Огромный человек тепло улыбнулся, от чего его грязная, словно вытесанная из камня морда стала похожа на гнилой помидор.
— Вы наверно ошиблись, сэр, — дрожащим голосом сказал маленький мальчик, стоявший в углу большой кухни дома своих родственников. Дядя Вернон грозно запыхтел, в очередной раз косясь на собранные чемоданы. Великан ворвался как раз в тот момент, когда Дурсли собирались по-тихому уехать посреди ночи.
— Подумай, разве с тобой, эта, ничего не случалось? — медленно, но твердо настаивал Хагрид. — Наверняка вокруг тебя происходили необъяснимые вещи, когда ты злился или радовался.
В комнате царила жутко неприятная атмосфера напряженности, которая давила на всех, кроме твердолобого здоровяка с косматой бородой. Поттер теребил край своей безразмерной футболки, уперев взгляд в пол. Прошло несколько секунд, прежде чем он поднял взгляд на своего дядю. Тот в ответ покраснел и сжал ручку зонтика так сильно, что побелели костяшки.
— Нет, сэр, — наконец произнес Гарри едва слышно, вновь понурив взор. — Ничего подобного.
Рубеус недоуменно заморгал, переваривая такой неожиданный ответ. Мысль о том, что сын таких хороших людей как Джеймс и Лили может оказаться сквибом, не хотела укладываться у него в голове. Спустя пару секунд великан все-таки справился со ступором, вновь напялив улыбку от уха до уха.
— Ну, дык, эт легко проверить! — прогудел гигант, начиная рыться в своем ужасно пахнущем пиджаке. Тетя Петунья сморщила нос, не скрывая своего отвращения к лесничему и к его гардеробу в частности. Минуту спустя огромный мужчина выудил из недр своего бездонного кармана маленький стеклянный шарик и протянул его мнущемуся мальчику. — Профессор Дамблдор, твой будущий директор то бишь, дал мне эту штуку. Сожми её в ладони, и она покажет, есть ли в тебе магия. Давай.
Поттер осторожно подошел к Хагриду и неуверенно взял предложенный волшебный прибор. Сначала слабо, а спустя несколько секунд натужно пыхтя, ребенок сжимал сферу, но ничего не происходило. Прошла минута. Затем другая. Гарри чуть не плача давил обеими руками на артефакт, словно стремясь заставить показать хоть что-то, но тот не подавал признаков жизни. Наконец, обреченно опустив руки, мальчик поднял лицо на ошарашенного великана и тихо прошептал:
— Сэр… — всхлип. — Не получается.
Пару минут полу-гигант не мигая смотрел на гладкую поверхность шара, раньше реагировавшего даже на распоследнего сквиба, но напрочь проигнорировавшего ребенка, который победил самого Волдеморта! Медленно в душе великана начало зарождаться беспокойство, в мгновение ока переросшее в настоящую панику.
«Что-то случилось! — мысленно возопил Хагрид. — Надо срочно рассказать об этом профессору Дамблдору!»
Не обращая никакого внимания на замерших Дурслей и тихо хныкающего одиннадцатилетнего Гарри, лесничий вскочил с табуретки и, не говоря ни слова, немного грубо забрал измеритель. Быстро сделав несколько шагов в сторону выхода, отчего пол начал весьма заметно дрожать, он уже через секунду был в дверях, сбив по пути антикварные напольные часы со старательно затертой надписью о стране-производителе.
Внезапно, уже доставая маленький портал, завернутый в кусок ткани, во избежание случайных телепортаций, Рубеус почувствовал, как его штанину что-то тянет вниз. Оглянувшись, он увидел заплаканное детское личико, смотрящее на него со вселенской мольбой. Сердце доброго великана сжалось, когда он приметил темные круги под глазами мальчика и многочисленные синяки, покрывавшие открытую часть чересчур худых рук.
— Я…эта…попробую чё-нить спросить…и…вот… — пробормотал Хагрид перед тем, как исчезнуть в серебристой вспышке.
Ночь оглушала своей тишиной. Три часа — время, когда каждый уважающий себя человек спит в своей постели, а все хулиганы и шпана храпят в кустах или друг на друге где-нибудь подальше от людских глаз. Поэтому никто не мог видеть, как силуэт худенького ребенка подернулся иссиня-черной дымкой. А через минуту на пороге дома стоял весьма высокий и хорошо сложенный паренек (которому на вид легко можно было бы дать лет двенадцать-тринадцать), вытирая мокрое лицо и небольшие серо-синие пятна с кистей рук, а потом неспешной походкой направился обратно на кухню, где все еще сидели Дурсли с собранными вещами.
— Гарри… — начала было похожая на сухое дерево женщина с лошадиным лицом, но резкий и твердый голос перебил её:
— Заткни свою пасть. — Гарри с уставшим видом снял вонючую тряпку, когда то носившую гордое звание «майка», оставшись в черной шелковой пижаме. Лениво пройдя к столешнице, где стоял чайник, мальчик начал заваривать себе чай. Его родственники тем временем застыли на своих местах, стараясь не издавать ни звука.
Пару минут спустя, Поттер развернулся и, отпив маленький глоток ароматного напитка, посмотрел прямо в глаза Вернону Дурслю. Тот покраснел до свекольного цвета, словно сработал какой-то врожденный инстинкт, и вжался в кресло, стараясь слиться с обивкой.
— И куда это вы, безмозглые твари, собрались на ночь глядя, не сказав мне ни слова?.. — прошипел одиннадцатилетний ребенок, резким взмахом руки отшвыривая грузного мужчину к стене.
* * *
— Но профессор! — вскричал полу-великан, неверяще смотря на директора Школы Магии и Волшебства Хогвартс — Альбуса Дамблдора. — Что значит «ничего нельзя сделать»?!
— Что слышал, тупица, — сухим тоном ответил мудрый старец, сидя в высоком кресле спиной к собеседнику. Волшебник немигающим взором смотрел на тихо потрескивавшие дрова в большом мраморном камине с красивейшим узором работы древних гоблинов, потягивая коллекционное вино из хрустального бокала. В голосе Белого генерала ясно проскальзывали нотки недовольства и ярости. — Если мальчишка — не волшебник, то он бесполезен. Тома не сможет победить вшивый магл.
— ВЫ ЖЕ ОБЕЩАЛИ ЛИЛИ И ДЖЕЙМСУ ПОЗАБОТИТЬСЯ О ИХ СЫНЕ!!! — взревел лесничий, роняя на бесценный персидский ковер горькие слезы. Борода и волосы великана еще сильнее растрепались, делая их обладателя похожим на чудовище из сказок. — ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ОСТАВИТЬ ЕГО ТАМ!!! Парень сгниет у этих извергов заживо!!!
— И что? — холодно спросил директор, поворачиваясь к Хагриду. Тот вздрогнул, встретившись с ледяным взглядом голубых глаз, которые, казалось, проникали в самую душу. — Мне какое дело? Я не давал Поттерам магической клятвы, а, следовательно, ничем им не обязан. А вот ты, кретин, кажется забыл свою!
Великан сник и упер свой взор в пол. Дорожки слез побежали по грубой коже лесничего, а огромные кулаки сжались от бессилия. Да, он давал клятву верности этому чертовому интригану. Но делал он это, будучи семилетним бездомным пацаном, лежа в грязи и горюя о смерти отца. Хагриду захотелось умереть от осознания того, на что он подписался. Добрый волшебник с длинной белой бородой казался отвергнутому увальню спасителем. Но время приучило — не суди о книге по обложке.
— Я приказываю тебе говорить всем, что Гарри Поттер умер в возрасте полутора лет от остаточного влияния Смертельного проклятья.
Великан резко развернулся и пошел по направлению к выходу. Приказ получен — ждать больше нечего.
— И еще.
Рубеус замер, держась за позолоченную дверную ручку.
— Не смей приближаться к Поттеру. Парень не должен иметь связи ни с кем из магического мира.
* * *
«Здравствуй, Гарри!
Наверняка ты удивлен моему письму, ведь, насколько я знаю, ты никогда не получал магической почты. И, тем не менее, с магией знаком не понаслышке. Я в курсе твоих манипуляций с черным колдовством. Я знаю о тебе все. О твоих родственниках, о жгучей ненависти, которую ты изумительно аккуратно вымещаешь на маглах, оставаясь недосягаемым для Министерства. Я слежу за тобой с рождения. Вы, Гарри Джеймс Поттер, алмаз среди груды щебня. Но даже ты не можешь долго таиться в своем маленьком доме.
Я могу дать тебе знания и силу.
Я помогу тебе отточить свои навыки и стать тем, кем ты заслуживаешь быть.
Я дам тебе цель и смысл жизни.
Выбор за тобой.
Вскоре за тобой должны будут прийти другие волшебники, которые подчиняются тому, кто захочет твоей силы. Можешь идти с ними, но учти: с ними ты сгниешь, утонешь в болоте невежественных идиотов. Если хочешь сам творить свою судьбу, то будь на лондонском вокзале 31 апреля в полночь. Мой человек отведет тебя ко мне, и ты получишь все. Но знай — обратной дороги не будет.
Геллерт Грин-де-Вальд».
Гарри раз за разом прочитывал письмо, написанное красивым почерком на старом обрывке дешевого пергамента, стоя на перроне № 8, прислонившись к холодной стене. Аккуратно сложив послание, мальчик положил его в нагрудный карман темных Джинс, а потом кинул взгляд на большие часы, висевшие под потолком. Стрелки показывали 11.59. Секунда, другая, и вот мерный колокольный звон оповещает единственного человека на вокзале, что настал новый день.
— Вы весьма пунктуальны, мистер Поттер, — прозвучал хриплый баритон над самым ухом юного волшебника.
— Ты от Грин-де-Вальда? — холодно спросил мальчишка, не соизволив даже повернуть голову в сторону неожиданно появившегося мужчины.
— Во-первых, вы должны более уважительно обращаться к старшим, мистер Поттер… — начал высокий брюнет средних лет, но был резко перебит:
— А ты должен внимательней смотреть по сторонам, идиот, — чистый лед. Никакого намека на эмоции.
В ту же секунду мужчина почувствовал у себя на плече стальную хватку. Беглый взгляд выхватил длинную костлявую кисть, покрытую струпьями. Могильный холод дунул в спину волшебнику, от чего того прошиб пот.
— Как?.. — запинаясь, прошипел мужчина, судорожно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
— Эти духи питаются счастливыми воспоминаниями, ты же наверняка знаешь, да? — Гарри немного повернул лицо и встретился взглядом с дрожащим магом. Сделав маленький шаг навстречу, ребенок словно поднялся на высокую невидимую ступень, оказавшись лицом к лицу с собеседником. Совершенно неожиданно для самого себя директору Дурмстранга вдруг захотелось убежать, спрятаться и никогда больше не встречаться с этим мальчишкой. С первого взгляда обычные, зеленые глаза при внимательном рассмотрении становились похожи на два луча смертельного проклятья, несущих смерть любому, кто по своей глупости или неосторожности встанет у них на пути.
— Как вы думаете, — медленно протянул Поттер, от чего зрачки мужчины в ужасе расширились. Холод отчаяния и страха исходил не из дементора. — что будет, если он встретит кого-то, кто не обладает чем-то подобным?
Игорь Каркаров чувствовал, как его душа медленно, словно вытаскиваемая клешнями, выбирается из тела.
— Эти твари начинают бояться…
Рука дементора еще сильнее сжала плечо директора Дурмстранга. И всего на мгновение магу показалось, что кисть… дрожит?
— Я повторю свой вопрос: ты от Гелерта?..
16.07.2010
16.07.2010 Глава 1
Пронизывающий до костей ледяной ветер изо всех сил трепал легкую мантию одиннадцатилетнего Гарри Поттера. Температура явно нырнула гораздо ниже нуля, но мальчик лишь сильнее закутался в тонкую ткань и продолжил свой путь к великой тюрьме одного узника — Нуменгарду.
— Поторопись, недоумок, — кинул темноволосый ребенок через плечо, и дрожащий как осиновый лист Каркаров быстро засеменил за своим подопечным. Мужчина уже тысячу раз проклял тот день, когда согласился помочь бывшему Темному Лорду в обмен на избавление от Метки. Сосунок, которого он должен был привести к последнему пристанищу Грин-де-Вальда, оказался самым жутким кошмаром, который только можно себе представить. Неизвестным директору Дурмстранга образом, ребенок мог спокойно пользоваться силой дементоров! Как, позвольте спросить, перебороть того, кого боятся духи страха?!
Очередной порыв ветра едва не снес Каркарова с узкой тропинки. Ожесточенно отбивая зубами чечетку, он поспешил догнать Поттера.
Вскоре впереди двух волшебников показалась черная расщелина маленькой пещеры в занесенной снегом горе. Тюрьма великого темного волшебника находилась на севере Сибири, близ северного океана. Вечные льды и ни одной живой души на многие километры делали заточение узника настоящим кошмаром наяву.
"Рад, что вы откликнулись, мистер Поттер", — внезапный голос в голове заставил мальчика застыть на месте.
"Если ты дашь мне хотя бы малейший повод усомниться в твоих словах, — подумал Гарри, на уровне интуиции подозревая, что будет услышан, — я уничтожу тебя".
Глухой хриплый смех, словно собеседник не получал ни капли воды многие годы, стал ответом на угрозу Гарри.
"Уверяю вас, мой юный друг, никакой мальчишка, пусть и одареный сверх меры, не сможет разрушить мою тюрьму. Нуменгард надежно защищает мир от меня и меня от мира".
— Никакие стены не спасут от страха, Гелерт. — шепотом произнес Мальчик-Который-Выжил, заходя под своды пещеры. Непроглядная тьма в мгновение ока поглотила окружающее пространство. Исчезли звуки, запахи. Остались лишь мысли.
— Вы не боитесь, мистер Поттер? — старческий голос, преисполненный силы и власти разрушил царившее молчание.
— А ты, старик? — нахально ответил мальчик, закрывая глаза и садясь на холодный обледеневший пол.
Снова противный смех и звук шаркающих шагов. Спустя несколько секунд Грин-де-Вальд вновь задал вопрос:
— Когда вы встретили первого дементора, мистер Поттер?
На мгновение воцарилась тишина. Гарри сидел молча, не отвечая своему невидимому собеседнику.
— Гарри, ты же уже должен был почувствовать, — медленным, вкрадчивым голосом произнес маг. — Магия демона начинает разрушать твой разум. Не стоит рассказывать ту сказку, что ты поведал Игорю. Ты выпил силу того дементора, что напал на тебя три года назад, и сейчас начинаешь ощущать последствия. Я честен с тобой и не собираюсь ничего скрывать. Мощь, что ты забрал силой, выходит из-под контроля. Возможно, твоя жизнь останется прежней еще несколько лет, но рано или поздно ты будешь сломлен. Дементор позволил твоей личности развиться быстрее, чем предначертано природой, поэтому не буду юлить и заговаривать тебе зубы. Мне нужно, чтобы ты выпустил меня из этой камеры, разрубил оковы на моих руках и силе. Взамен я научу тебя контролировать твои способности и расскажу все, что сам знаю. Что ты скажешь, Гарри?
Тишина. Мысли вяло текут, слова доходят слишком медленно. Чернота, что является сутью любого стража Азкабана, с каждым днем захватывала все больше места в голове юного волшебника. Да, он знал, что собой представляет демон в бесформенном рваном балахоне. Выходя по ночам из дома, чтобы насытить свою вторую сущность, Поттер не раз встречался с магами и смог узнать многое не только о дементорах, но и о волшебном мире в целом. И не по годам расчетливый ребенок прекрасно понимал, что если о нем узнают в Министерстве, то спокойной жизни придет конец. Знания и сила были жизненно необходимы.
— Не обмани меня старик, а не то сможешь проверить, защищает ли твоя камера тебя так надежно, как ты думаешь, — ледяным тоном произнес Гарри, открывая глаза. Дементоры не имеют глаз и ориентируются не по слуху или обонянию, а по магическому эху, которое издает любое живое существо. И сейчас, используя магию демона, юный волшебник видел не маленький огонек, как у всех магов, попадавшимся на пути ребенка, а настоящий пожар. Сила полыхала вокруг старика, лежавшего на полу всего в трех шагах от Поттера, заставляя воздух в пещере тяжелеть.
— Подойти ко мне и прикоснись к моим глазам, — прошептал великий волшебник. Аура силы задрожала и стала сужаться, — Я погружу тебя в сон на четыре года. В это время ты будешь питаться моей магией и получишь все знания, что я имею. Но предупреждаю тебя, партнер, если я умру, скала сомкнется, и ты будешь погребен здесь. Здесь нет никого, кроме меня, кого ты смог бы использовать как источник боли и страха, поэтому вы, мистер Поттер, будете полностью зависеть от меня. Надеюсь, мой намек ясен?
Гарри едва заметно ухмыльнулся и сделал несколько шагов вперед. Невидимое движение кистью левой руки и слышный лишь для мальчика щелчок известил о том, что ритуал закреплен.
— Безусловно, партнер, безусловно...
* * *
А всего в десяти метрах позади двух темных магов, у входа в пещеру был распят на здоровенном куске льда обнаженный Игорь Каркаров. Дементор, висевший в воздухе рядом с пленником, заканчивал вырезать последний узор на теле мужчины, в то время как второй шептал заклинание над несколькими рядами магических кругов вокруг директора Дурмстранга. Волшебник заходился в отчаянном крике боли и ужаса, но вырванные связки не позволяли издать ничего, кроме глухого хрипа. Кровь, текущая из многочисленных порезов уже начинала застывать на морозе, причиняя некогда гордому волшебнику нечеловеческую боль.
Наконец первый демон страха закончил свое занятие и принялся вместе со своим собратом шептать заклинание на им одним понятном языке. Круги на льдине, пропитавшейся кровью несчастного, тускло засияли.
"Ритуал закреплен..."
"Жертва на месте..."
— ...с...па...си...те... — еле слышно произнес Каркаров, и в ту же секунду его пронзила чудовищная боль, не сравнимая даже то вторым Непростительным. Узоры на теле мага загорелись ярким огнем, превращая все муки и страх мужчины в энергию, которая медленным потоком текла в черный зев пещеры. Знаки, вырезанные на месте жизненно важных органов засветились мягким зеленым светом, поддерживая в Игоре жизнь.
"Хозяин, он не умрет до вашего возвращения..."
"Хорошо. Останьтесь здесь и сторожите нас. Никто не должен помешать мне".
17.07.2010
17.07.2010 Глава 2.
— Кость отца, взятая без согласия...
По мановению палочки Хвоста, рыхлая могильная земля разошлась в сторону, и из-под плиты, на которой был прикован Невилл, медленно выплыло белое ребро.
— Плоть слуги, отданная добровольно! — взвизгнул Питер Петтигрю и, размахнувшись кривым ритуальным кинжалом, со всей силы рубанул по вытянутой руке. Кисть упала в кипящий котел, издав при этом противный шипящий звук. Скулящий пожиратель подошел к вырывающемуся Лонгботтому, прижимая к себе окровавленную культю.
— И кровь врага, отнятая...
Внезапно прихвостень Темного лорда замер с занесеным оружием и, выпучив глаза, уставился куда-то за спину четвертому чемпиону. Четверокурсник тоже перестал дергаться и прислушался к своим ощущениям. На кладбище в одно мгновение стало слишком холодно. Облачка пара изо рта никак не могли иметь место быть летней ночью...
— Ч-черт! — неожиданно закричал Хвост, выхватывая свою волшебную палочку и направляя ее дрожащей рукой на нечто позади гриффиндорца.
— Экс...пек... — запинаясь начал маг, но потусторонний хриплый голос перебил его:
— Отключи мальчишку, человек.
Невилл задрожал всем телом и закрыл глаза. Еще с третьего курса и истории со сбежавшей Белатрикс он помнил это кошмарное чувство всепожирающего страха и истошные крики родителей, возникавшие в голове юного волшебника при приближении дементоров. И сейчас, когда собственная палочка была сломана и лежала кучкой щепок в сотнях пяти метров от пленника, парень мог только молиться, что смерть настигнет его быстро и безболезненно.
— Ч-что?.. — ошарашенный Питер медленно отступал к котлу не опуская палочки.
Возможно, гриффиндорцу и показалось, но тяжелое дыхание над правым плечом стало чаще, словно существо было взбешено непроходимой тупостью побледневшего от страха человека.
В ту же секунду юноша почувствовал прикосновение ледяных рук к своему потному и грязному лицу. Сердце заходилось в истошном крике, но Невилл твердо решил покинуть этот мир как настоящий сын своих родителей — глядя госпоже Смерти прямо в лицо. Еле подняв веки, он увидел, что всего в нескольких сантиметрах от него висел дементор с откинутым капюшоном. Уродливая тварь словно впилась в него своими несуществующими глазами.
Совершенно неожиданно бледная морда существа стала дрожать, подобно поверхности побеспокоенного омута. Словно в кошмарном сне подросток видел, как на месте струпьев и серой гладкой кожи появляется красивое, слегка полноватое, лицо молодой женщины с голубыми глазами. Лонгботтому показалось, что кровь застыла в его жилах, боль исчезла. Во всем мире осталось только это чудесное милое лицо.
— Мама... — только и успел прошептать он, перед тем как упасть в спасительное забытье.
Хвост нервно топтался рядом с кипящим варевом, наблюдая за действиями так внезапно появившегося духа страха. Тот уже минуту смотрел прямо в лицо мальчишки, не двигаясь с места. Палочка в руке мужчины дрожала, но все равно старалась указывать прямо на нежданного гостя, сорвавшего ритуал возрождения Темного Лорда. Добавление третьего компонента не должно было быть сделано позднее, чем через сто восемьдесят секунд после второго, поэтому пожиратель начинал нервничать еще сильнее.
Внезапно Питер увидел, как голова четвертого чемпиона безвольно обвисла, а дементор немного отстранился от жертвы.
"Он убил его! — мысль о проваленном задании господина взорвалась в голове Петтигрю. — Лорд не сможет возродиться!"
— Возьми... — прошептало существо в развевающемся балахоне, кидая что-то маленькое и блестящее в свете огня толстому коротышке. Рефлекторно поймав этот предмет, бывший гриффиндорец недоуменно посмотрел на стеклянный пузырек, наполненный густой красной жидкостью.
— Что это? — Питер предпринял жалкую попытку придать своему голосу твердость и угрозу, однако дементор, словно не замечая его, поднял бессознательного Лонгботтома за ногу и швырнул его в сторону кубка огня. Яркая вспышка портала на мгновение ослепила Пожирателя, но этого хватило, чтобы его горло оказалось в стальной хватке костлявой кисти стража Азкабана.
— Кровь врага... — прошептал он, накидывая капюшон на свою лысую безглазую голову. — Мой хозяин передает твоему: "Не смей трогать двух Стражей, не приближайся к Хранителю, не убивай птенцов старого паука. Если нарушишь эти правила — Третий отправит тебя к учителю". Передай эти слова своему Лорду, червь.
С этими словами дементор отпустил намочившего от страха штаны мага и быстро и плавно растворился во тьме ночи.
Анимаг почти минуту сидел на грязной земле, плача от счастья. Он не мог поверить, что остался жив после того, как был в полной власти странного духа страха. Но внезапная мысль о незаконченном ритуале заставила его немедленно вскочить и выплеснуть содержимое сжатого в потном кулаке фиала в начавшую, было, дымиться зловонную жижу. Пару секунд не происходило никаких изменений, но вдруг зелье забурлило и стало медленно принимать форму крайне худого человека.
Хвост восторженно смотрел, как его господин восстает из мертвых. В мгновение ока воздух наполнился чарующей, но одновременно ужасающей аурой жуткой силы.
— Милорд... — фанатично пропищал прихвостень, глядя прямо в пылающие алым огнем глаза Волдеморта.
* * *
Мерный звук падающих капель отдавался эхом в маленьком каменном мешке, носившем гордое имя — Нуменгард. Многочисленные охранные заклинания, некогда сторожившие могущественного Темного волшебника, теперь были разрушены, разъедены нечеловеческой силой, что пульсировала в камере великого Грин-де-Вальда. Она висела уродливыми лохмотьями в холодном горном воздухе, отчего казалось, что в пространстве из ничего возникают яркие искры и огни.
Высокий длинноволосый брюнет, закутанный в вонючие грязные тряпки, спотыкаясь брел в сторону выхода из пещеры, сохраняя равновесие благодаря тому, что опирался на скользкую обледеневшую стену. Ветер, словно озверевший, пытался свалить нарушителя с ног, но тот не обращал никакого внимания на разбушевавшуюся стихию.
Внезапно юноша остановился и поправил веревку, обвязанную вокруг его корпуса. Та прочно крепилась на худом парне, не давая большому свертку, длиной около метра, упасть с его спины.
— Что ж, Гелерт, я все-таки выполнил свою часть договора... — прохрипел полуголый парень, взмахом руки снося кусок льда с прикованным к нему скелетом. Новый порыв ветра ударил в лицо молодому человеку, но было в этом ветре нечто потрясающее.
— Я ПРИШЕЛ!!! — взревел юноша, раскинув руки в стороны и наслаждаясь долгожданной свободой. Сверток за его спиной заворочался, словно нечто внутри было невероятно напугано.
— Хозяин... — дементор материализовался перед подростком бесшумно и тотчас склонил свою уродливую голову, скрытую под капюшоном.
— Веди меня в Азкабан, — твердо произнес Поттер, впившись ярко-зелеными глазами в своего слугу. И, спустя секунду, поток черной пыли уже уносил прочь от самой надежной тюрьмы мира человека, обладавшего силой ввергнуть зажравшийся мир глупых магов в настоящий хаос.
* * *
— ТЬМА ВОЗРОДИЛАСЬ!!! — заверещала профессор Трелони со своего места на трибуне в тот момент, когда обессилевшего четвертого чемпиона уносили колдомедики. Множество волшебников обернулись к преподавателю Предсказаний, у которой в трансе закатились глаза. — ТЕНЬ ДЬЯВОЛА ВЕРНУЛАСЬ ИЗ НЕБЫТИЯ!!! ЛИШЬ ТРОЕ СМОГУТ ЗАЖЕЧЬ СВЕТ, ЧТО СПАСЕТ НАРОД ГЛУПЦОВ!..
— Альбус... — обеспокоено прошептала Миневра Макгонагал, наклоняясь к своему старому другу. Директор Хогвартса сидел на своем почетном месте, спрятав лицо в ладонях. Магическая сигнализация, наложенная им самим, отразилась настоящим потоком невыносимо громких звуков в голове Дамблдора.
"Гелерт..."
— ...КАК?!
17.07.2010
17.07.2010 Глава 3
«Азкабан... Кто-то, услышав это слово, панически вскакивает с места и моментально бледнеет, другие начинают смотреть в пол, задумываясь о чем-то мрачном, что имеет смысл лишь для них одних. Но одно можно сказать точно — ни один волшебник в мире не может остаться равнодушным к подобному месту.
Древние легенды друидов говорят, что когда-то давно на севере Британии стояла величественная крепость самого могучего чародея того времени. Несокрушимые гранитные стены могли выдержать любую осаду, а доблестные защитники беспощадно расправлялись с глупцами, поднявшими меч на их господина. Тот был не темным волшебником или жутким тираном, но одержимым ученым и исследователем. Именно лорду Азкабана принадлежит честь открытия сотен магических формул и зелий, которыми пользуются и по наши дни.
Но однажды великий владыка совершил роковую ошибку. Никто не знает, что же на самом деле произошло. На этот вопрос историки лишь хмурятся и отводят взгляд. Просто в один день крепость опустела. Черная мгла и непроницаемый туман опустились на маленький остров, и никто больше не видел ни его обитателей, ни самого лорда. А спустя столетия местные рыбаки заметили парящие в сумраке человеческие фигуры. Орды голодных дементоров начали набеги на прибрежные деревни, высасывая из невинных людей души и распространяя панику среди подданных короны. После нескольких лет безрезультатной борьбы и постоянного страха, могущественный норвежский маг Вильгельм Драконье Крыло изобрел заклинание Патронуса. Из-за высокой сложности лишь немногие волшебники смогли освоить его, но даже такой результат был несомненным успехом. Демоны ужаса были оттеснены к великому Азкабану, но разорить гнездо этих мерзких тварей магам уже было не под силу. Таким образом, вооруженное «перемирие» длилось вплоть до начала двадцатого века, когда решением Верховного Совета Визенгамота был принят документ, согласно которому отряд демонологов в подчинении у министерства должен был попытаться заключить соглашение с кошмарными существами. Итогом данного безумия совершенно неожиданно стал магический контракт между Англией и Азкабаном, в котором значилось, что древняя твердыня отныне и вовек становилась тюрьмой, в которую ссылались волшебники-преступники. Никто так и не смог узнать, каким же образом было заключено это соглашение, ибо все колдуны, участвовавшие в этой компании, скончались от неизвестной болезни буквально у ног министра. Между избавившимися от непобедимого врага людьми и получившими постоянную пищу дементорами установился хрупкий мир...»
Густав Третий «Тени нашего мира».
На пустынном каменистом берегу было тихо и тоскливо. Впрочем, как и всегда. Туда и сюда медленно ходили, едва волоча ноги,* сгорбленные фигуры бывших заключенных, одетых в рваные лохмотья. Выпив из человека душу, дементоры выкидывали опустошенные тела из крепости. Те, не имея разума или даже простейших инстинктов, подобно растениям могли бродить в течение нескольких дней, пока истощение и усталость не сваливали их с ног. Тела умирали медленно, глядя безразличным пустым взглядом на ныне не волнующий их мир. Их существование не имело смысла. Но они существовали. Вполне возможно, что это является примером наличия у стражей Азкабана черного, но все-таки юмора.
Внезапно возникшая из ничего черная воронка могла ужасать, восхищать или, на худой конец, удивлять. Но, к сожалению, у эффектного появления Гарри Поттера не было свидетелей, которые смогли бы должным образом его оценить.
Высокий и болезненно худой юноша окинул взглядом пустынный берег, поправляя перевязь на спине. Сверток изредка дергался, словно внутри был закутан младенец, но это не доставляло парню ровным счетом никаких неудобств. У него были мудрость могущественного темного мага, сила, наводящая страх на всех людей, доставшаяся от демонов страха и собственные невероятные амбиции. В принципе, Поттер был доволен тем, как прожил первые пятнадцать лет своей жизни.
Дорога до врат темной твердыни заняла не больше десяти минут, но даже за этот короткий срок юный маг ощутил все недостатки своего изможденного и слабого тела. Повинуясь ленивому взмаху руки волшебника, огромные черные ворота со скрипом отворились, впуская Гарри в самое чрево ужаса. Прямо от входа тянулся длинный коридор. Через каждые пять метров высоко к потолку вздымались колонны из черного камня. В лицо парня мгновенно пахнуло мерзким смрадом. Дыхание безнадежности и отчаяния ощущалось так же отчетливо, как и лихорадочный стук сердца. Слабое тело молодого мага срочно нуждалось в отдыхе и пище.
— Веди... в лабораторию... — хрипло прошептал Поттер, обращаясь к появившемуся из-за ближайшей колонны дементору. Фигура в развевающемся черном балахоне шумно вдохнула холодный сырой воздух, словно пробуя на вкус. Вдруг существо резко вздрогнуло и, на пару секунд уставившись на незваного гостя темным провалом капюшона, медленно развернулось и поплыло вдоль правой стороны. Еле переставляя ноги, парень двинулся следом.
Демон вел Поттера почти полчаса. Жуткие настенные барельефы, изображавшие сцены кровавых битв, внушали невольное опасение перед мощью, скрытой в каждой тени древнего замка. Многочисленные коридоры и ответвления уже начали раздражать молодого мага, но не успел он отдать какой-нибудь гневный приказ, как хриплый потусторонний голос возвестил:
— Здесь, хозяин, — костлявая рука указывала на незаметную на общем фоне пыльную дверь.
— Как прикажите, хозяин, — поклонилось существо и стремительно скрылось за одним из поворотов, оставив Гарри одиноко опираться на холодную мокрую кладку. Усталость накатывала волнами, грозя в любую секунду сбить парня с ног, но тот, сжав зубы, медленно подошел ко входу в лабораторию и всем телом навалился на дверь. Та, страшно скрипя давно не смазанными петлями, неохотно поддалась.
Взору парня открылась слепящая своей стерильной чистотой комната. Наверное, бывший хозяин наложил на нее заклинания, поддерживающие данное помещение в должном виде. Предусмотрительность — чудесное качество...
Найдя взглядом нужную ему баночку с отвратительной на вид жижей болотного цвета, Поттер легким движением кисти притянул ее к себе. Схватив медленно летящую емкость, Гарри тяжело рухнул на ближайший деревянный стол и одним махом вылил на себя дурно пахнущее зелье, не имея сил даже снять висевшие на нем лохмотья. В одно мгновение по грязному тощему телу разлилось приятное тепло. Вообще-то, мазь Дариуса не рекомендовалось применять в количествах, превышавших восемь капель, но даже знавшему это юноше было глубоко наплевать на подобные мелочи. Усталость нехотя начинала проходить, наливая мышцы парня так необходимой ему в тот момент силой.
Спустя десять минут, в течение которых молодой волшебник лежал, давая отдых организму, в лабораторию вплыла высокая фигура дементора. Тот приблизился к хозяину и протянул ему зажатую в костлявой ладони деревянную щепку. Не смотря в сторону слуги, Гарри взял волшебную палочку и немного покрутил ее между пальцев, разминая кисть. Магический инструмент неприятно лип к коже, а что-то теплое и вязкое начало стекать по руке юноши.
— У аврора забрал? — задал подросток риторический вопрос, вытираясь от начавшей густеть крови.
— Да, хозяин, — безразличным голосом прохрипел страж Азкабана.
— Отлично... — вздохнул Гарри, поднимаясь на ноги. — Унга Татум!
Черное облако сорвалось с конца волшебной палочки и, чуть дрожа, врезалось в голую каменную стену, оставив на ней закоптевшее углубление в пару сантиметров.
— Ну и хрен с ним... — задумчиво произнес Поттер, принимаясь разжигать пламя под десятком маленьких котлов и отправляя в них разнообразные ингредиенты. На самом деле, древнеперсидское проклятие массового поражения должно было снести каменную кладку, отставив лишь дымящийся ровный срез. Но, как оказалось, недостаток практики и неподходящая палочка могли превратить его лишь в старшего брата популярной Бомбарды.
— Пусть твои собратья соберут всех заключенных в какой-нибудь просторный зал, — бросил волшебник через плечо, не отрываясь от приготовления зелий. — Всех встреченных министерских — убить, но оставьте в живых хотя бы одного и отпустите восвояси. Ясно?
— Да, хозяин, — как робот повторил демон, слегка склоняя голову.
— После этого подготовьте мою комнату, — ледяным тоном продолжал Гарри. — В замке остались домовые эльфы?
— Лишь трое, хозяин.
— Пусть они займутся этим. Исполняй.
— Как скажете хозяин, — ответил дементор, разворачиваясь в сторону выхода.
— И еще, — остановил его парень, медленно перемешивая кипящий отвар. — Принесите мне нормальную одежду.
Спустя три часа, когда почти все восстанавливающие зелья были готовы, в лаборатории раздался громкий хлопок, и перед темноволосым подростком появился крошечный домовик. Существо держало в своих тоненьких ручонках большой темный сверток.
— Новый мастер, Гиббо принес ваши одеяния, — восторженно пропищал эльф, едва ли не подпрыгивая на месте.
Парень поднял взгляд на маленького слугу, продолжая крепить внутри трансфигурированного им детского гроба длиной чуть больше метра многочисленные склянки с разноцветными зельями. Закончив работу, Поттер аккуратно поместил тот самый копошащийся сверток внутрь деревянной коробки и, подсоединив к нему несколько длинных трубок, запечатал свое творение заклинанием вечного приклеивания. Пару секунд юноша рассматривал гладкую отполированную поверхность крышки гроба, а потом, усмехнувшись каким-то своим мыслям, взмахом руки создал на ней изысканный рисунок, изображавший расколотый пополам череп.
— Давай сюда, — грубо ответил Гарри, забирая одежду и отпихивая прислугу. — А теперь пошел вон!
— Как скажите, молодой мастер, — произнес Гибби, вновь исчезая в коротком хлопке.
Брезгливо осмотрев потертую, но добротную форму смотрителя тюрьмы, наверняка лежащего где-то с высосанной душой, парень начал переодеваться, предварительно разлив готовые зелья по колбам. После этого юноша трансфигурировал деревянную табуретку в углу в высокое зеркало и придирчиво рассмотрел себя с ног до головы. Принятые питательные растворы смогли вернуть коже здоровый оттенок, но костлявость и грязные длинные волосы никуда не делись. К сожалению, в распоряжении Поттера не было ни одного косметического заклинания, потому как Грин-де-Вальд был жутким неряхой и не утруждал себя такими ничтожными вещами, как забота о собственной внешности. Что, впрочем, не мешало ему быть популярным среди девушек и некоторых юношей в молодые годы. Творческий беспорядок, как говорили тогда Геллерту, придавал ему особый шарм.
"Идиотская отмазка для придурков, не имеющих мозгов сдать экзамен самим", — мысленно усмехнулся Гарри. В этот момент в комнату вплыл один из стражей Азкабана.
Еще раз проведя рукой по длинным спутанным волосам, парень повернулся к дементору.
— Веди, — ледяным тоном приказал он.
В огромном зале в подземельях замка было шумно и неожиданно весело, как случалось лишь многие века тому назад. Заключенные бурно обсуждали причину, по которой они были внезапно выпущены из камер и собраны в одном месте. Некоторые арестанты в рваных робах радостно предрекали долгожданную амнистию, о которой с завидным оптимизмом ходили слухи уже почти сотню лет. Всеобщего настроения не омрачало даже присутствие пары дементоров, которые закрывали собой единственный выход из помещения.
Вдруг гул голосов нескольких тысяч преступников прекратился, когда в обширный зал расслабленной походкой вошел высокий мальчишка в сопровождении десятка плывущих по воздуху фигур. В глаза магов сразу бросилось то, что парня в форме начальника тюрьмы абсолютно не заботила непосредственная близость такого количества дементоров.
Не обращая внимания на воцарившееся молчание, Поттер медленно поднялся на небольшое возвышение в центре зала. Толпа мгновенно отшатнулась от демонов страха, окруживших своего хозяина подобно телохранителям.
— Слушайте сюда, отбросы.
Тихий спокойный тон, с которым было произнесено оскорбление, заставил заключенных недоуменно застыть на месте.
— Я — новый хозяин Азкабана, — холодно продолжал Гарри, окидывая людей пренебрежительным взглядом. — Сегодня вы все наконец-то станете свободными!
Это заявление вызвало у магов ожидаемую реакцию: преступники начали радостно кричать, обниматься и надрывно плакать. Невероятная мечта сотен волшебников стала явью, пусть и благодаря какому-то молокососу.
— Но, — резко произнес юный волшебник, вновь возвращая внимание толпы, — для каждого из вас это будет означать немного разные вещи. Я не подчиняюсь Министерству, поэтому и его законы не распространяются на меня. Вы — отбросы общества, те, кто должны были сгнить здесь, но я дам вам шанс исправить это...
— Не юли, мелкий засранец! — вдруг закричал какой-то здоровенный мужик, яростно брызгая слюной. — Говори по делу или...
Договорить он не успел, потому что жизнь преступника была внезапно прервана ударившим его в грудь зеленым лучом. Люди ошарашено переводили взгляд от трупа на мальца, сотворившего непростительное заклинание.
— Если кто-то хочет продолжить его мысль, тогда не заставляйте нас ждать, — угрожающе прошипел Поттер, всматриваясь в глаза магов. Те, осознав, кто в данной ситуации главный, смиренно молчали, обливаясь холодным потом.
— В таком случае, прошу вас всех засунуть ваше мнение подальше в задницу и слушать меня, кретины, — продолжил парень, устало разминая шею. — Очень скоро начнется война, ибо всем вам хорошо известный Темный Лорд возродился и жаждет отомстить. Ему в противовес выступят министерство и сторонники Белого Генерала. Я собираюсь стать третьей стороной, которая увеличит масштабы надвигающейся бури во много раз. И мне нужны сторонники.
Люди тихо зашептались, переваривая сказанное. В глазах магов и волшебниц было ясно видно смятение и страх, но, в то же время — яростная жажда свободы, ради которой они были готовы на все. Насладившись метаниями людей, Гарри продолжил:
— Но многие из вас находились в Азкабан слишком долго и теперь представляют собой лишь тусклые тени прошлого. Предлагаю вам своеобразную игру. Сейчас в зале три тысячи семьсот два человека, исключая меня. Через двадцать минут я должен насчитать не больше двухсот.
Толпа начала роптать, а некоторые, кто были посообразительнее, незаметно от других отходили подальше, в сторону широких колонн.
— Начинаем на счет "три".
Маги начали уже открыто паниковать и старательно искать путь к спасению.
— Три, — неожиданно для самого себя безумно прохихикал Поттер. Внезапный приступ веселья поглотил юношу, заставляя того широко открытыми глазами следить за развитием событий.
Поначалу заключенные только нервно озирались и старались держаться друг от друга подальше. Но спустя минуту один из преступников не выдержал и, истошно вопя, бросился душить ближайшего к нему товарища. И тут начался хаос. Маги, лишенные возможности колдовать, ожесточенно избивали друг друга, сворачивали шеи и выдавливали глаза. Особо изобретательные просто вгрызались соседу в глотку, не обращая внимания на хлещущую из ран кровь. С каждой секундой на холодном полу подземелья становилось все больше изуродованных бездыханных тел. Поттер с легкой улыбкой безумными глазами наблюдал за тем, как какой-то тощий мужик изо всех сил молотил своего товарища босой ногой по лицу до тех пор, пока череп заключенного не треснул, и в воздух не ударил фонтан густой багровой жидкости вперемешку с серыми кусками разорванного мозга. Чуть поодаль одна бешеная фурия с некогда красивыми вьющимися волосами цвета вороного крыла голыми руками порвала сонную артерию схватившего ее мужчины.
Кровавая вакханалия набирала обороты, жажда жизни толкала магов совершать поражающие своей жестокостью поступки, отстаивая свое место под солнцем. Особенно внимание юного Поттера привлек большой черный пес, то и дело мелькавший в толпе и со свойственной всем зверям ожесточенностью грызший других преступников.
"Анимаг", — догадался Гарри.
Спустя отведенные двадцать минут каменный пол огромного зала был полностью покрыт кровавой кашей, источавшей удушающий трупный смрад. Как и планировалось, в живых остались лишь две сотни самых сильных и ловких преступников, чья ненависть и ярость позволила уничтожить всех конкурентов.
— Довольно, — прокричал Гарри, останавливая драку нескольких ужасно уставших заключенных. — Подойдите ко мне.
Еле волоча ноги, победители подошли к парню и начали выжидательно смотреть на своего мучителя, пытаясь как можно быстрее перевести дух. Молодой темный маг без удивления заметил, как помятый пес перевоплотился в высокого темноволосого мужчину с яркими голубыми глазами.
— Вы прошли, — ухмыльнулся подросток, идя вдоль выстроившихся в линию людей. Почти у каждого была рана или перелом — месиво было знатным. — Но, несмотря на это, я хочу, чтобы вы поняли мои цели. Осознали причину, по которой были вырваны из этого ада.
Звенящая тишина давила не хуже какого-нибудь проклятия. Раненные едва могли стоять на ногах, но не рисковали упасть из страха перед тем, кому повинуются сами дементоры.
— Страх, — громко произнес Поттер, чем заставил некоторых преступников нервно вздрогнуть. — Отсидев в Азкабане, став пищей для его стражей, вы по-настоящему поняли, что такое истинный страх. Ужас дисциплинирует разум, заставляя использовать свой умственный потенциал на полную мощность. Паника отсеивает слабых и недостойных, проводя естественный отбор. Именно на страхе держится любая власть, любой закон! Я хочу показать этому зажравшемуся миру трусливых магов, что им есть кого бояться. Я хочу заставить волшебников почувствовать истинный ужас перед тем, что они никогда не смогут преодолеть! И вы станете одним из моих инструментов в этой реформации. Отныне вы забудете свое прошлое, все, что связывает вас с обществом, которое засунуло своих собратьев в логово демонов!
Сомнения...
Отчаяние...
Но самое важное — страх. Преступники боялись худощавого подростка, не подозревая о том, что даже это, казалось бы, совершенно интуитивное чувство, являлось оружием молодого наследника знаний Грин-де-Вальда. Просто от тонкой фигуры грязного мальчишки буквально несло неконтролируемым отчаянием и ужасом. Это чувствовал каждый человек, стоявший в темном каменном зале древней крепости.
— Идите за мной, отдайте мне ваши души и разум! Мы потопим этот мир в его собственной крови, заставляя содрогаться от одного упоминания о нас! Поклянитесь же в верности вашему новому хозяину — Гарольду Джеймсу Поттеру!
И почему-то в этот миг каждому из бывших заключенных самой надежной тюрьмы мира стало ясно — сейчас и здесь произошло нечто непоправимое.
26.07.2010
26.07.2010 Глава 4.
25 июля 1891 года. Насыпное Нагорье.
— Отец!
Персиваль Дамблдор тяжело вздохнул и, сняв свои любимые очки-половинки, поднял усталый взгляд на своего чересчур активного старшего сына. Но взгляд главы семейства мгновенно наполнился серьезностью, когда мужчина увидел, в каком состоянии находится мальчик. Альбус тяжело дышал, как после длительного бега, а спутанные русые волосы прилипли к потному лицу. Двенадцатилетний паренек сильно дрожал, изо всех сил сжимая в руке волшебную палочку. Персиваль нахмурился. Будучи сотрудником исследовательского отдела Уэльского магического Университета, он никогда не разрешал своим детям брать его палочки без разрешения, так как не понаслышке знал о высокой вероятности несчастного случая. И раз уж Альбус все-таки взялся за магический инструмент, то произошло что-то очень серьезное.
— Что случилось, сын?
— Там… — мальчик нервно сглотнул, пытаясь успокоиться, а затем продолжил. — Ариадна…
— Что с ней?! — маг не на шутку перепугался. Единственная дочь был для него самым дорогим человеком на свете.
Услышав страшное слово, Персиваль сильно побледнел и, выхватив палочку, крикнул сыну:
— Веди!!!
* * *
— АРИАДНА!!!
Первым, что заметил прибежавший мистер Дамблдор, была кровь. Изломанное детское тело валялось посреди пыльной дороги. Большое багряное пятно расплывалось из-под головы шестилетней девочки.
— Ариадна, доченька, скажи что-нибудь! — паника захлестнула Персиваля, стоило ему лишь взглянуть на бледное лицо своего ребенка. Быстро сориентировавшись, мужчина нащупал пульс и со вздохом облегчения уловил слабые удары сердца.
— Отец, я… — начал было стоявший рядом Альбус, но отец не теряя ни секунды поднял дочь на руки и аппарировал, бросив напоследок:
— Я в Мунго.
* * *
В кабинете главного целителя отдела по психологическим заболеваниям и травмам было душно и сыро. Тусклый искусственный свет пробивался сквозь тяжелые бархатные шторы, создавая в помещении атмосферу летних сумерек в каком-то лесу. Джеральд Уоткинсон, только что вернувшийся с осмотра недавно прибывшей пациентки, задумчиво смотрел на лист пергамента, лежащего перед ним, выкуривая уже третью сигарету за десять минут. На желтоватой поверхности письма нервным почерком были выведены слова:
«Уважаемый мистер Дамблдор,
С прискорбием сообщаем вам, что и седьмая операция не дала никаких результатов. Ваша дочь по-прежнему находится в невменяемом состоянии. Нарушение головного мозга слишком серьезное, однако её состояние не вызывает у нас опасений. При должном уходе под присмотром целителей, девочка вполне сможет прожить, по меньшей мере, лет двадцать. Прошу вас прибыть в мой кабинет завтра в полдень для подписания ряда важных бумаг.
С глубочайшим уважением,
Мистер Уоткинсон».
* * *
— Стажер Грюм, доложите результаты обыска, — грубый тон старшего аврора заставил молодого парня быстро вскочить, попутно листая маленький блокнот.
— Что-то здесь не так, мистер Беркинс. Согласно словам ребят из морга, смерть наступила в результате смертельного проклятья, сотворенного весьма сильным магом. Но вот тело целителя Уоткинсона обнаружила его жена во время…кхем…
— Говори быстрее, Грюм, у меня нет времени! — прикрикнул начальник, видя замешательство своего подчиненного.
— Ну… — юноша застенчиво почесал затылок и, отвернувшись в сторону, быстро произнес, — вовремязанятиясексом.
— Чего? — веко Фрэнка Беркинса начало угрожающе дергаться.
— Эх… — обреченно вздохнул стажер, после чего резко выпрямился и четко проговорил: — Миссис Уоткинсон обнаружила своего мужа ночью во время секса.
Сначала аврор никак не отреагировал на слова парня, очевидно, ожидая продолжения. Спустя минуту на лице мужчины стали появляться первые признаки хоть каких-то эмоций. Очень быстро смешиваясь, через несколько секунд эти эмоции образовали такую невероятную кашу, что единственное, что смог вымолвить мистер Беркинс было многозначительное и ёмкое:
— Э?!
* * *
— Заседание Визенгамота объявляю открытым. Рассматривается дело Персиваля Дамблдора об убийстве трех несовершеннолетних маглов. Председатель — министр магии Фэрис Спэвин. Мистер Дамблдор, вам предъявляется обвинение в вышеупомянутом преступлении. Секретарь, огласите полную версию обвинения.
— Конечно, господин министр. Согласно заключению Аврората, 1 августа 1891 года мистер Дамблдор по неизвестной причине атаковал трех детей маглов, проживавших неподалеку от его собственного дома. Мужчина подстерег трех мальчиков, каждому из которых не было и тринадцати лет, около игровой площадки, после чего, использовав третье непростительное, убил их. Сделав это, он аппарировал в дом с целью скрыться путем использования каминной сети. Однако, благодаря быстрой реакции аврората и отдела по надзору за незаконным использованием магии, мистер Дамблдор был немедленно задержан и отправлен в камеру предварительного задержания. Предполагаемая причина преступления — жгучая ненависть ко всем маглам.
— Да, господин министр, — абсолютная безразличность в голосе мага насторожила чиновника.
— Согласны ли вы с обвинением?
Минутная пауза. Короткий взгляд влево — туда, где сидит семья.
«Кендра привела мальчиков, — с какой-то странной удовлетворенностью заметил маг. — Смотрите, сыновья мои, на справедливость».
— Да, господин министр.
— В таком случае суд оглашает свое решение: Персиваля Дамблдора приговорить к пожизненному заключению на третьем уровне Азкабана без права помилования. Приговор привести в исполнение немедленно.
Двое крупных магов подошли к прикованному волшебнику и, взмахом палочек сняв цепи, под руки повели его из зала суда.
— НЕТ!!!
— ПАПА!!!
Собрать все силы и оглянутся. Встретиться с заплаканными глазами Аберфорта и взбешенными — Альбуса. Кендра держит спящую Ариадну на руках, с тоской глядя мужу в след. Ариадна…
Семья жива и вместе. Ради этого можно и в Азкабан…
* * *
Воспоминания… В какой-то момент жизни любой человек обнаруживает, что все его мысли занимают только они. Ибо нынешняя жизнь пуста и неинтересна.
"Альбус? Идиотское имя, не находишь?"
Преодолевая резкие порывы ветра, высокий старик приближался к похожей на клык гигантского зверя серой скале.
"Этот мир болен, дружище. И я собираюсь его лечить"
Снежная пелена закрывает обзор, но волшебник упорно движется к своей цели. Проверить. Убедиться.
"Ал, я наконец-то смог найти решение! Все дело было в формуле Мерлина!.."
С невероятным разочарованием и гневом снести льдину с прикованным на ней уродливым скелетом. Сжать палочку до хруста в костяшках и посмотреть в черную пропасть пещеры.
"Мы должны! Мой старый друг, ни у кого нет сил, чтобы сделать это!"
Хорошо знакомые обледеневшие каменные стены. И висящие на них ошметки могущественнейших защитных чар.
"Да будь ты трижды светлым магом! Эта шваль не понимает ничего кроме меча и огня!"
Круг атлантов, черта Неназываемых, Сеть Арахны, Кольцо Апопа... Все разорвано, выпотрошено, подобно беззащитному ягненку.
"И вот так все кончится?! Не предавай меня, друг! Не заставляй меня биться против тебя!"
Тупик. Уже успевшее покрыться пылью место, где когда-то лежала тонкая циновка. И ни одной живой души. Темница пуста.
"Мир...кха!..слишком большая паутина для тебя, Альбус... Не я один вижу, как под твоим скрытым руководством Англия сгнивает заживо. Готовься, старый друг, ты победил меня, но не мой дух. Очень скоро другие тоже начнут оспаривать твою власть. И уверен ли ты, что сможешь их всех уничтожить?"
— Не всех, Геллерт. Но тебя — смогу. Фоукс!
Вспышка пламени, и вот одинокая маленькая пещера посреди заснеженной пустыни вновь пуста. Механизм войны запущен.
В Главном зале Хогвартса царила паника. Всего двадцать минут назад совершенно неожиданно закрылись все выходы из замка, включая даже потайные, и погасли камины. По приказу деканов, ученики собрались под искусственным небесным сводом, изображавшим на данный момент лишь серые грозовые тучи.
Невилл Лонгботтом сидел за столом Гриффиндора в окружении своих верных друзей. Подростки громко обсуждали сложившуюся ситуацию.
— Наверняка это связано с Сам-Знаешь-Кем! — уверенно заявил Рон, тщетно пытаясь придать своему лицу внушительное выражение.
— Но как? — скептически вскинув бровь, спросила Гермиона. — Подумай, Рон, он возродился всего несколько дней назад и не может начать серьезные действия прямо сейчас! Как ты думаешь, Невилл?
Ловец факультета только нахмурился, устало протирая глаза. После того загадочного спасения на кладбище парень спал очень мало, так как кошмары мучили его каждую ночь. В памяти юноши еще слишком ясно было воспоминание о том жутком дементоре, имевшем чересчур странную способность.
— Вол...Волдеморт способен на все, — запинаясь наконец произнес школьник. Директор велел ему звать врага по имени, чтобы уменьшить страх перед ним, но удавалось это пока плохо. — Как бы то ни было, ты права, Гермиона, сейчас он недостаточно силен, чтобы представлять угрозу школе.
— Но это же Темный Лорд, Невилл! — возмущенно крикнул Уизли, отчего половина учеников повернулась к неразлучной троице. — А вдруг он натравил на замок каких-нибудь монстров! Мы должны что-то сделать!
— Сядь, Рональд! — осадила его Грейнжер. Рыжеволосый недовольно пробурчал что-то себе под нос, но за стол все же опустился. — Мы будем ждать директора! Или ты считаешь, что сможешь сам справиться с угрозой, от которой закрылся сам Хогвартс?!
— Но ведь с нами Невилл! — недоумевающе воскликнул гриффиндорец. — Я ведь прав, дружище? Нев?
Но лидер Золотого трио не обращал внимания на слова друзей. Его взгляд был прикован к сидящей за столом Когтеврана светловолосой девушке. Полумна задумчиво вертела в руках волшебную палочку, когда ей в голову попал заколдованный бумажный самолетик. Удивленно посмотрев на него, девушка развернула послание. На куске пергамента была нарисована уродливая карикатура на саму Луну с бревном в голове, а снизу слова: «Как тибе без насков, Полоумная?"
За столом Слизерина раздался громогласный ржач, который мог принадлежать только Крэбу и Гойлу. Рядом с ними, гадко ухмыляясь, сидел Малфой.
Заметив веселье недругов, Невилл решительно встал и направился к Драко, на ходу доставая палочку.
— Отстань от нее, хорек! — угрожающе крикнул Лонгботтом, нависая над сокурсником.
— У тебя совсем крыша поехала, придурок? — усмехнулся Малфой, не двигаясь с места. — О чем это ты?
— Перестань доставать Луну! — юношу распирал гнев за обиженную девушку. Зал затих, наблюдая за затевающейся потасовкой.
— О! — ехидно воскликнул слизеринец. — Значит, вы все-таки нашли друг друга! Жирный балбес и сумасшедшая лупоглазая кретинка! Умоляю, не приглашай на свадьбу, Лонгботтом!
Слизеринцы как по команде засмеялись, показывая пальцами на Невилла и Луну. Гриффиндорец покраснел и, резко направив палочку на врага, гневно произнес:
— Забери свои слова назад, говнюк.
— А не то что, Лонгботтом? — прошипел его сокурсник, медленно поднимаясь из-за стола.
— Сейчас узнаешь, ты...
— Ну, давай, скажи. Или кишка тонка? — надменно прошипел Драко, тоже доставая палочку.
— Ты... — рука Невилла задрожала, заклинания различной степени смертоносности так и вертелись на языке.
— Жирный неудачник, желающий заменить настоящего героя, вот ты кто, толстяк, — по слогам проговорил Малфой в полной тишине. — Радостно прыгаешь на задних лапках, стоит только старому пердуну сказать команду. Упивающийся тем, что четыре года назад неожиданно стал звездой. Ты — суррогат, ничтожная фальшивка...
— Закрой свой поганый рот, ублюдок.
— ...от которой требовалось выполнить в жизни одну единственную задачу. Но ты и ее провалил, тупая свинья. Теперь уж Темный лорд позаботится о том, чтобы твои слабаки-родители сдохли окончательно...
— ЗАТКНИСЬ!!! — взревел Невилл и, забыв про всю магию этого мира, со всей силы врезал слизеринцу по лицу. Стол змеиного факультета в одно мгновение ощетинился палочками, направленными на взбешенного парня. То же самое сделали и подоспевшие львы. Два враждебных факультета не двигались, ожидая лишь малейшего повода.
— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ!!! — прогремел похожий на раскат грома голос директора, усиленный Сонорусом. — СЕСТЬ ЗА СВОИ СТОЛЫ, ЖИВО!!!
Невилл все еще пытался отдышаться, полным ненависти взглядом сверля Малфоя, когда маленькая ладошка опустилась на его плечо. Гриффиндорец резко развернулся и едва нос к носу не столкнулся с миниатюрной блондинкой.
— Луна?
— Иди за свой стол, Невилл, — девушка мягко улыбнулась, слегка сжимая руку парня.
— Х-хорошо... — пролепетал тот, смущенно отводя взгляд. Секундная пауза, и вот он уже со всех ног бежит к своему месту за столом алознаменников. Устало плюхнувшись на скамью, Лонгботтом поймал на себе сердитый взгляд Гермионы.
— Что? — не выдержав, спросил парень.
— О чем ты думал, когда полез к Малфою, Невилл? — поучительным тоном сказала девушка.
— О Луне, — холодно ответил юноша, надеясь закончить разговор, но его подруга продолжила:
— При чем здесь она?
— Малфой...
— Да какая разница?! — заорал Рон, перебивая своего приятеля. — Хорек получил то, что заслуживал! Молодец, дружище!
— У Невилла могут быть проблемы из-за этого! — негодующе воскликнула Гермиона, сложив руки на груди. — Директор...
— Будет сейчас говорить, — перебил ее Лонгботтом, поворачиваясь в сторону учительского стола, где уже собрался весь преподавательский состав. — Поэтому давайте просто послушаем его, а думать над остальным — потом.
— Дорогие ученики, — профессор Дамблдор выглядел очень уставшим. Глубокие тени под глазами говорили о бессонных ночах, а помятая мантия — о том, что глава школы только недавно вернулся в Хогвартс. — Вы все знаете, что несколько дней назад случилось страшное событие: Темный Лорд возродился. Грядут темные времена, и я призываю вас всех объединиться против общей угрозы.
Невилл мог поклясться, что уловил наглый смешок со стороны Малфоя, зажимающего кровоточащий нос.
— Но даже возвращения Волдеморта, — ученики и преподаватели вздрогнули, но директор сделал вид, что не заметил этого, — не может сравниться с тем, что произошло почти одновременно с завершением Турнира Трех Волшебников. Все бы знаете об ужасной войне, случившейся больше пятидесяти лет назад, которая затронула даже мир маглов. Черный чародей, превосходящий всех своих предшественников и последователей, Могучий Грин-де-Вальд начал ее. Тогда, полвека назад все силы света сплотились, и нам с огромными потерями удалось одолеть его и заточить в самую надежную темницу в мире. Но сегодня я узнал, что Нуменгард пуст. Двое магов, поодиночке обескровившие полмира, вновь вернулись из небытия три дня назад.
Тишина. Абсолютная тишина воцарилась в Большом зале. Шок и обреченность были написаны на лицах учеников и преподавателей.
Невилл неверяще смотрел на директора, ожидая, что тот сейчас улыбнется и объявит все это шуткой. И Хогвартс нервно засмеется, в очередной раз поражаясь беспечности своего руководителя...
Но профессор Дамблдор оставался серьезным. Постепенно осознание реальности страшных слов, сказанных им, стало доходить до Лонгботтома. Тихий обеспокоенный шепот в мгновение ока превратился в оглушающий ор сотен учеников. Девочки и младшекурсники, не сдерживаясь, рыдали, громко зовя родителей, а парни постарше пытались скрыть страх за криками и гневными речами.
— ТИШИНА!!! — вновь прикрикнул директор, и ученики нехотя затихли, внимательно следя за мудрым старцем.
— Тьма вернулась в наш мир, и она сильна как никогда, это правда, — медленно произнес Альбус Персиваль Дамблдор, окидывая своих учеником серьезным взглядом. — Грядет буря, страшнее всех, что знало человечество, это тоже правда. Но есть кое-что, что даст нам шанс вновь разогнать тучи мрака, нависшие над нами.
Ученики замерли в ожидании слов директора. Кто бы что ни говорил, но Дамблдор был могущественнейшим светлым магом современности и превосходным оратором. А людям свойственно идти именно за такими людьми в самые темные моменты жизни.
— Это вы, ребята. Вы — будущее и самое главное сокровище нашего мира. Вы молоды и полны надежд. Я уверен, что огонь, горящий в ваших сердцах, сможет побороть надвигающуюся тьму, разогнать пелену мрака, которая стремится поглотить свет. Соберите всю вашу волю в кулак и готовьтесь. Враги сильны и будут еще сильнее, поэтому мы должны быть готовы отразить все их атаки и загнать демонов в их темные логова! Хогвартс даст нам знания, а наш долг — принять его и использовать для защиты нашего будущего! Ваших жизней! Всех тех, кто будут после вас! Тьма не одолеет Свет! Так было всегда и так будет сейчас!!!
Крики, овации, восторженные и решительные лица подростков. Невилл вскочил вместе со всеми, рукоплескал вместе со всеми и окончательно понял: его долг — вести этих людей к победе. Ради Света.
* * *
— Фех... Старый ублюдок, — Гарри Поттер сидел в кресле, вытирая пот после третьего подхода на скамье для штанги. Благодаря специальным зельям, тело молодого мага наливалось силой каждый день. "В здоровом теле — здоровый дух", как любил говорить Геллерт.
Большой хрустальный шар на крепком дубовом столе показывал Большой Зал Хогвартса, где директор только что закончил свою проникновенную речь.
— Пудри мозги этим детям, Альбус, подготавливай их для своей войны. Эта армия не сможет спасти тебя от страха...
28.07.2010
28.07.2010 Глава 5.
15 июля 1995 года. Малфой-менор.
В резиденции Темного лорда сгустилась атмосфера всеобщего напряжения. Ближний круг пожирателей, самые верные и сильные слуги Волдеморта стояли на коленях перед троном своего господина, ожидая его слов.
Сам маг, бывший некогда Томом Редлом, напряженно вглядывался в скрюченные у его ног фигуры слуг, периодически хмурясь и стуча длинными пальцами по каменному подлокотнику.
— Люциус… — наконец произнес он своим новым голосом, похожим на змеиное шипение.
— Мой лорд, — названный пожиратель робко поднял лицо и встретился с полным недовольства взглядом господина.
— Как продвигается набор моей армии? — вопрос, заданный безразличным тоном, казалось, вовсе не интересовал Волдеморта. Всего лишь мелочь, которой нужно заняться, несмотря на ее незначительность…
— Новые сторонники присоединяются к вам каждый день, повелитель, — дрожащим, совсем не похожим на его обычный, голосом отрапортовал аристократ. — Ваши ряды уже насчитывают тысячу магов, и…
— Достаточно, — резко прервал его темный маг, сосредоточенно смотря куда-то в пустоту. — Займись их подготовкой, Люциус. Мои слуги должны быть готовы нести смерть любому, кто бросит мне вызов.
— Конечно, господин, — высокий блондин вновь склонил голову, прячась от испепеляющего взгляда нечеловеческих глаз, горящих багряным светом.
Вопросы. Даже для такого великого чародея, как Волдеморт, их скопилось слишком много. С самого момента своего возрождения и сбивчивого рассказа Хвоста, маг не мог избавиться от мыслей о странности происходящего. Старик Дамблдор, вопреки ожиданиям Редла, стал проявлять слишком бурную деятельность. Имея в распоряжении Орден Феникса, директор Хогвартса по неизвестным причинам стал подготавливать малолетних сопляков, призвав их на «борьбу с тьмой». Великая твердыня четырех Основателей оказалась отсечена от остального мира, обеспокоенные родители в панике, министерство тщетно пытается пробить барьер школы, но бородатый паук просто игнорирует это!
— Северус, — мужчина с длинными сальными волосами поднялся с каменного пола и подошел поближе к трону своего второго хозяина. — Какова ситуация в Хогвартсе?
— Замок окружен невероятным количеством всевозможных защитных чар, мой повелитель, — аккуратно подбирая слова, начал профессор зельеварения, избегая смотреть господину в глаза. — Директор поит учеников зельями абсолютной памяти и заставляет учителей вести уроки боевой магии. Создается впечатление, что Дамблдор собирается воевать с вами и Грин-де-Вальдом руками детей.
— Что с Лонгботтомом? — задал Лорд один из наиболее интересующих его вопросов. Будучи прикрепленным к неудачнику Квиррелу, великий волшебник был очень удивлен тем, что, вместо ожидаемой звезды и знаменитости Гарри Поттера, главной занозой в заднице оказался никому не известный недотепа из семьи сумасшедших авроров. Тщательно дергая за ниточки, Дамблдор смог в короткий срок слепить из этого ходячего недоразумения замену умершему Поттеру. И хотя мальчишка не полностью подходил под пророчество Трелони, со своей ролью всеобщего героя и знамени света он худо-бедно справлялся.
— Парень абсолютно безнадежен в магическом и умственном плане, господин, — брезгливо прошипел Снейп. — Но при этом, благодаря стараниям директора, умудрился стать неформальным лидером школы. Ученики видят в нем избранного, того, кто сможет привести их к победе. И хоть это и выглядит как натянутый фарс, но успехи этих школьников заставляют задуматься над планами Дамблдора. Уже через год каждый подросток старше 14 лет сможет тягаться со взрослым аврором.
— Ты считаешь, что эти детишки во главе с суррогатным героем представляют для меня опасность, Северус? — насмешливо прошипел Волдеморт, наклоняясь к своему слуге.
— Нет, господин, но…
— Круцио!
Худощавый мужчина рухнул на пол, корчась от невыносимой боли. Сжав зубы, Снейп старался не закричать, но болезненный хрип все же вырывался из его горла. Судорожно дергающиеся руки скребли по каменной плитке пола, ломая ногти и оставляя за собой кровавые полосы.
Пытка длилась почти минуту, пока Темный лорд наконец не опустил палочку, и профессор Хогвартса, тяжело дыша и вытирая кровь с прокушенной губы, смог подняться на дрожащих ногах.
— Не смей никогда сомневаться в моей силе, Северус… — угрожающе протянул темный маг, смотря прямо в глаза Пожирателю. Листая память как открытую книгу, Том Редл удовлетворенно убедился в правдивости слов Снейпа и безразлично бросил:
— Отправляйся в школу и следи за своим факультетом. Есть вероятность, что Слизерин придется эвакуировать из Хогвартса. Иди.
— Как… скажите, господин, — прохрипел сальноволосый маг и с тихим хлопком аппарировал из зала собраний.
Волдеморт еще минуту рассматривал испачканные кровью плиты, думая над тем, что же замыслил Дамблдор. Глупо рассчитывать на старческий маразм такого могущественного волшебника. Любому дураку понятно, что дети не смогут полноценно воевать с Пожирателями, пусть даже имея знания авроров. Война — это не только магические дуэли и красивые сражения. Это интриги, кровь, постоянный страх за свою жизнь. Неокрепшие умы подростков не справятся с подобными испытаниями. Школьники не смогут хладнокровно убивать, выдерживать длительные битвы и идти в бой с серьезными ранениями. Глупые мальчишки и девчонки, наслушавшиеся красивых сказок, моментально полезут на рожон, ища героической смерти. Героической смерти…
— Яксли! — внезапная догадка пронзила разум Волдеморта подобно метко пущенной стреле. Лорд вскочил со своего места, испепеляющим взглядом глядя на слугу.
— Мой гос… — отозвался высокопоставленный чиновник, но был грубо перебит хозяином:
— Немедленно отправляйся в министерство и узнай, не было ли каких-нибудь действий со стороны Дамблдора! Живо!!!
Испуганный разгневанным властелином, Пожиратель немедленно аппарировал прочь. Сам Темный лорд тяжело опустился на трон и закрыл глаза.
«Старый интригант, не смей… — мысли судорожно метались, мешая сосредоточиться. Паника и невероятный страх сковал Тома Редла. — Не делай этого… только не это…»
14 июля 1995 года. Хогвартс.
— Альбус, это безумие! Как твоя старая голова могла додуматься до такой идиотской идеи?!
— Он прав, мальчик мой, — вступил в разговор Армандо Диппет. — Твой план — чистейшей воды глупость! Нельзя лечить простуду вдыхая огонь…
— Черт возьми, профессор, и вы туда же?! — вскрикнул Альбус, раздраженно швыряя чашку с горячим чаем в пламя камина. — Да поймите вы все! Я не смогу справиться с Геллертом и Томом одновременно! Орден недостаточно силен, молокососы не успеют подготовиться! Я не для того столько лет трудился, чтобы отдать Англию двум свихнувшимся маньякам!!!
— А ты на себя посмотри, мальчишка!!! — закричал директор Блэк, со всего размаху ударяя по картинной раме. — Ты боишься и боишься до потери пульса! Успокойся и подумай!
— Тут не о чем думать, Финеас! — не отставал от него Дамблдор, ударом ноги отшвыривая свой рабочий стол в другой конец кабинета. — Мне нужна эта сила! Это единственный шанс одолеть их обоих!
— Разве, Альбус?..
Тихий вкрадчивый голос заставил всех директоров обернуться к самому дальнему портрету, висящему прямо над входом в помещении. С полотна на всех насмешливо смотрел маг средних лет с густыми каштановыми волосами, одетый в старинный камзол насыщенного бордового цвета. Обычно Годрик Гриффиндор, самый первый директор Хогвартса, постоянно молчал и лишь изредка открывал глаза. Но невменяемое состояние Белого Генерала заставило одного из основателей вступит в разговор.
— Что вы имеете в виду, Годрик? — Альбус попытался придать своему голосу спокойствие и твердость. — Вы знаете другой способ одолеть этих монстров?
— Монстров ли, мальчишка? — вновь усмехнулся Основатель, откидывая длинную челку со лба. — Если мне не изменяет память, ты ничем не лучше них.
— Речь идет не об этом, — сквозь зубы прошипел Дамблдор, сжимая кулаки.
— А вот здесь ты неправ, дурачок, — тепло улыбнулся Гриффиндор, чем заставил нынешнего директора буквально побагроветь от еле сдерживаемого гнева. — Речь как раз об этом. Не спорю, на данный момент ты сильнейший маг во всем мире. И эти детишки пойдут за тобой в огонь и воду. Но не глупо ли рассчитывать, что, выйдя за Порог, они останутся так же верны тебе?
— Что? — недоуменно произнес Дамблдор, мгновенно остывая. Об этой стороне вопроса он еще не задумывался.
— Стаду овец нужен пастух, это верно, — поучительным тоном продолжил Годрик. — Но стае диких волков нужен вожак. Один из них, тот, кто будет для них знаменем и стягом. Ты знаешь, кого я имею в виду.
На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Портреты сосредоточенно переводили взгляды с первого на последнего директора школы, ожидая реакции Дамблдора. Тот устало потер переносицу и тяжело опустился на кресло с высокой спинкой.
— Это невозможно. Он сквиб, понимаете, сквиб! Лонгботтоб может его заменить…
— Ты прекрасно понимаешь, что этот несчастный недотепа не лидер, — мягко перебил его Гриффиндор. — Несмотря на все твои усилия, он был, есть и будет всего лишь неуклюжим увальнем. Да, он полон надежд и стремлений, ты смог воспитать в нем силу духа, но парень бездарен. У него нет никакого таланта. Тебе нужен Поттер. Только он сможет повести этих людей за собой. Только о нем говорило пророчество, только Поттер имеет возможность спасти твою задницу.
— Он сквиб, — обреченно повторил Дамблдор, вглядываясь в языки пламени в камине. Белый генерал прекрасно осознавал правоту Основателя, но не мог ничего с этим сделать. — Даже переход за Порог не сделает его полноценным магом. Пророчество ошиблось, мальчишка всего лишь обычный магл…
Проникновенную речь директора прервал громогласный хохот. Альбус удивленно смотрел, как Годрик от души смеется, вытирая слезы.
— И…и его ты еще называешь сквибом? Маглом?! А-ха-ха-ха!!! — не унимался мужчина, чем ввел белобородого старца в ступор.
— Над чем вы смеетесь, господин Гриффиндор? — едва сдерживая рвущийся наружу крик, спросил директор.
— А-ха-ха!.. Ох, Альбус, мальчик мой… — все еще широко улыбаясь, произнес портрет. — Советую тебе тщательнее следить за теми, кого ты назвал пешками…
— Профессор Дамблдор! — внезапно вылетевший из камина Ремус Люпин прервал речь Годрика и застал Дамблдора врасплох. Быстро сориентировавшись и надев маску добродушного старика, он обратился к оборотню:
— Ремус, мальчик мой, что с тобой? — заботливым тоном проговорил директор, подходя к своему последователю. — Что случилось?
— Только что… — тяжело дыша, произнес Люпин, глядя на главу Ордена взволнованным взглядом, — в Министерство прибыли авроры… из Азкабана…
— Заключенные? — взволнованно спросил великий чародей.
— Нет… то есть, да, но… — сбиваясь говорил Ремус. — Тюрьма… Азкабан… захвачен…
— Кем?! — забыв про маски, директор встряхнул члена ордена, глядя ему прямо в глаза.
— Темный маг… называет себя хозяином Первой Крепости…
— Быстрее, в министерство, — только один человек, кроме самого Дамблдора мог знать такие слова.
«Зачем тебе Азкабан, Геллерт?» — сам себя спросил Альбус, исчезая во вспышке зеленого пламени вместе с Люпином.
— Надеюсь, ты сможешь вовремя остановиться, мальчик… — задумчиво прошептал портрет Гриффиндора, глядя в след директору Хогвартса. — Сквиб… нет, ну это же надо!..
Когда Поттер выходил из пещеры, он снес кусок льда с прикованным к нему скелетом. Когда в ту же пещеру позже прискакал Дамби — кусок льда таинственным образом самовосстановился.
29.07.2010
29.07.2010 Глава 6.
— Мистер Фадж, Альбус Дамблдор прибыл, чтобы лично поучаствовать в операции, — доложил Министру его личный секретарь. В большом кабинете главы Магической Британии уже собрались все, кто имел в обществе ощутимую власть. Главы департаментов Министерства, аристократия, Министр Магии, директор школы «Хогвартс»…
Согнувшись в три погибели, из небольшого камина в кабинете Министра вышел Альбус Дамблдор, неофициальный глава сил Света.
— Альбус, рад видеть вас, — изобразил приветливую улыбку Фадж. Гримаса получилась натянутой не столько потому, что он считал Дамблдора своим конкурентом в борьбе за власть, сколько из-за растерянности. Как могли захватить самую надежную тюрьму Англии? И случилось это именно тогда, когда он стоял во главе страны! Корнелиус Фадж всегда мечтал управлять страной тихо, без лишнего шума, когда его главная обязанность — улыбаться в камеру. А нынешние времена были ему совсем не по нраву. Возвращение двух сильнейших темных магов столетия, захват Азкабана… Теперь общественность задумается, что в такие времена им нужен более жесткий министр. Вынырнул из своих мыслей Фадж, только когда услышал голос новоприбывшего гостя.
— Сейчас не время для приветствий, Корнелиус. Мы ещё кого-то ждем? — сейчас старик был необычайно взволнован, он был уверен, что знает, кто стоит за нападением на Азкабан.
— Да, Скримджера,— Фадж начал крутить в руках свой котелок. Все уже давно изучили правило: «Тянет руки к котелку — волнуется. В такие моменты его лучше не раздражать». Вот и теперь, каждый раз, когда всплывало имя главы Аврората, Корнелиус начинал нервничать. В народе начали поговаривать, что такой твердый и закаленный человек стал бы лучшим Министром, чем нынешний. Фадж в глубине души был с этим согласен, но всё же очень не хотел потери власти. — Он должен выделить нам для защиты три отряда авроров. Знаете ли, какие бы сильные волшебники здесь ни присутствовали, в Азкабане куча разъяренных безумцев, которые готовы нас всех разорвать. Ладно, думаю, пока Руфус собирает своих людей, всех присутствующих надо ввести в курс дела.
Из темного угла зала вышел молодой аврор с непередаваемым выражением лица. Он трясся от ужаса, но, тем не менее, его голос был тверд. Наверняка его накачали успокоительным. Парень сделал глубокий вдох и начал свой рассказ:
— Я проходил стажировку в Азкабане, на втором этаже, всё было спокойно…для этого места. Но вдруг я услышал странный лязгающий звук. Пробежав коридор, за поворотом я увидел дементоров. Для Азкабана довольно привычная картина, но эти занимались совершенно несвойственным для них занятием. Они открывали двери камер, один из них повернулся и поплыл в мою сторону… В этот момент мимо меня пронесся Джерри, старый аврор, он думал, что ему всё по плечу. Он начал швыряться Патронусами, но этим…этим демонам…их было слишком много. Один подплыл к нему и просто разорвал его голыми руками! Освобожденные заключенные побежали по лестнице вниз. Я понесся в сторожку, хотел посмотреть, что происходит во внутреннем дворе. Там собирались заключенные. Отвлекшись от лицезрения улицы, на полу сторожки я увидел труп нашего дозорного … У него было разорвано горло и оторвана правая рука, его палочки я нигде не нашел…Ума не приложу, зачем дементорам понадобилась палочка! Я привалился к стене и попытался понять, что же происходит. От мыслей меня отвлекла зеленая вспышка. Выглянув в окно, я увидел стоящего в окружении дементоров мага, а один из заключенных упал замертво…
— Геллерт, — тихо пробормотал Дамблдор, — я сразу понял, что это он…
— Вы имеете в виду Грин-де-Вальда*? — спросил молодой аврор. — Нет, этот маг был молод, я не видел его лицо, но ручаюсь, это был не старик… Дальше я не стал смотреть, а по чрезвычайному камину сразу же отправился в Министерство.
— Именно для того, чтобы выяснить, кто этот молодой человек, мы туда и отправляемся. Возможно, он просто отшельник, который вырос в обществе дементоров и просто ничего не знает о предназначении крепости. Тогда вы и объясните ему, что к чему, думаю, стоит попробовать переманить такого сильного мага на нашу сторону, — подытожил вошедший Скримджер. Проблема была в том, что в комнате присутствовали представители трёх разных сторон, и куда именно собираются переманить мага, было непонятно.— Стажер, вы свободны. Господа, думаю, не стоит ждать, нам пора.
Группа сильных мира сего спокойно покинула помещение. В таком обществе каждый старался показать себя хладнокровным, и лишь присутствующие здесь от имени аристократии Люциус Малфой и старший Нотт тихо переговаривались о том, присоединится ли Грин-де-Вальд к Темному Лорду.
В атриуме их уже ждала целая толпа авроров. Скримджер раздал каждому из присутствующих портключи. Авроры уже разделились на группы и ждали, когда наступит время перемещения.
Наконец атриум Министерства охватила синяя вспышка, и все присутствующие исчезли.
* * *
Делегация появилась на небольшом островке, который являлся связующим звеном между материком и Азкабаном. Только с этого острова можно было переместиться туда с помощью портала или аппарации. Этот маленький кусочек суши находился под пристальной наблюдением и с наложенной на него целой кучей охранных чар, делая побег из Азкабана практически невозможным. Возле причала была пришвартована целая флотилия маленьких лодочек. Практически всем присутствующим здесь эта картина напомнила первый курс Хогвартса… Не успело это воспоминание оформиться в сознании авроров, как тут же исчезло, оставив после себя лишь холод и пустоту.
Все быстро расселись по лодкам так, чтобы делегацию со всех сторон окружали авроры. После того как волшебники зачаровали свои лодки, те организованно двинулись вперед.
Альбус Дамблдор беспокойно оглядывался. Отдаленно чувствовалось присутствие дементоров, но они были слишком далеко от Азкабана. Окружавшие его авроры выглядели так, будто их души уже желали отделиться от тела. В молчании прошли первые полчаса. Некоторые служители правопорядка уже повскакивали со своих мест и попытались вызвать Патронусы. К великому удивлению Дамблдора, кроме серебристой дымки, у них ничего не вышло. А ведь это были самые сильные авроры, которые проходили обучение всем сложным чарам. Патронус для них должен был быть чуть ли не легчайшим заклинанием. Тем более, что старик практически не ощущал влияния дементоров. Переглянувшись со своими соседями, он понял, что те также недоумевают. Влияние Азкабана сказывалось только на Аврорах. Раньше никто не замечал, чтобы дементоры контролировали свое влияние. Они просто питались воспоминаниями, не разбирая, кто перед ними…
Спустя еще полчаса пути, первые авроры стали падать в воду. Особенный испуг это вызвало у Фаджа, который искренне верил, что пара отрядов подопечных Скримджера могут защитить его от любой опасности. Но вот на горизонте появилась тюрьма, наводившая ужас на каждого мага Британии. Неприступные стены, огромные ворота, узкие бойницы… Как эту крепость вообще можно захватить? У темного мага была поддержка дементоров, находящихся внутри. Им же не отвоевать крепость назад. Эта мысль прочно закрепилась в мозгу каждого мага, плывущего в лодке. От трёх сотен авроров осталось не более двух десятков, да и те лежали на дне своих лодок и тихо стонали. У Дамблдора появилось подозрение, что дементоры как-то смогли выпить их души, не контактируя с ними. Но вот и директор Хогвартса почувствовал влияние духов тюрьмы. Взмахнув палочкой, он невербально призвал Патронуса. Песня серебристого феникса разлилась над лодочной флотилией, и каждый из представителей делегации облегченно вздохнул. Однако на тех, кто уже пал жертвой своих страхов, это не подействовало. Теперь все уверились в мысли, что они остались совершенно без охраны.
Спустя пару минут лодки мягко ударились о берег. Никто не хотел вылезать первым, каждый прислушивался, не слышно ли чего подозрительного. На острове стояла полная тишина, не слышно было даже шума прибоя. Наконец, первым на берег ступил глава Аврората, за ним потянулись остальные. В абсолютной тишине все проследовали за Скримджером и оказались прямо перед воротами тюрьмы. Они были настолько огромны, что одним своим размером наводили ужас на присутствующих магов. Спокойными оставались лишь Дамблдор, Скримджер и, как ни странно, Люциус Малфой. Возможно, он просто привык контролировать свои эмоции, однако на лицах остальных магов прочно обосновался страх.
Вдруг полную тишину пронзил оглушительный скрип. Ворота начали медленно отворяться. Азкабан приветствовал своих гостей… Хотя вряд ли он с такой же охотой выпустит их обратно.
Когда ворота полностью распахнулись, из крепости стали выходить люди. Их было много, в несколько раз больше, чем пришедших магов. Некоторые из них были вооружены палочками, отобранными у погибших охранников. Остальные же держали в руках всё, чем можно было огреть по голове. Начиная лопатами и заканчивая камнями. Быстро окружив делегацию, они замерли. Из круга вышла растрепанная женщина в лохмотьях и с безумным огоньком в глазах, в которой Малфой с удивлением узнал всегда следившую за своей внешностью Беллатрикс. Конечно, в тюрьме ей не могли дать ухаживать за собой, но все же он не ожидал такой сильной перемены в прекраснейшей из сестер Блэк. Усмехнувшись, произнесла:
— Приветствую вас в Азкабане, самой неприступной тюрьме мира…до сегодняшнего дня. Как мы рады, что те, кто отправил нас в эту дыру, добровольно пришли навестить нас. Пожалуй, мы еще успеем побеседовать с вами, однако новый Хозяин Азкабана желает сделать это первым. Надеюсь, вы окажете ему честь?
Новоприбывшие согласились практически сразу. Не только потому, что у них не было выбора. Разговор с этим магом как раз входил в их планы, они хотели узнать его имя. Потому, дождавшись кивка Министра, кольцо сопровождающих двинулось внутрь тюрьмы. Делегация ступила на территорию тюрьмы. Ворота сами захлопнулись, не желая упускать новых жертв.
* * *
Бывшие заключенные вели Дамблдора и остальных магов по широкому темному коридору. Некоторые влиятельные маги шарахались от жутких барельефов, словно изображенные там мифические чудовища в любой миг могли внезапно ожить и накинуться на процессию. Но присутствие такого могущественного чародея как директор Хогвартса давало большинству стойкое чувство защищенности и безопасности.
Министр нервно скосил взгляд на идущего впереди него высокого темноволосого мужчину со странной татуировкой на груди. Узнать в исхудавшем и сильно постаревшем человеке некогда сияющего, как новый галеон, Сириуса Блэка было почти невозможно. Но господин Фадж имел потрясающую память на лица, а горящие неудержимым голубым огнем глаза бывшего члена легендарной четверки Мародеров ни капельки не изменились за столько лет. Идущий впереди Корнелиуса человек гордо держал спину и, казалось, светился изнури. Министр магии мог только поразиться тому, насколько сильна была воля этого волшебника, если даже Азкабан не смог ее сломить.
В числе их вынужденного конвоя были и другие, не менее знаменитые преступники.
Например, Беллатрикс Лейнстренж — первая заключенная, сумевшая сбежать из международной магической тюрьмы. К счастью, благодаря случайной помощи Лонгботтома и его друзей, эту страшную ведьму удалось вновь заточить в темницу.
"Хотя, как показывают события настоящего времени, это не стало достаточно надежной мерой", — нервно подумал Фадж, отводя взгляд от самой жестокой сторонницы Темного Лорда. В тот же миг он едва не столкнулся с худощавым молодым мужчиной с плотно забинтованной головой.
Печально известный профессор Квирелл, сгорбившись, брел немного в стороне от остальных. Заточенный три года назад на шестой уровень Азкабана, этот маг по-прежнему производил то же мрачное впечатление опасности, как и в день суда. По заключению колдомедиков, мужчина каким-то образом постепенно, на подсознательном уровне, копировал знания своего хозяина, ставшего на короткий срок обычным паразитом. К счастью, бывший преподаватель 3оТИ не стал полной копией Волдеморта, но сильный рост магических способностей и появление новых навыков все же сделали этого человека одним из опаснейших колдунов Англии, особенно с учетом его неустойчивой психики.
"Этот чертов Хозяин Первой Крепости просто безумец! — мысленно возопил министр, раз за разом натыкаясь взглядом на опаснейших преступников со всего мира. — Эти сумасшедшие психи несут слишком большую опасность! Их надо немедленно..."
— Ч-что?.. — едва не срываясь на панический визг, ответил Корнелиус.
— Вы только что думали над тем, — чуть ли не по слогам начал объяснять маг, словно объяснял что-то умственно-отсталому, — как хорошо было бы запереть нас всех в клетках. Ведь сумасшедшие психи представляют слишком большую опасность, разве не так?
Со всех сторон послышались сдавленные смешки преступников. Видимо, их вся эта ситуация крайне забавляла.
— Нет, профессор, — чуть насмешливо ответил Блэк, не глядя в сторону директора.
— Тогда, может быть, ты расскажешь нам твой секрет чтения мыслей? — спокойно, но настойчиво продолжал глава Визенгамота. — Нам было бы...
— Крайне неуютно, — перебила его Беллатрикс, жутко оскалившись, — если бы Хозяин решил дать вам конвой из дементоров. Поэтому радуйся, старик, Господин великодушен к таким ублюдкам как вы.
В это же мгновение температура воздуха резко упала. Процессию сковал бесконтрольный страх и ужас, ибо из-за многочисленных колонн вынырнуло больше сотни дементоров. Министерские чиновники и знатные аристократы замерли, широко раскрытыми глазами наблюдая за плывущими по воздуху фигурами, закутанными в рваные балахоны.
— Хозяин приказал следить за ним... — прошептал один из стражей Азкабана, указывая кривым пальцем в сторону Дамблдора.
— Х-хорошо, — слегка дрожащим голосом ответил Сириус. — Мы идем в главный зал?
— Мы перенесен их, — взмах в сторону дрожащих послов. — Вы вернетесь на свои посты.
— Н-но... — начал было возмущаться Блэк, но говоривший с ним демон резко наклонился прямо к лицу мужчины и угрожающе прошелестел:
— Так приказал Хозяин.
— Ладно, — сдался Сириус, отшатываясь от существа.
Страж вновь выпрямился и, словно по команде, остальные дементоры образовали большой круг вокруг Дамблдора и остальных магов. Которая вспышка — и вперед по коридору с огромной скоростью уносится черное как ночь облако.
— Чертовы твари... — гневно прошипела Белла, раздосадовано складывая руки на груди.
— Iz-za etih yobanih govnarei mi propustim takoe shou… — печально вздохнул один из самых знаменитых заключенных Азкабана — Григорий Распутин, бывший некогда учеником самого Кощея. Нарушив закон о секретности, мужчина трижды приговаривался к поцелую дементора, но каждый раз ужасные твари лишь смотрели на новую жертву, не предпринимая ничего для исполнения приговора. В итоге, одним из последних указов императора Российской империи стало заключение талантливого, но жутко невезучего мага на 10, последний, уровень Азкабана.
— Что он сказал, Антонин? — заинтересованно спросила Белла, обращаясь к своему товарищу.
— Эээ… — Долохов на секунду задумался, решая проблему корректного перевода. — Гриша сказал, что этих больших шишек сейчас ожидает веселенькое представление.
— Esli bezostanovochnaya yoblya v ih starie zadnici mozhet schitat’s’a predstavleniyem. — хохотнул черный маг, показывая движением таза, что именно он имел в виду.
— И не спрашивай, — смутился Долохов, пресекая вопрос Беллы. Слуги Поттера лишь пожали плечами и, не задерживаясь в мрачном коридоре, разбрелись по своим постам.
* * *
— Господа, разве вы не знаете, что неприлично вторгаться на чужую землю без приглашения? — насмешливый молодой голос, пронизанный стальными нотками властности и силы, был первым, что услышали волшебники, рухнувшие на пол после неприятного перемещения с дементорами.
Альбус Дамблдор здраво рассудил, что с человеком, который смог контролировать дементоров, не сможет говорить на равных никто кроме него. Остальные послы были слишком напуганы творившимися в тюрьме делами, поэтому не могли выполнять свои прямые обязанности.
Аккуратно встав на ноги и отряхнув мантию, директор Хогвартса медленно поднял взгляд на человека, развалившегося на огромном каменном троне. Хозяин дементоров был одет в черную мантию с глубоким капюшоном, из-под которого невозможно было разглядеть его лица. Фигура человека явно говорила о том, что перед главой Визенгамота был молодой парень не атлетичного, но и не худощавого телосложения. А на открытых запястьях были хорошо видны странные узоры татуировок…
— Прошу прощения, — твердым голосом начал Дамблдор. — Но территория Азкабана по праву принадлежит министерству магии Великобритании.
— По праву? — в лицо Белого генерала ударила несильная волна ледяного воздуха, который дунул явно от загадочного темного мага. — По какому это праву, Альбус?
Фамильярность и хамство собеседника ничуть не смутили великого волшебника. За долгие годы жизни Дамблдору приходилось сталкиваться с самыми разными людьми, и наглецы не были редкостью.
— По юридическому, мистер… Простите, не знаю вашего имени, — тщательно выверяя каждое слово, старик пытался привести разговор в нужное ему русло.
— Имя? Если подобные формальности тебе так необходимы, то придумай мне имя сам, Альбус. — сидевший на троне человек явно издевался над белым магом, провоцируя его на… что-то, чего пока не знал даже Дамблдор.
— Вы не против, если я буду называть вас мистером Грин-де-Вальдом?
В воздухе словно лопнула туго натянутая струна. Послы министерства с полными ужаса глазами смотрели на директора. Царившая до этого атмосфера напряженности, казалось, достигла точки кипения.
Но вопреки ожиданиям директора, неизвестный маг лишь расхохотался таким жутким смехом, что большинство чиновников и аристократов сильно побледнели.
— Если тебе так угодно, старик… — с этими словами, молодой человек скинул капюшон, открывая свое лицо.
Для Альбуса Персиваля Вульфрика Дамблдора время будто остановилось. Тщательно выстраиваемые теории и планы рухнули в один миг, когда старик взглянул на лицо Хозяина дементоров. Длинные волосы цвета вороного крыла, падающие на лицо, высокие скулы, прямой нос правильной формы и… глаза. Ярко зеленые глаза, пылающие огнем силы и уверенности.
Глаза Лили Эванс.
— Удовлетворен? — насмешливо воскликнул Гарри Поттер, в одно мгновение растворяясь в черной воронке.
— Но я хочу говорить не с тобой, а с достопочтенным Министром Магии. — Белый генерал едва сдержал дрожь, когда голос нахального подростка раздался прямо над его ухом.
— Ч-что?.. — дрожа как осиновый лист проблеял Фадж, стараясь отползти от юноши, источающего ощущение неконтролируемого ужаса и паники. Никого в своей жизни Корнелиус не боялся так, как этого малолетнего хама.
— Скажите, господин Министр, — дружелюбным голосом, от которого на голове у присутствующих прибавилось седых волос, начал Гарри, — является ли Хогвартс полностью зависимой от Министерства структурой?
— А…а… — немолодой уже мужчина почувствовал, как его дорогие штаны стремительно намокают.
— Что? — весело переспросил Поттер, наклоняясь поближе к Фаджу. — Нет? Я так и думал!
«Какого черта?!» — пульсировала в голове Альбуса Дамблдора единственная мысль. Медленно до старика начинали доходить загадочные слова портрета Гриффиндора.
— Понимаете, большинство хозяев древних замков и дворцов на территории современных государств лишь формально подчиняются официальной власти! — безумно прыгая от одного человека к другому, вещал Поттер. — При этом они занимают весьма высокие должности в самой государственной структуре власти! Не надо далеко ходить за примером — Хогвартс! Я ведь прав, мистер Малфой?!
Весь вид юного Поттера говорил о его абсолютной невменяемости. Аура страха вокруг парня не позволяла никому, кроме главы Визенгамота, крепко стоять на ногах, а резкие движения и широко раскрытые глаза лишь подливали масла в огонь.
Стремительным мановением руки Гарри схватил гордого аристократа за горло и поднял над полом.
— Кха!.. — прохрипел Люциус, быстро бледнея.
— Что?! Не слышу?! — бешено тряся безвольное тело мужчины, выкрикнул Поттер.
— Д…да… — еле выдавил из себя Малфой, постепенно слабея.
— Вот об этом-то я и говорю, господа! — потеряв весь интерес к светловолосому аристократу, парень, немного размахнувшись, швырнул взрослого человека в другой конец зала.
«Успокойся! — мысленно взывал Дамблдор к самому себе. — Думай! ДУМАЙ!!!»
— В таком случае, получается нечестно, что, являясь владельцем территорий Азкабана и хозяином дементоров по праву силы, я еще не имею должного положения в обществе! Я ведь прав, мистер Фадж?! — отчаянный плач некогда гордого и властного мужчины стал ему ответом. — Тогда, мне, наверное, положено, к примеру, место в Визенгамоте, так?
Испугавшийся до потери пульса Фадж смог только судорожно закивать, смотря прямо в безумные темно-зеленые глаза своего мучителя.
«ИМПЕРИО МАКСИМА!!! — невербально взревел величайший светлый маг современности обводя своей волшебной палочкой лежащих на полу и дрожащих людей. Повинуясь воле Альбуса, послы неспешно поднялись на ноги и встали плотным кругом вокруг нервно смеющегося Поттера.
— Так как любое решение министра неоспоримо, — ледяным тоном отчеканил директор, встретившись взглядом с подростком, — вы получите место в Визенгамоте, мистер Эванс.
Мальчишка усмехнулся и, поправив помятую мантию, совершенно спокойным взглядом посмотрел на Дамблдора.
— Но, — угрожающе протянул Альбус, заметив перемену в юноше, — мы все настаиваем, чтобы вы, как несовершеннолетний, прошли трехмесячную подготовку в Хогвартсе, дабы иметь возможность стать полноправным гражданином Великобритании.
Тишина. Два могущественных мага застыли на месте, сверля друг друга изучающим взглядом. Вопросы, загадки, опасность…
«Откуда ты узнал, Годрик?» — нервно подумал Дамблдор, вытирая капельку пота с века. Поддержание такого сильного проклятья требовало больших сил.
— Вы уверены, господа? — совершенно серьезно спросил Поттер, но при этом в зеленых омутах его глаз плясали чертики.
— Безусловно.
— Тогда у меня лишь один вопрос, — медленно протянул Хозяин дементоров, расслабленно присаживаясь обратно на свой трон. — Когда мне садиться на Хогвартс-экспресс?..
* * *
— Ты уверен, что поступил правильно?
— А ты как думаешь?
— Ну… Ты достаточно умен, чтобы просчитать ходы противника и составить стратегию. Но при этом ты слишком одержим своей идеей всеобщего страха.
— Ты считаешь, что старик посмеет на меня напасть?
— Я не знаю. Но все же будь осторожен.
— Дамблдор думает, что за моей спиной стоит Грин-де-Вальд. Я дал ему достаточно ложных подсказок.
— Играешь с огнем, парень.
— Может быть. Но в Хогвартс мне все равно когда-нибудь пришлось бы проникнуть… лучше уж так.
— Ты все же решил найти остальных?
— Мистер Гриффиндор, вы построили великий замок. За тысячу лет на нем замкнулось невероятное количество магических полей и потоков. Если где и искать, то только там.
— Что насчет Порога? Этот сумасшедший мальчишка собирается…
— Мне это только на руку.
— Что?!
— Перейдя Порог, остальные трое смогут пробудиться гораздо быстрее.
— Откуда ты знаешь?
— Скажем так… Я знаю, что безумие весьма благотворно влияет на развитие моих сил…
— Чего ты хочешь, Гарри?
— Хех... кто знает, Годрик? Кто знает...
30.07.2010 Глава 7.
31 августа 1995 года. Азкабан.
Гарри Поттер захлопнул чемодан. Он до сих пор не мог поверить, что согласился провести три месяца в Хогвартсе. В школе! Самое парадоксальное было в том, что директор сам, даже увидев то, на что способен парень, настоял на его обучении.
«Сумасшедший старик, — хохотал про себя Гарри, вспоминая их недавний разговор в окружении зомбированных чиновников и аристократов. — Интересно, а жопу он ежами подтирает?»
В пребывании в вотчине старого паука были сплошные плюсы. Шикарная возможность вызнавать информацию, влиять на пустоголовых учеников, находить сотни, если не тысячи легендарных артефактов, за тысячу лет накопившихся в Хогвартсе. Более того, красочное выступление перед министром дало ему возможность стать членом Визенгамота, право полностью распоряжаться преступниками, приговоренными к Азкабану. Он мог отбирать среди них лучших и казнить худших, мог превратить их в свою армию. Трусливый идиот Фадж сам, своими руками дал ему огромную политическую власть!
Но надо было снизить риск бунта, за три месяца заключенные не должны отвыкнуть от мысли, что он — их Хозяин. Человеческий разум устроен таким образом, что страх, как и пищу, ему надо давать постоянно. В противном случае слуги очень быстро забывают о боли и начинают задумываться о совершенно ненужных, а порой даже опасных вещах!
Жизнерадостные, беззаботные подростки… Дементор внутри парня мог бы станцевать и спеть, если бы у него была такая возможность. Никогда вокруг не было столько людей и эмоций, теперь он сможет питаться чужой радостью круглосуточно. Это придаст ему сил для будущих свершений.
Его размышления прервал стук в дверь. Это оказался Сириус Блэк, которого Поттер вызвал пару минут назад.
— Вы хотели меня видеть, Повелитель?
— Здравствуй, Сириус, — находясь в хорошем настроении, Поттер решил подавить ауру стража Азкабана, чтобы Блэк чувствовал себя комфортней. — Как ты знаешь, завтра меня здесь уже не будет. Поэтому я оставляю тебя следить за порядком. Когда я вернусь, каждый заключенный должен быть подготовленным солдатом, они должны быть преданны мне, как собаки. Тебе это понятно?
— Я сделаю все, что в моих силах, Хозяин! — Блэк нервно сглотнул. Он понимал, что удостоился большой чести руководить всем происходящим в тюрьме, однако знал, что в случае провала его будут ждать все круги Ада. Знали бы Джеймс и Лили, каким станет их сын… Да и сам Сириус, представитель древней аристократической семьи, называл своим Хозяином своего же крестника, да к тому же полукровку. Но, несмотря на это, юноша был наделен силой, талантом и редким умом. Лучшей доли, чем сторонник такого человека, Сириус бы не смог найти при всем желании.
— Не подведи меня… — холодным тоном предупредил его Гарри. -Я знаю, что ты сможешь все сделать, как надо, недаром тебе верили мои родители… А теперь иди, я хочу отдохнуть перед поездкой.
— Слушаюсь, — Сириус склонил голову и покинул комнату Хозяина Азкабана. Он спустился во внутренний двор замка, где проводили свой досуг бывшие заключенные. Осмотрев толпу, Блэк взбежал на помост и громко объявил собравшимся:
— Как вы знаете, завтра Повелитель покидает нас на довольно долгий срок. И на это время, он назначил меня своим наместником, — он усмехнулся, увидев, как поморщилась Беллатрикс. Она со своим подобострастием всегда все выполняла первой, старалась угодить Хозяину. Белла была уверена, что своим заместителем Поттер оставит именно ее.
* * *
Гарри Поттер проснулся в половине десятого утра первого сентября. Посмотрев на часы, он понял, что время у него есть и потому не спеша оделся в новую школьную мантию, на которой был вышит герб Хогвартса. Одним из условий пребывания в замке было нераспределение его на факультеты. Задумавшись как-то над смыслом подобной процедуры, парню стало интересно, на каком же факультете обучался Дамблдор. Однако получить подобную информацию он не смог: ни одного живого свидетеля того времени не осталось. Кроме самого старика, конечно. Все же не зря Альбус утаил принадлежность к одному из факультетов: директор должен оставаться беспристрастным, даже все догадки студентов разбивались о глухую стену: профессор обладал пытливым умом, желанием помочь каждому червяку, а так же бесшабашностью и великолепным чувством юмора. Ученики лишь не видели в Дамблдоре ни одной слизеринской черты, однако юный Поттер уже успел понять, что от Слизерина у старика куда больше, чем от иных факультетов.
Гарри взял свой чемодан в руки и осмотрел свою импровизированную комнату, которой являлась сторожка. Это единственное помещение, где был камин и кровать, потому что дежурный жил в крепости, в отличие от остальных патрульных, которые менялись два раза в день. Естественно, камином нельзя было воспользоваться обычному обитателю тюрьмы, иначе побег смог бы совершить чуть ли не любой заключенный. Чтобы воспользоваться камином, нужно было сначала разблокировать его, произнеся пароль, который менялся каждые пару недель. Поттер узнал пароль непосредственно от Министра, связывался с внешним миром исключительно с помощью камина.
Взяв в руки палочку, парень направил ее на очаг и прошептал:
— Слава правосудию! — Гарри считал этот пароль не только глупым, но и довольно банальным, такой могли и подобрать…
Зайдя в камин, брюнет зачерпнул горсть летучего пороха, бросил его в огонь и четко произнес:
— Министерство Магии Великобритании, кабинет Министра!
Гарри закружило в зеленом пламени, и спустя пару минут он оказался в большом личном кабинете Фаджа. Парень так и не смог понять, почему ему оказана такая честь, но он предпочел не думать об этом.
— Министр, рад видеть вас, — учтиво сказал Поттер, хотя они оба знали, что он бы желал никогда не видеть этого лица.
— М-мистер Эванс, прошу, в департаменте трансп-порта сделали этот портал специально для в-вас, — заикаясь от страха, Корнелиус протянул брюнету простенькие маггловские часы. Как только Гарри взял их в руки, он тут же ощутил рывок и оказался на незнакомой ему платформе, где стоял жизнерадостно-красный паровоз и ожидал единственного пассажира, так как остальные студенты не покидали стен замка уже больше года. Было только десять утра, а потому Поттер смог без спешки закинуть чемодан на верхнюю полку одного из купе и с удобством устроиться. Вытащив из кармана некогда палочку, брюнет запер заклинанием дверь, завесил окно и занялся исключительно важным делом: заснул.
* * *
Гарри проснулся от настойчивого стука в дверь. Через несколько минут безуспешных попыток не замечать противного звука, Поттеру пришлось открыть дверь купе. Перед ним стояла хрупкого вида блондинка с чемоданом в руках и совершенно отрешенным выражением лица. Не обращая на обитателя купе никакого внимания, девушка спокойно прошла к одной из полок, уселась и стала невинно смотреть в окно. Все желание наорать на нарушителя его спокойствия распирало парня, но он все же решил понаблюдать за нахальной девчонкой. Он молча закрыл дверь, сел обратно на свою полку и выжидающе уставился на девушку. Спустя пару минут игры в гляделки та, наконец, произнесла:
— Привет, меня зовут Луна.
Поттер усмехнулся той доброте и наивности, что была в тоненьком голосе — взгляд на герб — когтевранки:
— Какого черта ты здесь делаешь? — грубо спросил он, сонно протирая глаза.
— Месяц назад я сильно заболела и была в Мунго, — безразлично протянула она, начиная раскачиваться на месте.
Затянулось молчание. Присутствие какой-то девки нервировало Поттера, но спустя минуту он все же решил продолжить разговор и немного развлечься.
— Гарри Эванс, — ответил он, выпуская немного ауры дементора. Но, к его удивлению, школьница никак не отреагировала на нее.
— Я не видела тебя раньше. Разве тебе одиннадцать? — спросила она, изучая каждый миллиметр его лица своим проницательным взглядом.
— Нет,— путы разума, сдерживавшие силу демона, ослабели еще сильнее. Окно купе покрылось инеем, температура воздуха упала практически до нуля. Но чертова девка как ни в чем не бывало сидела на своем месте, теребя дурацкое ожерелье из пробок.
— Тебя перевели из другой школы? — интерес, усталость, скука… но ни капли страха в голосе!
«Какого черта?..» — мысленно скрипнул зубами Поттер, вновь скрывая свою силу. Не стоит так тратиться на какую-то странную девчонку.
— Да.
— Откуда?
— Не помню.
— У тебя наверное завелись мозгошмыги, — совершенно серьезным голосом предположила девушка. — Потеря памяти и рассеянность — это их рук дело.
— Что? — раздражение нарастало как снежный ком, и парню было все труднее его сдерживать.
— Мозошмыги, — удивленно повторила Луна, словно юноша спросил какую-то несусветную глупость. — Это такие зверьки, которые…
— Когда мы прибудем в Хогсмид? — перебил ее парень, не желая слушать всякую бредятину.
— Через пять часов, — безразлично бросила девушка и сразу продолжила. — Так вот, они залезают в головы людей и…
Поттер изо всех сил сжал подлокотник.
«Нельзя убивать — рано, нельзя убивать — рано» , — как заклинание повторял про себя он, стараясь отрешиться от происходящего.
— …вызывают рассеянность, отчего люди становятся глупыми как тролли. Прямо как ты…
Поездка обещала быть долгой.
* * *
За поездку Гарри успел трижды аккуратно послать в Луну Аваду из палочки, скрытой в рукаве мантии, но каждый раз промазывал из-за тряски поезда. Плюнув на это дело, парень сдержанно попросил девушку рассказать о школе и её обитателях. Некоторые вещи крайне удивили, если не сказать — шокировали юношу.
Например, хлюпик Лонгботтом, который заменил его на поприще Героя-всея-Британии. Судя по всему, он был не способен ни на что, однако был очень воодушевленным лидером так называемого Золотого Трио и негласным предводителем студентов. Этому Невиллу точно не стоит знать, что Гарри — именно тот, кто должен был быть на его месте, иначе он устроит скандал, а за ним пойдет вся школа… Как бы то ни было, массовый геноцид глупых молокососов не входил в его планы. Но Дамблдор наверняка обдумал это и теперь собирается представить его так, чтобы не вызвать подозрений.
Когда поезд прибыл на платформу Хогсмида, Гарри и Луна были встречены огромным косматым великаном, в котором парень с ухмылкой узнал своего старого знакомого Хагрида. Тот отвел их к каретам, и, сев в одну из них, они втроем двинулись в сторону школы и весь путь до замка провели в молчании.
Наконец, когда поездка закончилась, подростки узнали, что они как раз успели к ужину. Луна сразу направилась в Большой зал, а Поттер остался за дверями, ожидая сигнала директора.
Все это время Гарри следил за Дамблдором. Тот выглядел этаким «добрым дедушкой», и никто из студентов не считал его хитрым и расчетливым…Никто, кроме Гарри. Гриффиндорцы, хаффлпафцы и рейвенкловцы считали его добрым и отзывчивым пожилым мудрецом. Слизеринцы — старика с кучей тараканов в голове, который, однако, был достаточно сильным магом и этим мешал Темному Лорду. Дамблдор создал в школе устойчивый образ, который из поколения в поколение студенты передают друг другу, директору даже не нужно трудиться создать его у новичков: те уже через пару дней на своих факультетах науськиваются старшекурсниками, и их мнение полностью совпадает с мнением остальной массы.
Пока все ели, директор присматривался ко входу в зал. Юный Поттер с усмешкой наблюдал за студентами, периодически вытягивая руку то к одному, то к другому. Невезучие цели мгновенно застывали, а в следующий момент начинали с потерянным видом пялиться в свою тарелку, потеряв интерес ко всему на свете.
Но вот, наконец, студенты насытились и обратили свое внимание на учительский стол. Дамблдор вновь поднялся с золоченого трона и, приветливо улыбнувшись студентам, начал:
— Как вы знаете, сейчас нелегкие времена. Вернулись два Темных Лорда, один из них захватил Азкабан, — насчет тюрьмы Дамблдор решил, что общественности лучше выдвинуть версию о Грин-де-Вальде. — Поэтому вы все будете учиться по ускоренной еще более трудной, но оттого не менее полезной программе, чтобы выпускники были способны защитить себя и своих близких. Министерство прислало нам нового преподавателя Защиты от Темных Сил. Прошу любить и жаловать, профессор Кингсли Бруствер! — темнокожий аврор поднялся со своего места и неуклюже поклонился. Все же Министерство хотело послать кого-нибудь, кто не сможет научить детей ничему, ведь руководство до сих пор не верило в возрождение Волдеморта. Но вот угроза Грин-де-Вальда была вполне реальна, поэтому было решено отправить профессионала. — Больше в нашем преподавательском составе изменений нет, но мистер Филч продолжает обновлять свои списки запрещенных предметов. Если я буду перечислять их, мы не управимся до утра, так что каждый желающий может почитать их на двери кабинета нашего уважаемого завхоза. Также нашу школу в этом году посетил новый ученик. Он будет учиться здесь три месяца, чтобы сдать экзамены и получить Британское гражданство. Приветствуем, мистер Гарри Эванс из США!
Под бурные аплодисменты Гарри вошел в Большой зал расслабленной походкой, с вызовом смотря прямо в голубые глаза директора. Все же объяснение было не самым худшим, сопоставить фамилию с глазами может каждый, но не у всех возникнет подобное желание. А страну Дамблдор выбрал идеально — не придется объяснять, откуда у него такое чистое произношение. Слегка склонив голову для каждого факультета и для преподавателей, Поттер посчитал свой долг исполненным и сел… на место отсутствующего Хагрида. В зале воцарилась тишина, прерываемая звуками ударов челюстей о заботливо подставленные деревянные столы.
— Мистер Эванс, по его собственной просьбе, не станет проходить распределение, став, таким образом, первым студентом-без-факультета! — Прокашлявшись, произнес Дамблдор, снова возвращая студентов к жизни.— Ну а теперь, когда новостей больше не осталось, хочу пожелать вам приятного отдыха, ведь уже завтра вас ждут занятия!
Студенты лениво покидали Большой зал. Гарри решил немного побродить по школе, прежде чем наведаться в отведенную ему комнату недалеко от гостиной Гриффиндора. В любом случае, коридоры не опустеют до поздней ночи, так что исчезнуть от преподавателей и подставить кого-нибудь другого Поттер успеет всегда.
Идя по подземельям, парень боковым зрением заметил, что за ним по пятам следуют трое: рыжий высокий парень, настолько же рыжая и веснушчатая девушка и шатенка с растрепанными волосами и очень уверенным выражением лица. Гарри замедлил шаг так, что в конце коридора трио его догнало. Повернув в соседний коридор, Поттер резко развернулся и схватил рыжего за шею, другой рукой достал палочку и направил на, вероятно, его сестру. Вторая девушка начала медленно обходить парня справа, однако пока опасности она не представляла.
— Какого черта вы шли за мной? — Гарри очень не любил, когда за ним следят. Он предпочитал, чтобы его личную жизнь уважали, в детстве он не раз срывался на Дурслей из-за этого, но, только получив силу дементора, он смог показать им, насколько он зол…
— Что ты…мы просто хотели показать тебе замок, ты же новенький! — рыжий с трудом дышал, а говорить ему удавалось только чудом. — Какого черта ты себе позволяешь, быстро отпусти меня! — парень пытался придать своему голосу уверенность и жесткость, но смог лишь захрипеть.
— Повторяю вопрос: кто приказал вам следить за мной? — Поттер не собирался играть с ними в игры, он сейчас же должен выяснить, кто в школе, кроме директора, знает, кто же такой Гарри Эванс. К тому же, раздражение после поездки в компании ненормальной блондинки еще никуда не делось.
— Никто…не приказывал, — гриффиндорец понял, что шутить с этим парнем не стоит, потому говорил то, в чем был уверен.
— А это мы проверим, — и прежде чем кто-то смог сказать хоть слово, Поттер быстро кинул в сестру рыжего Ступефай, а в стоящую позади них шатенку Петрификус и тут же вернул свое внимание к испуганно расширившему глаза рыжику. Многообещающе усмехнувшись, Гарри направил свою силу дементора в сознание парня. У дементоров был довольно интересный способ чтения мыслей: чтобы найти какое-либо воспоминание, надо убедить жертву, что в нем содержится хотя бы капелька счастья. Вот и Уизли (а воспоминания о семье были самыми счастливыми, и брюнет смог узнать его имя) считал сытный ужин после дня в поезде счастьем. Найти нужное воспоминание не составило труда: полный, неуклюжего вида мальчик (вероятно, Лонгботтом) получает записку и переглядывается с директором, наклоняется к Рону и просит присмотреть за новичком, пока он сам «займется важными делами». Поттера очень заинтересовало, что при словах «важные дела» Невилл посмотрел на стол Рейвенкло, а именно…на Луну. Гарри не мог сказать, почему это так его задело, но он с яростью посмотрел на младшего из братьев Уизли и отпустил контроль над своей силой. В бешенстве он пожирал счастье Рона, сводя того с ума. Прикинув, что директор не будет рад появлению в Гриффиндоре овоща, брюнет смог немного успокоиться и швырнул рыжего в стену. Его взгляд тут же упал на шатенку. Так-так, Гермиона Грейнджер, умница, лучшая ученица и просто милая девушка… Ей, пожалуй, под силу разгадать, кто же он на самом деле… Как же заставить ее молчать?
Усмешка.
Надо заставить её бояться его настолько сильно, чтобы даже мысли о нем причиняли ей почти физическую боль… Спокойным шагом он приближался к молодой ведьме, кровожадно оскалившись. Глаза девушки в панике заметались по коридору, но вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь.
— Подожди, девочка, сейчас все будет готово,— ласковым голосом, от которого у Грейнджер застыла кровь в жилах, произнес Поттер, после чего создал вокруг них звуконепроницаемый барьер. — Фините.
— Что… ты… — судорожно кричала девушка, отшатываясь назад. Наткнувшись на холодную каменную кладку, она прижалась к ней, стараясь быть подальше от жуткого новичка.
— Разве грязнокровок не учат… — девушка резко побледнела, когда факелы в коридоре потухли, а Поттер исчез из поля зрения.
— …что следить за людьми — верх неприличия? — холодный голос прозвучал прямо перед лицом гриффиндорки.
Через секунду, девушка с ужасом почувствовала, как сильная мускулистая рука подняла её ногу и задрала короткую форменную юбку. Липкий страх сковал Гермиону, не давая ей сил сопротивляться.
— Значит, будем учить… — кровожадный шепот, властная рука межу ног и… вторая рука на горле. В темноте медленно загорелся странный красный узор, осветивший лицо Эванса. Грейнджер физически чувствовала, как магия текла по пальцам парня, словно перед заклинанием.
— Круцио… — одно тихое слово, пустой темный коридор и истошный крик пятнадцатилетней девушки.
31.07.2010
31.07.2010 Глава 8.
Pov Невилла.
— ЭВАНС!!! — кричу я, надвигаясь на самодовольного ублюдка. Он не прячась развалился под мощными кронами моего любимого дерева рядом с школьным озером. Лениво потянувшись, эта сволочь слегка поворачивает голову в мою сторону, окидывая меня презрительным взглядом. — ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ ЗА ЭТО!!!
Пропустив мимо ушей мою угрозу, он снова отворачивается в сторону зеркальной глади озера. Этот чертов подонок еще и насмехается надо мной!
Я достаю свою волшебную палочку и, стараясь сдерживать рвущийся наружу гнев, угрожающе чеканю:
— Встань и прими бой, Эванс, — я стараюсь вложить в голос как можно больше льда и спокойствия, но у меня не получается. Загадочный студент без факультета медленно встает и, отряхнув мантию, поворачивается ко мне лицом.
— Ты что-то сказал, Лонгботтом? — сухой и безжизненный голос Гарольда заставляет меня невольно вздрогнуть. От этого парня буквально веяло холодом и опасностью.
Но я ведь гриффиндорец. И, мало того, я друг Рона и Гермионы...
Всего полчаса назад, идя на очередное дополнительное занятие со Снейпом, я смог уловить тихий отчаянный плач, доносившийся откуда-то из ответвлений главного подземного коридора. Завернув туда, я сразу заметил приоткрытую дверь кладовки и высунувшуюся оттуда тонкую бледную кисть. Не помня себя от страха, я подбежал к двери и немедленно распахнул ее.
Гермиона всегда была и остается для меня самой близкой подругой. Наверно, нет никого, кому бы я настолько доверял, даже Рону. И оттого больнее мне было падать на колени перед этой чудесной девушкой в разорванной одежде. Мне казалось, что мир рухнул, когда я, вытирая засохшую кровь с лица подруги, поймал безжизненный взгляд тусклых карих глаз. Слезы текли по моим щекам, пока я баюкал не реагирующую ни на что Гермиону, крепко прижимая ее к своей груди.
И в этот момент мое сердце пропустило удар. Эванс...
Я не помню, как, взвалив на плечи троих друзей, понесся в больничное крыло, полностью забыв о магии. Я не помню, как, вытащив карту Мародеров, судорожно искал заветную точку с подписью "Гарольд Эванс".
Единственное, что я сейчас помню, это гнев, ненависть и невероятное желание отомстить ублюдку, расслаблено стоящему передо мной.
— Нет, — мои кулаки сжаты, зубы стиснуты, а разум медленно, но верно отключается, — не послышалось.
В его зеленых глазах загорается жуткий огонь, но я стараюсь не обращать на это внимания. Джинни, Рон, Гермиона... Мои лучшие и единственные друзья.
— О! — насмешливо восклицает он, складывая руки на груди и расслабленно прислоняясь спиной к стволу дерева. — И что ты, в таком случае, собираешься сделать?
— Я, Невилл Лонгботтом, вызываю Гарольда Эванса на магическую дуэль до смерти! — на одном дыхании вымаливаю я традиционную дуэльную форму.
— Хм... — он смотрит на меня так, словно я какая-то лабораторная мышь. От этого парня непрерывно исходят волны страха и силы, заставляющие дрожать и судорожно искать пути отхода.
"Я верю в тебя, мальчик мой, — неожиданно вспоминаются слова директора Дамблдора. — У тебя сильное сердце, а тьма боится именно того огня, что горит у нас в груди".
Все предыдущие года подобные слова казались мне лишь мудрыми наставлениями. Эдакими пословицами о морали. Но вот передо мной стоит парень моего возраста, который всего за несколько дней накрыл мой родной замок покрывалом ужаса и паники. А в моих руках палочка и знания, полученные за пару месяцев интенсивной учебы. Вроде бы, что для меня этот парень, после встреч с Волдемортом, путешествий во времени и битв с сотней дементоров? Так, не особо опасный противник, которого подарила мне судьба, и который изуродовал души моих друзей.
И тот, кого я боюсь сильнее, сотни Темных Лордов.
— Я сейчас должен сильно побледнеть, сбивчивым голосом проговорить ответную фразу и идти готовить страшные черные амулеты для битвы с надеждой магического мира, так? — кровожадно оскалился Поттер. — Только вот проблема, меня ведь зовут не Гарольд Эванс, а значит твой вызов не действителен.
Открыв рот от удивления, я смотрел, как внезапно зрачки этого подонка быстро расширились на всю радужку, пока зеленые огни не сменили иссиня-черные провалы. Сразу как-то потемнело и резко начала падать температура. Не-Эванс расслабленной походкой приближается ко мне и с каждым его шагом мое сердце пропускает удар. Хочется сбежать, спрятаться и никогда больше не видеть этого страшного человека.
— Но если ты так хочешь померяться со мной силами, — растягивая слова прошипел он, наклоняясь прямо к моему лицу, отчего у меня перед глазами все поплыло, — то можно устроить неплохое шоу.
С этими словами он сдавил мое горло стальной хваткой. Я мгновенно вцепился в его руку, но мышцы моего врага были сделаны словно из камня. Кровь застучала в висках, а я только сейчас заметил, что выронил волшебную палочку и достать ее нет никакой возможности.
"Неужели все так и кончится?" — обреченно подумал я, постепенно слабея.
— Кончится? — веселый голос вернул меня в реальность, где монстр, появившийся в Хогвартсе, душит меня на моем любимом месте для отдыха. Чувствую, как меня встряхивают и немного ослабляют хватку. Этого хватает, чтобы я смог разомкнуть веки и встретить безумный взгляд абсолютно черных глаз с красными лопнувшими сосудами. Сердце падает, душа уходит в пятки, а в голове бьется лишь одна мысль: "Страшно".
— Нет, толстячок, мы только начинаем развлекаться!
С этими словами меня на огромной скорости впечатывают в землю. Весь воздух выбивается из легких, а перед глазами сплошной туман. Пытаюсь двинуться, но грудь пронзает острая боль.
"Наверняка сломано несколько ребер", — появляется совершенно глупая в данный момент мысль. Палочки нет, этот демон невероятно силен, а вокруг — ни души. Оно и понятно, все ученики и преподаватели на занятиях. Надежды нет.
— Отпусти его, Гарри, — спокойный и преисполненный силы голос директора подобно ослепительному кучу света вторгается в сплошную пучину боли и мрака.
— Альбус? — нагло усмехается он, наконец-то отпуская мое горло. Я моментально захожусь в кашле, аккуратно отползая подальше от своего мучителя. — Какого черта ты прервал мое развлечение?
— Насилие не тот путь, который тебе уготован, мальчик мой, — наставническим тоном произносит Дамблдор. Я в шоке. Нет, конечно, общеизвестный факт, что директор крайне миролюбивый и добрый человек, но... Эта тварь изнасиловала школьницу и едва не убила меня!
— Пр...оф... — выдавливаю я из себя, пытаясь привлечь внимание мудрого старца.
— Фоукс! — вместо ответа восклицает он, возводя руку к небу. В одно мгновение во вспышке ослепительного пламени появился прекрасный феникс. — Помоги мистеру Лонгботтому.
Звонко запев, великолепная мифическая птица, взмахнув крыльями, взлетает в воздух и приземляется рядом со мной. От легендарной песни феникса на моей душе в один момент стало намного теплее и спокойней.
— Кто ты такой, чтобы сметь указывать мне мой путь, старик? — холодным как айсберг голосом произнес Гарри. Краем глаза я успел заметить, как странные татуировки на его руках стали стремительно загораться красным светом.
— Я привел тебя в Хогвартс, чтобы ты понял, что все твои прошлые деяния были ошибкой! — директор наверняка тоже заметил напрягшегося не-Эванса и аккуратно достал из складок своей расшитой золотыми звездами мантии волшебную палочку. — Грин-де-Вальд использует тебя, мальчик мой! Он погрузит тебя во тьму, из которой ты не сможешь вырваться!
— Геллерт? — усмехнулся Гарольд, одновременно снимая свою мантию и откидывая её в сторону. От имени великого темного мага я вздрогнул и хотел, было, вскочить, но Фоукс настойчиво прижал меня одной лапкой к земле, продолжая поливать слезами мои раны. — Так ты еще думаешь, что этот идиот дергает меня за ниточки, Альбус?
Дамблдор еще сильнее нахмурился, взмахами палочки создавая вокруг нас защитное поле, замерцавшее красивыми серебряными вспышками. Сделав это, он вновь обратился к Гарри:
— Не стоит покрывать его, мальчик мой, — спокойным, но твердым голосом произнес директор. — Знания, которыми ты владеешь, можно было получить лишь от двух людей во всем мире. От меня и Грин-де-Вальда. Я вижу, что он дал тебе некую силу, которая позволяет тебе пользоваться возможностями дементоров. Эта сила из глубин мрака, Гарри, и её нельзя использовать во благо! Ты…
— Мою силу дала мне судьба, старик, — ледяным тоном перебил его парень. — Не стоит изображать из себя черт-знает-кого. Я прекрасно знаю, какую именно тварь ты из себя представляешь. Ты совершил величайшую ошибку, позволив мне проникнуть в Хогвартс. Теперь, когда я знаю каждую букашку в замке, каждое защитное заклинание, ты не сможешь прятаться здесь вечно. Я вспорю брюхо тебе и каждому, кто пойдет против меня. Эти детишки — кивок в мою сторону — всего лишь пушечное мясо. Даже перейдя Порог, ни один из них не сможет ничего мне противопоставить.
— Твой разум находится во тьме, Гарри, — наставительным тоном продолжал Дамблдор. — Я помогу тебе прийти к свету.
— Поздно, Альбус. — возможно, мне показалось, но в голосе этого чудовища промелькнула… печаль? — Слишком поздно.
С этими словами, силуэт парня начал расплываться. Казалось, его тело распадается на мириады черных песчинок, которые начали кружить вокруг директора. Когда ужасающая воронка, от которой шли настоящие порывы черной магии, насыщенные злобой и ненавистью, по округе пронесся потусторонний голос, услышав который, даже Фоукс вздрогнул и отшатнулся:
— В одном ты прав, старик. Я действительно многое получил от Геллерта.
В ту же секунду раздался оглушающе громкий хлопок, а следом за ним — глухие звуки мощных ударов, наносимых на огромной скорости. Почти полминуты мне потребовалось для того, чтобы осознать, что сейчас, на моих глазах на директора напал некто, обладающий силой и знаниями самого Грин-де-Вальда!
— Фоукс! — закричал я, увидев, как феникс взмыл в воздух и уже собирался ринуться в самую гущу битвы. — Подожди!
Магическая птица застыла в воздухе, окинув меня внимательным умным взглядом. Преодолевая сильнейшие порывы ветра, жаждущие в любую секунду сбить меня с ног, я приблизился к жуткой воронке и швырнул в нее подобранный на земле камень. Тот, только коснувшись абсолютно черной поверхности, взорвался с громким хлопком, осыпав меня мелкой и острой каменной крошкой.
Шокированно вглядевшись в разрушительную силу барьера, я закричал, обращаясь к все так же парящему Фоуксу:
— Его не преодолеть просто так! — сразу после моих слов, внутри воронки прогремел устрашающий взрыв, свидетельствующий о том, что сражение директора и Гарольда в самом разгаре.
Я судорожно пытался найти выход их положения. Профессору Дамблдору срочно требовалась помощь, но моя палочка затерялась где-то в глубине черномагического барьера, а щит директора не позволил бы мне выбраться с поля боя.
«Думай, думай, думай!» — мысли роились в моей голове, страх и отчаяние мешали трезво соображать.
— Стоп! — внезапная догадка пронзила мой ум. — Фоукс! Ты сможешь принести мне распределяющую шляпу?!
Удивленно посмотрев на меня, феникс сделал пару кругов надо мной, а затем исчез в ослепительном всплохе огня.
— Только бы получилось… — не зная, чем же еще могу помочь, я вновь всмотрелся в черные потоки воронки. Взрывы и хлопки не прекращались.
* * *
POV Гарри.
— Энферфламио! — кричит старик, целясь куда-то в пустоту. Уничтожающий все на свое пути поток испепеляющего пламени бьет в барьер и, взорвавшись с оглушительным грохотом, растворяется в темноте.
Я парю. Парю везде вокруг Дамблдора, и в то же время — нигде. Мое тело — каждая черная пылинка, из которой состоит воронка, а мое сознание равномерно распределено между каждой из них.
— Куда же ты целишься? — смеюсь я, и мой смех разносится по округе. Сосредотачиваюсь на контроле собственной магии и формы, и ровно через секунду в сторону Альбуса несется добрая сотня точный копий моих сжатых в кулаки рук. С удивительной для своего возраста ловкостью он уворачивается от ударов, отпрыгивая и блокируя мое заклинание. Каждый удар, попавший по земле, оставляет глубокую выбоину.
Остановившись, старик, не тратя времени на передышку, начинает делать широкие пассы руками, шепча что-то себе под нос.
«Круцио», — мысленно произношу я, и в застывшего директора несутся возникшие из меня кроваво-красные лучи.
— …Gefestos! — последнее слово заклинания Дамблдор выкрикивает во всю мощь своих легких, расставив свои руки в стороны. В тот же миг вокруг него завертелась серебристая сфера, которая уверенно начала поглощать пущенные мною лучи Круциатуса. Когда проклятия перестали бить в сверкающую гладь, Альбус резко сжал кулаки и, словно преодолевая сильное сопротивление, свел свои сухие старческие руки вместе прямо перед своим лицом. По сфере прошла сильная рябь, и в следующую секунду из нее с хищным шипением выстрелили тысячи тончайших шипов. Но даже атака настолько высокого уровня смогла лишь пошатнуть барьер, прежде чем растаять, не оставив после себя ничего.
— Перестань играть в глупые детские игры, Альбус, — я дразню его, стремясь вывести из себя. Но появившееся в начале схватки каменное выражение морщинистого лица ни на йоту не изменилось. — Дерись в полную силу!
— Vlamme Blaas! — гигантский кулак пламени, собравшийся из появившихся раскаленных углей стал для меня ответом. Обрушившись на внутреннюю стенку воронки, раскаленная масса еще несколько секунд, шипя и взрываясь, вгрызалась в мое тело, прежде чем повторить судьбу своих предшественников, растворившись в воздухе.
Не теряя времени, Альбус, наколдовав себе высокий помост, сжал руки в замок и, напряженно шепча заклинание с плотно закрытыми глазами, произнес заключительные слова одного из сильнейших светломагических проклятий:
— ESPEJO ESPERANZA!!!
Ослепительная вспышка света озарила поле боя. Насыщенный разрушительной для меня энергией свет начал медленно, но верно разъедать барьер, вгрызаясь в него подобно голодной саранче. Невероятная боль пронзила мой разум, крича об опасности.
«Черт возьми!» — промелькнула мысль в моей голове. Заклинание старика уже почти разрушило мое тело, когда я наконец смог сосредоточиться и вновь собраться воедино.
— Schaduv te dekken! — выкрикнул я слова заклинания «покрова тени». Свет в радиусе одного метра вокруг меня померк и уже через секунду я был надежно защищен непроницаемой стеной абсолютного мрака.
«Надо перегруппироваться и снова загнать его в ловушку, — продумывал я стратегию, отряхивая выступившую на запястьях кровь. Руны древних инков были абсолютно незаменимы в бою, когда заклинания требовалось творить с невероятной скоростью, но, к сожалению, они слишком быстро разрушали тело. И хоть благодаря силе дементоров моя физическая оболочка была в десятки раз прочнее, чем у людей, длительных сражений мои руки не выдерживали. — Если высосать весь воздух из барьера Дамблдора, то можно будет…»
— УМРИ, ТВАРЬ!!! — сильнейший удар в спину и ощущение разрубленного позвоночника вернули меня на грешную землю. Потеряв концентрацию, я упал на землю, а казавшийся таким надежным «покров тени» разрушился, осыпавшись черными струпьями.
Отчаянно преодолевая боль в спине, которая, по ощущениям, была почти рассечена надвое, я повернул голову в сторону наглеца, посмевшего напасть на меня из засады. Все мои силы и магия шли на скорейшее заживление позвоночника и нервных тканей, поэтому на несколько минут я оказался абсолютно беспомощным.
Надо мной, сжав в руке короткий клинок, инкрустированный рубинами, навис пылающий праведным гневом Лонгботтом. Толстяк тяжело дышал, сверля меня уничтожающим взглядом, но в то же время недоумевал, почему же я остался жив после такого удара. Глупые детишки, их лица так просто читать…
— Ты… Ты… — наконец выдавил из себя взбешенный парень, направляя на меня лезвие меча.
— И что дальше, толстожоп? — усмехнулся я, после чего сплюнул накопившуюся во рту кровь. — Убьешь меня?
— Ты… зачем… Гермиона… — видно было, что каждое слово дается ему с трудом, так как весь разум жирдяя захлестнул неконтролируемый гнев.
— Я не понимаю… о чем ты, — где же Дамблдор? «Зеркало надежды» должно было сильно истощить его, а значит, у меня еще есть шанс выбраться из этого детского сада.
— Подонок… — прошипел он, резко наклоняясь к моему лицу. Почему-то, вопреки всякой логикой, мне внезапно стало жарко. Воздух слегка нагрелся, а в моей голове вспыхнула неожиданная догадка.
— Может быть, ты говоришь о той девчонке с кривыми ножками и узкой… — договорить мне не дал сильный удар в скулу. Прислушался к своим ощущениям: температура снова повысилась, а на лице чувствуется небольшой ожог.
«Ну нихуя себе…» — подумал я, довольно зажмурившись. И все-таки эта дурацкая поездка в Хогвартс оказалась не напрасной.
— Знаешь, я понял, что был неправ, когда сделал это с Грейнджер. — постаравшись придать своему голосу как можно больше печали и задумчивости, прошептал я.
— Что? — ошарашено воскликнул Лонгботтом, отскакивая от меня.
«Молодец, толстячок» — мысленно рассмеялся я, накапливая энергию в руках для прорыва сквозь барьеры замка.
— Если бы я мог исправить это… — еще чуть-чуть, самую малость. — Я бы отымел рыжую. Что-то мне подсказывает, что стонет она погромче.
Лицо гриффиндорца побагровело от гнева. Прости парень, в другой раз.
— Es…— начал я шептать слова заклинания, когда по округе разнесся громогласный крик появившегося надо мной из воздуха Дамблдора:
— SHIKI FUDJIN!!!
Невероятная боль, не сравнимая даже с тысячей Круциатусов, пронзила мой разум и тело. Слова заклинания мгновенно вылетели из головы, осталась лишь абсолютная и непреодолимая боль. Казалось, что мою душу перемалывают в гигантской мясорубке, а затем снова и снова засовывают её в мое истерзанное тело. Я почувствовал, как что-то теплое с металлическим привкусом хлынуло из моих ушей и носа.
Пытка продолжалась всего десять минут, показавшиеся мне вечностью. Наконец, боль начала стихать, и я провалился в спасительную пустоту забытья…
* * *
POV Альбуса Дамблдора.
— Профессор! — кричит Невилл, когда я обессилено падаю рядом с поверженным Поттером. Подумать только, какой-то мальчишка находился на волосок от победы надо мной! — С вами все в порядке?!
— Да… мальчик мой… — отвечаю, опираясь на предложенное плечо. Сил нет даже на то, чтобы идти, не говоря уже о магии.
— Он… вы его?.. — аккуратно спросил парень, глядя в сторону бессознательного Поттера, но я уловил в его голосе нотку мольбы и надежды…
— Нет, Гарольд жив… — устало прохрипел я, подзывая к себе Фоукса. Феникс сел на мое плечо и, не ожидая приказа, начал оплакивать мои многочисленные ушибы и раны.
— Но почему?! — возмущенно вскрикнул Невилл. — Этот… ублюдок… вы знаете, что он сделал с Гермионой, Роном и Джинни?!
— Да, знаю, — как можно спокойней и мягче ответил я.
— Тогда вы должны понимать, мистер Дамблдор! — гриффиндорец уже срывался на крик, но продолжал поддерживать меня. — Он полностью утонул во тьме! Он такой же, как Волдеморт! Этот подонок заслуживает смерти!
— Нет, Невилл, ты неправ,— твердо проговариваю я, смотря мальчишке прямо в глаза. — Его можно спасти, и я сделаю все возможное, чтобы сделать это.
— Но кто спасет моих друзей?! Он довел их до сумасшествия! Как довели и моих родителей!!!
— Я сделаю все, что в моих силах, для спасения мисс Грейнджер, и младших Уизли. Даю слово, — заверил я его, по-отечески кладя руку на плечо. Но парень только сильнее нахмурился, показывая свои сомнения в моих словах.
«Он может выйти из-под контроля, — обеспокоено подумал я, но сразу же осадил сам себя. — Но скоро у меня будет Поттер, а нужда в этом увальне отпадет».
— Что… Что вы сделали с…этим? — спросил он, кидая озлобленный взгляд в сторону Поттера.
— Я запечатал магическую силу мистера Эванса. — честный и правдивый ответ. — Он не сможет колдовать и пользоваться какой-либо магией до тех пор, пока я не сниму магическую печать с его души.
— И что будет с ним дальше?
— Гарольд останется жить в Хогвартсе, — ответил я и, не дожидаясь гневной реакции Лонгботтома, продолжил. — Думаю, ты понял, что он не является никаким иностранцем?
Утвердительный кивок.
— История мистера Эванса во многом тайна даже для меня, мальчик мой. Но я знаю одно: всю свою жизнь этот юноша был один. Именно одиночество сделало его озлобленным на весь мир и подтолкнуло на путь тьмы.
Невилл смотрел на меня, изо всех сил стараясь поверить в мои слова. Так было легче и понятней.
— Хогвартс имеет удивительную особенность — он умеет менять людей, живущих в нем. Ты и другие студенты должны попытаться показать мистеру Эвансу, что он может быть не одинок в этом мире. И если вы сможете его переубедить, то… Мне кажется, он с радостью поможет твоим друзьям, Невилл.
Пухлый паренек сосредоточенно взглянул на побежденного Поттера, думая о чем-то своем. На лице школьника отражалась борьба ненависти к человеку, причинившему боль и страдания его друзьям, и страстное желание дать этому опасному типу шанс найти дорогу в Свет. Все-таки, если Дамблдор что и смог вылепить из Лонгботтома, так это законченного идеалиста. Свет, надежда, всепрощение… Будь парень хоть немного талантливее, он стал бы великолепным избранным.
— Я… — неуверенно начал Невилл, сжав кулаки до хруста в костяшках, — постараюсь вернуть этого человека к Свету. Чего бы то мне не стоило, профессор.
Альбус Дамблдор тепло улыбнулся и поощряющее похлопал юношу по плечу. Великому марионеточнику казалось, что все идет по плану…
31.07.2010 Глава 9.
Я вишу в пустоте, не ощущая ничего, кроме слабости, заковавшей меня где-то между сном и явью. Словно, некто могущественный и голодный выдернул всю мою магию и волю, оставив бесполезный кусок мяса.
Картинки из памяти носятся вокруг, и даже мой натренированный разум легилемента не может выстроить их в хоть каком-нибудь порядке. Где-то на задворках сознания пульсирует мысль, что нужно срочно закрыть свои мозги от чужого вмешательства. Тщетно стараюсь зафиксировать хотя бы одно воспоминание, но терплю фиаско. Сконцентрироваться на одном воспоминании — единственный способ для окклюмента в моем положении.
Хватать, судорожно вспоминая каждую мелочь, но с треском проваливаться, когда нужная картина расплывается, ускользает, оставляя после себя все тот же хаос в голове. Темный сгусток ненависти, которым стал поглощенный мной дементор, спит, надежно закрытый неизвестным покрывалом чужеродной магии. Беспокойство и давно забытое чувство страха начинают нарастать с каждой секундой, делая мой разум еще более беззащитным перед ментальной атакой моих врагов.
Гнев, отвращение, кровожадность... Я накапливаю их для последней попытки. Рывок! Чувствую, как, одновременно со мной, могучий чужой разум предпринимает попытку вторжения. Напрягаясь изо всех сил, вгрызаюсь в первое попавшееся воспоминание, стараясь не обращать внимания на то, что атаковавший с огромной скоростью просматривает картины из детства у Дурслей. Мысленно сжав зубы, концентрируюсь на образах, запечатленных в памяти. Успеть, защититься...
Секундная паника, но в последний момент перед тем, как вторженец вплотную подобрался ко дню моей встречи с дементором, я наконец-то погружаюсь в воспоминание. Ухмыляюсь, ощущая злость и негодование легилемента.
"Отсоси, сука", — довольно думаю я, перед тем, как все мысли исчезают, уступая место спасительному воспоминанию. Удалось...
«Поздняя ночь воцарилась в Дурмстранге. Маленький кабинет преподавателя оккультных наук был погружен во тьму, и лишь тусклый свет свечи вырывал из мрака обшарпанный деревянный стол, на котором горами лежали всевозможные магические приборы и свитки. Геллерт Грин-де-Вальд с огромной скоростью скрипел пером, спеша записать свои поражающие своей революционностью наблюдения. На ровных листах пергамента аккуратным почерком было написано:
"17 октября 1908 года.
Исследование сути дементора посредством расщепления на элементарные магические составляющие дало невероятные результаты! Согласно полученным результатам, ни одна из них не входит в официальный перечень 1693 года, составленный Робертом Мермаком. Если цифры и руны не врут, то сегодня мною была обнаружена абсолютная уникальность стражей Азкабана, с точки зрения высшей атомной алхимии!.."
* * *
"23 ноября 1908 года.
Все попытки найти аналоги хотя бы одному атому в теле дементоров среди других известных магических субстанций не привели ни к какому результату. Даже анализ магического поля планеты, как известно, включающего в себя абсолютно все виды энергии (что было доказано Альфредом Петерсоном в 1763 году), не смог показать даже близких аналогов. Кроме того, в ходе поисков мною были обнаружены еще два «темных пятна» в перечне Мермака: ряд магических элементов, содержащихся в огне дракона, а также в тумане индийских джиннов, подобно обнаруженным мною в сути теней страха, не имеют аналогов. Я еще не знаю, чем обуславливается подобное явление, поэтому мои исследования будут продолжаться…"
* * *
"5 января 1916 года.
Уже почти восемь лет я стремлюсь найти ответ на вопросы, не дающие мне спокойно спать по ночам. Позавчера меня изгнали из Ученого комитета Болгарии, объясняя это моей маниакальной страстью к изучению Темной магии. Эти идиоты не понимают, что классическое разделение видов заклинаний, ритуалов и зелий на темные и белые не имеет абсолютно никакого смысла! Каждый раз, творя заклинание, мы черпаем силу из магического поля Земли, изменяя форму, назначение, но не происхождение энергии! Меч, висящий над камином и меч, торчащий из глотки врага, все равно останется всего лишь очередным произведением кузнеца, вне зависимости от того, как будет использоваться. Я чувствую, что дементоры, драконы и джинны хранят какой-то секрет, правду, способную перевернуть мир! Люди должны знать об этом, даже если это знание придется запихивать им в задницы, смазывая его их собственной кровью…"
* * *
"12 июля 1917 года.
Примерно месяц назад, во время поисков в Центральной Сибири, мне посчастливилось повстречать молодого ученого по имени Альбус Дамблдор. Этот англичанин поразил меня своим уровнем магической силы и невероятным багажом знаний. Вчера я посвятил его в свои исследования. У нас появилась догадка о том, что уникальность трех могущественных магических существ может обуславливаться… Нет, я должен немедленно проверить эту теорию! Потенциал этих записей и наблюдений просто огромен! Если я… нет, мы сможем закончить их и привести к единому логическому выводу, то это перевернет все представление людей о строении мироздания!.."
* * *
"24 февраля 1919 года.
Наша теория подтвердилась! Я и мой друг, с помощью заклинания искривления пространства и ритуала разрыва магии, вычислили, что магия вычисленных мною больше десяти лет назад существ не имеет ничего общего с силой нашего мира! Это феноменально! Если я еще не выжил из ума, то мы вдвоем доказали теорию множества миров и пространств! Я не знаю, что это сулит миру, но одно могу сказать точно: очень скоро наши знания могут дать первые плоды, а будут ли они положительными — вопрос времени…"
* * *
"9 марта 1925 года.
То, над чем я, в тайне от Альбуса работал последние годы, наконец завершено. Использовав знания магловских ученых, мне удалось синтезировать уникальную по своим свойствам субстанцию — полученное мною зелье способно прореагировать с магической аурой человека, изменив и усовершенствовав её! Чертовы бюрократы из Ученого Комитета удавились бы от зависти, прознав про нее. Путем расщепления энергетического поля человека, этот препарат может внедрить в него мельчайшие частицы сути дементора, дракона и джина, сделав подопытного абсолютно восприимчивым к магии этих существ! Я покрываюсь испариной только при одной мысли о маге, способном контролировать пламя драконов и других его подвидов. Или о человеке, который сможет, подобно джиннам высасывать души своих жертв, имевших несчастье заблудиться в песчаных дюнах! Не говоря уже про чародея-дементора, внушающего абсолютный страх. Возможно, благодаря этим зельям я смогу понять этих невероятных существ, проникнуть в глубины их сознания, заполучить знания иных миров… Колоссальные возможности заставляют меня прикладывать все силы для того, чтобы не совершить непоправимую ошибку…"
* * *
"13 апреля 1925 года.
Альбус отдалился от меня. Я не знаю, на кого надеяться и кому верить. Мой единственный друг никак не хочет понять, что подпольные махинации и теневое наместничество ничего не изменят! Миру нужна встряска!
Многочисленные эксперименты над крысами дали положительные результаты. Грызуны не боятся всепожирающего драконьего пламени, спокойно контролируют и высасывают жизненные соки из своих собратьев. Все показатели и результаты в норме, но я хочу большего!!! Может быть, я пытаюсь совершить невозможное, но должен быть способ агрегировать все виды магии, обобщить формулы, подвести уравнения под одну переменную! Я страшусь самого себя, каждый день чувство беспокойства и страха начинает посещать меня, оставляя Геллерта Грин-де-Вальда в растерянности. Вполне возможно, что я схожу с ума, но жить спокойно, не добившись абсолютно всех вершин — не моя судьба…"
* * *
"5 августа 1942 года.
Война, начатая мной, уже идет. Чтобы расшевелить разжиревший магический мир, я взял под контроль лидера одной из ведущих европейских стран. Волшебники и маглы воюют, уничтожая друг друга, но ни один из них пока еще не пришел к правильным выводам. Им кажется, что, как и в сказках, есть черные, а есть белые. В поисках крайнего, главным темным назначили меня и моих немногочисленных сторонников. Что ж, ради моей цели, можно и потерпеть…
Чертовы цифры никак не хотят показать мне решение моих проблем! Имея на руках лишь три вида существ не из нашего мира, я пытаюсь совершить революцию и методом дедукции создать универсальную формулу магии. Хех, как звучит… Но сложность этой задачи может оказаться слишком высокой даже для меня. Без помощи Альбуса, все исследования, эксперименты и поиски идут слишком медленно, а мой старый друг чересчур увлекся своими играми в бога. Постепенно, мы отдаляемся друг от друга и я предвижу, что вскоре нашим интересам суждено пересечься…"
* * *
"4 января 1944 года.
Получилось. Двадцать лет трудов, бессонных ночей и головных болей наконец-то дали результат.
Я вычислил то, что искал. Обобщенная Формула Магических Потоков оказалась самым потрясающим, что я когда-либо видел в своей жизни. Будь у меня немного больше времени, я бы потратил его только на то, чтобы без перерыва любоваться стройности цифр, линий, переменных и изгибов. Сейчас в моем кармане лежит пробирка, в которой заключена вся сила Господа нашего, Создателя, творца или как еще называют того, кто умудрился сотворить все это!
Через час состоится последняя битва Магической Второй Мировой, в которой схлестнутся лишь два волшебника — я и Альбус. Несмотря на все мои слова и убеждения, этот старый баран лишь печально качал головой, говоря о том, что наша схватка должна состояться во имя «Общего блага». Возможно, тот, кого я считал другом, оказался всего-навсего искуснейшим из интриганов, но мне не хочется об этом думать.
Наверняка из сражения я не смогу выйти победителем. Почти все мои силы потрачены на создание зелья-универсала, поэтому следует позаботиться о работе всей моей жизни.
Когда-то давно, один умный человек сказал мне, что человек не может стать членом семьи до тех пор, пока она не примет его сама. Мудрые слова, хотя не совсем понятные даже для меня. Руководствуясь этим наставлением, я отправил зелья Трем дементорам Азкабана, древнейшему из джиннов — стражу Тадж-Махала и самой большой стае свободных драконов в Карпатах. Благодаря владению легилеменцией, мне удалось объяснить им мою просьбу, после чего они дали слово, что найдут людей, которые будут достойны той силы, что я создал. Теперь я могу быть спокоен за три первых фиала…
Но вот универсальную субстанцию, которая даст человеку власть над всеми силами вселенной, я не смог спрятать или отдать на сохранение. Слишком велик риск, слишком мало времени… В итоге я решил поместить четвертый фиал в пространственно-временную дыру. Согласно заданной команде, субстанция попадет в организм любого новорожденного человека, сразу после того, как последняя из трех найдет своего хозяина. Да, я знаю, что подобное безумство может привести к катастрофе, но ничего кроме розыгрыша лотереи не сможет дать более высокий процент вероятности положительного исхода всей этой истории. Надеюсь, я не обрекаю мироздание на гибель…"
Глубоко вздохнув, Геллерт отложил перо в сторону и спрятал уставшее лицо в ладонях. Страх неопределенности терзал мятежную душу. Скорая схватка подталкивала мужчину, вынуждая действовать быстро, поспешно, необдуманно…
— Величайшие деяния совершают глупцы и безумцы, — с усмешкой вспомнил маг слова какого-то магловского мыслителя. Сильный ветер громко завывал за окном, поднимая в воздух тучи снега. Погода словно предчувствовала невероятную битву, кровожадно оскалив клыки.
Тихо кашлянув, Грин-де-Вальд аккуратно собрал разбросанные пергаменты с его собственными записями. Слова, в которых содержался смысл его жизни, оказались слишком опасными и недолжны были попасть не в те руки.
— Инсендио, — безразлично прошептал Геллерт, направив палочку на стопку пергамента. Бумага горела, дымясь и трескаясь.
Отвернувшись от душераздирающего зрелища, темный маг закрыл глаза и, сжав в кулак левую руку, покрытую вязью рун-татуировок, стал нараспев читать древнее заклинание. В кабинете поднялся легкий ветерок, разбросав еще горящие куски записей по всей комнате. Кое-где занялся огонь, предвещая скорый пожар.
Грин-де-Вальд медленно достал из кармана маленькую запечатанную пробирку с застывшей в ней иссиня-черной жидкостью. В зажатом кулаке начала пульсировать энергия, говоря о том, что заклинание сработало. Аккуратно, боясь нарушить целостность магических потоков, Геллерт раскрыл ладонь внутренней частью вверх. Там, оставляя за собой окровавленную дорожку, дрожало маленькое темное пятно — пространственно-временная дыра.
Легкий взмах руки, и в ту же секунду бесценное достижение могущественнейшего черного мага оказывается в плену заклинания. Встряхнуть ладонь, чтобы закрыть дыру. Открыть глаза, чтобы окончательно понять — обратной дороги нет. И сделать шаг вперед, чтобы исчезнуть с характерным хлопком. Чтобы впервые в жизни покориться судьбе…»
Дрожу от злости, понимая, что выбранное воспоминание выдало меня с головой. Теперь старик в курсе всех моих планов и наверняка попытается помешать. Но ведь на пути великих всегда стояли великие преграды, разве нет?
Пробуждение оказалось не из приятных. Жуткая ноющая боль по всему телу приковала меня к какой-то кровати, не позволяя даже двинуться. Физическая сила, полученная путем долгих тренировок и десятков запрещенных зелий, уменьшилась почти вдвое. Магическая сила и сущность дементора — заблокированы. Нахожусь — в самом центре вражеского курятника.
Вывод — если пиздец и случается, то обязательно фатальный.
01.08.2010
01.08.2010 Глава 10
Гарри лежал на больничной койке, лишенный своей магии и силы. Все тело ломило, словно по нему пару раз пробежался Хагрид… Брюнет повернул голову и посмотрел на висящие над соседней кроватью часы. Два часа ночи… Не самое подходящее время для того, чтобы бодрствовать, но выбирать не приходилось. Еле встав, Поттер, пошатываясь, подошел к стулу, на котором висела его мантия. Не без труда одевшись, он в ярости отшвырнул стул в стену и побрел к выходу из палаты.
Дверь стремительно открылась, и в комнату влетела женщина, которая явно намеревалась усмирить буйного пациента:
— Мистер Эванс, будьте добры вернуться в свою постель! Вы должны… — договорить она не успела, так как парень, собрав все свои силы, схватил ее за горло и встряхнул.
— Я ничего тебе не должен! Как я здесь оказался? — Поттеру необходимо было узнать, какую легенду стравил колдомедику директор. Возможно, ему придется сбежать, ведь теперь его, лишенного магии, силы дементора и ослабевшего, может победить парочка молокососов. С директора станется рассказать, что он совершил.
— Вас…принес директор. Сказал, что вы раздробили позвоночник в падении. Также, на почве стресса, вы загнали магию вглубь себя и оградили ментально. Теперь вы неспособны к колдовству, — мадам Помфри никогда не сталкивалась с подобной агрессией. Да, часто недавно пришедшие в себя после травмы студенты порывались встать и срочно бежать куда-то, но чтобы пытаться убить ее… Она видела: парень действовал хладнокровно, у него нет кратковременного нарушения психики после травмы, он именно что занимался дознанием с целью использовать полученные сведения.
Гарри отпустил женщину, и та сползла по стене на пол, еле дыша. Не обращая внимания ни на что вокруг, Поттер побрел из Больничного Крыла.
Спустя почти час блужданий по замку, парень, наконец, обнаружил знакомый коридор, ведущий к портрету Полной Дамы. Не обращая на нее внимания, он прошел чуть дальше и, назвав пароль голой стене, вошел в открывшийся проем. Он лично создал для себя комнату внутри толстой стены замка. Учитывая, что коридор находился на самом верхнем этаже Хогвартса, можно было не бояться обвала, но для надежности он все же укрепил каменную кладку магией. Комната была просторной, скорее ее можно было назвать квартирой. Серые стены, которые не отвлекали внимания, но при этом выглядели вполне симпатично, широкая кровать, темная медвежья шкура на полу: здесь он мог расслабиться и подумать. Также у него была небольшая ванная комната, но обставлена она была без изысков, устраивать себе королевский сортир было бы по меньшей мере смешно. Едва закрыв за собой дверь, Поттер, не раздеваясь, рухнул на постель и мгновенно уснул.
* * *
Проснулся Гарри уже днем, когда все студенты наслаждались выходным днем у озера. Поттер почувствовал, что ему уже гораздо лучше: боль притупилась, а физическое состояние слегка улучшилось, хотя до былой формы ему было далеко. Переварив полученную информацию, он понял, что теперь ему предстоит многое обдумать и перерыть библиотеку целиком.
Во-первых, ему надо понять, каким образом Дамблдор устранил его магию. Забрать его силу себе директор не мог: это темная магия, не мог же он применять ее перед своим песиком-Лонгботтомом. Да и сами принципы старика противоречили этому: когда-то он отказался от исследования, которое могло изменить мир, лишь потому, что в нем было не обойтись без темной магии. Альбус пользовался ей только тогда, когда был уверен: иного выбора нет. Здесь же все было иначе: он пригласил Гарри на учебу в надежде, что тот перейдет на его сторону. Значит, скорее всего, он рассказал Невиллу сказку о том, что каждого можно перевоспитать и что Поттеру нужно дать второй шанс. Так что теперь Дамблдор использует другой метод: он лишил парня преимущества и хочет заставить его подчиниться сильнейшему, чтобы в будущем вернуть ему силу, когда Гарри будет на его стороне. Значит, его сила скорее всего просто заперта внутри него самого. Недаром Альбус применил усовершенствованное заклинание Печати: он просто закрыл магию в ее обладателе… Значит, Поттеру надо просто разблокировать свою силу, а не искать источники новой! Хотя, не все так просто: заклинание Гарри было незнакомо, а значит, директор, скорее всего, вывел его сам. Контрзаклятье не найти, придется работать над этим. Грин-де-Вальд был силен в Рунах, но до Альбуса ему было далеко, поэтому помучиться придется основательно. Но была и вторая проблема: даже если он выведет формулу контрзаклятья, он не сможет ее применить, ведь в данный момент он лишь сквиб, не более. Но кто согласится помочь нелюдимому новичку? Кто наложит на него незнакомое заклятье? Трудно найти подобного безумца…
Но печать директора было не единственной проблемой, волновавшей парня. То, что Дамблдор узнал в воспоминаниях Геллерта, было довольно опасно… Ему нужно найти остальных троих, чтобы объединиться с ними и опередить старого паука, и тогда они станут непобедимы! Но кого искать? Единственный намек — это разбушевавшийся толстяк, на пару секунд превратившийся в крохотную переносную печку… А остальные, кто они? Поттер не знал, он сам может быть либо Универсалом, либо просто магом-дементором. Значит, искать придется обоих, но он даже представления не имел, кто может быть одним из Четырех… Возможно, Лонгботтом единственный в Хогвартсе, а то и во всей Великобритании!..
И тут брюнет вспомнил! Он вспомнил их битву с Дамблдором. Он окружил себя барьером, изначально черпавшим силы из самых темных эмоций человека, пройти которую никто был не в силах… Потому он и проиграл, что беспечно полагал: им никто не может помешать. Проникнуть внутрь могли лишь существа, свободно чувствующие себя в первозданной тьме, либо те, кто являлся мощным источником света сами по себе … Маг-Дракон. Поттер получил удар мечом от Лонгботтома, значит… Все же Невилл оказался не пустышкой, у него была сила. Разозлившись на новичка за то, что тот совершил с грязнокровкой, толстяк невольно выпустил крохотную часть силы наружу. Возможно, он и сам не знает об этом, но как же его проверить? Надо снова разозлить его… если это случится во второй раз, сомнений не останется.
Насчет Джинна и Четвертого у Поттера пока не было соображений, но пока что у него и так есть, чем заняться. Быстро умывшись, парень направился в библиотеку.
* * *
В библиотеке Гарри попросил подшивки самых известных магических газет разных стран за последний год. В Хогвартсе все иностранные газеты были переведены на английский язык, поэтому трудностей с восприятием текста быть не могло. С ужасом глядя на заваленный бумагами стол, Поттер прикидывал, как он будет все это разбирать. Ведь нужные ему сведения могли находиться на самой последней странице, либо вообще в графе некрологов, не мог же он досконально изучать каждую газетенку в поисках чего-то необычного! Вдруг из-за кучи бумаг раздался тихий мечтательный голос:
— Может, я помогу тебе?
Поттер растерялся. Кто может предлагать ему помощь в этом замке? Выглянув из-за газет, парень обнаружил стоящую перед ним девушку, с которой он ехал в поезде…Кажется, ее звали Луна Лавгуд…
— Зачем тебе помогать мне? — немного холодно отозвался парень. Он был настолько удивлен неожиданным предложением, что забыл придать своему голосу обычный агрессивный тон. Луна с неожиданным участием посмотрела ему в глаза:
— Я знаю, что это такое — быть одинокой. Все считают меня сумасшедшей, поэтому у меня нет друзей. Ко второму курсу я перестала пытаться навязываться, никто не хочет общаться со мной, — девушка слегка печально улыбнулась.
— То есть ты считаешь, что я горю желанием пообщаться с тобой? — к нему возвращалась обычная манера говорить, яд так и лился из его уст.
— Нет, но ты отличаешься от остальных тем, что не желаешь общаться вообще ни с кем. Это значит, что твое отношение ко мне такое же, как и ко всем остальным, а значит, ты единственный, не считая моего отца, в чьих глазах я такая же как все, нормальная, — почему-то Гарри показалось, что для нее очень важно быть нормальной в чьих-то глазах… И все же он не мог просто взять и довериться ей!
— Ты для меня такая же, как все, только потому, что я считаю всех сумасшедшими… Так что и тебя я не могу назвать нормальной.
— А есть ли разница? Главное, что для тебя я такая же, как и все! — блондинка победно улыбнулась. — Так что показывай, чем ты занят, и я помогу тебе!
Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, но тут он увидел кое-что, заставившее его вспомнить об остальных планах.
— Просматривай газеты, ищи что угодно необычное, необъяснимое, например, лишившиеся души люди, хотя рядом не было ни одного дементора. Понятно? — дождавшись робкого кивка, Поттер выбежал в коридор.
В соседний коридор уже заворачивал Невилл Лонгботтом. Брюнет тихо последовал за ним, и когда тот скрылся в потайном проходе, юркнул за ним.
Это был узкий, хорошо освещенный коридорчик, с двух сторон прикрытый гобеленами. Гарри остановился и, скрестив руки на груди, негромко сказал:
— Думаешь, раз Дамблдор лично печется о тебе, значит, ты можешь ничего не опасаться? — Поттер напряг мышцы ног, готовый в любой момент отпрыгнуть с пути проклятия. Лонгботтом оправдал его надежды: быстро развернувшись, он, не разбирая, кто перед ним, друг или враг, метнул в преследователя Ступефай. Гарри поднырнул под заклятие, оказался перед Невиллом и молниеносным ударом сбил толстяка с ног. Все же его физическая форма стала куда хуже: лжеизбранный должен был как минимум проломить стену башкой, однако он просто кулем свалился перед парнем, а его палочка улетела в дальний край коридора. Однако тот не растерялся и, приподняв жирдяя, принялся бить его кулаком по лицу:
— Думаешь, раз я теперь не могу колдовать, то не причиню тебе вреда? — каждое слово сопровождалось ударом головы Невилла о стену. — Черта с два, я тебя голыми руками урою, тварь! — Поттер схватил надежду Светлой стороны за грудки и швырнул в противоположную стену.
— Ну, давай! — брюнет ударил свою жертву ногой. В нем смешались гнев и холодный расчет. — Покажи все свои возможности, покажи мне, на что ты способен!
Судя по всему, Лонгботтом мог только стонать и шипеть сквозь зубы.
— Да ни на что ты не способен, — еще раз подняв эту тушу, парень швырнул ее в ту же сторону, где лежала выбитая волшебная палочка, и покинул тайный проход. Лонгботтом не оправдал ожиданий. Либо он не был Драконом, либо просто жизнь и достоинство друзей для него превыше всего, но при угрозе собственному здоровью он не смог показать свою силу… Теперь остается лишь одно: ждать. Возможно, Невилл все же проявит свои силы. Но может быть и так, что Поттер пошел по ложному следу…
* * *
Вернувшись в библиотеку, Гарри обнаружил сидящую за столом Луну, которая внимательно изучала лежащую перед ней газету. Подняв глаза, девушка спокойно сообщила:
— Я обнаружила кое-что интересное, думаю, тебе стоит взглянуть.
Поттер был уверен, что это какая-то ерунда, но все же взял газету. Это были американские «Magic Times». Газета была открыта где-то на середине, девушка указала на небольшую заметку, заголовок которой гласил:
«Загадочное нападение на служащую Министерства Магии США!»
Заинтригованный парень решил все же прочитать статью. В ней говорилось:
«Вчера секретарь начальника департамента по отношениям с магическими существами Элизабет Морган примерно в десять часов вечера подверглась атаке дементоров. Как было выяснено начальником магической тюрьмы на острове Алькатрас, все дементоры, находящиеся под властью США, в этот день не покидали здания тюрьмы.
Тридцатидвухлетняя Элизабет задержалась на работе и возвращалась домой несколько позже обычного. Дома ее ждал муж-маггл. Семья Морган живет в пригороде Нью-Йорка, где обитают всего двое магов. На Либерти-стрит на женщину напали, в результате чего она подверглась так называемому «поцелую дементора» и лишилась души. Что это было? Организованная атака неучтенных диких дементоров на служащую не угодившего этим существам департамента, необъяснимая аномалия или же саботаж со стороны иного государства? Пока что авроры не могут ничего сказать на этот счет. В непосредственной близости он миссис Морган жил только один маг: тринадцатилетний магглорожденный ученик местной школы магии. Учитывая, что магия несовершеннолетних в этом районе замечена не была, мальчик никак не мог быть участником этой истории.
Редакция приносит свои соболезнования мистеру Роберту Моргану, мужу Элизабет.»
Поттер закрыл газету и посмотрел на дату ее выхода. 25 августа 1995 года! Совсем недавно! Значит, Гарри нашел одного и знает, где он! Пока непонятно было, кто же этот тринадцатилетний маг: дементор или универсал, но все же он знал, что один пока что точно не сможет помешать его планам. Хотя подозрительно, что этот американец был младше Поттера, ведь согласно заданной программе, пространственно-временная дыра должна была сделать Поттера самым молодым из Четырех… Но с этим он разберется позже. Когда Гарри понадобится союзник, он займется этим парнем подробнее, но пока что сведений вполне достаточно, чтобы не опасаться магии дементоров.
Брюнету стало интересно, что же было на первой полосе, если такое нападение засунули аж в середину газеты! Взглянув на первую полосу, он усмехнулся. Заголовок гласил:
«Бывший Министр Магии Рональд Браун женил свою дочь!»
Ну конечно, что еще может освещаться прессой в первую очередь? Только светская жизнь…
Парень обернулся к Луне и уже открыл рот, чтобы…поблагодарить?.. но вовремя остановился. Да что на него нашло?
— Эти сведения оказались для меня…полезны, — холодно сказал он. Луна засмеялась.
— Да уж, я поняла это по твоему одухотворенному виду, — Гарри уже начал закипать, но махнул рукой. Лавгуд не реагировала на его ауру дементора, а сейчас и подавно не станет бояться его. С этой девушкой все необычно, нет смысла тратить свое время на попытки понять ее. Она помогает ему, и этого достаточно.
В тишине разбирая газеты, они провели остаток дня. Изредка блондинка показывала показавшиеся ей любопытными заметки Поттеру, но тот лишь качал головой… Наверное, Судьба решила, что достаточно с него за день удачи. Чуть позже Гарри лишь уверился в этой мысли.
Вдруг он вспомнил то, о чем думал еще днем, в своей комнате:
— Луна, а как у тебя дела с Древними Рунами?
* * *
Гарри Поттер возвращался из библиотеки в свою комнату. Все же, что ни говори, день выдался плодотворный: он почти с пятидесятипроцентной вероятностью нашел одного из троих искомых магов, догадывался о личности второго… Оставалось получить хотя бы догадку о Джинне. Неконтролируемый маг-джинн может быть очень силен, ведь он может поглощать чужие души и получать силу и знания людей, которым они принадлежали! Трудно представить, каким может оказаться маг, «выпивший» тысячи душ даже несильных волшебников! А если он впитает в себя, скажем, Дамблдора, то получит еще и кучу знаний, которые не прочитаешь ни в какой библиотеке и за сотню лет! Но что-то подсказывало Поттеру, что как раз Джинна-то он найдет последним… Главной загадкой все же оставался он сам: кто он — дементор или универсал? Кто-то из них двоих, либо он, либо тринадцатилетний американский мальчуган, являлся всемогущим волшебником, обладающим всеми четырьмя видами магии, которые были известны Геллерту.
Прервал его размышления голос, раздавшийся сзади. Гарри так увлекся своими мыслями, что не услышал шагов! Голос выкрикнул: «Петрификус Тоталус!», и Поттер, потенциально сильнейший маг на планете, а ныне никчемный сквиб, оказался в незавидном положении: он не мог пошевелиться, а пол приближался аккурат к его носу. Глухо ударившись о камень, парень остался невольным свидетелем событий, в которых он сам принимал непосредственное участие. Вдруг что-то резко подняло его в воздух, и брюнет оказался висящим в воздухе перед… Рыжим Уизли, его сестрой и так понравившейся ему мисс Грейнджер… В их прошлую встречу она была довольно активна — брыкалась, вырывалась, пыталась кричать. Похоже, теперь ситуация поменялась на обратную.
— Так-так, мистер Эванс, как нехорошо, можно было хотя бы поставить щит! — Рональд глумливо оглядел Гарри. — Ах, прости, я совсем забыл, ты же теперь ебучий сквиб! — выражение лица рыжего быстро сменилось на гневное, и он наградил Поттера ударом по почкам. — Это тебе за то, что сотворил со мной и Джинни при нашей первой встрече! — парень получил шлемом от ближайших доспехов по голове. — Это — за то, что отправил Невилла в больничное крыло! — удар коленом по лицу. — А это… — рыжий многообещающе усмехнулся, -…это за то, что сотворил с Гермионой, тварь! Кру… — договорить заклятие ему не дала Грейнджер, зажавшая ему рот.
-Рон, зла не исправить другим злом! — она, похоже, являлась ярой противницей темной магии… Не то, чтобы Гарри жаловался, однако интересно, что Дамблдор смог так сильно промыть гриффиндорцам мозги!
— Он заслужил это!!! — Уизли в ярости ударил кулаком по стене и тут же с проклятьями (слава богу, лишь словесными) начал трясти рукой.
— Рональд Уизли, это…чудовище сотворило эти ужасные вещи именно со мной, — «ну почему же ужасные, ты была на высоте, детка», сказал бы Поттер, если бы мог. А так он лишь сверлил парочку насмешливым взглядом, одновременно напрягая все свои немалые физические силы, чтобы попытаться разорвать силу заклинания. Ярким пятном выделялась Джинни Уизли — она безучастно стояла и смотрела ему прямо в глаза. Видно, она также не могла простить Гарри за его поступки, но понимала, что лично ей он ничего плохого не сделал, оглушатель в коридоре — не в счет, он лишь думал, что за ним шпионят и обезопасил себя. Поэтому эта рыжая решила занять нейтралитет. Видно, она считала своими врагами лишь тех, кто что-то сделал лично ей… Довольно-таки слизеринская точка зрения…Однако и она была ошибочна. Поттер считал своими потенциальными врагами каждое живое существо, так как одно дело быть готовым к предательству, а быть преданным неожиданно — дело совсем другое. Тем временем шатенка продолжила, — … и я сама должна решать, что он заслужил, а что нет. Я не оправдываю его, — мигом остудила она ухватившегося за мысль Уизли. -… но он недостоин того, чтобы ты стал темным магом!
— Ну ладно, проявлю великодушие… — Рон отменил чары левитации, и Гарри грохнулся на пол. Пользуясь удобным положением врага, рыжий принялся бить его ногами по всему, до чего только смог дотянуться. Наконец, он успокоился.
— Девчонки, если вы не хотите попинать этого мудака, тогда пойдем в гостиную. Если нас застанет Филч…— продолжать не было нужды, девушки тут же пошли вперед. Рональд напоследок со всего маху ударил Поттера ногой по носу, очистил заклинанием ботинки и удалился, напоследок крикнув брюнету. — Мы еще увидимся, чертов ублюдок!
А Гарри остался лежать парализованный и избитый поздно вечером посреди школьного коридора… Ему оставалось только ждать…
На удивление, ждать пришлось недолго. Вскоре послышались тихие шаги, и факелы в коридоре стали один за другим загораться. Наконец, неожиданный спаситель испустил шокированный вздох, и Поттер сразу понял: спаситель оказался скорее спасительницей.
— Гарри, что произошло? — раздался знакомый голос над ухом. Парень не смог понять, что за девушка решила спасти его, все его мысли обозначились в одну: «Расколдуй меня, идиотка!». Видимо, девушка и сама это поняла, а потому поспешно сняла заклинание с Поттера. Наконец, подняв голову, он увидел перед собой лицо Луны Лавгуд.
— Я… в гостиную…а там коридор…на ремонт…пришлось… в обход, — понятно объяснила девушка, как она оказалась здесь. — Так у тебя еще и нос сломан!
Девушка помогла ему подняться, и, придерживая парня за плечи, наложила несколько перевязок. Поттер недовольно поморщился — с силой дементора, он бы восстановил нос за долю секунды.
— Пока хватит. А теперь к мадам Помфри.
И Гарри второй раз за последние сутки не совсем своими усилиями устремился во владения школьной медсестры… Именно в этот момент он понял, что, чем бы ни было обусловлено отсутствие враждебности по отношению к Луне, он не будет отталкивать или прогонять ее… Пусть все идет так, как должно идти…
02.08.2010 Глава 11.
Люди любят говорить, что время похоже на реку, изменчивую и непостоянную. Или же на горсть песчинок, зажатых в кулаке, что неизбежно высыпаются, кружась в воздухе и создавая завораживающий танец. Хех...
Чушь собачья. Время похоже на нос простуженного человека. Когда сопли бесконечным потоком стремятся на свободу, заставляя быть всегда готовым воспользоваться платком. Но при этом нельзя высморкаться, закончив эту неприятную пытку. Так и в жизни. Вещи и обстоятельства могут стремительно меняться, но поторопить тиканье надоедливых напольных часов в библиотеке нельзя при всем желании...
Два месяца, проведенных в Хогвартсе в роли почти обычного студента стали для меня весьма неоднозначным опытом. Начать с того, что чертов старик заставил меня ходить на занятия по тому же расписанию, что и гриффиндорцы пятого курса. "Не будет проходить распределение по собственному желанию" — ха, аплодисменты гениальной находчивости непревзойденному Альбусу Дамблдору! Не сказать, чтобы мне было неуютно, но все же общество пустоголовых сопляков пагубно влияло на мое настроение, которое не поднималось с самого дня битвы с директором. Рыжий кретин Уизел со своей поблядушкой-сестрой всего за один день успели настроить против меня весь красно-золотой факультет. Маленькие львята бросали на меня полные отвращения и ненависти косые взгляды, но при каждой удобной возможности обходили стороной — боялись. Даже два ненормальных идиота-близнеца, видимо братья рыжего полудурка, если судить по раздражающему цвету волос, не рисковали устраивать надо мной какие-либо шуточки из своего богатого арсенала. Эти враждебность и злоба, что прочно закрепились среди гриффиндорцев, порой немного забавляла меня. Даже после показательного избиения, никто кроме Уизела не смел сделать ничего, кроме как изо всех сил пытаться испепелить мою задницу взглядом. Почему именно ее? Да потому что именно в заднем кармане брюк я решил постоянно таскать разорванные трусики той узенькой грязнокровки, чтобы поддерживать ненависть ко мне на должном уровне. Придет время, и все эти болваны будут сраться от страха при одном моем имени, но перед этим необходимо прочно засесть у них в мозгах. Ребячество? Да, но, черт побери, мне это нравится!
Пять или шесть раз на меня совершали своеобразное покушение. Неуловимый убийца, а также главный рыжий идиот на пятом курсе, подсыпал мне в еду и сок различные зелья: от того, что заставляет выпившего вести себя как даун, до банального слабительного. Веснушчатый баран довольно хихикал, смотря как я принимаю предложенную отраву, а спустя час уже спокойно сижу в библиотеке. Мне даже иногда жалко этого недалекого паренька, которому невдомек, что три раза в день, перед приемом пищи, Дамблдор самолично заставляет меня глотать настойку безоара, опасаясь, что я втайне от него приму какое-нибудь жутко запрещенное зелье.
Так что позорная смерть от адского поноса мне не грозила. Самое забавное, что во всей школе было аж четыре студента, относившихся к злобным замыслам Уизела отрицательно. Лавгуд, ставшая моей нежданной помощницей, с невероятно умным выражением лица рассуждала о том, какие детские травмы и комплексы сподвигли рыжего на эти поступки, и не замешаны ли тут мозгошмыги. Абсолютно бредовые идеи, но оттого не менее занимательные в те моменты, когда моей голове нужно было срочно отвлечься от составления формул и уравнений заклинания, которое должно было вернуть мне мою силу. Да и вообще, странная блондинка была, наверное, единственным человеком, имевшим талант и возможность выводить меня из себя. Не обращая внимания на мою грубость, холодность, да, черт возьми, откровенные угрозы, девчонка спокойно рассказывать о морщерогих кизляках, в то время как моя рука сдавливала ее горло. Разгадка такого ненормального поведения пришла в мою голову совершенно неожиданно — Луна абсолютно меня не боялась. Данная мысль посетила меня после недели нашей совместной работы в библиотеке и мучила до такой степени, что порой я просто со всей силы дубасил по стенам, вкладывая в каждый удар всю свою ненависть и гнев. Но как бы то ни было, так просто я сдаваться не собирался и решил во что бы то ни стало заставить полоумную блондинку трястись от страха...
Вторым человеком, ставшим для меня загадкой, стал смазливый блондинчик со змеиного факультета — Драко Малфой. На первый взгляд, все было с этим неприятным типом ясно — богатый отец, избалованное аристократическое детство и полная уверенность в том, что весь бренный мир должен ему по гроб жизни. Нормальное явление в консервативном Британском магическом обществе. Тот тип людей, которыми либо восхищаются, либо люто ненавидят. Но что-то в этом надменном мальчишке меня настораживало.
Во-первых, это взгляд. Холодный и расчетливый, как у опытного стратега, что можно было бы списать на жесткое воспитание, если бы не одно "но". Иногда, когда блондинчик думал, что за ним никто не наблюдает, он всего на пару секунд успевал сильно побледнеть, словно увидел нечто совершенно ужасное, затем побагроветь, как взбешенный сверх меры, а под конец — скривиться, будто испытывал невероятную боль. Подобные изменения на лице Малфоя происходили с завидной регулярностью раз в месяц, при этом, надо отдать ему должное, парень мог вести себя как ни в чем ни бывало, то есть, как обычный говнюк. Пару раз, после каждого такого приступа, аристократ кидал на меня взволнованные взгляды. Интересно, интересно...
Третьим персонажем негласной команды "Не против Эванса" был незабвенный Лонгботтом. Как я и ожидал, толстяк следовал неизвестным мне командам старика, довольно часто стараясь завести со мной беседу на нейтральные темы. В такие моменты было особенно смешно наблюдать за тем, как на его круглом лице землистого цвета начинают бороться отвращение и обреченность, ненависть ко мне и преданность директору. К сожалению, после проваленной проверки на наличие силы нужной мне, этому горе-избранному приходилось терпеть всю желчь моих слов, присыпанную сверху богатым запасом матерщины разных языков мира. Примерно месяц назад я даже заключил пари сам с собой: если толстяк выдержит хотя бы пятнадцать минут, то я буду вести с ним по-человечески до тех пор, пока не придет время выпотрошить ему брюхо. Но, как бы этот Золотой мальчик не старался, уже после третьего моего предложения его терпение подходило к концу. Изо всех сил сдерживая гнев, гриффиндорец в бессильной злобе сжимал кулаки, а затем быстрым шагом удалялся прочь.
Между прочим, после седьмого или восьмого подобного разговора я заметил, что Лонгботтом направлялся не к своим друзьям-прихлебателям, а к миниатюрной блондинке-когтевранке. Не стану врать, в какой-то мере их не совсем тайная дружба меня немного раздражала. Не знаю, чем бы это могло быть вызвано: чувством собственничества или же некстати проснувшимся подростковыми гормонами, но факт есть факт — после каждого раза, когда толстяк с плохо скрытым смущением разговаривал с девушкой, я срывал злость на ней, крича и разрушая бесценный школьный инвентарь. Но эта девчонка, как и всегда в таких случаях, лишь в полголоса советовала мне почитать какой-то чертов журнал с советами по избавлению мозгошмыгов.
А вот четвертой студенткой, выступавшей против моей дискриминацией, стала никто иная как моя старая знакомая грязнокровка. Несколько раз, преодолевая жуткий страх, девчонка подходила ко мне вместе с Лонгботтомом, приглашая посетить какой-то клуб, сходить на озеро или на матч по квиддичу. В такие моменты я едва сдерживал смех, наблюдая за тем, как зубрилка нервно отшатывалась от каждого моего движения, стремительно бледнея и прячась за широкой спиной друга. Однажды, вконец развеселившись, я в лучших традициях дешевого кино подпрыгнул на месте, изображая невероятный восторг от предложения вместе сходить в небольшую деревушку рядом с замком, сразу после этого потянувшись за благодарным поцелуем к грязнокровке. В ответ на мои действия она завизжала от страха и, швырнув в меня стакан с тыквенным соком, незамедлительно выбежала из зала. Легко поймав пущенный снаряд, я довольно опустился на свое место, заслужив очередную порцию ненависти у гриффиндорцев.
Но, несмотря ни на что, меня можно было назвать совершенно обычным студентом. Занятия, завтрак, обед и ужин, библиотека… Четко разграниченные места обитания стали для меня спасением от скуки и ярости. Разработка контрзаклятья для снятия печати Дамблдора шла очень медленно. Периодически приходилось отбрасывать старые варианты расчетов и заново приниматься за работу, учитывая все предыдущие ошибки. Подобные задержки крайне раздражали и бесили, но иного пути к свободе я не имел.
Луна оказалась весьма полезной помощницей. Девчонка неплохо разбиралась в нумерологии и арифмантике, став, таким образом, незаменимой опорой, при исследовании некоторых заклинательных кругов и ритуалов. И хотя её манера вести себя в моем присутствии сбивала с толку и выводила из себя, её вклад в работу был более чем существенным…
Вот и сейчас я шел на очередную встречу в библиотеку Хогвартса, оказавшуюся довольно богатой. Звук шагов эхом отражался в пустом коридоре, вызывая давно забытое чувство одиночества. Все-таки, недаром старик любит говорить, что замок может менять людей. За эти два месяца исконно человеческие чувства, такие как жалость и привязанность, ранее старательно загоняемые мною в самые глубины души, окрепли и стали изредка проявлять себя. Как еще объяснить то, что я еще не убил ни одного человека?
Огромное, заставленное бесчисленными стеллажами с книгами помещение было погружено в абсолютную тишину. Тусклые керосиновые лампы, стоявшие на каждом столе, создавали жутковатые тени, придававшие библиотеке мрачный и таинственный вид. В воздухе витал сладковатый запах старого пергамента и полуистлевшей бумаги. Окинув взглядом помещение, я заметил Лавгуд, сидящую у дальнего стеллажа, и направился к ней, провожаемый подозрительным взглядом старой заведующей.
— Привет, Гарри, — приветливо улыбнулась Луна, снимая с полки какой-то маленький томик.
— Ты сделала те расчеты, что я дал тебе вчера? — холодно отозвался я, проигнорировав её слова и выкладывая на ближайший стол стопку пергаментов из сумки.
— Ага, — не обращая внимания на грубость, пропела она, плюхаясь напротив меня.
— И? — настойчиво произнес я, не поднимая взгляда от нарисованной на листе пентаграммы.
— Что «и»? — невинно спросила Лавгуд, удивленно уставившись на меня своими большими голубыми глазами. Я глубоко вздохнул, успокаивая закипающую кровь, после чего сдержанно пояснил:
— Каковы результаты?
— О, — воскликнула она, откидываясь на спинку стула. Библиотекарша недовольно покосилась в нашу сторону, но, не встретив никакой реакции, вернулась к чтению своего номера «Ведьмополитена». — Они просто поразительны!
— Да? — немного удивленно спросил я, отвлекаясь от изучения рисунка.
— Естественно! — девушка широко улыбнулась, а затем замолчала, продолжая сверлить меня любопытным взглядом.
Тщетно прождав продолжения почти две минуты, я изо всех сил сжал зубы, чтобы не издать кровожадный рык.
«Спокойствие…» — мысленно успокаивая сам себя, я не заметил, как холодная тонкая ладошка коснулась моего лба. Ярость забурлила во мне, требуя немедленной и кровавой расправы над наглой девчонкой, но трезвый ум постоянно напоминал — одно убийство, и меня не выпустят из Хогвартса до скончания времен.
— Убери свою чертову руку, — буквально прошипел я, прилагая все усилия, чтобы не свернуть ей шею. Проигнорировав мой приказ, девчонка продолжала держать руку на моем лбу.
Я закрыл глаза и, мысленно посчитав до десяти, тихо спросил:
— Что именно было «поразительно» в моих записях?
Внезапно мое лицо настойчиво подняли наверх. Когтевранка с серьезным выражением лица держала меня за щеки, внимательно всматриваясь мне в глаза. Не выдержав, я со всей силы сжал стоявшую рядом чернильницу. Стекло жалобно треснуло и оглушительно разлетелось в стороны, обрызгивая нас с блондинкой густой темно-синей жидкостью.
— Какого хрена ты делаешь, сучка? — угрожающе рыкнул я, едва сдерживаясь.
— У тебя лицо красное, — невозмутимо прошептала она, заботливо поглаживая мое подрагивающее веко. — Ты мог простудиться…
И тут я не выдержал. Провожаемый оглушительным криком ярости, стол вместе со всеми книгами и пергаментами полетел через всю библиотеку и врезался в противоположную стену. Обломки деревянные щепки разлетелись во все стороны, заставив перепуганную мадам Пинс подскочить с места и громогласно завизжать:
— ЧТО ЭТО ЕЩЕ ТАКОЕ?!
Но если и было что-то или кто-то, интересовавшее меня в тот момент, то это была точно не пожилая заведующая. Громко дыша сквозь сжатые зубы, я, с перекошенным от ярости лицом, приподнял чертову блондинку над землей, держа её за длинные светлые волосы. Четверокурсница немного недоуменно схватилась за мою руку, смотря мне прямо в глаза.
— Что было в тех гребанных записях?! — во всю мощь своих легких заорал я, тряся девчонку как тряпичную куклу. Та продолжала прожигать во мне дыру своим ненормально спокойным взглядом, не издавая ни звука. — ЧТО В НИХ ТЕБЯ УДИВИЛО, ЧЕРТ ПОБЕРИ???
— Наши почерки, — спокойно ответила она, по-прежнему не подавая никаких признаков паники.
— Что?! — я чувствовал, что еще одно слово в подобном духе, и я просто разорву её на части голыми руками.
— Почерки, — снисходительно повторила она, тщетно пытаясь разжать мою стальную хватку. — Они так похожи, словно принадлежат одному человеку.
Пару секунд я шокировано наблюдал за её ангельски-спокойным лицом, переваривая полученную информацию. Ярость клокотала во мне с такой силой, что, казалось, я могу элементарно взорваться, погребя под развалинами замка тысячи людей без какой-либо магии.
— А-А-АРГХ!!! — взревел я дурным голосом, отшвыривая полоумную девку в стеллаж. От удара полка пошатнулась, а на пол посыпались бесценные фолианты. Но мне было все равно. Единственное, что имело смысл во всем мире для меня в тот момент — это обиженно потиравшая голову растрепанная когтевранка.
— Почему?! — заорал я, схватив ненавистную девчонку за горло. — Почему ты ведешь себя так?! Почему ты не боишься меня, сука?! ПОЧЕМУ?!
Слегка морщась, Луна прохрипела в ответ:
— Ты этого не заслуживаешь…
Её ответ поразил меня настолько, что я даже отпустил её шею, отшатнувшись на несколько шагов.
— Я не боюсь тебя, потому что тебя нельзя страшиться, Гарри.
Абсолютно спокойный голос и добрый сочувствующий взгляд чертовой Лавгуд вновь зажег во мне пламя ярости.
— Объясни!!! — удар, и ближайшая полка с тоскливым скрипом накреняется и уже через секунду падает на пол с оглушительным грохотом. — Я не понимаю!!!
— Ты пытаешься быть холодным и неприступным, — грустно произнесла она, делая маленький шажок в моем направлении. — Ты совершаешь ужасные поступки, заставляя других бояться тебя. Но это неправильно, Гарри! Ты не такой!
— ДА ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ОБО МНЕ?! Моя жизнь и прошлое тебя не касаются! — я отступаю, сам не зная почему. От стоящей напротив меня блондинки не шли волны ужасающей силы, но нечто внутри нее заставляло меня… бояться? — Как ты можешь так со мной говорить, зная, что я могу убить тебя в любую минуту?! Кто ты?!
— Я — Луна Лавгуд, — она делает еще один шаг вперед, я — назад. — А ты — Гарри. И ты боишься, стараясь скрыть свой потаенный страх, упиваясь ужасом в глазах людей. Ты боишься одиночества, слабости, ты боишься быть самим собой, жить!..
— ЗАМОЛЧИ!!! — я кричу, сам не замечая, как начинают дрожать руки. Эта девчонка…
— …И каждый раз, убивая или калеча людей, ты в глубине души надеешься на то, что твой страх исчезнет! Это написано в твоих глазах! Нет ничего, чего бы ты страшился больше, чем самого себя! — её голос крепнет, а длина шагов — увеличивается. — Вот почему я не боюсь тебя! Нельзя бояться того, кто заслуживает лишь жалости!
Я старательно отвожу взгляд, стараясь не смотреть в эти пугающе-понимающие голубые омуты. Страх… Да, она права, я боюсь. Больше всех на свете я боюсь её, миниатюрную блондинку с рассеянным взглядом и сережками-редисками. Она пугает меня своими глазами, касаниями, голосом до такой степени, что я готов сам вырвать себе душу, лишь бы не чувствовать, не слышать, не видеть…
— Когда я верну свою силу, — мой голос хрип и слаб, но я говорю, зная, что если не скажу ей эти слова сейчас, то не смогу никогда,— этот замок, а за ним весь мир утонут в крови. Я убью, уничтожу и разрушу все, то когда-либо было создано, построено или выращено. Но ты умрешь последней. Я заставлю тебя наблюдать за тем, как все, кто был тебе дорог или знаком, будут мучиться в предсмертной агонии. И только когда в этом мире не останется ни одного живого существа, ты повторишь свои слова, если сможешь, Луна…
Произнеся последнее слово, я выпрямил спину и быстрым шагом направился к выходу. Я убегал, думая, что смог напоследок ранить её сердце. Я делал хорошую мину при плохой игре.
«Прямо как Лонгботтом», — мелькнула неприятная мысль.
* * *
— Альбус, срочные новости!
— Говори Финеас, — отозвался директор, аккуратно отсчитывая ровно пять капель коньяка в наполненную ароматным чаем кружку.
— Я только что был в Министерстве, — взволнованно тараторил портрет, поправляя съехавшую набок остроконечную шляпу. — Волдеморт опередил тебя!
— Что ты имеешь ввиду, Финеас? — немного изменившимся голосом спросил Дамблдор, помешивая коллекционной чайной ложечкой свой любимый напиток.
— В Визенгамот пришел запрос на снятие Порога. Слушание и вынесение решения запланировано на конец весны.
На минуту в кабинете директора Хогвартса воцарилась тишина. За секунду Белый генерал успел трижды поменять цвет лица и скрутить серебряную ложечку в тончайшую металлическую трубочку.
— Blyat’… — в полголоса прошептал Альбус, выплескивая чай в камин и делая большой глоток из горла бутылки коньяка столетней выдержки.
03.08.2010
03.08.2010 Глава 12.
Гарри захлопнул дверь кабинета профессора Флитвика. Мало того, что его заставляли ходить на обычные уроки с пустоголовыми гриффиндорцами, так он еще по вечерам ходил на индивидуальные теоретические занятия. Дамблдор объяснял это тем, что Поттер должен за три месяца усвоить всю школьную программу. Лишь одно не состыковывалось с логикой директора: на кой черт ему тогда ходить на обычные уроки, если для него есть ускоренная программа. Видимо, Альбус загрузил его день полностью для того, чтобы избежать повторения стычек с шайкой Лонгботтома.
Но, как говорится, что ни делается — все к лучшему. Сегодняшнее занятие с профессором чар было последним его индивидуальным уроком. Завтра и послезавтра он должен был сдать все экзамены и уже через несколько дней покинуть школу. Хотя, как подозревал Поттер, так легко уйти у него не получится — уж старик-то об этом позаботится. Что он придумает на этот раз, парень не представлял, да и не считал нужным пытаться разгадать планы Белого генерала. Все же, надо было отдать Дамблдору должное, он был хитрым и умным стариканом, однако Гарри не собирался так просто позволять манипулировать собой, как другими безмозглыми кретинами. Буквально на днях он собирался освободить свою силу, а потом, чем черт не шутит, устроить небольшой погром с парочкой особо жестоких убийств… В общем, что-нибудь, тянущее на пожизненный срок в Азкабане.
Проведя бесчисленные дни и ночи в библиотеке, Поттер смог закончить свои расчеты пару дней назад и теперь ждал лишь окончания экзаменов. Выдавать себя раньше времени в его планы не входило, так что подождать пару дней он сможет. Другое дело, что без Лавгуд работа замедлилась, а учитывая то, как его нагружал директор, на разработку ритуала ушел последний его месяц в школе. Но нет худа без добра, теперь, когда ему не надо было проводить по нескольку часов в день с этой полоумной когтевранкой, он чувствовал себя гораздо уютнее, ведь ее не было рядом. Разговор месячной давности почти стерся из памяти, оставив после себя лишь стойкое ощущение бессилия и бешенства.
Временами к нему так же подходил Лонгботтом и пытался завести разговор. Как ни странно, он уже мог выдержать десять минут в обществе «этого ублюдка Эванса». Со дня памятного сражения Поттера с Дамблдором Невилл не проявлял ни малейшего признака силы мага-дракона. Гарри надеялся, что толстяк все же не является одним из них, так как иметь в потенциальных союзниках тупого полудауна было не слишком приятно. Однако парень не сбрасывал Избранного со счетов, ибо мудро считал, что все же надо быть готовым к любой неожиданности.
Погрузившись в свои мысли, брюнет и не заметил, как пришел к кабинету директора, куда был вызван несколько минут назад. Пробормотав пароль («Сахарная метла»), Поттер взбежал по лестнице и без стука вошел в кабинет Дамблдора.
— Мистер Эванс, вас не учили элементарным правилам уважения? — прошипел вскочивший с кресла Снейп.
— Покажи мне на человека, которого я должен уважать, и тогда я подумаю над твоими словами, — брезгливо бросил парень, наполнив слова таким количеством яда, что зельевар оскорбленно побагровел, приобретая несвойственный ему оттенок попки младенца.
— Северус, Гарри, довольно, — как всегда невозмутимо произнес директор. Кивнув профессору зельеварения, он сказал: — Можешь быть свободен.
Все понятно, речь велась либо о том, какова обстановка в штабе Волдеморта, либо о самом Гарри. В любом случае, для ушей Поттера этот разговор явно не предназначался. Когда Снейп покинул кабинет, напоследок эффектно взмахнув полами своей мантии, а Дамблдор улыбнулся брюнету и спросил:
— Как твои успехи на дополнительных занятиях?
— Если бы я мог колдовать, пользы было бы куда больше, — выплюнул Поттер, вальяжно разлегшись в кресле, — но если ты имеешь в виду, готов ли я к этим гребаным экзаменам, на которых «Превосходно» может получить даже сквиб, то да, я готов.
— Замечательно, — с веселыми нотками в голосе произнес директор. — Тогда завтра в час дня мы ждем тебя в кабинете трансфигурации. Напишешь теорию по зельям, чарам, трансфигурации и ЗОТИ и можешь готовиться к поездке в Министерство.
— И что же я забыл на этой свалке тупых баранов и дешевых шлюх? Неужели мне предложат занять его пост? Пусть сначала купят для меня новое кресло. Чутье мне подсказывает, что после нашей первой встречи министр стал плохо контролировать свою задницу, — как же Гарри достала эта бумажная волокита… Сначала его поздравят со сдачей экзаменов, дадут магический паспорт, погрозят пальчиком и строго-строго прикажут не нарушать закон, а потом…
— А потом ты, как член Визенгамота, отправишься на слушание дела об отмене Порога, — спокойным голосом закончил старик. Черт, с этим мудаком даже на минутку нельзя расслабиться, надо постоянно держать блок! — А потом ты волен идти на все четыре стороны, реальной угрозы ты больше не представляешь. Школа так меняет людей, — мечтательно пропел директор.
— А точнее те твари, которые занимают в ней руководящие должности, а также применяют заклинание полного блокирования к несовершеннолетним волшебникам. Это уже попахивает Азкабаном! А тебе ли не знать, кто главный в тюрьме и что он с тобой там сделает? — Поттер был разъярен, этот дедуля контролировал себя едва ли не лучше, чем девчонка Лавгуд.
— Гарри, Гарри, Гарри, — все тем же елейным голоском напевал седовласый гном. — Изъявив желание вступить в Визенгамот, ты автоматически разрешил признать тебя взрослым магом. А к опасным взрослым преступникам разрешено применять любые ограничивающие заклятия. У нас имеется свидетель, который в любой момент может подтвердить, что видел, как ты убил заключенного Непростительным заклятием, — вот тебе и план директора… Наверняка попросит Министерство изолировать «опасного преступника» в Хогвартсе, где он всегда будет под неусыпным надзором нескольких взрослых магов. Учитывая положение Поттера в Азкабане, в тюрьму его наверняка не посадят, а отпустить гулять по стране сочтут просто опасным. А под взором главы Визенгамота он всегда будет «под контролем»… Видно, придется совершать большой и шумный побег. Нет, все же Дамблдор точно был слизеринцем!
— Скажи, Альби, — насмешливо прошипел парень, наклоняясь вперед. — Кто подал прошение на снятие Порога: ты или Волди?
— Вы узнаете это на совещании, мистер Эванс, — улыбнулся в ответ Дамблдор, кидая в рот лимонную дольку, которую достал неизвестно откуда.
— Это все, что ты хотел мне сообщить? Или я сейчас услышу урок о том, что мне надо подружиться с тупым Лонгботтомом и такой…приятной особой, как мисс Грейнджер? — не дождавшись продолжения, Поттер встал и, не оборачиваясь, двинулся к выходу. Все же этот день должен когда-нибудь кончиться! Напоследок Дамблдор негромко сказал ему:
— Хватит бояться своих сверстников, Гарри. Будь уже самим собой, — этот радостно улыбающийся старик не знал, что совершил ужасную ошибку, произнося эти слова…
* * *
Когда Гарри проснулся, был уже полдень. Справедливо рассудив, что здоровый сон еще никому не мешал, он двинулся на кухню. Позавтракав у притихших эльфов (видно, до них также дошли слухи о новом ученике)**, парень двинулся к кабинету Трансфигурации.
**долго же до эльфов всё доходит, если он там уже несколько месяцев присутствует, а притихли они, будто впервые его видят…
— Итак, мистер Эванс, пожалуй, мы начнем с Зельеварения. Северус, приступай, — Дамблдор был сама любезность, как будто не он вчера открытым текстом заявил Поттеру, что тот в Англии никто, а сам директор — царь и бог.
Снейп, скривившись, сел за одну из парт так, чтобы оказаться лицом к лицу со студентом.
— Итак, мистер Эванс, представим, что я собираюсь изготовить Напиток живой смерти. Что я должен сделать? — присутствие директора не давало Снейпу развернуться и хорошенько завалить Эванса.
— Для начала вы должны собрать волосы в хвост, чтобы они не попали в зелье, — зельевар уже собирался сказать привычное «десять баллов с…», но приуныл, вспомнив, что баллы снимать не с чего. Тем временем, Гарри неторопливо рассказал ему рецепт зелья.
— Хорошо, где я должен искать безоар и как он выглядит? — вопрос для первокурсника, но на этом экзамене проверялось знание всех семи курсов.
— Вы будете искать его в аптеке в Косом переулке, а я — в желудке козы. Выглядит он, как яйца негра — черный и сморщенный — при этих словах послышалось какое-то оживление из угла, где стоял Кингсли Бруствер…
Так продолжалось несколько часов. Менялись учителя, вопросы, и только манера ответов оставалась постоянной.
— Итак, мистер Эванс, последний вопрос для вас и вы свободны. Как мне остановить гриндилоу? — спросил преподаватель ЗОТИ, он же оскорбленный в лучших чувствах профессор Бруствер.
— А что, Авада на них уже не действует? — поразился Поттер. — Хотя, погодите, им можно еще и пальцы сломать, им тогда станет нечем вас душить, и они, испугавшись дальнейшей расправы, сбегут от вас куда подальше, — дождавшись кивка преподавателя, Гарри прибавил: — Хотя, Авадой все же эффективнее, тогда они точно не вернутся…
— Достаточно, мистер Эванс, — прервал его Дамблдор. — Вы свободны. Свои результаты вы получите в Министерстве Магии. Всего хорошего.
И Гарри, натренированным движением ноги открыв дверь, скрылся в направлении своей комнаты
* * *
Гарри стоял в своей комнате и глубоко дышал. Кровать и комод были сдвинуты к стене. Стоял он в центре круга, начерченного собственной кровью (темная магия всегда была связана с болью). На его груди были выведены руны сна и разума. Все оказалось одновременно гораздо проще и сложнее, чем он ожидал. Теперь все зависело от него самого. Вывести третью руну, означавшую начало ритуала — вот была его главная задача. Теперь же, когда он понял принцип действия, понятие «главное» резко сместилось в сторону. Блок был внутри его разума, и, чтобы снять его, надо было полностью погрузиться внутрь и уничтожить его. Это казалось легким приключением, что стоит просто побыть внутри себя… Но не для Поттера. Он понимал, что там все его мысли, сомнения, воспоминания станут реальны. Там не будет ничего, кроме них. Круг на полу защищал его, за пределы него не выйдет ни одна мысль или воспоминание. Все, что он там увидит, должно остаться в тайне для всех. Он остановил руку. Оставалось совершить последнее движение. Прямую линию, наискось перечеркивающую грудь. Он сделал глубокий вдох и, подумав о том, что пути назад уже не будет, сделал резкое движение рукой. Мир померк, и он кулем свалился в центре круга, мирно посапывая во сне…
Поттер появился посреди пустоши. Камень вместо земли, гроза и штормовой ветер вместо солнца… Что еще приготовило его подсознание для него? Оглянувшись назад, Гарри увидел пропасть. Именно так мысль о том, что назад пути нет, нашло материальное воплощение. Не найдя других путей, парень двинулся вперед. Над ним пролетел дракон с мордой, скрытой тьмой… Так в его сознании выглядит сомнение. Наверное, если бы он не сомневался, это был бы ящер с тупым лицом Лонгботтома…
Штормовой ветер сбивал с ног, голые камни были рады встретиться с лицом парня, но он упрямо продолжал путь. Вдруг впереди замаячил поселок. Недолго думая, Поттер рванул туда в надежде найти хотя бы немного воды. Едва он шагнул на деревенскую улицу, суетливые прохожие начали в страхе разбегаться в стороны. Он успел разглядеть Грейнджер, Уизли, Лонгботтома, Блэка и всех остальных заключенных, черт подери, даже Дамблдора! Лишь одинокая невысокая фигурка спокойно продолжала читать, скрывшись за книгой, спокойно сидела на скамейке. Заинтересованный Поттер подошел к ней поближе. Девушка убрала книгу и оказалась юной выскочкой Лавгуд.
— Видишь? — спокойно, как обычно, сказала она. — Тебе даже не у кого попросить помощи. Они настолько боятся тебя, что просто убегают, не узнав, что ты просто хотел попросить воды. Настолько привыкли к твоей жестокости. Уйдут все без исключения. Но не все со страхом, — она слегка улыбнулась ему.
— Ты и здесь решила достать меня своими глупыми речами? Страх может не только заставить бежать, он может удержать их! Смотри! — он достал из кармана палочку и, не глядя, навел в толпу. — Авада Кедавра! — в его сознании он мог колдовать, здесь никто не мог его ограничить… В самом деле, увидев упавшего человека, толпа остановилась… но через пару секунд люди вновь начали, толкаясь, пытаться бежать из деревни.
— О, ты без сомнения удержишь их страхом… Вопрос в другом: долго ли? Когда-нибудь они поймут, что даже оставаясь с тобой, они подвергают себя опасности. В конце концов они решат не вмешиваться в твои дела. В общем, решать тебе, — и она спокойно, без страха двинулась к выходу из деревни, чем окончательно вывела Поттера из себя.
— Да какого черта ты мне указываешь? Я сильнее тебя, сильнее всей этой толпы! А ты никто! — увидев, что она даже не повернулась в его сторону, подбежал к ней, резко развернул и ударил кулаком по лицу. — Что, тварь, до сих пор думаешь, что я не причиню тебе вреда? — парень сгреб ее рукой за волосы и поднял над землей. — Ты думаешь, я достоин жалости? Лучше пожалей себя, — он плюнул ей в лицо, поднял палочку и выкрикнул: — Диффиндо, сучка! — безобидное заклятие, предназначенное для подрезки кустов, буквально перерубило шею Луны. Ее тело свалилось на землю, обливая черный камень кровью, а голова осталась в руках Гарри. — Ты не заставишь меня страдать!
Деревня и убегающие люди растворились в воздухе. Лишь кровь на земле напоминала о том, что случилось минуту назад. Подсознание признало свое поражение — он не боялся остаться один, этот страх он искоренил в себе.
Поттер продолжил двигаться вперед. То тут, то там попадались путники, со страхом отшатывающиеся от него. Гарри нравился их страх, он упивался им и чувствовал, что скоро его будут бояться и в реальном мире… Надо лишь дойти и получить свою силу назад, и тогда весь мир падет к его ногам. В принципе, парню хотелось проверить: дементор он или универсал? Однако одна маленькая проблемка мешала этому: для того, чтобы получить, например, силу дракона, маг с соответствующей силой должен «выпить» его мощь через прикосновение. Для этого надо было, во-первых, найти дракона (что было нелегко: в дикой природе встретить их практически невозможно, а питомники охраняются лучше, чем Министерство Магии), а во-вторых, коснуться его. Что будет, если Гарри не универсал, и получить у ящера его силу не получиться, и подумать страшно.
Тем временем, на горизонте показался огромный замок. Когда парень подошел поближе, он понял, что крепость является точной копией Азкабана… Вот значит, как Дамблдор представлял себе неприступную крепость, в которой можно запереть силу. А учитывая, что в ней присутствует частичка дементора, Альбусу можно было похлопать за чувство юмора…
Когда брюнет подошел к тюрьме, в его голове сразу же созрел вопрос: что дальше? Как заставить открыться самую неприступную тюрьму мира? Спустя пару секунд он уже пожалел, что подумал об этом. Его разум принял безысходность и воплотил ее внутри себя: тут же началась гроза, сопровождаемая страшным ливнем. Поттер ближе подошел к тюрьме. Он четко осознавал, что должен открыть ворота. Но как это сделать? Банальная «Алохомора», конечно, не помогла… Этот ливень бесил его все больше, но чем сильнее злился парень, тем чаще молния соединяла небо с землей… «Что делать, что делать?» — билась в его голове единственная мысль…
— Хозяин?— прервал его размышления хриплый голос. Гарри поднял голову, и увидел промокшего до нитки, но счастливо улыбающегося Сириуса Блэка. — Хозяин, мы нашли вас! Мы искали вас здесь так давно!
Поттер заглянул ему за спину. Там, построившись, стояли заключенные Азкабана — грязные, оборванные, но со счастливыми улыбками на лице. Подсознание парня само помогло ему! Он был настолько уверен в том, что его подчиненные преданы ему и будут счастливы встрече с ним, что Поттер просто материализовал их в своем сознании.
— Вы должны мне помочь, — спокойно сказал он, замечая, что их улыбки становились все шире, а дождь постепенно прекращался. Он все еще не мог понять, чем они могут помочь ему, но решение было где-то близко… Есть! Тюрьма защищена от заклятий, но, чем искать или изобретать новые сложные чары, легче воспользоваться простыми, но усиленными во сто крат! — По моей команде вы все направите взрывное проклятие в главную башню. Всем все ясно? — дождавшись дружного «Конечно, хозяин!», Поттер направил взгляд на устремленный в небо пик. В его планы не входило рушить крепость, ведь, если бы он открыл ворота, сила бы просто плавно затопила его, и он бы просто вернулся к прежнему состоянию… Если же взорвать стену, мощь хлынет сильнейшим потоком, что может привести к некоторым последствиям… Но выбирать не приходилось, а потому: — Целься! — скомандовал Гарри, наведя палочку на башню. — Пли! — рявкнул он, и послышалось две сотни голосов:
— Редукто!
На такой организованный напор стена явно не была рассчитана. Заклятия врезались в нее, и каждое выгрызало куски камня, которые не сильно уменьшали ее ширину, но вместе… Вместе этот артиллерийский залп нанес просто чудовищные разрушения. Самая высокая и массивная башня Азкабана накренилась и полетела прямо на них. Поттер еле успел отбежать от горы камней, с огромной скоростью несущихся к земле. Не всем так повезло, вокруг брюнета то тут, то там валялись разорванные в клочья тела, некоторые еще шевелились, стонали, умоляли помочь им…
Но не это привлекло внимание Гарри. Прямо из бреши на свободу рванулась исполинская темная волна, которой хватит на то, чтобы охватить эту пустыню целиком и превратить в бушующее море… Смысла бежать не было, этот гигант настигнет каждого, где бы он ни прятался. Раскинув в стороны руки, Поттер покорно ждал, пока волна чистой силы захлестнет его. Почувствовав, как его вдруг сильно сдавило со всех сторон, брюнет открыл глаза, попытался вдохнуть, но не смог сделать этого. Вместо этого его тело скривилось в предсмертной агонии, и Гарри выбросило из собственного разума.
* * *
Пробуждение было не из приятных. Мало того, что резко хлынувшая в него мощь вырвалась из-под контроля и разрушила кусок стены, так ему еще досталось булыжником в ухо. Потирая ушибленную часть тела, Поттер взглянул на часы. Десять вечера! Он пробыл во сне четыре часа, хотя ему самому казалось, что не один день… Хотя… Нет, дата на часах стояла прежняя: второе ноября. Сам не зная, что резко проснувшаяся сила дементора потревожила празднующих неподалеку свою победу в первом квиддичном матче гриффиндорцев, в связи с чем Джинни Уизли решила побыть в одиночестве и побродить ночью по замку, Гарри решил сходить в Больничное Крыло и попросить у медсестры зелье против головной боли.
Спустя пятнадцать минут брюнет в приподнятом настроении возвращался в свою комнату по коридору шестого этажа, как вдруг он увидел сгорбившуюся на подоконнике юную мисс Уизли! Наложив заклинание звуконепроницаемости на коридор, он пошел в сторону девушки.
— Джинни, какая приятная встреча! — с широкой улыбкой и широко раскинутыми в стороны руками, пропел Гарри. — Я так давно мечтал встретиться с тобой наедине, что не знаю предела своему счастью!
— Что тебе нужно? — прошептала она, мгновенно вскакивая. — Хочешь сделать со мной то же, что и с Гермионой? Она до сих пор не может оправиться, а Дамблдор заставляет ее говорить с тобой! — в голосе рыжей не было никаких эмоций.
— А, так ты тоже заметила легкое несоответствие директора образу доброго, мудрого, разве что слегка сумасшедшего дедушки? Похвально, ты первая гриффиндорка, понявшая это, — он начал медленно приближаться к ней. — Хочешь знать, собираюсь ли я тебя изнасиловать? Я бы очень хотел этого еще вчера, но сегодня обстоятельства изменились, — Поттер все так же нарочито медленно стал доставать из кармана палочку.
— Ты же не можешь колдовать, — слегка дрожащим голосом сказала она, зная, что вряд ли стоит опасаться сквиба, если у нее есть волшебная палочка. — Мне Невилл все рассказал!
— Я же говорю, обстоятельства изменились, — ответил он резким шипением и выпустил силу дементора. Все, ловушка захлопнулась, зрачки девушки расширились, и она стала отходить от него, направив палочку парню прямо в сердце. — О, так ты хочешь убить меня? Ну, попробуй!
— Импеди…
«Экспеллиармус!» — невербально создал Поттер заклятие разоружения. Палочка Джинни тут же оказалась у него в руке.
— Смотри, какая она хрупкая, — прошептал он, легким движением переламывая деревяшку пополам.
Нервы Уизли не выдержали, и она побежала прочь от этого воплощения тьмы, которое заставляло ее вспомнить все страхи в своей жизни.
— Вингардиум Левиоса, — со смехом приказал Гарри. Джинни почувствовала, что ее за ногу поднимают над землей. — Какие любопытные заклинания знают ваши первогодки! — усмехнулся он. По движению его палочки, рыжеволосую девушку начало швырять из стороны в сторону, ударяя головой о стены. Наконец она распласталась по полу, прямо перед своим мучителем. — Или вот, например, чары для садовников, позволяющие подрезать кусты, — он направил палочку на плечо девушки. — Диффиндо, — спокойно сказал он, и руку Джинни отрубило, словно топором. Кровь залила все: пол, одежду девушки, самого Поттера… Тогда он, схватив ее за горло и не обращая внимания на крики, поднял на уровень своего лица.
— Кто ты такой, Эванс? — спросила она заплетающимся языком.
— Можешь называть меня просто мистер Поттер, — усмехнулся он, и, не глядя в ее до сих пор ничего не осознававшее лицо, приник к ее губам своими, придавая словосочетанию «поцелуй дементора» буквальный смысл. Он пил все ее воспоминания, всю радость, любовь, дружбу, горечь, печаль, страх, ненависть… Выпивал все ее существо без остатка, чтобы вновь почувствовать прилив сил и признать: Хогвартс не так уж и сильно повлиял на его привычки! Наконец, высосав душу из этого, несомненно, красивого тела, Гарри бросил его на пол. — Еще одно любопытное заклятие… Локализованный мини-взрыв. Годится для взлома замков, очистки труб и… вышибания мозгов, — закончил он хриплым голосом. Наконец, наведя палочку на голову своей жертвы, он прокричал:
— Бомбарда! — и прелестная голова Джинни Уизли, девушки, которая могла бы стать кем угодно, такой юной, веселой и доброй, разлетелась на куски, забрызгивая все вокруг кровью и серыми мозгами.
— Вашу мать, как же хорошо!.. — не глядя на останки девушки, Поттер пошел дальше. Дойдя до конца коридора, он вдруг остановился, невербально снял заглушающие чары, навел палочку на свою одежду и счастливым голосом сказал:
— Самим собой, Альбус?.. Смотри, не пожалей о своем желании. Эванеско, — вся грязь и кровь, а вместе с ними и все доказательства его вины исчезли с одежды и обуви. Гарри Поттер возвращался в свою комнату в прекрасном настроении. Его эмоции подпитывало чужое счастье, которое он присвоил себе. Повелитель Ужаса вернулся…
04.08.2010
04.08.2010 Глава 13.
POV Гарри.
— Привет, Гарри.
Этот проклятый голос я бы узнал из сотен тысяч. Тонкий и тихий, он в то же время был наполнен сильной волей и непреклонной уверенностью.
Луна встретила меня на седьмом этаже, когда я уже направлялся в гостиную Гриффиндорцев. Между нами словно выросла непреодолимая стена, не позволявшая мне пройти мимо блондинки.
— Что тебе нужно? — холодно ответил я, стараясь вложить в голос как можно больше яда.
— А тебе? — серьезно ответила она вопросом на вопрос. Отсутствие характерной мечтательности и рассеянности в голосе заставило меня слегка насторожиться. — Зачем ты идешь к гриффиндорцам?
Я ехидно усмехнулся и, подражая ее же голосу, произнес:
— Невилл пригласил меня вместе поиграть в шахматы. Разве это плохо?
— Ты не пойдешь дальше, Гарри, — твердо сказала девчонка, нахмурив брови.
— Это еще почему, сучка? — вопреки здравому смыслу, кричавшему о тактическом отступлении, я начал закипать.
— Час назад я почувствовала взрыв, — внезапно повеселевшим голосом произнесла она. — Преподаватели думают, что это проделки Пивза, но колебания воздуха были слишком похожи на эффект руны Либре. Ты вернул свою силу, ведь так?
Всего на пару секунд я находился в состоянии легкого шока, но затем ухмыльнулся и, сложив руки на груди, скептически поднял бровь. Все-таки эта блондинка работала вместе с ним, поэтому неудивительно, что она смогла так быстро его вычислить.
— А ты, оказывается, можешь использовать свою голову по назначению, — насмешливо прошипел я, наблюдая за ее реакцией. Девушка твердо смотрела мне прямо в глаза, но не торопилась делать что-нибудь еще. — И что, в таком случае, дальше?
На несколько минут воцарилась тишина. Еще был полдень, поэтому все ученики были на занятиях, а коридоры пустовали.
— Пожалуйста, не убивай никого... — неожиданно тихо и жалобно прошептала она, опустив взгляд в пол.
Мое сердце пропустило удар. В голосе этой хрупкой девчонки было столько мольбы и боли, сколько я не слышал ни в одном человеке. В ней по-прежнему не было страха, но она дрожала... Дрожала от раздирающей ее сердце невыносимой боли.
— Почему это я должен послушать тебя? — несмотря на ледяной тон, мой голос невольно дрогнул, выдавая все эмоции с головой.
— Ты погубишь себя, Гарри, — слезы. Одна за другой маленькие капли, сверкающие в ярком свете осеннего солнца, текли по ее почти прозрачной коже, а затем срывались вниз, падая на холодный камень. — Твоя душа во власти тьмы, которую ты взрастил сам и уже никогда не сможешь изгнать...
Я молчал. Странное непонятное мне чувство маленьким, грозящим погаснуть в любой момент огоньком, зажглось где-то внутри. Дементор внутри запаниковал и забился в слышном лишь для меня крике, причиняя мне жуткую боль. Я скривился, схватившись за сердце, но тоненький мелодичный голос девчонки, молча плакавшей в трех метрах от меня, заставил терпеть, сжав зубы. Зачем? Я не знаю, но чувствую, что только что переступил запретную невидимую грань.
— ...Никто из них не виноват в том, что не могут и не хотят понять тебя, Гарри, — Луна продолжала говорить, периодически вытирая мокрые глаза рукавом бесформенного цветастого свитера. — Я знаю, чувствую, что где-то внутри тебя еще живет почти исчезнувшая капелька человека. Не уничтожай ее, прошу тебя.
Боль. Боль и страх. Два чувства, которые, казалось, мне не могут быть знакомы по определению, мучили и терзали мою душу. Краем разума я осознавал, что происходящее сейчас в этом коридоре разъедает мою силу, разрушает все те барьеры между мной и слабым человеком, которым был когда-то Гарри Поттер.
— Ч-что... это?.. — едва держась на ногах от невыносимой боли, прохрипел я. Дементор, впервые за все время плена, начал биться о стенки моего сознания, изо всех сил стремясь на свободу. Ему было больно.
— Я... я знаю, что ты уже не сможешь отказаться от той тени, что поглотила тебя... — прошептала девчонка, делая шаг мне навстречу. — Но позволь мне помочь тебе остаться хотя бы на этой грани. Умоляю, Гарри Поттер...
После последних двух слов я ошарашенным взором смотрел на нее. Она знала. Но как?
Внезапная догадка осенила меня, едва я, отступившись, рухнул на колени. Сквозь пелену нечеловеческой боли и страха, я вспоминал. Библиотека, прохладная рука у меня на лбу, внимательный взгляд больших голубых глаз... Весь долго выстраиваемый план разваливался как карточный домик.
— Ты... — прошипел я, отражая очередную ментальную атаку взбунтовавшейся сущности, — как ты это делаешь?.. убери это заклинание...
— Это не я, Гарри, — еще один шаг, и вот она опускается рядом со мной. Ее лицо всего в десяти сантиметрах от моего и это причиняет еще большую боль.
— Не могу... убери...
— Твоя тьма противится человеку внутри тебя, — прошептала она, прислоняясь губами к моему лбу. Резкая вспышка боли заставила меня застонать, до крови прикурив губу. — Но не может побороть, потому что, на самом деле, тебе этого не хочется. Я вижу это в твоем лице, в твоих глазах.
— ...убери... — успел я прохрипеть, прежде чем потерять сознание от болевого шока.
POV Луны.
С самого момента нашего знакомства в поезде я знала, что в человеке, назвавшимся Гарольдом Эвансом, есть какая-та тайна. С раннего детства я могла узнать, что собой представляет человек, только посмотрев ему в глаза. Взгляд человека может рассказать о нем практически все.
Но парень, которого я встретила в поезде, был иным. Сначала, взглянув в его холодные глаза изумрудного цвета, мне показалось, что он точная копия Малфоя, который постоянно изводил меня с самого первого курса. Но уже через минуту нашего разговора я смогла заметить, что ледяная оболочка, которой мой загадочный закрылся от всего мира, была защитой. Резкие движения, грубые слова, сказанные с кривой усмешкой, — все это было маской, настолько искусной, что могла сойти за настоящее лицо.
Мне всегда было интересно разгадывать различные тайны и секреты. Например, почему морщерогие кизляки не носят вязаных шапочек? Или зачем нарглы постоянно воруют школьные принадлежности? Простые, кажущиеся наивными и глупыми, эти вопросы, тем не менее, остаются неразгаданными уже очень долгое время.
И вот я встречаю человека, который изо всех сил пытается меня напугать, угрожая, швыряясь заклинаниями и хватая за горло. Зачем? Может быть, каждый имеет право на нечто неприкосновенное, то, что не должен знать никто. Но, несмотря на это, я заинтересовалась им. Трудно не заинтересоваться парнем, который каждую секунду общения со мной нервно сжимает кулаки и находится всего в шаге от того, чтобы убить тебя, верно?
С самого приезда Гарри вел себя слегка странно. Начать, хотя бы, с праздничного ужина в честь первого сентября. Зачем, например, было садиться на место Хагрида? Наверняка, его стул жутко неудобный и низкий. Но темноволосый паренек не обращал абсолютно никакого внимания, с довольным видом взирая на разинувший рты от такой наглости зал.
"Почему? Какой смысл в его действиях?" — удивлялась я, внимательно смотря за его лицом. Надменная ухмылка, хитрый прищур, но глаза... Слишком серьезные, чтобы все это было шуткой, слишком внимательные, чтобы принадлежать пятнадцатилетнему подростку.
С каждым днем загадок становилось все больше. На утро второго числа, я услышала, что Гермиона и Рон были найдены в подземельях в бессознательном состоянии. Поговаривали, что умнейшую школьницу Хогвартса жестоко изнасиловали, после чего долгое время пытали Круциатусом.
Люди могут придумать что угодно, благо человеческая фантазия не имеет границ. Но факт остается фактом — кто-то в замке оказался достаточно силен, чтобы справится с самой умной ведьмой, самым непредсказуемым магом и девушкой, выжившей в Тайной комнате. И что-то мне подсказывало, что загадочный нахал с черными как смоль волосами, был каким-то образом причастен к этому случаю.
Затем, буквально через несколько часов, когда наш факультет был на столе Травологии, по окрестностям замка разнесся жуткий, душераздирающий крик. Горшок с плотоядным кактусом выпал из моих рук, и разбился на десятки осколков. Комья земли разлетелись в стороны, пачкая мою мантию, но я не обратила на это внимания, выбегая из теплицы. Вылетев на улицу, я моментально замерла, заметив две сгорбленные фигуры на берегу озера. Некогда покрытая сочной зеленой травой, земля вокруг двух людей была изрыта сотней неглубоких ям и больше походила на поле боя, чем на излюбленное место отдыха многих поколений студентов. Неуверенно приближаясь к профессору Дамблдору и придерживающему его Невиллу, я недоуменно рассматривала берег, ища источник истошного крика.
Гарри лежал на земле всего в двух метрах от кромки воды вниз лицом. Его мантия валялась под раскидистым деревом, а сам он был одет в грязную форменную рубашку. Вся спина была словно выжжена пламенем, от чего мне сначала показалось, что на них напал дракон. Но приглядевшись получше, я заметила, что профессор Дамблдор устало держится за бок, где на мантии расплывалось темное пятно, а Невилл опирается на красивый короткий клинок, украшенный драгоценными камнями.
В тот же миг невероятная догадка пронзила мой разум: директор и Невилл дрались вместе против Гарри! Фантастичность и нереальность чего-то подобного постепенно исчезала, пока великий мудрый волшебник вполголоса советовал Невиллу, как ему следует вести себя с побежденным Эвансом.
Всю следующую неделю школа стояла на ушах. Студенты восторгались силой мужества гриффиндорца и великодушием директора, позволившего насильнику и темному магу продолжить обучение в школе. Маньяк, убийца, сын Сатаны, троюродный племянник Волдеморта — какие только имена не присваивали Гарри. Каждый считал своим долгом грязно выругаться в его адрес или подкинуть навозную бомбу в больничное крыло, где мадам Помфри изо всех сил старалась поставить серьезно пострадавшего подростка на ноги. Люди ненавидели Гарри, и чтобы это понять, не требовалось смотреть им в глаза...
В то время как в замке стоял кавардак, я уходила на озеро и часами сидела под деревом, размышляя о Гарри. Как-то совершенно незаметно этот холодный и жестокий парень полностью завладел моими мыслями. Я не могла думать ни о чем, кроме него. Было нечто неправильное и дикое в его поведении. Сердце подсказывала мне, что этот человек страстно желает чего-то и мечется между разумом и безумием, не находя пути получить это. Да, именно тогда я полностью осознала, что ярость и гнев, которые овладевают им в определенные моменты, есть ни что иное, как безумие, вызванное паникой. Гарри стал ассоциироваться у меня со странником, который мучается от жажды и раз за разом опускает ведро в высохший колодец. Безысходность — первая эмоция, которую я разглядела в нем.
И вот, спустя долгое время, Гарри очнулся. Я мельком заметила его в коридоре в тот же день, когда он быстрым шагом направлялся в сторону Невилла.
Как-то раз, во время ужина, до меня донесся громогласный вопль Рона. Лучший друг Невилла во весь голос вещал, что теперь "темный колдун" лишился своих сил и не представляет опасности.
"Что ж, если судить по благосклонному выражению лица директора, то это правда",— думала я, плетя новый браслетик для отпугивания злых духов.
Именно поэтому в тот момент я решила не вмешиваться. Что бы ни говорил Малфой, но Невилл был одним из сильнейших магов нашего поколения, поэтому загадочный парень без магической силы навряд ли мог доставить ему неприятности.
Как же я ошибалась. Атлетичный, но не такой здоровый, как Крэб или Гойл, Гарри голыми руками до полусмерти смог избить Невилла, словно тот был не сильнее тряпичной куклы. Лицо темноволосого парня было искажено такой ненавистью, что, казалось, ее можно было физически почувствовать даже из-за угла, где стояла я. Бешенство. Да, Гарри был взбешен настолько, что больше походил на зверя чем на человека. Не знаю почему, но я не помогла Невиллу. Нечто, исходящее от поистине жуткого в тот момент Эванса, заставило меня просто стоять на месте, не произнося ни звука.
Стыд сжигал меня изнутри, поэтому, на следующий день я подошла к Невиллу, чтобы извиниться. Добродушный гриффиндорец выслушал меня со смущенным выражением лица, постоянно переступая с ноги на ногу и поправляя галстук.
— Не волнуйся, Луна, — сказал он мне тогда, робко подняв взгляд. Забавно, что самый популярный и знаменитый из учеников Хогвартса вел себя как провинившийся мальчишка в присутствии полоумной Лавгуд. — Мой долг... помочь Эвансу. Я не могу позволить, чтобы тьма поглотила его полностью...
В этом был весь Невилл. Тихий и скромный по натуре, он никогда не мог остаться в стороне, когда рядом с ним творилось зло. Полноватый юноша очертя голову бросался спасать всех и вся, даже не задумываясь о собственной жизни. Добрый и чуткий, он единственный во всем замке относился ко мне не как к свихнувшейся девчонке, а как к другу. Именно поэтому у меня не было друга ближе него.
Позже, когда мне нужно было зайти в библиотеку, я снова встретилась с Гарри. Прошла всего неделя с его приезда, но тайн и загадок вокруг него становилось все больше. Видя, с каким трудом ему даются какие-то расчеты и исследования, я решила помочь мрачному брюнету. Наверное, я надеялась, что через какое-то время мне удастся уговорить его раскрыть самого себя. Но, как и в первую нашу встречу, я натолкнулась на непробиваемую стену холодности и враждебности.
"Помочь ему — и мой долг тоже",— подумала я тогда, присаживаясь с ним за один стол.
Два месяца упорной работы не давали результатов. С первого взгляда на исписанные кривоватым почерком пергаменты я поняла, что Гарри искал способ разблокировать свою магическую силу. Результаты анализа его био-энергетической ауры показали, что стена, которая закрывала магию парня, являлась древнеяпонским методом, которым пользовались, чтобы укрощать драконов. "Печать смерти" являлась одним из сложнейших видов ограничивающих заклинаний, суть которого заключалась в наложении барьера на подсознание мага. Невероятная скорость создания компенсировалась колоссальными затратами магических и физических сил волшебника. Я была уверена, что директор после использования печати был истощен настолько, что не смог бы создать ни одно заклинание высшего порядка.
Создать контрзаклятье подобного уровня практически с нуля — задача, достойная самого Мерлина. Гарри прекрасно это понимал, но, тем не менее, не отступал, упорно стараясь разобраться в многочисленных схемах. В такие моменты он был похож на одержимого навязчивой идеей ученого, но его нечеловеческое желание добиться результатов не было целью само по себе. Каждый раз, когда мы вместе работали над каким-то особо трудным моментом, я старалась совсем чуть-чуть разрядить атмосферу, чтобы Гарри не напрягался так сильно. Но в ответ он лишь начинал кричать и крушить все вокруг себя. В тот памятный день нашей последней встречи, этот скрытный парень взорвался особенно сильно. В течение двух месяцев я ломала голову над вопросом: что же движет им в эти моменты? И именно тогда, когда я взглянула в глаза разгневанного человека, душившего меня, все встало на свои места. Гарри боялся. Жуткая аура, витавшая вокруг него до битвы с директором, не могла принадлежать человеку. И моя ходячая идея-фикс настолько страшилась лишиться этой силы, что теряла голову при каждой задержке в разработке ключа от печати. Но в то же время, я видела, что он сомневается. Тьма намного гуманней Света, ведь она скрывает своего слугу, защищая его чувства, разум и тело. А Гарри лишился этой защиты, полностью открывшись для внешнего мира. Я стала замечать, что он стал чуть более общительным (в своей особой манере, разумеется), а в разговорах со мной — чуть теплее и сдержанней. Мне казалось, что эти изменения настораживают его, заставляя искать спасения в ставшей не такой прочной как раньше, ледяной оболочке. Все мои предположения подтвердились, когда я сказала все это ему в лицо. Почти незаметно, всего на секунду мне показалось, что каменная маска этого парня треснула, и я увидела лицо обычного, сильно испуганного подростка.
Страх — второе чувство, которое я различила среди фальшивой мишуры.
Следующие несколько недель прошли как в тумане. Моя успеваемость снизилась, письма отцу я не писала уже почти месяц, но все это было как будто незначительно и мелко. Главным и центральным персонажем пьесы, называемой жизнью Луны Лавгуд, по-прежнему оставался человек с изумрудными глазами. Глубоко внутри я начинала понимать, что моя мания выросла за пределы обычного любопытства. Порой, я ловила себя на мыслях о том, как выглядят его длинные волосы, развеваемые морским бризом, или как бы выглядело его лицо, если бы он носил очки. Я раздумывала над тем, как звучит его голос, когда Гарри спокоен и умиротворен, хорошо ли смотрится его знаменитый шрам на чуть бледной коже...
Да, рассматривая его лицо, я разглядела тонкую, почти невидимую полоску шрама в виде молнии. Гарри Поттер, ну надо же! Однако, осознание того факта, что самым опасным и непопулярным учеником Хогвартса является Мальчик-Который-Выжил, ничего не изменило и не прояснило. Я все так же не могла понять: почему он в такой короткий срок полностью завладел покой мыслями? Может быть, это одна из его способностей? Или...
И вот сегодня я почувствовала, как стены замка сотряс мощный взрыв, а вслед за ним по камням прошла мелкая дрожь. Мне сразу стало ясно, что произошло, ведь руна Либре используется всего в десятке ритуалов, причем каждый из них абсолютно черномагический. Я перехватила Гарри всего в нескольких метрах от гостинной Гриффиндора. Нетрудно предугадать действия могущественного темного мага, которому три месяца приходилось терпеть кривые взгляды и гадости от одного из львов.
То, что Гарри снова изменился, я почувствовала моментально. И это было не из-за забытой капли крови на его щеке, не из-за горящих красным пламенем татуировок на руках и даже не из-за абсолютно черных глаз без белка. Просто, встретившись взглядами, и он и я застыли на месте. Почему? Я не уверена, что знаю, но даже этот вариант просто невероятен...
Сначала мы говорили. Мне сразу стало ясно, что он чувствовал себя неуютно в моем присутствии, но старался не подавать виду. Я видела в его глазах холодную ярость и решимость, но направленную не на меня, а на людей, которые придут в свою гостиную через несколько часов. Я не была настолько наивной, чтобы считать, что несколько десятков студентов с отрывочными знаниями аврорской школы смогут одолеть мага, против которого даже профессору Дамблдору потребовалась помощь. Гарри ни в коем случае не должен был приближаться к гостиной…
Я говорила с ним об общеизвестных вещах, стараясь философствовать на тему Света и Тьмы, надеясь, что он поймет меня. Но темная, почти осязаемая аура зловещей силы становилась все плотнее и больше, и в какой-то момент я поняла, что не смогу остановить его.
И я заплакала, как делала это только в день похорон мамы. Жутко и неправильно было то, что больно мне было не столько за людей, которые могут лишиться жизни, так и не познав всех ей радостей, сколько за мальчика, стоявшего передо мной. Теперь Гарри был похож на загнанного зверя, отчаянно залезающего все дальше в свою нору, вход которой в любой момент может обвалиться.
Но вот, совершенно неожиданно для меня, его маска треснула. Ледяной взгляд всего на долю секунды дрогнул, и в глубине черных провалов глаз я заметила непонимание. Я плакала, прося и умоляя его остановиться и делая маленькие шажки навстречу замершему парню. Его дрожь становилась все сильнее до тех пор, пока, на самом деле, красивое лицо не скривилось от нечеловеческой боли, а из горла не вырвался отчаянный хрип. Я, сама не понимая, что делаю, продолжала говорить и приближаться к скрючившемуся на полу человеку. Сердце билось так, словно готово было вырваться из груди, а воздуха вдруг стало непозволительно мало.
Он шептал, умолял и требовал убрать какое-то заклинание, до крови прикусив губу и обдирая ногти об твердый камень плит. Боялась ли я тот момент? Не знаю. Но зато я хорошо запомнила свои ощущения, когда робко прикоснулась губами к его лбу. Мне показалось, что внутри него боролись огонь и лед, раздирая его душу и разум на части. Боль, невероятная боль, которой нет равных в мире людей, мучила его, такого сильного и уверенного в себе. «Убери» прохрипел он, в конце концов теряя сознание. В неконтролируемом порыве чего-то неизвестного, я обняла его, уткнувшись лицом в сильное широкое плечо.
Наверное, сегодня и сейчас можно поставить точку в моем расследовании. Не знаю, добилась ли я желаемого результата, но в том, что эти три месяца прошли не зря, сомневаться нельзя. Возможно, я сделала ошибку, решив далекого первого сентября поехать на Хогвартс-экспрессе, а не воспользоваться камином, но я не жалею. Решения, которые мы принимаем, порой бывают странными и, на первый взгляд, абсолютно бессмысленными, но судьба человека такова, что обязательно будет диктовать свои правила и условия, невзирая на наше мнение. И судьба Гарри Поттера видится мне огромным клинком, нависшим над миром, но грозящим в любой момент рухнуть, погребя под собой сотни тысяч жизней и собственную мечту…
POV Невилла.
Мы сидели за своим столом в Большом Зале, ожидая речи чересчур серьезного сегодня директора. Мы — это я, Рон и Гермиона.
— Ну куда она могла деться?! — мой друг медленно, но верно закипал, и его кожа постепенно приобретала противоестественный свекольный оттенок. Джинни мы не видели с прошлого вечера, а значит прошли почти сутки. Сокурсники сестры Рона в один голос твердили, что не видели её с праздник в честь победы Гриффиндора. — Наверняка вляпалась в какое-нибудь дерьмо!
— Рональд! — с видом оскорбленной мамочки вскрикнула Гермиона, уперев руки в бока. В такие моменты с ней не рисковал спорить даже Дамблдор. — Держи себя в руках!
— Нев, слушай, а ты не можешь использовать Карту? — не обратив внимания на возмущенную подругу, спросил Рон, нервно почесывая подбородок, как он делал только когда очень волновался.
— Профессор Дамблдор попросил её на время, — извиняющимся тоном ответил я, опуская взгляд на куриную ножку, которая никак не могла дождаться своего часа.
— Пока… Эванс в школе? — запнувшись спросила Гермиона. Я мгновенно помрачнел и кивнул в знак согласия. Мысли о ненавистном ублюдке были из разряда тех, что понижают мое настроение раза в два.
— Не понимаю, зачем? — недоуменно пробормотал немного остывший Рон, взглянув на преподавательский стол, — Ведь этот подонок постоянно под наблюдением и не может ничего провернуть.
Это было чистой правдой. Эванс занял почетное место между профессором Снейпом и директором. Смертельная связка, если не считать того, как нахальный парень действовал на старину зельевара. В течение всей осени, пока он невольно проходил обучение в Хогвартсе, Гарри каждый день заводил беседу с деканом Слизерина, десяток раз улыбнулся и даже парочку раз по-дружески похлопал того по спине. Нет ничего удивительного, что над головой Снейпа можно было спокойно вешать вертел.
— Как вы думаете, почему Дамблдор сегодня так серьезен и напряжен? — задумчиво спросила моя умная подруга, внимательно следя за Эвансом, нахально закинувшем ноги на стол прямо под носом директора.
— Наверняка это связано с этим сквибом, — брезгливо выплюнул Рон, царапая вилкой на тарелке. — Вы только гляньте на его рожу, сразу же ясно, что он что-то задумал!
Я устало покачал головой. Мой рыжий друг никак не мог смириться с мыслью, что не все зло в мире идет от Эванса, и не всегда за его действиями стоит злобный умысел.
— А знаешь, Невилл, Рон прав, — неожиданно произнесла Гермиона, посмотрев в мою сторону. — Наш дорогой иностранец сегодня слишком расслабленный, даже для него самого.
— Глупости, не мог он ничего сделать! — отмахнулся я, переводя взгляд на стол Когтеврана.
«Хм, — мысленно нахмурился я, — а где же Луна?»
Миниатюрная девушка с небольшими странностями была, по моему мнению, самой очаровательной во всем Хогвартсе. Да-да, герою и знаменитости Невиллу Лонгботтому нравилась самая непопулярная и ненормальная девчонка в замке. Мне нравилось в ней все — начиная от невероятно красивых голубых глаз, заканчивая тонкими запястьями, на которых всегда было несколько разнообразных браслетиков. Но, к сожалению, она не обращала внимания на мои… да, признаю, на мое мычание, взгляд в пол и недвусмысленно краснеющие щеки. Ирония судьбы, которую можно записать в анналы истории, как самую нелепую любовь на свете.
— Эй, друг, очнись! — несильные удары по щекам вернули меня к реальности. Рон с глупым выражением лица пялился на меня, хмуро сдвинув брови на переносице.
— А? Что случилось?
— Случился ты, пускающий слюни на стол Когтеврана. — ехидно захихикал рыжий. — Чжоу Чанг тебе уже и так и эдак глазки строит, а ты просто сидишь и пялишься. Надо быть смелее!
— Эм… да, ты прав… — смущенно пробормотал я. Какой бы красивой не была китаянка-шестикурсница, все мои мысли занимала лишь одна девушка.
— Опа! Глянь, Эванс куда-то намылился! — внезапно подскочил Рон, роняя на меня свою тарелку с недоеденным ужином.
— Чтоб тебя, успокойся! — не выдержал я, взмахом палочки очищая одежду. — Он просто ДОЕЛ ужин и встал из-за стола!
— И именно поэтому Дамблдор запер ворота? — проговорила Гермиона, настороженно глядя в сторону выхода.
Действительно, повинуясь движению палочки директора, массивные двери Большого Зала с оглушительным грохотом захлопнулись, и сотни затворов пришли в движение, закрывая выход из помещения. Я заметил, что Эванс медленно развернулся обратно в сторону преподавательского стола, насмешливо смотря прямо на Дамблдора.
— Дорогие ученики! — провозгласил директор, встав со своего месте. Голоса и шум мгновенно затихли. — Как вы все знаете, сегодня подходит к концу срок обучения в нашей замечательной школе одного из самых неоднозначных студентов за всю историю Хогвартса.
Кое-кто обеспокоено зашептался. Все поняли, что речь шла об Эвансе.
— Возможно, минуты, проведенные рядом с ним, показались вам тяжелыми и темными, — проникновенно продолжал Дамблдор, тоже смотря прямо на Эванса. — Но вы должны понимать истинное предназначение замка четырех Основателей! Во все времена Хогвартс оказывал помощь тем, кто в этом нуждался, и боролся против тьмы, что находила убежище в душах людей.
Я кинул взгляд на Эванса. Что-то в нем было неправильное. Слишком расслабленная поза, слишком наглое лицо. Но ведь у него нет и не может быть магической силы, не голыми же руками ему колдовать! Голыми руками… Эванс был одет в просторную мантию с длинными широкими рукавами, скрывавшие даже кончики пальцев. Черт!
— Ребята, наложите на себя как можно больше защитных чар, — едва слышно прошептал я своим друзьям, нащупывая в сумке мантию невидимку, которую я всегда таскал с собой.
— Что…
— Не время разговаривать, — оборвал я открывшего было рот Рона. — Сейчас будет жарко…
Тем временем, директор вышел из-за стола и медленной походкой пошел в обход него.
— Четырнадцать лет назад мне было суждено услышать пророчество, — печальным, но в то же время восторженным голосом вещал Дамблдор, — В нем говорилось о двух детях, которым будет под силу уничтожить зло и вернуть наш мир к Свету! Ваш друг и товарищ Невилл Лонгботтом был одним из них. Судьба дала ему шанс, и он, не щадя самого себя, боролся против зла! Вечная хвала и почет подобной доблести!
«Чего?! — мысленно поперхнулся я. — О чем это он?»
— Но несмотря ни на какие заслуги, был еще один, сделавший гораздо больше мистера Лонгботтома, — директор обошел стол и теперь медленным, но уверенным шагом направлялся в сторону застывшего Эванса. — Гарри Поттер! Мальчик-Который-Выжил!
Зал в один голос охнул и недоуменно уставился на профессора Дамблдора.
— Больше четырнадцати лет назад я совершил величайшую ошибку в своей жизни. Герой магического мира рос вместе со своими родственниками-маглами, не зная о своем прошлом и славе. Если бы существовал способ все исправить, я не задумываясь отдал жизнь за то, чтобы Гарри жил там, где ему положено,— голос мудрейшего из ныне живущих дрогнул, и на глазах директора блеснули слезы. — Но трагедии, случившиеся по моей вине, продолжали появляться на свет. Четыре года назад я пришел в дом Гарри Поттера, чтобы дать ему жизнь, друзей, все то, чего он был лишен из-за меня. Но ребенок, одолевший самого Темного Лорда, оказался сквибом. Одиннадцатилетний мальчик не проявлял никаких магических способностей. И в тот момент я испугался. Я испугался, что дам этому маленькому человеку мечту, которой он никогда не сможет достигнуть. Испугался, что приведу мальчика в мир, где он навсегда останется чужим.
Студенты и преподаватели замерли, ошарашено слушая исповедь директора.
— Я оставил Гарри Поттера в мире маглов, сбежав как последний трус, — слезы лились из покрасневших глаз Белого генерала, казалось, прибавляя ему сотню лет. — И вот, спустя долгие годы мучений и угрызений совести, я узнал, что черный маг, который мог быть равен самому Волдеморту, захватил самую защищенную тюрьму в мире — Азкабан. Я встретил этого мага лицом к лицу и ужаснулся. Сам дух возмездия смотрел на меня, напоминая обо всех прегрешениях прошлого.
Внезапно директор Дамблдор, устало дыша, наклонился вперед и, под ошеломленные взгляды всей школы, медленно опустился на колени, уткнувшись лицом в пол.
— Прости меня, если сможешь, мальчик мой… — сквозь рыдания произнес Альбус Дамблдор. — Я молю тебя о прощении, Гарри Поттер.
В зале воцарилась тишина. Слова, сказанные директором, никак не хотели укладываться в голове. Я ошарашено смотрел на преклонившего колени великого мага и живую легенду волшебного мира. Человека, спасшего нас от Волдеморта… изнасиловавшего Гермиону… перенесшего невероятные страдания… принесшего в мой дом страх и ужас.
— Поттер? — наконец прошептал Рон, вставая со своего места.
— Поттер, Поттер, Поттер… — нестройный гул сотен голосов нарастал, до тех пор, пока какая-та девчонка с Пуффендуя не завизжала во весь голос, разрушая хрупкую атмосферу спокойствия:
— ИЗБРАННЫЙ!!!
И тут зал взорвался. Восторженные крики и вопли сотрясли древние стены замка. Студенты совались со своих мест, спеша приблизиться к восставшему из небытия спасителю Магического мира.
— Стойте! — заорал я, тщетно пытаясь перекричать многоголосый вопль толпы. Я с паникой наблюдал за тем, как по лицу Поттера расползлась усмешка, а вокруг него затрепетала иссиня-черная дымка силы, которую я уже видел три месяца назад.
Внезапно знаменитый Мальчик-Который-Выжил раскинул руки и, с ужасающе-предвкушающей ухмылкой, выкрикнул какие-то слова на странном жутком языке. В один миг вокруг него закрутилось кольцо черной как смоль дымки и в следующее мгновение взорвалось, разносясь кровожадно скрипящей волной по всему залу.
— ПРОТЕГО!!! — выкрикнул я, выставляя перед собой зажатую в руке палочку. Но со щитом было что-то не так. По серебристой искрящейся поверхности побежали языки пламени, окружив меня пылающей стеной. Проклятие Поттера ударило в нее и, грозно шипя, распалось на мелкую темную пыль, которая, закружившись в вихре, поспешила вернуться к хозяину. Из своего укрытия я с ужасом наблюдал за тем, как ученики и преподаватели, попавшие по эту черную волну, падали с душераздирающим воплем страха. Рон, не успевший отбежать далеко от меня, рухнул на пол, вопя, как пытаемый Круциатусом.
Поттер стоял у закрытых ворот Большого Зала, довольно оскалившись. Я видел, как черная дымка расплылась на его глазах, вернув Избранному тот облик, в котором я и директор Дамблдор сражались с ним у озера.
«Ублюдок! — билось у меня в голове, — УБЛЮДОК!!!»
Безумие продолжалось недолго. Когда волна, пройдясь по каждому человеку в помещении, ударила в стены, жестокая черная магия, от которой буквально стыла кровь в жилах, исчезла, вновь превратившись в темное облако, уже через секунду всосавшееся обратно в своего создателя.
Профессор Дамблдор, видимо не успевший вовремя защититься, стоял напротив Поттера, тяжело дыша. Его знаменитые очки-половинки упали с носа и теперь лежали рядом, разбитые и погнутые.
— Альбус, Альбус, — насмешливо прошипел Гарри, сбрасывая неудобную мешковатую мантию. — На что же ты надеялся, устроив этот спектакль?
— Ты видел мои воспоминания, старик, — выплюнул Поттер, с довольном оскалом осматривая дело своих рук. — Ты знаешь, что кем бы ни был, тебе уже не справиться со мной. Но я решил дать тебе шанс. Я не трону этих детишек, не трону тебя и твоих людей. Бойся, дрожи от страха и тренируй свою армию, вздрагивая от моего имени. Я хочу, чтобы эта война была интересной, поэтому оставляю тебе жизнь. Когда отменят Порог, начнется кровавое марево, и ты не в силах остановить этого. Не разочаруй меня, Альбус…
С этими словами он развернулся и, громогласно взревев, взорвал врата Большого Зала невербальным заклинанием. Грохот оглушил меня на мгновение, но этого хватило, чтобы ненавистный подонок скрылся из виду.
«Я тебя не прощу! — мысленно вопил я, накидывая мантию невидимку. — Я уничтожу тебя, тварь!»
И, сжав свою верную волшебную палочку, я нырнул в развороченную дыру, преследуя своего врага.
* * *
Я бежал, используя все известные мне тайные ходы, стремясь опередить Поттера. Ненависть и гнев клокотали во мне, желая лишь одного — разорвать ублюдка на части! И не имеет значения, что ему хватит одного взгляда, чтобы убить меня. Я был уверен, что сражаюсь за Свет, а он никогда еще не подводил меня…
Через пять минут я уже был во внутреннем дворе Хогвартса, зная, что Поттер обязательно пройдет здесь. Трезвый ум, твердивший, что необходимо воспользоваться мантией и напасть исподтишка, и гриффиндорская гордость, требовавшая честной битвы боролись во мне, не давая сосредоточиться. Двор был пуст, небо затянули темные тучи и лил жуткий ливень.
«Неплохая атмосфера для смертельного боя, — подумал я, пытаясь унять дрожь во всем теле. — Хорошо, что никто не сможет вмешаться…»
И тут ужасная мысль пронзила мой разум! Луна! Ведь её не было в Зале во время ужина, и теперь она может напороться на Поттера!
Невероятный страх за тайно любимую девушку сковал меня. Я паниковал, не имея сил найти выход и спасти, защитить, оградить…
И тут мой взор упал на тоненькую фигурку, закутанную в легкий дорожный плащ. Молодая девушка стояла в тени ближайшей колонны, периодически шмыгая носом и вытирая слезы.
— Беги отсюда, слышишь! — закричал я, бросаясь в сторону школьницы. — Спасайся, он сейчас будет здесь!
И тут она подняла на меня взгляд. Луна горько плакала, смотря на меня опухшими глазами.
— Луна? — ошарашено прошептал я, с болью в сердце рассматривая её зареванное лицо, — что ты здесь делаешь?! Беги!
Но она не отвечала. Легкая грустная улыбка появилась на её искусанных губах, когда она тихо, едва слышно произнесла:
— Уходи, Невилл…
Я непонимающе уставился на нее, полностью скинув плащ. Что-то в ней было не так, какая-та обреченность и, в то же время, невероятная решительность в голосе.
— Ты не понимаешь! Эванс, он…
— Я знаю. Невилл, — мягко перебила она, продолжая улыбаться. Волнение и боевой настрой улетучились, когда до меня дошел смысл её слов.
— Что?.. — только и смог вымолвить я, стараясь не смотреть в эти прекрасные голубые омуты, в которых можно утонуть всего за несколько мгновений.
— Я знаю. И я пойду с ним, — твердо проговорила она, не отводя взгляда.
— Как?! — я уже практически кричал, не заботясь о том, что Поттер услышит меня. Самым важным в тот момент для меня была эта хрупкая девушка. — О чем ты говоришь?!
— Он потерялся, Невилл, — помрачнела она, но не опускала взгляда. — Я знаю, что в нем живет тьма, она уже пустила корни в его душе. Они едины и этого нельзя изменить. Но… я смогу удерживать его сердце! Сегодня, всего на секунду, он снова смог чувствовать как ты или я. Если я не помогу ему, он утонет в крови, пропадет в своей ненависти!
— Что за бред, Луна! — вскипел я, хватая её за плечи. — Он — зло! Он убивает людей, калечит души! Нельзя излечить того, кто настолько погряз во тьме!
Она улыбается. Улыбается грустно, но в то же время умиротворяющее. А я дрожал. Дрожал от ярости, от страха, от боли… Возможно, тот момент был моим единственным шансом признаться в своих чувствах, я не знаю. Потому что в следующий миг я почувствовал, как мои мышцы немеют, приковывая меня к месту.
— Прости, Невилл, — прошептала она, накидывая на меня мантию-невидимку. Я старался двинуться, дернуться, сделать хоть что-то, чтобы разорвать заклинание, но Луну не зря распредели на Когтевран. Петрификус Тоталус был выполнен идеально.
Внезапно я услышал за своей спиной неторопливые шаги. Сердце забилось в истерике, ведь во всем замке они могли принадлежать лишь одному…
— Ты пришла, — произнес он, проходя всего в сантиметре от моего плеча, и останавливаясь за спиной белокурой девушки.
— Да, — простая констатация факта имела для нас троих какой-то мистический смысл.
— Ты понимаешь, что я убью тебя по любой своей прихоти? — спросил он, кладя свои грязные руки на её хрупкие плечи.
— Да, — на её глазах снова появились слезы. В каждом звуке, в каждом слове я слышал лишь два чувства: обреченность и решительность.
— Я не знаю, каким образом ты смогла пробудить во мне то, чего у меня нет, Луна, — прошептал он, задумчиво всматриваясь в свинцовое небо. — Но я должен понять это.
— Я понимаю, — отвечает она, дрожа от холода. Мне кажется, что сейчас, в этот самый миг я могу просто умереть, смотря за тем, как моя любимая добровольно отдает себя в руки Дьяволу.
— Скажи мне, почему ты воспользовалась шансом и не позволила Лонгботтому пустить в меня Аваду со спины? — внезапно спрашивает он, и моя душа уходит в пятки. Он знает, он знает…
— Потому что я люблю тебя… — говорит она, смотря на меня своими огромными водянисто-голубыми глазами.
На секунду воцарилось молчание. Слова — это набор звуков, не более. Но даже при этом, они могут воодушевлять, бесить, ранить… и убивать.
— Я тоже, — отвечает он, поглаживая шелковистые светлые локоны. Я слышу в его голосе сомнение, нерешительность, словно… он пробует новое блюдо со странным названием. — Но если ты когда-нибудь предашь меня, я устрою этому миру Ад, каким его не знает даже сам Дьявол…
Короткая вспышка портала, и вот я остался один под проливным дождем, со слезами на глазах смотря на то место, где секунду назад стояла Луна. Луна, Луна…
— НЕ-Е-ЕТ!!! — нечеловеческий, похожий на звериный рев, крик, преисполненный невероятной болью сотряс древние стены Хогвартса. Гигантская вспышка пламени озарила маленький внутренний двор замка, вгрызаясь в крепкий камень, круша и уничтожая все вокруг себя.
Побежденный Хогвартс одиноко стоял под сильнейшим ливнем, стыдливо пряча своих обитателей.
05.08.2010 Глава 14.
POV Драко Малфоя
Пробуждение оказалось невероятно болезненным. Перед глазами все еще мелькали жуткие черные звездочки, а к горлу подкатывали рвотные позывы. Неожиданная атака Поттера коснулась всех, выведя из строя тысячу волшебников. Да…
С трудом поднявшись с пола, я оглядел Большой Зал. Краем глаза уловив движение, я обратил внимание на дверь: «поддельный» Избранный пытался нагнать настоящего. Черт с ними, пускай разбираются и решают, кто из них избраннее…
Голова гудела нещадно. Придерживая ее руками, как будто опасаясь, что она покинет свое законное место, я начал потихоньку подниматься. Судя по многочисленным стонам, не я один… Дамблдор прибывал в глубоком шоке, пустым взглядом уставившись в потолок. Судя по всему, он ожидал какой-то выходки от Поттера, но это не укладывалось в его планы. Да, если бы тот просто дал старику ногой в челюсть или что-то вроде этого, все бы вновь приняли директора за сентиментального старика, признающего свои ошибки… Но теперь он был втоптан в грязь: не смог удержать опасного мага на расстоянии от учеников, спровоцировал у всей школы жуткую мигрень, а также, если Лонгботтом догонит Поттера, то и смерть гриффиндорского увальня… Что ни говори, ситуация не самая выгодная.
Пришедшая в сознание мадам Помфри немедленно принялась накладывать массовые лечебные заклинания общего действия. Как ни странно, уже через десять минут с пола стали подниматься первые студенты и преподаватели, громко охая и стеная. Я сидел за столом Слизерина, периодически подзывая очнувшихся сокурсников. Некоторые, только придя в себя, спешили помочь младшим, перенося их за свой стол. Большой зал превратился в один большой военный госпиталь, в котором, по счастью, не было ни капли пролитой крови.
Мое внимание привлек профессор Снейп, который, пошатываясь, приблизился к директору. Дамблдор сидел с таким отрешенным видом, что, казалось, ворвись сюда Поттер с армией великанов, то избранный в лучшем случае удостоился бы случайным взглядом главы Визенгамота. Наш декан встал перед Белым генералом и шепотом что-то произнес. Я не мог расслышать ни слова из его речи, но результат был налицо: взгляду Дамблдора вернулась осознанность, а сам великий маг, опираясь на плечо преподавателя зелий, поднялся с пола и, хромая, направился в сторону своего места за столом учителей. Все обратили внимание на то, что на лице старика появилось то, что видели очень немногие люди, а те, кто видел, вспоминали последовавшие за этим события как великие события, удостоенные места в анналах истории.
— Дорогие ученики Хогвартса! — произнес Дамблдор, садясь на свой позолоченный трон во главе стола. — Я не хочу комментировать то, что произошло здесь и сейчас… Я лишь хочу сказать, что, по-видимому, в обороне школы теперь появилась брешь. Так что прошу вас быть осмотрительнее. Произошедшее мы с деканами обсудим вечером, студентов же я прошу не покидать гостиные без веской причины! Уроки на ближайшие три дня отменяются.
Ученики молча встали и направились в сторону своих гостиных. Говорить ни у кого не было ни сил, ни желания: видимо, ужасающее проклятье Поттера выпило все жизненные соки из всех нас. Мы, слизеринцы, спускались в подземелья, думая об одном и том же. Наши родители, а у некоторых и старшие братья, подчинялись Тому-Кого-Нельзя-Называть, страшась его невероятной силы. Наши семьи верили в его слова о чистоте крови и власти над маглами, поэтому-то самопровозглашенный наследник Слизерина и получил в свои ряды множество древних аристократических родов. Мы, те, кто хранили древние традиции и знания, скрепя сердце преклонились перед Волдемортом, надеясь на его магическую мощь. И даже несмотря на поражение в предыдущей войне, мы надеялись, ждали, готовились…
Но сегодняшнее событие изменило наше представление о расстановке сил в мире. Мы, наследники своих семей, что два десятилетия служат какому-то получеловеку, увидели нечто, выбившее нас из колеи. Гарри Поттер, мальчик-легенда, о котором знает каждый волшебник в Британии, оказался… немного иным, чем его представляли. Да, он был моим ровесников, но его сила… Неудержимая черная мощь, какой я никогда не видел и о которой не мог подумать. Поттер был силен, его душа — темной, а разум — холоден и свободен от человеческих переживаний.
«Может ли он быть сильнее Волдеморта?» — запретная, непозволительная мысль для будущего пожирателя настойчиво горела в моем сознании. Слизерин шел в свою гостиную, и на лицах своих друзей и просто сокурсников, я видел схожие сомнения.
Дойдя до кровати я, не раздеваясь, рухнул на постель. Время покажет.
* * *
Проснулись все почти одновременно, к ужину, и так же, толпой, потянулись в Большой Зал. Когда я посмотрел на стол преподавателей, то сразу понял, что случилось что-то еще, причем это события вряд ли можно было назвать радостным. Дамблдор сидел, уткнувшись взглядом в тарелку, Флитвик мрачно уставился в стену, Макгонагалл вообще утирала глаза платком…
Неизменным оставался лишь Снейп, он все так же мрачно поедал содержимое своей тарелки и периодически обводил весь зал грозным взором. Наконец, Дамблдор поднялся со своего места. Теперь он явно лучше контролировал себя, однако вести, которые он хотел сообщить, точно не доставляли ему радости:
— Прошу минуту внимания! Накануне событий, произошедших сегодня на завтраке, случилось еще одно ужасное событие. Сегодня днем дежуривший по коридорам профессор Снейп обнаружил на шестом этаже труп, — все инстинктивно начали осматривать Зал, надеясь, что с их друзьями все в порядке. — Попрошу тишины! Опознать тело удалось далеко не сразу, убийство было совершено с особой жестокостью. Лишь при помощи анализирующих заклятий нам удалось установить, что погибшей являлась Джинни Уизли, студентка четвертого курса Гриффиндора, — после этих слов тишина стала абсолютной. Наконец, раздался тихий звон — это Рон выронил свой бокал с тыквенным соком. — Есть все основания полагать, что убийцей является мистер Гарри Поттер, однако у нас нет никаких доказательств.
Зал погрузился в гнетущую тишину. Да уж, возвращение национального героя прошло совершенно не так, как наверняка планировалось.
— Также, — продолжал Дамблдор, суровым взглядом оглядывая зал, — после вчерашнего завтрака исчезла Луна Лавгуд, четверокурсница Когтеврана. Любой, кто имеет информацию об её возможном местонахождении, прошу сообщить деканам ваших факультетов. После ужина я попрошу Фреда, Джорджа и Рональда Уизли пройти в мой кабинет, — директор сел на свое место, и в этот момент словно рухнула плотина. Подруги Джинни плакали, кричали, не верили, что это может быть, ее братья молча смотрели друг на друга, как будто ожидая, что один из них объявит произошедшее розыгрышем. Остальные же бурно обсуждали выходку Полоумной, никто не мог понять, куда она могла подеваться в разгар разрушения Большого Зала.
Мне было плевать на мотивы Лавгуд, однако Джинни мне было немного жаль… Да, она была из семьи нищесбродов Уизли, которых я терпеть не мог. Да, она была гриффиндоркой, их я ненавижу ничуть не меньше. Но также она была симпатичной молодой ведьмой, обычной девушкой, которая не виновата ни в том, что ее семья небогата, ни в том, как ее распределила Шляпа. Я не ненавидел ее настолько, чтобы желать ей смерти, но и особой боли не чувствовал.
У меня и без того полно забот и тревог, и одна из них, судя по всему, сейчас приближалась ко мне. Мой почтовый филин, который жил у Волдеморта и использовался мной только для того, чтобы получить указания от Темного Лорда. Я был еще слишком молод, чтобы получить Метку, но также я был единственным, кто гарантированно не предаст его, ведь, с тех пор, как мой отец лишился разума от Круциатуса Лорда, чертов красноглазый ублюдок держит у себя мою мать, и, если я провалю задание, он обещал, что будет пытать ее у меня на глазах. Лорд не настолько глуп, чтобы убить ее, ведь тогда весь смысл служить ему у меня пропадет, но недаром Волдеморт был одним из хитрейших магов столетия: он понимал, что если будет лишь шантажировать меня пытками матери, через некоторое время я все равно пойду искать помощи у другой стороны. Каждый раз, когда я выполнял мелкие поручения Лорда, он награждал меня свиданием с матерью, а если же был в хорошем расположении духа, то мог даже отпустить ее за пределы замка насладиться публичной жизнью… В общем, от того, как я выполнял его задания, зависели условия пребывания моей матери «в гостях» у Темного Лорда.
Когда филин отдал мне письмо, я тут же развернул его. Не стоило опасаться быть раскрытым — Лорд всегда не нуждался в чернилах, чтобы передать послание. Заколдованный кусок пергамента слегка задрожал, и в следующую секунду я почувствовал, как ментальный приказ, подобно острому кинжалу врезается в мой разум:
«Убей Альбуса Дамблдора».
Быстро натянув на лицо обыденное выражение лица после пережитой боли, я наконец полностью осознал слова Лорда. Как? Как он должен убить величайшего светлого волшебника современности? Даже если передо мной будет стоять безоружный директор, смогу ли я решиться убить его?
«Придется…» — обреченно прервал я сам себя. — «Если я провалю такое важное задание, матери наверняка достанется еще хуже обычного. Но даже если я решусь, остается открытым вопрос: как это сделать? Особенно сейчас, когда в школе все стояли на ушах после убийства рыжей Уизли».
Теперь я и сам готов был взвыть от горя, что в Поттере так некстати проснулась жажда крови.
Поднявшись из-за стола, я спешно направился в гостиную Слизерина. Быстро взяв горсть летучего пороха, из собственного мешочка в кармане, который мне дал сам лорд, я шагнул в камин и четко произнес:
— Малфой-мэнор!
Выйдя из камина в кабинете отца, я подбежал к его рабочему столу и начал разгребать содержимое ящиком. Наконец, я достал Кровавое Перо. Оно было зачаровано так, что если кровь, которой оно пишет, принадлежит мне или отцу, сработает портал. Вот и сейчас, нацарапав пару слов и проследив, как на коже проступают порезы, я почувствовал знакомый рывок и очутился в штабе Темного Лорда. Никто не знал, где он находится, все окна были заколочены, а Пожиратели прибывали сюда исключительно порталами. Я помнил, что у меня осталось свидание с матерью, которое я приберег на экстренный случай. Быстро найдя ее дверь, я постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Комната матери не была камерой, нет, она была вполне прилично обставлена, и Нарцисса Малфой ни в чем не нуждалась. Однако выйти из своих покоев она не могла, еду ей доставляли эльфы, а дверь в уборную находилась прямо в комнате.
Мать сидела за столом и просматривала фотографии. Она обернулась на стук и, увидев сына, улыбнулась.
— Привет, сынок… — она была бледнее обычного, и это заставило мое сердце сжаться. — Сколько мы уже не виделись? У меня такое чувство, что уже годы…
— Два месяца, мама… Как ты тут? — я поцеловал ее руку и сел в стоящее рядом кресло.
— Ты же знаешь, как, ничего не меняется… Но раз ты пришел, значит, что-то случилось? — она обеспокоено смотрела мне в глаза.
— Случилось. Лорд прислал письмо. Я должен убить Дамблдора. Но я даже не представляю, что мне делать… Я пришел за советом, — я с удивлением понял, что у меня дрожит голос. Вся аристократическая холодность и сдержанность всегда улетучивалась, когда мы с мамой находились наедине.
— Ты же знаешь, что я ничем не могу тебе помочь… — печально прошептала она, нежно приглаживая мои волосы.
В общем и целом, разговор с матерью шел о пустяках. Она не смогла дать ни одного дельного совета, однако встреча с ней принесла мне облегчение…
Вернувшись в Мэнор, я решил зайти в комнату матери. Возможно, в ее вещах найдется что-то, что сможет навести меня на приятные мысли и успокоить в нужный момент. Не знаю, что натолкнуло меня на эту мысль, но я твердым шагом направился в ее покои.
Зайдя в комнату, я почувствовал знакомый цветочный аромат… Мать, как обычно, приказала эльфам каждые пару дней срезать ей по букету цветов из сада. Она всегда требовала, чтобы букеты отличались друг от друга, а потому в ее комнате всегда царил неповторимый, знакомый и в то же время каждый раз новый, запах.
Мудро рассудив, что воспоминанием о матери должно служить нечто компактное и легкое, я решил поискать в туалетном столике. Один из ящиков был заперт, и потому сразу привлек мое внимание. Открывался он банальной Алохоморой, но цель замка была не в том, чтобы защитить имущество, а в том, чтобы предупредить — личная территория, просьба не вторгаться… Однако меня такая недвусмысленная просьба не остановила. Я открыл ящик и обнаружил в нем лишь небольшой сверток, который явно уже открывали, но запечатали вновь. Разорвав обертку, я вытряс из нее содержимое себе в руку. Внутри оказалось письмо и… красивый серебряный медальон. Кто же сделал маме такой подарок? Ответ, конечно же, содержался в письме:
« Дорогая Нарцисса,
Ты знаешь, что из всех своих кузин больше всего я всегда верил и любил тебя, поэтому и оставляю эту вещь тебе. Я не знаю, найдется ли тот, кто поймет, что с ней делать, но медальон можно использовать просто как украшение. Знай, ту мерзость, что была в нем, я уничтожил, а поэтому он полностью безопасен. Тем более, говорят, он принадлежал самому Слизерину, поэтому тот, кто будет носить его, возможно, обезопасит себя. Кто знает, какие чары на него наложил великий Салазар. Я уверен, что мы больше не увидимся, Лорд вызвал меня к себе, и он явно недоволен мной. Тебе ли не знать, что бывает с теми, кто не угодил ему. Прощай, с любовью,
Твой кузен, Регулус»
Взглянув на медальон повнимательнее, я понял, что Регулус был, скорее всего, прав. На украшении была искусно изображена буква «S», выполненная в виде змеи. По крайней мере, выглядел этот предмет очень дорого… Наверняка, прочитав про «мерзость», мать решила от греха подальше не надевать медальон. Но для его целей он подходил идеально. Когда я надел его на шею, мне на секунду почудилось, будто я здесь уже не один. Словно кто-то, полузабытый друг, помогал мне справиться со взрослыми проблемами и невзгодами.
«Что ж, сейчас мне пригодиться даже призрачная вера в помощь старинной побрякушки».
* * *
Прошла почти целая неделя с того момента, как я получил приказ убить Дамблдора. И за все это время не было ни одной ночи, когда мог спать спокойно. Сомнения и страх терзали меня, заставляя просыпаться в холодном поту. Каждую свободную минуту я старался уделять составлению плана по устранению директора, но все было тщетно. Внутренний голос твердил мне, что надо бежать, спрятаться и никогда не вылезать из безопасной норы, но я игнорировал его. Долг. Долг перед моей страдающей в плену матерью и наблюдающим за мной с небес отцом заставлял меня думать, искать, пытаться…
Вот и сегодня я сидел, запершись в своей комнате, силясь что-нибудь придумать. Эту комнату я нашел еще на третьем курсе и, пользуясь деньгами и связями отца, а также мускулами Крэба и Гойла, смог обустроить пустой класс зельеварения под свои собственные апартаменты. Теперь, некогда голые и грязные, стены были обклеены дорогими обоями с орнаментом из роз из золотых нитей, под потолком висела антикварная люстра работы французских ювелиров 17 века, а вся мебель была выдержана в темных тонах. Естественно, в соответствии с древними обычаями Малфоев, вся эта комната стоила почти как небольшой замок, но ведь экономить на собственном комфорте — дурной тон, не так ли?
Я сидел в уютном глубоком кресле из красного дерева, обитого бархатом, лениво потягивая из круглого бокала коллекционный виски из запасов моего деда Абрахаса. Забавно, что, несмотря на бесчисленные запреты и охранные заклинания, никто из директоров за всю историю так и не удосужился придумать защиту от выпивки, сигар или подросткового секса. На своем опыте знаю, даже если устроить оргию прямо в кабинете трансфигурации, необходимо только наложить стандартные охранные чары и немного прибраться за собой, и тебя никто никогда не засечет. Глупо пытаться воспитать тех, кому сам даешь в руки неограниченную свободу действий.
«Эх… — мысленно вздохнул я, устало протирая покрасневшие от недосыпания глаза. — Если бы старик был так же беспечен во всем, то задание стало бы намного легче».
На самом деле, вариантов покушения у меня было предостаточно. Яд, магическая ловушка, заклятье в спину… Благо за многовековую историю, наша семья передавила немало тех, кто вставал у нас на пути. Но все это было бесполезно против Дамблдора — мастера практически всех магических наук. Именно поэтому мигрень, появившаяся несколько дней назад, усиливалась каждый раз, как я уединялся для раздумий.
«Слабак…»
Я вскочил с места, мгновенно швырнув красный луч Экспелиармуса себе за спину.
«Какого черта?»
«Глупый мальчишка…»
Я стал нервно оглядываться по сторонам, стараясь найти легилимента, пробившего мою ментальную защиту.
«Он думал, что уничтожил меня… Глупец…»
— Кто ты?! — вскричал я, посылая заклятья в разные стороны, надеясь попасть по говорившему. Внезапно мою голову пронзила острая боль, от которой захотелось взвыть диким зверем.
«Не противься… Ты будешь слугой… Лорда Волдеморта, мальчишка…»
Новая вспышка боли заставила меня рухнуть на бесценный персидский ковер. Я стонал сквозь зубы, стараясь вышвырнуть вторженца из моего разума, но сила неизвестного мага была слишком велика.
«Покорись, червяк! Я слишком…долго…ждал!..»
Струйка крови побежала по моему подбородку из прокушенной губы. Я чувствовал, как с каждой секундой неизвестный все глубже вгрызается в мое сознание, подчиняя тело и загоняя меня самого куда-то глубоко в недра мыслей и памяти.
«Нет! Я Малфой! Этот ублюдок не победит меня!!!»
В поисках помощи, я инстинктивно сжал медальон Слизерина, висевший на цепочке на моей шее. Черт побери, если в этой побрякушке и была какая-та сила Основателя, то лучше бы ей появиться побыстрее!
Внезапно, по моей спине пробежал холодок. Я почувствовал, как мои руки окунаются во что-то прохладное. Преодолев нестерпимую боль, мне удалось разомкнуть глаза и увиденное повергло меня в шок. Мои руки были абсолютно синего цвета, а вокруг них витала густая белая дымка, сверкавшая яркими вспышками. Но самое невероятное было в медальоне, за который я схватился в жесте отчаяния. От драгоценности, подобно дыму с конца сигареты, тянулся силуэт человека, чье лицо было искажено в немом крике.
«НЕ-Е-ЕТ!!!»
Оглушительный вопль заставил меня зажмуриться. Спустя мгновение, я смог заметить, что призрак не исчезал в пустоте, а втягивался прямиком в мою ладонь! Приятное покалывание подтверждало то, что все идет правильно.
Совершенно ошарашенный, я наблюдал за тем, как силуэт окончательно исчез в моей изменившейся руке, а вслед за этим кожа приобрела нормальный оттенок и белая дымка рассеялась в воздухе.
«ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ, ГНУСНЫЙ УБЛЮДОК!!!»
— Cerrar la Razon, — автоматически произнес я, прикладывая палочку к виску. Кошмарный крик не исчез, но стих настолько, что стал почти неслышимым. Я недоуменно уставился на свою руку, гадая, каким образом узнал это заклинание. Что-то было не так, что-то определенно было не так...
«Томас! Гнусный выродок, вернись сейчас же!»
В один миг перед моими глазами пронеслась странная картинка: маленький мальчик лет четырех сидит за густым кустарником, изо всех сил прижимаясь к земле. Что это было?
«Чудовище! Убирайся отсюда!»
Еще одна сцена, где тот же самый мальчик лежат на грязном деревянном полу, а вокруг него толпятся другие дети, которые избивают малыша ногами. В моих глазах зарябило от слишком быстрой смены цветов и света, когда я почувствовал приближение нового ментального сообщения. Теперь я видел пустую пыльную комнату и кровь. Кровь на руках пятилетнего ребенка…
— Какого… — начал было я, но следующая, невероятная мощная волна мыслей, звуков и воспоминаний буквально взорвались в моей голове. Мессы и года проносились в моем сознании, намертво отпечатываясь в памяти. Знания, чувства, эмоции, все это я испытал всего за несколько секунд. Вдруг, так же внезапно, как и началось, поток воспоминаний закончился. Я сидел на полу, ошарашено смотря на собственные руки.
«Этого не может быть…»
— Том… Ридл… — заплетающимся языком прошептал я, перед тем как рухнуть на ковер. Я не мог поверить. Это было слишком нереально, чтобы быть правдой. — Волдеморд… крестраж… Гонты… Мраксы…
Я шептал имена и фамилии, пришедшие мне из небытия. Что-то было не так, определенно не так…
07.08.2010 Глава 15
Я бреду по Запретному лесу, кутаясь в тонкую ткань мантии-невидимки. Прошло уже почти два дня с тех пор, как Поттер сбежал из замка, но я так и не смог вернуться обратно. Мне кажется, что я безумен, лишен разума от боли и горя, как мои родители. Я не могу выдавить из себя ни звука, безмолвно шагая куда-то вперед.
Но это не так. Я жив, и мой разум тоже. И от этого становится еще больнее…
В животе бурчит. Двое суток без еды и воды — нечто новое даже для меня, золотого… нет. Нога внезапно цепляется за какую-то корягу, и я шумно падаю на мокрую от позавчерашнего дождя землю. Щека саднит, там наверняка появился очередной багровый рубец. Шрамы… Да, у меня их много. Намного больше, чем должно быть у нормального подростка и даже чем у большинства взрослых. Когда-то давно бабушка сказала мне, строго сжав губы в одну линию, что шрамы украшают мужчину. Странно, она всегда была права, но не в этом случае. Я никогда не считал свои многочисленные раны, царапины и переломы украшением.
Может быть, сказывается моя врожденная рассеянность или общение с Гермионой, но каждая метка на моем теле была похожа на корешок книги. Серии книг о жизни Невилла Лонгботтома под издательством острых веток, железок, проклятий, квидичного поля и сотни других авторов.
Вот, например, огромный серый шрам на моей спине — след от укуса василиска из Тайной комнаты. Забавно, что, будучи уже заколотой мечом Гриффиндора, эта змея-переросток умудрилась почти перекусить меня пополам. Опять же, на кого складывать всю вину за случившееся: на недотепу Невилла, или дневник Редла, оказавшийся у ползучего гада в пасти? Дилемма, господа…
Или маленький шрамик на моем лбу. Тогда, на третьем курсе, Малфою показалось, что мне жизненно необходимо обзавестись подобным атрибутом внешности. «Если уж воровать — то воровать все, да, Избранный?» — сказал он тогда, с садистской усмешкой вырезая на моей коже рисунок, в то время как его бугаи прижимали меня к стене. Хм, сейчас это уже не кажется бессмысленной детской жестокостью…
Если подумать, то до поступления в школу, моя жизнь была серой и неинтересной. Строгая бабушка, сумасшедшие родители и учебники, учебники… Бабушка говорила, что, если много читать, тебя все полюбят. И естественно она была права. Гермиона много читала, и мы её любили. Но я не был таким умным как она, и никогда не смогу, поэтому этот путь к всеобщему признанию для меня закрыт.
Еще бабушка говорила, что в гриффиндоре учатся только смелые, мои родители были смелыми, а так как я будущий гриффиндорец и сын Фрэнка и Алисы, то должен быть самым отважным из всех, и тогда все в жизни получиться. Она была права. Рон оказался самым смелым магом, из всех кого я знал, конечно, если дело не касалось учебы. Гермиона как-то сказала, что рыжий просто болван без тормозов, но я с ней не согласен. Да, мой лучший друг не блещет умом, но я его люблю как брата. И тихо, незаметно для окружающих, завидую. Потому что «пухлый увалень» никогда не обладал подобной отвагой, да и навряд ли когда-нибудь будет.
Но, наверное, самые мудрые слова Железная Августа изрекла на мой одиннадцатый день рождения. Я прекрасно помню то 31 июля 1991 года…
День рождения должен быть лучшим днем в году. Так мне казалось, когда я смотрел на счастливые лица своих сверстников, горы их подарков и толпы гостей. Да, меня приглашали, но, несмотря на это, я никогда не был частью какой-либо компании. Дети — самые жестокие существа на свете, и им свойственно с самого первого момента знакомства составлять однозначное мнение, полностью оценивать человека. Я прекрасно знал и знаю до сих пор, что рожден быть изгоем. Я толстый, замкнутый, стеснительный и трусливый — именно такой, каким НЕ должен быть гриффиндорец. Но, благодаря своей бабушке, я постоянно должен был стараться соответствовать. Родителям, своей фамилии, своей судьбе, своим тесным штанам… трудно, скучно и грустно.
И вот, когда Невиллу Лонгботтому исполнялось одиннадцать лет, он решил коренным образом изменить свою жизнь. Идиот устроил вечеринку для знакомых, соседей и просто сверстников, с которыми ему предстояло учиться в школе. Народ любит хлеб и зрелища, а потому его план по подъему уровня своей популярности казался ему идеальным. Хех…
Стол накрыт, дом украшен, именинник одет с иголочки и ждет. Ждет пятый час. Наверное, каким бы тупым меня не считали, я все-таки понимал, что гости не опаздывают. Они не пришли. Вот просто взяли и не пришли. Обидно, обидно до жути, но не смертельно.
Я помню, как поздним вечером в одиночестве ел вкуснейший торт из кондитерской своей тетушки Лиз, одновременно давясь горькими слезами. Я не был зол, нет. На самом деле, если честно, тогда я почти не удивился случившемуся. Дети не хотели со мной играть и никогда не звали погулять, поэтому я с раннего детства привык к подобным выкрутасам судьбы. Просто… имел же я право хотя бы на пять минут обиженного детского плача?
Я не заметил, как бабушка мягкой поступью приблизилась ко мне со спины и больно схватила за ухо. Сработал выработанный инстинкт, и я затих, боясь издать лишний звук под гневным взором миссис Лонгботтом. Она уже была одета в пижаму, а в свободной руке держала подсвечник. Языки пламени слегка дрожали от моего прерывистого дыхания, вызывая затейливый танец теней на сухом и строгом лице бабушки. Что и говорить, никто, даже Снейп, не может соперничать с Августой за первое место в списке моих самых жутких страхов.
— Невилл, — стальным тоном отчеканила она. Одновременно с этим я наконец проглотил кусок торта, вставший поперек горла, — немедленно объясни, что здесь происходит?
Я испуганно потупил взгляд и зажмурился изо всех сил, боясь посмотреть в глаза бабушки. Она запрещала мне плакать с четырех лет — говорила, что это непозволительная слабость для её внука.
— … — я открыл рот, но не смог выдавить ни слова в оправдание. А что еще можно было сказать в той ситуации?
— Сию же секунду вытри слезы! — прикрикнула бабушка, грозно стрельнув в меня недовольным взглядом. Я тут же бросился протирать лицо рукавом, стараясь как можно незаметнее убрать налипшие крошки торта. Что тут поделаешь, я всегда ел в ненормальных количествах, случись что-нибудь плохое.
— А теперь слушай меня, Невилл! — громко сказала Августа, сложив руки на груди. — Плакать и глушить свое горе — удел слабых! Это недостойно сына Фрэнка, недостойно Лонгботтома! Соберись и не будь тряпкой.
Последние слова она произнесла уже немного мягче, аккуратно поправив мою помятую и измазанную в креме праздничную рубашку. Рубашку, которую бабушка заказала для меня в дорогущем ателье, хоть это было нам и не по карману. Несмотря на то, что род Лонгботтомов был почти таким же древним, как и некоторые известные фамилии, все состояние семьи уходило на лечение родителей. Августа никогда не теряла надежды на то, что её сын и невестка когда-нибудь очнуться от кошмарной пелены безумства, поэтому-то и спонсировала многочисленные исследования разных ученых.
Едва твердая, но одновременно с этим нежная рука бабушки опустилась на мое плечо, я зарыдал вновь. Мне стало стыдно за то, каким слабым и ничтожным я был. Мне было стыдно из-за моего глупого желания стать кем-то, кем я никогда не смогу стать. Мне было стыдно, что на несколько часов я поверил тем, кто всегда бросал на меня лишь брезгливые и насмешливые взгляды.
— Запомни раз и навсегда, Невилл, — её рука исчезла с моего плеча, но голос стал намного теплее. — Если человек сделал что-то один раз, то сделает еще. Он никогда не сможет разорвать этот круг и будет продолжать врать, воровать, предавать и убивать вновь и вновь. Ты должен быть готов к тому, что жизнь захочет испытать тебя на прочность. Пройди все её испытания с честью.
Чертовски верные слова. Кому, как не мне знать это? Волдеморт упорно пытался убить меня на протяжении пяти лет, Малфой всегда задирал меня, а Тревор — использовал каждый удобный случай, чтобы сбежать. Неизбежность повтора всякого несчастья и томительное ожидание беды — первый жизненный постулат, который я определил для себя.
Я был и остаюсь неудачником, но недаром говорят, что Хогвартс может изменять людей. Он поменял и меня. С самого первого курса моя жизнь превратилась в настоящую сказку. Все стало интереснее, веселее и… проще. Твердо знать, кто мой друг, а кто — враг, жить, наслаждаясь каждой минутой — вот, чему меня научил замок. У меня появились Рон и Гермиона — лучшие друзья, ради которых я готов сделать что угодно, зная, что они сделают то же самое. Я начал враждовать с Малфоем. Да, не прятаться от него по углам или молча сносить оскорбления и тычки его громил, а именно враждовать, устраивая друг другу подставы и назначая дуэли. Впервые в жизни я не боялся того, кто очевидно увереннее и… лучше меня, а ненавидел.
А еще в Хогвартсе я встретил Луну. Хотя, скорее это она нашла меня. Прекрасная в своей загадочности и отрешенности от всего мира, она подобно прекраснейшей из звезд спустилась с небесного свода на грешную землю и засияла. Хрупкая и бесконечно нежная девочка однажды просто подошла ко мне в одном из бесчисленных коридоров замка и, мягко улыбнувшись, спросила, как я себя чувствую. Было в ней нечто, что заставило меня вмиг забыть о загадке Тайной комнаты, жутком чудовище Слизерина и других вещах, которые день ото дня мучили меня, не давая спокойно спать. Запинаясь и непонятно от чего краснея, я едва слышно пробормотал ей, что чувствую, мол, хорошо, и вообще жизнь у героя алого факультета лучше некуда. Иными словами, я соврал, думая, что именно этих слов от меня и ждут. Но после моего ответа Луна нахмурилась и тихо произнесла:
— Не считай, что всем в этом мире на тебя наплевать, Невилл, — ее чистый звонкий голос пригвоздил меня к месту, а серьезный взгляд, в котором ясно читалось сожаление и жалость... В общем, она выбила меня из колеи. Как? Мерлин знает. — Ты герой, но даже герою порой нужна помощь.
И ушла. Не торопясь, легкой походкой Луна пошла дальше по залитому солнечным светом коридору, еле слышно напевая какую-то веселую песенку. Ее смешные сережки-редиски покачивались, путаясь в золотистых волосах, а ожерелье из каучуковых пробок подпрыгивало, негромко постукивая по значку факультета. Маленькая одиннадцатилетняя девочка, чистая и светлая как водяная гладь. Красивая звездочка, ворвавшаяся в мою жизнь. Именно тогда, на втором курсе, в ясный мартовский день я понял, что где-то внутри меня загорелся огонек, который позже бабушка назовет "глупой детской влюбленностью".
На протяжении следующих трех лет, Луна периодически то совершенно неожиданно появлялась, как и в первый раз одаривая меня своей умиротворяющей улыбкой, то исчезала, да так, что я не мог найти ее неделями. Странно, но мне казалось, что сам Хогвартс помогает ей, пряча и защищая... от меня? Да, скорее всего именно так. Ведь Невилл Лонгботтом — магнит для всяческих приключений, а если говорить начистоту, то попросту неприятностей, от опасных до смертельно опасных. Герми и Рон — друзья, которые давным-давно смирились с этим и будут вместе со мной всегда, где бы я ни был. Я верю им и могу положиться как на самого себя, но Луна... Я считал ее ангелом, слишком невинным и прекрасным, чтобы подвергать опасностям. В начале третьего курса, когда сбежала Беллатрикс, я попросил Добби присматривать за моей звездочкой, чтобы в случае чего домовик мог спасти ее. А когда чехарда с дементорами наконец закончилась и сумасшедшую Пожирательницу отправили обратно в тюрьму, я внезапно понял, что по-прежнему волнуюсь за Луну. Не было никаких явных угроз со стороны Темного Лорда или его приспешников, но я все равно с замиранием сердца провожал взглядом ее тоненькую фигурку, удаляющуюся из Большого зала и внимательно слушал доклады Добби обо всех неприятностях и недоразумениях, случившихся с ней за день. Именно благодаря эльфу мне на протяжении нескольких лет удавалось оберегать моего ангела, запирая тех, кто воровал ее вещи на Астрономической башне, подкладывая им зелье поноса и элементарно набивая им морды. Рон шутил, что я похож на одержимого девушкой маньяка, но мне было все равно. Луна — сокровище, которое нужно охранять. Любыми способами.
С ней мне было спокойно. Девушка не видела во мне героя или же его суррогат. Она просто изредка общалась со мной и давала советы в самые тяжелые моменты жизни. Возможно, это лишь подтверждение моей ничтожности, но мне, по уши влюбленному парню, большего и не надо было...
В принципе, до определенного момента, жизнь Невилла Лонгботтома можно было назвать даже неплохой. Однако этот самый момент все же имел место быть. Первое сентября 1996 года — начало моего шестого курса в школе. Конечно, я был полон ожиданий и уже обреченно предвкушал те неприятности, что свалятся на мою голову. Это уже стало традицией — совершать героические поступки на протяжении всех девяти месяцев, попадать в неприятности и читать экстренные номера Ежедневного пророка со своей физиономией на первой полосе. Я привык быть в центре внимания и уже научился неплохой держать себя перед лицом прессы и во время приключений. Но то, что произошло буквально в первый же день учебы...
Гарри Эванс — парень, который свалился на Хогвартс как снег на голову. Иностранный посол? Не смешите меня, профессор Дамблдор. Понятно, что легенда рассчитана на то, чтобы насторожился определенный узкий круг людей, но не так же явно! В любом случае, уже тогда, на ужине в Большом зале я мог поклясться, что этот таинственный парень — очередная заноза в моей несчастной пятой точке. Ведь именно так до этого начинались все неприятности — с чего-то неожиданного и странного.
Всю первую неделю я провел словно в киселе. Битва с Эвансом, в которой директор едва остался жив, покалеченные друзья и изнасилованная Гермиона казались мне жутким сном. Вопреки моим ожиданиям новичок не был ходячей тайной — он просто оказался обыкновенным маньяком. С той лишь оговоркой, что по уровню магических сил он не уступал Волдеморту. Из директора я не смог выбить ничего, кроме просьбы присмотреть за этим психом. Ну как я мог нормально общаться с ублюдком, рядом с которым Малфой казался самым невинным существом на планете? Но директор еще никогда не говорил попусту...
Месяцы, проведенные под постоянным давлением, не прошли бесследно для моего здоровья. Хотя, если говорить начистоту, то тем, кто в основном превращал мою жизнь в ад, был незабвенный Эванс. Могу поклясться, что даже Хагрид вряд ли бы смог соперничать с этой тварью в силе! Если бы кто-то сказал бы мне еще недавно, что человек без всякой магии способен голыми руками разворотить толстую каменную кладку, то я бы лишь посмеялся над подобными небылицами. Но почувствовав кулаки чертова подонка, я уже не могу быть столь уверен в том, что готов принять свою судьбу — судьбу героя. Эванс заставил меня понять, что силы тьмы не ограничиваются пожирателями и дементорами. Те, кто рождены в тени и предал свет, настолько же различны и непредсказуемы, как сама магия.
И проклятый ублюдок самое яркое тому подтверждение.
Глупо было считать, что если отрубить дракону крылья, он перестанет быть опасен. Эванс оказался изворотливой и хитрой тварью... Луна, мой ангел, ты всегда была слишком добра. Даже по отношению к тому, кто причинил мне столько боли. Я не узнавал тебя и в то же время восхищался. В отличие от меня, тебе хватило сил окунуться в темный омут, зовущийся душой Гарри Эванса. Но ведь он использовал тебя, неужели ты не понимала? Понимала... и все равно искала в нем свет.
Спустя неделю после битвы директор предупредил меня, что печать, сдерживавшая магию Эванса, не вечна. При различных условиях она могла продержаться от месяца до семи лет, но, учитывая желание этого чудовища вернуть свою силу, у нас в запасе было не больше трех месяцев.
"— В запасе для чего, профессор? — осторожно спросил тогда я, не зная, чего ожидать. Дамблдор запретил мне мешать новичку в его поисках ключа к печати, но не объяснил почему. Директор приказал не препятствовать его общению с Луной, но опять же не сказал причины. А были ли они вообще? Я не знаю.
Дальнейшие события слились для меня в одну сплошную полосу самых ужасных ночных кошмаров. Ангел отдалялась от меня все больше и больше, а в душе росло тревожное предчувствие чего-то страшного. Я не мог спать, так как, едва закрыв глаза, мне я видел ее. В моих фантазиях Луна всегда была одета в воздушную легкую мантию молочного цвета. Она сидела ночью на лесной поляне, залитой нежным лунным светом и мягко улыбалась, смотря куда-то вдаль из-под прикрытых ресниц. Но с недавних пор эта поляна в моих снах стала темнее, а улыбка на лице моей звездочки — грустнее и обреченнее. Иногда мне казалось, что сквозь пелену липкого страха я слышу сумасшедший смех Эванса, и в тот же момент я просыпался в холодном поту.
Наплевав на приказ директора, я решил поговорить с Луной. Этот разговор до сих пор стоит перед моими глазами, словно это было вчера...
Я отозвал ее в пустынный коридор возле кабинета трансфигурации. Урок только начался, поэтому я не боялся, что кто-то сможет нечаянно помешать нам.
— О чем ты хотел поговорить, Невилл? — спросила она, с легкой полуулыбкой. При этом прядь ее светлых волос упала на лоб, а она поспешила ее убрать. Такой невинный и обычный жест вызвал во мне целую бурю чувств нежности, любви и... обеспокоенности.
— Об Эвансе,— ответил я немного резче, чем хотел. Просто даже само имя так ненавидимого мной человека заставляло кровь кипеть, а кулаки — рефлекторно сжиматься.
— О Гарри? — удивленно сказала она. Возможно, мне показалось, но при моих словах в ее глазах мелькнуло что-то... Нечто, что мне совсем не понравилось.
Я молча кивнул, стараясь не отводить взгляд от этих пристальных омутов. Наш разговор так и не заладился. Она не перебивала и выслушивала все, что я говорил, но, каким-то неизвестным образом, погрузилась в кокон отчужденности и безразличия. Безразличия… оказавшись между Эвансом и мной, Луна выбрала его. И не потому что он лучше, сильнее и, да что там, намного красивее меня, нет! Она, как Ангел хранитель, искренне хотела помочь ему. Помочь выбраться из той тьмы, воплощением которой он казался.
Мне казалось, что моя жизнь рушится. Казалось, потому что это была не моя жизнь. Она и сейчас не моя, и я прекрасно это чувствую. Это жизнь Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, победителя Волдеморта и обладателя знаменитого шрама-молнии. Но пять лет назад весь мир узнал, что самый известный ребенок Британии трагически скончался от остаточного явления смертельного проклятья. Не стало героя, знамени надежды всего волшебного мира. Профессор Дамблдор всегда говорил, что Темный Лорд не погиб, а всего лишь потерял все силы. Волшебники каждый год праздновали годовщину смерти тирана, вздрагивая от его имени. Политики и журналисты поливали грязью всех, кого только могли: Пожирателей, Дамблдора, меня и так по кругу…
Волдеморт, директор, Поттер… О, Мерлин, как же мне не хватает тебя, Луна… Ты пожертвовала собой ради спасения Хогвартса. Если бы не ты, это чудовище разрушило бы замок до основания. Настоящая героиня — маленькая когтевранка, а не знаменитый Лонгботтом.
— Но почему ты?.. — риторический вопрос, на который нет ответа. Просто так получилось. Просто она оказалась любопытней, смелей и добрей остальных. — ПОЧЕМУ?!
Мой крик прорезает мертвую тишину Запретного леса, наверняка будя сотни, если не тысячи опасных зверей на многие мили окрест, но мне уже наплевать. Я — никто. Я не смог остановить возрождение Волдеморта, убить Поттера и даже спасти своего ангела.
— О, свет, дай мне сил исполнить пророчество… — кажется, я плачу. — Мне надоело быть никчемным... Прошу, кто-нибудь, дайте мне сил...
— Сил?
Звериный оскал и горящие алым пламенем глаза. Эта тварь смотрит на меня не мигая, словно изучая странное скорчившееся на земле новое для нее существо.
— Сил? — переспрашивает голос в моей голове, и я сквозь пелену боли и горя осознаю, что это саламандра. Слабейший подвид драконов, тем не менее, опасен как стая обезумевших оборотней.
— Тебе, наверное, не нужно бояться? — иронично шепчу я, обращаясь к монстру. Я схожу с ума?
— Бояться…
— Хагрид говорил, что ты — самая милая зверушка в весовой категории до двухсот килограмм, — непонятно зачем хихикаю я, уткнувшись лицом в мокрую после дождя почву.
— Убить? — трехметровое чешуйчатое тело рептилии слегка касается моего плеча. Саламандра обходит меня кругом, лениво проводя бритвено-острым хвостом вдоль позвоночника. — Хочешь?
— Это твое право, чудовище… — я будто бы снова оказываюсь в кабинете Снейпа. Огнедышащая тварь вместо профессора, а моя жизнь — вместо снятых баллов. Хм… а ведь в остальном, ситуации мало чем различаются. — Делай, что хочешь. Я слишком устал…
— Пришел убить меня?..
Меня словно ударили по голове. Мысли исчезли и появились снова, но теперь ситуация выглядит совершенно по иному. Саламандра не смотрит на меня слишком настороженно, а то и дело вспыхивающие под чешуёй язычки пламени говорят лишь об одном — выкидыш дракона не играет с жертвой… он готовится к бою.
— Ты… — слова застревают в горле. Неожиданная догадка слишком невероятна и фантастична, ведь моя палочка оставлена во дворе замка, а сам я чересчур устал и слаб, чтобы представлять для кого-то опасность, тем более для взрослой особи саламандры. — Почему ты так решила?
Рептилия дернула головой и неожиданно выплюнула в мою сторону огненную струю толщиной с руку. Рефлекс ловца сработал безотказно, и в следующий момент я отпрыгиваю в сторону, перекатываясь и вскакивая на ноги. Плевок монстра угодил в то место, где я стоял на коленях секундой раньше, и вспыхнул ярким пламенем взрыва.
— Старшие покорились, — в голосе саламандры впервые за время встречи промелькнули хоть какие-то чувства. И именно это окончательно сбило меня с толку. — Но я не отдам свою Искру тебе, Пожиратель!
Мускулистое тело сжимается как пружина, и я едва успеваю отпрыгнуть от второго залпа раскаленной слюны. Какого черта несет эта тварь?!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь!— успеваю крикнуть я, прежде чем пригнуться от молниеносного удара вспыхнувшего алым пламенем хвоста. Саламандра не останавливается и успевает рубануть могучей лапой по незащищенной левой ноге. Острые когти впиваются в плоть, шипя и впрыскивая под кожу раскаленную желчь. — А-а-а!!!
— Тебя было сложно найти, Пожиратель! — ревет существо в моем подсознании, и в его голосе ясно угадывается неприкрытая злоба. Я едва соображаю от боли, судорожно ища хоть что-то, способное спасти мою жизнь. — Старшие спрятали тебя хорошо. Но Младшие не станут покорно дожидаться своей участи, дожидаться того дня, когда ты уничтожишь всех Потерянных! Умри, Пожиратель!
Бурлящая магма скапливаются в распахнутой пасти этой твари, а я не могу даже отползти — когти держат меня слишком сильно. Левая нога уже почти не чувствуется, а под рукой нет ни палочки, ни даже булыжника, чтобы врезать врагу.
Умереть. Убежать от проблем. Покориться судьбе и наконец-то отдохнуть.
«Уходи, Невилл…»
Её голос ворвался в мой разум, сметая все на своем пути. Мой Ангел, моя Луна…
«Потому что я люблю те…»
— НЕ-Е-ЕТ!!!
Не осознавая, что делаю, я выбрасываю обе руки вперед, навстречу клокочущей смерти и впиваюсь в миниатюрный огненный Ад голыми руками. Я не умру! Луна… Поттер…
— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ПОТТЕР!!! — кричу, отстраненно наблюдая за тем, как весь чудовищный жар и голодное пламя саламандры медленно гаснет. Глаза твари выпучены от страха, а сама он бьется в конвульсиях, но я этого не замечаю. Пламя. Я чувствую, как оно течет от этого существа по моим пальцам, по моим венам. Обжигающее пламя растекается во мне, но не огрызаясь, а покорно поддаваясь моей воле.
Проходит вечность, перед тем, как я отбрасываю иссушенный труп саламандры в сторону, словно оно не тяжелее пера. В каком-то странном исступлении я поднимаю свои руки на уровень глаз и почти с удовлетворением замечаю едва видимые оранжевые чешуйки, которые медленно растворяются, почти сливаясь с кожей.
Ленивый взмах руки — и вот мумию недо-дракона пожирает пламя, угодливо сорвавшееся с моих пальцев. Моя мантия разорвана в клочья, но, несмотря на холодную ночь, я не дрожу. Мне жарко. Очень жарко.
— Луна… — хриплый голос подобен звериному рыку, в котором не осталось ничего от того неудачника и слабака, которым когда-то был Невилл Лонгботтом. — Я убью Поттера, мой Ангел.
* * *
— Профессор Дамблдор, вы готовы? — шепотом спрашивает обильно потеющий Фадж. Министр Великобритании дрожит как осиновый лист, судорожно вытирая капельки пота измятым платком.
— Никто не может быть готов, Корнелиус.
Зал Великого совета Визенгамота набит до отказа. Заседатели, самые властные и могущественные маги мира, настороженно косятся в нашу сторону, не зная чего же ожидать от их главы. Многочисленные репортеры толпятся у входа и у любого свободного от скамей пяточка, беспрерывно щелкая фотоаппаратами.
— Думаю, пора начинать, Ал’бус? — обманчиво расслабленно спрашивает сидящий рядом Франциск де Монтегю — самый знаменитый и искусный заклинатель Европы, представитель Палаты Ремесленников от Франции.
— Да, — отвечаю я, в последний раз прокручивая в голове последние события. Нет, что бы ни говорил лорд Гриффиндор, иного пути нет.
— Господа! — усиленный Сонорусом голос директора Хогвартса разносится по гигантскому амфитеатру, мгновенно затыкая рты говорившим до этого магам. — Как Глава Визенгамота, я объявляю заседание №579 открытым!
Вспышки фотографов ослепили бы и крота, но я со спокойным видом и хаосом в голове медленно направляюсь в сторону огромной резной кафедры, сопровождаемый хлопками. Аккуратно поднимаясь по многочисленным ступеням, выставляющим меня на всеобщее обозрение, я добиваюсь нужного эффекта, и к тому времени, когда я становлюсь на место, в наступившей тишине можно услышать чих Мерлина.
— Слово предоставляется Альбусу Дамблдору! — коротко оповещает Француа, хотя в этом нет практически никакого смысла. Все внимание магов и так отдано лишь мне. — Альбус?
— Благодаря, мсье Де Монтегю. — вежливо кивнув, я дожидаюсь, пока мой старый соратник сядет на место. Что ж, пришло время…
— Дамы и господа, сегодня мы с вами собрались для того, чтобы принять жизненно необходимое решение.
Тук-тук. Тук-тук. Кажется. Мое старое сердце сейчас остановится.
— Вам всем хорошо известно, что в Великобритании был объявлен военный режим. Это вызвано тем, что тот, кого удалось одолеть шестнадцать лет назад, вернулся к жизни. Сильнейший Черный маг, со времен Геллерта Грин-де-Вальда, Том Редл вернул себе тело всего год назад, но уже собрал вокруг себя великое множество сторонников. По предварительным подсчетам, уже через несколько месяцев сил Волдеморта будет достаточно для успешной осады Хогвартса…
— И в этом лишь ваша вина, Альбус.
Джордж Вашингтон, эксцентричный маг-американец, являвшийся официальным министром магии США уже несколько сотен лет, презрительно выплюнул эти слова прямо мне в глаза.
— Не так давно, — продолжил Джордж, поправив несуществующую складку на своем камзоле в цвет американского флага, — вы смогли убедить Визенгамот, что у вас имеется средство-панацея от этого вашего Темного Лорда. Но, тем не менее, прошел год, а твой, Альбус, ученик по-прежнему топчет землю и нарушает Статус Секретности. Где же ваш шрамоносец?
Возмущенный ропот прошел по трибунал амфитеатра. Вашингтон, хоть и не являлся главой совета, был одним из самых могущественных магов мира, а его слово имело значительный вес в споре любого масштаба.
— Именно о нем и пойдет речь, Джордж,— отвечаю я спокойным тоном, хотя внутри меня бурлит гнев. Чертов американец слабее меня, но при этом обладает такой властью, что с его устранением рухнет половина политической системы магического мира. — Не больше полугода назад я обнаружил, что, помимо Тома, на свет выбрался еще один старый враг. Позвольте спросить, госпожа Яга, почему вверенная вам в охрану тюрьма Нуменгард сейчас лежит в руинах, а её заключенный гуляет на свободе?
Дружный шокированный вздох вновь пронесся по толпе. Вызывающе одетая в нечто полупрозрачное, из темных осенних листьев, девушка лишь расхохоталась, запрокинув голову. От этого невесомая лямка её платья соскользнула, открыв магам вид на обнаженную верхнюю часть тела последней из древних колдуний.
— Альби, малыш, — ласковым тоном произнесла Баба Яга, не обращая внимания на покрасневших волшебников вокруг нее. Образ, созданный народной молвой, никак не вязался с расковано сексуальным видом представительницы Палаты Правителей от России, с её обжигающим взглядом и томно приоткрытыми губами, — отвечу тебе честно: если бы даже я случайно и оказалась там в момент побега Гели, то вряд ли бы смогла его остановить. Вы, молодые, слишком высоко запрыгнули, а таким старушкам как я приходится лишь дожидаться того момента, когда вы упадете.
— Дамблдор, — рыкнул Вашингтон, прервав хохот Яги,— не перекладывай ответственность на других. Если ты собираешься только оправдываться, то не трать наше время! Вы не справляетесь с Волдемортом, а уж с Грин-де-Вальдом не совладаете и подавно, так что, либо предлагай свое решение, либо…
— Я прошу Визенгамот дать разрешение на снятие Порога Силы сроком на год.
Бум. Черт, все идет не так как я планировал. Совет требовалось подготовить к моим репликам, но выкрики этой старухи и американского клоуна все испортили. Эх… слишком много проблем разом навалилось на меня.
— Извини, — приторно сладко промурлыкала Яга, первая оправившаяся от моих слов. — Лет сто назад я поругалась с одной банши и теперь немного страдаю от плохого слуха. Альби, мне показалось, или ты действительно сейчас попросил снять Порог?
— Вы все правильно поняли, госпожа,— максимально вежливо отозвался я, выдержав испытующий взор древней колдуньи. — В связи с возникнувшей опасностью, я прошу Визенгамот…
— Глухотой тут страдают не все, Дамблдор, — довольно грубо прерывает меня Кевин Бродвери, ставленник Палаты Правителей Канады. Чернокожий мужчина в строгом деловом костюме смотрит на меня с неприкрытой злобой, то и дело прикасаясь к висящему на его поясе револьверу. Именно благодаря мне пятнадцать с половиной лет назад в Азкабан был отправлен его родной брат Джим, за подозрение в причастности к конфликту с горными троллями. В то время мне было необходимо укрепить свои позиции на посте главы Визенгамота, а громкие скандалы с участием таких высокопоставленных лиц, как руководитель канадского аврората, могли создать нужный образ. — И мы поняли, что твой мозг окончательно запутался в бороде.
— Я хочу, чтобы вы поняли…
— Ты сказал слово, Альбус, — обманчиво спокойно произнес Вашингтон. — А теперь выслушаешь все, что мы будем говорить.
Авторитет американца позволил создать небольшую передышку в разговоре и малость свыкнуться с тем, что здесь и сейчас они решали вопросы действительно мирового масштаба. Шушуканье не смолкло, но стало достаточно тихим, чтобы собрание продолжалось в нормальной обстановке.
— Ты прекрасно знаешь, Альбус,— начал Вашингтон, подперев кулаком подбородок и скосив на меня хмурый взгляд. Сейчас его цветастый наряд уже не казался таким уж идиотским, даже наоборот, — что Порог — столп, на котором держится весь магический мир. Наши предшественники создали его, чтобы огородить других волшебников от пагубного влияния безграничной силы… бога, природы, космоса, называй это, как тебе угодно. Разве ты забыл историю, глава? Именно из-за того, что человек не умеет контролировать подобные потоки магии, и был разрушен Вавилон, исчезла с лица мира Помпея. Да, мы обладаем властью, но каждый член Визенгамота связан со своим долгом перед всем миром. Один — два мага совета с легкостью смогут расправиться с Волдемортом, а пять-шесть — уничтожить Грин-де-Вальда. Ты известен как один из самых расчетливых и умных волшебников, так скажи мне, Альбус, с чем связана твоя просьба?
Воцарилась тишина. По лицам магов было понятно, что высказаться желает каждый, но вопрос Джорджа имел наивысший приоритет. Глубоко вздохнув, я собрался с мыслями. Обмануть такое количество сильных волшебников, среди которых было немало легилиментов, не представлялось возможным, а значит единственный выход — сказать правду.
— Наверняка вы слышали, что Азкабан находящийся под юрисдикцией Великобритании, был захвачен неизвестным врагом. В сентябре в Хогвартс поступил один юноша. Буквально через несколько часов после прибытия, этот студент вступил со мной в схватку.
По трибунам пошли шепотки. Покушения на членов Визенгамота — явление нередкое, но нападение на главу было тем, о чем бы судачили все газеты мира. Судачили, если бы Хогвартс не был закрыт от всего внешнего мира.
— Наша дуэль длилась недолго — юноша обладал завидными магическими навыками и талантом, но при этом был неопытен, — продолжил я. — Однако мистер Эванс использовал чрезвычайно мощный и неизвестный мне вид черной магии, и посему мне пришлось прибегнуть к Абсолютному запечатыванию. Мне удалось просканировать разум этого юноши, и именно увиденное там заставило меня прийти к выводу, что происходящее в Англии — уже не проблема одной страны, а настоящая угроза мировому строю. В мозгу Гарри я увидел, что большинство умений и знаний он получил от небезызвестного Грин-де-Вальда, которого позднее и освободил. Кроме того, мистер Эванс являлся продуктом одного из экспериментов Темного Лорда по получению нового вида магов. Исследования, вопреки всеобщему мнению, увенчались успехом. Как результат, в моей стране находятся два Черных волшебника и молодой человек, который в перспективе сможет стать сильнее любого из находящихся здесь членов Визенгамота. Несколько дней назад юному мистеру Эвансу, в конечном счете оказавшемуся знаменитым Гарри Поттером, удалось сломать Печать Смерти, убить студентку, вывести из строя полторы тысячи несовершеннолетних волшебников и меня, а затем вырваться из наглухо запертого Хогвартса. По моим прогнозам, возможности Поттера будут расти в геометрической прогрессии и уже через год он сможет стереть с лица земли половину Англии в одиночку. А теперь скажите вы, многоуважаемый совет, является ли эта угроза, по вашему мнению, достаточной, чтобы снискать ваше внимание?
Наверное, человек никогда не сможет придумать оружия страшнее слов. В отличие от того же меча или заклинания, правильно сказанные слова всегда достигают цели. И всегда бьют именно туда, куда надо. Если, конечно, ты опытный и умелый оратор.
— Ты уверен, что ситуация столь серьезна, Альби? — почти серьезно спросила Яга, наконец соизволив поправить съехавшую лямку.
— Нет. Все намного серьезней, госпожа,— я окинул присутствующих мрачным взглядом, стараясь донести смысл сказанного до каждого, чтобы любой из этих магов решил, что мои слова предназначаются лишь ему одному. — Кроме Гарри Поттера по всей планете скрываются трое не менее опасных подопытных кроликов Геллерта. Поэтому, как вы понимаете, уже очень скоро мы можем ожидать появления таких сил, что даже снятие Порога не сможет обеспечит победу Визенгамота.
— Кто… — Вашингтон запнулся, закрыв лицо морщинистыми ладонями. В этой словесной дуэли победителем вышел не он, а Альбус Дамблдор. — Кто за то, чтобы печать Порога остался нетронутым?
Медленно и неуверенно, в небо поднялись сотни маленьких красных огоньков.
— Кто за то, чтобы Порог был… — глубокий вздох, — снят?
Новая туча света воспарила в воздух, чтобы, собравшись в один большой искрящийся шар, зависнуть рядом с предшественником. Секунду спустя, программа заклинания перешла на финальную стадию, и оба облака сложились в огромные, видимые всем цифры.
Пять голосов. Всего пять голосов отделяло меня от триумфального поражения.
— Да будет так! — провозглашаю я, но уже как глава Совета могущественнейших магов мира. — Визенгамот принял решение. Сегодня, ровно в полночь, Порог магии будет снят на один год, а страны мира объединятся против нависшей над всеми нами угрозы.
«Да хранит нас Мерлин», — прошелестел гул голосов, слышимых даже самому слабому легилементу.
16.12.2010 Глава 16
В году, получившему номер одна тысяча девятьсот девяносто пятого, над скалистым берегом темного как ночь острова Азкабан поднялся ледяной ветер. Но ни бушующие волны, ни сама мрачная глыба обители дементоров не обратили на него никакого внимания. Ибо ничтожны были его попытки проникнуть сквозь каменную кладку, как ничтожен ребенок с игрушечной палочкой против разъяренного тролля.
Не обращая внимания на холод, гордый ворон летит над вздымающимися волнами, держа курс на крепость-тюрьму. Его внимательные глаза не отрываются от самой высокой башни, прозванной Клыком Грима, а сильные крылья покоряют ветер, заставляя его служить себе, быть опорой в нелегком путешествии этой отважной птицы. До заветного зарешеченного окна остается меньше ста метров, но ворон не теряет бдительности. Ведь в этих страшных водах обитают твари пострашнее акул и русалок…
Когти крепко вцепляются в подоконник, и ворон складывает крылья, давая измотанным мышцам долгожданный отдых. Быстро отряхнувшись от маленьких капелек воды, пернатый гость с интересом осматривает знакомое помещение. Несмотря на ужасную погоду, царящую снаружи, здесь было сухо и тепло, хотя, на взгляд гостя, чересчур громко. Источником шума был высокий мускулистый человек с длинными темными волосами. В отличие от своих сородичей, этот человек был одет лишь в свободно обмотанный вокруг бедер кусок светлой ткани. С его тела ручьем стекала вода, и ворон подумал, что этот шумный малый мог попасть под ливень. Или упасть в ледяную морскую воду. Вариантов много, но ни один не мог объяснить, почему же парень истошно орал, размахивая руками в сторону спокойно прислонившейся к стене человеческой самки.
— …аной матери!!! Какого треклятого демона ты приперлась в мою спальню, полоумная девка?! — спокойно выслушивая оскорбления и даже явные угрозы, бледнолицая девушка со светлыми волосами смотрела на мирно похрапывающий на её руках клубок шерсти, когтей, зубов, жал, щупалец и… чего-то еще, что ворон в своей жизни не встречал. Эта неведомая тварь издавала утробное урчание вперемешку с шипением и чем-то, похожим на его, ворона, карканье, всеми своими выпирающими отростками прижимаясь к своей, по-видимому, хозяйке.
— Я хотела спросить, — задумчиво начала девушка, поглаживая существо в месте, напоминающем ухо и анальный проход одновременно,— ты не знаешь, какие имена любят кизляки? А то этот первый, встреченный мной на этом острове…
— ЧТО?! — взревел самец, выпучив глаза на свою, как показалось ворону, самку. — Это никакой не кизляк, ты, сумасшедшая дура! Это… Эта… ГРИША!!!
Парень изо всех сил топнул ногой, и башня содрогнулась от невероятной для такого маленького существа как человек силы удара. Пару секунд ворон переводил слегка заинтересованный, но по большей части скучающий взгляд со взбешенного самца на задумчиво спокойную самку, гадая, чего же разозленный человек хотел добиться этой вспышкой. Но тут, совершенно неожиданно для ошарашенного ворона, в окно влетела зловонная куча грязных тряпок и шерсти. Эта самая куча в прямом смысле шлёпнулась о каменный пол с характерным хлюпом и начала ворочаться и кряхтеть. Немного отошедший от такого странного вторжения ворон прикинул, что тряпье и шерсть не имеют привычки ворчливо бурчать себе по нос, и пришел к занятному умозаключению. Которое, впрочем, подтвердилось, когда на месте вонючей горки возник не менее вонючий человек, от которого и доносилось сердитое ворчание.
— АВАДА КЕДАВРА! — вместо ответа с руки юноши сорвалась ярко-зеленая стрела и ударила не ожидавшего такого поворота дел человека. Тот, получив удар лучом прямо в макушку, слегка покачнулся, но остался стоять, потирая дымящуюся макушку и выжженный на ней алеющий шрам в форме трапеции.
— Никогда не смей влетать в мою комнату через окно! — уже немного более спокойно процедил юноша, глубоко дыша.
— Как скажете, хозяин. Я…
— Что это за… Что это? — перебил своего, как в очередной раз показалось ворону, слугу, прошипел парень, дрожащей от ярости рукой указывая на мурлыкающий комок всякой хрени в руках по-прежнему спокойной бледнолицей самки.
— Его зовут Бенджамин, хозяин! — вскинулся подпаленный с радостной ухмылкой на грязном от пота крови лице.
Несколько секунд никто не нарушал воцарившуюся тишину, и лишь непонятная штуковина в руках девушки довольно квакнуло, отзываясь на свое имя.
— Бенджамин, Гриша? — подозрительно тихо переспросил юноша. От его голоса даже отважный ворон, переживший всех своих братьев и сестер, покрылся мысленной птичьей испариной.
— Да, хозяин! — уже совершенно радостно воскликнул слуга, довольно вытирая текущую из разбитой неведомо где губы кровь. — Блэк учил ваших преданных слуг анимагии, а Бен что-то напутал с расчетами… мы так и не смогли вернуть ему человеческий облик.
— О! — глубокомысленно протянул Хозяин, одним шагом останавливаясь всего в нескольких вороньих шагах от слуги. — Это все объясняет. Да-да…
— Все, Гриша, — почти дружелюбно произнес хозяин, но его глаза оставались пусты и холодны как бездна,— кроме одного. Почему никто из вас, недоумков, не удосужился избавиться от этого неудачника, а?..
Бенджамин недовольно заворочался в ласковых объятиях человеческой самки и неожиданно из складок меха и слизи вылез большой глаз с вертикальным зрачком. Вылез, осмотрелся, расправил маленькие перепончатые крылья и описал красивейший пируэт вокруг головы полуголого юноши. Самка восторженно подпрыгнула на месте и премило улыбнулась одной из самых красивых улыбок, которые только доводилось видеть ворону.
— Гарри, он летает!..
— АВАДА КЕДАВРА!!! — не выдержал раскрасневшийся самец, и сорвавшийся с его руки поток ядовито-зеленого пламени уничтожил неудачливого летуна и добрую половину крыши над головами людей. Ворон скептически скосил глаз на самца, вокруг которого начала клубиться черная дымка, как от чадящего костра, и вульгарно каркнул, гордо расправив крылья.
— Хозяин… — осторожно подал голос подпаленный слуга, склоняясь в низком поклоне. — Кажется, ваш шпион уже прибыл.
Юноша усилием воли погасил зеленоватое свечение в пальцах и, сделав глубокий вдох, отбросил в сторону пропитанный водой кусок ткани, обмотанный вокруг его бедер. Оставшись абсолютно голым, юноша, не замечая ни заинтересованно-задумчивых взглядов своей самки, ни оскорбленно потупившего взор слуги, коротким взмахом руки подозвал к себе высокий платяной шкаф. Данный мебельный индивид на удивление быстро подскочил к парню на своих коротеньких птичьих лапках и начал хлопотать вокруг мага, выуживая из себя один искорёженный кусок ткани за другим. При этом, что немало позабавило ворона, шкаф не переставал сетовать на излишнюю бледность кожи хозяина и его ужасную прическу, которую давно пора бы сменить.
После того, как самец был должным образом обряжен в белоснежную рубашку, черные брюки и в тон ему кафтан, внимание мага полностью обратилось к обескураженной уничтожением своей неотъемлемой части тела твари на руках белобрысой самки.
— И что же мне с тобой делать, Бени? — ласково поинтересовался он, соорудив на лице такой оскал, что эта живая штуковина мигом втянула все свои дрожащие отростки. Девушка осторожно погладила своего нового питомца по мягкой шерстке, что-то успокаивающе шепча ему… как надеялся ворон, в ухо.
— Гарри, а можно я оставлю его себе? — совершенно по-детски промурлыкала девушка, косясь на самца из-под полуопущенный ресниц. — Он такой милый и забавный…
— Глупая девчонка, этот милый зверек — заключенный нижних уровней Азкабана, один из тех, кто с радостью оторвет тебе голову, как только до его крошечного мозга дойдет, что эти клешни и когти годны для пускания крови! — в сердцах рыкнул юноша, хватая свою самку за плечи и тряся как тряпичную куклу.
— Но у тебя тут совершенно никакого нет! — немного обижено возразила девушка, словно не замечая, что висит в нескольких сантиметрах от пола. — Одни только Белоглазики!
— Кто? — недоуменно спросил парень, ставя собеседницу на пол. Бени в истерике сжался до размера яблока и трясся как осиновый лист.
— Белоглазики, — тоном, словно объясняла взрослому человеку, как дышать, произнесла девушка. — Как Гриша.
Упомянутый маг в шоке уставился на самку, и ворону удалось рассмотреть черты лица этого вонючего человека со странным неживым голосом. Заурядная физиономия: узкая, с выдающимися скулами, длинный крючковатый нос и глубоко посаженные…абсолютно белые глаза. Никаких зрачков или чего-то другого, что ворон привык видеть у двуногих.
— …
— …
— Вот…
По цвету лица длинноволосого паренька, ворон догадался, что тот находится в состоянии близком к истерике. Вздувшиеся вены на шее и клубящаяся черная дымка вокруг глаз не предвещала ничего хорошего. Девушка слегка смущенно наблюдала за изменениями на лице своего самца, хотя на ее месте ворон летел бы отсюда на всех парах.
— КАКИЕ НА.УЙ БЕЛОГЛАЗИКИ, ТЫ, ПОЛОУМНАЯ СКОТИ…
— Не, а что, даже прикольно! — не подумав прошептал вонючка, за что мигом получил очередь зеленых вспышек в лицо. После того как Гриша вытер кровь и стряхнул упавшие на лицо волосы, взору ворона открылось семь различных геометрических тел, выжженных на коже цвета пергамента. Квадратик на левой щеке, крест — на правой, а носу уместилось целых три ромба. На лбу красовался равносторонний треугольник, а все величественную картину венчала алая трапеция на месте длинной бороды.
— БЛЭЭЭК!!! — заревел как раненный медведь юноша и секунду спустя из тени дальнего угла комнаты выступил высокий ухоженный франт с белыми, как у вонючки, глазами. — УБЕРИ ЭТИХ НЕДОУМКОВ ИЗ МОЕЙ ЧЕРТОВОЙ КОМНАТЫ НЕМЕДЛЕННО!!! ЧТОБ ВАС МАНТИКОРА ЖАЛОМ В ЗАДНИЦУ, ПОШЛИ ВСЕ ОТСЮДА К ЕБ.НОЙ МАТЕРИ, ВЫРОДКИ БОЛЬНОГО ТРОЛЛЯ И СИФИЛИСНОГО АКРОМАНТУЛА!..
* * *
— …в Запретном лесу. Как вы и приказали, Хозяин, наша стая гнала эту саламандру к Хогвартсу, пока у той не кончились силы. Мальчишка справился с ней, хотя и получил незначительные раны. Мы перенесли его к хижине лесника, так что ему больше никто не угрожает.
Закончив свой рассказ, ворон недовольно поправил давящий на шею галстук. Гарри неопределенно покачал головой и коротко ответил:
— Хорошо, — следы недавнего гнева еще тлели в голосе этого страшного человека, но ворон не опасался попасть под горячую руку. Он и его стая еще слишком нужны Поттеру, а пока в тебе нуждаются — ты в относительной безопасности. — Как обстоят дела с другими? Вы нашли двух других?
— Нет, хозяин, — ворон покорно склонил голову, готовый принять неудовольствие повелителя,— наши глаза не заметили никого из тех, кого вы описывали, на территории замка и в его окрестностях. Разве что…
— Что, мистер Рэйвен? — ворон скривился от ненавистного имени. Еще один якорь, который приковывает вожака стаи к земле и этому ужасному магу.
— Мои сородичи узнали, что Темный волшебник, называющий себя Волдемортом, был тяжело ранен в своей резиденции, — начал Рэйвен, гася бессмысленный порыв расправить крылья и взлететь на удобный подоконник. Нет, без разрешения Хозяина — нельзя. Ничего нельзя. — Те из нас, кто видит Туман, сказали, что у него словно вырвали кусок Ту… души. Будто выгрызли зубами. Кроме того, заседание международного совета Визенгамота окончилось принятием прошения директора Дамблдора.
— …Который не имел права созывать этот самый совет без присутствия законного представителя Палаты Лордов от Британии,— ухмыльнулся Поттер. — Не так ли, Альбус?..
Поттер вновь кивнул головой, вежливо отвечая на свой собственный вопрос, и молча отвернулся к стене, давая понять собеседнику, что тот более ему не интересен. Рэйвен усилием воли подавил рвущийся наружу гневный клекот. Он — вожак самой большой стаи воронов во всей Европе должен терпеть подобное обращение со стороны неведомо откуда взявшегося выскочки, который…
— …все равно помрет через несколько лет,— безэмоциональным голосом прохрипел Поттер, вперив в дрогнувшего ворона взгляд абсолютно черных, в противовес своим слугам, глаз. — Вы это хотели сказать, мистер Рэйвен, не так ли?
Несмотря на то, что окно было плотно заперто, по спине вожака пробежал холодок.
— Скажите мне, мой друг, что вы видите в моем Тумане? — обманчиво спокойно спросил Поттер, не отводя своего жуткого взгляда.
Рэйвен судорожно сглотнул и выпучил глаза, как делал это в облике птицы.
«Опасный человек, — подумалось ему. — Слишком опасный».
— Я вижу безумие и пустоту, Хозяин,— нехотя выдавил ворон. — В вас нет ничего кроме зияющей бездны и расползающегося пятна сумасшествия. Хозяин.
— Безумие, мистер Рэйвен? — подлокотник жалобно скрипнул и треснул под напрягшимися пальцами Поттера. Чернота, первородная и чужеродная любому живому существу, наполнила небольшую спальню. И в этой непроглядной темноте бледная фигура Хозяина выделялась жутким сиянием. От очередного вздоха ворона поднялось облачко густого пара. — И что же вы чувствуете, находясь рядом с безумцем?
— Страх, Хозяин, — коротко отозвался ворон, на удивление спокойным голосом. Абсолют. Вот кем был Поттер в глазах вожака стаи. — Страх за тех, на кого вы обратите свой взор.
— Страх… — тихо, на грани слышимости прошептал Поттер, шагнув в темноту и исчезнув из поля зрения. — Мне казалось, что он — мой товарищ и союзник, мистер Рэйвен. Страх помогал мне выжить и спрятать свой разум от самого себя в самые кошмарные моменты моей жизни. Когда меня избивал кузен, я прятался в своем страхе, позволив жирдяю делать со мной что угодно. Когда я поглотил своего первого дементора, я закрыл глаза и убежал от реальности, достигнув… компромисса со своей силой. Когда я в течение пяти лет сидел, запертый в пустой пещере, я убежал внутрь себя, превратившись в нечто, чего существовать не должно. Даже сразившись с самым могущественным магом мира на его территории, даже оставшись полностью беззащитным в болоте идиотов и гордецов, даже тогда я и ужас были едины! Я пугал и оставался жив, мистер Рэйвен. Так почему же сейчас я страшусь больше всего в жизни? Чего я боюсь? Ответь мне, спутник Одина?!
Спутник Одина… давно забытое имя, пришедшее еще из той эпохи, когда первые чародеи, провозгласившие себя богами, ступали по земле. Ворон встряхнул головой, отбрасывая в сторону ненужные мысли. Мальчишка опасней всех людей, которых ему доводилось встречать за сотни лет. Но от этого он не переставал быть мальчишкой.
— Я видел множество юнцов с великим будущим и непомерными амбициями, Хозяин. Кого-то сгубила жадность. Кого-то — тщеславие. И каждый из них яростно искал и уничтожал врагов, забывая обо всем.
Поттер вынырнул из тени, оказавшись нос к носу с Рэйвеном. Бездонные черные глаза были широко распахнуты, а от самого Поттера несло, как от бешеного пса. Ворону едва удалось не скорчиться и невозмутимо продолжить.
— Не скрою, я молюсь о том, чтобы нашлись те, кому под силу уничтожить вас, Хозяин. Но, наблюдая за вашим ростом, у меня остается слишком мало надежд. Поэтому, позвольте дать вам совет, как остаться в живых и не сгореть в собственном пламени.
Гарри тяжело дышал, заметно шатаясь на ставших ватными ногах. Холодная, но такая желанная и по-своему прекрасная сила дементора проникала в каждую его клеточку, оставляя после себя горький осадок. Осадок жажды и страха — того, что, как он знал, было источником его зарождающегося безумия.
— Враг, павший на колени, становится рабом. Но соперник, сильный и могучий, встав на колени, превращается в союзника, преданней которого нет под этим солнцем.
В течение нескольких мгновений Поттер просто шатался и смотрел невидящим взором куда-то сквозь Рэйвена. Но внезапно в глубине черных омутов мелькнуло нечто, похожее на человеческую мысль и юноша выпрямился, вновь став Хозяином. Мрак в комнате постепенно рассеялся и ворон совсем по-человечески облегченно вздохнул.
— Твоя разведка хорошо работает, Вожак,— ледяным тоном промолвил Поттер, отворачиваясь от своего слуги. — Служите мне так и впредь. Свободен.
Шаг назад. Тело сжимается, словно исполинские руки сдавливают его со всех сторон, кожа темнеет и грубеет. Еще один шаг. Руки аккуратно складываются под немыслимым углом и обрастают перьями. Последний шаг. Ворон облегченно расправляет крылья и, каркнув на прощанье, вылетает в распахнутое порывом ветра окно.
— Кровь ответит. Меч решит. Война все поставит на свои места. — Гарри устало прошептал себе под нос одну из присказок Грин-де-Вальда. — Я не могу потерять разум сейчас. Не из-за тебя…
Луна.
— Уизли, — названный эльф, имевший хохолок реденьких рыжих волосиков и кучу гнойных прыщей на морде, вполне мог бы, по мнению Поттера, сойти за одного из членов знаменитого семейства. Как только хлопок возвестил о прибытии слуги, Гарри, не оборачиваясь, рявкнул:
— Сообщить всем волшебникам в крепости, что я приказываю им собраться во внутреннем дворе. Каждый должен взять с собой палочку и больше ничего. Выполнять.
— Как скажете, господин.
* * *
— Вы имеете ввиду, что для поиска лопоухих трехлапов нужно использовать рыжих книзлов? — Луна удивленно хлопала глазами, не веря только что услышанному невероятному предположению.
— Именно так, юная леди, — Гриффиндор вольготно откинулся на свое нарисованное кресло, внимательно следя за реакцией девушки. Когда-то давно ему хватало обычной улыбки, чтобы любая женщина падала к его ногам, но эта светловолосая школьница была намного крепче других. — Рыжая шерсть обладает замечательным свойством улавливать магические волнения, которые испускают маскирующиеся трехлапы.
— Вы уверены, Годрик? — совершенно фамильярно спросила Луна, усевшись на кожаное кресло с ногами. Короткая ночная сорочка слегка задралась, но и этого хватило для того, чтобы взору Основателя открылись стройненькие ножки девушки.
«Это вызов?! — неожиданная мысль пронеслась в голове шокированного Гриффиндора. — Эта наглая девчонка бросает подобный вызов мне?!»
— У моей подруги, — продолжала тем временем Луна. — Тоже есть рыжий книзл, но за несколько лет он не отыскал ни одного трехлапа!
После этих слов, она, словно не нарочно, откинула упавшую на глаза прядку волос таким движением руки, что Годрик возблагодарил того художника, который оставил его лицо в тени, достаточной для того, чтобы скрыть румянец.
«Не будь я Гриффиндор, если проиграю этой выскочке!» — лицо мага озарила лучшая из его соблазнительных улыбок, благодаря которой он в свое время покорил саму Ягу.
Однако выдержка когтевранки оказалась под стать основательнице её факультета — самой ужасной феминистке, которая только рождалась под этим солнцем.
— Милорд Гриффиндор, а вам не скучно сидеть в своей рамке столько лет, не общаясь с живыми людьми? — резко сменила тему девушка, сворачиваясь калачиком в кресле. Из-за этой кошмарной вспышки Гарри она очень устала, а найдя в кабинете Поттера живой портрет одного из Хогвартской четверки, решила расслабиться в компании с хорошим и, наверняка, умным собеседником.
— Отнюдь, — томно протянул мужчина, как бы невзначай расстёгивая верхнюю пуговицу своей шелковой рубашки. Ноль реакции. — Подобный образ жизни позволяет мне быть интересным собеседником для столь редких, а от того еще более желанных гостей.
— Каким же образом, если вы не в курсе последних новостей? — совершенно невинно произнесла Луна, сладко потянувшись от напавшей дремы.
— Знаете, моя дорогая, — Годрик поднес кубок с вином к своим губам, специально упустив капельку, которая потекла по подбородку, шее, а затем скрылась в складках рубашки,— есть некоторые знания и навыки, которые никогда не теряют актуальности…
«Это должен быть страйк!» — подхваченная у Поттера фраза оказалась как нельзя кстати. Нет, если даже это не сработает, то…
— Такие, как планировка Хогвартса?
Налет азарта и возбуждения слетел в один миг. Гриффиндор недоуменно бросил взгляд на расположившуюся с сонным видом в кресле девушку. Сказанная таким рассеянным тоном фраза, была подобна клинку, ударившему из тени.
«Неплохо, девочка, — настороженно подумал Годрик, возвратив себе невозмутимый холодный вид. — Очень неплохо».
— Предположим, мисс Лавгуд.
— Значит, Гарри уже известны все потайные ходы и комнаты? — странно, но голос девушки по-прежнему был задумчив и отстранен. Словно… словно её победа в этой словесной баталии нее была ею замечена.
— Не все, мисс, — невозмутимо ответил мужчина, понимая, что теперь спрашивать будут его, а он, как человек, знающий понятие чести, будет отвечать. — Я не рискнул отдавать этому молодому человеку ключи от моего любимого творения.
— Почему, мистер Гриффиндор? Разве вы не на стороне Гарри?
— Мистер Поттер — неординарная и сильная личность, — уклончиво начал Годрик, всматриваясь в лицо собеседницы. Та, как только речь зашла о темноволосом парне, слегка напряглась, и взгляд её обрел большую осмысленность. — Но кое-что не позволяет и, вероятно, никогда не позволит ему достичь всех вершин.
— Вы имеете в виду…
— Я имею в виду его силу, — неожиданно для самого себя, Основатель посерьезнел больше необходимого и нахмурил брови. — Вы, как достаточно образованная и наблюдательная волшебница, должны были заметить, что она родственна магии дементоров — этих мерзких бездушных тварей! Позвольте сказать вам то, что знают единицы, мисс Лавгуд.
Девушка перекинула ноги через подлокотник и в следующее мгновение сидела прямо, серьезно вперив взгляд в великого мага прошлого.
— Магия — это замечательная энергия, которая бурлит везде. В каждом дереве, реке, облаке она является той самой основой, которая держит этот мир в относительно стабильном состоянии. Магические потоки в нашем теле позволяют нам жить, составляют саму нашу суть. Но дементоры — это нечто совершенно иное. С тех пор, как последний хозяин этой крепости повесил мой портрет здесь, я неплохо изучил этих существ. И могу вам сказать со стопроцентной уверенностью — их магия абсолютно отлична от нашей. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
— Вы хотите сказать… — Луна задумчиво смотрела в окно, наблюдая за полетом снежинок, подхваченных сильными порывами ветра. — Что сила Гарри может… вступить в конфликт с его человеческой сутью.
— Не может, мисс Лавгуд, — Годрик наклонился настолько, насколько это позволял холст. — Уже вступила. Три месяца назад мистер Поттер обладал невероятной силой и знаниями, но, из-за неизвестных мне факторов, в психологическом плане находился на уровне одиннадцатилетнего ребенка, если не меньше. А уже сейчас я могу наблюдать в нем зачатки того, что лекари называют безумием, шизофренией. Его мозг пытается адаптироваться к собственным знаниям, но терпит крах. Именно поэтому юный хозяин Азкабана проиграл в дуэли с малышом Альби, хотя имел преимущество в запасе магических сил. По моим прогнозам, уже через год дементор внутри него настолько разъест его разум, что парень потеряет чувство реальности. До сих пор он умудряется держаться из-за невероятной силы воли, но это ненадолго. Последуйте моему совету, мисс Лавгуд, спасайтесь бегством, пока мистер Поттер еще способен отличить вас от тумбочки.
За окном бушевал ветер, вздымая гигантские волны, что шумом и грохотом обрушивались на скалистый берег. Возле единственной пристани, куда обычно причаливали лодки с новыми заключенными, несли охрану пять бывших узников, укутанных в подбитые мехом мантии. Маги, попавшие в самый ужасный кошмар и обретшие надежду благодаря безумцу. Лирика, да и только.
— Я не могу его покинуть, мистер Гриффиндор, — тихо отозвалась Луна, с затаенной грустью наблюдая за слугами того, в кого она была влюблена. — Если все именно так, как вы сказали, то сбежав, я обреку его на смерть в одиночестве.
— Мисс, вы считаете, что сможете выжить рядом с ним? — с насмешкой произнес Гриффиндор, устало подперев голову рукой. — В любой момент он может решить, что вы более не нужны ему и тогда… Боюсь, даже чудо не спасет вас.
— Он не сделает этого, — твердо возразила девушка и на её лице появилось выражение такой решимости, что даже Основатель с удивлением взглянул из-под бровей. — Я люблю его, а он любит меня.
— А-ха-ха! — Гриффиндор не помнил, когда последний раз смеялся так заливисто и охотно. — Мисс Лавгуд, то, что вы называете любовью, не более чем подростковые гормоны, с которыми вы оба в силу возраста не можете разобраться. Молодому юноше нужна женщина, а не любовь, поверьте мне на слово.
— Вы не правы, — отрезала она в ответ, смущенно уставившись в собственные коленки.
— Когда-то давно я знавал одного волшебника, отдавшего сердце и душу своей возлюбленной, — Годрик улыбнулся, словно вспоминал прекрасную шутку или забавный момент из жизни. — Лишь спустя много лет он понял, что та любовь, которую он воспевал в своих дневниках, чье имя он кричал на поле брани, была лишь красивой женщиной, к которой тянулась его животная сущность. И этот маг потерял все: власть, человеческий облик и надежду на второй шанс. Зато эта самая женщина возвысилась за его счет, став той, кем она не должна была быть по определению! Филактерия великого мага сделала её бессмертной и могущественной ведьмой, в прямом смысле этих слов. Забавно, не так ли?
— Я так не считаю, — бросила Луна через плечо, уверенным шагом направляясь к выходу. Записка, которая незаметно появилась на чайном столике, наверняка была накалякана кривыми пальцами домовика. Видимо, решив не мешать беседе госпожи, ушастый слуга перенес послание так, чтобы оно сразу попалось на глаза девушке. На маленьком листике пергамента были написаны всего лишь несколько слов:
«Внутренний двор. Палочка. Немедленно. Приказ хозяина».
На полпути её догнал веселый оклик:
— Бегите, мисс Лавгуд! Вы загубите себя в этом Мерлином проклятом месте!
Уже дойдя до выхода и стоя на пороге, девушка негромко спросила:
— А как звали того волшебника, мистер Гриффиндор?
— Спросите у Гриши, моя дорогая, — неприкрытая насмешка казалась в данной ситуации чем-то… ненормальным. — Уж кто-кто, а этот ходящий труп должен помнить своего учителя!..
* * *
На улице стояла великолепная погодка, если таковой можно считать противный колючий дождь с градом и ураганный ветер, пробиравший до самых костей. Мощеный крупными булыжниками двор гудел от собравшейся там толпы магов. Кутаясь кто во что горазд, бывшие заключенные, а ныне верные слуги Хозяина Азкабана, возбужденно переговаривались между собой. Волшебники недоумевали: что могло заставить Поттера так неожиданно объявить срочный сбор всех его слуг.
— Блэк! Ну какого черта нас заставили сюда припереться? — возмущенно прорычал лысый здоровяк, чье лицо украшало больше шрамов и татуировок, чем некоторые люди видят за всю жизнь.
— Уймись, Брайн, — буркнул в ответ Сириус, топчась на месте. — Я знаю не больше тебя.
— Да стопудово этот зеленоглазый опять будет проводить свои чертовы эксперименты, — на этот раз выкрик лысого поддержало несколько неуверенных голосов. — Не знаю как ты, но мне надоели все эти зелья и иглы. Я еще молчу про этот чертов гроб с руками!
— Да!
— У меня глаз вытек из-за той фиолетовой настойки!
— А у меня так вообще, левая рука отнялась!
— И голову на заднице кто мне будет теперь ампутировать?!
Воцарившаяся в одно мгновение тишина доходчиво объяснила бедняге, что некоторые секреты стоило бы держать при себе.
— По-подожди, — хихикая и запинаясь произнес Квирелл, заматывая свою голову в форме лампочки в излюбленный тюрбан. — Д-действительно г-голова?
Вокруг раздались смешки, а сам бедолага понуро опустил голову на грудь.
— Она иногда и чихает…
Взрыв хохота, от которого задрожали даже вековые стены, сотряс двор.
— И так всегда, мистер Блэк? — улыбаясь в кулак, спросила Луна.
Высокий мужчина широко усмехнулся и заговорчески взглянул на девушку.
— Бывает иногда. Некоторые из зелий, которыми нас поят, убирают хандру, повышают настроение. Что-то вроде наркотиков, только с более длительным эффектом.
— И более непредсказуемыми последствиями, — презрительно бросила Беллатрикс, откинув за спину гриву пышных кудрей. Удивительно похожие, несмотря ни на какие различия, кузен и кузина были теми людьми, которым Гарри повелел защищать Луну. Непонятно только от чего, ведь ни одно живое существо в Азкабане не тронуло бы девушку из страха перед юношей.
— Тебе-то что жаловаться, дорогая кузина, у тебя нет никаких внешних изменений, как у Рубенса,— хохотнул Сириус, кивнув в сторону мужчины с головой на мягком месте.
— Как и у тебя, кузен, и всех чистокровных темных магов в этой Мерлином забытой дыре! — Белла демонстративно скорчила носик. Некогда угольно черные глаза теперь тоже приобрели абсолютно белый цвет, в связи с чем женщина часто нервничала.
— А почему так произошло? — поинтересовалась Луна, поудобнее перехватывая Бени, который откровенно пялился в вырез платья Лейнстренж всеми своими фасеточными, птичьими и животными глазами.
— Я, честно говоря, не совсем понял, — Блэк задумчиво почесал затылок, потревожив тем самым черные щупальца, которые удачно замаскировались под естественный волосяной покров. В отличие от своей сестры, мужчина более охотно шел на контакт с девушкой. — Но подозреваю, что это зависит от уровня навыков в черной магии. В молодости я немало её практиковал по указке матушки, но со временем забросил. Как видишь, мои… кхем, трансформации не так заметны, как у остальных. Но они есть. Подозреваю, у моей ненаглядной сестренки тоже есть что-то подобное, но эти изменения настолько незаметны, что она еще их не обнаружила.
— И не обнаружу, потому как их у меня нет! — упрямо рявкнула черноволосая фурия, гордо вскинув подбородок. — Похоже, только у меня и у этой белобрысой малолетней шлюшки получилось оставить себе человеческий облик.
Кинув эту источающую яд фразу, женщина, с присущей ей аристократической высокомерностью, вздернула подбородок и отошла поближе к главному входу, из которого вот-вот должен был появиться Гарри. В её походке Луна уловила что-то странное, однако не придала тому особого значения.
— Не обращай на нее внимания, — по-отечески тепло произнес Сириус. — Белла всегда была сукой, а возраст и морщины только сделали её хуже. Но в душе она… хотя нет. Она стерва по определению!
Рассмеявшись собственной, по его мнению, удачной шутке, Блэк от души хлопнул Луну по спине, словно близкого друга. Однако от удара мага весь воздух вылетел из её легких, а позвоночник хрустнул так, что ведьма вся выгнулась от боли. Заметив неожиданную реакцию собеседницы, Сириус захлопотал так, что живо напомнил Луне о не в меру заботливой мамаше клана Уизли.
— Ой, прости, дорогуша, — бормотал волшебник, аккуратно прыгая вокруг еле дышавшей девушки. — Немного не рассчитал, но ты тоже хороша! Такая худющая, что от легкого хлопка падаешь.
Возвращая себе равновесие и выравнивая дыхание, когтевранка с иронией вспомнила пробитую каменную кладку, удостоившуюся «легкого хлопка» бывшего преподавателя Защиты Квирелла. И разъеденный дубовый стол, на который в сердцах плюнул Гриша. Не говоря уже о…
— Ничего страшного, мистер Блэк, — выдавила она улыбку, усиленно делая вид, что просто дрожит от холода.
— Зови меня Сириус, малышка! — тепло ухмыльнулся маг. — О, а вот и Хозяин идет. Белоглазые! Стройся!
Почти все окружающие недовольно стрельнули глазами в своего командира. Прозвище, данное Луной, показалось предводителю слуг Поттера достаточно оригинальным и, что самое главное, невероятно забавным.
Построившись в пятнадцать ровных шеренг по двадцать человек в каждой, Белоглазые внимательно следили за своим Хозяином, который неспешным прогулочным шагом направлялся к своим слугам. Отойдя от строя бывших заключенных, Луна подбежала к парню и, улыбнувшись, произнесла:
— Гарри, а что случилось?
Вместо ответа юноша дернул головой, словно отгоняя назойливую мушку, а потом, настороженно сощурившись, посмотрел на Бени. Тот, заметив страшного человека, жалобно мяукнул и, вытянув примерно пять пар крыльев, взмыл в небо с невероятной для такого существа скоростью.
— Иди к остальным, — мрачно произнес Гарри, с подозрением смотря на заходящее солнце. — Быстрее, времени мало.
Девушка неуверенно кивнула и быстро засеменила к стоявшему чуть впереди всех Сириусу. Тот с каменным выражением лица и прямой, как жердь, спиной неотрывно смотрел на Поттера. Насколько поняла когтевранка, мужчина не смог наладить с крестником нормальных отношений, хотя и старался, как только мог, в сложившихся обстоятельствах.
— Я приветствую вас, мой Господин, — учтиво поклонился Блэк и его примеру последовали остальные, хором заревев:
— ГОСПОДИН!!!
Гарри довольно ухмыльнулся, но в следующий момент скривился как от удара под дых. Спустя несколько секунд, властный, но нервно дрожащий голос загремел во внутреннем дворе:
— Выйдите из строя те, кто взял что-либо кроме палочки!
Ни один маг даже не шелохнулся, хотя некоторые, как заметила Луна, заметно вздрогнули, когда внимательный взгляд Поттера скользнул по ним.
— К черту, вам же хуже, — презрительно бросил парень, устало потирая виски. — Кто из вас, недоумков, знает, что такое Порог?
— Так говори быстрее, заика, — в голосе Гарри все отчетливей сквозило недовольство, а рука, сжимавшая край тонкого черного плаща, чьи полы развивались на ветру, заметно дрожала. — Быстрее, эмбрион соплохвоста!
— Д-да… — бывший профессор сглотнул и вдруг его лицо приобрело горделивое выражение, глаза сузились и даже осанка поменялась. Как говорил Сириус, подобные перемены бывали нередко, когда лампоголового доводили до истерики. Вероятно, это было вызвано достаточно долгим пребыванием души Волдеморта в теле мужчины, хотя, опять же, никто толком ничего не знал.
— Порог, — глубоким, совершенно непохожим на старый, голосом начал маг, — это ментальный барьер, поставленный легендарным чародеем Иешуа и его сподвижниками, называвшими себя Апостолами. Как известно, магические потоки Земли оплетают все вокруг и не знают препятствий. Однако, магия, которую используем мы — люди — не является их составной частью. Волшебники могут направлять только внутренние резервы, заложенные в нас самой природой, а вот внешние потоки для нас закрыты. Согласно теории Мерлина, Иешуа использовал ритуал добровольной жертвы, чтобы «спасти грешные человеческие души». Он имел в виду всю расу магов, которая к тому моменту практически правила миром и в любой момент могла уничтожить все живое на планете. Иешуа отделил людей от магических потоков, а ключ-заклинание отдал своим Апостолам, которые в последствие создали Международный Совет Визенгамота.
Тихий ропот прошел по рядам Белоглазых, но Сириус прервал его гневным взмахом руки. Убедившись, что вновь воцарилась тишина, Поттер произнес:
— Хорошо, — натянутая усмешка еще сильнее выдавала то, как он нервничал. — Это было, так сказать, вступление. А теперь новость дня. Всего лишь семь часов назад в императорском дворце Китая, вышеупомянутый Совет вынес решение по вопросу о снятии Порога, выдвинутое известным всем вам директором Хогвартса Альбусом Дамблдором. В результате этого решения сегодня в полночь Порог, поставленный магловским Богом, будет снят на триста шестьдесят пять дней. Профессор Квирелл, скажите нам, чем это чревато?
Названный маг вздрогнул и с ужасом взглянул на своего Хозяина, надеясь, что тот просто пошлет еще одну Аваду в Гришу и заявит, что просто пошутил. Однако Поттер оставался спокоен и невозмутим. Нервно сглотнув, Квирелл дрожащим голосом прошептал:
— Если Порог снят, то каждый волшебник на Земле сможет направлять магические потоки в окружающем пространстве. Это может привести к тому, что любой, кто способен зажечь Люмос, будет способен одним заклинанием разорвать взрослого великана на куски, преодолев природную защиту этого существа. Иными словами, магический потенциал каждого волшебника возрастет в десятки, если не сотни раз…
Шокированные словами соратника, чародеи переводили изумленные взгляды с него на Гарри, молча открывая и закрывая рот как рыбы. Луна не поняла, кто первым усмехнулся и с нахальным видом повернулся к своему Хозяину, но уже через пять минут все двести девяносто девять магов хохотали и весело обсуждали открывшиеся горизонты.
— Да-да-да, — скучающе выдохнул Гарри, не сводя взгляда с алеющего заката. — Перспектива стать сильнее Дамблдора и Грин-де-Вальда вместе взятых соблазнительна, не так ли? А уж возможность стереть меня с лица земли одним только Экспелиармусом и того лучше!
Большинство согласно заржали, громко обсуждая, кому достанется право держать Поттера, а кому — пытать его до пара из задницы. И лишь немногие подозрительно косились на Хозяина, чувствуя тут западню. В их числе был и Сириус, благоразумно отошедший от толпы.
— Так-то оно так, вот только… — от ухмылки Гарри сердце Луны пропустило удар — такая в ней была кровожадность и неприкрытая злоба. — Мистер Квирелл, скажите нам всем, как повлияет на человеческое тело такое давление энергии?
Уже догадываясь о планах Поттера, Квирелл сквозь слезы промычал, но так, что его услышал каждый во дворе Азкабана:
— Каждый третий будет выжжен и станет сквибом. Каждый второй навсегда останется сумасшедшим из-за невероятного давления на мозг. Один из четырех — погибнет.
— В итоге, — откровенно веселясь, воскликнул Гарри в затихшую в ужасе толпу, — в лучшем случае половина из вас останется в живых, не станет имбицилом или сквибом и будет способен поднять на меня палочку дней эдак через десять после снятия Порога. В худшем случае, хех, не выживет никто. На ближайшие десять тысяч километров только я знаю, как сохранить ваши жалкие шкуры.
Похохотав от души еще с минуту, пока побледневшие маги тряслись в неописуемом страхе перед неизведанностью, Гарри, пару раз дернув головой, успокоился. Несколько секунд спустя тишину прорезал холодный, как арктические льды голос:
— Ритуал, который я проведу для вас, называется «Покаянием Танатосу». Я помощью дементоров я вырву ваши бренные души и заменю на подконтрольный мне сгусток магии. Ваши эктоплазменные экскременты я использую для того, чтобы оградить всех в этой крепости от удара. Вы останетесь живы, но после этого даже сдохнуть не сможете без моего разрешения.
Луна с нескрываемым ужасом смотрела на Гарри, который только что предложил этим людям продать ему их души взамен на жизнь. Короткий взгляд, который юноша бросил на когтевранку, заключал в себе одновременно усмешку, восторг, триумф и… нечеловеческую боль и усталость.
«Не волнуйся, — почти заботливо прозвучал голос парня в её голове, — я защищу тебя и себя своими собственными силами. Но рабов нужно не только ставит на колени, но и заковывать в ошейники».
— А теперь, — Гарри Поттер иронично усмехнулся. — Те, кто согласен, убейте тех, кто против. Ритуал начнем через пару минут…
11.01.2011
11.01.2011 Глава 17
Сознание возвращалось к Невиллу нехотя и отрывочно, то накатывая, то ускользая, подобно морскому приливу. С трудом разлепив глаза, гриффиндорец поначалу не понял, где находится. Теми частями тела, которые не онемели и не были замотаны в целые рулоны бинтов, парень почувствовал, что лежит на жесткой узкой кушетке.
— О, ты очнулся, дорогой, — прогремел заботливый голос откуда-то из глубин ослепительно яркого помещения. Попытавшись встать, Невилл ощутил сильное головокружение и со стоном рухнул обратно.
— Где…где я? — прохрипел он, усиленно моргая, чтобы сфокусировать зрение.
— В больничном крыле, мистер Лонгботтом, — пухлая невысокая женщина преклонных лет заботливо проверила температуру гриффиндорца рукой, но тут же отдернула её, словно обжегшись. — Да вы горите, как котел паровоза!
— Что…с той тварью?.. — еле выдавил Невилл, уже вполне сносно отличая медсестру от обстановки интерьера. Раздалось возмущенное фырканье.
— Вам должно быть лучше знать, мистер Лонгботтом, — несмотря на суровый тон, в голосе мадам Помфри проскользнула и нотка озабоченности. — Это ведь вы понеслись за ним сломя голову, а потом бесследно исчезли на целый день.
— Как? — недоуменно вскинулся гриффиндорец. Неужели он больше суток бродил по Запретному лесу?
— Благо, что Хагрид пошел проверить своих кур, — продолжала тем временем медсестра. — Если бы не он, вы бы насмерть замерзли, лежа в сугробе в одной лишь школьной форме.
— Подождите… я… меня нашли около домика Хагрида?
Каким образом? Невилл четко помнил, что свалился без сил после схватки с саламандрой в такой глуши, куда даже солнечный свет не пробивался сквозь кроны деревьев. Значит… опять странности, которые преследуют Лонгботтома уже пять лет.
— Думаю, ответ на этот и многие другие вопросы мы сможем найти, если поговорим о произошедших…событиях.
Директор Дамблдор как всегда бесшумно скользнул в открывшуюся дверь, с понимающей и немного усталой улыбкой обратившись к ученику. Заметив директора, мадам Помфри быстро взглянула сначала на него, затем на Невилла, после чего приняла угрожающую стойку, уперев руки в бока и упрямо вздернув нос.
— Директор вы или нет, но я не потерплю вашего халатного отношения к тяжело раненному ребенку, Альбус! — голос, призванный вбивать гвозди и замораживать воду, заставил профессора слегка опешить. — Мистер Лонгботтом пролежал без сознания больше недели, а вы хотите начать свои расспросы прямо сейчас?! Нет, Альбус, я попрошу вас выйти отсюда немедленно!
Невилл удивленно смотрел на то, как простая медсестра почти в открытую угрожала самому могущественному светлому магу современности, при этом явно будучи уверенной в собственных силах. Но самый большой шок он испытал тогда, когда Дамблдор скривился как от зубной боли и вяло улыбнувшись, ответил:
— Конечно, Поппи. Мне следовало подумать об этом заранее, прошу меня извинить,— и с этими словами директор неспешно удалился из больничного крыла. Ведьма удовлетворенно фыркнула и с видом победительницы целой армии великанов повернулась к своему пациенту.
— А теперь, мистер Лонгботтом, вы должны выпить следующие зелья…
* * *
Невилл угрюмо плелся по коридорам Хогвартса, держа путь в гостиную своего факультета. Медсестра выпустила его только через день после пробуждения, напоследок наказав приходить к ней каждый вечер за укрепляющими настойками. Но за все это время никто из его друзей даже не удосужился навестить пострадавшего!
«Неужели, — мрачно размышлял парень,— появление Поттера сделало меня для них… ненужным?»
С этими мрачными мыслями юноша дошел до портрета Полной дамы и внезапно с досадой понял, что забыл пароль. Однако вместо ехидных замечаний по поводу ужасной памяти, нарисованная леди взволнованно подпрыгнула на месте и шепотом спросила:
— Как вы оказались снаружи? — голос Полной дамы был тревожным, а глаза бегло, но пристально окидывали пустой коридор. — Неважно, быстрее внутрь, молодой человек!
Гриффиндорец изумленно покосился на открывшийся проход, в котором, против обыкновения, висел густой серебристый туман. Изнутри доносились какие-то приглушенные крики и возгласы, не добавлявшие ему доверия к странному явлению.
— Ну же! — поторапливала его дама, сопровождая свои слова торопливыми взмахами веера. — Не медлите, юноша!
И юноша, проявив не только свойственную всем грифам смелость, но и, к его глубочайшему сожалению, знаменитую алознаменную неосмотрительность, неуверенно шагнул в сизый туман. И как только он это сделал…
— … рту все! Редукто!
Едва услышав прозвучавшее заклинание, Невилл перекатом бросился в сторону, больно ударившись о край кресла, в котором так часто любил подремать после уроков. Тело отозвалось острой болью, а в том месте, где он был долю секунды до этого, прогремел мощный взрыв, разметавший по сторонам каменную крошку и обрывки обоев.
— Невилл! — встревоженный голос Гермионы раздался откуда-то со стороны камина. — О, Рон, смотри, что ты наделал!
С этими словами дрожащие девичьи руки подхватили его голову и начали нещадно лупить по щекам.
— Невилл, с тобой все в порядке?! Невилл! — чуть не плача кричала Гермиона, старательно добивая ловца сборной Гриффиндора.
— Герми… — попытка прервать избиение оборвалась ненормально сильной пощечиной, от которой перед глазами юноши замелькали звездочки. — Я… Чтоб вас всех, остановись!
Видимо, выкрик возымел-таки свое действие, и поток пощечин закончился. Но только чтобы уступить место удушающим объятиям сошедшей, судя по всему, с ума гриффиндорской отличницы.
— Эй, подруга, прервись, — над левым ухом раздался веселый голос Рона. — Ты же его задушишь, смотри, он аж синий стал!
— Ой, Невилл, извини, я… — девушка запнулась, испуганно прижав руки к груди. В глазах её, как успел заметить Лонгботтом, стояли невыплаканные слезы, — я не хотела…
— Да ладно, ничего страшного, — Невилл успокаивающе потянулся обнять Гермиону, но та резко вскочила, испуганно таращась на него. Парень тяжело вздохнул.
«Ты за все ответишь, Поттер, — мелькнула гневная мысль. — И за нее — тоже».
— Эх, толстячок, наконец-то ты с нами! — радостно воскликнул Рон, от души хлопнув друга по спине. — Знала бы твоя беспокойная башка, как мы все волновались, когда ты исчез соплохвост знает куда!
— Спасибо, Рон, — улыбнулся Невилл, поднявшись и отряхнувшись от пыли. И тут в голове парня вспыхнуло воспоминание о брошенном в него разрывном проклятии. — Эээ… А зачем это ты хотел меня взорвать?
Рыжий недоуменно посмотрел на друга, затем перевел взгляд на наполовину обвалившийся вход и произнес со слегка виноватым видом.
— Да не в тебя я целился, просто ты выскочил так неожиданно… — Уизли взглянул на уже пришедшую в себя Гермиону, словно ища поддержки, но в ответ получил только возмущенный испепеляющий взгляд. — Я хотел убрать этот чертов барьер, из-за которого мы все здесь застряли.
Только сейчас Невилл понял, что в гостиной сгрудился весь львиный факультет, исключая первый курс. Студенты утвердительно закивали, с раздражением глядя на закрытый выход.
— Застряли? — переспросил Невилл, надеясь на более подробный ответ.
— Ага, — махнул рукой рыжий, бухаясь на кресло. — Дамблдор приказал всем ученикам находиться в своих гостиных после той чертовой волны...
— Подожди, — прервал друга парень. — Какой такой волны? О чем ты?
— Как же какой? — недоуменно вскинул руки Рон. — Той самой, которая… Подожди. Так ты не знаешь?
— Ну… как видишь, нет, — немного смущенно ответил Лонгботтом, наблюдая за реакцией студентов. Те, услышав ответ, шокировано раскрыли рты и секунду спустя скопом накинулись делиться информацией.
— Тут такое было!..
— …даже не представляешь!
— …как шарахнет, и мы все попадали со стульев…
— …держал какой-то барьер…
— …взорвали к Мерлиновым подштанникам!..
— Да замолкните вы все, идиоты!
Клан Уизли во все времена отличался истошным громким воплем, что Рон и продемонстрировал во всей красе, заставив весь факультет прервать гомон. Младшекурсники испуганно уставились на рыжего, а ребята постарше хмуро поглядывали исподлобья, а некоторые даже собирались огрызнуться в ответ.
— Рон, — настороженно позвал друга Невилл. Тот вздрогнул, словно только что вспомнил о существовании Лонгботтома и виновато покосился на парня. — Что здесь случилось, пока я был без сознания?
— Ну... — задумчиво почесал голову Рон, — даже не знаю, как начать, Нев. Если вкратце, — тут он лукаво усмехнулся и с улыбкой на лице откинулся на кресло,— то директор как-то замутил так, что я теперь обычным Обезоруживающим могу оторвать человеку руку, а Колокорпусом — сдвинуть избушку Хагрида. И так со всеми.
Невилл подозрительно нахмурился. Сдвинуть несколько тонн веса школьным заклинанием? Вырвать конечность?!
— Профессор Дамблдор, — испепеляюще зыркнув на Рона, начала пояснять Гермиона лекторским тоном, — убедил Международный Совет Визенгамота, куда входят по двое представителей от каждой страны мира, что ситуация в Англии становится слишком опасной. Поэтому главы всех стран мира сделали нечто, что повысило потенциал всех магов в десятки раз. Об этом директор объявил на собрании старост, а остальным ученикам настрого запретил покидать гостиные. Заперев дверь на Черту Пепла. Через два дня после твоего исчезновения мы все вдруг почувствовали, что внутри нас как будто горит огонь и…
Тут девушка замолчала, потупив взор, ее лицо потемнело. Оглядев других студентов, Невилл заметил, что все точно так же нахмурились, а кто-то цедил ругательства сквозь зубы.
— Черт подери, ребята, что, во имя Мерлина, здесь случилось? — не вытерпев, вспыхнул Лонгботтом.
— Наутро пропало пятеро первокурсников гриффиндорцев. — буркнул Рон, побагровев лицом. — Эти чертовы змеи ухмылялись, глядя нам прямо в лицо, Нев! Я не сдержался и шарахнул по ним…
Тут Уизли кашлянул и нервно поправил галстук.
— Бомбардой, — закончила за друга Герми. — Взрывным проклятьем! Просто чудо, что никто не погиб, и лишь семеро получили ранение! Я говорила это раньше, говорю и теперь: ты — абсолютный идиот, Рональд!
— А что я должен был сделать? — не остался в долгу Рон, вскакивая с кресла и нависая над подругой. — Спокойно терпеть их хихиканье?! Они что-то сделали со студентами моего факультета, и я так просто это не оставлю! Мерлинова борода, эти гнусы будут кровью ссать, пока Бредли, Томсон и остальные не окажутся здесь, в безопасности!
— Хочешь сказать, что ты начнешь войну?! — взвизгнула Гермиона, презрительно глядя на рыжего, от чего казалась на целый фут выше. — Будешь вылавливать и устраивать дуэли со слизеринцами в коридорах? Сейчас, когда каждый из нас, возможно, не слабее Дамблдора, а там, за стенами замка разрывают Англию на куски Волдеморт и… Поттер?!
— Да.
Студенты отвлеклись от перепалки между двумя пятикурсниками и повернулись к Невиллу. Тот стоял с прямой спиной, скрестив руки на груди, а в глазах парня горел бешеный огонь.
— Что? — только и смогла выдавить девушка, шокировано смотря на Лонгботтома.
— Нельзя одолеть Поттера и Темного лорда, — дрожащим от гнева голосом прорычал парень, поворачиваясь ко всем студентам. Те застыли, внимательно слушая его слова, — если в Хогвартсе, единственном месте, где мы можем чувствовать себя в безопасности, Слизерин творит, что ему заблагорассудится.
— Ты хочешь сказать… — довольно расплылся в кровожадной улыбке Рон, демонстративно засучивая рукава.
— Что нужно вычистить этот гадюшник, — коротко бросил Невилл, поворачиваясь к обугленному выходу. Знакомое покалывание и тепло разлилось по телу, придавая уверенность. Он не понимал как, но огонь, который разгорелся после слов друзей, сам нашел выход к дрожащим от предвкушения рукам. — Пока они по приказу Волдеморта или Поттера не натворили чего-то непоправимого.
Произнеся это, Невилл окунул дрожащие руки в серебристый барьер. Пальцы словно коснулись киселя, который с каждой секундой становился все тверже. Капельки пота выступили на лбу парня, дыхание сбилось, да и сам гриффиндорец едва держался на ногах от рвущегося откуда-то изнутри его естества потока жидкого испепеляющего пламени.
— Дружище, — Рон сделал шаг по направлению к другу, намереваясь положить руку на его плечо в успокаивающем жесте. — Я уже битый час бьюсь в неё, но…
Каким-то шестым чувством Невилл ощутил, что копящийся в нем заряд огня вот-вот разорвет своего хозяина на части. С диким ревом, который больше походил на рык дракона со второго тура Тремудрого турнира на четвертом курсе, парень направил весь этот уничтожающий поток через свои руки в прохладный кокон твердого как камень тумана. На мгновение стало легче, но через секунду Черта Пепла засветилась слабым красным светом, становящийся все ярче и ярче.
Бабах! Гладкая поверхность барьера неожиданно вздулась ослепительно-ярким алым пузырем, а через мгновение, показавшееся всем обалдевшим грифам невероятно длинным, этот пузырь взорвался с оглушительным грохотом. Столб пламени, вырвавшийся из прорехи, хлынул было в гостиную, но Невилл резким движением выставил вперед покрывшуюся крупной чешуей руку. Дикая стихия врезалась в казавшуюся ничтожной преграду и, под дружный ох всех львов, покорно впиталась в искрящуюся ладонь юноши.
Тяжело дыша, парень опустился на одно колено, мысленно моля исчезнуть жуткую броню. Та, словно проявляя норов, нехотя побледнела и медленно растаяла на грубоватой, но человеческой коже пятикурсника. Невилл сделал еще два глубоких вдоха, перед тем как жар, распиравший его тело, сошел, а перед глазами перестали мелькать красные точки. Устало поднявшись на ноги, парень уверенно шагнул в открывшийся проход, минуя еще тлеющие лоскутки полотна, бывшие некогда портретом Полной дамы.
— Даже если я не Гарри Поттер, — тихо, но так, чтобы его слышал каждый из стоявших в ступоре студентов, прохрипел Невилл севшим голосом,— я сделаю все, чтобы не дать Свету погаснуть в Тенях.
Юноша не знал, правильный ли выбор он сделал. Охотиться на слизеринцев, выбивая из них место, где они держат первокурсников? А что, если это не они? Что, если он действительно превратит костер межфакультетской вражды в пожар войны? Если…
Но Невилл отбросил эти мысли. Сила, которую получил он, и сила, которую получили все они — знак, отмечающий начала чего-то великого.
А в великой войне есть только враги и друзья. И если слизеринец не друг — то он враг. Думать иначе — слишком сложно, а Невилл чересчур устал от сложностей.
* * *
Драко раздраженно пнул валявшийся на ковре возле гостиного камина чей-то забытый квофл. Кожаный мяч, отскочив от каменной кладки, пролетел над головами находившихся в помещении студентов и, победоносно просвистев над ухом Паркинсон, ударил в лицо зазевавшегося третьекурсника.
— Да успокойся ты! — Блейз тряхнул блондина за плечо и развернул к себе лицом.
— Закрой рот, Забини, — огрызнулся Малфой, сбрасывая его руку. Темнокожий слизеринец нахмурился, но не ответил никакой колкостью, что было весьма удивительно, — если тебе нравится сидеть здесь как какой-то испуганной девке, то Моргана тебе в напарники, но я не потерплю этого!
— Своими криками ты ничего не изменишь, — холодно ответил Блейз, склонив голову набок в истинно аристократическом презрительном жесте.
«Он прав, малокосос, — прозвучал шипящий голос в голове наследника рода Малфоев. — Пережди этот пожар, накопи силы, а затем ударь старику прямо в спину!»
— Драко! — Блейз помахал рукой перед лицом приятеля. — Эй, ты в порядке?
— Заткнись!!! — крикнул Драко, сам не разбирая кому: Забини или Редлу.
Тихий гомон среди студентов мгновенно стих, все взгляды устремились к взбешенному пятикурснику, который, как считали многие, немного двинулся умом после аудиенции с Лордом. Забини оскорбленно вскинул голову, демонстративно отвернувшись от сокурсника. Все студенты, чьи родители были приближены к Темному Лорду, были прекрасно осведомлены о тайной миссии Малфоя, а также о его неприкосновенности. И этот факт крайне бесил каждого в слизеринца в отдельности и весь факультет в целом.
«Не сходи с ума, червяк, — хохотнул Том Редл, растягивая слова на манер самого Драко. — Это будет слишком скучно».
— Голдберг! — рыкнул парень, обращаясь к застывшему второкурснику. Лучшим выбором в сложившейся ситуации было игнорировать поселившийся в голове крестраж, чем вступать в заведомо проигрышные диспуты. — Принеси мне…
— Я бы не советовал тебе помыкать моим братом, Малфой, — сильная широкая ладонь легла на плечо не отличавшегося мощной комплекцией блондина. Парень нарочито медленно стряхнул руку и, нацепив на лицо самое презрительную свою маску, взглянул в глаза здоровенного Бориса Голдберга — урожденного польского аристократа, а по совместительству — самого крупного семикурсника в своей параллели. — Это может выйти тебе боком, задохлик.
— Крэбб, Гойл, — будничным тоном бросил Малфой, даже не взглянув на подскочивших телохранителей. Те, словно две уродливых гранитных статуй возникли рядом с ним, скрестив мускулистые руки на груди.
— Петрификус Тоталус! — два дружных выкрика и неразлучная пара обиженных Богом толстяком застывают на месте, став еще больше похожими на статуи.
Блондин не подал виду, но пульс слегка участился. Голдберг довольно ухмыльнулся от уха до уха, снова положив руку на плечо пятикурсника. Краем глаза Драко уловил движение. Трое семикурсников лениво покачиваясь при каждом шаге окружали парня, не оставляя пути к бегству.
— Слушай сюда, бледнозадый, — прошипел Борис, наклонившись к самому лицу спокойного как камень блондина,— нам всем уже порядком надоело, что ты считаешь себя тут чуть ли не самим Мерлином. Позвольте объяснить вам доходчиво, мистер пиз…
— О Моргана, когда ты последний раз чистил зубы, горилла? — насмешливо перебил старшекурсника Малфой, ехидно улыбнувшись. — Впредь позаботься о хорошем освежителе дыхания, прежде чем разговаривать с людьми.
Недоуменно моргая, Голдберг, по-видимому, переваривал обрушившийся на него поток слов. Почти три минуты абсолютной напряженной тишины, прерываемой лишь сдерживаемым покашливанием Булсторд, Борис, как показалось Драко, наконец, понял смысл оскорбления. Или же просто решил, что ему не послышалось. Неважно. Главное то, что семикурсник в мгновение ока страшно побагровел и, превратив свое лицо в жуткое подобие африканских масок-отпугивателей духов, с ревом замахнулся для удара. Сжатый кулак размером с голову младенца на огромной скорости вписался прямиком в незащищенную бледную скулу Малфоя…
…чтобы в следующее мгновение, не теряя скорости, пролететь сквозь сизый голубовато-белесый дымок, витавший на месте головы наглого пятикурсника. Не успев перенести центр тяжести, Борис по инерции завалился вперед и, под испуганные взгляды всех слизеринцев, приглушенно всхрипнул, когда тонкая, но неправдоподобно сильная рука сжала его шею.
«Менталитет изумрудного факультета должен был заставить тебя подставиться под удар, — прошелестел ни на минуту не замолкающий голос Редла, — а потом убить этого дуболома в темном коридоре. Чего ты хочешь добиться, раскрывая все карты так рано?»
— Если чистокровные маги прислуживают грязнокровке, — Драко обращался не только к Волдеморту, но и ко всем слизеринцам, застывшим статуями в гостиной. Лицо Малфоя аккуратно сформировалось из завораживающе-красивой завесы дыма. Меньше недели прошло с той загадочной ночи, когда крестраж — а именно им, как из усвоенных знаний Тома Редла понял юноша, был медальон — влился в его тело. Страшные, запретные воспоминания, которыми он был внезапно одарен, приоткрыли завесу тайны над прошлым и настоящим Темного Лорда.
Сказать, что Драко был шокирован происхождением своего господина, значит не сказать ничего. Три бессонные ночи, в течение которых истеричный голос Редла проклинал его самыми кошмарными словами, стали для Драко, как он решил, поворотными. Наследник одного из знатнейших и древнейших домов, в крови которого кипит гордость и величие, должен целовать подол мантии безродного ублюдка?!
«Ты занял трон, на который не имел права, — мысленно процедил парень, заставив голос Волдеморта замолчать и, как показалось, внимательно слушать. — И если не другие, то я скину тебя с него».
«И станешь новым Темным лордом? — усмехнулся в ответ Том. — А задница не слипнется, сосунок?»
«Твои умения и знания помогут мне».
— То они не имеют права жить, — холодно продолжил Драко, сильнее сжимая горло старшего студента. Голдберг в панике замолотил по руке пятикурсника, но та была словно вылита из стали. Расширившимися от ужаса глазами парень наблюдал за тем, как кожа правой руки, что уверенно и без видимой трудности удерживала его, словно растаяла, а на её месте засверкала ледяная корка бледно-синего цвета, — на МОЕМ факультете.
Уже несколько дней белые узоры то появлялись, то исчезали по всему телу Драко, оставляя после себя неприятный зуд, а порой даже колющую боль. Совершенно интуитивно парень стремился сжать в своих руках чье-то тело и, как тогда, с медальоном, по капле выжать его досуха, не оставив ничего. Малфой до дрожи в коленках хотел чего-то, но непонимание этого странного желания буквально убивало его. И вот теперь, когда дрожащий и всхлипывающий от страха Борис беспомощно трясся у его ног, Драко понял.
Предвкушающе горящая холодным светом рука с характерным хрустом сжалась на горле семикурсника. Брызги крови заляпали идеально выглаженную рубашку и шелковую мантию, а где-то за гранью разума не выдержала и истошно заверещала какая-та девчонка. Но Драко было наплевать на все, кроме пульсирующего в его руке маленького огонька. Он испуганно метался в железной хватке, и Малфою даже на мгновение показалось, что в тусклом сиянии он уловил искаженное в гримасе ужаса лицо только что убитого Бориса.
— Слизерин должен быть силен. Моему факультету не нужны такие как он.
С силой раздавить огонек. Удовлетворенно улыбаться, ощущая, как целая жизнь, эмоции, знания перетекают через жуткую нечеловеческую руку прямо в тело. Навыки рукопашного боя, русского и польского языка, навыки Камасутры… Все, чем когда-то был Борис Голдберг, стало частью его, Драко Малфоя, естества.
«Будь ты проклят!» — в один голос взревели семикурсник и Волдеморт в его сознании. Одно короткое усилие, и эти голоса снизились до обычного, хоть и раздражающего жужжания.
— АВАДА КЕДАВРА!!! — Трейси Девис, не выдержав нервного напряжения, выстрелила Непростительным прямо в застывшего с холодной усмешкой Драко. Если раньше эта пустоголовая блондинка могла разве что высечь пару искр, то теперь, после отмены Порога, с её палочки сорвался мощный искрящийся луч полноценного Смертельного проклятия.
Равнодушно взглянув на изумрудное пламя, несущееся в него, блондин закрыл глаза и неторопливо сделал шаг в сторону. Неосязаемость — еще одна особенность, которую он обнаружил, когда кинутая кем-то навозная бомба просто пролетела сквозь него.
«Если верить россказням Лонгботтома, — мелькнула мысль, когда зеленый луч пронесся сквозь дым, а затем врезался в кожаный диван, оставив в обивке черное отверстие приличного размера. — Чем-то подобным обладал и Поттер. Что если это он сотворил со мной всю эту чертовщину?»
— Ты хочешь последовать за Голдбергом? — с надменным выражением лица произнес Малфой, материализуясь прямо перед побледневшей однокурсницей. Почти нежно проведя своей вновь преобразившейся рукой вдоль тонкой шеи Трейси, он громко, чтобы слышал каждый слизеринец в гостиной, продолжил. — Мне осточертело прислуживать всяким ничтожествам! Хотите вы того или нет, но любой, кто не будет делать то, что скажу я, окажется на месте этой обезьяны.
— Что ты хочешь, Драко? — на удивление спокойно спросил Блейз, хотя постукивание ногой по полу выдавало его взволнованность. — Порог снят, и если мы захотим, то нас всех хватит, чтобы убить кого угодно. Признаюсь, я не понимаю, какого Мерлина ты только что сделал, ну и черт с ним. Но помыкать нами у тебя нет никакого права.
— У меня есть право, Забини, — огрызнулся Малфой, отходя от вот-вот грозящей рухнут в обморок Девис. — Я сильнее тебя и любого, кто сидит здесь, словно трусливая крыса. Всегда был, а теперь и подавно.
— Не задирай нос! — выкрикнул какой-то шестикурсник. Студенты постепенно начали отходить от шока и вспоминать, что с недавних пор у них появилась сила, с которой придется считаться каждому.
— Ты слишком много о себе возомнил, — прохрипел Флинн, сидящий в кресле возле камина. Рядом с ним разместились еще девять бывших выпускников Хогвартса, которых окольными путями доставляли сторонники Волдеморта. Десять молодых Пожирателей должны были следить за порядком на территории Слизерина и, в случае чего, принять меры для защиты подрастающих слуг Темного Лорда. — Когда Господин узнает о твоих дерзких словах…
— Ты хочешь бросить мне вызов, Маркус? — прошипел Драко, неосознанно копируя интонации самого Тома Редла. От противного, похожего на шипение змеи голоса, экс-капитан сборной факультета поежился, но, тем не менее, ответил:
— Я хочу выжить в этой войне, Драко. И если для того, чтобы сохранить жизнь себе и своей семье, я должен убить тебя и на брюхе приползти к Темному Лорду, то я так и сделаю.
— Неужели твоя гордость настолько мала, Флинн?
Маркус нахмурился. Двое его спутников приподнялись со своих мест и потянулись к палочкам, но высокий брюнет остановил их предостерегающим покашливанием.
— Ты ведь сам унижаешься перед ним, Драко, — в голосе Флинна не было язвительности, только прямота и настороженность, присущая этому всегда спокойному парню. — У нас нет выбора. Темный Лорд победит в этой войне, а всех неугодных сотрет с лица земли. Давай начистоту. Все мы, кто получил метку в последние два года, не фанатики и лизоблюды. Мы просто хотим выжить!
Метка! Драко едва не треснул себя по лбу. Как же он мог забыть о ней?!
— Вот этим-то я и отличаюсь от тебя, Маркус, — блондин нарочито медленно закатал рукав рубашки, обнажив уродливый шрам Темной метки. Череп и обвивающая его змея красовались на предплечьях половины слизеринцев, поэтому демонстрация знака Волдеморта никого не впечатлила.
— Ты хочешь выжить, — аккуратно вытащив палочку из кармана мантии и прикоснувшись ею к Метке, Драко взглянул прямо в глаза Маркуса, который не мигая наблюдал за действиями блондина. — А я хочу жить и править, как настоящий наследник своей фамилии и чистокровный маг. Morsmodre!
Короткая вспышка заклинания и резкий приступ острой боли. Когда Драко открыл глаза, он встретился с немигающим взглядом Маркуса. Тот, словно завороженный смотрел на девственно-чистую кожу на том месте, где секунду назад алела нестираемая Метка.
— К-как… — минуту спустя выдавила из себя еще сильнее побледневшая Трейси. — Как ты… это сделал?..
«Ты выжег мою магию из своего тела, заменив её своей, — немного заинтересованно прошелестел голос Редла. — Теперь ты чист. Только вот…»
— Я имею право на власть надо всеми вами, трусливые крысы, — презрительно бросил Драко, поворачиваясь к выходу из гостиной. За Чертой Пепла послышалось какое-то оживление, достаточно громкое, чтобы его услышал любой, но, казалось, все слизеринцы не замечали ничего, кроме слов Малфоя. — Я сильнее тебя, Блейз. Я сильнее тебя, Маркус. И, как вы теперь видите, я сильнее Волдеморта.
От имени темного мага многие вздрогнули и поежились, но нашлись те, кто просто смотрел на блондина взглядом, полным того, чего он видел лишь в немногих слугах Темного Лорда, когда они внимали своему Господину. Восхищением.
— Я не знаю, каким образом ты сделал это, Драко, — наконец произнес Блейз, становясь рядом с блондином. — Но если ты действительно можешь то, о чем говоришь, я буду предан тебе как друг и как вассал.
— Убери мою метку, Малфой, — немного грубовато, но совсем не угрожающе сказал Маркус, встав по другую сторону от пятикурсника. — И если с тобой мои шансы выжить станут немного больше, то убью кого угодно.
«…ты просто сделал замену. На твоем теле не осталось ни следа, но у других клеймо останется, пусть и другого Господина. Согласятся ли они?»
— Милорд… — дрожащий скулеж Казимира Голдберга сопровождался коротким ударом колен о мягкий ковер. — Мой брат… пожалуйста, не делайте так со мной…
— Мы с тобой, — тихо прошептал Блейз, наклонившись к уху Малфоя. Темнокожий пятикурсник тоже заметил движение за барьером и не сводил с того глаз. — Не все сказали, но после этого каждый предан тебе. Что дальше, Драко? Мы станем третьей силой?
— Нет, — коротко бросил блондин, перенося вес тела на левую ногу. Волнения за Чертой Пепла не случайны. Профессора бы просто убрали её, значит здесь что-то другое. — Я отберу у Волдеморта его трон и его слуг, — и уже громче, обращаясь ко всем: — Приготовьте палочки! В дверь Слизерина стучится незваный гость.
24.01.2011
24.01.2011 Глава 18
Каждый человек дорожит своей жизнью. Кем бы он ни был, выживание — животный инстинкт, и побороть его невозможно. Однако у волшебников, которых с детства пугают дементорами, есть еще одно важнейшее понятие — душа. Каждый маг скажет вам, что лучше умереть, чем лишиться души и превратиться в шевелящийся кусок мяса. Здесь разум вступает в борьбу с инстинктами: что дороже — жизнь или душа?
Именно перед таким выбором поставил Гарри Поттер своих слуг, они должны были решить для себя, жить им или умереть. И они выбрали… Выбрали так, как и ожидал их повелитель — те, кто не так давно были заключены в Азкабан, посчитали, что лучше отдать жизнь. Те же, кто давно находился под гнетом дементоров, не зная счастья и радости, решили отдать остатки своей души, ведь им еще есть, что совершить в жизни…
Пока заключенные решали вопросы жизни и смерти, Гарри спокойно разглядывал небо над головой, дожидаясь конца казни в своих покоях. Ритуал для извлечения душ требовал огромного количества сил, поэтому Поттер решил не участвовать в вырезании трех десятков глупцов. Свинцовые тучи скрывались за черными фигурами его верных слуг, кружащих над замком. Было что-то завораживающее в этой темной шевелящейся массе, что заставило парня внимательнее приглядеться к ней. Что-то противоестественное для дементоров было в этом движении, что-то, чего Поттер никак не мог понять…
Вот же! Дементоры всегда абсолютно нейтрально относятся к себе подобным, они просто не мешают друг другу, и их это устраивает… Сейчас же можно было разглядеть две группы, одна из которых, поменьше, стремилась проникнуть в тюрьму, а вторая не давала им сделать это. Какого черта?..
Резко сорвавшись с места, Гарри двинулся к приставленной к одной из башен лестнице. Быстро забравшись наверх, брюнет оказался лишь немногим ниже развернувшегося действа. Теперь сомнений не было — дементоры действительно затеяли битву, но зачем им это? Неужели порождениям Бездны стало скучно и они решили разыграть осаду замка?
— Какого черта вы творите? — прорычал парень. — «Прекратить!»
Однако мысленный приказ не возымел должного эффекта. Некоторые из дементоров оглянулись на своего повелителя, но, шумно втянув воздух, отвернулись обратно и продолжили битву. Другие же вообще не обратили на слова Поттера никакого внимания.
Внезапно Гарри почувствовал, что его рука примерзла к каменным перилам. Ругая себя за неосторожность, он приглушил ауру дементора. Однако температура не поднялась — воздух был по-прежнему ледяным, а корка льда, покрывшая его запястье, только стала толще.
И тут Поттер услышал Зов. Похожий на истошный вопль сотен тысяч мучеников, он прошел сквозь Гарри, заставив сердце пропустить удар. Тяжело дыша, парень облокотился на перила, широко распахнутыми глазами выискивая того, кто мог создать нечто подобное и вот…
Быстро спустившись с башни, он одним резким взмахом руки кинул в створки гигантскую черную волну. В то же мгновение, темные тени в небе успокоились и безмолвной массой зависли над замком.
Ворота распахнулись, открыв взору Поттера вид на пустынный каменистый берег. Небо было затянуто тучами, а парившие в воздухе дементоры, казалось, поглощали последние лучи света. Ледяной ветер трепал полы длинной мантии, наспех накинутой на голый торс, и путал длинные волосы парня. Ритуал Покаяния Танатосу должен был начаться в ближайшие несколько часов, или вся армия юноши умрет в страшных муках, сгорев в собственной магии. Однако ни холод, ни тьма и даже волнение за личную гвардию не могли отвлечь Гарри от стоявшего в двадцати шагах человека.
Низкорослый и болезненно худой, этот тип напоминал ему фестрала. Вместо нормальной одежды, тело этого незнакомца было закутано в несколько слоев грязных тряпок, потемневших от времени. На абсолютно лысой голове, словно в насмешку над природой, были пришиты и прикручены несколько небольших металлических пластин с выгравированными на них узорами. Большой рот с некрасивой линией губ пересекал лицо подобно уродливому шраму. Длинный, не раз ломаный нос делал своего обладателя еще больше похожим скорее на животное, чем на человека. Последней деталью, которую приметил Поттер, были ярко-фиолетовые глаза без век. Кожа вокруг них была похожа на старое засохшее дерево с глубокими трещинами.
— Ну и уродец же ты, — первым нарушил тишину властелин Азкабана, глумливо усмехнувшись.
— А ты — хам, пацан, — парировал незнакомец, улыбнувшись в ответ, что сделало его лицо еще ужасней.
— Прежде чем убить тебя, — веселым тоном произнес Поттер. — я хочу узнать имя кретина, посмевшего прийти на мою территорию без приглашения.
Незнакомец с минуту внимательно, не снимая со своего лица этой жуткой ухмылки, смотрел на Гарри. Из-за специфической внешности брюнет не мог точно сказать возраст собеседника, но тот был низок и худ, словно долгое время не получал пищи. Рваное тряпье скрывало тело, однако среди многочисленных шрамов можно было рассмотреть гноившиеся рубцы.
— Все интересней и интересней, молодой человек… — задумчиво протянул урод, почесав свою лысую голову. — И откуда же ты такой свалился на мою голову, а?
Гарри почувствовал, что его левый глаз начал дергаться. Темная сущность дементора очнулась от спячки и уже начала, хоть и тихо, подавать свой голос.
«Если эта мразь меня взбесит, — подумал он, стискивая зубы, — моих сил может не хватить на Покаяние. Черт побери…»
— Нечего ответить, малыш? — насмешливо прокряхтел человек. Внезапно, незнакомца скрутил сильный приступ кашля, и на землю около него упало несколько капелек крови вперемешку с гноем. Поттер слегка удивленно приподнял бровь.
— Кто ты такой? — стараясь держать себя в руках, процедил он, жалея, что рядом нет Блэка, Беллы или хотя бы Гриши. — Я не стану повторять свой вопрос еще раз.
— Что, уже не можешь подавить сущность, сопляк?
Гарри словно ударило разрядом тока. Не раздумывая ни секунды, он мгновенно материализовал свое тело в тучу черной пыли и, не дав опомниться своему собеседнику, повалил уродца на землю, спеленав его темными жгутами по рукам и ногам.
— Откуда ты знаешь?! — вернув материальность своему лицу, прокричал Поттер, сильнее сдавливая незнакомца. Послышался тихий хруст, и из открытых переломов брызнула кровь ненормально коричневого цвета. — Говори!
— Не кипятись, мальчик, — захлебываясь кровью, хохотнул тот. Только сейчас Гарри заметил, что голова этого странного человека ударилась об острый камень, и вокруг головы расплывалась небольшая лужа. Нет! Эта тварь не должна сдохнуть раньше времени!
— Хочешь все узнать? — продолжил тем временем лысый, после чего с трудом приблизил лицо к тому месту, где в клубах черной дымки висело лицо брюнета. — Тогда тащи сюда здорового, взрослого мужчину. Быстрее, не хочу помереть раньше, чем смогу надрать твой британский зад.
Не тратя времени на раздумывания, Гарри мысленно дал команду дементорам принести к воротам крепости одного из заключенных, которые отказались от предложения своего хозяина. Не прошло и минуты, как в холле, ведущем к выходу из Азкабана, послышался истошный вопль. Несколько секунд спустя, два стража магической тюрьмы бросили к ногам своего повелителя скорчившегося и всхлипывающего от страха Брэндона Мора — наемного убийцу высшей категории, приговоренного к семистам тридцати пожизненным срокам. Но теперь, сильный и опасный маг, чудом избежав расправы со стороны своих бывших товарищей, красными от слез глазами смотрел на Поттера, грубо поднявшего его голову за волосы.
— Держи, — раздраженно бросил парень, ткнув Брэндона лицом в камень. Рядом с бывшим белоглазым что-то зашевелилось, а нос ударил отвратительный запах гниения. Дрожа от страха перед неизвестностью, маг в отчаянии завопил:
— Нет! Хозяин, я буду верен вам! — Мор старался вырваться и кинуться целовать подол мантии, но мускулистые руки крепко прижимала его к земле. — Душу, тело, возьмите, что хотите, Хозяин!!!
— Ну-ну… — противный скрипучий голос раздался над самым ухом волшебника. С трудом повернув лицо, Брэндон столкнулся нос к носу с самым уродливым человеком, которого он видел за свою жизнь. Урод с отвратительной усмешкой провел костлявым пальцем по небритой щеке Мора, при этом не сводя взора жутких нечеловеческих глаз.
Поттер с заметным раздражением наблюдал за манипуляциями нежданного гостя. Тот, не переставая что-то ласково шептать прижатому к камням мужчине, все ближе и ближе приближал к нему свое уродливое лицо.
«Если он окажется пидарасом, я превращу его в зверушку для Луны», — подумал Поттер, но тут же отбросил эту мысль, вызванную, вне всяких сомнений, разрушением мозговых клеток.
— Сейчас все закончится… — прокряхтел тем временем незнакомец, открывая свой рот на всю ширину. Брэндон, кажется, успел сойти с ума от страха и лежал на месте, не обращая ни на кого внимания.
Вдруг раздалось странное шипение. Гарри шокировано смотрел на то, как изо рта его бывшего слуги выплывает маленький светящийся шарик.
«Он поглощает его душу?!» — мгновенно отскочив в сторону, брюнет трансфигурировал ближайшие камни в целую тучу разнообразного колющего и режущего оружия, направив их все лезвиями на ту тварь, которая, довольно кряхтя, высасывала душу живого человека.
Светлячок медленно, но верно плыл в сторону лысого, пока не оказался между его губ. Брэндон в это время изо всех сил трясся всем телом, но тщедушный на вид человек без усилий удерживал тело заключенного на месте. Наконец, кривые обветренные губы сомкнулись, и в тот же миг Мор рухнул на камни, закатившимися глазами уставившись в небо.
Незнакомец, тем временем, с легкостью поднялся на ноги и расправил плечи. И в ту же секунду с его уродством стали происходить изменения. Пергаментная кожа словно намокла и посветлела, ужасные металлические пластины со звоном отскочили от черепа, а грязные тряпки, заменявшие одежду, будто натянулись. Тело стоявшего перед Поттером человека оживало, росло и молодело. Неизменными оставались только глаза, словно пошедшие трещинами, и лысая голова.
— Итак, — сильным, чуть с хрипотцой, голосом протянул потягивающийся парень лет двадцати, вопросительно вскинув бровь,— на чем мы…
— Эльфы, кентавры, грифоны, драконы, единороги? — резко перебил его Поттер, вплотную прижав сотни лезвий к телу человека.
— Что? — недоуменно воскликнул тот, аккуратно отодвигая в сторону один наиболее кровожадный клинок у своей шеи.
— Кто помимо дементоров? — рыкнул Гарри, в любой момент готовясь обрушить на парня перед ним всю свою мощь. — Я и Азкабан не видим никого, кроме них. Значит, это либо невидимки, либо летающие в высших слоях атмосферы, либо глубоководные. Кто?
Молодой человек насторожено замер, всматриваясь в зеленые глаза Поттера. Казалось, даже ветер унялся, боясь потревожить этих двоих. Наконец, глубоко вздохнув, человек с фиолетовыми глазами абсолютно серьезно и холодно произнес:
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мое имя Говард Хелл, мне 21 год, родился в США, штат Вашингтон, чистокровный волшебник. Первого дементора я поглотил в детстве, когда десяток из них направил Визенгамот для конвоя одного преступника. Сейчас мой максимум — пятнадцать поглощенных. Семь лет назад шестой отдел ФБР узнал обо мне и заточил в секретной правительственной лаборатории. С помощью моей крови и магии невыразимцы научились создавать искусственных дементоров, — кивок на группу тварей, которые не подчинялись Гарри, — я сбежал оттуда семь часов назад, пока Вашингтон не мог мне помещать. Куда он направился я не знаю, но подозреваю, что это как-то связано с ситуацией в вашей стране. Когда я пересек океан, то почувствовал присутствие дементоров на севере. Так я и оказался здесь. То, что я сделал с этим отбросом, называется Поцелуем дементора, если ты не знаешь. Мой род отрекся от меня, у меня нет связей и денег, только сила и четыре десятка тех дементоров, над которыми я смог взять контроль. Среди министерских ходили слухи о конфликте в Англии, и, как мне кажется, ты напрямую с этим связан. Не можешь не быть. Дай мне покровительство, а я позабочусь, чтобы вся Великобритания принадлежала тебе. Против нашей общей силы не выдержит ни один, что скажешь?
Судьба, рок, немезида… на самом деле множество случайностей, чья вероятность просто ничтожна, составляют историю. От одного взмаха крыла бабочки через сотни тысяч лет рушатся горы, а от неосторожного слова вспыхивают войны.
Об этом думал Гарри Поттер, убирая лезвия от тела Третьего. Какова вероятность того, что второй кандидат на силу универсала окажется в полной власти первого? Мала, мала настолько, насколько мелок человек перед небом, а меч перед горой. Максимум американца — пятнадцать, в то время как у него самого уже больше полусотни. Партия проходит отлично…
— Через три часа будет небольшой взрыв. Пошли, Хелл, поможешь мне спасти несколько ничтожеств.
* * *
— Риктусемпра!
Невилл отскочил влево и перекатом спрятался за опрокинутым столом. Ярко-оранжевый луч просвистел над самым ухом, а затем врезался в уже изрядно потрепанный рыцарский доспех, стоящий рядом с камином.
Уничтожить защиту гостиной Слизерина было достаточно легко. Уже после первого раза Невилл понял, какое именно количество его новой энергии требовала подобная манипуляция, а потому в просторное помещение Лонгботтом вошел свежим и исполненный мрачной решимости. Неприятным сюрпризом стало то, что змеи во главе с Малфоем стояли наготове, и, вместо уже ставших традиционными переругиваний, на вторженцев посыпался целый дождь малоприятных, но все же безобидных проклятий. Все таки, даже новые силы юных волшебников не могли сделать из щекочущего заклинания что-нибудь смертоносное.
— Экспелиармус! — крикнул находившийся за тем же столом Рон, посылая обезоруживающее в вынырнувшего было из укрытия Нотта. Невилл схватил друга за воротник мантии и резко дернул на себя.
— Остановись! — рыкнул он, встряхнув Уизли . — Сам же говорил, что можешь и руку оторвать!
— И что?! — огрызнулся Рон, высвобождаясь от хватки. — Нужно что-нибудь посерьезнее, а не то мы просто разнесем им гостинную.
И тут, словно соглашаясь с доводами рыжего гриффиндорца, гвалт схватки пронзил выкрик:
— Секо!
Откуда-то со стороны львов раздался вскрик, а за ним — встревоженные и сбивчивые повторения школьных лечащих заклинаний.
— Фил! — худой и высокий как швабра четверокурсник с алой эмблемой на разорванной в некоторых местах мантии бросился было в сторону раненного, но ударившее прямо под ноги обездвиживающее заставило его отшатнуться. Глаза гриффиндорца загорелись яростью, и Невилл понял, что дело принимает слишком серьезный оборот.
— Стой!!! — заорал он, но четверокурсник не обратил на него никакого внимания, выделывая неловкие, но уверенные пасы палочкой:
— Получайте, сволочи! Бомбарда!
В тот же миг усиленное в десятки раз заклинание врезалось в трансфигурированную каменную стену, разнеся её с оглушительным взрывом. Раздалось несколько воплей боли, а затем гостиная Слизерина, ставшая полем боя, в одно мгновение затихла.
Испуганно вращая глазами, четверокурсник, внезапно осознавший, что он только что сотворил, рухнул на измятый и подпаленный ковер, глядя куда-то в сторону камина. Резко выскочив из своего убежища, Невилл взглянул в сторону взорвавшейся стены и ахнул.
Там, среди обломков камня, лежали три девочки не старше четырнадцати лет. Их форменная одежда была разорвана, а на теле виднелись неглубокие, но многочисленные раны, из которых торчали острые осколки. Две из них тяжело стонали, пытаясь отползти куда-то в сторону, но третья лежала неподвижно, словно была…
— Я… — дрожащим голосом забормотал четверокурсник, испуганно глядя на не подающую признаков жизни девушку. — …я… н-не…
— КРУЦИО!!!
Багряный луч ударил прямо в грудь парню, и тот немедленно забился в конвульсиях, истошно вопя от невыносимой боли. Всего в десяти шагах от Невилла, сжимая палочку обеими руками, стоял какой-то слизеринец, Торфин кажется, и его лицо застыло в гримасе ненависти и гнева.
— Нет! Прекрати! — выскочившая неизвестно откуда Гермиона кинулась к слизеринцу, испуганно дрожа всем телом. — Перестань!
— Заткни рот, грязнокровка. — вкрадчивый и абсолютно спокойный голос Малфоя вывел Невилла из ступора. Слизеринец вольготно, словно и не царил в его родной гостиной никакой бедлам, сидел на одном из крупных булыжников, вырванных из стены. — Так будет лучше.
— Что?! — взорвался Рон, выскакивая из своего убежища. Лицо парня горело так, что рыжий стал похож на настоящий спелый помидор. — Останови эту сучку, Малфой, или я…
— Или ты что, Уизел? — Малфой презрительно скривил рот и красноречиво покацал своей палочкой из темного дерева, на кончике которой задрожал опасно-яркий зеленый огонек.
— Следи за языком, хорек, — не выдержав вида наглой рожи слизеринца, прорычал Невилл. Гриффиндорец с силой сжал кулаки, выбив небольшую, но хорошо видную всем в гостиной искру. — Нас больше и если мы…
— Если вы продолжите этот бедлам, толстячок, — перебил его Малфой, складывая руки под подбородком. Его холодные серые глаза опасно сверкали готовностью к продолжению боя. — появятся новые жертвы. Ты и твои кретины ввалились на нашу территорию, и мы вас выпроводим отсюда. Тебе выбирать — пинками под зад или складированием ваших львиных тушек в самом дальнем заброшенном кабинете. Я ясно выражаюсь?
— Ах ты!..
Невилл едва успел схватить своего лучшего друга за воротник. Рон, одержимый праведным гневом уже начал выписывать в воздухе фигуры какого-то, судя по лицу рыжего, весьма вредоносного и, наверняка, опасного проклятья. Аккуратно, но твердо Лонгботтом приподнял Уизли, словно котенка за загривок и поставил позади себя, ни на секунду не сводя испепеляющего взора с Малфоя. Тот, осознав, что накал ослаб, резко дернул кистью с зажатой в ней палочкой. Тускло-синий луч Петрифтикуса в мгновение ока преодолел расстояние между булыжником и все еще продолжавшей держать непростительное девушкой-слизеринкой, ударив ту между лопаток. Действие проклятья прервалось, и уже через секунду несчастный четверокурсник замолк, а студентка змеиного факультета осталась стоять неподвижной статуей.
— Герми, — мягко позвал подругу Невилл. Та сразу все поняла без лишних слов и быстро подбежала к лежащему без движения мальчугану.
— Блейз, — почти одновременно с Лонгботтомом холодно бросил Драко через плечо, и темнокожий слизеринец не торопясь подошел к окровавленным девушкам со своего факультета.
— Ему срочно нужно к мадам Помфри! — взволнованно воскликнула Грейнджер, закончив обследование.
Забини с поистине аристократической расслабленностью в движениях наколдовал бинты на ранах двух корчившихся на полу девушках. Затем, описав палочкой несколько кругов, он скривился и, присев на корточки, приложил два пальца к шее студентки. Тихо ругнувшись сквозь зубы, пятикурсник снова начал накладывать какие-то чары, при этом его движения стали резче. Действия Блейза привлекли внимание Драко, и блондин с едва заметной ноткой волнения в голосе спросил:
— Как она? — Забини снова и снова дергал палочкой, но когда очередная его попытка привести девушку в чувства окончилась неудачей, слизеринец вскочил на ноги и со всей силы пнул неподвижное тело. Студенты шокированно и недоуменно наблюдали за тем, как один из самых хладнокровных учеников открыто выражал свои, скажем прямо, негативные эмоции.
— Что с Эммой? — повторил Драко, цедя каждое слово. От угрожающе-предупреждающего тона Малфоя Блейз сильно вздрогнул и, глубоко вздохнув, бросил безэмоциональным тоном:
— Мертва.
Слизеринка, которая минуту назад изо всех сил пытала четверокурсника, задрожала и начала издавать какие-то бессвязные мычащие звуки. Однако либо заклинание Малфоя было слишком сильно для нее, либо она чересчур утомилась после Круцио, но овободиться от обездвиживающего она не могла. Единственным, что отражало её истинные чувства, были покрасневшие глаза и слезы, безостановочно стекавшие по её лицу.
— Так-так… — спустя почти пять минут абсолютной тишины протянул Малфой. Наследник древнего рода был спокоен и холоден как никогда, и только подрагивающая рука до хруста в костяшках сжавшая палочку выдавала его внутреннее состояние. — Я передумал, Лонгботтом.
Внезапно все факелы, освещавшие гостиную, мгновенно погасли, задутые сильным порывом сухого холодного ветра. В помещении воцарилась тьма, со стороны гриффиндорцев послышалась возня и испуганное шушуканье. До Невилла донеслись легкие и неторопливые удары каблуков об утепленный паркет. Чувство опасности, появившееся после слов Малфоя, просто кричало о чем-то ужасном. Мысленно вызвав перед глазами маленький огонек пламени, Лонгботтом заставил его разгореться до настоящего пожара, затопившего все его естество. Огонь растекался по телу пятикурсника, обволакивая каждую клеточку, пока, наконец, не дошел до глаз. Невилл почувствовал, как жар затопил его лицо, и в следующий момент его взор затопило бушующее пламя. Новые, пугающие, но приятные чувства испепеляющей температуры и играющих на коже языков пламени прошли, а затем тени и свет перед его глазами стали складываться в четкую картинку.
Прямо перед гриффиндорцем, в окружении огня и света, стояла сверкающая фигура, словно сотканная из серебристо-синего тумана. Немного приглядевшись, Невилл рассмотрел, что фигура стояла едва ли в метре от него самого. Её лицо расплывалось, как будто сдуваемое ветром, но неподвижными и постоянными оставались только глаза. Глаза без зрачков, похожие на разбитое стекло, по которому пошли серебряные змейки трещин.
Расправив плечи, от чего прозвучал какой-то странный треск и скрипение, Невилл сжал и разжал руки, превратившиеся, судя по ощущениям, в две когтистые лапы, покрытые чешуей. Существо перед ним угрожающе зашипело и неуловимо-быстрым движением ткнуло в грудь парню что-то острое и тонкое. Волшебная палочка.
— Вижу, появление Поттера отразилось и на тебе, жирдяй, — голосом, похожим на многотысячное эхо, пророкотало существо. Палочка еще сильнее уткнулась в грудь Невилла, а второй рукой Нечто сделало резкий взмах. Факелы вновь загорелись, и Невилл, чье тело пылало в языках пламени, пожиравшем лоскутки его одежды, заметил слизеринцев и несколько людей, на вид старше студентов, которые окружили сбившихся в угол гриффиндорцев.
— Не убивать, — командным голосом прикрикнул парень, в котором Лонгботтом с удивлением узнал выпускника Маркуса Флинта. — Просто покалечить!
— Но это ничего не меняет, — на кончике палочки Малфоя загорелся ядерно-зеленый огонек. — Никто не уйдет целым, а тебя, фальшивка, я распотрошу как кролика.
07.02.2011
07.02.2011 Глава 19.
Испепеляющий огонь и жаркое пламя. Ледяной ветер и колючий мороз. Утробный рык, от которого дрожат стены и сердца даже самых сильных. Опасное шипение, похожее на звук, который издает фитиль.
В центре помещения, лишь слегка освещаемого чадящими факелами и светильниками, стояло два чудовища. Только так и никак иначе студенты и горстка молодых пожирателей не могли назвать замерших пятикурсников, сверлящих друг друга ненавидящими взглядами. По гостиной словно провели белую черту, по одну сторону которой бушевали всполохи пламени, а по другую витали в воздухе красивые крупные снежинки.
— Гр-р-ра!.. — Невилл открыл было рот, чтобы бросить в лицо Малфою все, что думает о высокомерном и беспринципном слизеринце, но из горла вырвалось лишь грозное рычание. Языки огня пересекли невидимую черту и зло опалили задеревеневшую от холода мантию Драко.
— Ш-ш-ша-а-ргх… — в ответ, ледяную маску прочертила трещина и из нее вырвался несильный поток ветра, погасивший пару факелов. Тлеющий ковер на стороне гриффиндорца в мгновение ока оброс ледяной коркой, треснувшей от давления магической силы вокруг двух студентов.
— Повторяю, — тишину разорвал дрогнувший голос высокого плечистого шатена с квадратной челюстью. Маркус Флинт слегка дрожащей рукой направил палочку на Рона. — Никаких смертельных, только…
— Да очнись же ты, дуболом, — срывающимся голосом произнесла Гермиона, оторвав взгляд от двух сокурсников, которые замерли в пяти метрах от остальных студентов. — Они же сейчас поубивают друг друга!
— Как по мне, — процедил Забини, ткнув палочкой девушку в подбородок. Грейнджер почувствовала, как стоявший справа от нее Рон напрягся. — Исход предрешен. Сейчас мы избавимся от вас, а потом завалим Лонгботтома. Этот идиот, — кивок в сторону покачивающегося из стороны в сторону четверокурсника, которого друзья спрятали за своими спинами, — убил Эмму и серьезно ранил еще двух наших. Ни ему, ни вам это так легко с рук не сойдет.
— Он сделал это случайно! — сильная мужская ладонь коснулась Гермионы, но та стряхнула руку Рона со своего плеча. — Это вы первые начали швыряться Ножевыми!
— Значит, — презрительно фыркнула Панси Паркинсон, переводя палочку с одного брата Криви на другого. — Слизерин снова злодей-агрессор, а Гриффиндор и не думал врываться в подземелья, угрожая нам расправой, да?
— Придержи язык, мопс, — Симус Финиган не выдержал и выхватил палочку, направив её прямо в лицо сокурснице. Никто из факультета змей не успел отреагировать, как все алознаменники ощетинились частоколом тонких деревяшек. — Если бы вы не похитили наших, мы бы вас не тронули!
— Что за хрень ты несешь, ничтожество?! — вскинулась Астория Гринграс. Дафна резким кивком присоединилась к своей сестре.
— Заткни рот, швабра! — Лаванда, судя по виду, уже была готова сорваться. — Говорите, где вы держите их, иначе…
— Что ты сделаешь мне, лохудра? — скривилась слизеринка, принимая боевую стойку.
Гремиона в панике переводила взгляд с оравших друг на друга студентов на Драко и Невилла, которые уже успели спалить и заморозить половину гостиной. Вдруг, чья-то рука дернула её за шиворот и откинула назад, туда, где столпились более младшие курсы. Откинув волосы, девушка уже была готова взорваться гневной тирадой, как увидела, что Рон, широко расставив ноги, творил какое-то незнакомое заклинание.
— Хватит чесать языками!!! — взревел он, перекрикивая общий гомон. — Львы, валите их! Трансфего!
Пол под ногами половины слизеринцев моментально превратился в лес острых как бритва колышков, длинной не больше пяти сантиметров. Крики боли, вырвавшиеся из уст студентов, послужили для остальных сигналом.
Словно в замедленной съемке Гермиона наблюдала, как две крупные группы студентов взмахивают палочками и как в воздухе материализуются добрая сотня разноцветных вспышек и лучей. На лицах слизеринцев и гриффиндорцев застыла маска неудержимой ненависти и гнева, словно именно сейчас, в данный момент, вырвалась на свободу вся многовековая вражда двух факультетов. Волна магии уже была готова разорвать то, что осталось от помещения, на куски, как в уши девушки ударил исполненный звериной ярости вопль:
— ГР-Р-РАРГХ!!!
В тот же миг воздух вспыхнул мириадами ярких огоньков, распоровших реальность перед глазами отличницы на разноцветные лоскутки. Будто во сне она почувствовала ударивший в бок жар, а следом за ним — короткий полет в абсолютном ничто, закончившийся, впрочем, болезненным ударом о стену. Все тело шатенки вспыхнуло болью, но она усилием воли заставила себя приподняться на локтях и вглядеться туда, откуда пришел удар. Туда, где стояли два чудовища, в которых превратились два лидера враждующих факультетов.
Мир перед глазами Гермионы нехотя прояснился, открывая вид на почерневшие от копоти стены и вставшие колом ото льда драпировки. Почти все студенты, как и она, были отброшены к стене, а те, кто каким-то чудом остались на местах, представляли собой ужасающую картину из обугленного мяса, заточенного в толстый кусок льда. Даже беглого взгляда непрофессионального медика хватило на то, чтобы Грейнджер поняла — эти люди мертвы.
Девушка с трудом вгляделась в середину опустевшей гостиной, где, мигая и вспыхивая еще ярче, полыхало белое пламя. Там, в этом жутком, неестественном огне, Гермиона разглядела две фигуры, двигавшиеся с умопомрачительной скоростью. Одна, покрупнее, яростно махала руками и ногами, стараясь задеть противника и одновременно увернуться от лучей, посылаемых фигурой помельче.
— Щ-Щ-ЩАРГХ!!!
Оглушительное шипение сопровождалось пулеметной очередью красных и зеленых лучей толщиной с человеческое тело, вырвавшейся из плена ослепительно-белого пламени и ударившей в противоположную студентам стену. Та, не устояв перед напором разрушительной магии, с жутким грохотом взорвалась фонтаном камней и пыли. По полу и прошла дрожь — подземелья начинали слабеть.
В ответ на шквал проклятий послышалась громогласная барабанная дробь. Вглядевшись в действия друга и Малфоя, Гермиона поняла, что Лонгботтом, одной рукой сжимая горло противника, изо всех сил молотил того правой на невероятной скорости. Каждый удар сопровождался всполохом пламени и яростным, нечеловеческим рыком.
— …быстрей! — оказалось, Рон уже с минуту тряс её, пытаясь поставить на ноги, хотя и сам выглядел как ходящий труп. — Нужно убираться отсюда!
— Но… — запнулась девушка, испуганно взглянув в белый огонь, уже охвативший половину помещения. Там, неизвестным образом вырвавшись из хватки Невилла, Малфой трансфигурировал воздух вокруг противника в настоящий гранит. Гриффиндорка едва не рухнула обратно на заваленный мусором пол — преобразование, которое сейчас совершил слизеринец, относилось к магии Высшего порядка, которой владеют считанные единицы.
— Если мы сейчас… — шальной булыжник, отлетевший от разорванного Лонгботтомом цельного куска горной породы, просвистел всего в сантиметре от лица Уизли. — …не уберемся отсюда, эти двое просто обрушат замок на наши головы! Быстрее!!!
Резким движением Рон закинул шатенку на плечо и что есть мочи рванул из опустошенной вотчины Слизерина. Гермиона заметила, что двое или трое студентов еще оставались в гостиной, но рядом не было никого, кто смог бы им помочь.
— Рон… — прохрипела девушка, едва удерживаясь в сознании.
Но рыжеволосый парень не слышал её. Пятикурсник, напрягая все имеющиеся силы, пытался вырваться из готового вот-вот обрушиться подземелья, рискуя попасть под шальное проклятие Малфоя или споткнуться об обломок камня. Хогвартс дрожал, сотрясаемый до самого основания беснующимися в его глубинах силами.
* * *
— РРРАААА!!! — Невилл изо всех сил рубанул перед собой охваченной огнем когтистой лапой, но удар настиг только серебристую дымку, где секунду назад чертил в воздухе новое заклинание Малфой. Блондин, мгновенно уклонившись, выбросил перед собой палочку, на кончике которой горел маленький голубоватый светлячок. Ледяное проклятие ударило гриффиндорца почти в упор, превратив грудную клетку в один сплошной кусок льда. Из горла Лонгботтома вырвался звериный рык. Боль и холод, поразившие его тело, старались погасить то бушующее пламя, что жгло и плясала внутри его естества. Вдохнув в легкие побольше воздуха, парень в очередной раз мысленно распалил разрушительное пламя в своем теле. Толстая корка льда, заковавшая верхнюю часть туловища, в одно мгновение испарилась, уничтоженная новым резким скачком температуры.
— ААРГХ!!!
Очередной сокрушающий удар, уворот, кулак, застрявший в каменном полу, и болезненная очередь ножевых проклятий в спину. Толстая чешуя, выросшая по всему телу Невилла, защитила от смертельного исхода, но некоторые, особенно сильные лучи, сумели таки пробить броню, оставив в теле студента кровоточащие раны.
— АВАДА КЕДАВРА!
Малфой сумел-таки отпрыгнуть на безопасное расстояние и, не теряя ни секунды, начал обстрел смертельными проклятиями. Утробно рыкнув, Невилл подпрыгнул в воздух, уворачиваясь от горизонтальной очереди зеленых стрел. Несмотря на новые силы, парень даже в состоянии бешенства понимал, что прямое попадание третьего Непростительного приведет к смерти.
Парень сгруппировался в воздухе, как на квидичных тренировках, и левой рукой ухватился за висевшую люстру. Литая сталь, покрытая толстым слоем позолоты, громко зашипела и начала плавиться под пальцами молодого мага. Повинуясь инстинктам, Невилл сфокусировал взгляд на противнике, выделывавшем какие-то пасы руками, и резко выбросил вперед раскрытую ладонь. Сорвавшийся с нее поток огня, с кровожадным гулом, сверкая от жуткой температуры, устремился в сторону Драко.
Тот, заметив манипуляции противника, попытался перекатиться в сторону, но яркий столб пламени оказался сильнее. Жадно вгрызаясь в полупрозрачную плоть, огонь быстро распространялся по телу блондина. Не обращая внимания на боль и поток ругательств Редла вкупе с истошным воплем Голдберга в своей голове, Малфой в один миг распался на мельчайшие частицы. Пламя, потеряв основу, с разочарованным шипением затухло. Серебристый туман, в который превратился слизеринец, пошел рябью, а через секунду рванул прочь из разрушенной гостиной. Едва последний светлый лоскуток скрылся в задымленном провале прохода, Невилл, не думая ни о чем, кроме как об уничтожении врага, дернул свое тело вверх, перевернулся и, почувствовав под ногами потолок, с силой оттолкнулся, запустив свое тело вслед за слизеринцем.
Оказавшись в темном коридоре, Лонгботтом нервно взмахнул рукой. Волна огня облизала голые стены, зажигая потушенные факелы. Гриффиндорец, раздраженно рыкнув, быстро огляделся. В двадцати метрах от него, за самым дальним поворотом скрылся серебряный шлейф.
— МАЛФОЙ!!! — впервые с момента преображения Невилл сумел произнести что-то членораздельное. Разум парня уже не обрабатывал информацию, не задумывался ни о друзьях, ни о причине внезапного приступа нечеловеческой ненависти к блондину. Из всех мыслей, в мозгу Лонгботтома пульсировала лишь одна: убить. Неважно как, неважно за что, главное — сделать.
Ринувшись вслед за убегающим слизеринцем, Невилл врезался в появившийся из ниоткуда рыцарский доспех, многочисленные братья которого украшали коридоры древнего замка. Железный истукан, не издав ни звука, поднял над головой свой огромный двуручный меч и с силой обрушил оружие на плечо зазевавшегося парня. Сталь, тоскливо звякнув, отскочила от чешуйчатого панциря. Пятикурсник же, не теряя зря времени, нанес доспеху прямой удар в область головы. Шлем отлетел к другому концу коридора, но сам железный человек словно и не заметил потери. Зияя темным провалом шеи, доспех снова замахнулся для удара, но в этот же момент в его грудь вошла вторая рука гриффиндорца. Зло рыкнув, Невилл ударил внутрь стальной куклы потоком самого жаркого пламени, которое только смог создать. Давление внутри истукана мгновенно повысилось в несколько раз, и доспех, не выдержав напряжения, с оглушительным грохотом взорвался. Обрывки полу расплавленного металла скользнули по лицу гриффиндорца, но тот не обратил на них ровным счетом никакого внимания.
«ЕЩЕ! — кричал зверь внутри юноши. — ЕЩЕ!!!»
— Бомбарда! — голос, похожий на эхо сотен людей, прозвучал где-то позади гриффиндорца. Невилл не успел даже развернуться, как страшный по силе удар обрушился на его спину. Внутренний голос, похожий на звериное чутье, подсказал ему, что эта атака оторвала добрый десяток крупный чешуек, неуязвимых для обычного мага. Внезапно чья-то тяжелая нога опустилась на его голову и тот же нечеловеческий голос повторил. — Бомбарда!
Новый разрушительный удар, волна боли и дрожь подземелий.
— Ты неудачник, Лонгботтом, — голос противно растягивал слова, не оставляя сомнений для определения личности говорившего. — Бомбарда!
В спину словно врезалось многотонное пушечное ядро. Пламя, бушевавшее в его душе, дрогнуло, и Невиллу пришлось приложить все усилия, чтобы оно не исчезло.
— Мы оба получили силу, а ты так бездарно её использовал. Бомбарда!
Четвертое взрывное заставило просесть пол под двумя студентами. Невилл почувствовал, как кровь струится по его телу, а разум заволакивает тьма. Нет, надо держаться!
— Из твоих действий я вижу, что ты даже толком не изучил своих способностей. Бомбарда! А ведь мне хватило всего двух дней. Бомбарда! Ты привел на мою территорию своих шестерок не в подходящий момент, толстяк. Тебе нужно было для начала подготовиться, составить план и сразиться со мной в другом месте. Бомбарда!
Очередной удар вырвал из Невилла сдавленный хрип. Перед глазами потемнело, а огонь в нем почти погас. Пятикурсник почувствовал, как его тело возвращается в нормальное состояние. Исчезло чувство эйфории и бесконечной силы. Сильная рука грубо перевернула парня на спину. От прикосновения развороченной спины к холодному и грязному камню по телу юноши прошла дрожь. С трудом разлепив глаза, Невилл увидел перед собой скривившееся в гримасе презрения лицо Малфоя. Человеческое лицо.
— Возможно, я мог бы тебя использовать, — буквально выплюнул Драко, брезгливо водя своей чудом оставшейся невредимой палочкой перед лицом гриффиндорца. — Но я не стану… Нет, не стану! Я не буду рисковать, оставив этого увальня в живых! Заткнитесь оба!
Ничего не понимая, Невилл постарался снова разжечь в себе хотя бы искорку пламени, но, словно почуяв неладное, Малфой со всей силы ударил Невилла кулаком в скулу. Рот заполнился кровью, гриффиндорец закашлялся и окончательно ослаб.
— Ну вот и все, Лонгботтом, — прошипел Малфой, наклонившись к самому уху парня. — Не грусти, ты не будешь одинок там, на небесах. Очень, очень скоро к тебе присоединятся все грязнокровки и предатели крови, помяни мое слово…
— ИНКАРЦЕРО!!!
Дружный хор голосов прервал Малфоя. В тот же момент оба студента обнаружили себя накрепко связанными тугими канатами с ног до головы. Скатившись с Невилла, Малфой приложился лицом о пол, но продолжал дергаться. Послышался характерный звук рвущихся веревок, а вокруг слизеринца снова начала появляться жуткая морозная аура.
— Ступефай! — два красных луча ударили гриффиндорца и слизеринца, не успевших никак среагировать. Уже теряя сознание, Невилл смог-таки повернуть голову в ту сторону, откуда прилетели спасительные заклинания. В дальнем конце коридора, настороженно подняв палочки, стоял весь учительский состав во главе с профессором Дамблдором. Снейп что-то возмущенно кричал, а Макгонагал, отмахнувшись от сальноволосого зельевара, командными жестами приказывала остальным волшебникам что-то сделать. Все суетились и озабоченно смотрели в сторону двух потрепанных учеников, и только директор неотрывно наблюдал за всем, глядя прямо в глаза лежащему без сил Лонгботтому. На какое-то краткое мгновение юноше даже показалось, что старый маг едва сдерживает улыбку…
Естественно, только на мгновение.
* * *
Днем ранее. Азкабан.
— …sanguinern… — кровь струится из продольных разрезов на обнаженной груди и спине. Жуткие черные иероглифы, вспыхнувшие в воздухе, медленно дрожат, становясь похожими на алчущих крови хищников
— …spineless servum dare… — символы кружат вокруг двух сотен человек, образуя что-то вроде зыбкой воронки в самом центре просторной внутренней площадки Азкабана. Раны жгут все сильнее, под ногами у каждой из жертв уже скопилась небольшая лужа. Сириус слегка покачнулся от сильного головокружения, но все же сумел заставить себя устоять. Цена ошибки слишком велика.
Бойня началась сразу же после того, как Поттер, сейчас стоявший на высоком постаменте и читавший древнее как сама магия заклинание, бросил в лицо своим слугам хладнокровную команду и удалился внутрь замка, забрав с собой ту светловолосую девочку. Бывшие узники, а ныне — результаты темномагических экспериментов Хозяина и его странного шипящего прибора в форме детского гроба, потратили меньше минуты на переглядывания. Фактически, среди несогласных оказались только молодые маги, либо те, кто отсидел в тюрьме не больше года. Таких оказалось чуть больше двух десятков. Уже разнеся голову смазливому пареньку с короной коротких рогов на голове взрывным и прицеливаясь для Авады в сторону напиравшего на Беллу бугая с тремя руками, Блэк понял, зачем всем и каждому было запрещено взять с собой что-то, кроме палочки. Непокорные должны умереть без шанса на спасение, а слабаки — пасть в равной схватке с более сильным врагом.
Расправа над смутьянами не заняла много времени. Прошло не больше двадцати минут, во время которых пара дементоров даже спасла жизнь Квиреллу, схватив одного из бунтарей и взмыв вместе с ним в воздух. В итоге, со стороны смирившихся с утратой души потери составили шесть с половиной человек. За половину посчитали отстреленную вместе с половиной ягодица придаточную голову Рубенса, который со слезами на глазах баюкал закутанного в обрывок мантии обугленного паразита.
Пока Белоглазые, измотанные коротким сражением с двумя десятками мутантов, переводили дыхание, крестник Блэка вернулся вместе с новым действующим лицом. Лысым, некрасивым и донельзя жутким лицом. Не говоря ни одного лишнего слова, все слуги Поттера собрались вокруг своего Хозяина и странного типа. На какой-то миг Бродяге даже показалось, что малышка Лавгуд все-таки достала брюнета и тот, используя одному ему ведомые заклинания, превратил девушку в безволосого уродца. Но эта мысль быстро исчезла, когда незнакомец, словно не обратив внимания, наступил на развороченное тело одного из бунтарей. Пару раз пристукнув каблуком единственного сапога, испачканного в крови и внутренностях заключенного, этот человек довольно ухмыльнулся и поспешил встать по правую сторону от Гарри.
— Сириус, — произнес Хозяин, не отводя взгляда от заходящего солнца. — Этого человека зовут мистер Хелл. Он станет… твоим заместителем и будет помогать мне в проведении ритуала. В случае малейшего намека на его предательство, ты и Белла должна принести мне его скальп, ясно?
Что мог ответить Мародер в сложившейся ситуации? От лысого парня несло как от помойной кучи, хотя до уровня Гриши он все же не дорос, его взгляд был безумен, а магическая аура незаметно для всех сделала налипшую на сапог кровь абсолютно черной скорлупой, которая отваливалась при каждом его шаге. Более того, на приказ Гарри этот красавец отреагировал кривой улыбкой и скрещенными на груди руками в знак наивысшей степени скептицизма.
Угрюмо кивнув Поттеру, Сириус поспешил выстроить всех магов в более-менее ровный круг, в центре которого на трансфигурированном постаменте восседал в позе лотоса Гарри. Прошло около десяти минут, в течение которых брюнет отдал только две команды — раздеться до пояса и сжать полочку двумя руками.
Намного позже Сириус вспоминал те несколько часов ужаса и боли как нечто, ставшее отправным пунктом для большинства живущих на этой бренной земле. Ощущать, как твою душу, словно опухоль, вырывают из тела чужеродной для любого человека магией, было страшно. Порезы, возникшие на теле Белоглазых, горели огнем, будто чья-то безжалостная рука вылила на них едкой кислоты. Символы, плававшие в воздухе, пульсировали, и от них исходило ощущение первозданной черной магии.
Гарри нараспев читал заклинание, изо всех сил пытаясь контролировать ужасающе-мощный поток магии, необходимый для Покаяния Танатосу. Его длинные волосы цвета вороного крыла развевались поднявшимся ветром, а кожа, и без того бледная, приобрела просто мертвецкий оттенок. Стоявший же около постамента мистер Хелл напоминал находящемуся на грани смерти от болевого шока Блэку настоящую аватару Смерти. Каждый могучий порыв ветра мог с корнем вырвать молодое дерево, но этот жуткий человек спокойно стоял с воздетыми к небу руками, а лоскуты его одеяния не шевелились, словно насмехаясь над стихией. Как и у Поттера, вокруг него витала черная дымка, которая, поднимаясь ввысь, образовывала нечто вроде купола над головами всех магов.
Ритуал продолжался не больше получаса, показавшихся Сириусу и другим волшебника целой вечностью. Все закончилось неожиданно, словно посередине фильма кто-то взял и выключил проектор. Исчезли иероглифы, моментально растаял купол, а жгучая боль в порезах пропала, оставив после себя лишь нечеловеческую слабость. В тот же миг, как прозвучало последнее слово заклинания, Блэк пошатнулся и рухнул на мощеный двор крепости. Облегчение после пережитого перекрывалось зияющей пустотой где-то внутри естества Мародера. Ощущение чего-то неправильного, чего-то жуткого заставило мужчину свернуться в позе эмбриона и, неожиданно для него самого, иступлено зарыдать, воя и стеная, как дикий зверь. Спустя час, который слуги Гарри Поттера провели лежа на холодном камне, в воздухе разлился яркий, слепяще-белый свет. Первородная магия пробивала древние барьеры, вливаясь в тела каждого чародея Азкабана, подпитывая усталые мышцы силой, а разум — спасительным спокойствием. Снятие Порога, которое должно было уничтожить их, оставило после себя лишь приятное тепло в груди и высохшие дорожки слез на грязных, давно не бритых щеках Сириуса.
А потом пошел дождь. Ледяной, колючий и злой, какой бывает лишь на севере, где и находился скрытый ото всех остров Азкабана. Струи влаги били в лицо, но тело Блэка никак не реагировало на холод. Вода смывала с уставшего тела мага кровь и пот, в каком-то смысле даже очищая человека, продавшего свою душу если не дьяволу, то очень близкому к нему существу.
Сириус не знал, как долго он так пролежал на камнях, тупо пялясь в свинцовое небо. Тяжелые тучи затянули небосвод, не делая темную северную ночь еще более черной. То и дело вокруг кто-то вставал и, пошатываясь, брел в замок, в укрытие от дождя и холода. Кто-то рыдал или плакал, расцарапывая лицо до крови. Другие, как Блэк, просто оставались на месте, пытаясь забыться в буйстве стихии.
— Nichego, bratishka… — где-то над ухом прозвучал голос Гриши. Видимо, заклинание-переводчик, наложенное Долоховым, слетело во время ритуала. — Perezhivem. Ya ved’ perezhil?
И хотя Сириус не понимал сумасшедшего русского, но голос Распутина был непривычно серьезен. Наверное, волшебнику, который по приказу своего бывшего Владыки уничтожил самую могущественную империю в мире, было тяжело смотреть на то, как из человека вырывают душу. Если кто-то и сможет помочь Белоглазым смириться со своей судьбой, то только он.
— Спасибо, Гриш, — прохрипел Сириус. Низкий баритон, некогда сводивший с ума многих девушек, прозвучал словно откуда-то издалека. — Спасибо.
Распутин понимающе кивнул и пошел дальше, уже к другому Белоглазому.
«Я хочу, чтобы вы поняли, кем согласились стать, Блэк, — прошелестел в голове Мародера голос Поттера. — Испытайте свою новую силу. Мы нападем на Хогвартс через три дня».
Кого можно считать сумасшедшим? Безумца или того, кто служит ему в напрасной надежде спасти сына своего лучшего друга? Сириус не знал ответа на этот и многие другие вопросы. Если задуматься, то он не знал о жизни практически ничего. Только одно — за свои поступки рано или поздно придется расплачиваться.
«Слушаюсь, хозяин».
13.02.2011 Глава 20
POV Тома Редла.
Шумно. Крики допрашиваемых авроров разносятся по всему поместью Малфоев, отражаются от стен и достигают ушей даже тех, кто, скрючившись в три погибели, валяется на холодном полу в подземных казематах. Я царственно восседаю на своем выточенном из мрамора троне, лениво покачивая полочкой в такт магическим ударам, что выбивают из полумертвого стража порядка последние капли жизни. План Люциуса по захвату пророчества из Отдела Тайн прошел просто блестяще — вопреки моим ожиданиям заветный хрустальный шар не охранял никто, кроме пары невыразимцев.
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…»
Часть пророчества Трелони, сообщенная Снейпом, оказалась практически бесполезной, хоть и соответствовала реальности. Мальчишка Поттер действительно оказался невероятно силен, силен в достаточной мере, чтобы отразить даже Смертельное проклятье.
«…И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы…»
Опять же, трактовка этих слов вполне очевидна — шрам в виде молнии на лбу младенца стал знаменит, как символ победы надо мной. Сомневаюсь, чтобы кто-то всерьез задумался над его происхождением, хотя стоило. Смысл руны Falmine — это сила и гнев. Сказка старого дурака про защиту материнской любви — полная чушь. Ни одна любящая мать не смогла бы в той ситуации вызвать в себе достаточно ярости для призыва такой отметки.
«…И закончится Эпоха Сна, уступив место Эпохе Кошмаров… И мир забьется в агонии, когда Избранный утопит его в кровавом мареве… тот, чья длань разорвет все связи и договоры, родится на исходе седьмого месяца…»
Я устало опускаю палочку, позволяя окровавленному телу мертвого аврора осесть на пол. Его напарник, сопливый юнец, наверняка едва закончивший курсы, истерически смеется, сжавшись в руках оскалившегося Грейбека. Хм, нынешнюю молодежь совершенно не учат сохранять рассудок.
— Убери это убожество с моих глаз, — шиплю я, складывая пальца под подбородком.
— Да, мой Лорд, — оборотень кланяется и, довольно ухмыльнувшись, аппарирует с сошедшим с ума от страха парнем в неизвестном направлении.
Я же остаюсь в приемном зале, погруженный в свои мысли. Эпоха сна, эпоха Кошмаров… Разные цивилизации давали множество названий разным временам, но даже я, маг, который изучил всю историю магического мира вплоть до восхождения Кетцаль-коатля, не могу вспомнить ничего подобного. Возможно, смысл скрыт в названии… Сном можно назвать те четырнадцать лет, которые Англия спокойно жила, оправляясь после войны со мной. Британские маги, да и не только они, блаженно спали, не предпринимая попыток найти и уничтожить мой блуждающий призрак. Ха, Дамблдор, твоя игра привела к тому, что за эти годы я успел научиться тому, чему даже ты не сможешь что-либо противопоставить. А вот то, что началось в конце прошлого года. Вполне можно назвать кошмаром. Старик замуровался заживо в своей норе вместе с армией сосунков. Оборотни и вампиры уже присоединились к моей армии, а драконы и гиганты не заставят себя долго ждать. Благодаря стараниям Яксли половина министерства, само того не подозревая, готовит страну к моему пришествию. Грейбек со своей стаей почти покорили Лютный переулок, а, значит, вскоре мне будут подвластны и теневые силы, скрытые в ночных закоулках Британии. Если Люциус не лжет, то один из моих Пожирателей сумел захватить Азкабан… Наверняка это Белла. Моя Армия растет, хоть и была почти ополовинена Порогом. В итоге, если выбросить из головы сотни тысяч возможных чудес, то уже сейчас, через год после возрождения, я могу в считанные часы захватить всю Англию.
— Воистину, Эпоха Кошмаров.
Единственным черным пятном в пророчестве Трелони является последняя часть. Избранный, Мальчик-который-выжил, Гарри Поттер… Ребенок, который лишился магии и умер где-то в неизвестном месте. Но этого не может быть! Никто не может предсказать наполовину, Трелони не могла солгать… Поттер должен снова появиться на арене, пусть даже возродиться из небытия! Разорвет все узы и договоры, утопит мир в крови! И если только мальчишке не прикажет это старый паук, то он сделает это будучи под моей властью…
Но остается бездарный и ничтожный Лонгботтом. Толстый неудачник, стоит отдать ему должное, сумел-таки вырасти более-менее приемлемым магом, но не больше. Однако он также подходит под пророчество, хоть и не полностью…
— Мой Лорд…
Снятие Порога сделало Дамблдора опасней… Магия Хогвартса, эти древние стены, возведенные четырьмя могущественными магами, наверняка смогли защитить своих обитателей от отката. Промыв мозги этим сосункам, старик сможет посылать их в бой как смертников… Хах, Эпоха Кошмаров?..
— Повелитель…
— Не заставляй меня слушать твой писклявый голос, Хвост. Говори.
— Владыка, на связь вышел Снейп, — Питтергрю угодливо протягивает небольшое сквозное зеркало в мутно-красной оправе. Второе такое же было дано Северусу для связи в экстренных случаях. Что же могло произойти?..
— Повелитель?
Как всегда бледный и угрюмый, зельевар с опаской оглядывается по сторонам. Судя по его окружению, профессор заперся в одной из своих многочисленных кладовых с ингредиентами. Я позволяю себе скептический смешок и молча киваю, давая своему шпиону право говорить.
— Мой Лорд, — шепчет Северус, его глаза необычно встревожены. — Простите за то, что не смог сообщить раньше, но защита вокруг замка и его окрестностей не выпускает никого, включая преподавателей.
Вид и тон обычно невозмутимого Снейпа взволновал меня. Лишь раз в жизни я мог видеть этого непревзойденного шпиона в таком состоянии — в тот день, когда он сообщил роковые слова пророчицы.
— Три месяца назад в Хогвартсе появился Поттер.
Тудум. Сердце моего нового, во всех отношениях идеального тела, пропустило удар. Поттер! Тот, кто должен был сгинуть много лет назад…
— Это он захватил Азкабан и освободил всех заключенных, мой Лорд, — Северус нервно сглотнул. — Мальчишка, по словам Дамблдора, каким-то образом вызволил Грин-де-Вальда и заключил с ним сделку. Я не видел собственными глазами, но буквально через несколько часов после прибытия в замок он почти сумел одолеть директора, повелитель.
Тудум.
— За три месяца мальчишка совершил несколько убийств, а напоследок поразил всех преподавателей и учеников неизвестным заклинанием и скрылся из Хогвартса.
Тудум.
— Это не все, мой Лорд, — Северус перевел дыхание, как после длительного бега и, вытерев пот, продолжил. — Три часа назад Малфой и Лонгботтом, используя похожую магию, практически полностью уничтожили подземелья. В их схватке пострадало больше двадцати учеников и погибло четверо, повелитель.
Тудум. Тудум. Тудум.
— Сделай все возможное и невозможное, Северус, — я стараюсь контролировать голос, но сейчас это удается с трудом даже мне. Чувствую, как где-то в груди зарождается огонек волнения, которого я не испытывал долгие годы. Эпоха Кошмаров. — Но собери всех моих сторонников в восточной башне. Сегодня ночью я разорву барьер вокруг замка и эвакуирую вас.
— Господин… — зельевар шокировано смотрит на меня с той стороны сквозного зеркала. Да, самообладание изменяет даже лучшим. — Вы собираетесь напасть на замок?..
— Если придется для вашего побега, Северус, — я до хруста в костяшках сжимаю свою верную палочку. Эпоха Кошмаров. — Если придется…
* * *
POV Луны Лавгуд.
«Порой мне тяжело понимать тебя… Твои слова и действия противоречат друг другу чаще, чем когда-либо. Мы почти не говорим с того момента, как сбежали из Хогвартса. Ты отдал меня на попечение мистеру Блэку и его кузине, а сам начал делать что-то, чего я не понимаю! Да не молчи же ты, ответь хоть что-нибудь!..»
Интересно, так бы на моем месте поступила бы, например, Чжоу?
— Ты собираешься сделать что-то ужасное, Гарри, — не вопрос, а утверждение. Он небрежно откидывает челку со лба и делает глоток из пузатого бокала с виски.
Я лежу на кровати в своей любимой пижаме, которую папа подарил мне на тринадцать лет. Соседки по комнате в Хогвартсе часто смеялись и говорили, что если уж я ношу одежду с изображением сотни мыльных пузырьков, то у меня не все дома. В ответ я могла лишь пожать плечами и попытаться заснуть под дружный хохот и улюлюканье.
Гарри тоже не нравится моя пижама. Он говорит, что она мне слишком мала. Возможно, он прав, хотя я бы почувствовала. Если бы ночью в ней стало холодно или что-то вроде этого.
— Белоглазики уже поправились после твоего ритуала. Это как-то связано с ними? — и он снова молчит, задумчиво наблюдая за игрой языков пламени в камине и неспешно потягивая спиртной напиток.
Гарри вообще не нравиться, как я одеваюсь. Если бы я могла спросить папу, то он бы ответил, что тут не обошлось без нудистиков — маленьких невидимых слоников, которые заставляют людей беспричинно ненавидеть одежду. Но папа далеко, поэтому мне приходится доходить до всего своими мыслями. Как же тяжело…
А ведь я пыталась уговорить Гарри позволить мне навещать папу. Но он не разрешил, даже наоборот — рассердился и, думаю, нечаянно оторвал Бени половину конечностей. До сих пор помню, как я плакала над ним, маленьким и сморщенным, пока Гарри не понял своей ошибки и не оживил моего питомца.
— Говард и ты постоянно что-то обсуждаете, — я устало потянулась, смяв шелковые простыни. Не люблю шелк — он слишком холодный и тонкий. Но в комнате Гарри не было шерстяных одеял, поэтому мне пришлось смириться с этим неудобством. — Варите какие-то зелья и мастерите оружие. Ты хочешь кого-то убить?
Со временем я пришла к выводу, что Гарри не лучше Бени. Даже хуже. Он капризный, ворчливый и, к сожалению, умеет пользоваться магией. А в остальном они двое практически неотличимы. Любой питомец, как и мрачный брюнет, сидящий передо мной, требует ласки, заботы и дрессировки.
Поэтому, не долго думая, я решила тренировать упрямого мистера Поттера. Он не любит моей одежды — я буду почаще надевать свой любимый свитер. Его раздражают длинные разговоры — я буду стараться говорить с ним как можно чаще и дольше. Возможно, кто-то счел бы подобные методы слишком… женскими, но я пришла к ним пользуясь общедоступной логикой, какую используют все трезво мыслящие люди. Но, все же, стараюсь думать об этих вещах поменьше, чтобы Гарри, не дай Мерлин, не услышал мои мысли и не уничтожил еще и эту башню крепости.
— Интересно, как там Невилл?..
Бабах! Я открыла глаза и еще смогла увидеть оседавшую древесную пыль, в которую превратился подлокотник кресла Гарри. Его рука, как всегда бывает после третьей-четвертой моей фразы, крепко сжата в кулак и едва заметно дрожит от напряжения. Спинка кресла закрывает от меня вторую руку, в которой был хрустальный бокал, но я уже догадываюсь, что несчастным эльфам придется закупать новый сервиз.
Внезапно Гарри вскакивает и в два широких шага оказывается рядом с кроватью. От него ощутимо пахнет смесью алкоголя и дорогого одеколона, который посоветовал угодливый говорящий платяной шкаф. Чтобы не выглядеть грубой, я приподнимаюсь и сажусь на край матраса. Ой, он же наверняка хочет сесть! Быстро, но аккуратно расправляю простыню рядом с собой, а потом дружелюбно хлопаю по кровати, приглашая брюнета. Подумав еще немного, я улыбаюсь и заглядываю прямо в его бездонные зеленые омуты — люди любят смотреть собеседнику в глаза.
Гарри тяжело дышит, дымка вокруг левой руки показывает, что осколки от разбитого бокала порезали его ладонь. Магия парня быстро выталкивает инородные предметы из тела и в считанные мгновения залечивает рану. Я внимательней вглядываюсь в изящные черты его лица и замечаю, сто рассержен. Взбешен еще сильнее, чем тогда, когда познакомился с Бени.
— Гарри, ты…
Тыдыщ! Прикроватная тумбочка с треском разлетается от мощного удара. Осколки стекла и щепки летят в мою сторону, и я инстинктивно закрываюсь руками, но тонкая черная пленка отталкивает их подальше в глубину погруженной в полумрак комнаты. Гарри еле держит себя в руках, я это чувствую и внезапно забываю обо всех своих планах. Его длинные вьющиеся волосы цвета ночного неба красиво струятся по плечам и спадают на вспотевший лоб. В полумраке комнаты этот высокий брюнет кажется еще бледнее, словно призрак с невероятно яркими зелеными глазами. Что-то толкает меня вперед, ближе к нему, нечто, чему я не могу сопротивляться.
Резко поднявшись с кровати, я встаю на носки и оплетаю его шею своими руками. Останавливаю свое лицо в миллиметрах от его, как делала это когда-то мама, когда они с папой обнявшись сидели у ручья рядом с нашим домом. Всем своим телом чувствую, как бешено колотится его сердце и тяжело вздымается грудь. Я едва достаю ему до плеча, и на фоне его большого и сильного тела сама себе кажусь просто маленьким перышком рядом с гигантским орлом.
— Ты…
Горячее дыхание обжигает щеку и шею. Прижимаюсь еще сильней, что уже само по себе кажется невозможным. Он все еще дрожит от ярости, но теперь уже не так сильно. Вдох. Пауза. Выдох. Аккуратным движением руки убираю упавшие на его лицо волосы, чтобы взглянуть в глаза. Зеленые и ослепительно красивые, с тихо пульсирующими пятнами зрачков, еще не превратившихся во всепоглощающую бездну тьмы. Красивая линия губ, сжатая в ниточку и выделяющаяся яркой чертой на его бледной, почти мраморной коже.
Он весь красив, от макушки до пят и от человека до демона. Отблески пламени создают завораживающую игру теней на его полуобнаженном торсе, делая все черты острее, резче. Медленно спускаюсь руками до его широкой мускулистой груди. Она словно живой горячий камень, вздымается и опускается, вырывая из легких тяжелый сдавленный хрип.
— Помнишь, что ты сказал мне тогда, во дворике замка?.. — тихо шепчу, приближая свои губы к его лицу. Гарри почти успокоился, даже сердце сбавило темп. Но дыхание… по-прежнему обжигающее, как всегда шумное.
— Да… — отзывается он, обеими руками впиваясь в меня. Одной рукой он жадно и требовательно перебирает волосы, притягивая мое тело еще ближе к себе, а второй крепко придерживает за талию, ловкими движениями пальцев приподнимая мою действительно маленькую пижаму. Я чувствую, как мое сердце начинает биться все быстрее. С трудом сохраняю спокойствие и ласково шепчу ему в губы:
— И что же дальше?.. — нежно перебираю его волосы, всем телом ощутив его напряжение.
И тут он резко подается вперед и требовательно целует меня. Его губы и язык горячи, как ни что иное в мире, руки сильны и нежны… Я начинаю понимать, что еще немного и разум покинет меня, оставив только инстинкты. Но я уже не могу остановиться, только сильнее притягивая его к себе. Как-то слишком резко становится жарко настолько, что я уже готова сама разорвать на себе одежду.
— Я не знаю, — он отстраняется и его низкий завораживающе-вкрадчивый голос обволакивает мое сознание как сладкая патока. Не помню, когда я успела наполовину снять с себя верх пижамы, который теперь вольготно раскинулся на том самом пострадавшем кресле, но в тот же миг, как Гарри перестал меня целовать, ощущение небывалой легкости и сладкая истома прошли, как и не бывало, — что для тебя значит любовь, о которой ты сказала тогда и говоришь теперь…
Его объятья становятся сильнее, и я вдруг обнаруживаю, что практически задыхаюсь, сжимаемая его сильными руками.
— Я не знаю, но пытаюсь понять… — он шепчет эти слова мне на ухо, дразнящее покусывая мочку. — В тебе есть нечто, что может влиять на мою силу и на меня. Может это любовь, м?..
Широко распахнувшееся окно и ударившиеся ставни впускают в комнату порыв ледяного ветра, который заставляет меня быстро прильнуть к по-прежнему теплому Гарри, тот тихо смеется, ослабляя объятья, и коротким взмахом руки снова закрывает окно.
— Возможно все, а в особенности, если в этом замешан я или ты, Луна Лавгуд,— теперь его голос тверже, насмешливей, словно не этот человек минуту назад обнимал меня и целовал, как обычный взбудораженный юноша. — И я буду любить тебя, чтобы это не значило, до тех пор, пока не найду причину твоей странной силы. Прими то, что я не разложил тебя прямо здесь и сейчас, как знак моих чувств и человечности. Договорились?..
Не дослушивая его слов, я, зажав уши внезапно вспотевшими ладонями, разворачиваясь к двери и медленно бреду. Гарри продолжает что-то говорить, а потом и вовсе переходит на неприкрытый смех. Это неправильно. Это не может быть правильным.
Больно. Наверное, именно сегодня он впервые смог сделать мне по-настоящему больно…
* * *
— Гха!..
Гарри перегнулся через ограждение балкона, и его с шумом вырвало желчью. Дементор внутри юноши бесновался, изо всех сил ударяя по стенкам разума. Жуткая, нечеловеческая боль крутила все тело и естество Поттера, буквально разрывая его на куски. Едва умудряясь оставаться в сознании, парень сполз на ворсистый ковер и, зажмурившись, попытался привести мысли в порядок.
— И давно это с тобой?
Как всегда внезапно материализовавшийся Хелл услужливо протягивает флакон со свежим восстанавливающим зельем, выуженным из шкафа, и помогает приподнять голову.
— С тех самых…Кха!.. пор, как встретил её… — выдавил из себя юноша, подавившись горькой микстурой. Дементор нехотя успокаивается, снова возвращаясь в отведенное ему место в разуме мага.
— Это как то связано с…
— Исключено, — раздраженно перебив Говарда, парень подтянулся на руках и рухнул в стоявшее неподалеку кресло. — Нет, это что-то другое. Это словно тысяча Круциатусов…
— Так может быть её просто убить? — не вопрос, а констатация факта с удивленным тоном.
— Нет! — сам не зная причины, выкрикнул Гарри. Подобное усилие отозвалось вспышкой боли в груди, от которой потемнело в глазах. — Я должен разобраться… Эта её способность действует спонтанно, чаще всего тогда, когда я ослабляю хватку на сущности. Я сканировал разум Луны — она сама ничего не понимает.
— Может быть, ты действительно любишь эту девочку? — немного насмешливо спрашивает американец, пользуясь состоянием своего старшего напарника. — И это муки от трагической любви?
— Пошел пр…буэ!..
Но, не дав высказаться, новый приступ рвоты скрутил Гарри Поттера.
16.02.2011 Глава 21
Глава 21.
«Умри, недоносок!»
«Мама! Мамочка!»
Голоса, что кричат всегда. Голоса, которые нельзя заставит замолкнуть. Безумцы, не знающие пощады в своем сумасшествии…
В абсолютной тишине, нарушаемой лишь стуком капель дождя об огромное витражное окно, сидел Драко Малфой. Болезненно-бледная кожа и впалые щеки делали юношу похожим на тяжело больного. Но никто, а в особенности сидевший на треногом табурете в пяти метрах от слизеринца профессор зельеварения, не подумал бы так, если бы видел глаза парня.
Драко устало вытер выступившие на лбу бисеринки пота, не заметив, как те застыли маленькими кристалликами льда на тыльной стороне его ладони. Аномалии с его телом перестали волновать пятикурсника с того момента, как он понял, какую силу они в себе несут. Все его внимание занимал спокойно попивавший горячий чай Северус Снейп.
— … А потом Лонгботтом выбежал в коридор, преследуя меня, — без запинки произнес Малфой, но насмешливое выражение лица не вязалось с его покаянным тоном. — После непродолжительной дуэли я смог победить, но вдруг сзади прогремел взрыв, и выход из гостиной завалило. Я хотел броситься на помощь остальным студентам, но в этот момент подоспели вы и другие профессора. Вот и все.
Нахально отвернувшись к окну, Драко раздраженно потер то место на своей шее, куда был сделан укол, обезвреживавший его как волшебника. По сути, зельевар (и шпион в стане Дамблдора по совместительству), находился в больничном крыле около койки своего ученика только для того, чтобы каждые десять минут вводить тому новую дозу. Сыворотка, которая должна была обезвредить взрослого чародея на три дня, едва выдерживала 13 минут в организме слизеринца, что профессора если и поразило, то он сумел не подать виду.
— Как произошел взрыв? — холодно спросил преподаватель, сделав ударение на первом слове. Оставшись наедине с одним из непосредственных участников того беспрецедентного случая, он не мог позволить себе упустить шанс устроить допрос.
«Убей его!!! Убей их всех, ты, выкидыш мантикоры!!!»
— Не знаю профессор, — обреченно отозвался парень, потирая виски. Из-за проклятых уколов у него не получалось даже приглушить истошные вопли Редла и истерический плач Голдберга. — Меня там уже не было.
С минуту наследник дома Малфоев следил за реакцией своего крестного. Тот, отставив недопитый чай в сторону, недоверчиво сверлил подростка проницательным взглядом. За пределами больничного крыла царила глубокая ночь и бушевала гроза, но ни мужчина, ни юноша не чувствовали усталости. Отчасти из-за небольшой стопочки бодрящего зелья, принятого обоими перед этим разговором, отчасти — потому что оба волшебника не на шутку разнервничались.
Наконец, раздраженно скрипнув зубами, Снейп сунул руку в один из бездонных карманов своей мантии и выудил оттуда маленький магловский шприц, наполненный рубиновой жидкостью. Скривившись от отвращения, Драко смиренно подставил шею для очередного укола. Тонкая игла, освободившись от колпачка, аккуратно вошла в вену и, направляемая рукой профессионала, безболезненно вышла. Неприятное тепло разлилось по телу студента, и он в очередной раз за последние сутки почувствовал, как между ним и его магией встает прочный барьер. Как только этот щит стал достаточно плотным, чтобы даже конечности парня онемели, Драко почувствовал сильный ментальный удар. Застонав от острой боли, Малфой постарался возвести хоть какой-нибудь заслон, но эта попытка оборвалась неожиданно-громким вскриком Волдеморта:
«Пошел прочь, полукровка!!!» — Снейп пошатнулся, но атаку прекратил. Драко откинул со лба челку, сделав вид, что ничего не произошло. Каким-то образом Редл сумел защитить его разум, а значит и причин ругаться с крестным нет.
Северус подошел к стоявшему неподалеку от койки мусорному ведру и, задумчиво покрутив медицинский инструмент в руках, выбросил шприц. Затем профессор вновь повернулся к своему крестнику и бросил на него полный непонимания взгляд.
— Когда это начало происходить с тобой, Драко? — в ледяном тоне промелькнула тень заботливости. Грустно ухмыльнувшись, Малфой откинулся на подушку и беззаботным голосом ответил:
— Я не понимаю, о чем вы говорите, профессор.
— Ученики сообщили, — не меняя тона, произнес Северус, — что ты и Лонгботтом в разгар схватки превратились в каких-то чудовищ. Несколько десятков человек не могут ошибаться, Драко.
— Возможно, на них слишком сильно подействовала смерть тех несчастных, — голос, лишенный даже намека на сожаление или печаль, звучал странно и неестественно. Актерское искусство, которым молодой Том Редл когда-то овладел практически в совершенстве, пригодилось и сейчас.— Я тоже скорблю по ним…
— Перестань, Драко! — не выдержав, зельевар вскочил со стула и впился своим хищным взглядом в меланхолично настроенного студента. Полы его знаменитой мантии взметнулись, сделав мужчину похожим на вампира из детских ужастиков. Юноша же только и сделал, что ухмыльнулся, ведь подобных нехитрых трюков он насмотрелся еще в детстве. — С тобой что-то произошло, из-за чего мое зелье не может держать тебя больше каких-то жалких десяти минут! Даже принимая во внимание твои возросшие после снятия Порога способности, происходящее выходит за грань здравого смысла. Расскажи мне, почему Флинн и остальные Пожиратели отказываются эвакуироваться? По какой причине я не могу заставить никого старше третьего курса Слизерина подчиниться приказу Темного Лорда?!
Голос крестного заметно дрожал, и парень понимал почему. Зельевар боится. И боится не за его, Драко, жизнь, как хочет показать, а за себя. В его личной вотчине, в подземельях произошло нечто, чего он не может понять. Вот что страшит железного профессора: неизвестность.
Малфой устало разомкнул веки и закинул руки за голову. Белый потолок над ним был испещрен трещинами, походившими на жуткую паутину.
«Так оно и есть… — прошипел Том Редл в голове пятикурсника. — Ты сидишь в логове старого паука, и не вырвешься из его сетей без моей помощи, мальчишка!»
«Ты ничего не можешь дать мне, полукровка, — насмешливо ответил парень. С его точки зрения препирательства с Волдемортом были достаточно забавны время от времени, ведь черный маг старался использовать именно те методы, которые использовал на простых волшебниках — кнут и пряник. — Твои знания и сила у меня, а свое безумие можешь оставить себе».
Юноша внимательно изучал хитросплетения лжи и интриг, которые окутали весь колдовской мир. Пожиратели и приспешники Дамблдора пока что только копят силы, набирая союзников и укрепляя позиции. Из воспоминаний Волдеморта Драко понял, что все те возвышенные слова о чистокровном мире, которые твердили все Пожиратели, — полный бред. Темный Лорд стремится к власти, и если найдется способ не делиться ею с древними кланами — он так и поступит. Беспринципный диктатор — таких было тысячи и все они закончили жизнь в позоре и забытье. Волдеморт — не проблема.
Директор же избрал политику освободителя и теневого лидера — после первой войны с Редлом его люди просочились во все важнейшие структуры общества, дав незабвенному Белому Генералу ниточки к каждой кукле Англии. Без постороннего вмешательства он одну за другой убирал с игральной доски ненужные ему фигуры. Мудро и, в отличие от того же Редла — дальновидно. Однако в свете последних событий директор неожиданно принял решение снять Порог и привлечь на свою сторону страны-союзники. Вмешательство других стран только усугубит сложившуюся обстановку, ведь тогда война выйдет на совершенно другой уровень.
Пятикурсник не понимал мотивов, побудивших великого Дамблдора сделать такой опрометчивый шаг, но даже это не было важно на данный момент. Сидевший перед парнем зельевар — шпион и просто сильный темный маг — мог стать полезным рычагом в том механизме, который собирался запустить Малфой.
— Потому что у нас больше нет причин подчиняться этому змею, — зло прошипел Драко, вставая со своей койки. По позвоночнику прошла волна приятного бодрящего холодка. — У него больше нет тех возможностей, что были раньше.
— О чем ты говоришь? — по бледному лицу профессора и по его напрягшимся скулам, было видно, что поведение крестника взволновало мужчину. Осторожно, чтобы этого не заметил парень, зельевар потянулся за очередным шприцом.
— Я говорю, ни мне, ни Флинну, ни тебе больше не надо ползать на брюхе перед этим ничтожеством! — короткое невербальное заклинание, и волшебная палочка из темного дерева вылетела из кармана не успевшего среагировать профессора и послушно нырнула в руку законного хозяина. — Никому из чистокровных.
— К-как?.. — Северус недоуменно переводил взгляд со своего кармана на зажатую в руках студента деревяшку. Отточенным движением бывалого бойца маг вытащил собственную палочку и встал боевую стойку, направляя острие на своего крестника. Но конец оружия ощутимо подрагивал.
«Северус в панике! — восхищенно захохотал Редл. — Добивай его, пацан!»
— После каждого укола действие сыворотки укорачивается на три секунды, крестный. Кому, как не тебе это знать? — игнорируя наставленное на него оружие, юноша коротким взмахом палочки призвал из шкафа свою одежду, которая мгновенно сама налезла на хозяина. — После последнего оно стало равно трем минутам.
— И что же ты собираешься делать, Драко? — голосом, лишенным всяких эмоций, прошептал профессор. Если рассказы студентов правдивы, то даже с новыми силами он не сможет справиться с крестником. Сыворотка Блока — одно из самых сложных в приготовлении зелий, и ни один нормальный студент не мог знать о его свойствах. — Сегодня ночью произойдет нападение, и Лорд предъявит свои права на души слизеринцев.
— В мой план входит его появление, крестный, — жестко ответил парень, трансфигурируя свои щегольские туфли в удобные и легкие сапоги. — К тому моменту, как он или его псы начнут атаку, я буду готов к битве с ним.
— К битве с Темным Лордом, мистер Малфой? — против желания, из Северуса вырвался смешок. Волдеморт прав — Снейп едва сдерживается, чтобы не сойти с ума от страха. Нет, ну кто бы мог подумать! — Неужели незабвенный мистер Поттер заразил своей неуязвимостью и вас?
— Отнюдь, мистер Снейп, — Драко усмехнулся, одновременно заканчивая превращение своей форменной мантии в удобную кожаную аврорскую форму, пригодную для ведения боя. — Мне поможет не Поттер, а именно Темный Лорд.
— И как же это произойдет, Драко? — Удар! Профессор улыбнулся еще сильнее. Ментальные щиты его крестника не дрогнули даже под самой яростной атакой такого опытного легилемента как он.
— Том Редл, — от человеческого имени одного из своих хозяев, а точнее от осознания того, что это имя знает совсем еще юный парень, Северус вздрогнул и сильнее вцепился в свою палочку, — еще со школьной скамьи был знаменит своей способность составлять блестящие планы, максимально точно подгадывая время. Но порой бывает так, что некоторые важные факты ускользают от человеческого внимания. Например, Темный Лорд, скорее всего, забыл про десятки великих колдунов, которые нашли свое неупокоение в стенах замка.
Тяжелые капли дождя били по витражному стеклу, а взрывавшиеся то и дело зигзаги молний создавали причудливые тени, похожие на мифических монстров. Северус Снейп сглотнул, когда пятнадцатилетний парень прошел мимо него, задев плечом. Облачко пара вышло вместе с выдохом. Облачко пара в комнате, где температура никогда не бывает ниже двадцати градусов.
— И никто, кроме меня, даже не вспомнил бы о ежегодном слете призраков, который проходит в одном из залов верхних уровней подземелий. — Драко почувствовал, как знакомое покалывание проходит по всему телу, а температура вокруг вновь становится ниже, чем в самые морозные зимние дни. — Вы можете многого не понимать, профессор. Скажу вам лишь одно — если не сегодня ночью, то в ближайшие несколько дней Томас Марволо Редл исчезнет с лица земли, а я займу место, которое принадлежит мне по праву силы. Вспомните свои собственные слова — несколько десятков человек не могут ошибиться…
* * *
— …но профессор! — Невилл вскочил со своего места, опрокидывая резной табурет. Парень тяжело дышал, захлебываясь от возмущения.
— Я сказал все, что хотел, мальчик мой, — невозмутимо ответил директор, закидывая в рот маленькую дольку лимона. Вазочка, стоявшая на столе старца, за время его разговора с учеником почти опустела. — Ты еще не освоился со своими новыми силами, а потому отпускать тебя опасно для всех нас, а в особенности для тебя самого.
— Но мы не можем терять времени! — гриффиндорец уже не сдерживался, крича в полную мощь легких и размахивая руками. — Там в гостиной я видел не только студентов! Там были те, кто выпустился несколько лет назад, профессор, пожиратели-новобранцы! Если…
— Если они в замке, то Орден непременно найдет их, мальчик мой, — глаза Дамблдора лукаво блеснули из-за его очков-половинок, словно говоря, что у великого мага есть план. — На данный момент твоя безопасность гораздо важнее и…
— Но из Хогвартса уже пропадают студенты! — кулак парня с силой приземлился на полированную поверхность дубового стола. Небольшая трещина пересекла предмет интерьера, остановившись прямо перед рукой директора. — Если вы правы, и во мне действительно проснулась сила Гриффиндора, то сейчас самое время использовать её! Схватите слизеринцев, соберите Орден и дайте мне сразиться с Волдемортом! Разве вы не видите, что мы заперты в замке как в клетке, в то время как Поттер и Лорд набирают силу!
— Невилл, прошу тебя, успокойся, — несмотря на то, что разговор шел на повышенных тонах, директор выглядел… довольным? — Отмена Порога пробудила в тебе древнюю кровь Основателя, последнего до сего момента мага-дракона, и ты должен понимать, какая ответственность лежит на тебе. Как только ты сможешь контролировать свою силу, а мы, те, кто борются за Свет, будем достаточно подготовлены, настанет пора нанести Тьме сокрушительный удар.
Невилл слушал слова директора с крепко сжатыми зубами. Добрая улыбка старого дедушки и успокаивающий чай не могли погасить пламя, что жгло все естество молодого гриффиндорца. Директор Дамблдор рассказал парню, что снятие порога должно было пробудить силы потомков основателей, и, судя по всему, двумя из них являлись Невилл и Малфой. Глава Ордена Феникса призывает смириться со всем ужасом, что творится в замке, и переждать, но…
— Я не могу, профессор.
От той ярости и гнева, которая была в словах Лонгботтома, директор невольно напрягся. Никогда еще старому волшебнику не доводилось видеть такой разрушительной и безудержной силы, которая бурлила в этом неуклюжем и скромном студенте. Чего стоило Альбусу Даиблдору только уговорить своего ученика не убить бессознательного Драко Малфоя в тот самый момент, как гриффиндорец очнулся в лазарете.
— Я всегда слушал вас, но сейчас не время для бездействия, — Невиллу едва удавалось сдержаться и не воспламенить все вокруг себя, так велико было раздражение от спокойствия мудрого наставника. — Во мне есть сила, которая может закончить эту войну уже через несколько дней, но и Малфой может сделать так, что весь магический мир застонет от боли. Если сейчас пустить все на самотек, то он станет третьей угрозой наравне с Волдемортом и Поттером!
— Сядь, Невилл, — спокойно прервал его директор, наколдовав перед студентом чашечку ароматного чая. — Сядь и успокойся. Иначе ты сам превратишься в то зло, против которого мы все боремся.
Тудум.
Парень непонимающе смотрел на совершенно спокойное лицо Белого Генерала. Слова, произнесенные с такой беззаботностью, сумели остудить пыл Лонгботтома. В самом деле, если он сей же час начнет схватку с Волдемортом или Малфоем, могут пострадать невинные люди.
— Простите меня, директор, — Невилл с трудом подавил бушующее в нем пламя и, неуверенно потоптавшись на месте, поднял опрокинутый табурет и сел на него. — Я не знаю, что на меня нашло…
— Ничего, мальчик мой, — длинная сухая ладонь главы Визенгамота легла на плечо парня. — Годрик Гриффиндор всегда был вспыльчивым и отважным воином, и его кровь играет в тебе. Ты должен гордиться, что смог выдержать это бремя.
— С-спасибо, профессор, — юноша устало взлохматил волосы. Все мысли, терзавшие его душу внезапно отошли на второй план, а слова наставника стали вдруг такими очевидными и правильными. Что он, даже обретший силы Основателя, может сделать против Волдеморта? Единственный выход в сложившихся обстоятельствах — это подождать и выдержать все удары, которые обрушивает на него судьба. — Но… Луна, она…
— Поверь мне, мальчик мой, — взгляд голубых глаз старца, казалось, проникал в самую душу парня. Рука, лежавшая на плече юноши, сжала его чуть сильнее. — Орден делает все, чтобы помочь мисс Лавгуд. Но ты должен понимать, что, даже с поддержкой других стран, взять штурмом Азкабан, которых охраняют не только дементоры, но и самые опасные в мире преступники — дело практически невозможное. Но я даю тебе слово — мы спасем её, Невилл.
— Я понял вас, директор Дамблдор, — Нивилл медленно поднялся со своего места.
— Я рад, мальчик мой. А теперь иди в свою спальню и выспись — настали трудные времена и все мы должны быть достаточно сильны, чтобы не сломаться.
Как только за пятикурсником закрылась тяжелая резная дверь, директор глубоко вздохнул и бросил взгляд на портрет Годрика Гриффиндора. Великий волшебник загадочно ухмылялся со своего холста, смотря на седого старца, как на нашкодившего мальчишку.
— Ты достаточно оригинален в составлении сказок, малыш Альби, — хохотнул первый директор Хогвартса, наклонив голову на бок. — Экспромтом придумать эту легенду о моем наследнике... Браво! Если ты хотел стать законченным подонком, то хочу тебя поздравить — ты достиг своей цели.
— А что я мог сказать этому ребенку, лорд Гриффиндор? — мрачным тоном прошептал Альбус, наблюдая за тем, как языки огня в камине пожирали обугленное полено. — Что он — один из экспериментов моего старого друга и предыдущего Темного Лорда в одном лице?
— Ты плетешь сети, сосунок, — насмешливо бросил Годрик, откидываясь на спинку своего нарисованного кресла. — Но однажды твоя паутина схватит тебя самого.
— Возможно, вы правы, директор, — устало ответило Дамблдор, превращая свой чай в крепкий коньяк. — Но я должен исправить свои ошибки. Том, Гарри… Если мне суждено сгореть в горниле этой войны, то я заберу с собой всех, кого породил.
— Что ж, — улыбнулся Гриффиндор. — И вновь ты сможешь осуществить все, что задумал, малыш Альби.
Резко развернувшись к не в меру болтливому в последнее время портрету, директор в три шага пересек кабинет и оказался прямо перед холстом с изображением великого мага прошлого. Нехорошие мысли закопошились в голове старого волшебника после слов Основателя.
— Что вы имеете в виду?
— Юный мистер Поттер просил передать, — заговорческим шепотом произнес портрет. — Что сегодня в три часа ночи начнется дождь.
И замолчал, резко притворившись спящим. Сердце старого директора учащенно билось, грозя вот-вот рубануть по телу инфарктом. Старец знал о готовящейся операции, которая имела целью вызволить из Хогвартса всех лояльных Темному Лорду людей. Скрепя сердце, Альбусу Дамблдору пришлось смириться с потерей больше чем полусотни способных и почти подготовленных волшебников. Башня, которую должны были атаковать Пожиратели, отделена от остального замка так, что её разрушение не навредит ученикам. Ради краткой передышки, чтобы дать союзным странам шанс подтянуть силы, перегруппироваться и обрушиться на Тома со всей мощью, Белый Генерал был готов пожертвовать детьми.
Но вмешательство Поттера не сулило никому ничего хорошего. Нельзя точно сказать, в каких отношениях находятся Гарри и Том, но надеяться на то, что они сцепятся и не тронут замок — глупо. Даже с силой крепости Четырех Основателей, освобожденными от оков Порога учениками и умелыми преподавателями у директора было слишком мало шансов на победу. Если только…
— Фоукс, — мягко позвал своего феникса Альбус. Дивное магическое создание, спрятавшееся было при появлении Невилла, вылетело из-за высокого книжного шкафа, сверкая всеми оттенками красного. — Ты должен отнести Невиллу меч Гриффиндора.
Птица недовольно мотнула головой и сделала маленький шажок назад. По каким-то непонятным причинам Фоукс с самого начала этого безумного года жутко боялся юного Лонгботтома, хотя, как знал директор, фениксы не имели ничего общего с драконами.
— Это необходимо, мой друг, — печально, но твердо произнес Дамблдор, протягивая своему питомцу Распределяющую шляпу со спрятанным внутри нее мечом. — Лети.
Короткая вспышка пламени — и феникс исчезает из кабинета директора, унося с собой надежду. Маленький черный глаз мигает, и ворон, практически неотличимый от ночной тьмы, громко каркает в плачущие небеса. Отвернувшись от искусной решетки на окне директорского кабинета, птица отряхивает свои намокшие перья и устремляет взгляд на север. Там, в затянутых черными тучами ночных небесах алел тусклый огонек.
«Я установил метку для телепортации, Хозяин».
Молчание в ответ. Спутник Одина бросает взгляд вниз, туда, где, закутавшись в тонкую школьную мантию, бредет одинокий ученик. Рыжеволосый мальчишка одних лет с Хозяином направлялся в сторону Запретного леса, по одному ему ведомым причинам.
— Желаю тебе быстрой смерти, дитя, — высокий мужчина в темном плаще ссутулился, сидя на скользкой от воды верхушке северной башни. Короткий взгляд на часы –2:48. — Всем вам…
02.03.2011 Глава 22
Извиняйте за долгую задержку. Как то все навалилось: выпускные экзамены, олимпиады, проблемы в личной жизни и проча дребедень, вас не волнующая) Можете поздравить меня с успешным заниманием второго места на Всероссийской олимпиаде по финансовым рынкам среди школоты))
з.ы. благодарю дорогую бету, не забывшую про этот фанфик и меня в частности, за столь долгое время)
з.з.ы ближайшее будущее ознаменуется возвращенем Лаваша и новым витком в истории сумасшедшего Поттера, еще более сумасшедшей Луны, сбитого с толку Лонгботтома и многих других, надеюсь, полюбившихся вам персонажей)
з.з.з.ы. Вопрос на миллион долларов: кто рискнет составить расширенную рецензию на сие творение, твердо убежденный в своем мнении? Говорю сразу — спорить и отстаивать свою правоту умею и люблю до безумия)))
ну а теперь, долгожданная 22 глава!
* * *
Яростные порывы ветра трепали мою порванную в нескольких местах мантию, накинутую на голый торс. Но мне не холодно. С того самого дня, как я получил «свободу», мое тело перестало волноваться о таких мелочах. Глупые, несущественные проблемы, трогающие только тех, кто не познал настоящий страх.
Мы стояли на опушке Запретного леса с той его стороны, что находится в противоположном от Хогвартса направлении. Чуть больше двух сотен магов, вооруженных лишь собственными телами и волшебными палочками, готовящихся к штурму самого защищенного места западной Европы. Я сжал в кулаке свой жетон заключенного, ставший для меня чем-то вроде талисмана за последние пятнадцать лет. Закрыть глаза и молиться.
— Ваша задача, — вещал Хозяин, вольготно рассевшись на огромном покрытом мхом камне, — принести мне по одному пальцу каждого ученика Хогвартса.
Вот так. Нас кидают в самое пекло не для решающего сражения, как часто это бывает в героических балладах, а для обычной, почти штатной проверки наших сил. Едва мои мысли перескочили на эту тему, я почувствовал, как резкий, едкий яд растекается по телу. Депрессия после потери души еще не прошла, по крайней мере, у таких как я, но осознание собственных способностей ударило в мозг почти сразу же…
— Правила игры просты — вам нельзя никого убивать.
Получается очень интересный и опасный расклад. Если каждый из нас теперь неуязвим в той же степени, что и Распутин, то любые проклятья, не причиняющие прямого вреда телу, стали абсолютно неопасными. С другой стороны, пробиться сквозь защиту Основателей и выполнить свою кровавую задачу будет практически невозможно, если каждый встречный станет этому препятствовать. Поставить нас в условия, где любой фактор играет против нас, но зачем? Просто протестировать нас? Или же твоя цель в чем-то другом, Гарри?..
— Любой нарушивший его станет моей подопытной крысой.
Холодный голос без намека на нормальные для пятнадцатилетнего подростка чувства. Да и вообще, не знающий Поттера никогда бы не смог точно сказать его возраст. Он может вести себя как взбалмошный мальчишка, а в следующую секунду совершать такое, от чего вывернет наизнанку даже самого закоренелого маньяка.
— Кроме этого, вы столкнетесь с сопротивлением сил немного другого рода, чем студенты и преподаватели, — говорил Гарри, вперив задумчивый взгляд в ночное небо. До запланированной операции оставалось меньше получаса, а он до сих пор не сообщил мне, как именно мы должны быть доставлены к замку. — Я узнал, что всего через несколько минут после нашего появления, на вечеринку заявятся Пожиратели во главе с небезызвестным Волдемортом.
Где-то рядом неопределенно икнула Белла. Я усмехнулся. Столкновение с силами Темного Лорда не сулило ничего хорошего. Наверняка, какую бы цель не преследовал Волдеморт, с ним прибудет не меньше двух сотен хорошо обученных и сильных магов. Как ни крути, эта сила, с которой нужно считаться. Так почему же Гарри сообщает нам о них в самый последний момент?
— Но это ничего не меняет, — Хозяин резко прервал поднявшийся было испуганный и возмущенный шепот, скосив на толпу свои жуткие глаза. — Блэк!
Не осознавая полностью своих действий, я вытягиваюсь по струнке, словно какой-то мальчишка на уроке у строгого преподавателя.
— Разбей всех на команды по десять человек и разбросай всех по обитаемым областям замка. Ты, Белла, Квирелл и Хелл пойдете со мной, — парень спрыгнул со своего места, кивком подозвав к себе американца.
Лысый уродец был занят тем, что рукой, превратившейся в длинный темный жгут, ловил порхавших над верхушками деревьев птиц. Несчастные пернатые подняли такой гвалт, что наверняка привлекли бы внимание людей, но в этой части Шотландии, удаленной от населенных пунктов, не было ни одной живой человеческой души в радиусе многих миль. Превратив очередную птичку в разорванный на несколько частей кусок окровавленного мяса и перьев, Говард соизволил-таки обратить свое внимание на Гарри.
— Как мы попадем на территорию Хогвартса, Хозяин? — подобострастным, но ощутимо дрожащим после известий о Темном Лорде голосом произнесла Беллатрикс. — Купол над замком непробиваем для любой магии, а пройти через все заградительные и сигнальные щиты незамеченными невозможно для такого большого количества людей!
— Купол защищает от магии, а щиты фиксируют проходящий сквозь них людей, — повторил Поттер, с безразличием всматриваясь куда-то вдаль. Эту новую привычку — сосредотачиваться на чем-то далеком и незатейливом, Гарри приобрел почти сразу после появления в Азкабане этого Хелла. Впрочем, благодаря ней, вспышки ярости и неконтролируемого гнева стали намного реже, что не могло не радовать всех нас. — Насколько я знаю, они могут засечь даже анимага, впавшего в беспамятство или оборотня, потерявшего человеческий разум. Но если кинуть сквозь них камень — защита останется безмолвна.
Мы с непониманием и сомнением слушали его, не находя для себя никакой полезной информации. После слов о камне я невольно представил себе вид Гарри, атакующего Хогвартс с помощью катапульт. Картина была настолько нереальной и противоречащей всем моим знаниям о своем крестнике, что я невольно позволил себе загадочную ухмылку.
«Еще раз так сделаешь, — прошипел в моей голове голос Хозяина, — и я сниму всю кожу с твоего лица, Блэк».
— Я трансфигурирую всех в стальные кинжалы, — уже вслух произнес он. Я и не заметил, когда Гарри отвлекся от созерцания едва различимого в ночном тумане горизонта и обратил свой взор в мою сторону. Глаза сына моего покойного лучшего друга горели яростью, граничащей с бешенством. Опасно, очень опасно. — И с помощью портала перемещу их в небо над главным залом Хогвартса. Две сотни железок застрянут в плоской крыше, а потом чары спадут. Находясь в центре замка, Белоглазые смогут попасть в те места, которые ты, Блэк, для них отведешь. Они должны пройти через все четыре спальни факультетов, посетить апартаменты преподавателей, а затем — встретиться у главного входа. Там, подняв шум во всем замке, они должны будут дожидаться нас.
Гениальность и одновременная простота плана поразили даже меня, человека, бывшего в отделе авроров руководителем по составлению боевых операций. Действительно, за годы учебы ни один профессор так и не смог засечь те из проказ Мародеров, что были связаны с элементарной трансфигурацией. Белла с еще более возросшим восхищением посмотрела на Гарри, открыв рот, а Хелл уважительно покачал головой, чего я никогда за ним не замечал. Но вот шок от речи Хозяина прошел, и я заметил одно темное пятно в плане:
— Они будут дожидаться нас. А чем будем тем временем заняты мы?
Гарри окинул меня изучающим взглядом. Ощущение было такое, словно я вновь вернулся в свою холодную камеру, а рядом со мной стоит сытый дементор, раздумывая: сожрать меня или оставить на потом.
— Мы отправимся на встречу с Волдемортом.
* * *
Невилл брел по пустынным коридорам ночного Хогвартса, погруженный в свои собственные мысли.
«Наследник Гриффиндора…»
Узнать о том, что один из самых могущественных и знаменитых магов прошлого является твоим предком, было для парня не в новинку. Еще во времена второго курса, когда погибшая Джинни под влиянием дневника Тома Редла открыла Тайную Комнату, многие студенты думали, что именно Невилл причастен к этому. Многочисленные намеки судьбы, такие как отпрянувшая во время дуэли с Малфоем призванная змея, давали много пищи для размышлений у болтливых учеников. Но сегодня Дамблдор сумел-таки пролить свет на все тайны. Вот почему Волдеморт выбрал его своим врагом номер один: наследник Слизерина опасается наследника Гриффиндора!
«Но ведь я… Из-за меня погибли ребята…»
Слова директора о студентах, погибших под обвалом и пораженных насмерть заклинаниями, сказанные в некогда уютном кабинете таким тихим и печальным голосом, прозвучали как свист гильотины. Ведь это он, Невилл повел свой факультет в гостиную слизеринцев!..
Еще в лазарете, где разбушевавшегося Малфоя накачали каким-то странным зельем, гриффиндорец осознал всю глупость и опрометчивость своего решения. Силы были равны, добиться от проклятых аристократов каких-либо признаний было практически невозможно, ведь взаимная ненависть обоих факультетов давно уже стала притчей во языцах. Тем более сражение на территории противника должно было компенсироваться хоть чем-то. Вот если бы Равенкло и Хафлпаф тоже присоединились к его, Невилла, силам…
«Да о чем же я, дементор меня изнасилуй, думаю!»
Сильно стукнув себя по еще немного гудящей, несмотря на все настойки мадам Помфри, голове, парень устало привалился к стене. Что же с ним твориться?.. Вот уже начал рассуждать как последний слизеринец.
— Тьма расползается по этому миру, — будто в трансе прошептал Лонгботтом, уперев вспотевший лоб в холодную стену. — Я должен быть сильным…
Внезапно совсем рядом с тем местом, где стоял гриффиндорец, раздался подозрительный шорох. Резко отстранившись от стены, Невилл выхватил из нагрудного кармана палочку и стал сосредоточенно всматриваться в ночную тьму. Шорох повторился, но уже чуть ближе.
— Кто здесь?
Но вопрос, как в принципе и ожидалось, остался без ответа. Невилл попятился назад в сторону кабинета директора, не желая быть загнанным в угол неизвестным противником. Шаг за шагом юноша удалялся от источника непонятного звука, держа наготове палочку. Внезапно шум стих, и на его место пришла гнетущая тишина. Интуиция подсказывала парню, что некто до сих пор находится где-то во тьме, затаившийся и внимательно следящий за его движениями.
— Сириус.
Знакомый до боли голос распорол тишину, как нож. Не долго думая, Невилл взмахнул палочкой в сторону незажженных факелов, прикрепленных к стенам вдоль всего коридора, и в тот же миг тусклый свет озарил небольшой пятачок пространства.
Всего в десяти шагах от не на шутку взволнованного гриффиндорца стояли четверо. Высокая женщина с огромными, навыкате, глазами молочно-белого цвета без зрачков лениво обмахивала лицо небольшим веером. Копна угольно-черных волос в контрасте с бледной кожей делали её похожей на баньши, а изысканное, хоть и потертое в нескольких местах платье, украшенное причудливой вышивкой еще больше усиливали её сходство с легендарной нечистью. Впечатление от женщины было таким, словно когда-то давно Лонгботтом уже встречал её, но не мог вспомнить, где и когда.
Рядом с ней, привалившись к стене, стоял лысый мужчина неопределенного возраста. Этот незваный гость был обладателем большого рта с кривыми губами, доброй дюжины шрамов на пергаментной коже и жутких провалов на месте глаз, от которых буквально несло черной магией. Маг, а это было понятно по его палочке, похожей на отполированную кость, но висящей по неизвестным причинам на шее на тонкой цепочке, с интересом рассматривал самого Невилла, будто бы попал на рынок, где лавочник предлагает ему отменный кусок мяса. От этого типа за милю несло холодом и опасностью.
Чуть впереди остальных двух, заходясь в приступе кашля, стоял немолодой мужчина лет сорока. Его волосы цвета вороного крыла упали на лицо, поэтому пятикурсник не мог что-либо точно сказать о его лице, но какой-то внутренний голос подсказывал, что человек является родственником женщины. В отличие от своих спутников, этот волшебник был одет в старые, порванные во многих местах обноски неопределенного цвета, а на его тощей груди ярким пятном выделялась крупная татуировка.
Но Невиллу не было дело до этих трех, кем бы они ни были. Впереди всех и ближе всего к гриффиндорцу, с маниакальной ухмылкой на лице стоял Поттер. На нем был одет дорогой костюм красного цвета и игриво-синий котелок, надвинутый на один глаз. Правой рукой высокий и отменно сложенный юноша поигрывал тростью с набалдашником в форме обнаженной женщины, а левой — золотыми, инкрустированными сверкающими драгоценными камнями часами на цепочке.
Сюрреализм и ненормальность как вида Поттера, так и наличия оного на территории замка настолько поразили Невилла, что даже заклинания, готовые сорваться с палочки, так и застыли непроизнесенными где-то в горле студента. Поттер тем временем улыбнулся еще шире и повторил:
— Сириус.
— Да, Хозяин, — мужчина в обносках поднял взгляд на своего повелителя, и Лонгботтом наконец узнал его. Сириус Блэк, слуга Волдеморта, предавший семью Поттеров Темному лорду!
— Планы меняются. Белла, Говард и ты направитесь на рандеву с нашим дорогим другом сами. — Веселый тон Поттера, от которого в душе Невилла похолодело, подействовал на всех кроме уродца с жуткими глазами. — Ваша задача привести его в Азкабан для дальнейшей беседы. Не убивать, вам ясно?
— Вы никуда не пойдете… — сквозь стиснутые зубы прорычал Невилл. Пламя вновь зародилось в его душе и разгоралось с каждой секундой.
Все присутствующие с разной степенью удивления повернулись в сторону пятикурсника. Шок от встречи уже прошел, и парень старался анализировать ситуацию, одновременно сильнее распаляя себя. Двое Пожирателей из Ближнего круга Волдеморта могли доставить много проблем, но с его новой силой не должны были стать слишком уж большой помехой. Наибольшую опасность представляли Поттер и незнакомый юноше маг, бывший настоящей темной лошадкой. Но если выплеснуть на них все свои силы, то…
— Вот только давай без зазнайства, толстячок, — хихикнул Поттер, скорчив сумасшедшую гримасу. Весь вид убийцы Джинни и насильника Гермионы говорил о его нестабильном психическом состоянии: дергающийся левый глаз, срывающийся на визг голос и нелепый наряд. — Уверяю, тебе хватит и меня!
— Может быть мне… — начал было лысый, но резкий удар тростью в скулу прервал его.
— Заткнись и делай то, что я сказал, — прошипел Поттер, не меняя выражения своего лица, а затем обратился уже к Невиллу. — Слушай сюда, Лонгботтом. Предлагаю сделку. Если ты сможешь убить меня один на один, то я отдам тебе Беллу, верну полоумную девчонку и расскажу тебе о том, что с тобой твориться. Можешь не волноваться, говорить я смогу даже после смерти.
Словно не обращая внимания на слова Хозяина, Беллатрикс подобострастно рухнула на колени и начала лобызать ботинок Поттера.
— Господин, — шептала она, словно пробежала стометровку, — умоляю, дайте мне уничтожить мальчишку! Вы не должны тратить свое время на таких отбросов!
— Закрой… — брюнет брезгливо поморщился и придирчиво осмотрел идеально начищенный ботинок. Удовлетворившись результатом, он с невероятной скоростью поднял ногу и опустил её на сумасшедшее лицо Пожирательницы. Раздался отвратительный хруст и во все стороны брызнула кровь вперемешку с ошметками мяса. — …Рот.
Невелл шокировано смотрел на то, как Поттер хладнокровно расправился со своей слугой. Но не успел парень спохватиться и продолжить нагнетать пламя внутри себя, как распростертое на полу тело неуклюже поднялось сначала на колени, а затем на ноги. Кровь и раскиданные по коридору мозги с обломками черепа стали, подобно насекомым, ползти в сторону обезглавленной женщины. Словно в страшном сне гриффиндорец наблюдал за результатом каких-то неизвестных темных ритуалов: подползая к телу, раздавленная часть головы превращалась в струйку сизого дыма и взбиралась по испачканному платью на свое исконное место. Постепенно изуродованное лицо Лейнстранж по кусочкам собралось воедино, оставив свою хозяйку делать резкие и глубокие вдохи.
— Идите. Живо! — гаркнул Поттер, по-прежнему по-идиотски улыбаясь. Его слуги, быстренько сложив два и два, подхватили под руки свою товарку и быстрым шагом направились в сторону Северной башни.
— Грррах… — напряжение внутри тела достигло критической точки и Невилл, не в силах больше сдерживаться, выпустил все адское пламя наружу. Как и во время битвы с Малфоем его тело преобразилось, покрывшись твердой, как камень, чешуей и гуляющими по ней языками рыжего пламени.
— О, — театрально взмахнув руками, Гарри сделал шаг навстречу теряющему человеческое сознание Невиллу. Беллатрикс… но сначала — ублюдок Поттер. — Ты овладел силой саламандры быстрее, чем я думал. Ну и как ощущения?
— Ррраргх!!! — взревел гриффиндорец вместо ответа. Поток бешеного пламени вырвался из его горла и понесся в сторону застывшего с довольной мордой Поттера. Раздался взрыв, и пятикурсника обдало каменной крошкой из разнесенной стены.
— Меррртв… — не веря в свою удачу и глупость врага, рыкнул Невилл. Неужели все так быстро…
— Нет, не настолько, конечно.
Ехидный смешок над ухом и страшная боль в правом плече. Извернувшись в немыслимом прыжке, Лонгботтом отскочил в сторону, одновременно распоров воздух позади себя быстрым взмахом когтистой лапы.
— Скорость ниже, чем у меня, — и вновь голос Поттера прозвучал за самой спиной. Утробно зарычав, Невилл рубанул обеими руками, сжатыми в замок, но на этот раз удар уперся во что-то мягкое, но неподатливое. При более внимательном рассмотрении, неизвестная субстанция оказалась завесой плотного черного дыма, в которую превратилась левая рука брюнета.
— Кажется, пробивная способность тоже невелика, — наигранно расстроено вздохнул Поттер и отшвырнул дурацкий котелок куда-то в сторону. Где же… — В твоем плече.
Вырвав руки и плена черного дыма, Невилл откатился влево. Врезавшись в твердую кладку стены, он что есть мочи дернул трость, по самую рукоятку загнанную в его плечо.
— Броня никуда не годится, — лже-Эванс устало потер глаза, возвращая своей левой руке нормальный вид. — Ты меня расстраиваешь, жирный. Я тебе даже саламандру достал, накачал её наркотиками! Все сделал, только чтобы из тебя вышло хоть что-нибудь путевое! Так-то ты меня благодаришь?
— РРРРАААРРРГХХ!!!
Рывок — удар — блок тучей вязкого дыма. Саламандру? Ту саму, что он встретил в Запретном лесу? Откуда этот подонок знает о ней?
— Победи меня, и я расскажу, — усмехнулся Поттер, сильнее опутывая гриффиндорцами прочными как сталь жгутами из тьмы, — все.
Внезапно непреодолимая сила дернула пятикурсника вверх, и в следующую секунду его голова на огромной скорости врезалась в потолок. Броня и череп выдержали, но страшный гул едва не лишил парня сознания.
— Держись, Лонгботтом! — заверещал темноволосый ублюдок, держа шею парня в стальных тисках черного дыма и совершенно безумно хохоча. — У нас впереди еще целая ночь!!!
* * *
В очередной раз споткнувшись о невидимую в ночной мгле корягу, Рон с громкими нецензурными выражениями рухнул на землю. Влажная трава, покрывавшая опушку Запретного леса, мгновенно забилась за шиворот, неприятно щекоча кожу. Вскочив на ноги, Уизли принялся ожесточенно вытаскивать травинки из своей рыжей шевелюры, одновременно не переставая проклинать как саму поляну, так и весь лес в частности.
Хех, глупый мальчишка.
Я аккуратно пробирался между толстыми стволами вековых деревьев, не выпуская студента Хогвартса из виду. Аккуратные, выверенные шаги и пригнувшееся почти к самой земле тело делали меня незаметным для юного маглолюбца, непонятно зачем забравшегося в самую глушь этой ночью. Рядом нетерпеливо зарычал Саймон, но я оборвал его, просто оскалив свою волчью пасть. Молодой, но уже опытный оборотень недовольно прижал свои острые уши к мохнатой голове и затаился за ближайшим кустарником. Тридцать серых теней за моей спиной последовали его примеру.
Уизли рвал и метал, выплескивая всю злобу на ни в чем неповинный булыжник, поросший мхом. Старая и явно не подходящая мальчишке палочка плевалась искрами и ни в какую не хотела выстрелить одним из тех страшных проклятий, которые орал рыжий.
Саймон, а за ним и остальные, начинает нетерпеливо ерзать на месте. Из-за паники, охватившей всю Англию, мы больше месяца питались только пленными аврорами да случайно подвернувшимися под руку маглами, что не могло не сказаться на нашей волчьей части. Я и моя стая были голодны. Я кивнул Саймону, и тот мгновенно понял команду. Ветер дул в сторону Хогвартса, поэтому, если в замке находился отступник Люпин, запах крови могли и учуять. С другой стороны, в Запретном лесу может случиться что угодно, а на таком расстоянии и во время нападения нельзя точно определить личность мертвого.
В конце концов, один птенец из выводка Уизли не станет большой потерей для птичника?..
Рыжий яростно выкрикивал заклинания, но, судя по всему, удача окончательно покинула гриффиндорца. Сначала Гермиона, потом Джинни, а теперь и проклятая палочка… И пятикурсник знал, кого в этом винить. Поттер. Призрак из хорошо известной каждому магу сказки оказался совершенно не таким, как его описывали многочисленные биографы.
— Будто нам и Сами-Знаете-Кого было мало! — сплюнул Рон, снова рассекая воздух искрящейся деревяшкой. Юноша бесился, потому что не мог отомстить, вернуть долг чертовому шрамоносцу. — Да провались все к…
— YOBANIY RO-O-OT!!!
Незнакомый вопль выдернул школьника из его тяжелых мыслей, заставив мгновенно встать в боевую стойку. Что ни говори, а за этот год преподаватели и члены Ордена Феникса сумели вдолбить основы самообороны и сверх того в головы каждого студента. Хотя Рон и не считал это необходимым для себя, ведь он, как-никак, сопровождал своего друга Невилла во всех его передрягах и не раз выживал даже в самых безвыходных ситуациях.
Источник крика рухнул где-то в кустарниках, издав при этом характерный звук ломающихся костей. Не до конца осознавая происходящее, Уизли принял пострадавшего за одного из тех студентов, которые любят погонять на метле ночью, но не умеют ею хорошо управлять. Из кустов послышалось шуршание, говорившее о том, что упавший был еще в сознании.
— Кто это? — громко спросил Рон, осторожно подбираясь к шевелящимся кустам. Несмотря ни на что, в замке был объявлен военный режим, а кидаться очертя голову куда ни попадя пятикурсник разучился под бдительным контролем Кингсли. — Эй?
— …sranie kusti!.. — незнакомые слова, сказанные раздраженным и прокуренным мужским голосом, натолкнули Рона на мысль о Хагриде, перебравшем бренди в Кабаньей голове. Однако эта версия не объясняло того, каким образом лесничий мог бы свалиться с небес на землю. — Stop, a ti kto?..
— Хагрид, это ты?.. — настороженно произнес Рон, не отводя острия палочки от все интенсивнее дрожащего куста.
— Brat, past’ zakroi, — продолжал тем временем потенциальный «Хагрид». — Ot tebya neset kak ot psini… Suka, chari perevoda slomalis’!!!
— Кто это? — уже настойчивей повторил Уизли. Парня начинало бесить полное игнорирование своей личности и…
И тут из кустов раздалось отчетливое рычание. Голодное и злое, какое бывает только у волков. Или у оборотней в…
Рон взгляднул на небо и после пяти секунд поисков нашел четкий светящийся диск.
…в полнолуние.
— Translate! — короткая вспышка и снова рычание. — Translate, chob tebya!!! Eblo zatkni, vonyuchaya pizda trolya!..
Рык, хруст, скулеж. Рона била такая дрожь, какой он не помнил со времен побега Лестранж из Азкабана. Оборотень и пьяный Хагрид… и где Невилл, когда нужно его проклятое везение! Внезапно шум из кустов прекратился, а мгновение спустя из них, ломая сучья и обрывая листья, со скоростью пушечного ядра вылетело нечто огромное и черное. Автоматически пригнувшись к земле, Рон неуклюже перекатился в сторону и послал в таинственный снаряд убийственную дозу метана, который выделился из его организма под воздействием экстремальных условий. Иными словами, гриффиндорец позорно пукнул, пытаясь поскорее оказаться подальше от жуткой поляны. Сзади раздался удар чего-то тяжелого о ствол дерева, и тут звериный рык, исполненный злобы и ненависти раздался отовсюду.
Едва сохраняя сознание, пятикурсник повернулся в сторону упавшего черного нечто, на проверку оказавшимся обыкновенным мертвым оборотнем, с типично оторванной нижней челюстью и продавленным без особой фантазии черепом. Естественно, не желая терпеть подобного неуважения к собрату, из чащи на поляну выступили другие вервольфы в количестве трех десятков. Впереди всех, грозно ощетинившись, ступал гигантский черный как ночь волк, чьи челюсти вполне сгодились бы и белой акуле. Глаза зверей горели кровавым пламенем, не сулившим обидчику в кустах ничего хорошего.
— Translate! — по-видимому, неизвестный не прекращал попыток сотворить заклинание переводчика, но резкие вспышки голубоватого света и искры говорили о том, что ни черта у него не получалось. — Tran… Otkuda eta von’, trahni menya umertvie?!
Ветки кустарника зашевелились вновь, и через секунду из них вылез весьма колоритный тип. Грязные и спутанные лохмы, молочно-белые глаза без зрачков, многочисленные татуировки и шрамы на лице, тюремная роба и невероятный аромат, грозивший свалить даже тролля, ознаменовали появление этого странного мужчины, морщившего нос и зло переглядывавшегося с вожаком стаи оборотней.
— ГГГРРРРААААА!!! — взревел черный здоровяк, демонстрируя отличные клыки и плюясь слюной от бешенства.
— ETO OT VAS TAK NESET, PROKLYATIE SHAVKI?!?!?! — не остался в долгу бомжеватого вида мужик, доставая из карманов робы кривой кинжал и поудобнее перехватывая палочку.
События развивались стремительно. Повинуясь яростному взмаху лапы вожака, сразу пятеро огромных волков устремились к мужчине, всем своим видом показывая недоброжелательность намерений. Но маг не растерялся и не отступил, как сделал бы на его месте любой нормальный человек. Вместо этого он сам кинулся навстречу вервольфам с диким криком. Опешившие было оборотни на мгновение замедлились, и это стало их ошибкой.
Не теряя времени, волшебник крутанул палочку в руке, вырисовывая какой-то странный узор. Сорвавшаяся с конца деревяшки красная молния угодила первому оборотню прямиком между глаз, от чего череп монстра мгновенно взорвался, разбрасывая и разбрызгивая во все стороны ошметки мозгов и кровь.
— Reducto! — фиолетовая вспышка взрывного просвистела мимо морды одного из оборотней, но попала точно в бок его соседа. Раздался жуткий вой, и зверь с развороченным боком мешком рухнул на землю.
Вожак рыкнул, приводя своих подчиненных в чувства. Три оставшихся волка одновременно бросились на наглеца, занеся для удара лапы и широко раскрыв пасти. Тяжело ухнув, незнакомец взмахнул палочкой, трансфигурируя валявшееся у его ног бревно в длинных кол. Не успевший увернуться волк с протяжным скулежом насадился на острие и замолк в одно мгновение. Нож в руке мага опасно сверкнул в свете луны, и незнакомец, с невероятной скоростью оказавшийся под одним из потерявших разум от угара боя монстров, рубанул клинком над собой, вспарывая живот волку. Последний из пятерки, увидев незащищенную спину человека, торжествующе зарычал. Но когда когти хищника уже были готовы разодрать мага в клочья, а челюсти — сомкнуться на горле оборванца, татуированный мужчина резко развернулся и… одним стремительным движением рук разорвал пасть оборотня до самых ушей.
— А… — Рон не мог вымолвить ни слова. Прошло не больше десяти секунд, но незнакомец с особой жестокостью успел уничтожить пятерых крупных волков, при этом двоих — голыми руками. После снятия Порога гриффиндорец замечал, что физическая сила увеличилась как у него, так и у других студентов, но не настолько, чтобы разорвать такого монстра как оборотень голыми руками почти напополам.
— DAVAI!!! YA VSEH VAS PORESHU, TVARI!!! — заорал мужчина, размазая кровь оборотней по своему лицу. В этот момент, стоя в полумраке леса и освещаемый лишь ясной луной, держа в руке окровавленный нож и сам покрытый потеками живительного алого сока, этот демон был по-настоящему страшен. Нечеловеческие глаза бешено выпучились, а напряженная поза говорила только об одном желании — убивать. — IZ-ZA VAS POTTER TEPER’ NATYANET MOYU ZADNIZU NA NOGU, VONYUCHIE SHAVKI!!!
Смерть и хаос. Вот что принес Мальчик-Который-Выжил в жизнь простого парня Рона Уизли. Изнасилованная и психически травмированная подруга, убитая сестра и сошедший с ума лучший друг… Гриффиндорец с какой-то отстраненностью наблюдал за дальнейшей схваткой оборотней и того, кто каким-то образом связан с Гарри Поттером. Мужчина с невероятными криками и остервенелостью резал, рвал и испепелял чудовищ одной только палочкой, ножом и руками. Лесные монстры выли и рычали, пытаясь как-нибудь подобраться к противнику, но каждый попытавшийся натыкался либо на смертоносное проклятие, либо на голодное острие кинжала. Вскоре против мага вышел вожак. По косому шраму через левый глаз и серому пятну на боку Рон узнал оборотня — Фенрир Сивый, сильнейших пленник лунного цикла в Британии и верный Пожиратель Смерти из Внутреннего круга Темного Лорда. Точно такой, каким его описывали в листовках, что раздавали авроры.
Прошло не больше минуты, прежде чем главарь самой большой стаи вервольфов в Европе рухнул на землю, разорванный пополам небывалой силой мага. Оставшиеся семь волков трусливо бросились в гущу леса, подгоняемые собственным страхом перед чудищем, превзошедшим даже их. На типе с белыми глазами было целое море крови, но вся она принадлежала только монстрам. На нём самом не было ни царапины.
— Так вот какова твоя сила, Гарри Поттер… — покачиваясь из стороны в сторону и прижав колени к груди прошептал Рон. Ему не было страшно, несмотря на кровь, забрызгавшую всю его школьную мантию. Ему не было больно, хотя отлетевший в сторону в разгаре боя труп оборотня сильно ударил его в бок и, кажется, сломал пару ребер.
Рон Уизли презирал этот мир и себя.
За то, что не был и никогда не станет тем, кем может восхищаться сестра и мать. Потому что Джинни мертва, а взбалмошная и отважная Молли не выживет в этой мясорубке.
За то, что не сможет отомстить Поттеру. Даже с помощью Невилла, Гермионы, Дамблдора и самого Мерлина. В своей ненависти к врагу юноша сам себе казался козявкой, царапающей гору.
За то, что не стал-таки капитаном сборной по квиддичу. За то, что не признался в любви одной лохматой зубриле с кривоватыми зубами. За то…
Гриффиндорец спокойно смотрел на мужчину с белыми, светящимися в темноте глазами, который навис над ним, поигрывая ножом. Парень был пуст, как пуста телесная оболочка после поцелуя дементора.
— Я ничего не смог, — прошептал в тот момент, когда холодные пальцы сжали его голову, а лезвие ножа коснулось шеи. — Прости меня, мама…Герми…Джинни… Невилл…
— Ei, ti v poryadke, paren’? — взволновано произнес Гриша, пытаясь проверить, нет ли у школьника горячки. Когда тонкая струйка крови потекла из маленького пореза на шее юноши, неудачливый русский с досадой вытер окровавленный кинжал о мантию парня и убрал оружие в ножны во внутреннем кармане.
— …Тонкс…Люпин…и вы тоже, профессор Снейп… — продолжал тем временем прощаться с жизнью не менее неудачливый гриффиндорец.
— Blyat’, — Распутин вспомнил, что он уже почти сто лет как является физически мертвым и убрал руку со лба мальца. Пощечины, ругательства и тряска также не помогли школьнику прийти в себя.
— …нет, вы не правы, профессор Снейп, я должен извиниться… — скулил Рон под градом пощечин со стороны слуги Поттера.
27.04.2011 Глава 23.
Грандиозность, как предсказуемая неизбежность. Мы, любители громких слов и пышных похорон, никогда не задумываемся над тем, как глупо все это может выглядеть со стороны простого грязнокровки. А зачем? Мы выше по происхождению и положению в жизни, и не пристало каким-то плебеям смотреть на нас с насмешкой. Это… неправильно.
Ну, а если кто-то из роя насекомых пищит слишком громко и кусает слишком больно, его нужно давить, не так ли, Том?
«Будь ты проклят, мерзкий выродок!!! Ублюдок, сын скользкого труса…»
Ну-ну, не стоит так кричать. Ведь по идее, нынешний темный Лорд — это уже не ты. Поэтому не принимай все так близко к сердцу, и вполне возможно у тебя появится еще один сосед.
Я иду быстрым шагом, стараясь оставаться в тени. Как и ожидалось, весть о моей небольшой стычке с гриффиндорским увальнем достигла ушей Волдеморта. Раскаты грома, гремящего снаружи, слегка приглушают разносящиеся по замку крики и звуки взрывов. И, что также очевидно, чем ближе я подхожу к восточной башне, тем отчетливее каждый звук.
«Он одолеет тебя! — внезапно развеселившимся голосом прокричал Редл в моей голове. С того самого момента, как он понял, что именно я собираюсь сделать с другой его частицей, в величайшего темного мага столетия будто бес вселился. Мне с большим трудом удавалось держать его голос в районе жужжания мухи, так как в противном случае я мог элементарно оглохнуть. — Да, он убьет тебя, а потом освободит меня! Твое тело станет моим, сосунок!!!»
Весьма сомнительно.
Ночные коридоры Хогвартса во все времена отличались невероятной красотой и загадочностью. Словно в завораживающей сказке, эта особая неосязаемая магия замка пронизывает всех гостей, окуная их в новый мир. Даже призраки, как оказалось, не покидают Вторую крепость не только потому, что именно в этих стенах их держат земные обязательства, но и из-за соблазнительной романтики. Какой человек, пусть даже мертвец, откажется от возможностей, которые предоставляет смерть в Хогвартсе? Разве что невероятные зануды.
«Не согласен, молодой человек, — спокойно, немного скучающе возразил Толстый монах. — многие отчаянные путешественники предпочли вечные странствия спокойной не-жизни. Не стоит лить все вино в одну бочку».
«А я полностью солидарен с блондинчиком Драки-Шмаки. Никогда бы не променял Хогвартс на какой-нибудь замшелый Тауэр или Стоунхендж!»
— Я и не сомневался в тебе Пивз, — тихо усмехнулся я. Тихо — это потому что в одном из боковых коридоров какой-то предприимчивый Пожиратель пытался изнасиловать…
«Лаванда Браун, пятый курс!» — с паникой в голосе, присущей только сострадательным и добрым людям, воскликнул Почти Безголовый Ник. Что ж, в конце концов ты несколько столетий был призраком факультета маленьких котят, Николас.
А бедняга-насильник, судя по всему, на нервной почве потерял всякие намеки на мужскую силу. Ну как иначе объяснить приглушенные ругательства этого взлохмаченного оборванца, наверняка принятого в ряды бойцов Темного Лорда лишь из-за недостатка кадров, и издевательские матерные словечки той самой Лаванды?
«Отменная стервочка, скажу я тебе!» — хохотнули в один голос Пивз и Плакса Миртл. Я снова улыбнулся, не стараясь скрыть своего торжества.
Найти место ежегодного сбора приведений Хогвартса, не видящих друг друга порой по несколько лет, оказалось не так уж и трудно. Благо, Редл в свое время хорошо изучил подземелья замка, поэтому я не тратил время на бесполезные коридоры, оканчивающиеся тупиками. Ничего особенного — небольшое сырое помещение, освещенное огарками свечей и старыми, отсыревшими факелами, чье пламя грозило погаснуть в любой миг, да пара домовых эльфов, что играли на грубых самодельных музыкальных инструментах, оглашая комнату унылыми мелодиями.
Я чувствовал, просто знал, доверяя своим инстинктам и магии, которая струилась в древних стенах замка, а теперь дрожала под напором чужаков, что Волдеморт сдержал слово и напал на крепость. Мы, слизеринцы, наследники древних родов и впитавшие древнюю магию с молоком матерей, были нужны змеелицему ублюдку. Нужны настолько, что даже страх перед Дамблдором и магией основателей не остановил его. Мне это, с недавних пор, стало только на руку.
Я вошел в комнату, до отказа наполненную тысячами призраков, и в мгновение ока обратил к себе внимание. Еще бы, наверняка, за многие годы я был единственным живым, кто посетил их ежегодную сходку.
— Что вы здесь забыли, юноша? — вежливо поинтересовалось приведение какого-то мага в рваной мантии алхимика. Или, может быть, и не в ней. Духов и полтергейстов было слишком много, и от того казалось, что все помещение заполнено плотным сизым туманом.
— Уверяю вас, сущую безделицу, — так же учтиво ответил я, протягивая ладонь для рукопожатия. Кто-то из толпы призраков удивленно покосился на меня, но, к счастью, заговоривший со мной мертвец был не из них.
— Что ж, думаю, я мог бы вам помочь — улыбнулся он и доверчиво пожал мою руку, ничего не заметив. Те немногие из духов, кто отметил мое странное поведение, ошарашенно взмыли в воздух, а остальные просто тупо мотали головами, не понимая, в чем дело.
Мертвец коснулся человека. Бесплотный, получеловек, состоящий из плазмы и астрального слепка умершего колдуна, смог дотронуться до живого, словно имел плотное тело. Они были ошарашены, либо еще не догадались.
Но мне уже было все равно. С того самого момента как дух дотронулся до меня, магия, та самая, что взорвалась в схватке с Лонгботтомом, вновь проснулась и отозвалась приятным покалыванием. Это было похоже на жгут, стянувший меня со всех сторон и плотно привязавший к пленникам в моем сознании. Мне было душно, сердце участило темп, голова закружилась, а перед глазами словно померкло. Но было кое-что, к чему тянулось то естество, что позволяло мне ощущать неимоверную мощь, магию за пределами разумного. Это была…
— Вы в порядке, юноша?
Человеческая душа.
— Хааа… — я закинул голову назад и шумно выдохнул. Жгут немного ослаб, и освободившийся конец устремился по моему телу, по венам через руку, прямо к сомкнутым ладоням человека и призрака.
— Что?.. — алхимик попытался выдернуть свою полупрозрачную руку, но на всеобщее удивление не смог. Моя сила уже сковала его, и теперь проникала к ядру этой некогда живой души, чтобы схватить, поглотить и сделать меня еще сильнее.
Строй призраков задрожал от криков и воплей, когда их товарищ стал медленно тускнеть и подобно дыму втягиваться в мою руку. Флоренция, 1872 год… прелестная колдунья Мая из кабака на углу третьей улицы… исследование крови гигантов и лавандового масла… малыш Эмет…
Я всасывал знания, накопленные этим человеком за восемьдесят три года жизни. Заклинания, рецепты зелий, память о родных и близких, врагах и товарищах. Все, чем когда-то был маркиз Джованни Пацци, становилось моим, капля за каплей, все… без остатка.
Я открыл глаза всего через миг после начала поглощения, но несчастного алхимика уже не было в комнате. Он был внутри меня, кричал и бился о стенку сознания, спрашивая вопросы, на которые нехотя давали ответы Редл и Голдберг. Он был моим, полностью и навсегда.
Удар ногой, и стены, пол и потолок комнаты покрываются тонким слоем магического льда, не давая сбежать запаниковавшим призракам. Им страшно, они держатся за свою не-жизнь как отчаянные трусы, а я иду. Одного за одним, душу за душой, я пожираю их, чтобы заточить внутри своего разума. Мне не нужно больше мгновения — одно прикосновение и я уже прожил целую жизнь. Их становится меньше с каждой секундой. Политиков, воинов, генералов, ученых, священников…
А я просто ем. Поглощаю их, словно голодный зверь пожирает куски мяса. С каждым мгновением я становлюсь сильнее, заклинания и стратегии, книги и истории — все это мое. И жгут, опутавший мою собственную душу, становится чуть слабее.
Я выныриваю из воспоминаний, чтобы невербальным беспалочковым заклинанием приколоть тела жертвы и насильника к стене. Кажется, они даже не поняли, что случилось, когда трансфигурированная металлическая игла пробила их головы. Ха, если бы гриффиндорский лже-герой попался мне сейчас, я бы уничтожил его за мгновение ока. И не только его.
Всех.
Каждого врага моего мира. Мира магии, что течет в моих венах и которую я буду, согласно завещанным обетам своих предков, защищать до последнего вздоха.
Страшитесь, враги мои.
— Я гряду…
* * *
— Плохо, — помотал он головой. — Давай еще раз.
— Ррррааааа!!! — я уже не могу себя контролировать. Выжжено, вырезано, вырублено все человеческое. Остался лишь он, этот чертов ублюдок!
Я бью изо всех сил, оставляя за собой пламенеющую дорогу огня и накаленного воздуха. Вкладывая столько магии и внутреннего огня, сколько могу из себя выдавить, лишь бы один раз, хотя бы один проклятый раз попасть по этой безумной, лишенной всего человеческого роже в сгустках черного как сама ночь дыма. Чешуя на моем кулаке трескается, и из алеющего провала рвется наружу пламя, что горит, бурлит в моем сердце. Я достану тебя, сволочь, разрушу, разорву, превращу…
— В пепел!!!
Рев, взрыв и новая туча пыли и каменного крошева. Стены моего родного, как сам дом, Хогвартса трясутся от адской силы удара. Мне плохо, моя душа рвется на части от осознания того, что мой любимый замок получает раны. Кожей, ставшей тверже камня, я чувствую агонию той магии, что заложили Основатели в эти древние стены.
— Нет, ты ничему не учишься, толстяк, — глумливо хихикает эта тварь за моей спиной, вновь собирая свое тело в одно целое из текущих в одну точку тонких потоков тьмы. — Придется тебя наказать…
Он быстр. Слишком быстр даже для меня. Я не могу уследить за его движениями, даже двигаясь на максимальной скорости. Это похоже на безумный кошмар — везде, куда падает мой взгляд, я вижу только черные провалы его темной магии, которая бьет, режет и колит мое тело, пробивая броню чешуи, не обжигаясь моим пламенем. О, Годрик Гриффиндор, если ты действительно мой предок, то дай мне немного сил, чтобы спасти моих друзей от этой мрази.
Он отшвыривает меня к противоположной стене коридора, не переставая хохотать и кромсать мое тело черными жгутами. Он везде, эта тварь бьет каждую часть моего тела. Я пытаюсь отмахиваться, разрываю воздух своим громогласным рыком и ударами покрытых пламенем кулаков, но все это бесполезно. Я словно дерусь с воздухом, как будто нет вовсе в этом коридоре никакого проклятого Гарри Поттера, а жуткий смех и удары приходят буквально из небытия.
Очередной удар, и вот я лежу на горячем от моего прошлого удара полу. Маленькие лепестки пламени еще дрожат на моем теле, но я чувствую, что силу уже покидают меня. Руки не слушаются и не хотят двигаться, как бы сильно я не молил их ударить еще разок, потому что сам, в глубине души…
— …ты знаешь, что все это бесполезно. Тебе не победить меня. Не при твоих нынешних силах.
Незнакомый голос распарывает тишину, как зазубренный кинжал разрывает толстый кусок ткани. Я из последних сил приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть глупца, по незнанию попавшего в этот проклятый коридор, но не нахожу его. Вместо него, прямо передо мной сидел Поттер. Я ошарашенно смотрел, как он, уперев взгляд в пол, дрожал и раскачивался из стороны в сторону.
— Что?.. — я ошибся, или на мгновение из его чертового голоса пропали те истерика и безумие, что властвовали над ним во время нашей схватки, которая, кажется, длилась уже целую вечность?
— Чего ты хочешь, Лонгботтом? — спрашивает он в ответ, медленно поднимая на меня свой взгляд. Не тех, что сияли черной бездной всего несколько секунд назад, когда этот сумасшедший резал и бил меня, а обыкновенных, человеческих глаз тускло-зеленого оттенка.
Я опешил. Не имея сил даже двинуться с места, я был великолепной мишенью. Со своей бешеной силой, этот ублюдок мог добить меня не моргнув и глазом, так почему? Почему он говорит и ведет себя не как чудовище в мои, может быть, последние минуты жизни, а как человек?
— Верни, — сглатываю я застрявший ком страха и паники в горле. Даже если я умру здесь, нельзя допустить, чтобы эта мразь добралась до остальных! Нельзя дать ему убивать и разрушать чужие жизни. — Луну… верни ее…
Раны мои слишком глубоки, а сил слишком мало. Я могу лишь выдавливать из себя короткие фразы, надеясь, что эта скотина услышит меня. Мерлин, я ненавижу Поттера больше Волдеморта, больше любого Пожирателя на всем белом свете. Но только эта тварь сейчас может вернуть моего ангела, выпустить ее из клетки. И ради нее, ради всех остальных магов и маглов, я готов пожертвовать жизнью здесь и сейчас.
— Как благородно, толстяк, — усмехается этот клоун, откидывая в сторону дурацкий цилиндр и превращая свою кричащую цветами одежду в обычную мантию на голое тело со штанами. — А если я верну ее домой, то что? Ты сможешь защитить ее от Темного Лорда, Пожирателей и Малфоя? Поможет ли тебе твой хваленый директор с красивой белой бородой?
— Не… не неси чушь, сволочь… — выдавливаю я в тот миг, когда последние силы покидают меня, и падаю навзничь на слегка остывший каменный пол. Неудобно, холодно и больно. Но мне никогда не было легче. Всегда, всю жизнь я должен был терпеть трудности, которые взвалила на меня судьба. И… лучше я, чем другие. — Я защищу ее и других даже ценой своей жизни! Даже если мне придется вечность гореть в Аду, я защищу всех от тебя и прочей нечисти! Вы… хаа… твари, ублюдки, которым не дела до других. Вы можете только разрушать и убивать. Ты не сможешь понять меня, Поттер. Ты, кто никогда не жертвовал чем-то ради других, кто лишает других людей ради своей простой прихоти. И будь я проклят, если в один день тебя не низвергнут в бездну, где место темным тварям и черным колдунам вроде тебя!
Последние слова я уже выкрикивал, раздирая свое саднящее горло. Читай, читай мои мысли, подонок, и знай, что никогда мир не покроется мраком из-за таких, как ты! Если уж я, неуклюжий неудачник, мог несколько лет хотя бы мешать Волдеморту, то и на тебя найдется управа!
— Ты проиграл Малфою, а меня не смог даже задеть, толстяк, — спустя минуту с грустной издевкой отозвался Поттер, подойдя ко мне вплотную и наклонившись над моим лицом. — Редла ты, может быть, и победишь, но как быть с другими? Нас четверо, Лонгботтом, и на данный момент ты слабейший. Ты ничего не сможешь дать ни магическому миру, ни Луне.
Он заносит свою покрывающуюся черной дымкой руку над моей головой, и я кожей начинаю чувствовать. Это он. Да, это последний удар. Я не смогу ни вытерпеть, ни защититься от него.
— Один древний маг, чья воля была мною порабощена, сказал мне, — произнес Поттер, окидывая взглядом мои раны. — «Враг, павший на колени, становится рабом. Но соперник, сильный и могучий, встав на колени, превращается в союзника, преданней которого нет под этим солнцем». Если тебе так хочется еще раз увидеть эту сумасшедшую девчонку, присоединяйся ко мне. Я научу тебя пользоваться своей силой и помогу осуществить твои мечты.
— Пошел ты, выродок! — выплюнул я ему в лицо. — Никогда, слышишь, никогда я не стану бок о бок с тем, кто причинил столько боли моим друзьям и близким!
— Ты глуп, — продолжает он спокойно, презрительно смотря на меня своим до сих пор человеческим взглядом, словно на букашку под ногами. — Я надеялся, что ты сможешь повеселить меня, но твоя сила слишком ничтожна. Ты создашь кучу проблем, если оставить тебя в живых.
Я не зажмуриваюсь, а через силу смотрю ему в глаза. Сволочь. Я ненавижу тебя всеми фибрами своей души.
— Чего… — я хриплю в ожидании своего последнего удара, который оборвет мою никчемную жизнь. — ты добиваешься… мразь?
Он усмехается.
— Если бы я знал, толстяк… — сила в его руке заставляет меня дрожать. Слишком много темной магии. Слишком большая разница в силе. — Надеюсь, Лавгуд не сильно расстроится…
Он бьет, и в тот же миг коридор озаряет вспышка золотого пламени. Оно везде, плывет по стенам и окутывает меня с ног до головы. Я недоуменно смотрю по сторонам в поисках источника этой магии, и тут…
Пение. Дивное, сказочное пение феникса достигает моих ушей. Фоукс выныривает из пространства, телепортировавшись сюда с помощью своей, особой магии. Поттер отшатывается и жмурится от света, охватившего все вокруг, а я неверяще смотрю на феникса, представшего передо мной во всей своей красе. Сильные крылья в красно-золотом оперении широко раскинуты в стороны, а голова с кривым клювом и гордо раскрытым хохолком поднята вверх.
Что-то падает мне на живот. Что-то твердое и тяжелое. Мои руки, обласканные целебной магией феникса, медленно нащупывают холодный металл, острый металл…
— Меч Гриффиндора… — хриплю я, медленно поднимаясь на ноги. Я крепко сжимаю рукоять короткого клинка и смотрю в глаза своему спасителю. — Фоукс…
«Старшие приняли решение, Пожиратель. Я, Хранитель пламени жизни, покоряюсь тебе».
— Ч…то? — я ничего не понимаю, следя за тем, как Фоукс, передав мне свои мысли, исполненные горечи и какой-то странной обреченности, зависает перед моим лицом. Жар, но не колючий, а ласковый и необычно родной окутывает меня и нечто, что живет в моем сердце, изо всех сил начинает тянуться к этому дивному существу. Мое пламя, весь огонь моей ненависти и гнева словно утихает, и я чувствую голод. Магия феникса, что так близко, манит меня своим вкусом, своей вечной, безудержной силой.
Будто в полудреме я поднимаю руки и тянусь, тянусь к птице, которая уже дрожит, немигающим взглядом напуганного зверя смотря на меня. Но я не обращаю на это внимания, все мое существо желает Фоукса, как заблудившийся в пустыне странник тянется к заветному колодцу. Сила…
«Будь ты проклят…»
Голос феникса в моей голове, даже такой грустный и печальный не может меня остановить. Я хватаю птицу за горло, и в тот же миг меня словно с головой окунают в море блаженства. Тепло, неподвластное никому в этом мире, проникает в мое тело, и я чувствую…
Жажду.
Желаю.
— Ррраааргх… — я инстинктивно открываю рот и начинаю поглощать. Жизнь, магия, сила вечной птицы льется в меня, а Фоукс только смотрит в мои глаза и плачет. Прямо как в тот раз, на втором курсе, когда лечил мои раны после боя с василиском. Он льет слезы по своим последним мгновением и поет утихающим голосом, а я…
А я пожираю. Впитываю бесконечную жизнь словно в экстазе, позабыв обо всем человеческом, наслаждаясь мощью вечности в моих венах.
Фоукс умирает только тогда, когда я всасываю последние крохи его жизни, а прекрасная песня феникса замолкает навсегда. Он рассыпается пеплом, что ложится на землю неровной кучкой, и только тогда я понимаю, что натворил. Феникс, сжалившись надо мной, спас мою никчемную жизнь взамен своей и дал еще один шанс…
— О, дьявол, да нет же! — раздается голос Поттера за моей спиной. - Это их задача, предназначение Детей Огня — отдать тебе свою силу и жизнь, как передо мной у дементоров. Они ненавидят и проклинают нас, но ничего не могут поделать с договором, которым их связал Гриндевальд. Нет тут никакого благородства или жалости - просто обыкновенная покорность смертника перед казнью.
— Нет.
Я чувствую силу. Магия Фоукса лечит мое тело и душу, вновь и вновь распаляя тот огонь, что в бессилии уже было погас. Не просто восстанавливает, а делает сильнее, жарче, яростнее. Бесконечно, постоянно, не прекращая ни на секунду… Мощь, моя мощь возвращается и растет с каждым мгновением, а враг так близко.
— Ты ошибаешься, сволочь.
И я бью. Бью в стократ быстрее прежнего и в тысячу раз сильнее. Белое пламя, вырывающееся из моей раскрытой ладони, в тысячную доли секунды достигает не успевшего среагировать Поттера и сносит его со своего пути, оставив за собой лишь оплавленную ровную просеку в стенах Хогвартса.
— Кха-а-а! — кричит мой враг от боли впервые за нашу схватку, хватаясь здоровой правой рукой за сильно обожжённую левую.
— Кто-то верит в меня.
Скачок, больше похожий по скорости на аппарацию, и удар кулаком, охваченным белым пламенем прямо в челюсть. Поттер выставляет перед собой правую руку, пока черная дымка быстро залечивает раны от моего первого удара. Наши кулаки сталкиваются, и я начинаю давить. Тьма расползается по моему запястью, оплетая руку и гася огонь, но мое пламя пожирает и рвет его неосязаемую плоть. Мы почти равны сейчас, когда я сильнее, чем когда либо, а он шокирован и ранен. Но это ненадолго.
— И ради них я уничтожу тебя, Поттер.
Удар, удар, прыжок, кувырок…
Мы кружимся в жутком танце яростных всполохов огня и тучах черного дыма. Хогвартс уже не дрожит — он трясется от нашей схватки. Он бьет и попадает, но раны мои вспыхивают пламенем и милосердная сила Фоукса вновь и вновь лечит и делает меня сильнее.
«Дети Огня… Саламандра и феникс. Сильные магические существа, даровавшие мне мощь схватиться с этим подонком».
— Рррраааа!!! — я врубаюсь в него всей своей массой, когтями и огнем, надеясь в этом прыжке разорвать сволочь пополам.
— Khazadhess!!! — жуткие татуировки на руках Поттера загораются красным светом, и в тот же миг неведомая сила отшвыривает меня прочь. Я пробиваю стену за стеной, а Поттер, вновь вернувшийся в свое безумное состояние, с затянутыми черной пеленой глазами и искаженным в кошмарной гримасе лицом несется вслед, обмениваясь со мной быстрыми как вспышка света ударами, от которых трясется замок и рвется воздух.
Vova
