Бонни и Клайд

Любимая, не смей дрожать

Как я люблю твои глаза!

— Белла! Басти! Уходите! Это засада!

Я резко разворачиваюсь и понимаю, что Рудольфус прав. Старое кладбище, куда мы прибыли несколько минут назад окружено лучшими отрядами авроров. А вот это уже серьёзно…

Как мы только могли поверить этому письму! Том предупреждал нас сотню раз, что его заклятый друг из славянских лесов и его сумасшедшие детки только и ждут возможности подставить нас. Начнём с того, что этот отморозок Лоурс решил не просто завоевать мир, но попутно отомстить Тому и его близким— то есть нам. А план он выбрал просто прекрасный — принять наши обличия и зверствовать в магической Британии. Теперь вся страна уверена, что Том Риддл и группа его сторонников, так называемых Пожирателей смерти, развязали войну и готовы убить половину магического мира. И список самых кровожадных маньяков возглавляем я и Лестрейнджи. Вот попали!

— Вы, чёртовы убийцы, сдавайтесь! — крикнула нам какой-то молоденький аврор.— Вам же лучше будет!

— Ты так думаешь? А как бы ни так! — Рабастан показывает аврорам неприличный жест и накладывает на нас защитное заклинание. Какое-то время мы в относительной безопасности, а если быть честной, то мы в осаде. Авроров в десятки раз больше, я более чем уверенна, что аппарировать нам не удастся — кладбище заблокировано.

— В чём вы нас обвиняете? — как можно спокойней спрашиваю я.

— Ты ещё спрашиваешь, ведьма? — возмущается тот же молоденький аврор. Более опытный коллега мягко прерывает его и спокойно заявляет:

— Беллатрикс Лестрейндж, Рудольфус Лестрейндж, Рабастан Лестрейндж! Вы обвиняетесь в пособничестве с Тёмным Лордом, в убийствах маглов и волшебников, в пытках семьи аврора Лонгботома. В ваших же интересах сдаться самим, суд это учтёт…

Ах, вот оно что! Хорошо потрудились ребятки Лоурса, ничего не скажешь… Я помню Лонгботомов — они учились на одном курсе с Сириусом. Несколько дней назад, стало известно, что их пытали Круциатосом. Я уверенна, что это дело рук троих старших детей Лоурса — Морока, Хельсы и Рапира. Ах да, забыла сказать, действовали они под нашими личинами. Так что ненависть в глазах авроров вполне понятна.

— Что будем делать? — мрачно спрашивает Рудо. — Защита долго не простоит.

— Что-что? Драться! — рычит Рабастан. Мерлин! Каким маленьким мальчиком он сейчас выглядит. Я давно не видела его таким испуганным и потерянным.

— Мы не должны никого убивать, Басти.… Но боюсь, что сражения не избежать…

— Я буду их отвлекать. Белла, Басти — вы должны уходить — спокойно произнёс мой муж, глядя куда то вдаль.

— Я остаюсь. А вот младшему надо помочь добраться до убежища.

— С каких это пор я младший, а Белл? Мне казалось, что я «Чёртов растлитель малютки Рега» или кто-то в этом роде. Как бы там не было, мы уходим вместе.

Я мягко треплю его по волосам. Видно, что воспоминания о Регулусе доставляет Рабастану нешуточную боль— вчера вечером они разругались из-за какой-то ерунды и ещё не успели помириться. Успеют ли? Волна страха накрыла меня с головой. Мы должны уйти любой ценой. Должны спастись, должны прекратить эту глупую войну, мы должны жить! Тем более теперь.… Невольно кладу руку на свой живот. Почему именно теперь? Почему мы повелись на записку? Том бы ни за что не стал писать писем! Мы же всегда решали все дела лично, если бы возникли изменения, он бы прислал нам говорящего патронуса. Мерлин, нас провели как детей!

— Разделяемся и разбегаемся по кладбищу, — тихо и уверенно произносит Рудольфус.— Постараемся обойтись без жертв.

Мы с Басти молча киваем. Последние секунды. Последние секунды тишины. Секунды спокойствия. Рудо сгребает брата в неуклюжие объятия и крепко прижимает к себе. Они стоят так несколько секунд. Рабастан как-то странно вздыхает и утыкается носом в плечо брата — совсем как в детстве. Даже на первом курсе Басти старался показать всех свою независимость и самостоятельность. И уж тем более он всячески отвергал заботу третьекурсника Рудольфуса. Но однажды на уроках полёта, Басти упал с метлы и сильно ударился. Я помню, как Рудо бежал в лазарет, расталкивая всех и вся на своём пути. Мы с Люцем пришли туда следом. Увиденная картина позволила мне увидеть Рудольфуса Лестрейнджа в ином свете. Он крепко прижимал брата к себе, гладил по спине, шептал какие-то успокаивающие глупости. Басти, совсем как сейчас, уткнулся носом в плечо старшего брата. Потом он обернулся и на его заплаканной мордашке мы увидели счастливую улыбку.

Рабастан отстранился от Рудольфуса и подмигнул мне. Неожиданно для самой себя, я притянула лицо деверя к себе и поцеловала в лоб. Какой-то материнский жест вышел. Да и Басти мягко обнял меня. Где же наши привычные шуточки и пикировка? С тех пор, как он стал встречаться с моим кузеном, я часто подначивала его. Сейчас же мы спокойно и устало прощаемся друг с другом. Прощаемся? Нет! Нет! Нет! Не дождётесь! Мы спасёмся и восстановим своё доброе имя! Мы не можем умереть просто так! Нам есть ради чего жить….

Крепко прижимаюсь к Рудольфусу. Всё хорошо будет. Ведь так? Он нежно целует меня. Главное не плакать. Это не конец! Хочу сказать ему то, что хотела сказать её с утра. Потом сдерживаюсь и целую его в уголок губ. Хорошо, что авроры не видят этого. Хорошо, что им не увидеть наших чувств…. Чувствую, как внутри меня начинает зарождаться истерика. Держаться! Надо держаться!

— Пора…— тихо шепчу я.

Мы разбегаемся и начинается ад…

Я никогда не говорил

Ты пахнешь запахом моим

Заклятие. Ещё одно. Резкий поворот. Теперь Круцио. Врёшь! Не возьмёшь! Я сражаюсь против трёх авроров сразу. Я давно потеряла счёт времени. Я не знаю что с моим мужем и деверем. Я не знаю, сколько непростительных заклинаний я бросила в авроров и сколько было брошено в меня. Всё как во сне.

— Разве мамочка не учила тебя, что девочек обижать не хорошо? — глумливо спрашивает кто-то у авроров. Я с трудом понимаю, что это мой собственный голос. Ещё одно заклятие и я убегаю вглубь кладбища.

— Басти! — я бросаюсь к полулежащему на траве мужчине. — Как ты?

-Всё нормально, Белла, — хрипло говорит он, сплёвывая кровь. Его лицо в крови. Рассечены губы и бровь, автоматически отмечаю я.

— Давай помогу, — простое заклинание помогает остановить кровь. — Что-то ещё?

Поколебавшись, Рабастан поднимает мантию и свитер — на правом боку жуткая рана.

-Сейчас.…Потерпи, мой хороший…— лечебное заклинание довольно болезненное — лицо Басти исказила гримаса боли.

— Спасибо.… Уже легче… Чёрт! Неужели я больше никогда его не увижу? — я прекрасно понимаю о ком он. Речь идёт о Регулусе. — А мы вчера с ним поцапались. Не сильно, конечно. Как обычно. Он разобиделся и назвал меня бесчувственным идиотом. Я хотел сегодня помириться— сходить куда-нибудь, развеяться. Белл, неужели я останусь в его памяти бесчувственным идиотом?— и в глазах его дикое отчаянье.

— Ну что ты, Басти. Рег любит тебя, так же как и ты его. И хоть сегодня свидание вам вряд ли удастся, но вот завтра…. Завтра, вы обязательно придумаете какою-нибудь дико романтическую штуку. А повод для примирения даже искать не надо — Рег тебя, когда израненного увидит, сразу же все грехи простит! Всё будет хорошо!

Вру. Он это понимает и криво улыбается окровавленными губами. Ничего уже не будет. Тем более хорошо. Силы неравны. Мы продержимся ещё недолго — а там авроры догадаются вызвать подкрепление.

— Где Рудо?— наконец-то решаюсь спросить я.— Ты не видел его?

— Нет.…Но я уверен, что с ним всё в порядке…— врёт Басти мне в ответ.

— Ты можешь идти?

Рабастан кивает и поднимается на ноги. Мы расходимся в разные стороны.

Опять авроры. Я снова становлюсь мишенью. На этот раз их пятеро. Я чувствую, что долго не продержусь.

— В школе авроров вам разве не говорили, что пятеро на одного некрасиво? Тем более, когда против вас беззащитная леди? И когда эта леди моя жена.

Рудольфус отбрасывает сразу двоих авроров в сторону. С остальными справляюсь я. Муж быстро оглядывает меня с ног до головы.

— Милая, ты в порядке?

— Да. Как ты? Ты ранен?

— Всё хорошо, со мной всё нормально. Ты видела Басти?

-Да. С ним тоже всё хорошо…

Мы жадно разглядываем друг друга, как будто хотим выпить друг друга до конца. Впитать образ до самой последней капли. Я вцепилась в его руку, как утопающий в спасительную соломинку. Слёзы предательски капают из глаз. Сказать ему сейчас. Сказать новость, которую сама узнала лишь утром. Новость, заставившую меня танцевать по комнате…

— Рудо, милый, я...

— Подожди…. Я хочу сказать, что…. что люблю тебя. Я не часто говорил тебе это! А должен бы говорить каждый день. Милая моя, любимая, единственная! Что бы ни случилось, знай, что я всегда с тобой! Я буду любить тебя и после смерти! Я буду любить тебя все следующие жизни! Сотни жизней подряд! Беллатрикс! Я счастлив, быть твоим мужем! Я ни о чём не жалею, моя хорошая…— я крепко прижимаюсь к нему, уже не сдерживая слёз.— Может быть, единственное, о чём я жалею, это что у нас нет детей…

Нет! Только не это! Милый! Милый Рудо! Но это не так! Я едва сдерживаюсь, что бы ни закричать на всё кладбище, что сегодня утром я узнала о своей беременности! Я беременна! Во мне наш с Рудо ребёнок! Такой маленький, что его ещё даже не видно! Но он есть! Я чувствую тепло внутри себя. Я чувствую пульсацию, зарождение новой жизни.

— Рудо! Я…я…— кусаю губу до крови.— Я люблю тебя! Навсегда.

— Только не плачь, ладно…— нежно шепчет он.— Ты же у меня сильная. Ты не должна показать эти чёртовым аврорам свои слёзы! Не смей дарить им такую радость! — он вытирает моё лицо своей большой тёплой ладонью.

Нас вновь окружают авроры. Я не чувствую ничего — лишь тупая ноющая боль в затылке. Всё как во сне. Как в алкогольном забытье.

Как во сне, я вижу заклятье, летящее в меня. Точнее в моего ребёнка. Сильная боль скручивает меня пополам. Как будто со стороны я вижу, как меня рвёт кровью и желчью. Как будто со стороны, слышу отчаянные крики мужа. Как будто это не я, поднимаюсь на ноги с жутким выражением лица. Не я смеюсь безумным смехом. Не я убиваю сразу двоих авроров. За всю сегодняшнюю схватку я старалась никого не убивать — просто выводила из строя. Теперь же я или кто-то другой, занявший место в моём теле с сумасшедшим блеском в глазах бросает Авадой за Авадой.

Это какой-то глупый сон! Жуткий кошмар, приснившейся мне ночью. Сейчас я проснусь в своей кровати и прижмусь к тёплому Рудо. Он будет тихо меня успокаивать и греть ноги. Потом спуститься вниз и принесёт кружку какао. Мы будем лежать вместе и смеяться над тем, какие глупые порой сняться сны.

Боль возвращает к реальности. Теперь рядом с нами израненный Басти. Да и Рудо выглядит не лучше. О своём внешнем виде стараюсь даже не думать…

Мы окружены. Прибывшее подкрепление взяло нас в кольцо. Всё кончено.

— Сдавайтесь, вам же лучше будет….— по-моему, это Грюм. Да, точно, это Грозный Глаз. Надо же, видимо мы крайне опасные преступники, раз на борьбу с нами брошены лучшие кадры аврората. Эта мысль меня дико веселит, и я смеюсь каким-то жутким каркающим смехом.

— Ну что ж, сами напросились… — говорит Грюм и дальше наступает забвения…

На допросах в аврорате я по-прежнему истерично смеялась и выкрикивала какие-то гадости в адрес авроров. Боли я уже не чувствовала, поэтому заклятия применённые ко мне, не принесли никакого результата. Один лишь смех. Смех, от которого даже самым опытным аврорам становиться не по себе. Смех, которого боюсь даже я сама.

Любимый мой, где ты там я

Как страшно умирать второй, страшно умирать второй...

Суд состоялся где-то через неделю. И только тогда, в комнате, куда меня привели до начала суда, я увидела братьев Лестрейндж. Или кого-то на них ужасно похожих….

Басти сильно похудел. На лице залегли тени, под глазами — мешки. Да и следы схватки на кладбище не придавали ему особой красоты. А ещё выражение его глаз — усталое и равнодушное. Бедный мальчик. Мальчик? За эту неделю в камере, материнский инстинкт захлестнул меня с головой. Я выплакала все слёзы по своему ребенку. Я часто вспоминала своего крошечного племянника Драко — маленького и беленького, как котёнка. Было безумно обидно, что мне не удастся вдоволь наиграться с малышом.

Рудольфус улыбался мне, хотя от меня не укрылись синяки и ссадины, покрывающие его лицо и тело. Больше всего меня напугала седина в висках моего мужа. Я попыталась обмануть саму себя, надеясь, что он седой от пыли.

А суд я помню плохо. Мы сидели с самым независимым видом. Не вникая в слова обвинения. В памяти остались лишь какие-то детали. Например, имя судьи — Крауч — старший. Кажется, я понимаю почему Барти его ненавидит. Только вот наш Барти куда симпатичней. Интересно в кого он? Может в мать?

Потом я услышала что-то про убийство Поттеров. Поттер! Так звали лучшего друга Сириуса. Сын Джеймса, Гарри, стал его крестником. Крауч говорил что-то о каком-то пророчестве (наверняка дело рук Лоурса), о гибели семьи Поттеров, о Мальчике-Который-Выжил и исчезновении Тёмного Лорда. Судья вещал, что это случилось в Хеллуин, и я мысленно порадовалась, что Сириуса не было в стране в это время. Сама не знаю, почему такая мысль пришла в мою голову. Главное, что Рем утащил Сири на недельку куда-то отдохнуть. А вот и мой кузен! Среди присутствующих на суде, я увидела Сириуса. Он вскочил со своего места и начал что-то кричать, о том, что видал он весь Визингамот в одном интересном месте. И какими же идиотами надо быть, что бы поверить в байки о страшном Волдеморте. Я улыбнулась — Блэк он и есть Блэк. Возмущённый кузен начал требовать пересмотра дела о пожирателях, ещё требовал, что бы Гарри отдали на воспитание им с Люпиным, а не каким-то маглам. Люпин с трудом успокоил возлюбленного и усадил на место. Приглядевшись, я увидела рядом с ними Северуса и Люциуса. Они все с жаром доказывали нашу невиновность.

А потом Крауч ударил по больному. Я уверенна, он специально спровоцировал Басти. Он заговорил о Регулусе, который якобы пропал из страны. Начал намекать, не стал ли Рабастан причиной исчезновения. Говорил о том, что возможно Лестрейндж сам убил Рега. А потом ляпнул что-то про низменные мужеложеские страсти. Что, он бы сам на месте Рега руки на себя наложил. Рабастан орал. Рабастан матерился. Рабастан был страшен. Он пытался разорвать оковы и порвать всех на куски. Я смеялась, как истеричка. Кто-то из присяжных назвал меня сумасшедшей стервой или что-то в этом роде. Мне стало ещё веселее, а Рудо завопил, что порвёт любого, кто посмеет оскорбить его семью. Стоит ли говорить, что нас единогласно признали виновными?

А потом Азкабан….. После суда нам вручили тюремные робы. Я слышала, как Рудольфус орал, что не отдаст своё обручальное кольцо. Что никакие аврорские крыса не отнимут его любовь ко мне. На нас смотрели как на прокажённых, но все, же не стали спорить.

Наши камеры были рядом. Рудольфуса и Рабастана разделяла стенка, моя камера была напротив. Вскоре моим соседом стал Барти. В тюремной робе он казался ещё меньше и бледнее. Барти рассказал, что в Хеллуин Лоурс самолично убил Поттеров. Но в Годриковой впадине он встретился с Томом. Была схватка, пряма рядом с кроваткой малыша Гарри. Авада, отрикошеченная от ребёнка убила Лоурса, но тот успел проклясть Тома и тот исчез. Никто не знает где он. Барти не сдерживал слёз…. Дело славянского колдуна продолжают его детки — вскоре камеры наполнились сторонниками Волдеморта. Ах да, забыла сказать, в Азкабан Барти отправил его отец.

Вот так и тянулись долгие годы.…Я сходила с ума. Мой безумный смех теперь стал ежедневной пищей для дементров. Рабастан почти не ел. Он постоянно шептал имя Регулуса. Он спрашивал всех и каждого, знает ли кто-то хоть что-то о младшем Блэке. Барти превратился в скелет, обтянутой кожей и тоже постоянно плакал о Томе. Мы с Рудольфусом старались отдавать им свою долю еды. Хотя, можно ли было называть эту тюремную бурду едой? Я протискивала сквозь решётку куски хлеба и насильно впихивала в Барти. Рудольфус так же поступал с братом. Как-то авроры, проводящие проверку, заметили это….С тех пор наши порции увеличились и стали чуточку лучше.

Самое страшное — это дементры….Эти существо высасывали все те крохи положительных эмоций, оставшиеся в нас. Я всячески старалась спрятать как можно дальше все свои чувства, все мысли, всё то сокровенное, что грело меня в холодной тюремной камере. Никто! Никогда! Не заберёт мои воспоминания и чувства к моему мужу! Никогда! Поэтому смех….Безумный смех. Просто больше нет сил плакать….

Мы с Рудо организовали побег Рабастана. Барти был слишком слаб, поэтому воспользовавшись случаем Рабастан выскользнул из камеры и сбежал из тюрьмы. Мы с мужем отвлекали дементров своими чувствами! Ну же! Давайте! Пейте меня! Пейте мои чувства! Задохнитесь от моих чувств! Подавитесь моей любовью!

А через полгода метка начала гореть….Том возродился…Азкабан пал. Мы были спасены.

Но если я умру быстрей тебя — ты догоняй

Кто никогда не знал любви

День освобождения стал одним из лучших дней в моей жизни. Я наконец-то смогла обнять своего мужа.

— Мерлин! Беллатрикс! У тебя же рёбра торчат!

Я засмеялась. Не так как всегда, как раньше, спокойно и тихо и поцеловала мужа.

— Ты у меня самая красивая! Ты знаешь это, Белл?

Наши спасители прибежали к нам. Мой кузен, мой самый дорогой Сириус поочередно обнял нас и накинул тёплые плащи.

— Ну и холодрыга, — поёжился он.— Как же вы тут? Сейчас придём домой, какао вам сварю. Сам! Я готовить умею!— Блэк пытался развеселить нас.

-Ну, с этим можно и поспорить....— подмигнул Ремус, помогая Эвану Розье подняться на ноги.

— Привет, сестрёнка!— два хитрых зелёных глаза уставились на меня из под косой чёлки.— Клеевая причёска!

— Рег! Ты жив!— я заключила младшего брата в объятья.— Где же ты был? Ты хоть знаешь, как мы все волновались?!

— Ну ты даёшь, ещё из тюрьмы сбежать толком не успели, а ты меня уже отчитываешь!

— А где Барти? — вдруг хватился довольный Рабастан.

Мы все разом кинулись к камере. Барти лежал в самом углу. Он с трудом открыл глаза и попытался улыбнуться.

— Я знал, что вы придёте…— слабо прошелестел он.— А я малость приболел... А где Том?

-Я здесь, Веснушка!— раздалось за нашими спинами. Это был Том. Всё тот же Риддл, как и мы победивший смерть. Правда морщинок больше стало и седина пробивается. Том подошёл к Барти и нерешительно замер.

— Я так тебя ждал….-улыбнулся Барти, делая попытку встать.— А как ты выжил?

— Лежи, не двигайся. — Том закутал Барти в одеяло и взял на руки.— Крестражи. Мои друзья помогли воссоединить мою душу.

— Ну не столько мы, сколько юное поколение мародёров, — хмыкнул Сириус, когда мы шли по коридору.

— Мой чудо— крестник Драко и Гарри Поттер.— фыркнул Снейп, хотя от меня не укрылась его гордость за Драко.— А так же добрая половина Хогвартса.

Остальные смеялись, обменивались новостями, а просто прижалась к Рудо и думала о том, что мой страшный сон наконец-то закончился….

Через какое-то время мы все пришли в порядок. Мы восстановили своё имя и честь, были реабилитированы, хотя, Люц сказал, что мною до сих пор детей пугают. «Вот будешь себя плохо вести, придёт Беллатрикс и утащит»

Мы снова жили. Конечно, никто не вернёт нам двенадцать лет жизни. Никто не вернёт надежд и мечтаний. Но мы прошли через всё. Мы в силах жить дальше.

Как то ночью мы с Рудо напару совершали набег на холодильник в Риддл — мэноре. Как два подростка, мы, заговорщицки шушукаясь, спустились на кухню и устроили очень поздний ужин или очень ранний завтрак.

— Знаешь, Белл, я тут подумал….-Рудольфус смущённо смотрел н6а меня.— Ну…раз Сириус и Ремус на ребёнка решились, может и нам это самое…попробовать…. Уж если оборотень беременный ходит, может и нам стоит попытаться. Мы ведь ещё молодые.…А Белл?

Я улыбнулась и поцеловала мужа.

— Конечно милый, конечно.…Уж если Сири с Ремом, то нам— то точно надо…

Мы одновременно фыркнули и рассмеялись.

— А вот вы и попались!— раздалось от дверей.

— А мы думаем, кто тут запасы опустошает? Уж на домовиков грешили…

— А это наши любимые тётушка Белла и дядюшка Рудо…

— Ещё раз тётушкой назовёшь — загрызу.

Мой племянник хмыкнул и зашёл к нам на кухню. Рядом с ним, поправляя очки, стоял Поттер.

— Значит, холодильник грабим?— мальчишки сели рядом с нами.

— Хотите в долю?— поднял бровь Рудольфус.

— Пожалуй, не откажемся…— Гарри с удовольствием откусил кусок пирога с патокой.

— Нет, Белл, а вы всё-таки криминальные элементы!— с умным видом изрёк Драко.

— Да, прям Бонни и Клайд!

— Бонни и Клайд?— удивлённо спросила я.

— Ну да, это такой магловский фильм…

— С каких это пор Малфой смотрит магловские фильмы.

Драко глазами указал на Гарри, и развёл плечами — мол, куда деваться, любовь, что б её.

— И кто же такие эти Бонни и Клайд?— заинтересовался Рудольфус.

— В общем, слушайте,— начал Гарри,— это случилось в Америке…

А я уютно прижалась к мужу и с удовольствием слушала историю о каких-то гангстерах, думая, что наша история закончиться совсем иначе…