Дизентерия

У Эйлин всё валилось с рук. Она сидела у постели больного Северуса, поначалу ещё честно пытаясь заставить его что-нибудь съесть. Её охватывал страх за сына. 

Пять дней назад у него поднялась высокая температура, которую удалось сбить зельем, и на следующий день всё как будто опять стало хорошо. Но потом все повторилось: кроме того, у Северуса заболел живот, и тут уже ничего не помогало. Он не ел, только пил. Эйлин хотелось, чтобы дитё опять привычно дергало её за руку с воплем: «Кушать хочу, мама! Мама, хочу кушать!». Но Северус не хотел ничего. И так худенький, теперь он напоминал скелетик, обтянутый кожей. 

Кроме того, Тобби опять запил. Как ни странно, ей было его жаль. Он ведь не всегда был таким. «Он старается. Он обязательно бросит пить! Просто ему сейчас тяжело», — верила Эйлин. Где-то неделю он действительно держался, но на большее, как правило, его не хватало. Тобиас забирал все деньги и уже успел продать почти все фамильные драгоценности Эйлин. Такое опустошение семейного бюджета всегда оканчивалось тем, что её муж напивался до совершенно неадекватного состояния, и тогда в доме Тобиаса Снейпа находиться было по-настоящему страшно.

В ожидании чего-то подобного Эйлин сидела у кровати сына, боясь, что вдобавок Северус может попасть отцу под горячую руку. Мальчик вдруг повернулся на бок, после чего его вырвало. Эйлин была в ужасе: «Понос, рвота! Что же там, в его теле, ещё могло остаться». Она уже с самого утра собиралась пойти с ним в больницу, но после первой неудачной попытки покинуть дом, решила сделать это после того, как муж отправится за очередной порцией виски. Наконец, дверь со стуком захлопнулась. Нервно посматривая на часы и поглаживая горящий лоб своего сына, она выждала ещё десять минут, после чего, завернув ребенка в одеяло, вышла на улицу. 

Из поликлиники её с сыном сразу же отправили в инфекционную больницу, где Северусу поставили капельницу. Эйлин попросили выйти из палаты, и тут она, наконец, разрыдалась. Держать все в себе было невыносимо: беспробудное пьянство мужа, вечное безденежье да еще эта непонятная болезнь сына. Она стояла, вытирая катившиеся слезы, и думала о своей никчемной жизни. Но, вскоре придя в себя и немного успокоившись, Эйлин подошла к врачу и подробно расспросила его о своём сыне.

— У мальчика что-то с кишечником. Всё будет известно, когда получим анализы. Опишите симптомы.

Эйлин все подробно рассказала.

— Возможно, это дизентерия. Вам надо было раньше к нам обратиться.

— А теперь? 

Эйлин была испугана настолько, что от страха у нее подкашивались ноги. 

— Будем лечить. Вам придется здесь полежать, думаю, достаточно долго. Все лекарства для его лечения у нас есть. Только воду вам придется купить, вода у нас плохая, — пояснил врач.

— Хорошо.

В палате, куда их поместили, лежал один на редкость шумный ровесник Снейпа-младшего. Его, впрочем, в то же день выписали. А Северус буквально на следующий день почувствовал себя лучше. Ел он мало, зато температура спала и рвота прекратилась. Эйлин все же наблюдала за ним с тревогой. Утром врач осмотрел Северуса и прощупал его живот, который и без того болел, и прописал мальчику строгую диету.

Днем в их палату поселили Марту, девушку лет шестнадцати, с которой Эйлин оставила Северуса, предварительно договорившись с медсестрой, чтобы та отпустила её на время тихого часа домой. 

Слава Мерлину, Тобиаса в это время не было дома. Эйлин отыскала свое фамильное кольцо гоблинской работы и очень удачно его продала. Впервые за многие годы она чувствовала себя по-настоящему счастливой. На вырученные деньги она купила кучу подарков для своего дорогого мальчика: новую одежду, обувь, игрушки, сладости, и кое-что для себя и мужа, при этом часть денег ещё осталась. Теперь Эйлин торопилась к сыну. То кольцо она берегла на учебу Северуса, но, как видно, к тому времени придется придумать что-то другое. 

Сам Северус вел себя все это время тихо. В их палату, пока Эйлин отлучалась, положили ещё одну девочку двух лет в таком же состоянии, что и её сын днем раннее. 

Кстати, маленькая соседка по палате, Энни, также быстро шла на поправку. Северус же, несмотря на болезнь, был счастлив. Он рисовал в своём собственном блокноте своими собственными карандашами и мог играть своей собственной муглловской машинкой — это ли ни счастье? Еще мама дала ему одну из детских книжек, лежавшую в коридоре для того, чтобы её мог прочитать каждый из пациентов этой больницы. 

На следующий день Энни тоже увлеченно играла своими мягкими игрушками, что-то при этом с выражением бормоча на своем собственном детском языке. А ещё она время от времени подходила к мирно рисующему Северусу и внимательно наблюдала за ним. «Познакомься с девочкой», — предложила Эйлин сыну. Мальчик же от такого внимания даже чуточку сжался: общительным ребенком он никогда не был. Энни вскоре от него отошла, но Северусу уже, кажется, надоело рисовать, поэтому он взял свою новую машинку и стал её катать. Девочка протянула руку перед собой, хватая ею воздух, и с восклицаниями: «Дай, дай!», потопала в сторону Снейпа. 

Северус был мальчиком нежадным, кроме того, достаточно взрослым, поэтому знал не только что такое — делиться, но и как меняться. Поэтому вместо того, чтобы протянуть Энни машинку или с негодующим видом спрятать её за спину, он направился к её кровати и схватил свободной рукой две (больше в его ручку не поместилось) мягкие игрушки. Девочка, чьи губы и так уже раздувались от того, как это так, ей не дают то, что она хочет, в тот же миг разрыдалась. Однако протянутую Северусом машинку, она, не прекращая рыдать, взяла. 

Нужно заметить, что юный Снейп вполне осознавал, что взял две игрушки, а отдал одну: считать он уже умел, в отличие от Энни, и думаю, об этом догадывался. Но, конечно же, он не собирался отдавать этой премилой девочке ещё и её игрушки, не смотря на то, что её ручка так и тянулась к ним. 

Этот инцидент развеселил всех остальных обитателей палаты, в том числе Марту, которая прибывала в весьма унылом расположении духа из-за полного отсутствия в больнице её сверстников. Впрочем, вскоре все вернулось на круги своя: машинка к Северусу, а мягкие игрушки к Энни. 

Состояние Снейпа за день не улучшилось, но и не ухудшилось, анализы ещё не пришли, поэтому выписывать их пока не собирались. В отличие от взрослой Марты, которая была несказанно рада выписке. (Кому ж домой не хочется?). В этот день ничего интересного и нового не случалось вплоть до вечера. Ибо вечером к ним в палату положили ровесника Северуса, мальчика, чьи крики: “Домой хочу!», были слышны ещё до того, как он появился в их палате. Кстати, этого разбойника звали Цей. 

— Что ж у тебя щечки такие красные? — спрашивала мама у этого мальчика. — Опять температура.

— Нет, мама, я влюбился в ту девочку! — ответил он, указывая пальцем на Северуса.

Юный Снейп вошел в ступор, и только голос мамы вывел его из этого состояния:

— Северус, скажи, что ты мальчик, — предложила она, но ребенок, которого переполняла обида, просто заревел. Обидчика же смутила собственная ошибка, и поэтому он совершил вторую, отвернувшись от нашего длинноволосого ревущего чуда и стоя возле своей мамы, он дал Северусу превосходную возможность схватиться за как будто специально оставленные сзади пряди волос и прилично его отчихвостить. Но это было не все: потому как в процессе драки наш Снейп назвал Цей узкоглазым. За все это ему, конечно, сильно попало, но теперь уже плакал не он, а его обидчик скорее не от обиды, а от боли. 

После окончательного прекращения воплей нового пациента о том, как он хочет домой, все потихоньку начали засыпать. 

— Спи, моё солнышко, — шепнула Эйлин Северусу на ушко.

— Змейка, — исправил он.

— Ну, хорошо, змей, — ответила ему мама.

Наверное, зря она так много рассказывала ему о Слизерине, размышляла Эйлин. Нет, она, конечно, хотела, чтобы её сын поступил на этот факультет, просто никогда не задумывалась о том, что, может быть, он вообще не волшебник.

«У детей-магов обычно сильный иммунитет, и они не болеют в таком возрасте подобными мугловскими заболеваниями. Не ужели мой сын сквиб? Что же делать? Теперь он все равно будет мечтать о волшебстве», — думала она и все же надеялась, что ошибается. — «Да, а по характеру её сын точно змейка, настоящий потомственный слизеринец». 

На следующее утро врач осматривая Северуса, сообщил о его анализах:

— У вас обнаружили бактерию дизентерии, но все остальные анализы отрицательные. Так что, можешь общаться с детьми, и если все будет в порядке, я тебя завтра выпишу. Хочешь домой?

Северус отрицательно замотал головой.

— Как это так! Надо домой, а то заразишься ещё чем-нибудь тут у нас. Чего ты такой молчаливый, а? Медсестра говорит, вчера шуму в вашей палате было! Или это не ты? 

— Он, он, — ответила за него Эйлин.

— Значит выздоравливает. Не балуй, — погрозил врач Северусу.

Следующий день прошел без происшествий. Эйлин заранее решила подстричь своему сыну волосы, как только они будут дома. 

Через день их отпустили домой. Вернувшись в свой маленький домик, хозяйка почувствовала какую-то усталость: Тобби был как всегда пьян, вместо приветствия он что-то нечленораздельно промычал и, перевернувшись на другой бок, упал с дивана, что не помешало этому пьяному животному через минуту уже храпеть на полу. Теперь во враче явно нуждался её муж. Больница сразу же показалась Эйлин очень удачно проведенным отпуском, который только что закончился. «Такого Тобби не бросишь», — думала Эйлин. Она так и не смогла прогнать его, все жалела, верила и на что-то надеялась. 

Северуса она подстригла в тот же вечер. Мальчику, кстати, совсем не понравилось то, что осталось от его волос, и он разревелся. Зато на следующий день к собственному удивлению и к радости его мамы на его макушке за ночь отрасли длинные волосы. Стало ясно, Северус — волшебник! 

Теперь Эйлин была уверенна, что Северуса ждёт светлое будущее. 

Ее сын был еще так мал, он сидел и радовался мороженому, конфетам в ярких блестящих обертках, солнечным зайчикам на полу и тому, что мама больше не плачет. Эйлин Принц-Снейп счастлива, что ребенок здоров, он — волшебник, а Тобби взялся за ум и отправился на поиски работы…

И пока не важно, что, не найдя работы, муж придет в стельку пьяный и в поисках заначки наткнется на ворох фантиков. Через несколько дней машинка Северуса, безнадёжно испорченная руками отца-пьяницы, отправится на помойку. Тобиас всё равно узнает, что у жены есть деньги, он их так или иначе отберёт, и Эйлин, с этим ничего не сможет поделать. Но сейчас она была счастлива и как всегда верила, что все наладится…