Reflection of life

Этот день Джеймс Поттер ждал особенно долго — почти восемь месяцев. И вот, сегодня, 31 июля 1980 года, он станет отцом маленького, несомненно прекрасного мальчугана. Только от одной мысли, что скоро он сможет взять на руки сына, Джеймс начинал улыбаться. Вот так, с безумной улыбкой на лице, он маячил по коридору родильного отделения уже около часа. Уставшие от непрерывного мельтешения друга, Сириус и Ремус стояли в сторонке, тихо обсуждая, какой сюрприз устроят молодой паре в честь рождения первенца. Откуда-то с улицы послышался бой часов — полночь. В этот же миг дверь палаты наконец-то отворилась, и на пороге появилась молодая целительница.

— Джеймс Поттер? — смущенно смотря на трех подлетевших к ней мужчин, спросила она.

— Это я, — радостный и взволнованный, он даже постучал рукой по груди, подтверждая свои слова. — Как Лили? Как все прошло? Как малыш? Можно войти? — засыпая молодую целительницу вопросами, Джеймс все время порывался заглянуть в комнату.

— Через пару минут Вы сможете пройти внутрь. Мистер Прист Вам все объяснит, — улыбнувшись и потупив глазки, женщина поспешила ретироваться прочь от молодого отца. Трое друзей с одинаковым недоумением смотрели вслед быстро ушедшей целительнице, пока другая женщина не вышла из палаты, разрешив им войти. И вот он, момент истины, момент непревзойденного счастья — сейчас он увидит своего сына.

— Джеймс, — слабый и взволнованный голос Лили вывел Поттера из радостного оцепенения. Подойдя к жене, мужчина нежно поцеловал ее. Сириус и Ремус, улыбаясь, смотрели на молодую пару.

— Мистер Поттер, вот Вы и счастливый отец, — смущенно произнес целитель. — У Вас родился здоровый ребенок: два четыреста, маленькая кроха, — передавая аккуратный сверток с новорожденным ребенком отцу, радостно говорил мистер Прист. Немного подумав, целитель все же решил добавить. — У Вас девочка. — Трое мужчин до этого с умилением рассматривавшее ребенка, одновременно подняли головы, в немом недоумении уставившись на целителя. Весело фыркнув, Лили ущипнула мужа за ногу и забрала девочку из рук оцепеневшего отца.

— Как это — девочка? — первым из ступора вышел Сириус.

— Вы же на протяжении всей беременности Лили уверяли, что будет мальчик, — вторым оказался Ремус. Молодой отец непонимающе смотрел на свою жену и ребенка.

— Да, такое иногда случается, — сконфуженно начал объяснять мистер Прист. — Мы же не Боги, с точностью до миллиметра сказать не можем…

— Ну, уж знаете, тут Вы как минимум на пару лишних сантиметров ошиблись, — фыркнул Сириус. Целитель с улыбкой развел руками и поспешил выйти из палаты. Надо сказать в защиту мистера Приста, что эта была его единственная ошибка за всю его врачебную практику.

— Девочка — значит, девочка, — осипшим голосом произнес Джеймс после пятиминутного молчания.

— Значит, придется придумывать другой подарок, — притворно обеспокоенно пробормотал Сириус, а Ремус отвесил ухмыляющемуся Блеку подзатыльник. Обняв Лили и Джеймса, Люпин еще раз взглянул на малышку и распрощался с друзьями, спеша на работу.

— Ну, и как её будут звать? Как будут звать мою крестницу? — потирая руки в предвкушении, зашептал Сириус.

— Мелисса, — улыбаясь, произнесла Лили.

— Мелисса Лилиан Поттер, — радостно подхватил Джеймс. В конце концов, что мальчик, что девочка, какая разница — это же его ребенок. Его малыш. Джеймс, казалось, захмелел от нахлынувшей на него радости: он тихо баюкал дочку, забрав ее из рук матери. Наблюдавший за всем этим Сириус Блек незаметно вышел из больничной палаты, оставив семью наедине. Улыбаясь радостнее, чем молодой отец, Сириус переместился в "Дырявый котел" и всю ночь проставлялся за рождение крестницы.

* * *

Мгновения счастья летят незаметно. И вот уже маленькая девочка, сопящая в своей кроватке, не кажется чем-то инопланетным. Она — твоя, единственная, неповторимая, бесконечно любимая.

Джеймс, улыбаясь, покачивал колыбель. Наблюдавшая за мужем Лили вышла из детской комнаты и спустилась на кухню. Кто бы мог подумать, что взрывной, импульсивный Джеймс Поттер может быть таким. Что он с бόльшим авантюризмом будет пеленать дочку, а не устраивать фейерверки в ее честь. Хотя, конечно, и без последних не обошлось. Сириус закатил форменную феерию в честь нашего приезда домой. В честь своей крестницы. Кажется, с ее рождения прошло уже четыре месяца, и можно было успокоиться, но нет, этим вечным мальчишкам мало. Они устраивают праздники каждый месяц, веселятся и шумят — мародеры. Кругом война, а у них пир. Пир во время чумы.

Джеймс старается спуститься вниз бесшумно, но предательская ступенька на лестнице шумит, и о его скором появлении на кухне я уже знаю.

— О чем думаешь, милая? — наливая большую кружку горячего чая, интересуется он.

— Обо всем: о Мел, о вас, о войне, — войне, которая никак не хочет закончиться. И я уже точно не знаю, какая из сторон лучше. Свет, тьма, добро, зло — для меня эти понятия уже давно стали аллегорическими. Главное, чего ты хочешь, а не за чьей спиной стоишь. Хотя в последнее время мне, кажется, что за спиной Лорда было бы спокойнее, по крайней мере, я бы не узнавала каждое утро, что кто-то из друзей умер. Но вряд ли моему мужу понравятся такие мысли. Я устало улыбаюсь ему и, целуя, ухожу в спальню. Завтра будет тяжелый день. Как и всегда, в принципе.

* * *

Пророчество. Жалкое пророчество, что ставит жизнь моей малютки под удар. Я готова перегрызть глотку тому идиоту, кто его изрек. Готова на все, что угодно, чтобы защитить свою дочь. Джеймс тихо баюкает Мел. У нее небольшая температура, и малышка спит неспокойно. Он сосредоточен и нахмурен, он, как и я, пойдет на все.

— Нужно выбрать хранителя, — шепчу я, подходя ближе.

— Да, я знаю, — осторожно начинает он. — Мы посовещались с Сириусом и решили, что стоит отдать эту роль Питеру, но для общества им будет Сириус.

— Я что-то не понимаю, — кажется, мое сердце запнулось от слов мужа. — Ты хочешь, чтобы Питер был хранителем, а Сириус… а Сириус тогда кем? Почему же так?

— На Сириуса подумают сразу же — он мой лучший друг. Просто, он боится, что не вытерпит пыток и проболтается. В глазах всего общества и Дамблдора он будет хранителем. А Питер незаметный, о нем даже не вспомнят, — Мелисса уснула, и мы как можно тише вышли из комнаты.

— Тогда кто будет проводить обряд? — мне не нравится весь этот слишком продуманный и рискованный план мужа.

— Ты. У тебя ведь хватит на это сил, — Джеймс непоколебим. Ну, что ж — я, значит, я.

— Но почему не Ремус? — мой последний вопрос… перед неизбежным.

— Говорят, зельевары Темного Лорда нашли лекарство от ликантро́пии. Я боюсь, что Ремус предаст нас из-за его болезни.

Пусть, милый мой, этого никогда не произойдет, и никто из твоих друзей нас не предаст. Пусть этого никогда не произойдет.

* * *

Я рассеянно верчу в руках чашу для ритуала, все время, прокручивая в мыслях текст пророчества: "Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет… родится у тех, кто трижды избежал его, родится на исходе седьмого месяца… и Тёмный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неизвестная Тёмному Лорду… и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой… Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца…" Ведь это не о ней, не о моей малышке. Оно о мальчике, мальчишке, что будет отмечен как равный. Мальчишке, которому будет суждено сразиться с Темным лордом. Сразиться и умереть, сразить и победить — не важно, оно о мальчике. Да, только вот меня не успокаивают эти мысли. Совсем не успокаивают. Джеймс обнимает меня, пытаясь приободрить. Питер уже пришел, нужно проводить обряд. Мы спускаемы вниз в прихожую, где Пит взволновано ерзает на диване. Увидев меня, он смущенно улыбается, как и всегда, впрочем, и быстро вскакивает на ноги. Отстранив мужчин, я освобождаю от мебели место рядом с камином, а пол от ковра. Круговое движение палочкой, и тонкий белый круг нарисован на полу. Круг поруки — верности и привязанности. Выключаю лишний свет, оставив только огонь в камине. Глубоко вздохнув, я сажусь в круг. Справа от меня Джеймс, а напротив нас Питер — как тот, кто был нами выбран. Пит собран, сосредоточен — он боится. Чего? Господи, хоть бы не совершить ошибку. Если ты нас предашь Пит, ты умрешь. Умрешь особо мучительно, уж я позабочусь об этом перед смертью. Маленькая крыса.

Успокоившись и прогнав прочь ненужные мысли, я ставлю чашу в центр круга. Протягиваю мужу небольшой нож. Джеймс берет его. Руки слегка дрожат. Питер заметно напуган, наверное, даже не представляет, как проводится этот обряд. Джеймс тихо просит Пита положить правую руку на чашу ладонью верх.

— Питер Петтигрю, согласен ли ты хранить нашу тайну и не выдавать ее никому? — кажется, так просто задать вопрос, услышать ответ, порезать руку, произнести заклятие и все закончится. Просто, но только со стороны.

— Да, я Питер Петтигрю, согласен хранить вашу тайну, — он говорит гордо, как будто это честь. Это не честь — это смерть, если ты предашь.

— Тогда отныне ты наш хранитель, — отточенное лезвие разрезает ладонь Питера. Он тихо шипит от боли, но руки не отнимает. Кончик моей волшебной палочки упирается в ранку. Осталось только заклятие.

— Fidelis muerte traidor, — магическая форма заклятия Доверия и еще два испанских слова, которые делают это заклятие смертельным капканом для предателя. Величественная магия захватывает наш круг водоворотом, в центре которого чаша с кровью хранителя. Несколько минут магия витает и, наконец, успокаивается, затихая в сердце Питера. Джеймс улыбается другу и, вставая с пола, протягивает мне руку. Я принимаю его помощь устало, сил почти не осталось. Пит пристально рассматривает свою зажившую ранку и улыбается нам. Теперь все должно быть хорошо. Наверное…

* * *

Праздничный ужин давно закончился, но сегодня же Хэллоуин, и Мел можно поиграть подольше. Джеймс передразнивает хогвартских учителей, и малышка заливисто смеется, тогда как мой самый страшный кошмар начинает претворяться в жизнь. Дверь жалобно скрепит под напором чужого заклятия. Джеймс отдает мне малышку и велит спрятаться. Он убегает, даже не подобрав волшебную палочку. Глупец, мой милый глупец. Так, значит, Питер нас все-таки предал. Ну, что же, если умрем мы, умрет и он — отправится на тот свет, сразу же за нами, как третий, что был в кольце. Время еще есть, немного, но есть. Я опускаю малышку в колыбель и поднимаю волшебную палочку, начиная вырисовывать руну. Одно из старых и запрещенных темных заклятий: руна будет хранить человека от смерти, напитавшись жизненной силой другого мага. Ради дочери мне ничего не жалко, жаль только не увижу выражение мор… лица Волдеморта, когда его же заклятие принесет ему смерть. Дверь разлетается мелкой щепкой, и Темный Лорд собственной персоной входит в комнату. Он видит, чувствует ту магию, что витает вокруг нас. Она чужда ему, она желанна для него, она смертельна для него.

— Мы можем еще разрешить все миром, — Волдеморт шипит, пристально смотря на меня, как удав на мышку. — Меня просили сохранить тебе жизнь. Так присоединись ко мне, и вместе мы покорим этот мир.

— Зачем мне мир, который придется делить с кем-то? Зачем мне мир, в котором будет жить такое убожество, как ты? — я веселюсь перед смертью. Почему бы и нет? — Скоро я создам мир, в котором не будет ни тебя, ни меня, зато будут жить остальные.

Он смеется, еще не понимая, к чему я веду. Слишком самоуверенный в себе, глупец. Именно это качество и губит всех начинающих завоевателей мира. Ни он один в молодости увлекался темными искусствами, ни он один в них преуспел. Магическая руна, наконец, завершена, сил почти не осталось.

— Ты не посмеешь причинить вред моей дочери, — я гордо улыбаюсь и ломаю свою волшебную палочку. Больше она мне не нужна. Пусть никто не узнает, как был повержен великий Темный Лорд.

Уверенный в своей силе, Волдеморт произносит заклятие. Зеленый луч. Проклятие неумолимо приближается ко мне. Я люблю тебя, Мелисса. Моя смерть активирует еще дремлющую магию и защитит тебя от смерти.

* * *

— Глупая, глупая грязнокровка. С такой силой ты могла стать великой, ты могла многого добиться под моим началом, но ты выбрала этот жалкий свет и так же жалко умерла, — перешагнув через тело, я, наконец, увидел ту, которая могла бы меня уничтожить. Но такому не бывать. Великого Темного Лорда не убить такой соплячке.

— Авада Кедавра, — как жаль, что ей будет не больно. Я смеюсь, наслаждаясь легкой победой.

Мелисса вскрикивает, немного пошатывается от волны заклятия и улыбается, когда замечает, что зеленый лучик рикошетом улетает назад. А Великий Темный Лорд Волдеморт падает, сраженный собственным заклятием.

* * *

Целый день красивая кошка сидела у неприметного дома, наблюдая за его обитателями. Целый день волшебница ждала объяснений, которые могли бы успокоить или все же подтвердить неизбежное. Солнце клонилось к закату — день заканчивался. Скоро все станет ясно.

— Это… это правда? — запинаясь, спрашивает профессор Макгонагалл у подошедшего пожилого колдуна.

— Да, он исчез, — облегченный вздох собеседницы. — Джеймс и Лили умерли, защищая малютку Мелиссу. Хагрид должен скоро ее привезти, — отлепив лимонные дольки друг от друга, печально подтвердил Альбус.

— Но почему именно сюда? — вытирая слезы, спросила профессор. — Неужели Вы хотите оставить ее здесь? Это ужасные люди. Любой в магическом мире согласится воспитать Мелиссу. И ведь у нее есть крестный — Сириус Блек, как же он?

— Я уже говорил с Сириусом. Честно говоря, как только я узнал о произошедшем, то подумал, что именно он предал Джеймса и Лили. Но, обнаружив его у их дома бережно убаюкивающим малютку, начал сомневаться. Сириус рассказал мне, как они с Джеймсом советовались по поводу хранителя и решили, что им должен стать Питер Петтигрю. Он даже поделился со мной своими воспоминаниями о том разговоре и о том, как Питер говорил ему адрес Поттеров. Лично мне они выслали письмо. Я предположил, что у тети Мелиссе будет лучше. Он согласен со мной. К тому же это сложно, дорогая Минерва. Не каждый день узнаешь о смерти двух своих близких друзей и предательстве третьего. Ему нужно время, — где-то вдали раздался гул мотоцикла.

— А что с Питером? — это имя профессор Макгонагалл, казалось, выплюнула.

— Лили, проводя обряд Хранителя, очевидно, сделала что-то еще. Подстраховалась на случай предательства. Питер умер почти сразу же, как не стало Джеймса и Лили. Точно нам узнать уже не удастся. И, пожалуй, так лучше, Минерва, иначе Сириус обязательно бы стал мстить, — два профессора печально вздохнули. Гул мотоцикла становился все громче и ближе, а вскоре уже был виден и сам предмет шума. Заплаканный Хагрид отдал малышку Альбусу. Дамблдор положил сверток с ребенком на крыльцо, сунул письмо для родственников в одеяло и, произнеся согревающее заклятие, чтобы девочка не замерзла, вернулся к поджидающей его паре.

Весь магический мир в этот день праздновал победу над Темным Лордом, и многие люди в тот день поднимали бокалы за Мелиссу Поттер.

Небольшой город Литтл Уингинг Тисовая улица — здесь все домики одинаково ухоженные. Различием в них являются лишь люди, живущие там, да марка машины, стоящей у подъездной дорожки. Здесь все обычное и простое. Вот, например, возьмем дом номер четыре. В нем живет самая заурядная семья, в которой нет ничего странного. Абсолютно ничего. Глава семьи — Вернон Дурсль — директор компании «Граннингс», производящей дрели. Его супруга — Петуния Дурсль — худощавая блондинка души ни чаявшая в своем маленьком сыне. Ну и, конечно же, их сын — Дадли Дурсль — избалованный пятилетний мальчик. Ах да, в чулане под лестницей живет домовенок. Разве есть в этой семье что-то странное?! Разумеется, нет, это одна из наиболее уважаемых семей на этой улице.

Кстати говоря, о домовенке. Его зовут Мелисса Поттер, и живет он в этом доме уже четвертый год. Благопристойная во всех смыслах этого слова семья Дурслей нашла маленькую девочку на своем пороге на другой день после Хэллоуина. Эта малютка была дочерью сестры Петуньи — Лили Поттер. В страшной «автомобильной аварии» родители погибли, но малышка по счастливой случайности осталась жива и вот теперь живет у своей «горячо любимой» тети. К своим пяти годам Мелисса научилась быстро убираться, пересаживать и полоть цветы, мыть машину и вовремя уходить с глаз долой. Была бы девочка ростом повыше, еще бы и готовить научилась, но пока она не достает до плиты, ей приходится делать более простую домашнюю работу. Ну чем скажите не домовенок? Форменный домовенок. Хотя, конечно, форма у малышки была еще та: наверное, дядя и тетя решили, что девочка сможет спокойно донашивать вещи за братом. Единственным неудобством в этой ситуации были размеры одежды. Мелисса родилась достаточно маленькой и, так как она все время работала, да, скажем честно, не всегда плотно питалась, то ее и без того хрупкая фигура выглядела очень худой. В отличие от Мелиссы ее кузен Дадли был упитанным, довольно большим мальчуганом. Поэтому его вещи висели на нашем домовенке мешком. Единственной подходящей вещью был свитер, да и то только потому, что тетя Петунья неправильно его постирала, и он сел.

Совсем недавно дети стали посещать начальную школу. И если Дадли там нравилась только компания его друзей, то Мелиссе нравилось все: начиная со здания и заканчивая нудной учительницей. Малышка с особым усердием училась тому, чего еще не знала. Надо заметить, что в пять лет мир кажется большим и полностью неизведанным, и, соответственно, набор знаний у человека не так уж и велик. Потому Мел были интересны все предметы, но особенно — иностранные языки, которые изучали дети постарше, рисование и музыка. Рисовала Мел прекрасно — это отмечали все, даже тетя. Когда она замечала рисунки племянницы, то обычно сварливо поджимала губы и презрительно хмыкала. Но если никто ее не видел или она думала, что ее никто не видит, Петунья очень долго всматривалась в картинки, и, любовно проводя по листкам рукой, печально вздыхала, вспоминая что-то свое. Способности к музыке у маленького домовенка обнаружились случайно. Молодой учитель, мистер Крик, наиграв на пианино простой мотив, предложил ребятам повторить мелодию. У Мелс получилось почти безошибочно. Вот так и вышло, что у Мелиссы и Дадли были разные уроки и не всегда дети приходили домой одновременно.

Этот день для Дадли начинался так же, как и все предыдущие: плотный завтрак, поездка до школы и скучные уроки. Именно поэтому, прогуливаясь по школьному двору вместе с друзьями, Дадли уже собирался снова поиздеваться над их любимой игрушкой: Гарри Костом. Этот мальчик был тихим, неопрятно одевающимся и, казалось, создан Богом специально для издевок. Дадли уже предвкушал веселую потеху, когда заметил выходящую из музыкального класса сестру. Мало кто знал, а, говоря по правде, никто не знал, но Дадли очень любил Мелиссу. Ему нравилось наблюдать, как она работает в саду, казалось, рядом с девочкой цветы становятся ярче и пахнут сильнее. Дадли знал, если открыть последнюю страницу во всех тетрадях девочки, то там будут красивые рисунки. Мел, по мнению Дадли, знала мотив всех детских песен. Он всячески оберегал сестру от насмешек в школе: ну и что, что она ходит в его одежде и почти всегда коротко и неровно подстрижена, зато она его сестра. Для многих этого обстоятельства хватало. Но, несмотря на то, что сегодняшний день начинался, как и все предыдущие, сегодня должно было произойти событие, которое перевернет жизнь четырех человек.

На сегодня у Мелиссы занятия уже закончились, и она уходила домой, не дожидаясь, когда дядя Вернон приедет за Дадли. Проходя мимо группки воинственно настроенных старшеклассников, которым само существование такой странной девочки на Земле казалось преступлением, Мел старалась не прислушиваться к их обидным высказываниям. Но сегодня видимо не тот день, когда удастся отделаться парой оскорблений.

— Постой, Поти, куда же ты направилась? Или, может, направился? По твоей одежде и виду так сразу и не скажешь, мальчик ты или девочка, — Калеб, воинственный предводитель этой шайки, начал как обычно с одной и той же заезженной шутки. Стараясь сдержаться и не ответить колкостью на колкость, Мел продолжила свой путь. Но ребята упорно шли за ней. Какими же злыми и надоедливыми порой бывают семилетние дети!

— Ну, Потти, постой, куда же ты торопишься? Говорят, ты хорошо играешь на пианино. Не сыграешь нам какую-нибудь увертюру, — от такой неожиданности как умное слово из уст Дрейко, лучшего друга Калеба, Мелисса остановилась, неверующе смотря на мальчика.

— Не сыграю тебе что? — как-то неуверенно спросила Мел, панически отметив, что теперь находится в кругу мальчишек.

— Песенку, Потти, — второй раз повторить тоже слово Дрейко не удалось. Скептически покачав головой, Мел уже собиралась протиснуться между мальчишками, когда Калеб ухватил ее за правую руку, сильно сжав пальцы.

— Как жаль, а мы так хотели услышать что-нибудь в твоем исполнении, — усмехаясь, Калеб выгибал тонкие пальчики девочки, пока Мел шипя, не стала просить отпустить руку. Но просьбы, казалось, наоборот веселили мальчишку, который с еще большей силой изгибал пальцы, пока, наконец, не раздался неприятный хруст.

В следующий момент произошло несколько «незаметных» значимых событий: к упавшей на колени девочке, прибежала помощь, от «сильного» удара Дадли Калеб отлетел на несколько метров. Между мальчишками началась потасовка. Прибежавшие учителя смогли разнять драчунов, и вскоре все пострадавшие отправились в больницу.

Мелисса была оставлена в госпитале на пару дней — у нее были сломаны средние фаланги у указательного, среднего и безымянного пальцев. Дадли, получивший лишь ссадины и синяки, уехал домой вместе с перепуганными родителями. Всю дорогу мальчик был сосредоточен и о чем-то усиленно думал, не отвечая на настойчивые расспросы матери. Зайдя в дом, Дадли сразу же направился на второй этаж и стал выносить свои старые сломанные игрушки из маленькой спальни.

— Дадличек, зачем ты выносишь игрушки, милый мой? — обеспокоенно поинтересовалась Петунья, вертясь вокруг сына.

— Я освобождаю комнату для Мелиссы, — если бы сейчас в коридор дома номер четыре залетела бомба, она бы не смогла произвести такого эффекта, как эти слова. Петунья и Вернон одинаково непонимающе смотрели на своего работающего сына и пытались понять, как связаны эта спальня и маленькая девчонка.

— Зачем? — только и смог пробасить отец семейства. Швырнув на пол магнитофон, полученный на день рождения в прошлом году и сломанный буквально через неделю, Дадли негодующе развернулся к родителям.

— Как это зачем?! Она моя сестра, а живет в чулане под лестницей, донашивает за мной вещи и выполняет всю домашнюю работу. Вы хотя бы знаете, что она хорошо рисует и играет на пианино, — Вернон кривовато усмехнулся и тихо пробубнил: «Ну, теперь-то уже не сможет». Услышавший его Дадли кинул в отца первой попавшейся игрушкой, как оказалось, проткнутым футбольным мячом. — Вам что совершенно на нее наплевать? — в принципе такое иступленное состояние Дадли было для родителей нормой, но обычно с таким жаром он выпрашивал новые игрушки, а не защищал Мелиссу. Уже получивший за свою реплику Вернон молчал, прикидывая в уме, на что они смогут потратить деньги, которые семья Калеба уже успела перевести на его счет, чтобы замять случай в школе. К тому же мужчина был уверен, что его сын покричит и успокоится, так что не придется переносить скудный скарб девчонки наверх. А вот мысли Петуньи Дурсль в тот момент были намного более занятными. Смотря в личико своему разгневанному сыну, женщина вспоминала далекое прошлое, когда из зависти порвала отношения со своей сестрой. А сейчас та разорванная нить, казалось, на глазах вновь обретает прочность, но связывая уже ее сына и ЕЁ дочь.

— Прежде, чем ты примешь окончательное решение, Дадли, я должна тебе сказать, что Мелисса не такая, как мы. Она, как и ее родители, является… в-волшебницей, — последний аргумент в защиту своего настоящего, разбился о непреклонного сына.

— Да пусть хоть инопланетянка! Она — часть нашей семьи, — гневно воскликнул Дадли. Оглянувшись на застывшую супругу, Вернон спустился в чулан за мешком и стал собирать уже вынесенный сыном игрушки. Очистив комнату от хлама так, что в ней остались, лишь полки с книгами, семья поужинала и легла спать. Дадли засыпал со счастливой мыслью, что теперь он сможет нормально общаться с Мел. Радостным в ту ночь засыпал только мальчик. Супружеская чета еще долго обсуждала несчастный случай, поведение своего сына и свое отношение к малышке. После долгих и неприятных для себя споров, взрослые все же приняли решение, постараться более лояльно относится к Мелиссе.

А ничего не подозревающая об этих событиях девочка лежала в одной из палат больницы, размышляя о случившемся. Поведение Дадли бросившегося ее защищать не стало для Мел чем-то необычным. Она часто замечала на себе взгляд брата, наблюдавшего за ней, но он никогда не решался заговорить, чего-то стесняясь. А вот поведение Калеба и его дружков было для нее непонятным. Неужели, если у твоих родителей есть деньги, то ты можешь так себя вести: оскорблять и унижать тех, кто как-то отличен от тебя. Оскорбления для Мелиссы были делом привычным, но то, что Калеб сломал ей пальцы, было странно. Боли в тот момент девочка не испугалась, она испугалась той силы, что вылетела из нее, когда упала на колени. Она и раньше чувствовала в себе что-то необычное: цветы рядом с ней зацветали и, иногда спотыкаясь на ступеньках лестницы, Мел зависала в воздухе, а не падала. Но сегодня все было иначе — эта сила стремилась не защитить, а уничтожить. Мелисса хотела, чтобы Калебу было больно и от «удара» Дадли он улетел прочь. Надеясь, что его приземление было болезненным, Мел баюкала свою загипсованную руку.

Это был знаменательный день для каждого члена семьи Дурслей и Поттер.

После него были полгода, в течение которых Мел изучала много устных предметов. Полгода, за которые она смогла много узнать о своем кузене и даже подружиться с ним. Полгода диких мучений от заживающих пальцев и невероятное разочарование, когда понимаешь, что придется снова учиться писать и рисовать правой рукой. Полгода, в течение которых пытаешься свыкнуться с правдой о том, кто ты на самом деле и кем были твои родители. Годы, чтобы свыкнуться с поведением дяди и тети и найти в своем положении домовенка приятные стороны.

В первый день, когда Мел приехала из больницы, выяснилось, что теперь она будет жить в маленькой спальне на втором этаже. Расположившись на кровати, Мелисса со смешанными чувствами рассматривала скудную обстановку Своей комнаты. Тетя зашла в комнату, держа в руках коробку из-под обуви.

— Это все что у меня осталось от твоей матери, — положив коробку на стол, тетя вышла, произнеся уже у самой двери, — Не опаздывай к ужину.

В коробке оказалась тетрадь с рисунками и несколько писем. Все письма были адресованы Петунье от Лили, кроме одного, лежащего поверх остальных вещей. Оно было написано неким Альбусом Дамблдором, просившим позаботиться о Мелиссе и объяснившим, что произошло. Жуткая автомобильная авария оказалась, в сущности, нападением темного волшебника на семью Поттеров. А шрам на левой ключице не от осколков стекла и металла, а от смертельного заклятия, отскочившего от девочки и уничтожившего наславшего его колдуна. В письмах от матери часто можно было заметить извинения за то, что она учиться в магической школе, а Петунья туда не попала. Не надо было быть великим мыслителем, чтобы понять, что тетя Мелиссы не простила своей сестре этого факта. Зато тетрадь с рисунками стала настоящим кладезем информации. Внизу каждого наброска была подпись. Впервые именно в тетради матери Мелисса увидела, как выглядели ее бабушка и дедушка, ее отец и мать, и множество друзей родителей.

Вот так и выяснилось, что та внутренняя сила — это волшебство. Мелисса с особым энтузиазмом старалась развить свою силу. Дадли отчасти ей в этом помогал. Но если в волшебстве и волшебных пакостях оба ребенка много не смыслили, то в обычных упражнениях Дадли помогал сестре с большей отдачей: особо уделяя внимание разработке сломанных пальцев. Так что именно благодаря усилиям брата Мелисса терпеливо, но с большой долей проклятий снова научилась писать и рисовать правой рукой. Правда, теперь помимо шрама на ключице, который можно было закрыть одеждой, у девочки красовались три шрама на пальцах.

К концу первого учебного года ребят семья Дурслей уехала на отдых во Францию, где провела все летние каникулы. Так что дядя Вернон и на отдыхе не упустил возможности для развития своей фирмы и заключил несколько важных контрактов. Мелс очень понравилась эта страна. Позднее Дурсли купили небольшой домик в пригороде и часто летали во Францию на отдых. По окончанию этих занимательных каникул Мелисса научилась бегло говорить по-французски, решив обязательно выучить этот язык дома. Ну а по возвращению их ждал тот же дом, та же школа, и те же друзья Дадли. При всей своей необычности Мелисса стала вполне обычным ребенком для Тисовой улицы и дома номер четыре. Правда она все равно так же убиралась в доме и делала всю прежнюю работу, но уже не из-за криков тети, а потому что ей нравилось занимать себя чем-нибудь. Сказывались прошедшие годы, когда девочка не знала безделья.

Особо неприятным временем для Мел были приезды тетушки Мардж. Если тетя и дядя научились терпеть девочку и почти не обращать на нее и ее фокусы внимания. Все-таки Дадли ее защищал, а против собственного сына родители идти не собирались. В тайне они надеялись, что скоро ему надоест с ней общаться и все будет как прежде. Однако для Мардж Мелисса так и осталась паршивой девчонкой с родителями — алкоголиками, погибшими в автокатастрофе, и никто не решался ее переубедить. Две недели жесткого третирования, от которого удавалось скрыться лишь в школе, казались вечностью каждый год.

Музыкальный класс из-за малого количества учащихся нередко пустовал, поэтому мистер Крик часто разрешал Мелс практиковаться, ожидая, когда у брата закончатся занятия.

— Ваша тетка снова приехала погостить? — сев рядом на скамеечку, поинтересовался Пирс Полкисс, лучший друг Дадли.

— Да, Марджори Дурсль, снова озарила нас своим присутствием, — мелодия изменилась на чуть более ироничную. — Вчера чуть не довела тетю Петунью до истерики, вернее, не она, а ее Злыдень. Он изгрыз ножку кофейного столика и уже покушался на вторую, когда это заметили. Надо было видеть выражение лица тети Петуньи, когда Мардж отмахнулась от этого происшествия, как от малоинтересного, и снова принялась костерить моих родителей. Кстати, почему ты один, где остальные?

— Меня выгнали с урока, поэтому я оказался здесь раньше, — весело усмехнувшись, Пирс начал рассказывать, что произошло. Остальные ребята во главе с Дадли пришли как раз к концу длинной и увлекательной повести о том, что классическая английская литература не имеет смысла. Закрыв музыкальный класс и отдав ключ учителю, Мелисса вместе с мальчиками отправилась к выходу из школы. Но вместо привычного джипа дяди Вернона Мелс и Дадли ожидал сюрприз в виде тетушки Мардж и Злыдня. Пожелав удачи, Пирс с ребятами разошлись к своим родителям, приехавшим за ними, а двое оставшихся горемычно поплелись на встречу с неизбежным — к тете.

— Дадличек, как твои дела в школе? — потискав племенника, поинтересовалась тетушка. Мел чуть отошла в сторону, чтобы отдалить тот момент, когда внимание Мардж остановится на ней.

— Нормально, а где отец? — еле вырвавшись из цепких рук тети, буркнул красный, как рак, Дадли, оглянувшись на Мелс в поисках поддержки. Волей-неволей девочке пришлось встать рядом с братом.

— Он не успевал приехать, и я решила забрать своего любимого племянника из школы, — уже собираясь снова начать тискать Дадли, Мардж, наконец, заметила Мелиссу. И началось. Поток ругательств в адрес Мелс и ее родителей, казалось, никогда не иссякнет, с каждым годом становясь все больше и больше. Вот уже пятый год Мел выслушивает все эти оскорбления и к своим десяти годам может похвастаться словарным запасом бывалого портового грузчика. Меланхолично отметив парочку новых эпитетов, Мелисса решила завести тихую беседу с братом.

— Знаешь, мне кажется, она все время, пока живет у себя дома, придумывает оскорбления для моей семьи, — идущая впереди и разливающаяся соловьем Мардж не заметила, что ее красноречивая речь уже не производит эффекта.

— Да, уж точно, а особо остроумные, наверное, еще и записывает, чтобы не забыть, — заметил Дадли. Тихо прыснув, дети стали комично строить друг другу рожицы, изображая тетушку Мардж, записывающую что-то в большом блокноте. На одной такой особо удачливой карикатуре Мардж угораздило повернуть голову в сторону детей, и тут ее речь относительно Мелиссы стала еще более яркой. Поток ругательств прекратился, прямо скажем, очень неожиданно: Злыдень, решивший еще и покусать девочку, был отброшен веткой стоящего неподалеку дерева метров на семь. Убежав к пострадавшей собаке, Мардж все сетовала на ветреную погоду.

— А метилась ты по кому? — весело поинтересовался Дадли, вышагивая дальше уже без надсмотра и причитаний тетки.

— Метилась я по Марджори, ясно освещающей наше с тобой существование эти неполные две недели, да получилось вот только по шавке заехать, — притворно печально призналась Мелс.

— Какая оплошность, Мелисса. Тебе еще практиковаться и практиковаться, — наставительным тоном отчитал ее Дадли. Усмехаясь, дети прошли остаток пути относительно спокойно: Мардж уже не обращала на них внимания, уделив его всецело псу.

— Одно радует — летом, после моего дня рождения, я получу письмо из Хогвартса. И тогда нежданные визиты тетушки на зимние и пасхальные каникулы не будут меня беспокоить, — тихо призналась Мелс, заходя домой. Кивнув в знак согласия, Дадли бросил свои вещи в прихожей и устремился на кухню в поисках чего-нибудь вкусненького.

Вот такой не слишком веселой, но и не очень однообразной была жизнь Мелиссы Поттер в доме номер четыре по Тисовой улице. Меленький домовенок с нетерпением ждал момента своего одиннадцатилетия, когда магически мир, наконец, откроет перед ней свои двери.

Примерно за неделю до конца июля, знаменательное событие, которого так ожидала Мелисса, наконец, произошло. Ей прислали письмо из Хогвартса. Серая сова, царапающая своими когтями стекло в маленькую спальню дома номер четыре, была впущена в комнату. Отвязав от лапки птицы конверт, взволнованная Мелисса вряд ли поняла смысл прочитанного, но все же смогла четким подчерком написать ответное послание с согласием и отправить его с той же совой. В письме была сказано, что первого августа за ней придет волшебник, который сопроводит ее в Косую аллею за необходимыми к школе вещами. Неделя до собственного дня рождения показалась девочке вечностью, еще худшей, чем приезд тетушки Мардж. Обычно в день рождения Мелс Дурсли просто пили чай с тортом, подарков ей не дарили. Но и этого скромного чаепития для Мел хватало. Но сегодня тетя Петунья, зайдя с утра в спальню к племяннице, явно желала поговорить и что-то подарить. Закрыв за собой дверь, тетя села за стол напротив Мелиссы и положила перед собой небольшую плоскую коробочку — обычно в таких хранятся драгоценности.

— Сегодня тебе исполняется одиннадцать, и в этом году ты впервые отправляешься в свою школу. Когда-то давно Лили точно так же ожидала этой поездки. В тот день родители купили нам одинаковые подвески в виде перышка. Свою… я давно потеряла, а вот подвеска Лили хранилась у наших родителей. Она проучилась с ней в этой школе, и, я думаю, будет уместным отдать подвеску тебе в тот же момент, когда она появилась у твоей матери. С Днем Рождения, — пододвинув коробочку ближе к Мел, Петунья вышла из комнаты. Сложно понять, что это было — толи благословление, толи прощение. Сказав «спасибо» в пустоту, Мелс открыла свой подарок. Маленькое золотое перышко на цепочке было очень красивым. Застегнув цепочку на шее и посмотрев в зеркало, Мелисса почувствовала себя совсем взрослой. Теперь она, как и мама, поедет в волшебную школу.

Утро следующего дня началось для девочки значительно раньше, чем прозвенел будильник. Слишком взволнованная, она не могла спать, поэтому, застелив постель и взяв одежду, отправилась в ванную, пока ее не занял кто-нибудь из взрослых. Так что к моменту, когда тетя Петунья спустилась на кухню делать завтрак, он уже был наполовину приготовлен. Скептически осмотрев племянницу, Петунья уже хотела что-то сказать, но потом отвернулась к плите и продолжила за девочку готовку.

— Доброе утро, — невнятно пробубнил Дадли. Сегодня ему предстоял поход к стоматологу, и он заметно расстраивался. Три дня криков не возымели эффекта, и поход к врачу не отложился. В связи с таким мрачным положением вещей завтракали в полной тишине. Пара попыток Дадли, начинающего снова канючить о своем нежелании, были жестко отклонены тетей Петуньей. Дядя Вернон, опасаясь, что и ему попадет, если он встрянет в защиту сына, благополучно скрылся за газетой. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, Мелисса пулей вылетела с кухни, не желая услышать очередной отказ Петуньи, и увидеть кислую физиономия Дадли.

— Доброе утро, — ранним гостем оказался мужчина средних лет приятной внешности. — Меня зовут Сириус Блэк, я пришел, чтобы сопроводить Мелиссу Поттер в Косую Аллею.

— Мелисса Поттер — это я, — мистер Блэк был в альбоме матери, поэтому сейчас Мел с интересом сравнивала молодого друга родителей с этим взрослым подтянутым мужчиной. — Может быть, Вы пройдете в дом? — открыв дверь пошире и отступая с прохода, поинтересовалась Мелс. Увлеченные разглядыванием друг друга они вспомнили о правилах приличия не сразу.

— Да, спасибо.

Петунья как раз выходила из кухни, когда услышала приглашение племянницы. На свадьбе сестры этот мужчина был шафером. Кивнув в знак приветствия, она вновь ушла.

— Ну, что ж, давай начнем нашу прогулку за покупками. Возьми письмо, и мы аппарируем, — не став переспрашивать, что они сделают, Мелс убежала наверх за письмом. Когда девочка спустилась обратно в прихожую, то застала гостя рассматривающим один из ее рисунков, висящих на стене. Дадли очень хотел, чтобы она его нарисовала, поэтому терпеливо позировал для нее несколько недель.

— Письмо у меня, можем… отправляться, — скромно заметила Мелс, отвлекая мистера Блека от его занятия.

— А? Да, конечно. Возьми меня за руку, и мы переместимся в Дырявый котел, — начиная сомневаться в умственных способностях своего сопровождающего, который с почти щемящей преданностью смотрел на нее, Мелисса все же взяла его протянутую руку.

Перемещение, как оказалось, вещь удивительная. Один раз, когда Мелс забыла ключи, ей пришлось протискиваться через узкое подвальное окно, чтобы попасть в дом. Так вот, перемещение через пространство оказалось в сто раз паршивее и хуже чем, то подвальное окно. Пошатываясь из стороны в сторону и глубоко дыша, Мелс осматривала бар, в который они перемес… попали.

— Аппарация поначалу кажется неприятной, но потом ничего — свыкаешься и даже начинаешь получать от этого наслаждение, — весело проинформировал ее Сириус Блэк. Пробормотав в ответ, что-то нечленораздельное из лучших эпитетов тетушки Мардж, Мелисса все-таки нашла в себе силы поинтересоваться, куда идти дальше. А дальше нужно было выйти из бара в небольшой тупичок и, постучав волшебной палочкой по определенным кирпичам, открыть проход в ту самую Косую аллею. Правда к разочарованию ухмыляющегося Сириуса, Мелисса ничем не выдала своего волнения и довольно спокойно шла через проулок к банку. Оторопевший от такого поведения девочки, которая никогда не видела ничего магического, но вела себя так, как будто всю жизнь здесь прожила, Блэк растерялся и молчал. Хотя, когда он всю неделю терроризировал свою жену и сына речью к крестнице, красноречия у него было значительно больше. Так, в полном молчании, они вошли в банк и добрались до ячейки девочки. Поездка произвела на Мелиссу такое же неизгладимое впечатление, как и аппарация. Шепча что-то себе под нос, она впервые за короткое время их знакомства ахнула, когда увидела, сколько денег находится в ее первой ячейке. Благоразумно решив, что Мелс не сможет разговаривать на пути назад, Сириус завел с ней беседу, когда они вышли из банка.

— Мой сын тоже в этом году поступил в Хогвартс, вещи ему мы купили пару дней назад, — не услышав реакции на эту реплику, Блэк решил продолжить по-другому. — Ты, наверное, не знаешь, Мелисса, но я был другом твоих родителей.

— Я знаю, — нагло перебив нерешительного взрослого, Мелс завернула в книжный, посчитав, что здесь можно будет купить учебники. Продавец вежливо поздоровался с Блэком и, спросив, зачем мужчина пришел в магазин вновь, отправился за учебниками. Сириус снова начал собираться с духом, но не тут-то было.

— «Маглорожденные: путеводитель в волшебный мир». Что значит маглорожденные? — с интересом рассматривала книгу Мелс.

— Это дети, у которых есть волшебная сила, но они родились в обычной семье, то есть родственников волшебников, у них нет. А эта книга может помочь чем-то на первых порах, пока ребенок еще совершенно ни в чем не разбирается, — гордый тем, что смог ответить на вопрос, Сириус улыбался от уха до уха, посматривая на крестницу. Быстро взглянув на Блэка, Мелисса отвела взгляд в сторону, сказав, что хотела бы купить эту книгу. Для Мелс в этом месте было интересно все, но она немного побаивалась расспрашивать мистера Блэка — очень уж странно он себя вел. Все его печальны взгляды в сторону девочки не внушали ей доверия. Так же помимо учебников и путеводителя Мелс приобрела несколько книг на французском языке: это были книги о защитных заклятиях. Следующим магазином, в который они зашли, была аптека, где странный на вид мужчина продал им не менее странные вещи. Пока они шли к лавке за котлом и весами, Сириус все же решил снова завязать разговор, но уже с самого веского аргумента.

— Мелисса, ты, наверное, не знаешь, — на этой фразе девочка покосилась на него как на душевнобольного, но перебивать не стала. — Я был очень близким другом твоего отца: одним из… трех. Я был шафером на их свадьбе… и, Мелисса, я твой крестный отец, — сказав это, Сириус остановился, а Мелс по инерции сделала еще пару шагов, но заметив, что ее сопровождающий не идет рядом, развернулась к мужчине. Окинув взволнованного теребящего край рукава Блека скептическим взглядом, Мелс улыбнулась.

— В таком случае я рада с Вами познакомиться, мистер Блэк, — протянув ему руку, Мелисса мягко улыбнулась. Заметно повеселивший от этих слов Сириус с радостью ответил на рукопожатие, и они продолжили путь,

— Честно говоря, я очень боялся нашей встречи. Последний раз, когда я тебя видел, был очень давно, когда… — замолчав на полуслове, Сириус все же пересилил себя. — Когда произошла трагедия, и твои родители умерли. Я хотел, чтобы ты жила со мной, но, поговорив с профессором Дамблдором, решил, что тебе все же будет лучше с тетей. Прости, что все это время не навещал тебя, просто мне было сложно. После той трагедии я уехал из Англии и все эти десять лет жил в Америке. Только недавно смог вернуться на Родину.

— Не стоит извиняться. Вам, должно было быть хуже, чем мне. Вы же знали их с детства и в одночасье потеряли. Я прекрасно жила и у тети, — очаровательно улыбнувшись, прикрывая свою ложь, Мелс зашла в лавку. — Как зовут Вашего сына и жену?

— Давай ты не будешь мне Выкать, а то я чувствую себя стариком, — кивнув продавцу в знак приветствия и попросив необходимые вещи, произнес Сириус. Согласившись на это предложение, Мелс попросила купить еще и зачарованный мяч для регби, разумно решив, что после сегодняшнего похода к стоматологу Дадли нужна будет моральная и материальная поддержка. Свойствами мяча была предотвращена возможность прокола или потери. Расплатившись за покупки, Сириус продолжил разговор.

— Мою жену зовут Стефани, мы познакомились с ней на свадьбе твоих родителей. А сына — Томас. Правда, о его существовании я узнал, когда встретил Стефани в Америке, — смущенно признался Сириус. Весело фыркнув, Мелс уткнулась в письмо, пытаясь скрыть свою улыбку.

— Это же замечательно, что Вы… ты вообще о нем узнал, — как бы, между прочим, тихо произнесла Мел, а затем уже более громко. — Осталось купить мантии, волшебную палочку и какое-нибудь животное.

— А кого бы ты хотела? — добродушно спросил Сириус, даже не задумываясь об ответе.

— Змею, я умею с ними разговаривать, — скривившийся Блэк представлял собой забавное зрелище.

— Твоей матери тоже нравились экзотические животные. Пока ты покупаешь мантии, — протянув девочке кошелек, Сириус оглянулся, явно выискивая кого-то взглядом. — Я отойду ненадолго. Мне нужно встретиться с одним человеком. Примерка, подгонка и прочее займет где-то полчаса, к этому времени я уже освобожусь и мы пойдем покупать твое животное и волшебную палочку, — отдав Мелс на растерзание мадам Малкин, Блэк подмигнул девочке на прощание и скрылся в неизвестном направлении. Мадам была мастером своего дела, поэтому уже через десять минут Мелисса пообещала как-нибудь отомстить Сириусу. После бунта Дадли гардероб Мелс сменился, но ходить по магазинам одежды она все равно не любила. Да и не привыкла. Поэтому, когда все необходимые мантии были подобраны, и оставалось только подождать, когда их подгонят по размеру, Мелисса перешла в комнату, где находился еще один подросток, ожидающий своих вещей. Окинув Мелиссу оценивающим взглядом, юноша решил начать беседу.

— Тоже поступаешь в Хогвартс? — манерой говорить и держаться это мальчик напоминал Мелс Калеба. Но, так как Мелисса была человеком воспитанным и не считала себя мнительной, она кивнула в ответ. — Уже знаешь, на какой факультет поступишь?

— Нет, — Мел как раз хотела расспросить о школе крестного, но не успела.

— Вообще-то никто заранее не знает… Но я уверен, что попаду в Слизерин, там училась вся моя семья, — а дальше пошли разглагольствования о каком-то виде спорта и гоночной метле. Так что Мелиссе оставалось лишь кивать в ответ. Вещи для юноши сделали быстрее, поэтому он ушел из магазина раньше.

— Увидимся в школе, — кивнув на прощание, произнес он.

— Да, конечно, — без мальчишки в магазине стало совсем скучно, но зато тихо. Вскоре и мантии Мелиссы были готовы. Мелс расплатилась с продавщицей и вышла из магазина. На улице она заметила Сириуса, разговаривающего с миловидной блондинкой. Рядом с женщиной стоял недавний знакомый Мел. Заметив крестницу, Блэк попрощался со своей спутницей и поспешил к девочке.

— Ну как тебе покупка мантий? — излишне веселый и радостный, Сириус буквально сиял.

— Дадли бы тут непременно понравилось. А кто была та женщина, с которой ты разговаривал? — любопытство распирало Мелс. Все же хотелось узнать, кем был мальчик, проговоривший с ней минут пятнадцать, но так и не представившийся.

— Это моя кузина Нарцисса и ее сын Драко. Драко тоже поступает в Хогвартс. Он, кажется, тоже покупал мантии. Вы не успели познакомиться? — какой-то особой растроенности в голосе от этого вопроса не было, поэтому Мелс подумала, что общаются они с сестрой не так уж и тепло.

— Ну почему же, мы минут пятнадцать мило беседовали. Только он так и не представился.

Следующим магазином, куда они пришли, оказалась лавка Олливандера, производителя волшебных палочек. Сам мастер был пожилым мужчиной с большими почти бесцветными глазами, которые изучающее остановились на Мелиссе. Казалось, колдун хочет угадать, из чего «сделана» девочка.

— Здравствуйте, мистер Олливандер, — Сириус смело нарушил гляделки между его крестницей и старым мастером.

— Мистер Блек, рад видеть Вас снова. Вижу на этот раз Вы пришли с крестницей, а не с сыном. Надеюсь, Тому нравится его палочка? — поинтересовался мастер, доставая из кармана небольшую линейку.

— Да, он очень рад, — Сириус лучезарно улыбался, вспоминая что-то. Старик Олливандер, весело посмеиваясь, снова обратил свое внимание на Мелс.

— Мелисса Поттер, я долго ждал этой встречи. Я помню, как ваши родители совсем недавно покупали свои волшебные палочки. У вашего отца была палочка 11 дюймов, красное дерево, очень гибкая, великолепна для трансфигурации. У вашей матушки — 10¼ дюймов, ива, элегантная, очень гибкая, свистящая при взмахе. Давайте узнаем, какая выберет вас, моя милая. Какой рукой вы держите палочку?

— Я правша, — мистер Олливандер взял руку Мелс в свою и стал измерять длину ее пальцев, ладони, расстояние от запястья до локтя, а затем линейка сама продолжила измерения. Но мастер так и не выпустил ладошку Мелиссы из своих рук, проводя своими шершавыми пальцами по линиям шрамов.

— У вас были сломаны пальцы. Ну, что же, давайте начнем с этой палочки, — мастер ушел куда-то вглубь магазина, а Сириус, наконец, обратил внимания на руку крестницы, заметив тонкие шрамы. Олливандер быстро вернулся, держа в руках небольшую коробку.

— 11 дюймов, вишня, очень мягкая и податливая, — вложив палочку в руку Мелс и, забрав линейку, все еще делающую измерения, мастер попросил ее взмахнуть рукой. Чувствуя себя достаточно глупо, Мелисса выполнила то, что ее просили. Ничего не произошло. Девочка непонимающе посмотрела на хозяина магазина, но Олливандер сразу же забрал палочку из ее рук и отправился искать другую. Ошарашенная Мелс повернулась к Сириусу, пожимавшему в ответ плечами. Мастер принес сразу же несколько коробочек с волшебными предметами и начал предлагать испытать палочки Мелиссе, но должного эффекта не происходило. Улыбаясь, как душевнобольной, старичок вскоре ушел за новой порцией палочек.

— Он всегда такой? — тихо поинтересовалась Мел, подойдя к крестному.

— Да, мы подбирали палочку Тому минут сорок, а он все веселился и веселился. Откуда у тебя эти шрамы? — осторожно спросил Сириус, рассматривая руку крестницы.

— Сейчас уже сложно сказать, как я их получила, слишком давно это было. А вот шрам на ключице остался после нападения Лорда, — Мелисса показала на тонкую белую линию на левой ключице не до конца скрытую бретелькой летнего сарафана. В этот момент вернулся мастер с еще большим количеством коробок. Положив их все на стол, Олливандер взял одну и, немного повертев в руках, все же решился попробовать.

— Почему бы и нет? Возьмите эту палочку, — но, как и раньше, ничего не произошло. Растянувшись в еще более безумной улыбке, старичок забрал палочку и начал давать другие.

— Простите, а что необычного было в той палочке? — взмахнув очередной из них, Мелс умудрилась уронить ближайший ряд коробок и быстро вернула эту вещь владельцу.

— Я помню все проданные волшебные палочки. И так получилось, что сестра-близнец той убила ваших родителей. Вот, попробуйте еще вот эту, — Олливандер движением фокусника извлек с ближайшей полки одну из коробок, не уронив ни одной лежащей поверх, и, достав палочку, протянул ее девочке. На этот раз палочка подошла, озарив помещение зеленоватым мерцанием.

— 10 дюймов, ива, крепкая, очень гибкая, хороша для чар и рун, — запаковав палочку, Олливандер протянул ее Мел. Расплатившись, они вышли из помещения и направились в последний на сегодня магазин. В зверинец. К большому разочарованию Сириуса Мелисса все же выбрала себе змейку. Маленькая серебриста рептилия — вырастающая длиной не более тридцати сантиметров, со шкурой очень важной в зельеварение.

— Ну, что же, давай устроим себе поздний обед или ранний ужин, — продвигаясь к Дырявому котлу, произнес Сириус. Заказав несколько блюд, уставшие, они устроились за неприметным от входа столиком.

— Расскажи мне о своей жизни, Мелисса, — расставив принесенное кушанье на столе, попросил Блэк.

— Эм… Ну меня зовут, Мелисса Лилиан Поттер. До одиннадцати лет я училась в начальной школе города Литтл Уингинг. Вместе с семьей тети часто ездила во Францию, несколько раз мы были даже в Болгарии и Италии. Я свободно разговариваю на этих языках, но лучше знаю и больше люблю французский. Я неплохо рисую и играю на пианино. Пожалуй, это все, что я могу о себе рассказать. Ах, да, у меня аллергия на апельсины, — улыбаясь, Мелс отодвинула сок и забрала у Сириуса кофе. — А теперь ты расскажи мне о себе.

Мужчина ухмыльнулся и в тон девочке начал свой рассказ:

— Меня зовут, Сириус Орион Блэк, я родился в одной из благороднейших волшебных семейств. Но семейка, знаешь ли, еще та, поэтому я сбежал из дома, уже не помню на каком курсе. Учился в Хогвартсе вместе с твоими родителями на факультете Гриффиндор. Я был первым из моей семьи, кто попал на этот факультет. Вместе с твоим отцом, и нашими друзьями Ремусом и… Питером, — на этом имени мужчина запнулся и презрительно выдавил его из себя, — мы устраивали всевозможные пакости и называли себя «мародерами». Мы все: я, Джеймс и… Питер были анимагами, превращались в животных. Твой отец был оленем, я — черный пес. На свадьбе твоих родителей я был шафером. Мы вместе с Джеймсом учились в школе авроров. На протяжении всей беременности Лили мы думали, что родится мальчик — нас и целители в этом убеждали, но к великому удивлению всех родилась ты. Поэтому нам с Ремусом пришлось спешно менять подарок с уменьшенной модели летающего мопеда, который, несомненно бы, понравился трех-четырех годовалому мальчишке на большую игрушку — зачарованного лисенка. После… смерти твоих родителей я уехал жить в Америку. Там, как ты уже знаешь, повстречал Стефани и, выяснив все подробности рождения нашего сына, предложил выйти за меня замуж. Она, как видишь, согласилась. В Америке я работал аврором, и у меня даже есть несколько наград. Недавно, когда Тому исполнилось одиннадцать, мы переехали в Англию, чтобы он пошел в Хогвартс. Вот собственно и моя история.

— Твоя история значительно длинней моей, — улыбнулась Мелисса. — Ты несильно изменился со студенческого времени, конечно, повзрослел, приобрел ряд морщинок, бороду, изменил стрижку, но взгляд у тебя остался такой же детский, — произнесла свой вердикт Мелисса, закончив мысленное сравнение рисунка и оригинала.

— Почему ты так думаешь? — улыбаясь такой непосредственности, спросил Сириус.

— У моей матери в школе была тетрадь, в которой она нарисовала всех своих друзей, родственников, преподавателей. Ты там тоже есть — я просто сравнила.

— Ах, да, ее черная тетрадочка. Она никогда не давала нам в нее заглянуть, — Блэк печально улыбался. — Знаешь, ты очень на нее похожа: худенькая, невысокая, с красивым личиком, изумрудно-зелеными глазами и темно-рыжими волосами. Ты мало, что унаследовала от Джеймса. По крайней мере, во внешности.

— Я знаю. Я видела и его.

— Мелисса, я был бы рад, если бы ты переехала жить к нам. Все же так ты будешь ближе к магическому миру, и я смогу помочь тебе, если что, — самый важный вопрос всей прогулки был задан.

— Спасибо, Сириус, но нет. Может быть, как-нибудь потом я соглашусь переехать, но сейчас это будет предательством с моей стороны к семье Дурслей, — Блэк понимающе кивнул, и не стал спорить.

Аппарировав в дом номер четыре, Сириус увеличил все покупки и разместил их в сундуке. Пообещав встретить Мелс на вокзале, он попрощался и переместился домой. Мелисса еще несколько минут стояла в своей комнате одна, а затем, достав подарок для Дадли и, сняв с руки змея — Шизика, отправилась к Дадли, чтобы поделиться новостями и посочувствовать его больным зубам.

Сегодняшнее появление в магическом мире Мелиссы Поттер заметил лишь один человек, написавший письмо своему старому другу. В письме он сообщал, что девочка купила не ту волшебную палочку, которую он ожидал.

Весь август Мелс старательно читала купленные книги. Благодаря своей усидчивости девочка успела выучить все полезные и интересные заклинания. А из путеводителя для маглорожденных еще и узнать много интересного и странного о волшебном мире. Так, оказывается, у магов была своя полиция — их называли аврорами. Была своя больница, где работали целители. И даже было свое правительство — Министерство Магии. Причем, у разных стран все это было разным. Можно сказать, что в каждой стране было по несколько государств: обычное и магическое. И иногда магические главы государств могли связываться с простыми, если произошло что-то из ряда вон выходящее. Так, когда шла война с Темным Лордом, премьер-министр Британии знал об этом. В Англии была всего одна магическая школа Хогвартс, которая принимала всех молодых волшебников, несмотря на их происхождение. Добираются до этой школы обычно на поезде, отходящем от вокзала Кингс Кросс с платформы 9 и ¾. Оказывается, чтобы ее обнаружить, нужно пройти через стену между 9 и 10 платформой.

Сириус часто писал крестнице, отвечая на ее расспросы и расспрашивая ее. Как он ни предлагал переехать к нему, Мелс неизменно отказывалась. Поэтому в письме, написанном 31 августа, уже не было таких уговоров, лишь настоятельная просьба приехать на вокзал к половине одиннадцатого утра. Быстро написав ответ, Мел отправила филина крестного обратно к нему домой.

— Думаешь, в Хогвартсе интересно? — поинтересовалась Мелс у Шизика, точащего свои клыки об ножки стула.

— Да, там должно быть очень интересно. Там должно быть много крыс, — с явным предвкушением прошипел змей.

— Маленький троглодит, — фыркнула Мел. Постучав в дверь комнаты сестры, улыбающийся Дадли зашел внутрь и плюхнулся на кровать.

— Мелисса, ты обязана мне помочь, — маниакальная улыбка не сходила с лица кузена. Скептически осмотрев брата, Мелс подобрала с пола Шизика и, улыбаясь, поинтересовалась, в чем именно нужна ее помощь. — Недавно к нам переехала одна семья. У них есть сын — Роджер, он наш ровесник. Жуткий ботан и всегда ходит с таким выражением на лице, как будто он тут король. Мы с Пирсом хотим над ним подшутить.

— И, очевидно, в этом должна помочь вам я, — уже поняв, к чему клонит брат, на той же ехидной волне продолжила Мелс.

— Да, ты прямо читаешь мои мысли! Пирс узнал, что этот царек боится змей, а твой Шизик мог бы его неплохо напугать.

— О! Я всегда за! — змей заерзал по руке Мелиссы, явно выражая свое согласие на участие в этом приключении.

— Ну, хорошо, и как мы это совершим? — в авантюрах Дадли Мелс всегда участвовала охотно: если что, он всегда мог ее выгородить, а его — родители. Но, так как чаще всего ребята подстраивали пакости благодаря дару Мелиссы, то они выходили сухими из воды без чьей-либо помощи.

— Он сейчас должен быть в парке вместе со своими дружками. Ты подкинешь Шизика поближе к нему, а змей зашипит на него. И когда Роджер испугается, подойдем мы: мол, смотрите на него такой крутой, а маленькой змейки испугался.

— Я могу даже укусить его. Я не ядовитый, так что ничего страшного не произойдет. Так позаикается от страха пару дней, — усмехнувшись, Мелисса перевела брату предложение Шизика, и оба подростка отправились претворять план в жизнь. Пирс нагнал Мелиссу и Дадли по дороге. Полкисс не знал, что Мелс волшебница. Ему всегда казалось, что из всех неприятностей, в которые они попадали, будь то кража журнала или пакости школьным хулиганам, они выходят незамеченными благодаря невероятному везенью Мелиссы. Вот и сейчас он был уверен, что змей Мел подползет к Роджеру, и тот от страха завизжит, как девчонка. Когда Пирс увидел домашнего любимца Мелиссы, он и сам чуть не закричал, но Дадли, спокойно взявший змея на руку, немного успокоил его.

Когда же ребята незаметно подошли к качелям в парке, где был тот самый Роджер с компанией, они были неприятно удивлены. Мальчишка оказался умным ботаником и завел дружбу с Калебом и Ко. Шизик, заметивший напряжение хозяйки, и то, какой агрессивной стала ее магия, сжался, как для прыжка, и решил, что сегодня он обязательно кого-нибудь покусает.

— Пожалуй, планы меняются, — с неприятным блеском в глазах ехидно протянул Дадли. Ему так и не удалось отомстить Калебу за тот случай с сестрой, а сегодня намечалась прекрасная возможность это сделать. — Мелс, я думаю лучше, чтобы Шизик покусал Калеба, а этому ботанику хватит и одного удара между глаз, — Пирс, в предвкушении потирающий руки, кивнул, одобряя план Дадли. Мелиссе не слишком хотелось ввязываться в такие авантюры, но сейчас она чувствовала за собой силу и желание отомстить. Мелс, отпустила змея в траву, и, некоторое время ребята наблюдали, как змей подползает к… жертвам. Когда расстояние между Шизиком и калебовской компанией было достаточным для прыжка, Дадли и Пирс вышли из укрытия, оставив Мелиссу. Вернее Полкисс думал, что так будет лучше: от хрупкой маленькой девочки, пусть и умеющей защищаться, так как кузен ее этому учил, особой пользы не будет. А Дадли точно знал, если что Мелисса сможет что-нибудь придумать, чтобы их выручить.

— Калеб, какая встреча, — злобно улыбаясь, пробасил Дадли. Пирс неприятно ухмыльнулся. Наблюдавшая за всем Мелисса скептически покачала головой — слишком уж они бравируют, выходя вдвоем против пятерых крупных… дебилов.

— Дадли, рад тебя видеть, — не менее гнусно проговорил Калеб, оглядываясь на своих друзей. — Где же твоя сестра? — Шизик, до этого наблюдавший за всем из травы, решил, что уже пора, и, быстро метнувшись, вцепился Калебу в ногу. Не ожидавший такого юноша закричал от боли и упал на колени. Роджер, когда увидел змея, как и предполагали ребята, завизжал. И тут к всеобщей суматохе прибавились еще и то, что Дадли и Пирс налетели на Дрейко, Майка и Тайлера. Все это начинало походить на кучу-малу с катающимися по земле дебилами и визжащим, как девчонка, ботаником. В общем, ситуация начала выходить из-под контроля. То, что начиналось как шутка, грозило закончиться серьезными последствиями. Скалящийся Шизик явно получал удовольствие от той суматохи, которую натворил, и, чтобы лучше видеть деяние зубов своих, заполз Мелс на плечо. Мелисса понимала, что ей пора остановить ребят, пока кто-нибудь не сломал себе что-то особо важное. Хотя какой-то части ее души нравилось, что ее обидчики получают по заслугам. Какая-то, несомненно, темная часть ее души наслаждалась их страхом и болью.

— Как их остановить-то? — взволновано пробормотала Мелс, обращаясь к наслаждающемуся этой суматохой Шизику.

— Используй заклятие «остолбеней». Если ты мысленно сконцентрируешься на всех парнях и представишь семь лучей, вылетающих из твои пальцев, то они попадут в цель, и все остолбенеют. Правда, у тебя может это и не получится. Тогда просто оттащи двух своих от тех ребят. И выстави между ними заслон. Представь, как будто закрываешь их невидимым стаканом, через которые ни те, ни другие пройти не смогут, — злобно глянув на слишком умного змея, Мелисса сосредоточилась и, попыталась проделать то, что советовал ей шибко умный змей. Увы, не все было так просто.

— Заслон, заслон… их не заслонять надо, а разгонять нафиг отсюда, — злобно зашипела Мелс. Как же их разогнать? Единственная мысль, которая пришла ей в голову, была мысль о холодной воде. Как-то раз она видела, как миссис Фигг успокоила двух своих дерущихся котов, вылив на них ведро холодной воды. Эти ситуации показались Мелиссе очень схожими. Но где взять ведро холодной воды, когда рядом даже пруда нет, а на небе ни облачка?! Зато на счастье ребят, вернее к спокойствию Мелиссы, по соседней улице проезжала полицейская машина. Звук ее сирены был очень тихим, и явно не привлекал внимание драчунов. Но привлек внимание девочки.

— Как усилить звук от машины? — сегодня у Шизика был день «100 ответов на экстремальные вопросы».

— Ой, Мелс, если у тебя их остолбенить не получилось, то уж и звук усилить, точно не получится. Зачем мудрить-то? Сорви травинку, зажми ее между двумя большими пальцами и, что есть мочи, подуй. Получится очень сильный свист. Ребята сами и драпанут с площадки, подумав, что это свистит полисмен, — авторитетным тоном прошипел Шизик.

— Неужели ты в меня не веришь? Думаешь, у меня ничего не получится? — срывая травинку, спросила Мелс у змея. Набрав воздуха в грудь, она свистнула. Шизик знал, что советовать. Ребята драпанули в разные стороны так быстро, как только могли. Дадли и Пирс прибежали к Мелс и упали на траву, выглядывая по сторонам, не идет ли к ним полисмен.

— Это я свистела, — призналась Мелс, отбрасывая травинку. Парни расслабленно растянулись. — Ну, как вам, не сильно досталось? — внимательно рассматривая порванную одежду мальчишек, спросила она.

— Нет, они особо и не защищались, испугались сильно. Это, конечно, хорошо, что ты засвистела, а то они начали приходить в форму, — осторожно касаясь покрасневшей скулы, ответил Дадли.

— Но мы бы их все равно победили, — сияя, как начищенный пенс, произнес Пирс. Наверное, ему все же хорошо досталось. — Теперь Калеб надолго запомнит, как вредно приставать к тебе.

— Точно, — подтвердил Дадли. Ребята неторопливо побрели домой, на ходу придумывая, чтобы такое соврать родителям про их синяки. Когда десятый вариант Пирса с падением с лестницы был отвергнут, начался дождь. Не задумываясь, ребята побежали быстрее домой из парка. Пару раз мальчишки упали, поскользнувшись на траве.

Когда Мелисса и Дадли пришли домой, первым кто их увидел, была тетя Петунья. Мокрые, усталые, а Дадли еще и в порванной одежде с синяком на скуле, они в срочном порядке были отправлены в ванные, благо их было две. Вымывшись и переодевшись в чистую и сухую одежду, ребята почувствовали себя значительно лучше. Обработав синяк на скуле и ссадины на руках Дадли, тетя, причитая на мокрую погоду и скользкую траву, отправилась звонить миссис Полкисс — обсуждать, как их дети пострадали от этого ливня. Ребята заранее договорились, что синяки получили, поскользнувшись на сырой траве, что, отчасти, и было правдой, поэтому разговор намечался быть длинным. А тем временем брат с сестрой попивали на кухне горячий какао.

— Признайся мне честно, ты причастна к тому, что пошел дождь? — извлекая из шкафчика печенье, спросил Дадли.

— Нет. Мне, конечно, пришла такая мысль в голову, но я отмела ее, как невыполнимую. К тому же, вариант Шизика со свистом оказался вполне действенным.

— Да уж, действенный способ. У меня сердце в пятки ушло, когда я его услышал, — усмехнулся кузен. — Зато Калеб получил по заслугам. А у Шизика клыки большие? Интересно, он сильно прокусил ему ногу?

— Нет, примерно так же как, если бы его укусила кошка, но приятного все равно мало, — Мелисса не испытывала сожаления из-за того, что они совершили.

— Жалко, я думал, будет сильнее, — немного разочарованно протянул Дадли. — Кстати, завтра, ты уже будешь в своей волшебной школе. Волнуешься? Ведь меня рядом для защиты не будет.

— У меня есть Шизик, — попыталась отшутиться Мел. — Но, если честно, немного волнуюсь. Я не буду там никого знать, а вот все прочие будут знать меня. Я же знаменитость: девочка — которая — выжила. Я прочитала две книги, где было упоминание обо мне. Меня там считают чем-то вроде… инопланетянки. Да, и тебя там не будет, — за десять лет Мелс действительно привыкла, что Дадли был где-то поблизости: сначала незаметно наблюдая и скрытно защищая, а затем уже буквально всегда рядом. — К тому же, я попаду в мир, о котором почти ничего не знаю. Это немного пугает, но мне хочется туда. Хочется узнать все, что мне неизвестно.

— Если что, пиши: я приеду, разберусь, — Дадли сломал печенье, доказывая серьезность своих намерений. — Кстати, у меня есть для тебя подарок, — потянув Мелиссу за руку, Дадли чуть ли не волоком дотащил ее до своей комнаты. В отличие от Мелс, он не слишком любил в ней прибираться. Поэтому, чтобы найти подарок, пришлось перерыть груду накиданных друг на друга вещей. Но вскоре искомое было найдено. Небольшая тетрадь в кожаном переплете. — У твоей матери была тетрадь с рисунками. Я подумал, что тебе пригодится такая же для своих рисунков, — растроганная Мелс обняла и без того смущенного Дадли.

Остаток вечера пролетел незаметно. Мелисса собирала свои школьные вещи, Дадли — свои. Но каждый из них испытывал непонятное чувство одиночества и печали: впервые они расстаются на такой длительный промежуток времени. Ужин прошел тихо, никто не разговаривал, лишь от включенного телевизора доносились звуки. Завтра для них предстоял ответственный день, и все они, как могли, к нему готовились.

— Тебе понравится в Хогвартсе, да и в магическом мире тоже. Это ведь твой мир, Мелисса, твой, — Шизик ободряюще прошипел и, свернувшись кольцом на подушке, пожелал девочке спокойной ночи. Мелс еще долго ворочалась, пока ее не сморил беспокойный сон.

Серые линии описывали круги и дуги внутри кругов. Зеленые вились нитью вокруг серых. Золотые, как лепестки роз, отходили от центра. Черные пульсировали в середине и на тонких краях лепестков. И только одна — зеленая — линия, находилась на ее ключице, отдавая болью.

Глубоко вздохнув, Мел села на кровати, пытаясь осознать, что ее разбудило. Будильник на тумбочке истошно визжал. Выключив дребезжащий предмет, Мелисса потянулась и, потирая разболевшийся шрам на ключице, отправилась в ванную. Приятная, чуть прохладная вода пробуждала, возвращая бодрость и смывая остатки ночного кошмара. Вернувшись в свою комнату и переодевшись, Мелс спустилась на кухню, где пока лишь одна тетя готовила завтрак.

— Доброй утро, — налив себе сока и залив хлопья молоком, Мелисса начала поглощать завтрак, иногда замечая на себе странный взгляд тети. Эти непонятные взгляды исподтишка уже начинали раздражать. Когда наверху хлопнула дверь в ванную, Петунья, наконец, решилась.

— Я хотела пожелать тебе удачи, Мелисса. Она тебе понадобится, — на этой оптимистической ноте, тетя улыбнулась спустившемуся на кухню Дадли. Завтракали быстро, никто не хотел опаздывать. Поэтому уже в двадцать минут одиннадцатого Мелс была высажена на вокзале. Дадли пожелал ей удачи и, высунувшись из окна, махал на прощание, пока тетя не засунула его обратно в машину. Подхватив свой большой сундук, Мелисса направилась искать девятую платформу. Вскоре искомая была найдена, а еще чуть подальше, ближе к десятой, обнаружился Сириус со своими родными. Пока Мел была на расстоянии, она смогла рассмотреть семью крестного. Стефани оказалась высокой красивой брюнеткой, от такой, действительно, можно было потерять голову на одну ночь. Да, вот только эта ночка обернулась для Сириуса и Стефани маленьким мальчиком. Том внешне очень походил на отца: тонкие черты лица, голубые глаза, немного высокомерный взгляд, аккуратно причесанные темные волосы были, кажется, смазаны гелем, для большего эффекта. Мальчик презрительно посматривал на снующих туда-сюда прохожих. Стефани было скучно: она то и дело посматривала на часы, хотя время до назначенной встречи еще было, как минимум, пять минут. Один только Сириус взволновано осматривался по сторонам, желая увидеть крестницу. Глубоко вздохнув, Мелс устало подумала, что с этими людьми придется общаться, всегда держа марку. Постаравшись приятно улыбнуться, Мелисса пошла навстречу поджидающей ее семье.

— Сириус, доброе утро, — заметивший ее Блэк сразу же забрал большой сундук и поздоровался.

— Мелисса, позволь мне представить тебе свою семью: моя супруга — Стефани, — женщина лицемерно улыбнулась. — Мой сын — Томас, — мальчик более оживленно и заинтересованно кивнул ей. На этом представление закончилось, и Стефани сразу же решила пройти через барьер. Наблюдать это со стороны было довольно интересно и немного пугающе. Ободряюще улыбнувшись, Сириус толкнул Мелиссу, и девочка быстрым шагом преодолела барьер. По крайней мере, это было не так паршиво как аппарация. Алый паровоз, испуская клубы дыма, стоял на путях. Множество детей и родителей прощались на платформе. Оглядываясь по сторонам, Мелисса заметила того белобрысого мальчика с матерью и отцом. Сириус кивнул им сдержанно, Стефани более радушно. Она явно намеревалась к ним подойти. Заметивший это Сириус волей-неволей поплелся за супругой.

— Нарцисса, Люциус, как я рада вас видеть, — расцеловав женщину и улыбнувшись мужчине, слащаво произнесла она. Сириус вновь кивнул обоим: сестре более приветливо и дружелюбно, чем ее супругу. Мальчики обменялись рукопожатиями. Белобрысый Драко с интересом стал меня рассматривать. — Как хорошо, что мальчики вместе поступают в Хогвартс.

— Да, это неплохо, — Люциус, как назвала его Стефани, говорил, растягивая слова.

— Сириус, может быть ты представишь нам еще одну свою спутницу, — у Нарциссы голос был приятный, а взгляд заинтересованный. Она смотрела на меня с какой-то печалью, отчаянно скрытой за интересом.

— Мелисса Поттер, позвольте представить Вам чету Малфоев: Люциус, — легкий кивок в сторону главы семьи. — Нарцисса, — женщина приятно улыбнулась. — Драко, — мальчик тоже только кивнул, подражая отцу. Интересная у них семейка.

— Очень приятно, — к счастью, общение с Дадли давно искоренило мое смущение, и я могла спокойно разговаривать с малознакомыми для меня людьми. Главное, улыбаться чуть презрительно, но при этом приятно, вовремя кивать и, не боясь, смотреть в глаза. И, надо сказать, это всегда производит впечатление. Этот случай не стал исключением. Почти вызов в моем взгляде удостоился заинтересованности в лице Люциуса, уважения у Драко и Тома, и какого-то искреннего счастья у Нарциссы.

— Ты очень похожа на мать, — я улыбаюсь, слегка кивая, на слова женщины. Поезд издает первый гудок, и мы неторопливо приближаемся к одному из вагонов. Когда вещи были погружены, а мальчики ушли прощаться с родителями, я смогла расслабиться и выдохнуть. Да, я могла производить впечатление, но надолго меня не хватало. И я по-своему обыкновению снова становилась собой — тихой, незаметной, спокойной. Чувствую, теперь придется всегда быть похожей на Дадли. Оглянувшись на прощающихся, я заметила на себе взволнованный взгляд Нарциссы. Слабо улыбнувшись ей, я зашла в вагон и отправилась искать пустое купе. Такой нашелся быстро — большинство детей еще были на площадке и не заходили в поезд. Удобно устроившись на сидении, я стала рассматривать провожающих. С моего места не было видно Сириуса и его семью, зато я увидела большую дружную семью рыжих волшебников. Наверное, кто-то из них в первый раз едет в Хогвартс. Раздался последний гудок, и все поспешили в поезд. Та невысокая, чуть полноватая рыжая женщина вытирала слезинки платком, держа за руку девочку, и кричала слова прощания вслед своим мальчишкам. Слегка толкнуло, и Хогвартс–экспресс тронулся в путь.

Томас и Драко нашли меня почти сразу же. Помимо них были еще два шкафообразных мальчика, которых я не знала. Уместившись все в одном купе, ребята представились: Винсент Креб и Грегори Гойл.

— Не думал, что встречу сегодня Мелиссу Поттер, — Драко растягивал слова, так же как и отец. Это сильно нервировало, поэтому я старательно держала на лице приятную улыбку. Чем-то Драко Малфой напоминал мне Дрейко.

— Да, иногда такое случается, и ты встречаешься с людьми, о которых раньше только слышал, — мягко заметила я.

— Надеюсь, ты попадешь в Слизерин, — Том вальяжно развалился на сидении и поигрывал маленьким мячиком.

— Разве так важно, на какой факультет ты попадешь? По мне, все они одинаковые, — надо было видеть лица Тома и Драко. Их так перекосило, как будто я сейчас только что призналась в любви к червям. Прямо вылитые Калеб и Дрейко, когда увидели меня с загипсованной рукой в школе.

— Я повешусь, если попаду в Пуффендуй к этим тупорям, — презрительности в голосе Драко хватило бы на то чтобы застыдить ни в чем не провинившегося человека. Мне же очень хотелось ответить: «Я повешусь, если буду учиться вместе с вами».

— Зато на их фоне ты будешь гением, — заметив искривленную физиономию всех мальчишек, я все же решила дополнить ответ. — Но я уверена, что вы попадете в Слизерин. Дети настолько уважаемых магических семей не могут учиться с таким отребьем.

Эта часть поездки до школы была ужасной. Том и Драко умудрились довести меня до ручки одним своим видом. А уж слушать их разглагольствования по поводу квиддича и прочего, что они знали, а меня не интересовало, было невыносимо. Так что где-то на половине пути я вышла прогуляться. Заглядывая в разные купе, я замечала где-то взволнованность, а где-то радость. Иногда, конечно, попадались такие индивидуумы как Драко и Том. В купе, где сидел один рыжий мальчик, я решила остановиться.

— Привет. Не будешь против, если я зайду к тебе, — мальчик засмущался и покраснел, что с его рыжими волосами и грязью на носу было очень комично.

— Нет, конечно, присаживайся. Я Рон Уизли, — явно радостный, что за все время поездки к нему кто-то зашел, Рон протягивал руку для знакомства.

— Мелисса Поттер, — пожав его руку, я заметила, каким удивленным он стал. Да, оказывается, я и правда знаменитость в этом мире.

— Ты действительно Поттер? Девочка — которая — выжила? — взволнованный и покрасневший Рон был забавен, поэтому я лишь кивнула и еще шире улыбнулась.

— Знаешь, я впервые вижу такую реакцию на свое имя. Обычно, когда мой брат представляет меня друзьям, они только кивают и улыбаются, но никто так не таращится, — Уизли смутился, и я решила объяснить свои слова. — Это забавно. Для меня все в этом мире в новинку и такое удивление на свое имя тоже.

— Извини.

— Ничего, — мы немного помолчали, но потом Рон не вытерпел.

— Ты ведь в первый раз едешь в школу? Мои братья о тебе раньше не рассказывали, так что, наверное, в первый раз, — в этот момент дверь купе открылась, и растрепанная девочка в компании смущенного мальчика поинтересовалась, не видели ли мы жабы. Спокойно дремавший до этого на моем плече Шизик тихо прошипел, что любая жаба будет там, где есть влага. Пусть ищут в туалете.

— Нет, но может быть она в туалете, — мальчик взволновано хлопнул себе по лбу и убежал. А девочка зашла к нам.

— Привет. Я Гермиона Грейнджер.

— Рон Уизли.

— Мелисса Поттер, — у Гермионы такта оказалось больше, но ненамного. Наверное, они попадут на один факультет.

— О, я много читала о тебе, — на этот раз мне не удалось скрыть свое удивление.

— Читала обо мне? Я нашла лишь два упоминания обо мне, и то вскользь, — Рон фыркнул.

— Ты знаменитость, именно поэтому мы так и удивились, когда ты назвала свое имя. Для нашего мира ты героиня, уничтожила Сама — Знаешь — Кого. О тебе написано во многих книгах, — Уизли, улыбаясь, объяснил мне, что к чему. Надо же, оказывается, все значительно хуже, чем я думала. Гермиона кивала с умным видом и еще что-то добавила, что я уже понять не смогла, переваривая все ране сказанное.

Остаток пути прошел незаметно: Рон оказался очень веселым, но сравнения с его братьями близнецами Фредом и Джорджем не выдержал. Почти к концу нашего путешествия умная Гермиона напомнила, что нужно переодеться в школьную форму, и я ушла в свое купе. Томас и Драко уже переоделись, а Винсент и Грегори ушли куда-то в неизвестном направлении. Я успела надеть мантию как раз к тому моменту, когда поезд остановился. Нестройной гурьбой все дети вывалились из поезда. Зычный голос высокого мужчины вывел основную массу из оцепенения.

— Первокурсники, все ко мне! — Шизик, наблюдавший за происходящим из-за шиворота моей рубашки, тихо зашипел, смотря на этого…великана.

— Это Хагрид, он отведет нас к школе, — Рон, подошедший ко мне с боку, разъяснил ситуацию. До школы первокурсники добирались на лодках. Это была потрясающая прогулка. А когда перед нами предстал Хогвартс, то я не смогла скрыть своего удивления и восхищения. Да, теперь мне стало понятно, почему мама не нарисовала школу. На бумаге замок будет казаться грудкой камней. Его нужно запомнить именно таким. Высадив нас на берег, Хагрид повел малышню к школе и у самых ворот отдал на растерзание строгой на вид женщине. Это была профессор Макгонагалл. Мамин и папин декан. Глупо улыбаясь, я шла в толпе первокурсников и, залюбовавшись архитектурой, пропустила мимо ушей речь профессора.

— Думаешь, как нас будут распределять по факультетам? — Рон стукнул меня по ребрам локтем. Потирая ушибленное место, я только покачала головой. Ну да, я знаю, как будет проходить распределения, спросила у Сириуса. Но надо было привлечь мое внимание к себе менее радикальным методом, тогда, может быть, и сказала бы. Через пару минут профессор вернулась, и мы пошли за ней дальше — в Большой зал. А вот тут я могу собой гордиться: я не открыла рот в изумлении, как все остальные, а спокойно прошла через зал и остановилась у учительского стола, лицом к ученикам. Отчасти, я не хотела выглядеть глупой, а отчасти, когда я зашла в зал, я поняла, что наполовину, на лучшую его половину, уже знаю, как он выглядит: в маминой тетради был нарисован зачарованный потолок.

Забавная старая шляпа спела песню, и началось распределение. Рон, довольный, что не придется ни с кем драться, расслабился и ждал своей очереди. Постепенно алфавит приближался к букве «П», а значит, скоро и моя очередь.

— Поттер Мелисса, — ни одного звука со стороны, только тихий звук моих шагов пока я иду к табуретке. Все так смотрят на меня, как будто у меня три руки… или две головы.

— А вот и ты, Мелисса. Итак, давай узнаем, где ты будешь учиться. Ты довольно мстительна и кровожадна. У тебя на плече лежит змея. Я думаю, выбор очевиден,— тихий голос шляпы в моем сознании звучал набатно.

— Неужели, так очевиден? — сердце пару раз екнуло.

— Ты подходишь для Слизерина. Может быть, сначала тебе будет сложно там учиться и тебе придется всегда держать марку, но ты скоро к этому привыкнешь. Слизерин поможет тебе добиться величия и развить все твои силы.

— Почему только Слизерин, разве только там я смогу развить свои силы? — зубы нужно заговаривать с умом. Ну, или хотя бы дать себе время подготовиться к неизбежному.

— Чего ты боишься, Мелисса? Тебя не смущает, что на этом факультет учился Темный Лорд. Тебя не смущает, какими качествами нужно обладать, чтобы там учиться. У тебя они есть, и ты прекрасно ими пользуешься. Так чего ты боишься, Мелисса?

— Я не справлюсь там. Я могу быть такой, как они, ты права, но надолго меня не хватит, и я, скорее, сломаюсь и стану похожа на того самого, кого все боятся, чем останусь собой…

— Но ты не боишься стать такой, каким был он. Ты считаешь себя достойной силы и власти — ты умеешь управлять. Ты много прочла о Темном Лорде и сделала много выводов о его попытке захватить власть. Ты даже знаешь, как бы поступила, будь на его месте. И я тебе скажу, мысли он так, сейчас мы бы все жили под его началом. Так скажи мне, почему не Слизерин?

— Я хотела бы учиться на факультете родителей.

— Ах, вот оно что. Знаешь, твоя мать была бы отличной слизеринкой, и я хотела ее туда определить, но… Мелисса, пожалуй, я отправлю тебя в Гриффиндор. Иногда желания делают личность и будущее более светлым.

— ГРИФФИНДОР, — в абсолютной тишине я дошла до стола. Несколько приветственных хлопков раздались лишь тогда, когда я села. Распределение продолжилось. Ужин прошел как в тумане. То, в чем я боялась признаться даже самой себе, озвучила шляпа. Эти мысли не давали мне покоя, пока я шла до башни Гриффиндора, обходила свою спальню, и пока рылась в сундуке в поисках пижамы. Они исчезли лишь, когда я увидела подарок Дадли. Пожалуй, стоит сделать первый набросок в ней. Положив тетрадь и карандаши на кровать, я взяла пижаму и отправилась умываться. В спальне помимо меня еще жили Лаванда, Парвати, Гермиона. Девчонки укладывались спать и желали всем спокойной ночи. Задернув полог, я воспользовалась заклятием, которое мне очень нравилось — засветила конец волшебной палочки. Заложив ее за ухо, чтобы было видно тетрадь на коленях, начала рисовать. Трехногий табурет и старую шляпу на нем, все это на фоне двух гербов Гриффиндора и Слизерина. На фоне моего и ее выбора.

Добро пожаловать в волшебный мир, Мелисса Поттер.

Первая неделя занятий была сплошным мраком. Пожалуй, плутание в коридорах и опоздания на занятия нравились Мелс больше, чем внимание окружающих ее людей. Ко всему магическому: приведениям, движущимся лестницам, говорящим портретам, живым растениям, непонятным животным — она привыкла сразу же. После нескольких минут шока Мел понимала, что так и должно быть, так правильнее и интереснее. А вот шепоток за спиной и тыканье пальцем заставляли нервничать. Это было не то чтобы неприятно, а скорее страшно. Будучи очень талантливой и гордой, Мелс всегда боялась попасть в ситуацию, когда кто-нибудь увидит, что с первого раза у нее что-то не получилось. А тут был настоящий рай для таких ситуаций. Несмотря на то, что Мел, как старательный нарушитель правил, перепробовала дома большую часть заклятий, в школе нервы всегда были напряжены. А завистливые взгляды окружающих уверенности не прибавляли. Мысль о том, что гордые слизеринцы могли бы быть более тактичными, уже не раз проскальзывала в сознании. К сожалению, и пожаловаться на злой рок судьбы было некому: Шизик уполз от нее на охоту сразу же, как только был отпущен на пол.

Спасительная мысль написать Дадли грела мне душу до выходных, до того самого момента, как я села за письмо. А что собственно написать? Дадли, к счастью, не унаследовал от тети Петуньи зависти к волшебной силе, но и расхваливать в своем письме школу я не хотела. Поэтому, после трех сожженных экземпляров, было решено написать правду.

«Привет, Большой Д.

С любовью, Мелс.»

Перечитав несколько раз послание, и вложив его в конверт вместе с парой рисунков, я отправилась в совятню. Уже на выходе из школы встретилась с Томом и Драко, оба мальчика, как и предполагалось, попали в Слизерин. Ребята презрительно кивнули и прошли мимо. Весело усмехаясь, я продолжила свой путь. Какие же они глупые, строят из себя не весь что, а сами, в сущности, шнурки завязывать не умеют. Я пару раз замечала, как Том спотыкался о распущенные концы шнурков своих ботинок.

Отправив послание брату, и немного полюбовавшись видом с башни, я решила вернуться — сейчас должен был начаться ужин.

— Мелисса, друг наш, ты не могла бы нам помочь? — Фред и Джордж оказались за моей спиной на полпути до обеденного зала. На лицах обоих выражение смиреной покорности и благодарности. Примерно так же выглядит Дадли, когда просит ввязаться в очередную шалость.

— В чем именно вам нужна помощь, друзья мои? — я невинно улыбаюсь и хлопаю ресничками. Близнецы растягиваются в довольной улыбке.

— У вас уже были занятия у Снейпа? — в глазах обоих такая надежда на отрицательный ответ, что я с улыбкой качаю головой. — О, это прекрасно! — Джордж исполняет на месте несколько па и, как ни в чем не бывало, продолжает. — Понимаешь, у нас занятие уже было…

— И, должны тебе честно признаться, мы лоханулись, — Фред прискорбно кивает.

— Да. Мы не успели стянуть один очень важный ингредиент…

— А нам он позарез нужен…

— Но следующее занятие только в четверг… А у вас, кстати, когда?

— В понедельник, — я улыбаюсь, уже поняв, что они попросят сделать.

— Ты наш ангел — хранитель! — ребята изображают Агнцов, молитвенно сложив руки. — Пожалуйста, стяни для нас одну травку из его кабинета, — понизив голос, начинает Фред.

— Вы думаете, у него есть конопля? — состроив невинный взгляд и стараясь не рассмеяться, протянула я.

— Оу, — отсмеявшись, Фред пояснил, что именно им нужно. — Такой синий засохший цветочек. У него таких много, а нам нужен только один…

— Надежда только на тебя, Мелс, — мы уже почти подошли к Большому залу.

— Рон, ну он не сможет стянуть цветок, умом не вышел, а ты же девочка — которая — выжила, — Джордж говорит через смех.

— Да, господа, вы не излечимы, но я все же посмотрю, что можно сделать, — подмигнув ребятам на прощание, я покинула круг заговорщиков и пошла на ужин.

Выходные пролетели незаметно. Вернее я усиленно старалась не замечать, как резиново тянулись эти два дня. В гостиной было шумно и слишком людно, поэтому я провела все дни в библиотеке. Когда немногочисленное домашнее задание закончилось, я решила заняться интересующим меня делом. Вот тогда-то на меня практически и обрушился сплошной поток информации по истории — о войне с Темным лордом. Меня заинтересовало то время не только потому, что тогда я потеряла семью и хотелось узнать все об ужасном дне и о родителях. Но и потому, что мне казались глупыми решения Волдеморта в его попытке захватить власть. Действуя слишком открыто и слишком агрессивно, он смог привлечь на свою сторону лишь особых фанатиков, запугать большую часть волшебников, и получил коалицию других против себя. Глупец. Надо было оставаться в тени, надо было думать. Ну да неважно, из меня с моими глобальными планами тоже захватчика не выйдет, но разбирать ошибки других поучительно. По крайней мере, я так думала до тех пор, пока Гермиона не нашла меня в библиотеке с книгой о судьбе сами — знаете — кого. Она посмотрела на меня так, как будто я собственноручно разбила ее любимую фарфоровую вазу, привезенную из Китая на хребтах муравьев. Улыбнувшись, я положила все книги на полки и вернулась на свое место, захватив парочку новых о чарах. Да, теперь еще и за тем, что читаю, придется смотреть.

Но выходные, все же, закончились, поэтому в понедельник на завтраке я усиленно готовилась к предстоящим мне сегодня зельям и полетам на метле. Последний предмет доверия не внушал. Лучше бы на коврах — самолетах летали, они и больше, и мягче. А уж если летать с метлой, то только в комплекте со ступой. Рон только посмеялся над моим предложением. Для него полеты и квиддич были священными. Да уж, а я наивная думала, что Дадли со своим футболом псих. Фред и Джордж за завтраком вели себя, как ни в чем не бывало. Наверное, они уже и забыли о своей шутке, но ничего, я им напомню.

Первый урок зелий у нас был в паре со Слизерином. И почти все мои однокурсники шли на занятие понурыми. Нам уже успели рассказать, что Снейп снимает с Гриффиндора балы, а слизеринцев никогда не трогает. Какая несправедливость! Я лично к таким учителям уже давно привыкла. Поэтому шла к кабинету примерно в том же расположении духа, как и на математику в своей прошлой школе. Дверь в кабинет открылась со звонком. Нестройной гурьбой мы втянулись в помещение.

— Зельеварение — это не пустое помахивание палочкой и бормотание несвязных заклинаний. Зельеварение — это наука жизни, — как и кулинария, в принципе. Прислушиваясь к словам профессора в пол-уха, я стала присматриваться к полкам в поисках цветка, который был нужен ребятам. Единственный сухой синий цветочек обнаружился на самой верхней полке за учительским столом. Да уж, чтобы его достать с моим-то ростом, придется встать на парту.

— Поттер, — с таким ехидным придыханием мою фамилию еще никто не произносил. — Из какой травы получают масло, помогающее от бессонницы? — какой интересный вопрос. Описание этой травы и зелья из него было опубликовано почти в конце учебника. Он что, хочет заставить нас его сейчас варить? Наверное, надо было слушать, что он там вещал.

— Лаванда, сэр.

— Верно. Три бала Гриффиндору, — как от сердца оторвал. — Рецепт на доске, ингредиенты в шкафу. Приступайте. Надеюсь, вы сможете сварить это простейшее зелье.

Очевидно, только я и Гермиона прочитали учебник. Поэтому только мы вдвоем с немного окосевшими физиономиями поплелись за необходимыми предметами. Находясь за спиной учителя, в очереди, я стянула один из цветков. Маленький засохший синецветик приземлился на мою ладонь, и я быстро спрятала его в карман. Дело сделано, теперь можно полностью сконцентрироваться на зелье. Простым я его не назвала бы по двум причинам: во-первых, оно находилось в конце учебника, а во-вторых, самым главным в процессе его приготовления было нужно добавить каплю свей крови на 37 минуте приготовления. Зелье от бессонницы готовилось исключительно для себя. Так что только у нас с Гермионой оно вышло. И этот факт явно огорчил профессора. Он, наверное, надеялся, что оторвется на всем классе.

— Только двое смогли правильно сварить зелье. Что, все остальные не умеют читать? — ехидно улыбаясь, профессор переходил от котла к котлу, очищая их содержимое. — Вашим домашним заданием будет свиток о свойствах этого зелья и всем, кроме Поттер и Грейнджер, ноль. Ваши зелья, мисс, сделаны вполне сносно, так что можете перелить их в пробирку на случай бессонницы.

На этой пикантной ноте профессор закончил занятие. И, морально убитые, мы поплелись на обед. Да уж, интересно, он всегда так ведет занятия или сегодня был праздник? Близнецы уже сидели за столом, что-то обсуждая со своим другом. Передав свою сумку Рону, я направилась к ним.

— Ну, и у кого из вас диарея? — лучезарно улыбаясь, спросила я. Подавившись соком, Джордж смотрел на меня как на больную. А Фред сиял как новенький галеон.

— Ты что действительно позаимствовала у Снейпа цветок? — понизив голос, не веря, спросил он.

— Надеюсь, мы узнаем, у кого это самое расстройство желудка, — подмигнув ребятам, я отдала цветок и пошла на свое место. Близнецы весело смеялись и в предвкушении потирали руки, аккуратно спрятав растение. Ну, а я попала в самую гущу обсуждения будущего урока. Возбужденного и радостного гомона моих однокурсников не разделяла только Гермиона. Есть абсолютно не хотелось, и я вяло ковыряла вилкой в тарелке. Том и Драко за соседним столом активно обсуждали предстоящий урок. Пожалуй, мне никогда не понять мании мальчишек к какому-либо виду спорта. Так же как и Дадли не понимаем мою манию к игре на пианино. Ну, хватит себя расстраивать, может еще не так все плохо, и мне понравится летать. Как я себя не настраивала на позитивный лад, все же к площадке для полетов шла, как на голгофу.

— Зато у нас получилось зелье, — оптимистично заметила Гермиона. Умеет она поддержать настроение. Мадам Хуч, наш тренер, начала урок с ознакомления с правилами безопасности. И чем больше правил она говорила, тем меньше мне хотелось учиться полетам. И если слабо тлеющее желание еще было, пока я шла, сейчас угли потухли совсем.

— Умеет женщина заинтересовать своим предметом, — тихо поделилась я своей мыслью с Гермионой. Грейнджер нервно и коротко улыбнулась. Да уж, на ее фоне я выгляжу, как человек, совершенно не боящийся полета. Полета, как такового, я и не боялась, просто средство передвижения мне не нравилось.

— И, наконец, приступим к занятию. Вытяните правую руку и скажите «вверх», — мадам профессор свистнула в свисток, и практическая часть занятия началась. Честно говоря, в этот момент я чувствовала себя так же странно, как и тогда, когда покупала волшебную палочку. Но, к моему удивлению, метла оказалась в моей руке сразу же.

— Ну, вот видишь, а ты думала, у тебя не получится, — Рон одобряюще улыбался. — Полеты у тебя в крови. Твой отец был ловцом Грифиндорской команды по квиддичу.

Меня мало волновал тот факт, что мой отец был ловцом. Сейчас меня больше беспокоило, как метла сможет поднять меня в воздух. Оказалось достаточно легко: отталкиваешься ногами и зависаешь на небольшой высоте. Летать на метле оказалось так же просто, как и кататься на велосипеде. Но вряд ли я в этом кому-нибудь признаюсь. Однако без происшествий все же не обошлось — Невил потерял управление и упал, вывихнув запястье. На этом урок закончился, и мы побрели в башню.

Постепенно я начала совсем свыкаться и даже научилась не обращать внимания на косые взгляды. Через две недели я выяснила, зачем близнецы просили меня стянуть тот цветок. И узнала об этом не только я, но и вся школа. Завтрак проходил весьма обычно: почта, попытки быстро доделать или досписывать домашнее задание. Неожиданно профессор Снейп схватился за живот и быстро выбежал из зала. Это был самый тихий четверг за весь сентябрь, так как занятия зелий были отменены и профессора никто не видел целый день. А вот начало пятницы принесло «неожиданную» бурю. Перед завтраком директор произнес речь:

— Наверное, все вы заметили, что вчера занятия у профессора Снейпа были отменены. Произошел один неприятный инцидент, в котором еще придется разобраться. Профессор уведомил меня, что те, кто варил зелье или помогал в его изготовлении, будут наказаны. На этом все, можете завтракать, — тема отравления и наказания, конечно, была серьезная. Но не сходящая с лица директора улыбка и радостные глаза во время всей речи были явным доказательством, что ему понравилась шутка. Сев за свое место, директор подмигнул грифиндорцам, и, как ни в чем не бывало, отправил в рот лимонную дольку.

Все выходные Снейп шпынял учеников, всячески их доставая. В субботу кто-то из старшекурсников заметил, что было бы неплохо, если бы профессора снова замучило расстройство желудка. А близнецы как то слишком активно и радостно заулыбались. Не то чтобы я начала волноваться, но второе отравление за столь короткий срок не приведет к нужным результатам. Вот через месяц, когда он забудет и не будет таким осторожным, можно снова что-нибудь подлить. Близнецы, услышав это предложение, вытаращились на меня как на… ненормальную, а потом, заржав, подняли на руки и стали кружить.

В понедельник мы с Роном шли на занятие особо понурые и настороженные. Рон выспросил меня, чем я помогла братьям, поэтому сейчас он чувствовал себя чуть ли не соучастником. Но так даже лучше — напарываться на неприятности, так хотя бы компанией.

Дверь кабинета открылась со звонком. Но учителя в классе не оказалось.

— Как думаешь, где он? — Рон, сидящий со мной за одной партой оглянулся на дверь, задавая вопрос.

— Будем надеяться, что сидит на горшке, — прыснув, Рон отвернулся. В этот момент летучая мышь хогвартских подземелий прилетела на занятие.

— Итак, класс, для чего нужны цветки синецветки? — все молчали, даже Гермиона не поднимала руки.— Поттер?

— Я не знаю, сэр, — ага, так я и призналась, что скомуниздила у вас этот цветок.

— Минус пять балов с Гриффиндора, — отнимал балы, он с более приятным выражением на лице, чем давал.

— Цветки синецветки нужны для зелий, приводящих к расстройству желудка. А для чего нужны лепестки? Поттер? — наверное, сегодня день «100 вопросов Мелиссе Поттер».

— Может быть, для изготовлений противоядия, сэр, — скривившись, как от зубной боли, Снейп кивнул.

— Сегодня мы будем учиться готовить такое противоядие. Рецепт на доске. Ингредиенты раздам сам, — ух, наверное, он хорошо просра… сильно у него болел тогда живот. Зелье было достаточно простым, но довольно долго готовилось. Измельчая листки растения, я втихаря старалась помочь Рону окончательно не загубить его зелье. Получалось не очень хорошо, но, может, на троечку наскребет. К концу занятия только у Гермионы получилось зелье нужной расцветки: темно-зеленое. Мое было более светлым, а значит, по свойствам, чуть более слабым. И в таком состоянии дозировка для излечения должна быть большой.

— Поттер, что вы сделали неверно? — нависнув надо мной, елейно пропел профессор.

— Скорее всего, я положила слишком мало толченых листьев, сэр, — как можно более вкрадчиво ответила я. — Но такое иногда случается. Неужели вы всегда угадываете с солью, когда готовите еду? — не стоило мне задавать этот вопрос.

— Минус десять балов с Гриффиндора и отработка сегодня в восемь часов у мистера Филча, — Снейп смотрел на меня так, как будто готов съесть даже без соли.

— Но за что? — Рон — истинный гриффиндорец.

— За пререкания с учителем, Уизли. Пожалуй, вы сможете вместе с Поттер провести этот вечер — отработка.

До Большого зала мы доплелись в полной тишине. А я была даже рада: у меня первая отработка. Мда, наверное, я все-таки ненормальная: из-за чего я радуюсь?! Весь Гриффиндор быстро узнал о моем поступке. Поэтому за обедом можно было услышать несколько версий заданного мною вопроса. На полеты мы пришли уже более воодушевленными. Мадам Хуч дала нам задание перекидывать друг другу квофл. К счастью, занятие прошли без эксцессов: никто мячом по лицу не получил. Когда мы вернулись в гостиную после полетов, оставалась пара часов до ужина, а потом нам с Роном следовало прийти на отработку. Пока было время, я дописала эссе по трансфигурации и начала письмо Дадли.

— Рон, а ты случайно не знаешь, как сделать копию рисунка или текста? — мне очень хотелось послать кузену набросок профессора, выбегающего из зала. Очень уж комично он выглядел.

— Нет, но я уверен, что Перси знает. Но лучше не спрашивай его об этом, а то он прочтет тебе целую лекцию о таких заклятиях, и ты в век от него не избавишься, — Рон старательно делал вид, что не подсматривает в мое лежащее рядом эссе, но то и дело косил взгляд на него. Усмехнувшись и отдав свиток с указанием списывать не все подряд, я отправилась искать его брата. Перси помогал какому-то второкурснику. Подождав, когда лекция закончится, я все же спросила о нужном заклятии. Да уж, стоило послушать Рона или попытать счастья у близнецов. Заклинание то он мне показал, а потом еще пятнадцать минут расписывал, как лучше его использовать. Ели отбившись от ненужных комментариев, я вернулась на место и с пятой попытки скопировала набросок.

— А школьные совы могут дождаться ответа или они только относят письма и возвращаются в школу? — вопрос был адресован сидящему напротив Рону, но Гермиона опередила его с ответом:

— Обычно они только относят письма, — значит, с посланием Большому Д придется подождать. Убрав начало письма и наброски в сумку, я написала короткую записку Сириусу с просьбой снять с моего счета деньги и купить сову. Когда все домашнее задание Уизли было сде… списано, мы отправились на ужин.

За учительским столом было какое-то оживление. Снейп яростно доказывал что-то директору, а тот лишь кивал и улыбался. После довольно громкого оклика профессора Макгонагалл, Снейп отошел от Дамблдора и занял свое место. Пара минут прошла в тишине, пока директор не встал, хитро улыбаясь.

— Профессор Снейп только что доказывал мне, что нашел тех студентов, что подлили в его стакан зелье. Поэтому я хотел бы, чтобы после ужина Кристин Дрек и Малькольм Рейми подошли ко мне, — прыснув в стакан с соком, я отвернулась от учительского стола, подмигнув близнецам. Для того, чтобы подставить двух слизеринцев, нужно быть настоящими мастерами своего дела.

После ужина мы с Роном отправились в совятню, чтобы отослать послание крестному. Уже возвращаясь в школу, Рон спросил у меня:

— А твой кузен, Дадли, какой он?

— Ну, он забавный. Он всегда меня защищал и стремился помочь. Мы с ним часто ввязывались во всевозможные неприятности. Один раз мы стянули классный журнал, чтобы исправить его оценки. Потом еле вернули его на место. А однажды, когда мы убегали от компании… неприятных для нас ребят, Дадли застрял в заборе. Мне пришлось вытаскивать его оттуда магически. Мне тогда показалось, что было бы проще вытянуть его самой вручную. Но, ничего, мы убежали. Он научил меня защищаться, если вдруг дело дойдет до драки. Дадли обожает футбол и бокс и не понимает моего пристрастия к игре на пианино, хотя ему нравится слушать, как я играю. А 31 августа, за день до отправки в школу, мы с ним и его другом Пирсом как обычно вляпались по самые уши. Дадли хотел проучить одного мальчишку — напугать его Шизиком, но когда мы пришли в парк, то обнаружили там главных головорезов нашей школы. Ну и желание отомстить за все прошлые обиды пересилило здравый смысл. Шизик укусил одного из ребят, а мальчишки поколотили остальных. В общем, не останови я их, все бы закончилось паршиво, — Уизли улыбался, слушая мой рассказ о бравых подвигах двух придур… родственников.

— А как ты их остановила? — мы почти подошли к назначенному месту для отработки.

— Я засвистела и ребята разбежались. Подумали, что это полисмен, — Рон усмехнулся. Вывернув к кабинету Филча, мы обнаружили его вместе с профессором Макгонагалл.

— Ребята сейчас вы пойдете со мной. Поможете мне подготовить класс к завтрашним урокам у старшекурсников, — мы поплелись в кабинет трансфигурации. Хорошо, хоть не будем мыть пол.

— Что такого вы умудрились сделать, что профессор Снейп назначил вам отработку? — подробностей, по-видимому, профессор зельеварения не сказал.

— Я положила мало сушеных листьев в зелье, из-за чего оно вышли не таким сильным. А потом не удержалась и спросила профессора, всегда ли он угадывает с солью, когда готовит, — стараясь не оглядываться на профессора, призналась я.

— А я заступился за Мелиссу, — Рон покраснел и немного отступил назад. Профессор Макгонагалл улыбалась, слушая наши объяснения.

— Знаете ребята, я должна вам сказать. Надеюсь, это останется между нами. Северус Снейп очень талантливый зельевар. Но, как не парадоксально, очень плохой кулинар,— стараясь не рассмеяться в голос, мы начали расставлять столы и разносить книги. Первая отработка в моей жизни была довольно простой и веселой.

Стараясь больше ни во что не ввязываться, я проучилась целый месяц. Сириус подарил мне белоснежную сову, и теперь я думаю над вопросом, как Шизик и Букля будут уживаться вместе. Но, пока мой непутевый змей на охоте, можно жить спокойно. Хотя, когда он вернется, я обязательно его проучу за такое длительное отсутствие. Может, отдам его в пользование Снейпу. Разумеется, после я его заберу, но уж со своей шкурой он точно расстанется. За это время я несколько раз побывала в гостях у Хагрида. Огромный лесничий страдал манией любви к опасным животным, называя их милыми, и готовил не разжевываемую выпечку. Но чем ближе был конец октября, тем тише и замкнутей я становилась. Сколько себя помню, я всегда чувствовала себя неприятно в этот день. Как будто что-то грызло меня изнутри, причиняя боль всему телу.

Хрустит сломанное дерево, и два обломка падают на пол. Раздается громкий неприятный смех, и все вокруг заливает яркий зеленый свет.

Будильник Гермионы истошно надрывается, пока подушка Лаванды не оборвала его жизнь, заставив встретиться с полом. Проснувшись среди ночи от кошмара я, наблюдала за этим с чуть ироничной улыбкой. Левое плечо ужасно ныло, а в голове витала всего одна мысль. Сегодня 31 октября. Хэллоуин — кельтский праздник раздела года на зиму и лето. Ночь, когда по преданиям открывались врата между мирами живых и мертвых. Ненавижу этот день, ненавижу этот праздник. И Лорда ненавижу за то, что пришел в наш дом именно сегодня. У меня было огромное желание сходить к мадам Помфри и вычеркнуть этот день из своей жизни, попросив бешеную долю обезболивающего вместе со снотворным зельем. Но сегодня по чарам мы должны были проходить заклятие Левитации, и я хотела его изучить. Поэтому волей-неволей пришлось встать с кровати и отправляться умываться.

Я провела этот день, стараясь как можно меньше разговаривать и двигаться. На чарах, после объяснения учителя, у меня даже получилось выполнить заклятие. Оказывается, когда я пробовала его сотворить дома, то делала немного не правильное движение кистью. Выполнив задание после многочисленных неудачных попыток, я повернулась к Рону и Гермионе именно в тот момент, когда ссора между ними закончилась, и прозвенел звонок. Скептически покачав головой на удивленную физиономию друга, я отправилась на следующее занятие. Гермиона на него не пришла. Вплоть до ужина я старалась найти где-нибудь Герми, но она как будто испарилась. Только за праздничным столом я услышала, как Лаванда говорила, что Грейнджер заперлась в туалете и не выходит оттуда.

— Кончай есть, идем за Гермионой, — пнув Рона под столом, я вышла из Большого зала.

— Мелисса, ничего с ней не случится. И вообще, почему я должен извиняться. Она действительно зануда, и все время стремится показать свои знания: делай так, говори то, — Уизли кривлялся, передразнивая Гермиону, пока мы шли к туалетам на третьем этаже.

— Рон, это ты жил в магическом мире одиннадцать лет. И это именно ты должен знать, как все это делается, а уж никак не маглорожденная девочка, которая узнала о волшебстве, когда ей пришло письмо. Она просто хочет быть такой же, как и все волшебники, знать то, что знаете вы. Подумаешь, она немного назойлива. Просто, согласись, ведь с ней за эти два месяца так никто толком и не подружился. Ей обидно, и она ищет замену общения в книгах. К тому же ты все-таки виноват, — мы уже подошли, и я толкнула дверь комнаты, заходя внутрь. Рон, пристыженный моими словами, шел следом.

— Гермиона, — я постучала в дверь единственной запертой кабинки.

— Уходите, я никого не хочу видеть, — всхлипнув, выкрикнула девочка.

— Гермиона, я… хотел извиниться за свое поведение, — Рон мялся, явно не зная, что говорить. — Прости меня за то, что я тебе наговорил. Просто я был раздосадован тем, что у меня не вышло это заклинание, а я ведь вырос среди волшебников в отличие от тебя. И просто мне было… зазорно воспользоваться твоими подсказками. Прости меня, — дверь кабинки открылась и заплаканная Гермиона робко вышла к нам.

— Ничего, мне тоже не следовало так себя вести, — Герми смахнула бегущую по щеке слезинку и улыбнулась.

— Мир, дружба, жвачка?! — я, улыбаясь, смотрела на Рона и Гермиону, вспомнив как мирила Дадли с Пирсом. Ребята тогда, как истинные донжуаны, поссорились из-за девчонки.

— Да, теперь точно мир, — Рон протянул Герми носовой платок, и мы вышли из женского туалета. Пересказав, какую поучительно сонную лекцию она пропустила по Истории Магии, мы шли к гриффиндорской гостиной. Но выход из коридора к лестницам нам перекрыло весьма непонятное, дурно пахнущее существо. Первой мыслью, конечно, было убежать от него, но вот куда? Обратно в туалет и запереть себя в замкнутом пространстве против этого чудища?! Этот вариант отпал почти мгновенно, как только мы посмотрели назад. Но и бежать на… этого явно никому не хотелось.

— Мелс, сюда, — мой непутевый змей появился как раз вовремя. Держась клыками за верхнюю раму картины, он потер кончиком хвоста клыки поверженного змея, и портрет отъехал в сторону. Мы забежали в скрытую комнату как раз вовремя. Как только за нами закрылся проход, тролль с поднятой для атаки дубинной пробежался по коридору. Подняв Шизика с пола, я засветила волшебную палочку, чтобы осмотреть помещение, в которое мы попали.

— Вон там, сбоку, видишь колбочку? Открой ее и произнеси «Супоситори», тогда зажгутся все люстры находящиеся здесь, — выполнив то, что сказал Шизик, я огляделась вокруг. Свет от большой люстры на потолке и нескольких канделябров по бокам освещал не очень большой музыкальный класс. Но, по-видимому, сюда в последний раз заходили очень давно. Единственный предмет мебели — рояль — покрывал густой слой пыли.

— Так, значит, это и есть твой Шизик, — Рон не очень заинтересовавшийся предметом искусства во все глаза рассматривал моего змеенка. Гермиона, оторвав взгляд от обстановки, тоже посмотрела на него. Шизик, явно стесняющийся от такого внимания, заерзал у меня на руке.

— Да, он не ядовитый, так что не бойтесь, — пробормотав что-то нечленораздельное, Герми, как зачарованная, следила за тем, как Рон протягивает руку к змею. Обнюхав его своим раздвоенным языком, Шиз переполз к нему. Оторопевший от такого поведения Уизли стоял неподвижно, пока рептилия по нему ползала.

— Шуганный он какой-то, но так ничего мясистый, — я решила, что переведу для Рона только первую часть предложения. Пока я говорила, Шиз успел перебраться к Гермионе и провести точно такую же процедуру.

— А девчоночка ничего, худенькая, конечно, но смелая и сильная, — для Герм я перевела тоже выборочно, исключив вес. Пока они отходили от шока и смогли без заиканья разговаривать, прошло как минимум минут десять. Мы решили проверить, сможем ли выйти обратно. Открыв дверь потайной комнаты, мы осмотрелись по сторонам. Но тролль, как оказалось, тоже высматривал убежавшую от него добычу и заметил нас. Быстро вернувшись назад, мы закрыли проход.

— И долго мы будем здесь сидеть? — Рон плюхнулся на скамеечку, стоящую перед роялем.

— А как, вообще, тролль оказался в школе? — Гермиона открыла клавиши, разумно задав интересующий и меня вопрос.

— Черт его знает, — пробежав пальцами по клавишам, я с изумлением обнаружила, что рояль настроен. — Но мы обязательно это выясним чуть позже, — Шизик уполз из комнаты через небольшую дырку в углу, скорее всего он скажет, когда можно выйти. Около часа, пока не вернулся змей, я играла ребятам разные мелодии. В свою гостиную мы вернулись уже за полночь.

Как тролль оказался в школе, нам выяснить не удалось, но примечательным было одно обстоятельство: Снейп начал хромать. Немного позлорадствовав на этот счет, мы вроде бы и успокоились. Пока в один прекрасный день, убегая от Филча, не забрели в закрытый коридор и не наткнулись на огромную трехголовую псину. Выбежав оттуда еще быстрее, чем от завхоза, мы, сидя в библиотеке, пришли к разумному выводу, что хромает Снейп как раз из-за пса. То есть, вывод был не совсем разумный, а скорее надуманный, но он нам явно нравился. Единственное очевидное обстоятельство пришло на ум Гермионе: псина точно Хагрида. Именно, поэтому мы потратили целых две недели на умасливание лесничего, и он таки проговорился. Пушок — так звали этого милого цербера — охранял что-то важное для директора и Николоса Фламеля. Почти все время до рождественских каникул мы провели в библиотеке, пытаясь найти что-нибудь про этого мужчину. Но, увы, никаких упоминаний о нем не было. Уже в поезде отправляясь на каникулы, мы решили, что спросим у взрослых. Вернее, я спрошу у Сириуса, раз проведу каникулы у него, а Рон у родителей. Гермионе мы велели продумывать дальнейший ход наших действий.

Дом Сириуса был небольшим двухэтажным особняком, выстроенным в викторианском стиле и окруженным большим садом. Изнутри же он оказался гораздо просторнее, чем снаружи. Почти весь первый день каникул был потрачен на экскурсию по дому, во время которой крестный рассказывал Мелс забавные истории, связанные с реконструкцией тех или иных комнат. Следующий день запомнился Мелиссе как один из лучших в жизни. Вдвоем с Сириусом они просидели все время у него в кабинете у камина и рассматривали большой школьный альбом. Крестный старался рассказать Мел все, что мародеры успели совершить во времена своей молодости. Множество историй и еще большее количество фотографий сплелись для Мелс в сплошную череду ярких картинок, сменяющихся как в старой кинопленке. Но все хорошее имеет тенденцию заканчиваться, и Рождество они должны были отмечать с Малфоями.

— Чую, это Рождество будет примерно таким же, как то, когда к нам приехала тетушка Мардж, — одеваясь к завтраку, пробубнила я Шизику.

— А что было в то Рождество? — причмокивая, поинтересовался Шиз.

— Она умудрилась довести меня до белого коленья, и весь свет в доме вырубило. Пришлось вызывать электриков. Тот еще праздник получился — Черное Рождество. Малфои, конечно, не Марджори, им до нее далеко, но Тома и Драко я и в школе-то терпела исключительно из соображений, что занятие сейчас закончится, и мы разойдемся в разные стороны. А тут мы будем вместе целую неделю. Надеюсь, Сириус не очень сильно обидится на меня, если я вернусь в школу дня черед два.

— Так мало! За два дня они тебя не сильно достанут… Погостили бы денька четыре, — Шизик предвкушал славную охоту в подвале дома и явно не хотел уезжать раньше.

— Два дня — это очень большой срок. Ладно, пойду, узнаю план на вечер, и к чему мне готовиться вместо первого более или менее веселого праздника, — я вышла из комнаты, оставив Шиза расстраиваться из-за столь малого времени проведенного в этом доме с большими подвалами. Мне, конечно, тоже не очень хотелось отсюда уезжать, но я точно знала, что больше двух дней в компании Малфоя и Тома не вытерплю.

Почти весь завтрак Стефани методично давала указания домовому эльфу. За те два дня, что я провела в доме Блеков, и, пусть даже почти не общаясь с супругой крестного, я вполне смогла узнать, что она из себя представляет. Излишне самоуверенная и высокомерная, она не терпела, когда ей отказывали или делали что-то не одобренное ею. Все в доме вертелось вокруг нее. Единственный человек, которым ей не удавалось помыкать, но очень хотелось, был Сириус. Он терпеливо сносил весь тот бред, что она говорила, меланхолично улыбался, но делал все наоборот. Интересно, крестный много выпил когда делал ей предложение? Ну, нагуляли они ребенка, зачем же было потом так кардинально портить друг другу жизнь. Хотя жизнь Стефани от замужества явно не испортилась; она, наверное, даже кайф ловит от всей этой ситуации. Надо сказать, что и поведение Тома в доме изменилось. Если в школе в компании Малфоя он был… самим совершенством, то, попав под присмотр отца, старался вести себя более прилично и приятно. Правда, его манер хватало только до того момента, пока крестный не выходил из комнаты, а затем снова начинались привычные подколы и язвительности. Интересно, почему Сириус до сих пор с ними живет?

Чета Малфоев должна была прибыть к шести часам. В восемь был назначен праздничный ужин. Класс, значит, у меня есть полдня чистого безделья в библиотеке дома. Мои поиски Николоса Фламеля пока шли безуспешно. Зато в доме у крестного была огромная подборка книг о рунах и чарах. В общем и целом, я занималась совсем другими поисками. Будем надеяться, Рон узнает, кто этот мужчина.

— Мелс, вот ты где, — Сириус подсел ко мне на диванчик и, перевернув книгу, посмотрел заглавие. — Твоя мать тоже увлекалась рунами. Лично меня все эти линии, слова и прочая дребедень слишком утомляет. Как я успел заметить, ты не слишком рада тому, что Малфои будут у нас гостить?

— Как бы тебе сказать… Я их не знаю, и мне, в принципе, наплевать, кто именно ваши гости. Но понимаешь, Сириус, пожалуй, я вернусь в школу дня через два, — уткнувшись в книгу, пробубнила я.

— Значит, с Томом и Драко ты не сильно ладишь, — усмехнулся крестный.

— Скорее, я стараюсь их не замечать во избежание неприятностей. Какого фига ты до сих пор с ними живешь? — хлопнув себя по губах, я немного испуганно посмотрела на Сириуса. Он усмехнулся и, растянувшись на диване, положил голову мне на ноги. Некоторое время он молчал:

— Знаешь, я думал, что ты спросишь меня об этом, но не рассчитывал, что так скоро. Я и сам до конца не понимаю, почему до сих пор не подал на развод и не сбежал, куда глаза глядят. После той трагедии я не знал как жить. Начал пить… Ремус как мог, старался меня подбодрить, но я не слушался нашего всегда разумного друга. Я винил себя в их смерти и до сих пор виню. Понимаешь, Мелисса, когда мы узнали, что Темный Лорд может напасть на вашу семью, то решили скрыть дом заклятием доверия. Для этого нужен человек — хранитель тайны. И мы тогда с Джеймсом очень долго решали, кто им станет. Я боялся, Мелс, боялся, что под пытками сдам вас и предложил сделать хранителем Питера. Он был неприметным, и на него никто не мог подумать. Все бы думали, что хранитель я — лучший друг Джеймса. Мы и разыграли этот спектакль: большинство волшебников думали, что я хранитель, тогда как Питер был вне подозрений. Но мы просчитались… мы знали, что есть предатель, но… думали на Ремуса, а им оказался Пит. Обряд проводила твоя мать и что-то сделала. Петтигрю умер сразу же, как погибли твои родители. Это было невыносимо — осознавать все это. Я даже хотел руки на себя наложить… хотел, да не смог. Сбежал — уехал в Америку. А там встретил Стефани. Она была ниточкой связывающей меня с прошлым. С твоими родителями, с днем их свадьбы. Связь с Англией и с тобой. И я, не думая, сделал ей предложение. В новой стране я решил начать жизнь заново. Брак мой оказался далеко не безоблачным — примерно на третью неделю после регистрации я это осознал, — поэтому и увлекся работой. Это была моя единственная отдушина. Знаешь, Мелс, когда-то я сбежал от почти такой же семьи к твоему отцу, а сейчас добровольно живу в ней уже почти десятый год. Может, когда-нибудь я и решусь послать все к черту. Надеюсь, ты поддержишь меня в тот трудный период жизни?! — убрав слишком длинную прядку с глаз Сириуса, я печально улыбнулась.

— Конечно. Значит, и у тебя жизнь не совсем сахар была, — полено в камине непривычно громко треснуло, и мы вздрогнули.

— Что значит «и у тебя»? — Сириус вопросительно смотрел на меня снизу, пытаясь поймать мой взгляд.

— Где-то до пяти лет в доме Дурслей я была почти прислугой. Выполняла всю домашнюю работу, донашивала вещи за братом и жила в чулане под лестницей. Тетя и дядя, если и разговаривали со мной, то исключительно по делу: убери там, помой машину, прополи цветы. А Дадли совсем не разговаривал, только подсматривал и стеснялся подойти. Но… в один прекрасный день… все изменилось. Мы тогда уже начали ходить в школу. Я проходила через школьный двор к воротам, когда хулиган Калеб и его друзья решили позабавиться. Из-за моего внешнего вида и коротко подстриженных волос он всегда издевался и обзывал меня мальчиком. Обычно я старалась держаться от них подальше и уходить от неприятностей, но тогда не получилось. Вышло так, что мальчишки окружили меня и… Калеб сломал мне пальцы. Именно тогда Дадли меня впервые в открытую защитил, а потом, когда я вернулась из больницы, для меня освободили маленькую спальню, и тетя отдала мне письма мамы. Дадли, оказывается, закатил бунт, а на последний аргумент тети, что я волшебница, он только топнул ногой, и меня причислили к семье. С того дня моя жизнь изменилась. Не сказать, что слишком круто, но и прежней она уже не была. Дадли не отходил от меня ни на шаг и старался помочь во всем: залечить пальцы, развивать мои магический дар, учиться защищаться. Тетя с дядей старались не обращать на меня внимания и не указывать мне, что делать, но я все равно делала большую часть домашней работы. Уже сама, без чьих-либо указаний. Последние шесть лет моей жизнь были веселыми только благодаря заботам Дадли: он старался втянуть меня во все свои авантюры. И все было бы ничего, если бы не тетушка Мардж. Я ненавидела то время, когда она приезжала погостить. Это был дурдом. Если однажды я решусь высказать ей все, что думаю, поддержишь меня в этот сложный период жизни?! — Сириус усмехнулся и, поймав мою правую руку, провел пальцами по линиям шрамов. Мы просидели в библиотеке пару часов, рассказывая друг другу подробности прожитых жизней, пока домовой эльф Крипси не сообщил, что семья Малфоев прибыла. Пора было идти готовиться к ужину. Уже в своей комнате я с досадой подумала, что упустила прекрасную возможность спросить про Фламеля. Но тогда я об этом забыла.

Когда наступило время ужина, все спустились в столовую. Большую часть беседы за столом, я благополучно пропустила мимо ушей, наблюдая за поведением окружающих. Том и Драко, как наиболее известные мне личности, интереса не представляли. Они тихо обсуждали, какие пакости придумать для гриффиндорцев. Сириус довольно редко вступал в беседу и делал это с явной неохотой, зато гораздо чаще его взгляд был устремлен на бокал виски в руках. Стефании, мило улыбаясь и хлопая ресничками, беседовала с Люциусом и Нарциссой. Причем Нарциссе, как и Сириусу, больше нравилось содержимое ее бокала, чем тема разговора. Зато Люциус и Стефани, разливались соловьями, методично промывая косточки Министерству Магии и его сотрудника. Настолько скучного праздничного ужина я не видела еще никогда. Большим усилием воли подавив зевок, я была готова ликовать, когда было решено пройти из столовой в гостиную. Том и Драко благополучно смылись, а я, дойдя до кресел у камина, упала в одно из них. На этот раз, по-видимому, беседа стала более интересной, так как к ней подключился и крестный.

— Тебе скучно? — наблюдя за пламенем, я не заметила, когда ко мне подошла Нарцисса.

— Немного, — повисла тишина. Сириус в другом конце гостиной сказал что-то резкое, и Стефании, дабы уйти от скандала, любезно предложила сыграть в покер. Троица ушла в другую комнату. Как только дверь за ними закрылась, Нарцисса расслабленно откинулась на спинку кресла и, призвав бокал вина, решила продолжить беседу. — Тебе нравится в Хогвартсе?

— Да, очень красивая школа и… интересные предметы, — Нарцисса смотрела на меня как-то слишком пристально.

— Ты не очень ладишь с Драко и Томом, ведь так?

— Мы ладим, но в исключительно краткие периоды времени, — отвернувшись к камину, призналась я.

— Проще говоря, вы друг друга не выносите, — она усмехнулась. — Ты очень похожа на мать… очень-очень, — женщина говорила печально и тихо.

— Вы знали ее? — повернувшись к миссис Малфой, спросила я.

— Да, знала, — Нарцисса, печально улыбаясь, смотрела на огонь и крутила запотевший полупустой бокал. — Мы с ней были… подругами. У Лили была поразительная улыбка, а когда она смеялась, то немного морщила нос. Лил прекрасно рисовала, мне нравилось наблюдать за ней, увлеченной этим занятием. Такая сосредоточенная, нахмуренная, испачканная в грифеле. У меня хранится много ее рисунков. Она была очень могущественной волшебницей и обожала руны. Все эти непонятные символы, вписанные в круги. Когда ей удавалось воспроизвести руну и использовать ее, она радовалась, как радуется маленький ребенок мороженному. Прыгала, хлопала в ладоши — вела себя совершенно не так, как должна вести себя семнадцатилетняя девушка. Лили любила ночные прогулки и смотреть на звездное небо. Она всегда говорила мне, что когда мы родились, зажглась одна звезда… — Нарцисса споткнулась и, посмотрев на меня, печально улыбнулась. — Твоя мать была удивительно женщиной. А ты, Мелисса, я уверена будешь еще более счастливой, — допив содержимое бокала залпом, она попрощалась и ушла к остальным гостям. Еще немного посидев у камина, я покинула комнату, отправившись спать.

Следующий день приятно удивил меня количество подарков. Самым необычным из которых оказалась мантия-невидимка. Несмотря на все уговоры Сириуса, я все же решила уехать, но до этого момента набралась храбрости и все-таки спросила про Фламеля. Это оказался ученый древности, который изобрел философский камень. Выяснив интересующую меня информацию, я с чистой совестью вместе с крестным покидала территорию его дома, чтобы на автобусе «Ночной рыцарь» добраться до школы.

К концу поездки я пришла к выводу, что водитель — психованный старикан, получающий наслаждение от крутых виражей и резких остановок. Сириуса, к сожалению, вызвали в министерство, так что до школы я шла одна. Из Гриффиндора на каникулы осталось всего несколько человек, и мы нечасто встречались с ними в общей гостиной. Так что оставшееся время до начала учебы, я могла провести без чьего-либо присмотра.

— Зачем ты убираешь мантию-невидимку в чемодан, — Шизик, вальяжно растянувшись на соседней кровати, зудел, зудел и зудел. — Надо же попробовать ее в действии. Испытать. Такая вещь не должна пылиться на дне чемодана.

— Шиз, что нового я узнаю в полупустом замке ночью. Пусть даже с мантией-невидимкой. Меньше знаешь, крепче спишь, — захлопнув крышку сундука, авторитетно парировала я.

— Чем больше знаешь, тем интереснее кошмары. Давай прогуляемся — ведь такой шанс. Мелс, не дрейф. Ты же гриффиндорка, в конце концов, — как бы я ни отпиралась, мне тоже хотелось пройтись по замку. Так что недолгие уговоры моего змея-искусителя возымели эффект. Надев мантию и подхватив Шизика, я пошла на экскурсию. Начать мы решили с запретного коридора. Но, как оказалось, мантией-невидимкой трехголовую псину не проведешь. А чуть позже оказалось, что и миссис Норис тоже провести не так-то просто. Убегая от этого блохастого недоразумения завхоза, я забрела в одну из многочисленных классных комнат. Закрыв дверь и расслабленно выдохнув, я осмотрелась кругом. Наверное, этой комнатой давно не пользовались: парты были нагромождены друг на друга и стояли вдоль стен. Единственным привлекающим к себе внимание предметом было зеркало. Оно было большим — до потолка, в золоченой раме на резных подставках. В верхней части рамы была надпись, но от двери я не смогла ее рассмотреть. Прислушавшись, не мяукает ли где-нибудь поблизости миссис Норис, я уже собиралась открыть дверь и вернуться к себе в спальню. Но у Шизика, по-видимому, были другие планы.

— Вот это да. Никогда не думал, что на своем веку увижу это зеркало, — змей ползал вокруг и все не решался заползти на этот предмет мебели.

— Что в этом зеркале может быть необычно, кроме, конечно, размеров? — мне хотелось быстрее оказаться в постели, а не припираться с чересчур умной рептилией.

— А ты загляни в него и узнаешь, — Шиз шипел как-то слишком интригующе, и я уже второй раз за сегодняшнюю ночь повелась на его предложение. Но ничего необычного, кроме себя в отражении зеркала не увидела. Разочарованно вздохнув, я подхватила Шиза и поплелась обратно. Змей лишь почесал морду хвостом.

Дни каникул тянулись незаметно. Большую часть дня я проводила в библиотеке, доделывая домашние задания, либо изучая что-то интересное. Но все же, что-то мне не давало покоя. Казалось, я упустила что-то важное из вида. Что-то, что помогло бы мне в дальнейшем или рассказало бы о событиях прошлого. Не знаю, почему, но каждую ночь меня тянуло к тому зеркалу. Может, я как-то не правильно в него посмотрела или сделала что-то не так? Может, не верила в него, поэтому оно и не сработало? На четвертую ночь мучений я не выдержала и, захватив тетрадь с карандашами, отправилась на поиски того класса. Проплутав по кажущимся бесконечным коридорам, я с горем пополам нашла нужную комнату. Скинув мантию, я встала перед зеркалом и снова ничего не произошло. Оно отражало только меня. Разочарованно хмыкнув, я начала срисовывать орнамент рамы. Рисунок часто повторялся, поэтому достаточно было нарисовать только главный кусок. Несмотря на то, что я стояла рядом с зеркалом, все же смотреть снизу мне было неудобно, и я не смогла прочитать надпись. Оглядевшись вокруг в поисках стула, я нашла его у противоположной стены. Лишь встав на него, мне стала видна гравировка: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

— Тарабарщина какая-то,— моя дурная привычка говорить вслух на этот раз снова ни к чему хорошему не привела.

— Ну почему же, в этой фразе есть смысл, — директор, казалось, материализовался за моей спиной из воздуха. Качнувшись на стуле, я удержалась на ногах только потому, что Дамблдор меня придержал.

— Здравствуйте, господин директор, — какая милая встреча — ночью после отбоя ученица Гриффиндора находится черт знает где. Хоть я и стояла на стуле, но смотрела на Дамблдора все равно снизу. Откашлявшись, я спустилась на пол. — Скорее всего, в этой фразе действительно есть смысл. А что это за зеркало, сэр? — кто меня всегда за язык тянет?

— Это зеркало Еиналеж. Оно… уникально. Вот скажи мне, что ты видишь, смотря в него? — директор отвел взгляд от волшебного предмета и грустно посмотрел на меня.

— Себя, сэр, — мне было даже как-то стыдно признаваться в этом.

— Это чудесно, Мелисса. Это чудесно, — Дамблдор еще раз грустно взглянул в зеркало и посмотрел на тетрадь в моих руках. — Надеюсь, ты все срисовала. Завтра это зеркало перенесут в другое место и, пожалуйста, Мелисса, больше не ищи его.

— Хорошо. А что видите в зеркале вы, сэр? — о господи, Мел, если еще был шанс не получить отработку за твою ночную прогулку, то теперь он лопнул.

— Я… вижу себя… держащим толстые шерстенные носки. Знаешь, в моем возрасте часто мерзнут ноги, — Дамблдор поднял с пола мою мантию-невидимку и вернул ее владельцу. Директор довел меня до гостиной, настоятельно попросив, больше не выходить ночью из спальни без крайней необходимости. Все обошлось без отработок.

Рон и Гермиона вернулись в школу в последний день каникул. Обменявшись новостями и сведениями, которые нам удалось добыть, мы окончательно запутались и решили пока ничего не предпринимать. Как будто наше вмешательство могло чем-нибудь помочь. Стараясь не схлопотать отработок и успевать по всем предметам, мы почти забыли про этот злосчастный коридор и секрет, скрытый там. Пока не наступил квиддичный матч. Весь этот шум, крик, гам мешали мне нарисовать, как играют в квиддич. Поэтому я наблюдала за матчем с холма у домика, где хранятся школьные метлы. Мой наблюдательный пункт был неприметен со стороны, так что проскочившие профессора не заметили меня. Слишком уж они были увлечены спором. Зато мое любопытство пересилило все возможные рамки морали. Надев мантию-невидимку, лежащую до этого в моей сумке, я побежала в лес за Снейпом и Квирреллом. Мне не удалось подойти к ним слишком близко, поэтому я расслышала только часть разговора. И эта часть мне очень не понравилась. Милый Пушок охранял философский камень Николоса Фламеля и, по всей видимости, Снейп хотел его заполучить. Да, а мы уже начали думать, что профессор невинная овечка. Не тут-то было. Найдя Рона и Гермиону в общей гостиной, я поделилась с ними добытыми сведениями. Ну, что же, теперь учиться будет значительно веселее.

За десять недель до экзаменов Гермиона, как самая организованная, составила нам план подготовки. Если Герми была предусмотрительной, то профессора были просто дикими зверями — они буквально заваливали нас домашними заданиями. Пасхальные каникулы вышли не настолько веселыми, как рождественские. Но даже моего терпения не хватило, и после пяти дней зубрежки я не вытерпела и, закатив бунт вместе с Роном, буквально волоком потащила Гермиону в гости к Хагриду. Впервые наш лесничий был таким осторожным. Когда мы постучали в дверь, он выглянул из окна и, признав нас, впустил. Как оказалось, зря я устроила бунт, лучше бы сидели и учили. Хагрид раздобыл где-то яйцо дракона и собирался его вывести. То, что это не доведет до добра, мы поняли сразу, но Хагрид никак не хотел этого осознавать. Обратно в школу мы вернулись в еще более подавленном состоянии, чем были.

Постепенно и к такому жизненному укладу все начали привыкать. Пока в один прекрасный момент я не получила письмо. Обычно я получаю письма исключительно от двоих: Дадли и Сириуса, а тут письмо пришло от Хагрида. Я перечитала его послание раза четыре, пока Рон не толкнул меня локтем по ребрам, а Гермиона не выудила из рук пергамент. Выражение лица Герм, когда она прочла его, было, наверное, точно такое же, как у меня, раз Уизли нервно сглотнул и, вырвав послание, прочел его сам.

— Дааа, а я думала мы сегодня только у летучей мыши в подземельях будем ошиваться. Ан, нет, еще и в пещеру к дракону придется идти, — бросив на меня умоляющий взгляд, Гермиона уже хотела что-то сказать. Но не судьба.

— Нужно чем-то помочь Хагриду. Ничего хорошего из того, что его милый дракончик вылупляется, не произойдет. Надо написать моему брату Чарли — он драконолог в Румынии, — вырвав лист из тетради и достав карандаш, я протянула их Рону. Немного оторопев от поспешности, он все-таки взял протянутые вещи и начал писать.

— А пока нам придется помогать Хагриду, — Герми печально вздохнула и стала исправлять ошибки в письме Рона.

— Ладно, Рон, отправляй послание, пока мы еще не совсем смертельно опаздываем на зелья, — проследив за улетающим филином, мы стремглав бросились в подземелья. Уже в кабинете, старательно нарезая корень какой-то слишком мерзкой травы, я с досадой думала об этом треклятом дракончике. Почему ему понадобилось вылупляться прямо сейчас? Ну не мог еще месяц подождать? Закончилась бы учеба, и мы спокойно… сдали бы Хагрида. Да, Мелс, ты гений! Именно так и заводят друзей. Мое зелье было загублено уже после добавления третьего ингредиента, так что сейчас я просто валила туда все нужное, не заботясь о результате. Ну что же, хоть кому-то я принесла радость. Снейп буквально светился, предвкушая, как сейчас отпустит меня ниже плинтуса. Хагрид, блин, ну почему ты хорошо играешь в карты?!

— Мисс Поттер, не соблаговолите ли вы сказать мне, что это у вас в котле? — профессор улыбался так сладко, как будто перед ним стоит не котел с в конец испорченного зельем, а огромная бадья мороженного.

— Зелье, сэр, — как-то уж слишком жалко прозвучал мой голос. Рон, у которого, к слову, вышло зелье, хотел было уже сказать что-то, но Герми вовремя наступила ему на ногу.

— И какое же это зелье, мисс Поттер? — стараясь не сорваться и не заработать отработку, я глубоко вздохнула и выдохнула. Том и Драко тихо ржали за своей партой.

— Перечное, сэр,— Снейп засиял как звезда на Рождественской елке.

— Да, — в профессоре погибает актер. — Раз вы в этом уверены, то давайте испытаем его. Может быть, Уизли согласится выпить это зелье? — Рон ошарашено смотрел на непонятное варево в моем котле. Синяя жилка под его правым глазом усиленно билась.

— Большая часть зельеваров проверяют действие своих зелий на себе, — я улыбнулась в тон профессору и потянулась за колбочкой. Профессор смотрел за моими манипуляциями с каменным выражением лица вплоть до того момента, как я поднесла склянку к губам. Скривившись Снейп забрал у меня пробирку и с явным чувством удовольствия очистил ее и мой котел.

— За этот урок вы получаете ноль, и должны будете написать мне свиток с подробным разбором ошибок, которые привели к такому результату, — меланхолично отметив про себя, что профессор все-таки еще та скотина, я закинула все свои вещи в сумку и вышла из кабинета. Ребята нагнали меня уже у башни. Оставив вещи, я взяла мантию-невидимку, и мы отправились к лесничему. Хагрид встретил нас радостно… излишне радостно.

— Он уже скоро вылупится, — и правда, по яйцу уже пошла трещина, и скоро счастливое пополнение в семействе добродушных любимцев должно было произойти. С каким-то неприятно ноющим чувством, я наблюдала, как скорлупа медленно разлетается, и дракончик выходит на свет божий. Не было печали…

Животных-то я, конечно, люблю. Но… но то, как Хагрид относится к этому дракончику — это уже перебор. Он носился с этим яйцом, так как будто это и не дракон вовсе, а его ребенок. Ребенок — в смысле маленький человечек, который родится, и ты будешь его отцом. Будешь заботиться, растить, любить. Но это же не ребенок, а дракон. Дракон, который вымахает во вполне огромное животное за пару месяцев. Животное, которое будет плеваться огнем и спалит ко всем чертям и деревянную избушку, в которой живет и его… папашу. То, что наши дела были плачевны, можно было узнать и не ходя к гадалке.

— Хагрид, я написал Чарли, он поможет отвести дракона в Румынию, — Рон первым обрел дар речи, когда вылупившийся дракон чихнул огнем и подпалил бороду Хагриду.

— Да, что вы говорите! Я сам выращу моего Норберта, — ну все, мероприятие наше по спасению Хагрида накрылось медным тазом. Он ему и имя уже придумал!

— Хагрид, стоп! — я даже встала для пущей убедительности. — Ты не можешь просто вырастить в своем доме дракона. Ты не можешь просто так дать ему имя. Ты вообще думал, когда подписался на все это? — я слишком энергично махала руками перед носом у милого исчадия ада, и оно умудрилась укусить меня за палец. На что Хагрид лишь притворно умилился, что его Норберт голоден, и стал поить его молоком. Завязав укушенный палец платком, я окинула всех не слишком добрым взглядом. — Ну что же, Хагрид, если тебе наплевать на свою жизнь, то и мне тоже. А вот о других учениках школы я позабочусь. Огнедышащая детина не должна жить в одном месте с ни в чем не повинными детьми, — не знаю, чего я хотела добиться своей речью, но рука у меня болела просто невыносимо.

— Мелисса, нет. Ну, как ты можешь подумать, что он причинит кому-то вред, — Хагрид умиленно смотрел на чудище, а я звучно хлопнула по столу рукой с пропитавшемся в крови платком. На что Норберт очень плотоядно облизнулся, и я поспешила убрать руку.

— Хагрид, Мелисса права. Норберту не место в школе, — Гермиона примирительно улыбнулась. — Как только Чарли нам ответит, мы известим тебя, а пока твой дракончик будет с тобой.

Обратно к школе все шли молча. Несмотря на правильность моих слов и нещадно болевшую левую руку, мне все-таки было жаль Хагрида. Ну, пусть он немного псих и помешан на чудовищах, он так прикипел к этой… мерзости, что разлучать их действительно было преступлением. Но о последствиях этой разлуки, я решила подумать уже после… самого расставания. Осмотрев свой распухший палец, я решила пойти к медику. Причитая и ворча, мадам Помфри стала обеззараживать мою руку, выкачивая из нее все инородное. Процедура надо сказать неприятная. Мадам целительница видимо куда-то торопилась, поэтому для меня все прошло очень быстро и без лишних расспросов. Получив мазь, я была выпровожена к себе в гостиную буквально через час. Ну и хорошо, значит, пока никто не узнает о нашей… маленькой неприятности.

Письмо от Чарли пришло на следующее утро. В субботу в полночь Норберт будет отправлен подальше отсюда. Осталось прожить как-то четыре дня. Четыре невыносимых дня. В пятницу Норберт исхитрился укусить Рона так, что на этот раз мадам Помфри оставила больного у себя. Потому нам с Гермионой одним придется тащить ящик с драконом наверх башни. Прекрасная будет ночка.

Чувствуя себя последней скотиной, я забивала гвозди в крышку ящика с Норбертом. Хагрид все переживал удобно ли ему там. У Герм нервы были, как и у меня, на пределе, еще чуть-чуть и она выскажет все, что думает нашему лесничему. Но к счастью, я заколотила крышку раньше. Распрощавшись с Хагридом и накинув на себя и ящик мантию-невидимку, мы поплелись в замок.

— Знаешь, Гермиона, я вот тут подумала, что если ничего не получится, то я сначала прибью Хагрида, а потом только расскажу о драконе профессорам, — остановившись передохнуть в одном из коридоров, мы с жадностью глотали воздух.

— Да, я тоже так думаю. Если уж расправляться с Хагридом то только нам. А то профессора заберут у нас все развлечение, — а Герми оказывается ничего, та еще… язва. Наш горестный путь на башню прерывался на отдых еще пару раз, но свет в конце туннеля, наконец, забрезжил. Бухнув ящик на пол, мы стянули мантию, и устало привалились к парапету. Мы притащились даже раньше на десять минут, так что могли спокойно отдышаться, прежде чем встретить наших спасителей.

— Вон они, — Гермиона заметила группу летящих волшебников раньше и указала мне на нее. Четверо мужчин летели на метлах к башне. Ночь была светлой и мы с любопытством рассматривали драконологов. Приземлившись к нам, они, улыбаясь, представились.

— Алекс Фрис, — высокий светлокожий парень, он говорил с каким-то непонятным присвистом. Пожав нам руки, он улыбнулся. Парочка недостающих передних зубов объясняла загадочный присвист в его речи.

— Кристофер Норк, — полненький, среднего роста, в странно скроенной мантии, он очень часто моргал, как будто старался сдержать слезы.

— Доминик Лори, — этот был красавцем. Светловолосый, высокий, галантный. Мечта.

— Чарли Уизли, — старший брат Рона поздоровался с нами последним. Чарли был невысоким коренастым мужчиной с добродушным лицом. Я очень долго всматривалась в него пытаясь понять, настолько ли он загорелый или это веснушки. Он оказался таким же веселым, как и близнецы. Насвистывая, ребята привязали ящик с драконом между метлами. Очевидно, для них перевоз дракона из Англии в Румынию, казался очень веселым занятием. Пока Гермиона расспрашивала ребят об их работе и драконах, я устало села на парапет. Неужели скоро этот кошмар закончится?!

— Не верится, что ты это делаешь, участвуешь в контрабанде драконами? — Чарли присел рядом со мной и, ухмыляясь, спросил.

— Да,— усмехнувшись, ответила я. — Даже не верится, что скоро этот чертов дракончик, наконец, улетит, — я облегченно выдохнула и подняла голову к усыпанному звездами небу.

— Очень красивая… ночь, — слова Чарли дошли до меня не сразу.

— Да, — когда я повернула к нему голову и ответила, Чарли уже успел встать и лишь кивнул на мои слова. Попрощавшись с нами, драконологи взлетели, бросив на прощание, что напишут, как доберутся. Минут десять мы с Гермионой, не сговариваясь, следили за их полетом. Накинув на Герми мантию-невидимку, я подтолкнула все еще смотрящую на небо девочку к двери.

— Герм, я очень хочу сейчас оказаться в своей постели, и сделать это так, чтобы нас не запалили, — встрепенувшись, она пошла со мной к выходу. Но, вот невезуха, прямо у начала лестницы нас поджидал Филч. Завхоз не видел нас, но он так удобно расположился на стуле, что мог проторчать тут и всю ночь. Обреченно уронив свою голову на плечо Гермионы, я невольно застонала. Филч встрепенулся и стал осматриваться по сторонам. Ничего не сделаешь, пришлось возвращаться наверх.

— Ладно, Герми, я спускаюсь так, а ты идешь под мантией-невидимкой в гостиную. Будем надеяться, что запас удачи на эту ночь мы еще не исчерпали, — закутав Герм в мантию, я еще немного постояла, решаясь, и стала спускаться. Увидев меня, Филч засиял, как лампочка в 150 ватт.

Вы когда-нибудь испытывали чувство смятения? Когда сердце бьется так часто, что, кажется, оно сейчас выскочит из грудной клетки. Когда мысли лихорадочно сменяют друг друга, но к окончательному ответу так и не могут прийти. Что-то подобное испытывает подросток, когда совершенно нечаянно мама решает сделать уборку в его комнате и неумолимо приближается к тайнику с сигаретами. Ты с ужасом ждешь этого момента, понимая, что твой тихий мир рухнет через минуту. Еще чуть-чуть, еще шаг, она снимет книгу с полки, а там и лежит эта проклятая пачка. Твое сердце бешено колотится, и ты лихорадочно пытаешься придумать отговорку: «они не мои… это мой друг попросил их у меня оставить, а то его родители будут ругаться». Старая как мир ложь точно тебя не спасет. Но надежда есть всегда. Вдруг мама все же не станет вытирать с книг пыль. Или, может быть, не станет кричать, когда найдет сигареты. Это все маловероятно, правда? Но эта спасительная мысль очень часто посещает твое сознание, пока ты как в замедленной съемке смотришь, как книга оказывается в ее руках. И потянувшись к полке с тряпочкой, она замечает сигареты…. Примерно так же себя чувствовала Мелисса, когда собственноручно отдалась на милость судьбе — в руки Филча.

Ну, вперед, ты же сама этого хотела. Так хотя бы Гермиона будет не виновата. Если бы застали еще и ее, было бы совсем ужасно: лучшая ученица Гриффиндора гуляет после отбоя. Будем надеяться, что мне этот проступок сойдет с рук… как девочке — которая — выжила. Господи, Мелс, о чем ты думаешь! Так, еще пять ступенек, и он, наконец, меня заметит. Может, пока есть шанс повернуть назад?

Заметив меня, Филч засиял, как начищенный пятачок. Вымученно улыбнувшись, я даже слова в свою защиту не успела произнести, как завхоз ухватил меня за руку и потащил в кабинет к директору. И чем ближе мы к нему подходили, тем хуже мне становилось. Я уже как-то обещала директору, что не буду покидать свою гостиную ночью без необходимости. Но ведь сегодня у меня она как раз была, ведь так?

За тот краткий период времени пока не показались каменные горгульи, я успела много чего передумать. Но, ни один из вариантов не походил в качестве объяснения моего поведения. Скорее я старалась свалить всю вину на Хагрида. Интересно чем же ты все-таки думала, Мелисса, когда выбрала Гриффиндор, а не Слизерин?!

Пока я не зашла в кабинет к директору, еще был какой-то шанс, что произойдет чудо. Но мыльный шарик лопнул и обдал меня брызгами. Помимо Дамблдора в кабинете еще был Снейп и профессор Макгонагалл. Ну а после красочной повести Филча о «моих ночных похождениях», в которых я, оказывается, успела залить пол в туалете на четвертом этаже, переставить парты в кабинете Истории Магии и сбросить с Астрономической башни кувшин — уже даже я не верила в свою невиновность. Поперхнувшись воздухом, когда завхоз стал приписывать мне то, что миссис Норис хромает на левую лапу, я уже собралась было возразить. Это, конечно, приятная провинность, но, увы, я ее не совершала.

— Ну-ну, Аргус, мы уже прекрасно поняли, что за сегодняшнюю ночь мисс Поттер нарушила все мыслимые и немыслимые правила, — улыбаясь, тихо остановил словесный понос завхоза директор. — Вы можете идти, — мягко выпроводив Филча за дверь, Дамблдор добродушно улыбнулся и предложил всем лимонные дольки.

— Мисс Поттер, не соблаговолите ли Вы объяснить, что делали на Астрономической башне далеко за полночь? — Снейп плотоядно ухмыльнулся и, скрестив руки на груди, задал интригующий всех вопрос.

— Вы плохо слышите, профессор? Мистер Филч в красках описал, что я делала вне пределов своей гостиной далеко за полночь, — по тебе давно уже плачет клиника, Мелисса, и сегодня тебя туда довезут с ветерком. Если, конечно, Снейп не сварит меня живьем в каком-нибудь зелье. Профессор зельеварения дернулся в своем кресле от моего ответа. Наверное, первым его желанием было меня задушить — он так сильно вцепился в подлокотники, что скоро дерево должно было лопнуть. На всякий случай я сделала шаг в сторону. Дамблдор тихо засмеялся, но быстро взял себя в руки и снова предложил всем лимонных долек.

— Мисс Поттер, все же, постарайтесь объяснить, что вы делали, — Макгонагалл сварливо поджала губы, ожидая моего ответа.

— Сегодня… ночь очень красивая, — какими бы мне это не грозило последствиями, но Хагрида я не сдам. Пусть и очень хочется.

— О да, сегодня прекрасная ночь. Такая светлая. Восхитительная ночь для путешествий… А звезды — как они сияют! — директор мечтательно закатил глаза, поддакивая моему вранью. — Не мудрено, что тебе захотелось на них посмотреть, Мелисса. Я вот тоже собирался пройтись, но неотложные дела меня остановили, — Дамблдор скептически окинул взглядом Макгонагалл и Снейпа.

— Какой бы прекрасной сегодня не была ночь, это не позволяет студентам не находится у себя в гостиной. Звезды можно наблюдать и из окна, — Снейп зашипел не хуже моего Шизика. — Мисс Поттер нарушила правила, и я думаю…

— Да, да, конечно, звезды можно наблюдать и из окна, — директор нагло перебил профессора. — Но это там обыденно и не романтично. Вы скучный человек, Северус, — Альбус печально улыбнулся профессору Снейпу. Пожалуй, столько подколов в свой адрес за один час, он еще не слышал. Шумно вдохнув, Снейп откинулся на спину кресла, пытаясь успокоится.

— Но все же, Мелисса, тебе не стоило гулять так поздно. К тому же, мы уже говорили с тобой на этот счет. Так что пообещай мне больше не делать ничего… нарушающего правила школы, — директор лукаво улыбался, смотря на меня. А мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

— Я обещаю, директор Дамблдор, честно, — казалось, еще чуть-чуть, и Снейпа стошнит. А вот Альбуса все это забавляло.

— Ну, что же, тогда, я думаю, профессор Макгонагалл проводит тебя до гостиной. И скажет тебе, когда и с кем будет твоя отработка, — пожелав всем спокойно ночи, я вышла из кабинета в сопровождении декана. Пару коридоров мы шли молча.

— Все же, что вы делали на Астрономической башне, Мелисса? — Макгонагалл кивнула пролетевшему мимо приведению.

— Я уже все рассказала, профессор, мне больше нечего добавить, — простите меня, конечно, но раз уж Снейп меня не довел до ручки, то никого я уже больше не собираюсь сдавать.

— Тогда скажите мне, Мелисса, почему сегодня в семь часов вечера ко мне пришли два студента Слизерина и сообщили, что сегодня Мелисса Поттер и Гермиона Грейнджер собираются покинуть свою гостиную ночью с целью «доставки какого-то груза», — профессор остановилась и смотрела на меня в упор.

— При мне не было ни какого груза и не было Гермионы. Так что я думаю, что эти двое были в бреду, наверное, перезанимались. Вот и мерещится всякое, — отведя взгляд в сторону, я раскачивалась с носка на пятку, лишь бы не смотреть на профессора.

— В таком случае, мисс Поттер, я думаю, что семьдесят балов с Гриффиндора охладят ваш пыл гулять по ночам. Когда будет ваша отработка, я вам сообщу позднее, — Макгонагалл резко развернулась на каблуках и пошла дальше. Нагнав профессора, я тихо шла рядом. Ну что же, можно с уверенностью сказать, что каким-то образом Том и Драко узнали о нашей контрабанде. И я отделалась относительно легко, по крайней мере, до понедельника, до занятия у Снейпа можно жить спокойно, а вот после отправляться на поиски веревки и мыла. Хорошо хоть Гермиона вне подозрений.

Следующее утро мне запомнилось. Не сказать, что очень сильно, но и забыть в ближайшее время я его не смогу. Табло Гриффиндора оскудело на 70 очков. Хагрид сидел за учительским столом понурый и окосевший. Он, наверное, вчера всю ночь квасил. Хоть мы с Герми и не пили, но выражения наших лиц были одинаковые. Пока еще никто не знал, почему за ночь мы лишились такого количества балов, но к обеду, думаю, будут знать все. Пожалуй, надо будет куда-то смыться. Прочитать что ли Историю Хогвартса?!

Историю школы я все же читать не стала, а принялась методично штудировать учебник зельеварения. Завтра Снейп, несомненно, оторвется на гриффиндорцах из-за моего несдержанного поведения ночью. В библиотеке было довольно тихо, но ближе к обеду странные личности все же стали шмыгать вокруг да около, насмешливо посматривая на меня. Очевидно, уже всем стало известно, из-за кого львиный факультет потерял очки. Стараясь не замечать всех этих злопыхателей, я пыталась учиться, но, видно, не судьба. Поэтому, с шумом захлопнув учебник, я достала пергамент и перо. Надо написать Дадли, а то мне действительно в скором времени придется заказывать комнатку с мягкими стенами.

Привет, Большой Д.

До встречи. С любовью, Мелс.

Слишком увлеченная написание письма, я не заметила, когда пришло время ужина. Значит, послание отправлю после, все равно еще надо зайти в гостиную за фотографией. Сириус сфотографировал нас втроем, когда приезжал в школу на пасхальные каникулы. Забавная вышла фотография: мы тогда учили какой-то параграф по трансфигурации, и крестный смог незаметно нас запечатлеть. Улыбаясь, я зашла в Большой зал и почти сразу же почувствовала устремленные на меня взгляды. Хорошего настроения как ни бывало. Рона уже выписали из больницы, и он подвинулся, освобождая мне место.

— Да уж, неприятная вышла ситуация, — только и сказал он. Конечно, хорошего действительно мало, и мне еще предстояло узнать, как мало, но это лучше чем, если бы узнали о том, что у Хагрида был дракон. И в его транспортировке были замешаны три первокурсника Гриффиндора.

— Я еще не сказала вам самого худшего, — Герми и Рон наклонились поближе. — Нас застукали благодаря Тому и Драко. Эти две рептилии как-то узнали о происходящем и донесли Макгонагалл.

Остаток вечера я провела в составлении плана мести. Рон и Гермиона активно мне в этом помогали. С нашего дивана чаще всего доносился хохот, что, конечно же, привлекло внимание близнецов. Фред и Джордж, дружелюбно улыбаясь, присели рядом и вскоре уже активно помогали нам в разработке плана. Первая и самая сложная часть злоключений слизеринцев пала на близнецов. Потирая руки от предвкушения, мальчики ушли готовить все необходимое. Снейп и его змейки надолго запомнят завтрашний день!

— Не к добру ты все это задумала, Мелс. Ой, не к добру! — Шизик, добавил масла в огонь, и уполз охотиться. А мне оставалось только ворочаться в постели, ожидая начала нового дня.

Утром, стараясь вести себя как можно более неприметно, мы сели за общий обеденный стол. Фред, как бы между прочим, мне подмигнул, а Джордж кивком указал на место будущего представления. Ни Тома, ни Драко пока не было, Снейп цербером осматривал столы факультетов, подбирая себе жертвы для опытов на занятиях. Прилетела почта — Сириус прислал мне что-то. Отвязав посылку, я уже хотела углубиться в ее изучение, но Рон толкнул меня, заставляя очнуться и поднять голову. Наша парочка дятлов подходила к намеченному месту Икс. Пивз предвкушающий свой выход с радостным присвистом полетел на ребят.

— Эгей, залетные! — ребята синхронно подняли голову, и на них вылилось ведро слизи. После секундного шока большая часть учеников засмеялась, а слизеринцы, отплевываясь и ругаясь, поплелись обратно. Большинство студентов ждали реакции декана Слизерина, но наблюдать за тем, как Снейп менялся в лице, было значительно интереснее. Глубоко дыша, профессор злобно смотрел то на гриффиндорцев, то на место растекшейся слизи на полу. И, о чудо, он пришел к весьма занятному умозаключению…

— Поттер! Это все твоих рук дело! — оторопело уставившись на профессора, я смогла только возмущенно открыть рот. — Пятьдесят балов с Гриффиндора и отработки у Филча всю неделю! — Снейп собирался еще что-то выкрикнуть, но тут вмешалась Макгонагалл и рассерженно зашипела на коллегу.

— С чего вы решили, что в происшедшем виновата мисс Поттер? Ее виновность еще нужно доказать. Не стоит так поспешно делать выводы, Северус! Не она вылила им эту слизь на голову! — прямо от души отлегло. Конечно, не я вылила эту субстанцию на их головы и даже не я подговаривала Пивза это сделать. Так что в этом я совершенно не замешана! То, что вчера мы это оговаривали, в расчет брать не будем.

— Через пять минут начнутся занятия. Так что я попрошу всех студентов и учителей разойтись по рабочим местам, — встав со своего кресла, директор обратился ко всем собравшимся, а затем повернувшись в зельевару. — А Пивза я расспрошу лично, Северус.

Быстро собрав вещи, студенты разбежались по кабинетам. Мы успели прибежать в подземелья за пару минут до рассерженного профессора. Да, пожалуй, не стоило так его сердить. Но все-таки странно, почему он сразу же заподозрил гриффиндорцев, а среди них — меня? Ведь Пивз был и без того самым неуправляемым обитателем замка. Он мог и по своей воле облить кого-нибудь жидкостью еще противнее слизи.

Заняв свое место, я приготовилась к худшему и самому яростному разносу в моей жизни, но Снейп мерил кабинет шагами и молчал. Через пять минут на занятие пришли Малфой и Блэк со своей свитой. Кивнув ребятам, профессор продолжил свое занятие. Повернувшись ко мне, Рон указал на учителя и покрутил пальцем у виска. Да, в таком состоянии он действительно походил на умалишенного. Не хватало только, чтобы он бормотал: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!»

За время нашего занятия профессор успел намотать значительный хронометраж, слоняясь из одного угла кабинета в другой, а мы успели насмотреться на эту картину вдоволь. Когда прозвенел звонок, оповещающий о завершении занятия, Снейп указал рукой на дверь. Никого не нужно было просить дважды, и мы, быстро собравшись, поспешили прочь. Но не судьба…

— Поттер, останьтесь, — с громко стучащим сердцем я развернулась и пошла к севшему за учительский стол преподавателю.

— Вы что-то хотели, профессор? — главное вести себя осмотрительно и осторожно, тогда он ни к чему не сможет подцепиться.

— Да. Я бы хотел знать, зачем вы подговорили Пивза? — Снейп сверлил меня взглядом и, не выдержав такого натиска, я отпустила глаза.

— Вряд ли мой ответ Вас удовлетворит, профессор. И маловероятно, что он что-то изменит в моем наказании, если, конечно, вы не захотите его увеличить. Но я, все же, отвечу — я ни к чему не подговаривала Пивза. И ровным счетом ничего не знала о том, что произойдет, — произнося последние слова, я все-таки набралась храбрости и посмотрела в глаза профессора. Напряженно всматриваясь в мое лицо, он кивнул.

— Да, я не отменю ваше наказание. Всю неделю в семь часов вы будете ходить на отработки к мистеру Филчу. Можете идти, — облегченно выдохнув, я быстрым шагом вышла из кабинета. Рон и Гермиона поджидали меня у дверей. Объяснив ребятам всю ситуацию, я уныло поплелась на обед. Нам не удалось устроить пакость слизеринцам на зельях, но впереди еще полеты. Правда, придется вести себя предельно аккуратно, чтобы никто ни в чем меня не заподозрил. После десяти минут обеда ко мне подошла декан, и я в очередной раз отправилась в кабинет директора. Близнецы с соучастием смотрели на меня. Наверное, еще никогда за их шалость не наказывали ученика своего же факультета. В кабинет мы шли молча, так что узнать, что меня там ожидает, было невозможно. За три дня я уже второй раз побываю в кабинете Дамблдора. Надо будет внимательнее рассмотреть его обстановку.

— Мелисса, вот и ты, — директор приветливо улыбнулся. — Я пригласил тебя, чтобы разъяснить ситуацию, произошедшую сегодня утром, — Снейп сидящий в кресле напротив директора меланхолично взял лимонную дольку. — Я расспросил полтергейста. Инициатива с принятием душа была полностью его, никто Пивза не подговаривал. Так что обвинения мистера Снейпа были ложные, и снятые очки будут возвращены факультету. На отработку к мистеру Филчу вам ходить не нужно, — очаровательно улыбнувшись, Дамблдор лукаво посмотрел на зельевара. Директор, наверное, думает, что он передо мной извинится. Наивный старичок!

— Спасибо, господин директор. Тогда я, пожалуй, пойду, чтобы не опоздать на занятие полетов, — директор печально вздохнул, все еще смотря на пережевывающего сладость преподавателя, и кивнул мне. Выскочив из кабинета, я понеслась на улицу. Даже не верилось, что все так закончилось: я не наказана, а шанс лично напакостить Малфою еще был. Жизнь прекрасна!

На занятие я успела вовремя. Сегодня мы должны были учиться быстро тормозить и разворачивать метлу при падении, поэтому над землей были натянуты сетки. То, как Гермиона управляла метлой и при этом умудрялась не падать при каждом движении, ни мне, ни Рону, видимо, понять было не дано. Так что мы сразу же решили подстраховывать ее на всякий случай. Драко, надменно улыбаясь, красовался перед девочками, показывая свое умение летать. Заметивший это Рон схватился за живот и горло, разыгрывая, что его сейчас стошнит. Том, увидевший это, решил поставить Уизли на место. Поднявшись выше над Роном и подлетающим к нему Блэком, я стала поджидать нужный момент, чтобы ненароком уронить Тома с метлы. Самой конечно тоже придется упасть, но с той высоты, на которой находятся ребята, падение будет не очень болезненным. Ожидая нужного момента в споре, когда никто из ребят не будет смотреть вверх, я сама пропустила, как на меня полетел Малфой. Чей-то окрик вернул меня в действительность, и в последний момент я смогла увернуться от кулака Драко.

— Что думаешь, подговорила Пивза выполнить за тебя грязную работу и все, легко отделалась? Нет, милочка, так просто я тебе этого унижения с рук не спущу, — Малфой делал вираж, снова поворачивая ко мне.

— Драко, у тебя устарелые сведения: Пивз решил сам устроить вам принятие ванн. Директор его расспросил так, что все обвинения с меня сняты. А то, что у вашего декана фантазия бурная — это уже не ко мне. Хотя, если каждый день дышишь испарениями, еще не то может прийти на ум. Может, даже однажды он заорет на весь Большой зал: «Малфой — душка!» Ты только подожди, милый, и до тебя очередь дойдет! — о, Мелисса, да ты идиотка. Это называется, сделай пакость не привлекая к себе внимания. Да на нас пялятся ученики обоих факультетов.

Драко, наконец, развернулся и понесся на меня. Не долго думая, я прижалась к древку и стала набираться высоту. Когда воздух стал слишком холодным, я развернулась по широкой дуге и уже подумала, что все закончилось, но не тут — то было. Малфой догонял меня и явно намеревался сбросить вниз в той части площадки, где сетка не натянута. Выругавшись, я рванула вниз. Драко что-то кричал мне вдогонку, но ветер уносил его слова прочь. По — видимому, когда я разворачивалась наверху, я все же вылетела с огороженной территории. И сейчас я неминуемо приближалась к встрече с твердой землей. Да уж, хотела Блэка на сетку скинуть, а получится самой с поверхностью встретиться. Старая школьная метла завибрировала подо мной, намереваясь закончить мой полет самостоятельно. Резво дернув древко, я уменьшила угол падения — теперь я точно не врежусь в землю носом, пройду по касательной. Ребята на площадке что-то кричали, мадам Хуч не переставая свистеть, неслась наперерез к нам. Что там делает Малфой, меня уже не волновало: до земли оставалось совсем немного, а метла таки отказалась управляться и более или менее выправленный полет стал снова вертикальным.

— Допрыгалась, коза! — резко повернув голову на голос, я получила кулаком по скуле и слетела с метлы на встречу уже близкой земле. Малфой скотина он у меня еще попляшет…

— Тише, моя милая, тише! Это всего лишь режется зубик. Скоро он проклюнется и все пройдет. Тише, моя маленькая, тише! Все будет хорошо. Мама с тобой!

Голова гудела, глаза открывались с трудом. Слишком резкий свет заставил меня застонать и закрыть глаза. Казалось, где-то рядом есть движение, и правда чьи-то руки приподняли мне голову и дали выпить какую-то жидкость. Наверное, я в больнице — точно этот идиот Калеб сломал мне пальцы. Какие-то шорохи близко… кажется, пришла еще одна медсестра.

— Как она себя чувствует? — голос мужской вкрадчивый, но доносится издалека — фоном. Где-то ближе я слышу другой — женский приятный, говорящий только мне.

— А как может чувствовать себя человек, которого сбросили с метлы на землю?! — это, наверное, врач. Она рассержена и ворчит на тот голос. Ее руки касаются моего лба, как приятно — у нее холодные пальцы. — У девочки жар, господи! Выйдите, выйдите из больничного крыла! Вы и так уже помогли ей своими преждевременными обвинениями!

Врач дает мне что-то выпить и становится легче — уже не так давит в висках. Женщина что-то ворчит, уходит. Да, да, оставь меня в тишине — я хочу, чтобы тот голос снова откликнулся…

— Ох, малышка, ты испугалась. Ну, ничего, мама рядом. Мама здесь — не надо бояться темноты. Я всегда буду в ней — буду рядом. Мама рядом, не бойся, моя Мелисса!

Голова еще гудит, но глаза уже не режет свет. Я рассматриваю непонятную комнату, в которой лежу, и никак не могу понять, где я. Может тетя забрала меня из больницы, и теперь я дома? Но это не похоже на обстановку моей комнаты в Англии, да и во Франции тоже. Что же случилось, и где я? Нужно успокоиться, успокоиться, и тогда я все вспомню. Ах, да! Калеб сломал мне пальцы — должно быть я в больнице. Да, вот и медсестра идет. Пожилая женина склонилась надо мной и что спрашивала, но я не могла понять. Она взяла какое-то лекарство и дала мне выпить…

— Пора вставать, Мелисса! Новый день начался!

Левое плечо садануло огнем и я резко села на кровати. Тяжела дыша, я всматривалась в смутные очертания комнаты. Наверное, сегодня слишком темная ночь, и звезды не светят. Немного успокоившись, я откинулась на кровать и стала приводить мысли в порядок. Вокруг пахло какой-то травой должно, быть я в больнице. Да, точно, Калеб…

Нет, Калеб сломан мне пальцы давно, я не должна быть до сих пор в больнице. Сжав и разжав пальцы правой руки, я убедилась, что все в порядке, но, почему я здесь, все еще оставалось загадкой. Глубоко вздохнув, я стала напрягать память. Так, я помню, что очнулась, и ко мне подошла какая-то женщина: она что-то говорила и дала мне выпить приторно-сладкую жидкость. Хорошо, это уже что-то. Я приходила в себя и раньше… да, конечно, тогда еще двое голосов спорили. Что же они говорили? Кажется что-то на счет моего самочувствия, а потом врач ответила что-то про мое падение с метлы. Падение с метлы?! Нет, это наверное мне приснилось. С метлы нельзя упасть ей же метут пол, а не летают на ней…

Летают… Малфой! Маленькая белобрысая скотина — он заехал мне по лицу и сбросил с метлы. Точно! Теперь все стало по своим местам — я в Хогвартсе, в больничном крыле, меня сбросили с метлы. Интересно сколько прошло времени? Входная дверь скрипнула, и я повернула голову: в висках застучало, но боль была терпимой. Мадам Помфри торопливо запахивала спальный халат и приближалась ко мне.

— Мелисса, ты очнулась. Как ты себя чувствуешь? Голова болит? — целительница потрогала мой лоб, сосчитала пульс и успела пару раз взмахнуть палочкой, пробормотав какие-то заклятия.

— Все в порядке. Есть некоторая слабость, но, наверное, это скоро пройдет, — мой голос звучал хрипло и тихо, поэтому пришлось прокашляться. — А сколько я уже лежу в больничном крыле?

— Третий день, моя милая. Твои друзья ужасно беспокоятся и все время мешают мне работать, заглядывая сюда. Так что пришлось их наказать, и теперь они могут прийти к тебе только раз в день и все вместе, — Поппи улыбнулась и принялась смешивать какие-то зелья.

— А что вообще случилось? — интересно этого балбеса наказали?!

— Ты не помнишь? — целительница с сожалением на меня посмотрела. — Несчастный случай — ты упала с метлы.

— Надеюсь, больше никто не пострадал? — о, как бы я хотела, чтобы Малфой упал вместе со мной!

— Нет, — медик ответила слишком поспешно и дала мне выпить зелье. — Спи, милая. Завтра все пройдет, — Поппи заботливо провела рукой по моим волосам, пожелала спокойной ночи и ушла. Жаль, что не удалось ничего узнать. Интересно, где ползает моя непутевая рептилия?! И, как по волшебству, Шизик заполз ко мне на кровать.

— Я же говорил, что добром все это не кончится, — ну да, конечно, он знает, как поддержать человека в трудный момент.

— Если бы все пошло по плану, то ничего бы этого и не случилось, — огрызнулась я.

— Вот именно «если бы…»! Когда это в последнее время все шло по плану? Никогда! — змей свернулся кольцом и, подперев морду хвостом, стал внимательно меня рассматривать.

— Что не так? — охрипшим от напряжения голосом спросила я.

— Да все так. Вот когда тебя принесли в больничное крыло — все было не так. Много крови, много ссадин, много сломанных костей. Ты вообще на человека не походила — больше смахивала на разломанный манекен. Целительница не отходила от тебя несколько часов: все колдовала и пичкала зельями. На четвертый час я уже начал думать, что все впустую, но ты начала подавать признаки жизни — застонала. Медик встрепенулась, пришел директор и зельевар — она выпроводила их взашей. А потом, когда ты снова впала в беспамятство — пошла на разборку. По другому и не скажешь. Там в кабинете был этот мальчишка с родителями. Ух, как Помфри на них орала. Это было что-то: «Вы неблагородные высокомерные идиоты! И смогли только, что избаловать этого мерзкого мальчишку. А вот привить ему манеры, такт, правила приличия не смогли — как же, мозгов не хватило. Каждый был занят всем чем угодно только не этим… и вот какой результат! Из-за глупой выходки полтергейста, у которого на роду написано делать все пакости, и из-за несдержанности и непомерной гордости взрослого… невиновного обвинили во всем. И ваш недомерок решил разобраться с обидчицей сам. Я этого так вам с рук не спишу! Это же надо вырастить единственного наследника так, чтобы он сбросил с метлы наследницу Поттеров!» Она еще долго разгонялась. Малфои по ходу дела и правду то узнали только из ее уст. Дамблдор все мямлил, не решался рассказать, что ты при смерти по вине белобрысого хорька. Знаешь, меня удивило поведение этой семьи. Старший мужчина весь побледнел, когда выслушивал оскорбления в свой адрес, младший сжался, чувствуя шикарную порку. А вот дамочка… почему-то очень захотела, чтобы ты выжила. Не потому что теперь ты сможешь подать на него в магический суд и его могут отчислись и запретить пользоваться магией. Она желала искренне, от всего сердца. Так странно, как будто ты была ей чем-то дорога… Я потом проследил за этой семейкой: женщина зашла к тебе в палату и оставила цветы. Она плакала смотря на тебя… А мужчинка затащил сынка в одну из скрытых комнат в подземельях и отодрал его как сидорову козу. Живого места на спине и попе у парня не осталось. Ну и поделом ему. Теперь Малфой все ошивается в замке, ждет, когда ты очнешься. Это же будет нонсенс, если ты подашь в суд. Он все сделает, чтобы замять это дело. Слизерин упал в бальной таблице на последнее место.

— Как все глупо, — сглотнув, я рассматривала белые лилии, стоящие на тумбочке. — Ведь я просто хотела их проучить за тот донос. Мы хотели их облить холодной водой, а потом на занятии немного испортить зелье, чтобы им пришлось писать доклад о том, что неправильно они сделали. И все — ничего сверхъестественного — просто шалость. А все обернулось тем, что я лежу в Больничном крыле с проломанной башкой, и мне мерещатся голоса, — горько усмехнувшись, я попыталась дотянуться до цветка.

— Голоса? — Шиз обеспокоенно заерзал.

— Да, я слышала женский голос. Она меня успокаивала. Я не помню фраз, просто на душе становилось спокойно, и я в очередной раз приходила в себя. Что это? Кто она?

— Знаешь, Мелс, теперь в зеркале ты не будешь видеть свое отражение…

Время всегда тянется мучительно медленно, когда ничего не делаешь или делаешь что-то абсолютно тебе не нравящееся. Например: сидишь на уроках или лежишь в больнице. Мадам Помфри разрешила мне садиться на кровати только через два дня, и теперь, находясь в более или менее удобном состоянии, я читала учебники или делала выписки и наброски. Ребята навещали меня каждый день, рассказывая последние новости и принося домашние задания. На то, чтобы выучить хоть один из уроков уходило много времени. Голова еще болела и отказывалась запоминать новую информацию, поэтому приходилось очень долго и медленно все читать. Из сонного оцепенения книжных фраз и моих горестных мыслей удавалось выходить только тогда, когда приходили ребята. Близнецы всегда притаскивали какие-нибудь сладости и всеми возможными способами старались меня развеселить. Наверное, они до сих пор винили себя за просчет с Пивзом. Герми и Рон были не такими активными, но их присутствие вселяло в меня острое желание быстрее отсюда выйти и наслаждаться жизнью и учебой.

Приблизительно через неделю ко мне явился Люциус Малфой. Он бы и раньше пришел, да мадам Помфри не пускала. А сегодня целительница уже не смогла его удержать, и гордый аристократ предстал перед моими светлыми очами. Окинув мужчину взглядом, я продолжила свое занятие: завершала портрет мадам медика. Постояв пару минут над моей кроватью, Люциус взял стул и сел. Наверное, его коробило от одной мысли, что сейчас ему придется просить у меня что-то. Забавно, не правда ли: что посеешь, то и пожнешь.

— Мисс Поттер, я бы хотел поговорить с Вами о сложившейся ситуации, — я оторвалась от тетради и с кривой ухмылкой посмотрела на мужчину. Как забавно он высказался «о сложившейся ситуации». А что тут думать: отлучить вашего сынишку от магии и… дать вам шанс сделать нормального наследника. Вдруг во второй раз выйдет что-нибудь дельное. Первый блин всегда комом. Как хорошо, что Малфой мои мысли не слышит, а то Сириусу пришлось бы заказывать для меня мраморную плиту.

— Насколько я понимаю, раз Вы пришли, то уже сделали для себя какие-то выводы и они очень Вам нравятся. И скорее всего, эти Ваши… планы явно не включают в себя мое обращение в суд. Не правда ли, мистер Малфой? — нет, правда, а чем я думала, когда выбирала Гриффиндор?! Хотя нет, правильно думала — Драко меня бы еще в первый месяц учебы убил, а так дожила почти до конца учебного года.

— Да, — скривившись, как будто пришлось выпить залпом банку лимонного сока, признался аристократ. — Я бы не хотел доводить дело до суда. Все это недоразумение так несущественно…

— Несущественно?! — мои глаза распахнулись. — Простите, я не ослышалась? А то вдруг из-за черепно-мозговой травмы и прочих переломов и сотрясений я стала слаба на ухо. Вы, кажется, сказали, что все произошедшее несущественно? — меня распирало от такого нахальства. — Несущественно было то, что полтергейст школы решил над кем-то подшутить, и, к несчастью, незадачливыми студентами стали ваш сын с его друзьями. Вот это было несущественно. А то, что ваш Драко сбросил меня с метлы, причем ударив по лицу, что привело к многочисленным травмам и угрозе для жизни — вот это существенно. Так что я попросила бы вас уйти отсюда. И в следующий раз мы с вами встретимся все-таки в суде, мистер Малфой.

Люциус гневно вздернул подбородок и уже собирался высказать мне все, что думает, когда мадам Помфри, прокашлявшись, мило попросила джентльмена покинуть больничное крыло. Наверное, целительница все слышала, но сейчас меня это не волновало — слишком задели слова белобрысого аристократа. Раз моя мать была маглорожденной и я не совсем чистых кровей, то все — на этом моя жизнь в магическом мире должна закончиться? Что, теперь каждому задравшемуся аристократишке позволено попытаться меня убить? Отвратительное место, отвратительный мир — отвратительная иерархическая лестница.

Я бесновалась до самого вечера, никак не желая взять себя в руки и успокоиться, даже несмотря на то, что голова заболела уже после первого часа нервных переживаний. Ну, уж нет, так просто Малфои от меня не отделаются. Я знала, что Сириус уже подготовил все необходимые документы для обращения в суд. И сейчас, зайди в больничное крыло мой крестный, я дала бы добро. Но у меня оказался совершенно другой посетитель.

— Я должна извиниться за поведение моего мужа сегодня утром, — Нарцисса поставила свежий букет лилий в вазу и присела на мою кровать.

— Если кто-то должен извиняться, то это точно не Вы, — это ведь иррационально, да?! Ненавидеть всю семью Малфоев и симпатизировать Нарциссе?! Может, все-таки у моего падения с метлы были какие-то побочные эффекты?

— Люциус часто бывает слишком… гордым, и это делает его слегка бесчувственным, — слегка? Ну да, ну да… Счастлив тот, кто не ведает. За что она его вообще любит, если любит, конечно?

— Мелисса, я не буду убеждать тебя делать что-то… — Нарцисса умолкла, пытаясь подобрать слова. А я пыталась подавить в себе этот странный иррациональный порыв улыбнуться ей и пожать слегка дрожащую руку. Нет, наверное, я все-таки очень хорошо стукнулась головой:

— Я не буду подавать в суд на вашего сына, — «Что? Мелисса, о чем ты говоришь? Опомнись! Это же такой шанс проучить этого маленького гаденыша» — отчаянно отгоняя от себя эти мысли, я постаралась продолжить. — Это, конечно, было неприятно, и я вряд ли когда-нибудь пойму мотивы, толкнувшие вашего сына на такой поступок. Но я не хочу, чтобы эта ситуация как-либо помешала мне и ему продолжить свою жизнь и… карьеру, — Нарцисса смотрела на меня с таким непонятным выражением лица, что я даже не могла разобрать, рада они или нет. Смахнув слезинку, миссис Малфой порывисто меня обняла и поцеловала в щеку.

— Спасибо. Огромное тебе спасибо, — судорожно всхлипнув, она выбежала из больничного крыла, оставив меня одну в тишине размышлять над собственным поступком.

— Не стоит тебе так привязываться к Нарциссе Малфой, — Шиз заполз на мою кровать. — Она не твоя мать, Мелисса.

— Ее голос похож…

— Может быть, но тех чувств он никогда передать не сможет, — змей протирал кончиком хвоста свои клыки.

— Я схожу с ума? — еще сегодня с утра я бы не усомнилась в своих умственных способностях, но сейчас, размышляя о мотивах своего странного поступка, я склонялась к неутешительному для себя вердикту.

— Пока нет, но если позволишь своим импульсивным порывам завладеть собой полностью, то вполне может быть, что сойдешь, — правый клык уже блестел.

— Ты умеешь поддержать в трудную минуту, — саркастически заметила я и потянулась за зельем сна без сновидений. Мои глаза уже начали закрываться, когда я расслышала рассеянное шипение рептилии:

— Обращайся в любое время, я всегда тебя поддержу, — улыбнувшись, я заснула.

Еще неделя невыносимой скуки, от которой хотелось лезть на стену. Мои мольбы о выписке, наконец, сделали свое дело, и мадам Помфри разрешила мне покинуть больничное крыло. Неторопливо шагая по школьным коридорам в свою гостиную, я наслаждалась свободой. Такое чувство, что меня специально насильно удерживали в больничном крыле, а не задержали на необходимое для выздоровления время. Не переставая улыбаться, я повернула к портрету Полной дамы. Всевидящая, все успевающая, все замечающая Гермиона предупредила меня о смене пароля, так что я не боялась, что всю ночь придется торчать у входа. Когда я уже собиралась поздороваться и сказать пароль, проход открылся, и профессор Макгонагалл чуть не налетела на меня. Наверное, чье-то поведение в гостиной ее очень раздражило, раз она несколько минут смотрела на меня, как на приведение, в замешательстве, и только потом, сделав вздох, заговорила:

— Мисс Поттер, вас уже выписали. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, — я, было, хотела ответить, но профессор не дала мне даже рта открыть. — Раз так, то, пожалуй, завтра вы сможете, наконец, отработать свою ночную прогулку. Помните? — я кивнула. — Тогда завтра в одиннадцать часов вечера будьте у выхода из школы. Мистер Филч Вас встретит, — обогнув меня, декан ушла прочь, а я еще несколько минут стояла в ступоре, не понимая, за что на меня выпало такое счастье. Может, стоило еще полежать в больнице?

Все глупые мысли вылетели из моей головы, когда я зашла в гостиную. Близнецы увидели меня первыми и весело заулюлюкав, подбежали. Подхватив меня на руки, они донесли меня до диванов, скандируя: «Вот она — истинная повелительница Пивза! Вот она — королева всех полтергейстов!» Близнецы отпустили меня на пол и шутливо поклонились, все еще скандируя. Непонимающе оглянувшись вокруг, я посмотрела на смеющегося Рона и улыбающуюся Гермиону. Скорчив надменную физиономию, я взмахнула рукой, позволяя близнецам уйти. Засмеявшись еще громче, братья убежали куда-то, а я подошла к друзьям.

— Что все это значит? — Рон, державшийся за живот, пытался мне что-то сказать между вспышками истерического хохота. Но из его междометий: «Они…. Я…. Он…. И они…» понять было очень сложно. Так что я почти умоляюще посмотрела на Герми, надеясь на ее спокойный и рассудительный характер.

— Близнецы подслушали разговор Малфоя и Снейпа, когда ты выставила этого аристократа за дверь. Он прибежал к декану Слизерина с настойчивым желанием убедить профессора в том, что ты как-то повлияла на Пивза, чтобы он не выдал тебя. Проще говоря, он пытался убедить Снейпа, что ты загипнотизировала полтергейста, — Рон хрюкнул и скатился на пол. — Ну вот, близнецы теперь и прикалываются, — Герми поджала губы и скрылась за толстым учебником. Она что-то не договаривала.

— И? — я в недоумении посмотрела на подругу, ожидая продолжения. На этот раз Рон стал подозрительно серьезным и взволновано на меня посмотрел. Никто из них не желал продолжать. Оглянувшись убедиться, что нас не подслушивают, я снова испытующе посмотрела на друзей.

— Малфой уговорил Снейпа прийти с этой просьбой к директору, — нехотя продолжила Герми. — И не знаю как, но им удалось его убедить. Они решили проверить твою палочку. Помнишь, мы тогда два дня к тебе не приходили. Мадам Помфри запретила нам появляться у тебя, в течение этих дней. Нам хотелось тебя проведать, и мы, взяв твою мантию-невидимку, отправились в больничное крыло. Мы как раз зашли к тебе, когда пришел директор в сопровождении Снейпа и Малфоя. Твоя волшебная палочка лежала на тумбочке и директор ее проверил. Разумеется, это ни к чему не привело, — Рон неожиданно прыснул, Герми с укором на него посмотрела и продолжила. — Это действительно ни к чему не привело, зато, когда директор возвращал палочку назад, Шизик показал себя во всей красе. Он неожиданно метнулся на мужчин из-под твоей подушки и зашипел. Шипящий змей сильно напугал Малфоя, он даже дернулся за палочкой, но Снейп вовремя его остановил, он мог ранить тебя, метясь в змея. Шиз раздувался и шипел как… настоящий большой змей и мужчины ретировались. Мы тоже ушли через пару минут, но мне кажется, Шизик прекрасно знал, что и мы там были.

— Он мне ничего такого не рассказывал, — я задумчиво кусала нижнюю губу. — У меня для вас тоже есть новости. Не такие, конечно… радостные, но тоже новости, — я гордо выпрямилась и расправила плечи. Такое чувство, будто я сейчас скажу им, что получаю Нобелевскую премию, а не иду завтра на отработку. — Завтра в одиннадцать часов вечера я отправляюсь на отработку за транспортировку Норберта в Румынию, — ребята виновато смотрели на меня. Ну и что, что участвовали в этом мы все, а наказали только меня. Так даже лучше: ни Рон, ни Гермиона пока в злостных нарушениях школьных правил не попадались.

Поднявшись в спальню, я обнаружила мою непутевую змею на кровати и решила расспросить о загадочной проверке моей палочки.

— Ну и что тогда случилось, когда я отказала Малфою? — переодевшись в пижаму и растянувшись на кровати, поинтересовалась я.

— Я же тебе говорил, что белобрысый сделает все, чтобы замять тот случай. Вот он и проявлял не дюжий талант фантазера. Честно говоря, когда я подслушал эту его дерзкую теорию о том, что ты закляла Пивза, то подумал, что он сума сошел от переживаний. Только потом смекнул, что это весьма действенный способ оставить тебя в дураках, а самим выйти чистеньким из воды. Ведь он-то наверняка знал нужные заклятия. И мог просто произнести их, воспользовавшись твоей палочкой. Но к счастью у него не оказалось времени на это, и проверка не принесла никаких результатов, — Шиз неожиданно ритмично зашипел, смеясь.— Видела бы ты его рожу, когда я выскочил из укрытия. Это было что-то — хоть картину маслом пиши, — я уснула под тихое веселое шипение моей змеи.

Утро субботы выдалось пасмурным, но теплым. Нехотя встав с кровати, я старалась как можно меньше шуметь, чтобы не разбудить еще спящих девчонок. Время до завтрака еще было и, спустившись в общую гостиную, я села на диванчик рядом с камином. Поленья в очаге уже давно прогорели, но от еще чуть красноватых углей шло тепло. Несколько минут я бессмысленно смотрела на них, а потом поплелась обратно в спальню. Прежде, чем произошла вся эта кутерьма с обливкой слизеринцев и моим запоминающимся падением с высоты на землю, Сириус прислал мне посылку, а я так до сих пор ее и не открыла. Выудив довольно объемный пакет из сумки, я умудрилась стукнуться головой об тумбочку и, чертыхнувшись, оглянулась вокруг, посмотреть, не разбудила ли кого: Лаванда что-то пробурчала сквозь сон и перевернулась на другой бок. Облегченно выдохнув, я быстро спустилась в гостиную и заняла свое прежнее место. Разорвав оберточную бумагу, я обнаружила письмо и загадочный предмет, обернутый в бумагу. Надеюсь, Сириус не прислал мне открытку, предварительно завернув ее в огромное количество бумаги для пущего объема. Мы как-то раз с Дадли завертывали так подарок Пирсу. Он долго тогда разворачивал свой кошелек. Сломав клеймо на конверте, я распечатала письмо.

Дорогая Мелисса!

С любовью, Сириус.

С еще большим энтузиазмом я сорвала оберточную бумагу с… кожаного альбома. Я видела его в доме крестного: Стефани купила его, но заполнить не успела. Очевидно, крестный стащил альбом у любимой женушки. Выбросив обертки в камин, я бережно провела рукой по тисненой коже и открыла фотоальбом. На первой странице было несколько колдографии и все запечатленные на них люди дружно замахали мне. Это было так непривычно, что я даже не поняла сначала куда смотреть и кто это. Оказалось, это были школьный фотографии отца и его друзей. Вот Сириус — он грациозно смахивает челку с глаза и лукаво подмигивает. Крестный такой забавный! Слева от Блэка стоит менее импозантный юноша. Он не такой яркий и не ведет себя настолько вызывающее, именно это и привлекает к нему внимание. Печальная улыбка на губах и легкая грусть в глазах. Этакий сказочный рыцарь незабвенно влюбленный в ночь и луну. Я усмехнулась своим мыслям и перевела взгляд на 4 мальчика, справа от отца, старательно избегая смотреть на Джеймса Поттера. Этот юноша совершенно не вписывался в компанию столь харизматичных ребят. Невысокий, полноватый, с завистливым взглядом и приторно-натянутой улыбкой. Он старательно делал вид, что так же хорош, как остальные. В маминой тетради этот юноша был, но я никогда не вглядывалась в него, а пролистывала листок. Как плохо, что у отца было только три друга — значит, теперь, настала очередь Джеймса. Папа был в центре фотографий; он широко улыбался, сверкая белыми зубами, и подмигивал из-за своих круглых очков. Растрепанные волосы, небрежно завязанный галстук и трепещущий снитч в правой руке — вся его фигура буквально лучилась довольством и счастьем. Он был рад летнему дню и присутствию своих друзей. Да, пожалуй, Сириус прав — рисунок может показать правильность черт лица и любовь автора к изображенной фигуре, но никогда не покажет тебе такой яркой улыбки или борьбы друзей между собой; резкой смены настроения и улыбок, предназначенных именно тебе. Смахнув неожиданную слезинку, я отпустила руку и подхватила забирающегося на диван Шизика. Змей заполз по руке и, примостив морду на плече, стал рассматривать фотографии вместе со мной.

На следующей странице была уже моя мать со своими подругами. Они приветливо помахали мне и снова продолжили свое занятие. Невысокая, чуть полноватая девушка с короткими волосами старалась удержать кота, а мама наоборот манила его к себе. Красивая шатенка сосредоточенно заплетала косичке подруге, а Лили случайно попала в кадр. Здесь мама даже не махала рукой, она просто старательно что-то рисовала в тетради. Это было так странно: рассматривать все эти фотографии и видеть, какими радостными и счастливыми они были. Видеть их почти живыми. Я провела рукой по фотографии матери — она была запечатлена одна, в красивом бальном платье. Такая красивая — такая далекая.

— Наверное, у твоей матери был потрясающий голос, — Шиз потерся о мою шею, привлекая внимание и смахивая хвостом слезинки текущие по лицу.

— Наверное…

В альбоме было так много колдографий родителей, но лица их друзей проскакивали мимо моего сознания, я смотрела только на двоих. Потом просмотрю все внимательнее. Сейчас я хотела урвать пару минут счастья быть с ними. Альбом подходил к концу: самая последняя фотография была немного необычной — она не двигалась. Мне понадобилась пара минут, чтобы понять, что это обычное магловское фото. Мама была одета в светлую футболку и порванные джинсы; она смеялась, щекоча девушку. Светлые волосы ее подруги разметались на ветру и скрыли часть лица, но я, все же, смогла понять, что смеющейся подругой была Нарцисса Малфой.

— Они забавно смотрятся вместе, — змей зашипел, смеясь. Я нахмурилась, не понимая, к чему он это сказал, и вернулась в реальность. Из спален учеников стал доноситься шум, значит, скоро гостиная заполнится людьми. Быстро закрыв альбом, я побежала наверх и, спрятав его в сундуке, поплелась в ванную приводить себя в порядок. А то Герми сразу же заподозрит что-то неладное.

Завтрак, обед и ужин прошли тихо, что меня очень обрадовало, потому что всю остальную часть дня Гермиона проверяла мой уровень знаний, — ведь скоро экзамены, а я провела две недели в больнице. Так что когда пришло время моей отработки, я захватила теплую мантию, стянула спящего Шиза с кровати и ликующе выскочила из гостиной. Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду радоваться отработке, как новенькому велосипеду на день рождения, не поверила бы. Но, к сожалению, так оно и было. К назначенному месту я пришла как раз вовремя, чтобы увидеть, что отработка будет не только у меня. Хорошее настроение как ветром сдуло. Отработка с Драко Малфоем — это предел моих мечтаний. Подойдя к Филчу с другой стороны от Малфоя, я скрестила руки в ожидании задания.

— Раз вы уже здесь, тогда пойдем, — мы вышли из школы и побрели по территории. В избушке у Хагрида горел свет, и мы, по всей видимости, шли именно туда. — Как жаль, что телесные наказания отменили. Уж я бы тогда вас наказал за все ваши проступки. У меня же все инструменты в отличном состоянии, — Филч еще что-то бурчал, но я старалась не вслушиваться в изливание души этого садиста. Интересно, а прежде чем в эту школу набирают сотрудников они психологические тесты проходят? И если проходят, с каким результатом их прошел наш завхоз? Прямо скажу, на уравновешенного человека он не тянет.

Хагрид вышел нам на встречу, освещая путь большим масленым светильником. Но лесничий явно еще не видел, кто к нему направляется. Радостно заулыбавшись мне, Хагрид сказал пару слов Филчу, и завхоз ушел. Наверное, пошел проверять крепость плеток. Праативный мужчинка! Да, нервишки у меня сдают.

— Ну, вот и вы, — Хагрид похлопал меня по плечу, от чего я на пару сантиметров пригнула ближе к земле. — Если бы не это… я бы и не попросил о помощи, но ситуация такая, — Клык обслюнявил мне рукав мантии, но морду не убирал, надеясь на ласку. — Так что сейчас мы пойдем в Запретный лес.

— Но он же под запретом, нам туда нельзя, — ой, Драко, скидывать девчонок с метел можно, а в лес идти нельзя.

— Ну, это у вас сегодня отработка такая, — перекинув через плечо колчан со стрелами и взяв лук, Хагрид пошел вперед.

— Хагрид, прости, конечно, если я прослушала, но зачем мы туда идем? — действительно зачем?

— Кто-то убивает единорогов. Я уже одного мертвого нашел, а этот еще живой, но ранен. Мы должны его найти и помочь, если сможем, — а, ну с такой целью можно и пошарить в Запретном лесу пару ночек в наказание за транспортировку дракона. Действительно, я всего лишь поменяла вид животного, о котором надо заботиться.

— Вот, видите серебряные пятна на земле? Это его кровь. Я просмотрел уже этот и этот след. Осталось еще два. Так что вы пойдете туда, а я сюда, и, если найдете единорога или еще что-то, то сразу же подавайте знак — выпускайте в небо красные искры. Клык пойдет с вами, — Хагрид виновато улыбнулся и протянул Драко небольшой фонарь. Да, пожалуй, будь у меня другой спутник — эта отработка была бы даже интересной. Минут десять мы шли по кровавому следу молча, стараясь не замечать друг друга, но Малфой — он на то и Малфой, чтобы выводить меня из себя.

— Почему ты решила не обращаться в суд? — Драко пробормотал свой вопрос так быстро, что половину слов я не смогла понять. К тому же, я совершенно не думала, что он меня об этом спросит.

— А ты что, хотел, чтобы я обратилась в суд? — погладив явно трусившего Клыка, я глубоко вздохнула, надеясь, что этот неприятный разговор не продолжится.

— Ну, если бы такое произошло со мной, то моя семья непременно бы так и сделала, — Малфой сказал это надменным голосом. Такое чувство, будто у него было на этом право.

— Знаешь, я еще могу передумать… — повисла зловещая тишина. Я чувствовала себя, как злодей в мультике. — Честно говоря, Драко, это было очень неприятно, но я не хочу осложнений для себя из-за всех этих судебных процессов. К тому же, вряд ли бы все это как-то положительно отразилось на репутации твоей семьи.

— Вот именно, какая тебе разница, ведь это не твоя семья, и ты могла бы нас уничтожить, — Малфой умолк. Очевидно, до него только сейчас дошло, что я все-таки действительно могу и передумать, а он явно меня к этому подталкивает.

— Это бы не сильно вам навредило в любом случае. Походили бы слухи год-другой, но потом все быстро бы забыли. Один слух заменился бы другим, и о вас уже бы и не вспоминали, — кровавые следы стали ярче и попадались чаще. — Знаешь, Малфой, я действительно очень хотела сделать тебе пакость в тот день — правда, я хотела испортить тебе зелье, чтобы ты писал подробный отчет о своей ошибке. Это же было бы вопиющим нарушением: слизеринец пишет доклад! А вышло так, что Пивз решил прикольнутся. Просто дурное стечение обстоятельств: один подумал это и передал другому, тот воспринял не так и передал в своем варианте и, в конце концов, новость стала абсолютно неверной, — сломанный телефон. Нелепая случайность — предрассудки одного привели к травмам у другого. Ты не первый, и вряд ли будешь последним, — что-то я слишком откровенничаю.

— Ты не держишь на меня зла? — и вот тут я встала, как вкопанная и развернулась к Драко в изумлении. А он смущенно смотрел на меня и, я могу поклясться, он краснел. Господи, да, что это такое?! Может, я реально сильно ушиблась головой и это галлюцинации?! Я пристально смотрела на Драко, а он, по всей видимости, ждал ответа.

— Я буду помнить о том, что ты совершил, но пытаться как-то тебя за это наказать не буду, — Малфой кивнул и пошел вперед. К чему, интересно, все это было.

Мы блуждали по следу единорога уже довольно долго и, в конце концов, вышли на ту же самую полянку, с которой начали свой путь. Надеюсь, Хагриду повезет больше. Озираясь кругом, я заметила еще один кровавый след — совсем свежий. Обратив на него внимания Малфоя, я пошла по новому пути. Драко волей-неволей увязался за мной. Ему явно не нравилось все это — свет фонаря был неровный — все время подрагивал. Следы были явно свежими, потому что вскоре мы услышали хрип животного, и Драко вместе с Клыком как ветром сдуло. А меня что-то манило туда — какое-то нездоровое любопытство заставляло меня делать шаги навстречу неизвестности. Вся небольшая то ли поляна, то ли просто промежуток между деревьями была залита серебристой кровью. Но самое противное было в том, что над поверженным животным кто-то склонился и пил кровь из открытой раны. И вот тут уже и не поймешь, кто из этих двоих животное: то, что, даже умирая, было прекрасно, или это… этот паразит.

Я судорожно вздохнула, отступая, и оступилась. К счастью, удержать равновесие удалось, но теперь эта тварь поднималась с земли и приближалась ко мне. Мысли в голове пропали, даже закричать сил не было. Я зачарованно смотрела, как серебристые капли крови падают с его… морды на землю. Он вытянул руку, явно намереваясь схватить меня, и, наконец, ко мне вернулась активность. Вернее не ко мне, а к Шизику — он зашипел и метнулся вперед. Существо дернулось, а затем, как по волшебству, справа от меня выскочил конь, прикрыв собой. Тварь исчезла мгновенно. Шиз заполз на свое место, а я с интересом уставилась на спину коня… переходящую в торс мужчины. Шизик вернул мою челюсть на место, и я смущенно отпустила глаза.

— Тебе не безопасно находится в этом лесу, Мелисса, — второй раз Шизу не удалось вовремя закрыть мой рот, так что кентавр с улыбкой рассматривал моё удивленное лицо.

— Простите. Просто у нас была отработка. Мы помогали Хагриду найти единорога, — интересно, с чего это я стала оправдываться. Единственным человеком, перед которым я оправдывалась, был Дадли. Ну, хотя это же не человек, так что можно сделать исключение. — А зачем ЭТО пило кровь единорога? — кто меня за язык вечно тянет?

— Да, да. Я знаю, Хагрид говорил нам. Но тебе все равно нельзя здесь находиться. Для тебя этот лес слишком опасен, дочь Поттеров, — кентавр поднял голову и посмотрел на небо. — Марс сегодня очень ярок, — мимоходом взглянув на небо, ничего примечательного я там не заметила. — А ты не знаешь, для чего нужна кровь единорога?

— Нет, — если бы знала, не спрашивала бы. Логично?! Логично.

— Кровь этого животного может подарить жизнь, — он смотрел в мои глаза так пристально, что я не выдержала и отвела взгляд на траву под ногами. — Но цена за эту жизнь будет ужасна. Немногие безумцы на такое способны.

Мы замолчали, всматриваясь в небо. Но я смотрела, туда пытаясь успокоиться и переварить всю вывалившуюся на меня информации. А вот кентавр, наверное, знал, куда надо смотреть, чтобы узнать что-то новое для себя.

— Марс сегодня очень ярок. Ты прекрасно знаешь, кто пил его кровь. Марс сегодня очень ярок, — он наклонился так, что теперь его круп был достаточно низко. — Садись я тебя отведу. Кстати меня зовут Флоренц.

Кентавр довез… донес меня до Хагрида, который, кстати, вместе с Драко и Клыком шел нам навстречу. Когда Флоренц объяснил, где лежит единорог, лесничий повел нас в школу. Я была несказанно рада вернуться в свою спальню. Пожалуй, даже для меня столько неожиданных событий в одну ночь — это слишком.

Пожалуй, я на всю жизнь запомню, во что мне встала та ночная прогулка с драконом в ящике. Еще бы не запомнить, если каждую ночь в течении недели мне снилась всякая муть: то тварь пьющая кровь единорога, то дерущийся кентавр, то, что еще хуже, извинения Малфоя. Но ночные мучения скоро должны были перейти в иную стадию — подходила пора экзаменов. Даже не знаю, кто из нас троих выглядел хуже в утро понедельника: мы с Роном, не особо учившие и надеявшиеся на удачу, или Гермиона, которая, я почти уверена, все знает, но слишком, слишком, слишком нервничает. Даже я так не трясусь, когда иду к стоматологу, а это, поверьте, то еще испытание. Первым экзаменом была трансфигурация, письменная и практическая части, стоявшие до и после обеда. Во вторник нас ожидали зелья. В среду — заклинания. О прочих экзаменах я почему-то не волновалась.

Профессор Макгонагалл подошла к обеим частям своего экзамена основательно. После двух часов, проведенных в душном классе, при попытках как можно подробнее описать все движения палочки, которые нужны для всевозможных трансфигураций, параллель первокурсников выходила особо помятая. Добравшись до Большого зала, мы с Роном плюхнулись на скамейку и сразу же принялись накладывать еду. Гермиона же была задумчива и все время что-то повторяла.

— Кажется, я написала не правильно: в 12 вопросе нужно было написать круговое движение палочкой и на щелчке заклятие, а не полукруг и взмах, — лично мне показалось, еще чуть-чуть, и Герми рванется к Макгонагалл, чтобы попросить исправить ошибку.

— Гермивона, рафлапься. Это фе не конетс вывни, — интересно, каким нужно обладать мужеством, чтобы сначала набить полный рот едой, а потом попытаться что-либо сказать. Да, наверное, это годы практики, раз у Рона получилось относительно понятно.

— Герми, все верно, в 12 вопросе нужно было написать про круг и щелчок, — я вяло ковыряла вилкой салат. Значит, с 13 вопросом я прогадала, там полукруг и взмах, а не росчерк. Ну ладно впереди еще практика будем надеяться на лучшее.

Практика оказалась и проще и сложнее одновременно. У меня вышла вполне пристойная черепаха, а вот у Рона так ничего и не получилось. Пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы зачаровать еще и его чайник. В общем, на этот раз мы вышли с экзамена более веселые, правда Гермиона все ворчала, что на панцире ее черепахи виден узор от чайника. Ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы нас нервный срыв обошел стороной.

Вторник всем одинаково не понравился. Если теоретическая часть экзамена прошла под тихий скрип перьев, то на практической Снейп оторвался. Он ходил по классу кругами, останавливался у тех студентов, зелья которых были безнадежно испорчены, и презрительно хмыкал. Последней каплей, расплескавшей котел моего терпения, стало то, что профессор остановился напротив Невила. Его зелье можно было считать испорченным с пятой минуты приготовления, но я и Гермиона как могли, старались исправить ситуацию. Благо Рон все делал правильно, и мы могли не заметно, когда Снейп отворачивался, подсказывать Невилу, что делать дальше. Но к нашему несчастью бедняга переборщил с сушеными ромашками, и зелье стало напоминать просто кашу испорченных ингредиентов.

— Вам остается надеяться, что на вопросы вы ответили «прекрасно» — Снейп усмехнулся, очистил котел заклятием и попросил беднягу выйти из кабинета. Целых четыре минуту я сдерживалась, но, по всей видимости, вчерашний нервный срыв Гермионы догнал меня сегодня…

— Время еще не закончилось, и Невил мог успеть исправить зелье. Вы не имели права его выгонять… профессор, — мы сверлили друг друга злыми взглядами. Профессор, очевидно, искал к чему придраться в моем зелье, но придраться было не к чему.

— Я и исправил зелье Лонгботтома, — ехидно протянул профессор. — Больше ему было ничем не помочь. А сейчас лучше следите за своим, — развернувшись на каблуках, Снейп пристал к пуффендуйцу. У меня так и чесались руки запустить в него чем-нибудь тяжелым. Гермиона выразительно посмотрела на меня, пытаясь заставить взять в себя руки. Рон свесил на руке медные весы, подмигивая мне. Улыбнувшись, я вернулась к приготовлению зелья. Пусть Невила он выгнал, но больше я не собиралась давать Снейпу шанса меня разозлить. В общем, к концу экзамена я вскипела еще покруче, чем мое зелье.

Среда пролетела на удивление быстро. Обе части экзамена профессора Флитвика были простыми, так что даже Гермиона ни о чем не беспокоилась. Вечером, подготавливаясь к экзамену по травологии, я самозабвенно рассматривала свои рисунки. Одним словом, подготовка у меня упорно не желала претворяться в жизнь. Шиз тихо поскрипывал через сон у меня на плече. Рисунков было не очень много, и я хотела нарисовать еще что-нибудь. Перелистывая одну страницу за другой, я наткнулась на орнамент зеркала. И снова перечитала ту странную надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Ну, белиберда же! Но почему-то я все никак не переворачивала страницу, а все вчитывалась в текст, пытаясь понять. Ведь если профессор Дамблдор сказал, что смысл есть, значит, он есть. Логично?! Логично. Хотя, может быть, смысл этой фразы дойдет до меня, когда я буду уже в возрасте директора. Ага, так и представляю себе: сижу я в кресле-качалке под пледом у камина, вяжу свитерок кому-нибудь, и, бац, смысл этой фразы до меня доходит. Ну, прямо как обухом по голове. И все так легко и логично, что даже стыдно, что я раньше не догадалась. Усмехнувшись, я уже собиралась продолжить свое безделье, как Шиз проснулся.

— Ты что, до сих пор не смогла понять, что здесь написано? — зевнув, протянул змей.

— Конечно, поняла — бред, — Шиз подавился воздухом и, зафыркав, стал ползать по моей руке.

— Да уж, и ты еще считаешь себя умным человеком. Скажи мне, милая, а как ты отражаешься в зеркале? — издевательским тоном начала моя рептилия.

— Ну как отражаюсь… — ну и вопрос блин задал. Отражаюсь, как отражаюсь.

— Ну и как же?! — Шизик явно наслаждался моим непониманием. — В зеркале, Мелисса, ты отражаешься непрямо. Своим отражением ты видишь человека, стоящего напротив тебя. Твоя правая рука — это его левая. А как ты обычно читаешь?!

— Слева направо, — ну это-то я знаю.

— Правильно. Я теперь представь, что эта надпись на зеркале сделана для твоего отражения. Значит, тебе, чтобы ее прочитать, нужно читать справа налево, — хммм… «Япок азыва юневаш елицо нова шес амоего рячее желание»

— Все равно бред только одно слово стало понятно, — раздраженно фыркнула я.

— Разбей слова, дурочка, — змей зашипел, смеясь — «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание». Вот, что значит эта надпись. И зеркало называется Зеркалом Желания.

— То есть, посмотревшись в него, человек увидит то, чего желает больше всего на свете так? — как-то я не догоняла.

— Да верно, — важно протянула рептилия.

— А почему тогда я увидела себя? — вот именно, я же увидела себя, значит, это простое зеркало. Не будем брать в расчет, что я могу быть ненормальной.

— Честно говоря, я не знаю, Мелс. Я думал, что ты увидишь там родителей. Ведь ты никогда их раньше не видела. Я думал, тебе хотелось бы их понять, узнать, какими они были. Но ты не увидела. Это вообще-то очень хорошо, что ты увидела просто свое отражение, значит ты счастливая.

Счастливая — вот оно значит как. Хотя, пожалуй, он прав мне не о чем особо грустить: у меня есть все, пусть и не совсем такое, как у нормальных детей.

— Я бы хотела увидеть родителей, но это не самое заветное желание. Я хотела бы этого, так же как поехать летом во Францию, так же как стать лучшей ученицей на курсе. Просто ежеминутное желание — не заветное, — листок в тетради, наконец, был перевернут, и мой взгляд упал на столь ненавистного мне Норберта.

— Ты не грустишь о них?

— Я их не знаю и мне не с чем сравнивать, чтобы грустить. Я просто не знаю их, и уже смирилась с этим фактом.

— Готовься к экзамену давай, а то не станешь лучшей ученицей на курсе, — зашипел Шизик. Усмехнувшись, я убрала тетрадь и начала так же бездумно листать учебник травологии.

Четверг и пятница пролетели почти незаметно. Выходя с последнего экзамена по ЗОТИ, мы хотели пройтись до озера, чтобы растянуться на травке и спокойно осмыслить тот факт, что скоро учебный год закончится. Но не тут-то было: на одном из поворотов, Снейп чуть не сбил нас с ног, так стремился попасть к Квирреллу.

— Вам не кажется, что это уж слишком подозрительно? — протянул Рон, смотря в след уносящемуся профессору.

— Вы видели, каким измученным был Квиррелл на экзамене? — Гермиона явно поддерживала настроение Уизли. Похоже, у этих двоих на почве подготовки к экзаменам началась паранойя.

— Как тут не заметить, Герми, если каждый второй студент дернет тебя на счет вопросов и экзаменов: «А как я сдал? Вы не правы, профессор, это заклятие действеннее». Как тут не начнешь заикаться еще сильнее, — я с тоской посмотрела на выход из школы и позволила этой парочке детективов увести меня прочь от выхода.

— Нет, здесь что-то не так. Мы ведь знаем, что Снейп пытается украсть философский камень. Помнишь, ты подслушала его разговор с Квирреллом, — конечно, как же мне забыть, Гермиона, это я же подслушала. Но подруга явно не дала бы мне открыть рот, чтобы съязвить.

— Скорее всего, профессор так измучен, потому что все время отвергает попытки Снейпа украсть камень, — Гермиона закивала на явно притащенную за уши теорию Рона. Да уж, эти двое явно подходят друг другу.

— Вы преувеличиваете, — к этому моменту мы уже вернулись к кабинету, чтобы расслышать, как Снейп орал на учителя ЗОТИ: «Ты не сможешь этого сделать». Выплюнув столь яркую фразу, зельевар развернулся на каблуках и ушел прочь, а мы остались ждать в укрытии, когда пройдет Квиррелл. Профессор пробрел мимо, бубня себе под нос: «Он убьет, убьет меня, если у меня не получится». Да, дело, конечно, не чисто, но пусть в нем разбираются учителя. Как только Квиррелл ушел достаточно далеко, я вытянула друзей из укрытия и уверенно потянула их к профессору Макгонагалл. Нам даже идти далеко не пришлось, профессор, по всей видимости, шла к кабинету ЗОТИ, и мы попались ей на пути.

— Профессор, — Гермиона начала решительно, но сразу же потупилась.

— Да, мисс Грейнджер, вы что-то хотели? — миролюбиво поинтересовалась Минерва.

— Понимаете, профессор Макгонагалл, мы хотели бы узнать… — Рон тоже сник, значит пришла моя очередь.

— Мы хотели бы узнать все ли хорошо с профессором Дамблдором, а то его не было на завтраке и обеде? — главное выражение лица сделать добродушным.

— С ним все в порядке, просто с утра его вызвали в Министерство, — Макгонагалл улыбнулась и пошла дальше по своим делам, а мы побрели, наконец, к озеру. На удивление всю дорогу мы прошли молча.

— Он собирается украсть камень сегодня ночью, — убежденно произнесла Гермиона, и Рон закивал. Растянувшись на траве, я покосилась на сидящих рядом друзей. Да, пожалуй, сегодня я не успеваю за ходом их мыслей.

— Почему вы так решили? — все-таки желание узнать, что я пропустила из того, что они заметили, оказалось, сильнее моего скептицизма.

— Макгонагалл же сказала, что Дамблдора нет, — как для непробиваемого тугодума, разъяснил мне друг. Окинув Рона совсем скептическим взглядом, я начала гнуть свою линию:

— То, что Дамблдора нет, еще не означает, что Снейп собирается сегодня украсть камень. Не думаете же вы, что это он каким-то образом сделал так, что директора вызвали в министерство, — на что мои друзья энергично закивали, и моя «безукоризненная» линия пофигизма разбилась в дребезги.

— Сама подумай, Мелисса, — Дамблдора нет. Его вдруг так удачно вызвали в Министерство. Он запугал Квиррелл — теперь ему никто не сможет помешать, свободно украсть камень, — лучше бы Рон это сказал, на него я хоть подуться могу, а на Гермиону с ее уверенностью и правотой обижаться — себе дороже.

— Чтобы украсть камень, ему придется пройти Пушка, а потом, может быть, есть и еще какие-нибудь охранные ловушки. Это же философский камень, а не пакетик шоколадного печенья! Его точно будут охранять хорошо, — на этот аргумент я возлагала большие надежды.

— Он же преподаватель, он может узнать, какая еще защита есть у камня. И он его точно выкрадет сегодня, — Рон стал швырять камешки и веточки в воду. — К тому же, согласись, сейчас закончилась экзаменационная неделя, и все профессора будут заняты. Это прекрасная возможность украсть и остаться незамеченным, — Герми согласно кивнула. Да, пожалуй, я сегодня действительно не догоняю эту парочку.

— И что вы хотите делать? — ох, зачем я спросила, глупая?

— Мы должны помешать ему, — хором ответили мои непутевые друзья. Ну, если Рона еще можно было понять: ему хотелось поучаствовать в какой-нибудь авантюре, но Гермионе — то, что не сиделось ровно? Может, их заколдовал кто?

— Ну, хорошо, допустим, так все и есть, но тут есть одна незапаечка, — я даже села, чтобы было лучше видеть реакцию ребят. — В отличие от Снейпа, мы не знаем, что там будет после Пушка. Мы с вами даже не знаем, как Пушка пройти! Так что если камень украдут, то это будет целиком на совести директора, который не уследил за своими сотрудниками. И не надо смотреть на меня так, как будто я сейчас собственноручно призналась в любви к Снейпу, — я скрестила руки на груди и угрюмо посмотрела на притихших друзей. Гермиона что-то усиленно обдумывала, а Рон обрывал листочки с ветки.

— Все равно это не правильно, мы должны попытаться защитить камень, — о, Господи, опять мы вернулись к тому, с чего начали. Я упала обратно на землю и уставилась на небо, как будто мне там напишут, как переубедить друзей. Вот ведь упрямцы — камень им спасать надо.

— Хорошо, Рон, и как ты себе это представляешь? Я имею в виду, как ты защитишь камень? — приполз откуда-то Шизик и, умостившись у меня на животе, стал подслушивать. Хорошо, что хоть он молчит, а то еще и его советов я не вытерплю.

— Мы украдем камень раньше его, — я аж поперхнулась и неверующе посмотрела на Гермиону. Пока я пыталась свыкнуться с мыслью о краже, которую предложила наша главная умница, Рон уже вовсю стал придумывать план. Страдальчески закрыв глаза, я благодушно пропускала мимо ушей их болтовню. Ох, чую, не выиграть нам межфакультетским соревнований такими темпами, а я ведь обещала директору, что не буду нарушать правил. Третий раз уже, получается, пойду их ночью нарушать. Да, повезло тебе, Мелисса, на друзей. Повезло, ничего не скажешь.

— А что, они дело говорят, — Шиз всегда знал, как поддержать меня в трудный момент жизни. — Вы выкрадите камень, и он не достанется кому-нибудь еще, а когда вернется директор, отдадите безделушку и объясните все. Почему бы и не рискнуть. До конца учебного года всего 2 недели осталось, а потом — на каникулы. Повеселитесь, наконец.

— Шизик с нами согласен? — Рон внимательно слушавший шипение змеи, но вряд ли, что понявший из него, решил поинтересоваться у меня, о чем советует мой змей-искуситель.

— Да, он предлагает развлечься. Допустим, мы пойдем туда ночью. Как мы пройдем мимо Пушка? — Рон и Гермиона надолго задумались, я уже даже начала надеяться, что ночной променаж отменяется.

— А давайте спросим об этом у Хагрида, — вот ведь Рон, неймется ему.

Остаток дня до ужина мы провели в компании лесничего. Во время разговора Гермиона, как бы, между прочим, поинтересовалась про песика. Мол, ей стало интересно, что это за собака такая. Хагрид добродушно все и выложил нам на серебряном блюдце с золотой каемочкой. Оказалось, всего-то надо спеть псу, и он уснет.

Вечер прошел в подготовке непонятно к чему. Гермиона листала учебники, а Рон играл в магические шахматы с Невилом. Я рассеянно осмотрела всю нашу гостиную: осталось не так уж и много учеников, только парочка старшекурсников. Они перешептывались между собой и вряд ли замечали нас. Значит, скоро уже все разойдутся по спальням, и тогда мы пойдем в закрытый коридор за философским камнем. Я усмехнулась, заметив, как Рон победоносно вскинул руки, в очередной раз выиграв у Невила. По-моему, это даже не интересно выигрывать, если заранее знаешь, что твой оппонент играет намного хуже. Но, чем бы дитя ни тешилось…

Когда старшекурсники ушли, мы остались в гостиной вчетвером: Невил захотел сыграть еще одну партию. Мой Шиз явно решил ему помочь, так как в большинстве ходов он двигал хвостом фигурки. На этот раз Рон проиграл, а Невил радостно пожелал нам спокойной ночи и ушел в спальню. Мы решили подождать еще немного, прежде чем пойдем, чтобы нас уж точно никто не заметил. Поднявшись в спальню, я взяла мантию-невидимку и дудочку, которую мне подарил Хагрид на рождество.

— Уверены? — зачем я спрашиваю, пожалуй, только я не уверена в том, что мы собираемся сделать. Тоже мне, спасители мира. Накинув мантию, мы отправились на третий этаж.

Дверь поддалась так же легко, как и раньше, но вместо рыка их трех пастей цербера мы услышали лишь тихое сопение. Пес спал, а, значит, Снейп уже отправился за камнем. От очередного сильного выдоха пса дверь захлопнулась с громким шумом и псина проснулась. Само собой, мантия-невидимка ей преградой не была, и нас она обнаружила быстро. Заиграв печальную мелодию на дудочке, я почувствовала себя настоящим заклинателем. Как только пес отпустил все свои головы на лапы, мы стали осматривать, как бы пройти к люку. Мне пришлось играть очень долго разные мелодии, пока Рон и Гермиона убирали лапу Пушка в сторону, и крышка люка не открылась. Первой прыгнула Гермиона, затем Рон и я. Как только музыка закончилась, пес зашевелился, но не проснулся к счастью. Хорошо, что хотя бы приземление было мягким, и мы не упали на каменный пол. Мне бы не хотелось сломать себе что-нибудь и не иметь возможности потом выбраться обратно.

Но мы рано обрадовались тому, что приземление было мягким, ибо это что-то мягкое стало нас душить. Хорошо, что Гермиона учила травологию и смогла определить, что это такое. Выбежав из комнаты с дьявольскими силками, мы оказались в другой, с большим сводчатым потолком, где стайками носились какие-то птички. Мы несколько минут стояли, просто наблюдая за полетом этих непонятных существ. Я бы с Роном так и осталась смотреть на это действо, если бы не Гермиона, которая потянула нас к двери. Но, увы, эта дверь так просто не поддалась — нужен был ключ и мы, как дрессированные собачки в цирке, подняли головы к потолку. Так вот что это такое летает. Вскоре была обнаружена и метла для полетов — значит, остается только поймать ключик.

— Давай, Мелисса, ты найдешь ключ, и мы пройдем дальше, — произнесла Гермиона командирским тоном.

— А почему я? — вот уж летать на метле дряхлого вида за непонятно каким ключом — это явно не для меня.

— Ведь ты хорошо летаешь, — тут уверенность Герми немного сдала. Это хорошо, а то ее оптимизм и самоуверенность уже начинала нервировать. Еще бы она чуть-чуть покомандовала, и я вмазала бы ей пощечину.

— Ты хотела сказать, я хорошо падаю. Лучше пусть Рон поймает ключ, — к счастью Рон припираться не стал, спокойно оседлал метлу и отправился за ключом. Пока мы с Герми выясняли, кто полетит, он рассматривал замок, так что довольно быстро нашел нужный ключ.

— Его уже брали в руки, — Уизли приземлился, держа в руках большое медное крылатое создание.

— Почему ты так думаешь? — Герми нервно постукивала волшебной палочкой по ноге.

— Одно крыло было смято. Так что Снейп уже прошел эту комнату, — ключ оказался подходящим, и мы прошли в следующую комнату… которая оказалась огромной шахматной доской. Во блеск! Хорошо, что хоть Рон умеет играть. Хотя если бы Рон не умел, у нас был еще Шизик, хотя, конечно, в таком случае игра бы затянулась на очень долгий период времени.

Мы заняли места не достающих белых фигур, и игра началась. Пока Рон умело управлял нами и фигурками, я размышляла обо всем, что произошло и, наверное, еще должно произойти.

— Пушок был животным Хагрида, — Рон непонимающим взглядом окинул меня и двинул вперед пешку. Гермиона судорожно кивнула, так как нашу пешку уничтожил чужой конь, и сейчас она должна была занять его место. — Дьявольские силки точно из наших парников. Зачарованные ключи — это должно быть Флитвика. А шахматы — скорее всего дело рук Макгонагалл. Тогда что остается?

— Остается Квиррелл, Снейп и Дамблдор, — Гермиона явно уловила, к чему я клоню.

— Это для нас остается еще три загвоздки. А Снейп прекрасно знает, как обойти свое испытание, — Рон побил чужого слона, и теперь черные обдумывали свой ход.

— Мальчишка прекрасный шахматист и вы поставите шах и мат в два шага, если, конечно, он останется здесь и будет побитым. Ну, или в пять, если мальчик не станет геройствовать, — Шиз прокомментировал для меня, что происходит на доске. Черные сделали ход и сейчас должны были ходить мы. Рон явно собирался геройствовать.

— Рон, мы можем выиграть, не отдавая тебя, — тихо заметила я. Гермиона недоуменно оглянулась на меня и повернулась к другу.

— Так проще всего, когда меня съедят. Гермиона сможет поставить шах и мат, и тогда вы пройдете дальше, — и Уизли занял нужную клетку. Черная королева, не раздумывая, приняла ошибку противника и смела хрупкую фигурку нашего друга с доски. Честно говоря, я не совсем поняла, почему ни я, ни Гермиона не сдвинулись с места и не рванулись к лежащему на краю доски Рону, явно находящемуся без сознания. Может быть, чувство самосохранения сыграло свою роль, или, может быть, ни мне, ни Герми не хотелось проиграть партию, когда остался лишь последний ход. Гермиона встала напротив короля: шах и мат. Король уронил свои меч, и игра закончилась. Тут уж нас никто удержать не мог, и мы подбежали к Рону. Он дышал ровно, и никаких особых повреждений не было, будем надеяться, что все прошло нормально. Хотя, конечно, оставлять его здесь не хотелось. Но пришлось пройти дальше.

Лучше бы не пошли. Когда мы зашли в следующую комнату, то первым же желанием было выбежать обратно. Вонь в комнате стояла неописуемая, а обезвреженный тролль лежал у противоположной стены. Перебежав комнату, мы оказались в другой. И как только дверь за нами захлопнулась, огонь отрезал нам путь как назад, так и вперед. Здесь на столике стояли несколько колбочек и листок бумаги. Мы с Гермионой несколько раз прочитали загадку, но, в конце концов, потянулись к разным бутылочкам.

— Чтобы пройти дальше, нужна вот эта, — спокойно произнесла я, показывая на самую маленькую колбочку, в которой зелья хватило бы на один глоток.

— А чтобы вернуться назад эта, — Гермиона показала на крайнюю.

— Тогда, Герми, ты должна вернуться назад. Забрать Рона и предупредить директора или профессора Макгонагалл, — я не взяла свое зелье, пока не убедилась, что Гермиона смогла спокойно выйти из комнаты. Глубоко вздохнув, я сделала глоток нужного зелья. Проходя вперед, я надеялась, что ничего не получится. Но я прошла…

Округлая комната с большим сводчатым потолком. Комната, в центре которой стояло зеркало, а рядом с ним профессор… Квиррелл. Что за чертовщина? Может, зелье все-таки было не то?!

— А вот и ты, Мелисса, я уже начал думать, что ты не придешь, испугаешься. Ты ведь так не предсказуема, совершенно не похожа на родителей, ты скорое их антипод, — Квиррелл рассмеялся, и в его холодном голосе чувствовалась сила, которой раньше не было. — Ты, наверное, удивилась, когда увидела меня, а не Снейпа? — этот гаденыш еще и издевается надо мной. Вот ведь, тюрбаноголовый!

— Подумаешь, поставила не на того, с кем не бывает? Впредь буду знать, что Снейп — душка, — он снова рассмеялся, и голос его стал выше на несколько тонов.

— Хотя, пожалуй, ты похожа на мать. Она тоже дерзила до самого конца. Покажи меня ей, — а это уже выходило за грань моего понимания. Я, конечно, знала, что у шизофреников бывает раздвоение личности. Но чтобы вторая личность была еще и при второй внешности — это да… это надо уметь. Квиррелл стал разматывать свой тюрбан. Честно говоря, не представляю его себе без этого аксессуара. Когда профессор размотал свой головной убор и предстал передо мной, то, пожалуй, я захотела, чтобы он намотал тюрбан обратно. Из затылка Квиринуса виднелось еще одно лицо. Он был, как двуглавый орел, — как ни разверни, везде один вид. Только вот лицо, хотя точнее морда, того существа была отвратительна. Узкий нос, больше смахивающий на змеиный, тонкие щелки глаз и рот, казалось, вообще без губ.

— Вот каким я стал по твоей вине, — этот второй и говорил высоким голосом. — Но мы можем все исправить. Подойти сюда, — когда он сказал, мое левое плечо обожгло огнем, и я подошла ближе к этой странной парочке. Ближе к зеркалу Еиналеж. Так вот куда директор его унес.

— Кто вы такой? — плохой ужастик моей жизни начался.

— Я лорд Волдеморт!

— Ну да, а я тогда Красная шапочка, — зря я это сказала. Дикая боль затопила всю левую часть тела, и я невольно упала на колени.

— Правильно, передо мной все должны стоять на коленях, — урод засмеялся. Шиз тихо шипел, пытаясь меня подбодрить.

— Это ты убивал единорогов! — да, Мелисса, нашла о чем вспомнить!

— Да. Для того чтобы поддерживать хотя бы такую форму мне приходится пить их кровь. Но эти чертовы кентавры все время мешаются, — Квиррелл тихо скулил. Очевидно, Темный Лорд в его затылке ничего приятного ему не делает. — Но сегодня мы можем все исправить, — как-то уж слишком слащаво прозвучала эта фраза. — Достань камень из зеркала и тогда я верну тебе твоих родителей, — угу, конечно, камни теперь в зеркалах прячут, и мертвые оживают, и Санта-Клаус существует.

Взглянув в зеркало, я увидела свое отражение. Ничего нового я для себя не узнала всего лишь маленькая рыжеволосая девчонка, все перепачканная и сжавшаяся от боли на полу. Но если сначала было только мое отражение, то потом я увидела что-то, чего точно не должно было быть. Ко мне подходила женщина. Она шла уверенно и спокойно, я даже оглянулась, настолько я была уверенна, что она должна была быть позади. Но ее не было, значит, эта женщина мое желание — заветное. Она была все ближе, и я могла ее рассмотреть. Довольно высокая одетая в простые магловские шорты и мужскую рубашку, она широко улыбалась, смотря на меня. Откинув непослушную прядь рыжих волос, женщина погладила меня по голове и присела рядом. Я, как очарованная, смотрела на это чудо: на два лица абсолютно схожих и таких различных. Ее лицо было таким правильным, одухотворенным, она была счастлива и спокойна. А я испуганна и удивленна и мне было далеко еще до той красоты, которая была у моей… матери. Она улыбнулась, и достала из кармана небольшой красный камень, и, приложив указательный палец к моим губам, спрятала его в мой карман.

— Удачи, Мелисса, — тот же чудесный голос и мама, улыбнувшись, стала уходить прочь. Ей на встречу вышел еще кто-то — мужчина, он взял ее за руку и, помахав мне, они растворились. Я снова видела лишь свое отражение.

Я в оцепенении смотрела в зеркало на свои расширенные от удивления глаза.

— Где он? Где камень? — очевидно, червю паразиту очень хотелось свое тельце, и терпение его закончилось.

— В зеркале ты же сам сказал, — надо научится сначала думать, а потом говорить, а не наоборот. Лорд взревел и приказал Квирреллу меня убить, на что профессор с охотой согласился. А я еще жалела его. Ужас!

Жаль, что две личности в одной голове не увеличивают количество серого вещества. Профессор решил убить меня по старинке — своими руками. Самый первый удар ногой я почувствовала очень ярко — особенно если бьют в ребра. Шизик метнулся на Квиррелла. Змею не удалось вцепиться в мужчину, он промахнулся, но, испугавшись, профессор оступился и упал на меня. Никогда не думала, что сухопарый профессор настолько тяжелый. Отбиваясь от противника, я умудрилась ударить его в живот и отползти на несколько шагов. Квиррелл путался в мантии, но уверенно полз ко мне. И вот тут я впервые испугалась по-настоящему. С лица профессора на меня смотрели горящие злобой красные глаза, и следующим, что я почувствовала, прежде чем его руки начали меня душить, и я стукнулась затылком о каменный пол, была какая-то странная, чуждая мне эйфория.

Первым что я увидела, когда открыла глаза, был белый потолок больничного крыла. Значит, Квиррелл меня не задушил — это уже хорошо. Но как я тут оказалась? Оглянувшись по сторонам, я заметила директора, открывающего пачку Берти-Бобс. Отвлекшись от конфет, Дамблдор взглянул на меня.

— О, Мелисса, ты уже очнулась, прекрасно, — присев на мою кровать, Альбус достал красную конфетку и с нескрываемым интересом надкусил ее. — Ум, клубничная!

— А что случилось? Почему я здесь? Где Рон и Гермиона? И где это…уеби… профессор Квиррелл? — было немного больно глотать и очень хотелось почесать шею.

— Ну, пожалуй, я начну отвечать по порядку, как все было. Утром мне прислали сову из Министерства, и мне пришлось отправиться на встречу. Но когда я прибыл туда, оказалось, что никто и не приглашал меня. А, значит, меня просто хотели выманить из школы. Я сразу же решил вернутся в школу и когда оказался здесь, побежал к коридору, мне на встречу вышли мисс Грейнджер и мистер Уизли. Они объяснили, что ты пошла дальше, и я отправился к тебе. Когда я пришел, то увидел поразительную картину, — Дамблдор снова взял конфетку и надкусил. Наверное, попалось что-то не вкусное — он сразу же выплюнул ее и взял следующую. — Профессор Квиррелл душил тебя, но при этом горел сам. Прежде, чем я смог откинуть его от тебя заклятием, он сгорел — рассыпался пеплом, а Темный Лорд исчез.

— Сгорел? — как так, ведь я же не применяла никакой магии.

— Да, да, сгорел. Не правда ли поразительно! — я восторга директора не разделяла. Если прикасаясь ко мне люди сгорают, то это ничего хорошего не сулит. — Как бы тебе объяснить, — продолжил директор, видя, что его восторга я не разделяю, — когда Волдеморт пришел в ваш дом, он рассчитывал убить тебя, но ему не удалось. Твоя мать пожертвовала собой, и ее жертва теперь хранит тебя от Темного Лорда.

— Значит, он будет сгорать, когда прикоснется ко мне? — ну если сгорать будет только он, то это хорошо.

— Он будет чувствовать боль, небывалую боль, — Дамблдор надкусил очередную конфетку.

— А камень… — я села на кровати внимательно уставившись на директора, чтобы не пропустить никакого изменения на его лице. — Когда я заглянула в зеркало, то вначале я увидела лишь себя, а потом увидела, как моя мать идет ко мне. Она отдала мне камень и исчезла. Что это значит?

— Я поместил камень в зеркало, и только тот, кто желал защитить камень смог бы его получить, — директор лукавил.

— Но почему я увидела мать, ведь в зеркале я вижу лишь свое отражение. И я не желала защитить камень. Я вообще ввязалась во всю эту авантюру, потому что Вас не было. Я даже не верила, что камень может быть там — внутри зеркала.

— Я и сам не понимаю, Мелисса, как мне удалось его туда поместить, но сейчас все хорошо. Мы посовещались с Николасом, и камень был уничтожен. А сейчас, пожалуй, мне следует уйти, а то твои друзья уже давно ждут встречи, — Дамблдор солгал про зеркало, я точно это знала. Но когда-нибудь я доберусь до правды.

Оставшиеся дни до конца учебного года я провела в больничном крыле. Мадам Помфри, наверное, и не выписала бы меня, если бы не надо было уезжать домой. На праздничном ужине директор, как бы между прочим, начислил нам баллы за защиту камня, и мы выиграли в межфакультетских соревнованиях. Макгонагалл была очень довольна. Но так просто уехать из школы мы не могли, не закатив последнее шалости на банкете. Близнецы лукаво улыбнулись мне, и когда Драко и Том с компанией пошли к выходу из Большого зала Пивз с криком: «Эгей, залетные» вылил на них ведро холодной воды.

Поездка домой была радостной. Мы веселись: играли в карты, и пока была возможность, использовали магию. Нам всем хотелось домой, чтобы поделится с родными огромным количеством новостей и чтобы, наконец-то, отдохнуть от учебы. На перроне меня встречал сначала крестный. Ну, меня — это сильно сказано. Он еще раз предложил провести лето с ним и, получив очередной отказ, забрал своего непутевого сына домой. А я отправилась дальше сквозь магически барьер к прыгающему от нетерпения Дадли. Лето началось.

В Англии мы надолго не задержались и уже через три дня летели во Францию. Дядя Вернон затеял громадную перестройку в своей фирме и решил начать с французского филиала. Я думаю, так было решено по многим причинам. Например, потому что в случае провала можно закрыть этот филиал. Насколько я смогла выяснить из объяснений Дадли, особого дохода он не приносил. И еще была одна немаловажная причина: у нас появились новые соседи, и милый Дадлюсичек начал засматриваться на соседскую девочку. В общем, тетя Петунья решила оградить сердце своего дорогого сына от любых эмоциональных переживаний.

Первые дни после приезда были суматошными: тетя пыталась навести порядок, дядя носился везде и всюду с отчетами и графиками, а мы с Дадли просто бездельничали и, по всей видимости, мешали взрослым. На третий день ангельское терпение дяди лопнуло и, дав нам деньги на карманные расходы, он выгнал нас на улицу прогуляться. Интересно, что он так взвился?! Мы не так уж и громко, слушали музыку, — на кухне он бы точно ее не услышал. Как бы там ни было мы, наконец, получили свободу действий и явно не собирались ее терять. Пока взрослые были слишком заняты, чтобы начать таскать нас по музеям и театрам, мы хотели просто развлечься. Парки аттракционов, бессмысленные прогулки по улицам, катание на роликах в парке, походы в кино, где я, как суфлер, переводила для Дадли большую часть сложных реплик — первые недели каникул пролетели незаметно.

Но, к сожалению, когда тетя разгребла все завалы, а дядя устаканил изменения в фирме, началась «культурная» часть поездки. Прохаживаясь по Большому залу Галереи Эволюции, я пыталась делать вид, что мне безумно интересно. Нет, здесь, конечно, было интересно, но я, пожалуй, еще не доросла до того периода в жизни, когда моя неприязнь к музеям эволюционирует в любовь. В общем, мы с Дадли все чаще бросали взгляды на выход.

— Думаешь, мы еще долго здесь проторчим? — остановившись напротив экспоната слона, мы начали оглядываться в поисках Петуньи и Вернона. Они, как оказалось, самозабвенно слушали рассказ экскурсовода.

— Тут есть еще парочка залов, в которых мы еще не были, — вяло произнесла я, посматривая на часы на руке Дадли. — И если мы с тобой не придумаем что-нибудь этакое, то завтра поедем в дом-музей Бальзака.

— Черт, а я хотел сходить в тот магазинчик за футбольным мячом с автографом, — тетя, увлеченно слушавшая лекцию, вдруг стала крутить головой, но, заметив нас, успокоилась и вновь сосредоточила свое внимание на рассказе экскурсовода. — Придумай что-нибудь, — Дадли смотрел на меня таким умоляющим взглядом, что пришлось стукнуть его пару раз и потянуть ближе к взрослым. Может, нам повезет, и мы услышим хоть конец рассказа. Не повезло — это было только начало. Прошло еще два часа скуки, и с нескрываемым наслаждением мы ушли из музея.

Весь вечер прошел в обдумывании всего одной вещи: как сделать так, чтобы завтра мы смогли просто пройтись по магазинам без присмотра тети и дяди. К величайшей нашей удаче к Вернону обещали прийти гости, а, значит, взрослые будут заняты, и, если меня не припашут к готовке, то весь день будет свободен. С этой счастливой мыслью мы разошлись по спальням, надеясь на день без музеев.

На завтра до обеда каждому члену семьи нашлась работа. Я ума не приложу, как тете удалось заставить Дадли прибираться в доме, но она это сделала. Так что сейчас кузен «порхал» по дому со щеткой и тряпочкой. Мне же досталась роль повара, а точнее помощника повара. Пока я нарезала овощи для салатов, тетя готовила жаркое и тесто для пирожков. Когда все необходимое было сделано, мы получили свободу и побрели на улицу гулять. Как оказалось, Дадли неспроста согласился помочь с уборкой — тетя дала ему деньги на мяч, поэтому кузен тащил меня в магазин. Пока брат рассматривал всевозможные спортивные товары, я решил дойти до ближайшего книжного.

— Знаешь, Шиз, ходят слухи, что мой отец был анимагом, — переходя улицу, поделилась я уже давно интригующей меня новостью с рептилией. Шизик достал морду из кармана моих шорт и, скептически окинув меня взглядом, поинтересовался:

— И с каких это пор мы верим слухам? Знаешь ли, Мелисса, информация из неподтвержденных источников не должна браться на веру. Много чего могут наговорить, не следует всему верить. А если бы тебе сказали, что он с моста прыгал, ты бы тоже прыгнула? — змей осмотрелся кругом и снова спрятался.

— Ну, ладно, не слухи, и источник подтвержденный. Мне рассказал Сириус, что они были анимагами. Отец превращался в оленя, — гордо призналась я, проходя мимо маленькой светловолосой девочки.

— Раз это сказал Сириус, то источник можно считать вполне уравновешенным. Хотя это с какой стороны посмотреть. Чтобы взять в жены такую бабу, нужно быть либо пьяным, либо больным. Ну, да ладно. Но что ты от меня-то хочешь? — вот ведь змееныш, когда он хочет развлечься — я должна ему помогать, а когда я, то все, сразу же голову в кусты.

— Я хочу научиться превращаться, — книжный оказался закрыт на обед — что-то он у них поздновато, — и мне пришлось возвращаться обратно. Шиз был явно настроен не отвечать мне. Ну, ладно, я еще устрою ему райскую жизнь. Неторопливо шагая, я осматривалась по сторонам и обратила внимание на одиноко стоящую девчушку. Невысокая, худенькая, с россыпью светлых серебристых волос до плеч, она оглядывалась по сторонам и теребила край сарафана. Когда я снова прошла мимо, девочка решилась:

— Простите, Вы, не видели мою сестру? — с заплаканного личика на меня смотрели покрасневший синие глаза, голос малышки дрожал. Еще чуть-чуть, и у нее начнется истерика.

— Мелс, вот ты где. Представляешь, этот мошенник не хочет продавать мне — англичанину — мяч с автографом англичанина со скидкой! Вот нахал, — Дадли подбежал к нам и, не обратив внимания на малышку, выпалил мне о своей беде. — Ой, привет! — братец, наконец, заметил девочку и, присев на колени, протянул ей платок. Дадли смотрел на малышку расширенными от удивления глазами — еще бы, такая красавица. — А что случилось?

— Кажется, малышка потерялась, — пока девочка вытирала лицо, мы осматривались по сторонам, нет ли где растерянного взрослого, который ищет ребенка.

— Как тебя зовут? — Дадли глянул на часы. Кажется, нам уже пора было возвращаться домой. Шиз, почувствовавший переполох, выбрался из кармана и переполз на мою руку.

— Габриель Делакур, — девочка уже немного успокоилась; по крайней мере, прямо сейчас истерика не начнется.

— Что случилось, Габриель? — я за хвост стянула Шиза с руки и засунула обратно в карман.

— Мы гуляли по магазинам. Покупали Флер вещи для школы. Пока они были в зверинце, я вышла пройтись и, кажется, заблудилась, — слезинки снова потекли по щекам. Дадли в растерянности посмотрел на меня. Он терпеть не мог, когда девочки плачут. К тому же, время поджимало, а зверинцев поблизости здесь не было. Значит, Габи очень хорошо потерялась.

— Ближайший зверинец за три квартала отсюда, — Дадли смотрел на меня напряженно. — А гости придут через два часа. Надо принимать решение быстрее, — Габриель не понимала английский, но, наверное, догадалась, что говорят о ней. Девчушка смотрела на нас с такой надеждой, что мысль оставить ее здесь, казалась кощунственной.

— Ладно, Габриель, пойдем с нами. Может быть, наши взрослые смогут помочь найти твоих, — я взяла девочку за руку, и мы пошли домой. Жили мы недалеко, так что идти было недолго. Объяснив тете, что случилось, я отвела Габи сначала в ванную, а потом на кухню. После умывания и чашки крепкого чая девочка успокоилась и смогла уже более конкретно описать, что случилось. Но все равно все не стыковалось вместе. Ближайший зверинец был за три квартала, а банк в который они заходили до этого был и того дальше. Скорее всего, малышка так испугалась, что все перепутала. Тетя хотела позвонить в полицию, но дядя настоял, чтобы позвонили после ухода гостей. Он не хотел, чтобы вовремя ужина пришла полиция, и началось разбирательство. Гости должны били уже скоро нагрянуть, и я поднялась в свою комнату, чтобы переодеться. Габриель осталась на кухне с тетей — та потчевала ее пирожками.

— Между прочим, девочка — вейла, — Шизик, выкинутый мной из кармана на кровать, вставил свои пять копеек. Бросив на рептилию злобный взгляд, я пошла в ванную. Я понятия не имела, кто такая или что такое вейла, поэтому дуться на змея, за отказ помочь в анимагии, долго не могла.

— И что это значит? Что за вейла? — расчесав волосы, я села на кровать к Шизу.

— Заметила, как она выглядит: светлые серебристые волосы, миловидно личико, большие синие глаза, приятный голос — вот это и есть вейла, — Шиз причмокнул, как сладкоежка, получивший в подарок большую коробку любимого шоколада.

— Шикарно. Перекрасим меня, и получится то же самое. Ты конкретнее говори, — упав на кровать, раздраженно произнесла я.

— Ну, получится не совсем то же самое, — змей усмехнулся. — Вейлы — это магические существа, когда они спокойны, то выглядят очаровательно. Они обворожительны и милы. Они умеют гипнотизировать, и не каждый мужчина сможет устоять, если вейла захочет его приворожить. А вот если такую особу разозлить, то пиши пропало: таким страшилищем станет, еще и магическим огнем сможет в тебя запустить. Эта девочка, скорее всего, волшебница. Она же сказала, что они покупали сестре вещи к школе.

— Но как тогда она потерялась? Я не пойму: она же была очень далеко от тех мест, о которых говорила. Не могла же она, в конце концов, пройти три квартала, и только потом спохватиться, что с ней нет никого из взрослых, — вот это-то меня и беспокоило. Если девочка волшебница, то вернуть ее домой даже проще: достаточно написать им письмо, и родители придут за ней.

 Наверное, просто где-нибудь поблизости вход в магическую аллею, а она вышла из нее и, когда оказалась в магловском районе, растерялась, не зная куда идти, забрела сюда. — Тогда становится понятно, почему те магазины, в которые она заходила, были близко между собой, а у нас далеко.

В дверь позвонили — должно быть, пришли долгожданные гости. Мы с Дадли с шумом сбежали на первый этаж. Тетя Петунья попросила меня быть рядом с девочкой. Так даже лучше, я смогу узнать, волшебница она или нет. Гости дяди Вернона оказались такими же занудами, как и дядя. Разговор о фирме и дрелях навевал тоску. Габриель жалась ко мне и несмело отвечала на вопросы, когда ей их задавали. Наконец, когда дело дошло до ужина, и разговор взрослых стал более оживленный, на нас — детей — перестали обращать внимание. Как говорится, зря!

— Габриель, а… — ну и как спросить? Блин, чувствую себя больной в клинике для умалишенных: «Я волшебник! Волшебник». — Тебе этот вопрос может показаться странным, но если что, то я не сумасшедшая, ты знай, — Дадли прыснул, и, улыбаясь, глотнул сока. Габи с интересом смотрела на меня. — В общем, Габриель, ты случаем не волшебница?

— Да, — девочка заметно оживилась. Дадли оглянувшись на взрослых, подлил всем нам сока и, подмигнув Габи, указал на меня:

— Она тоже, так что, если что, вы обе не сумасшедшие, — малышка с изумлением посмотрела на меня и растянулась в счастливой улыбке. Да, пожалуй, она действительно не совсем простой человек.

— Когда они перейдут к бренди, мы сможем уйти и придумать, как доставить тебя домой, — ободряюще улыбнувшись девочке, я поспешила ответить на заданный мне вопрос мадам Ле Пен. Господа еще долго не желали заткнуться и перебраться в гостиную курить сигареты и перемывать кости всем подряд. Так что мы втроем уже успели заскучать и начать играть в слова. Но когда это чудо, наконец, произошло, наша троица завалилась ко мне в комнату. Шиз поднял морду с подушки и, окинув нас мутным взглядом, снова заснул. Габи слабо вскрикнула, но Дадли ее успокоил. Итак, мы растянулись на кровати, Габриель уткнулась в мое плечо и быстро уснула.

— Думаешь, обычная полиция сможет вернуть ее домой, если она волшебница? — Дадли скинул Шизика с подушки и улегся на нее сам. Змей ворчливо зашипел, обещая насолить кузену, и переполз повыше.

— Даже не знаю, скорее всего нет. Может быть, напишем ее родителям, только вот я даже не представляю, кому писать. Она же не назвала их имена, — Букля прилетевшая следом за нами во Францию ухнула. Сова давно хотела размять крылья. Но кому писать письмо мы с Дадли не знали. Посмотрев на спящую девочку, брат раздумал ее будить, да и мне не хотелось этого делать. После всего, что она пережила, пусть хоть чуточку поспит. Снизу раздался громкий хохот дяди Вернона.

— Слушай, я вспомнил, когда мы спросили ее в первый раз, она сказал, что они покупали вещи для ее сестры Флер. Может быть, напишем ей? — это была мысль. Аккуратно встав с кровати, чтобы не разбудить спящую девочку, я достала из ящика стола листок и ручку. Теперь мы с Дадли одинаково бессмысленно уставились на бумагу. А что написать, чтобы нас не приняли за идиотов или похитителей?! Стрелки часов тянулись мучительно медленно, скоро уже будет девять часов, ее родители, наверное, уже сума сошли от переживаний. Первые пять экземпляров письма отправились в мусорную корзину, Дадли стал нервно барабанить по столу, пока Габи не заворочалась. Еще через четверть часа мы начали писать очередное письмо.

Мадмуазель Флер Делакур.

Сегодня около трех часов дня на улице я с братом встретила маленькую девочку. Она потерялась и спрашивала у прохожих, не видели ли они ее сестру. Мы не решились оставить девочку на произвол судьбы на улице и привели к нам домой. Сейчас ваша сестра — Габриель находится по адресу: улица Фобур Сент-Оноре дом 183.

С уважением, Мелисса Поттер.

Скептически перечитав письмо, я уже подумывала выбросить его, но часы на столе щелкнули — девять часов. Гости, по всей видимости, уходить не собирались, так как гомон разговора снизу стал громче и интенсивнее. Петунья заглянула в комнату, проверив, что все хорошо, а малышка спит. Тетя, нервно хихикая, спустилась вниз. Дадли повертел пальцем у виска и стал доставать Буклю из клетки.

— Давай отправим это письмо, а то так мы целую ночь сможем его переписывать и ни к чему лучшему не придем, — запечатав послание, я привязала его к лапке совы. Открыв окно, я выпустили птицу в воздух. — Думаешь, они скоро получат письмо?

— Не знаю, но будем надеяться, что скоро, — Дадли хмыкнул и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся с графином сока и парой стаканов, сбегав вниз еще пару раз он принес печенье и конфеты. Началось томительное время ожидания. От скуки я стала рисовать Габриель. Рисунок был уже почти завершен, когда произошло сразу же несколько событий. Кто-то из гостей внизу разбил чашку или две, а в моей комнате появилось двое взрослых волшебников. Дадли даже от изумления рот открыл, но быстро взял себя в руки. Было чему изумиться: эта парочка была совершенно контрастной. Мсье был на голову ниже своей спутницы, полноватый с маленькой заостренной бородкой. Его можно было бы назвать веселым и добродушным, если бы не красные от усталости и беспокойства глаза и не легкое дрожание жилки у правого виска. Женщина была изумительно прекрасной. Теперь понятно в кого Габриель такая красавица. Заметив девочку, оба родители метнулись к кровати. Мадам Делакур обняла дочь, что-то быстро затараторив, Габи проснулась и, поняв, кто ее обнимает, расплакалась. Дадли и я громко выдохнули, мсье Делакур подошел к нам и обнял по очереди, расцеловав в щеки.

— Мы очень благодарны вам! Я даже не могу выразить как сильно! Это было такое облегчение, когда ваше письмо пришло Флер. Мы уже и не знали, что делать, как искать Габи, а тут ваша сова. Как нам вас отблагодарить?! — мужчина сказал это настолько быстро, что даже до меня смысл дошел не сразу. Дадли же очевидно потерял нить речи еще на первых словах. Внизу гости как-то особо притихли.

— Было бы классно, если бы мы не шумели, а то внизу маглы и появление двух волшебников их очень удивит. Да, и моим родителям это не особо понравится, — Дадли произнес все очень медленно, прислушиваясь к вновь начавшемуся внизу разговору. На несколько минут наша комната погрузилась в молчание.

— Мы очень рады, что все разрешилось хорошо, так что не стоит особых благодарностей, — я слабо улыбнулась мадам Делакур, прижимающей дочь к груди.

— Спасибо Вам, — она замялась, не зная, как к нам обратиться.

— Мелисса Поттер и Дадли Дурсль, — представила я нас обоих. Делакуров же звали Аполлин и Гаспар.

— Спасибо Вам, мадмуазель Поттер и мсье Дурсль. Мы очень благодарны вам и никогда не забудем то, что вы для нас сделали, — Аполлин говорила с чувством и, если бы не прижимала к себе дочку, точно бы принялась обнимать нас. Делакуры исчезли так же, как и появились, а мне с братом только и оставалось, что смотреть на опустевшую комнату.

— Ну, ни черта себе! — только и произнес кузен, прежде, чем тетя пришла проверить все ли у нас нормально. Объяснив захмелевшей тетке, что это родители-волшебники забрали девочку домой, мы решили, что на этом день может и закончиться. Вот тебе и не сходили в музей.

Последняя неделя июля пролетела очень быстро. Большую часть времени я проводила вместе с Флер и Габриель. Делакуры пришли к нам на следующий день, чтобы отблагодарить. Тетя Петунья и дядя Вернон на удивление хорошо их приняли. Флер была лишь на пару лет старше меня, и она безумно любила младшую сестру. Так что факт ее спасения нами был принят близко к сердцу. После первого посещения магической аллеи Дадли отказался сопровождать нас и дальше. Пожалуй, для него летающие метлы, странные животные и гоблины — это слишком необычно. Знакомство с двумя француженками было приятным добавлением к каникулам. И я была очень рада, что у меня появились друзья в этой стране. Было очень обидно, что Рон и Гермиона не отвечали на мои письма.

Вместе с Флер я купила свою первую книгу о анимагии. Француженке очень понравилась эта идея, и она тоже загорелась ее изучением. Шизик, конечно, потом долго ворчал, что это бредовая идея, что ни у меня, ни у Флер нет мозгов, но помогал, когда я спрашивала у него что-либо. А еще я учила девчонок английскому. Получалось у них жутко, но если они будут стараться, то, несомненно, выучат этот язык.

В мой День Рождения я была приятно удивлена подарками. Дурсли подарили мне наручные часы. Наверное, это Дадли настоял, так как я все время дергала его, чтобы узнать время. А Делакуры — магический фотоаппарат. Из Англии ни от кого вестей не пришло. Может, мою почту воруют? Не может же быть, что даже Сириус, который убеждал меня жить с ним, забыл о моем Дне Рождение. Странно, что-то здесь не чисто. Долго развивать эту мысль мне не дали: Дадли без особого сопротивления уволок меня в парк, где должны были ждать Флер и Габриель. Это был лучший из моих двенадцати Дней Рождений. Я еще никогда не чувствовала себя такой… нужной и счастливой. Только вечером, уже засыпая, мне стало немного жать, что не было Рона и Гермионы, а еще Сириуса, да и Драко с Томом, и еще кого-нибудь…

Мы планировали провести во Франции все летние каникулы и вернуться в Англию только на последней неделе за вещами для школы. Но то, что планировали мы, и то, что спланировано для нас — не всегда одно и то же. Миссис Смит, та наша соседка, на чью дочь засматривается Дадли, позвонила тете пятого августа: наш дом пытались обокрасть. На сборы понадобился всего день и ночью мы должны были лететь обратно. С Делакурами мы попрощались уже в аэропорту: Гаспар любезно предложил нас довезти. Я-то, наивная, всегда думала, что дядя Вернон, когда выпьет, дурацкий водитель, но нет, мсье Делакур даже трезвым водил очень странно. Даже не хочу знать, как нам удалось не врезаться ни во что. Хотя первые встретившиеся нам, тринадцать столбов я с опасением считала, на остальные уже не обращала внимания. Пообещав писать девчонкам, я с тоской посмотрела на отъезжающую машину. Мне будет их не хватать.

Я позволила себе похандрить на протяжении всей обратной дороги. В чувство меня привело неопределенное хмыканье Дадли, когда мы подъехали к дому. Ничего существенного с ним не произошло: окна, двери, даже цветы — все на своих местах, ничего не изменилось. Как только мы перешагнули порог, тетя и дядя принялись носиться по комнатам, проверяя все ли на месте, и что украли. Скептически окинув взглядом суетящихся родственников, я потащила свой чемодан в комнату. Дадли нагнал меня на середине лестницы и, подхватив мои вещи, отнес их в комнату. Поддавшись всеобщей суматохе, мы тоже осмотрелись, не пропало ли что.

Если комната Дадли была в идеальном порядке, который навела тетя перед отъездом, то моя представляла полную её противоположность. Здесь явно кто-то был и что-то искал. Мой школьный чемодан был открыт, хотя я закрывала его перед отъездом, все вещи в нем были покиданы как попало, лишь бы он закрылся. Но из-за устроенного бедлама он как раз и не закрылся. На письменный стол в беспорядке были навалены тетради, старые письма, книги, чистые листы пергамента. Присвистнув, Дадли поспешил спуститься вниз за родителями. Когда дядя и тетя поднялись и заглянули в мою комнату, на их лицах можно было прочесть всего одну мысль. Если вор увидел, а он увидел: учебники по магии, котлы, весы, магические фотографии в альбоме и прочие магические атрибуты, — то он явно догадался, что здесь дело не чисто. А значит, о Дурслях, могут подумать что-то странное, а это точно не входило в планы столь многоуважаемой и нормальной семьи. Так что вердикт дяди был резким и громогласным, когда завтра он поедет в полицию, то сообщит, что ничего не пропало.

Остаток дня я убиралась в комнате, Дадли старался мне в этом помочь. Если, конечно, разглядывание моего фотоальбома можно назвать помощью. Когда все вещи заняли свои законные места, я смогла сделать вывод, что, действительно, ничего не пропало. Странно это все как-то: до меня не доходит почта, и кто-то рылся в моих вещах.

Первые три дня после возвращения прошли тихо. Тетя Петунья наводила лоск дома, дядя обогащал свою фирму, а мы с Дадли и Пирсом маялись от скуки. Еще немного, и желание взвыть на луну перевесило бы здравый смысл. Приехала бы тетушка Мардж что ли? Но беда пришла, откуда не ждали. Вернон смог добиться встречи с важными кредиторами, и они должны были прийти к нам на ужин. Я напросилась помогать с готовкой с самого утра, хотелось хоть чем-то занять себя. Когда к ужину было все подготовлено, и Дадли с Верноном уже прихорашивались перед зеркалом, я поднялась к себе. Мне очень не хотелось присутствовать при еще одном занудном мероприятии. Зайдя в комнату, я даже не сразу поняла, что в интерьере что-то изменилось. А, точнее говоря, в интерьер моей комнаты, очень старалось вписаться непонятное существо. Маленький, сморщенный… человечек, одетый в грязную… наволочку, смотрел на меня большими, как теннисные мячи, глазами и, шевеля не в меру большими ушами, улыбался. Он стоял на моей кровати, сцепив длинные перебинтованные пальцы на животе, и раскачивался с пятки на носок. Я вспомнила, как нужно дышать, только через несколько секунд, речь вернулась значительно позднее.

— Мелисса, ты обязана быть со мной, я же свихнусь там от скуки, — зашедший в комнату Дадли пару раз провел рукой перед моим лицом, привлекая внимания, а потом тоже заметил Это. Интересно, когда начинаются общие галлюцинации — это к чему?! Дадли зачем-то ущипнул меня, рефлекторно стукнув его в ответ, я не отрывала взгляд от… гостя. — А кто это? — притворив дверь, с интересом поинтересовался кузен.

— Меня зовут Добби, сер. Домовик Добби, — оно еще и говорит! Поперхнувшись воздухом, я постаралась сделать осмысленное выражение лица.

— А можно поинтересоваться о цели Вашего визита, Добби? — Дадли прыснул, уткнувшись мне в плечо. Ну да, особо вежливой я бываю только в ступоре, и что? Не каждый же день увидишь на собственной кровати не понятно что…эээ… кого!

— Я хотел предупредить Вас, Мелисса Поттер, что Вам нельзя в этом году в Хогвартс. Там будет слишком опасно, — Добби выворачивал свои длинные пальцы, плаксиво смотря на нас. Брат неожиданно серьезно посмотрел на домовика.

— Почему для Мелс будет опасно в школе? — никогда бы не подумала, что Дадли настолько сильно обо мне заботится.

— Темные дела будут твориться в школе, — домовик неожиданно спрыгнул с кровати и стал биться головой о дверку шкафа. Мы одновременно подскочили к существу и оттащили его.

— Ты что, сдурел?!! — вскрикнул Дадли, удерживая домовика за руки, но Добби упорно пытался заехать своим лбом о дверцу. Я села на колени напротив домовика, и теперь он бился об мою руку. Поняв, что преграда не твердая, Добби удивленно посмотрел на меня.

— Какие добрые господа, Вы заботитесь о бедном Добби, — брат, не ожидавший подвоха, отпустил домовика, а зря. Почувствовав, что его никто не держит, существо принялось биться о мою прикроватную тумбочку. Оттащив его и от этого предмета мебели, мы прислушались, не услышали ли чего тетя и дядя.

— Так, давай по порядку, — Дадли поудобнее перехватил домовика и продолжил допрос, — Ты домовик Добби? — существо кивнуло. — Пришел сообщить, что Мелс будет опасно учиться в школе в этом году? — еще один согласный кивок. — Потому что там будет твориться черти что? — Добби закивал активнее, норовя стукнуть головой ножку кровати. — А почему Мелс не должна ехать в школу, ведь ее там ждут друзья, и ее профессора явно не дураки, смогут справиться с опасностью. Так что аргументируй свое пожелание конкретнее, — удивленно посмотрев на кузена, который как ни в чем не бывало улыбался мне, я перевела взгляд на Добби. Домовик явно пытался найти веские аргументы, он даже дергаться перестал. В молчании прошла пара минут.

— А с чего Вы решили, молодой господин, что ее там ждут, если она не получила ни одного письма, — Дадли удивленно посмотрел на меня, пытаясь понять правду ли говорит существо в его руках. А я пыталась лихорадочно придумать оправдание для ребят… Стоп! А откуда этот шибздик знает, что я не получала писем от друзей?

— Откуда ты знаешь, что я не получала писем? — почти прошипела я. Поняв, что он прокололся, домовик стал принимать активные попытки вырваться. — Так это ты крал мои письма?! — обвинение было притащено за уши, но иногда же надо блефовать. Услышав обвинение, Добби сдался и захныкал, Дадли его отпустил.

— Я подумал, что если вы решите, что о вас забыли друзья, то не поедете в Хогвартс, — вытерев нос краем своей… одежды, домовик бросил на кровать увесистую пачку писем. Как только они коснулись кровати, рядом появились еще и обернутые подарочные коробки. Дадли обвиняющее глянул на существо и хотел было отвесить ему подзатыльник, но вовремя передумал. Добби сам стал линчевать себя, стукаясь головой о ножку кровати.

— Ладно, Добби, хватит, — как об стенку горох. — Перестань, тебе говорят! — он замер, смотря на меня своими большими глазами. А потом как-то нехорошо улыбнулся:

— Если не получилось по-хорошему, то выйдет по-плохому, — мы с Дадли переглянулись. Что это он хочет сделать по-плохому?

Мой, и без того дышащий на ладан, будильник взвился в воздух и с громкий бряцанием упал на пол. И тут произошло то, что явно не входило ни в наши с братом планы, да и в планы Добби. В моей комнате появилось двое мужчин: Сириус и кто-то незнакомый мне. Буквально минуту мы смотрели друг на друга, не понимая, что происходит, а Добби исчез.

— Мелисса! — Сириус вздернул меня с пола и чуть не задушил в объятиях. Где-то на третий мой удар под ребра, крестный понял, что душит меня, и отпустил. — Где тебя черти носили, Мелисса? Ты что не могла мне написать, что уезжаешь куда-то? — Сириус еще бы что-нибудь покричал, но второй мужчина примирительно похлопал его по плечу. Где-то я его уже видела: такой грустный и красивый взгляд сложно забыть.

— О, в этом я могу вам помочь! — Дадли, которому по все видимости мужчины нравились меньше, чем психованный домовик, сделал шаг вперед, закрывая меня. — Мы только что выяснили, что все письма Мелс воровал тот лопоухий домовик.

— Да, он только сейчас вернул все письма, — я показала на кровать, где лежали коробки и пачка конвертов. — Эм, кстати позвольте мне представить вам моего кузена Дадли, — как можно более миролюбиво произнесла я. — А это мой крестный — Сириус Блэк и…

— Ремус Люпин, — мужчина представился и протянул руку сначала Дадли, а затем мне. Сириус же стоял молча и внимательно переводил взгляд то на заваленную кровать, то на нас. Внизу раздался звонок: пришли гости. Извинившись, Дадли спустился вниз, на прощание, бросив на меня выразительный взгляд. Ремус примирительно улыбнулся и сел на стул, я расположилась на кровати, Сириус так и остался стоять.

— А где вы отдыхали, Мелисса? — Люпин спрашивал с интересом, и, казалось, хотел дать пример своему другу как нужно себя вести.

— Во Франции, у дяди и тети есть там дом, — окинув крестного взглядом, я сняла с ноги начинающего заползать Шизика и переложила на кровать. Змей сразу же принялся обнюхивать коробки. — Вообще-то, это у меня есть повод дуться! Ты же не отвечал на мои письма, да и про День Рождения забыл! — мой резкий выпад вывел крестного из состояния мрачного созерцания.

— Повод у нее есть! А ты знаешь, как я беспокоился: не отвечает на письма, пришел к дому, говорят, нет тут такой девочки, да и не было, — это, наверное, миссис Керби сказала, эта старуха меня ненавидит. — А когда спросил у другой соседки, мне сказали: «Они уехали отдыхать всей семьей. Нет, кажется, вы что-то путаете, у них только сын», — а это наша новая соседка, она же меня не знает. — Потом еще дом пытались обокрасть… — Сириус выпалили все это на одном дыхании.

— Ну, обокрасть — это сильно сказано, — примирительно начал Ремус. — Просто мальчики Уизли забеспокоились, что ты не отвечаешь на письма, и решили проверить все ли с тобой хорошо. А когда они прибыли оказалось, что дом пустой. Близнецы и Рон уже получили выволочку от миссис Уизли за этот поступок, — значит, мои письма и сундук перевернули ребята. Хорошо, что хоть не нормальный вор.

— Давайте просто постараемся забыть — это недоразумение. В этом мало кто, виноват, — не успела я договорить, как почтовая голубка, пролетев через открытое окно, села на краешек стула. Ремус отвязал от лапки письмо и птичка улетела.

— Министерство решило поменять сов на голубей? — недоумевая обратился он к крестному. Перевернув конверт и прочитав адрес, мужчина мягко улыбнулся и протянул письмо мне. — Хотя кажется, это не из Министерства, и теперь письма к тебе могут доходить.

— Ей бы и не пришло письмо из Министерства, я попросил, чтобы наблюдение за магией в этом доме перевели на меня. Само собой, я не хотел, чтобы моя крестница лишилась возможности колдовать летом, — раздражению Сириуса, кажется, не было предела. Письмо было от Флер, прочесть можно и позже, но ответить обязательно, а то еще и французы подумают, что со мной что-то случилось. Снизу донесся натянутый смех дяди Вернона.

— Ну, хватит, Сириус, я же не виновата в том, что случилось, — мое терпение тоже оставляло желать лучшего. Не будь тут Люпина, который вмешивался в разговор каждый раз, когда атмосфера накалялась, мы бы с крестным давно уже передрались.

— А почему домовик прятал твои письма? — да, интересный вопрос, сама хотела бы знать. Пожав плечами, я повернулась к Ремусу, игнорируя Сириуса.

— Честно говоря, мы и не поняли, что он хотел. Он сказал, что его зовут домовик Добби, и он пришел, чтобы сообщить, что мне нельзя учиться в этом году в Хогвартсе, потому что там будут твориться «Темные дела». Больше ничего существенного он не сказал, только пытался пару раз покончить жизнь самоубийством, забив себя, то о шкаф, то о тумбочку, то о кровать, — Сириус, наконец, оттаял и начал циркулировать взад-вперед по комнате.

— Знаешь, Мелисса, кажется, у вас гости, так что мы сегодня уйдем, а завтра придем снова. Не будешь против? — как можно отказать, когда просит такой воспитанный волшебник.

— Конечно, Ремус! — Сириус глянул на меня как-то слишком подозрительно. Он хотел уже что-то сказать, но передумал и исчез с тихим хлопком.

— Просто, он очень сильно волновался. Завтра он будет уже более спокойным. До встречи, Мелисса. И ответь на письма, твои друзья волнуются, — Люпин исчез следом, а я стала разворачивать многочисленные конверты.

Больше всего писем, оказалось, от Уизли, когда я не ответила на несколько первых, они начали строчить почти ежедневно. Разъяснив всю ситуацию, я запечатала письмо близнецам и Рону. Затем были послания от Гермионы. Почти продублировав ответное письмо ей, я отложила второй конверт. Ну, и наконец, Сириус — он писал так же часто, но, к счастью, был более благоразумным и не полез в дом проверять, не закопано ли мое бездыханное тело в подвале. Еще были послания от Хагрида и даже от Драко Малфоя. Надо же, как много людей я перебаломутила. Помимо писем были еще и коробки с подарками. По большей части мне подарили сладости; Гермиона, конечно, выделилась с книгой. Я не спешила открывать только одну коробку — с подарком от крестного. Шизик, заметивший мою нерешительности, презрительно зашипел и принялся рвать оберточную бумагу зубами. Подарком оказалось зеркало! Я недоуменно рассматривала прямоугольное зеркало аккуратно вделанное в кожаные корочки. Со стороны это напоминало дневник для записей. Неужели Сириус думает, что я настолько помешана на своей внешности, что буду любоваться собой на занятиях? Решив обязательно завтра поинтересоваться, для чего оно мне, я распечатала письмо Флер. Она тоже начала беспокоиться, почему я не написала, как добралась домой. Ответ Флер был значительно более длинным, чем все остальные. В итоге у меня было пять писем, которые нужно отправить и одна сова.

— Не бойся, она доставит все, — Шиз усмехнулся, — у тебя умная сова, — привязав письма, я с легким страхом наблюдала, как Букля улетает прочь. Гости уже разошлись, Дадли, заглянув ко мне, пожелал спокойной ночи. Да, завтра будет тяжелый день, надо ложиться.

Я проснулась от резкого шума: кто-то уронил с полки книгу. Неуверенно открыв правый глаз, я огляделась кругом, в тайне надеясь, что книгу уронили не в моей комнате. Но не тут-то было. Открыв левый глаз, я постаралась сосредоточиться на носившемся из угла в угол мужчине. Сириус методично очищал все мои полки, ящики и шкафы от вещей, складывая все в огромный сундук. Закрыв глаза и помотав головой, пытаясь отогнать странное наваждение, я неуверенно приоткрыла их снова: Сириус не исчез. Сев на кровати, я смотрела, как крестный буквально перекидывает мою одежду в одно из отделений безразмерного, казалось бы, сундука.

— Сириус, а что ты делаешь? — любопытство все же пересилило.

— Собираю твои вещи, — огрызнулся он и продолжил швырять уложенные в идеальном порядке носки. Решив, что безопаснее не переспрашивать причины, я поплелась в ванную. После умывания в холодной воде, глаза открылись до такого состояния, что увидели на часах время: шесть часов утра. Ну, Сириус, сейчас ты у меня узнаешь, сколько силы в цвете!

— Скажи-ка мне, милый крестный, кто тебя надоумил прийти в шесть часов утра?! — перехватив полетевшие в сундук шорты и футболку, поинтересовалась я злобно. Пару минут крестный смотрел на меня изумленно, а затем снова принялся кидать вещи.

— Если ты хочешь, чтобы он тебя понял, то спроси у него по-английски, — Шизик посмеиваясь, выполз из-под подушки. — Но он вряд ли ответит… — никогда не думала, что у рептилий бывают истерики, но, оказывается, — бывают. Иступленный смех моей змеюки слился в один нескончаемый свист. Крестный даже голову не повернул. Отсмеявшись, Шиз, все-таки решил продолжить прерванную мысль, — он еще в пять утра сюда переместился. Полчаса сидел на стуле и смотрел на тебя, а потом как начнет носиться по комнате. Бегает и бубнит: «Глупая, глупая девчонка! А ты тоже хорош — оставил ее тут. Тоже мне мужик — идешь на поводу у женщин. Одна женила на себе, другая переехать к собственному крестному не хочет. До чего ты докатился, Сириус! Ты… ты стал дворнягой». Вот тут он и треснул себя по лбу учебником трансфигурации. Это было что-то, Мелс, даже ты со своим бормотанием во сне не настолько забавная, — с присвистом выдохнув, змей свернулся кольцом и почесал морду.

— Я разговариваю во сне? — нет! Такого же просто не может быть! Это же ужасно, вдруг, я все государственные тайны уже выболтала?!

— Ага, — Шиз снова засвистел в очередном приступе смеха. — Ты не только разговариваешь. Ты еще иногда и на вопросы отвечаешь, если спросить, — кошмар! Забравшись обратно под одеяло, я стала наблюдать, как Сириус выворачивает ящики стола. Аккуратно уложенные и связанные стопки писем бухнулись поверх одежды. Пухлые исписанные свитки с домашним заданием полетели следом. Еще пятнадцать минут, и в трех ящиках не осталось и скрепки, а моя комната представляла собой жалкое пустое зрелище.

— Одевайся, и мы уходим, — крестный с легкостью захлопнул крышку и закрыл сундук. И, наконец, посмотрел на меня.

— Что-то я не догоняю: куда мы уходим, и зачем ты собрал все мои вещи? — еще бы я понимала — шесть тридцать утра. Да меня даже в худшие годы в такую рань не будили.

— Ты переезжаешь ко мне, — с нажимом на три последних слова пояснил он. И теперь мы смотрели друг на друга как два барана, которые не могут разминуться в одних воротах. Шизик снова засмеялся. Жалкая рептилия, он уже, наверное, на пять лет вперед насмеялся.

Подхватив добытые раньше вещи, я ушла переодеваться и делала это очень медленно, лишь бы не возвращаться обратно в комнату. Если Сириус собрал ВСЕ мои вещи, то он явно имеет в виду переезжать к нему совсем, а это точно в мои планы не входит. Да я там свихнусь в компании Томаса или стану копией его женушки. Бррр… Так нужно срочно что-нибудь придумать. Срочно.

— Сириус, давай обсудим все спокойно, — зайдя в комнату и закинув кровать одеялом, я решила тянуть время и урегулировать вопрос мирным путем.

— Да тут нечего обсуждать, Мелисса. Я не оставлю тебя здесь снова. Это же надо было мне еще тогда поддаться на твои уговоры… больше я впросак не попаду. Так что вещи я твои уже собрал — отправляемся, — крестный встал со стула и протянул мне руку, чтобы аппарировать. Скрестив руки на груди, я, усмехнувшись, посмотрела на него.

— Вот так, значит: ты все решил, и мое мнение здесь уже никого не волнует…

— С Томом вы как-нибудь уживетесь вместе под одной крышей. Он не так уж и плох, черт побери, — Сириус нагло прервал меня и сейчас он начал медленно закипать и расхаживать по комнате.

— Поведение твоего сына меня нервирует, но я вполне смогу его терпеть. Так же как и твою жену, — крестный радостно улыбнулся и снова протянул мне руку, надеясь, что на этот раз мы переместимся прочь. Но я еще не все высказала. — Меня больше волнует твое поведение: ты не посчитал нужным спросить: хочу ли я куда-то переезжать? Хочу ли я менять что-то в своей жизни и впускать в нее кого-то еще? Мне вполне комфортно живется и здесь: пусть меня не переваривают тетя с дядей, зато с Дадли у нас прекрасные взаимоотношения. И я не собираюсь рушить их из-за приходи совершенно незнакомого мне мужчины, который заинтересовался моей персоной, лишь когда вернулся в Англию. Тебе была не интересна моя жизнь на протяжении целых десяти лет, а тут вдруг такая активность. Раз превратил свою жизнь в чистый ад, то решил и еще кого-нибудь вместе с собой утащить? Может быть, мои родители и сделали тебя крестным, но ты явно не дотягиваешь не только до этого состояния, но и до слова, — я кипела от гнева, и мне было наплевать, что потом я пожалею о каждом произнесенном слове. Сейчас мне действительно было неприятно и больно, что всю мою жизнь за меня принимали решения другие. Я не хочу быть марионеткой в чьих-то руках и стать всего лишь ненужной изломанной куклой, когда благосклонное отношение исчезнет, когда надоест дергать за нитки. А Сириус как раз и может стать тем человеком кому надоест. Он это уже прекрасно доказал: ему надоело нянчиться со своим сыном — он слишком не похож на него и вряд ли полюбит отца — флегматика. То теперь есть шанс слепить по своему образу и подобию дочь лучшего друга. Я не хочу этого. Сириус смотрел на меня с болью в глазах, и я прекрасно осознавала это. Прекрасно осознавала, что каждое мое слово задело за живое.

— Значит, ты так думаешь? — с грустью спросил он.

— А как мне еще думать? Я сделала вывод из твоего поведения, из твоего отношения к членам семьи. Я просто уже не знаю, что думать. Это сейчас все встало на свои места: мою почту воровал чокнутый домовик, но меня не забыли. Но до этого дня я придумывала вам тысячу отговорок, почему письма не приходят, что могло случиться. И знаешь, Сириус, если ребятам я оправдание придумала сразу, то тебе долго не могла, как ни пыталась. Я перебирала варианты, думала, гадала, но одна предательская мысль появлялась очень часто. Ведь ты уже однажды забыл меня — вычеркнул из жизни, почему не сделал этого снова? Да, сейчас я знаю, что мальчишки умудрились даже залезть в мой дом, чтобы узнать, что со мной. Что Гермиона хотела послать отца, чтобы он проверил все ли в порядке. Я знаю, что и ты меня искал. Но я уверенна только в них, Сириус, только в них. А ты, как помеченный, — не внушаешь доверия, — крестный присел на сундук и внимательно рассматривал ножки моей кровати.

— А что я должен сделать, чтобы заслужить твое доверие? Как я могу доказать тебе, что на меня можно положиться? Что меня можно впустить в твою жизнь? — сейчас я больше всего хотела бы, чтобы крестный исчез, ушел из моего дома. Дал и себе и мне время обдумать все, что было произнесено. Понять, что каждый из нас хочет. Мне хотелось расплакаться, хотелось оказаться запертой в чулане, чтобы никто не видел моей боли, моего отчаяния. Из последних сил сдерживаясь, я переводила взгляд с одной опустевшей полки на другую, лишь бы не видеть сгорбленную фигуру мужчины.

— Разберись в себе, — мой голос не дрогнул, чему я была рада. Сириус вздохнул и исчез, оставив меня, наконец, одну. Обессилено рухнув на подушку, я заплакала, пытаясь смыть прошлые двенадцать лет моей жизни. Забыть, как было холодно лежать на тонком матрасе в чулане под лестницей. Закусив кончик подушки, чтобы не разрыдаться в голос, я старательно пыталась не вспоминать усмешки детей в школе. Но их едкие слова и насмешливые взгляды уже однажды впитавшиеся в мое сознание всплывали наружу. Я пыталась не вспоминать боль и обиды, но каждое мое воспоминание приносило еще больше неприятностей. Я пыталась найти хоть одну спасительную мысль, найти хоть что-то, что хранило меня все это время. Но как назло на ум приходили лишь обидные слова, брошенные соседскими девчонками и мальчишками. И долгие ночи без сна, когда самым ярким и сильным моим желанием было стать невидимкой, чтобы никто не замечал меня — не причинял боли.

— Не плачь, Мелс, все будет хорошо, — Дадли неуверенно похлопал меня по плечу. И даже закушенный конец подушки не смог заглушить мой стон. Вот кто меня хранил — был тенью, которая ночью приносила плед и отбивала от хулиганов. Обо мне заботился кузен, что не намного старше меня, а не собственный крестный. Желание завыть стало еще сильнее. — Ты ведь не знаешь, как ему жилось без тебя в другой стране. Может быть, ему тоже было плохо. Может быть, он и интересовался твоей жизнь. Ты ведь не знаешь, — пылкая речь брата совсем утихла, он ерзал на кончике кровати не решаясь произнести что-либо еще.

— Ты подслушивал? — почему-то сейчас мне было важно узнать ответ на этот вопрос, а не выдумывать оправдания кому-то.

— Да, извини. Я просто хотел разбудить тебя, чтобы мы сходили к Пирсу — он нашел что-то интересное. А когда я подошел к двери то услышал твой голос, ты была расстроена, и я не решился отойти, — кузен признался, отпустив голову. Он разглаживал простынь, как будто это было самое важное занятие в мире.

— А я думала, что мой голос не дрожал, когда я с ним говорила, — снова уткнувшись в подушку, я не решилась попросить Дадли уйти. Брат пару минут так и сидел, разглаживая простынь, а потом, растянувшись рядом, обнял меня.

— Дай ему еще один шанс — пусть он все объяснит. Может быть, я и самый главный мужчина в твоей жизни, — на что я неопределенно хмыкнула, а Дадли пихнул меня в бок. — Но я вряд ли сгожусь на роль… отца. Этот мужчина, конечно, тоже ее не потянет, но он вполне сможет дать тебе то, чего у тебя никогда не было. Ну а если ничего не получится, то ты всегда сможешь сказать мне и я его отмутужу.

— Как бы я без тебя жила, Дадли?! — хотелось сказать с усмешкой, но вышло вопросом. Действительно, без него я вряд ли жила спокойно.

— Ну, хоть кто-то меня ценит, а то Кристина совершенно не смотри в мою сторону. Может, ты ей намекнешь, что я ого-го какой?! — я усмехнулась и села на кровати, Дадли же развалился на ней, заняв почти всю площадь.

— Значит, она просто глупая белобрысая девчонка и явно тебя не достойна. Но если ты все же хочешь произвести впечатление, то подари ей цветы, — я с тоской посмотрела на опустевшую комнату и запертый сундук. Теперь снова придется убираться. Дадли хлопнул меня по плечу и где-то с третей попытки открыл сундук, начав выкидывать на кровать вещи. Мы занимались перекладыванием, пока тетя Петунья не позвала завтракать. По-видимому, о раннем госте знал только Дадли. Пирс, не дождавшись нас с утра, прибыл в гости сразу же после завтрака. Как оказалось, он хотел показать нам раритетные кадры: на одном из праздников Калебу попала жвачка в волосы, и его пышную шевелюру пришлось состричь почти под ноль. Лысым он выглядел довольно забавно, но ему, по всей видимости, оказалось этого мало. На пикнике, устроенном мистером Смитом, Калеб выставлялся перед Кристиной — готовя сосиски, и сжег себе брови. Рассказы Пирса и фотографии значительно повысили мне настроение, но так и не смогли разогнать тоску. Когда мальчишки ушли гулять, я осталась одна со своими мыслями. Все вещи уже были возвращены на свой места, и даже школьный чемодан был собран, так что ничто не могло отвлечь меня от мрачного созерцания стены. Еще чуть-чуть, и я начала бы считать шаги тети Петуньи на кухне. Но, к счастью, мою надвигающуюся шизофрению остановила рыжая сова, влетевшая в окно.

Мелисса!

Вечно твои, Фред и Джордж.

Я была очень рада, что близнецы сделали такое предложение. Сейчас мне действительно нужна компания мальчишек Уизли. Написав письмо, я отпустила сову и спустилась вниз, чтобы сообщить тете, что завтра за мной заедут друзья. Петунья приняла это известие не слишком близко к сердцу. Но кое-что мне еще нужно было сделать, и, захватив альбом и карандаши, я вышла на улицу. Устроившись на скамеечке на заднем дворе, я начала рисовать портрет так нравившейся Дадли девочки. Честно говоря, ума не приложу, за что она ему могла понравиться: волосы светло-русые, курносый нос, веснушки, маленькие глаза, к счастью голубые, а то были бы абсолютно некрасивыми. Но на вкус и цвет товарищей нет. Рисунок был закончен как раз к тому моменту, когда Дадли вернулся домой — почти под ужин. Брат принял его с таким благоговением, что сразу же стало понятно: он ни за что с ним не расстанется, и хранить будет под подушкой.

Мистер Уизли вместе с Роном приехал к десяти утра. Они приехали на стареньком форде Англия. Дядя Вернон с усмешкой смотрел на это чудо, кидая горделивые взгляды на свой новый джип. Может, у него комплекс? Погрузив чемодан, в багажник, который оказался значительно больше, чем положен был быть, мы попрощались и двинулись в путь. Артур Уизли был не таким полоумным водителем как мсье Делакур и вел машину очень аккуратно, неистово восхищаясь всем, что попадало в поле его внимания. Рон, лишь улыбался. Когда мы выехали за город, то в нашем тихом путешествии произошло сразу же несколько изменений. Во-первых, наш маленький фордик дико затарахтел и стал невидимым для окружающих. А то слишком много зевак уже стали пялиться на нас из окон своих автомобилей. И, во-вторых, мы взлетели! Мистер Уизли смело нажал на газ и, напевая что-то себе под нос, уверил нас, что к обеду мы будем дома.

Я видела дом Сириуса и думала, что дом семьи Уизли выглядит так же… Но то, что предстало на горизонте перед фордом Англия никак не напоминало дом. Это скорее был сарай с множеством пристроек, которые каким-то чудом не падали вниз. Захлопнув рот, раньше, чем Рон повернулся ко мне, я постаралась сделать менее удивленно лицо. Наверное, у меня получилось не очень: Шиз засвистел и смутил меня еще сильнее. Так что, когда мы приземлились, я выглядела жутко смущенной, а то, что Фред с Джорджем, пихая друг друга, открыли мне дверь, никак не помогло успокоиться.

— Мелисса, милая, как я рада тебя видеть, — миссис Уизли чуть не задушила меня в объятиях. — Я думала вы приедете пораньше. Надеюсь, ничего не случилось. Надеюсь, Артур, во время поездки тебе не пришла на ум какая-нибудь безумная идея по улучшению этого автомобиля? — близнецы вырвали меня из объятий матери, шепнув на ухо, чтобы не обращала внимания на поведение матери. Это легко сказать «не обращай внимания», а вот сделать это намного сложнее: казалось, миссис Уизли везде — она успевала поработать и на кухне, и в саду, и по дому. Она даже все проделки детей замечала!

Первые несколько дней под неусыпным контролем Молли я чувствовала себя очень неуверенно. Но, к счастью, убедившись, что со мной не произойдет ничего из ряда вон выходящего, она успокоилась, и я, наконец, смогла вздохнуть спокойно. В один из приятных летних вечеров, мы вчетвером расположились в комнате близнецов, и мне была рассказана ужасная правда.

— Когда ты не ответила на наше пятое… или седьмое письмо, мы решили узнать, не случилось ли чего, — Фред толкнул Джорджа, и мальчишки, ухмыляясь, глянули на Рона. — Просто наш Рончик уже всех достал беспокойством о тебе. Так что мы уже подумали, что ты не отвечаешь именно из-за него.

— Так вот, — Рон бросил в близнецов подушку и решил продолжить рассказ сам. — Мы взяли машину отца и ночью прилетели к тебе. Фред смог как-то открыть дверной замок…

— Пф, «как-то»! Не «как-то», а благодаря исключительной работе рук и головы, — Фред шутливо поклонился, под овации Джорджа.

— Как бы там ни было, мы попали в ваш дом, — Джордж притворно округлил глаза и, озираясь по сторонам, продолжил. — Как же там было чисто! Кошмар! Такой порядок нам только в кошмаре и может присниться.

— Точно, особенно в твоей комнате, — закивал Фред. — Ну, мы навели у тебя порядок, и вернулись домой, так и не поняв, где ты и что с тобой.

— А дома у дверей нас ждала мама, — как-то слишком понуро начал Рон, а близнецы синхронно потерли шеи. — Это был не просто нагоняй, Мелс, это был НАГОНЯИЩЕ!

— Да, нас так даже за взрыв унитазов в школе не наказывали. Все дни до твоего приезда к нам мы были под домашних арестом: только и знали что прибираться, полоть, делать уроки. Мы впервые в жизни приедем в школу с выполненным домашним заданием на лето. Наша репутация бесповоротно загублена, — Фред плаксиво уткнулся в плечо Джорджу.

Мы еще долго подкалывали друг друга в тот вечер, пока миссис Уизли не заглянула в комнату и велела всем идти спать.

Я жила в комнате вместе с Джинни, младшим ребенком в семье. Джин была тихой девочкой и никогда не разговаривала со мной, даже если я что-нибудь спрашивала. В конце концов, Рон объяснил мне почему: младшая Уизли восхищалась мной, считая «настоящей героиней». Никогда бы не подумала, что у меня есть фанаты. Где-то за две недели до конца каникул пришли письма из школы, и семья Уизли решила не откладывать в долгий ящик поход за покупками. Гулять по Косой аллее с Уизли оказалось весьма увлекательным занятием. Многочисленные дети разбегались в разные стороны по мере своих интересов, а миссис Уизли гонялась за ними с громкими причитаниями. В конце концов, когда близнецы были окончательно потеряны Молли сдалась и, подхватив Джин, отправилась покупать мантии, а Артур, я и Рон пошли в книжный.

— В этом году по защите нам понадобится полный набор книг Локхарта, — я рассматривала хогвартский список, привалившись к стеллажу с книгами по магловедению, который с интересом изучал мистер Уизли.

— Да-да, все верно. В этом году он будет вашим учителем, — старший Уизли снял одну из книг и с явным восхищением стал листать ее.

— Мало того, что он будет нашим учителем. Сегодня — сейчас, он в этом магазине расписывается покупателям в своих книгах и фотографируется с ними, — Рон скорчил непонятную гримасу и пнул ближайший стеллаж. Интересно, почему такая неприязнь? Прошмыгнув мимо Рона, я подошла к большой очереди фанатов: взрослые дамочки и маленькие девчонки — они все восторженно смотрели на сидящего за столом мужчину. Он улыбался во все 32 зуба и непрестанно шутил и бахвалился. И этот павлин будет нашим учителем? Дамблдор переел лимонных долек? Да, теперь понятно, почему Рон испытывает такую неприязнь к нашему будущему учителю. Я уже собиралась вернуться обратно к Рону и мистеру Уизли, когда увидела цену на полный комплект книг — она была довольно приличной. А если учесть, что Уизли таким комплектов надо четыре, то после этого похода за покупками у них не останется денег. Скверное положение вещей.

— Я выбрал чудесную книгу про магловскую технику, — сияющий Артур повертел перед моим носом тонкой книжицей. — А сейчас, пожалуй, нам нужно купить книги для вас, чтобы мы смогли захватить близнецов из аптеки раньше, чем их найдет Молли, — мы с Роном усмехнулись и отправились искать одного из продавцов. Вскоре искомый был найден рядом с сияющим Локхартом.

— Простите, мы хотели бы купить книги для школы, — Рон говорил довольно громко, но, из-за громких аханий толпы поклонниц Локхарта мне показалось, что продавец его не услышал. Однако, наверное, мужчина был рад отвлечься на что-нибудь другое и с радостью подошел к нам. Выяснив, что нам нужны два комплекта книг для второго курса, один для первого и два для четвертого — работник магазина скрылся, оставив нас наблюдать за творившимся здесь хаосом.

— Решили выйти за покупками, Уизли? — знакомый, растягивающий слова голос, вывел меня из задумчивости. Люциус Малфой, заметив мистера Уизли, решил, очевидно, попрактиковаться в остроумии.

— Как и вы, Люциус, — Артур старался держаться вежливо и не обращать внимания на аристократа.

— Вряд ли меня разорит эта прогулка, — Люц впихнул последнюю шпильку и лицемерно улыбаясь, удалился. Рон смотрел в спину, удаляющемуся Малфою с такой яростью, что мне показалось, что он готов бросится на него. Но к счастью толпа поклонниц снова громко ахнула, так как Локхарт подарил кому-то цветок. От наблюдения за этой приторно сахарящейся картиной нас отвлек продавец, вернувшийся с книгами. Я сама расплатилась за свой комплект, и мне очень хотелось заплатить еще и за половину Уизли. Артуру не хватило денег на свою книгу. Забрав свертки с книгами, Уизли начали медленно продвигаться к выходу. Я же намеренно отстала, чтобы выкупить ту понравившуюся старшему Уизли книгу. Пока я стояла у кассы, Локхарт обратил на меня внимание и, лучезарно улыбнулся. Скептически фыркнув, я забрала книгу и направилась к выходу.

— Ты пользуешься популярность, Мелисса, — Драко вывернул откуда-то справа, и хотел было помочь мне с книгами, но я отказалась.

— Сегодня звезда номера он, — я кивнула в сторону сияющего профессора. — До встречи в школе, Драко, — было как-то не привычно общаться с Малфоем без подколов и пикировок. Как-то слишком обыденно — как будто мы с ним друзья.

Домой мы вернулись сразу же после того, как миссис Уизли отчитала близнецов за побег. Но мальчишек явно это не беспокоило. После ужина, когда Фред и Джордж, шушукаясь, ушли к себе, а Рона и Джин Молли заставила помогать на кухне, я осталась в гостиной вместе с мистером Уизли. Он задумчиво покусывал губу и смотрел на затухающее пламя камина.

— Мистер Уизли, мне кажется, вы хотели купить эту книгу, — я протянула ему книжку. Он отпирался минуты три, пока я не пригрозила ему тем, что сейчас сюда зайдет его жена, и он уже точно ее не получит.

В общем, две оставшиеся недели в этой семье обещают быть довольно «спокойными».

Завтра я увижу ее впервые после той нашей ссоры. Все это время я пытался разобраться в себе, пытался понять свои поступки. Мне казалось, что за последние одиннадцать лет я сделал очень много, но когда начал вспоминать, что именно, оказалось, что единственное, чем я занимался — бегством. Я убежал из Англии из-за чувства вины и косых взглядов и скрылся в многочисленных Штатах. Переселялся из одного в другой и никак не мог найти своего места. Бродячий пес искал потерянных хозяев, а нашел подстилку в золоченой клетке. Я убегал и оттуда: каждый день на работу, как на праздник, лишь бы не видеть ее гордый взгляд и голубых глаз сына. Сына, который отчаянно пытался стать похожим на меня… и стал. Гордый, нахальный, богатый, красивый — такой же, как и я до того, как они умерли. И я свел свое общение с ним к минимуму, боясь, что забытые и похороненные в Англии воспоминания вернутся, что мне вновь захочется бегать под луной в лесу, шутить и подстраивать кому-нибудь пакости.

Как бы я ни старался, я не мог их забыть. Я ненавидел время, когда цвели лилии в нашем саду. Ненавидел то стадо оленей, что жили недалеко в лесу. Ненавидел, когда кто-то рисовал. Я ненавидел их: Джеймса и Лили за то, что они умерли и оставили меня одного. Я был эгоистичным, оплакивая свое одиночество, и не думал тогда о Мелс. Я вспомнил о ее существовании, лишь через два года, когда мой напарник рассказал мне, как волнуется из-за знакомства родителей с его девушкой — Мелиссой. Я был так занят собой и забыл, что не только я потерял друга, но и она родителей. Хотел было вновь вернуться в Англию, но испугался и лишь написал Лунатику. Я расспрашивал его о ней — каждый месяц из года в год. Я открыл ячейку в Гринготтсе, чтобы хранить там подарки для нее на все праздники, что пропустил.

Я увидел ее впервые во Франции. Ей было тогда лет семь — вылитая Лили. Она шла с полным мальчишкой: они смеялись и ели мороженое. Мелс была счастлива, и я снова побоялся появиться в ее жизни. А время шло, и собака хотела домой…. Том получил письмо из Хогвартса. Он так радовался, что будет учиться в школе отца, что я, не задумываясь, приказал эльфам привести дом в Англии в порядок. Когда мы приехали, я хотел сразу же прийти к ней и предложить переехать ко мне. Лунатик уберег меня от столь импульсивного порыва и предложил сначала просто познакомиться с ней. Я долго умасливал Дамблдора, чтобы он разрешил мне показать ей Косую аллею. Он хотел послать к ней Хагрида, но все же сдался, когда Макгонагалл за меня заступилась.

Я стоял на пороге ее дома, не решаясь постучать в дверь. А когда сделал это, и Мелс открыла, то долго не мог поверить, что она не Лили. Наш поход по магазинам был сущим наказанием. Она прерывала меня каждый раз, когда я решался с духом и заговаривал. Несносная девчонка! Такая уверенная, живая, искрящаяся — их дочь. Уже к концу нашей прогулки я больше всего в жизни хотел, чтобы она переехала ко мне. Я хотел снова начать жить, шутить, баламутить, и чтобы фамилии Поттер и Блэк снова были у всех на устах.

Они поступили на разные факультеты: мой сын в Слизерин, она — в Гриффиндор. Но я все же надеялся, что они станут друзьями, до того дня, когда Пивз облил Тома и Драко слизью. Чертов Нюниус! Он обвинил ее в этом поступке. Может Мелс и была замешана, но сначала нужно было это доказать! Чертов Нюниус! Чертов Малфой, он сбросил ее с метлы. Точно не помню, как Стефани удалось удержать меня от попытки убить всех Малфоев, но я все же подготовил все необходимые документы, чтобы их наказали легально. Я хотел мстить, как мы всегда делали это с Джеймсом, а Мелс простила, как всегда прощала Лили. Она даже подружилась с младшим Малфоем! Хотя, наверное, не подружилась, а Драко просто пытается загладить свою вину.

Но это лето совершенно выбило меня из колеи. Мелс исчезла: не отвечала на письма ни мне, ни друзьям. Дом пустой. Я не знал даже, что думать. Бродячий пес потерял последнего хозяина. И вот она появилась дома. Этот чертов ее кузен: он закрыл ее от меня — пытаясь защитить. От кого спрашивается? От меня — от человека, которого к жизни вернули ее улыбка и озорство в глазах. Я исчез из ее дома с сильным желанием напиться в стельку, и даже Лунатик не смог меня остановить. Не смог отговорить от импульсивного порыва вернуться в ее дом и начать собирать вещи. Хотя я даже этому рад: она высказалась, и я узнал все, что Мелс думает обо мне. И она не так уж и не права: ведь я забыл о ней на несколько лет, а сейчас, действительно, хотел забрать к себе, не поинтересовавшись ее мнением. Но только не для того, чтобы изменить ее. А чтобы изменить себя.

Дверь моего кабинета открылась, и Лунатик устало добрел до кресла. Он вернулся с очередной смены. Сколько бы Люпин ни работал, ему никак не удавалось сводить концы с концами. Его болезнь забирала слишком много сил и средств. Рем смотрел на меня пару минут и, горестно покачав головой, подошел.

— Напиши ей обо всем, что ты чувствовал в последние годы, если боишься сказать в глаза, Сириус. Мелисса все поймет, она умная девочка. И кончай хандрить. Ведь наш Бродяга всегда был неутомимым! — Ремус грустно улыбнулся мне, похлопав по плечу, и исчез во вспышке камина.

Напиши, легко сказать — напиши. А вдруг я ей все же не нужен. Как же сложно с этими женщинами!

~~~~~

* * *

~~~~~

Я медленно пила чай и с интересом наблюдала картину маслом: «Не ждали». Все члены семьи Уизли носились по комнатам, собирая вещи к школе. По всей видимости, только я собралась заранее. Когда Рон пробежал мимо меня в пятый раз, все еще ища одну из своих мантий, я допила чай. Делать уже было нечего — пришлось присоединиться к всеобщему гомону и помочь в непонятных поисках не понять чего. Общими усилиями за час до отправки поезда в Хогвартс все вещи были уложены во вместительный багажник форда «Англия», и, кое-как уместившись внутри, мы тронулись в путь. Более раскованный, без чуткого присмотра жены, мистер Уизли сразу же устремил машину в небо и уже без двадцати десять мы были на вокзале.

— Наверное, папа все же сделал что-то с машиной, так быстро даже нам ее разогнать не удалось, — немного бледноватый Рон толкал тележку с нашими чемоданами.

— Знаешь, после поездки с мсье Делакур я уже ничего не боюсь — вот это действительно бешеный водитель. Хотя так с виду и не скажешь, — Рон прыснул, но привычный румянец на его лицо пока не вернулся.

— Мелисса! — громкий окрик заставил меня оглянуться. Сияющий Дадли, приветливо махал мне. Рон кивнул моему кузену и пошел дальше, а я, пока еще было время, побежала к брату.

— Что-то случилось? — школа Дадли была не слишком далеко от нашего дома и обычно они ездили на вокзал только, чтобы отвести меня. Но почему сегодня они здесь, пока оставалось загадкой.

— Меня перевели в другую школу, так что теперь я буду учиться вместе с Кристиной, — теперь понятно, почему Дадли сиял как начищенный пенс, а тетя Петунья была такой мрачной. Пытаясь скрыть распиравший меня смех за кашлем, я заметила, как Сириус вышел на магловскую платформу. Он оглядывался по сторонам, явно кого-то ища. Дадли тоже его заметил и, обняв меня на прощание, шепнул: «Дай ему еще один шанс». Мимоходом взглянув на часы, я уверенно пошла навстречу крестному. Наконец, заметив меня, Сириус улыбнулся.

— Осталось всего пять минут до отправки поезда. Опаздываешь, Мелс, — крестный, как и в первую нашу встречу, был взволнован и нерешителен, и мне снова захотелось начать его прерывать на полуслове. Даже не знаю, почему. Пока я гостила у Уизли, я много думала о нашей с ним ссоре. И мне было действительно жаль, что я наговорила ему все это. Я ведь не знаю, как он жил в Америке и что он чувствовал. Просто меня выбила из колеи его уверенность и нахальство, как будто все всегда должно происходить по его желанию. Этим Том очень на него похож.

— Волшебники не опаздывают, они задерживаются, — Сириус усмехнулся и в шутливом полупоклоне предложил мне первой пройти через барьер. Интересно, что о нас думают все проходящие мимо люди?.. Наверное, они подумывают позвонить в психушку: не каждый день можно увидеть, как человек врезается в стену, по доброй воле. Потирая ушибленный лоб, я оглянулась на оторопевшего крестного. Подойдя ко мне, Сириус ощупал стену — видимо проход не открылся и для него.

— Интересно, — Блэк протянул это слово с таким выражением лица, что и мне захотелось позвонить в скорую — ну мало ли, на всякий случай — вдруг из нас двоих кто-нибудь все же повредился умом.

— Честно говоря, я не вижу в этом ничего интересного — поезд пять минут назад отправился в школу, — пожалуй, я слишком сильно приложилась головой об стену, раз не расстроилась из-за этого.

— В школу можно попасть не только на поезде, Мелс, — обняв меня, Сириус потянул нас к выходу из вокзала. — Можно, например, доехать на автобусе, а можно аппарировать, — крестному явно больше нравился второй вариант.

— В Хогвартс нельзя аппарировать, — упрямо произнесла я, внутренне готовясь к жуткому магическому перемещению. Неужели нельзя было придумать что-нибудь более приятное?

— Зато можно в Хогсмит, — и… знакомое чувство протягивания через игольное ушко охватило меня. — Смотри-ка, мы уже на месте, — Сириус буквально лучился от этого факта. — Поезд со школьниками приедет только вечером, так что мы можем посидеть в «Трех метлах», — крестный уверенно потянул меня к невзрачному зданию бара. Должно быть, он давно здесь не был: Сир оглядывался по сторонам с печальной улыбкой, но ему явно было приятна окружающая нас обстановка. Выбрав неприметный от входа столик, он усадил меня и отправился к стойке. Каждый из нас понимал, что сейчас должен состояться неприятный разговор, и каждый из нас не особо хотел его начинать. Крестный поставил на стол две кружки сливочного пива, и мы добрых пять минут, молча, на них смотрели.

— Знаешь, Мелс, я много думал о том, что сказать тебе и решил написать, — белый конверт оказался пододвинутым ко мне.

— Прости меня, Сириус, я не должна была тогда всего этого тебе говорить и…. Просто меня взбесило твое нахальство, и я вспылила, — мне было страшновато поднять голову и посмотреть в глаза крестному.

— Нет, ты все правильно сказала. Ты имеешь право на меня злиться. Да и обвинения все были верными. Но вот в одном ты ошиблась, — крестный замер, и я нерешительно взглянула на него. Сириус выводил какой-то узор на столешнице, и, казалось, был полностью поглощен этим занятием. — Я не хочу изменить тебя: ты уникальная, и ты должна постараться сохранить себя — не поддаться искушениям. Может, ты не замечаешь, но ты — искришься, — крестный осмотрелся по сторонам пытаясь подобрать слова. — Ты манишь к себе: с тобой легко, и поэтому хочется быть рядом. Хочется пакостить всем подряд! Я чувствовал то же самое, когда был рядом с твоим отцом. У него, казалось, были готовы шалости для всех, и он объединял нас — таких разных, — связывал воедино…. Когда его не стало, я потерял это чувство радости в себе, то, что было со мной всегда. А когда увидел тебя, понял, что начал оживать. Что мне снова хочется вынь на луну и подкладывать кнопки на стулья, — Сириус смотрел на меня с мольбой в глазах. — Я не хотел изменять тебя, я хотел, чтобы ты вернула меня к жизни. Да, я знаю, что нахальный и эгоистичный, но меняться уже поздно. Так ты поможешь мне стать прежним?

— Ты еще больший дурак, чем я думала, — усмехнувшись, я пододвинула свою кружку к его. — Ну, давай выпьем за твое воскрешение!

Вряд ли мы поняли друг друга, но это не так уж и важно. Я все равно буду продолжать бесить Сириуса своим нежеланием переезжать к нему, а он будет продолжать настаивать. Жизнь прекрасна, особенно если ты делаешь эти выводы под кружку пива!

Мы пробродили по Хогсмиту почти весь день, зашли в каждую лавку и, наверное, довели до белого коленья всех жителей. Последним пунктом в нашем “походе за приключениями на пятую точку» стал магазин сладостей «Зонко». Через который потайным путем мы попали в Хогвартс. Просто от обычного пути крестный флегматично отмахнулся, утверждая, что он не интересен. До прибытия поезда еще оставался час, и Сириус, наконец, решил узнать, почему не удалось пройти через барьер. Мы пошли к директору. Не думала, что новый учебный год начну с посещения именно этого человека.

— Профессор Дамблдор, добрый день! — мы встретили директора даже раньше, чем дошли до его кабинета.

— Сириус, Мелисса, добрый день, — Альбус явно не был удивлен, увидев нас на своем пути. — Что-то случилось? — мы направились по дороге к Большому залу, заглядывая по дороге в каждый кабинет.

— Сегодня, когда мы были на вокзале, то ни Мелисса, ни я не смогли пройти барьер, разделяющий платформы, — крестный лаконично пересказал историю, пока мы заглядывали уже в пятый по счету кабинет. Кого мы ищет собственно? Выйдя из очередного пустого кабинета, мы увидели примечательную картину: Локхарт путаясь в слишком длинных полах своей расшитой мантии, с чертыханьем выбирался из чулана с метлами и ведрами. Отвернувшись, лишь бы не засмеяться, я с заинтересованностью стала рассматривать пуговицы мантии Сириуса. Крестный был менее сдержанным и весело захохотал. Локхарт, поняв, что попал впросак, лучезарно улыбнулся и попытался перевести тему разговора.

— О, Альбус, я как раз вас ищу. Кажется, скоро уже должны приехать школьники, — директор, отряхнув невидимую пыль с левого плеча, и невозмутимо ответил пыльному профессору.

— Да. Все профессора уже, наверное, заняли свои места за обеденным столом, — кашле-хихикнув, Альбус обратился к крестному. — Сириус, надеюсь, ты останешься на ужин. Помнится мне, ты очень любил хогвартскую кухню.

Весьма странной компанией, под шутки Сира, мы дошли до Большого зала и разделились. Я направилась к своему столу, а мужчину к учительскому. Буквально через несколько минут двери зала распахнулись, и школьники гурьбой стали разбредаться по своим местам. Рон и Гермиона заметили меня сразу же и с явным облегчением побежали к гриффиндорскому столу.

— Мелисса, что случилось? — Гермиона за лето совсем не изменилась, пожалуй, только ей следовало подстричься. Близнецы плюхнулись на скамью напротив нас и так же выжидающе уставились на меня. Причем Джордж как-то садистски крутил палочку в руках.

— О, это удивительная история, — я выдержала театральную паузу, за что заработала пинок от Рона. — Я уже собиралась проходить через барьер, как вдруг… — наверное, они никогда не смотрели ужастиков: теперь я получила пинок от Гермионы. — Проход не открылся, и я треснулась об каменную стену вокзала. У Сириуса пройти тоже не получилось и мы трансгрессировали в Хогсмит. Посидели в «Трех метлах», побесили окружающих своим идиотским поведением и пришли в школу. Кстати… — заставив друзей, наклонится поближе, я поведала им тайну магазина «Зонко». Пока мы шептались, началось распределение. Все мальчишки Уизли с нетерпением ждали, когда очередь дойдет до Джинни. Гермиона уже успела с ней познакомиться. Первокурсники были такими забавными: кто-то держался нахально и гордо, кто-то боязливо, а некоторые просто прикалывались и заключали пари. Джинни с нетерпением ждала своей очереди, но было заметно, что она волнуется, не зная, куда попадет. Хотя, мне кажется, что тут и думать не надо: все Уизли должны быть вместе. Стараясь не пропустить что-нибудь важное, я оглянулась кругом. И сразу же заметила Драко и Тома — они тихо переговаривались. Блэк-младший часто посматривал на учительский стол, наверное, гадал, что там делает его отец. Драко, казалось, почувствовал, что я на него смотрю и поднял голову, встретившись со мной взглядом. Он улыбнулся мне широкой открытой улыбкой, и я ответила ему тем же. Интересно, как поживает Нарцисса?

Шляпа отправила Джинни в Гриффиндор, и под наши дружные аплодисменты, и улюлюканье близнецов она заняла свое место рядом с Роном. Когда распределение закончилось, пришло время ежегодной речи директора. Опять что-нибудь про нечитабельный список запрещенных предметов и запрет на посещения леса. Как будто найдутся психи, которые пойдут туда добровольно? Гилдерой Локхарт был представлен новым учителем ЗОТИ, на что большая часть девчонок ахнула. К своему удивлению я услышала вздох и от Гермионы. Окинув ее слегка оторопевшим взглядом, я решила промолчать и не смущать и без того покрасневшую подругу. Да, любовь действительно бывает злой: что симпатии Дадли к Кристине, что Гермионы к Локхарту.

Первый учебный день нового года начался просто превосходно: я получила письмо от Флер. Мне не терпелось его прочитать, поэтому я даже не взглянула на расписание занятий, позволив Рону и Герми тащить меня в нужный кабинет. Как оказалось, зря не посмотрела: начинать учебный год со слизеринцами да еще и на паре у Локхарта — это как минимум странно. Может быть, в лимонных дольках директора все же что-то есть? Марихуана? Гашиш? Что бы там ни было, урок начался с представления. Никогда не думала, что можно гордиться собственной улыбкой. Да, наверное, я отстала от жизни. Придется прочитать письмо вечером — тут намечается концерт. Честно говоря, меня раздражали такие учителя, но с ними всегда было весело. В магловской школе литературе нас обучал мистер Кокс, он ужасно гордился своей шевелюрой и бородой и был жутко надменным. Но было забавно наблюдать, как он, заикаясь, пытался объяснить нам что-то, чего не знал, а не знал он многого.

Локхарт решил провести урок в виде теста, проверив тем самым наше знание его книг. Еще более странных книг, чем у него я никогда не читала, и запомнились они плохо. Так что мы с Роном отвечали на некоторые вопросы «методом тыка»: он закрывал глаза и тыкал в один из предложенных вариантов. Остаток урока профессор предавался рассуждениям о том, что ученики его класса совсем невнимательно читали его столь замечательные книги. После этого занятия сложно было настроиться на что-то серьезное, так что в теплицы к профессору Спраут мы шли, подшучивая друг над другом.

День пролетел совсем незаметно. Устроившись на своей кровати с письмом Флер, я с легкой грустью вспомнила время, проведенное во Франции вместе с ними.

Добрый день, моя милая!

С любовью, Флер Делакур.

Фотографии действительно были веселыми. Один Дадли оторопевший от поцелуя Флер чего стоит. Я еще долго рассматривала фото, прежде чем аккуратно положить их в конверт и, встав с кровати, прошлепать к сундуку. Фотоальбом остался дома, придется положить письмо в какую-нибудь книгу и написать тете, чтобы она выслала альбом. Надеюсь, ее не хватит удар от такой моей наглости. Пожалуй, положу в какую-нибудь книгу Локхарта — они все равно неинтересные и я точно не возьму их в руки в ближайшее время. «Йоркширские йети» — самое то. Улыбаясь, я открыла книгу, которую летом даже не взяла в руки. Но, как оказалось, в книге уже что-то лежало. Небольшая черная книжечка, напоминающая дневник. Интересно, чей он?

Занятия по Защите от Темных Искусств превратились в сплошной фарс. Большая часть девчонок с обожанием в глазах ловили каждое слово профессора. Остальные, обладающие крупицами разума, медленно чахли от скуки. Я относилась к той части населения замка, которая обладала крохами мозгов и скромностью. Поэтому на занятиях Локхарта я старалась смотреть строго в одну точку или рисовать что-нибудь. Рон, развалившись на парте, обычно спал, а Гермиона неустанно строчила все за профессором. На одном из таких занимательных занятий я подготавливалась к проверочной у Снейпа. Не понимаю, зачем проводить контрольную через месяц после начала занятий. Он же все равно еще придумает для нас много трудностей. Или просто ему стало скучно, и хочется помучить детей раньше? Рон причмокнул во сне, и мне пришлось пихнуть его в бок, чтобы он проснулся. Он явно этого не ожидал и слишком рьяно выпрямился на стуле

— О, мистер Уизли, Вы, должно быть, знаете, каким заклятием я обезоружил взбесившихся собак? — Локхарт выжидающе смотрел на отчаянно краснеющего Рона.

— Нет, простите, сэр, что-то не припомню, — Драко и Том, наблюдающие за картиной побудки, тихо прыснули.

— Ну, что же, тогда перечитайте мою книгу, — огорченно пробубнил профессор и вновь повернулся к девчонкам на первых партах, продолжая рассказ о своей героической жизни.

— А что случилось-то? — явно тушуясь от насмешливых улыбок слизеринцев, поинтересовался Рон.

— Ты начал храпеть, и мне пришлось тебя разбудить. Кстати, я проверила твою домашнюю работу по зельям: исправь там, где стоят галочки, — вернув работу другу под укоризненный взгляд Гермионы, я снова уткнулась в учебник. Сейчас Герми прочитает нам лекцию о том, как не хорошо списывать. Но нет, она лишь скептически хмыкнула и продолжила писать за профессором.

— Думаешь, Снейп выдаст сложное задание в проверочной? — Рон с таким восторгом писал поверх моего карандаша, что было не понятно, как он смог отвлечься, чтобы задать вопрос.

— Это же Северус Снейп, у него никогда ничего не бывает просто, — Герми шикнула на нас, и пришлось снова вернуться к своим делам, а не разговаривать. Так прошло еще пять минут. Наблюдая за стрелками, я поняла, что, если смотреть на часы каждую минуту, время быстрее не пойдет. Бумажная птичка приземлилась на нашу с Роном парту, и мы с интересом открыли послание. Добрая рука корявого художника изобразила момент, когда я будила Рона. Драко и Том выдали себя с потрохами, глупо захихикав. Мой друг с воодушевлением стал рисовать что-то в отместку. Чувствую, тоже будет шедевр. Все-таки чем Дамблдор думал, когда приглашал Локхарта преподавателем в школу? Или у лимонных долек настолько токсичный эффект?

После занятий ЗОТИ зельеварение казалось чуть ли не любимым предметом. Улыбающиеся студенты радостно садились за свои парты, чем явно бесили вечно мрачного профессора. Наверное, именно поэтому он так часто на нас срывается, и Гриффиндор всегда не досчитывается определенного количества очков после его занятий.

— Сегодня вы будете варить одно из уже прошедших зелий. Каждому из вас я раздам листок с заданием, — Снейп, мрачно расхаживал от парты к парте, с садистским удовольствием выбирая для учеников зелья. Рон опасливо глянул на побледневшего Невилла. Видимо он получил зелье, которое совершенно не знал.

— Мисс Поттер, сегодня вы сядете на последнюю парту. Только тогда, пожалуй, мы узнаем реальные умственные способности мистера Уизли, — слизеринцы дружно засмеялись, а я поспешила ретироваться прочь, лишь бы не услышать, что Рон ответит Снейпу. Но он сдержался. Что же, не такие и плохие у него умственные способности! Когда со всеми приготовлениями было закончено, ученики принялись варить свои зелья. Снейп все-таки немного странно рассчитал: отсадил меня от Рона, зато подсадил ближе к Невиллу. Бедняга Лонгботтом совершенно не знал, что делать, и лишь панически смотрел на листок с заданием. Как назло профессор встал рядом с ним, и мне не удалось спросить, что у него за зелье, чтобы подсказать, какие нужны ингредиенты. Снейп торчал рядом с Невиллом десять минут, слизеринцы уже начали подкалываться и передразнивать Лонгботтома. Вот ведь змеи подколодные!

— Ты лучше не отвлекайся, а то запорешь свое зелье, — Шиз вернул меня к действительности. И как раз вовремя, а то я почти пропустила тот момент, когда нужно было отпускать в котел сушеную ромашку.

— Он же сам мешает Невиллу сосредоточиться. Стоит над душой и ждет, когда ученик ошибется, — яростно нарезая корень имбиря, шипела я в ответ.

— Режь аккуратнее, Мелисса, пальцы тебе еще могут пригодиться, — змей-психолог, блин, нашелся. Но когда профессор отошел от парты Невилла, чтобы нависнуть над Роном, зелье которого сильно коптило, уже было поздно хоть чем-то помогать Лонгботтому. Хотя по тому, какие пары исходили из котлов других ребят, дела у многих обстояли паршиво.

Спустя пару минут Невилл вдруг как-то странно воодушевился и сбегал за ингредиентами. Он так быстро их нарезал и бросал в котел, что не только мне стало страшно находиться рядом, но и слизеринцы, сидящие недалеко, странно на него поглядывали. Добавив последний элемент в свое зелье, я как раз успела поднять голову, чтобы заметить, как Невилл бросил в котел волос единорога, а затем еще чей-то коготь. Зелье неприятно булькнуло, и на его поверхности стал образовываться большой водный пузырь.

— Отойди подальше, Мелс, подальше! — я даже не сразу смогла разобрать, что шипел Шизик.

— Ложись! — только и сумел крикнуть Снейп, заметивший эту аномалию в котле Невилла. Уж что-что, а команду «Ложись» на уроке зельеварения мы выполнять умеем. Зелье взорвалось, обдав окружающее пространство зеленоватой жижей и металлическими ошметками котла. Близстоящие испорченные зелья других учеников, в которые попали частички, взорвались следом. Итого в кабинете зельеварения на этой чудной проверочной рвануло три зелья. Вылезая из-за парт, мы с опаской осматривались по сторонам: не взлетит ли на воздух еще один котел. Например, у Гойла — его варево черного цвета воняло тухлыми яйцами, и инстинктивно слизеринцы отступили прочь от его парты. Снейп ошалелым взглядом осматривал свой кабинет, пока не обращая внимания на перепачканного жижей Невилла.

— Вы хоть представляете, что натворили, Лонгботтом? — какие-то не растворившиеся ингредиенты свисали с волос профессора.

— Я…я…я… — молчи лучше, Невилл, а то хуже будет. Хотя, хуже, чем есть, уже некуда.

— Что Вы? Вы — идиот! Как таких вообще принимают в школу?! Все вон отсюда! — команду «вон» мы выполняем еще быстрее, чем «ложись».

— Хорошо, что еще и мое зелье не взорвалось, — Рон пытался стереть с волос какую-то дребедень, но, по всей видимости, она присохла.

— Хорошо, что никто не пострадал, — я с жалостью смотрела на свою испачканную сумку. На себя лучше вообще не смотреть.

— Снейп все равно не оставит все просто так, — Гермиона умеет поддержать в трудную минуту. — Он еще отыграется на нас.

Второй курс Гриффиндора поднимающийся в свою башню наделал много шума. От нас шарахались все здравомыслящие ученики. А портреты тихо перешептывались, обсуждая, что же такого могло произойти, чтобы дети после занятия выглядели вот так. Когда же мы зашли в свою гостиную, то там воцарилась полная тишина. К сожалению, в гостиной была профессор Макгонагалл, она вывешивала объявления.

— Что случилось? — держась за сердце, профессор переводила взгляд с одной чумазой мордочки на другую. Все упорно молчали. Близнецы Уизли катались по полу, смотря на нас. Ужасно хотелось вымыться, поэтому швырнув сумку к диванам, я выпалила:

— Ничего особо страшного не произошло, профессор. Просто на уроке зельеварения взорвалась парочка зелий. Но к счастью никто не пострадал. А теперь извините, пожалуйста, но очень хочется смыть с себя всю эту гадость, — дружно охая, мы, разошлись по спальням, а профессор в яростном гневе выскочила из гостиной. Бедняга Снейп, ему еще предстоит выслушать о себе все, что она думает.

Отмывались мы долго. Но уже к вечеру об этом происшествии все стали говорить с улыбками и подколками. На ужин я идти никак не хотела. Хорошо, что сегодня пятница и завтра нет никаких занятий, а, значит, целых два дня можно избегать Снейпа. Рон и Герми ушли на ужин, чтобы не пропустить «самое интересное». А я решила это «самое интересное» подождать еще чуток. Разбирая сумку и очищая учебники и свитки от грязи, я снова наткнулась на дневник. Я так и не смогла выяснить, чей он, и все время таскала с собой. Может быть, уже стоит воспользоваться им по назначению?

Меня зовут, Мелисса Поттер, и сегодня был отвратительный день.

Я смотрела на написанную строчку всего минуту, пока та не начала исчезать. Что за? Я, конечно, знаю, что есть не заканчиваемые дневники, но в таком случае даже записей прочитать нельзя.

Меня зовут, Том Риддл. Что же случилось, Мелисса?

Может быть, все же от взрыва трех зелий испарения были токсичными? Дневник же не может отвечать хозяину. Или может? Строчка медленно начала исчезать. Когда она исчезла, я зажмурилась и, неуверенно приоткрыв правый глаз, не увидела больше никаких надписей. Фух, пронесло!

Сегодня была проверочная на уроке зельеварения. И произошел несчастный случай, из-за которого мы все оказались, облиты содержимым трех разных зелий.

С каким — то мрачным предвкушением я смотрела, как написанная мной фраза исчезает, а затем начал проступать ответ. Прямо не дневник, а психолог на дому.

Неужели профессор Слагхорн стал настолько стар, что не успевает следить за происходящим на уроке? Надеюсь, никто не пострадал?

~~~

* * *

~~~

Сегодняшнее занятие у Локхарта показалось мне невыносимо длинным и еще более скучным, чем обычно. Бросая свои вещи в сумку, я старалась не обращать внимания на радостный гомон друзей, которые с нетерпением ждали праздничного Хеллоуинского ужина. Отстойный праздник — в прошлый раз мы провели его в пустой комнате с пианино, прячась от тролля. Надеюсь, сегодня будет лучше. Хотя куда уж лучше. Моя голова так болит, что, кажется, сейчас расколется на две… нет, на три части, и тогда ее точно уже будет не собрать.

— Мелс, поторопись, а то мы опоздаем на ужин, — я резко дернулась от кричавшего мне на ухо Рона.

— Я не глухая, зачем так орать, — потирая ухо, пробубнила я. — Мне что-то не особо хочется идти на ужин. Так что идите без меня.

— С тобой все в порядке? — Гермиона посмотрела на меня таким взглядом, что я невольно залилась краской.

— Да, все хорошо, просто нет аппетита.

На лестнице мы разминулись: ребята пошли на ужин, а я медленно поплелась в башню. Голова болела так сильно, что мне хотелось стиснуть ее руками, и лечь где-нибудь в темном уголку, ожидая смерти. И еще последнее время мне казалось, что со мной кто-то разговаривает. Это было отвратительное чувство: как будто тебя держат в тисках, не давая выбраться, а уши чем-то заложены так, что звуки раздаются очень приглушенно и расплывчато. И ты скорее не слышишь их, а ощущаешь где-то в себе. Это, как болезнь, распространяется по жилам вместе с кровью в мозг и давит, давит, давит. В последний месяц я чувствовала себя просто отвратительно. А идти в больничное крыло не хотелось.

Я смутно помню, как добралась до своей комнаты и, не раздеваясь, упала на кровать. Очень хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и добил меня.

— Мелисса, подъем, а то проспишь завтрак. К тому же ты обещала, что мы пойдем сегодня к Хагриду. Он раздобыл для меня что-то вкусненькое, — Шизик шипел над моей головой, пихая меня хвостом.

— Отстань, Шиз, дай поспать, — я закрыла голову подушкой, лишь бы не слышать возмущений моей рептилии. Но он явно был настроен на прогулку за вкусностями, поэтому заполз под мое импровизированное укрытие и с силой выпустил воздух, издав громкий, слишком громкий звук. Резко отстранившись от него, я стукнулась о прикроватную тумбочку.

— Шизик, ты сдурел? У меня и без твоих выкрутасов голова болит. К тому же ты, наверное, перебудил всех девчонок, — потирая ушибленный затылок, набросилась я с упреками на змея.

— Все уже давно встали и ушли, а ты до сих пор спишь. Гермиона сначала хотела тебя разбудить, но передумала. К тому же тебе действительно нужно сходить на завтрак. Ты себя в зеркале когда в последний раз видела? Ты сейчас выглядишь ничем не лучше школьных привидений, — проклятая змеюка никак не унималась и шипела все громче.

— Ладно, сейчас встану, и пойдем на завтрак, а потом к Хагриду, — бубня себе под нос лучшие эпитеты тетушки Мардж, я поплелась в ванную. Быстро приведя себя в порядок, я скептически стала осматривать себя в зеркале. Ну да, бледновата, и черные круги под глазами, да и взгляд какой-то слишком мутный. Волосы отрасли, надо будет подстричь их как-нибудь. А так вполне ничего, не понимаю, что Шизик так возмущался. Мне просто нужно отдохнуть.

Забрав змея со своей кровати, я побежала в Большой зал. Завтрак скоро уже должен был закончиться.

— Кстати, я что-то не помню, когда обещала сводить тебя в гости к Хагриду? — поинтересовалась я у Шизика, подходя к гриффиндорскому столу.

— Ты вообще мало что помнишь в последнее время, — задумчиво протянула моя рептилия.

Заняв свое место за столом, я поздоровалась с друзьями. Гермиона приветливо мне улыбнулась, внимательно меня осматривая. Рон лишь кивнул, ибо за минуту до этого набил рот овсянкой. Все студенты школы что-то бурно обсуждали — в зале стоял невыносимый гам голосов, что сильно меня раздражало. Я старалась не обращать на это внимание и спокойно завтракать.

— Мелисса, ты пропустила вчера обалденное шоу, — Фред, ухмыляясь, заставил меня отвлечься от рассматривания кусочка бекона.

— А что вчера случилось что-то еще, кроме праздничного ужина? — у тыквенного сока какой-то странный вкус, раньше я этого не осознавала.

— Да-а-а, — Джордж протянул это «Да» с таким наслаждением, что я невольно заулыбалась. — Вчера исполнилась «голубая мечта» всех учеников этой школы. Миссис Норрис была подвешена за хвост в одном из коридоров школы, — близнецы ухмыльнулись. Бедное животное, она, наверное, мяукала, как резанная, пока ее не сняли. Еще один чудный Хеллоуин. Хорошо, что я его пропустила.

— Между прочим, в этом нет ничего веселого. Миссис Норрис была заколдована и подвешена за хвост. А кто-то затопил третий этаж и написал на стене кровью: «Тайная комната снова открыта. Трепещите, враги наследника!», — Гермиона укоризненно посмотрела на мальчишек.

— Это все конечно ужасно, Гермиона, но наказать кошку хотела добрая половина учеников школы. Так что искать виновника будут очень долго, — в тон ей ответил Фред, поправив на носу невидимые очки.

После завтрака я с ребятами пошла к Хагриду. И пока Шизик лакомился огромными крысами, которые портили урожай лесничего, мы обсуждали произошедшее событие. Хагрид не особо вступал в разговор и был слишком притихшим. Он понуро кивал головой и все время подливал в свою кружку чай. Пробыв в гостях пару часов, мы отправились обратно в школу. Уже на половине пути я увидела выходящего из школы Колина Криви. Этот маленький несносный мальчишка делал из моей личности культ и доставал меня своими расспросами и желанием сфотографировать. Рон и Гермиона отправились к Колину, чтобы найти ему занятие на ближайшее время и помочь мне избежать ненужного внимания. Но мальчишка, по всей видимости, не послушал их и оправился искать меня в школьном дворе. Пришлось резко разворачиваться назад и снова идти к Хагриду, что несказанно обрадовало Шизика. Объяснив лесничему ситуацию, я села рядом с окном, чтобы увидеть, когда дорога будет свободна и я смогу вернуться в замок. Хагрид же занялся своими делами: он распутывал клубок белой шерсти и, казалось, был полностью поглощен этим занятием. Но мне очень не нравился его понурый, сосредоточенный вид. И почему он все время с опаской посматривает на дверь?

— Хагрид, с тобой все в порядке? Ты не заболел? — он причмокнул и посмотрел на меня беспомощным взглядом. Наблюдая за растерянным Хагридом, я испытывала иррациональное чувство: мне хотелось его защитить. Защитить великана, который сам мог, постоять за кого угодно, ну или обидеть.

— Все хорошо, Мелисса, просто немного устал, — и он снова принялся распутывать клубок шерсти.

— Это у вас с ним общее. Вы оба «просто немного устали», — саркастично заметил сытый Шизик, растянувшийся на окне.

Больше мы с Хагридом ни о чем не разговаривали в течение еще двух часов, пока Колин был на улице. Когда же его маленькая фигурка перестала маячить на школьном дворе, я забрала свою змеюку, распрощалась с лесничим и отправилась обратно. Гермиона и Рон ждали меня в гостиной — они делали домашнее задание. Заниматься чем-либо совершенно не хотелось, но ликующий Колин, намеревающийся подойти к нам, резко вернул мне это желание. И я с рьяным воодушевлением стала учить параграф по трансфигурации. Рон старался скрыть свой смех за кашлем, но у него это плохо получалась.

— В этом нет ничего смешного, Рон. Он меня уже достал. Это же уже какой-то нездоровый фанатизм, — швырнув в друга диванную подушку, медленно процедила я.

— Прости, просто так забавно наблюдать, как ты пытаешься не попадаться ему на пути. А если уж так случается, то ты сразу же начинаешь чем-то заниматься, — Рон карикатурно изобразил мое усердие в заучивание параграфа. Гермиона тихо засмеялась, прячась за учебником.

— И ты, Брут! — я запустила вторую подушку в Герми, и гордо удалилась в спальню уже под их двойной хохот.

Потирая виски, я забралась на кровать и достала свою тетрадь с рисунками. Нужно было заняться чем-то, что меня успокоит. Медленно переворачивая листы, я рассматривала свои работы. Портрет Флер еще нужно закончить и обязательно сделать это до Рождества, а то нечего будет ей подарить. Я уже собралась было начать работу, когда заметила, что следующий лист тетради не пуст. На нем был легкий набросок юношеского лица. Тонкие правильные черты лица, чуть волнистые волосы, длинные ресницы, большие глаза — он был красивым, но я не помню, когда и где его видела. Да и когда рисовала это, не помню. В нарисованном мной юноше было что-то привлекающее, что-то манящее, но почему я его не помню? И чем больше я о нем думала, тем сильнее у меня болела голова. Глубоко вздохнув, чтобы успокоится, я перевернула листок и занялась портретом Флер. Механически нанося легкие штрихи, я успокоилась. Тупая, ноющая головная боль начала постепенно уходить. Лаванда и Парвати, весело чирикая, зашли в спальню. Меня всегда поражала их способность обсуждать все школьные сплетни со скоростью света. Поэтому я не имела привычки вслушиваться в их разговоры, все равно ничего не пойму. Скоро пришла Гермиона и, к моему удивлению, она вступила в разговор с девчонками. Волей-неволей пришлось прислушаться.

— Мой отец говорил, что школу несколько раз обыскивали, чтобы найти Тайную комнату, — тоном а-ля «я знаю все, ибо я блондинка», произнесла Лаванда.

— Да, об этом было написано в Истории Хогвартса, но я совершенно не помню эту историю, — Гермиона, и что-то не помнит! Нет, пожалуй, я не буду слушать дальше, а то мой хрупкий мирок, в котором Герми все знает, разрушиться.

Портрет Флер был почти завершен, осталась лишь пара штрихов, чтобы сделать тени. Завершив работу, я чуть отстранила от себя тетрадь, чтобы лучше рассмотреть рисунок. По-моему, не плохо, но вряд ли мне когда-нибудь удастся передать всю красоту моей французской подруги в рисунке. И чем больше я смотрела на рисунок, тем меньше он мне казался похожим на оригинал. Хмыкнув, я закрыла тетрадь и посмотрела на спорящих девчонок.

— Что случилось-то? — немного удивленно они оглянулись на меня.

— Надо же, Мелисса, оторвалась от своего рисования и обратила внимание на нас, — интересно, чем я успела насолить Лаванде, что заслужила такой ядовитый тон.

— Мы обсуждали это происшествие с миссис Норрис и легенду о Тайной комнате, — Гермиона постаралась сгладить резкое обращение ко мне Лаванды. Кивнув, я слезла с кровати и достала из чемодана Историю Хогвартса. Герми сразу же оживилась и забрала у меня книгу, начав поиски нужной информации.

— А что ты рисовала? — Парвати присела на мою кровать, с интересом рассматривая лежавшую на покрывале тетрадку, но не торопясь взять ее в руки. Интересно, что я пропустила еще кроме того рисунка?

— Я хочу сделать подарок подруге на Рождество и рисовала ее портрет, но сейчас мне кажется, что он не вышел, — я взяла тетрадь и скептически посмотрела на портрет Флер.

— А можно посмотреть? — Парвати была какой-то излишне скромной, и все девчонки замолчали, выжидающе смотря на меня. Что тут творится?

— Да, конечно, — я развернула тетрадь, чтобы они смогли посмотреть. Девчонки дружно охнули, когда увидели рисунок, но ни одна не попыталась взять в руки тетрадь, чтобы рассмотреть его поближе.

— Ты очень хорошо рисуешь, — и все снова начали заниматься своими делами. Лаванда и Парвати пошли умываться, а Гермиона продолжила штудирование книги. Еще раз, взглянув на портрет Флер, я все же решила, что вышлю его ей. Одним рождественским подарком меньше. Довольная я листнула страницу и снова стала рассматривать набросок юноши. Кто он такой?

Я так внимательно смотрела на лицо юноши и совершенно не обращала внимания на поля страницы. Оказалось зря: в самом низу было написано Том Риддл. Ну что же это упрощает дело, теперь я знаю, как его зовут, осталось выяснить, откуда он взялся.

Недели две прошли спокойно, но приближалось главное событие осени: матч Гриффиндор — Слизерин. Матч был напряженным, лидерство захватывала то наша команда, то команда противников. Снитч никак не появлялся на поле. От дикого рева болельщиков моя головная боль стала невыносимой. Сказав ребятам, что замерзла и пойду в школу, я стала медленно пробираться к выходу с трибун. Уже у самых ворот школы, я услышала дикий восторженный рев болельщиков, очевидно матч, наконец, закончился. Проходя мимо туалета Плаксы Миртл на третьем этаже, где произошло то злополучное нападение на кошку нашего завхоза, я не смогла справиться с накатившей болью и прислонилась к стене. Да, что такое со мной происходит, черт побери?

Стараясь успокоиться, я закрыла глаза и глубоко задышала. Нужно дойти до своей комнаты, лечь спать, и все пройдет. Все обязательно пройдет. Самовнушение — великая вещь. Слегка пошатываясь, я пошла дальше.

— Рвать… убивать… терзать… — моя голова, казалось, сейчас взорвется и эти слова был последними, что я услышала.

Группка несчастных идиотов, как они вообще попали в команду? Если не можете выиграть, начинайте фолить! С такой командой мы точно не выиграем кубок Школы в этом году. Продираясь сквозь гудящую толпу слизеринцев, я спускался с трибун. Нет смысла досматривать матч до конца, если квофлом завладели гриффиндорские охотницы. Они не выпустят мяч из рук, пока не сравняют нашего вратаря с землей. Почему все так несправедливо? Но ничего, в следующем году я обязательно буду пробоваться в команду, и уж тогда мы посмотрим, чья возьмет. Неминуемый проигрыш нашей несчастной команды наступил, когда я вошел в школу. Сегодня Гриффиндор будет ликовать, а старшекурсники Слизерина обязательно напьются и будут строить наполеоновские планы на следующий матч. Планы, которые, разумеется, не смогут претворить в жизнь.

В гостиную идти не хотелось: сейчас туда придут все ученики, и начнется горестное обсуждение отсутствия способностей у членов нашей команды. Может, сходить в библиотеку и почитать что-нибудь про яды?! Можно пройти через третий этаж и посмотреть на жалкие попытки Филча стереть ту громогласную надпись со стены. Интересно сколько огне-виски выпил тот Слизеринец, который это написал?! Любуясь мрачноватыми розовыми разводами, через которые все же можно было прочесть надпись, я размышлял над тем, кто может быть автором сего шедевра.

— Ох, — совсем рядом кто-то судорожно вздохнул и послышался глухой удар. С кошкой все эти фокусы еще были вполне терпимы, но если кто-то заколдует студента — это будет совершенно глупо. Достав волшебную палочку, я медленно пошел к тому месту, откуда раздался звук. Быстро заглянув за угол, я никого не увидел и уже подумал, что все это мне послышалось. Может быть, Пивз что-то уронил или заляпал себя краской? Смело завернув за угол, я, наконец, увидел, что случилось.

Мелисса Поттер лежала на полу, не двигаясь. Но ведь Мелс полукровка, на нее не могли напасть! Подбежав к Мел, я аккуратно перевернул ее на спину. Она дышала и пульс был. Фух, пронесло! Нужно привести ее в сознание, но как это сделать? Черт, Драко, почему ты не знаешь ни одного заклятия для оказания первой помощи! Ладно, надо успокоится, взять себя в руки.

Легкая встряска не возымела на Мелс никакого действия. А дать ей пощечину я не смогу… Я уже однажды ударил ее по лицу, и это не делает мне чести. Так, Драко, возьми себя в руки! Если не можешь ничего сделать сам, отнеси ее туда, где помощь ей окажут. Мелисса оказалась очень легкой, и пока я бежал с ней до Больничного крыла, мне и в голову не пришло, что для того, чтобы отнести ее сюда, можно было воспользоваться заклятием.

— Мадам Помфри! — положив Мелиссу на кровать, я побежал к комнате целительницы.

— Мистер Малфой, что-то случилось? — она вышла из своих комнат мне навстречу, и смотрела на меня слегка изумленно.

— Мелисса… — махнув на кровать, я торопливо начал рассказывать, что случилось. Целительница завертелась вокруг Мелс, непрестанно взмахивая волшебной палочкой и бормоча заклятия. В томительном ожидании прошла пара минут, но ничего не изменялось. Мелисса все еще была без сознания. Помфри закусила губу и прекратила все свои манипуляции. Несколько минут она смотрела на Мел, а затем вдруг положила свою руку ей на лоб и стала постукивать волшебной палочкой по губам Мелиссы. Интересно, чего она хочет этим добиться?

— Нет… не надо… голос… кто-то зовет… больно… голова… разрывается… — Мел бессвязно бормотала слова и, послушав ее речь еще пару минут, мадам Помфри снова постучала по ее губам. Мелс прекратила говорить.

— Где вы говорите её нашли, мистер Малфой? — целительница развернулась ко мне, скрестив руки на груди.

— На третьем этаже, через коридор, где была найдена миссис Норрис. Но ведь Мелисса полукровка! На нее не могли напасть… — моя уверенность немного поутихла от того свирепого взгляда, каким меня наградила целительница.

— На нее и не нападали. Ее прокляли, мистер Малфой. И уже достаточно давно. Видимо, девочка пыталась бороться с действием заклятия, но у нее не вышло. Именно поэтому, Драко, сейчас вы можете идти в свою гостиную, — да как она смеет говорить со мной таким тоном. Кто она такая, чтобы отчитывать меня, Драко Малфоя?!

— Что значит, вы можете идти «именно поэтому»? Если бы на Мелиссу сегодня напали, вы бы не выпустили меня отсюда? — со злостью спросил я.

— Вы уже однажды навредили этой девочке, молодой человек. И если бы сейчас я выяснила, что обморок Мелиссы ваших рук дело, вы бы больше никогда не учились в этой школе. Но проклятие, наложенное на мисс Поттер, намного более могущественное и сильное, чем может наложить второкурсник. А сейчас выйдите вон, — ответить мне было нечего, и я ушел.

Видимо, пока я был в Больничном крыле, прошло намного больше времени, чем «пара минут». Ученики школы торопились в Большой зал на ужин. Подождав, когда пройдет особенно большая группа гриффиндорцев, я неторопливо пошел следом. Мысли роились в голове, и я пока не решил, что мне делать и как быть.

— Интересно, где Мелисса? Она ушла с матча, не дожидаясь конца, и давно должна была быть в замке, — Уизли в компании грязнокровки шли позади меня, громко разговаривая. Развернувшись к ним, я уже было хотел сказать, что случилось, но… не сказал.

— Что ты встал, Малфой, или забыл, как ходить? — Уизел презрительно хмыкнул, и они обошли меня кругом. Продолжая разговаривать о Мел, беспокоясь о ней. Резко развернувшись, я отправился в подземелья. Есть мне совершенно расхотелось.

Благодаря проигрышу нашей команды многие слизеринцы не пошли на ужин и, сплотившись в группки, размышляли, чем отплатить команде победительнице. Отмахнувшись от Пэнси с ее вечными проблемами, я отправился в свою комнату. Ничком упав на кровать, я мечтал, чтобы кто-нибудь отрубил мне голову, чтобы мысли, роющиеся там, не жалили меня.

— Хм, чтобы еще такое написать в письме отцу? — Том писал ему письма каждую неделю, но никогда не отправлял. Том, он странный, но всегда готов помочь.

— Напиши, что Мелисса попала в Больничное крыло, — перевернувшись на спину, произнес я, уставившись на край балдахина.

— Драко, только не говори, что ты снова столкнул ее с метлы? — Том сел на мою кровать и смотрел на меня своими большими синими глазами холодно, с опаской.

— Я не делал ей ничего! Почему вы все считаете меня монстром? Да, тогда я погорячился, сглупил, повел себя, как глупый болван. Я ударил ее и, из-за меня, она могла умереть. Ты понимаешь, Том, могла умереть, а я стал бы убийцей. Знаешь, что это значит? Как будто я себя не достаточно виню за тот поступок, так нет, вы все, кажется, сговорились, чтобы напоминать мне о нем. Я извинился перед ней, и вообще, вас всех это не должно касаться. Это только мое и ее. И сегодня я не делал ей ничего! Я нашел ее в коридоре на третьем этаже без сознания и принес в лазарет. Помфри сказала, что ее прокляли, и уже давно, — я проорал все это в лицо невозмутимому Тому, и мне стало легче. Блэк смотрел на меня неотрывно еще пару минут, а затем похлопал по плечу.

— Я думаю, с ней все будет хорошо. Это же Мелисса Поттер, девочка — которая — выжила. Пожалуй, я напишу это отцу и отправлю письмо. Жаль ты не досмотрел матч до конца, гриффиндорцы красиво нас сделали. Не расстраивайся, Драко, я думаю, она тебя простит. Отец говорил, что она очень похожа на мать, а Лили Поттер была мягкой женщиной. Все будет хорошо. Лучший друг отца — Ремус Люпин — часто это повторяет, и, знаешь, мне порой кажется, что так оно и есть. Просто нужно верить, — его перо заскрипело по пергаменту. — И если не получается верить в себя, Драко, верь в нее…

~~~

* * *

~~~

Интересно, сколько раз я вчера ударилась головой об стену, если сейчас чувствую себя так отвратительно. Открыв глаза, я недоуменно осмотрелась кругом. Почему все настолько светлое? Где я? Неужели, я все-таки решила сходить в Больничное крыло? Ох, как же я не люблю больницы, они отвратительны: все эти лекарства, уколы, травмы, больные.

— Лучше пока не пытайся вставать с кровати, девочка моя, — директор в мягких тапочках, шоркал по полу, приближаясь ко мне. И что-то в этом, в принципе раздражающем, звуке меня успокаивало. Присев на край моей кровати, Дамблдор извлек из кармана своего халата мешочек с лимонными дольками и протянул парочку мне. Усмехнувшись, я взяла сладость.

— И что со мной не так? — да, брать быка за рога лучше сразу же, и начинать стоит с головы, а то с хвоста, как любит директор, не очень удобно.

— С тобой все в порядке, милая моя. Сейчас уже все хорошо, — Дамблдор причмокивал, и я точно знаю, что раньше меня это раздражало, а сейчас успокаивает. Нет, со мной все-таки что-то не так. — Но совсем недавно твое положение было менее радужным. Мелисса, скажи мне, может быть, в тебя попадало какое-нибудь заклятие или ты сама пыталась выучить что-нибудь… эдакое?

— Нет, ничего такого. Что случилось? — не нравится мне его такой внимательный взгляд.

— Ты сегодня потеряла сознание в одном из коридоров школы, и мистер Малфой принес тебя в Больничное крыло, — теперь становится ясно, почему я не помню, как здесь оказалась. — Мелисса, ты была проклята. Кто-то пытался поработить твой разум, но у тебя сильная воля и у него ничего не вышло.

— Поэтому последнее время у меня болела голова? — интересно, кому на этот раз была нужна моя смерть? По-моему, в отношении меня, этот вопрос следует считать риторическим. Моей смерти желает…добрая половина прихвостней Волдеморта.

— Да, таким образом твой рассудок пытался тебя защитить. Это довольно сложно… и, честно говоря, я впервые вижу такую реакцию у человека на это заклятие. К тому же ты сопротивлялась около месяца, — Дамблдор окинул меня оценивающим взглядом и вдруг резко повеселел. — Сегодня был прекрасный матч, ваша команда блестяще выиграла. Ну, я пойду, а тебе, милая, нужно поспать.

Полусидя на кровати, я смотрела непонимающим взором на уходящего профессора. Я ненавижу с ним разговаривать, все время чувствуешь себя после этого идиоткой. Ну и что полезного я выяснила из этой дискуссии? Меня кто-то пытался убить, как будто это новость, меня даже дети пытались как-то убить, не то что волшебники. У меня сильная воля! Как будто я раньше этого не знала, методично учась держать в правой руке карандаш и изучая французский язык. Должно же быть в этой беседе, что-то полезное. Съев последнюю лимонную дольку, которая у меня осталась, я любовно провела по шрамам на пальцах. Самое главное, что я уяснила из этого разговора: со мной действительно было что-то не так. Итак, в конце концов, мы имеем всего один факт: мне нужна моя змеюка, чтобы выяснить, что со мной творилось в последний месяц.

— Наверное, безумно жаждешь меня видеть, — Шиз обвивал столбик моей кровати, заползая на нее. Наконец, справившись с восхождением на вершину, он приполз к моим рукам.

— Я все-таки начинаю думать, что ты не так прост, как кажешься, — как же давно мне не было так весело и легко, как сейчас. Мда, из одной крайности, Мел, ты попала в другую. — Рассказывай, что со мной творилось.

— Да почти ничего. Ты занималась уроками, общалась с друзьями, рисовала. Но иногда ты как будто выпадала из реальности: забывала некоторые события или делала что-то совершенно тебе несвойственное. Я уже давно привык к тому, что ты разговариваешь во сне, бормочешь бессмысленные фразы, чаще всего стихи или что-то из книг. Но однажды ты лунатила. Это была просто безумная ночь! Ты сначала шла к женскому туалету на третьем этаже, но у самых дверей вдруг резко замотала головой, развернулась и пошла в ту комнату с пианино. Ты играла почти всю ночь, а за два часа до подъема вернулась в спальню и легла спать. А утром ты проснулась и пожаловалась мне, что у тебя болят пальцы, хотя вроде бы ты и не делала ничего особенного. Вот тут-то я и начал более внимательно прислушиваться к тому, что ты бормочешь и делаешь днем. И знаешь, Мелс, я кое-что заметил: иногда вечером ты писала что-то в дневнике, а ночью разговаривала больше обычного. И я никак не мог уловить суть твоей речи. Ты обращалась к кому-то, причем ты грубила, давала отпор своему собеседнику. А просыпаясь утром, ты не помнила, что делала вечером и у тебя болела голова. Но за неделю до нападения на кошку, что-то в твоем поведении изменилось, и я с ужасом осознал, что не понимал что. Тогда твоя головная боль уже стала постоянной, и ты очень часто потирала уши. К тому же ты стала чаще выпадать из реальности и терять связь с окружающим миром: ты делала все чисто механически, как автомат, и если приходила в себя, то от резкого звука. Когда напали на кошку, ты была без сознания, но ты говорила! Черт, Мелисса, такого я не видел и не слышал никогда: «Тебе все равно не победить, жалкий ублюдок!» Ты шипела на парселтанге. Последний две недели ты напоминала ходячий труп. Твои друзья прилагали очень много усилий, чтобы хоть как-нибудь развеселить тебя и даже несколько раз пытались отвести тебя в Больничное крыло, но ты, как баран, упиралась и не шла. И вот результат: ты потеряла сознание. Но, к счастью, с тебя сняли то проклятие, которое тебя изводило. Это было мощное заклятие подчинения, Дамблдору понадобилось полчаса, чтобы снять его, не навредив тебе.

— Шиз, но ведь у меня нет дневника! — мое сознание уцепилось именно за этот факт из всего рассказа змея. Не знаю почему, но мне казалось это важным.

— Вот именно, Мел, у тебя его нет. Я обыскал все твои вещи, но ничего не нашел. Скорее всего, именно в этом предмете и заключалось наложенное на тебя заклятие. Но где он сейчас и кто тебе его дал, вот в чем вопрос? — поглаживая холодную шкуру Шизика, я напряженно думала. Есть что-то еще, что-то, что обязательно поможет мне расставить все по своим местам.

— Ты случайно не знаешь, почему Лаванда на меня злится? — вспомнился вдруг ее ядовитый тон в тот вечер, когда девчонки обсуждали нападение на миссис Норрис.

— Случайно знаю, — Шиз весело зашипел. — Ты наложила на свою тетрадь с рисунками заклятие чесотки, чтобы Рон не смог посмотреть рисунки. А Лаванда решила засунуть свой нос, куда не следует. И когда ты случайно оставила тетрадь на кровати, а сама ушла в ванную комнату, она открыла тетрадь и заработала чудное проклятие. Гермиона пыталась его снять, но у нее не вышло. Когда ты вернулась из ванны, то девчонки обратились за помощью. Мелс, жаль ты этого не помнить, ты тогда так посмотрела на Лаванду. — Шиз зашипел в новом приступе хохота. — А потом флегматично бросила, что действие заклятия прекратится через час и, пожелав всем спокойной ночи, легла спать. Я тогда был готов лопнуть от гордости.

Теперь понятно, почему ни одна из девчонок не взяла в руки тетрадь. Вроде спрашивать больше нечего, нужно лечь спать. Укутываясь в одеяло, я отстраненно подумала, что это довольно странно, что я потеряла сознание именно сегодня. Вчера моя головная боль была сильнее, а сегодня с утра ее почти не было, поэтому я и пошла на матч. Наверное, шум болельщиков и спровоцировал приступ.

— Шиз, а почему я потеряла сознание именно сегодня, ведь до этого я вполне справлялась с проклятием, что послужило причиной? — сон уже почти завладел мной, но спросить все же хотелось.

— Сегодня произошло второе нападение, — сон как рукой сняло, сев на кровати, я уставилась на змея в ожидании подробностей. — После ужина Колина Криви нашли на шестом этаже в том же состоянии оцепенения, что находится миссис Норрис. Мальчишка, по всей видимости, искал тебя, потому что многие видели его бродящим по замку и заглядывающим в классы.

— А виновников всех этих нападений могу быть я? — ведь многим может прийти эта мысль на ум, не только мне.

— Нет. Ты была без сознания в обоих случаях. К тому же, Мелс, какой бы могущественной волшебницей ты ни должна стать в будущем, сейчас тебе не под силу ввести человека в такое состояние. Тебя никто не подозревает и оснований, чтобы подозревать нет ни каких. А сейчас, Мел, все же постарайся уснуть.

— Как ты выглядишь? — за пером следуем тонкая полоска текста, которая медленно исчезает и вновь появляется через пару секунд, но уже совершенно другой фразой.

— Я могу тебе показать.

Проснувшись, я некоторое время смотрела в потолок, пытаясь вспомнить, что мне снилось. Это была какая-то глупость, как будто я переписывалась с кем-то. Но у меня было стойкой ощущение, что это не просто сон, будто однажды я уже так делала. По-моему, я становлюсь параноиком. Скоро начну бросаться на людей и спрашивать у них: «Мы с вами общались вчера, а то я не помню». Отстой!

Мадам Помфри принесла мне завтрак и после краткого осмотра сказала, что выпишет меня не раньше, чем через четыре дня. Великолепно, мне предстоят четыре невыносимо скучных дня в обществе тишины. К исходу третьего точно стану параноиком. Но, к счастью, через час ко мне пришли друзья, и перспектива провести здесь слишком много времени одной стала не такой мрачной.

— Если бы ты послушалась нас и пошла в Больничное крыло раньше, ничего бы этого не случилось, — интересно, где я была в тот момент жизни, когда Рон повзрослел и набрался мудрости? Черт, Мел, тебе срочно нужно вспомнить, что было в последний месяц, а то, может быть, ты душу дьяволу заложила, а когда срок отдавать придет, не знаешь.

— Да ладно, Рон, подумаешь, упала в обморок. Зато теперь, если мне вдруг станет плохо, и я не буду вас слушаться, вы сможете ткнуть меня носом в этот случай, — Уизли довольный улыбнулся, а Гермиона закатила глаза. Наверное, сейчас она больше всего хотела треснуть друга.

— Нам все же следовало проявить больше твердости и отвести тебя сюда силой, — да, с родителями стоматологами Герми точно должна знать, что значит притащить кого-то в кабинет врача силой.

— Лучше расскажите мне, почему я наложила на тетрадь с рисунками заклятие? — Рон неожиданно залился краской, а Гермиона, ухмыльнувшись другу, явно была настроена сдать его с потрохами.

— Ты часто по вечерам рисовала что-то, а Рону очень хотелось выяснить что. Вот он и выдумывал всякие мыслимый и немыслимые причины для этого. Если бы ты, Рон, с таким же рвением занимался уроками, то был бы отличником, — Уизли скептически покачал головой. — Ну и однажды ему все-таки удалось забрать у тебя тетрадь. Правда после этого он получил в живот подушкой и выронил ее. После этого ты дня два искала способ предотвратить такие ситуации и нашла, — Герми радостно заулыбалась.

— Это было очень жестоко с твоей стороны, Мелс, — обиженно начал Рон. — Ты специально оставила тетрадь на виду, а сама занялась домашним заданием. И пока ты была занята, я взял тетрадь. Но как только я ее открыл: все мое тело начало чесаться. Это было нестерпимо, и я выронил тетрадь. Заклятие не спадало целый час — у меня все чесалось. Ужас! — да, все-таки шляпа была права, что-то слизеринское во мне есть.

— Я думаю, это был прекрасный урок для тебя, Рон. Брать чужие вещи не хорошо, — сейчас мне следовало поправить невидимые очки на носу с видом обиженной гордости, но я не смогла удержаться и рассмеялась.

— Кстати, сегодня профессор Макгонагалл вывесила новое объявление: в следующую пятницу состоится первое собрание дуэльного клуба, — Гермиона поспешила перевести тему в другое русло. Эта новость интересовала всех, и мы потратили несколько часов на обсуждение того, чему нас будут учить в этом клубе.

Когда ребята ушли на обед, я снова осталась одна. Оцепеневшего Колина брать в расчет собеседников не будем. Смотря на ширму, закрывающую его кровать, я думала о том, какой придурок решился претворить в жизнь старую легенду о Тайной комнате. Это же глупо: если у Слизерина и есть наследник, и пусть даже он учится в Хогвартсе, то его попытка напустить на свою фигуру таинственности и придать себе сил с помощью этой сказки всего лишь доказывает, что сам он ничего не может. Кроме как пользоваться заклятием, вводящим студентов в оцепенение. Но так как эти самые нападения происходят, то наследничек существует и явно учится в Слизерине. Где же ему родимому еще-то учится не в Хафлпафе же. А вдруг?

Так и вижу эту картину: полноватый перепачканный в земле студент эм… семикурсник лелеет тайну о своем происхождении и решается показать свою круть. Он вооружается, допустим, куриной кровью, чтобы писать громогласные надписи. И каким-нибудь растением, сок которого вводит в оцепенение, и выбирает свою новую жертву за завтраком в Большом зале. И вот неудачник дня определен, он следит за ним и, когда наступает подходящая минута, как бы между прочим, интересуется, как пройти куда-нибудь. Хафлпавцы всегда теряются, и это не привлекает особого внимания. Получив указания, куда нужно пройти, он протягивает руку, на которой надет перстень с шипом обмазанным соком, и ничего не подозревающий студент пожимает её. Он укалывается, яд попадает в кровь и жертва цепенеет. После этого остается только намалевать пафосную речь на стене. Мда, Мелс, пожалуй, тебе больше не следует смотреть с Дадли детективы, а то скоро тебе повсюду будут казаться заговоры, и точно станешь параноиком.

Меня выписали в среду вечером. Не люблю выходить с больничного по середине недели. Никогда не успеваешь войти в ритм работы и отчаянно тупишь на каждом занятии. Так что в четверг я чувствовала себя полной дурочкой. А пятница вообще должна была начаться с зельеварения, чтобы занятие не пропало из-за дуэльного клуба. Я думаю, никто бы не расстроился, если бы это самое занятие пропало. Все бы еще поблагодарили директора за столь чудесное время, выделенное для тренировок в самообороне. Но не судьба.

— Сегодня после обеда мы выясним, насколько вы слабы в дуэлях, а сейчас узнаем, есть ли хоть в ком из вас крупица разума. Рецепт зелья на доске. Тот, кто не справится, будет неделю ходить на отработки к мистеру Филчу, — если бы Снейп сейчас начал потирать руки и смеяться, как плохой Санта-Клаус, я бы не удивилась. Рон бурчал что-то нецензурное про сальноволосую личность профессора, наливая воду в наши котлы.

— Прекрати, Рон, а то профессор снимет с нас баллы за разговоры, — Гермиона как в воду глядела.

— Мисс Грейнджер, я всегда считал, что вы буквально из кожи вон лезете, чтобы помогать Лонгботтому. А вытягивать из неурядиц мистера Уизли прерогатива мисс Поттер. Неужели вы поменялись неудачниками? — Герми вовремя наступила на ногу Рону, чтобы он не ляпнул что-нибудь лишнее. Почему никто не сделал этого мне?

— А мне всегда казалось, что прерогатива профессора обучать учеников, а не смешивать их с дерьмом, — ладно, Мел, спишем этот твой импульсивный порыв на неокончательное выздоровление. Интересно, а зачем Снейп завис надо мной с такой перекошенной физиономией? Надеюсь, мысль о том, что меня легко задушить из этого положения ему на ум не пришла.

— Мисс Поттер, даже, если ваше зелье удастся, вы все равно будете ходить на отработки к Филчу неделю, — резко развернувшись, так что полы его мантии задели меня, профессор ушел в сторону своих змеек.

Облегченно выдохнув, я посмотрела на оторопевших Гермиону и Рона. Ну, а вы то что на меня так уставились? Я же и вас тоже защищала. Ладно, зелье все же нужно сварить, а то время отработок еще может увеличиться и до двух недель. За все время занятия Снейп не сказал больше ни слова, а только ходил от парты к парте и действовал всем на нервы. Когда прозвенел колокол, мы положили колбы со своими зельями на стол профессора и тихо удалились вон.

— Да уж, Мелисса, ты отожгла! — Рон плюхнулся на парту в кабинете ЗОТИ, смотря на меня широко открытыми удивленными глазами. Наверное, он мечтал сказать эту фразу все зельеварение.

— Может быть, вы, конечно, не заметили, но Снейп не снял с нас балов, — Гермиона заняла свое привычное место впереди нас, но явно не собиралась сегодня записывать за профессором. Локхарт лишился лучшей своей слушательницы! Я определенно дурно на них влияю.

— Да, но это не помешало ему смешать нас и Невилла с дерьмом и наказать меня неделей отработок, — Локхарт изо всех сил старался привлечь внимание хоть одного не слушавшего его ученика, но у него явно не получалось. Где-то на тридцатом покашливании, «красавчик» все же привлек внимание девчонок и сразу же начал вешать им лапшу на уши.

— Знаете, я тут подумал, — я и Гермиона с изумлением посмотрели на Рона. — Да ладно вам, я иногда это делаю! Снейп, должно быть, будет на занятии в дуэльном клубе, и он еще сможет поснимать с нас баллы.

— Нет, это исключено, — Герми отрицательно покачала головой. — Участие в этом клубе чисто факультативное. Если ты не хочешь его посещать, тебя никто не держит. Но Снейп действительно сможет сделать что-нибудь малоприятное, — ничто не сближает людей так, как дружба против кого-то. Вот мы втроем дружим против Северуса Снейпа, а он явно против нас.

Это занятие ЗОТИ было очень познавательным. Мы смогли обсудить все варианты того, как может пройти занятие в дуэльном клубе. И даже обсудили кандидатуры учителей, которые смогли бы обучить нас дуэлям. В общем, на этом занятии Локхарта, профессора слушала только Лаванда, Парвати и Пэнси Паркинсон. Все остальные занимались тем же, что и мы — болтали.

Обед прошел быстро и шумно. И вот по истечению томительного часа ожиданий, большая часть учеников школы стояла перед дверями в Большой зал, где должно было пройти занятие. В центре зала был сооружен помост для поединков, на котором стоял ликующий Гилдерой Локхарт.

— Ох, черт, только не он! — застонал Рон справа от меня. Герми же явно не возражала против такой кандидатуры на роль учителя. Пока неугомонный павлин разглагольствовал, я рассматривала стоящего позади него мрачного профессора зельеварения. Он был явно не рад находиться здесь, да еще и за спиной у Локхарта, как будто он его подручный мальчишка. А что, было бы не плохо! Хоть раз кто-то унизит Снейпа. Все те случаи, когда я его злила не в счет, такое чувство у него иммунитет на мои выходки.

— Сейчас вместе с профессором Снейпом, который любезно согласился мне ассистировать, мы проведем тренировочный поединок, — просиял Гилдерой. Оппоненты разошлись в разные углы помоста.

— Ставлю на Снейпа! — пусть он конечно и козел, но моя «голубая мечта», что кто-нибудь заткнет трещотку Локхарта и докажет, что он всего лишь хвастун, может осуществиться.

— Профессор Локхарт очень сильный волшебник… — только и сумела начать свою оправдательную речь Гермиона, как зельевар расправился со своим оппонентом. Рон прыснул мне в плечо, я же старалась скрыть свой смех за кашлем. Но Гилдерой оказался непотопляемым, он ловко выкрутился из этой щекотливой ситуации. И решил, что следует провести тренировочную дуэль учеников.

— Позвольте мне выбрать оппонентов, Гилдерой, — холодно начал Снейп. Ой, не к добру это. — Мистер Малфой, — кто бы сомневался, хотя Том был сильнее в ЗОТИ. — И мистер Уизли, — оппа!

— Я же говорил вам, что он на нас оторвется, — пробурчал Рон, проходя к помосту.

Этот поединок сложно было назвать красочным, так же как и предыдущий. Рон успел отбить обезоруживающее заклятие, и даже послать свое, но не смог закрыться от заклятия щекотки и победу засчитали Драко. Рону явно не везет на это заклятие!

После этого поединка нас разделили на пары. Я сражалась с девочкой из Когтервана, которая явно не желала проиграть и беспрестанно атаковала меня. Когда она выписывала какой-то странноватый жест для нового заклятия, я успела обезоружить ее. Вернув ей палочку, мы отошли в сторону, чтобы посмотреть, как проходят другие дуэли. Гермиона яростно обменивалась заклятиями с Милисентой, а Рон снова сцепился с Драко.

— Два павлина, — усмехнувшись, Том, подошел ко мне. — Драко явно не даст ему победить, это поставит его в невыгодном свете перед кое-кем, — когда Блэк не строил пакости и не выпендривался, он был довольно милым и жутко проницательным.

— Перед кем? — а вот я проницательность не отличалась. Меня нужно ткнуть носом, чтобы я заметила.

— Хм, — Том снова усмехнулся. — Отец жаловался, что ты совсем забыла его и не пишешь письма. Он приглашает тебя на Рождество к нам.

— Спасибо. Я подумаю, — Гермиона и Мелиссента вцепились в рукопашной.

— Твое «я подумаю» очень напоминает отказ, Мелисса. Все же, действительно подумай, он будет рад, — Блэк печально улыбнулся и отошел к слизеринцам. Надо будет обязательно написать Сириусу и сказать ему все, что я думаю на счет его отношения к сыну. Пора уже начать заниматься его воспитанием, раз первые двенадцать лет упустил.

Драко снова победил Рона и, гордо улыбаясь, обвел взглядом зал. Встретившись глазами со мной, он резко перестал улыбаться и кинул Уизли его палочку. Герми и Мелиссенту разняли близнецы. Когда ребята подошли ко мне, я решила лучшим промолчать на счет их стиля в ведения дуэлей. В окончании первого занятия был проведен еще один показательный бой между семикурсниками. Но мои друзья явно не следили за его ходом, каждый был поглощен своими мыслями. В свою гостиную мы поднимались в молчании. Ох, не нравится мне это! Когда мы расселись на диване у камина, я выжидающе посмотрела на них.

— Я почти уверен, что наследник Слизерина Малфой, — Рон яростно стукнул кулаком по спинке дивана.

— То, что он победил тебя, еще не делает его наследником Тайной комнаты, — не такой уж Драко и плохой, он умеет делать правильные выводы из своих ошибок.

— Но он может что-то знать, — Гермиона поддержала Рона.

— Чтобы поставить ему это в вину, нужны доказательства, — неужели мои неудачливые дуэлянты не понимают такой простой истины?

— Мы докажем это! — Рон был настроен решительно, как Бэтмен в сражении против Джокера.

— Как?

— Мы можем сварить оборотное зелье и выяснить это у него, — изумленно смотря на Герми, мы ожидали продолжения. — Правда это незаконно, и нас могут исключить из-за этого. И если вы не хотите, то можно придумать что-то другое…

— Я не верю своим ушам, Гермиона, предлагает нам нарушить школьный правила, да еще так, что нас могут за это исключить. Мой хрупкий мирок, в котором она была главной праведницей, навеки разрушен, — я притворно смахнула слезинку со щеки. — Но мне нравится эта идея, — обняв смущенную Герми, заявила я. — Рон ты с нами?

— Куда же вы без меня! — усмехнулся он.

Мы нашли все необходимые ингредиенты еще до Рождества. Некоторые из них еще нужно было настаивать, поэтому мы решили варить зелье уже после каникул. Тем более мы все разъезжались по домам: вернее Рон и Гермиона ехали домой, а я к Сириусу. Зелье решили варить в комнате с пианино. Так как об этом помещение никто кроме нас не знал, то и за правонарушением нас найти не смогли бы.

Большую часть пути в Англию мы провели молча, занимаясь каждый своими делами. Гермиона, как главный подстрекатель нашей группы, читала книгу по зельеварению. То зелье, которое мы собрались сделать, легким не назовешь, и, наверное, добровольно я бы заниматься им не стала, просто потому, что оно варится слишком долго. Но сейчас это было делом принципа, будто вызов Снейпу: сварить сложное зелье и использовать его для того, чтобы доказать вину слизеринцев. Или наоборот, невиновность, к которой я склоняюсь больше. Наследник, скорее всего, Слизеринец, но это точно не Драко. И, помимо всего, хотелось узнать, удастся ли нам его приготовить. Да и просто было интересно увидеть, как оно действует.

Рон смотрел в окно, покусывая губу, наверное, обдумывает что-то крайне важное. Я же просто смотрела на друзей. Вот взглянет на нас кто-нибудь со стороны и сразу же поймет: мы замышляем что-то недоброе. Усмехнувшись своим мыслям, я достала из кармана копошившегося Шизика. Змей, не теряя времени, стал ползать по сиденьям.

— Знаешь, Мелисса, — медленно протянул Рон. — Ты, возможно, сможешь узнать, что Малфой наследник Слизерина на каникулах. Ведь Томас Блэк дружен с ним и, наверное, точно все знает.

— Вот именно, Рон, Том дружен с ним. И он точно не выдаст тайну друга, — Гермиона успела ответить раньше меня, так что я лишь закрыла рот и, устроившись поудобнее, стала наблюдать их перебранку. В последнее время они часто ссорились, и все потому, что Рон чуть больше, чем обычно, начал передразнивать Локхарта.

— Они же слизеринцы, Гермиона, если это будет ему выгодно, то он все расскажет, — сказал, как отрезал. Герми замахнулась было книгой, но вовремя вспомнила, что книги вещь ценная, а Рона можно и пнуть. Ребята перепинывались минут десять, яростно обливая друг друга ругательствами.

— Забавные у тебя друзья, — весело протянул Шиз, обвившись вокруг моей шеи.

— А ну хватит! — громко крикнула я. Герми и Рон окинули меня одинаковыми презрительными взглядами и отвернулись друг от друга. Как дети малые, честное слово! — Мне хотелось бы узнать, Рон, что за выгодные условия я могу предложить Тому?

— Ты хоть иногда задумываешься над тем, что говоришь, Мелс?! — Шизик вибрировал от смеха, отчего моя шея зачесалась.

— Я имел в виду, что у слизеринцев нет понятия чести, и они могут сдать своих друзей. Они же не гриффиндорцы! — гордо заявил Рон, кинув злобный взгляд в сторону Гермионы.

— Понятие чести у них получше, чем у нас, — буркнула Герми и снова уткнулась в книгу.

На этой мажорной ноте к нам в купе ввалились близнецы, и накаленная до красна атмосфера постепенно развеялась. Фреду и Джорджу удалось развеселить даже Гермиону, так что расставались на каникулы мы уже в доброжелательном расположении духа. Сириус, обняв меня и Тома, аппарировал с перрона прямо в дом. Крестный был явно рад, что я согласилась провести у него каникулы. К тому же Рон был прав: здесь я смогу выяснить нужную нам информацию и без применения оборотного зелья.

Откладывать в дальний ящик домашнее задание я не собиралась, поэтому уже на следующий день засела в библиотеке. Уже второй час отыскивая нужную информацию для реферата Снейпу, я начала подумывать, что профессор получает наслаждение, находя в этих занудных работах описки. Так как большего счастья в его жизни не должно быть. А интересно, было ли оно когда-нибудь?

— Не думал, что есть еще кто-то, кто делает домашнее задание в первый день каникул, — Том улыбнулся и разложил свои вещи напротив моих. — Да, Снейп на последнем занятии оторвался на нас, задав такую трудоемкую работу. Интересно, с чего бы это? — невинно хлопая глазами, Томас с усмешкой смотрел на меня.

— Даже не знаю, — протянула я, смотря на Блэка так же. — А что, на том занятии случилось что-то из ряда вон выходящее?

— Хм, ну как тебе сказать, Мелисса, — Том в задумчивости погладил подбородок. — Если петарда, запущенная в котел Гойла, — это само собой разумеющийся факт, то ничего не случилось.

— Кто же это сделал? — в притворном недоумении охнула я. По-моему, во мне умирает актриса.

— Даже не знаю, — протянул Том и, подмигнув мне, забрал учебник по зельеварению.

Интересно, как он заметил, что это я запустила петарду? Ведь мы тогда специально подложили ее на ряд слизеринцев, чтобы, когда она полетит в котел Гойла, на гриффиндорцев даже подумать было нельзя. Должно быть, стремясь раздобыть последний ингредиент для зелья, мы не до конца продумали план по его незаметной добыче.

Целых два часа единственными звуками в библиотеке были скрип перьев и шелест страниц. Я хотела спросить у Тома, что он думает на счет нападений, но никак не могла придумать с чего начать разговор. А Блэк же самозабвенно переписывал размашистым подчерком абзацы из учебников. Оборотным зельем все же придется пользоваться.

— Том?! — Стефани заглянула в библиотеку в поисках сына. Заметив нас, она зашла в комнату и, окинув меня раздраженным взглядом, подошла к столу. Том спокойно смотрел на мать, очевидно, он уже привык к таким ее выходкам, я же сочла за лучшее скрыться с глаз долой. Закрывая за собой дверь библиотеки, я успела заметить смущенный взгляд Тома. Странная у них семейка.

Ужин прошел в полной прострации: все были настолько серьезными и сосредоточенными, что тишину, окутывающую нас, смело можно было резать ножом и намазывать на хлеб. Стефани бросала обеспокоенные взгляды на сына, а иногда укоризненные на мужа. Сириус, медленно пережевывая пищу, смотря себе в тарелку. Том старался смотреть куда угодно, лишь бы не встречаться с матерью взглядом.

— Кого хороним-то? — Шиз до этого, как и я, наблюдавший сию картину, наконец, не вытерпел и решил поинтересоваться. Его шипение, которое по идее должна была услышать только я, раздалось в столовой очень громко. Все Блэки удивленно на меня посмотрели.

— Просто Шизик интересуется, что случилось, — покраснев до кончиков волос, тихо пробормотала я. Том явно не понял, о ком я говорю, Стефани и Сириус кивнули. Молчание снова затягивалось.

— Змея! — изумленно вскрикнул Том, когда, наконец, заметил мордочку Шиза, выглядывающую из моего воротника. Шиз весело зашипел и поспешил скрыться с глаз, щекоча мою шею.

— Да, — Сириус согласился с восклицанием сына и посмотрел на меня отрешенным взглядом. — У Мелиссы, как и у её матери, редкий дар — они могут разговаривать со змеями, — Том с изумлением уставился на меня, и мне пришлось поспешно отвести глаза, чтобы и без того красное лицо по глазам окончательно не выдало моего смущения. За столом снова воцарилось молчание. Да что происходит-то?

— Ладно, может быть, вы, наконец, скажете, что случилось? — я говорю настолько раздраженным тоном, что мой английский очень смахивает на парселтанг с французским акцентом. Стефани окидывает меня новым оценивающим взглядом, и я, не уступая ей, смотрю на нее так же. Сириус усмехается, наблюдая за нашими переглядами.

— В школе произошел еще один несчастный случай: еще «двое» учеников находятся в состоянии оцепенения, — крестный, наконец, открывает тайну мрачного настроения. Значит, Драко точно не наследник Слизерина — он уехал на каникулы домой. Но, все же, мне не совсем понятно, почему они были настолько мрачными. Ведь с Томом все в порядке, а значит, им и расстраиваться не о чем. Вряд ли Стефани или Сириуса беспокоят все дети в школе. Я потираю переносицу и испытывающе смотрю на крестного. Дадли под таким моим взглядом раскалывается на третьей минуте. Посмотрим, на сколько хватит Сириуса. Теперь пришла очередь Стефани с усмешкой наблюдать за нашими гляделками. Крестный держится долго, не отводя взгляд, и мне начинает это надоедать.

— До уровня Лили ты еще не доросла, но задатки у тебя есть, — Сириус смеется. — Просто Стефани не хочет, чтобы Том учился в следующем триместре в школе, пока вопрос с нападениями не решится. Но я думаю, что если не отпустить вас в школу — вы разнесете дом, так что учебы в школе вам не избежать, — Стефани раздраженно вздыхает, но молчит. Чувствую, Сириуса ждет чудная ночка!

Первый день каникул для меня закончился невнятным разговорами за ужином, и неясным отношением ко мне членов семьи Блэк. Запаковав подарки для Флер и Габриель, я отпускаю филина и, закрываю окно своей спальни. Как мне удалось узнать от домового эльфа, эта комната приготовлена для меня в случае моего переезда в дом крестного. Надо будет обязательно поговорить завтра с Сириусом, а сейчас лучше отдохнуть. Если все дни в этом доме будут такими странными, то моя шизофрения, наконец, ко мне вернется.

Подслушивать не хорошо, но это так увлекательно! Дверь в библиотеку была неплотно прикрыта, поэтому яркую перепалку между Сириусом и Стефани можно было услышать в коридоре, даже не прислушиваясь.

— Почему ты хочешь отпустить их в школу?! Черт возьми, Сириус, было уже пять нападений — это не просто случайность. И почему из-за твоей упертости должны страдать дети! Если мои слова для тебя ничего не значат, я могу попросить Ремуса с тобой поговорить, — должно быть, Люпин был последней инстанцией в спорах этой супружеской пары.

— Было не пять нападений, а четыре, — да уж, Сир нашел супер яркий аргумент в защиту своей позиции.

— Это значительно облегчает ситуацию, — был ему ядовитый ответ жены. После неопределенного молчания в перебранке раздался звонкий удар пощечины. Очевидно, они все же не молчали!

— Тебе никто никогда не говорил, что подслушивать нехорошо?! — голос Тома раздался позади меня и был полной неожиданностью. Вздрогнув, я виновато развернулась к нему.

— Мама уже призывала в свою защиту Люпина? — Том прислушивался к перебранке ставшей намного более тихой, держа меня за руку.

— Да, — Блэк кивнул и потянул меня из коридора. Как только мы скрылись за поворотом, раздался громкий звук от захлопнувшейся с силой двери. Мы все же успели прошмыгнуть в комнату Тома и не были замечены пронесшейся по коридору миссис Блэк. Очень хотелось спросить, часто ли такое происходит, но я вовремя прикусила себе язык. Комната Томаса оказалась выполненной не в классических слизеринских тонах, а, наоборот, скорее в гриффиндорских.

— Как тебе обстановка? — Том заметил, что я рассматриваю его комнату. Блин, почему он такой наблюдательный. В кого это он такой, интересно?!

— Мило, — правда, хотелось сказать: «Ну ни черта себе! Вы с Роном тащитесь от Пушек Педдл».

— Твою комнату оформляла мама, — Томас сел на диван и, видимо, хотел пригласить и меня, но не знал, как это сделать. Улыбнувшись, я села рядом и облокотившись о бортик, стала с интересом рассматривать Блэка. Том терпеливо ожидал, когда оценка его личности закончится.

— И каков вердикт? — усмехнувшись, спросил он, когда я отвела взгляд.

— Тебе правду или потешить самолюбие? — Том радостно заулыбался, чем немного меня удивил.

— Просто так обычно говорила моя тетя. Хотелось бы услышать правду.

— Ты странный, — честно призналась я. — Мне не всегда удается понимать твои поступки. К тому же, я еще никогда не видела тебя таким… домашним. Обычно ты всегда на высоте: язвишь, высокомерно смотришь на окружающих, блещешь знаниями на уроках. Но сегодня я впервые увидела тебя подслушивающим и, к тому же, сбегающим с места преступления с отточенной ловкостью. Таким ты мне нравишься больше, чем «школьным» вариантом. Теперь, наверное, пришла моя очередь слушать выводы о своей персоне?

— Ты забавная. Не замечаешь многих взглядов, направленных на тебя, и даже намеков не понимаешь. Но ты чувствуешь, когда тебе лгут. Смотришь на всех своих друзей одинаково, не отдавая никому предпочтения. Ты очень дорожишь дружбой. Когда Рон и Гермиона ссорятся, ты чувствуешь себя потерянной, не зная, как их помирить. Любишь авантюры и стойко сносишь все их последствия.

Мы смотрели друг другу в глаза, точно зная, что каждый не досказал что-то важное. Кто-то шумно пронесся по коридору, и я перевела взгляд на дверь. Интересно, все же такие ссоры в этой семье не редкость?

— Ты хочешь что-то спросить? — вопрос Тома заставляет меня вернуться в реальность и перевести взгляд на владельца комнаты.

— Они часто так ссорятся? — нет, Мелс, ты все-таки идиотка! Как можно было такое спросить!

— Обычно их разнимает Ремус, так что сейчас это не ссора — так разговор, — Том отводит взгляд. Интересно, что этот наблюдательный парнишка увидел в моих глазах, что покраснел?

— А что ты думаешь на счет всех этих нападений? — я решила увести разговор от щепетильной темы в ту, что была для меня наиболее интересной.

— Я уже начал думать, что ты никогда не спросишь, — воодушевленно пробормотал Том. — Между прочим, многие думают, что нападений было пять. Никто же по существу не знает, что с тобой случилось. Поэтому все считают, что на тебя, как и на Колина Криви было совершенно нападение. Когда стало известно, что ты лежишь в больнице, многие испугались. Ведь ты полукровка Мел, а Слизерин хоть и ценил чистоту крови, все же уважал полукровок. А значит, объектом этих нападений могут стать все ученики. Многие слизеринцы написали письма родителям, — Том весело фыркнул. — Так забавно было за этим наблюдать. Когда тебя выписали из больницы, то в гостиной Слизерина твоя слава и персона значительно возросла. Во-первых, потому что все стали думать, что на полукровок и чистокровных эта зараза влияет не так как на маглорожденных. Во-вторых, потому что ты девочка — которая — выжила и никакая зараза к тебе не пристает.

— Почему ты думаешь, что на меня не напали как на остальных? — вот это номер, слизеринцы мной восторгаются. Фан-клуб имени меня возрастает.

— Когда ты потеряла сознание, тебя нашел Драко и принес в больничное крыло. Так что он рассказал мне, что случилось, — ах да, точно Драко же был моим спасителем. — А на счет самих нападений: мне кажется тот придурок, который их совершает, больше ничего и не может кроме как скрываться за страхом, основанном на старой легенде. Мы с Драко перебрали большую часть учеников, гадая кто, может быть, наследником, но так и не пришли ни к какому выводу.

Что и требовалось доказать, и Том и Драко к этому не причастны. Так что зелье можем даже не варить.

Опасаясь, что эти каникулы будут скучными из-за того что я не смогу вынести общество семьи Сириуса, я и не заметила, как свободные дни пролетели, и надо было возвращаться в школу. Стефани все же не хотела нас отправлять, так что на этот раз для того, чтобы угомонить спорящую парочку был вызван Ремус. Как ему удалось заставить их заткнуться — это должно остаться секретом фирмы. Но после долгого обсуждения, Стефани сдалась, и мы получили добро на обучение в школе. Хотя, даже если бы Сириус решил оставить Тома дома, я бы все равно поехала в школу. Уж я бы упиралась до последнего, даже если бы для того, чтобы меня урезонить, позвали Дадли.

Как бы там ни было, Сириус доставил нас на вокзал в самый последний момент. Закинув свои вещи в поезд, мы только успели попрощаться, как поезд начал движение. Медленно продвигаясь по вагонам в поисках друзей, мы перебрасывались ничего не значащими фразами. Впереди замаячили фигуры Креба и Гойла.

— Мелс, ничего личного, но в школе мы с тобой учимся на разных факультетах и нужно поддерживать марку, — улыбаясь, начал Том.

— Точно. Так что не стой в проходе, Слизеринец! — подмигнув Тому, я обошла его и стала открывать дверь купе, в котором сидели гриффиндорцы.

— Несносные Гриффиндорцы! — возмущенно буркнул Том проходя мимо. Идиотски улыбаясь, мы разошлись по своим купе.

Я предоставила Рону и Гермионе полный отчет относительно мнений слизеринцев о нападениях. Но ребята все же решили, что зелье следует сварить. Два параноика нашли друг друга! Целый месяц кропотливой работы не прошел даром: зелье было приготовлено если не идеально, то точно хорошо. Осталось только найти частички тех, в кого будем превращаться, и определить время, когда все это действо стоит провернуть.

В один из особо скучных вечеров, когда я играла на пианино, Рон, развалившись, лежал на полу, смотря в потолок, а Гермиона читала очередной талмуд, взятый в библиотеке, нам всем на ум пришла одна и та же мысль. Зельем можно воспользоваться на очередном занятии дуэльного клуба. Ни Том, ни Драко не посещают клуб, значит, они будут в гостиной, а часа нам хватит за глаза и за уши, чтобы до Рона дошло, что Малфой невиновен ни в чем.

Правда, в этом нашем грандиозном плане был один изъян: пока я и Рон будем разговаривать с Драко в обличие Тома и Гойла, Герми надо будет отвлекать Томаса от своей гостиной. И как это сделать, никто из нас не знал. До пятницы, а, значит, до занятия в клубе оставалось два дня. Будем надеяться, что везение нас не покинет в эти дни.

Волос Гойла удалось достать, воспользовавшись помощью Пивза. Полтергейст же взамен получил парочку отменных петард. С Томом дело обстояло сложнее, но я рассчитывала, что на зельеверении нам просто обязано было повезти. Снейп же приносит удачу!

— Уизли, сегодня вы сидите с мистером Лонгботомом. Грейнджер, если вы хоть слово им скажите, можете больше не появляться на моих занятиях. Поттер, вы займете место рядом с мистером Блэком, — душка Северус Снейп залетел в кабинет, радостно приветствуя своих учеников. А ведь мы еще ничего не сделали, чтобы заслужить такое обращение. Но профессор действительно приносит удачу — теперь я смогу спокойно достать волос Тома.

— Что с ним сегодня? — разжигая огонь под котлом, тихо спросила я у Тома.

— Поттер! — Снейп рявкнул прямо мне в ухо. Черт, как я умудрилась пропустить момент его приближения.

— Не зачем так орать, профессор, я прекрасно вас слышу, — Том рядом тихо хмыкнул. Весь класс в предвкушении ждал реакции Снейпа.

— Постарайтесь воздержаться от комментариев во время занятия, — не понижая громкости, проорал мне на ухо профессор и прошел дальше орать на зазевавшегося Дина.

— Он сегодня не в духе, — лаконично ответил мне Том. Как будто я уже не догадалась.

Но все же, не смотря на отвратительное начало занятия, как и всегда в принципе, то, что нужно, я сделала: Том лишился парочки волосков с макушки.

Сегодня нам явно благоволила удача: когда многие ученики пошли на дуэльное занятие, Том отправился в библиотеку, Драко в гостиную. Креб и Гойл обычно ходили в клуб, им нравилось наблюдать за другими. Превращение мне особо не понравилось, да и чувствовала я себя в теле Тома «слегка» неловко. Быть мальчишкой отвратительно!

— А как ты узнал, где находится гостиная Слизерина и пароль? — спросила я, пока Рон успешно вел меня по коридорам к нашей цели.

— Помнишь, я просил у тебя одолжить мне мантию-невидимку? Вот с ее помощью я и проследил за парочкой слизеринцев, чтобы выяснить, где они живут, — логично. Все же Рон иногда думает.

— Чистая кровь! — часть стены отъехала в сторону, и нашему взору открылась довольно уютная гостиная, в которой находился один лишь Драко. Что-то нам сегодня слишком везет!

— Том, — Драко улыбнулся другу, абсолютно не обратив внимания на Гойла. — Вот это да! Это первый случаи на моей памяти, когда ты решил отложить выполнение домашнего задания, — с другом Драко разговаривал абсолютно не так, как с окружающими. Манера тянуть слова куда-то делась, и он чаще улыбался — был таким милым.

— В библиотеке оказалось слишком много народа сейчас, схожу чуть позже, — сев на кресло напротив Драко, произнесла я. Рон ерзал в своем кресле, ему не терпелось подтвердить свои догадки. Ну, давай альтруист вперед! Я усмехнулась ему и кивнула, к счастью Драко в этот момент отвернулся, и не заметил наших перемигиваний.

— Кстати, Ма... — я кашлянула, похлопав себя по груди, Рон поспешно исправился. — Драко, как тебе кажется, кто совершает все эти нападения? — да, Рон, ты бы уж тогда прямо-то спросил: Драко, ты случаем не новый Темный Лорд?

— Гойл, сколько раз тебе повторять, что я не знаю, кто это делает. По-моему, это какой-то псих. Сначала с кошкой было еще забавно, а сейчас, когда трое студентов и привидение в оцепенении — это уже не весело. Мы с Томом уже столько раз вам говорили, чтобы вы не высовывались. Если Мелисса Поттер пережила это нападение, то еще не значит, что на чистокровных это не подействует. Успокойся и сиди ровно, — Рон с изумлением уставился на меня. Да, я совсем забыла им рассказать о той славе, что ходит среди слизеринцев обо мне и очевидно Драко и Том ею успешно пользуются в свою пользу. Прохиндеи!

— Кстати, Том, когда ты будешь в очередной раз писать письмо отцу? — мне кажется или Драко глумится над Томом?!

— А что? — Сириус говорил мне, что Том пишет письма раз в месяц, по-моему, в этом нет ничего сверхъестественного. Драко письма из дома приходят чаще.

— Просто я все жду, когда же ты отправишь все те письма, что уже написал, — да, Драко определенно глумится над Томом.

— Вот сейчас и отправлю! — я решительно встала с кресла. Интересно, а где спальня Тома? Драко и Рон тоже встали, и они явно ожидали моего следующего действия. Разумно решив, что расположение женских и мужских спален в наших гостиных одинаково, я пошла в нужную сторону. Драко, шокированный моим поведением, сам того не замечая оказался чуть впереди нас и ввел меня и Рона в нужную спальню. Когда мы зашли в комнату и остановились у кровати Тома, рядом с которой стоял его сундук, Драко недоверчиво посмотрел на меня.

— Ты что действительно их отправишь? — с прищуром переспросил он.

— Конечно! — писем оказалось значительно больше, чем я могла подумать. Толстая связка оказалась лежащей на самом верху сундука, так что найти ее труда не составило.

— Черт, я проиграл Забини двадцать гелеонов, — с досадой пробормотал Драко, когда мы вышли из спальни. Нам с Роном удалось уйти из гостиной без сопровождения Драко. Так что мы быстро направлялись в нашу секретную комнату, действие зелья уже скоро должно было прекратиться. Как оказалось, Герми уже ждала нас там.

— А кто Тома отвлекает? — спросила я, устаиваясь на скамеечке, рядом с ней.

— Луна Лавгуд. Они обсуждают возможность существования морщерогих кизляков. Их беседа для меня слишком фантастична, а Том так ей увлекся, что еще не скоро покинет библиотеку. А что удалось выяснить вам? — обратное превращение прошло довольно быстро. Как же приятно снова стать самой собой!

— Да ничего. Малфой не наследник Слизерина, — огорчено признал Рон. — Только, Мелисса, я не понял, что за нападение на тебя случилось?

— Помните, я тогда оказалась в больнице и в тот же день нашли Колина. В общем, многие считают, что и на меня напало чудовище Тайной комнаты, но так как я девочка –которая — выжила, то меня никакой заразой не взять. Драко и Том, правда, знают правду, но явно не спешат делиться ею с окружающими, — ребята усмехнулись. Ну что же, теперь придется выдумывать себе новый план для выяснения наследника Тайной комнаты, но сначала нужно отправить письма.

Понедельник день тяжелый, с какой стороны на него ни посмотри. А еще более отвратительным он становится, когда Снейп спускает на тебя всех собак за слишком громкое дыхание на его уроке и заставляет писать огромный реферат об ошибках, которые ты допустил, даже если этих самых ошибок и нет. В довершение ко всему, когда я возвращалась из библиотеки, моя сумка порвалась, и все учебники, пергаменты, перья оказались разбросаны по полу. Устало опустившись на колени, я начала медленно собирать рассыпанные вещи.

— Не могу поверить, что ты это сделал, — донесся до меня голос Драко. Отстраненно подумав, что сейчас они обязательно столкнутся со мной, я продолжила так же медленно делать стопочку из своих вещей. Парочка пергаментов отлетели довольно далеко, и мне совершенно не хотелось тянуться за ними.

— Сделал что? — переспросил Том. Мне не улыбалось подслушивать разговоры мальчишек, так что я нарочито громко проговорила заклятие, чтобы починить сумку. Ребята, наконец, завернули, и Том, подняв пергаменты, протянул их мне.

— Спасибо, — вяло пробормотала я, положив все вещи в сумку. Малфой галантно протянул мне руку, помогая встать.

— Отправил все письма отцу, — пояснил Драко. Черт, так вот о чем они говорят! Если раньше мне не хотелось двигаться быстро, то сейчас я бы с удовольствием отсюда умчалась. Драко все еще держал мою руку, так что убраться от мальчишек подобру-поздорову я не могла. Так, успокойся, Мелс, главное сделать отстраненное лицо. Ты не знаешь о чем идет речь, а значит, и беспокоиться тебе не о чем.

— Как это отправил письма? О чем ты говоришь, Драко? — Том сделал пару шагов к другу и теперь два слизеринских красавца стояли передо мной, непонимающе сверля друг друга взглядами. Том был немного выше Драко и выглядел как-то… эффектнее что ли.

— В пятницу. Ты вернулся из библиотеки, потому что там было слишком много народа, а потом вдруг решил отправить все письма, и снова ушел в библиотеку, — медленно, как для умалишенного, разъяснял Драко. При этом он неспешно водил большим пальцем по моим шрамам на пальцах правой руки.

— Я был в библиотеке весь вечер! — исступленно воскликнул Том. Чтобы случайно не встретиться с ним взглядом, я перевела его на свою руку в руке Драко. — Мелс, скажи ему! — удивленно вскинув глаза на Тома, я даже не знала, что и сказать в ответ. — Твоя подруга — Гермиона — может это подтвердить. Она писала реферат по зельеварению, она меня видела! Я никуда не уходил! Я не делал ничего такого! — Том резко развернулся на каблуках и умчался прочь. Несколько минут мы в полной прострации смотрели в след убежавшему Блэку.

— Ох, извини, — Драко, наконец, заметил, что до сих пор держит мою руку и отпустил ее. Сдержанно улыбнувшись, я неторопливо пошла прочь. Господи, пусть никто из них не догадается, что письма отправила я!

— Мелисса, откуда они у тебя? — черт, как он догадался? Сегодня чересчур отвратительный день. Обреченно вздохнув, я развернулась к подошедшему Малфою.

— Кто у меня? — так, сейчас нужно прикинуться дурочкой. Дадли всегда меня в этом убеждал: «Если попадаешь впросак, строй из себя дурака, и все обойдется».

— Шрамы, — Драко ловит мою руку и показывает мне на то, что я и без него прекрасно знаю. Отстраненно замечая, что вся рука перепачкана в грифеле, я выдергиваю ее из пальцев Малфоя.

— Сломала, — зачем он вообще интересуется? — А что с Томом? — из одной щекотливой темы в другую. Да, Мелс, ты мастерски умеешь переводить стрелки.

— Он странный, — Драко как-то слишком пристально на меня смотрит, как будто это я странная, а не Блэк. — Он с первого курса, каждую неделю писал письма отцу, но никогда их не отправлял, а тут вдруг взял и отправил все. А теперь еще и отпирается, — мы постояли еще немного в молчании, рассматривая друг друга. — Извини, что отвлек. Ну, до завтра.

— До завтра, — улыбнувшись ему на прощание, я снова начинаю прерванный путь в свою гостиную. Может, Малфоя кто-нибудь заклял? Что-то с ним сегодня не так.

Я собиралась провести пасхальные каникулы вместе с семьей Уизли, но совершенно неожиданно личность, от которой я меньше всего этого ожидала, нарушила мои планы. Получив за ужином письмо без обратного адреса, я с интересом рассматривала конверт, на котором витиеватым почерком было написано мое имя. Я долго не хотела открывать письмо, но когда Герми стала по третьему кругу объяснять Рону какое-то заклятие по трансфигурации, я решилась.

Мелисса!

Впервые пишу тебе письмо, да и вообще обращаюсь к тебе. Я очень хотела бы, чтобы ты приехала к нам на эти каникулы. И еще хочу попросить тебя уговорить Тома приехать домой. После того, как Сириус получил все его письма с первого курса, Том наотрез отказывается общаться с нами. И, Мелисса, я уже совершенно не знаю, что делать. Пожалуйста, уговори его!

Стефани Блэк.

Обалдеть, и что мне теперь делать? Хотела как лучше, а получилось как всегда. Ну что же, Мелс, раз ты эти самые баррикады построила, то тебе на них и лезть. Великолепно, у меня есть сегодняшний вечер, чтобы уговорить Блэка-младшего приехать домой. Не могла Стефани хотя бы вчера послать письмо?

— Мел, что-то случилось? — из горестных раздумий на тему: «Во что я ввязалась и как теперь выбираться» меня вывел вопрос Гермионы. Подняв глаза на настороженных друзей, я истерично рассмеялась. Да, пожалуй, моя крыша уже отдыхает в Малибу, а я все еще тут.

— Помните я отправила все письма Тома, — Рон фыркнул, он очень хотел их прочесть, и нам с Гермионой пришлось с боем их у него отбирать. — Так вот, мне написала Стефани Блэк. Она просит меня уговорить Тома приехать на каникулы домой. И очевидно, чтобы они все не поубивали друг друга, я должна быть там чем-то вроде предохранителя.

— Ты сама все это заварила, — назидательно произнесла Гермиона. Да, она умеет поддерживать человека в трудную минуту.

— И что ты будешь делать? — спросил Рон, скинув с подушки пригревшегося Шизика, а затем сам на нее улегшись.

— Пойду намылю шею одному трусливому аристократу!

Правда, боевой задор куда-то подевался сразу же, стоило мне выйти из своей гостиной. А где я вообще буду его искать? Бессмысленно пробродив по трем этажам, я уже сама стала подумывать, что очень похожу на школьное привидение. Может быть он в библиотеке? Но, к сожалению, когда я туда пришла, там была только парочка когтерванцев.

— Эх, еще одно мое перо забрали вымухрышки, — расстроенный голос раздался совсем близко, и мне стало интересно, о ком же она говорит.

— Прости… — она подняла на меня свои огромные выпуклые глаза и, пару раз моргнув, стала ждать, когда я продолжу. А я, смотря на нее, совершенно забыла, о чем хотела поинтересоваться. Вся странность ее миленького личика как раз заключалась в глазах. Они были… такими необычными: как будто она смотрит на тебя через какую-то зыбку, от чего невозможно точно сказать, какого цвета радужка. Казалось, что она часто моргает именно для того, чтобы убрать эту «зыбку», но у нее не получается. — Ты, должно быть, Луна Лавгуд? — совершенно не к месту спросила я.

— Верно, а ты Мелисса Поттер, — а голос у нее был очень приятным. Да и вообще, подумаешь, глаза необычные — она милая! Я широко улыбнулась ей, и Луна ответила мне тем же.

— Прости, ты не видела Томаса Блэка? — Луна на мгновение задумалась, прикусив нижнюю губу.

— Он совсем недавно ушел в свою гостиную. Он очень расстроен в последнее время, — она аккуратно поправила ожерелье из пробок.

— Спасибо за помощь, — разворачиваясь к выходу, я заметила перо, лежащее на полке одного из книжных шкафов. Воспользовавшись заклятием, я отлеветировала его на парту девочки. Заметив его, Луна радостно улыбнулась. Почему обрадовать одних людей значительно легче, чем других?

Чем ближе я подходила к гостиной Слизерина, тем чаще стучало мое сердце. Что я делаю? Это же безумие! Но каким бы это безумием ни было, меня попросили попытаться, и я должна это сделать. Стена отъехала, и я прошмыгнула внутрь. Ни Драко, ни Тома в гостиной не было, зато был декан их факультета.

— Добрый вечер, профессор! — я прошла мимо оторопевшего Снейпа, направляясь прямо в спальни мальчиков. В наступившей тишине мои шаги по ковру казались очень громкими. Желание оглянуться назад, и посмотреть на лица всех присутствующих было диким, но я все же сдержалась. Когда я поднялась по лестнице на один пролет, снизу послышался многоголосый ропот, но Снейпа пока слышно не было.

— Ты что, собираешься провести всю жизнь в школе? — раздался ироничный голос Драко, когда я открыла дверь и зашла. Изумленные мальчишки, замолкли сразу же, и, казалось, даже не дышали.

— Драко, ты не мог бы выйти, мне нужно поговорить с Томом? — Малфой автоматически кивнул и пошел к выходу. Я посторонилась, пропуская его. Том громко вздохнул и сел на кровати. Мы прожигали друг друга взглядами.

— Пришла по поручению, — язвительно бросил Том и усмехнулся. Как там меня Дадли учил бить по роже? Резким точным движением?

— Знаешь ли, даже бродячей собаке иногда бросают подачки. Вот решила, что и тебе нужно бросить, а то сдохнешь от голода, — в тон ему ответила я. Блэк быстро вскочил с кровати и теперь стоял передо мной, яростно сжимая кулаки. — Что было в тех письмах, что ты так боишься встретиться с человеком, которому они были адресованы?

— Даже если ты девочка-которая-выжила, тебе не все дозволено. И не все в этом мире будут перед тобой лебезить!

— Как будто это была моя «голубая мечта», стать девочкой-которая-не-подохла. Да я все бы отдала, чтобы у меня были родители, а не один единственный старший на пару месяцев брат! А ты ведешь себя, как полный кретин, не желая с ними встретиться. Они беспокоятся о тебе, боятся, как бы ты что-нибудь не натворил. Вряд ли твоя мать решилась бы написать мне письмо и просить о помощи, не будь она в отчаянии. И если ты не хочешь ехать домой добровольно, чудно, я недавно выучила одно милое заклятие — проведешь парочку деньков без сознания, а там, глядишь, и поговоришь с ними, — с каждым словом я делал небольшой шаг вперед, а Том отступал. Так что теперь он был прижат к стене и смотрел на меня очумелым взглядом.

— Я не поеду, — сдавленно произнес он и отпустил голову.

— Что было в тех письмах? — тихо спросила я.

— Все, что я думал. Все, что хотел сказать и не решался. О нем, о матери, о тебе, о Драко, о Луне…. Все о том, что я замечал, а они нет.

— Ведь это письма, когда-нибудь ты должен был их отправить. Когда-нибудь он уже должен был узнать все, что ты о нем думаешь, — я держала его лицо в своих руках, чтобы он не отпускал голову и смотрел на меня. — Твой отец — безголовый придурок, который не увидит, что происходит вокруг, пока его не ткнут носом. Теперь он все узнал. Том, может быть, я не так наблюдательна, как ты, но я точно знаю, что его мнение для тебя очень важно. Не упусти этот шанс все разъяснить между вами.

— А если… — Том не договорил, с болью закрыв глаза.

— Он любит тебя, Том, — смахнув побежавшую по его щеку слезинку, сказала я. — Все будет хорошо.

Блэк уткнулся в мое плечо и тихо плакал. Черт, Сириус, почему ты не смог поговорить со своим сыном? Почему все должно было произойти именно так? Выйдя из комнаты Тома, я столкнулась с привалившимся к стене Малфоем.

— Удалось уговорить? — Драко выпрямился и повел меня из гостиной. Слизеринцы смотрели на меня, как на врага народа, хотя, наверное, для них я таковой и являлась.

— Да, но лучше не говори ему ничего сегодня, — он согласно кивнул и продолжил провожать меня уже и за пределами их гостиной.

— Это была смелая выходка, Мел, завалится к нам, — он радостно фыркнул.

— Так было нужно. Если бы тебе понадобилась помощь, я бы тоже пришла, — шаги рядом со мной замерли. — Спокойной ночи, Драко! — успев запрыгнуть на разворачивающуюся лестницу, крикнула я.

Несмотря на то, что мне удалось привести Тома домой, он избегал общества отца всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но благодаря нашим со Стефани титаническим усилиям, оба Блэка оказались в библиотеке, а мы вылетели из комнаты, закрыв двери, во избежание отступления кого-нибудь из них.

— Теперь главное, чтобы они не стояли и молча смотрели друг на друга, — прислушиваясь к происходящему за дверью, тихо пробормотала я.

— Да. Может наложить на дверь заклятие? — Стефани вопросительно посмотрела на меня. За те несколько дней, что я провела в этом доме, я чаще всего общалась именно с ней. И Стеф оказалась приятной женщиной, просто, чтобы узнать какая она, нужно действительно заслужить ее внимание. Но, конечно, ее лучшая черта была в ее безграничной любви к сыну и мужу. Она терпела все его выходки, терпеливо ожидала, когда он справится со своими внутренними демонами и обратит на нее внимание. Интересно, а Стеф письма Сириусу не пишет?! А то я могу и их отправить, пусть Сир, наконец, узнает, что его жена его любит.

— Но его нужно будет обязательно снять вечером, — Стефани хмыкнула и заколдовала дверь. — Будем надеяться, что они поймут друг друга.

— Да. Пожалуй, мне надо выпить! — вымученно улыбнувшись мне, Стеф ушла, а я еще постояла у двери, в ожидании непонятно чего.

Когда мы сняли заклятие с двери и зашли в библиотеку, то нашим глазам открылась умиленная картина. Том и Сириус сидели вместе на диване и наперебой рассказывали друг другу как лучше подкладывать навозные бомбы. Оба были счастливы. Заметив нас, Блэки смущенно улыбнулись. Наши усилия не прошли даром. Да, пожалуй, выпить надо и мне! Стеф и Том вышли из библиотеки первыми, Сириус слегка задержался, притормозив меня.

— Спасибо тебе, Мелс. Вряд ли без этой странной случайности, по которой все письма оказались, отправлены адресату, я бы когда-нибудь набрался храбрости и поговорил с сыном. А теперь мы все выяснили, и я очень этому рад, — Сир, достал одно письмо и протянул мне. — Оно было адресовано тебе.

— Совершенно, не понимаю о чем ты, — сделав честные глаза, протянула я, взяв письмо. Сириус усмехнулся, и мы пошли на ужин.

Первые недели после каникул, прошли в суматошном ожидании матча по квиддичу. Ну а не психованные до полетов и этой игры люди выбирали предметы для дальнейшего обучения. Гермиона отнеслась к выбору занятий со всей возможной серьезностью, Рон, в общем-то, выбрал предметы наугад. А я, взяв у пятикурсников рекламные брошюрки со списком волшебных профессии, решила сделать выбор предметов исходя из той профессии, которую выберу. Сей дальновидный план был аргументирован тем, что тетя Петунья уже распланировала для Дадли все именно таким образом. После долгих размышлений я остановилась на следующих предметах: древние руны, нумерология, прорицания — потому что Рону этот предмет показался забавным — и уход за магическими существами. Ну и, конечно же, оставались все старые предметы.

В день матча была прекрасная погода и солнечное утро, но для меня день явно не задался. Голова сильно болела, казалось, что по вискам молотили два кузнеца. Завтрак прошел как в тумане, в относительное умиротворение меня привел прохладный ветерок.

— А где Гермиона? — мы с Роном уже собирались идти на трибуны, когда я заметила, что Герми нет рядом.

— Она убежала в библиотеку сразу после завтрака. Ты еще кивнула, когда она нам это сказала, — великолепно, я снова начала забывать, что делаю.

— Должно быть, просто вылетело из головы. Ну что, идем? — Рон только этого и ждал. Он потащил меня к трибунам, как на буксире. Уже подходя ближе, мы заметили, что что-то не так. Все студенты, делились по факультетам и явно собирались идти обратно в школу. Подождав, когда ребята нас нагонят, мы присоединились к гриффиндорцам. Точной причины, почему матч был отменен и все должны были разойтись по гостиным, никто не знал, поэтому все с нетерпением ждали, когда профессор Макгонагалл все объяснит. Когда наша гостиная была забита студентами, каждый из которых смотрел на декана в ожидании пояснений, я осматривалась кругом ища Герми.

— Сегодня произошло еще одно нападение, — гомон студентов резко стих. — Поэтому в школе отныне будут комендантские часы, после отбоя никто свою гостиную не покидает, — сухим ровным голосом произнесла профессор, стараясь держать спину прямо и голову ровно. Мне кажется, дай этой железной леди волю, и она все же заплачет.

— А на кого было совершено нападение? — тихий вопрос Джорджа услышали все.

— На мистера Блэка и мисс Грейнджер, — все дружно выдохнули и начались тихие разговоры. Толкнув оторопевшего Рона вперед, я успела добежать до профессора, пока она не ушла.

— А мы можем увидеть их? — Рон, наконец, справился со ступором и подбежал ко мне. Макгонагалл жестом велела нам идти следом. Мы прошли целый этаж, молча — это оказалось верхом терпения для нас обоих.

— Как это произошло? — поинтересовался Рон. Этажом ниже громко хлопнула дверь. Этот звук заставил меня скривиться от нарастающей боли: «Я хотел убить… дай мне убить».

— Они вместе выходили из библиотеки. И мадам Пинс обнаружила их застывшими в коридоре на повороте, — я усиленно старалась слушать голос профессора, лишь бы не слышать чей-то еще в своей голове. — В руке мисс Грейнджер было зеркало. Вы не знаете почему? — Рон нахмурился, посмотрев на меня.

— Нет, — лаконично ответила я, так как мы и вправду не знали, почему в руке Герми было зеркало. Я вообще никогда не видела, чтобы оно у нее было.

Когда мы зашли в Больничное крыло, мадам Помфри как раз мастерила ширмы, чтобы закрыть койки с оцепеневшими учениками. Не успели мы подойти к кому-нибудь из ребят, как двери снова открылись и Сириус вместе со Стеф зашли в госпиталь. Отчаяние Стефани выражали только безумно горящие глаза, весь же ее внешний вид был невозмутим. Сириусу скрывать свое горе так хорошо не удавалось. Мадам Помфри и профессор Макгонагалл отошли чуть дальше, чтобы обсудить что-то.

Очевидно, зеркало они держали вместе, так как они оба застыли с руками вытянутыми вперед. Но меня привлекло не это: вторая рука Гермионы была зажата в кулак, как будто она сжимала что-то в руке. Стукнув Рона, я указала ему, где нужно встать, чтобы ни Сириус, ни Стефани не заметили, что я достану из ее руки, если конечно там что-то есть. Рон удивленно посмотрел на меня, когда мне удалось достать из зажатого кулака Гермионы какую-то бумажку. Поспешив спрятать ее в карман, я не решилась подойти к Блэкам, а потянула Рона к целительнице.

— А когда созреют мандрагоры? — я постаралась спросить тихо, но Сириус точно расслышал мои слова и напрягся.

— Приблизительно через неделю, — ответила мадам Помфри. Целительнице тоже не нравилось, что ей приходится отчего-то зависеть, и она не может помочь своим подопечным сию же секунду. Услышав ответ медика, Сириус и Стеф одновременно облегченно выдохнули.

Больше нам с Роном задерживаться в Больничном крыле было незачем и мы, не сговариваясь, рванули в наше убежище. Плюхнувшись на скамеечку у пианино, мы судорожно хватали ртом воздух после бешеной гонки. Расправив скомканный клочок бумаги, который оказался книжной страницей, мы с нетерпением стали читать полустертый текст. «… из всех чудовищ… нет страшнее Короля Змей… взгляд его убивает… яд его смертелен…»

— Так это Василиск! — изумленно произнес Рон. Василиск — огромная змеюка, вот почему иногда я слышала чей-то голос.

— Но почему тогда никто не умер? — Это хорошо, конечно, что никто не умер, но это ставит нашу теорию о Василиске под сомнение. Рон в задумчивости сыграл что-то наподобие собачьего вальса. Интересно, где носит мою рептилию?

— У Гермионы было зеркало, — осторожно начал высказывать свои догадки Рон. — Их нашли у поворота, и они держали в руках зеркало. Должно быть, они услышали что-то и решили подстраховаться и узнать что там с помощью него. Получается, что ни Герми, ни Том не смотрели прямо в глаза и оцепенели. Тогда, наверное, и другие пострадавшие не смотрели на него прямо.

— Мы снова все притягиваем за уши, — огорченно вздохнула я. — Где черт носит Шизика?

— Ты думаешь, он сможет нам чем-то помочь?

— Он же змей… Может он что-то знает.

В свою гостиную мы успели прийти как раз до отбоя и, подавленные, разошлись по своим спальням. Василиск — змей, значит, есть еще кто-то в школе, кто умеет разговаривать со змеями. Но почему я не всегда его слышала? Чтобы успокоится, я решила нарисовать что-нибудь. Листая тетрадь я неожиданно наткнулась на рисунок юноши. Тонкие утонченный черты лица, чуть волнистые волосы, длиннющие ресницы, большие глаза — Том Риддл. В сознание что-то щелкнуло, и голова взорвалась адской болью.

Я провела в больнице с магическим истощение около недели. Мадам Помфри сдалась под моим натиском и отпустила меня в пятницу вечером. Но я думаю, она сделала это, потому что совсем скоро ей нужно будет давать оцепеневшим ученикам зелье и у нее будет много хлопот. Так что следить еще и за мной она точно не сможет. Но те два дня, которые я провела под ее неусыпным контролем, были просто отвратительными. Еще, как назло, она не пускала ко мне никого. И я не могла ничего сказать Рону, предупредить его. Так что, выйдя из Больничного крыла, я понеслась в свою гостиную. Странным было то, что до комендантского часа еще было время, но никого из учеников не было в коридорах.

— Мелисса! — громкий шипящий оклик заставил меня остановиться, и осмотреться по сторонам в поисках Шизика. Но змей сам быстрее заполз на меня и обвился вокруг шеи. — Тебя выписали или ты сбежала?

— Выписали. Что происходит, почему никого нет в коридорах? И где ты был, непутевая рептилия? — возмущенно зашипела я.

— Я уходил охотиться, — виновато признался Шиз. — В коридорах никого нет, потому что было еще одно нападение, и на этот раз ученика забрали в Тайную комнату.

— Чудовище Слизерина — Василиск? — с громко бьющимся сердцем спросила я. Я уже и сама знала ответ, но приговоренному все же нужно услышать приговор для полной ясности.

— Да. И, Мел, в Тайную комнату была утащена Джини Уизли.

— Где находится вход в комнату? — неподалеку раздались торопливые шаги, и я спряталась в нишу окна. Драко вылетел в коридор, осматриваясь по сторонам, он явно кого-то искал.

— Мелисса? — тихо позвал он, и я вышла из своего укрытия. Малфой улыбнулся и подошел ко мне.

— В туалете Плаксы Миртл на третьем этаже, там, где произошло первое нападение, — наконец, ответил на мой вопрос змей.

— Драко, а что ты здесь делаешь? — мне не хотелось думать, что он тот второй студент, который умеет разговаривать со змеями.

— Искал тебя, — он на мгновение замялся. — Я хотел навестить тебя, а когда пробрался в Больничное крыло, оказалось, что тебя там уже нет. Вот я и отправился на поиски.

— Спасибо, конечно, но сейчас тебе лучше отправиться в свою гостиную, — как можно более спокойно и властно произнесла я. Драко слегка смутился, но, оказался, упертым бараном.

— Но ты явно не собираешь идти в свою. Что ты задумала?

— Я должна помочь Джини, — честно призналась я. Я все это заварила, мне все это и расхлебывать.

— Тогда я пойду с тобой, — гордо сказал Драко, расправив плечи.

— Не думала, что слизеринцам присущ гриффиндорский мазохизм, и ты захочешь помочь Джини Уизли, — усмехнулась я, зашагав в сторону туалета Плакса Миртл.

— Я хочу помочь тебе, а не Джини, — был мне ответ. Мы добрались до третьего этажа без особых приключений и зашли в туалет. Миртл обнаружилась сразу же витая над одной из кабинок.

— Откройся, — прошипел Шиз, и один из умывальников отошел в сторону, открывая зияющую дырку в полу. Драко присвистнул и прыгнул первым. — Когда я вернулся с охоты и обнаружил, что ты лежишь в госпитале, то стал выяснять, что происходит. В школе и на ее территории много змей и я слышу их всех. Так что мысль о Василиске пришла не сразу. Но сегодня я услышал один из голосов змей особо отчетливо и отправился выяснять, кто это. Я видел, как девочка зашла сюда, открыла проход и прыгнула внутрь. Она была под гипнозом, как и ты, но ее воля оказалась более слабой и она подчинилась, — объяснял мне мой змей, пока я летела вниз. Драко помог мне встать, и мы пошли дальше. — Остановитесь здесь, вы должны выучить одно заклятие — «Caecitas», оно позволит ослепить Василиска. Движения палочкой просто атакующее, потренируйтесь.

Заклятие получилось выполнить с третьей попытки, и мы пошли дальше. Шизик ерзал и никак не мог успокоиться — это меня слегка раздражало.

— Не плохой размер, — только и сказал Драко, когда мы увидели огромную сброшенную шкуру.

— Даже если вы его ослепите, он будет вас слышать и чувствовать, его нужно убить. Но его шкура отражает многие заклятия, так что бить заклятием нужно в пасть. И лучше всего заклятием огня Адеско Файр, но только, Мелс, именно в пасть, тогда огонь пожрет его и не вырвется наружу. Чтобы создать это заклятие нужно очень много силы и злобы, так что думай о чем-нибудь сильно плохом, когда будешь его использовать. И, Мел, у тебя будет всего одна попытка.

Умеет моя змеюка радовать. Мы дошли до еще одной двери, но прежде, чем ее открыть, я повернулась к Драко.

— Ты можешь еще уйти, — он отрицательно покачал головой.— Тогда ни пуха нам, — я попыталась подбодрить себя. Драко улыбнулся и, решительно наклонившись, поцеловал меня.

— Давно хотел это сделать! — черт, я тупая, так вот почему он так вел себя весь последний год. Шиз прошипел «откройся» и отвлек меня от всех мыслей. Мы шагнули в сравнительно ухоженный коридор. В конце коридора была огромная статуя изображающая голову мужчины, а у подножия статуи лежало хрупкое тельце Джин. Мы побежали к ней. Чертов дневник валялся рядом с Джини. Малышка дышала, но было очень холодной и бледной.

— Она скоро умрет, — раздался рядом приятный голос. Полупрозрачная фигура юноши, выступила из тени навстречу нам.

— Том Риддл, — усмехнулась я и показала Драко на дневник. Неуверенно он взял его в руки. — Все же выскочка дорвалась до кого-то с маленькой самооценкой. Небось, ликуешь, что удалось обхитрить одиннадцатилетнюю девочку?

— Ее душа не так сильна, как твоя, но благодаря ей, я все же обрету тело! И вы мне не помешаете! — озлобился полупризрак-получеловек.

— Смотри! Драко, уничтожь дневник, как угодно, просто уничтожь! — Шиз переметнулся с меня к Драко. Они вдвоем уж точно разберутся с одной тетрадкой.

— У вас ничего не выйдет, я не позволю! — Риддл повернулся лицом к статуе и зашипел. — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четверки!

Лучше бы он с ним не говорил. Рот статуи стал медленно открываться. Я заметила, как Шизик стукнул Драко хвостом по голове, чтобы он не поднимал головы. Огромный серебристый змей стал выползать из своей норы. Я перевела взгляд на Риддла.

— Убей их! — вот скотина, мог бы приказать вернуться назад, и поговорили бы мирно, но нет обязательно нужно в крайности лезть. Сосредоточившись, я бросила заклятие Caecitas в сторону Василиска. Попасть с первого раза мне явно не удалось, ибо Том засмеялся от моей попытки. Зато смог попасть Драко, которого я закрывала, и он смог прицелится. Змей дико зарычал и, открыв пасть, стал обнюхивать окружающее его пространство. Раньше, в исполнении Шизика, мне этот процесс нравился больше. Драко неожиданно зашумел и василиск резко развернулся в нашу сторону. Змей широко открыл пасть и в нее полетел дневник. Том Риддл дико заорал, и василиск с испугу закрыл пасть, раскусив тетрадь. Призрачная фигура исчезла, а Джини зашевелилась. Может, конечно, от него мы и избавились, но вот проблемка в виде василиска была пострашнее. Тварь снова открыла пасть, намереваясь на этот раз закусить человечиной.

Много силы и злобы. Он пытался меня подчинить, он пытался убить моих друзей, он убил мою семью — мысли лихорадочно проносились в моей голове. И я впервые почувствовала силу, которая меня так испугала, когда Калеб сломал мои пальцы. В этой силе было что-то инородное для меня: злое, темное, и сейчас оно переполняло меня, стремясь вырваться наружу.

— Адеско Файр! — огненная струя сорвалась с моей волшебной палочки прямо в пасть василиска. Я чувствовала, как меня покидает магическая сила, а заодно и обычная. Пошатнувшись, я начала падать, но Драко успел меня подхватить. Огромный василиск метался от боли, пытаясь уползти в свою нору, как только ему это удалось — рот статуи закрылся.

С горем пополам нам втроем удалось дойти до первого спуска, который должен был привести нас в туалет Плаксы Миртл, но вот только как подняться наверх? Устало сев на валяющиеся кругом валуны, я облегченно вздохнула. Мое магическое истощение, с которым я провалялась в больнице, было не настолько сильным, как то, которое я сейчас испытывала. Драко достал из кармана мантии большую плитку молочного шоколада и присел рядом со мной и Джини.

— Я же шел навещать тебя в Больничное крыло, — усмехнувшись, признался он, ломая плитку на три части. От шоколада стало немного веселее и наше положение уже не казалось таким безрадостным.

— Джин, почему ты не выбросила дневник, когда поняла, что он управляет тобой? — когда я, наконец, все вспомнила, то мысль о том, что я сама разрешила взять Джини эту тетрадь терзала меня. Тогда Том показал мне себя, и к вечеру моя голова разрывалась на части оттого, что я ничего не помнила, но отчаянно боролась с чужим влиянием на себя. Джини увидела у меня эту тетрадь и попросила взять себе, а я согласилась, не обратив внимания.

— Я боялась. К тому же он влиял на нас по-разному: у тебя сильная воля — ты боролась с его чарами и поэтому все забывала, а у меня не получилось бороться. Он овладевал моим сознанием, и я послушно выполняла все, что он говорил. Один раз я взбунтовалась, и он причинил мне боль, казалось, все мое тело терзали тысячами игл. Он сказал, если я не буду слушаться, то он убьет меня.

— А во всем виноват я, — понуро произнес Драко. — Отец показал мне эту тетрадь летом и сказал, что я должен буду спрятать ее в Хогвартсе. Она была пустой, и я не посчитал, что буду делать что-то плохое. Когда мы были в Косом переулке — покупали книги — отец увидел вас и велел мне отдать тетрадь кому-нибудь из вас. Я положил ее в одну из твоих книг, — Малфой шмыгнул носом.

— Не плохой дневничок, вам не кажется. Всего одна тетрадь, а умудрилась облапошить аж троих. Ужас, может, запишемся в шахматный клуб — будем логику развивать?! — мы дружно рассмеялись. — Еще надо будет обязательно купить очки в роговой оправе, чтобы все думали, что мы умнее, чем есть.

— Думаете, мне пойдут очки? — Джини картинно поправила на носу невидимые очки.

— Я думаю, лучше всего в очках буду смотреться я, — Драко важно поправил мантию, и заработал два легких подзатыльника. Но лично я на этом не остановилась, и вдобавок растрепала его идеальную прическу.

— Теперь точно будешь неотразим, — отсмеявшись, мы все же снова посмотрели на трубу, по которой каким-то образом должны будем попасть наверх.

— Шиз, у тебя есть гениальные мысли, как нам выбраться? — змей перебрался с Драко на меня и занял своё любимое место на моих плечах.

— Можно, послать патронуса с сообщением о помощи, но никого из вас не хватит на такое колдовство. Так что остается мне ползти в кабинет директора и сообщить Дамблдору, что вы здесь.

— А как он тебя поймет? — с интересом спросила я.

— Он понимает парселтанг, — мне кажется, Шиз ловит кайф от того, что ползает по мне. Мы много о чем договорились, пока ожидали помощи и вскоре мы ее дождались. Сверху раздались возбужденные голоса учителей, а совсем рядом с нами во вспышке огня появился феникс. Аккуратно ухватившись за перья его хвоста, мы переместились наверх.

Сколько же тогда было сказано бессмысленных речей и оправданий. Мы столько лгали, что если бы мы были как Пиноккио, то нос уже был бы пятиметровым. А еще чрезмерное внимание со стороны других учеников — это было отвратительно. Еле дождавшись конца учебного года, я, наконец, почувствовала себя более или менее счастливой, когда ехала домой в поезде. Впереди было лето и возможность отдохнуть от всего, что произошло.

Вместе с Дурслями я провела всего две недели летних каникул, и мы разъехались в разные страны. Мои родственники уехали отдыхать на Гаваи, а я вместе с Уизли — в Румынию. Семья Уизли выиграла ежегодный приз газеты и решила потратить его на поездку к сыну. Я же, как девочка-которая-спасла-их-младшую-дочь-и-подруга-троих-сыновей, была взята за компанию. Но, как настоящий баран, я, разумеется, взбунтовалась, что Уизли будут оплачивать мой отдых, и, после сорокаминутной ссоры с миссис Уизли, добилась своего. Все мои финансовые затраты я буду оплачивать сама. Фух, тогда, может быть, хоть какая-то сумма из выигранной тысячи будет отложена на будущее семьи.

По «приезду» в Румынию нас ожидал шквальный ливень и промокший, но сияющий Чарли. Почему, интересно, портал был настроен на километровое расстояние до заповедника? Чарли живет в секторе специалистов по драконам, в небольшом двухэтажном домике. В доме было четыре комнаты, одна ванная и кухня — так что, к счастью, все мы уместились.

— Мама, я думаю, что сам прекрасно знаю, как я должен выглядеть, и мой хвост мне не мешает, — спор Чарли с матерью, спускающихся вниз, разбудил меня. Потянувшись на кровати, я оглянулась на безмятежно спящую Джини, а затем взглянула в окно. День обещал быть солнечным. Взяв сменную одежду, я решила побыстрее принять душ, чтобы не торчать в очереди в единственную ванную комнату. По всей видимости, ранними пташками, в этом доме, оказались только мы втроем. Тем лучше, никто не будет стучать в дверь. Одевшись в легкие светлые шорты и футболку, я спустилась на кухню, где в ходе приготовления завтрака семейная перебранка набирала обороты.

— Хватит, мама, это уже не смешно! — воскликнул обиженный очередным замечанием матери Чарли. Заметив меня, он улыбнулся и горестно закатил глаза, показывая на мать. Усмехнувшись, я села за стол. Не успела я спросить, чем могла бы помочь, как миссис Уизли поставила передо мной полную тарелку с яичницей. Точно такая же, приземлилась и перед Чарли.

— Все же ты мог бы работать и в Англии. Сдались тебе эти драконы! И эта твоя прическа, она совершенно тебе не подходит. Длинные волосы должны быть у девушек, и уж никак их не должно быть у моих сыновей, — Молли начала по новой. Вообще, спорить с миссис Уизли дело гиблое, я поняла это, когда после сорока минут криков, мы обе совершенно охрипли и бросали друг на друга не предвещающие ничего хорошего взгляды. Молли все же сдалась, сказав напоследок, что я вылитая копия матери. Когда Лили хотела что-то сделать или получить, она стояла на этом до последнего. Зато близнецы были в полном ауте, когда я поднялась наверх с победой. Они смотрели на меня, как на что-то инородное, бормоча: «Она переспорила нашу мать! Она точно должна быть членом нашей семьи, чтобы покрывать нас».

— Мелисса, а что ты думаешь на счет моей новой прически? — неожиданно обратился ко мне Чарли. Постаравшись придать лицу невозмутимое выражение, чтобы не расхохотаться от просящего выражения на его лице, я с интересом стала рассматривать новый облик драконолога. У него были правильные черты лица, и волосы были более темного оттенка, чем у всех членов семьи. Шкодливые голубые глаза смотрели на меня с усмешкой. И его веснушки, теперь, пожалуй, я точно могу сказать, что это веснушки, а не загар, хотя, конечно, он был более загорелым, чем все мы, усыпали большую часть его лица. Чарли вопрошающе изогнул бровь, ожидая моего вердикта.

— Растрепанный шухер тебе идет больше, — ухмыльнувшись, призналась я. Чарли горестно вздохнул и закатил глаза, всем своим видом выражая одну единственную, возмущенную мысль: «женщины».

— Ну вот, а я тебе о чем говорила?! — сразу же подхватила миссис Уизли. — А вы разве виделись раньше? — должно быть, и у меня, и у Чарли, было одно и то же провинившееся выражение лица нашкодившего человека. Судорожно соображая, как оправдаться, мы с некоторым трепетом наблюдали, как Молли делает глубокий вздох, чтобы разразиться еще одной из своих тирад.

— Близнецы показывали мне ваш семейный альбом. Я видела его на фотографиях, — я выпалила это за секунду до того, как миссис Уизли открыла рот и, щелкнув зубами, закрыла. От прочих щекотливых вопросов нас спасли все остальные члены семьи, спустившиеся на завтрак.

— Что тут происходит? — спросили Фред и Джордж, бухнувшись справа от меня, пока шум отодвигающихся предметов мебели заглушал все голоса от всевидящего ока главы семейства.

— Если что, вы показывали мне ваш семейный альбом, — Рон занял место слева от меня и осторожно прислушался.

— А что мы получим взамен за покрывательство твоих интриг? — азартно спросил Джордж, оглянувшись на мать.

— Я не настучу на вас миссис Уизли о том, что вы испортили все домашние работы Перси, — в лучшей манере Снейпа пропела я. Рон фыркнул, близнецы понуро кивнули. Чарли, очевидно подслушавший всю беседу, от души рассмеялся.

— Как же я рад, что вы все приехали меня навестить! — радостно прокричал он. — Жаль, конечно, что Билл не смог получить отпуск, но я недавно видел его. Вам понравится Румыния!

Я мало что знала о Румынии, да и то, что знала, было весьма специфичным. Зато Чарли, живущий в этой стране уже третий год, по всей видимости знал историю этой страны отменно. Ну, или он просто прекрасно пудрил мозги. Почти целую неделю Чарли устраивал нам экскурсии по Бухаресту. Мистер Уизли восхищался всем, что видел, причем иногда даже самыми простыми вещами, которые есть и в Англии. Близнецы стремились накуролесить везде, где только могли, что очень часто приводило к нашим экстренным отступлениям из того или иного музея. Когда мы были в Атенеуме, близнецы умудрились куда-то удрать, и мистер и миссис Уизли, оставив всех остальных на добросовестность Чарли, отправились на их поиски.

— Милое, конечно, местечко, Мелс, но я все же не стал бы его так тщательно прорисовывать, — Шиз, который радовался тому, что ему, наконец, дали возможность осмотреться кругом со своего любимого насеста, а не из кармана, ворчал, наблюдая за тем, как я рисовала.

— Уизли все равно вернуться не скоро, а слушать Перси, зачитывающего один путеводитель за другим, я не хочу. Если будет что-то стоящее, Рон мне расскажет, — Шизик засвистел от хохота, и я перевела взгляд с рисунка на моих друзей. Рон и Джин, развалившись на траве, тихонько храпели, Перси же самозабвенно читал для них путеводитель. Хорошо, что на лужайке было много таких групп туристов, и мы не привлекали внимания.

— Ты прекрасно рисуешь, — Чарли присел рядом со мной, заглядывая через мое плечо в тетрадку. Шиз переполз с плеча мне на руку и стал обнюхивать нового члена семьи Уизли. Чарли терпеливо ожидал конца этой процедуры и даже пододвинулся поближе к змею, щекоча своей распушенной гривой мою руку. Шиз удовлетворенно шикнул и уполз занимать удобную позицию на моей лодыжке.

— Ты не боишься змей? — спросила я, заправляя его волосы ему за уши, чтобы они не щекотали меня.

— Я ухаживаю за драконами, — усмехнулся он, завязывая хвост. — А ты умеешь разговаривать с ними?

— Ага, — мы услышали громкие причитания миссис Уизли намного раньше, чем увидели ее. Близнецы понуро шли впереди, а Молли явно наложила на них какое-то заклятие.

— Кстати, Рон мне тут проговорился, что через четыре дня твой день рождения, — Чарли осмотрелся по сторонам и, заговорчески понизив голос, придвинулся ко мне, шепча в самое ухо. — Что ты знаешь о Трансильвании? — повернув к нему голову, так что наши лица были друг напротив друга, я посмотрела в его ликующие глаза.

— Ничего существенного, — весело фыркнула я.

— Это замечательно! — озорно вскинув брови, воскликнул он, и поднялся навстречу родителям.

На целых три дня близнецы, а вместе с ними и все остальные, заработали домашний арест. Чарли неожиданно вызвали на работу, так что все эти дни мы проводили либо слоняясь по дому, либо помогая миссис Уизли на кухне. Но Уизли, явно задумывали что-то к моему Дню Рождения, так как каждый из них с нетерпением ждал этого дня, не только потому, что наложенный домашний арест закончится.

Пока я не приехала в эту страну, все мои знания о Румынии были связаны с присутствием в ней Трансильвании. А всё, что я знала о Трансильвании, было связано с существованием там вампиров. В свою очередь, мое знание о вампирах, было связано с рассказами Дадли, почерпнутыми в сериалах и фантастических книгах. Так что в том, что в свой День Рождения я проснулась раньше всех, не было ничего удивительного.

Приняв душ, я оделась в светло-синие джинсы в стиле гранж и борцовку с надписью: «Торчусь от змей». Она очень нравилась Шизику и Дадли, который долго смеялся, прежде чем предложил мне приобрести ее.

— Вот именно, Мелс, тебе нужно почаще говорить себе это, а то в последнее время ты забываешь брать меня на экскурсии, — Шиз занял свое привычное место на моих плечах. — Итак, после моего тщательно шпионажа за всеми членами семьи, я могу доложить тебе, что я почти ничего не выяснил, — пытаясь скрыть смех за кашлем, я достала хлеб для тостов. Раз уж сегодня я ранняя пташка, то завтрак готовить мне. — Но кое-что мне все-таки удалось узнать. Сириус во всем этом тоже замешан. Артур связывался с ним через камин, и они, непрестанно хихикая, договаривались о чем-то. О чем, я понять не смог из-за гогота твоего крестного. Но кое-что важное я выяснить все же смог: празднование будет происходить не здесь — все Уизли переместятся в назначенное место в определенное время.

— Неужели сегодня твоя очередь готовить завтрак? — насмешливый голос Чарли, которого я не видела с нашего визита в Атениум, заставил меня отвлечься от плиты и оглянуться. Усмехнувшись, я снова вернулась к готовке. — Что опять не так? — осторожно спросил он, начиная помогать мне.

— Ты, наконец, поддался уговорам матери и подстригся?! — с короткими карикатурно взлохмаченными волосами, он действительно выглядел лучше. И теперь напоминал мне развеселого парня, ищущего всевозможные приключения на пятую точку, чтобы жизнь была веселей.

— Это вынужденная мера. Просто одна дракониха взбунтовалась, и все свободные драконологи были вызваны, чтобы ее угомонить. Мне немного не повезло, я оказался слишком близко, когда она плюнула огнем в одного слишком рьяного молодчика, мою роскошную гриву слегка опалило жаром, — Чарли с преувеличенной жалостью провел по волосам. — Но я в любом случае хорош! — не знаю, как весь дом не проснулся от нашего хохота.

Миссис Уизли зашла на кухню как раз в тот момент, когда мы закончили с готовкой и решили, наконец, позавтракать.

— Ох, Мелисса, не стоило! Я бы все приготовила. Чарли, дорогой, теперь ты настоящий красавец…

— Как будто до этого я был страшненьким, — обиженно пробормотал мне на ухо Чарли, отчего я подавилась. — Ты что, хочешь сказать, что я был страшненьким? — возмущению его казалось, не было предела.

— Нет, ты в любом случае хорош! — звонкий смех сына привлек внимание отвлекшейся на составление какого-то списка миссис Уизли.

— А знаешь, Мелисса, сегодня ты на весь день отдана на растерзание мне, так что заканчивай завтрак. Уж сегодня мы набаламутим в Трансильвании так, что этого век не забудут! — в предвкушении потирая руки, Чарли подмигнул мне.

— Чарли, ты же обещал мне, что вы не будите нарушать никаких правил! — и началось. Миссис Уизли распекала сына за все еще не совершенными нами поступки так, как будто уже прочитала газету с заголовком: «Бешенный кутеж англичан в Трансильвании закончился разрушением всех замков в округе». К счастью, спустившемуся к завтраку мистеру Уизли удалось успокоить свою жену, но, как будто издеваясь над ней, он бросил нам на прощание, прежде чем сработал портал: «Повеселитесь там хорошенько».

— Добро пожаловать в Брашов! — Чарли широко ухмыльнулся и, развернув меня на сто восемьдесят градусов, повел к выходу из переулка. Вольготно расположив свою руку на моем правом плече, Уизли неторопливо водил меня по старым готическим улочкам городка. — Абсолютно не знаю, что рассказать тебе об этом городе. Никогда не интересовался его историей. Но зато знаю одну очень важную вещь, — он понизил голос, прошептав мне в самое ухо. — За Черной церковью вход в магическую аллею Румынии.

Весьма интересный способ скрыть магию. Черная церковь оказалась потрясающим строением архитектуры, а переулок за ней вывел нас в мощенную гравийными плитами магическую часть города. Тесно жмущиеся друг к другу двухэтажные, а порой и трехэтажные, домики с магазинами на первом этаже тянулись далеко вдаль.

— Вообще-то здесь всего две улицы: эта — она заканчивается зданием Гринготса — и вторая — она идет перпендикулярно этой, беря свое начало от банка. Так что весь магический проулок представляет собой бумеранг. Я думаю, тебе вред ли интересны книжные магазины, аптеки и прочие лавочки, торгующие ненужными атрибутами магии. Но прежде, чем мы сможем полакомиться наивкуснейшим мороженным в этой стране, нам нужно кое-куда заглянуть, чтобы кое-что забрать.

— Хм, мне кажется, или ты предлагаешь мне еще разок поучаствовать в контрабанде чем-то? — проходящие мимо нас волшебники с легким страхом смотрели на надпись на моей борцовке и на спящего на шее змея. Уизли фыркнул и, наконец, заметив взгляды, которыми меня награждали румыны, быстрее потянул в сторону банка.

— Вообще-то, если быть точным, в прошлый раз ТЫ втянула меня в это непристойное занятие, — повернув на новую улочку, которая оказалась более захламленной и неухоженной, чем предыдущая, Чарли притянул меня ближе к себе, обнимая за талию. — Кстати, если что, то я не водил тебя именно сюда. Эта улочка…. Собственно, это довольно бессмысленно, что румыны не придумали для них название. Вот и приходится мучиться, обзывая их: этой и той. Ну так вот, эта улочка аналог нашего Лютного переулка. Здесь ошивается всякий сброд и волшебники, чья личность оставляет желать лучшего.

Мы, наконец, дошли до нужного магазинчика и зашли внутрь. Да уж, здесь вряд ли можно купить что-либо приличное. Шкафы из темного дерева были забиты черепами и костями, изветшалые книги лежали в отдельно приспособленных для них витринах. Дряхлого вида волшебник со стеклянным, вращающимся в разные стороны глазом, неторопливо перебирал четки, стоя за прилавком.

— Вы задержались, молодой человек, встреча была назначена на три, а сейчас полчетвертого, — неожиданно громким и раскатистым для такого субтильного мужчины, голосом, пробасил хозяин магазина. Чтобы не смущать Чарли, я отошла к одной из витрин, рассматривая книгу. Рунная вязь, изображенная на открытой странице, была очень сложной и буквально манила расшифровать. Рядом с книгой не было ценника.

— Это «Эгрион», — Шиз, чуть спустил морду к витрине, чтобы рассмотреть книгу. — Считается, что в таких книгах собраны самые опасные руны и чары, которые были созданы со дня сотворения мира. Заклятия сами записываются в книгу. Да только толку от обладания такой вещицей мало. Книга показывает владельцу только те заклятия, которые захочет сама, и в большинстве случаев всех их можно найти и в других менее опасных книгах. Так что большая часть страниц всегда остается пустой.

— Вас заинтересовал «Эгрион», юная леди? — зычный голос волшебника раздался совсем рядом со мной. — Прелестная книга! Мне ее «продал» какой-то бродяга с севера, но у каждой такой книги есть владелец и его имя написано на корке. Это ведь как-никак фамильные книги! — он расхохотался, высоко подняв голову, Чарли, подошедший ко мне сзади, чуть привлек меня к себе и отстранил от странного по всем мерках волшебника. — Хотите, посмотрим, чья это книга? Ведь, если она принадлежала члену вашей семьи, я отдам ее вам, — резко прекратив смеяться, мужчина с исступлением уставился на меня. Руки Чарли крепче сжались на моей талии.

— Как будто вы не знаете и без того, кому принадлежала эта книга раньше? — вообще-то желание свалить отсюда было намного более сильным, чем желание утащить эту книгу вместе с собой.

— Эти книги живые: они показывают волшебнику только то, что хотят показать сами, и только тогда, когда сочтут нужным. Я еще ни разу не увидел на корке имени владельца. И я всегда спрашиваю, хотят ли волшебники, заинтересовавшиеся этой книгой, узнать, кому она принадлежит. Вдруг книга, наконец, откроет тайну, — если он всегда спрашивает в такой манере, как предложил мне, то немудрено, что он еще ни разу не увидел имя.

— Давай посмотрим! — Шиз восторженно заерзал, а Чарли напрягся. Азартно улыбаясь, волшебник начал снимать стеклянный купол с прилавка. Хлопнув одной половиной книги по другой, мужчина поднял огромное количество пыли и, когда она рассеялась, мы с интересом посмотрели на коричневатую корку. На верхней половине обложки витиеватым каллиграфическим почерком было выбито «Эгрион» и больше ничего. Волшебник с досадой вздохнул и уже собрался снова начать прилаживать купол, когда на нижней части обложки багряными подтеками стали вырисовываться буквы: Лили Поттер. Волшебник расхохотался пуще прежнего, его стеклянный глаз вертелся в глазнице с неимоверной скоростью.

— Знать ваша матушка была не чиста на руку, раз Эгрион посчитал достойным служить ей. Ведь, чтобы заполучить эту книгу — стать ее хозяином — нужно окропить ее кровью, достойной жертвы, — Чарли успел выхватить палочку быстрее владельца магазина.

— Чудно, книга принадлежит нам, и больше в вашем магазине нам делать нечего, — Чарли отвлек меня в сторону, прикрывая собой. Прихватив книгу, мы медленно начали пятится к выходу. Хозяин магазина со злобой в глазах смотрел, как от него уходит столь желанный для него Эгрион и человек, кому эта книга принадлежит. Как только дверь магазина за нами закрылась, Чарли развернулся ко мне и, крепко обняв, аппарировал в начало переулка.

— Ненавижу перемещаться таким способом — это отвратительно! — Уизли огляделся по сторонам и спрятал книгу в сумку. Часы на башенке магазина часовщика пробили четыре раза, и мы вышли в магловскую часть города. — Кстати, зачем ты забрал книгу? — рука Чарли снова удобно устроилась на моем плече и мы побрели по улочке.

— За обладание Эгрионом издревле ведется борьба. Считается, что эти книги создала сама магия, чтобы величайшие труды волшебников были записаны в них. Многие рунологи, когда понимали, к чему приведет открытое ими заклятие, сжигали свои рукописи, чтобы никто не смог ими воспользоваться, но в Эгрионе все эти заклятия есть. Никто точно не знает, как эти книги впервые выбрали своих хозяев, но точно известно, что это наследные книги. Если уж есть хозяин, то книга передается из поколения в поколение. Но если ты хочешь завладеть этой книгой, то проще всего убить хозяина. Тогда Эгрион перейдет к убийце и будет передаваться по поколениям в его семье. А если весь род вымрет, то книга исчезает и появляется у того, кого выберет сама. Этот шизанутый специально выложил Эгрион на видное место, надеялся когда-нибудь узнать имя ее хозяина, а там уж дело за малым — убить, чтобы стать полноценным владельцем.

— А теперь вопрос дня, — я остановилась, и Чарли тоже, с интересом смотря на меня. — Какого хрена тебе надо было у этого мужика?

— Вообще-то, он знакомый твоего крестного и через него я должен был забрать что-то, очень ему нужное, — виновато признался Чарли.

— Ладно, Блэка я сама препарирую, — Уизли расхохотался, и мы продолжили путь. — Кстати, что ты там говорил на счет лучшего в Румынии мороженного?

Мы гуляли по Брашову до позднего вечера, пока Чарли вдруг не сказал, что дальше наш путь лежит в деревеньку Бран. Первое же, что бросилось в глаза когда мы туда переместились, был огромный готический замок.

— Ты веришь в вампиров? — зловещим тоном спросил Чарли, пока мы шагали к замку.

— Хотела, кстати, узнать, они существуют или нет? — Чарли хотевший, по всей видимости, еще немного меня запугать прежде, чем мы зайдем на территорию замка, расхохотался.

— Да, существуют, Мелисса. Но я привел тебя сегодня в замок Дракулы совершенно по другой причине, — усмехнулся он.

— И на том спасибо, что мной не поужинает парочка вампиров. И кстати, можешь сокращать мое имя, как тебе будет угодно. Не надо так официально — Мелисса. Так зачем мы здесь? — несколько групп туристов еще находились на территории замка.

— Чтобы накуролесить и отметить твой День Рождения! — Чарли бросил на нас какое-то заклятие, и мы пошли к небольшой каменной лесенке, поднимающейся на смотровую башню. Как только мы показались на площадке, со всех сторон раздалось: «С днем рождения, Мелисса!»

Веселые лица членов семьи Уизли и Блэков заставили меня более радостно посмотреть на перспективу встретить свой тринадцатый день рождения в древнем замке. Интересно, кому принадлежала эта идея?

— С днем Рождения, Мелс! — меня подхватили сзади и несколько раз подняли в воздух. Хорошо, что на этот раз Дадли не тянет меня за уши. Что же, теперь понятно, кто все это придумал.

— Мне велено вернуть твоего кузена и подругу раньше часа ночи, — теперь пришла очередь оказаться в объятия Сириуса. — А то Петунья попросит тебя проклясть меня! — хохоча, завершил свою речь крестный.

— Но если что, я с удовольствием сделаю это за тебя! — Ремус поцеловал меня в щеку, слегка приобняв.

Праздник, который устроили для меня Уизли и Блэки, был превосходным. Сначала Сириус хотел просто закатить пирушку в доме Чарли, но потом загорелся идее выкинуть что-то совсем из ряда вон. Правда, после долгих раздумий ему пришлось отправиться за идеей к Дадли. А Дад, и без того ликующий от того, что я в Румынии, сразу же выпалил свежую идею. Ремус и Сириус наложили на одну из смотровых площадок заклятие для отпугивания маглов, и еще парочку мер сохранения секретности. Миссис Уизли сначала не хотела соглашаться с такой идеей, но уговоры подействовали, и подготовка пошла полным ходом. Так что я думаю те три дня, что мы провели под домашним арестом, просто были предлогом, чтобы никто ничего не заподозрил.

Ближе к полночи я все же немного устала от неиссякаемых шуток крестного, который нашел в близнецах истинных потомков мародеров. Так что парочка Блэков и парочка Уизли задала жара всем, и ни миссис Уизли, ни Стефани, ни даже Ремус не смогли их угомонить и отступились. Облокотившись о парапет, я наблюдала как Том и Фред опробовали на Сириусе какие-то чары. А раньше эти весьма гордые гриффиндорцы даже и не смотрели в сторону Тома. Дадли, Рон и Гермиона усиленно спорили о чем-то. Скорее всего о спорте, но с какого бока в их беседу вступила Герми для меня остается загадкой.

— Надеюсь, тебе понравился праздник? — Чарли незаметно подошел ко мне и встал рядом, тоже наблюдая за происходящим.

— Да, он великолепен, но я никак не думала, что ради меня можно закатить такое, — честно призналась я.

— Ты ведь родилась в полночь? — получив мой утвердительный кивок, он продолжил. — Так что праздник еще не закончен. В конце концов, мы же не зря ходили за контрабандой к тому мужику. Маглы еще о празднике не знают, а узнать должны обязательно! — непонимающе посмотрев на Чарли, я увидела лишь его ухмылку и решила не требовать ответа, все равно через десять минут узнаю все сама.

— Кстати, Мел, с днем рождения, — я повернула голову, чтобы поблагодарить его, но неожиданно произошло совершенно другое. Наклонившийся к моему лицу Чарли, оказался очень близко, и когда я развернулась, он поцеловал меня. Его губы были мягкими, а дыхание горячим. Резко отстранившись от меня, Чарли густо покраснел, да и я тоже поспешила от него отвернуться. — Извини…. Я хотел лишь чмокнуть тебя в щеку…. Это как-то случайно вышло…. Извини….

— Да, забудь…. Это просто неловкая случайность, — к счастью, в нашу сторону никто не смотрел, так что этот инцидент останется только в нашей памяти. Неожиданно в поле за моей спиной что-то с громким свистом взвилось в небо. Развернувшись, я увидела яркие вспышки на небе. Запланированный на полночь фейерверк начался. Это была форменная феерия: фигуры огненных драконов, единорогов, волков, псов, оленей рассекали небо, оставляя за собой мерцающий всеми цветами радуги следы. В завершении всего этого светопреставления в небе на несколько минут зависла надпись: «С днем рождения, Мелс!»

Это было божественно, но все хорошее имеет тенденцию заканчиваться. Ремус вместе с Дадли и Гермионой попрощались первыми, затем, после очистки площадки от остатков праздничного ужина, откланялись Блэки, а мы вернулись в дом Чарли.

Заголовки румынских газет на следующее утро были просто шикарными: «Светопреставление вокруг замка Дракулы. Что это? Вампиры праздновали вечеринку?» Да, и вечеринка прошла на славу.

Раздосадованная мельтешащим перед ней глупый мальчишкой, бросающим в разные стороны какие-то заклятия, дракониха запрокинула морду, выпустив в небо, струю огня. Сейчас у меня на душе было точно так же паршиво, как и у нее. В сущности, все последние недели я чувствовал себя… грязным. Не понимаю, как моя прозорливая мамочка до сих пор ни о чем не догадалась. Я все время смотрю на Мелиссу не так, как должен смотреть ее друг. Я… хочу ее! Нет, не так, чтобы хочу… но порой такие мысли проскакивают в моем сознание, и становится совсем паршиво.

Черт, бывает же такое, вот увидишь человека всего раз, и все, ты уже не можешь выкинуть его из головы. Вспоминаешь, думаешь о нем, мечтаешь снова увидеть. В общем, чувствуешь себя полным дебилом! А я ведь всегда считал себя собранным, серьезным человеком, который не может так глупо влюбиться с первого взгляда. И вот тебе подарочек, Чарли! Авантюрное предложение перевезти дракона из Англии в Румынию заканчивается для тебя бешеной драконихой и влюбленностью в одиннадцатилетнюю девчонку.

Это какое-то безумие — безумие чистой воды! Вокруг меня вертится огромное количество девушек моего возраста, которые с радостью сделают для меня все, что угодно, а я, как дурак, думаю о малышке из Англии. Невысокая, худенькая, она тогда смотрела на нас с нескрываемым чувством облегчения, наверное, думала: «Наконец-то, мы избавимся от этого исчадия ада». Эти ее глаза и полуулыбка, как будто мы с ней заговорщики, покорили меня без остатка. Я не мог ни о чем думать, кроме нее. Мечтал, что мама, может быть, обронит что-то связанное с Мел в письме. И полтора года изводил себя, пока родители не сообщили мне, что приедут погостить ко мне летом вместе с ней. Я думал, вот увижу ее, и мое наваждение пройдет, все встанет на свои места, и я буду спокойно жить дальше.

Черт, бывает же такое — они переместились из солнечной Англии к нам под ливень, и Мелисса, заметив меня, лишь усмехнулась той же полуулыбкой, закрывая голову сумкой. И я понял, что пропал окончательно и бесповоротно. Дополнительным бонусов на крышку моего гроба было то, какой она стала с момента нашей последней встречи. Чуть подросла, черты ее лица слегка заострились, детская пухлость начала уступать свое место подростковым изменениям. Мое шальное воображение рисовало картинки, какой она должна быть, когда вырастет и… я отчаянно желал, чтобы это время наступило быстрее. И отчаянно ненавидел себя за эти мысли.

Где бы мы ни гуляли, я все время хотел быть ближе к ней, чтобы она улыбалась только мне, чтобы говорила со мной. И я очень хотел удавить близнецов и Рона, которые всегда ошивались рядом с ней. Я не сдержался в Атениуме, когда близнецы убежали подкладывать навозные бомбы. Она была так поглощена рисованием, что и не заметила, как я сел рядом. Она пахнет чудесно — какой-то пряностью. Когда ее змей решился обнюхать меня, я специально наклонился к ее руке, чтобы задеть, коснуться ее. Ох черт, как же было приятно, когда она заправляла мне волосы за уши! Но совершенным безумием с моей, да и с ее стороны было, когда она повернуло ко мне лицо. Я мог сосчитать все веснушки на ее лице, все длинные реснички.

А потом я сбежал на целых три дня, и загружал себя всевозможной работой, лишь бы не думать о том, какие красивые у нее губы. Я чертов озабоченный маньяк!

Но на этом испытания на крепость духа не закончились. В ее день рождения, я должен был целый день до вечера провести только с ней. Мне хотелось отрубить себе руки, но я ничего не мог с ними поделать: они все время норовили обнять ее. А случай в магазине перекупщика открыл еще одну грань моей одержимости Мелиссой. Возможность потерять ее из-за любой случайности, из-за любой глупости стала бы и для меня смертельной. Желание защищать ее, просто оберегать впервые пересилило во мне страсть. Она только моя! Будет принадлежать только мне. Мел — она, как дракониха, которая никак не покорится укротителю. Но я ее завоюю или склонись перед ней сам! Не лучший, конечно, вариант для человека с таким самомнением, как у меня.

— Что, снова думаешь о своей маленькой эльфийке? — Алекс хлопнул меня по плечу и, облокотившись на ограждение, с интересом стал наблюдать, как дракониха гоняла парня по загону.

— Да. Знаешь, я сегодня даже противоядие от приворота выпил — не помогло, — он расхохотался, сотрясая воздух свистящими раскатами. Хорошо ему, он трахает все, что движется, и совершенно не думает ни о чем. Он, мне кажется, и не знает, что значит чувство влюбленности.

— Да ладно, Чар, что ты так терзаешься — ты же не сделал ничего плохого. Не целовал, не тискал, не пытался перейти к более рискованным действиям. А то, что эта девчонка не идет у тебя из головы, так это легко исправить: пойдем сегодня в клуб и найдем тебе хорошенькую телочку. Ты отведешь душу, и все будет путем: твоя девчонка будет для тебя лишь маленькой девчонкой. Как тебе такая идея?

— Хм, а что мне будет, если я все же сделал кое-что из перечисленного тобой?!

— Ты что пытался ее того… это самое…

— Алекс, ты идиот! Конечно, нет! Я… поцеловал ее. Это вообще-то случайно получилось. На ее дне рождения, я хотел просто чмокнуть ее в щеку, а она неожиданно повернулась ко мне, и вышло в губы, — понуро признался я.

— Ну, это ничего. Это просто случайность. Сколько ей там исполнилось — тринадцать?! Один поцелуй — это ничего. Для начала даже не плохо, так сказать, ты начал налаживать будущее, — получив от меня чувствительный удар по ребрам, Алекс отскочил на пару шагов. Но отдышавшись, снова вернулся на место, продолжая ерничать. — И как, кстати, целоваться с ней? Тебе понравилось?

— У нее мягкие губы…. И вообще, кончай ржать и говорить на эту тему. Ей тринадцать, а я взрослый мужчина и, конечно же смогу все урегулировать, — даже не думал, что смогу сказать так убежденно. Сам почти поверил.

— Да, точно, ты все урегулируешь. То-то я уже полтора года слушаю твои вздохи по ней. Чар, давай договоримся, — я понуро глянул в его сторону, ожидая продолжения. — На этот год, мы уедем на Северный полюс, и будем изучать льдистых драконов. Мы завалим себя работой так, что единственное, о чем мы сможем думать в конце дня — это как бы добраться до койки и заснуть. И если твоя тяга к этой девчонке не исчезнет, то она — твоя судьба. К тому же ей тогда уже будет четырнадцать — она будет юной, еще не совсем сформировавшейся, но хорошенькой девчонкой. Ее начнут интересовать мальчики, и стремление целоваться будет аргументированным и желанным. Тогда, только тогда, ты попытаешься ее завоевать. А сейчас относись к ней, как к своей младшей сестре, и не береди попусту свое пылкое сердце. Но в клуб мы с тобой сегодня точно пойдем, а то, еще чего доброго, начнешь бросаться на людей! — в предложении Алекса было много разумных вещей. Глянув на задумчиво склонившуюся дракониху, я усмехнулся — мы с ней пришли к нужным выводам одновременно.

— Хорошо, Ал, так и поступим! — легче от этого решения мне не стало. Но прежде, чем я запру себя в морозный монастырь, у меня будет еще две недели вместе с ней.

~~~

* * *

~~~

Сегодня мне не спалось по многим причинам: Джин разговаривала во сне, бормотала какую-то чушь про квиддич. Ночью шел дождь и, так как наша комната была на втором этаже под самой крышей, превосходная барабанная дробь, усыпившая Джинни, меня бесила. И в довершении всего Шиз ползал по мне, никак не желая успокоиться и уже уснуть. А еще меня мучило какое-то странное непонятное желание, то ли убить кого-то, то ли покалечить. Так что, продремав от силы час за всю ночь, я поднялась с кровати в пять сорок утра. Контрастный душ не принес ясности в мое сознание, оставалось надеяться только на крепкий-крепкий кофе.

Спустившись на кухню, я со злорадным чувством удовлетворения подумала, что страдать сегодня буду не только я. Чарли с явным наслаждением попеременно то прижимался лбом к графину с холодной водой, то пил из него. Ему, конечно, сейчас хреново, зато ночь точно прошла великолепно. Но ничего, сегодня ему будет еще хуже. Чувствуя себя самым злым и испорченным человеком на всей земле, я начала варить себе кофе и ещё одну особую дрянь из личных рецептов моего дяди. Когда аромат моего чудесного кофе заполнил маленькую кухоньку, а пойло для Чарли было готово, я перенесла всё это к столу.

— Держи, — пододвинув к нему большой стакан с мутноватым содержанием, я усмехнулась и принялась маленькими глотками пить свой чудесный напиток.

— Что это? — Чарли смотрел на меня слегка затуманенными глазами, но все же взял стакан в руки.

— Это поможет тебе справиться с одной твоей проблемой, — как ни в чем не бывало, ровным тоном произнесла я. Глубоко вздохнув, он поднес стакан к губам. — Только пей залпом, — невзначай бросила я, когда он уже сделал глоток и, распробовав вкус, явно собирался выплюнуть все содержимое. Но титаническим усилием, большими глотками, Чарли все же выпил эту дрянь.

— Что ЭТО? — эффект был мгновенным: голос стал четким и сильным, глаза прояснились и с нескрываемым возмущением сверлили мою макушку.

— Это генератор честности: вот вчера тебе точно было хорошо, — Чарли был самым забавным из всех Уизли, потому что краска заливала его лицо, начиная с кончика носа. И сейчас со злорадным наслаждением я наблюдала эту картину. — А после этой чудной вещицы тебе сразу же становится ясно, что испытывали те люди, которые не знали, где ты ошиваешься. Миссис Уизли вчера доконала всех, когда выяснила, что её Чарли нет дома. И сегодня… — я специально перегнулась через стол, чтобы произнести эту феноменальную фразу прямо в лицо Чарли. — И сегодня она заставит тебя показать ей, где и с кем ты работаешь, — тот ужас, который отразился в его глазах, был сиропом на мою злую, не выспавшуюся душу.

— Как? — только и сумел выдохнуть он, остекленевшим взглядом уставившись в пространство.

— Ножками — придет и увидит, — я села на свой стул и продолжила пить кофе. — Кстати, то, что ты выпил, был магловский аналог антипохмельного зелья, только более действенный. А на счет того, что Молли хочет навестить твое рабочее место — это давно уже было всем известно. Просто мы всеми правдами и неправдами ее от этого отговаривали, но вчера твое бегство спровоцировало полуторачасовой монолог о бессмысленности твоей работы и, о ее твердом желании, наконец, вернуть тебя в Англию. Единственное, чем мы сможем тебе помочь — это присутствие там вместе с ней, но вряд ли эта помощь будет существенной.

— Это будет полным… полной… это отвратительно, — пробормотал он, переваривая свалившуюся информацию.

— Кстати, — я, взмахнула волшебной палочкой, очищая стакан и посуду, в которой готовила, от всех улик. О том, что мы можем пользоваться в другой стране магией, случайно проговорился мистер Уизли, и мы все сразу же начали ей пользоваться. — Тебе лучше придумать более правдоподобное оправдание твоему побегу и фраза типа: «Эээ, мама, ну понимаешь…. эээ, ну так вышло» не сможет привести тебя к финишной черте живым и здоровым.

Как я и сказала, когда миссис Уизли спустилась на кухню, начался форменный допрос, и медленно работающий мозг Чарли явно не успевал за ходом его развития. Даже прибежавший на шум Артур не смог угомонить жену, и сейчас мы с ним вместе распивали кофе. Через двадцать минут я узнала предел покраснения Чарли, а так же грань его терпения.

— Довольно, мама, я выбрал эту работу и она мне нравится. Я хотел сказать об этом вам позднее, но раз уж так вышло, скажу сейчас. Ближайший год я, вместе с еще несколькими драконологами, проведу на Северном полюсе, изучая льдистых драконов. И никто, слышишь меня, — НИКТО — не сможет меня от этого переубедить. И я уже давно не маленький мальчишка, за которым нужно подтирать сопли, и закатывать истерики, когда я ухожу из собственного дома, — на этой громкой ноте он уронил стул и гордо удалился с кухни. Миссис Уизли в полной прострации смотрела вслед сыну. До нее, наверное, еще не совсем дошло, что он сказал, поэтому я решила быстрее ретироваться прочь. Что же, день начался не плохо!

На военном положении мы прожили почти неделю: Чарли подчеркнуто холодно держался с матерью, и если ему нужно было что-то сказать ей, то он говорил это сначала кому-нибудь из нас, а уж мы, в свою очередь, передавали ей. Миссис Уизли зачастую использовала всех нас с точно такой же целью. В один из чудных августовских дней, когда дождь зарядил с самого утра, я смогла найти Чарли на крыльце дома. Он подпирал стену и бессмысленным взором смотрел на пелену дождя.

— Давай на чистоту, — от моего голоса Чарли вздрогнул, он явно не ожидал увидеть кого-нибудь рядом с собой.

— Давай, но только при одном условии: ты задаешь всего три вопроса, а я в свою очередь тоже имею право задать тебе три вопроса. Так что на каждый твой вопрос я буду задавать свой, — ну прямо Шерлок Холмс на пенсии. Я кивнула и дала ему право задать вопрос первым.

— Тебе понравилось здесь? — он махнул рукой, показывая куда-то в поле, окутанное пеленой дождя.

— Это, в сущности, зависит от того, какой будет последняя неделя моего пребывания здесь. Но да, мне понравилась Румыния и все, что ты для нас сделал. Почему ты не выбрал профессию аврора? — я начала издалека!

— На эту профессию с самого детства в нашей семье наложено табу. Я люблю животных и решил, что буду их изучать. А драконы — они великолепны. Они совершенно не предсказуемы. Вот тебе уже кажется, что ты его приручил, но в ту же секунду он делает что-то абсолютно другое, а не то, что ты приказываешь. Они — чудные животные. Ты встречаешься с Роном?

— Что?! — пожалуй, не надо было так громко и возмущенно орать, а то Чарли даже подпрыгнул от моего вопля. — Он только мой друг и ничего больше. Он мне как брат! Дадли, конечно, он по всем пунктам уступает, но на троюродного потянет. Тоже мне нашел, что спросить. С тем же успехом мог спросить, нет ли у меня групповухи с близнецами, — он вопрошающе изогнул бровь, чем и заработал удар по ребрам. — Ты действительно уедешь на целый год на Северный полюс?

— Да. Это прекрасный шанс изучить драконов того вида, который там обитает. К тому же все документы по моему переводу туда уже приготовлены и подписаны. Первого сентября я отправляюсь туда. В сущности, в июне, командировка уже закончится, но я все равно проведу там достаточное количество времени. Надеюсь, я не надоел тебя за все это время?

— Нет, конечно, не надоел. Ты самый интересный из всех братьев Уизли, которых я знаю. Я, правда, еще не видела Билла, но думаю, ты все равно останешься первым. Ты же в любом случае хорош! — мы рассмеялись, пришла моя очередь задавать последний вопрос. — Чарли, ты выбрал эту профессию, чтобы быть дальше от Англии?

— Моя мать неугомонная женщина, ты и сама это уже прекрасно знаешь. Она назойлива и не терпит, когда ей перечат. В мой последний учебный год эта ее опека превысила норму, которую я мог терпеть, поэтому я сразу же подписался на изучение драконов в Румынии. Эта страна достаточно далеко от Англии, а у нашей семьи нет таких средств, чтобы навещать меня. Здесь я получил свободу, но когда злость поутихла, я стал скучать по семье, но не по упрекам моей матери, которые я даже в ее взглядах в мою сторону вижу. Если она не говорит это вслух, то говорят ее глаза: «Ты выбрал не ту профессию, ты живешь слишком далеко, твоя работа слишком опасна, у тебя до сих пор нет девушки». Не будь она такой назойливой и нетерпимой, я бы с удовольствием нашел работу в Англии, тем более последние полтора года меня тянет в эту страну.

— У тебя будет почти год, чтобы решить скрываться ли вечно или просто начать жить как хочется тебе, там, где хочется тебе, потому что тебе так хочется, а не наперекор кому-то, — вот это загнула! Мел, да тебе бы книги писать на заумные темы.

— Точно. Раз уж моя матушка жаждет увидеть вольеры драконов и драконологов за работой, то, пожалуй, в один из солнечных дней на будущей неделе, я её туда отведу. Надеюсь, ты будешь меня от нее защищать? — очаровательно улыбнулся он, и мы рассмеялись. Да, последняя неделя в Румынии обещает быть интересной!

Чарли собрался с духом, только на третий день после нашего разговора, и, к безграничной радости близнецов, которые уже давно хотели как-нибудь кому-нибудь насолить, мы отправились в лагерь. Огромные вольеры для драконов были огорожены простыми деревянными заборами. На возмущенный оклик миссис Уизли Чарли пояснил, что после забора идет магический купол — а забор, как предупреждение, напоминает, что на огражденную территорию лучше не заходить. В одном из вольеров как раз был дракон и группа волшебников носились вокруг него, то ли раздражая животное, то ли пытаясь его взбесить — я не совсем поняла их тактику. Кроме нас за этим чудным процессов наблюдали другие волшебники — работники лагеря. Они, привалившись к забору, с хохотом комментировали каждое действие ребят в вольере. Чарли должно быть специально отвел нас подальше от них, чтобы люди, с которыми он работает, ненароком не услышали воплей его матери о дурости их профессии.

— Мелисса! — совершенно неожиданно для самой себя и окружающих, я оказалась в чьих-то крепких объятиях и была поднята в воздух. Когда я оказалась на земле и была выпущена из объятий, то, наконец, смогла развернуться и увидеть, кто же был так рад встрече со мной. Оказалось, что это был Алекс Фрис, один из тех немногих драконологов, которых я знаю. Алекс лучезарно улыбался, оголяя прорехи между передними зубами. Неужели, в магическом мире так сложно вставить выбитые зубы? Помимо Фриса здесь еще был и Кристофер Норк и Доминик Лори. Ребята тоже обняли меня. Разворачиваться к семье Уизли и видеть их удивленные лица, совершенно не хотелось. Черт, бывает же такое — тебя палят именно тогда, когда ты уже думаешь, что все обошлось!

— Ээээ, — Чарли абсолютно не знал, как выкрутится из этой ситуации, и до его друзей, наконец, дошло, что мы все попали впросак. — Позвольте представить вам моих друзей: Кристофер Норк, Доминик Лори и Алекс Фрис, — представляя Алекса Чарли, так сверкнул в его сторону глазами, что теперь почти всем стало понятно, что дело пахнет керосином.

— Очень приятно с вами познакомится, молодые люди, — холодный, осторожный тон миссис Уизли заставил всех ее детей съежиться в предвестии бури. — Разве вы знакомы с Мелиссой? — ну вот, и до меня дошла очередь огребать по шее.

— Кто же с ней не знаком — это же Мелисса Лилиан Поттер, девочка — которая — выжила! — Кристофер попытался свести все произошедшее к шутке. — Каждый уважающий себя англичанин знает её, — жалко у них транспаранта с надписью: «Фан-клуб Мелиссы Поттер!» в руках нет. Может, тогда действительно бы все обошлось.

— Должно быть, Чарли решил показать вам заповедник? Вы уже видели нашу гордость — серного хвосторога? — Доминик решил взять ситуацию в свои руки, и подкупающе улыбаясь, повел нашу группу вперед, непрестанно рассказывая что-то о заповеднике.

— Алекс, ты идиот! Что, так сложно было догадаться, что никто из них, кроме Рона, не знает о том происшествии? — злобно спросил Чарли шагая рядом со мной и другими драконологами. Миссис Уизли поминутно оборачивалась, бросая на нас не предвещающие ничего хорошего взгляды.

— Да мы как-то не подумали, Чарли. Просто увидели тебя и Мелс, и решили поздороваться, — виновато оправдывался Кристофер.

— Ладно, еще не произошло ничего страшного, и не произойдет… наверное, — мне не хотелось, чтобы Чарли ругался с друзьями из-за такой глупости, так что я решила выгородить их всех. — Я очень рада вас всех видеть! — Крис и Алекс заулыбались.

Весь день наша пятерка собутыльников привлекала внимание Молли. Мы с Чарли сразу же поняли, что вечером, когда мы все вернемся домой, нас будет ждать тотальный допрос, поэтому сейчас просто веселились. Пока Крис, Доминик и Чарли отвлекали на себя внимание всей семьи Уизли, Алекс показал мне любимца Хагрида.

— Бешеная дракониха! — с благоговением произнес Алекс, пока мы наблюдали, как животное с остервенением роняло деревья.

— Так ЭТО девочка?! — не веря, переспросила я. Хагрид будет в шоке, его малютка дракончик оказался самкой.

— Да, — рассмеялся драконолог, и мы поспешили вернуться назад к семье Уизли, пока мою пропажу не засекли.

— Ну как она тебе — красавица? — спросил Доминик сразу же, как мы вернулись.

— Да уж, как была исчадием Ада, так и осталась, — наш дружный хохот, принес новую волну испепеляющих взглядом миссис Уизли.

День, к сожалению, близился к концу, и нам пора было возвращаться домой. Ребята проводили нас до самого дома Чарли, наверное, думали так загладить свою вину. Ужин прошел относительно спокойно: близнецы и Рон с Джини галдели так громко и весело, что не давали Молли сосредоточится на нас. Но каждый прекрасно понимал, что скоро миссис Уизли соберется, и тогда, пожалуй, и я с удовольствием захочу провести годик на Северном полюсе. Но, к всеобщему удивлению, Молли не смогла собраться с мыслями по окончанию ужина, и мы юркнули с кухни, поспешив скрыться с ее глаз.

Всем известно, что жизнь состоит из черных и белых полос. Так вот, моя с Чарли злющая черная полоса смогла прижать нас к стене в гостиной дома и, нависая над нами, требовала объяснений. Артур попытался было успокоить жену, но и сам схлопотал за то, что разрешил Чарли уехать в эту дикую страну, чтобы изучать этих отвратительных животных. Близнецы, тихо хихикая, наблюдали картину разворачивающегося сражения из коридора. Скорее всего, вместе с ними был и Рон с Джини. Мне кажется, только Перси не посчитал нужным встрять в произошедшее и сейчас читал какую-нибудь книгу наверху.

— Миссис Уизли, что Вы, ей богу, так всполошились. Подумаешь, друзья Чарли мои фанаты — это же вроде бы не карается законом, — что-то я не с того начала. Надо было сразу же бухаться на колени и просить прощения. Хохот ребят из коридора был явственно слышен всем. Мистер Уизли улыбнувшись, поспешил отвернуться от жены.

— Нет, это все непросто так, — Молли на секунду умолкла, набирая воздуха в грудь. — Я весь день за вами наблюдали: вы веселились, шутили и посмеивались друг над другом, как будто давно друг друга знаете. К тому же, вы с Чарли с самого первого дня вели себя странно, будто вам есть, что скрывать, — черт, бывает же такое, когда все твои попытки что-то скрыть с треском разлетаются в клочья.

— Мама, хватит выдумывать. Когда мы с Мел были в магической аллее в Брашове, то встретили ребят, и я познакомил их. Надеюсь, в этом моем поступке нет ничего криминального, — изображая возмущенную невинность, говорил Чарли. Не знаю почему, но мне вдруг стало весело. Это же какой-то абсурд: миссис Уизли, казалось, может найти какие-то тайны и заговоры даже там, где их нет. Теперь понятно, почему Билл и Чарли захотели жить и работать так далеко от дома. Мне вдруг захотелось выкинуть что-то совершенно безумное, чтобы выйти из этого допроса победителями, а Молли так и не узнала бы правды. На обдумывание гениального плана хватило полминуты и ржущей морды Шизика, наблюдавшей за мной с кресла.

— Чарли — дорогой, хватит оправдываться. Раз уж нас раскрыли, то можно ничего не скрывать. Все равно когда-нибудь им бы пришлось узнать о наших отношениях! — не знаю, как мне удалось сказать эту фразу ровным голосом, не расхохотавшись. Застывшая с раскрытым ртом фигура миссис Уизли вызывала у меня дикие приступы смеха. Гогот ребят из коридора разносился по всему дому, и я поспешила выйти прочь из комнаты, чтобы ничего не испортить своих смехом.

— Я бы предпочел, чтобы они все узнали, когда получили приглашения на свадьбу! — Чарли вошел во вкус игры и добил своей репликой вышедшую было из ступора миссис Уизли. Дальше катающихся по полу близнецов мне уйти не удалось, и я, спустившись по стеночке на пол, рассмеялась вместе с ними. Невозмутимый Чарли вышел из гостиной, закрыв за собой дверь, и присоединился к нашей компании смеющихся психопатов.

— Хагрид будет вечно нам должен! — просипел через смех Рон.

— Что-то случилось? — спустившийся со второго этажа Перси настороженно смотрел на нашу компанию, что вызвало еще один приступ хохота.

— Нет, я так больше не могу, я сейчас лопну! — Джини сделала глубокий вздох, вставая с пола. — Идем, сестренка, расскажешь мне, с чего начался ваш бурный роман, — смеяться уже было больно, но никто не мог остановиться. Фред толкнул Джорджа в бок, привлекая внимание.

— Я же тебе говорил, что она будет членом нашей семьи, — Рон прыснул, поднимаясь, чтобы присоединится к нам с Джини.

— Точно, — весело протянул Джордж. — Теперь у нас есть вечный заступник!

— Придурки — это же была шутка, — Чарли умудрился пнуть сразу обоих братьев, заставляя их успокоиться.

— Не порть нам малину, Чарли. Мы уже составили список от чего нас надо прикрывать! — все же нам всем удалось скрыться из коридора по комнатам раньше, чем миссис и мистер Уизли вышли из гостиной.

Три дня до нашего отъезда в Англию пролетели совершенно незаметно и были очень тихими и спокойными. Молли все время присматривалась ко мне и Чарли, отчего всем ее детям хотелось смеяться. Хорошо хоть меня на «серьезный» разговор не вызывает — вот тогда я бы точно не выдержала.

Оказалось, что портал, который должен был отправить нас в Англию, может сработать только на километровом расстоянии от заповедника. То есть на том же пятачке, где мы оказались, когда переместились сюда. Это место, к слову, оказалось пунктом перемещений.

— Пока, милый! — усмехнулась я, глядя на Чарли, как раз так, чтобы миссис Уизли услышала эту фразу. Рон попытался скрыть свой смех за кашлем, близнецы себя такими вещами не утруждали и просто рассмеялись.

— До встречи… — портал сработал, и мне не удалось услышать окончание фразы. В Англии портал был настроен на полянку недалеко от дома Уизли. Сириус уже ждал меня, чтобы забрать на оставшуюся неделю к себе.

— Сириус, нам надо серьезно поговорить! — выпалила миссис Уизли, как только крепко встала на ноги. Черт, так вот почему меня не вызвали на «серьезный» разговор.

— Ничего, сестренка, на этот раз мы тебя прикроем! — Близнецы хохоча, похлопали меня по плечам. Как, интересно было бы узнать?

~~~

* * *

~~~

— До встречи, любимая! — только и сказал я, когда сработал портал. Постояв еще немного на площадке, я поплелся домой. Я прекрасно знал, что это были всего лишь шутки, чтобы позлить маму, чтобы не выдать тайну о контрабанде драконами. Но как же мне нравилось, когда Мелисса усмехалась, называя меня: милым и дорогим. Впереди у меня почти год, чтобы упиваться воспоминаниями об этом лете.

Черт, бывает же такое, что влюбляешься раз и на всю жизнь!

В разных семьях разные традиции. Вот, например, в моей семье мы никогда особо не празднуем мой День Рождения: просто скромное чаепитие. В семье Флер, когда вейла находит человека, которого полюбила и с которым разделит всю оставшуюся жизнь, она сжигает лепестки дюжины алых роз. В семье Малфоев считают очень важным, чтобы наследник семьи объездил коня. В семье Уизли — вязаные свитера на Рождество. Только в семье моего крестного странные традиции. И я очень бы не хотела, чтобы ежегодное опоздание на поезд стало одной из них.

— Сириус, где вас носило? Поезд уехал уже десять минут назад! — воскликнула Стефани, когда мы залетели на платформу 9 и3/4. Хорошо, что хоть Том отправился вместе с матерью и сейчас спокойно едет в поезде.

— Просто мы встретили моего старого знакомого, и я заболтался, позабыв о времени, — виновато начал Сир. Старым знакомым моего крестного был летающий мотоцикл, на котором мы гоняли значительно больше положенного времени.

— И что же это был за старый знакомый? — окидывая мужа ревнивым взглядом, начала заводиться Стеф. Такие пикировки между ними не были редкостью и чаще всего заканчивались тем, что супруги расходились в разные части дома, раздосадованные друг на друга. Чувствуя себя немного лишней, слушая этот милый обмен любезностями, я с преувеличенным интересом осматривалась по сторонам. Ничего примечательного, к сожалению, на платформе не было.

— Мелисса! — громкий радостный вопль заставил меня резко развернуться, чтобы не попасть впросак, как вышло с драконологами. Оказалось — это была Аполлин, мать Флер. Обняв и расцеловав меня, вейла, наконец, обратила внимание на бросающих друг на друга злобные взгляды взрослых.

— Позволь представить тебе моего крестного — Сириуса Блэка — и его супругу — Стефани Блэк, — пока они обменивались рукопожатиями, а Стеф еще и прикидывала в уме, не эта ли женщина оказалась встреченной старой знакомой ее мужа, я продолжила. — А это Аполлин Делакур.

— Ах, так вы французские друзья Мелс! — слишком радостно воскликнул Сириус. По тому, каким взглядом его наградила Стеф, и мне, и Аполлин, заметившей это, стало понятно, что, как только они останутся вдвоем, крестного будет ждать превосходный разбор полетов.

— Верно, мсье, — кивнула Аполлин и развернулась ко мне. — Я была очень рада увидеть тебя, Мел, но, к сожалению, мне уже пора бежать, скоро будет время перемещения моего портала. Девочки просили передать тебе огромный привет, — еще раз расцеловав меня, вейла поспешила к небольшому зданию на перроне.

— Передавайте привет и им! — успела крикнуть я, пока Аполлин не забежала внутрь. Развернувшись к крестному, я снова стала свидетельницей их закипающей перебранки.

— Кончай, Стеф, а то так я никогда не попаду в школу. Ни с кем мы не встречались, просто мы потеряли счет времени, пока гоняли на мотоцикле. И Аполлин Сириус не знает, он впервые увидел ее сегодня, так же, как и ты. Так что, мир, дружба, лакричная палочка?! — Шиз присвистнул, но решил не комментировать мой способ примирения этой парочки. Но, по всей видимости, до уровня Ремуса я еще не добралась, так как супруги продолжали сверлить друг друга недовольными взглядами. — Я могу позвать Ремуса, — как ни в чем не бывало пропела я.

— Предательница! — беззлобно воскликнула Стеф, направляясь к выходу с платформы.

— Я тоже тебя люблю, милая! — крикнула я в ответ прежде, чем она аппарировала. Сириус закатил глаза, всем своим видом выражая возмущенную мысль: «Женщины! Они бессмысленны и беспощадны!» За что заработал от меня сильный хлопок по животу. Усмехнувшись, Сир обнял меня, и мы переместились в Хогсмит. Ох, как же я не люблю этот способ передвижения. Коротать время до прибытия поезда решили в Трех метлах за кружечкой сливочного пива. Начиная с третьего курса, ученикам школы по выходным было разрешено посещать деревню. Мое разрешение подписывала тетя, но Сириус не удержался и подписался ещё и сам на обороте разрешения. В баре мы устроились за неприметным от входа столиком, но нам вход в бар был виден прекрасно. Когда зашла влюбленная парочка, Сириус прыснул, подавившись пивом.

— Ха, никогда не забуду, как Молли высказывала мне свои предположения на счет тебя и Чарли. Я был готов лопнуть от смеха. Это же надо было такое предположить, что ты можешь влюбиться в Чарли Уизли. Кстати, ты так мне и не рассказала, почему вы разыграли весь этот концерт? — Сир придвинулся ближе, готовый слушать важную тайну.

— Чем Чарли так плох, что я не могу в него влюбиться? — в свою очередь спросила я, пододвинувшись к крестному, так что мы упирались друг в друга лбами.

— Да нет, он не плох, но ведь это было шуткой? — уже обеспокоенно спросил он.

— Да. Просто Молли так взбеленилась изо всего этого, что мне захотелось как-нибудь ей насолить, — Сириус понимающе усмехнулся. — А началось все из-за Хагрида. Он выиграл в карты драконье яйцо и решил вывести дракона у себя в избушке. Нам с горем пополам удалось его переубедить, и Рон написал письмо Чарли с предложением забрать животное. Они прилетели вчетвером за Норбертом, который оказался впоследствии Норбертой! Вот тогда мы все и познакомились. Но рассказывать Молли эту историю все равно, что самому надеть на шею петлю, — было бы только больше криков и возмущений. А так мы хотя бы неплохо повеселились!

— Ну вы, конечно, отожгли с Чарли. Между прочим, Фред и Джордж теперь считают тебя своей сестрой. Они очень хотели сорвать наш с Молли разговор, но, в конце концов, она заперла их в комнате, — в бар зашли местные мальчишки, еще не посещающие школу. Они громко спорили о преимуществах загонщика по сравнению с отбивалой. — Кстати, Мел, с этого года можно официально пробоваться в команду по квиддичу. Твой отец был прекрасным ловцом, а мать — одной из лучших загонщиц. Ты обязательно должна пойти на отбор.

— Мужчины не исправимы! — горестно вздохнула я.

Мы пробыли в Хогсмите до самого приезда поезда. Сириус сдал меня с рук на руки друзьям и аппарировал домой. Наверное, впервые в жизни в одной карете в школу ехали слизеринцы вместе с гриффиндорцами. Том с Роном еще с поезда что-то горячо обсуждали и никак не могли поставить в своем споре точку. Гермиона, я и Джини тихо обменивались новостями. Вернее, я рассказывала Герми правильную версию моих отношений с Чарли. Как странно звучит — «моих отношений с Чарли». Драко же старался вести себя тихо и прислушивался к обоим разговорам.

Распределение новых учеников шло своим чередом до того момента, пока в шеренге остался один довольно взрослый юноша. И смотря на него, мне невольно вспоминался совершенно другой парень. Джини смотрела на новичка настороженным, испуганным взглядом, невольно прильнув к сидящей рядом Гермионе. Оглянувшись на стол Слизеринцев, я заметила обеспокоенный взгляд Драко, направленный на меня. Пожав плечами, я перевела взгляд на поднявшегося директора.

— Я рад вам сообщить, что в этом году к нам в школу перешел новый ученик. Надеюсь, что вы тепло встретите его и поддержите, если вдруг что-то случится, — как-то слишком тепло произнес директор, пристально смотря на слизеринцев.

— Салазар Гонт, 7 курс, — сухо зачитала профессор Макгонагалл. Юноша сел на табурет, надев шляпу. Вердикт ее был быстрым: Слизерин. Очевидно, парня это устраивало. Он, гордо улыбаясь, прошел к рукоплещущему столу.

— Мелисса, Джини, что не так? — настороженный голос Гермионы заставил меня оторваться от наблюдения за Салазаром.

— С ним нужно будет быть поосторожнее, — близнецы, подслушивающее наш разговор, насторожились, глянув на подкупающе улыбающегося Гонта.

— Он копия того волшебника, который пытался управлять нами, — ответила Джини на невысказанный друзьями вопрос: «Почему?»

Директор снова встал, призывая к молчанию. Когда шум и переговоры стихли, он начал свою странную ежегодную речь.

— Добро пожаловать, мои милые. Надеюсь, этот год для всех нас будет удачным и веселым. Спешу сообщить, что у нас есть некоторые изменения в преподавательском составе. Место учителя по Защите от Темных искусств теперь занимает профессор Ремус Люпин, — все, кто знал Ремуса, радостно захлопали и засвистели, спустя пару секунд ступора к нашей небольшой группке присоединились и другие ученики школы. — Так же я должен сообщить, что Запретный лес все еще запретен. А так же, что список запрещенных в школе предметов находится в кабинете завхоза школы, и все желающие могут с ним ознакомиться, — интересно, хоть один желающий за последние лет тридцать был? — Ну, а сейчас пусть начнется пир!

Праздничный ужин прошел в мрачном перебрасывании взглядами с Драко и Томом. Салазар довольно быстро нашел общий язык со многими слизеринцами, и сейчас близ сидящие, открыв рот, слушали, что он говорил. За своими малоприятными мыслями я чуть не пропустила все веселье, которое творилось у нас. Лаванда Браун и Рон самозабвенно шушукались, не замечая никого вокруг, а близнецы, с явными наслаждением, передразнивали эту парочку так, что весь наш стол исходил на хохот. Только вот Гермионе это все, по-видимому, не очень нравилось. Она старалась не смотреть на Рона и Лаванду, но то и дело бросала на парочку колючие взгляды. Ну нет, Гермиона явно достойна большего, чем наш безголовый рыжий друг и рисовать ей его портрет я не собираюсь. Джини, также заметившая злые взгляды, бросаемые Гермионой, лишь пожала плечами на мой невысказанный вопрос и тихо пробормотала, обращаясь ко мне: «Я бы не хотела для Гермионы такого счастья, как Рон, она мне слишком нравится». Надо будет всё выяснить, но как-нибудь аккуратно. Когда праздничный ужин закончился, и пуффендуйцы устроили небольшой затор на выходе из Большого зала, кто-то ухватил меня за руку, увлекая в неприметный, ведущий на третий этаж, коридор.

— Он из кожи вон лез весь ужин, чтобы познакомиться с членами более влиятельных семей, — встревоженный голос Драко донесся до моих ушей. — Я напишу отцу, вдруг он что-нибудь знает о нем. Том напишет Сириусу. А ты постарайся быть осторожной, и пусть девчонка Уизли тоже ведет себя тихо, — Драко прижал меня к стене у поворота, выходящего в главный коридор.

— Хорошо, но и вы особо на рожон не лезьте, пока мы не выясним, кто он, — Драко кивнул, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Кстати, у меня не было возможность поздравить тебя с Днем Рождения, — уже в своей обычной спокойной манере произнес он. — Так что с прошедшим праздником, Мелисса! — он наклонился и поцеловал меня. Поцелуй был недолгим, но и не таким, как в прошлый раз. Вручив мне продолговатую коробочку, обернутую в темно-зеленую бумагу с серебристой лентой, Драко развернулся и пошел в свою гостиную. А я поплелась в свою, нагнав по дороге отстающих однокурсников. Гермиона, заметившая мою отстраненность, решила не спрашивать, что случилось, и просто вовремя дернула меня, чтобы я не наступила на пропадающую ступеньку.

Ворочаясь в своей постели, я никак не могла выбросить из головы двух парней, которые меня целовали. И никак не могла прийти к выводу, с кем из них мне понравилось целоваться больше. Драко в обоих случаях был уверен, что не получит от меня пощечины за свой поступок. Он был нагл, и целуется он сдержанно. А Чарли испугался, что я устрою скандал, и он был более… чувственным. Черт, что со мной творится, раз я думаю о таких вещах?! Черт!

Мальчики получили письма только через неделю. Сириус не смог выяснить ничего, что мы сами узнали благодаря чрезмерной словоохотливости Салазара. Сведения от Люциуса же были более интересными, но тоже не особо раскрывающими тайну поразительного сходства Тома Риддла и Салазара Гонта. Так что мы решили действовать по наитию и вести себя соответствующе, но все же стараться особо не попадать ему на глаза.

— Гермиона, я хотела с тобой поговорить, — Герми заинтересованно покосилась в мою сторону, но лекцию писать не перестала. Мне же было совершенно лень переписывать страницы учебника, которые монотонным голосом зачитывала учительница древних рун. Я и без того их знала. — Почему ты так злобно смотришь на Рона и Лаванду? Ну, развлекаются они, и пусть себе развлекаются…

— Я не смотрю на них злобно, — чеканя каждое слово, прервала меня Гермиона, всем своим видом показывая, что не намеренна говорить на эту тему. Чудно, значит придется отложить этот разговор до лучших времен. Лучшие времена наступили на уроке прорицания, когда Рон сел рядом с Лавандой. Гермиона сверлила его затылок таким гневным взглядом, что мне даже стало страшно за друга. Вдруг Герми подстережет его где-нибудь темным вечером на повороте. Когда она перевела взгляд на меня, я не успела изменить выражение лица с ироничного, на незаинтересованное, за что получила пинок по ноге.

— Он тебе нравится? — в этот момент профессор Трелони завыла что-то про гибель и смерть одного из учеников и наступающие темные времена. Мы с Гермионой одновременно перестали её слушать и вообще обращать внимание на происходящее на уроке, сосредоточившись на своих делах.

— Кто? — тактика строить из себя дурочку действует не всегда, сейчас я в этом убедилась на примере Гермионы.

— Альбус Дамблдор! — иронично пропела я. — Рон тебе нравится?

— Он…он… такой дурак! — если мнение девчонки о парне начинается именно с такой фразы, то дело можно считать решенным. Он ей нравится. — Он милый, но вряд ли считает нас чем-то большим простых друзей. Так что…

— Так что? — переспросила я. — Если он тебе нравится, почему бы тебе не сказать это ему. Или, по-твоему, будет лучше, если он ничего не будет знать, а ты будешь продолжать сверлить его гневными взглядами?

— Да. Он всего лишь мальчишка, а мне нужно думать об учебе, — отрезала Герми и попыталась сосредоточиться на прочтении главы из учебника по прорицанию.

— Ну и хорошо. Если честно сказать, я бы очень не хотела, чтобы вы встречались, — Герм изумленно посмотрела на меня поверх учебника. — Я имею в виду, Рон прекрасный человек, и он чудесный друг, но тебе нужен не такой как он. Так что мы еще обязательно найдем тебе стоящего молодого человека.

— Пожалуй, самый стоящий уже по уши влюблен в тебя, — усмехнулась Гермиона.

— Кто? — непонимающе спросила я. Почему, все кому ни лень знают обо мне больше, чем я сама?

— Чарли Уизли. Неужели ты не поняла этого? Он же смотрит на тебя таким влюбленным взглядом! Он за каждым твоим движением следил на Дне Рождении. Да и ваш поцелуй…

— Это была случайность! — смущенно прервала ее я. — И я не думаю, что Чарли в меня влюблен. А всё, что мы наговорили Молли, было просто шуткой, чтобы не говорить про дракона, — я оправдывалась! Я оправдывалась перед Гермионой из-за ее подозрений на счет влюбленности в меня Чарли! Ужас!

— Я думаю, это была довольно жестокая шутка, особенно для него, Мелисса. Если бы Рон смотрел на меня так, как Чарли смотрел на тебя — я была бы уже на седьмом небе от счастья! Подумай об этом на досуге, — никогда так не радовалась звонку с урока. Спускаясь на обед в Большой зал, я особо не смотрела по сторонам, задумавшись обо всем, что мне наговорила подруга, за что и поплатилась. Кто-то весьма сильный и большой врезался в меня, чуть не сбив с ног.

— Ох, извини. Я задумался и совершенно не смотрел, куда иду. Надеюсь, ты не будешь держать на меня зла? — голос и манеры у чуть не сбившего меня были потрясающими, так что, поднимая голову, я надеялась увидеть какого-нибудь когтерванца, но это был ученик совершенно другого факультета. Салазар приятно улыбался, смотря на меня. Что-то в его голосе, внешности, глазах располагало к себе, отчего хотелось соглашаться со всем, что он говорил, делать то, что он скажет. Но это было весьма иррациональное желание, и я подавила его в себе раньше, чем оно завладело мной полностью. Это было так странно, как будто рядом со мной была Флер, раньше я чувствовала такое только в ее присутствие.

— Ничего, мне тоже следовало смотреть, куда я иду, — выбравшись из его придерживающих объятий, я подошла к друзьям поджидающим меня. Мы дошли до Большого зала и сели за свой стол, ни разу не оглянувшись назад, и позволили себе это, только тогда, когда за столами всех факультетов набралось достаточно большое количество детей. Салазар вел себя, так же, как и всегда: лучезарно улыбаясь и разговаривая с одногруппниками. Зато Драко и Том отчаянно пытались привлечь наше внимание. Заметив, что мы смотрим в их сторону, Том мотнул головой в сторону выхода из Большого зала. Поняв намек, мы вышли из зала, ребята присоединились к нам чуть позже. Разумно решив, что не стоит разговаривать у всех на виду, мы повели слизеринцев в нашу тайную комнатку. Удобно расположившись на подушках, которые специально принесли ранее в комнату, мы начали совет.

— Маме удалось кое-что выяснить об этом парне, — начал Том, мрачно осмотрев нашу группку. — Его мать звали Сибилла Аристо. Она умерла от руки Темного лорда, ее тело распяли на главной магической площади Франции. Она была вейлой. Салазар долгое время жил у семьи, которая поклонялась Темному лорду. Их причастность в преступных действиях доказать не удалось, поэтому они не сели в тюрьму после падения Лорда. Но два года назад его опекуны «трагически» умерли, оставив ему все свое состояние. Он проучился еще один год во Франции, так как его не выпускали из страны из-за подозрений в причастности смерти опекунов. Когда все подозрения с него сняли, он переехал в Англию и перевелся к нам.

— Дела с его фамилией обстоят еще хуже, — продолжил делиться информацией с нами уже Драко. — Его опекуны были Касты. Девичья фамилия его матери Ройе. В свидетельстве о рождении имя его отца не указано. А Гонты — это магическая семья, ведущая свою родословную от Салазара Слизерина. Последний ее наследник умер задолго до рождения этого парнишки. Так что мама попросила быть осторожными с ним и ни за что не попадаться на его пути и не злить.

— Он может оказаться незаконнорожденным сыном незаконнорожденного сына, — задумчиво протянула Гермиона. — Но это все равно не объясняет его поразительное сходство с тем, кто пытался убить девочек.

— Кстати, я поискала в архивах школы, — Джини явно было неприятно это произносить. — Том Риддл учился в Хогвартсе и даже получил награду за особые услуги, оказанные ей. Но больше об этом человеке мне ничего не удалось выяснить. Он как будто пропал после того, как окончил школу.

— В общем, единственно, что мы выяснили из всех данных — это то, что не стоит с ним связываться, — Рон подытожил все собранные данные.

— Есть еще один малоприятный факт. Вы заметили, как легко он добивается внимания, и как легко все соглашаются с ним? — ребята кивнули, ожидая моих разъяснений. — Когда я столкнулась с ним, то он попытался меня зачаровать. По ощущениям это было похоже на то, как если бы рядом со мной стояла вейла. Но чары вейл более тонкие — они окутывают почти незаметно.

— Способности вейл передаются только девочкам, — категорически отшила мою версию Герми.

— Девочкам передается красота и возможность превратиться в гарпию для защиты. Мальчики тоже могут унаследовать кое-что от матери. Так что он может и обладать даром подчинения. Не таким тонким, как у вейл, конечно, — авторитетно заявил Драко в своей обычной растягивающей манере. Итого, теперь мы имеем непонятного субъекта с даром подчинения вейлы. Чудно!

Больше всего в этом году мне нравились занятия по древним рунам, если не брать в расчет монотонный голос преподавательницы, и занятия по Защите от Темных искусств. Ремус прирожденный преподаватель. Все его занятия были познавательными: если мы не разучивали какие-то новые заклинания, то мы изучали что-нибудь интересное из истории этого предмета. Но все же, практических занятий было намного больше по сравнению с теоретическими.

— Сегодня у нас будет лекция, — класс разочарованно вздохнул, Ремус усмехнулся. — Но если вы хотите, то сможете попытаться выучить одно новое заклятие. Итак, класс, что вы знаете о дементорах?

— Они охраняют Азкабан, — раздался веселый возглас с галерки слизеринцев.

— Верно. Что еще? — Гермиона явно что-то знала, но не стремилась поднимать руку. Больше никто, наверное, и не желал поделиться с классом информацией.

— Дементоры охраняют Азкабан, как это уже было сказано, — начал лекцию Ремус. — Но волшебники боятся их не из-за этого. В конце концов, Азкабан охраняют еще и люди. Дементоры — это темные существа, которые питаются человеческой радостью. Они вытягивают из человека все светлое и радостное, что было в его жизни, оставляя лишь горестные воспоминания. Но кроме воспоминаний дементор может забрать у человека и душу. «Поцелуй дементора» — один из способов карать преступников, — пожалуй, это слишком угнетающая тема для лекции в такой прекрасный осенний денек. — Есть один способ защититься от действий дементоров — заклятие Экспекто Патронум. Оно вызывает защитника, сотканного из светлых радостных воспоминаний, который отгоняет дементоров. А сейчас, давайте законспектируем параграф, — пока все ученики скрипели перьями, Ремус сосредоточенно зачаровывал какой-то предмет, находящийся у него в сундуке. — Так, надеюсь, вы уже все законспектировали? Да? Хорошо, тогда давайте выучим движение волшебной палочки для этого заклятия. Прекрасно, но запомните, для того, чтобы это заклятие создать, нужно думать о самом светлом и чистом воспоминании, о том, что сможет защитить вас. Сначала мы потренируемся так, затем я предоставлю вам стимул, — какой стимул Люпин может нам предоставить, никто не понял, так что все начали увлеченно пробовать создание заклятия. Кабинет заполнил гомон из множества голосов, на разный лад произносящих одну и туже форму заклятия. К концу занятия серебристая дымка получилась только у Тома.

— Очень хорошо, а сейчас я покажу вам, как выглядит дементор, — ученики, стоящие в первых рядах рядом с профессором, отшатнулись, и получилось так, что я, Герми, Рон, Том и Драко остались в первом ряду в одиночестве. Рем усмехнулся и продолжил прерванную всеобщим страхом речь. — Разумеется, он не настоящий, а всего лишь зачарованный богарт, но чувство угнетения вы почувствуете весьма ощутимо. Те, кто уверен в своих силам, могут попытаться вызвать защитника.

Ремус слегка отстранил нас и открыл сундук. Сначала мы даже не понимали, что за черная клубящаяся тварь пытается выбраться наружу, но потом до нас дошло, что это было. Наверное, в былые, очень давние времена, это был человек в балахоне, но сейчас ЭТО мало на него походило. Сухие всасывающие вдохи наводили чувство страха и, к своему удивлению, я обнаружила, что все радостное и веселое, что было в моей жизни, куда-то испаряется, и остается только уныние. А еще я слышала голос где-то совсем далеко, но слышала: «Мы можем еще разрешить все миром….» — шипел злой холодный тембр, болью разносясь по моим мыслям.

Показав нам полу-дементора, Рем загнал его обратно в сундук, попросив напоследок потренироваться в вызове заклятия. Когда все ученики покинули кабинет, я подошла к Люпину.

— Мелисса, ты что-то хотела? — устало собирая свои вещи со стола, спросил он.

— Я бы хотела научиться этому заклятию, — упрямо сказала я, смотря в его глаза. Ремус улыбнулся как-то слишком печально и кивнул.

— Тогда давай начнем заниматься через неделю. Я тогда как раз уже буду здоров, — Рем всегда резко заболевал в определенные дни месяца, и тогда его заменял Снейп, как будто мало его нам на зельях. Понимающе кивнув, я вышла из кабинета и побежала на трансифгурацию.

Сириус рассказал мне, что не так с нашим милым другом. Ремуса в детстве покусал оборотень, но Дамблдор решил, что из-за этого ребенок не должен страдать, и его приняли в школу, посадив на ее территорию дракучую иву, чтобы Рем мог уходить в тайное местечко во время своих превращений. Когда его друзья узнали о его болезни, они не отвернулись от него, а стали изучать анимагию, чтобы быть рядом с ним, когда Люпин будет превращаться в волка. Узнав, что Рем оборотень, я еще сильнее захотела стать анимагом. Правда, пока у меня не выходили расчеты своего животного: получалось что-то странное то ли собака, то ли кошка — в общем, из меня плохой счетовод.

На трансфигурацию я все-таки опоздала, за что получила пару штрафных очков и первой должна была показать выполнение домашнего задания. Жизнь не справедлива!

В отборе в квиддичную команду я решила не участвовать, зато Рон пробовался и с треском провалился из-за близнецов, которые только и делали, что сбрасывали его с метлы. У слизеринцев дела обстояли намного лучше: Драко стал ловцом, Том — загонщиком. Кубок снова уйдет в подземелья! Не попав в команду, я получила много свободных вечеров, которые могла потратить на освоение заклятия патронуса. К тому же у меня было не так много предметов, как у Гермионы, которая, только и делала, что занималась. Причем, она каким-то образом успевала посещать и те занятия, которые шли одновременно. Как это происходило, я не знала и не стремилась узнать. Так что когда Герми в очередной раз открывала древний талмуд по какому-то предмету, я шла на занятие с Ремусом.

— Это высшая магия, Мелисса, так что нет ничего странного, что у тебя не получается, — примеряющее произнес Рем протягивая мне уже чуть ли не сотую плитку шоколада.

— Точно, и поэтому я уже почти месяц не могу его выполнить. У меня даже дымки не получается — я безнадежна, — упав на парту, пробормотала я. От шоколада уже тошнило, так что смотреть на задумчиво кусающего конфету Люпина мне не хотелось.

— Попытайся найти другое воспоминание — может быть, тогда получится, — эту фразу можно было считать коронной в наших с ним встречах. По-моему, проще стать анимагом.

Я испробовала уже все веселые или радостные воспоминания, и теперь даже не знала, о чем и думать. К тому же, меня смущал тот факт, что, когда Ремус долго не отгонял полу-дементора, я начинала слышать голоса и, порой, я не стремилась создать заклятия именно потому, что мне хотелось услышать что-то еще. Я уже поняла, что слышу двух человек: мужчину и женщину — они спорят, а в конце мужской смех. Это было странным и… мне нравился женский голос. Он был очень приятным — я специально доводила до того момента, когда услышу его, и только потом пыталась призвать патронуса, но, к сожалению, к этому моменту воскресить хоть одно светлое воспоминание у меня уже не получалось.

— Ладно, давай ещё раз, — Ремус покорно выпустил дементора из сундука. Знакомое чувство холода и отсутствия всего живого внутри. Голоса начали звенеть в моих ушах. Я слышала уже такое знакомое, ехидное: «Зачем мне мир, который придется делить с кем-то?» и пыталась сосредоточиться на чем-то светлом. — Экспекто Патронум! — серебристая дымка появилась впервые за целый месяц наших мучений. От этого происшествия мне стало радостно, и дымка засияла ярче.

— Молодец! Видишь, просто нужно было выбрать более сильное воспоминание, — радостно засмеялся Люпин, протягивая мне плитку уже такого ненавистного черного шоколада. Да, нужно было выбрать нужное воспоминание.

Я умудрилась попасть впросак уже под самое Рождество. Наверное, именно поэтому и попала, потому что расслабилась и перестала следить за тем, как нужно себя вести. Заклятие патронуса уже получалось у меня, если конечно облако, которое никак не желало формироваться в заступника, можно считать отменно выполненным заданием. К греху своему сознаюсь, что счастливые мысли, которые вызывали эту дымку — это два поцелуя с Драко. Теперь мне даже как-то совестно смотреть на него. Но у меня созрел корыстный план, как сделать так, чтобы защитник, наконец, сформировался во что-то.

Возвращаясь с одного из дополнительных занятий с Люпиным, я медленно брела по коридорам замка, никак не желая смириться со своим очередным поражением и идти в гостиную. Так что нет ничего удивительного в том, что я пошла на чей-то голос в коридоре. Особенно если учесть, что обладателем этого голоса оказался Салазар.

— Так что ты решил? Мы не будем предлагать дважды, каждый должен сделать выбор: за или против, — никогда раньше не слышала у Гонта такого холодного и злого голоса. Заглянув за угол, я смогла рассмотреть, что Салазар нависал над каким-то учеником, угрожая ему волшебной палочкой, прежде чем кто-то зажал мне рот и затащил в нишу. Выждав ровно столько, чтобы понять, что я не буду орать, как резанная, рука от моего лица была убрана, и мой похититель отпустил меня. Развернувшись, я спокойно посмотрела на настороженного Драко. Спор за поворотом обещал перейти в драку, так что вряд ли они расслышат наш разговор.

— Как ты узнала, что это я? — спросил Драко, притеснив меня в нище так, чтобы самому быть на выходе и подсматривать за происходящим.

— У тебя запоминающийся парфюм. Кстати, я так и не смогла еще поблагодарить тебя за подарок на День Рождения, — со стороны Драко было очень любезно вообще о нем вспомнить. А уж шикарная тетрадь для рисунков в переплете из кожи драконов — это верх совершенства.

— Я рад, что тебе понравилось. Я вообще рад, что ты его приняла, — он усмехнулся, когда из коридора донесся звук удара. — Что ты потеряла в этом коридоре сегодня? Я думал, твое занятие с Люпином завтра.

— Ремус его перенес. По дороге в гостиную я услышала голос и решила узнать, что происходит. А что забыл ты?

— Обычно я слежу за тобой, когда ты возвращаешься с занятий, чтобы знать, что все хорошо, но сегодня я не знал, что у тебя будет занятие и следил за Гонтом. Он подбивает семикурсников вступить в ряды Пожирателей Смерти! И знаешь, Мелс, у него неплохо получается. Уже большая часть седьмого курса согласились на его увещевания! Этот псих, по всей видимости, хочет стать новым Темным Лордом!

— Так ты следишь за мной? — хм, до меня дошла только часть его слов, и та не относящаяся к делу. Драко оторвался от наблюдений и посмотрел на меня.

— Да, я же должен знать, что с тобой все в порядке, — интересно, а спокойствие и самоуверенность все Малфои с молоком матери впитывают, или это как-то по-другому передается?

— А зачем тебе это? — Драко подошел совсем близко, так что теперь и в без того маленькой нище было совсем мало места… да и воздуха.

— Потому что… — я прильнула к нему совсем близко в ожидании ответа. — Ты мне нравишься, — Драко оставалось только наклониться, чтобы поцеловать меня. Чуть глубже, чуть более открыто, чем всегда — чуть слаще, чем обычно, чтобы, наконец, точно вызвать патронуса. Черт, Мелс, чем ты думала, когда выбирала Гриффиндор, а не Слизерин?! Ну, даже хорошо, что не пришлось воплощать свой гениальный план для того, чтобы выманить Малфоя на еще один поцелуй. Оторвавшись друг от друга, мы как раз смогли услышать, как, четко чеканя шаг, Салазар скрылся, а второй хнычащий студент остался там.

— Нам тоже надо идти, встретимся после каникул, — Драко кивнул и посторонился, пропуская меня вперед. Он довел меня до гостиной и ушел, только тогда, когда я предстала перед Полной Дамой.

Пока эйфория от всего произошедшего со мной не прошла, я поспешила в ванную комнату, где точно никого не должно было, чтобы попытаться вызвать патронуса. Знакомая серебристая дымка получилась сразу же, но образ никак не формировался, чтобы я ни вспоминала. Если уж то, что только что произошло, не достаточно счастливое воспоминание то, что тогда нужно?

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и, вспомнив то время, когда я была удивлена и мне, действительно, было весело, произнесла заклятие. Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на небольшого серебристого дракончика, который парил передо мной. Ох, черт, что же со мной творится, что для того, чтобы вызвать патронуса, я думала о Чарли и… о том, как он целовал меня. Черт! Что со мной происходит?!

Это Рождество Блэки решили праздновать вместе с Малфоями. Так что основательно поразмышлять над тем, что со мной происходит, я не смогла. Да и не хотела, наверное. Все это было для меня слишком непривычно. Гораздо проще было бы, если бы мне кто-нибудь сказал, что я должна найти какое-то заклятие, которое должно воскрешать мертвых или уничтожить какую-то вещь, чтобы все могли жить спокойно. Я бы тогда тут же начала поиски. Да вообще, загрузил бы меня какой-нибудь работой, лишь бы не думать, что я мечусь между двумя молодыми людьми и не знаю по какой причине.

Драко и Том разумно решили не попадаться на глаза взрослых, а мне меньше всего на свете хотелось быть в обществе мальчишек. Так что я безвылазно засела в библиотеке и за два дня выполнила всю домашнюю работу, заданную на каникулы. Еще два дня я просто читала все книги, попадающиеся на глаза.

— Мне кажется, ты избегаешь кого-то? — Нарцисса смогла выловить меня как-то вечером за прочтением очередного талмуда. Присев рядом со мной на диван, она улыбнулась, наблюдая за тем, как я читаю. Не люблю, когда так на меня смотрят, все время кажется, что они ждут, когда я ошибусь или собьюсь с ритма. Захлопнув книгу, я повернулась к Нарциссе, которая как-то слишком счастливо смотрела на меня.

— Нет, просто на каникулы много задали, — эта древняя как мир отмазка точно должна была подойти.

— И именно поэтому ты сейчас читаешь книгу о драконах? Не знала, что в Хогвартсе стали преподавать уход за этими существами, — миссис Малфой улыбнулась, подмигивая мне. — Как ваши отношения с Драко? — и к чему, интересно, такие вопросы?

— Мы с ним… ладим, — да, пожалуй, наши с ним отношения можно охарактеризовать именно так. Как их назвать по-другому я не знаю.

— Значит, ты прячешься здесь не от него, — Нарцисса придвинулась ближе и забрала у меня книгу из рук. — Тогда от кого, Мелисса? — знала бы я ответ, не сидела бы тут.

— Иногда приятно побыть просто одной, — за этим ответом же не должно последовать никаких дальнейших вопросов.

— Хм... Ты так похожа на мать, — Нарцисса протянула это задумчивым тоном, накручивая прядь моих волос на палец. — Лили тоже всегда запиралась в обществе книг, когда не знала, как поступить. Она всегда говорила, что книги и их тишина лучшие помощники в любовных делах. Твоя мать очень любила перечитывать одну книгу. Она, наверное, знала ее наизусть, но все равно перечитывала раз за разом, и очень не любила, когда ее отвлекали от этого занятия. А мне та история не очень нравится — слишком счастливая. Таких, в нашей жизни, не бывает, — она очертила своими длинными холодными пальцами мои скулы и быстро встала с дивана. — Не просиди здесь все каникулы. Мужчины, какими бы они ни были, не достойны таких переживаний.

Хм, какое разумное предостережение! Особенно, если учесть, что я переживаю из-за ее сына. Черт!

Каникулы, прошедшие в затворничестве, не принесли мне облегчения и не дали расслабиться, так что начало нового триместра было просто отвратительным. К тому же, теперь я не могла заниматься с Люпином дополнительно, тогда он бы узнал, что мой патронус — дракон, а это привело бы к очень неприятным для меня выводам. В общем, получив в свое распоряжение слишком много свободных вечеров, я начала изучать школьную программу Гермионы, которая немного замучилась со всеми выбранными ею предметами.

В третий раз перепроверив свой расчет, я так и не смогла найти, в чем ошиблась. Как-то это слишком сложно, должен же быть способ высчитать свою анимагическую форму без таких осложнений. Перечитав описание в учебнике, я захлопнула его, решив узнать, чем занимаются мои друзья. Не было ничего удивительного в том, что Герми корпела над книгами. Занятие Рона было более увлекательным: он вместе с Лавандой, громко хохоча, придумывал приснившиеся им сны для задания профессора Трелони.

— Может быть, я тебе помогу чем-нибудь? — предложила я. Герми оторвалась от своего длиннющего реферата, задумчиво на меня посмотрев.

— Нет, спасибо, я уже почти закончила, — ну, на нет и суда нет. Собрав все свои вещи, я пошла в спальню. Шизик растянулся на моей кровати, явно балдея от этого. Заняться было совершенно нечем, и я решила найти свою тетрадь для рисунков. Перебирая книги и тетради в сундуке, мой взгляд упал на Эгрион. Чарли отдал мне книгу, предварительно наколдовав для нее обложку, чтобы никто не выяснил, что это на самом деле. Но я так еще ни разу ее не открыла.

Интересно, почему эта книга сделала мою мать хозяйкой? Из любопытства я все же поискала информацию о таких книгах в школьной библиотеке. И то, что я нашла, мне очень не понравилось. Хозяином книги, действительно, становились только после убийства. Не хотелось даже думать, что моя мать убила кого-то, чтобы заполучить Эгрион.

Как только я села на кровать с книгой, Шиз забрался ко мне на плечи, чтобы тоже посмотреть, что для меня она откроет. В книге было множество страниц: некоторые из них были заполнены, некоторые нет. А иногда странички имели какой-то определенный цвет: красноватый, черный, серый. Некоторые уголки страниц были загнуты, другие сожжены. Этому талмуду действительно было много лет, и многие руки его листали.

— На черных записаны чары, которые способны уничтожить душу. На красных — жизнь. На серых — сломать личность: душа жива, тело цело, но человек уже не жилец. Там где уголки опалены — значит, хозяин сжег свою рукопись, там, где загнуты — съел. Некоторые страницы книгу пусты, потому что ты еще не можешь выполнить заклятия, которые там описаны — у тебя не хватает сил для них. Эти страницы голубые. Чисто белые — для того, чтобы вписать в них совершенно новые заклятия — они всегда есть в книге. Кстати, мы можем узнать, за что твоя мать стала хозяйкой. Если на странице заклятие написано красным — кровью, то это и есть та жертва, которую она принесла, — Шиз разъяснял мне все, пока я с усердием листала страницы, чтобы выяснить за что моя мать ее получила. — Вот! Видишь, у страницы немного не такой цвет — более темный. Здесь записано то заклятие, которым она воспользовалась, но у тебя на него сил пока нет. Однако ты сможешь его узнать, когда вырастешь.

Это радовало, но мне все равно не хотелось верить, что моя мать кого-то убила. Перелистывание старых страниц и рассматривание абсолютно разных почерков, которыми были написаны тексты, успокаивало ровно до того момента, пока я не обнаружила страницу, посвященную анимагии.

— Неужели, такое прекрасное и простое описание того, как рассчитать свою анимагическую форму и стать анимагом, могло принести кому-то вред? — быстро найдя чистый пергамент, я стала высчитывать свое животное.

— Это не запрещенные записи — их можно найти где-то еще. Видишь, страница абсолютно нормальная, — Шиз, высунув язык, наблюдал, как я лихорадочно производила подсчет. — Здесь нужно написать тройку, тогда ты, наконец, узнаешь свое животное, — и правда, не подскажи мне Шизик, я бы совершила ошибку. Хотя я бы нашла ее попозже, но моя эйфория от того, что я, наконец, выяснила в кого буду превращаться, была бы подпорчена.

— Итак, я — лиса, — интересно с чего бы это?

— И могу поспорить, ты будешь ярко-рыжей пушистой лисой, — моя непутевая рептилия стебалась надо мной. — И когда начнешь пытаться превращаться? Твой отец, вроде бы как, потратил два года на то, чтобы научится этому. Но они учились самостоятельно, а у тебя, может быть, будет помощь в лице крестного.

Точно, Сириус, нужно написать ему! Письмо было составлено быстро, отчего в тексте должно было быть неимоверное количество ошибок. Но я надеюсь, суть он уловит. Пока время отбоя не наступило, я запаковала письмо и побежала в совятню. От скорости моих передвижений напрямую не зависело, как быстро я научусь превращаться в животное, но я все равно неслась в совятню сломя голову. Что привело к плачевным результатам.

— Мисс Поттер, вам не кажется, что нужно смотреть, куда идете? — врезаться в Снейпа на одном из поворотов было моей давней мечтой, и сейчас, по всей видимости, я выясню, как за это карают.

— Возможно, — кто меня вечно за язык тянет?

— Минус двадцать очков с Гриффиндора, и если Вас не окажется в гостиной до отбоя, то Вы будете отрабатывать неделю взысканий у мистера Филча, — интересно, как он узнает, что меня не будет в гостиной после отбоя? Уж я точно не пойду к нему в кабинет с повинной. В общем, более или менее разойдясь с деканом Слизерина, я продолжила спринт в совятню, но уже на самой финишной прямой меня ожидал неприятный сюрприз.

Еще не заходя в башню, я услышала разговор, и того, кто разговаривал, не составило труда узнать. Гонт и Малфой о чем-то громко спорили. Разумно решив, что кто бы ни вышел первым, он меня заметит, я аккуратно заглянула внутрь и спряталась в каморке для швабр.

— Ваша семья была в первых рядах у Темного лорда. Твой отец был его правой рукой, чью сторону примешь ты, Драко? — Салазар говорил отрывистыми четкими фразами.

— А что за война, что я должен принимать чью-то сторону? — хм, мне надо будет взять у Драко парочку личным уроков для того, чтобы научится говорить таким язвительным тоном. Парочку приватный личных уроков — черт, опять я об этом думаю!

— Каждый должен решить, на чьей стороне он будет. Совсем скоро это решение сможет спасти жизни или лишить их, — жаль, что я не успела услышать начало разговора и попала только на конец. Салазар гордо удалился, оставив Драко одного. Выждав ровно столько, чтобы убедится, что Салазар внезапно не вернется довысказывать что-нибудь, я выбралась из укрытия. Драко резко обернулся на шум, но увидев меня, расслабился.

— Ты все слышала? — Драко так еще и не отправил письмо, оно было в его руке, а филин, сидящий на жердочке, упорно ожидал, когда хозяин привяжет пергамент к лапке.

— Только конец разговора. Зачем ты ему понадобился? — привязав свое письмо к лапке одной из школьных сов, я выпустила птицу на улицу.

— Что ты знаешь о моей семье, Мелисса? — Драко разорвал письмо и, развернувшись, пошел к выходу, поджидая меня.

— Твоя семья дружит с семьей моего крестного. Твоя мать знала мою мать. Вы одна из старейших, богатейших магических семей Англии, — пожалуй, я знала не так уж и много.

— А еще моего отца подозревали в пособничестве Темному лорду, но когда тот пал, отец смог заплатить кому нужно, и все обвинения с него сняли. Но, Мел, мой отец и многие мои родственники поклоняются Лорду, они его сподвижники. Так что немудрено, что Гонт решил завербовать еще и меня, — Драко остановился на полпути, пристально наблюдая за моей реакцией на его слова.

— И что с того? Подумаешь, твой отец сторонник Темного Лорда. А я его убила! — никогда не думала, что смогу так иронично произнести это. — Для меня важно не то, какие твои родители или родственники, а какой ты. А ты, Драко, хоть и был в начале нашего знакомства холодным заносчивым болваном с огромным самомнением, сейчас для меня стал другом. И я очень горжусь этим фактом. Хотя, ты как был заносчивым болваном, так и остался, просто это я, наверное, допущена в круг близких людей.

— Так ты не перестанешь общаться со мной, какое бы я решение не принял? — Драко подошел совсем близко, и теперь мы смотрели в лицо друг другу. И все разумные мысли из моей головы вылетели, остались только те, которые замечали каждую черточку на лице Малфоя.

— Да, — он усмехнулся и поцеловал меня. Черт, что же я делаю?!

В свою гостиную я пришла за три минуты до отбоя и, упав на кровать, бессмысленно уставилась на балдахин. Лаванда с таким обожанием в голосе расписывала Рона, что мне невольно стало жаль Гермиону, которая отчаянно пыталась скрыть свою нервозность за прочтением книги.

— Знаешь, что с тобой происходит? — весело зашипел Шизик, расположившись в изголовье моей кровати.

— Что? — сейчас мой не в меру мудрый домашний питомец прочитает мне лекцию о возрастных изменениях у подростков. Как будто сама я не знаю всего этого.

— Ты влюбилась и мечешься меж двух огней, никак не решаясь выбрать то пламя, в котором сгоришь, — хм, такого поэтичного описания моих барахтаний из уст Шизика я все-таки никогда не думала услышать. — Но знаешь, в чем вся соль? — Шизу явно нравилось задавать мне вопросы, на которые я не знала ответов.

— Нет, не знаю, в чем?

— В том, что любишь ты только одного из них, а второго просто не желаешь отпустить из-за привязанности, из-за боязни причинить боль. Знаешь, это так забавно наблюдать со стороны: все влюбленные одинаковы. Они скрывают свои чувства и смотрят на предмет своих воздыханий с обожанием, но никогда не решатся сказать о своих чувствах до того момента, когда уже будет поздно. И избранник или избранница выбирают другого, того, кто решился рассказать первым. И знаешь, Мелисса, чаще всего в таких ситуациях все трое бывают несчастными. Так что постарайся сделать верный выбор побыстрее, чтобы не изводить себя и других, — лучше бы рассказал про возрастные изменения, тогда на душе не было бы так паршиво.

Сириус ответил мне через неделю и предложил пока заняться медитациями, выслав мне увесистую пошаговую инструкцию, что и как делать. Сами же занятия по превращению он решил начать на пасхальных каникулах. Но мне пришлось отказаться от этого плана, потому что на пасхальные каникулы я уезжала к Дурслям. Дадли уже начал обижаться, что я все время провожу каникулы где-то еще, а не с ними. Так что пока единственное, что я могла — это научиться медитировать. А так же досконально изучать Эгрион. Многие заклятия, описанные в книге, действительно были весьма малоприятными, и чаще всего мне хватало описания последствий, чтобы все желание его изучать пропало навсегда. Но были и совсем безобидные, забавные заклятия, которые могли привести к изменение цвета и формы предмета — они точно должны были пригодится Джорджу и Фреду.

Когда я преподнесла им обширный список заклятий, близнецы, выпучив глаза, толкнули Ли Джордана и хором произнесли: «Теперь она в деле вместе с нами». Что за дело и к чему оно приведет, я решила не спрашивать. Пусть развлекаются.

— Вы должны раскрыть свое сознание, и тогда ваша внутренняя энергия устремится к осознанию будущего, — голос Трелони раздражал меня, и я даже не пыталась понять смысл того, что она говорит, а вот Гермиона, наоборот, старалась разобраться и вместо того, чтобы раскрывать свое сознание, запутывала его.

— Как насчет Тома, неужели он тебе не нравится? — я уже второй триместр подряд продолжала подыскивать Гермионе молодого человека, но подруга раскритиковывала все предложенные кандидатуры.

— Ему нравится Луна, и у них великолепные взаимоотношения. Они понимают друг друга буквально с полуслова, — ах, Луна, я совсем забыла об этой чудной девочке. — И перестань, пожалуйста, заниматься сводничеством. Сейчас для меня самое важное — это учеба, — исподлобья глянув на Рона, произнесла Гермиона, пытаясь найти в учебнике хоть что-нибудь из произнесенного учительницей.

— Ах да, твоя учеба. Я не понимаю, как ты до сих пор не свихнулась с таким количеством занятий. И вообще, Герми, как ты успеваешь ходить на все эти занятия? — она открыла было рот, чтобы ответить, но профессор Трелони помешала нашей беседе.

— Какая аура! Вы видите, дети, какая у нее аура?! — профессор обратилась ко всем ученикам, которые сейчас с преувеличенным усердием пытались рассмотреть во мне что-то, чего явно у меня не было. — Твоя жизнь отмечена смертями и тяжелейшим выбором. Ты отмечена, как равная… ты отмечена хозяйкой и жертва…жертва эта священна, но темна, — лихорадочно бормотала Трелони, вцепившись в мою руку. Может, ей целителя вызвать? Не нравится мне, что у нее зрачки расширились, как у наркомана. — В тебе тьма! — в довершении всего она отпрыгнула от меня, как от прокаженной, и с испуганным лицом пошла дальше по классу, но, к сожалению, с ее уходом взгляды остальных, устремленные на меня, не исчезли.

— По-моему весь Ваш предмет — сущая ерунда! В нем нет ни одного точно доказанного факта, и то, что вы сейчас наговорили Мелиссе, говорит лишь о том, что вы знаете историю падения Темного Лорда, а не то, что у вас есть внутреннее око, — звонкий голос Гермионы отвлек внимание от меня и привлек его к ней. Трелони, возмущенная резким высказыванием, снова подлетела к нам.

— Ох, милая бедняжка, ты не видишь ничего дальше книжных страниц, и мне совершенно ясно, что у тебя нет никаких способностей к прорицанию...

— Как и у Вас! — нагло прервала профессора взбешенная ее словами Герми. Назревал скандал!

— Ох, девочка, мне так жаль тебя. Тебе приходится скрываться за книгами, и сама ты ни во что не веришь, — я успела встрять в разговор раньше, чем Гермиона смогла собраться с мыслями, чтобы ответить какой-нибудь колкостью.

— Я, честно говоря, тоже не верю в Ваши слова. Отмечена я была или нет, только от меня зависит, что я буду делать дальше и как поступлю, а не от того, что вы увидели или сказали. Так что надеюсь, вы не обидитесь, если впредь мы не будем посещать Ваши занятия. В конце концов, они были выбраны на добровольной основе, — подхватив Гермиону, я потащила ее к выходу. Так, теперь нужно быстро прийти к профессору Макгонагалл, чтобы сообщить ей о нашем решении. Декан восприняла наши слова довольно спокойно и просто вычеркнула предмет из расписания.

— Честно говоря, девочки, я так и думала, что это однажды произойдет. Прорицание — не ваш предмет, — Макгонагалл улыбнулась, отдавая наши расписания, и мы покинули учительскую.

— Одним бессмысленным предметов в твоем расписании меньше, — весело усмехнулась я, потянув подругу к Большому залу. — А как насчет Кормака Макмилана — он довольно милый!

Пасхальные каникулы оказались немного подпорчены приездом тетушки Мардж. Но зато я, Дадли и Пирс получили целую неделю на изучение окрестностей, которые мы и без того прекрасно знали. Однажды наша компания направлялась в кино на какой-то безумно крутой боевик, который точно должен был взять Оскар за сценарий, по скромному мнению Пирса, который смотрел этот фильм уже пятый раз. Прогуливаясь по парку, мы наткнулись на интересную группу. Калеб и его компания терроризировали местного неудачника Гарри.

— Это единственное, чего ты достиг, Калеб? Бить того, кто не может защититься? — хм, интересно, каким полушарием мозга я подумала, когда решила нарваться на неприятности, особенно, если мы были в меньшинстве.

— Кого я вижу, Мелисса Поттер, — интерес к Гарри сразу же увял, и мальчишка со всех ног рванул прочь. — Неужели, тебя выписали из твоей этой школы для умалишенных, — перекатив леденец из одной щеки в другую, гнусаво спросил Калеб.

— Она учится в пансионате для одаренных детей, кретин. Ты что, даже это не смог запомнить? — видимо Пирс сейчас подумал тем же полушарием мозга, что и я раньше. Наверное, мы оба мозжечком думаем, вроде бы как он отвечает за функцию быстрого бега. Дадли недобро улыбался, потирая кулаки.

— Дад, я не смогу защитить нас магией, если что, — тихо, чтобы услышал только брат, произнесла я.

— И не надо, Мелс, мы сами справимся, — интересно какой зуб у Дадли на Калеба, что ему так хочется собственноручно его избить.

— Кажется, детишки напрашиваются на неприятности, — до Калеба, наконец, дошло, что его опустили, и он вернулся в нашу милую беседу. Дадли и Пирс одновременно меня оттеснили, закрывая собой. — Вы гляньте, джентльмены нашлись, но ничего сегодня всем достанется.

Вроде бы как в случае крайней нужды пользоваться магией можно. Интересно, уличная драка случаем крайней нужды считается? Так, нужно расслабиться, чтобы пользоваться магией без палочки нужен настрой и немного везения. Хотя по тому, как Пирсу врезали, и он пошатнулся, везения нам нужно будет много.

— Используй вспышки магии, — посоветовал Шизик, готовясь прыгнуть на первого, кто ко мне подойдет. — Их не отследят, а твои удары будут сильнее, — чудно, теперь и я должна принять участие в потасовке. Ну ладно, я сама на это напросилась.

Калеб дорвался до меня первым и заработал выпрыгнувшую ему в глотку змею. Жаль, на этот раз он не так сильно перепугался. Почувствовав знакомую волную чужеродной магии, я вложила ее в удар и смогла довольно сильно врезать парню по челюсти так, что он отшатнулся. Но постоянно держать на мальчишках щит и выпускать магию в ударах было сложно и требовало определенной концентрации внимания. К сожалению, ни на чем другом концентрироваться не получалось, за что я поплатилась сильным ударом, попавшим мне в лицо. Правый глаз так садануло, что я не смогла удержать магию вырвавшуюся наружу. Парней, что нависали надо мной, отбило волной на несколько метров, а, получив пару пинков от Дадли и Пирса, компания Калеба решила лучшим сбежать. Интересно, в Министерстве поняли, что я пользовалась магией?

— У тебя разбита бровь, — Дадли оторвал еле держащийся рукав у куртки и выкинул его. Пирс потирал правую ногу, но вроде она у него не сломана.

— Пожалуй, лучше вернуться домой, — кровь неприятно текла по лицу, и я вытерла ее рукой. Шизик, отплевываясь от травы, заполз на Дадли.

— Чертов придурок, я думал он меня на части разорвет, так тянул за хвост, — да уж неплохой вышел поход в кино, так никаких боевиков не нужно.

Когда мы пришли домой тетю Петунью чуть удар не хватил, но она все же смогла с собой справится и, усадив нас на диван, начала тщательный осмотр увечий. Кровь из моей разбитой брови так просто остановить не удалось и пришлось ехать в больницу, чтобы наложить швы. На вопрос врача, как это случилось, я с самой подкупающей улыбкой на лице соврала, что разучивала в своей комнате новое танцевальной движение и упала, стукнувшись о тумбочку. Не знаю, поверил мне врач или нет, но Дурслям ничего не сказал.

Ужин прошел под раздражающее брюзжание тетушки Мардж, которая только и делала, что поносила моих родителей и меня. Наркоз отходил, и боль в правой части лица медленно возвращалась. Теперь вопрос стоял ребром: кто первый выйдет из себя и наговорит гадостей Мардж — я или Дадли. Я не выдержала первой, но мне ведь это простительно — у меня буквально разрывалась от боли голова.

— Знаете, что, тетушка, у Вас никто никогда не спрашивал Ваше мнение о моей семье и обо мне в частности. Если единственное, что Вы умеете в своей жизни делать, это разводить безмозглых бульдогов, потому что ваш уровень интеллекта соответствует их, то вот и сидели бы у себя дома и занимались этим. В отличие от Вас у меня есть шанс стать вполне образованной и вполне успешной личностью, и мне для этого не нужно будет выходить замуж за какого-нибудь ханжу с большим кошельком и маленьким достоинством, как вы непрестанно советовали своей любимой кузине и как, несомненно, советовали тете Петунье в отношении Дадли. И не стоит считать, что боксер — это неприемлемая трата времени, если ему нравится этот вид спорта и он хочет им заниматься, то он непременно станет чемпионом. Спасибо за ужин, тетя Петунья, я сыта, — бросив салфетку на стол, я вышла из кухни, даже не хлопнув дверью.

— Мел, я говорил тебе когда-нибудь, что ты лучшая? — Дадли заглянул ко мне в комнату почти сразу же, принеся таблетку от боли и стакан воды.

— Да, — запив обезболивающее, произнесла я.

— Мы с тобой будем чемпионами, Мелс, чтобы ни думали остальные!

Мои швы на правой брови сразу же привлекли внимание, когда я вернулась в школу, а мне особо не хотелось распространятся на тему их появления. Но, видимо, не судьба. Подкараулив меня после древних рун, Драко буквально отконвоировал меня в комнату с пианино.

— Итак, что случилось? — никогда раньше не слышала, чтобы Драко говорил так властно и… заботливо.

— Недоразумение, — попыталась легко отделаться я.

— Какое? — что же ему неймется то. Я же не спрашиваю у него, начал он бриться или нет. Почему он лезет в мою личную жизнь?

— Произошел один конфликт между мной и одним типом — ничего страшного не случилось, — сквозь зубы холодно процедила я.

— Я… просто беспокоюсь за тебя, — тихо сказал Малфой и вышел из комнаты. Черт, я его обидела!

Мне удалось помириться с Драко лишь после их финальной победы над нашей за кубок школы. Все мальчишки одинаковы: они готовы простить что угодно в момент, когда упиваются собственным всесилием и величием.

Конец этого учебного года не привнес в мою странную жизнь ничего примечательного кроме того, что Гермиона отказалась от парочки лишних предметов и теперь не будет как вол загонять себя уроками, а, значит, я смогу продолжать подбирать ей парней, а она продолжит их отвергать. Мне нравится этот процесс! Кстати, Герми призналась мне, как так получалось, что она присутствует на двух предметах одновременно. Оказалось, ей дали маховик времени. Забавно, что наше министерство может дать такой важный артефакт в руки маглорожденной девочки просто потому, что она выбрала много уроком для изучения в будущем году. Интересно, что они могут дать, если человек, к примеру, сделал выбор изучать дементоров? Тюремную робу и барабан на шею?!

Сдав все экзамены, мы нежились под солнышком у озера, когда ко мне прилетел совершенно незнакомый филин с письмом. Письмо, оказалось от Чарли. Шизик прав, я должна сделать выбор. Мне слишком нравятся они оба, чтобы метаться между ними.

Чарли сообщил, что у семьи Уизли есть билеты на чемпионат по квиддичу, который впервые состоится в Англии, и что я пойду вместе с ними. Новой для меня эта новость не была — Рон уже давно растрезвонил это всем. До него еще никак не могло дойти, что эти билеты они получили благодаря Сириусу, который сделал что-то где-то очень быстро, за что и получил привилегию в виде этих самых билетов. Часть он отдал Уизли. Но это хорошо, что Чарли там будет: я смогу увидеть его снова… и если ничего не изменилось… Черт, хоть бы ничего не изменилось!

Радостная новость о том, что тетя Мардж сломала ногу и не приедет погостить к Дурслям, была просто подарком в начале лета. Жаль только, что у дяди и тети я провела всего несколько недель. Но за этот краткий период времени я успела стать свидетелем восемнадцати ссор между Дадли и Кристиной. Никогда не думала, что можно быть настолько избалованным и стервозным человеком. Когда брат вернулся с их очередного свидания совсем грустным, таким, что даже шоколадный торт не смог помочь мне его развеселить, я стянула Шизика с подушки и, ухватив Дадли за руку, потянула парня гулять.

— Не надо, Мелс, я не хочу, — вяло возражал Дад, покорно шагая за мной.

— Надо! Надо! Я не позволю какой-то прошмандовке вить из тебя веревки. Это, в конце концов, позволено только мне, только у меня есть на это авторские права! — Шиз тихо засвистел, рывками выпуская из себя воздух.

— Ты умеешь поддержать в трудную минуту, милая, — змей туже обвился вокруг моей руки, чтобы не свалиться. — Так что ты хочешь сделать? Набить морду этой девчонке?

— Я пока не решила, что я буду делать, — тихо огрызнулась я. Но судьба сегодня вечером была на нашей с Дадли стороне. Когда мы повернули на очередную улочку, то стали свидетелями весьма нелицеприятной картины: Калеб и Кристина целовались. Заметив это, Дадли сначала с места сдвинуться не мог, а вот потом его прорвало, и мне пришлось постараться, чтобы не пустить его избить кого-нибудь из этой парочки.

— Пусти меня, Мелисса, я его убью! — очередной рывок брата сдвинул меня с места, но я, все же, пока контролировала ситуацию. Если, конечно, моя отчаянная попытка удержать Дадли на одном месте считалась контролем ситуации. При желании Дад мог просто переставить меня в сторонку и побежать делать свое грязное дело, и тут я бы уже ничего не смогла сделать. Но, к счастью, брат не так быстро соображал, именно поэтому, наверное, он и не мог вырваться их моих рук.

— И что, тебе тогда полегчает? — я все-таки не была Атлантом, и силы мои вместе с желанием спасти Калеба от избиения подходили к концу.

— Да, — Дад сказал так уверенно и зло, что мне на пару минут стало страшно за себя, но потом инстинкт самосохранения снова уснул, и я не разжала рук. К моей величайшей радости Калеб и Кристина перестали целоваться, и пошли дальше, отдаляясь от нас. Когда они завернули за угол, Дадли перестал вырываться. Осторожно отпустив его, я неуверенно посмотрела на брата. Больше всего в жизни мне бы не хотелось стать причиной такого лица у мужчины. Я не хочу причинить кому-либо столько боли. В голове у меня не было ни единой мысли, чтобы хоть как-то подбодрить брата. И какого хрена я вообще поволокла его на эту улицу?!

— Мелисса, Дадли, а я как раз собирался идти к вам, — радостный голос Пирса, выходящего из дома, прямо напротив которого мы стояли, вывел нас из состояния ступора.

— Э, привет, Пирс, — вяло пробормотала я. Дадли лишь понуро кивнул.

— Что случилось-то? — настороженно рассматривая нас на предмет травм, спросил наш лучший друг.

— Ээээ… — глубокомысленно объяснила я, на что Шиз толи хрюкнул, толи свистнул.

— А давайте… — и я и Пирс с опаской и удивлением оглянулись на Дадли. Такой воодушевленный тон у моего брата чаще всего не означает ничего хорошего для нас. — Давайте сделаем что-нибудь эдакое!

— Что именно «эдакое»?! — с придыханием спросили мы хором. Шиз уже вовсю закашлялся от сдерживаемого смеха.

— Не знаю… Давайте сделаем себе татуировки, проколем уши, отрастим длинные патлы и не будем их мыть, будем… — Дад завис на пару минут придумывая, что бы мы еще могли сделать эдакого.

— У меня припрятана в гараже парочка баночек пива — выпьем? — радостно предложил Пирс. Когда эти двое успели сговориться? Где в этот момент была я? Им, что обоим ветром мозг выдуло? Дадли с воодушевлением кивнул и, как чувствуя, что я буду возражать, поднял меня на руки и, перекинув через плечо, побежал за Пирсом. Надо сказать, такой способ передвижения мне нравится еще меньше трансгрессии. Забрав пиво из своей укромной прятки, Пирс повел нас на игровую площадку. Дадли так и не удосужился отпустить меня на ноги, так что мы с Шизиком постепенно начали зарабатывать себе морскую болезнь.

— Я не то, чтобы возражаю против того, чтобы меня носили на руках, но, Мелисса, ехать на руках у человека, которого несут, таким образом, как тебя — это уже перебор даже для моего вестибулярного аппарата, — икая через слово, выдавила моя рептилия.

— Если соберешься блевать, сделай одолжение: не делай этого на меня, — Дадли резко остановился, очевидно, мы пришли в пункт назначения, и я немного вылетела вперед… ну, то есть, для меня земля стала намного ближе, чем раньше.

— Дадли, поставь уже меня на землю, иначе я клянусь, я так тебя прокляну, что еще долго сидеть ровно не сможешь!

— А, что? Ой, Мелс, извини, я и забыл совсем, — когда твердая земля, наконец, оказалась у меня под ногами, я смогла впервые за довольно длительное время вдохнуть более свободно и осмотреться, где мы. Как оказалось, до площадки мы не дошли, а стояли в зарослях шиповника в паре шагов от нее. Площадочка уже была занята и, к сожалению, не детьми, а бандой Калеба и его фрейлины. Вот непруха, куда ни пойдем, всюду эта оторва!

— Может, сходим в парк? — как можно более равнодушно просипел Пирс.

— С чего бы, мы же хотели посидеть здесь, попить пивка, — а я-то наивная думала, что дементоры — страх Божий. Нет, Дадли вот в таком решительном состоянии меня пугает намного больше.

— Дад, ты же вроде хотел сделать тату, давай сходим — сделаем, — Шизик, который было хотел сползти с меня, резко передумал и пополз обратно ко мне на руку.

— Вряд ли у нас есть на это деньги… — совсем тихо пробормотал Пирс, обращаясь ко мне. Не так уж и важно, есть у нас деньги или нет, главное увести отсюда брата, а уж, чем расплатиться с мастером, я придумаю.

— Давай, — бесшабашно улыбнувшись и открыв банку пива, Дад развернулся в другую сторону и пошел прочь от площадки.

— Пирс, а ты знаешь, где тут ближайший салон? — начнем разбираться с проблемами по мере их появления. Сначала нужно узнать, куда идем, а уж потом думать, чем платить.

— Ага, — кажется, теперь и этот обалдуй загорелся идеей татуировки. Господи, что, в четырнадцать лет спокойных подростков не бывает?

Пока ребята пьянели от выпитого пива и все громче и громче обсуждали, что именно они наколют на своем теле, я пыталась придумать хоть один правильный и законопослушный выход из сложившейся ситуации. Однако кроме чертыханий на Кристину мне ничего на ум не приходило.

— Ладно, главный мозг нашей компании, скажи мне, что мне сделать, что бы все это прошло без травм и нарушений общественного порядка? — Шиз усмехнулся и переполз мне на плечи.

— Проще всего позволить им сделать то, что они хотят. И не надо делать такую мину, Мелс, вам же по четырнадцать лет — это самая пора безрассудств. Это именно то самое время, которое вы в будущем должны вспоминать с улыбкой и содроганием. Чем ярче молодость, тем спокойнее старость.

— Ну, допустим, я разрешу им это сделать, а чем мы будем расплачиваться. И вообще, что за придурок согласится сделать татуировки подросткам?! — я очень надеялась, что когда мы придем в салон, мастер просто прогонит нас.

— Ой, да, конечно он сделает, какая ему-то разница, как подростки увеличивают личное самомнение. Его волнуют только деньги и все. И на счет денег есть одно чудное заклятие, которое поможет вам обойтись без них. Называется «Империус».

— Очень смешно, Шизик, ты что, предлагаешь мне попрактиковать непростительное заклятие на магле?! — с сарказмом спросила я.

— Ну, надо же с чего-то начинать. Вот и начни с малого, а иначе Дадли все же развернется, дойдет до площадки и набьет морду тому парню. Или наоборот, его отлупят так, что мама не горюй. Выбор-то у тебя не особо большой.

— И что я скажу тете, когда мы вернемся домой? — здравый смысл во мне постепенно умирал.

— Скажи ей, чтобы перевела Дадли в другую школу и чтобы не позволяла видеться с соседской девчонкой. Пусть Петунья повоюет с ее матерью, придумает грязных слухов, и эта семейка свалит с вашей улицы. Тогда в душе твоего брата настанет мир и покой. Хотя знаешь, Мелс, ты воспринимаешь все это слишком близко к сердцу. Ведь это Дадли бросили самым паршивым образом из всех возможных, и это его сердечко должно немного постучать в равном ритме, а иначе он так и не научится жить правильно. Не от всего можно уберечь, — мы уже почти подошли к салону. — Для того, чтобы заклятие сработало, ты должна желать подчинить волю этого человека. Ты должна желать то, чтобы он выполнял каждый твой каприз. Возжелай личного раба, и его воля подчинится твоей. А пока ты будешь собираться с духом, я нарисую тебе то, что он должен будет наколоть на твоей левой лопатке.

— Я не собираюсь делать татуировку! — возмущению моему не было бы предела, если бы не радостный блеск в глазах моих прибабахнутых мальчишек и алчности в глазах мастера. Да, этот точно не станет думать о моральных принципах.

— Я хочу эту, — Дадли показал на яростного тигра, а Пирс на какой-то китайский иероглиф. Чувствую, мне еще аукнется этот вечер.

— Как будете расплачиваться? — улыбаясь от уха до уха, поинтересовался мастер.

— Мастер-карт, — он кивнул и, пока парни с восхищением рассматривали выбранные ими рисунки, пошел к кассе. Как только мужчина оказался спиной ко мне, я произнесла заклятие. Заклятие, которое, черт побери, сразу же сработало. Он развернулся ко мне, как болванчик с пустыми глазами, и ждал указаний. — Ты уже получил нужную сумму, и даже больше, так что теперь займись делом. И, пожалуйста, сделай все как можно более аккуратно.

— Не снимай заклятие, пока мы не уйдем отсюда. Я нарисовал символ, но для него нужны не совсем простые краски, так что тебе придется потерпеть и тебе будет значительно паршивее, чем им, — мужчина с ловкостью настоящего профессионала, ничем не заколдованного, начал подготавливать все необходимое. Дадли, гордо восседал на стуле, закатав рукав футболки. Присев на диванчик я взяла рисунок, который успел так быстро начирикать змей. Символ был не очень большим: около пяти сантиметров, — и представлял собой что-то совершенно непонятное.

— Что за абстракционизм? И почему мне будет больнее? — машинка зажужжала, и Дадли сморщился.

— Этот символ… он известен в определенных кругах, потом объясню, что он означает. А на счет боли: в твою краску добавлен еще один дополнительный ингредиент, — тоже мне змей — захватчик мира, только и знает, что напускать тумана и портить мне жизнь.

Мы проторчали в салоне до позднего вечера. Не знаю, что испытывали парни, когда им делали тату, но мне хотелось оторвать башку тому мужику, который ее делает собственными руками. А еще мне очень хотелось заколдовать Кристину, и я точно это сделаю прежде, чем уеду к Уизли. Напоследок Шизик заставил меня сделать так, чтобы мастер забыл, что у него сегодня были какие-нибудь клиенты. Теперь он думает, что сегодня у него был выходной, и он целый день смотрел фильмы по телевизору.

Когда мы вернулись домой, Дадли ту же похвастался своей обновкой, что сразу же привело к возмущенным ахам и вздохам тети. Но, так как на часах уже было далеко не время чаепитий, разбор полетов было решено оставить на утро, и все разошлись по своим комнатам. Но не успела я блаженно растянуться на кровати, как в мое окно стала настойчиво стучать сова.

— Это из аптеки с мазью для заживления, — забрав пакет у наглой серой сипухи, которая тут же улетела прочь, я с немного окосевшим выражением лица повернулась к моей змеюке.

— А когда ты успел заказать мазь? — доставать небольшой пузырек и инструкцию, спросила я.

— Тогда же, когда и рисовал. У нас у змей есть особый канал связи, так что вот так быстро и получилось. Вотри полбаночки, и кожа абсолютно заживет, остальное понадобиться твоему брату, — и вправду боль отступала сразу же, как только мазь впитывалась. Ну, что же, жизнь теперь уже не кажется такой отвратительной, какой казалась несколькими часами ранее.

В связи с тем, что Уизли должны были забрать меня в час дня, я решила, что последним моим широким жестом будет приготовление завтрака и проклятие Кристины, которая всегда бегала трусцой в то время, когда я готовила. Полистав с утра учебник на предмет заклятий для снятия порч, я нашла парочку чудных проклятий, избавиться от которых будет довольно сложно. И решив, что волдыри по всему телу — это не интересно и как-то слишком легко, я скомбинировала действие нескольких проклятий, чтобы получились не просто волдыри, а еще и кривые зубы и редкие волосы — в обще полный набор злой каноничной ведьмы. Когда заклятие попало в цель и Кристина начала чесаться, я самодовольно закрыла дверь и вернулась к процессу готовки.

— Как ты это допустила, Мелисса? — без всяких предисловий в стиле: «Доброе утро» или «Как спалось?» моя тетя с порога стала причитать.

— Я посчитала, что это менее травматичный вариант, чем, если бы я допустила, чтобы Дадли избил Калеба или Кристину, или если бы его избили прихвостни Калеба. И, пожалуй, будет лучше, если Дад перейдет в другую школу, хотя… это вам решать, — я заметила, как быстро бежала Кристи домой.

— Он что, снова поссорился с этой девчонкой? — устало спросила тетя уже не таким возмущенным и негодующим тоном.

— Если бы поссорился, я бы просто накормила его мороженным, — усмехнулась я. Правда, усмешка вышла слишком жалкой. — Она его бросила и даже не удосужилась об этом сообщить.

— Вот ведь… — по-видимому, воспитание тети не давало ей возможности высказать все, что она думает об этой девочке. Ну, или она просто не могла найти подходящих слов.

— Но во всем этом меня радует один весьма интересный факт, — откусив морковку, прошамкала я. — Теперь на Кристину уже никто не посмотрит, уж я об этом позаботилась.

Дадли спустился на завтрак первым, сияя как начищенный пятачок. Бросив ему баночку с мазью, я стала раскладывать завтрак по тарелкам. Когда кожа на плече брата в момент зажила, радости его вообще не было предела. Как же мало человеку нужно для счастья.

Когда мистер Уизли приехал за мной, и родственники вышли из дома, чтобы проводить меня, к дому Кристины подъехала машина скорой помощи. Дадли удивленно посмотрел на это происшествие и обернулся ко мне. Я лишь невинно пожала плечами и прошла к старому фордику «Англия». Что не сделаешь ради любимого брата. Мы отъехали от моего дома с удивительно медленно скоростью, потому что Артур как обычно восхищался всем, что видел. Я решила поинтересоваться, что мне светит за этот великодушный проступок.

— Мистер Уизли, могу я задать вопрос? — Артур как раз отвлекся на новый мерседес, который проехал мимо нас.

— Да, конечно.

— Вот если взять такую гипотетическую ситуацию, когда какой-то несовершеннолетний волшебник по какой-либо причине проклял магла, то что этому волшебнику будет? Чисто гипотетически же такое может произойти, — невинно улыбаясь, я смотрела на удивленного Артура в ожидании ответа.

— Ну, если чисто гипотетически, то этому несовершеннолетнему волшебнику придет письмо с извещением о том, что он нарушил правила, и эту его шалость будут рассматривать в министерстве. Если травма, нанесенная маглу, была серьезной, то вполне возможно, что просто штрафом волшебник не отделается, а ему придется еще и пройти курс реабилитационных работ: например будет помогать гоблинам или еще что-нибудь. А почем…

— Ясно, — быстро перебила я мистера Уизли. — А как ваши дела?

Разговор перетек из щекотливой темы в более безобидную. Близнецы умудрились довести миссис Уизли до нервного тика своими радостными воплями о квиддиче и она запретила им разговаривать о спорте до дня турнира, пообещав, что если они нарушат запрет, то она оставит их дома. Теперь мальчишки ведут себя удивительно тихо, несмотря на все попытки Чарли и Билла разговорить их. Когда мистер Уизли заговорил о Чарли, я непроизвольно стала прислушиваться, стараясь запомнить все, что он о нем скажет. Он вернулся домой несколько недель назад и был в полном восторге от своей поездки.

Когда наш фордик начал заходить на посадку, я заметила членов семьи Уизли, стоящих у дверей дома. Я невольно нашла глазами Чарли, он казался очень спокойным, но не улыбался, как все остальные. Легкий толчок, и мы уже ехали по дороге к дому. Как только машина окончательно остановилась, близнецы подлетели к нам, чтобы открыть двери.

— Ну, наконец-то, ты приехала, а то мы уже начали побаиваться, что эти неразумные нас доведут до ручки, и мама оставит нас дома. Мелс, уже успокой Чарли, а то его подколы нас бесят сильнее всех, — Фред и Джордж перебивая друг друга, выпалили все это вместо приветствия.

— Я тоже очень рада вас видеть, ребята, — радостно улыбнувшись близнецам, я поздоровалась с Роном, Гермионой и Джинни. Перси и миссис Уизли достался сдержанный кивок — если к первому я радушно никогда не относилась, то второй такое отношение досталось за разговор с Сириусом.

— О, кстати, это наш великий заклинатель, — Фред величественно взмахнул в сторону юноши, которого я видела впервые. Такой же рыжий, как и все, он весело улыбнулся. У меня буквально чесались руки прижать к стенке кого-нибудь из братьев и спросить их, как миссис Уизли терпит его длинные волосы и серьгу в ухе.

— Не верь этим шутам, они наврут тебе, даже не моргнув глазом. Я Билл, — он добродушно протянул мне руку, и я ее пожала. Что же, последний из семьи Уизли, хотя лучше сказать первый, вполне оправдал мои ожидания.

На турнир мы должны были отправиться завтра, так что мне предстоял целый день под бдительным оком Молли. И то, что этот день будет тяжелым, я поняла сразу же, как только зашла в дом и увидела Чарли. Он отвел взгляд в сторону сразу же, как увидел меня.

— Пошли, я помогу тебе с вещами, — Герми подхватила мои сумки, и мы пошли наверх. — Ты, наверное, уже заметила то, как на тебя смотрит миссис Уизли, — начала было Гермиона, а Фред и Джордж, забрав вещи из наших рук, продолжили:

— И мы скажем тебе как только окажемся за пределами бдительного ока, почему так происходит, — что-то мне не нравился их тон и то, что в комнату, где меня разместили, завалились почти все.

— Когда блудный сын Чарли вернулся домой, отморозив на севере задницу, то ему предстоял весьма интересный разговор, который был слышен по всему дому и без удлинителей ушей, но мы, бедные, слушали с ними, поэтому слегка оглохли на пару дней, — трагическим тоном начал Джордж, за что заработал удар по ребрам от Джинни.

— В общем, мама решила обсудить с Чарли вашу шутку, — хотела быстро закончить разговор Джинни, но Фред, кинул в нее подушкой.

— Не мешай нам, милая, мы начали, мы и закончим этот разговор. Так вот как уже сказала эта кнопка, мама решила обсудить с Чарли вашу шутку. И во время страстной перепалки…

— А наша мама по-другому не умеет, у нее все ссоры классные, — Джордж вмешался в разговор, перебивая брата.

— Так вот, — еще одна подушка полетела в Джорджа, и Фред продолжил. — Мама так разозлила Чарли, что он выпалил, я цитирую: «Если я люблю Мелиссу, то ее люблю только я. И никто мне этого запретить не сможет: ни ты, ни кто-либо другой. Так что только от нее зависит закончится все это или нет. И точка». После этого он громко хлопнул дверью, и два дня мы его не видели, но сегодня он вернулся, как раз перед твоим приездом.

— Пожалуй, Мелиссе нужно разобрать вещи, пойдемте, — наверное, выражение моего лица после всего услышанного было весьма специфическим, раз Рон предложил всем выйти. Ушли только мальчишки, Гермиона и Джинни остались в комнате. Минут пять я молчала, тупо рассматривая то место, где сидел Фред.

— Эээ…. я как-то не совсем поняла, о чем сейчас вещал Фред, — Джинни усмехнулась, но постаралась скрыть свою улыбку. Гермиона же обеспокоенно села рядом со мной. По выражению ее лица, я почти машинально поняла, что сейчас будет отповедь, и уже было испугалась, но протяжный свист Шизика заставил всех вздрогнуть. Змеюка от души хохотала, катаясь, как палка колбасы, по полу.

— Ой, Мелс, видела бы ты свою рожу, когда ребята тебе все это говорили. Это был просто шедевр, Мона Лиза со своим личиком просто нервно курит в сторонке. Ах, почему у меня не было видеокамеры, я бы мог пересматривать это вечно, — он снова засвистел и закатился за шкаф.

На ужин я спускалась с опаской, что изрядно развеселило близнецов. Может, их проклясть как-нибудь? Ну, например, чтобы они пару дней только стояли. Надо будет посоветоваться с Гермионой какие заклятия для этого лучше использовать. Когда мы все расселись за столом, оказалось так, что я сижу рядом с Чарли, заметив это, миссис Уизли чуть не стукнула сковородкой попавшегося ей под руку Билла. В абсолютной тишине, под сверлящим взглядом Молли, я вяло ковырялась в тарелке. Никто не решался нарушить тишину, и это очень бесило.

— Мелисса, а ты играешь в квиддич? — решил нарушить тишину Билл и задал, наверное, самый глупый вопрос в мире. Все остальные заметно выдохнули, они наивные подумали, что все закончилось.

— Нет, летать мне, конечно, нравится, но я предпочитаю футбол, он как-то безопаснее, к тому же, в нем я знаю правила.

— Ну, ничего, мы тебя научим и в квиддич играть, ты же уже почти сем… — получив ощутимый пинок от мистера Уизли, Билл замолк, а я и Чарли одновременно ненавидяще уставились на него. Во всей этой напрягающей ситуации, меня радовал только один факт: я до сих пор нравилась Чарли, а значит… А значит, я редкостная мазохистка.

— Во сколько мы завтра отправляемся? — этот вопрос стоил мне определенных усилий, и голос, которым он был задан, был очень напряженным. Из угла комнаты раздалось тихое шипение. Вот ведь Шизик, зараза!

— В семь утра, — поспешил ответить Артур и сразу же заговорил о своих ожиданиях от матча. Тут все наперебой стали говорить, и мне с Чарли удалось облегченно выдохнуть.

— Вот ведь жопа, — тихо пробормотала я.

— Прости, — так же тихо произнес Чарли, мы одновременно подняли голову, чтобы посмотреть, где Молли. Оказалось, она отошла к плите.

— Ты же ни в чем не виноват…

— Давай поговорим позже, — Чарли быстро меня перебил, заметив, что миссис Уизли возвращается. Я лишь кивнула. Похоже, скоро все точки будут расставлены. Ох, черт, какой же нужно быть дурой, чтобы влюбиться в четырнадцать лет!

После ужина мы все еще посидели в гостиной, обсуждая что-то совершенно мне не интересное. Хотя, наверное, не интересно было не только мне. Когда все стали расходиться по спальням, Чарли нагнал меня.

— Через час постарайся выйти на улицу, — тихо пробормотал он, и поспешил подняться в свою комнату. Оглянувшись назад, я заметила Молли, наблюдающую за тем, как все расходятся по своим спальням.

— Как вы все с ней живете? — спросила я первое, что пришло мне в голову, когда зашла в комнату. Джинни прыснула, а Гермиона заулыбалась.

— Нужна привычка, — Джинни забралась под одеяло. — Окно открывается наружу, метла стоит в углу, Чарли, скорее всего, будет ждать тебя у сарая, его не видно из окон родителей.

Сегодня меня слишком сильно удивляют члены этой семьи, поэтому я лишь кивнула и, взяв спортивный костюм, пошла переодеваться.

— Герми, кончай читать свою заумную книгу и туши свет, — растянувшись на своей кровати, я улыбнулась, заметив, как тихо ворчит Гермиона, но все же выполняет указания Джинни. Мы пролежали в полной тишине около получаса, пока не услышали тихий оклик Артура: «Молли, перестань подслушивать и идти спать». Раздались неторопливые шаги, и хлопнула дверь.

— Через десять минут она уснет, и ты сможешь выйти, но все же через окно. Мама точно наложила какие-нибудь чары на дверь, — я повернула голову в сторону Джинни.

— Почему ты думаешь, что миссис Уизли так быстро уснет? — Герми задала интересующий и меня вопрос.

— Я закляла ее подушку, — мы замолчали, прислушиваясь к происходящему в доме. Странно, что близнецы еще не попытались что-нибудь выкинуть. — А еще я закляла подушки и одеяла близнецов, так что никто не будет вас подслушивать, — Джин встала с кровати и открыла окно. — Мелс, только, пожалуйста, будь с ним помягче. Чарли он… он так просто не бросается словами, — совсем не так как хотела закончила Джин, протягивая мне метлу. Чувствуя себя человеком, который прыгает с высокой скалы без страховки, я прилетела к сараю. Чарли уже ждал меня. Мы стояли друг перед другом, каждый уже одетый в ту одежду, в которой завтра пойдет на чемпионат. Мы оба поняли, что разговор будет долгим. Чарли смущенно улыбнулся и, взяв меня за руку, повел куда-то. Через десять минут мы пришли к небольшому ручейку. На берегу были два огромных валуна, и мы на них сели. Шум воды успокаивал меня, и я уже почти не боялась предстоящего разговора.

— Ты, наверное, не понимаешь, почему Молли так себя ведет, — тихо начал Чарли. Я знала, но не стала его перебивать, пусть выскажется первым. — Она просто… эта шутка… и я…

Чарли замолчал и стукнул себя по лбу кулаком. Наверное, ему значительно проще обуздать дракона, чем оформить свои мысли в ровную речь.

— Начни с начала, тогда я пойму, — взяв его за руку, произнесла я. Он улыбнулся, смотря на мою ладошку в его руке.

— Это началось давно, — он посмотрел мне в глаза с какой-то безграничной решимостью. — Мой младший брат написал мне письмо, прося забрать дракона. Это показалось мне забавным приключением, и я летел в Англию с друзьями, чтобы развлечься. Я не ждал от этой поездки ничего, кроме авантюризма с некоторой долей риска. А когда приземлился на башню Хогвартса и увидел тех, кто передавал мне дракона, я понял, что это было не простое приключение. Маленькая рыжая девчонка, она с непередаваемым облегчением передавала нам живой груз. Она была такой… забавной, что я залюбовался ею намного сильнее, чем звездным небом. Я улетал из Англии со щемящим чувством в груди, не переставая думать о задумчивых зеленых глазах. Я сходил с ума, думая об этой девчонке, но рассудок твердил мне: ей одиннадцать, тебе восемнадцать — ты извращенец, перестань о ней думать. Мне почти удалось, я думал, что мне почти удалось, стереть ее образ из своих мыслей. Но стоило моим родителям сообщить мне, что она приедет вместе с ними, как я снова начал сходить с ума. Я считал дни до их приезда, и стоило мне увидеть ее снова, я понял, что пропал. Пропал окончательно и бесповоротно, и ничто меня уже не вытянет из той пучины, в которой я оказался. Она сводила меня с ума каждым своим словом, движением, улыбкой, взглядом. И чем дольше я видел ее, тем больше корил себя, ведь она еще совсем малышка, а я… Тогда я решил, что уеду из страны. Целый год я буду в другой стране, буду изматывать себя работой так, что сил не останется ни на что, даже на воспоминание. Я убеждал себя в этом день за днем, пока видел ее в своем доме. Но как только она уехала, мое самоубеждение благополучно умчалось с ней в другую страну. Приехав на север, я работал как проклятый, но как только моя голова касалась подушки, то я снова и снова видел ее. У моего безумия были мягкие губы, зеленые глаза, рыжие волосы, шрамы на пальцах правой руки. Оно всегда иронично и мягко улыбалось, чем сводило меня с ума все сильнее и сильнее. Я доживал последние месяцы своей ссылки с мыслью, что вернусь домой, и уже никто меня с ней не разлучит. Во что бы то ни стало, я ее добьюсь. А тут меня ждала моя излишне проницательная, заботливая и надоедливая мать. Она закатила мне истерику, говоря, что мое наваждение еще слишком молодо, что мне нельзя с ней общаться, что мне нельзя ее любить. Но это было невозможно, без нее для меня не горят сердца драконов, не зажигаются звезды. Без нее для меня нет жизни. И я признался в этом, и потому как я орал, я думаю об этом, должен был слышать весь мир. И вот поэтому моя мать так смотрит на тебя, поэтому так смотрит на тебя вся моя семья. И я приму любой твой ответ, Мелисса.

— Я… — шумно сглотнув, я отвела взгляд от Чарли в сторону. Высвободив свою руку из его ладони, достала волшебную палочку и, не задумываясь, произнесла заклятие Патронуса. В тот момент мне не нужно было ничего вспоминать, я итак была безгранично счастлива. Серебристый дракон расправил свои красивые крылья, посмотрев на нас, и стал медленно растворяться в воздухе. Переведя взгляд на изумленного Чарли, я улыбнулась. — А моим наваждением стал человек, что укрощает этих прекрасных существ. У него четверо классных братьев, одна проницательная сестра, великолепный отец и назойливая мать. И его зовут Чарли. Ты случаем не знаешь такого?

— Я знаю некоего Чарли, у которого пятеро братьев, — смущенно улыбаясь, признался он.

— Я не беру в расчет Перси, он у вас слишком правильный и скучный, — Чарли захохотал, притягивая меня к себе. Устроившись на его коленях, я смотрела в его счастливые голубые глаза, и в тот момент я могла согласиться на любую безрассудную глупость в мире. Даже прокатилась бы на драконе. Чарли наклонил голову, и накрыл мои губы своими. Этот поцелуй не был неожиданностью, он наоборот был слишком долгожданным. Утопая в его нежности, я не хотела останавливаться, даже, несмотря на то, что воздуха отчаянно не хватало. Оторвавшись от моих губ, Чарли стал покрывать поцелуями мое лицо. Я хотела бы наслаждаться этим вечно, но за разговорами мы провели всю ночь и первые лучи восходящего солнца уже нашли нас. Пришлось возвращаться домой, и, чтобы никого не перебудить наложенными на каждую дверь заклятиями, мы забирались в него через окно на кухне.

Не знаю, запомниться ли мне матч по квиддичу, но вот ночь перед матчем я буду помнить всегда.

Пробравшись в дом через окно на кухне, мы отправились снимать с дверей заклятия. Самым заковыристым, разумеется, оказалось заклятие на двери в комнату девчонок. Вот интересно, а если Джинни или Гермионе захотелось бы попить и они бы открыли дверь, чтобы случилось?!

— Даже странно, что Фред и Джордж не торчали где-то рядом и не пытались подслушивать нас, — пока я доставала еду, чтобы приготовить завтрак, Чарли методично осматривал каждый шкафчик на кухне в поисках кофе. — Я думал, они выберутся из дома даже раньше тебя.

— Джинни заколдовала их подушки и одеяла, чтобы они не помешали нам. Такая же участь ждала и подушку Молли. Она предусмотрела все сложности, — ответила я, начиная готовить яичницу на всю огромную семью Уизли.

— Ну не все сложности: мне пришлось попотеть, чтобы заколдовать Билла. Он все время расколдовывался, поэтому пришлось поступить негуманно, — Чарли смущенно улыбнулся, посмотрев на меня. — Я ему врезал, и, пока он был в отключке, связал, так что когда он очнется, будет мстить.

— Неужели этот отчаянный драконолог кого-то боится? — притворно обеспокоенно спросила я.

— Я надеюсь на защиту, — заговорщески прошептал он мне на ухо.

— На чью? — повернувшись к нему, спросила я, целуя в подбородок.

— Одной храброй девушки: у нее рыжие волосы, зеленые глаза, маленький аккуратный носик, что всегда ищет, где приключения поопаснее, она прекрасно рисует, дурманяще пахнет и целуется. Ты случаем не знаешь, кто она, кажется, я влюбился?! — на кухне резко запахло убежавшим кофе.

— Я сообщу тебе, если увижу ее, — Чарли завладел моим вниманием увлекая поцелуем. К запаху кофе добавился запах подгоревшей яичницы. Когда что-то громко шваркнуло, мы резко оторвались друг от друга и развернулись к плите, пытаясь спасти то, что осталось. Осмотрев наши труды, я хотела было уже все выкинуть и попытаться приготовить что-нибудь съедобное, но Чарли после недолгих раздумий отделил подгоревшую часть и радостно налил одну кружку кофе вместо положенных двух.

— Если следующую порцию яичницы и бекон мы не спалим, то завтрак будет готов на всех. А это, так и быть, съем я.

— Знаешь обычно я нормально готовлю, — наблюдая за тем как Чарли ест подгоревшую порцию усмехнулась я. — Но в том, что случилось сейчас, виноват ты — вот и ешь, что получилось. Не надо было меня отвлекать.

— Ух, коварная, — наверху скрипнула двери, и мы настороженно стали прислушиваться. Вот если это окажется миссис Уизли и, спустившись на кухню, она увидит нас вместе, то уже через пятнадцать секунд весь дом проснется. Кто-то неторопливо проходил от двери к двери, останавливаясь у каждой. Чарли устало закатил глаза и, положив грязную посуду в мойку, решил снова попробовать сварить кофе.

— Ой, подожди, — резко развернувшись, Чарли быстро поцеловал меня. — Сейчас она спустится на кухню, и нам даже поговорить спокойно не удастся. Нужно пользоваться моментом, — скрипнула половица у двери в комнату Джинни, и нам пришлось начать заниматься завтраком. У двери Молли стояла несколько минут, мы даже напряглись немного, но вскоре услышали скрип петель, значит, она все же решила узнать в комнате я или нет. Тихо рассмеявшись, мы ждали продолжения концерта. Не обнаружив меня в комнате, миссис Уизли все-таки повела себя достаточно сдержано и тихо прикрыла за собой дверь, зато потом ураганом спустилась в гостиную, где стояли волшебные часы.

— Где его носят черти, да еще и вместе с этой девчонкой?! — злобно бормотала она.

— Кого ты там ищешь, мама? — раскладывая бекон на сковородке, безразлично спросил Чарли. Стараясь сдержать улыбку, я перекладывала яичницу на тарелки.

— Что вы здесь делаете? — налетела на нас Молли. Интересно, а потому чем мы занимаемся не понятно, чем мы занимаемся? О да, ведь это так сложно понять: Чарли переворачивает полоски бекона, а я яичницу — мы здесь к мировому заговору готовимся, что же еще-то может быть.

— Готовим завтрак, скоро же нужно будет выходить, чтобы не опоздать на портал, — невозмутимости Чарли оставалось только позавидовать. Наверное, это вырабатывается с годами.

— Я вижу, но как вы вышли из комнат? — ну вот Молли и спалилась.

— Открыли двери и вышли, как всегда. Мелс, ты будешь кофе с сахаром или без?

— С сахаром и молоком, — широко улыбнувшись, ответила я. Миссис Уизли молчаливо наблюдала за тем, как ее сын готовил мне кофе.

— Хорошо пусть будет по-вашему, — развернувшись к сидящей за столом женщине, мы не доверчиво посмотрели на нее. Махнув рукой, она указала нам на места напротив. В нерешительности мы сели. — Все же это неправильно: у вас слишком большая разница в возрасте. И да бог с ней с этой разницей, но только если бы вы начали общаться, когда Мелисса была бы старше, а никак не сейчас. Я не хочу, чтобы из-за какой-нибудь глупости ваши жизни оказались бы испорчены, — о да, Молли знает, о чем говорит, у нее этих глупостей семь штук.

— Мама, никто не собирается совершать никаких глупостей, — уверенно начал Чарли. — Ведь нет ничего плохого в том, что мы общаемся. Почему всем в этой семье можно быть друзьями Мелиссы, а мне строго воспрещается? — стараясь не рассмеяться от последнего вопроса Чарли, я стала преувеличенно внимательно рассматривать столешницу.

— Можно, но только без глупостей. Вы поняли меня? — невольно пришлось взглянуть на насупившуюся Молли. Быстро закивав в ответ, мы более свободно выдохнули, когда она прошла к плите и стала быстро раскладывать еду. Когда мы получились свои порции, Молли отправилась будить остальных. Не хотела бы я сейчас спать и быть поднятой воплем, усиленным заклятием: «Пора вставать».

— Ну, можно сказать, мы получили благословление, — весело ухмыльнулся Чарли, когда от очередного крика миссис Уизли послышался недовольный гомон близнецов. Парни сбежали на кухню с громким шумом.

— Кто нас зачаровал? — Фред и Джордж как-то слишком недобро улыбались, когда спрашивали.

— Если вы не умеете распознавать простейшие сонные чары, то это ваша проблема, мальчики, — Джинни заняла свое место, очаровательно улыбнувшись.

— Вас хотя бы зачаровали, а этот безмозглый индюк не нашел ничего лучше как врезать мне. Тоже мне укротитель драконов, — Билл сел рядом с Чарли и сразу же отвесил ему подзатыльник.

— Быстро завтракайте и собирайтесь, мы не должны опоздать на портал, — Артур хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. Все поспешно принялись выполнять его указания. Это довольно забавно, если с Молли все члены семьи еще могли поспорить, то, если вдруг такое случалось, и просил Артур, то все выполнялось беспрекословно. Правда, такое случалось очень редко.

До портала идти было довольно далеко, и, разумеется, Фред и Джордж заканючили, что стоит поехать к нему на машине. Их гомон был остановлен резким выкриком миссис Уизли заявившей, что оставит их дома, если они не прекратят. Тишина в доме наступила мгновенно. Билл, оказавшийся самым организованным, уже стоял вместе со мной и Чарли на крыльце, ожидая остальных. Потому как он кусал губы, было понятно, что у него буквально чешется язык, чтобы что-то спросить.

— Может быть, ты уже спросишь? — усмехнулась я, краем глаза, заметив как Билл вздрогнул.

— Как думаете, кто победит? — он спросил чересчур поспешно, явно не то, что хотел.

— Ирландия, — спокойно ответила я. Джинни и Гермиона вышли на крыльцо и теперь мы дожидались близнецов, Перси и мистера Уизли.

Когда, наконец, все собрались мы уже немного опаздывали так, что пришлось почти бежать к месту встречи. Добравшись до пункта назначения, за пять минут до назначенного момента, все как подкошенные рухнули на землю рядом с порталом, которым оказался старый потрепанный ботинок. Семья Дигори, по всей видимости, пришла к месту встречи заблаговременно. Сил рассматривать тех с кем мы отправимся, совершенно не было, поэтому я лишь заметила, что это был взрослый мужчина с сыном.

Все-таки, почему волшебники не придумают какой-нибудь более приятный способ перемещения. Рухнув на мокрую от дождя землю, мы, охая, начали подниматься и осматриваться в поисках своих вещей. Сириус должен был раньше нас прибыть на место проведения матча, и занять нам месса для палаток. Осталось только найти, где носит моего непутевого крестного. Шизик высунувшись из-за воротника моей спортивной куртки, поспешно снова скрылся из виду с тихим недовольным ворчанием: «Сколько же фанатиков собралось».

Большой черный блохастый пес подбежал ко мне, радостно залаяв. Пройдя за крестным, гоняющим в своей анимагической форме, мы пришли к его палатке. Как только пес скрылся в ней, тут же оттуда вышел Сириус.

— Тебе стоит помыть Шарика зельем против блох, крестный, — подколола я его.

— А я давно ему об этом говорила, — Стефани вышла из палатки следом за мужем.

Матч должен был состояться вечером, так что нам предстояло провести почти целый день в палаточном городке. Каждый житель, которого, как пчела гудел что-то о своих мыслях относительно матча. Я, Джинни и Гермиона решили сходить за водой, а иначе мы точно сошли бы с ума от всех этих ставок, что наперебой делали мужчины.

— А все маглы думают, что Апокалипсис для земли будет огненным заревом. Наивные, вот он Апокалипсис во всей красе, — протянула я, когда мы встали в очередь к колодцу. Всюду сновали одетые в цвета соревнующихся команды люди. У некоторых на лицах даже были нарисованы флаги Ирландии и Болгарии. Попадались даже такие индивидуумы, у которых бал нарисовал флаг Англии. Вот она массовая истерия без повода. Гермиона весело хмыкнула и поспешила отвести взгляд куда-то в сторону, Джинни, не отличающаяся ложной скромностью, просто рассмеялась. Решив вернуться с неба на землю, я осмотрела по сторонам и увидела, что так развеселило девчонок. Мужчина-волшебник, одетый в женскую ночную сорочку, что-то ярко доказывал своему другу.

— Хорошо, что сорочка не кружевная, — фыркнула я, и мы в голос рассмеялись.

— Мелисса! — маленький ураганчик сбил меня с ног и, усевшись, как победитель верхом, весело что-то защебетал на французском. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что на меня восседает Габриель Делакур. С момента нашей последней встречи девочка значительно изменилась: и выросла, и прибавила в весе, и стала еще милее, чем прежде. На ее правой щеке был нарисован трилистник.

— Габриель, немедленно встань с Мелиссы! — возмущенный оклик Флер заставил сестру еще радостнее улыбнуться, но все же встать с меня. Флер протянула руку, помогая мне подняться. Так же как и у малышки на ее щеке был нарисован трилистник.

— Мелс, и ты здесь. Так приятно увидеть кого-то цивилизованного в этом омуте безумия, — пробормотала Флер, обнимая меня.

— Да уж точно. Кстати, позволь представить тебе моих друзей: Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли, — вейлы радушно улыбнулись, отчего все мужчины в радиусе пяти метров судорожно выдохнули. — А это мои французские подруги: Флер и Габриель Делакур.

Француженки тоже пришли за водой, так что уже довольно внушительно компанией мы стали дожидаться своей очереди. Заметив, что на нас нет никаких опознавательных знаков за какую команду мы более, Флер сразу же решила исправить эту оплошность. И эта девушка говорила мне о безумцах.

— Вон они, уже познакомились с кем-то, так что немудрено, что воды мы не дождемся, — мне хотелось повернуться на звонкий голос Тома и показать ему язык, но так как на этот раз пришла моя очередь претерпевать изменения во внешности, то Флер не дала мне повернуть головы.

— Говорят, талисманом болгарской команды будет вейла, — зачарованно протянул Билл, приближаясь к нам. — Девушка, можно вы будете моим талисманом? — Чарли отвесил брату подзатыльник и, встав позади меня, с интересом стал наблюдать, как Флер выводит трилистник на моей щеке.

— Лучше набери уже воды и отнеси в лагерь, — крикнула Биллу Джинни, показывая близнеца на мужчинку в очаровательном прикиде. Флер мимолетно взглянула в сторону отходящего члена семьи Уизли и, легко взмахнув палочкой в последний раз, завершила рисунок.

— Кто еще болеет за Ирландию? — пожалуй, она спросила слишком громко, ибо большая часть мужчин, что итак неровно смотрели на девушку, как-то импульсивно дернулась.

— Пожалуй, только я, — Чарли громко рассмеялся. — Но мне рисуем на левой щеке, — Флер усмехнулась и нарисовала ему трилистник значительно быстрее, чем мне. Кажется, у меня она там каждую жилку вырисовывала.

— Кстати, я набрался наглости и набрал воды и для моего талисмана, — интересно Билл всегда такой… странный или это на него так чары вейл действуют? Флер усмехнулась и, подняв ведро в воздух, подхватила сестру за руку.

— До скорой встречи, Мелисса! — прокричала она, уже отойдя в сторону.

— Билл, ты идиот, — глубокомысленно заметила Джинни, вышагивая с Гермионой и Томом впереди нас.

— И что я сделала не так? — довольно тихо спросил он у Чарли, но так как я шла с ним в обнимку, то, разумеется, все услышала.

— Флер не любит когда восторгаются только ее красотой, — усмехнулась я, и пока крестный не повернул голову в нашу сторону, выскользнула из объятий Чарли.

— О, так ее зовут Флер! — восторженно воскликнул Билл.

— Какой кошмар! Это все проделки вражеского лагеря — это они вас так разрисовали? — притворно схватившись за голову, Сириус рассматривал трилистники на наших лицах.

— Пап, если Мелс одолжит тебе свой гриффиндорский шарф со львом, ты не пойдешь разукрашивать вражеский лагерь? — с каким-то даже беспокойством спросил Том, осматриваясь по сторонам, высматривая, есть ли здесь палатки с фанатами болеющими за Ирландцев.

— Только если это будет действительно большой шарф, и я смогу привязать им к себе твою маму, а то она тоже хочет стать перебежчицей, — недовольно пробурчал крестный, весело подмигивая мне.

Бессмысленные разговоры о спорте, болельщиках и, как не странно, моде завладели всеми в нашей компании. И что больше всего меня удивило так это то, что Ремус кричал всех громче, что в этом году форма у Болгар будет лучше.

— Между прочим, когда-то твоему отцу предлагали место ловца в сборной Болгарии, — Сириус подсел ко мне и тихо начал разговор.

— И почему он не согласился? — зная, как страстно мой отец любил спорт, это было весьма странным.

— Он выбрал твою маму и Англию, — как мило, он выбрал мою маму и страну, в которой разворачивается война. Было бы намного разумнее, если бы он выбрал мою маму и место в сборной Болгарии — и страна другая, и опасности меньше.

— Только не говори, что ты начал так издалека, чтобы перетащить меня в твой лагерь болельщиков, — усмехнулась я.

— Черт, почему ты, как и Лили, вечно просчитываешь все мои планы раньше времени. А давай поспорим, что я прав и победят Болгары?

— А давай, — с энтузиазмом согласилась я. — если побеждаю я, то мы составляем договор, заверенный у нотариуса, а если ты…

— То ты пробуешься в школьную команду по квиддичу. По рукам?

— По рукам, — Сириус такой наивный даже не подумал узнать, что за договор мы составим.

И вот настало время идти на стадион. Пик фанатизма пришел, благоразумие, умыв ручки, смылось. Наши места располагались в министерской ложе и, разумеется, Стефани встретила там множество знакомых, с которыми здоровалась то обнимаясь, то целуясь. Были там и Малфои. Сириус и Люциус холодно кивнули друг другу, женщины же поспешили сесть рядом. Улыбнувшись Драко, я заняла свое место. Чарли оказался сидящим слева от меня.

— И что это за белобрысая крыска? — нагло спросил он, наклонившись к моему лицу.

— Он не крыска, а мой друг, — безапелляционно заявила я. — Смотри матч, от него можно сказать зависит твоя спокойная жизнь.

— Почему? — изумленно спросил Чарли.

— Кончайте шушукаться, а то на вас скоро люди коситься станут. — Билл треснул брата по руке, и Чарли пришлось сесть нормально.

Какой-то мужчина с нашей трибуны применил заклятие Сонорус и объявил о выходе команд на поле. Когда на поле вылетел ловец сборной Болгарии поднялся такой женский визг, что его никакие магические чары от маглов скрыть точно не смогли. Снитч был выпушен, квофл брошен в небо — игра началась. Первые двадцать минут мачта можно смело назвать самыми спокойными, не произошло ничего существенного, если конечно не брать в расчет выбитого с метлы вратаря сборной Ирландии. Когда это случилось Сириус так радостно вскрикнул, что даже сидящему рядом Ремусу стало стыдно. После этого происшествия уже никто не стеснялся нарушать правила. Болгарам удалось травмировать охотницу команды соперника, которая забила в их ворота четыре мяча. После ее замены, матч стал еще жестче, чем прежде. Зато что загонщик ирландской команды случайно перепутал бланжет с затылком болгарина, им был назначен пенальти. Но даже так Болгарам не удалось открыть счет — мяч пролетел далеко от колец. Тут Сириус значительно скис, но быстро встрепенулся, так как не принимающие до этого участие в игре ловцы оживились. Крам первым сорвался с места, почти вертикально устремившись вниз, ловец Ирландцев сначала рванулся за ним, но затем быстро развернулся в другую сторону. Тут уже Виктору пришлось нагонять ловца команды соперника, что он сделал с невероятной скоростью и мастерством.

— Даже если Крам сейчас поймает снитч, Ирландцы все равно выиграли, — Чарли тихо зашептал мне на ухо.

— Это прелестно, просто прелестно, мистер Уизли, — тихо усмехнулась я.

Внимательно присмотревшись к полю, я заметила мелькающий снитч. Крам был ближе и чувствовал себя более уверенно догоняя его, чем Ирландец, который, по всей видимости, упустил маленький мячик из виду. Еще несколько мгновений и в руке Виктора оказался слабо трепещущий серебреными крылышками мячик. Громкий вой сирены оповестил об окончание матча, но, несмотря на все усилия Крама победили Ирландцы. Фанаты радостно закричали, началась форменная истерия. Сириус показал мне язык, громко заявив, что отыграется в следующий раз.

Команды — соперники пришли на министерскую трибуну на награждение победителя. Было заметно, что Болгары расстроены, но их проигрыш был вполне достойным. Вручение кубка, в сущности, оказалось просто помпезным вручением кубка. Схватив Чарли за руку, я, под шумок, потащила его с трибуны. Билл заметивший наши усилия увязался следом. Кто его просил собственно?

— И куда это вы направились? — ехидно спросил он, поравнявшись с нами.

— К палаткам куда еще-то, — любезно ответила я. Чарли негодующе смотрел на брата.

— Признайся честно, Билли, мама просила тебя за нами следить? — Чарли отвесил засмущавшемуся старшему брату подзатыльник.

— Сейчас же команды будут летать круг почета, неужели мы не останемся, — поспешил перевести тему Билл. Конспиратор из него никакой.

— Мелисса! — восторженный женский голос заставил меня развернуться на голос. Аполлин улыбаясь, спускалась с трибун и шла в нашу сторону, Гаспар и девочки следом.

— Аполлин, добрый вечер! — после объятий с вейлой, я оказалась в не менее крепких объятиях ее мужа. Сзади послышалось сдавленное покашливание Чарли.

— Вы что же останетесь здесь еще на какое-то время? — с интересом спросил Гаспар, осматривая нас.

— Да, а вы сразу же исчезаете и никаких ликований по поводу победы?! — притворно округлив глаза, я взглянула на девчонок. Флер и Габриель понуро пожали плечами.

— Завтра, точнее уже сегодня, у нас важный прием, поэтому совершенно нет времени на такое расточительство, — было заметно, что Гаспар торопится, а вот его женщины с удовольствием бы еще поболтали или задержались бы здесь до завтра.

— Ну тогда не смею вас задерживать. Была рада увидеть, — распрощавшись, семья Делакур продолжила спускаться вниз. Когда Флер проходила мимо, она тихо пробормотала, обращаясь ко мне: «Предательница».

— Я тоже тебя люблю, милая! — был довольно громкий окрик ей в след.

Некоторое время наша компания шла молча. Но, по всей видимости, Билл очень сильно хотел что-то спросить.

— Так это ее родители? Думаете, у меня есть шансы им понравиться? — не удержавшись, мы расхохотались и Билл, насупившись, прошел всю оставшуюся дорогу молча.

Мы только и успели, что поставить чайник на огонь как вернулись все остальные. Блаженные минуты в тишине без обсуждений матча закончились, началась сплошная какофония голосов, перебивающих друг друга. Так прошла бы все ночь, если бы не одно НО. Чьи-то резкие громкие вопли смогли перекрыть гудящий улей веселья. Сириус не стал особо церемониться и узнавать, что там случилось, заставив всех прикоснуться к порталу. Плюхнувшись на землю прямо в палатке, мы стали выбираться наружу, оказалось портал был настроен на задний двор Норы. Как только безопасности подростков ничего не угрожало, Сириус и Ремус исчезли. Стефани быстро приведя все вещи в порядок и, уложив их в небольшой рюкзак, распрощалась со всеми и, подхватив Тома, переместилась домой. Что же будем надеяться, что ничего серьезного не случилось, и это просто поссорились команды болельщиков.

На следующий день из газет мы узнали, что случилось, и миссис Уизли была несказанно рада, что Сириус поступил как настоящий аврор и подумал о безопасности детей. Но в нападение Пожирателей смерти мне верилось весьма слабо, все-таки, наверное, это фанаты болгар перестарались с устрашением.

Остаток лета прошел вполне приятно, если конечно бдительный присмотр миссис Уизли и расспросы Билла о Флер можно было назвать чем-то приятным. Зато у меня был Чарли и мои друзья, больше желать нечего.

Распределение первокурсников в этом году было на удивление долгим. Профессор Макгонагалл все читала и читала имена новичков из своего бесконечного списка. Сонно рассматривая стол преподавателей, я проснулась сразу же, как заметила пустующее место рядом с директорским. Обычно там сидел преподаватель ЗОТИ. И где, интересно, носит Люпина?

— Рон… — протянула я, разворачиваясь к другу, чтобы узнать причину отсутствия нашего блохастого учителя. Уизли был так поглощен созерцанием Лаванды, что, наверное, даже взрыв его от этого занятия не смог бы оторвать. Сразу же захотелось врезать другу хорошенько: ему то есть, на кого пялится, а мой — загадочно улыбнулся и, поцеловав, вышел из поезда. Как же хочется придушить Чарли Уизли! Отвернувшись от Рона, я только успела заметить притворно вздыхающего Фреда, посматривающего на Джорджа, как меня отвлекли.

— Вы Мелисса Поттер?! — восторженно пропело рядом со мной маленькое светловолосое существо.

— Да, — настороженно протянула я, сама прекрасно понимая, что нужно было от всего отказываться и твердить: «Это не мое, мне все подбросили!» Услышав мой ответ, это существо, в сущности, оказавшееся мальчиком с невероятно огромными голубыми глазами и длиннющими ресницами, повисло на моей шее, твердя что-то на неразборчивом французском. Перед учениками гриффиндорского факультета, как, впрочем, и другими студентами, предстала непередаваемая картина отлипания от меня этого мальчишки. Со второй попытки это удалось сделать Гермионе, и теперь мальчик смирно сидел между нами, мило потупив глазки от множеств любопытных взглядов, направленных на него. Распределение учеников, наконец, закончилось, и директор без своей приветственной речи начал праздничный ужин. Так что теперь мы, уже не опасаясь, могли завалить этого наглеца вопросами.

— Кто ты вообще такой? — злобно спросила я. Мальчишка довольно сильно вцепился в меня, так, что когда его снимали, он умудрился оцарапать мне шею, и сейчас царапинки неприятно саднили, за что хотелось снять с Драко ремень и хорошенько отодрать им эту кнопку.

— Ох, совсем забыл, — он артистично хлопнул себя ладошкой по лбу, а затем, поправив челку и гордо подняв голову, продекламировал. — Чарльз Делакур к вашим услугам, мадмуазель.

Тут уже все, кто слышал речь мальчишки, не выдержали и расхохотались, изрядно смутив юного Казанову.

— Ты брат Флер и Габриель? — спросила я сквозь смех.

— Эти особы — мои кузины, — тут уже покатилась со смеху и большая часть слизеринцев. Очевидно Том и Драко, явно подслушивающие беседу с самого начала, пересказали ее остальным.

— Так Вы, Чарльз, будете учиться в Хогвартсе? — Гермиона с невозмутимым лицом задала самый животрепещущий вопрос вечера. Уже икая от смеха, я старалась не смотреть в сторону раскрасневшихся близнецов, и, глотнув сока, перевела взгляд на учительский стол. Директора явно забавляла вся эта ситуация, происходящая у нас, он усмехался в бороду и ел одну за другой лимонные дольки. Макгонагалл старалась сохранить спокойствие, но нет-нет, а улыбка все же проскальзывала на ее лице. Все остальные учителя тоже от души развлекались, и только душка Северус был готов удавить всех нас, гриффиндорцев, своими руками.

— Все верно, мадмуазель. С сегодняшнего дня я ученик этой школы, — мальчик аккуратно подвинулся на скамье и начал есть. Герми несколько минут ошарашено смотрела на это чудо, а затем подняла взгляд на меня. Если до этого я еще пыталась сдерживаться и не смеяться, то сейчас уже не выдержала и расхохоталась.

— Знаешь, когда на чемпионате ты познакомила меня с Флер и Габриель, я и подумать не могла, что в их милой семье может быть что-то подобное, — тихо пробормотала мне на ухо Гермиона.

— Знаешь, когда я с ними знакомилась, то тоже об этом не думала, — Рон подавился соком, и наш стол снова захохотал. — Надо будет обязательно написать Дадли — пусть повеселится.

Дальше ужин проходил вполне обычно, если, конечно, взрывы хохота через каждые десять минут можно было считать обыденными. К концу ужина директор встал, привлекая к себе наше внимание.

— Я рад приветствовать всех вас в новом учебном году. И мне кажется, этот год будет намного более запоминающимся, чем все остальные. Но сначала о насущном: мистер Филч любезно сообщил мне, что в список запрещенных предметов были внесены изменения и полностью ознакомится с ним, вы сможете у завхоза. Для первокурсников сообщаю, что походы в Запретный лес запрещены, если вы, конечно, не хотите закончить свою жизнь особенно болезненно. Это же касается и всех прочих учеников. Относительно преподавательского состава — по некоторым причинам мистер Люпин не смог преподавать в этом году, и его место займет Аластор Грюм. А теперь, пожалуй, я скажу одну из самых неприятных новостей вечера: матчей по квиддичу в этом году не будет, — возмущенный гомон со всех сторон не удалось успокоить в течение десяти минут. Но директору все же удалось снова завладеть нашим вниманием. — Матчей по квиддичу в этом году не будет, но у вас будет совершенно другое развлечение. С превеликим удовольствием хочу сообщить вам, что в этом году нашей школе выпала честь стать хозяйкой Тремудрого турнира, — радостные крики тех, кто знали, о чем идет речь, с лихвой перекрыли голос Альбуса, который еще пытался что-то говорить, но вскоре смирился и решил подождать, когда мы успокоимся. Рон непонимающе посмотрел на нас с Гермионой, явно требуя объяснений причин такого ликования. Но директор снова потребовал тишины, решив продолжить речь. — Ученики из двух других школ участниц приедут через месяц. Пока это все новости. Так что я прошу старост проводить ребят по своим гостиным. Приятных снов!

— Что за Тремудрый турнир? — Рон выпалил мучавший его вопрос сразу же, как мы начали свое медленное движение к выходу из Большого зала.

— Как можно не знать, что такое Тремудрый турнир, Уизли? Ты же чистокровный волшебник! — разочарованно протянул Драко и, гордо подняв голову, прошел вперед.

— Папа сказал, что скоро выполнит условие вашего спора, — Том взял меня под руку. — На что вы такое спорили, Мелисса?

— Много будешь знать, скоро состаришься, Том, — невинно похлопала глазками я. Том усмехнулся и отправился догонять друга.

— Так что это за турнир? — уже более нервозно переспросил Рон.

— Рон, ты что, так и не прочитал историю Хогвартса? — наверное, Герми не стоило даже и спрашивать. История Хогвартса была слишком толстой книгой для нашего непутевого друга. — Тремудрый турнир проводится между тремя школами: Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Это соревнование трех лучших учеников этих школ. Обычно проводится три испытания. Все они довольно разнообразны. Последнее время этот турнир не проводился, так как были жертвы и ученики погибали. Но, наверное, директора решили, что стоит снова попробовать.

Мы уже дошли до гостиной, и многие стали разбредаться по спальням, обсуждая новости. Рон махнул нам рукой и вместе с Невиллом ушел к себе. Мы с Герми тоже отправились спать. Уже лежа в кровати до меня, наконец, дошло, почему Чарли вел себя так странно последние две недели каникул. Эта мелкая зараза знала, что в школе будут проводить турнир, и ничего мне не сказал. Ну, попадись он мне, я ему устрою райскую жизнь. С этой злобной мыслью я заснула, чтобы проснувшись больше всего желать поцеловать своего непутевого драконолога.

За завтраком все были на удивление тихими и сосредоточенными, как будто через двадцать минут экзамен, а никто ничего еще не учил. Гермиона читала утренний выпуск Ежедневного пророка, где главной новостью, конечно же, был Тремудрый турнир. Интересно, как они все смогли скрыть от нас информацию о турнире? Ну ладно, мистер Уизли и Молли, но Сириус, как он-то умолчал. А Чарли?! Нет, правда, как он мог не сказать мне о турнире. Ух, я ему все-таки покажу, где раки зимуют.

Четвертому курсу гриффиндора и слизерина выпала честь первыми узнать, каков новый учитель ЗОТИ в действии. Когда мы зашли в кабинет нашим взорам открылся целый склад баночек с пауками внутри. Рон нервно сглотнул и спрятался за наши с Гермионой спины. Истинный гриффиндорец.

— Рассаживайтесь, не стойте у дверей, — голос у профессора был довольно резкий и властный, так что мы побыстрее постарались занять свои места. — Меня зовут, Аластор Грюм, и в этом году я буду преподавать у вас Защиту от темных искусств. И, может быть, вы, обалдуи, хоть чему-то научитесь, — его волшебный глаз так вертелся в глазнице, что я поспешила отвернуться в другую сторону, иначе у меня уже начала кружиться голова от наблюдения за ним. — Что вы знаете о Темных искусствах? — пробасил Грюм, и на помещение опустилась полная тишина. Было слышно, как муха бьется об окно, пытаясь вылететь наружу. — Вас, обалдуев, что, ничему раньше не учили?! Хорошо, я облегчу вам задачу. Сколько заклятий считается непростительными? Мистер Малфой, может быть, Вы знаете ответ?

— Три заклятия считаются непростительными, профессор, — холодно ответил Драко.

— Чудесно, количество вы знаете. А теперь скажите мне названия этих заклятий. Уизли, может быть, вы прекратите смотреть на эту пустую блондинистую головку рядом с вами и ответите на вопрос, — Рон и Лаванда синхронно покраснели и отвернулись друг от друга.

— Империо, — довольно уверенно ответил Рон. Угу, чудненькое заклятие. Интересно, профессор скажет нам, сколько лет в Азкабане дают за его использование. Хм, наверное, у меня срок будет больше — я же еще прокляла Кристину.

— Это одно заклятие. Кто знаете другие? Лонгботон! — Грюм так рявкнул, что бедный Невилл подпрыгнул на своем месте.

— Круцио, сэр, — совсем тихо ответил Невилл.

— Что вы там сказали себе под нос, Лонгботон? Громче! — профессор шагнул ближе к нашему ряду, приближаясь к парте Невилла.

— Круцио, — чуть громче и более уверенно повторил Нев.

— Да что вы мямлите? Громче, Лонгботон! — Грюм уже навис нас Невиллом.

— Круцио! — буквально прокричал в лицо профессора он.

— Хорошо, садитесь. Кто знает последнее заклятие? — обведя притихший класс взглядом, Грюм закатил от возмущения свой волшебный глаз и зашагал к своему столу. — Что, смельчаков не найдется?!

— Смертельное заклятие — Авада Кедавра, — не посчитав нужным встать из-за парты, ответила я.

— Верно, мисс Поттер, заклятие, которое действует на всех, кроме Вас, — он рассмеялся гортанным смехом и, наконец, развернувшись к классу лицом, заявил. — Ближайшие три занятия мы будем учиться противостоять этим заклятиям. А сейчас все встали, я очищу класс от лишних предметов.

Просить дважды нас было не нужно, мы поспешили ретироваться с глаз профессора. Отойдя в самый конец класса, мы нашил Драко и Тома.

— Интересно, он будет тренировать нас противостоять всем трем заклятиям? — наблюдая, с каким упоением этот шизофреник отшвыривает парты к стенам класса, спросила я.

— Смертельное точно будет практиковать на тебе. Ты же у нас девочка-которая-выжила, — усмехнулся Том. По бодрому настрою профессора вполне могло так и оказаться.

— Я буду учить вас противостоять заклятию Империо, — большая часть студентов выдохнула, когда профессор продолжил. — Для того, чтобы не стать чьей-то игрушкой, нужно иметь жесткую волю и противостоять чужому натиску. Давайте попробуем, — Грюм так осклабился в улыбке, что все студенты невольно отступили к двери еще ближе. Первым подопытным кроликов оказался слизеринец, к сожалению, уже через минуту он закукарекал, и все поняли, что скоро начнется экзекуция над кем-то другим.

— Использовать на детях заклятие Империо, пусть и в учебных целях, незаконно, — возмутилась Герми, когда Грюм решил дать мальчишке слизеринцу второй шанс и повторно наложил заклятие.

— Иди и скажи ему об этом, Грейнджер, — нервозно отрезал Драко.

— До конца занятия осталось пятнадцать минут, может до нас очередь и не дойдет, — с явной надеждой в голосе Рон озвучил мысль, о которой думали все ученики.

— С нашим то везением до нас то и не дойдет. Рон, ты еще скажи, что Санта-Клаус существует, — саркастически заметила я.

— Ты что, хочешь сказать, что Санта-Клауса не существует? — возмущению Тома не было предела. Но попытка пошутить не удалась.

— Да, не ожидал я такого от сильной половины человечества. Может быть, девушки окажутся более стойкими, — все девушки затаили дыхание, наблюдая за тем, как волшебный глаз профессора перебегает с одной фигурки на другую. — Мисс Поттер, может быть, Вы не только от смертельных заклятий умеете защищаться? Прошу, — он махнул рукой, указывая на место рядом с собой. Почему же мне так везет, прямо как утопленнику?!

— Может быть, лучше мне, так сказать, защитить честь факультета, — не успела я сделать шаг, как Драко уже шел к профессору.

— Раз Вы так жаждите, мистер Малфой, то будете следующим. Мисс Поттер, я долго буду Вас ждать? — пришлось все же подойти к Грюму. Драко стоял неподалеку, злобно сверля профессора взглядом.

— Империо, — все мысли, которые только что роились в моей голове, куда-то улетучились, стало так свободно и легко. Правда класс я видела, как через легкую дымку. — Прыгай на одной ноге, — чей-то громкий голос так отчетливо раздался у меня в голове, что я невольно вздрогнула и моргнула. Зрение сфокусировалось, и я смогла рассмотреть побелевшие лица ребят. Драко оказался рядом со мной в считанные секунды.

— С тобой все нормально? — к чему бы это он так беспокоится. Что со мной может случиться?

— Да, все нормально, успокойся ты. Что вообще случилось? — Том и Гермиона уже подошли к нам. Герми обеспокоенно посмотрела на мое лицо, а затем нахмуренно на Драко все еще сжимавшего мою руку.

— Ну, с тобой то все хорошо, а вот что, интересно, с профессором, — протянул Том, почесав затылок. Наконец развернувшись к тому месту, где должен был стоять профессор, я увидела последнего, лежащим на полу без сознания.

— А как это… — оглянувшись на стоящих в оцепенений ребят, я рявкнула. — А ну живо сбегали за мадам Помфри, — в считанные мгновения помещение опустело. Интересно, хоть один из них сходить за целительницей? — Так что случилось?

— Профессор наложил на тебя заклятие и сначала все было так же, как и с Крейгом: у тебя опустел взгляд, а затем, секунд через десять, ты моргнула, а он упал, как подкошенный, — Том перевернул Грюма на спину. — Вот это урод нам достался в этом году учителем. Мелс, а ты случаем не знаешь, что за экстренное дело у Ремуса.

— Нет, я хотела спросить у тебя, что с ним, — подободрав сумку Гермионы и свою, я села на одну из парт. Драко прошел следом за мной.

— Вообще так ему и нужно, идиоту, — пнув профессора в бок, Рон сел рядом с нами.

— Думаете, кто-нибудь все-таки позовет целительницу? — Герми аккуратно щупала пульс на шее профессора.

— Да даже если и не позовет, Мелс сделала доброе дело, лишила следующий курс изуверского занятия ЗОТИ, — Том оттащил Гермиону и приволок к нашей группке сидящих на парте.

— С таким преподавателем никакого Тремудрого турнира не нужно, мы и без испытаний умрем, — Драко взмахнул волшебной палочкой и переместил Грюма с пола на учительский стол, попутно смахнув его головой все предметы. Буквально через минуту двери кабинета открылись, и мадам Помфри вместе с Лавандой и профессором Макгонагалл зашли в кабинет. Целительница тут же подбежала к профессору.

— Что случилось? — строго спросила Минерва, внимательно осмотрев нашу группку.

— Профессор учил нас противостоять заклятию Империо. Он наложил на меня заклятие и… вот это случилось, — просто объяснила я. Большего мы не знали, а впадать в философские рассуждения на тему, почему Грюм упал в обморок из-за того, что приказал мне прыгать на одной ноге, я не хотела, да и аргументирующих фактов у меня не было. Макгонагалл кивнула, как будто все поняла и, махнув рукой, велела нам удалится, что мы и поспешили сделать.

— Почему со Снэйпом у тебя так не получается? — мечтательно протянул Том, утягивая Драко в другую сторону. — Надеюсь, следующее занятие ЗОТИ будет таким же веселым, — прокричал он, уже находясь в самом конце коридора.

— Не вижу в этом ничего веселого, — рассеянно протянула Гермиона, проверяя что-то в сумке.

— Я так испугалась, когда он наложил на тебе заклятие, — Лаванда впервые подала голос с момента выхода из кабинета, и Рон сразу же стал ее успокаивать. Помня слабые нервные клетки Герми и ее прекрасный маникюр, который я делала ей перед приездом в школу, я поспешила увести подругу на нумерологию, оставив Рона наедине с его ненаглядной.

Мы зашли в кабинет перед самым звонком и тут же все повернулись к нам. Несложно было догадаться, что гриффиндорцы и слизеринцы, что выбежали из кабинета, уже всем разболтали, что профессор Грюм упал в обморок, после того как наложил на меня заклятие. Так находясь под перекрестным огнем буравящих меня взглядов, я спокойно доставала учебник и пергамент, готовясь на этот раз слушать всю монотонную речь преподавателя. Но когда занятие началось, мое внимание постепенно стало ускользать, и я бессмысленно стала рисовать на пергаменте. Я так увлеклась этим занятием, что и не заметила, когда Гермиона перестала записывать лекцию.

— Он влюблен в тебя, — совершенно неожиданное заявление подруги так меня напугало, что я поставила кляксу на портрете Грюма.

— Кто? — Осмотревшись по сторонам и удостоверившись, что никто не смотрит в нашу сторону, уточнила я.

— Драко Малфой. Раньше я сомневалась в этом, но сегодня все части головоломки сложились воедино. На турнире он сверлил тебя и Чарли таким подозрительным взглядом, что я сначала подумала, что он считает, что вы хотите как-то над ним пошутить, но так и не смогла тогда понять значение его взгляда. А сегодня, когда Грюм вызвал тебя, он поспешил сразу же выйти вперед, лишь бы профессор не накладывал на тебя проклятия. И то, как зло он смотрел на Грюма, когда тот его все-таки наложил. Когда профессор упал, я готова была подумать, что это Драко как-то его проклял. Но тот слишком быстро подбежал к тебе, и в его действиях сквозило беспокойство. Драко, конечно, учили скрывать все свои чувства и эмоции с детства, но тут он не удержал их. Он смотрел на тебя обеспокоенным, взволнованным взглядом. Он в тебя влюблен, Мелисса.

— Допустим, — осторожно согласилась я, ожидая, что будет дальше.

— Тебе не кажется, что это не правильно оставлять Драко какие-то надежды, когда ты встречаешься с Чарли?!

— Встречаешься — слишком громкое слово. Вот когда Сириус выполнит обязательства своего проигрыша и у меня на руках будет соглашение о том, что Блэк не убьет Чарли, если узнает, что между нами что-то есть, тогда можно будет громко сказать, что мы встречаемся, — я улыбнулась, воспоминая, как мы с крестным спорили насчет того, чья команда победит. Сириус надеялся на Болгар, и я поспешила заключить с ним сделку. Если побеждали Ирландцы, то выигрывала я, и мы с Сириусом заключали соглашение, в котором оговаривалось, что крестный не причинит Чарли Уизли никакого вреда. Если же выиграли бы Болгары, то я должна была попытаться вступить в команду по квиддичу. К счастью, тогда Блэк был так поглощен матчей, что и не задумался, зачем мне такой контракт, да еще и заверенный у нотариуса. Но теперь, когда он у меня будет, Сириус точно никак не сможет мне помешать быть с Чарли.

— И что, пока у тебя нет на руках этого контракта, ты можешь флиртовать с Драко? — иронично спросила Гермиона, делая вид, что что-то старательно записывает под диктовку профессора.

— Конечно, нет, это же гадко. Драко лишь мой друг и… — друг, с которым я нагло целовалась, чтобы вызвать Патронуса. Черт, похоже, я заварила глупостей и скоро мне придется их расхлебывать.

— И ты должна сказать ему, что встречаешься с другим. Так будет честно, — безапелляционно заявила подруга и, открыв учебник, стала читать параграф, тем самым показывая, что разговор закончен.

Не было у меня печали, так теперь еще и это навалилось. Хотя разобраться во всем этом, конечно, когда-нибудь все же придется. Но точно не сегодня. Сегодня я напишу письма Дадли и Флер и просто отдохну. Отложим все эти тягостные разговоры на потом — на завтра.

Не знаю, каким боком я попала в Гриффиндор с настолько отсутствующей храбростью, но поговорить с Драко, я так и не решилась до самого приезда гостей, а там уже было и не до разговоров. День прибытия учеников из школ соперников выдался пасмурным. Мы вышли их встречать на улицу, по всей видимости, намного заблаговременно, поэтому многие уже скучали и развлекали себя как могли. Том без зазрения совести портил безукоризненную прическу Драко, а так как на Малфое было наложено обездвиживающее заклятие, то он лишь злобно сверлил друга глазами. Рон как обычно миловался с Лавандой, так что мы с Гермионой старались не смотреть в их сторону. Близнецы намеревались запустить в воздух фейерверки, поэтому тихо шушукались, подозрительно посматривая в сторону преподавателей. За всей этой суетой первым приближающихся гостей заметил Чарльз Делакур, громко закричав: «Кареты Шармбатона!» И в правду, к школе подлетали голубые кареты, запряженные большими пегасами. Когда французы нестройной гурьбой вылезли из карет и пошли по направлению к нам, возглавляемые своей директрисой, мы все уже утихомирились и во все глаза разглядывали директора Шармбатона. При своем великанской росте она не была лишена красоты. Покосившись на дебильно улыбающегося Хагрида, я усмехнулась.

— А вот и Флер, — Гермиона нашла ее первой и указала мне. В том гомоне, что устроили наши и ученики другой школы, мой свист прошел почти не замеченным, если конечно не считать полсотни лиц, повернувшихся на него. Заметив меня, Флер подлетела и, расцеловав, обняла меня.

— У вас здесь очень холодно, — жалобно протянула она мне на ухо.

— В школе намного теплее. Вы сейчас как раз пойдете туда. У нашего стола герб с грифоном, так что располагайся удобнее, — Флер улыбнулась и, наконец, выпустив меня из объятий, заключила в них Гермиону. Мадам Директор собрала своих учеников и повела их в школу. Теперь нам нужно было ждать гостей из Дурмстранга. Многие, думая, что они тоже прилетят на каретах, смотрели в небо, но и на этот раз гостей первым увидел Чарльз, крикнув: «Корабль!» Этих гостей мы провожали в школу сами, так как больше ждать уже было некого. Многие, заметив среди учеников этой школы Виктора Крама, восторженно переговаривались. Рон уже успел достать нас тем, что хотел бы получить его автограф.

— Рон, если ты еще раз скажешь, что хочешь взять у Крама автограф, я сама подойду и возьму его для тебя, лишь бы больше не слышать тебя сегодня, — саркастично заметила Гермиона, чем обидела друга, и он вместе с Лавандой слегка отстал.

— Умеешь ты поддержать и в трудную, и в радостную минуту жизни, Герм, — фыркнула я, утягивая подругу к нашему столу, где уже сидели французы. За веселым разговором мы даже не заметили, как Дамблдор поднялся со своего места, представляя директоров и еще каких-то мужчин. А опомнились только тогда, когда на столах появилась еда.

— Кстати, из-за этого происшествия на турнире я совсем не успела спросить у тебя одну вещь, — зашептала мне в ухо Флер. Шизик, как раз лежащий на этом плече, поднял свою мордочку и лизнул француженку. Флер ойкнула и, недоуменно посмотрев на меня, вытерла щеку. — У тебя бесцеремонный змей.

— Ты ему тоже нравишься, — фыркнула я. — Так что ты хотела спросить?

Флер смущенно окинула зал взглядом, проверяя слушает ли ее кто-нибудь и снова приблизилась ко мне.

— А тот юноша, который был с тобой на турнире, такой рыжий, — на быстром французском, проглатывая половину слов, забормотала она, — он свободен?

— Ну, вот конкретно тот, который был со мной занят, и, милая, рыжих там было семь мужчин. Скажи мне конкретнее, — Флер покраснела и возмущенно посмотрела на меня, не зная, что и сказать.

— У него был длинный хвост и серьга в ухе, — еще сильнее покраснев, пробормотала она.

— Подожди, я сейчас узнаю, — через смех протянула я и попросила Гермиону пнуть Рона, что подруга сделала с явным удовольствием. Я и без того знала ответ на этот вопрос, но ради Флер стоило разыграть комедию.

— Ауч, больно же, Герми, — Рон возмущенно смотрел на нас, стараясь не переводить взгляд на сидящую позади вейлу.

— Рон, а у Билла есть девушка? — глупо улыбаясь, спросила я. Гермиона, Джинни, близнецы и Рон уставились на меня, как на больную. Еще бы: Билл все лето мечтал стать парнем одной чудесной вейлочки, увиденной им на чемпионате по квиддичу, и другие кандидатуры им в расчет не брались.

— А зачем тебе это знать? — начав икать, подозрительно спросила Джин.

— Ну, нужно мне знать. Так у него есть девушка?

— Нет, — медленно протянул Фред.

— Он ищет прынцессу, — фыркнул Джордж, и все Уизли, как ни в чем не бывало, вернулись к своим делам. Развернувшись к прислушивающейся к разговору Флер, я улыбнулась.

— С чувством выполненного долга могу сообщить тебе, что у Билла Уизли нет девушки — место вакантно.

Флер потупилась и некоторое время сидела молча, рассеянно рассматривая зал взглядом. Но, наконец, заметив что-то интересное, повернулась в нашу сторону.

— Гермиона, мсье Крам уже долгое время смотрит только на тебя, — Герми удивленно посмотрела на улыбающуюся вейлу, а затем, осмотрев зал, и, увидев сверлящий взгляда Крама, вспыхнула и отвернулась. А что, это прекрасный шанс, наконец, забыть о Роне. Правда никто из нас ничего не знает о Викторе, и сводить их будет немного проблематично. Но кто не рискует…

В конце ужина Дамблдор сообщил, что в течение трех дней, начиная с завтрашнего, ученики, которые желают участвовать в турнире, могут бросить свое имя в кубок Огня, который теперь красовался посреди Большого зала. Но на участие в турнире было наложено возрастное ограничение: нужно было быть семнадцатилетним. Фред и Джордж расстроено выдохнули, но затем почти сразу же стали шушукаться, что-то обсуждая. Гости из разных школ были распределены в наших гостиных. Шармбатонцы у гриффиндорцев, ученики Дурмстранга у слизеринцев. Показывая немногочисленным ученикам французской школы, как пройти к гостиной, которая на целый год станет их домом, мы все время рассказывали им какие-то истории или давали инструкции, так что я думаю, они мало что запомнили из всего сказанного.

Спать в эту ночь мы с Флер так и не ушли, сидели в гостиной и делились новостями. Оказывается, это маленькое недоразумение, Чарльз, увидев меня на турнире, закатил истерику и захотел учиться в той же школе, где и я. Вейла заливисто хохотала, рассказывая, как было дело, когда мальчик, топнув ножкой, поставил родителям ультиматум. Не знаю, как все гриффиндорцы не проснулись от ее смеха, когда уже я в свою очередь стала рассказывать о его триумфальном появлении за нашим столом. Затем был расспрос с пристрастием о том, что я знаю о Билле — она заставила меня вспомнить о нем все, вплоть до того в каких тапках он спускался к завтраку. И только я подумала, что можно расслабиться, как Флер завалила меня расспросами о Чарли. Ох, до чего же она любопытная. Когда бесконечный поток вопросов иссяк, я, наконец, смогла перевести дух и в свою очередь задать вопрос подруге.

— Флер, ты что, действительно хочешь участвовать в этом турнире? — за тот месяц, что вся наша школа жила с мыслью о турнире, я успела много чего передумать и пришла к точному и категоричному выводу: я бы ни за что не хотела участвовать в таком мероприятии.

— Да, это прекрасный шанс показать свои силы, — вздернув свой небольшой носик, уверенным тоном заявила Флер. Пересев с кресла, на котором сидела, на диван к Флер, я уронила девушку на диван и, нависнув над ней, угрожающе прошипела:

— Допустим, я поверю в этот прелестный бред про «показать свои силы» и прикинусь дурочкой. Ты расскажешь мне, почему хочешь в нем участвовать? — вейла усмехнулась и быстро перевернувшись, упала вместе со мной с дивана. Оказавшись придавленной подругой, я охнула.

— Ой, прости, я думала, диван шире, — начала оправдывать она, помогая мне сесть. Удобно усевшись на полу, я облокотилась на диван, и, потирая ушибленный затылок, стала ждать объяснений.

— Я хочу, чтобы все они знали, что я не просто пустышка, что я способна участвовать в соревнованиях. Что я многое знаю и умею. Я хочу, чтобы все они знали, что я не просто красивая кукла, — Флер выпалила все это на одном дыхании, стараясь не смотреть на меня. Притянув подругу к себе, я обняла ее; Флер благодарно уткнулась в мое плечо.

— Когда я в первый раз попала в Хогвартс, то мне тоже было важно мнение всех окружающих, я старалась делать все хорошо, чтобы они видели, что это у меня получается, что я могу выполнить то или иное задание. Что я заслуживаю того отношения, которое у меня есть, из-за моих возможностей, а не просто из-за моего имени. Эта мания доказать всем и вся у меня прошла, когда Драко сбил меня с метлы отличным хуком. Зачем тебе мнения всех, ведь те, кому ты дорога, знают какая ты, а все остальные пусть любуются издалека, — смахнув ее длинную челку с глаз, я усмехнулась. — А с Биллом я познакомлю тебя и так, — Флер улыбнулась и стала щекотать меня, пока снова не уронила на пол.

— А еще мне просто хочется поучаствовать в этом турнире. Разве тебе не хочется узнать, что это такое вообще — Тремудрый турнир? — нависнув надо мной, лукаво спросила вейла.

— Неа, это же страшно.

— И ты не будешь даже пытаться пройти заграждающее заклятие и бросить свое имя в кубок?! — удивленно спросила она.

— Неа. Если хочешь, можешь даже наложить какие-нибудь отталкивающие чары, чтобы я не смогла пройти к кубку, помимо охранного заклятия, — глаза вейлы радостно загорелись.

— А давай! И если ты вдруг захочешь сжульничать, то мы увидим, что будет, — она вскочила на ноги в поисках своей волшебной палочки. — Только вот когда мы наложим это заклятие?

— Давай прямо сейчас. Записки с именами можно будет начать бросать в кубок завтра, так что сейчас прекрасный шанс, — приманив волшебную палочку Флер, я отдала ее хозяйке. — Только подожди я схожу за мантией-невидимкой, чтобы нас не поймали за столь явным нарушением правил школы.

Чтобы я не узнала, какие Флер накладывает чары, она усадила меня за один из столов и, оглушив, стала творить. Расколдовав меня через двадцать минус, Флер улыбалась так радостно, как будто только что выиграла этот самый турнир. Когда мы добрались до своей гостиной, первые ученики уже стали спускать из своих спален. Так что нам пришлось разойтись, чтобы умыться.

Какие последствия были у того заклятия, которое Флер наложила поверх охранного круга Дамблдора, я узнала когда пришла на завтрак. Кубок Огня стоял рядом с нашим столом, поэтому мне пришлось идти к своему месту в обход через слизеринский стол и сесть в самом его конце, так как ближе меня к кубку не подпускало. Ехидно улыбаясь, вейла селя рядом со мной.

— Наверное, радиус действия надо немного убавить, — сквозь смех пробормотала она.

— Ничего, три дня потерплю.

Зря я так опрометчиво сказала, что три дня потерплю. Уже привыкнув идти к своему столу напрямик, я с каждым разом натыкалась на барьер, и он отбрасывал меня на пару шагов назад. И мне приходилось шаг за шагом, прокладывать себе пусть к столу. А Флер и Гермиона, усмехаясь, наблюдали за моими мучениями.

Но все же, время моих мучений вскоре подошло к концу. На праздничном ужине я с нетерпением ждала, когда же кубок выбросит имена победителей, чтобы мне можно было нормально ходить, и вот, наконец, из чаши вылетел первый обгоревший клочок пергамента. Дамблдор ловко его поймал, называя имя победителя.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам, — под громкие аплодисменты и свист Виктор, слегка сутулясь, прошел в указанное ранее помещение. Как только дверь за Крамом закрылась, кубок снова заалел, выбрасывая очередной клочок обгоревшей бумаги.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори, — вместе с Седриком мы ходили на чемпионат по квиддичу. Он был не слишком примечательным юношей, красив, конечно, но мой Чарли намного лучше. В тритий раз кубок не стал ждать, когда чемпион скроется, и выбросил последний клочок бумаги. Флер вся сжалась, когда Дамблдор поймал его.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур, — под громкие аплодисменты гриффиндорского стола Флер вышла из зала.

— Имена чемпионов известны. Мне остается только, — что остается директору, мы так и не узнали, потому что кубок выбросил еще один клочок пергаменты. Зал замер, поэтому звук от прыжка директора показался очень громким. Дамблдор несколько минут смотрел на пергамент, а потом все же прочитал. — Чемпион Хогвартса — Мелисса Поттер.

Из-за стола меня вытолкнули близнецы, и, пройдя мимо нахмуренного директора, я скрылась в комнате, где поджидали чемпионы.

— Мелисса, что-то случилось? — обеспокоенно спросила Флер, как только я зашла в комнату.

— Кубок выбросила еще одно имя — мое, — если до этого я считала, что у меня была прострация, то сейчас она была у вейлы. Плюхнувшись на один из незанятых стульев, я философски протянула. — Подождем, что будет дальше.

Директора школ и учителя пришли к чемпионам через пятнадцать минут. Понимая, что сейчас начнется допрос с пристрастием я уже вздохнула поглубже, чтобы отпираться от всего. Как раньше, чем заговорил кто-либо из директоров, воскликнула Флер.

— Мелисса не могла бросить свое имя в кубок, я лично накладывала чары отталкивающие ее от кубка, — учителя несколько минут переводили взгляд с меня на Флер. Тишину неожиданно нарушил Снэйп.

— Так вот почему Вы так странно перемещались по Большому залу, мисс Поттер. Что же, судя по Вашей траектории, стоит сказать, что ближе, чем на пять метров Вы подойти к кубку не могли. Значит, стоит сформулировать вопрос по-другому. Кого Вы попросили бросить Ваше имя за Вас? — мне жутко хотелось врезать Снейпу в этот момент. А так как сделать этого я не могла, то мне оставалось только нахамить ему.

— Если бы я действительно хотела участвовать в турнире, я бы бросила свое имя в кубок сама. И никакое заклятие, пусть даже наложенное директором, мне бы не помешало, — не будем забывать о Шизике, на него-то действия заклятий не распространяются. Бумажку в зубы, и вперед. — Если бы я хотела участвовать в турнире, где умерших участников больше, чем живых победителей, я бы не стала просить Флер наложить отталкивающие чары. Так что Ваше обвинения в том, что я просила кого-то бросить мое имя, кажется абсурдным. К тому же не стоит бросаться обвинениями, если у Вас нечем их подкрепить, профессор Снэйп, — зло выплюнув его фамилию, я развернулась к директору. — Участвовать в этом мероприятии я не хочу, так что давайте решим, как устранить меня из числа участников.

— Из числа участников нельзя выйти. Кубок выбрал вас и вам придется участвовать, — мужчинка, имени которого я не знала, но довольно часто видела в школе в последнее время, решил разъяснить ситуацию. — Между кубком Огня и чемпионом заключается определенный контракт, который обязует чемпиона участвовать. Так что Вам придется участвовать, мисс, несмотря на это странное недоразумение с Вашим именем. Назад уже пути нет.

Когда вопрос был решен столь неприятным для меня образом, были оглашены условия первого конкурса. Поднимались в гостиную мы с Флер в тишине. Уже у самого портрета Полной Дамы, Флер остановила меня, развернув к себе.

— Это не к добру, Мелс. Кто-то хочет, чтобы ты стала участником, кто-то хочет твоей… — вейла не договорила, оборвав саму себя на полуслове.

— Смерти, Флер. Кто-то хочет моей смерти.

Интересно, когда я упустила из виду тот момент, что слова «неприятности» и «Мелисса Поттер» стали синонимами? И еще, когда я продала душу в рабство Гермионе и Флер? Пара недель безвылазного просиживания в библиотеке с целью выучить как можно больше заклинаний привели к результату в виде вечной мигрени и легкого нервного тика. Так что в последние дни перед испытанием я решила плюнуть на все и просто бездействовать, лежа на кровати. Именно, поэтому я кинула в Гермиону подушкой, когда она попыталась меня разбудить.

Или я все-таки не кинула в нее подушкой и заснула где-то в библиотеке, на одной из тех толстенных книг о старых магических войнах. В общем, оказавшись на каком-то странном кладбище, я не совсем понимала, что было сном, а что реальностью. Будем надеяться, что это сон, и со мной ничего не случится по ходу его действия. Несмело сделав первый шаг, я запнулась о выступающий корень старого дерева и растянулась на земле. Было больно. Желания вставать и идти куда-то не было, поэтому я просто перевернулась на спину и уставилась в темное ночное небо. Звезд на небе было так мало, что тонкий серп луны казался абсолютно одиноким, как я сейчас. Так захотелось увидеть Чарли и оказаться в его объятиях, чтобы почувствовать себя защищенной и любимой. Где-то неподалеку что-то громко треснуло, но я даже не повернула головы. Кто-то негромко заговорил справа от моего временного укрытия. И эти голоса были прекрасно мне знакомы. Быстро вскочив на ноги, я стала оглядываться по сторонам, пока не заметила себя и Флер, нерешительно осматривающихся по сторонам. Всё, это уже шизофрения: я не могу быть в двух местах одновременно и при этом ни черта не понимать. Мы, то есть Мелисса и Флер, пошли вперед, а я двинулась за ними. Девочки рассуждали о том, может ли «это» оказаться очередным испытанием турнира — это точно шизофрения. Я слишком часто думаю об этом чертовом турнире, и мое подсознание не справляется. Это как было с дневником Тома Ридла, наверное, я снова начала вести переписку с неправильной говорящей книгой-маньяком. Когда навстречу девчонкам вышел Салазар Гонт и разоружил их — все вялые мысли, что еще были в моей голове, благополучно вылетели в трубу.

— Убей лишнего! — противный шипящий голос отдал Салазару приказ. Этот голос показался мне почему-то знакомым, я как будто раньше уже слышала его. Гонт поднял волшебную палочку, девчонки настороженно покосились по сторонам, прикидывая, куда можно спрятаться. Что они так волнуются? Я здесь лишняя.

Я раньше никогда не видела смертельное заклятие в действии, оказывается это красиво и завораживающе, когда ярко-зеленый луч зарождается на кончике волшебной палочки твоего противника. Когда ты видишь, как медленно этот яркий поток силы устремляется к тебе. Все было как в старом артхаусном кино, когда один и тот же момент прокручивают несколько раз. Луч смертельного заклятия устремляется в сторону Флер, и ни Мел, ни я не успеваем ничего сделать. Кажется, она падает на землю целую вечность, на ее красивом лице застыло смешанное выражение страха и непонимания. Нет, этого просто не может быть: Флер не умерла, не умрет никогда. Мелисса, вдруг, развернулась в мою сторону и стала трясти меня за плечи, что-то крича.

— Вставай! А ну живо вставай, а то опоздаешь на зелья! — почему-то мой голос стал таким похожим на голос Флер. И причем здесь зелья, идиотка, твоя подруга умерла, а ты мне, то есть я себе о каких-то зельях говорю. — Мелисса Лилиан Поттер, не заставляй меня принимать крайние меры, — да какие крайние меры, дура?!

Струя ледяной воды вернула меня на бренную землю, то есть в спальню девочек четвертого курса Гриффиндора. Жадно хватая воздух, я смотрела на стоящую прямо передо мной Флер — она была вполне живой. Твою мать, все это мне приснилось — это был лишь кошмар. Плюхнувшись обратно на сырую кровать, я с силой сжала голову, все-таки на этот раз безумие меня нашло.

— Мелс, что случилось-то? — обеспокоенно спросила Флер, пытаясь разжать мои руки.

— Мне приснился кошмар, — сдавленно пробормотала я. Флер тихо хмыкнула и встала с кровати, намереваясь, скорее всего, найти мои вещи в сундуке, так как заскрипели его петли. — Тебя в нем убили, — совсем тихо произнесла я, взглянув на подругу. Вейла замерла на месте, так и не открыв до конца сундук.

— Как? — спросила она, посмотрев мне в глаза.

— Авадой, — на мгновение на ее лице промелькнул страх, но Флер быстро взяла себя в руки и, достав, наконец, мои вещи из сундука, положила их на стул.

— Это всего лишь кошмар, Мелс. А вот сели ты опоздаешь к Снейпу, будет настоящий ужас, — даже этот аргумент не заставил бы меня встать сейчас с кровати, Флер это поняла. — Со мной все хорошо, честно. И это нормально, что тебе снятся кошмары. Я имею в виду, это… — окончательно запутавшись в собственной успокоительной речи, она присела на мою кровать. — Чем ближе приближается день испытания, тем хуже мне спится. Мне тоже часто снятся кошмары, Мел. Иногда я в них умираю: ломаю шею, падая с высоты, тону в озере или меня убивает тролль своей дубиной. Но чаще всего я вижу, как убивают тебя, — сев на кровати, я обняла Флер. — И это хуже всего, потому что я вижу это и ничего не могу сделать в твою защиту. Это… я имею ввиду это нормально переживать и боятся. Мы просто должны это выдержать, потом будет проще.

— Спасибо, — чмокнув подругу в щеку, я встала с кровати. Все же чужая поддержка может творить чудеса.

— Не за что, Мелс. Поторопись, а то опоздаешь, — улыбнувшись мне на прощание, вейла выскользнула из комнаты. А я поспешила привести себя в порядок и найти нужные книги.

На урок я прибежала за пару минут до начала. Друзья обеспокоенно на меня посмотрели, но сделав физиономию поувереннее, я невозмутимо стала доставать нужные вещи из сумки. Залетевший в кабинет, Снейп отбил желание Тома поинтересоваться о моем самочувствии.

— Поттер! — зельевар так рявкнул, что мои и без того расшатавшиеся нервы забили тревогу — захотелось проклясть профессора как-нибудь по-особенному. — Вам нужно пройти в кабинет директора, так что не стоит занимать место рядом с Грейнджер, вашему дружку Уизли положительные оценки более важны.

— Не стоит так сильно орать на меня, сэр. Ваши голосовые связки вам еще могут пригодиться на занятии, — что Снейп проорал мне в ответ, я уже не услышала, быстро выскользнув в коридор. Но пары десятков балов после этого мы точно не досчитаемся. В последнее время зельевар как с цепи сорвался: чтобы ни случилось в школе во всем, по его мнению, была виновата я. К слову сказать, я была виновата в том, что подговорила Пивза вылить на него ведро холодной воды, когда он однажды заходил на завтрак в Большой зал. И то на этот поступок меня подговорила Флер, которой не нравилась вечно немытая шевелюра Его Летучемышества.

Рядом с кабинетом директора меня уже поджидала профессор Макгонагалл. Но ведь я ничего не сделала. Сегодня, должно быть, просто не мой день. Как оказалось, бояться нечего: просто перед первым испытанием турнира должен был состояться осмотр волшебных палочек участников. Флер ободряюще мне улыбнулась, почему это сделала она, было понятно, а вот почему Виктор взглянул на меня так жалостливо, было не совсем ясно. Наверное, стоило взглянуть в зеркало прежде, чем выйти из комнаты. Помимо директора и мистера Оливандера в кабинете присутствовали еще двое репортеров. Эти двое умудрились довести до белого коленья уже всех участников, хотя по идее им разрешалось присутствовать в школе только в дни соревнований.

— Скажи мне честно, я настолько отвратительно выгляжу, что меня хочется пожалеть? — пока мастер проводил проверку палочки Седрика, я сумела задать подруге столь интересующий меня вопрос.

— Ты выглядишь как всегда, — скептически глянув на Флер, я ехидно улыбнулась. — Ну, может быть, чуть более растрепанная, чем обычно. Ты успела на урок? — поспешила перевести тему разговора в другое русло вейла.

— Успела, но все равно Снейп лишил нас балов ста: он на меня наорал — я не сдержалась и наорала на него. Мы выпустили пар и разошлись. Ну, ты же знаешь, все как обычно: мы с ним души друг в друге не чаем, — Флер фыркнула и поспешила подойти к Оливандеру. Из речи директора перед началом процедуры проверки я смогла уловить лишь то, что в завтра у нас выходной, а в субботу пройдет первое испытание. Если попросить у мадам Помфри успокоительного и зелья сна без сновидения, может быть, получится успокоиться, и все пройдет хорошо. По-моему, с возрастом, я начинаю приобретать чувство самосохранения, иначе никак не получается объяснить, почему я так волнуюсь. Спасать философский камень и сражаться с василиском, мне было намного легче, чем ожидать, что же за первое испытание будет в чертовом турнире, в котором я не должна была участвовать. Немного задумавшись, я пропустила момент, когда Оливандер попросил мою палочку, так что Флер пришлось меня немного толкнуть вперед. Сконфуженно улыбнувшись, я протянула палочку мастеру. Тепло улыбнувшись мне, старичок ловко покрутил волшебный предмет в своих длинных пальцах.

— Десять дюймов, ива, крепкая, очень гибкая, хороша для чар и рун, — весело сказал мастер, вырисовывая в воздухе символ лилии. Ловко поймав цветок, он отдал его мне вместе с палочкой. Когда процедура осмотра волшебных палочек закончилась, нас отдали на растерзание Рите Скитер. Каждый из нас старался отвечать односложно на все ее вопросы, поэтому уже через двадцать минут Дамблдор сжалился над нами и отправил готовиться к турниру.

Флер честно решила выполнить это наставление и отправилась к своему директору. Я же решила прогуляться, а заодно и прогулять все оставшиеся занятия. А кто может успокоить лучше, если не Хагрид и его милые животные. Постучав в дверь домика лесничего и не услышав ни одного звука в ответ, я решила поискать хозяина поблизости. Как оказалось, не зря решила: Клык прыгнул на меня, и сбил с ног сразу же, стоило мне зайти в огородик Хагрида.

— Клык, брысь! Мелисса, ты не сильно ушиблась? — Хагрид так дернул меня за руку, помогая встать, что на пару мгновений мне показалось, что он хочет ее вырвать.

— Нет, все в порядке, — отряхиваясь, пробормотала я.

— А почему ты не на занятиях? — обеспокоенно спросил лесничий. Ужас, что случилось с миром, раз Хагрид интересуется у меня о моей успеваемости?!

— Я прогуливаю, пытаясь привести свою нервную систему в норму перед испытанием, — как можно более бодро произнесла я. По-моему, у меня не особо получилось.

— Кажется, я знаю, кто поможет тебе успокоиться, — радостно воскликнул Хагрид и потянул меня куда-то в лес. Блин, лучше бы в Хогсмит сходила, тогда был бы шанс, что вернусь в школу живой. Чем ближе мы подходили к месту назначения, тем больше шумов и криков было слышно. Мне всегда казалось, что в этом лесу обитает много шумных животных, но рев, который был слышен, очень напоминал мне рев… драконов. Кто-нибудь скажите мне, что драконы в Запретном лесу не живут!

— Смотри, какие красавцы! — Хагрид остановился на безопасном расстоянии от лагеря, где, к моему величайшему трауру, действительно были четыре дракона. Драконологи пытались успокоить разбушевавшегося зверя.

— Хагрид, тебе нельзя было никого приводить с собой, — возмущенно окликнул лесничего один из драконологов. Не понятно, как он вообще нас заметил, мы стояли довольно далеко и не махали руками, чтобы привлечь внимание.

— Мне нельзя было приводить даже Мелиссу? — провокационно спросил Хагрид и быстро пошел в лагерь. Оставив меня смотреть, как тот самый драконолог бежит в мою сторону.

— Мелс! — оказаться сейчас в объятиях Чарли мне действительно было необходимо.

— Так значит, я не должна здесь находиться? — отвесив Чарли подзатыльник, насмешливо спросила я.

— Ты можешь находиться где угодно, — примирительно произнес он, целуя меня. Как же долго я об этом мечтала. — Но все-таки не хорошо, что один из участников турнира узнал его содержание раньше времени.

Все мысли сразу же исчезли из моей головы: остались только четыре дракона с невероятной яростью выпускающие на своих укротителей струи огня. Четверо — по одному на каждого. Четыре гребаных дракона, чтобы нам жизнь сахаром не казалась. О да, я как никогда лучше успокоила сейчас свои нервы.

— Скажи, что ты шутишь? — совсем тихо прошептала я. Чарли покрепче обнял меня и лишь отрицательно покачал головой.

— С ними очень легко справиться…

— Я могу терпеть драконов исключительно потому, что ты по ним с ума сходишь, — быстро перебила я начавшего меня успокаивать Чарли.

— Но тебя я люблю сильнее, Мелс. С ними действительно легко справится, да они огромные, плюются огнем и очень устойчивы к магии, но их глаза абсолютно беззащитны. Ослепи его, и он ничего не сделает тебе.

— Почему ты не сказал мне обо всем этом раньше? — безразлично спросила я.

— Я хотел сделать тебе сюрприз, когда появился бы в школе в ходе испытания. К тому же я думал, что тебе будет намного интереснее узнать о турнире со всеми, а не чуть раньше, от меня. Никто не мог и предположить, что ты станешь четвертым участником турнира. Мелс, все будет хорошо. Тебе ведь совершенно необязательно участвовать: контракт с кубком не разорвать, но ты можешь выйти на испытание и отказаться от него. В этом нет ничего такого: иногда такое случалось, я имею в виду не четвертого чемпиона, а то, что участники отказывались от испытаний, когда они казались слишком опасными для жизни. К тому же мы не дадим драконам причинить вам вред.

— Да, я знаю. Флер, Гермиона, Джинни, Том, Драко, Рон, Фред и Джордж зачитали мне все такие случаи из истории турнира. Было трое отказавшихся, в конце концов, каждый из них выиграл, потому что другие участники умерли в ходе испытания.

— Ты не откажешься, да? — тихо спросил Чарли.

— Я не позволю этой блондинистой дурочке рисковать собой, чтобы доказать всему миру, что она не просто блондинистая дурочка, — хмыкнув, Чарли поспешил научить меня заклятию Коньюктивитус, раз уж я не отказалась участвовать.

Вернувшись в школу к ужину, я спокойно заняла своё место за столом. С профессором Флитвиком и профессором Макгонагалл о своем прогуле, я обязательно поговорю позже.

— Знаешь, мне кажется, ты провела сегодняшний день очень хорошо. К тому же у тебя немного припухли губы, — Флер и ее мания узнавать все сплетни первой, порой очень поднимали настроение. Все Уизли смотрели на меня как-то настороженно, отчего я довольно быстро покраснела и поспешила отвернуться в другую сторону.

— Кто-нибудь знает, где Дигори? — не увидев Седрика за столом пуффендуйцев, спросила я.

— Он и Виктор… Крам в библиотеке, — тут мы с Флер не смогли сдержать ехидных ухмылок и мило улыбаясь, повернулись к Гермионе. Покраснев еще быстрее, чем я, Гермиона с вызовом посмотрела на нас.

— Что? — гордо спросила она.

— Ничего, — довольно глупо синхронно ответили мы. Джинни фыркнула и подавилась чаем. Оставив Флер и Джинни выпытывать у Гермионы подробности, я побежала в библиотеку. Седрик и Виктор, обложившись книгами, сидели в разных концах библиотеки. Остановившись в нерешительности, я смотрела то на одного, то на другого и не могла определиться, кому из них первым сообщить пренеприятнейшее известие. В конце концов, мой выбор пал на Виктора, он мог стать парнем Гермионы — с ним ничего не должно было случиться.

— Виктор, прости, что отрываю от занятий, — хотя, стайка девчонок, прятавшаяся за стеллажом, его должны были больше нервировать, чем я.

— Ничего, Мелисса, — английский Виктора был отвратительным, поэтому я поспешила заговорить с ним по-болгарски. К тому же не хотелось, чтобы кто-нибудь из этих идиоток подслушал, о чём мы говорим.

— Так получилось, что мой парень — драконолог, — очень издалека начала я. — В общем, я узнала, что на первом испытании будут драконы.

— Спасибо, — Виктор растерялся всего на мгновение и, поспешив поблагодарить меня, стал искать какую-то книгу из той стопки, что закрывала его от девчонок. Одна часть моей спасительной миссии была выполнена и я поспешила выполнить вторую.

— Седрик, привет, — встав рядом с его столом, произнесла я. Дигори буркнул что-то в ответ, даже не оторвавшись от книги. — На первом испытании будут драконы, — на этот раз его он поднял голову.

— Не стоит так сильно привлекать внимание к себе, Мелисса Поттер. Вполне достаточно того, что ты участвуешь в турнире, — пренебрежительно произнес он и снова продолжил чтение.

— Я не принесу цветы на твою могилу, идиот, — зло бросила я, резко развернувшись на каблуках и уходя прочь. Нахальная растрепанная английская морда, стараешься ему помочь, а он считает, что ты просто привлекаешь внимание к себе. К моей персоне и без турнира всегда был повышенный интерес. А если факт того, что я встречаюсь с Чарли, выплывет наружу, будет скандал, более громкий, чем мое участие в этом сомнительном мероприятии. В гостиную Гриффиндора я зашла будучи очень злой. Все Уизли и Флер что-то бурно обсуждали весело смеясь. Плюхнувшись на диван рядом с Гермионой, я зло фыркнула, пытаясь успокоиться.

— Мелс, что случилось-то? Ты встретила на своем пути Снейпа, и вы снова мило побеседовали? — сквозь смех спросила Флер. Фред и Джордж тут же в красках стали представлять эту картину.

— На первом испытании турнира будут драконы: по одному на участника, — выпалила я на одном дыхании, все резко замолчали.

— Как ты выяснила? — Джордж отошел от новости первым.

— Когда я прогуливала занятия, решила сходить в гости к Хагриду, подумала, что будет уместным поломать зубы о его выпечку, но он нашел немного другой способ успокоить меня. Чарли это вполне бы удалось сделать, если бы не четыре ревущие туши драконов. Так как вам я могла рассказать эту новость вполне спокойно, и вы, как рассудительные люди спокойно бы это все восприняли, я решила сначала предупредить Крама и Дигори. Виктор был удивлен, но воспринял новость хорошо, а вот Дигори, будь он неладен, подумал, что я просто привлекаю к себе внимание. Очень хотелось разбить его аристократический нос об парту, но я сдержалась.

— Ты сдержалась, а нам никто этого сделать не запрещал, — Фред и Джордж пулей выскочили из гостиной. Всем понадобилась пара секунд, чтобы осмыслить, что собираются сделать близнецы. Гермиона, Рон и Джинни поспешили нагнать ребят и остановить ранее смертоубийство одного из чемпионов. Мы с Флер остались вдвоем.

— Ты все еще хочешь во всем этом участвовать? — тихо спросила я подругу.

— Драконы — это конечно…

— Это перебор, Флер. Это перебор даже для меня — человека души не чаявшем в рептилиях и одном наглом драконологе, — кстати, о рептилиях: одна наглая змеиная морда в последнее время очень часто меня избегала.

— Уже ничего не изменить, Мелс. Мы участники, нужно пройти все до конца, чтобы ни было в самом начале.

Утро последнего дня перед испытанием началось с протяжного свиста в правое ухо. Моя непутевая рептилия, наконец, вернулась с охоты на бедных крыс. Махнув рукой куда-то в область расположения Шизика, я перевернулась на другой бок.

— Знаешь, что я хочу тебе сказать, — настолько интригующего тона от змеюки, которая избегала меня последний месяц, я не ожидала.

— Что ты хочешь мне сказать? — закрывая голову подушкой, сдавлено прошипела я.

— Драконы — это еще не самое страшное. Сегодняшний выпуск Пророка повергнет всех в шок, — Шиз смеялся, а это не к добру. Резко сев на кровати, я схватила свое нерадивое домашнее животное за хвост.

— Сейчас шесть утра, газеты придут позднее. С чего ты взял, что в них будет что-то необычное? — допрос с пристрастием начался.

— Газета директору уже пришла, — Шиз так интенсивно дрожал в моих руках, что мне все же пришлось положить его на кровать. — Там такая новость….

Шипящая от смеха палка колбасы скатилась с кровати. Что же, раз меня уже разбудили, то будем бодрствовать. Приняв душ, я расположилась в общей гостиной, поджидая, когда начнут просыпаться все остальные школьники. Фреда и Джорджа вчера удалось остановить душке-Снейпу, в которого они врезались на одном из поворотов. Гриффиндор лишился пятидесяти балов, а близнецы заработали пару вечеров отработок.

Первыми, как ни странно, стали просыпаться девочки, а ближе к завтраку стали подтягиваться мальчики. Сияющая Флер и почему-то красная, должно быть от смущения, Гермиона спустились вместе. Портить им утро непонятной новостью Шизика я не решилась, поэтому, пока мы спускали в Большой зал, Флер посвятила меня в тайну общения Герми и Виктора Крама. К концу романтичной повести о темных уголках библиотеки, мы с Флер хором заверили Гермиону, что одобряем ее выбор. Злобно глянув на нас, Герми гордо вздернула носик, и села за гриффиндорский стол. Обижающаяся на нас Гермиона представляла собой такую милую личность, что, не удержавшись, мы засмеялись и сели по обе стороны от подруги.

— Герми, честно мы одобряем твой выбор. Ну а если он окажется просто зарвавшейся знаменитостью, то можно будет облить Флер краской и направить ее праведный гнев в нужное русло, — невинно похлопав глазками, поддержала я подругу. Флер так пнула меня под столом, что боюсь, у меня останется синяк.

— Я тебе покажу, облить меня краской, — угрожающе начала было француженка, но сова уронила на тарелку Гермионе газету, и я успела схватить ее. На первой полосе красовались фотографии чемпионов и довольно простая статья о турнире. Виктор, я и Флер на фотографиях вышли очаровательно, Седрик — дурак, — поэтому и выглядел как дурак.

Почему Шизик так ржал, я поняла, когда открыла вторую страницу газеты. Флер фыркнула, Гермиона подавилась воздухом, а я в ступоре смотрела на огромный заголовок: «Роман профессора и ученицы обернулся четвертым чемпионом в Турнире Трех Волшебников». Самым веским аргументом, на котором базировалась эта уникальная сплетня, была фраза. Моя, между прочим, фраза: «Мы с ним души друг в друге не чаем». Это не к добру!

В доказательство моей последней мысли, в школу залетело еще несколько сов: одна подлетела к профессору Снейпу и бросила на его тарелку громовещатель, вторая уронила письмо мне. Еще не отошедший от статьи профессор не успел схватить громовещатель и он огласил весь Большой зал чудным воплем: «Вам что, зрелых женщин не хватает! На молоденьких девушек потянуло?! Да как такое вообще могло прийти в Вашу немытую голову?! Такой, как Вы, не должен работать преподавателем в школе». В зале установилась опасная тишина, я слышала, как Шизик заливается смехом, находясь где-то сверху под потолком.

— Мелисса, ты не могла бы сейчас зайти ко мне в кабинет, — директор был крайне любезен. Мне кажется, его вся эта ситуация, как и Шиза, забавляла. Макгонагалл и профессор Трюк подхватили мастера зельеварения под ручки и вывели из зала. Дамблдор, улыбаясь, поджидал меня. В кабинет директора все шли в полном молчании, раздавались только звуки наших шагов. Как только весь преподавательский состав вместе со мной расселся на наколдованные кресла, из камина злой, как черт, вывалился Сириус Блек.

— Стоять! — я успела рявкнуть до того, как Сириус двинулся к уже отошедшему от шока Снейпу. — Мы здесь все взрослые люди, — во взрослости крестного я сомневалась, но не будем придавать этому значения. — Так что давайте решим вопрос с этим бредом спокойно.

Директор, улыбаясь в бороду, наколдовал для Блека кресло и пустил по воздуху мисочку с лимонными дольками. Взрослые люди в лице Северуса Снейпа и Сириуса Блека сверлили друг друга взглядами, не предвещающими ничего хорошего.

— Ну что же, мнение одного члена конфликта мы уже знаем… — начал было примирительную речь директор.

— Как будто я могу отпустить до такой мерзости, как…

Сириус не сдержался и, решив не дослушивать мнение второго члена конфликта от души заехал ему по лицу. Удар был смычный: и без того крючковатый нос профессора обещал приобрести горбинку. Мужчин разняли, как кошек, струей воды.

— Я думаю, конфликт исчерпан: на автора статьи будет написана жалоба. Опровержение будет уже в вечернем номере, — Альбус быстро закончил педсовет и вынес четкий вердикт. Подхватив сырого и злого крестного, я выволокла его из кабинета директора.

— Я была более высокого мнения о твоих умственных способностях, Сириус, — к моменту, как мы оказались в одном из коридоров школы, поводырь изменился, и теперь уже Сириус тащил меня куда-то.

— А что мне оставалось делать, — воскликнул крестный, интенсивно расхаживая перед стеной взад-вперед. — Ведь этот сальный урод был влюблен…

Резко оборвав сам себя, Блек затолкнул меня в комнату, которая каким-то чудным образом оказалась перед нами. Зайдя в комнату, я даже ущипнула себя, чтобы поверить, что это не сон. Мы были в гостиной Гриффиндора, только почему-то она была в сотни раз меньше, и здесь никого не было.

— А как? — только и выдавила я, осматриваясь по сторонам.

— Это выручай-комната. Здесь нам никто не помешает поговорить, — Сириус высушил свои вещи и плюхнулся на одно из двух кресел, расположенных перед пылающим камином. Осторожно присев в соседнее, я приготовилась к длинной отповеди о том, что Северус Снейп редкостный козел, или что-нибудь в таком же духе. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Вот такого вопроса я ожидала меньше всего. То есть он что, и вправду верит, что мне может нравиться этот… Его Летучемышество?! Окинув скептическим взглядом крестного, я раскованно развалилась в кресле.

— Так в кого был влюблен Снейп, что ты так перепугался, Сириус? — Блек, злобно прищурился, и решил, по всей видимости, молчать, как бы его ни пытали. — Хорошо, раз в этом вопросе ты будешь молчать, то где мой договор?

Скривившись еще больше, крестный достал из внутреннего кармана мантии пергамен. Несмотря на то, что вся его одежда, еще совсем недавно, была сырой, на пергаменте не было ни одного потека. С идиотской улыбкой на лице я смотрела на гербовую бумагу, где в самом конце было выведено крестным: «Обязуюсь выполнить все пункты этого договора». Стояла его подпись и печать.

— Не могу поверить, что уже второй раз меня разводят на такую штуку, — хмыкнул крестный, заметив, что передо мной появился маленький журнальный столик и чернильница с пером.

— А кто был первым? — вписывая единственный пункт в договор, спросила я.

— Твой отец. От тоже меня так подловил, по договору, я не должен был мешать ему завоевывать сердце твоей матери. Я был скептически настроен на счет их романа. Твоя мать была очень негативно настроена против Джеймса вплоть до шестого курса. Но надо отдать Джею должное, он терпеливо ее ждал. Так что с этим договором? — передав крестному пергамент, я с улыбкой наблюдала, как одна эмоция сменяла другую на его лице. — Мелисса, что это значит?

— По данному договору ты не должен причинять какой-либо вред Чарльзу Артуру Уизли, и пытаться как-либо на него влиять, если узнаешь, что мы с ним встречаемся, — ну совсем как больному, добродушно пояснила я.

— И к чему это вдруг тебе понадобился такой договор? — опасливо спросил Сириус после десяти минут раздумий.

— Мы с Чарли встречаемся с июля месяца, — как ни в чем не бывало, сказала я. Даже не знаю, чему крестный обрадовался больше тому, что у меня «роман» со Снейпом или тому, что я встречаюсь с Чарли уже довольно давно. Но молчал Сириус долго.

— Я ему даже врезать не могу? — с такой милой надеждой спросил Блек, что мне даже жалко его стало.

— Нет, не можешь, — растянувшись в улыбке чеширского кота, пропела я.

— Вот черт, ты уделала отца, — сокрушительно пробормотал он, смотря на пергамент как на самую противную ядовитую змею в мире. Кто бы сомневался, что я уделала отца: яблоко от яблони не далеко падает.

— Кстати, сделай для меня две копии этого документа и отправляйся уже домой, — автоматически выполнив просьбу, Сириус протянул две копии мне. — Желать удачи не нужно. Завтра я справлюсь.

— Я и не сомневался, Мелс, — выходя за мной из комнаты, сказал крестный. — Я буду завтра на испытании. Все будет хорошо, ты же Поттер, а Поттеры непобедимы.

Точно Поттеры — непобедимы, именно, поэтому я осталась единственной наследницей этого славного рода. Когда я пришла в гостиную Гриффиндора, то меня встретило дружное улюлюканье и веселый смех. Близнецы, усадив меня себе на плечи, принесли к дивану, на котором расположились все мои друзья и огромная гора корреспонденции. Большая часть, которой была вскрыта, по всей видимости, Флер, потому что она как раз открывала очередное письмо.

— Здесь столько различных мнений на счет твоего «романа», — сквозь смех произнесла Гермиона, протягивая мне, очевидно, самые интересные версии. Я в свою очередь передала ей заключенный только что договор. С удивлением, несколько минут рассматривая договор, она, наконец, спросила. — И как он отреагировал?

— Спросил, после долгого молчания, сможет он ему врезать или нет, — близнецы, выудившие из рук Герми договор, весело засмеялись, услышав ответ.

— Нужно будет купить рамочку и выслать этот договор маме, — предложил Рон и Фред с Джорджем, разумеется, побежали добывать рамочку.

— А что на счет разговора с директором? — наконец, спросила Флер. Все в радиусе трех метров замерли.

— Сириус сломал Снейпу нос и в вечернем номере будет опровержение, — какой здесь поднялся радостный шум, но, самое главное, это веселые крики со всех сторон: «Ему сломали нос, наконец-то».

В вечернем номере газеты действительно было опровержение, которому так расстроилась моя змея. Умудренная опытом рептилия расстроилась и оповестила меня, что не дружит больше со мной, потому что я скучная и слишком быстро замяла этот скандал. Я решила, что ни за что не буду просить у Шизика прощения: пусть дуется, ему же хуже. И, в конце концов, это я должна на него обижаться — это он пропадал целый месяц черт знает где, без меня.

Ночью я долго не могла уснуть, точнее, я вроде бы как засыпала, но мне все время снилось что-то странное: утопленники, привязанные к столбам, Сфинксы готовые меня съесть, драконы, разговаривающие со мной на английском о тенденциях современного развития молодежи. Именно, поэтому, наверное, я встала одной из первой и очень долго и тщательно приводила себя в порядок. Но не только я оказалась ранней пташкой. Флер, так же, как и я, уже готовая к испытанию, читала письма от моих поклонников, которые щедро валялись по всей гостиной.

— Наверное, у тебя таких писем намного больше? — присев на бортик дивана, рядом с подругой спросила я. Поговорить о какой-нибудь ерунде мне было крайне необходимо.

— Да, — весело хмыкнула она, с натянутой улыбкой взглянув на меня. — Но мне признаются в любви не на столько напыщенным слогом.

Протянув мне одно из писем, Флер положила свою голову мне на колени. Задумчиво перебирая пряди ее светлых волос, я пыталась вникнуть в смысл послания, но смысл все время ускользал, прячась за многочисленные: «ибо, посему, моя дражайшая, отныне».

— На что спорим, твой братец писал, — хмыкнула я, отбрасывая письмо на столик.

— Такого просто не может быть, ему давали великолепное образование, — безапелляционно заявила Флер, но немного подумав, добавила. — Хотя не исключено, что это письмо написал Чарли. Он бывает порой слишком…

— Напыщенным?! — подсказала я подбирающей нужное слово подруге.

— Да, — сконфуженно призналась вейла.

— А у меня брат шикарный. Ну ты же знаешь, — гордо заявила я. Флер легонько стукнула меня куда-то в район груди.

— Как думаешь, я увижу Билла Уизли в ближайшее время? — картинно хлопая длинными ресницами, спросила она.

— Чарли точно увидишь, а вот про Билла ничего сказать не могу.

Мы болтали с Флер о какой-то ерунде, пока ученики не стали спускаться из своих спален. Спокойствие, приобретенное столь кропотливым трудом, начало медленно расползаться. Завтракать абсолютно не хотелось, но Рон решил, что мне просто необходимо поесть, поэтому чуть ли не насильно скормил мне тост с джемом.

Когда все чемпионы были собраны в палатке перед ревущими трибунами, мое желание не отказываться от испытания из-за упертости Флер стало давать трещину. Людо Бегмен объяснил условия конкурса. Все чемпионы уже знали об испытании, поэтому особо шокированных не было. Правда, Седрик как-то немного виновато посмотрел в мою сторону. Как по закону подлости мне досталась венгерская хвосторога. Именно этого Чарли и опасался, когда рассказывал мне о драконах. Первым должен был выступать Седрик, неосознанно, мы стали прислушиваться к комментариям ведущего. Когда он удачно выполнил условия задания, все облегченно выдохнули.

— Удачи, малышка, — сказала я прежде, чем Флер вышла из палатки. Благодарно обернувшись ко мне, вейла улыбнулась, но все же я успела заметить искорки страха в ее глазах.

— Все будет хорошо, — Виктор с натянутой улыбкой сжал мое плечо, и мы напряженно стали вслушиваться в происходящее снаружи. Когда по трибунах прошелся испуганный вздох, я вздрогнула, но Виктор, уверенно держащий меня, не дал мне сделать никакой глупости. Несмотря на какую-то неприятность, Флер удалось справиться.

— Удачи, Виктор, — он улыбнулся, кивнув мне и уже не сутулясь, вышел на поле. Трибуны ревели: перед ними сразу же было две звезды — квиддича и магии. Виктор справился куда быстрее остальных. Не мог он потянуть резину, может, я успела бы подготовиться. Хотя куда там успокоиться, может, сбежать бы успела. Но не судьба — пришел мой черед. Шизик успел забраться на мои плечи буквально за мгновение до того, как я вышла из палатки.

Это было восхитительно и страшно одновременно, когда ты смотришь в морду огромному магическому существу, которое всеми правдами и неправдами будет защищать свой выводок. Почему-то такой простой и логичный способ, который все знали для «успокоения» дракона казался мне кощунственным. Все зрители с замиранием сердца смотрели, как на одном конце поля стою я и сверлю дракона взглядом, а на другом конце дракониха не уступает мне в этой игре в гляделки. А еще я знала, что где-то рядом Чарли больше всего надеется, что сейчас я отпущу палочку и откажусь от выступления.

— Ты больная, Мелисса. Ты на редкость больная личность. Не зная ни одного заклятия, кроме Коньюктивитус, ты хочешь победить дракона, не причинив ему боли, — наверняка сейчас эта наглая змеиная морда улыбается. Я начала свое удивительно медленное движение навстречу дракону.

— Не разочаровывай меня: скажи, что ты знаешь, как это сделать? — дракониха в свою очередь встала с кладки и начала приближаться ко мне.

— Сомнус, но ты должна попасть в сердце, иначе не подействует, — мы с драконихой одновременно остановились, уставившись друг на друга.

— Куда попасть? — вопрос прозвучал как-то немного истерично.

— В сердце, — он, что издевается надо мной?

— Я поняла, что в сердце. Где оно у нее? — теперь мы с драконихой начали движение по окружности.

— Видишь, чешуя под правой лапой чуть выступает, и она немного другого цвета, более ржавого что ли. Вот там и есть ее сердце — сосуд полный огня, — видеть-то я видела, вот только мне не нравилось, как учащенно стал валить из ее пасти дым. — Необязательно громко произносить заклятие или как-то махать палочкой, нужно, чтобы твое желание подарить ей сон было искренним. Нужно, чтобы это было благостью от тебя к ней.

— Шиз, почему ты всегда предлагаешь мне какие-то сложные варианты?! — как-то обреченно прошипела я, прежде чем вскинуть руку с волшебной палочкой и произнести заклятие. Луч был нежно голубого цвета, дракониха даже не попыталась увернуться от него или закрыться крылом. Она просто приняла его и, громко чавкнув пастью, легла на землю и засопела.

— Очешуеть! — воскликнул Шизик, пока я подходила к кладке и забирала яйцо. И только вот тут трибуны взорвались криками, а на меня навалилась вселенская усталость. В палатке целителя Флер чуть не задушила меня в объятиях. Из того словарного поноса, что вылился на мою голову, я смогла понять только то, что она считает меня самой больной на голову волшебницей в мире. Что было весьма обидно, потому что самой больной я считала ее. Правда, услышать результаты испытания мне не удалось, потому что мое сознание, наконец, помахало мне ручкой.

Знакомые трещины на потолке подсказали мне, что я нахожусь в школьном больничном крыле. Но как я сюда попала, какое сегодня число и почему чувствую себя так плохо, они мне подсказать не могли. Что было весьма прискорбно, потому что мне хотелось знать ответы на эти назойливо интересующие вопросы. Со второй попытки удалось сесть на кровати, не чувствуя, что все окружающее меня пространство отплясывает румбу. Графин с водой на прикроватной тумбочке вообще показался даром Богов. Но налить себе воды я так и не успела, немного истеричный голос раздавшийся рядом со мной совершенно из ниоткуда чуть не вызвал у меня сердечный приступ.

— Слава Богу, ты очнулась, Мелисса! — меня сгребли в объятиях, чуть покачивая из стороны в сторону, скорее чтобы успокоить себя, чем меня.

— Мммм… — промычала я в ответ, все еще не понимая, кто меня обнимает, хотя встревоженный голос был абсолютно точно мне знаком.

— Милая, больше не пугай меня так, — он, наконец, стянул капюшон мантии-невидимки и предстал передо мной во всей своей красоте. Чарли! Как же я сразу не поняла.

— Мммм... — снова промычала я, прижимаясь к нему и вдыхая аромат его горячего тела. — И как долго я имитировала спящую красавицу? — теперь пришла очередь Чарли недоумевать. — Как долго я была без сознания? И что вообще случилось на испытание?

— Ох, ты об этом. Испытание было с утра, а сейчас три часа ночи. Ты и Виктор разделили первое место, Флер — второе, Седрик — третье. Ты потеряла сознание после того, как воспользовалась заклятием, которое вообще знать не должна. Мелисса, о чем ты думала, когда использовала его?

— Ну, по-моему, тогда у меня было невозможно мало мыслей, — Чарли посмотрел на меня так грозно, что я сразу же начала лепетать оправдания. — Она была такой огромной, такой огнедышащей и вся была будто одно сплошное средоточие магии. Победить ее заклятием, которое ты мне показал, казалось просто кощунственным. Будто бы я на мощи святого плюнула. А Шиз он предложил и… Мне, конечно, стоило подумать о том, что все предложения моей змеюки плачевно для меня заканчиваются. Но я об этом не подумала. К тому же ведь она сама приняла на себя заклятие, могла увернуться, закрыться, да просто-напросто плюнуть в меня огнем могла, но она же не сделала этого. Ну и когда ты стоишь напротив огромного дракона, ощущая себя невозможно маленьким и никчемным, то как-то особо и не думается: просто хочется убежать.

— Больше никогда так не делай, Мелс, — мягко, но при этом весьма уверенно и настойчиво попросил он. — Высшая светлая магия подвластная далеко не всем и уж тем более в таком возрасте.

— Но ведь у меня получилось, — упрямо вздернув подбородок, парировала я.

— Ты потеряла сознание, — напомнил он мне, щелкнув по носу. — Я не запрещаю тебе изучать высшую магию — это всегда полезно. Просто я хочу, чтобы пока ты ограничилась лишь изучением. Сейчас, в твоем возрасте, твой магический потенциал кажется большим, просто огромным. Но это ощущение обманчиво, милая.

— Почему? — он так глубоко и серьезно ко всему относился. Я же вообще никогда не думала, над тем хватит ли моих сил на то или иное заклятие, просто действовала. А об этом заклинание вообще узнала за пару минут до исполнения, и у меня все получилось. Гордиться надо, что я у него такая чудесная девушка, а он отчитывает.

— Ну… ты растешь… — даже в тусклом ночном свете, могла с уверенностью сказать Чарли покраснел. — Твоя магия тоже развивается, соответственно твоему… росту, — он не просто покраснел, он был чуть ли не бардовым, да еще и мямлил. Такой милашка!

— Ты хочешь сказать, милый, что в связи с половым созреванием и прочими физиологическими женскими особенностями, моя магия резонирует с моими ощущениями и желаниями, что приводит к крайне нестабильному ее состоянию?! — где-то в углу комнаты раздался прерывистый веселый змеиный свист.

— Я был тобой восхищен еще до того, как ты произнесла эту фразу, а теперь же я и вовсе твой раб, — хмыкнул он, стянув, наконец, мантию-невидимку и положив ее мне под подушку.

— Мне казалось, что ты стал моим рабом еще с первой минуту нашей контрабанды драконами, — возмущенно заметила я. Чарли легко рассмеялся, пытаясь заглушить свои смех тем, что уткнулся в мое плечо.

— Ты все же так и не рассказал мне, что случилось после испытания и откуда у тебя моя мантия-невидимка, — легко взъерошив его волосы, заметила я.

— Верно, — он выпрямился, немного подумав над чем-то, и по-хозяйски уложил меня на кровать, закутав в одеяло. В таком положение мое дурное самочувствие резко о себе напомнило, но Чарли не дал мне привстать даже на миллиметр. Пришлось смириться и довольствоваться лишь тем, что он держал меня за руку.

— После того, как ты неожиданно потеряла сознание. Флер тихо, но подняла переполох. Тебя доставили в больничное крыло незаметно для учеников школы. Наша семья и Сириус со Стефани буквально оккупировали больничное крыло. После обследования мадам Помфри, в свойственной только ей манере, выгнула всех вон, заявив, что с тобой все будет нормально. Просто ты получила магическое истощение и должна отдохнуть. Хм… Флер довольно ярко выражала свое мнение о твоем рассудке и безрассудстве в течение где-то еще двух часов, мне потом рассказала Джини, отдавая твою мантию.

— Значит, ничего страшного не случилось, — радостно заметила я, Чарли лишь разочарованно покачал головой.

— Ты должна отдохнуть, Мелс, — спокойно произнес он, заметив, что мне все тяжелее и тяжелее становится бороться с закрывающимися глазами. — Сегодня утром мы улетаем — увозим драконов. Так что я очень рад, что успел узнать о твоем самочувствии.

— Когда ты вернёшься? — как-то плаксиво спросила я, спать резко расхотелось.

— Должно быть, недели через две, может чуть позже, поэтому я хочу заранее спросить у тебя кое-что, — он плутовски улыбнулся. — Неотъемлемой частью Тремудрого турнира является Святочный бал. Мелисса Лилиан Поттер, не соблаговолите ли Вы стать моим партнёром на балу?

— Мне можно подумать секунд тридцать или сразу же закричать «Да» так что бы вся школа проснулась?! — игриво спросила я.

— Думаю, можешь громко прошептать, — поигрывая бровями, предложил он.

— Для меня является большой честью ваше предложение, Чарльз Артур Уизли, — на этот раз он даже позволил мне сесть на кровати и обнять его за шею. — И я с радостью даю Вам мое согласие.

Громкий скрип двери, заставил нас перестать целоваться и оторваться друг от друга. Видимо посчитав это благоразумным знаком свыше, Чарли все уже ушел из больничного крыла. Моя змеюка тут же приползла на мою кровать. Что-то в его самодовольном виде нервировало меня больше обычного.

— Что? — не выдержав, спросила я.

— У тебя получилось это заклятие, Мелс, я не ожидал, — просто заметил он.

— То есть, как ты не ожидал? А если бы не получилось то, что тогда? — пожалуй, вот только сейчас до меня стал доходить весь ужас утренней ситуации.

— Ничего, — он усмехнулся. — Драконы это большие рептилии. Она прекрасно понимала, о чем мы говорили, и знала, что ты не причинишь ей вреда. Дракониха просто пропустила бы тебя, если бы ничего не получилось. Но у тебя вышло, Мел, и ты стала еще на чуточку ближе к заклятию матери. Теперь в книге для тебя заполнено куда больше страниц. А сейчас тебя и вправду лучше отдохнуть, а то выглядишь как вампир-недоделок.

Мадам Помфри продержала меня в больничном крыле несколько дней для профилактики. Но я предпочла бы полежать там еще немного, по крайней мере, пока Флер не успокоилась бы. Сказать, что она была в ярости из-за моего крайне неразумного поведения, ничего не сказать. Когда она увидела меня рано утром в гостиной, то я могу поклясться, на пару мгновений ее лицо приобрело черты настоящей вейлы. То есть не обольстительно милое личико, а лицо чудовища, теперь стали понятны предостережения Шизика, когда он рассказывал мне о вейлах.

— Стоять! — она прошипела не хуже меня, когда я кричу на свою рептилию. Попытка сбежать не увенчалась успехом. — О чем ты вообще думала, Мелисса! — в голове пронеслась усталая мысль: «Началось. Так сегодня меня будет отчитывать каждый».

— Флер, постарайся успокоиться, — вкрадчиво начала я, но по возмущению на ее милом личике и подрагивающему веку, я поняла, что так с ней лучше не разговаривать. — Я ни о чем не думала, мне просто стало жалко дракона. Я — идиотка! Закончим на этом разбор полетов.

Отшатнувшись от подруги, на пару шагов, выпалила я, опасливо ожидая ее реакции. Флер сверлила меня недобрым взглядом пару минут, а затем резко и спонтанно обняла. Сердце ушло в пятки в этот момент.

— То, что тебе удалось воспользоваться этим заклятием — было восхитительно. Но, Мелс, тебе еще рано разбрасываться такими заклятиями, — абсолютно в своей кокетливой и милой манере выпалили подруга. И опять мы вернулись к проблеме с возрастом и магией.

— Чарли меня уже отчитал, так что давай обойдемся без этого, — хмыкнула я. — Что рассказали на счет второго тура турнира, и что за Святочный бал?

— Святочный бал, — Флер мечтательно закатила глаза. — Танцы. Это неотъемлемая часть турнира, обязанная сплотить чемпионов разных школ. Проводится они будут под Рождество. Кстати о них объявили только вчера, откуда ты узнала?

— Чарли, должно быть, караулил большую часть дня в больничном крыле, так что когда я пришла в себя, и он отчитал меня, то официально пригласил. А что со вторым туром?

— Ах да, он состоится в феврале и чтобы догадаться, с чем этот тур будет связан, у нас есть золотые яйца. Тайну, которых нужно открыть. Сразу предупреждаю, лучше не открываю его в комнате, где хорошая акустика — такой визг и треск, что кажется, мозг вот-вот взорвется, — ее передернуло от воспоминаний.

— Нужно открывать яйцо под водой — это русалочий язык — он станет понятен только там, — Шизик ловко забрался по мои плечи и немного поерзав, сделал вид, что заснул.

— Откуда ты все это знаешь, кладезь информации? — его осведомленность обо всех вопросах уже стала настораживать меня. Было что-то особенное в моей змее, что не было записано в приметах при покупке.

— Везде бываю, много читаю, — флегматично прошипел Шиз и снова притворился спящим.

Как я и ожидала, первые несколько дней после моего выхода из больницы и реакции моих друзей были почти одинаковыми. Немного удивило поведение Сириуса: он не отчитал меня, как это сделал его сын, а радостно заявил, что теперь я занимаю первое место в списке волшебников творящих безрассудные вещи.

А дальше началось форменное безумие.

Будто все парни, начиная с первого и до последнего курса, сорвались с цепи. На каждой перемене ко мне подходил кто-то и спрашивал стану ли я его партнёршей на балу. Сначала это мне льстило, и было забавно, но когда это продолжилось на второй день и на третий и дальше, дальше, дальше — я взвыла. Мне еще на третий день стало казаться, что в школе уже не было ни одного парня, которому я бы еще не отказала. А потом до меня дошло: после первого отказа они пробовали снова и снова и снова. Одному Когтерванцу я отказала уже раз пять. Флер, Гермиона и Джини тихо хихикали за моей спиной, их вся эта ситуация явно забавляла.

— Почему никто не пристает к тебе? — опасливо покосившись на людей в библиотеке, я зашипела Флер на ухо.

— Потому что робеют, — рассмеялась она. — Чтобы подойти к вейле и пригласить ее на бал нужно иметь огромный запас храбрости. К тому же они просто бояться получить отказ.

— А мой отказ, что никого не волнует?! — прозвучало истерично, уверенно продвигающийся в нашу с Флер сторону парень наводил ужас.

— Эм… Мелисса, — смущенно потупившись, он замолчал, будто поджидая, когда я закончу разговор с подругой.

— Я не знаю, Мелс, — в голос расхохоталась Флер, быстро убегая из библиотеки и оставляя меня одну бороться со всем миром.

— Да, ты что-то хотел? — повернувшись к Пуффендуйцу, устало спросила я.

— Ты не могла бы отдать мне эту книгу, просто все остальные экземпляры уже разобраны, — я была готова молиться на него.

— Конечно, — облегченно выдохнув, я отдала ему учебник и, быстро собрав свои вещи, убежала из библиотеки. Мне удалось проскочить в нашу с ребятами тайную комнату будучи никем не замеченной. С остервенением бросив сумку в стену, с каким-то отречённым чувством безразличия отметила, что баночки с чернилами жалобно звякнули и, наверное, разбились, залив своим содержимым все содержимое сумки. Плюхнувшись на скамеечку, я попыталась сыграть что-то для успокоения расшатавшихся нервов.

— Тебя настолько все достали? — я не ожидала услышать кого-либо, так что вопрос Драко меня напугал.

— Ох, это ты, — облегченно пробормотала, пытаясь привести дыхание и сердцебиение в норму. — Все будто с ума сошли — это даже пугает.

— Ты позволишь мне спросить или сразу откажешь? — насмешливо спросил он, присаживаясь рядом. Но что-то в его позе, сдержанных жестах и глазах настораживало, вызывая странное тянущее чувство где-то в груди.

— Драко… — разговор, который так долго откладывался, наконец, должен был произойти, и я не знала, как его начать. — Я уже дала свое согласие другому.

Так двусмысленно и правдиво прозвучала фраза. Драко кивнул, криво усмехнувшись. Он не разжал рук, не поменял позы, лишь гордо вздернул подбородок, посмотрев на меня чуть свысока.

— И кто же он? — его голос прозвучал так буднично, будто он спрашивал о прогнозе погоды на завтра.

— Чарли Уизли, — в ушах звенел уверенный голос Гермионы: «И ты должна сказать ему, что встречаешься с другим. Так будет честно». Я сделала все верно, но почему так гадко на душе?!

— Должен был понять, — обращаясь скорее только к себе, чем ко мне прошептал Драко. Но в комнате было так тихо, что я все же расслышала. — Я не сдамся просто так, — бросил он, прежде чем покинуть комнату.

* * *

Сказать, что Мелисса загнала свое сердце в странноватую клетку, значит, ничего не сказать. Она билась о прутья этой клетки, как загнанная птичка, никак не понимая кого хочет на самом деле. Девочка во всем была похожа на свою мать, даже в любви. Правда клетка Лили мне всегда нравилась больше. Было что-то в ее любви порочное, но такое очаровательное, такое искреннее и бескрайнее, что даже мне было не суждено понять. Мелс пока еще не может так любить. А если сможет настолько открыть свое сердце другому человеку, то все страницы книги будут для нее открыты.

Эгрион. Ее Эгрион спрятанный на дне сундука. Мой Эгрион приведший меня к ним. Как же долго я выбирал достойнейший род и, наконец, выбрал. Так спонтанно, почти неразумно мой выбор пал на Лили Эванс. Яркая и живая, она не чуралась темной магии, если хотела добиться цели. Она не боялась чистой любви и лютой ненависти. Мне нравилось жить у нее, когда она была свободной. Мне нравилось тепло ее очага, когда она стала замужней. Столько всего мне в ней нравилась. И дочь ее мне нравилась. Она была ее продолжением, словно оборотная сторона монетки.

Когда я потерял их обеих в одночасье, то был готов сам растерзать остатки Волдеморта щедро раскиданные по всей Англии, лишь бы найти способ снова вернуться к своим рыжим ведьмам. Мне пришлось так долго ждать, когда же Мелисса придет в волшебный мир. Я ползал за ней по всему Косому переулку, придумывая наилучший способ стать ее питомцем. А она сама облегчила мне задачу, признавшись, что хочет змею. Не составило труда стать неожиданно ценным экспонатом фауны в зверинце. Разумеется, ее взгляд сразу же зацепился за меня. Ведь я уже и без того ей принадлежал, нужен был лишь повод, чтобы стать официальным любимцем.

Рядом с ней я снова ощутил себя нужным и важным. Я мог ответить на любой ее вопрос, мог защитить от чужой магии. Всю правду о магии и жизни мог ей рассказать, но никогда не рассказывал. А она, к счастью, никогда и не спрашивала.

Наблюдая за тем, как она пыталась понять загадку золотого яйца, я был рад, почти счастлив. Ведь такими, какими мы есть, нас делают наши хозяева. Когда мой Эгрион был только создан, я был совершенно не таким, скорее походил на василиска. С каждым новым родом, к которому переходила книга ее дух, то есть я, изменялся. Порой мне совершенно не нравился мой облик, слишком много в нем было темного и смертоносного, будто нет в волшебстве ничего светлого, одна лишь смерть. И только Лили и Мелисса придали мне верный облик. Ведь магия — это ни тьма и ни свет. Магия — это серебро твоей души и помыслов, и ее не бывает много или мало, она просто есть, сочится по твоей крови прямо в серебристое сердце.

— Сокровище — это не предмет, Мелс, а человек, — удобнее устроившись на ее руке, прошипел я, ощущая кожей возбуждение девочки.

— Как это человек?! И они что его утопят в озере, если мы не спасем? — зрачки такие широкие, а в мыслях полный раздрай. Забавная глупая Мелисса.

— Конечно же, нет, — засипел я от смеха. — Просто так полагается предупреждать чемпионов о задание, чтобы они знали, что на спасение самого дорого у них есть только час.

— Ох, а я уж подумала, — Мелс облегченно выдохнула, отбросив тетрадку с рисунками в сундук.

— Что сокровища чемпионов убьют, если вы не справитесь, — еще сильнее рассмеялся я. Мелисса покраснела от смущения и, сняв меня с руки, бросила на кровать.

— Но ведь они так и поют, что мне еще оставалось думать, — оправдывалась она, краснея все больше.

— Ты бы лучше подумала над тем, кто будет твоим сокровищем, — почесывая кончиком хвоста морду, прошипел я.

— Гермиона, — Мел сказала уверенно, но я презрительно фыркнул.

— Она не твое сокровище, есть один чемпион, которому она дороже, — плутовская улыбка озарила ее лицо. Мелисса взглянула на спящую Гермиону с таким нетерпением, будто хотела прямо сейчас разбудить девочку, чтобы выспросить все о ее романе с Виктором Крамом.

— Тогда я бы сказала, что мое сокровище — это Дадли, — о да, и все было бы куда проще, если бы сокровищем был брат. Но что в жизни Мелиссы Поттер может быть простым?!

— Вряд ли директор захочет вмешивать сюда твоего брата, — если говорить начистоту, то я сам еще не знал, кого директор выберет в качестве сокровища для Мелс. Но Мел должна была быть готова к тому, что ее собственные любовные игры заведут ее однажды в ловушку, из которой придется долго выбираться.

— Тогда может быть Рон или кто-то другой из семьи Уизли. Или может быть Том, — друзей было много, но на роль самого дорогого все они не подходили. Могла бы подойти Флер, да она сама чемпион.

— Почему же ты не упомянула еще одного своего друга? — насмешливо спросил я, отмечая, как густо она покраснела, и каким грустным стал ее взгляд.

— Вряд ли это будет Драко, — протянула она, забираясь с головой под одеяло.

— А почему же не он самое дорогое и желанное для тебя? — кто-то должен был задать этот вопрос, так почему же не я. Хотя было бы лучше, если бы она сама однажды пришла и к этому вопросу и к ответу на него.

— Ты сам знаешь, — пробубнила Мелс из-под одеяла.

— Разве я знаю, — оттаскивая кончик одеяла от ее лица, пропыхтел я.

— Потому что Чарли для меня важнее, — не смотря на мою должно быть самодовольную морду, тихо призналась она.

— Давай представим одну чисто гипотетическую ситуацию, — подняв на меня заинтересованный взгляд, Мел стала ждать продолжения. — Представь развитую непогодам девочку, которая примерно точно представляет, что она хочет от своей жизни. Эти ее мечты… хм давай назовем девочку Джо для удобства. Так вот мечты Джо точно оформлены и имеют определенную цель. Для того, чтобы этих целей достигнуть Джо не видит рядом с собой человека ее возраста. Она видит мужчину, назовем его Джозеф, который был бы ее постарше. Джозеф смог бы защитить Джо от всех неурядиц в ее жизни и рядом с ним она чувствовала бы себя комфортно. Встретив его, она перестает обращать внимания на своих ровесников. Нет, разумеется, Джо общается с друзьями и очень любит их, но она отвергает ухаживания своего ровесника, скажем Джима. Но вот в чем вопрос, откуда Джо знает, что ее будущее должно быть таким, каким она нафантазировала в детстве, и что с Джозефом она будет счастливее, чем с Джимом. Она не может этого знать, не попробовав, но ведь она уже отвергла Джима. Что теперь делать?

— Что? — кажется моя чисто гипотетическая ситуация задела Мел за живое.

— Я думаю, что в этой ситуации наша Джо должна, наконец, перестать цепляться за детские идеалы и оценить свою жизнь здраво, как взрослый человек. Тогда она и поймет, кто Джозеф или Джим сможет сделать ее счастливой. А сейчас, Мелисса, хватит забивать твою очаровательную головку всякой философской дрянью, завтра для тебя будет забавный день.

— Что такого может случиться за день до бала? — широко зевнув, спросила она.

— Вот завтра и узнаешь, — скатившись с кровати быстрее, чем она скинула бы меня, я, посмеиваясь, пополз в кабинет директора. Обычно в это время он еще не спал, а решал особо глобальные философские проблемы. Единственная проблема, которая была перед директором прямо сейчас это выбор сокровищ для чемпионов. Вряд ли Альбус сделал бы Драко узником Мелиссы, но мне все равно был интересен его выбор.

В кабинет я приполз как раз к весьма интересному разговору. Неторопливо попивая душистый чай, Минерва и Альбус читали корреспонденцию. Сложив одно из своих писем, Минерва с интересом взглянула на посмеивающегося над письмом директора.

— Что-то случилось? — общение этих двоих всегда меня забавляло. Они знал друг о друге куда больше, чем следовало обычным друзьям. И при определенном раскладе они были бы неплохой парой, да не сложилось.

— Мне кажется вопрос с сокровищем для Мелиссы, наконец, решен, — Альбус передал ей письмо, все еще посмеиваясь.

— Кажется, Римус и Сириус упоминали, что кузен очень ей предан, — с улыбкой пробормотала Минерва, вернув письмо директору.

— И это прекрасно, — поглаживая бороду, старик задумался, очевидно, о своих непростых взаимоотношениях с семьей.

Ну что же раз сокровищем Мелиссы будет Дадли, то мне остается только занять удобное расположение для завтрашнего концерта в гостиной Гриффиндора и не попадаться Мелс на глаза, как минимум до окончания бала.

* * *

До бала оставался только один день и все потихоньку начинали сходить с ума. Хотя потихоньку и Лаванда Браун вещи несовместимые. Мне пришлось чуть ли не самолично отконвоировать к ней Рона, чтобы он набрался храбрости и пригласил ее. А уж после того, как это произошло, и она согласилась, мы с Гермионой очень захотели перебраться жить в какую-нибудь другую комнату. Эйфория Лаванды очень давила на нервные клетки всем остальным.

— Мне всегда было интересно, почему вы буквально вылетаете по утрам из спальни? — Флер догнала нас уже на выходе в гостиную. Желание отвечать на ее вопрос отшибло сразу же, как мы шагнули в общую комнату. Помимо стоящего посреди гостиной Чарльза Делакура, одетого в парадную мантию и с розой в руках, в глаза бросилась зажимающая себе рот ладошкой Джини и близнецы чуть ли катающийся по полу. Флер, прыснув, уткнулась мне в плечо, дрожь от ее смеха волнами шла по моему телу. Гермиона отойдя в сторону на пару шагов, так же как и Джини закрыла рот ладонью, лишь бы не расхохотаться. Но все шепотки и смех для меня перекрывал надрывный свист Шизика. Его чешуйчатая задница знала об этом заранее и никак меня не предупредила. Попадись он мне!

— Мелисса Лилиан Поттер, — важно начал Чарльз. Флер замерла, прислушиваясь к самодовольному голосу кузена. Казалось все школьники, уже спустившиеся в общую комнату, затаили дыхание, ожидая, что же будет дальше, — не окажите ли Вы мне честь стать моей партнершей на Святочном балу?

Смех Флер снова стал сотрясать мое тело, Гермиона отвернулась, лишь бы не видеть моего лица, близнецы, кажется, уже смахивали слезы. Свист Шизика стал прерываться переходя в ультразвук. После двух недель безумия с приглашениями меня на бал я стала проклинать подходящих ко мне ребят и уже через несколько дней все прекратилось. И вот сейчас Чарльз Делакур решил испытать судьбу и мою выдержку.

— Чарльз Гастон Делакур, мне приятно Ваше внимание, но я вынуждена Вам отказать.

Чарли воспринял отказ абсолютно спокойно, он отлеветировал мне розу и чуть поклонившись, спокойно покинул гостиную. После того как проем за мальчиков закрылся на несколько минут в общей комнате повисла звенящая тишина. Все смотрела на меня, а я на розу в своей руке и только потом раздался хохот.

— Это же ведь была судьба, — пропищал Фред или Джордж, я не смогла разобрать.

— Ты знала, что он собирается это сделать? — развернувшись к раскрасневшейся Флер, спросила я.

— Я думала, что он что-то выкинет, но никак не думала, что решится прилюдно тебя пригласить, — пожала она плечами. Ну вот теперь мне придется искать мальчишку и успокаивать его. Действительно, что такого страшного может случиться за день до бала?!

Мы искали Чарли весь день, чуть ли всем факультетом искали, а нашли его Том и Драко. Они довели меня до незаметного укрытия на берегу озера. Чарли сидел, съежившись на берегу, понуро создавая и отправляя в полет снежки.

— Мы предупредим мадам Помфри, чтобы она дала ему больше чем одну порцию перцового зелья, — тихо хмыкнул Том, толкая меня вперед.

— И постарайся не разбить пареньку сердце… еще больше, чем есть, — добавил Драко, толкнув меня еще ближе, и они, посмеиваясь, ушли.

— Чарли, — я неуверенно позвала. Он вздрогнул, обернувшись на голос. От мороза мальчик был уже даже не красным, а бледно синим, кончик его носа был белым, можно было с уверенностью сказать, что он его отморозил. — Маленький болван! — возмущенно прошипела я, накладывая согревающие заклятия и заклятия от обморожения. Он дрожал и пытался что-то сказать, да губы не слушались. Белые от инея ресницы медленно хлопали, покрасневшие глаза смотрели на меня возмущенно и даже как-то обиженно, будто он хотел тут замерзнуть до смерти, а я помешала исполниться самой заветной его мечте. Заклятие исцеления, так недавно прочитанное в Эгрионе, сразу же пришло на ум. Палочка легко порхала в воздухе и совсем скоро на его лбу вспыхнула руна исцеления. Чувствовала, что с каждой секундой, в течение которой я держала на нем заклятие, мои силы истощались, зато Чарли переходил из разряда смертников в разряд больных простудой.

— О чем ты вообще думал? — одним рывком подняв мальчишку на ноги, я оперлась на его плечо, чтобы самой не упасть. Слишком уж требовательным было то заклятие, зато результат меня порадовал.

— Ни о чем, наверное, — тихо пробубнил он, и мы медленно поплелись в школу.

— Ты обижаешься на меня? — какой глупый вопрос, конечно же, обижается.

— Нет что ты, — все так же, не поднимая головы, прошептал он. Маленький дурачок! Прекрасно зная, что Том и Драко предупредили медика, я все же повернула совсем в другую сторону, когда мы зашли в школу.

— Куда мы идем? — поняв, что мы направляемся ни в больничное крыло, ни в гостиную Гриффиндора спросил Чарли.

— Ты не станешь моим кавалером на балу, но это не значит, что я не станцую с тобой, — весело фыркнула я, расхаживая взад-вперед перед стеной в выручай-комнату. Не знаю, чья фантазия удивила меня больше: моя или выручай-комнаты, но зал, в который мы зашли, был великолепным. С высокого потолка падали серебристые снежинки, освещающие полутемную комнату и музыка льющаяся, кажется отовсюду. Чарли самодовольно улыбнулся и протянул мне руку. Как только я вложила свою ладонь в его, музыка изменилась, став мелодией вальса. Мой юный кавалер прекрасно танцевал, иногда немного сбивался, но не винить же его за это.

— Так ты не обижаешься на меня? — он считал шаги, чтобы еще раз не сбиться и мой вопрос явно застал его врасплох.

— Нет, конечно же, нет, — радостно выпалил Чарли. Мелодия сменилась на другую, но этот танец, Чарльз танцевать не умел и мы остановились.

— Благодарю за оказанную мне часть, — поклонившись, важно сказал он.

— Это было приятно и мне, — вколов подаренную розу в петлицу его мантии, ответила я. — А теперь пойдем к мадам Помфри.

В день бала вряд ли можно было встретить в коридорах школы хоть одну девчонку. Желание быть лучше, чем соперница, преобладало у всех. Помогая Гермионе, уложить волосы, я старалась отвлечься от болтовни Лаванды. Ее ожидания от бала стали раздражать еще после завтрака, так что к послеобеденному времени, желание заклеить ей рот скотчем было просто огромным. К тому же зная, как Рон танцует, я бы не стала ожидать от этого вечера так много, как Лаванда.

— Думаешь, с кем Флер пойдет на бал? Поверить не могу, что нам так и не удалось ее раскусить, — горестно вздохнула я. Герми лишь фыркнула, закатив глаза.

— Осталась всего пара часов, и мы все узнаем. Потерпи, — легко ей говорить, а меня от любопытства на части разрывает.

Но помимо любопытства у меня была еще одна проблема. Мое платье было с открытыми плечами — татуировка на лопатке была прекрасно видна. Что-то мне подсказывало, что часть взрослых волшебников точно знает, что означат этот символ, так что нам с Гермионой пришлось поиздеваться, чтобы скрыть тату. Так просто символ, нарисованный с примешенной в краску дрянью, ничем не скрывался. Поэтому пришлось искать магловский тональный крем, чтобы замаскировать рисунок, и для верности наложить поверх несколько заклятий.

К положенному для начала бала времени со всеми проблемами мы справились и отправились искать своих кавалеров. За которыми не пришлось идти далеко. Чарли, очевидно, пропустил в гостиную кто-то из членов семьи, а уж он прихватил с собой Виктора. А вот Билл Уизли неуверенно топтавшийся рядом с братом, заставил нас закатить глаза и рассмеяться. Так вот с кем Флер пойдет на бал.

— Как я выгляжу?! Только честно, — должно быть уже в сотый раз поправляя бабочку, спросил Билл стоило нам подойти к своим кавалерам.

— Плечи расправь и перестань дергаться. Сестра этого не любит, — презрительно бросил Чарли Делакур, смерив моего Чарли уничижающим взглядом.

— Вот он твой самый ярый соперник за сердце очаровательной Мелиссы Поттер, — протянул Фред.

— И берегись, Чарли, ибо Чарльз Делакур всем уже доказал, что способен идти до победного, — продолжил Джордж. Близнецы ударили старшего брата по плечу, и ушли за своими дамами.

— Я чего-то не знаю? — заинтересовано спросил Чарли.

— Как-нибудь потом расскажу, — фыркнула я, заметив, что Флер спустилась из спален в гостиную. Она, блистательно улыбаясь, старалась никак не реагировать на мою ехидную улыбку. Билл, гордо выпрямившись, поцеловал протянутую руку и мы, наконец, покинули гостиную.

В обязанности чемпионов входило официальное открытие бала, то есть танцевать мы должны были начать первыми. Но вначале была полуофициальная часть вечера — праздничный ужин. За одним общим столом вместе с учителями, ведущими премудрые разговоры, мы весьма вяло вступали в перепалки, хотя конечно хотелось. Особенно всем хотелось закрыть рот Перси, который пытался усыпить всех нас пересказом новостей.

— Скажу честно, не все ваши братья мне нравятся, — брезгливо взглянув в сторону Перси, абсолютно не обратившего внимания на этот выпад, заявила Флер.

— Мне иногда тоже кажется, что он приблудный, — хмыкнула я. Билл и Чарли разочарованно покачали головами, будто им на ум одновременно пришла мысль о мировом женском заговоре. Так перекидываясь едкими замечаниями, мы провели всю полуофициальную часть вечера. Начались танцы. Приглашенная группа «Ведуньи» заиграла медленную песню, чтобы чемпионы смогли открыть бал. Это было здорово, ощущение кружения в руках любимого и сильного мужчины. Одна мелодия сменяла другую, но мы не останавливались, пока Том, как черт из табакерки, не выкрал меня из рук Чарли.

— Знаешь, моя мама всегда говорила, что в чужую любовь вмешиваться нельзя, Потому что ты всегда получить по шее со своими подсказками. Но это действо я вмешательством не считаю, — лукаво улыбнувшись, он передал мою руку Драко, заиграла медленная мелодия.

— Радует, что он чистокровный, но из абсолютно обнищавшего рода, — прищурено смотря в сторону Чарли, протянул Драко. Я успела заметить, что и Чарли смотрел на Драко таким же оценивающим взглядом. — Будет даже интересно.

— Я не приз в поединке, — холодно заметила, сильно сжав плечо Драко.

— Ты больше чем приз, — хмыкнул он и успел уйти раньше, чем подошел Чарли.

— Все хорошо, Мел? — легко продвигаясь к столикам, поинтересовался Чар.

— Да, тебе не стоит беспокоиться, — а вот мне стоит. Что там Шизик говорил насчет чисто гипотетической ситуации Джо?! Перестать цепляться за детские идеалы и взросло оценить свою жизнь. А если я не хочу. Если слишком быстро выросший ребенок хочет еще немного посваливать свои проблемы на чужие плечи. Будем разбираться с проблемами по мере их поступления.