Право собственности

Утро в Малфой-мэноре началось с нового унижения. Поднос с кофейником чуть подрагивал в руках, когда Гарри вошел в столовую и застыл у стола. Воцарившаяся тишина прервалась коротким удивленным возгласом Нарциссы. Люциус откашлялся и демонстративно закрылся газетой. Снейп невозмутимо продолжил мазать хлеб маслом.

— Что это, Поттер? — поинтересовался Драко, рассматривая чуть округлившийся живот своего наложника. На реакцию родителей он не обратил никакого внимания. — Какая мерзость. Предполагается, твой вид должен доставлять мне эстетическое удовольствие. Иначе я просто верну тебя Лорду, пусть делает что угодно.

— А то сам не знаешь, — хмуро отозвался Гарри, переминаясь с ноги на ногу. От запаха кофе и горячего бекона с луком его слегка мутило, а блеск серебряных приборов вызывал головную боль.

— Я не про твой живот, придурок! Почему ты в переднике, когда я запретил тебе сегодня одеваться? — прошипел Малфой, брезгливо подцепляя двумя пальцами изумрудный волан и задирая его вверх. — Кто тебе выдал это безобразие?

— Снейпа спроси, это он принес! — разозлился Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не перевернуть тяжелый поднос хозяину на голову. Прикосновение холодных пальцев к коже вызвало нервную дрожь и новый приступ тошноты. — Малфой, меня сейчас вырвет... Перестань меня лапать, или я... Черт, я сейчас!

— Я приказываю, чтобы ты снял это безобразие! И немедленно возвращайся, я еще не закончил завтрак! — заорал Драко, но Гарри не ответил. Бросив поднос и зажав ладонями рот, он выскочил за дверь, качнув бантом над голым задом. — Мантикора его побери... — недовольно проворчал Малфой, наблюдая как эльфы очищают пол. — И это только первый триместр, что же дальше будет?..

Когда Драко, скомкав салфетку, раздраженно покинул столовую, Люциус отшвырнул газету.

— Что еще за новости, Северус?

Снейп невозмутимо отпил кофе и пожал плечами.

— Это твой сын. Почему бы не спросить у него?

— Мы с Нарциссой решили не вмешиваться в его, эээ… отношения с Поттером. Пусть перебесится. В конце концов, я тоже был молодым. Но почему ты его поощряешь? С этим передником… я не нахожу слов, Северус.

— Конечно, было бы намного лучше обнаружить лобковые волосы в кофе, — желчно ответил Снейп и раздраженно отставил в сторону чашку. — Я не хочу больше говорить на эту тему. Хватит того, что Поттер выставил меня на посмешище перед Лордом, выпив экспериментальное генетическое зелье. И умудрился при этом не только не сдохнуть, но и забеременеть!

Люциус заинтересованно подался вперед:

— Так вот что так веселит Повелителя в твоем присутствии.

— Хорошо, что у нашего Лорда не пропало чувство юмора. Полтора года труда и море галеонов книзлу под хвост! Уникальная методика, прорыв в науке — и все это чтобы в итоге Поттер забеременел от Малфоя.

— А как это вообще произошло? Не верю в такие случайности, — подала голос Нарцисса.

— Вы живете с этим остолопом больше года, и все еще не верите, что с ним может произойти абсолютно все? На самом деле, — неохотно продолжил Снейп, — зелье было довольно серьезным ядом. Но магия Поттера заблокировала его разрушительное воздействие и каким-то образом среагировала на зелье. Результат мы наблюдаем. Уникальное стечение обстоятельств. Как и все, что происходит с нашим Избранным.

* * *

Драко признал доводы Снейпа разумными и в итоге согласился на фартучек, но стало еще хуже, потому что... что... потому что голый Поттер — эка невидаль, голый Поттер, ну, как в ванне или там в душевой, или в квиддичной раздевалке, а вот Поттер в переднике...

Аккуратный бантик — так напоминающий счастливый четырехлистник клевера — только подчеркивал упругий, круглый зад Поттера, трогательно-беззащитный... По этому заду хотелось шлепнуть, потом потискать, сжать, провести пальцем от начала ложбинки вниз, чуть надавить на колечко мышц, спуститься еще ниже и пощекотать поджимающиеся яички, царапнуть промежность и снова шлепнуть по нахальной круглой попке со словами: «Стой спокойно, Потти, не дергайся...», и опять полюбоваться на красный след от ладони, и еще раз потискать.

Чертов Снейп со своим передником...

Драко решил проблему волос радикально. Сейчас он мрачно смотрел на розовые, чуть покрасневшие голые яички Поттера и думал, что это уже как-то чересчур. Малфой-младший ощущал себя великовозрастным педофилом. Отвратительно. Хотелось вручить Поттеру соску, повесить слюнявчик, а потом затискать бархатистые шары.

— Насмотрелся? — Поттер выглядел угрюмым.

— Нет. Стой ровно.

Драко закинул ноги на спинку кровати и продолжил изучать наложника.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Только холодно. И тошнит.

— Почему не сказал, что мерзнешь?

Поттер зыркал зелеными глазищами и молчал.

— Ты понимаешь, что будешь наказан? Поттер! Я у кого спрашиваю?!

Гарри угрюмо кивнул, мечтая, чтобы Малфой, наконец, уже что-нибудь сделал, и можно было бы уйти. Хотелось свернуться калачиком под теплым одеялом и поспать. Вдруг от пяток до макушки тело окутало тепло, и Гарри облегченно выдохнул.

Малфой смотрел изучающе, очень внимательно. Почувствовав, как по щекам расползается предательский румянец, Гарри сглотнул.

— Так нормально? — голос Малфоя звучал совсем по-человечески.

Гарри робко кивнул.

— В таком случае иди сюда и ложись на живот! — приказал Драко, похлопав ладонью по покрывалу. — Передник обратно надень, пусть будет.

Гарри вздрогнул и с ненавистью посмотрел на хозяина. Тот с интересом наблюдал, как его игрушка меняется в лице — сначала непонимание, потом возмущение и протест.

— А я было заподозрил в тебе что-то человеческое, — зло буркнул Гарри, не двигаясь с места. — А ты как был, так и остался дрянью!

— Поттер, я приказал тебе лечь на кровать, — зашипел Драко, бледнея сильнее обычного. — Мне повторить еще раз и медленно? Сейчас же иди сюда и ложись лицом вниз! Мне надо посмотреть, все ли волосы удалены.

— Сволочь, — горько сказал Гарри, подходя к кровати и осторожно укладываясь на живот. Дискомфорта он не чувствовал, но через несколько недель лежать в такой позе будет проблематично. — Тебе даже плевать на собственного ре...

— Сам виноват, не надо что попало в рот тащить! — парировал Драко, устраиваясь между разведенных ног Поттера. — Зачем полез в лабораторию крестного?! Отравиться хотел? Вот и терпи теперь, идиот.

Гарри ничего не ответил, спрятав горящее лицо в изумрудном шелке покрывала — за все это время он так и не привык к своему положению личного секс-раба младшего Малфоя. Происходящие было настолько унизительно, что он почувствовал новый приступ тошноты, когда теплые ладони раздвинули ягодицы в поисках лишних волосков.

— Чтоб ты сдох, — пробормотал Гарри и стиснул зубы, когда Драко отвесил ему сильный шлепок. — Эй, полегче! Больно же!

— Так ты мне смерти желаешь?! — спросил Драко, занося руку для нового удара. — Значит, мне лучше сдохнуть, да?!

— А! Скотина, перестань!

— Ты забыл свое место! — звонкие шлепки посыпались один за другим, пышный зеленый бант вздрагивал над покрасневшими полушариями.

Малфой хлестал его по беззащитным ягодицам, задница горела остро, колюче. У Малфоя всегда были очень мягкие ладони, почему же сейчас так больно? Хотелось дернуться, сбросить с себя Малфоя, но тот надежно зафиксировал наложника, придавив поясницу. Все попытки уйти от ударов вызывали новые звонкие шлепки.

Гарри постарался замереть, вжался лицом в покрывало и вдруг расплакался. Было горячо, больно, обидно, он чувствовал себя ужасно. Слезы катились так быстро, что не успевали впитываться. Он лежал, уткнувшись в мокрую ткань, и трясся от беззвучных рыданий. Ну почему, прочему, почему?! Гарри плакал и никак не мог остановиться.

Сильная рука взяла его за плечо и перевернула на спину. Гарри зажмурился, пытаясь сдержать дурацкий, совсем детский рев.

— Ну?

Голос Малфоя звучал мягко и почти ласково.

— Гарри, прекрати плакать. Все хорошо.

Мягкие, горячие ладони обхватили его лицо, вытирая текущие потоком слезы.

— Вот так. Молодец. Иди сюда.

Малфой обнял его за голову, прижал к себе и проговорил:

— Если тебе холодно или ты заболел — говори сразу. Ты понял, Гарри?

Кивок вышел каким-то совсем жалким. Снова полились слезы.

Поттер казался несчастным, с дрожащими губами, красными, зареванными глазами, опухшим носом. И совершенно очаровательным. В груди разливалась нежность: какой все-таки бестолковый и упрямый! Драко надеялся, что больше таких мер не понадобится. Кожа у Гарри была чересчур нежная, да и слезы в его положении совсем ни к чему. Конечно, он все равно останется Поттером, Драко многое ему позволял и прощал, но до определенных пределов. Была надежда, что сегодня Поттер эти границы осознал.

Драко уселся поудобнее, положил темноволосую голову на колени и начал медленно перебирать пряди.

— Эй, успокоился, что ли? — он слегка похлопал Гарри по плечу. Тот ничего не ответил, только всхлипнул, пытаясь прикрыть мятым передником безволосый пах. Малфой шумно вздохнул, разглядывая широкий треугольник молочно-белой кожи — да, видимо, Поттер никогда не слышал об эпиляции и без волос чувствует себя еще более уязвимо. Хотя весь день ходит по имению с голым задом, неужели еще не привык?

— Ну что, слушаться будем? — почти ласково спросил Драко и, протянув руку, мягко погладил теплый смуглый живот — где-то там внутри медленно рос еще один Малфой. Чертов Поттер, какой же мерзкий характер! Был бы немного умнее и сговорчивей — сидел бы сейчас в теплом халате и за обе щеки уписывал фрукты и сладости. Для собственного ребенка Драко ничего было не жаль, но упрямство побежденного Избранного не оставляло шансов на нормальные отношения. С другой стороны, ломать и унижать врага оказалось очень приятно. Чтобы потом утешить и заласкать. И, дождавшись очередной вспышки гриффиндорского упрямства, проучить снова. Бесконечная опасная игра.

— Однажды ты не проснешься, это я тебе обещаю, Малфой! — просипел Гарри, отталкивая руку Драко от живота. — Если сам не сдохнешь от своего яда!

— Не сдохну, не жди, — Драко приподнял наложника за плечи и опрокинул спиной на кровать. — Вижу, ты плохо усваиваешь преподанный урок! Хотя, чему я удивляюсь, крестный предупреждал, что ты необучаем. Только полный кретин мог забеременеть вместо того, чтобы отравиться и сдохнуть.

— На себя посмотри, прихвостень Волдеморта! — крикнул Гарри, сгибая ноги в коленях. Похоже, он вполне пришел в себя для следующего раунда оскорблений, но Драко уже надоело уламывать и наказывать — безволосая розовая расщелина между ягодицами, которую Поттер безуспешно пытался прикрыть руками, натолкнула на другие мысли.

— На четвереньки, — скомандовал Драко, стаскивая с себя брюки. — Ну, что смотришь, Потти? Я велел тебе встать на четвереньки. Раз на тебя не действуют слова и побои — займемся повторением пройденного материала.

— Ненавижу, сволочь, — Поттер шмыгнул красным опухшим носом и, понимая, что деваться ему некуда, медленно перевернулся, опираясь на локти и колени.

Малфой усмехнулся, рассматривая подставленный зад с красными отпечатками ладоней и вызывающе-пышным бантом над ним. Контраст ярких горящих пятен и изумрудного шелка выглядел почти непристойно, а на шее еще один бантик, поменьше. Навалившись сверху, Драко зарылся лицом в черные отросшие волосы, нащупал ленту и потянул ее зубами, развязывая узел. Гарри напрягся и испуганно сжал ягодицы, когда зеленый передник улетел на пол и Малфой хрипло пробормотал очищающее заклинание.

— Поттер, расслабься, мы делаем это каждый день, — пробормотал Драко во влажную шею, наощупь смазывая сжатый анус прохладным гелем. — Мог бы и привыкнуть уже. Или тебе нравится, когда больно?

— Не нравится... — пробормотал Поттер в скрещенные руки и дернулся, когда Драко сильно надавил указательным пальцем на сомкнутые мышцы, проталкиваясь внутрь. — Не нравится, не нравится, не нравится! Никогда не понравится!

— Конечно, я даже готов поверить... — Драко закрыл глаза, наслаждаясь еще одним приятным бонусом в обладании Поттером: доводить любовника до оргазма, видеть, как он изо всех сил пытается сдержать громкий стон, было намного приятнее, чем просто насиловать. Наложник сопротивлялся до последнего — пыхтел, мотал головой, кусал губы, тискал в ладонях простынь, и сдавался только перед самым концом. И вот тогда вместе с наслаждением приходило пьянящее чувство победы — Поттер с криком начинал сам насаживаться на хозяйский член.

Малфой навалился сверху, тяжело дыша в шею и не торопясь выходить. Гарри пошевелился — плечи начали затекать — и сразу почувствовал, как тяжесть исчезла, а член Драко выскользнул из чуточку саднящего ануса.

— Молодец, Потти. — Прохладная ладонь ласково похлопала его по ягодицам. — Хорошо потрудился. Смотри на меня!

Гарри перекатился на бок и взглянул в бледное лицо с тонкими поджатыми губами.

— Надень это. — В Гарри полетело что-то розовое и пушистое. — И это.

Его окутала голубенькая ткань в веселый желтенький цветочек. Гарри нерешительно взял вещи в руки. Это оказались тапочки с весело торчащими пушистыми ушками и широкое коротенькое платьице с рюшечками на подоле и рукавах.

— Я хочу, чтобы ты носил. Сейчас наденешь, пойдешь к себе в комнату, выпьешь зелья. Они пронумерованы. Типпи проследит. Это ясно?

— Да.

— Хорошо. Потом ты будешь делать упражнения, которые тебе показал Северус. Это ясно?

Гарри душили слезы. Он чувствовал, как из задницы вытекает липкая жидкость, скатывается по голой промежности, вызывая противную щекотку. Собственная сперма, размазанная по животу и груди, неприятно стягивала кожу. И неизвестно, можно ли ему вытереться.

— Поттер, — голос Малфоя зазвучал угрожающе.

Гарри знал, что хозяина злить не стоит. Было бы неплохо выпросить для себя чего-нибудь хорошего, книжку или острого перца, которого в последнее время хотелось все больше, но ничего поделать с собой не мог.

— Скотина. Ненавижу тебя!

Сильная пощечина обожгла лицо, голова мотнулась назад, а горло перехватило — только бы опять не разреветься.

— Я тебя научу хорошим манерам, — процедил Малфой. — И вымойся. От тебя воняет.

Когда за Драко захлопнулась дверь, Гарри сжался в комочек на кровати и разрыдался.

Отплакавшись, Гарри шмыгнул носом и с ненавистью посмотрелся в большое зеркало ‒ растрепанный, губы вспухли, в широком вырезе видны засосы на шее… и задница саднит. Он вытерся какой-то батистовой финтифлюшкой и затолкал ее поглубже под ненавистную малфоевскую кровать.

Зеркало откашлялось и заискивающе пробормотало:

‒ Чудно выглядишь, дорогой. Коротковато, конечно…

‒ Заткнись, ты!..

Вытирая слезы, Гарри притопнул ногой ‒ и ушки на мягких тапочках весело закачались. Прелестно.

Платье едва прикрывало задницу ‒ оно явно было рассчитано на то, чтобы Драко мог в любой момент без помех запустить руку под подол и ощупать везде… проверить эпиляцию, например. И спереди тоже… нет, если чуть-чуть ссутулиться ‒ то кончик члена не видно. Зато в вырезе появляются соски. Ублюдочный Малфой. Ненавижу!

А когда живот начнет увеличиваться, то платье, наверное, станет еще короче… или Малфой выдаст что-нибудь подлиннее?

Вытерев глаза и надев передник ‒ хоть как-то прикрыться ‒ Гарри вышел в коридор. И немедленно натолкнулся на Снейпа. Вид у того был донельзя раздраженный.

‒ Мистер Поттер, ‒ процедил зельевар, ‒ я так понимаю, вы еще не уяснили всей серьезности вашего положения? Напоминаю, что вам уже десять минут как полагалось бы выпить укрепляющее и приступить к упражнениям. Живо!

Вид Снейпа не сулил ничего хорошего. Гарри почти вприпрыжку побежал за бывшим профессором, чувствуя, как мягкая ткань нового платья приятно скользит по коже и опадает широкими складками. Снейп распахнул дверь в его комнату и сделал приглашающий жест:

— Зелья, мистер Поттер. Прямо сейчас.

На лице сальноволосой сволочи были написаны одновременно скука и отвращение. Гарри взял склянку, на которой красовалась цифра "1", и одним глотком выпил противную жидкость. Зажмурился, пережидая неприятную горечь, и быстро опоржнил оставшиеся фиалы.

— Прекрасно. Упражнения, мистер Поттер, вы способны сделать самостоятельно или мне вас придется контролировать?

Кровь бросилась Гарри в лицо. Ему придется задирать ноги и выгибать спину перед Снейпом?

— Нет, сэр.

От собственного дрожащего голоса стало противно.

— Отлично. Домовик проследит. Если будете халтурить — следующие упражнения пройдут под моим надзором.

— Я понял, сэр.

Снейп захлопнул за собой дверь, а Гарри стянул платье, улегся на пушистый ковер и раздвинул согнутые в коленях ноги. Заложив руки за голову, начал медленно поднимать плечи, отрывая лопатки от пола... Не больше восьми раз каждое, припомнил Гарри, касаясь локтями коленей. Когда он закончил, мышцы чуть-чуть побаливали.

В огромном зеркале отразились покрасневшие ягодицы и чуть приоткрытый анус. У проклятого Малфоя здоровенный член. В первый раз он порвал Гарри, и пришлось использовать заживляющее. А еще, как выяснилось, у Поттера была большая проблема — узость. Три дня — и он снова как девственник. Сволочного Малфоя очень радовала эта особенность.

— Горячая вода — и все будет в порядке, — сообщило зеркало глубоким, хорошо поставленным голосом.

* * *

Прислуживая за ужином, Гарри готов был провалиться сквозь землю: коротенькое платьице задиралось при каждом движении, тонкие рюшечки колыхались вокруг бедер, щекоча кожу. Через полчаса Поттер стоял возле кресла Драко со слегка эрегированным членом и пунцовым лицом. Ходить совершенно голым было тоже стыдно, но теперешняя полунагота казалась еще более унизительной. Родители Драко и Снейп не обращали на Гарри никакого внимания, обсуждая последние новости из резиденции Лорда, и Гарри даже почувствовал что-то похожее на благодарность. Зато Малфой развлекался вовсю, через каждые пять минут роняя на пол то вилку, то ложку, то салфетку. Гарри наклонялся, подбирая упавший предмет — голубенькие рюшки скользили вверх, подол задирался почти до поясницы, и сзади раздавалось довольное хмыкание. Наверное, Малфой тоже считал, что поверженный враг в женском платье выглядит еще более униженным, чем вообще без одежды.

— Поттер, не разгибайся, — лениво приказал Драко, поднося ко рту бокал с вином. — И немного влево сдвинься. Еще левее... и еще немного. Молодец, так и стой.

— Ненавижу, — прошептал Гарри, наблюдая, как слезы, капающие с кончика носа, оставляют на паркете крупные кляксы. Ноги затекли, и он расставил их пошире, демонстрируя извращенцу Малфою полностью раскрытую промежность. В такой позе он простоял оставшееся до конца ужина время, и если бы не Нарцисса Малфой, которая неодобрительно взглянула на сына, то неизвестно, сколько бы продолжалась унизительная пытка. Драко был мастер на выдумки, и за год, проведенный в Мэноре в качестве живой игрушки, Гарри так и не смог привыкнуть к фантазии Малфоя.

— Все, Поттер, выпрямляйся! — наконец-то разрешил Малфой. — Иди в мою комнату, попроси кого-нибудь из эльфов принести таз с теплой водой.

— Зачем?! — испугался Гарри и медленно разогнулся. Мерлин, живота почти нет, а ощущение такое, словно весь день таскал тяжелые мешки.

— Будешь мне ноги мыть на ночь, — Драко спокойно поднялся из-за стола, снова роняя на пол салфетку. — И вот еще что — в ванной открой шкафчик и найди там синюю коробку. Это анальные свечи. Вставь заранее, чтобы быть уже готовым, мне надоело возиться с тюбиками. Понял? Выполняй!

Драко оценивающе смотрел, как удаляется Поттер. Подол короткого платья смешно покачивался, под ним сверкали белые ягодицы. Драко подошел к матери и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Дорогой, не делай так больше.

— Всего пять минут, мама. Северус сказал, такое не повредит.

— Это было дольше, чем пять минут.

Драко закатил глаза:

— Хорошо, десять минут.

— Пятнадцать. И Гарри плакал.

— Он всегда плачет, ничего страшного.

— Как скажешь, дорогой. Но у меня кусок в горло не лез. Пожалуйста, обойдись без подобных выходок в дальнейшем.

— Прости, мама. Больше не буду.

Драко улыбнулся матери, кивнул отцу и покинул столовую. Люциус уткнулся в газету — в последнее время в "Пророке" стали печатать биржевые сводки, и старший Малфой нашел новый смысл жизни в магловском бизнесе, спихнув на сына традиционные семейные дела Малфоев.

* * *

Пока Гарри добирался до комнат Драко, он успел успокоиться. Свечи... Анус протестующе сжался, но кого это волновало? С другой стороны, хозяин мог придумать что похуже... Гарри вспомнил огромный дилдо, с которым Малфой заставил его ходить после того, как два раза порвал во время секса. В душе поднялась бешеная ярость. Это он?! Гарри Поттер?! Смирившийся, покорный?! Гарри скомкал подол дурацкого платья и грохнул кулаком по стене коридора.

Добежав до комнаты, он осмотрелся. Хотелось найти какое-нибудь подобие оружия, что закончит дни Малфоя. Но, увы, из всех помещений эльфы, неотступно следившие за Гарри, заблаговременно убирали острые, колющие и режущие предметы. Взгляд Гарри остановился на тяжелой стойке с магическим освежителем воздуха. Гарри пришла в голову мысль: стекло, если его разбить... если его разбить, то не факт, что домовики успеют... всего делов-то — полоснуть осколком по яремной вене.

Он схватил тяжелую стойку и поволок к окну. С усилием поднял и, размахнувшись, ударил в проем. Прозрачное стекло спружинило удар, отдача вырвала стойку из рук, завалив Гарри на пол... Он едва успел подставить руки, защищая живот.

Малфой предусмотрел все. Бесполезно, бесполезно! Гарри всхлипнул, смахивая с глаз хлынувшие слезы отчаяния. Черт. Только не расклеиваться. Он обязательно что-нибудь придумает, а пока надо сделать, как сказал Малфой. Иначе тот выйдет из себя и накажет. Может, даже выпорет, не глядя на беременность. Пороть Малфой поначалу не умел совершенно, и охотно учился на своем пленнике.

Появившийся домовик поставил стойку на место, уничтожив все следы неудачной попытки разбить стекло.

— Принеси таз с водой, — хрипло сказал Гарри, — теплой. Хозяину ноги мыть. Понял?

Эльф кивнул и исчез. Гарри проковылял в ванную, нашел свечи. Рассматривая красивую коробку, он подавил желание спустить все в унитаз — толку-то?

Наконец он вздохнул, поставил ногу на стул и медленно ввел свечу в анус. Протолкнув скользкий цилиндрик как можно глубже, Гарри подвигал ягодицами и поплелся в свою комнату. Откинул покрывало на кровати, улегся, поджав колени к груди, и принялся изучать потолок в ожидании Малфоя.

Разглядывая вышитый полог кровати, Поттер почти всхлипывал от жалости к самому себе. Мог ли он представить такое? Жизнь в чулане у Дурслей, изучение магии в Хогвартсе, захватывающие дух приключения… Война, плен, унижения и Малфой, Малфой, Малфой! «Поттер, нагнись. Поттер, раздвинь задницу. Поттер, ты сегодня такой узкий… хвалю, молодец. Поттер, подмахиваешь не в такт. Надоело возиться с тюбиками… Поттер… Поттер… Поттер…»

‒ Потти, я не понял?! Ты чего это разлегся? Да ты еще и спишь?! Ты как меня встречать должен?

Гарри обалдело помотал головой. Действительно, задремал…

Малфой прислонился к изножью кровати, внимательно разглядывая наложника, лежащего поверх зеленого одеяла. Гарри очень хотелось завернуться с головой, но вместо этого пришлось старательно раздвинуть ноги, подхватить их под коленками и потужиться ‒ так, чтобы дырочка раскрылась. Чуть-чуть.

‒ Оооо, Потти… Хвалю! Не прошло и года, как ты запомнил правила! ‒ Малфой плюхнулся рядом, и жадные наманикюренные пальцы полезли прямо туда…

Гарри ойкнул и сжался, отворачиваясь от довольно сопящего хозяина.

‒ Что свечку вставил ‒ хвалю, Потти. И не зажимайся мне тут!!!

Шлепок по заднице. В скользком анусе противно шевелился палец.

‒ И нечего так несчастно сопеть. Расслабься! А теперь сожмись… О, вот так, молодец. Теперь снова расслабься!..

Гарри послушно напрягал и расслаблял мышцы, гадая, как скоро Малфою надоест издеваться. Судя по всему, развлечение продлится долго — Драко тяжело дышал, сосредоточенно двигая уже двумя пальцами. Гарри громко сглотнул, борясь с подкатывающей тошнотой. Никакого возбуждения он не испытывал, только дискомфорт в растянутом анусе и отвращение от противных чавкающих звуков. Видимо, поняв, что игрушка сегодня слишком устала и развлечения не будет, Драко осторожно отстранился и сел на краю кровати, разуваясь. Гарри испуганно поднял голову с подушки — если Малфой не трахнул сразу, значит, задумал что-то совсем ужасное.

— Потти, хватит отдыхать, — усмехнулся Драко, — Давай, ползи в мою комнату, будешь мне ноги мыть. И не надо строить такое лицо! Я пока добрый — сделаешь, что велено, и на сегодня свободен.

Через десять минут с Гарри, стоящего на коленях перед тазиком, градом катился холодный пот. От тяжелого запаха розового масла, добавленного в воду, горячего пара и, главное, от унизительной процедуры, ему стало по-настоящему плохо. Малфой что-то снисходительно говорил, иногда дергая Поттера за волосы, привлекая внимание. Перед глазами мелькали радужные мыльные пузыри, руки устали массировать узкие ступни, поясница опять заныла от напряженной позы, а Малфой, похоже, и не думал заканчивать водные процедуры.

— Эй, Поттер, ты что, снова уснул? — Гарри получил несильную оплеуху и поднял гудящую голову. Уши заложило, лицо Драко превратилось в белый расплывчатый блин. — С тобой все в порядке?! Эй, Потти!

Гарри удивился такому беспокойству и уже открыл рот, но ответить не успел — комната накренилась, люстра под потолком ударила по глазам хрустальным блеском, а потом пришла густая плотная тьма. Он мягко завалился на бок, не услышав, как Малфой заорал на всю комнату:

— Типпи! Быстро Северуса сюда! И убрать все здесь.

* * *

Драко раздраженно пнул емкость с водой, заливая паркет. Посмотрел на лежащего без сознания Поттера и взмахнул палочкой.

Отлевитировав Гарри на кровать, он задрал кружевной подол и осторожно надавил на живот наложника. Обычно шелковистая кожа была неприятной на ощупь — сухой и горячей. Лицо казалось бледным даже на фоне подушки.

— Что за паника? — Снейп неслышно возник за спиной.

Сделав хитрое движение палочкой, он уставился на парящий в воздухе диагностический список.

— Что вы с ним делали?

— Да ничего особенного, он мне мыл ноги... Наверное, от запаха масла голова закружилась.

— У него был всплеск стихийной магии, подавленный, разумеется. Еще он какие-то тяжести таскал, — задумчиво проговорил Северус, изучая данные о состоянии Поттера.

Драко пожал плечами. Его начала разбирать злость на гриффиндорского идиота. Он что, выкидыш решил себе устроить? Не получится.

— Типпи!

Когда Драко и Северус закончили допрашивать слугу, тот разбил себе все лицо о ближайшую стену. Отныне домовикам вменялось в обязанность, помимо прочего, следить, чтобы Гарри не поднимал ничего свыше трех килограммов. Отдав это распоряжение, Драко вышвырнул эльфа за дверь.

— Всегда знал, что Поттер дебил, — проворчал он. Злость грозила выплеснуться наружу, — но не думал, что до такой степени. Что ты будешь делать?

— Я погрузил его в крепкий сон, пусть отдыхает. Ничего страшного не произошло, просто переутомление. Завтра немного изменю формулу укрепляющего зелья, пришлю с домовиками и новым расписанием. Когда ты уезжаешь?

— Завтра с утра.

— Тогда счастливой дороги. И постарайся не нервировать его до отъезда. Не нравится мне состояние Поттера.

Северус ушел, а Драко остался в комнате. Дыхание спящего на боку Гарри стало неглубоким, медленным. Грудь едва заметно поднималась, под тонкими веками двигались глаза. Драко подошел ближе, провел пальцем по бархатистым ягодицам, пощекотал сморщенные яички. С прижатыми к животу коленками, свернувшийся клубочком Гарри выглядел совершенно беззащитным — и очень ранимым. При взгляде на упругую задницу Драко почувствовал, как член начал наливаться теплом. Мерлиновы трусы...

Он пошел в сторону ванной, поглаживая себя. Но потом остановился. Какого дьявола? Вернулся к кровати, уложил Гарри на живот, подтянул бедра повыше. Потрогал расслабленное, растянутое колечко ануса — полный порядок, и скользкое. Вставил истекающий смазкой член и задвигался, с силой погружаясь в упругую глубину.

Хорошоооо, все-таки... Хорошо, Поттииии...

Драко сам не заметил, как выдохнул последнее слово, кончая. "Даже жаль, что его нельзя взять с собой", подумал он, вытаскивая член и аккуратно укладывая сонное тело на спину. Очень жаль.

Он тихонько укрыл Гарри одеялом, подоткнув краешек, и покинул комнату, прошептав "Нокс".

* * *

Драко торопился на утреннее совещание — последнее перед отъездом. Можно было не ходить, но еще не хватало, чтобы отец потом пенял ему, как маленькому, об увлечении игрушкой в ущерб семейным делам. В следующем Визенгамот примет закон о разрешении ввоза в страну ковров-самолетов. К этому времени нужно провести переговоры со всеми потенциальными продавцами. Малфои монополизируют восточный рынок. Весь, за исключением наркотиков. Связываться с этим отговорил Северус, обеспечивавший в свое время Вольдеморта запасами опиума и гашиша. Деньги, конечно, баснословные, но спокойствие дороже. Да и рынок специй, куда "Малфой фармакейшн" получила доступ, сулит немалые барыши. А сейчас нужно проявить себя как следует. И Драко выкинул Поттера из головы.

* * *

Гарри сразу понял, что проспал. Полуденное солнце заливало комнату, играло на ярко начищенных подсвечниках. Все тело затекло — наверное, он всю ночь лежал в одной позе. Только никак не получалось вспомнить, как оказался в постели. Последнее, что осталось в голове от вчерашнего вечера — мягкие ступни Малфоя, плеск воды и приторный запах розового масла. А потом — ничего. Он уснул? Или начал понемногу сходить с ума? Гарри пошевелился и сморщился от отвращения — высохшие следы спермы вокруг ануса неприятно стягивали кожу. Ну точно, едет крыша. Малфой его опять отодрал, а Гарри и не помнит. В каком-то детективе Гарри читал, что амнезия — защитная реакция психики.

— Доброе утро, мистер Поттер.

Гарри зажмурился. Открыл глава снова.

Снейп никуда не делся, более того, похоже, что устроился надолго — рядом с ним плыл поднос, заставленный флаконами, пробирками, фиалами и пузырьками.

Откинув одеяло, Гарри попытался встать. Снейп поморщился.

— Укройтесь, мистер Поттер. Я не Драко, чтобы любоваться на ваши сомнительные прелести — которые еще менее впечатляющи, чем ваш интеллект. Хотя куда уж меньше.

Под одеялом стало жарко, но пылающий от смущения Гарри натянул его до самого подбородка. Снейп тем временем отлевитировал поднос на прикроватную тумбу, взял один из флаконов и протянул его Гарри:

— Выпейте.

Молча проглотив жидкость, Гарри удивился полному отсутствию вкуса у зелья. Снейп пробормотал какое-то заклинание и начал что-то быстро черкать в принесенном с собой свитке, то и дело поглядывая на Гарри. Время от времени он прерывался, долго смотрел в пространство и снова принимался писать.

— Профессор... мистер Снейп, — Гарри сам удивился, как жалко звучит его голос.

— Не мешайте, Поттер, я занят.

Гарри закусил губу. По его телу пробегали короткие волны чужой магии, задерживаясь в районе затылка, живота, груди. После каждой Снейп делал записи.

— Вы вчера упали в обморок, — соизволил, наконец, оторваться от своего дела зельевар. — Поэтому ваш режим на ближайшую неделю будет пересмотрен. Больше сна и покоя, никакого переедания, никаких тяжестей.

Гарри горько скривился. Ну да, конечно. Трахать его наверняка можно.

Снейп тем временем продолжал:

— Больше прогулок на свежем воздухе. Будете пока ходить с домовиком. Утром и вечером — обязательно. Когда Драко вернется, расписание пересмотрим.

В душе поднялась буря восторга. Гарри снова закусил губу — на этот раз, чтобы не выдать переполнявшую его радость. Один, он будет совсем один. Нарцисса и Люциус его игнорируют, а эльфы и Снейп не считаются. Он поднял глаза. Ублюдок проницательно смотрел на него, кривя губы в противной усмешке.

— Выпейте.

Гарри привычно проглотил жидкость из пронумерованных емкостей.

— И прочитайте послание от мистера Малфоя.

Гарри подавился.

Снейп еще раз окинул его взглядом и вышел, оставив после себя запах чертополоха.

Письмо дрожало в пальцах. Из большого плотного конверта выпал кусок пергамента и коробка.

"Потти, меня не будет неделю. Веди себя прилично. Надеюсь, не надо расписывать, что я с тобой сделаю, если ты что-нибудь выкинешь? Используй анальные пробки, начиная с сегодняшней ночи. Они уложены по размеру. Через неделю в тебя должна помещаться самая большая из них. Приеду, распечатаю.

P.S. Может, мне всегда трахать тебя во сне? Это даже приятно, когда ты молчишь".

Гарри швырнул коробку об стену и упал лицом в подушку.

Первую неделю Гарри просто спал. Из комнаты он выходил только чтобы поесть и погулять — быстрым шагом дойти до беседки, пять минут посидеть на лавочке, натягивая на колени подол дурацкого платья, и так же быстро вернуться в дом, стараясь держаться поближе к кустам шиповника. Несколько раз он сталкивался с родителями Драко и резво отпрыгивал в колючие заросли, стыдясь своего вида и положения. После очередного скачка его поймал Снейп, выволок из шиповника и отвел в дом, держа за руку, как маленького ребенка.

— Поттер, ваше поведение недостойно, — выговаривал Снейп, таща упирающегося Гарри по коридору. — Вам сказано гулять, а не скрываться за кустами, как какому-то вору. Вы совершенно не думаете о ребенке!

— Зато я думаю о себе! — взвился Гарри, чувствуя себя намного увереннее от того, что Драко нет дома. — Можно подумать, кому-то есть до меня дело!

— Мне есть. И родителям Драко тоже. Вы носите их наследника, между прочим.

— Вам просто интересно собственными глазами посмотреть на развитие мужской беременности! — всхлипнул Гарри, входя за Снейпом в свою комнату и с размаху садясь на кровать. — А Малфоям вообще наплевать — чем мне хуже, тем им приятнее!

— Поттер, вы идиот! — рявкнул Снейп, задирая на Гарри платье, чтобы осмотреть живот и бедра, покрытые мелкими царапинами от шипов. — Вы живы только благодаря Драко и особому отношению Лорда к этой семье. Живете в отдельной комнате, ни в чем не нуждаетесь, не поднимаете ничего тяжелее заварочного чайника. Вы даже обедаете за одним столом со всей семьей!

— Это потому что вашего уродского крестника дома нет! — парировал Гарри и скривился, когда Снейп, закончив с царапинами, осторожно прищипнул двумя пальцами набухший темно-коричневый сосок. — Ай, осторожнее!

— Потерпите, — желчно отозвался Снейп, вытирая руки после осмотра. — Вы не соблюдаете рекомендаций. Здоровый сон. Зелья. Нормальное питание. Прогулки. Мне плевать, в каком виде вы тут расхаживаете, но чтобы больше никаких прыжков по кустам. Кстати, вашим хозяевам тоже наплевать, как вы выглядите, главное — соблюдайте режим.

— Вот и я говорю — всем плевать! — заорал Гарри в спину выходящего Снейпа и швырнул ему вслед подушку.

Но бывший профессор оказался прав — на беременного раба действительно никто не обращал внимания. Нарцисса вежливо кивала ему за завтраком, но и только, а Люциус вообще смотрел как на пустое место, и к концу второй недели Гарри заскучал. Сон надоел, как и прогулки, читать не хотелось. Из всех развлечений оставалась только гимнастика для беременных. Гарри укладывался на пол, вяло делал положенные упражнения, а потом просто лежал на спине, рассматривая пошлую роспись на потолке. Толстые бородатые римские боги страстно обнимали среди облаков таких же мясистых красавиц, и Гарри, закусив губу, думал, что около кровати его ждет набор анальных пробок, к которому он так и не притронулся. Такая мерзость, такая гадость, не хватало еще всовывать в себя отвратительные предметы по собственной воле. И похабный набор остался не раскрытым.

А вот сейчас, глядя на сладострастных богов, он почувствовал легкое возбуждение. Гарри закрыл глаза, представляя теплые узкие ладони, раздвигающие ягодицы. Скользкий палец осторожно проник бы внутрь и начал медленно двигаться взад-вперед. Потом бы к нему присоединился второй — растягивая, массируя, расслабляя до тех пор, пока все тело не задрожит от нетерпения. Гарри бы выгибался, кусал запястье, мычал в подушку. Что угодно, лишь бы не дойти до последней стадии унижения, лишь бы не выпрашивать удовольствие вслух. А потом бы он кончил — сильно и сладко. Иногда Драко бывал очень нежным... И в постели с ним было хорошо... Нет! Малфой сволочь и садист! Гарри открыл глаза и сел на полу, стараясь не замечать сильную эрекцию.

Он быстро подполз на четвереньках к кровати и достал коробку, оставленную Драко. Через прозрачное окошко были видны гладкие конические цилиндры разного диаметра. Гарри облизнулся и вытер пот над верхней губой, рассматривая набор. Вытащив крайнюю пробку, он покачал ее на ладони и покраснел.

— Это только для того, чтобы он меня потом не порвал, только для этого, только! — уговаривал себя Гарри, быстро намазывая гладкий конус любрикантом. — Чертов Малфой, чтоб ты сдох, чтобы тебя кобры закусали, бенгальский тигр загрыз!

* * *

Ожидание хуже смерти. Это стало понятно к исходу третьей недели. Лучше бы Гарри Лорд заавадил сразу, как только вытянул из него осколок своей души. Ибо нынешнее положение было стократ хуже первых месяцев пребывания у Малфоев, хотя раньше Гарри думал, что хуже быть не может. Некстати вспомнился анекдот про оптимиста и пессимиста.

Спрашивать про Драко у Снейпа он стеснялся, а заговорить с Люциусом или Нарциссой не осмеливался. Судя по спокойствию, царившему в Мэноре, все было в порядке. Но каждую ночь Гарри просыпался теперь от малейшего шума, вздрагивал и прислушивался к звукам поместья. Он научился чутко улавливать, как шипит камин, выплевывая очередного гостя — а через какое-то время стал различать, кто именно приходит к Малфоям.

Однажды приходил Фенрир, и Гарри со стыдом забился к себе в комнату, а потом еще долго не высовывал нос наружу. Что оборотню понадобилось, осталось неизвестным — никто ничего не рассказывал. Но, опять же, все было тихо и спокойно.

Гарри обнаружил, что почти всю его одежду заменили смешные и не очень платьица. Надев одно, черное и узкое, он с отвращением увидел, как оно туго обтянуло уже округлившийся животик. Платье он сорвал и с тех пор носил только широкие сарафанчики-распашонки. По крайней мере, в них было удобно.

Однажды он пожаловался Снейпу на холод. Бывший профессор окинул Гарри оценивающим взглядом, несколько секунд подумал, прикасаясь палочкой к плечам и к груди. И тело окутало тепло.

— Чары рассчитаны примерно на неделю. Теперь вокруг вас будет все время поддерживаться температура комфортности. Напомните мне, потом я вам их обновлю.

Если Снейп научит Драко этому заклинанию, размышлял Гарри, то удастся меньше общаться с зельеваром. И надо было обязательно рассказать хозяину о прогулках. И... и... Список вещей, о которых он собирался поведать Драко, все увеличивался. Но самым важным было то, что Гарри начал чувствовать ребенка. Легкое шевеление, принятое им поначалу за брожение в желудке чили, который он как-то стащил на кухне и с наслаждением слопал, запивая водой из бассейна с золотыми рыбками, оказалось его ребенком.

С этого момента он совершенно точно знал, что родится девочка. Теперь он большую часть времени мечтательно бродил в саду, время от времени прикладывая к животу ладонь, и вел долгие мысленные разговоры с дочерью. Это заставляло его то смеяться от радости, то плакать от обиды, что про них все забыли, — и ждать.

В один из дней он подсчитал, что пошла четвертая неделя, как уехал Малфой. Если бы ему кто-нибудь сказал месяц назад, будто он соскучится по Драко — и, Мерлин помоги — по сексу с ним, Гарри бы решил, что человек тронулся головой. Но факт оставался фактом — без Хорька было тоскливо. Без язвительных пикировок, без ругани, без постоянных скандалов — и да, да, да, черт возьми, без горячего малфоевского члена в заднице Гарри чувствовал себя, словно отрезанный ломоть.

* * *

Драко устал. Дико, безумно, катастрофически. Перед возвращением в Малфой-мэнор он подавил в себе малодушное желание настроить порт-ключ куда-нибудь в комнату потемнее и заснуть на мягком диванчике суток этак на четверо. Восток — дело тонкое, — говорили и отец, и Северус. Драко на своей шкуре прочувствовал, что это значит. Общаясь с восточными магами, он словно шагал по тонкому льду. У тех не было представления о времени отдыха и о времени работы, эти понятия тонко переплетались между собой. В шатре со сладострастными гуриями, ублажавшими высоких гостей, переговоры велись медленно и непринужденно. Драко вымотала не столько работа, сколько необходимость круглые сутки быть начеку. Он затратил сил на твердый, но крайне дипломатичный отказ от нескольких наложниц, одна другой краше, больше, чем на сами переговоры. Каждый жест, каждое слово истолковывались хозяевами особым образом, от подарков отказываться нельзя, собственные подношения вручать нужно строго в определенный момент, иначе можно нанести страшное оскорбление... Голова кружилась.

Но сейчас, сжимая портключ, он понимал, что дело того стоило. Еще пара поездок — и Малфои прочно обоснуются на Ближнем Востоке. Последние сутки он провел над бумагами, приводя новые дела в порядок. Сейчас его просто шатало от усталости.

Азарт, гонка, обуявшая его во время первой недели переговоров, имела причину. Он вдруг ощутил себя главой семьи. Стало ясно, почему отец проводил дни напролет в переговорах, поездках и встречах. Ведь у него всегда было полно денег, Люциус никогда не тратил столько, сколько зарабатывал. Сейчас Драко понял. То, что происходит сейчас, задел на будущее. Обеспечение его еще не родившегося ребенка. И пока остаются силы, Драко будет вкалывать как ненормальный — на благо семьи.

Он сжал порт-ключ и аппарировал в Малфой-мэнор.

Гарри, пристрастившись после зелий Снейпа к полуденному отдыху, переполох в Малфой-мэноре проспал. Но, когда пробудился, радостная атмосфера особняка отдалась в душе болью — его никто так не встречал, не наполнял радостным ожиданием дом. Он неловко пошевелился, разминая отекшие ноги. К последней, самой большой анальной пробке Гарри так привык, что уже почти не замечал ее, воспринимая как элемент одежды.

— Типпи!

Домовик появился с задержкой в несколько секунд, что было совсем непривычно.

— Типпи, приехал хозяин Драко? — Эльф радостно закивал и от избытка чувств стукнулся головой о столбик кровати. — И… давно?

— Три часа назад! Хозяин Драко спал, потом пообедал с хозяином Люциусом, а потом они отбыли в офис.

Сердце екнуло и подскочило. Бросил взгляд на часы. Ну что за невезение. Значит, Драко приехал, пока он, Гарри, спал. Сейчас, когда близость хозяина стала такой реальной, Гарри заволновался. Заходил ли он? Помнит ли он вообще, что у него скоро будет ребенок? Может, наложник ему надоел? Сердце колотилось как безумное, когда Гарри долго и тщательно отмывался в ванной, чистил и заново прилаживал анальную пробку.

Пришел час, два, Малфой появился в поместье, потом снова куда-то уехал — но так и не навестил Гарри.

О Поттере Драко вспомнил только ближе к ужину. Наложника в столовой не было, Малфою всю трапезу казалось, что чего-то не хватает.

— Я велел ему отдыхать, — отрезал Снейп, невозмутимо ковыряя пирог с ревенем. — У воспитательного процесса есть свои пределы. Прислуживание за столом в них не входит. Тем более с учетом того, что ужин длится не менее часа. У Поттера отекают ноги...

— Ладно, я уже понял, — ответил Драко и отвернулся, не желая видеть благодарный взгляд, которым наградила зельевара мать. — Не думал, что в моей семье у Гарри будет столько защитников.

— Не у него лично, а у твоего ребенка, — Снейп брезгливо оглядел распотрошенный пирог и отодвинул тарелку. — Иногда ты слишком увлекаешься, Драко.

— Я не могу допустить, чтобы у моего наследника был такой неуравновешенный отец... нет... мать? О, хватит, Поттер принадлежит мне, и он в конце концов должен понять, что...

— Драко, сбавь обороты, — зельевар чуть наклонился вперед и понизил голос. — Срок уже достаточно большой, пора перестать постоянно наказывать твое приобретение. Это может повредить ребенку. Дождись хотя бы родов, а потом воспитывай Поттера сколько угодно.

Малфой не ответил — выговор от крестного не улучшил его настроения, скорее наоборот. "Это все Поттер виноват, — думал Драко, направляясь после ужина в свои апартаменты. — Наверняка сейчас опять истерику устроит."

Проклиная взрывной гриффиндорский характер и истеричность отдельных представителей львиного факультета, он вошел в комнату. Задумался. С одной стороны, после слов Снейпа дергать Гарри на ночь глядя не хотелось, а с другой... Драко подошел к двери в соседнее помещение и вздохнул — неприятно было признавать, что он очень соскучился. И по постоянным стычкам, и по сексу, и... и по своей игрушке тоже.

— Эй, Поттер! — крикнул Драко, решившись, и сильно ударил кулаком по двери. — Иди сюда! И не смей делать вид, что уже лег спать!

За дверью послышался шорох. Драко медленно сел на кровать, расстегивая рубашку. Дверь приоткрылась, и он едва не расхохотался, увидев наложника, застывшего на пороге. Поттер выглядел сногсшибательно — чрезвычайно хмурый, еще более лохматый, в коротком розовом пеньюаре, идеально гармонирующем с ушастыми тапочками на ногах. Но, вглядевшись пристальнее, Драко перестал смеяться — живот Поттера, обтянутый полупрозрачным муслином, выглядел гораздо больше, чем до отъезда. Вот черт, как быстро время летит. Беременность пленника теперь слишком очевидно бросалась в глаза, особенно на фоне тощих рук и ног.

— Ты похож на розовый воздушный шарик... — с неожиданным умилением в голосе сказал Драко, рассматривая свою собственность. — Только не круглый, а немножко вытянутый.

— А ты, как всегда, похож на последнюю мразь! — сходу выпалил Гарри и осекся, прикусив губу. Злые слова сорвались с языка раньше, чем он успел себя остановить.

Лицо Малфоя окаменело.

— Иди сюда! — резко скомандовал он и добавил, наблюдая, как Гарри медленно подходит к кровати. — Повернись спиной. Расставь пошире ноги и нагнись!

— Соскучился, что ли?! — зло прошипел Поттер, упираясь ладонями в колени. — О, черт, ммм...

— Терпи! — Драко уставился на белый силиконовый стопор, непристойно торчащий между круглых ягодиц. Осторожно потянул его на себя, и Гарри еще раз болезненно застонал. — А ты наконец-то начинаешь слушаться меня, да, Потти? Смотрю, набор пригодился? Это ведь самый большой размер?

— Да, — с трудом выдавил Гарри и охнул, когда Драко резко дернул стопор на себя, пытаясь махом вытащить плаг. — Твою мать, чертов садист, чтоб тебе удавиться...

— Терпи, Потти, — Драко медленно тянул за скользкое силиконовое основание, слегка двигая им из стороны в сторону. — Я же обещал по приезду распечатать, вот и... О, какая красота — даже не закрывается!

На последнем рывке Гарри дернулся от боли и густо покраснел, сообразив, что именно не закрывается. Стоять перед Малфоем раскорячившись, в ожидании, пока он вытащит пробку и насладится видом раскрытого ануса, было очень унизительно. Словно Гарри действительно вещь, с которой можно играть как заблагорассудится, насколько хватит извращенной фантазии хозяина. И когда Драко легко втолкнул в растянутое отверстие сразу три пальца, Гарри оставалось только проглотить болезненный стон и покорно прогнуться в пояснице, раскрываясь сильнее.

— Умница Потти, хороший мальчик, — бормотал Малфой, еще больше растягивая мышечное кольцо. — Можешь же послушным быть, да? Скучал по мне, да? Скажи, скучал?

Жаркий, просящий шепот Малфоя щекотал затылок, отдавался дрожью в позвоночнике, стекал к копчику. Захотелось всхлипнуть, уткнуться в гладкий, пахнущий диковинными и непривычными ароматами бок, честно признаться, что нет, конечно же, не скучал — но ждал, очень ждал. И спросить, почему Драко не было так долго, зачем он бросил если не его, Гарри, то свою дочь.

Но проклятый язык, который всегда помогал ему сохранить самоуважение у Дурслей, позволял остаться собой здесь, у Малфоев, опять его подвел:

— Пошел в жопу, скотина.

В комнате повисла тишина, и Гарри сжался в ожидании удара. Но Драко сделал что-то совершенно неожиданное — он захватил в горсть его яички, уже покрывшиеся мягкими волосками, большим пальцем взъерошил эту поросль и ласково потянул, перекатывая налитые семенем шары в ладони.

— Как скажешь, Потти. — Пальцы выскользнули из ануса, оставив после себя ноющую пустоту. Гарри подавил желание оглянуться и проверить… Хотя нет, наверняка померещилось — с чего бы Малфою радоваться хамству?

Драко улыбался. Мерлин, а ведь он действительно соскучился. Вредный, паскудный Избранный ни капельки не изменился — никакого воспитания, все так же хамит, сволочь. Захотелось сделать что-нибудь совершенно непривычное.

— Поттер...

Красный растянутый анус перед его глазами конвульсивно сжался.

— Повернись ко мне. Давай, разворачивайся. Ну же.

Драко с восхищением смотрел на Гарри. Малфоя осенило всего минуту назад, но от этой мысли хотелось сделать что-нибудь совершенно сумасшедшее — например, подбросить "мать" своего будущего ребенка повыше, а потом затискать в объятьях, защекотать кругленький животик. Ведь Поттер соскучился, Мерлин раздери.

Гарри почувствовал, как рука Малфоя отпустила яички, и всхлипнул. Хотелось прикоснуться к себе и спустить на новый персидский ковер. Чертов подарок из чертовой поездки, чтоб он был проклят. Почему-то дорогая ткань казалась ему первопричиной и главной виновницей разлуки. Ощущение горячего жадного взгляда возбуждало как никогда раньше, пустота в анусе казалась такой непривычной, требовала немедленного заполнения. И мысли о том, что безжизненный плаг сменится на горячий, истекающий смазкой член, заставили застонать. Гарри закусил губу, заливаясь краской.

Сильные руки обхватили его за талию и осторожно развернули.

— Посмотри на меня, Потти.

Лицо Драко оказались совсем рядом. Гарри неожиданно заметил, что с близкого расстояния Малфой выглядел усталым. Белки покраснели, под глазами темнели круги, едва прикрытые косметическими чарами, возле носа пролегли тоненькие, но заметные складки. Гарри сморгнул, постаравшись прогнать наваждение. Ему как-то не приходило в голову задуматься, чем постоянно занят Драко. Он устал?

Гарри нерешительно поднял руку и прикоснулся к гладкой щеке.

Вдруг горячие ладони опустились на бедра, дернули — и Гарри обнаружил себя сидящим верхом на коленях Малфоя.

Драко плыл от нежности. Несмелое касание, которого Поттер, похоже, сам испугался — так быстро отдернул руку, — каменный стояк, всхлипы, призывно открытый анус — все это плавило его, словно мороженое под солнечным лучом.

Драко осторожно обнял Поттера за талию, приподнял и начал медленно-медленно опускать на свой стоящий член. Направляя его рукой, Драко не сдержал стона, когда головка уперлась в расслабленный анус. Гарри шевельнулся, глубже насаживаясь, и Драко услышал, как тот перевел дыхание.

Прижав к себе наложника, он устроился поудобнее и начал осторожно качать его на себе. Вверх-вниз. Ощупывал рукой точку, где член входил в анус, щекотал это местечко, потом перешел к ложбинке между ягодиц. И понемногу увеличивал амплитуду толчков. Тугие яички Поттера легонько хлопали по животу хозяина, с полностью открытой головки члена стекала прозрачная липкая капля... Драко сжал в ладони горячий член, наслаждаясь его твердостью.

Почему этого чертова Малфоя так долго не было, почему он все делает так медленно, почему его рукаааа… оооооо… Гарри сам не заметил, как начал кричать от подступающего оргазма. Член внутри двигался размеренно, и Гарри задергался, извергаясь в кулак Малфою и насаживась на Драко из последних сил. А потом рухнул на мускулистую безволосую грудь.

Драко кончил сразу же, как только почувствовал, что в его руку изливается белесая струя. Кончил как третьекурсник, быстро, коротко — почти без предупреждения. И очень-очень сладко.

Он нашел в себе силы обхватить за плечи Поттера, обнять его покрепче и уткнуться в лохматую макушку, пахнущую жасмином. Его любимый запах. Драко смахнул пот, заливающий глаза, осторожно подхватил Гарри под ягодицы и встал.

Метнувшись тенью, домовик очистил покрывало, постелил свежее хрустящее белье и исчез. Драко, все так же крепко удерживая Поттера, осторожно улегся и укрыл их обоих одеялом.

Когда Гарри зашевелился, Драко успокаивающе сказал:

— Шшшш. Спи.

А потом долго лежал, вслушиваясь в стук сердца и тихое дыхание. Когда Гарри уснул, Драко сделал то, что ему хотелось с минуты, как он увидел наложника в дверях своей комнаты — положил ладонь на его живот, тихонько прижал к горячей, покрытой корочкой засохшей спермы коже.

И вздрогнул, когда там, под пальцами, вдруг что-то шевельнулось. Драко почти перестал дышать, прислушиваясь… Вот… И еще раз!

Это был его ребенок.

Гарри открыл глаза и испугался, спросонья не сообразив, где находится. Полог над кроватью был другого цвета, и из окна открывался непривычный вид.

"Это я у Малфоя, что ли? — подумал он, потягиваясь и зевая во весь рот. — А, точно, я же вчера прямо тут уснул".

Вспомнив, что происходило на этой кровати накануне, Гарри залился румянцем удовольствия и тихонько хихикнул. Он и предположить не мог, что Малфой может быть таким... таким... нежным. Обычно секс был похож на еще большее унижение, словно Драко доказывал свою власть над пленником, заставляя против воли стонать от наслаждения. Нет, Малфой уже давно не делал больно в постели. Действительно плохо было только в первый месяц, когда Гарри, одуревшего от зелий, блокирующих магию, доставили в Малфой-мэнор из владений Лорда. Гарри тогда чуть не умер от боли и кровотечения — чертов Малфой на радостях отодрал его так, что Снейп всерьез перепугался, как бы подарок Лорда не пришлось хоронить буквально на следующий день. Или долго лечить от разрывов и шока. Гарри не умер, хотя пытался покончить с собой. Малфой был в бешенстве, а Гарри в ужасе, когда выяснилось, что он принял не яд.

— Поттер, хныкай потише, — пробормотал Драко, открывая заспанные глаза. — Чего ты ревешь с утра пораньше?

— Я не реву... — Гарри шмыгнул носом, злясь на беременные гормоны и зелья, превратившие его в бесполое существо. В нормальном состоянии он давно придавил бы врага во сне подушкой. Нет, если бы он был таким как раньше, то не стал бы спать с Малфоем в обнимку после секса. Нет! Никакого секса бы не было! Если бы Гарри не накачали тогда блокирующими зельями, то он разнес бы Малфой-мэнор на кусочки! Сам бы погиб, но не испытал унижений, которым его подверг Драко. А значит — не пополз бы в лабораторию Снейпа на поиски яда, а значит никогда бы не выпил то дурацкое зелье, не забеременел бы и не валялся сейчас как пузатая всхлипывающая медуза в кровати врага, который его вчера... вчера...

— Потти, ты именно ревешь! — Драко приподнялся на локте, разглядывая припухшие губы наложника. — Надо было тебя вчера в твою комнату отправить... Если ты собираешься ныть каждое утро...

— Ну и отправил бы! — выкрикнул Гарри и зарыдал, вытирая глаза краем одеяла. Ребенок внутри протестующе шевельнулся — видимо не понравилась идея, что его могло не быть. — В чем дело, Малфой? Лень меня выставить за порог?! Давно такой добренький стал?! Или это какое-то новое издевательство — заставишь ходить на четвереньках, потому что это, якобы, полезно в моем положении?!

— Отличная идея, Поттер! — Драко невозмутимо откинулся обратно на подушку, но его лицо побледнело. — Я как раз узнавал у Снейпа, тебе пора сменить комплекс укрепляющих упражнений. Думаю, что на поводке ты будешь смотреться еще эротичнее.

— Кто бы сомневался! — заорал Гарри, чувствуя, что не в силах остановиться и заткнуться. — Тебе лишь бы издеваться! И как еще ты выдержал мое соседство ночью!

— У меня нет привычки выгонять партнеров из постели после занятий любовью! — рявкнул Малфой. — Черт бы тебя побрал, Поттер! Я никак не пойму, в чем твоя проблема?! К тебе что с хорошим отношением, что с плохим — результат один и тот же! Как ты мне надоел!

— Ну и убей тогда, раз надоел! — заревел Гарри, уже не сдерживаясь. Слова Малфоя казались такими обидными — это что же получается?! Драко сам сказал, что они вчера занимались любовью. Любовью! А не просто сексом! А теперь он заявляет, что Гарри ему надоел?! И это после вчерашнего! А Гарри так ждал возвращения этого ублюдка!

— Моя дочь тебе отмстит! — крикнул он, наблюдая, как Малфой быстро одевается, словно куда-то опаздывает. — Я ее воспитаю так, что она возненавидит тебя за все, что ты со мной сделал! Куда ты уходишь?!

— Не твое дело! — прорычал Драко и скривился, словно у него заболела голова. — И это будет не дочь, а сын! У Малфоев всегда рождаются сыновья. Не вижу причины, чтобы эта беременность стала исключением.

— Это мой ребенок! — Гарри быстро подполз к краю кровати и вдруг выбросил руку вперед, намериваясь изо всей силы двинуть хозяину под дых. — Это будет Поттер! Потому что это моя дочь!

— Это мальчик, и он будет Малфой! — Драко шокировано ахнул и отпрыгнул в подальше от разбушевавшегося наложника. — Поттер, ты совсем одурел?! Что за комедию ты ломаешь с самого утра?!

— Какую еще комедию?!

— Ты ведешь себя как... как ДУРА! Как какая-то нервная женщина! Ты не успел проснуться, а уже бросаешься на меня с кулаками!

— Я не дура! — Гарри распахнул глаза, вдруг поняв, что его поведение действительно смахивает на женскую истерику. — Я не дура... — пробормотал он, закрывая лицо ладонями. — О, Мерлин... Черт, что же это?... Я не дура, и не женщина! — рявкнул он, поднимая на Драко злые глаза.

— Тогда веди себя соответственно! — Малфой затянул на шее галстук и подошел к двери. — Испортить настроение с самого утра! Я скажу крестному, чтобы он подобрал тебе какое-нибудь зелье от нервов. Терпеть подобное поведение я не намерен. И да, Поттер — готовься к наказанию, ты меня достал.

— Я ненавижу тебя! — крикнул Гарри в захлопнувшуюся дверь и, оставшись один, опять заплакал.

Задыхаясь от обиды, он измышлял страшные способы возмездия — вот он бьет Малфоя по голове тяжелым подсвечником, вот ластится к нему, а потом душит ночью подушкой, вот связывает и… и… делает все то, что с ним делал Малфой в первые дни пребывания Гарри в Мэноре! Его трясло от переживаемых эмоций и картин сладкой мести, кидая из благородной и праведной ненависти к плаксивой и слезливой жалости к себе.

Подушка пахла теплом, уютом и… Малфоем. Гарри лежал какое-то время без движения, просто вдыхая приятный аромат. Слезы высохли, вставать не хотелось, но и сна не было. Обычно Гарри просыпался намного позже. Он кинул взгляд на будильник — семь утра. Кошмар. А Малфой вчера выглядел очень уставшим… Он вспомнил воспаленные, покрасневшие глаза Драко, нежные касания губ, сильную ладонь на спине. Действительно, вместо того, чтобы устраивать скандал, мог бы дать выспаться. В душе шевельнулось сожаление.

Кто его тянул за язык? Или ему правда нравится боль?

Некстати вспомнились слова, брошенные Малфоем перед уходом — готовься к наказанию.

И как, спрашивается, это делать? Взгляд упал на небрежно брошенную пробку. К огромному стыду Гарри, член заинтересованно дернулся, а в памяти возникло ощущение жестких горячих ладоней, хлещущих по ягодицам. Это все гормоны. И дурацкая беременность. Его совсем не возбуждают мысли о наказании, нет-нет. Воровато оглядевшись, Гарри сунул руку под одеяло и потрогал член. Подумалось вдруг, что через месяц-другой из-за живота дрочить будет проблематично. Надо пользоваться моментом. Он погладил себя, нерешительно облизал пальцы и просунул один в анус.

— Мммммм….

Замычал, трахая себя и потирая головку другой рукой. Потом представил, что его ласкают умелые пальцы Малфоя, а член сжимает его крепкий кулак. А потом…

Додумать Гарри не успел — огненная дрожь, прокатившаяся по позвоночнику, заставила его выгнуться, вонзиться в себя еще глубже и кончить с протяжным криком.

Тяжело дыша, он размазал по животу сперму и сладко заснул.

А когда проснулся, оказалось, что солнце давно встало. Еще немного повалявшись на мягкой перине, Гарри твердо решил игнорировать Малфоя. Обида все еще грызла его — на «дуру», «женщину», на равнодушие, на то, что не поверил в слова Гарри о дочери, на то, что хозяин — скотина, мерзавец и полный Малфой.

В конце концов, не будет же Драко избивать человека, носящего его ребенка? Да и Нарцисса со Снейпом заступятся, Гарри был уверен. А значит, он переживет любое наказание, выдуманное Малфоем. Немного пугала перспектива ходить на поводке, но Гарри отмахнулся от неприятных мыслей. Привычно сделал упражнения, которые стали уже изрядно утомлять, выпил положенные зелья и пошел на завтрак.

В Мэноре царила тишина. Изредка в коридорах мелькали эльфы, что-то постоянно чистящие, переставляющие, смахивающие пыль. Сложно было оценить, насколько увеличилось благосостояние Малфоев после победы Вольдеморта, но за то время, что Гарри жил здесь, поголовье эльфов увеличилось на трех домовиков. А еще один эльф был собственностью Снейпа, и это не лезло ни в какие ворота — Гарри знал, что только родовитым семьям дозволено содержать домовиков. Впрочем, поговаривали, будто Снейп всерьез озаботился возрождением древнего рода и собирался взять двойную фамилию — Снейп-Принц. Сейчас шла реставрация одного из старинных особняков Принцев, купленных в свое время каким-то маглорожденным колдуном за бесценок, а сам Снейп активно ищет себе здоровую, породистую самку, способную родить ему будущих продолжателей рода Снейпов-Принцев. К счастью, Снейп не собирался съезжать раньше, чем доведет до конца «удивительный по своей уникальности эксперимент, устроить который мог только такой исключительно ущербный индивидуум, как Поттер».

Гарри спокойно позавтракал и весь день наслаждался тишиной и покоем. Домовиха Типпи, приставленная к нему хозяевами, накрыла обед в саду, где наложник грелся на солнышке. И даже притащила, кидая неодобрительные взгляды, хрустальное блюдце с тоненькими, мелко-мелко нарезанными колечками перца чили. Гарри с наслаждением рассасывал на языке обжигающе-острые, пряные до слез, кусочки и блаженствовал. Малфой, правда, не явился на обед, что несколько омрачило радость, но так даже лучше — обижаться перед сексом гораздо продуктивнее. Пусть Драко на собственной шкуре почувствует разницу между вчерашним добровольным и, чего уж там, чертовски приятным сексом, и сегодняшней ледяной стеной. Возможно, он одумается и станет уделять побольше времени своей дочери. Ну и самому Гарри тоже.

Вечером он улегся в постель, твердо решив сделать вид, что спит, когда его будет звать Малфой. И проснулся только утром. Драко не пришел.

Гарри решил было заглянуть к хозяину в комнату, но обнаружил, что дверь, которая туда вела раньше, перенесена на другую стену и сейчас выходит прямо в коридор. Гарри сначала даже не понял, что это означает. А потом его охватила такая жгучая обида, что он согнулся и сухо, без слез разрыдался. Он никому не нужен. Нет, они с дочкой никому не нужны.

Сколько он так просидел, Гарри не знал.

— Типпи! — Домовиха появилась сразу, и Гарри поборол недостойное желание дать ей пинка. — Где хозяин Драко?

— Не могу знать, хозяин Гарри, — пропищал эльф.

— Он ночевал дома?

Типпи затрясла головой, и Гарри махнул рукой — если домовик не хотел или не мог говорить, толку от допроса не было никакого. Эльф скорее покалечит себя, разрываясь между желанием угодить и невозможностью сделать это.

За завтраком Гарри уныло жевал омлет, грыз крошечный перчик, стараясь растянуть удовольствие, и размышлял, как, черт возьми, он собирается показать Малфою обиду, если тот почти не появляется дома?

Через неделю такой жизни Гарри готов был лезть на стенку. Драко он видел мельком, по утрам, и изредка вечером. Малфой-младший приходил поздно, в это время Гарри, как правило, уже спал, до краев напичканный разными снейповыми зельями. Похоже, тот решил проверить на наложнике все свои теории относительно мужских беременностей, потому что иногда сидел с ним по часу, снимая какие-то данные, анализируя поведение, записывая реакции и проводя тесты.

Еще через неделю Гарри признался себе, что был неправ. У Драко много работы, куча обязанностей, связанных как с бизнесом, так и с поручениями Вольдеморта, он мало спит и сильно устает. Иногда, подсматривая из сада, как Малфой шагает к дверям, как ослабляет узел галстука, входя в парадный холл, небрежно скидывает мантию в руки домовика и тяжелым шагом направляется в большой зал, Гарри думал, что хотел бы подойти, узнать о делах, предложить помощь... Да и вообще, просто прижаться к плечу и вдохнуть полузабытый запах, уже ставший родным.

А еще Нарцисса и Люциус, не обращая на Гарри никакого внимания, небрежно разговаривали о возможной женитьбе Драко, перебирая подходящих, по их мнению, невест, в подробностях разбирая их достоинства и недостатки. После таких разговоров Гарри убегал к себе в комнату и там плакал в подушку.

Две недели полного пренебрежения закончились утром.

Дверь в комнату Гарри распахнулась. Драко небрежно опирался плечом на косяк и с интересом смотрел на едва проснувшегося Поттера. Так близко друг к другу они не были с той самой памятной ночи. Гарри смотрел на Драко, впитывая каждую новую черточку. У него изменилась прическа: сейчас вместо гладких, откинутых назад прядей, на лоб падала челка, растрепанная с тщательно продуманной небрежностью. Мантия совершенно нового покроя — наверняка мода вновь изменилась, а если нет, то изменится сразу же, как Малфой-младший покажется в обществе.

Драко небрежным движением палочки откинул теплое покрывало и вздернул вверх. Его взгляд остановился на утреннем стояке Гарри, который тот безуспешно пытался прикрыть ладонями.

— О, моя девочка. У тебя стоит? — глумливо усмехнулся Драко. Гарри умирал от стыда.

— Подрочи его, — резкий голос Малфоя хлестнул по нервам.

Гарри зажмурился и замотал головой.

— Я кому сказал, Потти? — вкрадчивый, шелковый и такой опасный голос не оставил выбора и Гарри, сгорая от унижения, взялся за член.

— Давай уже, долго мне тут ждать? — голос вновь стал скучающим и манерным.

Гарри открыл глаза и, глотая слезы, принялся дрочить. Взгляд Малфоя гипнотизировал и возбуждал. Чтобы не начать выкрикивать его имя, пришлось больно закусить нижнюю губу. И все равно Гарри не сдержал громкого стона, изливаясь себе в кулак.

— Эванеско.

Казалось, сперма исчезла раньше, чем ее капли успели высохнуть на коже, и Драко сразу потерял интерес к наложнику. Бесцеремонно вздернул Поттера в воздух и отлевитировал в коридор. Гоня Гарри перед собой, словно какой-то воздушный шарик, Малфой процедил:

— С сегодняшнего утра, Потти, мы будем развлекаться иначе.

Гарри плыл в воздухе, поджав ноги к груди и обхватив колени руками, а проклятый Малфой периодически покачивал его, поднимая задницей кверху и щекоча промежность прохладными струйками воздуха.

В саду Драко опустил Гарри на землю, швырнул домовику, возникшему из ниоткуда, связку ремней и приказал:

— Надень это на него.

Когда Гарри оказался опутан тонкой шлейкой и усажен на колени, все стало ясно — Малфой собирается выполнить свою угрозу и выгулять его как собачку.

— Ползай. — Короткий приказ, отданный сухим, равнодушным тоном, заставил опуститься на ладони и разрыдаться.

Драко смотрел на ревущего, взъерошенного, пахнущего сном, сексом и собственной спермой Поттера, и сдерживал желание швырнуть того на ближайшую горизонтальную поверхность и отодрать, не сходя с места. Как он смел выглядеть так привлекательно, с этим заметно округлившимся животом, огромными зелеными глазищами на похудевшем лице и стоящим по утрам членом, который только и ждет, чтобы его отдрочили. Яйца болели немилосердно.

Каждую ночь Драко спускал на батистовые простыни и рвался наколдовать дверь в комнату строптивому Избранному, чтобы хорошенько оттрахать его попку. И каждый раз получалось сдерживать собственный порыв. Правда, в последние время это давалось все труднее и труднее. А мысли о том, что Поттер там, внутри, становился все уже и уже, самообладания не добавляли.

Прогулки ползком порекомендовал Северус — Гарри сильно потяжелел, особенно если учесть, что мужское тело не приспособлено для беременности. Гулять следовало с этого дня осторожно, ползком. Резких движений нужно было поменьше, мягкости — побольше. Но Поттеру об этом знать совершенно не обязательно.

Сейчас, глядя на задранную кверху, вздрагивающую от рыданий задницу, Драко подумал, что выгуливать наложника самому — не самая блестящая идея. Ему так хорошо удавалось сдерживаться все эти недели. И сейчас он понимал, что еще немного — и вся его выдержка отправится к Мерлину.

Сцепив зубы, Драко уговаривал себя, что еще рано прекращать воспитание строптивца, надо дождаться, когда он, наконец, сам к нему прибежит. Он отлично замечал и вечерние бдения Поттера, и зеленый глаз, подсматривающий за его уходом и приходом из-за занавесей. Однако считал, что для прощения не время — наказание не завершено. Хотя в последнее дни себя он, кажется, наказывал больше.

Большую часть прогулки Поттер мрачно ползал по кругу в пушистой траве, доводя хозяина почти до исступления. Плюнув на оздоровительные процедуры для наложника, Драко отлевитировал того в спальню. А после заперся в ванной.

Угрюмо смывая белесые капли с плоского живота, он думал, что еще две недели — и все контракты будут подписаны. Тогда не придется вставать ни свет ни заря, проводить время среди бумаг и идиотов, а возвращаться заполночь после ужина с очередными важными людьми. Тогда, наконец, можно будет выспаться, разобраться, кто же у них будет, сын или дочь — хотя Драко был полностью уверен в мальчике, отцы-маги с таким не ошибаются, но настойчивость Поттера настораживала, закончить ремонт в южном крыле, куда он намеревался переселиться вместе с Гарри после рождения ребенка…

Дойдя до кровати, Драко рухнул на постель, поджал ноги, и подумал, что не случится ничего страшного, если он сейчас немного поспит.

Драко проснулся от резкой боли в челюсти и огненной вспышки перед глазами. Не до конца очнувшись от глубокого сна, он решил, что обрушилась деревянная перекладина для крепления полога. Лицо накрыла плотная ткань, мешая дышать. Драко рванул было ее с головы, но не успел, получив новый удар в челюсть. Забился на кровати, пытаясь столкнуть с себя тяжело и громко пыхтящего человека, наносящего сильные точные удары, от каждого из которых в голове что-то взрывалось, а во рту становилось солоно.

— Поттер, прекрати! — заорал Драко, уклоняясь от невидимых кулаков. — Это не по-гриффиндорски — нападать на спящего!

— Зато по-слизерински! — прохрипело сверху, и удары посыпались с новой силой. Неизвестно, чем бы закончилось избиение, если бы Драко не изловчился и не столкнул с себя тяжелое тело. Сорвав с головы покрывало, он поймал Гарри за руки и повалил на спину, придавливая к кровати. Кулаки у Поттера оставались такими же крепкими, а вот мускулы под воздействием гормонов и зелий ослабели. Поэтому через несколько минут отчаянного сопротивления Малфою удалось одолеть злоумышленника. Спеленав Гарри с помощью Инкарцеро, Драко скатился с кровати и зажег свет.

— Свихнулся?! –— заорал он. — Я тебе это припомню!

— Это я припомню! — Гарри попробовал плюнуть в Малфоя, пытающегося с помощью заклинаний остановить кровь из рассеченной губы. — Когда смогу нормально двигаться, я тебе...

— Когда ты сможешь нормально двигаться, я тебя зааважу, полукровная скотина! — разозлился Драко, рассматривая в зеркале синяки и ссадины. Левое веко прямо на глазах заплывало лиловым, нос распух, на подбородке свежая кровь. И, кажется, один зуб шатается. Зеркало потерянно молчало, не решаясь комментировать внешность хозяина.

— Лучше сдохнуть, чем ползать на карачках! — прошипел Поттер, сердито сверкая близорукими глазами. — Когда-нибудь я устрою то же самое, сволочь! Будешь у меня ползать по травке голым задом кверху! А еще лучше — трахнуть тебя так, чтобы кровью истек! А потом ногами бить, ногами!

— Предлагаешь ролями поменяться? А мне казалось, тебе нравится быть снизу, — невозмутимо отозвался Драко, быстро устраняя следы нападения. Злость на Поттера улетучилась вместе с синяками и шишками. Он с изумлением подумал, что еще несколько месяцев назад убил бы наложника даже за меньший проступок. А сейчас и ударить неловко, срок приличный все же.

Услышав за спиной горестный всхлип, Драко обернулся и закатил глаза — Поттер низко опустил голову, крупные капли срывались с подбородка и падали на выпуклый живот, стянутый веревками. Драко вздохнул. Как же он устал от всего этого!

— Фените инкантем, — буркнул он, подходя к кровати. — Потти, я поражаюсь. Ты требовал, чтобы тебя оставили в покое — я до тебя пальцем не дотрагивался. Северус сварил для тебя новые зелья. Ты теперь по всему поместью расхаживаешь, в передвижениях не ограничен. За тобой, черт тебя дери, эльф бегает, твой любимый чили на тарелочке носит! Хочешь обедать в парке — пожалуйста, хочешь дрыхнуть целый день — ради бога, прими зелье и дрыхни! Ты мне все нервы вымотал своими срывами. Впервые такую неблагодарную сволочь вижу.

— Сам ты сволочь! — крикнул Гарри, тем не менее удобно устраиваясь на кровати Драко. –Снейп на мне зелья испытывает, словно я какой-то подопытный кролик! А тебе вообще на все плевать, даже на дочь! У меня тоже терпение не бесконечное!

— О... — Драко подошел ближе, с интересом рассматривая настороженного Гарри. — Потти, неужели ты по мне скучаешь?

— Надейся, Малфой! — насупился наложник, и Драко вдруг засмеялся. Фраза неожиданно напомнила ему школьные годы.

— По-о-о-тти... — протянул он, почти ласково шлепая Гарри по бедру, чтобы тот подвинулся. — Я же тебя навещал совсем недавно, разве нет?

— Это когда ты меня заставил... — Гарри изобразил над своим животом движение рукой, имитирующее мастурбацию. — Так это было проявление внимания? Хорошо, что предупредил, я бы в жизни не догадался.

— Ну, как умею.

— Хреново умеешь!

— Ну, а как надо-то? — усмехнулся Драко, вдруг вспомнив дневную прогулку и приподнятый зад Гарри. Наверное, он опять узенький, как девственник. Если поставить Поттера на четвереньки, подсунув ему под грудь большую подушку для удобства, то... Воображение тут же нарисовало заманчивую картинку — стонущий Поттер, школьный враг, вечный соперник, полностью находящийся во власти Драко, стоящий в непристойной позе, умоляет оттрахать его посильнее. От таких мыслей моментально пересохло во рту, а пах налился тяжестью. Драко помотал головой, отгоняя соблазнительные образы. Нет, нельзя. Без очищающих заклинаний не обойтись, а Северус запретил слишком часто использовать магию. Одного Инкарцеро уже слишком много.

— Как угодно, но не так! — буркнул Гарри и добавил капризным тоном. — Я не хочу ползать на четвереньках. Это унизительно. И я не уверен, что это действительно нужно моей дочери.

— Нашей. И это мальчик, — автоматически поправил Драко, и посмотрел на часы. Мерлин, четверть второго ночи! И долго еще Поттер будет ему надоедать?

— Дочь, — упрямо сказал Гарри, закрывая руками круглый живот, словно Драко покушался на его сохранность. — Это девочка, я не мог ошибиться.

— Потти, во-первых, там мальчик, во-вторых, твои упражнения придумал Северус, а в-третьих, я хочу спать! У меня с утра важная встреча, если ты сказал все, что хотел... — Драко осторожно потрогал ноющую челюсть, — то топай в свою комнату и дай мне выспаться, наконец.

Гарри ничего не ответил, только бросил на Драко полный презрения взгляд и завозился на кровати, стараясь спустить на пол свое, ставшее слабым и неуклюжим, тело. Увидев, что наложник опять обиженно шмыгает носом, Драко в который раз за эту ненормальную ночь закатил глаза. Поттер сейчас закроется в своей комнате и будет реветь до рассвета, а крестный потом скажет, что Драко плохо обращается с "матерью" своего ребенка. К черту!

— Эй, Потти, а ну вернись, — скомандовал он, когда понурый Гарри уже дошел до двери. — Ночевать будешь тут.

— Зачем это? — хмуро спросил наложник. Коротенький голубой халатик почти лежал на большом животе, даже не закрывая пупок. Драко подумал, что его собственности надо подобрать что-нибудь более подходящее. Скоро осень...

— Затем, что я так хочу. Я приказываю, иди и ложись рядом. — Надменно отозвался Драко, гадая, не сделал ли он сейчас глупость и проснется ли завтра утром. Но Поттер, к его изумлению, спорить не стал. Спокойно повернул обратно, деловито снял халатик, повесил его на спинку кресла и залез под одеяло.

— Даже не думай выкинуть какую-нибудь пакость, — предупредил Драко, укладываясь рядом и гася свет. Гарри не ответил. Поджав колени, насколько позволял живот, он свернулся калачиком на краю кровати. Драко вздохнул, осторожно обнимая наложника. Тот напрягся и зашипел, когда ладонь хозяина задела набухшую грудь.

— Прости... — прошептал Драко, прижимаясь к теплой спине, и неожиданно поцеловал Гарри в плечо. — Давай спать, у меня и правда с утра много дел...

— Угу… — сонным голосом отозвался Поттер, задышал глубоко и спокойно, словно только и ждал, когда же его, наконец, положат спать.

— Вот гад, уже дрыхнет... — восхитился Драко и смежил веки, улыбаясь неизвестно чему.

Утром он открыл глаза и почувствовал, что, несмотря на ночное происшествие, прекрасно выспался. Поттер уютно сопел под боком, свесив с кровати руку. Драко неслышно встал и, посматривая на часы, отправился в душ. Гарри зашевелился, завозился, потягиваясь, но не проснулся.

Выйдя из ванной, Драко шикнул на зеркало, попытавшееся громко отвесить комплимент, потребовал завтрак у молчаливого эльфа и подошел к кровати, застегивая брюки. Теперь Поттер спал на другом боку, обрадовавшись освободившемуся пространству. Драко тихонько засмеялся — Гарри спихнул с себя одеяло, словно ему стало жарко, и обнял большую подушку, зажав ее между ног. Он явно не чувствовал никакого дискомфорта, демонстрируя хозяину голую задницу. Драко медленно сел на край матраса и ласково погладил теплый бок с выступающими ребрами. Потом провел ладонью по худой спине, огладил бедро и подумал, что бедолаге Поттеру, наверное, очень тяжело. Такой худенький, хотя его неплохо кормят. Драко придвинулся ближе и вытаращил глаза — круглый живот на глазах шевельнулся, словно внутри поворачивается что-то плотное и овальное, возится, устраиваясь удобнее. Ребенок. Отталкивающее и, одновременно с этим, завораживающее зрелище.

— Малфой, чего пялишься, давно не видел, что ли? — сонно спросил Гарри, подтягивая под бунтующий живот еще одну подушку. — Ты меня разбудил.

— Похоже, не только тебя, — улыбнулся Драко, поглаживая кончиками пальцев тонкую кожу, рассеченную розовыми полосами растяжек.

— Именно, — буркнул Поттер, но руку не оттолкнул. Наоборот, медленно потянулся, как большой сонный кот, переворачиваясь на спину. Нет, как беременная кошка. Нет! Твердый пенис, прижатый к животу, ясно говорил, что Поттер все же мужчина, а не женщина. Драко скосил глаза на часы, поглаживая теплое тело, и разочарованно вздохнул. Даже если плюнуть на утренние дела, никакого секса прямо сейчас быть не может. Очищающие заклинание использовать не рекомендовалось, а выпроваживать в душ тихо урчащего от удовольствия Поттера не хотелось. Такой уютный, послушный, расслабленный, так приятно пахнет, так сладко постанывает... Драко вдруг наклонился вперед и медленно обвел языком пупок, напоминающий плотный узел под натянутой кожей. Гарри хмыкнул и широко раздвинул ноги, но глаза не открыл.

— Поттер, у меня дела... — неразборчиво пробормотал Драко, прослеживая языком росчерки растяжек. — Черт тебя дери, ты что, решил мне семейный бизнес подорвать?

Гарри кивнул и ничего не ответил, только вальяжно закинул руки за голову, устраиваясь удобнее. Драко мысленно застонал, уже понимая, что ни на какую встречу он не пойдет — невозможно было оторваться от раскинувшегося тела на кровати, которое несколько месяцев приходилось брать силой. А сейчас его предлагают добровольно. Да еще Поттер выкинул номер, от которого член Драко чуть не порвал брюки, просясь на волю — просунул под зад руки и растянул в стороны ягодицы, показывая плотно сжатое отверстие ануса. Крошечное, темное и, Драко помнил это очень хорошо, очень узкое и горячее внутри.

— Ну! — требовательно сдвинул брови наложник, и Малфой сдался без боя. Свалив со стола бронзовые часы, чтобы не отвлекаться на всякие глупости, он задыхающимся голосом пробормотал заклинание и сделал то, чего делать не собирался никогда — дернул на себя худые бедра и всосал в рот твердый солоноватый член, чуть не кончив от благодарного всхлипа над головой.

* * *

Этот день Гарри можно было смело заносить в актив. И вовсе не из-за такого приятного, черт возьми, секса. То есть секс — тоже хорошо. Даже не хорошо, а великолепно, чего уж там. Начиная с того самого момента, как гладкие пальцы погладили его бедро, Гарри махнул рукой на мысли о неправильности своего поведения. А когда член обволокла горячая влажная нежность, когда Гарри увидел между своих ног светловолосую голову — остатки контроля словно сдуло, и он всхлипывал от наслаждения, толкаясь в жаркий рот и до боли сжимая руки Малфоя, гладящие его кожу. Потом он только сладко жмурился, когда Драко терся о его бок членом, оставляющим на коже скользкие следы. Потом его уверенно, но очень аккуратно укладывали на бок, целовали — сначала в затылок, потом спускаясь все ниже и прикасаясь языком к каждому позвонку.. А когда горячий язык скользнул между ягодиц, к анусу, Гарри понял, что снова возбужден и, задыхаясь от собственной наглости, положил ладонь Малфоя на свой член. И это было великолепно. Сейчас ему казалось удивительным, как можно было отказываться от всего этого раньше. Даже прошлый секс с Драко, возбуждающий и порочный, мерк по сравнению с сегодняшним пиршеством плоти.

Весь день Драко гладил, ласкал, целовал Гарри в местах, о которых тот сам не задумывался даже в самых смелых фантазиях. Отрывался от него Малфой всего два раза — распорядиться перенести сегодняшние встречи и напоить Гарри зельями.

Они весь день занимались сексом. Причем Драко, кончив, начинал дремать, а Гарри не хотелось вставать и куда-то идти — гораздо приятнее было лежать, сдувая с лица любовника слипшуюся челку и рассматривать тоненькие морщинки в уголках глаз. Или поглаживать большим пальцем ямочку на ключице, или просто слушать его дыхание.

Нет, день удался еще и потому, что Гарри смог сдержать язвительное замечание, чуть не сорвавшееся с губ — «Надо же, такая скотина — а такой нежный». Во-первых, совсем не скотина. Во-вторых, уж очень ранимым выглядел Малфой, в-третьих… в-третьих, просто не хотелось, и все. Дурную привычку хамить надо было изживать. И сегодня получилось затормозить до того, как он сказал гадость, а не после — как это случалось обычно.

Сейчас Драко крепко спал, а Гарри, подтянув подушку повыше и подложив ее под голову, полулежал на спине, наслаждаясь отдыхом и поглаживая кончиками пальцем прижавшееся к его боку плечо. Все мышцы ныли приятной, хорошей болью — так Гарри себя не чувствовал давно, с последней тренировки по квиддичу. Только не мог припомнить, чтобы от какой-нибудь игры получал столько удовольствия.

Анус тянуло глубоко, действительно болезненно, но это не мешало хотеть ощущения заполненности. После последнего секса Драко оставил внутри Гарри два пальца и заснул, сейчас они выскользнули. Но будить любовника не хотелось.

Он подтянул одеяло повыше, накрывая себя и укутывая хозяина, посмотрел на спящего, отметив, что тот выглядит намного лучше.

Драко пошевелился, вытянулся во весь рост и сонно замычал, уткнувшись носом Гарри в бок.

— Спи, Малфой.

— Сколько можно, — проворчал тот, потирая глаза. — Подъем.

— Не хочу.

— Это я себе. А вы лежите.

Теплая ладонь легла на живот, погладила покрывшуюся мурашками кожу, поднялась к груди. Гарри, замирая от чувства вседозволенности, перехватил тонкое запястье и переложил руку на свой слегка возбужденный член.

— Мммм, — пальцы начали легонько мять яички. — Ты же больше не хочешь.

— Не хочу, — покладисто согласился Гарри, — просто приятно.

В ответ прозвучал тихий смешок.

— Ой, Потти, допросишься...

Рука стиснула мошонку, один палец дотронулся до горящего растраханного входа. Гарри вздрогнул.

— Вот именно. — Драко откинул одеяло, поцеловал Гарри в живот и легко соскочил с кровати.

— Я в душ. А ты пока лежи, ужинать все равно будем здесь.

Он ушел, оставив после себя теплую вмятину на перине, в которую Гарри немедленно перекатился и завозился, устраиваясь удобнее.

Драко вышел из ванной, на ходу подворачивая рукава рубашки. Гарри все еще лежал в постели, завернувшись в одеяло, и выглядел неприлично расслабленным — как человек, которого долго и качественно трахали. Глаза с поволокой — сегодня в них плыл сладкий туман, опухшие губы, пятнышки засосов на шее и груди — сейчас кожа у Поттера настолько чувствительная, что хватает легчайшего усилия ртом, чтобы появился синяк.

Движение воздуха показало, что открылась дверь. А Поттер побледнел, вскинулся и, широко распахнув глаза, уставился на вошедшего.

В дверях стояла Грейнджер.

Драко напряженно следил за гостьей, пытаясь понять, что та здесь делает. Грязнокровная выскочка оказалась самой строптивой из борцов с Темным лордом. После победы особо опасных неудачников ограничили в магии и распихали по чистокровным семьям. Уизела выпросил в подарок Флинт, первым сориентировавшись в обстановке. И теперь у бывшего капитана слизеринской сборной в собственности имелся отличный вратарь на пожизненном контракте, доходы от которого шли в карман Флинту. Сейчас Уизел откликался на гордое прозвище «Гриффиндорский болид», был одним из самых популярных квиддичных игроков и, похоже, не вспоминал товарищей по несчастью. Кто-то жил под надзором, кого-то, вроде Гарри, вручили в подарок «нужным» или, наоборот, проштрафившимся семьям — Лорд учел ошибки прошлого и не собирался разбрасываться генофондом. Только Грейнджер оставалась во временной резервации, ожидая своего приговора. «И съесть — говно, и выкинуть жалко», — сказал как-то дядя Рудольфус, и Драко был с ним совершенно согласен.

Сломать грязнокровку, как это сделали с другими, менее упертыми противниками, не получилось, но с ней удалось легко справиться, взяв в заложники ее родителей. Одно неверное слово, движение или действие против текущей власти — и связанные проклятьем Грейнджеры умрут в страшных мучениях.

Сейчас Грейнджер стояла на пороге его спальни, смотрела огромными глазами на Гарри, беззвучно что-то шепча пересохшими обветренными губами. Глядя в белое как мел лицо наложника, Драко ощутил болезненный укол ревности — вспомнились времена, когда для Поттера превыше всего стояли друзья. К слову, безопасность Грейнджер послужила тем рычагом, который позволил в свое время совладать с разбушевавшимся Гарри.

— Гарри!

Гермиона бросилась к нему, раскрывая объятья. Гарри прижался к подруге и погладил по пышным волосам. Он шептал сквозь слезы слова утешения, убеждал, что все хорошо, они живы и даже почти здоровы, что с мистером и миссис Грейнджер все в порядке, а это больше, чем они могли надеяться еще полгода назад… Гермиона тряслась от беззвучных рыданий, цепляясь за Гарри, а он продолжал ее успокаивать. В какой-то момент к нему в руку скользнул крошечный прямоугольник, сразу же намертво прилипнув к ладони. Гарри сжал кулак и спрятал его под одеяло.

— Теперь, когда любящие друзья воссоединились, я предлагаю закончить этот спектакль. — В голосе Снейпа, вошедшего следом за Гермионой, звучало отвращение. — Мисс Грейнджер, извольте оторваться от мистера Поттера, ему противопоказано излишнее волнение, а слез хватает собственных.

Вытерев глаза рукавом мантии, Гермиона несмело улыбнулась:

— Я так рада тебя видеть, Гарри.

— Драко, — Снейп был собран и деловит, — мы зашли, чтобы пригласить вас обоих, — тут бывший профессор сделал ударение, — на ужин. У меня есть маленькое объявление.

Гарри со страхом перевел взгляд на Малфоя. Бледное лицо ничего не выражало, глаза смотрели цепко и настороженно. Как у хищника — промелькнуло невольное сравнение. Хищника, защищающего свое логово. Гарри ободряюще улыбнулся, и плечи Драко немного расслабились.

— Конечно, крестный, — подчеркнуто спокойно ответил Малфой. — Грейнджер, может, объяснишь, почему ты ворвалась в мою спальню?

— Я... я хотела увидеть Гарри.

— Магловская невоспитанность, граничащая с идиотизмом.

— Профессор Снейп сказал, что его комната — вторая дверь после поворота, — в голосе девушки зазвучали слезы.

— Драко, прекрати измываться над моей собственностью. Это была случайность, я обещал мисс Грейнджер встречу с Поттером и немного недооценил ее энтузиазм. Кто же знал, что вы вернулись к прежнему расположению комнат, — усмехнулся Снейп.

Он взял Гермиону за плечо, развернул в сторону выхода и легонько подтолкнул в спину:

— Вперед.

* * *

Оказалось, что ни одна малфоевская мантия Гарри не подходит. Рукава висели ниже кончиков пальцев, подол волочился по полу, а застежки не сходились на животе.

— Ничего себе... — с досадой протянул он, примеряя очередной дорогой наряд. Сейчас ему казалось, что нет ничего удобнее ставших привычными сарафанчиков и халатиков. Да, в них он выглядел похабно, напоминал беременную полуголую куклу, но они были легкими, не обтягивали живот и не трещали по швам. Единственный дискомфорт Гарри ощутил, когда Снейп снял с него согревающее заклинание — короткие расклешенные подолы вздымало вверх от любого сквозняка, еще больше оголяя тело. А обыкновенная мужская мантия хоть и была теплой и полностью закрытой, но...

— О, Мерлин, такими темпами мы с голоду умрем! — Малфой вытряхнул Гарри из серого шелка, растянул длинную хламиду на кресле, и, немного поколдовав, вручил ее сконфуженному любовнику. — Одевайся, теперь должно быть впору.

Гарри с неверием застегнул пуговицы и наконец-то улыбнулся — проймы рукавов больше не висели на плечах пустыми мешочками, широкие складки, идущие от груди, практически скрывали живот. Немного наклонившись, он даже мог увидеть розовые тапочки, игриво торчащие из-под подола. Драко отошел на шаг назад, любуясь своей работой, и скептически покачал головой.

— Что, предпочел бы меня перед Гермионой опозорить? — буркнул Гарри, дожидаясь, пока Малфой перекрасит розовых ушастых зайцев в нейтральный черный цвет. Он не понимал, почему появление школьной подруги напрочь убило всю прелесть сегодняшнего дня. Вроде бы надо радоваться встрече, радоваться, что с Гермионой все в порядке, что она жива и, судя по всему, здорова. Но Гарри заволновался, хотя сам не мог понять, почему. Наверное, так животные ощущают приближение природных катаклизмов, когда шерсть сама собой становится дыбом, а горло выводит хриплый тоскливый вой. Гарри бы тоже повыл, если бы не Малфой и живот, начавший несильно, но монотонно болеть. Еще эта странная записка, которую ему сунула подруга... Пергамент словно приклеился к ладони, и Гарри обрадовался, что у его мантии такие широкие длинные рукава.

— Угу, трахнуть прямо на обеденном столе, между переменами блюд. — Драко закончил перекрашивать тапочки, и бросил их Гарри под ноги: — Обувайся и иди за мной.

— Сам дорогу знаю, — привычно огрызнулся Гарри, но Малфой не поддержал пикировку. Крепко взяв наложника за руку, он повел его в столовую, не давая Гарри выйти вперед, словно тому и правда грозила какая-то опасность. Наверное, у Малфоя тоже "встала дыбом шерсть".

Ужин оказался еще неприятнее, чем подготовка к нему. Гермиона сидела рядом с невозмутимым профессором Снейпом и не спускала с Гарри взволнованного взгляда. Из-за этого кусок в рот не лез, хотя желудок сжимался голодными спазмами — за сегодняшний день у Гарри не было во рту маковой росинки, если не считать природного белка. Драко настороженно следил за гостьей, внимательно вглядываясь в каждый жест, обращенный в сторону своего наложника. Люциуса и Нарциссы за ужином не было. "Прием у Лорда", — отрезал Драко, и Гарри пришлось проглотить это лаконичное объяснение.

— Продолжательница рода Снейпов-Принцев? Неожиданный выбор, крестный, — Малфой буравил Гермиону мрачным взглядом. Гарри поперхнулся молоком и вытаращился на странную пару напротив, громко кашляя в салфетку.

— Гермиона, ты что, выходишь замуж за этого?! — изумился он, не обращая внимания на угрожающее шипение Драко. — Но ты не можешь, он же Пожиратель, а ты… он…

— Поразительная бестактность, Поттер, в вашем-то положении говорить о социальных различиях, — усмехнулся Снейп. — Не только вы имеете право на личное счастье.

— Это вы о чем? — Гарри тут же схватился за возможность разбить напряжение, с самого начала повисшее над столом. — Про вашего крестника, что ли? Личное счастье? Ползание на карачках — это личное счастье?

— Поттер... — тихо зарычал Драко, но Гермиона перебила его звонким, немного нервным смехом:

— Гарри, все в порядке! Профессор, — она бросила панический взгляд на Снейпа, — хорошо со мной обращается. А еще ему нужен ассистент в лаборатории. А еще я могу…

— Достаточно, — оборвал ее Снейп, взглядом прожигая в Гарри дыру. — Азкабанские подземелья, это вам не отдельные покои в Малфой-мэноре, Поттер.

Гарри насупился и уставился в тарелку. Уйдя с головой в свои переживания, привыкнув к положению пленника в золотой клетке, он совершенно не интересовался, что происходит за пределами поместья. А ведь многим не так повезло. Например, Гермионе. Он поднял голову и через стол взглянул на подругу, о чем-то переговаривающуюся со Снейпом. Теперь стало заметно, что вокруг глаз девушки залегли глубокие тени, лицо побледнело и заострилось, а когда она повернула голову, в пышных каштановых волосах сверкнула серебряная прядка. Азкабан, значит...

— Поттер, извинись, — одними губами приказал Драко, пригубливая вино. Гарри вздохнул — сейчас ему опять было стыдно. Но этот стыд ничего не имел общего с привычной стыдливостью. Может, вытянув из него часть своей души, Лорд забрал еще что-то важное? Что давало Гарри силы бороться все эти годы, не позволяя превратиться в истерика, плаксу и эгоиста?

— Извините, профессор, — послушно пробормотал Гарри и осторожно ухмыльнулся, когда Снейп удивленно почесал бровь.

— А теперь ешь и молчи, — так же тихо приказал Драко, придвигая Гарри блюдо с салатом и неизменную тарелочку с перчиками чили. Заметив, как Гарри жадно кусает маленький стручок, Гермиона прервала светский разговор и посмотрела на друга. Тот поднял взгляд, чувствуя нарастающую тревогу, которая почти успокоилась во время трапезы. Было в лице Гермионы такое, от чего Гарри занервничал его больше, даже во рту пересохло. Вдруг он вскрикнул, хватаясь за живот — внутри что-то лопнуло, прострелив резкой болью, а правую руку, со злосчастной запиской, опалило огнем.

— Поттер, что?! — испуганно крикнул Драко, подхватывая побледневшего Гарри подмышки. — Что?! Где болит?!

— Не знаю... Везде... — выдавил тот, пытаясь через силу вздохнуть — так сильно резало внутри.

— Черт, опять всплеск магии! Я же предупреждал, чтобы никаких заклинаний! — рявкнул над ухом голос Снейпа, и Гарри потерял сознание.

* * *

Он проснулся отдохнувшим. Давно, наверное, месяца три, Гарри не ощущал такого прилива сил. Тело приятно щекотала непривычная бодрость. В комнате царил полумрак, было прохладно, и он натянул до подбородка легкое теплое одеяло.

И тут Гарри все вспомнил. Рванулся в панике — и облегченно откинулся на подушки. Туго натянутый живот оказался на месте, где-то глубоко, под пальцами, билось крошечное сердечко — с его девочкой все было в порядке.

В спальне царила непривычная тишина. Гарри завертел головой, пытаясь рассмотреть окружающую обстановку. Комната изменилась. Она была больше, просторнее и в то же время намного уютнее. У изголовья стояло нечто, резанувшее глаза своей неуместностью — Гарри опознал магловскую технику: капельницу и монитор. Назначение остальных приборов осталось для него тайной за семью печатями — нагромождение попискивающих и мигающих разноцветными лампочками коробок и путаница проводов. Сердце замерло от страха, а потом забилось мелко-мелко.

Гарри снова положил руку на живот и тихо выдохнул. Зачем бы ни принесли сюда эту штуковину, сейчас с ним все было нормально. Чувствовал он себя великолепно. И его дочь — тоже. Малфой наверняка расстроится, что родится девочка. Интересно, почему он так уверен в сыне?

Нежную кожу что-то царапнуло. Воспоминания вернулись окончательно. Вчерашний день, проведенный с Драко, появление Гермионы, записка, все еще приклеенная к ладони… Гермиона. Записка. Хотелось позвать Малфоя, отдать ее и никогда не заглядывать внутрь. Но Гарри вспомнил вчерашний ужин и задохнулся от чувства вины и стыда.

Он поднес ладонь к глазам. Осторожно оторвав крошечный прямоугольник, начал разворачивать его слой за слоем, превращая в большой лист размером с тетрадный. Он был совершенно пуст. И вдруг на желтоватой поверхности начали проявляться буквы.

«Привет, Гарри. Где бы ты ни был, и как бы тебе ни было плохо, знай — мы помним о тебе. Этот артефакт позволит нам общаться. Ты оставляешь сообщение, мы отвечаем. Все, что ты напишешь, сохранится — поэтому разговаривать мы сможем, пока есть место на листе. Экономь его. Мы не смогли зачаровать достаточно большой кусок пергамента, прости. План твоего освобождения почти готов. Мы знаем, как сильно ты мучаешься. Ты присоединишься к нам и, наконец, выполнишь свой долг — победишь Сам-знаешь-кого. А все Малфои ответят за каждую каплю крови, оброненную тобой. Магическая Британия тебя не забудет. С.Ф.»

Лист выпал из пальцев. Пергамент сам начал сворачиваться в крошечный прямоугольник. По щекам потекли слезы. Они опоздали. Этак на полгода. Да что там, еще три недели назад Гарри охотно бы ринулся навстречу призыву. А три месяца назад перспектива растерзать Малфоя собственными руками привела бы его в восторг. Сейчас же он чувствовал только боль и опустошенность. Когда вдруг оказалось, что у него есть ради чего жить, его опять зовет какой-то неведомый долг. Кому он должен, черт возьми? Почему он?

Гарри решительно дернул перо с прикроватного столика и быстро нацарапал: «Это Гарри. Кто вы?». Быстрая вязь букв вспыхивала и замирала. Вдруг показалась цепочка слов, бегущая по бумаге: «Гарри, это Симус. Слушай мои указания. Составь план Мэнора, обозначь все, что сможешь, скопируй на лист. Если не сможешь — скажи. После я сообщу время, будь готов к побегу. Постарайся убить кого-нибудь из Малфоев. Мы тебя не бросим» — «Не могу больше писать, свяжусь позже». Гарри бросил перо, лист, вцепился в челку и сильно дернул. Боль прояснила разум. Руки дрожали. Ему надо было подумать.

Гарри спрятал пергамент, снова превратившийся в крошечный прямоугольник, в тумбочку рядом с кроватью. Вокруг по-прежнему царила тишина, и он осторожно опустил ноги на пол.

— Поттер!

Малфой ворвался в комнату в вихре парадной мантии. Он шагал к постели широко, размашисто, расстегнутые полы летели за ним, словно крылья.

— Куда собрался?

Сильная, уверенная ладонь легла на затылок, и Гарри окутало смесью ароматов легкого табака, вина и парфюма. Вторая рука погладила живот, и тело Гарри отреагировало совершенно недвусмысленно.

Покраснев, он вскинул глаза и встретился с серьезным, чуть усталым взглядом Малфоя.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал тот. Дыхание коснулось мочки уха и защекотало шею.

— Меня все бросили. — Собственный голос показался плаксивым. Гарри тяжело опустился на бок и задышал Малфою в бедро.

Драко сдержал порыв шлепнуть по соблазнительному полушарию и только погладил прогнувшуюся поясницу.

— Тебе нельзя пользоваться магией. Заколдованными вещами — тоже. И домовиков не пускаем, на всякий случай. Так что пока узнал, что ты проснулся, пока пришел… Я же пришел, Гарри? Ну? Ты чего?

Поттер, прижимаясь к Драко, судорожно и так крепко обнимал его за талию, что тот чуть не задохнулся.

— Я проснулся, здесь никого, у меня ничего не болит, так легко, и эта штуковина… — еле разобрал Драко напряженный голос Поттера. — Подумал, ты опять уехал. Оставил нас.

Драко растерянно погладил Гарри по волосам.

— Я теперь здесь и никуда не уеду без предупреждения. Ну, прости, Гарри, слышишь? Все хорошо, кризис закончился, немножко потерпим без магии, с тобой и мальчиком все в порядке.

Драко прижал к себе лохматую голову и тихонько укачивал любовника, который почему-то цеплялся за него, как за спасительную соломинку.

— С девочкой.

— Шшшш. С кем хочешь. Главное — все хорошо.

— Я хочу, чтобы это убрали.

— Хорошо, хорошо, уберут.

— Совсем убрали!

— Сейчас я распоряжусь. — Драко пошевелился, чтобы встать, и Поттер оттолкнул его:

— Ну и проваливай!

— Потти! — Драко раздраженно сбросил руку со своей талии, уложил Гарри на спину и прижал его к постели. — Ты решил впасть в истерику? Я только разобрался, что делать, когда ты плачешь…

— Нет! Ай!

Драко ущипнул припухший сосок, вырвав у Гарри обиженный взвизг, и тут же получил кулаком в живот. Он засмеялся, глядя, как вдруг начало меняться выражение лица любовника. Тот покраснел и закусил губу.

— Да? — Драко мягко провел ладонью по куполу живота и осторожно погладил яички.

— Да-да-да-да, — наложник задвигал бедрами, широко разводя ноги, — даааааа…

В последний раз легонько ущипнув кожицу у основания члена, Драко убрал руку.

— Хватит с тебя.

— Малфой, — процедил Гарри, его глаза сверкали. — Ну ты и скотина.

— Прости, Потти. Сам хочу. Но трахать тебя пока нельзя. Еще двое суток, как минимум. Я терплю, и ты потерпишь. Потерпишь ведь?

Драко пригладил лохматые волосы, натянул на Гарри покрывало повыше и выпрямился.

— Но я хорошо себя чувствую, — Поттер выглядел немного испуганным.

— Лучше не рисковать. Ходить тебе можно, но чем меньше, тем лучше.

Гарри медленно кивнул и проговорил:

— Есть хочу.

— Сейчас распоряжусь.

Драко широким шагом покинул комнату, а Гарри сунул руку под одеяло. Дрочить-то ему никто не запрещал, верно?

Гарри разжевал перчик, выплюнул твердую плодоножку и уставился в потолок. Вставать не хотелось, а лежать в комнате совсем одному было скучно. Можно попробовать достать волшебное письмо и выяснить, что задумал Финниган, но завороженный лист, казалось, выпил из него все соки. Гарри вообще стал очень болезненно реагировать на присутствие магии, и если бы не уверения Снейпа, что все дело в беременности и зельях, то Гарри решил бы, что постепенно превращается в сквиба.

— Без палочки и магия не нужна… — пробормотал он, вспоминая сухой треск дерева. Остролист, перо феникса… Вольдеморт сломал палочку Гарри у него на глазах, бросив к ногам пленника кусочки бесполезной древесины. А потом в него вливали зелья, много зелий — и магия замолчала. Она была в нем, но вызвать ее к жизни не получалось, никак. Гарри засопел, отставил в сторону тарелочку с недоеденными чили и повернулся на бок.

— Ваша подруга, мистер Поттер, существо до крайности надоедливое, — раздался от дверей голос Снейпа. — Предполагаю, что дешевле разрешить вам с ней поговорить, чем убить и искать новую рабыню. Мисс Грейнджер, у вас десять минут. Не советую расстраивать мистера Поттера.

Снейп втолкнул Гермиону в комнату, развернулся и быстро ушел.

— У тебя тоже палочку отобрали? — Гермиона спросила это быстрым шепотом, оглядываясь по сторонам. Гарри приподнял голову с подушки и улыбнулся.

— Входи, не стой в дверях!

Ему не пришлось звать дважды. Зеленая занавеска пришла в движение, и Гермиона села на кровать, быстро задернув за собой полог. Она повернулась к Гарри и заговорщицки приложила палец к губам.

— Успеем поговорить, — шепнула она, наклоняясь к другу, смущенно запахивающему халатик на груди. — Пока Снейп за мной придет, а Малфой…

— Он сейчас должен вернуться, кстати. — Гарри натянул на живот одеяло и почувствовал волнение, совсем как во время ужина. — Гермиона, я ничего не понял. Во-первых, расскажи, как ты оказалась у Снейпа? Во-вторых — что за странное письмо ты мне подсунула? И в-третьих — что происходит сейчас в магическом мире? Я ведь ничего не знаю. Как вы там? Что с остальными?

Гермиона нервно сжимала и разжимала руки, на тыльной стороне ладони змеился рисунок — миниатюрная копия Черной метки. Гарри знал, что так связывают рабов со своими хозяевами. Но у самого Гарри подобной отметины не было. Почему-то ему опять стало стыдно.

— Ты ничего не слышал? Все проигравшие в войне объявлены вне закона. Вольдеморт рабство узаконил, но только для проигравших — блюдет справедливость. За такого мага может ходатайствовать чистокровная семья, взять на поруки. Вуда, например, освободили, он в родстве с Паркинсонами. А сестер Патил продали какому-то шейху, Луна и Невилл у Ноттов, Криви и Рон оказались у Флинта, Колин сбежал в самом начале лета… ну, про Рона ты, наверное, слышал? — голос Гермионы зазвучал глухо. — После Азкабана я три месяца в Ставке Лорда прожила, пока меня Снейп не забрал. Неужели ты ничего не знаешь? — Девушка потерянно смотрела на обескураженного друга, остановив взгляд на круглом куполе живота под одеялом. — О, боже, Гарри! Что с тобой? Он тебя мучает, да? Я слышала, Малфой и Снейп проводят над тобой какие-то бесчеловечные эксперименты, используя как подопытное животное, но я не верила. Так значит, это правда, да? Мерзавцы.

— Гермиона, послушай, — Гарри почувствовал, что опять краснеет. — Я не знаю, о чем ты говоришь…

— О, они тебе и память стерли! — подруга с жалостью посмотрела на Гарри и в ее глазах блеснули слезы. — Я слышала, что они выталкивают тебя без одежды на улицу, будь то жара или дождь. Поят какими-то зельями, блокирующими магию. Делают с тобой что-то страшное, из-за чего ты практически не можешь двигаться, — она вдруг громко всхлипнула и порывисто обняла растерявшегося друга. — Гарри, я не верила, а теперь вижу сама! Эта твоя опухоль, не могу понять, что за заклинание...

Гарри растерялся еще больше, не зная, как и чем успокоить подругу, рыдающую ему в шею. Да еще эти новости… Он слышал от Драко только о Роне и радовался, что с другом все в порядке, но слова Гермионы его оглушили. Он попал в Малфой-мэнор сразу после пленения и, конечно, понятия не имел, что происходило в магическом мире после победы Лорда. Одно знал точно — его друзья живы, и это более-менее успокаивало. Но вот про Азкабан слышал впервые. И непонятно, что там со странным письмом…

Вдруг Гермиона испуганно вскрикнула и отшатнулась от Гарри, разорвав объятия.

— Там что-то… — прошептала она побелевшими губами. — У тебя там что-то шевелится…

— Где?! — не понял Гарри, опуская взгляд вниз. Его дочь, недовольная навалившейся на нее посторонней тяжестью, сразу же запротестовала, чувствительно пнув под ребро.

— Там… — Гермиона указала пальцем на обтянутый цветастым шелком живот друга, и Гарри смутился окончательно. — Малфой настоящее чудовище… Господи, даже Лорд бы не додумался до такой жестокости! Что это? Что он туда вживил?!

— Ребенка. Там внутри ребенок. Это не опухоль, это… — вздохнул тот, молясь, чтобы Гермиона не упала в обморок. — Послушай. Это никакой не эксперимент. Просто я совершенно случайно выпил в лаборатории Снейпа опытный образец зелья мужской беременности. Ну и вот, результат… Честное слово, меня никто не заставлял его пить, я это сделал по ошибке. Гермиона, ты меня слышишь? Эй!

Подруга вытаращила глаза и испуганно приложила ладони ко рту, словно не могла поверить в сказанное. Гарри еще раз тяжело вздохнул, мысленно умоляя Малфоя поскорее вернуться и избавить его от этого тягостного разговора.

— То есть… Ты хочешь сказать… Что ты… беременный? — наконец в ужасе воскликнула Гермиона. — Боже мой, я думала, что такого не бывает!

— Что, совсем не бывает? — усмехнулся Гарри, глядя, как заблестели от любопытства глаза подруги. Это напомнило ему о школе — именно с таким видом их любимая заучка бралась за разрешение очередной мозгодробительной задачи. В любой другой ситуации Гарри бы оскорбился, почувствовав себя редким животным под взглядом юного натуралиста. Но сейчас выражение лица подруги вызвало лишь умиление.

— Теоретически такое возможно, но я никогда не слышала, чтобы на самом деле… Можно потрогать? — Гермиона придвинулась ближе и положила ладонь на живот Гарри. — Ой, толкается! — засмеялась она и тут же посерьезнела. — А кто его… Ну… Ты ведь его…

— Это ребенок Малфоя, — сказал Гарри и неприятно поразился перемене в лице подруги. Та побледнела как полотно и отдернула руку, словно ожегшись. — Послушай, я не заразный, знаешь ли.

— Нет, я просто… О, прости, Гарри, я не хотела тебя обидеть, — забормотала Гермиона, неловко потирая ладонь. — Но ведь это значит, что тебе нельзя здесь оставаться!

Гарри уже открыл рот, порываясь спросить, почему она сделала такой вывод, но был прерван голосом Драко, прозвучавшим с порога комнаты:

— Почему ему нельзя здесь оставаться, а, Грейнджер?

Гермиона вздрогнула и испуганно замотала головой.

— Мы просто разговаривали, — забормотала она. — Я рассказывала Гарри о том, что происходит в магическом мире, потом мы немного поговорили о его положении…

— И какое же у него положение? — протянул Драко. Его тон Гарри совсем не понравился: Малфой опять стал напоминать настороженного хищника, готового кинуться на чужака. Он подошел ближе и вдруг схватил Гермиону за руку, поворачивая к свету запястье с черной татуировкой.

— Что ты ему успела наплести, Грейнджер? — зло зашипел он, стискивая в ладонях тонкую руку. — О чем вы тут договаривались за моей спиной? Поттер мой, мое имущество, как поместье и банковский счет. Если у него не стоит клейма, это ни о чем не говорит. Я могу его изнасиловать, избить, убить, и мне никто ничего не сделает! Он моя вещь, как ты сама для Снейпа! И если я узнаю, что ты пытаешься задурить голову моей собственности, — он кивнул в сторону ошарашенного Гарри, — я и тебя убью!

— Малфой, она ничего не говорила! — крикнул Гарри. — Отпусти ее сейчас же, сволочь!

— Молчать! Так о чем вы тут шептались, вонючая грязнокровка? — Драко склонился над Гермионой, сильнее сжимая пальцы.

Услышав болезненный вскрик, Гарри не выдержал. Потянувшись к прикроватной тумбе, он схватил тарелочку из-под чили и швырнул ее в Малфоя. Белый фарфоровый диск попал Драко в висок. Потекла струйка крови.

— Твою мать, ты что творишь?! — заорал Драко, отпуская Гермиону и прижимая руку к лицу. Гарри не ответил, переживая приступ почти забытой злости на хозяина: Малфой останется Малфоем. Вся нежность и ласка — всего лишь очередная уловка, чтобы успокоить беременного наложника. Он просто живая инкубационная камера, вынашивающая ребенка. Вещь, о чем Гарри только что напомнили. Проклиная свое неповоротливое тело, он подхватил с пола меховой тапочек и метнул его в ругающегося Драко. Розовый заяц махнул в воздухе ушами, прежде чем ударить Малфоя в плечо.

— Грейнджер, пошла вон отсюда! — рявкнул Драко смертельно бледной Гермионе и достал палочку. — Еще одна такая выходка, Поттер, и я не посмотрю на то, что…

— Не смей трогать мою подругу! — Гарри швырнул в него пустым фиалом из-под зелья. Злость захлестывала его с головой. Если бы под рукой оказался булыжник, то Гарри, не задумываясь, бросил бы и его. Малфой садист, сволочь, посмел сделать больно дорогому человеку, да еще и оскорбил самого Гарри, унизив его в глазах подруги.

— Вон! — Драко схватил Гермиону за руку и грубо вытолкнул за дверь. Обернувшись к Гарри, который осматривался в поисках подходящего предмета для нового броска, он быстро подошел к кровати и отвесил звонкую оплеуху.

— Поттер, как ты посмел так вести себя перед чужой рабыней?! — воскликнул он, стирая кровь с виска. — Как ты посмел устраивать истерику? Ты что, не понимаешь, что позоришь меня…

— Да чтоб ты провалился! Это ты меня опозорил! Ты выставил меня… даже хуже чем вещью! Какой-то говорящей задницей, которую ты можешь трахать, когда захочешь! И это при девушке, при моей школьной подруге! Раз мы тут все чьи-то вещи — не все ли равно, как ты выглядишь в глазах будильника?

Гарри прижал к пылающей щеке ладонь и отвернулся. Больно не было. Даже обидно не было. Он грустно усмехнулся, сбросив с себя очарование вчерашнего дня — теперь ненавистному врагу не удастся обмануть его, усыпив пошлыми ласками. В ушах все еще звучал крик Гермионы, которой Малфой, в сущности, ломал запястье. А он не мог защитить подругу, не мог сделать ничего. Только сидел на кровати и швырял во врага пузырьки и тапочки. Он даже врезать как следует не может. Ребенок внутри шевельнулся и сильно ударил под печень — Гарри поморщился, поглаживая живот. Дочь была недовольна ссорой родителей. А когда она узнает, какая на самом деле скотина ее отец…

— Ты идиот! — крикнул Драко из ванной комнаты. Стоя у зеркала на безопасном расстоянии от Гарри, он быстро накладывал на себя исцеляющие заклинания. — Грейнджер должна была понять свое и твое место! Я бы просто объяснил, как она должна себя вести и о чем разговаривать с тобой, чтобы…

— Она ничего такого не сказала! — заорал Гарри в ответ, медленно сползая с кровати. — А ты ей чуть руку не сломал! Ты сделал ей больно! Просто чтобы показать, что ты это можешь!

— Да, могу. — Драко повернулся к Гарри, застывшему в дверях ванной комнаты. — Могу, Потти. Это мое право. А вы свой шанс проиграли. Ты мой раб, а не наоборот. И так будет всегда, ясно тебе?

— Если бы мы победили, то никакого бы рабства не было. А вот ты! Ты при любой власти остался бы жестоким мерзким хорьком, который сам по себе, без поддержки папочки, ничего не представляет. Ты пустое место, Малфой. Ты даже ненависти не заслуживаешь, только презрение. Черт, как же я жалею, что не могу тебе горло перегрызть, сволочь!

Услышав последние слова, Драко побледнел еще больше и вдруг резко выбросил вперед руку, схватил Гарри за волосы и дернул к себе. Тот громко охнул от боли, из глаз брызнули слезы.

— Ах, я пустое место? — угрожающе спросил Драко, подтаскивая вырывающегося Гарри к глубокой ванне и ставя на колени. — Я заслуживаю презрения? Жестокий мерзкий хорек, да? А знаешь, Потти, пожалуй ты прав. Не стану тебя разочаровывать. Да и твоей подружке стоит преподать . урок

— Отпусти, мразь! — крикнул Гарри, когда Малфой сильно надавил ему рукой на загривок, принуждая опуститься на четвереньки. — Тварь, ублюдок, что ты задумал?

— Узнаешь.

Драко поставил колено на спину Гарри, стоящего в унизительной позе, и взмахнул палочкой, прошептав заклинание. Большая резиновая груша влетела в руку хозяина. Гарри вспомнил, что Снейп провел с Малфоем целый вечер, объясняя, что нужно делать, если нельзя использовать очищающее. Даже картинки какие-то магловские притаскивал — со схемами. Гарри всерьез не думал о том, что Малфой воспользуется клизмой, но…

— Урод, я не хочу! Пусти! — взвыл Гарри, пытаясь отползти в сторону.

— Стоять! — Драко зажал его бока коленями и, повернувшись к ягодицам наложника, задрал подол халата. С трудом обернувшись назад, Гарри с ужасом увидел, как Малфой решительно открывает кран, включая воду. Сообразив, что сейчас произойдет, он задергался в тисках-коленях, пока резиновое чудовище, с отвратительным хлюпом, набирало в себя воду. Поттер пытался кричать, бить Малфоя по ногам, даже попробовал укусить врага за лодыжку, но все было бесполезно.

— Ну что, Потти, надо преподать грязнокровке урок послушания и хороших манер, а? — Драко пошлепал по откляченому заду. Поттер выругался и дернул спиной, сделав еще одну попытку к бегству. — Давай, Гарри, расслабь попку. Все равно не получится вырваться, так что лучше не зажимайся, только хуже будет.

— Сволочь… — Гарри дернулся в последний раз, получил еще один сильный шлепок и почувствовал, как тонкий кончик груши медленно ввинчивается в анус. — Когда-нибудь я голыми руками вырву твои яйца и тебе же в рот затолкаю!

— Спокойно, Потти. Наказание надо отбывать с честью. — Драко осторожно ввел наконечник до упора, а потом резко надавил на резиновые бока. Груша издала неприличный звук. Гарри вскрикнул и задрожал всем телом, когда прохладная вода под напором хлынула внутрь.

— Ммм… Потти, как ты эротично смотришься… — Малфой осторожно оттянул в сторону ягодицу, чтобы ничего не пропустить. — Ах ты черт, надо было Грейнджер позвать. Она же у нас прекрасный ассистент, не так ли?

— Ублюдок… — с трудом выдохнул Гарри, упираясь лбом в сгиб локтя. Невозможно было представить более унизительной процедуры. Стоять в ванной на четвереньках и глотать слезы, в то время как Малфой промывает ему кишечник огромной клизмой. И главное — зачем? Что за угрозы насчет какого-то урока для Гермионы? Неужели он собирается…Нет! Не может быть!

— Уф, красота! — издевательски хохотнул Драко, когда груша наконец-то опустела. Гарри, поняв, что его мучениям пришел конец, дернулся и тут же вскрикнул — наполненный водой кишечник свело сильным спазмом. — Куда?! Не дергайся, а то ты мне все ванную уделаешь! Поднимайся медленно. А еще лучше — ползи на четвереньках. Тем более это полезно. И подмойся потом, слышишь? — крикнул он, когда Гарри, придерживая руками живот, скрылся за дверями туалета. — И не забудь, наказание только начинается!

Когда они пришли в столовую, Гарри увидел накрытый стол, а за ним — Гермиону и Снейпа. Судя по всему, профессор собирался уходить.

— Крестный, я хочу, чтобы грязнокровка в твое отсутствие меня слушалась. Ты знаешь, о чем я.

Снейп смерил Малфоя долгим взглядом и кивнул:

— Хорошо.

Потом повернулся к Гермионе, коснулся палочкой ее метки и произнес:

— Во время моего отсутствия ты обязана во всем подчиняться присутствующему здесь Драко Малфою.

Уродливая татуировка засветилась болотным светом, а девушка поморщилась, словно от боли.

Снейп еще раз посмотрел на своего крестника:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Не волнуйся, Северус. Пальцем не прикоснусь к этой мерзости.

Гарри молча смотрел в пол. Слова Малфоя о наказании эхом звучали в ушах. Он вспомнил, чем закончилась омерзительная процедура, и покраснел от злости.

Он едва дошел до унитаза, а потом долго стоял под душем, смывая с себя грязь и унижение сегодняшнего вечера. Поиграли в доброго заботливого хозяина — и хватит. Знай свое место, Поттер. Только почему же так больно? И кто мог подумать, что у Малфоя такие актерские способности? Сам Гарри, будь у него в полном подчинении ненавистный и яростно презираемый враг, не смог бы притворяться и вести себя с ним ласково. Конечно, гораздо больнее, когда тебя сначала приласкают, а потом пнут. Малфою не откажешь в слизеринской изощренности. А ведь Гарри почти поверил, что Драко не безразличны и дочь — ведь он даже согласился, что это девочка — и, чем черт не шутит, сам Гарри. Но сегодняшнее происшествие расставило все по своим местам.

Как будто прочитав мысли, малышка сильно толкнулась внутри. «Ничего, маленькая, ты не виновата, что твой отец — скотина и мразь» — подумал Гарри.

Когда Снейп аппарировал, Малфой холодно усмехнулся, смерил Гермиону расчетливым взглядом и уселся за стол.

— Поттер, ко мне.

— Иди к черту, — сказал Гарри, подходя поближе.

— Иди, а не болтай. Садись рядом со мной. Перца не получишь.

— Фу, как мелко.

— А разговорчивым я сейчас этот стручок в задницу вставлю. А потом буду любоваться красивыми прыжками.

Гарри неловко придвинулся к столу и склонился над тарелкой, искоса взглянув на Гермиону. Подруга сидела бледная, опустив глаза и кусая губы.

— Малфой… — ее голос прозвучал тускло и невыразительно.

— Мистер Малфой, — указал Драко, пригубливая вино. — И говорить ты будешь, когда я тебе разрешу. Поняла? Отвечай!

— Да, мистер Малфой, — прошептала Гермиона.

— Громче.

— Да, мистер Малфой, — четко проговорила девушка. По ее щекам катились слезы.

— Малфой, ну что ты за скотина! Зачем ее мучать, ты же меня наказывать собрался! — Гарри сам не заметил, как повысил голос.

Он швырнул в Малфоя вилкой, а потом попытался соскочить со стула.

— Сидеть!

Оглушительный голос Малфоя, усиленный Сонорусом, буквально прибил Гарри к стулу. Он сглотнул и уныло сгорбился над своей тарелкой.

— Вот и хорошо, — жесткий голос хозяина приобрел вкрадчивые нотки.

Малфой откинулся на спинку стула, равнодушно взглянул на Гарри, а потом, прищурившись, начал изучать Гермиону. Гарри запаниковал.

— Малфой, пожалуйста. Она ничего не сделала!

— Заткнись, Потти. Смотри на меня, сучка! — сказал Драко ледяным тоном. Гермиона подняла взгляд на Драко и, словно загипнотизированная, уставилась ему в лицо. — Внимательно слушай, что я тебе скажу.

Гарри прикрыл глаза и решил сделать еще одну попытку:

— Драко…

Малфой резко встал, зашел Гарри за спину, наклонился и тихо прошептал на ухо:

— Теперь я Драко, да, Потти? Переживаешь за грязнокровочку? Когда вы с ней мило беседовали о том, что тебе отсюда пора убираться, тебя это не смущало, верно? Как вы там уютно устроились, на кровати за пологом. Жаль, что я вам помешал.

Малфой выпрямился и, презрительно цедя слова, сказал Гермионе:

— А ты, грязная шваль, когда разговаривала с Гарри о побеге, не думала, что он будет наказан? Отвечай!

— Я не говорила про побег, — дрожащий голос Гермионы больно резанул слух.

— Разумеется. Ты просто сообщила, что ему нельзя здесь оставаться. Беда гриффиндорцев в поголовном безответственном идиотизме. Тебе плевать на Поттера и то, что я с ним сделаю, верно? Говори.

— Нет.

— Странно. Разговоры о твоем уме сильно преувеличены? Ты, как я и думал, тупая заучка, которая не умеет пользоваться тем, что находится между ушами. Я преподам урок вам обоим. Сейчас ты будешь сидеть и внимательно смотреть, что я делаю. Очень внимательно.

Драко схватил Гарри за плечи и вздернул на ноги.

— На стол, Потти!

— Что?!

— Двигайся! — сильный шлепок ожег ягодицу, и Гарри попятился.

Малфой был похож на одержимого. Гарри хотелось схватить его за плечи и трясти, чтобы отыскать того человека, с которым он просыпался в одной постели все последнее время. Но за холодной маской, в которое превратилось бледное лицо, ничего невозможно было разглядеть.

Он приподнялся на цыпочки и осторожно сел на край стола.

— Дальше. — Нетерпеливо скомандовал Драко. — Ложись на спину.

Нет. Нет! Не может быть! Только не это, пожалуйста, пусть это будет не то, о чем Гарри подумал.

— Я не буду, — тихо сказал он.

— Почему? — Малфой смотрел с искренним любопытством.

— Не буду и все. Можешь меня убить.

— Зачем тебя? — удивился Драко. — У меня есть твоя подружка. Как думаешь, ей понравится Круциатус? Если ты сам предпочитаешь находиться в зрительном зале, то я могу тебя развлечь. Грейнджер, встань из-за стола и отойди к стене, посмотрим, сколько непростительных заклятий ты способна вынести.

За спиной раздались рыдания. Гарри повернулся — по лицу подруги сплошным потоком текли слезы. Она, как и было приказано, начала медленно подниматься со стула. Ее трясло.

Гарри повернулся к Малфою и, не отводя от него умоляющего взгляда, лег спиной на стол. В правый бок упиралась серебряная соусница, слева от лица стояла тарелка с зеленью. Пряный запах так кружил голову, что хотелось почесать нос, но Гарри боялся пошевелиться.

— Конечности подбери, — скучающий голос Малфоя доносился, казалось, со всех сторон.

Гарри медленно согнул ноги в коленях и подтянул к животу.

— Очень хорошо. Молодец, делаешь успехи. Пошире, твоей подружке плохо видно. Грейнджер, смотри на нас с Поттером. Вот так. Потти, возьми это!

Под руку подсунули емкость с кусочками чего-то твердого и скользкого.

— Смажь себя внутри.

Гарри одеревеневшими пальцами ухватил один из кусочков масла, немного помял. Прикоснулся жирной массой ко входу, протолкнул ее внутрь и сжал анус. Остатки размазал по ягодицам и бессильно уронил руку, зажмурив глаза. Во рту стало кисло и противно, как в первые месяцы беременности.

Стальные пальцы схватили его лодыжки и дернули вверх, непристойно задирая ноги и разводя их в стороны. Гарри приподнял голову и посмотрел поверх живота — Малфой стоял в расстегнутой мантии на голое тело и поглаживал возбужденный член.

— Ты извращенец, Малфой.

— На себя посмотри, — ухмыльнулся хозяин. Гарри почувствовал, как в анус уперлась толстая головка. А одновременно с этим его собственный член заинтересованно дернулся и приподнялся. Заливаясь краской и сгорая от стыда, Гарри видел усмешку Малфоя.

— Не зажимайся, — Драко звонко хлопнул его ягодице, и Гарри показалось, что эхо шлепка разлетелось по всей столовой. — Моя собственность должна доставлять мне удовольствие, а не думать о побегах. Грейнджер, ты слушаешь? Тебе все хорошо видно? Не отворачивайся, иначе я заставлю держать его за ноги.

Малфой говорил, медленно проталкиваясь внутрь. Гарри зажмурился — перетерпеть. Это надо просто перетерпеть.

— Открой глаза, когда я с тобой разговариваю! — рявкнул Драко и вдруг сделал резкий сильный толчок бедрами, вталкиваясь до конца.

Гарри застонал, прикусывая губу. Больно. Очень больно. Почти как в первый раз. Перед глазами мелькнула сырая стена подвала, чалящий факел на стене, жирные черные тени и страшная, разрывающая внутренности боль. Малфой насиловал его несколько часов, одурев от безнаказанности и власти, а он, обессиленный посторонней магией, ничего не мог сделать. Только стонал и вяло отмахивался от насильника непослушными руками. А потом и отмахиваться перестал — покорно лежал, уткнувшись лицом в гнилую солому, дожидаясь, пока Малфою надоест издеваться над полуживым телом.

— Грейнджер, смотри, — прохрипел Драко, двигаясь быстрыми сильными толчками. — Красивое зрелище, да? Думаешь, ему больно? Правильно думаешь. Вот что ждет тех, кто не ценит хорошего обращения.

Малфой протянул руку и грубо сжал в ладони опавший член наложника. Жесткая ласка вызвала новый прилив возбуждения, и Гарри замычал от бессилия, не в силах сопротивляться. Малфой быстро задвигал рукой, одновременно с этим толкаясь в задницу. У Гарри закружилась голова, и он, неожиданно для себя, выплеснулся в кулак Малфоя, сгорая от стыда и унижения. Драко хрипло рассмеялся, продолжая вколачиваться в его зад.

— Прекрати… — прошептал Гарри, морщась от возникших неприятных ощущений. Внутри хлюпало, грубо растянутый анус горел огнем, ноги, которые Малфой пристроил себе на плечи, начали затекать в щиколотках. Сильный запах прованских трав и специй, тихое позвякивание посуды и скрип стола при каждом толчке, сдавленные рыдания Гермионы и громкие шлепки мошонки о раскрытую промежность… Он почувствовал, что теряет сознание.

Малфой толкнулся еще несколько раз и громко застонал, не прекращая движения. Внутри у Гарри стало скользко и тепло, и он не выдержал. Оттолкнув тяжело дышащего Драко, сполз на пол, и его сильно вырвало прямо на дорогой паркет. Вытерев дрожащей рукой рот, Гарри медленно побрел к дверям столовой, мечтая только об одном — поскорее попасть в душ. Правда плохо верилось, что он когда-нибудь сможет отмыться после всего произошедшего.

— Поттер, стоять! — прозвучал за спиной громкий голос Драко. — А ты, Грейнджер, слушай внимательно! Сейчас ты все здесь уберешь. Чтобы ни пятнышка, ни соринки не осталось. Потом сядешь за стол и поужинаешь. А потом вернешься в покои Снейпа, и будешь вести себя тише воды, ниже травы. И чтобы я тебя рядом с Поттером больше не видел, поняла? И только посмей еще хоть заикнуться о каком-то там побеге! Все, я тебя предупредил.

Гарри медленно дошел до своей комнаты и тяжело опустился на кровать. Приляжет. Ненадолго. А потом попробует смыть с себя грязь и позор сегодняшнего вечера, а завтра придумает способ отомстить ненавистному Малфою. Главное, чтобы зачарованная записка оказалась на месте.

Драко следил из-за полуоткрытой двери, как Поттер осторожно укладывается в постель. Вот он закрыл глаза, провел рукой по ягодицам, размазывая остатки спермы, тяжело перевернулся на бок и притих. Большой живот медленно и тяжело поднимался, дыхание постепенно выровнялось, и Драко понял, что Гарри заснул.

Он вызвал домовика, приказав следить за самочувствием наложника. Немного поколебавшись, положил на тумбочку рядом с кроватью исцеляющий бальзам. Зная Поттера, он догадывался, что тот, скорее всего, проигнорирует помощь, но вдруг…

Драко постоял еще немного, рассматривая любовника. Между бровей пролегла хмурая складочка, делая выражение лица ужасно обиженным. На огромной кровати он выглядел маленьким и очень несчастным. Драко призвал из своей комнаты теплое покрывало, осторожно укрыл Гарри и вышел прочь. Надо было найти грязнокровку.

Грейнджер сидела в комнате и смотрела в стену. Короткие, растрепанные волосы торчали в разные стороны. Лицо было совершенно больным, глаза покраснели от слез.

— Грейнджер, — тихо позвал он.

— Да, мистер Малфой.

— Я разрешаю вести себя со мной как обычно.

Девушка медленно повернулась к Драко и вдруг бросилась на него с кулаками.

— Скотина! Ненавижу! Какая же ты сволочь!

Пока она пыталась добраться до его лица, Драко получил пару чувствительных ударов по ребрам. Он лениво отбивался от ослабевшей девушки. После третьего тычка в живот Драко не выдержал и отвесил такую сильную оплеуху, что Грейнджер упала на пол, держась за лицо.

— Угомонись, дрянь. Из-за тебя у Гарри чуть не случился выкидыш! Ему было хорошо, он был почти счастлив! У нас только все начало налаживаться, а ты все испортила, грязнокровая мразь! Ты приперлась к нему и понесла чушь! Гарри — мой. Ты меня слышишь?

Грейнджер всхлипывала, сидя на полу:

— Как ты мог так поступить с ним?

— Он мой! — прорычал Драко. — Ты поняла? Он мой!

Девушка вдруг остановилась. Она подняла голову и посмотрела на Драко, как на учебник по трансфигурации для высших курсов — с любопытством.

— Все-таки ты сволочь, — медленно повторила она. — Не можешь по-человечески, да? Надо вот так, унизить?

— Не твое дело, — сказал Драко и вытащил палочку.

Грязнокровка испуганно сжалась, в ее глазах мелькнула паника.

— Обливиэйт — не самой страшное заклинание, да и удается мне лучше всего, — медленно проговорил Драко, с удовольствием наблюдая, как паника на лице Грэйнджер сменяется облегчением, а потом отвращением. — Другое дело — корректировка воспоминаний, — так же медленно продолжил он, отмечая ужас, появившийся в карих глазах. — Одно неверное движение палочкой — и, здравствуйте, мистер Локхарт, верно, Грейнджер? А я не очень силен в чарах памяти, — с притворным сожалением протянул он.

— Пожалуйста, не надо. Не надо. Я никому не скажу, — грязнокровка мотала головой, отползая к стене.

— Мне наплевать, расскажешь ты кому-нибудь или нет. Но Гарри… ему будет спокойнее, если ты все забудешь.

— Не надо! Ему я тоже не скажу!

Драко с сожалением покачал головой:

— Извини, маленькая дрянь. Об этом надо было думать перед тем, как рассказывать Гарри о побеге. Надеюсь, содержимое твоей глупой головы не пострадает.

— Профессор Снейп, он будет против! Он… ему нужно, чтобы я соображала!

— Профессору Снейпу нужно, чтобы ты родила ему здоровых и умных наследников. Приобретенный дебилизм по наследству не передается.

— Гарри… Гарри ты тоже память изменишь, — дрожащим голосом проговорила Грейнджер.

— Нет. Я много чего делал с Поттером. Но я ни разу не врал. Все, что было — все наше. А теперь не двигайся и смотри на меня.

Глаза девушки остекленели. Драко прикоснулся палочкой к своему виску, потом к голове грязнокровки. Если все прошло удачно, она будет помнить, что Гарри снова поссорился из-за нее с Драко и сейчас плохо себя чувствует. Картина ужасной ссоры, вложенная в память, заставит ее держать язык за зубами и впредь.

— Да, мистер Малфой, — пробормотала Грейнджер, — Гарри ваш.

И она всхлипнула.

— Я не хочу, чтобы ты показывалась ему на глаза. По крайней мере, пока. Возможно позже, после родов… Сиди здесь и жди Северуса. Если захочешь есть, вызови домовика.

Драко развернулся и быстрым шагом покинул комнату. Выйдя в коридор, он тяжело оперся на стену между двумя портретами и перевел дух. Заклинания памяти очень утомительно. Он в них специалист, но Грейнджер знать об этом не обязательно.

* * *

Гарри проснулся от того, что стало жарко. Откинул одеяло и медленно сел. Каждое движение отдавалось тянущей болью, и это заставило вспомнить произошедшее. Он посмотрел на часы. Оказывается, прошло всего лишь пятнадцать минут. Проигнорировав зелье и воду, Гарри первым делом решил заняться зачарованным пергаментом.

Пошарив в ящике и ничего там не найдя, он перепугался — неужели Малфой обнаружил? Или домовики выкинули? Он снова зашарил по внутренностям тумбочки и вдруг наткнулся на небольшую выпуклость у стенки. Отклеил пергамент и облегченно выдохнул.

«Симус, это Гарри. Ты здесь?».

Долгую минуту ничего не происходило. Гарри нервно посматривал на входную дверь, готовый мгновенно спрятать лист и перо под одеяло. Появившиеся слова заставили его сердце подпрыгнуть от волнения.

«Гарри, ты готов к побегу?».

«Да».

«Молодец! Как только все будет готово, мы передадим тебе порт-ключ. Собери любую информацию по Мэнору. Сейчас мне нужен точный план главного холла. Нарисуй прямо здесь».

Припоминая, где находятся окна и каков размер комнаты, Гарри быстро набросал схему,

«Отлично. Следующий пункт — расположение спален и кабинетов хозяев. Действуй».

Гарри изобразил спальню Малфоя и путь к ней, а также библиотеку, сад, столовую — все, что смог вспомнить в подробностях.

«Очень хорошо. Завтра выйди на связь в час пополудни — у меня будут новости».

Зачарованный лист быстро уменьшился в размере. Гарри снова спрятал его в тумбочку, и прямоугольничек сам приклеился к внутренней крышке ящика.

Стакан воды выглядел очень заманчиво. Гарри не выдержал, протянул руку и выпил прохладную жидкость до дна. Вода отдавала кислинкой, видимо, эльфы выдавили туда немного лимонного сока — как он любит. С облегчением откинувшись на подушки, Гарри натянул одеяло до подбородка, поплотнее закутался в него и уснул.

* * *

Драко сидел на полу, опираясь спиной о прохладную стену. Черт, может, беременность заразна? Истеричность — так уж точно. Он зло отер тыльной стороной ладони катящиеся слезы и стукнулся затылком о выступающий камень кладки.

— Драко?

Он открыл глаза — перед лицом колыхалась черная мантия крестного. Драко почувствовал знакомый с детства запах сухих трав и вдруг всхлипнул, уткнувшись лицом в ладони.

— Что случилось?!

Он мотал головой, не в силах остановиться. Почувствовал дуновение воздуха и шелест ткани — Снейп опустился на колени и отнял ладони Драко от лица.

— Что-то с Поттером? С ребенком?

Но Драко только мотал головой, не в силах сказать ни слова.

Он слышал, как Северус тихо отдавал какие-то приказания, но пришел в себя, только когда к губам прикоснулся край стакана с резко пахнущей жидкостью.

— Пей.

Глотая успокоительное зелье, Драко постепенно расслаблялся.

— Ну? — Крестный взял его за подбородок твердыми пальцами и внимательно посмотрел в глаза. — Расскажешь, что натворил?

Кивнув, Драко неловко поднялся на ноги.

— Пошли ко мне. Я устал и хочу присесть. А ты будешь рассказывать.

Снейп устроился в кожаном кресле с бокалом вина, а Драко сел на пол и начал безжизненным голосом описывать сегодняшний день. Когда он закончил, Снейп долго сидел, молча покручивая в пальцах пустой бокал.

— Подойди.

Когда он приблизился, Снейп коротко размахнулся и отвесил пощечину. Лицо обожгло огнем, в ушах зазвенело от силы удара. Упав на пол, как совсем недавно Грейнджер, Драко закусил губу.

— Когда Лорд сказал, что хочет подарить Поттера тебе, — тихо начал крестный, — я был категорически против. Твои родители убедили меня, что появление раба позволит тебе повзрослеть. И Нарцисса, и Люциус полностью устранились, предоставив тебе самому решать судьбу Поттера.

Драко задыхался от боли, распирающей его изнутри:

— Я ненавидел его!

— И мне в какой-то момент, — как ни в чем ни бывало продолжил Снейп, — стало казаться, что вы смогли найти общий язык. Достигли личного взаимопонимания, пусть даже таким уродливым путем. Я подумал — и Люциус согласился со мной — ты осознал лежащую на тебе ответственность…

Драко попытался возразить, но Снейп ему не дал:

— Но ты как был, так и остался безответственным мальчишкой! — прогремел он. — Тебе нельзя доверить личинку флобберчервя, не то, что жизнь другого человека! Сопливый идиот, помешанный на своей власти, ты понимаешь, что ты наделал?

— Я все испортил, Северус, — прошептал Драко, — я все испортил… Я не хочу жить.

— Дурак, — в голосе Снейпа звучало отвращение, — и тряпка. Когда ты трахал Поттера на глазах у Грейнджер, о чем вообще думал?

— Я разозлился!

— Это заметно. С последствиями своих поступков ты должен разобраться сам. Осталось три месяца, после этого на Поттера можно будет безболезненно наложить Обливиэйт.

— Нет!

–С мисс Грейнджер ты был не столь щепетилен.

— Мне с мисс Грейнджер детей не растить.

— О, дерзим? Значит, успокоился.

Драко вдохнул и медленно выдохнул.

— Что мне делать?

— Я тебе сказал.

— Нет.

— Но почему?

— Когда Поттера только доставили в имение, — медленно проговорил Драко, — я хотел, чтобы все, что я делаю, он хорошенько запомнил. Все унижения, всю боль… Потом, — он сглотнул, — мы начали понемногу общаться. Ну. Нормально… и если стереть воспоминания, это был бы уже не тот Поттер. Между нами уже столько всего было, и я… я не хочу, чтобы он забывал. И сам не хочу. Иначе все будет фальшивкой. А мне... я хочу настоящее. Настоящего Поттера. Пусть он лучше ненавидит и огрызается.

Драко кусал губы. Он никогда и никому не говорил этого.

— Ты его любишь? — голос Снейпа был совсем тихим.

— Нет! Не знаю… Я боюсь его потерять! Когда Грейнджер узнала, что он носит моего ребенка и сказала, что Гарри нужно вытаскивать отсюда… я... я… я не знаю, как я ее не убил…

Снейп вздохнул, с глухим стуком поставил бокал на полированный стол и покачал головой:

— Какой ты все-таки бестолочь. Пойду, осмотрю твоего Поттера, там видно будет. Мой совет — Обливиэйт. Могу помочь. Но если не желаешь — разбирайся с ним сам.

— Не надо, — глухо произнес Драко. — Я буду держать себя в руках.

— Надеюсь, ты сделал выводы. Кстати, все забываю спросить. Какого пола ребенок?

— Что? А, пол… а ты не проверял?

— Что заставляет тебя подозревать меня в такой невоспитанности? Разумеется, не проверял. Это ваша с Поттером прерогатива.

— Хорошо, — медленно проговорил Драко. Вдруг он вспомнил о том, что уже давно не давало покоя. — Пол ты не проверял… а количество?

Снейп напрягся:

— О чем ты говоришь?

— Поттер чувствует девочку. А я — мальчика.

— О черт… черт.

— Вот и я о том же.

— Я пошел. Постарайся не показываться Поттеру на глаза — хотя бы сегодня! — крикнул Снейп, почти бегом покидая комнату.

Драко расслышал что-то вроде «… идиот…» и «...это все объясняет…», обессиленно лег на пол и уставился в потолок. На душе было мерзко и погано. Боль, которая ушла во время разговора с крестным, вернулась и сейчас жгла сердце. Он перекатился на живот, уткнулся лицом в пушистый ворс ковра.

«Я все испортил».

В комнате было тихо, и в этой тишине дыхание спящего Поттера казалось громким и хриплым. Драко сидел на полу, прислонившись плечом к кровати, и смотрел в окно. За решетчатым переплетом медленно плыла холодная осенняя луна, на прикроватной тумбе тускло поблескивали пузырьки с зельями. Он осторожно поправил край одеяла и закрыл глаза. После разговора с родителями на душе стало еще гаже и муторней, и Драко вздохнул, взглянув на Поттера. Гарри спал свернувшись клубочком. Одна рука свесилась с кровати, рот приоткрылся, морщинка между бровей разгладилась, черные волосы растрепались по подушке, густая челка упала на лоб, закрывая бледный зигзаг молнии. После победы Лорда старая отметина Избранного превратилась в обыкновенную царапину.

Драко подавил желание протянуть руку и убрать с лица Гарри волосы. Если Поттер проснется, и увидит его у своей постели… Он судорожно вздохнул, прижимаясь горячей щекой к прохладной простыне. Нет, пусть спит спокойно. А он просто посидит рядом, последит, чтобы Гарри ничего не мешало.

Беседа с родителями окончательно выбила из колеи. Снейп, осмотрев Поттера, сам отправил сову в резиденцию Лорда, прося будущих дедушку и бабушку поспешить домой.

— Как двойня?! — изумился Люциус, медленно опускаясь в кресло. — Нет, это прекрасно, конечно, но как же… Ведь при магических беременностях такого практически не бывает.

— Ну, вероятно, это то самое исключение, — проворчал Снейп, наблюдая, как Нарцисса взволнованно обмахивается веером. — Именно поэтому у Поттера проблемы с магией. И ее отсутствие, и повышенная восприимчивость к посторонним чарам…

— Но я думал, что он принимает блокирующее зелье! — воскликнул Драко, про которого все забыли.

— Мистер Поттер не принимал блокировку уже несколько месяцев, — отозвался Снейп, протягивая Нарциссе стакан с водой.— С того дня, как стало известно о его состоянии. Магия не блокируется внешним воздействием, она вся уходит на поддержание беременности.

— Значит, у меня будет внук и внучка? — просияла Нарцисса. На Драко она предпочитала не смотреть, и сын понял, что родители уже в курсе произошедшего. — Бедный мальчик, как ему наверное трудно… С одним ребенком ходить тяжело, а с двойней... Да еще постоянный стресс.

Драко сжал кулаки и отвернулся к окну, сразу поняв, что последняя фраза предназначена ему. Глядя в густую осеннюю мглу, он краем уха слушал разговор родителей со Снейпом, не пытаясь вмешиваться в беседу. За несколько месяцев он привык к тому, что у Поттера будет ребенок. Но именно сейчас, когда выяснились такие подробности, Драко наконец-то в полной мере осознал — он скоро станет отцом. О, Мерлин, отцом! Ему еще нет и двадцати, а у него вот-вот появятся дети. Мальчик и девочка, маленькие Малфои. Продолжатели рода, наследники огромного состояния, пусть и зачатые вне законного брака. Интересно, на кого они будут похожи, на него или на Гарри?

Радостное волнение, охватившее его поначалу, моментально потухло, когда он вспомнил о Поттере. Перед глазами возникло искаженное отвращением лицо и зеленые глаза, полные боли и слез. Драко беззвучно застонал и с силой ударил кулаком по подоконнику.

— Да, Северус, ты совершенно прав, — донесся приглушенный голос Люциуса. — Мы слишком долго не вмешивались в ситуацию, позволив довести ее до критической точки.

— Полагаю, что горный воздух будет полезен и Гарри, и нашим внукам, — добавила Нарцисса, и Драко горько усмехнулся, глотая невыплаканные слезы. Все понятно — родители решили проблему по-своему. Когда Гарри придет в себя, они отправят его в Швейцарию, в одно из поместий Малфоев на материке, подальше от Драко. Правильно сделают, в общем-то.

И теперь он сидел в комнате своего наложника, смотрел на луну и молчал, не рискуя дотрагиваться до измученного тела на кровати. Драко сам не понимал, зачем он пришел сюда. Наверное — попрощаться перед разлукой. Он был уверен, что мать не подпустит его к Гарри до самых родов. А может быть — вообще никогда. И сейчас это казалось очень правильным. Незаконченные дела на Ближнем Востоке требовали его присутствия. Он собирался окунуться с головой в работу — давно надо было заявить права на поток бриллиантов. Де Бирсы — твердые орешки, подходящая задача в его теперешнем состоянии.

Тело на кровати зашевелилось. В комнате раздался шумный вздох, из-под одеяла высунулась бледное худое колено. Драко повернул голову, посмотрел на белеющую в лунном свете ногу и вдруг осторожно прижался губами к чуть шершавой коже. Поттер еще раз вздохнул, но не проснулся.

— Прости меня… — прошептал Драко, чувствуя, как сильно защипало глаза, а по щеке потекли слезы. — Прости.

* * *

Почувствовав сильный толчок внутри, Гарри проснулся и заморгал, привыкая к темноте. Он понял, что неудобно лежит, и дети не преминули об этом сообщить, толкаясь и пинаясь изо всех сил. Гарри вздохнул и завозился на кровати, устраиваясь поудобнее. Под одеялом было тепло и уютно, подушка пахла свежестью и прохладой, за окном молчал осенний парк. Гарри улыбнулся, потягиваясь, и вдруг прошедший вечер навалился на него потоком отвратительных воспоминаний. Малфой его отымел на глазах Гермионы, прямо на обеденном столе. Он грозился применить Круциатус. Он унизил Гарри, одним махом вырвав хрупкие ростки взаимной симпатии и доверия, зарождавшиеся между ними. «Нет, — подумал Гарри, глядя на лунный диск, плывущий за окном, — это я так думал. С его стороны и не было ничего. Так мне и надо, идиоту».

К собственному удивлению ни гнева, ни стыда, ни разочарования он не испытывал. Только спокойное осознание, что когда-нибудь он сможет поквитаться. Когда-нибудь он отомстит и за слезы Гермионы, и за стыд, и за растоптанное чувство собственного достоинства, за боль, и за свою слабость тоже. Главное, чтобы Симус сумел его вытащить отсюда. В Гарри жила уверенность, что побег пройдет успешно, и дальше будет все, как он задумал. Можно временно скрыться на континенте. Можно обратиться к знакомым, оставшимся на воле, чтобы ему нашли неболтливого колдомедика. Он поможет разрешиться от бремени, и уж после этого… Гарри криво ухмыльнулся, лелея в душе планы мести. Нет, он не станет опускаться до уровня Драко. Никакого насилия, никаких избиений. Он просто убьет его и все. Быстро. Тратить силы на такую мразь — слишком много чести.

Он вспомнил, как в комнату влетел Снейп. Гарри по его лицу понял — знает. Знает, сволочь сальноволосая, и примчался спасать его дочь. Снейп нетерпеливо растормошил Гарри и, не давая вставить ни слова, занялся каким-то странными, непривычными исследованиями. Палочка летала вдоль тела с бешеной скоростью, в воздухе парили полуразмытые картинки, то и дело слышался посторонний стук. Уши заложило от непривычной магии, а дочь в животе толкалась как одержимая. Это продолжалась, пока Гарри не возмутился. Тогда Снейп спрятал палочку, странно посмотрел на него, а потом сказал такое, от чего Гарри долго лежал без сна, прислушиваясь к своему телу. Двое? Двое детей? Значит, Малфой был прав? О, Мерлин, двое…

Ему стало жарко. Гарри высунул из-под одеяла ногу и закрыл глаза. И тут же вздрогнул, почувствовав прикосновение к колену чего-то мягкого и теплого. В тишине комнаты раздался тихий всхлип и быстрый неразборчивый шепот. Страх ледяной волной прошелся по позвоночнику, разбежался по телу миллионами мурашек. Гарри осторожно приподнял голову с подушки, всматриваясь в лунный полумрак, и не поверил своим глазам. Малфой сидел у постели, целовал его колено, торчащее из-под одеяла, и что-то бормотал. Гарри изумился еще больше, когда понял, что Драко плачет. Плачет беззвучно и отчаянно, как человек, потерявший всякую надежду. Горячие капли иногда попадали на колено, щекотали кожу, и Гарри еле сдержался, чтобы не отдернуть ногу. Он даже собирался крикнуть на всю спальню, позвать Снейпа или эльфов, потребовать, чтобы Малфой немедленно исчез из комнаты и не смел дотрагиваться до его тела, но…

— Прости… пожалуйста, прости … — донесся еле слышный шепот. Губы Драко в последний раз дотронулись до колена, руки заботливо подоткнули край одеяла. Малфой судорожно вздохнул, вытирая рукавом глаза, а потом положил голову на край матраса. Гарри осторожно откинулся на подушку, стараясь не выдать себя. Увиденное его сильно смутило. Кто-то из детей в животе заворочался, словно чувствуя близость второго отца, и Гарри закрыл глаза, решив подумать обо всем случившимся утром.

Гарри где-то читал, что кошки спят по десять часов в сутки, и сейчас чувствовал себя такой кошкой. Мягкое тиканье старинных часов успокаивало — хотя первые сутки он, переехав в новую комнату, не мог привыкнуть к их глубокому бою.

Это жилье стало четвертым по счету, куда его селили хозяева. «Хозяин», — поправился Гарри.

Сначала — подвал. Сколько он там пробыл? Неделю? Две? Все казалось не так плохо, пока отсутствовал Малфой. Кормили его отменно — Гарри потом узнал, что эльфы просто включили в список едоков Мэнора еще один рот, и потому таскали в подземелья крошечные яички, фаршированные крабовым мясом, густые супчики в глиняных мисочка и тарелки с затейливо уложенными овощами, которые Гарри по-первости боялся есть, настолько они непривычно выглядели.

Потом Малфой решил, что трахать наложника гораздо удобнее не в холодной мрачной камере, а где поуютнее, и Гарри перевели в одну из комнат на первом этаже, рядом с кухней. Но посещения, сначала случавшиеся раз в три дня, все учащались, и в какой-то момент Гарри обнаружил, что Малфой приходит к нему практически каждую ночь. Они не всегда занимался сексом. Хозяин мог просто сидеть, вальяжно раскинувшись в кресле, и изводить пленника насмешками. Впрочем, Гарри это проходил с Дадли, и в долгу не оставался. Но в отличие от Малфоя, Дурсли никогда не наказывали Гарри за острое словцо. Драко же ставил его в тупик — мог часами слушать оскорбления, и потом уходить в прекрасном расположении духа, посмеиваясь («Потти, от тебя прикуривать можно»), а мог выпороть из-за пары резких выражений. После чего, вспотевший и разгоряченный, долго трахал пленника, с силой врываясь в истерзанный узким хлыстом анус.

Это продолжалось до тех пор, пока не обнаружилось, что наложник в интересном положении. Снейп ходил и смотрел на Гарри с таким зверским выражением лица, что тот в полной мере почувствовал себя Невиллом Лонгботтомом. Драко переселил его поближе к своей спальне, в соседнюю комнату. Количество наказаний сильно уменьшилось, а секс стал похож на странную и извращенную любовную игру, к которой пленник начал постепенно привыкать. Малфой брал Гарри почти каждую ночь, и это, к стыду и ужасу, стало ему даже нравиться.

Так или иначе, каждый переезд означал существенные изменения в жизни. Теперешняя комната была намного роскошнее предыдущих. К тому же она не выглядела придатком к спальне хозяина, а казалось частью вполне самостоятельных апартаментов.

Гарри лениво размышлял о переменах и вдруг отчетливо осознал, что ему ничего подобного не нужно. Он бы предпочел крошечную каморку рядом со спальней Малфоя, в которую никто не приходил, кроме Драко и Снейпа. Ему хотелось спокойно разрешиться от бремени и проводить все свободное время с детьми. Где-то на краю сознания билась мысль, что это плохо, эгоистично, надо бороться, смирение — прямой путь к деградации, родителями было бы стыдно за сына. Но все казалось нелепым, когда он слышал внутри себя биение крошечных сердечек. Вот это действительно важно. Сначала — они. А о войне можно подумать потом. Семья — то, о чем он мечтал, и чего у него никогда не было. У Гарри появился шанс воплотить эту мечту в жизнь, но Малфой все испортил.

Малфой.

Драко.

Гарри покатал на языке имя и поморщился. Повозился на кровати и, наконец, вернулся мыслями к ночному происшествию. Плачущий, просящий прощения Малфой — зрелище настолько удивительное, что сейчас, при свете дня, стало казаться, что Гарри все просто померещилось.

Гарри поудобнее устроился на подушках, снова захотелось спать, но сердце колола тревога. Воспоминание о чем-то, что он должен был сделать, но забыл… Он беспокойно ворочался в кровати, и вдруг память обожгло: Симус! Он просил выйти на связь в час дня! Часы показывали пятнадцать минут второго.

Гарри зашарил в тумбочке в поисках зачарованного пергамента. Наконец он оторвал от днища выдвижного ящика зачарованный прямоугольник, расправил его на коленях, обернулся по сторонам и торопливо написал на пергаменте:

"Симус?"

Ответ появился практически сразу:

"Здравствуй, сынок. Это Грюм. Как ты там?"

"Сэр! Вы в порядке?"

"Все отлично, сынок. К делу. Твои планы оказались полезны. Но без тебя они не осуществимы. Еще немного — и мы прикончим безносую тварь. Ты согласен?"

"Да", — перо летало по пергаменту, от которого осталась уже половина.

"Тогда слушай задание. На этом листе низ очерчен красной линией. Оторви прямо по ней, только аккуратно. Оторванный кусок распадется на пять частей. Тебе надо пронести их в холл и столовую. Если получится — то и в личный кабинет Люциуса. Хотя Симус сказал, что туда доступа нет, но ты уж постарайся, сынок. Оторви это прямо сейчас — я наложу заклятье".

Гарри бездумно дернул за край пергамента. Между пальцев проскочила крошечная искорка. Отделив от письма узкую полоску, он увидел, как она сморщилась, сжалась, а потом опала в пальцах пятью обрывками.

"Готово. Что дальше?"

"Молодец. Дальше действуй по инструкции. Я в тебя верю, сынок".

"И что будет, сэр?"

"Тебе лучше об этом не знать. На всякий случай. Понимаешь? Главное — сделай это".

"Хорошо, сэр. А как вы вытащите меня?"

"Пергамент в твоих руках — порт-ключ, не потеряй. Пока он неактивен. Как только придет время, мы его задействуем, и ты сможешь покинуть поместье, отправившись в безопасное место. Я жду известий, Гарри. Докажи, что твои родители и Дамблдор погибли не зря. Отомсти мерзавцам Малфоям за все, что они сделали с тобой".

"Сэр. Есть проблема. Мне нельзя пользоваться магией. Иначе я погибну. И... кое-кто еще — тоже".

"Малфои схватили кого-то? Они держат еще одного пленника? Кто это?"

"Двое детей. Мальчик и девочка. Мы... мы связаны. Малфои сказали — и Снейп подтвердил — что магия убьет нас всех".

"И ты веришь этим мерзавцам? Они не гнушаются использовать детей, чтобы предотвратить твой побег. Не бери в голову. В нашем распоряжении отличные колдомедики. Не позволяй лжи затуманить твой разум. Слышишь, сынок? Как только разложишь обрывки — дай знать".

"Да, сэр! Удачи вам!"

Лист потух и свернулся, а Гарри какое-то время сидел, потерянно глядя в огромное, от пола до потолка окно, за которым качались ветви деревьев. Он вздохнул, успокаивая тревогу, поселившуюся в душе, и быстро спрятал перо с пергаментом. В боку противно заныло.

Осторожный стук в дверь заставил вздрогнуть — раньше в комнату к Гарри никто не стучался. Может, это Малфой? Может, ему ничего не привиделось ночью, и Драко хочет поговорить?

— Войдите! — голос прозвучал жалко и нервно.

Тяжелая створка приоткрылась, и в комнату медленно вошла Гермиона. Гарри почувствовал сильное разочарование и разозлился на себя. Вместе с Гермионой вернулся стыд за вчерашний день — жгучий, удушающий, болезненный.

Девушка вздрогнула, оглянулась и кому-то кивнула. Из-за двери донесся приглушенный голос Снейпа:

— Помните, о чем мы с вами говорили. И не задерживайтесь. Драко меня отравит, если увидит вас с Поттером.

Гермиона снова кивнула, слабо улыбнулась и подошла к кровати. Гарри закусил губу и отвел взгляд. Она осторожно коснулась его плеча:

— Гарри, прости, я не подумала, — голос девушки срывался и дрожал, — я не подумала. Мне надо меньше болтать. Как ты себя чувствуешь? — торопливо произнесла она и протянула руку. Ладонь становилась в паре сантиметров от круглого живота, и Гермиона вопросительно взглянула: — Можно потрогать?

— Конечно.

Мысли неслись с бешеной скоростью. Гермиона вела себя, как... как будто ничего не произошло. Она была заплакана, расстроена, измучена — но не более того. Значит ли это, что...

Прикосновение к животу вызвало дрожь. Дочь решительно пнула Гарри в ребра. Он твердо знал, когда откликается девочка — мальчик был намного спокойнее. Но Снейп уверял, что с малышом все в порядке, просто темперамент не такой буйный, как у сестры.

— Ой! — Гермиона счастливо улыбнулась. — Толкается! Профессор сказал, что у тебя двойня. Когда я вернусь в его дом, обязательно залезу в библиотеку! Он разрешает мне брать все книги, кроме темномагических. Никогда не думала, что мужская беременность возможна. Все-таки волшебный мир — удивительная штука, я до сих пор не устаю поражаться. Кажется, будто уже почти все увидела и узнала, и тут происходит что-то такое, и ты понимаешь...

— Гермиона, — мягко прервал ее Гарри, улыбаясь. Черт, Гермиона всегда останется Гермионой. Его затопила волна нежности к подруге.— Если у меня будет право голоса, ты станешь крестной. Обещаю.

В глазах девушки блеснули слезы.

— Спасибо, Гарри. Прости меня за те дурацкие слова. Я так привыкла к мысли, что тебя надо забрать отсюда, что не подумала — ведь это может повредить детям. И ужасная ссора с Малфоем...

— А что произошло? — Гарри решил идти ва-банк. — Мне было так плохо …

— Ты ничего не помнишь? Мы сели ужинать, Малфой меня оскорблял, кричал, что накажет тебя, ты начал заступаться. А потом вдруг побледнел, тебя вырвало, и ты убежал. После Малфой пришел ко мне и полчаса промывал мозги... Что я во всем виновата. И что ты вообще можешь погибнуть. И... и... Прости, Гарри! Прости, забудь, о чем я говорила! Забудь, слышишь? Обо всем забудь!

Гарри растерянно смотрел на рыдающую подругу.

— Ну что ты, Гермиона, успокойся, все в порядке, правда. Снейп меня осмотрел, все хорошо.

— Профессор сказал, тебе нельзя использовать магию… Он говорит, как еще зелья-то действуют — непонятно, — сказала подруга, вытирая глаза. — А Малфой все-таки скотина, — сердито добавила она.

Гарри кивнул, мысли неслись с бешеной скоростью. Значит, Гермиона помнит только часть произошедшего за ужином. Он смотрел в честные глаза подруги и не видел там ни следа фальши. Только беспокойство и заботу о нем.

— Я говорила со Снейпом, — продолжала Гермиона, — он обещал попросить Малфоем разрешить нам видеться. И, — она оглянулась, — отдай мне то, что я тебе передала.

Гарри медленно покачал головой:

— Нет.

— Пожалуйста, отдай. Я была дурой, что согласилась на это.

— Ты все правильно сделала, Гермиона.

— Неправильно, Гарри, неправильно! Мы, проигравшие, привыкли жить по инерции. Мы не можем остановиться и посмотреть вокруг — мир изменился, а мы остались там, в прошлом. Мы боремся за то, что никому не надо. Магическому миру что Фадж, что Скримджер, что Вольдеморт — все едино. Ради кого сражаться? Ради тех, кто погиб? Зачем? Ради старых мертвецов надо плодить новых? Когда этому наступит конец, Гарри? — она снова заплакала.

— Гермиона, пожалуйста...

— Нет, послушай меня. Знаешь, почему я приняла клеймо? Его ведь можно получить только добровольно, знаешь? — она перевернула ладонь, демонстрируя черную змею.

— Почему?

— Родители. Очень просто рассуждать о героизме, когда отвечаешь только за себя. А когда от твоего слова зависит жизнь близких, взгляды на подвиги резко меняются. Сначала думаешь — нет ничего хуже зависимости от безносого маньяка, и пытаешься противостоять. Потом к тебе приводят маму и папу, говорят, что они сейчас умрут. Сию секунду — если я не соглашусь на метку. Ты понимаешь, что собственная свобода — не такая уж важная штука. И когда я увидела тебя, я... я не знала, в каком ты положении. Но ты оказался не один. И... пусть лучше так, чем увидеть тебя мертвым. Потом я поняла, что мне безразлично, кто отец детей. Они ни в чем не виноваты. Мы с тобой не имеем права рисковать ими. А смерть — это навсегда. После нее ничего нельзя исправить. У тебя впереди... я боюсь, Гарри. Верни мне то, что я тебе дала. Пожалуйста, — всхлипнула Гермиона, — у меня плохие предчувствия.

Гарри покачал головой:

— Это просто письмо. Не беспокойся, — он погладил девушку по плечу, — глупостей не будет. Я ведь должен думать о детях.

— Будь осторожен. Я очень волнуюсь. Ох, — она улыбнулась сквозь слезы, — ты только сказал, что попробуешь уговорить Малфоя сделать меня крестной, а я уже чувствую за них ответственность.

Резкий, сильный стук прервал разговор. Дверь распахнулась, и на пороге появился Снейп. Он окинул цепким взглядом помещение и проговорил:

— Мисс Грейнджер, вы попрощались?

— Еще нет, мы разговаривали. Гарри, профессор меня увозит. Не знаю, когда мы сможем увидеться, — она вздохнула и оглянулась на Снейпа. — Не думала, что скажу это, но... Может быть, ты помиришься с Малфоем? Он не очень хороший человек, но он отец и... надо как-то учиться сосуществовать. А там глядишь, — она нервно улыбнулась, — я действительно стану крестной.

Гермиона порывисто обняла Гарри и направилась к Снейпу.

— Постарайся меня навещать.

— Конечно.

Гарри обессиленно откинулся на подушки. Гермиона ушла, унося с собой тепло и хорошее настроение. Он завернулся плотнее в одеяло, полежал какое-то время, изучая незнакомый узор на ткани полога. Гарри запутался. Так страшно и непонятно ему не было даже в свой первый день пребывания в Мэноре. Снова, как пару месяцев назад, захотелось разрыдаться и уткнуться в чье-нибудь сильное плечо.

Ужин ему принесли в комнату. Гарри, весь день пролежавший в кровати, вяло осмотрел поднос, без аппетита поковырял омлет, сжевал пару оливок, фаршированных перчиками чили, и вздохнул. Есть совсем не хотелось.

На подносе обнаружился номер «Ежедневного пророка» за вчерашнее число. Гарри удивился — впервые с момента его появления в Мэноре он увидел газету, да еще относительно свежую. С любопытством пролистнул несколько страниц, но через минуту разочарованно вздохнул. Все статьи о политике были аккуратно закрашены чернилами. Нетронутыми оставались лишь квиддичные отборочные таблицы и светские хроники. Видимо, неведомый цензор счел предоставленную информацию достаточной, чтобы пленник перестал сходить с ума от скуки. Гарри пожал плечами — после годового информационного голодания он был рад и этим скудным новостям. Через пять минут он уже жадно читал спортивный раздел, уписывая за обе щеки остывший омлет и вареный шпинат. Увидев знакомую фамилию, Гарри улыбнулся — команда, в которой играл Рон, уверенно двигалась к первой строчке отборочного турнира. Ну, хоть у кого-то все в порядке.

Прочитав от корки до корки новости спорта, он, от нечего делать, принялся за новости культуры и светские хроники. Вчера в Министерстве был пышный прием, в честь посла какой-то далекой страны. На приеме блистали… Министр Мальсибер произнес речь… Посол в ответной речи подчеркнул… В художественной галерее прошла выставка… Департамент образования сообщает, что со следующего года Школа чародейства и волшебства Хогвартс готова принять новых учеников. Отбором достойных будет заниматься специальная комиссия.

Гарри в бешенстве скомкал газету и швырнул ее в стену. Значит, магглорожденных в школе больше не будет? Он со злостью ударил кулаком по одеялу. Поднос со звоном подпрыгнул, оливки рассыпались по полу, Гарри еле успел поймать стакан с водой. Это происшествие заставило его немного успокоиться. Наблюдая, как появившийся эльф быстро ликвидирует беспорядок, Гарри лег на подушки и уставился в потолок. Пожалуй, нужно быть сдержаннее. Если хозяева заметят, что пленник так разволновался из-за небольшой заметки, то свежие новости он больше не получит. А умирать от скуки очень не хотелось. После разговора с Гермионой к нему заходил только Снейп. Потрогал лоб, сосчитал пульс, твердыми пальцами пощупал под челюстью, долго мял живот — не сильно, но неприятно. Потом ушел, оставив на прикроватной тумбе новый набор скляночек и баночек.

— С учетом изменившихся обстоятельств я пересмотрел рецептуру, — бесцветным голосом сообщил зельевар, наблюдая, как Гарри послушно опустошает один фиал за другим. — И в вашем распорядке дня тоже есть некоторые изменения. Не волноваться. Резких движений не делать. Не вставать с кровати еще как минимум сутки.

— В туалет можно? — хмуро спросил Гарри, чувствуя себя совершенно больным.

— Не остроумно, Поттер, — ледяным тоном ответил Снейп и продолжил: — Не тянуться. Руки подолгу не задирать. Тяжести не поднимать. Вы все поняли, или мне написать рекомендации вам на лбу?

Гарри только кивнул. Даже на обычные пререкания не было ни сил, ни желания. Остаток дня до ужина он провел в полном одиночестве, глядя в окно — вид отсюда открывался непривычный, и это тоже повергало в уныние. Рассматривая первые желтые листья, запутавшиеся в пока еще зеленой траве, он рассеяно гладил себя по животу, дремал, скучал и даже немного всплакнул. Скучно, скучно, скучно!

После ужина стало совсем грустно. Гробовая тишина удручала. Гарри лежал на спине и от нечего делать смотрел в потолок. Здесь была такая же похабная роспись, как и в его прежней комнате. Римские боги все так же жарко обнимали пышных красоток, и в неверном пламени единственной свечи казалось, что фигуры шевелятся.

Гарри закусил губу и сунул руку под одеяло. Возбуждения почти не было. Лениво сжимая в ладони вялый член, он изо всех сил пытался настроиться на нужную волну, но ничего не получалось. Через десять минут безуспешных стараний он понял, что скорее натрет себе мозоль на члене, чем кончит. Брезгливо вытерев руку об одеяло, Гарри повернулся на бок и затрясся от рыданий. Вот теперь он в полной мере оценил весь ужас своего положения. Он пленник. Его поймали, посадили в золотую клетку, обложили душными мягкими подушками и перинами, поставили серебряную миску вкусной еды и оставили совершенно одного, чтобы не волновать и не травмировать. А по сути — полностью изолировали. Словно он тепличное растение, которое накрыли стеклянным колпаком, не пропускающим посторонние звуки и запахи. С Малфоем и то было лучше, потому что постоянная борьба наполняла смыслом существование в четырех стенах. Каждый день походил на маленькую войну, в которой не было проигравшего и победителя. Гарри злился, плакал, обижался, страдал, строил планы мести, возбуждался, кричал от наслаждения, получал тычки и затрещины, призывал на голову Драко неисчислимые беды, швырялся тяжелыми предметами, и жил. Он жил! Или хотя бы чувствовал себя живым. А тут…

Пламя свечи качнулось от небольшого сквозняка. Он поднял голову и вздрогнул — в дверях стоял Малфой. Гарри сел и сердито вытер глаза, защитным жестом натягивая одеяло до подбородка.

— Стучать надо, — буркнул он, и потянулся за очками, лежащими на тумбе. — Чего пришел?

Тот ничего не ответил, только пожал плечами. Гарри сощурился, рассматривая своего хозяина, который появился как джинн из бутылки, стоило о нем подумать. Драко прошел в комнату, поправил одеяло и уселся на кровать.

Гарри с удивлением его разглядывал — Малфой выглядел неважно. Лицо казалось изможденным, у покрасневших глаз собрались мелкие морщинки, словно Драко неделю не высыпался. Заболел, что ли? Или расстроен решением родителей, отобравших игрушку, пока избалованный сын не доломал ее окончательно?

— Как ты себя чувствуешь? — наконец подал голос Драко.

Гарри на секунду показалось, что Малфой хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.

— Нормально, жить буду.

Голос прозвучал надтреснуто и глухо, хотя он пытался говорить безразличным тоном.

— Хорошо, — Драко разгладил край мантии, словно не зная, о чем еще говорить, и обвел взглядом комнату. — Почему сидишь в темноте?

— Снейп не велел свет зажигать, — неприязненно отозвался Гарри. — У меня режим. Я уже час как спать должен.

— И почему не спишь?

— Выспался.

— Ясно…

Они замолчали. Гарри с любопытством и легким злорадством разглядывал Драко, отмечая нервные движения пальцев, небрежно уложенные волосы и темные круги под глазами. Это настоящее лицо, или он опять пытается обмануть, подсунув маску раскаяния и сожаления? Гарри даже не думал, что можно так правдоподобно вживаться в образ — конечно же, чтобы приблизить к себе, а потом обмануть, еще раз унизив. Или у него снова какие-то неотложные дела, связанные с семейным бизнесом и не имеющие никакого отношения к Гарри?

«Он стер Гермионе память, — напомнил себе Гарри, поглядывая на опущенные плечи и сгорбленную спину Драко. — Он все это время издевался не только надо мной, но и над своими детьми. Если бы он мог, то сейчас вел бы себя как раньше».

Вдруг подумалось, что можно продемонстрировать Малфою хорошее отношение и посмотреть, что из этого выйдет. Улыбнуться хозяину оказалось даже легче, чем он думал:

— Рад, что ты зашел.

Драко резко повернул голову, жадно вглядываясь в лицо наложника, словно пытаясь прочитать его мысли. Уголки губ дрогнули, чуть приподнимаясь вверх. Гарри как завороженный следил за этой сменой эмоций, но через секунду Малфой уже взял себя в руки и сухо кивнул:

— Я обещал, что не уеду без предупреждения. Родители увозят тебя в Швейцарию, знаешь? Я зашел попрощаться — возвращаюсь на Ближний Восток. Придется просидеть там несколько месяцев, поэтому роды пройдут без меня, — Драко внимательно посмотрел Гарри в глаза.

Тот нахмурился. Малфой только что озвучил его собственные мысли, Гарри почувствовал сильное разочарование и обиду: вот значит как, все-таки бизнес. Ну, что ж, странно было ожидать чего-то иного. Деньги и социальное положение — вот все, что волнует Драко. Вероятно, Гарри совсем поглупел из-за гормонов, раз позволил себе усомниться. Малфой никогда не изменится. Ну что ж, последние иллюзии развеяны. Хотя, когда Драко смотрел него, когда на его губах мелькнул отсвет ласковой улыбки, в груди шевельнулось забытое ощущение тепла.

Гарри глубоко вздохнул, сползая пониже на подушках. Пятка уперлась Драко в бедро, но Гарри ногу не убрал.

— У меня небольшая просьба. Можно?

— Какая? — тут же спросил Малфой.

Гарри показалось, что в голосе Драко прозвучало нечто похожее на надежду.

— Я сказал Гермионе, что она может быть крестной матерью, — без обиняков выдал он, открыто глядя в лицо хозяина. — То есть, я пообещал спросить у тебя.

— Чтобы грязнокровка крестила моих детей? — Драко вскинул голову и нервно дернул щекой. — Тебе не кажется, что это переходит всякие границы?

— А ты против? — уточнил Гарри, наблюдая, как румянец возвращает лицу Малфоя естественный цвет.

— Разумеется! С твоей стороны это неслыханная наглость.

— Не большая, чем Обливейт другому человеку.

Драко вздрогнул и сощурил глаза, склоняясь над наложником, который с вызовом встретил его взгляд. Страшно не было. Сейчас Гарри чувствовал азартную злость, впервые за много месяцев ощущая себя с Малфоем на равных. Это не швыряние тарелок и не слезливая истерика. Впервые они разговаривали, полностью открыв карты и опустив стены.

— Это не та вещь, которую она должна помнить, — процедил Драко.

— С чего бы такая забота? Или думаешь, раз внушил моей подруге ложные воспоминания, то останешься чистеньким?

— Я сделал это не ради себя, — тихо отозвался Драко, приглаживая растрепавшиеся волосы. — Не хотел, чтобы она помнила тебя таким.

— Каким — таким? — сухо спросил Гарри, чувствуя себя все более уверенно. — Голым, униженным и с твоим членом в заднице? Думаешь, она стала бы ко мне по-другому относиться?

— Она — нет. — Малфой помолчал, глядя на пламя свечи. — А вот тебя бы это мучило.

— Как благородно … — усмехнулся Гарри.

— Ничуть, — в том ему ответил Драко. — Грейнджер принадлежит Снейпу, а значит, рано или поздно снова появится здесь. Я не хочу, чтобы всякий раз в ее присутствии ты дергался и краснел. Это может повредить воспитанию детей. Предпочитаю, чтобы их второй родитель не напоминал истеричную размазню.

— Хорошо. Не благородно. Дальновидно.

— Именно, Потти. Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы.

Гарри отвернулся, кусая губы. Малфой его запутал окончательно. Сейчас он говорил без привычных издевок, без обидного сарказма и обзывательств. Действительно как равный с равным. Ну почему он никогда не делал этого раньше? Невозможный человек…

Гарри понял, что здорово устал — разговор, пусть и вполне спокойный, вытянул из него все силы.

Драко увидел, что его наложник пытается подавить зевок, и усмехнулся. Легко соскочил с кровати и зашарил в карманах. Через мгновение на одеяло упал небольшой томик в кожаном переплете. На обложке были вытеснены перекрещенные метлы и летящий снитч.

— Это тебе, — хмуро сказал Драко. — Скоро читать разучишься, сидя в четырех стенах. Считай это еще одним дальновидным планом.

— Что это? — с подозрением спросил Гарри, но руки уже сами потянулись к тяжелой книге, в которую превратился томик, как только упал на кровать. — Тут магия. Забери, мне нельзя пользоваться зачарованными предметами.

— Эта магия тебе не повредит, — Драко поморщился, пытаясь сдержать улыбку, когда Гарри с любопытством начал листать страницы. — Можешь у Северуса спросить, он подтвердит. Это маггловская книга, я прекрасно помню, что волшебные тебе противопоказаны.

— Мерлин, да это же новейшая история «Пушек Педдл»! — воскликнул Гарри, поднимая от страниц сияющее лицо. — С новыми главами! О, тут даже приложение со стратегиями и схемами. И с личными автографами игроков! Где ты ее раздобыл, эту книгу должны были издать только в следующем году. То есть… издали бы, но началась война.

— Не раздобыл, а заказал. Связи, — сухо объяснил Малфой, берясь за дверную ручку. На пороге он обернулся, и Гарри снова показалось, что он хочет что-то сказать, но не решается. — Спокойной ночи. И прощай, вряд ли мы увидимся до моего отъезда.

Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Гарри остался сидеть в кровати, прижимая к груди редкий подарок. Если бы его сейчас спросили, что он думает обо всем произошедшем и, главное, о нетипичном поведении Малфоя, то он бы не нашелся с ответом. Странный разговор оставил после себя ощущение недосказанности, и в тоже время — завершенности. И еще одно — пока Драко был в комнате, дети вели себя идеально.

Гарри проснулся от сильного толчка в животе. В горле стояла сухость, не получалось даже сглотнуть. Он задышал носом, вслушиваясь в стук сердца и смаргивая холодный пот. В комнате было непривычно темно, в полумраке едва виднелись очертания мебели. В последнее время Гарри не просыпался раньше двенадцати дня, а сейчас явно продолжалась ночь. Он прошептал: «Люмос», но потом вспомнил, что из комнаты удалили все магические предметы — в том числе светильники, реагирующие на приказы. Комната казалась мертвой. Гарри попытался вскочить с кровати, но силы ему отказали, и он рухнул обратно на мягкие подушки.

Снейп говорил, что в случае проблем надо звать на помощь — у постели всю ночь будет дежурить домовик. Ну и где эта сволочь? Гарри попробовал крикнуть, но голос не слушался, из горла вырывался какой-то сдавленный хрип. Стало по-настоящему страшно — живот, казавшийся сейчас невероятно тяжелым, не давал подняться, сердце колотилось как безумное. Вот рту появился неприятный привкус — как будто в зубы сунули железный прут — а в боку что-то сильно и неприятно заныло.

Гарри, задыхаясь, приподнялся на одной руке. Кровать под ним отплясывала сумасшедший вальс, в глазах плыли красные круги, а толчки в животе стали нестерпимыми.

Входная дверь громко хлопнула, раздались быстрые шаги. Гарри всхлипнул и упал в чьи-то так вовремя раскрытые объятья, прижался щекой к прохладному сукну мантии и судорожно вцепился в человека. В ушах гулко стучал пульс, где-то далеко, в другой жизни, звучали голоса, то удаляясь, то приближаясь, а сам он цеплялся за чужие руки и мотал головой, пытаясь сдержать мучительные позывы к рвоте.

Голоса стали громче. Гарри почувствовал движение воздуха, по животу заскользил холодный металл, кто-то подхватил его подмышки, насильно отрывая от знакомого тепла. Гарри попытался крикнуть, что не хочет уходить, у него есть права, но выходило лишь какое-то беспомощное бульканье. Снова закружилась голова, на этот раз — от ощущения полета. Его тело тяжело поднялось в воздух, и теплая перина под спиной сменилась твердой холодной поверхностью.

Один из голосов что-то сердито выговаривал другому, кажется, кто-то кричал, а Гарри хотелось, чтобы все они, наконец, заткнулись и дали ему отдохнуть. Скользкое ложе приятно холодило затылок, прогоняя приступ тошноты и головной боли. Гарри сжал кулаки, собрал последние силы и прошептал:

— Замолчите…

А потом стало темно.

* * *

Драко торопливо глотал остывший кофе, морщился и боролся с желанием швырнуть чашку об стену. В последние шесть-семь часов кофеин почти перестал на него действовать, а Северус не рискнул выдавать зелья, переживая за психику крестника. Драко литрами глушил холодную густую мерзость — черный кофе без сахара ненадолго прочищал мозги, а тошнотворный вкус отвлекал от мучительных раздумий.

Гарри не приходил в себя уже в сутки. Его сразу же погрузили в передвижной реанимационный комплекс, оставшийся после прошлого кризиса. Бригада магловских медиков боролась за жизнь наложника и детей, а Драко, Северус и Люциус при помощи рук, безо всякой магии, очищали самую дальнюю комнату от мебели и ковров, снимали шелк портьер, сдирали обои — до тех пор, пока в голых стенах не осталось ни капли магии. Гарри перевезли в магически стерильное помещение, где из обстановки осталась одна кровать.

Сейчас, по заверениям врачей, кризис миновал, однако Гарри все еще находился без сознания. Драко вспомнил худые плечи, заостренные черты лица, показавшиеся непривычно крупными и в то же время нежными. Вспомнил, как он коснулся ледяных ног Гарри, и чуть не заавадил одного из эскулапов за невнимательность к пациенту. Потом он осторожно укутывал холодные ступни, украдкой трогая розовые пальцы, чутко прислушивался к тихому попискиванию, который издавало нагромождение металла у изголовья кровати.

Ни о какой Швейцарии речь, конечно же, больше не шла.

— Я никуда не еду, — твердо сказал он родителям, и даже Люциус не рискнул спорить.

Сейчас отец спешно вникал в деятельность, которую Драко вел в последнее время со своими восточными партнерами, а Нарцисса паковала вещи. Отказ наследника империи Малфоев от переговоров будет правильно воспринят только в случае адекватной замены делового партнера. Рождение первенцев — это, конечно, важно, но не повод подводить старых друзей. Мать примеряла хиджабы, купленные когда-то в одной из совместных деловых поездок с супругом, вспоминала охлаждающие и защитные косметические чары. К завтрашнему дню должны были привезти двусторонние портключи, при помощи которых она собиралась навещать сына и еще нерожденных внуков. Кроме того, будущая бабушка совершенно задурила голову маглам, сперва впавших в ступор от возложенной проблемы, и только потом, после небольшой корректировки сознания, принявшихся за дело. Колдомедик Лайон штудировал длинные свитки, посвященные магическим беременностям, но ничего полезного не находил.

В Мэноре царила прощальная суета. Люциус умудрялся вести переговоры одновременно по трем каминам, а Драко пытался привести сознание в хоть какое-то подобие порядка, прокручивая в памяти последние сутки, начиная с момента, когда домовик доложил о плохом состоянии наложника.

Услышав стоны Гарри, он не заподозрил ничего ужасного — Поттера часто мучили кошмары. Обычно было достаточно легонько потрясти его за плечо, чтобы разбудить. А до ссоры Драко покрепче прижимал к себе Гарри, и тот успокаивался.

Но увиденное заставило его вздрогнуть. Поттер хватал пересохшими губами воздух, хрипел что-то невразумительное, огромный живот ходил ходуном. Его руки беспорядочно били по кровати, кожа была сухой и горячей. Драко обнял стонущее, мечущееся тело, шепча в потную шею как-то глупости. Он не был даже уверен, что Гарри слышит его слова, но когда мокрая от пота ладонь с силой вцепилась в его руку, словно в поисках спасения, Драко понял, что за такие моменты умирают. Он гладил Гарри по голове, не обращая внимания на боль. И когда появился Снейп в сопровождении семейного колдомедика, а за ними — группа маглов со слегка расфокусированным взглядом, как это бывает после корректировки сознания, Гарри пришлось отрывать от Драко чуть ли не силой. Он протягивал руки и так жалобно кричал «Нет!», что Северус, увидев реакцию крестника, влил в него сразу две порции успокоительного.

Звук аппарации заставил подскочить и уронить чашку с остатками кофейного варева. Маленькая домовиха не успела открыть рот, а Малфой уже летел в сторону комнаты Поттера — Тинни было приказано появиться, только когда Гарри очнется.

Прерывисто дыша, Драко подбежал к тяжелым дверям. Медики-маглы лежали вповалку на широкой софе, а Лайонс невозмутимо пояснил:

— Им лучше спать все свободное время, сэр. — И, строго посмотрев на Драко, произнес: — Постарайтесь не волновать мистера Поттера. Он все еще очень слаб.

Драко сглотнул, расправил плечи, зачем-то одернул мантию и толкнул тяжелые створки.

Внутри пахло озоном, антисептиком, металлом и... Гарри. Его теплый аромат был едва заметен, но Драко втянул носом воздух и нерешительно остановился у двери, глядя на наложника.

Гарри широко распахнул глаза, откашлялся и хрипловато сказал:

— Драко. Привет.

— Привет.

Драко подошел к кровати, всматриваясь в Гарри, словно в первый раз. Он изучал каждую новую морщинку, каждый темневший на руках синяк от маггловских игл. Неожиданно качнулся вперед и коснулся губами бледного лба, чувствуя, как его затапливает волна нежности. Не желая отрываться от мягкой кожи, он заскользил губами вдоль вертикальных морщин, залегших между бровей, невесомо поцеловал переносицу, а потом тяжело опустился на колени перед кроватью, зарываясь лицом в покрывало.

Глаза жгло слезами. Драко стиснул зубы и задышал часто-часто, старясь избавиться от спазма, перехватившего горло. Он просунул руку под одеяло, нашарил теплую ладонь и осторожно сжал ее, наслаждаясь прикосновением.

— Прости меня. Пожалуйста.

Ответное пожатие не было ни вялым, ни слабым. Пальцы обхватили его ладонь, утешающе поглаживая, и Драко всхлипнул, пряча лицо. Он быстро вытер слезы о покрывало, чтобы Гарри не увидел его в таком виде, но рука, легшая на голову и легко взъерошившая волосы, лишила остатков контроля.

Драко чувствовал, что одеяло насквозь промокло от слез, что ужас и тяжесть последний дней постепенно уходит. Снова захотелось жить, делать для Поттера разные глупости, история "Пушек" показалась таким пустяком — разве это подарок? Достать луну с неба для Гарри и их детей — вот это да!

Он отдышался и украдкой вытер горящее лицо. Гарри смотрел на него и улыбался. Драко осторожно поправил прядь, упавшую на лоб с молнией шрама, и прижал ладонь наложника к губам.

— Я думал, ты уехал, — нерешительно произнес тот.

— Как видишь — нет. Куда я без вас.

Гарри поморщился, словно от боли.

— Что?! Опять? Где, где больно?!

— Все в порядке, успокойся, тихо, тихо, — Гарри легко улыбнулся. — Просто твоя дочь решила сообщить, что она обо всем этом думает.

Драко охватила такая паника, что он не сразу понял, что Гарри — Гарри! — его успокаивает. Он с облегчением сполз на пол и осторожно положил руку на выпуклый живот, чувствуя под ладонью биение новой жизни:

— Шшшш, моя девочка. Все хорошо.

* * *

Гарри слушал спокойное дыхание рядом с собой и тихонько улыбался. Он мог бы поклясться, что из живота доносится довольное мурлыканье, но это же чушь, верно? Когда утром в комнату вошел Драко, привычно распрямив плечи и чеканя шаг, Гарри его сначала не узнал. Он когда-то думал, что Малфой выглядит усталым? Чушь. Вот сейчас — да, по нему действительно было видно, что настали тяжелые деньки. Растрепанные волосы, безумный взгляд и мятая мантия. А еще он как-то быстро, в одночасье повзрослел.

Гарри снова улыбнулся и повернул голову. Драко спал рядом, чуть-чуть приоткрыв рот, и дышал очень тихо. Одна рука сжалась в кулак, а другая касалась бедра Гарри. Сразу захотелось прижаться теснее, но он побоялся помешать сну.

На предложение посидеть с ним, Драко только покачал головой и заплетающимся языком, какой бывает у смертельно уставшего человека, проговорил:

— Я на ногах не стою, сейчас просто... рухну.

Тогда Гарри откинул одеяло с другой стороны кровати и коротко сказал:

— Залезай.

Малфой торопливо разделся и упал на подушку с глубоким, усталым стоном. От него пахло травами и крепким кофе. Драко еще раз сжал руку Гарри и немедленно уснул.

В течение дня их навещали магловские врачи, восторгались необычайно коротким периодом восстановления, а профессор Снейп, сменивший колдомедика Лайонса, наконец-то отключил пациента от приборов, порекомендовав больше отдыхать.

Гарри хотел было поговорить с профессором насчет пергамента, Симуса и Грюма, но так и не смог выбрать подходящий момент. А потом Снейп снова исчез, оставив его на семейного врача Малфоев. Гарри поразмыслил и решил, что торопиться некуда — если он уничтожит пергамент и его составляющие, то все можно будет забыть, как страшный сон. Сейчас казалось странным, что он, не подумав, ввязался в эту нелепую авантюру. Даже если бы Гарри все еще хотел отомстить Малфою, он мог бы это сделать сам, благо, возможностей навредить хозяину навалом. Он твердо принял решение отказаться от любых контактов с подпольем, вспомнив, ко всему прочему, слова Гермионы. Гарри испуганно положил руку на живот и поежился — какой же он идиот! Так рисковать еще не родившимися, но уже такими любимыми жизнями! Стало бесповоротно ясно — до тех пор, пока не родятся дети, Гарри ничего предпринимать не будет.

С принятием окончательного решения на душе заметно полегчало. Он снова перевел взгляд на спящего Малфоя. Сейчас, в приглушенном свете заходящего солнца, тот выглядел отдохнувшим. После целого дня сна его кожа все еще пахла свежестью и чем-то неуловимым, наверное, самим Драко — чем-то таким, что Гарри не мог бы описать, но хорошо узнавал из тысяч запахов.

Он осторожно повернулся на бок, приподнялся на локте и засмотрелся на Драко. Узкие розовые губы чуть улыбались, придавая спящему необыкновенно умиротворенный вид. Гарри осторожно склонился над лицом Малфоя и нежно провел языком по губам, слизывая едва заметный кофейный привкус. Теплое дыхание щекотнуло нос, и он осмелел. Мягко поцеловал теплый, податливый рот и скользнул языком между губами, пытаясь проникнуть глубже. Гарри почувствовал, как горячая волна прилила к паху столь стремительно, что на какую-то долю секунды закружилась голова. Драко едва слышно застонал, его рот приоткрылся, и язык Гарри немедленно скользнул внутрь. Он впился жестким поцелуем Малфою в губы, удерживая его рукой за подбородок и поворачивая голову в удобное положение. Серые глаза изумленно распахнулись, и Драко ответил на поцелуй.

Гарри громко застонал, извиваясь и злясь на непослушное тело, которое хочет теснее прижаться к любовнику, но никак не может — из-за огромного живота. Драко перевернулся на спину, одной рукой зарылся Гарри в волосы, позволяя ласкать себя. Они целовались и никак не могли остановиться. Гарри подтянулся поближе, обхватил Драко за плечи и совершенно бесстыдно потерся о его ногу.

Они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Припухшие губы Драко касались рта Гарри. Захотелось немедленно повторить удивительный опыт, только уже дольше, глубже, одновременно чувствуя вкус губ и гладкость кожи.

Драко купался в наслаждении. Вот Гарри прикусил нижнюю губу, втягивая ее в рот, а потом накрыл его губы своими, углубляя поцелуй. Драко не выдержал и застонал от удовольствия. Почувствовав, как в его ногу уперся твердый член, он обнял Гарри и осторожно усадил его сверху.

Тот улыбнулся, устраиваясь на бедрах Драко — розовый член влажно блестел. От вида обнаженного тела, запаха смазки, прикосновений к обнаженной коже Малфой совсем потерял голову. Он медленно погладил худые ноги, провел кончиками пальцев по натянутой коже живота и потянул Поттера на себя, заставляя того немного наклониться вперед.

Гарри навис над ним на вытянутых руках и прикрыл глаза, когда теплые ладони мягко сжали его ягодицы.

— Тебе так неудобно… — прошептал он, сползая со стонущего хозяина и укладываясь рядом.

Драко хотел возразить, но не успел — пальцы Гарри скользнули ему между ног и осторожно сжали яички, отчего он часто-часто задышал, стараясь сдержать подступающий оргазм. А потом Гарри облизнул палец и приставил его к анусу Малфоя. Как только влажная подушечка пальца чуть протолкнулась внутрь, Драко ахнул и выгнулся на кровати, забрызгивая спермой свой живот, грудь и лицо Гарри.

— Прости, — прошептал он, еле переводя дыхание и стирая со щеки наложника светлые капли. Поттер улыбнулся и возбужденно облизнул губы. Драко повернулся на бок, толкнул Гарри на спину и мягко сжал его член в кулаке, неторопливо двигая ладонью.

И когда Гарри, разметавшись по постели, бессвязно пробормотал что-то похожее на: "Сейчас... Хочу, ну пожалуйста", Драко наклонился над его пахом, вбирая в рот твердую плоть. Гарри вскрикнул, и в горло ударила теплая, чуть солоноватая жидкость, которую Драко глотал с почти болезненным наслаждением.

— Кошмарное имя, — Гарри с жадностью надкусил булочку с сыром. — Настоящее извращение.

— Говорить с набитым ртом неприлично, — Драко засмеялся, когда Гарри показал ему язык. — И опасно, подавиться можно. Кстати, давать детям имена по названиям созвездий — это традиция.

— Нет, ты сам послушай, — Гарри отставил в сторону поднос с завтраком, откашлялся и с выражением произнес: — Лира Сагиттария Поттер. Что за Сагиттария? Какая еще Лира?

— Малфой. Лира Сагиттария Малфой.

— Поттер!

— Хорошо, Малфой-Поттер. Сагитариус — это созвездие Стрельца, а Лира…

— Музыкальный инструмент. Ты как хочешь, но называться роялем или гитарой, это…

— О, перестань! — Драко рассмеялся громче и сунул Гарри в возмущенно открытый рот еще одну булочку. — Во-первых, Лира звучит благородно. А во-вторых, если Северус не ошибся в подсчетах, то роды у нас в декабре. Как раз по зодиаку дети получаются Стрельцами. Значит — Лира Сагиттария. По-моему, красиво.

— А по-моему — ужасно. И вообще, мне кажется, такие разговоры вести рано.

— Ты первый начал, — Драко придвинулся ближе и вдруг потерся кончиком носа о плечо любовника. — Нормальные люди за завтраком обсуждают последние новости, и только ты умудряешься почти поссориться из-за имен еще нерожденных детей.

— Лучше все обговорить заранее, — наставительно заметил Гарри. Он прекрасно знал, что противоречит сам себе, но очень приятно было продолжать ни к чему не обязывающую болтовню.

Они завтракали прямо тут, в полупустой спальне, не вставая с постели. На голой каменной стене дрожали оранжевые солнечные блики, одинокая люстра под потолком выглядела нелепо, как и широкая кровать, установленная в центре помещения. Но сейчас Гарри казалось, что это самое лучшее место в доме. Даже его прошлые апартаменты, пышные и просторные, не шли ни в какое сравнение с этой небольшой комнаткой. Наверное, потому, что сейчас он был по-настоящему счастлив и спокоен — впервые за последний год. Он и предположить не мог, что именно Малфой окажется тем человеком, с которым будет так тепло и хорошо.

— Ты чего притих? — спросил Драко. Он осторожно смахнул с губ Гарри хлебные крошки. — Если хочешь, имя для мальчика выбери сам.

— Сириус! — не задумываясь, ответил Гарри и потянулся за стаканом молока.

— И почему я не удивлен?.. Сириус Арктур, а? Здорово?

— Ужасно.

— Ну, еще бы, это ведь я предложил.

— Именно.

Они легкомысленно переругивались с самого момента пробуждения. В ожидании завтрака так приятно нежиться под теплым одеялом — Гарри сладко потягивался, жмурясь на осеннее солнце, обнимал сонного недовольного Драко и хихикал, когда пальцы любовника проезжались по ребрам. Обнаружив, что Гарри боится щекотки, Малфой утроил усилия, и через пять минут на кровати завязалась шуточная борьба, прерванная появлением Снейпа. Тот сурово взглянул на смутившегося Драко, спешно натягивающего мантию на голое тело, осмотрел Гарри и ушел, напоследок пробормотав что-то насчет нравов молодежи, расшумевшейся в такую рань. Но самая приятная новость выяснилась перед самым завтраком — профессор разрешил Гарри на полчаса выйти в сад.

Радостное оживление немного поутихло, когда Гарри вспомнил, что уже вторая половина сентября, а никакой одежды, кроме легкомысленных халатиков, у него нет. И еще одна мысль заставила его напрячься — не потребует ли Малфой опять ползать на четвереньках? Вспомнив последнюю ссору, Гарри закусил губу. Тогда все тоже казалось таким замечательным, а потом… Не хотелось верить, что и это яркое сентябрьское утро закончится, едва начавшись. Можно ли верить Малфою, и не поступил ли он опрометчиво, предоставив Драко еще один шанс?

— Лайонс привез такую странную маггловскую штуку, специально для прогулок, — Драко подцепил с тарелки кусочек бекона и мягко поцеловал Гарри в щеку. — Такая… как стул с колесами.

— Кресло-каталка, — подсказал Гарри, внимательно следя за реакцией Малфоя на свои слова. — В ней возят больных и инвалидов, а я не больной. Поэтому буду ходить сам.

— Только не бегом. Я прикажу вывезти ее в сад, если устанешь, всегда можно воспользоваться. И вот еще. Я распорядился — завтра придет портной, снимет мерки. У тебя ни одной приличной мантии, а те ужасные синие штаны я велел сжечь.

Он сказал это так легко, что Гарри сначала не понял, о чем идет речь. А потом сообразил, что «ужасными синими штанами» Драко обозвал джинсы, в которых Гарри больше полугода назад доставили в имение. Надо же — новые мантии… И ни слова о сарафанчиках и платьицах.

Вдруг Драко быстро отвернулся и преувеличенно внимательно начал рассматривать полупустой поднос. Когда-нибудь им придется поговорить о том периоде в их отношениях, но… Но не сейчас. Гарри лениво удивился, что с такой легкостью применил слово «отношения» на то, что происходило между ними. Наверное, он в конец поглупел, наверное, только идиот на его месте делил бы завтрак со своим мучителем. Но ему так хотелось наконец-то научиться доверию. И, судя по всему, Драко тоже.

— Тогда в чем же мне гулять? — Гарри примерился и утащил последний кусочек с тарелки.

— Ну, ты и нахал, Потти! — Драко шутливо толкнул любовника в плечо, заваливая на подушки. — Это был мой бекон!

— Да, теперь ты умрешь с голода, — засмеялся Гарри, отбиваясь от цепких рук, опять тянущихся к его ребрам. В животе кто-то несильно толкнулся, и от этого стало еще более щекотно. — Твои мантии мне малы, если только опять наколдовать…

— Даже не думай! — посерьезнел Малфой, прекратив возню. — Никакого колдовства! Я предпочитаю нормально спать по ночам, а не вздрагивать от каждого шороха и не переживать, что тебе опять может стать плохо. Лучше я посмотрю в родительской гардеробной, может быть, там сохранились наряды мамы…

— Что? Я не стану носить женские мантии! Лучше уж у Снейпа попросить!

— Ты совершенно невоспитанный тип! — громко засмеялся Драко, падая на соседнюю подушку. — Хорошо, что крестный не слышит, какого ты мнения о его фигуре, если считаешь, будто его мантии будут тебе впору. На твоем-то сроке!

— Да я просто так сказал, я бы никогда не надел. Еще заболею чем-нибудь… — пробормотал Гарри, поворачиваясь к хихикающему хозяину. — Ладно, согласен на женскую одежду. Но на один день!

— Учишься быть послушным?

— Нет, подстраиваюсь под обстоятельства.

— У тебя получается…

Гарри не ответил. Он приподнялся на локте и внимательно посмотрел на Малфоя. Драко лежал рядом, закинув руки за голову. Их глаза встретились, и каждый словно задавал немой вопрос: «Тебе можно верить? Не заставишь ли ты опять испытать боль и разочарование?»

— Так мне заглянуть в гардеробную? — Драко вопросительно изогнул бровь в ожидании ответа.

— Ладно, — Гарри кивнул и снисходительно усмехнулся, когда чрезвычайно довольный Малфой звонко поцеловал его в губы. — И эту… каталку тоже вывози.

* * *

Профессор Снейп еще раз оглядел комнату и раздраженно сунул палочку в карман.

— Не понимаю, в чем дело, — сказал он. — Отсюда уже убрали все, что можно, от портретов до светильников. Драко, ты уверен, что комната стерильна?

— Абсолютно, — Драко отвернулся от окна, за которым раскинулся ночной парк, и вздохнул. — Северус, я сам теряюсь в догадках. Нет здесь ничего волшебного. Была картина, изображавшая любимую левретку прабабушки, но ее сняли еще до того, как Гарри переехал в эти апартаменты.

— Семейные тайники? Зачарованные предметы? Волшебная полироль для мебели? Заклятие против помутнения хрусталя в люстрах?

— Нет, ничего подобного.

Снейп пожал плечами и снова вытащил палочку, намериваясь в пятый раз проверить комнату поисковыми чарам. Драко вздохнул — сердце в груди сделало головокружительный кульбит. Сейчас Гарри уже в постели и, наверняка, читает своих «Пушек Педдл». Подарок подобрать было совсем не трудно — что еще дарить болельщику, как ни книгу о его любимой команде? Драко похвалил себя за отменную память и сообразительность — единственный экземпляр, изготовленный маггловским способом. Пришлось переплатить за срочность, но реакция Поттера того стоила.

— Я не хочу нарушать твое сентиментальное настроение, — желчно сказал Снейп, оборачиваясь через плечо, — но припомни, может здесь наводили какие-нибудь чары? От бессонницы, например. Или… хм… очищающие?

— В этой комнате — нет, — сухо ответил Драко, но вдруг покраснел, быстро отвернувшись от внимательного взгляда крестного. Скорей бы все закончить, чтобы вернуться в дальнюю комнатку, где нет ничего, кроме кровати, люстры да стен. И голого Поттера под одеялом. Весь день Драко переполняла нежность. А еще — даже думать о таком было стыдно — ему хотелось испытать то, что Гарри сделал утром. Драко вспоминал свои ощущения от мокрого пальца, осторожно проникающего внутрь, и ему становилось жарко. Не то, чтобы это оказалось восхитительно или великолепно. Это даже было не слишком приятно. Но сам факт того, что Гарри захотел, а Драко позволил, говорил о том… Словно они оба перешли через Рубикон в отношениях, после которого нет дороги назад. Это казалось волнительным и жутковатым одновременно.

«Когда все закончится, надо будет посоветоваться с крестным насчет Грейнджер… — вдруг подумал Драко, — дурацкая идея, конечно, зато Гарри сойдет с ума от радости».

— Очень странно… — Снейп стоял посреди комнаты, раскинув в стороны руки. С кончиков пальцев тянулись многочисленные зеленые лучики, рассеянным светом охватывая все помещение. — Какая-то неучтенная магия, но где источник? Вот в этом углу концентрация сильнее, но я теряюсь в догадках, что здесь может так сильно… фонить, как сказали бы магглы.

— Мы уже все перерыли в этом углу, — откликнулся Драко, с интересом наблюдая, как зеленые лучики медленно собираются в единый световой пучок над кроватью, где когда-то спал Гарри. — Наверное, стоит запечатать эту комнату двойным заклятием, и пусть Гарри до родов живет в дальнем крыле. Так всем спокойнее.

— Меня сейчас тревожит не столько самочувствие Поттера, сколько посторонние чары, — Снейп взмахнул руками, разрывая контакт, и зеленое сияние медленно стало угасать. — Все зачарованные предметы убраны. Заклятий, наведенных чар и артефактов тут нет. Глупую книгу про квиддич я проверял сам, она совершенно безопасна. Сейчас Поттер почти сквиб, к тому же без палочки. Тогда почему ему было так плохо, если на момент переселения комната была практически стерильна? И почему поисковые чары уже в который раз указывают на этот угол?

— Понятия не имею, — Драко подошел к кровати и погладил резной столбик, на котором держались перекладины полога. Вокруг полированного дерева все еще клубились обрывки светящегося тумана, похожие на дымные язычки. — Можно разломать мебель по кусочкам, и посмотреть, что внутри. Но не думаю что отец будет доволен, если я разнесу старинную обстановку на кусочки.

— Чепуха, — нетерпеливо прервал его Снейп, взглянув на часы. — Предпочитаю все закончить сейчас и больше не возвращаться к этой проблеме. У меня есть дела поважнее. Отойди, Драко…

Тот пожал плечами и вернулся к окну. Снейп сделал шаг назад и взмахнул палочкой.

— Бомбарда!

Раздался громкий взрыв — кровать, небольшой шкафчик и антикварная тумба рассыпались на множество мелких обломков. Драко прикрыл голову руками, спасаясь от острых щепок, и закашлялся, когда комнату заволокло пыльное облако. Снейп уже стоял в центре разгрома, белые перья из лопнувшей перины падали ему на плечи как снег. С кончиков пальцев опять потек зеленый туман, концентрируясь в небольшое облачко над кучей ломаного дерева и рваных тряпок.

— Очень любопытно, очень, — Снейп откашлялся, с отвращением отряхивая мантию от пыли. — Что бы это ни было, чары очень занимательные. Здесь обманка.

— Что? — не понял Драко. Осмотрев кучу мусора, в которую превратилась мебель, он скептически покачал головой — невозможно поверить, что репаро восстановит эту рухлядь. Снейп подошел к делу с истинным профессионализмом, не оставив в целости даже кроватный каркас.

— Обманка. Какой-то предмет, специально заколдованный против поисковых чар. — Он уже вовсю размахивал палочкой. Обломки дерева один за другим поднимались в воздух и аккуратно складывались в противоположном углу комнаты. — Обычно такие предметы являются шпионскими артефактами. Не хочу пока поднимать панику, но мне все это очень не нравится.

— Мне тоже… — пробормотал Драко, присаживаясь на корточки. В душе медленно поднималась тревога, хотя он не мог понять, почему так разволновался. Мало ли, что тут может быть? Например, в перине или одном из ящиков лежит давно забытое кольцо, специально завороженное от воров. Или серьги. Или еще какая-то женская безделушка. По рассказам отца прабабушка не доверяла эльфам и вечно прятала свои драгоценности во всех укромных уголках.

Сдвинув в сторону обломки тумбы, он увидел мятый краешек какого-то письма, вытащил пыльный прямоугольник пергамента, повертел перед глазами и отложил в сторону.

— Ого… — раздалось над ухом. Драко поднял голову и отшатнулся — донельзя мрачный Снейп внимательно смотрел на клочок пергамента. — А вот и виновник всех бед.

— В каком смысле? — перепугался Драко, наблюдая, как крошечный прямоугольник на глазах превращается в большой лист.

Чернильные строчки на пожелтевшем мятом поле замелькали перед глазами. Драко читал, беззвучно шевеля похолодевшими губами, и только голос Снейпа вернул его в реальность:

— Держи себя в руках, Драко. Помни, что у Поттера большой срок.

Гарри чувствовал — еще немного, и он отлежит себе все, что только можно. Он встал с кровати, и осторожно держась за столбик изголовья, сделал несколько шагов. Голова немного кружилась, и он подумал, что чертовски устал. Скорее бы все закончилось…

Улыбнулся — два маленьких вторженца оккупировали не только живот, но всю его сущность, включая мысли. Словно в подтверждение, кто-то из детей сильно толкнулся внутри. Гарри погладил себе по животу, чувствуя, как по натянутой коже бегут мурашки. Скоро, совсем скоро. Максимум — три месяца. А вероятнее всего — раньше, в последний визит Снейп что-то бормотал насчет ранних родов.

Гарри походил по комнате, разминая мышцы. Драко куда-то убежал вместе с зельеваром — и пропал. Хотя давно должен был появиться. Может, поискать его? Выходить нельзя, но Снейп сказал, что понемногу можно допускать Гарри до окружающей магии.

Он поднял с кровати широкую бледно-зеленую мантию Нарциссы и накинул на голое тело. Когда Драко увидел наложника в женской одежде, то даже переменился в лице. Гарри на мгновение испугался, а потом понял, что главная эмоция на лице любовника — восхищение. Драко осторожно погладил его по щеке и еле слышно сказал:

— Тебе очень идет.

И от этого прерывистого восторженного шепота, от ласкового прикосновения, от ощущения нужности у Гарри перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы. Только теперь это были слезы счастья.

Он вспомнил о пергаменте и нахмурился. Пока Драко и Снейпа нет, имеет смысл найти проклятую бумажку и сжечь. Он пошел к двери, ощущая себя переваливающейся уточкой и размышляя, где и как лучше избавиться от пергамента. В кухне есть большая печь, правда, это в противоположном крыле… Ничего, сейчас он отыщет послание и уничтожит его. А если Драко спросит — всегда можно соврать, что Гарри искал его по всему дому, потому что соскучился. Стоп. Почему соврет? Гарри расплылся в совершенно идиотской улыбке. Ведь и правда соскучился.

В длинном коридоре было пусто, он медленно шел вперед, осторожно придерживая живот и наслаждаясь каждым шагом. К концу срока он разучится ходить, все-таки отдыхать надо в меру. Улыбаясь, Гарри толкнул дверь в свою бывшую комнату, переступил порог и изумленно осмотрелся. По спальне как будто прошел смерч. В воздухе медленно кружились перья и пух, паркет в некоторых местах отодран — в полу зияли дыры. У голых стен лежали кучки мелкой пыли. Посреди всего этого безобразия возвышалась гора обломков, в которой Гарри признал свою бывшую кровать.

Сердце екнуло и забилось часто-часто. Гарри растерянно осмотрелся, заспешил к куче мусора у стены, опустился на колени и бессмысленно зашарил в обломках. Ничего. Наклонился вперед, в панике расшвыривая щепки и рваную обивку.

Пергамента не было. Гарри какое-то время тупо смотрел на покрытый пылью плинтус, не в силах осознать масштабы катастрофы. Если комнату обыскивали… а пергамента нет… Он должен быть здесь! Гарри судорожно начал выбирать из горы дерева лакированные кусочки тумбочки. Скрип половиц заставил его обернуться. В дверном проеме стоял Малфой. Он опирался плечом о косяк, и преувеличенно внимательно смотрел на Гарри. В руке у него был знакомый пергамент.

Вопрос выскочил сам собой:

— Что ты здесь делаешь?

— Это мой дом. А что здесь делаешь ты? Гарри.

Ледяная волна страха и тревоги, поднимавшаяся с того самого момента, как он понял, что пергамента нет, дошла до сердца. В животе свернулся тугой узел боли. Надо немедленно что-то сделать, рассказать, объяснить, что все совсем не так, что он передумал, что он не хочет терять Драко… Но слова застряли в горле, сухой язык непослушно ворочался во рту.

— Драко. Я не хотел, — «Хотел, хотел» — стучало в висках. — Я не хотел… пожалуйста, выслушай меня.

Человек в дверях был ему незнаком. Драко смотрел на Гарри как на пустое место. Не притворялся. Не играл. Ему было плевать. Гарри медленно выдохнул и закрыл глаза, прочитав на лице Малфоя: все закончилось. Захотелось заорать, кинуться на грудь, ударить кулаком в худое плечо под домашней мантией и услышать: «Я понимаю, ты просто ошибся, мы сейчас все исправим, мы ведь семья». Вместе они все бы исправили, Гарри был уверен.

Драко быстро подошел к нему, демонстративно смял перед лицом Гарри мертвый лист и засунул ему за воротник.

— На память о подвигах, Потти. И еще… — Малфой выпрямился, и, глядя на сжавшегося в комочек Гарри, спокойно произнес: — Чтобы все прояснить. Это наш последний разговор. Сейчас мы с Северусом разберемся с этим инцидентом, а потом отселим тебя в северное крыло. После родов я верну тебя Лорду. У детей будет самая лучшая мать — чистокровная, из хорошей, уважаемой семьи.

Гарри слушал, открыв рот, не веря и почти ничего не понимая из того, что говорил Драко. Тот равнодушно бросал слова, а, закончив, резко развернулся и вышел, оставив Гарри сидеть, сжимая в руках длинную острую щепку.

— Нет. Нет! Ты не можешь… ты не имеешь права! Малфой, стой, я тебе все объясню! — заорал Гарри, отшвыривая дурацкий обломок, и с трудом поднявшись на ноги, бросился следом.

Он выскочил в коридор, проклиная вялое тело, гордость Малфоя, и собственную глупость. Ведь можно все исправить, можно! Драко должен его выслушать, он должен поверить, что он… Черт побери, он нужен Гарри! Вот такой — резкий, вспыльчивый, язвительный, иногда даже жестокий, но очень терпеливый и нежный, способный довести Гарри до нервного срыва, а потом кричать от наслаждения. И что еще за разговоры о какой-то там матери?!

Малфой прибавил шаг, и Гарри заспешил за ним.

— Выслушай меня, пожалуйста, выслушай! Дай мне все объяснить! Малфой! Остановись немедленно, слышишь?! Ты можешь просто меня выслушать?!

Задыхаясь, он влетел за Драко в холл и осмотрелся. Снейп с искаженным лицом стоял посреди комнаты, перед ним переливался полупрозрачный перламутровый шар.

— Я хочу знать, какие сюрпризы оставили в доме Грейнджер и Поттер. С тобой, я думаю, мы обсудим, как к моему рабу попала эта дрянь, — процедил Драко. — Грязнокровой сучки в моем доме не будет. Никогда. А ты… разбирайтесь с отцом.

Сфера лопнула с тихим звоном, а Снейп тяжело рухнул в ближайшее кресло.

— Ничего. Искать пять крошечных артефактов, зачарованных от поиска, в доме, битком набитом магией… Иголку в стоге сена найти проще. — Он устало потер лицо ладонями. — Что ты от меня хочешь услышать, Драко? Это моя ошибка.

— Я требую возмещения.

— Чего ты хочешь?

— Жизнь Грейнджер, — спокойно ответил Драко.

— Малфой! — в ужасе воскликнул Гарри, но его вопль остался незамеченным, словно он пустое место.

— Невозможно, — Снейп дернул щекой.

— Почему?

— Она беременна.

Драко кивнул, соглашаясь:

— Хорошо, после. Думаю, сейчас мы закрыли эту тему.

Гарри прошел в комнату и подобрался поближе.

— Малфой, нам нужно поговорить.

Драко вздохнул, тяжело опустился в соседнее кресло и сказал:

— Надо продолжать. Ситуация серьезная. Я предупредил эльфов и перенастроил защитные заклинания, но неизвестно, что за заразу они нам подсунули.

— Домовики ищут?

— Конечно.

— Малфой, черт тебя дери! — рявкнул Гарри.

— Поттер, если ты еще раз раскроешь рот, я вырежу твой поганый язык. Пошел вон.

Гарри в бессильной злости сжал кулаки. Коротко остриженные ногти больно впились в ладони, и это его немного отрезвило. Надо успокоиться и спокойно поговорить. Что они там несли про Гермиону? Снейп отдаст ее Малфоям? Чтобы они убили ее? Или издевались над ней, так же как над Гарри? Он на секунду представил, как именно Малфой может распорядиться своей собственностью. Это так похоже на него… Уши заложило, словно их заткнули ватой, рот моментально наполнился горькой желчью и Гарри судорожно сглотнул. Может, хоть Снейп его послушает?

— Профессор, пожалуйста, скажите ему!

— Мистер Поттер, я ошибся, предположив, что у вас имеются мозги. Впрочем, сейчас я понимаю, что Гриффиндор и интеллект — понятия несовместимые. Некоторые, правда, умудряются притворяться, но недолго.

— Малфой. — Гарри с трудом разжал судорожно сжатые кулаки, стараясь игнорировать усиливающийся монотонный звон в ушах и темные круги, плывущие перед глазами. — Выслушай. Я тебя о многом не прошу. Мы поговорим, потом ты меня накажешь, я обещаю, что не стану сопротивляться. Но дай мне все объяснить!

— Я сказал — вон!

— Драко, прошу!

Вдруг Снейп поднял голову и внимательно прислушался к чему-то. Малфой скривился и потер висок.

— Поттер, что я тебе сказал про язык? Сейчас…

Звон усилился, перерастая в оглушительный рев. Гарри схватился за стену, чувствуя, как подкашиваются ноги. Комната поплыла перед глазами, Драко вскочил и что-то крикнул, но его голос потонул в грохоте и пронзительном свисте. Портреты на стенах закачались, панический визг их обителей резанул внутреннее ухо, с потолка посыпалась мелкая белая пыль. Противная тянущая боль внизу живота распускалось гнилым цветком, пульсировала все сильнее, давила на мочевой пузырь. Гарри закусил губу и сполз по стене на пол, пытаясь не опозориться прямо сейчас и здесь. Губы Малфоя быстро двигались, он махал волшебной палочкой, профессор Снейп вскочил из кресла и встал за спиной Драко, расчерчивая взбесившиеся стены защитными артефактами. Гарри зажмурился, затыкая уши и корчась на полу — боль стала нестерпимой. Вдруг он почувствовал сильный рывок — Драко, схватив наложника за плечо, толкнул к выводу и всем телом прижал к косяку. Гарри хотел возмутиться и тут, как в замедленной съемке, прямо из пола выросли пять вихревых порталов.

— Нападение! — хрипло выкрикнул Снейп, бросая в ближайший смерч заклинание. Золотой шар защитной магии утонул в упругом вихре, а из порталов начали выпрыгивать люди с палочками наизготовку. Из их рук веером разлетались юркие шарики, похожие на крупные снитчи. Они устремлялись вверх и впивались в потолок.

— Что за шум?! — раздался сзади возмущенный крик. Гарри обернулся — за его спиной стоял испуганный колдомедик Лайонс, сжимая в руке палочку.

В этот миг пространство вокруг взорвалось беззвучным камнепадом из того, что когда-то было потолком. Град мелких обломков ударил в лицо, Гарри еле успел поднять руку, защищая голову, комнату заволокло едкой известочной пылью. По виску потекло что-то горячее, очки треснули, оглушающий скрежет рушащихся стен смешался с криками людей.

— Пленных не брать!

Над головой свистнуло проклятье, заставив еще раз обернуться. Гарри инстинктивно схватился руками за горло, когда увидел, как Лайонс корчился на полу, пораженный удушающими чарами. Глаза обожгло злыми слезами — хоть капля магии, и он бы мог помочь! Позади и впереди валялись огромные куски грубо обтесанного камня, вывороченного из стен. Потянуло горелым, и Гарри вдруг осознал, что треск и гул позади него становится все громче, наливаясь жаром. Он обернулся — огненный шар пожирал коридор, оставляя после себя черные оплавленные стены. Он в панике рванулся обратно, в комнату, прямо под падающие обломки.

Бледный Снейп стоял в самом центре и с огромной скоростью швырял заклинания в разные стороны. Тонкие нити чар лепились к стенам, рисовали сложный узор из рун и бессильно стекали вниз. Позади Гарри что-то ухнуло, обдав сначала холодом, а потом — горячим паром. Огненный шар, шипя, плавил защиту, постепенно уменьшаясь в размерах. А Малфой танцевал сразу возле трех противников, выкрикивая заклинания, которые разбивались об их щит.

Гарри споткнулся. Обезглавленное тело одного из нападавших было еще теплым, вокруг него кружил рой атакующих кинжалов, а от магии пространство мерцало крупными искрами. Сквозь вонь горелых тряпок пробивался запах озона.

— Поттер, не лезь сюда! — донесся до Гарри крик Малфоя, но он не мог сдвинуться с места.

Снейп почти нарисовал защитный круг, и в этот момент обрушилась стена. Гарри сшибло с ног, он закричал от боли, взорвавшейся внизу живота. Там что-то двигалось, толкалось, как будто резало острыми ножами, раздвигая ткани.

— Драко, аппарируем! Быстро! Я не удержу защиту! — громовой голос Снейпа врезался в уши, заставляя Гарри ползти в его сторону.

Пространство вокруг заволокло дымом, Гарри закашлялся, корчась на полу и чувствуя, как мантия на животе становится мокрой.

— ДРАКО!!! Аппарируй!

Гарри зарычал и из последних сил рванул вперед, туда, где среди клубов дыма и пыли мелькали светлые волосы и сверкали вспышки заклятий. Справа надвинулась высокая тень, преграждая дорогу, и он увидел перед собой знакомое лицо, покрытое пятнами сажи. Человек вскинул палочку и наставил ее на онемевшего от неожиданности Гарри.

— Симус...

— Сектумсемпра Максима!

Какая-то сила отшвырнула его назад. Гарри ударился спиной об острый каменный обломок и остался лежать на полу, придавленный тяжелым расслабленным телом.

— Драко… — позвал он, с ужасом глядя на помертвевшие серые губы и белое лицо. Гарри, еще не веря, провел рукой по длинной ровной ране на боку Малфоя. Он несколько мгновений в отупении смотрел то на свою ладонь, выпачканную темно-бордовым, то на рассеченные до кости руки и ноги Драко. Видел обнажившиеся ребра, мелкие разрезы, из которых толчками текла кровь, и не мог поверить, что это не страшный сон из школьных времен, а реальность.

Внутри что-то лопнуло, от боли закружилась голова, живот дернулся и обвис огромным тяжелым мешком. По всему телу прошла волна холода, сменившаяся жаром, кончики пальцев закололо от собравшегося в них электричества. Гарри затряс онемевшими руками, в ужасе глядя на Малфоя, залитого кровью. Куда?! Нельзя! Не смей умирать, понял?! Я же еще не отомстил! Я же еще не сказал все, что думаю о тебе! Ты же… как же… почему ты?! Как они посмели?!

И Гарри обрушился всей яростью, гневом, всей горечью дважды преданного — его никто не собирался освобождать. Никто. Визг в ушах превратился в долгий заунывный вой, потолок завертелся, и Гарри заорал, вдыхая запах пожара, каменной пыли, крови, смерти и страха. А потом отпустил свою ярость на волю, вытряхивая через неподъемные руки невесть откуда взявшуюся магию — плотную, густую, почти осязаемую, похожую на рой острых светящихся игл. Крики и грохот сражения словно отодвинулись на задний план, и последнее, что он запомнил — это переливающаяся зеленая сфера над полом, гулкий взрыв и сбивающий с ног порыв горячего воздуха, за которым пришла долгожданная мгла.

…а потом были руки. Жесткие, бесцеремонные, пахнущие огнем и болью. Эти руки положили его на широкий, длинный стол, разорвали на груди мантию…

… белый свет резал глаза, плечи ныли от неудобной позы, запястья охватывали тяжелые холодные браслеты. Тянущая пустота внизу живота напугала до истерики. Гарри вскинулся, забился в оковах…

…на веки легли тени, и он сморгнул. Сознание медленно выплывало из пустоты. Гарри прислушивался к своим ощущениям, к необычайной легкости во всем теле. Руки были все еще прикованы — на этот раз не за головой, а по бокам…

— Сопорус, — тихо шепнул вкрадчивый голос где-то над ухом.

И Гарри снова провалился в сон, так и не успев задать самого важного вопроса.

Следующее пробуждение было, как сказала бы миссис Малфой, неделикатным. Громкий Энервейт выдернул Гарри из сна и заставил очумело замотать головой. Показалось, что рот забит сухой противной гадостью, похожей на бумажную пыль, а на губах чувствовалась спекшаяся корка.

— Агуаменти.

Сверху обрушился поток воды. Гарри слизывал прохладные, такие вкусные капли, смывал с нёба сухую гадость и шумно фыркал.

Когда он, все еще прикованный к постели, вытер мокрое лицо о плечо и осмотрелся, то увидел рядом Снейпа в обгорелой мантии. В школьные годы Гарри непременно бы похихикал, сравнив зельевара с облезлой летучей мышью, но теперь почему-то было не смешно.

— Главное, что дети выжили, — негромко сказал Снейп. — Несмотря на вашу глупость и безрассудство.

— Они…

— Да, Поттер, да. Живы и здоровы. Хоть и появились на свет раньше срока.

Бубнящий голос то отдалялся, то приближался вновь, но Гарри не слушал, пытаясь сдержать рвущуюся из груди радость. Голова кружилась от счастья и облегчения — все обошлось. Ему дали шанс все исправить. И теперь все точно будет хорошо.

— Мистер Поттер! — резкий окрик Снейпа заставил Гарри нервно дернуться в его оковах. — Вы меня слушаете?

— Да, извините.

— Сэр.

— Извините, сэр!

— Клоун, — Снейп устало оперся о стену и медленно сполз на пол. — Поттер, ты не только клоун, но еще и идиот. Ты понимаешь это? Хотя, где тебе понять. Ты, не задумываясь, рискнул жизнями всех обитателей поместья, включая собственных детей…

— Я все понимаю. Просто… Я прошу, позвольте мне с ними увидеться. Перед… перед тем как… — Гарри подергал за цепь. — Знаете, Гермиона была права…

— Права? — эхом откликнулся профессор.

— Она… она хотела забрать пергамент. Она настаивала. Я не отдал. Тогда она сказала: пусть лучше так, чем увидеть тебя мертвым. Теперь я понимаю. Пусть лучше я никогда их не увижу, лишь бы они жили. И… и Драко тоже… — голос сорвался в шепот, но Гарри знал, что профессор его слышит.

Снейп тяжело поднялся, сделал быстрый глоток из большой фляжки, отер губы и сказал надтреснутым голосом:

— Состояние Драко без изменений. Если он так и не придет в себя, то… Хотя пока рано об этом говорить. Лежите смирно, я сейчас приду.

Гарри только кивнул. Когда Снейп вышел, он осмелел и подвигал руками. Нет, ему не показалось — металл колец на запястьях действительно был прохладный, и совсем не нагревался от соприкосновения с горячей кожей. Антимагические браслеты. Гарри вспомнил покалывающее ощущение в пальцах. Его магия вернулась прямо на поле боя. Он снова стал собой.

Он приподнял голову и посмотрел по сторонам. Незнакомая комната, голые стены, одинокая кровать, к которой он был прикован. И рядом — антикварный столик, заставленный хрустальными фиалами. Гарри опустил голову, давая роздых затекшей шее. Может, ему разрешат навестить Драко. И детей. Интересно, на кого они похожи? Как себя чувствует Лира Сагиттария? Он грустно усмехнулся. Они с малышкой давно договорились — будут звать ее Ли. Только вот дадут ли ему такую возможность?

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Снейп. За его спиной маячила высокая фигура Люциуса Малфоя. Гарри вздрогнул. Хозяин Малфой-мэнора шагал очень медленно, аккуратно ставя ноги, словно не был уверен в надежности опоры. Гарри захотелось спрятаться, исчезнуть, убраться, но он собрался с силами и взглянул в глаза деду своих детей.

— Северус, — голос Люциуса был тягучим и хриплым,— ты сказал, что зелье устранит все эмоции. Тогда почему мне все равно хочется убить Поттера?

— Потому что большая доза сделает из тебя овощ, — Снейп нетерпеливо подтолкнул хозяина дома к кровати, на которой лежал Гарри — Сделаем все быстро, ни к чему затягивать процесс.

— Мой сын умирает, — так же монотонно протянул Люциус, — куда торопиться? Я тогда смогу убить Поттера прямо в постели.

— Хватит!

Малфой-старший вздрогнул.

— Возьми себя в руки, — прошипел Снейп. — Мистер Поттер, слушайте меня внимательно. Никто вас не допустит до свободного передвижения и, тем паче, до детей. Но вы можете дать Нерушимую клятву…

— Я согласен! — хрипло выдохнул Гарри.

— Не собираетесь узнать, в чем будете клясться? — прищурился Снейп.

— А у меня есть выбор?

— Верно. Нет.

Снейп развернул небольшой свиток.

— Здесь текст Клятвы. Вы произнесете. Я заверю. Все ясно? Протяните друг другу руки.

Гарри молча смотрел на сжатую в кулак кисть Малфоя-старшего. Вздохнул поглубже и протянул ладонь. Цепь дернулась и натянулась, Люциус вздрогнул и до хруста сжал протянутую руку.

— Люциус, — проворчал Снейп и взмахнул палочкой.

Гарри опустил глаза и начал медленно зачитывать текст Клятвы. «Клянусь, что не причиню вреда живущим… Под вредом понимается… Клянусь, что приложу все усилия, вплоть до собственной жизни…Клянусь предотвращать…» Он монотонно говорил, а вокруг их рук, сцепленных в крепком рукопожатии, плелось пульсирующее кружево заклятья.

— Услышано и засвидетельствовано, — Снейп сделал последний взмах палочкой, запечатывая Клятву, и сухо кивнул Гарри: — Побудьте пока здесь, я скоро приду.

Он осторожно вывел старшего Малфоя из комнаты. Дверь за посетителями закрылась, кожу, где руку сжимали пальцы Люциуса, саднило. Наверняка красные отпечатки к вечеру превратятся в синяки.

Снейп вернулся быстро, словно торопился уладить это неприятное дело как можно скорее.

— Мистер Поттер, я кратко, — начал он. — Первое — не показываться без нужды на глаза Люциусу и Нарциссе. Эльфы проинструктированы и будут вас предупреждать, если что. Иначе я за вашу жизнь не дам ломаного кната. Второе — у вас проблемы с магией. Ваш организм, если можно так выразиться, растренирован. Он привык обходиться своими силами, и сейчас ему плохо. Вы будете носить браслеты подавления, пока вновь не освоитесь со своей силой. Сейчас ваши неуправляемые стихийные всплески слишком опасны как для вас, так и для окружающих. Я буду постепенно уменьшать мощность браслетов, со временем вы их снимите. Если выживете, конечно. Я понятно излагаю или повторить?

— Я все понял, сэр. Люциусу и Нарциссе не показываться, браслеты носить.

— Отлично, — Снейп взмахнул палочкой, и цепи, которыми Гарри был прикован к кровати, исчезли. — Идемте.

Вот рту у Гарри появился легкий мятный привкус, а по телу пробежала царапучая волна магии.

— Я провел полное обеззараживание. Двигайтесь смело.

Гарри осторожно вошел в комнату, напоминающую операционную — такую, какую он видел в сериалах про скорую помощь. Все белое, много света, непонятные приборы, на полу упругие круги свернутых проводов. И посередине — широкий ящик на высоких ножках с колесами. С первого взгляда он напомнил витрину с мороженым. Гарри подошел ближе, с волнением заглянул под прозрачный колпак. И увидел два маленьких красных тельца. Две круглые головки, кажущиеся неправдоподобно большими по сравнению с голенькими телами, лежали на плоских подушечках с вышитой монограммой Малфоев по углам. Младенец, лежащий ближе к передней стенке, открыл крошечный беззубый рот и зевнул как котенок. Гарри почти навалился всем телом на колпак, прилипнув к прозрачному пластику носом и вспотевшими ладонями, не в силах отвести взгляд.

— Какие они… Маленькие, — восхищенно прошептал он. Невозможно поверить, что они помещались в нем.

— Профессор, — тихо позвал Гарри.

— Мистер Снейп ушел, — раздался незнакомый голос, и Гарри вздрогнул, оборачиваясь.

— Я колдомедик Виттерс, — сказал незнакомый мужчина в белоснежной больничной мантии.

— А… мистер Лайонс? — спросил Гарри на всякий случай, хотя уже знал ответ. Он вспомнил решительное «Что здесь происходит?!» и удушающее заклятье.

Горло обожгло от страшного воспоминания. Гарри откашлялся и спросил:

— Как они? Вообще? Можно… прикоснуться? И откуда все это?

— Это было куплено вместе с реанимационным комплексом для вас. Отличная вещь, я уже почерпнул несколько идей. Сейчас техника полностью адаптирована к магии. Восстановление идет высокими темпами, скоро вы сможете взять малышей на руки.

Не отводя взгляда от детей, Гарри рассеянно кивнул. Его дети. Такие маленькие и беззащитные. Появившиеся раньше времени и чуть не погибшие из-за жестокости одного отца и глупости второго. Но доктор сказал — все будет хорошо.

Гарри наклонился и поцеловал блестящий пластик колпака. Маленькие, одинаковые, с лысыми розовыми головенками, с крохотными сморщенными пальчиками. Даже не верилось, что они настоящие. Хотелось потрогать каждый из них.

— Гиганты, — с такой гордостью сказал колдомедик, как будто сам выносил и родил. — Мальчик — два сто, малышка — кило девятьсот. Просто молодцы!

Гарри вдруг ощутил щекотку сканирующего заклинания и привычно дернулся:

— А можно колдовать?..

— Можно. Сейчас я вас быстренько еще раз проверю реакцию на магию. Я в курсе истории… эээ… болезни. С вами и вашими детьми все в полном порядке, чары им не повредят. Просто прекрасно, — пробормотал целитель, — у вас бешеные темпы восстановления. Надо будет проверить, не является ли временное ограничение в магии способом увеличить скорость излечения…

Он отошел к столу, заставленному магловским и магическим оборудованием, и начал делать какие-то пометки в большой книге.

Гарри погладил прозрачный купол реанимационного комплекса.

— Мальчика мы решили назвать Сириус Арктур.

— Красивое имя, — одобрил колдомедик и что-то записал в огромный том, который достал из-под горы пергаментов.

— А девочку — Лира Сагиттария.

Врач кивнул и сделал очередную запись.

— Вы можете еще подумать над именами. Но после того, как дети пройдут церемонию имянаречения, и вы выберете для них крестного отца или мать, ничего изменить будет нельзя — их имена впишутся во все связанные с рождением артефакты.

— В Большую книгу Хогвартса?

— И туда тоже. Но, в первую очередь, в фамильные книги и родовые гобелены.

Гарри набрал в грудь побольше воздуха и, наконец, спросил о том, что давно его мучило:

— Мистер Малфой… Драко. Я могу его увидеть?

— Конечно. Идемте.

Здесь отсутствовала магловская техника. Вообще. И не было ничего, что напоминало бы Гарри хоть что-то знакомое.

В центре пустой комнаты стояла кровать, но разглядеть лежащего на ней человека было невозможно из-за густой сети защитных заклинаний. Она мягко поднималась и опускалась, словно под ней спало большое животное, мерно дыша во сне. Из закрепленных по углам кровати сфер тянулись пучки рассеянного света, образующие над ложем светящийся купол. Гарри подошел поближе и понял, что не ошибся — заклятья действительно колебались в такт дыханию.

— Мистер Малфой не может дышать сам, — Колдомедик обошел кровать по кругу, прикасаясь палочкой к прозрачным сферам, бормоча длинные заклинания на латыни. Свет вспыхивал ярче, а потом снова угасал. — Пришлось накрыть его сетью Ташера. Она заставляет работать легкие и снабжает мозг кислородом.

— Как он? — Гарри сам не заметил, что перешел на шепот.

— Без изменений. Мы смогли удержать его жизнь, но…

Гарри медленно приблизился, не открывая взгляда от тела, ставшего видным сквозь переплетенье заклятий. Драко был обнажен, по всему телу расползлись уродливые вздувшиеся рубцы. На лице, соперничающем белизной с подушкой, застыла маска боли.

— Пппочему раны не заживают?

— Заживают, даже слишком быстро. Приходится притормаживать процесс, чтобы все срасталось как надо. С темной магией такой силы шутки плохи. Думаю, что шрамы останутся навсегда. В лучшем случае.

Гарри нахмурился и судорожно вздохнул. Он вспомнил, какое красивое тело было у Малфоя. Как тот непринужденно двигался, как потягивался, выходя из душа — совершенно не смущаясь своей наготы. Гарри никогда бы не признал этого вслух, но ему нравилось смотреть на голого Драко. Подтянутое стройное тело прирожденного ловца, четко прорисованный рельеф мышц. А теперь оно изуродовано. Одна Сектумсемпра прошла для Драко почти бесследно, но нынешнее заклятие было в два раза сильнее того, прежнего, брошенного в школьном туалете неопытным волшебником. Второе режущее и опять по вине Гарри. Только бы он выжил…

— Вы ведь врач? Вы колдомедик, вы должны знать. Нужно что-то сделать, чтобы он поправился, вы же маг!

— Я целитель, а не Мерлин.

— Так пригласите того, кто способен!

— Никто не способен на чудеса. Нам осталось только ждать. Мы сделали все, что могли.

— А магловская техника?

Пожилой врач покачал головой:

— Мы действительно сделали все, что могли. Коллеги-маглы оказали нам неоценимую помощь. Сейчас мы отправили их по домам.

— Стерли им память?

— Вы знаете, нет. Наложили печать неразглашения. Под мою ответственность.

— Интересно, что скажет Вольдеморт.

— Лорд не возражал… Извините.

Колдомедик быстро подошел к кровати, несколько раз взмахнул палочкой и разочарованно отвернулся.

— Нет, ничего. Так вот — очень сложно вылечить того, кто этого не хочет. Сейчас все зависит от мистера Малфоя, и от его желания жить. А вот желания, судя по всему, и нет.

— Как нет? Почему? — воскликнул Гарри, испуганно уставившись на целителя. — Что вы хотите сказать?

— Вы задаете вопросы, находящиеся не в моей компетенции, — Сухо ответил Виттерс, усаживаясь на единственный стул у кровати Драко.

— Но он нужен детям. И родителям тоже. И…

— Я не провидец, я лечу тела, а не души. Сделаю, что могу — а там будет видно.

Гарри сжал кулаки и отвернулся, пряча злые слезы. Черт, черт! Вспомнив день, предшествующий вторжению, вспомнив пробуждение в одной постели и сияющие надеждой глаза Драко, Гарри пожалел, что у него нет хроноворота. Сколько можно было бы избежать несчастий, если бы он сразу рассказал о злосчастном пергаменте.

— Можно мне здесь посидеть? А детей сюда можно? Вдруг с ними он захочет жить. Он так их ждал…

Колдомедик внимательно посмотрел на Гарри и медленно кивнул:

— Я привезу их. И распоряжусь насчет кровати для вас. Кроме того, нам с вами нужно будет серьезно обсудить вопрос питания и ухода за малышами.

Гарри рассеянно сморгнул, глядя на Драко. Нет, ничего. Все такое же безжизненное тело под куполом чар.

* * *

На следующий день Снейп чуть ослабил браслеты и вручил Гарри палочку. Самую обычную, универсальную, совсем ему не подходящую. Колдовать ей пока не получалось, за исключением возможности призвать несколько капель воды и сотворить крошечный огонек — не больше спички, но сам факт такого подарка говорил о многом.

«Обсудить вопрос питания и ухода за малышами» в понимании колдомедика Виттерса означал многочасовые лекции по физиологии младенцев — отличие доношенных от недоношенных, способы питания и возможные осложнения, а также обучение комплексу специализированных чар «Молодая мама» с адаптацией для мужчин.

Гарри терпеливо слушал, записывал слова целителя, и каждые пятнадцать минут подбегал к детям, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке. Но колдомедик был терпелив и все же вбил в голову Гарри основные знания.

— Предполагалось, что вы все это изучите в ближайшее время, но прискорбные события поторопили естественный ход вещей.

Гарри отказывался в принципе считать свою беременность естественной, но спорить с врачом не стал.

За это время несколько раз приходили Люциус и Нарцисса — и тогда Гарри прятался в свою комнату, его постель целитель Виттерс уменьшал и убирал в ящик. Малфои долго стояли у кровати сына, потом подходили к младенцам. Люциус сжимал губы, а Нарцисса тихонько плакала.

Вечером все оставили их в покое. Дети спали, смешно кряхтя во сне, а Гарри наблюдал то за ними, то за Драко. Завтра малышей должны были достать из реанимационного кокона, и в преддверии этого события Гарри ужасно волновался. Желание прикоснуться к детям стало почти непереносимым, а Виттерс сказал, что это нормально — и ему, и малышам нужен контакт.

После того, как Снейп вручил палочку, то заходил всего один раз — проведать Драко — и совсем не обращал на Гарри внимания. Хотелось спросить, как там Гермиона, и что вообще произошло в день нападения, но бывший профессор был неуловим. А бродить по Мэнору в его поисках, рискуя попасться под руку Люциусу, Гарри не отважился.

И когда Снейп неслышно появился в комнате, Гарри решил не упускать шанс.

— Профессор, не уходите, пожалуйста. Мне нужно знать, что происходит.

Снейп недолго постоял рядом с кроватью Драко, всматриваясь в восковое лицо крестника, устало повернулся к Гарри и спросил:

— Что вы желаете знать?

— Все! — выпалил Гарри. — То есть… Как там Гермиона? — смущенно пробормотал он в ответ на сердитый взгляд.

— С вашей подругой все в порядке. У нее, в отличие от вас, особых проблем не предвидится.

— А вы… наказали ее? — рискнул спросить Гарри.

— А вот это, мистер Поттер, не ваше дело.

Гарри растерянно потер руку под браслетом — холодный металл сильно раздражал кожу — и решился:

— Профессор. А что… произошло, тогда? Ну, во время нападения?

Зельевар сначала было отмахнулся от вопроса. Но после тяжело вздохнул и кивнул:

— Я расскажу — коротко, вы больше не будете надоедать мне глупыми вопросами и смотреть щенячьими глазами. И не перебивать. Я понятно излагаю?

Гари решительно кивнул, поклявшись себе не раскрывать рта. И все время, пока Снейп рассказывал, не сводил с него глаз.

Бывший профессор начал издалека. Или с самого начала — смотря с какой стороны подойти.

— Вы, мистер Поттер, везучий идиот.

Гарри сцепил зубы, вспоминания свою клятву.

— Потому что только идиот мог сбежать из-под надзора, выпить результаты дорогостоящего эксперимента в лаборатории зельевара — вы ведь помните технику безопасности? И только исключительно везучий идиот смог после этого выжить, выносить детей, поучаствовать в сражении, опять выжить… Вот уж воистину — Мальчик-который-выжил.

Снейп перевел взгляд на кровать, где лежал Драко. Пока они разговаривали, прибыла официальная бригада колдомедиков — кажется, там были врачи не только из Мунго. Похоже, Люциус надавил на все рычаги и нашел лучших специалистов. Они появлялись три раза в день, но толку пока не было.

Снейп продолжил:

— Теперь о событиях, связанных с нападением на поместье. У меня к вам, мистер Поттер, только один вопрос: почему?

Гарри кусал губы, глядя, как посторонние люди укутывают Драко в кокон магии, и глухо произнес:

— Когда Гермиона мне дала эту вещь, я не догадывался, что это. Оказалось, ну, вы, наверное, знаете… Оказалось, что так можно общаться. Через лист. Вы не представляете, как это было для меня важно. Я не думал, что это плохо. Сейчас сам не знаю, почему, точно идиот. Я ведь тогда уже знал, что магия вредна.

— Понятно, — Суховато ответил Снейп. — На этот раз, в виде исключения, вы не виноваты. На пергаменте были очень хитрые чары. По сути — это артефакт высшего уровня, включавший в себя массу заклинаний. В том числе — заклятье доверия. Даже Драко, когда нашел, просто отложил его в сторону, не придав значения. А уж что все это представляло собой по структуре… Сложнейшие трансфигурационные чары, изделие, безусловно, талантливейшее. Полоса пергамента, которую вы так опрометчиво оторвали, представляла собой пять направленных самонаводящихся мини-портключей, генерировавших порталы в определенное время. Причем спусковой крючок находился с той стороны. Как вы могли, мистер Поттер?

— Это случилось после того, как… Драко меня… он… Мне было очень плохо.

Гарри кинул еще один взгляд на детей и сказал сквозь зубы:

— Они ведь не собирались меня вытаскивать.

— Нет, — голос Снейпа звучал почти мягко.

— Они мной воспользовались.

— Да.

— Они хотели только попасть в дом. И убить всех.

— Именно.

— Я и правда идиот.

— Вы еще ребенок. Вот и все.

— Но... почему они так?

— Вы слышали историю ведьмы Мессины? Она похитила ребенка, чтобы отомстить его родителям за свою поруганную честь. Хотела убить девочку, сначала вволю поиздевавшись над ней. Но время шло, девочка привязалась к Мессине. И та к ней тоже. — Снейп замолчал, и через какое-то время продолжил: — В итоге, когда Мессину поймали, малышка устроила стихийный выброс такой силы, защищая свою мучительницу, что серьезно покалечила освободителей, включая собственных родителей. Маглы это явление называют Стокгольмский синдром. Грюм не мог вам доверять. Это было бы с его стороны просто непрофессионально. Кроме того, вы теперь не такая важная птица, как раньше. Можно пожертвовать ради более серьезной цели. Если бы они добились своего, это был бы серьезный удар по Лорду.

— А они не добились?

— Нет. Пять смертников, напичканные таким количеством магического оружия, что мы до сих пор разбираемся. А после вашего всплеска магии даже допросить некого.

— Я их убил? — прошептал Гарри.

— Вряд ли это слово подходит. Эльфы отскребали то, что от них осталось, от стен. Мало того, вы умудрились вытянуть всю магию из окружающего пространства, а потом направили ее во все злонамеренные элементы, коих осталось в живых к тому времени ровно три штуки. Излишки магии ушли в пространство, и вы пропахали сквозь весь Мэнор коридор шириной в пять метров. И, тем не менее, спасли поместье. Потому что эти сумасшедшие были битком набиты разрушительными чарами и артефактами.

Снейп призвал небольшой флакон и решительно произнес:

— Пейте. Станет легче. Сейчас все в порядке, посторонняя магия отслежена. Идет ремонт.

Прошла неделя, а Драко все еще оставался без сознания. Гарри окончательно переселился в его комнату, покидая ее только во время визитов Люциуса и Нарциссы. Он, крадучись, проскальзывал мимо высокой фигуры старшего Малфоя, стараясь не попадаться ему на глаза, бросал робкий взгляд на неподвижное лицо Нарциссы. Закрыв за ними дверь, несколько минут стоял, рассматривая свежую кладку стен, и уходил на улицу. Сентябрьское тепло постепенно менялось на октябрьскую сырость, в воздухе пахло близкими заморозками. Гарри смотрел на вывороченные камни и покореженные перила, когда-то поражавшие воздушной ковкой, и ждал. Изо рта вырывался легкий пар, антимагические браслеты холодили кожу, и он зябко прятал руки под мышки. Старая мантия, которая на второй день обнаружилась на стуле, почти не грела, и к концу визита он начинал стучать зубами.

— Поттер, заходите, — наконец-то раздавалось за спиной. Гарри благодарно кивал профессору Снейпу, возвращался в комнату и день шел своим чередом: режим, осмотр колдомедика, мерцание сети Ташера, бледная рука Драко на простыне, детский плач в ночи, суетящиеся эльфы, в темноте напоминающие больших крыс. Гарри, отчаянно зевая, садился на кровати и осторожно принимал неумелыми руками одного из младенцев. Маленькая Ли капризничала, вовсю демонстрируя характер — отказывалась от бутылочки, если молочная смесь была недостаточно теплой или прохладной, обиженно надувала губки и, когда Гарри отвлекался на Сириуса, заходилась громким плачем. Вот и сегодня — стоило отцу задуматься о чем-то своем, как Лира Сагиттария выплюнула соску и протестующее захныкала. Гарри тут же встал с кровати и заходил по комнате из угла в угол, укачивая малышку.

— Ты прям как Драко — такая же ревнивая, — улыбнулся он, бережно укладывая наконец-то уснувшую дочь в колыбель, которая сменила больничный бокс. Крошечный Сириус уже давно спал, получив свою порцию еды. Гарри осторожно погладил теплые спинки, проверил согревающие чары и вернулся в свою кровать. Обычно он засыпал, как только голова касалась подушки — так уставал за день — но сейчас сон не шел. Гарри слушал сытое детское сопение и смотрел в высокий потолок, подсвеченный мерцающей сеткой. Он повернулся на бок и приподнялся на локте, всматриваясь в тело на соседней кровати. Бледная кожа Малфоя казалась прозрачной, словно он медленно превращается в призрака. Рубцы, расчертившие тело странным уродливым узором, посветлели, длинный кривой шрам поднимался от подбородка к виску. Гарри протянул руку и дотронулся до тонких световых нитей. Ощущение было странное — словно по венам прошла стремительная волна щекотки. Дотянувшись до длинных безжизненных пальцев, он вздрогнул — такой холодной показалась на ощупь кожа Драко.

— Все будет хорошо… — пробормотал Гарри, успокаивая, скорее, самого себя. — Слышишь, Малфой? Все будет хорошо. Видишь, колдомедики даже разрешили до тебя дотрагиваться… А скоро ты и ходить сможешь…

Тело под вздымающейся и опускающейся сеткой осталось безучастным. Гарри сел в кровати, продолжая сжимать мертвую кисть, а потом, повинуясь безотчетному порыву, схватил свое одеяло и поднырнул под мерцающие нити. Теперь щекотка прошла по всему телу — от макушки до пяток. Гарри нервно вздрогнул, укладываясь рядом с Драко и накрывая их обоих одеялом.

— Так будет теплее… — бормотал он, аккуратно подсовывая руку под задеревеневшие плечи, стараясь не оцарапать Драко браслетами. — Ты же совсем замерз, а там осень уже… Ничего, сейчас согреемся.

Светловолосая голова казалась очень тяжелой. Гарри прижался к холодному телу, стремясь согреть Драко и согреться самому, порадовался, что живот ему больше не мешает. От Малфоя пахло стерильностью и магией, Гарри сунул нос в мягкие волосы и вдохнул чудом сохранившийся знакомый запах, не уничтоженный до конца постоянными очищающими чарами. У него было три часа до следующего кормления, целых три часа, чтобы попытаться немного согреть Драко. Гарри закрыл глаза, осторожно погладил плотный белый валик рубца и зевнул. Нет, спать нельзя, вряд ли Снейпу и Виттерсу понравится, если они застанут Гарри в одной постели с пациентом. Но сон урывками, расписание кормлений, молчаливое противостояние с родителями Драко и тревога за него самого сказались — через три минуты Гарри спал. Спал, обвив руками и ногами холодное полумертвое тело, спал глубоко и спокойно, как никогда прежде.

* * *

— Поттер! Что вы делаете?! — раздался над головой возмущенный голос. — Кто вам разрешил здесь спать?! Немедленно вернитесь в свою постель!

Чья-то рука сильно тряхнула плечо. Гарри замычал и дернул ногой, прогоняя настойчивого посетителя. Просыпаться очень не хотелось. Хотелось еще теснее прижаться к расслабленному телу, сжимать в объятиях худые бока, спать, удобно устроив голову на плече Драко и время от времени зарываться носом в светлые волосы. И шептать в небольшое аккуратное ухо то, что Гарри никогда бы не отважился сказать раньше. Он том, какие у них забавные дети, о том, что Сириус вчера, кажется, улыбнулся, когда Гарри вынимал его из колыбели. О том, какой у Ли тяжелый характер и как она похожа на Драко. О том, как Гарри счастлив, что они у них есть. И о том, как все изменилось в его жизни, и как он рад этому, и очень сожалеет, что по его вине всего этого могло не быть. Драко очень нужен, и Гарри очень ждет его возвращения…

Гарри зевнул, тронул губами чуть колючую щеку и подумал, что голос профессора Снейпа на рассвете — не лучший будильник в мире. И уж тем более неприятно, когда рука зельевара бесцеремонно трясет твое плечо… что?! Снейп?!

Гарри подпрыгнул на кровати, зацепил макушкой магическую сетку и взвизгнул, получив новую порцию щекотки. Ошалело посмотрел по сторонам и, не глядя на возмущенного профессора, потянулся за мантией. В комнате было светло, судя по ярким солнечным лучам, время подходило к завтраку. Гарри в панике обернулся к колыбели, перепугавшись, что пропустил кормление.

— Их покормили два часа назад! — рявкнул Снейп, быстро накрывая звуконепроницаемое заклятие. — Вы с ума сошли — спать под сетью Ташера! Какое безрассудство, вы что, хотите, чтобы ваши дети окончательно осиротели?!

— Не хочу… — Гарри зевнул, поправляя детское одеяльце. Сириус нахмурил темные бровки и сморщил носик, но не проснулся. — Я проспал?..

— Вероятно, вы слишком заняты целый день? — с сарказмом спросил Снейп, наблюдая, как его бывший ученик с удовольствием потягивается. — Неужели у вас мало времени, чтобы выспаться? При наличии целого штата слуг…

— Вот потом сами узнаете, есть ли время! — огрызнулся Гарри. Ему было неловко. Выходит, добрые эльфы пожалели молодого отца, дали ему поспать, покормив детей. Гарри поморщился, представив, как серые скрюченные пальцы касались мягких круглых животиков, а с другой стороны испытал благодарность к преданным слугам.

— Вы могли задохнуться во сне, — Снейп подошел ближе и осторожно поводил палочкой над головой Гарри, словно желал убедиться лично, что с ним все в порядке. — Безрассудны как всегда. Плюс — совершенно неспособны к обучению. Заклинание работает, только если в нем есть необходимость, иначе его действие имеет обратный эффект… Кстати, почему сейчас?..

Гарри, спешно натягивая брюки, удивленно поднял голову — в голосе зельевара прозвучало напряжение и тревога. Снейп стоял перед кроватью Драко, положив ладони на светящиеся сферы, и быстро бормотал какие-то заклинания. Мерцающий сетчатый купол медленно угасал и — Гарри похолодел от ужаса — больше не двигался. А это значит…

— Что с ним?! — Гарри шагнул ближе и впился взглядом в неподвижное тело на кровати. Лицо Драко из бледного стало восковым, нос и подбородок заострились. — Что происходит, черт побери, объясните, что с ним?! — крикнул Гарри, дергая Снейпа за рукав.

— Не мешайте! — Его руки беспрестанно двигались над сферами, будто сматывая обратно затухающую сеть. — Чем путаться под ногами, лучше найдите Виттерса.

— Я здесь, что у вас?! — раздался голос в дверях. Колдомедик подскочил к кровати, тут же приняв из руки Снейпа край сети. — Прогресс? Как давно?

— Только что заметили, — выдохнул Снейп и кинул онемевшему от всего происходящему Гарри. — Не стой столбом! Помогай!

— Чем?!

— Держи Драко за плечи, мы убираем сеть!

Гарри кинулся к кровати, подхватил подмышки неподъемное тело и прижал к себе. Колдомедик и Снейп, казавшиеся из-за завесы сети высокими размытыми фигурами, медленно водили руками над сферами, изредка перекидываясь фразами на латыни. Гарри не обращал на них внимания, сосредоточившись на ощущении разливающегося тепла под ладонями. Сияние медленно угасало, последние нити растаяли в воздухе. Целую секунду, показавшуюся бесконечной, ничего не происходило. А затем, прямо под руками Гарри, грудная клетка Малфоя пришла в движение. Поднялась, опустилась, потом еще раз, и еще. Драко зашелся громким кашлем, пытаясь вырваться из объятий.

— Пусти! — прохрипел он, когда Гарри на радостях прижался губами к вспотевшему виску. — Задушишь!

А тот все никак не мог разжать руки. Ему было все равно, что Снейп недовольным голосом призывает его к сдержанности. Плевать, что Виттерс смотрит на странную сцену с легким недоумением. Он не разжал объятий, даже когда в комнату ворвались Нарцисса и Люциус — так и сидел, привалившись спиной к изголовью кровати и уткнувшись лицом в светлые волосы. Родители Драко что-то громко говорили, подносили проснувшихся детей, Нарцисса плакала, Малфой смотрел с радостным изумлением, и даже засмеялся, когда Лира громко икнула при виде второго отца. Гарри слышал, как Снейп зовет его, просит что-то показать и рассказать, как Люциус трясет за плечо — и не поднимал головы.

— Ну отпусти ты… — слабо повторил Драко. Они остались в комнате вдвоем — Виттерс, потеряв терпение, выставил всех за дверь.

Гарри ничего не ответил. Из-за горького комка в горле и подступающих слез он не мог выдавить ни слова.

— Так и будешь держать? — Драко чуть пошевелился, устраиваясь удобнее, и Гарри пришлось немного ослабить хватку.

— Так и буду, — упрямо ответил он, подпихивая Малфою под спину высокую подушку. Тот вздохнул, словно признавая, что в таком состоянии не может сопротивляться, и закрыл глаза.

— Почему ты все еще здесь? — спросил он, когда наложник немного успокоился и разжал руки. — Что там было? Тебя не поранило?

— Нет, — Гарри запрокинул голову, — со мной все хорошо. Вот поместье… — он неловко хмыкнул, — поместье немного пострадало…

— Разнес все до фундамента? А это что? — Драко подцепил пальцем холодный гладкий металл.

— Антимагические браслеты. Снейп велел носить, пока… Ну, пока организм не адаптируется.

— Понятно.

Драко вздохнул и обессилено откинулся на подушку, закрывая глаза. Гарри завозился на кровати, устраиваясь рядом. Хотелось молча лежать, перебирая пальцами отросшие светлые пряди, слушать дыхание Малфоя и сытое сопение в колыбели — дети, утомленные таким вниманием и шумом, уснули сразу, как только в комнате установилась тишина.

— Так почему ты все еще здесь? — повторил вопрос Драко, приоткрыв один глаз. — Если к тебе вернулась магия, почему ты не воспользовался нападением и не сбежал?

— Что? — не понял Гарри. Такой вопрос не приходил ему в голову. Не сбежал, потому что не хотел. Разве неясно? — Так ведь дети…

— А, ну да, дети, — усмехнулся Малфой, и Гарри напрягся, почувствовав в голосе Драко что-то похожее на раздражение. — И идти некуда, и палочка сломана… да?

— И это тоже, конечно, — пробормотал он, не понимая, почему разговор становится все напряженнее и напряженнее. — Но дело не…

— Хваленое гриффиндорское благородство? — Драко повернул голову, и Гарри невольно отшатнулся, увидев выражение его лица. — Решил удостовериться до конца, что все со мной в порядке? Не переживай, Потти, я не собираюсь мстить ни тебе, ни твоим приятелям из Ордена Феникса, ни Грейнджер.

— Я вовсе не поэтому! — возмутился Гарри, но Драко снова перебил:

— Так что свободен. Я тебя отпускаю. Ну, что смотришь?! Свободен!

Гарри молча сел и спустил ноги с кровати. Прошлепал к колыбели, посмотрел на малышей. Пощекотал пальцем крошечную щечку Лиры, подул на Сириуса. Взял стакан с водой и отмерил три капли снейпового варева — обычное тонизирующее — и решительно сунул его под нос Драко.

— Пей.

— Что? — растерялся тот.

— Пей, говорю, у тебя обезвоживание, надо побольше жидкости.

И Гарри прижал к губам Драко край стакан. Малфой, не ожидая такого поворота, приоткрыл рот и сделал глоток, кисловатая жидкость хлынула в рот. Драко закашлялся:

— Идиот! Аккуратнее!

— Извини, — наложник не выглядел виноватым ни на кнат. Взял мягкую детскую салфетку и отер мокрое, вспыхнувшее возмущением лицо. Потом улегся рядом, нашарив руку Драко. Пусть Малфой говорит что угодно. Пусть ругается, оскорбляет и издевается, если его это развлекает. А Гарри уже принял решение, и менять его не собирался.

— Никуда я не пойду. По крайней мере, пока ты не поправишься. А там поговорим.

— Поражаюсь тебе… — Драко отвернул лицо в сторону, однако вырываться уже не пытался. Или не настолько сильно злился, или небольшая стычка его обессилила. — Ты же хотел от меня избавиться, почему не воспользовался шансом…

— Заткнись, Малфой, — устало пробормотал Гарри, так же как ночью подсовывая под шею хозяина руку. Теперь, когда Драко очнулся, он чувствовал себя вымотанным. — Просто заткнись и постарайся уснуть, ты еще слишком слаб. И я посплю… устал что-то..

— По какому праву ты мне приказываешь? — надменно спросил Драко и вытаращил глаза, когда Гарри шепнул ему в ухо:

— По праву собственности. Не хочу оставаться без господина. Поэтому — спи!

— Раскомандовался… — отозвался Драко, и Гарри улыбнулся, когда хозяин, смирившись, повернулся спиной, уютно устраиваясь в его объятиях. — Гарри… — тихо спросил Малфой после паузы, — а ты дочку просто Лирой записал?

— Ее полное имя — Лира Сагиттария. — Гарри крепче прижал к себе Драко и закрыл глаза. — А мальчик — Сириус Арктур, как ты хотел. Малфой, давай поспим, через час они проснутся голодными, и тут такой сумасшедший дом начнется…

— Хорошо… — Драко согласно кивнул, и затих. Гарри улыбнулся, и зевнул. Нет уж, он не даст шанса от себя избавиться. И сумеет убедить Драко, что их жизни связаны — навсегда. Только немного поспит и сразу… и сразу…

Он проспал весь день. Открыв глаза, Гарри с удивлением оглянулся и тут же подпрыгнул на постели — колыбели в комнате не было.

— Чего ты дергаешься? Их родители забрали, до утра, — раздался ленивый протяжный голос. — Решили дать мне выспаться. Будь добр, не скачи как единорог.

Гарри потер глаза и улыбнулся. Драко лежал рядом, удобно устроившись на животе и обняв подушку. Комната была освещена оранжевым вечерним светом, спина хозяина с длинными полосами шрамов напоминала тигриную шкуру — только полоски были не темными, а светлыми. Сердце забилось сильнее, Гарри наклонился над сонным телом и осторожно поцеловал одну из полосок, тонкую и бледную. Драко чуть вздрогнул, но не отодвинулся и не оттолкнул ласкающегося наложника.

— А мне твои родители не помогали… — неразборчиво пробормотал Гарри, чувствуя себя все более уверенно. — Я уже неделю… сплю урывками…

— Ну, вот и пользуйся моментом. — Драко дернул плечом и почесал шею в месте, где только что были губы Гарри. — Что ты делаешь, черт возьми?

— Ничего… — язык медленно проследил еще один шрам, тянущийся по плечу к шее.

— Я тебя не узнаю, ты чего это задумал… ох… учти, если ты хочешь меня задобрить… то тебе придется объяснить…

— Хочу… — жарко выдохнул Гарри и у Драко вдоль оранжевого позвоночника вдруг встали дыбом тонкие волоски. — Очень хочу…

— Прекрати … — Малфой уткнулся лицом в подушку, но Гарри уже понял, точнее, почувствовал, что не нужны сейчас никакие разговоры и объяснения. Он не мог найти слов, чтобы описать все, что ощущал сейчас: нежность, страсть и облегчение, желание подчиняться и потребность настоять на своем. И очень, очень хотел…

Пугаясь собственной смелости, Гарри медленно откинул простынь, обнажая любовника, путаясь в рукавах и штанинах, разделся сам.

Драко вздрагивал, задерживал дыхание, но не протестовал, когда наложник, сходя с ума от непривычной нежности, целовал золотую теплую кожу. Только негромко стонал в подушку и стискивал в кулаках край наволочки. Гарри провел языком по теплой ушной раковине, наваливаясь на спину любовника, и нежно поцеловал узкую кисть. Эти руки, такие хрупкие и сильные одновременно, могут доставить боль и наслаждение — такие же противоречивые, как сам Драко. Взрывной, самовлюбленный, грубый, жестокий, ревнивый, мстительный и такой нежный, такой… любимый!

— Драко… — Гарри обнял хозяина и потерся о его бедро ноющим от желания членом. — Драко… Я так…

— Хочешь? — вдруг хрипло спросил Малфой. Он так и лежал все это время на животе, уткнувшись лицом в подушку.

— Да…

— Иди ближе…

Гарри послушно подтянулся повыше. Драко повернул пылающее лицо и, задыхаясь, прошептал свое желание в ухо наложнику. Тот на секунду замер, боясь поверить в то, что услышал. Сердце колотилось как сумасшедшее, когда Гарри нерешительно провел ладонью по вздрагивающей спине, от лопаток до поясницы.

— Ты уверен?.. — срывающимся голосом переспросил он, молясь всем святым, чтобы не кончить прямо сейчас от одного только знания, чего желает хозяин. — Это… это больно… в первый раз…

— Я догадался! — рявкнул Драко, невольно сжимаясь, когда рука Гарри осторожно погладила его по ягодице. — Или ты решаешься, или…

— Чшшш! — Гарри быстро накрыл губы Драко своим ртом, вбирая в себя возмущенный вопль, перешедший в стон. Драко с готовностью перевернулся на спину и чуть расставил ноги, согнув их в коленях. Гарри увидел твердый, налитый кровью член, прижимающийся к плоскому животу, и, не отводя глаз от этого зрелища, потянулся к прикроватному столику. Свалив большую часть зелий, он взял в руку баночку с детским кремом и выдавил на пальцы нежно пахнущую скользкую массу. Драко открыл глаза и настороженно наблюдал за приготовлениями.

— Будешь как младенец, — прошептал Гарри.

— Очень остроумно, — выдохнул Драко и громко засопел, когда любовник осторожно надавил пальцем на вход. Гарри закрыл глаза, наслаждаясь ощущением скользкой тесноты — господи боже ты мой, только бы не кончить прямо сейчас от одной мысли, что именно он делает и что случится потом.

— Драко, я, пожалуйста...

Малфой понял все правильно — он протянул руку и осторожно сжал яички наложника, не давая кончить. Гарри прижался лбом к горячей коже любовника, еле сдерживаясь, чтобы не войти одним ударом. Малфой тихо стонал, крепче обвивая его ногами, и от этих стонов закружилась голова. Он шептал на ухо Драко какие-то глупости, пока разминал мышцы, целовал шею, вылизывал ухо, чувствуя, как руки хозяина мягко ласкают его яички.

Когда наложник протолкнул внутрь второй палец, Малфой вскинул бедра и прорычал:

— Сейчас!

И Гарри не выдержал — разведя пошире длинные худые ноги, он приставил головку к чуть приоткрытому анусу и надавил. Драко застонал и закусил губу, когда твердый член медленно и осторожно начал движение, раздвигая плотно сжатые мышцы. Гарри чувствовал под пальцами напряженное от боли тело, крепче обнял любовника и толкнулся снова. Хотелось ворваться внутрь одним махом, не сдерживаясь и не дожидаясь, пока партнер привыкнет. В глазах плыли черные пятна, сердце бешено колотилось в груди, гоня по венам густую кровь. Драко опять тихонько застонал, и Гарри поцеловал плотно сжатые губы, помогая любовнику немного расслабиться. Подождав несколько секунд, он медленно качнул бедрами из стороны в сторону и тут же толкнулся вперед. Драко вскрикнул и выше поднял ноги, прижимая их к животу. Гарри понял, что больше не в силах терпеть. Он толкнулся опять, но на этот раз длинно, с оттяжкой — чувствуя, что делает все как надо. Драко под ним в какой-то момент вздрогнул и дернул бедрами навстречу.

— Ну же, Гарриии...

— Хорошо?..

— Хорошо. Хорошо — хорошо — хорошшшоооо — ах!

Теперь Гарри двигался свободно, уже не сдерживаясь, нависая над Драко на вытянутых руках. Тот закатывал глаза, мотал головой по подушке, упирался пятками в матрас, и толкался навстречу, стремясь принять в себя любовника до конца. Поняв, что хозяин уже на пределе, Гарри просунул руку между их телами и сжал в ладони член Драко. Малфой распахнул глаза, вскрикнул, и в кулак Гарри брызнуло горячее семя. Почувствовав, как сильно и ритмично сокращаются вокруг него скользкие упругие стенки, Гарри закричал и кончил, изо всех сил прижимая к себе дрожащего любовника.

Драко очнулся от судорожных похлопываний по щеке. Паника, звучавшая в голосе любовника, заставила прийти в себя. Зеленые глаза были совсем близко — огромные, влажные.

— Малфой! — Поттер рухнул рядом. Драко почувствовал, что наложник сгребает его в охапку и крепко прижимает к себе. — О господи. Ты меня напугал. Не смей терять сознание!

Уткнувшись ему куда-то в плечо, он говорил едва разборчиво, но Драко этого было достаточно.

Он вспоминал, как балансировал среди зыбкой полуяви, было тяжело и никуда не хотелось возвращаться. И единственным желанием стала возможность уснуть и больше не просыпаться. Он вспомнил, как вдруг все изменилось. Появилась важная мысль, которую Драко не мог до конца додумать, что-то его подталкивало, тянуло, раскачивало в разные стороны. Хотелось прийти в себя, понять, что же он, все-таки забыл, но никак не получалось. А потом появилось тепло. Оно растекалось по измученному телу, хотелось прижаться к его источнику и дышать-дышать-дышать. Драко казалось, что его легкие разорвутся на части. Но его держали теплые, сильные руки, он цеплялся за них, как за спасение и не мог оторваться. Поттер.

Драко пошевелил неподъёмной рукой, потерся носом о черноволосую шевелюру. Порывисто обнял наложника, и прижал его к себе, совсем как Гарри тогда. Тот вскинул на него глаза, ответил каким-то понимающим, грустным взглядом и прижался губами к коже. Придя в себя, Драко разом вспомнил все. Почему не хотелось жить, что произошло в поместье... Но Поттер был здесь, надежно зарывал его от всего мира, и хотелось просто уступить. Но Драко слишком хорошо помнил, чем закончилось его безоговорочное доверие. Он больше не мог, не имел права... Но Гарри его удивил. Вспоминая, как он уверенно подошел к колыбели, с какой нежностью смотрел на детей, как безмятежно налил воды и заставил его, Драко выпить... как будто Поттер для себя решил что-то важное, что-то, оказавшееся тверже стали. И это его "Никуда я не пойду"… Поттер не узнает, а Драко точно не будет рассказывать, как подскочило в груди сердце, а потом заколотилось быстро-быстро, захлестывая горячей волной несмелого, такого невозможного счастья.

Промежность слегка саднило. Драко прислушивался к этой боли и понимал, что все сделал правильно. Надо было так много сказать друг другу, столько выяснить, что, казалось, на это не хватит никаких слов. Но он обошелся всего двумя. "Возьми меня", — шепнул он тогда теплому, настойчивому, пахнущему возбуждением и нежностью Поттеру. Отдаваясь, просить прощения — и принимать его. Когда член Гарри таранил его, Драко понял, что самое главное они все-таки друг другу сказали.

Он подтянул ноги повыше, устраиваясь поудобнее, и потянулся к Гарри. Нашел его губы, захватил их и начал целовать — глубоко, нежно. Он посасывал этот рот, словно вылизывал изнутри, чувствуя, как Гарри отзывается на каждое движение языка. Они обязательно обсудят их будущее. Да вот, хотя бы...

— Что ты там болтал о правах?

Комната медленно погружалась в полумрак, из коридора не доносилось ни звука. Гарри удобно устроился на спине, закинув одну руку за голову, а другой прижимая к себе Драко. Малфой зевал, натягивая одеяло, и все норовил вытащить у Гарри из-под спины вторую подушку.

— Я говорил, что у меня тоже есть права, — расслаблено отозвался наложник, рассматривая сводчатый потолок.

— Ты что-то напутал, — усмехнулся Драко, — у собственности не бывает прав. Только обязанности. Например — слушаться хозяина и ублажать его по первому требованию.

— Это ты так думаешь, — Гарри обхватил Малфоя обеими руками, подминая под себя улыбающегося любовника. — Мое право — трахать тебя, когда ты попросишь. Ну и самому…

— Тогда про какие обязанности ты говоришь? — Драко сильно дунул, убирая со лба любовника черную прядь. Тот улыбнулся и тихо прошептал в зардевшееся ухо:

— Твоя главная обязанность — требовать этого почаще.

Обнимая легко дышащего Драко, перебирая светлые пряди, впитывая родной и близкий запах любимого человека, Гарри думал о том, что не всегда прямой путь — самый верный. Не стоит пытаться взорвать стену там, где ее можно обойти. У него надежный тыл, хорошие учителя и много времени. Не зря шляпа хотела распределить его в Слизерин — пришла пора это доказать.

Гарри поцеловал Драко в висок и сумрачно улыбнулся.

Конец