Яд твоей души

— Белла... — раздался негромкий голос, тут же потонувший в вязкой тишине помещения. Седобородый старик стоял около высокой тюремной решетки, за которой в грязном углу сидела та, к которой он пришёл. Беллатрикс Лестрейндж сидела, поджав ноги; длинные, когда-то шикарные волосы, но сейчас грязные и спутанные, закрывали лицо. Камера, в которой она находилась вот уже четырнадцатый год, была изучена до каждого камушка, и уже было всё равно, как ты выглядишь, где сидишь, да и жив ли ты. Она не знала, сколько лет просидела здесь, сколько долгих лет её «лучшими друзьями» были дементоры, но она выжила, её не удалось сломить даже этим стенам. Услышав своё имя, она так резко подняла голову, что, несмотря на свою тяжесть и длину, чёрные волосы хлестнули по лицу, открывая его. О, этот голос она узнает из тысячи, его невозможно спутать с каким-то другим. Её чёрные глаза впились в посетителя, и тишину разорвал хриплый, всё такой же безумный, как и раньше, смех.

— Кого я вижу... Дамблдор... Собственной персоной... Что такой святоша делает в этом аду? Решили спуститься с небес к грешникам? Или просто заблудились?

Негромкий голос, полный яда и издёвки. Лестрейндж ненавидела его. Ненавидела так же сильно, как и Поттеров, которые успели отправиться на тот свет. Поттеры... Эта семейка доставила много проблем, но главное — отобрала смысл жизни, но Белла всегда знала, что Лорд вернётся. Она ждала... Старик, которого Белла назвала Дамблдором, спокойно стоял у решётки и выслушивал всё, что говорила женщина; у него было время, оно у него всегда было для всеобщего блага.

— Не стоит так кидаться на меня, Белла, я пришёл тебе помочь.

Он говорил спокойно, при этом смотря на неё по-отечески добрым взглядом голубых глаз. Беллатрикс собрала остатки сил и кинулась на решётку, вцепляясь в неё руками так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Дамблдор... — прошипела женщина, прожигая старика яростным взглядом.— Я убью тебя, если ты ещё раз посмотришь на меня своим “фирменным” взглядом! Меня тошнит от него! Ты, может быть, спутал меня со своими прихвостнями? Так пора приходить в себя, я не куплюсь на твой обманчивый взгляд, он только для таких идиотов, как Поттеры. Это место снимает маски, тебе тоже пора, тем более передо мной.

Речь прервал дикий кашель, но она лишь ещё сильнее вцепилась руками в решётку, обдирая руки в кровь об острые выступы на железных прутьях, но на её губах, всё так же, блуждала кривая ухмылка.

— Помочь он мне решил... Чем? Пришёл облегчить мои мучения Авадой? Ну, давай, спаси весь мир от безжалостной убийцы, сохрани жить сотням людей, которых я убью, когда выйду отсюда, а я отсюда выйду, поверь слову истинной Пожирательницы.

Она говорила и говорила, а он слушал; у него просто не было выбора. Сколько лет она провела в этой камере, и поговорить было не с кем? Дементоры не в счёт, с ними много не поговоришь. Белла давно забыла звук собственного голоса, о посетителях она не могла даже мечтать? Да и зачем, если она ждала только одного, того единственного, для которого жила, просто потому, что так надо, потому что привыкла, потому что не видит другого, потому что просто расчёт…

— Ты права, Белла, но будь у меня такая возможность, я бы просто оставил гнить тебя здесь.

Спокойствие из голоса исчезло без следа, голубые глаза стали неожиданно холодными. Дамблдор, сложив руки на груди, с презрением смотрел на Беллатрикс, которая уже просто висела на решётке, в крови, в лохмотьях, но всё с той живой яростью и безумием в глазах. Её ярость, злость и беспощадное чувство убийцы не могли убить даже дементоры. Лестрейндж смотрела, как струйка крови стекала по метке, она чуть склонила голову и кончиком языка слизнула свою кровь, при этом, на её лице было явно заметно наслаждение. От этого вида Дамблдора чуть не стошнило. Вдруг, тишину камеры снова разорвал смех Беллы, на этот раз заливистый, но вновь хриплый.

— Дамблдор, Мерлин тебя за ногу, я тут уже полчаса гадаю, что тебе надо, с чего бы ты такой нежный явился на сковородку добровольно...

Беллатрикс не успела договорить, как Дамблдор резко вытащил палочку и, сделав несколько шагов назад, направил её на решётку, которая в тот же момент взорвалась, с силой отшвырнув женщину к стене. Если бы он взял левее, то взорвалась бы не только решётка, но и сама женщина.

— С каким бы удовольствием я убил тебя, Лестрейндж, прямо сейчас, прямо здесь, чтобы эти стены навсегда остались твоей могилой, но всеобщее благо для меня важнее, — произнёс Дамблдор, сверкая голубыми глазами и наблюдая за тем, как Белла смеётся в ответ на его слова. А Лестрейндж хохотала, хохотала как безумная, потому что знала, почему к ней явился Дамблдор.

— Неужели ты не понимаешь, что возьми я чуть левее, и тебя не было в живых? — сердито отозвался директор школы волшебства, её смех начинал просто раздражать, хотя… Что можно ожидать от женщины, которая провела в этом аду больше 10 лет? Ничего другого.

— Дамблдор... — прекратив смеяться, но, по-прежнему улыбаясь, произнесла Белла. Она пыталась встать, цепляясь за голые камни, лишь бы подняться, удержаться, не упасть перед врагом — никогда!

— Можешь даже не строить из себя миротворца, я не буду чувствовать к тебе благодарность, за то, что ты чуть меня не убил, я же поняла, что ты тут делаешь. Тёмный Лорд вернулся, не так ли? Я знала, что он вернётся, он спасёт меня, спасёт всех нас. А ты... ты и, правда, его боишься! Какая красота…

Вновь нервный смешок, ведь хватило только одного взгляда, чтобы увидеть как директор, побледнел! Хотя, ни сколько от шокирующей новости, сколько от такого нахального предположения! Он, Великий Светлый Маг, Альбус Дамблдор и кого-то боялся? Да никогда! Но он, на удивление, вновь промолчал, преследуя явно свои цели.

— Как ты узнала об этом?

Поражённо произнёс он, глядя на женщину, которая выглядела чертовски довольной своей проницательностью. Ну, не мог же он рассказать о том, что Северус давно говорил ему, что его метка начинает темнеть и жечься, а директору не составило труда, придти к тому выводу, что и Белла.

— Всё сложно, Дамблдор, очень сложно, особенно для тебя, ты же не понимаешь, что мы чувствуем своего хозяина, если бы, не эти стены, я нашла его ещё быстрее.

Белла наконец-то встала и прижалась спиной к холодным камням.

— Ладно, хватит, навестил и ладно, спасибо и на этом, а теперь… Сделай мне милость — исчезни. Если это всё, зачем ты сюда приходил, — устало, но язвительно произнесла Белла, прикрывая глаза. Дамблдор убрал палочку и едва слышно вздохнул, произнеся сквозь зубы:

— Я пришёл освободить тебя, Лестрейндж, ты свободна. Можешь спокойно выйти из камеры, затем из тюрьмы… Пройди немного по берегу и увидишь лодку. Переплыви на другой берег, а оттуда уже аппарируй. Смотри — если попадёшься, я больше не буду тебя спасать.

Брови женщины поползли вверх от удивления.

— Дамблдор, ты окончательно рехнулся. Это точно и теперь переосвидетельствованию не подлежит. Вот ведь горе, самый светлый маг и сошёл с ума, теперь мы точно победим.

Не успела она договорить, как Дамблдор исчез, чтобы не изменить своему плану и попросту не убить эту нахальную Пожирательницу.

— Так, ну да ладно, сдурел этот старый пень или нет, но хуже уже не будет, — ухмыльнулась Белла и направилась к выходу не только из своей камеры, но и из этой тюрьмы, чтобы уже никогда сюда не вернуться.

Альбус Дамблдор появился около Запретного леса и широкими, размашистыми шагами направился в сторону школы. Он был зол, чертовски зол на себя за то, что ему пришлось выпустить, пожалуй, самую опасную и жестокую Пожирательницу Смерти, но у него попросту не было другого выхода.

“Как она посмела только сказать, что я боюсь Тёмного Лорда?! Да если бы не это Мерлином забытое пророчество, я бы давно убил этого мерзавца! Скольких я отправил на верную смерть ради этого пророчества? Много! Скольких ещё отправлю? Ещё больше! Но я должен помочь, сберечь моего мальчика, подтолкнуть его, чтобы он смог убить Тома, а для этого, как не крути, нужна Лестрейндж, Мерлин бы её побрал”.

Голубые глаза метали гром и молнии. Дамблдор столько лет искал другой выход, пытался найти опровержения мысли, что освобождение Беллатрикс — единственное, что сможет помочь, но тщетно. Чем больше проходило времени, чем старательнее он пытался выведать чувства НАСТОЯЩЕГО Избранного, тем больше понимал неизбежность того, что совсем недавно сделал. После того, как несколько часов назад, Гарри Поттер сообщил, что Тёмный Лорд вернулся, а Барти Крауч — младший, с большим удовольствием подтвердил эту новость, ждать больше было нельзя.

Ночь окутала школу Чародейства и Волшебства загадочным туманом; школьники и преподаватели спокойно спали, даже не подозревая о том, что этой ночью из тюрьмы была выпущена безжалостная убийца. Директор подошёл к дверям замка и, проверив охранные заклинания, вошёл внутрь, сразу же направившись к себе в кабинет. "Если мои догадки верны, а я в этом уверен", — размышлял Альбус, неторопливо шагая по коридору, в конце которого, уже виднелась мрачная статуя горгульи, — "То, возможно, мне еще удастся уберечь Поттера... Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь узнал о настоящем пророчестве! Ведь тогда о нем узнает и Том… Так пусть лучше он опасается Мальчика-Который-Выжил..."

Остановившись перед статуей, волшебник произнес пароль и, после того как горгулья освободила проход, поднялся по каменным ступеням в кабинет. Взмах палочки — и огоньки пламени заплясали в камине; еще один — зажглись свечи на письменном столе. Директор проследовал к нему, двигаясь настолько бесшумно, что даже Фоукс, мирно посапывающий на своей жердочке, не услышал его шагов. Опустившись в свое кресло, Дамблдор, как обычно, потянулся к блюдечку с лимонными дольками (с ними, почему-то соображалось легче), как вдруг тишину нарушил шорох чьей-то мантии, и вскоре рядом с директором остановился профессор Снейп.

Директор, если и удивился его неожиданному появлению, то постарался не подать виду. Северус только хотел что-то сказать, как Альбус его опередил, предложив кусочек мармелада, — Угощайся…

Снейп покачал головой. Пока мужчина отходил от стола к креслу напротив, Дамблдор все же оглянулся — окно за его спиной, было раскрыто, и в комнату влетал нежный аромат полевых цветов, предвещающий скорое начало лета.

— Я давно Вас жду, сэр, — почтительно произнес Снейп, внимательно глядя на бледное лицо старика. Альбус кивнул, как будто слова профессора не были для него неожиданностью.

— Могу я узнать, где Вы были? — резко спросил Северус, не дождавшись каких-либо слов от директора. Альбус чуть было не поморщился от такого тона — сегодня ему и так уже досталось от Лестрейндж.

— Северус, ну к чему этот допрос? Ты же знаешь, у меня постоянные дела, я никогда долго не задерживаюсь на одном месте. Тем более, учитывая последние новости… — Дамблдор многозначительно посмотрел на мужчину поверх своих очков-половинок и закинул в рот очередную порцию мармелада. Северус ещё больше нахмурился. Он не ожидал, что директор расскажет свои тайны, но попробовать стоило.

— Кстати о последних новостях, Альбус, — Снейп говорил совсем тихо, но тем не менее, в тишине было четко слышно каждое слово, — Лорд вызывал Пожирателей к себе, а я к нему не явился… Не стал делать этого, не посоветовавшись с Вами. Вы ведь понимаете, что это значит — теперь, Он считает меня предателем…

Голос мужчины был, как всегда, холоден и не окрашен ни одной из эмоций, которые он должен был бы испытывать — всё же он предал самого могущественного Тёмного Мага, а это означало только одно — смерть.

— Да, Северус, я понимаю, но, несмотря на это, я вынужден настаивать на том, чтобы ты вернулся к нему… Пусть и немного позже, — сухо отозвался Дамблдор, отложив своё лакомство в сторону. Директор посмотрел на преподавателя Зелий внимательным, пронизывающим взглядом голубых глаз, на что Северус лишь раздражённо отмахнулся.

— Ну, сколько можно, Альбус! Хватит применять ко мне легилименцию, я же Вам не первокурсник! И вообще, не меняйте темы, сэр. Он даже слушать меня не станет… — добавил он после короткой паузы.

Северус вдруг резко вскочил с кресла и заходил по кабинету, заложив руки за спину, изредка сверкая глазами в сторону Дамблдора. Директор поднял руки вверх, как бы в знак поражения, и даже не пытался возражать после очередной неудачной попытки пробраться в сознание Снейпа.

— Северус, не преувеличивай, ты ему нужен, такого гениального зельевара больше нигде не найти, — Дамблдор решил ему немного польстить, дабы попытаться успокоить, — Ну, представь, ты придёшь к нему, расскажешь, что следил за мной, втерся ко мне в доверие, так тебе вообще цены не будет. Он же не будет упускать такую возможность — узнать ценные сведения из первых рук. Ты же не только великолепный зельевар, но и первоклассный маг. Тем более, ты просто обязан вернуться, ведь из Азкабана сбежала Беллатрикс…

В конце такой замечательной речи, Дамблдор выложил самую последнюю новость, при этом так впившись в лицо Северуса, ожидая его реакции, что такому взгляду позавидовал бы и сам Снейп. Мастер зелий половину “сладкой” речи пропустил мимо ушей, ходя из угла в угол; он и так знал, что Альбусу невозможно перечить, всё равно все будет так, как он скажет. Однако последняя фраза директора заставила его вздрогнуть.

— Что? — переспросил Северус, резко остановившись посреди кабинета и развернувшись к директору лицом.

— Что ты сказал, Альбус?

Голос мужчины стал хриплым, а сам он заметно побледнел, только спустя пару минут осознав то, что сказал Дамблдор.

— Я сказал, что заключённая тюрьмы Азкабан — Беллатрикс Лестрейндж — сегодня сбежала, — безжалостно повторил старик, переводя взгляд на Фоукса. Он увидел все, что хотел увидеть, все его предположения подтверждались.

“Я так и знал. Всё-таки иногда то, что я оказываюсь прав, не поднимает настроения, но заставляет двигаться вперёд... Эх, Северус…”

Взгляд директора неожиданно потеплел, и он уже не так пристально вглядывался в лицо зельевара, пару раз, даже, глянув в сторону своих мармеладок.

— Но почему именно сегодня? Как она вообще смогла это сделать?

Северус постарался взять себя в руки, поймав на себе взгляд директора — какой-то непонятный блеск в голубых глазах заставил его насторожиться. Мужчина вновь подошел к столу и, опустившись в кресло перед ним, повторил свой вопрос, — Альбус, Вам известно, как ей это удалось?

Несколько секунд директор молча смотрел на преподавателя, как будто раздумывая над тем, что нужно сказать ему, хотя ответ уже давно был готов.

— Разумеется… нет, Северус, — чуть помедлив, произнес он, словно специально дразня Снейпа, — Если бы только я смог это предвидеть, я бы сделал что угодно, чтобы предотвратить побег. Уверен — уходя, она не забыла о некоторых своих товарищах…

Северус, похоже, хотел что-то добавить, но, подумав, промолчал. Несмотря на внешнее спокойствие, нельзя было сказать, что в голове его все было так же безоблачно. Как ему хотелось сейчас прочесть мысли Альбуса Дамблдора, но сделать это незаметно для него, было, к сожалению, невозможно. Мужчину не покидало странное предчувствие, словно в побеге Пожирательницы директор был каким-то образом замешан, но разумного объяснения этой догадки найти не мог.

Дамблдор отчаянно делал вид, что не замечает замешательства Снейпа и продолжил поедать фруктовый мармелад. Снейпа же эта напускная отчужденность Альбуса невероятно раздражала — сейчас ему как никогда нужна была его поддержка, какой-нибудь даже пустяковый совет. Но нет — директор молчал, будто испытывая его терпение.

Наконец, Северус не выдержал.

— Сэр, Вы больше ничего не хотите мне сказать? — сухо поинтересовался он, пронизывая взглядом морщинистое лицо волшебника. Дамблдор выдержал небольшую паузу, прежде чем ответить — очевидно, он тщательно прожевывал мармелад.

— Кроме того, чтобы ты отправился к Лорду… — спокойно отозвался он, взглянув на Северуса из-под очков-половинок, — Нет.

Этот тон и довольный взгляд вконец вывели Снейпа из себя. Едва сдерживая свой гнев, мужчина поднялся с кресла, стараясь не отводить взгляда от ясно-голубых глаз директора.

— Ну что же… Если это все, — бросил он, так резко развернувшись в сторону двери, что полы его мантии взметнулись чуть ли не до колен.

— Спокойной ночи, — буркнул зельевар, выходя из кабинета, и с силой захлопнул за собой дверь.

Альбус неожиданно улыбнулся, посмотрев на закрытую дверь, и в его улыбке отразилось что-то по-отечески доброе, но грустное.

— Ты поймёшь и простишь меня, мой мальчик. Ты всё узнаешь, но позже.

Дамблдор едва слышно вздохнул и, погладив Фоукса, решил заняться делами — вытащив из ящика стола пачку нераспечатанных писем, директор поправил на носу очки и приготовился к долгой и занудной работе.

Северус влетел в комнату, резко захлопнув за собой дверь.

— Старый интриган! Всё он знает, но никогда не скажет лишнего слова, от него не узнаешь ничего того, что он не захочет рассказать!

Снейп был зол: на Дамлдора, на себя, на Лорда, да и на Беллу заодно. Почему он должен был возвращаться в этот ад? На службу к чудовищу, врать, шпионить и самому быть убийцей, по-другому нельзя. Выбора у него не было... Мужчина, прикрыв глаза рукой, упал в кресло и позволил чувствам бушевать внутри, а воспоминаниям пробиваться наружу. Стоит ли снова и снова ворошить прошлое? Разбираться, с чего это началось? Как могло такое случиться, что он присягнул на верность Лорду, а оказался на стороне Дамблдора? Причина одна — Лили... Лили Эванс, гриффиндорка, которая разбила ему сердце. Она предала его любовь. Именно это толкнуло его на этот шаг — стать убийцей

Странно, но сейчас при мысли о Лили, он не испытывал ничего кроме горечи и разочарования. Он потратил 7 лет на то, чтобы добиться её любви, а теперь, до конца жизни, будет расплачиваться за это. Вернее, её остаток, ведь мужчина был уверен, что выйти победителем в этой войне ему ни за что не удастся, уж слишком опасным и шатким было его положение. Доверие Лорда — это что-то переменчивое и недолговечное, любое собрание Пожирателей может стать для него последним. Хотя о чём он думает? Ему предстоит обмануть величайшего Тёмного мага, заставить поверить его в то, что он не предатель, а всего лишь слишком умный и осторожный Пожиратель, до мозга костей преданный своему хозяину. Северус, едва слышно вздохнув, потёр виски, тем самым, пытаясь унять немилосердную боль, терзающую его уже несколько часов после разговора с Дамблдором. Теперь, после возвращения Лорда, она станет его постоянной спутницей. Спустя пару минут, он встал с кресла и, подойдя к шкафчику, вытащил небольшую шкатулку. По дороге обратно, он захватил со стола бокал с огневиски, который приготовил пару часов назад, зная, что после разговора с Директором, это единственный способ успокоиться и привести мысли в порядок. Сделав небольшой глоток напитка, Северус бережно вытащил письма и фотографию лучезарно улыбающейся женщины. Он с минуту смотрел на махающую с фотографии Лили и всё отчетливее понимал, что не испытывает ничего, хотя бы отдалённо напоминающее ему любовь. «Нет, так нельзя, я должен чувствовать хоть что-то!» С этими мыслями, он вытащил письма из конвертов и начал читать, медленно пробегая взглядом по мелкому, убористому подчерку. На лице мужчины ничего не изменилось, всё та же холодная маска и безразличие в глазах, но мало того, внутри ничего не замирало от боли и тоски, как всего лишь десять лет назад. С каждым прожитым годом, эта часть прошлого всё меньше волновала, вытаскивала наружу те чувства, из-за которых он сгубил свою жизнь в стане Пожирателей. Спустя столько лет, Северус чаще ловил себя на мысли, что не понимает, за что он мог любить эту девушку. При воспоминаниях о Лили Эванс, всё реже появлялся образ той, что умерла за своего сына. Ёё место в душе прочно заняла другая, совершенно противоположная женщина, один только вид которой, заставлял сердце больно сжиматься и стучать быстрее. Он каждый день выпивал по бокалу огневиски, чтобы как можно меньше видеть её во сне…

Тем временем на землю опустилась ночь, полная каких-то тайн. Что-то скрывалось в её темноте, какое-то ожидание… Но что именно, было непонятно, так как ночь умела хранить свои секреты.

Несмотря на позднее для ужина время, в Малфой Мэноре почти вся семья (не хватало только Драко, который был на тот моменте в Школе Волшебства) чинно сидела за длинным столом. Мистер и Миссис Малфой обсуждали последние интересующие их новости в Магическом мире: стоит ли открывать в новом банке очередной счёт и сразу перечислять туда деньги или всё же выждать какое-то время? Весьма полезный, на взгляд Малфоев, разговор был прерван сигналом охранных заклинаний.

— Странно... Уже поздно… Мы никого не ждём? — удивлённо произнесла Нарцисса, вопросительно посмотрев на мужа, который сидел на противоположном конце стола.

— Может быть, это кто-то из Пожирателей? Но Лорд ничего не говорил об этом.

Малфой пару часов назад вернулся домой с кладбища, где вновь возродился господин. Нельзя сказать, что он сильно был рад возвращению хозяина, ему итак неплохо жилось эти 14 лет, но он смог убедить Лорда в том, что был верен все эти годы. А красота, богатство, популярность и влиятельность — это всё для прикрытия, обмана ненавистных Авроров. Вообщем, после собрания Пожирателей, Люциус остался таким же белоснежным, как и его волосы. Хозяин Малфой Мэнора встал из-за стола и направился к двери, чтобы узнать, кто пожаловал к нему в замок, ну, или хотя бы проверить, на что среагировали охранные заклинания. Не успел мужчина дойти до тяжёлой, дубовой двери, как она открылась, с таким грохотом ударившись об стену, что Люциус чудом не получил ею по лбу.

После того, как пыль от удара улеглась, в наступившей тишине ехидно и громко прозвучал женский голос.

— Доброй ночи, дорогие родственники!

В дверном проёме стояла Беллатрикс Лестрейндж, собственной персоной, в разорванной тюремной одежде, с палочкой в руках. Горящим взглядом она прожгла сначала онемевшую сестру, затем и ошарашенного Малфоя.

— Что такое? Неужели привидение увидели? Или вдруг язык проглотили от счастья? — ядовито произнесла Беллатрикс, собирая остатки сил и проходя царской походкой к свободному месту за столом. Добраться до этого райского уголка было непросто, совсем непросто, но жажда покинуть опостылевшую тюрьму была сильнее. После того, как Беллатрикс, как и обещал Дамблдор, беспрепятственно вышла за стены Азкабана, она нашла лодку, где лежала волшебная палочка, правда чужая. Последнего, полного ненависти взгляда на место жительства последних 14 лет, хватило, чтобы понять, что поганый характер и чувство мести просто не позволяют ей уйти просто так. Да и палочку нужно бы подчинить своей воле, ведь чужие любят посопротивляться. В результате пары минут мучений, часть стены, где предположительно находилась Беллатрикс, была взорвана с такой силой, что даже сама ведьма удивлённо приподняла бровь, поражаясь силе своей скопившейся ненависти и агрессии.

— Белла?

Удивлённый и слегка дрожащий голос сестры прервал череду воспоминаний счастливого побега. Беллатрикс медленно повернула голову в сторону Нарциссы и чуть склонила голову в бок, смотря на женщину насмешливо-презрительным взглядом.

— Сестрёнка... Надо же, узнала! Значит, 14 лет никак не повлияли на твою память, просто поразительно — ядовито прошелестела Беллатрикс, у которой голос до сих пор был хриплым, особенно после того безумного смеха, которым она попрощалась со своей тюрьмой, прежде чем уплыть на лодке за аппарационный барьер. На чету Малфоев было страшно смотреть, они стояли ошарашенные, бледные и не знали, как реагировать на гостью. Они явно были не рады родственнице, которую забавляла их реакция. Беллатрикс не знала, что за пару часов до её громкого пришествия, они долго приходили в себя после новости о возвращении Лорда, а тут сразу и его самая верная последовательница, чуть ли, не вынесла дверь.

— Мы рады тебе, Беллатрикс, но и ты пойми нас, мы не ожидали тебя увидеть.

Как и следовало культурному мужчине и настоящему хозяину, Люциус первым пришёл в себя и стал вновь тем же холёным аристократом со своей отвратительной привычкой растягивания слов. Он подошёл к сидящей на стуле жене и, встав у неё за спиной, ободряюще положил руки ей на плечи.

— Ну да, Малфой, Вы вообще похоронили меня, так же как и Лорда, верно? — злобно спросила женщина, смотря на семейную пару, чуть прищурив глаза. Нельзя сказать, что Белла была не рада видеть сестру, но чувство ярости к любому, кто отрёкся от Тёмного Лорда, жгло изнутри, заставляя голос звучать тише, а словам быть жёстче. Нарцисса во все глаза смотрела на сестру, которая, даже находясь в рванной, грязной тюремной робе и выглядя, мягко говоря, плохо, вела себя так, как будто она хозяйка в этом доме. Время и дементоры сделали своё дело, теперь на стуле сидела взрослая женщина, повидавшая и испытавшая то, от чего сходили с ума и ломались. Лицо стало ещё более острым, а бледный, чуть землистый цвет, явно говорил о том, что её кожа давно не видела солнца. Сама она сильно исхудала. Это было видно даже в одежде. Когда-то шикарные, шёлковые волосы, сейчас потускнели, свалялись и были грязными, больше похожими на солому. Но, это, с лихвой затмевал лихорадочный, адский огонь, в чёрных глазах, и яркая тёмная метка на сухом предплечье. Всё просто кричало о том, что Беллатрикс Лестрейндж внутренне не изменилась и переживёт ещё всех, кто заставил гнить её в тюрьме целых 14 лет.

— Беллочка....— всхлипнула Цисси, до этого во все глаза рассматривающая бывшую заключённую. Миссис Малфой, скинув руки мужа, быстрыми шагами подошла к Белле, порывисто и крепко обняла её, даже не задумываясь о том, что она может испачкать своё дорогое, шикарное платье.

Пожирательница настолько была удивлена поведением обычно холодной сестры, что даже чуть приобняла её в ответ, скользя шершавыми руками по её волосам.

— Цисси, Цисси, моя глупенькая младшая сестра… — прошептала Белла, вдыхая давно забытый запах её духов, такой свежий и цветочный, нежный, как и сама миссис Малфой.

— Ну-ну, дорогая, хватит плакать, не убивать же я вас пришла. «Пока» — про себя добавила Белла, усмехнувшись уголками губ. Нарцисса попыталась взять себя в руки и отстранилась от сестры, проведя подушечками пальцев по её щеке.

— Как же ты изменилась, Белл, — негромко произнесла она, всматриваясь в, казалось бы, такие родные, но в то же время незнакомые глаза сестры. Их пустота, где иногда вспыхивал безумный огонек, и правда, пугала, ведь сейчас Беллатрикс стала ещё более непредсказуемой и жестокой. Взгляд Пожирательницы был тяжёлым и змеёй проникал в самые недоступные местечки души, сея там липкий страх.

— Да, конечно, Азкабан не курортное местечко для отдыха, от которого твой муженёк откупился, тем самым, предав Лорда,— холодно произнесла Белл, смотря прямо на Цисси, которая отвела взгляд и снова вернулась под «крыло» мужа.

— У меня семья, Беллатрикс, и, в отличие от тебя, у меня есть сын, которому нужен отец — ответил за жену Люциус, холодно смотря на гостью. Выгнать её он не мог: показанная неприязнь или даже лишь малейший намёк на презрение по поводу её вида, могли выйти боком не только лично ему, но и всей его семье. Люциус понимал, что после всего случившегося, Белла и другие Пожиратели, которые находились в тюрьме, будут в особом почёте у Лорда и их лучше держать хотя бы в нейтрале, но не во врагах.

— Ну да, ну да, что не сделаешь для родного отпрыска, даже будешь мучиться в шикарном доме, носить дорогую одежду, быть одним из влиятельных людей в Магическом мире… Малфой, я просто никак не могу спрятать жалость к тебе, как же ты бедный намучился… — ядовито произнесла она, прожигая мужчину злобным взглядом. Когда она гнила в камере, а её Лорд был неизвестно где, и в каком состоянии, эта семейка жила, просто припеваючи, не зная горя…. О, за это можно было убить, не будь они её родственниками.

— Ладно, хватит! Я устала от вас и ваших оправданий. Думаю, вы не против, что я остаюсь здесь, не так ли?

Беллатрикс хищно улыбнулась, посмотрев на то, как супруги переглянулись, но ничего не сказали. Женщина усмехнулась и, медленно встав с кресла, пошла в сторону лестницы на второй этаж, где находились спальни для гостей.

Эта ночь… Он снова поприветствовал кривой усмешкой свою старую знакомую — бессонница... Северус встал с кровати и подошёл к окну, за последние несколько часов, это уже его вторая «девушка». Он вновь соберёт вокруг себя своих вечных спутниц: бессонницу, головную боль и самую главную — тревогу. Недопитый бокал с огневиски стоял на журнальном столике, напоминая хозяину о старых временах. Снова ночь, снова бессонница, перед очередным новым днём, который мог оказаться для него последним. Но раньше это не ощущалось настолько сильно, как сегодня! Северус Снейп, Великий зельевар Англии, профессор Хогвартса и просто двойной агент, никогда ещё не был так близок к смерти. Через какой-то час, ему придётся совершить невозможное: доказать свою преданность Тёмному Лорду, то есть обмануть его. Мужчина, в который раз за вечер, усмехнулся уголками губ, смотря вдаль. Перед глазами вновь возникали воспоминания, его кошмары: вот роковой день, когда он назвал Лили грязнокровкой… вот разговор около Толстой Леди, где он просит прощения, цепляется за возможность вернуть всё, но он ещё не знает, что изменить прошлое будет невозможно. С этого момента вся его жизнь станет как один большой тёмный коридор, где он будет рисковать жизнью и, с каждым годом, это будет становится всё опаснее... вот «счастливый» день посвящения в Пожиратели…. а вот и вечер, когда он подслушал это треклятое пророчество… Лишь сейчас, на лице мужчины появилась тень былой боли, ведь это предсказание стоило жизни двоим людям, которым он не желал смерти, именно оно оставило младенца сиротой. Северус никогда не хотел этого, но жизнь распорядилась по-своему и он, по трупам пришёл на службу к Дамблдору. Директор Хогвартса… О, Великий манипулятор и комбинатор, он снова задумал очередную игру, в которой ему, Северусу, похоже, отводилось не последнее место. Но, как всегда, роли были не розданы, слова и действия стопочкой хранились в голове старика до поры, до времени. Вот в такие моменты, зельевару было и жаль мальчишку Поттера, а иногда он ему завидовал. С одной стороны, он понимал, каково это, когда тебя используют в своих играх, но так же, осознавал, что Гарри ничего не видит дальше своего носа, он просто боготворит Дамблдора. Вот временами и Северусу, хотелось просто верить, не знать ничего лишнего, просто безгранично доверять, что о его благе позаботятся. О, да! Позаботятся... Мужчина, не сдержавшись, фыркнул. Забота Дамблдора в данный момент выражается в том, что он отправляет его на смерть, хотя… есть же маленькая возможность, что Северусу повезет, и он выживет, не так ли, господин директор? И он снова криво улыбнулся.

Часы в спальне пробили 6 утра, напоминая мужчине о том, что он должен был сегодня сделать. После разговора с Директором, Северус связался с Люциусом Малфоем и, пользуясь дружбой, узнал о том, что на 7 утра в Малфой Мэноре было запланировано собрание, на котором должны присутствовать только приближённые Пожиратели, самая верхушка айсберга. Зельевар должен был на нём появиться в качестве полноправного, верного слуги, радующегося воскрешению своего повелителя, которого он с нетерпением ждал. Для этого ему нужно поговорить с Лордом раньше других, чтобы убедить своего хозяина, что он именно таким и является. Снейп прикрыл глаза, собираясь с мыслями: они просто не могут вырваться наружу в самый неподходящиё момент, когда будет проверка, они должны быть лишь в одном месте, которое он тщательно скроет от Тёмного Лорда. Лишь мгновение слабости и мужчина решительно направился одеваться, он должен предстать перед Господином в соответствующем обличии… Через каких-то пол часа, которые показались вечностью, Северус стоял перед шикарной резной дверью в Малфой Мэноре, за которой скрывался огромный зал, приготовленный щедрыми хозяевами для проведения собрания. Люциус, который сам вышел встречать гостя, мрачно предупредил о том, что Лорд не в лучшем расположении духа и поэтому он, сначала сообщит ему о прибытии Северуса. Вот уже прошло добрых пять минут, как Малфой-старший скрылся за дверью, оставив профессора зельеварения ещё с худшими предчувствиями, чем у него было утром, ведь мужчина хорошо знал, что такое «Лорд не в лучшем настроении». Вдруг, дверь резко открылась, и на порог вылетел взлохмаченный и нервный Люциус. Всё это действие сопровождал громкий звук, слишком счастливого гробообещающего голоса Лорда: «Пусть этот предатель входит!». Ждать Хозяин не любил, поэтому Северус тут же скрылся за дверью, провожаемый взглядом Малфоя, которым обычно одаривают смертников.

Тем временем, Беллатрикс стояла около окна в Малфой-Мэноре и смотрела на один из шикарных садов, окружающих замок. Ещё не отошедшая от камеры Азкабана, она не смогла проспать и пару часов на этих мягких перинах, да она вообще не могла спать. Ад тюрьмы не отпускал так быстро, Белла была уверена — видеть свои кошмары, дементоров, каждый камушек своей камеры, она будет ещё долго, очень долго. Когда ты попадаешь в Азкабан, воспоминания прошлого мучают тебя, выжигая душу и сводя с ума, но стоит тебе сбежать, как оставшуюся жизнь тебя будут мучить воспоминания о самой тюрьме. Парадокс, замкнутый круг из которого просто нельзя выбраться. Можно лишь притупить и постараться привыкнуть. Говорят, время лечит, что ж, это мы и проверим. Не прошло и дня, как на неё свалилось столько новостей и событий, что после стольких лет туманного однообразия, это оказалось слишком утомительным, отчего постоянно болела голова. Каждый день был подобен пытке, проверка на прочность, испытание на жизнь, ведь многие сломались в этих стенах, но не Белла. Они глупцы, у них не было той цели, того жгучего желания выжить, дождаться, снова увидеть своего хозяина и наконец-то вернуться, чтобы отомстить. Эти мучения стоили того, чтобы знать: Её Лорд через пару часов будет в этом замке, а потом она снова увидит его рядом, совсем рядом и так далеко, но он снова жив. Беллатрикс, как в старые, дорогие ей времена, сможет приклонить колено, чтобы поцеловать его мантию. Образы и мысли снова перескакивают, и она вновь слышит свой смех, смех настоящей безумной радости и ей было плевать, что она выглядела ужасно, это было ничто по сравнению с первым глотком воздуха свободы.

— О, грязнокровки и магглы, дышите последние деньки, наслаждайтесь своей спокойной жизнью, пока Пожиратели не начали развлекаться. Вот тогда, вы умоетесь своей кровью и крики о помощи, шепоты о пощаде не помогут ни одному из вас.

Произнесла Белла в пустоту, прожигая своё отражение в стекле безумно горящим взглядом предвкушения. Она ни капли не сомневалась в том, что её слова обязательно сбудутся, ведь на этот раз всё будет по-другому. Сколько раз она вспоминала то, как пытала семью Долгопупсов и ни на одну секунду не пожалела о своих действиях. Их крики... Призрачная возможность найти Лорда, но она верила, даже тогда, когда, глядя в глаза судье, призналась в содеянном. О, как он был удивлён, да и не он один. Все ждали, что она будет отпираться, вешать вину на своего мужа или на другого Пожирателя, но никто, ни один человек не мог предположить, что услышит в её голосе гордость. А она гордится и вспоминает этот день до сих пор, ведь воспоминания о своих жертвах помогали ей выжить. Белла тряхнула головой так, что волосы каскадом рассыпались по плечам, она снова поймала себя на том, что по привычке, оставшейся с Азкабана, просто бездумно смотрит в никуда. Это всего лишь привычка, скоро она снова попытается стать прежней Беллой, а нерастраченная злоба, ярость и ненависть выльются в поток новых болевых заклинаний и пыток. Очень скоро волшебный мир захлебнётся в собственной крови, ведь Беллатрикс Лестрейндж снова на свободе, а Дамблдор ещё пожалеет о том, что её освободил. Уже более осмысленный взгляд в окно и женщина отметила, что выглядит чуть лучше, чем прошлым вечером, долгий душ сделал своё дело. Чёрное бархатное платье с длинными рукавами и с глубоким вырезом, что делает ещё заметнее её неестественную худобу, чёрные волосы, блестящие от капель воды уже больше напоминают живые. О, да! Белла жива! Губы женщины тронула кривая усмешка, пора было спускаться вниз, а значит, она скоро увидит своего Лорда. Тук-тук-тук, сердце отбивало чёткий ритм, слишком быстрый для неё, но чёткий, который гармонично сочетался со стуком каблуков по лестнице, когда женщина спускалась в холл. Снова, чувства возвращались и накатывали с новой силой, внутри эйфория и волнение вились в тугой жгут, она в предвкушении триумфального появления самой преданной его сторонницы.

— Где Тёмный Лорд, Люциус?

Без приветствия, спросила она Малфоя, который с каменным лицом стоял около двери в зал. Чуть прищурившись, Беллатрикс окинула мужчину внимательным взглядом и отметила чрезмерную бледность, что было весьма интересным фактом в её наблюдениях за Малфоем. По его виду, Лестрейндж уже поняла, что что-то случилось и ей опять придётся ждать.

— И тебе, доброе утро, Белла.

С сарказмом произнес Люциус, но, заметив недовольно взметнувшуюся бровь женщины, решил всё же её не злить.

— У него посетитель, Белл, надеюсь, что всё пройдёт нормально, и ты его увидишь живым, а мне не придётся выносить труп ещё одного Пожирателя.

Уже совершенно серьёзно сказал Люциус, даже не посмотрев на то, как Белла задыхается от возмущения. Как же! Какой-то Пожиратель и влез раньше неё на разговор с Тёмным Лордом?! Она, именно она должна была быть первой, кого увидит сегодня Милорд, именно Белла, самая верная и преданная должна быть удостоена чести поприветствовать вернувшегося хозяина, высказать свою радость. Разочарование и злость разбили внутри все стены счастья и эйфории, она, словно, слышит звон хрусталя, настолько сильный, что хотелось закрыть уши.

— Это мы ещё посмотрим, Люциус, если выйдет живым, не понятно будет ли ему лучше.

Злобно прошипела Беллатрикс, сжимая руки в кулаки так, что длинные ногти впились в кожу ладошек, хоть как-то приводя в сознание женщину. Она была полна уверенности, что Малфою всё-таки придётся выносить сегодня труп, не от руки Лорда, так от её. Как мог какой-то Пожиратель, сломать все планы и мечты, которые она лелеяла целых 14 лет? А вдруг, он испортит настроение Лорду и эффект от её появления не будет столь сильным? Она до сих пор хотела его удивить, поразить, вызвать хотя бы тень его восхищения, но каждый раз всё шло не так. Беллатрикс прожгла взглядом дверь, которая разделяла её и Тёмного Лорда, но ничего не могла поделать, лишь ждать, ну хоть чему-то, она успела научиться за столько лет. Внезапно, дверь открылась от пущенного в неё заклинания, и в проёме показался тот самый наглый Пожиратель, который посмел занять время Беллы. На лице Северуса была всё та же неизменная каменная маска, но порванная на плече мантия и беспорядочные пряди волос, закрывающие глаза, свидетельствовали о том, что мужчина получил свою порцию «хорошего» настроения Лорда и без Круцио, вместо завтрака, не обошлось. Он сразу же почувствовал на себе этот взгляд… смешение гнева, ненависти и презрения, такой «коктейль» может принадлежать только одной… Мужчина, не успев сказать ничего Люциусу, встретился взглядом с разъярённой и заметно шокированной Беллатрикс, отчего сердце пропустило удар. Он совершенно не был готов к столь быстрой встрече.

— Северус Снейп.

Негромкий шёпот змеи, блестящие глаза и поза хищницы перед броском.

— Беллатрикс Лестрейндж.

Спокойный, чуть хриплый голос, безразличный взгляд и идеально ровная спина. Встреча двух старых "друзей" состоялась, держись Малфой Мэнор.

Глаза в глаза, лёд и пламя, отчего в комнате отчётливо чувствовалось напряжение. Никто не решался нарушить этой звенящей тишины, потому что она тут же рассыплется миллионами кусочков, ломая преграды. Люциус, заметив состояние двух Пожирателей, решил не вмешиваться, здраво рассудив, что они разберутся сами, а если он влезет, то достанется и ему.

— Так значит, это ты посмел занять моё время у Лорда, да, Северус?— прошипела Беллатрикс, когда чужая палочка, отточенным и незаметным движением, скользнула в руку. «Как же я не догадалась сразу, кто же мог прибежать быстрее всех? А сам, увидев меня, похоже, не удивился, значит, старик рассказал ему о том, что я сбежала. Интересно, он упомянул, какую роль сыграл в этом?». Внутри женщины клокотала, просто молила о выходе ярость, то приказным тоном, то, вновь умоляя, стучала в висках. «Я слишком хорошо знаю Лорда, чтобы понять: в ближайшее время он никого к себе не пустит, значит, у меня есть время разобраться с этим предателем».

— А я должен спрашивать у тебя разрешение, Беллатрикс? Не припомню, чтобы мы с тобой в последние 14 лет виделись...

Зельевар внимательно смотрел на женщину, скользя безразличным взглядом по её фигуре. Казалось бы, он видел её в прошлой жизни, такой далёкой, такой родной, а ведь они и в школе вместе учились. Как же они изменились…. Женщина презрительно поморщилась на саркастический тон зельевара. Он в очередной раз напомнил ей о том, кем является для неё — просто предателем. «Да как он смеет?!»

— Ну, ещё бы, ты же не соизволил навестить меня в камере, а вот опередить меня и испортить настроение Милорду, так тут ты первый!

Его безразличие бесило ещё больше, хотелось просто вцепиться ему в горло, разорвать голыми руками, лишь бы убрать эти холодные, безучастные глаза. Беллатрикс за свои годы привыкла, что её ненавидят, кто-то восхищается и боготворит, но она не оставила после себя ни одного человека, который бы остался к ней безразличен. Но Снейп… Он вечно был исключением в её жизни, начиная со школы. «Как он мог бегать за этой грязнокровкой Лили? Почему вдруг резко, эта рыжая Гриффиндорка так сильно зацепила обычно хмурого Северуса?» Лестрейндж, в то время ещё Блэк, иногда видела их вместе и то, что было у Снейпа в глазах, могла не заметить только слепая, которой и оказалась Эванс. Белла в свои школьные годы выяснила всё и обо всех, но никто ничего не мог узнать от неё, такая уж у неё натура. Она любила быть в курсе всех событий, знать, когда и от кого может поступить гадость или удар. Учиться в Слизерине, значит привыкнуть к тому, что можешь получить подножку и от своих, просто так, ради развлечения. Мужчина демонстративно прислонился к стене, чуть приподняв бровь. Беллатрикс часто удивляла его своим взрывным характером, а так же поразительными обвинениями в его адрес. Какой уже только чепухи он не наслушался за столько лет.

— Беллочка, у нас Лорд один, и это явно не ты, так что же ты от меня хочешь? Он принял меня без твоего ведома? Так иди, разберись с ним,— с сарказмом отозвался мужчина, смотря, как Лестрейндж мечет глазами гром и молнии. Наверное, она единственная женщина, которую так прекрасно преображает гнев. Сейчас, Белла больше напоминала живого человека: румянец тронул щёки, карие глаза как никогда излучали энергию, в вене на шее быстро пульсировала кровь, выдавая состояние женщины. «А я думала, что возмущаться ещё больше нельзя, но как я в этом ошибалась, передо мной же Снейп!» От такой наглости, которую он произнёс, сердце пропустило удар, а в горле застыл очередной вдох, все, что могла в ту же секунду сделать Лестрейндж, так это негромко выдохнуть:

— Ну и зараза же ты, Снейп.

Непривычно. Время, упущенное из-за жизни в тюрьме, ослабило способность тут же находить резкие ответы, наносить точные, молниеносные удары по больным местам. Теперь, она просто чувствовала, как каждый прилив ярости уменьшает силы. Азкабан не лишил её тех чувств, что помогали жить, эмоционально она был сильна, но вот физически он выпил из неё много. Беллатрикс даже не подозревала, насколько её здоровье было подорвано, но гордость, уязвлённое самолюбие кричало о мести, здесь и сейчас. «Я сделаю это, чего бы мне это не стоило. Не увидел меня слабую Дамблдор, не увидит и Снейп.»

— Я не Тёмный Лорд, ты прав, Северус, но я та, кто его не предал, в отличие от некоторых, которые сидели под тёплым крылышком старика и поедали лимонные дольки за обе щёчки, — ехидно произнесла она и, с презрением, окинула Снейпа с ног до головы взглядом, явно показывая, кого она имела в виду. Для Беллатрикс все, кто, так или иначе, избежал Азкабана, были предателями, а уж зельевар вдвойне, раз он ещё и умудрился прожить столько лет под крышей школы. Да, Лестрейндж опять всё знала о других, кто, где и как прожил эти годы, в тайне мечтая отомстить всем. И первый, кто стоял в списке, был Северус Снейп. «Этим я сейчас и займусь!»

— Ладно, Белла, думай что хочешь, я только что всё объяснил Лорду, он принял мои аргументы. Поэтому, если есть какие-то вопросы или ты не веришь нашему Господину, попробуй оспорить его решение. Я уж, так и быть, принесу цветочек на твою могилку, — с сарказмом произнёс Северус, усмехнувшись уголками губ. Ему явно было пора уходить: Дамблдор ждал его с отчётом, да и дальше доводить Беллатрикс было бесполезно.

— Приятно было тебя повидать, Беллочка, шикарно выглядишь.

Снейп с лёгкостью отошёл от стены и, кивнув Люциусу, который сидел за столом в соседней гостиной, направился к выходу. Но не стоило мужчине поворачиваться спиной к чертовски злой Беллатрикс, чтобы с ней не происходило, просто так, она это оставить не сможет, неумная гордость и самолюбие хорошо справлялись со своими обязанностями. Не успел Северус сделать и десяти шагов, как над его плечом пронесся зелёный луч смертельного заклинания.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной, Снейп, когда я с тобой разговариваю, кажется, я это уже говорила! В следующий раз, я не промахнусь! Stupefy!

Яростный громкий шёпот и вслед словам полетели ещё пара поленьев около камина, причём без какого-либо использования магии, она ещё понадобится для того, чтобы отправить в этого наглеца более тяжёлые вещи. Палочка всё ещё плохо слушалась новую владелицу, но под напором чувств и силы, покорно выпускала лучи заклинаний. Мужчина резко развернулся лицом к Белле, чтобы отразить оглушающее, похоже, их встреча на этот раз не может обойтись без дуэли. Северус удачно отскочил с места, где несколько минут назад, как раз на высоте его головы, пролетело сначала одно полено, затем другое, ударяясь в стену над красивой картиной, отчего она упала на пол.

— Беллочка, неужели нервы в Азкабане не вылечили? За столько лет? Ну, ты меня попроси, я тебе зелье хорошее сварю.

С сарказмом отозвался мужчина, не спеша в ответ посылать заклинания, его оружие, в данный момент, были слова. Он издевательски приподнял бровь, смотря как растрепавшиеся волосы Беллы спустились на лицо, а на губах медленно расплывалась хищная усмешка, он наконец-то видел прежнюю Беллу, которую уважал, восхищался и… Не важно.

— Incarcerous. Да, нет, Северус, я не дам тебе возможность меня так банально отравить, я хоть и после тесного общения с дементорами, но я ещё в своём уме. Recido

Беллатрикс чередовала сарказм с заклинаниями, всё напряжение, вся злость и ненависть, которую она копила столько лет, вырвались наружу лавиной. Нельзя остановится, её поглотил поток эмоций, кратковременное отчаяние, что Лорд не вернётся, злость и ненависть на весь мир, ярость, всё это слилось как одно марево, но не такое же пустое и серое, как все 14 лет тюрьмы, а яркое и сильное. В пылу боя она не могла чувствовать, как с каждым заклинанием сил становится всё меньше, сердце выдаёт просто фантастически быстрый ритм, дыхание учащённое, но в глазах горит огонь из боли, усталости и болезненного адреналина. Она отвыкла от такой энергии, но держалась на этой волне, не понимая, что губит себя. Эту бы дуэль и через пару дней, она бы смогла трезво оценить ситуацию, но не сейчас, не в эту секунду, когда она как будто вернулась на 15 лет назад, молодость и свобода. На звуки падающих предметов в комнату вбежал Люциус, чтобы попытаться успокоить их, но он не ожидал увидеть такую картину — встреча двух хищников.

— Люциус, сгинь, иначе достанется и тебе, и твоему замку, просто исчезни из виду.

Прошипела Беллатрикс, краем глаза замечая мужчину. В подтверждение своих слов, в родственника полетела какая-то рядом стоящая ваза. Люциус, оценив довод и состояние Беллы, увернулся от пущенного снаряда и, посмотрев, как на сумасшедшую, всё-таки поторопился выйти, плюнув и на этих двух, и на Лорда заодно, в последние дни его жизнь вышла из спокойного русла. А Беллатрикс продолжала распаляться. В такие моменты тебе кажется, что ты всемогущий, стоит лишь захотеть и будет так, как ты хочешь, вот и Белла чувствовала это право на месть. Заклинание, ещё одно, искры их столкновения друг о друга, язвительные фразы, падающие картины, вазы и они одни среди всего это хаоса, тенью скользят по комнате, сея разрушение. Всё бы ничего, если бы комната перед глазами Беллы не начала предательски плыть.

— Axelitus

Очередное заклинание, но не появилось и намёка на какое-то исполнение. Беллатрикс скрипнула зубами, понимая, что палочка решила послать нафиг остатки её сил. Только сейчас, женщина посмотрела в глаза Снейпа и увидела, в каком он бешенстве.

— Люциус, можешь позвать Лорда для такой картины, его приспешница не может вызвать простенького заклинаньица. И вот этим он должен был гордиться?

Ядовито произнёс мужчина, направляясь к Пожирательнице. Ей всё-таки удалось вывести его из себя, Белла выбрала не лучший день, чтобы начать эту дуэль, он всю ночь готовился к тому, что это утро могло стать для него последним, но, выйдя от Лорда, он совершенно не собирался не то что умирать от руки Беллы, но и даже получать травмы. Пришлось постараться, чтобы отбить весь поток заклинаний женщины, она с каким-то остервенением посылала их, начиная от простого оглушающего, заканчивая тёмной магией, а он ждал, пока её силы закончатся.

— Северус, не будь ребёнком, отстань от неё, Лорд давно аппарировал отсюда, почти сразу после твоего ухода от него

Недовольно отозвался хозяин замка из соседней комнаты. Он уже представлял себе убытки, которые ему нанесли эти двое.

— Axelitus

Повторила Беллатрикс сразу, как только услышала о том, что Лорда в замке нет. Всё-таки Снейп сумел не просто испортить встречу с Милордом, он смог её вообще отменить, оо, ради этого, вновь вспыхнувшая ярость и недовольство дало сил, чтобы произнести ещё одно заклинание, но, к сожалению, последнее, это женщина поняла отчётливо. Сейчас, ей осталось лишь эффектно и быстро уйти, чтобы просто позорно не упасть в обморок… потому что пусто. Те, кто думают, что ярость и ненависть дают сил, то они глубоко ошибаются. Всплеск эмоций, они тратят силы быстрее, чем обычно, оставляя после себя усталость и пустоту. Вот так и сейчас, сил осталось лишь на то, чтобы постараться уйти. Беллатрикс так была занята этой мыслью, что даже не заметила, как Северус просто с лёгкостью отмахнулся от последнего заклинания и в пару шагов преодолел расстояние между ними. Первое, что почувствовала Лестрейндж, так это встречу своей спины со стеной.

— Фи, как грубо, Северус

Насмешливо прохрипела Белла, поднимая глаза на стоящего рядом мужчину. Снейп схватил Беллатрису за кисти рук, не давая использовать волшебную палочку. Закинул руки над головой, прижав женские ручки к стене, у Лестрейндж не было сил сопротивляться. Только сейчас, она поняла, какую глупость совершила, начав именно сегодня эту дуэль. Не оценила Белла действие Азкабана и дементоров на неё, не оценила.

Посмотрев в глаза Беллатрикс, Северус заметил, что она в чём-то изменилась. Уже не было этой голой ненависти и безрассудства, она поняла, что наделала, но для него было уже поздно, она получила то, что хотела — Снейп был в ярости. Глаза в глаза, лёд и пламя, обжигающая, непривычная близость… туман в глазах, бьющаяся электрическим зарядом ненависть, мгновение… и магнетическое притяжение губ…

Отбеченная глава.

POV Гарри Поттер

Я снова слышу эти крики... Понимаю, что сплю, что могу на этот раз что-то изменить в своих паршивых воспоминаниях, но нет сил...

« — Убей лишнего, Хвост, — снова в своей голове я слышу этот ненавистный мне голос, лучше бы ты сварился в этом котле, чудовище.

— Авада Кедавра, — убийца, предатель, просто вонючая крыса, которой всё сходит с рук, даже эти мерзкие слова.

— Неееееет, Седрик!!! — и снова мой голос полный боли, которую я чувствую даже сейчас. Холод, страх, кладбище... Символично, правда? Циничность на задворках сознания, хотя я чувствую, как в поту мотаюсь по кровати, сминая простыню.

— Ну, здравствуй, Гарри Поттер».

Я резко сажусь на кровати так, что в глазах темнеет, хотя на улице давно утро. В голове всё ещё продолжают биться последние слова из сна-воспоминания. Сколько это может продолжаться? Когда эти воспоминания задавят меня своей тяжестью? Бред... Я прекрасно знаю, что злодейка судьба не даст мне такого подарка — отдохнуть вечность. Нет уж, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Сделал-Глупость-И-Выжил, тебе ещё некоторое время придётся помучаться. Я тыльной стороной руки стираю капли пота и, просто рухнув обратно на подушку, вдруг осознаю, что что-то не так. Ну и что же? Моему воспалённому мозгу потребовалось около 5 минут на анализ происходящего. Во-первых, подозрительная тишина. Во-вторых, в это время я уже давно полю травку на клумбах дражайшей тётки. В-третьих, меня не покидает паршивое ощущение беды. Да-а-а-а, наборчик просто великолепный; не знаю даже, за что хвататься. Я устало потёр глаза, конечно же, я не выспался. С такими снами хорошо только в морге, там уже всё равно. Что-то опять я не в ту степь направился, кладбище что ли на меня так действует? Передёрнув плечами, я спустил ноги с кровати, намереваясь выйти из комнаты, но в первую же попытку обломался. М-да, хороший денёк меня ждёт, если так начался. Что за новости на этот раз? Решили мне голодовку объявить без моего ведома? Вообще оставить тут на пожизненное заключение? Так не стоит, я сдохну через неделю без еды и воды. Или может быть теперь мои услуги садовника, кухарки и посудомойки уже не в цене? Я устало вздохнул. Шутки, конечно, дело хорошее, но выяснить в чём дело придётся. На барабанную дробь кулаком по двери добрые 10 минут не реагировал никто, но потом послышались шаги, и за дверью раздался повизгивающий от радости голос «любимого» кузена Дадли.

— Что? Проснулся, шизик? Наорался, теперь решил дверь выломать? Ничего у тебя не получится, если папа решил проучить тебя. Может быть, тебе голодный день поможет не выпендриваться ночью? Мы все спать хотим, а не твои вопли слушать. Ты наказан!

Радостно закончил Дадли и, судя по звукам, хлопнул в ладоши и потёр их. Много я сейчас хотел всего сказать. Где я видел всю свою родственную семейку, их спокойный сон, запертую дверь и вообще все наказания, но от греха спасло то, что Дадлика позвала вниз Петунья. Иначе бы не сдержался в этот раз, слишком измотанным и опустошённым я себя чувствовал. Снова упал на кровать, теперь уже от нечего делать. Как же я жалел о том, что мы не поймали Питтегрю, скольких же проблем я мог избежать. Например, воскрешения Волан-де-Морта. А главное, я был бы сейчас рядом с Сириусом. Удар кулаком сам собой опустился на ближайшую тумбочку, отозвавшись болью в руке, но это было мелочью, по сравнению с тем, что я испытывал морально. Никто кроме меня не был виновен в смерти Диггори. Я со своим долбанным благородством вырыл парню могильную яму. Вот чёрт бы побрал, но прав был Снейп, не доведёт оно меня до хорошего. Стоп. Что я сейчас подумал? СНЕЙП БЫЛ ПРАВ????? Всё, сегодня точно что-то будет жуткое. Я тронулся умом и последствия не заставят себя ждать.... Пришлось закрыть глаза, чтобы спасти мозг от вредного света, который пытался просверлить в моей голове дыру, но… Стоит мне закрыть глаза, как возникает образ мёртвого Седрика, смеющегося Волан-де-Морта и дикое желание придушить эту змееподобную рожу, несмотря на сковывающий душу страх. Замкнутый круг? Да у меня вся жизнь такая. Как начался кружок, когда мне исполнилось год, так сразу и замкнулся на убийце моих родителей. Возникает вопрос — что ж мне теперь по нему вечно как шавке бегать?! Или подождать, когда в очередной раз меня догонит Волан-де-Морт и закончит моё существование? Ну, думать, что я могу убить этого психа, может думать только такой же псих. Я эти годы просто чудом оставался жить, но с этого года начал волочить за собой жертв. Так, опять стоп. Я не понял, с чего вдруг такая уверенность, что начал?? Нет, так не пойдёт — надо этой смертью и закончить. Не хватало ещё, чтобы каждый год по моей глупости люди отправлялись на тот свет. Мысль как удар хлыстом. Больно. Будь ты ж проклят, Волан-де-Морт со своей маниакальной жаждой власти!! Из-за тебя погибло столько людей, столько счастливых семей разорвано во времени, залитые кровью и горем. И только моя глупость открыла для тебя новую лазейку в этот мир, я сам своей кровью подписал приговор многим людям....

Я совершенно не заметил, как провалился в темноту сна, сморенный тяжёлыми мыслями, но меня безжалостно разбудили ударом дверью о стену комнаты.

-А, щенок, я смотрю, мои методы дали результат — спишь и даже не вякаешь. Живо вставай, дом отдыха закончен, у тебя не доделана вчерашняя работа. Клумбы ждут тебя. И не вздумай вытащить вместо травы любимые цветы Петуньи, а то я с тебя три шкуры спущу.

Вот и мой «любимый» дядя собственной персоной. Я с долей раздражения посмотрел на топорщившиеся от гнева усы Вернона, но спорить не стал. Я протиснулся в проём, где не было дядиного живота, и пулей спустился вниз, радуясь возможности подышать свежим воздухом.

Погода замечательная, прямо под стать моему настроению — пасмурно, тяжёлые тучи медленно плывут по небу, ветер. Хочу дождь. Ливень хочу!! Чтобы крупные капли сбили тётушкины цветы к чёртовой бабушке!! Хм… и откуда во мне столько кровожадности? Ведь они-то тут не причём. Были бы ещё одни жертвы. Я подошёл к бесчисленным клумбам, вспоминая какую из них вчера не закончил кромсать. Кстати, надо бы как-то посмотреть новости, надо же хоть как-то узнать, что творит этот змей-переросток. Да-да, знаменитый Гарри Поттер отрезан от волшебного мира на всё лето. Уж не знаю, кому за это спасибо сказать. Друзьям, которые ничего не пишут, или Дамблдору, который раздаёт на это приказы. Хм… кажется я переборщил… Вот чёрт, вытащил какой-то корешок, больше напоминающий тюльпан. И вообще, я что?? Ботаник, или как их там, учёных по растениям… Я сейчас в таком состоянии траву от такой же травы в корешках не отличу. Ну, всё…. Пора делать ноги — кажется, тётка мне не доверилась и следила за мной из окна. Так, скорость-скорость, по дороге; пусть орёт вслед — жалко, что ли? Правильно не доверяла, однако. Вот ведь колючка прилипчивая, даже с такого расстояния заметила, что я выдернул. Похоже, даже раньше, чем это понял я, но долго в туфли свои влезала. Как же, выйти на улицу и в домашних тапочках?! Это что ж соседи-то скажут. Фыркаю, сворачивая по улице, продолжаю бег, уже не из надобности, а просто. Проветриться надо, это точно, иначе я свихнусь в этих четырех стенах раньше, чем по мою душу в очередной раз пожалует Волан-де-Морт. Ну, вот опять… Не деться от мыслей о нём никак. Мне сейчас переживать надо, что домой возвращаться страшно, меня же предупреждали. Как сейчас вижу пухнущего от гнева дядю, визжащую от негодования тётку и ухмыляющегося от радости Дадлика, который чует расправу надо мной. Ох, Дадли, видел бы ты ухмылку нашего профа по зельям, вот ты бы тогда даже не пытался изобразить жалкое подобие на своей морде. Что-то я опять заводиться начинаю, достало всё. Резко перейдя на шаг, направился к качелям на какой-то площадке. Вот кто мне объяснит, какого обвислого Мерлина я забыл в этой дыре с этими, с позволения сказать, родственниками? Мне иногда кажется, что лучше было бы в приюте, чем с этими психами. Кстати об оных. Я глубоко вдохнул воздух, заметив компанию Дадли, которая прямым ходом направлялась ко мне. Вот, блин! Что ж за день-то сегодня такой?! Сказать, что я начал нервничать — значит, ничего не сказать; меня уже заведомо начало потряхивать от бешенства. Какие там Тёмные Лорды на мою бедную голову, когда наша земля матушка ещё таких отморозков держит?

— Что, Поттер, тебя выпустили подышать воздухом, чтобы ты перестал стонать по ночам и кричать — «О, Седрик! Нет, Седрик». Кто такой этот Седрик? Твоя голубая половинка?

Издевательски пропел Дадли, стоило его дибилоидной компании подойти на расстояние долетающего звука. По мере того, как он говорил, я всё больше бледнел. Значит, точно кричу по ночам, видя вновь и вновь эту проклятую встречу. Ррррр, как же меня бесит мой кузен!

Он что-то ещё вякал своим поганым ртом, а его дружки смеялись в такт его повизгиваниям, с уважением называя его “Большой Д”. Я чувствовал нарастающее раздражение, злобу и тепло своей палочки. И когда я успел взять её в руку? Да, все стали смеяться ещё больше, все, кроме Дадли. Уж он-то знал, на что способна магия.

— Заткни свой пятачок и не хрюкай, иначе я тебе подарю то, чего тебе так не хватает.

Прошипел я, совершенно открыто намекая на хвостик, подаренный ему Хагридом перед началом моего 1 курса. В-о-о-т, вижу, понял мой намёк, заикаться начал, пятиться назад. Что такое, Дадлик, не понравился тебе хвостик? Так я тебе бы ещё ушки сделал и на мясокомбинат сдал.

— Что ты блеешь, как овца? Решил сменить стиль с розового на кудряшки??

Кажется, меня понесло… Долго же я копил всё в себе. Да и на кого это всё выплёскивать? На Буклю, которая ни в чём не виновата, да и в ответ острым клювом может клюнуть? Нет уж, я её люблю, она единственная, кто меня никогда не бросает.

— Поттер, что ты делаешь? Мне холодно... Хватит…

Я удивлённо проморгался, опуская палочку. Что он несёт? Я в недоумении смотрел, как Дадли трясётся мелкой дрожью и в ужасе пятится от меня. Кхм, и когда мы успели остаться одни? Пришлось собраться и посмотреть вокруг, очнуться от своей бешеной злости и почувствовать реальность. Ветер, холод, страх. Дамблдорова борода, только не то, что я думаю. Теперь пришёл уже мой черёд в ужасе открыть глаза. Нет-нет-нет.

— Беги, придурок, давай скорее.

Успел крикнуть я, прежде чем самому побежать в сторону дома. Дадли, перебирая ногами, скорее плёлся, чем бежал. Я несмотря на его крики “Не подходи ко мне, лучше прекрати это!”, схватил его за руку, волоча за собой.

— Заткнись ты, я тут не причём. Если хочешь жить, шевелись.

Свою нарастающую панику я умело скрывал за раздражением. Что же делать, если я прав и это… дементоры? Мерлиновы кальсоны, какие дементоры в маггловском районе??? Мир вообще с ума сошёл или только я?? Чувствовал же, что Дадли выдыхается. Вот кому нужна была спортивная тренировка. Мы забежали в какой-то небольшой тоннель, дальше даже у меня не было сил тащить эту тушу. Что делать? Что-что-что-что-что делать? Паника… Как назло, мой истерзанный бессонными ночами и кошмарами мозг, ничего путного, кроме Патронуса, не предлагал, но оказалось поздно. Я понимал, что двоих защитить просто не смогу. Нет, Снейп определённо прав, я своим благородством загоню в гроб не только других, но и себя. На задворках сознания отметил это, направляя своего патронуса на дементора, приближающегося к Дадли. Холод просто дикий, замораживающий душу, но открывающий сознание для воспоминаний. Их двое… По одному на каждого, но как? Глупость, какой же я идиот — ведь если дементор прикончит меня, то следующим будет кузен, патронусы сами по себе не существуют. Я потерял нить с реальностью сразу, как только костлявая рука, покрытая слизью и струпьями, коснулась моего горла. Всё перестало существовать, кроме этого существа в чёрном балахоне и криков отца в ушах. Я как загипнотизированный смотрел на приближающееся лицо дементора, но ничего не делал. Усталость этих дней, тяжёлым грузом навалилась на плечи, заставляя опустить руки. Воспоминания сразу же сменились на кладбище, я снова переживал всё, что там происходило, но уже как будто в живую. Слёзы? Точно, они. Плевать, что вокруг; перед глазами всё теряется, делая воспоминания ещё жёстче, ещё реалистичнее. Не помню ничего, что было; не знаю, что происходит. Холод, сковавший всё внутри, не даёт двигаться, а воспоминания идут своим чередом. Удар, кажется, спиной об асфальт — плевать… Боль… Как я мог выпустить на свет это чудовище? Как мог погубить парня? Внутри всё разрывает раскалённым железом. Ну же! Закончи то, для чего ты здесь. Вместо ожидаемого поцелуя, меня накрывает очередное воспоминание третьего курса, но совершенно новое для меня:

«… и только Избранный сможет убить его, узнав истинное лицо, — прохрипела своим потусторонним голосом Трелони, тут же закашлявшись. Спустя пару секунд взгляд осмысленно фокусируется на мне.

— Ну, твою же мать, Поттер! Какого хрена ты вечно там, где тебя не должно быть?!

На её лице отчётливо читается неподдельная ярость, которая преображает глупые черты лица. Теперь она совершенно не похожа на полоумную стрекозу, особенно, когда снимает очки.

— Даже не открывай рот, мне нужно подумать.

Зло бросает она, с размаху кинув свои очки на стол. Пару минут Трелони ходила из угла угол, что-то негромко бурча себе под нос. Хмурилась, кусала губы, материла меня, на чём свет стоит, сверкая в мою сторону яростным взглядом, а я чувствую лишь шок и недоумение.

— Прости, Поттер, но так будет лучше для всех нас, в первую очередь для тебя. Обливиэйт!»

Воспоминание закончилось, благодаря чему я заметил фигуру человека, склонившуюся надо мной.

— Профессор?

Слышу свой удивлённый голос откуда-то издалека. Хочу ещё что-то сказать, но тьма поглощает меня, и я отключаюсь.

От автора: Огромное спасибо SammyDark за то, что она отбетила эту главу, пока моя бета лишена доступа к инету. Так же, поздравляю SammyDark с местом моей гаммы)) А теперь, приятного прочтения.

Тишина. Прохлада спальни наполнила собой все, что только можно: одеяло, подушки, простыни, пустой бокал вина на комоде, старые пожелтевшие фотографии в рамках, с которых, как ни странно, по-прежнему приветливо улыбаются люди. Отголоски прошлого… Маленькие частицы жизни зельевара, с каждым днем все менее заметные и важные.

Запах древности… Затхлость старых вещей пронизала всё, начиная от темно-зеленых штор и заканчивая белыми рубашками в шкафу. Его невыносимо терпеть, он неприятно давит на сознание, навевая разные воспоминания.

Северус вздрогнул, передергивая плечами. Провел ладонью по лицу, откидывая назад волосы. Хотелось почувствовать что-то новое, неизведанное… Ну или хотя бы уже известное, но такое, что вновь вселило бы в него надежду, желание жить…

Мужчина поднялся с кровати и накинул на себя махровый халат. Стало душно, несмотря на привычный холодок в доме. Чтобы как-то облегчить свое непонятное состояние, он подошел к окну и, несильно раздвинув шторы, открыл окно. Вернее, приоткрыл, как будто боялся слишком быстрого вмешательства в свою привычную жизнь. С улицы повеяло влажностью — ночью разразилась настоящая гроза. Снейп высунул в окно правую ладонь и почувствовал, как на кожу начали падать мелкие капельки — остатки ночного ливня. Такое положение дел его вполне устраивало — неторопливое, медленное, можно сказать, ненавязчивое.

Но вдруг резкий порыв ветра с силой ударил в окно, открыв его нараспашку; шторы разъехались в стороны, несмотря на свою тяжесть. В комнату ворвалась отважная стихия, разбив все преграды, внося вслед за собой легкие капли дождя и оставляя их на лице профессора, его закрытых глазах, чуть приоткрытых губах, жадно впитывающих эту влагу. Свежий воздух наполнил спальню, выметая отсюда последние намеки на серость и мрачность.

Мужчина вдохнул освежающий поток, наполнив им легкие, и почему-то ему стало легче… Заботы словно отступили на задний план, но тут же ворвались старые воспоминании. Неожиданно он вспомнил о том, что так тщательно старался забыть: Беллатрикс… и её поцелуй. Или его? Северус не смог бы сказать точно, кто из них первым преодолел то расстояние губ, кто именно поддался притяжению.

— Белла, что же ты наделала?!

Северус с негромким стоном опустился на ближайшее кресло, обхватив голову руками и закрывая глаза. Воспоминание снова вернулось, чтобы перевернуть и без того неспокойный мир мужчины.

«Глаза в глаза, лёд и пламя, обжигающая, непривычная близость… туман в глазах, бьющая электрическим зарядом ненависть, мгновение… магнетическое притяжение губ… Секундное замешательство, а затем яростная борьба в поцелуе. Страстный, жёсткий, властный поцелуй, который продлился недолго, но запомнится обоим. Северус резко отстранился от женщины, внимательно посмотрев ей в глаза, пытаясь хоть как-то понять её эмоции и то, что сейчас произошло. Какое-то непонятное чувство промелькнуло в безумно усталом взгляде Беллы, прежде чем она обмякла в его руках.

— Глупышка… Что же ты делаешь…

С болью прошептал Северус, вглядываясь в безмятежное лицо Беллатрикс, чьё тело он крепко и бережно держал в руках.

-Что случилось?! Что ты с ней сделал?

На пороге комнаты появился Люциус в явном шоке и непонимании, рассматривая открывшуюся перед ним картину.

— Ничего я не делал, проводи меня в её комнату, нужно привести её в сознание. Она истощена.

Холодно произнёс Северус, взяв Беллатрикс на руки, направился за быстро идущим хозяином дома»

Тишину комнаты нарушил едва слышимый скрип оконных ставней.

Кривая усмешка коснулась губ мужчины. Как же он был зол на себя, что повёлся на её провокации, как мальчишка. Ну, кому, как не ему знать взрывной характер Беллы? После её обморока, он проклинал себя, ведь он знал, как она больна, как истощена, видел, что с ней сделал Азкабан. Но не уберёг, не смог. Вторую любимую женщину, он не смог спасти и сохранить… Одна умерла, другая в коме. Да, именно. Вот уже неделю Беллатрикс находилась в коме, и Северус ничего не мог сделать, хоть и пытался. Каждую ночь мужчина прокручивал в голове их дуэль, её жесты, взгляды, все мелочи, что могли хоть как-то помочь ему, но безрезультатно. Снейп устало откинулся на спинку кресла, потерев глаза. Его не покидало чувство, что он что-то упустил в той встрече. Что-то очень важное для него, оно змейкой ускользало от его взгляда, как будто издеваясь.

— Белла… Что я не заметил? Что я такого важного пропустил? ну, помоги мне…

Перед глазами возникла Лестрейндж, тот момент, когда последнее заклинание было отбито, он понимал, что она хотела уйти, но в пылу своего бешенства не дал ей этого сделать. Удар о стену… Мерлин, как мог он её ударить?! Даже если учесть, что это мало походило на удар, он просто оттолкнул её, но встреча её спины и стены Малфой Мэнора была чувствительной. Что дальше? Где тот момент, где ускользала важная часть головоломки? Головокружительный, по накалу эмоций, поцелуй… Глаза в глаза… О, Мерлин всемогущий, как он раньше не смог понять?! В этом взгляде он впервые не увидел ни ненависти, ни презрения. Как будто стена слепого безумия рассыпалась в прах. Открытый взгляд тёплого, шоколадного цвета глаз! Она знала! Белла знала, что её ждёт, но предпочла не беречь силы, чтобы подняться после поцелуя в свою комнату, а отдала их ему… В комнате послышался громкий выдох. Мир сошёл с ума. Беллатрикс отдала остатки своих сил ему, в этом диком поцелуе она поделилась не только своими эмоциональными силами, но и магическими. Как?! Такой обмен или «подарок» мог получится только в одном случае — два человека должны быть родственны духовно, в более глубоком случае их должна связывать любовь. Бред! Северус резко поднялся с кресла и заходил по комнате, хмурясь и кусая губы. Он резко подошёл к секретеру и налил в пустой бокал огневиски залпом выпивая янтарную жидкость.

— Как, Белла?? Как ты могла пожертвовать этим? Как произошёл этот обмен? А обмен ли? Мерлин, сколько вопросов… Ты же знала, обо всём знала, теперь я точно понимаю, что увидел в твоих глазах — понимание неизбежного. Ты знала, ты ждала! Пустота, тоска, усталость и при этом блеск глаз.

Тишина поглотила звук бьющегося стекла о стену. Северус упал в кресло, спрятав лицо в ладонях.

— Что же ты наделала, несносная Пожирательница?!

Надломленный голос, полный боли. Этот вопрос он задаёт себе слишком часто в последнее время. Беллатрикс перевернула его жизнь с ног на голову, и просто напрочь отказывалась ставить всё на свои места. Эти 10 лет, он жил спокойно, размеренно и тихо. Обычные дни все эти годы — уроки, педсоветы, одиночество. Всё чётко и ясно. Да, он знал, что Лорд рано или поздно вернётся, но это было в будущем. Потом на пороге школы появился отпрыск Поттеров, переворачивая его устоявшуюся жизнь. О, какая же была наивность со стороны профессора Зелий так считать. На самом деле его жизнь перевернулась с новостями одного дня — возрождение Лорда и побег Беллатрикс Лестрейндж… Его персональный ад. Он никогда не признается себе, что она его жизнь. Именно эта фурия вносит каждый день в его серое, скучное существование живительный огонь.

— Зачем ты помогла мне? Я помню то проклятье Лорда, я помню время, которое я провёл под круцио, чёрт возьми, я всё помню!!! А я ещё дурак удивлялся, что же такое случилось, что не чувствую ломоты в теле, почему же не нужны даже зелья?

Сарказм и вина ядом расползались по комнате, прячась в каждую щель дома, пытаясь скрыться от своего хозяина. Сильный ветер на улице беспрепятственно проникал в комнату, пытаясь охладить разбушевавшееся негодование мужчины, но всё было тщетно. Он давно потерял покой и сон. Северус должен был помочь Белле, чего бы это ему не стоило. Вопрос, как? Он испробовал все известные ему зелья, но она не приходила в себя. Мужчина тяжело поднялся с кресла, медленно подходя к открытому окну. Ему нужен был свежий воздух для работы, может быть, хотя бы ветер принесёт ему парочку стоящих идей. Снейп криво усмехнулся, облокачиваясь на подоконник. Докатился, не хватало ещё начать молиться. Свежий, сильный ветер развевал длинные чёрные пряди, при этом умудряясь нежно скользить по его лицу. Зельевар пытался утихомирить бушующую внутри боль, но воспоминания, возникающие перед глазами, никак этому не способствовали.

«Северус аккуратно вошёл в комнату, как будто боялся разбудить женщину, которая лежала на кровати. Иссиня чёрный полог надёжно закрывал её от яркого солнечного света, который пытался пробраться в комнату. Не смотря на погоду, в комнате было немного прохладно, но привыкший к холоду подземелий Снейп не обратил, ни малейшего внимания на это. Мужчина подошёл к кровати и некоторое время не решался отодвинуть полог. Вчера Северус дал Беллатрикс очередную порцию своего нового зелья и боялся увидеть результат. Головой он понимал, если бы оно подействовало, то он с порога услышал от Беллатрикс всё, что она о нём думает. Но в комнате стояла гнетущая тишина. О, Мерлин, он бы отдал слишком многое, чтобы ещё раз услышать этот презрительный, насмешливый, язвительный голос. Она не могла умереть из-за него, да Беллатрикс просто не может умереть! Судорога боли прошлась по каменной маске лица Северуса и он рывком отодвинул полог. Его внимательный взгляд вновь наткнулся на бледное, казалось бы, восковое лицо Лестрейндж. Снейп сквозь плотно сжатые зубы порциями выдыхал воздух, даже не заметив, когда успел его задержать. Всё тщетно, снова все его усилия полетели к Мерлиновой бабушке.

-Белла-Белла, неужели ты просто не хочешь возвращаться?

Казалось, что холод его голоса прочно занимал своё место в его душе, от одного взгляда на лежащую, без движения, Лестрейндж. Северус тенью обошёл кровать и прилёг на её свободную половину. Взгляд чёрных глаз мужчины медленно скользил по лицу женщины — как же она красива. Даже сейчас, бледная, осунувшаяся, без сознания, но от неё всё равно веяло опасностью. Чёрные волосы змейками рассыпались по подушке, ореолом вокруг лица. Северус с какой-то болезненной нежностью чуть улыбнулся. Его рука, едва касаясь кожи, лёгким движением, убрала прядь волос с лица, тем самым открывая его ещё больше. Только сейчас он понимал, как же он скучал по ней. По её вечным издёвкам, подколкам, по её вечной подозрительности, вспыхивающей ярости, так красиво преображающей её лицо, по ее горящим карим глазам. Даже в её пытках жертв была какая-то хищная, опасная красота, почти искусство. Он не представлял, как Лорд может оказаться без такой верной последовательницы. Северус сделает всё, чтобы она очнулась и совершенно не по приказу Лорда, а потому что хочет этого сам».

Снейп невидяще смотрел в ночную даль, он даже не заметил, с какой силой сжал края подоконника. Как надолго он погрузился в свои воспоминания? Зельевар не знал, но продрогшее тело, и побелевшие от напряжения руки, говорили, что давно. Как же он вымотался. Усталость тяжёлым грузом навалилась на плечи, заставляя задуматься о такой просто вещи, как сон. Северус закрыл плотнее окно и по пути к кровати остановился около секретера с выпивкой. Сделав два больших глотка огневиски прямо из бутылки, он поставил её обратно с таким видом, будто в руках у него была очередная работа глупого студента.

— Скоро я с вами вообще сопьюсь.

Проворчал Снейп, расстегивая халат. Кинув его на стоящее рядом с кроватью кресло, мужчина сразу же залез под одеяло. С твёрдым намерением поспать, он закрыл глаза, отгоняя навязчивые мысли и образ Беллы. Снейп должен выспаться, иначе такими темпами он просто раньше времени сойдёт с ума. «Где я ещё могу найти книги про этот «подарок»? Запретная секция отпадает». Переворот на спину. «Попросить Лорда доступа к его библиотеке? Да он меня заавадит быстрее». Переворот на бок. «Спросить помощи прямо у Дамблдора? Да он из меня всё вытащит, и что, и для кого, и когда, и фиг поможет, узнав о Белле». Переворот на спину. «Чёрт возьми, я так точно рехнусь, если не усну. Сколько можно крутиться с места на место?! Спать!». Добрых пятнадцать минут, Северус честно пытался заснуть, но снова перевернулся на бок, про себя чертыхнувшись. Зельевар открыл глаза, в бешенстве пытаясь взглядом заавадить темноту. «Белла же из рода Блэков. Вот же идиот! Надо было сразу идти в библиотеку на площади Гриммо. Это они специалисты по тёмным искусствам». Вздох облегчения сорвался с его губ. Северус перевернулся на спину, в первые пять минут, погружаясь в безмятежный сон. У него есть идея, он сможет, вернёт ей долг, чего бы ему это не стоило.

Вечер давно опустился на школу Чародейства и Волшебства, погружая и без того пустое здание в полнейшую тишину. Все обитатели давно спали, лишь Директор школы находился в состоянии бодрствования. Вот уже около недели Альбус Дамблдор решал важную для него головоломку. Главный вопрос был как всегда — что делать с Гарри Поттером? Этот мальчишка, сам того не подозревая, рушил планы Белого Кардинала, как карточный домик. Но, оказывается, и это было не самым страшным. Вся суть состояла в том, что Поттер отвратительно неправдоподобен в своей роли героя. Альбус чуть нахмурился, задумчиво смотря то на думосбор, то на стол. Тот вечно был чем-то завален. Документы, перья, какая-то мелочь, а на углу вообще стоял чайный сервиз с вазочкой осточертевших уже лимонных долек.

Вот уже несколько часов Дамблдор просчитывал дальнейшие свои шаги. В связи с новостями недельной давности, он должен был кардинально изменить свои планы. Тёмный Лорд, сам того не понимая, создавал такие огромные проблемы, что приходилось продумывать каждую мелочь, но сначала предпринимать быстрые, решительные действия, чтобы было это самое время на мелкие дрязги. Он должен был тщательно проверить своё решение, ведь на кон поставлена вся его игра. Лишиться всего из-за какого-то непродуманного действия он не хотел. Конечно же, у Альбуса уже был гениальный план! И сегодня он проверял самые мельчайшие детали, чтобы всё прошло только так, как ему нужно.

Дамблдор решительно встал из-за стола, направляясь к своему думосбору с намерением пересмотреть важные воспоминания о встречах с двумя мужчинами. Альбус негромко вздохнул, поворошил палочкой воспоминания, размышляя о том, какое из них просмотреть первым. Плюнув на эту дилемму, он выбрал первое по времени воспоминание, погружаясь в него.

«Дамблдор сидел за столом в своём кабинете, нервно постукивая старческими пальцами по всему, что попадалось под руку. Он уже несколько часов ждал возвращения Снейпа от Лорда. Ну не мог же Альбус ошибиться в Томе, и тот всё-таки убил Северуса, как предателя? Нет, не может быть! От нетерпения Дамблдор вскочил с кресла и заходил по кабинету. Ещё оставалась возможность, что он встретился с Беллой, а эта чертовка обязательно не упустит возможности сказать о роли Директора в её освобождении. Много риска, но всё должно получиться! Главное не упустить возможности и провести то, что он задумал.

Внезапно в камине появилась голова взволнованного Люциуса. От неожиданности Дамблдор аж остановился на полушаге.

— Удача на нашей стороне. Всё получилось прямо сегодня, не пришлось даже ничего делать. Они всё сделали за нас. Сейчас мне некогда, но через десять минут я появлюсь здесь, чтобы всё рассказать, — торопливо произнёс Малфой, смотря на то, как торжествующе светится лицо старика. Не успел Дамблдор что-либо ответить, как голова Люциуса вновь скрылась.

Уже давно на лице Директора школы не было такой ликующей, хищной ухмылки. Многие бы сильно удивились, если бы увидели его таким противоречащим своему образу доброго, чудаковатого дедушки. Старик облегчённо упал обратно в своё кресло, на радостях закинув горсть лимонных долек в рот. Всё получилось! У него снова всё получилось! Мерлин, как же всё просто и удачно выходит. Дамблдор с удовольствием потёр руки, представляя в красках рассказ Люциуса. Значит, всё прошло, как надо — Северус остался жив, так и мало того, получил дополнительную силу! Как же ему нравилось, когда всё идёт намного лучше, чем он рассчитывал. Теперь Лестрейндж не представляет собой угрозы. Овощи Авады не раздают.

— Ну что, Лестрейндж, я спас тебя? Я не такой дурак, как ты думаешь. Жаль, я не увижу тебя в новой тюрьме из твоего тела, — насмешливо произнёс в пустоту Дамблдор. Он совершенно не боялся того, что бывшие Директора услышат о его планах лишь потому, что при всём желании они не смогут ни услышать, ни увидеть того, что происходит в этом кабинете. Кроме официальных встреч, они не видят ничего, уж об этом он позаботился.

Камин вспыхнул зелёным огнём и в кабинет вошёл Люциус Малфой собственной персоной. Он сиял словно начищенный галеон. Аристократ с видом победителя сел в кресло напротив директорского стола в полном молчании.

— Ну, не тяни! Рассказывай! — нетерпеливо произнёс Дамблдор, впившись горящим взглядом голубых глаз в мужчину.

Люциус ещё с полминуты помолчал, как будто издеваясь над Дамблдором, но после всё же заговорил.

— Северус, помятый, вышел от Лорда, но тут же был встречен разгневанной Беллатрикс. Мерлин, да мне даже делать ничего не пришлось. Они, буквально перекинувшись парой фраз, тут же устроили дуэль. Мне осталось только отойти в сторону и ждать, пока моя дражайшая родственница, — голос блондина наполнился насмешливой ненавистью, но он продолжил, — потратит все физические силы на это состязание. Похоже, все, кроме этой дуры заметили, что с ней сделал Азкабан. Я совершенно не рассчитывал на такую удачу, но Северус сам, чуть ли не размазав её по стене, подошёл к ней вплотную. Я от неожиданности, чуть не пропустил нужный момент, когда они поцеловались. Взмах палочки, заклинание, которое Вы мне дали и вуаля! Беллатрикс в обмороке. — Обычно холодный голос аристократа исказила злорадное удовольствие, он как будто вновь и вновь видел картину, как потеряла сознание Лестрейндж.

— Что дальше? Как отреагировал Северус? Что с Беллой? И ты видел характерный признак, что всё получилось так, как надо? — Многочисленные вопросы Дамблдора буквально выдернули Люциуса из сладких воспоминаний. Он внимательно посмотрел в голубые глаза Директора, ухмыльнувшись.

— Да, я видел блестящую чёрную паутину, которая появилась на Снейпе и просто впиталась в него… Всегда знал, что магия Лестрейндж черна. Там даже ни одного светлого места не было… Северус? А что он? Я, когда она падала, говорил с Вами, а потом, стоило мне появиться, как он набросился на меня с приказом показать её комнату. Переживал жутко и, похоже, совершенно не догадывался, что произошло. Всё списал на действие Азкабана. А Беллатрикс в коме, это несомненно. Как Снейп ни пытался привести её в чувство, ничего не получилось. Он ещё с ней, поэтому у меня мало времени, я сказал, что пойду организовать эльфов, для ухода за ней. Думаю, скоро он придёт к Вам. — Закончил Люциус, задумчиво смотря в камин. На протяжении всего рассказа, в его голосе не проскользнуло ни тени сожаления о том, что он сделал с Беллой. Было прекрасно слышно, как сильно он ненавидел женщину и беспокоился о Северусе, но ничто не могло повлиять на его довольство собой. Всё прошло идеально, и это только благодаря ему.

— Понятно. Замечательно! Всё идёт, так как надо, даже лучше. Теперь Лестрейндж настоящий сквиб. Вернуть ей магию почти невозможно, даже если Снейп и захочет, то просто не узнает, как это сделать. То, что мы сделали, не описано нигде, кроме двух экземпляров одной книги. Один у меня, я, естественно, не отдам его Северусу, а другой давным-давно утерян. Его найти просто нереально. Да ещё и из комы она если и выйдет, то через месяц как минимум. Посмотрим, может хотя бы способ, чтоб привести её в сознание, я и отдам Снейпу, но чуть позже, тогда, когда будет нужно.

Казалось, Дамблдор совершенно забыл, где и с кем он находится. Расфокусированный взгляд уходил куда-то в окно, а голос, больше похожий на бормотание, тихим шепотом заполнял комнату. Его мозг уже выстраивал дальнейший ход событий, всё так, как должно быть. Варианты, ходы, он всегда планировал будущее других с особой охотой.

-Кхм-кхм, — прокашлялся Люциус, давая понять, что он всё ещё здесь, — как я понял, у вас глобальные планы, но что делать мне? Может проще просто отравить Лестрейндж и всё? -В глазах аристократа промелькнуло неприкрытое желание сделать то, что он предложил, но жёсткий голос Дамблдора развеял в пыль его мечты.

-Никакой самодеятельности, Люциус! Наоборот, создай весь комфорт Белле, уверен, Снейп будет навещать её.

Малфой сдержанно кивнул, вставая с кресла.

-Ладно, мне пора, а то Северус может что-то заподозрить. Кстати, — вспомнил мужчина, уже почти шагнув в камин, — откуда Вы узнали, что это вообще на них подействует? Никогда не замечал между ними тёплых чувств.

— Не твоё дело, Люциус. Делиться своей информацией я не обязан, это не входит в наш договор, — взгляд Альбуса стал холодным, отчего Малфой понял, что точно ничего не добьётся.

Сверкнув глазами, аристократ нехотя процедил:

-Всё верно, мистер Дамблдор. Я сделаю, что Вы сказали. — С этими словами, Люциус повернулся к камину и кинув в него летучий порошок, громко произнёс:

-Малфой — Мэнор.

Вместе со вспышкой пламени, Дамблдор исчез из своего воспоминания».

Альбус задумчиво посмотрел в окно, опершись рукой о стол, где стоял думосбор. О, да! Он как всегда оказался прав, и Северус часто навещал Беллатрикс, он перепробовал много зелий чтобы привести её в сознание. Кажется, пора помочь Зельевару, всё равно Том уже сделал всё, что мог, чтобы помочь сломать Беллатрикс. Директор хищно ухмыльнулся. Пора поставить последнюю точку в нормальной жизни этой Пожирательницы — всего лишь помочь привести её в сознание, а окружение Лорда, да и он сам, всю грязную работу сделают за него сами. Окончательно решив, что завтра подбросит Снейпу половину решения его проблемы, Дамблдор вновь поворошил воспоминания и погрузился в последнее. Предстояло решить самую главную проблему.

«После ухода Люциуса Малфоя, и перед появлением в кабинете Северуса, прошло не больше получаса, но Дамблдору хватило этого времени с лихвой, чтобы обдумать дальнейшее своё поведение. Поэтому, когда Снейп влетел в кабинет Директора, Альбус с невозмутимым видом вчитывался в какой-то документ. При появлении одного из профессоров, Дамблдор медленно подняв взгляд на него, безмятежно улыбнулся.

— Я же тебе говорил, Северус, всё пройдёт нормально.

Тепло произнёс старик, никак не реагируя на то, как меняется лицо зельевара от его тона. Снейп негромко фыркнув, резко сел в кресло напротив директора, даже не подозревая, что совсем недавно там сидел его друг, которого тут просто не должно быть.

— Вы, как всегда правы, сэр. Всего лишь пара Круцио, вынос мозга, одно проклятье, пару ударов о стену и испытательный срок для меня. Ничего, это пустяки, — ядовито произнёс Снейп, прожигая старика горящим взглядом полным недовольства.

— Мальчик мой, ты же знаешь, что всё это во благо людей. С твоей помощью мы спасем множество жизней, а, главное, жизнь того, ради кого умерла твоя настоящая любовь. — Наставительно произнёс Дамблдор, продолжая не замечать гримасы мужчины на его слова.

Северус не знал, показалось ему или нет, но при упоминании о Лили, в голосе директора проскользнула тень насмешки? Нет, этого не может быть, ведь он прекрасно знал, насколько сильно любил её Снейп, ведь только ради неё он положил свою голову на плаху, где в любую секунду палач может отрубить её.

— Да знаю я, Альбус! — раздражённо ответил Снейп, потирая уставшие глаза, — но почему-то живут они, а я терплю боль, — уже тише добавил мужчина.

Дамблдор что-то хотел сказать, но Зельевар приподнял руку, показывая, что этого делать не стоит. На мгновение по лицу директора проскользнула злоба, но Северус не видел этого, потому что прикрыл глаза.

— Прости, Альбус, я знаю, что ты хочешь сказать, но сейчас не до этого. Я принёс новость, но даже не знаю, хорошая она или плохая, — задумчиво произнёс Снейп, открывая глаза, чтобы заметить, как подобрался старик. Вот сейчас он больше напоминал Зельевару всезнающего и всемогущего мага, которому по силам переиграть Тёмного Лорда.

— Рассказывай, Северус, а вместе мы разберёмся, какая она, — Дамблдор чуть подался вперёд, внимательно посмотрев на Снейпа. Почему-то директору казалось, что ему совершенно не понравится новость. Впрочем, так и вышло на гордость его интуиции.

— Лорд сказал, что перестал считать Поттера угрозой его власти. После того, что произошло на кладбище, он решил, что вся проблема в палочке мальчишки. Стоит Поттера её лишить, и он не сможет и пяти минут выстоять против Лорда. Особой силы он не заметил в гриффиндорце, а эффект палочек можно преодолеть довольно быстро. Так что, теперь Лорда больше интересует всё, кроме мистера Поттера. Как я понял, сейчас ему главное — собрать всех своих сторонников. Что до пророчества, то Лорд решил, что это все полнейшая чушь, раз он до сих пор жив даже после встречи с мальчишкой, который ничего не может, кроме глупого Экспеллиармуса.

Северус закончил говорить, внимательно посмотрев на директора, с удивлением замечая, что тот нахмурился, отчего появилась глубокая складка на лбу.

— Всё хорошо. Он просто не знает пророчество полностью. А, значит, ничего не угрожает жизни Гарри, Волан — де — Морт наконец-то перестанет за ним гоняться, но, получается, он сможет сконцентрироваться на Хогвартсе и Министерстве. Что ж, какая бы новость это не была, главное, что мы её знаем. Как говорят магглы, кто предупреждён, тот вооружён. Вот видишь, Северус, как хорошо, что ты отправился к Тому. А сейчас ты, наверное, устал? Иди, отдохни перед занятиями. Я с тобой вечером ещё поговорю, — Задумчиво произнёс Альбус, стараясь сдержать эмоции внутри себя. Ничего, не впервые такое делать, поэтому Северус совершенно не заметил того, как покраснели от ярости щёки Дамблдора под бородой.

— Да, Вы правы, Директор. Я пойду.

Внимательно посмотрев на старика, Снейп медленно встал, направляясь к выходу. Он ничего не сказал про Беллатрикс, а Дамблдор, на удивление, ничего о ней не спросил. Да и утро оказалось слишком тяжёлым для него, тем более есть о чём подумать. Например, о состоянии Беллы. Отогнав тяжёлые мысли, Северус вышел из кабинета Дамблдора.

Зельевар был так занят своим состоянием, что даже не слышал, как в кабинете что-то разбилось. Это как только за мужчиной закрылась дверь, Альбус с остервенением скинул со стола чайный сервиз, который рассыпался на мелкие частички.

— Да что ж ты, Поттер, ни на что не способен-то! Паршивый мальчишка! Ты портишь мне все планы, вместе с идиотской логикой Тома! Сговорились, что ли?! — Яростно прошипел Дамблдор, прожигая взглядом не вовремя вернувшегося феникса, которому впрочем, было не сильно жарко от этого взгляда.

Директор вскочил с кресла, кругами заходив по кабинету. Снейп был прав, новость и впрямь была поганая. Этим гениальным решением Том разбил всю так долго создаваемую часть его игры. Как это Поттер его не волнует?! Да он его так должен волновать, что Том бы думать не мог ни о чём другом! Надо срочно что-то сделать, дать знать Волан-де-Морту о хотя бы мифическом существовании каких-то особенностей Поттера, иначе всё пропало! С силой ударив рукой по столу так, что все приборы зазвякали, Дамблдор вернулся в своё кресло, тяжело дыша. Злость и ярость он выпустил, и теперь пришло время думать, как вновь вернуть внимание Лорда к Поттеру».

Альбус с таким же задумчивым выражением лица вернулся из воспоминания. В его голове, уже в процессе просмотра встречи с Северусом, возникла полная уверенность в правильности своего решения. Это единственный вариант сделать гадость обоим, и мальчишке, и Тому. Дамблдор совершенно недавно узнал о том, что некая Долорес Амбридж из Министерства, решила сама справиться с Избранным и натравить дементоров на Гарри. Директор презрительно усмехнулся тупости этой меркой тушки, что решила провернуть такое без ведома Дамблдора. Ну да, Том не один умеет разговаривать с дементорами. Однако сейчас, эта глупая затея была очень даже ему на руку, Старик даже решил, кого отправит на помощь парню. Он отправится спасать Поттера, сам не подозревая о том, что в дальнейшем испортит жизнь мальчишке ещё больше! Но Дамблдора не волновали чувства других, он продолжит ломать жизнь не только Избранному, но и всем, до кого сможет дотянуться.

— Зиппи, — позвал старик, щёлкнув пальцем по думосбору. В это же мгновение появился эльф, подобострастно поклонившись Директору школы.

— Я здесь, хозяин! — Пропищало существо, смотря на старика большими глазами-мячиками, ожидая любого приказа.

— Приведи ко мне Ремуса Люпина, — Приказал Дамблдор, сложив руки на груди. Эльф в то же мгновение исчез, зная, что хозяин не любит ждать.

— Да-да, Ремус, я дам тебе шанс собственноручно поломать жизнь твоему любимчику, -Елейно прошелестев, Альбус мерзко улыбнулся, с удовольствием закинув в рот найденную в кармане лимонную дольку.

Сознание медленно и явно не охотно, возвращалось на своё законное место. Меня одолевали два желания, при этом почему-то совершенно разные — прийти в себя и узнать в чём дело в моей грёбанной жизни или послать всех к лешей бабушке и наконец-то превратиться в Мальчика-который-сдох. Перед глазами, как в замедленной съёмке, представали воспоминания ласковой встречи с дементорами. Что самое странное, первой мыслью было явно не желание спросить, что с моим дражайшим кузеном, а прямо сейчас поговорить с Трелони. Я, как и при встрече со стражами Азкабана, вновь вспоминал то, что было в моей памяти профессионально стёрто. Мерлин, и вот это полоумная стрекоза Сивилла Трелони, которая ничего путного предсказать не может?! Да я такого отборного мата не слышал никогда. Как она посмела стереть мне память?

В моё возмущённое сознание медленно, но отчётливо стали вклиниваться посторонние звуки. Пришлось оторваться от мысленной казни преподавательницы предсказаний, и, не открывая глаз, тем самым не выдавая, что я очнулся, прислушаться. Разговор. Двух мужчин. Хм... Ремус? И? Директор?! Узнал уже где я, надо же. Но почему-то желания привлечь их внимание, особенно Дамблдора, не возникло. Странно…

— Когда полнолуние, Ремус? — послышался взволнованный голос старика, но почему я услышал призрачное послевкусие в виде некоего... злорадства? О, Мерлин, я точно сошёл с ума, дементоры окончательно довели меня до Святого Мунго. Как я мог вообще подумать об этом?? Это же Альбус Дамблдор, директор школы, которую я считаю своим домом, это же самый великий светлый маг, он же заменил мне отца!! Тут я уже был неимоверно зол на себя за такие порочащие светлый образ старика мысли.

— Завтра, Альбус, уже завтра, поэтому мальчика нужно срочно перевозить в другое место, ему здесь очень опасно, — напряжённый голос Ремуса снова выдернул меня из красного марева злости перед глазами. Почему же тогда в его тоне я не слышал ничего, кроме заботы и опасения за мою жизнь?

— Это невозможно в ближайшую пару дней. Я ещё не уладил вопрос с Дурслями, да и Гарри слишком слаб, чтобы его перевозить. Не волнуйся, Ремус, завтра с утра я принесу тебе зелье и всё будет нормально, — утешающе ответил Дамблдор и, судя по звукам, похлопал оборотня по плечу. И вот опять его голос царапнул чем-то внутри, какой-то неестественностью, подвохом, но я тут же постарался отогнать это странное, новое чувство. Лучше было подумать, что со мной, как тактичнее вклиниться в разговор, и начинать переживать о том, что завтра я могу провести в компании оборотня. Меня передёрнуло от воспоминаний и ещё какого-то странного укола в области сердца, как предвестника беды.

«Тьфу ты», — мысленно сплюнул я, — «похоже, уже сам в Трелони превращаюсь. Тут беда скоро, тот врёт, а тот искренний, там вообще гадость задумывают. Точно рехнулся».

— ...тем более, Гарри и сам уже очнулся, — внезапно услышал я голос Директора совсем близко от себя. Пришлось перестать изображать из себя бесчувственное бревно и открыть глаза.

— Не... хотел ме…шать... — еле ворочая языком, прохрипел я, пытаясь посмотреть в глаза Дамблдору. Лучше бы я этого не делал. Внимательный, пронизывающий взгляд голубых глаз, казалось бы, гвоздями прибил меня к постели, придавив тяжестью напускной заботы. Мерлин, да что же со мной? Почему меня прошиб холодный пот ужаса, стоило мне заглянуть в глубину этого опасного озера? С каких пор я стал различать искренность или двойной смысл слов и взглядов? Это прерогатива Слизеринцев, что подозревать, что использовать их.

— Ничего, мой мальчик. Как ты себя чувствуешь? — спросил Дамблдор, а у меня от его "мой мальчик" усилилось желание встретиться с тазиком. А ещё лучше спрятаться под одеяло от его леглиментского взгляда. Такое ощущение, что мне в лоб смотрит снайперская винтовка, готовая в любой момент всадить в мою пустую голову пулю, дабы прекратить и без того затянувшиеся мучения. Так, спокойно, ничего не случилось, всего лишь развившаяся, непонятно откуда, паранойя из-за совершенно пустяковой встречи с дементорами. И вообще, мне кажется, что Директор чего-то от меня ждёт. Хм...

— Эммм... Я сносно, а как Дадли? Он жив? — пустил я первую версию в ход. И судя по паре разгладившихся морщинок на лбу у старика, я попал в точку. Хм... Неужели он переживал, что вдруг меня не волнует судьба обожаемого кузена? Волнует, конечно, только вряд ли Директор может угадать правильный желаемый мной ответ. Хм... Так, стоп, я же не желаю смерти Дадли, какой бы он свиньёй не был, правда? Прислушиваясь к своему внутреннему скрежету весов, которые никак не могли определить нужный ответ, я чуть было не пропустил задушевное прощание с Дамблдором, который собрался уходить, ведь у него много важных дел, предварительно клятвенно заверив, что с моим «любимым кузеном всё хорошо, мы о нём позаботились». Конечно, моё лежачее положение после отвратительной встречи с дементорами, важным делом не является, а вот наверняка Дурсли являются — вновь обиделся я где-то внутри. У меня вообще такое ощущение, что у меня раздвоение личности и сейчас я не я. Ведь настоящий Гарри Поттер не должен чувствовать облегчения, когда Дамблдор исчез в зелёной вспышке пламени камина.

Тогда что?

Пророчество. Вот, что меня сейчас беспокоило больше всего. Ведь я вспомнил, как в насмешку, только последнюю его строчку. После увиденного у меня нет особого желания не доверять ЭТОЙ Трелони... Тогда, в воспоминание она была... другой, какой-то чужой и… сильной. В тот короткий момент, когда она думала, что со мной делать я чувствовал это. Без своих больших очков и придурковатого взгляда, без своей потёртой шали и неуклюжего поведения.

Я вдруг задался вопросом, а сколько ей лет? Эти две Трелони никак не состыковывались в одного человека. Та, новая, была сильной, уверенной в себе, злой, серьёзной, расчетливой, такой собранной… и решала мою судьбу, как будто и впрямь от её действий зависела не только моя жизнь, но и жизнь всего Магического Мира. Глядя на нее, я верил беспрекословно, что она настоящая Предсказательница и ей доступно то, что никогда не сможем увидеть и понять мы.

Я помню тот момент, когда она наставила на меня волшебную палочку, чтобы произнести заклинание стирания памяти, я её.... испугался. В тот короткий миг смятения я почувствовал первобытный, животный ужас перед этой женщиной и сейчас меня это неимоверно удивляло. Может быть это очередная фикция? Но от кого? Внушённое воспоминание? Кем? Не было никого рядом, только дементорам под силу заставить человека вспомнить то, что его заставили забыть силой...

Погрузившись в воспоминания я не чувствовал ни слабости, ни жажды, мой мозг лихорадочно соображал что ещё готовит мне судьба, какой подвох, какой поворот, который мне придётся долго и упорно расхлёбывать. Я даже заметил Люпина, который протягивал мне незаменимую после встречи с дементорами шоколадку, только тогда, когда он чуть потряс меня за плечо.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — обеспокоено спросил он, рассматривая меня тёплым, внимательным взглядом золотисто-карих глаз. Только сейчас я заметил, как измождёно он выглядит. Бледная кожа, осунувшееся лицо, мешки под глазами. Я не понимаю, как можно спрашивать, когда полнолуние, когда по этому человеку итак видно, что очередная казнь очень скоро?! Меня захлестнула жалость к этому доброму, внимательному другу моих родителей, который всегда шел мне на встречу, который не заслужил такой судьбы... Хотя... А я? Я заслужил всё это? Увы, судьбу не выбирают, ею живут и выживают.

— Что ты... знаешь... о Сивилле Трелони, Ремус? — неожиданно для самого себя спросил я. Почему-то это внезапное воспоминание и эта странная женщина занимала все мои мысли после того, как я пришёл в сознание. Что-то необычное было в ней, а я, как мне кажется, как и другие, проглядел это. Она спряталась в кокон страшной, ничем не примечательной куколки, но ведь в этой куколке должна быть какая-то особенная бабочка, и бабочка ли? Я недовольно поджал губы, пытаясь прийти к какому-то выводу, но мысль пришла только одна — я хочу пить.

— На-ка, попей воды для начала и съешь шоколадку, а потом я расскажу тебе о ком ты просил, — произнёс оборотень, в пятый раз протягивая мне стакан с водой и шоколадку. По его глазам было видно, что он весьма удивлён моим вопросом и, пока я пытался удовлетворить свои потребности жажды, он думал. Я с каким-то детским нетерпением поглощал необходимое "лекарство", с ощущением того, что вот-вот мне откроют какую-то невообразимо-важную тайну, после которой внутри успокоится желание понять что-то значимое, что от меня ускользнуло. Удовлетворённо кивнув при виде пустого стакана и опустевшей обёртки от шоколада, оборотень сел на краешек кровати рядом со мной, и чуть задумчиво прикусив губу, произнёс:

— Сивиллу я знаю давно, впрочем, её мало кто не знал в наше время в школе. Она училась на пару курсов старше, чем мародёры и твоя мама, но при всей её знаменитости, Трелони была совершенно обычной девчонкой. Общалась со всеми в равной степени, при этом, не навязываясь в общении. Она всегда каким-то шестым чувством знала, когда стоит подойти и поговорить, а когда стоит оставить человека одного, когда нужно помочь, а когда оставить человека приобретать опыт собственных ошибок, — Люпин улыбнулся каким-то своим мыслям, чуть горько, но с такой благодарностью, что я даже не решился уточнить о чём он думает, лишь с замиранием слушал о своей преподавательнице Предсказаний, которую явно недооценивал.

— С преподавателями она вела себя с равным уважением и вежливостью, с аристократами в заданном ими тоне, но никогда не нарывалась и не провоцировала конфликты, к магглорождённым с улыбкой и приветливостью, всегда показывала, что готова помочь. Казалось, что у неё никогда не было проблем, что никого она не ставила ниже или выше среди школьников... У нее не было любимчиков и никогда никого не ненавидела. Чтобы вот так услышать о преподавателе какую-то гадость? От неё — никогда, даже просто среди учеников. Всегда умела в мягкой форме указать на ошибки, чтобы не вызвать никаких комплексов в дальнейшем....

Люпин ещё долго говорил о Трелони, а мне казалось, что он говорит о ком-то другом, идеальном человеке, которого больше нет. Если бы её и впрямь не было в живых, я бы понял. Как магглы говорят: "О мёртвых или хорошо, или ничего", но тут выходило всё совершенно по-другому. Удивительно, но мы оказались похожи хотя бы в том, что и её преследовала чужая для неё слава. Слава её бабушки — Великой предсказательницы Кассандры. Не было ни одного человека, который бы не знал о ней, поэтому и Сивиллу часто мучили вопросами о пророчествах и выяснений подробностей из жизни её бабушки, ведь для многих впечатлительных девчонок, Кассандра была кумиром.

И, казалось бы, ничего сверхъестественного в её жизни не было. Ни запретных полётов без метлы, ни жертвоприношений, ни пьяных шабашей, ни какой-либо детали, которая могла бы меня успокоить и помогла понять эту женщину. Единственная странность, которая задела меня, но я ещё не понял её смысла, так это то ли слухи, то ли правда о том, что в роду Трелони никогда не было долгих браков, и когда дар Предвидения переходил от матери к дочери, мать просто исчезала. Кто-то поговаривал, что никогда не видели их вдвоём, только по одной. Были предположения, что это расплата за такие способности. Возможно, всё это было просто придуманными сплетнями, которые сочиняют глупые курицы по типу Лаванды, которым приятно навешать на известных людей или кумиров всякой мистической чуши. Мне ли не знать о том, как горазда слава на порождение невероятных слухов и предположений?

Я устало вздохнул, когда Ремус оборвал рассказ. От прищуренного взгляда Люпина, которым он изредка осматривал меня, не укрылось, что после пробуждения я был весьма слаб и этот экскурс в прошлое Сивиллы меня утомил чисто физически по времени, что мне пришлось сосредоточенно переваривать информацию. Не думал я, что о моей преподавательнице Прорицаний, сумасшедшей стрекозе, как величали её у нас в Гриффиндоре, наберётся столько информации, да ещё и от первоисточника, которым окажется Ремус. Даже не знаю, радоваться или огорчаться начавшим сыпаться на меня странным обстоятельствам с утра сегодняшнего, кхм, или вчерашнего дня? Вот сейчас для меня это лёгкое покалывание в области сердца в преддверие беды, не казались такими уж абсурдными.

— Давай я лучше закончу рассказ в другой раз. Тебе нельзя переутомляться, а я тут со своими ностальгическими воспоминаниями прошлого, — улыбнулся Ремус, вставая с кровати. Ещё раз, окинув меня внимательным взглядом, он пожелал мне сладких снов и направился к двери.

— Если будет плохо или что-то нужно, позови меня, я услышу, — остановившись на мгновение в проёме, произнёс он, и, дождавшись моего «Обязательно», вышел.

Только в такой неожиданно навалившейся на меня тишине я ощутил насколько раскалывается голова и как же мне хреново. Возникает вопрос, а когда мне было хорошо? Наверное, только в младенчестве, когда были живы любящие родители, ко мне заходил Ремус и Сириус чтобы поиграть и подарить какую-нибудь милую игрушку… Вдох-выдох, сглатывая непрошенный ком в горле. Всё изменилось в одночасье. Из-за Трелони. Из-за потомственной предсказательницы, которую я теперь совершенно не понимаю. Я не знаю, кто она и какую роль играет в моей судьбе и в судьбе всего мира, я не знаю, что затеял Волан-де-Морт и что планирует Дамблдор, не знаю что за новое пророчество стёрто из моей памяти. Я вырван из борьбы, в которой меня без моего ведома сделали ключевой фигурой, Избранным, который обязан спасти мир. Но я узнаю и во всём разберусь, обязательно, иначе быть не может, но позже… а сейчас… спа…ть… И на задворках ускользающего в сон сознания, я подумал о том, что не спросил как Ремус узнал про дементоров и нашёл нас.

[center]

* * *

[center]

Ночь мягко опустилась на своды старого замка, напоминая людям, что пора спать, ведь скоро начнётся новый день, перед которым нужно отдохнуть. Но вряд ли Она когда-нибудь сможет нормально отдохнуть. В небольшом помещении царил полумрак, иногда лениво разгоняемый парой свечей стоявших на столе, за которым сидела женщина. Её огненные волосы каскадом спадали по шёлковой чёрной мантии, из-за которой не видно было даже ног, настолько длинной она была. Внимательный взгляд зелёных глаз скользил по картам Таро, отчего волшебница всё больше хмурилась.

— Да сколько же можно?! Когда же ты успокоишься, — злобно прошипела Она, резким движением руки скидывая карты на пол, но они как по привычке поднялись вверх, не долетая до пола, и сложились стопочкой в дальнем шкафу комнаты.

Женщина встала со стула, закуривая неизвестно откуда взявшуюся в Её руках сигарету. Она, прищурившись, смотрела на выпускаемый Ею дым, а возможно и сквозь него. Она думала. От Её решения зависит слишком многое — будущее. А Она уже привыкла вмешиваться в судьбы людей, но кто б только знал чего Ей стоит принимать эти решения. Она должна. Просто обязана закончить дело, которое начала много веков назад…