О том, как Хаус встретил Севера

— Мой Лорд, — черноволосый мужчина склонил голову в почтительном приветствии.

— А, Северусссс, — таинственным почти шипением ответил ему второй… мужчина, сидящий посередине огромного зала на внушительном троне.

В зале никого не было видно, но и сидящего перед ним Лорда Северусу вполне хватало. Он не осмеливался торопить его (это было все равно бесполезно, и в этом он с Дамблдором был един), просто стоял и невозмутимо его разглядывал. Лорд в ответ разглядывал его, но с некоторой задумчивостью, которую выдавало только подергивание того места, где должен быть нос.

— Вы звали меня, милорд? — рискнул спросить Северус после внушительного и продолжительного молчания.

Если бы Снейп позволил себе фривольные мысли, то это молчание очень напоминало ему Хвоста — вроде и незаметный, но какая вонь!

— Вызывал. Не вызвал бы — ты бы здесь не стоял, — логично ответил ему Волдеморт и продолжил его разглядывать.

Снейп пожал мысленно плечами и углубился в себя, занявшись более полезными делами, ведь он просто не мог опозорится с тем зельем, что от него требовал Люпин — оно должно быть крайне мерзким, а ведь каждый зельевар знает, что создание ужасного вкуса требует предельной концентрации своей нелюбви к пациенту. Только подумайте, сколько отвратительных оттенков можно создать! Горький и сухой, пресный и кислый — для каждого из них требуется немалая доля различных трав и строго дозированного презрения и научного любопытства.

— Чего ты боишься, Северус? — внезапно нарушил молчание (Пэнси Паркинсон: заметное, розовое и такое надоедливое!) Лорд и подмигнул ему. Попытался.

— Э-э-э, — вынырнул из себя Северус и сфокусировал взгляд на Лорде. Надо сказать, что лицо его оставалось невозмутимым и крайне внимательным все время встречи, но Снейп умел его держать. Потом он запросил слуховую память, прослушал еще раз вопрос и задумался над вопросом. Каждый в рядах Пожирателей знал, что отвечать «ничего!» ни в коем случае нельзя, но и правду лучше не говорить — ведь Волдеморт так любил поиграть! — Я боюсь…

— Ну же, — внимательно и взволнованно подтолкнул его Лорд к ответу.

— Наверное.., — замялся Снейп.

— От этого зависит твое следующее задание, — покивал ужас волшебного мира головой.

— Ябоюсьсириусаблэка, — выпалил зельевар и покраснел. На самом деле, так оно и было, но с небольшой поправкой — Поттера, Люпина и Блэка он боялся как единое целое, поэтому он и не соврал, и с Блэком справиться, если его подошлет Лорд. Тот задумчиво кивнул, принимая ответ, сделал очень серьезную мину на лице (сжал губы), затем дал моменту набрать напряжения (блеснул красными глазами, которые на середине этого блеска случайно потеряли цвет, и мастер зелий с удивлением обнаружил, что глаза его хозяина голубые, как небо), а потом степенно спросил:

— А это кто?

Северус поморщился, мимо него быстро пролетели все моменты жизни, связанные с нахальным субъектом, и когда он решился Лорду обо всем рассказать…

-А, можешь не рассказывать.

Снейп беспомощно открыл рот и напоминал невольному зрителю обиженного и обманутого ребенка.

— Там, куда ты отправишься, его все равно нет.

Зельевар облегченно вздохнул (но в глубине его души, в темной-темной комнатке с щеколдой больше самой двери шевельнулась скука и желание препираться ИМЕННО с С.Б.), потом вспомнил, что он –лучший шпион во всей Британии, и опоздало спросил:

— Там — это где?

И тут наступает завязка первой главы, а именно: в Зал влетает Люциус Малфой (изящно впархивает (порхает в зал), Волдеморт поднимается, Люциус видит Снейпа, Лорд стоит на его пути, Люциус разбегается, Милорд не подозревает об этом, оглядывается в последнюю минуту, а Малфой перепрыгивает его, опершись на плечи Милорда, Волдеморт падает, Малфой бежит к Северусу с громким криком, Северус замирает в неподдельном восхищении перед дерзостью друга.

— Северус, твое зелье от артрита не помогает!

Снейп ошалело смотрит на уроненного милорда и поспешно пересматривает кадры своей жизни перед тем, как принять смерть от его руки.

— ЛЮЦИУС МАЛФОЙ…— большими буквами и крайне разражено шипит Лорд и медленно, эффектно поднимается с пола.

— Так вот, пью я его, оно такое вкусное…Но у меня все еще ломит кости…— бормотал Люциус и внимательно смотрел на своего друга. Потом обернулся. — Мой лорд! Я и не знал, что вы здесь, но это так кстати!

Воландеморт ВНИМАТЕЛЬНО на него смотрит, хмуриться (что-то над глазами подвинулось), а затем тихо-тихо спрашивает:

-… что такое артрит?

Малфой поправляет волосы («волнами спускавшиеся по спине и сверкающие в лучах полуденного солнца…» — думал Снейп, а потом помотал головой. –«Да откуда полуденному солнцу быть в подземелье?!».), прикусывает одну губу, всем видом доказывая умственную деятельность и отвечает:

— Не знаю.

Внутренний термометр Северуса щелкает на отметке сто, он бледнеет и грозно отвечает обоим олухам:

— Артитом болеют СТАРЫЕ люди, а тебе, Люциус, еще нет сорока, — Воландеморт подозрительно дергает губами. — А вы, мой лорд, еще очень молоды и НЕ СЛУШАЙТЕ ту женщину, что управляет вами, вам еще нет и ПЯТИДЕСЯТИ! К тому же это следствие инфекции или неправильной работы СУСТАВА, а не костей, и КОГДА вы ПОСЛЕДНИЙ раз, черт возьми, болели?

Оба слушателя задумались.

— Да никогда, пока я с вами был!

Температура падает, и Северус возвращает естественный, бледный цвет лица.

— А я правда еще не старик? — тихо-тихо спрашивает Лорд у Малфоя.

Тот его оглядывает со всех сторон, изучает макушку, зачем-то заглядывает в рот и отвечает:

— Нет.

Тут Воландеморт замолкает, сосредоточенно обдумывает МЫСЛЬ, роется в карманах шикарного плаща и достает оттуда оранжевую пластмассовую баночку, в которой лежа белые таблетки.

— Вот.

Люциус и Северус покорно смотрят на баночку, ожидая от нее всевозможных гадостей:

— Что это, милорд?

— Это… сегодня утром это упало мне на голову, появившись из неоткуда. Я полагаю, здесь замешана темная магия.

Северус подходит к Лорду, аккуратно читает на ней надпись: «Ви-ко-дин».

— Здесь темной магии нет, — авторитетно заявляет он.

— Откуда ты знаешь? — опасливо подбирается поближе Малфой. — Вот, смотри, здесь написано «ди-гидро-кси-коде-инон». Такие слова только в темных заклинаниях бывают.

— Я — самый талантливый зельевар Британии, я таблетки от темномагических прибамбасов не отличу?

— Поэтому ты и должен выяснить, поэтому эта штука столь бесцеремонно свалилась мне на голову, а, главное, как она сюда попала. Это и есть твое задание, Северус, — торжественно объявил Лорд.

На этом завязка заканчивается, и начинается развитие действия.

-Да, конечно, милорд, — вздохнул Северус.

-Простите, а можно это будет и мое задание? — с придыханием спросил Люциус и исподлобья посмотрел на лучшего друга, который незаметно для всех скривился.

— Конечно. Только прежде чем куда-то отправляться, не забудь о свих обязанностях.

— Да, Мой Лорд, необходимая сумма денег уже переведена на ваш счет в Гринготтсе.

— Вы с дуба рухнули? — резко спросил Северус.

Лорд и Люциус ВНИМАТЕЛЬНО посмотрели на него.

— А что такое? — грозно спросил блондин.

— Э-э-э, — протянул зельевар и поспешно придумывал причину, по которой ему следует отправиться одному. — Там, куда мы отправимся, может не оказаться пилочки для ногтей.

Аристократ побледнел, обиженно шмыгнул носом, но потом его озарил:

— Я возьму ее с собой!

Северус чертыхнулся, но себя не выдал. Ему пришлось применить тяжелую артиллерию:

— А там может не оказаться фена!

— Как? — охнул блондин хором с Воландемортом. — ТЫ врешь мне! — со слезами на глазах он бросился к зельевару и ударил его кулачком в грудь. — Да не может быть, фены есть везде, и они всегда были!

Северус непонимающе посмотрел вниз и обнаружил залитого слезами друга. Удара он не почувствовал, но было щекотно.

— Люциус, ну-ну, не плачь, — утешительно погладил его по плечу Волдеморт. — Северус прав, в той вселенной может не оказаться таких мужчин, как ты, так кому же там будет нужен фен?

— Я один на несколько вселенных? — несколько воодушевился он, вытер платочком глаза и с надеждой посмотрел на своего хозяина.

— Конечно-конечно, единственный и неповторимый, — мысленно вытер пот со лба Северус.

И тут баночка в его руках подозрительно знакомо дернулась, и он успел увидеть раскрытые рты своих приятелей.

ГХГХГХГХГХГХГХГХГХ

Доктор Грегори Хаус заседал в своем кабинете, и туда, как обычно, никого нельзя пускать, но это, впрочем, никого и не останавливало. Но сегодня был прекрасный день, потому что вот уже два часа его никто не тревожил, хотя Хаус предполагал, что за дверью довольно долго уже стоит Уилсон. Может он даже стучался.

Он подпер рукою щеку, подумал о том, не подпирает ли он щекой руку, потом медленно оглядел весь список своих развлечений. Вот мячик, но он побил свой рекорд только вчера (8434 оборота на пальце), вот плэйбой, но там снова не было Кадди, вот компьютер, но он уже выкачал все возможное неприличное и приличное видео, что там было. Черт, да он даже «Хроники Нарнии» смотрел, не говоря уж о «Гарри Поттере и с-чем-там-он-в-очередной-раз-развлекался». Он уже опровергнул пару теорий, выдвинутых светилами медицины, читал журналы о новых разработках, искал компромат на Уилсона (как он тогда снимался в некоем фильме с высоким рейтингом!), пил кофе, глотал таблетки, ломал почту Кэмерон, заказывал на дом Чейза некие предметы непубличного пользования, писал жене Тауба, фотошопил Формана и Воглера, — словом, выполнил все свои утренние дела. Подумывал о том, чтобы уронить кому-нибудь на голову яблоко, и тогда в его голову забрела ИДЕЯ.

Когда Уилсона стукнуло дверью, он прервал дрему и вернулся к жизни. Честно говоря, он даже не помнил, зачем ему понадобился диагност, а рядом с его кабинетом было необычайно тихо, а он сегодня не выспался…

— Ой, ко мне пожаловал рождественский гномик, — всплеснул руками Хаус. — Я же не вешал стетоскоп на ручку двери, и даже не кричал, что не одет!

-Меня, в отличие от тебя, воспитали как приличного человека, — с трудом поднялся на ноги Уилсон и размял ноги.

— Любой, даже приличный, поймет, если спустя пять минут ему дверь не откроют, что его за этой дверью не ждут, — прикрыл он ДВЕРЬ тростью и похромал в сторону медпункта. — Неужели Кадди решила сделать мне предложение?

— С чего ты взял? — потирая шею, спросил Джеймс и поспешил за другом.

— Тогда с чего бы тебе греть пол перед моим кабинетом? Или Чейз попросил занять место в очереди?

— Ну, я… — начисто забыл Уилсон. — Короче, мне надо было спросить, будешь ли ты сегодня дома.

— Если сегодня — полнолуние, то нет.

— И в дверь царапаться не будешь?

— Если выкинешь мне жертву, Кадди, допустим…

— Серьезно, Хаус.

— Я абсолютно серьезен. Ты решился познакомить свою девочку со мной? Приводи на семейный ужин, может, я разрешу ей с тобой встречаться.

— Понимаешь, Джейн, она не любит рестораны…

— О, так ты подбираешь себе жен по имени? Чтобы спьяну вспомнить, как зовут котика?

Уилсон раздраженно развернулся. Хаус понимающе остановился, хотя он, в общем-то, дошел до своего пункта назначения, а его друг — до ручки.

— Инвалидов нельзя выгонять из дома. Я Форману пожалуюсь. Выпиши мне рецепт.

-Я отдавал его тебе вчера!

— Мне нужна нетронутая баночка.

— Зачем? Для второй личности, которая тоже, о чудо, страдает от постоянных болей?

— Нет, я хочу опровергнуть теорию о скорости света.

— Ну да, без викодина о таком даже подумать нельзя, я понимаю. Нет.

Хаус внимательно оглядел своего друга. Он знал сценарий выпрашивания до мелочей, знал, как уломать друга сразу, знал, что не может выносить его осуждающего взгляда поразительно красивых глаз…Так, стоп, это уже не туда.

— Окей, — пожал плечами он и похромал обратно к кабинету?

— Окей? — растерянно повторил Уилсон, но тут на его поясе противно запищал пейджер.

Тем временем Хаус вспомнил, что у него в мониторе была спрятана одна баночка, а в мячике — две, и еще в чашке Кэмерон, и в губке для доски…

Он осторожно достал баночку, повертел ее в руках, подкинул, проследил за солнечным отсветом, а затем повернулся к компьютеру и принялся быстро печатать.

Когда Уилсон зашел в кабинет ближе к обеду, то зайти, собственно, не смог. Все помещение опутывала какая-то нить, а прямо на него было нацелено нечто. Он пригнулся, с завидной ловкостью пролез под нитями и как ни в чем ни бывало спросил друга, который копошился в самой глубине, одев на глаза супер модные очки и прилаживая что-то к баночке викодина:

— Новая попытка задержать подопечных в кабинете на время дифдиагноза?

— О, как остроумно. Нет, хочу посмотреть на задницу австралийца, пока он будет тут ползать.

— О, так это сеть на большую рыбку?

— Знаешь, Кадди редко заходит ко мне в кабинет.

Тут он поднялся на ноги и отпустил какой-то зажим, веревка резго стянулась в свою прежнюю форму, а баночка с огромной скоростью понеслась в коридор сквозь дверной проем, но до стены долететь не успела — последовал маленький взрыв, и баночка исчезла.

— О, эксперимент удался. Теперь мне обязаны дать миллион долларов и всякие почести.

Уилсон выбежал обратно в коридор и принялся искать баночку. Хаус облокотился о стену и внимательно НАБЛЮДАЛ за другом, отмечая про себя, что тот и в свои сорок неплохо двигается.

— Она точно куда-то закатилась. Зачем все это?

— Скорость света недостижима, но если произвести взрыв — переход потенциальной энергии в кинетическую — на определенной скорости, которая высчитывается предварительно с количеством взрывчатки и времени, то вещь с определенным весом может ее достичь.

— Ага, — кивнул Уилсон. — А я — дед Мороз.

— Нет, ты им быть не можешь, у тебя даже в пьяном виде нос не краснеет, — авторитетно покачал головой Хаус. — Она достигла этой скорости и перешла на другой временной уровень. Она даже может упасть на голову тебе несколько лет тому назад.

— Ладно, я понял, — поднялся Уилсон и махнул ему рукой. — Я пообедаю в кафетерии.

— Мне — двойной гамбургер, или даже тройной, — крикнул диагност ему вслед, а сам, не потрудившись все убрать, залез в интернет. Кажется, вчера он видел занятную ссылку со своим именем…

ССГХССГХССГХССГХ

Грэгори Хаус не вылезал из кабинета до самого вечера, и никто не знал, что же с ним такое. Никто и не рискнул зайти к нему, чтобы его проведать. Уилсон, как всегда, был послан заботливой Кадди, но перед дверью был остановлен криком Хауса о том, что ему лучше сюда не заходить, и тогда он, вполне возможно, дома вечером не появиться. Уилсон, услышав это, моментально развернулся и поспешил домой.

А причина была проста — некая аспирантка, будущий медик Лесси, когда-то проходившая у него практику, разместила в интернете любопытную статью о неразлучности ее координатора и его друга. Многие из практикантов согласились с ней, и провели свое расследование, а затем… Хаус глазам своим не поверил, когда разобрался, что означает надпись сразу после названия рассказа «Хаус/Уилсон». Когда к нему пытался прорваться его друг, он изучал рассказы с более высоким рейтингом, и даже вспомнил… Нет, краснеет Хаус никогда не умел, но вот то, как они общались с друг другом он вспомнил до мельчайших деталей, и даже раздумал создавать ответный фандом про Лесси и ее подругу Джесс. Более того, пара рассказов была под завязку набита описанием его возможных проделок, и Хаус даже почерпнул оттуда немного.

Когда в комнате раздался мягкий хлопок, а затем звук всего падающего со стеллажа, он не обратил на это внимания, ведь раздел под названием «Темный Уилсон» заслуживало звания сказки на ночь для Хауса, и он просто не мог оторваться. Он забыл и про таблетки, и про сериал, и про обед. Он забыл про все.

-Прощу прощения, вы не могли бы подсказать мне, где я сейчас нахожусь? — раздался за его спиной КРАЙНЕ красивый голос.

Хаус медленно развернулся (он ел яблоко, а для работы с рассказами требовались обе руки, поэтому яблоко в данный момент держалось исключительно зубами) и посмотрел раздраженно на гостя.

— Отвали, я читаю, — был краток он, выплюнув огрызок.

Но гостя все же оглядел — высокий, худой, сильный…Да нет, это был просто странный мужик в длинном плаще и с деревянной фигней в руке. Кажется, он видел таких, когда в Плейнсборо привезли компанию отравившихся «зельеваров». И они так забавно прыгали, когда он из-за угла кричал им «Авада Кедавра!» и махал лазерной указкой…

— Я займу несколько секунд, только скажите, где я, — неотрывно смотрел гость на Хауса и ФИРМЕННО поднял левую бровь.

На лице диагноста правая бровь принялась догонять левую гостя. Гость был шокирован, и его бровь поползла еще быстрее. Хаус не отставал, и на середине лба они оба сдались, посмотрев друг на друга со взаимным уважением.

— Грэгори Хаус.

— Северус Снейп. Так что вы там так увлеченно читаете?

— …. так, говоришь, ты — шпион Светлой Стороны в стане Темной?

Темнело. Кабинет погружался в сумерки — на часах было девять вечера, а лампы в кабинете не включались. Даже сами по себе. Дверь не открывалась ни разу, и доктора Хауса не видели в больнице уже несколько часов. Напряжение росло — мимо стеклянной стены кабинета то и дело проходили медсестры, с напряжением всматриваясь в темную щелочку меж двух покрывал, которое предварительно повесил Хаус, где то между PG-13 и R.

Сам гений, задумчиво опустив подбородок на рукоятку трости, не отрывался от экрана и изредка бормотал что-то своему посетителю, а тот, к удивлению возможного очевидца, отлично слышал и, более того, понимал с полуслова:

— Да, но я — скорее шпион в кубе.

— То есть работаешь на Светлую, Темную и снова на Светлую. Мега-битва…

-Нет, мальчик еще не вырос.

Так продолжалось долго, с заметными перерывами, которые вели себя так, словно Нимфадора на экзамене по скрытности: неожиданно вываливались откуда не возьмись и прерывали все, что было сделано или сказано до этого.

Экран таинственно мерцал, Хаус рутил колесико, а Северуса мучил ВОПРОС:

— Так где я, говоришь?

А потом вспомнил еще одну МЫСЛЬ:

— И что это за колесо внутри коробки?

— Ты попал к Санта-Клаусу, а колесико убивает чертиков, которые мешают сменяться тексту.

Снейп внимательно выслушал ответ, потом хотел, было, спросить о Санте-Клаусе, но потом подумал, что если это местный бог (вера в которого еще круче, чем в предметы одежды Мерлина), то очень невежливо будет с его стороны проявить свое незнание, поэтому решил выяснить свое местонахождение с другой стороны:

— А где находятся его владения?

Надо сказать, что все это время две пары глаз от экрана не отрывались, но по виду этих двух нельзя было совершенно точно утверждать, что они не читают выступления на очередной Женевской конвенции по принятию законов общественного поведения. Ни единого движения на их лицах, лишь глаза двигаются туда-сюда (синхронно, а настенные часы (коих, кстати говоря, еще вчера в кабинете не было, а Уилсон уже завтра получит на стену лозунги сексуальной революции, которые Хаус посадит на клей «Момент») так же синхронно тикали).

— Я перестал в него верить еще в детском саду.

-А за что вас наказали? — сочувственно кивнул Северус, ведь этот сад звучал страшнее самого Азкабана!

— За то, что родился, — хмуро ответил Хаус и резким, эффектным движением закрыл окна и выключил компьютер.

-Но там же как раз он его учил, как надо правильно двигаться! — возмутился Северус.

— Это полная фигня, он умственно отсталый, раз не способен запомнить позу, — качнул отрицательно головой Хаус и наморщил лоб, всем видом показывая то, что конец предсказал еще до пролога.

— Ему тяжело держать себя, ведь у него это был первый раз! — упорствовал Северус, откинувшись на спинку стула.

— Я не понял, у тебя к нему личные симпатии, раз ты способен читать, как грязно учат этого придурка?

— Но я впервые так ясно представляю себе Лорда Малфоя, который в порыве учебы езды на велосипеде упал в канаву, — почти мечтательно протянул Снейп и потряс головой:

— Мне нужно выяснить, какой сейчас день, год и месяц, а так же примерный план…

— Подвези меня до квартиры.

— Что? — очнулся от своего монолога зельевар и непонимающе уставился на диагноста.

Хаус поднялся на ноги и похромал к вешалке, стягивая с нее черное полупальто.

— Подкинь до дома, — услужливо перефразировал Хаус, мыслями бывший далеко и неприличным.

— Я боюсь, я не очень уверен в том, что знаю, как это сделать.

Северус тоже поднялся со стула и расправил мантию, отряхнув с нее невидимые частицы (этот жест передавался воздушно-приставательным путем и исходил из очаровательного рта лорда Малфоя… иными словами, он просто достал всех этими частицами).

— Да ладно, можешь воспользоваться моим байком.

— Бай…Но я не умею шить.

-Боже, я почти поверил в то, что ты из другого мира, — всплеснул руками Хаус и толкнул бедром дверь, прихватив с полки шлем.

— Я не из другого мира, возможно, — крикнул ему вдогонку Северус и поспешил за ним, путаясь в собственной мантии, с которой так хорошо ладил в своем мире. Чего стоили ее полеты! Она словно предсказывала последнее слово хозяина и выражала его радиусом взлета, но сейчас она нарочно мешалась и путалась, завязывала узлы и вроде даже коварно хихикала. Снейп поклялся себе больше никогда не покупать одежду экспериментальную у личного портного Волдеморта, который так любил эти дешевые трюки!

— Я не сомневался в этом, — кивнул доктор, словно не сомневался и в том, что черноволосый мужчина догонит его, пусть даже не сразу сообразив, что двери лифта открываются не на себя.

Наступила пауза (мадам Помфри: мягкая, удивительная и дающая время сообразить, что руки-то и нет (образно говоря, у Северуса руки на месте!)). Снейп с воистину детским восторгом разглядывал кнопочки в стене, прислушивался к подозрительному гудению и не решался спросить у нового знакомого, зачем они нужны и почему наверху что-то мигает.

— Идиот, — в сердцах топнул ногой Хаус (пнув предварительно ногу Северуса, чтобы не тревожить своих).

— Я? — возмутился Северус, ведь у него IQ больше, чем у Волдеморта и Дамблдора, пьющих вместе!

-…Ты не мог остановить лифт, когда я бы спешил к пациенту с молоденькой и горячей медсестрой?!

Снейп благоразумно смолчал, а свет такого вынести не мог и погас окончательно. Наступила тишина (Нагайна: меня нет, но я тут, под троном, и умею вот та-а-а-к шипеть и добавлять ситуации остроты!). Хаус опустился на пол лифта.

— Окей, рассказывай.

— Что?

— Не что, а с кем переспал впервые.

— Ну я…, — замялся Северус, а потом сообразил. — А с фига ли я обязан тебе говорить?

Сделаем вид вместе с доктором Хаусом, что подобные слова для почетного….преподавателя Северуса Снейпа являются свидетельством нормального состояния. Или мы можем спихнуть это на того же Хауса, ведь здесь темно, и он все равно не узнает, кто сие натворил.

— Ты глухой или как? Я тебе говорю, рассказывай, как нагло появился в моем запертом. ДА, я забыл, я говорил про ЗАПЕРТОСТЬ кабинета?

— Но ты спросил…

— Мало ли чего я спрашивал. На счет три я принимаюсь делать вид, что лифт остановил ты, чтобы охмурить меня, великого и недостижимого для всех доктора Грегори Хауса.

— Но я не делал этого!

— Поверят не тебе, а мне, особенно если я буду помят, растрепан и полураздет.

— Но тебя даже не касался!

— Какая настойчивость. Хорошо, рубашка будет порвана.

И тут до Северуса дошло, как до жирафа, и он осторожно, держась за стенки поразительного помещения, добрел до доктора, споткнулся об него, но рубашку нашарил и потянул на себя.

— Я так и знал, что на R тебе следовало остановиться , ты слишком неоднозначно реагировал: у тебя расширились зрачки, а затем ты начал тяжело дышать, — невозмутимо ответил Хаус.

Северус усмехнулся и рубашку отпустил, хотя так до конца смысла слов Грега не понял.

— У меня невозможно отличить зрачок от радужки.

— Мы в Америке.

— О.

Хотя бы то, что он находиться в прототипе своего мира, зельевара успокоило невероятно. Да, до этого он был напряжен, но, избавившись от власти некой женщины, его напряжение перестало быть настолько заметным, и Северус наконец смог достичь идеала невозмутимости. Никакх тебе мимолетных движений по Фрейду, только голая индивидуальность. Нет, Северус, у этой индивидуальности нет длинный белых волос. И она даже не породиста…аристократична.

— Что ж, Фродо, повествуй мне историю одного кольца.

— Я –маг, и я жил до недавнего времени в магической Британии. Я работал преподавателем зельеварения, но основной моей задачей была защита юного мальчика от ужасного тирана Волдеморта…

— Короче, ты— фармацевт и по выходным спускаешь котят с деревьев, — отмахнулся (наверное, в темноте не видно) Хаус.

— Я как раз получал новое задание, когда твоя банка ударила моего Хозяина.

— Брал квест у НПС? Какой левел?

— Я держал банку в тот момент, когда он решила к тебе вернуться.

— Вся в меня, — прослезился Хаус и ушел в раздумья.

Северус поспешил не думать о странностях этого человека и тоже ушел в себя думать.

— Нет, шпионы не такие…

— В смысле?

— Они должны быть другими.

— Нет, я — самый классический шпион, и мы являемся классическим примером…

-…моих утят, — протянул Грег.

— Каких утят? — не понял зельевар.

— Не обращай внимания, давай дальше шпарь по тексту.

Помолчали. (Альбус Дамблдор: я вообще не здесь, но обо мне помнят, и всем ТАК неловко!).

— Этот парень, Уилсон, да? Он же реален?

— Реальней не бывает, — заверил его Хаус и шумно повертел свою трость. — Хотя вообще-то при знакомстве со мной люди предпочитают спрашивать..

— Про трость?

— Нет. Где я достал такие глаза.

-О. Ты, наверное, очень негодуешь по поводу того, что тебя.. сделали в него влюбленным?

— Не-а.

— Ты — гей?

— Боже, это так же явно, как моя зарплата.

— Но если ты — нормальный, то почему так спокоен после таких… текстов?

— Они написали, что Уилсон тоже был всегда в меня влюблен и все такое, а за компанию выглядеть идиотом — мое хобби сразу после штопанья носков.

— А.

Северус был удивительно многословен. Тут должны быть написаны его переживания, но какие тут мысли в темном, замкнутом пространстве, особенно, если у вас нет клаустрофобии? Да, потолок нежно-черного цвета, а двери темно-черного. Даже описания не вставишь для удлинения главы.

— Раз ты волшебник, то открой эту дверь. Мне нужно домой.

— Разве ты не живешь с этим Уилсоном?

— Не живу, существую, и вынужден каждое утро выносить звуки его фена.

— Кажется, про фен было в «субъективном осмотре».

— Неважно.

— Зачем ты так спешишь туда? У вас семейный завтрак по средам?

— Он сейчас спит с очередной Мэнди-Вэнди-Тьюсди.

— Ты говорил, ее зовут Джейн.

— Главное, чтобы на следующее утро ее звали «как-там-тебя».

— У вас и так бывает?

— У нас даже главврач с декольте ходит.

— Но это же неприлично!

— С третьим размером все прилично и практично.

-Мне стоит согласиться?

— А ты не уверен?

— Нет.

— Значит тебе стоит это наглядно доказать.

— Ты спешишь домой потому, что не хочешь, чтобы твой друг понял, насколько прекрасно просыпаться любимым и не выгнал тебя.

— Полная фигня. Да. И ты поможешь мне ее отвадить.

— С какого…

— Тогда я спасу твой мир от Волдеморды.

— Волдеморта!

— А разница есть?

-Лови, — Хаус бросил второй шлем Северусу, и тот едва успел его поймать. Здание подземной парковки зельевара впечатлило. Он видел не так много машин в своей жизни, в силу того, что на улицу последний раз выбирался на третьем курсе, а обычно его прогулки ограничивались первым попавшимся книжным магазином, когда Северус в очередной раз твердо решал купить себе шампунь, который закончился на том же третьем курсе. Но каждый раз, каждый чертов его поход в магазин сопровождался тем, что в витрине была выставлена новая книга, которая как по закону подлости стоила тех денег, что были у Северуса в кармане, а второй раз возвращаться в магазин он не мог — мешала та же книга.

— Подожди, — опомнился он.

— Здесь не такси, остановки не по требованию.

— Что за фигня, по которой мы спустились? Как ты сказал, «лыфт»?

— Я диагност, но даже мне стыдно не поставить тебе глухоту средней степени.

-Но как он работает?

Даже если этот разговор напоминает вас диалог двух слепых и глухих, то не позволяйте словам пробираться в ваш разум (нет, закрытие ушей не поможет) и не печальтесь: вы просто не знаете, что с доктором Хаусом нужно разговаривать, не обращая внимания на то, что отвечает он; особенно, если договорить вы не успели («Доктор Хаус: среда обитания, рацион и повадки», 32 страница, глава «Я вас не слушаю, но слышу»).

— Видишь кнопку рядом с дверьми?

Хаус указал тростью на двери лифта в конце парковки. Северус послушно уставился, совершенно забыв о том, что держит в руках шлем, кивнул.

— Посылаешь мысленные волны. Настройся на ее эфэм, забудь обо всем, что тебя окружает. Для тебя в мире существует только она, и тебе позарез нужно, чтобы двери открылись.

Северус закрыл глаза, предварительно запомнив каждую деталь кнопки (в другом конце парковки? Э, наш профессор хорошо видит?), сконцентрировался и послал мысленную волну, с которой тесно сплелось желание познать ее тайны.

Двери открылись.

Северус победоносно усмехнулся, запомнил, как нужно делать и повернулся лицом к своему учителю. Хаус изучил двери, кивнул словно так все и должно было быть и устроился на второй части сидения, предназначенной для пассажира.

— Садись.

Снейп послушно сел. Как садятся студенты на парту перед уроком.

-Если ты — трансвестит, то очень хорошо замаскировался, — констатировал Хаус и положил трость на специальную подставку на боку мотоцикла.

«Наверное, нужно как на метле» — понял Северус и перекинул одну ногу на другую сторону мотоцикла.

— Так?

-Так ты ни разу не ездил? — закатил глаза к небу диагност.

— Нет. Почему бы тебе, в конце концов, не повести самому? — осторожно спросил Северус и занервничал, когда Хаус пролез под его рукой и схватился за руль.

-Я — инвалид, — авторитетно заявил он и повернул ручку. А затем исхитрился и нажал на педаль.

Мотоцикл резко рванул с места, умопомрачительно громко взвизгнув колесами. А впереди была стена. Ничего необычного в ней не было, но только взгляд расширенных глаз декана Слизерина не отрывался от нее. Секунда, другая, третья. А потом Северус понял, что вот эта фигня впереди мотоцикла вертится. А еще за нее удобно схватиться руками. Что он и сделал, а затем резко вывернул вправо. Мотоцикл послушно повернул, только вот так же резко.

— Твою мать…….!!!!!— неразборчиво проорал декан.

А впереди была каменная подпорка потолка. А сзади издевательски молчал Хаус.

Он снова вывернул руль. Машина послушно заскользила вправо.

-Вообще-то полагается кричать «Джеронимо!», — ответили ему сзади .

— На фиг ты это сделал? — уже спокойнее спросил Северус, начиная входить во вкус в этом… выруливании.

— Жить захочешь — сразу научишься рулить, — пожал плечами и честно ответил Хаус.

Движение мотоцикла походило на движение кошки под валерьянкой. А потом Снейп вспомнил, что едет на двух колесах. И мотоцикл начал крениться вправо.

— Это определенно нестандартная манера вождения, — комментировали сзади. — Так где, говоришь научился? — голос звучал немного приглушенно. Асфальт был так близко..так близко… как ни одна студентка до этого. Еще бы чуть-чуть, и они тормозили бы ушами. Или опровергнул теорию о том, что встать на них нельзя. Тут, как бывает во все критические моменты, Северус вспомнил то, что у Мерлина были огромные уши. Большие, торчали еще так замысловато, на них определенно можно было стоять…

— В летной школе,— не остался в долгу Северус и поднялся, таща за собой руль.

Мотоцикл послушно встал ровно и поехал по прямой меж рядов автомашин.

— Теперь вези меня домой, большая черепаха.

-Кем-кем, а черепахой меня еще не звали.

Северус выехал со стоянки, но как он выезжал! Черные волосы развевались на ветру (в самом деле, какая разница, есть ли на нем шлем, ведь там, где Снейп, всегда развеваются его волосы), черные (как бесконечные туннели или колодцы, да, вы угадали) глаза яростно блестели, а руки сжимали руль так, что побелели костяшки пальцев. Он наклонился вперед, словно хотел лететь вровень с передним колесом…Только вот летел он в стену рядом с выездом, а где находятся тормоза, выяснить не успел.

Итак, наши герои летят в стену. Или стена упорно летит на них.

-Идеальный блинчик, 1 наномиллиметр в толщину. Мы сможем прославиться, — так же равнодушно рассуждал Хаус.

И тут Северус вспомнил, что он — волшебник, а не пописать зашел.

— Бомбарда!

Стена впереди разлетается (местные уфологии еще долго будут думать над тем, какое существо смогло так взорвать стену и не оставить взрывчаток. Говорят, что в тот вечер «тарелку» даже увидели), непонятно каким образом там вырастает наклонная поверхность (а скорость их едва ли отстает от скорости света, но достичь им ее еще рановато — они еще много кого не достали в этом мире), и мотоцикл легко на нее въезжает. А вот на выезде стоит другая проблема — они вылетают. При этом Северус некстати вспоминает о летающем мотоцикле Блэка, а Хаус думает об утренних блинчиках, которые Уилсон всегда готовит в первый раз своим девушкам.

-Теперь налево, направо, налево, прямо, направо, налево, а потом стоп.

— Если ты не заметил, мы еще в воздухе!

-Но мы все равно упадем. А так ты заблаговременно повернешь.

Снейп в очередной раз подумал, что этот врач — сумасшедший, но если бы он их впервые видел! Ведь некоторые личности (не будем показывать пальцем) действительно верят, что они возродились на четвертом десятке, а не неудачно сходили к пластическому хирургу. Кстати, Северус долго в это верил, пока при нем Люциус не стал разгребать то количество чеков, которые пришли на его имя.

Он снова вывернул руль (вот если бы на метле такой был! Ну, не умеет Снейп рулить ногами, не умеет, и это совсем не значит, что он хуже Джеймса. Да, он знает, что он красивее, интереснее и тому подобное, но одна упрямая женщина все время пытается привить ему какие-то комплексы!). Внизу пролетали маленькие магазинчики, редкие дома… Нет, все гораздо прозаичнее, ведь они и на пять метров не взлетели. Северус рулил по темным улицам и благодарил Мерлина за то, что сейчас три часа ночи, и машин тут не водиться, ведь езда без тормозов обязательно навлекла на себя какие-нибудь левые машины! Знаете, как это бывает — когда у вас что-нибудь не работает, на вас обязательно надвинется что-то, требующее этого нерабочего. Опять же, с дорожными патрульными все точно так же…

Хаус, казалось, уснул, в то время как от Северус чувствовал необычайную легкость. На спидометр он, правда, не смотрел, ведь на нем нет подходящей цифры, а ногу он удерживал в одном положении. Иными словами, машина постоянно набирала скорость. Внимательный Северус запомнил все те «-во», которые ему сообщил в порыве доброты доктор, и спустя полчаса добрался до места. Вы помните, что он не знает, где тормоза? Я тоже не знаю. Поэтому тормозить будем проверенными методами.

«Башмаки, они, конечно, дорогие, хотя жизнь дороже, но ноги лечить» — в спешке думал Снейп. Хотя он только поворачивал на нужную улицу, до остановки ему оставались секунды (и если вы, дорогой читатель, такой крутой водитель, то не обращайте внимания, что Северус не сбавляет скорость при повороте. Он же не знает, что так принято, а так легко верить в то, о чем не знаешь!). И тут как по волшебству (хотя почему как?) на дорогу вышел строй мусорных баков и даже какой-то батут с водой притесался (в них удобно врезаться в НФС, если бы Хаус не молчал там сзади, то он о нем все равно бы ничего не сказал ). В него-то Северус и направил мотоцикл.

ПЛЮХ. БАМ. ЗВЯК.

Остановились они где-то в третьем баке по счету.

-Как думаешь, страховщики поверят, что я прорывался сквозь чащу леса, чтобы спасти тонущую бабушку?

— Если бабушка при этом оторвала тебе переднее крыло… Хотя если она мать Минервы, то это перестает казаться удивительным.

Северус слез с изрядно помятого мотоцикла. Что ни говори, а три мусорных бачка вкупе с тормозным водным батутом — сила. У него ныли ноги от непривычной езды (скажем просто ноги, хотя что в них именно ныло, знает только Северус и опытный патологоанатом Волнадеморда (псевдоним)).

— Я думаю, версия про то, что они сами не пропустили помеху справа, выглядит убедительнее.

Хаус , на редкость задумчивый и оттого молчаливый, внезапно дернул на себя Северуса, который направлялся в сторону подъезда Хауса (он подписан весьма неприличными выражениями в его адрес. Или признаниями в любви. Обоснуй выберете сами).

— Что ты делаешшшь? — не хуже Хозяина прошипел тот и потер ушибленную ногу.

— Сейчас мы будем играть, — прошептал ему Хаус на ухо. А затем обратил внимание на его ногу. — Отлично.

— Во что играть? — поднял бровь Северус, но потом вспомнил, что Хаус умеет не хуже и просто вернул лицу непонимающее выражение (его лицо, оказывается, так скучало!).

— Не во что. А как, — поправил его Хаус и пошел первым, не потрудившись достать мотоцикл из крепких объятий мусорных бачков, — качественно.

А потом на их пути вырост лифт. Еще только заступив на порог подъезда, Северус увидел его и сделал все, как учил Хаус: послал мысленную волну. Хотя Северус на море в принципе никогда не бывал, волны, цунами и ураганы в его лаборатории проходили часто. Там вообще много чего проходит или проползает. В зависимости от того, с чем сейчас экспериментирует зельевар.

Лифт двери открыл (хотя не из-за волны, а из-за видений того, что ползает по лаборатории, которые Сеерус нечаянно присоединил к сообщению и нажал «энтер»), а Хаус даже не утруждал себя мыслями насчет того, что кнопка не двигалась, ведь он ПЛАНИРОВАЛ, а что такое кнопка лифта по сравнению с ПЛАНОМ?

— Мне третий, — автоматически сообщил Хаус Северусу.

Тот послушно кивнул и сказал это лифту. Даже если вы до момента встречи с этими двумя были неодушевленным существом, поверьте, лучше, если вы немедленно одушевитесь и сделаете все, как просят они… в противном случае, вы просто навсегда таким останетесь. Или не таким, но тоже навсегда.

Лифт поспешно закрыл двери и рванул на третий этаж.

— Нога болит? — спросил Хаус на втором.

— Нет, — покачал головой Северус, пораженный таким участием.

— Сейчас будет, — равнодушно ответил диагност и со всей силы пнул его по ушибленной лодыжке.

-………!!! — был краток в ответе Северус.

Впрочем, это никого не волновало и не разбудило, ведь в доме Хауса давно привыкли к полночным крикам и всяческого рода стонам, особенно из телевизора. Хотя обыкновенное пианино почему-то начала пугать их до дрожи, но в последнее время Хаус редко играет по ночам на нем. Играть на нервах Уилсона ночью куда интереснее, и какие звуки!

И тут занавес поднимается, и Хаус берет на руки заметно раздраженного Северуса, который почему-то заскучал по круциатусу. Давайте забудем о том, что он — инвалид на всю… на ногу, то есть, и слепо поверим в то, что предстоящий спектакль настолько захватил Грега, что про ногу он просто забыл:

— А теперь предположительно молчи. Но можешь изредка выть.

Северус пожал плечами и возражать не стал. Орать, что он тяжелый, не имело смысла — он весил меньше, чем Люциус (а это значила, что УПСы голодали неделями, в виду урезанной платы за еду). Думать о причинах этого сумасшедшего тоже не имело смысла — у каждого гения своя собственная вселенная.

— Не хрен было так долго зажигать на столе, — громко посетовал Хаус, а глаза Северуса стали напоминать фарфоровые блюдца для печенья у молодой леди в Париже семнадцатого века… короче, они были идеально круглыми.

— Мне найти у тебя кнопку «плэй»? — шепотом.

Северус о такой кнопке не знал, но поспешил сыграть, прежде чем сохранить свою, блин, гордость:

— Я не знал, что такой врач, как ты, не сможет вылечить простой вывих!

— Если ты о том, что я должен был тебя поймать, то ошибаешься — я вообще-то отдельное место на парковке имею. И если ты не в курсах, это значит «инвалид».

— Да какой ты инвалид, раз меня на руках таскать способен! — искренне негодовал Северус, в то время как Хаус пнул дверь со всей силы:

— Уилсон, чтоб тебя кастрировало, открывай дверь!

И попинал БОЛЬНОЙ ногой дверь еще несколько раз. За ней подозрительно зашуршало, а потом явился ОН.

— Мужик, у тебя что, есть фен? — вырвалось у Северуса прежде, чем он подумал.

Совершенно неожиданно для него Хаус принялся смеяться, но так, что на «ржать» это похоже не было. Северусу даже показалось, что так смеются над словами любимых, и до него наконец дошло, какой игры хочет Хаус:

— Пусти! — громким шепотом попросил он его.

-Чтобы ты, не дай бог, споткнулся о подставку с зонтиками, которой у нас в помине нет, и подвернул вторую? Если ты помнишь, мы завтра снова туда идем.

— Нас ТУДА не пустят, — был уверен Северус и уперся всеми руками в грудь Хауса.

Тот, который Уилсон, хмуро их разглядывал, а затем вздохнул и отошел от двери, освобождая дорогу Хаусу. Сожитель диагноста дверь открывал в одних трусах (на них не было сердечек, я же не зверь, в самом деле!), поэтому сказать, кто глупее выглядит из них, невозможно.

— Неужели в клубе не нашлось льда и бинтов?

— Я думаю, что после нашего ухода там вообще ничего не найдется, — шипел Северус и зло смотрел на Уилсона, ведь эта вариация Малфоя поверила в их игру! Неужели он настолько туп?

И тут в прихожую выбежал «зайчик», в одной (но длинной) белой и мужской рубашке и весело причирикало:

— А у нас гости? — слишком весело для трех ночи.

Уилсон потер рукой шею и не нашел ничего лучше, чем обрушить гнев на Хауса:

— Ты же обещал, что не появишься!

— Я обещал, что не появлюсь вечером, — парировал Хаус и, дойдя на дивана, опустил на него Северуса.

«Зайчик» сначала оглядела диагноста, а потом ее взгляд плавно переместился на Снейпа:

— Профессор Снейп! — взвизгнула она.

Северус подавил желание немедленно удрать подальше. Когда его имя произносили с воодушевлением, то ничем хорошим это не заканчивалось. К тому же, он уже прочел шутку про «миллион женщин и мужиков, борющихся с перхотью», поэтому заранее боялся всех представителей женского пола.

— Я вас не знаю, — поспешил заверить он, но почему-то глядя на Уилсона.

— А я вас — очень даже! Я даже фанфик про вас писала! — прыгало существо и попыталось попрыгать в сторону дивана

— Да? — вежливо сказал Северус, напряженно наблюдая за ее прыжками.

— Я ведь верила, что Джо все наврала, и на самом деле вы существуете! — наконец она попрыгала в его сторону, и Снейп от страха вжался в диван.

— Я так рада! — воскликнула она и прыгнула на шею зельевару.

Тот подвинулся вправо, и девушка врезалась в спинку дивана. Но не сдавалась, и с новыми силами примерилась к его шее.

— Джейн! — попробовал остановить ее Уилсон, но не тут-то было!

Девушка нахально залезла на колени к грозному декану, а тот своим видом напоминал Люпина, который увидел волчицу.

— Ядрен батон, Хаус, сделай с ней что-нибудь!!! — заорал он, и увернулся от губ женского существа.

— Зачем?

— Я ему, — указал он перстом в отчаянии на непонимающего Уилсона, — дам почитать щас то, что ты сохранил в папке «Влезайте все, кто хочет», в подпапке «Уилсон», в разделе «NC-17»!!!

Надо отдать должное Хаусу, тот на секунду задумался, а потом ответил равнодушно:

— Так он же их и пишет.

Сцена молчания (Воландеморт у стилиста: страшно, непонятно, «блин, что же будет и где потом напиться»). Хаус неотрывно смотрит на Северуса, по затылку Снейпа стекает огромная анимешная капля, и он ошалело смотрит на Уилсона, а онколог судорожно роется в шкафу, чтобы достать чемодан и улететь в теплые страны. «Зайчик» внимательно прислушивается и со скоростью света печатает в нетбук что-то. Откуда она его достала, непонятно, но ведь откуда у фикрайтера берется бумага и куда она потом девается, тоже никому не понятно.

— Это вы пишете?

Уилсон вздохнул и ответил:

-Нет.

— Но почему вы собираетесь бежать?

— До канадской границы. Я тоже их читал.

Северус не очень понял этот момент…

*спустя час*.

— Знаешь, Уилсон, твои пассии не верны тебе еще до того, как ты их встретил.

— Рад, что мои неудачи в личной жизни радуют тебя не меньше, чем переходный возраст у телепузиков, которых ты тайно смотришь в пять часов утра по русскому каналу.

— Это были смешарики. Я так и знал, что громкие вздохи из шкафа — твоих губ дело.

Северус сидел на диване и бинтовал собственную лодыжку. То, что рядом два врача, совсем делу не помогало, ведь они, как всегда, были заняты только друг другом:

-Я был в душе, а не в шкафу.

— Значит, ты считаешь меня ревнивым мужем, а девок больше, и каждый вечер ты прячешь их от меня в шкафу? Боже, ты их хоть кормишь?

-Значит, это слуховые галлюцинации.

Уилсон стоял напротив друга и, уперев руки в бока, грозно на него смотрел (вся грозность сходила на нет оттого, что он так ничего и не одел), а какая-то подвеска на его шее болталась так яростно, что Северусу становилось не по себе.

— Кто это? — указал он пальцем на Северуса, хотя в жизни был куда воспитаннее.

— Мой бойфренд, — не моргнув глазом, соврал Хаус.

— Ты не гей, Хаус.

— Ты не проверял, — ухмыльнулся тот и растянулся на диване, потеснив Северуса.

— Мне достаточно того, что в душе висит фотография Кадди.

— Наверное, я просто мечтаю ее утопить?

— Я знаю тебя дольше других!

— Это ни о чем не говорит! — хором и негодующе воскликнули Северус и Грегори, а потом понимающе переглянулись.

— Я прошу только рассказать мне правду, — устало потер переносицу Уилсон и сел в кресло. — Я слушаю.

— Ну, на самом деле та фигня была не для того, чтобы поймать блондина, а для того, чтобы достичь скорости света, в которой мне очень посодействовал динамит, купленный по твоей кредитке, а когда я вечером читал Нц-шки (заметь, я почти всегда сверху!), этот мужик свалился мне на голову вместе с баночкой викодина, которая предсказуемо исчезла после взрыва, и теперь он утверждает, что волшебник и прибыл сюда из прошлого. Я ни разу не соврал, — развел он руками и сверкнул голубыми глазами.

Северусу от них стало нехорошо, ведь у одного знакомо интригана они абсолютно такие же…

— Хорошо. Твоя очередь..И как тебя зовут? — перевел взгляд Уилсон, и его карие навеяли образ Воландеморта, и Снейпу стало СОВСЕМ плохо:

— Мое имя — Северус Снейп, и я действительно волшебник. Сегодня утром меня вызвал мой Хозяин и сообщил, что ему на голову упала оранжевая банка, и мне позарез нужно выяснить откуда она, а когда я взял ее в руки, то в следующий миг оказался в кабинете у этого сумасшедшего, — спокойно и кратко рассказал зельевар.

— Пока я понял только то, что вы хорошо подготовились. Но нельзя сказать, что я не ждал от тебя подлянки сегодняшней ночью, поэтому даже не удивлен. Сев… Северус, прими душ, а ты, Хаус, подбери ему одежду. Жду вас на кухне с нормальной и правдоподобной отмазкой.

Возражать Уилсону не стали.

Дополнительно. О существовании полчашечки кофе, покрытии крыши и ни о чем больше.

— Так ты, говоришь, шпион? — Уилсон опасно сузил глаза. Северус смотрел на него, смотрел… Онколог покорно опустил глазки в пол, но тут же вспомнил, что не время быть стеснительным молодым человеком на первом курсе.

— Шпион, — кивнул Северус, задумчиво разглядывая растрепанного друга этого Хауса. Ну, и может быть надпись на кружке. «Хаус против Бога — 3:1». Что бы это могло значить?

— Толкиениста в твоих друзьях еще не было, — обратился Уилсон к Хаусу, который с независимым видом пытался крутить на кончике трости свой любимый мячик.

— Папочка Джеймс, ну можно я еще с ним поиграю? — диагност сделал большие глаза. –Он обещал научить меня стрелять из лу…

— Как его зовут? — взвился Северус и театрально подскочил в гневе со стула. Стул совсем не театрально упал с самым громким своих грохотом.

Две пары глаз внимательно его разглядывали, синхронно приписывая ему звание «псих». Впрочем, в столь странной квартире психов принимают почти как родных.

— Джеймс, — гордо произнес Уилсон.

Северуса нехорошо скривило.

— Ох, черт, я же забыл позвонить Томми! — воскликнул онколог и бросился к настенному телефону.

— Э, Томми? — ошарашено спросил Снейп, который не привык, чтобы при взгляде на него вспоминали о другом Томе. Не Риддле.

— Очередной лысый мальчик с красной точкой во лбу, — меланхолично отозвался Хаус. Шарик держался уже минуту.

— Лысый? — в суеверном ужасе сам себя спросил Снейп. Ну, сам себе отвечать не стал, а диагносту было параллельно на чужие тараканы. Знаете, так тяжело углядеть за своими собственными!

Тут Уилсон прискакал (и я совершенно не вру и не преувеличиваю — Северусу было отлично видно, что на концах тапок зияли дыры, а пол на кухне ТАКОЙ холодный), попытался вглядеться маленькую, но толстую записную книжку, но что-то ему снова помешало. И тогда Уилсон потянулся к очешнику.

— Уилсон, знаешь, четыре утра…

— МЕРЛИНОВЫ УСЫ, ЛАПЫ И ХВОСТ! — не следил за собственной речью Северус и, снова перекосившись, разглядывал Джеймса Уилсона в очках….

— По-моему, с нами твориться что-то странное, — заключил Уилсон спустя несколько минут, когда все они успокоились.

— Ты тоже это заметил? — съехидничал Хаус. — У нас тут надравшийся наркоман, вообще-то, утверждающий, что он — Северус Снейп из сказки о Поттере.

Северус в праведном гневе вскинул руку, а палочка забылась где-то в кармане его мантии. Надо сказать, что был одет профессор зельеварения весьма странным образом — Хаус великодушно притащил ему одни из сотен пар своих джинс (причем каждые протерты в своем, оригинальном месте), но футболку пожалел, поэтому поверх джинс была надета белая рубашка Уилсона с примятыми следами на плечах (Северус подумал, что этот человек, наверное, очень любит драться, раз постоянно закатывает их выше локтей), криво застегнутая и очень живописно сидящая на очень худом и нескладном профессоре. И в таком виде, с вскинутой наверх рукой Северус действительно выглядел… странно.

— Я не вижу расширенных зрачков… — начал Уилсон, оглядывая Северуса.

— А я вообще зрачков не вижу… — продолжил Хаус, подкидывая мячик и ударяя его тростью. Больше одного раза пока не получалось.

— А что такое наркоман?— тихо спросил Снейп. Что-то и длинные волосы казались ему совершенно не к месту на фоне этих двух, и он какой-то худой, бледный, даже обаяния никакого нет… Что-то в глубине него наверняка шмыгнуло носом, но разум Северуса быстро нашел это и поспешно отравил, злобно хихикая и напоследок читая антидот как прощальную молитву.

— Это Хаус, — ухмыльнувшись, ответил Уилсон.

— Но Хаус…

— Это Хаус, — вежливо и терпеливо отвечал Уилсон.

Северус открыл рот, хотел что-то сказать, но тут зазвонил телефон.

— Кадди! — рассеянно воскликнул Уилсон, а потом спохватился и с самым настоящим страхом взглянул на Хауса, который равнодушно пихал тростью мячик, устроив ноги на обеденном столе, да только вот злой блеск голубых глаз скрыть не пытался.

-Да…Все прекрасно…Может не сейчас…

Северус с интересом разглядывал аппарат. Кнопки. Вот эта наверное отвечает за магию включения, эта — за отключения, это набирать номер, а эта для чего?

— Так чем ты крыл крышу в своем доме? — раздался в комнате энергичный женский голос.

— Своем доме, — вторил ей Хаус злобным шипением. — Уилсон…

— Хаус, я … Этот дом был для…

— Дже-е-е-йн….

— Уилсон, так чем? Мы с Лукасом хотели построить.. .но мы… Уилсон?!

— Хаус, я тебе бы обязательно рассказал, я не… — Уилсон сжался, когда Хаус грозно навис над ним.

— Рассказал, — тихо и потусторонне повторил Хаус. А потом с БЕССТРАСТНЫМ выражением лица развернулся, прихватил трость и хотел, было, уйти, хлопнуть дверью, да только на его пути встретился Северус, и диагност здорово грохнулся, не учтя такое препятствие на дороге. Сцена обиды сорвалась.

— Что там у тебя происходит… Ты молчишь, а вот нам нужно знать, чем ее крыть, иначе она протечет, и испортит всю мебель, а в строительной компании нам говорят, — продолжал щебетать голос.

Хаус полежал, поразглядывал потолок, в то время как Уилсон и Северус разглядывали его с раскаянием и интересом соответственно.

— Ну так чем ее крыть? — жестко закончила тираду Кадди, и в этот момент к телефону подлетел Хаус.

— МАТОМ! — рявкнул он в трубку, выхватив ее у ослабевшего Уилсона.

— Ватой? –не расслышала Кадди. — Но она же протечет…

— Еще раз покрой, — уже спокойнее, на полградуса, ответил Хаус и бросил трубку. Вперил свой взгляд в Уилсона…

Северус с восторгом ребенка разглядывал, как Хаус старательно тянет руку к рыжей баночке, а Уилсон на ней висит и что-то бормочет.

— Отпусти меня, щас я съем таблетку, и вали, куда захочешь, — грозно декламировал диагност.

— Хаус, но я так долго помогал тебе держаться, я совсем не хочу, чтобы ты снова начал их глотать, не надо, Кадди меня убьет… — бормотал тот и, упираясь ногами в пол, пытался удержать друга. Который, за неимением одной ноги, изрядно натренировал руки, поэтому слабенькому Уилсону ничего не удавалось.

-Подкаблучник, — незаметно для себя и вслух решил свою дилемму Снейп.

— Что? — обратились к нему взоры двух недодрузей.

— Я говорю, что, в отличие от Люциуса, Уилсон — подкаблучник, — провел по волосам тот, а потом громко удивился. — А откуда я вообще такие слова знаю?

— Ну, — ослабил хватку Уилсона Хаус, — если взять за правду твое перемещение, то это — результат твоей акклиматизации, если ты — маг.

— Не, — прервал его Северус, что-то вспомнив. — Этот дебил, Блэк, — он чуть покраснел, — меня так называл.

— О, — сочувственно (наверное) откликнулись двое врачей.

— Кажется, я придумал, как его проверить. Устроим ему тест по Гарри Поттеру, — похлопал в ладоши Уилсон и уселся за стол. — Хаус, начинай.

— Как зовут сына Гарри Поттера? — не замедлил спросить тот.

— Откуда же я знаю, — ответил Северус, чуть подумав. — Стоп, у Поттера еще и сын будет?

— И даже два, — добродушно добавил Хаус.

Снейп впервые за всю свою жизнь ударился в рыдания.

— Я ж не переживу-у-у-у!

— Ты и не доживешь, — так же добродушно сообщал ему диагност.

— Вот я так и знал, что грохнут меня на седьмом курсе Поттера, ну так и знал, разве ж даст этот козел мне пожить спокойно, — пробормотал Северус. — Надо было Лорда слушать, щас бы сидел, как Регулус, на Таити…

-Регулус тоже помер, — довольно воскликнул Уилсон.

— Как? — воззрился на него Северус, нервно теребя один интересный кулончик на шее.

— Молча, — пожал плечами Хаус.

— Спросите меня о чем-нибудь, что было при моей жизни.

— Какова была твоя вступительная речь на первом уроке у Поттера? — радуясь, что нашел вопрос, на которого никто не знал ответа, спросил Уилсон.

— Кажется, что я научу их закупоривать смерть, варить удачу… Я вообще много чего тогда нес, — смутился Снейп.

— Да что мы его спрашиваем, — махнул рукой Хаус. — Это ж любой поттероман знает. Скажи лучше номер своего сейчас в Гринготтсе.

— 78674, — единым духом выпалил Северус. Теперь они точно поверят!

— Уилсон, по-моему, в его плаще был ключик и палочка…

— А ты помнишь, как попасть в это… как его… Косой переулок?

— Перестаньте, — усмехнулся Снейп. — Денег там все равно нет.

Уилсон приуныл.

— Ладно, поздно уже…

— А по чашечке кофе и блинчику?!

— С ума сошел? В четыре утра блины жарить!

— Тогда кофе.

— Только не полчашечки.

— Именно, — ухмыльнулся Хаус.

— Я поклялся себе, что если ты еще раз попросишь у меня полчашечки, то я тебя прибью , — грозно надвигался на Хауса Уилсон, — этой самой чашкой. Но, дело в том, что эта чашечку ручной работы стоила мне пятиста баксов…

— Лучше бы ты мне деньгами отдал, — ответил Хаус, вертя в руках чашку, формой напоминающую половину обычной чашки в высоту. Полукругом.

Северус никогда таких чашек не видел, но клятвенно пообещал себе, что больше директору про полчашечки чаю ни в жизнь не скажет. Вы можете придумать ответный подарок на пятьсот баксов директору Хогвартса? Вот и он не может и не хочет. «Не хочет» — доминанта.