To the touch

— Гарри, тебе нужно обязательно сходить на массаж! Это восхитительно! Ассистент мадам Помфри творит чудеса! Ах, знать бы только, кто это...

У Гарри, когда он слышал эти слова , то и дело появлялись рвотные позывы. Дело в том, что он с детства не любил массаж, хоть его и делали ему один лишь раз. Гарри очень не понравились эти странные ощущения: касания чужих рук, болезненные надавливания, едкий запах масла — все это раздражало и вызывало дискомфорт. По его мнению, конечно.

А теперь, как назло, все возились с этим таинственным помощником школьной медсестры. Даже Гермиона прониклась к нему чистой платонической любовью — так сильно он был хорош. Мастер своего дела, в общем.

И все бы ничего, если б не учителя с их дурацкой идеей помочь студентам в выборе будущей профессии.

После Рождественских каникул всем ученикам торжественно объявили, что в течение оставшегося полугодия им предоставляется уникальная возможность: попробовать себя в роли того, кем они хотели бы стать. Хотя безусловно, должности учитывались не все. Если ученик хотел стать зельеваром, его назначали учеником Снейпа. Если хотел стать целителем, то его направляли к мадам Помфри в Больничное крыло, ну и так далее.

Гарри все еще мечтал о профессии аврора, поэтому неудивительно, что он не стал помощником никого из преподавателей. Он просто занялся углубленным изучением некоторых предметов.

Студенты менялись «должностями», шутили по поводу их «работы» и были крайне заняты — времени на свободное время практически не оставалось. А Гарри, не обремененный дополнительной работой, лишь презрительно фыркал и не хотел осознавать, что жутко им завидует.

А теперь еще и этот массажист. Гарри злился.

Самым интересным было то, что никто, как бы ни старался, так и не смог опознать тело и личность ассистента. Да и Мадам Помфри лишь многозначительно улыбалась и не выдавала тайну, хотя прекрасно понимала, что все так и сгорают от любопытства. И Гарри тоже сгорал, хоть и продолжал презрительно фыркать.

Сначала этот незнакомец практиковал массаж только в лечебных целях, то есть делал его только тем, у кого были какие-то повреждения или заболевания, связанные со спиной. Но вскоре он начал массажировать всех, кто бы не попросил. Казалось, ему это действительно нравилось. Но слишком уж назойливых клиентов Помфри мягко отшивала, давая понять, что мальчик не может проводить в Больничном Крыле все свое время.

К чему была вся эта пафосная таинственность, никто не знал, что раззадоривало интерес еще больше. Но все оставалось неизменным — приходя на прием к ассистенту, «больному» обязательно завязывали глаза магической повязкой. А затем оставляли наслаждаться умелыми руками юного мастера.

* * *

И вот, повод найден.

Гарри стоял перед Больничном Крылом, лихорадочно соображая. Идти или нет?

Он был почти уверен, что ему потребуется массаж. Спина непривычно ныла, и он готов был поклясться, что слизеринский гаденыш оставил на ней свои отметины. Пусть даже и незримые. Такое мимо Помфри вряд ли ускользнет.

"А, пошло оно все!" — Гарри властным и резким движением руки открыл дверь и вошел внутрь.

* * *

— Вы дрались с кем-то, мистер Поттер?

— Возможно.

Перед лечением целительница решила устроить допрос с пристрастием.

— С кем?

— Это не имеет значения, мадам.

Помфри скептически посмотрела на Гарри, всем своим видом показывая, что все-таки имеет.

— Не поймите меня неправильно, Гарри, но мне нужно знать, кого еще мне ждать сегодняшним вечером, — женщина старалась говорить как можно строже, как и положено медсестре. Но все же что-то ее волновало.

— Какая разница? Он придет, и вы сами увидите.

— Это был мистер Малфой, не так ли?

— Возможно.

— Мерлин всемогущий! Когда же вы перестанете цепляться, как глупые первокурсники? Мальчишки... — пробормотала Мадам Помфри с еле узнаваемой тревогой в голосе. На кой ей, интересно, Малфой сдался?

Но тут в дверь постучали, и целительница поспешила встретить еще одного вечернего гостя, оставив Гарри за ширмой и приказав оставаться на месте.

Через несколько минут она вернулась с какими-то пузырьками в руках и явно чем-то воодушевленная. Мадам Помфри быстро залечила Гарри самые глубокие раны, свела гематомы и смыла кровь. А затем заверила, что всем остальным займется ее ассистент.

Гарри замер в предвкушении.

Да, Малфой сегодня хорошенько поколотил его. Впрочем, он занимался этим уже с неделю, если не меньше. Они постоянно ругались и оскорбляли друг друга, часто не запоминая причины. Прямо наваждение какое-то. Гарри всерьез волновался — раньше Малфой не был таким агрессивным. Поттер даже немного обиделся, ведь не знал, чем вызвал у слизеринца такую злобу. Он-то его уже давно не ненавидел, так, скорее немного презирал. В основном из-за отца.

И так как Гарри всю неделю не хотел идти в Больничное Крыло, всевозможным мелких ранений у него оказалось более чем достаточно. Особенно пострадали ребра, спина и поясница. Гаденыш будто специально вынуждал его пойти на гребаный массаж! И вот, момент настал.

* * *

Гарри послушно одел повязку и лег на кушетку. Было немного прохладно, но ему это нравилось; после лечения Помфри клонило в сон, а легкий холод создавал чувство дискомфорта и не позволял расслабиться.

— Ромашковое масло или лавандовое?

Гарри вздрогнул. Он не слышал шагов, видимо, у незнакомца были кошачьи повадки.

— Лавандовое.

— Отлично.

Гарри успел заметить, что у ассистента был приятный голос. Очень даже приятный — расслабляющий. Сейчас, судя по звукам, он открывал какие-то пузырьки. Гарри недоумевал — зачем? Ведь, по его мнению, для массажа было нужно только лишь масло.

— Укрепляющее, расслабляющее и успокаивающее зелья. А еще ароматизатор, — будто прочитав мысли Гарри, пояснил незнакомец.

— Ароматизатор зачем?

— Для создания атмосферы.

— Но ведь масло лавандовое!

— Они не по запаху отличаются.

Гарри был сбит с толку. А ведь ему больше всего на свете не хотелось выглядеть глупым.

— А чем же?

— Эффектом, — прошептал юный целитель где-то около уха Гарри, и юноша почувствовал, как тот улыбается. Это было как-то … интимно, и Гарри задрожал, но скорее от ощущения чужого дыхания на своей коже, а не от неожиданности.

— Холодно?

— Немного, — ответил Гарри, отмечая про себя, что врать врачу, пусть он даже и массажист, — нехорошо.

— Сейчас будет жарко.

Гарри подумал, что таких людей нельзя назначать на столь важные должности, как целитель, и покраснел. А когда додумался, что незнакомец мог сейчас в упор смотреть на него — покраснел еще сильнее. «Да что ж я как хаффлапафец, ей-богу!».

— А зачем вообще все эти зелья, кроме масла?

— Укрепляющее зелье способствует ускорению заживления различного рода травм и часто применяется вместо «Костероста» для укрепления костей. Расслабляющее и успокаивающее используются для уменьшения боли, которая может возникнуть непосредственно во время процедуры. Еще какие-либо вопросы?

— Может возникнуть боль?

— Скорее, небольшой дискомфорт. Но не исключено, что и боль тоже. Хотя эти зелья скорее применяются в профилактических целях. Они не слишком концентрированы.

Ассистент уже начал разминать его спину и разговаривать было все труднее. Кажется, Гарри начинал понимать, за что его все так восхваляют. У него поистине волшебные руки.

* * *

Через несколько минут Гарри стало действительно жарко: умелые пальцы надавливали, разминали, щипали и гладили, постепенно превращая спину, да и все тело Гарри в желе. Брюнет тяжело дышал, сдерживая стоны, а иногда — от слишком уж чувственных касаний — немного выгибался навстречу рукам.

"И это — только массаж " — мысленно проклинал себя Гарри за столь недвусмысленную реакцию тела. А когда он почувствовал, что пальцы все чаще задерживаются на пояснице, то понял, что начинает возбуждаться.

"О, нет, нет, нет, нет, нет, только не это!", — но было уже поздно. Гарри, как ни старался, но не мог ничем вытеснить из головы образ ассистента, который сейчас наверняка развлекается, видя реакцию Гарри на происходящее. "Господи, знать бы только, кто это..." Но знать, видимо, было не суждено.

Все, что он мог сейчас — только расслабиться, наслаждаться чудесным массажем и благодарить Мерлина за то, что он лежит на животе.

* * *

Как он и предполагал, все закончилось так же внезапно, как и началось:

— На первый раз достаточно.

— На первый? — испуганно переспросил Гарри.

— Да. Тебе придется приходить сюда до конца недели. Рабочей.

Сердце Гарри екнуло. Он-то наивно предполагал, что отделается одним-единственным разом. Он готов был расплакаться от бессилия, и бесконечно проклинал свое тело.

— Я не заметил, когда мы перешли на ты.

— Хм, ну, думаю, судя по тому, что произошло, ты бы хотел узнать меня поближе... или я ошибаюсь? — промурлыкал незнакомец где-то совсем близко, заставив Гарри мучительно покраснеть и снова вспомнить о своей эрекции.

— Да я даже имени твоего не знаю! — обиженно ответил Гарри, на что ассистент лишь рассмеялся.

— Спокойной ночи, Гарри. Сейчас придет Мадам Помфри и сможешь снять повязку.

Весь день Гарри был немного подавлен; и, конечно же, его состояние не могли не заметить Рон и Гермиона. Вот только как объяснить друзьям, что с ним происходит, если он и сам не знает, что? Гарри молчал, старательно пытаясь изобразить, что с ним все нормально, и друзья тоже молчали, делая вид, что все хорошо, хоть и не верили ему.

Утром следующего дня по расписанию были сдвоенные Зелья со слизеринцами, и за завтраком Гарри внимательно изучал лица всех парней со змеиного факультета, выглядев при этом, как заправский педик. Впрочем, цели у него были совсем иные. Втайне он страшился, что загадочным ассистентом окажется кто-нибудь из слизеринцев, и пытался проверить, так ли это. Стоит ли говорить, какое облегчение он испытал, ничего такого не обнаружив?

На уроках он был совершенно не собран и слушал учителей вполуха.

Можно было подумать, что он заболел, и Гарри даже решил оправдаться перед лучшими друзьями именно таким образом. Однако идею он отмел сразу же, только вспомнив, что Гермиона тут же отправит его в больничное крыло.

За обедом он так ничего и не съел. Ему казалось, что он и правда не был голоден, хотя было совершенно очевидно, что он ошибался.

Гарри часто задумывался о том, почему этот таинственный помощник настолько сильно волновал его. Нет, вроде бы было понятно, что не каждый спокойно воспримет то, что возбудился от прикосновений другого парня, но, черт возьми, не целый же день заниматься самоедством и ломать мозги, пытаясь вычислить личность гребаного ассистента!

* * *

Он опаздывал вот уже на двадцать пять минут.

Гарри сидел на диване в гостиной Гриффиндора, упорно делая вид, что читает учебник по Истории Магии. Не было ничего удивительного в том, что он не хотел идти на массаж. Для него. А вот Рон и Гермиона считали иначе, и, в общем-то, были правы.

— Гарри, тебе еще не пора к мадам Помфри? Ведь уже половина восьмого... — заботливая подруга, напоминания и подсказки которой всегда были нужны Гарри, сейчас казалась кем-то вроде надоедливой мухи.

— Я еще не дочитал главу.

— Позволь заметить, что ты читаешь ее уже целый час, если не больше. Да и учитывая то, что без очков ты видишь чуть более, чем ничего... тебе, верно, уже это наскучило, но, Гарри, я спрошу еще раз: что-то случилось?

Ассоциация с надоедливой мухой вырисовывались в голове Гарри все сильней и сильней. Сорваться на подругу Гарри помешала Джинни, ворвавшаяся в комнату.

— Ха! Я, кажется, догадываюсь, кто приютился под извращенным крылом мадам Помфри! — выпалила она возбужденно. Отовсюду послышались удивленные возгласы и просьбы рассказать все, что она знает. А Джинни, по-видимому, именно этого и добивалась. Ее любовь быть в центре внимания стала еще более очевидной, когда она горячо заверила всех, что ничего и не кому не расскажет.

"Вот же стерва!" — в голос выругались Парвати и Лаванда, а Джинни лишь победно усмехнулась. Гарри был полностью согласен с ними.

Его мучило желание обо всем расспросить свою бывшую девушку, но он отлично осознавал то, что она действительно ничего не расскажет. Впрочем, как говорится, попытка не пытка.

— Откуда ты узнала об этом, Джинни?

Девушка озадаченно посмотрела на Гарри. Видимо, она не ожидала от него такого вопроса.

— Мне казалось, ты единственный, кто не разделяет этого ажиотажа вокруг нашего необыкновенного мальчика-золотые руки, — удивленно произнесла она.

— Так оно и было, — ответила за Гарри Гермиона и добавила: — Но со вчерашнего дня Гарри прописали ежедневный массаж до конца этой недели.

Теперь по всей гостиной пронеслись понимающие «О-о-о…» и улюлюканья. Гарри и не подозревал, что кому-то это сможет показаться интересным. Одно из двух: либо он совершенно не разбирался в женщинах, либо в психологии.

— А-а, ну теперь я поняла, зачем мадам Помфри несколько минут назад попросила меня передать тебе, что если ты в ближайшее время не появишься, то она лично отведет тебя в больничное крыло. Гарри, я о таком за пять лет своего обучения еще не слышала, смахивает на детский сад.

Все, включая Джинни и даже Рона, сдавленно захихикали.

Гарри хотел было наслать на рыжую парочку проклятий, ну, или хотя бы сказать что-нибудь эдакое в ответ. Но все же он посчитал, что будет достаточно просто сменить тему.

— Хм... Как на счет предстоящей игры со Слизерином? Я думаю, мы, как всегда, одержим победу, если, конечно, будем усердно тренироваться.

Кажется, смена темы было не совсем удачным вариантом, но, по крайней мере, его поддержал Рон.

— Конечно, Гарри. У команды хорька нет ни единого шанса. Ты ведь знаешь...

— А я бы не была так уверена, — перебила Джинни брата.

— Что-о?

— Ну, я бы просто не была так уверена в том, что Гарри удастся сосредоточиться на игре, ведь он, видимо, только и думает о вечерних свиданиях, устраиваемых старой Помфри, — закончила Джинни не без улыбки. По гостиной прошла новая волна смеха.

— Что-то я не припомню, чтобы у меня наблюдалась потеря концентрации во время игры, когда я, по всей видимости, должен был думать только о вечерних свиданиях с тобой, — совсем недружелюбно огрызнулся в ответ Гарри и встал с дивана, громко захлопнув книгу.

Джинни побледнела, а Гермиона принялась неуклюже оправдываться:

— Гарри! Мы же в шутку... Куда ты собрался на ночь глядя?

— Куда? Ну как же ты могла забыть, у меня свидание, черт возьми!

Гарри поспешно вышел из гостиной, проклиная подруг за слишком веселое настроение, а затем и себя, за то, что ему все-таки придется идти на чертов массаж к чертовой Помфри.

Он готов был поклясться, что слышал, как Гермиона проговорила что-то типа "Он сегодня весь день сам не свой".

И он был как никогда согласен с ней.

* * *

Минутами позже Гарри, неспешно шагая лучше по пустынному (что очень и очень удивительно!) коридору, ведущему в Больничное Крыло, размышлял о том, что вспылить все-таки было из-за чего. В последнее время Джинни позволяла себе отпускать ехидные комментарии по поводу его несуществующей личной жизни, а вот про их неудавшийся роман тактично умалчивала. И каким-то не присущем мужскому полу шестым чувством он понимал, что Джинни именно его винит в том, что они встречались не больше недели. Но Гарри о своем решении не жалел: сестра Рона была не такой уж милой и распрекрасной девушкой, какой казалась раньше. Гарри, конечно же, догадывался, что говорить так о любой гриффиндорке неправильно, поэтому вслух своих претензий не высказывал. Но разойтись тихо-мирно, как бы он не старался, не получилось. И вот, уже месяц спустя, Джинни все никак не может успокоиться.

Он ей многое прощал и на многое не обращал внимания, но были такие случаи, когда сдержаться было не в его силах. Как, например, сегодня. Его даже не так сильно задело то, что они с Гермионой подшучивали над его нежеланием идти в лазарет, как то, что она высказала какие-то мутные подозрения насчет квиддича, да еще и Малфоя упомянула. Точнее, не Малфоя, а слизеринцев, но в голове у Гарри слизеринцы всегда ассоциировались с Малфоем. "Точнее не Джинни упомянула, а я" — секундами позже пришел он к умозаключению.

А еще Гарри пришел к выводу, что не дрался с Малфоем уже два дня.

Видимо, организм и голова обалдели от радости и решили преподнести ему эту новость только сейчас, ненавязчиво подкинув мысли о гаденыше. И теперь Гарри совершенно ничего не мог понять: то Малфой постоянно в драку лезет, то совершенно его не замечает. Поттер бы мог подумать, что он и Волдемортом задумали какой-то коварный план по отношению к нему, если бы не был уверен, что Малфой с мамашей тут же пришли к Дамблдору с просьбой о помощи и укрытии, когда отца Малфоя упрятали в Азкабан. Это было на его глазах и он прекрасно помнил, как Нарцисса умоляла защитить их с сыном, раскаивалась и предлагала любую помощь с их стороны, вплоть до шпионской деятельности. Дамблдор, конечно же, предложение о шпионаже сразу отклонил, а вот временное жилье для Нарциссы и отдельную спальню (в Хогвартсе) для ее сына предоставил. И почему же тогда Малфой продолжал его третировать? Ведь на одной стороне теперь были, все-таки.

Вместе с такими вот невеселыми философскими мыслями Гарри и подошел к Больничному Крылу.

* * *

Мадам Помфри была явно раздражена и, казалось, даже немного рассержена. Гарри, конечно, догадывался о том, что целительница не будет в хорошем расположении духа, но все же он не ожидал такой реакции. Ну правда, что с того, что он опоздал на каких-то полчаса на прием? Он ведь, все-таки, не к ней опоздал, а к ее ассистенту. Может, женщина таким образом заботилась о нем? Мадам Помфри, безусловно, была очень доброжелательна и заботлива ко всем своим пациентам, а к Гарри особенно, но все же ему с трудом верилось в то, что она рассердилась на него из-за того, что он был невнимателен к себе. Хотя, может он ошибался?..

— Здравствуй, Гарри. Ты не потрудишься объяснить мне, почему пришел на час позже, чем назначен сеанс?

— На час позже? — неверяще переспросил Поттер.

— Именно. К вашему сведению, уже восемь часов вечера, а вам нужно было быть здесь в семь. Мистер Поттер, вы не только проявляете удивительное пренебрежение к своему здоровью, но и заставляете моего ассистента ждать вас. Заметьте, мальчик любезно согласился остаться и все же дождаться вашего прихода, хотя уже сейчас мог бы находиться у себя в гостиной! Надеюсь, вы не забыли, что ему нужно готовиться... а, впрочем, не будем еще больше тянуть время. Идемте, — строгим тоном и более официально произнесла целительница.

— Да, мадам Помфри... — только и мог сконфуженно пробормотать Гарри. Его ждали целый час? Он не мог в это поверить. Почему этот юный целитель просто не ушел, ссылаясь на неготовое домашнее задание или еще какие-нибудь дела? Гарри был уверен, что эти самые дела у ассистента были, ведь похоже, что он еше толком не был у себя и не мог даже заняться чем-то, что было ему по-настоящему нужно или интересно... Он не понимал этого. Гарри не понимал, почему отдыху, веселью или даже работе предпочли его? Дня него это было в высшей степени странно. Либо этот человек был потрясающе терпелив и ответственен, либо... что-то еще.

* * *

Никаких неожиданностей не было: сначала он снял рубашку, галстук и обувь, затем одел повязку и лег на кушетку. Правда, в этот раз, раздеваясь, он немного нервничал, что, по его мнению, было вполне объяснимо.

Шаги в этот раз он услышал, и от этого почувствовал себя немного увереннее.

— Добрый вечер, — обратился к Гарри ассистент безукоризненно вежливым тоном.

— Добрый, — последовал немного сдавленный ответ. В прошлый раз он лежал, повернув голову набок, и с разговорами не было никаких трудностей, но зато позже он чувствовал боль в шее. Поэтому сегодня Гарри лежал, уткнувшись лицом в подушку, и, чтобы ответить, ему приходилось постоянно приподнимать голову, что было очень неудобно.

Спустя мгновение он почувствовал, как на его спину вылилось несколько капель какой-то жидкости. Уловив легкий цветочный аромат, он решил, что это, скорее всего, масло. Рядом что-то позвенькивало, видимо, ассистент открывал еще какие-то пузырьки. А тем временем злополучные несколько капель давали о себе знать самым, что ни на есть, интересным способом — они начали потихоньку скользить по его спине, нарываясь попасть прямо в ложбинку между ягодицами. Это было щекотно и немного дискомфортно, и Гарри заботил один лишь вопрос — не решил ли ассистент таким образом поразвлечься? И так как эта жидкость была явно плотнее воды, стекала она медленно, вызывая у Гарри приступ повышенной раздражительности. И ассистент тоже медлил, тем самым еще больше раздражая.

Примерно через минуту раздражение Гарри достигло своего апогея. Он уже собрался протянуть руку, чтобы вытереть несчастную каплю, но чертов незнакомец опередил его. А затем начал медленно размазывать оставшееся масло по спине Гарри, попутно разминая его спину.

И все же Поттеру казалось, что эти движения носили несколько иную цель, чем простое разминание спины.

Чтобы отвлечься от слишком приятных ощущений, Гарри решил продолжить беседу:

— Ты, наверное, хочешь стать целителем?

— Нет, не думаю, — ответил практикант после небольшой паузы.

Гарри показалось это странным, но по тону незнакомца можно было понять, что тот не желает дискутировать на эту тему, и Гарри так и не произнес свое «почему». Тема для разговора упорно не хотела придумываться, поэтому он приуныл: если сейчас же не отвлечется, то... опять оконфузится.

* * *

— Гм, за кого будешь болеть в предстоящем матче? — вопрос придумался далеко не оригинальный и явно слишком поздно.

— За Гриффиндор, — спокойно и уверенно ответил юноша.

Гарри почему-то удивился, но удивление было радостным; теперь он питал надежду, что это был кто-то из своих. Конечно, было неприятно осознавать, что, возможно, Симус или Дин видели неоднозначную реакцию его тела на массаж, но все же это было многим лучше, чем бы его увидел кто-то с другого факультета. Теперь Гарри жутко захотелось разговорить ассистента и выяснить, наконец, кто он.

— Стало быть, будешь болеть за меня? — спросил Поттер. В его голосе звучали веселые нотки. Все-таки ему было приятно слышать, что за его команду будут болеть.

— Я сказал, что буду болеть за Гриффиндор, но не сказал, что буду болеть за тебя, — отчего-то огрызнулся в ответ незнакомец. Веселое настроение Гарри тут же улетучилось.

— Я тебе настолько не нравлюсь?

Ассистент явно не знал, что ответить, если судить по внезапно наступившему молчанию. И бездействию: он прекратил свои движения руками.

— Ты дурак, Поттер, — беззлобно фыркнул незнакомец.

Гарри ничего не оставалось, как ответить в том же духе:

— Сам дурак.

— На сегодня хватит, ты мне надоел. И попробуй только завтра опоздать!

Гарри нервно взглянул на часы — без пятнадцати шесть. Он устало вздохнул и склонил голову, ему до ужаса хотелось побыстрее убраться из библиотеки. Но он не мог — Гермиона еще не закончила эссе по истории магии, а стало быть, Гарри еще не успел поговорить с ней.

Тема для разговора была весьма предсказуемой, учитывая недавние события.

Гарри устал ломать голову.

Он понимал многое: непростые отношения Рона и Гермионы, ненависть Снейпа, Волдемортову жажду власти, юмор Хагрида.

Но две вещи в своей жизни он понять никак не мог — его теперешний раздрай, плавно переходящий в крайне глубокое самокопание, и поведение Драко Малфоя.

Слава богу, думал он, эти две непонятности не взаимосвязаны.

Ему действительно очень хотелось разобраться с этими своими «голубыми» проблемами, но он не мог думать об этом, не начав при этом нервничать и выходить из себя. Ему нужен был кто-то, кто смог бы выслушать его; если понадобится — вытерпеть его истерику. Кандидатуры лучшей, чем Гермиона, он не нашел. А может — просто не искал. Но это уже не столь важно.

Чертово эссе Гермионы никак не заканчивалось, и хоть Гарри знал — подруга всегда пишет больше, чем нужно; он подумал, что в этот раз она решила побить все рекорды. Гарри понятия не имел, о чем можно так долго писать.

Наконец, Гермиона вопросительно взглянула на него:

— Гарри? Что-то случилось? Ты даже не попросил меня помочь тебе с эссе.

Гарри покачал головой:

— На самом деле я и не собирался писать его. Мне нужно с тобой поговорить.

— Оу. Ты мог бы сказать раньше.

— Не хотел отрывать тебя, — улыбаясь, соврал Гарри.

Гермиона тоже улыбнулась, и продолжила:

— Так что случилось?

— Я…не знаю, что делать. Я…мне…— он замялся, будучи не в состоянии подобрать нужные слова, да и язык упорно отказывался повиноваться. Все старания по подготовке Гарри к этому разговору пошли прахом. Даже понимая, что она, скорее всего, смогла бы помочь, он не мог рассказать Гермионе об ЭТОМ. Опять мысли в голове путаются, он возмущен и в то же время растерян. Как он вообще мог подумать, что проще всего посоветоваться с Гермионой?

Теперь, сидя перед ней, он понимал, что вся сложность его ситуации заключается именно в том, что он действительно никому не сможет рассказать об этом. Особенно девушке. Как это будет выглядеть? «Эм, Гермиона, ты случайно не знаешь, кто этот засранец, который своим массажем заставил мой член упираться в больничную койку? И кстати, не проведешь заодно со мной психологическую беседу на тему “Как распознать гей ты или нет?”».

Ну не так же.

Тем временем Гермиона выжидающе смотрела на Гарри:

— Э-э…и-и?

— Эм… Слушай, я же ведь опаздываю! Да, опаздываю на…

— …массаж? Тебе его сегодня раньше назначили? Я не удивлена, ты ведь не пошел вчера. И вообще, мадам Помфри следовало бы наорать на тебя хорошенько, совсем не заботишься о своем здоровье, — с укором ответила Гермиона и продолжила: — Так о чем ты поговорить хотел?

Гарри ответил:

— Да…это не так уж и важно…Думаю, мы еще сможем поговорить позже. Увидимся, — с этими словами, Гарри неуклюже встал из-за стола и удалился.

* * *

День поразительно не удался. Придя после библиотеки в свою комнату, он пытался читать что-то, сделать хоть какое-то домашнее задание, но ничего не вышло. Лишь вспоминались руки. Умелые, но страшные, грубые, и самое главное — бесполые. Вновь вспоминал он те самые ощущения, и становилось только хуже. Особенно, когда руки начинали приобретать явно не женские черты.

* * *

Перцовое зелье для бодрости, какое-то там — от усталости, еще пара штук — от депрессии…и холодный душ в придачу.

Гарри собирается на массаж.

Ему бы не помешало какое-нибудь зелье для бесстрашия или для придания смелости, но он довольствуется этими. И постоянно думает, и думает, и думает.

Только не придумывается ничего. Ничего не становится яснее. Ночь без сна, безмолвные истерики, неудачный разговор. Как он мог так облажаться перед Гермионой? И ведь заранее сочинял речь, продумывал каждое слово диалога. Но…нет, не смог рассказать об этом даже лучшей подруге.

А ему все так же невыносимо хотелось поделиться с кем-нибудь. Какая ирония.

* * *

Оставив свои по-девичьи эмоциональные переживания в стороне, и немного взбодрившись от холодного душа и Перцового зелья, Гарри вышел из гостиной Гриффиндора и отправился штурмовать Больничное крыло. Ну и, как принято в любом приключенческом рассказе, штурм — не штурм без препятствий.

Гарри как раз заворачивал за угол в коридор, ведущий к месту назначения, когда неожиданно столкнулся с чьим-то лбом. Причем небезболезненно.

— Чер….Малфой? — искренне удивился Гарри. Впрочем, неудивительно — слизеринец выглядел довольно-таки странно: взъерошенные волосы, что крайне ему не присуще; испуганное выражение лица и необычная сумка, из которой торчали какие-то склянки. Да еще и один, без своих прихвостней, Странно. В этом человеке едва угадывался Драко Малфой.

— Поттер? Какого Мерлина ты не в состоянии смотреть себе под ноги? — протянул он в своей обычной манере, потирая ушибленный лоб. Но все же было что-то странное и в его интонации, и во взгляде. Обычно Малфой более полно раскрывает перед ним свое умение выражаться исключительно сарказмом. А уж особенно, когда ему больно.

— Ты так и будешь пялиться, чертов очкарик? Свободен, — ответил он раздраженно и склонился подбирать…вещи.

Только сейчас Гарри заметил разбросанные по полу книги, которые, похоже, при столкновении разронял Малфой. И это тоже было странно — Гарри не слышал шума от падения. Но, возможно он просто задумался.

По идее, нужно было бы ответить Малфою что-нибудь гадкое в его стиле, но Гарри еще раз удивился, поняв, что отвечать-то особо…не на что. «Так и будешь пялиться?», «Свободен» — не такие уж и обидные слова. Гарри действительно пялился на него, пялится даже сейчас — все еще не может поверить, что перед ним Малфой. Да и по смыслу, Гарри уже можно было идти дальше, но он стоит и смотрит.

А Малфой, подбирая книги, выглядит скорее испуганным и раздраженным, чем разозленным. Как будто его застукали за чем-то запрещенным или секретным.

Поэтому и не церемонится особо.

Но чем он занимался? Гарри может как-то выдать его? Очень-очень странно. Это не похоже на Малфоя.

— Поттер?

Похоже, Гарри задумался настолько, что и не заметил, когда Малфой успел встать и уставиться на него почти так же внимательно, как и он сам только что.

— Ты уже и онемел? Или оглухонемел? — взгляд Малфоя изменился, теперь он смотрел заинтересованно и с привычной усмешкой.

— К твоему сожалению — нет, — наконец ответил Гарри и продолжил: — Просто ты выглядишь…странно.

На что Малфой насмешливо-нагло ответил:

— Тебя волнует мой внешний вид, Поттер?

Но Гарри все равно смог различить еле заметное облегчение на его лице, когда он уходил. Как будто то, чего он ожидал и боялся, не случилось.

Так оно и было.

* * *

И как он только мог подумать, что холодный душ спасет его?

Сейчас, лежа на кушетке он ощущал фонтан чувств: смущение, страх, восторг, любопытство, злость, бессилие, ненависть…И боль в затекшей шее, и чертов стоящий член, как обычно.

А массажист распоясался не на шутку. Черт бы его побрал. Вылил на его спину уже, наверное, несколько литров всякой дряни и мучает.

Зачем надавливает так сильно, а затем ласково, мягко проводит руками? Зачем дышит в такт, как будто ему делают тоже самое? Зачем так возбуждающе? Зачем, зачем, зачем?

И все эти пидорские ароматизаторы. И куча долбаных масел, которые, наверняка усиливают ощущения.

— Все это специально, не так ли? — констатирует очевидное Гарри.

— Что — это? — незамедлительно отвечает ему его визави.

Ответ массажиста смутил Гарри. Неужели ему по пунктам придется объяснять что, где и как он делает, и какую реакцию этим самым вызывает?

— Ты знаешь, не придуривайся, — пытается идти напролом Гарри. И плевать, что это звучит слишком фамильярно, а они даже не знают имен друг друга. Хотя точнее, это Гарри ни черта не знает.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — не собирается сдаваться незнакомец. Гарри уже готов взвыть от несправедливости, но, как ни странно, — раздражение помогает снять возбуждение, пусть и немного.

— Зачем весь этот цирк? Чего ты хочешь? — Гарри пытается немного пододвинуться, увернуться от его рук.

— Ты называешь это цирком? — уже ничего не отрицая, воскликнул ассистент и остановился. Странно, но Гарри показался его голос уж очень знакомым, и он непроизвольно приподнялся и оглянулся в ту сторону, где должен был стоять незнакомец. Это было глупо с его стороны, так как глаза его все равно были завязаны. Но что-то заставило его повернуться.

— Мне не нравится то, что ты делаешь, — произнес Гарри. Все было хорошо, если не считать того, что он сказал абсолютную ложь. Ему не нравилась возникшая ситуация, но то, что делал незнакомец, ему очень даже нравилось. А если еще и не думать о том, что это парень… Нет, не об этом сейчас нужно думать.

— Перевернись, — скомандовал незнакомец, и какие-то неведомые силы заставили Гарри сделать это. Он вернулся в свое исходное положение, и тут же почувствовал себя полнейшим глупцом, когда ассистент начал делать что-то невообразимое на его спине…языком. И если раньше он думал, что ему довольно-таки нравится происходящее…

Он осторожно прошелся по плечу, спустился к лопатке, немного посасывая выпирающую кость, и Гарри с ужасом подумал, что мог бы кончить от звука его смыкающихся губ. Очертил влажными губами ребра на правой стороне и немного прикусил кожу, пытаясь достать груди, отчего соски Гарри подозрительно отвердели. Когда он перешел к левой стороне, Гарри дышал уже слишком громко. Он чувствовал улыбку засранца через кожу, улавливал его дыхание влажной от поцелуев спиной. Мысли о том, что это неправильно, когда тебе так нравятся прикосновения другого парня, о том, что он совершенно не готов признать своей возможной ориентации, о том, наконец, что его откровенным образом соблазняют, и что уже на третьем сеансе это перестает быть похожим на массаж, совершенно не беспокоили Гарри. Он понимал, что они придут позже, но сейчас…он не готов был оторваться от тех ощущений, что дарили ему руки практиканта.

Тем временем, его таинственный полу-любовник переместился к щеке Гарри, оставляя на ней поцелуй. Он удивительно нежно прикусил мочку его уха, и наверняка оставил пару засосов на шее. Гарри и его естественное начало, остававшееся пока еще девственным, ликовали. Шестым чувством Гарри понимал, что происходит что-то очень серьезное, что-то, несомненно, важное, но его мозг, одурманенный великолепными запахами масел, очарованный потрясающими движениями рук, а теперь и языка, улавливал только лишь то, что сейчас незнакомец очерчивал влажную дорожку по его позвоночнику все ближе и ближе к пояснице. «Это уже слишком», — пронеслось в голове у Гарри. Он уже начал ощущать некоторую тревогу, даже панику, к этому он еще совершенно не был готов, нет, нет, он не хотел этого.

Но ассистент тоже прекрасно понимал это.

И именно поэтому он произнес свое «на сегодня достаточно» за две секунды до того, как опуститься языком в ложбинку между ягодицами Гарри.