Пантеон богов

Гарри приземлился аккурат на последнюю ступеньку дома номер 12 на площади Гриммо. Прежде чем войти, он обвел взглядом обшарпанное здание. Мерлин, как давно он здесь не был! Воспоминания нахлынули на него. Самые яркие были связаны с Сириусом. Невольно на глаза навернулись слезы. Да, прошло уже почти три года со смерти Сириуса, но боль утраты всегда оставалась. Мысль о смерти крестного вела за собой, словно на цепочке, воспоминания о Тонкс, Добби, Грюме, которых тоже уже не было в живых. Да, существование в этом доме будет тяжелым, но так надо. Гарри просто не представлял, куда еще он может идти. От Дурслей он был свободен, просто забрал те вещи, которые еще у них оставались. К Уизли он не хотел, как они его ни звали. Им и без него хватает забот сейчас. Оставалась только площадь Гриммо.

— Мистер Уизли! — обратился Гарри к главе рыжеволосого семейства.

— Упс, — смутился мистер Уизли, — вообще-то, не стоило мне этого говорить. Так что, Гарри, ты ничего не слышал. Сам со временем все узнаешь.

И вот Гарри стоял перед дверью дома номер 12. Сердце неприятно сжалось. Сейчас он почему-то боялся переступать порог. До него только сейчас дошло, что в первый раз он будет в этом доме один. Раньше здесь постоянно находились члены ордена, но сейчас в живых из тех, кого Гарри хорошо знал, остались, пожалуй, только мистер Уизли, Люпин и Кингсли. Во время их подготовки к проникновению в Министерство он тоже был не один — Гермиона и Рон постоянно находились рядом. Теперь... теперь единственным соседом будет только Кикимер. По-крайней мере, хорошо было хотя бы то, что он признавал в Гарри своего хозяина и вел себя дружелюбно с тех пор, как получил медальон Регулуса обратно.

Набрав в легкие воздуха и затем медленно выдохнув, Гарри открыл дверь и зашел в дом. Внутри было тихо, не считая непонятных шорохов и каких-то вздохов, которые всегда наполняли эти комнаты и коридоры. Стоило Гарри поставить на пол свой чемодан, как перед ним материализовался сияющий Кикимер.

— Мастер Поттер! Мастер Поттер вернулся! Добро пожаловать домой, мастер Поттер! — Кикимер низко поклонился, затем уставился на Гарри взглядом, полным ожидания.

— Привет, Кикимер! Будь так добр, приготовь мне комнату.

— Комната для мастера Поттера уже готова! — не замедлил с ответом домовик.

— Как? Уже? — брови Гарри поползли вверх.

— Мистер Уизли, друг хозяина, заходил сюда три дня назад и сообщил Кикимеру радостную новость, что хозяин приедет домой через несколько дней. Кикимер сразу начал убираться в доме. Кикимер не знал точной даты приезда хозяина, поэтому убирался в комнатах каждый день.

— Ох, Кикимер! — у Гарри не было слов, он считал, что не заслужил таких почестей, но медальон Регулуса на груди у домовика говорил об обратном, — ладно, тогда... сделаешь мне чаю?

— Какого чаю желаете, мастер Поттер?

— Черного с лимоном. Я буду в гостиной.

Кикимер отвесил низкий поклон и испарился. Гарри подтащил чемодан к лестнице, намереваясь убрать его в свою комнату, когда пойдет наверх. Зайдя в гостиную, он осмотрелся: не таким он ожидал увидеть бывший штаб Ордена Феникса. Он считал, что с тех пор, как Упивающиеся Смертью обнаружили их убежище, в доме никого не бывало. Гарри думал, что повсюду будет пыль, грязь, а Упивающиеся перевернут все вверх дном, но все было совершенно наоборот. Полки в буфете блестели, на полу не было ни соринки, камин — почищен, все было на высоте. Кикимер явно постарался здесь за последние пару дней. А Гарри-то упорно считал, что домовик остался в Хогвартсе.

Но комната казалась неуютной. Ощущалась какая-то сырость, Гарри невольно поежился. Слишком пусто, слишком тихо в этом доме. Видя в идее разжечь камин свое единственное спасение от чувства сырости, пронизывающей его тело, Гарри направил на него палочку и произнес:

-Инсендио!

Ярко заплясали веселые языки пламени, даря такое желанное тепло. Гарри плюхнулся на диван, наблюдая за огнем. Он совершенно не представлял, что он будет делать здесь один в таком большом доме. Он вообще смутно представлял, что он будет делать в своей жизни! От размышлений отвлек Кикимер, который принес чай и заодно целый поднос какой-то выпечки, хотя Гарри его совершенно об этом и не просил.

Горящие дрова немного потрескивали, горячий чай умиротворял, но Гарри не мог отвлечься от своих не особо позитивных мыслей. Что он будет теперь делать? Что они все будут теперь делать? Раньше все казалось таким простым: он учился, попутно выясняя, как уничтожить Волдеморта. Было очень легко и одновременно невозможно сложно жить, когда его просто поставили перед фактом: «Гарри ты должен вырасти, выучиться и убить». Сложным было отсутствие выбора, отсутствие влияния на свою собственную жизнь, но зато никогда не было мыслей о том, чем бы убить время или вопросов о том, чем он будет заниматься предстоящий учебный год. Это было легко. А вот теперь мысли были, и слишком много. Исчезновение Волдеморта было целью его жизни, и теперь, когда он эту цель достиг, он просто потерялся. Он не понимал, что же ему делать теперь? И это назревало стать большой проблемой. Он так часто представлял себе, что будет, когда падет его враг, как снова жизнь окрасится яркими красками. Но сейчас он был совершенно потерян. Он пропустил последний год обучения в Хогвартсе, у него не было диплома об окончании школы. С дипломом он мог бы пойти работать или начать учебу на аврора, хотя... чем больше в последнее время Гарри думал об этом, тем меньше нравилась ему эта затея. Поближе познакомившись с Министерством за последние несколько лет, он совершенно не горел желанием стоять у него на службе. Чем бы он хотел заниматься еще, он не знал. Даже если бы знал: что толку?! У него не было диплома, а значит, не было путевки в жизнь. И плевать, что он знаменитый Гарри Поттер. Хотя, если подумать, точно также не было этого диплома у Гермионы и у Рона, и вообще, насколько он был наслышан об учебе в Хогвартсе в последнем году, мало кто признал бы действительными дипломы учеников, преподавателями которых были Упивающиеся. Гарри мрачно усмехнулся: похоже, было даже лучше, что они этот год пропустили.

Но все равно, думалось ему, у Рона есть семья, которая поддержит и поможет в трудную минуту, направит на правильный путь. Гермиона, стоило всей этой кутерьме закончиться, тут же рванула в Австралию забирать своих родителей домой и заодно возвращать им память. Гарри и Рон провожали ее тогда. В аэропорту она была ужасно растерянной, волновалась, что не сможет выполнить заклинание, не сможет вернуть память родителям. Вся нервотрепка была напрасной, потому что через несколько дней Рон и Гарри получили письмо о том, что их подруга благополучно нашла своих родителей, вернула им память и все им рассказала. Однако ее родителям и ей самой так понравилось в Австралии, что они решили провести там остаток лета, устроив себе таким образом весьма замечательный отпуск. Герми писала письма каждую неделю, описывая свои впечатления об этой стране. Гарри даже начал бояться, не останутся ли они там жить навсегда, но старался не давать своим страхам взять верх над здравым рассудком — Гермиона бы не оставила Рона одного.

От мыслей на неисчерпаемую тему «что делать?» Гарри отвлек Кикимер, который тихо зашел в гостиную и очень осторожно обратился к нему, как будто тот был в плохом расположении духа:

— Мастер Поттер? Вам почта, хозяин!

Кикимер вытянул вперед большой конверт с печатью.

— Спасибо, Кикимер!

Гарри нервно сглотнул: он знал эту печать, печать Хогвартса. Раньше он получал такое письмо каждое лето. Ничего необычного — напоминание о начале учебного года, время отправки поезда и список учебников, но что могло быть в письме сейчас?

На ум пришли слова мистера Уизли: «Если моя информация верна, то собственное жилье тебе пока что не понадобится». Может, это как-то связано между собой? Был только один способ проверить это — Гарри дрожащими пальцами вскрыл конверт и начал читать его содержимое.

Уважаемый мистер Поттер,

Минерва МакГонагалл.

Гарри не мог поверить глазам. Вот оно, вот решение всех его проблем — повторить пропущенный год в Хогвартсе. Да, это же просто сказка, мечта! Снова вернуться в Хогвартс, не угнетаемый тиранией Министерства или Упивающимися.

Гарри, не веря своему счастью, перечитывал письмо, мял его в руках.

Образец прилагается.

Образец? Гарри пошарил рукой в конверте и вытащил на свет второй пергамент, который представлял собой некое подобие анкеты с пустыми полями. Он огляделся в поисках пера, но его отвлек внезапно сделавшийся особенно громким треск дров в камине. Гарри вгляделся в огонь и чуть не вскрикнул, когда понял, что вместо языков пламени видит не менее огненную шевелюру Рона.

— Рон!!! — раздался удивленный крик.

— Гарри, привет! Ты получил письмо из Хогвартса? — его друг сиял... или это были отсветы пламени?

— Да, только что прочитал.

— Я тоже только что получил. Черт, что думаешь по этому поводу? По-моему, прекрасная возможность наверстать упущенное! — парень подмигнул ему.

— Я как раз перо искал, чтобы анкету заполнить, когда ты меня прервал, — усмехнулся Гарри.

— Да? Здорово!!! Я уже говорил с Гермионой. Она еще не получила письма. Неудивительно — до Австралии лететь совам далековато. Сомневаюсь вообще, что они совиной почтой послали его ей. Но она, как только услышала, так вся прям расцвела, глаза загорелись. Она сказала, что такой шанс нельзя упускать, — Рон тараторил без умолку, было видно, что возможность вернуться в Хогвартс его безумно радует.

— Я очень рад, что вы тоже решили вернуться, — Гарри тепло улыбнулся. Он снова будет в привычной стихии, снова будет рядом с друзьями.

— Ты кстати как тут вообще? — Рон обвел глазами пустую гостиную, — надеюсь, Кикимер не слишком усердствует с заботой?

Гарри лишь улыбнулся.

— Нет, все в порядке. Я только час или полтора назад как прибыл. Чай пил, и письмо пришло. А ты как?

— Все нормально. Дома, как обычно, хаос. Но это нормально, ты знаешь!

Гарри невольно усмехнулся — что правда, то правда.

— Просто сейчас у нас все дома, абсолютно ВСЕ! Перси вернулся домой, Чарли гостит, и Флер с Биллом тоже приехали.

— А почему вдруг все приехали в Нору? — Гарри мысленно порадовался тому, что не согласился на уговоры пожить у Уизли. Миссис Уизли и без него хватало сейчас забот.

— Не знаю, мама вдруг взяла и всех позвала. Сказала, что хочет вспомнить старые добрые времена, когда все были вместе. Ей война нервы изрядно потрепала. Она, по-моему, не нарадуется, что все мы живы и здоровы, даже ворчать стала меньше. Представляешь, за последние три дня ни разу не крикнула на Джорджа и Фреда! — Рон округлил глаза.

— Это действительно рекорд! — засмеялся Гарри.

— Ой, меня, похоже, зовут! — голова Рона пропала, но через секунду снова была на месте, — так и есть, ты извини, мама зовет. Опять что-то на кухне случилось. Не то какие-то эксперименты моих полоумных братишек, не то мышь пробежала.

— Иди, помогай, герой!

— Учти, за покупками к школе вместе пойдем, — подмигнул Рон и исчез.

Гарри некоторое время представлял себе, какой, должно быть, погром стоит в Норе с таким количеством народа. Он вспоминал всех и каждого Уизли по отдельности. Они все были замечательные люди. Мысли обратились к мистеру Уизли и его недавним словам: так вот, что он имел ввиду, когда говорил, что собственное жилье Гарри пока не понадобится. Да, как минимум год он сможет снова спать в привычной комнате своего факультета за надежным темно-бардовым пологом. На сердце стало тепло, и гостиная уже больше не казалась необжитой и чужой.

Гарри вспомнил о своих намерениях заполнить анкету и снова принялся за поиски пера. Единственное, что он смог найти, были какие-то ужасно старые павлиньи перья в буфете и баночка чернил, которые, к счастью, еще не засохли — наверняка были заколдованы. Он сосредоточенно окунул в чернила кончик пера, заодно пообещав себе купить нормальные перья в Косом Переулке и выкинуть эту безвкусицу. Но, видимо, ему было просто не суждено заполнить анкету и отослать ее — раздался громкий звонок в дверь. Гарри сначала даже не понял, что звонили именно в дверь. Так необычна была сама мысль, что кто-то может навестить его кроме Люпина и Рона, но Рон был тут минуту назад, а с Люпином они виделись вчера.

Поттер подошел к двери, на ходу закрыв шторами истошно голосивший ненавистный портрет мамочки Сириуса. Хотелось спросить «кто?», как это делали магглы. Мало ли, вдруг старые приятели Волдеморта решили свести счеты?! Но он не стал этого делать, просто открыл дверь... и тут же чуть не грохнулся в обморок от вида стоящего на крыльца человека. Перед ним стоял Северус Снейп. Гарри закрыл глаза и схватился за дверь, всем весом облокотившись на нее, дабы не упасть. Этого не могло быть! Он же сам видел, как Северус Снейп умер!

— Добрый день, — произнес гость, смотря на Гарри немного... растерянно?!

— Но... н-но... не может быть... вы... в-в-вы же...

Гарри попытался взять себя в руки, но безуспешно. Снейп с заметным беспокойством осматривал его. Потом его, видимо, осенило, потому что он спешно замахал руками и быстро заговорил:

— Я не Северус Снейп, нет, я не он! Не пугайтесь! Я не Северус!

Гарри, все еще держась за дверь, внимательнее вгляделся в лицо гостя: действительно, это был не Снейп. Нет, сходство было, конечно, значительное. Тот же крючковатый нос, такие же черные глаза, но смотрели теплее, черные волосы, разве что не сальные, а совершенно чистые и убранные назад в конский хвост, и выглядел он намного моложе покойного профессора зелий. Его возраст, наверное, совсем недавно преодолел отметку двадцать. Да, это был не Снейп, но явно какой-то его очень близкий родственник.

— А... а, — Гарри не знал, что стоит спросить в этом случае: «кто вы такой?» — возможно, но незнакомец, видя замешательство юноши, взял разговор в свои руки.

— Я Уильям Снейп, сын Северуса, — молодой человек вытянул вперед руку, — а Вы, мистер Поттер, если не ошибаюсь?

— Да, Гарри Поттер, — на автомате ответил Гарри, пожимая ладонь.

Вот те на! У Снейпа есть сын. Это не укладывалось в голове. Нет, Гарри, конечно, не особо был осведомлен о личной жизни профессоров (ярким примером был факт незнания о брате и покойной сестре Дамблдора), но мысль, что у нелюдимого, вечно одинокого Снейпа, который, как знал Гарри, всю жизнь любил только Лили, его мать, мог быть сын, не укладывалась в голове.

— Большая честь, мистер Поттер! — кивнул Уильям, разрывая рукопожатие, — вы, наверное, гадаете, что привело меня сюда?

Гарри кивнул, на что Уильям Снейп продолжил:

— Эмм... не сочтите за дерзость, но можно мне войти? Не думаю, что мое к Вам дело можно рассказать в трех словах, стоя на крыльце.

Гарри спохватился: какой же он дурак! Надо взять себя в руки. Ну, и что, что у Снейпа есть сын! Служба у Волдеморта и Дамблдора к постригу в монахи не обязывала, насколько Гарри знал.

— Да, да, конечно!

Заходите.

Гарри закрыл за ними дверь, затем провел Уильяма в гостиную, указав на диван.

— Присаживайтесь!

— Спасибо!

— Чай, кофе?

— Мне, пожалуйста, просто воды, если найдется.

Гарри кивнул и ушел на кухню. Конечно, можно было позвать Кикимера, но все-таки некоторые вещи было привычнее делать самому. Через минуту он вернулся в гостиную со стаканом в руке. Уильям не стесняясь разглядывал комнату, которая все еще явно указывала на темное происхождение своих прошлых хозяев. Особое внимание гостя привлекли гобелены на стенах, которые три года назад так и не смогли оторвать члены Ордена никакими заклинаниями.

— Вот, — протянул Гарри стакан с водой.

— Спасибо! У Вас неплохая коллекция гобеленов, мистер Поттер.

— Это не мое, — махнул рукой Гарри. Уильям удивленно уставился на него, Гарри пояснил, — это дом Блэков, все убранство — их заслуга. Хотя... три года назад все здесь выглядело еще ужаснее. Будь моя воля, я бы все эти гобелены оторвал и выбросил, меня они не прельщают.

— Как можно?! Эти гобелены — настоящие произведения искусства! — возмутился Уильям, но Гарри лишь пожал плечами.

— У меня другие вкусы и ценности, — коротко дал понять он, — так что Вас ко мне привело, мистер Снейп?

— Да, конечно! — Уильям заерзал, устраиваясь поудобнее, — в общем, как я уже упомянул: покойный Северус Снейп являлся моим отцом. Не так давно, как неделю назад было зачитано его завещание.

Гарри напрягся. Как показывала практика, завещания приносили ему только головную боль: сначала дом от Сириуса, потом снитч от Дамблдора.

— Особо интересным оно не было, — пожал плечами Уильям, — отец, как и упоминал неоднократно при жизни, оставил все свое состояние мне. Но было еще кое-что, — поспешил добавить Снейп-младший, видя в глазах Гарри вопрос «а я-то тут при чем?», — еще одной его последней волей в отношении меня была просьба опекать Вас, мистер Поттер.

У Гарри отвисла челюсть. Снейп попросил в завещании своего единственного сына опекать его?

— Эммм, — начал было он, не зная, что сказать.

В замешательстве он потер лоб, пытаясь анализировать все происходящее. Уильям тем временем достал из внутреннего кармана вполне обычной маггловской куртки пергамент.

— Вот, — протянул он его Гарри, — это его завещание. Прочитайте, если не верите.

Гарри взял бумагу и принялся читать:

Я, Северус Снейп, находясь в здравом уме, завещаю в случае моей смерти все мое имущество и состояние в банке Гринготс моему единственному и любимому сыну, Уильяму Снейпу. А также прошу его найти мистера Гарри Джеймса Поттера и оберегать его в силу своих возможностей от всяческих опасностей, как это делал его отец.

Далее следовало перечисление имущества Снейпа и подпись. Гарри не знал, почему, но на глаза ему вдруг навернулись слезы, и он преисполнился к своему покойному профессору такой невыразимой благодарностью, какую мало к кому когда-либо испытывал.

— Ваш отец, — прошептал Гарри, старательно подавляя слезы, — был великим человеком.

Он отдал завещание обратно, и оно скрылось в кармане куртки.

— Но спешу Вас разочаровать, мистер Снейп: Волдеморт повержен, а больше меня оберегать не от кого. К тому же, я уже совершеннолетний, так что не нуждаюсь в опеке. Но спасибо Вам за то, что Вы так самоотверженно пытались выполнить последнюю волю своего отца. Он бы Вами гордился.

— Мистер Поттер, как бы это глупо ни звучало, но поймите: Волдеморт еще не самое страшное в жизни, и далеко не главное. Вы, возможно, и не подозреваете, но оберегать человека можно даже от него самого, от плохого настроения, от болезни, от несчастной любви.

Гарри засмеялся:

— Не хотелось бы Вас разочаровывать, но вряд ли профессор Снейп подразумевал под своими словами сидеть около моей кровати в час болезни. Поверьте, все семнадцать лет он оберегал меня так, что я искренне его ненавидел. Я думаю, что профессор Снейп решил перестраховаться на случай своей смерти, если она наступит ДО падения Волдеморта, чтобы он был уверен, что после его кончины останется человек, который будет спасать меня в чрезвычайных ситуациях. Будь завещание написано после смерти Лорда, вряд ли бы профессор Снейп упомянул меня в нем. Понимаете? Он защищал меня, рискуя своей жизнью все семнадцать лет, только потому, что Волдеморт был жив. Спасибо ему за это! Но Лорда больше нет, я собственноручно его убил. И я клянусь мерлиновой бородой, что теперь-то он уж точно не воскреснет. Так что Вам не о чем больше беспокоиться. Зачем Вам лишняя головная боль? Возвращайтесь к себе домой и наслаждайтесь жизнью, мистер Снейп! — Гарри улыбнулся.

Уильям замолчал, явно что-то обдумывая, а затем тихо сказал:

— И все же, позвольте мне остаться здесь, мистер Поттер.

Глаза у «мистера Поттера» готовы были вылезти из орбит. Значит, сначала он узнает, что у Северса Снейпа есть сын, теперь оказывается, что этот сын еще и обязался опекать его, и в конце концов, Уильям Снейп вдруг просит о том, чтобы остаться в доме номер 12. Гарри снял очки и потер переносицу, он уже ничего не понимал. Что тут происходит?

— Зачем Вам оставаться со мной в одном доме, мистер Сейп? — все-таки спросил он.

— Потому что так будет правильно, мистер Поттер, — совершенно серьезно ответил Уильям, а потом все-таки усмехнулся, — а еще я задержусь в Лондоне до конца лета и очень не хочется выбрасывать деньги на отель.

Нет, все-таки Гарри сходит с ума... потому что все его существо почему-то собиралось разрешить Уильяму поселиться в этом доме. Он сам не понимал, почему. Империо? Нет, он бы почувствовал, к тому же он прекрасно научился сопротивляться заклинанию. Тогда почему этот парень, сидящий напротив и так напоминающий Северуса Снейпа, внушает такое безграничное доверие? Почему его слова о том, что он будет оберегать Гарри, звучат так правдоподобно? И в это же время его рассудок просто кричал о том, что это совершенно нелогично пускать совершенно чужого человека в свой дом.

«Он не чужой», — пронеслась в голове совершенно безумная мысль. «Мы оба знали Северуса Снейпа».

Гарри удержался от усмешки. Его шестое чувство или что бы это ни было, похоже, окончательно сошло с ума и решило утянуть его с собой в пучину безумства. Черт, черт, черт! Почему так хотелось ответить на просьбу «да»? Почему?

И тут Гарри вдруг вспомнил один из своих давних разговоров с Дамблдором. Как они в незапамятные времена сидели в кабинете директора и пили чай, болтая почти непринужденно о жизни.

— Гарри, знаешь, в каждом маггле есть капелька магии. Они называют ее интуицией. Ты слышал о таком?

Когда я учился в Хогвартсе и был так же юн, как ты, мне однажды ужасно захотелось лимонных долек. Я спустился в гостиную, и вот на столе передо мной стояли две чаши: одна полная лимонных долек, а другая — лакрицы. Я ужасно хотел лимонных долек, но моя интуиция почему-то кричала мне, что лучше их не трогать, лучше взять лакрицу. Я долго боролся сам с собой, но в итоге желание пересилило, и я съел лимонных долек. Что ж, никто не мог знать, что они были заколдованы и каждый съевший их получал диарею на неделю. А ведь моя интуиция знала об этом на тот момент, только я к ней не прислушался. Так что, Гарри, если когда-нибудь твоя интуиция будет давить на тебя со всей своей силой, не повторяй моей ошибки.

После этого воспоминания Гарри посчитал кощунством отвечать Снейпу-младшему отказом, но все-таки его разум еще не сдался, отчаянно пытаясь доказать Поттеру, какой опрометчивый и глупый поступок он совершает, впуская Уильяма в свой дом. Ведь Гарри совершенно не знал этого человека. Он видел его первый раз в жизни. Кто знает, может Снейп-младший на самом деле Упивающийся? Вот и пришел к Гарри расквитаться за Лорда? Но если бы Уильям был одним из Упивающихся, вряд ли бы он стал вести долгие разговоры. Просто убил бы Гарри, стоило тому открыть дверь, и скрылся. Но осторожность превыше всего, Поттер это хорошо усвоил.

— Я знаю, Вы сейчас думаете, можно ли мне доверять, но, возможно, некоторые сведения Вас убедят, — начал Уильям, будто прочитал мысли Гарри. — Я всегда знал о том, что мой отец двойной агент. Я знал, что он стоит на стороне Дамблдора из-за безнадежной любви к вашей матери. Он никогда этого не скрывал и говорил, что все делает только ради нее. Он неоднократно упоминал и о Вас, правда, далеко не всегда в лестном контексте, — Уильям усмехнулся, и Гарри улыбнулся тоже, — мой отец не хотел, чтобы на меня повлияли Лорд и Упивающиеся, поэтому ему пришлось скрывать меня от них. Он нашел мою бабку по материнской линии, заставил ее дать непреложный обет и оставил у нее. Она поклялась защищать меня всеми возможными способами, а также дала мне образование. Отец не хотел, чтобы обо мне узнали, поэтому наотрез отказался отправлять меня в школу. Когда Тот-Кого-Нельзя-Называть воскрес, меня с бабкой отправили в Ирландию, в небольшой дом в одной маггловской деревне. Отец навещал меня так часто, как только мог. Хотя иногда его не было дома месяцами. Я ненавидел Лорда и все, что с ним связано, за то что приходилось испытывать моему отцу из-за него. И новость, что именно Вы-Знаете-Кто убил его, поверьте, только усилила мою ненависть. Я надеюсь, это Вас убедит в моих добрых намерениях.

Уильям с надеждой смотрел на Гарри. Да, это звучало убедительно, но Гарри так часто привык сталкиваться с предательством, что все равно не купился сразу. Где гарантии, что Уильям все это не выдумал? Однако один довод был веским: Волдеморт убил Снейп-старшего. Даже если Уильям и состоял раньше на службе у Лорда, вряд ли он смог ему простить этот поступок. Это его все же убедило в том, что Уильям безвреден, по крайней мере, на первый взгляд. В глубине души Гарри дал себе четкие указания все же лишнего при этом человеке не болтать, и, уж тем более, никоим разом не упоминать об Ордене Феникса и его деятельности.

— Хорошо, мистер Снейп, я... Вы можете остаться здесь до конца лета, — кивнул Гарри, — Кикимер проводит Вас в Вашу комнату. Только учтите, будьте здесь осторожны с вещами: многие из них все еще полны темной магии. Мне бы не хотелось трупов в моем доме, — юноша улыбнулся.

— Спасибо, мистер Поттер!

От слов «мистер Поттер», которые доселе ему никак не претили, Гарри вдруг поморщился.

— Предлагаю перейти на «ты», коль скоро нам предстоит провести под одной крышей еще полтора месяца, — обратился он к Уильяму.

— Согласен с тобой, Гарри!

Уильям снова вытянул вперед руку, Гарри пожал ее, улыбаясь. Рукопожатие изменилось. Если тогда, на крыльце, оно было осторожным и неуверенным, то теперь стало твердым и крепким.

— Кикимер! — позвал Гарри домовика.

— Да, мастер Поттер?

— Это Уильям Снейп, — указал Гарри на нового жильца, — он до конца лета будет здесь жить. Пожалуйста, проводи его в одну из комнат для гостей. И я ожидаю от тебя, что ты будешь любезен с ним также, как и со мной.

— Конечно, мастер Поттер! Мистер Снейп, пожалуйста, пройдемте со мной!

Домовик и Уильям удалились. Гарри наконец-то занялся своей анкетой.

«Ну, если меня сейчас что-либо отвлечет, я за себя не отвечаю!» — думал он, аккуратно выводя свое имя в пустой строке.

— Чтооо??? — глаза Рона округлялись по мере того, как Гарри пересказывал ему и Гермионе их разговор с Уильямом и вообще всю эту немного странную историю, — Он действительно сын Снейпа? Но, блин, Гарри, а ты уверен?

Лицо Рона, объятое языками пламени, выражало явное неверие.

— Рон, если бы ты его видел, ты бы принял его за самого Снейпа. Они просто одно лицо. И его история кажется мне правдоподобной.

— Гарри, но это же Снейп! — прошептал Рон, — Это же его отпрыск. Он может быть таким же двуличным...

Друг хотел еще что-то сказать, но Гарри его грубо прервал:

— Рон, не смей говорить плохо о Снейпе. Ты слышал от меня описания его воспоминаний, ты знаешь, что он рисковал своей жизнью, защищая меня. А после своей смерти...

Гарри рассказал и о завещании. Гермиона, все это время слушавшая молча, наконец, подала голос:

— Гарри, послушай, это, конечно, все очень странно. И то, что у Снейпа был и есть сын, о котором никому неизвестно, и его завещание, и вообще, что Уильяму Снейпу понадобилось в Лондоне? Ты не спрашивал?

Гарри мотнул головой. Да, действительно не додумался. Тот лишь упоминал какие-то дела, но какие?

— Спроси ненароком, может, он даст тебе убедительный ответ. В общем, как я и говорила: все это не внушает особого оптимизма, но я не думаю, что Снейп-младший опасен для тебя, Гарри.

Рон аж задохнулся от возмущения.

— Герми!

— Помолчи, Рон! У нас нет причин подозревать его в связи с Упивающимися. Я согласна с Гарри, будь он один из них, он не стал бы тратиться на разговоры, просто Авадой бы пульнул и скрылся.

Гарри утвердительно кивнул.

— Вы оба совсем спятили?! — возмутился Рон. — А про лже-Грюма на четвертом курсе вы совсем забыли? Он тоже не убил Гарри сразу, даже Дамблдор, сам ДАМБЛДОР его не раскусил. Ни он, ни кто-либо еще из учителей или членов Отряда. Это говорит о том, что и Снейп-младший может просто выжидать момента.

— Что ж, — медленно начал Гарри, — если он и ждет какого-то особого момента, то вскоре мы это выясним. У него, в конце концов, время только до конца лета. Потом он обещал съехать.

— Ага, или ты съедешь, на тот свет, — буркнул Рон, но Гарри не придал этим словам значения.

— Гарри, в любом случае, будь осторожен! Надеюсь, ты понимаешь, что, несмотря на то, что война прошла, какую-либо информацию об Ордене разглашать не стоит? — строго посмотрела Гермиона на своего друга.

— Конечно, Герми! Это было первое, что я подумал после того, как разрешил ему остаться здесь.

Раздался негромкий стук в дверь (видимо, Кикимер попросил Уильяма стучаться, дабы не будить матушку Сириуса).

— Ой, он, похоже, вернулся. Я свяжусь с вами потом, когда он снова отлучится. Буду держать вас в курсе событий. Пока!

— Счастливо!

— Береги себя, Гарри!

Головы друзей исчезли. Гарри слышал, как щелкнул замок во входной двери — это Кикимер впустил Уильяма. Со вчерашнего дня Гарри его еще не видел. После того, как домовик показал гостю его комнату, тот соизволил остаться в ней, передав через Кикимера извинения, сославшись на долгую и изматывающую дорогу из Ирландии в Лондон (видимо, просто аппарировать из страны в страну было нельзя). Утром же, когда Гарри проснулся и спустился к завтраку, на его вопрос Кикимер ответил, что мистер Снейп отправился в город по каким-то важным делам и обещал быть к обеду. Пользуясь случаем, Гарри и решил переговорить с друзьями. Правда, Гермиону пришлось сначала разбудить, позвонив ей по сотовому.

Надо сказать, что Гермиона настояла на том, чтобы у Гарри был обычный маггловский сотовый, дабы он быстро мог связаться с ней в Австралии, не прибегая к магии. На обиженное сопение Рона, почему ему не прилагается подобная игрушка, Гермиона сочувственно улыбнулась и объяснила, что Рон, во-первых, не сможет управляться с этой игрушкой, во-вторых, узнай мистер Уизли о такой вещице, он ее разберет по частям в считанные секунды, и, в-третьих, наконец, Рон мог связаться с Гарри без особого промедления и так, а вдвоем они уже могли дозвониться Гермионе.

Он был рад, что поговорил с друзьями на тревожившую его тему. На душе сразу стало как-то легче и спокойнее. Пока Гарри думал, где же сегодня успел побывать Уильям, тот зашел в гостиную.

— Привет, Гарри!

— Привет!

— Ты извини, что вчера больше не спускался, просто очень устал с дороги.

Гарри понимающе кивнул.

— Ничего страшного, я понимаю. Да, и Кикимер передал мне твои извинения, так что все в порядке. А ты был в Лондоне?

— Да, надо было перевести хранилище в Гринготсе с отцовского имени на мое, — ответил Уильям, плюхаясь в одно из кресел. — Там такая кутерьма! Гоблины злые, как черти. После войны с хранилищами столько хлопот. Камеры известных Упивающихся то замораживаются, то размораживаются, то Министерство пытается забрать все эти деньги, то вдруг оказывается, что и забирать-то нечего. В общем, меня они в штыки приняли. Сначала даже не верили, что я сын Северуса, пока я им настоящее завещание не показал. Кое-как их уговорил провернуть все это дело сейчас, а не через полгода, как они мне предложили. Это ж надо подумать, полгода ждать, чтобы переоформить хранилище! За пару монет эти продажные работники сделали все за пятнадцать минут. Уфффф...

Уильям устало вздохнул. Было видно, что он изрядно попотел в Гринготсе, дабы провернуть это дело. Гарри не знал, что ему стоит сказать. Он не знал, как вести себя с этим человеком. Он постоянно напоминал ему Снейпа, холодного, язвительного, не терпящего непослушания и промахов, но Уильям был совершенно другим. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Он был добр, открыт, дружелюбен и весел. Как у Снейпа, которого знал Гарри, мог быть такой сын?

Гарри не знал, что ему говорить, что делать. Постоянно казалось, что стоит ему немного расслабиться, и Уильям посмотрит на него презрительно, совсем как отец, и потребует к себе обращения «сэр». Что ж, время покажет. В это время в гостиную зашел Кикимер.

— Извините, мастер Поттер!

— Что такое Кикимер? Обед уже готов?

Кикимер скорчил такую гримасу, будто ожидал, что его сейчас если и не убьют, то сильно покалечат точно.

— Что-то случилось? — насторожился Гарри. Он помнил это выражение лица, очень хорошо запомнил его в течение второго курса, когда его навещал Добби.

— Простите, мастер Поттер, простите ради Мерлина! Кикимер не знал! — домовик принялся заламывать руки.

— Кикимер, успокойся и возьми себя в руки! — рявкнул Гарри.

Домовик мгновенно замолчал и уставился на своего хозяина.

— А теперь скажи, что случилось?

— Кикимер хотел приготовить обед для мастера Поттера и мистера Снейпа, но когда Кикимер хотел взять продукты для обеда, Кикимер увидел, что все запасы закончились. Кикимер плохой домовик, Кикимер не заметил, что у них нет припасов. Кикимер не может приготовить обед для мастера Поттера и мистера Снейпа!

Домовик сделал попытку отгрызть себе палец, но Гарри оказался проворнее:

— Я запрещаю тебе наказывать себя, Кикимер!

Зубы Кикимера остановились на полпути, он со вздохом разочарования вынул палец изо рта и мученически посмотрел на Гарри.

— Что прикажете делать, мастер Поттер?

— Как что?! Купить продукты, что же еще? Ты знаешь здесь недалеко какой-нибудь супермаркет, Кикимер?

Снейп и домовик удивленно уставились на него.

— Простите, мастер Поттер... Кикимер не понимает...

— Ах, да, точно. В общем, где тут недалеко можно купить продукты, ты знаешь?

Кикимер кивнул.

— Вот и прекрасно! Сходи и купи все нужное для обеда, — Гарри достал из кармана пару галеонов и протянул их домовику.

Тот отшатнулся от золота, как от яда, и протестующе замахал руками, что-то пища себе под нос.

— Гарри, ты что? — Уильям схватил парня за руку и отвел ее в сторону.

— А что такое? Пусть сходит и купит нам поесть, — непонимающе посмотрел на него Гарри.

— Давать домовику деньги — это все равно, что давать ему одежду, ты знаешь?

— Ой, — Гарри даже не подумал об этом.

— Странный ты, Гарри! У тебя дом, некогда принадлежавший одной из самых чистокровных династий в мире, всемирная известность и победа над Темным Лордом, а ты таких очевидных вещей не знаешь, — усмехнулся Уильям.

— Придется самому идти, да?

Снейп-младший кивнул.

— Кикимер, где находится этот магазин?

Кикимер спешно начал объяснять, как добраться до магазина. Гарри задумался, а затем умоляющим взглядом уставился на Уильяма.

— Я совершенно ничего в этом не понимаю! — он действительно не имел понятия, что из продуктов нужно покупать, — Пожалуйста, сходи со мной!

Уильям засмеялся:

— Если ты считаешь, что я в этом понимаю больше твоего, ты очень сильно ошибаешься!

— Но я никогда даже не был в волшебном продуктовом магазине. Я даже не знаю, что там есть, и, особенно, что там съедобно!

— Ну, хорошо! Я пойду! — сдался Уильям.

— Спасибо!

Через пару минут Гарри и Уильям вместе выходили из дверей дома номер 12. На пороге Гарри обернулся:

— Кикимер, никого не впускай, даже, если будут говорить, что это я. У нас есть ключи!

Для наглядности Гарри позвенел связкой. Кикимер серьезно кивнул и закрыл за ними дверь.

— Ну, что, пошли! — подмигнул ему Уилл.

Магазин они нашли довольно быстро, намного быстрее, чем ожидал Гарри. Снаружи это казалось лишь небольшой кафешкой с выцветшей рекламой, но, зайдя внутрь, Гарри и его спутник попали в просторный зал с многочисленными полками, уставленными всякой всячиной. Глаза у Гарри разбегались, он и названия-то некоторым вещам здесь не знал, так что был рад, что взял с собой Уильяма. Он надеялся, что тот, как выросший в магической семье, лучше ориентируется в этой степи. Около входа они обнаружили своеобразные тележки для покупок. От маггловских они отличались тем, что были без колесиков и ножек и выглядели как огромные корзины. Недолго думая, Уильям направил на самую верхнюю корзину палочку, произнес «Вингардиум Левиосса», и корзина послушно последовала за ними.

Как выяснилось, Уильям тоже не особо много знал о такого рода вещах. Он честно признался, что к ним всегда все продукты привозили на дом. Домовики составляли списки и отправляли их в магазин, а Северус лишь получал счет в конце месяца. Гарри твердо пообещал себе устроить у себя в доме такую же систему. Поход за покупками его совершенно не радовал. Даже привычные овощи и мясо из маггловского мира здесь были более чем странными. Гарри с сомнением отложил в сторону фиолетовую морковь и гудящую картошку, а от таблички с надписью «мясо гиппогрифа» ему едва не стало плохо. Все же совместными усилиями их корзина полнилась.

— Слушай, Уилл, это выглядит вполне съедобно! — Гарри указал своему сожителю на веточку помидор вполне безобидного вида.

Уильям покачал головой.

— Не думаю, это только на первый взгляд. Я видел однажды, как отец использовал такие для каких-то зелий. Стоит к ним поднести нож, они начинают кусаться.

Гарри с испугом в глазах отложил веточку в сторону. Так они шли через весь магазин, то прося совета друг у друга, то споря и препираясь. За своим увлеченным занятием они совершенно не заметили, что остальные немногочисленные покупатели с интересом наблюдают за ними, в том числе и молоденькая ведьмочка-кассирша, которая вот уже битых десять минут не сводила с них глаз. Наконец, корзина была заполнена до отказа.

— Что ж, если Кикимер не найдет во всем это хламе ничего съедобного, то мы с тобой просто неудачники! — усмехнулся Уильям, полопав Гарри по плечу.

Тот в свою очередь улыбнулся. Подходя к кассе, Гарри привычным движением пригладил челку, дабы скрыть свой шрам. Ему не особо хотелось привлекать лишнее внимание.

— Добрый день! — поздоровалась с ними кассирша, стоило им подойти к ней.

— Здравствуйте!

— Добрый день, мисс!

До каждой покупки кассирша дотрагивалась своей палочкой, и из ее кончика выплывали цены, которые поднимались до уровня глаз и ярко горели. Когда в воздух поднималась новая цена, то сумма меняла свое значение прямо на глазах у Гарри и Уильяма.

— Восемь галеонов, четырнадцать сиклей и пять кнатов, — отрапортовала кассирша, при этом как-то загадочно улыбаясь.

Пока Уильям применял заклинание уменьшения к каждой покупке, затем бросая их в небольшой пакет, Гарри отсчитывал деньги.

— Я тебе потом верну, — бросил Уильям.

— Да, чего уж там! — отмахнулся Гарри от него.

— Спасибо! — поблагодарила его за деньги кассирша, все еще при этом как-то странно улыбаясь.

Гарри внезапно вспомнил о своем намерении заказывать продукты на дом.

— Простите, мисс, а можно ли заказывать продукты из вашего магазина на дом? Было бы очень хорошо, если бы мой домовик присылал вам список и мне бы доставляли необходимые продукты прямо домой!

Кассирша лукаво посмотрел на Гарри, затем перевела взгляд на Снейпа-младшего и недвусмысленно произнесла:

— Конечно, можно, но, на мой взгляд, делать покупки вдвоем намного приятнее!

Гарри оторопел от этих слов. Его и Уильяма приняли за... Мерлин и все его предки! Зато Уильям не растерялся, он шагнул в сторону все еще тупо улыбающейся кассирши, и в этот момент Гарри увидел в нем настоящего сына Северуса Снейпа.

— На вашем месте, дамочка, — произнес Уильям ледяным тоном, смотря с таким презрением, что Гарри сейчас точно принял бы его за покойного профессора, не знай он, что это Уильям, — Я бы не совал свой носик в чужие дела, а особенно в дела личные!

Кассирша вся сжалась от взгляда Уильяма, пытаясь что-то сказать, но слова не сходили у нее с губ.

— Вам повезло, что мы с моим другом не особо вспыльчивого характера, но попадись вам кто другой, вы, возможно, понесли бы материальный, — Уильям обвел взглядом магазин, — физический или моральный ущерб. Прошу впредь выбирать выражения. И, пожалуйста, извинитесь перед моим другом. Вы его оскорбили своими недалекими выводами.

— Простите, п-п-простите ради Мерлина, — пролепетала белая, словно лист бумаги, девушка. — Простите! Мне очень жаль.

— Так можно будет заказывать продукты или нет? — поморщился Гарри: лепетания продавщицы были ему противны.

— Да, конечно, конечно! Нужны только ваше имя и координаты. Вот, заполните тут, — ведьмочка порылась где-то в столе, затем извлекла на свет пергамент, поверхность которого заполняли линии, а слева стояли указания, какую информацию в какое поле писать.

«Снова анкета!» — подумал Гарри.

— Заполните, пожалуйста, и верните, когда сочтете нужным. Можно прислать сразу по почте вместе со списком продуктов. Там все подробно описано.

— Спасибо, — процедил Уильям, беря Гарри за локоть и направляясь к выходу.

Корзину он бесцеремонно уронил на пол, даже не глядя на нее. Когда они вышли на улицу с пакетами в руках, Гарри, наконец-то, пришел в себя.

— Господи, она что, приняла нас за пару? — уставился он перед собой, спрашивая не то Уильяма, не то просто воздух.

— По-видимому, да! Мерзкая деревенщина! — зло бросил Уильям.

— А ты лихо с ней, — выдавил из себя смешок Гарри, стараясь разрядить ситуацию.

— Да, по-другому было никак. Зато ты ее мину видел? — лицо Уильяма просветлело, и Гарри снова узнал в нем знакомого ему парня, а не профессора Снейпа.

С сердца от этого будто камень упал. Через пару минут инцидент был забыт. Они шутили и смеялись, представляя, что будет, если они вдруг накупили совершенно несъедобных вещей. Внезапно среди домов сбоку Гарри заметил яркое сияние неоновых огней. Супермаркет! Надо же, здесь есть обычный супермаркет! Гарри возблагодарил небеса.

— Пошли, — указал он кивком в сторону ярко светящегося здания, — Это маггловский магазин, и в продуктах в нем я немного разбираюсь. Перестрахуемся, возьмем хотя бы чипсов!

— Что такое чипсы? — нахмурил брови Уильям.

— Тебе понравится, обещаю, — подмигнул Гарри. — Они к тому же совершенно безопасны! По крайней мере, пока срок годности не истек, — усмехнулся он.

Уильям непонимающе посмотрел на него, но пошел следом. Перед магазином Гарри счел лучшим, если Уильям останется на улице.

— Ты подожди тут, я мигом! — попросил Гарри и со всех ног рванул в супермаркет, благодаря Гермиону за сообразительность, которая подсказала ему оставить при себе немного маггловских денег.

Ворвавшись в магазин с взглядом триумфатора, Гарри взял одну из корзинок у входа и быстро пошел между рядов из продуктов, кидая в корзинку то одно, то другое, что было знакомым. На своем пути Гарри обогнал парочку из девушки и парня, которые о чем-то бурно спорили, на ум сразу же пришли слова кассирши. Черт, неужели они с Уильямом настолько походили на парочку влюбленных?! Вот еще чего не хватало! Гарри ничего противоречивого не находил в однополых отношениях, но себя он к числу сексуальных меньшинств не причислял. К тому же Уильям! Нет, он был, конечно, приятный молодой человек, но он настолько был похож на Снейпа, что Гарри невольно передернуло от представления его и Уильяма вместе. За своими мыслями он совершенно не заметил одинокую фигуру около одной из полок, на которую и налетел со всего размаху.

— Простите, — буркнул Гарри не глядя, намереваясь продолжить свою прогулку по магазину.

— Какого черта?! Смотреть надо, куда идешь, придурок!

Гарри остановился как вкопанный. Этот надменный голос, намеренно растягивающий слова, он узнал бы везде. Он резко обернулся, уставившись на юношу.

— Поттер! — Малфой чуть ли не отскочил от него, но тут же взял себя в руки. — Делаешь покупки? Бедняга, совсем некому о тебе позаботиться! Да, у тебя тут негусто!

Малфой заглянул в корзину Гарри и отвернулся с такой гримассой, будто там лежали протухшие яйца.

— Тебе какая разница, Малфой?! Сам-то что тут забыл? У папеньки кончились деньги, приходится ошиваться в дешевых магазинах для магглов? А Люциус знает? Он же с тебя шкуру сдерет, если узнает, куда ходит его любимый сынок на досуге! — Гарри с явным удовольствием ждал реакции блондина на его слова.

— Заткнись, идиот! Ты не знаешь, о чем говоришь! — зашипел на него Малфой, как змея, которой наступили на хвост.

— Конечно, не знаю! И знать не хочу.

— Все лучше, чем быть одному, покинутому и брошенному в большом доме, где никто не согреет, — ядовито улыбнулся Драко, снова взяв свои эмоции под контроль.

Гарри захотелось стереть с лица слизеринца эту самодовольную ухмылку, и он ляпнул первое, что пришло в голову:

— Думай, что хочешь, Малфой, но если ты удосужишься посмотреть на улицу, когда я выйду отсюда, то поймешь, как глубоко ты ошибаешься, — Гарри понизил голос и прикрыл глаза, придавая своему лицу тень загадочности и томности.

Оставив слизеринца в замешательстве, он быстро направился в сторону кассы. Оплатив покупки и заодно купив им с Уильямом по мороженому, парень вышел из магазина и с лучезарной улыбкой направился к сожителю. Гарри чувствовал тяжелый ненавидящий взгляд Драко ему в спину, от этого на душе становилось лишь радостнее.

— Вот, держи! — протянул он мороженое скучавшему Уильяму.

— Что это?

— Маггловское мороженое. Только обертку сначала сними, — предупредил он на всякий случай и усмехнулся.

Уильям рассмеялся. Поедая мороженое, оба неспешно направились домой, бурно обсуждая все, что приходило им в голову. Гарри наслаждался чувством того, что смог утереть нос этому белобрысому выскочке в магазине. Пусть теперь ломает голову, кто такой Уилл. Он не знал, да и не хотел знать, видел ли Малфой лицо Уильяма. Если да, то вполне мог сначала принять его за Снейпа, как и Гарри при первой встрече, если нет... так даже лучше!

* * *

Вечером к Гарри заскочил на пару минут Люпин. Увидев сидевшего в гостиной Уильяма, он чуть не потерял сознание. У Гарри возникла мысль, что, возможно, такая реакция будет у каждого, решившего посетить его дом до конца лета. Что ж, приходилось учиться с этим жить. Хорошенько тряхнув Люпина за плечи, приводя его тем самым в чувство, Гарри вкратце рассказал всю историю. Люпин пожал смущенно улыбавшемуся Уильяму руку, подозрительно его разглядывая, но ничего не сказал.

— Ты что-то хотел, Рем? Или просто решил навестить меня? — как ни в чем не бывало спросил Гарри оборотня.

— Просто навестить решил, посмотреть, как ты тут справляешься один. Но вижу, что все идет куда приличнее, чем я думал, — оптимистично выдал свой вердикт Рем, обводя взглядом комнату.

— Это не я, это все Кикимер, — отмахнулся Гарри. — Он тут все дочиста отмыл, разве что не вылизал. Может, хочешь чего-нибудь?

— Неплохо было бы выпить чаю, — Люпин указал глазами в сторону кухни, явно давая понять, что не желает разговаривать при Уильяме.

Гарри кивнул, и оба вышли из гостиной, оставив Снейпа-младшего одного. Стоило им зайти на кухню, как Люпин закрыл за ними дверь и резким отрывистым движением наложил на нее заклинание глухоты.

— Гарри, ты в своем уме?! — накинулся он на парня. — Это же сын Снейпа! Понимаешь, сын Снейпа! А что если он заодно с Упивающимися? Конечно, Лорд пал, но это не значит, что не осталось тех, кто вынашивает планы мести. Ты понимаешь, какой опасности ты себя подвергаешь, оставаясь с ним один на один в пустом доме?

Люпин мерил шагами кухню, заламывая руки.

— А что бы сказал Сириус! Да, он бы в гробу перевернулся, если бы он у него был!

— Люпин! — Гарри строго посмотрел на Рема, такие речи ему были совершенно не по душе. — Ты думаешь, я настолько глуп, что ни разу не подумал об этом? Ты думаешь, прежде чем принять такое решение, я не взвесил все за и против и не подумал о том, что он может быть Упивающимся? Рем, ты плохо меня знаешь! Я подумал об этом в первую очередь, но, поверь, у меня есть основания верить ему.

— Какие? — Люпин удивленно уставился на него. — Какие основания? Что он тебе сказал?

Гарри вздохнул, да, это было трудно.

— Я думаю, ты мне не поверишь.

— Расскажи, а там и посмотрим.

Гарри знал: чтобы Люпин поверил ему и Снейпу, надо было рассказать все, особенно описать смерть Снейпа и рассказать про его воспоминания. Это было труднее, чем казалось на первый взгляд. Гарри не сомневался, что Люпин не поверит ему. Скажет, что Снейп околдовал его (ага, на последнем издыхании ему больше совершенно нечего было делать, как околдовывать Гарри) или что Гарри, на худой конец, лишился рассудка. Но с другой стороны, Люпин знал Снейпа подростком, он видел, как тот увивался за Лили. Может, он и поверит ему? В конце концов, думалось Гарри, Люпин сейчас ему самый близкий человек после Гермионы и Рона, он должен признать правду.

— Ну? — выжидающе посмотрел на него Рем.

— Это долгая и не очень веселая история. И начинается она смертью Снейпа, Северуса Снейпа.

Люпин непонимающе посмотрел на него, затем свел брови к переносице.

— Что ж, рассказывай, у меня есть время, — с этими словами Люпин сел на ближайший стул, устраиваясь поудобнее.

Гарри рассказал ему все в подробностях о смерти Снейпа (про Бузинную Палочку он умолчал, просто сказал, что Волан-де-Морт все-таки понял, на чьей стороне Снейп), про воспоминания, описал в точности все, что видел тогда в них, а затем передал их диалог с Уильямом. Когда Гарри закончил, Люпин тяжело вздохнул, уставившись в столешницу.

— Теперь ты веришь, что он не Упивающийся? — с надеждой спросил его Гарри. — Конечно, я не отрицаю, что он может быть опасен, но пока что он себя никак не проявил, а ведь мог.

Люпин потер руками лицо, ставшее вдруг ужасно измученным и уставшим. Гарри внимательно следил за ним. Ему жизненно было необходимо, чтоб Ремус ему поверил, чтобы он поддержал Гарри. Ему и так тяжело было понимать, что все вокруг считают Снейпа предателем. Не хотелось бы, чтобы и Люпин, такой близкий ему человек, считал также.

— Да, Гарри, я верю тебе, — наконец тихо произнес Рем. — То, что ты мне рассказал, не лишено логики. Я нахожу также вполне вменяемыми и доводы Уильяма Снейпа. Наверное, ты прав, он не опасен для тебя, но держи ухо востро, ладно?

Гарри кивнул, затем вдруг бросился к оборотню и крепко обнял его.

— Спасибо, Рем! Ты даже не представляешь, как для меня было важно, чтобы ты мне поверил!

— Ну, что ты, что ты! — растерявшийся было Рем, обнял Гарри в ответ, поглаживая его по голове.

— Так, может, все-таки чаю? — предложил секундой позже повеселевший Гарри.

Рем кивнул с благосклонной улыбкой. Пока Гарри возился с чайником, Люпин вспомнил кое о чем:

— Гарри, ты уже получил письмо из Хогвартса?

— Да, и уже отослал обратно анкету! Рон и Гермиона тоже. Мы все были очень рады, когда узнали, что у нас есть шанс вернуться в Хогвартс, — Гарри обернулся к Люпину, его лицо просто лучилось счастьем.

— Я рад! — искренне улыбнулся Люпин. — Я так и думал, что ты примешь верное решение!

В дверь кухни робко постучались.

— Да-да! — ответил Гарри, а Люпин спешно снял заклинание глухоты.

В дверь протиснулся Уильям.

— Извините, что помешал, но... я ужасно хочу есть!

Люпин дружелюбно улыбнулся, указывая на стул рядом:

— Конечно, присаживайся, Уильям!

* * *

Сегодня Гарри поздно лег спать. Люпин засиделся у них, объяснив, что Тедди у матери Тонкс, так что у него своеобразный выходной. Втроем они смеялись и обсуждали различные темы. Конечно, война закончилась совсем недавно, и у каждого были свои, еще не залеченные раны, но вспоминать об этом не хотелось, поэтому разговоры были легкими, а шутки не

принужденными.

Лежа в постели, Гарри вспоминал это чаепитие в деталях. Уильям нравился ему все больше и больше. Нет, Гарри не собирался уменьшать своей бдительности, но пока что Снейп не вызывал у него никаких подозрений. Гарри все же не переставал удивляться тому, насколько он различен со своим отцом. Уильям был жизнерадостен, в каждом его движении, в каждом слове и улыбке был виден тот живой оптимизм, присущий только сильным и твердым людям, которые привыкли добиваться своего. Уильям без проблем общался на любые темы, казалось, что с ним Гарри может поговорить о чем угодно. И хотя он обещал себе не дать усыпить свою бдительность, он, сам этого не замечая, проникался к Уильяму все большим и большим доверием. Он просто располагал к себе, как можно было этому противиться?!

Затем мысли Гарри обратились к Хогвартсу. Он представлял себе, как снова едет в привычном Хогвартс-Экспрессе, как сидит в Большом Зале и слушает речи МакГонагалл. Затем Гарри подумал о том, кто еще решится повторить седьмой год. Ему казалось, что как минимум половина курса Гриффиндора снова появится в стенах школы. Многие из них пропустили половину или больше прошлого учебного года, тайно или открыто борясь с тиранией Кэрроу. Гарри был уверен, что Невилла он точно еще увидит, да и Дина Томаса, скорее всего, тоже, ведь он весь прошедший год скрывался от преследований маглорожденных. В памяти всплыла нечаянная встреча с Драко Малфоем. Гарри задумался: увидит ли он это ненавистное лицо в школе снова? Он отмахнулся от этой мысли, словно от мухи. Да разве Малфой, который последний год был одним из тех немногих учеников, которым в Хогвартсе жилось хорошо, захочет снова вернуться туда?! Тем более учитывая тот факт, что директором стала МакГонагалл, что вокруг него снова будут ненавистные лица Поттера и его друзей. Гарри знал, что Малфой все-таки не тупой (а так хотелось обратного) и догадается о том, что ненавистный гриффиндорец не упустит своего шанса вернуться в школу. Да, что уж и говорить, а факультет Слизерина Гарри в этом году увидеть не рассчитывал. Но это его совершенно не печалило, совсем наоборот.

За всеми этими рассуждениями спать больше совершенно не хотелось. Гарри попытался уснуть, но в итоге только покрутился в кровати еще с полчаса, а затем усталый и раздраженный решил спуститься вниз на кухню и подогреть себе молока. Он знал, это было верное средство от бессонницы. Осторожно спускаясь по лестнице при свете палочки, он очень удивился, когда заметил мягкий теплый свет, исходящий из гостиной. Гарри решил, что, верно, Кикимер чем-то мается ночью, поэтому спокойно прошел на кухню и удивленно поднял брови, когда услышал мирное посапывание домовика, раздававшееся из его каморки.

«Значит, это Уилл в гостиной», — подумал Гарри.

Идя обратно со стаканом теплого молока, он заглянул в гостиную. В зажженном камине потрескивали дрова, а перед ним на софе, совсем как Гарри день назад, сидел Уильям. Гарри кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Эм, привет! Не спится?

Уильям вздрогнул от звука его голоса, затем дружелюбно указал рукой на диван, предлагая Гарри сесть.

— Угу, мучаюсь вот. Ты, смотрю, тоже. Садись, помучаемся вместе.

Гарри присел на диван, медленно попивая свое молоко.

— Зачем ты зажег камин? Лето ведь на дворе, — спросил он невзначай, совсем забыв, как ему самому было тут неуютно и зябко.

— Просто подумал, что сидеть в темноте глупо, да и есть чем занять глаза. К тому же, мне лучше думается при свете пламени.

— И о чем же ты думал?

— Обо всем: о войне, об отце, о том, что буду делать дальше.

Гарри понимающе кивнул. Да, ему хорошо были знакомы такие мысли. Внезапно он вспомнил о наказе Гермионы расспросить Уильяма о цели его приезда в Лондон.

— Слушай, Уилл, а почему ты приехал в Англию?

— Решил переехать сюда.

— Почему? — непонимающе уставился на него Гарри.

— А ты бы смог жить один в доме, в котором тебе все напоминает о человеке, которого ты любил больше жизни и которого больше нет? — тяжело вздохнув, ответил Уильям, смотря на Гарри полными боли и тоски глазами.

— Пожалуй, нет. Извини!

— Ничего, ты имел право знать.

— Вообще-то не имел. Ты мог не говорить.

— Но сказал.

— Забудем!

— Хорошо.

Наступило тягостное молчание. Гарри уже допил молоко, но почему-то не собирался вставать. Радостно пляшущее в камине пламя будто гипнотизировало, да и сон все равно не шел. Поставив пустой стакан на небольшой столик рядом, Гарри облокотился на спинку дивана, продолжая наблюдать за огнем. Постепенно его все же взяла истома, глаза начали сами собой закрываться, но идти наверх в холодную и темную спальню совершенно не хотелось. Наоборот, хотелось еще больше тепла. Полусонный Гарри поймал себя на мысли, что ему нестерпимо хочется, чтобы его нежно обняли и прижали к себе, ласково гладя по голове и успокаивая, хотя он был и так совершенно спокоен. Почти из полного забытья его вырвал спокойный голос Уильяма.

— Гарри?

— Ммм, — неразборчиво протянул парень, явно давая понять, что он уже почти спит.

— Гарри, расскажи мне, как это было. Как умер мой отец?

Гарри резко открыл глаза. Да уж, уснешь тут! Он напрягся.

— Ты действительно хочешь, чтобы я рассказал тебе об этом именно сейчас?

— Да, хочу, именно сейчас, — Уильям посмотрел на него и утвердительно кивнул.

Гарри тяжело вздохнул, уже второй раз за день ему придется пересказывать эту не особо приятную историю. Но все-таки он понимал, что Уильям имел право знать правду о смерти своего отца, а Гарри был единственным свидетелем из тех, кто сейчас остался жив. Взяв себя в руки, он начал рассказ. Снова и снова пересказывал он события того страшного дня, не упуская ни одной детали. Он опять умолчал о Бузинной Палочке. Не потому, что боялся, что кто-то попытается убить его, дабы ее отобрать, а потому что знал: будет лучше, если никто о ней не будет знать. Для самого Уильяма, также как и для Люпина, было лучше не знать об истинной причине смерти Северуса Снейпа. Закончив свое повествование, Гарри посмотрел на Уилла. Тот не отрываясь, смотрел в камин, а по его щекам текли редкие крупные слезы.

— Уилл? — позвал Гарри, ноль реакции. — Уилл! Посмотри на меня!

Уильям медленно, как бы против воли, перевел свой взгляд с танцующего пламени на обеспокоенное лицо Гарри.

— Послушай, Уилл, это тяжело, я знаю, но твой отец был великим человеком и человеком благородным.

— Я это знаю, ты это знаешь, Люпин и, возможно, еще пара людей, но... — Уильям сглотнул ком в горле, — но весь магический мир считает его предателем, в то время как по нему должны скорбеть, как по герою, так же, как скорбели по Дамблдору.

— Я знаю, Уильям, я знаю, — поник Гарри.

Его самого терзали те же чувства. Он знал, что Северус Снейп не заслужил такой «славы», но что он мог сделать? Он мог рассказать правду людям, репортерам, но столько раз его слова коверкали, столько раз выставляли посмешищем, Мальчиком-Который-Врет, что он знал заранее: ему не поверят.

— Ему так доставалось в жизни, — начал вдруг Уильям, смотря куда-то в пустоту перед собой, — он так страдал. Гарри, ты не можешь себе представить, как он страдал при жизни! Даже Дамблдор не знал всей полноты его страданий. Я же все это видел. Я видел, как он метался в своих снах, как порой звал твою мать, словно она могла спасти его от кошмаров. Я видел его измученный, пустой взгляд, который он позволял себе, когда навещал меня. Я знал, что в обществе он не таков, что он умело играет бесчувственного предателя, но дома он, оставшись один, позволял себе расслабиться. И тогда мне было бесконечно жаль его. Когда я видел его слезы, я ненавидел и Волдеморта, и Дамблдора, и твою мать, Гарри, за то, что они делают с ним. В те редкие часы, когда он оставался один и думал, что его никто не видит, он часто плакал. Он плакал беззвучно, но с такой болью в глазах. Я видел это, Гарри, я видел... Когда я был совсем маленький, я вбегал в комнату и спрашивал его: почему ты плачешь, папа? Он улыбался мне, вытирал слезы и говорил, что просто вспоминает старые времена. Со мной он всегда был добр, ласков, всегда умел поддержать и успокоить. Он не заслужил того, что о нем сейчас говорят люди, понимаешь? Не заслужил, он был героем, а его втоптали в грязь...

Уильям замолчал, упершись локтями в колени и обхватив ладонями голову. Гарри осторожно подсел к нему, обнимая за плечи.

— К сожалению, настоящих героев никогда не знают в лицо, Уилл. Прости, — Гарри не знал, почему он извиняется, но все остальное, что приходило ему в голову, было еще неуместней.

Уильям снова плакал, сотрясался от рыданий, как маленький ребенок. Гарри крепче обнял его, прижимая к себе. Уилл вцепился в пижаму Гарри, орошая ее слезами, а Гарри поглаживал его по спине. Ему было больно видеть плачущего Уильяма, он не знал, почему, но Гарри хотел успокоить его, дать ему понять, что он не один.

«Никогда не будет один, теперь никогда», — пронеслось в голове, но Гарри не придал этому значения.

Постепенно Уильям успокаивался, а вскоре затих совсем. Гарри еще какое-то время так и сидел, машинально поглаживая тихого Уильяма по спине, а когда отстранил его от себя, тот уже крепко спал. Его лицо было измученным и немного опухшим от слез. Встав с дивана как можно тише, Гарри уложил Уильяма, стянув с него ботинки. Оглядевшись в поисках какого-нибудь пледа или покрывала, Гарри не придумал ничего лучшего, чем просто призвать одеяло из комнаты Уильяма заклинанием:

— Акцио, одеяло!

Через пару секунд он уже бережно укрывал им Уильяма. Оставив почти прогоревшие в камине дрова медленно тлеть, Гарри кинул последний взгляд на спящего, и поднялся к себе в комнату.

«Он совершенно не похож на своего отца, только внешне», — были последние его мысли перед сном.

Прошла неделя с тех пор, как Уильям Снейп поселился на площади Гриммо. С того вечера, как их посетил Люпин, гостей больше не было, хотя Гарри получил письмо от мистера Уизли, который сообщал, что Ремус рассказал ему все об Уильяме, и просил все же не терять бдительность. Гарри уже привык к Уильяму настолько, что ему казалось, будто он был с ним в этом доме всегда. Он даже ловил себя на мысли, что привязался к этому типу, хотя и ругал себя постоянно за это, напоминая, что по окончании лета они с Уильямом больше не увидятся, возможно, никогда. Но Гарри старался об этом не думать. Ему было хорошо и сейчас. Уильям был приятным собеседником, много знал, и его было очень приятно слушать: его низкий размеренный голос очаровывал. Вечерами они с Гарри вели долгие беседы, но с той памятной бессонной ночи никто из них, как по уговору, не заикался о Северусе. Они в основном говорили о делах насущных: о состоянии в обществе, обсуждали новости, которые утром вычитывали из Пророка (Гарри подписался на газету, чтобы быть в курсе происходящих в мире событий). Неделя прошла в какой-то идиллии. Гарри казалось, что еще никогда за свою жизнь он не чувствовал себя настолько защищенным и умиротворенным.

Утром он как обычно сидел на кухне и читал свежий номер Пророка за чашкой кофе. На лестнице раздались быстрые шаги — Уильям спускался вниз. Он едва заглянул на кухню, чтобы поздороваться с Гарри и набрать горсть печенек.

— Прости, Гарри, я спешу! У меня сегодня интервью!

— Интервью? — округлил глаза Гарри. — С кем и по какому поводу, можно спросить?

— С Ритой Скитер! Через все то дело в Гринготсе репортеры разнюхали, что я сын Северуса Снейпа, и теперь засыпают меня письмами. Я согласился только на одно эксклюзивное интервью с Ритой Скитер.

У Гарри внутри шевельнулись очень нехорошие предчувствия.

— Я бы на твоем месте оставил эту затею, — напряженно выдавил он из себя.

— Почему? — удивленно воззрился на него Уильям, проглатывая последнюю печеньку и вытирая крошки с губ.

Гарри, сам не зная почему, внимательно проследил за этим невинным жестом Уильяма, и затем продолжил:

— Ты не знаешь Риту Скитер, а у нас с ней, к моему великому сожалению, есть опыт общения. Это ужасный человек, который коверкает каждое твое слово. И это еще в лучшем случае! Прошу тебя, не ходи! — кинул Гарри умоляющий взгляд на Уильяма.

И когда это он так стал беспокоиться о нем?!

— Не знаю, Гарри... По-моему, ты преувеличиваешь... — неуверенно протянул Уилл.

— Поверь мне, я знаю, о чем говорю!

— В Ирландии Пророка нет, и о Рите Скитер я мало слышал, кроме того, что она очень популярный и успешный журналист. Не думаю, что наше интервью может быть ужасным. В конце концов, уж вреда-то оно точно не нанесет никому! — беззаботно улыбнулся Уильям.

— Это ты так думаешь, — вздохнул Гарри. — Ладно, я тебя предупредил! Я тебе только одно скажу: будь очень избирателен в словах! Рите Скитер палец в рот не клади — откусит по локоть. Одно неверное слово и про тебя могут такого понаписать, что потом за всю жизнь не отмоешься.

— Не знаю, что тебя так напрягает, но я не думаю, что мое интервью будет бедой. Что ж, счастливо, Гарри! — Уильям махнул рукой, и через минуту послышался звук захлопывающейся двери.

— Бедой оно не будет, нет... Это будет катастрофа, — прошептал в пустоту поникший Гарри.

Все утро он сидел, как на иголках, ожидая приезда Уильяма. Тот, как назло, будто в лету канул. Гарри начинал беспокоиться, уж не случилось ли чего?! В конце концов, решив, что ничего хорошего он своим беспокойством не добьется, Гарри решил встретиться с Роном. Друг был несказанно обрадован предложению выбраться в Косой переулок и немного погулять. У Гарри были очень сильные подозрения, что радуется Рон больше не встрече с другом, а возможности слинять от домашних обязательств и вечно галдящей толпы народу.

Гуляя по привычным улочкам Косого переулка, который возвращался к обычной жизни довольно быстрыми темпами, друзья встретили, к своему удивлению, Невилла. Наболтавшись вдоволь в одном из баров, они узнали, как и предполагал ранее Гарри, что Невилл тоже возвращается в школу. Настроение у всех троих было великолепное. Да и день стоял подходящий: теплый и солнечный, что в Лондоне случается редко. Друзья успели заскочить и в магазин к близнецам, повалять там с ними дурака, и обзавестись всякой всячиной, порой безвредной, а порой и не очень.

Когда небо уже окрасилось в оранжевые и желтые цвета, Невилл спохватился и быстро ретировался домой, аргументируя свой уход тем, что бабушка его в порошок сотрет, если тот вернется после наступления темноты. Через полчаса и Рон сообщил, что ему пора. Распрощавшись с ним, Гарри направился было в сторону Дырявого Котла, но затем вдруг подумал, что неплохо было бы пропустить стаканчик-другой огневиски. И он знал, кто с удовольствием составит ему компанию: близнецы Уизли после закрытия магазина.

Солнце уже почти село, когда Гарри наконец-то дошел до магазина близнецов, ибо он находился почти на другом конце Косого переулка. Тем временем лавочки на улице постепенно закрывались. Да и людей было очень мало: последние посетители торопились сделать покупки в еще открытых магазинах, аппарировали домой или спешили к Дырявому Котлу, чтобы воспользоваться сетью летучего пороха. Гарри подошел к магазину, на двери которого красовалась яркая табличка, переливавшаяся всеми цветами радуги и периодически издававшая звуки отрыжки. На табличке гордо красовалась огненно-рыжая надпись «Закрыто!», но на третьем этаже все еще горел свет, а значит, близнецы еще не покинули магазина.

Гарри легонько нажал на дверь, но та была заперта. А что, собственно, он ожидал?! Табличка на двери внезапно окрасилась темно-зеленым цветом, надпись исчезла, а на ее месте появилась сердитая рожица, которая гневно уставилась на Гарри.

— Тут же ясно написано: закрыто! Читать не умеешь?

Гарри удивился, но решил быть вежливым:

— Извините, но просто Джордж и Фред ведь еще тут, а мне к ним очень надо. Я Гарри Поттер, их очень хороший друг. Не пропустите?

В эту минуту он чувствовал себя, как последний идиот: стоит и разговаривает с табличкой! Докатился! Лицо на табличке нахмурилось, явно размышляя над чем-то.

— Точно друг? — через пару секунд спросило оно.

Гарри усиленно закивал головой. Лицо прищурилось, пристально разглядывая его, затем произнесло:

— Если друг, то докажи!

— Как? — насторожился Гарри.

— Ответь на вопрос! Ответишь правильно, пущу! Нет — пойдешь восвояси! Как моим хозяевам удавалось не попадаться Филчу в школьные годы?

Гарри облегченно вздохнул: ответ он, конечно, знал.

— У них была карта Мародеров!

Лицо на табличке вытянулось в удивлении.

— Что ж, проходи! — проворчало оно, снова перевоплощаясь в надпись.

Гарри услышал, как щелкнул замок в двери, приглашая зайти его внутрь. Внизу, на первых двух этажах, где был расположен сам магазин, было темно, только кое-где порой поблескивали безделушки мастеров проделок Уизли. Гарри начал подниматься на третий этаж, где находился кабинет близнецов. В самом конце лестницы из узкой щели между дверью и стеной сочился мягкий и теплый свет. Гарри даже показалось, что он слышал голоса близнецов. Он не стал их звать, решив устроить сюрприз. К тому же, они сами постоянно говорили, что Гарри всегда может приходить без спросу, особенно если у него в кармане завалялась парочка лишних галлеонов. Тихо поднимаясь по лестнице, Гарри предвкушал удивление братьев. А так как застать близнецов врасплох было почти невозможно, то Гарри уже представлял себе, какие почести ему окажут друзья, если он и правда напугает или, как минимум, удивит обоих Уизли.

С такими позитивными мыслями он поднимался наверх, пока не замер перед самой дверью, уже почти намереваясь ее открыть. Но рука Гарри застыла на полпути к дверной ручке. Причиной тому были звуки, которые исходили из кабинета близнецов. Эти звуки были Гарри знакомы: тяжелое сбивчивое дыхание. Да, и великий Гарри Поттер был грешен! Он осторожно приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы можно было хотя бы одним глазком заглянуть в комнату. Картина, которую он увидел, его потрясла намного больше, чем он ожидал. Он думал, что кто-то из близнецов просто дал волю шаловливым ручкам, но то, что он увидел, превосходило все его возможные представления.

Джордж сидел на столе (Гарри узнал его по отсутствию одного уха) и тяжело дышал. Он был полностью оголен до торса, находясь в одних новеньких и нестерпимо обтягивающих джинсах, которые, впрочем, были расстегнуты, а на коленях перед ним...

— Фрееед! — сладко, явно наслаждаясь звучанием этого имени, протянул Джордж на выдохе.

Фред между тем нежно ласкал брата самым изысканным способом удовлетворения, который мог придумать род людской — минетом. Губы рыжей бестии аккуратно смыкались на головке члена Джорджа, затем он сдавливал их чуть сильнее, чем вызывал стон наслаждения, и вел вниз, до самого основания, затем обратно. Постепенно его движения ускорялись. Помогая себе правой рукой, левой он обхватил брата за ягодицы и сжал их так сильно, что Джордж непроизвольно вскрикнул. Фред, не обращая на этот слабый знак неудовольствия ни капли внимания, только крепче обнял близнеца, придвигая его ближе к краю стола и себе.

Гарри стоял и наблюдал за этим зрелищем, не зная, ужасаться ему или восхищаться. Вид братьев, занимающихся сексом, вызывал внутри бурю протеста. Гарри инцесты к нормальным явлениям не относил, но в то же самое время, эта картина была настолько прекрасна, настолько интимна, настолько возбуждающа, что Гарри к своему великому стыду признался сам себе в том, что брюки ему нешуточно жмут, а в голове сидит навязчивая мысль о том, как было бы прекрасно оказаться на месте кого-нибудь из близнецов Уизли. Пока Гарри судорожно решал, какое же впечатление у него от увиденной картины, Фред продолжал увлеченно заниматься своим делом. Теперь Джордж, упершись ногами в пол, нетерпеливо начал покачивать бедрами, насильно протискиваясь в рот Фреда все глубже, все дальше. В конце концов, он просто вцепился руками в волосы брату и, сделав пару финальных движений, кончил со стоном наслаждения, звучавшим вперемешку с сорвавшимся с губ именем брата. Он бессильно откинулся на стол, тяжело дыша, в то время как Фред вытер губы тыльной стороной ладони, провел языком от впадины пупка до шеи Джорджа, вызвав судорожный вздох, а затем повис над ним, самодовольно ухмыляясь:

— Ну, кто у нас отличился?

Рука Джорджа аккуратно убрала пару рыжих волосков с лица брата, пряча их за ухо. Фред, закрыв глаза и тихо мурлыкая что-то себе под нос, потерся лицом о ладонь.

— Я люблю тебя, братишка, — тихо проговорил Джордж, притягивая брата к себе, и нежно целуя его.

— Ты знаешь, мне этого недостаточно! — томно посмотрел на него Фред, отстранившись.

Прежде чем Джордж успел что-либо ответить, Фред резко перевернул его на живот, спешно начав стягивать с него уже расстегнутые брюки, затем начал расстегивать и свою ширинку.

— Фред... — начал было Джордж.

— Молчи, сучка, молчи! — кровожадно прошипел Фред, буквально впечатывая Джорджа в стол весом своего тела.

Резкий крик Джорджа явно дал понять о том, что Фред своей цели достиг. Дальше Гарри наблюдать не смог, он просто сорвался со своего места, как ошпаренный, и помчался вниз по лестнице, не разбирая дороги. С каждой секундой усиливающиеся стоны с третьего этажа летели ему вдогонку. Гарри вылетел на улицу, резко захлопнув за собой дверь магазина. Слава богу, хоть табличка больше не изъявила желания с ним разговаривать. Смущенный всем увиденным, юноша чувствовал, как у него горят щеки и кое-что другое горит в штанах. Он поплотнее запахнулся в мантию. Конечно, людей на улицах было немного, но все же осторожность превыше всего. Проклиная свое желание выпить с близнецами и вообще все, что попадалось ему на глаза, она свернул в ближайший переулок и аппарировал домой.

Как можно тише притворив за собой дверь в прихожей, Гарри прислушался: все было тихо. Значит, Кикимер уже спит, а Уильям либо еще не вернулся, либо тоже почивает. Все еще мыслями находясь в кабинете близнецов, Гарри буквально взлетел вверх по лестнице в свою комнату. Кое-как раздевшись и разбросав свои вещи по всему периметру пола, он рухнул на кровать, не чувствуя ног. Из открытого окна веяло прохладой, но тело горело. Гарри лежал и пялился в потолок, ибо стоило ему закрыть глаза, как перед внутренним взором всплывала картина двоих Уизли. В конце концов, эта паранойя достигла такого пика, что даже лежа с открытыми глазами, он видел перед собой лицо Джорджа, выражающее неземное наслаждение, ухмыляющегося Фреда, вытирающего сперму с губ, затем ритмичное движение обоих тел. Сна не было ни в одном глазу, как Гарри ни пытался успокоить себя. Все попытки успокоиться провалились с треском, а результатом мучений стала только эрекция в трусах. Гарри долго сдерживался, это казалось ему извращением — мастурбировать на картину двух парней, но желание победило разум, и рука быстро скользнула под резинку трусов. После пары резких движений Гарри уже почувствовал некоторое психологическое облегчение. Он закрыл глаза, представляя себе картину с близнецами и не прекращая работать рукой. Чем ближе он был к пику наслаждения, тем сильнее менялась картина. Сначала вместо Джорджа Гарри увидел себя с таким же выражением лица, с той же негой во взгляде. Затем картина изменилась — вместо Фреда перед ним был кто-то абстрактный: просто темная фигура, непонятный человек в черном, черт лица было не разобрать. Гарри тяжело дышал, было жарко и душно. Казалось, что все его тело превратилось в туго-натянутую пружину, которая только того и ждет, чтобы распрямиться. И когда освобождение от этого напряжения наконец-то пришло, в мозгу Гарри вместе с вырвавшимся наружу стоном мелькнуло лицо, которое он очень хорошо знал. Лежа в кровати, все еще сбивчиво дыша и марая простыни липкой рукой, он не придал значения этому видению, ибо сам уже был на грани сна. Его сил хватило только на то, чтобы натянуть на себя одеяло, затем Гарри провалился в глубокий спокойный сон.

* * *

Уильям проснулся в прекрасном расположении духа. Хоть на улице и было пасмурно, это его ничуть не расстраивало. Чистя зубы в ванной, он предвкушал увидеть свое интервью в Пророке. Рита Скитер ему понравилась. Сначала при его виде она потеряла дар речи, как и все остальные, кто когда-либо встречал его здесь впервые (да, он действительно был очень похож на своего отца), но стоило ему ей улыбнуться, как она вся расцвела. Вела она себя тоже очень дружелюбно, конечно, спрашивала и о Гарри, как ему с ним живется, но в целом, она была очень мила. Уильям с усмешкой вспомнил о словах Гарри и просьбе остерегаться этой женщины. Может, он себе что-нибудь навоображал, а может, просто не хотел, чтобы Уильям что-то рассказывал о нем. Неважно. Почти бегом он спустился по лестнице и ворвался в кухню, перепугав Кикимера.

— Кикимер, Пророк за сегодня уже пришел?

— Да, сэр, он лежит на столе. Чего изволите: чаю или кофе?

— Кофе, Кикимер. Спасибо!

Домовик кивнул и направился к плите, где уже заботливо была приготовлена турка. Уильям сел за стол, с нетерпением открыл пророк и уже на второй странице обнаружил долгожданное интервью. Он углубился в чтение. Прошло лишь полминуты, прежде чем его лицо затуманилось и превратилось в маску гнева, а затем отчаяния...

Гарри сладко потянулся и зевнул. Как же ему сегодня невообразимо хорошо спалось. Свесив ноги с кровати, он радовался новому дню, гадая, почему у него такое приподнятое настроение прямо с утра. Воспоминания прошлого вечера не заставили себя ждать. Гарри немного дернулся и покраснел, стыдясь сам себя. Неудивительно, что ему прекрасно спалось! Сон после секса или мастурбации всегда самый приятный. Стараясь не думать о событиях прошедшего дня, Гарри накинул халат и направился в ванную. Шум воды заглушил доносившийся снаружи стук начавшегося дождя. Душ ощутимо освежал, прогоняя остатки сна и порочных мыслей. Зато на место порочных приходили новые, ибо, как Гарри заметил, не думать ни о чем не входило в его природу. Хотя покойный профессор зелий всегда считал совершенно иначе. Память услужливо подсунула картину прошедшего утра и разговора с Уиллом об интервью.

— Фаааак, — протянул Гарри, ударив кулаком по кафельной стене.

Даже намеки на хорошее начало дня улетучились мгновенно. Гарри был уверен, что Пророк уже доставили, что интервью уже напечатано, а значит, пока он здесь стоит под душем, почти все магическое население Англии может преспокойно читать ахинею, написанную Ритой про Уильяма (и что-то Гарри смутно подсказывало, что и про него тоже) и — что было самое противное — верить этой клевете. Он нарочно медленно вытирался, расчесывал свои непослушные волосы (должного эффекта его усилия все же не возымели), но потом, ехидно поглумившись над самим собой и своей трусостью, решил, что перед смертью не надышишься и рано или поздно ему придется спуститься вниз и прочитать статью. Одевшись, Гарри твердым шагом спустился вниз. На кухню он зашел, сжав руки в кулаки и крепко стиснув зубы.

— Доброе утро, Уилл! — попытался сказать он как ни в чем не бывало.

Уже одного взгляда на Уильяма было достаточно, чтобы понять: это утро для него — какое угодно, но только не доброе. Он сидел за столом, понурив голову. Из-за распущенных волос лица почти не было видно, перед ним стояла чашка с кофе и лежала аккуратно сложенная газета. Гарри сглотнул ком в горле. Эта картина оптимизма явно не внушала.

— Гарри... — тихо произнес Снейп-младший сиплым голосом, — Прости меня!

Он поднял голову, смотря Гарри в глаза. В них было только одно чувство: чувство вины. Уильям молча пододвинул газету к нему, затем сложил голову на руки, снова скрываясь за завесой волос. Гарри боязливо взял газету за край, будто это было что-то ядовитое или противное, открыл ее и начал читать. Он читал сквозь строчки, не вдаваясь в подробности, ибо не хотел их знать, но общая картина от него, тем не менее, не ускользала.

Начиналось все вполне безоблачно, но Гарри хорошо знал Риту. Это было лишь затишье перед бурей, не более. Он даже очень удивился, когда понял, что она не терроризировала Уилла вопросами о Северусе. Это было странно. Как она могла упустить возможность поглумиться над Уиллом и заодно преподнести миру рассказ о невиновности покойного профессора в такой форме, что его бы только больше возненавидели?! Значит, ее темой было что-то другое, и Гарри с замирающим сердцем понимал, что именно. Вот оно, первое упоминание его имени! Гарри начал читать внимательнее, не замечая, как он непроизвольно сильнее вцепился в листок бумаги.

— Уильям, правда ли, что вы сейчас живете с мистером Поттером?

— Это очень мило! Думаю, наши читатели со мной согласятся. Уильям, вы действительно прекрасный человек: помогаете этому бедному мальчику снова прийти в себя, дарите ему свое тепло и любовь, в то время как остальные заботятся лишь о себе. Это так прекрасно! Вы — герой нашего времени! Закончим же на этой светлой ноте наш разговор.

Не веря собственным глазам, Гарри перечитал снова пару последних строчек. Затем скомкал газету в порыве гнева, игнорируя написанный ниже анонс ошеломляющей статьи на следующей неделе, рассказывающей всю правду о том, через что придется пройти оставшимся на второй год ученикам школы Хогвартс, а также обещающий полные списки этих самых учеников. Гарри стоял посреди кухни и продолжал яростно комкать листы, затем тяжело плюхнулся на стул рядом с безмолвным Уильямом, запустив руки себе в волосы. Рита превзошла все его ожидания.

— Кикимер, огневиски, быстро! — кинул он, совершенно не заботясь о нормах вежливости.

Сложившаяся ситуация заставляла думать об этикете и добром отношении в последнюю очередь. Пара минут прошли в тягостном молчании. Гарри все переосмысливал статью, вспоминал в деталях, обрабатывал, отметая мелочи в сторону и сохраняя в памяти только самое важное, самое ужасное. Наконец, Уильям поднял голову и украдкой посмотрел на Гарри, будто боясь, что тот сейчас взорвется или наложит на него заклинание в отместку, но паренек лишь залпом выпил огневиски и теперь неподвижно сидел за столом. Кикимер, явно чувствуя накалившуюся обстановку, поспешил ретироваться с кухни и заняться ежедневной уборкой. Уильям глубоко вздохнул и уже открыл было рот, но слова не шли ему на ум, застревали где-то в горле. Что ему сказать? Извиняться? Просить прощения? Ругать Риту? Или свою глупость и недоверие к Гарри? Все сразу? Он не знал. В конце концов, он все-таки тихо прошептал:

— Гарри, прости меня...

Гарри молчал. У него роилось столько мыслей в голове, что он просто не знал, какую произнести первой. Они копошились в его мозгу, как кучка противных червей, и он не знал, стоит ли вообще облекать их в словесную форму.

— Гарри? — тихо повторил Уилл, ожидая хоть какой-то реакции.

По лицу Гарри он не мог прочесть абсолютно ничего. Казалось, что тот совершенно спокоен, но Уильям понимал, что это всего лишь маска.

— Скажи хоть что-нибудь, Гарри! Хоть что-нибудь!

Юноша медленно перевел на него взгляд.

— Я тебя предупреждал, Уилл!

— Я знаю, — сокрушался Снейп-младший, — и я был идиотом, что не поверил тебе! Но... но она казалась мне такой милой... Гарри, ты же не веришь ей? Не веришь, правда?

Гарри покачал головой:

— Я знаю: твоих реплик тут вряд ли больше одного процента.

Уильям энергично закивал.

— Гарри, я бы никогда... ты знаешь, я поклялся по завещанию отца... я ведь защищать тебя должен, а сам... все только хуже сделал!!! — заламывал руки Уильям.

— Знаешь, сложно сказать «не переживай» в такой момент, — вздохнул Гарри.

— И не надо! Я сам виноват. Но было бы намного лучше, если бы она написала только обо мне, может быть, и о моем отце. Это бы послужило мне уроком, но ты, Гарри... ты!!! Как она посмела втянуть тебя в такую грязь? Ты ведь герой!

— Угу, только несколько лет подряд меня считали то психом, то особо опасным преступником, и Рита Скитер не раз этому содействовала, особенно в первом случае. Так что, я у нее излюбленное блюдо. Неудивительно, что она, пронюхав, что мы живем вместе, раздула из этого такую историю трогательной любви.

Гарри нахмурился. Он-то думал, что после смерти Волдеморта он заживет обычной жизнью без геройств и портретов на первых полосах газет. Как же жестоко он ошибался. Внезапно камин полыхнул зеленым пламенем, и оттуда, кашляя и чихая, а попеременно и довольно грубо ругаясь, вывалился Ремус Люпин. Прошли какие-то доли секунды, прежде чем он, не говоря ни слова, взял Уильяма за грудки, прижал к стене и направил свою палочку ему прямо в лоб.

— Мерзкий ублюдок! Скажи мне, что это не правда! — прорычал он Уиллу в лицо.

— Рем, РЕМ! — Гарри пришел в себя после секундного замешательства и повис на руке у Люпина, пытаясь опустить ее, но не тут-то было — оборотень был чертовски силен.

Он, словно пушинку, стряхнул Гарри, не сводя взгляда со своей жертвы.

— Скажи мне, правда ли то, что написала эта грязная шлюха? Если хоть краем, хоть малейшим кусочком, если ты хоть пальцем тронул Гарри, если ты хотя бы намекнул ему, я с тебя сейчас кожу живьем спущу!!!

— Рем, не надо! — Гарри воспользовался последней возможностью остановить Люпина: он направил на него свою палочку. — Рем, отпусти его! Он ни в чем не виноват! Все, что написано в Пророке, ложь! И ты, я думаю, это прекрасно понимаешь.

Люпин покосился на него, затем еще сильнее прижал Уилла к стене, стоило тому немного шевельнуться.

— Ты клянешься, что между вами ничего не было, Гарри? Не надо его защищать, если он виноват!

— Люпин, не глупи! Между нами ничего не было и нет. Ты же знаешь Риту, во имя Мерлина! Ты знаешь, сколько гадости она писала в былые годы про меня. Неужели ты думаешь, что она вдруг решила изменить своим принципам?!

Люпин в упор смотрел на Уилла, тот немного побледнел, но его лицо не выдавало ни малейшего намека на страх. В конце концов, Рем все-таки отпустил его. Он медленно повернулся к Гарри.

— Прости, конечно же, ты прав! Я... как... погорячился, наверное, — оборотень с усталым видом потер лоб.

— Не передо мной извиняйся, Рем, а перед Уиллом! — строго ответил Гарри, все еще не опуская палочки.

Убрал он ее только после того, как Люпин извинился, и он и Снейп пожали друг другу руки. На несколько долгих мгновений повисла неловкая пауза. Как ни странно, но ситуацию спас зашедший на кухню Кикимер. Увидев Люпина, он тут же осведомился, не хочет ли тот чаю, и через секунду уже хлопотал, заваривая свежий чай на всех троих и доставая запасы печенья и всяких сладостей.

— Ну, что ж, если уж Кикимер так старается, то я предлагаю нам всем выпить чая. Заодно и обсудим все, чтобы не оставалось никаких недоразумений, — произнес Уильям, усаживаясь на свое место.

Люпин и Гарри лишь кивнули и присоединились к нему. Все трое молчали до тех пор, пока Кикимер не принес ароматный чай. Вместе с терпким запахом и горячим вкусом таяли и раздражение, и прочая суета. Первым подал голос Уилл:

— Послушай, Люпин, я очень хорошо понимаю твою реакцию по поводу статьи. Моя сегодня утром едва ли была чуть лучше. Я уже хотел было идти разыскивать эту... — Уильям запнулся, подбирая слова, но решил все-таки не падать в грязь лицом, — Скитер, чтобы под угрозой нескольких Круциатусов и парочки Авады заткнуть ей рот, но... что написано пером, того не вырубишь топором. Черт, как же это метко! Никто, даже сам Министр Магии, не может предотвратить распространение нежелательных фактов, если они уже напечатаны в газете, а газета доставлена по адресу. И... поверь, я очень сильно мучаюсь чувством вины перед Гарри. Мой отец завещал мне оберегать его, а что делаю я?..

Уильям замолчал, не зная, что ему еще добавить.

— Как ты вообще додумался дать интервью Рите Скитер? Это же дьявол журналистики во плоти. Ей что ни говори, а она все равно все на изнанку вывернет или того хуже.

Уильям поник головой. Уже на протяжении пары часов он ощущал себя самым последним идиотом во вселенной.

— Меня заваливали письмами с просьбами дать интервью. Салазар меня дернул согласиться именно на интервью с ней. А ведь Гарри меня предупреждал... Он доходчиво мне объяснил, что с ней не стоит связываться, но нет... мы же самые умные!

Уильям с силой стукнул по столу кулаком, в ярости на самого себя. Люпин перевел взгляд на молчаливого Гарри. Тот смотрел спокойно, но где-то в глубине его глаз Рем видел абсолютное безразличие и к Рите, и к статье, и к их беседе за столом сейчас. Видимо, волна гнева прошла и теперь вся эта история была уже неважна.

— А что же думаешь по этому поводу ты, Гарри? — обратился он к нему, желая услышать подтверждение своим догадкам.

— Ничего. Я привык, что про меня пишут всякую грязь. Одной статьей больше, одной меньше — без разницы! Люди поговорят и забудут, всегда забывают. Весь пятый курс они выставляли меня душевнобольным, а весь седьмой — трусом и врагом народа, но люди и это забыли, так что такой незначительный факт тоже со временем забудется. Либо просто сотрется из памяти, либо случится что-то более грандиозное, что этому поспособствует в ускоренные сроки. В любом случае, жизнь на этой статье ведь не заканчивается, — улыбнулся он, но Уильям и Рем лишь слабо ответили на его жест.

— Да, Гарри, выдержка у тебя еще та, — тихо проговорил Уилл. — Я тебе завидую.

— Нечему тут завидовать! Жизнь меня попинала, вот и был единственный выход — характер и силу воли закалять. И не такое приходилось переживать, — стиснув чашку с чаем, зло прошептал Гарри, смотря в одну точку.

Люпин с Уильямом переглянулись. Взгляд Снейпа-младшего спрашивал, а Люпин безмолвно отвечал, что это правда: Гарри Поттеру в жизни досталось.

Закончив чаепитие, Люпин поднялся на ноги.

— Ну, хорошо... Раз все в порядке, то я пойду. Извини еще раз, Уилл!

— Все в порядке, — кивнул в ответ тот.

— Гарри, — Люпин крепко пожал руку племяннику, именно так он часто называл его про себя, ибо Джеймса всегда считал за родного брата.

Гарри тихо закрыл дверь за Ремом, развернулся и направился обратно в кухню. Вот, Люпин уже знает. Еще все же не было реакции от Рона и всего семейства Уизли, и Гарри был искренне рад, что Гермиона сейчас не получает Пророка. Уильяма он застал за весьма странным действом: тот держал в руках ненавистные, наспех расправленные страницы газеты и медленно жег их над зажженной свечой. Гарри наблюдал до тех пор, пока не понял, что Уилл не собирается разжимать пальцы. С ужасом он видел, как его пальцы купаются в языках пламени вместе с горящей бумагой. Гарри мигом кинулся к нему, сжал его руку и резко дернул на себя.

— ИДИОТ! — прорычал он, — Что ты делаешь, Мерлина ради?!

Уилл молчал, но Гарри и не ждал ответа. Он загасил свечу — в порыве ярости просто смел ее со стола одним взмахом руки.

— Покажи руку!

Уильям покорно вытянул ладонь вперед — кожа на некоторых пальцах была обожжена и покрылась болезненными волдырями.

— Идиот! — снова прошипел сквозь зубы Гарри.

Он достал палочку и коснулся пальцев Уилла, затем внимательно наблюдал, как начинают исчезать волдыри. Гарри поднес его руку как можно ближе к своему лицу, не сводя с нее глаз. Через пару секунд волдыри исчезли, но кожа оставалась красной, словно у вареного рака. Гарри нахмурился.

— Больно? — спросил он, едва прикасаясь рукой обожженных участков кожи.

Уилл зашипел от боли, словно змея, и хотел было вырвать руку, но Гарри крепко держал его ладонь в своей. Как бы извиняясь, он поднес пальцы Уилла к самым губам, дуя на них. Затем повторил заклинание, внимательно наблюдая за эффектом. Он сам не знал, почему, но он так и продолжал держать пальцы Уилла в своих, периодически дуя на них, хотя это и было по-детски. Только когда краснота полностью сошла, он остался доволен результатом лечения и заметил, какая невообразимая тишина стояла на кухне все это время. Нет, не невообразимая, а звенящая, дребезжащая, такая тишина, когда слышно те неведомые протяжные ноты, которые, как ногти по стеклу, ездят по слуховым нервам. Гарри поднял глаза на Уилла. Его лицо было нестерпимо близко, а в глазах он увидел нечто непонятное... желание... чего? Прикосновения, прикосновения Гарри. И понятная тоска от запретности этих желаний. Гарри дернулся. Ему хотелось тут же прервать этот зрительный контакт, уйти от этого неловкого момента, но теперь Уилл в свою очередь крепко держал его ладонь, не переставая неотрывно следить за ним взглядом этих демонических черных глаз без единого намека на разницу между зрачком и радужкой.

— Пусти, — сказал Гарри намного мягче, чем планировал.

— Они еще болят, — взглядом Уилл указал на свои пальцы. — Подуй...

И так умоляюще прозвучали эти слова, будто от того, сделает это Гарри или нет, зависит жизнь Уилла. И Гарри повиновался, он чуть наклонился вперед и аккуратно подул на мягкие подушечки, поглаживая их, затем снова посмотрел на Уилла. Тот чуть прикрыл глаза, наслаждаясь и зрелищем, и ощущениями.

— Еще... болят? — неуверенно спросил Гарри.

Он начинал входить во вкус своей роли, но что-то на задворках сознания мешало ему, а что, он пока что понять не мог. А что, собственно такого запретного они делают?! Просто Гарри спросил, Уилл сейчас ему просто ответит. Это просто оказание услуги. Гарри часто видел, как Петуния иногда по минут десять дула на пальцы Дадли, если он ударялся или обжигал их (частенько об зажигалку, но этот факт тетка замечать упорно не хотела). Но с другой стороны, было просто пошло сравнивать сейчас искреннюю заботу с подобострастным обожанием тети Петунии.

И все же, Гарри просто спросил, а Уилл должен просто ответить. Поттер не поднимал глаз. Боялся поднять, страшился увидеть в глазах Уилла что-то еще большее, чем до этого.

— Да, еще немного болят, — наконец, тихо произнес Снейп-младший, едва шевеля рукой.

Гарри подул снова, затем аккуратно поднес ладонь ко рту и будто украдкой поцеловал подушечку указательного пальца. Так осторожно, так смущенно и искренне, как дарят первые поцелуи в жизни. Уилл затаил дыхание, и снова взорвалась тишина тысячей разноцветных осколков тянущих, стонущих, свистящих и скрипящих звуков, которые не слышны при обычных обстоятельствах. Гарри поцеловал другой палец, следующий, мизинец и, в конце концов, и большой, а затем все же осмелился поднять на Уилла глаза.

— А как теп... — договорить он не смог, он замер от ужаса.

Вместо лица Уилла он видел покойного Снейпа. Волосы обрамляли лицо, и было несложно представить их сальными, как у Северуса. Глаза, нос, рот — абсолютно все принадлежало не Уиллу, а Снейпу-старшему. Гарри четко видел, как искажаются черты лица, и оно превращается в маску гнева и презрения, презрения к нему, к Гарри. А ведь секунды назад они смотрели на него с таким желанием. Гарри стало страшно. Он чисто инстинктивно попытался отгородить себя от причины своего испуга — зажмурился и оттолкнул Снейпа (какого, он уже не знал точно) с такой силой и отчаянием, что Уилл чуть не упал со стула. Гарри рывком встал из-за стола, смотря на его удивленное лицо. Да, теперь это снова был Уилл, но секунду до того... он был готов поклясться, что видел покойного профессора.

— Что... — начал было Уильям, но Гарри лишь потер рукой глаза, развернулся и, ничего не говоря, направился быстрым шагом прочь из кухни.

Дома находиться он теперь не мог просто физически. А вдруг опять привидится Снейп-старший? Прекрасно, галлюцинаций еще не хватало только! Гарри подошел к входной двери, поразмышлял еще с две-три секунды, широко распахнул ее, впуская в дом свежий порыв ветра и капли дождя, а затем вышел прочь, на свободу.

Гарри аппарировал бездумно, совершенно не отдавая себе отчета в том, что при плохой концентрации его может расщепить, но ему повезло — он твердо стоял на ногах на залитой ярким солнцем поляне посреди леса.

«Куда это меня вынесло? В Лондоне ведь дождь!» — пронеслось в голове.

Оглядевшись, он с удивлением для себя отметил, что знает это место, затем присвистнул. Ну, надо же: это ведь тот самый лес, в котором он и его друзья провели столько времени в прошлом году, прячась от Пожирателей и пытаясь разгадать тайны крестражей. Это было удивительно, что его подсознание вынесло его именно сюда. Почему — Мерлин ведает! Гарри подошел к поваленному дереву и сел, осматривая местность. Невеселые мысли роились в голове. Он вспоминал сцену на кухне. Вот Уилл намеренно жжет себе пальцы, свеча летит на пол, он, Гарри, дует на обожженную кожу, целует ее, а потом... Гарри обхватил голову руками. Святой Мерлин, что это было? Наваждение? Галлюцинация? Он был готов поклясться, что воочию увидел Северуса Снейпа перед собой, и его лицо кривилось в привычном презрении и усмешке. Гарри вспомнил и статью Скитер. Он свято верил в то, что Уилл в своих высказываниях ни словом не дал понять о том, что между ним и Гарри может быть что-то большее, чем просто дружба, но в итоге, получается, он все-таки хотел этого самого «большего». Гарри путался все больше... Что же это такое?! Сначала Рита пишет такое в Пророке, Гарри приходит сначала в бешенство, потом в него приходит и Люпин, Гарри клянется, что между ним и Уиллом ничего не было и нет, а через пару минут их действия можно было назвать какими угодно, но отнюдь не дружескими.

— Черт, — было все, что смог выдавить из себя Гарри.

В глазах Уилла все было ясно видно: он хотел Гарри. С того самого первого дня? Может быть. Выходит, что Уилл — гей? Наверное. Это ситуацию не облегчало, наоборот. А что, собственно, сам Гарри? Что думает он? Почему он позволил Уиллу удержать себя, когда заметил желание в его взгляде? Почему он начал целовать его пальцы? Почему он поддался на эту игру, черт возьми?

Уилл ему нравился...

«Не ври, это все от нервов!» — попытался Гарри заткнуть свой собственный голос истины, все же безуспешно.

Уилл ему нравился, но лишь Уилл, а он видел на его месте Северуса, поэтому и оттолкнул. Черт возьми, черт, черт, черт... Сама мысль, что Гарри нравится мужчина, его нисколько не удивляла и не пугала. Нравятся парни? Ну и что?! Гарри всегда был достаточно толерантен к сексуальным меньшинствам, хотя сам себя к ним и не относил никогда. Сколько он себя помнил, ему нравились девушки.

«Возможно, просто правильные парни не встречались», — шепнул ему внутренний голос.

А что теперь, все же? Как Гарри собирается возвращаться домой? Как ему смотреть Уиллу в глаза? Да, еще это дурацкое интервью не будет давать никому покоя. Гарри попытался мысленно представить себе реакцию Рона, мистера Уизли, но представлялось все это смутно. Да и зачем торопить события, которые все равно неизбежны?! Гарри порылся в карманах джинсов и отыскал в одном из них сотовый. Он его повсюду с собой таскал, хоть и не пользовался почти ни разу, но привычка и наказ Гермионы делали свое дело. С вымученным видом Гарри смотрел на белый фон его «нокии». Любой маггл на его месте уже давно бы поставил туда что-нибудь интересное. Например, красивую девчонку с силиконовой грудью в бикини или крутую тачку. Гарри не интересовало ни то, ни другое. К тому же, он слишком редко смотрел на экран своего сотового, чтобы любоваться заставками. Он открыл телефонную книгу: один единственный контакт — номер Гермионы в Австралии. Гарри задумался, тупо уставившись на цифры. Он бы сейчас очень хотел поговорить с ней, у нее всегда есть совет на любой случай жизни. А что если...

Гарри предварительно посмотрел на часы, удостоверившись, что в Австралии сейчас не глубокая ночь, затем открыл окно смс и написал:

«Привет, Герми!»

Больше он не смог ничего придумать, просто отправил. Ответ пришел через секунды.

«Привет, Гарри! Что-то случилось? Почему ты не позвонил? Что не так? Ответь срочно!»

Ну вот, Гермиона уже напридумывала себе всяких катастроф. Как типично! Гарри усмехнулся, затем напечатал ответ.

«Все в порядке... относительно. Но ты не волнуйся, ничего такого, что можно было бы сравнить с воскрешением Волдеморта!»

«Относительно? Гарри, не своди меня с ума!!! Что случилось? Говори!»

«Я просто хотел спросить: что делать, если не можешь разобраться в своих чувствах?»

На удивление Гарри, ответа не было целых пять минут. Он подумал, что Гермиона пишет там целое сочинение с пособием для чайников, но ответ был коротким:

«Я не знаю, Гарри...»

«А у кого тогда спросить?»

«Может, у своего сердца. Ты не пробовал?»

«Не помогает! Все без толку. Ты там ок?»

«Понимаю... я — относительно».

«Черт, а у тебя что случилось?»

«Долгая история. Я тебе расскажу, когда прилечу обратно».

«Надеюсь, ничего слишком серьезного?»

«Нет».

Пока Гарри думал о том, что бы написать в ответ, пришло второе сообщение, которое гласило:

«Не говори об этом Рону, пожалуйста!»

Гарри изрядно удивился. Что такое могло стрястись, что Гермиона не хочет, чтобы об этом знал Рон?

«Не волнуйся, я не скажу. Приезжай скорее! Я очень соскучился по тебе!»

«Я тоже очень по тебе скучаю! Как только мы купим билеты, я сразу дам знать. Не кисни! Люблю тебя, пока!»

«И я тебя тоже! До встречи!»

Еще с пару минут Гарри прождал, смотря на потухший экран, будто ожидая, что Гермиона все же скажет что-либо еще, но аппарат молчал, и Гарри снова убрал его в карман штанов.

Черт, все-таки бежать от всего этого было глупо. Глупо было убегать из дома, оставив Уилла там одного. А вдруг Гарри сейчас вернется, а Уилла уже не будет? Вдруг он решит срочно уехать, и тогда Гарри уже вряд ли с ним встретится? От этой мысли в груди все заныло. Черт, когда же он успел так сильно привязаться к нему?! Казалось бы, ведь они живут-то вместе всего лишь с неделю. Возможно, что Гарри было неприятно думать об этом не потому, что он бы не встретился больше с Уиллом, а потому что он боялся одиночества. Он боялся остаться один в этом большом и неуютном доме. Уилл был его единственной опорой, единственным источником света и тепла в этом темном и сыром месте. И Гарри очень не хотел терять это тепло. Но ведь и прикоснуться к огню тоже хотелось, не правда ли?! Правда...

Гарри закрыл глаза, представляя себе, как могла бы продолжиться та ситуация на кухне. Вот Уилл наклоняется к нему, их губы сливаются в поцелуе, сначала неуверенном. Губы Уилла соленые, словно морская вода.

Гарри запрокинул голову...

Да, именно так и никак иначе. И его волосы пахнут свежим ветром.

Гарри шумно втянул воздух, будто пытаясь уловить этот запах, который, он даже не знал точно, существует ли.

Его кожа пахнет дождем... Сладкая нега, томная нега. Уилл, Уилл, его лицо, его мягкие губы, шепчущие имя Гарри, его теплые руки, прикасающиеся к нему, его горячее дыхание, врывающееся ему в ухо, его бездонный взгляд...

Гарри застонал, не открывая глаз и обхватив голову руками. Это было сладко — думать о нем, это было приятно. Но образ размывали какие-то непонятные волны, и через секунду на него снова смотрел Северус Снейп. Гарри резко открыл глаза, тяжело дыша, будто очнулся от кошмара. Черт! Да, что же это такое?! Это наваждение какое-то! Как еще можно это интерпретировать? Гарри слишком хорошо помнил Снейпа, еще лучше его смерть. За семь лет он оставил о себе неизгладимое впечатление, которое вряд ли просто уйдет со временем. Гарри и не хотел, чтобы память о нем уходила из его головы, но почему должен он появляться именно в такие моменты? Почему Уилл уже совсем не кажется ему похожим на своего отца, но в такие моменты Гарри все же поддается оптической иллюзии? Гарри ударил кулаком по стволу дерева. Что за черт?!

И все же, надо было возвращаться домой, срочно возвращаться. Гарри сосредоточился и аппарировал на верхнюю ступеньку крыльца дома номер 12. Как можно тише он повернул ключ в замке, заглянул в коридор: тишина. Почти на цыпочках, будто он был вором, он прокрался дальше, заглянул в гостиную — пусто, зашел на кухню — тоже никого. Гарри опасался, что его подозрения оправдались, и Уилл просто сбежал, как это сделал и сам Поттер. Он оперся о косяк двери, чувствуя, как его мутит от этой мысли. Да, что с ним такое, в конце-то концов?!

— Кикимер? — еле слышно позвал он. Домовик тут же появился перед ним с громким хлопком, кланяясь до пола.

— Чего изволите, мастер Поттер?

— Кикимер, где Уилл?

— Мистер Снейп ушел десять минут назад, сэр.

— Он ничего не просил передать? — грудь сжимали тиски, но надежда хоть на какой-то знак, что Уилл вернется, все еще не угасла окончательно.

— Никак нет, мастер Поттер. Просто взял вещи и ушел.

— Он забрал все вещи?

— Кикимер не смотрел. Кикимеру не было позволено рыться в вещах мистера Снейпа или хозяина.

— Я разрешаю, — слегка кивнул Гарри. — Посмотри, все ли свои вещи он забрал из комнаты.

Эльф кивнул и исчез. Гарри ждал. Секунды тянулись бесконечно долго, хотя Кикимер отсутствовал не более минуты. Наконец, домовик появился перед ним.

— Мастер Поттер, шкаф мистера Снейпа полный. Все мантии и одежда там, лишь пара отделений пусты.

Гарри облегченно вздохнул. Значит, он, как минимум, вернется за одеждой. И у Гарри еще будет шанс с ним увидеться. От осознания этого факта стало неимоверно легче на душе, дышать стало свободнее.

— Спасибо, Кикимер! Можешь быть свободен.

Кикимер исчез, видимо, хлопотал где-то в верхних комнатах. Гарри подошел к столу и сел. Снова все казалось ему необжитым и неуютным. Он зажег камин и задумался. Снова и снова проносились перед глазами картины сегодняшнего утра. Отвлек его треск и ругань в камине. Гарри обернулся в надежде, что это Уилл, но рыжая шевелюра уже ясно давала понять, что кто-то из семейства Уизли решил посетить его. Посетителем оказался Рон, который, отряхиваясь, подошел к Гарри и, как ни в чем не бывало, пожал ему руку.

— Черт, дружище, ты бы хоть камин почистил. Это же невозможно, я весь в саже.

— Я скажу Кикимеру, — кивнул Гарри.

— Я вот что пришел... — начал было Рон, но замялся, кончики ушей ярко заалели, щеки сделались пунцовыми, — послушай, насчет интервью...

Гарри перебил его:

— Не верь ни единому слову, Рон! Это все ложь! Ты же знаешь Скитер, она еще и не такого могла наплести.

Рон немного недоверчиво уставился на друга.

— Точно все ложь?

— Все до самого последнего слова, я клянусь!

— Фууух, — облегченно вздохнул Рон, и тут его понесло. — Ты не подумай, я и сам-то не особо верил, к тому же сегодня утром отец всей семье заявил, что это чушь собачья, и чтобы мы и не думали даже беспокоить тебя. Ты бы видел мамину реакцию! Она как прочитала статью, так сразу газету сожгла и заявила, что Пророк видеть больше в нашем доме не хочет, если они снова наняли Риту. Даже хотела аннулировать тут же подписку на следующий месяц, но папа ее остановил. Сказал, что кроме сумасшедших колонок Риты там есть все-таки кое-что полезное. Так вот, папа сказал, что не верит ни единому слову и нам не советует. Он тут же написал письмо Кингсли, помнишь его, да?

Гарри кивнул. Такого так быстро не забудешь. К тому же после падения Лорда его выбрали на пост нового Министра Магии.

— Так вот, он же теперь Министр, а папа с ним в хороших отношениях еще со времен Ордена Феникса. Папа мне точно ничего не говорил, но из его объяснений я понял, что он хочет, чтобы Кингсли повлиял на Пророк, и те написали извинительную статью в твой адрес... ну, и в адрес Снейпа-младшего, разумеется, тоже, — прибавил Рон поспешно. — Так что все будет в порядке, ты не волнуйся!

— Да, я, собственно, и не волнуюсь-то особо. Меня и не такой грязью поливали, я это сегодня и Люпину говорил. Он сюда с самого утра ворвался, чуть Уилла не прикончил, — усмехнулся Гарри, хотя смешного было мало.

— А как тебе с ним живется? — Рон вальяжно плюхнулся на ближайший стул.

— Нормально, он... хороший, — выдавил из себя Гарри, ему не особо-то хотелось говорить о нем именно сейчас. — Мы много болтаем, он много знает. С ним интересно. Он совсем не такой, как Снейп-старший. Совершенно другой человек, хоть и похожи они с ним, как две капли воды.

В мозгу снова вспыхнула картина галлюцинаций, и Гарри невольно сжал руки в кулаки. Рон ничего не заметил, продолжая беседу.

— Но ты не дай себя запутать, Гарри! Я все-таки еще придерживаюсь мнения, что он может быть каким-нибудь шпионом. Не доверяю я ему. А на Снейпа он действительно похож. Я чуть в обморок не упал, когда увидел его фотографию сегодня в газете. Только когда пригляделся, что он улыбается, понял: это точно не Северус Снейп. Тот улыбаться-то, наверное, и не умел, — усмехнулся Рон.

-У него были на то причины, — строго сказал Гарри. Ему совершенно не нравилось, когда Рон начинал говорить о покойном профессоре зелий в таком небрежном и насмешливом тоне.

— Да, кстати забыл совсем! — спохватился Рон. — Мама просила передать, чтобы в это воскресенье ты пришел к нам к двенадцати. Будет вся наша семья, Люпин с мамой Тонкс и Тедди, Кингсли обещал, что заглянет на полчаса, придет и Хагрид, еще я позвал Невилла и Полумну. Думал, что ты будешь рад их увидеть. А вот Гермиона, к сожалению, не сможет прилететь, — повесил нос Рон.

— Эммм, а какой повод для такого шума?

Рон поднял голову и выпучил глаза так, что Гарри стало немного неуютно. Что он сказал не так?

— Гарри, у тебя ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ! Ты что, ЗАБЫЛ???

— Ах, черт, точно! — хлопнул себя по лбу Гарри.

Действительно, в это воскресенье ему исполнится восемнадцать. Черт возьми, как быстро летит время. Он был уверен, что лето только началось. Рон залился смехом.

— Ну, ты даешь! У него день рождения через три дня, а он забыл! Ухахахаха!!! Ой, не могу!

Рон трясся от смеха, Гарри тоже начал смеяться, заразившись хорошим настроем друга. Насмеявшись вдоволь, оба утирали слезы.

— Ну, так что, ты хоть придешь? Или нам без тебя праздновать?

Гарри кивнул:

— Пожалуй, я приду, уговорил! И потом, все-таки надо будет лично поблагодарить твою маму за старания, да и ее фирменные блюда я пропустить не могу. Скажи ей, вечером в субботу я отправлю к вам Кикимера, он поможет со всей кутерьмой справиться. И пусть не боится — он теперь примерно себя ведет. Даже более чем примерно. А почему Гермиона не смогла?

— У нее какие-то проблемы с аэ.. как же это называется... роэакомпанией.

— Аэрокомпанией?

— Да-да-да, оно! И, в общем, они не дают билеты сейчас на насолеты...

— Самолеты, — поправил Гарри, но Рон не обращал внимания.

— И она сможет прилететь только за неделю до начала учебного года.

— Да, жалко, — прищелкнул языком Гарри.

— И не говори! Мы ведь, кстати, как думали на счет твоего праздника: сначала в час начинается официальная часть у нас в Норе, которая продлится до пяти.

Гарри выпучил глаза.

— Прости-прости, КАК ДОЛГО?

— До пяти! А что? Гостей много, еды тоже, салаты, главное, десерт, танцы и все такое. Дай бог, чтобы к пяти управились. Так вот, а дальше Фред и Джордж подкинули идейку, мол, у Гарри ведь пустой дом, ну, не считая Снейпа, но не думаю, что он будет против. И вот после основной части с домашними молодежь, то бишь ты, я, Фред и Джордж, Джинни, Невилл и Полумна заваливаемся к тебе домой и тут празднуем по полной! Что скажешь? — глаза у Рона блестели.

Гарри задумался. Учитывая то, что Фред и Джордж тоже будут здесь, он немного опасался за состояние дома, но... он же не любил этот дом, так почему бы и не оторваться на всю катушку? В конце-то концов, ему будет восемнадцать! Он кивнул.

— Отличная идея, Рон! Я всеми руками «за»! Оторвемся по полной!

— Здорово! Надо будет сказать им. В общем, мы решили, что Фред и Джордж купят все необходимое для удачного праздника и завезут к тебе в субботу. Утром, днем или вечером я пока не в курсе.

— А остальные в курсе? — опасливо спросил Гарри. Ему представлялось невозможным, чтобы миссис Уизли добровольно соглашалась на такое.

— Ты не поверишь, но да! Фред и Джордж уломали папу, а он помог им уболтать маму. К тому же они ей пообещали, что кто-нибудь обязательно заглянет к нам где-то так около полуночи, чтобы проверить спим мы или нет.

— И кого же пошлют? — скептически поднял бровь Гарри.

— Пока что точно не определились, но мои безумные братья планируют заставить предков послать Хагрида, ну, а с ним проблем не станет, ты знаешь. Фред и Джордж сказали, что позаботятся о том, чтобы он был в стельку пьян, и уговорят его не ходить к нам, заверив, что все мы взрослые люди.

Гарри рассмеялся.

— Да, твои братцы просто кладезь креатива! Ну, вы даете!

— А что поделать, дружище?! Жить-то надо! — усмехнулся самодовольный Рон.

В это время где-то в складках его мантии что-то громко запищало высоким голосом, имитируя интонации миссис Уизли:

— Рональд Уизли, быстро домой! Рональд Уизли, быстро домой!

Чертыхаясь, Рон рылся в карманах, а затем извлек наружу часы, циферблат которых показывал очень рассерженную миссис Уизли, а тоненький голосок не уставал верещать. Рон нажал на какую-то кнопку, и часы затихли. Миссис Уизли все же гневно продолжала смотреть на него.

— Подарок близнецов, — объяснил он, — сами их сделали. Сказали, что когда мама будет думать про меня или сетовать на то, что я не там, где надо, или еще что, то они будут все ее эмоции передавать. Пока что срабатывало безупречно. Практично, знаешь ли.

Гарри улыбнулся.

— Ладно, мне пора, а то скоро я это гневное лицо увижу воочию. Ты, это, не унывай! — Рон пожал другу руку и вступил в камин, доставая баночку с летучим порохом из кармана мантии.

— Не буду, обещаю! Увидимся в воскресенье, дружище! Передай всем привет! — Гарри подмигнул уже исчезающему в языках пламени Рону.

На кухне снова стало необыкновенно тихо. Гарри поставил чайник, чтобы хоть как-то разбавить тишину дома (треск поленьев он уже не замечал). Рон сказал, что Уилл будет им не помеха. Еще бы... Уилла вообще тут не будет, если не случится чудо. Гарри оперся головой о руку, с унылым видом смотря за мухой, летающей над столом. Ну, хотя бы записку оставил! Хоть одну маленькую весточку. Чайник громко засвистел. Налив себе полную чашку, Гарри вдруг понял, что совершенно чая не хочет. Вылив содержимое чашки в раковину, он сел за стол.

Он терялся, не знал, чем себя занять. Ранее у него не было ни единой свободной минуты. Что и говорить, наличие твоего имени на первом месте списка Темного Лорда «Кого я должен убить» обеспечивало плотный график. Теперь, с наступлением свободы от его террора, Гарри понятия не имел, чем занимать себя. Он сложил голову на руки, бесцельно обшаривая кухню глазами. Все было так знакомо, но так чуждо, привычно и противно. В воздухе витал лишь слабый запах горящих поленьев. Гарри повернул голову, уставившись в камин. Глаза закрывались сами собой. Он даже не пытался противиться. К чему? Так хоть время быстрее пролетит. И через минуту Гарри уже крепко спал.

Когда он проснулся, из углов комнаты уже подкрадывалась тьма. За окном было сумеречно, а огонь в камине погас. Гарри поднял голову, протирая глаза. Затем не без удивления заметил на столе перед собой небольшой конверт. На нем не было написано, от кого он, только то, что предназначалось письмо Гарри. Пальцы сами быстро развернули пергамент.

«Здравствуй, Гарри!

Прости за недоразумение сегодня».

Гарри сглотнул ком в горле, когда понял, от кого это письмо. Затем жадно стал читать дальше.

«Я не знаю, что случилось, но в любом случае: прости! Это была только моя вина. Я вел себя глупо и эгоистично, манипулируя тобой. Ты был прав, что оттолкнул меня, иначе я не мог бы больше отвечать за последствия моего временного помутнения. Я надеюсь только, Гарри, что ты поймешь это.

Уилл».

Гарри облегченно вздохнул, откладывая пергамент в сторону. Да, он встретится с Уиллом. Он еще не знает, что они друг другу скажут, но он встретится с ним всего лишь через какие-то жалких три дня. Через три дня? Стоп! Воскресенье! День Рождения! Гарри снова пробежал письмо глазами.

«Мои вещи все еще находятся в твоем доме, поэтому в воскресенье в семь вечера я зайду за ними».

Чееееерт!!! Тут же будет вся их бешено галдящая орава! И как Гарри собирается спокойно поговорить с Уиллом при таких обстоятельствах?! Он не знал, но все-таки решил не унывать до крайней степени отчаяния.

«И не из таких ситуаций выкручивался! Неужто не смогу найти одну пустую комнату, чтобы на полчаса уйти с Уиллом от веселья?! К тому же, если все пойдет по плану Рона, и мы в пять окажемся у меня, то к семи их состояние будет уже какое угодно, но только не способное заметить мою отлучку».

Гарри улыбнулся: все-таки все не так безнадежно, если мыслить рационально. Осталось подождать всего лишь три дня.

С громким щелчком двинулась и снова замерла минутная стрелка. Было без пятнадцати двенадцать. Гарри оглядел гостиную, затем снова посмотрел на старинные часы. Пора было отправляться в путь. Он хорошо помнил урок Дамблдора о вежливости, поэтому совершенно не собирался аппарировать прямо к Уизли на порог, а сетью летучего пороха он пренебрегал до сих пор. Было самое время выходить, а у Гарри тряслись руки. Почему он был так взволнован, он плохо отдавал себе отчет, но смутное понимание, что волнение это связано совсем не с его днем рождения, а с фактом того, что сегодня он увидит Уилла, все же присутствовало в его сознании.

Он внимательно вслушался в легкий щелчок замка на двери, затем провернул ключ еще раз. Внутри что-то слегка скрипнуло, а затем странно зашипело, будто внутренности замочной скважины разъедало кислотой. Гарри не придал этому значения: так было всякий раз, когда он запирал дом. Он огляделся: улица была пуста. Набрав полную грудь воздуха, Гарри зажмурился и крутанулся на месте, а когда открыл глаза, то уже лицезрел просторные поля, окружавшие Нору на многие километры вокруг. Гарри все же разглядел макушку дома, увенчанную самодельным флюгером в виде метлы, и направился в его сторону. Идти было около пяти минут, не более. Уже на подходах к неизменной обители Уизли Гарри слышал шум и гам, которые являлись такой же неотъемлемой частью их семьи, как и рыжая шевелюра. Видимо, подготовка к празднику шла самым ходом (Гарри должен был появиться за час до празднества, чтобы помочь). Чем ближе он был к цели, тем четче мог различать голоса. Вот то ли Джордж, то ли Фред что-то кричит, а вот они голосят одновременно что-то несуразное. Им отвечает гневный голос Джинни, затем слышен гогот Чарли, и сразу за ним следует невообразимый треск и шум петард. Над Норой взлетают в небо пестрые стрелы всевозможных оттенков. К гневным нотам Джинни прибавляется немного низкая, но не менее громкая ругань миссис Уизли, вышедшей, видимо, во двор.

Гарри улыбнулся. До чего же он любил, просто обожал эту семью со всеми ее причудами и этим вечным хаосом. Пусть кто угодно кичится богатыми или знаменитыми друзьями, Гарри бы никогда не променял это яркое общество ни на какое другое. Он уже подошел к калитке, но в суматохе его сначала никто и не заметил. Гость для вида постучал по дереву, отворил дверцу и зашел в сад. Стоило ему ступить только лишь шаг, как все головы повернулись в его сторону, затем раздался невообразимый рев голосов, и его захлестнула рыжая волна.

— Гарри, с днем рождения! — Джинни расцеловывала его в обе щеки.

— Ну-ну, явился, не запылился, именинник! Как раз во время! — гоготали близнецы, поочередно оттягивая виновнику торжества уши.

Чарли хлопал его по плечу, тут же лезла обниматься и миссис Уизли, но все еще метая порой гневные взгляды в сторону Джорджа и Фреда.

— Гарри, милый, как ты? — причитала она, критично осматривая паренька со всех сторон. — Боже мой, да ты так похудел! Кикимер тебя не кормит совсем, что ли? Я поговорю с ним на этот счет. Ну, чего же мы тут стоим?! Пойдем в дом, дорогой, поздороваешься с остальными. Они будут очень рады тебя видеть. А вы, — сверкнула глазами миссис Уизли в сторону близнецов, — делайте свою работу и никакого самоуправства! А то тоже мне, креативщики, запустили ракеты!

Гарри прошел вместе с ней в дом. По пути миссис Уизли все еще что-то ворчала себе под нос про «вечное детство» и «плохой пример для Джинни», но Гарри не вслушивался особо, осматривая стены дома, в котором не был уже год.

В старой Норе не изменилось ровным счетом ничего. Все та же не богатая, но уютная обстановка, ковры и вечный беспорядок каких-то непонятных безделушек на полках, Мерлин знает, кому нужных, и этот неизменный запах свежей выпечки, которым был пропитан дом.

Они прошли на кухню, где встретили мистера Уизли, Перси и Билла, бурно обсуждавших какие-то министерские и банковские дела. Каждый из них пожал руку Гарри и поздравил, а мистер Уизли к тому же извинился, что не может оказать Гарри в данный момент должного приема, ибо дела не ждут. Стоило имениннику и миссис Уизли отвернуться от них, как они тут же вернулись к куче бумаг на столе, продолжая прерванный разговор. Из семьи Уизли оставался только Рон, кого Гарри еще не видел.

— А где Рон, миссис Уизли?

— О, он у себя в комнате, я думаю. Рооон! — зычно крикнула женщина, когда они вышли из кухни на лестничный пролет.

— Да? — приглушенно донеслось сверху.

— Гарри пришел!

— Пусть поднимется!

— Иди, дорогой! — обратилась к Гарри улыбающаяся от уха до уха миссис Уизли. — У него есть для тебя сюрприз!

Гарри кивнул ей, немного озадаченный, и направился вверх. Помедлив перед закрытой дверью с секунду, Гарри постучал ради приличия. Ну, и что, что Рон его лучший друг?! Есть неписанные правила, которые просто нельзя игнорировать.

— Да-да! — раздалось изнутри.

Гарри вошел в комнату. Стоило ему прикрыть за собой дверь, как его тут же сбили с ног, повалив на пол. Что-то мягкое и теплое копошилось на его груди, периодически выдавая что-то вроде:

— Гарри, боже мой, как я рада тебя видеть!!! Наконец-то снова встретились!

Только через пять секунд сквозь хохот Рона на кровати до Гарри дошло, что это была Гермиона. Они, наконец-то, поднялись. Парень, недоумевая, уставился на нее.

— Но что? Как? Ты же сказала, что не сможешь прилететь. И Рон мне говорил тоже!

Гермиона вся светилась.

— Мы решили устроить тебе сюрприз! Я позавчера прилетела, но ты и не должен был ничего знать! Господи, я так рада, что снова тебя увидела! Дай, я тебя снова обниму! Такое ощущение, будто сто лет не виделись!

Гермиона снова заключила Гарри в объятия.

— Ладно, хватит-хватит! А то ревновать начну! — ухмыльнулся Рон, подходя к ним и с наигранным недовольством оттаскивая Герми от друга за талию. На момент, когда лицо Гермионы было совсем близко от гарриного, ему почудилось раздражение в этих умных глазах, но стоило ему моргнуть, как все исчезло.

— Что ж, думаю, нам стоит спуститься вниз и помочь, — предложила Гермиона. — Поболтать обо всем мы еще успеем, как я поняла по нашей программе на сегодня.

Гарри усмехнулся, а Рон, все еще обнимая девушку за талию, недвусмысленно поиграл бровями. Почему-то Гарри не понравились искры в глазах его друга и это выражение лица. Было оно немного... звериным, словно Рон хищник и поймал добычу, которой теперь намерен полакомиться сполна. Это выражение лица было похотливым и немного жутким. Гарри кивнул Гермионе и развернулся, направившись к лестнице, стараясь не оборачиваться лишний раз и не смотреть на Рона. Он тешил себя надеждой, что, возможно, ему все это всего лишь показалось.

К часу начали подтягиваться гости. Первым явился Хагрид, затем Невилл, а потом и остальные. На улице стояли праздничные столы, ибо в узенькой кухне вряд ли бы уместилось столько народу. Гарри все это очень напомнило свадьбу Билла и Флер ровно год назад. К сожалению, тогда их празднество было прервано вестью о захвате Министерства. Гарри и его друзья тогда быстро ретировались с пирушки, а что было дальше, Гарри точно не знал. Да и так ли важно было это сейчас? Он был премного благодарен миссис Уизли и ее семье за то, что они устроили в его часть такой праздник. Хотя он, собственно, до сих пор так и не смог за семь лет привыкнуть к тому, что ему дарят в подарок что-то кроме старых вонючих носков Дадли и при этом еще даже сердечно поздравляют.

Обед удался на славу. Миссис Уизли превзошла саму себя в искусстве готовки, но все же постоянно упоминала, что Кикимер очень ей помог. Домовик сновал тут же, подкладывал салаты в опустевшие тарелки, уносил грязную посуду, приносил свежие холодные напитки. После плотного обеда Гарри чувствовал, как по конечностям растекается приятная нега, заставляя клевать носом. Разговоры за столом немного стихли, видимо, пресытился не только один Гарри, а Хагрид, уронив свою исполинскую голову себе на грудь, уже мирно посапывал. И когда казалось, что сейчас все просто уснут за праздничным столом, миссис Уизли затянула тихую песню. Сначала совсем негромко, едва различимо она пела вязкие тягучие ноты. К ней присоединился мистер Уизли, затем Люпин и миссис Тонкс, потом включились Билл и Чарли. Остальные, не знавшие слов этой старой песни, с умиротворенными лицами вслушивались в мелодию. Песня была неспешная, плавная, но не грустная, а просто очень спокойная и размеренная. Повествовала она о похождениях некого героя-мага Филиуса, который в своих странствиях зашел в самые дальние восточные страны, как научился восточной магии, как открыл для себя новые диковинные знания, как встретил необычных людей и, в конце концов, полюбил одну прекрасную японку и остался жить на краю света, так и не передав бесчисленное количество накопленных им знаний своим друзьям и потомкам в Англии. Когда песня закончилась, все зааплодировали. Даже Хагрид проснулся и принялся громко хлопать в ладоши, непонимающе осматривая людей вокруг.

Затем вмешались близнецы, оба одновременно исполнявшие обязанности тамады, объявив, что пора бы и повеселиться. Начались игры и танцы. Фред и Джордж, конечно, никаких отговорок не принимали, поэтому заставили станцевать в одиночку перед всей публикой даже надутого и покрасневшего от смущения Рона. Гермионе пришлось петь с Флер, причем французский акцент последней очень сильно контрастировал с пением Гермионы, но это придавало их дуэту своеобразную пикантность. Гарри выпало станцевать с Полумной зажигательный танец под какую-то быструю польку, после чего у Гарри со лба рекой лился пот, а Полумна не могла отдышаться, но ошалело улыбалась, то и дело перекидываясь с Невиллом взглядами. Гарри понимающе промолчал. И даже заглянувшего на полчаса Кингсли близнецы вытащили на импровизированную сцену и заставили рассказать какой-то глупый детский стишок под всеобщие аплодисменты.

Веселье было в самом разгаре. Гарри не мог вспомнить, когда еще он так веселился. Это было и не столь важно. И все же надо было закругляться, ибо в пять молодежь должна была отправиться на площадь Гриммо, хотя, насколько именинник успел понять, взрослые тоже не собирались так быстро расходиться. Тут Фред и Джордж объявили последний танец на сегодня и к всеобщему изумлению поставили медленную романтическую композицию, играя бровями и присвистывая. Гарри осмотрелся. Мистер Уизли с женой уже поднимались со своих мест. Люпин учтиво пригласил миссис Тонкс. Заметив в чертах его лица тень тоски, Гарри понял, что оборотень думает о том, что сейчас мог бы танцевать с Нимфадорой, сложись все иначе, останься она в ту злополучную ночь дома. Гарри в душе искренне сопереживал ему.

Невилл пригласил Полумну. Рон — Гермиону, а Перси — Джинни. Фред и Джордж наигранно раскланялись, приглашая друг друга на танец. Сидеть остались только Гарри, Чарли и Хагрид, хотя великан тотчас же подсел к драконоведу, начав беседу о своих любимых существах. Гарри наблюдал за кружащимися парами.

Его внимание приковали близнецы. Он снова вспомнил ту ночь в их магазине, хотя эта мысль и не посещала его сегодня ни разу. Они кружились в танце, жеманничая и дурачась друг с другом, то и дело совершая какие-то немыслимые па и корча рожицы, чем заставляли окружающих их давить из себя смешки. Но порой Гарри замечал в их лицах и другое. Эти чувства появлялись там лишь на мгновения, и остальные никогда бы не уловили эти небольшие перемены в их мимике, потому что не видели того, что видел Гарри. Ему же хорошо было заметно, когда намеренно дурашливая улыбка сменялась вдруг теплой, несущей в уголках губ лишь одно слово — «любовь». Глаза, секунду назад смотревшие с вызовом и насмешкой, начинали искриться по-настоящему, и в них была заметна страсть. Небольшое движение рукой, как будто в игре прихватить брата за талию, прижать к себе крепко и нежно, а при этом смеяться, играя, изображая страстного танцора, и вызывать смех у остальных, но на деле... Гарри видел, как переплетались их руки на мгновения, как секундные, якобы дурашливые объятия показывали истинную причину того, почему братья танцуют друг с другом.

Гарри внимательно наблюдал за ними, от него не ускользало ничего, ни одна деталь. Он был поражен тем, какая глубокая у них любовь — пусть и запретная, но настоящая. Гарри просто проникся к ним таким уважением за то, что они смогли сами посеять семена этих чувств, что они смогли взрастить их, заведомо понимая, что плодов им не дождаться никогда, остается лишь наблюдать за прекрасными цветами. В этот момент паренек поймал себя на мысли, что восхищается такой смелостью и сама мысль о том, что они родные братья, уже не казалась ему аморальной.

На ум снова пришел Уилл, о котором он смог забыть на время праздника. Теперь же мысли о нем захлестнули его в бешеном потоке. Еще совсем немного, какие-то часа три или меньше, и он его увидит. Что Гарри скажет ему? Что они скажут друг другу? От раздумий его оторвал присевший на соседний стул Чарли, которого Гарри сначала и не заметил.

— Привет, именинник! Что это все танцуют, а ты сидишь пнем? А вроде же главная фигура праздника, — подмигнул он при последних словах.

— Да, мне не с кем, как видишь.

— Ну, Фреда и Джорджа, например, отсутствие девушек не смущает, — глубокомысленно изрек драконовед, проводя глазами хихикающих близнецов.

Гарри стало немного неуютно. Чарли так выразительно указал взглядом в сторону Фреда и Джорджа, а потом перевел его на Гарри, что у последнего не было сомнений: Чарли все знает о близнецах. Щеки вспыхнули против воли, Гарри потупил взгляд, будто ему сейчас сказали какую-то пошлость, хотя на самом деле, надо было просто посмеяться над острым замечанием.

— Да, иногда вот смотрю на своих братьев и думаю: ну, вылитые геи! — Чарли подливал масла в огонь, то и дело проницательно и немного лукаво смотря Гарри в глаза, хотя тот тут же поспешно отводил взгляд. — А ты что думаешь, Гар-ри?

Его имя он выговорил странно, по слогам, будто только научился читать, но прозвучало это так мягко и чувственно, будто он сейчас шептал ему признание в любви.

Черт! Что происходит? В голове мальчугана мысли словно устроили шабаш: кружились и не давали себя поймать. Даже если Чарли знает об отношениях близнецов, зачем сейчас намекать об этом Гарри? Ведь не мог же он видеть, как тот подглядывал за ними в магазине? Нет, не мог. Но зачем тогда? Зачем? Черт, зачем?

— Гарри? — обеспокоено взглянул на него Чарли.

— Прости, что? — попытался изобразить дурачка Поттер, но рыжий не отступал.

— Я спросил тебя, что ты думаешь по этому поводу?

— По какому?

— Что Фред и Джордж иногда выглядят как настоящие геи.

— Н-н-не знаю, — выдавил из себя кое-как смущенный паренек, говорить стало вдруг неимоверно тяжело.

— А вообще, Гарри, та статья в Пророке...

Ну, вот же оно!!! Как он не догадался сразу, к чему все идет?! Гарри мысленно хлопнул себя по лбу, а на деле поспешил перебить Чарли:

— Чарли, не верь Пророку! Все, что там написано — ложь! Ты же знаешь, какие статьи постоянно пишет Скитер. Она невозможна! У нас с Уиллом ничего не было, нет... и не будет.

Гарри немного запнулся перед последним обещанием, но сказать иное он просто не мог себе позволить.

— Вот значит как, — протянул Чарли, — а знаешь, жаль.

Гарри удивленно воззрился на него. Драконовед смотрел в свою очередь на него, лицо его выражало абсолютное спокойствие, но глаза... эти голубые глаза потемнели, и в них Гарри видел бешено пляшущих чертей, ведьм и демонов всех мастей. Великий Мерлин, да, это наваждение какое-то!

— Знаешь, Гар-ри, — ну, вот, опять так мягко, — я хотел тебе кое-что по этому поводу сказать, но... не хочу свидетелей.

И после этих слов Чарли наклонился к окаменевшему спасителю всего сущего и мягко выдохнул тому в ухо:

— Мне не жаль, нет! Наоборот, я рад, что между вами ничего не было, потому что тогда есть возможность у меня. Гарри, тебе когда-нибудь отсасывал мужчина? Нет? Я уверен, что нет. Ты знаешь, мальчик, это можно изменить...

Чарли отстранился от него, едва заметно облизнув губы кончиком языка. Гарри, к своему ужасу, понял, что слова этой рыжей бестии его возбудили, он закрыл глаза и закусил щеку изнутри, пытаясь себя успокоить. Когда он снова посмотрел вокруг, Чарли уже беззаботно болтал с лесничим. Танец закончился, и гости расселись по своим местам, охотно принимая из рук Кикимера холодные напитки. Рядом с Гарри плюхнулся Рон.

— Фууух, дружище! Ну, я и умотался!

Гарри понурил голову, дабы не встречаться ни с кем взглядом. Ему казалось, что любой дурак сможет сейчас прочитать в его глазах эту сконфуженность и постыдное желание.

— Эй, Гарри, ты чего? — обеспокоено заглянул ему в лицо Рон.

— Ничего! Просто мне что-то нехорошо. Я буквально на минуту, хорошо? — Гарри сделал мученическое лицо.

— Да-да, конечно! Только не задерживайся, мы уже скоро отчаливаем.

Гарри кивнул, сам плохо понимая, на что кивает, затем встал из-за стола и побрел в сторону дома. На оклики он отвечал лишь что-то вроде «туалет» или «сейчас приду». Зайдя в ванную, Гарри прислонился к холодному кафелю лбом. Ледяная плитка помогла немного прийти в себя после этого шока, но частично возвращенные в реальность мысли не хотели идти приятным для Гарри ходом. Он снова и снова прокручивал в голове слова Чарли, и с каждым разом они возбуждали его все больше и больше.

— Фааак, — слабо простонал он, оседая на пол.

У него была зверская эрекция от представления, каковы были бы слова Чарли на деле. Действительно, каково бы это было — чувствовать свой член в чужом влажном рту? Фантазии захлестнули Гарри, и, не отдавая себе отчета в том, что делает, он начал судорожно расстегивать ширинку на брюках, намереваясь удовлетворить себя. Было мучительно стыдно — это ведь дом Уизли, но его желание и сила воображения были сильнее. Когда Гарри уже успел одарить себя парочкой поспешных движений, дверь в ванную отворилась, и парень застыл на месте от ужаса, не зная, что сейчас произойдет, когда он или она войдет. Казалось, что эти мгновения, отделявшие щелканье дверной ручки от момента, когда в дверном проеме показалось чье-то лицо, тянулись бесконечно. По крайней мере, мир успел рухнуть и рассыпаться вдребезги в глазах несчастного, пойманного с поличным Гарри.

В проеме стояла высокая фигура и взирала на него сверху вниз с самодовольной и одновременно издевательской усмешкой. Гребаный Чарли, мать его, Уизли! Гарри поспешно отвернулся, стараясь прикрыть срамоту, ему даже каким-то чудом удалось затолкать член обратно в трусы. Он услышал, как сзади него тихо закрывается дверь, щелкает замок (а он сам, дурень, не мог запереть сразу?!), а затем раздается цыканье в явно воспитательных тонах.

— Ай-яй-яй, мистер Пот-тер! Как вам не стыдно?

У Гарри сперло дыхание, он хотел сначала подняться, оттолкнуть Чарли и выйти вон, но интонации в голосе последнего заставили Поттера буквально прирасти к кафельному полу. Он слушал и ловил каждое слово, словно манну небесную. И каждое слово, каждый слог казались ему каплей сладкого сиропа, который медленно стекает с пальцев, и который непременно надо слизнуть... хотя бы чуть-чуть, хотя бы совсем немного, вытянув вперед лишь кончик язычка... неимоверно пошлого язычка...

— Рукоблудство, мистер Поттер, это удел слабых.

Слабых... слабых... слабых... Слова эхом отдавались в голове. Да, слабых. Гарри слаб, очень слаб. Его так легко сейчас взять, подчинить себе. Чего же ты ждешь, рыжий демон?

— Неужели вы настолько слабы, мистер Поттер? Неужели, нет других способов удовлетворить свое желание?

Есть... есть способы... В голове стучало. Сквозь этот шум Гарри слышал, как Чарли подошел к нему вплотную сзади.

— Может, вам требуется помощь, мистер Поттер? Я могу... помочь, — последнее слово он выдохнул Гарри в ухо, мягко прикусывая его тут же, чем вызывал у Гарри непроизвольный стон наслаждения.

— Нравится? — прошептал Чарли, продолжая прикусывать и целовать ухо.

— Но... это неправильно, — остатки разума еще не умерли в Гарри полностью.

— Неправильно? — протянул Чарли, резко разворачивая паренька к себе. — Сейчас я тебе покажу, что такое «неправильно», мальчик!

Руки Чарли быстро освободили ноющий и умоляющий о прикосновении член. Гарри закусил губу, твердо решив не издавать ни звука, но ощущение чужой руки обескураживало.

Вверх... вниз... так... медленно... так... чувственно... и еще раз... ммм... и немного снова.... да, чуть сильнее сдавить... о боги...

Гарри, не в силах совладать с собой, запрокинул голову, опираясь руками о пол. Свободной рукой Чарли расстегнул ему рубашку, впился губами в сосок, затем начал его прикусывать, доводя Гарри почти до истерики.

— Но... — судорожно выдохнул он все же через какое-то время.

Чарли тут же прекратил свою игру, внимательно наблюдая за своей жертвой.

— Что такое, мальчик?

— Но... ты... обещал... дру... другое, — немного запинаясь произнес Гарри, сам поражаясь своей наглости и бесстыдству.

— Ммм, наш мальчик вошел во вкус, не так ли? — Чарли провел языком по шее Гарри, чем вызвал серию приглушенных закушенной губой вздохов.

— Я бы на твоем месте перестал кусать эти милые губки. Это будет, знаешь ли, очень заметно, — Чарли мягко дотронулся своими губами уголков рта Гарри.

И он перестал кусать, потому что теперь был поглощен поцелуем. Он впервые целовался с мужчиной, и это нравилось ему намного больше, чем он ожидал. Черт, как было приятно ощущать эту властность в каждом движении, эту сочившуюся пошлостью и развратом слюну, слышать приглушенное рычание где-то внутри груди драконоведа и чувствовать вкус никотина выкуренной пару минут назад сигареты. Когда Чарли отстранился от него, Гарри даже не стал открывать глаза. Зачем? Если не видеть, то так намного интереснее! В темноте он острее ощущал каждую клеточку своего тела, и когда вместо руки на своем члене он почувствовал мягкие губы, то чуть не задохнулся от невообразимых ощущений. Он хотел было вскрикнуть, но вовремя спохватился, зажимая себе рот рукой. Левая рука дала слабину, и Гарри полностью распластался на полу. Прикосновение холодного кафеля на секунду отвлекло его от главного действа, но то, что делал Чарли, игнорировать было невозможно, даже если бы Гарри сейчас горел в огне.

Он метался, царапал кафель, зажимал себе рот, чтобы не закричать, лишь изредка позволял себе приглушенный стон сквозь пальцы. Это было неописуемо, это было волшебно, только теперь Гарри понимал... Понимал что? Да, это, собственно, и неважно, потому что ему было хорошо. Так хорошо, как никогда еще не было.

— Я... сейчас... о Мерлин! — простонал он, широко распахивая глаза и руками пытаясь отодвинуть голову Чарли, но тот только сильнее обхватил его член губами.

Когда Гарри охватила волна оргазма, перед ним померк весь мир. Боже, это было... был... самый сильный оргазм в его жизни! Он приподнялся, смотря на Чарли, который мало того, что с очень довольным видом проглотил всю сперму, так еще и слизывал теперь ее остатки с члена. От этой картины Гарри чуть ли не возбудился вновь, но рыжий демон вовремя прекратил свое занятие. Он облизнул губы, поднимая взгляд на Гарри.

— Ну, что? Тебе понравилось?

Гарри кивнул, ожидая, что Чарли скажет что-либо еще, но тот молчал, ожидающе смотря на него.

— Эмм, — протянул, наконец, Спаситель Мира Сущего, — зачем ты это сделал?

— Может, потому что просто хотел?

Чарли хитро и нагло улыбнулся.

— Просто хотел? — не поверил своим ушам Гарри.

— Да, просто хотел тебя. А что, ты думаешь: на тебя никто не посмотрит, мальчик? Ты намного привлекательнее, чем ты считаешь. Я давно уже хотел тебя.

Как он может говорить об этом так просто? У Гарри в голове медленно, но верно снова начинала вариться каша из мыслей. Каша, между прочим, очень густая, но совершенно не питательная.

— Но... — начал было он, но Чарли его перебил.

— Никаких «но», мальчик! Тебе бы следовало идти, вы скоро уже отправляетесь. Только приведи себя в порядок.

Чарли взглядом указал на все еще расстегнутые штаны. Гарри поспешил скрыть все, что остальным Уизли видеть категорически не следовало. Когда он поднял голову, то дверь за Чарли уже закрылась.

Выходя во двор, Гарри боялся поднять на остальных глаза. Ему казалось, что стоит кому-либо спросить его о том, где же он был так долго, и по горящим ушам все станет совершенно понятно. Особенно он боялся найти взглядом Рона с Гермионой. Почему-то казалось, что Гермиона поймет все сразу и без слов. Не даром же она была всегда такой проницательной, так неужели не сможет проглядеть его насквозь и сейчас?! Но никто не спешил расспрашивать его о его отсутствии. Все гости были заняты чем-либо, разговоры не умолкали, только Фред и Джордж подмигнули ему, когда он подходил к своему месту. В голове некстати всплыла картина в магазине, и Гарри, коротко кивнув им, весь красный опустился на стул, потупив взгляд.

«Чертов рыжий бес!» — крутилось в голове. Надо было срочно найти какое-то занятие, иначе — Гарри это понимал — его съедят его собственные мысли. Без остатка, не оставив целого места, загрызут, прожуют, проглотят и не подавятся. И стремление отвлечься от этой каши в голове заставило Гарри все же поднять голову и оглядеть присутствующих. В глаза сразу бросилась парочка Рона и Гермионы неподалеку на отдельно стоящей скамейке. Гарри хотел было подойти к ним, но затем подумал, что вряд ли они обрадуются, если их потревожит третий лишний.

Черт, Гарри смутно начинал понимать, что их дружба очень скоро может дать сбой, если Рон постоянно будет таскать за собой Герми. А что же тогда станет с их вечным трио? Ну, может, годик еще они протянут, а потом разбегутся в разные стороны. И пора, мальчик (черт, слова Чарли даже тут влезли!), — обращался он к самому себе — все, что было в школе, останется в школе, а вы уже не школьники, пора каждому искать свой путь в люди. Гарри грустно вздохнул, и в этот момент раздались гам и крики, и он уже было вскочил со своего места, по старой привычке готовясь к атаке Упивающихся, но это были всего лишь Фред и Джордж, запустившие фейерверки, никого не предупредив, и теперь все кричали и гомонили, кто — радуясь, а кто — ругаясь, что все идет не по плану. Гарри улыбался, глядя на огненных миниатюрных фей, разлетавшихся в разные стороны и гаснувших через пару секунд. Некоторые из них все же успевали подлететь к кому-нибудь из гостей, щелкнуть того по носу или просто похихикать, показывая язык, а затем раствориться в воздухе. Было странно смотреть на фейерверк при дневном свете, но он был особый (еще бы — личное изобретение близнецов), так что его прекрасно было видно даже днем.

Закончив пускать петарды и ракеты, близнецы поднялись на небольшую сцену, на которой провели большую часть праздника, руководя увеселениями, и обратились к аплодирующей публике.

— Спасибо, спасибо! — раскланивались они. — Нам очень приятно знать, что вам понравился этот праздник, спонсором которого был Гарри Поттер!

Фред и Джордж вытянули руки в сторону смущенного именинника, все снова захлопали. Видимо, под спонсором близнецы имели в виду всего лишь виновника торжества. Когда аплодисменты затихли, Джордж продолжил:

— Да, это все было замечательно и весело! И как я вижу, даже наши почтенные старики не собираются завязывать с пирушкой после ухода молодежи, — он подмигнул своей хихикающей матери и почти в стельку пьяному Хагриду. — Что ж, это даже лучше! Тогда вы не будете скучать без нас.

— Да-да, — перебил его Фред, — потому что фейерверк был заключительной частью нашего праздника, и сейчас вся молодежь отправляется к Гарри домой, чтобы хорошенько повеселиться!

После его слов он и брат дружно загоготали, а все остальные, принадлежавшие к этой самой молодежи, довольно свистели и с ажиотажем аплодировали.

— Что ж, тогда предлагаю распрощаться с нашими любимыми динозаврами, — продолжил Джордж, сменяя брата в прощальной речи, — и дружно отправиться праздновать далее!

Близнецы снова раскланялись под всеобщие аплодисменты. Затем все начали вставать со своих мест, прощаться друг с другом. Миссис Уизли стиснула Гарри в объятиях не менее чем на минуту, снова причитая, какой он худой, и желая хорошего продолжения праздника. Хагрид стиснул по пьяни его руку так, что Гарри отчетливо услышал хруст костей, а на глазах выступили слезы. Слава Мерлину, что Гермиона, критично осмотрев посиневшую руку, что-то произнесла, дотронулась палочкой, и боль прошла. Гарри, в который раз за свою недолгую жизнь, возблагодарил небеса за то, что у него есть Герми. Наконец, все слова прощания были сказаны, пакеты с заранее приготовленной едой (не голодать же им там!) упакованы и взяты в руки, и все собрались вместе.

— Так, аппарируем, как и договаривались по очереди, иначе это будет слишком заметно, если все сразу, — повторяла в контрольный (и сотый по счету) раз Гермиона. — Сначала Гарри с Джинни, чтобы открыли дверь в дом, затем Невилл с Полумной, потом Фред и Джордж, и под конец я и Рон. Гарри, Джинни, давайте!

Гермиона кивнула им. Джинни крепко вцепилась в Гарри, как можно теснее прижимаясь к нему. У нее еще не было лицензии на аппарирование, да и делала она это в первый раз, так что изрядно побаивалась.

— Не бойся, это не больно! Только не отпускай меня ни в коем случае и пакеты крепче держи, — ободряюще улыбнулся ей Гарри, а затем крутанулся на месте, насколько это позволял громоздкий пакет в правой руке, левая в это время крепко прижимала к нему рыжеволосую девушку.

Из окон доносилась невероятно громкая музыка из магически усовершенствованного маггловского стерео. Если бы бедные магглы только могли слышать эти звуки, они бы тут же решили, что пора переезжать из этого района, но так как дом номер двенадцать был невидим для «простых смертных», то и звуки, из него исходившие, были никому не слышны, что было довольно практично. Гарри уже сбился со счета, который стакан ядреного огневиски он выпивал. Поначалу он не хотел пить много, чтобы подготовиться к встрече с Уиллом, но, видимо, задачей этой гулянки было споить всех до состояния нестояния. Близнецы, конечно, были первыми агитаторами и, одновременно, потребителями. Даже в тихого Невилла они залили столько, что тот вот уже как полчаса отплясывал дикие танцы под смех и аплодисменты Полумны и Джинни. И тот, кто по каким-либо причинам отказывался от выпивки, получал «наказание» от близнецов. Это были то подзатыльник, то нестерпимо пошлая шутка в сторону девушек, а Джинни, когда она отказалась выпить залпом стакан огневиски, они пригрозили, что будут продавать ее фотографию в душе у себя в магазине в качестве постеров. Потом, конечно, им долго пришлось бегать от летучемышиного сглаза своей сестры, пока раскрасневшаяся Гермиона не сжалилась над ними и не сняла проклятие под недовольные крики Уизли-младшей. Про отсутствие Уилла никто из гостей не спросил, чему Гарри был несказанно рад до тех пор, пока волна алкоголя не смыла все его мысли, оставив лишь беспричинную радость.

Было всего лишь полседьмого, когда Гермиона внезапно поднялась на ноги с дивана и громогласно заявила:

— Хочу шампанского!

Несколько пар глаз непонимающе уставились на нее.

— Чего-чего ты хочешь? — спросил Рон.

— Шам-пан-ско-го! — по слогам объяснила ему девушка.

— А что это?

— Да, что это? — поддержали брата близнецы, явно заинтересованные новым словом.

— Ну, это алкогольный напиток такой у магглов. Вы не знаете?

Все, кроме Гарри и Луны, покачали головами. Было лишь непонятно, откуда этот напиток известен Луне.

— Черт! — протянула Герми, плюхаясь на диван. — Хочу шампанского! Ужасно хочу, прямо не могу!

Умоляющими глазами они смотрела на Гарри. До него внезапно дошло, что Герми не столько хочет шампанского, сколько желает на некоторое время уйти от этого шума и гама. Это его немного удивило, ведь в доме было еще полным полно пустых комнат, где она могла бы уединиться... одна или с Роном. Но, тем не менее, он кивнул на ее немую просьбу.

— Тут недалеко есть маггловский супермаркет, я уже там был. Можем сходить туда, если хочешь. Это минут пятнадцать ходьбы.

Гермиона, глаза которой светились благодарностью, тут же сорвалась с места. Встал было и Рон, но тут же плюхнулся обратно, не выдержав резкой смены положения тела.

— Нет-нет, Рон, ты оставайся! Тебя уже ноги не держат, — ласково погладила его по груди Герми. — Мы скоро.

Рон, успокоенный таким милым жестом, покорно остался сидеть.

— До встречи! — попрощались Герми и Гарри, выходя в коридор.

— Подожди, деньги ведь взять надо! У меня в сумочке.

Гермиона метнулась наверх, где лежали все вещи, и через пару секунд снова была внизу.

— Все, пошли!

Гарри искренне удивился, как его подруга может так ловко и быстро передвигаться, хотя выпила она тоже немало. У него самого были проблемы с ходьбой, ноги норовили уйти влево или вправо, а перед глазами все плыло. Не успели они отойти от дома и десяти метров, как Гарри прислонился к уличному фонарю, закрывая глаза.

— Герми, подожди... Мне не... нехорошо что-то.

Его тут же вырвало прямо под ноги. Гермиона, успевшая уйти на пару шагов вперед, подбежала к нему.

— Гарри! Так, стоять! — она с неимоверным усилием удержала парня, норовившего завалиться вперед.

— Ох, погоди, сейчас уберу и дам тебе кое-что, полегчает.

Гарри зацепился за эти слова и покорно стоял так, облокотившись наполовину на столб, наполовину на руку Герми на его груди. Девушка спешно оглянулась по сторонам, проверяя, нет ли любопытных глаз, затем заправским движением, которому мог бы позавидовать любой мракоборец, вытащила палочку и убрала лужу на полу и брызги с ботинок Гарри.

— Так, так, где же это было? — она шарилась по карманам.

— Герми... — простонал Гарри, понимая, что его сейчас снова вырвет прямо на нее, но она его перебила:

— Сейчас, сейчас, потерпи! Молчи только!

Наконец, она извлекла из кармана своих джинсов какие-то таблетки, издавая победный возглас.

— Наконец-то, нашла! Вот, возьми, проглоти сразу, не жуй!

Гарри почувствовал, как ловкие пальцы засовывают ему таблетку в рот. С огромным усилием он проглотил ее, и произошло чудо. В тот же миг тошнота прошла, голова прояснилась, и Гарри почувствовал, что может уверенно стоять на ногах. Он с удивлением распахнул глаза, перед ним было озабоченное лицо Гермионы.

— Лучше? — с участием в голосе спросила она.

Гарри кивнул, сам не веря тому, как быстро его привели в чувство.

— Что это было?

— Так, в Австралии местные дали, — загадочно улыбнулась она.

— Ядерная штука! Сразу все как рукой сняло, — все еще поражался Гарри.

— Да, только, к сожалению, эти таблетки у нас запрещены.

— Что я слышу? Наша порядочная Гермиона ввозит на территорию Англии нелегальные медикаменты? — вот теперь Гарри удивился в тысячу раз сильнее.

— Ну, — покраснела Герми, — эмм...

— Так, скажи мне сразу: я от них умру, да? — строго спросил ее Гарри, разворачивая девушку к себе лицом.

Они секунду серьезно смотрели друг на друга, а потом расхохотались.

— Нет, серьезно, а почему они запрещены здесь?

— Если растворить эти таблетки в костеросте, то получается очень сильный наркотик, который приводит к галлюцинациям, потери ориентации в пространстве и времени и в случае лишь малейшей передозировки — к смерти.

— Ой, действительно, не очень оптимистично звучит. А я-то гадал, почему это ты таким молодцом держишься?

— Вообще-то, само действие алкоголя на нервную систему эти таблетки изменить не могут. Они нейтрализуют только такие негативные стороны, как тошноту, головную боль, потерю сознания, ну и все остальное, что ты чувствовал минуту назад. А на мозг алкоголь продолжает влиять, то есть ты можешь наделать кучу глупостей, как и без таблеток, только с ними ты об этом на следующий день вспомнишь, а без них — не факт.

— Я же говорю: ядреная штука!!! — улыбнулся во весь рот Гарри. — Это как раз то, что мне было нужно. А то...

— Гарри, — перебила его Гермиона, внезапно посерьезнев, — я тебя не случайно вытащила из дома. Что случилось? Сначала появляется эта статья в Пророке — не бойся, я ни одному слову не верю, — поспешила добавить она, стоило Гарри открыть рот в защиту Уилла, — но меня насторожило даже не это, а что произошло потом. Через некоторое время после этой статьи ты шлешь мне те странные смс, а сегодня, когда мы приходим к тебе, оказывается, что Уилла вообще нет в доме.

Гарри в смятении потер лоб. Он действительно не знал, что сейчас ответить Гермионе — она застала его врасплох. С одной стороны, очень хотелось с кем-то поделиться, рассказать обо всем, да и Герми была его лучшей подругой. С другой стороны, он не знал все же наверняка, что она может подумать о нем и Уилле. Что она вообще думает об отношениях между мужчинами? Вряд ли она законченный консерватор, но все же...

— Гарри? — снова обратилась к нему подруга.

— Да-да, я слышал... Эммм, что ты хочешь от меня услышать?

— Что случилось между тобой и Уиллом? Я же вижу сейчас, что что-то произошло и тебя это сильно мучает. К тому же: куда он пропал? Рон говорил, что когда он был у тебя, его уже тогда не было в доме.

— Да, он как раз незадолго до его появления и сбежал... как и я...

И Гарри рассказал все. О той ситуации на кухне и как они к ней пришли, о том, что за все эти дни надумал Гарри, и, в конце концов, о том, что Уилл должен прийти в семь, и Гарри надеется убедить его остаться. Гермиона не перебивала его, просто слушала. Они и не заметили, как остановились где-то по пути и просто стояли. Гарри замолчал, ожидая реакции, но Герми тоже не открывала рта.

— Ну? Что ты думаешь? Знаешь теперь все, так скажи, что мне делать и правильно ли я хочу поступить?

— Ох, Гарри... Я тебе одно скажу: ты совершеннолетний волшебник вот уже как год, ты вправе выбирать кого хочешь. Если ты думаешь, что Уилл — это правильный человек для тебя, то поступай так, как задумал. В любом случае, я не вижу ничего плохого в том, чтобы попытаться. Почему бы и нет, если просит сердце?

— Да, но что, если об этом снова всплывет в прессе?

— А ты сделай так, чтобы не всплыло. Необязательно, конечно, сидеть дома под постоянной конспирацией, но и выходя в свет, держаться за ручки тоже не стоит. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Гарри кивнул. Они снова начали идти, за следующими домами уже была видна вывеска супермаркета. Внутри почти не было людей, только негромко играла музыка. Гарри не придал этому значения, беря в руки корзину для покупок и идя между рядами с продуктами. Гермиона шла рядом, некоторое время они шагали молча.

— А что же случилось у тебя, Герми? — наконец, не выдержал Гарри, резко останавливаясь.

— О чем ты? — попыталась изобразить непонимание девушка.

— Ты даже не пытайся задурить мне голову, Герми! Я же тоже не слепой. Ты не рада быть рядом с Роном. Ты сюда меня вытащила не столько, чтобы со мной об Уилле поговорить, сколько для того, чтобы избавиться от его общества. Я вижу, как леденеют твои глаза, стоит ему коснуться тебя. Что случилось?

Девушка молчала, потупив глаза.

— Отвечай, Герми! Я же вижу, что у тебя не все в порядке, причем проблема лишь у тебя — Рон-то просто весь светится от счастья, находясь рядом с тобой. Что такое?

— Гарри, я не уверена, что хочу рассказывать тебе об этом.

— Герми, если не мне, то кому? Я же вижу, что тебе надо выговориться! — Гарри начинал закипать, иногда способность Гермионы стоять на своем до конца изрядно выводила его из себя.

— Не сейчас, не здесь!

— Если не здесь, то где и когда? — слегка повысил голос Гарри. — Тебе ведь станет легче! Расскажи!

— Гарри, не дави на меня! — Гермиона зло посмотрела на своего друга исподлобья.

— Я лишь хочу помочь, Герми! Только помочь! — рука Гарри коснулась щеки девушки.

— Помоги Рону — научи его видеть так же, как и ты! — вдруг яростно вскрикнула Гермиона, с силой отталкивая его руку. — Мне не нужна помощь!

Гарри оторопело смотрел на нее.

— Не сейчас... мне не нужна твоя помощь сейчас, Гарри... Прости, — уже прошептала она едва слышно.

Гарри был поражен. Что могло занимать мысли его подруги, что она настолько вышла из себя? Какие проблемы сейчас занимали ее голову? В любом случае, Гарри не мог просто оставаться в стороне. Пусть он не может помочь словом или делом, тогда он просто даст ей понять, что он готов помочь тогда, когда Гермиона сочтет это уместным. Он привлек девушку к себе, заключая ее в крепкие объятия.

— Герми, Герми, — шептал он, поглаживая ее по голове, в то время как плечи девушки сотрясала мелкая дрожь.

Гарри не хотел видеть ее слез, он даже не хотел верить, что она плакала. Он видел уже столько слез и боли в своей жизни, что теперь, после окончания войны просто не хотел даже думать, что кто-то из них снова способен страдать. Это было просто нечестно! Неужели они, спасшие этот мир, не заслужили простого человеческого счастья?! Видимо, все-таки еще нет, не совсем... надо подождать еще чуть-чуть.

— Еще чуть-чуть, — машинально прошептал он. — Герми, еще совсем чуть-чуть...

— Мерлин, вот это сцена! — раздались за спиной протяжные ноты, от которых у Гарри по спине побежали мурашки — только этого еще не хватало.

— Малфой, — медленно развернулся он, пряча за собой Гермиону, защищая ее, — иди, куда шел!

— А то что? Натравишь на меня своих обожателей? — издевался слизеринец. — И не стыдно тебе? Сначала ошиваешься тут не с кем-то, а с сыном самого покойного Северуса Снейпа, а потом вдруг утешаешь эту грязнокровку на виду у всех. Совесть не замучает, а, Поттер?

— Иди, куда шел, Малфой! — сквозь зубы процедил Гарри, едва сдерживая себя.

— Неужто даже не ответишь мне?! Я-то думал, ты сейчас начнешь отстаивать честь дорогих тебе людей. Хотя, если подумать, настолько ли они дорогие, что ты меняешь их как перчатки? Эх, Поттер! А я-то даже подумать не мог, что у тебя такие разносторонние вкусы! Ты и с девочками, и с мальчиками, и с чистокровными, и грязнокровок не гнушаешься.

— Малфой, ты нарываешься!

— Ооо, это я делаю всегда, тебе в угоду! Только один вопрос, Поттер, и я уйду! — Драко самодовольно прикрыл глаза, не сводя их с Гарри, тому показалось, что он уже знает этот вопрос: прочитал его в этих серых смеющихся глазах. — Скажи, а как же твое рыжее дополнение? Он не ревнует эту грязнокровку? Или у вас тройная счастливая любовь?

Гарри почувствовал, как от ярости земля уходит у него из-под ног. Где-то на заднем плане своего восприятия он услышал приглушенный голос Гермионы:

— Круцио!

Как в тумане он смотрел, как Малфой падает на пол, кричит и корчится в немыслимых муках. Когда первая волна замешательства прошла, он перевел глаза на Гермиону и невольно испугался. Она стояла над извивающимся Драко, уверенно держа свою палочку. Ее глаза выражали ненависть, презрение, ярость и частично — отчаяние. Гарри никогда не видел ее такой. В ее позе, в ее выражении лица не было ни капли сострадания к человеку на полу. И к своему ужасу, Поттер заметил, что мучения Малфоя доставляют ей наслаждение, она упивается его болью. На какой-то короткий миг она напомнила ему Беллатрису в своей жестокости.

— Герми!!! — что есть мочи крикнул он, будто боялся, что она его не услышит, и вырвал палочку из ее рук.

Малфой прекратил извиваться и кричать, он не шевелился, лишь тяжело дышал, не имея сил ни на что больше, и смотрел в потолок невидящим взглядом стеклянных глаз. Гарри стоял, будто на него наложили заклятие оцепенения, и не сводил взгляда с Гермионы. Та прерывисто дышала, будто это ее сейчас пытали, а не Драко. В ее глазах все еще виделось эхо безумства, которое овладело ею на мгновение. Она слегка тряхнула головой и перевела уже прояснившийся взгляд с Малфоя на полу на Гарри. Ее глаза смотрели со страхом, не меньшим, чем тот, что сейчас был в душе у ее друга.

— Герми, — только и смог прошептать тот, — Герми... Что... что это было?

Девушка лишь беспомощно пожала плечами, в ее глазах стояли слезы. Она моргнула, и крупная капля медленно покатилась по щеке. Так бы они и стояли еще некоторое время, смотря друг на друга в немом непонимании и страхе, если бы не подавший голос Малфой. Слегка пошевелив рукой, Драко издал не то хрип, не то стон, приходя в себя.

— Гарри, он... с ним все в порядке? — панически прошептала девушка.

Поттер опустился на колени, но к Малфою прикоснуться побоялся. Тот был жив, а это уже обнадеживало, но кто знает, как изнеженные аристократы переносят непростительные заклинания? Гермиона опустилась тут же на корточки, убирая волосы с лица Драко и внимательно осматривая его лицо и пустые, хоть и открытые глаза.

— Гарри, ему надо в больницу, — серьезно сказала она. — У него шок.

— Герми, ты понимаешь, чем это светит?

— Да, возможно, Азкабаном, — вздохнула девушка.

— Вот именно! Мы отправим его в больницу, чтобы он всем весело поведал о том, как ты запустила в него Круцио посреди маггловского супермаркета. Тебя будут судить, и я не особо уверен, что нам удастся выпутаться из этого так легко. Я, конечно, понимаю, что фамилия Малфой утратила свое могущество, а у нас в друзьях Министр Магии, но это не ограждает нас от наказания.

— Почему «нас»? Я делала это одна.

— Неважно, Герм! Ты понимаешь, что самое легкое, что тебе могут дать — это запрет на магию?

— А что ты предлагаешь, Гарри? Сидеть тут и ждать, пока он сам очнется, а потом побежит к своему папаше жаловаться?

— Нет, — Гарри задумался, надо было что-то срочно придумать.

Малфой слабо шевельнулся и тут же получил Ступефаем в грудь из палочки Поттера. Гермиона чуть не подавилась воздухом от возмущения.

— Гарри! — пропищала она, прилагая все силы к тому, чтобы не закричать во весь голос, — Ты что делаешь?!

— Успокойся, Герми! Нам срочно надо придумать, что с ним делать. Его жизни вряд ли что-либо угрожает. Пока мы тут будем план придумывать, пусть полежит в отключке. Спасибо еще скажет — боль быстрее пройдет, — Гарри с таким презрением глянул на Малфоя, что Гермиона невольно подумала: если бы он не был гриффиндорцем до мозга костей — ох, плохо бы сейчас пришлось Малфою.

— И что ты предлагаешь, Гарри? — прошептала она.

— Эй, вы там! — вдруг донесся до них голос с конца ряда, от чего оба вздрогнули.

Гарри с ужасом перевел взгляд на Герми.

-У вас там все в порядке? — прокричал продавец. — Я слышал, тут кто-то кричал.

— Да-да, все в порядке! — поспешила улыбнуться Гермиона, выпрямляясь, — Просто нашему другу немного плохо, но это у него нормальное явление. Знаете, гены, плохая наследственность. Мы сами о нем позаботимся.

Продавец подозрительно глянул на них, но все же ушел снова к кассе. Гарри и Гермиона склонились над Малфоем так низко, что почти соприкасались макушками.

— Гарри, быстро — думай!

— Я уже придумал! Для начала потащили его на улицу.

— Ты с ума сошел? — прошипела девушка.

— Нет, доверься мне! Там на нас не будут так обращать внимания, просто решат, что Малфой пьян и все.

Девушка недовольно засопела, но все же помогла Гарри поднять слизеринца. Продавец проводил их очень недовольным взглядом, но когда они проходили мимо, Гермиона взмахнула палочкой и едва слышно прошептала что-то. На мгновение взгляд маггла расфокусировался, а затем его лицо приняло беззаботное выражение, и странную троицу он явно не замечал. На улице Малфой был помещен на лавочку, рядом плюхнулись и его сопровождавшие.

— Ну, а теперь-то что? — с вызовом начала Гермиона.

— Ты только что в магазине изменила память продавцу. Я подумал: что тебе мешает изменить ее Малфою?

— Он маг, Гарри! Я до сих пор имела дело только с магглами. Я без понятия, как это делается с волшебниками, но уверена, что преодолеть их сопротивление гораздо сложнее. В итоге, если все пойдет не так, я могу не только не стереть ему воспоминания, но еще и рассудок повредить!

— Куда уж дальше вредить-то, — проворчал Гарри, снова презрительно скользя взглядом по Драко.

— Ну, допустим, я изменю ему память, а дальше-то что? Тут его оставим?

— Да! — просто ответил Поттер. — Герми, ты же у нас просто гений! Осмотри его, я уверен, что у него только болевой шок и все. Если все в порядке, ты сотрешь ему память, подсунешь подделку... Скажем так: он шел мимо, сел на лавочку и заснул. И все! Все гениальное просто! И мы останемся не при чем.

Гермиона задумалась, пристально смотря на своего друга.

— Не нравится, ох, не нравится мне это!

— Герми, это единственный шанс для тебя избежать наказания! Будь уверена, уж Малфой-то настучит на нас в два счета, и моргнуть не успеешь.

— Ну, хорошо! Только не мешай, а еще лучше позаботься пока что, чтобы нас никто не видел. Думаю, с этим ты справишься.

Гарри кивнул, вставая с лавочки и наводя на пространство вокруг них заклинания, которые уже знал наизусть: очень долгое время в лесу они им спасали жизнь. Гермиона в свою очередь склонилась над Малфоем, что-то бормоча. Гарри оставалось только ждать. Через минут десять она поднялась на ноги, с ее лба катился пот.

— Ох, черт, это действительно было трудно! Не думала, что Малфой настолько сильно будет сопротивляться на подсознании. А он, оказывается, достаточно сильный волшебник, Гарри!

— Но получилось ведь? — осторожно спросил Поттер.

— Да, получилось!

Гарри с облегчением вздохнул.

— Мы можем теперь уходить? — спросил он.

Гермиона кивнула, взмахом палочки и парой слов убирая скрывавшие их заклятия.

— Он очнется минуты через три, пошли отсюда скорей, — бросила она Гарри, тот кивнул, и они зашагали прочь.

По дороге в поместье Блэков оба как воды в рот набрали, пока, наконец, Герми вдруг не остановилась как вкопанная.

— Гарри, сколько же сейчас время?

Тот посмотрел на свои наручные часы и обомлел: было без пяти семь, а в семь должен был прийти Уилл.

— Черт! — Гарри запустил руку в волосы. — Мне надо встретить его, Герми!

— Гарри, спокойно! Аппарируем вместе, за остальное не беспокойся! Идите наверх, в комнаты, а я позабочусь о том, чтобы вам никто не мешал.

Рука Гарри обняла Гермиону за талию, та крепко сжала его плечо, и они аппарировали на крыльцо дома номер 12. Как назло, руки дрожали от напряжения и не могли попасть ключом в замочную скважину. Гарри грубо выругался, пытаясь унять волнение и предательски дрожавшие колени. В этот момент Гермиона, стоявшая рядом с ним спиной к дому, слабо дернула его за рукав.

-Что? — немного резко ответил Гарри, оборачиваясь.

В следующую секунду ему показалось, что кто-то выдергивает у него землю из-под ног. Прямо перед застывшими друзьями на нижних ступеньках, ведущих к двери, лежал Уилл лицом вниз: одежда была измазана кровью, вокруг него растекалась багряная лужа. Не прошло и секунды, как Гарри опомнился от шока, метнувшись к нему, проверяя его пульс.

— Герми, он жив! Быстро, помоги мне!

Вдвоем с подругой они кое-как затащили тяжелого, оставляющего после себя яркий кровавый след Уилла в дом. В коридоре не было ни души, в то время как из гостиной доносились крики и музыка.

— Гарри, надо позвать остальных!

— Нет, не надо. Пусть пируют, — Гарри решительно удержал за руку метнувшуюся было в сторону гостиной Гермиону.

— Но...

— Никаких «но», Герм! Они сейчас все пьяные в стельку. От них будет больше проблем, чем пользы. Давай, помоги мне левитировать его в мою комнату. Один я не справлюсь. Быстрей!

Гермиона внимательно посмотрела на своего друга. Казалось, что он совершенно спокоен — так уверенно и по делу он говорил все эти вещи, но, наверное, — подумалось ей — все это лишь результат войны. Гарри не привыкать видеть кого-то раненым или, того хуже, убитым. Неудивительно, что у него просто срабатывает рефлекс: спасти, спасти человеческую жизнь любой ценой. Наверное, он сейчас даже не понимает до конца, что перед ним Уилл. Он также спокойно и уверенно сейчас мог говорить, даже если у него на руках была бы сама Гермиона или кто-то из остальных друзей. Да, просто рефлекс человека, повидавшего смерть и желающего защитить от нее невинного.

Вздохнув, Герми прошептала заклинание, помогая Гарри поддерживать Уилла на весу. Поднимались наверх они в абсолютной тишине, нарушаемой лишь пьяными криками и музыкой из гостиной. В течение пути Снейп-младший ни разу не пошевелился, не подал ни малейшего признака жизни, и Гермиона невольно опасалась: есть ли еще что спасать? Но Гарри уверенно вел их в свою комнату. Одним взмахом палочки он отправил все подарки и прочие вещи с его кровати в угол, аккуратно укладывая полумертвого Уилла на постель. Из его уст пролилось заклинание ножниц, и рубашка была распорота, обнажив под собой немного худощавое тело. Грудь Снейпа-младшего распарывали две глубокие раны, образовывая своеобразный крест. Из них обильно сочилась кровь.

— Сектусемпра, — прошептал Гарри.

Да, он очень хорошо помнил это заклятие и его последствия.

«От врагов», — стояло тогда в учебнике Принца Полукровки. Такие же раны были на груди у Малфоя в туалете. И Гарри прекрасно помнил, что тогда он растерялся, просто не знал, что ему делать, кроме как отчаянно звать на помощь. И сейчас он тоже оторопел на мгновение. Но этого секундного замешательства хватило для того, чтобы Гермиона решительно оттолкнула его в сторону и склонилась над Уиллом, шепча заживляющие заклинания. Гарри стоял и, как завороженный, наблюдал за тем, как кровь понемногу останавливается, а затем начинает течь в обратную сторону, снова наполняя собой тело Уилла. Раны начали медленно затягиваться. Было видно, что это стоит Гермионе больших усилий: она не отрывала взгляда от груди Уилла, не переставая шептать какие-то сложные слова, складывая их в своего рода песню или балладу, с ее лба стекали капельки пота.

Гарри поймал себя на мысли, что не может оторвать от нее взгляда: она была прекрасна в этот момент и казалась ему всесильной, будто он одиннадцатилетний мальчик, только-только приехавший в Хогвартс, и его можно удивить даже обыденным Экспелиармусом. Он зачарованно наблюдал за ее губами, складывающими звуки в слова, за ее бледными от напряжения щеками и нахмуренными бровями, за упавшей на глаза прядкой каштановых волос, которую она даже не удосужилась убрать. Гарри внезапно почти физически ощутил исходящую в этот момент от нее магию, почувствовал ее дикое желание спасти, вылечить, вернуть угасающую жизнь. Он не заметил, как у него самого со лба градом катится пот и перехватывает дыхание. Все это было неважно, важен был лишь человек на его кровати и то, с каким отчаянием, прилагая к этому все свои накопленные знания, пытается спасти его Гермиона.

Наконец, она закончила, поднялась, покачиваясь, и тут же рухнула бы на колени, если бы Гарри вовремя не подхватил ее. Он удержал ее на ногах, слегка встряхивая, чтобы она пришла в чувство.

— Герми, Герми!

— Гарри, — раздался ее слабый голос, — я сделала все, что смогла. Он будет жить, но ему надо срочно в больницу: у него, — ее ноги снова подкосились, и Гарри взял ее на руки, затем усаживая в кресло, — у него... большая потеря крови. Вызови докторов, они его заберут. Ты... ты сам не сможешь с ним аппарировать — это... это опасно для него.

Гермиона замолчала, тяжело дыша и закрывая глаза. Гарри, стоящий перед ней на коленях, потянулся к ее лицу, нежно целуя ее бледную щеку.

— Ты молодец, Герми! Ты просто лучшая!

Она слабо улыбнулась, затем открыла глаза, все еще с трудом дыша.

— Черт, эти заклинания ужасно сложные и отнимают силы: изматывают физически. Прикажи Кикимеру позвать докторов, а со мной все будет в порядке. Просто мне надо часок отдохнуть и все.

— Уверена?

— Да, иди, Гарри.

* * *

В два часа ночи Гарри стоял перед дверью своего дома. Он прислушался — тишина. Тихо щелкнул замок, пропуская его внутрь. Заперев за собой дверь, он тут же скатился на пол, закрывая глаза: как же он чертовски устал. Из гостиной в коридор лился мягкий, то и дело мерцающий свет камина. Гарри осторожно заглянул внутрь: Гермиона спала, свернувшись калачиком на софе. Кроме нее, в комнате никого не было, хотя следы празднества (скорее погрома) были налицо. Гарри подошел к подруге, глядя в ее усталое и напряженное даже во сне лицо. Он осторожно провел по ее щеке, шепча ее имя. Карие глаза смотрели на него секундой позже, причем с таким выражением, будто Гермиона не спала ни минуты, ожидая его.

— Гарри! Как он?

— Ш-ш-ш, Герми, тише! С ним все в порядке. Врачи почти до отказа напичкали его кровевосстанавливающим зельем и сделали дополнительное обследование. Оказалось, что у него еще и внутренние повреждения серьезные были, о которых мы не знали. В общем, им пришлось повозиться, но Уилл спасен, и это главное! Спасибо тебе, Герми!

Гарри привлек девушку к себе, крепко обнимая ее. Она лишь вздохнула, обнимая его в ответ. Гарри смотрел на камин, вдыхая исходивший от Гермионы приятный запах пергамента и книг, который его почему-то успокаивал. Наконец, он расцепил руки, откидываясь на софу и запрокидывая голову.

— Знаешь, Гарри, конечно, я рада услышать, что Уилл выживет, но меня беспокоит кое-что...

— Ломаешь голову над тем, кому и зачем это надо сейчас, когда Волдеморт мертв?

— Да! Ты тоже над этим думал?

— Конечно! А что мне еще было делать, пока я ждал в комнатах для посетителей? Все перебрал в голове, но не понимаю... совершенно не понимаю... черт! — Гарри впился руками в волосы.

— Я тоже думала и тоже не могу понять, кому бы было выгодно убивать Уилла. Сначала я подумала, что это могли быть приверженцы Волдеморта. Знаешь, месть и все такое, но тут несостыковка... даже две. Во-первых, все его приспешники сейчас либо убиты, либо в Азкабане, либо ведут себя тише воды, ниже травы. Во-вторых, почему Уилл? О его существовании и знать-то никто не знал до недавнего времени. Зачем кому-то его убивать?

— Да, я тоже к этим выводам пришел в больнице.

— Но ведь кому-то это было нужно!

— Да, Герми, я знаю, — уставшим голосом ответил Гарри, — но сейчас не самый лучший момент, чтобы размышлять об этом. Я очень устал, ты — еще больше. Кстати, а где все? Я не думал, что они будут в состоянии уйти домой.

— Невилл уехал на Ночном Рыцаре, а остальные спят наверху в спальнях для гостей. Я их самолично туда отправила, когда они уже были на грани между сном и явью.

Гарри с восторгом смотрел на свою подругу. Та покраснела:

— Что такое?

— Гермиона, я тебе уже говорил, какая ты замечательная?

— Да, но можешь повторить еще раз, я порадуюсь, — засмеялась девушка.

Ее смех перешел в долгий зевок, а затем она откинулась на спинку софы, явно намереваясь так и спать здесь дальше.

— Герми, может, ты тоже пойдешь наверх? — потеребил ее за плечо Гарри, она встрепенулась.

— Что? Нет-нет, я не хочу. Свободных комнат больше нет. Близнецы заняли одну, еще одну Полумна с Джинни, и в последней спит Рон. Нет, еще есть места, конечно, но это твоя комната, где вся кровать в крови, и комната Уилла, а туда я бы тоже предпочла не ходить.

— Но ведь Рон спит один, ты могла бы...

Гермиона перевела на Гарри унылый взгляд, ясно говоривший все за нее.

— Хорошо, можешь спать здесь, если хочешь, — поспешил оправдаться он.

— А ты?

— А что я? Я тоже тут спать буду. Ну, правда, не к Рону же мне идти?! К тому же он жутко храпит!

Гермиона улыбнулась. Затем встала с софы, заодно прогоняя и Гарри, и применила заклинание растяжения: старый диван расширился вдвое.

— Нет, ты все-таки замечательная! — восхитился Гарри. — Надо бы и мне что-нибудь полезное сделать... Акцио, одеяло! Акцио, подушки!

Через несколько секунд из коридора в комнату влетело просторное теплое одеяло и две подушки. Друзья удобно расположились на диване. Но, несмотря на то, что минуту назад оба почти засыпали, теперь сна не было ни в одном глазу. Остатки дров тлели в камине, и постепенно становилось холоднее. Гермиона свернулась в комочек, пытаясь сохранить тепло.

— Иди сюда, дуреха! — Гарри притянул ее к себе, обнимая. Он знал, что подруга поймет его правильно, и не боялся неверного истолкования своих действий. Это же была Гермиона! Уж в чем — в чем, а в своих друзьях и в их чувствах она разбиралась.

— Послушай, Гарри, а неужели так заметно, что мне не нравится находиться рядом с Роном? — подала голос девушка.

Брови Гарри поползли вверх.

— С чего это ты решила начать этот разговор именно сейчас?

— Ну, мне так хочется. Так ты ответишь?

— Не знаю. Я заметил, но Рон — навряд ли, а остальные и подавно ничего не заметили.

— Понятно.

Наступила тишина. Гарри ждал, когда Гермиона сама начнет говорить ему то, что считает нужным. Он знал, что если сейчас задаст ненужный вопрос, который и так висел в воздухе, то только собьет ее с нужного настроя. Поэтому Гарри молчал, машинально поглаживая Герми по руке. Но девушка не издала больше ни звука, и через некоторое время ее дыхание стало размеренным и спокойным. Прижав к себе Гермиону чуть крепче и благодаря Мерлина и всех мыслимых и немыслимых богов за то, что у него есть такая подруга, Гарри сам провалился в сон.

Гарри проснулся поздно. За окном вовсю светило солнце и пели птицы. Парень потянулся, разминая залежавшиеся конечности, и сладко зевнул. На софе он лежал один, значит, Гермиона уже проснулась. Голова раскалывалась от похмелья, тело болело, непонятно отчего. Гарри кое-как поднялся с софы и побрел на кухню в надежде увидеть там горячий кофе. В коридоре он натолкнулся на Кикимера, который сообщил, что мисс Грейнджер «изволила завтракать», а остальные еще спят.

«Значит, я не такой уж и соня», — ухмыльнулся Гарри.

Гермиона действительно сидела на кухне, читая свежий номер газеты и потягивая чай из пестрой кружки.

— Доброе утро! – больше прошептал, нежели сказал Гарри.

Девушка подняла на него глаза.

— Привет, Гарри! Садись. Кофе или чай хочешь?

— Кофе, — Гарри бессильно опустился на стул и сложил голову на руки, намереваясь уснуть снова.

Гермиона тем временем хлопотала, готовя ему терпкий кофе. И как это ее похмелье не берет?! Наверное, она какое-то зелье приняла или что-то в этом роде. Стоит, пожалуй, ее спросить.

— Герми, у тебя есть что-нибудь от...

— Похмелья? – закончила за него Гермиона. – Конечно, а ты думаешь, почему я такая бодрая? Я когда проснулась, выглядела не лучше, чем ты сейчас, но слава Мерлину, у меня с собой были некоторые запасы антипохмельного зелья. Я рассчитывала на то, что оно нам понадобится. Я его тебе в кофе добавлю, оно без запаха и вкуса, так что ты и не заметишь.

Гарри смог лишь промычать что-то невразумительное в знак благодарности. Пока варился кофе, он почти уснул снова. В полумертвом мозгу проносились размытые картины прошлого вечера и ночи, но Гарри был слишком уставшим, чтобы как следует думать обо всем произошедшем, каким бы ужасным оно ни было. Наконец-то кофе был готов. Гарри жадно приложился к чашке и уже после первых глотков почувствовал долгожданное облегчение, которое выражалось в резком уменьшении головной боли. Допив кофе, он поднял глазаполные благодарности на Гермиону.

— Спасибо! Наверное, за последние сутки это уже сотый раз, когда я это говорю, — улыбнулся он. – Думаю, Рон и близнецы тоже будут несказанно рады, если ты окажешь им ту же услугу, что и мне.

— Да, им повезло, что у меня достаточно запасов, да и делается зелье легко. А если делать лень, то его всегда можно купить в каждом втором магазине.

Дверь на кухню отворилась – в проеме стояли Фред и Джордж, поддерживая друг друга за плечи и талию и сонно протирая глаза.

— Доброе уууу-аааа-тро! – зевнули они синхронно.

— Привет и вам, пьянь! – усмехнулся Гарри.

— Можно подумать, мистер Поттер, — начал Джордж, ковыляя к столу, – что вы вчера были матерью Терезой и не пили ни капельки!

— Почему же? Пил, признаю.

— Тогда, — продолжил Фред, – вы права не имеете, — снова зевок, – нас называть пьянью. В конце концов, мы с братишкой держались молодцом. А вот кое-кто, кто сейчас сладко дрыхнет на втором этаже, явно не из сильных мира сего.

— Кого это ты там сейчас слабаком по части выпивки назвал, а? – раздалось из коридора, и в дверях показалась растрепанная шевелюра Рона. – Доброе утро!

— Ааа, наш мелкий братишка проснулся! Ну, какого это – первое похмелье в жизни? – встрепенулись братья, заговорив, перебивая друг друга. – Может, дашь нам эксклюзивное интервью?

Рон скривил рожу в их сторону и показал средний палец, затем плюхнулся на стул, наливая себе чай.

— Никакого веселья, — скис Фред, размешивая сахар в своем стакане.

Гермиона лично налила каждому некоторое количество зелья в чашки, после чего лица Уизли заметно просветлели. Рон потянулся за газетой, кидая беглый взгляд на статьи. Внезапно он поперхнулся и закашлялся, чуть не пролив свой чай.

— ЧТОООО? – закричал он, едва смог освободиться от кашля. – На Уилла напали?!

Фред и Джордж уставились на Рона, как на восьмое чудо света. Гарри вопросительно взглянул на Гермиону, та кивнула, подтверждая, что такая статья в газете действительно есть. Парень плотно сжал губы – ему казалось, что он уже знает, кто все это разнюхал так быстро. Рон тем временем начал читать статью вслух.

— Вопиющее преступление: вчера вечером на мистера Уильяма Снейпа было совершено покушение. Мистер Снейп был доставлен в больницу Святого Мунго в семь часов тридцать минут пополудни в опасном для жизни состоянии мистером Гарри Поттером. Медики тут же приняли все необходимые меры для восстановления основных жизненных функций. На данный момент жизни мистера Снейпа ничто не угрожает. Мистера Поттера мы, к сожалению, застать в больнице не успели, но мы надеемся на скорейшее интервью с ним. Отдел расследований Министерства уже начал вести дело, но не может дать никаких результатов, так как мистер Поттер и мистер Снейп пока что не были допрошены. Более подробную информацию по этому делу вы сможете прочитать в наших ближайших выпусках.

На кухне воцарилась необыкновенная тишина. Все лица непонимающе уставились на Гарри, кроме Гермионы, разумеется – она уперлась взглядом в стол.

— Гарри, я не понимаю... Это правда? Что вчера произошло? – подал голос Рон.

Гарри вздохнул, готовясь к ответу.

— Да, это правда. Вчера мы с Гермионой возвращались из магазина с шампанским. Уилла мы обнаружили буквально на пороге. Он лежал весь в крови. Кто-то применил к нему Сектусемпру. Да, наверное, и не одну, и не только ее. В любом случае, он был при смерти. Мы с Гермионой затащили его наверх ко мне в комнату, не отвлекая вас, ибо вы все были пьяны в стельку, а такое происшествие вызвало бы только панику и проблемы. Гермиона спасла Уилла, она оказала ему первую помощь, а потом мы вызвали медиков из Мунго. Я с ними в больницу отправился. Пока Уилла пытались вернуть на этот свет, я ждал. Только когда мне сказали, что его жизни ничего не угрожает, и разрешили взглянуть на него хотя бы из-за стекла, я отправился домой. Это было около двух ночи. Кто на него напал, ни я, ни Гермиона не видели, — поспешил добавить он, опережая вопрос Рона, который уже было открыл рот, чтобы задать его.

— Офигеть, — хором произнесли Джордж и Фред.

— Но кто мог быть способен на такое? Ведь приверженцы Темного Лорда либо мертвы, либо сидят за решеткой или пытаются откупиться от тюрьмы всеми мыслимыми и немыслимыми средствами! Зачем кому-то из них понадобилось бы убивать Снейпа? – начал рассуждать Рон.

— Мы с Гарри тоже вчера над этим думали и не пришли ни к какому логическому выводу, — подала голос Гермиона, сосредоточенно уставившись на свою кружку.

— Гарри, послушай, а что Уильям тебе рассказывал об Упивающихся? – спросил Фред.

— Он говорил, что никогда с ними дела не имел. Северус оберегал его всеми возможными способами, лишь бы только о его существовании не стало известно Волдеморту и его приверженцам. Уилл говорил, что ненавидит и Темного Лорда, и Упивающихся. У него были на то причины.

— Зачем Снейп-старший оберегал своего сына от них, если сам был так верен Тому-Кого-Нельзя-Называть? – удивился Джордж и тут же умолк, натолкнувшись на взгляд Гарри.

— Северус Снейп не был предателем! Он был на нашей стороне, — чеканил каждое слово Гарри с ощутимой злостью. – Джордж, ты знаешь это.

-Эй, потише, Гарри! – вступился за брата Фред. – Откуда нам это знать?! Послушай, мы, конечно, верим тебе, но что такого тебе наплел этот зельевар, что ты даже Гермиону, Рона и папу с Ремом смог убедить в его невиновности? Ты постоянно твердишь, что Снейп не был предателем, но не хочешь этого нам доказать. Как мы можем слепо верить, Гарри?! Нам нужны доказательства того, что он был на нашей стороне!

Гарри начинал закипать. Да что они понимают?! Думают, что так легко обо всем этом рассказывать снова и снова? Четырех раз ему хватило с лихвой. Да, он просил их просто верить ему. Неужели это было так сложно?! Гарри не собирался молчать всю жизнь, конечно, нет. Но воспоминания были еще слишком свежи, еще слишком теребили душу и сердце, чтобы пересказывать их безболезненно вновь и вновь. Каждый раз, стоило Гарри подумать об этом, он видел перед глазами умирающего, искусанного Нагайной Снейпа, который с такой мольбой в глазах смотрел на Гарри. И он помнил, что это была не мольба о спасении, ибо это было невозможно, а просьба принять правду. Конечно, Гарри не только принял эту правду, он хотел также оправдать бывшего профессора в магическом обществе. Он не хотел, чтобы фамилия Снейп вечно волокла за собой статус предателя, но сейчас было слишком рано. Гарри готовился к тому, что ему придется когда-нибудь дать интервью (возможно, и не одно), а также в мельчайших подробностях вспомнить сцену в хижине, чтобы доказать невиновность Северуса. Но даже это Гарри смог бы вытерпеть и сделать сейчас. Что его останавливало, было нечто иное. Это были не его воспоминания, это были воспоминания самого Снейпа-старшего. Гарри не знал, имеет ли право показывать публике такие моменты жизни Северуса только для того, чтобы оправдать его. В конце концов, там, где сейчас профессор Снейп, вряд ли это играет большую роль. Гарри там был, он помнил, что реальный мир там забывается буквально за минуты и хочется лишь радоваться тому, как тебе хорошо. И все же Гарри не считал, что имеет право показывать воспоминания Снейпа посторонним людям... пока не имеет. Поэтому слова близнецов завели его с пол-оборота.

— Фред, Джордж, просто поверьте мне, прошу! — Гарри говорил медленно, тихо, но четко, едва держа себя в руках, а так хотелось просто двинуть со всей силой кулаком обоим. – Если вы не верите, то это ваши проблемы. Только не упоминайте о Северусе Снейпе как о предателе в моем присутствии. Доказательства будут, но позже. Мне нелегко дается рассказывать это каждый раз. Я жду подходящего момента, чтобы рассказать и показать то, что я узнал, всему волшебному миру. И поверьте, эти доказательства вас убедят, просто подождите немного.

Близнецы переглянулись, затем синхронно вздохнули.

— Ладно, Гарри, мы просто больше не будем касаться этой темы, идет?

Гарри облегченно кивнул. Снова тишина за столом. И снова ее прервал Рон:

— Послушайте, но если Уилл прав и его, правда, прятали от Упивающихся, то откуда они теперь узнали про него и зачем им его убивать?

— Рон, Пожиратели – тоже люди, которые получают новости. Ежедневный Пророк писал о нем. Неужели, никто из оставшихся на свободе не увидел бы эту информацию?! И потом, почему ты вообще так уверен, что это были Упивающиеся? – раздраженно раскладывала ситуацию по полочкам Гермиона для своего недалекого друга.

Рон лишь пожал плечами, не зная, что и ответить. Всеобщее внимание отвлек стук в окно – на карнизе сидела большая сова с письмом в клюве. Гарри поспешил забрать его.

— Что там? – вытянул шею Рон, пытаясь разглядеть отправителя.

— Из Министерства, адресовано мне, — Гарри развернул письмо и принялся читать.

Четыре пары любопытных глаз следили за каждой черточкой его лица, надеясь угадать, хорошие ли новости принесла сова.

— Вызывают на допрос, — произнес, наконец, Гарри. – Это по поводу Уилла. Им нужны свидетели.

— А меня нет? – подняла брови Гермиона.

— Они не знают, что ты тоже была очевидцем. Я и словом о тебе не обмолвился в больнице. Решил, что лучше не втягивать тебя в это дело.

— Гарри, ты уверен? Может, я могла бы как-то помочь.

— Ты видела то же, что и я. Так, что толку? – Гарри растерянно пожал плечами, все еще рассматривая письмо.

— Слушай, Гарри, а тебе не кажется, что Гермиона может дать тебе хорошее алиби? – Джордж достал из кармана пачку сигарет, одну протянул брату. – Ты не против, если мы тут...

— Нет, конечно! – махнул рукой Гарри. – Алиби, но зачем?

— Ну, как же! – Джордж выпустил дым. – Ты единственный, кто застал Уилла в таком состоянии. Кроме тебя, его никто не видел. И тут ты заявляешься в больницу с ним, а он при смерти.

— Можно очень быстро подумать, что ты-то его так и изувечил! – подключился Фред.

— Бред! – протянул Рон. – Это глупо. Если бы Гарри хотел убить Уилла, то зачем бы тогда поспешил с ним на руках в больницу, чтобы спасти его? Это же глупо. В чем тогда весь смысл?

— Ну, может, он не хотел его нарочно убивать? – предположил Джордж.

— Да, как же! Совсем нечаянно послал в него с десяток Сектусемпр и чего-то еще, — саркастически заметил Гарри.

— Ну, ты же Малфоя на шестом курсе чуть не убил этой самой Сектусемпрой, — заметил Фред.

— А надо было, — с сожалением прошептал Рон. Каждому было известно, что из всей семьи Уизли Рон больше всех ненавидел все, связанное со словом Малфой. Оно действовало на него, как красная тряпка на быка.

— Это был несчастный случай, — оправдывался Гарри.

— Да, мы знаем. Так что мешает Министерству предположить, что и в этом случае это была лишь досадная ошибка с горькими последствиями? – стояли на своем близнецы. – Еще решат, что ты скрываешь от них важные показания.

— Да, ничего я не скрываю! – вспылил Гарри, ударяя кулаком по столу. – Гермиону не стоит впутывать, точка!

— Ну, как знаешь, — сдался Джордж. – А ты что думаешь, Герми?

Гермиона подняла на него удивленные глаза, будто только что увидела. Странно вообще было то, что она за весь разговор не проронила ни слова.

— Герми?

— Прости, что? Я тут задумалась.

— Гермиона, мы тут вообще-то решаем, стоит ли сообщать Министерству о том, что ты тоже была свидетелем происшествия, а ты даже не слушаешь?

— Я же сказала: извини! На чем вы остановились?

— На том, что Гарри решил не впутывать тебя в это дело.

— Ну, если Гарри так хочет, то хорошо, — с легкостью согласилась девушка, что было странно, ведь она сама начала этот разговор, хотя и отключилась так быстро.

— Эмм, — Джордж даже не нашелся, что ответить, – прием, прием, говорит Земля! Гермиона, ты сама на себя не похожа.

— Я просто задумалась, повторить еще раз? – Гермиона сверкнула глазами, ясно давая понять, что снова участвует в происходящем. Близнец умолк. – И вообще, хватит тут обо всяком. Лучше нам начать уборку. Давайте, давайте, подъем! Кыш-кыш!

Гермиона выпроводила всех из кухни. Следующие два часа компания провела за уборкой дома. Наследить они успели более чем достаточно. Вскоре встали Полумна с Джинни и тоже присоединились. После сытного обеда, приготовленного Кикимером, все начали расходиться по домам. Сначала уехала Луна, затем Гермиона аппарировала домой, последними через камин ретировались четверо Уизли. Гарри снова остался в пустом доме. На него давило неприятное чувство дежа вю. Приказав Кикимеру прибрать в гарриной комнате (ненароком зайдя туда сегодня за свежей одеждой, он чуть не лишился чувств – совсем забыл, что вся его кровать залита кровью), он направился в больницу проведать Уилла.

Следующая неделя пролетела в какой-то суматохе. Гарри каждый день навещал Уилла, но тот до сих пор не пришел в себя, хотя врачи сказали, что кризис он успешно преодолел и теперь просто восстанавливает силы. В Министерство ему пришлось ходить лишь раз, чему Гарри был несказанно рад. Услышав его показания, работники остались вполне довольны, и отпустили его домой без всяких дополнительных расследований. Парень смутно догадывался, что отделался так легко лишь потому, что в волшебном мире на данное время числился героем, так что вряд ли кому-то пришло бы в голову, что спаситель всего сущего мог так подло напасть на человека, живущего с ним под одной крышей. Что ж, Гарри подумал, что пора бы начать извлекать пользу из своего положения. Почему бы и нет? Но если Министерство быстро оставило Гарри в покое, то журналисты только распалялись. Они пытались выследить его везде, даже оккупировали Площадь Гриммо, и Гарри от души надеялся, что защитные заклинания, делавшие его дом невидимым не только для магглов, но и для нежеланных гостей, не перестанут действовать. А вот на публике приходилось туго, там обычно было некуда деваться, но Гарри не давал полноценных интервью, только пару слов и всегда следил, чтобы поблизости не оказалось Риты, в то время как он открывает свой рот. Это сделать было еще труднее, так что пока что никому не удавалось выудить из Гарри Поттера хотя бы слово.

До начала учебного года оставалось совсем ничего, а Уилл все еще не приходил в себя. Гарри волновался: он не может уехать в Хогвартс, зная, что Уилл лежит где-то весь в бинтах и еще неизвестно, очнется ли вообще. Однако, готовиться к новому учебному году все же пришлось. Гермиона и Рон вытащили его в Косой переулок, чтобы сделать покупки и немного развеяться.

Решив отдохнуть в одном из небольших кафе, которыми изобиловала улица, неразлучная троица снова обсуждала вопрос, который уже долго занимал их умы: кто напал на Уилла?

— Гарри, а ты уверен, что он не вел себя подозрительно или приносил домой какие-то странные предметы?

Гарри отрицательно мотнул головой на вопрос подруги. Надо сказать, что этот вопрос он слышал уже раз десять, но просто Гермиона не могла признать факта, что на этот раз они стоят в тупике и не могут найти ответов на свои вопросы.

— А по камину тоже ни с кем не разговаривал?

— Нет.

— А...

— Мерлин всемогущий, Гермиона, мы обсуждаем эту тему уже неделями и не пришли ни к каким более-менее реалистичным выводам! Ты сама это понимаешь! Признай, мы просто зашли в тупик. Нам никто не сможет дать ответа кроме самого Уилла, а он пока что так и не пришел в себя.

Гарри сдавил свой стакан с соком и стукнул им о стол. Стакан разбился вдребезги, орошая троих друзей соком. Гермиона закатила глаза, направляя свою палочку на битое стекло под рукой у опешевшего Гарри:

— Репаро! Гарри, пожалуйста, будь сдержаннее! Тебе ведь не десять лет, чтобы магией направо и налево кидаться!

— Извини, — залился краской ее друг, убирая пятна сока с себя, в то время как его друзья проделывали то же самое с их заляпанной одеждой, – просто меня самого это ужасно раздражает. Кто это был и что им было нужно от Уилла? А теперь ни слуху, ни духу.

— Может, оно и к лучшему! – подал голос Рон. – Такие люди или кто бы это ни был, ничего хорошего не обещают. Отстали и ладно. Нам меньше проблем! Подождите, пока Уилл очнется. Я уверен, что он вам все расскажет.

— А все ли? – подпер рукой подбородок Гарри. – Если это что-то важное и секретное? Вдруг он сочтет нас не достойными его доверия?

— Гм, — хмыкнул Рон, явно показывая, что сказать ему больше нечего.

* * *

До отъезда в Хогвартс оставалось лишь несколько дней, когда Гарри решил в последний раз перед учебным годом проведать Уилла. Вдруг ему стало лучше? Он аппарировал прямо на широкие ступеньки главного входа в больницу Святого Мунго, однако внутри его ожидал неприятный сюрприз.

— Как это, к мистеру Снейпу нельзя? – опешил Гарри, когда молоденькая девушка в приемной отказалась пропустить его к Уиллу.

— Мистер Поттер, не нервничайте. Мне не позволено разглашать информацию о пациенте, но Вы можете подождать колдомедика, который занимается мистером Снейпом. Он сможет принять Вас через час.

Гарри стиснул ладони в кулак, явно борясь с желанием метнуть в стену какие-нибудь принадлежности интерьера.

— Ладно, я подожду его, — процедил он сквозь зубы и занял место в комнате ожидания.

Что б они все были прокляты! Что такое случилось с Уиллом снова? Почему Гарри вдруг не пускают к нему? Неужели на него снова напали, только теперь уже здесь, в больнице? Одна догадка была хуже предыдущей. Голова у Поттера не на шутку разболелась. К счастью, его вызвали к колдомелику на полчаса раньше, чем обещали. Что ж, пора внести ясность в ситуацию.

— Проходите, мистер Поттер, присаживайтесь! Давно уже мы с Вами не разговаривали, – колдомедик легким мановением палочки закрыл за ними дверь в кабинет. – Вас, наверное, волнует тот факт, что на данный момент к мистеру Уиллу нельзя.

— Да, Мерлин вас дери! Еще как волнует! – пыл Гарри нисколько не остыл за полчаса ожидания, он все еще был зол и одновременно напуган.

— Пожалуйста, успокойтесь, мистер Поттер, иначе осмысленного разговора у нас не получится. Я бы хотел в свою очередь задать Вам несколько вопросов, но боюсь, что не получу ни одного ответа, пока не расскажу Вам, что с мистером Снейпом.

— За это я могу ручаться, ну же! – Гарри нахмурил брови. – Я жду Ваших объяснений, мистер Грей.

— Состояние мистера Снейпа все эти недели только улучшалось, не было никаких сбоев, хотя мы очень боялись этого. Однако сегодня одна из медсестер обнаружила его в совершенно странном состоянии. Все показатели в норме, он и далее идет на поправку, вот только...

— Вот только что? – резкий тон Поттера больше походил на сталь.

— Сегодня утром его руки покрывал легкий слой шерсти. Взяв пробу, вы установили, что это шерсть шакала.

— Что? Но... почему? Это какое-то проклятье?

— Мы так не думаем. Если и проклятье, то какое-то странное, потому что самому мистеру Снейпу оно ничем абсолютно не вредит. Это больше похоже на одну из промежуточных стадий, которые проходит анимаг при трансформации.

— Анимаг? Трансофрмация? Стоп, Вы хотите сказать, что Уилл – анимаг?

— Если так, то не зарегистрированный. Мы не смогли найти его ни в одних списках Англии или Ирландии. Также существует малая вероятность, что способность к анимагии присутствует у волшебника не с рождения, как это обычно бывает, а проявляется при определенных обстоятельствах и в более поздние годы.

— И какие обстоятельства нужны для этого? – спросил Гарри, хотя уже догадывался, каким будет ответ.

— Сильный стресс, шок, угроза для жизни. Учитывая, через что прошел мистер Снейп, есть все основания предполагать, что в его случае получилось именно так. Единственное, чего мы не можем понять, как он может оставаться в промежуточной фазе превращения. Обычно анимаги не могут этого, они превращаются сразу и полностью, не останавливаясь ни на одной фазе своего превращения. Бывали случаи, чтобы анимаги в бессознательном состоянии меняли форму, у нас в больнице тоже было так пару раз, но никто до сих пор не смог сделать того, что удалось мистеру Снейпу. Это даже в какой-то степени прорыв в анимагии. Только представьте, какие пользы можно было бы извлечь из того, если бы анимаги могли превращать лишь часть своего тела в животную. Например, анимаги с формой собаки могли бы трансформировать только свои органы обоняния и чувствовать все запахи, как собака, но оставаться в форме человека. Мечта! А если бы...

— Меня не интересуют Ваши мечты и идеи по этому поводу, доктор, — мягко и в то же время раздраженно прервал Гарри. – Все, что я хочу знать, станет ли Уиллу лучше и когда? Все остальное меня не интересует.

Колдомедик кивнул, в то же время краснея. Его энтузиазм был не к месту, он это понял.

— Извините, мистер Поттер! Пока что мы не можем ничего сказать с точностью, но как только мистер Уилл придет в себя или его состояние изменится, мы сразу же пришлем Вам сову.

— Хорошо. И все-таки, может, я могу увидеть его? Не хочу уезжать в Хогвартс, не попрощавшись.

— К сожалению, это не возможно на данный момент. Мы стараемся выяснить причину его изменений, а Вы и сами понимаете, что любая магия, любое магическое поле человека рядом с ним может повлиять на его состояние.

На этом пункте мистер Грей решил, что разговор окончен, встал со своего места и протянул руку Гарри. В этот же момент дверь кабинета плавно открылась. Гарри ответил твердым рукопожатием и, кивнув на «до свидания, мистер Поттер», вышел прочь из помещения.

Колеса Хогвартс-Экспресса плавно стучали по рельсам. Какой же все-таки успокаивающий звук! Под него превосходно засыпать или читать. Гарри прислонился щекой к стеклу и уныло считал деревья, проскальзывающие мимо них. Все сосчитать не удавалось, слишком уж быстро несся экспресс по рельсам. Рон мирно сопел напротив, уронив голову Гермионе на плечо. Та читала, что было, конечно же, совершенно не ново.

Они проехали уже примерно полпути и успели пройтись по вагонам и повстречать тех, кто снова решил вернуться в Хогвартс. Невилл Долгопупс долго улыбался, как зачарованный, и обнимал друзей, когда они нашли его одного в купе с новым странным растеньицем в горшке. В другом купе сидела Полумна с первоклашками, которые явно были не рады такой компании: она все пыталась что-то рассказать им про мозгошмыгов, а когда захотела продемонстрировать на одном бедном мальчугане, с помощью какого заклинания их вытаскивать из мозгов, то они с громкими криками выбежали из купе. Неразлучные друзья долго смеялись, но были рады снова встретить старую подругу. Они также встретили Симуса, Дина, сестер Браун и еще много кого. Из Гриффиндора решили повторить седьмой курс абсолютно все, из Равенкло и Хаффлпаффа большинство, хотя Равенкло лидировал. На что Рон только фыркнул:

— Сразу заметно, что у хаффлпаффцев не все дома – упускать такой шанс!

Но какого же было их удивление, когда они встретили знакомые лица из Слизерина. Из старого курса решили остаться лишь трое: Блейз Забини, Милисента Булстроуд и... Драко Малфой.

— Чтоооо?! – завопил Рон, едва они вернулись в свое купе. – Что этот хорек тут забыл? Почему он вернулся? Мерлин, а я уже так радовался, что он в Хгвартсе больше не появится. Да как вообще его приняли после того, что он сделал на шестом курсе!

— Рон, успокойся! – как всегда Гермиона пыталась утихомирить буйного друга. – Если шанс дали всем, то это значит, что слизеринцам тоже можно повторить седьмой год.

— Нет, нельзя! – не терпя возражений громко ответил Рон.

— Что?! Рональд Уизли, подумай, что ты говоришь! Да, Слизерин – сложный факультет, но он часть Хогвартса, такая же, как ты, я или Гарри! Даже Драко Малфой заслужил второй шанс! Поэтому успокойся, сдяь и закрой свой рот!

Подувшись друг на друга несколько минут, они помирились. Рон пересилил себя и извинился перед Гермионой за свои слова, хотя Гарри подозревал, что делает он это не потому, что раскаивается, а потому что не хочет ссоры с подругой.

И вот теперь рыжий уже видел десятый сон, а Гермиона перелистывала, наверное, сотую страницу. Гарри думал об Уилле и своем последнем к нему визите. Стало ли ему лучше? И почему вообще он проявляет такие странные симптомы... анимагии. Гм, смешно звучит – «симптомы анимагии». Может, спросить Гермиону? Она же все знает.

— Герми!

Подруга кивнула головой в знак того, что слушает, но глаз от книги не оторвала.

— Я хочу тебе кое-что рассказать.

Острый взгляд Гермионы в этот момент почти пробуравил в Гарри дырку. Ему даже стало не по себе. Затем она резко закрыла книгу и отложила ее.

— Да, Гарри, я тебя слушаю!

— Когда я в последний раз навещал Уилла, я вам соврал. Я сказал, что с ним все в порядке, но состояние не меняется. Так вот, оно изменилось.

— Мерлин, Гарри, ему стало хуже? – глаза Гермионы расширились от испуга.

— И да, и нет. Колдомедики говорят, что для него это не опасно, но и нормальным это не назовешь. В тот день, когда я навещал его, они обнаружили, что его руки покрылись шерстью шакала.

— Прости, как покрылись?

Гарри дернул плечами.

— Не знаю, я не видел. Меня не пустили, но сказали, что вот так и покрылись. Медсестра вошла утром к нему, а у него на руках мех. Грей, колдомедик, который ответственнен за Уилла, сказал, что он будто застрял на...

— Начальной фазе транфсофрмации анимага, — закончила за него Гермиона.

Гарри удивленно уставился на нее.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Немного. Я когда-то читала книгу о Древнем Египте. Сам знаешь, как у них там с животными – божества и все прочее. И конечно, анимаги там первые появились. В книге говорилось о манускриптах, описывающих, что когда анимагов ранили и они находились на грани между жизнью и смертью, то их тела превращались частично в животные или как в случае Уилла, они покрывались мехом, перьями или чешуей. В зависимости оттого, какой была их животная форма.

— Но зачем?

— Потому что животные более устойчивы к ранениям, болезням, их регенерация выше человеческой. Неосознанно или целенаправленно превращая свои части тела в животные, анимаги того времени таким образом быстрее исцеляли самих себя. Вот только со временем эта способность утратилась. Есть случаи, когда анимаги превращают себя в бессознательном состоянии в животного, но вот обращать лишь часть тела – считается, что эта способность утеряна. Да и немногие знают, что она вообще существовала.

— А это почему же? – брови Гарри поползли вверх.

— Эх, да потому что книги про Древний Египет и их анимагов ужасно скучные и написаны профессором Бинсом. Я их читала просто потому, что других не было на тот момент под рукой.

— А я-то думал, что он только восстаниями гоблинов интересуется.

Друзья рассмеялись, чем тут же разбудили Рона. Он недовольно засопел и прислонился к окну, хмуро разглядывая ландшафт. Однако через секунду его лицо расцвело, он повернулся к друзьям и, широко улыбаясь, заявил:

— Хогвартс!

За горой, только что ушедшей вправо, виднелись башенки родного замка.

* * *

Большой Зал сиял тысячами огней, будя в груди Гарри знакомое чувство, что он наконец-то дома. Так приятно было снова увидеть четыре длинных стола вдоль стен и большой учительский в другом конце зала. Учителя уже были здесь. Занимая свое место, Гарри с любопытством обвел их ряд глазами: новых лиц не было – странно. А как же ЗОТС? Не мог же кто-то из учителей взвалить на себя ношу двух предметов?

Натолкнувшись на строгий, как и всегда, взгляд Макгонагалл, которая теперь занимала место директора, Гарри дружелюбно ей кивнул и получил весьма сдержанные улыбку и кивок в ответ. Что ж, Макгонагалл всегда была верна этикету и правилам. Но если она здесь, то кто приведет новичков в зал? И место справа от нее, где ранее сидела она сама, тоже пустует, как и место, где раньше сидел Снейп. Странно, в Хогвартсе дефицит учителей? Это что-то новое.

Внезапно свет в зале погас, только несколько парящих свечей освещали большие закрытые двери – главный вход. Все взоры обратились в ту сторону. Прошло несколько секунд, и тяжелые двери со скрипом распахнулись, открывая любопытным взорам шеренгу первоклассников. Во главе шеренги стояла молодая ведьма, едва ли старше Гарри и его сверстников. Она широко улыбнулась всем ученикам в зале, а затем уверенно пошла вперед, жестом приглашая первокурсников следовать за ней. Те расторопно засеменили ей вслед.

Волшебница шла твердой уверенной походкой, но в то же время необычайно плавно и изящно. Как ей это удавалось? Гарри невольно оценил ее внешность, когда она проходила мимо его места. Высокая и стройная, с длинными белыми волосами до пояса, почти как у Луны. Разве что у Луны они были немного волнистые, а у этой персоны прямые, как струи дождя. Ее лицо было будто вырезано из мрамора умелым скульптором – ни единой ошибки, ни единого изъяна. Идеальный прямой нос, пухловатые губы, чуть высокие скулы, но определенно лишь придающие шарм, и миндалевидные глаза с острым, пронзительным взглядом.

Все мальчишки тянули свои шеи, лишь бы получше разглядеть гостью. Она была безупречно красива. Скорее всего, в ней течет кровь вейлы, подумал Гарри, замечая взгляд его друзей, направленный на незнакомку. Странно, сам он ничего не чувствовал. Нет, конечно, он не мог не отметить ее неземной красоты, но желания неотрывно смотреть на нее или сделать что-нибудь глупое и героическое – хотя он уже достаточно такого сделал в жизни – не возникало. Это была не совсем обычная реакция на вейлу, но Гарри решил не обращать на это внимания.

Когда процессия достигла конца зала, где на табурете лежала все та же знаменитая Распределяющая Шляпа, шеренга остановилась, а белокурая волшебница вышла вперед и громко объяснила правила распределения.

Когда шляпа наконец-то победно выкрикнула Равенкло, отправив туда тем самым, последнего ученика в шеренге, зал наполнился бурными аплодисментами, а вейла (так ее Гарри уже окрестил про себя) поднялась к столу учителей и села справа от Макгонагалл, заняв тем самым место учителя трансфигурации. Брови Гарри поползли вверх, значит, она новый учитель... Но его мысли прервала Макгонагалл, которая поднялась со своего места.

— Добро пожаловать в Хогвартс! – так странно было слышать эти слова от нее, а не от Дамблдора. – Я приветствую вас в новом учебном году, как новичков, так и ветеранов нашей школы, которых в этом году даже немного больше, чем мы к тому привыкли.

Как вы помните, последний год и годы до него были не самыми легкими и светлыми в истории Хогвартса. Однако, мы надеемся, что этот год принесет нам только радостные события. Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез навсегда и больше не угрожает никому из нас.

Одобрительные крики и оглушающие аплодисменты просто взорвали тишину, царившую до этого в зале. Учителя так же бурно аплодировали.

— Я думаю, во время этой войны вы все повзрослели на много лет, многие из вас, к сожалению, познали и боль утраты, но я надеюсь, — мы все надеемся – что мы многое поняли, научились ценить дорогих нам людей, ценить каждый день и поняли, как иногда важно оставаться тем, кто ты есть, а иногда и меняться в лучшую сторону, как важно помогать друг другу, как важно любить свой дом и защищать его. Я надеюсь, что мы начнем этот новый учебный год с этими знаниями и забудем многие разногласия, разделявшие нас ранее, что Хогвартс снова станет домом для всех, кто в нем живет.

Снова на несколько минут уши Гарри было оглушены криками, свистом и аплодисментами. Кто-то даже умудрился взорвать несколько минифейерверков.

— А теперь немного официальной части: в этом году наш учительский состав пополнят двое новых лиц. Новый учитель трансфигурации: мисс Анастасия Мартрэ.

Вейла поднялась со стула, кивая ученикам. Глаза представителей мужского пола старше четырнадцати горели огнем праведной любви, а вот девочки наоборот немного недовольно смотрели на нее, понимая, что добиться теперь встречи с мальчиками будет сложнее, чем раньше. Даже Рон не мог скрыть своего восторга, хотя Гермиону это, по-видимому, не особо волновало. Она скучаеще смотрела на Макгонагалл, даже не глянув в сторону нового профессора.

— К сожалению, наш новый учитель ЗОТС не смог начать новый учебный год одновременно с нами из-за чрезвычайных осбтоятельств. Однако мы надеемся, что он присоединится к нам в ближайшем будущем. На время его отсутствия уроки по ЗОТС будет преподавать профессор Вектор. Что ж, а теперь желаю всем приятного аппетита!

Макгонагалл резко села на свое место, а столы тут же наполнились всевозможными блюдами. Гарри ел мало, он был совершенно не голоден. В его голове роилась туча мыслей. Кто же новый проподаватель ЗОТС? И по каким это таким причинам он или она не смог явиться на банкет? И эта... как же ее... Мартрэ! Интересная особа, выглядит сильной и умной, при этом чертовски красивой. Чего стоит от нее ожидать? Гарри перевел взгляд на учительский стол. Вейла о чем-то разговаривала с Макгонагалл, лучезарно улыбаясь. Вполне дружелюбная. Стоит ли от нее ожидать такого же на уроках? Или она фанатик дисциплины и тишины на уроках как нынешний директор или покойный Снейп? Что ж, время покажет. Гарри достал из кармана штанов расписание, которое каждый год появлялось будто из ниоткуда в кармане именно тогда, когда он хотел его посмотреть. Трансфигурация стояла завтра же второй парой.

«Вот и познакомимся поближе!» — подумал он.

* * *

— Рон, Гарри, вставайте же! – кто-то упрямо тряс Гарри за плечо, и ему это совершенно не нравилось.

Он пытался увернуться, сбросить назойливую руку, ударить ее, послать ее обладателя в далекие путешествия – все напрасно, тормошение продолжалось. Озлобившись на весь мир, Поттер резко сел и тут же пожалел об этом – голову будто стянули стальные обручи, причем раскаленные добела. Черт, значит, он и Рон все-таки перебрали вчера, празднуя возвращение в Хогвартс. Кто-то услужливо протянул ему стакан с прозрачной жидкостью, который он не задумываясь схватил и залпом вылил его содержимое себе в горло. Слава Мерлину, опохмеляющее зелье! Сейчас расцелую того, кто мне его дал!

— Гарри, ты в порядке? – прямо перед носом вдруг возникло расплывчатое лицо Невилла. Гарри узнал его лишь по голосу.

— Очки, — прохрипел он не своим голосом.

Услужливый Невилл тут же сунул их Гарри в руку. Картина, царящая в их спальне, сразу же приобрела четкость. Невилл поспешно протягивал Гарри его вещи, раскиданные по всей комнате. Симус уже давал опохмеляющее зелье Рону, который был ни жив, ни мертв. Дин все еще валялся в своей постели. Ах да, он же вчера с ними праздновал.

Всей спальне потребовалось некоторое количество времени, чтобы привести себя в порядок. В итоге, они опоздали на завтрак, но хотя бы могли стоять на ногах.

— Фууу, Рон, от тебя несет! – скривилась Гермиона, читавшая газету за столом, стоило Рону поцеловать ее в щеку.

— И тебе доброе утро, дорогая, — скорчил он рожу в ответ.

— Мы вчера праздновали, Герми. Ты забыла? – извиняющимся тоном начал было Гарри.

— Не забыла, но это не дает вам повода в первый же день занятий слоняться по Хогвартсу с таким запахом изо рта, будто у вас там месяц гриндилоу жили.

Только от одного представления этого зредища Гарри стало плохо, и он наспех зажал себе рот рукой, лишь бы не выплюнуть яишницу.

— Гермиона, если ты такая умная, может, посоветуешь нам какое заклинание применить или зелье выпить? – саркастично заметил Рон.

Гермиона возвела глаза к потолку, затем без единого слова направила свою палочку на друга, сделала ею какой-то странный вензель, проделала то же самое с Гарри, встала и ушла, не удостоив двоих бедолаг даже взглядом. Те уставились друг на друга, словно их обкатили ушатом холодной воды. Что это с ней? Но все вопросы остались позади, потому что в этот момент колокол дал сигнал к началу нового учебного года.

Первая пара была травология. Гарри скучал, пересаживая волшебный сорт мухоловок в новые горшки. Эти растения отличались от маггловских мухоловок тем, что пытались оттяпать все, что попадалось в их широкую... пасть, – если это можно было таковым назвать – включая пальцы, перья, перчатки и грабли. Переваривали эти растения тоже абсолютно все.

— Теперь знаю, что подарю Хагриду на день рождения, — шепнул Рон другу на ухо.

Скверное растение только что попыталось откусить ему нос, когда он наклонился поближе, пытаясь рассмотреть ряды мелких зубов, украшавших листопасть этого чудовища.

Гарри улыбнулся на замечание своего друга, но урок от этого интереснее не стал. Что его действительно интересовало, так это предстоящая трансфигурация. Судя по разговорам остальных, не его одного. То здесь, то там слышал он обрывки тихих разговоров о том, что из себя представляет Мартрэ.

— Я слышала, что она из рода русских вейл, — раздалось у Гарри за спиной.

— Русских? Да ну? А почему у нее тогда фамилия французская?

Гарри хмыкнул – что правда, то правда. Незачем слушать эти сплетни и слухи, еще немного времени и он сам лично познакомится с новым профессором.

Когда прозвенел звонок, гриффиндорцы почти бегом бросились на урок трансфигурации. В пустом классе никого не было, чего и следовало ожидать – лишь немногие учителя в Хогвартсе имели привычку быть на месте до начала урока. Все начали занимать места, причем за первые несколько столов шел довольно-таки немалый спор. Когда же всем удалось рассесться без обид (более или менее, Малфой – а именно со слизеринцами был этот урок – одним лишь взглядом согнал с первого стола одну из однокурсниц), прозвенел колокол и в класс тут же вошла профессор Мартрэ. Пройдя от двери к доске все тем же уверенным шагом, что и вчера в зале, она резко развернулась на каблуках и окинула ряды учеников зорким глазом. Все мгновенно притихли, а вейла неожиданно широко улыбнулась.

— Добрый день! Для тех, кто вчера на ужине в Большом зале проспал или по каким-то другим причинам не услышал моего имени, меня зовут Анастасия Мартрэ, для вас — профессор Мартрэ. В этом и, надеюсь, в последующие годы я буду преподавать трансфигурацию в Хогвартсе. Также спешу поставить факультет Гриффиндор в известность, что я их новый декан.

Мерлин! Мало того, что объявляется тут такая себе красивая, о которой никто не слышал и про которую уже ходит невесть сколько слухов по школе, ее ставят преподавать трансфигурацию, так оказывается, она еще и новоиспеченный декан Гриффиндора?! Не слишком ли много сюрпризов? Гарри нахмурил брови. Почему-то эта вейла не внушала ему доверия, несмотря на всю свою внешнюю открытость и дружелюбие.

— Что ж, пожалуй, начнем! Учебник, страница триста восемьдесят.

Класс тут же наполнился шорохом перелистываемых страниц. Гарри взглянул на заглавие – анимагия. Ого, значит, они это будут на седьмом курсе изучать? Но ведь самому сделать из себя анимага – как это сделали Мародеры – очень и очень сложно. Что же они будут тогда проходить?

— Итак, вижу по вашим лицам, что название вы прочитали. Отлично, учебники закрыть!

По мановению палочки все книги одновременно захлопнулись, а ученики недоуменно уставились на Мартрэ. Та хитро улыбнулась и тут же превратилась на глазах у всех в... шакала, только почему-то с абсолютно черной шерстью.

Гарри мгновенно застыл на своем месте. Он сразу вспомнил об Уилле. Его руки ведь тоже покрывала шакалья шерсть. И тут эта Мартрэ, черт возьми! Гарри впился руками в стол, будто боясь отпустить его и тем самым потерять связь с землей. В ушах гулко стучала кровь, стало трудно дышать. Уилл, Мартрэ... что тут происходит и почему Гарри кажется, будто он сейчас упадет здесь замертво?

— Мистер Поттер! МИСТЕР ПОТТЕР! – громкий окрик ворвался в его сознание, отметая оцепенение, возвращая в реальность.

Он медленно моргнул, а затем перевел взгляд на профессора, стоящую рядом уже в человеческой форме.

— С вами все в порядке, мистер Поттер? – она обеспокоенно смотрела на него.

— Д-да, извините, я задумался.

Черт, как от нее веет холодом! Или это меня знобит?

— Что ж, мистер Поттер, пять баллов с Гриффиндора. Я требую от учеников полной концентрации на моем уроке.

Ну вот, первый день и уже сняли баллы, да еще и собственный декан! Что за несправедливость! Гарри разозлился сам на себя. Подумаешь, шакал! Ну и что? Мало ли людей на этом свете, у которых животная форма шакала? Да, их, наверное, сотни, тысячи! И Мартрэ всего лишь одна из них. А то, что творится с Уиллом, никаким образом с ней не связано.

Все же Гарри не мог освободиться от чувства, что с вейлой не все так просто. Один уже факт, что она была вейлой (или в ней текла их кровь) и одновременно анимагом, настораживал. Где это еще такое в природе встретишь? Надо будет поговорить с Гермионой об этом, а пока что держать ухо в остро.

Вечером в гостиной Гарри удалось выловить друзей и уговорить их прогуляться по замку.

— Гарри, но через полчаса отбой! – возмутилась было Гермиона.

— Я знаю, но это важно. Пойдемте.

Недовольный портрет закрылся за их спинами, и Полная Дама что-то ворчала о том, что не пустит их обратно. Где это видано: первый день школы, а они так поздно выходят на прогулки!

Пройдя пару коридоров и убедившись, что поблизости никого нет, Гарри наконец-то поведал друзьям свои наблюдения. Те внимательно выслушали его, а затем Гермиона взяла слово.

— Гм, Гарри, не думаю, что животная форма Мартрэ как-то связана с Уиллом. Конечно, шакал – не самая обычная форма для анимага, но анимаги не могут влиять на животную форму других.

— Как это понять? – Рон непонимающе посмотрел на подругу.

— Так и понимать, Рон, что если, например, у тебя животная форма обезьяны, а у меня, скажем, дельфина, то я ничего абсолютно не могу сделать для того, чтобы у тебя вдруг тоже отросли плавники.

Гарри усмехнулся. В последнее время Гермиона была не особо ласкова с его другом, но он не вмешивался, предоставляя им самим решать свои проблемы.

— То есть связи между Мартрэ и Уиллом нет? – вернулся он к теме.

— По-крайней мере, только по схожей животной форме доказать этого нельзя, так что я скажу, что связи нет. Однако в том, что Мартрэ довольно интересный экземпляр, ты прав, Гарри. Вам не показалось странным, что шакал был черного цвета?

Парни оба замотали головой, а девушка обреченно вздохнула.

— Черных шакалов в природе не бывает, это во-первых. А во-вторых, животную форму анимага можно идентифицировать с его внешностью. Помните, у Макгонагалл...

— Были отметины вокруг глаз в виде очков, — закончил за нее Гарри, девушка кивнула.

— Чаще всего, однако, совпадает цвет волос и цвет шерсти. Как было у Сириуса, например. Черные волосы – черная шерсть.

— А у Петтигрю были крысиные зубы, выпиравшие вперед, бррр, — вставил Рон.

— Да, а у Мартрэ... – задумался Гарри, затем переводя вопросительный взгляд на Гермиону.

Та кивнула, а затем озвучила его мысли:

— А у Мартрэ ослепительно-белые волосы вейлы. По идее, с такими сильно-выраженными чертами вейлы ее анимагическая форма тоже должна им соответствовать. Уже тот факт, что она превращается в шакала, смущает. Не самое ли, знаете, красивое и грациозное животное, да еще и черное. Полная противоположность ее внешности! Тут определенно не просто анимагия, тут что-то еще.

В этот момент по замку прокатился звон колокола, означавший отбой.

— Нам пора обратно, пока Филч не начал патрулировать коридоры. А насчет такой странной формы анимагии я обязательно поищу в книгах.

Трое друзей одновременно кивнули друг другу и ускорили шаг, направляясь в башню Гриффиндора.

* * *

На следующий день на завтрак Гарри и Рон явились вовремя, а Гермиона почему-то опаздывала, что было совершенно ей не свойственно. Уже под самый конец, когда Гарри нетерпеливо барабанил по столу пальцами, а Рон лишь пожимал плечами на его вопросительные взгляды, в зал влетела их подруга с целой стопкой книг в руках. Бухнувшись рядом с ними и кинув книги на скамью так, что та вздрогнула, она рассеянно поцеловала Рона в нос, улыбнулась Гарри и спешно принялась есть.

— Мерлин, так есть хочу, просто ад! – с набитым ртом произнесла она, подкладывая себе еще яичницы с беконом.

— Эээ, Герми, а это что? – Гарри перевел ничего не понимающий взгляд со своей подруги на пачку книг.

— Как что?! Книги по анимагии. Это почти все, которые я смогла найти в библиотеке.

— Слушай, Мартрэ задала нам написать сочинение, а не целый реферат на сто футов, — Рон осторожно прикоснулся к книгам, будто боялся, что они оживут. – «Что такое анимагия и простейшие пути опознавания анимагов в животной форме», «Известнейшие анимаги нашего времени», «История анимагов в Древнем Египте», «Древний Египет – от навозных жуков к богам-анимагам». Слушай, Герми, если в этих книгах найдешь инструкцию, как самому стать анимагом, покажешь?

— Даже не мечтай, Рон! Я не за этим все утро торчала в библиотеке, разыскивая эти книги. И вообще, это не для сочинения.

Подруга выразительно посмотрела на парней, и те, сразу все поняв, многозначительно кивнули в ответ.

«Похоже, что наша троица опять ищет себе приключения», — пронеслось в голове у Гарри мимоходом, но в это время уже звонил колокол и думать далее об анимагах и вейлах было не актуально.

Пока новый учитель ЗОТС не объявился в школе, этот предмет вела профессор Вектор. Надо сказать, что получалось у нее это очень недурно, так что Гарри даже подумал, что было бы неплохо, если бы она вела у них ЗОТС постоянно. Он даже не представлял, насколько сложной будет программа седьмого курса. После победы в войне преподаватели Хогвартса вернулись к привычным каждодневным занятиям, которые требовали от учеников максимум внимания и прилежности.

Урок профессор Вектор начала с того, что быстро зачитала список тем, которые им предстояло пройти в этом году по ЗОТС. Чем больше тем произносила профессор, тем круглее становились глаза учеников, особенно Рона и Невилла. Под конец спика они были почти в панике.

— Я никогда не смогу засунуть в свою голову столько всего, я же не Гермиона! – простонал Рон на ухо Гарри.

Гарри лишь усмехнулся, хотя и сам очень сомневался в своих силах. Только по ЗОТС им предстояло вызубрить чуть ли не наизусть учебник толщиной в четыреста страниц, а что будет по другим предметам, он даже боялся себе представить.

— А по-моему, так уж сложно не будет, — тут же подала голос с другой стороны Гермиона. – Вы хоть вслушивались в названия тем? Особо большой раздел будет отводиться защите на открытой местности, симуляции нападения врагов и защитным и скрывающим заклинаниям. Только не говорите мне, что после прошлого года и наших скитаний по лесам, вы успели забыть все эти чары!

-Мисс Грейнджер, Ваша превосходная успеваемость на дает Вам права пренебрегать правилами поведения на уроках. Пять баллов с Гриффондора.

Ну, вот, второй день и снова снимают баллы, только кто бы мог подумать – с Гермионы! Гарри невольно улыбнулся, а Гермиона с невозмутимым видом извинилась и как ни в чем не бывало продолжила слушать профессора.

Однако надо отдать подруге должное – она снова оказалась права. Уже на первом уроке они начали отрабатывать сложные защитные заклинания, которыми можно было защитить, например, целую группу людей или небольшой дом. Именно такими чарами пользовалась троица на протяжение всего прошлого года. Они перекидывались усмешками, выполняя с первого же раза все заклинания на ура, так что, в конце концов, профессор Вектор, отчаявшись раздавать баллы Гриффиндору, просто приставила к каждому из них по ученику, которым эти заклинания явно не давались. Невилл ужасно обрадовался, когда попал «на попечение» к Гарри, и действительно – под конец урока у него даже получилось правильно выполнить одно из заклинаний, заработав тем самым десять баллов за «образцовую работу в паре». Невилл просто светился, ведь он так редко приносил баллы своему факультету.

— Что ж, не могу сказать, что довольна всеми, но определенно у нас имеются эксперты по этой части. Посмотрим, долго ли вы продержитесь в таком темпе.

Профессор Вектор резко развернулась на каблуках, и тут же прозвенел колокол. Следующей парой было зельеварение. Сглотнув неприятный ком, Гарри направился в подземелья – слишком уж многое в этом месте ассоциировалось у него с Северусом Снейпом.

Рон, Гермиона и остальной курс ушли вперед, в то время как Гарри не торопился спускаться в неприветливые подземелья. Его однокурсники уже почти скрылись за многочисленными поворотами, лишь их голоса эхом доносились до него. Гарри вспомнил об Уилле, надо бы послать сову в Мунго, узнать, что с ним, или попросить постоянно извещать о его состоянии. Да, второй вариант даже лучше.

Углубившись в свои мысли, Гарри повернул за угол и тут же налетел на фигуру, невесть откуда там появившуюся.

— Ой, извини! – буркнул Поттер, еще не распознав перед ним стоящего.

— Черт, Поттер! Ты меня напугал, идиот несчастный!

Кто же еще кроме Драко Малфоя мог отреагировать так на извинение? Однако, его реакция показалась Гарри странной. В голосе не было обычной злости и издевки, а глаза смотрели с испугом. Стоп, глаза! Гарри прищурился – обычно такие холодные серые глаза Малфоя сейчас были светлого песочного оттенка.

— Что уставился? Иди дальше, куда шел!

Гм, а еще он руки за спиной держит, сразу спрятал, как только заметил, что не один в коридоре. Гарри приблизился к нему на один шаг, проигнорировав угрозу в голосе старого врага.

— Что у тебя за спиной, Малфой?

Черт! Опять, снова тот холод, который он чувствовал рядом с Мартрэ. Таким же холодом веяло и от Малфоя. Гарри с испугом тут же чуть ли не отпрыгнул в сторону, но удержал себя в руках и снова пристально уставился в изменившие свой цвет глаза блондина.

— Опять пронес в школу какой-то запрещенный артефакт? Не хватит ли с тебя темной магии?

На скулах у Малфоя заиграли желваки. Гарри никогда не видел, чтобы кто-то так быстро смог вывести аристократа из себя... Внезапно глаза потемнели еще больше, становясь насыщенного орехового оттенка.

— Твою мать, Поттер! Я же сказал: ИДИ, КУДА ШЕЛ! – последние слова Драко выкрикнул Гарри в лицо, затем с силой толкнул его в грудь и бросился прочь.

В толчке было немало силы, так что Гарри чуть не отлетел к стене. Ого, откуда взяться такой мощи у худющего изнеженного аристократа? И что вообще это было? Глаза Малфоя были совершенно другого цвета, Гарри мог поклясться, что не придумал это. И определенно он что-то прятал за спиной, хотя когда толкал Гарри, в его руках ничего не было. Может, успел спрятать в карман?

Звон колокола прервал поток мыслей, и Гарри с досадой понял, что опаздывает на укрок. До кабинета Слизнорта было еще добрых сто метров. Он отбросил все мысли и стрелой устремился дальше по коридору.

Буквально залетев в класс, Гарри уже был готов оправдываться, однако делать этого не пришлось – Слизнорта еще не было. Удача определенно повернулась передом хотя бы на этот раз.

— Гарри, быстрей садись! Где тебя носило? – Рон уже махал ему с их привычных мест, Гермиона, поджав губы, нетерпеливо стучала пальцами по столешнице.

— Задержался, — и пресекая уже почти заданные Роном вопросы, тут же произнес, — потом расскажу.

— Угу, — кивнула Гермиона, скептично поднимая бровь, — просто не терпится узнать твой рассказ о том, почему у тебя мантия разодрана.

— Что? – непонимающе переспросил Гарри, а затем бросил взгляд на свою грудь.

Мерлин, мантия была безнадежно испорчена. На груди ее рассекали тонкие, почти аккуратные разрезы, только на концах этих разрезов свисали лоскуты ткани. Гарри оторопел – это было именно то место, куда его толкнул Малфой. Значит, он прятал за спиной не какой-то предмет... он прятал свои руки.