Как становятся убийцей…

Лаура Малфой проснулась очень рано, еще и шести утра не было. Люциус продолжал безмятежно спать. Осторожно, боясь разбудить его, Лаура устроилась поудобнее, чтобы видеть лицо спящего мужчины. Она любила наблюдать, как он спит. Во сне у Люциуса было такое беззащитное выражение лица, и он принадлежал только ей. Не было Темного лорда, Беллатрисы и других. Только спящий Люциус и она… Лаура не рассказывала мужу, что наблюдает за ним спящим, чувствовала, что это может ему и не понравиться. И поскольку делала она это тайком, получалось, что Лаура подглядывает за ним. Но и отказаться от этих подглядываний не могла. Особенно сегодня, когда ей приснился этот странный сон. Лаура легонько провела пальчиком по лицу Люциуса, обводя его контур. Муж зашевелился и проснулся:

— Как смеешь ты меня будить? — грозно взревел он.

Лауре всегда нравилось, что Люциус просыпался мгновенно, без дремоты.

— Прости меня, мой возлюбленный муж! Я просто беспокоилась, уже десять, а ты еще спишь! У тебя сегодня вроде какие-то дела запланированы? — закончила она.

Люциус помрачнел:

— Да, дела, но вечером.

Сердце Лауры сжалось от тревоги: «Темный лорд снова что-то устраивает».

Муж никогда не рассказывал ей, чем занимается ТАМ. Но Лаура знала, что он «пожиратель смерти». Метка на его плече не позволяла ей надеяться, что это всего лишь предположения. Каждый раз открывая газету и читая об очередных нападениях «пожирателей», Лаура вздрагивала от ужаса и тут же высчитывала, где в это время находился Люциус. Если рядом, то она благодарила провидение за то, что муж не участвовал в этих нападениях. Если же нет, а в последнее время это случалось все чаще, Лаура шла в церковь вымаливать прощение для мужа. Она тщательно скрывала свои посещения церкви и искренне надеялась, что никто об этом не знает. Спрашивать же Люциуса напрямую она боялась. Тот бы честно все ей рассказал, но Лаура боялась услышать, что он стал убийцей.

Но сегодня к обычной тревоге за мужа добавился еще и странный сон. Вообще Лаура не верила в вещие сны, но этот казался таким реальным:

«… Лаура вдруг очутилась среди людей. Шел настоящий бой! Лучи заклинаний так и летали в воздухе, поражали людей, те падали и больше не поднимались. Многие из них были в черных плащах, лица скрыты под масками.

Девушка точно знала, что должна кого-то найти и что это очень важно. Спотыкаясь о лежавших на земле людей, она пробиралась между сражающимися. В её руках не было палочки и на неё почти не обращали внимания. Только какой-то высокий рыжий парень вдруг крикнул ей:

— Немедленно уходи отсюда!

Лаура кивнула и продолжила свой путь. И вдруг увидела его: высокий, в черном плаще и простой маске. Она узнала его скорей сердцем, чем глазами. Это был Люциус, её любимый муж. Он сражался с высоким темноволосым мужчиной, заклинания летели в него, он уклонялся или защищался и пускал в ответ свои. И тут мужчина крикнул «Авада Кедавра!», Лаура кинулась к ним и …» и проснулась.

«Слава богу, это только сон!» — с облегчением подумала она. И тут же она вспомнила, вчера Люциус говорил, что у него сегодня какие-то дела. Тревога сжала ей сердце и уже больше не отпускала ни на минуту…

— Прости, что разбудила, до вечера полно времени, — смиренно заметила Лаура.

— Ну, уж нет, так легко ты не отделаешься! — Люциус властно притянул к себе жену. — Тебе придется компенсировать мне потерю сна!

— Это чем же? — притворяясь удивленной, спросила Лаура. — Все, что у меня есть, принадлежит тебе. Даже не представляю, чем я смогу компенсировать потерю сна.

— Лгунишка! — пробормотал Люциус. — У тебя есть все, что нужно! — прошептал он, подминая под себя жену и припадая к её рту в жарком поцелуе…

День пролетел так быстро, что Лаура и опомниться не успела, как наступил вечер. Она сидела в библиотеке, в кресле возле горевшего камина. Забытая книга валялась на коленях. «Пусть он никуда не пойдет сегодня! Господи, пожалуйста, пусть он останется дома!» — как молитву повторяла она про себя.

Дверь открылась, и вошел Люциус, на нем был длинный черный плащ, Лаура вздрогнула и вскочила:

— Люциус, не ходи сегодня никуда, пожалуйста!

Муж недоуменно поднял брови и хотел ответить что-то резкое, но, увидев слезы на глазах жены, промолчал, просто отрицательно покачав головой.

— Люциус, я умоляю тебя, не ходи сегодня никуда! — повторила Лаура, уже понимая всю бесполезность своей просьбы.

— Все будет хорошо, дорогая! — Люциус подошел к жене и поцеловал её в лоб. — Это просто нервы! Я скоро вернусь домой, и мы ляжем спать. Но если ты устала, то ложись одна, не жди меня.

Лаура энергично замотала головой:

— Нет-нет! Я дождусь тебя, — но, уже произнеся эти слова, она поняла, что этого не будет. «Он не вернется!» — отчаянно кричало её сердце. «Не отпускай его!»

Люциус тем временем взял надел черные перчатки и вышел, Лаура шла следом.

— Я провожу тебя, — аппарировать из Малфой-мэнора было нельзя, и до самой границы имения Лаура продолжала молиться про себя: «Пусть он вернется живым и невредимым!»

Люциус шел молча, слова жены не произвели на него никакого впечатления. «Каждый раз, когда я ухожу к НЕМУ, Лаура ведет себя так, словно я отправляюсь на эшафот!» — с раздражением думал он. «Нельзя же быть такой мнительной!» В то, что с ним может что-то случиться, Люциус не верил. Он же Малфой! Это с другими случаются несчастья, а с ним все будет в порядке. Он — настоящий любимчик судьбы. Любимая жена, богатство и власть семьи, уважение окружающих — все это уже есть у Люциуса, что еще нужно для счастья? Люциус считал, что точно знает, чего ему не хватает для полного счастья. Занять подобающее место в иерархии Темного лорда. Для этого не хватает самой малости — убить маггла! Люциус Малфой, несмотря на свой «солидный возраст» — 23 года, еще никого и никогда не убивал. Даже в тех нападениях, в которых он участвовал, он не использовал смертельных заклятий.

Люциус не убивал — из-за жены! Лаура, его любимая женщина, после его возвращений от Темного лорда, всегда всматривалась ему в глаза. Её молчаливый вопрос получал такой же немой ответ. И Лаура успокаивалась … до следующего раза. Только её любовь удерживала Люциуса от убийства, позволяла выдерживать насмешки «друзей-пожирателей». Люциуса уже начали считать аристократом-слабаком. Он выдержал несколько стычек с насмешниками. И брат, и отец с недоумением наблюдали как Люциус, словно шестерка, бегает с мелкими поручениями и участвует в простых нападениях. Ничего важного Темный лорд ему пока не поручал, и Люциус понимал почему. Отец молчал, а в глазах пятнадцатилетнего брата Люциус уже читал разочарование и презрение к его «слабости».

« С этим надо что-то делать!» — с неожиданной тоской подумал он.

Они с Лаурой как раз дошли до границы имения, и он уже собрался аппарировать, как она его остановила:

— Я люблю тебя, Люциус! — она обняла его и на мгновение прижалась губами к его губам. Потом тут же отступила, пристально глядя на него, словно ожидая чего-то. Но Люциус, разозленный своими мыслями, не стал отвечать ей тем же, рассудив, что сейчас не время и не место для нежности.

Когда Люциус аппарировал, просто кивнув ей на прощание, Лаура побрела домой. Вернувшись в кресло, она уставилась на огонь и предалась своим размышлениям. Она автоматически крутила пальцами свое обручальное кольцо, была у неё такая привычка.

Прошел час, другой… Тревога нарастала в её душе, все сильнее сжимая ей сердце. Лаура заметалась по комнате: « Ну, когда же он вернется?» — лихорадочно думала она.

Потом снова села в кресло и принялась крутить кольцо. И тут её пронзила мысль: «Кольцо Малфоев!» Их с Люциусом обручальные кольца были особенными и не только потому, что они были очень старинными — это были волшебные кольца. Людвиг Малфой еще в десятом веке изобрел эти кольца для себя и своей жены. Кольца могли служить порталом. При активации заклинанием владелец одного кольца переносился ко второму, где бы тот не находился. Насколько Лаура знала, последние два века, никто не активировал кольца. « Но ведь может и сработать!» Зачем Лауре срочно нужно было к Люциусу и что она будет делать, когда окажется рядом с ним, женщина не понимала. Она только чувствовала, что должна успеть… Открыв тяжелый фолиант с семейными заклинаниями, Лаура лихорадочно искала нужное заклинание.

— Есть! — радостно вскрикнула она и тут же произнесла заклинание, умоляя провидение, чтобы сработало, и с радостью почувствовала, что её куда-то уносит…

Лаура вдруг очутилась среди людей на какой-то площади. Шел настоящий бой! Лучи заклинаний так и летали в воздухе, поражали людей, те падали и больше не поднимались. Многие из них были в черных плащах, лица скрыты под масками.

Все было как в том сне, только теперь она точно знала, кого ищет. Спотыкаясь о лежавших людей, она пробиралась между сражающимися. В её руках уже не было палочки и на неё почти не обращали внимания. Только какой-то высокий рыжий парень вдруг крикнул ей:

— Немедленно уходи отсюда!

Лаура вздрогнула и кивнула, продолжив свой путь. И вдруг увидела его: высокий, в черном плаще и простой маске. Это был Люциус, её любимый муж. Он сражался с высоким темноволосым мужчиной, заклинания летели в него, он уклонялся или защищался и пускал в ответ свои. И тут мужчина крикнул «Авада Кедавра!» и пустил в Люциуса зеленый луч. Лаура кинулась между этим лучом и мужем…

Последнее, что почувствовала Лаура, было счастье от осознания того, что она успела…

* * *

Люциус сражался с одним из мракоборцев, тот пустил в него «Аваду Кедавру». Люциус на мгновение застыл, глядя, как в него летит зеленый луч и вдруг… что-то выросло между ним и этим зеленым лучом. Это была какая-то женщина, и только когда она упала, Люциус с ужасом понял, что это Лаура.

— Нет! — взревев, он кинулся к ней, схватил её за плечи и понял, что она мертва.

Снова взревев, как раненый бык, он оглянулся, ища убийцу жены.

И тут раздались многочисленные хлопки аппарации, и на улочке стали появляться один за другим люди, к мракоборцам прибыло подкрепление.

Тут же рядом возникла Беллатриса.

— Уходим, Люциус, — крикнула она, но тот по-прежнему сидел на земле, прижимая к себе тело Лауры.

— Лаура! — вскрикнула Беллатриса, узнав тело на руках друга. — Но как?

Но долго раздумывать и расспрашивать она не стала, понимая, что еще пара мгновений, и их накроет антиаппарационное поле, и тогда никто не уйдет. Крепко обхватив Люциуса за плечи, она аппарировала вместе с ним и с Лаурой, но не удержала тяжести и на землю, в каком-то поле, они упали друг на друга. Сначала мертвая Лаура, на неё Люциус, а сверху свалилась Беллатриса.

— Зачем? — заорал Люциус. — Я должен был его найти! — и он попытался вернуться, но Беллатриса отобрала у него палочку и влепила ему крепкую пощечину:

— Успокойся, Люциус. Что произошло? Как Лаура там оказалась?

Люциус замотал головой:

— Не знаю! Я сражался с той сволочью, он пустил в меня аваду, а Лаура вдруг оказалась передо мной и приняла её на себя. Она умерла…

И только сказав это вслух, Люциус вдруг осознал, что произошло. Его любимая мертва! Мертва…

— Нет! — над полем пронесся его крик, полный боли и отчаяния. Он выхватил свою палочку у Беллатрисы и, наставив её на жену, закричал. — Оживи! … Оживи!...

Но ничего не случилось, кошмар не закончился, Лаура так и осталась лежать мертвой на холодной земле. Люциус опустился рядом с ней на колени и прижал жену к себе. Ему все еще было трудно понять и принять то, что она мертва. Ведь еще три часа назад она улыбалась ему, признавалась в любви, а теперь мертва.

«А ведь я даже не ответил ей, когда она в последний раз призналась мне в любви!» — с горечью вспомнил он, баюкая тело мертвой любимой.

Беллатриса наблюдала за ним. В её красивых черных глазах лишь на миг мелькнуло сочувствие и тут же пропало. Вздохнув, она аппарировала к Малфой-мэнору. Должен же кто-то сообщить Абрахасу, что его невестка мертва и что сыну нужна помощь…

Глава 2.

Прошло три дня, все это время Люциус не находил себе места. Его сердце отказывалось принимать правду, а разум требовал найти виновного и покарать. Не просто покарать, а уничтожить, причинив самую страшную боль. Люциус закрылся в своей комнате, никого не пускал к себе и пил, почти не просыхая. Только Беллатрису пригласил после похорон:

— Мне нужен ОН! Точнее его домашний адрес. Ты можешь узнать: кто он? Я его не знаю: высокий, темноволосый, на вид лет тридцать.

— Я узнаю, — пообещала та. Она не спрашивала, зачем ему адрес или что Люциус сделает с ним. Зачем? Все и так понятно! На месте Люциуса она бы поступила точно также. И Беллатриса знала, что поможет своему другу отомстить. Люциус был её другом. Это странно звучало для пожирателей, но она всегда знала, что может положиться на него. Он, единственный из всех, знал её тайну. И всегда во всем поддерживал её, а теперь пришла очередь Беллатрисы помочь ему.

«Бутылка снова закончилась!» — удивился Люциус, вытряхивая последние капли в бокал. «Какая это бутылка за сегодняшний день? За последние три дня? ...Какая разница!... Она умерла… умерла из-за этой сволочи!»

Люциус раз за разом мысленно прокручивал свои воспоминания:

Апрель 1970 года

… Тело Лауры в его руках. Лаура, что всегда весила как птичка, теперь неподъемная тяжесть в руках, клонит его к земле. Последняя тяжесть и последнее объятие с любимой женщиной…

Веки Люциуса закрылись, слезы текли, он плакал, позволяя себе эту последнюю слабость. Сегодня, сейчас, он будет слабым. В последний раз…

А потом, когда Белла узнает имя и адрес убийцы любимой жены, он вновь станет сильным… Настоящим мужчиной, таким, каким его хотят видеть отец, брат и другие: жестоким, сильным и бессердечным. Лаура всегда сердилась на него, когда он утверждал, что настоящий мужчина должен быть именно таким.

«Нет, настоящий мужчина — это ты: сильный и любящий!» — и целовала его.

Как же они любили целоваться! Поцелуи, которые Люциус старательно скрывал от окружающих. Ему казалось, что стыдно так зависеть от женщины, пусть даже эта женщина его любимая Лаура. И они целовались тайком, даже став законными супругами, они продолжали обмениваться поцелуями украдкой. Только оставаясь наедине с женой, Люциус давал себе полную волю, без устали целуясь с женой.

Люциус поднял бокал, наполненный янтарной жидкостью:

— За тебя, любимая, — прошептали его губы, и залпом выпил до дна. А потом, с трудом добравшись до постели, Люциус провалился в тяжелый, пьяный сон.

* * *

Утром Люциус первый раз за последние три дня побрился и отправился на завтрак.

Мать, увидев его, вскочила и кинулась к нему:

— Как ты, Люциус?

— Хорошо, мам, не беспокойся, все нормально.

— Нормально… — повторила мать и расплакалась. — Бедная Лаура! Как же так получилось? Кому понадобилось её убивать? — запричитала она, обнимая сына.

— Присцилла, замолчи! Лучше выпей воды и успокойся! — Абрахас мягко, но решительно оторвал жену от старшего сына и, усадив на стул, сунул ей в руки стакан воды. Та покорно замолчав, выпила воду.

— Что ты будешь, Люциус? — спросил он сына.

— Что и обычно, — ответил тот и кивнул домовику, тот быстро налил ему горячий кофе.

Абрахас внимательно наблюдал за сыном, на лице которого застыла маска равнодушия.

«Он сильный! Он справится!» — с гордостью подумал Абрахас. Сын удивил его, он ожидал, что тот будет переживать гораздо сильней и дольше. « Ну, все же он настоящий Малфой! А Малфои не плачут и не страдают!!! Интересно, он собирается мстить за смерть жены? Жаль, что Лаура не успела родить наследника! Впрочем, она была слишком мягкой и доброй, чтобы воспитать истинного Малфоя, а Люциус ей часто во всем потакал. Теперь я лично подберу сыну невесту. Но позже, через год-другой. Пусть сначала всё успокоится!»

— Да, мам, — прервал мысли отца Люциус. — Прикажи приготовить мне другую комнату. Я хочу переехать.

— Да, конечно, — понимающе закивала Присцилла. — Та большая, возле лестницы, на втором этаже подойдет?

Люциус поморщился:

— Мне все равно. Пусть мои вещи перенесут сегодня же.

— А что делать с вещами Лауры? — осмелилась спросить мать.

— Мне все равно! Выкиньте их или сожгите, — Люциус доел завтрак, встал и пошел к выходу.

— Хорошо, — растерянно согласилась мать, глядя уходящему сыну вслед.

— Весь в меня! — гордо заметил Абрахас. — А ты говорила, что он будет долго переживать и страдать! — он с гордостью посмотрел на жену, видимо ожидая, что и она начнет восхищаться самообладанием сына.

Но Присцилла молча выскользнула из комнаты и отправилась теперь уже в бывшую комнату Люциуса. Войдя, она поморщилась от тяжелого запаха перегара, и тут же распахнула настежь большие окна. В комнату ворвался свежий весенний ветерок.

— Добби! — позвала Присцилла.

Раздался тихий хлопок:

— Госпожа! — маленький эльф таращил на неё свои большие глаза.

— Собери вещи Люциуса и перенеси их в комнату в левом крыле, ту, что с синими обоями. Только сначала подготовь её. Мой сын теперь будет жить там, — она вздохнула. — Вещи Лауры соберешь в коробки и оставишь здесь до дальнейших распоряжений, — она показала на гардеробную.

«Может быть, сейчас Люциус и не хочет видеть вещи Лауры, но сжигать их… это слишком. Пусть пока полежат, сжечь их мы всегда успеем».

Вспомнив о Лауре, которую она искренне любила, Присцилла с трудом сдержала слезы. «Бедный мой сын! Почему судьба так жестока к нему?» Но Абрахас не одобрял проявление чувств при посторонних, в том числе и при слугах, и женщина ушла к себе.

* * *

Вечером Люциус отправился на очередной вызов Волан-де-Морта. Кто-то смотрел на него с любопытством, кто-то с ехидством, весть о загадочной смерти Лауры уже дошла до всех. Но сочувствия на лицах не было. Пожиратели смерти редко сочувствовали друг другу. Смерть среди них была слишком естественным явлением, а в последнее время каждая вылазка заканчивалась чьей-то смертью. Министерство магии ужесточило свои действия после того, как во главе мракоборцев встал Барти Крауч.

В толпе Люциус нашел Беллатрису Лестрейндж, та стояла рядом со своим мужем Родольфусом. Люциуса всегда удивляло: почему Белла вышла замуж именно за него. Красивая, чистокровная и богатая, она могла выбрать любого. Впрочем, Родольфус обладал одним очень примечательным и редким качеством для мужа: он был равнодушен к её выходкам и изменам. Ничто не могло испортить ему настроения и нарушить безмятежность жизни. Справедливости ради нужно заметить, что Белла не наставляла ему рога в открытую. Люциус подозревал, что любовники требовались ей только для самоутверждения и попытки вызвать ревность некой личности. Ибо, единожды переспав с мужчиной, Беллатриса уже не шла на повторное сближение, полностью игнорируя вчерашнего любовника. Её любовники покорно принимали «правила игры». Ведь все помнили, что произошло с тем новеньким в позапрошлом году. Проведя страстную ночь с Беллатрисой, он вообразил, что она теперь по уши влюблена в него и будет покорно подчиняться. Решив похвастаться «укрощенной» Беллатрисой, Чарльз Бирмингем по хозяйски обнял её при всех и, шлепнув по упругой попке, небрежно приказал: «Детка, принеси мне кофе!» Вместо кофе Чарльз получил Круцио, да такой силы, что сошел с ума от боли. О нем вряд ли кто сожалел, только теперь все с еще большим уважением относились к Беллатрисе, не позволяя себе сальных шуточек в её адрес.

Волан-де-Морт начал свою речь, но Люциус, занятый своими мыслями, почти не слушал её. Не забывая, правда, сохранять соответствующую гримасу на лице.

Когда все закончилось, Белла, повернувшись к Люциусу, сказала:

— Сегодня вечером у меня встреча с одним типом из министерства.

— Потом сразу ко мне. Я буду ждать!

Беллатриса кивнула в знак согласия и аппарировала.

«Восемь… Девять… Десять часов! Как же медленно тянется время!

Где же Белла?» — Люциус мерил шагами свою новую комнату.

На стуле сидел младший брат Абрахас. Сегодня начались пасхальные каникулы, и он как раз вернулся домой.

— Я пойду с тобой! — глаза подростка возбужденно горели от предвкушения приключений.

Люциус отрицательно покачал головой:

— Я пойду один! Это моя месть!

— Твоя, — «успокоил» его брат. — Я просто посмотрю и помогу, если понадобиться.

Старший брат пристально посмотрел ему прямо в глаза и подумал:

« А почему нет? Кто знает, сколько народу живет с этим убийцей? Хотя я уверен, что и один справлюсь».

И тут в комнату вошла Беллатриса. На ней было изящное синее платье, выгодно подчеркивающее соблазнительные изгибы фигуры. Поверх был накинут черный плащ. Глаза молодой женщины возбужденно сверкали:

— Я все узнала, Люциус! Его зовут Джон Фейн. Он с женой и маленьким ребенком живет в Бирмингеме, возле городка Кингсберри…

* * *

Тихую весеннюю ночь разорвали хлопки аппарации.

— Здесь, — возбужденно сказала Беллатриса, указав на двухэтажный деревянный коттедж, стоявший посреди цветущего сада. — Помочь?

Люциус покачал головой и, повернувшись к брату, приказал тому стоять здесь, следить за домом и ни во что не вмешиваться. Сам он направился к входу в дом. Абрахас дернулся, было, за ним, но все же не стал перечить брату. Когда тот тихо вошел в дом, Абрахас обогнул дом с другой стороны и стал ждать, глядя на темные окна.

Люциус, открыв заклинанием входную дверь, тихо вошел. Несколько секунд он выжидал, но никаких охранных заклинаний не было слышно, дом мирно спал. Поднявшись на второй этаж, он открыл первую дверь: пустая комната с детской кроваткой. А во второй ему повезло: Джон Фейн безмятежно спал рядом со своей женой, между ними лежал маленький ребенок.

При виде счастливой картины семейной жизни, на Люциуса накатил приступ бешенства. Когда он зажег свет, палочка Джона уже была в его руке. Первым проснулся ребенок и тут же громко заплакал. Джон, не открывая глаз, начал укачивать одной рукой ребенка, но тот не унимался, и Фейну пришлось открыть глаза. Он встретился с холодным взглядом серых глаз. Жена Джона, молодая женщина со спутанными из-за сна светлыми волосами, проснулась последней и тут же завизжала, увидев стоявшего над ними высокого блондина. Холодные серые глаза блондина равнодушно скользнули по ней, волшебная палочка в его руках шевельнулась и женщина умолкла.

— Вставай, Фейн! Пришло время платить по счетам! — холодно бросил он.

— Можно Сара оденется? — спросил Джон. Его жена имела привычку спать в короткой футболке мужа. И сейчас ноги Сары были полностью обнажены.

— Не стоит зря тратить мое время! — усмехнулся Люциус. — Спускаемся на первый этаж. Фейн, ты первый! А ты, — он кивком указал на Сару. — Берешь ребенка и за ним.

Они спустились вниз и остановились посреди уютной гостиной.

Роберт лихорадочно соображал, что это за человек. Что-то знакомое было в его облике, но в том, что они не были лично знакомы, Джон был уверен. И теперь лишь пытался вспомнить, где же он его видел.

— Меня зовут Люциус Малфой. Три дня назад ты убил мою жену.

И только после этих слов Джон вспомнил последнюю стычку с пожирателями, сражение с этим мужчиной и свою случайную жертву. Это Малфоя заслонила та девушка.

— Отпусти их, пожалуйста, они же ни в чем не виноваты. Тебе нужен только я, — все еще хриплым ото сна голосом взмолился Джон.

— Отпустить? — удивленно протянул Люциус. — А тебя просто убить, да?

Роберт кивнул, в его глазах загорелась надежда. Жен крепко прижалась к нему, шепча:

— Я не уйду без тебя!

— Конечно, не уйдешь, — ответил ей Малфой.

И в этот момент входная дверь распахнулась, и в неё влетел мальчик, лет восьми, следом вошел Абрахас.

— Эдвин, — кинулась к упавшему мальчику Сара. — Это мой младший брат, отпустите его, пожалуйста, — взмолилась она. — Он еще совсем маленький и ничего вам не сделал.

— Он нас видел, — пожал плечами Малфой.

— Эдвин никому ничего не расскажет, отпустите его, умоляю вас! — снова попросила Сара. Мальчик поднялся и теперь хмуро смотрел на Люциуса. Его сходство с сестрой было поразительным.

Люциус молчал.

— Хватит тянуть время, Люц. Этот щенок мог успеть вызвать помощь. Он почти сбежал через заднее окно, я заметил его в последний момент.

Абрахас направил палочку в сторону мальчика и произнес:

— Авада Кедавра! — сверкнул зеленый луч, мальчик снова упал. В эту же минуту Джон поняв, что пощады не будет никому, бросился на Люциуса. Тот среагировал мгновенно: «Петрификус Тоталус!» Обездвиженный Фейн свалился у его ног.

«Инкарцеро!» — веревки опутали мужчину, и Люциус снял обездвиживающее заклинание.

Теперь Джон лежал у его, глаза мужчины были наполнены страхом за жену и сына.

— Боишься? — почти ласково спросил Люциус. — Правильно делаешь! Тебя ждет страшная смерть и их тоже!!!

Джон застонал, пытаясь освободить руки, но безуспешно.

Люциус минуту рассматривал Сару, стоявшую с ребенком на руках. Женщина дрожала от страха, но старалась держаться прямо, и только беззвучно плакала.

— Авада Кедавра! — она медленно осела на пол, её открытые глаза продолжали смотреть на своего убийцу. Вторым заклинанием Люциус убил её сына.

Джон в ужасе закрыл глаза, мертвые жена и сын лежали неподалеку от него.

— Теперь убей меня, подонок! — простонал он.

— Тебя? — рассмеялся Люциус. — Авада — слишком легкая смерть для тебя!

Он кивнул брату и тот первым вышел из дома. Следом ушел Люциус, даже не удостоив убийцу жены, прощальным словом или взглядом.

— Адеско Файр! — громко прокричал он, и жаркое пламя мгновенно охватило дом.

— Адеско Файр! — повторила Беллатриса и огонь охватил дом уже с другой стороны. Две волны яростного огня устремились навстречу друг другу. Дом сгорал стремительно, огонь, словно живое существо, ревел и удовлетворенно чавкал, пожирая стены, мебель, людей…

Люциус стоял и смотрел на горящий дом. Лицо его ничего не выражало, глаза были непроницаемы и пусты. Он не чувствовал удовлетворения и сейчас сожалел, что убил Сару. Может быть, если бы и она сгорала заживо в этом адском огне, то он смог бы удовлетворить жажду мести в своей крови. Но тогда, пять минут назад, он не смог так поступить, что-то помешало ему предать столь ужасной смерти невинную душу. И теперь он почти сожалел о проявленном милосердии. Но было уже поздно, дом догорал. Месть закончена… Но почему не приходит удовлетворение? Почему в крови продолжает пылать ярость и боль?... Да, боль… Люциус думал, что удовлетворив жажду мести, хотя бы часть боли от потери Лауры уйдет… Но боль не исчезла, а только усилилась… И Люциус, стоя перед догорающим домом, не понимал, что теперь эта боль останется с ним навсегда…

Беллатриса тронула его за плечо:

— Пора уходить.

Люциус вскинул палочку вверх и пробормотал заклинание, из палочки вырвался зеленый знак Волан-де-Морта: змея с черепом.

Знак повис над сгоревшим домом.

Через неделю Люциус на очередном собрании демонстративно убил маггла, пройдя давно ожидающийся от него ритуал. Пожиратели неискренне поздравляли его, а он, глядя на всех непроницаемыми глазами, был спокоен и холоден. Люциус наконец-то стал настоящим мужчиной: жестоким, сильным и бессердечным. Именно таким его хотели видеть окружающие.

И только где-то глубоко в уголке памяти, бережно хранилось воспоминание о ярких карих глазах любимой женщины, шепчущей: «Ты и так настоящий мужчина, Люциус: сильный и любящий! Я так люблю тебя!!!»…

Малфой-Мэнор.

Абрахас Малфой не знал, как начать трудный разговор с сыном. Они сидели в его кабинете, молчаливо потягивая огневиски.

— Люциус, тебе пора снова жениться, — наконец прямо сказал Абрахас сыну. — Пока был жив твой брат, я тебя не торопил, но… — голос отца на минуту прервался, но потом он справился с собой. — Я уже стар, идет война, а у тебя до сих пор нет сына…

Люциус пожал плечами и, встав, налил себе новую порцию огневиски:

— Я все понимаю, отец. Я согласен жениться, — прервал он слабые попытки отца оправдать свою настойчивость. — У тебя есть конкретный вариант?

— Да, — с облегчением выдохнул тот. Почему-то он считал, что сын будет противиться новой женитьбе. После смерти Лауры, Люциус еще больше замкнулся в себе и не проявлял никакого интереса к женщинам. — Вот, — он протянул сыну лист пергамента. — Это список подходящих невест. И фотографии тоже есть. Тебе осталось только выбрать.

— Кто первая кандидатура в твоем списке? — даже не протянув руку к листку, спросил Люциус.

— Нарцисса Блэк: чистокровна, отличное приданое, в придачу очень красива.

Люциус допил свой бокал и ответил:

— Пусть будет она! Я доверяю твоему выбору.

Абрахас даже немного растерялся: он не ожидал от сына такого равнодушия и покорности:

— Ты даже фотографию смотреть не будешь? — спросил он, протягивая сыну фотографию будущей жены.

— Зачем? И потом, это же её мы встретили, когда забирали Абрахаса из школы? Красивая блондинка с голубыми глазами!

— Да, — согласился отец. — Я совсем забыл о той встрече.

— Значит, решено, это будет она! Спокойной ночи, отец, — Люциус, попрощавшись с отцом, быстро ушел к себе.

Оставшись один, Абрахас поднес ближе к глазам фотографию будущей невестки. Красивая, стройная девушка старалась держаться строго, но выразительные голубые глаза так и искрились смехом и счастьем. Было видно, что девушка на фотографии очень счастлива.

«Сделаешь ли ты моего сына счастливым?» — вдруг спросил её Абрахас и тут же криво усмехнулся. После смерти младшего сына он становится сентиментальным.

Взяв в руки лист пергамента с перечнем невест, он еще раз пробежался по нему глазами. Второй в списке стояла Элизабет Нортон. Приданое за ней давали гораздо больше и то, что она являлась единственной наследницей своего отца, делало её более выгодной невестой, чем Нарцисса. Но чашу весов перевесила Беллатриса: Абрахас искренне благоволил к этой красивой женщине, считая немного сумасшедшей, но очаровательнейшей женщиной на свете. «Если её сестра обладает хотя бы сотой долей обаяния Беллатрисы, то она заставит забыть Люциуса о Лауре! И главное, пусть нарожает нам кучу наследников!... Помолвка будет на рождество, а свадьбу назначим на конец июня. Она как раз окончит 6 курс. А к сентябрю она должна будет быть уже беременной, так что в школу она вряд ли вернется!» — Абрахас довольно прикрыл глаза, все решив за сына и за будущую невестку. Единственное, что его сейчас действительно волновало, это продолжение рода Малфоев. Он бросил список претенденток в горевший камин, следом отправились почти все фотографии. На столе осталась лежать лишь фотография будущей миссис Малфой…

* * *

Вернувшись к себе в комнату, Люциус снова налил себе огневиски и, устроившись в кресле у камина, долго еще сидел, глядя на огонь…