дух авроров. Только благодаря его уверенности, властности и лидерским качествам авроры спокойно продолжали свою работу, выходили в дежурства, планировали операции. Те, кто поддерживал покой магического мира не дрогнули, они спокойно продолжали исполнять свои обязанности. Через пару часов наступит утренняя смена, поэтому людей в Аврорате было больше чем обычно. Обмен информацией, получение новых заданий. То тут, то там мелькали люди в белых халатах с нашивками красных крестов, оказывая необходимую медицинскую помощь. Ему бы самому не мешало сменить повязку, но это подождет. Сначала принять смену, просмотреть отчеты, распределить задания, принять участие в обсуждениях оперативников, допросить заключенных, а там и о повязке можно будет побеспокоиться.
Среди длинных темных то расширяющихся, то не к месту сужающихся коридоров, перекликающихся с лестничными пролетами, лишь единственный вел во владения первого отдела. Мрачные, обшарпанные, гнетущие они сами создавали условия, в которых гости были готовы вцепиться в сопровождающих их авроров.
На подходе к первому отделу Аттвуд увидел довольно забавную картину. Нолан Маклейн первый секретарь Аврората держал в руках папку, которую безрезультатно пытался сунуть в руки Хогарт. Женщина папку не брала и всеми способами старалась вытолкнуть секретаря из помещения, справа от Хогарт стоял Рой, слева Алан, перекрывая возможные пути атаки. Сосредоточенные лица сотрудников выражали решимость активных действий. Любой маневр Нолана папкой блокировался, а сам секретарь оттеснялся со взятых им позиций. Военная подготовка давала о себе знать, неизвестно сколько продолжалось противостояние, но Маклейну не удалось продвинуться от двери дальше чем на метр. И судя по настрою его подчиненных, Нолану было самое время готовиться к продолжительной осаде. Столь бурная реакция социума приводила к мысли, что секретарская папка, в лучшем случае, содержит чуму.
— Да что вы себе позволяете! Я — первый секретарь Аврората!
— Не подходите! – подал голос Рой и оградился от секретаря папкой, кроме этого в его руках был степлер, так что Нолану бы лучше испугаться тяжелой артиллерии.
— Заместитель начальника первого отдела Хогарт, немедленно примите дело к рассмотрению! – истошно завопил Маклейн.
— Я не могу без разрешения принимать к рассмотрению дела чужих отделов! – отрезала Хогарт, зло сверкнула глазами и топнула ногой для убедительности.
— Это не наша смена, – вступил в разговор Алан и блокировал подход секретаря к ближайшему столу.
Цель была определенной: не дать Нолану вручить кому-нибудь из отдела папку и положить ее на стол. Формальности важны.
Но Маклейн тоже не просто так стал первым секретарем, он обогнул Хогарт, ударил Алана локтем в живот, устремился к столу и под дружные крики «Нееет», со стороны сотрудников, попытался быть остановленным.
— Доброе утро!
Действо замерло. Авроры вытянулись по струнке и встали в шеренгу рядом со столом. При этом, Хогарт локтем подталкивала Алана и кивала на Нолана, который промокнул лоб клетчатым платком и с облегчением взглянул на представителя адекватной половины Аврората.
— Блейк! Только посмотри что вытворяют твои сотрудники!
Вышеназванные опустили глаза в пол, но Аттвуд был готов биться об заклад, что если бы не его появление, ребята нашли бы способ убрать Нолана с его папочкой.
— Возвращайтесь к работе – Блейк кивнул аврорам и жестом пригласил секретаря войти в его кабинет.
— Располагайтесь.
— У меня не так много времени, Блейк. Я зашел передать тебе дело, а тут такое!
Нолан цокнул языком, жалея, что не может передать всего своего возмущения. Не к лицу первому секретарю терять самоконтроль, а тут такие ребяческие попытки.
— Ты же сам велел передавать тебе все странные дела, наслаждайся.
— Да, Нолан, извините. Я не сказал об этом остальным. Сами понимаете, нервы. Не хотят брать чужие дела.
Нолан опять цокнул. Этот худой, поджарый старик стоял у самых исток реформ Картрайта. Тень Аврората, знал все и обо всех. Большинство его побаивалось, но абсолютно все питали уважение и привязанность. Он был строгим наставником способным помочь и дать совет.
— Нет чужих дел и ваших дел, Блейк. Воландеморт общая проблема. Ты знаешь, я не одобряю вашей вражды со вторым отделом, сейчас не время для ребячества. Я хочу видеть четкую и слаженную работу команды.
— Я все держу под контролем. Чаю?
— Хотелось бы верить. Нет, спасибо, этот Ваш чай. Я, знаешь ли, отработал свое в пыльных, захламленных кабинетах с дешевым чаем. Бери свое дело, а я пойду к себе пожинать плоды карьерного роста.
— Спасибо еще раз, Нолан. Угощу вас с зарплаты.
— Ха, оставь себе эту шутку финансового отчета Фаджа, я заплачу. Удачи, Блейк.
Маклейн вышел, и все внимание Аттвуда теперь сосредоточилось на принесенной им папке. Он внимательно прочитал отчет и просмотрел результаты экспертизы, после чего откинулся на спинку стула.
Убийство. Вряд ли этим сейчас можно кого-то удивить. Подобные папки высоченными стопками лежат в любом отделе — «могильники», так их называют, и теперь они все возвышаются и возвышаются. Маглы. Маги. Война тяжело отразится на всех и первое время это будут помнить, но, дня через три, папки отдадут в архив, где они навсегда останутся погребенными среди прочих воспоминаний. Аттвуд знал эту бесчувственную систему и сам был ее частью. Для кого-то — человеческие жизни. Для него — просто папки.
Папка Нолана же могла вызвать облегченный выдох любого аврора, никакого летального исхода. Аврор Томас Бриг, начальник одного из управлений разведки был доставлен в Мунго с тяжелейшими ожогами, жена утверждает, что он просто вспыхнул и огонь ничем нельзя было остановить. Оказывавший первую помощь колдомедик уверен, что это была сильная магия. Блейк еще раз, внимательно просмотрел отчет, а потом открыл еще одну папку. Артур Бейли. Отравлен у себя дома. При попытке задержать подозреваемых, 5 человек охраны пострадали от пожара на лестнице... Аврор положил два отчета рядом, пытаясь провести параллели. Бриг был вместе с женой. Бейли вернулся из переулка Черной кошки, вместе с юношей и девушкой. Аттвуд принялся нетерпеливо листать отчет дальше: описание пожара, показания охраны, горничной, дворецкого... Поттер.
Блейк отодвинул от себя и усмехнулся. Поттер... Поттер... Поттер... Что же ты делаешь Гарри Джеймс Поттер? Зачем тебе понадобилось убирать Бейли?
— Хогарт!
Джейн заглянула в кабинет, ожидая разбора полетов, которого не последовало.
— С рассветом, отправляйтесь в Хогвартс и приведите Поттера сюда. Одного Поттера. Рой пусть соберет всю информацию по Томасу Бригу, с Алана кофе.
Через пятнадцать минут Алан, создавая как можно меньше шума, вошел в кабинет начальника и поставил перед ним кружку кофе. Блейк выглядел менее уставшим, чем вчера и позавчера, и два дня назад, но не очень-то хорошо, по сравнению со своими первыми днями пребывания в Аврорате. Парень сильно похудел, сказывается отсутствие сна, нормальной еды и огромная ответственность.
— Что за дело передал Нолан? – рискнул спросить Алан.
Блейк устало на него взглянул и кивнул, в знак признательности, за кофе.
-Томас Бриг попал в больницу. Алан, для тебя будет поручение, вчера четвертый оперативный отдел потерял начальника, временно их возглавлю я. Но так как я немного занят, сходи к ним проверь отчеты, состав, посмотри на людей. Наладь работу, я присоединюсь позже, можешь взять с собой Роя, если успеет освободиться, ему будет полезно.
— Хочешь один на один с Поттером остаться?— понимающе уточнил аврор.
— Надо провести мальчишку незаметно, возможно на него все еще идет охота.
— Понятно, поставлю людей по коридору. А пока помогу четвертому отделу. Смотри-ка, ты увеличиваешь свое влияние, война – возможность построить карьеру, большая текучесть кадров.
Аттвуд хмыкнул и махнул Алану на прощание. Хорошо, что в этом безумном мире можно еще хоть на кого-нибудь положиться. Но в чем-то Алан прав, он определенно увеличивал свое влияние, увеличивая с этим ответственность. Теперь, в его подчинении находятся и оперативники. Теперь, придется распрощаться с остатками беззаботности и своеволья. Пожалуй, он мог бы оказаться единственным человеком во всем Аврорате, которого перспектива власти не прельщала. Власть не манила его и он совсем не боялся власть имеющих. «Великое дело кровь» подумалось ему. Блейк отпил кофе, быстро просмотрел отчет за ночь, отметив про себя пару пунктов, которые неплохо бы проверить, как уловил мысленное послание Хогарт. Поттер здесь и прямо сейчас она ведет его по коридору в отдел. Алан тут же отреагировал, сказав, что посторонних в коридоре нет. Блейк отложил отчет, поправил бумаги на столе, перевернув их надписями вниз. Вряд ли Поттер толерантен к существующей политической системе. У парня нет причин желать счастья и процветания магическому миру, хорошо хоть поддерживать лорда у него причин тоже нет. И все же мысль о Поттере отложилась в глубине его сознания, не давая забыть о себе легким щекотанием нервов. Это было его чутье. Его фамильное достояние. Убийство девушки в поместье и найденные там часы Поттера, его дружба с Максимилианной Дюбари, убийство Логона Веста, Фариа...
В дверь постучали и Хогарт, немного бесцеремонно, втолкнула мальчика внутрь. Джейн сердилась и насмешливый взгляд Поттера выдавал его причастность.
— Девушкам-аврорам не нравятся комплименты или им не нравятся, когда их делают задержанные?
— И снова мы встретились, мистер Поттер.
Гарри пожал плечами и сел напротив аврора. Повисло молчание. Парень вел себя спокойно, он осмотрел кабинет и вернул взгляд к Аттвуду.
— Вы сбираетесь вызывать меня всякий раз, когда вам будет нечем заняться?
— Вы знакомы с Артуром Бейли, мистер Поттер? О, прошу Вас, воспринимайте наш разговор как дружескую беседу, – ласково сказал Аттвуд.
— Дружеские беседы не ведутся в подобных местах. И уж извините, но я считаю, что мы не поладим, – ближе к нему наклонился Поттер. – Слишком разные интересы.
— Так Вы знакомы с Артуром Бейли?
— Да.
— И какие у Вас с ним отношения?
Это была очень осторожная игра в надежде, что соперник допустит ошибку. Разговоры — тонкие формальности, за которыми скрывался истинный смысл.
— Мистер Бейли что-то совершил или рассказал Вам что-то обо мне? В любом случае, я не имею к нему никакого отношения, я мог стать его потенциальным клиентом.
— А знаете ли Вы, что деятельность мистера Бейли является незаконной?
— Ну так это проблемы Министерства, а не мои. В любом случае, сделка не состоялась.
Поттер откинулся на спинку стула.
— Когда и где Вы в последний раз виделись с мистером Бейли?
— Послушайте, мистер Аттвуд, я не собираюсь отвечать на Ваши вопросы, пока Вы не объясните мне в чем дело. А если это допрос, то тем более не стану без соответствующих документов с Вашей стороны и моего адвоката.
— Мистер Поттер... — начал Блейк и остановился, лучше с этой мыслью закончить сейчас.
Да, ему хотелось сказать, что он, как глава первого отдела не нуждается ни в каких разрешающих документах. И это было бы правдой, но что же делать с гражданскими правами и свободами. Он на стороне закона и по другим правилам не играет.
— Мистер Бейли убит в своем доме, свидетельские показания, указывают на Вас и Вашу спутницу.
Блейк внимательно следил за поведение парня. Любое движение, любая эмоция могли дать гораздо больше, чем все папки лежащие на его столе. Но эмоций не было, Гарри Поттер оставался спокоен и невозмутим. Иногда отсутствие эмоций само по себе показатель.
— Тем лучше, что сделка не состоялась. Ваши показания указали, что я и моя спутница покинули дом мистера Бейли, когда он был жив и здоров?
— Нет, но они указали на внезапно вспыхнувшую лестницу, дело рук вашей спутницы?
— Я ничего не знаю об этой девушки, я видел ее впервые, чья-то компаньонка. Сколько нераскрытых дел Вы хотите на меня повесить? Это Ваше хваленное правосудие?
— Вы знакомы с Томасом Бригом?
— Впервые слышу это имя, Аттвуд, я требую адвоката.
— Хогарт!
Связаться с адвокатом ему, конечно же, не дали, вместо этого завязали глаза черным платком и относительно долго вели куда-то, коридорами и лестницами, периодически толкая в плечо. И когда, наконец, повязку сняли, вся серьезность положения оказалось более чем очевидной.
— Что?! – возмущенно отозвался Поттер.
Аттвуд бесцеремонно впихнул его в камеру и закрыл решетку.
— До моего возвращения, посидишь здесь.
Блейк хладнокровно закрыл решетку и запечатал ее заклинанием.
— Я никого не убивал! – глядя прямо в глаза Аттвуду произнес он, — только Воландеморта пару-тройку раз. Но все были рады, честное слово!
Выражение лица Аттвуда свидетельствовало, что аврор не верит ни одному его слову, он спокойно развернулся и ушел.
— Мать твоя Моргауза! – мальчишка с силой ударил кулаком по железным прутьям, как и следовало ожидать, они остались абсолютно безразличны к проявлением его агрессии.
«Вот ведь... незадача!»
Он с силой пнул, стоявший в углу, кувшин с водой. Кувшин налетел на каменные стены и разбился. Это было слишком необдуманно, кто знает, сколько он здесь проторчит. Захочется есть и пить. Мысленно, Поттер уже наградил Аттвуда с его драгоценным Авроратом всеми известными ему словами, даже он сам не предполагал сколь обширные познания в этой области содержит его воображение. И где только научился.
Гарри прошелся по камере, меряя ее шагами. Не самые комфортабельные апартаменты, даже сесть негде. Что ж, стоит признать, золото сделало его более требовательным к качеству жизни. Нужно только связаться с Барретом. Пусть закроет этот гребанный Аврорат к Мерлиновой бабушке!
— Эй! – он подошел к решетке, но не увидел никого в коридоре, – меня слышит кто-нибудь?! Я имею право на адвоката! Эй!
Даже если его и слышали, то совершенно точно, плевать хотели на его гражданские права. Вот что б он еще раз оказал власти содействие!
— Эй!
Парень уже собрался с силами для нового окрика, на этот раз несущего еще и информации о сотрудниках этого адского места, но был прерван хрипловатым смехом доносящимся из противоположной камеры.
Что-то в темном углу зашевелилось и к решетке подошло измученное заточением созданье. Поттера передернуло от нежданного собеседника. Надо оказать спонсорскую поддержку в создание камер для VIP-гостей. В следующую секунду человек в камере напротив показался ему знакомым. Этот старый потрепанный жизнью мужчина...
— Мальчишка Поттер, вот ты и попался. Посадили зверька за решетку, – он снова неприятно засмеялся, – бедный-бедный сквиб, Лорду даже не пришлось охотиться за тобой, они сами, эти жалкие трусы отдадут тебя!
И Гарри вспомнил, где видел его, один из псов Воландеморта, пришедших за ним в отдел тайн. Парень улыбнулся и поманил заключенного, подойти ближе к решетке.
— conflare! – одними губами произнес Поттер и прутья решетки, за которые держался заключенный стали нагреваться очень и очень быстро, жаль что у него не получалось убрать руки.
Vova
