Ангелы не умирают

Утро новой жизни Ремус Люпин встретил в красивейшем месте: в Карпатских горах, так называемой Верховине. Он поселился в небольшом деревянном домике высоко в горах, вокруг стоял сосновый лес, а внизу в долине змейкой извивалась быстрая речка.

Работой Ремус тоже был доволен: Антониус Мэйджор, консул, оказался неплохим человеком. Он приветливо встретил нового сотрудника, помог найти жилье. Дамблдор доверил ему тайну Ремуса, и тот пообещал ее хранить. Работа консульства была интересная и несложная: поддержание дружественных отношений и обмен опытом с волшебниками славянских стран. Ремусу поручили наладить взаимоотношения с карпатскими ведьмаками.

Там, в Карпатах, он познакомился с очень колоритным местным колдуном по имени Михась Гуцалюк. Этот немолодой, но очень сильный и жизнелюбивый человек многому научил Ремуса, а главное — научил его жить без страха перед разоблачением, помог преодолеть боль потери. Сам он, Михась, считался местным знахарем, поэтому одинаково легко общался и с волшебниками, и с магглами. Ремус как-то сразу без боязни рассказал своему новому товарищу о тот, что он оборотень, но Михась ничуть не испугался и не удивился. Среди его знакомых уже были оборотни, или как он их называл — вовкулаки, но они, по словам Михася, были гораздо менее приятными людьми, чем Ремус. Среди местных девушек было много красавиц, и они обратили внимание на застенчивого нового приятеля знахаря. Девушки стали навещать избушку Михася чаще, чем обычно, чтобы как бы случайно познакомиться с новым соседом. Но при их приближении Ремус стремился убраться подальше, Михася это очень смешило, и он постоянно подначивал парня. Он советовал Ремусу познакомиться с хорошей девушкой, чтобы избавиться от своей тревоги, но тот не был готов, так как боялся разоблачения.

О своих друзьях Ремус не забывал. Они часто встречались, бывали друг у друга в гостях, а накануне свадьбы Джеймса Поттера и Лили Эванс устроили шикарный мальчишник.

Темный лорд, о котором в день смерти родителей Ремуса рассказывал Дамблдор, набирал силу. Все больше и больше находилось у него приспешников, поговаривали даже, что некоторые однокурсники Ремуса примкнули к ним. Директор Хогвартса призвал сторонников добра и справедливости объединиться, он собрал своих самых преданных сторонников в организацию, которую назвали «Орден Феникса». И Ремус, и его друзья стали членами Ордена. Молодой сотрудник консульства получил задание — собрать под флаги Ордена как можно больше волшебников Украины. Михась с радостью помогал своему юному другу, и вскоре количество их единомышленников возросло.

Через год у Поттеров родился сынишка — Гарри. Ремус послал мальчику подарок — оберег в виде тряпичной куклы, что по его просьбе изготовил Михась. Куклу надо было держать рядом с мальчиком, чтобы темные силы не могли совладать с ним.

Вскоре после рождения сына Джеймса, у Ремуса случилась большая беда: он потерял своего старшего товарища. Однажды он просто не обнаружил Михася в его избушке. Сначала Ремус подумал, что знахарь просто бродит где-то в лесу в поисках ингредиентов для своих зелий, но тот не вернулся, когда стемнело. Встревоженный Ремус пошел искать своего приятеля в деревню, но там никто не видел знахаря уже несколько дней. Едва дождавшись утра, он отправился на поиски Михася в лес и вскоре нашел его, мертвого, с перекушенным горлом. Видно было, что тело пролежало не один день, поэтому разыскать убийцу было уже невозможно. Мертвого Михася он отнес в деревню, местные жители похоронили знахаря на сельском кладбище, а вскоре по окрестностям пронесся слух о страшном оборотне, что нападает на людей. Ремус не находил себе места: он не мог убить Михася, потому что пора полнолуния еще не настала и к тому же на этот период он всегда отправлялся далеко в горы, и не возвращался до того часа, пока месяц не шел на убыль. Других оборотней округе не было, Михась бы ему сказал. Ситуация была сложная, если в консульстве узнают, его могут уволить. Складывалось впечатление, что кто-то специально решил подставить Ремуса или же это была простая случайность? Можно было допустить, что на Михася напал обыкновенный волк, но в это верилось с трудом — знахарь был очень сильный мужчина и, к тому же, волшебник.

Вскоре Ремуса вызвали в консульство. Там он имел долгий и неприятный разговор с консулом, но, в конце концов, ему удалось убедить его в своей невиновности. Хотя предупреждение получил.

После смерти старшего товарища дни Ремуса опять стали пустыми и серыми. Друзья Михася на контакт шли неохотно, они с подозрением относились к молодому колдуну и, казалось, считали его виновным в смерти товарища.

Несколько месяцев Ремус собирался с духом, чтобы навестить избушку знахаря. Он знал, что тот хранил редкие книги, и посчитал возможным взять их себе — ведь мертвому они уже не нужны. В доме было пусто и пыльно. Ремус взял книги с полки, сложил их в свою сумку, немного его мучила совесть, что он тихо как воришка пришел в чужой дом, но потом подумал: если до сих пор никому книги не понадобились, значит, они его дожидались.

Уже собираясь уходить, Ремус вспомнил, что у знахаря должны быть всякие полезные ингредиенты для разных снадобий. «Кто знает, вдруг пригодятся? — подумал он, — все равно сгниют».

Ремус стал разбирать содержимое ящиков и полочек и вдруг услышал шаги. Он вздрогнул. «Кто это может быть? Может у Михася объявились наследники?» В комнату вошла девушка, из местных.

— Прошу прощения, я подумала, что надо бы прибрать в доме, — девушка замялась, — а вы теперь здесь живете?

Ремус смутился и начал бормотать что-то о книгах и зельях.

— Так пан — тоже знахарь! — обрадовалась девушка.

— Нет. Я, конечно, изучал зельеварение, — ответил Ремус, — но особых успехов не достиг. Так для себя. Увы, но Михася я заменить не смогу.

Девушка разочарованно вздохнула.

— Михась был хороший знахарь. Он спас от смерти моего братишку, когда того укусила змея, и еще многих людей. Мы его очень любили, — девушка замолчала, и Ремус тоже молчал. Так сидели они в тишине некоторое время. Вдруг девушка резко поднялась.

— Ой, чего же я сижу! Я же прибраться хотела! — девушка схватила тряпку и стала смахивать пыль с полок. Ремус какое-то время наблюдал за ней, потом взял ведро и пошел к колодцу — набрать воды. Когда он вернулся, девушка уже подметала пол. Он поднял стулья, чтобы ей было легче подметать, а когда та начала мыть пол, он пошел в кухню, поставил чайник, чтоб напоить чаем трудолюбивую девушку. За чаем они и познакомились. Ярынка оказалась милой, разговорчивой девушкой. Она рассказала Ремусу о том, что живут они с братом вдвоем, родители их давно умерли, и дядьку Михася сироты уважали как отца. Ремус почувствовал симпатию к девушке, ее судьба была так похожа на его собственную.

Они встречались нечасто. Ремус не говорил девушке, где расположено его жилище, и сам редко навещал деревню. Примерно раз в неделю они встречались в доме Михася, гуляли по лесу, Ярынка рассказывала ему местные легенды, угощала блюдами национальной кухни.

Лето в Карпатах было нежаркое. Ремус взял себе в привычку — поутру, на рассвете, спуститься вниз к реке и искупаться в студеной воде.

Как-то утром он, как обычно, сбежал по тропинке к речке. Была уже осень, днем это еще не ощущалось, но утром воздух был уже прохладным. Ремус зябко поежился. «Может, не стоит купаться?» — подумал он, потом решительно сбросил с себя одежду и с разбега нырнул. В первый момент аж дух захватило от холода, но потом тело привыкло к холодной воде, и Ремус поплыл. Плавал он долго, получая огромное удовольствие от физической усталости. Выходя на берег, он заметил фигурку, что спускается к речке, он остановился — впервые за все время кто-то нарушил его одиночество. К своему удивлению он узнал Ярынку. Девушка остановилась у самой кромки воды.

— Чего ты здесь делаешь в такую рань, Ярынка? — спросил Ремус.

— Там в лесу нашли человека, мертвого, — взволнованным голосом закричала она, — прибежали, сказали — молодой, волосы каштановые, одежда чудная… я испугалась, что это ты.

Ремус смотрел на девушку: ее огромные серые глаза были полны слез.

— Отвернись. Мне надо одеться, — попросил он.

Он вышел из воды, наспех оделся.

— Пойдем. Где он? Уже в деревне?

— Ой, не знаю, должно быть уже принесли.

Незнакомец был убит таким же способом, как и Михась. И опять возобновились утихшие уже слухи об оборотнях. Ремус сам отправился в консульство. Консул был в растерянности: он и сам понимал, что молодой человек, протеже Дамблдора, не мог быть виновником этих смертей, поэтому, искренне сочувствуя молодому человеку, посоветовал Ремусу искать себе новое место.

Ремус вернулся в свой домик, разбитым и растерянным. Он уединился и несколько недель не спускался в долину. Наступила пора полнолуния. За время общения со своими школьными друзьями Ремус научился контролировать себя, даже в обличье волка. Но, на всякий случай, на этот опасный период он запирался в своем домике. Так сделал он и в этот раз.

Когда перевоплощение уже состоялось, Ремус вдруг почувствовал приближение человека. Его звериная сущность воспылала жаждой крови, и он кинулся к двери. Человек подошел к двери с другой стороны и постучал. Ремус зарычал от предвкушения. Дверь была закрыта на засов и грубые лапы животного не могли открыть его, но жертва была так близко и желание поймать ее так велико, что тяжелая лапа просто разнесла дверь вдребезги. Вырвавшись на волю, зверь остановился — перед ним стояла девушка, Ярынка. Она, должно быть, решила разыскать Ремуса, который прятался от всего мира, и выбрала самый неудачный момент. Он стоял перед ней, остатки человеческого разума кричали ему, что нужно остановиться, а звериная сущность рвалась схватить жертву. Взгляд Ремуса наткнулся на широко открытые от ужаса серые глаза, он собрал всю свою волю, прыгнул в кусты и убежал далеко-далеко. Три дня он прятался в самой глубокой чаще леса, по окончании полнолуния, он вернулся в свой домик, спешно собрал свои вещи и направился в консульство. Места себе Ремус так и не нашел, но оставаться здесь он больше не мог: ведь он едва не убил близкого человека.

В консульстве царило странное возбуждение: сотрудники что-то живо обсуждали. Ремус направился прямо в кабинет консула, тот тоже был в приподнятом настроении. Он радостно поприветствовал юношу.

— А, мистер Люпин, как вам новости? Не правда ли сногсшибательно?

Ремус ничего не понимал, и это, видимо, отразилось на его лице.

— Как? Вы ничего не знаете?

Ремус ответил, что ему неизвестны новости.

— Эх, сидите в своей глуши и пропустили такие события! Вы про того-кого-нельзя-называть слышали?

Ремус утвердительно кивнул.

— Так вот: его больше нет! — консул торжествующе улыбался.

Новость была, действительно, выдающаяся.

Ремус спросил, кто же этот герой-избавитель.

— Ой, да тут вообще мистическая история! — продолжал восклицать консул, — ребенок, совсем малютка.

Лицо Ремуса выразило сомнение.

— Представьте, темный лорд преследовал семью мальчика, уж не знаю — почему, ночью он ворвался в дом, убил отца и мать, и направился к ребенку. Он послал на малыша смертельное заклятье, но оно не навредило мальчику, а отразилось и уничтожило самого темного лорда!

— Это невероятно! Что же это за ребенок такой? — удивленно спросил Ремус. Ответ заставил его оцепенеть.

— Гарри Поттер!

Консул еще что-то рассказывал, но Ремус плохо его слышал, у него в ушах звучало: «…убил мать и отца… Гарри Поттер…»

— Мистер Люпин, вам плохо? — прервал восторженную речь консул.

Ремус, очнулся от оцепенения.

— Простите, задумался.

Он, наконец, рассказал консулу о цели своего визита. Тот понимал причины такого решения, но он так был сегодня благодушен, что предложил Ремусу все-таки остаться.

— Прошу прощения, сер, но я должен вернуться в Англию, — был категорический отказ.

— Что ж, я уважаю выше решение, — сказал консул.

Через час, полностью рассчитавшись с делами, Ремус уже был на пути в Англию. Сначала у него возникла мысль: «А может, это просто совпадение, ведь фамилия Поттер довольно распространенная, или ошибка, может, консул неверно запомнил имя…» Так он успокаивал себя. Потом Ремус решил послать сов ко всем своим друзьям с просьбой сообщить все, что им известно. Но потом решил, что ответа он все равно дожидаться не будет, и, не теряя времени, отправился в путь.

Прибыв в Англию, он первым делом поспешил в Годрикову долину, где жила семья Джеймса. Все его надежды рассеялись, когда он увидел пепелище. Эта картина так ему напомнила то, что осталось от его родного дома после нападения пожирателей смерти. Ремус бродил по развалинам дома, как будто надеялся найти ответ на вопрос — что здесь произошло? Среди головешек он разглядел какой-то яркий лоскут: это оказался обгорелый клочок ткани — все, что осталось от куклы, подарка Ремуса. «Гарри! — мелькнуло у него в голове, — мальчик выжил! А где он сейчас?» Ремус оглянулся по сторонам, как будто надеясь увидеть Гарри рядом с пепелищем. Естественно, никого не увидел. «Надо отправляться в Лондон, — подумал Ремус, — искать Сириуса. Здесь делать нечего.»

В Лондоне его ожидало другое разочарование: Сириуса дома не было. Он направился к Питеру — и там никого.

Близился вечер, и Ремус решил, что надо ему где-то переночевать, и он пошел в Дырявый котел. Там было такое же оживление, какое он наблюдал в консульстве. Тут только Ремус вспомнил, что не ел с самого утра. Он договорился о комнате и заказал ужин. В ожидании ужина, он сидел за столиком и думал, что предпринять дальше, где искать Сириуса? И вдруг услышал у себя за спиной слова: «Сириус Блек». Ремус насторожился и потихоньку стал придвигаться к пожилой паре за соседним столиком. Но, увы, трудно было что-то расслышать. Тогда он встал и подошел к ним.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, но я услышал, как вы сказали: Сириус Блек. Я давно не был в стране, говорят, тут произошли необычайные события. Будьте добры, расскажите.

Пожилой колдун настороженно посмотрел на дерзкого молодого человека, а его спутница спросила:

— Вы знаете Сириуса Блека?

Что-то подсказало Ремусу, что признаваться в дружбе с ним не стоит, поэтому ответил:

— Он учился в школе в то же время, что и я. Поэтому имя мне показалось знакомым.

— О, вы имели несчастье учиться с самым страшным убийцей нашего времени, — начал рассказ колдунья.

Ремус уже не удивился — сегодня было столько всего, что он просто устал удивляться. Он только спросил, почему она так говорит. И женщина рассказала, что Сириус Блек совершил зверское убийство прямо в центре Лондона: убил одного совсем юного колдуна и более десятка магглов.

— Вы уверены? — осторожно спросил Ремус. Старушка возмутилась:

— Да моя кузина Бетти видела все своими глазами, час назад, в получасе ходьбы отсюда!

— И я могу подтвердить, что это правда, — вмешался колдун, — мой сын — аврор, самолично арестовывал вашего однокашника.

Ремус вскочил. «Час назад! В получасе ходьбы!» — звенело у него в голове, он выскочил из зала и побежал в направлении, что указали его собеседники.

Конечно, Сириуса он там не увидел, но картина была ужасная: полквартала, казалось, разнесло снарядом, всюду стояла маггловская полиция, машины скорой помощи увозили тела погибших и тех, кого еще надеялись спасти.

Отчаяние овладело Ремусом. Всего час назад здесь был Сириус, и, если бы он, Ремус, оказался здесь в тот момент, возможно, ничего бы не произошло. И потом, оставался вопрос: почему добрый и уравновешенный Сириус совершил такое безумство? Не найдя ответа, Ремус направился обратно в Дырявый котел. Назавтра он решил отправиться прямиком в Министерство Магии. Возможно: он найдет там кого-нибудь из коллег отца и попросит о свидании с Сириусом.

В Министерстве его ожидало глубокое разочарование: Сириуса Блека еще вчера осудили, и он уже отправлен в волшебную тюрьму — Азкабан.

В полной растерянности Ремус стоял в коридоре Министерства и не знал, что ему делать дальше. Тут его взгляд упал на газету в руках одного из сотрудников. Он тут же направился к газетному киоску и купил «Ежедневный пророк». Событиям, интересующим Ремуса, была посвящена практически вся газета. Наибольший интерес его вызвало интервью с Альбусом Дамблдором. Блестящая идея посетила голову молодого человека. Как он мог не вспомнить о Дамблдоре, ведь Джеймс и Сириус были членами Ордена, значит, они общались, и директор может быть в курсе их дел. Не теряя больше ни минуты, Ремус покинул Министерство и направился в Хогвартс.

Старый директор приветливо встретил своего бывшего ученика. Дамблдор выглядел усталым и расстроенным. Он догадался, зачем пришел к нему Ремус и рассказал все, что знал: о том, что Волдеморт преследовал семью Поттеров, как предложил им спрятаться, а его назначить своим тайнохранителем, но Джеймс выбрал Сириуса. Потом он поведал Ремусу, что в Ордене, по его сведениям, завелся шпион, и им оказался Сириус Блек.

Ремус спросил, на основе чего были сделаны такие выводы.

— А как иначе? — спросил Дамблдор, — сам суди: через несколько дней после того, как Сириус был назначен тайнохранителем, Волдеморт явился в дом Джеймса.

У Ремуса в голове не укладывалось, как такое могло произойти. Ведь Джеймс и Сириус были друзья-неразлейвода. И тут он вспомнил:

— А где Питер? Я его тоже не смог найти!

Дамблдор покачал головой.

— Это именно его Сириус убил вчера в Лондоне. Говорят: Питер искал его, чтобы отомстить за смерть Лили и Джеймса.

Такого удара Ремус не ожидал: за каких-то несколько дней он потерял всех своих друзей. Слезы душили его. Едва совладав с собой, он задал следующий вопрос:

— А где мальчик? Сын Джеймса? Он остался совсем один, позвольте мне заботиться о нем.

Старик ласково по-отечески потрепал Ремуса по волосам.

— Ты очень добрый, Ремус. Но у Гарри есть родственники. Со стороны матери. Он сейчас у них. Думаю, сейчас ему лучше пожить с магглами, так будет безопаснее. Ведь многие пожиратели смерти еще на свободе, не надо давать им повод думать, что они смогут ему отомстить.

Ремус согласился со своим учителем.

Дамблдор вдруг перевел разговор на другую тему.

— Ремус, ты вернешься в Украину?

— Нет, — был ответ. Ремус рассказал о событиях последнего года.

— Я слышал об этих нападениях, но никак не связывал их с тобой. Скажи, они были в полнолуние?

— Нет. Что и странно.

Дамблдор помолчал, а потом спросил.

— Ты слышал когда-то о Фенрире Грейбеке?

Ремус горько усмехнулся.

— Еще бы. Ведь именно ему я должен быть благодарен, что стал таким…

— Долгое время о нем ничего не было слышно, но лет пять назад он опять появился. Есть сведения, что он был среди тех, кто напал на твою семью. Возможно, он задался целью дискредитировать тебя, ведь в первую очередь все подумали на оборотня, не так ли?

Ремус был вынужден согласиться.

— Он нападает даже в человеческом облике?

— Да, для него уже не осталось ничего человеческого. Береги себя, мой мальчик.

Дамблдор обнял Ремуса на прощание.

Растерянный и опустошенный Ремус Люпин покинул школу.

Ремус Люпин снял маленькую квартирку в Лондоне. Он нашел работу секретаря в издательстве «Ежедневного пророка», но проработал там недолго. Через несколько месяцев стало известно, что молодой секретарь — оборотень, и его попросили освободить место. Следующим местом работы было почтовое отделение, но и там он долго не задержался. Так продолжалось больше года. Потом наступил самый тяжелый период: целый год он не мог устроиться на работу. Он потратил все деньги, которые заработал в предыдущие годы и не знал, что делать дальше.

Он вспомнил, как хорошо ему жилось в Карпатах, и немного поразмыслив, отправился на север. Там в горах, в глухом лесу, он отыскал небольшой домик, вдали от человеческого жилья. Ему сказали, что когда-то в домике жил лесник, и, если Ремус согласится взять на себя его обязанности, то может его занять. Работа лесника была для Ремуса вновинку, но он решил, что выбирать ему не приходится и согласился. Ему назначили скромную плату, но он был и этому рад.

Несколько дней понадобилось Ремусу, чтобы привести свое новое жилье в порядок. Наконец, он решил, что дом его уже достаточно хорош, и стал разбирать вещи. На самом дне чемодана, он нашел три фотографии. Ремус достал их и поставил на стол, подперев книгами. На первой были его мама, папа, их домашняя эльфиня Пусси и сам Ремус. Фотография была сделана в последнее Рождество, что он праздновал дома. Через несколько месяцев родителей убили, эльфиня предпочла погибнуть вместе со своими хозяевами, но перед смертью спасла самое ценное, что по ее мнению было в доме: эту фотографию. Со второй фотографии на него смотрели четверо выпускников Хогвартса, в праздничных мантиях и шапочках выпускников, а рядом с ними — маленькая сероглазая девочка с розовыми волосами. Выпускники — это Джеймс Поттер, Сириус Блек, Питер Петигрю и он, Ремус Люпин, все, кроме него — погибли, ведь пребывание в Азкабане, где оказался Сириус, можно приравнять к смерти; а девочка — маленькая кузина Сириуса, приятельница четверки друзей. На третьей фотографии на фоне прекрасных гор стояли рядом молодой колдун, Ремус Люпин, и его старший товарищ — Михась Гуцалюк. Его нашли в лесу после нападения неизвестного монстра. На самом дне чемодана Ремус нашел самодельную открытку, подаренную ему в день выпуска Дорой, кузиной Сириуса. Он раскрыл открытку — на белом фоне стали проявляться буквы, которые сложились в слова: «Ремус, поздравляю с окончанием школы. Дора.», а нарисованный розовый бутон распустился в прекрасный цветок. По прошествии времени, чары стали слабеть, и если раньше роза распускалась за считанные секунды, то теперь — понадобилось минут пять. Но это не умалило красоты подарка, наоборот — он приобрел особую прелесть. Ремус осторожно прикоснулся к нарисованному цветку, к мерцающим буквам на бумаге, и как будто почувствовал тепло исходящее от открытки, человеческое тепло. Он поставил открытку рядом с фотографиями.

Ремус сидел, подперев подбородок руками, и задумчиво смотрел на лица людей, улыбающихся ему с фотографий. Все, кто был там, все, кто был ему дорог, отошли в мир иной. В живых остался только он и маленькая Дора. «Дора», — произнес он вслух, улыбаясь девчушке на фото. Он вспомнил, как в последнюю их встречу, она попросила его написать ей письмо. Как он согласился, но все-таки не написал. А сейчас уже и смысла не было: девочка выросла, уже, наверное, закончила школу, и, пожалуй, думать забыла о том их разговоре.

Фотографии Ремус прятать не стал, оставил стоять на столе.

Несколько дней он обходил свои новые владения. Началась зима, здесь она была не в пример лондонской — красива. На душе у Ремуса стало спокойно и легко. Вернувшись, он по сложившейся за эти дни привычке сел за стол перед фотографиями, как бы здороваясь со своими самыми дорогими людьми. Он взял открытку, открыл ее и поставил рядом с фото, наблюдая, как раскрывается цветок. Он делал это каждый раз, когда приходил домой, это был своего рода ритуал. Ремус снова взглянул на фотографию, задержал свой взгляд на розововолосой девочке, достал тетрадь, раскрыл ее, обмакнул перо в чернила и вывел: «Милая Дора!» Он писал о том, как красиво зимой в лесу, как свеж воздух поутру, как прекрасен закат в горах, и что прекраснее его только рассвет… Закончил он словами: «Искренне твой Ремус». Несколько минут посмотрев на письмо, он хмыкнул, вырвал лист из тетради и смял его, собираясь швырнуть в мусор. Потом, вдруг остановился, разгладил лист и вложил в тетрадь, закрыл тетрадь и спрятал ее в ящик стола.

Работа лесника не требовала особых усилий, ходи по лесу и смотри, все ли в порядке. Места, где поселился Ремус, были тихими и спокойными, как раз то, что нужно израненной душе. Даже во время полнолуния Ремус не боялся, что ему кто-то повстречается: так безлюдно было в его лесу.

Наступило Рождество. Ремус украсил елочку, что стояла недалеко от его дома, сварил себе глинтвейн и вышел во двор. В морозном воздухе кружились снежинки, на чистом небе ярко сияли звезды, снег серебрился под лунным светом, и — абсолютная тишина… Ремус подумал о том, что уже больше месяца не слышал человеческого голоса, и так тоскливо стало ему… Он залпом выпил глинтвейн, вернулся в дом, отыскал тетрадь, и сел писать. Он писал о том, как ему тоскливо одному, как он соскучился по доброму человеческому общению. Дописав, он допил остатки глинтвейна, и лег спать.

Время от времени Ремус возвращался к своей тетради, там он писал о том, чем хотел бы поделиться с близким человеком, если бы такой у него был. Каждую новую запись Ремус начинал словами: «Милая Дора!», а заканчивал — «Искренне твой Ремус». Бывало, что он писал каждый день, а бывало, что по несколько недель не открывал тетрадь.

Нельзя сказать, что Ремус совсем был оторван от мира. Нет, он регулярно получал «Ежедневный пророк», и был в курсе всех новостей волшебного мира. Иногда он получал письма от Дамблдора, старый директор не забывал своего ученика.

В одном из писем он прочитал о том, что сынишка Джеймса подрос и уже зачислен в Хогвартс. «Надо же, сколько времени прошло!» — подумал Ремус. В своем лесу он совсем потерял счет времени, и новость о том, что Гарри уже одиннадцать лет, застала его врасплох. Ему захотелось сделать мальчику подарок, и он заказал по каталогу самую лучшую метлу — «Нимбус 2000», потратив на нее все свои сбережения. Метла была доставлена в школу, о чем Ремуса уведомил Дамблдор.

Два года спустя всю волшебную общественность взволновала новость о бегстве Сириуса Блека из Азкабана. Ремус узнал об этом из газеты: вся первая страница была посвящена этому событию. Там описывались события двенадцатилетней давности, чтобы напомнить о зверском злодеянии беглеца, упоминалось имя Питера. Далее высказывались предположения, каким образом Блеку удалось бежать, и что он будет делать, оказавшись на свободе. Ремус тоже об этом задумался: чтобы он предпринял на месте Сириуса?

На следующий день он получил письмо от Дамблдора. Директор, не будучи уверенным, что Ремус в курсе событий, рассказал о случившемся и попросил его по возможности скорее приехать в Хогвартс.

«Я знаю, Ремус, что тебе неплохо в твоем затворничестве. Но в свете последних событий, я вынужден просить тебя покинуть твое уединенное жилище и вернуться в Хогвартс. Мне стало известно, что Сириус Блек намерен разыскать Гарри Поттера, думаю ты не останешься безразличным к судьбе мальчика и поможешь нам защитить его. Сириус был твоим другом когда-то, ты — единственный из оставшихся в живых людей, которые были близки с ним, и, возможно, это поможет нам схватить его и не позволить навредить мальчику», — писал директор. Ремусу все еще тяжело было представить себе своего друга в роли жестокого убийцы, и он не хотел принимать участия в охоте на Сириуса, но известие об опасности, грозившей маленькому Гарри, заставило его принять предложение директора.

Первого сентября Ремус Люпин, будущий преподаватель по защите от темных сил, прибыл на вокзал Кингс-Кросс. Он мог, конечно, воспользоваться Рыцарским автобусом или же просто трансгрессировать в Хогсмид, но Дамблдор попросил его сопровождать учеников от самого Лондона до школы. Для охраны Хогвартса были приглашены дементоры, но Дамблдор им не особо доверял: ведь смог же Сириус обвести их. Да и к тому же эти жуткие существа наводили ужас на всех в округе, поэтому директор больше доверял человеку, в данном случае — Ремусу Люпину. И не зря: уже на подъезде к Хогсмиду в вагоне появился дементор, он, видимо, искал Сириуса Блека. Если бы там не оказался Ремус, трудно предположить, чем все могло закончиться: дементор до ужаса перепугал всех учеников, а Гарри Поттер, который, к счастью, оказался в одном купе с Ремусом, потерял сознание. Ремус прогнал дементора и помог привести в чувство Гарри, и тут же сообщил в школу о произошедшем.

В течение следующего года Ремус близко познакомился с Гарри, можно сказать, даже подружился. Он помогал мальчику преодолеть его страх перед дементорами и научил заклинанию Патронус. Гарри оказался очень способным учеником и в то же время большим сорвиголовой, чем очень напомнил Ремусу своего отца — Джеймса Поттера. Большой неожиданностью для Ремуса стало то, что Гарри владел картой мародеров. В последний раз Ремус видел эту карту в руках у школьного сторожа Филча, когда тот конфисковал ее у мародеров. То, что карта каким-то образом оказалась у Гарри, доказывало, что мальчик достойный сын своего отца. Ремус в свою очередь конфисковал карту у Гарри, но лишь с одной целью — найти преступника и обезопасить мальчика. Иногда Ремусу хотелось по-отечески обнять мальчишку, ведь тот не знал ни отцовской, ни материнской ласки, а его родственники, мягко говоря, не жаловали парня. Ремус очень привязался к Гарри и готов был защищать его ценою собственной жизни.

Еще одной неожиданностью для Ремуса стало то, что в школе преподавал его бывший одноклассник — Северус Снейп. В школьные годы Ремус и Северус не были дружны, и, увидев своего нового коллегу, Снейп был взбешен. Говорят, он сам надеялся на должность преподавателя по защите от темных сил, а тут новичок, да еще и бывший соученик, с которым он был в конфронтации. Ремус и сам был не особо рад видеть Снейпа, более того, он был очень удивлен: ведь когда-то, и все это знали, Снейп был одним из пожирателей смерти. Но Дамблдор был уверен в благонадежности Снейпа, казалось, он доверяет ему больше, чем кому бы то либо. Дамблдор поведал Снейпу о том, что Ремус оборотень, а тот, оказалось, работал над зельем, которое дает страждущему возможность оставаться человеком в дни полнолуния. Директор предложил Ремусу испробовать на себе это зелье, он был уверен в его эффективности. Ремусу ничего не оставалось, как согласиться, и результат превзошел все его ожидания: он благополучно пережил полнолуние, оставаясь в человеческом облике. Так и повелось: каждое полнолуние Северус Снейп варил для него микстуру, хотя, как потом стало известно, без особого удовольствия, так как был уверен, что Ремус поддерживает связь с Сириусом, своим другом детства.

Ремус искал Сириуса, каждую свободную минуту он изучал карту. Найти Блека было его самым большим желанием в то время, ведь он так и не получил ответа на вопрос, который мучил его двенадцать лет: как лучший друг решился на предательство, а потом и на убийство? Ремус корил себя за то, что был вдали от своих друзей в то время, когда тут произошли такие странные и страшные события, ведь, кто знает, может, он смог бы что-то изменить.

В конце учебного года, в последний день, случилось необычайное: Ремус все-таки нашел Сириуса. Они встретились в месте, где когда-то друзья весело проводили время, а сейчас прятался Сириус — в Визжащей хижине. Ремуса ждало радостное облегчение: Сириус не был предателем и убийцей, он стал жертвой собственной самоуверенности и хитрости их четвертого друга — Питера Петигрю. Оказалось, это Питер был тайнохранителем Поттеров, он выдал их темному лорду и он убил пятнадцать магглов в центре Лондона двенадцать лет назад. Значит, все-таки — Питер… Сириус рассказал, что бежать из тюрьмы его побудило желание отомстить предателю, и он абсолютно точно знает, что тот находится в Хогвартсе. Сириус показал обрывок прошлогодней газеты, где писалось о том, что семья Визли выиграла денежный приз в лотерею и отправилась на отдых в Египет, там было фото всей семьи, а на плече Рона Визли, приятеля Гарри Поттера, сидела крыса. Именно это крыса, по словам Сириуса, и была Питером Петигрю. Ремус внимательно всматривался в фотографию, похоже, Сириус говорил правду, крыса действительно была очень похожа на ту, в которую превращался их приятель.

На следующий день Ремус хотел было поговорить с Дамблдором, рассказать ему все и посоветоваться, но не успел. Вечером события так стремительно закружились, что времени не хватило. Сначала Ремус увидел на карте Питера вместе с Гарри, потом Сириус затащил в Визжащую хижину Рона, крепко держащего своего питомца, за ними в хижину пробрались Гарри и его подруга Гермиона. Ремус отправился за ними, и едва успел остановить Гарри, который был готов убить Сириуса. Там Ремус вместе с Сириусом попытались объяснить ребятам всю правду, но их прервал Северус Снейп. Он нашел под Дракучей ивой плащ-невидимку Гарри, и, прикрывшись им, проник в хижину. Он напал неожиданно и, обезоружив Ремуса, схватил Сириуса, но он совершил ошибку, не взяв в расчет учеников, те одновременно атаковали Снейпа. Гарри и его друзья выслушали Сириуса и пришли к тому же выводу, что и Ремус — Сириус Блек не лжет. Потом настало время разоблачения: Ремус и Сириус принудили Питера принять человеческий облик. Перед ними предстало неприятное зрелище: Питер был жалок и противен, он унизительно просил пощады, цепляясь к бывшим друзьям и детям. Наконец, было принято решение, что Питера доставят к Дамблдору, и тогда настоящий убийца и предатель понесет наказание, а невинно осужденный будет оправдан.

Но, увы, сложилось иначе: Ремус, не успевший принять вечером лекарство, начал превращаться в волка. Это нарушило все планы: Сириус превратился в собаку, чтобы защитить детей, а Питер воспользовался суматохой и, превратившись в крысу, бежал. Дементоры, почуяв добычу, окружили детей и раненого Сириуса, и, если бы Гарри не сумел вызвать патронуса, все бы, скорее всего, погибли.

Далее Сириуса ожидала казнь — поцелуй дементора. Но вмешался Дамблдор: он надоумил Гарри и Гермиону воспользоваться маховиком времени, и, отмотав три часа назад, ребята сумели спасти не только Сириуса, но и гиппогрифа, воспитанника лесника Хагрида. Сириус улетел из своей темницы на гиппогрифе, он направился на север, в горы, где находился домик Ремуса. Ведь еще при их первой встрече Ремус предложил Сириусу пожить у него.

На следующий день слух о том, что профессор Люпин — оборотень распространился по всей школе. Ремус решил, что ему пора возвращаться в свой лес. Миссию свою он выполнил: Сириус Блек оказался честныс человеком, а Гарри Поттер — вне опасности, так что с чистой совестью Ремус Люпин покидал школу. Он простился с Дамблдором и Гарри, вернул мальчику карту мародеров и, выразив надежду, что они еще встретятся, ушел.

В этот раз Ремус покидал Хогвартс в лучшем настроении: он вновь обрел друга, и у него опять появился смысл жизни.

Сириусу понравился домик Ремуса: там было хоть и тесновато, но чисто и уютно. Когда Ремус достал фотографии, тот стал их рассматривать.

— Мистер Люпин, — сказал он, глядя на первую, — если бы он был жив, то не позволил бы засудить меня без суда и следствия… А ты знаешь, Лунатик, с возрастом ты стал больше походить на своего отца.

Сириус взял другую фотографию. Он долго смотрел на нее, потом вздохнул.

— Какие мы тут еще дети.

— Да, брат, стареем, стареем, — засмеялся Ремус, — скоро будем как Дамблдор!

Сириус продолжал рассматривать фотографию. Он усмехнулся.

— А Дора — вообще малышка. Сейчас уже взрослая… Ты что-то о ней знаешь?

Вопрос не просто удивил Ремуса — поставил в тупик. Именно об этом он сам хотел спросить своего друга.

— Ничего не знаю… А ты?

— Ну ты даешь, дружище! Что я мог знать в Азкабане?

Сириус взял третье фото.

— Это тот парень, о котором ты рассказывал? С которым ты подружился в Украине?

— Да, это он, Михась.

Ремус рассказал о последнем своем годе жизни в Карпатах и о подозрениях Дамблдора.

Жизнь в лесу пришлась по душе Сириусу Блеку. Он давно не чувствовал такой свободы и простора. Он вставал на рассвете и в облике собаки бежал к живописному водопаду, там он купался и, веселый, посвежевший, возвращался в избушку. Пару раз он уговорил Ремуса последовать его примеру, но тот не успевал за быстроногим псом, и поэтому приходил к водопаду, когда Сириус уже собирался бежать назад. После двух таких прогулок Ремус наотрез отказался сопровождать друга, предпочитая поспать еще полчасика.

Сириус менялся на глазах: кожа его приобрела нормальный цвет, а не тот землистый, который она имела после заточения, на щеках появился румянец, глаза заблестели… Он немного подстриг волосы и придал своей бородке благородную форму. Словом, он опять стал таким, каким был четырнадцать лет назад.

К великому неудовольствию Ремуса Сириус повадился ходить в долину в деревню. Много раз Ремус объяснял другу, как это опасно, ведь только год назад все, в том числе и маггловские, газеты пестрели его фотографиями, но Сириус только смеялся и говорил, что он очень осторожен. Зачастую он возвращался под утро, довольный и уставший. Ремус ворчал на него, а тот в ответ обвинял друга, что он — скучный зануда. Не прошло и месяца, как он уже знал все в округе.

— Вот ты скажи, — говорил он Ремусу, — сколько времени ты тут живешь?

— Страшно сказать, — признался Ремус, — около десяти лет.

— А не знаешь ничего о местных жителях и о деревне.

— Да мне и не надо…, — пытался оправдаться Ремус.

— А мне надо! Я за эти годы так соскучился, что хочу теперь все наверстать. Кстати, среди местных есть симпатичные девушки, — хитро подмигнул Сириус.

Ремус меньше стал писать в своей тетради, ведь теперь у него был друг, близкий человек, с которым он мог поговорить, который мог выслушать его и разделить его радости и печали. Правда, иногда, когда Сириус отправлялся на очередную прогулку, он все же открывал свою тетрадь и делал там записи. Один раз Сириус спросил, что он там пишет, на что Ремус ответил, что это — личное, и спрятал тетрадь подальше.

А один раз Сириусу на глаза попалась открытка. Он был очень удивлен, когда ее увидел.

— Ого! Лунатик, я и забыл о ней! Это ведь — подарок Доры? Я помню, как помогал ей мастерить ее. Молодец девченка, способная. А ты знаешь, ты ведь ей нравился.

— Не говори ерунды, Бродяга, — проворчал Ремус, забирая открытку и пряча ее в стол.

Время от времени Сириус получал письма от Гарри, однажды мальчик написал, что его шрам стал болеть. Эта новость обеспокоила друзей: раньше шрам мальчика болел в присутствии темного лорда, но не мог же тот быть где поблизости от Гарри.

В последние дни лета всю волшебную общественность потрясло ужасное событие: во время Кубка Мира по квиддичу неизвестные устроили погром в палаточном городке, а потом кто-то наколдовал черную метку, знак Волдеморта, в небе над палаточным городком. Друзья, узнав об этом событии и сопоставив другие факты, сделали вывод, что темный лорд набирает силу.

Наступил учебный год. А за ним ожидалось новое важное событие: Турнир Трех Колдунов — соревнования между тремя самыми известными волшебными школами. В каждой школе выбирался чемпион, и он должен был пройти три очень сложных испытания. Участником соревнований мог стать шестнадцатилетний молодой колдун, поэтому Сириус с Ремусом были спокойны за Гарри. Зная его характер, легко можно было предположить, что тот обязательно захочет участвовать. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что он таки стал участником турнира. Впервые в истории Хогвартс представляло сразу двое: ученик шестого класса Седрик Диггори и четвероклассник Гарри Поттер. Каким образом он оказался в списке участников никто не мог понять. В своем письме к Сириусу он рассказал, что не подавал заявки на участие и сам в недоумении. Сириус решил немедленно отправиться в Хогвартс, и самому все выяснить. Ремус сомневался, что это хорошая идея, он полагал, что Сириусу не стоит появляться среди людей, ведь его по-прежнему искали. В конце концов, тот согласился подождать дальнейшего развития событий.

Первым испытанием были драконы: нужно было устоять перед огнедышащим монстром и выполнить задание, поставленное организаторами. Сириус, когда узнал об условии задания, очень обеспокоился: мальчик был еще не готов сразиться с драконом, это было слишком сложное для него задание. Он решил, что ему крайне необходимо поговорить с Гарри, это можно было сделать посредством камина. Печка, которой отапливалось их жилище, для этого не годилась. Друзья спустились в долину, нашли там дом, в котором, по словам Сириуса, был большой камин, дождались, когда уйдут хозяева и проникли внутрь. Сириус бросился к камину, швырнул в огонь горсть порошка-флу и со словами «Хогвартс. Гостиная Гриффиндора» засунул голову в камин. Через секунду он вылез назад. «Там слишком много людей» — объяснил он. Выждав некоторое время, он сделала вторую попытку, она тоже была не очень удачной. «Гарри — в гостиной, но там все еще много других ребят, — сказал он, — придется еще подождать». Третья попытка была более удачной: Гарри оказался в комнате один, он был неимоверно удивлен, увидев своего крестного. Сириус попросил Гарри рассказать все, что он сам знает о задании. Но ничего нового они не услышали, конкретно никто ничего не знал. Единственное, что Сириус смог посоветовать своему юному другу — это использовать свои сильные стороны, а именно — свое умение летать на метле, ведь это он делал отменно.

Когда пришло время первого испытания, уже ничто не могло удержать Сириуса вдали от Хогвартса. Ремус не мог оставить своего друга в одиночестве, да и ему самому хотелось быть поближе к Гарри.

Даже и речи не могло быть, чтобы попасть в Хогвартс в своем обличье. Ремус, в принципе мог бы, но он не хотел лишний раз мозолить глаза ученикам и, особенно, учителям. Друзья решили воспользоваться оборотным зельем, и проникнуть на территорию школы смешавшись с толпой зрителей. Они сварили зелье, раздобыли волосы двоих магов и отправились в Хогсмид. Там они выпили по порции зелья, и вскоре по дороге к Хогвартсу среди толпы любопытных вышагивали двое колдунов: один довольно пожилой, второй — помоложе.

Испытание Гарри выдержал достойно. Он великолепно выполнил обманный маневр и выхватил яйцо прямо из под носа ужасного дракона. Друзья была очень рады тому, что их юный друг с честью преодолел первый этап соревнований. О том, чтобы поговорить с Гарри не могла быть и речи, они, радостно обсуждая увиденное, покидали территорию школы. Как вдруг услышали за спиной: «Клементиус! Здравствуй!» Они продолжали двигаться вперед, не подозревая, что это имеет к ним какое-то отношение. Но тут их нагнали, и кто-то дотронулся до плеча Ремуса, в данный момент, пожилого колдуна. Ремус обернулся. Перед ним стоял Дамблдор.

— Клементиус! Дружище! Ты что, не узнаешь меня?

Ремус понял, что нужно отвечать.

— Ой, прошу прощения. Здесь так шумно, я вас не слышал. Добрый день! — он пожал руку директору, надеясь, что продолжения разговора не последует, но Дамблдор был настроен на общение.

— Что, пришел проведать внука?

Ремус утвердительно кивнул.

— А это — твой сын? — продолжал допытываться директор, указывая на Сириуса.

— Племянник, двоюродный, — ответил Ремус. Он подумал, что так будет безопаснее, вдруг Дамблдор решит, что Сириус — отец одного из учеников.

Можно было бы признаться Дамблдору, кто они на самом деле, но друзья решили не ввязывать старика в свои дела, у него и так забот полон рот, да и, честно признаться, они немного боялись гнева директора — ведь Сириус был в розыске и, появившись на людях, подвергал себя большой опасности.

Вдруг Сириус начал махать рукой куда-то вдаль.

— Смотрите, дядя! Вон ваш внук! — заговорил он, обращаясь к Ремусу. Дамблдор и Ремус посмотрели в том направлении, куда указывал Сириус.

— Правда, вон он, — согласился Ремус и хотел уже попрощаться с директором, но тот, засомневался.

— Где? Там одни гриффиндорцы, а твой внук учится в Пуффендуй.

— Нет, нет. Он там! Я его вижу! — настаивал Ремус, — прошу прощения, Дамблдор. Поспешу догнать внука. Будь здоров!

И не дожидаясь ответа, друзья поспешили подальше от директора. Убедившись, что находятся вне поля его зрения, они резко свернули к воротам школы, и припустили что есть духу. Выбежав за границы Хогвартса, они немедленно трансгрессировали в безопасное место. Очутившись в каком-то незнакомом лесу, они повалились на землю и залились смехом.

— Эй, дедушка! Давно ли внуками обзавелся? — хохотал Сириус.

— Молчи, племянник! Не то ремня всыплю! — отвечал Ремус.

Она катались по траве со смеху совсем как мальчишки, вспоминая разговор с Дамблдором. Нахохотавшись всласть, друзья стали решать, что им делать дальше. Сириус предлагал держаться поблизости от Хогвартса, а Ремус считал, что это небезопасно, в первую очередь для Сириуса. В конце концов, они сошлись на том, что сейчас они возвращаются в свой домик в лесу, а к началу следующего испытания переберутся поближе.

К следующему испытанию Гарри необходимо было разгадать секрет яйца, которое он раздобыл во время первого испытания. Мальчик успешно справился и с этой задачей. И все бы хорошо, но его все чаше беспокоила боль в шраме.

Сириуса и Ремуса это все очень тревожило. Все чаще они говарили о том, что нужно перебираться поближе к Хогвартсу. Сириус предложил отправиться жить в дом его родителей.

— Ты серьезно? — удивился Ремус, он помнил, как друг покидал свой родной дом, как его мать прокляла сына, и он зарекся когда-либо переступать порог этого дома.

— Да, абсолютно серьезно, — ответил Сириус, — когда-то я сказал, что не вернусь туда ни в коем случае. Но времена меняются. Я один остался из моей семьи, ты ведь знаешь — и брат мой, и родители умерли, дом перешел мне в наследство. Почему бы не пожить там, ведь все равно надо искать жилье?

Ремус согласился с другом, и они стали готовиться к переезду.

К рождеству друзья перебрались в Лондон. Дом был очень большой: четырехэтажный, комнат было так много, что Ремус всерьез боялся там заблудиться. После их маленького домика им трудно было привыкнуть к такой роскоши. Первое время друзья нередко бродили по дому в поисках друг друга. Сириус поселился в бывшей своей комнате на пятом этаже, Ремусу предложил комнату своего брата по соседству. Едва переступив порог легко можно было понять, что там жил слизеринец — все было в зеленых и серебряных тонах: обои, шторы, ковер на полу, гобелены на стене. Но Ремуса это не смутило: он давно уже вышел из возраста, когда такие условности, как цвет ковра имеют значение. Главное, чтобы было где спать и куда сложить вещи. Поэтому он с удовольствием завалился на кровать и заснул сном младенца.

В доме Блеков жил домашний эльф Кричер, странное существо: он боготворил своих умерших хозяев, но презирал единственного оставшегося в живых. Он бродил по дому, бесконечно ворча, и собирая всякие мелкие безделушки, принадлежавшие его «милой хозяюшке». Еще больше возмутило Кричера появление в доме гипогрифа. Сириус ни в какую не хотел оставлять своего спасителя и поэтому поселил его в доме, в спальне своей матери. Он очень привязался к Клювокрылу, а тот отвечал ему искренней любовью.

Наступило время второго испытания: Гарри уже знал, к чему ему нужно готовиться. Но старшие друзья все равно решили пойти посмотреть и поддержать своего юного друга. Вопрос оставался в том, как на этот раз проникнуть на территорию школы.

— Надо воспользоваться оборотным зельем, но в этот раз превращаться будем в магглов, — предложил Сириус.

Ремус ничуть не удивился такому предложению, авантюризм друга был ему прекрасно знаком.

— Почему в магглов?

— А где гарантия, что у тех колдунов, которых мы найдем, не окажется родственников или друзей в Хогвартсе? Повезло нам в прошлый раз. А магглы… У них что на лбу написано — «маггл»?

Ремус согласился. На втором испытании друзья выглядели как два брата-близнеца, приехавшие из глубокой деревни.

Гарри успешно справился с заданием: спасти своего друга, Рона Визли, из плена на глубине озера. Гарри спас не только Рона, но и маленькую сестренку еще одной участницы соревнований. Девушка не смогла справиться с заданием, а Гарри слишком буквально воспринял условия задачи: спаси или потеряешь навсегда, и поэтому решил не бросать малышку одну на дне озера. За свое благородство мальчик получил дополнительные баллы и занял второе место. Ремус и Сириус гордились своим юным другом, как отцы гордятся своими сыновьями.

Незаметно пролетела весна, и наступило время третьего, последнего испытания в турнире трех колдунов. Гарри, как один из лидеров соревнования, вместе с другим парнем первые вступили в лабиринт, в глубине которого победителя ждал Кубок Огня. Друзья, как положено, тоже были среди зрителей на трибуне, в этот раз как молодой мужчина и юноша.

Что творилось в лабиринте, никто из зрителей не видел, поэтому вскоре после начала они немного заскучали. Ремус разглядывал сидящих рядом людей, среди них были его бывшие ученики и коллеги. В одном ряду с ним оказался Северус Снейп, встретившись с ним взглядом, Ремус растерялся, ему казалось, что тот его узнал. «Нет, он не мог меня узнать, — успокаивал он себя, — это я просто паникую». Чуть ниже Ремус заметил Гермиону Грейнджер и Рона Визли, друзей Гарри. Они напряженно всматривались в темный проход в лабиринт, пытаясь понять, что там происходит.

Вдруг над зарослями показалась вспышка — сигнал бедствия. Кому-то понадобилась помощь. Вся трибуна замерла в напряжении. Сириус порывался бежать, но Ремус остановил его. На помощь и так уже поспешили профессоры Макгонагал, Снейп, Флитвик и Аластор Муди, аврор. Вскоре из лабиринта вынесли девушку, ту, чью сестру спасал Гарри на озере. Девушка была оглушена, ее немедленно доставили в школьную больницу.

Вскоре учителя, которые контролировали соревнования, вывели из лабиринта Виктора Крама, еще одного участника. С парнем творилось неладное: похоже, он был под заклятьем Империус, глаза его были пусты, речь была бессвязной. Его тоже решили пока отправить в больницу. И теперь все в напряжении ждали, что будет дальше, тревога росла с каждой минутой.

Ожидание тянулось нестерпимо долго, казалось, время остановилось. Сириус заметно нервничал, он несколько раз порывался бежать к директорской трибуне и просить Дамблдора отправить помощь мальчикам, но Ремус его сдерживал.

Еще несколько минут напряженного ожидания и вдруг — на поляне прямо из воздуха появился Гарри, в одной руке он держал Кубок Огня, другой — прижимал к себе своего соперника, Седрика Диггори. Кубок был в руках Гарри — это означало победу. Но как-то странно выглядел победитель: он был вымазан в крови и грязи, и, главное, мальчик лежал на траве, зажмурив глаза и крепко обняв Седрика. К нему поспешили преподаватели и друзья, Сириус и Ремус, наплевав на конспирацию, тоже побежали к Гарри. Но они были слишком далеко, и когда, наконец, пробрались сквозь толпу, Гарри уже куда-то ушел. А Седрик так и продолжал лежать на траве — он был мертв… Друзья, еще более обеспокоенные, кинулись искать Гарри, но мальчика и след простыл — никто его не видел, говорили, он ушел с кем-то из учителей, но с кем, никто не знал. Дамблдор оставался возле тела погибшего парня, пытаясь успокоить его рыдающего отца, поэтому друзья не решились его тревожить. Они побежали в гостиную Гриффиндора, но там никого не было — все были во дворе. Не нашли они Гарри ни в Большом зале, ни в больнице. Он как в воду канул. Чары стали рассеиваться и Ремус с Сириусом приобрели свой обычный вид. И если Ремус мог показаться на людях, не вызывая подозрений, то Сириусу следовало немедленно убираться подальше. Ремус уговорил его как можно скорее, пока еще все в панике, выбраться из Хогвортса, а сам решил остаться, разузнать все.

Пока он провожал Сириуса до Хогсмда, в школе все немного успокоилось, ученики разошлись по своим общежитиям, Ремус решил отправиться прямо к Дамблдору. Там, он был уверен, он узнает все, что случилось, и, возможно, найдет Гарри.

Директор, немного удивился, когда увидел Ремуса, позволил войти и выслушал. Слушал он немного рассеянно, потом, вдруг, перебил.

— Ремус, очень хорошо, что ты здесь. Я думал о тебе. Нам понадобится помощь.

— Кому «нам»? — спросил Ремус.

— Ордену, мой друг, я думаю, время — возродить Орден Феникса. Ты как?

— Спрашиваете, — обиделся Ремус, — я с вами. Только, профессор, объясните подробнее, что произошло. И где Гарри?

— С Гарри уже все в порядке, он отдыхает. Но случилось ужасное — Волдеморт вернулся. Гарри его видел.

Далее Дамблдор рассказал Ремусу все, что узнал от Гарри. Барти Кравч младший, один из пожирателей смерти, под видом Аластора Муди, пробрался в школу, и целый год играл тут роль преподавателя. Именно он сделал все, чтобы Гарри попал в Турнир и стал победителем, Кубок Огня оказался порталом, который доставил мальчика прямо в руки Волдемора. Сделал он это для того, чтобы доставить Гарри темному лорду, ведь это главное, чего тот хотел. Волдеморт был уверен, что помощью Гарри Поттера он сможет возродиться. Именно так и случилось: кровь мальчика помогла самому страшному магу обрести тело. После возвращения своего тела Волдеморт решил избавиться от Гарри, но того спасло чудо: его палочка остановила палочку темного лорда, и мальчику удалось сбежать.

— А второй мальчик? — спросил Ремус, — что сталось с ним?

— Бедняге не повезло, — вздохнул Дамблдор, — наш Гарри оказался, как всегда, очень благороден: он предложил своему товарищу разделить победу, и они вдвоем одновременно взялись за Кубок. Его убили сразу же, посчитали ненужной помехой. Он, правда, сумел попросить Гарри, доставить его тело отцу.

Дамблдор замолчал, Ремус тоже сидел молча, пытаясь осознать, какая опасность теперь нависла над их миром.

— Чем я могу помочь, профессор? — нарушил он молчание.

— Я уже кое-что предпринял. Пока давай поддерживать связь. И попробуй найти других членов Ордена, кого знаешь. Ты где сейчас живешь?

— У Сириуса.

— У Сириуса Блека? В доме Блеков в Лондоне?

Старик задумался, казалось, в его голове появилась какая-то идея.

— Я навещу вас скоро, не возражаешь?

Ремус не возражал, наоборот, обрадовался. Он воспринял эти слова, как сигнал к тому, что скоро их рутинная жизнь с Сириусом изменится, и, наконец, они смогут быть полезны обществу. Ремус уже готов был уйти, но передумал.

— Профессор, а можно мне увидеться с Гарри?

— Соскучился? — улыбнулся старик.

— Да, — с теплотой в голосе ответил ему Ремус, — так можно?

— Чуть позже, он сейчас очень устал, не надо его тревожить. Я обещаю тебе, что вы увидитесь очень скоро, до конца лета.

Ремус поблагодарил Дамблдора и покинул школу. В Лондоне его ждал Сириус, нужно было поскорее рассказать ему новости.

Дамблдор пришел на площадь Гримо, 12 спустя пару дней. И сразу приступил к разговору.

— Сириус, в первую очередь я хочу попросить прощения у тебя за то, что сомневался в тебе много лет назад и поверил наветам. Я не успел это сделать в прошлом году, поэтому прости сейчас.

Сириус улыбнулся.

— Профессор, то, что вы сделали для меня в прошлом году, снимает с вас всякую вину. Я не держу на вас зла. Лучше расскажите, с чем вы пришли? Ведь у вас к нам какое-то дело?

— Ты верно рассудил, Сириус. Послушайте, друзья мои.

Дамблдор рассказал о том, что думает собрать всех старых членов Ордена Феникса и, возможно, призвать новых. Темный лорд возродился, еще более сильный и могущественный, и его сторонники спешат присоединиться к нему. Есть вероятность, что он склонит на свою сторону, еще больше людей, и не только: великанов, троллей, гоблинов и оборотней. Орден Феникса должен противостоять им, и не допустить распространения зла. Что мне от вас нужно, парни, это помощь. Тебя, Сириус, я хочу просить разрешения устроить в твоем доме штаб-квартиру Ордена. Дом большой, находится в Центре, и что самое главное — дом семьи, члены которой всегда были сторонниками темного лорда. Никто ведь не знает, что ты наш сторонник, и никто даже не подумает, что противники Волдеморта собираются здесь.

Друзьям идея очень понравилась и они с радостью согласились. Быть полезными Ордену — было их главное желание.

Потом Дамблдор обратился к Ремусу. Он попросил его связаться с теми членами Ордена, которых он может найти.

— Я уже говорил с некоторыми, — продолжал он, — и мы уже могли бы собраться. Сириус, когда возможно провести первое заседание?

— Да хоть сегодня! — воскликнул Сириус.

Дамблдор усмехнулся.

— Не так скоро. Я получил твое разрешение, за это — большое спасибо. Теперь нужно защитить это место. Я займусь этим прямо сейчас, нужно сделать так, чтобы только посвященные смогли найти этот дом. И, — тут он немного помолчал, оглядывая гостиную, в которой они находились: везде висела паутина, мебель была покрыта пылью, и воздух был спертый, что неудивительно — ведь друзья сюда не заходили с момента их появления в доме, — не мешало бы прибраться.

Сириус и Ремус покраснели и переглянулись, им стало стыдно за то, что они принимали директора в такой грязи.

— Не возражаете, если я пришлю вам подмогу? Человека, который приведет дом в надлежащий вид. Ведь к концу лета я планирую сюда доставить Гарри, надо чтоб ему здесь понравилось.

И если сначала Сириус хотел возразить против присутствия в доме посторонних, то, услышав имя Гарри, сразу согласился. Ради приезда своего крестника он готов был вылизать дом языком.

— Рад, что вы согласны, — ответил Дамблдор, — тогда я передам Молли, что можно приступать. Молли Визли, вы не помните ее? — просил он друзей, — она — жена Артура Визли, он был членом ордена с самого начала. Ты, Ремус, знаком с их сыном, Роном, другом Гарри.

— Не только я, Сириус тоже его знает, — усмехнулся Ремус, и, обернувшись к другу, напомнил, — мальчик с крысой.

— А, ну да. Славный мальчишка, — подтвердил Сириус, — наш Гарри умеет выбирать себе друзей.

— Что ж, а если Молли возьмет себе в помощь свою семью, не будете против?

Сириус представил, как дом его наполнится людьми, будут слышаться детские голоса и смех, зажжется камин в столовой — и дом оживет… Эта мысль так согрела его сердце, что он радостно согласился.

Молли Визли прибыла со своими детьми и мужем на следующий день. Сириус вспомнил Артура, главу этого многочисленного семейства, когда-то они встречались на заседаниях Ордена много лет назад. Тот был скромный интеллигентный мужчина, немного чудаковатый, но очень добрый и ответственный. Жена его, Молли, была веселая жизнерадостная энергичная женщина. Она сразу же осмотрела дом, сделала свои выводы по поводу чистоплотности тех, кто жил там, и стала составлять план по наведению порядка. Дети Визли: Джордж, Фред, Рон и Джинни — все, как и их родители: рыжеволосые, неугомонные, шумные, внесли радость в опустевший было дом. Именно с ними у Сириуса сложились самые лучшие отношения. Вместе с детьми под руководством миссис Визли хозяин дома чистил ковры, драил посуду и натирал полы. В старых шторах и коврах, в тумбочках и шкафах завелись всякие мелкие вредные твари, и Молли Визли объявила им войну: ее маленькое войско с утра до вечера занималось дезинфекцией дома. Эта женщина успевала всюду: кроме уборки она занималась еще и готовкой для всей компании — своей огромной семьи и других обитателей дома. Давно друзья не ели такой вкуснятины, ведь раньше они были вынуждены готовить для себя сами, и меню их не отличалось разнообразием.

Все в доме были в радостном возбуждении, за исключением домового эльфа Кричера, он бродил по дому и не скрывал своего возмущения по поводу творившегося в доме «безобразия», постоянно выхватывал из куч мусора старые вещи, принадлежавшие его «милой хозяюшке», и прятал их в своей каморке на кухне. В прихожей висел большой портрет хозяйки дома — матери Сириуса, она тоже, не смущаясь, кричала на новоприбывших, поэтому портрет был завешен шторами, но от сильного шума это не спасало, и время от времени дом оглашался ее воплями.

Переписка с Гарри не прекращалась, Сириус писал ему по-прежнему, избегая, однако, темы Ордена, как просил Дамблдор. Друзья мальчика тоже писали ему письма, и им строго-настрого запретили распространяться на эту тему.

В отличии от Сириуса Ремус теперь проводил все время вне дома: он разыскивал старых знакомых и передавал им сведения о возрождении Ордена Феникса. Вскоре на площади Гримо, 12 стали появляться члены Ордена: старые знакомые, они приводили с собой новых, хорошо проверенных людей. Среди них были старшие сыновья Визли: Чарли и Билл, сильные красивые парни, уверенные в себе и желающие бороться со злом.

Дом был уже защищен: попасть в него могли лишь те, кому лично Альбус Дамблдор дал свое разрешение, он был единственным тайнохранителем штаб-квартиры. Иногда он сам приходил в дом, разговаривал с Артуром, Ремусом, Сириусом, проводил заседания членов Ордена, несколько раз оставался на ужин, чему Молли была несказанно рада.

Одно омрачало настроение Сириуса: Северус Снейп тоже был членом Ордена Феникса и нередко появлялся в доме. Похоже, Альбус Дамблдор всецело доверял этому человеку, но Сириус, не смотря ни на что, продолжал его презирать и это его чувство было взаимным: Снейп не скрывал своего негатива по отношению к бывшему однокашнику, хотя с Ремусом его отношения стали налаживаться, во всяком случае, они были ровными, без негатива. Как и в прошлом году Северус стал варить для Ремуса зелье, которое позволяло ему оставаться человеком во время полнолуния, за что Ремус был ему бесконечно благодарен, ведь ему очень не хотелось оставлять своих товарищей даже на несколько дней.

Закончилось собрание, Дамблдор не остался на ужин, сославшись на неотложные дела. Все жители дома находились в столовой, дети помогали матери с ужином, Сириус, Артур и его старшие сыновья что-то вполголоса обсуждали, а Ремус сидел напротив камина — он только что вернулся с очередной встречи и никак не мог согреться. Вдруг в прихожей послышался какой-то стук, визг матери Сириуса и скрипучий голос Аластора Муди, одного из самых старых членов Ордена.

— Тонкс, что ж ты такая неуклюжая?

Ремус вздрогнул: он услышал знакомое имя, ведь это фамилия Доры! Неужели она пришла сюда? Он был в смятении. Может, это совпадение? Или ему послышалось? Ворчащий голос старого аврора приближался к столовой, Ремус отвернулся от двери и наклонился к камину, казалось, он спиной ощущал, как открылась дверь и вошли двое.

— Добрый вечер, друзья, — проскрипел Муди, — прошу прощения, не успел на собрание — тяжелый был день. Посмотрите, кого я к вам привел: Нимфадора Тонкс, моя помощница, можно сказать — лучшая ученица!

Ремуса бросило в жар, то ли от близости камина, то ли от волнения. Дора! Сейчас он увидит ее! Ему хотелось этого, и в то же время он этого боялся. Он еще ниже наклонился к камину, надеясь, что про него забудут. Тем временем новоприбывшая знакомилась с присутствующими в столовой. Вдруг раздался радостный возглас.

— Моя маленькая племяшка! — Сириус кинулся навстречу девушке.

— Сириус! — ответил ему веселый, немного удивленный голос, — ты здесь! Как я рада тебя видеть!

Блек обнял девушку и закружил. Смех ее был звонкий, как колокольчик

— Здесь, не только я! Идем, я тебя еще кое-кому представлю! — Сириус хитро ей подмигнул и оглянулся, — а где Лунатик?

Он заметил Ремуса, почти влезшего в камин, и потащил девушку туда.

— Эй, Лунатик! Ты, что заснул? Смотри, кто к нам пришел!

Они стояли рядом с Ремусом, поэтому делать вид, что он их не видит — было просто глупо. Он резко встал и оказался лицом к лицу с девушкой. Она была не на много ниже его, те же большие серые глаза, те же немного растрепанные розовые волосы, но что-то изменилось… «А как иначе? А что ты надеялся увидеть через шестнадцать лет? Одиннадцатилетнюю девочку? — говорил сам себе Ремус, — совсем взрослая девушка и… такая красивая…» Молчание затянулось.

— Здравствуй, Дора! — наконец смог выговорить он. Дора улыбнулась смущенно.

— Здравствуй, Ремус!

Они стояли друг напротив друга и молчали, на помощь пришла Молли, которая позвала всех ужинать.

За столом Ремус почти ничего не ел. Ему очень хотелось посмотреть на Дору, но каждый раз он натыкался на ее взгляд и немедленно отворачивался.

Он долго думал, как ему вести себя с ней, с такой новой для него и незнакомой. И решил, что детские их близкие отношения должны остаться в прошлом — они станут товарищами, возможно, друзьями, не более.

Девушка быстро нашла общий язык с детьми, она была метаморфомаг и легко меняла свою внешность, от чего дети были в восторге. С Молли же у нее возникли проблемы: Дора хотела помочь с посудой, но закончилось все тем, что она все разбила. После этого миссис Визли сделала вывод, что лучше к кухне новую знакомую не подпускать.

Все назвали ее по фамилии, так как свое имя девушка не любила. Только друзьям детства когда-то было дозволено звать ее Дора. Сириус так и продолжал называть ее, а Ремус решил обращаться к ней как все — Тонкс, этим как бы подчеркивая, что он для нее такой же, как остальные члены Ордена, не более. Хотя наедине с самим собой он называл ее Дора, как когда-то.

В один из последних дней каникул с Гарри произошло очень странное событие: прямо в центре маггловского городка на него напали дементоры. Он шел вечером вместе с двоюродным братом темной улочкой, как вдруг появились они: мрачные, страшные, от них веяло холодом и безнадежностью. Брат Гарри, маггл, хотя и не мог их видеть — сразу почувствовал и тут же упал в обморок. Гарри тоже чуть не лишился чувств, но все же сумел вызвать патронуса и отогнал дементоров. Этот событие очень взволновало друзей Гарри, Сириус сначала хотел самолично отправиться к мальчику и убедиться, что с ним все в порядке, потом требовал от Дамблдора немедленно перевезти его в дом. В конце концов, решили, что они заберут Гарри через несколько дней. Следующим ударом для всех стало известие, что Министерство решило всерьез наказать мальчика за использование волшебства несовершеннолетним за пределами школы.

— Парень был вынужден защищаться! — негодовал Сириус, — он мог погибнуть!

Все с ним были полностью согласны и все были шокированы таким решением. Один Дамблдор сохранял спокойствие, но был уверен, что все обойдется.

Дора Тонкс стала частым гостем в доме: она постоянно присутствовала на собраниях, иногда оставалась на ужин. О ее приходе все сразу узнавали по стуку в коридоре: она постоянно что-то роняла и разбивала, а в прихожей стояла подставка для зонтиков, которая почему-то всегда стояла на пути девушки. Ремус в ее присутствии старался держаться в тени, он садился поближе к камину или в конце стола и оттуда наблюдал за Дорой, как она не смущаясь своего возраста смело выступает на собрании или весело болтает с Джинни Визли и Гермионой Грейнджер, которая недавно поселилась в доме. В один из вечеров Ремус поймал себя на мысли, что любуется ею. Иногда она, казалось, чувствовала его взгляд, несколько раз поворачивалась к нему и, встретившись с ним взглядом, резко отворачивалась. Ремус пытался представить: как живет сейчас подруга его детства, спросить он ни у кого не решался, поэтому оставалось додумывать. Одно он понял: Дора не замужем, но допустить, что сердце такой красавицы свободно, он не мог. Она как-то сразу сошлась со старшими сыновьями Визли, не раз они вместе приходили на собрания, и, судя по обрывкам фраз, встречались и вне дома. Вскоре Чарли уехал в Румынию, вернулся к своей работе, а Билл остался, он работал в Волшебном банке Гринготс в Лондоне. Он, в отличии от всей своей семьи, жил не на площади Гримо, он предпочел остаться в Норе, своем доме. Все чаще Ремус Люпин наблюдал, как он мило беседовал с Дорой. А когда он увидел, как прощаясь с хозяевами дома, Билл накидывал на плечи девушки куртку, а потом придерживал дверь, давая ей пройти, понял, что симпатия между молодыми людьми ему не привиделась. В эту минуту Ремус Люпин почувствовал, как сердце его сжалось, и появилась странная, необъяснимая неприязнь к Биллу. Всю ночь лежал он без сна и думал: «Все правильно. Так и должно быть. Кто я? Старый, глупый оборотень. Ей нужен другой, такой как Билл».

Дора и Билл очень подходили друг другу: он был сильный и ловкий, она — хрупкая и нежная. Правда, хрупкость ее оказалась обманчивой и скоро Ремус в этом убедился. Настало время перевезти Гарри в дом на площади Гримо, ответственным за операцию был назначен Аластор Муди. Накануне вечером после собрания решалось кто еще примет участие в кампании. Дамблдор сразу предложил Ремуса.

— Он хорошо знает Гарри, и мальчик доверяет ему.

Далее Муди предложил Дору, Ремус решительно возразил. Все удивленно обернулись на него.

— Она — девушка, — робко попытался объяснить он.

На что Муди презрительно улыбнулся.

— Эта девочка в бою стоит десятка таких парней как ты.

Сириус тоже хотел принять участие, но его кандидатуру сразу отвергли.

В назначенное время группа под предводительством Аластора Муди прибыла в дом, где жил Гарри Поттер. Там было тихо, будто в доме никого не было, они решили подняться наверх, поискать Гарри там. Едва они поднялись, дверь перед ними резко отворилась и в проеме они увидели мальчика, он держал палочку наготове. Ремус сразу узнал своего ученика и выступил вперед.

— Гарри, не бойся, ты меня узнал? Я — Ремус Люпин.

Мальчик узнал его и опустил палочку. Ремус представил ему всех остальных членов группы. Они приветливо улыбались, один лишь Аластор Муди продолжил молчать.

— Люпин, ты уверен, что это — Гарри? — подозрительно начал он, — проверь его! Вдруг это какой-то пожиратель.

Ремус снисходительно усмехнулся, старик был известен своей подозрительностью.

— Гарри, ты помнишь, что было у меня в кабинете, когда ты впервые вошел туда?

— Да, — уверенно ответил мальчик, — аквариум с гриндилом.

— Это он, Муди, сомнения нет.

Муди облегченно вздохнул, объяснил Гарри ситуацию и велел идти собираться. Мальчик был растерян, видно было, что столь многочисленная охрана его удивила. Дора вызвалась помочь Гарри, и пошла вместе с ним наверх.

Муди проинструктировал Гарри, как ему следует вести себя во время полета и они все тронулись в путь. Полет обратно на площадь Гримо казался Ремусу длиннее в два раза, он во все глаза смотрел, не появятся ли враги, и в то же время старался не упускать из поля зрения Гарри и Дору. К счастью все обошлось, они благополучно приземлились в нужном месте, Ремус дал Гарри прочитать записку Дамблдора, где он открыл ему тайну дома на площади Гримо, 12, и они вошли в дом. Только здесь Ремус смог вздохнуть свободно.

Сириус был несказанно счастлив, когда смог обнять своего крестника. Ремус решил не мешать им общаться, и вместе с другими отправился в столовую, где проходило собрание.

Когда собрание закончилось, в столовую позвали детей. Гарри был в плохом настроении: он был недоволен, что его держали в неведении о последних событиях. Мальчика можно было понять: он был единственным свидетелем возрождения темного лорда, он едва избежал смерти от его руки, и теперь справедливо негодовал. Молли, которая взяла на себя роль опекуна Гарри призывала всех оградить «ребенка» от неприятных разговоров, но Сириус, реальный опекун мальчика, посчитал необходимым удовлетворить его любопытство. Сошлись на середине: Гарри было рассказано то, что сочли важным, но без особых подробностей: Волдеморт собрал немалую армию, и сейчас его цель — завладеть очень мощным оружием, которое тщательно охраняется членами Ордена. Оружием этим было пророчество, сделанное много лет назад нынешней учительницей Хогвартса — Сивиллой Трелони, о том, что пятнадцать лет назад родился человек, который способен победить темного лорда, и без сомнения этим человеком был Гарри Поттер. Но о последнем Гарри сказано не было — Дамблдор запретил. Пророчество хранилось в Министерстве Магии в Запретной секции, куда имели доступ только некоторые сотрудники министерства, по сведениям Дамблдора приспешники темного лорда получили приказ проникнуть туда, поэтому каждую ночь кто-то из членов Ордена дежурил у входа в Запретную секцию.

В ночь на первое сентября была очередь Доры дежурить, поэтому провожать детей в Хогвартс она пришла уставшая. Ремус предложил ей остаться отдохнуть, но его предложение было категорически отвергнуто. Она первой вышла из дома в образе пожилой дамы, кроме нее детей сопровождали Ремус, Муди и чета Визли. Вся компания добиралась на вокзал Кинг Кросс на метро. На вокзале они разбились на группы и по очереди вышли на платформу 9 34. К великому возмущению Молли там оказался большой черный пес, который тут же кинулся к Гарри: такого легкомыслия от Сириуса она не ожидала.

За все время Ремус и Дора не успели перекинуться и десятком слов. Они практически не общались друг с другом: здоровались при встрече, иногда перекидывались парой слов во время собраний, но не более того.

В доме было непривычно тихо — дети уже почти месяц учились в школе, Артур был на работе, в министерстве, Молли отправилась за покупками, а Сириус ушел наверх — покормить своего любимца, гипогрифа Клювокрыла. После отъезда Гарри Сириус очень упал духом и все чаще проводил время на четвертом этаже. Он по-прежнему не был ничем занят, все его попытки быть полезным Ордену пресекались на корню, ему запрещали покидать дом и связываться с внешним миром.

Ремус сидел в столовой один, он недавно вернулся с дежурства и пил кофе, просматривая прессу. В прихожей послышался стук оброненного предмета, закричала миссис Блек. Ремус привычно выбежал в коридор и задернул шторы на портрете. Дора прошла в столовую, Ремус проследовал за ней. Они поздоровались, а дальше повисла пауза, и никто не решался ее нарушить. Наконец, Ремус спохватился.

— Я позову Сириуса, он наверху, — проговорил он и быстро направился к двери.

— Подожди, Ремус, — услышал он за спиной, — не надо звать Сириуса. Я с тобой хотела поговорить.

От услышанного у него закружилась голова. Дора подошла к нему поближе.

— Ремус, помнишь, я просила тебя написать мне письмо?

Он утвердительно кивнул. В день его прощания со школой маленькая Дора попросила его написать ей, он легкомысленно согласился, но так и не выполнил своего обещания.

— Почему ты не писал?

— Я писал, — вдруг ответил он и тут же запнулся.

«Болван! Зачем я это сказал?» — подумал он, но было поздно — девушка услышала его ответ и недоуменно смотрела на него.

— Писал? Но я не получила ни одного письма!

Ремус начал что-то бормотать о том, что он пошутил, что никаких писем он не писал, как вдруг услышал шаги на ступеньках.

— Это — Сириус! Я скажу ему, что ты пришла, — сказал он и выскочил из столовой. Сверху спускался Сириус, Ремус пролетел мимо него, не сказав ни слова, чем очень озадачил друга.

Запершись в своей комнате, он достал из глубины чемодана старую тетрадку: она была очень потрепанна, обложка вытерта, листы, густо исписаны мелким почерком. Ремус подошел к камину собираясь бросить ее в огонь, но в последний момент решил еще раз пробежать глазами. Он сел на пол и раскрыл наугад. «Милая Дора! Сегодня — день моего рождения. Мне исполняется 28 лет. Чудесный возраст, скажет кто-то, и я, пожалуй, соглашусь. Ведь ты полон сил, энергии, амбиций, у тебя все ладится, ты — молод, красив, тебя любят девушки и уважают друзья. Так можно сказать про любого моего ровесника, кроме меня. У меня нет ни друзей, ни любимой, ни работы. Я, как бирюк, сижу один в лесу и не одичал здесь только потому, что у меня есть ты, что я могу поговорить с тобой. И пусть ты никогда не получишь этого письма, никогда мне не ответишь, все равно — мне достаточно того, что я знаю, что ты есть, где-то далеко бьется твое сердечко и помогает биться моему сердцу. Спасибо тебе, моя маленькая милая хранительница. Твой Ремус.» Он закрыл глаза и застонал. Там, внизу в столовой сидит она — его хранительница, и даже не подозревает, что все эти долгие годы она была его спасательным кругом, его ангелом, который не дал ему сойти с ума и помог выжить. Он закрыл тетрадь и аккуратно положил ее в чемодан.

В отличии от Ремуса, у Сириуса сложились очень теплые отношение с Дорой. Они часто засиживались вместе, о чем-то тихо шепчась. Один раз Сириус все же решился покинуть дом — Дора пригласила его к себе в гости, ее мать, кузина Сириуса, очень хотела встретиться. Ремуса они тоже позвали, ему очень хотелось пойти, но он отказался, за что себя потом корил. Из гостей Сириус вернулся в приподнятом настроении, впервые за последнее время. Он рассказывал как здорово, тепло и радостно в доме у родителей Доры, какая славная женщина Андромеда, ее мать, и какой умный мужчина Тед, ее отец.

Новости из Хогвартса были не очень радостные: новая преподавательница по защите от темных сил, профессор Долорес Амбридж — протеже министра миги Корнелиуса Фаджа оказалась пренеприятной и даже опасной особой. Мало того, что она была никчемной учительницей, так она еще и была шпионкой — постоянно провоцировала Гарри на нарушение правил, за что с удовольствием наказывала, искала криминал в деятельности Дамблдора, и постоянно третировала учеников и преподавателей. Но Гарри достойно противостоял этой тиранше.

Как обычно после собрания на ужин остались некоторые члены Ордена: Дора, Аластор Муди, Билл Визли и Мандангус Флетчер. Этот старый жуликоватый тип приносил немалую пользу Ордену: он мог проникнуть в любой притон, водил знакомства со всякими подобными ему проходимцами, и мог достать такие сведения, что другим было не под силу. Поэтому его приходилось терпеть, несмотря на все его пороки. Северус Снейп сегодня тоже присутствовал на собрании, и как обычно у них с Сириусом возникла ссора, которая едва не переросла в драку.

— Как меня достал этот Снейп, — рычал от злости Сириус во время ужина, — Лунатик, будь другом, укуси его в ближайшее полнолуние! — обратился он к Ремусу.

Тот закашлялся, повернулся к другу и сказал.

— Сириус, это — плохая шутка.

— Да ладно, Лунатик, все же давно знают, что ты — оборотень.

В столовой повисла напряженная тишина. Ее прервал стук оброненной вилки, все обернулись к Доре. Один Ремус боялся поднять на нее взгляд, он опасался увидеть страх и презрение в ее глазах. Собрав силы, он все же посмотрел на девушку: в ее глазах он увидел не презрение и не страх, а удивление и боль. Они смотрели друг на друга минуту, потом она резко поднялась и выбежала из столовой.

— Ты как всегда очень тактичен, Сириус Блек! — сердито сказала Молли.

Сириус вскочил, чтобы бежать за Дорой, но его остановил резкий окрик.

— Стоять! — приказал Муди, он встал и сам направился к двери. Из коридора послышался его скрипучий голос. О чем он с Дорой разговаривал, никто не слышал. Через несколько минут он вернулся, один.

— Девченки! — усмехнулся он, — обиделась она… Ничего. Пройдет. Моли, дай-ка мне добавки. Очень вкусная говядина.

Никто кроме Муди не пожелал продолжить трапезу, и все быстро разошлись по своим комнатам.

Сириус постучался к Ремусу.

— Входи, — ответил тот.

Сириус вошел, сел на край кровати.

— Ремус, прости меня. Я — дурак. У меня как-то вылетело из головы, что она ничего не знает.

— Успокойся, друг. Ты ни в чем не виноват, — ответил ему Ремус, — рано или поздно она все равно бы узнала. Так что, не казни себя. Все в порядке.

— По твоему виду этого не скажешь. Ты очень переживаешь, я же вижу. Хочешь, я поговорю с ней?

— И что ты ей скажешь? Как это здорово гонять в образе волка по окрестностям и пугать припозднившихся прохожих?

— Но ведь можно ей все объяснить!

— Не стоит, Сириус. Она и так все поняла. Жаль только, что таким образом. Прости, я хочу остаться один.

Сириус вышел. А Ремус лег на кровать и уткнулся лицом в подушку. «Все. Конец. Теперь я потерял ее и как друга,» — думал он, жить не хотелось.

После этого дня Дора перестала бывать в доме на площади Гримо. Все обитатели дома деликатно обходили эту тему, но однажды на собрании Дамблдор поинтересовался, почему отсутствует девушка.

— Много работы, профессор, — проскрипел Муди, — не успела. Я все ей передам. Не сомневайтесь.

Ремус чувствовал себя гадко. Это из-за него Дора вынуждена была пропускать собрания.

Она пришла сама перед Рождеством, когда на Артура Визли во время дежурства напала гигантская змея. Она рыдала на груди у Сириуса и сквозь слезы рассказывала, что в тот день была ее очередь дежурить, но она не успевала с задания, и попросила Артура ее заменить. Это на нее должна была напасть змея, а не на Артура. Сириус гладил ее по голове и уговаривал не плакать, говорил, что с Артуром уже все в порядке, и она ни в чем не виновата. Ремус стоял рядом, он думал о том, какое счастье, что так все получилось, что не она оказалось сегодня ночью в министерстве. Он, конечно, очень сочувствовал Артуру и переживал за него, но представив в объятиях змеи Дору, он понимал, что она вряд ли бы выжила. Всхлипывания понемногу стихли, и Дора подняла лицо и поглядела на Ремуса. Ее глаза были заплаканы, на щеках размазаны слезы, а нос покраснел и распух, но она была такая трогательная и смешная, что Ремусу захотелось ее обнять и целовать эти глаза, эти щеки и нос. Сириус все еще продолжал обнимать ее, она повернулась к нему.

— Спасибо, Сириус, ты такой милый. Так хорошо, что я с тобой поговорила. Мне легче стало, — она встала и подошла к Ремусу, — и тебе, Ремус, спасибо. Вы такие славные, ребята, — она обернулась к Сириусу, — я так вас люблю.

Сириус подошел к ним и обнял их обоих.

— А я-то как вас люблю, — засмеялся он, — а ты, Лунатик, чего молчишь? Ты нас любишь?

— Люблю, конечно, очень люблю, — ответил, улыбаясь, Ремус.

Они стояли так, обнявшись и смеясь, и им было так хорошо вместе.

После этого лед в отношениях Ремуса и Доры растаял, они опять стали общаться, но к теме двойной жизни Ремуса, они не возвращались.

Все рождественские каникулы дети провели на площади Гримо, 12. Артур Визли быстро шел на поправку, но до Рождества ему пришлось оставаться в больнице. Вся его большая семья и Гарри с Гермионой навещали его там почти каждый день. Ремус тоже ходил навестить друга. В одной палате с Артуром оказался мужчина, которого укусил оборотень. Артур тихонько рассказал Ремусу о беде постигшей этого человека и о том, как он переживает. Ремус посмотрел на угрюмое бледное лицо мужчины и подошел к нему.

— Простите, сэр, можно я присяду? — спросил он, указывая на стул рядом с его кроватью.

Человек удивленно посмотрел на Ремуса, что-то пробурчал. Ремус воспринял это как согласие.

— Простите мое любопытство, ведь вас покусал оборотень?

— А вам какое дело? — сердито спросил мужчина.

— Дело в том, что я, так сказать, ваш товарищ по несчастью, — улыбнулся ему Ремус.

Мужчина недоверчиво посмотрел на него.

— Да, я не лгу вам. Я — оборотень. Со мной это случилось еще в детстве. И я живу так уже больше двадцати лет.

— Как же у вас это получилось? Ведь оборотней все ненавидят и боятся!

— Это ошибочное мнение. Что такое оборотень? Это — человек, который болен. На три-четыре ночи в месяц он превращается в волка, а все остальное время он такой же, как все.

Мужчина смотрел на Ремуса, в глазах его появилось доверие.

— Скажите, сэр, у вас есть семья? — продолжал Ремус.

Мужчина утвердительно кивнул.

— Они вас навещают, здесь в больнице?

— Нет, я им запретил.

Ответ Ремуса удивил.

— Почему?

— Я не хочу подвергать их опасности, я решил уйти из семьи.

— А вы спросили их мнение? Они готовы бросить вас одного, они смогут жить без вас?

— Я не спрашивал, я просто написал письмо, и попросил персонал никого ко мне не пускать.

— Человек не может жить один, — продолжал Ремус, — ваша семья и ваши друзья, я уверен, по-прежнему любят вас. Не отказывайте им в своей любви.

Глаза мужчины наполнились слезами.

— Вы такой добрый человек. Спасибо вам. Я обязательно напишу своим родным, что люблю их и хочу видеть, — он пожал руку Ремуса, — у вас, наверное, очень хорошие друзья.

— Да, у меня самые лучшие друзья, — ответил, улыбаясь, Ремус.

— И семья? Наверное, любимая и детки?

— Да, у меня все хорошо. Будьте счастливы! — Ремус поспешил подняться. Он попрощался с Артуром Визли и вышел. Он вынужден был солгать этому несчастному, но какое это имело значение? Главное, чтобы тот поверил, что оборотень тоже может жить достойно, что обязательно найдутся люди, которые будут его уважать, а может быть и любить.

О том, что на Артура Визли напала змея, все узнали от Гарри Поттера. Странная история: мальчику приснилось, что он сам, в виде змеи, напал на мистера Визли. Он проснулся в своей спальне в Гриффиндоре и своим криком разбудил всех. А потом оказалось, что сон был вещим: на Артура действительно напала змея. Дамблдор спешно отправил всех детей Визли и Гарри в дом на площади Гримо и сообщил о несчастье. Помощь пришла вовремя и Артур выжил. Но оставался вопрос: каким образом Гарри смог этот все увидеть? Дамблдор, явившийся в дом на следующий день, поделился своими мыслями по этому поводу: он считал, что после нападения темного лорда на Гарри между ними установилась ментальная связь, они могли ощущать чувства и угадывать мысли друг друга. Судя по всему эта связь проявилась совсем недавно, ведь раньше подобных видений не было, а за последний период Гарри уже несколько раз ощущал необъяснимые приступы ярости или радости, которые сопровождались болью в шраме. Видение, которое преследовало Гарри прошлой ночью, скорее всего, было последствием этой связи. Дамблдор предположил, что Волдеморт скорее всего пока еще не знает об этом, но придет время и связь усилится. И тогда он сможет контролировать мальчика. Все присутствующие были в шоке от новости. Их беспокоила одна мысль, как спасти Гарри? Директор высказал свое предложение.

— Мальчику срочно необходимо освоить блокологию. Он должен научиться блокировать свой мозг от несанкционированного проникновения. Поэтому я буду просить тебя, Северус, — тут он повернулся к Снейпу, — позаниматься с ним. Ты один из лучших блокологов, ты должен его научить.

— Я буду с ним заниматься, профессор, — сухо сказал Снейп, — но будет ли толк? Мальчишка может не пожелать брать у меня дополнительные уроки.

— А ты объясни ему так, чтобы он согласился, — Дамблдор подмигнул Снейпу, а потом серьезно добавил, — это жизненно необходимо не только для него — для всех нас.

В течение рождественских каникул дом опять наполнился жизнью: дети шумно бегали туда и сюда по лестницам и коридорам, Молли стряпала вкуснейшие обеды, Сириус с Ремусом украшали дом к празднику. На Рождество Артур вернулся из больницы и все были безумно счастливы. Но, увы, все хорошее имеет свойство заканчиваться, и каникулы подошли к концу. Было решено, что дети поедут в школу на Рыцарском автобусе: так быстрее и безопасней. Сопровождать их поручили Ремусу и Доре. Она пришла рано утром, уставшая от ночного дежурства. Ремус предложил ей остаться отдохнуть, а поехать с детьми может и он один. Но Дора уверила его, что все в порядке. Дети быстро позавтракали, и вся группа вышла из дома, Ремус взмахнул палочкой и прямо перед ними остановился ярко-красный двухэтажный автобус, они вошли в середину, таща за собой чемоданы и клетки с животными. Сесть всем вместе им не удалось, поэтому они разделились: Дора с Гарри, Роном и Гермионой отправилась на второй этаж, а Ремус с близнецами и Джинни устроились внизу. Ехали недолго, через час с небольшим они уже были в Хогсмиде. Ремус помог детям выгрузить чемоданы из автобуса и послал в Хогвартс своего патронуса с известием, что Гарри со своими друзьями уже прибыл. Им тут же пришло известие, что Хагрид вышел навстречу и дети пошли в направлении школы.

— Ты — на работу? — спросил Ремус Дору, чтобы понять, каким образом они будут добираться до Лондона.

— Да, — обреченно ответила она, — правда есть еще время, поэтому я бы предпочла поехать на автобусе, чтобы хоть немного поспать, — она сладко зевнула.

Они вернулись в автобус, Ремус нашел места на диване в самом конце салона, они сели там, Дора тут же откинулась на спинку, пожелала ему «Спокойной ночи» и заснула. Автобус бросало из стороны в сторону, и так получилось, что Дора прижалась к нему и ее голова оказалась у него на плече. Он ощущал тепло исходящее от ее тела, ее мягкие розовые волосы щекотали ему шею и щеку, а он боялся дышать, чтобы не разбудить ее. Ему хотелось, чтобы поездка эта никогда не кончалась, но вскоре он увидел за окном знакомую улицу — они уже были рядом с Министерством. Он осторожно дотронулся до плеча девушки.

— Дора, проснись! Мы уже приехали!

Она подняла голову: взъерошенная с широко открытыми удивленными глазами она была похожа на маленького ангелочка. Ремус тяжело вздохнул и указал на здание за окном.

— Министерство.

На лице у девушки отразилась тоска и усталость, видно было, как ей не хочется идти на работу. Ремус уже хотел было предложить ей плюнуть на все и поехать к ним на площадь Гримо, отдохнуть там, выспаться, но он подумал, что это не в характере Доры пасовать перед трудностями, поэтому подбадривающее улыбнулся ей.

— Иди, а вечером приходи к нам, я попрошу Молли приготовить твои любимые пирожные, — он подмигнул ей.

Девушка улыбнулась.

— Ну, если ты обещаешь пирожные, тогда я приду.

Они вместе вышли из автобуса. Идти Ремусу было довольно далеко. Но в такое хорошее утро, он решил прогуляться. Он шел по шумным многолюдным улицам не спеша и вспоминал тепло исходившее от Доры, тяжесть на своем плече и как ее волосы щекотали его шею и щеку, вспоминал ее сонные удивленные глаза, и понимал, что сегодня ночью он не уснет.

В конце зимы вся волшебная общественность была взбудоражена новостью о массовом побеге из Азкабана. Бежали самые ярые, самые преданные сторонники Волдеморта, среди них была и двоюродная сестра Сируса, родная сестра матери Доры, — Белатрисса Лестранж. Ремус помнил это имя, эта женщина отличалась удивительной жестокостью, именно она замучила чету Логботтом заклятьем Круциатус. Вместе с ней бежали более десятка других пожирателей смерти, но к счастью, некоторых успели сразу же схватить. Отряд авроров под командованием Аластора Муди действовал очень быстро и смело, и в течение первого же дня было поймано пятеро беглецов. Во всех газетах писалось о самоотверженной команде Муди, и о самом отважном и ловком ее члене — Нимфадоре Тонкс.

Ремус в третий раз перечитывал статью в «Ежедневном пророке» и любовался фотографией Доры, где она немного смущенно улыбалась и пыталась скрыть огромную дыру на своей мантии, последствия боя. Он не услышал, как в столовую вошел Сириус и вздрогнул, когда тот наклонился над газетой и громко спросил.

— Чего пишут?

Он увидел фото Доры и выхватил газету у Ремуса.

— Ого! Какова малышка, а? Наша девочка делает успехи!

Сириус начал читать статью вслух, окончив, он прислонил газету к чашке Ремуса, чтобы фото было хорошо видно им обоим.

— А правда, она очень красивая, Лунатик?

— Правда, — со вздохом согласился Ремус.

— А правда, что она очень талантлива, талантливей чем мы с тобой вместе взятые?

— Правда, — и тут согласился Ремус, любуясь девушкой на фото.

— Ты первый когда-то это заметил, — вспомнил Сирус и продолжил, — а правда, Лунатик, что она тебе очень нравится?

— Правда, — задумчиво сказал Ремус, продолжая смотреть на фото, положив локти на стол и подперев подбородок руками. Вдруг он как бы очнулся от транса и уставился на своего друга, который тихо хихикал.

— Я не то хотел сказать, — начал он оправдываться, но Сириус его не слушал.

— Ремус, я не первый год тебя знаю, и я вижу, как ты смотришь на нее! Она тебе нравится!

— Она и тебе нравится, — пытался перевести разговор Ремус.

— Ты нормальный? — возмутился Сириус, — она — моя сестра!

— Она — не твоя сестра!

— Не важно — племянница. Какая разница? Все равно — родственница!

— Для меня она тоже как сестра! — парировал Ремус.

Сириус засмеялся.

— Так на сестер не смотрят!

— Как?

— Так как ты смотришь на Дору!

Ремус растерянно смотрел на своего друга. Неужели так все заметно? Неужели все знают? Сириус подошел к нему, сел рядом. Ремус тяжело вздохнул.

— Это все глупо и безнадежно. Все равно она встречается с Биллом Визли.

— С Биллом? С чего ты взял?

— Я видел, как они приходили и уходили вместе…

— А еще она иногда приходит и уходит вместе с Муди. Может, она и с ним встречается? — предположил Сириус.

От такого нелепого предположения друзья рассмеялись.

— Ремус, не грызи себя и действуй! Девочка что надо! — Сириус подмигнул другу и, насвистывая “Love Me Tender”, вышел из столовой.

Все последующие за этим разговором встречи с Дорой Ремус старался как можно меньше смотреть на нее, и не общался с ней, пока она открыто не спросила, что случилось, не обидела ли она чем-то Ремуса. Сириус наблюдал за ними и втихаря смеялся. А Ремус в свою очередь наблюдал за Дорой и Биллом и пытался понять какие их связывают отношения.

Новости из Хогвартса были неутешительные: Гарри со своими друзьями организовал группу, где обучал их обороне и вместе они совершенствовали свои знания по защите от темных сил, так как их новая учительница была категорически против практических занятий. Отряд свой друзья назвали Армия Дамблдора. Долорес Амбридж, которая к тому времени успела стать Верховным инквизитором школы, везде расставила своих шпионов и с их помощью рассекретила команду Гарри. Всем ее членам, в особенности Гарри, грозило исключение из школы, а может и другое более серьезное наказание. Дамблдор решил отвести гнев инквизитора от Гарри и взял на себя ответственность за создание отряда. В Министерстве было принято решение арестовать Дамблдора и заточить его в Азкабан, но директору удалось бежать в неизвестном направлении, даже члены Ордена не знали, где он. И теперь директором была назначена Долорес Амбридж. Положение Гарри в школе становилось все тяжелее, более того, Снейп рассказывал, что уроки с Гарри проходят не очень успешно. По его словам, мальчик не старался и относился к занятиям безответственно. После этого Сириус обвинил Снейпа в том, что тот слишком придирается к парню и что он сам не старается. В общем, опять чуть дело не дошло до драки, Ремус с Биллом едва их развели по разным углам. После этого Снейп перестал бывать на площади Гримо.

Уже весна была в самом разгаре, но погода была мерзкая: вдруг в середине апреля пошел колючий снег, свирепый ветер сотрясал оконные рамы так, что казалось, что стекла сейчас вылетят. Дора тоскливо смотрела в окно и думала, что пора идти. Сириус заметил ее страдания.

— Дора, в доме полно места, оставайся!

Девушка смущенно начала отказываться, но что ее кузен ответил.

— Ты — моя родственница, и на правах хозяина дома я прошу тебя остаться. Ты можешь выбрать любую комнату в доме. Благодаря Молли, все они теперь пригодны для жилья.

Молли благодарно восприняла этот реверанс в ее сторону и присоединилась к Сириусу.

— И правда, деточка, оставайся. В такую погоду не мудрено и заблудиться, будем потом искать тебя по всей Англии.

Дора усмехнулась, ей и вправду не хотелось никуда идти, она посмотрела на Ремуса. Он сделал вид, что не слышит разговора.

— Нет, я, пожалуй, пойду, — она решительно направилась в прихожую.

Молли сердито посмотрела на Ремуса.

— Ремус, ну хоть ты скажи ей!

Он поднял глаза на девушку, она выжидательно смотрела на него.

— Дора, и вправду оставайся! — он сложил газету и подошел к ней, — ты можешь простудиться. Останься.

Она осталась. Ей предоставили комнату на четвертом этаже, прямо под комнатой Ремуса. После ужина Дора помогла Молли убрать со стола, еще какое-то время обитатели дома посидели в столовой, разговаривая на всевозможные темы, и за полночь разошлись по своим комнатам.

Вскоре после того, как все разошлись, в комнату Ремуса постучались. Он открыл дверь, перед ним стоял Сириус.

— Можно?

Ремус спешно закидал книгами стол, где лежала раскрытая тетрадь с письмами к Доре и впустил друга. Сириус вошел, кинул взгляд на стол, взял одну из книг и рассеянно стал ее листать. Ремус молча ждал, что скажет его друг. Сириус посмотрел на него и, наконец, начал.

— Ремус, что у тебя с Дорой?

— Ничего, — чистосердечно ответил Ремус.

— А чего ты тянешь? — продолжал Сириус.

— Бродяга, не лезь не в свое дело, — огрызнулся Ремус.

— Нет уж, дружище, это и мое дело! Не могу я видеть, как близкие мне люди мучаются.

— Никто не мучается, — продолжал Ремус.

— Да, видел бы ты себя со стороны! На тебя ж смотреть больно! А Дора? Ты о ней подумал? Она же глаз с тебя не сводит! Она же только о тебе и говорит!

Это было новостью для Ремуса. Дора говорит о нем? Сириус, казалось, читал его мысли.

— А ты думаешь, о чем мы с ней постоянно разговариваем? О погоде или, может, обсуждаем квиддич? Нет! У нее одна тема для разговора: Ремус Люпин! Очнись, друг, ты ей нравишься! Так в чем дело?

— Ты сам не понимаешь, Сириус? — удивился Ремус, — я ей не подхожу. Кто я? Старый, убогий оборотень, а она — молодая, красивая, успешная. Я беден и очень опасен. Ей нужен другой мужчина, такой как Билл Визли.

— Что ты зациклился на этом Билле Визли? При чем тут Билл Визли, если ты любишь ее? — возмущенно кричал Сириус.

— Не кричи. При том, что она не может быть счастлива с таким как я, а с ним будет!

— Но любит же она тебя!

— Ты преувеличиваешь, дружище. Она просто мне симпатизирует, как другу, как брату, не более.

Тут Сириус подошел к нему вплотную и прямо в лицо ему сказал.

— Ремус, иди к ней, она ждет тебя.

— Нет, — твердо сказал Ремус.

Сириус застонал, он схватил друга за плечи.

— Ну какой же ты дурак, Ремус! Иди к ней, иди сейчас, пока она еще ждет тебя. Ведь когда-нибудь она устанет тебя ждать, и ты потеряешь ее навсегда! И тебе будет некого винить кроме самого себя!

Ремус отрицательно покачал головой, Сириус в сердцах махнул рукой и вышел, сердито хлопнув дверью.

Ремус повалился на кровать, в ушах его звучали слова Сириуса: «Она любит тебя! Она ждет тебя! Ты потеряешь ее навсегда!» Он накрыл голову подушкой пытаясь заглушить эти слова, но они слышались так же отчетливо.

Он резко вскочил с кровати, выбежал из комнаты и за миг был уже на четвертом этаже. Он стоял перед ее дверью, тонкая деревянная конструкция отделяла его от любимой, он мог бы снести ее одним ударом. Ремус подошел к двери, он тяжело дышал, его сердце стучало так, что ему казалось, его слышит весь дом. Он осторожно коснулся шершавой, местами с облупившейся краской двери. «Дора… любимая…» — сорвалось с его губ, он прислонился лбом к двери. Нет, он не войдет, он не будет ломать ей жизнь. Пусть он потеряет ее навсегда, но она будет в безопасности, она еще будет счастлива с другим. Он прикоснулся губами к двери, как бы прощаясь со своей мечтой. «Прости, Дора!» — одними губами произнес он, тихо на цыпочках поднялся к себе в комнату.

На следующее утро Сириус встретил друга ледяным молчанием, Молли и Артур пожелали ему «Доброго утра» и спешно позавтракав, разошлись по своим делам. Ремус стал варить себе кофе. Сириус продолжал молча сидеть и исподлобья смотреть на друга.

— Не надо на меня так смотреть, — не выдержал Ремус.

— Дурак ты, дурак, — уже теплее произнес Сириус и вздохнул, — жалко мне тебя.

Ремус сел за стол, ему очень хотелось спросить, где Дора, но он боялся начинать разговор на эту тему, он знал, что за этим последует.

— Почему ты не спрашиваешь, где Дора? — сам начал Сириус.

— Судя по тому, что ее здесь нет, она ушла, — ответил Ремус.

— А тебя не интересует, почему она ушла так рано?

— Сириус, я прошу тебя, не вмешивайся в мои дела, — твердо сказал Ремус.

Сириус вздохнул, положил руку на плечо другу.

— Делай, как знаешь, брат. Но если передумаешь, имей ввиду, я всегда готов помочь.

Сириус направился наверх в комнату своей матери, а Ремус взял брошенные Артуром на столе газеты. Там писали о нововведениях в Хогвартсе, были новости о поисках Сириуса Блека, реклама новых котлов с антипригарным покрытием. Вдруг Ремус услышал за спиной: «Профессор!» Он вздрогнул и обернулся: из камина торчала голова Гарри Поттера. Ремус упал на колени перед камином.

— Гарри, что ты тут делаешь? Зачем?

— Профессор, мне очень нужно поговорить с вами и с Сириусом.

— Сейчас, минутку, — Ремус вскочил и побежал за Сириусом. Он выбежал в прихожую и стал громко звать друга. Тот свесился через перила и спросил, что случилось. Но когда Ремус сказал ему про Гарри, тот мигом слетел вниз и вбежал в столовую. Они вдвоем сели перед камином.

Гарри рассказал им странную историю о том, как в омуте памяти он увидел воспоминания Снейпа о его школьных годах. Он увидел своего отца и его друзей совсем юными, и узнал, как они развлекались. Его очень огорчило, когда он увидел, как Джеймс издевался над Снейпом, а его друзья весело смеялись. Сириус и Ремус смущенно улыбнулись.

— Пойми, Гарри, твой отец тогда был еще мальчишкой. Мы часто делали глупости, за которые нам потом влетало, — начал Сириус.

— А теперь — очень стыдно, — продолжил Ремус.

— Мой отец использовал заклинание, которое я видел прошлым летом, им пользовались Пожиратели смерти.

— Послушай, Гарри, это не такое уж редкое заклинание, — пытался объяснить Ремус, — в то время его использовали повсеместно. Невозможно было пройти по коридору, постоянно кто-то взлетал под потолок. Его знали даже первоклассники.

Сириус удивленно посмотрел на Ремуса, но тот продолжал.

— Гарри, нам было всего по пятнадцать лет…

— Мне сейчас тоже пятнадцать, — напомнил мальчик.

Ремус подумал, что этот мальчик гораздо серьезнее и умнее, и, можно сказать даже, мудрее, чем они были в его возрасте.

Друзья убедили Гарри не думать плохо о своем отце. Мальчик, казалось, немного успокоился, попрощался и исчез.

Друзья сидели на полу перед камином и думали о том, как странно сложилась их жизнь: они остались вдвоем из всей четверки, и с ними остался сын Джеймса, которого они любили и опекали, а сейчас они поняли, что мальчик уже повзрослел и по своему жизненному опыту скоро догонит своих старших друзей.

Наступило лето. Из Хогвартса доходили плохие новости: верховный инквизитор получила разрешение увольнять неугодных ей учителей. Первой пострадала профессор Трелони; недалекая и безобидная женщина, чем она могла насолить сотруднице министерства? Профессор Макгонагал и Дамблдор настояли на том, чтобы Сивилла осталась жить в Хогвартсе. Директор считал, что за порогом школы она и дня не проживет, причины он не объяснял, но все понимали, что они есть. Следующим должен был быть уволен Хагрид, она постоянно выискивала повод и нашла: среди учеников нашлось немало подлых лгунишек, которые с радостью наговорили всяких гадостей о великане, откопали старую историю о Клювокрыле и других малосимпатичных питомцах Хагрида. Арестовывать лесника пришли поздним вечером, когда уже стемнело. Тихо исподтишка отряд головорезов окружил домик Хагрида, но он не дал себя в обиду: глупые людишки не понимали, что кожа великана не восприимчива к заклятьям. На помощь к Хагриду поспешила Миневра Макгонагал, и она как раз очень пострадала: ей выстрелили прямо в грудь одновременно несколькими заклятиями, так что ее срочно пришлось доставить в больницу.

Друзья все больше беспокоились за Гарри, они считали дни до окончания школы. Если раньше Хогвартс был самым безопасным местом для мальчика, то в этом году там стало слишком опасно. Гарри сдавал СОВы, более-менее успешно, остался один, последний экзамен по истории магии. После его сдачи можно забирать мальчика из школы, Сириус с Ремусом приготовили комнату Гарри и ждали, когда он наконец будет с ними.

Кричер, домашний эльф Сириуса в последнее время стал беспокоить Ремуса: он пропадал на некоторое время, появлялся в приподнятом настроении и бормотал себе под нос что-то о том, что скоро все вернется, что-то о своих «милых хозяюшках Цисси и Белле». Ремус пытался выяснить, что происходит с эльфом, но тот его просто игнорировал. Тогда Ремус попросил Сириуса разобраться с ним, но тот отнесся к его словам несерьезно, сказал, что не желает трогать это ничтожество.

Весь день в доме не было никого: Визли переехали к себе в Нору, а Ремус уходил по делам. Сириус был наверху, лечил Клювокрыла, и спустился в столовую только ближе к вечеру. Ремус как раз вернулся, и друзья собирались готовить обед, как вдруг в столовой появилась серебристая лань — патронус Снейпа. Голосом Северуса она произнесла странную новость: Гарри было видение о том, что Сириус находится в Запретной секции в Министерстве в смертельной опасности. Друзья были обескуражены: откуда такое видение у парня? Ведь Сириус жив-здоров и находится в своем доме. Что делать, друзья не знали. Передать сведения о том, что с Сириусом все в порядке, они не могли, попасть в Хогвартс тоже было проблематично. Тут в коридоре послышался шум — кто-то пришел. Друзья выбежали в коридор, там были Дора, Муди и Кингсли Шеклболт. Им тут же все рассказали. Муди это очень обеспокоило.

— Как ты думаешь, — обратился он к Сириусу, — что предпримет мальчишка?

Сириус задумался.

— Сириус, — вмешалась Дора, — что бы Джеймс сделал в такой ситуации?

Тут Сириус быстро нашелся.

— Он бы бросился на помощь.

— Значит, Гарри сейчас на пути к Министерству или уже там, — подвела итог Дора.

В столовой воцарилась тишина. Предположение казалось нелепым, но в то же время вполне вероятным, и единственным способом узнать, верно ли оно, было самим отправиться в Министерство.

Тут же все пятеро немедленно трансгрессировали в Министерство. Там они на лифте спустились на самый нижний этаж и побежали длинным темным коридором к Запретной секции. Дверь была открыта — недобрый знак, значит, там кто-то есть. Войдя вовнутрь, они поняли, что слишком долго они собирались: там происходил настоящий бой. Вернее, везде были видны следы боя, а самих бойцов они не видели. Вдруг справа они услышали душераздирающий крик, все ринулись туда. Когда они ворвались в какое-то странное помещение, похожее на амфитеатр, там они увидели около десятка пожирателей, окруживших Гарри, и Невила, скорчившегося от боли у ног Беллатриссы. Битва началась вновь, каждый из друзей взял на себя по два пожирателя. Тут и там вспыхивали красные и зеленые лучи-заклятия, слышались проклятья и крики. Гарри и Невилу было велено уходить из зала, но это оказалось проблематично: ноги Невила его не слушались, поэтому Гарри тащил товарища на себе. Никто не имел возможности им помочь: пожирателей было вдвое больше, чем членов Ордена. Вдруг все заметили, что от входной двери стремительно движется еще одна фигура: Дамблдор пришел на помощь своим соратникам. Пожиратели в панике стали сбиваться в кучу, их тут же обезоружили и связали. Только одна пара продолжала бой: прямо на возвышении в центре зала, рядом со старой аркой бились Сириус и Беллатрисса. Сириус попутно кидал реплики в адрес своей соперницы, комментировал каждый ее выпад, чем очень ее разозлил, еще один ее выпад и… внезапно Сириус замолчал, его глаза расширились от удивления, тело выгнулось дугой, и он стал падать в арку. Он исчез за нею, и только штора на арке вздрогнула, как от порыва ветра, и опять замерла. Тишину нарушил победный крик Беллатриссы. Казалось, сейчас Сириус выйдет с другой стороны арки, но он не выходил. Гарри сорвался бежать к нему, но Ремус схватил его за плечи и держал что было сил.

— Сириус! Сириус! — отчаянно звал мальчик.

— Гарри, уже ничего не поделаешь… — пытался успокоить его Ремус.

— Помогите ему! Спасите! Он же просто упал!

— Поздно, Гарри…

— Мы еще можем его спасти, — Гарри отчаянно вырывался, но Ремус держал его крепко.

— Гарри, ничего не поделаешь… ничего… его уже нет…

— Он есть! — закричал Гарри, — Сириус!

— Гарри, он не вернется. Он не вернется, он у…

— Нет! Он не умер!

Гарри не сводил глаз с арки. Постепенно он стал осознавать, что Сириус не мог заставить его так долго ждать, Сириус никогда не заставлял его так долго ждать. Ремус почувствовал, что можно отпустить мальчика, он не будет прыгать в арку, но на всякий случай все же продолжал держать его за руку. К ним подошел Невил, ноги его как-то странно дергались, казалось, он танцевал.

— Минутку, — сказал мальчику Ремус, — Фините, — действие заклятья остановилось.

— Невил, надо… надо найти остальных. Где они? — каждое слово давалось Ремусу с болью, смотреть на арку было невыносимо.

Вдруг сзади раздался грохот, Беллатрисса вырвалась и бежала к двери. Дамблдор пытался ее остановить, но она увернулась. Гарри вывернулся от Ремуса и побежал за ней.

— Гарри, не смей!

Но он не слушал.

— Она убила Сириуса! — кричал Гарри, — а я убью ее!

Он выбежал из зала вслед за Беллатриссой. Ремус кинулся за ним, но Дамблдор его остановил.

— Я помогу ему, — сказал он и быстро направился к выходу.

Ремус огляделся: связанные пожиратели стояли рядом с возвышением, Кингсли вытирал кровь, Муди сидел на полу, возле него лежало распростертое тело. Сердце Ремуса остановилось — это была Дора. Он подбежал к ней и упал на колени.

— Дора, — прошептал он, дрожащими руками прикасаясь к ее бледному лицу, он готов был звать ее так же отчаянно, как только что Гарри отчаянно звал Сириуса, — Дора, милая…

— Не переживай, парень, — проскрипел рядом Муди, — она — жива.

Ремус посмотрел на старого аврора.

— Жива? — он взял руку девушки и прижал к губам, — жива! Но что с ней? Почему она не отвечает?

— Ее оглушило…Мощное заклятье… Ну, и потом, она упала… Думаю пара-тройка переломов и сотрясение мозга… Ей нужно в больницу. Я уже вызвал врачей из «Святого Мунго». Надо отнести ее в Большой зал… — он уже хотел наколдовать носилки, но Ремус остановил его.

— Не надо. Я сам, — он осторожно поднял девушку на руки, она тихо застонала, — потерпи, родная. Сейчас… сейчас… скоро тебе станет легче.

Он быстро направился в Большой зал. Видно было, что и там происходила битва: стекла были побиты, центральная статуя разрушена, везде царил хаос, в зале было много народу, все говорили о Волдеморте, и ужасались происходящему. Наконец, Ремус увидел докторов, они спешили к нему навстречу. Он аккуратно уложил Дору на носилки, добрая пожилая врач сочувственно ему улыбнулась.

— Не волнуйтесь так, все будет хорошо с вашей девушкой.

Ремус поблагодарил добрую женщину, постоял немного, глядя вслед уходящим врачам, потом повернулся и пошел назад в Запретную секцию.

Он спустился по ступенькам вниз, потом поднялся на возвышение в центре, подошел к арке. Штора слегка шевелилась, за ней слышались тихие голоса. Что говорили они, было неслышно…

— Сириус, — тихо позвал Ремус. Он понимал, что это — глупо, он знал про эту арку: там за шторой находилось царство мертвых, и попавший туда уже не возвращался. Но так трудно было поверить, что Сириус, такой сильный и жизнерадостный, так легко и так внезапно ушел. Оттуда, от арки шло какое-то притяжение, и Ремус был близок к тому, чтобы шагнуть туда. Кончиками пальцев он прикоснулся к шторе, та дернулась, он подался вперед, но вдруг резко отдернул руку и отступил.

«Сириус, Сириус… — думал Ремус, — мой дорогой Бродяга. Опять ты оставил меня. Я так был счастлив, что у меня был ты — мой друг, мой брат… Как же мне теперь жить без тебя?»

Он вернулся в пустой дом на площади Гримо. Сел в столовой у незажженного камина, налил себе огневиски и просидел так всю ночь, уставившись в пустой камин. Что делают, когда умирает человек? Его хоронят. Сириуса он даже похоронить не мог — тела не было, и ничего не останется, даже могилы, на которую можно сходить и принести цветы. Останется только память.

В следующий день в доме собрались все члены Ордена. Дамблдор тоже пришел. Он рассказал, что Волдеморт после всех тщетных попыток достать пророчество, пришел к выводу, что единственный человек, кто может это сделать — это Гарри. Оставалось только придумать, как заманить мальчика в Министерство. Со временем Волдеморт почувствовал ту ментальную связь между ним и Гарри, так же, как ее чувствовал мальчик. Ведь уроки блокологии не дали результатов, сказав эти слова, Дамблдор укоризненно посмотрел на Снейпа. Волдеморт придумал, как он может использовать эту связь. Он выяснил, что самым дорогим для Гарри человеком был его крестный, Сириус Блек, он послал мальчику видение о том, что Сириус в Министерстве в смертельной опасности. Темный лорд не сомневался, что Гарри кинется ему на помощь.

— Почему Гарри сначала даже не попытался убедиться, правда ли это? — спросил Ремус, — ведь он уже обращался к нам с Сириусом, когда у него были вопросы. Мы с ним разговаривали прямо здесь, в столовой.

— Он хотел убедиться… — ответил Дамблдор, — он воспользовался камином в кабинете Амбридж, но никого дома не застал.

— Верно, — согласился Ремус, — меня дома не было, но Сириус был! Он не покидал дома, вы это знаете.

— Сириус был наверху, с гиппогрифом, ведь его ранили, не так ли?

— Точно! Мне Сириус говорил, что у Клювокрыла какие-то проблемы…

— Да, у Клювокрыла были проблемы, поэтому Сириус провел весь день с ним. А в столовой очень кстати появился Кричер.

— Кричер? — удивился Ремус, — он практически никогда не заходил в столовую.

— А в этот раз зашел. Он и сказал Гарри, что Сириуса в доме нет, и добавил, что-то о том, что Сириус Блек не вернется из Министерства. Вот Гарри и решил, что ему нужно действовать. Дальше вы знаете, — закончил свой рассказ Дамблдор.

— Какой ужас, — всхлипнула Молли Визли, — выходит, что Кричер нарочно все подстроил. Но ведь Сириус был его хозяином, он не мог предать своего хозяина.

— Вспомни, Молли, — обратился к ней Дамблдор, — как Сириус обращался с Кричером, они ненавидели друг друга. Кричер нашел себе отдушину: других урожденных Блеков — Нарциссу Малфой и Беллатриссу Лестранж. Именно они написали сценарий к этому спектаклю.

Молли продолжала вытирать слезы.

— А ведь как в воду глядел, он ведь таки не вернулся из Министерства…

Все горестно молчали. Вскоре стали расходиться, остался один Дамблдор.

— Ремус, что ты будешь делать? — спросил он у своего бывшего ученика.

Ремус горько усмехнулся.

— Что мне еще остается, профессор? Я буду продолжать бороться с Волдемортом.

— Я имею ввиду — сейчас. Ты собираешься жить в этом доме?

— Не думаю. Я здесь жил на правах друга Сириуса, а теперь, когда его нет, — тут Ремус запнулся, — теперь я не имею права здесь оставаться.

— Я тоже хотел тебе предложить уйти отсюда. Понимаешь, Сириус был последним из Блеков. Теперь этот дом может перейти по наследству к кому-то по боковой линии, той же Беллатриссе, и она сможет спокойно входить сюда.

— Да, вы правы, профессор…

— Но может и не так, — задумчиво продолжал Дамблдор, — я думаю, ты можешь пожить тут еще немного времени — в течение месяца все выясниться, но собрания мы здесь проводить больше не будем. Там наверху Клювокрыл, Хагрид осмотрел его — рана не очень серьезная, но летать он сейчас не может. Пусть он побудет здесь, пока не поправится.

— Хорошо, я присмотрю за ним, — пообещал Ремус.

Дамблдор поблагодарил его и сказал, чтобы Ремус заглянул чуть попозже к нему.

Оставаться одному в доме Ремусу было невыносимо, он постоянно искал повода уйти из дома, возвращался только поздно вечером, чтобы покормить Клювокрыла и переночевать.

Было уже часа два ночи, но Ремусу не спалось. Он спустился в столовую попить чаю и увидел на столе записку.

«Дорогой Ремус. Мы заходили, но, к сожалению, не застали тебя. Мы хотели сказать, что понимаем всю тяжесть твоей потери. Мы тоже успели полюбить Сириуса и очень сожалеем о его смерти. Но, Ремус, у тебя есть друзья, не забывай этого. Мы всегда будем рады видеть тебя у нас, в Норе. Приходи в любое время. Молли и Артур Визли.»

Ремус прикинул, сколько времени он не заходил в столовую. Письмо здесь могло лежать уже дня три.

— Кричер! — позвал он. Ответа не было. Он вышел в коридор, спустился в кухню, там он нашел Кричера.

— Скажи, Кричер, когда приходили Молли и Артур?

Эльф презрительно скривился.

— Оборотень смеет говорить со мной… Я не буду отвечать оборотню. Скоро сюда придут мои милые хозяюшки мисс Цисси и мисс Белла…

Тут Ремус взорвался, он схватил Кричера за горло.

— Ты — ничтожество! Предатель! Ты предал своего хозяина! — он швырнул эльфа в угол и вышел из кухни, на сердце стало немного легче.

Утром Ремус решил сходить к Визли сегодня же. Во-первых, ему просто хотелось увидеться с этими славными людьми, а во-вторых, там можно было найти ответ на вопрос, который его уже несколько дней очень волновал, но спросить было некого: что с Дорой. Он подумал о том, что сказал бы Сириус. Бродяга бы уже в первый день был в больнице и его бы с собой потащил…

Он прибыл в Нору сразу после завтрака, Артура он не застал, а Молли возилась на кухне. Она радушно встретила Ремуса и накормила вкуснейшими пирожками. Давно он не ел такой вкуснятины — друзья в последние месяцы перебивались полуфабрикатами. Поболтав о том, о сем, Ремус решил, что теперь можно спросить.

— Молли, а что Дора? Как она?

Молли резко обернулась и удивленно посмотрела на него.

— Ты что ни разу не навестил ее?

Отвечать Ремусу было нечего, он опустил глаза.

— Ты — черствый, бездушный человек, Ремус Люпин! — выдала она ему свой приговор.

Ремус понимал, что со стороны он именно таким и выглядел. Молли села рядом с ним и уже более мягко сказала.

— Я сегодня собираюсь навестить ее, пойдем вместе?

— Спасибо, Молли. Я лучше сам. Я обязательно схожу, честно.

Молли, тяжело вздохнула.

— Бедная девочка… Так пострадала… А когда она узнала про Сириуса, с ней такая истерика случилась… Мы с Биллом еле ее успокоили…

— С Биллом? — удивился Ремус.

— Да. Он же работает в Лондоне и навещает ее каждый день…

Неприятное чувство: жуткая неприязнь к Биллу Визли, как когда-то осенью, опять охватила его.

Все следующее утро Ремус долго уговаривал себя сходить в больницу, наконец, он решился. «Я пойду на правах друга ее брата, ее друга. Ведь все знают, что мы — друзья. И ничего в этом нет,» — уговаривал он себя на подходе к больнице. На первом этаже милая старушка продавала цветы, он взял небольшой букетик незабудок, они так походили на Дору. Поднявшись на нужный этаж, он стал искать палату: двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый номер… Он остановился перед дверью палаты, она была слегка приоткрыта, и в щель он увидел Дору, которая полулежала в кровати и о чем-то оживленно разговаривала с сидящим напротив человеком. Лица его Ремус не видел, но по широкой спине и рыжим волосам, собранным в хвост, легко было узнать Билла Визли. Из палаты донесся смех, видно было, что этим двоим есть о чем поговорить.

— Вы кого-то ищите? — услышал Ремус за спиной. Он обернулся и увидел миловидную молоденькую медсестру.

— Спасибо, я уже нашел, — он отдал букет девушке, развернулся и ушел.

На следующий день началось полнолуние, и Ремус ближайшие три дня провел далеко от города и от знакомых. Вернувшись, он спешил в дом на площади Гримо: там оставался Клювокрыл, который три дня находился совсем один. В последние дни гиппогриф ел очень плохо, заметно было, как он тосковал по Сириусу. И хотя Ремус оставил ему вдоволь еды, все равно волновался за несчастное животное.

Войдя в дом, Ремус заметил, что в его отсутствие кто-то приходил: подставка для зонтиков в виде ноги тролля была опрокинута, и похоже, гости приходили давно: так как миссис Блек тихо дремала на своем портрете. Он поправил подставку и стал подниматься наверх. Проходя мимо комнаты Сириуса, он услышал тихий плач. Он зашел туда и увидел Дору, лежавшую на кровати — она плакала, уткнувшись в подушку. Ремус подошел, осторожно коснулся ее волос.

— Дора! Дора! — позвал он. Девушка подняла лицо от подушки, увидела Ремуса и села.

— Прости, я пришла проститься с Сириусом, — сказала она.

— Да, я понимаю, — ответил ей Ремус, — он был тебе как брат. Нам всем его очень не хватает: и тебе, и мне, и Гарри… Мне так жаль.

Девушка посмотрела ему в лицо: она была совсем рядом, ее глаза были напротив его глаз, а ее губы были так близко… Губы Доры были такие мягкие и теплые... И ничего больше в этом мире не существовало для Ремуса Люпина — только эта девушка. Он зарылся ладонями в ее мягкие розовые волосы, а она обвила его шею своими руками. Он с трудом оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание… С его уст сорвалось имя, которым он жил последние месяцы: «Дора… любимая…» А в ответ эхом ему отозвалось: «Любимый мой… Ремус…» Эти слова словно отрезвили его, он резко встал с кровати.

— Нет, нельзя…

На лице Доры отразилось удивление и боль. Она поднялась, хотела подойти к нему, но он отступил назад и выставил вперед руку, как бы останавливая Дору.

— Нет, Дора! Я не могу этого допустить.

— Ну, почему, Ремус?

— Я не имею права. Прости, — он резко развернулся и выбежал из комнаты.

Он не помнит, как оказался на улице и куда трансгрессировал потом. Вернулся в дом Ремус уже поздно ночью, тихо поднялся на пятый этаж и остановился перед комнатой Сириуса, немного поколебавшись, он вошел. Там никого не было, только смятая кровать Сириуса напоминала о том, что Дора здесь все-таки была. Он вошел в комнату и лег на кровать. Неизвестно сколько Ремус пролежал там, но вдруг он вспомнил, что так и не покормил Клювокрыла. Он встал и пошел наверх. Гиппогриф радостно обернулся, услышав шаги, но, увидев Ремуса, разочарованно отвернулся. Ремус подошел к нему, легонько погладил его по шее.

— Что, дружище? Ты тоже тоскуешь? — спросил он гиппогрифа.

Клювокрыл посмотрел ему в глаза. Немного подумав, он все же поел и улегся в своем уголке. Ремус сел рядом и рассеянно гладил гиппогрифа по голове. Он думал о Доре, о Билле, что они подходят друг другу и как им хорошо будет, когда он уйдет. Он уже точно знал, что уйдет. Куда и когда — он пока не решил, но это уже не было важно. Главное: исчезнуть из ее жизни… Но в памяти его предательски всплывали воспоминая: ее горячее податливое тело, мягкие губы и шепот: «Любимый мой…» «Она любит меня,» — думал он. Но разум его кричал: «Ты не имеешь права ломать ей жизнь». Так, борясь самим собой, он и заснул, обняв за шею гиппогрифа и с блаженной улыбкой на губах.

Утром, тщательно осмотрев гиппогрифа и придя к выводу, что тот достаточно здоров, Ремус оседлал его и направился в Хогвартс. Там поручив Клювокрыла заботам Хагрида, он сразу направился в кабинет директора. В школе было тихо: все ученики отправились на каникулы.

— Профессор, — начал Ремус, — меня угнетает бездействие. Я хочу быть полезным. Вы как-то говорили, что у вас есть для меня работа.

Дамблдор внимательно смотрел на своего бывшего ученика. Казалось, он слышал больше, чем ему говорили, и видел Ремуса насквозь.

— Да, есть дело, которое я хотел поручить тебе давно, еще год назад. Но я не решился, это — очень опасно.

-Я — не трус, профессор, вы знаете.

— Дело не в трусости. Пойми, я боюсь за тебя. Поэтому и ничего не говорил.

— Профессор, если это нужно для общего дела, я готов пожертвовать собой.

— Мой дорогой мальчик, никакое общее дело не стоит твоей жизни.

— И все же, что это за поручение, которое вы хотели мне дать?

Дамблдор несколько минут думал, но потом начал.

— Время сейчас такое, что мы готовы объединяться со всеми, кто не поддерживает Волдеморта. Мы должны искать пути сотрудничества со всеми: троллями, великанами, гоблинами, оборотнями… Оборотни — очень недоверчивые и нелюдимые, они предпочитают держаться особняком и тяготеют к темным силам. Но я подумал: ведь могут среди них быть такие как ты. Если ты смог найти свое место среди обычных людей, значит, и другие тоже смогут. Надо их только убедить в этом. Любому другому они не поверят, а тебе — могут, ведь ты — такой же, как они. Ты можешь стать для них примером. Но может сложиться иначе: они не примут тебя и посчитают предателем. Вот этого я и боюсь.

— Профессор, попытаться надо. Я уверен, что у меня получится.

Дамблодор внимательно смотрел на Ремуса.

— Ремус, я понимаю, от чего ты бежишь. Смерть Сириуса, вдобавок ко всем другим смертям… Ты чувствуешь, что твое место вместе с ними и ищешь способ присоединиться к ним…

— Профессор, единственное, что движет мною — желание одолеть Волдеморта. И если для этого понадобится моя жизнь — я готов ее отдать.

Директор горестно вздохнул, встал, прошелся по кабинету, потом обернулся к Ремусу.

— Что ж, я знал, что ты — отважный парень. Если ты уверен в своих силах — отправляйся. Но будь очень осторожен. Береги себя. Когда ты намерен идти?

— Да хоть сейчас.

Дамблдор удивленно посмотрел на него.

— А собраться?

— Я уже собрался, — ответил Ремус, кивнув на чемодан у порога.

Старый директор продолжал внимательно смотреть на Ремуса.

— Неужели даже не попрощаешься с друзьями? Так нельзя, Ремус. Молли, Артур, Тонкс… Они тебя любят. Нехорошо так, — он подмигнул Ремусу.

Поздним вечером Ремус отправился в Нору. Он решил попрощаться с семейством Визли, а Доре передаст через них привет.

Он трансгрессировал в Нору, Молли, видимо, заметила его в окно и вышла встречать.

— Ремус, милый, как хорошо, что ты пришел! Я так рада, проходи в кухню, — она пропустила его вперед.

— Я на минутку, Молли, — говорил Ремус, идя вместе с ней узким коридором, — попрощаться. Я уезжаю…

Войдя в кухню, он увидел там Дору. Она встала ему навстречу.

— Вы тут поболтайте, — сказала Молли, — а я схожу наверх, посмотрю, как там дети.

Дора подошла к Ремусу.

— Ты что уезжаешь?

— Да, Дамблдор дал мне поручение…

— Далеко?

— Да.

— А надолго?

Ремус пожал плечами.

— Не знаю точно, как получится… Скорее всего — да…

— Это опасно, Ремус?

Он улыбнулся через силу.

— Нет.

Она покачала головой, видно было, что она не верила ему. Дора подошла к нему еще ближе.

— Возьми меня с собой, Ремус.

Он покачал головой.

— Нет, Дора. Я — неподходящая компания для тебя.

На лице девушки появилась обида и возмущение.

— Почему ты, Ремус Люпин, единолично решаешь, кто для меня подходящая компания, а кто нет? Я — не маленькая девочка, когда ты это, наконец, заметишь? Я — взрослая женщина.

— Я заметил это, Дора. И все заметили… Только зачем тебе я? Ведь у тебя есть Билл…

— Билл? — удивленно спросила она, как будто впервые слышала это имя, — ты имеешь ввиду Билла Визли?

— Да, ведь вы встречаетесь… Он каждый день навещал тебя в больнице… Я видел…

— Что ты видел, Ремус?

— У тебя в палате… Вы так были увлечены друг другом, что не заметили, что я стоял в дверях…

В глазах у девушки одновременно была и радость и сожаление. Она нежно посмотрела на него.

— Ты все-таки приходил… А я так на тебя сердилась… — она подошла еще ближе к нему, — ну почему ты не вошел? Если бы ты вошел, то увидел бы, что Билл был не один. Он уже давно встречается с Флер Делякур. Они всегда приходили ко мне вместе.

Он была так близко, что Ремус чувствовал тепло исходящее от нее, ее запах, который сводил его с ума… Он отступил назад, засунул руки поглубже в карманы, чтобы не было соблазна обнять ее…

— Ремус, — он подошла к нему вплотную и положила руки ему на грудь, посмотрела прямо в глаза, — неужели ты не видишь, что мне нужен только ты…

Он понимал, что еще секунда — и он не сможет больше контролировать себя.

— Мне пора. Прости, Дора, — невероятным усилием воли он заставил себя отступить, взял свой чемодан и стремительно вышел из дома.

Он перенесся, как он полагал, в то место, о котором говорил ему Дамблдор. Вокруг стеной стояли деревья, и не было ничего видно и слышно, кроме шелеста дождя. Ремус упал на холодную мокрую землю. Он лежал ничком, глядя в черное небо, холодный мелкий дождь смешивался со слезами… «Вот если бы сейчас умереть…,» — думал Ремус. Сколько он так пролежал — неизвестно, внезапно в голове у него промелькнула мысль: «Дамблдор! Старик на меня надеется…» Ему стало стыдно за свою слабость, с трудом поднявшись, он взял свой чемодан и пошел. Куда идти он не знал, была глубокая ночь, хлестал дождь, но он не останавливался — шел и шел наугад… И тут, он почувствовал, что земля уходит из-под ног, он летел куда-то в бездну…

Очнулся он в какой-то комнате. Он лежал, ничего не соображая, глядя на дощатый потолок. В голове гудело, но за этим гудением он услышал тоненький голосок, он повернулся на этот голос: недалеко от него на полу рядом с камином сидела маленькая рыжеволосая девочка лет пяти, она баюкала куклу и тихо напевала. Ремус захотел получше разглядеть комнату, в которой находился, повернулся — и взвыл от резкой боли в боку. Девчушка вскочила, подбежала к кровати и вскарабкалась на нее. Она уселась в ногах у Ремуса и стала его разглядывать.

— Ты кто? — наконец спросила она.

— Меня зовут Ремус, — ответил он.

Малышка хихикнула.

— Какое смешное имя. Никогда такого не слышала.

Ремус тоже улыбнулся: действительно, среди магглов вряд ли встретишь человека с таким именем. Это она еще не слышала таких имен, как Драко, Северус, Нимфадора… Мысль о Доре ножом полоснула по его сердцу. «Нельзя! — приказал он сам себе, — нельзя думать о Доре!»

— А тебя как зовут? — спросил он.

— Джасстина. Мама зовет меня Джасси, и ты тоже можешь так звать.

Девочка еще долго щебетала, сидя рядом с ним. Из ее рассказа, он узнал, что живут они с мамой вдвоем на хуторе, до ближайшей деревни идти полчаса, и мама как раз сейчас туда пошла за продуктами, а Джасси оставила смотреть за Ремусом.

— Тебе ничего не надо? — спросила она, вспомнив о своих обязанностях сиделки.

— Если можно, попить, — попросил Ремус. Малышка метнулась на кухню и пришла оттуда, неся большую чашку с водой. Ремус попил и поблагодарил девочку.

— А где твой отец? — спросил он.

Личико девочки опечалилось.

— Папа умер минувшей весной, — потом она наклонилась к Ремусу так низко, что ее пушистые кудряшки стали щекотать ему лицо, и шепотом, широко раскрыв огромные серые глаза, добавила, — его загрызли волки!

Холодный пот выступил у Ремуса на лбу. Значит он не ошибся — попал куда надо. Расспрашивать ребенка о подробностях смерти отца было жестоко, поэтому Ремус решил дождаться ее матери.

Девчушка продолжала любопытствовать.

— А откуда ты пришел?

— Издалека, — уклончиво ответил Ремус.

— Из далекого далека?

— Из очень-очень далекого, — засмеялся он, малышка его очень позабавила.

Вскоре пришла мать девочки. Увидев ее, сразу стало понятно, от кого Джасси унаследовала большие серые глаза, но волосы у женщины были черные. Она сдержанно поприветствовала Ремуса, спросила о самочувствии. Он ответил, что хорошо, на что она снисходительно хмыкнула. На кухне загремела посуда — хозяйка взялась готовить обед.

Женщину звали Глэдис, после смерти мужа она осталась на хуторе, попутно исполняя обязанности егеря. На замечание Ремуса, что это — не женское дело, она снова хмыкнула.

— Надо жить на что-то, а это — неплохие деньги. Тем более, здесь мой дом. Мой отец еще был тут егерем, так что, эта работа для меня привычная с детства.

— А что случилось с отцом Джасси? — осторожно начал Ремус.

— Он умер, — был короткий ответ.

— Джасси мне рассказала жуткую историю: ее отца загрызли волки.

Женщина нахмурилась.

— Эта Джасси вам так сказала? — она тяжело вздохнула, — я не хотела, чтобы дочка знала. Но, видимо, у деревенских кумушек слишком длинные языки. Да, его загрызли волки. Мы нашли его на следующий день, после того, как он пропал…

Ремус молча слушал и думал, как эта история напоминает ему то, что случилось много лет назад в Карпатах.

— А часто у вас волки нападают на людей?

— Бывает, это не первый случай…

— А что говорят в деревне? — он помнил слухи об оборотнях, что стали ходить в Карпатах после смерти Михася, — этого волка поймали?

— Не поймали, мужчины ходили в лес, но не нашли. Один местный дурачок кричал, что это — оборотни, но его никто не слушал.

— Вы не верите в оборотней? — спросил Ремус.

Женщина насмешливо засмеялась.

— Я что похожа на сумасшедшую?

Ремус усмехнулся. Что бы она сказала, если бы узнала, кто он?

Глэдис внимательно посмотрела на него.

— А вы, я вижу, тоже от них пострадали, — сказала она, кивнув на плечо Ремуса, где красовался след от зубов Фенрира Грейбека, оставленный много лет назад.

Тут он вспомнил, что ничего не знает о том, как он оказался в доме Глэдис.

— Вас нашли местные мальчишки и принесли ко мне — мой дом оказался ближе всего. Вы, по всей видимости, упали со скалы на севере от моего дома. Вас принесли без сознания, мы сначала думали, что вы умерли, но вы оказались живучи, — она впервые улыбнулась. Подошла к нему, внимательно посмотрела и спросила.

— А вот интересно, что вы делали ночью в лесу?

— Я заблудился, — начал сочинять Ремус, — я приехал издалека, ищу одну деревню. Понимаете, я — этнограф, а здесь у вас, говорят, живет одно племя… Они живут особняком и редко контактируют с окружающим миром…

Глэдис понимающе кивнула.

— Есть такие. Их деревня глубоко в лесу. Местные туда не ходят, да и они редко к нам выбираются. Странные какие-то… Не надо бы вам туда ходить, — вздохнула она.

Она вышла из комнаты, Ремус воспользовавшись моментом, осмотрел себя: он был раздет, на теле тут и там виднелись ссадины, царапины и синяки, грудная клетка была перевязана.

Глэдис вернулась в комнату и подошла к кровати, в руках она держала баночку с какой-то мазью.

— Буду вас лечить, — сказала она и решительно откинула одеяло.

Ремус покраснел до корней волос и натянул одеяло. Глэдис засмеялась. Он посмотрел на нее и подумал, если эта женщина ухаживала за ним уже три дня, то его поведение было просто глупым. Он молча откинул одеяло. Она сняла повязку — на правом боку был огромный синий кровоподтек. Она зачерпнула мазь и стала втирать в кожу. Прикосновение ее пальцев смутило Ремуса.

— Не надо… Я сам…

— Глупости, — осадила его Глэдис, — вам неудобно. Лучше не мешайте.

Она продолжала втирать мазь. От этой процедуры боль стала затухать, мазь приятно холодила кожу. Глэдис помазала и мелкие синяки, потом легонько дотронулась до шрама на плече, погладила его… Глаза ее наполнились слезами… Ремус понимал, о чем думает эта женщина, он осторожно убрал ее руку со своего плеча, и стал натягивать одеяло.

— Прости, — пробормотала она, — я перевяжу.

Днем Ремус чувствовал себя неплохо и даже хотел встать с постели, но Глэдис ему не позволяла, а к ночи у него поднималась температура, и ей приходилось вставать по несколько раз, чтобы подать ему воды или приложить мокрое полотенце ко лбу.

Ремуса очень беспокоило, что пропали его вещи. Он спросил о них Глэдис, но она сказала, что мальчишки осмотрели место его падения и ничего не нашли. Пропажа вещей — это полбеды, хотя Ремусу безумно жаль было фотографии и свой дневник — письма к Доре, самая главная потеря — волшебная палочка. Как жить без нее, Ремус не представлял. Он поинтересовался у Глэдис и о своей одежде.

— Я ее выкинула. Она была вся изодрана и грязная. Вам подойдет одежда моего мужа, — сказала она и принесла целый ворох вещей.

Ремус наотрез отказался одевать вещи ее мужа, на что женщина скептически заметила, что другого выхода у него нет, иначе ему придется ходить раздетым. Пришлось Ремусу смириться.

Целый день малышка Джасси проводила со своим новым другом. Ремус развлекал ее историями, которые девочка воспринимала как сказки. Она то и дело просила его рассказать о добром Волшебнике Дамблдоре и злом колдуне Волдеморте, об отважном мальчике Гарри Поттере, веселых мародерах и смелой и умной девочке Доре… Глэдис скептически фыркала и говорила, что нечего забивать девочке голову всякими глупостями, но малышка слушала, как зачарованная.

Наступил очередной вечер, и снова Ремусу стало плохо. Тело его бил озноб. «Дора… милая…» — звал он и вдруг почувствовал теплую руку на своем лбу. «Дора! — подумал он, — как она оказалась здесь, вдали от Лондона?» И сам себе ответил: «Она любит меня, вот и пришла помочь мне…» Он взял эту руку и прижал к губам, притянул девушку к себе, обнял за плечи, приблизил ее лицо… Прямо напротив он видел огромные серые глаза, глаза, которые он так любил…

— Дора, это ведь ты? — спросил он.

— Я, — ответила девушка шепотом.

Он нашел в темноте ее губы… Ее горячее тело оказалось рядом с ним, он жадно целовал ее глаза, ее щеки, шею… Она отзывалась на каждую его ласку… «Дора, любимая, я так ждал тебя,» — шептал он…

Ремус проснулся, когда солнце едва показалось из-за горизонта. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, вспоминая события минувшей ночи. «Неужели это не сон?» — задавал он себе вопрос. Рядом с ним слышалось тихое дыхание, он открыл глаза, повернулся и… резко сел. На подушке рядом с ним лежала черноволосая голова! Это — не Дора! Рядом с ним лежала Глэдис. Ремус вскочил с кровати и стал одеваться. Спиной он почувствовал, что на него смотрят. Он повернулся — Глэдис полулежала и смотрела на него.

— Ты уходишь?

В этот момент Ремус ненавидел себя. Как он мог так поступить? Воспользоваться гостеприимством, а потом так подло использовать эту женщину…

— Прости, Глэдис, — сказал он, — я не должен был этого делать. Мне нужно уходить.

Она молча смотрела, как он одевается.

— Ремус, а кто такая Дора?

Он замер.

— Откуда ты знаешь?

— Ты всю ночь называл меня этим именем. Ты ее очень любишь?

— Люблю…, — тихо сказал он.

— Тогда почему ты не с ней, Ремус?

— Это трудно объяснить… Я не могу быть с ней, это невозможно…

— Тогда…, — Глэдис немного помедлила, — может, ты останешься здесь, раз уж ты все равно не можешь быть с ней…

— Нет, прости, и с тобой остаться я тоже не могу… Прощай, — он вышел из дома и направился на север.

Там где-то находилась та скала, с которой он упал. Он шел долго, уже думал, что заблудился, как вдруг увидел ее: высотой примерно метров пятнадцать… Это — просто чудо, что он остался жив. Подойдя ближе, он увидел заросли можжевельника — это они смягчили его падение. Ремус начал осматривать место: чемодана не было, это понятно, если бы он был, его бы нашли. Но мальчики не знали, что нужно было искать — волшебную палочку. Ее найти было сложно, но она должна быть где-то здесь. Вдруг глаза Ремуса заметили то, что не мог увидеть ни один маггл: палочка, она застряла среди веток кустарника. И немудрено, что никто на нее не обратил внимание — ведь волшебная палочка Ремуса была сделана из можжевельника! Он взял ее в руки и почувствовал тепло, казалось, палочка тоже узнала своего хозяина. Ремус окрыленный своей удачей решил рискнуть: он взмахнул палочкой «Акцио чемодан!» и вдруг откуда-то сверху, со скалы, на него бросился его чемодан! Он остался наверху, когда Ремус падал. «Что ж, — подумал Ремус Люпин, — вещи свои ты нашел, теперь ищи тех, ради встречи с кем ты сюда прибыл».

Он понимал, что ему надо подняться на скалу, и пошел вдоль нее, в поисках удобного места. Вскоре он увидел тропинку поднимающуюся вверх. Войдя в лес, Ремус сразу почувствовал, что в этом лесу живут оборотни: он видел знаки, на которые бы не обратили бы внимание магглы. Следуя одному ему ведомым знакам, он пошел прямо вглубь леса. Ближе к вечеру он услышал странные звуки. Выйдя на небольшую поляну, Ремус увидел страшную картину: трое мальчишек, примерно возраста Гарри Поттера, ожесточенно дрались. У некоторых из них текла кровь, но это их, казалось, только подзадоривало. Они рычали как животные, били друг друга не только руками и ногами, но и рвали друг друга зубами. Он увиденного у Ремуса округлились глаза — никогда он не видел таких жестоких детей. Он обратил внимание, что двое били одного. Ремус подбежал к мальчикам и с большим трудом оттащил сначала одного, потом другого… Он наклонился над третьим самым маленьким и худеньким парнишкой — тот сжался в комок, прикрывая голову руками, сквозь пальцы ребенка текла кровь, на плече и боку зияли раны… И тут Ремус услышал сзади утробное рычание, он оглянулся — перед ним стоял один из тех двоих, что нападали. Он стоял на четвереньках, скалил острые желтоватые зубы и рычал. Ремус никогда не бил детей, но в этот раз он понимал, что другого выхода нет. Он подошел к парню и наотмашь залепил ему пощечину, тот был ошеломлен такой смелостью, сел и растерянно смотрел на Ремуса.

— Не смей его трогать! — четко сказал Ремус, немного сомневаясь, что маленький звереныш его понимает. Но тот понял, встал, и постоянно оглядываясь и бормоча под нос какие-то ругательства, ушел прочь. Друг его потрусил следом за ним.

Мальчик стал приходить в себя, он уже сидел на земле и вытирал кровь, текущую из носа. Ремус протянул ему свой платок. Мальчик взял и приложил платок к носу.

— За что они тебя? — спросил Ремус.

Мальчишка пожал плечами.

— Ни за что... Они всегда дерутся… Сегодня меня побили, вчера — Тобби…

— Что ж это за звери такие? — удивился Ремус.

Мальчик тоже удивился.

— Такие как все… Кто сильнее бьет того, кто слабее. Так было всегда…

— Не говори глупостей, — рассердился Ремус, — тот, кто сильнее должен защищать тех, кто слабее. Кто научил тебя этой ерунде?

Мальчик во все глаза смотрел на Ремуса, казалось, он впервые в жизни слышит ту непреложную истину, которая известна всем порядочным людям.

— Так все живут… Во всяком случае, у нас…, — добавил он.

— У вас? — Ремус догадывался, о чем речь, — ты живешь здесь в лесу?

— Да, наша деревня там, — мальчик указал на стоящие стеной деревья, — а ты откуда?

— Неважно, — ответил Ремус, — но я, похоже, пришел куда надо, — потом задал вопрос в лоб, — там живут оборотни?

Мальчик растерялся, видно, ему запрещено было говорить об этом.

— Не бойся, я — тоже оборотень, — успокоил паренька Ремус, — я буду жить с вами.

Дик, так звали мальчика, отвел Ремуса в деревню. Он показал ему свой дом и познакомил с матерью, тихой, немного запуганной невзрачной женщиной. Просьбу Дика позволить Ремусу пожить у них, она категорически отвергла, но сказала, что неподалеку пустует дом. Дик проводил Ремуса к его новому дому и по дороге рассказал, что раньше там жил Фил Дженкинз, но он исчез несколько месяцев назад.

Ремус поселился в доме. Там было тесно и грязно, видно было, что долгое время там никто не жил. Но Ремусу не впервой было обживать заброшенные дома, и он отнесся к этому философски. Он узнал, что бывший хозяин дома, имел строптивый характер, жил не по правилам деревни и имел неприятности. Из всего этого Ремус сделал вывод, что Фил не по своей воле покинул деревню.

В деревне жило человек тридцать, примерно половина жителей били взрослые мужчины, остальные — женщины и дети. Особенно Ремуса поразили последние: озлобленные, жестокие, настоящие маленькие волчата… Они постоянно дрались, что мальчики, что девочки. Недовольство свое они высказывали рычанием, скалили зубы и смотрели злобно прищурившись. Единственным исключением были дети Камиллы, соседки Ремуса: Дик и его две маленькие сестры. Они в отличие от других детей не были жестоки, любили и жалели свою мать. Отца в семье не было, его своим сестренкам заменял Дик. Мальчик был безмерно благодарен Ремусу за свое спасение, он был одним из немногих, с кем Ремус сумел найти общий язык. Мальчик слышал о волшебниках, но, к сожалению, только плохое. У него были неплохие задатки, и Ремус был уверен, что из него бы получился неплохой маг. Но никто им не занимался, у него даже не было волшебной палочки, ему ее никто не купил. Никто никогда и не думал отправлять его в школу и учить магии. Ремус рассказал Дику про Хогвартскую школу и о том, что там могут учиться даже оборотни. Мальчишка мечтал, что когда-то он и его сестры там будут учиться.

Со всеми остальными Ремус пытался завязать знакомство, но жители деревушки очень подозрительно отнеслись к чужаку: особенно женщины и молодежь. Еще одним человеком, с кем иногда общался Ремус, был старый Уилл Хэмптон. Он рассказал, что община живет по своим правилам: кто сильнее, тот и прав. Верховодит тут самый сильный и матерый Рой Круэлл, но и он не самый большой авторитет, есть еще один человек, он не живет в деревне постоянно, приходит время от времени, но его все уважают и бояться, его слово — закон. Ремус поинтересовался, кто же этот незыблемый авторитет, ответ поверг его в шок — Фенрир Грейбек!

Ремус постоянно думал о Доре. Он пытался представить, как она отнеслась к тому, что он отверг ее. В конце концов, он решил, что Дора должна была его возненавидеть. И это было к лучшему — она забудет его и найдет свое счастье с другим. Пусть не с Биллом, раз уж он встречается с Флер, возможно — с Чарли, тот тоже славный парень, и ничего, что он в Румынии, расстояние — не помеха для любви. «Расстояние — не помеха для любви…» — говорил сам себе Ремус, а сам думал о том, что здесь, вдали, он стал еще сильнее любить Дору.

Он вспоминал о Глэдис и ночи проведенной с ней. Тогда, в ту ночь, он был не с ней, он был с Дорой, ведь только о ней он тогда думал, и только ее он видел. Что за наваждение, тогда с ним случилось, он не понимал… Наверное, он так хотел видеть Дору, что увидел бы ее в любой женщине, которая оказалась тогда рядом с ним. Он вспоминал, как Глэдис смотрела на его шрамы, и понимал, что в ту ночь она тоже видела не его, она хотела видеть в нем своего мужа. Она наверняка думала о том, как было бы хорошо, если бы ее муж выжил после нападения волка. Но она не понимала, что это, даже, лучше, что он погиб, ведь иначе он бы стал оборотнем. И тогда ей и ее маленькой дочке грозила бы серьезная опасность.

В деревне все были оборотнями: и взрослые, и дети. Как-то Ремус спросил Дика, помнит ли он как стал оборотнем. Тот изумился.

— Я сколько помню себя, всегда был таким… Наверное, это с рождения…

Когда наступало полнолуние, окрестности наполнялись рычанием и завыванием. Старшие отправлялись на охоту, а младшие устраивали разборки между собой. Очень часто количество жителей после полнолуния менялось: пропадали одни, появлялись другие… Ремус предпочитал это время провести подальше от деревни оборотней и поближе к домику Глэдис, чтобы в случае чего защитить ее и Джасси.

К счастью, в эту сторону оборотни не ходили, и Ремус спокойно пережидал полнолуние.

В начале зимы в деревне появился Фенрир Грейбек. Ремус ждал его появления давно, и очень боялся. Тот сразу узнал Ремуса и скорчил презрительную гримасу при его появлении. Если раньше Ремус чувствовал холод в отношении к нему местных жителей, то теперь он стал ощущать враждебность, и она росла с каждым днем. Ремус понимал, чем это вызвано — чувствовалось влияние Фенрира. К тому же оказалось, что мальчишка, которого Ремус проучил в первый день знакомства, оказался сыном Грейбека. И хотя тот не испытывал никакой нежности к собственному отпрыску, он нашел хороший повод проучить Ремуса.

Ремус поинтересовался у Уилла, кто мать маленького чудовища, но что тот ответил.

— Ее уже давно никто не видел. Эта несчастная пропала несколько лет назад… И чует мое сердце, что это сам мальчишка расправился со своей матерью… Слишком он был спокоен, когда ее не стало…, и даже не думал ее искать.

От услышанного у Ремуса волосы стали дыбом. Как такое возможно? Но, подумав, решил, что здесь все возможно…

Фенрир продвигал чудовищную идею: превратить в оборотней как можно больше детей — они вырастут и станут самыми преданными его сторонниками. Ремус еще больше стал волноваться за маленькую Джасси, и в следующее полнолуние занял свой пост недалеко от дома Глэдис. Он надеялся, что и в этот раз, как и раньше все обойдется, но не тут-то было. Приблизительно в полночь он услышал приближение волков: их было пятеро — двое зрелых, матерых: Рой Круэлл и его брат Роб, двое молодых, дерзких: сыновья Грейбека и Круэлла, и новый, крупный, видно было, что он среди них главный. Ремус догадался, что это — сам Грейбек. Он понял, что не охотиться сюда они пришли: их цель — Ремус. Он решил отвести их от этого места. Он бежал лесом, чувствуя за спиной дыхание преследователей, и, если старшие бежали чуть поодаль, то молодые буквально наступали ему на пятки. Вдруг Ремус увидел впереди огни — они приближались к деревне, этого нельзя было допустить, и Ремус круто развернулся. Это было ошибкой — молодой волк повалил его на бок. Тут подоспели и другие, они набросились на него все сразу, Ремус пытался отбиваться, но силы были неравные, они рвали его тело, а самый крупный волк пытался схватить его за горло. Ремусу удалось каким-то чудом вывернуться и, несмотря на ужасную боль в плече и в ноге, он побежал. Он бежал вперед, не видя дороги, с одной лишь мыслью «Спастись!» Впереди послышался шум воды, Ремус вспомнил, что где-то недалеко был обрыв, а внизу текла быстрая река. Он понял, что это — единственный способ спастись. Он ринулся туда, где шумела вода. Через секунду он уже летел вниз с обрыва, прямо в бурлящую реку. И вот он уже внизу, ледяная вода накрыла его с головой, он стал захлебываться… А в голове была одна мысль: «Дора… Я ее больше не увижу…»

Ремус очнулся от слепящего солнца. Его кто-то тащил подальше от воды… Он не видел своего спасителя, только слышал тяжелое дыхание. От жуткой боли в плече Ремус едва не потерял сознание, он пытался помочь тащившему, отталкиваясь ногами, но правая нога его не слушалась, он ее не чувствовал… Наконец, он оказался в тени деревьев, и Ремус смог узнать своего спасителя, это был Дик. Он сидел на земле и тяжело дышал.

— Спасибо тебе, Дик, — с трудом проговорил Ремус.

Мальчик не имел сил ему ответить, он только улыбался. Отдышавшись, он начал рассказ. Оказалось, Дик узнал, что Фенрир задумал устроить охоту на Ремуса в ближайшее полнолуние, и решил его предупредить, но не успел. Когда мальчик нашел Ремуса, его преследователи уже были на месте. Он со стороны наблюдал, как убийцы напали на Ремуса, но помочь не мог. А когда он увидел, что тот бросился в реку, спустился вниз и стал его искать.

— Они думают, что ты утонул, — успокоил он Ремуса.

Ремус осмотрел себя: у него была огромная зияющая рана на правом бедре, из нее пульсирующей струей текла кровь, такая же рана была на плече, кроме того, Ремусу показалось, что там сломана ключица — Фенрир был серьезно настроен убить его. Мальчик помогал Ремусу перевязать раны, и ушел, пообещав вернуться позже.

Вечером Дик принес вещи Ремуса и кое-что поесть.

— Они ничего не заподозрили? — волновался Ремус.

-Нет, — засмеялся Дик, — я хитрый. Я же говорил, они уверены, что ты утонул, и искать тебя не будут.

Слова мальчика успокоили Ремуса, но на всякий случай он все же решил поскорее убираться отсюда. Но он был очень слаб, поэтому решил подождать до завтра.

— Дик, пойдем со мной, — предложил он мальчику.

— Нет, — твердо ответил мальчик, — у меня мама, сестры… Как я их оставлю?

Они договорились, что Дик придет завтра на рассвете, принесет Ремусу поесть и свежие бинты.

Утром Дик не пришел, солнце было уже высоко и Ремус стал волноваться. И не зря — уже ближе к вечеру прибежала младшая сестренка Дика, лицо ее было взволновано.

— Ремус, быстро уходи! Они идут сюда! — спешно сказал она.

— Что случилось? Где Дик? — спросил Ремус.

Глаза девочки были полны слез.

— Они убили его… подстерегли, когда он выходил из дома… А сейчас они идут сюда, чтобы убить тебя. Уходи скорей.

Легко было сказать «уходи», а что делать, если ты практически не чувствуешь ноги? Но Ремус не стал задерживать девочку, она и так подвергала себя опасности. Он поблагодарил ее и посоветовал убегать как можно быстрее. Ремус тяжело встал, опираясь на ближайшее дерево, сосредоточился на месте, где его точно ждут и помогут — Хогвартсе, и трансгрессировал.

Он очутился на дороге между Хогсмидом и Хогвартсом. Ремус попробовал потихоньку идти, но не смог, он с трудом доковылял до какого-то придорожного камня и тяжело опустился на него. Уже стемнело, и шансов встретить кого-либо на дороге не было. Ремус послал патронуса к Дамблдору. До ворот школы было рукой подать, он смотрел в ту сторону и ждал… Вскоре Ремус заметил около ворот огромную фигуру — Хагрид вышел ему навстречу и стоял в недоумении, не понимая где же тот, кого он встречает. Но сил двигаться самостоятельно у Ремуса не было, он попробовал позвать Хагрида, но получился только слабый хрип. В отчаянии он выпустил патронуса еще раз. Хагрид его заметил и двинулся к Ремусу.

— Хагрид, — собрав силы, сказал Ремус, — помоги мне, я ранен.

Великан помог Ремусу подняться и потихоньку они направились к воротам школы. Ремус еле шел, тяжело опираясь на руку друга, они двигались очень медленно, отдыхая через каждые пять шагов. Вскоре Ремус заметил еще одну фигуру у ворот — Дамблдор быстро приближался.

— Ремус, вы так долго… Что-то случилось? — он резко остановился, увидев в каком состоянии Ремус.

— Мальчик мой, ты ранен! Хагрид, — он обернулся к великану, — его нужно как можно быстрее доставить в больницу.

Хагрид все сразу понял, подхватил Ремуса на руки и побежал в школьную больницу, их обгонял патронус Дамблдора. Мадам Помфри, школьный врач, встретила их на пороге. Она указала Хагриду, куда положить больного и принялась его осматривать. Тут подоспел Дамблдор, он тяжело дышал от быстрого бега, лицо его было обеспокоено.

— Что с ним, Поппи? — спросил он доктора.

Мадам Помфри отмахнулась от директора, она разрезала одежду Ремуса, чтобы было легче осмотреть раны. Сначала она взялась за ногу. Рана была глубокая, воспаленная, кожа вокруг нее напухла и покраснела…

— Ремус, — спросила она, — сколько дней этой ране?

Ремус потерял счет дням.

— Не помню. Два или три…

Продолжая причитать, доктор стала промывать рану. Сцепив зубы, Ремус терпел сильное жжение.

— Нельзя запускать такие раны, Ремус, — продолжала мадам Помфри, — еще немного и ты бы лишился ноги.

Потом она взялась за плечо. Как Ремус и предполагал, ключица была сломана. Доктор вправила кость, промыла и перевязала рану. Она обработала остальные мелкие укусы и порезы, а потом стала водить вдоль тела Ремуса своей волшебной палочкой, чтобы обнаружить, нет ли где внутренних повреждений.

— А это что? — спросила она, указывая на правый бок Ремуса.

— Что там? — обеспокоился Дамблдор.

— Похоже на сломанные ребра, — проговорила доктор, — но перелом не свежий, ему несколько месяцев.

Они вдвоем посмотрели на Ремуса. Он вспомнил о своем падении со скалы, это было как раз несколько месяцев назад.

— Ничего страшного, — через силу улыбаясь, сказал он, — ведь все уже зажило.

Потом мадам Помфри дала ему какую-то микстуру, выпив которую Ремус почувствовал, что боль затихает.

Дамблдор молча наблюдал за процессом лечения, стараясь не мешать. Но когда процедура закончилась, он решился заговорить.

— Ремус, мальчик мой, прости меня старого дурака. Я знал, как это опасно, но все равно отправил тебя к ним, — лицо директора выражало искреннее сожаление.

Ремус хотел ответить Дамблдору, что он ни в чем не винит его, но язык его не слушался, веки стали тяжелеть, голоса были как будто где-то далеко…

— Альбус, — сказала мадам Помфри, — если тебе нужно поговорить с Ремусом, отложи это на завтра. Он слишком слаб, ему нужно отдохнуть, и к тому же я дала ему снотворное, сейчас он заснет.

И Ремус действительно заснул, впервые за последние несколько месяцев он спал спокойно, без кошмаров, не опасаясь за свою жизнь.

Наутро пришел Дамблдор, он поинтересовался самочувствием Ремуса, спросил, как тот провел ночь.

— Профессор, я не оправдал ваших надежд, я провалил задание…, — сказал Ремус.

— Не думай об этом, главное — что ты вернулся, живой… Остальное — пустяки.

Кровать Ремуса стояла в стороне от всех остальных, за ширмой, поэтому никто его не беспокоил. Он отоспался за все те бессонные ночи вдали от дома. Его навещали его бывшие коллеги: Миневра Макгонагал, профессор Флитвик, Хагрид. Ремус попросил никому больше не говорить о его возвращении, чрезмерное внимание его утомляло. Один раз к нему пришел Северус Снейп. Он сидел рядом с Ремусом и сочувственно смотрел на него.

— Что, скажешь? — усмехнулся Ремус, — неплохо выгляжу?

— Плохо, очень плохо… — ответил Снейп, — кто тебя так?

Ремус в двух словах рассказал о том, что с ним случилось. Снейп слушал внимательно, не перебивая. Он посидел недолго, а напоследок сказал.

— Когда будет полнолуние, приходи. Я усовершенствовал зелье. Если хочешь, я буду варить его каждый раз, — он пожал Ремусу руку и вышел.

Ремус пролежал в больнице около двух недель: раны заживали медленно. В конце второй недели к Ремусу пришли новые посетители: Молли и Артур Визли. Молли причитала о том, как Ремус похудел, как плохо он выглядел, а Артур расспрашивал о происшедшем за последние полгода, делился новостями. Под конец Молли взяла с Ремуса обещание, что тот будет встречать Рождество у них в Норе.

Вечером накануне Рождества он вышел за ворота школы и направился в Хогсмид. Он мог бы, конечно, трансгрессировать прямо к дому Визли, но после стольких дней проведенных в больнице ему хотелось прогуляться. Он вошел в Хогсмид, там было много людей, настроение царило праздничное, все были возбуждены в преддверии Рождества. Вдруг он услышал: «Ремус!», и заметил фигуру, стремительно двигающуюся ему навстречу и расталкивающую прохожих, это была Дора. Она подбежала к Ремусу и со всего размаху обняла его.

— Ремус… Вернулся… Живой…, — бормотала она уткнувшись лицом ему в грудь.

Как не желанны были ему ее объятия, он застонал — плечо все еще продолжало болеть.

— Дора, отпусти меня, — сдавленным голосом проговорил он.

Девушка поняла все по-своему, она немедленно опустила руки и отступила.

— Прости, я такая… дура. Я просто хотела сказать, что рада, что ты вернулся, — она сделала еще несколько шагов назад, в глазах ее были слезы, — извини.

Она развернулась и быстро скрылась в толпе. Ремус смотрел ей вслед и думал о том, что Дора очень изменилась за время его отсутствия. И без того худенькая, она стала еще более худой, черты лица заострились, глаза, и так большие, стали еще больше, в них поселилась такая безмерная тоска… И что-то еще… Ремус сначала не мог понять, но потом сообразил: волосы! Когда-то ярко-розовые, они стали какого-то серого цвета… «Надо догнать ее,» — подумал он, но со своей больной ногой, сделать этого не мог. Настроение гулять пропало, он вышел на безлюдную улицу и отправился в Нору.

Молли с Артуром, все семейство Визли и Гарри Поттер радостно встретили Ремуса. Там он познакомился невестой Билла, Флер Делякур. Пребывание в этой большой дружной семье благотворно подействовало на истерзанную душу Ремуса. Здесь было так тепло и уютно, что не хотелось никуда уходить.

Вечером за праздничным ужином Молли вдруг заговорила о Доре.

— Ремус, ты не знаешь, что с Тонкс? Где она собирается встречать Рождество?

Ремусу было так странно, что этот вопрос был задан ему.

— Не знаю… Скорее всего дома, с родителями, — предположил он.

На что Молли укоризненно посмотрела на него.

— Что-то в последнее время происходит с нашей Тонкс… Боюсь, она решила провести праздники в одиночестве, — сказала она и многозначительно посмотрела на Ремуса.

В стороне, у камина сидели Гарри и Артур, они о чем-то тихо беседовали. Гарри рассказывал, что его очень беспокоит поведение Драко Малфоя, его одноклассника, сына одного из пожирателей, что напали на ребят в Министерстве. Гарри подозревал, что Драко что-то замышляет, а Снейп ему помогает. Еще у Гарри возникло подозрение, что Драко и сам стал пожирателем смерти. Артур не считал, что подозрения мальчика основательны. Ремус вспомнил свою последнюю встречу с Северусом, искренне сочувствие в его глазах, и то, как он сам предложил Ремусу свое зелье. Поэтому он позволил себе вмешаться.

— Гарри, я не думаю, что Снейп замышляет что-то нехорошее… Возможно, он хочет разузнать, что задумал Драко, поэтому и предлагает ему свою помощь.

Гарри рассказал, что слышал, как Снейп говорил что-то о «Нерушимом обете». На что Ремус ответил, что, вероятно, Гарри что-то не так понял.

— Гарри, Дамблдор доверяет Северусу. А я доверяю Дамблдору. И не вижу причин сомневаться.

Парень решил закончить этот разговор. Он спросил, как у Ремуса дела и где он был так долго. Тот коротко рассказал о своих приключениях, естественно, избегая неприятных подробностей. И вдруг Гарри задал неожиданный вопрос.

— Профессор, я хотел спросить о патронусе. Он может меняться?

— А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Ремус.

Гарри рассказал любопытную историю.

— У Тонкс поменялся патронус. Так, во всяком случае, сказал Снейп.

— Ну, знаешь…, — подумав, сказал Ремус, — это зависит от обстоятельств, эмоциональные изменения, стресс…

— Я не знаю, какой патронус был у Тонкс раньше, — продолжал Гарри, — но теперь это — большая, просто огромная собака. Я подумал, может, это из-за смерти Сириуса? Ведь она его любила…

— Может быть…, — задумчиво проговорил Ремус. Он и сам не знал, каким был патронус Доры раньше, а теперь — собака… или волк? Самое интересное, что его патронус за последний год тоже изменился: если раньше это был большой и мощный волк, то теперь черты его стали нежнее, изящнее, и он стал больше походить на особь женского пола. Эта метаморфоза сначала очень удивила Ремуса, но потом он нашел в этом свою прелесть.

А Гарри продолжал задавать вопросы.

— Скажите, профессор, — мальчик немного замялся, — вы не знаете никого, кто бы называл себя «принц-полукровка»?

Ремус никогда не слышал такого прозвища.

— А это не мог быть мой отец?

Такое предположение очень удивило Ремуса.

— Нет, никогда твой отец не называл себя принцем.

— А может — Сириус?

И Сириус тоже никогда не претендовал на титул. Странно, почему мальчик задавал ему такие вопросы? Но Гарри не захотел объяснить. На этом разговор и закончился.

В Рождественскую ночь Ремус остался ночевать у Визли. Но на следующий день стал собираться. Молли уговаривала его остаться пожить у них, ведь все равно скоро каникулам конец, и дети уедут, но Ремус, как когда-то в день окончания школы, решил, что пора ему жить самому.

Он поселился в «Дырявом котле», снял маленькую комнатушку под самой крышей. Но ему там нравилось: все время в гуще событий, удобно встречаться с друзьями, быстро и легко можно было добраться до нужного места, что в волшебном, что в маггловском Лондоне. Часто он бывал в Норе, и очень подружился с Биллом Визли. Он наблюдал, как нежно и внимательно тот ухаживает за своей невестой и удивлялся, как он мог его раньше недолюбливать. С Дорой Ремус не встречался, трудно сказать как так получалось — то ли случайно, то ли она осознанно его избегала…

Заканчивалась весна. В один из дней Дамблдор попросил Ремуса прийти в Хогвартс. Он шел по дороге из Хогсмида, уже начало темнеть, но впереди он заметил фигуру, двигающуюся в том же направлении. Он узнал бы ее из миллиона.

— Дора! — позвал он.

Девушка остановилась, поджидая его.

— Привет! Ты в Хогвартс? — спросил он.

Она кивнула.

— Я тоже. Дамблдор попросил прийти…

Они шли рядом молча. Не нужно было ничего говорить, было просто приятно идти рядом и молчать… Так, в тишине они дошли до места назначения. Ворота Хогвартса были заперты.

— Надо послать патронуса, — подумал вслух Ремус, и одновременно из двух волшебных палочек вылетели серебристые облачка. Через секунду вокруг них кружили волк и волчица, они оббежали несколько раз вокруг своих хозяев и наперегонки побежали в школу. Зрелище было завораживающим. Ремус посмотрел на Дору, она смущенно глянула на него и опустила глаза. Вскоре к воротам вышел Филч и впустил гостей.

— Опаздываете, молодежь, — ворчал старик, — все уже собрались.

Ремус и Дора переглянулись. Все? Кого еще позвал Дамблдор? И зачем?

Они поспешили в кабинет директора. Там уже были некоторые учителя и еще пару человек: члены Ордена Феникса.

— Друзья мои, я пригласил вас, чтобы попросить о помощи. Я сегодня вечером должен отбыть из Хогвартса, ненадолго, но у меня есть опасения, и я хотел бы просить вас подежурить в школе в мое отсутствие. Ничего серьезного, — успокоил он друзей, которые уже собирались засыпать его вопросами, — просто побудьте здесь, пока я не вернусь.

Все пообещали, что присмотрят за спокойствием школы и стали покидать кабинет директора.

— Ремус, — остановил он своего бывшего ученика, — я попрошу тебя задержаться после дежурства. Мне нужно с тобой поговорить.

Дора стояла поодаль и внимательно смотрела на них, Дамблдор это заметил и подтолкнул Ремуса в ее сторону.

— Идите, ребята, да и мне пора поспешить, — он подмигнул им и пошел в противоположную сторону.

Ремус и Дора отправились на шестой этаж. Они устроились на подоконнике. В замке царила тишина, в коридоре было темно, лишь только лунный свет пробивался через узкие высокие окна. Ремус сидел и посекундно вспоминал разговор у Дамблдора в кабинете, что-то его смущало, но он не мог понять, что. Он вспоминал, кто был в кабинете директора, и понимал, что кого-то там недоставало… Вдруг его осенило.

— Дора! — решил он проверить свои подозрения, — ты не помнишь, в кабинете Дамблдора был Снейп?

Дора поморщила лоб, вспоминая.

— Нет, не было, — наконец ответила она, — ты что-то подозреваешь?

— Даже не знаю, что думать…, — он немного поразмыслил и рассказал о подозрениях Гарри.

— Ремус, но ты же так не думаешь? Ведь Дамблдор доверяет Снейпу…

— Ну да. Может, именно со Снейпом Дамблдор сегодня отлучился из Хогвартса… Может, Снейп его ждал где-то, в условленном месте…

И тут случилось странное: сначала где-то в другом конце коридора раздался какой-то звук, Ремус спрыгнул с подоконника и хотел подойти поближе, но вдруг глаза его застлала тьма, черная и непроглядная… Рядом он услышал, как спрыгнула Дора.

— Ремус, что это…, — начала она, он рывком притянул девушку к себе.

— Тихо, — прошептал он ей прямо в ухо.

Прямо перед ними происходило какое-то движение: они слышали шаги, шелест мантий, шепот — кто-то проходил мимо них. Но они никого не видели — вокруг все было черно. Ремус закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на звуках — он понял, что людей было несколько и двигались он по направлению к лестнице, что вела наверх. Еще Ремусу послышалось, что где-то недалеко от них находится кто-то еще, в таком же самом положении — в полной темноте. Через несколько бесконечных минут тьма стала рассеиваться, и первое, что увидел Ремус — изумленные глаза Доры.

— Что это было, Ремус?

— Похоже на темную магию…, — предположил он, — в любом случае, мы должны узнать, кто это был. Кажется, они прошли к лестнице… Нужно идти наверх, за ними.

И тут, наконец, они увидели, что в коридоре они не одни — на полу, растерянные и удивленные сидели Рон Визли, Джинни Визли и Невил Лонгботтом.

— Ребята, а вы тут что делаете? — спросили их.

Дети рассказали, что Гарри попросил их подежурить в этом месте, потому, что он имел серьезные подозрения насчет Драко Малфоя. Ремус сопоставил то, что на Рождество говорил ему Гарри и нынешний рассказ и решил, что, возможно, мальчик был прав. Но времени на долгие размышления не было, нужно было выяснить, кто и зачем пробрался ночью в замок. Ремус попросил детей найти других членов Ордена, дежуривших в коридорах школы и рассказать им о происшедшем. А сам вместе с Дорой стал подниматься вверх по лестнице. Наверху было тихо, складывалось впечатление, что там никого не было. Они поднялись на самый верх, к коридору, что вел к астрономической башне. Там были те, кого они искали: пожиратели. В окне Ремус увидел странный зеленый свет — над школой висела Черная метка! Пожиратели заметили непрошенных гостей, и завязался бой. На помощь уже спешили Билл Визли, другие члены Ордена Феникса и дети: Рон, Невил, Джинни. Ремус лицом к лицу столкнулся с Фенриром Грейбеком, тот узнал его, и презрительная ухмылка появилась на его лице.

— Опять ты, Люпин! Как я от тебя устал. Ты все время ускользаешь от меня, — прорычал он, — что ж, придется тебя прикончить, как твоего папашу!

Он взмахнул палочкой, красный луч просвистел у Ремуса около уха. Ремус ответил ему, но тот увернулся. Все время боя Ремус старался не упустить из виду Дору, она в это время билась рядом с другим пожирателем. Ремус и Дора то и дело страховали друг друга. Фенрир сделал еще один выпад, Ремус отразил его и тот ударил куда-то вверх. Вдруг кто-то налетел на него и сбил с ног, это была Дора, они откатились от места падения, и в тот же миг раздался сильный грохот: туда, где только что стоял Ремус, упала огромная глыба.

Лицо Доры было прямо над его лицом.

— Спасибо, — сказал он, глядя в ее глаза. Если бы не бой, подумал Ремус, он бы плюнул на все свои прежние решения и поцеловал ее.

— Не за что, — смеясь, ответила Дора, казалось, она читала его мысли, — пока я рядом, с тобой ничего не случится.

— Ты прямо, как ангел…, — пошутил Ремус.

Времени на разговоры не было, поэтому они вынуждены были встать и вновь вступить в бой. Появился Снейп, с ним был Драко Малфой, они как-то легко прошли на лестницу, ведущую на башню, хотя другим это не удавалось. Грейбек и еще трое пожирателей последовали за ним. Ремус попытался догнать их, но ничего не вышло, на вход опять было наложено заклятье. Через какое-то время те же персонажи вышли из прохода и кинулись к лестнице. Те пожиратели, что прикрывали их, тоже стали убегать. Откуда-то вдруг появился Гарри, он преследовал Снейпа и Малфоя. Ремус тоже хотел было продолжить преследование, но сначала хотел убедиться, что с Дорой все в порядке. Она сидела на полу недалеко от него. Он подошел к ней и помог подняться.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответила девушка, — а у тебя кровь.

Она протянула руку, чтобы вытереть кровь у него на щеке, но рука ее замерла. Она смотрела куда-то мимо Ремуса.

— Билл…, — прошептала она.

Ремус оглянулся: прямо у прохода к башне лежало неподвижное тело. Они вдвоем кинулись к нему. Ремус перевернул Билла на спину, и перед ними открылась жуткая картина: все лицо и шея парня превратилось в кровавое месиво. Ремус вспомнил Михася и того неизвестного ему парня, что погибли в Карпатах, так же, по рассказу Глэдис, выглядел ее муж… Сомнений не было: Фенрир Грейбек расправился с Биллом по-своему. Ремус попытался нащупать пульс: он уловил еле слышные одинокие удары, но это уже что-то!

— Он жив! — сказал он, тяжело поднял тело Билла и понес его в больницу. Дора бежала впереди.

Мадам Помфри встретила их в коридоре.

— Скорей! На кровать! — она тут же стала смывать кровь и обрабатывать раны. Они были ужасны. Ремус уже видел подобные, но все равно содрогнулся от ужаса. Дору всю трясло, она была в шоке. Она крепко до боли сжимала руку Ремуса. Мадам Помфри закончила процедуру.

— Теперь, все от него зависит, — сказала она, кивнув на Билла, — раны трудные, заживают тяжело, ты ведь знаешь, — сказала она обратившись к Ремусу.

Дора тревожно посмотрела ему в лицо.

— Организм молодой, поправится, — продолжала Мадам Помфри, а потом спросила, — там больше никто не пострадал?

— Вроде нет, — ответил неуверенно Ремус.

— Пойду, приготовлю ему укрепляющего отвара. А ты, Тонкс, обрабатывай каждые пять минут раны, — она дала Доре в руки миску с зеленой мазью.

Дора неуверенно взяла то, что ей дала доктор, испуганно посмотрела на Ремуса. Он понял все без слов, улыбнулся ей, взял из рук девушки миску и сам стал обрабатывать рану. Она тяжело опустилась на соседнюю кровать и сидела, молча наблюдая, как Ремус ухаживает за другом.

Весть о том, что Билл Визли ранен, дошла до всех, они собрались у кровати больного. Здесь были брат и сестра Билла: Рон и Джинни, Геримиона Грейнджер, Невил Логботтом и Луна Лавгуд, девочка, которая была вместе с Гарри и его друзьями в прошлом году в Министерстве. Все были взволнованы и печальны. И все вопросительно смотрели на Ремуса, а он в который раз объяснял, что раны эти уже не опасны, что Билл не станет оборотнем, потому что Фенрир укусил его не в полнолуние. Тут Ремус еще раз посмотрел на присутствующих. Среди детей он не видел Гарри, а он был на месте битвы, он это точно помнил.

— Рон, а где Гарри? — спросил он.

Рон пожал плечами.

— Я не видел его с вечера. Он уходил вместе с Дамблдором из школы. Перед уходом, он попросил нас проследить за Выручай-комнатой.

— С Дамблдором? — тут только Ремус вспомнил, что Дамблдор давно должен был вернуться.

Джинни Визли, сестра Рона, тихо вышла из больницы. В палате нависла тишина. Все понимали, что они что-то пропустили, но никто не знал что.

Через некоторое время в палате появился Гарри, его, как маленького, вела за руку Джинни. Вид у Гарри был растерянный и убитый. Ремус подумал, что сейчас хоть что-нибудь разъясниться. Гарри увидел Билла, пришлось ему рассказать о ранении. Парень слушал рассеянно.

— Разве нельзя исцелить Билла какими-нибудь чарами? — спросил он.

— Чары тут не помогут, — ответила мадам Помфри. — Я перепробовала все, что знаю, но от укусов оборотня лекарства не существует.

— Но его же искусали не при полной луне, — сказал Рон, смотревший в лицо брата с таким выражением, как будто надеялся, что раны затянутся от одного его взгляда. — Грейбек не преображался, так что Билл не станет... настоящим...

И он взглянул на Ремуса, как бы прося подтверждения.

— Нет, настоящим оборотнем Билл не станет,— сказал Ремус, — но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это проклятые раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и... и в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

— Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

— Рон... Дамблдор мертв, — произнесла Джинни.

Ремус тяжело опустился на стул, стоявший рядом, с губ его невольно сорвался стон. Он не хотел верить в то, что услышал. Только сейчас он осознал, что все эти годы Дамблдор заменял ему отца. Ведь что бы с ним ни случалось, он всегда шел в Хогвартс, к своему старому учителю, за помощью и поддержкой.

— Как он умер? — прошептала Дора. — Что случилось?

— Его убил Снейп, — ответил Гарри. — Я был там и все видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что Метка висела именно над ней... Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его...

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Луны задрожали губы.

— Потом появились пожиратели смерти... а за ними Снейп... и Снейп убил его. Авада Кедавра... — Говорить дальше Гарри не смог.

Мадам Помфри залилась слезами. Никто не обратил на нее никакого внимания, только Джинни вдруг прошептала:

— Чш-ш! Слушайте!

Мадам Помфри, глотая слезы, прижала пальцы к губам, глаза ее расширились. Где-то в темноте запел феникс — такого пения Ремус не слышал ни разу: потрясающей красоты горестный плач. Как долго они молчали, вслушиваясь, сказать ни один из них не смог бы. Больничная дверь снова отворилась и в палату вошла профессор Макгонагал. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разодранная одежда.

— Молли с Артуром уже летят сюда, — сказала она. Все встряхнулись, словно выходя из оцепенения, одни вновь обратили взгляды на Билла, другие вытирали глаза, третьи покачивали головами. — Что произошло, Гарри? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда... когда это случилось. И он говорит, что профессор Снейп как-то причастен...

— Снейп убил Дамблдора, — ответил Гарри. Мгновение она молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила кресло и подтолкнула его под Макгонагал.

— Снейп, — слабо повторила она, — мы все удивлялись... но он так доверял ему... всегда... не могу поверить...

— Снейп как никто владел блокологией, — с болью в голосе произнес Ремус, — Мы все это знали.

— Но Дамблдор клялся, что он на нашей стороне! — прошептала Дора. — Я всегда думала, что Дамблдору известно о Снейпе что-то такое, чего не знаем мы...

— Он намекал, что у него есть веские причины доверять Снейпу — пробормотала профессор Макнонагал, вытирая глаза носовым платком. — Я хочу сказать... при таком прошлом Снейпа... конечно, многих поражало... но Дамблдор недвусмысленно заявил мне, что раскаяние его абсолютно искренне... и даже слова против него слышать не желал!

— Хотела бы я знать, что наговорил ему Снейп, чтобы убедить его в этом, — сказала Дора.

— Я могу вам сказать, — произнес Гарри, и все повернулись к нему. — Снейп снабдил Волдеморта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снейп уверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, сказал, что сожалеет об этом, сожалеет об их смерти.

— И Дамблдор поверил ему? — ошеломленно спросил Ремус. — Поверил, что Снейп сожалеет о смерти Джеймса? Да Снейп ненавидел Джеймса...

— Это моя вина! — вдруг сказала профессор Макгонагал. Казалось, она никак не может собраться с мыслями. — Моя! Я послала нынче ночью за Снейпом, послала, чтобы он пришел к нам на помощь! Если бы я не известила Снейпа о том, что происходит, он мог и не присоединиться к пожирателям. Пока ему не сказали, что они здесь, он вряд ли знал об этом.

— Вы ни в чем не виноваты, — твердо сказал Ремус.

— Что именно произошло, я точно не знаю, — взволнованно сказала профессор Макгонагал. — Все так смешалось… Я и сейчас не знаю, как сумели пожиратели смерти проникнуть...

— Я знаю, — снова вмешался Гарри и коротко рассказал о двух Исчезательных шкафах, о создаваемом ими волшебном коридоре. — Вот так они и прошли, через Выручай-комнату.

Почти невольно он взглянул на Рона, потом на Гермиону — оба выглядели совершенно пришибленными.

— Это я напортачил, Гарри, — уныло признал Рон. — Мы сделали, как ты велел: проверили Карту Мародеров, Малфоя на ней не увидели и решили, что он в Выручай-комнате. Я, Джинни и Невилл отправились следить за ней... но Малфой проскочил мимо нас...

— Он вышел из комнаты сразу после того, как мы подошли, — сказала Джинни. — Один, с этой кошмарной высушенной рукой...

— С Рукой Славы, — пояснил Рон. — Помнишь, той, что дает свет только тому, кто ее держит?

— В общем, — продолжила Джинни, — он, скорее всего, проверял, свободен ли путь, можно ли выпустить пожирателей смерти, потому что, едва увидев нас, бросил что-то в воздух, и все тут же погрузилось в непроглядную тьму...

— Перуанский Порошок мгновенной тьмы, — горько промолвил Рон. — Фред с Джорджем... Я еще поговорю с ними о том, кому они продают свои товары.

— Чего мы только не перепробовали — Люмос, Инсендио, — сказала Джинни, — ничто эту тьму не брало, при этом мы слышали, как кто-то пробежал мимо. Видимо, Малфой освещал себе дорогу Рукой и провел остальных. Заклинаниями мы пользоваться не решались, боялись попасть друг в друга, а когда тьма рассеялась, их уже не было.

— К счастью, — хрипло продолжил Ремус, — Рон, Джинни и Невилл почти сразу наткнулись на нас и рассказали о случившемся. Через несколько минут мы отыскали пожирателей смерти, они направлялись к Астрономической башне.

Двери больницы резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступили мистер и миссис Визли, а следом за ними Флер, невеста Билла.

— Билл, — прошептала Молли, увидев изуродованное лицо сына, и метнулась к его кровати. — О, Билл, сыночек!

Ремус и Дора торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить Молли и Артуру приблизиться к Биллу. Молли склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба.

— Вы сказали, что на него напал Грейбек? — встревоженно спросил профессора Макгонагал Артур. — Но ведь он не преображался? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

— Пока мы этого не знаем, — ответила профессор Макгонагалл, бросая беспомощный взгляд на Ремуса.

— Какое-то заражение, вероятно, произойдет, Артур…, — сказал тот.

Миссис Визли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.

— А Дамблдор... — продолжал мистер Визли. — Это правда?.. Он действительно...

Ремус утвердительно кивнул.

— Дамблдор погиб, — прошептал он.

Молли плакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.

— Конечно, какая разница, как он выглядит... это не так уж и важно... но он был таким красивым мальчиком... всегда таким красивым... и собирался жениться!

— А это еще что такое? — внезапно и громогласно осведомилась Флер. — Что значит — собирался?

Молли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.

— Думаете, Билл не захочет теперь взять меня в жены? — гневно спросила Флер. — Думаете, раз его покусали, так он меня разлюбит?

— Нет, конечно, — торопливо подтвердила миссис Визли, — просто я подумала, может быть... раз он теперь... то как же...

— Вы думали, что я не захочу за него выйти? — гневно раздувая ноздри, спросила Флер. — Что меня интересует одна его внешность? По-моему, моей красоты вполне хватит на нас обоих! А все эти шрамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! — яростно воскликнула она, отталкивая миссис Визли и вырывая из ее рук мазь.

Молли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла.

— У нашей тетушки Мюриэль, — произнесла после долгой паузы Молли, — есть редкой красоты диадема... гоблинской работы... Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаешь, она так любит Билла, а диадема очень пойдет твоим волосам.

— Спасибо, — улыбнулась Флер, — уверена, это будет красиво.

А через миг две женщины уже плакали, обнимая друг дружку.

Дора посмотрела на Ремуса.

— Видишь! — вдруг сказала она, — она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей наплевать на это!

— Тут другое, — едва шевеля губами, ответил ей Ремус, — Билл полным оборотнем не станет. Это два совершенно разных...

— Да мне-то что? Какое мне дело? — воскликнула Дора, — для меня это неважно…

— Нет, Дора, — произнес Ремус, стараясь не встречаться с ней взглядом, — я слишком стар для тебя, слишком беден... слишком опасен...

— Ремус, ты ведешь себя просто смешно, — произнесла Молли через плечо Флер, которую она продолжала гладить по спине.

— Вовсе не смешно. Дора заслуживает кого-то помоложе и поздоровее.

— Да ведь нужен-то ей ты, — сказал, слабо улыбнувшись, Артур, — и, в конце концов, Ремус, молодые и здоровые не обязательно навсегда такими останутся.

И он печально повел рукой в сторону лежавшего Билла.

— Сейчас... сейчас не время говорить об этом, — сказал Ремус, — Дамблдор мертв...

— Дамблдор был бы счастливее всех, зная, что в мире прибавилось хоть немного любви, — вздохнув, сказала профессор Макгонагал, и при этих словах больничная дверь распахнулась снова — вошел Хагрид.

Его лицо была мокрым, припухшим; Хагрида сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный грязный носовой платок.

— Я... я все сделал, профессор, — прерывающимся голосом сообщил он, — перенес его. Профессор Флитвик еще лежит, но, говорит, что скоро поправится. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство…

Ремус смотрел на Билла. Когда-то он видел в нем соперника, потом они стали друзьями, а теперь Билл может стать его товарищем по несчастью. Флер, почувствовав в Доре подругу, обернулась к ней и стала с ней о чем-то говорить, Ремус воспользовавшись моментом, что все отвлеклись, выскользнул из больницы. Он шел, не разбирая дороги, ум его все еще не хотел воспринимать то, что произошло. К тому же его смущало признание Доры. Оно было приятно, но он не привык выказывать свои чувства публично, еще более его смущало, что Молли и Артур, оказывается, все давно знали. Он поднялся на самый верх в тот самый коридор, где совсем недавно происходила битва, поднялся на Астрономическую башню. Уже светало, зарождался новый день, далеко на востоке за Запретным лесом поднималось солнце. На ступеньках послышались шаги, Ремус знал, кто это и шагнул навстречу.

— Как ты меня нашла?

— Я догадалась, куда ты можешь пойти, когда тебе плохо…

Он подошел к ней вплотную, поправил прядь серых волос, погладил по щеке…

— Дора, ты действительно меня любишь?

— Люблю…

— Со всеми моими недостатками?

Дора засмеялась.

— У тебя только один недостаток, Ремус Люпин — ты не веришь в себя. Но я знаю, как с этим бороться, — девушка обвила руками его шею и прикоснулась губами к его губам.

— Дора, ты выйдешь за меня замуж?

— Спрашиваешь, — усмехнулась девушка, продолжая целовать его.

Ремус отстранил ее лицо.

— Ты не ответила.

Дора усмехнулась.

— Я мечтала об этом еще в школе. Неужели ты думаешь, что я упущу свой шанс? — сказала она. И тут Ремус заметил, что волосы девушки опять стали розовые. Он целовал ее и больше не собирался отталкивать… Теперь, когда он потерял своего учителя, он понял, что Дора — единственное, что у него осталось. Он никогда больше не откажется от нее. Он крепко обнимал Дору, и наслаждался близостью любимой женщины.

Они сняли квартиру в Лондоне. И пусть комната была маленькая, кровать скрипучая, а единственное окно выходило на узкую грязную улочку, они были счастливы: ведь они были вместе и дарили друг другу свою любовь.

Никто их не беспокоил, лишь на второй день они получили известие от Артура Визли, что похороны Дамблдора состоятся завтра. Эта новость вернула Ремуса к действительности. Как он мог забыть о своем учителе? Он посмотрел на Дору — она сладко потягивалась и улыбалась ему, и подумал, что рядом с ней он может забыть все на свете.

— Милый, что случилось? — спросила она, садясь ему на колени и откусывая от его бутерброда. Ремус показал ей письмо Артура. Она пробежала его глазами. Лицо ее погрустнело.

— Ты казнишь себя, что забыл о смерти Дамблдора? — спросила она, глядя ему в глаза, — не надо. Вспомни, что сказала Миневра Макгонагал…

Ремусу, действительно, было стыдно за свою забывчивость, все занимались подготовкой похорон, а он спрятался от всего мира… Но, посмотрев, на Дору, увидев ее расстроенное лицо, он понял, что она сейчас начнет себя винить во всем. Он поцеловал любимую.

— Понимаешь, Дамблдор мне хотел что-то сказать в тот вечер… Просил, чтобы я его дождался… А теперь и не узнаю, о чем он хотел поговорить со мной…, — грустно сказал Ремус.

Дора уткнулась ему в плечо.

— Я догадываюсь, о чем он хотел с тобой поговорить, — смущенно сказала она, — я была у него накануне… Я рассказала ему обо мне и о тебе… просила совета… А он сказал, что поговорит с тобой. Он считал, что мы можем быть вместе. Ведь я так тебя люблю…

— И я тебя очень люблю, — ответил ей Ремус, он крепко обнял Дору, целуя ее лицо, шею... Дамблдор хотел, чтобы они с Дорой были вместе. Как жаль, что он этого не видит. Дора зарылась ладонями ему в волосы и шептала: «Мой волк…»

На похоронах она появились вместе и никто этому не удивился. Там было очень много знакомых, и среди них Дора узнала своих родителей. Она решительно взяла Ремуса за руку и подвела к ним.

— Мама, папа, это — Ремус…, — сказала она, потом, подумав, добавила, — друг Сириуса.

— И кроме того — твой друг? — язвительно спросила миссис Тонкс.

— Да, мама, Ремус — мой друг. Я люблю его…

Родители Доры смотрели неприязненно, им явно не нравилось, что дочь их водит такие знакомства.

Ремус все понимал, поэтому просто поприветствовал их и не стал вмешиваться в разговор.

— Мама, мне все равно, что вы думаете, — твердо сказала Дора, — но я выхожу замуж за Ремуса.

Мистер и Миссис Тонкс тревожно переглянулись, но скандал устраивать не стали, за что Ремус с Дорой были им очень благодарны. Дора сухо попрощалась с родителями, крепко сжала руку своего жениха и они ушли.

Они вернулись в свою квартиру в Лондоне.

Ремус рассеянно гладил Дору по голове, мысли его были грустные: «Я знал, что так случится. Бедная моя, маленькая девочка… Она поссорилась с родителями из-за меня…»

Дора тревожно посмотрела ему в глаза.

— О чем ты думаешь? Ты все еще переживаешь из-за смерти Дамблдора?

— И об этом тоже… — хотел уклониться от разговора Ремус, но потом решил, что от этого разговора не уйти, — я переживаю из-за твоей ссоры с родителями. Они ведь славные люди, и ты их очень любишь, а из-за меня вынуждена была с ними поссориться…

Лицо Доры погрустнело, она вздохнула, потом сказала.

— Я думаю, все еще изменится. Знаешь, мою маму, когда она вышла замуж за отца, ее семья прокляла, и она навсегда ушла из дома. Не думаю, что она захочет, чтобы и у меня было так же. Им просто надо время, чтобы понять все и принять, — она улыбнулась, — у меня умные родители, и они очень любят меня, поэтому я уверена, все еще наладится.

У Ремуса как будто камень с души свалился — если Дора так считает, значит, так оно и есть, надо просто подождать.

За окном серел рассвет. Ремус смотрел в некрашеный, наверное, с прошлого столетия потолок, и думал о том, что его друг Сириус больше года назад уже все знал, он видел, что Ремус и Дора симпатизировали друг другу, и всячески подталкивал его к Доре, а он, болван, сопротивлялся. И вот сейчас Сириуса уже нет в живых, и он не может порадоваться за друзей. А как было бы хорошо, если бы Сириус был шафером на их свадьбе, он это заслужил. Ремус повернул голову: вот оно, его счастье, сладко спит, прильнув к нему и положив голову ему на плечо. Он слышал ее ровное дыхание, ощущал биение ее сердечка рядом со своим. Ее растрепанные розовые волосы щекотали ему щеку. Он поцеловал ее макушку, осторожно потрогал синяк на спине: видимо, последствия последнего боя. Как это было давно! Как будто в прошлой жизни! Дора подняла лицо и посмотрела на него своими серыми заспанными глазами. Она была похожа на сонного ангелочка.

— Ангел мой, — нежно сказал он.

— Нет, — покачала головой она, — я — волчица! А ты — мой волк!

Ремус вспомнил, как их патронусы игриво бежали наперегонки к Хогвартсу, какие они были яркие и выразительные. Именно тогда, — подумал он, — все и решилось, именно в тот момент они с Дорой окончательно поняли, что никуда друг от друга не денутся.

Дора погладила пальчиком шрамы на его плече и груди, потом наклонилась и поцеловала… Сладкая дрожь пробежала по его телу… И вдруг, как холодным душем его окатило — он вспомнил…

— Дора, через три дня полнолуние…

— Я знаю, — не удивилась Дора, — что будем делать?

Это прозвучало так естественно, как будто и так было ясно, что это теперь и ее дело. От осознания этого Ремуса охватило такое счастье... Они всегда избегали этой темы, но сейчас можно было говорить и не бояться.

— Раньше мне помогал Снейп, он варил зелье, которое давало мне возможность оставаться человеком во время полнолуния. Сейчас, увы, к Снейпу не обратишься, поэтому мне придется уйти, — он увидел грусть в лице любимой, — не надолго, на три дня. Есть у меня одно место, где я могу спокойно переждать это время.

Дора тревожно смотрела на него.

— Возьми мне с собой.

— Не нужно, любимая, мне будет спокойней, когда я буду один.

— Ладно, — Дора легла на спину и стала разглядывать комнату, — а я за это время приведу в порядок нашу берлогу.

— Ну вот, а пройдет три дня, и я вернусь, ты даже соскучиться не успеешь…

Дора повернулась и оказалась сверху на нем.

— Хорошо, подожду три дня. Но знай, Ремус Люпин, ты теперь в плену.

Он приподнялся, чтобы поцеловать ее.

— Такой сладкий плен…

— А почему же ты так долго сопротивлялся? — спросила она, лаская его.

— Дурак был… какой же я был дурак…, — сказал он, полностью отдаваясь ее власти.

В их комнате был только один стул, поэтому завтракали, обедали и ужинали они так: Ремус сидел на стуле, а Дора у него на коленях, и ели они очень часто из одной тарелки, а пили — из одной чашки. В этом была своя, лишь им одним понятная прелесть.

За завтраком они дурачились: Ремус кормил Дору с ложечки, как маленькую, а она в это время лохматила ему волосы… Кончик носа Доры был испачкан вареньем, и Ремус хотел его слизать, но она отчаянно сопротивлялась… Они так вертелись, что старенький, видавший виды стул, сломался и они, смеясь, грохнулись на пол. Насмеявшись вдоволь, они поднялись, и Ремус принялся чинить стул. Дора сидела на полу, скрестив ноги, и наблюдала. Она вздохнула.

— Полнолуние уже через три дня? — грустно спросила она.

— Да, — ответил ей Ремус, он сел рядом с ней, — а за эти три дня мы должны еще кое-что успеть. — Он хитро подмигнул ей.

— Что? — удивилась девушка.

— Пожениться.

Дора покраснела. Ремус встал, достал из ящика стола маленький футляр и опять сел на пол рядом с Дорой.

— Нимфадора Анджела Тонкс, — торжественно сказал он, — я прошу тебя стать моей женой.

Дора уткнулась лицом ему в грудь.

— Ремус, любимый… ты же знаешь, я мечтала об этом с одиннадцати лет…

Он достал из футляра тоненькое золотое колечко, взял руку Доры и надел ей на палец.

Свадьба была тихая и скромная, присутствовали только члены семьи Визли. Билл и Флер были свидетелями. Родителям Доры тоже послали приглашение, но они не пришли. Правда, прислали открытку, где сдержанно, но очень корректно поздравили молодых.

Ремус видел, как расстроена была его молодая жена, и пытался ее уговорить не грустить. На что она улыбнулась ему.

— Спасибо, любимый. Для меня главное, что ты со мной, — сказала она.

В тот же вечер Ремус был вынужден покинуть жену. Он трансгрессировал на север в тот лес, где жил когда-то с Сириусом.

Ремус вернулся через три дня. На пороге его встречала молодая жена, в доме приятно пахло пирожками.

— Я так соскучилась, — прижалась к нему Дора.

Ремус обнял ее. Там, в лесу, он иногда ловил себя на мысли: а не сон ли это? Может, ему все приснилось и никто его не ждет? Но теперь он понимал, что все — правда. Он принюхался к божественному запаху.

— Добрая жена приготовила обед своему мужу? — смеясь, спросил он.

Дора покраснела.

— Ну да… только не жена… вернее не своему мужу… Ну, в общем, это — Молли. Я попросила ее научить меня готовить…

— Судя по запаху, у тебя неплохо получилось.

Дора засмеялась.

— Знал бы ты, как тут пахло час назад. Все, что я приготовила, Молли выкинула в мусор. Она выгнала меня из кухни, и сама все приготовила.

Ремус тоже засмеялся.

— Ну, этого нам на неделю хватит, а там пойдем по гостям. И вообще, — добавил он более серьезно, — с тобой я готов сидеть на вечной диете.

— Не будешь, — ответила ему Дора, — обещаю, что я научусь готовить или… налажу для тебя постоянную доставку «горячих обедов от Молли Визли».

Они весело засмеялись.

Комната их преобразилась: окно было вымыто, на нем появилась веселенькая штора в цветочек, потолок и стены были покрашены, на полу появился коврик, а главное — около стола стояло целых четыре стула! Дора заметила, куда смотрел Ремус.

— Это Билл и Флер принесли. Они сказали, что один стул, это, конечно — очень романтично. Но, когда приходят гости — несколько неудобно.

Ремус усмехнулся — как хорошо, что у них есть такие друзья, но надо, пожалуй, что-то решать насчет работы, ведь это его обязанность обустраивать их дом. Он вспомнил, что Хагрид говорил о его родном доме, что его можно восстановить. «Может попробовать?» — подумал Ремус. Он решил, что обязательно отстроит этот дом для Доры, для своей жены. А она продолжала.

— Я разобрала свои вещи, а твои, — она показала на чемодан Ремуса, — я трогать не стала, вдруг тебе не понравится…

Он раскрыл чемодан, достал оттуда фотографии.

— Вот самое ценное, что у меня есть.

Он сел за стол и разложил фотографии. Дора подошла, обняла его сзади.

— Ой! А я это фото помню! — сказала она, беря одну из фотографий, — твои родители… Ты очень похож на своего отца.

— Да, мне говорили. К сожалению, на внешности все сходство и заканчивается… Я не оправдал надежд моего отца — я не смог стать тем, кем он хотел меня видеть…

— Не говори глупостей, — сердито сказала Дора, — я уверена: твои родители гордились бы тобой. Ты — самый лучший! Жаль, что я с ними не смогла познакомиться…

Ремус поцеловал руку жены, лежавшую у него на плече.

— Спасибо, любимая… Это ты у меня самая лучшая.

Он достал вторую фотографию. Дора выхватила ее из рук мужа.

— Ого! А у меня такой нет. Это день вашего выпуска, да? — она засмеялась, — какие все тут… маленькие… А я такая смешная…

Она продолжала рассматривать фотографию и грустно произнесла.

— Джеймс… и Сириус… милый Сириус, — она нежно погладила фигуру на фото, — знаешь, мне так его не хватает. Я иногда все думаю, а вдруг он не умер? Ведь тела никто не видел…

Ремус обнял жену, она уткнулась лицом ему в грудь. Он тяжело вздохнул.

— К сожалению, любимая, это — правда. Мне тоже очень его не хватает, — немного подумав, он задал вопрос, который давно не давал ему покоя, — Дора, помнишь, ты ночевала в доме на площади Гримо?

— Конечно, помню.

— Мне тогда Сириус говорил…, что ты меня… ждешь… Ты, правда, меня ждала в ту ночь?

Дора смутилась.

— Не так, чтобы ждала… Но я думала об этом… А ты… почему ты не пришел?

— Прости, я хотел… Но я… подумал… Ну ты знаешь, о чем я тогда думал…, — он хитро глянул на нее, — но я готов компенсировать, прямо сейчас.

— А может, ты сначала пообедаешь? — спросила она.

— Нет, в первую очередь я хочу утолить другой голод, — он подхватил жену на руки и понес к кровати. Он раздевал ее, по ходу осыпая поцелуями каждый сантиметр ее тела. Одновременно он пытался сам избавиться от одежды, Дора помогала ему. Он продолжал обследовать губами каждую клеточку ее тела: шея, грудь, живот… Он руками развел ее бедра… Тело Доры дрожало и изгибалось… Он накрыл ее тело своим… Раздался блаженный женский стон, он сливался с мужским, похожим на удовлетворенное рычание сытого зверя…

Ремус приподнялся на локтях.

— Я реабилитирован? — улыбаясь, спросил он.

Дора вытерла крупные капли пота на его лбу.

— Мой волк… мой любимый волк…

Ремус откинулся на подушку.

— А теперь, если ты не против, я бы воздал должное пирожкам Молли.

Они засмеялись.

Утром он проснулся оттого, что ему чего-то не хватало: Доры не было рядом. Она сидела за столом, положив лицо на сложенные на столе руки, и на что-то задумчиво смотрела.

— Дора, — позвал он ее, — что так заинтересовало мою маленькую жену?

Она обернулась, взяла что-то со стола и подошла к нему. В руке у нее была открытка, та самая открытка, которую она подарила ему много лет назад.

— Ты до сих пор ее хранишь…

Ремус раскрыл открытку — стала проявляться надпись, и распустился цветок, очень медленно, но очень красиво… Дора прильнула к нему, уткнулась лицом в его плечо.

— Ты мой дорогой… мой самый любимый…, — она не могла сдержать слез, — я сделаю тебя самым счастливым.

— Уже сделала, — прошептал ей на ухо Ремус.

Он нашел работу на радио. Если честно, она его не очень устраивала — в отделе новостей, где он работал, существовала жесткая цензура и многие животрепещущие новости не выпускались в эфир. Ремуса это сильно бесило, он пытался бороться, но безуспешно. Он даже хотел уволиться, но вовремя остановился — другую работу найти сложно, а сидеть на шее у жены он не хотел. Дора каждый день уходила в Министерство — у отряда авроров постоянно была работа. Иногда она пропадала на сутки, и Ремус места себе не находил. Он даже попросил принять его в аврорат, но старый Муди сказал, что свой человек на радио гораздо ценнее, чем один из сотни его бойцов.

И снова наступило полнолуние. Ремус опять отправился на север. И тут его ожидал сюрприз: в своем старом домике он обнаружил какого-то мужчину. Тот, как будто поджидал его.

— Это ведь вы, — начал он, — служили тут лесником?

Ремус утвердительно кивнул, и добавил, что теперь вряд ли останется тут, что он пришел просто собрать вещи. Старик покряхтел, не решаясь начать, потом подумав, все же сказал.

— Я вас в прошлый месяц заметил, да не успел, вы уже ушли. Вот и караулю теперь каждый божий день. Здесь с вами друг жил… Он случайно не приехал вместе с вами?

— Нет, — ответил Ремус, с трудом соображая, что ему может быть нужно от Сириуса.

— Жаль, мне бы поговорить с ним надо..., — старик разочарованно встал, — а может с ним можно как-то связаться?

— Увы, — вздохнул Ремус, — мой друг умер год назад.

Старик недоверчиво посмотрел на него.

— Это правда, — сказал Ремус, — он погиб, несчастный случай.

«Не расскажешь же магглу про бой в Министерстве,» — подумал он.

— А что вы хотели ему сказать? — поинтересовался Ремус.

Старик только махнул рукой и пошел к выходу.

— Постойте, а может я вам смогу помочь? — крикнул ему вслед Ремус.

— Да ничем вы мне не поможете… Эх! — старик тяжело сел на стул у входа и обхватил голову руками, — а я-то так обрадовался, когда вас увидел. Думал, конец нашим мучениям.

— Каким мучениям? — спросил Ремус, присаживаясь рядом со стариком.

И тот рассказал, что той осенью, когда друзья жили в этом доме в лесу, Сириус стал встречаться с его дочерью.

— Деченка влюбилась в вашего друга как кошка, и мне он понравился: веселый, добрый, и девочку мою, вроде любил… А потом вы уехали…

Ремус внимательно слушал. Надо же… Он и не знал, что у Сириуса была девушка. Хотя, он что-то припомнил, как друг намекал… Вот ведь, все время приставал к Ремусу: «Расскажи да расскажи, что у тебя с Дорой?», а сам ни слова не говорил про себя.

Старик продолжал.

— А девочка моя извелась вся… Вот… а вскоре у нее мальченка родился…

У Ремуса глаза округлились. Это что же получается? У Сириуса есть сын?

— Ему уже два года. Славный такой мальченка, веселый, умненький…

Лицо старика при мыслях о внуке просветлело. Видно было, что он души не чает в мальчике.

— Дочка моя все ждет вашего друга, думает, что он вернется… Ее ведь замуж зовут, хороший парень… а она все друга вашего ждет…

«Сириус, Сириус, — думал Ремус, — что ж ты натворил, дружище? Почему ты оставил эту девушку?»

— Я думаю, мой друг ничего не знал о ребенке. Если бы знал, он бы не оставил вашу дочь.

Он рассказал, что уехали они так внезапно, потому что крестнику Сириуса, мальчику, опекуном которого он был, грозила опасность.

«А потом все эти события связанные с возрождением Волдеморта, — подумал Ремус, — неудивительно, что Сириус переключил свое внимание». Но он не забыл эту девушку, Ремус был в этом уверен. Он просто отложил свое, личное, на потом, когда Гарри будет в безопасности. А если бы он знал, что любимая ждет ребенка, он был бы с ней.

— Да я его не виню…, хотя тогда я был очень зол…, — вздохнул старик, — а сейчас я бы готов на коленях просить его, чтобы он вернулся к моей девочке.

Ремус поразмыслил немного, а потом сказал.

— Можно мне увидеться с вашей дочкой?

— Приходите, поговорите с ней…

На следующий день Ремус спустился в долину, старик встретил его на краю деревни и повел в свой дом. Это был именно тот дом, с большим камином, из которого Сириус разговаривал с Гарри. «Так вот откуда он знал про камин, — подумал Ремус, — и почему я тогда его ни о чем не спросил?»

Роза, дочка старика, оказалась милой голубоглазой блондинкой, маленькой и хрупкой. Они были бы очень красивой парой с Сирусом: такие разные они так гармонично дополняли друг друга. Ремус понимал, что привлекло его друга в Розе: веселый и бесшабашный Сириус отдавал предпочтение тихим спокойным молчаливым девушкам. Роза сдержанно поздоровалась с Ремусом, ее большие грустные глаза поразили его своей красотой. «Какой же ты, болван, Сириус, — думал Ремус, — что мешало тебе хотя бы написать ей, когда ты был далеко?» Но, увы, ответить на этот вопрос уже никто не мог.

Ремус как мог осторожно сообщил девушке о смерти Сириуса. Она мужественно восприняла эту новость, не проронив ни слезинки, только спросила, где могила Сириуса. Ремусу пришлось соврать, что он утонул.

Вдруг в соседней комнате послышался детский голос.

— Это Макс проснулся, — просветлело лицо Розы. Она встала и вышла из комнаты, вскоре она вернулась с ребенком на руках. Это был маленький черноволосый мальчик, он с любопытством смотрел на нового человека. Ремус протянул мальчику руки и тот к удивлению матери и деда без страха пошел к нему. Малыш улыбнулся Ремусу так, как это мог делать только Сириус. Ремус обнял маленького Макса. Сын Сириуса! Вот он — перед ним. Он так похож на своего отца! Он такой маленький, но это пока, а когда-нибудь он подрастет и Ремус расскажет ему, каким славным человеком и добрым другом был его отец. Он попросил разрешения навещать мальчика и попрощался.

Долго Ремус не мог прийти в себя от происшедшего. Даже вернувшись домой, к Доре, он все время думал об этом. Но решил никому ничего не говорить, пока сам еще не переварил, как следует, эту информацию.

Внимательная Дора заметила, что что-то тревожит ее мужа, но деликатно молчала, ждала, когда он сам все расскажет. Ремус уже готов был с ней поделиться, ему очень тяжело было носить это все в себе. Но пришлось разговор отложить до лучших времен. Члены Ордена Феникса решили, что пора забирать Гарри Поттера из семьи его тети. На днях парню исполнялось семнадцать лет, чары, защищающие его в доме сестры матери, теряли свою силу в день его семнадцатилетия. И необходимо было к тому времени доставить Гарри в безопасное место. Операцией руководил Аластор Муди. Было решено, что примут участие четырнадцать человек, включая Гарри: они разобьются по парам: один в паре будет изображать Гарри, второй будет его защищать. Ремусу очень хотелось, чтобы Дора не участвовала в операции, но понимал, что его никто слушать не будет, и Дора в первую очередь.

В назначенное время они все явились в дом, где жил Гарри. Парень был чрезвычайно рад видеть своих друзей и те в свою очередь обрадовались встрече. Младшие участники кампании были особенно возбуждены. Они устроились на кухне и стали рассказывать Гарри об особенностях операции. Муди сам все объяснил и, когда Гарри, догадавшись какой опасности подвергаются его друзья, попытался протестовать, резко осадил парня. Пора было трогаться в путь. Младшие участники группы: Рон, Фред и Джордж Визли, Гермиона Грейнджер, Флер Делякур и Мандангус Флетчер, выпили оборотное зелье и все превратились в Гарри. Это было какое-то нереальное зрелище: шесть Гарри Поттеров, смеясь и подкалывая друг друга, переодевались, а седьмой, настоящий, заворожено смотрел на них.

Разделились на пары: настоящий Гарри летел с Хагридом на мотоцикле Сириуса, Ремус с Джорджем, Доре в пару достался Рон. Парень смущенно поглядывал на Ремуса, когда ему пришлось обнять Дору сзади за талию, чтобы удержаться не метле. Каждый имел свой маршрут: Ремус с Джорджем направились к дому Дианы Макгонагал, сестры декана Гриффиндора. Едва взлетев, члены Ордена поняли, что их план провалился: одновременно с разных сторон к ним летело около тридцати зловещих черных фигур. Ремус заметил брешь в окружении и бросился туда, двое или трое пожирателей кинулись вдогонку. И тут Ремус чуть не упал с метлы — рядом с ним из темноты вынырнул Северус Снейп, лицо его было холодным и бесстрастным. Джордж тоже его узнал и выстрелил прямо в своего бывшего учителя. Тот на секунду исчез из поля зрения и тут же вынырнул с другой стороны. Вокруг то и дело возникали зеленые и красные вспышки, но по какой-то счастливой случайности они все пролетали мимо. Они приближались к цели своего путешествия, и Ремус уже решил, что все обошлось, как вдруг услышал сзади знакомый голос: «Сектумсемпра!» Он не видел, но почувствовал, как тело Джорджа обмякло. Он повернулся — парень был бледен, как смерть, лицо его и шея с правой стороны были залиты кровью, но, главное, он был жив.

— Держись, Джордж, держись, мой мальчик…, — приговаривал он, одной рукой удерживая парня, — уже недалеко.

Они приземлились у дома Дианы, та ждала их во дворе. Времени на разговоры не было — портал, цветочный горшок, уже сиял синим цветом. Тут же Ремус схватился за него и приложил к нему руку Джорджа. В мгновение они перенеслись во двор домика Визли. Молли, Гарри, Джинни и Хагрид встречали их. Вместе с Гарри Ремус внес раненого в дом. Оставив его на попечение матери Ремус схватил Гарри и вывел из кухни.

— Какое существо находилось в моем кабинете, когда туда впервые вошел Гарри Поттер? — спросил он у парня.

Тот недоуменно посмотрел на него.

— Кажется… гриндил…, — подумав, сказал Гарри.

Ремус извинился перед ним.

— Понимаешь, нас предали… Кто-то сообщил пожирателям о сегодняшней операции. А ведь знали о ней только ее участники…

Гарри рассказал, что его преследовал сам Волдеморт, он явился за мгновение до того, как он попал под защиту дома Тонкс, и что пожиратели не сразу узнали который из всех Гарри — настоящий.

— А как же они догадались? — недоумевал Ремус.

— Я увидел того парня, Стена Шанпайка, что служил в Рыцарском Автобусе, я его… разоружил…

— Експеллиаумус? Гарри, мальчик мой, о каком разоружении ты говоришь? Они хотели убить тебя! — возмущенно воскликнул Ремус.

— Да, но ведь именно это заклятье спасло меня от Волдеморта два года назад, — неуверенно начал Гарри.

— Да, и это случилось на виду у десятка пожирателей! И повторять это сегодня, когда тебе грозила смерть, было, по меньшей мере, глупо! Это было равноценно самоубийству.

— Так что? Я должен был убить Стена? — с вызовом сказал Гарри, — я не буду убивать людей, только за то, что они ошиблись, это скорее в стиле Волдеморта.

Ремус не успел ничего ответить — в комнату втиснулся Хагрид. Гарри перевел разговор на другую тему, стал спрашивать о Джордже.

Во дворе послышались голоса: вернулись очередные участники операции. Ремус кинулся на улицу — это могла быть Дора. Они с Роном должны были явиться самыми первыми, но портал вернулся без них — они опоздали.

К небольшому разочарованию Ремуса, это были Кингсли с Гермионой. Тот сразу задал Люпину вопрос, чтобы проверить, не пожиратель ли он. Кингсли тоже был озадачен, кто мог их выдать. Следом за ними вернулись Артур и Фред.

Ремус стоял посреди двора и, не отрываясь, смотрел в черное небо. Дора должна была давно вернуться, дом тетки Молли, куда они направлялись, был совсем близко. «Все будет хорошо…, — сам себя уговаривал он, — с ней ничего не случится. Она была и не в таких переделках. Она вернется, непременно вернется…» Минуты казались годами. Он прислушивался к каждому шелесту веток в кустах, к каждому шороху, надеясь, что это она возвращается.

Они вынырнули прямо из воздуха — метла стремительно шла на снижение. Дора упала прямо в руки Ремусу. У него перехватило дыхание, казалось, ком застрял у него в горле, он не мог вымолвить ни слова, только крепко прижимал к себе жену. Она поцеловала его и ласково освободилась из его объятий.

— Рон просто молодец! — объявила она, — сбил одного пожирателя прямо на лету.

Все стали поздравлять Рона, а Ремус опять подступил к Доре.

— Почему вы так задержались? — он был сердит из-за того, что он так волновался, а она вела себя так, будто ничего не произошло.

— Это все Беллатрисса, — пояснила Дора, — пытается убить меня не менее настойчиво, чем Гарри. И сегодня она особенно старалась. Ох, попадется мне эта Беллатрисса! А потом мы прилетели к тетушке Мюриэль, но опоздали… А она суетилась как клуша…

Кулаки Ремуса сжались, злость переполняла его. Беллатрисса! Она отняла у него лучшего друга, а теперь собирается отнять жену… А Дора! Как она может так легкомысленно к этому относится? Какой же она еще ребенок!

Дора тем временем расспрашивала о том, как остальные добрались.

Осталось дождаться Билла с Флер и Муди с Мандангусом. Кингсли нужно было возвращаться на Даунинг-стрит, к своим обязанностям при премьер-министре. Он попросил Ремуса известить его об остальных участниках операции и отбыл.

Из дома вышли Артур и Молли.

— Спасибо вам, — обратились они к Ремусу и Доре, и, увидев удивление в их лицах, продолжили, — за сыновей наших спасибо, что доставили их живыми…

В этот момент на лужайку спланировал фестрал с Биллом и Флер на спине. Билл наскоро поцеловал мать и подошел к отцу.

— Муди погиб, — произнес он, — за ним гнался сам Волдеморт, Мандангус увидев это, запаниковал и трансгрессировал, а Волдеморт выстрелил Муди прямо в лицо. Он упал с метлы… Мы ничего не могли сделать…

Билл закончил рассказ, Флер кивнула в подтверждение слов жениха. На глазах ее были слезы. Никто ничего не говорил и не шевелился…

— Конечно, вы ничего не могли сделать…, — тихо сказал Ремус.

Они сидели на кухне и анализировали ситуацию. Дора тихо плакала в углу: Муди был ее учителем, она — его любимицей.

— Значит, Мандангус исчез…, — думал вслух Ремус. Из этого следовало, что он — предатель. Но что-то не связывалось… Ведь именно Мандангус подкинул эту идею с семью Гарри… Он мог сразу раскрыть пожирателям все карты… И они бы точно знали, с кем летит мальчик… Нет, он просто запаниковал.

— Все случилось, как и предполагал Муди: пожиратели погнались за самыми опытными — сначала за ним, а потом за Кингсли…, — шмыгая носом сказала Дора.

— Как бы там ни было, — вмешалась Флер, — кто-то имеет слишком длинный язык, кто-то разболтал секрет…

Гарри обвел глазами присутствующих.

— Нет, — твердо сказал он, — даже если кто-то по неосторожности и выдал тайну, он сделал это не специально… Все равно, мы должны доверять друг другу. Я вам всем доверяю.

Ремус в очередной раз подумал о том, как Гарри похож на своего отца: ведь недоверие к друзьям Джеймс считал самым последним делом.

Он глянул на Билла, у них оставалось еще одно дело: надо было найти тело Муди и достойно похоронить. Несмотря на возражения Молли, они тут же отправились на поиски.

Билл запомнил место, где видел старого аврора в последний раз. Потратив несколько часов, они так ничего и не нашли. Отчаявшись отыскать тело Муди, они решили возвращаться.

Вернулся Ремус уже под утро к себе домой. Дора не спала — ждала его. Видно было, что она плакала. Только, когда он вернулся, она смогла немного успокоиться и уснула у него на плече. А он не мог спать, он лежал и думал о том, что чуть не потерял ее сегодня. Беллатрисса… Она очень опасна. Он помнил бой в Министерстве, как она билась с Сириусом — яростно и ожесточенно… Казалось, она охотится на своих родственников не случайно. Она, видимо, задалась целью уничтожить всех «предателей рода». Ремус нежно посмотрел на спящую жену.

— Я не отдам тебя ей…

В обычное время Ремус Люпин пришел к себе на работу, но дверь радиостанции не открылась. Он стоял перед запертыми дверями и недоумевал. Он беспомощно постучал. Вдруг прямо перед его глазами в воздухе возник папирус, на нем было написано: «Уважаемый мистер Люпин, вынуждены сообщить, что мы в ваших услугах больше не нуждаемся. С наилучшими пожеланиями, администрация Волшебного радио». Ремус озадаченно смотрел на письмо и понимал, что его просто напросто выкинули с работы. Удивляться было нечему: причин уволить его было немало — он был оборотень и к тому же член Ордена Феникса. Его видели во время операции и решили наказать.

Расстроенный он вернулся домой. Дора сидела за столом и что-то читала, увидев мужа, он быстро кинула газету под стол.

— Ремус, ты так рано, — повисла она у него на шее, — а я еще обед не приготовила… Поможешь?

Она делала все, чтоб отвлечь его внимание от того, что она читала. Но Ремус понимал, что там, наверное, что-то важное. Он осторожно освободился от ее объятий и достал газету из-под стола.

— Не читай этого! — подбежала к нему Дора, — Ремус, миленький, пожалуйста, не читай!

Он раскрыл газету — на первой странице было изображение страшного монстра — полуволка-получеловека и статья, которая называлась «Чудовища, которые живут среди нас». Наскоро пробежав статью глазами Ремус ужаснулся. Конечно, он знал, что люди не жалуют таких, как он, боятся и избегают, но тут было подробное описание зверств, чинимых оборотнями, и призыв всячески их избегать и извещать Министерство обо всех известных им оборотнях, для их немедленной депортации. Особо рьяным доносчикам — обещали вознаграждение.

Лицо Ремуса стало каменным, руки тряслись от злости.

— Милый, — пыталась успокоить его Дора, — я же говорила тебе, не надо читать…

— Дора, ты понимаешь, что это значит? — спросил Ремус, — это означает, что за мной начнется охота. Теперь любой, кто знает, что я — оборотень, поспешит сообщить об этом в Министерство и получить награду.

— Ремус, мы не отдадим тебя им, — твердо сказала Дора, — если надо мы тебя спрячем…

— Дора, это смешно, — сердито закричал он.

Она закусила губу, глаза ее увлажнились. «Болван, — подумал Ремус, — она — то в чем виновата?» Он взял жену за подбородок, посмотрел ей в глаза.

— Я что-нибудь придумаю…

Дора обвила его шею руками.

— Давай сегодня не думать об этом, тем более, мы идем на день рождения! — увидев удивление на лице мужа, сказала, — сегодня — день рождения Гарри!

Как он мог забыть? День семнадцатилетия Гарри! Настроения идти не было, но пропустить праздник своего друга Ремус тоже не хотел. А Дора уже радостно показывала ему подарок — папирус, написанное, на котором, мог прочесть только тот, кто писал, и тот, кому адресовалось написанное.

— Смотри!

Она схватила перо, обмакнула его в чернила и вывела: «Ремус, я тебя люблю! Дора.»

— Очень даже хорошо видно, — прокомментировал Ремус.

— Это потому, что адресовано тебе! А больше никто не увидит! Все будут думать, что это чистый папирус!

— И как же мы теперь будем это дарить? — поинтересовался Ремус.

— Очень просто! — Дора взмахнула палочкой, — Клиэ! — папирус стал опять чистым.

День рождения Гарри Поттера праздновался во дворе Норы. Кроме семейства Визли, там присутствовали родственники Флер, невесты Билла. Все собрались за столом, в центре которого стоял праздничный торт в виде большого золотого снитча. Ожидали только Артура, он почему-то задерживался на работе. Вдруг появился серебристый горностай — патронус мистера Визли, он сообщил, что вместе с Артуром на ужин прибудет Министр Магии. Ремус быстро принял решение — надо уходить. Дора поняла его с полувзгляда, они наскоро извинились перед Гарри и удалились.

На следующий день они снова отправились в Нору, но уже по другому поводу: на свадьбу Билла и Флер.

В первую очередь Ремус захотел найти Гарри, объяснить причину своего вчерашнего бегства. Ему сказали, что Гарри для конспирации изменил свою внешность: теперь он был полненьким кудрявым рыжеволосым мальчишкой, который так органично вписывался в семью Визли. Ремус поговорил с ним и парень все понял.

Все заняли свои места, началось торжество. Флер, в белом платье, с диадемой в волосах, шла к алтарю под руку со своим отцом.

— Какая она красивая! — услышал Ремус восхищенный голос Доры.

Он почувствовал угрызения совести из-за того, что не смог сделать для Доры такого праздника. Она без слов поняла его.

— Я ничуть не завидую ей, — прошептала она ему на ухо.

— Почему?

— У ее жениха есть огромный недостаток, — хитро сказала она.

— Какой же? — недоумевал он.

— Его зовут не Ремус Люпин, а для меня это очень важно.

Дора положила голову ему на плечо. Ремус поцеловал ее волосы.

— Объявляю вас мужем и женой! — прозвучал голос распорядителя.

Билл и Флер поцеловались под дружные аплодисменты родных и друзей. К молодоженам выстроилась целая очередь желающих их поздравить, Ремус с Дорой тоже пристроились в эту очередь.

Заиграла музыка, все гости расступились, в центр круга вышли Билл и Флер, он подхватил свою юную жену и закружил в вальсе. Вскоре к ним присоединились Артур с мадам Делякур и Молли с мосье Делякур. Потихоньку в кругу стали появляться и другие пары. Ремус подмигнул Доре, и к ее удивлению, повел ее в круг. Несмотря на то, что они были женаты уже второй месяц, это был их первый танец. Дора широко раскрытыми от удивления глазами смотрела на мужа, а он кружил ее все быстрее и быстрее.

— Ремус Люпин, ты не перестаешь меня удивлять! Я и не знала, что ты великолепно танцуешь! — сказала она, уставшая, падая на стул.

Он принес напитки и закуски и сел рядом.

— Я был неплохим танцором в школе, — признался он, подавая жене четвертый бутерброд. Он любовался ею: раскрасневшаяся от танцев, с растрепанными волосами и такими блестящими глазами — она была сейчас так привлекательна… Он не сдержался и поцеловал ее.

— Ремус, — смутилась Дора, — люди смотрят. Лучше принеси мне еще чего-нибудь поесть.

Ремус недоверчиво посмотрел на жену.

— Милая, ты скоро станешь такой, как Молли, — шутливо сказал он ей.

Дора надула губки.

— Не знаю, что со мной в последнее время, но я постоянно хочу есть… Это, наверное, от волнения…

Ремус нежно посмотрел на жену и встал, чтобы пойти взять для нее еще чего-нибудь вкусненького. И в этот момент прямо в центре круга с танцующими парами появился патронус — серебристая рысь, и голосом Кингсли Шеклболта произнес: «Министерство сдалось. Министр убит. Они идут сюда».

Тишина холодными волнами распространялась с того места, где только что был патронус. И тут тишину прорезал пронзительный крик. Его подхватили со всех сторон. Тут и там гости стали исчезать.

Дора и Ремус стояли плечом к плечу, ожидая нападения. Чары, охраняющие дом Визли от нападения были сломаны. Ремус, Дора и Артур пытались их восстановить, но их усилия были напрасны. Пожиратели не заставили себя ждать — около десятка черных фигур в капюшонах и масках появились на танцевальной площадке.

— Где Гарри? — спохватился Ремус. Он вглядывался в пробегающих людей, пытаясь найти черноволосого парня.

— Ремус, похоже, его нет, — заметила Дора, — Гермиону и Рона я тоже не вижу…

— Это хорошо, значит, они успели бежать.

Во дворе осталось немного людей: Ремус и Дора, Билл и Флер, Артур, Молли, Чарли, Джинни, Фред и Джордж Визли, родители Флер и ее маленькая сестра, и Хагрид. Остальные успели убраться подальше от опасного места. Что удивило, пожиратели не нападали, они просто окружили хозяев дома и их гостей и держали их на прицеле. Их было меньше, их можно было попробовать одолеть, но нападать первыми хозяева не решались. Они понимали — это развяжет руки убийцам, и из всех, включая детей, обвинят в нападении на представителей министерства.

— Прошу прощения, мистер Визли, — обратился один из прибывших к Артуру, -мы не хотели испортить вам праздник. Нам просто нужен один из ваших гостей. Мы заберем его с собой и удалимся.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — твердо сказал Артур.

— Понимаете, мистер Визли, все вы понимаете, — вкрадчивым голос сказал другой, — отдайте нам Гарри Поттера, и мы уйдем.

— Здесь нет Гарри Поттера, — раздался звонкий девичий голос. Джинни Визли вышла вперед. Ее мать потянула девочку назад и заступила собой. Но этот смелый поступок подростка не остался без внимания.

— Кто это у нас такой смелый? — выступила вперед фигура, похоже, женская, — какая ты отважная, маленькая Визли… А где Гарри Поттер? Скажи.

— Не смей обращаться к моей дочери! — взвизгнула Молли.

Женщина презрительно хмыкнула и продолжала смотреть на Джинни.

— Гарри Поттера здесь нет, — твердо сказал Артур, — вас дезинформировали, его здесь даже не было.

Голос незнакомки был очень знаком, где-то Ремус уже слышал его. Она продолжала переходить от одного к другому и остановилась против Доры.

— И ты здесь, — в голосе ее слышалось змеиное шипение, — мерзкая грязнокровка, гадкое маггловское отродье…

Теперь Ремус узнал ее, это была Беллатрисса. Ее палочка была направлена в грудь Доры, с кончика сыпались искры. Ремус вышел вперед и заслонил от нее жену. Презрительная гримаса исказила и без того злое лицо пожирательницы.

— Волк, — прошипела она, — когда-нибудь и до тебя доберусь…

Один из пожирателей, похоже, старший среди них, прервал ее.

— Хватит, нам надо найти мальчишку! Но они, видимо, успели его спрятать. Думаю, его тут уже нет.

— А может обыскать дом? — раздался совсем молодой, почти мальчишечий, голос.

И этот голос Ремус уже где-то слышал, он обратился к Доре, чтобы проверить свои подозрения.

— Тебе не кажется его голос знакомым?

— Да, — шепнула ему жена, — это парень из Рыцарского Автобуса.

Стен Шанпайк! Тот, кого пожалел Гарри в небе во время битвы! «Да, Гарри, он тебе очень благодарен,» — подумал Ремус.

Пожиратели перевернули все вверх дном в домике Визли, но, естественно, никого не нашли. Только Стен выбежал испуганный из комнаты Рона, он лихорадочно вытирал руки о свою одежду и даже норовил вытереть их о скатерть на праздничном столе, за что получил от Молли «икательное заклятье».

— Он нашел упыря в комнате Рона, — хихикали Фред и Джордж, — теперь он неделю будет просыпаться от кошмара, что он подхватил «брызкуху».

Пожиратели негодовали, они испытывающее смотрели на хозяев дома, они понимали, что им никто ничего не скажет. И тут взгляд Беллатриссы упал на маленькую Габриэль, сестренку Флер.

— Скажи мне, малышка, — сладким голосом обратилась она к девочке, — ты видела здесь Гарри Поттера?

— Нет, — очень правдиво ответила Габриэль.

— А ты знаешь, милая девочка, что такое «Круцио»? — продолжала Беллатрисса.

Артур выступил вперед.

— Это уже переходит всякие границы! Вы ворвались в наш дом, перепугали наших гостей и теперь угрожаете невинному ребенку! Это что, новые методы Министерства?

Беллатрисса вся кипела от злости.

— Уходим! Я знаю, где он может быть, — она метнула взгляд на Дору и исчезла. За ней исчезли остальные.

Наконец, можно было расслабиться. Родители Флер нежно попрощались с дочерью, и вместе с младшей отправились к себе во Францию. Молодожены удалились в дом, который Билл построил для своей молодой жены. Детей Молли отправила спать. Во дворе остались Артур с Молли, Ремус с Дорой и Хагрид.

— Где же сейчас Гарри? — озвучил Хагрид вопрос, который всех очень волновал.

Молли вздохнула — ее сын Рон был вместе с Гарри.

— Интересно, что имела ввиду Беллатрисса, когда говорила, что знает, где он может быть…, — размышлял Ремус. И вдруг увидел, как глаза Доры расширились от ужаса.

— Мамочка! — испуганно прошептала она, — они могут искать его у нас! У моих родителей!

Полными слез глазами она смотрела на мужа. Ремус решительно взял ее за руку.

— Идем!

Они наспех попрощались с Визли и Хагридом и отправились в дом родителей Доры.

В доме было тихо и тревожно. Заметно было, что совсем недавно здесь произошли странные события. Дора влетела вверх по лестнице в спальню родителей. Ремус последовал за ней. В комнате они нашли чету Тонкс: Андромеда, мать Доры, сидела на краю кровати с каменным безжизненным лицом, Тед, отец, стоял на коленях перед женой и ласково пытался вывести ее из ступора.

— Мамочка! — Дора кинулась к матери, целуя ее руки и лицо, она приговаривала, — мамочка, родная… Прости, я не смогла тебя защитить.

Тед встал и подошел к Ремусу, в руках его было два стакана с огневиски, он молча протянул ему один. Ремус взял его и мигом осушил. Тед, не дожидаясь вопроса, стал говорить.

— Они были здесь минут десять назад, — он тяжело вздохнул, — искали Гарри. Но мы сказали, что ничего о нем не знает. Впрочем, это ведь правда…

— Что они сделали с вашей женой? — осторожно спросил Ремус.

— Круцио… Андромеда — сильная женщина… Но страшней было не заклятье…, — Теда всего трясло, — родная сестра…

Ремус сначала не понял, но потом до него дошло.

— Беллатрисса пытала свою сестру?

Тед утвердительно кивнул. Дора сидела рядом с матерью и обнимала ее. Андромеда понемногу отошла, она узнала дочь, стала ее целовать, о чем-то спрашивать. Дора отвечала матери и сама в свою очередь о чем-то спрашивала. Тед подошел к жене и дочери, сел рядом с ними и обнял. Ремус почувствовал себя лишним в этой компании. Он смотрел на Дору и ее родителей и видел, какие нежные трогательные у них отношения, как они чувствуют и понимают друг друга. Он думал о том, что он разрушил эту семью и чувствовал себя виноватым.

Прошло, наверное, с полчаса. Дора встала.

— Все, мамочка, папочка, я рада, что вы живы. Я обещаю, что буду вас навешать очень часто, но нам пора, — она подошла к Ремусу и взяла его за руку.

Лицо Андромеды снова стало каменным. А как изменились ее глаза! Она с ненавистью смотрела на Ремуса. Если Дора и считала, что когда-нибудь ее родители смирятся с ее замужеством, то это время еще не наступило. Она, как ни в чем не бывало, помахала родителям рукой, и они вышли из комнаты.

— Ничего не говори, — предупредила она мужа, когда они выходили из дома. Она прижалась к нему, посмотрела в глаза, — я так устала, пойдем домой.

Ремус обнял жену и они трансгрессировали в свою маленькую квартирку.

День катился к концу. Ремус возвращался домой после очередной безуспешной попытки найти хоть какую-то работу. Работы он не нашел, более того — все, с кем он пытался пообщаться, говорили с ним наспех, держа на расстоянии, как будто он был прокаженный. Да и что удивляться после тех статей в газете? К счастью, Дора каждый день ходила на работу. Ремус даже удивлялся: почему ее до сих пор не уволили? Он был уверен, что это должно было произойти со дня на день. Как тогда быть? «Как быть?» — этот вопрос уже несколько дней терзал его. Все эти дни он носил в кармане письмо и не решался показать его жене, хотя понимал, что должен это сделать. В письме говорилось о том, что он, Ремус Люпин, должен в течение трех дней вместе со своей семьей (женой и детьми) явиться в Министерство, для регистрации оборотней и, возможно, дальнейшей депортацией. Далее следовал адрес, он был хорошо знаком Ремусу — та деревня, где его чуть не убили около года назад. Если он там покажется — его точно убьют, в этом Ремус не сомневался. А Дора… Страшно подумать, что станется с ней… Ремуса аж передернуло, когда он представил свою жену среди этих нелюдей. «Надо что-то делать,» — думал он.

Дора, как всегда, весело встретила мужа, она не задавала ему никаких вопросов, просто радовалась, что он дома.

— Дора, — собравшись с силами начал Ремус, — милая, тебе, наверное, придется пожить с родителями…

Она была удивлена такому заявлению. Ремус продолжал.

— Пойми, мне придется скрываться. И я боюсь за тебя. Ты работаешь в Министерстве, там, наверное, все уже знают, кто твой муж. Тебя могут уволить, а так — мы разойдемся, и тебя не тронут.

— Что ты такое говоришь, Ремус? — возмутилась Дора, — ты думаешь, я променяю тебя на какую-то работу? И к тому же — я там уже не работаю. Меня уволили…

Тут настала очередь Ремус удивляться.

— Как? Когда? Почему ты мне не сказала?

— Уже несколько дней, сразу после свадьбы Билла, — она подошла к мужу, положила руки ему на грудь, — прости, любимый, на тебя и так столько навалилось… я не хотела тебя расстраивать… И к тому же, — тут Дора густо покраснела, — мне все равно рано или поздно пришлось бы уйти с этой работы…

— Почему? — недоумевал Ремус.

Дора покраснела еще больше, и на ухо ему сказала.

— Я — беременна.

На Ремуса как будто вылили ведро холодной воды, он оцепенел.

— Час от часу не легче! Вот ведь верно говорят: беда не приходит одна! — воскликнул он.

Дора смотрела на него широко открытыми от удивления глазами. Он воспринял это по-своему.

— Ничего, дорогая… Надеюсь, еще не поздно… Мы все сделаем…

— Что? — воскликнула Дора, в глазах ее был ужас, — что ты говоришь, Ремус? О чем ты?

— Надо избавиться от него как можно скорее, надеюсь, еще не поздно? Какой срок?

Дора ошалело смотрела на мужа.

— Уже почти два месяца, — пробормотала она, — прости, я такая невнимательная, я должна была раньше заметить… но все эти события… — потом она встрепенулась, — Ремус! Что ты такое говоришь? Избавиться? Ведь это твой ребенок, Ремус!

— Вот именно, что это — мой ребенок! — он взял жену за плечи и быстро стал говорить. — Дора, милая, ты не понимаешь. Он не должен родиться… Такие дети не должны рождаться никогда…

Дора никогда не видела своего мужа таким — испуганным и в то же время решительным. Ремус продолжал.

— Я видел детей оборотней. Ты не представляешь, какие это жестокие злобные создания.

Дора взяла лицо Ремуса в ладони.

— Ремус, миленький, но ведь наш ребенок не будет таким! Он будет такой, как ты — умный, смелый, добрый…

— Нет, Дора, ты не понимаешь! — уже кричал он, — ты не понимаешь, потому что ты не видела их! А я видел! Нет людей страшнее их! Они очень опасны, я видел мальчишку, который убил собственную мать.

Дора отступила от Ремуса, она прижимала руки к своему животу, как будто защищая этого ребенка, который уже жил в ней.

— Нет, Ремус, — твердо сказала она, — я не дам убить этого ребенка. Я так его хотела… Так ждала…

Ремуса стоял в ступоре. Она хотела ребенка! Он даже не подозревал об этом! Как жаль, что он не додумался раньше с ней об этом поговорить!

— Дора, любимая, — ему хотелось обнять ее, но она отступила, — послушай, Дора, это опасно. И прежде всего для тебя… Да и потом, даже если по какому-то чудесному стечению обстоятельств он и не будет оборотнем, все равно ты не сможешь растить его одна, а я … я не смогу быть с тобой… мне нужно уйти… иначе тебя просто не оставят в покое…

Лицо Доры стало каменным, в этот момент Ремус увидел, что она очень похожа на свою мать.

— Ты уходишь от меня, Ремус? — голос ее дрожал.

— Да, — сказал он и вышел из квартиры. Он знал, куда идти.

Ремус Люпин решительно постучал в двери. Через несколько минут он уже сидел в гостиной дома Тонкс. Андромеда и Тед удивленно смотрели на него. Наконец, хозяйка дома спросила.

— Что-то с Дорой? Почему ты один?

— С Дорой все в порядке, — успокоил их Ремус, — пока все в порядке.

Он, как мог, объяснил им ситуацию.

— Уверен, она вас послушает. Дора вас очень любит и уважает. Она послушает вас.

Андромеда недоверчиво качала головой, Тед смотрел на него враждебно.

Ремус их прекрасно понимал: он сломал жизнь их единственной дочери и теперь пришел просить их исправить его ошибки.

— Простите, — единственное, что мог он сказать, он поднялся и направился к двери, в дверях обернулся, — пожалуйста, спасите Дору.

Куда он перенесся, он понял не сразу. Он просто подумал о месте, где его никто не потревожит, и где он сможет спокойно подумать.

Вокруг стояли сосны, в высоком черном небе сияли звезды, дул свежий морской ветер, и где-то совсем близко слышался плеск волн. Ремус понял, что он находится радом со своим домом. С тем домом, где он жил счастливо со своими родителями, домом, который он хотел отстроить для своей жены. Он подошел к тому, что осталось от его дома, внизу под скалой он увидел море — волны одна за другой набегали на берег и отступали… Он сел прямо на камни и задумался.

Нельзя сказать, что он, Ремус Люпин, не хотел ребенка. Наоборот, он очень хотел, тем более от Доры. Еще когда он познакомился с Гарри, он подумал, что у него тоже мог бы быть сын, ведь они с Джеймсом были ровесники. А когда, совсем недавно, он держал на руках маленького сына Сириуса, он думал о том, с какой радостью он держал бы своего собственного сына…

— Ах, папа, папа, — сказал он вслух, — ты говорил мне, что я такой же как все… Может, в школе оно так и было, ведь я практически не отличался от своих друзей… Но почему ты мне, папа, не сказал, что у меня никогда не будет нормальной семьи?

Он горько вздохнул. Он понимал, что зря сердился на своего отца — тот погиб, когда Ремус был еще школьником. Возможно, он бы все рассказал ему потом, когда настало бы время.

Ремус снова вспомнил о Гарри. Как он там? Артур сказал, что его сын, Гарри и Гермиона сейчас живут в доме на площади Гримо. «Надо бы их проведать, — подумал Ремус, — может, им нужна помощь».

За домом, как, впрочем, и за всеми членами Ордена и их жилищем следили, поэтому Ремусу пришлось трансгрессировать прямо на верхнюю ступеньку дома, чтобы его не заметили. Он вошел внутрь, в прихожей он сразу наткнулся на оброненную кем-то подставку для зонтиков, и на какое-то мгновение ему показалось, что в доме должна быть Дора. Едва он сделал шаг, как откуда-то раздался голос Муди.

— Северус Снейп?

— Нет, — ответил он. Это было заклятие, которое успел установить Аластор против Снейпа.

Потом навстречу ему вылетело привидение — Дамблдор, весь как будто сделанный из пыли, он стремительно приближался.

— Это не я убил вас, — произнес Ремус. Фигура тут же рассыпалась в прах.

На лестнице Ремус увидел Гарри, тот стоял, держа волшебную палочку наготове. К нему спешили Рон и Гермиона. Ремус поднял руки.

— Не стреляйте, это я!

Гермиона облегченно опустила свою палочку, а Гарри потребовал, чтобы Ремус вышел на свет. Тот послушался.

— Я — Ремус Джон Люпин, оборотень, известный под кличкой Лунатик. Один из создателей карты мародеров. Женат на Нимфадоре Тонкс. Это я, Гарри, научил тебя вызывать патронуса — оленя.

— Хватит, — сказал Гарри, — простите, я должен был проверить.

— Все верно, Гарри. Я, как твой учитель по защите от темных сил, скажу, что ты поступаешь правильно. А вы, ребята, — Ремус повернулся к Рону и Гермионе, — поступили опрометчиво.

Он был очень рад видеть своих юных друзей. Они пошли в кухню, Гермиона разожгла огонь в камине.

— А вы со свадьбы направились прямо сюда?

— Нет, — ответил Гарри, — сюда мы явились уже после того, как на нас напали в Лондоне на Тотенхем-Корт-Роуд.

Ремус поперхнулся маслопивом.

— Что?

Ему рассказали, что прямо в центре Лондона в кафе, где они сидели, на них напали два пожирателя.

— Это невероятно! как они смогли вас так быстро вычислить?

— Мы подумали, — сказала Гермиона, — что, возможно, на Гарри остался след, как на несовершеннолетнем…

Ремус сомневался в этом.

— Нет, это что-то другое…

Потом Ремус стал рассказывать о том, что произошло после их бегства.

— А как Министерство объясняет, почему ищет Гарри? — поинтересовалась Гермиона.

Ремус достал газету, где была статья с фотографией Гарри и надпись «Разыскивается в связи с обвинением в убийстве Альбуса Дамблдора».

Гермиона возмутилась тем, что пожиратели контролируют прессу.

— И не только прессу, — рассказывал Ремус, — все Министерство теперь под их контролем. Скримджера убили, хотя по официальной версии, он ушел в отставку. Теперь министр — Пий Тикнесси, их марионетка. А чтобы отвлечь общественность от слухов о Волдеморте, они натравливают их на тебя. Многое теперь поменялось — они преследуют магглорожденных, вот статья.

Ребята просмотрели статью, где писалось о том, какие репрессии ожидают магглородцев, которые не смогут доказать всего магического происхождения. Они ужаснулись.

Ремус послушал, как они возмущаются, а потом спросил о том, зачем пришел.

— Гарри, я понимаю, если ты не ответишь, но существует мнение, что Дамблдор оставил тебе какое-то поручение. Это правда?

— Да, — ответил Гарри, — Рон и Гармиона все знают и идут со мной.

— Может быть, поделишься? — спросил Ремус.

— Не могу, Ремус, прости. Если Дамблдор тебе ничего не сказал, значит так надо.

— Хорошо, — согласился Ремус, — но, позволь мне пойти с тобой. Я не буду ни о чем спрашивать, но тебе может понадобиться моя помощь.

Гарри задумался, видно, предложение его заинтересовало. А Гермиона вдруг спросила.

— А как же Тонкс?

— Что Тонкс? — насторожился Ремус.

— Но ведь вы же женаты! Как она отнесется к тому, что вы пойдете с нами?

— Дора будет в полной безопасности. Она поживет у своих родителей, — его раздражало, что приходится говорить о личном. Он предпочел бы, чтобы все забыли, что он был женат. Поймав на себе недоверчивые взгляды, Ремус понял, что должен все объяснить. С трудом подбирая слова, он сказал.

— Дора беременна…

Ребята стали выражать свою радость по этому поводу, но Ремус сделал вид, что не слышит их.

— Так вы принимаете мое предложение? Не думаю, что Дамблдор возражал бы против того, чтобы я помогал вам. В конце концов, он когда-то назначил меня вашим учителем по защите от темных сил. Я думаю, вас ожидают такие испытания, о которых вы не подозреваете.

Но Гарри, не слушал его.

— Я хочу уточнить, ты хочешь оставить Тонкс у родителей и отправиться с нами?

— Да, там она будет в безопасности, — Ремус старался перевести разговор в другое русло, — Гарри, я уверен, Джеймс хотел бы, чтобы я был с тобой.

— А я сомневаюсь, — упорствовал Гарри, — я думаю, мой отец в первую очередь хотел бы узнать — почему ты не хочешь остаться со своим ребенком?

Ремус побледнел. Он понял, что ему не уйти от этого разговора. Странно было только то, что отчитываться ему приходилось перед Гарри, который еще вчера был маленьким мальчиком, которого он, Ремус, когда-то учил и оберегал.

— Я сделал большую ошибку, женившись на Доре. Я не должен был этого делать…

— И теперь ты решил бросить ее с ребенком? — в голосе Гарри звучали саркастические нотки.

Ремуса это рассердило, он вскочил на ноги.

— Вы не понимаете! Вы не знаете, как общественность относится к таким, как я! Я сделал свою жену изгоем. Даже ее семья меня ненавидит. Какие родители захотят, чтобы их единственная дочь вышла замуж за оборотня? А ребенок… ребенок…, — в отчаянии Ремус готов был рвать на себе волосы, — такие как я, не имеют права иметь детей. Ведь ребенок родится оборотнем! А если, вдруг, по какой-то счастливой случайности, он будет нормальным, то для него все равно будет лучше вообще не иметь отца, чем иметь такого, которого ему придется стыдится.

Гермиона со слезами на глазах прошептала.

— Что ты такое говоришь, Ремус? Почему твой ребенок должен тебя стыдиться?

— А я бы стыдился, — резко сказал Гарри.

Эти слова были как пощечина. Гарри продолжал.

— Если нынешняя власть так относится к магглородцам, то как они отнесутся к полуоборотню, чей отец — член Ордена Феникса? Мой отец погиб защищая меня и мою мать. Так неужели ты думаешь, он посоветовал бы тебе бросить свою жену и ребенка и отправиться на поиски приключений?

— О чем ты говоришь? — возмутился Ремус, — разве речь идет о поиске приключений?

Гарри как будто не слышал его.

— Ты вообразил себя смельчаком вроде Сириуса? Я не верю своим глазам. Человек, который научил меня не бояться дементоров, оказался трусом!

Ремус перестал себя контролировать, он выхватил свою палочку и направил на Гарри — того как волной откинуло назад. Ужаснувшись собственному поступку, Ремус пулей вылетел из дома. Вслед ему несся крик Гермионы, она просила его остаться, но он не слушал ее. Он перенесся снова к своему родному дому. Злость переполняла его, но не на Гарри… Он понимал, что парень был по-своему прав. Нет, он был зол на того, из-за кого были все его беды — Фенрира Грейбека. Только бы дождаться полнолуния — и он найдет Грейбека, он отомстит ему за свою поломанную жизнь, за смерть своих родителей, и всех тех, кого он убил и превратил в монстров. Потом он найдет Беллатриссу Лестранж, пока она не добралась до Доры. Нет, Грейбек подождет, Беллатрисса будет номером первым, а он — вторым, а третьим… третьим будет Северус Снейп. Когда-то, еще пару месяцев назад, он испытывал симпатию к своему бывшему однокласснику и коллеге. Но после смерти Дамблдора, Ремус Люпин ненавидел и хотел убить этого человека.

К утру настроение Ремуса изменилось, он уже не был таким кровожадным и стал более трезво оценивать свое нынешнее положение. «Надо что-то делать… надо что-то делать…» — все время повторял он. Но что? Гарри отказался принять его помощь. Самому в образе волка по одному уничтожать пожирателей? Ремус не был уверен, что это хорошая идея. «Что ты еще можешь, Ремус Люпин?» — спрашивал он сам себя. «Я могу хорошо говорить, — подумал он, — убеждать людей». А это немало на сегодняшний день. Он вспомнил слова Дамблдора о том, как важно донести до людей правду. «Надо заняться этим, надо рассказывать людям о тех преступлениях, что творят пожиратели смерти от имени Министерства, надо разъяснять людям, что преследования магглов — недостойно волшебников, и, самое главное, призвать волшебную общественность поддержать Гарри Поттера». Но как это сделать? Газеты все под контролем министерства, радио тоже. Хотя, можно собрать единомышленников и выпускать свою газету или организовать мобильную радиостанцию. «Надо с кем-то посоветоваться,» — подумал он. Первая мысль была идти к Артуру, но там, он был в этом уверен, обязательно спросят про Дору. И тут он подумал о Кингсли, вот к кому он пойдет! Дождавшись вечера, что бы уж точно застать Кингсли дома, он направился к нему.

Ремус рассказал ему о своей идее. Кингсли она понравилась.

— Хорошая мысль, Ремус. Надо бы подыскать подходящих ребят, есть у тебя кто-нибудь на примете?

Ремус подумал о своем коллеге на радио Джейке Джордане, талантливом технике, тот был магглородцем, и вполне возможно, тоже пострадал от нынешней власти.

— Обязательно надо подключить Артура Визли, он неплохо разбирается в технике, — советовал Кингсли, — Можно еще подобрать пару молодых и дерзких ребят, они помогут привлечь молодежь. Среди новых пожирателей много юных и глупых.

Договорились, что и Ремус и Кингсли оба будут работать в этом направлении, а через три дня встретятся и обсудят, к чему пришли.

Потом вдруг Кингсли спросил.

— Ты где сейчас живешь, Ремус? Где мне тебя искать?

— Да так, — неопределенно ответил тот, — то здесь, то там… Я сам вас найду через три дня.

Ремус заночевал в доме Шеклболта, впервые за последние несколько дней он спал на чистых простынях. Какое это было блаженство! И опять мысли его вернулись обычное русло — он думал о Доре. Как она? Спросить у Кингсли он не решился, хотя был уверен, что тот в курсе, иначе не стал бы спрашивать, где Ремус живет. А теперь еще и с Артуром придется встречаться, там он от этого разговора никуда не денется.

В первую очередь Ремус встретился с Джейком, тот, как и Ремус остался без работы и вынужден был скрываться. У него в доме была собственная компактная радиостанция, и он согласился предоставить ее в пользование Ордену. Это очень обрадовало Ремуса — значит, нет нужды встречаться с Артуром и он избежит вопросов о Доре. У Джейка был девятнадцатилетний сын Ли, бывший ученик Ремуса, приятель близнецов Визли. Когда-то он был комментатором матчей по квиддичу в Хогвартсе и сейчас умолял взять его ведущим на радио. Ремус, немного подумав, решил уступить парню первенство — молодой и заводной, он сможет легко завоевать симпатии слушателей, а себе Ремус оставит роль руководителя и координатора. Ли сообщил своим друзьям о проекте, и те сразу же потребовали взять их. В общем, команда подбиралась молодая, энергичная.

Кингсли предложил в целях безопасности вести радиопередачи каждый раз из нового места, настроиться на радиоволну можно было только зная пароль, а его знали только посвященные, и каждый раз пароль был новый. Для конспирации каждый из членов команды взял себе псевдоним.

И, наконец, вышел первый эфир! Ремус очень волновался: боялся, как бы мальчишки не сболтнули в азарте чего лишнего, что могло навредить Ордену и его членам, ведь нельзя было называть никаких имен, потом он очень переживал, чтобы их не выследили. Хотя Кингсли и уверил, что место абсолютно безопасно, Ремус понимал, что иногда защитные чары бывают бессильны. Но, к счастью, все обошлось благополучно. Ремус попрощался с своими товарищами и договорились о дате и месте следующего эфира. Он уже собрался трансгрессировать в место, где собирался сегодня заночевать, как его окликнул Джордж.

— Ремус, на два слова, пожалуйста.

Ремус остановился. С тех пор, как он спас Джорджа, когда тот был ранен в бою, у них сложились добрые, можно даже сказать, дружеские отношения.

— Слушаю тебя, Джордж. Что-то случилось? Дома проблемы?

— Нет, дома все в норме, — сказал парень, — Билл просил тебя заглянуть к нему в Ракушку.

Ремус сказал, что зайдет к другу как-нибудь, когда будет время.

— Э, нет, — усмехнулся Джордж, — это срочно! Билл сказал, чтобы ты как можно скорее шел к ним.

«Что это может быть? Что за срочность? — думал Ремус, — может, новости о Гарри?» Немного поколебавшись, он все-таки направился в дом Билла и Флер Визли.

Дом Билла не зря назывался «Ракушка» — он находился, как и дом Ремуса, на берегу моря и имел форму раковины.

Хозяина дома не было. Флер, жена его, сказала, что Билл задерживается по делам Ордена. Она накормила Ремуса ужином и вдруг спросила.

— Как долго ты еще собираешься носиться по стране? Когда домой вернешься?

Ремус не ожидал от Флер такого, он считал, что жена Билла слишком щепетильна, и никогда не будет вмешиваться в чужие дела.

— Прости, Флер, — проговорил он, вставая, — я приду в другой раз, когда Билл будет дома.

Он направился к двери и уже собирался уходить, но Флер опередила его и преградила дорогу.

— Это я попросила Джорджа позвать тебя.

Ремус растерялся. Чего хочет эта красивая женщина? Флер велела ему присесть. Он послушно выполнил ее приказ.

— Ответь мне, пожалуйста, Ремус Люпин, почему ты, как последний бродяга, ночуешь где придется, когда у тебя есть жена и дом?

Ремус был так удивлен ее напором, что ответил сразу.

— Флер, ты ведь знаешь, какие сейчас царят порядки. Доре будет лучше без меня…

— А ребенок? Как же он? Ему тоже будет лучше?

— Ребенка не будет.

— Почему? Почему ты решил убить своего ребенка?

Это обвинение было так жестоко, но так верно, что Ремусу стало страшно. Неужели он, никогда никого не убивший, даже в личине волка, стал убийцей своего ребенка? Он обхватил голову руками и застонал.

— А что я мог сделать? Флер, скажи, что я мог сделать? Ведь я мог родить убийцу!

— Что ты несешь? — сердилась Флер, — почему убийцу?

— Как же? — удивлялся Ремус, — ведь это мой ребенок, значит, он непременно станет оборотнем. А молодые оборотни — они настоящие монстры, страшнее их и злобнее нет.

— Кто тебе такое сказал? — насмешливо смотрела Флер.

— Но это же общеизвестный факт…, — Ремус становился все более растерянным. Куда она клонит?

— Кому известный? — спросила Флер, и тут же ответила, — глупым, малообразованным колдунам. А за тебя мне стыдно, Ремус. Ты сколько лет страдаешь ликонтропией?

— Мне было одиннадцать лет, когда меня покусали…

— И ты что, не прочитал ни одной книги об оборотнях?

— А зачем? Я и сам оборотень, я все знаю изнутри. И потом мы же изучали оборотней в школе…

— В школе! — насмешливо сказала Флер, — в школе изучают только самые азы. А более подробно изучить тебе не приходило в голову? Кстати, мне говорили, что ты читал защиту от темных сил в Хогвартсе. Причем, говорили, ты был самым лучшим учителем. Неужели в вашей школе работают такие непрофессионалы?

Ремусу стало безумно стыдно. Он действительно ничего не читал об оборотнях, потому что самонадеянно решил, что знает все. Неужели не все? Флер тем временем вышла из гостиной и вскоре вернулась, в руках ее была книга.

— Я приобрела ее в начале лета, когда с Биллом случилось несчастье, — сказала она, потом спросила, — ты по-французски читаешь?

Ремус знал язык, долгие годы, живя одиноко в лесу, он изучал языки, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Читаю, но… не очень хорошо… давно не было практики…

— Ладно, я самые главные места уже отметила, — она показала на закладки, — вот смотри. — Она начала переводить, — ликантропия передается путем укуса оборотня и только во время полнолуния, только когда оборотень в образе волка.

Это Ремусу было известно, он сам совсем недавно объяснял это после нападения на Билла. А Флер продолжала.

— Ликантропия — не является наследственной болезнью. Существует ошибочное мнение, что оборотни рождают оборотней, но это не так: родители сами во время полнолуния, теряя контроль, кусают своих детей, поэтому они еще в раннем возрасте становятся оборотнями, если, конечно, остаются в живых.

Ремус был в шоке, как он мог этого не знать?

— Ну, что скажешь? — спросила его Флер, — я надеюсь, ты не собирался кусать своего ребенка?

Ремус не мог выдавить ни звука. Он просто покачал головой. Флер сочувственно посмотрела на него, она понимала, что ему нужно подумать, переварить информацию.

— Уже поздно, пора спать. У нас наверху есть комната для гостей, там и располагайся.

Ремус не стал спорить.

— Можно, я возьму книгу? — только спросил он.

Флер улыбнулась.

— Конечно, я дарю ее тебе.

Всю ночь Ремус не спал, он читал. Не все он мог понять, но основное уловил. «Некоторые оборотни путем тренировок и усилием воли могут научиться контролировать себя в период полнолуния и даже в образе волка ни на кого не нападают, сохраняют ясность ума…» — читал Ремус, это было, как будто, про него написано.

Утром Ремус встретился с Биллом, они разговаривали о радио, о делах Ордена, в общем, обо всем, кроме того, зачем Ремус явился в их дом. Флер накормила мужчин завтраком, и они ушли: Билл на работу в банк, а Ремус решил, что ему нужно идти к Доре и молить ее о прощении.

Он явился к дому родителей Доры, по его предположению она должна была быть там. Он долго ходил вокруг да около, не решаясь подойти к дому, и придумывая, что он скажет жене. Наконец, он решился. Едва успел он подойти к калитке, как навстречу ему с крыльца уже спешила Дора. Она бросилась ему на шею, как будто он не уходил от нее, не бросал ее, а просто возвращался после задания.

— Дора, милая, прости меня, — бормотал Ремус, целуя ее губы, щеки, глаза…, — я был таким идиотом. Я не могу без тебя, любимая…

— Что ты, милый, — шептала Дора ему в ответ, — я знала, что ты вернешься. Ты не мог не вернуться, ведь я так люблю тебя…

Ремус был так рад, что Дора не упрекает его, не обвиняет, ведь он уже сам осознал свою ошибку. Единственное, что его теперь тревожило — что с ребенком? А вдруг Дора успела уже избавиться от него? Он хотел задать вопрос, но боялся получить положительный ответ. Его жена уже научилась понимать его без слов, она положила руку Ремуса себе на живот.

— Он тоже ждал тебя.

Комок застрял в горле у Ремуса. Какое же счастье ему досталось! Он не достоин этой женщины. Ноги его подкосились, и он стал на колени перед женой прямо здесь, на дороге, в пыли. Он обнял ее, а Дора прижала его голову к своему животу и ласково гладила по волосам.

— Эй, молодежь! — нарушил эту идиллию женский голос, — идите в дом!

На крыльце стояла Андромеда, теща Ремуса, и улыбалась. Дора взяла мужа за руку и повела в дом. Ремус поздоровался с Андромедой. Ее лицо больше не выражало неприязни, наоборот, казалось, она рада его приходу. Ремус стал сбивчиво объяснять все, что он прочел сегодня ночью об оборотнях. Дора и Андромеда внимательно слушали, но по их глазам Ремус понял, что они все уже знают. Ему опять стало безумно стыдно за свою самоуверенность, глупость и ограниченность. Когда он закончил свой рассказ, Андромеда сказала.

— Дора, покажи своему мужу вашу спальню.

Ремус удивился. Он сказал, что у них с Дорой есть свое жилье — квартира в Лондоне.

— Ремус, — обратилась к нему Андромеда, — глупо жить на съемной квартире, когда здесь пустует дом. Это — дом моей дочери, а значит, теперь это твой дом.

Дора уже побежала наверх, унося его вещи, а Андромеда остановила Ремуса.

— Хорошо, что ты вернулся, Ремус, — сказала она, — Дора очень тебя ждала.

Потом она вздохнула и добавила.

— Хорошо, что теперь будет мужчина в доме.

Ремус остановился.

— А где Тед? — он только сейчас сообразил, что не видел отца Доры.

— Тед ушел. Его, как магглородца, вызвали на следствие, и он решил, что нужно скрываться.

Ремус очень хорошо сейчас понимал своего тестя.

— Он вернется, очень скоро, я уверен, — поддержал он Андромеду.

Она благодарно улыбнулась ему, а Ремус стал, подниматься наверх, где ждала его жена.

Он вошел в спальню. Дора ждала его. Она подошла к нему, обвила его шею руками.

— Мой волк…, — прошептала она ему в ухо, как всегда называла его, когда они были вместе.

Через пару недель наступило полнолуние. Ремус стал собираться на север, но Дора решительно отобрала у него вещи и повела в гостиную, где сидела ее мать. Они рассказали, что у них есть на руках рецепт Северуса Снейпа и они будут его готовить. Удивлению Ремуса не было предела.

— Как вы раздобыли этот рецепт? Ведь Снейп свято его хранит и ни с кем не делится.

— О, это такая сложная схема! — засмеялась Дора, — мама поговорила с Миневрой Макгонагал, та побеседовала с мадам Помфри, а она каким-то образом вытянула секрет у Снейпа.

Ремус обалдело смотрел то на жену, то на тещу. Столько людей было задействовано, чтобы достать рецепт так нужного ему зелья.

— А варить будешь ты? — осторожно спросил он Дору. Как не любил он свою жену, ему с трудом верилось, что она справится.

— Нет, что ты! — засмеялась Дора, — я бы не рискнула. Варить будет мама.

Андромеда кивнула в подтверждение. А Дора продолжала.

— Мама — очень талантливый зельевар. У нее обязательно получится, не сомневайся, милый.

Ремус сомневался. Особенно его удивляло, что сама Андромеда будет варить для него лекарство.

— А можно мне посмотреть на рецепт? — попросил он. Теща хмыкнула, как будто понимая, что он думает, и протянула ему пергамент. У Ремуса глаза полезли на лоб: рецепт был написан мелким почерком, он сразу узнал руку Северуса Снейпа, на пергаменте длиной примерно сорок сантиметров. Список ингредиентов занимал большую половину листа, дальше шла инструкция, где встречались такие рекомендации: «мешать 34 раза по часовой стрелке, 72 — против, повторить, и так в течение часа…» В общем, рецепт был очень сложный. Ремус недоверчиво посмотрел на Андромеду, она ободряюще улыбнулась.

— Не беспокойся, Ремус, я справлюсь.

Вечером он спустился в кухню, там уже колдовала Андромеда. Дора подбадривающее смотрела на мужа. Он взял чашку с напитком, запах был таким же, как у того зелья, что варил Снейп. Ремус очень волновался, наверное, так же, как тогда, когда пил это зелье в первый раз. Ведь, если что-то сделано не так — то предугадать ход дальнейших событий будет просто невозможно. Вдруг в его голову пришла мысль.

— А рецепт давал лично Снейп?

— Да, — подтвердили Дора и Андромеда.

Ремус тревожно посмотрел на женщин.

— Если Снейп догадался, что рецепт для меня, он мог специально что-то изменить, чтобы зелье стало не целебным, а наоборот…

— Нет, — успокоила его Андромеда, — он ничего не знает. Мадам Помфри давно уже интересовалась этим рецептом, так что он не был удивлен. Ремус, я понимаю твое волнение, но тебе нечего бояться, пей смело. — Она тревожно посмотрела в окно, — скоро уже взойдет луна…

Ремус послушно выпил всю жидкость. Вкус ее тоже был ему знаком. Он почувствовал привычную слабость, поэтому поспешил подняться в спальню. Ночью он спал очень беспокойно, его преследовали разные видения: то это были пожиратели, то стая злобных оборотней, но даже сквозь кошмар он чувствовал присутствие Доры, она всю ночь просидела рядом с ним, держа его за руку и обтирая его пылающее жаром тело влажным полотенцем. Утром Андромеда принесла ему утреннюю порцию лекарства.

Все три дня Ремус провел в постели. Обе женщины, и жена, и теща были очень внимательны, заботились о нем. Давно не было такого в жизни Ремуса Люпина, наверное, с самого детства, так за ним ухаживала только мама.

Дора сидела в кресле у камина и вязала маленькие носочки для будущего малыша, Ремус сидел напротив и любовался женой.

— А как бы ты хотел назвать ребенка, Ремус? — вдруг спросила она.

У Ремуса уже было имя на примете.

— Если ты не против — назовем мальчика Сириус, — предложил он.

Дора не возражала.

— Да, я тоже об этом думала. Сириус мог бы стать крестным у нашего малыша, — грустно сказала она.

И тут Ремус вспомнил о новости, которой хотел поделиться еще давно. Сейчас был подходящий момент.

— А знаешь, Дора, у нашего Сириуса есть сын.

Спицы выпали из рук Доры. Ремус рассказал ей о Розе и маленьком Колине. Она слушала очень внимательно, глаза ее были широко раскрыты от удивления. Потом она решительно сказала.

— Я хочу его видеть!

Ремус не был уверен, что это хорошая идея.

— Ну почему, милый? Ведь я единственная родственница мальчика по отцовской линии. Ведь он мне…, — она задумалась.

— Троюродный брат, — подсказал Ремус.

— Вот видишь! Мне необходимо с ним познакомится.

Ремус подумав, согласился.

И вот, уже через пару дней они подходили к дому Розы. Хозяева были несколько удивлены гостям, но встретили их приветливо. Дора сердечно обняла Розу.

— Я так любила Сириуса, он был моим лучшим другом, — сказала она ей, — я так рада, что у него остался сын. Знай, что теперь у вас есть родные и близкие люди: мы с Ремусом, и мы всегда готовы помочь вам.

Когда Дора взяла на руки маленького Колина, она расплакалась.

Отдав подарки Розе и ее сыну, еще немного пообщавшись, она попрощались и вернулись домой.

Дора сидела на диване, а Ремус лежал, положив голову ей на колени. Дора рассеянно гладила его по волосам. Она о чем-то думала. Ремус смотрел на нее и пытался понять, что ее так озадачило.

— Я вот думаю, Ремус, — наконец заговорила она, — вот Сириус встречался с девушкой, любил ее, а потом они расстались и он даже не знал, что она ждет ребенка… и если бы ты не попал туда, случайно не встретился с отцом Розы, так никто бы и не узнал о ребенке… И ведь такое случалось не с одним Сириусом, у других мужчин такое тоже бывает…

— Ты к чему это клонишь, Дора? — подозрительно спросил Ремус, — не думаешь ли ты, что у меня тоже где-то есть ребенок?

Дора смутилась.

— Ремус, любимый, я не то хотела сказать… Я понимаю, что до того, как ты женился на мне, у тебя была другая жизнь… другие женщины…

Ремус вспомнил о Ярынке, Глэдис и других девушках, с которыми он пересекался. Дора, казалось, догадалась, о чем он думает. Лицо ее стало грустным. Он решил ее подразнить.

— Ну, у тебя, ведь тоже были поклонники, и немало. Я уверен в этом, — Ремус подмигнул жене.

— Ты знаешь, — серьезно ответила Дора, — были парни, которые за мной ухаживали… Но мне кажется, я как влюбилась в тебя еще в одиннадцать лет, так больше никого и не любила…

Ремус подумал и сказал.

— А знаешь, я ведь тоже, все эти годы только тебя и ждал…

Дора усмехнулась.

— Ой, не ври, пожалуйста. Ты, наверное, забыл обо мне, как только перешагнул ворота школы, и до тех пор, пока мы не встретились на площади Гримо, даже не вспоминал. Ты даже не написал мне письма, как обещал…

Ремус поднялся, открыл свой чемодан и на самом дне его отыскал тетрадку.

Он протянул ее жене.

— Что это? — удивилась она.

— Это доказательство того, что я думал о тебе все эти годы.

Дора осторожно взяла тетрадь, раскрыла ее на первой странице. Прочитав первые несколько строк, она подняла глаза на мужа.

— Это же написано много лет назад… Я тогда еще в школе училась…

Ремус ничего не ответил, только вздохнул.

— Мне можно это читать? — осторожно спросила Дора.

— Конечно, ведь это те письма, что я писал тебе… Только не отправил…

Она уселась с ногами на диван и стала читать, а он вышел из комнаты, чтобы не мешать ей.

Вечером того же дня Дора подошла к мужу, обняла его.

— Сколько же времени мы с тобой потеряли, — сказала она.

— Ничего, мы все наверстаем, — ответил ей Ремус, — ведь у нас с тобой впереди целая жизнь.

Дора, к великому удивлению Ремуса, оказалась очень дисциплинированной будущей мамой. Зная ее характер, можно было бы предположить, что она будет тяготиться своим нынешним положением, рваться в гущу событий и принимать активное участие в работе Ордена. Но, к радости Ремуса и ее матери, полностью сосредоточилась на своей беременности: соблюдала режим, диету, и, если покидала дом, то только в сопровождении мужа. Видно было, как дорог ей этот ребенок.

Иногда счастливая чета наведывалась в Нору, чаще — в Ракушку. Они очень сблизились с Биллом и Флер. Флер тоже мечтала о ребенке, но они с Биллом решили подождать немного.

На Рождество семейство Люпин отправилось к молодым Визли. Подходя к дому Билла, Ремус заметил рыжеволосого парня, он откидывал снег от крыльца. На Билла парень не был похож, и тут Ремус остановился от неожиданности — это был Рон, друг Гарри, который отправился вместе с ним.

— Дора, — взволнованно обратился он к жене, которая шла с ним под руку, — это — Рон! Ты видишь? Это же Рон Визли! Если он здесь, значит, и Гарри тоже!

Они прибавили шаг. Подойдя ближе к дому, Ремус не выдержал и позвал.

— Рон!

Мальчик, увидев чету Люпин, вдруг отбросил лопату и поспешил на задний двор. Ремус с Дорой вошли в дом. Там были только Флер и Билл, ни Гарри, ни Гермионы не было. Ремус спросил у Билла о ребятах. Тот вздохнул в ответ.

— Рон вернулся один. Я не хочу его расспрашивать, он очень удручен. Знаю только, что до того момента, когда Рон оставил их, все было более-менее в порядке.

— Как же так получилось, что они разошлись? — спросил Ремус.

— Не знаю, — сокрушительно ответил Билл, — знаю только, что он очень об этом сожалеет… пытался несколько раз найти их, но не получается. Гарри с Гермионой постоянно меняют месторасположение, не задерживаются на одном месте дольше одного дня.

Флер уже закончила накрывать на стол, Билл пошел звать брата. Пришел Рон, вел он себя отчужденно, старался держаться незаметно. Ремус понимал парня и поэтому не стал его ни о чем расспрашивать. Разговор за столом не клеился, хотя Билл пытался разрядить обстановку, настроить всех на праздничный лад. Вдруг Рон обратился к Доре.

— Кстати, Тонкс…, — тут он запнулся, явно теряясь, как лучше к ней обращаться.

Дора усмехнулась.

— Можешь называть меня как тебе удобней: Тонкс, Дора, миссис Люпин, — она улыбнулась мужу, — так что ты хотел сказать?

— Я видел твоего отца…

Дора заметно заволновалась.

— Вернее не видел, а слышал… В тот вечер, когда я… ну, когда я ушел… недалеко от нас расположилась компания… Они нас не видели, но мы могли слышать их… Их было четверо: двое гоблинов, наш одноклассник Дин Томас и твой отец, — Рон испугался, увидев побледневшее лицо Доры, — с ним все в порядке! Они так же, как мы постоянно переезжают с одного места на другое. Они даже питаются лучше, чем мы…, — лицо Рона покраснело, видно он вспомнил что-то, за что ему стало стыдно.

Дора была очень благодарна Рону за такое известие, в порыве радости она обняла парня и поцеловала его в обе щеки. Рон жутко смутился и покраснел, он боялся поднять глаза на Ремуса. А тот подошел к парню и тоже обнял его.

— Рон, я рад, что с тобой все в порядке, — потом добавил, — и спасибо тебе за хорошие новости об отце Доры, она так переживает за него.

А через несколько недель Рон ушел. Билл рассказал, что в какой-то день он вроде как услышал разговор Гарри и Гермионы в своем дизиллюминаторе, который ему завещал Дамблдор, и ушел. Судя по тому, что не вернулся, он нашел своих друзей.

Шли недели… Больше новостей ни о Гарри, ни о Теде не было. Ремус возвращался домой после эфира поздно вечером. Он вошел в дом, в кухне горел свет. Подойдя ближе, он услышал тихий плач: Андромеда сидела за столом и плакала. Ремус не решался войти, но Андромеда его услышала, она резко поднялась, отвернулась к плите и стала разогревать ужин.

— Ремус, садись, — сказала она, не оборачиваясь, — я покормлю тебя.

— От Теда никаких вестей? — спросил он.

Андромеда тяжело села на стул и опустила голову на руки.

— Нет, ничего нет…, — потом она попыталась взбодриться, — а знаешь, как говорят: нет новостей — это уже хорошая новость. Так что, будем надеяться, что раз ничего не слышно — значит все хорошо.

Они сидели молча несколько минут, потом Андромеда заговорила.

— Ремус, я давно должна была попросить прощения у тебя…

— За что? — искренне удивился Ремус.

— За то, что сначала мы с Тедом были против вашего брака с Дорой.

Он усмехнулся.

— Я тебя понимаю. Ты, как любой родитель желаешь своему ребенку только самого лучшего…

— Ты и есть самое лучшее для моей дочки. Она прямо расцвела рядом с тобой, я нарадоваться на вас не могу. Вы так напоминаете мне нас с Тедом…, — она тяжело вздохнула и продолжала, — я хотела пойти с ним, но как я могла оставить Дору? А теперь я вижу, что смело могу оставить ее с тобой, ты позаботишься о ней и ребенке. Но где мне искать Теда? — глаза Андромеды опять стали влажные.

Ремус не знал, что ей сказать, он просто пожал руку теще, она благодарно улыбнулась ему.

— Ремус, у тебя много знакомых, ты поспрашивай, может, кто-то что-то знает?

— Да, обязательно поспрашиваю, — пообещал он, потом спросил, — Как Дора?

— Хорошо, — лицо Андромеды при воспоминании о дочке просветлело, — наш малыш сегодня очень активный, весь день крутится. Ты иди к ней, она ведь не спит, ждет тебя.

Он встал, собираясь уходить.

— Ремус, — попросила его теща, — ты только не говори Доре, что я плакала.

Он поднялся в спальню, Дора не спала. Она подошла к нему и обняла.

— Почему ты так долго? Я слышала, что ты уже давно пришел.

— Прости, я ужинал. Если бы знал, что ты не спишь, ждешь меня, сразу бы поднялся.

— Я всегда тебя жду.

На Доре была ночная сорочка, под ней угадывался уже немаленький округлившийся животик. Ремус положил руку на живот жены.

— Привет! Это папа пришел!

Это уже стало ритуалом: он всегда здоровался с малышом, когда приходил домой, и прощался, когда уходил.

В свете луны белоснежная кожа на животе Доры светилась перламутром. Ремус погладил живот жены, под своей ладонью он почувствовал легкий толчок, он наклонился и поцеловал то место, где только что шевелился его ребенок. Он откинулся на подушку рядом с любимой, лицо ее было совсем рядом. За время беременности черты ее немного смягчились, округлились щеки, припухли губы, а волосы ее стали голубыми. Объясняла она это тем, что ждет мальчика. Ремус смотрел на свою жену и думал, какая она красивая, как светятся ее глаза каким-то небесным светом. Дора нежно гладила грудь мужа, потом рука опустилась на его живот, а когда ее ласки стали более смелыми, он остановил ее руку.

— Не надо, Дора, я боюсь навредить малышу.

— Не волнуйся, — прошептала она, — я сама все сделаю.

Ремус уже час ходил вокруг дома и ждал когда погаснут огни в окнах. Ему хотелось прийти домой, когда все уже уснут. Это было очень трудновыполнимая задача, ведь и Дора, и Андромеда всегда дожидались его, как бы поздно он не возвращался.

Дело в том, что сегодня после эфира к ним явился Кингсли Шеклболт, он принес весть о гибели Теда Тонкса. Теперь Ремуса ждала печальная обязанность: сообщить об этом его жене и дочери. С каким удовольствием он сделал бы вид, что ничего не знает, пусть бы Андромеда ждала его и надеялась… Но Ремус понимал, что не имеет права скрывать правду, Дора и Андромеда ему этого не простят.

Наконец, окна погасли, только у Андромеды горел тусклый свет ночника. Ремус решил, что он сможет незаметно пройти в свою спальню, а Дора судя по всему уже уснула.

Тихо, стараясь не стукнуть дверью, Ремус вошел в дом, на цыпочках поднялся на второй этаж… Осталось пройти мимо комнаты тещи, он медленно двигался, стараясь даже не дышать. Около двери он на секунду задержался, за дверью он услышал вздох облегчения, бормотание что-то вроде: «Ну, наконец-то…», и скрип кровати. Он улыбнулся, похоже, Андромеда все-таки ждала его возвращения, и, услышав, что он дома, с легким сердцем легла спать. Он вошел в спальню, быстро разделся и лег в постель. Дора привычно обняла его и положила голову ему на плечо.

— Что ты так долго? — сонным голосом спросила она, — я почти уснула, пока тебя дожидалась.

— Все хорошо, любимая, — сказал он, поглаживая ее по спине, — ты спи, родная… спи…

Утром Ремус постарался встать пораньше, чтобы встретиться с Андромедой, пока Дора еще спит. Он спустился в кухню. Теща возилась с завтраком.

— Доброе утро, Ремус, — поприветствовала она его, и замерла, увидев печальное выражение его лица. — Что случилось, Ремус? — спросила она.

Он молчал, пытаясь подобрать слова, но слов не понадобилось — каким-то восьмым чувством Андромеда догадалась, о чем он хотел сказать.

— Тед? — тихо спросила она.

Ремус кивнул. Она покачнулась. Он кинулся к ней, помог сесть на стул, и сам сел напротив.

— Их было четверо: Тед, Дин Томас, приятель Гарри, и два гоблина. Они нарвались на группу пожирателей — охотников за беглецами. Их было больше в два раза…, они их окружили и обезоружили, Теда и одного из гоблинов убили на месте, мальчик смог убежать, а второй гоблин, хоть и раненый успел ухватиться за него…

Андромеда закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали… Ремус хотел что-то сказать, но понимал, что все слова пусты, ничем он не сможет помочь ее горю. Он думал теперь о том, как сказать все Доре. Но даже ничего не пришлось придумывать — за спиной он услышал:

— Мамочка…, — Дора, вся бледная, стояла на пороге кухни.

Ремус подумал, что она сейчас упадет в обморок, но Дора подбежала к матери.

— Мамочка, родная…, — она взяла ее за руку, — что-то с папой? — обернулась она к мужу, Ремус утвердительно кивнул. Дора повернулась к матери, обняла ее и тоже заплакала.

Потом они вместе отвели Андромеду в ее комнату. Дора оказалась сильнее, чем он предполагал: она весь день не отходила от матери, которая от постигшего ее удара целый день лежала, отвернувшись к стене, и не желала ни есть, ни пить, и никого не хотела видеть.

На следующий день Андромеда вышла из своей комнаты, Дора и Ремус сразу кинулись к ней, боясь, что ей опять может стать плохо, но она остановила их.

— Спасибо, мои родные, — она улыбнулась дочке и зятю, — Теда не вернешь, к сожалению. Будем учиться жить без него…

Малыш родился немного раньше положенного срока — сказались волнения и переживания.

В первый день весны после обеда Дора попросила Ремуса помочь ей подняться в спальню. Едва поднявшись на верхнюю ступеньку, она вдруг остановилась, крепко сжав руку мужа. Ремус заволновался.

— Что, родная? — тревожно посмотрел на нее.

Он помог жене добраться до кровати, уложил ее и сел рядом, держа за руку. Дора тяжело дышала. Через несколько минут, наконец, ее дыхание стало более ровным, и она даже улыбнулась мужу.

— Тебе стало легче, любимая? — спросил Ремус, — может, все обойдется?

Дора засмеялась.

— Милый, это такое дело, что так просто не обойдется…

Ремус ошалело смотрел на жену.

— Малыш? — догадался он.

— Ну да, — усмехнулась Дора, — позови маму.

Ремус быстро сбежал вниз и, путая слова, объяснил Андромеде, что случилось. Та поспешила к дочке, вместе с Ремусом они все подготовили к родам. Андромеда села рядом с дочкой, погладила ее по вспотевшему лбу.

— Я, конечно, и сама все могу сделать, — уверенно сказала она, — но, на всякий случай, позвала мадам Помфри. Она будет через полчаса.

— Да, на всякий случай, пусть будет, — согласился Ремус. Мадам Помфри — самый лучший доктор, которого он знал, сколько раз она ему помогала… Пусть она будет с Дорой, на всякий случай…

Мадам Помфри явилась даже раньше — минут через двадцать. Схватки у Доры уже были непрерывными, она мужественно терпела, и только по тому, насколько сильно она сжимала руку Ремуса, он понимал, как ей больно.

Доктор кинула взгляд на Ремуса, недовольно покачала головой.

— Ты бы лучше вышел, — сказала она ему.

— Нет, — твердо ответил он, — я останусь.

Дора благодарно посмотрела на мужа. Мадам Помфри только рукой махнула.

— Давай, девочка, — приговаривала она, — постарайся, еще разок…

Лицо Доры стало пунцовым, она сцепила зубы, судорожно вцепилась в руку мужа и крепко зажмурила глаза. Ремус вместе с ней затаил дыхание… И вдруг в комнате раздался звонкий крик. Дора сразу расслабилась и задышала ровнее. Ремус не сразу понял, что произошло.

— Смотри, Ремус, — обращалась к нему мадам Помфри, — у тебя — мальчик! Какой ладненький, славненький…

Он обернулся — на руках у доктора лежал маленький красный человечек с закрытыми глазками и широко открытым ртом, он беспомощно махал ручками и пронзительно кричал. Ремус удивленно посмотрел на жену — по щекам Доры текли слезы.

— Тебе плохо, родная? — испуганно спросил он.

Дора счастливо улыбалась.

— Я так тебя люблю…

И тут только Ремус сообразил, что этот ребенок на руках у доктора и есть его сын! Колени его подкосились, он уткнулся в плечо жены.

— Дора… любимая…, — бормотал он, глотая слезы счастья, — спасибо тебе!

Андромеда в это время занималась с малышом. Она подошла к кровати, где лежала Дора, в руках ее был ребенок, уже завернутый в пеленки.

— Можно мне его взять? — спросил Ремус.

Андромеда испытывающее посмотрела на него.

— А ты не уронишь? — спросила она, потом глянув на уверенное лицо зятя, протянула ему сверток.

Ремус взял сына на руки — он был такой маленький, беззащитный, почти невесомый.

— Сын… мой мальчик… мой малыш…, — он не мог поверить, что это все правда, что он держит на руках своего сына. Осторожно он коснулся лба малыша губами, потом бережно положил его рядом с Дорой.

Андромеда подошла к дочери.

— Поздравляю тебя, доченька, — сказала она.

— И я тебя, мамочка, поздравляю, — и, глядя в удивленные глаза матери, Дора добавила, — ты стала бабушкой!

Мать и дочь обнялись. Ремус смотрел на них, улыбаясь, и вдруг сказал.

— А давайте, назовем мальчика — Тед.

Андромеда и Дора разом обернулись.

— Ты же хотел — Сириус, — напомнила Дора.

— Ну… я подумал, пусть будет Тед, как твой отец. А Сириус…, — Ремус немного замялся, — может…, когда-нибудь у нас будет еще сын, и его мы уж точно назовем Сириус.

Дора покормила сынишку. Малыш заснул, и она тоже задремала. Ремус аккуратно переложил ребенка в кроватку, и вместе с Андромедой они спустились вниз. Мать Доры достала бутылку шампанского.

— Давай, Ремус, отпразднуем. Ты стал отцом — это большое событие.

Он откупорил бутылку и разлил напиток по бокалам.

— За Теодора Ремуса Люпина! — подняла тост Андромеда.

Он улыбнулся. Теодор Ремус Люпин — звучит красиво. Они выпили шампанское. Щеки Андромеды порозовели.

— Теперь у нас опять двое мужчин в доме… Кстати, — спохватилась она, — пока мы занимались с Дорой пришло известие от Билла — Гарри объявился.

Ремус поперхнулся шампанским.

— Гарри? Что с ним?

— Он у Билла. Они все там: и брат Билла, и Гарри, и та девочка…

— Гермиона, — подсказал Ремус, — и что они рассказывают?

Андромеда посмотрела на зятя.

— Сходи-ка ты к ним, а? Там все и узнаешь.

Ремус растерялся.

— А как же Дора?

— Дора спит и малыш тоже… Ничего страшного, если ты сходишь к друзьям, — она подмигнула ему и улыбнулась, — хочется, ведь, похвастаться?

Ремус усмехнулся.

— Андромеда, ты — самая лучшая теща на свете.

— Ты еще не знаешь, какая я буду бабушка! — засмеялась она в ответ.

Вокруг Ракушки бушевала буря. Пока Ремус дошел до дома, ветер успел здорово его потрепать. Он постучал в дверь, ответил ему взволнованный голос.

— Кто там?

— Это я — Ремус Люпин, — и привычно добавил, — оборотень, женатый на Нимфадоре Тонкс, а ты — тайнохранитель этого дома, позволил мне приходить сюда, если будет потребность.

Дверь отворилась. Ремус вошел в комнату, там было непривычно многолюдно: кроме Билла и его жены, в комнате были Гарри, Рон, Гермиона и какой-то гоблин. Ремус растерялся, увидев всех их, но тут вспомнил для чего, собственно, он пришел и громко объявил.

— Мальчик! У нас с Дорой — сын!

Все начали радостно восклицать, поздравлять Ремуса, и каждый считал своим долгом обнять его и пожать ему руку. Со всех сторон сыпались вопросы.

— А как назвали?

— А на кого он похож?

Ремус всех обнимал и отвечал на вопросы.

— Тед, мы назвали его Тед. В честь отца Доры. Мне кажется, малыш похож на Дору, — продолжал он, — но Дора говорит, что на меня. Вы знаете, когда он родился, волосики у него были черные, а через час стали рыжие! Честное слово! Когда я вернусь, кто знает, может, он уже будет блондином. Андромеда говорит, что у Доры тоже волосы стали меняться уже в первый день.

Ремус обнял Гарри, как будто они не ссорились в их последнюю встречу.

— Гарри, — взволновано сказал он, — я хочу, чтобы ты был крестным моего сына.

Парень удивился.

— Кто? Я? — заикаясь, спросил он.

— Да, — уверенно сказал Ремус, — а кто же еще? Дора согласна. Кто может быть еще, кроме тебя?

Билл принес вина, разлил его по бокалам.

— За Теда Ремуса Люпина! — объявил Ремус, — будущего выдающегося волшебника!

Все подхватили его тост. Флер стала уговаривать Ремуса остаться поужинать с ними, но он спешил вернуться домой к своим самым дорогим людям. Он выпил еще один бокал вина.

— Спасибо, друзья мои, — сказал он, — но я должен идти. Через пару дней принесу фотографии.

Он пожал руки своим друзьям и на выходе обернулся к Гарри.

— Ты — крестный! Не забудь!

Весна была очень холодная, дождливая и ветреная. Ремус возвращался домой, как обычно после эфира, поздно. Пройти надо было всего несколько метров, но даже за это время он успел промокнуть.

Он вошел в свою комнату, в свете ночника она увидел Дору: она лежала на кровати и кормила сынишку. Ремус устало опустился в кресло. Малыш оглянулся на звук, посмотрел сонными глазками на вошедшего и вернулся к своему занятию. Тедди сосал жадно, громко чавкая и поглаживая грудь матери. Ремус любовался этой идиллией и потихоньку задремал. Проснулся он от того, что услышал какую-то возню рядом с собой. Дора стояла на коленях перед ним и развязывала шнурки на его ботинках.

— Ты что? Не смей этого делать! — возмутился он.

Дора ласково улыбнулась мужу.

— Ты же знаешь, мне не тяжело, — сказала она, стаскивая с него обувь, потом присела на подлокотник кресла, ласково погладила его волосы. В глубоком вырезе ее домашнего платья была видна ее упругая грудь, Ремус засмотрелся на нее, судорожно сглотнул и закрыл глаза.

— Устал? — заботливо спросила Дора, продолжая ласкать его.

Он разомлел от прикосновения ее нежных пальчиков, он закрыл глаза. Какое блаженство… Дора съехала с подлокотника ему на колени, она погладила его щеку, потом рука ее скользнула ему на шею, расстегнула пуговицу на рубашке… потом другую… Ремус открыл глаза.

— Дора, — немного удивленно спросил он, — а разве уже можно?

Дора наклонилась к нему и, касаясь губами его уха, сказала.

— Можно, конечно можно… только…, — она не закончила.

— Я понял, — сказал Ремус, легко поднял жену на руки и направился к постели. Он был нежен и осторожен, как в первый раз…

Маленький Тедди менялся с каждым днем. Каждый раз, когда Ремус приходил домой он замечал что-то новое. Хоть ему и было всего несколько недель, у него уже появились свои привычки и вкусы. Волосы его все чаще стали приобретать бирюзовый цвет. Он уже узнавал своих близких, когда Ремус возвращался домой, мальчик вздымал ручки и издавал радостные звуки. Он любил, чтобы его носили на руках, и Ремус всегда по возвращении домой брал сына на руки и не отпускал часами. Андромеда часто ворчала по этому поводу, мол Ремус приучает малыша к рукам, а потом они с Дорой весь день вынуждены носить его. Ремус усмехался в ответ.

— Я так за ним скучаю, — говорил он.

А Андромеда обвиняла его в том, что он балует сына.

Тедди было уже почти два месяца. Он рос веселым, очаровательным мальчиком и чрезвычайно быстро развивался. Все, кто бывал в их доме, успели это заметить. Он мало плакал, да и с чего плакать ребенку, который растет в любви?

Среди ночи раздалось похныкивание.

— Лежи, родная, — Ремус привычно встал, взял сына из кроватки и подал жене. Дора принялась кормить малыша. Ремус прилег рядом. Тедди жадно ухватился за материнскую грудь. Время от времени он поворачивался к отцу и задорно улыбался, как будто дразнил его. Ремус погладил головку сынишки.

— Что, маленький медвежонок? Лопай, лопай… А потом будет моя очередь…, — он ласково посмотрел на Дору и подмигнул ей. Она ответила ему нежной улыбкой.

Тедди стал засыпать и Ремус отнес его в кроватку.

Тело Доры несколько изменилось за последнее время: когда-то худенькая, почти мальчишечья, фигурка приобрела более округлые очертания, более женственные — и Ремусу это очень нравилось. Он погладил ее грудь, на кончике соска выступила белая капелька — молоко, он наклонился и лизнул ее. Дора судорожно сглотнула и прижала его голову к своей груди.

Счастливые и уставшие они уже почти заснули, как со стороны кроватки опять послышалось кряхтение. Дора обижено захныкала, Ремус поцеловал жену.

— Спи, любимая. Я сам.

Он подошел к кроватке. Тедди увидев отца, радостно завизжал.

— Ты что это вытворяешь, маленький разбойник? — строго спросил Ремус сына. Потом кинув взгляд в сторону жены, взял малыша на руки и пошел вниз в гостиную. Там он положил Тедди на диван, а сам прилег рядом. Мальчик сердито кряхтел, пытаясь высвободиться из пеленок.

— Что, дружок, — ласково спросил Ремус, — свободы захотел?

Он распеленал сына и тот сразу же замахал ручками и ножками.

— Гы… — издавал он радостные звуки.

Ручки и ножки маленького Тедди были толстенькие, в складочках, как будто перевязанные ниточками. Ремус протянул палец — сынишка тут же ухватился за него и стал тянуться, стараясь сесть.

— Э, нет, медвежонок, — сказал Ремус, — тебе еще рано садиться.

Малыш удивленно посмотрел на отца своими большими глазенками, так похожими на Дорины. Единственное, что отличало глаза Тедди от глаз матери — это цвет. Еще недавно они были светло-голубого цвета, как у всех младенцев, и Ремус был уверен, что со временем они станут серыми. Но теперь уже было заметно, что цвет глаз: светло-карий, почти янтарный — мальчик унаследовал от отца.

«Teddy-bear, Teddy-bear,

Look around,

Teddy-bear, Teddy-bear,

Touch the ground,

Teddy-bear, Teddy-bear,

Switch off your light,

Teddy-bear, Teddy-bear,

Say ”Good-night!” -

Пел Ремус, а Тедди весело взвизгивал, как будто подпевал. Когда Ремус закончил, мальчик сердито захныкал, требуя продолжения концерта. Ремус спел еще раз и еще, и все повторилось: пока он пел, малыш улыбался и «подпевал», а как только он замолкал — сын тут же начинал сердиться. Он как будто смеялся над попытками отца убаюкать его. И тут в поле его зрения попали его ножки. Тедди схватил одну и стал очень серьезно ее рассматривать.

— Это — твоя нога, — пояснил Ремус. Мальчик недоверчиво посмотрел на него.

— Гы?

— Да, а это — вторая, — Ремус взял вторую ножку сына. Тедди выпустил ту ножку, что держал, и схватился за вторую, внимательно рассмотрел ее и, заговорщицки улыбнувшись отцу, потянул ее в рот.

— Что, вкусно? — спросил Ремус. Тедди взбрыкнул ножками, и они оказались у Ремуса прямо против лица. Он шутливо взял пальчики в рот.

— Ой, как вкусно!

Мальчик весело засмеялся.

— Это что тут за песни среди ночи? — в комнату вошла Андромеда, — что, не спится?

Тедди радостно замахал ручками, приветствуя бабушку.

— Да вот, — смутился Ремус, — чтобы Доре не мешать…

Андромеда тепло посмотрела на зятя.

— Я была уверена, что ты станешь очень хорошим отцом, — потом добавила, — ты иди спать, а я посижу с Тедди.

— Нет, я сам. Мне так нравится с ним общаться. Правда, Тедди? — обратился он к сыну.

— Гы-гы…, — сказал мальчик, как будто соглашаясь с отцом.

— Ну ладно, — сказала Андромеда, вставая и направляясь к выходу, — вы только пойте не очень громко.

Через час Тедди стал засыпать, Ремус чтоб не потревожить сынишку осторожно укрыл его пеленкой.

Наутро Дора и Андромеда застали в гостиной умилительную картину: на краешке дивана спал Ремус, а поперек — сложив ноги на отца, лежал маленький Тедди и рассматривал гобелен на стене.

Иногда Ремус наведывался в Ракушку к Биллу. Видно было, что Гарри что-то задумал: он постоянно уединялся с Роном и Гермионой, как прошлым летом в Норе, и что-то обсуждали. Когда Ремус попытался поговорить с Биллом об этом, тот только пожал плечами.

— Я и сам не знаю… Я предлагал им свою помощь, но они отказались, сказали, что это дело касается только их, только они должны знать об этом… Известно только, что у Гарри какая-то договоренность с гоблином…, — Билл тяжело вздохнул, — тревожно мне…

На душе у Ремуса тоже было тревожно: Гарри единолично пытался вести борьбу с Волдемортом, это, по мнению Ремуса, было неправильно, ведь у него были друзья, которые всегда готовы прийти на помощь. Но спорить с парнем было бессмысленно, это Ремус знал точно. Поэтому он только наблюдал со стороны за подготовкой и взял с Гарри слово, что он непременно обратится за помощью к своим друзьям, если будет потребность.

По небу быстро плыли облака, море бушевало: огромные волны бились о берег. Ремус обнял на прощание жену и сына и ступил в воду, высокая волна тут же накрыла его с головой, но надо было идти. Он уже перестал чувствовать дно под ногами и поплыл… Обернувшись, он кинул взгляд на берег — Дора положила маленького Тедди на большой камень и тоже вошла в воду. Ремус стал махать ей руками, пытаясь уговорить вернуться, но она упорно плыла прямо к нему.

— Дора, не надо! Вернись! Останься с Тедди! — кричал он. Но она была уже рядом.

— Я с тобой, — улыбнулась Дора, — за сына не волнуйся, он будет в порядке.

Они поплыли вместе, очередная огромная волна накрыла их с головой. Ремус вынырнул и стал искать глазами Дору — ее нигде не было. Он нырнул и тут он увидел ее — она медленно опускалась на дно, удивленно глядя на него своими огромными серыми глазами. Ремус занырнул глубже, пытаясь достать Дору, но расстояние между ними все увеличивалось. Какое-то подводное течение подхватило его и вынесло на поверхность. Он снова нырнул, он погружался все глубже и глубже, попал в водоворот и стал захлебываться… Сквозь толщу воды он слышал как плачет Тедди, его сын…

Ремус вздрогнул и проснулся. Он тяжело дышал и пытался понять, что это было. В комнате царил полумрак, рядом с ним, прижавшись к его плечу и обняв его одной рукой, сладко спала Дора, в своей кроватке сопел Тедди.

— Все в порядке, — успокаивал себя Ремус, — это просто дурной сон.

Он долго еще лежал и думал о своем сне, но потом снова заснул.

Проснулся он от того, что Дора пальчиком обрисовывала его брови, линию носа, губы…

— Дора, — не открывая глаз, взмолился он, — дай мне поспать.

— Не смей спать, Ремус Люпин, — требовательно сказала она, — когда я хочу с тобой поговорить.

Делать нечего, придется просыпаться.

— О чем ты хотела поговорить?

— Скажи, ты кого хочешь: мальчика или девочку?

Брови Ремуса взлетели вверх.

— Ты… ты… что, хочешь сказать, что ты — беременна?

— Ну…, — лицо Доры слегка покраснело, — я не совсем уверена… но очень похоже на то…

Ремус думал о том, что это было бы неплохо, если бы у Тедди появились братик или сестренка. Он сам был единственным ребенком в семье и очень страдал от этого. Конечно, это было немного неожиданно и, пожалуй, слишком рано, но не избавляться же от ребенка, если он уже есть. Когда-то Ремус уже чуть не совершил подобную ошибку и сейчас был безмерно рад, что жена его не послушалась. Он уже не представлял, как бы он мог жить без сына.

Дора прервала его размышления.

— Ремус! Так кого ты больше хочешь: мальчика или девочку?

Она так нараспев сказала последнее слово, что Ремус даже не сомневался, какой должен быть правильный ответ.

— Конечно, девочку. Она будет очень похожа на тебя, и мы назовем ее Нимфадора…

Дора сердито посмотрела на него.

— Ты нормальный? — спросила она, точно как когда-то говорил Сириус.

Ремус засмеялся.

— Хорошо! Ты сама дашь имя нашей девочке.

Он попытался прикинуть, когда родится их ребенок.

— А какой срок, Дора? Два месяца?

Она рассмеялась.

— Если бы было два месяца, я бы уже не сомневалась. Нет, я думаю: дней десять… или две недели… где-то так…

— Две недели? — удивился Ремус, — а как ты определила?

— Ну, есть такие женские штучки… Ой, Ремус, зачем тебе это надо?

«И вправду — зачем?» — подумал он. Он уже стал привыкать, что всегда все случается так, как говорит его жена.

Вечером того же дня неожиданно явились Билл и Флер. Они рассказали, что Гарри с друзьями в Хогвартсе и туда, по всей видимости, направляется Волдеморт. Все члены Ордена спешат туда. Ремусу не надо было объяснять дальше — он сам просил позвать его, как только понадобится помощь. Он кинулся в свою комнату: собраться и попрощаться с женой. Дора услышав новость, тоже стала собираться. В эту минуту Тедди всегда такой тихий спокойный мальчик заплакал.

— Нет! — твердо сказал Ремус, — ты останешься дома с сыном.

— Но я ведь тоже — член Ордена!

— Прежде всего, ты — кормящая мать! — сказал он строго. Никогда он так не разговаривал со своей женой, и от этого ему стало очень не по себе. Он добавил, уже помягче, — ангел мой, я ненадолго, мы просто присмотрим, как там Гарри и сразу назад. Я очень скоро вернусь…

Он сам не верил в то, о чем говорил. Дора, по-видимому, тоже. Но она не стала с ним спорить.

— Надень свитер, милый, ночи еще холодные, — с трудом сдерживая слезы, сказала она. Тедди продолжал плакать, она была вынуждена взять его на руки.

Ремус послушно надел свитер, подошел к Доре и обнял ее и Тедди. Запах сирени — любимых Дориных духов, смешивался с запахом молока, запахом его сына. Он глубоко вдохнул эти такие родные любимые ароматы, как бы пытаясь надышаться ими в последний раз, крепко поцеловал жену, коснулся губами лобика сына и решительно вышел из комнаты.

Внизу к нему подошла Андромеда.

— Береги себя, Ремус, — взволновано сказала она, — мы все будем ждать тебя.

Она обняла его, впервые за время их знакомства, и поцеловала в обе щеки. В глазах ее были слезы.

— Возвращайся… сынок.

Билл и Флер ждали его в прихожей, они вместе вышли из дома и трансгрессировали в Хогсмид, прямо в «Кабанью голову». Там их встретил Эберфорс, как сказал Билл, родной брат Дамблдора. Он показал им вход в тоннель, который вел прямо в Хогвартс. Там они наткнулись на Артура и Молли Визли, те тоже спешили на помощь детям. Выйдя из тоннеля, они очутились в странной комнате, похожей на кубрик корабля, там было полно народу: все дети Визли, целая куча учеников и выпускников Хогвартса, Кингсли Шеклболт, другие члены Ордена Феникса… Тут в комнате появился Гарри, он был крайне удивлен такому скоплению народа. Все кинулись к нему с вопросами. Гарри рассказал, что Миневра Макгонагал собирает всех в Большом зале для принятия решения об обороне замка. Большинство присутствующих тут же ринулись вниз, в комнате остались только Гарри, Ремус и семейство Визли.

— Что происходит, Гарри? — спросил Ремус.

— Волдеморт направляется сюда… Снейп бежал… Там идет эвакуация младших детей. Мы готовимся к обороне.

В этот момент Молли Визли поймала за руку Джинни, самую младшую в их семье, которая тоже собиралась бежать в Большой зал.

— Ты немедленно уйдешь отсюда домой! Ты — несовершеннолетняя! Я запрещаю тебе здесь находиться.

Джинни пыталась отстоять свое право участвовать в бою, но наткнувшись на суровый взгляд отца, все же направилась к входу в тоннель. Там раздались шаги и глухой удар, как будто кто-то упал. Вскоре в проеме показалось взволнованное лицо с перекошенными очками в роговой оправе — Перси Визли, третий сын Молли и Артура, который два года назад отказался от своей семьи ради карьеры в Министерстве.

— Я не очень опоздал? Уже все началось? Я только что узнал… и я… я…

Перси замолчал, он явно не думал, что увидит всю свою семью в полном сборе. В комнате нависло напряженное молчание. Умница Флер решила прервать эту паузу, она обернулась к Ремусу.

— Ну, как там наш маленький Тедди?

Ремус вздрогнул, но тут же подхватил разговор.

— О, все хорошо! Он вместе с Дорой, у ее матери. Вот, у меня есть фотография! — он достал из внутреннего кармана фото, с которым не расставался в последнее время, на нем Тедди размахивал маленькими пухленькими кулачками. Флер и Гарри внимательно стали рассматривать фото.

— Я был дураком! — громко крикнул Перси, — идиотом…

— И влюбленным в Министерство бараном, — добавил Фред.

— Да…, это все правда…, — тяжело вздохнул Перси.

Молли кинулась к сыну, обняла его и зарыдала. Перси смущенно обнимал мать и, глядя через ее плечо на отца, сказал.

— Прости, папа…

Все успокоились и направились вниз, маленькая Джинни собиралась проскользнуть мимо матери, но та ее опять поймала.

— Джинни!

Ремус пожалел смелую девочку.

— Послушай, Молли, пусть она останется здесь. Будет в курсе событий, но сама участвовать в битве не будет.

— Неплохая мысль, — поддержал его Артур, и строго наказал дочери, — только, Джинни, отсюда ни ногой!

Они вошли в Большой зал, там председательствовала Миневра Макгонагал, она велела младшим школьникам выстроиться и покинуть школу через тоннель. Вскоре в зале остались только члены Ордена, преподаватели Хогвартса, и немало учеников, пожелавших принять участие в бою. Кингсли Шеклболт взял на себя обязанность руководителя. Он вместе с Ремусом и Артуром должен был возглавить защиту школьного двора от захватчиков.

В доме за сотню миль от Хогвартса не спали. Не смотря на поздний час, в окнах горел свет. Все обитатели дома собрались в одной комнате. Дора Люпин ходила из угла в угол, пытаясь успокоить сына, Тедди Люпин, всегда спокойный веселый мальчик, начинал истошно кричать, как только мать пыталась уложить его в кроватку. Казалось, малыш чувствовал волнение матери и переживал вместе с ней. Андромеда Тонкс стояла, прислонившись к стене, и невидящими глазами смотрела в пустоту… Дора укачивала сынишку, даже пыталась спеть ему колыбельную, но голос ее не слушался… Андромеда, как будто очнувшись ото сна, строго сказала.

— Теодор Ремус Люпин! Ты ведешь себя безобразно!

Малыш замолк, никогда любимая бабушка не разговаривала с ним таким тоном. Он удивленно посмотрел на нее.

— Ты почему так себя ведешь? — продолжала Андромеда, — почему расстраиваешь мамочку? Ты же видишь, что ей и так плохо.

Она взяла ребенка из рук дочери.

— Спасибо, мама, — вздохнула Дора. Видно было, как она измотана.

Андромеда посмотрела на дочь.

— Дора…, — с трудом начала она, — я все вижу. Ты хочешь быть с ним… Знаешь, дочка… ты иди… иди к нему.

Дора удивленно смотрела на мать.

— Ты серьезно, мама? А как же Тедди?

— С Тедди я побуду. Не волнуйся... А ты иди.

Дора благодарно обняла мать.

— Спасибо, мамочка! — она поцеловала сынишку, — мы скоро вернемся… очень скоро…

Андромеда ничего не ответила, чтобы не разрыдаться, она просто кивнула дочке и улыбнулась. Дора еще раз поцеловала Тедди и выбежала из комнаты. Едва дверь закрылась, Андромеда бессильно опустилась в кресло. «Что я наделала? — спрашивала она себя, — я только что отпустила свою дочь на войну, возможно, на смерть…» В чувства ее привел плач внука, она встала и принялась ходить по комнате, баюкая малыша.

— Все правильно, — говорила она маленькому Тедди, — все правильно. Они победят темного лорда и вернутся. Они ведь — наши с тобой ангелы, а ангелы не умирают.

Враги надвигались со всех сторон, их было значительно больше, чем защитников Хогвартса. Они наступали из Запретного леса и от ворот школы черной стеной. Ремус бился яростно, как и все защитники. Вокруг тут и там летали заклятия, уже несколько поверженных лежало на земле. Очередной пожиратель появился перед Ремусом, ни секунды не сомневаясь, он выставил вперед палочку, «Авада кедавра!», и враг упал. Прямо перед ним возник еще один, Ремус узнал его — Дологов, с ним он уже встречался во время битвы в Министерстве. Они стали обстреливать друг друга заклятиями. После очередного выпада Ремуса Дологов упал, его палочка беспомощно валялась в стороне. Надо было бы подойти, убедиться, что враг мертв, но тут он увидел того, с кем давно хотел сразиться — Фенрира Грейбека, тот направлялся к входу в школу.

— Грейбек! Стой! — закричал Ремус, но тот не слышал его. Ремус метнулся за ним, на ходу отбиваясь от нападения очередного приверженца темных сил. Он вбежал в здание школы и заметил, что Грейбек поднимается вверх по ступенькам, но когда поднялся, не смог его найти. Зато в конце коридора он заметил знакомую фигурку, розовые волосы… Он оцепенел. Дора! Зачем она здесь? Женщина тоже узнала его и неслась ему навстречу.

— Ремус, любимый…, — она крепко обняла его.

Ремус схватил жену за руку и потащил в нишу в стене.

— Зачем ты пришла? Ты же должна быть дома с Тедди.

— Я с тобой! — ответила она так же, как в том сне, — за Тедди не волнуйся, он в порядке.

— Дора, родная моя, любимая, — взмолился Ремус, — возвращайся домой, пожалуйста. Если со мной что-то случится…

Он не закончил, Дора его перебила.

— С тобой ничего не случится, пока я рядом. Ты что забыл?

Ремус понимал, что переубедить Дору невозможно.

— Только никуда не уходи, будь рядом, чтоб я тебя видел.

— Даже не сомневайся, — она поцеловала мужа.

Времени на разговоры не было. Они вышли из ниши и тут же довелось вступить в бой. Ремус постоянно оглядывался на Дору, они стояли спиной к спине и таким образом прикрывали друг друга. Вдруг, в какой-то момент, он не увидел ее — она, увлеченная битвой, преследовала противника. И тут перед Ремусом как из-под земли выросла фигура — Беллатрисса Лестранж. Ремус даже обрадовался, что Доры в данный момент не оказалось рядом, ведь та обязательно захотела бы с ней расправиться. Красивое лицо Беллатриссы исказила презрительная ухмылка.

— Волк! Какая удача!

Она сделала первый выпад, Ремус отбил его, и тут же послал заклятье в ответ. Белла увернулась. Ремус очень волновался, он не хотел, чтобы Дора сейчас появилась здесь, он спешил поскорее расправиться с Беллой. И тут он совершил ошибку — оглянулся в ту сторону, куда убежала Дора и его палочка выскользнула из рук и упала к ногам Беллатриссы. Та ударом каблука сломала ее. Ремус стоял перед врагом, безоружный и беспомощный.

— Что, волк? Думаешь, я сейчас убью тебя? Надеешься умереть быстро и безболезненно, как мой никчемный брат? Нет, — на ее лице появилась блаженная ухмылка, — ты будешь умирать медленно, истекая кровью, слыша крики своих товарищей, но никто к тебе не подойдет, ведь все так заняты…

Она взмахнула своей палочкой.

— Сектумсемпра!

И тут между Ремусом и Беллатриссой как будто из воздуха возникла Дора, она резко дернулась и медленно стала оседать на пол. Ремус подхватил падающую жену. На лице Беллатриссы было непритворное удивление, но тут же оно сменилось радостью.

— Надо же, какая удача! Хотела убить волка, а попалась волчица. Надо бы еще до вашего волченка добраться, — она направила палочку на Ремуса, но что-то отвлекло ее, и она, досадливо поморщившись, пробежала мимо и скрылась за поворотом.

Ремус хотел было броситься ей вдогонку, но на руках его была раненая жена. Она растерянно оглянулся вокруг и, вдруг, обнаружил, что стоит напротив кабинета преподавателя по защите от темных сил — его бывшего кабинета. Руки были заняты, дверь открыть было практически невозможно. Откуда только силы взялись — он ногой выбил дверь и вошел в кабинет. Бережно уложил он жену на диван. Грудь и шея Доры были залиты кровью, он хотел остановить кровь, возможно, это получилось бы у опытного колдомедика, но у Ремуса не было даже палочки. Кровь, пульсирующей струей, вытекала из множественных глубоких ран и вместе с ней вытекала жизнь. Лицо Доры стало мертвенно бледным, она смотрела на мужа своими огромными серыми глазами и шевелила губами, пытаясь что-то сказать. Ремус наклонился к ее лицу, чтобы лучше слышать.

— Я же говорила: с тобой ничего не случится, пока я рядом…

Ремус дрожащими пальцами гладил лицо жены.

— Дора… счастье мое… ангел мой… не уходи…

По щеке Доры покатилась слеза, она с большим трудом шепотом произнесла.

— Ремус… любимый… Тедди…

Голова ее безвольно скатилась набок. Ремусу хотелось трясти ее за плечи, звать ее, но он понимал, что все это — бессмысленно. Доры больше нет. Он погладил ее волосы, которые потеряли свой привычный розовый цвет, и стали светло-русыми, какими и были от природы, поцеловал уже холодные губы жены, стащил с кресла плед и укрыл ее. Теперь можно было подумать, что она просто спит. Он вышел из кабинета, в коридоре нашел палочку, которая выпала из рук Доры, и пошел. Не будет теперь никогда у Ремуса дочери, но у него есть сын. Он думал о Тедди, маленьком мальчике, который минуту назад стал сиротой и, пока жива Беллатрисса Лестранж, он не может быть в безопасности.

Ремус увидел ее внизу в холле, она сражалась с Кингсли Шеклболтом.

— Кингсли! — крикнул он, сбегая вниз по лестнице, — оставь ее мне!

И тут позади он услышал: «Авада кедавра!» и почувствовал сильный удар в спину. В этот момент что-то изменилось: он перестал ощущать боль в раненом боку, и увидел, как он, Ремус Люпин, катится вниз по ступенькам, а наверху стоит Дологов, и торжествующе смеется. Ремус почувствовал, что его тело и все остальное отдаляется от него, и он видит это все уже как в тумане. «Дора, я иду к тебе…» — была его последняя мысль.

Был теплый июньский вечер. Солнце катилось к горизонту, небо над Запретным лесом окрасилось в розовый цвет. На кладбище, что появилось недавно на территории Хогвартса, на скамеечке около одной из могил сидела красивая женщина, еще молодая, но с серебряными нитями в черных волосах. Рядом стояла коляска, в которой мирно спал ребенок. Женщина рассеянно покачивала коляску и задумчиво смотрела на закат. На коленях ее лежали цветы, незабудки — любимые цветы ее дочери. Каждый день приходила она сюда, приносила свежие цветы и сидела до тех пор, пока не заходило солнце. С озера повеяло прохладой, и женщина укрыла простынкой спящего малыша.

На кладбище появилось еще двое: черноволосый парень и рыженькая девушка. Они подошли к одной из могил, девушка положила букет полевых цветов и, взявшись за руки, они направились к женщине. Она их не видела, она продолжала смотреть на розовые облака, так похожие на волосы ее дочки. Парень кашлянул, чтобы обратить на себя внимание. Женщина вздрогнула.

— А…, Гарри? Здравствуй.

— Здравствуйте, миссис Тонкс, — парень стоял в нерешительности, не зная, что сказать дальше.

Андромеда перевела взгляд на девушку.

— Ты, наверное, — Визли?

Та кивнула в ответ.

— Достойная семья. Ремус очень уважал твоих родителей и брата.

— Мы тоже очень любили его, — ответила девушка, — и Дору…

Андромеда тепло улыбнулась.

— Дору было невозможно не любить, — она посмотрела на портрет на могильной плите, на котором, обнимая друг друга, улыбались Ремус и Дора, и тяжело вздохнула, — они такие славные…

Малыш в кроватке заворочался и проснулся. Он посмотрел на новых людей своими огромными светло-карими глазами и улыбнулся.

Джинни протянула ему руки, Тедди потянулся к ней.

— Можно мне взять его? — спросила девушка.

Андоромеда позволила. Мальчик радостно загулил, он так любил, когда его берут на руки. Он с любопытством осмотрел все вокруг, протянул ручки к Гарри и, сняв с него очки, весело засмеялся. Взрослые тоже улыбнулись. Просто удивительно, как этот малыш умел настроить всех на позитив, поднять настроение.

— А знаете, — Гарри обратился к Андромеде, — Ремус хотел, чтобы я был крестным Тедди.

— Знаю, мы обсуждали это с Дорой и Ремусом. Они очень уважали тебя, и гордилось дружбой с тобой.

Тедди потянулся к Гарри, требуя, чтобы он взял его на руки. Парень не без страха взял малыша. Он немного неуклюже держал своего крестника, а тот внимательно, как будто понимая, что этот человек теперь многое значит в его жизни, смотрел на Гарри. Тот погладил мальчика по бирюзовым волосам.

— Давай знакомиться, Тедди Люпин. Я — Гарри Поттер, твой крестный. Я теперь буду всегда с тобой и никогда не дам тебя в обиду. Я, конечно, не смогу заменить тебе маму и папу, но постараюсь сделать так, чтобы они не жалели о том, что выбрали меня.

Джинни держала малыша за руку.

— Твои мама с папой всегда будут с тобой, они не умерли, они теперь — ангелы…