Пришелец

Часть 1

Сон или реальность?

Пролог

Я не хочу жить… Я устал от всего… Устал от одиночества, устал от разочарований… Устал от бессмысленности бытия и просто хочу уйти…

Мое имя Александр Огнев. Мне уже тридцать пять лет, а у меня нет ни родных, ни друзей… Никого… Я разошелся полгода назад с очередной подругой, так и не сумев построить какие-либо отношения. Осталась только скучная работа охранником в захудалой конторке с режимом работы сутки через трое. Я там почти ни с кем не общаюсь, так, дежурные фразы: «Привет», «До свидания». И все…

В маленькой однокомнатной квартирке, расположенной на окраине южного российского города Астрахани, меня ждет только компьютер и интернет, где я и провожу все свое свободное время.

Там я впервые узнал о НЕМ. С головой погрузился в волшебный мир грез, затянувший меня подобно водовороту. И единственным желанием, преследующим меня вот уже почти три года, было увидеть ЕГО живым, реальным, а не безликим персонажем на экране монитора, услышать его бархатный голос, которым я наслаждался, отключив русский перевод в фильмах… Я грежу о НЕМ, ОН снится мне по ночам, ЕГО руки, губы ласкают меня, и я просыпаюсь, задыхаясь от наслаждения, хотя в последний раз «мокрые сны» были давно, аж двадцать лет назад. Никогда не замечал за собой склонности к мужчинам, даже самым малюсеньким намеком. Всегда считал себя натуралом. И тут на тебе! Втюрился, как девчонка, в книжного героя, причем с первого взгляда. И ладно бы женского пола, еще можно было бы понять, но мужчина… Кстати, поэтому Вероника от меня и ушла, так как ей надоело слышать во время секса и когда я сплю, чужое, да еще и мужское имя. Что же с тобой происходит, Саня? И что ОН делает с тобой?

Сегодня я, отоспавшись в первый день отпуска, сходил в магазин и купил немного поесть, а заодно прихватил пару бутылок водки (я не алкоголик, но сам не знаю, зачем тогда напился). И вот сижу перед компьютером, смотрю на ЕГО фотографию на экране, тупо глотаю спиртное и курю. Пепельница, стоявшая на столе, уже наполовину полная…

Скоро в голове не остается почти ни одной мысли, кроме пары невнятно-размазанных по отравленному алкоголем мозгу. Я поднимаюсь с места и, едва удерживая равновесие, иду в ванную, цепляясь за стены. Смотрю на себя в зеркало и мучительно вспоминаю, зачем же я сюда пришел.

Сквозь туман (я пытаюсь протереть блестящую поверхность, но ничего не выходит, значит, я и в самом деле очень пьян) я смотрю на себя и вижу мужчину с коротко стриженными волосами, темно-зелеными глазами (многие, кстати, думают, что я таскаю контактные линзы, чтобы поменять цвет глаз. Придурки…) и седыми прядями (о, да, я начал седеть в двадцать лет после одного случая), прорезавшими мои волосы цвета древесного пепла (уж с какими волосами уродился…). Нетвердой рукой провожу по лбу, густым темным бровям, бескровным тонким губам, очерчиваю скулы, подбородок. Касаюсь шрамов на груди и руках, оставшихся на память после службы в Чечне (до сих пор кошмары снятся). Я всегда старался держать себя в форме. Иногда ловлю на себе заинтересованные взгляды девушек… Сколько у меня их было, да только никого так и не полюбил. А вот сейчас уже сколько времени маюсь от непонятного мне самому чувства. Надоело все! НА-ДО-Е-ЛО!!! Скучно, тоскливо… Плохо. Без НЕГО плохо…

Опускаю голову, и мой взгляд натыкается на пачку лезвий для бритья. Как завороженный, я смотрю на тонкую пластинку металла с острыми краями. Поблескивает. Манит…

Вот… Вот он, выход. Я подношу лезвие к руке и резко провожу им по запястью. Потом по второму. Боли нет, я накачан алкоголем, да и лезвие очень острое и потому неощутимое. Но все равно на краткий миг возникает противное ощущение прикосновения чего-то чужеродного к оголенному нерву, металл кажется горячим. Я сполз по стене на пол и равнодушно, словно бы со стороны наблюдал, как набухающие тяжелые дорожки стекают с пальцев и медленно наплывают на рисунок голубоватой плитки…такое красное…завораживает…

В голове стало непривычно легко, будто кто-то отпустил наконец тиски, казалось, что сейчас что-то нематериальное вырвется из черепной коробки; уши заложил нарастающий шум; знакомый до боли, почти родной запах крови раздражающе теребит обоняние, становится холодно, пальцы уже заледенели, пошевелить ими стало как-то страшно… Последним усилием я вскидываю голову и сквозь темное марево вижу стоящую в дверях ванной высокую фигуру в черном, которая почему-то расплывается, и какие-то люди в белых халатах проходят прямо сквозь нее…

«Откуда они здесь?..» — проносится последняя мысль перед тем, как я отключился. Не могу больше ничего увидеть…темно.

* * *

Темно… Где я?.. И слышу Голос, бесстрастный и какой-то неживой:

— Ты понимаешь, что ты сделал?

— Да, — вздрагиваю я.

— Хочешь вернуться?

— Нет.

— Хочешь сбежать ТУДА?

— Да.

— Понимаешь, что можешь остаться там навсегда?

— Я хочу в тот мир.

— Что ты мне за это дашь?

— Все, что захочешь! Возьми мою жизнь, мою душу, если она тебе нужна. Только отпусти меня туда, пожалуйста! — я готов уже разрыдаться.

В ответ я слышу холодный смех.

— Как скажешь, дорогой… Как скажешь…

И снова темно.

Глава 1

Придя в сознание, я обнаружил себя стоящим в странном месте. Вроде бы рабочий кабинет — большой письменный стол, заваленный бумагами, книжные полки — но в нем столько необычных и непонятных вещей. Мое сознание ясное и трезвое, я не ощутил того кошмарного состояния, в каком находился буквально несколько минут назад. Я огляделся и понял, что это место мне смутно знакомо. Как будто я уже видел всю эту кучу непонятных безделушек на столе и по всей комнате, рыже-красную птицу на насесте у окна, бородатого деда в цветастой хламиде и в очках-полумесяцах… Голубые глаза дедули загадочно поблескивали.

И внезапно я узнал его. Это же Дамблдор! Тот самый волшебник из сказок про Гарри Поттера! Из того самого мира, по которому я сходил с ума в течение трех лет! Неужели получилось? Неужели сбылась моя мечта идиота? В шоке вытаращив глаза, я с минуту пялился на бородача.

— Так значит, Вас зовут Александр Огнев, молодой человек, — скорее утвердительно сказал дед. — И что Вас привело к нам?

— Э-э, — я начал испытывать легкую панику, я абсолютно не знал, как объяснить мое появление в кабинете директора Хогвартса. — Я… э-э… я… не знаю, с-сэр…

Внезапно до меня дошло, что мы говорим по-английски. Я очень хорошо знаю этот язык, в школе мне повезло с училкой, она нас хорошо выдрессировала. Сначала я злился на нашу старенькую англичанку, а потом увлекся до такой степени, что просил ее отдельно со мной заниматься. Помню, как мы с ней часами щебетали на языке Шекспира обо всем и ни о чем. Благодаря Клавдии Васильевне я в оригинале могу читать многие зарубежные произведения литературы, не портя себе впечатление от переводов, и горжусь этим. Но я отвлекся.

— Насколько я могу судить, Вы не из нашего мира.

— Я из… России, сэр… Я… я очень хотел… э-э… побывать в мире магов, — я с трудом подбирал слова, понимая всю абсурдность сложившейся ситуации. — Но…

— Но не понимаете, как здесь оказались, — помог мне директор.

— Да, сэр. Мне было очень плохо, и я… э-э… хотел умереть… — я вздохнул и, посмотрев на свои руки, с удивлением обнаружил отсутствие каких-либо следов от порезов. — Хм. Странно…

— Все ясно, — Дамблдор удовлетворенно кивнул и взмахом палочки призвал к себе поднос с чайным прибором. — Чаю? — любезно предложил он.

— Да, спасибо, — поняв, что до сих пор стою перед его столом, я спросил. — Сэр, могу я присесть куда-нибудь? — я уже почти пришел в себя.

— Конечно-конечно, Александр, — он снова махнул палочкой, и позади меня появилось удобное кресло. — Присаживайся, — он подал мне чашку. — Я думаю, что смогу объяснить твое появление здесь. Ты много думал о нас в последнее время?

— Да… Почти три года ваш мир не выходил у меня из головы.

— Когда ты… попытался наложить на себя руки, произошел всплеск энергии, который помог приоткрыть так называемый проход между мирами, поэтому ты и смог к нам попасть. Ты ведь маггл?

— Да, сэр. У нас нет места магии. Есть, конечно, люди с выдающимися экстрасенсорными способностями, но магами в здешнем понимании их назвать сложно. Там нет этого всего, — я показал на поднос, а потом кивнул на палочку, которую Дамблдор крутил в руках. — Просто одна писательница придумала сказку про Гарри Поттера, и…

— Про кого? — директор заинтересованно подался в мою сторону.

— Про Гарри Поттера. Ну, мальчик-который-выжил! Он учился в этой школе, потом еще Волдеморта победил в 1998-м…

— Александр, сейчас конец сентября 1975-го года… — директор посмотрел на меня как на умалишенного.

— Что??? — я был ошарашен. — Значит, сейчас здесь учатся Мародеры, а Волдеморт только собирает свою армию Пожирателей смерти?

— Так… откуда ты так много о нас знаешь?

— У нас каждый ребенок об этом знает. Даже уже успели снять фильмы по мотивам книг. В Интернете уйма сайтов на тему «Гарри Поттер». Толпы поклонников у всех героев серии… — и осмелился добавить — А вы очень похожи на того директора Дамблдора, которого я видел в кино. Просто одно лицо.

— Расскажи-ка мне все, что знаешь об этой истории, — странный блеск появился в голубых глазах.

— Ну… — я задумался, с чего бы начать. Меня, признаться, немного смутила слишком явная заинтересованность директора. К тому же я много времени провел за чтением творчества фанатов Поттерианы, там многое разъяснялось, в частности, характеры и мотивы поведения персонажей. Дамблдор особого доверия у меня не вызывал… — В общем, так…

Я коротко рассказал основную сюжетную линию сказки, умолчав о многих подробностях, в частности, не озвучил некоторые имена и события, а также о том, как директор прибирал к рукам все нити управления «пешками», и почти сведя на нет ЕГО роль в данной истории. Почему-то я был уверен, что поступаю правильно, что таким образом прикрываю и защищаю ЕГО от нещадного использования, почти рабства. Я слишком любил ЕГО, чтобы предоставлять хитрому манипулятору полную свободу действий… Также я не стал рассказывать о последних минутах своей жизни и том, что было между прошлым и настоящим.

— Интересно… очень интересно… — протянул старик, когда я закончил свой рассказ, — А тебе сколько лет, Александр? — внезапно спросил он.

— В январе было тридцать пять, — я опустил глаза. — У нас там сейчас начало февраля 2010-го года.

— Взгляни на себя, — он протянул мне наколдованное тут же зеркало.

— О!.. — только и смог произнести я, увидев не взрослого мужчину, а подростка, каким я себя помню в пятнадцать лет: встрепанные пепельные волосы, намного длиннее, чем моя обычная армейская стрижка, тонкие, еще до конца неоформившиеся черты лица, живые светло-зеленые глаза, в которых не было ни капли усталости последних пяти лет, поджарая мальчишеская фигура уличного пройдохи и хулигана. — Это я, что ли?... А почему я все помню? Все, что со мной случилось за тридцать пять лет?

— Как видно, твой переход сопроводился омоложением тела, но память все-таки осталась в неприкосновенности. Очень интересно... Тебя ведь вело какое-то сильное чувство?

— Да… — я почувствовал, что краснею. — Я хотел встретить одного человека. Но… видно просчитался. В данном временном промежутке его нет, — естественно, я солгал. Но не буду же я рассказывать директору, что влюбился в одного из его студентов. Меня просто-напросто неправильно поймут.

— Подойди ко мне, Александр, — он поднялся из-за стола и вышел на середину кабинета. — Я не думаю, что человек, не обладающий магической силой, был способен совершить такой переход между мирами, пусть даже ценой собственной жизни.

Я встал напротив него, и Дамблдор провел палочкой вдоль моего тела от головы до ног, шепча какие-то заклинания и время от времени кивая сам себе.

— Я так и думал. Хоть ты и пришел из мира магглов, но ты — маг, Александр.

— Но я никогда ранее…

— У вас это в принципе невозможно. У нас все по-другому, мой мальчик, — он указал на поднос с чашками. — Попробуй сдвинуть чашку с места.

Я сосредоточился. Вспомнил статьи о телекинезе, которые довелось прочитать ранее, потом всплыла информация о потоках энергии, что-то еще… Попытался представить внутри себя энергетический сгусток и освободить его, пропустить через тело и сознание. Я почувствовал, как через мое тело пробежал как будто слабый электрический ток, меня охватило возбуждение, все мускулы напряглись, по ощущениям мое состояние напоминало предоргазменное… Почти физически я чувствовал, как по телу проходят спонтанные всполохи энергии, я готов был взорваться. Краем уха я услышал какой-то звон, а потом постепенно буйство потоков во мне успокоилось, как будто река вернулась в свое русло и спокойно потекла в заданном направлении. Но ощущение мощи осталось, я был как полностью заряженный аккумулятор, странное, но чертовски приятное чувство!

— Я не ошибся… — Дамблдор задумчиво рассматривал остатки прекрасного сервиза, валявшиеся на полу. Потом буркнул восстанавливающее заклинание и убрал поднос с его содержимым от греха подальше. — Я рад за тебя. Но тебе нужно будет научиться управлять своей силой, — он лукаво улыбнулся, его очки-полумесяцы весело блеснули. — У тебя все получится. Ты же, в конце концов, не одиннадцатилетний ребенок, — он взглянул на волшебные часы на стене. — Сейчас половина второго, мы вполне успеем на Диагон-аллею и купим тебе все, что потребуется к школе. Пойдешь на пятый курс. Вечером я тебя представлю профессорам и студентам. Думаю, проблем не возникнет, ты же немного знаешь, что к чему, — он подмигнул мне.

— Надеюсь, сэр. Но справлюсь ли я? Я же вообще никогда в жизни не сталкивался с магией.

— Мы разработаем для тебя индивидуальную программу обучения. У тебя есть какое-нибудь маггловское образование?

— Конечно. Я учился в школе, но дополнительно я увлекался предметами, выходящими за рамки среднего образования. В свободное время проявлял интерес и к другим наукам. Ради удовольствия.

— Как у тебя с памятью? Придется запомнить очень многое.

— Не жалуюсь вроде. Не компьютер, конечно, но и не даун.

Когда мы проходили по коридорам к выходу, многие бросали на нас заинтересованные взгляды. Я их прекрасно понимал — не часто встретишь в закрытом учебном заведении незнакомого человека. Тем более когда он идет рядом с директором в сторону выхода. Я понял, что слухи здесь распространяются со скоростью света и мое «вечернее выступление» пройдет с аншлагом. Не хотелось бы так светиться, конечно, но… Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов…

Мы аппарировали на Диагон-аллею. Очень интересные ощущения…

О!!! Теперь я понимаю чувства Гарри, когда он впервые очутился в волшебном мире! Я, если честно, тоже ощутил себя мальчишкой, для которого все кажется новым и интересным. Все хочется потрогать, все разглядеть поближе! Хоть я и был немного подготовлен к событиям, происходящим со мной, но мое тело, вернувшись в отрочество, заставило несколько помолодеть и душу. Это так здорово — обрести вторую молодость! Тем более что, как я понимаю, назад путь мне заказан. Но разве не об этом я мечтал? Разве не об этом я грезил по ночам, с надеждой ожидая, что мне приснится желанный сон? Впервые за много лет я почувствовал себя обновленным и счастливым!

Я представлял по книгам и фильмам, как выглядят маги, их дома, магазины, но в действительности все оказалось намного лучше, реальнее. Волшебнее, в конце концов!

Вместе с Дамблдором мы заглянули в Гринготтс, и я подивился предусмотрительности того, кто отправил меня сюда и позаботился о моем финансовом положении. Хотя… Пяток тысяч галлеонов за душу — это недорого. Вон Христа вообще за тридцать сребреников продали. Но это я к слову

Обойдя несколько лавок, мы с горой покупок наконец зашли и к господину Олливандеру. Раз я собираюсь жить среди магов, мне, естественно, полагается волшебная палочка. Но я задумался над вопросом: «А полагаются палочки пришельцам из параллельных миров?». Я так и спросил у директора.

— Олливандер — профессионал в своем деле. Уверен, что он что-нибудь подберет тебе, — успокоил меня старикан.

Высокий хозяин магазина, чем-то неуловимо похожий на шкодливого лесного эльфа, с нескрываемым интересом посмотрел на меня, поглаживая подбородок и не решаясь мне что-либо предложить из своего товара. Я почувствовал себя очень неуютно. На миг мне показалось, что для меня тут ничего не припасено. Но Олливандер что-то надумал и резко испарился. Я вздрогнул от неожиданности. Интересно, как же он определяет, кому какая палочка подойдет?

— Так-так… Что же мы можем предложить этому молодому человеку? — послышался его голос уже где-то в глубине магазина среди полок, доверху заставленных длинными коробочками. — Где же она?.. Ага, нашел, — после долгих копаний он все-таки появился перед нами и поставил на стол длинную узкую коробочку, в которой обнаружилась гладко отполированная изящная, почти белая палочка, сплошь покрытая загадочными символами, вырезанными на кости. Кость? Но ведь волшебные палочки делают из дерева…

— О, да, — как бы между прочим откликнулся Олливандер в ответ на мои мысли и заметил, — Вы верно заметили, молодой человек, это кость. Не могу сказать, какого существа. Никогда ранее не встречал подобной структуры материала. Насчет внутренней магической составляющей также ничего не знаю, такое со мной впервые за всю мою долгую жизнь и огромный опыт работы с волшебными артефактами. Очень необычная палочка, попавшая ко мне весьма загадочным образом, — он многозначительно повел глазами и протянул мне палочку, не вынимая ее из коробочки, словно боялся к ней прикоснуться. — Попробуйте взмахнуть ею.

Я неуверенно взял палочку в руку Ух! Меня словно обнял поток теплого весеннего ветра, оставив на губах вкус свежести и детства, а магическая энергия снова всколыхнулась во мне, даря сладкое, почти сексуальное возбуждение… С кончика палочки сорвалось легкое серебристое облачко и, окутав меня, словно впиталось в мою кожу.

И какого, спрашивается, органа я не родился магом изначально? Это же так… прекрасно…

— Рад, что не ошибся, — Олливандер удовлетворенно покивал головой. — У вас действительно уникальный случай, молодой человек, — обронил он, оставив меня размышлять о том, откуда же он про меня узнал?

Дамблдор собрался расплатиться, но неуловимо похожий на Высшего эльфа хозяин магазина возразил:

— Нет-нет, Альбус, не нужно! За палочку уже уплачено. Эта палочка должна побывать в руках того, кто передаст ее Истинному Владельцу. Что-то наподобие твоей…

— Даже так? — директор прищурился.

— Очень необычно, но я не вправе об этом рассказывать. Мне запретили, — Олливандер виновато развел руками.

— Ну хорошо, — старик, казалось, слегка огорчился, что ему не поведали очередную тайну. — Мы можем воспользоваться Вашим камином?

— Разумеется! Вот порох…

Мы вернулись в Хогвартс, воспользовавшись камином в магазине Олливандера. Та еще свистопляска. Напомнило мне московское метро в час пик — люди, свист воздуха, рев двигателей на разгоне… Аппарация удобнее, но тошнит от нее. Надо будет поинтересоваться у старикана, знают ли они о немагической телепортации. В моем бывшем мире проводятся занятные эксперименты на данную тему и небезуспешно. Правда, дальше элементарных частиц дело пока не идет. С магией такие вещи делать проще, да где ж ее взять в маггловском мире?

В кабинете директора я переоделся и несколько минут рассматривал себя в зеркало. Я сознательно выбрал черный цвет одежды — мне всегда шло черное, да и хотелось немного быть похожим на моего любимого героя из саги о Гарри Поттере. Я покрутился перед зеркалом и остался доволен. Стильно. Практично. Удобно.

Осталось совсем немного времени до ужина. Директор уже предупредил профессоров о моем присутствии в школе и поинтересовался, на какой факультет я хотел бы быть зачисленным. Разделочная… пардон, Распределительная Шляпа в этом вопросе оказалась бесполезной, уж слишком беспрецедентной была ситуация. Вернее, она пыталась засунуть меня в Гриффиндор, руководствуясь какими-то своими соображениями, но я был категорически против. Что мне там делать, если я хочу быть рядом с человеком с совершенно другого, а тем более враждебного Гриффиндору факультета? Я долго спорил с чертовой тряпкой (все-таки я не одиннадцатилетний ребенок, чтобы упрашивать), и, в конце концов, она вынесла вердикт:

— Азкабан! — завопила Шляпа и чуть ли не сама спрыгнула с моей головы, едва не дымясь от возмущения.

О, Боже! Надо было видеть лицо директора, когда он услышал подобное… э-м-м… нестандартное решение (я долго хохотал потом, вспоминая, как выглядел Дамби, и очень пожалел, что под рукой в тот момент не оказалось фотоаппарата). Он уронил с носа свои знаменитые очки, с трудом выпутал их из вставшей дыбом бороды и, заикаясь, переспросил:

— А т-точно туда?

— Слизерин! — выплюнула Шляпа, отворачиваясь. — В жизни не видела более упрямого ребенка!

— Почему именно туда? — спросил у меня директор, подозрительно прищурившись.

— Ну... На кошек у меня аллергия. Слишком умным я себя не считаю, да и безмятежным спокойствием барсуков не обладаю. Остается Слизерин. Тем более что я змеек и зеленый цвет люблю. — несколько детское оправдание, но ничего получше придумать я не смог, — говоря это, я наблюдал, как галстук и нашивки на мантии (очень напомнило мне шевроны на рукавах и значки на форме) меняют цвет на серебряно-зеленый.

— Хорошо. Все уже собрались, пойдем.

— Да, еще один вопрос, сэр, — останавливаю я его.

— Я слушаю.

— Насколько я понял, мне сейчас пятнадцать лет, и по законам вашего мира я являюсь несовершеннолетним. Родных у меня нет. Здесь, по крайней мере. Хотелось бы узнать, кто является моим опекуном?

Как бы в ответ на мои слова на столе у директора материализовался лист пергамента.

— Вот и ответ на твой вопрос, — сказал Дамблдор, прочитав листок и протянув его мне.

Я с удивлением просмотрел пергамент. Ну надо же! Оказывается, мой загадочный «покровитель», отправивший меня в этот мир, назначил ответственным за меня Филиуса Флитвика. Интересно…

— А профессор Флитвик в курсе, что у него появился подопечный?

— Наверное, еще нет. Но после ужина, нам нужно будет с ним побеседовать. Ты не против его кандидатуры, Алекс?

— Нет, сэр. Он очень хороший маг, и я думаю, что он сможет многому меня научить.

— Вот и славно! — директор довольно улыбнулся. — Не будем заставлять себя ждать.

Пока мы спускались в Большой Зал, меня охватил мандраж. Как будто я иду на сложнейший экзамен, а сам ну ни-че-го не знаю. Как меня встретят? Что меня ждет? Жуткое ощущение. Не дрейфь, Санек, где наша не пропадала, успокаивал я сам себя.

Вот я стоял рядом с Дамблдором недалеко от преподавательского стола (кстати, киношники не ошиблись с подбором актерского состава на роли профессоров; по крайней мере, образы всех четырех деканов и директора тютелька в тютельку совпадали с их реальными прототипами, причем Дамби — из первого фильма, а Флитвик — из третьего) и физически чувствовал на себе взгляды нескольких сотен человек. Мне было очень неуютно, такое ощущение, что меня голым выставили на всеобщее обозрение, настолько откровенно меня все разглядывали. Старик представил меня, объявил, что я буду учиться в школе, просил меня любить и жаловать, бла-бла-бла, и так далее… Наконец, он замолк. За те несколько минут, которые директор потратил на мое «введение в общество», я успел окинуть взглядом тех, с кем мне предстоит жить и учиться в непосредственной близости. Нескольких студентов я узнал — они знакомы мне по описанию в книгах, несложно провести параллель в сторону более молодого возраста, если представляешь человека взрослым. Вон Макнейр, Блэк, неразлучная парочка Крэбб с Гойлом, еще кто-то, чьи фамилии не помню. Самых колоритных личностей я не заметил. О ком я? Естественно, о белокурой бестии Люциусе Малфое, красавице Нарциссе (тогда еще Блэк) и чертовой фанатичке Беллатрикс. Похоже, они уже отучились. За другим столом скучковалась гриффиндорская четверка и откровенно пялилась на меня. А где же ОН? Где Северус Снейп? Где темный ангел и соблазнитель из моих снов?

Я нашел его на самом дальнем краю стола, около него довольно много свободного места. Он сидел спиной к стене (как хорошо я понимаю эту защитную позу), уткнувшись в какую-то книгу, и не поднимал голову, не обращая внимания на происходящее. Мне стало горько — он один, всегда один, тонкая узкоплечая фигурка сгорбилась, замкнувшись в себе.

Дамблдор кивнул мне, и я направился к месту, которое уже облюбовал для себя за слизеринским столом. Как же мне хотелось повторить ту летящую походку, которая сводила меня с ума! Я вздернул подбородок и выпрямил спину, моя мантия достаточно длинная и широкая, чтобы эффектно развеваться вслед за мной (надеюсь, что у меня получилось). Проходя мимо других студентов, я кивал в ответ на приветствия и даже улыбался, вежливо отклоняя приглашения сесть рядом. Со смущением ловил взгляды девушек, мне хотелось быть как можно незаметнее. Чертов старикан! Неужели нельзя было обойтись без церемоний? А теперь я как белая обезьяна в балагане. Все только и заняты обсуждением моей персоны.

Наконец, я добрался до цели. Невольно покраснев, я спросил разрешения сесть рядом со Снейпом. Он нехотя поднял голову, рукой отбросил с лица длинные, едва касающиеся плеч волосы и, скользнув по мне равнодушным взглядом, в котором на доли секунды мелькнуло что-то, похожее на удивление, молча кивнул, снова возвращаясь к своей книге.

— Меня зовут Алекс, — я с трудом заставил свой голос не дрожать.

— Северус, — невыразительным голосом ответил он, показывая всем своим видом, чтобы его оставили в покое. Что ж, насколько я представлял его характер, сегодня ловить больше нечего. Мне остается только сидеть напротив него и пожирать его глазами. О, Боже! Он так близко от меня, достаточно протянуть руку, и я смогу коснуться этих угольно-черных волос (кстати, на самом деле немного грязных), дотронуться до его узких кистей, длинных тонких пальцев, смогу убедиться, что это не сон и не видение, посетившее умирающий мозг…

Северус в конце концов почувствовал пристальное внимание к своей персоне и вопросительно посмотрел на меня, а я просто таял под взглядом его черных, проникающих в самую душу глаз, забыв обо всем на свете. Вывела из оцепенения чья-то ладонь, хлопнувшая меня по плечу.

— Нашел, кем любоваться! Пошли к нам, Алекс!

Меня увели в компанию, задавали массу вопросов, на которые я отвечал наполовину невпопад — я не мог удержаться от того, чтобы не бросить косой взгляд на Снейпа. И иногда замечал, что он тоже косился на меня, старательно прячась за завесой длинных волос.

После ужина меня снова позвали в кабинет директора и представили моему опекуну.

— Да-да, я уже получил извещение, что у меня появился подопечный, — крошечный, в буквальном смысле метр в прыжке, профессор вскарабкался на табуретку, — И, представьте себе, очень рад.

— Как видно, Филиус, вам мало ваших воронят? — МакГонагалл с улыбкой наблюдала за коллегой.

— Ну что вы, Минерва, мои студенты не доставляют мне стольких хлопот, как Ваши львята. — он послал игривую улыбку декану Гиффиндора и обратил внимание на меня. — Мистер Огнев, мне уже сообщили, что Вы имеете некоторое представление о нашем мире. И можете чувствовать свою магию.

— Да, сэр.

— Отлично! Значит, наша задача состоит в том, чтобы научить вас ею пользоваться. Как вы хотите учиться? Вместе со всеми?

— Я бы хотел попытаться сдать экзамены СОВ в этом году. Если это возможно. Сэр.

Мои слова вызвали некоторое замешательство. Флитвик задумчиво крутил в руках перо, МакГонагалл переглядывалась со Слагхорном. И в самом деле — пройти за год программу пяти курсов… И только Дамблдор спокойно поглядывал на нас всех поверх своей чашки с чаем.

— Но, сэр, — обратился я к директору, — Вы ведь сами сегодня сказали, что отправляете меня на пятый курс. Я сделаю все, что в моих силах, но постараюсь Вас не разочаровать, — я и в самом деле хотел вывернуться наизнанку, но доказать, что я не хуже других магов.

— Ну, что ж… Раз есть такое желание… — Флитвик повернулся к моему декану, — Гораций, придется нам заняться сегодня и завтра расписанием мистера Огнева, — он с воодушевлением потер ручки, — Это даже интересно!

— Филиус, я с вами совершенно согласен. Но думаю, что необходимо проводить молодого человека в гостиную его факультета. — Слагхорн поднялся с места, — Идемте, мистер Огнев. Альбус, откройте для меня камин, снова подниматься на девять этажей пешком нет никакого настроения.

С этими словами он проводил меня в подземелья. Правда, пришлось переться через весь замок, но я даже и не подумал возмутиться — в конце концов, мне же необходимо запомнить основные пути движения в таком лабиринтоподобном строении.

Вечером меня до полуночи держали в гостиной Слизерина, где я еще сто пятьдесят два раза повторил свою легенду, предложенную директором. Мол, я из России, мне совсем недавно прислали приглашение в школу, учиться буду по индивидуальной программе, и так далее. Некоторые практически сразу утратили ко мне интерес, узнав, что я не из родовитой семьи. Для приличия повозмущались, что на их благородный факультет приняли магглорожденного, и благополучно забыли обо мне. И слава Богу!

Но с довольно большой группой учащихся мне все же удалось наладить контакт. Что бы там не говорили про Дом Змеи, но на своей территории слизеринцы очень сплочены между собой. Уже в те годы Слизерин не пользовался репутацией благополучного факультета (несколько позже я выяснил, что многие студенты — едва ли не половина шести-семикурсников — «щеголяли» занятными наколками на левом предплечье). Студенты-слизеринцы почти не пользовались уважением среди других учеников школы и поэтому всегда старались защитить честь своего Дома, показать, что они ничем не хуже, а даже лучше остальных. Многие (если не все) из моих новых собратьев по учебе, включая даже тех, кто сказал «фи», узнав о моем нечистокровном происхождении, с уважением похлопали меня по плечу, когда я сообщил о своем сознательном выборе факультета. Интересно, как бы они все отреагировали, скажи я им, откуда я на самом деле явился? Покрутили бы у виска, уверен в этом.

В тот вечер я многое узнал о мире магов, о школе, что из себя представляют учителя. С открытым ртом слушал одного семикурсника, когда он рассказывал мне различные студенческие истории… Вот у кого я бы поучился красноречию!

Время от времени я окидывал взглядом гостиную в надежде увидеть Снейпа, но заметил его только однажды, когда он тенью проскользнул вдоль стен в сторону, как я понял, спален. На секунду наши взгляды встретились, и в следующее мгновение Северус уже исчез из поля зрения.

Только уже ближе к полуночи префект проводил меня в мою комнату. Студенты старших курсов жили в комнатах по двое, и я гадал, с кем же меня поселят. Мое сердце пропустило удар от волнения и радости, когда я узнал, с кем буду делить спальню.

— Вот здесь будешь жить, — Дерек Райен открыл передо мной дверь в спальню. — Пароль спросишь у соседа, Снейп его каждый день меняет. Неизвестно зачем, все равно к нему никто не ходит. Думаю, ты тоже скоро сбежишь от него, кроме него есть еще много других, с кем можно интересно провести время, — он оценивающе оглядел меня, подмигнул и исчез. Да-а, если я правильно понял выражение его глаз, то тут, оказывается, гомосексуализм вовсю процветает… Я еще во время ужина заметил несколько подобных взглядов в мой адрес. Круто! Впрочем, среди магов это, кажется, в порядке вещей.

— Ты умеешь накладывать охранные заклинания? — раздался голос из-за полога одной из кроватей, и Северус выглянул наружу.

— М-м-м… Нет.

Вздох, несколько взмахов палочки и бормотание заклинаний. На мой вопросительный взгляд он пояснил:

— Достали они меня все. Утверждают, что никому нет до меня дела, а я, когда возвращаюсь к себе, радуюсь сюрпризам, — он невесело усмехнулся и снова забрался в постель. — Ложись спать, поздно уже. Кстати, — он снова высунул нос, — Почему тебя подселили ко мне? Мне декан сегодня вечером сообщил, что это распоряжение директора. Хотя, насколько я знаю, Хенриксон и Смит живут поодиночке. Предполагалось, что ты будешь жить с одним из них…

— Без понятия. Я сам удивлен. Но рад. Честно.

— Хмм… — на его лице отразилось крайнее недоверие. — Уверен, что скоро ты изменишь свое мнение. Спокойной ночи, — он скрылся за пологом и, немного повозившись, затих.

— Спокойной ночи, — я наконец огляделся. Комната как комната, чуть меньше, чем у меня в квартире. Примерно квадратов на шестнадцать. Крошечное оконце под самым потолком, камин с почти погасшим пламенем, две кровати с тумбочками под простеньким пологом, письменный стол, пара стульев, небольшой платяной шкафчик, на каменном полу вытертый ковер неопределенного цвета. Не сравнить с вычурной роскошью гостиной в серебряно-зеленых тонах. А у тебя в Астрахани «Виктория Пэлэс», что ли? (элитная гостиница, п/а)

Раздевшись, я с полминуты размышлял, надевать ли мне пижаму или нет. Я с детства терпеть не могу любое нательное белье, полагающееся для сна, поэтому, пощупав одеяло и убедившись, что оно достаточно теплое, задул свечку, снял с себя все и скользнул под одеяло. Полог я задергивать не стал — с некоторых пор у меня начало развиваться неприятие слишком маленького пространства. В оконце заглядывала луна, освещавшая аккурат постель моего соседа. Бросив взгляд в его сторону, я заметил слабое колыхание полотна полога. Хм-м...

— Нет, Северус, не изменю, — прошептал я и, вздохнув, закрыл глаза. Моя первая ночь в Хогвартсе… Не окажется ли все это сном? Днем у меня не было времени думать об этом, а сейчас я действительно испугался этой мысли. Мне так здесь понравилось, я так мечтал здесь оказаться, и Северус… По счастливой случайности мы живем в одной комнате. Хотя, по счастливой ли? Я вспомнил слова Снейпа о том, что это было распоряжение Дамблдора. Не мог ли он нарочно это сделать? Старик же хитрован тот еще, мог незаметно для меня прочитать все мои мысли, выяснить мои истинные причины появления в этом мире. Типа, пусть мальчик потешится сладкой мечтой! Вполне вероятно. А Северус… Смогу ли я с ним подружиться? Он ведь такой замкнутый. Я при желании легко схожусь с людьми, но чувствую, что именно со Снейпом возникнут проблемы при налаживании контакта. Одна из причин — я к нему ох как неравнодушен. А когда меня обуревают чувства к практически незнакомому мне человеку, я начинаю тормозить и делать глупости. Проверено.

Он сегодня сидел за столом в Большом Зале такой… Ладно, признайся сам себе в том, что давно уже знаешь! Он красивый… По-своему. Резковатое, тонкое лицо с орлиным носом, бледные, но четко очерченные, красиво изогнутые губы, черные глаза с такими длинными и густыми ресницами, что казались подведенными… А его руки? Так хотелось прикоснуться к его тонким пальчикам губами, поцеловать их, хоть как-то выразить свое восхищение их совершенной красотой…

И он так близко… Это… возбуждает. Упс! А вот этого мне сейчас не надо. Имей совесть, Сань, это просто неприлично — в первый же день делать из романтической мечты эротическую картинку для удовлетворения сексуальных потребностей. Думай о другом, думай о России, о Путине, думай о предстоящих занятиях, о том, что тебе придется пахать как проклятому, чтобы наверстать упущенное за… Правильно, за четыре года! Все, Алекс, спи! Завтра будет день, будет пища.

Уже проваливаясь в сон, я улыбнулся и прошептал его имя.

Глава 2

Утром я с тревогой открыл глаза, ожидая увидеть потолок своей квартиры, но с облегчением понял, что с вечера интерьер не изменился. Это радует. В комнате царил полумрак, сквозь окошко едва пробивалось сумрачное утро. Откинув одеяло, я поежился. Брр, холодно! Я накинул мантию. Надо бы разжечь камин. Как там это делается? Поэкспериментировал с маханием палочки. Инсендио! О, получилось! Не зря я столько времени лопатил Сеть и до одури читал все, что связано с волшебниками тети Ро. Сколько, интересно, времени? Стараясь не шуметь, я прокрался к столу и среди книг и листов пергамента обнаружил маленькие карманные часы. Полседьмого. Рановато, завтрак, как я помню, с восьми. Одевшись, я осторожно отодвинул край полога и одним глазом посмотрел на спящего Северуса. Неужели все люди, когда спят, выглядят так ангельски умиротворенно? Так хотелось протянуть руку и убрать тяжелую прядь волос, упавшую на его лицо, но я побоялся разбудить его.

Чтобы как-то протянуть полтора часа, я уселся за стол и начал листать купленные вчера книги. Трансфигурация, зелья, чары, ЗОТИ, арифмантика, руны, магические существа, еще какая-то фигня… Все с ускоренным курсом обучения. Как знал старый черт, что я не соглашусь на то, чтобы идти в ногу со всеми! Да-а… Скучно не будет. Придется вспомнить свои собственные школьные годы, когда мы перед самыми выпускными экзаменами закачивали в головы уйму информации. Правда, потом большая часть успешно забылась, но кое-какой процент все же остался. Надеюсь, что Слагхорн не будет так уж сжирать меня. К тому же вчера я слышал, что он не такой строгий и неприступный как Снейп. Снейп в будущем, разумеется.

Снейп… Как же мне себя вести с ним? Как приручить этого маленького черного ежика по имени Северус Снейп? Зная про его проблемы с семьей и окружающими, я был более чем уверен, что он отнюдь не будет рад вмешательству в свою жизнь. А вдруг у меня вообще нет шансов? Я поежился от этой мысли. Вдруг он без памяти влюблен в свою рыжую Лили Эванс? Надо понаблюдать за ними. Не стоит сейчас лезть к Северусу со своими чувствами — если буду настаивать, то просто получу от ворот поворот и останусь без него. А мне так хочется, чтобы он тоже в меня влюбился! Хотелось ласкать его, целовать… Черт! Опять! И дверь закрыта, а охрану я снимать не умею! Я в нерешительности стоял перед дверью, не зная, как успокоить разбушевавшиеся гормоны. Хорошо снова быть юным, но иногда это приносит массу неудобств!

Сонное бормотание за моей спиной, вздох и голос Северуса:

— Можешь выходить. Днем я тебе покажу, как все делается.

— Спасибо, — я выскочил в коридор и бегом припустил к ближайшему туалету. Черт! Хорошо, что мне никто не встретился по пути. Неудобно было бы…

Приведя себя в божеский вид и выбравшись из подземелий, я побрел в Большой Зал. Еще только полвосьмого, и сегодня воскресенье, занятий нет. Могу познакомиться с замком поближе. Я с упоением рассматривал движущиеся лестницы, удивляясь при этом, как они не падают, перемещаясь без каких либо подпорок. Портреты на стенах тоже привлекли мое немалое внимание. Люди и животные на них, написанные в высшей степени профессионально, жили, дышали, вели какие-то разговоры, занимались своими делами… Даже мне, избалованному высокими технологиями двадцать первого века, не понаслышке знакомому со всякими телевизорами и компьютерами, это казалось настоящим чудом. Эти картины были не просто какими-то видеозаписями, они обладали душой, в них была своя особая, по-своему настоящая Жизнь! Куда там нам, простым магглам до такого совершенства…

— Алекс, ты идешь завтракать? — меня окликнул незнакомый голос. Поворачиваюсь. О, знаменитые Мародеры! Вся четверка в сборе. Стояли и откровенно меня рассматривали.

— Иду. А что?

— Идем с нами! Хочешь быть в нашей компании? — Поттер явно желал со мной подружиться. Ага, прям сейчас и начну.

— И вас не смущает, что я учусь в Слизерине?

— Если честно, то не очень. У меня вся родня там учится, — Блэк ослепительно улыбнулся. А что? Действительно красавец. Знавал я таких оторв, с ними весело, если не переходить определенные границы порядочности.

— Я подумаю… — ответил я и огляделся. Наткнувшись на мрачный взгляд прищуренных черных глаз, я быстро свернул разговор. Не хватало еще, чтобы Северус причислил меня к этим хулиганам, которым сам черт не брат. — Э-э… Я пойду, меня ждут.

— Снивелус, что ли? — заржал Блэк. — Сдался тебе этот сальный педик!

— Сириус, может, не стоит так говорить? — мне не хотелось наживать неприятности на второй день учебы, поэтому говорил как можно мягче. — Что он вам сделал?

— Ничего. Просто он зануда! — Петтигрю возник откуда-то из-под руки Поттера. — И его так прикольно доставать!

Мне очень хотелось дать ему по морде, но я только отмахнулся от этих избалованных детей и поспешил догонять Снейпа.

— Северус, подожди меня!

— Решил присоединиться к НИМ? — он полоснул меня горящим взглядом, в котором сквозила обида и горечь.

— Ты с ума сошел. Они сами ко мне прицепились, — торопливо оправдываюсь я. — Я и не собирался якшаться с этой блохастой компанией… — я осекся, поняв, что явно сказал лишнее. Но Снейп только внимательно посмотрел на меня и никак не прокомментировал эти слова.

— Идем. Профессор Слагхорн передал тебе расписание твоих занятий. Он со мной вчера вечером говорил по поводу тебя, просил помочь тебе, — мы сели на свои места, и Северус протянул мне пергамент. — Ты и вправду ничего не умеешь?

— Можно сказать и так, — я чувствовал и знал, что Снейпу лгать бесполезно и небезопасно, и решил ему рассказать про себя. — Давай я тебе немного попозже все расскажу. Это не для посторонних ушей. Кстати, спасибо.

— За что? — он подозрительно прищурился.

— За то, что предложил мне помощь. Я сам хотел тебя об этом попросить, но не знал, как к тебе подойти.

— Я что, такой страшный? — он усмехнулся, а у меня упало сердце — его усмешка точно такая же, какую я помню из моей прошлой жизни.

«Ты прекрасен», — чуть не ляпнул я, но вовремя прикусил язык и занялся овсянкой. Черт возьми! Контакт налаживается. Если я не наделаю глупостей, то, возможно, мы сможем подружиться.

— Ты не любишь этих парней? С которыми ты меня видел полчаса назад, — осторожно спросил я, зная, насколько болезненна для него эта тема.

— Мародеры, — Снейп с презрением выплюнул это слово. — Любимцы МакГонагалл, которая прощает им все их выходки. Гриффиндорская четверка. Как они меня достали! Не задеваю, не трогаю. Что им от меня нужно? — его лицо исказила гримаса болезненного отвращения, когда к нам на стол упал свернутый лист пергамента. — Вот опять. Очередные оскорбления. Устал уже от них отмахиваться, — он щелчком отправил «послание» в корзину с мусором.

— И читать не будешь?

— А что я там не видел? Каждый раз одно и то же, — он поднялся с места. — Пойдем, Слагхорн просил тебя зайти к нему после завтрака.

Я допил сок и тоже встал. Так как я сидел спиной к залу, то не видел гриффиндорцев и то, чем они занимаются. Обернувшись на них, я отметил, с какими разными чувствами они смотрят на нас со Снейпом: Джеймс с презрительной насмешкой, Сириус с откровенной враждебностью, Питер с подобострастной улыбочкой. Вполне предсказуемая реакция. Впрочем, можно было бы завязать с ними неплохие отношения, даже подружиться. Поддержка столь лихих ребят, этаких лидеров Дома Льва была бы весьма кстати… Но я уже выбрал сторону, и теперь их неприязнь к Северусу становится их проблемой. Вот только взгляд Ремуса Люпина мне не очень понравился… Прищур янтарно-желтых, и в самом деле волчьих глаз, которыми он окинул Снейпа и пару секунд спустя посмотрел на меня, показался подозрительным. Такой взгляд бывает, когда у хищника отбираешь добычу, которую он уже считает своей по праву. Ну да, он же вервольф, а кто знает, что у них в мозгах творится? Но все же…

Рядом с Поттером сидела Эванс и тоже смотрела в нашу сторону. Я поймал взгляд ее зеленых глаз, и она мне улыбнулась простой и открытой улыбкой. Черт! А она и в самом деле красивая! Не будь я увлечен Северусом, я бы попробовал к ней подкатить. И хрен бы она стала носить фамилию Поттер! Ха… Хм… Боже, о чем я думаю.

Я догнал Северуса уже на полпути к кабинету зельеварения.

— Северус, а эта Эванс твоя соседка, верно?

— Да. Я ее знаю с самого детства. Хорошая, добрая девочка. Очень умная, в зельях разбирается. Жаль, что она связалась с этими Мародерами.

— Она тебе нравится?

— С ней интересно общаться, — Северус говорил о Лили спокойным голосом, просто констатируя факты. Похоже, любовных чувств к ней у него и в самом деле нет. Я вспомнил, как Петтигрю назвал Снейпа перед завтраком. Снейп увлекается мальчиками? Язык чесался задать этот вопрос Северусу, но я подумал, что еще рановато с ним говорить о таких вещах.

— А друзья у тебя есть?

— Я ни с кем не дружу. Неужели ты не заметил, как ко мне относятся окружающие? — в его голосе послышалась горечь. Да, я уже обратил на это внимание, заметил косые взгляды и презрение, с каким все смотрели на Снейпа. Даже родной серпентарий. Во время вчерашней посиделки, только несколько человек перекинулись с ним парой слов, пока он пробирался к своей спальне. Уроды! Они ведь ничего не понимают. Не видят в нем человека, достойного уважения, душу, которую можно любить. Да, он некрасив, резок в общении, всем своим видом выражает презрение. Но что вы хотите от человека, которого сами же заставляете так себя вести? Можно ли надеяться на доброжелательность в ответ на издевки и оскорбления? На его месте я бы просто поубивал всех и каждого, кто рискнул бы так со мной обращаться.

— Я бы хотел быть твоим другом, — пробормотал я. Снейп недоверчиво покосился на меня, но ничего не сказал.

Выслушав пространную лекцию Слагхорна (не особо, кстати, содержательную), мы с Северусом отправились в библиотеку составлять план моих занятий. Я поразился, насколько этот можно сказать еще ребенок последователен и аккуратен. Я знал, что Снейп — логик до мозга костей, но не предполагал, что это у него проявится так рано.

Он добыл где-то планы занятий за все пять лет и практически продиктовал мне длиннющий список того, чем и когда мне следует заниматься. По каждому предмету, входящему в СОВ. По менее важным рекомендовал ограничиться неглубоким ознакомлением, чтобы иметь представление, о чем идет речь, и сдать что-то вроде зачета. Он одобрил купленные мною вчера учебники, но посоветовал почаще пользоваться хогвартской библиотекой.

— То, что необходимо для должного изучения предметов, содержится не только в одном единственном учебнике. Быть может, его с лихвой хватает Блэку или Поттеру, — при произнесении фамилий Мародеров Снейп презрительно скривился, — Но если ты всерьез хочешь стать настоящим магом, то одной книжки недостаточно.

— Это получается, что, пока я вчера прохлаждался в гостиной, ты уже продумывал всю вот эту канитель? — я показал на внушительную стопку свитков, от трехчасового написания которых у меня почти отваливалась рука. К тому же я никогда раньше не писал пером и чернилами. Сей процесс несколько отличается от того же самого, но шариковой ручкой. А тем более от печатания на компьютере. Я в который раз убедился, что цивилизация портит и разнеживает человека…

— Ага. А что тут такого? — он равнодушно пожал плечами.

— Северус, спасибо тебе! А то я уже начал паниковать. Наобещал Дамблдору, что справлюсь, а сам даже не представлял, с какой стороны и за что хвататься в первую очередь.

— Не стоит, Алекс. Мне это было не сложно. Я с самого начала учебы усвоил — во всем должна быть система. И не должно быть лени, — он строго посмотрел мне прямо в глаза, а я почему-то показался себе грффиндорцем-первокурсником, пришедшим неподготовленным на урок зельеварения, который вел профессор Снейп. — Я помогу тебе, но при одном условии — ты должен сам хотеть учиться. Будет трудно, согласен. Объем информации очень велик, но есть некоторые хитрости, — тут Снейп чуть усмехнулся уголком губ, — Поговори со своим опекуном. Уверен, что он пойдет тебе навстречу, и тогда для тебя задача станет реально выполнимой.

Я помолчал несколько минут, просматривая свои записи, потом тихо спросил:

— Почему ты решил мне помочь?

— Я еще не определился с причиной. Возможно, просто потому, что меня об этом попросил мой декан. Но я легко могу отказаться от задания, если увижу, что напрасно потратил свое время.

— Я не разочарую тебя, — искренне пообещал я.

— Время покажет, — он поднялся со стула и смерил меня холодным взглядом, — А сейчас у меня есть кое-какие дела, которые не связаны с тобой и не терпят отлагательств. Тебе и без меня есть чем заняться, Алекс, — с этими словами он развернулся, так, что его старенькая потертая мантия эффектно взвихрилась, и легким стремительным шагом удалился. Не ушел, а именно удалился, оставив меня смотреть ему вслед и размышлять над его словами.

— Чертов слизеринец, — пробормотал я по-русски. Да, к такому и не знаешь, как подступиться. Сначала вроде по-дружески, а потом «у меня есть кое-какие дела, которые не связаны с тобой»…

— Что же делать-то теперь со всей этой хренью? Я столько за год не успею выучить. Куча теории, сотни заклинаний, всякие названия на латинском языке, а я в латыни ни в зуб ногой. Пойду к Флитвику…

Те сорок пять минут, что оставались до обеда, я проплутал в лабиринте коридоров и переходов, совсем запутавшись в этажах и лестницах. А последние, как будто сговорившись, увозили меня все время в другую сторону. Надо мной даже картины начинали смеяться, когда я по нескольку раз проходил мимо них, возвращаясь назад из очередного «путешествия в никуда». Я обматерил все на свете, пытаясь сориентироваться в огромном замке.

В конце концов, я совершенно случайно наткнулся на маленького профессора в каком-то закутке, где он неторопливо прохаживался, беседуя о чем-то с одним из старшекурсников со своего факультета.

— А, мистер Огнев, рад вас снова видеть.

— Добрый день, сэр, я хотел с вами кое о чем поговорить. Это касается моего обучения.

— Сейчас начнется обед, но мы можем поговорить по дороге в Большой Зал, — и он засеменил по коридору, рукой приглашая меня следовать за ним.

— Я сейчас только что из библиотеки, еле Вас нашел…

— Да, в Хогвартсе легко можно заблудиться с непривычки.

— Так вот, сэр, мне помогли составить план моих будущих занятий. Я бы хотел согласовать его с вами, чтобы вы подсказали мне, с чего начинать.

— Отлично, мистер Огнев. Я полагаю, это был мистер Снейп? — и продолжил в ответ на мой кивок, — Удивительно талантливый юноша. Один из лучших наших студентов. Если он будет продолжать в том же духе, то очень далеко пойдет по научной стезе…

— Он будет лучшим Мастером Зелий в Европе, если не во всем мире… — тихо сказал я почти про себя. От слов Флитвика в адрес Северуса у меня на душе стало очень тепло.

— Вы что-то сказали, мистер Огнев?

— Нет, ничего. Извините, сэр.

— Записи у вас с собой?

— Да, сэр, — я достал из сумки пачку исписанного мною пергамента и протянул профессору.

— Оставьте их мне. Я просмотрю и верну вам их завтра утром на занятии. Вы уже получили расписание?

— Да. Сегодня за завтраком Северус мне его передал.

— Превосходно. Сегодня можете быть свободны. Рекомендую погулять по территории, немного привыкнуть к замку. Да, мистер Огнев, загляните еще раз в библиотеку и попросите у мадам Пинс карту Хогвартса. Опоздания не приветствуются, — профессор открыл какую-то дверь в конце очередной винтовой лестницы, и мы вошли в Большой Зал со стороны преподавательского стола, — Приятного аппетита, мистер Огнев, — Флитвик запрыгнул на свой стульчик и помахал мне рукой.

Я отправился на свое место. Снейпа еще не было, так что я подсел поближе к своим.

— О чем это ты с Флитвиком так увлеченно говорил? — обратился ко мне один из парней, Марк Гулитт, кажется.

— По поводу, как мне дальше учиться здесь. Если я хочу вместе с вами сдать СОВ.

— И ты затеял пройти всю программу с первого курса? — парень удивленно распахнул глаза, а остальные посмотрели на меня с большой степенью недоверия.

— А куда деваться? У меня нет настроения сидеть вместе с первокурсниками. Передай, пожалуйста, мне во-он тот рулет.

— Держи. А ты уверен, что сумеешь?

— Мне обещали помочь.

— Снейп, что ли? Мы видели, как вы с ним с самого утра сидели в библиотеке. Как ты его терпишь?

— Без проблем. А почему вы так прохладно к нему относитесь?

— Какой-то он странноватый. Нет, он умный парень, ничего не говорю, но с ним трудно общаться. Никого к себе не подпускает.

— Что, совсем?

— Если попросить о помощи, не откажет, но с таким видом, будто делает великое одолжение.

— Мы все удивились, когда узнали, что тебя с ним поселили, — встрял другой студент, Винсон Хэрроу, утаскивая у меня из-под носа кувшин с соком, — Когда пятикурсников расселяли по отдельным комнатам, все отказались быть его соседом. Неприятно смотреть на его вечно хмурую носатую физиономию.

Я пожал плечами. Я уже сам понял, что с Северусом будет непросто. Мне было без разницы, хмурится он или презрительно ухмыляется… Мне он нравился любым.

— Есть в нем что-то. Особенное, — осторожно заметил я, — Интересное…

— Ну-ну, — ухмыльнулся Марк, — Только не говори, что он тебя интересует в ЭТОМ смысле.

— А что такое? — налив себе чаю, я придвинул поближе тарелку с кексами, надеясь скрыть за этими нехитрыми действиями свое вспыхнувшее лицо.

— Он не интересуется девушками.

— Так ведь ему всего пятнадцать лет, как и нам. Какие девушки? — я с искренним удивлением воззрился на него.

— Ты из какого монастыря приехал, Алекс? — заржал сидящий недалеко от меня четверокурсник, — У магов рано просыпается интерес к этим делам. Семейные измены не особо-то приветствуются, вот все и стараются нагуляться, пока есть возможность. Хочешь, я тебе дам полистать несколько журналов с классными телочками? Или с жеребчиками…

— А учителя как на все это реагируют? — от таких разговоров у меня загорелись даже уши. Нет, я вовсе не святой праведник, но когда мне было четырнадцать-пятнадцать лет, я девчонок только за косички дергал, а про мальчиков и думать не смел. Это сейчас у нас общество достаточно распустилось, а пока был жив еще Советский Союз, моральному облику уделялось куда большее внимание…

— Они все понимают. Сами были молодыми. Деканы, правда, регулярно проводят воспитательные беседы, чтобы студенты не заигрывались. А так, пожалуйста.

— И гомосексуальные связи не порицаются? — я уже забыл про свой обед, пытаясь справиться с таким потоком новой информации в первый же день. Все-таки одно дело читать про это в фантазиях фикрайтеров, а другое — узнать все практически из первых рук.

— Алекс, ну ты точно среди пуритан воспитывался! — около меня уселся Дерек, префект, который провожал меня вчера спать, — Советую заглянуть в библиотеку в раздел магических законов. Там есть несколько книг на интересующие тебя темы. Маги по природе своей бисексуальны. Совместимость определяется не ориентацией, а взаимодополнением магической сущности волшебника или волшебницы. У нас даже браки однополые разрешены.

— А продолжение рода? Если вместе двое мужчин или две женщины… О каких общих детях может идти речь?

— Сразу видно, что тебя воспитывали магглы, Алекс. Это у них чтобы сделать ребенка, требуется мужчина и женщина по одной штуке. У нас все по-другому. Есть заклинания, есть зелья… Вон посмотри на Лютера, — Дерек указал на одного из первокурсников, — У него, например, два отца. А у одной хаффлпаффки — вон она сидит с краешку, видишь ее? С розовыми бантами — у нее две матери. И в этом нет ничего странного.

— И то, что Снейп заглядывается на парней, тебя не должно шокировать, — все-таки Марк вернулся к нашей первоначальной теме разговора. Вот гадство! Я только-только перестал краснеть.

— Но с чего вы взяли, что ему нравятся мальчики?

— Однажды его застукали в объятиях одного из парней и растрепали это всей школе. На третьем курсе случилось.

— И что? Было продолжение? — меня захлестнула безотчетная ревность. Кто-то посмел прикоснуться к МОЕМУ Северусу! Но я тут же цыкнул сам на себя — кто я такой, в конце концов, чтобы предъявлять какие-либо права на Снейпа? С каких это пор он — мой?

— Скорее всего нет. Но слух уже был пущен. К тому же на девчонок он и взгляда не бросает, а на парней иногда нет-нет да и посмотрит, на место чуть пониже спины…

— А чем же он так насолил гриффиндорцам, — я кивнул на Мародеров, сидевших за соседним столом, — Сегодня утром они мне про него гадостей наговорили.

— Ах, эти… — Райан махнул на рукой на Мародеров, — Они до всех докапываются. Все началось с того, что Снейп как-то на первом курсе заступился перед ними за одного из своих однокурсников…

— За меня, кстати, — снова вклинился Винсон.

— Так они на Снейпа вчетвером набросились, — не обратив внимания на реплику, продолжил Дерек, — Люциус тогда его с трудом отбил. С того времени Снейп и замкнулся. Практически ни с кем не общается. Да и мы не лезем к нему, неохота выслушивать все, что эта язва может выдать на одном дыхании. Яду в нем на три Хогвартса хватит, да еще и останется. А нам-то что? Хочется, так пусть злится. Баллы нам зарабатывает, и ладно, — он налил мне еще чаю, — Да ешь ты, не стесняйся. Это про нас только говорят, что мы, слизеринцы, змеи и друг друга жрем. Мы за своих горой стоим, и всем новичкам рады. А ЭТИ, — Дерек одарил неприязненным взглядом львиный стол, — норовят при каждом удобном случае его достать. И одет он не так, и родители у него не такие… Поттер со своей ревностью. Снейп с Эванс еще до школы дружили… Я не дорассказал, что ведь это Блэк его застал с Люпином.

— Что?

— Они просто обнимались. Наблюдательные люди давно уже заметили, что Люпин к нему не ровно дышит. Долгое время проходу Снейпу не давал, а тот отбивался от него, как только мог. С другой стороны, жалко парнишку. Я Снейпа имею в виду.

— А вчера я не заметил, что вы все так, можно сказать, радушно к нему относитесь.

— Мы просто не навязываемся. Круглые сутки находясь среди одних и тех же людей, волей-неволей начинаешь уважать их привычки и предпочтения. Правда, не все это понимают, — префект глазами указал на противоположный конец нашего стола, где собрался весь цвет факультета. Будущие и настоящие Пожиратели Смерти. Они сидели особнячком, тихо переговариваясь и с превосходством поглядывая на остальных. Так же я заметил среди них и двух или трех представителей других факультетов.

— Да, я слышал о Темном Лорде и его политической группировке. Не самое приятное общество.

— Тс-с… — Дерек прижал палец к своим губам. — Не стоит говорить об этом так громко. Вопреки сложившемуся мнению не все слизеринцы поддерживают Лорда. И закроем пока эту тему.

Я кивнул в знак согласия и тут только заметил, что Северус так и не появился на обеде.

— А где сейчас Снейп?

— Поищи его в классе зельеварения. Опять, наверное, какую-нибудь бурду варит.

— И часто он пропускает приемы пищи? — я завернул в салфетку несколько пирожков и придвинул поближе кофейник.

— Довольно часто, — Винсон с насмешливой улыбкой следил за моими действиями. — Хочешь за ним поухаживать? Ну-ну… Будем надеяться, что он не размажет тебя по стенке, он ведь темных заклятий знает больше, чем мы все вместе взятые.

— Неужели это так очевидно? — я почувствовал, что краска снова заливает мое лицо.

— Да все видели, как ты на него пялился вчера, и от главного стола прямиком к нему прибежал. Любовь с первого взгляда? — все в ближайшем окружении весело засмеялись.

Я молчал и не знал, куда деваться от смущения. Вот черт! Тоже мне — слизеринец! В первый же день выставил себя напоказ. Меня ободряюще похлопали по спине:

— Иди уже! Хотя немного странно, что ты выбрал его. Такой симпатичный парнишка, — Дерек снова окинул меня оценивающим взглядом и поиграл бровями, — И положил глаз на самого некрасивого среди всех. Может, передумаешь?

Снова взрыв смеха, быстро замолкнувшего под взглядами с преподавательского стола, а я выскочил из зала быстрее пули. Прислонившись к стене, я попытался успокоиться. Да, что ж такое! Почему со мной вечно все не так? И так устроил «фурор» своим внезапным появлением посреди учебного процесса, так еще и кучу поводов для сплетен подкинул. Да как я Северусу в глаза глядеть теперь буду? Ну и дурак же я! Ой, дурак… Сразу на корню подрубил все.

Я уныло побрел в сторону подземелий, спрятав руки в карманах, так как собранный мною обед остался на столе. Я слабо успокаивал себя надеждой, что студенты проявят хоть толику понимания и не будут явно подкалывать меня, а тем более Снейпа.

Ну, зачем я вчера так откровенно смотрел на него? Ведь прекрасно понимал и сознавал, что кроме меня в Большом Зале еще четыре сотни народу. Остается только спрятаться ото всех и с головой окунуться в учебу, чтобы хоть как-то отвлечь внимание от своей теперь уже жалкой персоны. Вдохновился вчера, гордо пролетел между столами. Как там сказал Руфус — прямиком к Снейпу прибежал… Кто ж знал, что я окажусь таким идиотом, что сразу же раскроюсь. Да-а… А еще два года в разведроте прослужил и попадался пару раз, но молчал, как рыба. Правду говорят, что, влюбившись, человек начинает думать отнюдь не мозгами, а неизвестно чем… Эх, Северус, как же мне дальше-то теперь с тобой быть? Ты ж пошлешь меня куда подальше и маршрут следования подробно объяснишь, чтоб не заблудился.

Тут меня кто-то случайно толкнул и отвлек от грустных мыслей. Оглядевшись, я обнаружил себя в каком-то незнакомом дворике. Смачно выругался по-русски, параллельно соображая, как добраться до более или менее опознаваемых помещений. В библиотеку обязательно надо сходить. Вопрос в том, как туда дойти?

Заметив в углу кучку студентов, я решил поинтересоваться у них, но тут меня окликнули:

— Алекс, вот ты где! — Руфус, слегка запыхавшись, приближался ко мне. — Я тебя уже полчаса ищу. Пошли, я провожу тебя до подземелий.

— Лучше до библиотеки.

— Это зачем?

— Мне Флитвик посоветовал обзавестись картой замка, чтобы вот так не плутать.

— Идем со мной. У меня есть своя. Хогвартс я уже хорошо изучил за семь лет, так что больше она мне не нужна, — он потянул меня за рукав. — Идем же. Кстати, а почему ты так быстро убежал, словно за тобой дементор гонится?

— Стыдно стало.

— Ладно, извини нас. Просто редко когда так получается повеселиться. А стыдиться нечего. Не ты один такой… влюбленный, — он прыснул в кулак. — И что ты в нем нашел? Носатый, тощий, как скелет, злющий, как оборотень в полнолуние… И так быстро…

— Давай закроем эту тему, ладно? — я вздохнул. Хотелось бы мне сказать, что я и в Хогвартс-то попал только из-за Северуса. Не будь его, жил бы себе спокойно в своей России в двадцать первом веке, а не шлялся по другим мирам, ища приключений на собственную задницу. Впрочем, как раз таки на задницу мне и хотелось неких приключений и желательно с определенным человеческим существом, который сейчас возится со своими котлами и не подозревает о моем дурацком поведении. При одной мысли о «приключениях» кровь внезапно отлила от головы и устремилась в совершенно другую часть тела. Ой, мамочки! Нельзя же так! Я поплотнее запахнул мантию. К счастью, мы уже приближались к лестнице, ведущей к подземельям.

— Руфус, можно тебя кое о чем попросить?

— Да? — семикурсник повернулся ко мне.

— Ты можешь поговорить с ребятами, чтобы мне не оказывалось столько внимания по поводу моей симпатии к Снейпу. И так уже сегодня облажался перед всеми.

— Ладно, — он понимающе улыбнулся. — Насчет наших можешь быть уверен. Но я не отвечаю за другие факультеты. Так что молись, чтобы об этом не узнала Гриффиндорская Четверка. Иначе разделишь со Снейпом лавры. Вот только не думаю, что победителя. Он-то за себя постоять умеет, четыре года от них отбивается. Насчет тебя сомневаюсь. Учитывая, что ты ничего не умеешь, — тут он слегка ущипнул меня за задницу, — А может, все-таки передумаешь, милашка?

— Отстань…

— Все-все, понял. Вон за той дверью лаборатория Слагхорна. Снейп, скорее всего там. И вот еще что, — Руфус вытащил из кармана сверток, увеличил и передал мне, — Ты забыл в Большом Зале. Кофе еще горячий.

Он состроил мне глазки и ушел, насвистывая какую-то песенку. Потом заметил одну из девушек и увлек ее куда-то в тень. Я покачал головой. Чертовы бисексуалы и чертовы свободные нравы… В принципе, их можно понять — юношеские гормоны еще никто не отменял, а в этом маги ничем не отличаются от магглов. Но не так же рано и в открытую!

Я перехватил поудобнее пакет и вошел в кабинет. И замер на пороге, буквально зачарованный представшим передо мной зрелищем. Среди булькавших котлов, каких-то перегонных кубов, окруженный кучей банок, баночек и пузырьков, пакетов и пакетиков, священнодействовал будущий Мастер Зелий. Нож с узким лезвием, зажатый в тонких пальцах, так и летал над разделочной доской, нарезая какую-то склизкую гадость, от котлов поднимался разноцветный парок, наполняя помещение смесью различных запахов, и создавая атмосферу чего-то ирреалистичного и совершенно иномирного.

Сам хозяин всего этого адского действа то сосредоточенно разглядывал очередное мерзкого цвета варево, то по крупицам добавлял туда какие-то ингредиенты, наблюдая за метаморфозами, происходящими в котле, то, прикусывая прядку волос, выбившуюся из короткого хвостика, в который он собрал волосы, перечитывал какие-то записи на листе пергамента, время от времени внося в них поправки… Наверное, так и выглядели сумасшедшие алхимики Средневековья, одержимые идеей создать Философский камень.

Я же так и стоял у дверей, не смея даже пошевелиться, не то что отвлекать Снейпа. Наконец, он погасил пламя под одним из котелков, удовлетворенно кивнул на творившееся в других и, не поворачиваясь ко мне, спросил:

— И долго ты там стоять будешь? Тебе что-то нужно?

— Извини, я не хотел тебя отвлекать. Тебя не было за обедом…

— И?

— И вот… — я робко протянул ему сверток, который до сих пор держал в руках.

— Положи на тот стол, — все так же не поворачиваясь ко мне, Снейп махнул рукой в сторону дальнего угла. — Что-то еще?

— Нет, больше ничего. Я, наверное, пойду, — я ретировался к входной двери. Уже закрывая за собой дверь, я услышал тихое:

— Спасибо…

В гостиной меня отловил Руфус и отдал свою карту замка. Так, ничего особенного, почти поэтажный план строения, правда, с отметкой «Вы здесь». В компьютерных играх такие постоянно используются. Очень удобно. Я умею работать с картами, даже ночью по незнакомому месту могу пройти, если в руках у меня есть карта. К тому же сам немало их в свое время насоставлял.

Изучив довольно большой лист плотного пергамента, я отметил про себя, насколько огромен старый замок. Помимо главного корпуса (тот самый, с движущимися лестницами) там была еще целая куча башенок, двориков, флигельков, переходов и коридоров. То, что нам показывали в фильмах и играх, составляло едва ли треть от действительности. Рядом с Хогвартсом Критский Лабиринт просто отдыхает… Правда, по количеству коридором со школой мог бы поспорить Останкинский телецентр (читал, что там где-то даже бульдозер замурован — забыли при строительстве…)

Вооружившись таким своеобразным путеводителем, я отправился в путешествие. Решив пожертвовать ужином, я почти до самого отбоя (который был в десять вечера) бродил по замку. Опьяненный и ослепленный окружающим меня великолепием, я совершенно не чувствовал голода, во все глаза рассматривая украшения, гобелены, картины, живые рыцарские доспехи. Под высоченными потолками мне встретились даже несколько привидений. Больше всего меня, конечно, поражали живые портреты. Уж наболтался я с ними до одури…

Глава 3

Чувствуя, что у меня уже отваливаются ноги, а от лестниц кружится голова, я решил, что на сегодня экскурсий достаточно, и отправился в — так и хочется сказать — родные подземелья, чтобы принять душ и завалиться спать. Завтра меня ждет не менее насыщенный день.

Раздевшись, я зашел в «помывочный цех», где к тому времени уже никого не было. Почти никого не было… Кроме меня там оказался еще и Северус. Я в очередной раз застыл на пороге, открыв рот, и смотрел на представшее передо мной зрелище.

Снейп стоял посреди душевой, хорошо освещенный факелами, так что я мог видеть все подробности его обнаженного тела.

Я видел его уже при свете дня, и смог составить свое суждение о том, как он выглядит. Но сейчас я готов был разозлиться на Снейпа за то, что он прячет под одеждой такое сокровище.

Да, худой, почти костлявый, с не особо развитой мускулатурой, узкими плечами и угловатой фигурой. Но при этом очень гармонично сложенный. Все члены его тонкого, стройного, вытянутого как струна тела идеально соответствовали друг другу. И все это как карамелью облито невероятно светлой, молочного оттенка кожей, полупрозрачной в свете факелов. Я никогда ранее не встречал такой белой и нежной, даже на взгляд, кожи не то что у парней, даже у девушек (а последних в моей постели побывало немало)! Я был очень удивлен, увидев у жгучего брюнета, каким был Северус, такое сочетание совершенно черных волос и ослепительно белой кожи. Невероятно…

Он показался мне дорогой фарфоровой статуэткой, вышедшей из рук искусного мастера, изящной, но очень хрупкой…

Я стоял и скользил взглядом по его телу, отмечая гладкую безволосую грудь (у него вообще было очень мало растительности на теле — густая шевелюра на голове, пышный пучок в паху с очаровательной дорожкой на животе и тонкие, почти незаметные волосики на руках и ногах) с чуть темнеющими пятнышками сосков, плоский живот, прямую линию спины, переходящую в маленькие упругие ягодицы, длинные стройные ноги… Кожа была удивительно чистой и ровной, без каких-либо пятен, родинок, только на спине я заметил множество длинных пересекающихся шрамов, и мне захотелось собственноручно уничтожить того, кто посмел поднять руку и испортить такую красоту.

Наблюдая, как он, подняв тонкие аристократические руки, встряхивает головой, смывая мыльную пену, как его ладони скользят по его груди, опускаясь на живот и касаясь ягодиц и члена, неожиданно крупного для его возраста и телосложения (какой же он, когда возбудится?), как струйки и капли воды, лаская, стекают по его коже, я чувствовал, как мне становится невыносимо жарко, на лбу выступает пот, а в паху разгорается огонь. Задержав взгляд на его члене, я ощутил, что мой рот наполнился слюной, а губы пересохли…

Мой Бог, никто еще и никогда не вызывал во мне такого вожделения, я безумно захотел стать водой, чтобы так же стекать по этому совершенному в моих глазах телу, прикасаться, ласкать, лелеять…

Чей-то голос вырвал меня из сладостного экстаза:

— Насмотрелся?

— А? Что?... — я с трудом вернулся с небес на грешную землю.

— Я спрашиваю, насмотрелся? — Снейп, нисколько не стесняясь своей наготы, с насмешкой оглядел меня с ног до головы, задержав взгляд на полотенце, которым я судорожно пытался прикрыть свой возбужденный член. Я кивнул, не веря, что сказка закончилась.

— Тогда не загораживай дорогу и дай мне пройти.

Я посторонился, и Северус, подхватив с лавки полотенце, вышел в раздевалку. Быстро вытеревшись, он так же быстро оделся и ушел, оставив меня с торчащим членом беспомощно смотреть на закрывшуюся дверь. На пороге он, правда, обернулся, сообщив мне пароль для доступа в нашу комнату.

Болезненное уже напряжение срочно нуждалось в разрядке, и я, двигая рукой, представлял на ее месте руку Северуса, а его гладкий член в своем рту. Я никогда раньше сам не делал минет, но мне отчаянно захотелось почувствовать собственным языком и губами, каков на вкус, на ощупь мужской орган, захотелось ощутить на себе не мягкую женскую руку, а твердые и сильные мужские пальцы… Погладив яички я просунул руку дальше и, едва коснувшись ануса, кончил так, как никогда не кончал, когда ласкал себя сам.

Кусая губы, чтобы не дать вырваться стонам, я прислонился к стене, с трудом держась на дрожащих ногах. Открутив кран, подставил горевшее лицо под прохладные потоки воды и пытался разобраться, что со мной только что произошло.

То, что я дрочил на Снейпа, это понятно. У меня давно уже были к нему чувства, причем не всегда платонические, учитывая мои сны. Но то, что я увидел сейчас, превзошло все мои ожидания. Никогда и никого мне еще так не хотелось схватить в охапку и прижать к стенке, покрывать поцелуями, ласкать и облизывать везде, куда только можно было дотянуться. Хотелось… трахнуть? Вот как раз таки и нет. Хоть я никогда ранее не был с мужчиной, но я ничего не мог поделать с жгучим желанием оказаться «снизу», чтобы меня взяли как последнюю шлюху, и чтобы это сделал Снейп… Опять встал… При одной мысли, где угодно и когда угодно, об этом холодном слизеринце у меня встает так, как будто я приапизмом заболел. Это слишком, даже учитывая, что в данном возрастном промежутке ко мне применимо понятие о легковозбудимости подростков с их легендарными гормонами.

Снова представил, как он касается своими длинными белыми пальцами моего входа, как вводит их в меня один за другим, как горячим языком проводит по головке моего члена, как прижав меня лицом к стене, трахает… Трахает сильно… О, Бог мой и все его ангелы… Меня трясет в судорогах сумасшедшего оргазма, а мои руки сами по себе творят со мной черт знает что…

Отдышавшись и вытерев выступившие на глазах слезы наслаждения, я поднялся с пола и все-таки решил закончить то, ради чего пришел сюда, то есть помыться.

Нежась под теплым душем и чуть подрагивая от только что пережитого наслаждения, я позволил своим мыслям течь спокойно и расслабленно. Мне и раньше приходилось заниматься онанизмом, но удовольствие по сравнению с сегодняшним было каким-то средненьким. Тем более что задница вообще всегда была для меня запретным местом и должна использоваться только по ее прямому назначению, а уж никак не в качестве источника удовольствия. Родившийся и выросший в довольно гомофобной стране (не считая последнее десятилетие), в которой не так давно (что там какие-то пятнадцать лет) из Уголовного Кодекса убрали соответствующую статью, я считал себя стопроцентным натуралом, на геев и лесбиянок смотрел равнодушно (меня не трогают — и ладно), и у меня не возникало даже мысли, что меня может заинтересовать лицо одного со мной пола. Даже когда мне случалось нажираться до такой степени, что я себя не помнил, а тем более по-трезвому.

Пока я не открыл для себя мир слешных фиков фанатов Гарри Поттера. Пока я не узнал, что существует такая загадочная личность по имени Северус Снейп, ставшая моей навязчивой идеей, личной паранойей… И мистер Рикман здесь ни при чем (вопреки сложившемуся мнению). Да, похож (опять угадали, пусть и при разнице в возрасте актера с собственным героем в двадцать лет), да, голос красивый. Но, черт возьми, в моих снах он был другим! И тот, которого я видел перед тем, как отключился там, в своем мире, тоже был другой! Почти неуловимыми мелкими деталями создался совершенно другой человек, такой, каким я вижу его ЗДЕСЬ. И по внешности, и по голосу, и по манере двигаться и говорить. Другой. Совершенно особенный. Невероятный. В общем, МОЙ. И никому его не отдам. Даже не просите.

С такими мыслями я вошел в нашу спальню, предварительно минут десять потратив на открытие двери в оную, пытаясь правильно выговорить длиннющее латинское название какой-то волшебной твари, используемой в зельеварении (удивляясь про себя, как я умудрился его запомнить в моем тогдашнем состоянии стояния). Северус уже спал. По крайней мере, полог был задернут, и оттуда не доносилось ни звука. В конце концов я забрался в долгожданную кровать, с наслаждением вытянув уставшие за долгий день ноги.

Уснуть сразу не получилось. Я все раздумывал, кто я теперь после всего случившегося. Получалось, что я все-таки сменил свою натуральность на ориентацию цвета безоблачного неба и могу себя поздравить с успешным вступлением в ряды геев. И если раньше я мог успокоить себя тем, что во снах всякое может быть, и пристрастие к слешным историям — просто интерес зажравшегося и пресытившегося натурала, то после сегодняшних фантазий и желаний диагноз я себе могу поставить вполне определенный. Ну и пусть мои настроения направлены на одну единственную особь мужского пола — это ничего не значит. Тем более что сегодня во время послеобеденной прогулки я ловил себя на том, что разглядываю мальчиков чаще, нежели девочек.

Я вздохнул. Ну, и хрен со всем этим. Гей, так гей. Стреляться теперь, что ли? Немного смущает то, что я вроде бы уже взрослый мужчина, тридцать пять лет, как никак, а заглядываюсь на подростков. Но ведь ТАМ-то у меня таких желаний не возникало, я и подруг себе выбирал примерно моего возраста. А ЗДЕСЬ мне пятнадцать.

Я вспомнил свои сны. В них Снейп был взрослым, а здесь — подросток. Может, именно поэтому меня тоже омолодили, так сказать. Это хорошо. Что бы я сейчас делал, если бы появился здесь в своем настоящем возрасте? Да ему лет меньше, чем мне потом дадут!

Но какой же он сексуальный!.. Я снова вздохнул. Да… Мечтать не вредно. Но надеяться можно. Надежда, как говорится, умирает последней. Если Снейп все-таки гей, о чем мне сегодня все уши прожужжали, то, быть может, у меня что-либо и выгорит с моей затеей. Хотелось бы верить в свой оптимизм. Он сегодня прекрасно видел мою реакцию на него, но ничем не показал, что у него возник ответный интерес. Может, я вообще не в его вкусе. К тому же после той истории с оборотнем он может вообще отказаться от всяких отношений. И так по уши в сплетнях…

Как же мне привлечь его внимание? Кто знает, чем можно его заинтересовать? Зелья? Так мне до него в этом вопросе как черепахе до скоростного поезда. Да и во всех остальных, если разобраться. Остается только занять наблюдательную позицию… И смирить свои чертовы гормоны!

Ладно, к черту подобные думки, такие проблемы за один день и с наскоку не решаются.

Ночью мне приснился кошмар (первый из нескольких подобных снов, навещавших меня с завидным постоянством примерно раз в несколько месяцев). Как будто я проснулся ТАМ, в своем мире, в собственной постели и с ужасом осознал, что не было никакого Хогвартса и никакого волшебства, что мне все приснилось, что все увиденное мною было только фантазией и наваждением, предсмертным видением…

Но там, во сне, мне на лоб легла чья-то прохладная сухая ладонь, чьи-то пальцы осторожно оттирали с моего лица слезы, а теплый, странно знакомый голос мягко и успокаивающе шептал:

— Ш-ш-ш… Не плачь, малыш, спи… Тебе еще рано просыпаться… Все будет хорошо… Спи…

Мне стало так хорошо и спокойно от этих слов, я почувствовал, что я нужен кому-то, что обо мне позаботятся... И я снова заснул во сне, как не засыпал, наверное, с тех времен, когда был еще ребенком.

Проснувшись с гулко бьющимся сердцем, я обнаружил себя в школе колдовства. Слава Богу! Это был всего лишь сон…

— Что случилось? — недовольная физиономия Снейпа показалась из-за полога.

— Уже ничего. Просто кошмар приснился. Сколько времени?

— Пять утра, — буркнул Северус, снова укладываясь спать и бормоча что-то про всяких идиотов, которых навязали ему на голову и которые даже поспать спокойно не дают.

Почти с нежностью я слушал, как он возмущается и возится, устраиваясь поудобнее, потом как можно тише оделся и, прихватив учебник по ЗОТИ (первый урок уже сегодня должен был быть у Флитвика), выбрался в гостиную, где мне пришлось проторчать два с половиной часа в ожидании завтрака и начала занятий. По счастью, на меня практически не обращали внимания.

— Сегодня мы будем проходить заклинание вызова Защитника, — объявил тему урока профессор Флитвик пятикурсникам Слизерина и Гриффиндора. — Кто мне может рассказать об этом заклинании? Кто желает?

Руку поднял всего один человек.

— Я вас слушаю, мистер Снейп.

— Заклинание Экспекто Патронум служит для вызова Патронуса, магического сгустка, который может принимать различный образ в зависимости от личности мага либо его предпочтений. Защитник — единственный известный на сегодня способ отогнать дементоров…

Его весьма обстоятельный ответ длился минут десять, этакая мини-лекция. Я смотрел на Снейпа и слушал его мягкий голос, временами ломающийся, но уже приобретающий тот самый бархатный и тягучий, как шоколад, тембр. Голос, который завораживал и обволакивал, заставляя забыть обо всем на свете…

— Прекрасно, мистер Снейп, десять баллов Слизерину, — Флитвик внезапно заставил меня очнуться от сладких грез. Он продемонстрировал своего Защитника, оказавшегося юркой белкой. — Смотрите внимательнее, показываю еще раз. Необходимо взмахнуть палочкой вот таким образом, вызывая в памяти свое самое счастливое воспоминание, — он изобразил палочкой что-то вроде укороченной спирали, — А потом произнести заклинание. Теперь попробуйте сами.

Я сидел в уголке и наблюдал за ребятами. И почему Змеи и Львы всегда устраивают какие-то конфронтации? Сними с них знаки отличия и практически невозможно определить, кто с какого факультета. Совершенно одинаковое выражение удовольствия и гордости, когда у них получалось вызывать устойчивый образ, и разочарование, когда вместо какой-нибудь зверюшки из палочки вырывалось только неопределенное, быстро тающее облачко…

Каких только зверьков я не увидел. Целый зоопарк, начиная с райских птиц и слонов и заканчивая пауком и змеей. Но из трех десятков человек, нормального телесного Патронуса смогла создать от силы половина учеников.

Я посмотрел на Поттера и Ко и с трудом сдержал смех, зажав себе рот ладонью: очкарик с удивлением взирал то на свою палочку, то на свое «произведение», а его приятели старательно отводили глаза. Было от чего разинуть рот — около него разгуливал самый обыкновенный деревенский козел. Да-а, Джеймси, рогатым быть тебе сам Мерлин велел. То олень, то козел.

У остальных были более интересные образы: У Блэка, например, пышногривый жеребец, у Люпина — волк (что, впрочем, ожидаемо), Петтигрю мог похвастаться только невнятным сгустком света. Патронус Лили принял образ очаровательной колибри.

Обратив внимание на противоположный конец кабинета Чар, я увидел Северуса, сосредоточенно размахивающего палочкой. У него некоторое время ничего не получалось (как потом он мне позже признался, трудно было подобрать подходящее воспоминание). Он раздраженно огляделся, а потом с отчаянием взмахнул палочкой. Наконец-то! Серебристый туман сложился в образ самки благородного оленя. Тонконогая изящная фигурка прошлась по полу и запрыгнула на стол, ткнувшись длинной мордочкой в плечо своему хозяину.

Тут мне в голову пришла шальная мысль провести «следственный эксперимент». Я украдкой достал свою палочку, не особенно надеясь на результат. Какое же воспоминание выбрать? И мне вспомнился мой сегодняшний сон, ласковая рука, лежащая на моем лбу, нежный шепот, уговаривающий меня уснуть…

Экспекто Патронум! Из палочки вырывается яркое серебряное облако и формируется в… Твою ж мать! Ну надо же! Патронус Поттера-младшего… Крупный благородный олень вальяжно проскакал вокруг меня и замер, гордо задрав вверх голову и почти касаясь спины ветвистыми рогами. Потом потянул носом воздух и прямиком направился к оленихе Снейпа. Я чуть не взвыл от ужаса. Эй, куда ты прешь, глупое животное?! Назад!!! Пока я лихорадочно вспоминал как прогнать Патронуса, тот, покрасовавшись, опустился перед ней на колени и склонил свою рогатую голову. Самочка благосклонно приняла знаки почтения, слегка кивнув, и, готов поклясться в этом перед Верховным судом РФ, чуть насмешливо улыбнулась.

— О! Вот это да! Ну, надо же!.. Ты только глянь на это! — послышались со всех сторон голоса однокурсников.

В панике я пробормотал «Фините Инкантатем» и, изнывая от желания провалиться сквозь землю, листал учебник, пытаясь отыскать информацию о Заступниках. Дьявол все побери, Патронусы не должны так поступать! Ну, дементоров прогнать, ну, сообщение передать… Но не устраивать ПРИ ВСЕХ брачные танцы!

Все… Теперь Снейп меня точно по стенке размажет и не почешется. Подняв глаза, я задохнулся, встретив его горящий от ярости взгляд, которым он меня сверлил. Ну, я же не виноват, что у меня так получилось! И какой только нюхлер меня дернул попробовать при всех это заклинание?

Я забился в угол и до самого конца урока сидел тихо, как мышка, вздрагивая от каждого взгляда, который был обращен на меня. Краем уха я слышал, как шепчутся Мародеры, иногда подхихикивая. Да ведь они меня теперь в покое не оставят. А каково будет Северусу? С такими мыслями я даже не заметил, как закончился урок.

— Мистер Огнев, — обратился ко мне Флитвик, когда все студенты покинули класс, — Подойдите ко мне.

— Да, сэр… — я выбрался из своего укрытия и, спотыкаясь, подошел к профессору.

— У Вас весьма интересные способности. Как так получилось, что Вы смогли вызвать телесного Защитника, не имея опыта в обращении с заклинаниями? Это магия довольно высокого уровня, новичкам она не под силу.

— Не знаю, просто получилось… — мне очень хотелось добавить «Я больше не буду», но я вовремя прикусил язык.

— Судя по тому, что профессор Дамблдор сообщил учителям, Вы никогда ранее не сталкивались с магией, как таковой. Можете это объяснить?

— Я бы очень хотел Вам рассказать, сэр, откуда я вообще здесь взялся, но боюсь, Вы не поверите.

— Почему Вы так в этом уверены? — Флитвик забрался на свой стол, чтобы оказаться на уровне моего лица, и внимательно посмотрел мне в глаза. — В конце концов, я Ваш опекун и отвечаю за Вас. Сегодня после ужина я Вас жду в своем кабинете в башне Равенкло.

— Я приду.

— А сейчас я хотел бы поговорить о Вашем обучении. Я просмотрел Ваши записи и остался очень доволен. Мистер Снейп поработал просто превосходно, и мне нечего добавить, — он протянул мне мои свитки. — Я поговорил с другими преподавателями, и они полностью со мной согласны. Мы решили поступить так. Что Вы скажете о том, чтобы большую часть заниматься самостоятельно, а потом по каждой теме каждого предмета отчитываться перед соответствующим профессором? Мы с разрешения директора дадим Вам свободный доступ к своим кабинетам в учебное время и объясним основы.

— Я бы сказал, что это неплохо, сэр. Но я учился очень давно, и поначалу мне будет трудно воспринять столько новой информации…

— Это не должно стать для Вас проблемой. Я покажу, как накладывать на себя чары Концентрации. Это поможет. Хотя этому учат на седьмом курсе, но учитывая Ваши продемонстрированные сегодня способности к сложным заклинаниям, не думаю, что у Вас не получится…

В тот день я познакомился почти со всеми профессорами, с которыми буду заниматься в дальнейшем и которые определили мне объем работы до первой, так сказать, контрольно-проверочной работы.

Было очень неловко после утреннего происшествия, весть о котором уже успела разнестись по всей школе. Снейп в Большом Зале появился только вечером, молча бросил мне обрывок пергамента с паролем и тут же ушел. Слизеринцы молчали и только обменивались хитрыми взглядами, Равенкло и Хаффлпаффу, похоже, было наплевать на все, что не касалось учебы, и они ограничились несколькими улыбками. Причем совсем не обидными. Я услышал несколько слов среди студентов старших курсов:

— Парный Патронус… Вот это да! Вот повезло кому-то… Интересно, а кто они? Да, кто-то из слизеринцев… А-а-а… — вот и все, что я услышал в свой адрес.

Зато от неугомонных львов я получил несколько пошлых записок с дебильными картинками, на которых были я и Снейп в недвусмысленных позах. Ну, уроды! Дождетесь у меня! Дайте мне только освоиться здесь, и я вам в глотку засуну ваши художества.

После ужина я, как и предполагалось, отправился к Флитвику в башню Равенкло. Кабинет Флитвика, как и его комнаты, находился практически рядом со входом в гостиную Дома Ворона.

Там, за чашкой кофе, правда, без лимонных долек, я и поведал своему опекуну свою историю. Причем от и до, включая и мои тайные причины прогуляться по параллельным мирам. Маленький профессор сначала смотрел на меня с тенью недоверия, но зато потом, когда он понял, что все-таки я говорю правду, его интерес стал неподдельным. Я засиделся у Флитвика до самого отбоя, рассказывая историю развития их мира такой, какой ее определили у нас. Особенно его заинтересовало то, откуда и как магглы могли узнать о них так много, причем настолько верно. Профессор явно подготовился к моему визиту и выпросил у директора Омут памяти, в котором просмотрел некоторые мои воспоминания.

Смешно было наблюдать, как он восторженно подпрыгивал, радуясь как ребенок, что, впрочем, не помешало ему заметить немало неточностей. Угомонившись, он пообещал мне поискать в книгах что-нибудь, что может объяснить, почему я оказался здесь и почему обладаю магией.

Со следующего дня я с головой окунулся в учебу. С самого утра и до закрытия я просиживал в библиотеке и на собственном опыте узнал, какой классной вещью оказались эти чары Концентрации. Информация усваивалась на ура, легко запоминались самые извращ… простите, изощренные формулировки, к вечеру я успевал исписать метра три пергамента, составляя что-то вроде конспектов. Большую часть второй половины дня я проводил в одном из пустующих классов, отрабатывая изученные заклинания.

Если честно, то меня полностью удовлетворяло мое самостоятельное обучение, так как я мог находиться как можно дальше от объекта своих чувств. Находясь под действием чар Концентрации я не отвлекался на посторонние раздражители, обложившись кучей книг и иногда чувствуя себя Гермионой Грейнджер с ее вечными уроками. Вот тогда-то мне и вспомнилась «Матрица» с их розеткой на затылке… Воткнул штепсель и вперед с песнями! Через три секунды ты уже магистр наук… Впрочем, я не жаловался — чары действовали безотказно, помогая мне грызть гранит науки и вполне успешно его переваривать.

Думаете, я хотел повыделываться перед другими и показать, что я самый лучший? Нет. Я сознавал, что судьба мне сделала самый чудесный подарок, о котором можно только мечтать. Я — маг, волшебник, чародей! Мне дарована сила, которая раньше мне могла только сниться. Начитавшись сказок (что поделать, если я оказался мечтателем по натуре?), я грезил по ночам о том, как бы изменилась моя жизнь, если бы в нашем мире была бы хоть толика магии… Естественно, я в полной мере хотел овладеть этой силой.

Сидя в библиотеке в дальнем уголке, я иногда видел Северуса, когда он выполнял домашние задания, исписывая свитки своим мелким изящным почерком. Теперь он со мной не разговаривал, сведя наше общение до минимума. Молча отдавал обрывок пергамента с паролем в комнату и отворачивался. Я вздыхал, понимая, что сам виноват. Не такой он человек, чтобы с бухты-барахты броситься в мои объятия. Мне оставалось только безмолвно пожирать его глазами, любуясь его гордым профилем, царственной осанкой, стремительными легкими движениями, и прокручивать снова и снова в памяти ту сцену в душе, которую мне посчастливилось подсмотреть…

День у Снейпа был расписан по минутам, и он появлялся в библиотеке в определенные часы. Я специально снимал с себя чары к этому времени, чтобы немного отвлечься от заковыристых рассуждений в учебнике и порадовать себя приятным и желанным, но, увы, недоступным зрелищем. Через несколько дней я стал замечать, что Северус, входя в читальный зал, окидывает взглядом помещение, как будто кого-то хочет найти, но никогда при этом не смотрел на меня. Я не обольщался на свой счет, предполагая, что он, скорее всего, просто определяет, сколько человек в зале. Снейп не любил общество, и когда в библиотеке было много народа, он всегда кривил губы в гримасе отвращения.

Вообще, по моим наблюдениям, на его лице, несмотря на кажущуюся неподвижность, отражалась целая гамма негативных эмоций. Легкий изгиб губ, прищур черных глаз, приподнятая бровь — и можно без затруднений понять, что о тебе думают и кем тебя считают. Чаще всего существом, по своему развитию недалеко ушедшему от флоббер-червя, иной раз еще и со словесным сопровождением. Неудивительно, что с ним никто не хочет общаться…

Единственное, чего я не мог уловить на губах Северуса, так это улыбку. Обычную человеческую доброжелательную улыбку. Зато усмешек и ухмылок было хоть отбавляй.

Надо же было мне оказаться таким нетерпеливым глупцом, ведь он мне помог и даже по имени называл, что для Снейпа верх доброжелательности. А сейчас он из принципа со мной не разговаривает, проносясь мимо меня своей неповторимой летящей походкой, бесшумно, как призрак, оставляя после себя только легкий шорох мантии.

По ночам я с ума сходил от того, что Северус так близко, достаточно только протянуть руку. У меня кружилась голова и дрожали руки, когда я ощущал мощь его магической ауры, слышал его голос, чувствовал едва уловимый, присущий только Северусу аромат свежей полыни, горький и терпкий аромат астраханских степей, добела прокаленных солнцем.

Когда его не было в нашей комнате, я украдкой брал вещи, к которым он прикасался или которые были его личными, шарфик там или рубашка, и прижимал к лицу, вдыхая его живой запах, такой теплый, такой возбуждающий…

Как трудно мне было сдерживать себя, трудно стараться не сказать лишнего, ненароком не прикоснуться, чтобы не вызвать отвращение к себе. Я ревновал его ко всем, особенно к Эванс, с которой он довольно много времени проводил вместе, сидя в библиотеке или прогуливаясь по двору. Я злился на себя и ничего не мог с собой поделать.

Эх, дурак ты, Саня… Герой-любовник хренов! И я снова утыкался в свои фолианты, так как это было единственным способом отрешиться от реальности и своих самотерзаний.

Глава 4

Примерно через месяц я уже довольно уверенно чувствовал себя в Хогвартсе, постепенно вливаясь в магическую жизнь, осваивая интересную для себя науку заклинаний и всего остального. Преподы отмечали мои явные успехи. А Флитвик, к моему большому удовлетворению, сказал мне как-то раз после очередной проверочной работы, что при моих более чем скромных магических способностях я неплохо справляюсь с поставленной задачей.

Также мой опекун сообщил мне, что в конце октября состоится квиддичный матч Слизерин-Гриффиндор и что начинаются тренировки команд. При этом он весьма настоятельно порекомендовал наведаться к мадам Хуч и попытаться освоить полеты на метле. Он объяснил мне, что каждый уважающий себя волшебник просто обязан уметь пользоваться данным видом транспорта.

На следующий день я отправился на квиддичное поле, где обнаружил наших ребят и Хуч, которая разбирала метлы, покрикивая на игроков.

Это была стройная, спортивного телосложения женщина лет тридцати. Мне про нее рассказывали, что года три-четыре назад Роланда была мастером спорта и играла в национальной сборной, но по причине травмы ушла из профессионального квиддича и теперь работает в Хогвартсе тренером команд и инструктором по полетам.

— Так-так, наслышана, что Вы у нас недавно, мистер Огнев, — ярко-желтые, по соколиному пронзительные глаза оценивающе оглядели меня с ног до головы. — Посмотрим, на что Вы способны. Подойдите к метле и скажите «вверх».

Я с трудом заставил растрепанную школьную метлу влететь мне в руку, при этом данное транспортное средство весьма чувствительно приласкало меня по носу. Взгромоздившись на чертову палку и не обращая внимания на раздавшийся вокруг меня смех, я попытался взлететь.

Уж, не знаю, то ли метла попалась норовистой, то ли у меня не было никаких способностей к полету, но этот полет мне запомнился надолго. Сначала метла рванула вверх, потом вниз, и, выйдя из умопомрачительного пике, возомнила себя дельфином и волнами стала гонять по кругу, как на карусели.

— Что ты сидишь на ней, как собака на заборе? — кричала Хуч. — Управляй ею!

Хотелось бы мне знать, каким макаром я должен был это делать… Я тянул древко влево, а чертова палка поворачивала вправо. Слишком резко дернув древко вверх, я сорвался в потрясающую серию мертвых петель. Все кружилось перед глазами, земля и небо смешались, как в калейдоскопе. Хорошо еще, что я неподвержен морской болезни, а то бы без сожалений расстался с плотным обедом, как шаттл с ракетой-носителем. В конце концов метла сбросила меня с двух метров высоты, и я хорошо приложился спиной о взлетно-посадочную полосу.

— Эй, ты как? — Хуч, подбежав ко мне, осмотрела на предмет повреждений.

— Нормально, жить буду, — я потряс головой, возвращая на место перепутавшиеся мозговые извилины.

— Тебе нужно в больничное крыло.

— Не нужно, сейчас посижу немного, и все будет хорошо, — я поплелся, потирая ноющую спину, на ближайшую трибуну. Все тело болело, словно я занимался любовью с Хогвартс-экспрессом на полном ходу, а по моей бедной заднице со всей дури лупили той самой метлой.

Как они летают на них?! Чертовски неудобно, одно лишнее движение — и всю оставшуюся жизнь можно потом пропеть тенором. Нет, я ездил в детстве на велосипеде, потом на раздолбанном КаМАЗе по проселочной дороге, а когда жил у деда в деревне, катался на лошади. Но по сравнению с полетом на неуправляемой метле поездка без седла на капризной лошадке показалась мне верхом комфортабельности.

— Если не хочешь идти к мадам Помфри, то советую выпить это, — мне на колени упал маленький пузырек. Подняв голову, я увидел только спину улетающего Снейпа. Он тоже в команде Слизерина?

— Ну ты мастер! — капитан Оттус Джермин завис надо мной, а остальные ржали, как ненормальные, едва удерживаясь на метлах. — И где ты так научился?

— Ой, ребята, не приставайте! — я почесал спину, — Больше я и близко не подойду к метле. Даже не упрашивайте.

— Это почему? Мне кажется, у тебя очень неплохо получается.

— Ага, в качестве шута. Уж увольте от такого удовольствия. Я как-нибудь и на земле проживу.

— Все, парни, тренироваться! — Оттус увел хихикающих игроков.

Сидя на трибуне, я наблюдал за ними. И как им удается так легко управлять своими летательными аппаратами, заставляя их выделывать такие вензеля в воздухе? Неужели не мешает то, что они сидят верхом на тонкой палке?

Я поискал глазами Северуса и обнаружил его неподвижно зависшим над полем на высоте примерно метров тридцать. Он внимательно оглядывал территорию, а потом вдруг сорвался с места. Я присмотрелся и заметил промелькнувший золотистый отблеск. Снитч.

С замиранием сердца я следил за полетом Снейпа, пока он гонялся за снитчем. Мой Бог, такого я еще никогда не видел и не представлял, что можно ТАК летать! Я искусал себе губы, вздрагивая каждый раз, когда он выделывал такие фигуры высшего пилотажа, какие и не снились асам-пилотам. Глядя, как Снейп на сумасшедшей скорости разворачивает метлу в нескольких десятках сантиметров от препятствия, уворачиваясь от шустрых бладжеров и других игроков, я с ужасом ожидал, что он врежется куда-нибудь…

Прозвучала команда Джермина об окончании тренировки, довольные и взмыленные игроки, возбужденно переговариваясь, отправились в раздевалку. Северус снова нацепил на лицо маску надменного равнодушия, словно это не он последние два часа показывал чудеса воздушной акробатики, поймав несколько раз увертливый золотой мячик. Но порозовевшее лицо, выбившиеся из хвостика и растрепавшиеся от ветра волосы, чуть менее крепко сжатые губы сделали его как-то мягче, доступнее, что ли…

Я сполз с трибуны и пошел в сторону замка. Благодаря зелью Северуса я почти не чувствовал боли в ушибленной спине, но все же не помешает заглянуть к Помфри.

Медичка наорала на меня, обвинив в безответственности и беспечности. Но я только молча выслушал ее причитания, пока она натирала меня пахучей мазью от синяков. Что тут можно было возразить? И она, и остальные учителя несут за нас огромную ответственность, да и, в конце концов, дети должны учиться, а не валяться на больничной койке.

Оставшиеся полторы недели до матча я ходил на каждую тренировку нашей команды, сидел на трибуне и смотрел на ребят. И при этом не мог отделаться от чувства непонятной тревоги, вот уже несколько дней как поселившейся в моей груди. Я даже по ночам стал плохо спать, не в силах объяснить хотя бы самому себе, откуда взялось подобное чувство.

В воскресенье перед квиддичем я с самого утра заглянул на кухню, а потом отправился в Запретный лес. До этого дня я еще ни разу не выходил за пределы замка, проводя все свободное время за изучением замковой архитектуры. В тот день исследовательский интерес погнал меня на покорение новых территорий. Нагулявшись по осеннему лесу, надышавшись ароматами палой листвы, мокрой травы, наслушавшись лесных шорохов, ближе к обеду я набрел на очаровательную полянку, как шатром укрытую раскидистой кроной огромного дуба.

Усевшись на поваленное дерево, я развел небольшой костерчик и с удовольствием принялся за пирог, заботливо положенный мне в корзинку домовыми эльфами.

Я совершенно не боялся, что на меня могут напасть какие-нибудь хищники. Во-первых, днем большинство порядочных плотоядных животных отсыпается, во-вторых, пообщавшись с Хагридом, я выяснил, что на территорию, прилегающую к школе, лесные твари приходить боятся. Ну а в-третьих, мой дед-лесник научил меня, что делать, если на тебя напал зверь.

Наслаждаясь импровизированным пикником, я просто отдыхал от толпы. Я никогда не любил больших сборищ и всегда чувствую себя в толпе некомфортно. К тому же за последний месяц я обнаружил у себя одну странную особенность — не знаю, как другие маги, но я мог чувствовать магию, как таковую. Что-то вроде фона, временами возмущаемого аурами магов и волшебных артефактов. Как некое напряжение в воздухе, словно находишься рядом с мощным источником электроэнергии. Я чувствовал магические потоки в собственном теле, пульсирующие в такт ударам сердца, как кровь. Также и весь Хогвартс вместе с лесом был насквозь пропитан этой загадочной субстанцией, невидимой, но весьма мною ощутимой.

Магические оболочки других людей были довольно разнообразными, но, насколько я мог заметить, сугубо индивидуальными, как отпечатки пальцев. (Может, именно поэтому в мире магов и нет документов, удостоверяющих личность? Нет как таковых. Здесь все замешано на магических связях. Надо будет литературу на эту тему в библиотеке полистать…)

Я и раньше как-то неосознанно определял, с каким человеком мне комфортнее общаться, а здесь это чувство весьма обострилось. Не со всеми я мог даже рядом находиться, но рядом с большинством моих вольных или невольных собеседников мне было приятно.

По странному стечению обстоятельств наиболее легко мне дышалось рядом со Снейпом. Меня невозможно тянуло к нему, и мне так же не давало покоя постоянное чувство дежа вю. Очень настойчивое чувство. Кого-то он мне напоминал. Кого-то из моего мира. Кого я знал очень и очень близко. Внешностью? Но я абсолютно был уверен, что ранее никогда мне не встречался человек, хоть немного похожий на Северуса. Манеры, поведение, речь, жесты? Я напрягал память всеми известными мне способами, но не мог вспомнить, не мог понять, кто же тот неизвестный и одновременно дорогой мне человек.

Хотя по какой-то неосознанной причине я выбирал себе подруг определенного типа. Вот черт! До меня только сейчас дошло, что ВСЕ мои любовницы были высокие, стройные, темноглазые брюнетки (еще до того, как я впервые посмотрел фильмы и потом набрал в поисковой строке Яндекса «Гарри Поттер»). И стервы, к тому же. Снейп? Будь он женщиной ТАМ, я бы обратил на него внимание, как на потенциальную подругу. И нос бы не помешал.

Нет. Девушки здесь ни при чем. Я помню всех наперечет, и ни одна не вызвала во мне подобного чувства единения. Хоть я и боюсь Снейпа, но рядом с ним чувствую себя на собственном месте. И спинным мозгом понимаю, что это неспроста. Ну не может быть такого совпадения! Кого он мне так напоминает?

На следующий день после завтрака вся школа в полном составе направилась на игру. Да, действительно, захватывающее зрелище! Я сам по себе не большой любитель спортивных игр, потому что на стадионах слишком шумно, а дома смотреть по телевизору футбол или хоккей не очень интересно. Но здесь передо мной было нечто настолько отличающееся от того, что мне было более или менее привычно, что я сам не заметил, как влился в многоголосый хор болельщиков. Тем более что здесь отстаивалась честь моего Дома.

На третьем часу Слизерин вел 110:100. Разрыв небольшой, так как обе команды играли против своего извечного оппонента и выкладывались по полной. Выигрыш и Слизерина, и Гриффиндора зависел от того, чей ловец поймает снитч, который до сих пор где-то шлялся.

Пока снитч не было видно, я обратил внимание на то, как ведут себя игроки. Основной состав возился с квоффлом и бладжерами, стараясь забить побольше голов в чужие ворота и не пропустить мячи в свои. Оба ловца находились над игрой, высматривая крылатого проныру. Правду говорили про Джеймса, что он любит повыделываться. Поттер, упиваясь вниманием гриффиндорцев, не столько смотрел по сторонам, сколько кувыркался в воздухе, показывая, какой он умелый летун.

Наконец «блудный сын» объявился, и трибуны взревели в предвкушении погони. Поттер и Снейп почти одновременно заметили золотой мячик и рванули за ним. Избегая столкновений с бладжерами и «коллегами», они носились по всему полю, пытаясь поймать увертливый снитч.

— Ну же, Северус! Ты сможешь! — бормотал я, подпрыгивая на месте от возбуждения и не отрывая глаз от любимого. — Еще немного!

Когда тонкие пальцы уже сжались вокруг мячика, и комментатор объявил, что снитч пойман, и Слизерин выиграл, случилось то, чего я подсознательно боялся всю неделю. Бладжер, случайно или намеренно запущенный, ударил Северуса в правое плечо. Я похолодел от ужаса. Каким-то неведомым образом я, находясь на противоположной стороне стадиона, смог увидеть, как изумленно распахнулись глаза Снейпа, а сам он, побледнев, завалился на бок и стал падать с высоты метров в пятьдесят. Он же разобьется!

— Нет!!! — стряхнув с себя оцепенение, я подбежал к бортику трибуны. Но что я мог сделать?

В отчаянии я вытянул руки в его сторону, мною владело только безумное желание поддержать, защитить, не дать упасть…

Что произошло тогда, я так и не понял. От меня словно прошла волна, и все вокруг замерло, как бывает, когда ставишь фильм на паузу. Возникло ощущение, что я попал в 3D-картинку. Но присмотревшись, я заметил, что все просто очень замедлилось. Кто знает, сколько времени продлится этот странный эффект. Не раздумывая долго над тем, что творилось вокруг, я перепрыгнул через бортик и приземлился на поле. Я слишком поторопился, и прыжок с пятиметровой высоты оказался неудачным — левая нога предательски подвернулась. Не обращая внимания на боль и надеясь, что это всего лишь вывих, я поскакал через все поле к Снейпу.

К тому моменту, как я добрался до него, все закончилось и я едва успел подхватить на руки падающее тело. Какой же Северус легкий! Даром что под метр восемьдесят. Трясущимися руками я осторожно уложил его на траву. Его лицо было не белым и даже не бледным, а серым, как у покойника. У меня чуть сердце не остановилось от мысли, что Северус умер. Но прижав артерию на его шее, я почувствовал слабый пульс, и у меня отлегло от сердца. Он просто без сознания.

Подбежала целая куча народу. Заметив в толпе Помфри, я теперь был уверен, что все самое худшее уже позади. В этот момент Северус открыл глаза и увидел меня, держащим его за руку и плачущим.

— Поттер… — прохрипел он, в его глазах смешались удивление и явное отвращение.

Почему он так меня назвал? Не сумев себе этого объяснить, я выполз из толпы с намерением сбежать, исчезнуть. Зачем? Ведь мне тоже необходима была в тот момент медицинская помощь, но безотчетный панический страх гнал меня прочь отсюда. На меня нашло какое-то помрачение рассудка. Вскочив на ноги и не обращая внимания на оклики, я бросился бежать. Куда, зачем? Хотелось бы мне самому об этом знать…

Краем глаза уловив направленную на меня палочку кого-то из преподавателей, я закрылся руками в защитном жесте… И в следующую секунду оказался в лесу на какой-то полянке. Без сил я прислонился к дереву, в голове билась только одна мысль: «Ушел…».

Голова кружилась, перед глазами мелькали черные мушки, мне было холодно, несмотря на теплую мантию. Почему-то вспомнился случай в чеченских лесах, когда я оказался один, окруженный враждебным отрядом. Вот точно так же прятался, словно загнанный зверь. А потом в полубессознательном состоянии добрался до своих.

Переступив с ноги на ногу, я почувствовал боль в ноге — свернутая щиколотка решила напомнить о себе. Ощупав ее, я пришел к выводу, что перелома, слава Богу, нет, просто слегка порвал связки. Соорудив из шарфа и галстука давящую повязку, я огляделся. Надо все-таки вернуться в замок. Но куда идти? Меня, естественно, будут искать. Вопрос в том, когда меня найдут? Неизвестно еще, куда меня забросило. Может, я теперь нахожусь вообще не в Великобритании, а где-нибудь в лесах Канады. С меня станется.

С трудом выбравшись на открытое место, я сквозь туман перед глазами с облегчением увидел Хогвартские башни в нескольких километрах к югу от меня. Теперь осталось доковылять до замка, а там меня ждет больничная койка, зелья и покой. Ну и, соответственно, разнос от Помфри, Флитвика, Слагхорна и Дамблдора до кучи.

Присев, чтобы хоть немного набраться сил перед марш-броском до спасительной гавани, я пожалел, что не дошел еще до темы с лечащими заклинаниями, а аппарировать я не умел. Каким образом я сумел переместиться сюда, понятия не имею. Видно, в данной стрессовой ситуации контроль захватило мое подсознание. А мне теперь приходится все расхлебывать.

Пройдя несколько сотен метров, я от души проклял тех, кто придумал понедельники. Не заметив ямки, я вторично подвернул больную ногу. Вот теперь я окончательно сломался. Возможно, сказалось то, что я переволновался за Северуса, но я упал на кучу листьев и уже не смог заставить себя подняться на ноги. Слезы бессильной ярости потоком катились из глаз. Я злился на себя за то, что я такой слабак, что не могу пройти какие-то жалкие три-пять километров, что я разнюнился, как маленькая девочка. Был бы здесь Блэк, уж он нашел бы мне подходящее прозвище.

Блэк… Он же загонщик в команде Гиффиндора. Не мог ли он отбить бладжер в сторону Снейпа? Он ведь лютой ненавистью ненавидит слизеринца. Невооруженным глазом видно. Надо будет разобраться…

— Обязательно разберусь… — заплетающимся языком пообещал я себе, переходя в какое-то оглушенное состояние и практически не воспринимая окружающую реальность. Краски внезапно стали невыносимо яркими, потом поблекли, а уши заполнил странный гул. Сквозь него я расслышал чьи-то голоса и как будто перестук копыт. Кто это? Меня уже нашли?..

В себя я пришел уже в больничном крыле от звуков голосов, раздававшихся недалеко от моей кровати.

— …Вы уверены, Филиус?

— Альбус, мне ли не знать об этом? Мне известно о магии всех видов и уровней. Это было одно из сложнейших заклинаний магии времени.

— Но мальчику его возраста и умений не под силу творить такие заклинания. Мне тоже кое-что известно.

— Не забывайте, что мистер Огнев не из нашего мира, и на многое он смотрит совершенно с другой стороны, нежели мы.

— Идемте, Филиус, нам необходимо обсудить это…

Они ушли. А что? Флитвик прав — я действительно по-другому воспринимаю магию. Маги, с рождения воспитанные в атмосфере волшебства, принимают свои способности как должное. Я же тридцать пять лет жил как обычный человек, а теперь попал в новую для себя среду, и еще толком не определился со своим отношением к этим новым возможностям — времени не хватало, но если вплотную заняться этим вопросом, то, возможно, я смогу сказать что-нибудь еще по этому поводу.

Оглядевшись, я обнаружил, что уже наступила ночь. Значит, я проспал как минимум часов восемь-десять. Осторожно приподнялся с постели, вроде бы ничего не болело, и на ногу могу наступать вполне безболезненно.

Пробравшись ближе к окну, через которое яркие звезды заглядывали в комнату, я увидел спящего Северуса, чуть освещенного стоящим на тумбочке неярким ночником. Я стащил с соседней койки одеяло и уселся на пол рядом со Снейпом. Сначала я только смотрел на него, любуясь тонкими, немного резковатыми чертами. Во сне его лицо было усталым, но расслабленным и спокойным, даже маленькая морщинка между бровей разгладилась.

Потом я очень осторожно, чтобы не разбудить, коснулся кончиками пальцев его щеки, погладил темные длинные брови, густые, гладкие, самой обалденной формы, какую я только видел. Чуть коснулся его губ, легко и осторожно, хотя больше всего на свете я хотел слиться с ними в поцелуе. Единственное, что я себе позволил, так это поцеловать его руку, лежащую поверх одеяла.

Я гладил тонкие пальчики, восхищаясь гладкостью и нежностью теплой кожи, изяществом хрупкой кисти, на которой можно было прощупать все косточки. Потом прижался щекой к ладони и замер, наслаждаясь тем, что он так близко от меня. Ведь за эти полтора месяца, что мы живем рядом бок о бок, я впервые прикоснулся к Северусу, не считая того, когда он упал мне на руки.

— Я так испугался за тебя сегодня, любимый, — прошептал я, — Ты для меня единственный, самый дорогой человек во всем мире. Знаешь, вживую я тебя впервые увидел только в этом сентябре, но у меня такое чувство, что я знаю тебя всю свою жизнь. Я тебе так и не рассказал, почему я так внезапно появился в вашем мире. Я грезил о тебе, видел о тебе сны, а потом убил себя. Малодушно перерезал себе вены… — я потерся щекой о его руку и закрыл глаза, продолжая свое, так сказать, признание. — А оказался здесь, у вас. Я смотрю на тебя, Северус, и понимаю, что мои мечты сбылись. Признаю, что хотел бы быть ближе тебе, но понимаю, что не имею никакого права вламываться в твою жизнь, чего-то требовать от тебя. Ты просто есть, и мне этого достаточно. Поверь. Мне хорошо рядом с тобой. Я люблю тебя. Очень тебя люблю, все за тебя отдам. Все, что скажешь, для тебя сделаю. Ты сейчас спишь и не слышишь меня, но не знаю, будет ли у меня возможность сказать об этом при свете дня. Я одновременно люблю тебя и боюсь до дрожи в коленках. Боюсь отказа, поэтому молчу, — я вздохнул и усмехнулся, — Вот такой я трус, который боится подойти и признаться, и дрочит украдкой по вечерам… Нужен ли я тебе такой? Я приму любой твое решение. Надеюсь на взаимность, но в случае отказа никогда не потревожу тебя. Уйду, исчезну — по одному твоему слову…

Несмотря на то, что я проспал столько времени, на меня снова накатила сонливость. Не желая удаляться далеко от Снейпа, я, все так же сидя на полу, опустил голову на край кровати. Уже проваливаясь в сон, я смутно почувствовал, как его рука выскользнула из-под моего лица и зарылась мне в волосы. Он слышал?..

В таком положении и застала меня утром мадам Помфри.

— Молодой человек, кто Вам позволил встать с кровати? Ну-ка, быстро в постель!

Подняв голову, я наткнулся на странный взгляд Снейпа, обе руки которого были спрятаны под одеяло. Он молчал, а я с трудом разогнул затекшую в неудобном положении спину и проковылял к своему месту. Нога снова начала болеть, хотя отек спал. Вполне ожидаемо, даже учитывая отличия маггловской и магической медицины, что связки за одну ночь не срастутся. Поврежденная щиколотка еще долго будет напоминать о себе, особенно если вдруг соберусь носить туфли на шпильках. :)

— Вам еще предстоит объяснить свой безответственный поступок профессорам Дамблдору и Флитвику, — ворчала Поппи, вливая в меня довольно неприятные на вкус и запах зелья. — Почему Вы сбежали? Хорошо еще, что хоть оказались недалеко от домика лесничего, и Рубеус нашел Вас без сознания практически на пороге своего дома.

У домика Хагрида? Но ведь я точно помню, что был за несколько километров от замка. Кто же меня принес на территорию Хогвартса?

— Я запрещаю Вам нарушать постельный режим в течение недели, — Помфри отвлекла меня от размышлений. — И впредь никаких прыжков с высоты.

— Да, мэм, — я понимал, что спорить с ней будет себе дороже. Лучше молча выполнять все ее предписания. Да и для здоровья полезнее.

— Теперь вы, мистер Снейп, — обратилась она к моему соседу по палате. Он хмуро оглядел батарею пузырьков, стоящую на тумбочке, но безропотно позволил напоить себя всей той гадостью, которая в них была налита. — Как Вы себя чувствуете?

— Нормально. Плечо болит.

— Неудивительно, в Вас попал бладжер. Всегда говорила, что квиддич очень опасное занятие. Вы тоже неделю должны пробыть здесь. Через пятнадцать минут будет завтрак.

Она ушла, а мы со Снейпом несколько минут смотрели друг на друга. Слов не было. Я боялся ляпнуть что-нибудь неподходящее, а про него не знаю.

Принесли кушать. Я вяло поковырялся в тарелке с классическим английским завтраком. Сколько я ее сожрал, этой овсянки, пока служил в доблестных войсках Советской Армии. Удивляюсь, как я ржать не принялся и копытом бить. Но все-таки заставил себя съесть хотя бы половину, хотя есть совершенно не хотелось. Северус, похоже, испытывал те же проблемы.

— Как можно есть это безобразие каждый божий день?

В ответ мне было только молчание. Я вздохнул и принялся гадать, слышал ли он мои слова ночью? Впрочем, даже если слышал, то никак не показал этого и, вероятно, обсуждать не собирается. Я вздохнул еще раз. Навязываться я не хотел.

После утренних занятий к нам пришли посетители. Немного. Всего пара человек с нашего факультета. Пока я беседовал с Дереком, обсуждая мое здоровье, к Северусу нанесла визит Эванс. С завистью я смотрел, как она непринужденно болтает с ним, треплет по голове, как он улыбается ей. Сжав зубы от ревности, я отвернулся.

— Никак не подружитесь? — тихо сказал мне префект, с улыбкой понаблюдав за моей реакцией на представление. — Снейп крепкий орешек. К нему подкатывали некоторые, но все получили невежливый отказ.

— Да знаю я, что у меня нет никаких шансов, — я бесцельно переставлял бутылочки с зельями.

— Не скажи, — Дерек заговорщицки мне подмигнул. — Половина наших следит за вами. Мы даже поспорили, когда вы переспите. До Рождества или после.

— Про это, я думаю, можно вообще забыть. И перестаньте играть в тотализатор, мы вам не скаковые лошади.

— Ты о чем?

— Маггловские попытки заработать деньги на соревнованиях лошадей, кто первым до финиша добежит.

— Понятно. Он тоже тобой интересуется, так и сверлит своими черными глазищами, когда ты этого не видишь.

— Правда? — во мне всколыхнулась слабенькая надежда.

— Правда-правда, — закивал Райен. — И что ты в нем нашел? Кстати, а Снейп тебе хоть «спасибо» сказал?

— За что?

— За то, что ты его от смерти спас. Нам Флитвик такое про тебя рассказал! Будто ты остановил время, чтобы пробежать через все поле. А потом аппарировал.

— Северус со мной не разговаривает. Я сам не понял, что тогда случилось, все как в тумане было.

— Ну-ну, Флитвик аж визжал от восторга, намереваясь всерьез заняться твоим образованием.

— Это было бы неплохо, — я взглянул на часы на стене. — А тебе не пора ли идти? Обед скоро закончится.

— Да, пойду. Тебе что-нибудь принести?

— Принеси, пожалуйста, пару книг по трансфигурации. МакГонагалл велела мне повторить темы о превращении живого в неживое.

— Ладно. Снейп, а тебе что-нибудь нужно?

Получив заказы, Дерек ушел, а мы с Северусом остались наедине. Начать разговор так и не получилось — я не мог найти тему, а Снейп отвернулся от меня и молчал как рыба. Странное это было времяпрепровождение — вынужденные проводить дни вместе, мы тем не менее ближе не стали ни на йоту. Северус явно не желал подпускать меня к себе, пресекая все жалкие попытки пообщаться. Он практически ни словом не обмолвился со мной, ограничиваясь только дежурными фразами о погоде или том, что нам приносили в качестве еды.

Но если слов не было, то оставались взгляды. Иногда я ловил себя на том, что мы сидим и пялимся друг на друга, пока кто-нибудь из нас не приходил в себя и не отворачивался. Не знаю, о чем думал Северус в такие минуты, а мне хотелось встать перед ним на колени, обнять его и никогда не отпускать. Хотелось снова почувствовать, как его легкая рука зарывается мне в волосы, а пальцы едва заметно ласкают затылок.

Лили приходила к нему каждый день. Чтобы не травить себе душу их видом и не слышать, о чем они говорят, я закрывался ширмой и ставил заглушающие чары. Пару раз Эванс заглядывала и ко мне. Поблагодарила за спасение друга. Но меня озадачил ее взгляд, брошенный на меня.

Примерно через пару дней снова пришел Дерек и внес немного ясности в то, что творилось вокруг меня. Северус вновь был занят с Лили и не обращал на меня никакого внимания.

— Помнишь, ты жаловался, что у тебя ничего не получается со Снейпом? — поинтересовался он, нервно теребя какой-то листок плотной бумаги. — Я не хотел тебе об этом говорить, так как надеялся, что он этого не заметит.

— Чего? Говори быстрее, Дерек, не томи.

— Вот колдография гриффиндорцев, довольно свежая. Не спрашивай, где я ее взял. Украл, — он развернул перед моим носом листок.

— И что я должен тут увидеть?

— Внимательно посмотри на Поттера. Ничего не замечаешь?

— Нет.

— Ладно. Поступим по-другому, — Дерек задернул ширму и наложил заглушающее. Потом наколдовал зеркало и протянул мне. — Сравни себя и Поттера. Теперь видишь, Алекс?

— О, Господи! — только и смог выдохнуть я. За исключением очков, цвета глаз и волос, я был похож на Джеймса, как родной брат-близнец. Но почему?! Как такое может быть?! Я же никакого отношения не имею ни к семейству Поттеров, ни к актерам, сыгравшим их роли! Совершенно никакого. Такой внешностью меня наделили мои родители, я всегда был таким.

— Дерек, ты можешь изменить мне только цвет глаз и волос, не трогая черты лица, и наколдовать очки?

— Нет проблем.

Через несколько секунд из глубины зеркала на меня смотрел Джеймс Поттер собственной персоной. Нет! Это невозможно!

— Спасибо, что открыл мне глаза. Теперь я многое понял. Убери, пожалуйста, все это, — я махнул на зеркало и собственную физиономию. — Сколько человек знают об этом сходстве?

— Немногие. Знаешь, у людей достаточно своих проблем, чтобы им еще заниматься сравнениями, кто на кого похож. Заметили те, кто наблюдателен. Ну и, соответственно, сами Мародеры.

— Это радует, — хотя на самом деле никакой радости по данному поводу я не испытывал, только опустошение. — Спасибо еще раз. А теперь я хочу попытаться переварить… новости.

— Удачи, Алекс.

Проводив этого своеобразного ангела, приносящего дурные вести, я заперся в туалете. Я тупо смотрел на свое отражение в зеркале и не мог понять, почему я оказался таким слепым? Ведь заметил же я краем глаза что-то странно знакомое в проклятом очкарике. Почему не проверил?

Вот почему Северус, когда очнулся в тот день на поле, назвал меня Поттером. Вот почему он избегает меня и только терпит мое присутствие. А я-то размечтался, думая, что он с криками радости бросится в мои объятия и будет признаваться мне в любви до гроба. Как Снейп сможет полюбить меня, если я всем своим видом напоминаю ему одного из Мародеров? Идиот. Какой же ты идиот, Саня! Тупой сентиментальный романтик! Слепой эгоистичный гриффиндорец, который видит только себя и который думает, что мир крутится только вокруг него. Как права была Шляпа, когда хотела отправить меня к красно-золотым! Мне там самое место, среди таких же дураков.

Я в отчаянии бил кулаками по стене, потом, задыхаясь от отвращения к самому себе, снова посмотрел на себя в зеркало, мечтая стереть со своего лица ненавистное обличье. Проклятье! Я почувствовал, как ярость, ослепляя, затапливает мое сознание, моя магическая сила всколыхнулась, и через несколько мгновений я уже скорчился на полу, прикрывая руками голову и глаза от летящих во все стороны осколков стекла и штукатурки со стен и потолка.

Дверь распахнулась. Потрясенная открывшейся ей картиной Помфри выхватила меня из этого хаоса и, уложив на постель, принялась вливать в меня зелья и залечивать порезы. А я бился в истерике и повторял, что я не виноват, что я не Джеймс, что я не знал о своем сходстве с ним…

Я был настолько возбужден, что сонное зелье смогло только немного успокоить меня, но заснуть я не мог. Накрывшись одеялом с головой, спрятавшись в этом коконе, я чувствовал себя таким дураком. Зачем я вообще попросился СЮДА? Жил бы себе спокойно в своем мире, и не было бы таких разочарований. А теперь деваться некуда — ТАМ меня уже, наверное, похоронили…

Ближе к вечеру я успокоился. Смирился. Что мне еще оставалось делать? Изменить я уже ничего не мог. Да и не особо хотел. ЗДЕСЬ я хоть могу видеть Северуса, знать, что он живой.

Пережив нотации и допросы моих «начальников», ответив поскольку-постольку на заданные вопросы, я улегся спать. И снова мне приснился потолок моей квартиры, но в этот раз я почему-то испытал облегчение от мысли, что это был сон. Только разочарование никуда не делось, и горечь осталась, что мои мечты так и остались мечтами, что меня только подразнили сладким угощением, так и не дав его попробовать… и снова была нежная ладонь, перебирающая мои волосы, снова ласковый голос шептал, что все будет хорошо. Я успел заметить край темной длинной одежды, напомнившей мне мантию волшебников… И проснулся от хлесткой пощечины.

— Если ты и дальше собираешься устраивать концерты по ночам, то принимай зелье-сна-без-сновидений. Пей, — Снейп приподнял мою голову от подушки и прижал к моим губам горлышко флакона. — И вытри слезы. Почему ты не сказал Помфри, что тебе снятся кошмары?

— Это не кошмар.

— А что это такое, по-твоему? И что за представление я имел неудовольствие наблюдать сегодня днем?

— Северус, я должен многое тебе рассказать.

— Почему ты решил, что я захочу тебя слушать? Я слышал тебя позавчера, мне рассказали про твой геройский поступок, — на слове «геройский» его лицо скривилось, — Так неужели ты думаешь, что я сойду с ума от радости и брошусь тебе на шею, рассыпаясь в благодарности? Я и так тебе теперь до конца жизни обязан. И меня это не радует.

— О чем ты?

— Магический долг. Слышал о таком?

— Слышал. Но я не хочу, чтобы ты мне был что-либо должен.

— А тебя никто не спрашивает, Алекс, — он присел на край моей кровати, сложив руки на груди, и холодно смотрел на меня. — Не каждый долг можно простить, а тем более если он магический. Ты меня спас, иначе, упав с такой высоты, я бы свернул себе шею. Теперь у меня перед тобой определенные обязательства.

— Но я даже и не думал об этом. Я только хотел, чтобы ты не погиб.

— Ну, конечно, мозги нам даны не для того, чтобы думать. Ты уверен, что Шляпа тебя правильно распределила? У тебя все повадки истинного гриффиндорца. Это у них девиз «Делай, а потом думай».

Я смутился. Как он раскусил меня?

— Ты прав, Северус. Шляпа хотела отправить меня к красно-золотым, но я попросил ее распределить меня в Слизерин.

— И зачем же, позволь спросить? — он скептически изогнул бровь. — Меня доставать? Ты думаешь, мне мало Мародеров с их тупыми шутками?

— Я хотел быть рядом с тобой! Ты же сам сказал мне, что слышал мои слова. Я не лгал тебе тогда. Я знаю, что я тебе не нужен. Теперь я знаю, почему я тебе противен. Я сознаю, что был слепым, сознаю, что думал только о себе, когда забивал себе голову грезами о тебе. Я не буду тебе больше мешать своим присутствием, переселюсь в другую спальню. И я не хочу обременять тебя какими-то глупыми долгами.

— Это не глупость, а реалии магической жизни.

— Что за меркантильность! Кто придумал эти законы? — я вскочил с койки и нервно ходил из стороны в сторону по палате. — На какой министерской бумажке мне нужно расписаться в том, что Северус Снейп ничего не должен Александру Огневу? — я почти сорвался на крик. — Чьим именем я должен поклясться, чтобы простить, как ты выразился, тебе этот долг? Мерлином, Морганой, Мордредом? Кого я еще не назвал из вашего пантеона святых?

— Основателей забыл, — Северус спокойно слушал меня, подперев подбородок ладонью. — Прекрати истерику, Алекс.

— Прекратил, — я внезапно успокоился и снова забрался под одеяло. — Знаешь, Северус, думаю, что наш разговор заходит в тупик…

— Согласен.

— Давай, тогда закроем эту тему. Я обещаю, что уберусь из твоей жизни и не буду тебя доставать своими чувствами.

— А как же ты сам? — он с интересом всмотрелся в меня. — Как ты думаешь справиться с собой?

— А это уже мои проблемы, — я понадеялся, что мой голос не дрогнул при этих словах. — В конце концов, я не маленький ребенок. И уж сумею как-нибудь обуздать себя. Ты можешь не беспокоиться, лезть к тебе я не буду.

— Я и не сомневался, — с независимым видом он встал и направился к своей кровати. — Но я тебе скажу одно — ты делаешь слишком поспешные выводы, не обладая полной информацией. И ты очень эмоционален, — он устроился поудобнее и продолжил, — Все, что творится у тебя в душе, видно невооруженным глазом. Ты как открытая книга для меня, и я с первого же дня с легкостью читаю все твои мысли и чаяния.

Он бросил на меня пронизывающий взгляд и добавил:

— Можешь остаться жить в моей комнате, я тебя не гоню.

Я тоже улегся, чтобы хоть немного поспать в оставшиеся несколько часов до рассвета. После всего, что случилось, я был выжат как лимон. Северус не сказал мне «нет», но и «да» тоже не прозвучало. Все-таки надеяться? На что? На взаимность? А зачем? Как верно мне сказал Снейп, я слишком эмоционален и открыт. Он и так все знает, зачем же мне усугублять ситуацию еще больше? Я только еще больше настрою его против себя…

Господи, ну кто ж знал, что я буду так похож на этого облезлого львенка в очках? Стоп. Это получается, что я и на Гаррика похож? Я снова ломанулся в туалет, восстановленный после того, как я в нем побуянил. Снова внимательно рассмотрел в зеркале свою физиономию. Вот черт! Если предположить, что образ, созданный Дэном Рэдклиффом соответствует (или будет соответствовать), что весьма вероятно, образу Гарри в ЭТОЙ реальности, то явное сходство прослеживается. Лохматая прическа (поэтому я коротко стригусь, иначе никаким стайлингом, лаком или феном мою гриву не укротить), зеленые глаза, черты лица, даже Патронус — и тот, как у мальчишки… Нацепить на нос круглые очечки в стиле Джона Леннона, перекрасить волосы и пририсовать шрам, и я вполне могу участвовать в конкурсе на двойника Гарри Поттера.

Я задумался. Я никаким образом не могу быть в родстве с людьми, так или иначе имеющими отношение к героям волшебной саги. Но ведь на свете есть много похожих людей, практически двойников. Мне встречались подобные уникумы, которых не отличишь от иных знаменитостей. И как я раньше не замечал такого по отношению к себе? Странно. Но ведь я не смотрюсь в зеркало каждую секунду, да и мои знакомые никогда мне ничего подобного не говорили. Впрочем, никто из них не был фанатом Поттерианы и не знал о моем увлечении этой сказкой.

Спать я отправился, когда уже начало светать.

Глава 5

Из-за выходки с развороченным туалетом меня оставили в больничке еще на пару дней после того, как отпустили Снейпа, так что у меня было время подумать над своим поведением и положением в целом.

Я выполнил свое обещание не трогать Снейпа и старался как можно реже показываться ему на глаза. Приходил и уходил из нашей комнаты тогда, когда он уже или еще находился в постели, в библиотеке я садился за самый дальний и укромный стол, на обеде я также держался в стороне не только от Северуса, но и от остальных студентов. Конечно, полностью общение я с ними не прекратил, но постарался как можно вежливее и незаметнее свести все разговоры к минимуму. В лаборатории, в подземельях и аудиториях я появлялся тогда, когда там было как можно меньше народу, а еще лучше, если там были только профессора. Короче, я прятался ото всех и от каждого. Трусливо? Согласен. Но я почему-то не мог заставить вести себя иначе. Да и Мародеры меньше ко мне приставали по причине того, что не могли меня найти.

Ноябрь и большая часть декабря прошла в таком вот ключе — бегство от общества и усиленное клизмирование… пардон, обучение. К Рождеству я уже был на уровне студентов третьего курса, и всю предпоследнюю неделю перед зимними каникулами у меня было что-то вроде экзаменационной сессии. Учителя остались довольны моими успехами. Я тоже. А Флитвик с нетерпением ждал, пока я изучу необходимый минимум, чтобы начать гонять меня по более продвинутой программе.

Постоянная загрузка мозгов к тому же помогала забыть на некоторое время о проблеме по имени Северус Снейп, которого я почти не видел. Но который постоянно напоминал о себе одним только своим присутствием непосредственно рядом со мной на весьма ограниченной территории Хогвартса. Он не выходил из моей головы все те минуты, что я не был занят учебой. Особенно настойчиво всплывали мысли о Северусе по вечерам в душе, а в моих снах Снейп просто прописался, творя со мной такие вещи, что утром я просыпался на мокрых простынях. Отрывочная визуальная и тактильная информация о нем, которую мне по крупицам удалось собрать, в моем воображении выливалась в такие картинки, что по утрам я был красный от смущения и со стоящим колом членом. Но я был рад и этому. К тому же, несмотря на сушащие мозги толстенные фолианты и исписываемые мною кипы бумаги (в начале ноября я отпросился у директора в маггловский Лондон и прикупил несколько пачек обычной писчей бумаги, которая много дешевле и привычнее пергамента), после таких снов я просыпался в прекрасном настроении и хорошо отдохнувшим.

Иногда я замечал на полях своих записей пометки, сделанные изящным мелким почерком Северуса, большей частью одобрительные, и советы, на что мне стоит больше обратить внимание при изучении той или иной темы. С нежностью я перечитывал скупые слова, начертанные рукой моей мечты и говорящие, что я не совсем безразличен ему.

Так же очень приятно мне было находить по вечерам у своей кровати флакончик с успокаивающим зельем, и очень хотелось поблагодарить за заботу. Но при редких встречах Северус одаривал меня таким взглядом из серии «Профессор Снейп поймал Гарри Поттера ночью в коридоре», что слова благодарности застревали у меня в глотке, а сам я вихрем уносился подальше от всего, что напоминало мне о моей грозной любви.

Один случай, произошедший в начале декабря, заставил меня снова заняться несвойственным мне, по мнению Снейпа, мыслительным процессом.

После обеда, я по своему обыкновению, направлялся в выделенную мне директором пустующую аудиторию, которую мне было позволено использовать в качестве полигона для тренировки в заклинаниях, а если говорить простым языком, то разносить до основания помещение и уродовать мебель. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я заметил, что у меня банальнейшим образом развязался шнурок на ботинке. Выматерив про себя производителей обуви, я наклонился, чтобы его завязать, так как мне вовсе не улыбалось заниматься вспахиванием каменных полов замка собственным носом. И тут услышал голоса, доносившиеся из-за угла. Проснувшееся природное любопытство цепко ухватило меня за ухо и потащило к источнику звуковых колебаний. Спрятавшись в нише за доспехами, куда ухитрился проскользнуть незаметно, я прислушался.

— … Северус, так что ты решил насчет нас? — сказал немного глуховатый голос, который я не смог идентифицировать.

— Люпин, — а от бархатного с нотками насмешки голоса Снейпа я готов был растечься лужицей по полу, — Нас никогда не было, нет и не будет. Я, кажется, тебе об этом ясно сказал.

— Но еще в прошлом году ты не отказывался от моей дружбы.

— Я тебе ничего не обещал. И ты прекрасно помнишь, чем закончились твои домогательства на третьем курсе. Я решил еще тогда, что мне хватило общения с тобой. И...

— Но…

— Не прерывай меня! Не знаю, какие воздушные замки ты возвел, я всего лишь помогал тебе с занятиями.

— Не верю! Когда я тебя тогда обнимал, тебе не было противно, — я чуть не убил чертова волка за такие слова, — И если бы не Сириус…

— Если бы не Блэк, то ты получил бы проклятие между глаз за то, что дал волю своим рукам. Я не давал тебе ни малейшего повода для подобных поползновений в мою сторону.

Люпин помолчал, потом зло произнес:

— А значит, с этим новеньким у тебя все хорошо? Я заметил, как ты с него глаз не сводишь, когда думаешь, что он не видит. Или ты тоже запускаешь в него проклятиями, когда он распускает руки?

— А вот это тебя касаться не должно.

— Чем Огнев лучше меня? Тем, что похож на Джеймса, или у него глаза как у Лили?

— Не смей вытирать свой поганый язык о мою подругу, Люпин, — угрожающе прошипел Снейп. — Она тут совершенно не при чем. И вообще, ты мне до смерти надоел. Отстань от меня, предупреждаю в последний раз.

— Так, значит, все же Джеймс? Ты же гей, не так ли?

— Мне плевать на тебя и твоих друзей. И ты, и Блэк, и Петтигрю, и особенно Поттер мне омерзительны. И я не собираюсь оправдываться перед тобой за то, с кем и как я общаюсь.

— Так ты не отрицаешь, что у тебя что-то есть с этим русским. Все знают, что вы с ним трахаетесь в своем подземелье. Что, больше никто на тебя не позарился? Нашел наконец того, под кем раздвигаешь ноги, Снивеллус? С ним тебе так же хорошо, как и с Малфоем? Ты же с первого курса был его подстилкой и крутился около него как домашняя собачонка, да и сейчас готов лизать ему задницу. Разве я не прав?

— Ты… Ты… — от ярости, из-за которой ощутимо задрожали все незакрепленные предметы в коридоре, Северус потерял дар речи.

Этого я уже стерпеть не мог. Как Люпин только посмел говорить такие вещи человеку, за которым бегает уже не первый год? Неужели он не понимает, что еще больше отталкивает от себя Снейпа? Это во-первых. А во-вторых, как он смеет говорить ТАКОЕ Северусу? МОЕМУ Северусу, за которого я порву и выпотрошу любого. Мародеры еще за квиддич не расплатились.

— Ну почему же? Есть еще один, который жалеет, что не оказался на моем месте. И этого идиота я вижу перед собой, — я вышел из своего укрытия, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вцепиться ему в глотку, и заставляя себя говорить спокойно. — Люпин, тебе же английским языком сказали, чтобы ты отвалил. Может, тебе по-русски повторить? Думаешь, что так лучше поймешь?

— Огнев, тебя не просили вмешиваться, я сам разберусь, — за те несколько секунд, что я потратил на вступление в разговор, Снейп успел придти в себя.

— Северус, я не хочу, чтобы тебя мешали с грязью те, кто сами в ней по уши.

— Уйди, Огнев, — Ремус по-волчьи оскалился и выхватил палочку, но меня это не впечатлило — и пострашнее вещи видали.

— Уйдет один из нас, и это будешь ты, — моя тоже прыгнула мне в руку, радуясь, что сможет поработать не вхолостую.

— Ну-ка, прекратите оба, — Северус решил не оставаться зрителем и встал между нами с намерением разнять.

— Что здесь происходит?

А вот и группа поддержки в числе еще семидесяти пяти процентов Мародерской сборной.

— Да вот, объясняем Ремусу, что он не прав, — светским тоном, но не выходя из боевой стойки, пояснил я, — Северус, подтверди.

— Люпин позволил себе неприятные высказывания в мой адрес, так что пусть извинится, — раздраженно бросил Снейп.

— Перед тобой, Снивеллус? — Блэк аж захлебнулся смехом.

— Что? Обзавелся трахалем и наглеешь теперь, Снейп? — Поттер сально улыбнулся. Мой Бог, пронеслось у меня в голове, и на этого подонка я имею несчастье быть похожим, как две капли воды!

— Ступефай! Ступефай! Экспеллиармус! Ступефай! Протего! — прозвучало одновременно. Петтигрю и Люпин отправились в астрал созерцать звезды, а Снейп лишился палочки. Я же ограничился защитным заклинанием, так как в затверженном мною уставе школы несанкционированные магические дуэли были строго запрещены. Но ни в одном правиле не говорилось о том, что я не могу начистить морды обидчиков простым кулаком.

Меня очень порадовало то, что все заклинания, выпускаемые волшебными палочками, сопровождаются световыми эффектами, что давало возможность уворачиваться от проклятий.

Отшвырнув Снейпа, стоящего как раз на пути очередного ступефая Поттера и сунув Северусу в руку собственную палочку, я, чудом ускользнув от летящего уже в меня малинового луча, от души вмазал по ухмыляющейся физиономии Поттера, мстя ему за то, что из-за НЕГО у меня ничего не получается со Снейпом. Джеймс явно не ожидал подобного нападения и с воплем схватился за разбитый нос, а я добавил еще в солнечное сплетение, заставив охнуть и согнуться пополам.

— А это тебе на закуску, тварь, — я вырубил Поттера ударом по загривку сложенными в замок руками. — Надеюсь, это сотрет с твоей рожи мерзкую ухмылочку.

Вспомнив об еще двоих участниках военного конфликта, я повернулся к Снейпоблэку (хотя меня передернуло от возможности подобного пейринга; из творчества фикрайтеров я предпочитал читать исключительно Снарри), но там тоже уже все закончилось. Обезоруженный Блэк, сверкая глазами, прижался спиной к стене, а над ним нависал Северус, кончиком Блэковой палочки упираясь ему же в горло.

И тут, как в пошлом анекдоте, посередине дискуссии появились модераторы форума. Я о МакГонагалл со Слагхорном. На их возмущенные вопросы мы пояснили, что я и Северус оборонялись, а спор в драку перевели гриффиндорцы. В результате оба наших факультета лишились по тридцать баллов, а всех нас отправили к Помфри залечивать ушибы.

— Спасибо, — тихо произнес Северус, возвращая мне мою палочку, которую с интересом рассматривал несколько минут, и привел в порядок пострадавшую мантию, — Ты где так научился?

— Я тридцать пять лет своей прошлой жизни прожил магглом. Естественно, что мне ближе и роднее махать кулаками, а не волшебными палочками. Я это и хотел тебе рассказать тогда, в больничке.

— Понятно. Еще раз спасибо за помощь, а то мне уже надоело отбиваться от них в одиночку.

— Да, четверо на одного — это нечестно, — мы уже вышли от Поппи и остановились в ожидании, когда подъедет нужная лестница. — Если что, зови, подмогнем.

— Обязательно, — он усмехнулся. — А теперь, брысь. У меня дела…

— Никак не связанные со мной. Да-да, я помню.

— Вот именно. Не забывайте об этом, мистер Огнев.

Уходя, я оглянулся и успел заметить едва заметную улыбку, скользнувшую по его губам. Лед сломан? Вряд ли. Скорее всего маленькая оттепель в середине зимы перед еще более суровыми морозами. Но так приятно было его пусть и секундное внимание, и улыбка, которая была вызвана явно мною. Теперь хорошего настроения хватит на неделю. Как мало нужно человеку для счастья!

После происшедшего я твердо был уверен в одном — у них с Люпином ничего не было и однозначно не будет. Значит, вервольфа можно сбросить со счетов, зато остается Люциус. Что там за намеки делал этот недобитый волчара? Что Снейп спал с Малфоем? Так между ними разница в шесть лет, а Северус был тогда одиннадцатилетним ребенком. И белобрысый решился на совращение малолетнего? С трудом, но верится. От Люца всего можно ожидать… Вполне вероятно, что Северуса привлек обаятельный красавец-блондин. Уж с ним-то мне никогда не сравниться! Внешность, влияние, богатство, родовитость… Кто я рядом с ним? Появился неизвестно откуда и неизвестно что из себя представляю.

Я посмеялся над собой. Мне самому ни хрена не светило, а еще и рассуждаю о потенциальных или реальных соперниках. Эх, надежда… Верно про тебя говорят, что ты умираешь последней. Вот так и я надеялся, сам не зная, на что. А вдруг? Чем черт не шутит? Может, Его Северное Величество поймет, что я — это я, и никто другой, и обратит на меня благосклонный взор своих прекрасных черных глаз? Кто знает? Пути любви и стремления человеческого сердца неисповедимы.

После той драки гриффиндорцы на время поприжали хвосты, ограничиваясь мелкими подколками и избегая встреч в безлюдном месте.

Ближе к Рождеству я всерьез задумался о подарке Снейпу. Ведь скоро сразу три праздника — Рождество, Новый Год и День Рождения Северуса. Что же ему подарить? Он помешан на своих зельях, и я узнал из случайно подслушанных разговоров Снейпа с Эванс, что на каникулы у него намечена какая-то очередная исследовательская работа. Может, ингредиенты? Так откуда же мне знать, что ему необходимо. Сам я был в науке зельеварения хоть и не на последнем месте, но мне все-таки лучше удавались чары всех видов. Подумав, я тайком отправил Лили записку с просьбой о встрече. Рыжая подтвердила, что Снейп что-то затеял, и перечислила мне недостающие компоненты, которых не оказалось в кладовке Слагхорна.

Я внимательно изучил список, прикидывая, во сколько мне могут обойтись эти ингредиенты, среди которых были довольно редкие. Но вот кое-что, если я правильно помню гербологию, можно было бы отыскать в Запретном лесу даже сейчас. Выпросив разрешение смотаться на выходных на Диагон-аллею, я прошвырнулся по аптекам. Искомое действительно влетело мне в копеечку — на все про все я ухлопал около трехсот галлеонов. Учитывая высокую покупательную способность магической валюты, это довольно значительная сумма. Но я ничего не жалел, ведь это было для него. В Хогвартсе я припрятал покупки в укромном месте и оставшееся до праздников время посвятил блужданиям по лесу в поисках недостающих ингредиентов.

В одно из воскресений декабря, когда я бродил по заснеженному лесу в поисках кое-каких растений, для которых как раз подошло самое время для сбора, я вышел на огромную поляну. И обомлел. Передо мной был небольшой табунчик единорогов голов в десять. Невероятно, сказочно прекрасные животные, настолько белые, что вчера только выпавший снег казался грязно-серым по сравнению с их сияющей шерстью. Переливающиеся на солнце длинные рога взрослых единорогов, золотистые шкурки троих детенышей, шелковые гривы и тонкие ноги, и самый потрясающий аромат, который мне приходилось обонять в своей жизни. Свежий, пленительный, незабываемый… Я подумал, что сплю, и мне это снится.

Пока я глазел на единорогов, позади меня послышался хруст снега, и кто-то остановился недалеко от меня.

— Правда, красивые? — приятный мелодичный голос заставил меня обернуться.

Это оказался шестикурсник-равенкловец, Ксенофилиус Лавгуд. Товарищ он был странный, но безвредный. Про таких говорят, что они не от мира сего. Но назвать его умственно отсталым у меня язык не повернется. Как-то раз, пообщавшись с ним несколько минут, я отметил его острый и наблюдательный ум, и у меня создалось стойкое ощущение, что его некоторая придурковатость — кажущаяся, что он нарочно скрывается за ширмой эксцентричного идиота, а сам при этом видит тебя насквозь. Впрочем, сэр Альбус Вульфрик… (как же не любили родители своего ребенка, чтобы наградить его такой гроздью имен) тоже иной раз производил впечатление жизнерадостного придурка, но дураком при этом не являлся.

Красивый блондин с длинными волосами и теплыми карими глазами соблюдал школьный дресс-код, но в качестве компенсации вечно обвешивался целой кучей всяких безделушек и амулетов, неизвестно от чего охраняющих.

— Очень. И пахнут очень приятно. А ты что здесь делаешь?

— Гуляю. Все пытаюсь найти лесных фей, но они, наверное, спят зимой, — он достал из кармана несколько кусков сахара и медленно пошел к лошадкам, которые сначала беспокойно зафыркали, но, распробовав лакомство, потянулись к рукам Лавгуда.

— Единороги любят сладкое, — безмятежно сообщил он мне, скармливая сладкие брусочки окружившим его животным.

— Но почему они тебя не боятся? Насколько я знаю, они не подпускают к себе незнакомцев, тем более лиц мужского пола, предпочитая девушек и девственников.

— Это верно, но они чувствуют, если им хотят причинить вред. Иначе ты и близко бы не подошел к ним. Особенно, когда они с жеребятами. Иди сюда, не бойся, они не убегут.

Я осторожно подошел к ближайшему единорогу, а тот доверчиво ткнулся изящной мордой мне в ладонь. Ксенофилиус с мягкой улыбкой передал мне сахар, тут же с хрустом исчезнувший, подхваченный мягкими лошадиными губами. Осмелев, я протянул руку и погладил лошадку по пушистой гриве. Какая мягкая шерсть, мягче гагачьего пуха! Я словно гладил новорожденного котенка.

— Слушай, Ксенофилиус, а ведь шерсть единорогов используется где-то?

— Конечно, Олливандер изготавливает волшебные палочки с волосом из гривы или хвоста единорога. Слагхорн рассказывал как-то, что в зельях используется кровь или слезы. Но очень и очень редко. Таких зелий от силы штук пять наберется, а то и меньше. Сам понимаешь, что кровь убитого животного несет в себе проклятье, а с живого добыть эти ингредиенты невозможно. Единорог просто не дастся в руки, а догнать его очень сложно. А почему ты спрашиваешь? Профессор по уходу за магическими животными расскажет тебе намного больше, нежели я.

— Да так, задумка одна появилась, — я вдруг вспомнил, что наткнулся однажды в Запретной секции библиотеки, куда доступ мне дал Флитвик, на книгу по высшей трансфигурации. В ней я обнаружил несколько заклинаний, позволяющих сделать превращение необратимым. И пока я перебирал пальцами нежные ароматные прядки, у меня возникла идея, что мне подарить Снейпу на День Рождения. — Как думаешь, если я состригу несколько прядей с гривы, то единороги не обидятся?

— Хочешь связать шарфик любимому? — как бы между прочим спросил Лавгуд. Вот те раз! Еще один легилимент нашелся. Мало мне Снейпа.

— Ну-у, в общем, да.

— Попробуй, — он пожал плечами, — Никогда ранее не слышал о таком применении шерсти единорогов, — он трансфигурировал из ветки небольшие ножницы и подал мне.

Стараясь не спугнуть, поглаживая чуть занервничавшую лошадь и бормоча успокаивающие ласковые глупости, я осторожно срезал по несколько прядок у каждой волшебной скотинки.

— Ты смотри-ка, получилось, — ничуть не удивляясь, сказал равенкловец, помогая мне завернуть в чистый платок мою драгоценную добычу.

— С единорогами оказалось легче договориться, чем с дедовой лошадью, которая несколько раз пыталась засветить мне копытом, когда я приходил ее чистить и кормить. А про то, что она творила, когда я на нее верхом садился, я вообще промолчу.

Еще немного пообщавшись с чудесными животными, мы отправились домой.

— Твой дедушка разводил единорогов?

— Нет, он маггл, и у него была обычная лошадь. Хотя не удивлюсь, что дед Василий оказался бы волшебником. Он лесник, в молодости всю Сибирь от Урала до Камчатки вдоль и поперек исходил, каждый кустик и деревце знал. С волками, медведями и тиграми дружбу водил. Он и мне показал душу Леса, научил его любить и уважать.

— Сибирь?

— Это большой лесной массив на территории России. По географии-то хоть начальные сведения маги получают? Названия материков назвать могут?

— Примерно на этом уровне и преподаются маггловские науки. Самое общее представление.

— Ясно. Так о чем я?

— Про то, что твоего дедушку можно назвать магом.

— А. Так вот. Говорили, что ему лет уже за сотню, а больше шестидесяти по виду и не дашь. И легенды ходят, что в тайге медведь живет, оборотень, ни один браконьер от него нормальным не ушел. С ума сходили и думать про свое грязное ремесло забывали. Так вот, я думаю, что это — про деда Василия. Очень уж он хитро улыбался, когда слышал об очередном происшествии с браконьерами.

— Оборотень? Он каждый месяц превращался в медведя?

— Нет. Скорее всего, его можно назвать анимагом.

— Но ты же сказал оборотень.

— Русский народный бестиарий несколько отличается от европейского. И твари не такие злобные, с ними даже договориться можно. В наших сказках и Змей Горыныч встречается.

— А это кто такой? — Лавгуд слушал меня с неподдельным интересом.

— Огнедышащий дракон с тремя головами. Причем разумный. Даже говорить умеет.

— Ух, ты!

— Да. Это тебе не морщерогий кизляк.

— Ах, это… — глаза равенкловца мечтательно закатились, — Кизляка и некоторых других я придумал, что-то вроде сказок. Но на самом деле в мире можно найти множество интересного. Я провел несколько исследований в Запретном лесу и обнаружил несколько новых форм животных. Рубеус был в восторге. Ты же знаешь, что он любит все необычное. Кстати, можешь посмотреть, я зарисовал нескольких. — Лавгуд вытащил из сумки, позвякивающей от множества навешенных на нее побрякушек, пачку листов пергамента.

Мы как раз подошли к месту на озере, где часто гуляли студенты. Присев на специально положенный как лавочка ствол дерева, я просматривал изображения непонятных созданий (вот, оказывается, откуда Хагрид берет идеи и образцы для своих гибридов!), слушая комментарии Лавгуда. Среди мастерски выполненных карандашных рисунков фантастических тварей, я обнаружил и несколько акварельных пейзажей окрестностей Хогвартса, а также портреты некоторых преподавателей и студентов. Как я уже упоминал, Ксенофилиус словно видел окружающих насквозь, но у него был настоящий дар на листе бумаги запечатлевать душу человека.

Тот же Дамблдор в жизни производил впечатление благородного и доброго волшебника, но на рисунке в голубых глазах явно сквозила двуличность, а благожелательная улыбка была какой-то фальшивой… Сухая и надменная МакГонагалл оказалась любящей матерью, которая яростно будет защищать свое потомство при малейшем признаке опасности. На лице у Слагхорна читалась склонность к трусости и стремление избежать проблем. Маленький Флитвик при всей его веселости и непосредственности был ученым мужем и одновременно умелым воином. Помешанная на своих теплицах Спраут казалась истинной богиней плодородия, которая пройдет по пустыне, оставив за собой цветущие сады…

Среди студентов я обратил внимание на всеобщую головную боль — четверку Гриффиндорцев (так и хочется назвать их Ливерпульской четверкой). А ведь если судить по портретам Лавгуда, то не такие они и плохие ребята. Выпендрежник Поттер светился желанием защитить ближнего, Петтигрю — закомплексованный подросток, легко поддающийся чужому влиянию. В глазах Люпина ясно читалась безнадежность и вопрос «Почему я?», а красавец Блэк все не мог избавиться от детского черно-белого видения мира.

— Если ты ищешь Снейпа, то его портрет в самом низу, — подал голос Лавгуд, внимательно наблюдавший за тем, как я вглядываюсь в его рисунки.

— Почему вы все обязательно упоминаете при мне Снейпа?

— Потому что ты его очень любишь и не умеешь этого скрыть.

С трепетом я вытащил из стопки листок с изображением Северуса, единственный из всех выполненный карандашом, но от этого еще более выразительный. На меня угрюмо глянул очень одинокий человек, невероятно сильный и страстный, и одновременно хрупкий и ранимый, отчаянно надеющийся встретить понимание и поддержку, и в то же время не терпящий жалости к себе и к другим. Каким нужно быть гением, чтобы в простом карандашном рисунке показать это невероятное смешение ледяного спокойствия Арктики, неистовства лесного пожара и нежности первого робкого весеннего цветка…

— Можно, я возьму себе этот листок? — почему-то шепотом, словно боясь разрушить очарование момента, спросил я.

— Пожалуйста. Мне тоже нравится рисунок. Как и сам Снейп. Он не такой, как остальные, он другой. Есть в нем что-то такое, что выделяет его из общей толпы. Ты тоже другой. Вы чем-то похожи, а вот чем, я сказать не могу, не понимаю.

— Как ты это определяешь?

— Я просто знаю, — он пожал плечами.

— А будущее ты можешь предсказывать?

— Нет, — он засмеялся. — Я никогда не любил предсказания и экзамены по ним сдавал, как придется. Я вижу настоящее, а что будет дальше, мне неизвестно. Скажу тебе только то, что ты и Северус связаны друг с другом. Причем сильнее, чем ты можешь себе представить, — он встал, потянулся и сменил тему, — Так я и не нашел своих фей… Зато развлек себя приятной беседой. Пошли в замок, Алекс, а то у меня уже ноги замерзли.

— Я еще посижу здесь, а ты иди, если хочешь.

Оставшись один, я бережно развернул листок с рисунком, снова вглядываясь в любимые черты. Мы с ним связаны сильнее, чем я могу подумать… Не поэтому ли меня не оставляет это чертово дежа вю? И в тех снах не рука ли Северуса утешала меня, и не ему ли принадлежал тихий шепот, уговаривающий меня спать? Кто знает?

В конце концов я поднялся с бревна и отправился в замок, где меня ждало неотложное дело. Закрывшись в своем классе, я аккуратно разложил пряди единорожьей гривы на столе. Но решил сперва потренироваться на чем-нибудь не столь ценном. Потратив не один час и доведя навык до совершенства, я рискнул приступить к цели всей моей сегодняшней эпопеи.

Увеличив кучку волос в несколько раз и произнеся еще несколько заклинаний, я наконец получил, что хотел. Передо мной на столе лежал длинный пушистый шарф, настолько белый, что чуть ли не светился. Я наложил на него заклинания, защищающие от грязи и сохраняющие новизну вещи.

Накинув его себе на шею, я застонал от удовольствия, когда кожи коснулась нежная, теплая мягкость, ласкающая и обволакивающая чудесным ароматом, который днем меня едва не свел с ума. Надеюсь, что подарок понравится слизеринской привереде. Вот только с цветом как бы не возникли проблемы — Северус не очень жаловал белый цвет. Носил белое только по необходимости. Но ведь дареному коню в зубы не смотрят, и я не уверен, что есть еще хоть один из обитателей магической Великобритании, у кого есть шарф из шерсти единорога.

И все же, почему они позволили мне так поступить? Подпустили к себе, спокойно перенесли стрижку, что явно было у них впервые. Я не говорю про Лавгуда. Такие как он, сами как единороги — столь же безобидные и чистые. Но я-то далеко не воплощение ангельской невинности; насилия и убийств было в моей жизни предостаточно. Что во мне еще могло остаться от того безгрешного ребенка, каким я был больше тридцати лет назад? Не знаю.

— Ладно, хватит заниматься философскими рассуждениями, все равно толку от этого не будет, — оборвал я сам себя, спрятал подарок и отправился в душ, предаваться плотским радостям.

Глава 6

До Рождества оставалась всего неделя. Все подарки тем, с кем я более или менее близко общался, были мной уже приготовлены. Снова и снова я просматривал список, но так и не смог определить, что за зелье собрался варить Снейп, но уж явно не из школьной программы. Я даже не понимал, к какой области его можно отнести.

Дамблдор, посоветовавшись с лимонными дольками, решил в этом году устроить Рождественский бал, и все студенты, сбиваясь с ног, подыскивали себе пару для торжества.

Равнодушно взирал я на суету кругом, обратив внимание только на украшение замка. Хагрид приволок ель в Большой зал, а Флитвик припряг меня помогать развешивать елочные игрушки. Скучно не было — замок большой, елок много, и они тоже большие, а шаров и мишуры было вообще сверх всякой меры. Получалось и в самом деле очень красиво.

Я уже несколько лет не ставил елку у себя дома и не чувствовал никакого праздничного настроения, а тут заново проникся чувством ожидания чуда и тайны, вспомнил, как радовался встрече Нового Года, когда был ребенком. Вспомнил, с какой надеждой ждал прихода Деда Мороза с подарками, с каким восторгом потом несколько недель перебирал в памяти все подробности новогодней сказки, чтобы с неменьшим энтузиазмом ожидать следующего праздника…

Но до предстоящего бала мне не было никакого дела, так как я хотел пойти туда со Снейпом, и только с ним, но приглашать его было, по-моему, равносильно самоубийству. Я еще не встречал человека менее, чем он, склонным к романтике и всяким розовым соплям. Признаюсь, что все это время надеялся на приглашение, не решаясь самому сделать первый шаг.

И я его все-таки дождался.

Это произошло вечером за несколько дней до бала, когда сгущались зимние сумерки, и я гулял по берегу озера, вдыхая чистый морозный воздух и ловя руками и ртом падающие с неба снежинки. Мыслей не было, только тишина и покой затухающего дня. Закрыв глаза, я растворялся в безмятежности окружающей меня спящей природы, когда послышался шорох снега под чьими-то легкими шагами и чьи-то руки крепко обхватили меня сзади за талию. Сначала я не понял, кто это, и попытался вырваться. Мало ли, вдруг это чья-то глупая шутка. Я ведь мальчик нервный, могу и фонарей на глаза навешать. Но голос, прозвучавший мне прямо в ухо, заставил меня застыть на месте:

— Скучаешь в гордом одиночестве, Алекс? Разрешишь составить тебе компанию?

Я чуть не кончил от тихого мурлыканья, наполненного самыми обольстительными обертонами, каких я не слышал ни разу за свою жизнь. Вздумай Снейп подработать в «Сексе по телефону», у него бы отбоя не было от клиентов, в очередь на год вперед бы записывались. А ведь ему всего шестнадцать лет исполнится в следующем месяце.

— С-северус, — я аж заикаться начал от неожиданности, — Т-ты чего тут?

— Да вот, решил пригласить тебя на бал.

— Ты? Зачем? — соображал я явно плохо, млея в его объятиях и запрокинув голову ему на плечо, благо он был на полголовы меня выше. Брюки внезапно стали очень тесными.

— Как это зачем? Чтобы неплохо провести время в паре с кем-то, а не стоять и подпирать стенку, смертельно при этом скучая. К тому же, почему бы не принять то, что мне так настойчиво предлагают? Так ты согласен? Учти, я предлагаю только единожды, второго раза не будет, — он провел носом по моей шее около уха, а его губы коснулись мочки. — Или ты уже приглашен? Я видел, какие друзья вы с Райеном, а две недели назад ты долго гулял по лесу вдвоем с Лавгудом… — острые зубы принялись терзать ушную раковину.

— Нет… Меня приглашали, но я… отказался…

О, черт! Где он так научился обольщать? Я просто потерял голову, еще немного, и я забуду, кто я есть. Чувствовать его руки на мне, его теплое дыхание на моем лице, слышать густой как шоколад голос. Это было выше моих сил.

— Нет? Ты отказываешься? Тогда почему твое тело говорит об обратном? — его рука поползла по моей груди вниз.

— Северус, что ты со мной делаешь? — прошептал я. — Ведь ты прекрасно знаешь, что рядом с тобой у меня сносит крышу. Зачем ты издеваешься?

— Я не издеваюсь, я приглашаю тебя пойти со мной на Рождественский бал, — он крепче прижал меня к себе, — Так что ты ответишь?

— А ты еще сомневаешься в моем ответе? — я наконец повернулся к нему лицом и заглянул в черные глаза, в самой глубине которых отплясывали дикую сарабанду ТАКИЕ черти, что мне стало не по себе. Я аккуратно высвободился и отошел на пару шагов.

— Северус, чего ты добиваешься? Тебе лучше, чем кому бы то ни было, известно, что стоит тебе только свистнуть, и я буду у твоих ног. Но мне нужно либо все, либо ничего. Не надо дразнить меня обещанием чего-то серьезного, если ты хочешь всего лишь «неплохо провести время». Мне не нужны подачки и одноразовый перепих. Я почти смирился с тем, что ты далеко и таким и останешься. Ты хочешь, чтобы я ползал за тобой на коленях и унижался? Завтра я уже не смогу отказаться от тебя. Прошу тебя, Северус, не будь таким жестоким…

Я уже сделал шаг в сторону замка, чтобы уйти подальше от соблазна послать свою гордость ко всем чертям и с головой броситься в омут минутного желания, а там хоть трава не расти. Но был снова пойман.

— Глупый мальчишка, если бы мне нужен был простой перетрах, я бы обратился к Люпину. Ты сам знаешь, он давно по мне слюни пускает, — он мягко прижал мою голову к своей груди, легко водя ладонью по спине, — Я и хочу предложить тебе отношения не на один день.

— Но почему ты так внезапно изменил свое решение, ведь до сегодняшнего вечера ты и близко ко мне не подходил.

— Я наблюдал за тобой эти три месяца. И все больше и больше понимал, что по необъяснимой причине меня к тебе тянет. Меня это злило, я не хотел становиться зависимым от тебя. Не хотел испытывать навязчивое ощущение, что я тебя давно знаю, но просто забыл.

— Так ты тоже? Мне постоянно кажется знакомым каждое твое движение или взгляд.

— И ты не мог мне об этом сказать и все ждал, что именно я сделаю первый шаг?

— Но, Северус, я понятия не имел, как к тебе подступиться. К тому же раньше я ухаживал только за девушками, на парней я и не смотрел. Не думаю, что тебе бы понравились комплименты, букеты цветов и сладости.

— Правильно думаешь. Я терпеть не могу сладкое. Но ты мог бы попытаться.

— О моих чувствах с первого же дня знала вся школа, и ты в том числе, — я потерся щекой о грубую шерстяную ткань его мантии. — А ты упорно молчал. Даже когда я пытался завязать разговор.

— Меня раздражало то, что вокруг тебя постоянно крутятся некоторые парни, особенно Райен, поэтому и отталкивал тебя. Да еще и это твое непонятное сходство с Поттером тоже добавляло масла в огонь.

— Ну, уж в этом я не виноват, таким родился, — со слабой улыбкой развел я руками.

— Виноват. Ты виновен во всем, особенно в том, что я тебя хочу…

Его лицо приблизилось к моему, и наши губы соприкоснулись. Сначала робко и нерешительно, словно спрашивая разрешения друг у друга, потом Северус властно впился в меня жадным поцелуем, отнимая жалкие остатки моего самоконтроля. О, Боже! Какой это был поцелуй! Именно о таком я мечтал всю жизнь, безуспешно надеясь испытать что-то подобное со множеством женщин. Мягкие, теплые губы, немного неумело, чуток по-детски ласкали меня, ведя восхитительный диалог с моими губами, с моим телом, с моей душой.

Я обхватил его руками за шею, как можно крепче прижимаясь всем телом к его, растворяясь в таких новых для меня, но в то же время смутно знакомых ощущениях. Словно давно, много-много лет назад я точно так же целовался с Северусом, забыв обо всем…

Горячий и сладкий язык пробрался ко мне в рот, встретился с моим, нежно лаская и посылая волны наслаждения по всему телу. Почувствовав, что Снейп все еще задерживает дыхание, но не хочет останавливаться, я оторвался от него, пробормотав:

— Старайся дышать через нос, тогда можно будет не прерываться.

Он кивнул в ответ, тяжело дыша и не отрывая от меня горящих темным огнем глаз. Наши руки продолжали жадно рыскать по телу партнера, стараясь успеть узнать как можно больше, захватить, подчинить себе.

— Я думаю, в постели будет удобнее. Согласен?

— Угу, и не так холодно. Я не хочу отморозить себе задницу, занимаясь этим в снежном сугробе.

— Идем, — не выпуская моей руки из своей, Северус выудил из кармана часики. — Уже одиннадцатый час, задержались мы с тобой. Но ничего, — он потащил меня к замку, — Я знаю один потайной ход с улицы прямиком в коридор, что на территории нашего факультета.

Мы подошли к каменной стене, на которой даже и намека не было на дверь или какой-нибудь лаз.

— И куда дальше? Сквозь стены даже маги не умеют ходить.

— Не торопись, — Снейп приложил ладонь к стене и прикрыл глаза. Через секунду перед нами открылась низенькая дверца. — Теперь следуй за мной, чтобы не потеряться. Хоть там никто и не нападет на тебя, но здесь начинаются древние катакомбы, которые на много веков старше Хогвартса. Надеюсь, тебя не нужно предупреждать об осторожности и о том, что в них легко можно заблудиться?

— Естественно, я знаю, что оттуда можно вообще никогда не выйти.

— Вот и умничка, — он коснулся моих губ ободряющим поцелуем.

— Но как ты сам ориентируешься в этом лабиринте? — я подивился, насколько уверенно шел Северус, без колебаний сворачивая в тот или иной коридор, который по внешнему виду ничем не отличался от других. Осклизлые, грубо сложенные каменные стены, низкие потолки со свисающей пыльной паутиной, полы, засыпанные выпавшими кирпичами и местами поросшие бледными и выродившимися без солнечного света растениями. Все производило гнетущее впечатление, что здесь веками не ступала нога человека.

— Обрати внимание на стены. Видишь факелы? — он показал мне заржавевшие держатели, в которых торчали древние факелы, непонятно как не рассыпавшиеся в прах еще тысячу лет назад. — Они зажигаются по мере того, как мы идем, и показывают дорогу.

— И как я сам не заметил?

— Бывает. Это место — часть Хогвартса, и здесь точно так же действует его магия. Ты в курсе, что замок разумен?

— Да. Мне Флитвик рассказывал, что Основатели при постройке вложили в него часть своей магической силы. Потом за тысячу лет он впитал в себя магию тех, кто в нем жил.

— Поправка. Не впитал, а взаимодействовал с ней, развивался. Как живое существо.

— Да. Я заметил, что Хогвартс на многое может иметь свое мнение. Так получается, что ты можешь с ним общаться?

— Почти. Когда я только-только приехал сюда, мне сразу показалось, что я попал домой. И замок стал для меня домом более родным, чем тот, в котором я родился.

— На Спиннерс Энд?

— Именно там. Потом я заметил, что никогда не блуждал в поисках нужного мне места, лестницы всегда привозили меня по адресу, нужные коридоры сами ложились под ноги. А когда начались конфликты с Мародерами, он мне показал несколько ходов, о которых мало кто знает. Знаешь, поначалу это было странно — убегаешь от погони, и внезапно перед тобой открывается проход, которого раньше здесь никогда не было, — он хихикнул, — Но как смешно было наблюдать в щелку за лицами гриффиндорцев, когда я ускользал у них из-под носа. Они ощупывали стены, пытаясь отыскать дверь, но тщетно. Теперь мне достаточно мысленно попросить, и передо мной здесь открываются любые двери. А также закрываются так, что открыть невозможно. Даже директору. Мое желание в данной ситуации приоритетное.

— Но мне ты давал пароли каждый день.

— Ага, так я тебе и раскрою все свои секреты. Просто все думали, что я выдумываю мудреные пароли, а дверь реагировала на тебя самого и на твой голос, — Снейп притянул меня к себе и ускорил шаг.

— Я слышал теорию, что в замке можно произвольно менять конфигурацию комнат.

— Если он позволит, — Снейп усмехнулся, легко касаясь стены кончиками пальцев, — И если это соответствует мнению Хогвартса по данному вопросу. Даже директору, который считается здесь полноправным хозяином, замок далеко не всегда позволяет подобные вольности.

— Ты любишь Хогвартс.

— Да, я его люблю. Как дом, в котором тебя ждут и который на любовь и понимание отвечает заботой и защитой. Кстати, мы пришли.

Так никем и не замеченные, мы проскользнули к себе. Едва за нами закрылась дверь, как Северус нетерпеливо набросился на меня с поцелуями, одновременно стаскивая с меня одежду. Я не отставал от него, торопливо раздевая Снейпа, стремясь добраться наконец до вожделенного тела, о котором я мечтал столько времени. Обнаженные, мы повалились на нерасстеленную кровать, жадно и лихорадочно лаская друг друга.

— Я сверху, — хрипло заявил мне Северус, нависая надо мной и всем своим видом показывая, что возражения приниматься в расчет не будут.

— О другом я и не мечтал, — ответил я, приглашающе раздвигая ноги. — А ты хоть знаешь, что делать?

— Теоретически. По школе ходит масса просвещающей литературы.

— А я-то полагал, что ты все знаешь. От Малфоя, — не удержался я от того, чтобы не съязвить. Но в душе все запело от приятного известия. Почему-то меня очень порадовало, что я буду у Северуса первым.

— При чем здесь Люциус? У нас никогда ничего не было. И вообще, он мне как старший брат. Был. Пока школу не закончил. К нюхлерам Малфоев! — он слез на пол и рылся в груде сваленной одежды. — Где моя волшебная палочка?

— Зачем она тебе? — я приподнялся, опершись на локоть, а другой рукой поглаживая свой возбужденный член. — Если не можешь найти, то возьми мою. Хотя, она тоже где-то на полу валяется.

— А ты хочешь прямо сейчас в душ бежать? — он оценивающе окинул меня взглядом, задержавшись на руке, и облизнулся. — Да и любрикант варить среди ночи я не собираюсь. Нашел! Флитвик бы убил нас за такое безалаберное отношение к артефактам…

Несколько слов на латыни, приятный холодок очищающих чар, и ничто нас больше не отвлекало. Нежность можно оставить на потом, у меня еще будет время научить Северуса наслаждаться прелюдией и изысканными ласками. Но это все будет позже. Сейчас нам нужно было утолить жгучий голод по разделенному удовольствию, застолбить территорию, сделать так, чтобы мы принадлежали друг другу.

Лежа на мне, Снейп терзал мои губы, его бедра двигались вместе с моими, члены, зажатые между нашими животами, жаждали разрядки, дыхание срывалось. Возбуждение достигло апогея, воздух вокруг нас потрескивал от напряжения. Казалось, еще чуть-чуть…

Я прошептал Северусу на ухо, когда он по-вампирски прикусил мою шею:

— Возьми меня сейчас, сразу… — я отстранил его руку, потянувшуюся к моему скользкому от смазки анусу.

— Без подготовки? Будет больно. Тогда лучше встань на колени.

— Я хочу так, чтобы видеть тебя.

— Может, все-таки… — он, помедлив, еще шире раздвинул мне ноги, потом закинул их себе на плечи.

— Плевать! Я хочу быть твоим целиком и полностью. Сразу! Ну же!

Почувствовав, как его член медленно входит в меня, я прикусил губы и постарался расслабиться. Потом обхватил его ногами за талию и дернул на себя. Член резко погрузился в меня резко и полностью, на всю свою немаленькую длину и толщину. Больно. Но не невыносимо. Скорее неприятно…

И тут в памяти внезапно всплыло что-то вроде воспоминания: густая и темная летняя ночь, спину мягко покалывает свежее сено, приятная тяжесть другого тела надо мной. Мужского тела. И член этого неизвестного мне мужчины находится в моей заднице… Что это?! Когда?! В своей прошлой жизни я был убежденным натуралом.

Я в изумлении уставился на замершего Северуса, который ответил мне столь же потрясенным взглядом.

— Дежа вю? У тебя тоже?

Он утвердительно кивнул, потом шепотом спросил:

— Ты как? — и наклонился, чтобы поцеловать меня. — Больно?

— Нормально. Все правильно, как и должно быть. — я смахнул капли пота с его лба и улыбнулся. — А ты как?

— Теперь это мое любимое занятие на всю оставшуюся жизнь…

— Лишать девственности мальчиков?

— Нет, трахать тебя! — он повел бедрами, и я охнул от острой вспышки удовольствия. Носатый паршивец с ходу обнаружил мою простату. — Что?

— Сделай так еще раз! Да-а… Так! Еще…

— Как? Вот так? — каждый его толчок заставлял меня дрожать и стонать. Все происходило, как в моих снах, но лучше, намного лучше!

Кожу покалывало, словно от электричества. Удовольствие нарастало, пока не взорвалось ослепляющим наслаждением, тело выгнулось дугой, и меня накрыло волной самого сильного и долгого оргазма в моей жизни. Сквозь туман в агонизирующем от сладкой муки сознании я видел Северуса, запрокинувшего голову в беззвучном крике, чувствовал его судорожные движения… Мне показалось, что мы оба были в центре Сверхновой звезды, в которую превратилась наша магическая энергия, смешавшись в единое целое и окутав нас сияющим коконом… Краем сознания я даже отметил некое сотрясение магического фона.

Обессиленно Северус упал на меня и, тяжело дыша, уткнулся в мою шею. Я расслабленно поглаживал его по спине, вдыхая пряный аромат разгоряченных тел, пота и спермы и отстраненно наблюдая, как медленно угасает серебристая, как Патронус, дымка вокруг наших сплетенных тел. Интересно, что это такое? И что сие означает?

— Северус, — шепотом позвал я его.

— М-м? — вяло откликнулся он, по-видимому, не собираясь с меня слезать в ближайшее время. Впрочем, я и не возражал. Лежать бы так вечно, обхватив моего теперь уже любовника руками и ногами, и ловить послеоргазменный кайф!

— Посмотри сюда. Что это?

— Где? — он приподнял голову, и брови его удивленно взлетели, когда он заметил прозрачное облачко над нами. Огляделся. — Ах, это… — его покрасневшие от поцелуев губы на миг коснулись моих и сложились в веселую улыбку. — Позвольте поздравить вас со сменой общественного статуса, мистер Александр Снейп.

— Что ты сказал? — я не поверил своим ушам.

— Ты, кажется, сегодня требовал получить все? Получите и распишитесь в брачном свидетельстве, — он соскользнул с меня, с чувством потянулся, и, подцепив с подушки свою палочку, призвал со стола слабо мерцающий свиток пергамента.

Я осторожно, словно это была бомба, готовая разнести тут все к чертям, развернул сунутый мне под нос свиток, в котором черным по белому было записано, что с сегодняшнего дня, а именно с 19 декабря 1975 года, я, Александр Огнев, официально являюсь младшим Истинным магическим супругом Северуса Снейпа с принятием фамилии старшего Истинного магического супруга, а именно Снейп. Ниже мы должны были оставить свои подписи, что мы даем свое согласие на внесение нас в регистрационные книги Министерства Магии.

Глянув на свою левую руку, я обнаружил и колечко на безымянном пальце. Не обычное золотое, какие в ходу у магглов и замеченные мною у некоторых магов в Лондоне и Хогсмите, а в виде тонкой полоски слабого серебристого света. Едва заметное, неощутимое, но зато неснимаемое. Скосив глаза, я увидел, как Северус шевелит пальцами на уровне своего лица и ухмыляется с довольным видом. На его левой руке также светилось аналогичное украшение, только пошире и поярче моего.

— Как быстро у вас все делается, однако… — пробормотал я, пытаясь уложить в голове новость. — Раз-два, переспали, и дятел уже окольцован… — не то, чтобы я был недоволен. Отнюдь. Но я и предположить не мог, что все будет вот так, как получилось. Максимум, на что я рассчитывал, так это на право спать в его постели в течение длительного промежутка времени. А там уж как фишка ляжет.

— Не все так просто, как кажется. То, что с нами произошло, бывает раз в две-три сотни лет. И говорит о полном магическом соответствии двоих. Чтобы заключить обычный магический брак, недостаточно просто переспать, чтобы иметь право носить подобную атрибутику, — он кивнул на кольца, — Да и то, те кольца обычные, из гоблинского золота. Необходима также официальная регистрация в Министерстве Магии, которая разрешена только для совершеннолетних магов, то есть с семнадцати лет, потом малоприятная процедура подтверждения под веритасерумом, что супружеский долг был исполнен в полной мере… Своеобразное прилюдное полоскание грязного белья. И магический брак нерасторжим, а за измену можно попасть в Азкабан.

— Строго, — с невольным уважением прокомментировал я.

— Поэтому современные маги заключают подобные союзы лишь в одном из сорока-пятидесяти случаев. А то и реже. Нужно быть очень уверенными в своих чувствах, чтобы решиться на подобный шаг. Подавляющее большинство ограничивается упрощенной формой, очень близкой к маггловской церемонии. Там и развестись можно, и налево сходить, если уж совсем прижмет, а самое главное — не нужно никому докладывать, когда и сколько времени супруги проводят в спальне.

— А зачем подтверждать, что между мужем и женой произошел половой акт? У магглов это совершенно необязательно. Достаточно регистрационной записи, штампа в паспорте, а что там делается в спальне молодоженов, никого не интересует.

— Ты забываешь, что живешь теперь в другом мире, — Северус глянул на свой живот, поморщился и взмахом палочки убрал следы недавнего порыва страсти. — Иди ко мне поближе.

Я подкатился Снейпу под бок, а он, обняв меня одной рукой и укрыв нас одеялом, продолжил ликбез:

— Магия секса является одним из очень действенных и мощных видов магии. Ведь что является целью всего живого на нашей планете? Выжить и дать потомство. А секс, надеюсь, что тебе это известно, — он ущипнул меня за кончик носа, — это средство достижения этой цели. Через плотские желания и стремления можно вертеть человеком, как захочешь. При сексе происходит не только обмен биологическими жидкостями, у магов происходит передача магической составляющей от партнера к партнеру, и этим широко пользуются. Если совершить определенный ритуал, а потом закрепить его сексом, то возникает связь определенного уровня, магический контракт, по которому у каждого из участников свои права и обязанности. Причем не всегда в равной доле. А брачные отношения самой своей идеей подразумевают именно такой магический контракт. И чтобы он вступил в силу, необходимо плотское единение.

— Неплохо придумано. Но чем наш случай отличается от того, что ты мне рассказал, и чему ты так откровенно радуешься? — я недовольно воззрился на залившегося смехом Северуса. Я любовался его удивительно похорошевшим лицом, но мне было не совсем понятна причина его столь радикально сменившегося настроения. Пусть и в лучшую сторону.

— А то, что как всякое исключение из правил, Истинный магический брак предоставляет гораздо больше прав и свобод. Особенно для тех счастливчиков, кому магия определила роль старшего.

— Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Как пожелаешь. Во-первых, вступившие в такой брак маги автоматически становятся совершеннолетними, если на момент сего события им было меньше семнадцати. Во-вторых, нам не требуется унизительной пытки под веритасерумом. Этот пергамент, когда мы поставим на нем свои подписи, — он помахал передо мной свитком, — Перенесется в Отдел тайн, и о свершившемся узнают только невыразимцы да Министр. Больше никто. Согласись, очень удобно. Никаких газетных писак, шумихи, никто не треплет твое имя на всех углах. В-третьих, и это одна из важнейших особенностей, мы можем чувствовать друг друга, где бы мы ни были, а также теперь существенно возросли наши магические способности. И наконец, старший супруг имеет право на все, что принадлежит младшему, в том числе на него самого.

— Постой. Это что же получается, я буду твоим рабом?

— Нет. Просто решающее слово всегда будет оставаться за мной. И у тебя никогда не будет иного сексуального партнера, кроме меня. Вольного или невольного. Ни ты, ни он или она не сможете даже прикоснуться друг к другу в этом ключе.

— Неплохая защита от насилия. Насчет меня можешь не сомневаться. А ты сам что? Будешь изменять мне направо и налево?

— А что такого? Пожалуй, прямо сейчас и начну. Тебя отправлю на кухню готовить мне завтрак, а сам приглашу Люциуса. Я могу спать с другими. Ты — нет. Возможно, в следующей жизни…

— Угу, когда я стану кошкой… Маггловская песенка, не обращай внимания. Мне все ясно, — я поджал губы и отвернулся. Уж что-что, а делиться Северусом с кем-то другим мне очень не хотелось. Я даже зажмурился, стараясь удержать невольно выступившие слезы обиды. Я потряс головой, пытаясь избавиться от нарисовавшейся перед моим мысленным взором сцены, в которой Снейп, задыхаясь от страсти, обнимает и целует другого, не меня.

— Ну, не хмурься, — он притянул меня ближе к себе и смахнул с моей щеки слезинку. — Какой ты все-таки эмоциональный, Алекс. Нельзя же быть таким. И это бравый вояка, который прошел войну и держал в своих руках жизни врагов и друзей? Кто тебе сказал, что я буду тебя использовать как постельную игрушку, а потом с чистой совестью отправляться крутить романы на стороне? Связь подразумевает также и сексуальную совместимость. И я уверен, что с тобой мне будет лучше, чем с другими.

— Рядом с тобой мне трудно себя контролировать, — я вздохнул и уткнулся лицом в его грудь. — Никогда не был таким раньше. А сейчас я сам себя не узнаю. Готов разнюниться как девчонка, от малейшего признака неудовольствия на твоем лице. Я так боюсь тебя потерять, едва обретя…

— Учись. Я не собираюсь разводить сопли и бросаться тебе на шею при каждом удобном случае. И будь готов к тому, что за пределами этой комнаты я останусь все тем же желчным и злобным ублюдком, каким меня все привыкли видеть. Видишь ли, мне нравится подобный образ, и что-либо менять в своем поведении я не намерен. Возникает меньше нездорового интереса к моей персоне.

— Но почему ты все-таки решил попробовать со мной?

— Мне надоело чувство неудовлетворенности, которое я испытываю с тех пор, как ты появился в школе. Эти странные подобия воспоминаний о том, чего не было… Да и вообще, я хотел определиться, что мне самому нужно. Тут ты со своими чувствами. И как я тебе уже сегодня говорил, почему бы не взять то, что само идет в руки и при этом ничего не требует взамен.

— Ты меня любишь? — задал я самый дурацкий вопрос, который только можно было придумать, сам не зная, какой ответ я хотел на него получить.

— Люблю? — он помолчал. — Наверное, нет. Впрочем, я не знаю, как определить те эмоции, которые ты у меня вызываешь. Ты приемлем. Хоть ты и возвел меня на пьедестал своих собственных представлений об идеале, но, по крайней мере, согласен терпеть мой мерзкий характер. И трахать тебя мне понравилось. К тому же, судя по тому, что я видел, из тебя может получиться неплохой телохранитель. Тебе же нравятся чары? Поднатаскать тебя в боевых заклятиях, плюс твое умение пользоваться маггловскими способами ведения драк, и можно смело отправляться хоть к черту на рога.

— Потребительский у тебя взгляд на жизнь, оказывается.

— Я реалист и прагматик. Если бы я не нашел в тебе ничего для себя полезного, то вряд ли стал связываться с тобой, — он спокойно смотрел на меня, выгнув бровь, — Оставил бы все, как есть. И ничего бы ты сделать не смог, хоть наизнанку вывернись.

Мой взгляд упал на лист пергамента из Министерства, который Северус до сих пор держал в руке, и внезапно вспомнил об еще одной проблеме.

— А продолжение рода? В конце концов, кто-то из нас должен взвалить на себя роль матери.

— По идее, детей вынашивать должен ты, как младший, но не кажется ли тебе, что об этом еще рано думать? — Северус протянул мне свиток и перо. — Ну? Подписываешь? Все уже свершилось. Это для галочки в отчетности.

— Всю жизнь мечтал проходить девять месяцев, не видя собственного члена без зеркала… Естественно, я подпишу. Я не дурак упускать тебя, Северус. — я ему подмигнул и оставил свой автограф на свитке, — Ты мне слишком дорого достался.

Снейп пожал плечами и тоже расписался. Пергамент вспыхнул белым пламенем и исчез.

— И что теперь? — спросил я у Снейпа, даже про себя не решаясь назвать его своим законным мужем. Смел ли я мечтать о подобном?

— Теперь не мешало бы принять душ и лечь спать.

— А решать, когда нам трахаться, тоже только ты будешь?

— Что? Еще хочешь? — он встал с постели и накинул на себя мантию. — В этом вопросе у нас равные права. Идем.

Горячая вода освежающими струями стекала по телу, смывая напряжение и усталость. Все-таки как бы ни были удобны очищающие чары, они не сравнятся с водой и обычным мылом. Не долго думая, Северус развернул меня лицом к стене, как он это часто делал в моих фантазиях, и, раздвинув мои ягодицы, плавно вошел в меня, вызвав у меня блаженный стон. Пальцы пальцами, а членом это делать намного приятнее… Я легко принимал его, мы двигались вместе, словно не один год притирались друг к другу. Его рука скользнула по моей груди, животу, и пальцы обхватили мой член, лаская его в такт со своими движениями.

— Божественно, — выдохнул я, прижимаясь спиной к его груди.

— Это тоже один из эффектов магического брака, — промурлыкал он мне на ухо, лаская мою шею и плечи губами и языком, легко прикусывая кожу. — Каждый раз это будет все лучше и лучше, и тем сильнее связь…

Свободной рукой Северус захватил мой подбородок и, повернув мою голову, завладел моим ртом. Неторопливый поцелуй, размеренный и обстоятельный, тягучие и медленные движения члена внутри меня, который каждый раз с потрясающей точностью проходился по моей простате, сводя меня с ума… Когда Северус успел изучить меня настолько тонко, что чувствовал каждую мимолетную реакцию моего тела? Он замирал на самой грани оргазма, не позволяя кончить ни мне, ни себе, а потом снова продолжал свою сладкую пытку удовольствием. Он точно девственник?

— Да, до тебя у меня и вправду никого не было, — Снейп прервал бесконечный поцелуй.

— Легилимент чертов, — со стоном пробормотал я, с трудом удерживаясь на дрожащих ногах. — Хоть в такие моменты не лезь в мою голову, выбери что-нибудь одно…

— Я могу делать с тобой все, что мне заблагорассудится. Ты мой по праву, ты принадлежишь мне целиком и полностью. И твоя голова, и твоя задница, и твое тело, и твоя душа. Ты сам этого хотел, — он сопровождал каждое свое слово частыми и сильными толчками, доводя меня до исступления, вторгаясь не только в мое тело, но и в мою магическую ауру.

— Да-а… С-еверус-с… — я кончил, краем уха уловив, что Снейп тоже выдохнул мое имя, дрожа от наслаждения.

Отдышавшись, мы занялись тем, ради чего собственно и пришли в душевую посреди ночи.

— А наяву все намного интереснее, нежели во сне, — как бы между прочим заметил Северус, намыливая свои волосы.

— Что ты хочешь этим сказать? — с подозрением спросил я его, опуская мочалку, которой собрался потереть ему спинку.

— Я говорю, что сны не дают всей полноты ощущений, — он многозначительно покосился на меня и усмехнулся. — Хотя в последние полтора месяца они были довольно приятными. Ты потом целый день ходил счастливый до неприличия. Никого вокруг себя не замечал. Я даже начал ревновать тебя к своему воплощению из мира Гипноса.

Меня пронзила догадка. Тот пузырек с зельем, который я каждый вечер находил у своей кровати и принимал за проявление заботы… И именно тогда мне начали сниться потрясающе красочные сны определенного содержания.

— Ты поил меня зельем, чтобы залезть в мои сны?!

— Зелье разделенного сна. Если его примут на ночь два человека и если хотя бы один из них неравнодушен ко второму, то они увидят один сон на двоих. Тебе разве не понравилось? — он мастерски изобразил искреннее удивление.

— Ты… Скользкий змей! — я запустил в него мочалкой, но Северус ловко увернулся. — Как ты посмел? Я не знал куда глаза девать по утрам, вспоминая твою неуемную фантазию, а ты развлекался!

— Я пытался дать понять, что тоже тебя хочу, но кто виноват, что ты намеков не понимаешь.

— Мужчины не обязаны распознавать завуалированные знаки внимания, — я гонялся за ним по всей душевой, не зная, то ли прибить его на месте, чтобы не мучился, то ли расцеловать. — У нас мозги не под это заточены.

— Слова настоящего последователя Великого Годрика, не знаю, что ты забыл в нашем серпентарии. Я вроде бы тоже не обладаю женскими формами, но прекрасно разбираюсь во всех тонкостях невербальной передачи информации.

В конце концов, я отловил насмехающегося змееныша и зажал в угол. Стоило мне прикоснуться ладонями к его коже, почувствовать его мягкие и нежные губы под своими, как кровь снова начала стремительно покидать головной мозг и наполнять другие органы моего тела.

— Какой же ты ненасытный… — пробормотал он, отвечая на мои поцелуи, — Завтра ходить нормально не сможешь, все болеть будет…

— Плевать. Ты для меня как самый ядреный афродизиак… Твой голос, запах, прикосновения лишают рассудка… Приворожил меня, что ли?

— И не думал… На сегодня это последний раз, — он снова повернул меня спиной к себе.

— Ты меня не хочешь? М-м-м… Как хорошо…

— Глупый, о тебе забочусь… Я могу заниматься с тобой сексом хоть сутки напролет… Но ты нужен мне здоровым… и готовым исполнить… любую… мою прихоть… Алекс-с-с…

Глава 7

Вернувшись к себе, мы сразу обратили внимание на изменения — комната стала заметно больше, а две узкие кровати превратились в одну двуспальную с шикарным постельным бельем и пологом.

— Хогвартс сделал нам подарок, — сказал Северус, забравшись в постель. — Очень удобно.

Я же с сомнением посмотрел на Снейпа, не особенно надеясь на то, что он пустит меня спать рядом с собой. Северус устроился поудобнее и воззрился на меня, удивленно приподняв брови.

— Ты ждешь особого приглашения, Алекс? Или ты собираешься вести себя как средневековая барышня и приходить в спальню мужа только для зачатия наследников? — он откинул уголок одеяла. — Быстро ко мне.

Я, не скрывая радости, забрался к нему под одеяло и обхватил руками за талию, не желая отпускать от себя свое драгоценное сокровище.

— Вот только избавь меня от излишнего проявления восторга, — Северус поморщился, но тоже приобнял меня за плечи. — До завтрака осталось всего четыре часа, и я хочу хоть немного поспать. Завтра или, вернее, уже сегодня мне целый день сидеть на уроках. Нокс.

— Я люблю тебя…

— Спи.

Положив голову на его костлявое плечо, я все никак не мог поверить, что Северус теперь уже на самом деле МОЙ, что вот так просто он принял меня, согласился с моим вторжением в его жизнь. Я заснул, убаюканный ровным биением его сердца и счастливый до неприличия.

Проснулся я в седьмом часу утра от того, что замерз. Ну конечно, как тут не превратиться в ледышку, когда мой разлюбезный супруг, свернувшись в клубок, присвоил себе почти все одеяло, оставив на мою долю только жалкий уголок, которым и ползадницы не прикроешь. Да и полог мы не задернули. Домовые эльфы, уже прибравшие комнату, разожгли камин, но воздух еще не успел прогреться. Как-никак на улице не июль месяц, а мы живем в подземных помещениях.

Пошевелившись, я тихо охнул. Северус был прав — вчерашний энтузиазм оказался наказуемым. Мышцы ныли, непривычные именно к таким нагрузкам, хотя я регулярно выкраивал время для физических упражнений, чтобы не терять форму.

— Северус, отдай одеяло…

Он недовольно замычал, отказываясь просыпаться и делиться одеялом, но я отвоевал себе необходимое количество, чтобы укрыться. Член тут же заинтересовался моими действиями и встал, требуя продолжения вчерашнего банкета. Кое-как пристроив его между ног у Снейпа, я прижался грудью к его теплой спине, подперев свою голову рукой.

Сна не было ни в одном глазу, да и натруженный анус давал себя знать. Может, у Северуса найдется какое-нибудь средство, так как мне не хотелось ходить по школе специфической походкой, привлекая внимание.

Стараясь не дышать на Снейпа своим утренним не совсем свежим дыханием, я разглядывал его, любуясь сонным и мягким выражением лица, расслабленными губами, подарившими мне самые вкусные поцелуи в моей жизни. Осторожно провел пальцем по щеке, поцеловал в плечо, наслаждаясь нежной и белой как снег кожей. Он пошевелился, и черная прядь волос упала на лицо. Я отвел ее, чтоб не мешала наслаждаться видом моего ангела, и обнажилось очаровательное ушко с маленькой мочкой, которое так и хотелось укусить.

Какое же он все-таки чудо! И мое, законное. Мне хотелось взобраться на Астрономическую башню и проорать на весь магический мир, что Северус Снейп принадлежит только мне, и я никогда и никому его не отдам.

— И это будет второй по глупости сумасбродной идеей, которая только могла возникнуть в твоей голове, — ясным голосом произнес Снейп, не открывая глаз.

— Ты опять? Тебе делать что ли нечего, кроме как читать мои мысли?

— Я не виноват в том, что твои мысленные крики слышат все, кто хоть на йоту обладает способностями к легилименции. Причем не прикладывая к этому никаких усилий, — он сжал ноги и потерся об меня так, что головка моего члена прошлась по ложбинке между его ягодицами. С трудом я сдержал дрожь от этого чувственного движения и спросил:

— Ладно, а какая идея была первой?..

— То, что ты явился к нам из параллельного мира и затеял заполучить меня. Что, к моему удивлению, тебе удалось, — повернувшись, он внимательно меня разглядывал.

— Ты эгоист.

— Ты изначально знал, на что идешь, — Северус пожал плечами и принялся искать свою волшебную палочку под подушкой. Найдя ее, он сотворил освежающие чары и, прижав меня спиной к постели, навалился сверху. — И ты согласился принять меня таким, какой я есть. Так какие у тебя претензии? — коснулся легким поцелуем моих губ и потерся пахом о мой. — Хочешь меня?

— Очень. И я уверен, что сомнений на этот счет у тебя возникать не должно.

— А как самочувствие?

— Задница болит… — мне не хотелось признаваться, но прямо сейчас я понимал, что секс мне особого удовольствия не доставит.

— Идиот… — Северус вскочил с постели и извлек из ящика стола пару склянок с зельями. — Я тебя предупреждал. Так ему было на все плевать, ему приключений на пятую точку подавай. Пей! — он сунул мне в руки флакончик.

— Хорошо иметь в мужьях зельевара… От смерти спасет, подлечит…

— Молчи уж, герой-любовник, — отобрав у меня пустой пузырек, Северус бесцеремонно перевернул меня на живот и намазал меня каким-то бальзамом.

— Холодно!

— Ничего страшного, потерпишь. Или ты собираешься показать всему Хогвартсу, что пора собирать выигранные деньги?

— Ты и об этом знаешь? — я наслаждался пальцами, ласкающе гладившими мой вход, и чувствовал, что мой член сейчас взорвется от напряжения.

— Я все знаю. И если я не показываю интереса к слухам и сплетням, то это не означает, что я ничего не слышу о том, что о нас с тобой говорят, — его рука пробралась под меня и сжала ноющий орган. — Ты вообще когда-нибудь не возбуждаешься, когда я тебя касаюсь?

— Не-а. Я же тебе говорил, что ты для меня — афродизиак, — я перевернулся и притянул его в поцелуй. — М-м, как приятно с тобой ласкаться по утрам… И вообще, секс в это время суток самый замечательный…

— Перенасыщенный гормонами подросток… — пробормотал Северус.

— Мне выпал второй шанс, и я собираюсь использовать его по-максимуму.

— Вечером расскажешь мне все до мелочи, а сейчас…

— А сейчас ты меня трахнешь. Твоя мазь творит чудеса и в качестве смазки тоже сгодится.

— Как скажешь… — он обрушил на меня шквал жадных ласк.

Когда мы вышли в Большой Зал, Снейп сдержал свое обещание не показывать своего истинного отношения ко мне — держался холодно и отстраненно. Хорошо еще, что при свете дня наши «знаки судьбы» не были сильно заметны, и засосов Снейп мне вчера не наставил, а то отвечать на массу вопросов у меня не было никакого желания.

За завтраком он получил письмо, принесенное крупным черным вороном, и, подойдя к преподавательскому столу, о чем-то побеседовал с директором, который бросил внимательный взгляд на меня. Флитвик, видимо, был в курсе происходящего, так как тоже участвовал в разговоре. Он поманил меня рукой. Приблизившись, я узнал, что Северусу написал его дядя, как Глава рода Принц. Вот еще одна тема, которую я очень хотел бы обсудить со Снейпом.

Оказалось, что и Флитвику, и Тербиусу Принцу пришло уведомление из Министерства о нашем с Северусом браке, и Принц кратко сообщил Снейпу, что в курсе и не возражает, но ждет нас обоих в поместье на рождественские каникулы.

Ближе к обеду, после утренних уроков Северус и я отправились к Дамблдору на аудиенцию. Когда мы подошли к горгулье, охраняющей вход в «святая святых» Хогвартса, нас уже ждали, так как каменная тварь сразу отпрыгнула в сторону. Войдя в кабинет, мы застали там не только довольного донельзя Дамблдора, но и Флитвика, Слагхорна, МакГонагалл и еще одного представительного господина, как выяснилось чуть позже, Министра Магии (имени его, хоть убейте, почему-то не помню).

Очевидно, к исключительным случаям, вроде нашего, относились с большим уважением, так как после всяческих поздравлений нас попросили всего лишь продемонстрировать наши светящиеся кольца. Министр поводил над нашими руками палочкой, проверяя, не подделка ли, и почти с благоговением произнес:

— Не думал, что мне доведется встретиться когда-нибудь с Истинными супругами. Еще раз искренне поздравляю вас, молодые люди. Вы — украшение нашего общества. Примите в качестве подарка от Министерства Магии эту небольшую сумму, — он протянул Снейпу договор с Гринготтским банком и ключ. Заглянув в свиток, я чуть не присвистнул от удивления — сто тысяч полновесных золотых галлеонов в совместное пользование. Если это считается небольшими деньгами, то какими же миллионами ворочают финансисты-маги, которые имеют доступ к госказне магического мира? И какие же сокровища хранятся у самих гоблинов?..

— Усмири свои меркантильные мыслишки, Алекс, — едва слышно прошипел мне Северус и неторопливо положил в карман пергамент и ключ и обратился к Министру:

— Сэр, насколько я знаю, факт Истинного магического супружества не подлежит огласке. И могу ли я надеяться, что в нашем случае это правило сохранится?

— Мистер Снейп, — вмешалась МакГоннагалл, — почему вы против того, что об этом узнает общественность? Ведь это бывает так редко… — она растроганно всхлипнула.

— Минерва, — укорил ее директор, — если мальчики не хотят лишних разговоров, то зачем же настаивать?

Снейп всем своим видом показывал, что не хочет, чтобы хоть одно слово просочилось в прессу.

— У меня вопрос, сэр, — обратился я к министру, а заодно и к директору. — Моя фамилия сменилась во всех мыслимых документах, которые касаются меня. А в школе меня тоже Снейпом будут называть?

— Да, теперь Вы носите фамилию супруга, — ответил мне Дамблдор, — но я лично прослежу, чтобы разговоров об этом было как можно меньше, — он покивал головой, но у меня в голове мелькнула мысль, что старый интриган чего-то недоговаривает. Впрочем, возможно, это его естественное состояние…

Сославшись на начало послеобеденных уроков, мы с Северусом смылись из кабинета, пока Дамблдор не начал всех угощать чаем со своими любимыми лимонными дольками, вазочками с которыми был уставлен весь кабинет. Альбус, наверное, и в ванной не расстается со своим лакомством. Я первое время задумывался про его зубы, но как-то раз случайно видел, что Слагхорн варит для директора зубной эликсир. Вопросы, болеют ли маги кариесом, отпали сами собой.

— Дамблдор весьма утомителен, — заметил я, едва мы оказались в коридоре.

— Водится за ним такое, — согласился он. Потом оглянулся и, подойдя ко мне, быстро шепнул на ухо:

— В пять вечера жди меня в холле первого этажа. Сходим в Хогсмид.

И умчался по коридору на Историю Магии, и мантия летела за ним черным парусом... Умеют же некоторые носить одежду так эффектно…

А я уже привычно отправился в библиотеку. Корпеть над учебниками мне не хотелось, поэтому я, предъявив пропуск в Запретную секцию шваброобразной Ирме Пинс, спросил книгу по генеалогии. Мне захотелось выяснить что-нибудь про семью Принцев, в которую я теперь входил. Отец Северуса, Тобиас Снейп, будучи магглом, меня совершенно не интересовал.

— Мистер Александр Снейп? — недоверчиво переспросила Пинс, два раза перечитав пропуск.

— Он самый, мэм.

— Я знаю только одного мистера Снейпа, и его имя Северус.

— Так получилось, что я вышел за него замуж, мэм.

— В столь юном возрасте? Вам же еще нет семнадцати.

— Истинное магическое супружество. Но я вас умоляю, пожалуйста, не говорите об этом никому. Иначе он меня убьет. Северус так не хочет шумихи…

— Ясно, — она с улыбкой прижала палец к губам. — Книга, которая вам нужна, находится в третьем отделе, пятый стеллаж.

Быстро разыскав нужное, я раскрыл весьма объемистый «томик», формата поболее А-3 и толщиной сантиметров пятнадцать. Увидев этого монстра книгопечатной продукции, я подумал, что не подниму его, даже будучи Гераклом. Но, видать, на особенно большие книги были наложены специальные чары, чтобы их можно было легко переносить.

Скажу сразу, я был разочарован. О Принцах оказалось катастрофически мало информации. Если тем же Малфоям или Блэкам с Поттерами, да и Уизли с Дамблдорами, которые лет на триста-четыреста-пятьсот были младше, посвятили не один десяток листов, то про интересующую меня семью написано совсем чуть-чуть, всего две страницы.

Генеалогическое Древо оказалось странно голым. Вообще, на нем, странным образом не разветвившемся и не переплетенном ветвями с другими магическими семьями, числилось всего десять имен. Между ними отсутствовало по меньшей мере по два-три поколения. Последними были указаны Тербиус и Эйлин Принц.

Прочитав небольшой комментарий, я узнал, что род начался примерно тысячу лет назад, еще во времена Основателей, но имена родоначальников не сохранились, хотя по слухам, в Принцах течет кровь самого Салазара Слизерина. К тому же Принцы серьезно занимались темной магией и даже владели серпентарго, но утратили свои способности лет триста назад.

История еще не знала настолько скрытной семьи, которая замалчивала многие события, происходившие в древнем поместье на окраине Запретного Леса, милях в ста к северу от замка Хогвартс. Ни в одном известном роду не было столько темных историй и белых пятен.

Когда-то, в первые четыреста-пятьсот лет, семья была знаменита своими магически одаренными детьми, но затем стала угасать и вырождаться. Время жизни членов семьи сокращалось, все чаще рождались сквибы, возможно, из-за отсутствия свежей крови — Принцы упорно не хотели родниться с другими магическими семьями. Маги становились все более и более слабыми, и последние из них едва смогли закончить Хогвартс. Семья сильно обеднела за последние триста лет — доходов едва-едва хватало, чтобы содержать Принц-мэнор, родовое гнездо, в относительном порядке. Не густо…

Герб привлек меня своей необычностью — геральдический щит разделен на два поля, серебряная змея на зеленом фоне и бронзовый ворон на ультрамариновом. Половина герба Хогвартса… Слизерин и Равенкло. Спрашивается, кто у кого «срисовал» символы? Странно, очень странно… Сколько же загадок в тебе, мой милый? И если слухи про то, что Салазар может быть основателем рода, не врут, то, глядя на герб, вполне логично предположить, что и Ровена также может быть причастна к возникновению Принцев. Я невесело улыбнулся. Принцы оказались такими гордецами, что полностью следовали своему девизу: «Чистокровный», и ни за что не хотели допустить кого-либо из других семей. Вот и поплатились…

Я задумался. А ведь Северус очень сильный волшебник, насколько я смог определить его магический потенциал. Практически не уступает Дамблдору, и это притом, что Снейп еще совсем ребенок. Впрочем, он полукровка. Вероятно, это и позволило ему не последовать по стопам своих высокомерных предков. Но черты Слизерина и Равенкло в нем очень сильны — хитрость, некоторая амбициозность и скользкая натура весьма удачно сочетаются с заоблачным интеллектом и потрясающей проницательностью…

— Сегодня вечером обязательно расспрошу Северуса о его, а теперь уже и моей, семье, — сквозь зубы пробормотал я, отправляя оказавшийся бесполезным фолиант на место.

Полистал книгу о магических браках, но ничего нового для себя не узнал — Снейп мне уже рассказал в нескольких словах всю ту заумь, что там была изложена.

Вечером около пяти я уже маялся в вестибюле, поджидая своего благоверного. Мимо прошел Лавгуд с подругой, тоже из Равенкло, и такой же, как и он сам, не от мира сего привлекательной светловолосой девушкой. Пара шла по направлению к выходу, собираясь на вечерний променад. Я улыбнулся, провожая их глазами — вот уж нашли друг друга, и дочурку такую же сотворят…

— Я вижу, у тебя все хорошо, Алекс? — внезапно обратился ко мне Лавгуд, с ласковой улыбкой кивая на мою левую руку.

— Да, — односложно ответил я, стараясь скрыть расплывшуюся на моем лице счастливо-глупую улыбку. А зачем ему все расписывать в подробностях? Он и так видит больше нас всех.

— Я рад за вас обоих. Берегите друг друга… — еще раз кивнув мне, они удалились.

— Приглашали в свою компанию? — вкрадчиво раздалось у меня над ухом. Я вздрогнул, Северус всегда появлялся бесшумно, словно призрак.

— Ты меня напугал, нельзя же так подкрадываться!

— Готовлюсь к стезе двойного шпиона. Ведь именно эту роль ты мне прописал на будущее?

— Но это совершенно не означает, что ты им будешь. Все зависит от твоего желания. Идем?

Сначала мы заглянули в Хогсмидский филиал Гринготтса (оказалось, что в деревушке имеется и такое заведение), где Северус снял некоторую наличность с нового счета. Деньги доставлялись прямиком из Лондона по каким-то магическим каналам, и только гоблины и знали, по каким. В считанные секунды после заявки перед нами уже гордо возвышалась горка блестящих галлеонов. Еще Северус отложил несколько тысяч в отдельную ячейку, написав сопроводительное письмо. Для чего он это сделал, мне не сообщил. В свою очередь, потолковав с мрачным и неразговорчивым гоблином, я перевел деньги с моего счета, открытого при моем появлении в магическом мире, на наш с Северусом общий. Снейп и так имеет право на него, зачем же дробить суммы и создавать лишнюю бумажную волокиту?

— Подачка от Министерства пришлась кстати, — заметил Снейп, подбрасывая на ладони звенящий мешочек с монетами, когда мы вышли на улицу.

— Подачка? Если ты считаешь эти деньги подачкой, то зачем тогда ты их принял?

— Знаешь, Алекс, когда твоя семья нищая, как церковная мышь, вот уже десяток поколений, когда твои родители по сниженной цене покупают тебе подержанные учебники и мантии, а твоя волшебная палочка служила еще твоему дедушке, то поневоле начинаешь забывать о гордости, — с горечью сказал он, отводя глаза.

— Прости, — прошептал я, — я как-то об этом не подумал…

— Если бы я был одним из Малфоев или тех же Блэков с Поттерами, чистокровных, чьим золотом пол-Гринготтса завалено, то высокомерно отказался бы от денег. Но я всего лишь Снейп, полукровка, хоть мои предки по материнской линии и восходят аж ко временам Основателей. И Министерство так редко раскошеливается на таких, как я (скорее, обдерет до нитки), что нужно ловить удачу за хвост и хватать то, что дают. Тем более, повод уважительный, — он насмешливо улыбнулся. — Я бы даже сказал — исключительный. И опять в этом виноват ты.

— Ну, давай, обвини меня теперь во всех смертных грехах, — я вернул ему улыбку. — И в том, что Ева Адама соблазнила. Расскажи-ка мне лучше о себе, Северус, и о своей семье.

— На Еву ты не тянешь — кое-что лишнее, а кое-чего не хватает. Расскажу, что знаю. Но сначала я хочу обновить свой гардероб. Надоело, знаешь ли, ходить в обносках и терпеть насмешки. А потом посидим у мадам Розмерты.

В магазине одежды Северус до слез довел молоденькую продавщицу своими претензиями. То ему фасон не нравится, то цвет не такой, то по размеру не подходит… Несчастная девочка сбилась с ног, стараясь угодить капризному клиенту. Но зато результат был впечатляющим!

Когда Снейп в последний раз вышел из примерочной и начал критически оглядывать себя в большом зеркале, я его сначала не узнал. Передо мной стоял уже не затюканный подросток в потрепанной мантии с чужого плеча, каким был всего два часа назад, а юный Господин (именно так — с большой буквы), словно из какого-нибудь богатейшего и влиятельного рода, гордый и полный достоинства, настоящий принц из сказки. Да-а, вкус у Северуса — что надо.

Костюм он себе подобрал в викторианском стиле. Естественно, глубокого черного цвета. Брюки, сюртук из дорогой ткани безукоризненно сидели на нем и выгодно подчеркивали все достоинства фигуры. Мантия с небольшим шлейфом, которую он приобрел для праздника, да и как выходную тоже, была из тяжелого плотного шелка, красивыми складками падая с плеч до самого пола и переливаясь мягким блеском при каждом движении. Неброская вышивка черной нитью на воротнике и рукавах и серебряные застежки придавали строгому покрою еще большую элегантность и даже некоторую нарядность. Приобретя еще несколько вещей от белья и рубашек до теплой зимней мантии, Северус расплатился, не торгуясь.

Теперь очередь была за мной. Мои шмотки все были новыми, и я ограничился только выходной мантией в пару Северусовой. Девушка с явным облегчением принесла мне то, что я просил, и быстро подогнала по размеру.

— Никогда у меня еще не было столь придирчивого покупателя, — прошептала она мне, расправляя воротничок. — Это ваш брат? И вы решили его немного приодеть?

— Нет, мисс, это капризное создание — мой муж. И платит за все именно он.

— О! Простите… — больше вопросов не возникало.

Выйдя из магазина, мы тотчас направились к «Трем метлам». Уже по дороге я заметил:

— И почему волшебники одеваются, как ненормальные клоуны, когда собираются в маггловский мир? Достаточно ведь просто снять мантию. Ваша одежда выглядит немного старомодной, совсем чуть-чуть, но это не бросается в глаза так явно. Я видел в Лондоне некоторых уникумов — попугаи по сравнению с ними показались мне образцом строгости и аскетизма, настолько нелепо они смотрелись.

— Большинство магов настолько далеки от магглов, что воспринимают их как выходцев из другого измерения. Вся маггловская культура кажется им чем-то сильно отличающимся от того, что им привычно. Поэтому и случаются такие недоразумения, — пояснил мне Снейп.

— А еще я слышал, что настоящий волшебник носит только мантию на голое тело и башмаки.

— Есть такое. Но эта мода несколько устарела. Летом это приятно и прохладно, но зимой… Не у всех настолько хорошее здоровье, чтобы позволить себе следовать давним традициям.

Мы окунулись в приятное тепло таверны, особенно расслабляющее после холодного зимнего вечера. К тому же, пока мы закупались одеждой, на улице пошел снег и поднялся холодный ветер. Заказав по бокалу некрепкого вина, Снейп уволок меня в дальний угол, где можно было спокойно побеседовать, не опасаясь, что нас подслушают.

— Что ты хотел у меня узнать? — спросил он, когда нам принесли заказ.

— Расскажи мне, почему письмо сегодня утром прислал твой дядя, и где твои родители?

Его лицо омрачилось. Северус немного помолчал, крутя в руке бокал с рубиновой жидкостью, потом глухо сказал:

— Из родственников у меня остались только мама и дядя. Отец умер, когда мне было пять лет. Мама — единственный близкий мне человек, а моего отца любить было не за что. Он был пьяницей и дебоширом, и постоянно вымещал на нас с мамой свое раздражение, рукоприкладствовал по поводу и без. Не помню ни единого дня за всю свою сознательную жизнь, когда бы он был трезвым или в хорошем настроении.

— Шрамы на твоей спине — это он?

— Отлупил меня кнутом, когда у меня впервые проявились магические способности, — он покачал головой и отпил глоток. — Он не воспринимал магию ни в каком виде, будучи слишком ограниченным человеком, и считал это блажью и бабскими сказками.

— Но ведь твоя мама была волшебницей. Почему она не могла поставить его на место?

— Я уверен, что ты уже перечитал в библиотеке все, что нашел о Принцах.

Я утвердительно кивнул.

— Тогда ты уже знаешь, что мой дядя почти лишен магии, а мама — сквиб. Кровосмесительные браки в течение многих и многих поколений не самым лучшим образом сказались на наших магических способностях. Болезнями и уродствами, возникающими в подобных ситуациях, мы не страдаем, дети рождались без физических или умственных отклонений. Но за здоровье и красоту тела Принцы расплатились своей магией. По идее, моим отцом должен был стать мой дядя, это я слышал от него самого. Так что неизвестно, смог бы я вообще учиться в Хогвартсе, — он вздохнул.

— Но ты совсем не слабый маг! Я могу определять потенциал магов. Не спрашивай, как. Сам не знаю. И я почти уверен, что в ближайшие годы ты сможешь самого Дамблдора за пояс заткнуть!

— Не знаю… Возможно.

— Ты говоришь, что Тобиас умер, когда тебе было пять лет.

— Да... В тот день, когда у меня открылась способность колдовать. Я его убил.

— Что?! — мой голос упал до хриплого шепота.

— Я. Его. Убил, — тихо и раздельно повторил Северус, пристально глядя мне в глаза и помолчав немного, продолжил. — Тот день, в мае, врезался мне в память, словно это было вчера. Я играл с нашим котом и слишком сильно дернул его за хвост. Естественно, он меня оцарапал, и тогда я в отместку «побрил» его с помощью магии. Мама видела, что произошло, и очень обрадовалась тому, что я не лишен магической силы. Ну и устроила небольшой праздник. Пока не появился отец… Пьяный. Он пришел в ярость, когда мама сказала ему, что я маг. Зря она это сделала. Тобиас сильно избил ее, и потом принялся за меня. Как я уже сказал, он исполосовал мне спину кнутом, а когда я сумел вырваться от него, догнал меня на лестнице, ведущей на второй этаж. Там все и произошло.

— Ты его столкнул?

— Это было заклинание. Беспалочковая невербальная «Авада Кедавра». Так сказали в Министерстве. Было большое разбирательство. Еще бы, — он мрачно усмехнулся, — Непростительное заклятие, да еще в столь нежном возрасте. В маггловском заключении о смерти в графе «Причина» написали «Остановка сердца», и на этом все кончилось. А нас с мамой затаскали по кабинетам следователей Министерства. Но это после того, как я вышел из недельной комы.

— Как ты оказался в таком состоянии?

— В момент смерти Тобиас крепко вцепился в мою руку и потянул меня за собой. Мы прокатились по всей лестнице, и я сильно ударился головой о ступеньку.

— А что потом? — шепотом спросил я, пребывая в шоке от услышанного.

— Потом… — голос Северуса оставался все таким же тихим и монотонным в течение всего рассказа. — Мне ничего не было, мой поступок признали как самооборону, но я до сих пор под пристальным наблюдением Отдела Тайн.

— Почему?

— На детские выбросы спонтанной магии не обращают внимания до тех пор, пока дети не пойдут в школу и не получат в пользование волшебные палочки. Так что дошкольникам можно колдовать безнаказанно, если их действия не наносят ущерба окружающим. Я же использовал Непростительное, да к тому же Смертельное заклятие. Сейчас об этом известно немногим людям, только нескольким невыразимцам. Все-таки я был тогда еще слишком маленьким, не осознающим масштабность своих действий. Помню, какими глазами на меня смотрели авроры и сам Министр Магии. Как на второго Гриндевальда. А ведь я всего лишь защищал себя и свою мать. Так что я не такой белый и пушистый, каким ты меня считаешь. Я убийца, Алекс. Вот так-то…

— Да уж… История… — я немного помолчал, а потом сказал, глядя прямо ему в глаза. — Знаешь, Северус, а мне плевать, что ты убил кого-то. Будь ты даже самим дьяволом во плоти, для меня лично это ничего не меняет, и мои чувства к тебе оставались, остаются и останутся прежними.

— Ты это серьезно? — в прищуренных глазах мелькнуло удивление. — Тебя не волнует, что я способен на убийство?

— Я тоже не ангел с крыльями за спиной. И мне тоже приходилось убивать, чтобы защитить себя и других.

Если честно, то хоть я и был удивлен и шокирован «новостью», меня не покоробил поступок Снейпа. Все мы люди и все мы делаем ошибки. У каждого есть свои скелеты в шкафу.

— Ладно. Тогда закроем эту тему, — он пожал плечами. — Что тебя еще интересует?

Я немного подумал, потом спросил:

— А то падение с лестницы никак на тебе не сказалось?

— Нет. Но мама говорила, что я очень повзрослел. В мои пять лет я вел себя как взрослый человек. И именно тогда во мне проснулся дар Легилименции и Окклюменции. Как говорили медики, именно дар. Я с легкостью читал чужие мысли и чувства, но в мою голову пробиться было практически невозможно. Мне оставалось только немного потренироваться, отточить природную способность. Даже директор однажды признался мне, что такого сопротивления он еще не встречал.

— Неплохо, — с уважением заметил я. — А твой дядя? Он помогает вам?

— Дядя сам едва на плаву держится. Суровый и, можно сказать, жестокий человек, он живет в поместье в компании нескольких домовых эльфов и садовника-маггла. Это он помог мне подготовиться к школе и отвез на Кинг-Кросс, когда я впервые должен был сесть на Хогвартс-экспресс. Он никогда не любил меня, но считал себя обязанным обеспечить мне возможность получить образование. Возможно, ему тоже было приятно, что моя магия не такая слабая, как у него или у его сестры. Я гостил у него, будучи ребенком — после того случая мама часто отправляла меня в поместье. Он, кстати, и привил мне интерес к запрещенным видам магии, тем более что в домашней библиотеке преобладают книги именно из этой области. В его лаборатории я уже в шесть лет научился варить первые зелья. И влюбился в них по уши. Это наследственное. Все Принцы — зельевары, так как это единственное, что нам доступно при нашей неспособности к полноценному владению волшебными палочками. Ты же знаешь, что для того, чтобы варить зелья, необходимо быть магом, иначе вместо спасительного эликсира получится отвратительная бурда, которую и зельем-то не назовешь. Но вовсе не обязательно быть величайшим волшебником тысячелетия, чтобы быть хорошим специалистом в зельеварении. Той толики, что еще осталась в Тербиусе, ему вполне хватает. К тому же это занятие приносит небольшой доход. Гениальных открытий он, к сожалению, не делает, но навык мастерства приготовления сложнейших составов у него весьма высок, — с гордостью закончил он.

— Но почему бы Тербиусу не заняться этим профессионально? Сотрудничать с крупной фармацевтической компанией, да с той же клиникой Св. Мунго? Мне Слагхорн рассказывал, что хорошие зельевары там очень ценятся.

— Он и работает с госпиталем. Но большая часть денег уходит на ингредиенты, многие из которых недешевы. Та сумма, что я сегодня отложил, это для него. Он занимается улучшением существующих лечебных зелий, и исследования занимают много времени, сил и финансов. Изредка дядя отправлял маме немного денег, но почти все уходило в глотку Тобиаса Снейпа. Ума не приложу, почему мама не ушла от него и не вернулась в Принц-мэнор?

— Может, причина в том, что Эйлин вышла замуж за другого мужчину? — предположил я.

— Возможно. Но с тех пор, как я начал учиться в Хогвартсе, она живет в поместье, — он посмотрел на часы на стене и сменил грустную тему. — А мы с тобой сегодня остались без ужина. Как насчет того, чтобы нам принесли что-нибудь посущественнее, нежели вино?

— Целиком и полностью за эту идею.

— Тогда что ты будешь есть? — он поднялся из-за стола.

— Мне все равно. На твое усмотрение.

Когда нам принесли ужин, Северус сказал:

— Теперь твоя очередь. Кто ты, откуда и почему явился в наш мир? Ты мне обещал рассказать все еще три месяца назад и до сих пор этого не сделал. Той отрывочной информации, которую я выудил из твоей головы, мне недостаточно.

— Я никогда не знал своих родителей, меня воспитывал Василий Огнев, когда меня оставили новорожденным у его порога. Он дал мне свою фамилию, но отчества у меня нет.

— Отчество?

— Это как второе имя, дается по имени отца. Дед мне рассказывал, что очень странно все произошло. Когда он обратился в гос. органы с вопросом о моем опекунстве, он не встретил совершенно никаких препятствий, все документы были уже подготовлены, ему оставалось только расписаться в нескольких бумажках, и все решилось в один день. А обычно это довольно длительный и канительный процесс.

— Как и везде. Бюрократия — она и в Африке бюрократия, — Снейп усмехнулся уголком губ. — Напоминает твое появление здесь. Ведь ни у кого не возникло ни одного вопроса, каким образом ты очутился в нашем мире. Значит, все данные о тебе уже собраны и лежат в папочке на нужной полке министерского архива.

— А ведь ты прав! — с удивлением воскликнул я, только сейчас осознав, что уж слишком легко я вписался в данный пространственно-временной континуум. — На стол к Дамблдору упал пергамент, сообщавший, что за меня отвечает Флитвик, и ни единого возражения. Все в курсе и все согласны.

— Там, наверху, — Северус с улыбкой ткнул пальцем вверх, — о тебе кто-то очень хорошо заботится. Всем бы такого покровителя, который в один момент решает массу проблем. Но это все лирика. Твой опекун хороший человек?

— О, да! Василий был хорошим воспитателем. Строгий, но справедливый. Всегда старался вырастить меня достойным человеком. Надеюсь, что ему это удалось. Я уже говорил Лавгуду, что дед служил лесником и многому меня научил. Думаю, именно то, что я вырос в нравственной чистоте, позволило мне не опошлиться в моей современности. Я очень многое осуждаю в моем мире…

— Ты говоришь о своем опекуне в прошедшем времени. Он умер?

— Да. Семь лет назад по тамошнему летоисчислению. Он прожил достойную жизнь. До сих пор вспоминаю о нем с грустью, ведь кроме него у меня никого не было.

— А подруги?

— Были, — я недовольно поморщился, — но ни с одной я не прообщался дольше нескольких месяцев. Все кого-то искал. Оказалось, тебя.

— Ну, вот мы и добрались до той темы, на которую я и хочу с тобой поговорить. Выкладывай, как ты умудрился попасть к нам.

Я поведал Северусу то, что в свое время рассказал Флитвику. О том, как узнал о мире магов, как влюбился в персонажа сказки, как начал мечтать о нем днем и ночью… В двух словах рассказал содержание всей истории про юного волшебника.

Снейп внимательно слушал, изредка перебивая меня вопросами. Когда я окончил, то он долго молчал, потом сказал:

— Интересно… Так, по-твоему, получается, что мы, наш магический мир придуман какой-то маггловской писательницей? Что-то с трудом верится.

— Ну, я не знаю. Я, по крайней мере, узнал о вас из книги.

— Параллельные миры — слишком малоизученная область, чтобы говорить что-то определенное на эту тему. Возможно, ваша Роулинг узнала каким-то образом про магов и сочинила свою историю… Не могу предложить правдоподобной версии, которая сможет объяснить этот факт. Я слишком мало об этом знаю, — задумчиво произнес Снейп, потирая подбородок. -А Флитвик что сказал?

— Он развел руками. Про меня сказал, что, возможно, сработало мое слишком сильное желание, и меня забросило сюда в момент моей смерти в том мире. Дамблдор такого же мнения.

— Но почему тогда ты обладаешь магической силой и возраст здесь не твой настоящий? И эти твои сны и дежа вю… — он испытующе глянул на меня. — У тебя точно не было любовников-мужчин? Может, ты просто забыл?

— Поклянусь чем угодно, не было! Всегда за девушками бегал, а на парней смотрел только как на друзей. Да и не приветствовалось это в нашей стране. Тогда за гомосексуализм посадить могли. Но у тебя ведь тоже было что-то вроде видения?

— О событии, которого не было… — Снейп произнес эти слова медленно, но в его взгляде промелькнуло что-то, что я не успел уловить и осознать.

— Ладно, — он снова взглянул на часы, которые показывали уже двенадцатый час ночи, — закроем пока эту тему до лучших времен. Ты в курсе, что уже давно начался комендантский час?

— Но у нас же есть секретный ход, — я улыбнулся.

— Есть. Но ты же не собираешься нарушать школьные правила ежедневно?

— Так получается, что я могу поделать? — я зевнул. — И правда, уже спать хочется… Пошли уже.

Северус, не отвечая, оставил на столе деньги, и мы отправились домой. Почти всю дорогу мы молчали — одолевал сон, ведь мы почти не спали прошлой ночью, да и язык устал. Я взял Снейпа под руку и прижался к его боку, подстроившись под его шаг. Ночь была спокойной и тихой, снег прекратился, и ветер поутих.

— Так ты говоришь, что Мародеры — анимаги, а Люпин — оборотень? — где-то на середине пути поинтересовался Северус.

— Ну да. Они научились перекидываться в животных, чтобы Люпин, находясь в волчьем обличье, не скучал.

— Не знал, что у них на это хватит мозгов… А про Люпина я давно подозревал, что что-то не так. Эти его ежемесячные отлучки и болезни, да и аура у него какая-то нестабильная… Как мог директор допустить такое? Это же опасно. Оборотень в школе, где полно детей… — он покачал головой.

— Наш милый директор очень любит роль заботливого дедушки, всем дает вторые и третьи шансы. Улыбается и щедрой рукой раздает сладости, а в следующую минуту может без зазрения совести отправить на смерть. А потом сокрушаться, как же так получилось, но что делать — ведь без жертв, по его мнению, не достигнуть успеха.

— Это ты правильно про него сказал. Не доверяю я ему. При всем его альтруизме, чувствуется в нем что-то фальшивое…

Когда мы снова пробирались через наш секретный лаз, Северус сказал:

— Ты меня очень заинтересовал этой твоей сказкой про отпрыска Поттера. Можешь рассказать об этом более подробно?

— Я могу рассказать тебе ее слово в слово. А еще лучше будет записать всю историю. Вот только бы достать самопишущее перо…

— Этим ты на каникулах займешься. Меня волнует, какого дементора меня туда приплели.

— А у тебя одна из самых главных ролей. До самого последнего момента неясно было, на чьей ты стороне.

— Я что, и в самом деле пошел на службу к Темному Лорду? — и продолжил, когда я кивнул. — Мне действительно показались многообещающими его идеи, не отрицаю. Я много слышал о его деятельности от Люциуса и других студентов… Звучит заманчиво.

— Не вздумай! — я схватил его за плечи и прижал спиной к стене. — Это сейчас он слащавыми посулами набирает сторонников и обещает им золотые горы! Через несколько лет станет окончательно понятно, чего он добивается. Это матерый террорист, мечтающий захватить власть над миром…

— Успокойся. Я еще не определился, — он с силой сжал мои запястья, и я заметил, как сильно стиснул его плечи. Теперь синяки останутся, кожа-то у него нежная.

— Прости, — прошептал я, обнимая Северуса, — обещай мне, что не пойдешь к нему…

— Обещаю. А теперь расскажи мне все с самого начала.

Мы как раз пришли к себе. Уютно устроившись под теплым боком Северуса, я подробно начал пересказывать Снейпу всю сагу. Он слушал меня до самого утра, благо, уже наступила суббота, и занятий в преддверии праздников в этот день не было.

— Занятно, — протянул он, зевая, когда я окончил повествование фразой, над которой смеялся весь фандом: «Шрам не болел уже девятнадцать лет. Все было хорошо». — Интересное развитие событий, но совсем не факт, что все это может произойти в нашем мире. Согласен, что имена и кое-что другое совпадает, но… Некоторые вещи не соответствуют действительности. Я люблю Эванс, но как подругу и сестру, и уж точно не стал бы так убиваться и носить ее образ в сердце до конца жизни. К тому же она еще жива и здорова. И почему меня сделали каким-то истеричным неврастеником, захлебывающимся от ненависти к давно остывшему праху? Я заметил множество несуразностей и откровенных глупостей во всей истории… — он снова зевнул и чмокнул меня в макушку. — Позже поговорим более подробно на эту тему. Уже давно рассвело, кстати. А мы с тобой еще глаз не смыкали…

Проснулись мы только во второй половине дня. Снейп сразу куда-то испарился по своим сугубо личным делам, предупредив, что не пойдет на ужин, и несколько часов я его не видел. Я уже смирился с его независимостью и не настаивал на том, чтобы неотлучно находиться при нем. Зачем навязываться и только портить отношения? В конце концов, он никуда от меня не денется, правда? А ночью я опять буду спать рядом с ним, довольный, удовлетворенный и счастливый до безобразия…

Глава 8

Вечером меня ждал сюрприз. Не скажу, что приятный. Какой-то любитель почесать язык все-таки не удержался и сообщил в газеты о скандальной новости.

Я сидел за столом, наслаждаясь ужином и не замечая странную суматоху вокруг, когда рядом со мной бесцеремонно уселись несколько слизеринцев.

— Признавайся, Алекс, это правда? — Дерек сунул мне под нос утренний выпуск «Ежедневного пророка», на первой полосе которого я с ужасом увидел набранный аршинным шрифтом заголовок: «Двое молодых людей вступили в Истинный магический брак. Правда ли это?» Я даже не стал читать статью, настолько я был перепуган. Причем не за себя, а за то, как отнесется к этому Северус. Мне чуть плохо не стало, когда я себе представил, что будет твориться, когда на нас со Снейпом набросятся газетчики. Наизнанку ведь вывернут…

— Да, это правда, — пробормотал я, стараясь ни на кого не глядеть.

— И ты молчишь? Да ведь это такая удача для тебя! Такое бывает только раз в двести лет! Ты гордиться должен, а не прятаться! — послышалось со всех сторон. — Это возмутительно! Я бы на твоем месте помчался в редакцию и… Это слава! О тебе будут говорить несколько лет без умолку!

— Эээ, ребята, вот этого мне не нужно. Я хочу жить тихо и спокойно, — я умоляюще смотрел на них, надеясь, что они меня поймут.

— Ну и глупо! — Энтони Марстон смотрел на мою левую руку, на которой поблескивала полоска света. — Многое бы я отдал, чтобы на моей руке было такое же кольцо…

Я огляделся. Вот гадство! На меня были устремлены сотни взглядов, в которых читалась зависть, и только немногие были искренне рады за нас. Я посмотрел на преподавательский стол и встретился с голубым взором Дамблдора. В его глазах горело торжество. Так вот кто растрепал все и всем! За что? Ведь просили же тебя, старая ты сволочь!

В отчаянии я перевел глаза на Флитвика, на лице которого было написано явное беспокойство. Он о чем-то напряженно размышлял, потом поднял голову и, перехватив мой взгляд, поманил меня рукой. С чувством огромного облегчения я поднялся из-за стола и поспешил к профессору, стараясь не обращать внимания на шушуканье за моей спиной.

— Мистер Снейп, Вы не знаете, где сейчас ваш супруг?

— Нет, сэр, у него свои дела.

— Поищите его, и через час я жду вас обоих в своем кабинете.

— Хорошо, сэр.

Бегом проскочив мимо тех, кто пытался меня задержать, я вылетел из Большого Зала в коридор. Где же мне искать Северуса? Явно не в лаборатории, иначе он бы сказал мне об этом. А в замке столько укромных мест, что можно спрятать весь Балтийский флот, и никто не заметит. Остается только одно — попросить. Хогвартс же разумен и не откажет мне в просьбе. По крайней мере, я на это надеялся. Как там делал это Северус?

Прижав ладонь к стене, я очень вежливо мысленно попросил помочь мне найти моего супруга. И Хогвартс откликнулся! Флаги, свисающие с потолка, заколыхались, словно на них подул ветер, причем в определенную сторону. Я бросился бежать в указанном направлении, а факелы, загорающиеся более ярким светом, не давали мне сбиться с пути. Минут через десять я оказался в одном из двориков на северной стороне замка, поднялся по лестнице, и передо мной открылась небольшая дверца.

Осторожно заглянув внутрь, я увидел довольно большую комнату с красивым витражным окном. У стены стоял книжный шкаф, доверху набитый книгами, рядом лабораторный стол, а в углу что-то вроде тахты. Около окна расположился письменный стол, заваленный свитками и книгами. И за этим столом, закопавшись в бумаги, сидел Снейп, что-то быстро строчащий на листе пергамента.

— Как ты меня нашел и что тебе нужно от меня? — не поднимая головы, спросил Северус.

— Флитвик ждет нас обоих у себя в кабинете. А нашел я тебя с помощью Хогвартса. Замок подсказал мне дорогу, — я плюхнулся в кресло напротив стола и перевел дыхание. — Уфф, запыхался. Далеко же ты забрался, Северус.

— Чтобы мне не мешали, вот и спрятался. Что нужно Флитвику? — он соизволил все-таки поднять на меня глаза.

— Он мне не сообщил. Но, учитывая, что творится в Большом Зале, он хочет сказать нам что-то важное.

— В Большом Зале? Дай-ка подумать… — он откинулся на спинку кресла и поводил кончиком пера по губам. Меня в дрожь кинуло от этого чувственного жеста. — Кто-то проболтался о том, что мы с тобой женаты?

— Как ты узнал?

— Было несложно догадаться, что Дамблдор так поступит. Я не удивлен. Я предполагал подобное и наблюдал за его лицом вчера, когда он обещал тебе, что все останется в тайне. Вопрос в том, зачем ему это нужно? Впрочем, это сделает школу более известной, а соответственно упрочится статус и самого директора. Политика, мой дорогой Алекс, штука тонкая… Многие люди пойдут на все, чтобы завоевать положение в обществе. И боюсь, наш директор из их числа, — он поднялся из-за стола. — Пошли к Флитвику.

— Меня чуть на куски не разорвали, — пожаловался я, когда мы шли тайными ходами к башне Равенкло, — а от зависти студентов я едва не задохнулся. Неужели так будет все время?

— Истинный магический брак — это всегда сенсация. О нем мечтает каждый волшебник и волшебница, а вступают в него лишь единицы, лишь те, кого Магия посчитала идеально совместимыми во всех отношениях. Мы с тобой теперь — элита элит, перед нами открыты все дороги, а наши дети станут величайшими магами своего времени. Но за это приходится расплачиваться практически полным отсутствием личной жизни. Поэтому и стараются сохранить все в тайне, чтобы всякий сброд не полоскал прилюдно твое грязное белье.

— Не самая приятная перспектива…

— Согласен. Но теперь нам с тобой деваться некуда, придется терпеть. Единственное, что я могу тебе посоветовать, так это сохранять невозмутимый вид и стараться избегать газетчиков.

— Прости меня за то, что втянул тебя во все это. Я не имел права вмешиваться в твою жизнь, — я и в самом деле чувствовал свою вину. Уж слишком бесцеремонно я вломился в его устоявшееся бытие, — и из-за меня у тебя теперь неприятности…

Северус резко остановился при этих словах и отбросил меня к стене, прижав мне локтем горло, хотя я и не думал сопротивляться.

— Ты дурак, Алекс! — с коротким смешком заявил он. — Ты очень плохо представляешь, какой подарок ты мне преподнес своим появлением в нашем мире. Впрочем, тебе простительно незнание — слишком уж мало времени ты здесь провел. А теперь послушай меня, — он чуть сильнее придавил меня, и его взгляд стал просто ледяным. — То, что к нам теперь привлечено внимание всего магического общества, не перевешивает плюсов нашего нового социального статуса. Это, — он поднял свою левую руку на уровень лица, показывая мне светящееся кольцо, — знак того, что мы с тобой стоим на верхней ступени иерархии, нам теперь сам Министр руки целовать должен и в ноги кланяться. Не говоря уже о том, что всякие Малфои и Блэки, кичащиеся своим происхождением, теперь намного ниже нас несмотря на то, что я полукровка из семьи полусквибов, а ты вообще магглорожденный. Мы над законами общества, мы сами — закон. Люди стремятся к власти, и поэтому столько зависти к тебе, получившему ВСЕ на блюдечке и не шевельнувшему для этого даже пальцем, — он отпустил меня и направился дальше по коридору, бросив через плечо. — Если бы я был подвержен греху тщеславия, как наш любезный директор, я бы непременно воспользовался этим, чтобы добиться власти над всем миром. Стал бы вторым Темным Лордом, например. Между прочим, это не так уж и сложно. Но мне это не нужно. Я хочу жить тихо и спокойно, заниматься тем, что мне нравится. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы меня оставили в покое. Мне вполне хватает повелевать тобой.

Я, ошарашенный и впечатленный только что выслушанной тирадой, несколько секунд пребывал в прострации, потом, стряхнув оцепенение, поспешил за Снейпом, успевшим уйти далеко вперед.

— Северус, подожди! Прости меня, я — дурак.

— Я в этом не сомневаюсь. Надеюсь, отныне ты понял, что именно ТЫ ничего плохого мне не сделал. А на сплетни можно не обращать внимание.

— Но как же другие ребята, с которыми я успел подружиться за это время?

— Сегодняшний день показал, кто твой настоящий друг.

— Ты прав…

За те минуты, пока мы добирались до башни Равенкло, я успел обдумать его слова. Северус совершенно прав. Все хотят властвовать. А я наивен и слеп как малолетний ребенок, смотрящий на мир сквозь розовые очки. Но меня в который уже раз поразило то, насколько по-взрослому мыслит и ведет себя Снейп. Ну откуда, скажите мне на милость, у подростка такой, повторюсь, взрослый взгляд на жизнь? Словно ему через несколько дней исполнится не шестнадцать, а все тридцать лет. Как это понимать? Откуда он столько знает всего и как он умудряется настолько верно судить о вещах, о которых иные люди задумываются, только прожив большую часть жизни? Почему по сравнению с ним я кажусь себе таким поглупевшим? Как много вопросов... И вряд ли я смогу получить на них ответы в ближайшее время.

Да… Совместная жизнь с моим новоиспеченным супругом не обещает быть сладкой, учитывая весьма сложный и авторитарный характер Снейпа. Но с другой стороны, я всегда был ведомым человеком, мне проще подчиняться (в разумных пределах, естественно), нежели отдавать приказы. Тем более, зная особенности его нрава и понимая, чего от него можно ожидать, мне несложно будет подстроиться под него. Самое главное-то что сейчас? То, что Северус Снейп в определенной степени принадлежит мне, он МОЙ и никуда от меня не денется. Он от меня не отрекается, и к тому же он сам признавался, что со мной ему будет лучше, нежели с другими. А больше мне и желать нечего.

Подождав меня перед выходом из тайного прохода к башне Ворона, Северус внезапно обнял меня и снисходительно прошептал на ухо:

— Мыслишь в верном направлении, малыш. Теперь есть только МЫ, и в этом «мы» я — главный. Если ты будешь помнить об этом, то наш союз будет гармоничным, но если попробуешь потеснить меня, поверь, я найду способ сделать твою жизнь невыносимой, — он больно прикусил мне ухо. — Я действительно старше своего возраста, но тебе знать об этом пока не нужно, — он пальцем приподнял мой подбородок и легким поцелуем коснулся губ, — ты понял меня? Я сам разберусь со всеми проблемами.

— Да. Но каким же образом ты будешь меня мучить? — я потерся щекой о его плечо и обхватил руками за талию. — Запрешь в камере-одиночке и будешь отрабатывать на мне Круцио?

— Такими грубыми методами пусть другие развлекаются. Я поступлю по-другому. Для тебя важны чувства и эмоции, и лучшей пыткой для тебя будет эмоциональный голод. С другими его утолить ты не сможешь, а я буду отказывать тебе во всем, что касается радостей общения с любимым человеком.

— Ты жестокий человек, Северус, — я даже вздрогнул, когда представил себе подобное будущее.

— А я никогда не утверждал обратного. От тебя требуется не мешать мне жить по установленным мною правилам, я в свою очередь даю тебе то, в чем нуждаешься ты. Согласен?

— Целиком и полностью. Поцелуй меня!

— Глупый мальчишка… — пробормотал он, разорвав поцелуй. — Флитвик нас уже заждался. Интересно, что он хочет нам сообщить?

Выскользнув из неприметной двери в затемненной нише стены, мы влились в поток студентов. Помня наставление Северуса не обращать ни на кого внимания, я постарался сделать морду кирпичом и успокоиться. Нужно научиться подражать Снейпу, который с гордым и надменным видом поднимался по лестнице к личному кабинету профессора Чар. Меня снова поразило его умение сохранять чувство собственного достоинства, его равнодушное спокойствие, заставлявшее толпу расступаться перед ним как море перед Моисеем. Мне бы так! А то просто поджилки трясутся от избытка внимания…

Едва мы подошли к заветной двери, она сама распахнулась перед нами, а когда мы оба вошли в кабинет, беззвучно закрылась, разом отрезав весь шум и гам, стоявший в коридоре. Кроме маленького профессора, в уютной комнате в сине-голубых тонах обнаружилась и профессор МакГонагалл, сидящая в большом кресле.

— Вот и вы, наконец! — воскликнул Флитвик, вскакивая со своего места и бросаясь пожимать нам руки.

— Добрый вечер, мистер и мистер Снейп, — Минерва тоже встала и поприветствовала нас приветливым кивком.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — Филиус взмахом волшебной палочки пододвинул нам кресла ближе к столу и левитировал чашки с ароматным чаем. — Как я полагаю, вы теряетесь в догадках, зачем я вас пригласил.

— Да, сэр, — ответил я, а Снейп ограничился кивком.

— В вашей жизни произошло очень важное событие, и я хочу сделать вам подарок, — он пододвинул ближе к себе большую плоскую коробку темно-бордового бархата и заговорщицки подмигнул, — это очень красивая и в сложившейся ситуации весьма полезная вещь.

— О, да! — подхватила МакГонагалл. — Мы видели, как вам неприятно излишнее внимание. Признаться, я не одобряю поступок Альбуса, но…

— Альбус часто делает что-то, не поддающееся пониманию, дорогая. Нам с тобой это уже не понадобится, а вот молодым людям будет просто необходимо, — промолвил Флитвик и открыл коробку.

Я, открыв рот, уставился на стол профессора. Там, на черном фоне, сияли две диадемы, примерно в дюйм шириной, одна из которых была чуть побогаче другой. Я никогда не видел такой красоты даже на картинках, хотя из любопытства и ради эстетического удовольствия изредка заглядывал в ювелирные магазины и на сайты драгоценностей. Просто, чтоб поглазеть на рукотворные чудеса.

Сплетенные из тончайшей серебряной проволоки, украшенные сверкающими прозрачными камнями, похожими на бриллианты, диадемы казались чем-то воздушным и неземным. Я робко протянул руку и нерешительно коснулся меньшего украшения, опасаясь, что оно рассыплется от моего прикосновения, настолько оно казалось хрупким. Оглянулся на Снейпа. Он, хоть и сохранял на своем лице полную неподвижность, был потрясен не меньше, чем я.

— Что это, профессор? — спросил он Флитвика.

— Это Корона Славы, молодые люди, — пояснил Филиус, с улыбкой наблюдая за произведенным эффектом. — Лунное серебро и застывшие слезы единорога. Гоблинская работа. Как вы видите, это парное украшение, для супругов.

— Но как это поможет нам? Про нас уже и так болтают все, кому не лень. Ведь всем и каждому рот заткнуть невозможно, — Северус не отрывал восхищенных глаз от диадем.

— О! — улыбнулся Флитвик. — Чтобы вы лучше меня поняли, я скажу несколько слов о своем прошлом, — он устроился поудобнее и налил себе чаю, — я полагаю, вам известно, что во мне течет кровь гоблинов. Это одна из причин моего маленького роста, который доставляет мне немало хлопот. И в молодости я очень комплексовал из-за этого. Надо мной многие смеялись, называли коротышкой, что отнюдь не доставляло мне удовольствия. А я тогда был очень гордым и, чтобы защитить от уколов мое несколько болезненное самолюбие, каждого, кто осмеливался отпустить в мой адрес шутку, вызывал на дуэль. У меня сложилась репутация скандального маленького задиры, с которым никто не решался связываться во избежание увечий. Я не сходил с первых полос газет несколько лет, ввязываясь в драку с каждым, кто на меня косо посмотрит. Но мне это нравилось. Ах, молодость, как давно это было… — он мечтательно закатил глаза, отдавшись во власть воспоминаний.

— Филиус, — МакГонагалл легким покашливанием вернула профессора на землю.

— Извините меня, пожалуйста. На чем я остановился?

— Вам нравилось быть в центре внимания, сэр, — подсказал Снейп.

— Ах, да. Я не усмирил свой сумасбродный нрав, даже когда стал профессором в Хогвартсе. Но все изменилось, когда я по уши влюбился в студентку-семикурсницу. Ах, какая она… Сдержанная и строгая, полная мне противоположность. Даже сейчас, почти сорок лет спустя, моя леди не позволяет мне распускаться.

Не поняв, о ком он говорит, я посмотрел на Снейпа и увидел, что он, заломив бровь, смотрит на профессора Трансфигурации. МакГонагалл — пассия Флитвика? Но они же… такие разные.

— Сэр, и профессор МакГонагалл была против вашей излишней известности? — Снейп улыбнулся уголком губ. МакГонагалл слегка покраснела.

— Вы проницательны, мистер Снейп, — отозвался Флитвик, — да, Минерве это не нравилось.

— Но Филиус очаровал меня настолько, что я хотела быть с ним, несмотря на разницу в возрасте в тридцать лет. И был один способ избавиться от лишней шумихи. Мало кто об этом знает, но я одна из праправнучек Николаса Фламеля, и он передал нам Короны в качестве свадебного подарка. С тех пор вот уже несколько десятков лет нас обходят молчанием. Ни одного слова со стороны общественности, про нас словно забыли.

— Так вы говорите, что Корона Славы позволяет… — с удивлением начал я.

— Да, мистер Снейп. Магическая сила, заключенная в диадемах, действует сообразно вашим желаниям. Она может привлечь к вам внимание всех из-за пустяка, а может надежно укрыть в тени. Вы сами увидите, когда вернетесь к себе, — маленький профессор соскочил с места, — Встаньте передо мной на одно колено.

Мы опустились на пол, и Флитвик торжественно нас «короновал». Едва диадема коснулась моей головы, как по моему телу прошла теплая приятная волна, словно омыв меня с головы до ног и принеся чувство какого-то облегчения, будто с моих плеч свалилась огромная тяжесть.

Я посмотрел на себя в зеркало, стоящее в углу, и мне понравилось мое отражение. Действительно, очень красиво смотрится. Снейп тоже подошел и встал рядом со мной. Я обратил внимание, что его лицо окружала какая-то мерцающая дымка, придающая еще более загадочный и величественный вид. По его губам скользнула едва заметная улыбка.

— Благодарю Вас, профессор Флитвик, — сказал Северус, возвращаясь на свое место, — и теперь нам необходимо носить их постоянно?

— Нет, конечно! — засмеялся профессор Чар. — Дар преподнесен, чары вступили в действие, и Короны можно надевать, когда вам будет угодно или как украшение для торжественных случаев.

— А откуда вообще взялись эти диадемы? — спросил я.

— Когда-то очень давно, больше тысячи лет назад, Амминус Дареллион, один из участников магической войны, оказал очень важную услугу гоблинам, и они передали ему Короны в качестве благодарности, — ответила МакГонагалл, — диадемы много раз переходили из рук в руки, пока не дошли до вас. Эта драгоценность довольно известна, многие мечтают заполучить ее, но требования к владению ею весьма жестки. Диадемы можно только подарить, причем с искренним желанием помочь. Иначе надевшего Корону ждет такая «слава»… — она усмехнулась. — Были случаи. Вы можете более подробно узнать обо всем у профессора Биннса, он очень хороший историк и знаток магических артефактов.

— Спасибо, мэм, — поблагодарил я и посмотрел на Северуса. Он уже снял с головы диадему и задумчиво рассматривал украшение, удерживая его кончиками пальцев. Я последовал его примеру и уложил свою драгоценность в коробку. Тут мне в голову пришла одна мысль. А что Флитвик или МакГонагалл могут мне сказать про мою волшебную палочку? Олливандер навел столько тумана в тот день, когда я ее получил из его рук. Дамблдор тоже не смог сказать ничего определенного, он как-то взял у меня ее на пару дней поизучать, но вернул с весьма разочарованным видом.

— Сэр, а что вы можете сказать про это? — с этими словами я вынул из рукава свою палочку и протянул ее профессору.

— Как интересно… — Флитвик внимательно разглядывал таинственные знаки на полированной поверхности, потом передал Минерве, — В первый раз вижу что-либо подобное… Минни, что ты на это скажешь?

— Скажу, что полностью разделяю твое мнение, Филиус, — она осторожно держала палочку за рукоятку, — К тому же она неприятно покалывает пальцы, словно не хочет находиться в чужих руках. Орхидеус!

Но ничего не произошло, вместо букета цветов с кончика палочки с шипением сорвалось только несколько искр. Флитвик тоже ничего не добился, хоть и перепробовал несколько различных заклинаний.

— Впервые встречаю такую капризную палочку, которая признает только своего хозяина, — с этими словами профессор вернул мне палочку, которая несколько минут подрагивала у меня в рукаве, словно возмущаясь тем, что на нее посягнули чужие, — но я расспрошу профессора Биннса, возможно, он что-нибудь знает…

В этот момент часы прозвонили десять часов.

— Дети, — МакГонагалл хлопнула в ладоши, как воспитательница детского сада, — вам пора к себе. Вас проводить?

— Нет, спасибо, профессор, — Снейп поднялся с кресла, откуда он молча со снисходительной усмешкой наблюдал за экспериментами над моей волшебной палочкой, — мы сами дойдем. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дети, — Флитвик любезно проводил нас до двери.

В коридорах было уже пусто — комендантский час соблюдался строго. Но нам тоже не стоило попадаться патрулям префектов, поэтому Снейп без разговоров увлек меня к ближайшему тайному коридору.

— Северус, — спросил я, когда мы шли по узкому проходу с редкими пятнами света от факелов, — Все хочу тебя спросить. Сколько вообще в замке тайных переходов? Каждый раз ты ведешь меня по новому пути. У меня ощущение, что замок пронизан ими как крысиными норами.

— Стены Хогвартса скрывают в себе немало секретов. Магия замка очень сильна, это неприступная крепость, и ты никогда не узнаешь всех его тайн, если он сам не захочет тебе их поведать. Не отставай, — он взял меня за руку, — к тому же он самопроизвольно может менять собственное пространство, так почему бы не проложить парочку временных коридоров?

— А постоянные?

— Таковых девять штук. Но я ими не пользуюсь. Мне намного удобнее сразу проходить до нужного места в обход караванных путей, вечно заполненных толпой.

— И ты хочешь сказать, что Хогвартс ради тебя создает новые коридоры?

— А почему нет? — он пожал плечами. — Что-то мне говорит, что ради тебя он тоже не поскупится на тайные ходы.

— Ну-ну, особенно в первый день, — я хмыкнул, вспомнив свои поиски «земли обетованной», то бишь Флитвика, — я профессора Чар почти час искал, а мог бы за пять минут до него дойти, если бы каждый раз меня лестницы не привозили на восьмой этаж вместо первого, и наоборот…

— Все любят пошутить, и замок тоже не лишен этой слабости. Портреты еще неделю жужжали об этом, так что я наслышан о твоем путешествии. Считай это просто маленькой шалостью доброго дедушки, — он легко провел кончиками пальцев по стене. — Хогвартс принял тебя как своего, могу тебя в этом заверить.

— Странно… С чего бы это? Я вообще здесь появился непонятно откуда и ваш мир меня касается постольку поскольку.

— Думаешь? На каникулы мы поедем в Принц-мэнор, дядя хочет с тобой познакомиться. И маме тоже не терпится узнать, на ком я все-таки женился. А там я покажу тебе кое-что интересное и имеющее, по-моему, самое прямое к тебе отношение.

— Посмотрим…

Мы пришли к себе и улеглись спать, не утруждая себя водными процедурами и ограничившись очищающими заклинаниями. Пережитое в Большом Зале оказалось для меня таким стрессом, что я совершенно не испытывал желания заниматься любовными утехами и просто прижался к теплому боку Северуса, мечтая о том, чтобы выспаться. Снейп, видимо, понял мое состояние и обнял меня, прошептав на ухо:

— Спи, Алекс. Нокс.

Я уже засыпал, когда над моим ухом раздался тихий смех.

— Что случилось?

— Прости, что разбудил, но мне показалось забавным то, что МакГонагалл и Флитвик — супружеская пара. Правда, я давно подозревал об этом, уж слишком вольно они ведут себя по отношению друг к другу.

— Порой на свете творятся престранные дела, Северус… Но обычно ее представляют вместе с директором.

— Кто представляет?

— Фанаты сказки про Мальчика-который-выжил. Им не нравятся многие вещи, описанные там, и они начинают придумывать свои истории с героями эпопеи. Порой фанфики получаются лучше оригинального произведения.

— На каникулах ты мне все подробно об этом расскажешь. Подозреваю, что я играю там не последнюю роль.

— О! Далеко не самую последнюю, — я почти мурлыкал от удовольствия, млея от ощущения прохладной руки, ласкающей мое плечо, — Северус, ты спать хочешь?

— Почему тебя это интересует? — понимающую насмешку в его голосе можно было почувствовать на ощупь.

— Ты меня все равно разбудил, так что, может?.. — я потерся твердеющим членом о его бедро.

— Ты же спать собрался. Буквально минуту назад ты сопел мне прямо в ухо, — он скроил надменное лицо, но искорки, вспыхнувшие в его глазах, дали мне понять, что он поддерживает мою идею немного «развлечься».

— Ладно, уговорил, — он улегся на спину, закинув руки за голову. — Покажи мне, чему ты научился за последние пятнадцать лет.

Меня немного смутили его последние слова.

— Что ты хочешь этим сказать? — я с подозрением посмотрел на него, чувствуя некий скрытый смысл в его высказывании.

— Не обращай внимания, это просто слова, забудь о том, что я сказал.

— Как скажешь, Северус, — но этот момент все же отложился в моем подсознании, как заслуживающий весьма пристального внимания.

— Так что ты собирался делать? — Северус вернул меня к первоначальной теме нашей «беседы».

— Я хотел показать тебе, что можно получать удовольствие не только от самого соития, но и от предварительных ласк тоже.

— Так чего же ты ждешь? — он перевернулся на живот, положив голову на сложенные руки. — Ну?

Я осторожно провел ладонями по нежной коже, то едва касаясь, то плотно прижимая руки к его плечам, спине. Зарылся лицом в его густые волосы, лаская языком и губами его шею, плечи, спустился дорожкой поцелуев вдоль позвоночника, целовал каждый дюйм его гибкого тонкого тела.

— Какой же ты хрупкий и нежный, — бормотал я, наслаждаясь чистым и сладким вкусом его кожи, — я по сравнению с тобой чувствую себя неотесанным и грубым…

— М-м-м, какой есть… — промурлыкал Северус с довольной улыбкой, явно получая удовольствие от моих ласк. — Не останавливайся…

— Тебе нравится? — я поднимался вверх по его длинным ногам, задержавшись в подколенной впадинке, где кожа была особенно тонкой и чувствительной.

— Что ты глупые вопросы задаешь? — рыкнул он на меня, не открывая глаз. (точка) — Можно подумать, сам не видишь. Не отвлекайся.

Сжав ладонями его маленькие упругие ягодицы, я оставил на каждой половинке по смачному засосу. Снейп с тихим вздохом чуть раздвинул ноги, давая мне больший доступ. А я облизнулся, предвкушая то, о чем мечтал вот уже несколько недель. Раздвинув его ягодицы, осторожно лизнул маленькую дырочку, потом провел языком по нежной ложбинке и впился поцелуем в тугое колечко мышц, вылизывая его, целуя, языком уговаривая и заставляя расслабиться и пустить меня внутрь, в жаркую глубину, жалея, что мой язык не такой длинный, чтобы достать до простаты…

Мой Бог! Знал ли я, смел ли предположить ранее, что римминг окажется таким возбуждающим занятием? Всегда любил оральные ласки, но сейчас это было что-то! Забыв о своем уже болезненном возбуждении, я ласкал его анус, краем уха слыша всхлипы и стоны моей «жертвы», которая толкалась мне навстречу, требуя еще…

— Ты долго будешь надо мной издеваться? — простонал Северус, когда я отстранился, лизнув напоследок порозовевший вход, — Дай мне кончить…

— Я еще только начал, любимый… — с садисткой улыбкой ответил я, переворачивая расслабленное тело на спину. — Осталось еще столько вкусного, а ты мне мешаешь…

С этими словами я отцепил его руки от своих волос и завел их Снейпу за голову, пресекая все слабые попытки сопротивления.

— Ты сам мне позволил, так что теперь не суетись и получай удовольствие.

— Ты… — в затуманенном взоре сверкнула молния возмущения. — Я не позволял тебе быть…

— А я ничего против твоей воли не сделаю. А теперь лежи смирно, или я тебя привяжу.

Этот короткий диалог отвлек меня и позволил немного прийти в себя, иначе я бы не смог сдержать свое возбуждение и продолжить сладкую пытку моего повелителя.

Ответом мне был яростный взгляд черных глаз, но я только усмехнулся. Раскрасневшийся, взъерошенный, с закушенной губой и истекающим смазкой напряженным толстым членом, стонущий и умоляющий — этот Северус настолько не был похож на того самоуверенного и холодного Снейпа, что мне захотелось довести его до такого состояния, чтобы он навсегда запомнил, каким я могу быть, и даже не пытался искать кого-то на стороне.

Скользя губами по теплой коже шеи и груди, я добрался до его сосков. Облизывал, прикусывал и посасывал маленькие твердые бугорки, заставляя Снейпа дрожать и стонать… Никогда у меня еще не было столь благодарного партнера, так чутко реагирующего на малейшее прикосновение, позволяющего самые смелые ласки.

Спускаясь вниз к животу и тому, что я оставил на десерт, я не переставал гладить и целовать выгибающееся под моими руками тело, снова и снова возвращаясь к какому-нибудь особо чувствительному местечку, целовал соски, нежную шею, приникал к требовательным губам...

Когда же я, наконец, захватил губами головку члена, у Северуса вырвался долгий хриплый стон, заглушенный прикушенной рукой. Зная, что он уже на грани, я медленно и осторожно водил языком по бархатистому стволу, как мороженое облизывал гладкую горячую головку, перебирал пальцами его напряженные яички, рассыпал поцелуи по внутренней стороне широко раздвинутых бедер, каждый раз отстраняясь, когда чувствовал близость его разрядки…

Сам же я с трудом сохранял ясность ума, избегая касаться себя, чтобы не сорваться и не трахнуть это желанное тело прямо сейчас.

Решив все же, что достаточно над ним поиздевался, я коснулся его расслабленного входа, легко впустившего мой смазанный слюной палец, и нашел то заветное местечко, до которого я так и не смог дотянуться языком. Но Северус, вздрогнув всем телом, неожиданно вцепился мне в волосы и потянул вверх.

— Тумбочка, верхний ящик, зеленая баночка, — выдохнул он мне в губы и подтолкнул в указанном направлении. — Быстро!

Разогнав в голове туман вожделения, я, отыскав нужное, оглянулся на Снейпа, вольно раскинувшегося на разворошенной постели и явно не собирающегося менять позу. Неужели он…

— И что ты застыл, как директорская горгулья? — срывающимся голосом произнес он. — Раз уж начал, то доводи дело до конца.

— Ты, даже подчиняясь, не перестаешь командовать, — пробормотал я, щедро нанося смазку на свой ноющий член и анус Северуса и укладываясь между его ног, — кстати, и с чего это ты решил быть снизу?

— Мне стало интересно, так ли это приятно, или ты притворяешься… — он толкнулся мне навстречу. — Мне до утра тебя ждать?

Я входил в него медленно и осторожно, боясь причинить боль. Хоть я и не могу сравниться со Снейповыми «габаритами», но подготовка языком была явно недостаточной для первого раза. Войдя полностью, я замер, потрясенный новыми для меня ощущениями. Тугой и горячий, он так отличался от того, что было у меня раньше, совершенно все по-другому, нежели с женщиной.

Лежа на Северусе, который теперь во всех смыслах стал моим, я тихонько покачивал бедрами, давая ему возможность привыкнуть к вторжению. Он обхватил меня ногами и толкнулся навстречу, давая понять, что готов к более сильным движениям. Я старался сдерживаться, но куда там… Сам не заметил, как начал вколачиваться в Северуса, осыпая его лицо поцелуями и бормоча: «Мой… мой… мой…» Хватило всего нескольких толчков, чтобы взорваться в пронзительном наслаждении, судорожно пытаясь погрузиться еще глубже в дрожащее, тоже бьющееся в оргазме тело...

Такого у меня еще не было никогда… Никогда я еще не отдавал столько сил и страсти своим бывшим. Я долго восстанавливал дыхание, расслабленно лежа на Северусе и опираясь только на локти, чтобы не придавить его, пока он не сделал попытки оттолкнуть меня. Но я крепче прижал его к себе, прошептав ему на ухо:

— Я никому тебя не отдам, Северус.

— Я и не собирался уходить от тебя, — ответил Снейп, не открывая глаз и улыбаясь какой-то особой мечтательной улыбкой, — но все же слезь с меня.

— Тебе не понравилось?

— Заслуживает оценки «Удовлетворительно», — он приоткрыл один глаз и мельком взглянул на меня. — Изредка надо будет позволять тебе побыть сверху… Но не особо-то рассчитывай.

— Какая же ты сволочь! — я соскользнул с него и вытянулся рядышком. — Я наизнанку вывернулся, чтобы доставить тебе удовольствие, а даже «Выше ожидаемого» не заслужил, не говоря уже о «Превосходно».

— Лестью ты меня не задобришь, — он томно потянулся, потом коснулся легким поцелуем моих губ. — Какой же ты наивный дурак, Алекс. Сам прекрасно знаешь, что мне понравилось. К тому же доказательство этому ты можешь видеть на моем животе, — с этими словами он выудил из-под подушки свою палочку и сотворил очищающие чары. — Давай спать, в конце концов. Двигайся ближе ко мне.

— Слушаюсь, повелитель. Вот только хочу спросить у тебя.

— Ну?

— Что ты завтра будешь делать?

— На завтра я запланировал работу в лаборатории. А что?

— Я могу тебе помочь чем-нибудь? Ну, там, нарезать что-нибудь…

— Можешь. Мне как раз требуется помощник — Слагхорн решил скинуть на меня некоторые свои обязанности по обеспечению больничного крыла зельями, а там как раз заканчиваются кое-какие лекарства. Да и тебе практика лишней не будет.

— Спасибо, — я плотнее прижался к нему, положив голову ему на плечо.

— Не за что. Спи.

Глава 9

Придя в лабораторию, Снейп первым делом достал из шкафа бутылку и, встряхнув, вылил себе на ладонь немного какой-то густой темноватой жидкости, мгновенно вспенившейся, словно мусс. Я с интересом наблюдал, как он наносит этот мусс себе на волосы и на открытые участки кожи лица и рук. Густые и мягкие волосы, которые после утреннего душа сияли чистотой и переливались потрясающим зеркальным блеском, как в рекламе дорогого шампуня, сразу потускнели и свалялись, а красивая белая кожа приобрела нездоровый желтовато-серый оттенок.

— Что это ты делаешь?

— Зелья при варке выделяют пары, негативно влияющие на состояние волос и кожи. Это средство, разработанное несколько лет назад, нейтрализует вредное воздействие, — Снейп стянул мягкой резинкой волосы в хвостик, чтобы не мешали свисающие на лицо пряди. — Я много времени провожу в обществе котлов и не хочу облысеть раньше времени, подобно Слагхорну или другим зельеварам. Кстати, и тебе советую. У нас сегодня много работы, — он протянул мне бутылку.

— Пожалуй, — втирая в свои волосы тающую воздушную массу с приятным запахом луговых трав, я понял, почему шикарная антрацитово-черная шевелюра Северуса, которую я так полюбил гладить и перебирать пальцами, к концу дня выглядит так, словно он месяц голову не мыл. От самого зелья волосы не в лучшем виде, да еще и всякой гадостью пропитываются… Какой уж тут объем и шелковистость! Я вгляделся в свое отражение на боку пузатой колбы. — М-да… Выглядит не очень. Как сгнившая проволока…

— Зато волосы и кожа на портятся, — откликнулся он, убирая средство защиты на место и занявшись подготовкой рабочего места.

— Северус, — окликнул я его, когда мы, разложив все необходимое на столах, принялись за дело, — Можно тебя спросить?

— Можно, — ответил он, устанавливая над магическими горелками несколько котлов.

— Что ты хотел сказать, когда упомянул про неточности в истории про Мальчика-Который-Выжил?

— Ну, довольно много неувязок. Многое не объяснено, а поведение некоторых людей вызывает, мягко говоря, недоумение. Взять того же Тома Риддла.

— О, согласен, личность непоследовательная, — поддакнул я, отставив в сторону ступку с только что истолченными пыльниками златоцветника и принимаясь за нарезку ивовой коры.

— Вот именно. Как можно быть настолько одержимым идеей вечной жизни, чтобы жертвовать ради этого своей душой? Да и зачем стремиться прожить как можно дольше? — он ссыпал в один из котелков с готовящимся костеростом истолченные мной когти дракона. — Мне лично хватит сотни лет для того, чтобы сделать все, что я задумал. К тому же при создании хоркрукса разрушается не только душа, но и личность. Это большой риск. Человек вынужден отдать часть себя, естественно, это отражается на его рассудке. Так что вполне ожидаемо, что Том Риддл помешался на своей идее уничтожить мальчишку.

— Откуда ты это знаешь?

— Библиотека в поместье. Там есть множество книг, которые находятся под строжайшим запретом Министерства, — он усмехнулся. — Уже за то, что эти книги находятся в доме, можно схлопотать приличный срок в Азкабане, если не пожизненный.

— И никто не знает об этом?

— А кому-то об этом нужно знать? — он мастерски изобразил искреннее удивление. — Алекс, глупый и наивный ты ребенок, о таких вещах не кричат на каждом углу. Это во-первых. А во-вторых, эти книги собирались многими поколениями моей семьи, некоторые труды вообще существуют в единственном экземпляре и потому просто бесценны. Там описываются ТАКИЕ ритуалы, заклинания и зелья, что у тебя волосы дыбом встанут во всех местах и появится стойкий рвотный рефлекс при одной мысли о прочитанном. Брр! — Северус передернул плечами и прикрыл глаза, на мгновение прижав ладонь ко рту. — А кроме этих ужасов там еще множество книг по мощной целительной магии… А что сделают в Министерстве, если эти сокровища попадут к ним в лапы? Спрячут в тайных архивах, а наиболее опасные по их мнению — предадут огню.

— Ладно. Я понял.

— Я рад этому, — он подошел к котлу, в котором варилось перечное зелье, бывшее на моем попечении. — Неплохо. Очень неплохо. Покипит еще пять минут — снимай с огня. А пока займись основой для вот этих мазей, — и Снейп положил передо мной список с зельями, которые мне нужно было приготовить самостоятельно. — Пожалуй, я и впредь буду привлекать тебя к ассистированию.

— Так это ты проверку мне устроил?

— Что-то вроде. И результаты меня устроили. А ты чем-то недоволен?

— Недоволен? Да я рад по уши, что больше времени теперь буду проводить рядом с тобой!

— Начинается… — он поморщился. — Умерь свои глупые восторги и займись наконец делом!

Некоторое время слышалось только бульканье зелий и стук ножей. Потом я снова спросил, возвращаясь к нашим баранам:

— А что еще тебя смутило в этой истории?

— Я сам. Даже если допустить, что я все-таки пойду на службу к Волдеморту, в чем я сильно теперь сомневаюсь, особенно после того, как ты обрисовал мне перспективы возможного будущего, и мне странно мое предполагаемое поведение. Я мстителен, но не настолько, чтобы заниматься тиранией ребенка только из-за того, что он чей-то сын, — он пожал плечами. — Впрочем, там меня сделали безнадежным влюбленным, да еще и причиной смерти моей так называемой возлюбленной. Какая глупость!

— Ну почему же? Многие беды происходят от неразделенной любви.

— Но не в моем случае. Лили — моя подруга и ничего больше.

— Кстати, как вы с ней познакомились?

— Нам было по пять лет, когда я ее встретил. Мы вместе учились в маггловской начальной школе в Галифаксе (этот параллельный мир несколько отличается от созданного Ро, и Джоан здесь нет в принципе — п/а). В одном классе. Подружились сразу, несмотря на то, что она из достаточно обеспеченной семьи, а я больше походил на уличного хулигана. Я сразу почувствовал, что она волшебница, потом объяснил ей, почему она не такая, как все, — Северус помолчал, отсчитывая по каплям сок из корня харрады, добавляемую в зелье Сна-без-сновидений. — После смерти отца мама не сразу вернулась в Принц-мэнор, она переехала туда только после того, как я начал учиться в Хогвартсе. Кажется, я уже говорил об этом.

— Да. А тот дом вы продали?

— Нет. Дом Тобиаса Снейпа остался за нами, другие родственники до сих пор не дали о себе знать, и я склонен предположить, что со стороны отца родни у меня нет. Да и недвижимость, какая бы она ни была, всегда в цене и лишней на бывает. Мама достаточно часто ездит в Галифакс — у нее там остались знакомые и соседи. Эйлин Принц — сквиб, поэтому она не чуждается мира магглов, отлично сумев приспособиться и извлечь выгоду из своего казалось бы печального положения, — он помолчал, потом зло и обиженно воскликнул:

— И я никогда не ходил в обносках, найденных на помойке! Да, я не знал, что такое шелк и бархат, но моя одежда была пусть не новой, зато всегда чистой и опрятной. Иногда нам нечего было есть, но мама выкручивалась, как могла, чтобы мы оба выглядели прилично, а не как нищие!

Я промолчал в ответ на этот выпад, помешивая густеющее зелье от ожогов и ожидая продолжения.

— Я с младенчества знал, что принадлежу древнему магическому роду Принц. А в волшебном мире это равносильно маггловскому дворянскому титулу. Чем старше род, тем выше общественный статус. И моему воспитанию уделялось немало времени и внимания. Этикет, светское образование… Даже Малфои признали, что я умею вести себя в обществе, а уж на что они сами аристократы до мозга костей! Для всех я всего лишь Снейп, сын маггла. Но лично я себя считаю пусть полукровным, но Принцем!

— Да, Ваше Высочество… — пробормотал я, принимаясь за нарезку светящихся сыроежек. Снейп резко повернулся и вперил в меня гневный взгляд. Я же с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться, настолько забавным он мне показался — горящие глаза, трепещущие крылья носа — само воплощение праведного возмущения.

— Послал Мерлин мужа-идиота! — Северус произнес эти слова на, как мне показалось, французском языке, возведя очи горе.

— Ты говоришь по-французски? — спросил я, разом забыв про свое веселье.

— Говорю. И не только на нем.

— А какие еще языки ты знаешь? — я даже рот открыл от любопытства. Северус пожал плечами.

— Достаточно неплохо французский и немецкий, немного испанский, итальянский, греческий и арабский, — рассеянно ответил Снейп, пристально вглядываясь в почти готовый костерост. — Книги в фамильной библиотеке написаны не только на английском и школьной латыни, а мне было очень интересно, о чем они.

Я подумал, что Снейп неплохо бы учился в Равенкло. И в ответ на мои мысли Северус заметил:

— Распределительная шляпа предложила мне на выбор два факультета — Слизерин и Равенкло, но я подумал, что с моим знанием парселтанга, мне будет ближе Дом Змеи.

Ни хх… чего себе!!!

— Ты умеешь говорить со змеями?! — от такого известия у меня подкосились ноги, и я осел на табуретку, настолько неожиданно было заявление Снейпа. — Что ж ты раньше молчал?

— Ты не спрашивал… ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! — он бросился к моему котлу с успокоительным, из которого валил темный, грязного оттенка дым. Оттолкнул меня в сторону, так что я свалился с табуретки, и накрыл блокирующей магической сферой уже готовый взорваться котел. Короткое Эванеско — и инцидент можно было считать исчерпанным.

Можно было бы считать — теперь меня ожидал разбор полетов от Снейпа.

— Та-ак. Я вижу, что поторопился с похвалой, — он встал передо мной, скрестив руки на груди, а его взгляд похолодел до такой степени, что мог бы заморозить Мировой океан. — Теперь будьте так любезны, мистер Снейп, объяснить, что, ТРОЛЛЬ ТЕБЯ ПОБЕРИ, ПРОИЗОШЛО?!! — на последних словах он сорвался на крик.

— Кажется, я переложил мяты… Но ты сам виноват! Ты меня шокировал, — возразил я, поднимаясь с пола и потирая ушибленный локоть.

— Чем же, позволь поинтересоваться?

— Тем, что ты змееуст. Как Том Риддл, который потомок Слизерина.

— Мне плевать на Тома Риддла с Астрономической башни. Я тоже потомок Салазара. И тебе об этом известно.

— В книге сказано, что это слухи…

— Никакие это не слухи! — он поджал губы. — Через несколько дней я предоставлю тебе достаточно доказательств того, что Принцы ведут свой род от двоих из Основателей.

— Да верю я тебе! Один ваш герб — уже доказательство… — я вздохнул и сменил тему. — Ты меня, наверное, теперь и близко к своим зельям не подпустишь…

— Один взорванный котел еще не повод делать выводы о твоей профнепригодности, — похоже, Северус решил сменить гнев на милость. — Убери бардак, который ты устроил, и снова принимайся за работу. И постарайся быть более внимательным, ингредиенты существуют не для того, чтобы напрасно их переводить.

Воодушевленный разрешением, я с энтузиазмом снова принялся за дело, напевая про себя на манер «Мурки»: «Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько котелков я загубил…» В этот раз я уже не отвлекался на разговоры, сосредоточенно занимаясь нарезкой и перетиранием ингредиентов, помешиванием кипящих зелий и ограничиваясь только вопросами, относящимися к зельеварению.

Но мне все-таки не терпелось задать еще несколько вопросов. Я маялся, не решаясь спрашивать у Снейпа о чем-либо постороннем, памятуя об испорченном зелье, но Северус сам предложил мне удовлетворить мое любопытство.

— Выкладывай, что там у тебя, — насмешливо улыбаясь, спросил он. — Уверен, что это касается Мародеров.

— Ты прав. Я хотел узнать, почему вы постоянно ругаетесь? Что послужило началом этой бессмысленной вражды?

— То, что вражда бессмысленная, это ты верно заметил. Вот уже почти тридцать лет как между Змеями и Львами существует противостояние, что-то вроде маггловской холодной войны. Я думаю, что все началось с тех самых пор, когда в Хогвартсе еще учился небезызвестный мистер Риддл. Я кое-что слышал о его прошлом от Люциуса, в частности то, что Том не только увлекался изучением Темной магией, но и не гнушался практическим применением оной. Несколько лет Риддл мотался по континенту, совершенствуя свои знания, и по возвращению на родину предков представлял уже довольно серьезную угрозу для магического мира. Подозреваю, что он наслушался рассказов о Геллерте Гриндевальде и решил повторить его затею с завоеванием мира.

— Для этого он очень хочет заполучить так называемые Дары Смерти — мантию-невидимку, принадлежащую Джеймсу Поттеру, Старшую Палочку Дамблдора и Воскрешающий камень, — вклинился я.

— Ты веришь в эту чушь, рассказанную бардом Биддлем? — Снейп пожал плечами. — Это детская сказка, не имеющая, в отличие от многих других историй, какого-либо реального обоснования. У директора — палочка изготовлена Олливандером.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам как-то рассказал за чашкой чая в припадке откровенности, когда я учился еще на первом курсе, а он взялся преподать мне несколько уроков Окклюменции. Альбус верит в эту сказку и сокрушается, что его палочка хоть и бузинная с волосом единорога, но, к сожалению, не Старшая. А палочку Гриндевальда он сломал собственноручно, о чем теперь очень и очень жалеет. Что там дальше? Воскрешающий камень — это миф, утопия. Невозможно вернуть к жизни того, кто уже умер, чье тело мертво, а душа обретается в иных сферах. Можно вызвать дух усопшего, но снова запихнуть его в материальное тело… Простые смертные на это не способны, какими бы сильными магами они бы ни были.

— Но Волдеморт…

— Судя по твоему рассказу, он не умирал по-настоящему. Риддл просто оставил несколько «якорей», удержавших его духовную сущность среди живых, поэтому и получил возможность снова воплотиться в себя самого, — Северус немного подумал и добавил. — А впрочем, есть один способ вернуть к жизни умершего. Но это так сложно…

— Все это прекрасно, но мантия Поттера — действительно уникальна.

— В этом вопросе я склонен с тобой согласиться. На основе рассказанного тобой я думаю, что именно ЭТА вещь особенная. Мантий-невидимок много, но их защитной магической силы хватает ненадолго, и через несколько лет мантия превращается в простой кусок тряпки. Да и понять, что под ней кто-то спрятался, довольно просто для опытного мага. А про невидимую мантию Поттера я слышал другую историю, вернее читал в семейной библиотеке. В книге «Артефакты магической Англии».

— Книг, которых у вас нет, наверное, по пальцам можно пересчитать.

— Практически. Так вот. Мантия не теряет своих свойств и человек под ней не может быть обнаружен никакими способами именно потому, что в ткань вплетено несколько волокон из плащей дементоров. Кто, как и когда это сделал — неизвестно, но сия забавная вещица явила себя миру еще до Основателей. Был такой маг, Бенирус Велвин, большой любитель разных шуток с дурным вкусом (его потом магглы на костре сожгли за осквернение могил). И он упоминается как первый владелец мантии-невидимки.

— А про Карту Мародеров что скажешь?

— Что я могу сказать? У Мародеров просто мозгов и навыков не хватит, чтобы создать такую вещь — тщательная подготовка пергамента, сложнейшие заклинания… И опять-таки подозреваю, что это та карта, которая считается утерянной вот уже несколько десятков лет.

— Что? Снова «Аретефакты»?

— Не уверен, но предполагаю. Ее создателем был искусный зельевар и Мастер Чар. Клаудетта Перрик, жившая около двухсот лет назад, любила эксперименты. Она создала много замечательных и практичных зелий и заклинаний. Я смог почерпнуть немало интересного и полезного, изучая ее трактаты. Вершиной ее творчества считается именно Карта, которая могла воспроизвести план любого места, куда ее приносили, в радиусе полумили и показать всех, кто находится на данной территории в режиме, так сказать, реального времени.

— Но ведь на карте проступают имена Мародеров…

— Качественно наложенные Чары собственника — и даже Биг Бен будет каждый час вызванивать твою фамилию. Думаю, что они нашли Карту и просто присвоили себе, — он фыркнул и погасил горелки под несколькими готовыми зельями. — Кстати, о птичках и книжках.

— Каких книжках?

— Я вот все думаю о рассказанной тобой истории, и у меня возникла масса вопросов. Вот например, — он оглядел котелки и присел на табуретку. — С чего директор решил, что мальчишка — один из хоркруксов Волдеморта?

— А разве это так невозможно? — я осторожно помешивал зелье, ожидая, когда оно загустеет. — Риддл убил мать Гарри, невольно принеся ее в жертву, потом покушался на него самого. Он, естественно, не предполагал, что так получится…

Северус посмотрел на меня как на идиота.

— Ты сам-то понял, что сказал? Разделить Душу, бесценную и незаменимую составляющую любого живого существа на несколько частей, при этом сохранив эти осколки живыми и способными снова одухотворить плоть, это тебе не яблоко на пирог покрошить. И для этого недостаточно просто кого-то прибить, хлоп — и хоркрукс готов.

— А разве это так сложно?

— Ты вообще меня слушаешь когда-нибудь? — с раздражением отозвался Снейп. — Мне довелось прочитать кое-что об этом ритуале. И поверь, что это не самая простая затея. Необходимо выполнить массу условий для проведения — определенное время суток, солнечных и лунных, подготовка жертвы, при убийстве которой высвобождается энергия, способная разделить на части душу живого человека, выбор, так сказать, «емкости», где будет храниться будущий хоркрукс. Я не говорю уже о проведении самого ритуала, которое заслуживает самого внимательного прочтения заклинаний, ибо малейшая ошибка — и все будет напрасно потраченным временем, сил и самого ценного — кусочка души.

— Сложно… — протянул я, поражаясь тому, сколько всего интересного знает Северус. Он немного помолчал и снова спросил:

— А вот это я вообще понять не могу — зачем Дамблдор взял у Поттеров мантию-невидимку, прекрасно зная, что на них идет охота? Сознательный риск? Но какой в этом смысл? Почему он сам не стал Хранителем Тайны, а доверил это Петтигрю? Уверен, что ему было известно, что крысеныш — Пожиратель Смерти.

— А откуда директору об этом знать?

— Да хотя бы от меня самого, раз в то время я уже повторял карьеру Штирл… — он замолчал на полуслове и бросил быстрый взгляд в мою сторону. Я сделал вид, что не заметил оговорки. В конце концов, вполне вероятно, что в ЭТОМ мире тоже живет или жил свой Семенов и написал свои «Семнадцать мгновений весны». А Северус, живя в детстве среди магглов, может быть знаком с немагической литературой.

— Ну да, согласен с тем, что ты сообщил бы Дамблдору все имена, явки и пароли.

Снейп вздохнул с явным облегчением и продолжил:

— По поводу Блэка тоже многое неясно. Почему его отправили в Азкабан без суда и следствия? Ведь Веритасерум создали еще несколько столетий назад. Достаточно всего три капли, и стало бы ясно, что он невиновен… А дальше вообще бред начинается. Зачем скрывать от ребенка, что он маг? Зачем отдавать родственникам-извергам? Кстати, с последним я бы поспорил.

— Почему? Ты думаешь, что Дурсли не такие жестокие?

— Не могу говорить про будущего супруга Петунии, но я уверен, что последняя не стала бы истязать своего племянника.

— Ну-ка, ну-ка с этого места поподробнее, пожалуйста, — я аж заерзал на табуретке. Снейп снисходительно усмехнулся.

— Я знаю обеих сестер вот уже десять лет и, поверь, успел неплохо изучить обеих. Тунья, хоть и лишена магических способностей (ей «повезло» родиться сквибом), но, даже завидуя Лили, она всегда была и есть ее лучшая подруга. Тунья старше Лили на пару лет и, родись она ведьмой, Мародеры перед ней бы по струнке ходили. Настоящий мальчишка в юбке… — Северус мечтательно вздохнул. — У нас с ней немало общего, и дружили мы даже лучше, чем с Лили. Та была слишком нежной и доброй для наших игр, а нас с Петунией жители всех улиц в районе ткацкой фабрики считали сумасшедшими детьми, от которых можно ожидать чего угодно, — он снова усмехнулся. — Мы вдвоем держали в страхе весь район, и ни один мальчишка из уличных компаний не смел даже помыслить о том, чтобы перейти нам дорогу… Мы были бы неплохой парой, если бы не несколько «но».

— Это каких же?

— Немного повзрослев, мы поняли, что можем быть только друзьями. Я осознал, что меня привлекает собственный пол, а Тунье нравились мальчики совершенно другого типа. Я оказался не в ее вкусе.

— Но это же только детские впечатления. Люди вырастают, и отношение к жизни у них меняется.

— Она слишком привязана к младшей сестре, Алекс, и никогда не оставляла и не оставит ее в беде. Я знаю это.

Он снова помолчал и вернулся к нашим «баранам»:

— Но больше всего меня возмущает в данной истории отношение директора ко мне самому. Почему он постоянно тыкал меня носом в мои гипотетические ошибки, играя на каком-то чувстве вины? Почему, наконец, он так легко подставил меня? За что?! Даже если предположить, что я действительно был Пожирателем и правой рукой Волдеморта, так это же еще не повод делать меня палачом, для которого пришить кого-нибудь — все равно что конверт вскрыть. Знал же, СУКА СТАРАЯ, что мне не простят его убийство! Тот Альбус Дамблдор производит впечатление маразматика в последней стадии… Либо… — он помолчал и задумчиво продолжил. — Либо это тщательно спланированная игра…

— Поверь, Северус, не один ты задаешься подобными вопросами. В моем мире чуть ли не труды научные пишут в попытках проанализировать и понять поведение некоторых участников эпопеи, — я засмеялся и вернулся к первоначальной теме нашего разговора:

— Ты мне так и не ответил, за что тебя так ненавидят Мародеры?

Северус заметно напрягся, помолчал и медленно ответил, тщательно подбирая слова:

— Помнишь, я говорил, что в пятилетнем возрасте провел две недели без сознания? После этого у меня начали проявляться те же симптомы, что у тебя — что-то помню, но сам не знаю что. Как будто я спал и видел сон о другом человеке, лицо которого почти стерлось из памяти, — он оперся руками о стол, опустив голову, и его голос зазвучал глуше. — Когда я впервые увидел Джеймса, мне показалось, что я узнал того, кто мне снился… Я попытался завязать с ним дружбу, в надежде, что мои предположения подтвердятся. Меня не смутило, что эти избалованные отпрыски богатых семей с первого же дня окатили меня презрением из-за того, что я — какой-то там Снейп, имени которого нет в списке старых чистокровных семей. О том, что я из рода Принцев, знали очень немногие, а я не собирался докладывать об этом всем и каждому. Меня высмеяли за мою внешность и за то, что я одет недостаточно богато… В дополнение ко всему меня распределили в Слизерин, а их в Гриффиндор. Это тоже добавило масла в огонь.

— Но ведь Эванс вообще магглорожденная, и я не уверен, что те же самые Люпин с Петтигрю могут похвастаться родословной длиной в пару ярдов.

— В этом вся соль. Они — гриффиндорцы. Ты можешь быть даже сквибом, но если ты на их факультете, значит ты им друг, брат, сват и так далее. Может быть, меня бы просто оставили в покое и забыли обо мне, но ближе к Рождественским каникулам четверка заскучала и решила себя развлечь, начав издеваться над слизеринцами-первокурсниками. Я вздумал заступиться… — он вздохнул. — Закончилось все тремя днями в лазарете. Все-таки четверо на одного — это слишком даже для взрослого и опытного мага.

— Ты их ненавидишь? — тихо спросил я.

— Ненавижу? — он неопределенно пожал плечами. — Вряд ли. Презрение, нежелание иметь что-либо общее с этими глупыми детьми — это завсегда пожалуйста. Ненависти нет, я отворачиваюсь и забываю об их существовании. С их стороны — не знаю. Возможно, они просто нашли в моем лице противника, с которым можно достойно поиграть в дурацкие игры, особенно после того, как я приложил их пару раз заклинаниями аврорского уровня. У Поттера это, однозначно, ревность. Он с первого же дня запал на Лили, и ему не нравится то, что она не отказывается от общения со мной. Блэк? Блэк — самовлюбленный дурак и кретин по жизни. Вся его семья училась и учится на Слизерине, а он попал в Гриффиндор, вот и пытается что-то доказать другим и в первую очередь самому себе. Петтигрю — слабовольная шестерка и прогнется под любого, кто покажется ему сильным. Он гордится тем, что с ним дружат такие замечательные ребята, вот и пытается выслужиться…

— А Люпин?

— Люпин обычно не вмешивается. Но и не пытается хоть как-то усмирить своих дружков. Тихоня-оборотень. Тьфу! Из тех, что ради успокоения собственной совести умывают руки и стоят в сторонке, пока не минует самое неприятное.

Я молчал, обдумывая все сказанное. Больше всего меня смутили слова Северуса о том, что у него тоже проблемы с воспоминаниями о прошлом, которого не было. И еще. Если Поттер показался ему похожим на, как сказал Снейп, человека из сна, а мы с Джеймсом похожи как близнецы… Не связано ли это с… Да быть того не может! Снейп просто не мог оказаться в МОЕМ мире! Иначе я бы помнил об этом. А я довольно подробно помню всю свою жизнь, и в ней не было Северуса. И все же есть одно маленькое НО, путающее всю стройность и упорядоченность моего прошлого…

Подняв голову, я встретился с внимательным взглядом Северуса.

— Займись делом, Алекс, — бросил он, повернувшись к своим котлам и ставя окончательную точку в разговоре. Мне не оставалось ничего более, кроме как последовать его совету.

Через несколько часов я с удовольствием разглядывал батарею пузырьков с готовыми зельями, которые теперь нужно было переправить в Больничное крыло.

— Ведь можешь, когда захочешь, — одобрительно заметил Снейп, собирая в коробку остатки ингредиентов, чтобы разложить их потом по местам в хранилище. — Теперь в наказание за испорченное зелье ты займешься уборкой помещения. Вымой котлы и все остальное, а я отнесу лекарства мадам Помфри. Да, и постарайся не попадаться мне на глаза несколько часов.

— Угу, — ответил я, провожая глазами Северуса, левитирующего перед собой объемную коробку, куда он составил результаты нашего совместного труда.

Надраивая котелки, я размышлял. И все-таки Снейп — не такая уж бесчувственная скотина, какой он себя мнит. Самоуверенный, авторитарный, требующий, чтобы все было так, как он хочет… Но в то же время обидчивый. И очень трепетно относится к своему нечистокровному происхождению. Его можно было понять — все его предки за тысячу лет не позволили ни единой капле «чужой» крови влиться в их жилы, пусть и заплатили за это огромную цену, а Снейп вынужден мириться с фактом, что одним из его родителей был маггл. Нет, он не страдал расистскими заморочками, это я могу заявить со стопудовой уверенностью! Северус сам как-то говорил, что родиться волшебником — это лотерея, доступная всем. Каждый имеет шанс быть приобщенным к расе магов, независимо от своего происхождения, и значение имеет только то, умеешь ли ты колдовать. И плевать на то, что раньше в твоей семье и слышать не слышали о магии.

Но все же именно к себе он был строг до невозможности, считая себя… оскверненным, что ли… Эйлин он не осуждал и не осуждает, так как сам не знает, каковы были причины ее ухода в маггловский мир. Что же произошло тогда, много лет назад, что подвигло потомственную волшебницу, пусть и лишенную своей силы, выйти замуж за неотесанного маггла?.. Тайна за семью печатями…

И еще одна вещь не давала мне покоя — почему Северус так запросто принял меня и впустил в свою жизнь? Снейп явно знает обо мне больше, нежели признается в этом. Некоторые его фразы, звучащие словно бы между прочим, имели какой-то скрытый смысл, как будто Северус МОЖЕТ объяснить мои сны, мои дежа вю, то, что, возможно, я не просто так появился ЗДЕСЬ, так легко влившись в магическую жизнь и сразу почувствовав себя дома, на своем месте… Да и сегодняшнее его признание о его возможно более раннем знакомстве со мной... Странно это все, просто до невозможности. Северус явно что-то знает. Но он НЕ ХОЧЕТ и словом обмолвиться о том, что ему известно.

А спрашивать его об этом бесполезно. Пробовал на днях. Хотел выяснить, чем же он таким занимается, раз не позволяет мне даже намеком рассказать о своих тайных исследованиях. И выслушал лихо закрученную тираду, в которой он прошелся по моим интеллектуальным способностям, чрезмерному любопытству и стремлению видеть себя (меня, не его) центром земли. Я обвинил его в игре словами, а в ответ он так изысканно смешал меня с грязью, что я почувствовал себя польщенным и даже не обиделся. Дипломат хренов.

Прибрав за собой в лаборатории, я отправился на кухню, так как в порыве зельедельческого труда мы с Северусом остались не только без завтрака, но и без обеда. А до ужина было еще далеко.

По дороге мне встречались студенты с разных факультетов, некоторые провожали меня восхищенными взглядами. Но по крайней мере, той удушающей зависти в них не было, и я в который раз вознес благодарственную молитву Флитвику за то, что он сделал нам со Снейпом поистине царский подарок. Идя по коридору и отвечая на многочисленные приветствия, я чувствовал себя неуютно от чужого внимания, мне хотелось, чтобы меня вообще никто не замечал. Теперь я окончательно понял, КАК тяготила Гарри его известность, когда каждый хочет пожать тебе руку, считает своим правом спросить у тебя, как дела, и все в таком же духе.

Пока я добрался до кухни, я успел сто раз пожалеть, что вообще решил связаться со Снейпом. Домой хочу! В Россию, в ХХI-й век, где меня никто не знает, где никто не хочет со мной подружиться, если мне это не нужно… Но, подкрепившись и подумав, я решил, что все же быть здесь и с Северусом, нежели там и без него.

Разве ТАМ я был магом, способный одним взмахом волшебной палочки совершить невозможное с точки зрения обычного человека? Разве ЗДЕСЬ я не рядом с тем самым легендарным Принцем-Полукровкой, о котором мечтают миллионы поклонников Поттерианы? Еще как рядом! Ближе некуда. Так какого нюхлера я жалуюсь? Как там говорил Северус?

— …сохраняй невозмутимый вид…

Решив последовать совету знающего человека, я, не обращая внимания ни на кого, неторопливо отправился в «свой» кабинет попрактиковаться в заклинаниях.

Зайдя в комнату, я уже привычно махнул палочкой в сторону камина, чтобы разжечь огонь, ибо в комнате было весьма прохладно. Но вместо ожидаемой вспышки пламени из палочки вырвался поток воды (теплой, слава Богу), непостижимым образом обливший меня самого.

— Что за черт? — я в недоумении посмотрел на свою палочку, которая до сих пор слушалась меня безупречно. Попытавшись высушиться, я добился только того, что весь покрылся какими-то репейниками.

— Еще лучше! — воскликнул я, вытаскивая из мокрых волос и складок одежды колючие соцветия лопуха обыкновенного и исколов себе при этом все пальцы. — Хорошо хоть, что не бородавки… Что вообще творится-то?

Применяя магию более осторожно и используя заклинания, не могущие причинить большой ущерб, я выяснил, что палочка, которую я уже привык считать своей, совершенно отказывается мне подчиняться. Результат от произносимых мной заклинаний был каждый раз различным — от нескольких искр до прямо противоположного эффекта. И ни разу я не получил то, что мне было нужно. Странно…

Усевшись за стол, я аккуратно положил выбеленный временем тонкий кусочек кости перед собой и задумался. В последние несколько дней я к палочке вообще не прикасался с целью творить волшебство. Все это время она тихо и мирно лежала в моем рукаве или под подушкой. Даже лабораторию я вычистил сегодня вручную, не прибегая к магии.

После первой ночи с Северусом мои мысли были заняты отнюдь не практическим применением магических навыков. Моя голова была полна мечтаниями и воздушными замками, и о занятиях я думал в последнюю очередь.

— Это что же получается? — задал я вопрос вслух. — Северус теперь и на мою волшебную палочку право имеет, как Старший? Не слишком ли это?

И вспомнил, что сбои в работе палочки начались отнюдь не несколько дней назад, а еще с той злополучной драки в начале декабря, когда мне пришлось отдать свою палочку в руки обезоруженному Снейпу. Непослушание проявлялось редко и незаметно, так что я даже не обращал на это внимание, но сейчас мне стало понятно, откуда ветер дует.

Помнится, Олливандер говорил о том, что я должен передать палочку ее настоящему владельцу. Уж не Северус ли — этот владелец? И теперь, после нашей близости, волшебный артефакт окончательно признал Снейпа своим хозяином. Я вздохнул. Вот так всегда — все самое лучшее достается не мне… Я не имею в виду Снейпа.

— И чем же я должен теперь колдовать? Пальцем, что ли? — вопросил я лежащий передо мной кусочек кости, который чуть заметно дрогнул, словно пожал плечами.

Хм… Пальцем… А что? Это мысль!

Мне вспомнились слова маленького профессора Чар на одном из наших первых занятий:

— … Волшебство, мистер Огнев, это свойство, присущее только расе магов. Волшебные палочки служат лишь проводником и концентратором магической силы, они только направляют, а колдует сам волшебник. Ведь в руках сквиба или маггла палочка, являющаяся главным инструментом для сотворения чуда, — всего лишь бесполезный кусок дерева.

— Я слышал, что можно колдовать и без волшебной палочки.

— Можно. Детям для того, чтобы защититься или поиграть, палочка не требуется. Но у них это происходит неосознанно, само собой. Позже, когда они идут в школу и учатся обращаться с волшебными палочками, они забывают, что раньше магия свободно текла через их тело и разум, непосредственно подчиняясь пусть и неосознанным, но все же волевым приказам. Я много размышлял об этом, пытаясь понять, почему маги стали так зависимы от палочек, становясь совершенно беспомощными, если лишить их этой ставшей такой незаменимой вещи.

— Разве трудно снова научиться непосредственно управлять своей магией?

— У взрослого мага слишком много психологических запретов… И не надо так улыбаться, мистер Огнев, — Флитвик шутливо погрозил мне пальцем. — Да, я знаком с маггловскими научными работами. Но я продолжу. Получая в руки волшебную палочку, маг настолько привыкает к ней, что отказаться от нее становится выше его сил. Он чувствует себя раздетым и выброшенным на мороз, если лишить его палочки, ставшей частью его самого.

— А Вы владеете беспалочковой магией?

Профессор грустно улыбнулся.

— У меня, как и у любого другого волшебника, в подсознании настолько прочно укрепилось мнение, что маг без палочки — это противоестественно, что как бы я не пытался, у меня получаются только простейшие бытовые чары. Даже профессор Дамблдор не может обходиться без своей волшебной палочки, а он весьма и весьма сильный и опытный маг. Палочка очень сильно облегчает жизнь, поэтому так сложно снова заставить свою природную силу проснуться снова. Беспалочковых магов очень мало, практически единицы. И, предвидя твой следующий вопрос, скажу, что в других странах тоже широко пользуются различными проводниками магии в виде посохов или других артефактов…

Я не сказал тогда Флитвику о том, что в свой первый же день я разбил сервиз директора только силой своей пробудившейся магии. Возможно, я просто не принял этот факт во внимание и не придал значения, но сейчас тот случай давал мне основание полагать, что все намного проще, нежели считают в магическом мире.

Я сосредоточился и постарался снова вызвать в себе то восхитительное состояние, когда магия свободно течет по всему телу. И с восторгом ощутил, как во мне снова поднимаются всполохи энергии, заставляя меня сладко дрожать. Когда напряжение потоков магии достигло апогея, я, повинуясь неосознанному импульсу, взмахнул рукой в сторону камина, и на аккуратно сложенных поленьях тут же весело заплясал огонь. А ведь я даже заклинания не произнес…

Снова взмах руки, и разбросанные письменные принадлежности на кривобоком после моих ранних экспериментов по трансфигурации столе выложились в строгом порядке, а сам стол выпрямился и стал таким, что впору мог стоять в королевском кабинете.

— Вот это да!.. — потрясенно прошептал я, разглядывая «продукты» своего труда и прислушиваясь к тихо струившейся во мне магической реке. — Неужели это так просто?

Маги много теряют, отказываясь от ТАКОГО. Ведь достаточно пробудить в себе свободную магию, не связанную условностями, почувствовать ЕЕ в себе.

Несколькими взглядами и незатейливыми пассами превратив свою скромную комнату в элегантный рабочий кабинет в слизеринских тонах, я поднял руку на уровень лица и подумал о пирокинезе. Мне всегда нравилось читать об этом явлении, и я очень жалел, что этот процесс управляем только в мечтах писателей-фантастов. И словно в ответ на мои мысли на кончиках моих пальцев затрепетали язычки белого пламени, в которых можно было заметить переливающиеся оттенки всех цветов радуги. Они совершенно не обжигали, но приятно грели чуть застывшие от холода пальцы. Повинуясь моему желанию этот прекрасный огонь распространился по всему телу, согревая меня и высушивая мокрую одежду. Так странно было чувствовать себя живым факелом… Снова собрав пламя в ладони, я поднес к руке лист бумаги, сразу ярко вспыхнувший и сгоревший в считанные секунды, а через несколько мгновений снова лежащий у меня на столе, восстановленный из пепла небрежным касанием.

— Интересно, а обычным огнем я могу повелевать? — самонадеянно пробормотал я, подойдя к камину и сунув левую руку прямо в горящие угли. Последовавший за этим дикий вопль укушенного за интимное место клопом и взбешенного неандертальца, который я признал как свой собственный, весьма достоверно убедил меня, что не все на этой планете крутится вокруг моей скромной персоны.

— Прав был мой проницательный супруг, когда говорил мне, что я сначала делаю, а только потом думаю. Тоже мне — Повелитель Пламени… Как говорится, смотрите на идиота, пока в лес не убежал, — сквозь зубы прошипел я, сидя на пушистом ковре, опершись спиной о ножку стола и поскуливая от жгучей боли в обожженной руке. Я баюкал пострадавшую конечность, уже покрывающуюся большими пузырями, и размышлял, что мне теперь делать дальше.

Первым делом я подумал бежать к Флитвику и рассказать, что теперь могу свободно колдовать без волшебной палочки, напрямую. Но потом решил сначала заглянуть к Снейпу и поделиться приятной новостью с ним. Кто как не он имеет право первым узнать об изменениях, которые произошли сейчас со мной? Тем более, что у Северуса и зелье какое-нибудь найдется, чтоб руку залечить.

Кое-как замотав руку чистым платком, я отправился на поиски своего любимого.

— Я, кажется, велел тебе не беспокоить меня, — не поднимая головы от своей писанины, ледяным тоном прошипел Снейп, когда я робко заглянул в его потайной кабинет.

— Северус… я… вот… — всхлипнув, я протянул ему раненую конечность. Снейп закатил глаза.

— Иди к Помфри. Ты мне мешаешь.

— Но…

— Что «но»? Что опять случилось? — Их Высочество, наконец, соизволили осмотреть ожоги. — И откуда это?

— Неудачный эксперимент…

— Над чем же ты экспериментировал, что тебе потребовалось совать руки в камин? Тебе делать, что ли, нечего? — Северус взял с полки баночку и стал осторожными невесомыми касаниями наносить прохладную мазь на мою руку, попутно отчитывая меня:

— Ты не человек, Алекс. Ты — мое персональное наказание. Не знаю, чем я прогневил Мерлина, но с первых же дней совместной жизни мне приходится нянчиться с тобой, как с неразумным ребенком… Не хнычь! Неужели ты никогда не обжигался?

— Но не по собственной же дурости, — от зелья чуть пощипывало кожу, но волдыри исчезли буквально через минуту, и ожоги заживали очень быстро.

— Это ты верно заметил. Ладно. Вечером нанесешь мазь еще раз, и даже шрамов не останется, — он протянул мне банку и, снова усевшись за стол, сложил руки на груди и вперил в меня пристальный взгляд. — Теперь рассказывай все по порядку, что случилось.

Я рассказал ему о том, что произошло, в качестве демонстрации заставил табуретку, стоящую у лабораторного стола, станцевать чечетку и немного поиздевался над чистым листом пергамента (Снейповы записи я тронуть не рискнул), превратив его в конце концов в роскошное черное перо с серебряным наконечником.

— Интересно… — протянул Северус, крутя в руках перо. — А почему ты вдруг решил, что можешь владеть беспалочковой магией?

— Моя волшебная палочка отказалась мне повиноваться, — с грустью ответил я, вынув из рукава палочку, которая неожиданно вырвалась из моих пальцев, опалив волоски на руке целым снопом разноцветных искр, и шлепнулась на стол перед Снейпом, вздернувшем брови в гримасе изумления.

— Вот видишь… Вот я и подумал, а что если я смогу без нее? Тогда в первый день в кабинете директора я расколотил чайный сервиз без всякой палочки.

— Но почему я? — он смотрел на белый кусочек кости, покрытый загадочными знаками, но в не торопился взять его в руки. — Я помню, что ты мне говорил о произошедшем в лавке Олливандера. Как Я могу быть ее настоящим хозяином?

— Сбои начались с тех пор, как мы с тобой расправились с Мародерами. Ну, помнишь, тогда, недели три назад, в коридоре. Но я не обращал внимания, а теперь, после того, как мы… ну… В общем так.

— Я и своей-то редко пользуюсь, на уроках только, — пробормотал Снейп. — Зачем мне еще одна?

— Как так — редко? — я опешил от такого известия. — Ты тоже…

— С самого детства. Поэтому я и не заходил к Олливандеру, когда впервые закупался школьными принадлежностями, а просто взял палочку дедушки. С разрешения дяди, естественно. Я решил не афишировать свои способности, и о том, что я могу колдовать без палочки, знает только моя семья, — в подтверждение своих слов он чуть пошевелил указательным пальцем, и по комнате запорхали десятки тропических бабочек, которые через несколько секунд дождем осыпались вниз и растворились в воздухе, не долетев до пола.

— Ничего себе!.. — восхищенно выдохнул я. — Но я считаю, что мне стоит рассказать обо всем Флитвику.

— Твое право, но я бы на твоем месте никому не рассказывал.

— Почему? — я с искренним удивлением воззрился на него.

— Не стоит делать достоянием общественности свои новоприобретенные способности, — Снейп помолчал и привел весомый аргумент, после чего я решил последовать совету. — Тебе мало шумихи вокруг нас после того, как стало известно о нашем скандальном браке? Умение колдовать без волшебной палочки — слишком большая редкость. Но если тебе нравится светиться перед колдокамерами и раздавать интервью… — он ехидно ухмыльнулся и посерьезнел. — Корона Славы не всесильна… Она избавит тебя от пересудов и излишнего ажиотажа, но мы с тобой стали слишком известными, чтобы воцарилось абсолютное молчание по отношению к нам. Профессор Чар, возможно, и промолчит, но сильно сомневаюсь в том, что господин директор, который обязательно все узнает, не растрезвонит об этом по всему магическому миру

— Ты, как всегда, прав, — я вздохнул. — А как же МакГонагалл с Флитвиком? Про них же ничего не говорят.

— У них была другая ситуация. Флитвик сам стремился к известности, да и к тому же неравные браки по возрасту — не такая уж и редкость в магическом мире.

— Ты меня убедил. Но остается еще одна проблема — ЧЕМ я должен колдовать? К Олливандеру я идти не хочу. Что я ему скажу? Простите, сэр, у Вас там в кладовке случайно не завалялась еще одна палочка для меня?

Северус мягко засмеялся.

— Да. Это действительно для тебя БОЛЬШАЯ проблема. Но ее несложно решить, — он вынул из рукава свою палочку и протянул мне. — Возьми мою. Ты — мой супруг и отныне принадлежишь к моему роду, так что я не думаю, что дедова палочка откажется тебе служить. Будет лучше, если никто не заподозрит о том, что ты владеешь беспалочковой магией, а на летних каникулах я сам займусь твоим обучением.

— Спасибо, — я осторожно принял из его руки тяжелую черную гладкую палочку с небольшой шероховатостью там, где должна быть рукоятка. — А из чего она?

— Эбеновое дерево и сердце дракона.

— Классно! Люмос! — на кончике мгновенно вспыхнул яркий огонек. — Нокс!

Я перепробовал несколько заклинаний. Моя новая палочка слушалась неплохо, хотя я не почувствовал того прилива сил, который был, когда я впервые взял в руку костяную палочку.

— А ты теперь что будешь делать? — наигравшись, спросил я у Снейпа, наблюдавшего за мной с легкой улыбкой. Северус подхватил со стола белую палочку.

— Придется владеть … — он не договорил из-за внезапно сбившегося дыхания и оказался окутанным тем самым серебристым облачком, что и я в свой первый день в магическом мире. Северус глубоко вдохнул через полуоткрытые губы, его веки затрепетали, а на лице проявилось выражение блаженства, близкое к тому, какое я видел во время наших любовных игр.

— Моя… — прошептал он, приходя в себя. — Не думал, что это так…

— Прекрасно?.. — так же шепотом закончил я его мысль.

— Да, — он уже успокоился и ровным и спокойным голосом продолжил. — Но ранее я не слышал, чтобы у магов была столь… эм-м… яркая реакция на волшебный артефакт, который станет им родным на протяжении всей жизни. Я расспрашивал других (даже заглядывал к ним в головы), чтобы понять, что они чувствовали, когда находили СВОЮ палочку, предназначенную только им. И близко не было ничего подобного, — он благоговейно погладил палочку и убрал в рукав.

— А в твоей книге про артефакты ничего не говорится про нее?

— Ни слова.

— Странно… Откуда же вообще взялась такая вещь?

— Тебя это так волнует? — он попытался снова углубиться в свои расчеты.

— Но интересно же.

— Алекс, отстань от меня хоть на какое-то время, — с досадой отмахнулся от меня Снейп. — Дай поработать спокойно.

— А над чем ты работаешь? — сегодня я решил получить-таки ответ на интересующий меня вопрос. Даже если Северус меня прибьет.

— Ты хуже надоедливой мухи, ты в курсе об этом? — он раздраженно отбросил наколдованное мной перо. — Если я тебе отвечу, ты перестанешь меня бесить?

Я радостно закивал головой.

— Уже около двух лет я провожу исследования на тему взаимодействия компонентов зелий в зависимости от их количества и порядка, в котором их кладут в котел. То есть, почему ингредиента берется именно столько и именно в данный момент добавляется в будущее зелье. И почему в результате ошибок или намеренных искажений рецепта можно отправиться либо на тот свет, либо получить премию за изобретение нового зелья. Понятно?

— Да.

— Отлично. И если ты не будешь отвлекать меня каждые пять минут, то на Пасхальных каникулах я смогу предоставить доклад в Международную Ассоциацию Зельеваров и получить степень Мастера Зелий.

— Мастера Зелий… — эхом повторил я. — Но ведь ты еще не сдал СОВ, а тем более ТРИТОН.

Северус закатил глаза и пробормотал что-то о природной тупости гриффиндорцев вообще и некоторых в частности.

— Я с шести лет занимаюсь зельями и школьную программу прошел еще до приезда в Хогвартс, — терпеливо, словно клиническому идиоту, пояснил он мне, с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать на меня. — ТРИТОН по зельеварению я сдал, когда заканчивал первый курс, хотя Слагхорн уже на третьем занятии заявил мне, что ему нечему меня учить. Я удовлетворил Ваше любопытство, мистер Снейп? — при последних словах его голос упал до леденящего шипения.

— Теперь да, — пролепетал я, ретируясь к выходу, ибо в его глазах засверкали молнии, не предвещавшие ничего хорошего для маленького надоедливого гриффиндорца, а именно для меня.

— А ТЕПЕРЬ ВОН ОТСЮДА!!! И ЧТОБЫ ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ПОЯВЛЯЛСЯ ЗДЕСЬ БЕЗ МОЕГО ПРИГЛАШЕНИЯ!!! — это был даже не голос, а звериное рычание. Снейп поднялся на ноги, опираясь руками о стол, и черная мантия взвихрилась вокруг него, словно попала в водоворот смерча, а в потрескивающем воздухе сильно запахло озоном, как во время грозы.

Я, подгоняемый паническим страхом и чем-то вроде воздушного пинка, со скоростью ядерного томагавка выскочил за дверь, захлопнув ее за собой как можно быстрее, так как у меня возникло ощущение, что еще одно слово — и Северус вцепится мне в глотку или проклянет особо страшным и мучительным проклятием. Присев на ступеньки лестницы, я пригладил стоящие дыбом волосы и поежился от до сих пор покалывающих кожу мурашек, табуном перепуганных слонов промчавшихся по всему телу и собравшихся где-то в районе задницы, когда я воочию увидел мощную ауру чистой энергии, окружившую Снейпа в момент пика его ярости. Видно, я умудрился крепко его достать…

Вот это силища у шестнадцатилетнего мальчишки!.. Уф-ф, выкинул меня за дверь и даже пальцем не пошевелил. Аж душа чуть не покинула мое бренное тело и не унеслась, стеная, в иные сферы бытия. Как я там не отключился от ужаса, до сих пор не понимаю.

Это какую же силу воли нужно иметь, чтобы уметь контролировать себя и не допускать подобных всплесков?! А ведь я ни разу не слышал ни от кого из окружавших меня людей, что Снейп способен на ТАКОЕ. Его всегда называли злобной ледышкой, от которой не дождешься ничего, кроме нескольких презрительных слов, брезгливо процеженных сквозь зубы. Те, кто так считают, явно не сталкивались с столь разрушительными эмоциями моего супруга. Неудивительно, что он, обладая такой силой, прихлопнул своего ирода-папашу как таракана. Брр… Лучше не становиться у Снейпа поперек дороги.

С такими мыслями я побрел на ужин, справедливо полагая, что теперь меня точно накажут и отправят спать отнюдь не в нежные объятия любимого, а куда-нибудь на коврик у двери. Но, видимо, мой небесный покровитель решил вступиться за меня перед моим грозным супругом, так как мрачные ожидания не оправдались.

Засидевшись в гостиной за полночь, я робко прокрался в нашу спальню, надеясь, что Северус уже уснул.

— И где, позволь тебя спросить, ты шляешься до сих пор? — встретил меня недовольный голос. Оглянувшись, я увидел, что Снейп смотрит на меня поверх книги, которую он читал при свете одинокой свечи.

— Прости, я думал ты уже спишь…

— Как видишь — еще нет, — он положил книгу на тумбочку, поправил подушку под спиной и, сложив руки на животе в замок, выжидательно уставился на меня. — Почему я должен дожидаться тебя, словно верная жена, ждущая своего загулявшего мужа?

— Я… боялся, что… ты…

— Я так тебя напугал сегодня, что ты боишься ложиться со мной в одну постель?

Я смог только неуверенно кивнуть.

— Не думал, что ты такой впечатлительный… Всего лишь маленькая демонстрация силы, — прохладно отозвался Северус, откидывая уголок одеяла. — Раздевайся и ложись спать.

Не веря своему счастью, я быстро скинул с себя одежду и забрался в кровать, стараясь умоститься на краешке. И уж совсем не ожидал того, что Снейп притянет меня к себе и навалится на меня всем телом, прижимая к постели.

— Что… ох… что ты делаешь?.. — только и смог выдохнуть я, чувствуя затылком и щекой его горячее дыхание, а по всему телу легкую прохладу очищающих чар.

— Сегодня Вы вели себя непозволительно нагло, мисс-стер Снейп, — промурлыкал он мне в ухо, прижимаясь к моим ягодицам твердеющей плотью. — И поэтому я вынужден наказать Вас за Ваше возмутительное поведение, — он сильно прикусил мне кожу на загривке, вызвав у меня протестующий возглас. Но сам этот животный и собственнический жест вызвал у меня такое возбуждение, что я едва не кончил.

— Вы чем-то недовольны? — все тем же невозможно сексуальным тихим голосом продолжил он, раздвигая коленями мои ноги, заставляя выгибаться от сладкого ощущения его рук на моей спине, плечах, руках, вызывая у меня только невнятный лепет и стоны. — Мне прекратить? — он чуть отстранился.

— Н-нет! Продолжай… наказывать… — я дернулся, пытаясь не разорвать контакт между нашими телами, но Снейп, рукой надавив мне на спину, вернул на место, оставив меня скулить от нетерпения и елозить болезненно напряженным членом по простыне.

Северус скользнул влажной от смазки рукой по анусу и сразу, без подготовки, одним плавным движением вошел в меня, снова впиваясь зубами в мою шею. Больно почти не было, только неприятная растянутость доставляла некоторый дискомфорт, быстро исчезнувший, когда Северус начал двигаться. Он был груб, сильными и глубокими толчками вбивая меня в матрас, почти насилуя. Но мне, никогда не любившему жесткий секс, это приносило такое удовольствие, особенно, когда Северус чуть сменил угол и прошелся по простате, что я верещал в восторге наслаждения, при каждом движении подаваясь ему навстречу, стараясь принять его как можно глубже.

— Ну же, Северус, сильнее… — стонал я, зажмурившись и стискивая пальцами простыни. — Сделай так… чтобы я… запомнил это… надолго… С-се-евер… — с последним словом я выплеснулся в скользнувшую под меня и сжавшую член руку Снейпа, чувствуя, как он вздрогнул всем телом и с глухим стоном глубоко вошел в меня, наполняя спермой и падая на меня. А я млел на волнах только что пережитого наслаждения, расслабленно слушая, как успокаивается наше дыхание и замедляется бешеный ритм сердец.

Северус тяжело вздохнул и чуть приподнялся на локтях, и я почувствовал, как его нос раздвинул отросшие за несколько месяцев волосы и теплый мягкий язык осторожно зализывал укус, заставляя меня мурлыкать от дьявольски приятных ощущений.

— Чудесно… — прошептал я, все еще не открывая глаз, и хихикнул. — Но представляю, как завтра все будет болеть. После ТАКОГО…

— Не будет, — несколько беспечно ответил Северус, поцеловал метку, оставленную его зубами, и, соскользнув с меня, томно потянулся.

— Это почему же? — я тоже перевернулся на спину и с удивлением воззрился на своего супруга. — Я прекрасно помню, как несколько дней назад я едва ходить мог, а ведь ты был более осторожен.

— Потому, Алекс, — Северус потянулся за палочкой, но потом, видимо, вспомнив, что меня можно не стесняться, лениво щелкнул пальцами, устраняя беспорядок. — Я — зельевар, как это, надеюсь, тебе известно. И любрикант, который мы использовали сегодня и вчера, приготовлен мною лично на основе нескольких зелий. В частности, обезболивающего и заживляющего, но при этом не уменьшающего удовольствие от процесса. Так что даже после самого жесткого секса не остается никаких неприятных последствий.

— Я тебе говорил, что ты гений? — я прижался к нему, обнимая руками и ногами, и положил голову ему на плечо.

— Так уж и гений, — он хмыкнул и спросил: — Как твоя рука? Не болит?

— Нет. Все нормально. Я вечером намазался, как ты и говорил. А что вообще случилось тогда в твоем кабинете? Я чуть не умер от страха.

— Ты меня вывел из себя. Причем, ты первый, кто довел меня до такого состояния. Можешь этим гордиться.

— Я больше не буду…

— Надеюсь на это. Но как я понял, ты смог вызвать Огонь.

— Ну да, — я снова зажег на ладони трепетный радужный огонек, — Красиво, правда?

— А ты в курсе, что раньше так мог делать только один человек?

— Да? — мое удивление было искренним, и я даже привстал, чтобы заглянуть в черные, искрящиеся насмешкой глаза Северуса. — И кто же? Мерлин?

— При чем здесь Мерлин? — он отмахнулся от меня. — Мерлин был величайшим волшебником, и о том, что он умел делать, никто из ныне живущих даже мечтать не смеет. Нет. Радужное пламя вызывал первый Глава львиного факультета. Кстати, об этом довольно подробно написано в «Истории Хогвартса».

— Годрик Гриффиндор?! А я-то тут при чем?

— Ну… — Снейп пожал плечами. — Ты же не знаешь своих родителей, а учитывая столько связанных с тобой странностей, можно предположить, что в тебе есть кровь одного из Основателей. Этим можно и объяснить твое невероятное сходство с Поттером, а по слухам он один из дальних потомков Годрика.

— Логично, — согласился я. — А тебе передались какие-нибудь особые качества от твоего предка — Салазара Слизерина? Ну, кроме владения парселтангом.

— Передались, — Северус лукаво улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. И вытянул над моей головой руку, облив меня водой. .

— Северус! Ты что делаешь? — я подскочил от неожиданности, отряхиваясь как собака. — Что за…

— Ты спрашивал, что мне досталось от предков, — он сел на кровати, и я увидел, что с его ладони стекают капли воды, прозрачные и сверкающие в свете свечи и каминного пламени как бриллианты. — Стихия Гриффиндора — огонь, Слизерина — вода. Все закономерно.

— Так это же просто здорово! Мы можем…

— Уймись, Алекс. Это маленький приятный бонус, ничего более. То, что я могу выступать в качестве источника чистой воды, а тебя можно использовать как теплую печку, совершенно не означает, что мне под силу вызвать цунами и штормы, а ты уподобишься саламандре и станешь купаться в жерле вулкана. Ты, кстати, сегодня это уже доказал, — он с усмешкой коснулся кончиками пальцев полностью зажившей кожи на моей левой руке.

— Но…

— Никаких «но». И я полагаю, что тебе не нужно напоминать о том, что и ЭТО стоит сохранить в тайне. А теперь спи, ты мне надоел своими расспросами, — небрежным жестом он высушил мокрые простыни, завернулся в одеяло и закрыл глаза, повернувшись ко мне спиной и давая понять, что на сегодня разговоров хватит.

А я еще долго лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в едва слышное ровное дыхание моего спящего супруга, и переваривал объем информации, свалившейся на меня сегодня. Да от одного осознания, что я снова отличился от остальных волшебников, мне сносит крышу! Что уж говорить о том, что я вполне законно, по мнению Снейпа, нахожусь в мире магов. Даже то, что мне отныне не нужна волшебная палочка меркло перед сообщением Северуса.

Я — потомок Годрика Гриффиндора. Охренеть и не встать! Чтобы Я, какой-то задрипанный маггл из параллельного мира, неизвестно каким образом затесавшийся в мир своей мечты… Во сне не приснится, и в самом горячечном бреду не предвидится. А с другой стороны — почему бы и нет? Чем черт не шутит? Пусть все это только предположение, но, по крайней мере, я могу считать себя не хуже других.

Я осторожно, чтобы не потревожить Снейпа, выбрался из постели и, набросив на голое тело теплую мантию, выскользнул в гостиную, а оттуда в коридор. Слабого света настенный факелов было вполне достаточно, чтобы не блуждать в полной темноте, но и в то же время освещение было именно таким, чтобы суметь незаметно пробраться в нужное мне место. А черт нес меня к вполне определенному портрету, который, как я знал, висел на третьем этаже недалеко от кабинета директора.

Оглядываясь и замирая при малейшем шорохе, я прокрался к большой нише, в которой в тяжелых золоченых рамах висели четыре портрета. До этого у меня как-то не возникало желания полюбоваться на них, так как я довольствовался картинками в «Истории Хогвартса». Изображенные на висящих передо мной портретах люди — Великие Основатели — мирно посапывали во сне. Меня интересовал один из них — Годрик Гриффиндор, который развалился в удобном кресле, положив ноги на золотистого льва, свернувшегося клубком на полу, и иногда всхрапывал, сжимая в руке длинный серебристого металла меч. Небольшие лампадки между картинами давали довольно приличное освещение, и я вполне мог произвести сравнительную характеристику нашей внешности.

Наколдовать зеркало не составило труда, оно само материализовалось в моих руках, стоило мне только подумать о нем. Да, некоторое сходство есть — линия лба, бровей, носа и подбородка (если последний можно рассмотреть сквозь пышную, но аккуратную бородку) доказывали наше явное родство. Но был ли он таким же растрепой, как и я, выяснить не представлялось возможным — его русые, с пшеничным оттенком волосы красивой волной падали чуть ниже довольно массивных плеч, выдающих в мужчине недюжинную силу. Да и росту он был высокого, а я, даже будучи взрослым, не был выше 175 см. И телосложение у меня более хрупкое. Не такое изящное, как у Северуса, но и не настолько могучее, как у Годрика. А глаза у него — светло-карие, насколько я помню из «Истории Хогвартса».

Столь же осторожно и по возможности незаметно я вернулся в подземелья, счастливо избежав встречи с Пивзом(не сталкивался с ним все то время, что я провел в школе, и дай-то Бог, чтобы и дальше так было), вопящим и буянящим на втором этаже, переругивающимся с разбуженными им портретами и разбрасывающимся какими-то жестянками, по-видимому, очередными злосчастными доспехами.

Северус все так же нежился в объятиях Морфея, когда я снова забрался под одеяло. Но стоило мне лечь, как он притянул меня к себе и, легко коснувшись губами виска, тихо поинтересовался:

— Ну и как прошло занятие по сравнительной анатомии?

— Лучше некуда, — про себя я подивился, откуда он мог узнать о том, что я попрусь среди ночи сравнивать свою физиономию с портретом Гриффиндора.

— Ты предсказуем как младенец, — он зарылся носом в мои волосы на макушке. — Ведь это — всего лишь мое предположение. То, что в тебе может течь кровь Годрика.

— Но сходство действительно есть, — попытался возразить я, испытывая некоторое разочарование от того, что Снейп мог ошибиться, и я — нет никто в ЭТОМ мире. — И Радужный Огонь… Ты же сам сказал…

— Ох, угомонись уже, — он вяло отмахнулся, не открывая сонных глаз. — Я тебе уже говорил, что на днях, когда мы будем в поместье, я покажу тебе кое-что интересное. А портреты… ЭТИ изображения, что висят в коридоре у кабинета директора, мало соответствуют действительности. Общие черты, не более… — он зевнул и крепче обнял меня. — Спи, Алекс, скоро ты узнаешь о себе много нового…

Глава 10

В день запланированного торжества, то есть 23 декабря, Хогвартс был похож на разворошенный муравейник: все студенты прихорашивались, намывались, начищали перышки, а старшие курсы предвкушали грандиозную попойку с контрабандными спиртными напитками и последующими развратными действиями. Как они собираются умудриться все это провернуть, если уже на следующий день большинство студентов отправится по домам праздновать Рождество с родными и близкими? Впрочем, меня это никоим боком не касалось, и я даже не заморачивал себе голову размышлениями на эту тему.

Предпочтя держаться подальше от этого вавилонского столпотворения, я полдня разгуливал по заснеженному лесу с заходом в Хогсмид, где в первый раз в жизни провел полноценный шопинг по магазинам, раскланиваясь с посетителями и продавцами и стараясь не обращать внимание на шепотки за спиной, и прикупил целую кучу всевозможных безделушек и сладостей. Не сказать, что я обожаю сладкое, но раньше как-то случая не представилось заглянуть в «Сладкое королевство» и узнать, что же из себя представляют магические лакомства. Реклама не врала – сласти и в самом деле очень вкусные и оригинальные.

Я безмятежно предавался гастрономическим радостям в «Трех Метлах», потеряв представление о времени, когда огромный, чернющий как сажа, ворон с шумом ворвался в помещение. Сначала я не обратил на птицу никакого внимания, но ворон нагло уселся на мой столик и клюнул меня в руку.

— Ты что творишь, тварь пернатая? – воскликнул я, потирая запястье.

— Сам такой, а меня зовут Ксар-рдас, — хрипло каркнул ворон, примериваясь уже к моей голове. — Тебе письмо.

Сняв с когтистой лапки послание, не избежав при этом нескольких болезненных щипков внушительным клювом, я развернул письмо, гадая, от кого оно могло прийти. Как оказалось, от Северуса, возжелавшего узнать, где меня пикси носят.

— Ты такой же, как и твой хозяин, — осуждающе сказал я Ксардасу, но тот только насмешливо каркнул и вылетел в окно, прихватив конфету в яркой обертке. Я покачал головой, глядя ему вслед, и поднялся из-за стола.

Не отрываясь от немаленького пакета с всевкусными орешками, я неторопливо зашагал к замку, раздумывая, что же понадобилось от меня моему благоверному. Впрочем, ответ нарисовался сам собой, стоило мне взглянуть на небо – солнце уже почти касалось горизонта, а, следовательно, меня ожидал разнос от раздраженного Северуса.

Зайдя в нашу комнату, я обнаружил Снейпа с очень недовольным выражением на лице, раскладывающего праздничную одежду на кровати. Однако его настроение несколько улучшилось, стоило ему запеленговать взглядом мои приобретения, которые я положил на стол. Северус оперативно, как на таможне, провел ревизию моих покупок и конфисковал коробку шоколадных конфет.

— Северус, ты же не любишь сладкое! – я с удивлением наблюдал, как он со знанием дела выбирает себе конфетку.

— Если я не люблю шоколад, то это не означает, что я его не ем вовсе. Ты где был весь день? Я с ног сбился, разыскивая тебя по всем углам.

— Гулял. Мне надоела суета, — я сглотнул, наблюдая, как он эротично слизывает остатки шоколада с губ и пальцев.

— Слюни подбери, времени до ужина почти не осталось, — деловито сказал он, забрасывая в рот еще одну шоколадку. — Что стоишь? Быстро в душ и одеваться!

— Ух! Не делай так больше, если не хочешь, чтобы я набросился на тебя прямо сейчас.

Он пожал плечами, словно ничего не случилось, и начал раздеваться. Зажмурив глаза, чтобы не поддаться соблазну, я галопом поскакал в душевую комнату. Вернувшись, я застал Снейпа уже одетым и замер на пороге – Северус был великолепен! Весь в черном, только тонкие полоски манжет и воротничка рубашки сверкали белизной; высокий и стройный, тяжелая шелковая мантия мягко обнимала его фигуру, эффектно развеваясь и струясь при каждом движении. Куда там школьной мантии из грубой шерсти... В черных волосах сияла Корона Славы, окружая лицо серебристым ореолом. Чудо, Совершенство, Божество…

— Сколько тебя можно ждать? Практически все уже собрались в Большом Зале, и только Ваше Гриффиндорское Величество изволит где-то шляться, — сварливым голосом заявило «божество», возвращая меня с небес на землю.

— Прости, я сейчас оденусь, — я быстро принарядился и повернулся к выходу.

— Стоять!

— Что еще?

— Мне кажется, мистер Снейп, что Вы о чем-то забыли.

Я оглядел себя. Вроде бы все нормально. О чем я мог забыть? Снова посмотрел на Снейпа. Ах, да! Сегодня же вполне подходящий повод покрасоваться в сверкающей Короне.

— Я собираюсь сегодня развлекаться, как захочу. И считаю, что будет весьма нежелательно, если по школе пойдут сплетни.

Я с подозрением посмотрел на Снейпа и спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься танцевать стриптиз на преподавательском столе?

Северус ожег меня взглядом оскорбленной королевы, а у меня мелькнула мысль, что он сейчас запустит в меня коробкой из-под шоколада.

— Мне известно, что ты – кладезь всевозможных пороков, Алекс, но я даже не предполагал, что пошлость – это твое второе имя, — его губы дрогнули в улыбке. – Нет, до стриптиза дело не дойдет, мне это не к лицу. Просто сегодня я хочу показать всем, что ты принадлежишь только мне, — с этими словами он надел диадему мне на голову.

— Разве об этом кто-то еще не знает? – я прижался щекой к его плечу, наслаждаясь мгновениями нежной близости. Северус коснулся легким поцелуем моего виска и, обхватив ладонями мое лицо, прошептал:

— Знают-то все, но я — жуткий собственник, а ты — красивый мальчик, который привлекает к себе слишком много жаждущих взглядов.

— Правда, что ли? – я чуть не фыркнул, настолько мне его слова показались смешными. – Что-то я не замечал, чтобы на меня хоть кто-то посмотрел с вожделением. Пф!.. Разве это так важно? Для меня существуешь только ты.

— Надеюсь, что ты и дальше будешь думать подобным образом, — он удовлетворенно усмехнулся, и его губы на секунду прижались к моим.

— Вот только не говори мне, что ты ревнуешь, — трансфигурировав дверцу шкафа в большое зеркало, я снова критически изучил свое отражение, расправляя складки одежды, такой же, как и у Северуса, и пытаясь пригладить волосы, как уже говорилось, сильно отросшие и торчащие во все стороны. – Северус, ну сделай что-нибудь с моей прической! – взмолился я. — Я уже устал быть похожим на сумасшедшего ученого или на Поттера!

— Ревную? Это ниже моего достоинства, – он запустил пальцы мне в волосы. — А почему бы тебе не отрастить их подлиннее? Тогда не будет такого беспорядка.

— КАК я это сделаю? Не могу же я обогнать природу? Я и так поражаюсь, что за три месяца они превратились в целую копну.

— Ты маг или где? – со снисходительной улыбкой Северус щелкнул пальцами, и мои волосы сразу удлинились на несколько дюймов, светло-пепельной волной спадая чуть ниже плеч.

— Что ж ты раньше молчал, зараза ты змеиная? – я поправил диадему. – Я б так не мучился.

— Я думал, ты знаешь о преимуществах владения магическим даром.

— Я здесь без году неделя, так откуда же мне знать о таких примочках? – я снова оглядел Северуса с ног до головы и не удержался от подколки: — Ты, я смотрю, решил одеваться так же, как и Снейп из фильмов, снятых в моем мире?

Северус явно подсмотрел это в моих воспоминаниях.

— Мне пришелся по вкусу тот имидж — строго и ненавязчиво. Терпеть не могу яркие цвета. Хотя такое обилие пуговиц на рукавах и брюках – определенно лишнее, и я отказался от них. Все, хватит пререкаться, идем уже, — Снейп подхватил меня под руку и потащил прочь из подземелий.

Поспешив за ним и пытаясь поспеть за его быстрым шагом, я изо всех сил старался не наступить на волочащийся по полу шлейф мантии. В результате моя походка превратилась в подобие прыжков и скачков, что вовсе не придавало мне солидности.

— Что ты скачешь, словно кенгуру весной?

— Твоя мантия…

— Что — моя мантия? – он посмотрел себе под ноги и улыбнулся. – А, ты про это. Не беспокойся, она зачарована, так же как и твоя. Даже если очень захочешь, то у тебя не получится на нее наступить и поставить нас в неловкое положение. Да и пыль не собирается. Так что выпрямись и старайся идти ровно, мы почти пришли.

Едва мы вошли в Большой зал, как Северус собственническим жестом положил руку на мою талию, давая понять всем присутствующим, что место рядом со мной уже занято. По залу прокатилась волна восхищенных шепотков с потонувшими в ней разочарованными стонами. И что в нас ТАКОГО, что каждый раз мы вызываем подобную реакцию?

— Не забывай о нашем высоком общественном статусе, — шепнул мне на ухо Северус, подводя меня к нашему месту за слизеринским столом. – И хватит уже удивляться и думать о всяких глупостях. Послушаем, что там говорит директор.

Я послушно начал внимать Дамблдору, толкавшему поздравительную речь, а потом широким жестом пригласившему приступить к ужину. В честь праздника домовики постарались на славу, о некоторых блюдах я раньше и понятия не имел. Я старался во всем подражать Снейпу, который вел себя так, словно всю свою жизнь завтракал, обедал и ужинал за королевским столом в присутствии лиц из высочайшего светского общества. При этом он не забывал перекидываться фразами с ближайшими соседями. Похоже, сегодня он решил оставить в стороне свою обычную язвительность и поражал окружающих тонкой и легкой иронией, непринужденно поддерживая беседу на любую тему.

Я по мере своих сил не отставал от него, получая огромное удовольствие от ужина и общения с другими студентами. Но все это время меня не оставляло ощущение, что на меня постоянно устремлен чей-то недобрый взгляд. Сначала мне показалось, что это Дамблдор — мало ли что может взбрести в его седовласую голову, но обведя внимательным взглядом преподавательский стол, я увидел, что директору совершенно нет никакого дела до моей персоны – все профессора во главе с начальником оживленно о чем-то разговаривали, лишь изредка бросая взгляд на особо расшалившихся учеников.

— Обрати внимание на Мародеров, — шепнул Снейп, сжимая под столом мое колено и привлекая внимание к своим словам. Я повернул голову в направлении гриффиндорского стола.

И точно! На меня, не отрываясь ни на секунду, смотрел Люпин, в янтарных глазах которого полыхала такая смесь ревности, ненависти и отчаяния, что я смог только изумиться и задаться вопросом – почему я вызываю столь сильные чувства у совершенно постороннего мне человека, с которым за все время пребывания в школе я перекинулся от силы несколькими словами?

— Северус, почему он так на меня смотрит? – тихо спросил я у Снейпа. – Что я такого ему сделал?

— Вспомни ту драку в коридоре, когда ты сломал Поттеру нос.

— И?..

— Почти вся школа знает, что Люпин бегает за мной со второго курса. А тут появляешься ты и выходишь за меня замуж…

Так вон оно что! Мне вспомнился второй день в школе, когда я обратил внимание на странный взгляд Ремуса. Взгляд хищника, у которого отобрали добычу. И тогда, в коридоре, он пытался выяснить отношения с Северусом… Вот черт! Что же делать-то теперь? Придется держать ухо востро и стараться избегать встреч с оборотнем один на один. Снейпа я, однозначно, отдавать никому не собираюсь, но все же…

Поток моих размышлений прервал Дамблдор, вставший из-за стола:

— А теперь, мои дорогие ученики, — Бал! – подождав, пока все поднимутся со своих мест, он несколькими взмахами палочки убрал факультетские столы, освобождая пространство. Для желающих продолжать угощаться вдоль стен выстроились небольшие столики с горами вкусностей и напитков и удобные мягкие скамейки. Волшебный снег, падающий с потолка, пошел немного гуще, а сотни свечей чуть приглушили пламя. Под восторженные крики студентов зазвучала красивая музыка, и Дамблдор первым подал пример, пригласив на танец Спраут.

— Разрешите пригласить Вас, — Снейп церемонно склонил голову, предлагая мне руку.

— Разумеется, сэр!

— Надеюсь, ты умеешь танцевать? – с легким смехом спросил Северус, ведя меня в середину зала.

— Естественно, иначе я бы не согласился, — я ответил ему той же улыбкой, кладя руку ему на плечо.

Это был потрясающий танец! Кружиться в легком вальсе среди других пар, чувствовать как меня обнимает сильная рука, смотреть в бездонные черные глаза моего любимого… Все мои самые смелые и романтические мечты воплотились в тот вечер! И когда с последним аккордом губы Северуса прижались к моим в нежном поцелуе… Мне показалось, что я умер и попал в Рай. Потому что ТАК — не бывает на свете! Ну просто не бывает.

Рассеянно оглядевшись, когда Снейп отпустил меня, я услышал, наконец, как шумно в зале от аплодисментов и одобряющих возгласов, меня ослепили вспышки колдокамер, ибо в ТОТ момент я видел только моего супруга. По его губам скользила улыбка, которую вполне можно было назвать дьявольской.

— Что это ты так улыбаешься? – спросил я, когда мы присели за один из столиков.

— Да так… — уклончиво ответил Снейп и сменил тему: — Ты неплохо танцуешь. Учился где-нибудь?

— Волей-неволей научился. Была у меня одна подруга, профессиональная танцовщица. Не хочу про нее вспоминать.

— Что так?

— Да все нервы вымотала за полтора года, что я с ней общался. Ревнивая стерва.

— И был повод? – с усмешкой спросил Северус, поглаживая кончиками пальцев ножку бокала.

— В том-то и дело, что не было, — я с трудом оторвал взгляд от его руки. – С моей стороны не было, а она себе позволяла всякое, — я тоже усмехнулся. – В конце концов я спровоцировал разрыв, позволив ей застать меня с ее подругой. Крику было… Думал, оглохну…

Снейп хотел что-то сказать, но тут объявили белый танец, и к нашему столику подошли сразу несколько девушек. Отказывать причин не было, и через несколько секунд с молчаливого разрешения Северуса я снова забыл обо всем, не выпуская, однако, Снейпа из виду.

Примерно через час непрерывных танцев я окончательно выдохся и решил выйти на воздух, чтобы хоть немного охладиться. Во время прогулки по дворику недалеко от главного входа в замок, мне послышались звуки явной ссоры. К тому же голоса показались весьма знакомыми. Мародеры? И что это им спокойно не празднуется? Кого они решили достать? Кстати, я не видел Северуса в Большом зале в последние полчаса.

И словно в подтверждение моих опасений кольцо на моей руке ощутимо нагрелось, а из-за ближайшего угла засверкали отблески заклинаний. Да чтоб вас всех! Я бросился туда и застал умилительную картину нападения четверых на одного. Потрясающее равноправие!

— Что здесь творится? – я вклинился в разгорающуюся свару, но мгновение спустя меня ослепила яркая вспышка, и я мягко погрузился в усеянную звездами темноту.

Очнулся я от того, что кто-то усиленно хлопал меня по щекам, пытаясь привести в сознание.

— Все-все, хватит меня лупить, я уже на этом свете… — пробормотал я, открывая глаза, чтобы увидеть склонившегося надо мной обеспокоенного Северуса. – Что это было?

— Ты потерял сознание, — Снейп облегченно вздохнул и прислонился спиной к стене. Его лицо, освещенное слабым светом настенных факелов, выглядело изможденным, словно он несколько месяцев провел на голодном пайке.

— Это я уже понял, — ответил я, поднимаясь на ноги и оглядываясь. Оказывается, не я один решил внеурочно позаниматься астрономией – на поле боя удобно расположилась Мародерская сборная в полном составе. Все в ауте. – С ними-то что?

— Одно старое заклинание защиты, — тихо сказал Северус, прикрыв глаза. – Вырубает всех, кого видит маг, на которого напали, и дает возможность сбежать. Оно практически не используется, так как высасывает слишком много сил… И магических, и физических. Вне зависимости от количества врагов…

— И как ты в таком состоянии собрался бежать? – я присел около него и обнял. – Ты весь дрожишь и едва можешь двигаться.

— Обычное тонизирующее зелье помогает в таких случаях, но я не предполагал, что сегодня может случиться нечто подобное. Помоги мне встать и пошли домой.

— А с этими? – я легко поднял его на ноги, прижимая к себе его тонкую фигурку и согревая своим теплом.

— Надо стереть им память о драке. Сделаешь? – Северус прильнул ко мне, неосознанно ища поддержки.

— Я бы с удовольствием, но я не уверен, что смогу провести эту «операцию» настолько деликатно, чтобы полностью не вычистить им мозги. Да и опыта в применении Обливиэйта у меня нет совершенно никакого.

— Да, «игры» с сознанием, подсознанием и памятью требуют особой тонкости и определенных навыков работы. Ладно, я сам ими займусь, — с усталым вздохом Северус опустился на одно колено рядом с Поттером и повернул к себе его голову, большими пальцами аккуратно приподняв веки, чтобы иметь возможность заглянуть Джеймсу в глаза.

— А разве для легиллименции не нужно, чтобы «подопытный» находился в сознании? – тихо спросил я, любуясь точными движениями тонких рук Снейпа.

— Необязательно, — сквозь зубы пробормотал он, пристально всматриваясь в лицо Мародера. – Не мешай мне, Алекс. Позже я тебе все расскажу, но сейчас просто помолчи…

Я послушно закрыл рот, наблюдая, как Северус, поджав губы и чуть нахмурив брови, так что маленькая морщинка между ними стала заметной, осторожно, можно даже сказать нежно касался кончиками пальцев висков и лица Поттера, вкладывая ему в голову нужные воспоминания.

После того, как он закончил со всеми четверыми, Снейп держась за стену, встал на ноги.

— Они очнутся примерно через полчаса и будут помнить только то, что перебрали в Большом Зале со спиртным и, выйдя на воздух проветриться, отключились. Наложи на этих ублюдков согревающие чары, чтобы не замерзли — не хочу брать на себя ответственность за их здоровье. И обыщи карманы Блэка – у него должна быть моя диадема, которую он с меня сорвал в пылу драки.

— А из-за чего вы опять сцепились? – я сунул найденную корону в карман своей мантии и, зачаровав Мародеров, обхватил Северуса рукой за талию, уводя с места происшествия, не забыв наколдовать пару початых бутылок с огневиски. – Так будет правдоподобнее.

— Люпин со своей ревностью…

— Стоило догадаться… — процедил я, уговаривая себя сдержаться и не прибить оборотня прямо сейчас. — Что нужно было этому хвостатому? Я надеялся, что он отстанет от тебя, когда уже ясно, что ему ничего не светит.

— Он подошел ко мне в Большом Зале, изрядно накачавшись крепкими напитками, и попросил выйти, чтобы прояснить все окончательно. Когда я пытался внушить ему, что связан узами с другим человеком и не желаю, чтобы он и дальше продолжал свои домогательства, появились Поттер, Блэк и Петтигрю. Слово за слово завязалась ссора, остальное ты знаешь…

— Но почему бы тебе не подлить ему какое-нибудь отворотное зелье? Ты же опытный зельевар. Уверен, что для тебя не составит труда сварганить что-нибудь эдакое, что раз и навсегда прочистит Люпину мозги.

— Ты думаешь я не пробовал? – горько усмехнулся Северус, все больше и больше слабея и обмякая в моих руках. – Даже зелья из книг из Запретной секции варил. Без толку… Эффекта хватало на несколько недель, максимум на месяц спокойной жизни. Но когда ты мне сообщил, что Люпин – вервольф, все сразу встало на свои места, — он хмыкнул. – А я-то голову ломал, почему на него ничего не действует…

— Но почему? Что такого особенного в оборотнях?

— Из-за их второй сущности эти полулюди очень устойчивы к магическому воздействию, как физическому, так и ментальному, да и к немагическому тоже. Они выносят намного больше повреждений, нежели обычный человек, внушить им что-либо тоже требует огромного труда… Да что я рассказываю тебе то, что ты уже обязан знать из учебника по ЗОТИ для третьего курса! – с раздражением ответил Снейп, с трудом удерживаясь, чтобы не зевнуть. – Алекс, давай придем уже, я смертельно устал и мне крайне необходимо выспаться… — на этих словах он всхлипнул, словно обиженный ребенок.

— Ш-ш-ш, родной, мы уже почти дома, — чувствуя, что силы окончательно его покинули, я подхватил на руки невесомое тело и взглядом закинул полы длинной мантии поверх ног Снейпа, чтобы шлейф не волочился по полу. Северус не прореагировал на возможно проявленную мной вольность по отношению к его старательно пестуемой независимости, а только с явным облегчением обнял меня руками за шею и положил голову мне на плечо, прижавшись лбом к моей щеке.

В моей голове слегка пошумливало от выпитого пунша, который был официально разрешен сегодня старшеклассникам для употребления, и мне приходилось быть очень осторожным, чтобы не сверзиться с лестницы, ведущей в Слизеринские подземелья.

— А-а! И кто это тут у нас решил уединиться? – резкий голос вырвал меня из сосредоточенного состояния. – Любовнички, как мило!..

— Пошел вон, Пивз! – мысленно застонав, тихо, чтобы не разбудить Северуса, отозвался я. – Тебя здесь не хватало.

— И один уже не может идти сам? Да ты просто жеребец какой-то! – продолжал изгаляться полтергейст. – Сального Снейпа круто поимели…

— Еще одно слово… — я лихорадочно соображал, как же заткнуть поганцу пасть, но тут внезапно появился еще один участник разговора:

— Пивз, убирайся, — голос был очень спокоен, но по коже невольно пробежали мурашки, а Пивз сразу как-то сдулся и поблек.

— Уже ухожу, Ваше Бароншество, — залебезил он и просочился сквозь стену.

— Добрый вечер, сэр, — поздоровался я. Кровавый Барон кивнул мне в ответ и спросил:

— Что случилось с Вашим юным супругом, молодой человек?

— Дуэль.

— И, я полагаю, с гриффиндорцами?

— Да, сэр.

— Я уже не раз говорил декану Гриффиндора о поведении ее подопечных, но молодым шалопаям все продолжает сходить с рук, — задумчиво промолвил Барон, проплывая вперед. – Идемте, я Вас провожу, на случай, если снова появится Пивз.

Он заскользил по коридору, поблескивая серебристыми пятнами призрачной крови на полупрозрачном камзоле, а я, крепче прижав к себе заснувшего Северуса, поспешил за ним. В нашей комнате я положил Снейпа на кровать и осторожно, чтобы не разбудить раздел его, обратив внимание на то, на его мантии кроме грязи со двора еще и несколько дырок и подпалин.

— Вот засранцы! Совсем ведь новая… — бормотал я, скользя ладонями по гладкому шелку и убирая грязь и повреждения. Также почистив остальную одежду Снейпа и убрав ее в шкаф, я разделся сам и забрался под одеяло, обнимая моего незадачливого супруга.

Не отрывая глаз от расслабленного лица Северуса, я задавался вопросом: Почему Мародеры нападают только на Снейпа, а на меня нет? Или они считают меня не стоящим их внимания? Но какова бы ни была причина их поведения, мне тоже не следует расслабляться. А если красно-золотые позволят себе еще хоть одну выходку в адрес Северуса, то мне придется самому с ними поговорить по-мужски. В конце концов, у меня имеется кое-какой компромат на эту гоп-компанию.

Ведь как и говорилось у Роулинг, мальчишки в начале пятого курса действительно освоили анимагию и превращались в животных. Сам это лично видел в полнолуние в ноябре. Нет, в Визжащую Хижину я не совался (я не настолько глуп), но проследив за гриффиндорцами из окна, имел возможность наблюдать за их действиями у подножия Дракучей Ивы. Огромный волкодав и северный олень (у Ро не сказано, какого вида был олень Поттера-старшего – п/а) один за другим скрылись в корнях дерева после того, как крыса-Петтигрю обездвижил Иву.

В том, что Дамблдор знает о проделках студентов, я ни капельки не сомневался. И все же незарегистрированная анимагия – наказуемое явление в магическом мире. Не настолько серьезное, чтобы сажать в Азкабан, но ребяткам грозит внушительный штраф, если об этом узнают в Министерстве. Да и за вервольфа в школе Попечительский Совет сэра Альбуса по головке не погладит, а круто поимеет... (да, я пошлый)))

С такими приятными мыслями я уснул, а когда проснулся, то обнаружил, что Северус уже встал и, полностью одетый, наслаждается завтраком, который домовые эльфы принесли в нашу комнату.

— Проснулся? – Снейп намазал маслом хрустящий тост.

— Как видишь… – я с чувством потянулся. — Как ты себя чувствуешь?

— С утра принял кое-какие зелья, так что неплохо. А ты давай вставай, хватит вылеживаться, уже десятый час, и нам скоро выдвигаться.

— Мы поедем на поезде? – наскоро умывшись и одевшись спросил я, вернувшись в комнату. В Слизеринской гостиной царило оживление – студенты собирались по домам, кто на Хогвартс-экспрессе, а кто-то по каминной сети. – Или через камин?

— Нет, — Северус передал мне чашку кофе. – С экспрессом нам не по пути, а каминную сеть дядя терпеть не может – у него жуткая аллергия на летучий порох. Так что на этот вид магического транспорта у нас дома наложено табу.

— На чем же тогда? Аппарировать?

— У нас с тобой нет лицензии, — он раздраженно дернул плечом. – Поедем на «Ночном рыцаре». Я всегда так делаю, когда возвращаюсь в поместье.

— На этом сумасшедшем трехэтажном автобусе? – я не смог сдержать улыбки, вспомнив веселое путешествие Гарри в третьем фильме. – А что? Забавно…

— Эрни очень повезло, что он управляет магическим автобусом, — Снейп скептически хмыкнул, — иначе при таком стиле вождения его давно бы лишили прав, — он сложил салфетку и поднялся из-за стола. – Заканчивай завтракать и собирай вещи, а я пойду известить Слагхорна и Флитвика о том, что мы уезжаем. В принципе, мы уже не обязаны отчитываться о своих передвижениях, но так как мы все еще студенты Хогвартся, и профессора несут за нас ответственность, то сам понимаешь.

Он вышел, а я, оглядевшись в поисках сумки, обнаружил на комоде два небольших стильных дорожных саквояжа из черной кожи. Один уже был собран, а второй явно предназначался мне. На первый взгляд казалось, что в саквояж много не положить, но по мере укладки выяснилось, что изнутри он намного больше, нежели снаружи.

— Что значит – магия… — пробормотал я. – По виду чуть больше дамской сумочки, а влезает целый вагон шмуток. Как удобно…

— Ты готов? – вернулся Северус.

— Да.

— Тогда идем. Голосовать будем в Хогсмиде, там удобнее.

Когда мы вышли в коридор, Снейп запер дверь мудреным паролем.

На окраине деревни Северус взмахнул палочкой, и через несколько секунд перед нами резко затормозила фиолетовая магическая достопримечательность. Открылась дверь.

— Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», спасательный экипаж… — заученно забубнил кондуктор, но прервался на середине фразы, увидев своих будущих пассажиров. – А, мистер Снейп, здрасьте! Домой?

— Добрый день, Лори (п/а — данное событие происходит за 18 лет до того, как Гаррик катался на «Ночном рыцаре», так что Стэн Шайнпайк, я полагаю, еще пешком под стол ходит), — Северус, подобрав полы длинной зимней мантии и поднявшись по ступенькам, кивнул молодому симпатичному парню и водителю, — мистер Пранг. В Принц-мэнор, пожалуйста, — он передал деньги за проезд.

Когда автобус сорвался с места, за секунду развив колоссальную скорость, я на собственном опыте убедился, что Эрни Пранг даже не слышал о Правилах дорожного движения. Мечта любого гаишника! Нас швыряло по дороге, словно корабль в сильный шторм. Каким-то образом мы оказались на автостраде, заполненной автомобилями, но Эрни это нисколько не смущало – он лавировал между машинами, временами вылетая на обочину, один раз мы даже перескочили через несколько авто, которые невозможно было объехать. Я вцепился в поручень обеими руками, ибо при такой тряске о том, чтобы не держаться, и думать было нечего.

— Потерпи, Алекс, мы скоро приедем, — усмехнулся Снейп, который чувствовал себя более уверенно.

И действительно, через десять минут, показавшимися мне вечностью, мы остановились перед кованными воротами с гербом Принцев, змея и ворон.

— До свидания, мистер Снейп, — Лори помахал нам рукой. – Увидимся через несколько дней. Поехали, Эрн!

Через секунду фиолетовый монстр автомобильной промышленности растворился в вихре снежной пыли.

— Это что-то с чем-то, Северус, — выдавил я, пребывая в шоке от «путешествия».

— Да, к манере вождения мистера Пранга нужно привыкнуть, — отозвался Снейп, накинул капюшон и пошел к воротам. – Но ничего, весной мы научимся аппарировать, и можно будет не пользоваться услугами «Ночного рыцаря».

— А где мы сейчас находимся?

— Недалеко от местечка Норт-Берик. Деревушка за тем холмом, — Северус махнул рукой в сторону.

— Здесь всегда так ветрено? – спросил я, придерживая одной рукой капюшон, а второй пытаясь управиться с саквояжем и мантией одновременно.

— Мы в двух шагах от Северного моря, и ветра здесь дуют круглый год.*

Коснувшись рукой чеканного гербового щита на воротах, я почувствовал волну магии, почти такую же как и в Хогвартсе. Теплую, приятную, почти родную…

— Северус, магический фон здесь как в замке, те же самые вибрации.

— Конечно, — кивнул Снейп, закрывая калитку и ведя меня по дорожке к особняку, скрытому в глубине заснеженного, но ухоженного парка. – Этого ты нигде не прочитаешь и никто об этом уже не помнит, но тысячу лет назад в доме, на месте которого стоит Принц-мэнор, жили все четыре Основателя. Еще до Хогвартса.

— А ты откуда об этом знаешь?

— Алекс, мне ли не знать свою родословную? – с мягким смешком ответил Снейп. – В библиотеке я прочел немало летописей своей семьи, о которых никто и не слышал. Иногда это было не самое приятное чтение, да и вообще, Принцы всегда были очень скрытными. Про них ходило немало слухов, хороших и плохих, но моя семья никогда не обращала на это внимание.

— Так вы действительно потомки Слизерина и Равенкло?

— Первые Принцы, Солус и Августа, были их внебрачными детьми и так этим гордились, что не погнушались инцеста, что вошло в семейную традицию, — он вздохнул. – Сам знаешь, к чему это привело…

— О, да… — грустно согласился я.

* Лирическое отступление от автора.

Долго рассматривал карту Великобритании в поисках места, где может находиться Хогвартс.

Ро в одном из интервью говорила, что замок где-то в Шотландии в гористой местности, а во второй книге Гарри и Рон летели на север.

Экспресс отходит от Кинг-Кросса в 11 утра, в Хогсмид прибывает около 7 вечера (согласно Википедии). Идет примерно 8 часов. Если учесть, что, по моим предположениям, поезд идет со скоростью 60-70 км/ч (да и не выжмет старая паровая колымага из себя большую скорость, пусть даже магическая), то расстояние получается около 500 км.

На основании вышеизложенного и упражнений с картой в атласе и линейкой делаю вывод, что Хог расположен на Южно-Шотландской возвышенности, южнее Эдинбурга. Возможно, у горы Брод-Лоу, там и озеро имеется, и местность не особо заселена.

Вот только интересно – экспресс идет по ж/д магистрали, или для магов построили свою, отдельную дорогу?