Пост-эффекты популярности

Северус Снейп стоял в тени, ожидая посадки на Хогвартс-экспресс. Он возвращался в школу на четвертый курс, к разборкам с Мародерами и равнодушию слизеринцев. И когда незнакомый зеленоглазый парень подошел к нему и улыбнулся, Северус несказанно удивился.

— Здравствуй, Северус.

— Откуда вы меня знаете?

— Зови меня Гарри. Я проделал долгий путь, чтобы повидаться с тобой. Скажем так, у нас есть общий друг.

— Попробуй еще раз, Гарри, или как тебя там. У меня нет друзей.

Гарри наклонился к нему и прошептал:

— Но будут.

— Ты что, сбежал из св. Мунго? Странно. Опасным не выглядишь.

— Пусть так. У меня есть кое-что для тебя, — и молодой человек достал из кармана флакон.

— Зелье?

— Да.

— Ну и какое же?

— Зелье популярности. Проверь его сначала. Когда убедишься, что это не яд, выпей. Оно изменит твою жизнь, Северус Снейп. А если повезет, то и весь мир.

— Так ты наркотой торгуешь? Подкатись вон к тому блондину-семикурснику. Сказочно богат и полная задница.

— Северус, это не наркотик. Я и сам не знаю, что это. Но оно сделает тебя популярным.

— Зелья популярности не существует. Если решили меня разыграть, то — ха-ха, очень забавно. И что за болван подослал тебя ко мне?

Слизеринец окинул взглядом собирающуюся на платформе толпу студентов. Казалось, никто не обращал на них с Гарри внимания. И раз никто не смеялся и не тыкал в него пальцем, значит, автор шутки оказался похитрее тупых гриффиндорцев.

— Северус, как мне убедить тебя, что я не шучу?

Снейп рассеянно взглянул на Гарри, прикидывая, как избавиться от подозрительного типа.

— Убедить меня вряд ли выйдет.

— Все знают, что ты предпочитаешь мужчин?

— Слизеринцы знают. А может, вообще вся школа. В любом случае, для шантажа материальчик дохловат.

— А они знают, что у тебя на внутренней стороне левого бедра родинка в форме полумесяца? Что ты завел тарантула, самку, назвал Эдвардом и на основе ее яда варил для бабушки противоревматическое зелье? Что любишь танцевать под музыку Моцарта обнаженным?

— Ты из будущего?

— Да.

— Мы любовники?

— Да.

— И тебя это устраивает?

— Устраивает? Нет! Ты делаешь меня безумно счастливым, когда не строишь из себя полного идиота. Но чаще всего тебе удается и то, и другое. Можно я тебя поцелую, Северус?

Тот замер, вглядываясь в лицо Гарри.

— Ладно.

— Не здесь. Мы пытаемся повысить твою популярность, помнишь?

Гарри взял Северуса за руку, вытащил его на середину перрона и громко заявил:

— Северус Снейп. Я хочу, чтобы ты знал: ты лучшее, что было в моей жизни. Я хочу быть только с тобой, быть верным только тебе, целовать только тебя. Если мы долго не увидимся и тебя привлечёт кто-то другой, я не буду в обиде, но меня ты избаловал и я не хочу никого другого. Ты самый храбрый человек из всех, кого я знал. Ты спас меня от смерти и придал смысл моей жизни. Я люблю тебя... люблю телом и душой, люблю всем сердцем.

Изумленный общий вздох пронесся над перроном. Когда Гарри прижал к себе ошеломленного слизеринца, тот впервые почувствовал, насколько мощной может быть магия. Магические потоки заструились вокруг него и сквозь него. Он не мог подобрать слов, чтобы описать это ощущение. Гарри погладил шею Северуса, зарывшись пальцами в длинные темные сальные пряди; другой рукой приподнял его подбородок, вынуждая запрокинуть голову. Когда их губы встретились, воздух вокруг затрещал и засветился от мощного магического выброса, и толпа отшатнулась прочь.

Целуя Северуса, Гарри словно занимался с ним любовью, пробуя его на вкус, поглаживая языком и побуждая ответить тем же. Теплая ладонь скользнула по щеке слизеринца, прошлась по спине и переместилась на талию. Северус пошатнулся и, ловя равновесие, ухватился за Гарри. Простой поцелуй оказался чем-то большим. Мгновенно забылись все обиды, равнодушие окружающих, и мальчишка, столько лет чувствовавший себя одиноким и нелюбимым, понял, что все изменилось раз и навсегда.

Они стояли, обнявшись и всматриваясь друг в друга, а вокруг затихали последние всплески магии. Во взгляде Гарри было все — любовь, доверие, уважение и понимание; все, о чем раньше Северус знал только понаслышке. Когда к перрону подошел Хогвартс-экспресс, Гарри притянул слизеринца в долгое объятие.

— Мерлин, ревновать к самому себе… — прошептал Северус.

— Я просто счастливчик, Северус.

— Нет, Гарри. Скорее, я. Я возьму зелье, раз ты так хочешь.

— И даже не проверишь?

— Конечно же, зелье я протестирую, ты, восхитительный придурок! Я тебе верю, но интересно же, как оно приготовлено.

— Боюсь, здесь я тебе не помощник.

— Так это я его варил?

— Ты. Так что, думаю, ничего страшного не случится, если ты захочешь, скажем, формулу продать или еще что.

— Когда мы снова увидимся?

— Еще очень не скоро. Не жди меня, Северус. Живи, развлекайся и стань чертовски искусным любовником.

— Для тебя?

— Да! Это единственное, что я хочу оставить в будущем неизменным.

— А что ты на самом деле хочешь изменить? Расскажешь?

— Прости. Не могу.

— Я просил не говорить мне?

— Нет. Не ты, тот, кому мы оба доверяем.

— Гарри, мне пора, или я опоздаю на поезд.

— Я знаю.

— Спасибо за поцелуй.

— Увидимся, Северус.

— Поклянись.

— Жизнью клянусь.

Гарри проводил взглядом Хогвартс-экспресс, уносящий в Хогвартс юную версию сального мерзавца и Мастера зелий.

— Покажи им всем, Северус, — прошептал юноша, когда поезд скрылся из виду. Он аппарировал в Хогсмид, вытащил из кармана хроноворот, активировал его, а затем через каминную сеть переместился в кабинет Дамблдора.

* * *

— Северус... он теперь жив?

— Жив и здоров, Гарри. Все прекрасно. Гораздо лучше, чем мы ожидали.

— Насколько лучше?

— Он так и не присоединился к Упивающимся смертью. Из-за этого Том был вынужден сам варить все те зелья, что прежде делал для него Северус. Том Риддл погиб вскоре после того, как овладел телом профессора Квиррелла — ты тогда ещё не поступил в Хогвартс.

— Как?

— Несчастный случай в лаборатории!

— Вы шутите.

— Ничуть, мой мальчик. К счастью, все так и случилось. Том никогда не был силен в зельях.

— Северус здесь?

— Увы, Гарри, он больше не преподает. Я предлагал ему должность, но уговорить не смог. В данный момент Северус Снейп — министр магии.

— Что?!

— Популярность и политика на самом деле часто идут рука об руку, мой мальчик.

— Значит, он меня и не вспомнит?

— Никто не забывает свой первый поцелуй.

— Откуда вы… не важно.

— Понимаешь, Гарри, чтобы получить прибыль, всегда приходится идти на некоторые расходы. Вместе с изменением хода времени ты изменил и свою жизнь. Том больше не влиял на неё, и школьные годы Гарри Поттера пролетели без особых происшествий.

— Седрик? Сириус? Джинни? Рон? Все, кто погиб на войне?..

— Все живы и здоровы, Гарри, правда, сейчас вы, по большей части, едва знакомы. Мало кто помнит тебя как Мальчика-который-выжил. Том Риддл давно мертв, и слава не следует за тобой по пятам. Шляпа отправила тебя в Слизерин, и…

— Альбус, моя известность в обмен на жизни тех, кто мне дорог, включая Северуса? Это цена перемен?

— Главным образом да, Гарри. Были кое-какие незначительные отличия…

— Потом расскажете, я побежал!

* * *

Северус Снейп, безупречно ухоженный и элегантно одетый, сидел за заваленным бумагами столом и, нахмурившись, изучал еще одно завуалированное предложение сделать из оборотней граждан второго сорта. Как подобная мерзость попала к нему, Северус не мог даже вообразить. Он и в политику-то влез, участвуя вместе с Люпином и его любовником Блэком в кампании за права оборотней.

— Позволите, министр Снейп?

— Да, мистер Уизли?

— Простите, сэр. Охрана задержала молодого человека, настаивающего, что вы не откажетесь встретиться с ним. Он назвал лишь свое имя, — Перси поспешно сверился с записной книжкой, — Гарри.

— Гарри?

— Да, министр. Попросить охрану вывести его?

— Ни в коем случае. Пропустить.

— Да, министр.

Он часто вспоминал Гарри, но уже почти перестал надеяться.

Когда молодой человек вошел в кабинет, Северус поднялся из-за стола ему навстречу. Он узнал эти зеленые глаза, но в его воспоминаниях Гарри выглядел старше.

— Спасибо, что просил не ждать тебя.

— Пожалуйста. Отлично выглядишь, Северус.

— Мерлин, пусть тебе будет хотя бы шестнадцать.

— Мне восемнадцать. Вам повезло, господин политик.

— Если бы ты не поцеловал тогда меня у всех на виду, я списал бы все на свое разыгравшееся воображение.

— Хотел бы я сказать, что это было частью плана. Но на самом деле я действовал практически наобум.

— Был ли твой план успешен?

— Чертовски успешен. Ты жив.

— О, тогда спасибо и за это тоже.

— Ты встречаешься с кем-нибудь?

— Нет. Всё никак не найду никого подходящего. Нет ли у тебя желания пообедать со мной, Гарри?

— У меня есть желание прожить с тобой до конца жизни. Обед — прекрасное начало.

— У тебя есть фамилия?

— Поттер.

— Ты Гарри Поттер? Джеймс и Лили?..

— Мои родители, да.

— Сожалею, Гарри. Я был вместе с Сириусом, когда мы схватили твоего крестного.

— Петтигрю был моим крестным?

— А ты не знаешь? Питер единственный из нас четверых мог со временем обзавестись женой и детьми, наверное, поэтому Лили с Джеймсом его и выбрали. Никому и в голову не приходило сомневаться в нем.

— Как хорошо, что ты был в тот день с Сириусом... И вообще подружился с ним и с моими родителями.

— У нас есть прошлое, о котором мне ничего не известно.

— Да, есть. В смысле, было.

— Расскажешь?

— Почему бы нет. Ты, наверное, не поверишь ни единому слову.

— Насколько я помню, ты умеешь быть весьма убедительным.

— К вашим услугам, министр.

Их губы встретились. И хотя с первого — и последнего — поцелуя пролетели часы и десятилетия, а смерть их все же разлучила, все время мира принадлежало теперь им двоим. И этого точно стоило ждать.