Семь понедельников

— С этого дня, мистер Поттер, вы будете каждый понедельник в течение этого года отрабатывать у меня.

— Но профессор Снейп! По понедельникам у нашей квиддичной команды тренировки!

— Если вы думаете, что меня может заинтересовать расписание ваших развлечений, то вы ошибаетесь. К тому же, для вас это будет двойным уроком. Насколько я помню, в остальные дни стадион зарезервирован факультетами Слизерин и Рейвенкло. Правда, у вас остается еще суббота. Так что, если не хотите занять свое время еще и по субботам, собирайте свои вещи и вон отсюда.

— Да, сэр, — сквозь зубы произнес Гарри. Сгреб свою сумку с парты и, хлопнув дверью, вышел.

— За то, что вы опоздали, Поттер, я добавляю вам сегодня еще полчаса отработки.

— Но, сэр, я задержался на три минуты!

— Зато в следующий раз вы соизволите явиться вовремя, — заметив, что Поттер собирается что-то промямлить в свое оправдание, Снейп добавил: — А будете болтать, добавлю еще полчаса за дерзость, — и с превеликим удовлетворением профессор зельеделия отметил огоньки бешенства в зеленых глазах своего самого нелюбимого студента. — И учтите, мистер Поттер, флоббер-черви сами не порежутся. Можете приступать.

Гарри молча прошел к рабочему столу, где в стеклянном аквариуме апатично шевелились черви. Хорошо, что они хотя бы не воняли так, как выглядели, иначе Гарри стошнило бы прямо на пол лаборатории. Преодолев омерзение, он подцепил кончиками пальцев первого попавшегося червя и начал его нарезать кольцами. Склизкий и явно еще живой червь, похожий на длинную густую соплю, шевелился на доске. Гарри передернул плечами и продолжил шинковать червя.

— И что, по-вашему, вы делаете, мистер Поттер? — Гарри подпрыгнул от неожиданно раздавшегося голоса Снейпа за его спиной в опасной близости от уха. Сердце сначала ухнуло в пятки, а теперь бешено сжималось где-то в горле.

— Р-режу червя, — Гарри постарался не заикаться, но это было трудно.

— Вы его не режете, а портите. Во-первых, прежде чем нарезать червя кольцами, его нужно выпотрошить. Хотя, если вам по душе выковыривать его кишки из каждого кольца, прошу, продолжайте. Во-вторых, от червя нужно оставлять голову, иначе он не сможет регенерировать вновь, и экземпляр будет загублен. Вот совсем, как у вас. Вы думаете, что у школы тут червефабрика?

— Но ведь они дешевые совсем, — пискнул было Гарри.

— Они дешевые, как вы изволили выразиться, только потому, что эти существа способны к самовоспроизводству. Но заводить новую колонию из-за растяп, подобных вам, стоит довольно-таки дорого. А плоть этих червей — один из самых распространенных ингредиентов в зельеварении. Итак, повторите, что именно вы сейчас сделали и как можно исправить вашу ошибку?

— Нужно отыскать у него голову и оставить самовоспроизводиться, — ухмыльнулся Гарри, чувствуя себя идиотом.

— Правильно, мистер Поттер. И где, по-вашему, находится голова флоббер-червя?

Гарри взглянул на кучку шевелящейся массы на своей дощечке и задумался. Определить, где у червя голова, было затруднительным и в его целом состоянии, а уж в нарезанном…

— Я не знаю, сэр, — был вынужден сознаться Гарри.

— О, Мерлин, каких идиотов приходится учить! Запомните, мистер Поттер, у флоббер-червя голова там, где и хвост. Главное, бросить его в питательный раствор, и он начнет регенерировать!

Гарри кончиком ножа подцепил кусочек червя и выжидающе уставился на Снейпа. Тот закатил глаза, всем видом демонстрируя свое возмущение и пренебрежение, и достал из-под стола точно такой же аквариум, только наполненный прозрачной студенистой жидкостью. Гарри старательно сбросил туда головохвост. Уже нарезанного червяка пришлось выкинуть. Когда Гарри подходил к урне, он обернулся и спросил у зельевара:

— Сэр, а если без разницы, где у него голова, а где хвост, то можно использовать и другой конец его тела для восстановления.

— Не говорите ерунды, Поттер. Помещенные в одну и ту же среду одинаковые частички червя не смогут начать делиться.

— Ну, а если положить их в разные емкости, профессор?.. — елейно протянул Гарри. Снейп нахмурился, чтобы скрыть свое возмущение дерзостью мальчишки, но ответить было нечего.

— А зачем, позвольте спросить, мне столько червей? — нашелся он спустя пару секунд.

— Ну, так это же супер-какая-важная составляющая любых зелий. Будет больше червей — будет больше зелий. Это же элементарно, — Гарри едва удержал на кончике языка рвущееся на волю «Ватсон», но, судя по тому, как насупился Снейп, профессор тоже читал Конан-Дойля.

— Если вы пришли сюда спорить, то продолжайте в том же духе и останетесь здесь ночевать, мистер Поттер.

— Ну что вы, профессор! Я только радею за благосостояние родной школы, — скрывая улыбку, произнес Гарри, выкидывая остатки червя в мусорное ведро.

Больше никто не произнес ни слова. Гарри сосредоточено отрезал червям головы и выдавливал кишки. Под конец отработки это получалось у него все лучше и лучше. И вскоре в аквариуме плавала целая стайка червей, отращивающих новые тела.

— Можете идти, мистер Поттер, — голос Снейпа снова заставил Гарри подпрыгнуть, хотя уже и не так высоко, как в первый раз.

Взглянув на часы, Гарри выматерился про себя: до отбоя оставалось десять минут, а ему еще выбираться из этого гадюшника. Не прощаясь, Поттер рванул из кабинета так, словно за ним оборотни гнались.

Гарри вошел в лабораторию Снейпа молча. Молча взялся толочь подготовленных для него скарабеев. В помещении раздавались только мерный перестук пестика о ступку и периодическое хмыканье Снейпа: тот проверял контрольные. Поттер толок жуков и представлял, что под ударами пестика хрустят кости Снейпа , а в банке рядом лежат не угольно-черные кожухи верхних крыльев, а глаза ненавистного зельевара. Конечно, отсутствие крови и криков о пощаде слегка портило картинку мщения, но и так сойдет, особенно, когда его, Гарри, сегодня выставили перед классом полным идиотом. А все из-за этих гребанных флоббер-червей! Снейп не засчитал на уроке зелья ни одному ученику из Гриффиндора, даже Гермионе. За слезы своей лучшей подруги Гарри был готов засунуть в ступку самого Снейпа… жаль только, не поместится!

Слизеринцы, готовившие совершенно другое зелье — на основе без червей, только потешались над помидорно-красным Поттером. Малфой особенно был щедр на насмешки. Вспомнив белобрысого крысеныша, Гарри заскрипел зубами. Жуки в ступке превратились в легчайший порошок, который взвесью поднимался в воздух, стоило только шевельнуть пестиком. Но Гарри этого не замечал, орудуя в ступке со всей злостью и мечтая, как было бы классно треснуть этим пестиком Малфоя по прилизанной голове. К счастью, однокурсники не обозлись на него, а поддержали, как могли.

— Вы идиот, Поттер? — громкий вскрик Снейпа заставил Гарри крутануться на месте, автоматически перехватив в кулаке пестик поудобнее. Снейп покосился на орудие труда Поттера — слишком уж воинственный вид оказался у гриффиндорца.

— Вам обязательно подкрадываться ко мне, профессор? — зло прошипел Гарри, мечтая приложить Снейпа этим пестиком.

— Если это остановит вас от очередной порции идиотизма, то да: я буду сколь угодно часто подходить к вам со спины. Посмотрите на свои руки, кретин!

Гарри перевел взгляд на кисти рук и выронил пестик. Тяжелый кусок камня бодро ударил его по ноге, и Поттер взвыл. Подпрыгивая на одной ноге, он тряс кистями рук, дабы удалить с них пыль скарабеев, но она плотно въелась в кожу. Теперь, когда он обратил на это внимание, кожа начала невыносимо чесаться и болеть.

— Господи, Поттер! Вы опасны для общества и прежде всего для самого себя. Вы не забыли, что скарабеи — плотоядные жуки? Растолченные в такую пыль, они сохраняют свои свойства. Если бы я вас не остановил, они бы въелись в вашу плоть до костей и пробрались в кровь. И остановить некроз тканей внутренних органов не смогла бы никакая магия. Да не чешитесь, Поттер! Вы все только усугубляете!

— Так, может, вы уже перестанете болтать и поможете мне? — зло выкрикнул Поттер, понимая, что Снейп скорее всего прямо сейчас выставит его за дверь и будет прав, но он уже был готов на все, что угодно, только бы не выслушивать саркастические речи зельевара. О своем возможном слабоумии он был в курсе еще с первого же занятия у Снейпа. К удивлению, профессор сверкнул глазами и повел его вглубь лаборатории, туда, где он творил свои зелья.

Снейп достал несколько колбочек с разноцветными жидкостями и выставил их на разделочный стол. Взял какую-то миску, наполнил водой и капнул в нее густой ядовито-зеленый гель. Вода в миске забурлила и перекрасилась в лимонно-желтый цвет. По комнате поплыл странный восточный аромат. Тем временем, пока зелье бурлило и густело на глазах, Снейп влил в Гарри алый напиток. Поттер скривился от его тошнотворно-пресного вкуса. Его едва не вырвало. Ей-Мерлин, костерост показался просто лимонадом по сравнению с этой бурдой без вкуса и запаха. И вдруг юношу мгновенно бросило в пот.

Сначала появилась легкая испарина, потом образовались капельки пота, но через минуту он взмок так, словно зашел в шубе в сауну. Пот тонкими противными струйками стекал по спине, груди, ногам, впитываясь в одежду и делая ее тяжелой. Но Гарри смотрел на свои руки и изумлялся. Пот выталкивал из пор черную сворачивающуюся хлопьями пену. Порошок скарабеев вышел, но по всей поверхности кожи появились мелкие изъязвления.

Тем временем Снейп смочил в желтом желеобразном растворе чистую тряпицу и стал аккуратно стирать черную пену с кожи юноши. Постепенно свернувшийся порошок скарабеев был снят с рук, но язвами стоило заняться как можно скорее, иначе останутся шрамы, которые могут в дальнейшем открываться и гноиться. Черт бы побрал этих египетских жуков! Северус посадил Поттера в глубокое кресло, постелил ему на колени полотенце и поставил сверху миску с зельем. Осторожно опустил руки парня в жидкость и придержал. По идее, сейчас должно сильно защипать, будто лезвиями кожу режут, но Поттер только бесшумно втянул воздух носом и откинулся на спинку кресла. Лишь по расширившимся зрачкам можно было сказать, что ему больно. Ничего, скоро это жжение пройдет, а кожа ненадолго онемеет.

Оставив Поттера наедине с миской, Северус отошел к бару и налил себе коньяка в высокую чайную кружку. Происшествие того определенно требовало. Такого страха Снейп не испытывал уже давно. Кто же знал, что Поттер так увлечется и вместо обычного катализатора натолчет смертельное снадобье. Надо, кстати, собрать его, пока оно не разлетелось по всему кабинету.

Залпом выпив коньяк, Северус направился в лабораторию. Надев перчатки, он аккуратно собрал порошок в стеклянную колбу и накрепко закупорил ее, для верности залив воском. Конечно, оно не стоило возни с Поттером, но зато теперь у него есть очень важный ингредиент для одного экспериментального зелья. Он давно собирался растереть жуков в пудру, но именно опасность работы с ними останавливала зельевара, и он раз за разом находил новые предлоги повременить с экспериментом. Единственное, что он очень вовремя сварил концентрат антидота, иначе всеми горячо обожаемый идиот не выжил бы.

Северус вспомнил, как вытирал кисти Поттера от черной пены, и только сейчас до него дошло, что руки мальчишки были очень тонкими и изящными. Совсем как у Лили… Ругнувшись про себя, Северус со злостью воткнул колбу в держатель и вернулся к Поттеру. «К сыну Поттера, а не Эванс!» — в который раз за эти злосчастные шесть лет напомнил он себе. Эта своеобразная мантра позволяла ему продолжать ненавидеть мальчишку год за годом, хотя тот являлся не только сыном Поттера, но и Лили…

Гарри сидел в кресле, закатив глаза. Руки почти выскользнули из миски. На шее бешено билась венка. Чертыхнувшись в который раз, Снейп кинулся к мальчишке. Так и есть: тепловой удар. Одежда на нем промокла до нитки, и даже верхняя форменная мантия была влажной. Быстро убрав с колен Поттера миску, Снейп начал снимать с него одежду.

Чтобы охладить тело, достаточно оголить торс. Но Поттер вис на руках Снейпа, словно тряпичная куколка. Голова его безвольно моталась из стороны в сторону. Северуса обеспокоило то, что мальчишка даже не стонал. Неужели мозг успел свариться вкрутую? Назвав себя паникером, Северус подхватил Поттера на руки и понес в свои покои.

Пинком открыв дверь, он вошел в комнату и положил мальчика на кровать. Гарри начал дрожать. Он все еще потел, но теперь его знобило. Снейп взял из шкафчика бутылку водки и растер Поттера.

Прикосновения к голой нежной коже не оставили его равнодушным, но профессор всячески гнал от себя крамольные мысли. В конце концов, мальчишка — сын Лили! Но руки сами по себе растирали юношескую грудь, взгляд впивался в худенькие и такие трогательные ключицы. Странно, в его возрасте Джеймс был гораздо крупнее и мускулистее. Не зря же он был лучшим охотником команды. А вот Гарри выглядел совсем худеньким. Особенно это стало бросаться в глаза теперь, когда он начал догонять в росте своего рыжего дружка. Под слоями школьной одежды, да и в его обычном маггловском тряпье, было незаметно, какой он тощий.

В душе Северуса шевельнулось чувство, очень похожее на жалость. Но он старательно гнал его от себя. Жалость не для такого, как Поттер. Только не для него. Чтобы разорвать наконец этот замкнутый круг, Снейп выкрикнул:

— Эннервейт!

Видимо, в заклятие он вложил немало силы, потому что Поттера подбросило на кровати, и он моментально пришел в себя. Сел, непонимающе оглядываясь по сторонам. Увидел мрачного профессора, вздрогнул и отшатнулся, забившись в угол. Расширенные от испуга глаза подозрительно следили за каждым движением мужчины. Но тот стоял неподвижно. Его странным образом задела такая дикая реакция Поттера.

— Вы потеряли сознание из-за теплового удара, мистер Поттер. Мне пришлось принять некоторые меры. Теперь, когда вам стало значительно лучше, я предлагаю вам вернуться в свою гостиную и выпить крепкого, сладкого чая. Ужинать сегодня я бы вам не советовал.

— С-спасибо, сэр. Можно я пойду?

— Можно, — соизволил Северус, глядя, как резво подскочил Поттер, дрожащими руками натягивая мокрую рубашку. — Подождите, — Поттер вздрогнул и замер, уставившись на поднявшего палочку учителя, — если вы пойдете в таком виде, то непременно простудитесь, — Северус произнес очищающее и высушивающее заклинания и кивком головы позволил Поттеру уйти.

Через две секунды входная дверь хлопнула, а чуть позже бабахнула еще одна, ведущая из лаборатории. Северус тяжело упал в кресло. На ковре красно-желтой змеей остался лежать гриффиндорский галстук. Профессор, погрузившись в свои мысли, смотрел на него невидящим взглядом.

Гарри искоса поглядывал в сторону лаборатории Снейпа, прикидывая, как подойти к зельевару и поблагодарить его за спасение жизни. В прошлый раз ничего не вышло: Снейп дал Гарри задание и вылетел из кабинета молнией, отговорившись вызовом к Дамблдору. Зачем ему вообще потребовалось что-то объяснять, интересовало Гари до сих пор. Поттер прождал его до полуночи, от скуки перечистив в лаборатории все котлы, а не только те пять, что выдал ему профессор. Но его усилия оказались тщетны: Снейп так и не появился. Пришлось пробираться до башни Гриффиндора под мантией-невидимкой.

Сегодня, например, тоже предоставлялся замечательный шанс с ним заговорить, но Снейп, мрачно объяснив, что требуется от Поттера, ушел вглубь лаборатории и носу оттуда не казал. Гарри даже пару раз ронял то разделочную доску, то нож, но тщетно: профессор так и не вышел даже для того, чтобы его отругать. Грохнуть какую-нибудь склянку с зельем Поттеру не позволяло чувство самосохранения. Все-таки верещать о благодарности Снейпу перед неминучей смертью было бы не самым правильным решением.

От нечего делать гриффиндорцу оставалось только выжимать алоэ, так как Снейп официально заявил, что больше не подпустит его к чему-то более опасному, чем лекарственные маггловские травки. Но даже это его ворчание как-то странно согрело Гарри: значит, беспокоится. Выжав приблизительно что-то около двух литров сока, Поттер решил очистить стол от горки выжимок алоэ. Хотя их тоже можно было еще использовать: тетя Петуния заливала их спиртом и делала полезную желудочную настойку. Правда, Гарри пробовать ее так и не пришлось. Зато он частенько наблюдал порозовевшее лицо Дадли, и его глаза, которые начинали странно поблескивать от выпитого. Надо ли говорить, что с возрастом Дадли все чаще хворал от болей в животе, и тете приходилось готовить настойку литрами для здоровья ее обожаемого сыночка.

Найдя более-менее правдоподобный предлог прервать уединение профессора, Гарри прошел в лабораторию. Но того там не оказалось. Пожав плечами, Гарри рискнул заглянуть в спальню, но и там учителя не было. Подумав, что это очень странно, Поттер вернулся в кабинет. Наведя на выжимки заклятие свежести, он написал записку, где изложил свое предложение. Потом убрал емкость с готовым соком в шкаф с прохлад-чарами и направился к выходу, попутно незаметно вытянув мантию-невидимку из кармана. Оказавшись в крохотной прихожей, он открыл двери, быстро накинул на себя мантию и громко хлопнул створками, сделав вид, что ушел.

А сам тихонько, словно мышка, прошмыгнул в темный угол лаборатории, дабы подкараулить блудного профессора. Того пока на горизонте не наблюдалось. Гарри еще раз прокрутил в голове момент, когда он пришел в себя в спальне зельевара. Сказать, что он испугался, было бы слишком мягким выражением. В тот момент он подумал Мерлин знает что! Начиная от того, что он сошел с ума, до страха, что Снейп собирается как-то изощренно отомстить ему. И, слава богам, оказался не прав по всем пунктам!

Вот только было странно ощущать на себе теплую одежду, словно чьи-то дружеские и заботливые руки обнимают его. Похоже, Снейп вместе с высушивающим и очищающим заклятиями наложил невербальные согревающие. По крайне мере, этот комплект формы теперь навсегда стал на порядок теплее остальных, точно таких же, а с наступившими ноябрьскими холодами и промозглыми ледяными сквозняками это было как нельзя кстати.

Гарри сам не заметил, как уснул. Его разбудил стук двери и звук проворачивающегося в замке ключа. Кажется, он проспал появление профессора, и теперь ему придется ночевать в холодных подземельях. Не может же он сейчас появиться перед Снейпом и попросить выпустить его из кабинета. Назвался груздем — полезай в кузов. И Гарри полез, точнее, незаметно пробрался за зельеваром в его комнату. Уж лучше переночевать на мягком ковре у камина, чем на ледяных камнях лаборатории.

Незаметно устроившись на ящике для дров, Гарри во все глаза наблюдал за профессором. Тот стоял в центре комнаты и словно раздумывал, куда себя деть, чем заняться. Потом вздохнул и прошел к книжной полке. Достал маленький томик и сел в кресло. Но книжку не открыл.

Северус Снейп, гроза всех школьников школы Хогвартс, сидел и смотрел на огонь в камине с таким несчастным выражением лица, что Гарри был готов протереть очки: ему показалось, что это они виноваты в искажении изображения. Но тут Снейп полез во внутренний карман, и Поттер на миг задохнулся: профессор достал красно-желтый галстук. Его, Гарри, собственный галстук! А он-то с ног сбился разыскивая его! Неделю пришлось ходить в парадном ало-золотом, вызывая усмешки Малфоя и одобрительные взгляды девчонок, пока сова не доставила ему новый от мадам Малкин.

Поттер во все глаза смотрел, как профессор пропускает шелковую ленту сквозь пальцы, как бездумно поглаживает гладкую материю. А потом он вообще поднес его к своему выдающемуся носу и вдохнул запах, почти зарывшись в него лицом, комкая в ладонях. В этом моменте было нечто такое интимно-постыдное, и Гарри отвел глаза. Под ложечкой ёкнуло и заискрилось какое-то странное чувство…

Когда Гарри снова осмелился взглянуть на Снейпа, он увидел, как тот аккуратно и бережно складывает и убирает галстук в карман. Снова во внутренний. Словно так было ближе к сердцу. В глазах Гарри что-то защипало, он украдкой, будто бы профессор мог его увидеть, вытер набежавшие слезы. Тем временем Снейп, наконец, открыл книжечку и уставился в нее.

Но он не читал ее, а просто смотрел, иногда поглаживая пальцами то, что пряталось под обложкой. Гарри стало интересно, что же там такое. Никакие книги лично у него не пропадали, а значит, эта вещь принадлежала кому-то еще. Детская обида и неподдающаяся анализу ревность затопили его. Только он открыл для себя, что Снейп не такая уж и скотина и вполне тепло относится к нему, Гарри, как кто-то невидимый снова крадет у него близкого! В запале ревности Гарри сам не понял, как назвал Снейпа близким человеком.

Близкий — значит, свой. Как Рон и Гермиона. Как Ремус и Дамблдор. Как Сириус в конце концов! Гарри никогда бы не подумал, что настанет день, когда он назовет противного зельевара близким человеком. Но вот этот день пришел, а небо и земля не спешили меняться местами. Напротив, в сердце, где после гибели крестного жила только боль, поселились теплота и признательность. Сам того не подозревая, Снейп ему только что подарил еще одну надежду, что все еще будет хорошо. Что жизнь — не такая уж и скверная штука, если в ней есть место подобным открытиям: Северус на самом деле тепло к нему относится. Снейп его не ненавидит, следовательно, еще есть надежда, что они смогут подружиться. Так же, как с Ремусом. Так же, как уже никогда с Сириусом…

— Прости… — донесся еле слышный шепот до Гарри, и он насторожился. Снейп снова погладил пальцем страницу, аккуратно закрыл книжку, потом встал из кресла, поставил томик на полку и начал разбирать постель. Через пять минут свет в комнате погас, и Гарри слушал, как крутится на кровати Северус. Он, наверное, смог уснуть не раньше, чем через полчаса. Поттер для верности подождал еще столько же и только потом прошмыгнул к полке с книгами.

В изменчивом свете каминного пламени он разглядел в своих руках сборник маггловской поэзии. Движимый предчувствием, он открыл форзац книги и прочитал:

«Дорогому другу Северусу на долгую память.

Всегда твой друг, Лили Эванс»

В горле что-то запершило, буквы перед глазами странно расплылись, и Гарри понял, что плачет. Он поспешно вытер слезы. Неловко перехватил томик, и из книги выпал обрывок колдографии. Торопливо подняв его, Гарри замер. Со снимка на него смотрела, смеясь, мама. Она радостно махала рукой фотографу и показывала на что-то внизу снимка, вот только увидеть, что привлекло ее внимание, было невозможно: снимок обрывался. Правда, Гарри показалось, что там что-то все же мелькает, но рассмотреть детали при таком освещении было сложно. Гарри наугад заложил снимок между страниц и поставил книгу на место.

Подошел к спящему Снейпу и вгляделся в его лицо. Даже во сне горькая складка у его рта не разглаживалась. Мужчина выглядел таким несчастным, что Гарри протянул руку и откинул прядь волос со лба профессора. То, что он чувствовал сейчас, не походило на его эмоции, испытываемые ранее. Он погладил сухую горячую ладонь мужчины и вышел из комнаты.

Освободить Поттера от отработок Северусу не позволяла его принципиальность и какая-то детская вредность. Хотя, Мерлин свидетель, как ему нелегко приходится с этим мальчишкой! Поттер вдруг совсем перестал его бояться. Его новое поведение сбивало с толку и давало повод к размышлениям тем более бесплодным, потому что Северус не понимал, откуда ждать подвоха. Во-первых, Поттер не сводил с него взгляда в Большом зале, а уроки Гриффиндора отныне превратились в пытку. Во-вторых, мальчишка перестал огрызаться и начал всерьез готовится к занятиям, теперь он отвечал бойко и уверенно. И самое главное — он стал абсолютно непрошибаем. На любые насмешки и даже оскорбления он реагировал спокойно и с улыбкой, иногда посматривая с укором, но не больше. Северус стал скучать по горящим яростью глазам, сжатым до хруста кулакам и явному скрипу зубов. Что такое случилось с Поттером?

А за последние две недели у профессора неоднократно возникало желание проконсультироваться со специалистом из святого Мунго. Снейпу ни с того ни с сего стало казаться, что за ним следят. И сваливать эту паранойю на обычную осторожность двойного агента больше не получалось. Каждый вечер, патрулируя коридоры Хогвартса, Северус нервно озирался, чувствуя на себе чей-то взгляд. Помогали от подобного ощущения только приличные дозы спиртного и запертая дверь в спальню. Лишь тогда он чувствовал себя свободным.

Снейп нервно взглянул на часы, отсчитывая минуты до того момента, как в дверях покажется лохматая голова Поттера и его пронзительные глаза снова станут вынимать душу. Мерлин! Ну, что стоит ему сказать, что отработки закончены, и не видеть это недоразумение больше положенного? Нет же! Сидит, нервничает, но ждет. И знает, что странно расстроится, если сегодня Поттер не придет.

В субботу Гарри не удержался на метле после столкновения с бладжером и упал. И два дня провел в больнице под присмотром мадам Помфри. Явился только сегодня к ужину, бледный и шатающийся, все еще держа на перевязи левую руку. Нашел взглядом Снейпа и едва заметно кивнул ему, только во вторую очередь улыбнувшись заахавшим девчонкам и приветственно загудевшим парням. Красно-золотые сразу начали опекать своего идола, освобождая лучшее место за столом и подкладывая самые вкусные кусочки на тарелку. Поттер краснел и отбивался, пытаясь умерить пыл сокурсников.

— Разрешите, профессор? — Снейп, погруженный в воспоминания, вздрогнул.

— Зачем вы пришли, Поттер?

— На отработку.

— Но вы еще больны.

— Вы однажды сказали, что только моя смерть станет оправданием моего отсутствия, — улыбнулся Поттер, во все глаза разглядывая профессора. Северусу стало неуютно под его изучающим взглядом.

— Возможно, я несколько преувеличил. Сегодня вы можете… — начал было профессор, но Поттер перебил его:

— Разрешите мне остаться, сэр?

Северус внимательно посмотрел на него. Поттер, что? просит его не прогонять? Мир в который раз сошел с ума!

— Но что вы можете делать одной рукой? — нашел достаточно сильный аргумент Снейп.

— Я бы хотел вас попросить кое о чем, — Поттер отвел глаза, уставившись в пол. Его щеки чуть зарумянились, что было особенно заметно на фоне его меловой бледности.

— И о чем же? — Северус был весьма заинтригован.

— Вы бы не согласились обучить меня Окклюменции… снова? — отчаянный взгляд зеленых глаз заставил Снейпа даже чуть отшатнуться от Поттера. И только спустя несколько мгновений до него, наконец, дошло, о чем попросил его Поттер.

У обоих перед глазами промелькнул их последний урок Окклюменции. И банка с тараканами, разбившаяся над головой Гарри. Молчание в комнате стало физически ощутимым. Обоим было неловко за тот случай. Северусу — за несдержанность и ярость, Гарри — за свой слишком любопытный нос.

— Простите меня, профессор Снейп, — первым нарушил молчание Гарри. — Я был не справедлив к вам. И вы во многом были правы насчет меня. Я не хотел видеть очевидного…

— А теперь, стало быть, видите? — устало спросил Северус. Язвить сил не было совершенно.

— Теперь вижу, — твердо ответил Гарри, глядя Снейпу в глаза. — Вы согласны снова учить меня?

— Хорошо, Поттер. Начнем.

— Что, сейчас? — на лице молодого человека промелькнула паника. Он явно не ожидал такого подвоха.

— А что? Для того, чтобы держать палочку требуется только одна рука. Ну и голова, конечно, пригодится, если вам ее не отшибли бладжером.

— Х-хорошо.

Снейп заметил, как подобрался Гарри, словно ожидая удара в спину. Это было немного обидно, но, учитывая их предыдущие уроки, ожидаемо.

— Сядьте, мистер Поттер. Вот так. Расслабьтесь. Закройте глаза. Постарайтесь прислушаться к себе, — Северус обошел вокруг мальчика, зайдя к нему со спины. — Не вертитесь, мистер Поттер, я не укушу вас, — услышав веселое хмыканье, Северус сам невольно улыбнулся. — Откиньтесь на спинку стула. Еще раз говорю, прислушайтесь к себе. Что вы чувствуете? Смятение? Страх? Недоверие? — он постепенно понижал голос, доводя его до шелестящего шепота. — Постарайтесь вытеснить эти чувства. Они мешают вам. Представьте, что вы летите на метле. Над вами синее прозрачное небо. Под вами беснующийся стадион. Вокруг носятся бладжеры, квофлы, снитчи… Но вам нет до них дела: вы пришли просто полетать. Что вы сделаете, чтобы избежать столкновения с ними?

— Поднимусь выше…

— Правильно. Это не ваша игра. Она вам не интересна. Вам гораздо важнее почувствовать абсолютную безмятежность неба и чистый свежий ветер, бьющий вам в лицо. Теперь вы видите, что стадион превратился в крохотную точку? Его страсти и интриги вас больше не волнуют. Вы слышите только свист ветра в ушах и чувствуете теплые солнечные лучи. Теперь запомните это состояние. Пропитайте им каждую клеточку вашего тела. Заполните безмятежностью свою душу. Вот так… Отлично. А тут вдруг начала собираться буря. Вы видите сизые тучи и проблески молний далеко за горизонтом. Но вы не станете волноваться из-за такой мелочи, как дождь, правда же? — Северус подошел сзади к юноше и взял его за плечи. Гарри даже не вздрогнул. — Приготовьтесь мистер Поттер. Сейчас вам предстоит уворачиваться от молний.

Легкая, но настойчивая попытка проникновения в разум Поттера едва не увенчалась успехом, но тот вовремя понял, что от него требуется, и ускользнул из-под заклинания Легилименции. Легко и играючи, так же, как и при игре в квиддич. Снейп усилил нажим, пытаясь отыскать разум мальчика, но Гарри внезапно уверился в себе настолько, что не подпускал и близко ищущие щупы заклятий.

— А теперь вы попадете под дождь, мистер Поттер, — Северус раскинул сеть Легилименции, пытаясь поймать изворотливое мышление Гарри, но тот, поняв, что увильнуть некуда, невербально заключил себя в прозрачную сферу Щитового заклинания. Сеть бессильно соскользнула по Щиту и рассыпалась.

— Великолепно, мистер Поттер! А если грянет гром?

Мощное и короткое заклятие почти настигло Гарри, но тот мастерски выставил отражатель, и Северус в результате едва не угодил под свое же заклятие. Будь Поттер поопытнее, он бы сам кинулся в атаку, стараясь проникнуть в разум соперника, оставшийся на долю секунды беззащитным, но юноша, похоже, не воспринимал его больше как врага, а лишь партнера по игре. Он замер, ожидая следующего заклятия.

— Весьма неплохо! — радостно воскликнул Северус. Ему доставили неподдельное удовольствие успехи Поттера. Кто бы мог подумать! С первой попытки! После многих бесплодных месяцев тренировок в прошлом году сегодня у него получилось слету! Невероятно! — На сегодня достаточно, мистер Поттер. Основную технику вы усвоили великолепно. Пять баллов Гриффиндору! — Северус не успел поймать себя за язык, но, взглянув в счастливые глаза Гарри, забыл о своем промахе.

— Спасибо, профессор Снейп! Вот видите! Умеете, когда хотите! — и засмеялся так чисто и беззаботно, что у строгого декана Слизерина перехватило дыхание от его непосредственности. — Как все, оказывается, просто! Если бы я только знал это раньше… — и вдруг радость мгновенно угасла, и светящийся счастьем взгляд померк. — Простите, — пробормотал мальчик, — разрешите мне уйти?

— Конечно, идите. До следующего понедельника.

Гарри развернулся и пошел к выходу из лаборатории. Поникшие плечи и ссутулившаяся спина говорили о многом тому, кто считал себя знатоком душ. Но у самой двери Поттер обернулся, сверкнул повлажневшими глазами и сказал:

— Спасибо еще раз, — и ушел, тихо притворив за собой дверь.

Гарри не понимал, почему Снейп шарахается от него как от чумы. Своего отношения к зельевару он до сих пор не понял. Стоило только перестать прятаться от себя за шторкой ненависти, как оказалось, что Северус очень интересный человек. Он замечательный и очень остроумный рассказчик. Правда его юмор чаще всего был упакован в едкие и колкие замечания, но если не принимать все на свой счет, то жить можно. Гарри одновременно стало проще и сложнее с ним общаться.

Северус продолжал учить его Окклюменции и чем дальше, тем лучше получалось у Гарри. И только желание и дальше продолжать их уроки и появившееся уважение к профессору не позволяли Поттеру ворваться в воспоминания Северуса. Хотя очень хотелось! Сколько раз за эти недели Гарри стоял у изголовья Снейпа, пытаясь справится с соблазном и не проникнуть в сновидение учителя? Гарри сбился со счета. Но почти каждую ночь он проводил в спальне Северуса, разглядывая четкий, резкий профиль. Искушение было столь велико, что стало навязчивой идеей. Но пока что Поттер мог держать себя в руках.

Мысли о Снейпе не могли помешать Гарри заметить странное поведение Малфоя. Того явно что-то беспокоило. И этим стоило заняться. Но после Рождества. Через неделю Хогвартс украсится искусственным снегом и венками из остролиста. Хагрид принесет из леса самую красивую ель. Все будут дарить друг другу подарки. И это беспокоило Гарри. Подарки для своих друзей он уже приготовил, а вот что подарить профессору Снейпу он даже и близко понятия не имел.

Сказал бы ему кто-нибудь год назад, что его будут одолевать такие мысли, Гарри в лучшем случае покрутил у виска. Тогда ситуация, когда он задумался бы о подарке для Снейпа не представлялась возможной. Ну, разве что венок из четного количества цветочков.

И именно поэтому Гарри сейчас склонялся к мысли, чтобы незаметно проникнуть в сознание Северуса. Желание подарить что-то действительно важное и нужное сломило слабые попытки совести воззвать к разуму. Он понимал, что это всего лишь оправдание для самого себя, но выяснить значит ли что-то для Снейпа их внезапное сближение перевешивало любые доводы совести.

Приняв решение, Гарри встал на колени перед кроватью Северуса и мысленно потянулся к нему. Даже во сне у него стояли такие блоки, что действуя грубо, Гарри ничего бы не добился, кроме, разве что, пробуждения мужчины. Но занятия с ним не прошли даром. Инстинктивно Северус помог Гарри выстроить защиту по своему образцу. Брешей в ней было очень мало и отыскать их не представлялось возможным, но они были. И ключ к одной из них Гарри получил еще в свой самый первый визит к профессору. Его мать, чей подарок и фотографию он так бережно хранил. Это нетрудно моделировать ментальный образ. Гарри смог мысленно увидеть маму с первой же попытки. Он представил, как Лили тянется к Северусу и бережно касается его щеки.

Сон и явь разделились надвое. Гарри прекрасно осознавал себя и полностью контролировал свое тело, но сейчас его разум в образе мамы гладил Северуса по голове. Пальцы путались в длинных волосах, но Лили делала все, чтобы не причинить невольной боли юноше, лежащему у нее на коленях. Вокруг летали лесные неяркие бабочки, стрекотали кузнечики и шумели вековые деревья.

— Северус, — мягко позвала Лили, — проснись.

Огромные черные глаза на бледном юношеском лице, казалось, уставились в самую душу. Лили замерла, но тут же улыбка осветила серьезные и несколько мрачноватые черты лица Северуса.

— Привет, — снова улыбка. — Прости, я не хотел заснуть.

— Это все твои сидения в библиотеке допоздна, — нахмурилась Лили. — Вот увидишь, от беспрестанного чтения ты испортишь зрение и цвет лица. Итак бледный как смерть.

— Лили, дорогая, ты же прекрасно понимаешь, что мне нужно хорошо учиться, чтобы мы смогли пожениться сразу после школы. В отличие от большинства хогвартских лоботрясов, меня не ждет трастовый фонд или наследство любимого дядюшки. Все, что я имею — это мой ум и мои руки. И благодаря этому я сделаю все, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

— Ты же знаешь, мне достаточно тебя рядом, — улыбнулась Лили и снова запустила руку в волосы Северуса.

— Но мне этого недостаточно, — нахмурился Северус.

— Ладно-ладно! Сдаюсь! — Лили шутливо подняла руки вверх. — Как тебе будет угодно! Я не собираюсь мешать твоим планам на будущее. Только за учебой не забывай уделять мне внимание, а то ты же знаешь, какие девчонки непостоянные!

— Только не ты! Кстати, ты заметила, как Поттер глазеет на тебя?

— Заметила, а что? — пожала плечами Лили. — Мне нет до него никакого дела. Его компания прихвостней просто ужасна!

— Зато это очень богатые прихвостни, — мрачно сказал Снейп.

— Мерлин, Северус! Ну сколько можно? Ты с этими комплексами далеко не уедешь! Поверь уже в себя, наконец! Что тебе не хватает для счастья?

— Раньше мне не хватало только тебя.

— А теперь?

— А теперь я боюсь потерять тебя. И этот страх гораздо сильнее меня. Ты единственная и абсолютная радость в моей жизни. Мое маленькое солнышко. Я не знаю, что станет со мной, если ты отвернешься от меня.

— Это самое красивое признание, которое я слышала…

— И много ты их слышала?

— Не придирайся к словам, — Лили надолго замолчала, начав снова перебирать черные пряди Северуса. — А что ты хочешь на Рождество?

— Тебя, — не задумываясь ответил он.

— Нет, я серьезно? Я хочу подарить тебе что-то материальное. Что-то, чего можно будет коснуться, когда меня не будет рядом.

— Я не знаю… До Рождества еще полгода.

— Время пролетит незаметно, вот увидишь. А там и СОВ не за горами. Так что же?

— Пусть это будет что-то от тебя. Что-то такое, во что ты вложила бы частичку своей души. Что-то, что трогает тебя саму.

— Хорошо, я подумаю. Я даже уже знаю где найду этот подарок!

— А что подарить тебе?

— Просто хорошенько высыпайся до Рождества, — засмеялась Лили.

— Нет, я серьезно.

— Ну, тогда шарф слизеринских расцветок. Мне идет зеленый, — Лили наклонилась и легко коснулась губами лба Северуса. — Я люблю тебя.

— Я тоже…

Вдруг все вокруг потемнело. Толстенные деревья вырывало с корнем и уносило в неведомую даль. На смену погожему осеннему деньку пришла лютая снежная метель. Серо-белая пелена на миг отрезала их друг от друга, но спустя всего пару минут, Гарри увидел Северуса сидящего на коленях и уткнувшегося лицом в ладони. Его плечи вздрагивали, спутанные волосы закрывали лицо.

— Северус, — позвал Гарри голосом Лили.

Снейп резко обернулся и Лили отшатнулась: лицо мужчины резко постарело. Потухший взгляд черных глаз вдруг сменился полубезумным выражением.

— Ты не ушла? Ты всегда уходишь, Лили… Почему ты уходишь?

— Я не знаю. Но сейчас я здесь. С тобой.

Северус как был на коленях, так и пополз к ней.

— Прости меня, Лили. Прости, что предал твое доверие. Прости за то, что оттолкнул тебя. Только я виноват во всем. Я сам своими руками разрушил свое и твое счастье. Закомплексованный и неуверенный в себе дурак! — Снейп так вцепился себе в волосы, словно хотел вырвать с корнем спутанные пряди. — Только я виновен в том, что ты ушла к Джеймсу! Только я!

Гарри-Лили стоял и не знал что делать. Но жалость к полубезумному человеку, цепляющемуся за подол его платья преодолела боязнь и осторожность. Лили упала рядом и обняла дрожащего мужчину. Снейп дернулся, но затих, убаюканный легкими поглаживаниями по спине и голове. Он стоял на коленях и дрожал всем телом, не смея поднять рук и обнять любимую женщину.

— Я давно простила тебя за все, Северус, — Гарри не знал от чьего имени он говорил сейчас, но то что он чувствовал нельзя было передать словами. — Я не могу простить тебя только за одно, — Снейп вздрогнул и замер. — Почему ты до сих пор не простил себя? Мне очень тяжело наблюдать за тем, как ты изводишь себя. Ты дорог мне и делаешь мне больно своим горем. Пора начать жить заново.

— Мне не нужна жизнь без тебя. В этом мире меня держит только клятва, данная тебе, любимая. Я обещал до последнего вздоха защищать Гарри. И я буду верен хотя бы этой своей клятве.

— Я все понимаю. Но почему ты не хочешь жить?

— А зачем? Кто меня ждет?

— Гарри. Он привязался к тебе несмотря на все твои нападки. Сейчас ты ближе ему, чем кто-либо. Сириус умер. Ремус далеко и он не сможет повлиять на Гарри. Дамблдор видит в нем только Избранного. Его друзья сами еще дети. К кому обратиться мальчику, если не к тебе? Зачем ты держишь его на расстоянии?

Северус надолго замолчал и Лили отчаялась услышать хоть что-то от него. Она хотела отстраниться, чтобы посмотреть ему в лицо, прочитать мысли и эмоции, но голос Северуса заставил ее вздрогнуть:

— Хорошо, если ты просишь.

— Ты дурак, Северус! Я прошу не за себя! Я прошу ради тебя и Гарри! Вы нужны друг другу, как ты не понимаешь!

— Не злись, Лили, умоляю! — в голосе мужчины было столько боли, что ярость моментально прошла. Лили отстранилась и посмотрела на него.

Они стояли на коленях и смотрели друг на друга. Постепенно безумие стало исчезать из глаз Снейпа. Он жадно вглядывался в Лили, стараясь запомнить ее. Она протянула руку и погладила его по лицу. Он на мгновение прикрыл глаза от нечаянной ласки, но тут же тревожно уставился на нее.

— Не уходи…

— Мне придется.

— Я знаю… Возьми меня с собой.

— Нельзя. Тебе еще рано. Ты так и не был счастлив. Нельзя уходить несчастным. Ты можешь всю следующую жизнь остаться несчастным.

— Я не буду счастлив без тебя.

— А я всегда рядом. Только ты не видишь.

— Рядом?

— Гарри — не только сын Поттера. Он и мой сын.

— У него твои глаза и руки…

— Я знаю. Ему часто это говорят. Все, кроме тебя. А ты мог бы столько рассказать ему обо мне. Я бы ожила для тебя и открылась для него.

— Прости, меня, Лили.

— Я давно простила тебя. Когда ты простишь самого себя?

— Я постараюсь. Теперь я точно постараюсь!

— Я буду надеяться.

Вдруг Северус качнулся к Лили и поцеловал ее. Он вспоминал вкус и мягкость губ любимой женщины. Лили отвечала ему. Прожитых лет как будто не стало. Когда Северус открыл глаза, он закричал от ужаса: перед ним на коленях стоял Гарри Поттер. Он только что целовал во сне сына Лили! Вздрогнув, Северус проснулся, приложив руку к бешено бьющемуся сердцу. На грани восприятия мелькнула легкая тень, но пережитый ужас поглощал все внимание и он не заметил тихого шороха у приоткрытой двери в лабораторию.

Северус сходил с ума. Вот уже пять недель, как он старательно избегал Поттера. Снейп отменил все отработки, все уроки Окклюменции, вручив мальчишке пухлый и растрепанный том, по которому учился сам. Но тот словно что-то чувствовал и ходил за зельеваром по пятам. Иногда казалось, что он дышит ему в затылок. Северус стал нервным и дерганным.

Все ученики заметили это и затаились. И раньше-то на его уроках была железная дисциплина, а теперь на всех занятиях по Зельеварению стояла гробовая тишина, нарушаемая только постукиванием ножей о доски и бульканьем котлов. За все это время даже Лонгботтом не взорвал ни одного котла и готовил вполне сносные зелья. Снейп забыл, что такое снимать баллы с факультетов и гриффиндорцы вздохнули свободнее, умудряясь не только не потерять ни одного балла за урок, но и даже заработать на ответах Грейнджер пару-тройку очков. Вся школа замерла, предчувствуя бурю после затишья.

Даже его слизеринцы стали менее задиристыми, не чувствуя за спиной поддержки декана. А сам Снейп старался отвлечься мыслями о Малфое. С Драко творилось что-то странное. Северус знал, что Лорд поручил ему задание, требуя найти способ провести в Хогвартс Пожирателей и убить Дамблдора. Невыполнимая задачка для шестикурсника. И Драко день ото дня становился все бледнее и молчаливее. Мальчик замыкался в себе, огрызаясь на любые попытки заговорить с ним. А у Северуса не было возможности пробить эту стену недоверия и отчаяния.

Зельевар вошел в свою комнату, резко захлопнул дверь и перевел дух. Наконец-то он один. Налил себе выпить. Это стало назойливой привычкой с тех пор как… с тех самых пор… с того самого сна. Вспомнив об этом, профессор вздрогнул и залпом выпил виски. Поморщился, крякнул и налил еще, чувствуя, как отпускает сердце страх и горечь. Мерлин! Какая извращенная у него фантазия! Целовать сына Лили! Что может быть ужаснее? Только то, что Поттер — совсем еще мальчик. Его ученик и, до недавнего времени, персональная заноза в заднице.

Как много изменилось с их первой отработки! Северус не знал, что произошло и как они умудрились сблизиться, но Гарри больше не был для него избалованным вниманием и славой мальчишкой-Поттером. Он стал просто Гарри, сыном Лили и Джеймса. Просто ребенком, которому предстояло страшное — убийство.

Снейп привычным жестом достал книгу, подаренную Лили и сел в кресло. Посмотрел на столик, стоящий рядом и долго не сводил взгляда с фотографии Лили в тонкой деревянной рамочке. Его рождественский подарок от дарителя, пожелавшего остаться неизвестным. Северус положил книгу на колени и потянулся за колдографией.

Через стекло на него смотрела Лили Эванс. Девушка сидела на траве и смотрела снизу вверх. Школьная мантия была расстегнута, волосы стянуты в небрежный хвост. Несколько прядей выбились из пучка и шевелились на ветерке. В руках она держала книгу, заложив нужную страницу пальцем. Ту самую книгу, что сейчас лежала у него на коленях. Иногда девушка улыбалась и тогда на ее щечках проступали ямочки, придававшие ей задорный и какой-то детский вид.

Он дотронулся пальцем до лица Лили, с горечью ощутив холод стекла. Этот подарок стал самым лучшим за всю его жизнь. Даже лучше книги от Лили. Потому что девушка дарила ее для того, чтобы сделать ему приятное. А эта колдография была чем-то совершенно иным. Словно кто-то посмотрел в самые глубины его души и выбрал идеальный подарок.

Получив фото Лили, Северус первым делом пришел к Альбусу, чтобы поблагодарить за подарок, но директор только удивленно посмотрел на него и с сожалением заметил, что никогда бы не додумался до такого сюрприза. А еще он так испытующе взглянул на зельевара, что тому стало не по себе. Наскоро попрощавшись, Северус вернулся к себе в комнату. Он не стал допытываться, кто подарил ему фото, но на душе как-то сразу стало теплее. С тех пор эта колдография прописалась на столике и мужчина каждый вечер разглядывал ее, порой не замечая, как начинал говорить сам с собой.

— Вот и еще один день прошел, Лили, — начал Северус. — Твой сын сегодня отличился. Сварил отличное зелье Забвения. Оно даже лучше, чем у его подруги Грейнджер. Может со временем у него получится стать сносным зельеваром, не знаю… С ним бы поработать, — Северус запнулся и отвел глаза от улыбнувшейся ему с фото Лили. — Хотя, я бы не стал настаивать.

Тут мужчина отвлекся, чтобы глотнуть виски и поставить стакан на столик.

— А еще Дамблдор снова показывал ему воспоминания о Темном Лорде. Бедный мальчик, он не догадывается, что директору давным-давно известны все хоркруксы Тома. Он заставляет Гарри искать впустую, только для того, чтобы мальчик чувствовал себя причастным к чему-то великому. А я не могу ему помочь. Дамблдор запретил мне это.

Я тебе уже рассказывал, что он требует от меня убить его? Нет не сейчас, а позже. Альбус прекрасно знает, что Драко ищет возможности для его убийства. Мне кажется, что он просто забавляется с ними обоими: и с Гарри, и с Драко. Он уже распланировал, как это произойдет. Старый мазохист! А я ему нужен для того, чтобы твой сын возненавидел меня так, что стал бы носом землю рыть, разыскивая меня. И попутно сломать Малфоя.

Боже, как это сложно, Лили! Я словно по лезвию хожу. С одной стороны Дамблдор, с другой — Темный Лорд. А еще есть Гарри и Драко. И я не могу бросить ни того, ни другого. Твой сын очень сильный он справится, жаль только, что ему придется снова возненавидеть меня, но это даже к лучшему. Пока все идет так, как запланировал директор: Гарри настраивается на поиск хоркруксов, Драко ищет способ убить Дамблдора. Я опутан такой паутиной, Лили, что даже рад, что ты этого не видишь. Ты бы разнесла Хогвартс по камешку, узнай о намерениях Альбуса и я не стал бы тебе мешать. Но сейчас он крепко держит меня, я не могу сделать и шага, чтобы он не узнал об этом. Только здесь, с тобой, в моей комнате, где я лично ставил заглушки, я могу стать свободнее.

Знаешь, Лили, иногда мне кажется, что эти разговоры с тобой очень помогают мне. Словно я говорю и что-то меняется. Я даже думаю, что ты присутствуешь здесь, в моей комнате, только ответить не можешь. Ты наверное Ангел-Хранитель своего сына. Вчера я рассказывал тебе, что Малфой хочет починить Исчезательный Шкаф, а сегодня твой сын отозвал в сторону Драко и они о чем-то шептались. Я был в шоке! Малфой и Поттер, мирно разговаривающие вместо того, чтобы проклинать друг друга! Это была та еще картинка!

Северус встал и подошел к камину, подбросить пару поленьев. Фото Лили он все также держал в руках. Поставил его на каминную полку и облокотился на нее плечом, помешивая угли в камине кочергой. Потом закрыл камин экраном, взял с полки фото и сел на пол, глядя в огонь и прижимая к груди рамку с колдографией. Он долго сидел так, наблюдая за пламенем.

А за его спиной, под мантией-невидимкой, притаился Гарри Поттер и пожирал своего учителя глазами. Он ушел только тогда, когда Снейп лег в кровать и уснул. Но перед этим Гарри подошел к спящему мужчине и коснулся его губ легким поцелуем.

Гарри стоял у лабораторного стола и внимательно следил за медленно густеющим зельем, цветом и консистенцией похожим на деготь. Напротив него расположился Снейп и также пристально наблюдал за варевом, изредка выпускающим на волю крупный пузырь воздуха. Звук при этом был похожим на карканье ворона. Оба – и Гарри, и Северус, были удивлены таким побочным эффектом и поначалу даже вздрагивали от неожиданности. Теперь все реже раздающееся карканье стало приметой того, что зелье почти готово.

Из угла донеслось еле слышное шуршание и Гарри, грозно покосившись туда, покашлял. Там под его мантией-невидимкой прятался Малфой, наблюдавший за каркающим котлом едва ли не пристальней Поттера и Снейпа. До окончания готовки оставалось еще минут пятнадцать и Гарри чуть расслабился, еще раз про себя подивившись тому, как резко наладились его отношения с самыми заядлыми врагами: Снейпом и Малфоем.

Стоило Северусу впервые заговорить с колдографией Лили в его, Гарри, присутствии, как юноша сделал сразу несколько открытий. Первым и самым ярким было то, что он ревнует преподавателя Зелий к своей собственной матери. Особенно это стало понятным после того поцелуя во сне Северуса, когда захваченный новыми чувствами, Гарри расслабился настолько, что позволил растаять ментальному образу Лили. Хорошо, что Северус принял все на свой счет и Поттер, при более зрелом размышлении, признал, что ему это даже на руку. Теперь Северус смотрит на него другими глазами: виновато, иногда с тихим ужасом. Но Гарри твердо знал, что то сновидение не отпускает Снейпа до сих пор. Что он раз за разом находит взглядом губы Гарри и мучительно краснеет.

Поначалу Поттер не нагнетал обстановку, понимая, что мужчина не поймет такой резкой перемены и что-нибудь может заподозрить. Да и трудно было что-то предпринять, когда находишься от него на расстоянии. Долгих два месяца Северус не пускал Гарри в лабораторию. Но, в конце концов, Поттеру удалось уговорить Северуса заниматься с ним дополнительно по Зельям. Так, за работой, он сетовал на Дамблдора и доверительно рассказывал о чем просит его директор. А вечером, под покровом невидимости слушал рассказы Снейпа Лили о том где и какие хоркруксы следует искать.

Благодаря Драко и Люциусу удалось достать чашу Хаффлпафф из сейфа Беллы Лейстрендж. Пока она, вместе с диадемой Ровены, лежала в Выручай-Комнате. Третий хоркрукс был пока недоступен в пещере Тома, но Гарри точно знал, что скоро директор поведет его туда. Дневник Риддла был уничтожен еще на втором курсе. Кольцо Гонтов валялось запертым в ящике стола директора, а сам Дамблдор прятал почерневшую кисть в рукав или в складки мантии. Гарри улыбнулся про себя, когда узнал что именно побудило старика одеть кольцо. Даже у такого прожженного интригана осталось что-то настолько заветное, что он забыл об осторожности. После этого Гарри не мог больше презирать Дамблдора, как было последние несколько месяцев. Пришло понимание и жалость. Но не больше. Все-таки он смог понять, что под образом доброго дедушки скрывается не самый честный человек.

Третьим открытием стал Малфой. Стоило взглянуть на манерного слизеринца под другим углом, как ненависть значительно поутихла. Окончательно он освободился от нее после очень трудного и напряженного разговора с Драко в Выручай-Комнате. Они тогда едва не поубивали друг друга. Гарри усмехнулся, вспомнив, как они оба одновременно применили Экспеллиармус и их палочки полетели навстречу друг другу, столкнулись в воздухе и отлетели куда-то в завалы, устроенные многочисленными поколениями учеников, которым срочно требовалось что-то спрятать. Не сводя напряженных взглядов друг с друга, мальчики сделали шаг в сторону, чтобы найти каждый свою палочку, но без сил упали на пол, тяжело дыша.

— Что тебе надо, Поттер? Что ты сюда приперся? – срывающимся от усталости голосом спросил Малфой.

— Поговорить хотел, — хрипло ответил Гарри.

— Нам давно уже не о чем разговаривать, — отрезал Драко.

— Да разве? – деланно удивился Поттер. – А как на счет твоего задания от Тома?

— Какого Тома? – раздраженно спросил Малфой, приподнявшись на локтях, но тут же снова падая на пол.

— Тома Риддла. Ты его знаешь как Волдеморта или Темного Лорда.

— Что? Ты с ума сошел, Потти? Опять шрамик мозги расплавил?

— Даже не надейся, Малфой, — засмеялся Гарри, блокируя невербальный Легилименс блондинчика. – У меня был отличный учитель. – Он отбросил заклинание Малфоя и сам ворвался в его разум, но не стал потрошить сознание врага, а остановился на самом краю, ожидая, пока Малфой придет в себя от такой наглости и грубости.

— Что ты делаешь, идиот? – пискнул Драко, съежившись в комочек. Без палочки он не смог бы отразить атаку Гарри, а только старался изо всех сил сдерживать барьеры.

— Не бойся. Хотел бы покопошиться у тебя в мозгах, ты бы и не заметил, — Гарри выскользнул так легко, что Драко еще с минуту пытался выпихнуть его из своего разума, не чувствуя отсутствия Поттера. – Я же говорил, — съехидничал Гарри, повернув голову к Драко. Тот смотрел на него недоумевающим взглядом.

— Что ты хочешь, Поттер? – Малфой перевернулся на бок, подложив под голову локоть и внимательно рассматривая врага, как неведомую зверушку.

— Я уже сказал. Поговорить.

— О чем?

— Снова здорово! Я уже сказал.

— Я слушаю тебя очень внимательно.

— А ты нахал, Малфой! – восхитился Гарри. – Помощь нужна тебе, а ты делаешь вид, что это ты снисходишь до меня.

— Ну, вообще-то так и есть. Я к тебе в собеседники не навязывался, — самодовольно заметил Драко, приподняв одну светлую бровь.

Гарри пару минут приходил в себя от такой наглости, раздумывая, а не послать ли этого заносчивого Хорька подальше? Но потом вовремя вспомнил, что этот заносчивый Хорек нужен ему едва ли не больше, чем он Малфою.

— Значит так, Малфой. Слушай внимательно. Дважды повторять не стану…

Скептическое и насмешливое выражение лица Драко очень быстро сменилось на испуганное, а после недоуменное, когда он услышал, что именно предлагает ему Поттер. Чуть позже они встали, отряхнулись и пошли разыскивать палочки. Молча. Малфой искал свою дольше и Гарри заждался его, карауля у выхода из Комнаты. Наконец, покрытый пылью и паутиной, Драко приплелся из глубин невозможно огромного склада и обессилено опустился на пол, облокотившись о косяк двери. Они посмотрели друг на друга и синхронно фыркнули.

— Если я выгляжу так же как и ты, Поттер, я никогда не отмоюсь в ванной старост.

— Поверь, Драко, ты выглядишь еще хуже. Я-то успел отряхнуться, — хмыкнул Гарри, незаметно для себя назвав Малфоя по имени, но он вздрогнул, услышав:

— Ну-ну, Гарри, — сделал паузу Малфой, давая Поттеру время на осознание своего имени, произнесенного его устами. – А почему ты вдруг доверился мне? Неужели ты думаешь, что в моей подлой слизеринской душонке не мелькнет соблазн сдать тебя с рук на руки Лорду? – и испытующе уставился на Поттера, дожидаясь его реакции.

— Нет, не думаю, — по возможности серьезно ответил Гарри. – Во-первых, тебе моя помощь гораздо нужнее, чем мне твоя. Я-то уже свыкся с мыслью, что могу умереть, а ты нет. У тебя мысль о смерти вызывает приступ паники и истерику.

— Да, ну? С чего это ты решил?

— Да с того, что когда ты паникуешь и истеришь, то совершаешь глупости вроде Опалового Проклятого Ожерелья или яда в медовухе, — ответил Гарри, с наслаждением наблюдая, как смертельно побледнел Малфой. – Не переживай ты так, я никому не расскажу. Кроме тебя и меня никто об этом не узнает.

— Да? – вкрадчиво спросил Драко, нарочито бережно вытирая палочку полой мантии и заинтересовано поглядывая на Поттера.

— Да. И не стреляй в меня глазами. Я не прошибаем.

— Ну, в этом я никогда не сомневался, знаешь ли.

— Во-вторых, — Гарри не стал отвечать на подколку Малфоя, — больше, чем за себя, ты боишься за свою семью. Ты делаешь все эти глупости только из желания выгородить отца и мать. И в этом я тебя прекрасно понимаю. Я бы поступал точно так же. Но ты выбрал не те методы.

— Да? А что мне оставалось? Прийти к Дамблдору и упасть в ножки с криком «Сэр, можно я вас убью? Мне очень надо!» — ухмыльнулся Драко.

— Нет, только не к директору! Он и тебя точно также взял бы в оборот.

— Также?

— Ха, Малфой, только не говори, что ты не знаешь о чем я! Ты, всю жизнь твердивший мне, что я марионетка в руках полоумного старика.

Они помолчали. Потом Драко спросил:

— Так что же тебе нужно от меня? Свою зависимость от тебя я уже успел осознать, — горько усмехнулся он.

— Ты не зависишь от меня, Драко, — Гарри даже повернулся всем корпусом к юноше, чтобы казаться убедительнее. – Мы нужны друг другу в равной степени. То, что я не боюсь смерти, не значит, что я хочу умереть. У меня есть для кого и для чего жить. Я хочу, чтобы Волдеморт исчез навсегда. Согласись, наши интересы тут напрямую пересекаются?

— Ты прав, Поттер, — помолчав, задумчиво ответил Драко. – Пожалуй я принимаю твою помощь.

— Ну, я же говорю: нахал, каких поискать! – с восхищением в голосе проговорил Гарри. Драко зарделся от удовольствия.

После этого разговора они еще долго ходили вокруг, да около, пробуя нежданного союзника на зуб. Так что о мгновенной дружбе на века можно было не заикаться. И только спустя месяц, после дуэли в Выручай-Комнате, Гарри решился наконец рассказать Малфою часть правды о хоркруксах. И сразу получил предложение достать чашу Хаффлпафф из сейфа Беллы. До сих пор беглые Пожиратели числились вне закона и Люциус представлял интересы золовки перед гоблинами и имел неограниченные возможности.

— Ты, что? Рассказал все отцу? – заорал Гарри.

— Ну, да, — опешил Драко, недоуменно заморгав. – А что?

— Ты в своем уме? Он же может нас выдать!

— Это ты в своем уме, Поттер? Мой отец никогда не сделает ничего, чтобы навредить мне! Я единственный Малфой! Я его наследник, гордость рода и любимый сын. Если ты думаешь, что отцу нравится быть на побегушках у Темного Лорда, ты ошибаешься. Из-за глупости, совершенной в юности, его род оказался под угрозой вымирания и отец сделает все, чтобы я выжил. Он пожертвует собой, если понадобится.

— Вот этого я и боюсь. Он пожертвует всеми: мной, собой, Нарциссой, только ради тебя, — проворчал Гарри, заметно успокоившись. Он быстро успел просчитать пользу от своего человека в Ближнем Круге Волдеморта.

— Пока я завишу от тебя, он не посмеет подставить нас. А я сделал все, чтобы он убедился в моей полной беспомощности без тебя.

Гарри во все глаза рассматривал серьезного Малфоя, отказываясь верить в то, что он услышал. Но спокойный взгляд Драко говорил ему, что он не ослышался. После этого, Гарри стал больше доверять своему бывшему врагу. Тем более, что чаша Хаффлпафф оказалась в его руках через неделю.

* * *

Зелье громко каркнуло и этот звук оборвался.

— Готово! – воскликнул Северус. – Гарри, воду, быстро!

Поттер тут же протянул ему широкую чашу, где плавали подтаивающие куски льда. Северус мгновенно поднял котелок и поставил его в ледяную воду. Зелье как-то странно мяукнув, стало остывать. Гарри давился смехом, изо всех сил делая серьезную мину, но его губы постоянно разъезжались в улыбке.

— Ты чего? – спросил у него Снейп, грозно сдвинув брови.

Поттер не выдержал и захлебнулся смехом. На него тут же полилась вода, после негромкого «Агуаменти» Снейпа.

— Эй! Ты чего? Я просто еще раз подумал, кого же ты сварил в котле? Почему оно то каркает, то мяукает? – спросил Гарри, отряхиваясь и поеживаясь от ледяного душа.

— Это побочный эффект.

— В общем, ты сам до сих пор не понял почему, — подытожил Гарри.

— Хватит болтать, Поттер. Ты приготовил Успокаивающий Бальзам?

— Еще в прошлый раз и ты об этом прекрасно знаешь, — укоризненно ответил тот. – Хочешь перевести тему, так и скажи, — и деланно обиженно отвернулся от зельевара, между делом подмигнув невидимому Драко. Тут же из угла донеслось фырканье и Гарри снова пришлось делать вид, что это он кашляет.

— Мистер Малфой, можете выходить. Ваше присутствие я угадал еще после первого покашливания здорового как гиппогриф Поттера, — равнодушно произнес Снейп.

Мальчишки замерли, словно статуи. Драко – под мантией-невидимкой, Гарри – все также, стоя спиной к Северусу. Помимо изумления, Гарри почувствовал дикий страх – вдруг и его Северус вычислил так же легко? Он расширенными от ужаса глазами наблюдал, как Драко выпутывается из мантии и идет к столу.

— А откуда, сэр, вы догадались, что это именно я, а не Уизли, допустим? – Драко незаметно сжал руку Поттера, стараясь привести того в чувство и одновременно поддержать. Гарри медленно выдохнул, отмирая и оборачиваясь.

— Да, сэр, действительно? – переспросил он, не решаясь в открытую, при Драко, называть мужчину просто Северусом.

Зельевар оценивающе осмотрел обоих с ног до головы, но все же ответил:

— Во-первых, если бы это был Рон Уизли, то через пять минут, после того, как мы с Гарри начали варить зелье, из угла раздался бы знатных храп истинного ценителя такой точной науки, как Зельеварение, — иронично заметил Северус. – Во-вторых, из всех друзей-товарищей Поттера, только тебе, Драко, настолько важен результат нашего эксперимента. В-третьих, можете снова звать меня Северусом. Оба.

— Спасибо, сэ-э…Северус, — хором ответили Гарри и Драко, довольно переглянувшись.

— Так значит тебе все-таки удалось сварить бальзам для удаления Знака Мрака? – нетерпеливо спросил Драко, пытаясь, вытянув шею, рассмотрел загустевшее зелье.

— Да, удалось. И снова благодаря Поттеру.

— Помнишь, я тебе рассказывал про историю со скарабеями? – быстро спросил Гарри, стараясь не дать Снейпу рассказать этот случай со своими дополнениями. То, что они стали гораздо теплее относиться друг к другу еще не значило, что Северус перестал ехидничать и подкалывать его. Иногда даже чаще, чем раньше.

— Ага, помню. И когда мы его опробуем? – Драко сам того не замечая дотронулся до предплечья, где под рубашкой чернела уродливая метка Волдеморта.

«Тавро, как для скота!» — брезгливо, с затаенным бешенством, сказал Малфой, когда поведал Гарри о свом причастии к Пожирателям. Его даже затрясло от ненависти. Поэтому он с такой надеждой воспринял новость о том, что Северус, кажется, нашел способ свести эту дрянь.

— Через полчаса, когда настоится, — одновременно ответили Гарри и Снейп.

— Будем ждать, — ответил Малфой, взобравшись на стул и завороженно рассматривая зелье, способное подарить свободу.

Осталось только два стула, стоящие рядом. Гарри мысленно возблагодарил Драко за предусмотрительность. Теперь Северусу придется сесть поближе к нему. Вряд ли мужчина пожелает показаться смешным и начнет отодвигать свой стул.

Северус сходил в подсобку и прилевитировал три кружки, большой кофейник и маленький графинчик, в котором Драко сразу признал коньяк. Они так и сидели, попивая кофе с коньяком, наслаждаясь тишиной и уверенностью, что все будет хорошо.

Гарри старался не обращать внимание на теплое бедро мужчины, поневоле прижимающееся к его ноге. Кофе бодрил и заставлял думать сразу о многом. Например о том, как смущается Северус, когда Гарри приближается к нему. Вот и сейчас он почти возмущенно сопит, чувствуя рядом Поттера.

А еще Гарри подумал, смогут ли Гермиона и Рон смириться с его дружбой с Малфоем. Рон сначала бесился и предполагал все самое плохое: от Империо, до Зелья Подчинения. Потом, когда убедился, что такие номера с Гарри не проходят, обиделся. Но спустя неделю сам подошел и сказал, что он умом понимает, что Драко полезен Гарри, но никогда не примет слизеринца в их круг общения. Все-таки их разделяет слишком много обид и оскорблений.

Гермиона тоже не стремилась поверить Драко. Она спокойно приняла эту новость, но энтузиазма не выказывала, стараясь все внимание уделять Рону. Постепенно ее забота о друге приобрела романтический характер и они начали встречаться официально. Гарри долго был в шоке, наталкиваясь на них в Хогсмиде, гуляющими под ручку или нежно о чем-то шушукающимися.

Правда на его недоуменные взгляды, Гермиона говорила, что они также чувствуют себя, сталкиваясь с Гарри в компании с Малфоем. Поттер краснел и возражал, что Драко ему только друг. Гермиона хмыкала, пристально разглядывала его и иногда задавала вопрос в лоб о ком же тогда мечтает Гарри вечерами. Поттер снова краснел и быстренько сворачивал разговор, убегая в подземелья. Кто бы сказал ему в начале года, что там он будет чувствовать себя спокойнее, чем в родной гриффиндорской башне!

Малфой острил по этому поводу, давно разобравшись, кто же именно влечет Героя Магического Мира. Он даже предложил свою помощь в укрощении строптивого зельевара, но Гарри надеялся обойтись своими силами.

— Отец сказал, что через неделю сможет переправить замороженную Нагайну в Хогвартс, — вдруг брякнул Драко. Гарри выпучил глаза, зашипев что-то явно нецензурное. – А что? – недоуменно спросил Малфой, разглядывая Поттера и отвисшую челюсть Северуса.

— Ты идиот, Малфой, — безнадежно прошептал Гарри, уронив голову на руки.

— Гарри, откуда вы узнали про этот хоркрукс? – подозрительно спросил Снейп, таким холодным тоном, что Поттер поежился. Он поднял взгляд на мужчину и вздрогнул: Северус смотрел на него так, словно Гарри только что кого-то предал, попутно сжег пару деревень вместе с жителями и растерзал котенка.

— А это отец мне рассказал, когда узнал, что я помогаю Гарри, — беспечно сказал Малфой, разглядывая маникюр. – А что? Я думал Гарри тебе уже рассказал. Поттер! Как не стыдно скрывать такое от своего учителя, — отчитал его Драко. – Ты же сам сказал, что целиком и полностью доверяешь Северусу свою жизнь, честь и достоинство, — невинно продолжил невозможный Хорек.

Снейп покраснел и отвернулся, посмотреть на зелье. А Гарри незаметно показал Малфою кулак. Драко лучезарно улыбнулся и захлопал ресницами. Поттер еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Готово! – воскликнул Северус и вытащил из чаши с водой котелок.

— Как ты думаешь, сработает? – спросил Драко с такой надеждой в голосе, что мужчина решил объяснить принцип работы своего изобретения:

— Я думаю, что Гарри рассказал тебе про зелье, но все же повторюсь. Мистер Поттер ошибется, недорого возьмет, — сказал он, не обращая внимания на фырканье Гарри. – Я придумал, как отрезать связь Лорда с нашими метками. Порошок скарабеев, так предусмотрительно приготовленный полгода назад Гарри, имеет свойство внедряться в каждую клеточку тела и разъедать ее изнутри. Я подумал, а что если совместить эту способность со связывающей эссенцией и вытяжкой из плазмы крови? Эссенция и ограничивающее заклинание не дадут раствору скарабеев проникнуть вглубь организма. Так как на этом участке тела временно будет остановлено кровоснабжение, то чтобы ткань не отмерла от нехватки кислорода, я добавил вытяжку из плазмы. На время действия порошка скарабеев концентрат плазмы будет снабжать кожу и мышцы достаточным количеством питательных веществ.

— А как порошок действует на Метку? – в изложении Снейпа, рецепт выглядел еще более таинственным, чем в рассказе Гарри.

— Скарабеи, вынужденные «работать» на строго определенном участке плоти, начнут разъедать не столько ткань, сколько самый главный раздражитель – магию, поддерживающую связь с Лордом.

— А он это почувствует? – опасливо поежился Драко.

— Нет, связь будет расторгнута в одностороннем порядке без уведомления второй стороны, — важно подняв палец, начал дурачится Гарри.

— Не смотря на тот абсурд, что сейчас сказал Поттер, он абсолютно прав, — укоризненно покачав головой сказал Северус.

— Значит мы избавимся от Метки?

— Не совсем так, Драко. Мы избавимся от мучений и пыток, посылаемых Лордом самым неугодным своим слугам, но татуировка на некоторое время останется.

— Фу! – сморщился Драко. – Какое уродство!

— Она исчезнет, когда Лорд канет в небытие.

— Так давайте уже начнем! Как долго надо будет просидеть с этой гадостью на руке? – показал Драко на котелок.

— Час. Полчаса из которых мы будем в сознании.

— А остальные полчаса?

— Без сознания, соответственно, — ехидно заметил Северус. – Я специально ввел снотворный эффект отсроченного действия, чтобы не чувствовать самый болезненный период зелья, когда оно начнет рвать связь. Это Гарри попросил ввести снотворное. Видимо о тебе заботился, — усмехнулся грустно Снейп.

— А о тебе нет, что ли? – не понял Драко.

— Я могу перенести даже Круцио и не упасть. Что мне это пощипывание?

— Угу, мазохистам нравится чувствовать боль, — пробормотал Гарри себе под нос.

— Что ты сказал? – переспросил Северус.

— Ничего. Давайте, решайте, по очереди будете намазывать зелье или вместе.

— По очереди, — сказал Снейп.

— Вместе, — вторил ему Драко. – Вместе!

— Может тебе не стоит подвергать себя опасности, Драко? Зелье еще не испытывалось на людях.

— Нет, я хочу поскорее избавиться от Метки. Если ты хочешь по очереди, то я тогда буду первым, — непреклонно заявил Малфой.

— Как хочешь. Вместе, так вместе, — сдался Снейп. – Гарри сможет помочь, если что.

— Сможешь? – неуверенно спросил Драко, побледнев.

— Конечно!

Северус взял кисточку из волосков единорога и аккуратно нанес темную тягучую смесь Драко на предплечье. Он старался не заходить за границы рисунка, но и не пропускал даже миллиметра татуировки. Малфой скрипел зубами и морщился – зелье начало действовать.

— Гарри! – окликнул Поттера Снейп, как только перестал наносить варево на Метку.

Юноша мгновенно вынырнул слева и нанес Ограничивающее Заклятье, которое должно было помешать распространению зелья по организму Драко. Малфой выдохнул, почувствовав, как перестало царапать и щипать кожу. Он удивленно разглядывал словно покрытую лаком Метку и ему очень хотелось потрогать ее пальцем, чтобы удостоверится, что кожа потеряла чувствительность.

А Гарри, тем временем, уже наносил чистой кисточкой зелье на Метку Северуса. Он бережно придерживал его локоть левой рукой, правой выводя контур Знака Мрака. Он не видел, каким взглядом смотрел на него Снейп, а Малфой сумел разобрать в нем и отчаяние, и желание, и что-то еще…

— Ну, вот, пока мы ждем, предлагаю обсудить, что вы там такое задумали с Нагайной? – спросил Северус.

— Когда мой отец рассказал мне о хоркруксах…

— Кстати, откуда он узнал про них? Это же самая заветная тайна Лорда! – спросил Снейп, не замечая предостерегающего взгляда Гарри, брошенного на Драко.

— Если ты не забыл, то именно отец подкинул дневник Риддла мелкой Уизли… ладно Джинни, не надо так на меня глазами сверкать, Гарри. Он рассказал, что давно раскрыл тайну дневника и первый хоркрукс сам рассказал ему о желании создать еще шесть. Том тогда еще был молод и его планы только-только начали воплощаться в жизнь.

— А с чего хоркруксу Тома говорить с Люциусом? – подозрительно прищурился мужчина, но Драко оставался спокойным, словно горгулья у кабинета директора.

— Отец раскрыл тайну дневника и написал в нем, что он – самый верный сторонник будущего Темного Лорда. Том-Из-Дневника потребовал Непреложный Обет верности. Отец спокойно дал его, так как такая клятва дается только живому человеку, магу. И она считается недействительной для маггловской книжонки. Том успокоился и рассказал ему обо всем и даже о том, во что он планировал поместить кусочки своей души. И даже сам посоветовал подбросить себя Гарри. Отец так и сделал, правда по недоразумению дневник попал к Джинни. Что было дальше вы все знаете.

Гарри смотрел на вдохновенно врущего Драко, открыв рот. Потом опомнился и принял безмятежный вид. И очень вовремя: Снейп как раз повернулся к нему.

— Какие хоркруксы вам известны?

— Дневник, Чаша Хельги Хаффлпафф, Диадема Ровены Райвенкло, Кольцо Гонтов, Медальон Слизерина, Нагайна и я сам.

— Откуда ты узнал про то, что носишь в себе часть души Темного Лорда? – резко спросил Северус, пристально вглядываясь в Гарри. Тот даже подумал, что еще секунда и Северус попытается применить Легилименцию, но мужчина, видя, что напугал Поттера, извинился: — Прости, Гарри, я не хотел тебя пугать.

— Да, ладно, — сделал вид, что надулся Гарри.

— Так что там с последним хоркруксом Тома?

— Когда мы с Драко узнали про это дело с продлением жизни, мы начали думать, что еще может стать хоркруксом. Так додумались до Нагайны и до меня. Я же не совсем идиот, чтобы принять байку Дамблдора о моей способности к беседе со змеями и возможностью чувствовать эмоции Тома.

— Понятно. Вы делаете удивительные успехи, мистер Поттер!

— Ой, только не надо ехидничать, Северус! – поморщился Гарри.

— Итак, Нагайна…

— Про Нагайну нам подсказал Люциус, когда рассказал Драко, что Том не расстается со змеей ни на минуту. Люциус же и предложил заморозить Нагайну. Она же змея, а змеи впадают в глубокую спячку при понижении температуры тела. Вот он ее и заморозил, подкараулив, когда она уползла ночью на охоту. А вместо нее мы трансфигурировали обычного питона. Люциус заставил питона проглотить что-то типа обновлялки заклинания. А так как у питонов очень медленное пищеварение, то это всего вторая обновлялка за четыре месяца.

— Отцу пришлось пожертвовать магическим родовым артефактом, — вставил свои пять кнатов Драко.

— Ну, я думаю, после победы над Лордом, Люциус отобьет это свое вложение, — усмехнулся Северус. Драко сник, а потом начал заваливаться на бок.

— Началось, — вскрикнул Гарри, подхватывая слизеринца и не давая ему упасть с высокого стула на пол.

— Вижу. Сможешь донести его до моей спальни?

— Конечно! – Гарри взял Малфоя на руки и направился в комнату к Северусу. Когда он устроил на ковре Драко и вернулся за Снейпом, то увидел, что тот не дошел считанных метров до комнаты, погрузившись в глубокий, почти летаргический сон. Гарри подхватил зельевара под мышки и втащил в спальню, уложив его рядом с Драко.

Он сидел на ковре, положив голову мужчины себе на колени и открыто любовался им. Поглаживая его волосы и пропуская прядки сквозь пальцы, Гарри вспоминал, как же трудно было снова наладить контакт с Северусом. Долгих два месяца он обивал порог лаборатории, прежде чем Снейп согласился его впустить и выслушать. Гарри тогда призвал все свое актерское мастерство, исподволь жалуясь на долю одинокого мальчика, которому некому доверится из взрослых. Он даже упомянул о смерти Сириуса, мысленно извинившись перед памятью крестного. И добился-таки своего: лед в глазах Северуса стал таять.

Спустя неделю, Гарри приступил к индивидуальным занятиям по Зельеварению. Он так старался не проговориться, что не реагировал ни на одну из подколок Северуса. Через полтора месяца Снейп позволил называть себя по имени. Это стало отправной точкой в их новых отношениях. Теперь осталось сделать так, чтобы Северус перестал в нем видеть только сына Лили, которого он однажды поцеловал во сне…

Гарри еще раз прокрутил в голове план, придуманный совместно с Драко и Люциусом. Это оказалось так полезно: иметь в соратниках таких знатоков Темной Магии, как Малфои! Сначала Гарри хотел просто уничтожить найденные хоркруксы, но Драко от одного упоминания об этом покрутил у виска. А Люциус, при тайной встрече в Хогсмиде, объяснил реакцию сына:

— Нельзя уничтожать осколки живой души. Даже такой, как у Темного Лорда. Я уже четыре с половиной года ищу информацию по хоркруксам и точно знаю, что уничтожение осколка души, ради которого был погублен человек, семикратно ударяет по уничтожающему. Так что это сразу отпадает!

— А что тогда делать? – испуганно спросил Гарри, представив, сколько смертей он принял бы на свою душу. Семью семь – математика настолько простая, что он бы переплюнул почти любого из Пожирателей Лорда.

— Их нужно собрать воедино в одном вместилище и сделать так, чтобы Лорд сам направил заклятие в свой же хоркрукс. Это рикошетом убьет обе части его души.

— Как обе? Их же, кроме самого Тома семь! Ну, то есть пять, без кольца и дневника.

— А для чего я, думаете, предложил ритуал воссоединения души? Все осколки соберутся воедино и останется всего две части: один почти целый хоркрукс и сам Лорд. Причем хоркрукс будет несораизмеримо сильнее. Когда Лорд бросит в него Аваду, умирающий хоркрукс отрекошетит так, что от Лорда не останется ничего, даже кучки пепла.

— Ого! Спасибо, мистер Малфой! Вы нам с Драко очень помогли!

— Не за что, мистер Поттер, Гарри. Удачи вам!

— Спасибо, сэр!

С тех пор прошло немало времени. Осталось только найти медальон Слизерина. Через неделю-другую Дамблдор поведет Гарри в пещеру Тома, а еще через два дня, состоится исторический прорыв Пожирателей в Хогвартс. Эта информация поступит к Лорду сразу из двух источников: от Драко, старательно «выполняющего» задание Тома, и Северуса, честно «шпионившего» за директором и Малфоем. Теперь осталось просветить Снейпа о грядущем расследовании.

* * *

Поездка в пещеру оказалось очень опасной и безрезультатной. В чаше Тома оказалась подделка с вложенной внутрь запиской:

«Темному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал – это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий хоркрукс и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.»*

Загадка подписи разрешилась, едва Драко взглянул на нее. Он сразу признал инициалы кузена Нарциссы. Немедленно вызванный Кричер, рассказал всю историю с подменой хоркрукса, сияя от счастья, что оказался полезен чистокровному Малфою. От радости он даже почти не хамил Гарри и его друзьям.

Так последний хоркрукс Волдеморта оказался в руках Поттера. На следующий же день Люциус произвел слияние осколков души Тома Риддла. На время ритуала Гарри потерял сознание, а когда очнулся, то шрам уже не разрывался от боли. Это было так непривычно, что поначалу даже пугало и он подолгу прислушивался к себе, пытаясь понять, что же не так, пока не вспоминал о ритуале. Но вскоре совсем другие мысли стали занимать его. Всего через день в Хогвартс проникнут Пожиратели и начнется Битва.

* * *

— Драко, ты уверен, что Лорд сам придет в Хогвартс? – спросила Гермиона дрожащим голосом.

— Грейнджер, я ни в чем не уверен, — огрызнулся Малфой. – Лорд сейчас хуже любого параноика. Мне кажется, что он и в туалет с Нагайной ходит. Не отпускает ее даже охотиться. Знаете, чем занимается сейчас половина Пожирателей? Не пытками и разгромами. Они сейчас ловят мышей и крыс для змеи Его Темнейшества, — тут Драко едва не рассмеялся.

Рон напряженно следил за разговором, не сводя с Малфоя подозрительного взгляда. Он так и не смог принять его, но хотя бы не хамил и это не могло не радовать Гарри. Хотя Поттер и сам чувствовал себя как на иголках. Сегодня ночью он встретится лицом к лицу с Волдемортом. От этой мысли по телу пробегали мурашки и холодило затылок. Гарри посмотрел на мирно беседующих Драко и Гермиону и выскользнул из комнаты. Его уход заметил только Рон, но тот не сказал ни слова.

Привычным жестом Гарри достал из кармана мантию-невидимку и накинул ее на плечи. Сегодня он, возможно в последний раз увидит Северуса. Завтра для Гарри Поттера может и не наступить. Подземелья встретили его мрачной прохладой, ставшей за год почти родной. По крайней мере их он уже знал не хуже башен Гриффиндора: сказывалось невидимое патрулирование школы вместе со Снейпом. Если бы только Северус знал, как часто Гарри бродил за ним, рассматривая фигуру профессора, слушая его голос.

Знакомая тяжелая дверь возникла перед ним и чтобы не дать себе передумать, Гарри постучался. Северус открыл сразу же, будто ждал его.

— Что ты здесь делаешь? – нахмурился Снейп. – Где ты должен сейчас быть?

— Я знаю, знаю, но мне нужно кое-что тебе сказать.

— Хорошо, заходи. Только быстро! В Хогвартсе сейчас опасно.

— А я под мантией был, — сказал Гарри, проскальзывая в кабинет. – И не так уж и опасно.

— Не рассуждай о том, о чем не знаешь. Что тебе?

Гарри застыл. Все тщательно продуманные слова вылетели из головы. Он столько раз представлял себе эту сцену, но вот миг настал и в голове пустота. Поттер снова, впервые за полгода, почувствовал себя дико неуверенно и зажато под строгим взглядом профессора.

— Я хотел сказать тебе… — горло перехватило и он замолчал, еще больше смущаясь. Снейп нахмурился и Гарри совсем растерялся.

— Поттер, или ты говоришь в чем дело, или выходишь строевым шагом в гостиную.

Гарри отчаянно посмотрел на него, словно желая передать свои мысли, свои чувства, но Северус только хмурился в непонимании. И тогда Гарри сделал единственно верное, что пришло ему на ум: он подошел к профессору и обнял его, зарывшись носом в пропахшую огнем, травами и еще чем-то едким мантию. Запах, ставший родным. Северус стоял так прямо, словно указку проглотил, потом он приобнял юношу, стараясь поддержать его, придать уверенности в своих силах.

— Как твоя метка? – спросил Гарри, не решаясь рассказать о главном. Его сердце так колотилось, что казалось вот-вот выскочит из груди.

— Ты за этим пришел?

— И за этим тоже.

— Метка осталась, но связь прервалась. Лорд больше не властен надо мной. Как там Драко?

— Хорошо, — нахмурился Гарри. Ему не хотелось, чтобы разговор свернул не туда. – Я люблю тебя, Северус, — четко сказал он и в комнате повисла гробовая тишина.

— Ну, я тоже люблю тебя, Гарри, — помявшись, сказал Снейп. – Ты оказался замечательным ребенком и способным учеником.

— Ты не понимаешь, Северус! – Гарри вывернулся из объятий. – Я люблю тебя! Не как учителя или друга, а как человека, как мужчину! Понимаешь? Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня переполняют самые странные и противоречивые эмоции! Все в тебе восхищает меня. Твой голос. Твои глаза. Твои губы. Твой запах. Я готов вечно любоваться тобой спящим. Ты даже во сне не расслабляешься. Всегда, словно сжатая пружина. Я люблю тебя, Северус, — в отчаянии прошептал Гарри.

Северус в шоке смотрел в лихорадочно сверкающие глаза Поттера, на его румянец и отказывался понимать, что это происходит наяву. Но каждое слово Гарри все больше рассеивало сомнения, что это дурной сон, вроде того, что приснился ему однажды… Последние слова Гарри заставили его напрячься. Какая-то неправильность была в его словах. И тут Северус задохнулся.

— Когда ты видел меня спящим, Поттер? – прошипел профессор.

Гарри застыл, понимая что проговорился. Одна тайна вытянула за собой следующую, еще более постыдную.

— Ты что, пробирался ко мне в комнату? Под вот этой тряпкой? – Северус указал на мантию, висевшую на спинке стула. Гарри тоскливо посмотрел на мерцающую в полумраке ткань. Но сейчас она ему не поможет. Он проговорился. Северус его никогда не простит за то, что подглядывал за ним весь год. Гарри посмотрел на Снейпа и вздрогнул: столько едва сдерживаемой ярости бушевало в его глазах. Почти как тогда, на пятом курсе, когда он подсмотрел не предназначающиеся для него воспоминания. Почти как тогда… только в разы хуже.

— Убирайся, Поттер, — безжизненным голосом сказал Северус и отвернулся от него.

— Нет! – воскликнул Гарри. – Я больше не сделаю этой ошибки! Пускай ты возненавидишь меня, но я все расскажу тебе, как было! Я не позволю тебе что-то домысливать!

Гарри подошел и снова обнял его. Северус попытался вырваться, но Поттер прилип к его спине, словно репей. Юноша крепко держал профессора за талию и говорил быстро, сбивчиво и громко. Он рассказал Снейпу все без утайки. И то, как впервые оказался в его комнате после обморока, и то, как пытался поблагодарить, но боялся. То, как постепенно понял, что за человек профессор Снейп. Он рассказал обо всем, даже о том злополучном сне, после которого понял, как на самом деле привлекает его мрачный зельевар.

Северус стоял неподвижно и Гарри боялся увидеть его лицо. Что там будет? Отвращение? Ненависть? Презрение? Насмешка? Слезы навернулись на глаза и последние фразы Гарри уже выкрикивал срывающимся от рыданий голосом. Пусть Северус его возненавидит. Пусть! Сегодня ночью он уже не будет сожалеть ни о чем. Сегодня ночью Гарри Поттер может исчезнуть навсегда. Но теперь его душа будет свободной. Гарри не подумал о том, что будет в этом случае со Снейпом. Сможет ли этот человек пережить еще одну смерть? Юношеский максимализм — или все, или ничего – заглушал малейшие доводы совести и разума. Есть только здесь и сейчас, а там хоть трава не расти.

Поттер понял что давно плачет, когда уткнулся носом в мокрую мантию Северуса. Он отскочил, схватил свою невидимку и выбежал из комнаты. На душе скребли кошки, но в остальном было так легко, что даже предстоящее сегодня ночью казалось детской игрой. Самое страшное, что могло случиться произошло. Автоматически завернувшись в мантию, Гарри дошел до башни Гриффиндора. Друзья ждали его у камина. Драко и Гермиона тихонько о чем-то переговаривались, стараясь не мешать задремавшему Рону. Поттер сбросил с себя мантию и Драко посмотрел на него.

— Сказал все-таки? – сразу догадался Малфой.

— Ага.

— Ну и дурак, — отрезал Драко. А Гарри почему-то стало легче. Все же есть в этом мире неизменные вещи! Например Малфой и его острый язык.

— Как ты, Гарри? – Гермиона участливо посмотрела на друга.

— Жить буду, но недолго, — мрачно пошутил Гарри.

— Дурак! – повторно вынесла диагноз Драко Гермиона.

Они рассмеялись, но тут же зашикали друг на друга, посматривая на закряхтевшего Рона.

— Ну, ладно, мне пора, — Драко сжал подлокотники кресла, посидел секунду, а потом решительно встал. – Будьте готовы. Гарри, удачи!

— Тебе тоже, Драко!

Через полчаса в Хогвартсе начался ад.

* * *

Солнце било в глаза и Гарри снились яркие оранжево-красные сны. Он почему-то видел Фоукса и пожар. Какие-то звуки доносились до него, но так неразборчиво, словно через слои ваты. Что-то заслонило солнце и сны исчезли. Пришлось открывать глаза, хотя так не хотелось! Стоило только подумать, чтобы пошевелиться, как вернулась боль. То есть она никуда не уходила, но на время сна Гарри о ней забыл. А теперь вспомнил. Болело все, что могло болеть. Даже уши. И тут Поттер вспомнил. Пожар. Это был не сон.

Лорд, горящий в огне от рикошета своего же заклятия. Это была не простая Авада. Это было узконаправленное заклинание Адского Пламени. Попадая в человека оно выжигало его за считанные минуты. Основной удар пришелся на Лорда, но Гарри тоже задело. Он горел в огне и кричал. Рядом застыли Пожиратели и Авроры. От этого проклятия не было спасения или защиты.

Внезапно рядом оказался Фоукс. Он ринулся к Гарри и обнял его крыльями. Пламя переметнулось на птицу, оставив Поттера лежать на земле без сознания. Феникс закричал и вспыхнул. Пока он не сгорел никто не смог подойти и оттащить Гарри. А потом ветер развеял пепел, мешая его с прахом Волдеморта. Больше Фоукса никто не видел.

Люди словно очнулись и огляделись. Авроры приказали сложить палочки и Пожиратели подчинились. Они надеялись, что смогут оправдаться, ведь никто не пострадал, кроме Волдеморта и Поттера. Все встали вокруг Гарри, с болью глядя на изувеченное тело, покрытое волдырями ожогов. Никому и в голову не могло прийти, что в этом теле еще теплится жизнь.

Северус спустился с лестницы и растолкал всех, стоявших над Поттером. Он смотрел на мальчика, не в силах произнести и слова. Но что-то насторожило его и он присмотрелся внимательнее.

— Идиоты! Он жив! Срочно колдомедиков сюда! – и наложил на Гарри легкое заклятие, мешающее тому прийти в себя. Не хватало, чтобы Поттер умер от болевого шока!

Вскоре Гарри находился в больничном крыле, в коконе из самых тонких и сложных заклятий. Его тело покачивалось на легких волнах левитирующего заклинания. Регенерирующие чары восстанавливали его кожу, волосы и глаза. Анестезирующие убирали боль и защищали от шока. Более сотни самых сложных заклятий возвращали Национального Героя к жизни.

* * *

— Кто здесь? – спросил Гарри. Почему-то все плыло еще сильнее, чем обычно, когда он был без очков.

— Закройте глаза, Поттер, — раздался голос Северуса и Гарри облегченно улыбнулся. Вернее попытался улыбнуться, но кожу славно начали ножами резать, да так, что из глаз брызнули слезы. – Вам нельзя шевелиться. На вас нет живого места от ожогов. Лежите спокойно и не ерзайте.

— Северус, это ты, — прошептал Гарри. Соленые и горячие слезы помимо его воли потекли из глаз.

— Это я и я тут не один. Так что потрудитесь прекратить истерику и выслушайте людей, гораздо более умных, чем вы можете себе вообразить. – Сердито проговорил Северус, оборачиваясь на Альбуса, министра и нескольких колдомедиков из Мунго.

— Гарри, мальчик мой, то, что ты совершил… — начал Дамблдор, но Поттер остановил его:

— Не имеет к вам ни малейшего отношения, директор, — холодно сказал Гарри. – Все, что случилось, завершилось удачей только благодаря семейству Малфой и профессору Снейпу. Без них я бы не справился. Ведь вы, наверное по забывчивости не успели предупредить меня, как повлияют на мою душу уничтожения хоркруксов. И то, что я не стал убийцей, худшим, чем многие из окружения Волдеморта, только благодаря заботе мистера Люциуса Малфоя. Если им предъявлены хоть какие-то обвинения, то я требую, чтобы их немедленно сняли. Профессор Снейп?

— Да мистер Поттер.

— Вы сможете донести до Министра и Начальника Аврората мои слова?

— В этом нет необходимости, Министр Скримджер все сам прекрасно слышал.

— Отлично. А теперь, господа, кем бы вы ни были, позвольте мне остаться с моим лечащим врачом и личным поверенным мистером Снейпом наедине? Нам нужно многое обсудить. Благодарю вас, — тоном не терпящим возражений проговорил Гарри.

— Конечно, мистер Поттер, — раздалось с разных сторон. Выздоравливайте как можно скорее, — шорох мантий, шум шагов и последующий скрип двери возвестили, что все ушли.

— Северус, ты здесь? – Задыхающимся голосом произнес Гарри.

— Здесь. Тебе нужно отдохнуть. Ты итак слишком многое пережил.

— Потом. Все потом, — Гарри чувствовал, как спокойствие минуту назад жившее в нем, покинуло душу. – Прости меня, Северус. Я был так бесцеремонен. Вторгался в твою личную жизнь, подслушивал твои разговоры, не предназначенные посторонним ушам. Мне так плохо от всего этого. Но я не мог остановиться. Увидев тебя таким, какой ты есть на самом деле, я не смог отказаться от тебя. И этот сон… — Гарри заплакал.

Северус смотрел, как слезы стекают по лицу мальчика и ему было едва ли не хуже. Кожа Гарри представляла собой сплошную ярко-розовую маску, исполосованную запекшимися шрамами кожи. Вряд ли даже самые лучшие методы восстановления тканей вернут лицу Гарри прежний цветущий вид. Самые глубокие шрамы останутся на всю жизнь. Но это было не важным. Что может значить пара ожогов по сравнению с той болью, что испытывал сейчас мальчик. И боль эта была не физическая.

«Что же я, каменный совсем, что ли?» — спросил сам себя Северус и впервые после разрыва с Лили, решился действовать так, как ему подсказывала душа и сердце. Он присел рядом с Гарри, не решаясь дотронуться до его руки – там тоже не было живого места от ожогов, и сказал:

— Не терзай себя Гарри. У нас будет еще очень много времени, чтобы поговорить обо всем. Я не сержусь на тебя. Пусть ты поступил не совсем красиво, — при этих словах Поттер болезненно дернулся, — не совсем по-гриффиндорски, но вполне так, как подсказывала тебе твоя слизеринская сущность. И это тоже хорошо. Ты смог найти в себе силы и увидеть в старом и мерзком профессоре Зельеварения совершенно другого человека. А тебе это было сделать гораздо сложнее, чем кому бы то ни было в этом мире. И я даже благодарен тебе. Твоя настойчивость и любопытство дали нам обоим очень много – надежду на дружбу и понимание.

— Спасибо, Северус, — прошептал Гарри и утомившись, уснул.

Снейп некоторое время сидел подле него и вглядывался, как мерно и спокойно поднимается его грудь под легким свечение различных заклятий, исцеляющих его тело. А душой Гарри займутся его друзья. Вряд ли Северус тут сможет помочь.

— Прости Гарри, но я не смогу предложить тебе больше, чем просто моя дружба. И дело не в том, что ты сын Лили и Джеймса. Эту стадию я перерос, продираясь сквозь сомнения и страхи. Для меня ты навсегда останешься только славным мальчиком, ребенком, учеником, который смог поверить мне… в меня. Ты уже дал мне гораздо больше, чем я того заслуживаю. И мне жаль разочаровывать тебя. Вряд ли тебе понравится то что ты увидишь, если я подпущу тебя еще ближе. Не стоит рушить то немногое, что есть у нас обоих. Прости, Гарри… — Северус больным взглядом посмотрел на юношу, едва сдерживая себя, чтобы не поцеловать его в лоб, но нельзя – слишком много чар и слишком много боли, — и решительно вышел из палаты.

Гарри молча смотрел, как расплывчатое черное пятно, бывшее Северусом Снейпом, скрывается за дверью. Он не спал и слышал каждое слово, сказанное любимым человеком. Конечно, эти слова породили в нем глухую тоску, но в то же время дали надежду – а это главное. У него будет достаточно времени, чтобы переубедить Северуса, только бы поскорее выйти из этой больницы! Сколько можно, в самом деле! Каждый год в Хогвартсе заканчивался одинаково – Поттер встречал окончание последнего семестра в больничном крыле, окруженный хлопотами уже привыкшей к такому постоянству мадам Помфри.

— Мы еще посмотрим, Северус. Мы еще посмотрим, — сказал Гарри, улыбнувшись своим мыслям. А после он все же незаметно уснул и видения счастливого будущего рядом с любимым сменились тревожным сном выздоравливающего человека.

-Конец-

____________________________

* — цитата приведена дословно из шестой книги Дж. Роулинг «Принц-Полукровка». (крестраж заменен на хоркрукс)

— Гарри! Ну где ты с этим чертовым полотенцем? – кричал Северус из ванной, держа на вытянутых руках младенца.

— Да иду! Мерлин мой, ты что, совсем не способен посидеть пять минут с малышом? – в дверях показался Гарри с пушистым полотенцем в руках. – Этот плохой дядя Северус совсем не следил за тобой, да, мое солнышко? – проворковал он, принимая в махровые объятия ребенка. Малыш радостно агукнул и влепил пухленькой ручкой Гарри в переносицу. Многострадальные очки съехали набок, а Поттер потряс головой.

— Ну, и кто теперь не способен на общение с ребенком? – засмеялся Северус, ласково рассматривая слегка обалдевшего от атаки Гарри.

На щеке молодого человека виднелись несколько шрамов от давно сошедших ожогов. Но Гарри было с детства не привыкать к разного рода шрамам и он совершенно спокойно переносил свое «уродство», как выразился Драко, когда увидел Поттера после выписки. Но Малфой не стремился оскорбить друга, скорее за остротами он скрывал свое беспокойство.

— Я способен. Это ты его подговорил, признавайся! – подозрительно сощурился Поттер. Его глаза так и сверкали боевым настроем.

— Зачем мне это надо? – пожалуй слишком поспешно выпалил Снейп.

— Тебе просто завидно, что Драко позвал меня в крестные, а не тебя!

— Поверь, Поттер, мне не завидно. Но скоро сюда приедут мои крестники, так что нам предстоит еще кое-что похуже, чем купание Скорпи.

— Да-а-а… Твои Уизли – то еще бедствие.

— Ах ты, поросенок! Это ты же подговорил Гермиону пригласить меня в крестные! А потом сам коварно меня совратил на празднике!

— Да ты вроде и не против был, — мурлыкнул Гарри, потираясь щекой о домашнюю рубашку любимого.

— Устоишь перед тобой, как же! – Северус приобнял Поттера, держащего ребенка и уткнулся в непослушные вихры своего избранника.

Страшно подумать, что это счастье могло пройти мимо него! Как же замечательно, что у сына Лили оказался такой же настырный характер, как и у его папаши.

— О чем ты думаешь? – спросил притихший Гарри, стараясь не обращать внимания на Малфоя-младшего, решившего, что выдирать его волосы – это очень веселая и развивающая игра.

— О том, что кое-кому уже пора в постель.

— Слышал, Скорпи? – Гарри выдрал у малыша свои волосы. – Пора в кроватку.

— Да, дядя Гарри, пора в кроватку, — шепнул ему Северус куда-то в шею, отчего по телу Гарри побежали мурашки. Он посмотрел в глаза Снейпу и поцеловал его.

— Я скоро, — тихо сказал ему Гарри и ушел укладывать крестника.

Северус счастливо рассмеялся и повернулся к ванной, чтобы спустить пузырящуюся волшебной пеной воду. Каждый день проводить с Гарри – что может быть лучше? Вот уже двести тридцать два понедельника он самым бессовестным образом был счастлив.

— Вот теперь точно конец -