Глаза цвета одиночества

В доме семьи Уизли было как никогда уютно и тепло. Ужинать сели раньше, ведь завтра предстояла долгожданная поездка в Хогвартс. Гермиона оживленно беседовала с Джинни, а Гарри и Рон баловались, от чего Джинни постоянно вздрагивала.

— Рональд Уизли! — закричала Молли, — Немедленно прекрати! Гарри, не обращай на него внимания. Фред и Джордж все лето таскали с собой Рона. Так что он окончательно испортился.

Девушки тихо захихикали, а Рон прожигал взглядом дыру в миссис Уизли. Она отмахнулась и начала убирать со стола. Когда стол был пуст, Артур развернул газету и положил её перед собой. Гарри принялся искать глазами интересную статью.

— Так, — миссис Уизли снова появилась, — Быстро все наверх. Завтра рано вставать. Рон ты положил чистое белье?

— Мама! — Рон оторопел, а Гермиона и Джинни залились смехом.

— Я ведь тебя знаю! — Молли погрозила ему пальцем, — если узнаю, что опять запихнул под матрас, пришлю с кричащей телеграммой!!!

Гарри улыбнулся и потащил Рона в спальню, пока он не взорвался от ярости и шока. Поттер пихнул друга вперед. Неловко обернувшись, он нечаянно наступил на ногу младшей из Уизли.

— Прости, — он проглотил воздух и поперхнулся.

— Ничего страшного, — шепнула девушка, — шнурок развязался.

Она наклонилась и завязала шнурок на ботинке Гарри.

— Спокойной ночи, — Джинни едва коснулась пальцами его ладони и скрылась за закрытой дверью.

— Ты спишь? — Гермиона повернулась лицом к кровати Джинни.

— Нет, — шепнула ей подруга в ответ.

— За что так миссис Уизли с Роном? — Гермиона сдавила вырывающийся смешок.

— Он младший из мальчиков. Меня же она не станет выставлять на посмешище. Я все таки девушка, — Джинни произнесла последнюю фразу с гордостью за себя.

Девушки долго болтали, пока не уснули практически одновременно. Рон и Гарри тоже с трудом проваливались в мир снов.

— Это ужасно, — Рон вспомнил эпизод с Малфоем.

— Теперь он Пожиратель. Я даже не сомневался.

— Черт, Гарри, завтра начинается новый учебный год, мы вернемся в Хогвартс. А мы лежим и говорим о ком? О Малфое! Давай спать, — Рон, поворчав, отвернулся к стенке.

Гарри еще долго не мог заснуть, размышляя о том, что в армии Воландеморта теперь прибавление. Еще он вспомнил, как несколько часов назад Джинни завязала ему шнурок. От переизбытка мыслей застучало в виске. За окном слышалось стрекотание и шуршание опавших листьев. Под такую уличную музыку Гарри наконец-то смог уснуть.

В Хогвартс-экспрессе царил хаос. Все бегали из купе в купе, сталкиваясь в проходах.

— Ох! — наконец в купе, где сидели Рон и Гарри, зашли Гермиона и Джинни.

— В этом году первокурсников раза в три больше, чем в прошлом, — Гермиона плюхнулась рядом с Роном.

Джинни села к Гарри. Тот нервно поглядывал в окно.

— Что ты там высматриваешь?

— Дементоров, — бросил Гарри. Все затаили дыхание, — да шучу. Мне не дают покоя мысли о Малфое.

— Гарри, можно подумать, что он твой парень, — попытался пошутить Рон, — забудь ты о нем.

— Рон! Он Пожиратель! Как ты не можешь понять! — Гарри перевел взгляд на Гермиону, а потом на Джинни. Девушки смотрели друг на друга.

— Герми! — оживленно произнесла Джинни, — а как ты собираешься праздновать День Рождения?

Рон и Гарри переглянулись и с не меньшим интересом перевели взгляд на Гермиону. Та от неожиданности замялась, но все же сказала:

— Я думаю, в Хогсмите. В "Трех метлах". Будет интересно и весело.

Все улыбнулись.

День рождения так скоро. Гермиона планирует предстоящее веселье, но ни на минуту не забывает об учебе. Сегодня ей пришлось задержаться в библиотеке. Снейп, как всегда, задал три эссе на разные темы к завтрашнему дню. Глаза предательски слипались, но Гермиона как могла боролась со сном. Когда все было сделано, она поспешила в свое крыло. Проходя по коридору, она услышала голоса:

— Ты должен это сделать! Для этого тебя посвятили!

— Как вы не можете понять, я не могу!

— Ты обязан! Подумай об отце!

— А обо мне хоть раз кто-нибудь подумал? — взревел голос молодого парня. — Всю жизнь "Драко, сделай то, Драко, не общайся с ними, Драко, стань Пожирателем! Драко, убей Дамблдора!" Драко устал жить по приказу! Драко уже взрослый! Отец мне безразличен. Он ужасный человек. А моя мать во всем его поддерживает. Я совершенно один! И я более не желаю вас слушать.

— Нет, ты...

— Спокойной ночи, — сквозь зубы прошипел Драко.

Гермиона опомнилась и замерла, закрыв глаза. Она еще сильнее сжала книги и пергамент в руках. То, что она услышала, не могло уложиться в голове. Досчитав медленно до десяти, она осторожно выглянула в коридор. Малфой и его оппонент, который говорил на порядок тише, поэтому она не смогла понять кто это, уже испарились. Девушка, оглядываясь, добралась до крыла Гриффиндора и поспешила в спальню старосты. Она бросила книги на кровать и впустила пальцы в волосы. Слова Драко тарабанили по её мозгу. "Пожиратель, убить Дамблдора, жить по приказу, совершенно один" — вертелось у неё в голове. В какой-то момент она была готова ворваться в спальню к Драко и разорвать его на кусочки. Но Гермиона сжимает ладони в кулаки и медленно садится на кровать. Она дышит ртом и пытается привести дыхание в норму. Теперь она более трезво анализирует услышанное. "Не может убить Дамблдора, живет по приказу, насильно стал пожирателем, одинокий..." — теперь слова Драко принимают совершенно другую окраску. Гермионе становится его жалко. Да-да, ей, которую Драко на протяжении шести лет ненавидел, оскорблял, унижал. Ей его жалко. Так, стоп. "Драко, не общайся с ними..." — вспоминается Гермионе. Возможно, ненависть к ней и её друзьям это тоже один из приказов старшего Малфоя. Не удивительно, что этот бесчувственный, высокомерный Пожиратель — человеком его назвать трудно — так к ней относится. И не только к ней. От такого количества информации, которая смогла вытеснить из головы гриффиндорки даже определения, понятия и выдержки из только что прочитанных книг, у неё кружится голова. Сон уже успел испариться. Теперь ей уже хочется прийти к Драко, обнять его и прошептать: "Ты не одинок". Иногда она ненавидит себя за безграничную сердечность и доброту к людям. Ведь он — враг! Нет, он жертва. Нет, враг. Он мог сопротивляться. Сопротивляться отцу! Противостоять Правой Руке Тёмного Лорда? Нет же! Он не мог! Он всего лишь юный волшебник, который попал в ужасное положение! Гермиона не заметила, как утонула в противоречивых мыслях и заснула.

На завтраке она не сводила глаз с Драко. Он даже не прикоснулся к еде. Юноша просто сидел, опираясь на руку, и смотрел куда-то сквозь стол.

— Гермиона! — она вздрогнула, услышав Рона, — ты с нами?

— А?

— Я говорю, ты на трансфигурацию собираешься? — Рон помахал ладонью перед её лицом.

— Да-да, конечно, идем! — взяв сумку, она последний раз бросила взгляд на слизеринский стол. Гойл толкал Драко в плечо, тот отреагировал не сразу и поплелся за сокурсниками из Зала. Вид у него был абсолютно потерянный.

На трансфигурации Гермиона пыталась понять хоть слово из того, что говорила МакГонагал, но в её голове отбойным молотком стучали фразы "Жертва", "Одинокий", "По приказу", "Против воли", "Убить Дамблдора"... Убить Дамблдора! Гермиона дернулась на месте.

— Что с тобой? — шепнул сидящий слева Гарри.

— А? Все в порядке.

— Мистер Поттер, тише, пожалуйста, — сделала замечание МакГонагал и продолжила лекцию.

После урока Гермиона попыталась избежать расспросов, но Рон и Гарри её догнали.

— Ты чего такая тихая? Заболела? — Гарри на ходу дотянулся до её лба.

— Нет... Всё хорошо, просто не выспалась. Писала эссе для Снейпа.

— Да, этот зверь вообще нас не жалеет! — выпалил Уизли, — я не дописал последнее задание. Точно заставит котлы отмывать! — с грустью добавил Рон, когда они приближались к подземельям.

— Тише, Рон, — шепнул Гарри и дернул друга за рукав.

Гермиона посмотрела на друзей и, не рассчитав, в кого-то врезалась.

— Ой! — она увидела перед глазами зеленый свитер.

— Смотри куда идешь, — она подняла глаза, это был Малфой, — гр...гр...грязнокровка!

Малфой отмахнулся от неё и, развернувшись, зашел в кабинет. Гермиона лишь вздохнула. Она, кажется, уже привыкла к этому оскорблению. Вновь обернувшись на Гарри и Рона, которые стояли в недоумении, почему Гермиона ничего не ответила наглому слизеринцу, она покачала головой.

— Не заводитесь, ребята, это же Малфой! Чего вы ожидали? — она выдавила из себя улыбку и жестом позвала друзей в кабинет.

Он замялся. Он замолчал. Драко через силу выдавил из себя банальное оскорбление. Уже не так, как раньше. А его глаза цвета одиночества словно кричали "Помоги мне!". Нет, стоп, при чем здесь Малфой?! В сознании Гермионы снова всплыла фраза "Убить Дамблдора!". Паника, ужас, страх незнания... Она, Гермиона Грейнджер, не знает, что делать! Побежать и сказать Дамблдору? Это смешно. Он либо не поверит, либо скажет, что знает обо всем. Это же Альбус Дамблдор! Сказать Гарри и Рону? Однозначно нет! Эти два отчаянных бойца пойдут на все, чтобы еще больше осложнить жизнь Драко. Хотя, разве это жизнь? Гермиона схватилась за голову.

— Да что с тобой? — Гарри коснулся её плеча.

— Голова болит... Профессор Снейп!

— Да, мисс Грейнджер?

— Можно мне выйти в лазарет. Я плохо себя чувствую...

— А вы написали все три эссе? — спросил он, прищурившись.

— Да, — сквозь боль прошептала она.

— Кто еще сделал полностью все задание? — Снейп бросил мимолетный взгляд на учеников, которые опустили головы, — Ну?

— А можно мне её проводить?

— Нет!!! Вы, мистер Поттер, сидите и пишите сочинение. Для вас специально не 15, а 20 страниц! — после этих слов Гарри вздохнул и уставился в пергамент. — Мистер Малфой, у вас все написано?

— Да, но почему я? Ведь мы с разных факультетов, — он бросил презренный взгляд в сторону Гермионы.

— Не спорьте! Отведите мисс Грейнджер до лазарета. Немедленно!

Драко лениво подошел к двери.

— Ну, ты идешь? — он одарил Гермиону испепеляющим взглядом. Гермиона, держась одной рукой за лоб, вышла за ним.

Когда они, молча дошли до больничного крыла, то увидели, что кабинет мадам Помфри закрыт. Гермиона медленно опустилась на скамью. Драко фыркнул и уже собирался уходить.

— Ты куда? — жалобно пролепетала девушка.

— Обратно в кабинет, — удивленно ответил Драко.

— Останься со мной...

— Это еще зачем? — Драко сдвинул брови.

— Вдруг я упаду в обморок и ударюсь головой...

— Мозгов боишься лишиться, Грейнджер? — он отвернулся и встал на месте. Поразмыслив пару секунд, он обернулся, — Ладно, но не думай, что я жалею тебя! — он сел на другой край скамейки.

Что ж, он считает, что у неё есть мозги. Как расценивать эти слова Гермиона не знала и просто решила забыть эту ненужную фразу. Жалость... Кого нужно было пожалеть, так это его. Даже сидя на скамейке с Гермионой, он выглядит абсолютно отстраненным от неё и вообще от ситуации. Девушка до последнего сомневалась, останется он или нет. Но это была своего рода проверка. Теперь Гермиона точно могла сказать, что Драко изменился. Точнее, он всегда был таким, просто сейчас сквозь эту мантию презрения, самодовольства и высокомерия начал проглядывать лучик сострадания и доброты. Гермиона снова схватилась за голову и тихо замычала. Слишком уж много она стала думать о Малфое. Видимо, её головной мозг протестует.

— Чего мычишь? — он повернулся к ней.

— В голове шумит... — она не успела договорить, как тут же в коридоре показалась мадам Помфри.

— Ах, детки! — она вознесла руки к небу, — простите, что отлучилась. Нужно было собрать новые ростки гортензии. Проходите, сейчас я вас впущу.

— Её, — буркнул Драко, поднимаясь со скамьи, — со мной ВСЁ отлично.

Он поспешил уйти. Гермиона смотрела ему вслед, пока мадам Помфри не взяла её под локоть и помогла зайти в кабинет. После осмотра был поставлен диагноз мигрень. Гермиона пропустила мимо ушей все рекомендации, кроме дневного сна и прогулок на свежем воздухе. Так как Малфой её покинул, в кабинет пришлось возвращаться самой. После урока Гарри и Рон тут же повели Гермиону во внутренний двор.

— Спасибо, — поблагодарила она, когда юноши усадили её на скамейку.

— Как ты себя чувствуешь? — Гарри сел слева, а Рон устроился справа.

— Немного лучше. Выпила какой-то отвар.

— Ты знаешь, что Снейп снял 5 очков со Слизерина из-за того, что Малфой оставил тебя одну и не проводил обратно? — Рон выпучил глаза и пытался произнести это как новость о том, что ему разрешили трансгрессировать в любое время.

— Мир перевернулся, — с долей обиды произнесла Гермиона, но Рон пропустил это мимо ушей и продолжил:

— Снейп! Снял со своего факультета очки! Может, он влюбился? Вдруг он влюбился в тебя, Гермиона? — все же с годами Рон не меняется и иногда говорит такую чушь.

Друзья дружно засмеялись. Но их веселье прервал Малфой.

— Радуешься? — он состроил брезгливую гримасу.

— Да, голова уже не болит, — подмигнула ему Гермиона. Она ему подмигнула! Подмигнула своему врагу и ненавистнику! Может, она слишком быстро покинула больничное крыло? Драко недовольно вскинул голову и пошел прочь.

— Гермиона, ты точно хорошо себя чувствуешь? — Гарри смотрел вслед Драко.

— Вполне. Давайте двигаться ближе к дому Хагрида. Нехорошо опаздывать! — она игриво погрозила друзьям указательным пальцем, и они направились на урок.

Что ж, нужно хотя бы попытаться заснуть. Это ведь так просто закрыть глаза и подумать о чем-нибудь хорошем. Например, о том, что скоро день рождения. Нужно подобрать наряд, пригласить друзей, придумать желание. А ведь точно! Нужно желание! Простое желание на День Рождения! В магазинчике Фреда и Джорджа непременно найдутся свечи с полной гарантией исполнения желания! Можно будет загадать, чтобы Дамблдор не умирал! Чтобы Малфой не смог его убить! Гермиона открыла глаза и резко села на кровати. Это было опрометчиво, так как перед глазами все поплыло, но разум был на удивление светлым и отлично функционировал. Она чувствовала, будто летит на гиппогрифе, настолько её переполняла радость и эйфория. Гермиона нашла простое решение проблемы, которое казалось даже абсурдным. Какие-то свечи с исполнением одного желания, и Дамблдор не умрет! В какой-то момент Гермиона поняла, о чем хочет пожелать. Не о новой мантии, не о новых учебниках или любви, наконец. Она, симпатичная девушка в свой день рождения хочет пожертвовать единственное желание на то, чтобы спасти жизнь Дамблдору. Голова уже не болела, но живот намекал на обед. Гермиона посмотрела на часы. Действительно, пора было спускаться в Большой Зал. Поспать так и не удалось. Два часа она потратила на то, чтобы обдумывать День Рождения и свое желание. Хватит, пора идти. За обедом Гермиона старалась сосредоточиться на еде. За столом было довольно тихо. Гарри снова был погружен в чтение учебника, Джинни не могла отвести от него глаз в надежде, что он отвлечется от чтения, Рон лопал курицу. Возможно, лишь его чавканье помогало не думать о Дамблдоре и Малфое.

День Рождения приближался.

— Ты уже выбрала наряд? — за два дня до праздника Гермиона и Джинни решили съездить в Хогсмид, чтобы удостоверится в том, что "Три метлы" подходят для праздника.

— У меня есть голубое платье. Думаю, оно подойдет.

— Фред мне написал, что ты заказала в их магазине свечи. Хочешь загадать желание?

— М, — протянула Гермиона. Она ожидала, что это станет известным, — да, решила попробовать. Если не получится, я разнесу их магазин.

— Ты же знаешь, что у их товаров есть побочные эффекты...

— Но риск благородное дело, — Гермиона взглянула на небо.

— Гермиона Грейнджер говорит о риске, — Джинни широко улыбнулась, — это будет интересно.

Джинни надеялась, что Гермиона загадает что-то романтическое, но в голове Гермионы было гораздо более благородное желание. Так она думала.

В ночь перед днем рождения Гермиона проснулась от криков совы, сидящей на её окне. Кто же посылает письма ночью? Сова была ей не знакома. Перья в крыльях были почти выщипаны, клюв кривой и один глаз подбит.

— Мерлин! Кто же тебя так? Что ты тут вообще делаешь? Чья ты? — Гермиона гладила изувеченную птицу. К её ноге было привязано письмо. В правила Гермионы не входило чтение чужих писем, но оно само выпало из маленького конверта и упало на пол.

"Дорогой мой! Я понимаю все, что ты чувствуешь. Мне очень не хватает тебя и я боюсь за твою жизнь. Пожалуйста, не перечь отцу. Сделай все так, как он просит. Ради меня. У тебя доброе сердце, я это знаю. Но мы попали в очень жесткие рамки. Ни в коем случае не сближайся с Грейнджер! Если она тебе действительно стала так дорога, не подвергай её опасности. Она все равно даже не догадывается о твоих чувствах. Поэтому не усугубляй ситуацию. Я бы никогда не подумала, что буду просить собственного сына об убийстве. Но если ты не сделаешь этого, он убьет тебя и всех нас. Пожалуйста, будь осторожен. Люблю тебя, сынок. Нарцисса" Гермиона сидела за столом и читала письмо. Её лицо сменялось гневом, удивлением, страхом, паникой. Она взглянула на сову. Сбегав в гостиную, она принесла горсть орешков.

— Как же тебя угораздило залететь именно в мое окно? Слизеринское крыло гораздо ниже и правее. Кто же тебя изувечил? — Гермиона дрожащими руками заново запечатывала письмо. Опять тонна мыслей повергла её сознание. Сова улетела. А Гермиона стояла у окна и смотрела на небо. "Чувства к Грейнджер, не подвергай опасности, доброе сердце, убей ради нашей жизни" — девушка закрыла лицо руками. Теперь она точно была уверенна в своем выборе. Желание непременно нужно было загадать.

— С днем рождения!!!!!! — Гермиона вздрогнула от криков, когда спускалась утром в гостиную. Множество гриффиндорцев стояли перед ней веселые и счастливые и хлопали ей. Первыми подлетели обнимать и поздравлять именинницу Гарри и Рон.

— С днем рождения! С днем рождения!!! — кричали они.

— Спасибо-спасибо, ребята.

— Тебе тут посылка, — Рон протянул ей небольшую коробочку, перетянутую лентой. Гермиона открыла коробку и тихо сказала:

— Свечи, — она сразу закрыла коробку и продолжила громче, — спасибо всем, а теперь идите на завтрак. Я скоро приду в Большой зал.

Гермиона быстро поднялась по лесенкам и, зайдя в комнату, снова открыла коробку. Там лежало письмо.

"Привет, Гермиона! С Днем Рождения! Мы так рады, что ты решила воспользоваться нашими свечами! Только знай, что желание должно идти от самого сердца. Прости, все свечи кроме любовных закончились. Но разве не они тебе понадобились, подруга? Значит мы должны предостеречь тебя. Перед тем, как ты затушишь свечи, нужно закрыть глаза и представить любимого человека. А когда будешь задувать, шепотом произнеси его имя. Только тебе нельзя будет видеть этого человека пару часов. Таков уж рецепт счастья, Гермиона. Побочные действия не опасны. Головокружение, несвязная речь у предмета воздыхания. Это же любовь! Еще раз с днем рождения!

P.S. Не давай свечи Рону — потом хлопот не оберешься. Ф. и Дж."

Гермионе хотелось расхохотаться в голос. Она должна была это предвидеть. Любовные свечи. Но кого ей в себя влюблять? Не Дамблдора уж точно! Она все таки засмеялась, но сразу осеклась. Неужели ради спасения директора ей придется влюбить в себя этого хорька? Но ведь она не может подвергать школу такой опасности, как смерть Альбуса. Обратной дороги нет. Нужно действовать.

Из Большого зала группа студентов сразу направилась в Хогсмид. В "Трех метлах" было светло и тепло. Столы накрыты, поют эльфы. В центре трактира стоит большой торт, украшенный розами.

— Мама прислала, — в голос сообщили Джинни и Рон.

Гермиона старалась искренне улыбаться и веселиться. Черт, Малфоя здесь нет, но он даже на расстоянии портит ей аппетит и настроение. Все мысли только о нем. Гермиона вспоминает о письме Нарциссы. Драко что-то испытывает к Гермионе. Но вот что именно она не знает. Возможно, эти свечи совершенно ни к чему. И это желание. Нет, Гермиона не может отступать. Она втыкает свечи в торт, и одним движением палочки они загораются. Драко полюбит её. А если уже любит, то свечи лишь усилят это чувство. Она сможет переубедить его. Он не убьет Дамблдора. В какой-то момент Гермиона начинает себя ненавидеть за то, что она заботится обо всех, только не о себе. Дороги назад нет. Все ждут, когда она задует свечи. Девушка закрывает глаза и представляет Драко. Его бледное лицо, аккуратный нос, пухлые губы, белые блестящие волосы и глаза. Глаза цвета одиночества. Сейчас в них столько боли, печали и отчаяния. Гермиона это исправит! Она же Гермиона! Она поможет Драко. Наклонившись чуть вперед, Гермиона чуть слышно произносит:

— Драко Малфой, — хотя, даже если бы она сказала это во весь голос, её бы не услышали. Все гости стояли вокруг торта, аплодировали и выкрикивали поздравления.

Она задувает свечи. Дым рассеивается, а свечи испаряются.

"Чтобы никто не смог воспользоваться ими еще раз" — так было написано в письме.

Гермиона выдохнула. Дело сделано. Теперь нужно несколько часов провести здесь, чтобы Драко её не видел. Праздник продолжался еще очень долго. От Гермионы не отходили её близкие друзья. Под конец торжества ей даже стало по-настоящему весело.

В ту ночь ей снилось, как она летит на гиппогрифе. Утро было солнечным. Веселая Гермиона с утра даже не сразу вспомнила, что вчера изменила свою, и не только свою, жизнь. Она вошла в Большой зал и направилась к столу своего факультета. Но дорогу ей преградили.

— Стой, — она уперлась носом в зеленый свитер. Это был Драко. Теперь она вспомнила. Она задула любовные свечи вчера, — нужно поговорить.

Он увел её из зала. Долго идти им не пришлось. Драко завел её на третий этаж, где сегодня ни у кого не было занятий. Драко буквально припечатал её к стене.

— Послушай, — начал он, — я не знаю, что ты сделала. И это точно была ты! Потому что я этого не хотел! Я подавлял в себе это как мог. Я не хотел тебя любить. Потому что сейчас это очень опасно. А ты! — он указал на неё пальцем, — зачем ты это сделала? Зачем? Что ты хочешь? Я же Драко Малфой! Я ведь тебя ненавижу! Какой дементор тебя поцеловал, что у тебя хватило на это ума?

Гермиона стояла, прижавшись к стене, и слушала Драко. Она не смела его перебивать. Он должен был все высказать. Он не кричал. Он говорил с ней. Злость в словах сменилась непониманием и мольбой.

— Драко, — она сделала шаг к нему, когда он замолчал, — я все знаю. Я не хочу, чтобы ты это делал. Поэтому я и привязала тебя к себе. Не убивай Дамблдора.

— Ты не представляешь, что со мной вчера творилось, — он покачал головой, — я же бегал как сумасшедший по гостиной и кричал Гермиона! Я кричал твоё имя! Не убивать Дамблдора? Ты знала. Ты все знала... Я должен это сделать, как ты не понимаешь!

— Нет! Ты не должен! Я сама слышала. Я слышала настоящего Драко, который говорил сердцем, а не заученными фразами отца. Я слышала, что тебе больно, одиноко и противно. Позволь мне помочь тебе, — она подошла еще ближе.

— Какой смысл? Ты ведь ничего ко мне не чувствуешь. Только жалость.

— Позволь мне, — теперь их разделяло лишь дыхание, — прошу, позволь мне полюбить тебя.

— Ты готова даже полюбить своего врага ради спасения школы. Черт, Грейнджер, зачем тебе это? — Драко пытался увидеть ответ в её глазах.

— Я сомневалась. Я сомневалась, нужно ли тебя привязывать. Я узнала, что ты испытываешь ко мне... И начала сомневаться. Но дело сделано. Драко, это всего лишь дешевые свечи из магазина Уизли. Чары рассеются, я уверена. Но я хочу тебя полюбить. Не знаю почему. И это уже не слепая помощь школе, Дамблдору или еще кому-то. Это помощь нам. Прошу, Драко, позволь мне тебя полюбить.

Гермиона обхватила его шею. Он дотронулся до её щеки, по которой текла слеза.

— Он убьет меня, если я не сделаю этого.

— Мы придумаем, как это предотвратить, Драко.

Они поцеловались. Неловко, осторожно, медленно. Драко боялся, что Гермиона отстранится от него. Но она еще крепче обхватила его за шею и ответила на поцелуй.

— А как же твои дружки?

— Это второстепенная проблема, — Гермиона взяла его за руку, и они вернулись в Большой Зал.

Она сделала это. Она все сделала по-своему. Самый эгоистичный поступок в её жизни. Ради спасения школы, безопасности друзей и близких, она пожертвовала своим сердцем. Эгоистка. Гермиона отгоняла всевозможные размышления. Все, что было потом, происходило как в тумане. Все в Большом Зале замерли. Кто-то даже подавился кунжутным печеньем. Рон и Гарри остолбенели. Рон перестал жевать, а Гарри оторвал взгляд от учебника Принца-полукровки. Поттер словно увидел призрак Воландеморта. Но это был не страх, а шок, парализующий все тело. Пару минут назад Гермиона входила в Большой Зал одна. Веселая, как ему казалось. Гарри на минуту отвернулся, и Гермиона исчезла. Теперь же она заходит в Большой Зал с Малфоем за руку! Гарри хотел похлопать себя по щекам, ущипнуть, укусить за щеку, чтобы убедится, что спит и видит кошмар. Но щелчок пальцев Джинни перед его носом вернули его в чувства.

— Очнись! — усмехнулась она, — у тебя такой вид, будто ты дементора увидел.

— Ты тоже ЭТО видишь? Я не сплю? — Гарри с трудом произносил слова.

— Ты про Гермиону и Драко? — Джинни указала на них пальцем, — Пф, конечно, я вижу. Я давно все знаю. Я ведь её лучшая подруга.

В этот момент Гермиона и Драко сели за слизеринский стол. Товарищи Драко пребывали в не меньшем шоке. Но паре это было безразлично.

— Вообще-то я думал, что я её лучший друг, — с обидой в голосе произнес Гарри, Рон закашлял.

— Гарри, ты парень. Абсолютно всем она все равно не может с тобой делиться, как бы она тебя не любила.

— Я сплю, я сплю, я сплю... — как заевшая пластинка повторял Рон, пока Джинни не отвесила ему подзатыльник, — Ай! За что? Тебе это кажется нормальным?

— Рон, спроси её, а не меня, — укоризненно произнесла Джинни и вернулась к салату.

Тем временем за слизеринским столом никто не осмеливался обратиться к Драко. А он сидел так, словно проглотил кол. Гермиона смотрела по сторонам. Возможно, они поторопились, но отступать поздно. Посидев пару минут за столом, они отправились на поляну к Черному озеру, чтобы спокойно поговорить.

— Это неправильно, — бредил Драко, — все неправильно. Зачем вот сейчас это было?

— Чтобы дезориентировать их. Теперь разговоры будут о нас, и мы сможем спокойно все обсудить.

— Обсудить ЧТО? — Драко так ничего и не мог понять.

— То, что ты не будешь убивать Альбуса.

— Гермиона, — взревел Драко, — объяснись уже, наконец! Мне кажется, ты сама себя понять не можешь!

— Я услышала твой разговор с кем-то в коридоре. Ты сказал, что не сможешь убить Дамблдора. Чтобы в корне изменить возможность убийства я решила тебя в себя влюбить. И попросить этого не делать.

— Как твой мозг еще не лопнул, Грейнджер? — он готов был биться головой о землю.

— Драко, я сама запуталась. Но я готова сделать все, чтобы спасти школу, друзей, Дамблдора, Гарри, Рона, тебя...

— И чтобы все это сделать, ты пошла на такой ужасный шаг, как встречаться со мной? — с каждой минутой в Драко все больше просыпалась его любовь, которую он так долго и усердно убаюкивал.

— Этот шаг не ужасен.

— Я хотел защитить тебя, сделать так, чтобы ты ничего не узнала. Чтобы куда-нибудь уехала, не подвергать опасности, — Драко смотрел наверх, — но ты все решила за меня. За нас. Раньше я не понимал, как можно одновременно любить и ненавидеть. Теперь я все это чувствую. Ты вляпалась, Грейнджер, по полной.

— Я уже поняла это.

— И меня за собой потащила. Все могло закончиться гораздо проще. Я бы не убил Дамблдора, Воландеморт убил бы меня. Ты и твои дружки бы ликовали и праздновали победу.

— Я делала все не только ради спасения школы, — она пододвинулась к нему ближе, — когда ты сидел со мной и ждал мадам Помфри, я увидела твои глаза. Ты выглядел абсолютно потерянным, одиноким и брошенным. А до этого перед уроком ты запнулся, когда обзывал меня. Я захотела помочь тебе...

— Да не нужна мне твоя помощь! — взревел Драко, но никуда не уходил, — теперь я еще больше полюблю тебя и не смогу спокойно и хладнокровно убивать. Ведь за моей спиной всегда будешь стоять ты. За тебя я порву любого... Но ты переманишь меня на свою сторону. Ради своих чертовых друзей.

— Драко, пожалуйста, сними эту маску презрения и высокомерия. Я же вижу, какой ты.

— Я уже сам теперь не знаю, какой я. А все из-за тебя, — он прижал её к себе. Гермиона почувствовала, как стучит его сердце, и по всему телу раздается эхо безысходности, противоречий и боли. Они сидели так очень долго, пока не подул сильный ветер, и Гермиона не начала замерзать.

В замок они вернулись вместе, но за руки уже не держались. Хотя оба этого очень хотели. Каждый ушел в свое крыло. В гостиной Гриффиндора было не так много людей, но все пристально следили за каждым шагом Гермионы. На её счастье почти сразу там появилась Джинни и увела подругу в её же спальню.

— Ну как вы? Поговорили? — Джинни села на подоконник.

— Я поняла, что совершила огромную ошибку. Понадеялась на какие-то свечи. Он меня ненавидит. Но эффект до сих пор есть, поэтому его сердце разрывается от любви. Скоро это кончится, и вернется прежний Малфой.

— Не вернется, — улыбнулась Джинни. Прочитав в глазах Гермионы непонимание, она продолжила, — есть кое-что, о чем знаю только я и он. Однако, Драко не знает, что знаю я.

— Джинни, говори прямо, а то я сейчас в обморок от боли упаду.

— Говорить не надо. Пойдем, покажу.

Девушки поднялись на Астрономическую башню. Джинни уверенно подошла к проему в стене и запустила руку под гобелен. Несколько ловких движений и Джинни протянула Гермионе небольшую тетрадь в твердом переплете.

— Предвидя вопрос "что это?", отвечу. Дневник Малфоя.

— Дневник? Драко ведет дневник? Но.... как? — Гермиона в ужасе смотрела на подругу.

— Если коротко, то скажи спасибо Гарри, карте Мародеров и мантии-невидимке. С тех пор, как ты мне все рассказала, я следила за Драко. Он часто здесь бывает. Сидит ночами и думает. Иногда пишет. Конечно, он заколдован.

Гермиона пролистала тетрадь. В ней были только какие-то непонятные формулы, каракули и рисунки. Джинни коснулась палочкой тетради и произнесла:

— Прэхенсум!

Тут же каракули превратились в текст.

— Что ж, — протянула Джинни, — я оставлю вас. Поверь, тебе это читать можно. Когда закончишь, произнеси над ним Кондитум и положи обратно. Я подожду снаружи.

Когда Джинни вышла, Гермиона присела и открыла тетрадь на предпоследней странице.

**

Опять в Хогвартс. Осточертела эта школа. Учителя, ученики, уроки, задания, метлы, зелья. Надоело. Я Пожиратель, я уже посвящен. Какого черта я здесь торчу? Я знаю ответ, но никогда сам себе не признаюсь. Я люблю её. И только из-за неё я здесь. Мерлин, я боюсь, что она пострадает. В кого я превратился? Даже грязнокровкой нормально не могу её назвать. Раньше все было так просто. Мама прислала письмо. Ничего другого в ответ я не ожидал. Не говорить ей о чувствах. А если я разрываюсь? Я не могу долго находится рядом с ней. После того, как я вдохнул запах аклюменции, она повсюду. В Большом зале, в кабинете Снейпа, в коридорах. Мерлин, как же я хочу избавиться от этого чувства.

Гермиона читала и вместо слова ненавижу видела люблю. Вот он её настоящий Драко. Которого она захотела полюбить. Она захотела его полюбить. Она призналась себе в этом. Хотелось помчаться к Драко, разбудить его и крепко обнять. Сейчас что-то внутри неё говорило "Все будет хорошо". Гермиона решила, что с этого момента будет так, как скажет Драко. Она больше не будет принимать за него решения. Главное, чтобы это не сделало ему еще больней.

В гостиной сидели Рон и Гарри. Они ждали девушек. Гермиону ждал Рон. Они все сели на диван.

— Хм, что ж, значит, я так понимаю, — Рон пытался подобрать слова, — вы теперь вместе с хорь... Малф... Драко?

— Рон, не напрягайся, — Гермиона положила руку ему на плечо, — да, мы вместе. Но вы с Гарри до сих пор мои лучшие друзья и это никак не скажется на нашей дружбе.

— Когда же я упустил? Когда я все упустил? Где моя ошибка? — не понимал Гарри.

— Твоей ошибки здесь нет, Гарри. Все так как должно быть.

— Нет! Так быть не должно! Он ведь Пожиратель, Гермиона!

— Так, хватит! — она вскочила на ноги, — Я устала! Слышите, я устала! Хватит уже! Я с Драко и это не обсуждается! Больше не желаю это обсуждать!

Она убежала наверх.

— Вы два... два... идиота! — не выдержала Джинни. Гарри от удивления открыл рот, — Ты, Гарри, даже больший идиот, чем мой брат! Это её личная жизнь! И какими бы вы друзьями не были, это её решение! Еще раз услышу эти разговоры, не знаю, что с вами сделаю!

Она оставила их наедине в опустевшей гостиной.

Гермиона лежала и плакала. Хватит! Хватит это все обсуждать! Хватит об этом думать. Времени всё меньше. Драко не станет, не станет! Он не будет убивать Дамблдора! Гермиона закрыла лицо руками и продолжала биться в истерике. В комнату забежала Джинни. Она обняла подругу и молча просидела с ней несколько часов.

Она сама во всем виновата! Она сама все начала и ей это заканчивать.

Дневник Драко каждый день толстел от новых записей. Гермиона проклинала себя за то, что читает его. Она влезает, врывается, разрушает стены. Но иначе нельзя. Она должна защитить... Защитить кого? Школу, Дамблдора, друзей... Она, молодая, хрупкая девушка встала на защиту стольких людей. С каждым днем Драко становился все ближе. Но не открывался ей. Они просто гуляли вместе, сидели на занятиях и за завтраком, обедом и ужином. Ездили вместе в Хогсмид. Он одаривал всех, кто смотрел на Гермиону со злостью или презрением, испепеляющими взглядами. Гермиона чувствовала себя защищенной, даже в компании Гарри и Рона ей не было так спокойно и хорошо. Она не знала, рассеялись ли чары её желания и старалась больше не вспоминать об этом.

В какой-то момент она решила больше не читать его дневник.

Прошло несколько месяцев. Приближалось Рождество. Уезжать из Хогвартса не было никакого желания. Гермиона сидела в библиотеке и читала о магических существах.

— Я не помешаю? — послышалось сзади. Она обернулась и увидела Драко. За все время как они вместе, он ни сколько не изменился внешне. Глаза до сих пор были наполнены болью.

— Конечно, нет, садись, — Гермиона отодвинула стоящий рядом стул. Драко присел и крепко обнял Гермиону.

— Мне это не нравится. Абсолютно. Все слишком спокойно. Воландеморт, наверно, уже обо всем знает и готовится напасть, — голос Драко дрожал.

— Еще раз тебе говорю, мы это переживем. Ты не убьешь Дамблдора! Слышишь меня?

— И сразу же умру, — Драко отвернулся. Гермиона встала рядом и прижала его голову к своему животу.

— Ты не умрешь, ты не умрешь.

На Рождество все-таки пришлось покинуть школу. Отказать в приглашении семье Уизли было непозволительно. Особой радости праздник не доставлял. Все были обеспокоены. Гермиона была погружена в свои размышления. Миссис Уизли подарила очередной свитер с буквой Г. Рону досталась зимняя шапка. Всеобщее напряжение угнетало еще больше. Гермиона поднялась в комнату и легла на кровать. Сердце вырывалось из груди при одной мысли о том, что Драко могут убить. Иногда Гермионе казалось, что это не она приворожила Драко, а наоборот. Она лежала на боку, прижав колени к груди. Все, чего ей хотелось, это хоть какой-нибудь знак того, что Драко жив. Сколько Гермиона так лежала, она не знала. В какой-то момент послышался шорох. Открыв глаза, девушка увидела сидящую на окне сову. Эта птица уже была знакома Гермионе. Правда теперь перьев было на порядок больше. Гермиона отцепила от её лапки конверт. Почерк в письме был до боли знаком.

"С Рождеством, Гермиона.

Я очень рискую, посылая сову, но я не могу иначе. В Поместье творится что-то ужасное. Играть роль бессердечного Пожирателя с каждым днем все труднее. Но не беспокойся, прошу. Мы обязательно еще увидимся..." В этот момент из конверта что-то выпало. Гермиона подняла предмет с пола и вернулась к чтению письма.

"... Это мой подарок тебе на Рождество. Носи его, пожалуйста. Д.М."

В руке Гермиона держала маленькое серебряное сердечко на подвеске. В середине сердечка были зеленый и красный камни. Девушка тут же надела подарок и спрятала под свитер. Угостив сову орешками и отпустив её обратно без ответного письма, Гермиона спустилась со второго этажа. Она увидела Молли, Рона, Фреда и Джорджа. Они стояли в дверях и смотрели куда-то в сторону поля. Только сейчас к Гермионе будто вернулся слух. Она услышала крики, смех Беллатрисы, увидела огонь, который окружил Нору.

— Гермиона, выходи скорее! — кричала Молли.

Девушка опомнилась и выбежала из дома на поляну. Через долю секунды Нору охватило пламя.

Гермиона даже не поняла, что происходит. Позже ей объяснили, что на Нору напали Пожиратели. Если бы она задержалась еще на минуту, то сгорела бы заживо.

Уже в школе первым делом она побежала в гостиную Слизерина. Она знала пароль, но из вежливости просто постучала. Проход открыл Блейз.

— А, это ты, — протянул он.

— Драко здесь? — Гермиона нервно топталась на месте.

— Он здесь, но сейчас спит. Можешь подождать внутри, — Блейз впустил девушку в гостиную. Осмотревшись, она присела на диван. С её последнего ночного визита сюда ничего не изменилось. Блейз развалился в кресле напротив.

— Ну? — он вскинул брови.

— Что?

— Расскажи, как ты его так приворожила? — Блейз оперся щекой на ладонь, — Поделись рецептом. Я тоже хочу, чтобы девчонки бегали по гостиной, сломя голову, и кричали "Блейз! Блейз! Блейз!". И притом, чтобы одна из них умудрилась сломать кресло, чуть не выпасть из окна, наслаждаясь луной, чуть не спалить всю комнату и при всем этом продолжать бегать вокруг дивана, размахивая галстуком. Малфой выглядел тогда как полный идиот, — Блейз сдавил смех, — Ну так, расскажешь?

— Тебе я ничего рассказывать не собираюсь, — Гермиона скрестила руки.

— Ну, ведь я впустил тебя в гостиную. Мне полагается благодарность, — он мечтательно посмотрел на потолок.

— Я прекрасно знаю пароль и могла сама зайти. Просто решила лишний раз не наглеть. Знаешь, я все же разбужу Драко. Мне нужно с ним поговорить.

Гермиона резко встала и направилась в спальню к Малфою. Он действительно спал. Грейнджер неслышно прошла мимо кровати и села за стол. Ей доставляло огромное удовольствие наблюдать, как он спит. В такие моменты он был абсолютно спокоен, его не мучили проблемы, вопросы. Он просто спал и смотрел сны. Непослушная челка упала на лицо. Драко чуть поежился, но не проснулся. Гермиона присела рядом с кроватью и медленно убрала прядь с лица. Малфой нехотя открыл глаза. Но как только он понял, что перед ним Гермиона встрепенулся и резко сел.

— Прости, не хотела тебя будить, — она виновато опустила глаза.

— Ничего, все в порядке. Ты получила мое письмо? — Драко жестом предложил ей сесть на край кровати.

— Да, вот, — Гермиона показала, что носит его подарок на шее, — прости, но у меня нет подарка для тебя.

— Ты мой подарок, — он погладил её по щеке.

— На нас напали.

— Что? Когда?

— Когда прилетела сова с твоим письмом. Пожиратели подожгли Нору.

Драко потерял дар речи. Он крепко прижал к себе Гермиону.

— Я ведь говорил тебе, это очень опасно. Тебе нужно было остаться в Хогвартсе. А если бы что-нибудь случилось!

— Все в порядке, я здесь, я жива, — Гермиона хлопала ресницами и гладила лицо Малфоя.

Он снова обнял её. По телу разлилось тепло, но оно не согревало. Драко был насторожен. Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела на Малфоя.

— Ты должна уехать, — выдавил он.

— Что?

— На время. Здесь становится опасно. Пока все не уляжется, тебе лучше уехать. Знаю, это противоречит всему, но Воландеморт...

— Стоп! — Гермиона отсела еще дальше. — Сначала ты говоришь, что я должна остаться в Хогвартсе, теперь, что я должна уехать. Я не понимаю.

— Прошу, поверь мне, — Драко положил ладонь на её руки и пододвинулся ближе.

— Нет, нет, — Гермиона поднялась и подошла к окну, — ты хочешь это сделать. Я вижу. А я лишь мешаю тебе. Значит, я должна уйти. Уйти из твоей жизни.

— Нет! — Драко встал на кровати на колени. — Не оставляй меня! Мерлин, я сойду с ума!

Драко впустил пальцы в волосы и уперся лбом в одеяло. Он услышал, как хлопнула дверь. Этот хлопок раздался эхом в его душе. Гермиона ушла. Она ушла, и Драко не знал, вернется ли она. Было больно. Первый раз в жизни было так больно в груди. Малфой одним движением руки скинул все с прикроватной тумбочки на пол.

Гермиона бежала по лестнице наверх, в свою гостиную. Там никого не оказалось. Гарри она не видела уже несколько дней, а Рон, видимо, отправился мириться с Лавандой. Грейнджер скинула мантию и села в кресло. Грызть ногти никогда не было её привычкой, но сейчас нервы просто сдавали.

Ничего не вышло. Ничего не получилось. Ничего не изменится. Дамблдор умрет. Сейчас в этом Гермиона винила только себя и никого больше. Она не прошла такое простое испытание. Гермиона сдалась. Она опустила руки. Отбойным молотком в голове стучали слова "Ты должна уехать. Ты должна уехать". Но покидать Хогвартс гриффиндорка не собиралась. Она дождалась ночи и пробралась на Астрономическую башню. Снова достала дневник Малфоя.

**

Я подарил ей подарок на Рождество. В этом сердечке часть моей души. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы этот талисман всегда был с ней. Какой же я идиот. Она, конечно, выкинет его при первой же возможности.

Она ушла. Она ушла несколько часов назад. Хлопнула дверью и ушла. Никогда никто просто так не уходил от Малфоев! А она так легко это сделала. И я не остановил её. Ведь так будет правильно. Она возненавидит меня и ей будет проще пережить мою смерть. Я умру в любом случае. Ели не убью Дамблдора, то Воландеморт расправится со мной одним взмахом палочки. А если убью, то я уверен, что найдутся те, кто захочет моей смерти. А она будет ненавидеть меня. Всегда. Навсегда.

**

Гермиона читала и ей казалось, что она сходит с ума. Он все решил. Теперь все решения принимал Драко. Да как он смеет решать за нее, что ей чувствовать? Она любит его! Размышления прервал шорох. Гермиона спряталась в тени. На её глазах в нескольких метрах от неё трансгрессировали Дамблдор и Гарри Поттер. Девушка, не долго думая, наложила на себя заклинание невидимости. Уйти бесшумно не получилось бы. Оставалось ждать и смотреть на происходящее.

Расслышать, что говорит Гарри получалось с трудом. Дамблдор попросил его уйти. Послышались шаги. Гермиона даже не чувствовала, она знала кто это. Главное, не расплакаться. "Драко, что же ты делаешь?"

Малфой стоял, направив палочку на Дамблдора.

Но Гермиона не догадывалась, что сейчас Драко больше всего в жизни ненавидит себя. В нем уже нет борьбы убить или нет. В душе Драко борются любовь и желание жить. Гермиона не знает, что любовь выигрывает эту схватку. Драко не думает о Воландеморте, об отце, о Дамблдоре. Сейчас его мысли заполнены Гермионой. "Я должен! Но я не могу."

Мысли прерывает Беллатриса и еще несколько Пожирателей. Ядовитый шепот тетушки дезориентирует, но Гермиона в его голове громче кричит "Не надо!".

— Нет! — даже Гермиона вздрагивает, когда слышит голос Снейпа.

Дальше Гермиона ничего не помнит. Только летящее вниз тело Дамблдора. Слезы предательски стекали по щекам, но двигаться было нельзя. Малейший шорох выдал бы её. Она не сводила глаз с Драко. Он стал еще бледнее обычного, палочка чуть не выпала у него из руки.

Не успела Грейнджер моргнуть, как она осталась в одиночестве. Она сжимала в руке дневник Малфоя. Она не смогла. Не смогла спасти Дамблдора. Слабая, трусливая, Гермиона корила себя за все. Но тут словно наковальней по макушке ударило понимание. Драко не смог! Драко не убил! Гермиона сняла с себя заклинание и ринулась бежать.

Она бежала на смех, крик и цоканье каблуков. Девушка настигла группу Пожирателей во главе со Снейпом в Большом зале. Беллатриса разнесла все вокруг. Драко стоял в центре зала, словно поверженный молнией. Пожиратели даже забыли о нем, так их захлестнуло чувство триумфа. Малфой смотрел прямо перед собой. Гермиона медленно подошла к нему и дотронулась до плеча. По его телу рассыпался миллион мурашек. Драко повернулся и вздрогнул. Перед ним стояла она. Драко обнял плачущую Гермиону.

— Я здесь, я с тобой, — повторяла она, — Драко, я с тобой.

Он вонзил в неё поцелуй. Как же давно он не пробовал на вкус её мягкие губы. Тепло её поцелуя окутало боль в груди. Нужно было бежать, скрываться, прятаться. А они стояли в центре разрушенного зала и целовались. Им обоим сейчас это было необходимо, как воздух, как спасательный круг, как нить спасения. Драко жадно впустил свои пальцы в волосы Гермионы. Как будто боялся, что она отстранится. Но Грейнджер не спешила расцеплять их губы. Соленый от её слез поцелуй был самым сладким для неё.

— Я не смог, Гермиона, я не смог... — Драко словно в бреду повторял одно и то же.

— Я знаю, не говори ничего, молчи, — она еще сильнее прижалась к нему.

Гермиона схватила Драко за руку и потащила по коридорам.

— Что ты делаешь? — его вопрос остался без ответа.

Наконец, они добежали до гостиной Гриффиндора.

— Сюда они не скоро доберутся, — Гермиона усадила Драко на диван и сама села рядом, — я тебя не оставлю.

— Что?

— Сейчас тебе опасно отдаляться от Воландеморта. Я пойду с тобой.

— Нет, — Драко вскочил с дивана, — он убьет тебя! Возвращайся обратно, тебе нельзя быть со мной.

— Я больше никогда тебя не оставлю.

Гермиона вцепилась в мантию Драко. В ночном свечении его глаза были практически черными. Гермиона не могла от него оторваться.

— Уходи, Поттер сможет тебя защитить, а я нет, — Драко мотал головой.

— Мне не нужна жизнь без тебя.

Так мало нужно слов для любви. Один взгляд, один поцелуй. Тысячи объятий, миллионы слезинок. Так много нужно, чтобы понять любовь. Так просто обрести, просто загадать, но так сложно отпускать. Вырывать из сердца вросший кусок любви. Так легко взглянуть в глаза. И так сложно оторваться от этих глаз цвета одиночества. Сложно удержаться, но так просто поддаться искушению.

Больше не было сил. Сопротивляться, вырываться, доказывать, биться, добиваться. Он взял её на руки и вынес из замка. Толпа их не замечала. Все смотрели на тело Дамблдора. Гарри сидел рядом с ним. Но он повернулся и увидел их. Каждый по очереди стал подходить и прощаться. Гарри отошел подальше.

— Возьми её, — Драко передал Гермиону Гарри, — пусть она никогда больше не ищет меня.

Гарри стоял и ничего не мог возразить. Он держал Гермиону и смотрел, как Драко возвращается в замок.

Хрустящий снег, морозный воздух, горячее дыхание и одиночество. Горячий кофе, мягкие тапочки и одиночество. Лондонский парк, деревянные скамейки, прохожие и одиночество. В прошлом похороны друзей, родных и близких. В настоящем шесть лет бесконечных разговоров с самой собой, работа без удовольствия. Ведь работа Гермионы-магия. Она больше не самая умная, самая храбрая и самая отважная. Ведь теперь она одна. Одна приходит с работы домой, одна готовит ужин, одна читает "Ежедневный Пророк", одна листает альбом с колдографиями. В такие моменты её одиночество скрашивают слезы.

В сотый раз прогулка по парку. В сотый раз деревянная беседка, замерзшие руки, кашель. Но в первый раз эта походка. В первый раз черный плащ и трость в руке. В первый раз запорошенные снегом волосы цвета осеннего солнца. В первый раз он проходит так близко, не замечая её. В первый раз Гермиона бежит за таким знакомым незнакомцем.

— Драко! — сквозь кашель и навернувшиеся слезы. В сотый раз такой забытый профиль. Он останавливается. Возможно, ему послышалось, что кто-то его зовет. Но нет, робкие шаги по хрустящему снегу отвечают на немой вопрос. В сотый раз эти руки в черных перчатках, в сотый раз это дыхание в полуметре от неё. В первый раз шрам на его щеке. В сотый раз слеза вырывается и бежит по щеке. В сотый раз глаза цвета одиночества. Без слов, без вопросов, без крика. Он здесь, рядом, близко. Теплый, живой, родной, ею давно похороненный, он держит её, когда она кидается ему на шею. Он молчит. Он слишком красноречиво и громко молчит. Но ей не нужно ничего. Ведь это не сон. В первый из сотни раз это не сон. Это её любимый и самый близкий человек с глазами цвета одиночества.

The end.

______

Очень жду комментариев))